Булгаков Михаил Афанасьевич - Сотрудник с массой, или свинство по профессиональной линии

Михаил Булгаков.
Сотрудник с массой, или свинство по профессиональной линии

(Рассказ-фотография)

Дунька прилетела как буря.

-- Товарищ Опишков-е-е, -- выла Дунька, шныряя глазами. -- Где ж он? Товари...

Басистый кашель раздался с крыльца, и т. Опишков, подтягивая пояс на кальсонах, предстал перед Дунькой.

-- Чего ты орешь как скаженная? -- спросил он, зевая.

-- Кличут вас, -- объяснила Дунька, -- идите скореича, ждуть!

-- Которые ждуть? -- беспокойно осведомился Опишков.

-- Собрание... Народу собрамшись видимо-невидимо!..

Товарищ Опишков плюнул с крыльца.

-- Тьфу, черт! Я думал, что... Приду сейчас, скажи.

-- Чай-то пить будешь? -- спросила супруга.

-- А, не до чаю мне, -- забубнил Опишков, надевая штаны, -- масса ждеть, чтоб ей ни дна ни покрышки... Мне эта масса вот где сидит (тут Опишков похлопал себя по шее). Какого лешего этой массе... -- Голос Опишкова напоминал отдаленный гром или телегу на плотине... -- Масса... У меня времени нету. Делать им нечего...

Опишков застегнул разрез.

-- Придешь-то скоро? -- спросила супруга.

-- Чичас, -- отозвался Опишков, стуча сапогами по крыльцу, -- я там прохлаждаться не буду... с этой массой...

И скрылся.

В зале, вместившем массу транспортников 3-го околотка 1 участка, при появлении тов. Опишкова пролетело дуновение и шепот:

-- Пришел... пришел... Пе-Де... глянь...

Председатель собрания встал навстречу Опишкову и нежно улыбнулся.

-- Очень приятно, -- сказал он.

-- Бур... бур... бур... -- загромыхал в ответ опишковский бас. -- Чего?

-- Как чего? -- почтительно отозвался председатель. -- Доклад ваш... Хе-хе...

-- Да-клад? -- изумился Опишков. -- Кому доклад?

-- Как кому? Им, -- и председатель махнул в сторону потной массы, громоздящейся в рядах.

-- Вр... пора... гу... гу... -- зашевелилась и высморкалась масса.

Кислое выражение разлилось по всему лицу Опишкова и даже на куртку сползло.

-- Ничего не пойму, -- сказал он, кривя рот, -- зачем это доклад? Гм... Я доклады делаю ежедневно Пе-Че, а чего еще этим?..

Председатель густо покраснел, а масса зашевелилась. В задних рядах подняли головы...

-- Нет уж, вы, пожалуйста, -- забормотал председатель, -- Пе-Че само собой, а это, извините за выражение, само собой, потрудитесь...

-- Гур... Гур... -- забурчал Опишков и сел на стул. -- Ну, ладно.

В зале сморкнулись в последний раз.

-- Тиш-ше! -- сказал председатель.

-- Гм, -- начал Опишков, -- ну, стало быть... чего же тут говорить... ну, сделано 3 версты разгонки.

В зале молчали, как в гробу.

-- Ну, -- продолжал Опишков, -- шпал тыщу штук сменили.

Молчание.

-- Ну, -- продолжал Опишков, -- траву пололи.

(Молчание.)

-- Ну, -- продолжал Опишков, -- путь, как его, поднимали.

Молчание нарушил тонкий голос:

-- Ишь, трудно ему докладать. Хучь плачь!

И опять смолкло.

-- Ну? -- робко спросил председатель.

-- Что "ну"? -- спросил Опишков, заметно раздражаясь.

-- А сколько это стоило и вообще, извиняюсь, какая продолжительность, как говорится, и прочее... и прочее...

-- Я не успел это подготовить, -- отозвался Опишков голосом из подземелья.

-- Тогда, извиняюсь, нужно было предупредить... ведь мы же просили, извиняюсь.

Опишковское терпение лопнуло, и лицо его стало такого цвета, как фуражка начальника станции.

-- Я, -- заорал Опишков, -- вам не подчиняюсь!..

(В зале гробовое молчание.)

-- Ну вас к Богу!.. Надоели вы мне, и разговаривать я с вами больше не желаю, -- бухнул Опишков и, накрывшись шапкой, встал и вышел.

Гробовое молчание царило три минуты. Потом прорвало.

-- Вот так клюква! -- пискнул кто-то.

-- Доложил!

-- Обидели Опишкова...

-- Вот так свинство учинил!

-- Что же это, стало быть, он плювает на нас?!

Председатель сидел, как оплеванный, и звонил в колокольчик. И чей-то рабкоровский голос покрыл гул и звон:

-- Вот я ему напишу в "Гудок"! Там ему загнут салазки!! Чтоб на массу не плювал!!

Эм.

---------------------------------------------

"Гудок", 29 августа 1924 г.