Белинский Виссарион Григорьевич - Альбом избранных стихотворений, изданный штабс-капитаном Милюковым

71. За романтическими "Цветами музы" г. Градцева следует классическая книга с тремя заглавными листами, в формате нотной тетради.1

Первый заглавный лист гласит глухо:

Часть I.

Второй заглавный лист выражается несколько определеннее:

Альбом избранных стихотворений. 1842.

Третий заглавный лист, явно служащий продолжением второму, поступает с гораздо большею, против первых двух, откровенностью:

Посвященные прекрасному полу.

Изд. шт. капит. Милюковым.

Типографии не означено; если книжку поворотить боком -- она походит на 12-ти-дольную; состоит из 98 стр. Цена ей 5 р. ас.2

Мы назвали сборник штабс-капитана Милюкова "классическим" -- и не ошиблись: кроме двух или трех посредственных стихотворений новейшего изделия да маленькой пьески Пушкина, всё остальное в этом сборнике -- старое, теперь забытое, или новое в старом и забытом роде. Кто, например, не будет изумлен неожиданною встречею с этим почтенным двоестишием, которое когда-то казалось и умно и остро:

Что наша жизнь? -- Роман. -- Кто автор? -- Аноним.

Читаем по складам, смеемся, плачем, спим.3

на стр. 11, ни с того ни с сего, без заглавия, без причины и цели, помещено восемь стихов из "Певца во стане русских воинов" Жуковского:

Кому здесь жребий уделен

Знать тайну страсти2 милой,

Кто сердцем сердцу обручен(:)

Тот смело, с бодрой силой

На всё отважное (великое) летит;

Нет страха, нет преграды;

Чего, чего не совершит

Для сладостной награды?

С такою же верностию перепечатана пьеса Пушкина: "В чужбине свято наблюдаю святой3 обычай старины". В "Альбоме" первый ее стих напечатан так: "Чужбине свято наблюдаю". Не знаем, для чего и каким образом попала в альбом, посвященный "прекрасному полу", юмористическая пьеска Державина: "Поймали птичку голосисту". Но еще менее понятно, зачем и как попали в альбом, посвященный "прекрасному полу", лакейские пьесы в роде следующей эпитафии:

Вот лекарю надгробный стих:

Здесь тот лежит, кто клал других.

Очевидно, что в этих кучерских стихах дело идет о лошадином "лекаре"; но далее:

Один другому предлагал:

Не хочешь ли побиться лбами?

Другой на то ему сказал:

Мой гладок лоб, а твой с рогами!

Или:

"Хотел бы Лизу я иметь своей женой,

Она меня своей пленила красотой,

Я тысячу приятств и прелестей в ней вижу!"

-- "Да что ж не женишься?" -- "Рогатых ненавижу".

Видно, что наш галантерейный штабс-капитан составил себе понятие о "прекрасном поле" по образцам не слишком изящным... Да и какого общества, какого тона должны быть экземпляры "прекрасного пола", который решился таким образом угощать издатель альбома?..

Пьесы вроде следующих заставляют думать, что собиратель имел в виду уездных горничных:

О,не плачь, не горюй,

Ты пригоженькая!

Не тужи, не тоскуй,

Ты хорошенькая! И пр.

Или:

Мило милой заниматься,

Мило милую любить,

Мило милой восхищаться:

Мило милой милым быть.

Последние стихи должны быть очаровательны в устах какого-нибудь Дон Хуана в байковом сюртуке, с сережкой в ухе, под аккомпанемент балалайки.

Воскрешая вкус классической старины нашей, штабс-капитан Милюков засорил свой и без того довольно неопрятный альбом еще и шарадами, которые -- сто против одного -- его мастерства. Не угодно ли полюбоваться хоть на одну:

Когда вы музыке учиться начинали,

То первый и второй являлись вам не раз;

И верно вместе их вы часто съединяли,

Когда красавица собой пленяла вас.

Последний всякий час на языке вертится,

И без него о вас нельзя вам говорить,

О целом редко кто в сем свете не крушится,

Оно ж и радостей нам тысячи дарит,

И древних рыцарей оно одушевляло,

И совестью честных ворочало судей,

Свирепых в ангелов нередко превращало,

И мало ли каких не делало затей.

Как вы думаете -- что бы это значило?-- Ми-ла-я!.. О тонкая штука! вишь куда метнул!..

Для довершения эффекта, г. штабс-капитан украсил альбом и французскими стишками -- собственного изделия...

1. "Отеч. записки" 1842, т. XX, No 2 (ценз. разр. около 31/I), отд. VI, стр. 51--52. Без подписи.

2. Цитата из "Двух сравнений" Н. М. Карамзина.

3. В "Отеч. записках": "сердца" (опечатка).

4. У Пушкина: "родной".