Булгаков Михаил Афанасьевич - Не те брюки

Михаил Булгаков.
Не те брюки

Поспешность потребна только блох ловить.
Изречение

Председатель тягового месткома объявил заседание открытым в 6 часов и 3 минуты.

После этого он объявил повестку дня, или, вернее, вечера.

Меню оказалось состоящим из одного блюда: "Разбор существующего колдоговора и заключение нового".

-- По-американски, товарищи, лишних слов не будем терять, -- заявил председатель. -- Начало читать не будем, там важного ничего нет. На первой странице все отпадает, стало быть, а прямо приступаем к параграфам. Итак, глава первая, параграф первый, пункт ле, примечание бе: "Необходимо усиленное втягивание отдельных активных работников производства, давая им конкретные поручения..." Вот, стало быть, какой параграф. Кто за втягивание?

-- Я -- за!

-- Прошу поднять руки.

-- И я за!

-- Большинство!

И заседательная машинка закрутилась. За параграфом ле разобрали еще параграф пе. За пе -- фе, за фе -- же, и времечко прошло незаметно.

На четвертом часу заседания встал оратор и один час пятнадцать минут говорил о переводе сдельных условий на рублевые расценки до тех пор, пока все единогласно не взвыли и не попросили его перестать!

После этого разобрали еще двести девять параграфов и внесли двести девять поправок.

Шел шестой час заседания. На задней лавке двое расстелили одеяло и приказали разбудить себя в восемь с половиной, прямо к чаю.

Через полчаса один из них проснулся и хрипло рявкнул:

-- Аксинья, квасу! Убью на месте!

Ему объяснили, что он на заседании, а не дома, после чего он опять заснул.

На седьмом часу заседания один из ораторов очнулся и сказал, зевая:

-- Не пойму я чтой-то. В пункте 1005 написано, что получают до 50 %, но не выше 40 миллионов. Как это так -- миллионов?

-- Это опечатка, -- сказал американский председатель, синий от усталости, и мутно поглядел в пункт 1005-й. -- Читай: рублей.

Наступил рассвет. На рассвете вдруг чей-то бас потребовал у председателя:

-- Дай-ка, милый человек, мне на минутку колдоговор, что-то я ничего там не понимаю.

Повертел его в руках, залез на первую страницу и воскликнул:

-- Ах ты, черт тебя возьми, -- потом добавил, обращаясь к председателю: -- Ты, голова с ухом!

-- Это вы мне? -- удивился председатель.

-- Тебе, -- ответил бас. -- Ты что читаешь?

-- Колдоговор.

-- Какого года?

Председатель побагровел, прочитал первую страницу и сказал:

-- Вот так клюква! Простите, православные, это я 1922 года договор вам запузыривал.

Тут все проснулись.

-- Ошибся я, дорогие братья, -- умильно сказал председатель, -- простите, милые товарищи, не бейте меня. В комнате темно. Я, стало быть, не в те брюки руку сунул, у меня 1925 год в полосатых брюках.

Михаил

---------------------------------------------

"Гудок", 16 сентября 1925 г.