Продажа крестьянскимъ банкомъ земель,-- эта прискорбная строчка, прописанная курсивомъ въ скобкахъ, послѣ имени го* рода, откуда прислана корреспонденція, въ послѣднее время стала, появляться въ печати все чаще и чаще. Продаются съ публичнаго торга въ отдѣленіяхъ каждаго изъ поименованныхъ въ корреспонденціяхъ городовъ не тысячи, какъ это было недавно, а уже десятки тысячъ десятинъ земли, обремененной десятками тысячъ недоимки. Въ 1889 году на покупку земель выдано было крестьянскимъ банкомъ въ ссуду 3.692,133 р., а въ продажу, въ томъ же году, подлежало земель на 5.239,869 р. Очевидно, наступило время расплаты, одинаково неожиданной для банка и его должниковъ, за недостатки системы кредита, имѣющаго въ перспективѣ "чувствительное имущественное потрясеніе", какъ о томъ свидѣтельствуетъ отчетъ крестьянскаго банка за 1888 г. Молотокъ началъ: постукивать въ первые годы банковыхъ операцій изрѣдка и кое-гдѣ,-- теперь онъ стучитъ во многихъ мѣстахъ, стучитъ громко и: часто въ Полтавѣ и Черниговѣ, въ Курскѣ, Воронежѣ и вообще; въ городахъ черноземной полосы, а скоро, очень, очень скоро,: застучитъ даже и среди едва-едва обсохшихъ землянокъ новоселовъ. "Уфимское отдѣленіе крестьянскаго поземельнаго банка опубликовало о предназначенной имъ на февраль будущаго 1891 года продажѣ съ публичныхъ торговъ свыше 31,400 дес. земли, за невзносъ банку срочныхъ платежей по ссудамъ сельскимъ обществамъ и товариществамъ въ уѣздахъ Уфимскомъ, Белебеевскомъ, Стерлитамакскомъ" {Вотъ цифры того и другаго: изъ означеннаго выше количества десятинъ земли большая часть, а именно около 17,805 дес. (средняя покупная цѣна десятины 17 руб.), упадаетъ на 26 товариществъ Белебеевскаго уѣзда, состоящихъ изъ 897 домохозяевъ, за которыми числится: капитальнаго долга банку болѣе 220,000 р. (по выданной ссудѣ 248,000 руб.) и недоимокъ, срочныхъ платежей и пени 54,730 руб. 67 коп. Слѣдовательно, на каждаго домохозяина однихъ только недоимокъ, срочныхъ платежей и пени приходится среднимъ числомъ до 61 руб. Затѣмъ по порядку слѣдуетъ Стерлитамакскій уѣздъ, гдѣ банкомъ предназначено въ продажу 7,498 1/3 дес., принадлежащихъ 9 товариществамъ, въ составѣ 297 домохозяевъ, и одному сельскому обществу (Варваринскому, Зирганской волости), за накопившуюся на нихъ недоимку,-- всего, въ общей сложности, 20,458 руб. Земля эта пріобрѣтена была крестьянами за 132,909 руб. (т.-е. въ среднемь около 18 р. за десятину), причемъ банкомъ выдано имъ въ ссуду 108,179 р., изъ числа которыхъ нынѣ остается въ долгу за заемщиками 95,892 р. 94 коп. И, наконецъ въ Уфимскомъ уѣздѣ пойдутъ съ торговъ 6,110,3 дес., стоящихъ нынѣшнимъ ихъ владѣльцамъ (13 обществамъ, товариществамъ и отдѣльнымъ домохозяевамъ) 122,784 р.-- почти по 21 руб. за дес. На пріобрѣтеніе этой земли крестьяне получили изъ банка въ ссуду 107,830 руб. и затѣмъ остается за ними капитальнаго долга банку 94,864 р. 89 коп., а неуплаченныхъ недоимокъ, срочныхъ платежей и пени 21,847 руб. Согласно условіямъ и правиламъ банка, вмѣстѣ съ землею поступаютъ въ продажу всѣ воздвигнутыя крестьянами на продаваемой землѣ строеніяи озимые посѣвы.}. Перечисливъ количество ссудъ и недоимокъ {Волжскій Вѣстникъ, No 807 корр. изъ Уфы.}, авторъ корреспонденціи говоритъ: "Мы сообщаемъ здѣсь одни итоги, голыя цифры; но эти сухія цифры скрываютъ за собою глубокую драму погибшихъ крестьянскихъ надеждъ, можетъ быть, единственныхъ, лелѣянныхъ въ тайникахъ крестьянской души. "Продажа!" -- сколько горя и нужды въ перспективѣ рисуетъ одно это роковое слово для тѣхъ изъ крестьянъ-заемщиковъ, которымъ грозитъ переходъ въ чужія руки купленныхъ, конечно, съ величайшими усиліями, клочковъ земли, успѣвшей поглотить уже много тяжелаго труда!"
Дѣйствительно, какъ ни поучительны и неопровержимы были тѣ цифры, которыя приводились печатью въ доказательство причинъ неудачныхъ покупокъ земель чрезъ крестьянскій поземельный банкъ, система "потрясеній" ни въ малѣйшей степени не измѣнилась въ своей тягостной для покупщиковъ сущности. Не думаемъ, чтобы эта система могла въ чемъ-нибудь измѣниться, есл, кромѣ неопровержимыхъ цифръ, потрясенія будутъ дополнены еще и свѣдѣніями о "глубокой драмѣ" живыхъ людей, живыхъ цифръ, невидимыхъ за полчищемъ цифръ мертвыхъ. Но что "глубокая драма", обнаруженная хотя бы только до нѣкоторой степени, не въ цифрахъ, а въ живыхъ образахъ человѣческихъ, не пройдетъ даромъ для читателя, для человѣка внимательнаго къ человѣку, въ этомъ мы не имѣемъ ни малѣйшаго сомнѣнія.
II.
Источникомъ для уясненія невзгодъ, переживаемыхъ переселенцами, прежде всего, послужатъ намъ двѣнадцать собственноручныхъ писемъ переселенцевъ изъ Пріамурской области и Южно-Уссурійскаго края, затѣмъ восемь писемъ въ Сельскій Вѣстникъ (89--90 г.) изъ губерній Оренбургской и Томской, изъ областей Карской, Сыръ-Дарьинской, Акмолинской, Приморской, Пріамурской и Южно-Уссурійскаго края, и три корреспонденціи Новаго Врем. изъ Акмолинской области. За исключеніемъ корреспонденціи съ Амура, гдѣ переселенческое дѣло организовано весьма обстоятельно, всѣ остальныя корреспонденціи переселенцевъ и о переселенцахъ производятъ удручающее впечатлѣніе. "Испытавши всѣ переселенческія невзгоды, я скажу прямо: лучше бы тому человѣку не родиться на свѣтъ Божій, который вздумаетъ оставить свое старое попелище и поѣдетъ куда бы то ни было искать привольныхъ мѣстъ" {Изъ Становой волости, Челябинскаго уѣзда, Оренбургской губ., пишетъ писарь Кирило Чистотинъ. Сельскій Вѣстникъ, No 29.}. Необходимо замѣтить, что переселенцы, о которыхъ идетъ и будетъ идти рѣчь, поселены были на казенныхъ земляхъ, т.-е. не были истощены приплатой крестьянскому банку, не обременены огромными срочными взносами по огромному долгу и не обречены на продажу имуществъ. Помимо облегченія въ размѣрахъ поземельныхъ платежей казнѣ, переселенцы поселились на мѣстахъ, обслѣдованныхъ ходаками, не зря ринулись "на новыя мѣста". "Довѣренные, прибывъ въ Становскую волость, Челябинскаго уѣзда, избрали, по своему усмотрѣнію, участокъ подъ поселеніе и, возвратившись обратно, объявили обществамъ (двухъ селъ Старый и Новый-Гутъ, Новгородсѣверскаго уѣзда, черниговской губ.), что землю они выбрали, что такихъ угодій, какія они выбрали, нигдѣ не найти и что хлѣбъ и припасы тамъ дешевы". Довѣренные первые принялись продавать свое имущество и первые стали приготовляться въ путь, а за ними поднялись и всѣ желавшіе переселиться. Всѣ условія, казалось, были благопріятны для переселенцевъ. Но вотъ что постигло ихъ прежде всего въ пути: "Наконецъ, 8 мая 1887 года переселенцы рѣшились покинуть старыя мѣста. Въ селахъ Старый и Новый-Гутъ происходили плачъ и рыданія, прощанія и цѣлованія, и многочисленное собраніе народа на площади. Въ Старомъ-Гутѣ на площади стояло около 70 будокъ, покрытыхъ лубками, рогожами и холстомъ и наполненныхъ разнымъ скарбомъ, изъ коихъ выглядывали маленькіе ребятишки. Толпами тутъ же стояли крестьяне, растерянные, съ унылыми лицами; проѣзжіе спрашивали, что это такое? имъ отвѣчали, что это 36 семействъ отправляются на переселеніе въ Оренбургскую губернію. Ровно въ 2 часа прибыли на площадь, мѣстный причтъ, приглашенный переселенцами для отслуженія молебна о благополучномъ путешествіи, и волостной старшина съ писаремъ, для раздачи переселенцамъ проходныхъ свидѣтельствъ и для проводовъ. По окончаніи молебна, переселенцы тронулись въ путь, и по лицамъ ихъ было видно, что на сердцѣ у нихъ лежалъ словно камень: вѣдь, какъ бы худо ни жилось на старомъ мѣстѣ, а жаль бросать то насиженное гнѣздо, ту родную крышу, подъ которой родился, выросъ и окрѣпъ въ силахъ. Какъ взглянешь на оставляемый навсегда родной домишко съ заколоченными дверьми и окнами или на то пепелище, гдѣ онъ стоялъ, такъ невольно глаза слезами и обольются... Долго, долго останутся въ памяти моей и другихъ переселенцевъ тѣ трогательныя минуты, съ которыхъ началась наша кочевая жизнь. Много бѣдъ, много горестей пришлось перенести этому кочующему люду въ теченіе 73-хъ дней путешествія. Были даже такіе случаи въ Зауралья, что трупы умершихъ переселенцевъ по три дня везлись въ будкахъ по степи Орскаго уѣзда до попутнаго села, и это случалось въ жаркое время!
"Наконецъ, 20 іюля мы прибыли на мѣсто назначенія, куда уже раньше насъ прибыли переселенцы изъ Пакульской и изъ другихъ волостей. Переселенцы остановились подъ открытымъ небомъ, на избранномъ довѣренными участкѣ. Всѣ были задумчивы и не знали, чѣмъ на первыхъ порахъ заняться, какъ утолить голодъ, какъ прикрыть семейства отъ прохладныхъ восточныхъ ночей, особенно маленькихъ ребятишекъ, которые цѣлыя ночи въ этомъ таборѣ не давали покоя своимъ матерямъ. Переселенцы ежедневно толпами ходили по участкамъ и осматривали землю. Но главная забота была въ томъ, что у каждаго переселенца семья была голодная: гдѣ же взять хлѣба, чтобы утолить голодъ всѣхъ этихъ 800 человѣкъ, изнуренныхъ голодовкой еще и въ дорогѣ? И вотъ отцы этихъ семействъ, научившіеся дорогой побираться, отправляются изъ табора партіями за подаяніемъ въ сосѣднія селенія,-- ободранные, въ лохмотьяхъ, въ черниговскихъ безрукавныхъ свиткахъ; ежедневно они заходятъ по три, по четыре человѣка въ каждый домъ и этимъ наводятъ страхъ на здѣшнихъ жителей, которые, наконецъ, начинаютъ отказывать въ пфаяніи милостыни!" У кого было какое-нибудь имущество, стали продавать, покупать муку,-- печи выкопали въ берегахъ рѣки Чесноковки, да здѣсь же устроили землянки. Мѣсто по рѣчкѣ было самое удобное для поселенія, но обыкновенное въ обиходѣ русской жизни "недоразумѣніе" неожиданно поставило переселенцевъ въ нелѣпое и безвыходное положеніе. Послѣ того, какъ землемѣръ отмежевалъ причитающійся на душу 5-ти десятинный надѣлъ, оказалось, что 185 десятинъ въ надѣлѣ переселенцевъ были уже сданы М. Г. Им. въ аренду на 6 лѣтъ и что срокъ аренды истекаетъ черезъ годъ. Но самое главное въ этомъ недоразумѣніи было то, что землянки, въ которыхъ поселились переселенцы, были на землѣ, находившейся въ арендѣ. Арендаторы распахали землю, засѣяли ее -- и что же вышло? Переселенческія землянки и усадьбы были кругомъ обсѣменены хлѣбомъ арендаторовъ. "Сколько терпѣли переселенцы, живя въ ихъ хлѣбѣ!" Единственный выходъ изъ этой тюрьмы -- скосить арендаторскій хлѣбъ, что и было исполнено. Послѣдовали искъ, тяжба; съ переселенцевъ присудили 270 р. убытковъ. Голодные дожили они до весны 1889 г. Хлѣбъ, вслѣдствіе неурожая въ 1888 году, поднялся до 1 р. 20 к. за пудъ. На посѣвъ имъ выдана была ссуда изъ продовольственнаго капитала отъ 25 руб. до 50 р. на семейство; нѣкоторые изъ переселенцевъ воспользовались пособіемъ, побросали землянки и ушли на старыя мѣста, унеся съ собою долгъ земству и долгъ арендатору". "Сколько произошло преждевременныхъ смертей, затрачено денегъ безъ всякой пользы, сколько надорвано силъ!" -- заканчиваетъ свое письмо Кириллъ Чистотинъ.
Болѣе подробно и обстоятельно пишетъ о бѣдствіяхъ переселенцевъ потомственный почетный гражданинъ А. Озеровъ изъ села Боготола, Томской губ. Упомянувъ объ ежегодномъ наводненіи Сибири "безнравственными толпами ссыльныхъ", онъ говоритъ о новыхъ пришельцахъ, въ большомъ количествѣ притекающихъ, также ежегодно въ сибирскія села и деревни,-- о переселенцахъ.! "Это уже не воры, не разный сбродъ, привыкшій питаться даровымъ хлѣбомъ по острогамъ, -- это приходятъ большею частью люди рѣшительно голодные, съ женами, дѣтьми, съ разнымъ домашнимъ скарбомъ. Насмотрѣвъ и облюбовавъ какое-либо мѣсто, значущееся свободнымъ къ переселенію по маршрутной картѣ томскаго чиновника, переселенцы тутъ и садятся; пріѣзжій землемѣръ распланируетъ деревню, отводится участокъ, и "новоселы" (какъ называютъ ихъ здѣсь сибиряки) принимаются за посѣвы, рубку лѣса, постройки и начинаютъ искать заработковъ. Очень трудно бываетъ переселенцу въ первые годы. Денегъ нѣтъ, работу найдешь не съ-разу, да и какъ еще устроишься на новомъ мѣстѣ,-- гдѣ, въ какомъ тепломъ углу проводить зиму? Приходится тѣсниться въ какой-нибудь лачугѣ, въ духотѣ, въ грязи, въ лохмотьяхъ. Начинаются болѣзни; семья мретъ; вотъ умеръ грудной ребенокъ, за нимъ и постарше, сынъ товарища-переселенца, который пріютился съ семьей все въ той же тѣсной лачугѣ. Надо ѣхать въ сибирское село хоронить невинныя души. Бѣдныя матери, сбѣгавъ къ своимъ сосѣдкамъ съ печальнымъ извѣстіемъ о своемъ горѣ, узнаютъ, что и тамъ есть покойнички. Длиннобородые мужчины, собравшись вмѣстѣ, насчитываютъ девять покойниковъ и рѣшаютъ, но избѣжаніе лишнихъ трудовъ и расходовъ, похоронить къ всѣхъ вмѣстѣ. Въ селѣ, на старожильскомъ кладбищѣ, прохожій съ удивленіемъ видитъ на одномъ могильномъ холмѣ нѣсколько крестовъ: это похоронены дѣти переселенцевъ. И такъ одинъ за другимъ умираютъ въ холодныхъ и дымныхъ лачугахъ бѣдныя дѣти, пока всѣ не перемрутъ. Теперь матери вздохнутъ свободнѣе; ихъ скудные молокомъ сосцы не будутъ болѣе терзаться плачущими, голодными крошками. Да и какъ кормить малютку, когда самой ѣсть нечего; одна корова на нѣсколько семей, да и то у богатаго переселенца, а развѣ онъ дастъ бѣдняку?
"Вотъ полетѣли съ деревъ желтые листья -- наступаетъ осень, и переселенка припоминаетъ свой домашній, уютный и теплый очагъ въ Курской губерніи; какъ хороши въ это время тамъ яблоки; мужъ приносилъ ихъ иногда полакомиться. Однако, нужно же и Здѣсь, въ Сибири, что-нибудь заготовить на зиму; спрашиваетъ она на старожильскомъ рынкѣ, почемъ капуста? "Полтора рубля сотая".-- "Огурцы?" -- "Рубль сотня".-- "Картофель?" -- "Четвертакъ за мѣшокъ". Никакихъ другихъ овощей на сибирскихъ рынкахъ не встрѣчается; для приправы, впрочемъ, и для лакомства можно яайти лукъ, чеснокъ, морковь, горохъ. Цѣны на все почтенныя. Откуда возьмешь денегъ, чтобы все это запасти и не голодать зимой? И не разъ бѣдная женщина съ плачемъ упрекаетъ мужа, замѣнъ, молъ, пришли въ эту суровую страну, на лютые морозы. "Богъ дастъ, поправимся",-- скажетъ ей мужъ неувѣреннымъ голосомъ, стараясь не глядѣть на семейную нищету,-- вѣдь, есть же примѣры: вотъ деревенька неподалеку, тоже новоселами въ Сибирь пришли, а посмотри-ка теперь, какъ живутъ; не то, что въ Рассеѣ". Да, послѣ такого тяжкаго испытанія не грѣшно пожить и съ достаткомъ, только когда-то его наживешь".
Но бываютъ случаи, когда страданія переселенецъ переходять предѣлы терпѣнія и съ отчаянія они рѣшаются на всякое дѣло, "лишь бы какъ ни-на-есть выйти изъ невыносимаго положенія". Нѣчто подобное случилось съ многочисленною толпой переселенцевъ Курской губ., изъ уѣздовъ Обояньскаго, Фатежскаго и Старо-Оскольскаго.
"Истративъ всѣ свои средства и силы, эта сенисотенная партія 15 августа 1889 г. въ одинъ голосъ рѣшила "сѣсть", никогоне спрашивая, на первое же попавшееся подходящее мѣсто. Это было вблизи гор. Маріинска. Около этого города, всего въ пяти верстахъ, расположилась небольшая и небогатая сибирская деревушка Баимъ; въ полуверстѣ разстоянія отъ нея -- старожильская поскотина (огороженный выгонъ для скота на пастьбу), а далѣе, въ полуверстѣ, въ сторону къ городу, винокуренный заводъ. Весь этотъ промежутокъ между городомъ и Баимомъ по большей части покрытъ лѣсомъ, а мѣстами на немъ попадаются луговыя поляны, черноземъ, годный для пахоты, но не изъ завидныхъ. Почему именно это мѣсто понравилось курянамъ, объяснить хорошенько нельзя; развѣ только съ отчаянія кто-нибудь крикнулъ: становись тутъ, ребята!-- и всѣ остановились, развѣсили свои лохмотья сушить на солнышкѣ по старожильской поскотинѣ и начали соображать, какъ устроиться на этомъ ровномъ мѣстѣ. Поскотина будетъ границей; все, что за поскотиной -- старожильское, а что по эту сторону изгороди, то наше. Это чья земля?-- государственная,-- и мы тоже государственные,-- стало быть, эта земля наша. Будемъ обстроиваться... Сибиряки, однако-жь, обратились съ жалобами о захватѣ земли по начальству. Земская и городская полиція напрасно уговаривала переселенцевъ; они заявляли одно: проѣлись, оборвались, обнищали, потеряли всякія силы къ дальнѣйшему путеслѣдованію,-- пусть дѣлаютъ съ нами, что хотятъ, дальше Сибири не пошлютъ.
"Неизвѣстно, чѣмъ бы разрѣшилось это дѣло, если бы, по "частью, не подъѣхалъ въ это время добродушный и ласковый чиновникъ переселенческаго дѣла, землемѣръ А. В. Розановъ. Ему удалось убѣдить курянъ въ незаконности захвата чужой земли, я онъ предложилъ имъ тотчасъ же слѣдовать на другія, свободныя, недалекія мѣста. Въ тотъ же день этотъ голодный и безпорядочный таборъ поднялся и двинулся далѣе" {С. В., No 10.}.
Что же будетъ дѣлать, какъ и чѣмъ будетъ жить "на свободныхъ мѣстахъ" этотъ "голодный" таборъ? Голодны были переселенцы на чужой землѣ и голодные придутъ на свою, свободную землю и поkjженіе ихъ, навѣрное, станетъ еще невыносимѣе, чѣмъ было. "Съ 1 января по 1 августа 1889 г. (пишетъ крестьянинъ Горевъ изъ Курганскаго округа, Тобольской губерніи, Могилевской волости) въ нашемъ Дубровскомъ приходѣ родилось 93 младенца, а умерло за это же время 101. Болѣзнь, сгубившая столько дѣтей, для нашего брата непонятна... Да и то сказать, какъ не умирать дѣтямъ, когда по всему Курганскому округу нѣтъ ни одного доктора?.. Есть въ 55 верстахъ фельдшеръ, но его никогда недозовешься... Заболѣлъ я, самъ ѣхать не могъ, просилъ пріѣхать черезъ волостное правленіе, но фельдшеръ не явился, а тутъ хоть реви!" Если приходится ревѣть въ старожильскихъ поселеніяхъ, каково же будетъ положеніе переселенцевъ на новыхъ, совершенно безлюдныхъ мѣстахъ?
III.
Изъ азіатскихъ русскихъ областей мы имѣемъ о переселенцахъ гораздо больше свѣдѣній, чѣмъ изъ другихъ губерній Россіи. Но, бъ величайшему прискорбію, всѣ эти свѣдѣнія, за исключеніемъ двухъ-трехъ, одно мрачнѣе другаго.
Съ выселеніемъ въ Турцію, послѣ войны, мусульманскаго населенія, свободныя послѣ нихъ земли Карской области быстро были заселены прибывшими изъ разныхъ мѣстъ Закавказья русскими сектантами: духоборами, молоканами, субботниками и разными туземцами изъ христіанъ, такъ что переселенцамъ изъ внутреннихъ губерній (которыхъ нахлынуло множество) уже не было мѣста, куда бы ихъ пристроить. А, между тѣмъ, въ Барскую область шли изъ Пермской губ., изъ балтійскихъ провинцій (осты), изъ Самарской губ. Всѣ эти переселенцы должны были уходить изъ Карской области и искать новыхъ мѣстъ. Эсты уходятъ въ Уфимскую губ., самарскіе ушли въ Дагестанскую область и, въ концѣ-концовъ, на средства благотворителей были безплатно отправлены въ Астрахань. Это было въ 1889 г. и продолжается понынѣ.
Неудачная попытка переселиться въ Сыръ-Дарьинскую область разсказана возвратившимся на родину крестьяниномъ сл. Россоши, Воронежской губ., Острогожскаго уѣзда, Филиппомъ Бѣликомъ. Въ 1886 г. этотъ Филиппъ Бѣликъ, съ тремя сыновьями, и его сосѣдъ Калинишъ Вишневскій, тоже съ семействомъ, "тайнымъ образомъ", чтобы не узнало начальство, пораспродали свое имущество и ушли въ Сыръ-Дарьинскую область, Цѣ надѣялись получить даровую землю и лѣса "сколько угодно". Но черезъ два года, въ 1888 г., въ августѣ мѣсяцѣ, Филиппъ Бѣликъ опять появился въ Россошѣ,-- появился только съ однимъ сыномъ: два умерли тамъ, въ поселкѣ Дмитровскомъ, Ауліеатскаго уѣзда, Сыръ-Дарьинской области. Этотъ крестьянинъ, живя въ сл. Россошѣ, былъ хозяинъ одинъ изъ первыхъ, имѣлъ хорошій домъ на усадьбѣ и рощей и огородомъ, надъ рѣкой, три пары быковъ, лошадь, норовя овецъ, свиней, птицу, хлѣба въ изобиліи, такъ что ежегодно проді валъ пшеницы не менѣе какъ рублей на 200. "А теперь, пришедши съ переселенія, онъ имѣетъ только пару лошадей никуя негодныхъ и находится въ полномъ отчаяніи."
-- Бодай наши вороги не дождаты ходиты и тамъ житы!
Съ нимъ поѣхало еще семей 20 изъ Евстратовской волости, того же Острогожскаго уѣзда. Проѣхавъ 4 1/2 мѣсяца, наконецъ, оа прибыли въ Сыръ-Дарьинскую область, въ городъ Ауліеатинъ (Ауліе-Ата) и явились къ начальнику уѣзда, который и распорядился поселить ихъ въ поселкѣ Дмитровскомъ. При всей бережливости переѣздъ стоилъ Бѣлику 260 р. По прибытіи въ поселокъ Диктровенъ, отстоящій отъ г. Ауліеатина въ 144 верстахъ, онъ первыя долгомъ купилъ за 30 р. двѣ такъ называемыя по тамошнему сакля (домики), сложенныя изъ глины, потомъ приступилъ къ обработкѣ земли, которая тамъ глиниста и вся усѣяна мелкимъ, а частью и крупнымъ камнемъ, такъ что обработка ея очень трудна; но это еще не все.
"При посѣвѣ хлѣба нужно часто ее поливать, для чего тамъ отъ рѣки пропускаются по полю, по разнымъ направленіямъ, по тамошнему названію вырчаги, а по нашему канавы, по которымъ идетъ вода изъ рѣки и тою водой поливаютъ поля. При такой трудности обработки пашни, хлѣбъ тамъ много сѣять невозможно, а сѣется хлѣбъ преимущественно пшеницу и только чтобы хватало на годъ для семьи, потому что если и есть у кого излишній хлѣбъ, то онъ сбывается по самой низкой цѣнѣ, а именно везутъ его въ г. Ауліеатинъ, гдѣ за 12 пудовъ (по тамошнему батманъ) пшеницы платятъ 1 р. 60 коп. и не дороже 1 р. 80 к., да и то вдоволь настоишься, пока кто купитъ, ибо тамъ жителей мало. Травы тамъ хотя и ростутъ по степи, но, во-первыхъ, не очень съѣдобныя, а, во-вторыхъ, онѣ убираются съ большимъ затрудненіемъ, такъ какъ по травѣ ростутъ невысокія (въ четверть) какія-то колючки и еще бурьянъ; на лугу же надъ рѣкою ростетъ трава еще сносная для корма скота, но косить ее въ обиліи нѣтъ возможности, потому что хлѣбъ и травы поспѣваютъ въ обно время, а рабочихъ мало, да и вовсе нѣтъ, такъ какъ туда никто изъ рабочихъ никогда не заходитъ. Скотъ тамъ очень дешевъ, несмотря на то, что его мало; такъ, наприм., корова, которая у насъ продается за 45 р., тамъ продается за 7 и не дороже 9 руб., потому что купить некому, да и то нужно гнать ее въ г. Ауліеатинъ 144 версты. Лѣса, дѣйствительно, въ изобиліи, но онъ ростетъ отъ поселка Дмитровскаго въ 18 верстъ и на очень высокихъ горахъ, надъ глубокими оврагами, такъ что, срубивши, вывозить его лошадьми нѣтъ никакой возможности, а нужно тащитъ на себѣ. Но хотя бы, при всѣхъ затрудненіяхъ, удалось доставить срубленное дерево въ поселокъ, то оно никуда не требуется, кромѣ только лишь на дрова, ибо въ поселкѣ Дмитровскомъ деревянные дома строить воспрещено, везти же его въ городъ за 144 версты, во-первыхъ, очень затруднительно,, во-вторыхъ, продать его тамъ можно лишь за 40 коп. и не дороже 50 к.
"Бѣликъ чистосердечно признается, что тамъ жизнь очень и очень плохая, копѣйки негдѣ заработать, развѣ лишь если у кого есть лишняя скотина, то можно продать ее за ничтожную цѣну, какъ выше объяснено; а лишняго скота ни у кого нѣтъ, а есть лошадь и лишь у зажиточныхъ корова или двѣ. При этомъ Бѣликъ присовокупилъ, что всѣ крестьяне поселка Дмитровскаго, собравъ хлѣбъ, сидятъ, ничего почти не дѣлая; ѣдятъ только хлѣбъ, о приваркѣ же болѣе лакомомъ и думать нельзя. Церкви въ поселкѣ нѣтъ, а находится она только за 144 версты, въ городѣ Аліеатинѣ. Одинъ же разъ въ годъ, въ посту, пріѣзжаетъ изъ города священникъ, созываетъ въ одну болѣе просторную саклю всѣхъ жителей, исповѣдуетъ, на другой день пріобщаетъ Св. Тайнъ и затѣмъ уѣзжаетъ. У него, Бѣлика, тамъ умерло два взрослыхъ сына. Умершіе хоронятся такъ: ихъ закапываютъ въ землю, а потомъ берутъ отъ мѣстнаго старосты удостовѣреніе о смерти и, при случаѣ, иной разъ мѣсяцевъ черезъ шесть и болѣе, везутъ въ городъ къ священнику, который тогда отпѣваетъ и предаетъ землѣ. Если у кого родится дитя, то сами родители даютъ ему имя, а крещеніе происходитъ часто черезъ годъ, когда въ поселокъ явится священникъ. Если кто изъ жителей вздумаетъ женить сына, то не мало же приметъ горя, потому что обязательно нужно заплатить за невѣсту отъ 40 до 60 р., а взять ихъ негдѣ, такъ какъ заработковъ нѣтъ. Бѣликъ въ настоящее время, какъ испытавшій, каково житье на переселеніи, проситъ всѣхъ и каждаго изъ крестьянъ, желающихъ переселиться, не искушать никого, а жить на землѣ предковъ, чтобы изъ зажиточнаго хозяина не сдѣлаться нищимъ" {Сельскій Вѣстникъ 1889 г., No 1.}.
Въ Акмолинской области дѣла идуть, повидимому, въ томъ же направленіи, какъ они шли еще и въ 1888 г., т.-е. когда къ переселенцамъ степное генералъ-губернаторство относилось не весьма любезно. Въ циркулярѣ г. степнаго генералъ-губернатора, опубликованномъ 1 апрѣля 1888 г., въ видахъ прекращенія совершенно безпорядочнаго переселенія крестьянъ изъ разныхъ губерній въ Степной край, междупрочимъ, сказано: "Уѣздные начальники немедленно требуютъ прибывшихъ переселенцевъ въ управленія и провѣряютъ увольнительные приговоры. Если приговоровъ нѣтъ, то уѣздные начальники предлагаютъ вновь прибывшимъ переселенцамъ выселиться изъ Степнаго края, объявивъ имъ, что они не получатъ никакихъ земельныхъ надѣловъ въ означенномъ краѣ; если же переселенцы эти не выселятся въ теченіе 3 мѣсяцевъ послѣ ихъ предваренія, то уѣздные начальники входятъ съ представленіемъ къ военному губернатору о выдвореніи ихъ этапнымъ порядкомъ изъ Степнаго края, какъ бродячихъ людей. Если переселенцы и имѣютъ увольнительные приговоры, но не имѣютъ разрѣшенія на переселеніе отъ своего губернскаго начальства, то, до полученія разрѣшенія, переселенцы не имѣютъ права пользоваться никакою землей, за исключеніемъ земель, которыя сдаются въ аренду киргизами, станичными обществами, частными землевладѣльцами!
Въ 1890 г. мы читаемъ сообщеніе изъ г. Кокчетава, Акмолинской области, вполнѣ подтверждающее силу и значеніе циркуляра 1 апрѣля 1888 г. и въ настоящее время:
"Сегодня, 1 августа 1890 г., за городомъ ночевало десятка два крестьянъ-переселенцевъ, вызывавшихся сюда изъ поселка Петровскаго для явки въ полиціи своихъ паспортовъ. По разсказамъ этихъ крестьянъ, нынѣшнею весной ихъ вышло вмѣстѣ изъ Николаевскаго уѣзда, Самарской губ., до 50-ти семействъ. 23 семьи направились черезъ Оренбургъ въ Акмолинскую область, а остальныя разъѣхались по другимъ мѣстамъ. На вопросъ, что заставило ихъ покинуть свою родину, они, перебивая другъ друга, говорили: жить стало не въ моготу, пошли неурожаи, хлѣбъ дорогъ, надѣлъ не окупаетъ платежей; земля вся выпахана, а удобрять нечѣмъ,-- навозъ идетъ на топку; за пастьбу головы скота надо отдать въ лѣто 3 рубля. Въ обществѣ, изъ котораго они вышли, было 3,000 десятинъ собственной земли. Выселявшіеся сдали свою землю обществу, на которое были переведены всѣ числившіяся на нихъ недоимки, выправили годовые билеты винулись въ путь на своихъ лошадяхъ: у каждаго домохозяина по 2--3 лошади; денегъ у трехъ-четырехъ человѣкъ до 150 руб., у нѣкоторыхъ 20--30 р. Въ дорогѣ издержали, смотря по величинѣ семьи, отъ 20 до 35 руб., а иные шли и Христовымъ именемъ. Въ Акмолинскую область направились они по письмамъ отъ своихъ "ходателей", которые ушли сюда ранѣе, но тоже нигдѣ еще, какъ оказалось, не пристроились. Чиновникъ, завѣдующій въ Оренбургѣ переселенческимъ дѣломъ, подробно сообщилъ имъ, гдѣ есть свободные участки въ Сибири, и предупреждалъ, что въ Акмолинской области не принимаютъ новыхъ переселенцевъ. Но они, все-таки, направились сюда, и именно потому, что 1) они получили письма отъ своихъ односельцевъ, приглашавшихъ ихъ сюда, и 2) писарь читалъ въ газетахъ, что въ Акмолинской области есть "причисленіе" крестьянъ. Тону же, что говорилъ чиновникъ, они не дали вѣры. Въ концѣ іюня проѣхали степною дорогой прямо въ Атбасарскій уѣздъ, гдѣ имъ не позволили даже жить по билетамъ. Тогда они переѣхали въ Кокчетавскій уѣздъ и остановились въ поселкѣ Петровскомъ, во ста верстахъ отъ г. Кокчетава, куда недѣли черезъ двѣ и вызвали всѣхъ прибывшихъ домохозяевъ для прописки паспортовъ. Поселиться въ Кокчетавскомъ уѣздѣ имъ не разрѣшаютъ, они не могутъ строить въ поселкѣ своихъ домовъ, не позволяютъ имъ даже въ аренду снимать землю у киргизовъ. Теперь нѣкоторые изъ нихъ становились на квартирахъ у мѣстныхъ обывателей по 50 к. въ мѣсяцъ, большинство же переселенцевъ и до сихъ поръ продолжаетъ жить въ кибиткахъ и палаткахъ. Въ поселкѣ всего 40 домовъ, а остановившихся здѣсь переселенцевъ до 50 семействъ изъ разныхъ губерній".
Но одновременно съ извѣстіями о значеніи и въ настоящее время, въ 90 г., циркуляра 1 августа 88, въ послѣдніе мѣсяцы того же 90 г. появились извѣстія, совершенно не соотвѣтствующія характеру и цѣлямъ циркуляра. Оказывается, что новый-генералъ-губернаторъ Степной области, г.-- л. баронъ Таубе, "объявилъ киргизамъ о своемъ желаніи переселить къ нимъ 8 тысячъ крестьянъ изъ внутреннихъ губерній", причемъ предполагалась возможность безъ вреда киргизамъ переселить въ ихъ степи 400 тысячъ крестьянъ мужскаго пола изъ внутреннихъ губерній. Основанія къ этому, добытыя "особымъ комитетомъ" и поземельною коммиссіей, выражаются въ слѣдующихъ цифрахъ. Пространство Ак. обл.-- 479, 200 кв. верстъ или 49. 916, 686 десятинъ. Изъ этого общаго количества 479 т. кв. в. вычитается 25 т. кв. верст., принадлежащихъ козакамъ, городскимъ и сельскимъ обществамъ, 70 т. кв. верстъ голодной степи и у4 всей области неудобной земли. Въ пользованіи киргизъ остается 29 милліоновъ десятинъ. Всѣхъ киргизъ 334,823 кибитки или 66,889 отдѣльныхъ семей-кибитокъ, слѣдовательно, на кибитку причитается 89 дес., а на семейную юрту 448 дес. Количество скота 1 946,289 головъ, слѣдовательно, на каждую голову скота -- 15 дес. Коммиссія принявъ 13 десятинъ на каждую голову скота вполнѣ достаточною мѣрой, высчитала, что для киргизъ слѣдуетъ выдѣлить 12.223,780, считая 8 штукъ мелкаго скота за 1 голову, а переселенцамъ останется 17.755,540 дес. Удваивая количество земли для киргизъ до24.447,560дес., все-таки, остается переселенцамъ около 5 милл. десятинъ, на которыхъ при достаточномъ надѣлѣ можно поселить до 400 т. мужскаго пола крестьянъ изъ внутреннихъ губерній.
Есть, однакожь, на Руси такія мѣста, гдѣ переселенецъ -- желанный гость и гдѣ ему оказывается особенное вниманіе. Двѣнадцать собственноручныхъ писемъ, присланныя переселенцами Червировской губ., Кролевецкаго уѣзда, съ новыхъ мѣстъ поселенія въ Амурской области и въ Южно-Уссурійскомъ краѣ, и два письма оттуда же, помѣщенныя въ Сельскомъ Вѣстникѣ, единогласно свидѣтельствуютъ, что управленія по переселенческимъ дѣламъ въ Благовѣщенскѣ и Владивостокѣ стараются облегчить переселенцамъ Трудное дѣло поселенія на новыхъ мѣстахъ, на тысячи верстъ удаленныхъ отъ родины.
Въ письмахъ до 1886 года описываются переселенія сухимъ путемъ, черезъ всю Сибирь, съ 1886 года всѣ письма изображаютъ впечатлѣнія переѣзда на пароходахъ добровольнаго флота. Но по пріѣздѣ тѣмъ или другимъ путемъ, всѣ переселенцы также единогласно, и почти слово въ слово, описываютъ "новыя мѣста" въ самомъ привлекательномъ видѣ; также совершенно тождественныя свѣдѣнія о цѣнахъ скота, земледѣльческихъ орудій, хлѣба идутъ изъ всѣхъ новыхъ поселеній крайняго Востока. Приведемъ изъ этихъ писемъ наиболѣе существенныя особенности переселенія и устройства на новыхъ мѣстахъ новаго хозяйства. Переселеніе сухимъ путемъ подробно описалъ крестьянинъ Козьма Кононовъ Лелековъ, полтавской губ., Константиновскаго уѣзда, въ числѣ прочихъ переселившійся въ Амурскую область въ 1883 г.
"Много тогда,-- пишетъ онъ,-- собралось на Амуръ. Изъ одного нашего мѣстечка Карловки тронулось тогда до 50 семей. Первая партія, въ которой отправился и я, пришла на Амуръ, съ Божіею помощью, благополучно, хотя въ началѣ пути и были пережиты трудныя минуты.
"Дорогой особенно натерпѣлись мы горя, когда везли насъ водой отъ Тюмени до Томска на Курбатовскихъ пароходахъ, черепашьимъ шагомъ, цѣлыхъ 18 дней. На дѣтяхъ появилась болѣзнь, и много ихъ умерло на этомъ пути и въ баракахъ въ Томскѣ. Здѣсь нѣкоторые изъ насъ, съ помощью переселенческаго чиновника, который оказывалъ содѣйствіе намъ не только совѣтами, но понемногу и деньгами, накупили лошаденокъ и поѣхали сухопутьемъ до Читы и Срѣтенска, куда пріѣхали передъ самымъ Покровомъ, но далеко не всѣ, нѣкоторые остались, за неимѣніемъ средствъ кое-гдѣ на зимовку. Вслѣдствіе поздней осени, изъ Срѣтенска намъ нельзя было и подумать отправиться въ Благовѣщенскъ на плотахъ (по рѣкѣ Амуру). Народа скопилось множество. Дали знать въ Благовѣщенскъ, 1 оттуда къ намъ въ Срѣтенскъ прислали офицера для завѣдыванія переселенцами и отправки въ Благовѣщенскъ. Офицеръ распорядился отправить на пароходахъ и баржахъ сперва женщинъ и дѣтишекъ, а затѣмъ забрали и мужчинъ со всѣмъ имуществомъ и лошадьми. Только благодаря этому, мы въ первый же годъ, къ зимѣ, прибыли на мѣсто, иначе пришлось бы зимовать въ окрестностяхъ Срѣтенска, гдѣ хлѣба обыкновенно бываетъ достаточно только для своихъ жителей. Когда я пріѣхалъ въ Благовѣщенскъ, то у меня осталось отъ поѣздки изъ 200 р., бывшихъ на 8 душъ семейства, всего 5 р., да старая томская лошаденка. Что тутъ съ такимъ богатствомъ подѣлаешь? Но бывшій амурскій губернаторъ г. Лазаревъ отечески позаботился о насъ, переселенцахъ. Не успѣлъ нашъ пароходѣ баржей причалить къ пристани, какъ явился на берегъ губернаторъ, а также городское начальство съ козаками и извощиками, которые забрали насъ и повезли на полицейскій дворъ. Тутъ мы начали отдыхать. Отъ губернатора и благовѣщенскихъ благотворителей намъ доставили съѣстные припасы, а козаки и наши жены стряпали намъ пищу. Дѣтишекъ нашихъ барыни носили на рукахъ и, баюкая, называли "гарными хохленками". Самъ г. Лазаревъ на обѣдѣ въ полицейскомъ дворѣ милостиво разговаривалъ съ нами, мужчинами, совѣтовалъ, какъ жить въ мирѣ съ манчжурами и молоканами. Черезъ двѣ недѣли выѣхали къ намъ изъ деревень крестъскія подводы со старшинами и старостами, и насъ начали развозить по деревнямъ. Меня привезли въ деревню Среднебѣлую, въ которой я живу теперь".
Путь на дальній Востокъ на пароходахъ добровольнаго флота подробнѣе, чѣмъ въ другихъ письмахъ, описанъ крестьяниномъ Иваномъ Лишки изъ Черн. губ., Кролев. уѣзда, въ письмѣ отъ 17 ноября 1886 г. изъ Владивостока, тотчасъ же по пріѣздѣ, когда переселенцы находились еще въ баракахъ.
"... А прибыли въ г. Одессу 9 августа, пробыли до 26, ожидали парохода изъ починки. 26 августа въ четыре часа пополудни, поднялись по Черному морю, двое сутокъ -- до турецкой столицы Константинополь, потомъ Мраморное, Дарданельскій проливъ, потомъ Чермное море, на которомъ Моисей получилъ законъ, десять заповѣдей, и переводилъ евреевъ черезъ море, потомъ Архипелагъ (Архипилъ), на которомъ высочайшія горы, потомъ средиземный городъ Портъ-Саидъ (Порцоидъ) и Суезскій (Сулейскій) каналъ, потомъ Красное море, на которомъ жара была страшная, такъ что на палубѣ нельзя устоять, а въ пароходѣ всѣ безъ рубахъ, пищи вовсе мало употребляли отъ жары... Потомъ г. Коломбо, Индійскій океанъ, на которомъ г. Сингапуръ. Я съ парохода на лодкѣ ѣздилъ въ городъ, хотѣлъ хлѣба купить, но хлѣба нѣту: сидятъ голые у лавкахъ, и орешки ѣдятъ. Ѣздятъ людьми, запряжены въ брички, по колѣна закатаны штаны, въ бричкѣ сидятъ два пана, бѣжитъ, какъ лошадь, не останавливается". Затѣмъ идутъ: Японское море, Китайское море и, наконецъ, г. Владивостокъ. "Всего переѣзду было 42 дня, прибыли 7 октября, выгрузились 8, помѣстились въ баракахъ. Скоро назначили ходоковъ для обозрѣнія "степу", назначили и меня, Ивана Лишки, и шелъ я четверо сутокъ ни живъ, ни мертвъ: горы, камень, да глина, да лѣса, а затѣмъ я вышелъ въ чистую степь, то стала земля хорошая, хлѣбородна и довольна для всякаго, хлѣба всякіе есть, такъ что десятина тридцать копъ принесетъ въ лѣто... Еще и васъ, любезный братецъ Савва Степановичъ, прошу до себя, такъ какъ я собственно своими глазами видѣлъ "степъ", то можно жить хорошо, земли -- сколько твоихъ силъ хватитъ вспахать, а также племянника Михаила Игнатыча: если не соберется на свой деньги, то пускай пришлетъ адресъ мнѣ, то я на свои деньги доставлю. Увѣдомляю васъ, братцы, слава Богу, что я вырвался, хотя напервохъ и трудно, потому, на что ни кинь, требуется много денегъ. Если идти сюда, особенно много надо брать желѣза, сухарей, полушубковъ; перевозить лучше въ бочкахъ -- набилъ полну, затюковалъ, она пригодится, при перегрузкѣ не побьется.
"Если, Богъ дастъ, приду на "степъ", тогда и еще больше напишу. Птицы, тетеряковъ -- много, какъ у насъ воробьевъ (горобьевъ, горобець), видалъ дикихъ козъ, набитыхъ два воза, какъ сноповъ... Медвѣди, тигры, олени, разныхъ звѣрей много; въ рѣкахъ рыбы много, недалеко отъ нашего "степу"; если на рубъ купить рыбы, и лошадь не довезетъ, по копѣйки за штуку, фунтовъ 17--18 каждая; дерева разнаго много, дубъ, осина, липа, груша. Кедръ (кедрина) такой, что на немъ ростутъ орѣхи, какъ на соснѣ шишки... Рубля на полтора за день насобираешь, волосскихъ и простыхъ орѣховъ (въ одномъ письмѣ прибавлено -- "и каленыхъ"), винограду -- довольно, хоть возами вози... Лѣсу насчетъ постройки "не куплять", сколько угодно, также и дровъ".
Благодать и, повидимому, непомѣрное обиліе богатствъ всякаго естества изображаются въ письмахъ, видимо, въ восторженномъ настроеніи. Одинъ переселенецъ началъ было письмо къ родителямъ въ самомъ грустномъ тонѣ, но когда коснулась рѣчь о "благодати", загрустившій переселенецъ весь засіялъ отъ удовольствія... "Какъ бы я съ вами повидался. Прибудьте хоть одинъ, потому одинокому худо мнѣ жить, хотя имѣю земли сто десятинъ, но трудно мнѣ вспахивать, а земли хоть на десять лѣтъ сколько угодно, коси гдѣ хочешь (де-хочь)... Братъ! брось хату ольхову, или сюда, издѣлаемъ кедрову хату!-- чѣмъ дальше, тѣмъ больше восхищается онъ благодатью новыхъ мѣстъ.-- Рыба дешева, два рубля сотня, а въ сотнѣ 25 пудовъ. Вотъ куда я залетѣлъ! Вовсе не думалъ,-- ну, пришлось, слава Богу!"
Изъ той же Черниговки, селенія, образовавшагося въ Амурской области изъ переселенцевъ Черниговской губ., какъ видно, гораздо ранѣе 1883--1886 г., обрадованный невиданною благостью, какъ бы въ попыхахъ, пишетъ своему шурину, оставшемуся на родинѣ: "Братецъ Иванъ Максимовичъ, совѣтую какъ можно скорѣй ѣхать къ намъ. Прибудешь въ Бладивостокъ, сейчасъ же получишь ссуду и купимъ скотину... Степу много, лѣсу тоже много разнаго, винограду, орѣховъ много, есть даже водяные, какъ жолуди; звѣри, волки, медвѣди, зубры, козы, кабаны, ягнята безъ суки, лисицы, тигры. Также птицы: лебеди, утки, гуси, журавли, фазаны, тетерева, куры... Много рыбы, щуки, сомъ, сазань, караси, вьюны, лещи; линевъ нѣту..."
Въ такомъ родѣ описывается "благодать" во всѣхъ письмахъ новоселовъ. Къ этой благодати надобно еще прибавить и средства, которыми располагаютъ переселенцы въ Амурской области. Изъ писемъ видно, что изъ нихъ есть такіе, которые сразу широко устраиваютъ новое хозяйство на новыхъ мѣстахъ. "Увѣдомляю асъ, что я купилъ трое коней, заплачено пятьсотъ рублей, съ повозкой со всѣмъ. Больше нечего писать". Кромѣ такихъ большихъ "собственныхъ средствъ", переселенецъ, направляющійся въ Амурскую область, долженъ имѣть 600 руб. залогу; но, помимо этого, мы въ письмахъ читаемъ о ссудахъ и пособіяхъ съ 350 и 600 руб. Одинъ пишетъ: "я получилъ въ ссуду только 550 руб." Если бы нашъ курскій переселенецъ получилъ пособіе въ 55 р., онъ этого благодѣянія не забылъ бы вовѣки. Въ Амурскомъ краѣ переселенцы могутъ справляться съ огромными расходами. Пара воловъ до 200 р., корова до 80 р., лошадь отъ 80 до 150 р., самая плохая 40 р. Затѣмъ кузнечныя работы, ковка, починка плуговъ,-- все это оплачивается большими деньгами. Но переселенцы съ "рублишкомъ" умѣютъ справиться со всѣми затрудненіями, неизбѣжными на первыхъ порахъ начала новаго хозяйства.
"Что же было дѣлать (продолжаемъ цитировать письмо переселенца-пѣшехода) и за что спервоначалу приняться? Зажиточные изъ насъ покупали избы, быковъ и скоро обзавелись хозяйствомъ. Но не такъ пришлось мнѣ съ пятью рублями въ рукахъ. Я отдалъ женатаго сына въ работники на годъ за 110 руб., меньшаго парня за 80 руб. и взялъ въ задатокъ за сыновей 70 руб.; перезимовавши, началъ строить избенку {Плата взрослому работнику отъ 110--150 р. въ годъ.}. Сыновья служили въ работникахъ, а я зиму молотилъ у мѣстныхъ старожиловъ и тѣмъ кормилъ остальное семейство. На другой годъ сыновья выслужили по парѣ воловъ каждый, а чрезъ 2 года по пріѣздѣ на Амуръ же, слава Богу, зажили хорошо. Теперь я женилъ и втораго сына, имѣю 5 пары воловъ, по 2 лошади и коровы; пашемъ своимъ плугомъ, да и пахать есть что, земли пока довольно. Хлѣбъ родится хорошо, пшеничный сани ѣдимъ, а ярицу продаемъ въ казну и на винокуренный заводъ. Плоха только, что часто случается здѣсь чума и сибирская язва, такъ что много скота пропадаетъ. Кромѣ того, бываетъ, что хлѣбъ портитъ помха (особый туманъ). Всего этого мы на родинѣ не знали, исключая чумы. Чума заносится въ здѣшнія мѣста изъ Манчжуріи, гдѣ она постоянная гостья. Оттуда же въ послѣднюю весну перенесли въ русскія деревни оспу. Впрочемъ, оспу прекратили въ самомъ зародышѣ.
"Плохо еще то, что здѣсь нѣтъ школы, и не только въ нашей деревнѣ, но и во всѣхъ 11 селеніяхъ нашей волости, въ которой до трехъ съ половиной тысячъ душъ обоего пола населенія. И такова только одна наша волость, ибо въ остальныхъ пяти волостяхъ округа вездѣ имѣются волостныя школы. Это побудило наше начальство настоять на волостномъ сходѣ о необходимости школы, и сходъ (на которомъ присутствовалъ и губернаторъ), хотя неохотно, но постановилъ приговоръ объ открытіи волостной школы съ осени нынѣшняго года.
"Въ прошломъ году мы пожелали въ нашей деревнѣ построить церковь. Архіерей, пріѣзжавшій освятить мѣсто подъ церковь, прежде всего, предложилъ намъ закрыть кабакъ, какъ величайшее зло въ деревнѣ, что мы и сдѣлали. Чтобы достать денегъ для церкви, мы посѣяли міромъ въ прошломъ году 8 десятинъ ярицы (яровой ржи), а въ нынѣшнемъ году столько же ярицы и овса; вырученныя отъ продажи этого хлѣба деньги и по(шли цѣликомъ на церковь, которую мы теперь оканчиваемъ.
"Вотъ какъ мы, полтавцы, живемъ здѣсь, на Амурѣ! Въ большинствѣ здѣшнихъ переселенческихъ малороссійскихъ деревень порядки и нравы наблюдаются тѣ же, что были и на родинѣ: такія же рубленыя и обѣленыя хаты, воды въ ярмахъ, только не сѣрые, а красные, манчжурской породы; вечерницы и веснянки на улицѣ; свадьбы со всѣмъ ихъ патріархальнымъ обычаемъ, хотя безъ музыки, которая здѣсь въ рѣдкость, и меньше выпивается водки, стоющей 9 руб. ведро. Все это напоминаетъ далеко покинутую Украйну, которую, на какомъ бы привольѣ ни жилъ, трудно забыть".
На этихъ письмахъ съ крайняго Востока мы покончимъ съ русскими переселенцами и сообщимъ свѣдѣнія о нѣмецкихъ переселенцахъ,-- свѣдѣнія во многомъ поучительныя. Крестьянинъ I Маловъ, таганрогскаго уѣз., Донской обл., подробно изображаетъ неожиданность появленія нѣмцевъ въ Таганрогскомъ уѣздѣ и плачевныя послѣдствія этой неожиданности для мѣстныхъ крестьянъ:
"Лѣтъ десять тому назадъ крестьяне бывшаго Міусскаго, а нынѣ Таганрогскаго, округа нѣмцевъ совсѣмъ не видали, ибо, не имѣя по бѣдности хлѣба для продажи, рѣдко или совсѣмъ не бывали въ городѣ Таганрогѣ, куда нѣмцы, жившіе сначала въ западной части Міусскаго округа, привозили для продажи хлѣбъ. Крестьянинъ, при встрѣчѣ въ Таганрогѣ съ нѣмцемъ, думалъ, что нѣмцы эти пріѣзжаютъ изъ-за границы, изъ иностранныхъ земель, а не живутъ въ Россіи, да еще въ близкомъ сосѣдствѣ съ нами. Время шло; землевладѣльцы, не желавшіе почему-либо владѣть землею, такъ какъ арендная цѣна на землю была низка, предлагай крестьянамъ покупать земли. Многіе не упускали случая и покупали, несмотря на трудность покупокъ за безденежьемъ, другіе, хотя и со средствами, боялись разстаться съ своими деньгами и отказывались отъ покупокъ земель. Въ одномъ мѣстѣ, вблизи ровенецскаго вокзала, было, одно имѣніе, состоявшее почти изъ 4 1/2 тысячъ десятинъ; владѣлецъ этого имѣнія, человѣкъ больной, чувствуя приближеніе смерти, изъ человѣколюбія предлагалъ крестьянамъ всѣхъ селеній, расположенныхъ вокругъ его имѣнія, купить оное по 35 руб. за десятину, изъ коихъ около 23 р. банковаго долга можно было перевести на покупщиковъ, а по 12 р. они должны были уплатить въ три срока, а именно: при сговорѣ по 1 рублю за десятину, по совершеніи запродажной записи, черезъ два мѣсяца, по 5 р., а черезъ годъ по 6 руб. Вмѣсто уплаты денегъ, крестьянамъ предлагалось доставлять въ Таганрогъ табакъ и хлѣбъ, пріобрѣтенные въ этомъ имѣніи. Много разъ собирались крестьяне изъ всѣхъ сосѣднихъ деревень къ продавцу земли; онъ разъяснялъ крестьянамъ, что землю онъ раздѣлитъ на части, и каждая часть достанется тому селенію, которое расположено смежно съ нею. Крестьяне судили, рядили и ничѣмъ не кончили. Продавецъ, уѣзжая въ Таганрогъ, предлагалъ крестьянамъ поскорѣе рѣшить дѣло и явиться къ нему; но крестьяне не поѣхали. Причины особенной не было, а просто по равнодушію къ покупкѣ.
"Но вотъ пріѣзжаютъ на фургонахъ въ продаваемое имѣніе нѣсколько человѣкъ нѣмцевъ. Заѣхали они переночевать къ одному изъ крестьянъ, къ которому владѣлецъ имѣнія чаще всего обращался съ предложеніемъ а покупкѣ; при разговорѣ нѣмцы проговорились, что они пріѣхали осмотрѣть имѣніе съ цѣлью покупки. Узнали объ этомъ и другіе крестьяне, но и не подумали поторопиться съѣздить въ Таганрогъ къ владѣльцу имѣнія. Уѣхали эти нѣмцы, пріѣхали другіе. Затѣмъ пишутъ крестьянамъ изъ Таганрога, чтобъ они поторопились, ибо имѣется въ виду много другихъ покупателей; но крестьяне опять не поѣхали. Главною причиной этому было то, что жители одного поселка наотрѣзъ отказались участвовать въ покупкѣ земли, а безъ нихъ крестьяне остальныхъ селеній купить были не въ силахъ.
"Наконецъ, нѣсколько нѣмецкихъ обществъ изъ Екатеринославской губ. покупаютъ изъ продаваемаго имѣнія болѣе 3,000 десятинъ, весной переѣзжаютъ сюда и селятся на новой землѣ.
"Сперва приходилось трудно нѣмцамъ-поселянамъ. Хлѣба у нихъ на посѣвъ не было; какія имѣлись деньги, были употреблены на покупку матеріаловъ для возводимыхъ построекъ, такъ что въ первый годъ новы" поселенцы начали сдавать земли подъ посѣвъ хлѣба изъ четвертой части крестьянамъ сосѣднихъ деревень.
"Теперь нѣмцы въ два урожайныхъ года изъ бѣдныхъ сдѣлались богачами, такъ что нѣкоторые поговариваютъ сдать здѣшнія земли своимъ односельцамъ, а взамѣнъ пріобрѣсти вдвое большее количество земли въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ устраиваются новыя нѣмецкія поселенія.
"Со времени появленія здѣсь нѣсколькихъ нѣмецкихъ поселеній цѣны на покупныя и арендныя земли поднялись вдвое и болѣе въ какихъ-нибудь 4 года: раньше земля продавалась не дороже 30 рублей за десятину, съ разными разсрочками, а въ аренду отдавалась отъ 1 до 1 1/2 руб.; теперь же владѣльцы, желающіе продать землю, просятъ до 75 руб. за десятину, и такую цѣну даютъ покупатели. Арендная же цѣна поднялась до 3 рублей. Въ настоящее время крестьянамъ и мечтать о покупкѣ земли трудно, такъ какъ добавочную сумму, кромѣ ссуды, выдаваемой изъ крестьянская банка, трудно достать бѣднякамъ, да и вообще теперь крестьянамъ труда соперничать съ нѣмцами. Бывали недавно случаи, что крестьяне пробовали покупать землю, но ихъ покупки, въ большинствѣ случаевъ, не удаются; а если кто и купилъ, то неладно выходитъ: проценты въ крестьянскій банкъ почти не уплачиваются по причинѣ разныхъ несчастныхъ случаевъ, отъ которыхъ приходятъ въ упадокъ и крестьянскія хозяйства Особенно же много зависитъ отъ несогласія покупщиковъ: кто побѣднѣе тотъ говоритъ, что платить нечѣмъ, а имѣющіе средства говорятъ: "сколько ни плати въ банкъ процентовъ, все-таки, землю онъ продастъ за недоимку, и деньги, что я плачу, пропадутъ". Если бы взысканіе процентовъ въ крестьянскій банкъ производилось наравнѣ съ выкупныя платежами, то нужно думать, они поступали бы гораздо исправнѣе противъ теперешняго. Только теперь крестьяне, не купившіе земли, повѣряя людямъ, желавшимъ имъ добра и совѣтовавшимъ покупать землю, что жизнь для нихъ становится труднѣе. И, пожалуй, не одному малодушному крестьянину, которому трудно сидится на одномъ мѣстѣ, придется побывать на новыхъ вольныхъ земляхъ: Амурѣ, Терекѣ и другихъ. А это совсѣмъ нежелательно, ибо, какъ говоритъ народная пословица, "на мѣстѣ и какъ обростаетъ".
Такимъ образомъ, оказывается, что не одно малоземеліе заставляетъ крестьянъ покидать старыя мѣста жительства и переселяться въ чужедальныя страны; тяжкія условія кредита крестьянскаго банка, какъ видимъ, не даетъ возможности расширить земельныя владѣнія на старыхъ мѣстахъ. Крайне было бы желательно, чтобы "общество вспомоществованія переселенцамъ", имѣющее цѣлью содѣйствовать заботамъ правительства о благосостояніи переселенцевъ первѣйшею изъ заботъ своей многосложной дѣятельности признало ненормальность условій разорительнаго вреди крестьянскаго банка и посодѣйствовало измѣненію условій напрасной траты милліоновъ въ производительную ихъ затрату оживотворяющую пустынныя мѣста и дающую милліонамъ трудящагося народа право жить на свѣтѣ по-человѣчески.