Балобанова Екатерина Вячеславовна - Замок Корвеннек

Екатерина Вячеславовна Балобанова

Замок Корвеннек

Деревушка Сент-Этьен, расположенная на северо-западном берегу Бретани, на высоком холму у самого океана, в настоящее время посещается многими французами, благодаря своему удобному для купанья берегу. Из году в год теряет деревушка свой поэтический и дикий вид: вместо хорошеньких бретонских домиков строятся отели с их вычурной претенциозной архитектурой; старые яблочные сады или вырубаются, или заслоняются большими каменными домами, а вместо них разводятся чахлые миниатюрные английские садики, и скоро от старой приморской деревушки не останется и следа, как не осталось и следа от старинного замка Корвеннек, когда-то господствовавшего над всей этой местностью.

В двух-трёх километрах от названной деревушки стоит полуразвалившаяся часовня с выбитыми стёклами, обуглившейся дверью и портиком, и разбитой статуей Св. Этьена, покровителя этой местности. А на горе, в нескольких шагах от часовни, валяются огромные камни. "Вот всё, что осталось от нашего старого замка! -- говорят старики, показывая груду камней. -- А был он когда-то и грозен, и славен! Так-то всё проходит и изменяется на свете!"

Вероятно, и эта груда камней, -- единственный остаток замка Корвеннек, в недалёком будущем исчезнет совсем, если не исчезла уже и в настоящее время.

Замок этот испокон веку принадлежал роду Корвеннек. Последующие владетели его считали в числе своих предков Св. Этьена, со смертью которого и пресеклась прямая линия этого рода, хотя фамилия Корвеннек и до настоящего времени часто встречается у бретонцев.

В XIV веке владетели замка переименовали его в замок Сент-Этьен и сами приняли фамилию и титул графов Сент-Этьенских. Впоследствии род этот тоже пресёкся, и замок оставался необитаем. В таком виде простоял он до революции 1789 года, во время которой был разрушен шайкой якобинцев, так что от него не осталось и камня на камне. В настоящее время ни историку, ни археологу здесь нечего делать, -- следы прошлого окончательно уничтожены; но жива ещё память народная, сохранившая нам легенду о Св. Этьене, старшем сыне последнего владетеля замка из рода Корвеннек [У Бальзака в его "L'Enfant maudit" рассказана легенда вроде этой, но с совершенно другой мотивировкой и с другой, далеко не народной подкладкой.].

* * *

В конце XIII века владетелем замка Корвеннек был молодой рыцарь, Луи Корвеннек. Он был недавно женат и, несмотря на то, что получил уже приказание следовать за своим сюзереном в новый крестовый поход, не решался уехать от молодой жены, готовившейся стать матерью. Однако сознание, что он поступает не так, как требовал долг вассала, нетерпение и досада грызли молодого барона, и он делался всё сумрачнее и сумрачнее. Молодая жена его, не умея объяснить себе причины недовольства своего супруга, тихонько плакала целыми днями, сидя у узкого окна своей спальни, и это ещё больше раздражало барона.

Наконец, в одну бурную ноябрьскую ночь появился на свет наследник Корвеннека. Радостно спешил из своей башни молодой рыцарь, услыхав эту счастливую весть, но, замедлив шаги у спальни своей жены, чтобы не обеспокоить её, услыхал явственный шёпот прислужниц: "Бедный ребёнок!" Как ураган влетел молодой рыцарь в комнату:

-- Отчего бедный? Умер? Говорите! -- кричал он вне себя.

Но все молчали.

Наконец, выступила вперёд его старая кормилица и сказала:

-- Не кричи, не беспокойся и не тревожь жены! Ребёнок жив и красив как ангел; он проживёт, Бог даст, сто лет. Глупые служанки жалеют его потому только, что не быть ему знаменитым рыцарем Корвеннеком. Но пути Божии неисповедимы!

-- Почему сын мой не может быть рыцарем? Кем же быть ему? Что это за бабьи россказни?

Молча взяла старуха новорождённое дитя и положила его перед рыцарем: ребёнок имел сильно искривлённый стан и несколько склонённую к плечу головку.

-- Урод!! -- вскрикнул диким голосом рыцарь и, не заходя к жене, вернулся в свою башню.

На рассвете его уже не было в замке: уехал он в Палестину на многие годы, не простившись с женой, не взглянув ещё раз на своего новорождённого первенца. Тяжёлым ударом было рождение такого сына для рыцаря, считавшего лучшим украшением человека силу и храбрость.

Таким образом маленький Этьен, -- так назвали новорождённого, в родном своём отце нашёл непримиримого врага, и борьба между ними началась с самого дня его рождения.

Мать и сын остались одни, и существования их слились в одно общее существование. С первой же минуты, когда маленький Этьен стал различать предметы, его глаза чаще всего останавливались на склонённом над ним кротком лице его матери, и часто мать поднимала его на руках к высоким окнам его комнаты, и он с удивлением смотрел на блестящее безбрежное море. Первые звуки, доносившиеся до слуха Этьена, был шум волн разбивающихся на утёсах на берегу того же моря, под самым окном его комнаты. Тихо лежал слабый ребёнок в колыбели и слушал однообразный гул океана да тихую песню, что напевала ему мать; и навеки нераздельно залегли в душе его эти два представления, -- мать и море, колыбельная песня и шум волн.

Так прошло лет пять. Этьен несколько окреп и был очень красив со своей бледной, склонённой на плечо головкой и большими голубыми глазами, но рос тихо или, лучше сказать, почти не рос, и искривление его стана становилось всё заметнее.

Барон Корвеннек наконец вернулся; как внезапно исчез он из замка, так же внезапно снова появился он перед своей женой.

Увидя незнакомого рыцаря в полном вооружении, маленький Этьен вскрикнул и от испуга лишился чувств. С презрением оттолкнул его ногой барон Корвеннек и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Жена последовала за ним и старалась извинить испуг ребёнка:

-- Вы появились внезапно, никто не ожидал вас, а Этьен никогда не видал рыцарей!

-- Никогда ещё Корвеннеки не производили на свет зайцев, и я не хочу видеть этого зайчонка в моём замке!

Долго плакала мать Этьена и умоляла мужа дозволить ребёнку жить в одной из башен на её половине. Надоели рыцарю эти слёзы, и он махнул рукой. Этьен редко сходил со своей башни и с ужасом смотрел на отца, если нечаянно встречал его; с презрением отворачивался от него и Корвеннек, но потом всегда бывало ему как-то не по себе, и долго преследовали его широко открытые, полные ужаса глаза ребёнка.

В конце года родился у рыцаря второй сын, -- крепкий, здоровый мальчик, и отец окончательно возненавидел старшего сына, законного наследника замка.

Наконец, мать Этьена, видя, что дела принимают всё худший и худший оборот, сама отвезла ребёнка в ближайший монастырь и поручила его настоятелю, человеку очень уважаемому и доброму. Таким образом оба брата росли, никогда не видя и не зная друг друга.

Время шло, и стали они юношами. Младший брат наследовал все вкусы своего отца: тяготила его домашняя жизнь, и манили его рыцарские подвиги, турниры и битвы. Отец сам повёз его ко двору французского короля.

Этьен остался в монастыре и поселился в отдалённой келье отшельника, на утёсе у самого берега океана. Здесь жил он в полном уединении, проводя время в размышлениях и чтении. Вся библиотека настоятеля монастыря перешла в его руки. Мать проводила с ним почти всё время, когда отца и брата не бывало дома: вместе они пели (у обоих были чудные голоса) и играли на мандолине. Этьен бывал тогда совершенно счастлив: мать и море, лучшие его друзья, были с ним неразлучны. В те дни, когда он чувствовал себя крепче, он любил ходить с матерью по окрестным селениям; они входили в хижины бедняков, -- мать приносила им хлеба и платье, а он, дитя, выросшее в полном непонимании земного благополучия, садился у изголовья несчастного, больного, страдающего и пел им своим чудным голосом, и несчастные, больные, страдающие забывали своё горе и страдание, слушая его райскую песню.

Когда же возвращался рыцарь домой, Этьен переставал бродить по окрестностям, и крестьяне говорили со вздохом: "Вот вернулся господин, и умолк наш соловей!", хотя возвращение барона бывало для них выгодно, так как при нём помощь из замка раздавалась ещё более щедрой рукой и хлебом, и скотом, и деньгами.

Случалось иногда Этьену издали увидеть своего отца, и стремглав бросался он прятаться в свою келью и долго сидел в ней, не смея шевельнуться.

Так прошло несколько лет.

Здоровье матери Этьена, никогда не бывшее крепким, становилось заметно слабее и слабее, и Этьен с тревогою наблюдал, как бледнело её лицо, и гасли её прекрасные глаза.

И вот, раз ночью, во время отсутствия барона Корвеннека, пришли за Этьеном: матери его было очень дурно. Прибежал он, не помня себя, и после стольких лет в первый раз, уже юношей, вошёл он в свою детскую комнату, где на высокой постели лежала его мать. Она знаками подозвала к себе сына, -- говорить она уже не могла, обняла его, и сердце её перестало биться...

Когда Этьен понял, что это была смерть, он поднялся с колен и со строгим, окаменевшим лицом вышел к слугам замка и сказал им:

-- В первый и последний раз я, старший сын последнего владельца замка и наследник имени древнего рода Корвеннек, обращаюсь к вам, верные слуги моего рода! Запомните мои слова! Улетел ангел-хранитель этого замка в свою небесную обитель, и герб Корвеннеков разбился! Не совьёт больше аист гнезда на крыше замка, и не успеет ещё околеть старый сторожевой пёс, как имя наше погибнет!

В день похорон матери исчез Этьен, и никто ничего не слыхал о нём целый год.

Мраморный герб Корвеннеков, висевший в парадном зале замка, к ужасу слуг, оказался разбитым надвое, и аист в эту весну не прилетал в своё гнездо на крыше замка. Молва об этом быстро распространилась, и скоро все жившие в замке разбежались, никого не осталось в нём, кроме старого привратника, и замок заколотили. Сам барон Корвеннек вместе с младшим сыном был в Крестовом походе с Людовиком Святым. Так прошёл год, и в окрестностях замка разразилась страшная беда: чёрная смерть так и косила людей, вымирали целыми деревнями, и некому было хоронить мёртвых... И тут вдруг вновь раздалась соловьиная песня Этьена; -- всюду поспевал он: пел у изголовья умирающего, собственноручно хоронил мёртвых и утешал оставшихся, и куда ни входил он, всюду словно проникал луч света, и сама смерть исчезала. Вскоре болезнь совсем затихла. Этьен снова поселился на своём утёсе и пел, лёжа на его вершине; пел он приходившим к нему детям о звёздах, -- цветах неба, о солнце, о птицах, -- своих друзьях; но всего охотнее пел он несчастным об умерших, что, по бретонским поверьям, носятся в небе среди облаков. "Корвеннекский соловей", как называли Этьена, решительно приносил счастье: хлеб уродился на славу, о болезнях не стало и слуха, и за целый год не было ни умерших в приходе, ни работы судьям.

На следующую весну дошла до замка весть о смерти молодого рыцаря Корвеннека, погибшего в славном бою с неверными, а летом вернулся в замок и старый барон: израненный, печальный, больной, почти умирающий он казался тенью того могучего барона Корвеннека, которого привыкли так чтить и бояться все соседи. В полном одиночестве проводил он остаток дней своих, и только старый привратник да полуслепой сторожевой пёс разделяли его уединение.

Раз ночью не спалось барону; он сидел в кресле у окна своей спальни и смотрел на море. Но вот вдруг раздалось удивительное пение... Долго слушал его барон, и слёзы одна за другой текли из померкших глаз старика.

-- Кто это поёт здесь так по-ангельски? -- спросил он на другой день у своего слуги.

-- Сын ваш, наследник древнего рода Корвеннеков, молодой барон Этьен! -- строго и внушительно отвечал верный слуга.

Ничего не возразил старый барон и только мановением руки отпустил своего собеседника. Весь день и всю ночь слышал старый привратник тяжёлые шаги своего господина; весь день и всю ночь пел соловей-Этьен о душах умерших, носящихся в облаках, и голос его раздавался далеко по всей окрестности, и никто не ложился спать в эту ночь, слушая его. На заре позвал барон своего верного слугу и, опираясь на его плечо, пошёл к тому утёсу, где, не шевелясь и глядя на небо, пел его сын свою чудесную песню.

Долго стоял у утёса старый рыцарь и просил сына простить ему его великий грех, -- ненависть к собственному сыну. Но юноша пел, не поворачивая головы и не сводя глаз с неба.

Наконец помог старый служитель своему господину взобраться на самый утёс, и, подойдя к сыну, склонился гордый воин на колени... Умолкла, точно оборвалась песня, юноша повернул светлое лицо своё к отцу, улыбнулся ему лучезарной улыбкой и испустил дух.

Низко склонился к земле старый рыцарь; старый привратник хотел было поддержать его, но увидел, что и он тоже мёртв.

Пока сошёл с утёса слуга, чтобы дать знать о случившемся, пока поднимали тело старого барона, все забыли о юноше, а когда хватились, -- нигде его не нашли, как ни искали. Так и исчез он бесследно...

Но дети, тут же неподалёку собиравшие раковины, уверяли, что в ту минуту, как вставало солнце, поднялась с утёса большая белая птица, и, пролетая над ними к морю, пропела им чудесную песню о звёздах, -- цветах неба; песню, которую они часто слыхали от Этьена.

-- Но мало ли что болтают дети! -- говорят серьёзные люди.

* * *

Три дня и три ночи выл старый пёс на опустевшем дворе замка, но затем нашли его околевшим. К зиме снесли на кладбище и старого привратника. Замок заколотили наглухо, и лет сто стоял он в таком виде, но в его парке с ранней весны и до поздней осени пел соловей, и замок стоял, безмолвный и тихий, словно прислушиваясь... Ничто не нарушало этой тишины, и никогда не завывали вокруг него даже зимние бури. Никакие привидения не бродили по его пустынным залам, и даже малые дети не боялись проходить мимо замка, хотя бы в самую глухую ночь.

Лет через сто открылись окна замка, заскрипели заржавевшие петли дверей, послышались голоса, -- засуетились люди, -- и снова жизнь победила смерть!

-----------------------------------------------------------------------------------

Источник: Балобанова Е. В. Легенды о старинных замках Бретани. -- СПб.: С.-Петербургская губернская типография, 1896. -- С. 38.

Распознание, подготовка текста, современная орфография: Евгений Зеленко, март 2014 г.

Оригинал здесь: Викитека.