"Господа путешественники въ Упсалу, Нутталу, Терну, Вестеросъ!" провозглашаетъ кондукторъ, отворяя настежъ двери желѣзнодорожнаго вокзала въ Стокгольмѣ. Волна нетерпѣливыхъ пассажировъ, уже съ четверть часа переминающихся съ ноги на ногу передъ закрытыми дверями, заливаетъ теперь крыльцо. На дворѣ чудное апрѣльское утро. Стеклянную крышу дебаркадера пронизываютъ лучи солнца, разсыпаясь мѣстами разноцвѣтною радугою. Впереди, черезъ темную арку послѣднихъ желѣзно-дорожныхъ строеній, виднѣется кусочекъ неба, такой ослѣпительной синевы, что стоитъ взглянуть на него и глазъ тотчасъ заволакиваетъ слезою.
На вокзалѣ сегодня необычайное оживленіе. Пассажиры снуютъ и торопятся, разыскивая себѣ мѣста въ набитыхъ биткомъ вагонахъ. Носильщики силятся протиснуть въ верхнія сѣтки цѣлыя горы чемоданчиковъ, плэдовъ и узловъ. Отовсюду слышатся сердитые возгласы и нетерпѣливые протесты. Но вотъ, наконецъ, суетня улеглась понемногу. Всѣмъ удалось кое-какъ размѣститься. Дверцы захлопнулись. Черезъ открытыя окна просовываются руки для послѣдняго, торопливаго пожатія. Локомотивъ начинаетъ пыхтѣть и размахивать своими тяжелыми крыльями и длинный поѣздъ трогается съ мѣста, сначала медленно, но постепенно прибавляя ходу. Пока вокзалъ не исчезаетъ изъ глазъ, все мелькаетъ на немъ рядъ бѣлыхъ платковъ, усердно размахиваемыхъ по воздуху въ знакъ прощанія густой толпой провожающихъ, такъ какъ нѣтъ, кажется, страны въ мірѣ, гдѣ бы обыкновеніе провожать своихъ друзей на желѣзную дорогу было такъ развито, какъ въ Швеціи. Каждаго, кто уѣзжаетъ даже на короткое время, провожаютъ обыкновенно не только всѣ домочадцы, но и масса знакомыхъ, такъ что на вокзалѣ бываетъ всегда масса посторонней публики.
Въ обыкновенное, зимнее время на этой желѣзно-дорожной линіи, ведущей изъ Стокгольма во внутрь страны, нѣтъ большого движенія; пассажировъ бываетъ мало и весь поѣздъ состоитъ изъ пяти-шести вагоновъ. Сегодняшнее оживленіе совершенно особенное: дѣло въ томъ, что сегодня начинаются каникулы по случаю святой недѣли. Присутственныя мѣста закрылись на нѣсколько дней; школы распустили учениковъ; риксдагъ (парламентъ) прервалъ недѣли на двѣ свои засѣданія.
Въ Стокгольмѣ, какъ и во всѣхъ большихъ городахъ, трудящаяся часть населенія состоитъ въ значительной степени изъ элементовъ пришлыхъ, не прикованныхъ къ столицѣ навсегда и пріѣхавшихъ въ нее лишь на время, на нѣсколько мѣсяцевъ или на нѣсколько лѣтъ, для ученья или ради заработка. У большинства изъ нихъ еще сохранилась живая связь съ провинціей; поэтому, при наступленіи какъ рождественскихъ, такъ и весеннихъ каникулъ, изъ Стокгольма къ провинціи подымается приливъ путешественниковъ и въ это время всѣ желѣзнодорожные поѣзда бываютъ переполнены; а въ нынѣшнемъ году приливъ этотъ сильнѣе чѣмъ когда-либо, благодаря ранней веснѣ, которая такъ и тянетъ людей за городъ.
Много среди сегодняшней публики чиновниковъ, студентовъ и литераторовъ. Но больше всего въ ней членовъ парламента. Большинство этихъ послѣднихъ -- крупные землевладѣльцы или крестьяне и всѣ они торопятся воспользоваться своими двухнедѣльными каникулами, чтобы заглянуть къ себѣ домой и бросить хозяйскій взглядъ на поля и посѣвы. Съ этимъ поѣздомъ, первымъ послѣ начала каникулъ, ѣдетъ всегда такъ много депутатовъ риксдага; парламента, что онъ въ шутку даже зовется "риксдагскимъ". Всюду вокругъ себя я вижу лица, хорошо знакомыя мнѣ по иллюстрированнымъ журналамъ, всегда торопящимся воспроизвести на своихъ страницахъ черты всѣхъ сколько-нибудь выдающихся членовъ парламента. Вагоны перваго класса заняты по преимуществу членами первой камеры, въ которой засѣдаютъ почти исключительно крупные земельные собственники. Вторая камера состоитъ изъ элементовъ гораздо болѣе демократичныхъ {Цензъ на право быть избраннымъ въ первую камеру сравнительно очень высокій: надо имѣть не менѣе 4000 кронъ (около 2000 рублей) годоваго дохода. Члены избираются на девять лѣтъ вемскими собраніями и городскими думами. Для права же избранія во вторую камеру, требуется всего годовой доходъ въ 800 кронъ (400 руб.) въ годъ, причемъ выборы происходятъ путемъ прямой подачи голосовъ, на три года и полагая по одному кандидату на 60,000 сельскаго и на 10,000 городскаго населенія.}. Въ настоящемъ году въ ней особенно сильно представлена такъ называемая крестьянская партія.
Въ одномъ изъ вагоновъ третьяго класса я замѣчаю нѣсколько типическихъ фигуръ въ длиннополыхъ коричневыхъ кафтанахъ изъ грубаго домотканнаго сукна, съ шеями повязанными бумажными платками въ большую клѣтку, обычный костюмъ дарлекарлійскихъ крестьянъ. У всѣхъ у нихъ наружность одного и того-же типа -- худыя, костлявыя лица, съ высокими скулами, кажутся точно сдѣланными изъ сѣровато-желтой папки. У всѣхъ, даже у молодыхъ, на щекахъ двѣ глубокихъ впадины, вслѣдствіе привычки постоянно въ засосъ тянуть трубку. Лобъ у всѣхъ узкій и высокій, сплющенный на вискахъ, волосы жидкіе, прямые и подстрижены въ кружокъ у самой шеи. У всѣхъ на лицахъ печать упрямства, а въ маленькихъ, похожихъ на двѣ щелки, водянисто-голубыхъ глазахъ, виднѣется умъ и хитрость. Не выпуская изо рта свои короткія деревянныя трубки, только отплевывая время отъ времени черезъ-чуръ ѣдкій табачный сокъ, они всѣ съ видимымъ интересомъ прислушиваются къ тоненькому пискливому голосу, вылетающему изъ устъ худого, сухопараго старика, въ которомъ общій дарлекарлійскій типъ сказывается еще сильнѣе, чѣмъ у остальныхъ.
Теперь бесѣда идетъ о дѣлахъ домашнихъ, хозяйственныхъ: "За сколько продали бычка?" "Когда начнете возить навозъ?" Но вчера эти самые люди обсуждали важныя государственныя дѣла, и ихъ голосъ рѣшилъ исходъ баллотировки въ одномъ изъ самыхъ важныхъ для всей шведской торговли вопросовъ: передъ нами группа, извѣстная въ шведскомъ парламентѣ подъ названіемъ "Дарлекарлійцевъ", вліянію которой, главнымъ образомъ, надо приписать то, что Швеція вдругъ измѣнила своимъ прежнимъ стремленіямъ къ свободной торговлѣ и вошла на путь протекціонизма.
Старикъ съ тоненькимъ пискливымъ голоскомъ, котораго такъ внимательно слушаютъ остальные, это Лиссъ-Улофъ-Ларсонъ,-- личность такая популярная въ Стокгольмѣ, что о немъ даже сложились пѣсни, усердно распѣваемыя школьниками,-- а ужъ это, разумѣется, высшее доказательство извѣстности.
Онъ одинъ изъ богатѣйшихъ крестьянъ Дарлекардіи, провинціи, игравшей такую выдающуюся роль въ исторіи Швеціи и въ которой сословіе крестьянъ издавна достигло независимости и пользуется большимъ вліяніемъ. Онъ владѣетъ тамъ значительнымъ кускомъ земли, а кромѣ того увѣряютъ, что въ банкѣ у него положенъ капиталъ милліона въ полтора кронъ. Возможно, однако, что эти разсказы преувеличены. Умный, хитрый мужикъ не прочь слыть за богача среди сосѣдей и пользоваться соотвѣтственнымъ уваженіемъ; но самъ онъ никогда не болтаетъ о своемъ состояніи. Сколько деньжонокъ накопилось въ его кубышкѣ путемъ многолѣтняго скопидомства, въ точности не знаетъ никто, всего менѣе его взрослые сыновья, которыхъ онъ держитъ въ черномъ тѣлѣ. Онъ не далъ имъ другого воспитанія, кромѣ трехлѣтняго обязательнаго обученія въ элементарной народной школѣ, заставляетъ ихъ носить простую, домотканную, крестьянскую одежду и ходить самимъ за сохою, ничуть не выдѣляясь отъ остальныхъ батраковъ на его дворѣ. Его жена и дочери тоже одѣваются простыми крестьянками и принимаютъ участіе въ самыхъ грубыхъ, деревенскихъ работахъ: сами доятъ коровъ и прибираютъ за скотиной. Дома, въ промежуткѣ между двумя сессіями парламента, Лиссъ-Улофъ-Ларсонъ и самъ ведетъ столь-же суровую трудовую жизнь, какъ всѣ его домочадцы. Отъ его хозяйскаго взгляда не ускользаетъ ни единая мелочь и безъ его вѣдома и разрѣшенія не выдается ни единая копѣйка.
Обучался Лиссъ-Улофъ-Ларсонъ лишь въ народной школѣ, но природная смѣкалка и многолѣтній навыкъ къ парламентской жизни съ избыткомъ вознаградили недостатокъ первоначальнаго образованія. Говоритъ онъ въ парламентѣ, правда, не много и не часто,-- за то каждая рѣчь, произнесенная его тоненькимъ, пискливымъ голоскомъ, составляетъ чуть-ли не событіе. Его сухого юмора боятся всѣ его противники, а его практическій умъ и ловкость заслужили ему такое уваженіе отъ всѣхъ его собратьевъ крестьянъ, что воля его во всей Дарлекарліи считается чуть-ли не закономъ. Не его краснорѣчія такъ боятся, однако, въ парламентѣ. Сила его совсѣмъ не въ этомъ, а въ умѣніи сводить счеты. Въ дѣло управленія государственной казной онъ вноситъ всю мелочную бережливость, всю копѣечную разсчетливость стараго скряги-мужика. Если въ теченіи первой части парламентской сессіи онъ держится въ тѣни, за то когда наступаетъ ежегодный срокъ составленія государственнаго бюджета, сведенія старыхъ счетовъ, обсужденія новыхъ проэктовъ, требующихъ отъ государства новыхъ затратъ -- тутъ Лиссъ-Улофъ-Ларсонъ выступаетъ на первый планъ. Съ каждымъ, кто обращается къ парламенту съ требованіемъ денежной помощи, будь-ли то на военныя цѣли или на построеніе новыхъ дорогъ, на сооруженіе элементарныхъ школъ, или на какое-либо научное предпріятіе -- Лиссъ-Улофъ-Ларсонъ вступаетъ въ немилосердный торгъ.
Съ одинаковымъ ожесточеніемъ торгуется онъ съ тѣмъ, кто проситъ скромной денежной субсидіи въ нѣсколько тысячъ кронъ, и съ тѣмъ, кто излагаетъ планъ обширнаго государственнаго преобразованія, требующаго милліонныхъ затратъ. Торгуется онъ по привычкѣ, по принципу, исходя изъ предвзятаго убѣжденія, что каждый готовъ запросить съ казны лишнее, и что если съ нимъ поторговаться хорошенько, онъ сдѣлаетъ то же за полъ цѣны. Забавно бываетъ иногда видѣть, какъ иной важный сановникъ или иной ученый профессоръ смиренно ухаживаютъ за упрямымъ мужикомъ, шутливо излагаютъ ему свои высокія теоріи и, корчась внутренно отъ досады, съ пріятной улыбкой на губахъ выслушиваютъ его замѣчанія и возраженія.
Вліяніе крестьянской партіи все растетъ, и число крестьянъ въ шведскомъ парламентѣ увеличивается съ каждымъ годомъ. Если вопросъ о народномъ образованіи всюду составляетъ вопросъ первой важности, то понятно поэтому, что въ столь демократической странѣ, какъ Швеція, онъ стоитъ на первомъ планѣ.
Уже много разъ приходилось мнѣ слышать о такъ называемыхъ крестьянскихъ университетахъ въ Швеціи. И давно уже хотѣлось мнѣ познакомиться поближе съ этими заведеніями. Поэтому, когда мнѣ случилось въ нынѣшнемъ году познакомиться съ ректоромъ одного изъ такихъ университетовъ и онъ предложилъ мнѣ погостить у него нѣсколько дней, я съ благодарностью приняла его приглашеніе и рѣшила воспользоваться первыми каникулами въ нашемъ стокгольмскомъ университетѣ, чтобы навѣстить моего деревенскаго коллегу. Такимъ образомъ, привелось мнѣ попасть въ нынѣшнемъ году на такъ называемый риксдагскій поѣздъ.
По желѣзной дорогѣ мнѣ надо было ѣхать часовъ до пяти вечера, а затѣмъ продолжать мой путь еще часа три въ экипажѣ. На маленькой станціи Сале ждалъ меня тарантасъ, высланный за мною изъ школы. Возница мой, молодой, красивый парень съ волосами похожими на свѣтлую паклю и съ такими лазоревыми глазами, какихъ не увидишь нигдѣ кромѣ Швеціи, оказывается ученикомъ той школы, куда я ѣду. На станціи онъ подошелъ ко мнѣ и, улыбаясь во все лицо широкой, ласковой улыбкой, подалъ мнѣ большую, мозолистую руку и съ чувствомъ пожалъ мою Впослѣдствіи я узнала, что извѣстіе о пріѣздѣ стокгольмскаго профессора-женщины къ нимъ въ школу, произвело нѣкоторую сенсацію среди учениковъ и что они даже спорили между собой, который изъ нихъ поѣдетъ встрѣчать меня.
Каждый разъ, когда мы наѣзжаемъ на камень, или тарантасъ нашъ увязаетъ въ грязи, мой возница обращается въ мою сторону и конфузливо улыбается, какъ бы извиняясь и за себя, и за лошадь, и за дорогу. Его смышленое, открытое молодое лицо мнѣ чрезвычайно нравится и мнѣ бы очень хотѣлось разговориться съ нимъ, разспросить его о школѣ; но мы оба взаимно конфузимся другъ друга и, послѣ нѣсколькихъ неудачныхъ попытокъ завязать интересный разговоръ,-- оба смолкаемъ и продолжаемъ свой путь въ молчаніи, ограничиваясь тѣмъ, что пріятно улыбаемся другъ другу при каждомъ толчкѣ.
Дорога наша идетъ въ гору. Хотя, вообще говоря, проселочныя дороги содержатся въ Швеціи отлично, однако сегодня, благодаря весенней распутицѣ и глинистому свойству почвы, колеса съ трудомъ мѣсятъ густую, липкую кашицу и мы подвигаемся шагомъ. Кругомъ насъ обычный шведскій пейзажъ: невысокій сосновый или еловый лѣсъ, въ которомъ изрѣдка промелькнетъ бѣлый, теперь еще голый стволъ березки или заалѣетъ красная, покрытая пушистыми шишечками верба. То здѣсь, то тамъ среди деревьевъ выступаетъ сѣрая скала, облѣпленная желтоватыми лишаями и темно-бурыми листьями прошлогодняго папоротника. Мѣстами лѣсъ пересѣкается небольшими участками обработанной земли, среди которыхъ красуется крестьянская усадьба, неизмѣнно выкрашенная вся,-- и стѣны и крыша,-- въ ярко-красный цвѣтъ. Селъ, въ нашемъ смыслѣ слова, въ Швеціи нѣтъ совсѣмъ. Крестьяне селятся отдѣльными дворами, на нѣкоторомъ разстояніи другъ отъ друга и эти красные домики, разбросанные словно громадные цвѣты мака, среди сѣрыхъ скалъ и темной зелени лѣса, придаютъ всему ландшафту своеобразный характеръ. Вся мѣстность имѣетъ сѣрый, холодный колоритъ. Съ болотъ и луговъ подымается желтовато-бѣлый туманъ. Кое-гдѣ, на днѣ овражковъ и въ ращелинахъ скалъ виднѣется еще прошлогодній, грязноватый снѣгъ, такъ какъ климатъ здѣсь, внутри страны, гораздо суровѣе, чѣмъ въ Стокгольмѣ и вообще на прибрежьи моря. Почва -- на видъ тощая и скупая. Она не расточаетъ своихъ даровъ, и человѣку приходится упорно бороться съ ней, чтобы вырывать у нея какое-либо подаяніе.
Ѣдучи этой пустынной дорогой, въ неприглядномъ полусвѣтѣ холодныхъ весеннихъ сумерокъ, среди этого жидкаго лѣса и тощихъ, полей, мнѣ даже странно становится думать о цѣли моей поѣздки. Какъ могло развиться такое явленіе, какъ крестьянскіе университеты въ этой бѣдной, Богомъ обиженной странѣ?
Но, вотъ, дорога круто повернула влѣво и передъ нами словно выросло изъ земли массивное, каменное зданіе, окруженное большимъ садомъ. Это и есть самый университетъ. Онъ построенъ въ 1876 году и постройка его, съ землей, стоила 75,000 кронъ.
Вся семья ректора встрѣчаетъ меня на крыльцѣ и привѣтствуетъ очень радушно. Самъ ректоръ, г. Голмбергъ, человѣкъ лѣтъ сорока; онъ имѣетъ степень доктора философіи отъ Лундскаго университета и издалъ въ свѣтъ нѣсколько сочиненій по педагогіи. Жена его, лѣтъ 35, еще хорошенькая, бѣлокурая женщина съ круглымъ, розовымъ лицомъ и съ наивными, чисто шведскими, голубыми глазами. Она сестра извѣстнаго шведскаго поэта Бота и сама обладаетъ нѣкоторымъ литературнымъ дарованіемъ: написала нѣсколько повѣстей изъ народнаго быта и издала въ свѣтъ книжку стихотвореній. Дѣтей у нихъ нѣтъ, но съ ними вмѣстѣ живутъ нѣсколько молодыхъ дѣвушекъ, дальнихъ родственницъ. Я замѣчу мимоходомъ, что въ Швеціи вообще поражаетъ то обиліе барышенъ, которыхъ встрѣчаешь повсюду. Женщинъ въ Швеціи гораздо больше, чѣмъ мужчинъ, а кромѣ того здѣсь очень принято, чтобы молодая дѣвушка, по достиженіи совершеннолѣтія, уѣзжала на годъ или на два изъ родительскаго дома къ дальнимъ родственникамъ или просто къ знакомымъ, чтобы посмотрѣть какъ живутъ въ другихъ семьяхъ, "людей повидать и себя показать". Въ домѣ каждаго сельскаго священника или учителя вы почти навѣрняка встрѣтите двухъ или трехъ молодыхъ дѣвушекъ, которыя за небольшую мѣсячную плату считаются временными членами его семьи, принимаютъ участіе во всѣхъ домашнихъ дѣлахъ и работахъ и пріучаются къ хозяйству подъ руководствомъ госпожи пасторши.
Квартира ректора, чистенькая и уютная, носитъ на себѣ какой-то особый отпечатокъ старомодной домовитости. Гостиная, довольно большая комната, съ огромной изразцовой печкой въ углу, вся переполнена цвѣтущими растеніями и разными ненужными бездѣлушками собственноручнаго издѣлья. Большой гарусный коверъ на полу, бисерная подставка подъ лампой, груда вышитыхъ подушекъ въ углу дивана, расшитые разноцвѣтными шелками антимакассары на спинкахъ креселъ -- все это говоритъ краснорѣчиво о длинныхъ зимнихъ вечерахъ, когда вся семья собирается вокругъ общей лампы, о многолѣтнемъ рядѣ рождественскихъ елокъ съ ихъ обязательными сюрпризами и подарками, о всемъ ходѣ мирной, созерцательной жизни въ семьѣ, гдѣ женскій элементъ преобладаетъ, гдѣ никто никуда не торопится и у всѣхъ остается пропасть досуга на изготовленіе всякаго ненужнаго, копотливаго вздора.
Въ столовой уже ожидаетъ насъ ужинъ, состоящій какъ обыкновенно въ Швеціи, изъ нескончаемаго числа самыхъ разнообразныхъ холодныхъ закусокъ. На сегодняшній день всѣ занятія въ школѣ уже кончены. Послѣ ужина мы всѣ переходимъ въ гостиную. Ректоръ усаживается въ своей качалкѣ, этой неизбѣжной во всякомъ шведскомъ домѣ мебели. Ректорша и барышни вынимаютъ изъ рабочихъ корзинокъ свои вязанья и вышиванья. Черезъ нѣсколько минутъ слышится стукъ въ дверь, и въ комнату являются человѣкъ 10 учениковъ,-- молодые крестьяне въ длинныхъ кафтанахъ, производя значительный шумъ своими сапогами, подбитыми гвоздями, несмотря на видимое стараніе ступать осторожно. Видя, что въ гостиной есть сегодня постороннее лицо, они сначала останавливаются у двери, конфузливо переминаясь и переглядываясь, но хозяйка любезно приглашаетъ ихъ войти, и они размѣщаются всѣ тутъ-же, вокругъ общаго стола.
"Такъ у насъ уже заведено", говоритъ мнѣ ректоръ, "что часть учениковъ проводятъ вечера съ нами. Такъ какъ имъ всѣмъ не помѣститься въ нашей маленькой гостиной, то они чередуются между собой. Иногда мы просто толкуемъ о всякой всячинѣ, или я читаю что-нибудь вслухъ, а иногда мы занимаемся музыкой. Всѣ они учатся пѣнію у учителя, а нѣкоторые изъ нихъ, у которыхъ особенно хорошіе голоса, сами просятъ иногда мою жену аккомпанировать имъ на фортепіано и случается, что подъ ея руководствомъ они разучиваютъ даже квартеты. Остальные ученики въ это время забавляются по своему, преимущественно гимнастикой или тѣмъ, что пробуютъ свою силу въ рукопашной борьбѣ".
Дѣйствительно, со двора доносились громкіе голоса и топанье ногъ. Подчасъ вдругъ раздавался глухой шумъ, точно что-то грузное свалилось на землю, и затѣмъ слышался дружный взрывъ хохота.
-- Разскажите мнѣ подробнѣе, какъ ведется ваша школа, и какъ вообще стоитъ дѣло крестьянскихъ университетовъ въ Швеціи, попросила я ректора.
-- Извольте, отвѣтилъ онъ мнѣ.-- Но сначала я долженъ разсказать вамъ историческій ходъ ихъ развитія, и затѣмъ уже коснуться ихъ теперешнихъ цѣлей и назначенія.
Ректоръ, какъ всѣ люди, всецѣло посвятившіе себя одному дѣлу, любитъ говорить о немъ и лишь только видитъ передъ собою заинтересованнаго слушателя, готовъ ему тутъ-же хоть цѣлую лекцію прочесть.
Вотъ что я узнала отъ него въ этотъ вечеръ:
Идея основанія высшихъ народныхъ школъ для крестьянъ зародилась впервые въ Даніи, около 1850 года, и родоначальникомъ ея былъ извѣстный теологъ и философъ Грундвигъ. Этотъ послѣдній исходилъ изъ чисто религіозныхъ побужденій. Вся исторія человѣчества представлялась ему раскрытіемъ божественнаго откровенія. Во всѣхъ историческихъ событіяхъ, во всѣхъ гражданскихъ и политическихъ переворотахъ находилъ онъ проявленіе одной и той-же, божественной мысли, всюду усматривалъ дѣйствіе божественнаго промысла. "Чѣмъ глубже изучаешь исторію, тѣмъ болѣе проникаешься благоговѣніемъ къ благости и мудрости Творца, тѣмъ болѣе убѣждаешься въ великихъ истинахъ христіанской религіи,-- говорилъ онъ. Человѣкъ необразованный не можетъ быть истиннымъ, сознательнымъ христіаниномъ, поэтому нельзя въ христіанскомъ государствѣ держать народъ въ состояніи темноты и невѣжества. Надо и его призвать къ ясному, сознательному пониманію великихъ истинъ христіанства; надо развить его умъ, расширить его взгляды, показать ему исторію въ ея настоящемъ (христіанскомъ) освѣщеніи и тѣмъ самымъ оградить его отъ вредныхъ вліяній лже-науки, жертвой которыхъ, въ противномъ случаѣ, онъ легко могъ-бы сдѣлаться".
Само собой понятно, что подобное христіанско-философическое освѣщеніе исторіи, какого требовалъ для народа Грундвигъ, неудобоприложимо къ преподаванію дѣтямъ. Умъ ребенка способенъ усвоивать лишь отдѣльные факты; только умъ взрослаго можетъ схватить общій ихъ смыслъ. Поэтому, чтобы образованіе было по-истинѣ полезно для народа, т. е. служило къ его нравственному развитію, нельзя ограничиться школами для малолѣтнихъ. Какъ-бы высоко ни стояли эти послѣднія, они никогда не могутъ вполнѣ достигнуть цѣли. Необходимо, чтобы существовали такія заведенія, куда могли-бы обращаться юноши изъ простонародья въ тотъ періодъ ихъ жизни, когда они всего воспріимчивѣе къ новымъ впечатлѣніямъ и когда они уже въ состояніи выработать себѣ міросозерцаніе, которое могло-бы руководить всей ихъ послѣдующей жизнью.
Такъ разсуждалъ Грундвигъ, и соображенія подобнаго рода повели его къ основанію первой школы для взрослыхъ крестьянъ. Школа эта имѣла большой успѣхъ, и вскорѣ у Грундвига нашлась масса послѣдователей. На дѣло основанія высшихъ школъ для народа стали смотрѣть въ Даніи, какъ на родъ христіанскаго подвига, и число подобныхъ школъ стало увеличиваться съ каждымъ годомъ. Большинство ихъ были основаны на частныя средства. Много богатыхъ людей пожертвовали на ихъ устройство большую часть своего состоянія; не мало выдающихся людей науки отказались ради нихъ отъ блестящей, университетской карьеры. Такъ, напр., извѣстный физикъ Поль-де-ла-Куръ, изобрѣтатель оптическаго телеграфа, не разъ получавшій приглашеніе занять каѳедру какъ въ датскихъ, такъ и въ нѣмецкихъ университетахъ, предпочелъ остаться всю свою жизнь простымъ учителемъ въ крестьянской школѣ въ Альсковѣ (въ Юлландѣ).
Въ началѣ ихъ основанія, все преподаваніе въ высшихъ крестьянскихъ школахъ носило чисто религіозный характеръ и было спеціально направлено къ тому, чтобы поднять нравственный уровень народа.
Главное вниманіе обращалось на преподаваніе исторіи, причемъ на первомъ мѣстѣ стояла, разумѣется, исторія евреевъ, народа Божія, на котораго Провидѣніе возложило важнѣйшую миссію -- приготовить человѣчество къ принятію Мессіи. На второмъ планѣ являлась отечественная исторія, но и она преподавалась въ особомъ христіанско-философскомъ освѣщеніи. Съ теченіемъ времени, однако, этотъ узкій, теологическій характеръ датскихъ школъ нѣсколько видоизмѣнился, какъ подъ вліяніемъ нѣкоторыхъ талантливыхъ людей, ставшихъ во главѣ ихъ, такъ и просто благодаря требованіямъ жизни. На ряду съ исторіей было введено преподаваніе элементарной математики, естественныхъ наукъ и многихъ другихъ общеполезныхъ предметовъ, безъ разбора того, служатъ-ли они непосредственно къ развитію нравственности въ крестьянахъ, или нѣтъ.
Въ настоящее время въ маленькой Даніи насчитываютъ болѣе 40 школъ для взрослыхъ крестьянъ, и многія изъ этихъ школъ пользуются субсидіей отъ государства. Хотя преподаваніе въ нихъ и получило болѣе свѣтскій характеръ и отнюдь не находится въ рукахъ духовенства, тѣмъ не менѣе большинство этихъ школъ сохранило внѣшній характеръ религіозныхъ учрежденій. При каждой изъ нихъ устроено для учениковъ общежитіе. Общая, спартански-простая трапеза соединяетъ ежедневно ректора, учителей и воспитанниковъ, причемъ обѣдъ проходитъ въ поучительныхъ бесѣдахъ.
Вообще вся жизнь ректора должна быть посвящена школѣ и ничѣмъ не должна отличаться отъ жизни простыхъ крестьянъ, для которыхъ она должна служить живымъ примѣромъ. Жена его завѣдуетъ общимъ хозяйствомъ и заботится о всѣхъ матеріальныхъ нуждахъ питомцевъ. Говорятъ, что обязанности ея такія трудныя, и вся жизнь такая изнурительная, что мало женщинъ, сколько-нибудь привыкшихъ къ комфорту, способны выносить ее долѣе нѣсколькихъ лѣтъ и, обыкновенно, умираютъ въ чахоткѣ. Большинство ректоровъ въ датскихъ высшихъ школахъ для народа женаты въ третій или въ четвертый разъ,-- увѣряетъ меня г. Голмбергъ.
Въ Швеціи и въ Норвегіи основаніе первыхъ крестьянскихъ университетовъ произошло вслѣдствіе соображеній совсѣмъ иного рода; оно совпало съ переворотомъ въ конституціи этихъ странъ, совершившимся 22 іюня 1866 г. Въ сравненіи съ тѣмъ, что было въ другихъ европейскихъ государствахъ, крестьяне на Скандинавскомъ полуостровѣ изстари пользовались значительными политическими правами. Крѣпостнаго права никогда не существовало въ Швеціи, но до 1866 года дворянское сословіе находилось все-таки въ привиллегированномъ положеніи. Другія три сословія имѣли, правда, своихъ представителей въ шведскомъ сеймѣ, но лишь въ столь незначительномъ числѣ, что большинство голосовъ всегда оставалось за дворянами, которымъ de facto и принадлежала первенствующая роль въ дѣлѣ управленія страной. Но въ 1866 году коренная реформа въ конституціи измѣнила это положеніе дѣлъ. Въ Норвегіи дворянство было совсѣмъ уничтожено; въ Швеціи дворянамъ оставлено безобидное право сохранять свои гербы въ такъ называемой, рыцарской задѣ, прибавлять къ своимъ фамиліямъ частичку af и представлять своихъ женъ и дочерей ко двору. Въ политическомъ же отношеніи уравнены права всѣхъ сословій (исключая сословія совсѣмъ неимущаго). Право подачи голоса для выборовъ депутатовъ во вторую палату парламента, признаваемое за каждымъ владѣльцемъ хотя-бы ничтожнаго куска земли, равно какъ и за каждымъ человѣкомъ, платящимъ подати съ 800 кронъ ежегоднаго дохода, передало политическое преобладаніе въ руки крестьянъ, сословія наиболѣе многочисленнаго въ Швеціи, если не считать сословія торпаре (фермеровъ) и простыхъ дренговъ, которые часто не достигаютъ и этого, сравнительно низкаго ценза и потому участія въ выборахъ не принимаютъ.
Одновременно съ этимъ политическимъ переворотомъ введено было въ Швеціи и Норвегіи обязательное и даровое преподаваніе для народа. Земства -- въ деревняхъ, и городскія думы -- въ городахъ, обязаны содержать элементарныя школы въ такомъ комплектѣ, чтобы въ нихъ было мѣсто для каждаго ребенка въ ихъ околоткѣ, безъ различія пола, такъ какъ всѣ элементарныя школы въ Скандинавіи общія для мальчиковъ и для дѣвочекъ. Средства на эти школы берутся изъ общихъ податей; съ учениковъ платы не взимается; если родители представятъ свидѣтельство о бѣдности, то даже книги и учебныя пособія отпускаются ихъ дѣтямъ безплатно. Такимъ образомъ, никто не имѣетъ предлога не посылать своего ребенка въ школу; если же онъ все-таки этого не дѣлаетъ, то ребенка отъ него берутъ насильно и сверхъ того присуждаютъ его къ значительному денежному штрафу. Денежный штрафъ грозитъ также и каждому мастеру, каждому фабриканту, который возьметъ къ себѣ въ услуженіе или на заводъ ребенка, не имѣющаго аттестата о прохожденіи трехлѣтняго курса въ элементарной школѣ.
Возрастъ учениковъ въ этихъ школахъ колеблется отъ 8 до 13 лѣтъ. Преподаваніе обнимаетъ грамоту, правописаніе, четыре правила ариѳметики и элементарныя свѣденія изъ отечественной исторіи и географіи. Ученики обучаются также нѣкоторымъ молитвамъ, которыя читаются передъ началомъ и въ концѣ уроковъ. Но собственно законъ Божій и катехизисъ не входятъ въ составъ преподаванія элементарной школы: этимъ предметамъ обучаются дѣти у священника, когда, по окончаніи школы, готовятся къ конфирмаціи. Прежде эта послѣдняя была обязательна для всѣхъ дѣтей, родители которыхъ принадлежатъ къ господствующему въ государствѣ вѣроисповѣданію (лютеранскому), но нѣсколько лѣтъ тому назадъ принудительность конфирмаціи была отмѣнена декретомъ парламента, и свидѣтельство о послѣдней не требуется теперь ни для заключенія браковъ, ни для поступленія на государственную службу. На частныя же мѣста, на фабрики и на заводы, большая часть патроновъ по прежнему неохотно берутъ юношей не конфирмованныхъ.
Отъ учителей и учительницъ народныхъ школъ требуется дипломъ учительской семинаріи, курсъ которой почти равняется курсу нашихъ реальныхъ гимназій. Жалованье ихъ колеблется между 400 и 1200 кронъ въ годъ въ деревняхъ, между 900 и 2500 кронъ въ городахъ.
При быстромъ возрастаніи числа элементарныхъ народныхъ школъ, послѣдовавшимъ за государственнымъ переворотомъ въ 1866 году, можно было опасаться, что окажется недостатокъ въ способныхъ и знающихъ учителяхъ для этихъ школъ. Опасеніе это оказалось, однако, неосновательнымъ, благодаря тому, что въ это-же время въ средѣ интеллигентной, преимущественно университетской, молодежи въ Швеціи и Норвегіи, проснулось сильное стремленіе къ народничеству.
Если просматривать шведскую и норвежскую литературу конца 60-хъ и начала 70-хъ годовъ, невольно поражаешься обиліемъ романовъ и повѣстей изъ крестьянскаго быта, появившихся въ ней за это время. Первымъ произведеніемъ этого рода, составившимъ эпоху въ скандинавской литературѣ, были знаменитые разсказы изъ крестьянской жизни Біернсона, переведенные и на русскій языкъ. Эти разсказы, однако, грѣшатъ значительной идеализаціей и не чужды того сентиментально-романическаго вѣянія, которымъ проникнута была вся скандинавская литература прежняго періода.
Несравненно болѣе реальны и свидѣтельствуютъ о гораздо болѣе близкомъ знакомствѣ съ описываемой средой разсказы Гарнборга по норвежски, а по шведски превосходный романъ Стриндберга "Жизнь въ Шкерахъ", а также повѣсти и разсказы изъ народной жизни двухъ шведскихъ писательницъ, г-жъ Агрель и Бендиксонъ (послѣдняя болѣе извѣстна подъ псевдонимомъ Эрнста Альгренъ).
Какъ обыкновенно бываетъ въ подобныхъ случаяхъ, и здѣсь произошелъ извѣстнаго рода cercle vicieux, т. е. сказалось взаимодѣйствіе между книгой и жизнью. Это обиліе народныхъ сюжетовъ въ литературѣ, съ одной стороны, свидѣтельствовало о томъ, что въ интеллигентномъ обществѣ проснулся интересъ къ жизни народа; съ другой же стороны, живые, увлекательные разсказы талантливыхъ писателей сами будили этотъ интересъ, представляли городской молодежи новые идеалы и возбуждали въ ней стремленіе стряхнуть съ себя классическую пыль университетскихъ аудиторій и чиновническихъ канцелярій и возстановить порванную связь съ народомъ. Молодые люди, кончившіе блистательно курсъ въ университетѣ, вмѣсто того, чтобы перебивать другъ у друга мѣста въ департаментахъ, шли теперь въ учителя народныхъ школъ.
Въ это же время родилась весьма естественная мысль основать и въ Швеціи, и въ Норвегіи школы для взрослыхъ крестьянъ. Первыя школы такого рода въ Норвегіи были устроены по образу тѣхъ, которыя уже пользовались такимъ успѣхомъ въ Даніи. Вскорѣ, однако, онѣ приняли совершенно иное направленіе. Во главѣ этого дѣла стали самые талантливые вожаки народной партіи въ Норвегіи: Біернсонъ и Ульманъ. Первый изъ нихъ произносилъ восторженныя рѣчи на всевозможныхъ митингахъ, писалъ горячія статьи во всѣхъ журналахъ и газетахъ и подстрекалъ на служеніе народу все, что только было талантливаго и чуткаго среди тогдашней молодежи. Второй въ это время самъ только что кончилъ курсъ въ университетѣ, но благодаря своему краснорѣчію на студенческихъ сходкахъ, пользовался уже такою популярностью, что тотчасъ же по его выходѣ изъ университета, эллекторальный комитетъ демократической партіи въ Христіаніи обратился къ нему съ предложеніемъ выставить его своимъ кандидатомъ въ парламентъ. Ульманъ отказался, однако, отъ этого лестнаго предложенія, сразу открывавшаго ему политическую дорогу, и предпочелъ всецѣло посвятить себя дѣлу народныхъ школъ.
Такъ какъ онъ самъ не владѣлъ достаточнымъ капиталомъ, чтобы открыть собственную школу, а изъ тѣхъ школъ, которыя уже существовали въ Норвегіи, ни одну не одобрялъ вполнѣ, то онъ началъ съ того, что сталъ переѣзжать съ мѣста на мѣсто, останавливаясь мѣсяца на три, на четыре въ наиболѣе заброшенныхъ деревушкахъ и мѣстечкахъ Норвегіи и читалъ тамъ лекціи для крестьянъ. Такую кочевую жизнь провелъ Ульманъ со своей молодой женой въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ. Вначалѣ онъ пользовался лишь умѣреннымъ успѣхомъ. Мѣстное духовенство, повсюду куда онъ ни пріѣзжалъ, относилось къ нему недовѣрчиво и даже подчасъ враждебно, видя въ немъ опаснаго конкуррента своему собственному вліянію на народъ. Сами крестьяне не обнаруживали въ началѣ особаго рвенія къ наукѣ и къ лекціямъ Ульмана относились холодно и выжидательно, какъ къ пустой затѣѣ, изъ которой Богъ знаетъ что еще выйдетъ. Такъ какъ Ульманъ, для своихъ временныхъ остановокъ, нарочно выбиралъ мѣста глухія, куда менѣе всего успѣли заглянуть лучи просвѣщенія, то иногда ему не удавалось собрать вокругъ себя болѣе 10--15 слушателей; но онъ не унывалъ и читалъ имъ съ такимъ же интересомъ, какъ будто онъ обращался къ самой многолюдной, избранной публикѣ. Мало-по-малу, однако, слава его лекцій стала рости и распространяться среди крестьянъ, и слушатели начали стекаться къ нему со всѣхъ сторонъ. Наконецъ, популярность его, какъ народнаго лектора, сдѣлалась такъ велика, что Стуртингъ (норвежскій парламентъ) рѣшилъ отпустить ему значительную субсидію для постройки постоянной школы для взрослыхъ крестьянъ,-- по его собственному усмотрѣнію и по его собственной программѣ. Одновременно съ этимъ Ульманъ и самъ получилъ небольшое наслѣдство, которое тоже употребилъ на это дѣло. Въ настоящее время его школа или, какъ она зовется, университетъ для крестьянъ въ Сильюрдѣ (въ сѣверной части Телемарка) -- одно изъ самыхъ обширныхъ учрежденій этого рода въ Норвегіи. Она значительно уклоняется отъ того первоначальнаго плана, котораго держался Грундвигъ и гораздо болѣе заботится объ общеобразовательномъ и политическомъ, нежели о богословскомъ воспитаніи крестьянъ.
Въ Швеціи первыя высшія школы для крестьянъ были основаны не по частной иниціативѣ, а на государственныя средства, благодаря тому, что такъ называемая крестьянская партія въ парламентѣ съ самаго начала внесла въ свою программу заботу объ основаніи подобныхъ школъ.
"Будущее Швеціи находится въ рукахъ крестьянъ", говоритъ мой собесѣдникъ, г. Голмбергъ. "Фабричной промышленности врядъ ли суждено развиться у насъ такъ, какъ на западѣ, и Швеція, вѣроятно, долго останется страной по преимуществу земледѣльческой. Между тѣмъ крупное землевладѣніе, несомнѣнно, приходитъ къ концу и земля разбивается на все болѣе и болѣе мелкіе участки. Во всѣхъ странахъ, гдѣ крестьяне пользуются значительнымъ благосостояніемъ и представляютъ изъ себя силу, какъ политическое сословіе, жалуются обыкновенно на то, что они всегда являются представителями самаго закоснѣлаго консерватизма и противниками всякихъ нововведеній и реформъ. Но это зависитъ, разумѣется, лишь отъ того, что нравственное и умственное развитіе народа не идетъ рука объ руку съ развитіемъ его матеріальнаго благосостоянія. По самому же существу вещей, я думаю, нѣтъ положенія болѣе благопріятнаго для развитія самыхъ идеальныхъ сторонъ въ человѣкѣ, какъ положеніе мелкаго собственника. Существованіе его обезпечено, работа приближаетъ его къ природѣ, не вызываетъ его ежечасно на столкновеніе съ другими людьми, не пробуждаетъ въ немъ инстинктовъ борьбы и конкурренціи и оставляетъ ему достаточно досуга для размышленія и для пользованія жизнью".
"У насъ, въ Швеціи, крестьяне далеко не такъ богаты, какъ въ другихъ странахъ, какъ напр. во Франціи. Исключая южной части Швеціи, Сконіи, земля не отличается нигдѣ большимъ плодородіемъ и требуетъ повсюду усиленной обработки. Большинство крестьянскихъ участковъ могутъ прокормить семью только при собственноручной работѣ всѣхъ ея членовъ въ теченіе лѣта. Но затѣмъ слѣдуютъ долгіе зимніе мѣсяцы, когда у всѣхъ ея членовъ остается много свободнаго досуга. Въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ земля очень плоха и народонаселеніе очень бѣдно, каждый крестьянинъ ищетъ себѣ какого-нибудь дополнительнаго заработка на зимнее время, но тамъ гдѣ одна земля въ состояніи прокормить его и семью, онъ, по свойственной человѣку лѣни, предпочитаетъ зимой отдыхать. Прибавьте еще къ этому, что вслѣдствіе мѣстныхъ и климатическихъ условій въ Швеціи всѣ сообщенія съ внѣшнимъ міромъ бываютъ затруднены зимою, а въ иныхъ мѣстахъ, какъ напр. въ шкерахъ (на островахъ) къ югу отъ Стокгольма, во время осеннихъ бурь и зимнихъ мятелей, крестьяне иногда по цѣлымъ недѣлямъ не могутъ выходить изъ дому. Понятно, что во время такого вынужденнаго бездѣлья и уединенія -- въ человѣкѣ грубомъ, неразвитомъ, должны проснуться всѣ животные инстинкты. И дѣйствительно, стоитъ вамъ отъѣхать на нѣсколько часовъ отъ Стокгольма -- и вы можете натолкнуться на настоящихъ дикарей. Спросите у любого шведскаго юриста и онъ скажетъ вамъ, что нѣтъ такого звѣрскаго преступленія, такого грубаго извращенія всѣхъ нравственныхъ чувствъ, которое бы не проявлялось ежегодно среди населенія шкеръ, окружающихъ Стокгольмъ. А между тѣмъ матеріальное благосостояніе этого населенія довольно велико. Подумайте же сами, какъ важно устроить такія школы, куда бы могли обращаться взрослые молодые крестьяне во время своего зимняго досуга и гдѣ они могли бы почерпнуть запасъ знаній и интересовъ, способныхъ дать окраску и содержаніе всей ихъ послѣдующей жизни".
-- Но позвольте, перебила я тутъ моего собесѣдника, вѣдь для того, чтобы добровольно послать своего взрослаго сына работника въ такую школу, гдѣ онъ только наберется абстрактныхъ знаній, но никакой непосредственной выгоды для себя не получитъ, требуется уже большая доля идеализма...
-- И на дѣлѣ оказывается, что такой идеализмъ есть въ крестьянахъ, отвѣтилъ мнѣ г. Голмбергъ. Въ настоящую минуту въ Швеціи, при ея четырехъ-милліонномъ населеніи, существуетъ уже 25 такихъ высшихъ школъ, или, какъ мы ихъ называемъ, университетовъ для крестьянъ. Въ школахъ, вырабатывающихъ спеціалистовъ, у насъ нѣтъ недостатка. Ремесленныя и сельскохозяйственныя школы существуютъ почти въ каждой провинціи; классическія гимназіи и университеты въ Лундѣ и Упсалѣ служатъ разсадниками будущихъ священниковъ, чиновниковъ и юристовъ. Но крестьянскіе университеты должны преслѣдовать совсѣмъ иную цѣль: не отнимая крестьянина отъ земли, не вырабатывая изъ него машину, пригодную для той или другой спеціальности, они должны пробудить въ немъ человѣческое сознаніе, дать ему хотя общее понятіе о сокровищахъ, накопленныхъ человѣчествомъ въ области наукъ и искусствъ, и пріобщить его къ тѣмъ умственнымъ наслажденіямъ, которыя доступны интеллигентнымъ слоямъ общества.
"Какъ видите, цѣль эта вполнѣ идеальная. Ни дипломовъ, ни правъ крестьянскіе университеты не даютъ, никакой прямой, непосредственной выгоды они своимъ ученикамъ не доставляютъ. Съ другой же стороны, тогда какъ даже въ гимназіяхъ, съ ихъ восьми-лѣтнимъ курсомъ мертвыхъ языковъ, обученіе даровое,-- въ крестьянскихъ университетахъ съ учениковъ, не представившихъ свидѣтельства о бѣдности, взимается сравнительно высокая плата: 50 кронъ (25 рублей) въ годъ. И тѣмъ не менѣе нѣтъ ни одной изъ этихъ 25 высшихъ школъ въ Швеціи, къ которой не притекали-бы ученики часто изъ очень отдаленныхъ мѣстностей. Не только сравнительно зажиточные крестьяне, но часто даже бѣдные фермеры и дренги посылаютъ туда своихъ сыновей. Иной бѣднякъ копитъ въ теченіи многихъ лѣтъ мѣдные гроши, обрѣзывая себя не только въ удовольствіяхъ, но и въ существенномъ, чтобы имѣть возможность пробыть одну или двѣ зимы въ высшей школѣ.
Вернувшись потомъ въ свою деревню, онъ въ теченіе всей остальной жизни съ трогательнымъ восторгомъ и благоговѣніемъ вспоминаетъ объ этихъ годахъ ученія, какъ о самомъ счастливомъ времени своего существованія. Обыкновенно, онъ остается въ перепискѣ съ ректоромъ и считаетъ своимъ священнымъ долгомъ извѣщать его о всѣхъ важнѣйшихъ событіяхъ своей жизни: о смерти родителей, о собственной женитьбѣ, о рожденіи перваго ребенка и т. д. Я могу показать вамъ цѣлую кипу писемъ, въ которыхъ ученики, много лѣтъ послѣ выхода изъ школы, обращаются ко мнѣ за совѣтомъ въ самыхъ деликатныхъ и интимныхъ вопросахъ ихъ жизни. Въ каждой изъ нашихъ высшихъ школъ бываетъ ежегодный праздникъ, на который съѣзжаются всѣ тѣ изъ прежнихъ учениковъ, кто только имѣетъ на то малѣйшую возможность, и праздники эти тоже способствуютъ въ значительной степени поддержанію связи между бывшими учениками и школой.
"Восторженные разсказы каждаго возвращающагося домой ученика возбуждаютъ и въ другихъ молодыхъ людяхъ его околотка желаніе поучиться. Въ Норвегіи и Даніи большинство крестьянскихъ школъ общія, для мужчинъ и женщинъ. Въ Швеціи же почти повсюду существуютъ два курса: зимній для мужчинъ, лѣтній для дѣвушекъ. И замѣчено, что молодой человѣкъ или дѣвушка, сами побывавшіе въ школѣ, неохотно женятся или выходятъ замужъ за лицъ, не получившихъ такого же образованія. Случается часто, что молодой парень "изъ ученыхъ" высмотритъ себѣ невѣсту, но прежде чѣмъ жениться на ней, требуетъ, чтобы "на поучилась въ крестьянскомъ университетѣ и въ виду этого откладываетъ свадьбу на годъ или на два. Иногда же бываетъ, что молодая, только что обвѣнчавшаяся парочка идетъ вмѣстѣ учиться въ одну изъ общихъ школъ.
"Понятно также, что, по возвращеніи домой, ученики приносятъ съ собой много новыхъ, дотолѣ неизвѣстныхъ у нихъ на деревнѣ, вкусовъ и потребностей. Почти навѣрняка можно предсказать, что вслѣдъ за открытіемъ высшей крестьянской школы въ какой нибудь мѣстности, тотчасъ же откроется нѣсколько библіотекъ для чтенія, заведется какой нибудь "Gesangverein", начнетъ издаваться мѣстная газетка. Наоборотъ, число кабаковъ и трактировъ уменьшится. Такимъ образомъ, образовательное вліяніе каждой высшей школы на всю окружающую мѣстность чрезвычайно велико.
"Разумѣется, личность ректора, завѣдывающаго всѣмъ заведеніемъ, играетъ въ крестьянскихъ школахъ большую роль. Отъ него зависитъ и выборъ другихъ учителей, и характеръ всего преподаванія. Въ матеріальномъ отношеніи положеніе ректора, по шведскимъ условіямъ, обставлено очень хорошо, гораздо лучше, напр. чѣмъ положеніе большинства учителей въ классическихъ гимназіяхъ: онъ получаетъ отъ 3 до 4 тысячъ кронъ жалованья и кромѣ того просторную квартиру и обыкновенно еще кусокъ земли подъ садъ и огородъ. Вслѣдствіе этого, на каждое вакантное мѣсто ректора въ высшей крестьянской школѣ является всегда такъ много способныхъ и знающихъ кандидатовъ, что оказывается возможность быть очень строгимъ въ выборѣ.
"Ректоръ избирается на пять лѣтъ, но если онъ добросовѣстно исполнялъ свои обязанности и хорошо велъ школу, то по окончаніи этого срока его обыкновенно избираютъ вновь. Такъ, я, напр., заправляю этой школой съ самаго ея основанія и ни разу еще не имѣлъ ни одного сколько нибудь серьезнаго столкновенія ни съ учениками, ни съ ихъ родителями, ни съ моимъ непосредственнымъ начальствомъ".
-- А изъ кого-же состоитъ послѣднее? спросила я.
-- Главное управленіе школой находится въ рукахъ совѣта изъ пяти членовъ, отвѣтилъ г. Голмбергъ. Одинъ изъ этихъ членовъ -- я самъ, двое другихъ выбираются ежегодно земствомъ, а остальные два особой корпораціей, составленной изъ всѣхъ тѣхъ лицъ, которые пожертвовали что либо на школу. Эти послѣдніе по большей части крестьяне и верховный совѣтъ нашъ тоже состоитъ изъ крестьянъ. При этомъ я долженъ сказать, что всѣ они выказываютъ обыкновенно очень много такта и деликатности во всѣхъ своихъ сношеніяхъ съ ректоромъ и, если видятъ, что послѣдній ведетъ свое дѣло хорошо и заботится о школѣ, то предоставляютъ ему большую свободу дѣйствія и никакихъ мелочныхъ придирокъ къ нему не предъявляютъ".
-- А каковы ваши отношенія съ мѣстнымъ духовенствомъ? спросила я.
-- Духовенство никакого вліянія на нашу школу не имѣетъ, отвѣтилъ г. Голмбергъ. Вначалѣ приходскіе священники какъ будто бы даже дулись на насъ, подозрѣвая, что мы хотимъ подкопаться подъ ихъ вліяніе на народъ. Со временемъ, однако, они увидѣли, что мы идемъ своей дорогой, въ ихъ дѣла не вмѣшиваемся и опасныхъ для нихъ доктринъ не проповѣдуемъ. Тогда они стали любезнѣе. Съ нашимъ приходскимъ пасторомъ мы живемъ въ мирѣ и согласіи, какъ подобаетъ добрымъ сосѣдямъ, и онъ часто заходитъ къ намъ въ гости, но просто какъ нашъ хорошій знакомый, а не въ качествѣ духовнаго пастыря. Законъ Божій въ составъ школьнаго преподаванія не входитъ, тѣмъ болѣе, что между учениками есть много такихъ, которые не принадлежатъ къ господствующему вѣроисповѣданію. Среди окрестнаго народонаселенія очень распространены различныя секты; въ особенности много у насъ анабаптистовъ, и мы замѣтили, что послѣдніе стали очень усердно посѣщать нашу школу съ тѣхъ поръ, какъ убѣдились, что мы не дѣлаемъ никакихъ попытокъ обращать ихъ на лоно государственной церкви.
"Вообще, мы стараемся вносить какъ можно меньше догматичности въ преподаваніе. Точной программы, обязательной для всѣхъ школъ, не существуетъ, и отъ ректора зависитъ измѣнять курсы, смотря по составу учениковъ и по нуждамъ данной минуты. Вообще, я повторяю, многое зависитъ въ этомъ дѣлѣ отъ личности и отъ большей или меньшей талантливости самого ректора. Разъ что онъ съумѣлъ внушить довѣріе крестьянамъ, они предоставляютъ ему полный просторъ и, разумѣется, только при этомъ условіи, т.-е., если ему предоставлено вести дѣло на собственную отвѣтственность и по собственному усмотрѣнію, и можетъ человѣкъ всей душой отдаться своей работѣ.
"Вотъ мы, напримѣръ, съ женой, прибавляетъ г. Голмбергъ, бросая нѣжный взглядъ на свою супругу, "мы такъ сжились съ этой школой, что она вполнѣ замѣняетъ намъ собственныхъ дѣтей, которыхъ намъ Богъ не далъ, и вотъ уже скоро будетъ 15 лѣтъ, какъ на ней сосредоточиваются всѣ наши заботы и помышленія".
-- Моему мужу не разъ предлагали другія, болѣе выгодныя и блестящія мѣста, говоритъ мнѣ съ супружеской гордостью г-жа Голмбергъ. Когда онъ былъ еще молодымъ человѣкомъ, профессора въ Лундѣ очень уговаривали его остаться при университетѣ и пойти по ученой дорогѣ. Впослѣдствіи мой братъ и кружокъ другихъ литераторовъ старались завлечь его въ изданіе журнала. Но никогда еще не пришлось намъ пожалѣть, что онъ отказался отъ всѣхъ этихъ предложеній, такъ какъ никакая другая дѣятельность не дала-бы ему, вѣроятно, такого удовлетворенія, какъ эта.
На лицахъ обоихъ супруговъ разлито, дѣйствительно, такое ясное довольство, что видно, какъ оба они чувствуютъ себя на своемъ мѣстѣ и любятъ свою работу.
Въ разговорахъ о крестьянскихъ университетахъ незамѣтно прошло время. Стрѣлка на большихъ стѣнныхъ часахъ въ углу гостиной показываетъ уже 11 -- необычайно поздній часъ въ деревнѣ. Мы всѣ прощаемся на сегодня, и меня отводятъ въ комнату, предназначенную для гостей, гдѣ я тоже, какъ и въ гостиной, открываю цѣлый рой вышитыхъ подушечекъ, антимакассаровъ и ковриковъ.
На слѣдующее утро, уже часамъ къ шести утра, меня разбудилъ шумъ въ корридорѣ и шарканье многочисленныхъ ногъ въ тяжелыхъ крестьянскихъ сапогахъ. Весь верхній этажъ въ школѣ состоитъ изъ небольшихъ клѣтушекъ въ одно окно, въ каждой изъ которыхъ находятся двѣ кровати, комодъ, большой деревянный столъ и полочка для книгъ. Это помѣщенія для учениковъ. Однако, такъ какъ въ школѣ всего 30 такихъ комнатокъ, слѣдовательно есть мѣсто для 60 учениковъ, а въ нынѣшнемъ году набралось ихъ 85, то нѣкоторымъ изъ нихъ пришлось размѣститься пансіонерами у сосѣднихъ крестьянъ.
Годовой курсъ начинается съ 1 ноября и продолжается до начала или до конца апрѣля, смотря по тому -- ранняя или поздняя весна, спѣшная-ли работа дома или нѣтъ. Собственно школа помѣщается въ четырехъ просторныхъ, высокихъ и хорошо вентилированныхъ залахъ, по стѣнамъ которыхъ развѣшаны карты и различные рисунки изъ естественной исторіи. Въ одной изъ залъ стоитъ большой глобусъ. При школѣ находится тоже порядочная библіотека.
Сверхъ ректора при школѣ состоитъ еще одинъ постоянный учитель, и кромѣ того приглашается ежегодно учитель пѣнія и рисованія.
На содержаніе школы отпускается парламентомъ 3,800, а мѣстнымъ земствомъ 4,700 кронъ. Сверхъ того, какъ я уже сказала, съ каждаго ученика взимается ежегодная плата въ 50 кронъ. Изъ этихъ денегъ на жалованье ректора полагается 4000, на жалованье его помощника 2000, а на жалованье другихъ случайныхъ учителей 800 кронъ въ годъ. Остальныя деньги идутъ на отопленіе и на освѣщеніе зданія и на покупку книгъ и учебныхъ пособій. Уроки начинаются въ семь. Правописаніе, ариѳметика и начальная геометрія, черченіе плановъ различныхъ сельскохозяйственныхъ строеній, уроки исторіи и географіи наполняютъ все утро. Средній возрастъ учениковъ колеблется между 18 и 25 годами, но есть между ними и старше. Вотъ, напримѣръ, человѣкъ уже пожилой на видъ, съ загрубѣлымъ лицомъ и съ просѣдью въ густыхъ, рыжеватыхъ волосахъ. Ему 33 года, а на видъ можно дать и добрыхъ 40. Онъ принадлежитъ къ сословію безземельныхъ торпаре и по ремеслу кузнецъ. Въ теченіи цѣлыхъ десяти лѣтъ копилъ онъ деньги, чтобы имѣть возможность провести зиму въ школѣ, и теперь, хотя ученье дается ему далеко не такъ легко, какъ болѣе молодымъ его товарищамъ, онъ учится очень ревностно, съ какимъ-то даже ожесточеніемъ; очевидно il veut en avoir pour son argent. Всѣ знанія, пріобрѣтенныя въ элементарной школъ, давно успѣли испариться изъ его головы. Грубыя руки, привыкшія къ совсѣмъ иной работѣ, неумѣло и съ трудомъ водятъ перо; видно, что каждое умственное напряженіе стоитъ ему непомѣрнаго труда. Крупныя капли пота градомъ выступили на его красномъ лбу.
-- Довольны-ли вы вашимъ пребываніемъ въ школѣ, и не жалѣете-ли о потраченныхъ на ученье деньгахъ? спросила я его.
-- Ахъ, что вы! Да, вѣдь, я, кажется, и человѣкомъ-то не былъ, пока сюда не попалъ! Отвѣчаетъ онъ мнѣ тономъ самаго искренняго убѣжденія.
У болѣе молодыхъ его товарищей дѣло спорится совсѣмъ на иной ладъ. Меня просто поразила та масса свѣдѣній, которыя ученики успѣваютъ пріобрѣсти въ теченіи одной зимы. Въ исторіи и географіи они всѣ обнаруживаютъ просто замѣчательную память на имена, годы и событія. Всю ариѳметику они знаютъ превосходно, и съ легкостью рѣшаютъ самыя сложныя задачи по правилу товарищества и по учету векселей. Нѣкоторые изъ нихъ, по собственному желанію, стали заниматься геометріей и алгеброй и въ послѣдней прошли уже уравненія второй степени. Все это за одну зиму!
"Вы не повѣрите, какъ воспріимчивы къ знанію эти здоровыя, молодыя головы, не утомленныя предварительной, многолѣтней долбней, говоритъ мнѣ г. Голмбергъ. Можно право подумать, что мозгъ ихъ сдѣланъ изъ мягкой глины! Что имъ ни скажешь, какое новое свѣдѣніе ни сообщишь имъ,-- оно сразу точно врѣзывается въ ихъ голову. То, чему дѣти не могли-бы научиться въ нѣсколько лѣтъ, эти юноши усвоили себѣ въ нѣсколько мѣсяцевъ. Это самый благодарный возрастъ для ученья".
-- Но не утомляютъ ли ихъ эти усиленныя занятія? Не отражается ли вредно на ихъ здоровьѣ этотъ внезапный переходъ отъ мышечнаго къ умственному труду? спросила я.
-- Въ первыя двѣ -- три недѣли послѣ ихъ поступленія въ школу, они, дѣйствительно, часто страдаютъ приливами крови и жалуются на головныя боли, отвѣтилъ г. Голмбергъ. Но, я думаю, это зависитъ просто отъ того, что они не привыкли къ сидячей жизни и страдаютъ отъ недостатка моціона. Теперь мы завели у себя гимнастику и по вечерамъ устраиваемъ игры и бѣганье въ запуски. Это очень помогаетъ, и къ концу перваго же мѣсяца всѣ ученики отлично привыкаютъ къ школьнымъ порядкамъ и уже не жалуются на нездоровье.
Вслѣдствіе часто выражаемыхъ желаній учениковъ, въ нынѣшнемъ году устроены при шкодѣ спеціальные классы рисованія и чертежа, и многіе изъ молодыхъ людей выказываютъ большія способности въ этомъ отношеніи. Мнѣ показывали нѣсколько плановъ домашнихъ строеній, придуманныхъ самими крестьянами, которые бы сдѣлали честь любому ученику архитекторской школы въ Стокгольмѣ. Замѣтила я также, что всѣ воспитанники усвоиваютъ себѣ превосходный каллиграфическій почеркъ, но всѣ совершенно на одинъ ладъ, такъ что почти невозможно отличить почеркъ одного изъ нихъ отъ почерка другого. Зависитъ ли это отъ особенно сильно развитой въ нихъ способности къ подражанію, или отъ какого-нибудь особаго метода преподаванія, котораго придерживается ихъ учитель -- я рѣшить не берусь, но это совершенное однообразіе всѣхъ почерковъ въ школѣ такъ разительно и составляетъ вещь такую извѣстную, что мнѣ разсказали даже поэтому поводу слѣдующую смѣшную исторію: учитель каллиграфіи, молодой человѣкъ, недавно женатый. Въ первые каникулы, когда разъѣхались всѣ ученики, пришлось и ему уѣхать на нѣсколько дней. Въ его отсутствіе почтальонъ вручилъ его женѣ почтовую сумку, и она, открывъ ее, пришла въ страшное смущеніе, найдя въ ней письма къ Стинѣ, Гритѣ -- словомъ ко всѣмъ красавицамъ ихъ околотка, всѣ писанныя рукой ея мужа! Оказалось, разумѣется, что все это были прощальныя посланія учениковъ; но сходство всѣхъ почерковъ съ почеркомъ ея мужа было такое полное, что доставило бѣдной учительницѣ нѣсколько непріятныхъ минутъ.
Послѣ обѣда бываютъ самыя интересныя занятія въ школѣ. Иногда, чтобы пріучить учениковъ къ процедурѣ общественныхъ выборовъ, ректоръ устраиваетъ родъ игры въ выборы. Избираются члены земства, затѣмъ происходитъ засѣданіе и на немъ рѣшается какой-нибудь вопросъ, изъ такихъ, которые всего чаще представляются въ крестьянской жизни.
Въ другіе разы ректоръ читаетъ что нибудь вслухъ, и затѣмъ происходитъ общее обсужденіе прочитаннаго.
Сегодня г. Голмбергъ разсказываетъ своимъ слушателямъ исторію открытія Америки. Самъ увлекаясь своимъ разсказомъ, онъ краснорѣчиво передаетъ имъ эту самую увлекательную изъ поэмъ исторіи: сколько препятствій пришлось Колумбу преодолѣть на своемъ пути, какъ трудно было ему справиться съ собственнымъ экипажемъ; какъ дни проходили за днями и уныніе овладѣвало матросами; на какія хитрости долженъ былъ пускаться Колумбъ, чтобы уговорить ихъ потерпѣть еще недѣлю, еще день; какъ, наконецъ, всѣ его уловки истощились, и было рѣшено уже повернуть назадъ корабль, какъ въ послѣднюю минуту, когда все казалось потеряннымъ, раздался голосъ юнги съ мачты: земля! земля! И надо видѣть, какой восторгъ этотъ, всѣмъ намъ съ дѣтства извѣстный, разсказъ возбуждаетъ въ этихъ молодыхъ слушателяхъ, для которыхъ онъ имѣетъ еще всю прелесть новизны. Къ тому же все, касающееся Америки, имѣетъ большой интересъ для шведскихъ крестьянъ, такъ какъ эмиграція въ Америку чрезвычайно развита въ ихъ средѣ и нѣтъ почти крестьянской семьи, у которой кто нибудь изъ родственниковъ не поѣхалъ бы искать счастья въ новомъ свѣтѣ.
Въ классѣ такъ тихо, что кажется услышишь, если пролетитъ муха. Всѣ такъ и уставились глазами на учителя, и только громкое сопѣніе носомъ иного черезъ-чуръ уже увлекшагося и не умѣющаго сдерживать свои чувства слушателя выдаетъ его волненіе и прерываетъ тишину. Я думаю, любой изъ наиболѣе популярныхъ профессоровъ нашихъ университетовъ былъ бы радъ, если бы ему хоть разъ удалось такъ наэлектризовать свою аудиторію, если бы его хоть разъ слушали такъ, какъ слушали сегодня г. Голмберга.
Слѣдующій день былъ праздничный, и уроковъ въ школѣ не было. Я употребила этотъ день на то, чтобы въ обществѣ ректора и его жены посѣтить нѣкоторыхъ его знакомыхъ крестьянъ и фермеровъ, причемъ неудобство этого маленькаго путешествія состояло лишь въ томъ, что намъ въ теченіе дня пришлось выпить чашекъ пять кофе, на половину смѣшаннаго съ цикоріемъ и поглотить добрыхъ полфунта сухихъ, прогорклыхъ бисквитиковъ, сохраняемыхъ бережливыми хозяйками въ теченіе многихъ мѣсяцевъ въ парадномъ шкафу на случай нечаяннаго посѣщенія гостей. Но уйти безъ угощенія значило бы нанести кровную обиду. У большинства крестьянъ домъ двухъ-этажный, состоитъ изъ пяти комнатъ. На верху три спальныхъ: одна для хозяина съ хозяйкой, другая для всей женской, третья для всей мужской части семьи; внизу просторная кухня, которая служитъ жилой комнатой, и "гостиная", которая въ обыкновенное время заперта на ключъ и провѣтривается только въ экстренныхъ случаяхъ. Всѣ жилыя комнаты убраны съ крайней простотой: голый полъ, голыя стѣны, деревянныя лавки; даже того щегольства монументальною семейной кроватью, которое замѣчается у французскихъ и у швейцарскихъ крестьянъ,-- у шведскихъ крестьянъ я не нашла; только въ гостиной видѣла я во всѣхъ домахъ, куда ни заходила, нѣкоторыя поползновенія на элегантность. На окнахъ, открываемыхъ къ сожалѣнію, слишкомъ рѣдко, висятъ бѣлыя кисейныя занавѣски. Одна стѣна непремѣнно занята диваномъ съ прямой спинкой, обитымъ дешевымъ кретономъ. На полу передъ этой почетной мебелью растянутъ маленькій, тканый коверъ самыхъ яркихъ красокъ. Стѣны увѣшаны хромолитографіями. Въ углу комодъ, покрытый бѣлой скатертью и уставленный разными дешевыми и безвкусными бездѣлушками, очевидно, новѣйшаго, фабричнаго производства. Какихъ-нибудь красивыхъ старыхъ вещей, передаваемыхъ изъ поколѣнія въ поколѣніе, золотыхъ украшеній или вычурной рѣзьбы,-- вещей, которыя вы почти, навѣрное, найдете въ каждой богатой крестьянской семьѣ въ Норвегіи, у крестьянъ этой части Швеціи я совсѣмъ не видала. И это тѣмъ страннѣе, что и здѣсь крестьянскія семьи живутъ обыкновенно по нѣсколько вѣковъ въ своемъ домѣ и очень неохотно, лишь въ случаѣ крайней необходимости, продаютъ его въ чужія руки. Но и тутъ произошла обычная исторія! Лѣтъ 20 тому назадъ, говорятъ, много было въ каждой семьѣ всякаго стараго добра; но вдругъ наѣхали торговцы изъ Стокгольма и такъ успѣшно убѣдили крестьянъ, что вся ихъ старая рухлядь никуда не годится и что ее можно удобно промѣнять на массу блестящихъ, новомодныхъ вещицъ, что теперь всякій сколько-нибудь старинный, цѣнный предметъ составляетъ уже рѣдкость въ этой части Швеціи.
Несмотря на ихъ дурной вкусъ и на неумѣнье цѣнить старыя вещи, крестьяне и здѣсь, какъ и повсюду въ Скандинавіи, большіе аристократы въ душѣ и презираютъ всякаго, кто не родился на собственной землѣ. Про одного изъ здѣшнихъ крестьянъ мнѣ разсказали слѣдующее: дочь его влюбилась въ молодого инженера, пріѣхавшаго сюда изъ Стокгольма строить желѣзную дорогу. Въ теченіе всего лѣта молодые люди видѣлись тайкомъ и къ осени дѣло между ними зашло такъ далеко, что дѣвушкѣ предстояло сдѣлаться матерью. Тогда молодой инженеръ, принадлежавшій къ хорошей буржуазной семьѣ и числившійся желательнымъ женихомъ на всѣхъ матримоніальныхъ спискахъ лучшаго стокгольмскаго общества, явился къ отцу своей возлюбленной просить ея руки, въ полномъ убѣжденіи, что отказа ему уже навѣрное не будетъ. Но не тутъ то было! Упрямый старикъ прогналъ его съ глазъ долой и вознегодовалъ даже, какъ смѣетъ ничтожный горожанинъ, не съѣвшій въ жизни ни единаго куска собственнаго хлѣба, мечтать о томъ, что его примутъ въ семью, гдѣ двадцать поколѣній собственноручно воздѣлывали собственное поле! "А что касается до грѣха дочери, то мы и безъ тебя его покроемъ!" прибавилъ старый мужикъ и, дѣйствительно, вскорѣ выдалъ дочь свою замужъ за сына бѣднаго сосѣда-крестьянина, взявъ его къ себѣ въ домъ батракомъ.
Впрочемъ, г. Голмбергъ говоритъ, что на поведеніе дѣвушекъ въ крестьянскихъ семьяхъ вообще смотрятъ сквозь пальцы и что если дѣвушка имѣетъ ребенка отъ человѣка, за котораго почему-либо выйти замужъ не можетъ, то это отнюдь не мѣшаетъ другому, подходящему жениху жениться на ней. За то случаи неравныхъ браковъ чрезвычайно рѣдки и молодыя крестьянки выходятъ замужъ за торпаре въ романахъ Бьернсона гораздо чаще, чѣмъ въ дѣйствительной жизни.
Отношеніе торпаре къ крестьянину обыкновенно слѣдующее: за позволеніе построить свой домъ на землѣ крестьянина торпаре платитъ послѣднему не деньгами, а барщиной, обязывается работать на него извѣстное число дней въ году. Земли для собственнаго воздѣлыванія торпаре обыкновенно или не отводится совсѣмъ, или отводится лишь въ количествѣ, достаточномъ подъ небольшой огородъ, и пропитаніе свое торпаре зарабатываетъ тѣмъ, что въ дни, свободные отъ работы на своего патрона, занимается какимъ-нибудь ремесломъ, или же нанимается поденщикомъ къ другимъ крестьянамъ. Въ иныхъ мѣстахъ, впрочемъ, торпаре выговариваетъ себѣ право на извѣстную часть продуктовъ съ поля крестьянина, въ обработкѣ котораго онъ принимаетъ участіе. Вообще, взаимныя обязательства между торпаре и крестьяниномъ представляются иногда довольно сложными и запутанными. Можно бы подумать, что именно такія отношенія, когда домъ составляетъ собственность одного лица, а земля, на которой онъ построенъ -- другого, должны подавать поводъ къ безконечнымъ раздорамъ; а между тѣмъ замѣчательно то, что условія между крестьянами и торпаре почти всегда заключаются устно, на вѣру. Лишь въ самые послѣдніе годы, и то въ рѣдкихъ случаяхъ, стали прибѣгать къ письменнымъ контрактамъ, и г. Голмбергъ увѣряетъ меня, что на самомъ дѣлѣ почти не бываетъ случаевъ, чтобы между крестьяниномъ и торпаре доходило до судебныхъ разбирательствъ и что крестьяне весьма рѣдко притѣсняютъ своихъ торпаре.
Въ общественномъ отношеніи разница между крестьянами и торпаре громадная, но и въ этомъ направленіи высшія школы для народа оказываютъ очень благотворное вліяніе на нравы. "Въ началѣ учебнаго года", говоритъ мнѣ г. Голмбергъ, "мы всегда замѣчаемъ, что крестьянскіе сынки держатся отдѣльной кучкой, особо отъ другихъ. Но затѣмъ общія занятія и соревнованіе въ ученіи мало-по-малу сближаютъ всѣхъ, съ собственниковъ спадаетъ ихъ крестьянская спѣсь, и къ концу года между всѣми учениками устанавливаются простыя товарищескія отношенія, безъ всякаго различія сословій. Нерѣдко даже между молодымъ крестьяниномъ и торпаре завязывается въ школѣ тѣсная дружба, которая потомъ продолжается на всю жизнь".
"Въ этомъ отношеніи я долженъ сознаться, присовокупляетъ г. Голмбергъ, что молодые люди оказываются гораздо лучше молодыхъ дѣвушекъ. Для этихъ послѣднихъ устроенъ въ школѣ лѣтній курсъ отъ 1-го мая до 1-го сентября. Кромѣ предметовъ теоретическаго преподаванія, ихъ обучаютъ еще различнымъ женскимъ рукодѣліямъ, и на курсъ этотъ записываются часто дѣвушки различныхъ сословій: не только дочери крестьянъ и торпаре, но и молодыя мѣщанки изъ сосѣднихъ городковъ. Но сколько мы ни стараемся сблизить ихъ между собой, втолковать имъ, что имъ нечего чваниться другъ передъ другомъ -- всѣ наши усилія ни къ чему не ведутъ! Крестьянки до конца дружатся только съ крестьянками, дочери торпаре только съ дочерьми торпаре, мѣщанки только съ мѣщанками. Иногда просто забавно бываетъ смотрѣть, какъ горожанки задираютъ носъ передъ мужичками, а богатыя крестьянки со своей стороны презираютъ нищенокъ-мѣщаночекъ. Да, что ни говорите, сословное чувство гораздо сильнѣе развито у женщинъ, чѣмъ у мужчинъ!"
-- Неужели это правда? спросила я у г-жи Голмбергъ. Она, скрѣпя сердце, должна была подтвердить слова своего мужа, но старается объяснить это несчастное для насъ, женщинъ, наблюденіе, во 1-хъ, тѣмъ, что занятія дѣвушекъ въ семьѣ больше развиваютъ въ нихъ мелочность, чѣмъ въ мальчикахъ, а во 2-хъ, тѣмъ, что срокъ ихъ ученія въ школѣ менѣе продолжителенъ и потому благотворное вліяніе школы не можетъ сказаться на нихъ такъ сильно, какъ на мужчинахъ.
Что касается этихъ послѣднихъ, то, послѣ моего посѣщенія сосѣднихъ крестьянъ, я еще болѣе могу оцѣнить ту перемѣну, какую производитъ шестимѣсячное пребываніе въ школѣ въ ихъ манерѣ говорить, держаться, а главное думать. Въ первый день послѣ моего пріѣзда я испытывала нѣкоторое затрудненіе разговаривать съ учениками по причинѣ языка: всѣ они говорятъ по шведски совершенно правильно, но не такъ, какъ говорятъ въ Стокгольмѣ, а съ нѣкоторымъ провинціальнымъ акцентомъ, который мнѣ вначалѣ было довольно трудно понимать; съ другой-же стороны, я видѣла, что и ихъ затрудняетъ мой иностранный выговоръ. Однако, мы скоро привыкли другъ къ другу и уже къ концу второго дня моего пребыванія въ школѣ понимали другъ друга отлично, и я могла бесѣдовать съ ними столь же свободно, какъ съ моими собственными слушателями въ Стокгольмѣ.
Убѣдившись на вчерашней лекціи г. Голмберга, какую благодарную аудиторію представляетъ вся эта наивная, горячая, деревенская молодежь, у меня явилось чувство соревнованія и мнѣ захотѣлось, чтобы и меня послушали съ такимъ же вниманіемъ, какъ слушали вчера его. Поэтому въ послѣдній день моего пребыванія въ школѣ я предложила, что прочту что-либо вслухъ. Предложеніе мое было встрѣчею съ живой благодарностью.
Я привезла съ собой изъ Стокгольма книжку народныхъ разсказовъ Льва Толстого, недавно переведенныхъ на шведскій языкъ, и для начала выбрала разсказъ "Упустишь огонь,-- не потушишь". Чтеніе мое часто прерывалось взрывами хохота. По окончаніи ученики, по обыкновенію, стали обсуждать между собой прочитанное;
-- Да ужъ бѣда съ бабами! Всегда отъ нихъ идутъ ссоры! произнесъ сентенціозно и самодовольно кто-то изъ молодыхъ людей.
-- Ну, однако, не однѣ только бабы мастерицы ссориться! Вспомните-ка о мѣшкахъ! замѣтилъ ему на это ректоръ. Этотъ таинственный намекъ на какіе-то мѣшки имѣлъ магическое дѣйствіе онъ моментально вызвалъ яркую краску на щекахъ нѣкоторыхъ изъ молодыхъ людей, въ томъ числѣ и того, который только что высказалъ столь высокомѣрное сужденіе о бабахъ, и заставилъ ихъ всѣхъ сконфуженно попрятаться за спинами товарищей.
Я попросила объясненія и оказалось вотъ что: въ шведскихъ высшихъ школахъ для народа ученики должны сами заботиться о своемъ прокормленіи и хотя многіе изъ нихъ пріѣзжаютъ издалека, однако, экономіи ради, привозятъ обыкновенно съ собой провизію на всю зиму. Каждый изъ нихъ пріѣзжаетъ, снабженный изъ дому огромнымъ холщевымъ мѣшкомъ, набитымъ хлѣбомъ, сушеной и копчено й рыбой, крутыми яицами, солониной и гороховой колбасой. Всѣ эти мѣшки складываются въ особую комнату и отдаются на попеченіе общей горничной. Этой послѣдней не мало бываетъ съ ними возни. Хотя на посторонній взглядъ всѣ эти мѣшки, какъ двѣ капли воды, похожи другъ на друга, однако, каждый крестьянинъ превосходно, до послѣдней мелочи, знаетъ свой собственный мѣшокъ и все его содержимое. Бѣда, если несчастная горничная подчасъ ошибется и колбасу одного переложитъ въ мѣшокъ другого. Изъ этого выходятъ нескончаемыя исторіи, и именно на одну изъ такихъ домашнихъ драмъ, нѣсколько недѣль тому назадъ взволновавшихъ все заведеніе, и намекаетъ теперь ректоръ. Это непріятное напоминаніе о мѣшкахъ нѣсколько испортило общее настроеніе духа. Чтобы сгладить дурное впечатлѣніе, я предложила прочесть еще что нибудь и на этотъ разъ выбрала -- "Сколько человѣку земли нужно".
Выборъ мой, однако, вышелъ не вполнѣ удачный, такъ какъ ученики оказались рѣшительно не въ состояніи понять нравственный смыслъ разсказа.
-- Эхъ, дуракъ какой! На этакое-то счастье попалъ, а бѣгать то и не умѣлъ! Что-бы ему поучиться сначала, а ужъ потомъ пускаться! глубокомысленно замѣтилъ одинъ изъ парней, и замѣчаніе это, очевидно, такъ хорошо резюмировало общее впечатлѣніе, что въ первую минуту я не нашлась, что и отвѣчать. Попробовала я было растолковать имъ, что дѣло совсѣмъ не въ этомъ; что авторъ хотѣлъ выразить этимъ разсказомъ, какъ ничтожно все земное сравнительно съ вѣчнымъ; но эта философія отреченія, очевидно, мало приходилась по вкусу всѣмъ этимъ молодымъ, сильнымъ, здоровымъ людямъ, живущимъ полною грудью. Они понимаютъ, что можно отказаться отъ земныхъ благъ ради какой-нибудь высшей, но опредѣленной цѣли. Вчера, напр., они увлекались Колумбомъ,-- и я убѣждена, что многіе изъ нихъ въ эту минуту желали въ душѣ,-- чтобы и имъ представился когда-нибудь случай пострадать за хорошее дѣло. Но когда имъ проповѣдуютъ, что земныхъ благъ и не существуетъ совсѣмъ, они не понимаютъ этого и никакіе метафизическіе доводы въ мірѣ не отнимутъ у нихъ физическаго сознанія, что и временное не лишено своей прелести, что и изъ-за временнаго стоитъ жить и работать.
"Это что-жъ такое? То-же самое, что и наши lesare {Lesare или пьэтисты, шведская религіозная секта, напоминающая нѣсколько англійскихъ квакеровъ.} проповѣдуютъ, что-ли?" равнодушно спросилъ меня одинъ изъ учениковъ.
Философическія разсужденія, очевидно, не занимали ихъ нисколько; за то реальная, конкретная сторона разсказа заинтересовала ихъ чрезвычайно.
-- Неужто у васъ, въ Россіи, въ самомъ дѣлѣ есть такія мѣста, гдѣ заплатилъ 1000 рублей, а потомъ бери столько земли, сколько обѣжать можешь? спрашиваетъ меня одинъ изъ учениковъ, и по его оживленному лицу, по его блестящимъ глазамъ мнѣ сдается, что у него уже мелькаетъ въ головѣ смѣлая мысль отправиться въ эти благословенныя страны. Только онъ то ужъ, навѣрное, будетъ умнѣе Пахома, цѣлый мѣсяцъ напередъ будетъ упражняться и не пустится бѣжать, не измѣривъ прежде собственныхъ силъ.
-- Нѣтъ, я не думаю, что есть такія мѣста! Авторъ выдумалъ это такъ, ради примѣра, принуждена я была сознаться.
-- Такъ это, значитъ, сказка! презрительно замѣтилъ мой собесѣдникъ и съ видомъ глубокаго разочарованія отошелъ въ сторону; съ этой минуты разсказъ очевидно пересталъ совершенно интересовать его.
Другіе ученики осыпали меня вопросами о Россіи, о томъ, какъ живутъ русскіе крестьяне, бѣдны-ли они? есть-ли у нихъ много земли? Есть-ли у нихъ такія-же школы, какъ въ Швеціи?
До поздняго часу толковали мы съ ними въ этотъ вечеръ о Россіи.
Лежа въ эту ночь въ постели, я долго не могла заснуть: все вертѣлись у меня въ головѣ мысли о далекой родинѣ. Думалось мнѣ: придется-ли мнѣ когда-нибудь въ жизни, въ какой-нибудь заброшенной, глухой русской деревушкѣ разсказывать кучкѣ русскихъ молодыхъ крестьянъ о Швеціи, какъ я разсказывала сегодня шведамъ о Россіи.