Демерт Николай Александрович - Темные и светлые стороны нашего общества

ТЕМНЫЯ И СВѢТЛЫЯ СТОРОНЫ НАШЕГО ОБЩЕСТВА.

Давно уже умными людьми замѣчено, что мы, русскіе, то-есть, конечно, обрадованные русскіе, привывли обращать вниманіе больше на чужія, чѣмъ на свои собственныя дѣла, почему эти злосчастныя дѣла и подвигаются у насъ впередъ очень туго, по черепашьи, а иной разъ даже порачьи. Обычай этотъ не нами придуманъ, а еще нашими предками, нами же тщательно поддерживается и охраняется до послѣдняго времени, вмѣстѣ со старинными русскими жбанами, седмисвѣщниками и крашеными деревянными стульями, которые замѣтно начинаютъ входить въ моду.

Только лишь въ концѣ пятидесятыхъ годовъ многимъ могло показаться, будто интересъ къ общественнымъ дѣламъ у насъ вдругъ возбудился съ неимовѣрною силою, но это такъ только показалось: шумѣли только петербургскіе журналы съ газетами, да еще нѣкоторая частица нашей провинціальной интеллигенціи, которая, не вникнувъ въ смыслъ предстоящихъ реформъ, думала, что всѣ ея привиллегіи разрушатся окончательно. Въ какіе-нибудь два-три года все уладилось какъ нельзя лучше: недовольные господа получили выгодныя мѣста членовъ губернскихъ присутствій, мировыхъ посредниковъ, кандидатовъ и т. п.; всѣ недовольные господа сдѣлались до крайности довольными, и шумъ тотчасъ же прекратился. Наступила тишь да гладь -- Божья благодать, и эту тишь да гладь не въ состояніи уже были возмутить всѣ послѣдующія реформы, которыя сулили оставшимся за штатомъ недовольнымъ въ близкомъ будущемъ опять-таки новыя выгодныя мѣста, въ чемъ оставшіеся за штатомъ недовольные и не ошиблись. Кому не удалось попасть въ мировые посредники или въ члены присутствій, тотъ угодилъ въ предсѣдатели или члены земской управы на жалованье, которое будетъ почище посредничьяго; кто не угодилъ ни въ предсѣдатели, ни въ члены, тотъ согласился быть мировымъ судьей, съ жалованьемъ еще болѣе крупнымъ и съ отвѣтственностью еще болѣе ничтожною; остальные же счастливые недовольные пошли въ члены судовъ, въ прокуроры и проч. и проч.

Такимъ-то способомъ, въ соединеніи съ другими способами, достигли, наконецъ, того, что въ Россійской имперіи грамотные, образованные, недовольные почти всѣ вышли, какъ выходятъ, напримѣръ, весь керосинъ, или все масло въ лампѣ. Огромное большинство прежнихъ строгихъ, ничѣмъ недовольныхъ, слѣдовательно, очень придирчивыхъ критиковъ вдругъ превратилось въ дѣятелей, т.-е. въ авторовъ и издателей тѣхъ самыхъ статей, которыя ими прежде критиковались, вслѣдствіе чего и критики не стало. Вмѣсто того, чтобъ самимъ критиковать, какъ было прежде, гг. отставные критики искоса и даже не безъ злобы начали посматривать и на тѣхъ, неуспѣвшихъ пристроиться, своихъ товарищей, у которыхъ языкъ и до сей поры продолжаетъ чесаться. "Стоитъ-ли, говорятъ эти пристроившіеся господа, толковать о какомъ-нибудь крестьянскомъ или земскомъ дѣлѣ? Неужели не надоѣло еще, оскомины не набило? Доказательства, кажется, на лицо: ныньче и тѣхъ рѣдкостныхъ гласныхъ, которые удостоили собраніе своимъ посѣщеніемъ, не худо привязывать, какъ осрамившагося Юма, за ногу къ ножкѣ стола, чтобъ не утекли раньше срока, а о сторонней публикѣ и толковать нечего! Въ прежнее время собранія одну двадцатую часть назначеннаго имъ срока употребляли на составленіе правилъ со порядкѣ, каковаго обязана придерживаться въ залѣ засѣданія сторонняя публика", которой предполагалось множество, а въ числѣ этого множества предполагалось множество озорниковъ и озорницъ. Иные предлагали даже крайнюю мѣру: выводить озорниковъ изъ залы съ помощію сторожей, или вовсе не впускать публику въ залу, а отвести ей хоры, съ которыхъ ничего не слышно, а ныньче? Ныньче стороннюю публику даже силой, при посредствѣ тѣхъ же сторожей, не затащишь въ залу съ улицы, а на хорахъ много-много если увидишь одного какого-нибудь, сильно выпившаго, громко икающаго чиновника, который и самъ хорошенько не знаетъ, гдѣ онъ. Ясно, что земское дѣло всѣмъ опостылѣло и никто въ него больше не вѣритъ, никто не интересуется, кромѣ членовъ да предсѣдателей, которымъ такое равнодушіе подчасъ очень и очень-таки съ руки. Вотъ судебныя учрежденія -- это совсѣмъ особаго рода статья; тамъ сидишь иной разъ какъ въ балетѣ, въ особенности, если присяжный повѣренный и прокуроръ оба ребята ловкіе. Притомъ же у насъ каждый разсчитываетъ и самъ когда-нибудь попасть подъ судъ, слѣдовательно, учится!"

Всѣ. подобнаго рода разсужденія, съ фактической ихъ стороны, безспорно, справедливы, но причины охлажденія, будто бы, къ земскому дѣлу, лежатъ нѣсколько глубже. На первыхъ двухъ петербургскихъ губернскихъ земскихъ собраніяхъ въ огромной залѣ мѣстъ не хватало, а на послѣднихъ, изъ семисоть-тысячнаго населенія города едва отыскивалось пять-шесть охотниковъ слушать сухіе, какъ выжатый и высохшій лимонъ, отчеты управы, которые желающій можетъ прочитать и послѣ. Предсѣдательское право -- изгонять публику по произволу, тоже въ состояніи отбить у многихъ охоту подвергаться лишній разъ риску. Лекціи г. Сѣченова нисколько не напоминали балета и веселаго въ нихъ ровно ничего не было, а зала постоянно была полна, такъ-какъ многіе разсчитывали кое-что узнать, а что такое узнаешь и услышишь на нашихъ пустынныхъ земскихъ собраніяхъ съ половиннымъ количествомъ членовъ, которые всѣ отдѣльные, сколько-нибудь интересные вопросы разрѣшаютъ обыкновенно въ закрытыхъ коммисіяхъ?

Равнодушіе къ засѣданіямъ гласныхъ, мнѣ кажется, еще не доказываетъ равнодушія къ самому дѣлу. Отъ времени до времени періодическая печать даже обязана знакомить съ общимъ ходомъ этого дѣла читателей, которые не имѣютъ ни охоты, ни досуга слѣдить за нимъ по отрывочнымъ газетнымъ извѣстіямъ, хотя заставить читателя не пропускать этого рода статьи, я знаю, задача не легкая. О земствѣ у насъ такъ ужь много писали и притомъ иной разъ зря, безъ всякаго толку, что прежде чѣмъ начать объ немъ рѣчь, необходимо, такъ-сказать, оріентироваться, отыскать какую нибудь рѣзкую, характеристическую черту, которой прежде не было замѣтно; иначе и читать не станутъ, а прямо махнутъ рукой, хотя у насъ и бѣда-то вся въ томъ, что на все слишкомъ ужь рано машутъ рукой.

Всѣмъ и каждому давно уже извѣстно, что земство наше, съ самаго своего рожденія на свѣтъ, страдаетъ обычной болѣзнью большинства петербургскихъ барышень -- малокровіемъ, то-есть безденежьемъ. Въ этомъ ничего новаго, конечно, нѣтъ; но вотъ въ чемъ новое: при страшномъ, хроническомъ безденежьѣ, земство наше поступаетъ точно такъ же, какъ поступали въ старые годы богатые, но раззорившіеся въ Петербургѣ помѣщики, переѣхавшіе изъ столицы въ деревню подъ предлогомъ устройства своихъ дѣлъ. Въ карманѣ у богатаго помѣщика давно уже, какъ говорится, вѣтеръ свищетъ, долговъ и даже процентовъ онъ давно ужь никому, бывало, не платитъ, но за то аккуратно выдаетъ отъ себя постоянное жалованье исправнику и становымъ, чтобы задерживали всѣми мѣрами опись имѣнія, а самъ въ то же время задаетъ въ деревнѣ балы и обѣды съ музыкой для сотни гостей и постоянно изобрѣтаетъ какія-нибудь новыя издержки, на совершенно новыя, разумѣется, высшія потребности, о которыхъ никому другому даже въ голову-то прійти не можетъ.

Точно такъ же, по той же системѣ, дѣйствуетъ и земство, въ особенности въ послѣдніе два, три года. Постоянно плачется оно, какъ помѣщица Боробочка, на скудость свою и недостатки. Изъ своихъ домашнихъ расходовъ обязательными, то-есть неизбѣжными, признаетъ только лишь жалованье управскимъ членамъ, предоставляя все прочее -- какъ-то: народное здравіе, продовольствіе и проч.-- на волю Божію; а между тѣмъ, въ то же время, придумываетъ новые расходы, иной разъ очень крупные, просто такъ себѣ, зря, здорово живешь: я, де такъ хочу -- ндраву моему не препятствуй!

Если неопытный человѣкъ заглянетъ въ журналы управъ и земскихъ собраній, то ему эти самодурные расходы могутъ показаться съ перваго раза вовсе нелишними. Въ постановленіяхъ постоянно пишется, что они (ненужные расходы) утверждаются "съ отнесеніемъ ихъ на счетъ свободныхъ остатковъ земскаго сбора", на счетъ "совершенно свободныхъ рессурсовъ"; но стоитъ только немножко подумать: какіе же могутъ быть совершенно свободные остатки или рессурсы у нищаго? Видимое дѣло, что земство въ этомъ случаѣ просто обезьянничаетъ: оно буквально подражаетъ нашему финансовому вѣдомству, у котораго постоянно по счетамъ оказывается множество какихъ-то "совершенно свободныхъ остатковъ" и "совершенно свободныхъ рессурсовъ", хотя каждому извѣстно, что значитъ эта совершенная свобода! "Совершенно свободные остатки" всего удобнѣе пояснить примѣромъ опять-таки изъ старо-помѣщичьяго быта. Бывало, помѣщикъ собирается ѣхать въ Парижъ или Ниццу, съ этой цѣлью продаетъ хлѣбъ на корню и закладываетъ одно изъ имѣній, или, кстати, всѣ. На поѣздку ему требуется всего 10 тысячъ, а онъ получаетъ въ заемъ подъ закладъ 40; вотъ у него, такимъ образомъ, и образуется 30 тысячъ "совершенно свободныхъ рессурсовъ", которые не грѣхъ и промотать, потому что -- "все равно ужь"!

Какъ видите, у насъ покуда еще все основано на подражаніи старымъ помѣщичьимъ обычаямъ.

Ростовскому земскому собранію (Ярославск. губ., см. "Ярослав. Вѣд.") очень жаль стало своихъ присяжныхъ засѣдателей, и вотъ оно приняло къ разсмотрѣнію докладъ управы, въ которомъ предполагалось каждому засѣдателю выдавать въ сутки по полтиннику, или по три четвертака {Разумѣется, въ виду имѣлись только бѣдные засѣдатели, но у насъ это все равно: если поломать бѣднымъ, то возьмутъ и богатые подъ видомъ бѣдности, съ тою только разницею, что богатый возьметъ деньги и куда нибудь ихъ пожертвуетъ, чтобы не дорогимъ способомъ прослыть благодѣтелемъ. Подобный случай былъ въ одномъ изъ уѣздовъ Казанской губ. въ первомъ году существованія земства. Положили небогатымъ губернскимъ гласнымъ выдать по 60 руб. на поѣздку въ Казань, но отъ пособія не отказался никто: въ томъ числѣ два богатые купца -- хлѣботорговцы и одинъ князь, далеко не совсѣмъ еще разорившійся.}. Уѣздные гласные, не отвергая этой мѣры, поставлены были только въ нѣкоторое затрудненіе при опредѣленіи цифры вознагражденія. Наконецъ большинствомъ 17-ти голосовъ противъ 8-ми постановлено выдавать присяжнымъ засѣдателямъ по 50 к. въ сутки, съ отнесеніемъ этого расхода на счетъ свободныхъ остатковъ земскаго сбора.

Въ чемъ не могло быть никакого затрудненія (сколько дать; два или три четвертака? Да развѣ это не все равно!) -- въ томъ оно встрѣтилось, а гдѣ дѣйствительно было громадное затрудненіе, тамъ его никто и не замѣтилъ! Ну, какіе это "свободные остатки земскаго сбора"? спросилъ бы кто-нибудь у глубокомысленныхъ членовъ управы. Вѣдь больницъ въ Ростовскомъ уѣздѣ навѣрное нѣтъ, кромѣ, разумѣется, городской, лекарей тоже, кромѣ, вѣроятно, одного; городского или двоихъ, изъ которыхъ одинъ собственно никого и не лечитъ, а только потрошить по уѣзду опившихся и удавившихся, а если и есть, то такіе фельдшера-операторы, которые въ нетрезвомъ видѣ рѣжутъ изъ озорства ступни ногъ у бабъ, какъ это было въ Наровчатскомъ уѣздѣ Пензенской губерніи. Школъ порядочныхъ, тоже вѣдь нѣтъ? Дорогъ сносныхъ конечно нѣтъ; хлѣба въ запасныхъ магазинахъ, вѣроятно, тоже; какіе же это."свободные остатки"?

Въ Серпуховскомъ уѣздѣ, Московской губерніи, земство придумало тоже новый, очень остроумный расходъ, который не всякому пришелъ бы въ голову: нужна особенная способность. По закону, судебнымъ приставамъ при съѣздахъ идетъ вознагражденіе отъ частныхъ лицъ, преимущественно отъ неисправныхъ плательщиковъ по рѣшеніямъ суда. Собраніе пожалѣло неисправныхъ плательщиковъ, освободило ихъ отъ непріятныхъ расходовъ, а прибавило, взамѣнъ этихъ денегъ, изъ земскаго сбора, тоже, конечно "изъ свободныхъ остатковъ", но 300 руб. каждому приставу. Результатъ этой мѣры былъ такой (см. "Русск. Вѣд."): "Теперь у насъ, пишетъ корреспондентъ, по каждому пустѣйшему дѣлу приставу приходится почти всегда производить опись имущества и назначать продажу. Отвѣтчикъ, зная, что ему не придется платить приставу за его дѣйствія, преспокойно выжидаетъ, пока тотъ No полнитъ всю процедуру, и только въ назначенный для продажи день представляетъ взыскиваемыя съ него деньги. Изъ этого выходитъ, что наше земство предоставило отвѣтчикамъ просто на просто возможность безнаказанно издѣваться надъ безполезнымъ трудомъ приставовъ и заставлять ихъ попусту тратить время, которое имъ теперь особенно дорого".

То же мягкосердечное къ лѣнивымъ плательщикамъ, но не совсѣмъ разсчетливое серпуховское земство устроило еще такую аферу: задумало оно вдругъ открыть въ городѣ свою земскую аптеку (хотя въ Серпуховѣ съ незапамятныхъ временъ существовало уже двѣ частныя, очень хорошія аптеки и одна изъ нихъ отпускала земству лекарства со скидкою 50%). Съ этою цѣлью нанятъ немедленно провизоръ съ жалованьемъ 75 руб. въ мѣсяцъ; это жалованье аккуратно и выдается ему управою съ февраля; между тѣмъ только въ сентябрѣ появилась надъ помѣщеніемъ аптеки вывѣска съ золотымъ орломъ и съ надписью: "Земская аптека", и только 27-го числа послѣдовало открытіе самой аптеки.

Зачѣмъ серпуховскіе земцы открыли свою собственную аптеку въ такомъ городѣ, въ которомъ существуетъ ихъ уже двѣ и одна отпускала по половинной цѣнѣ -- рѣшить это дѣйствительно нелегко; но само собраніе, какъ видно, было очень довольно своими необъяснимыми поступками. Корреспондентъ пишетъ: "Большая часть дѣйствій собранія на этотъ разъ состояла въ изъявленіи благодарности своимъ сочленамъ за ихъ какіе-то неусыпные труды и невидимую пользу, принесенную земѣству; въ постановленіи собранія опредѣлено даже ходатайствовать предъ высшимъ правительствомъ о наградѣ одного изъ гласныхъ за его безпримѣрныя заслуги земству".

Замѣчательно, что собраніе это состояло всего изъ троихъ гласныхъ отъ землевладѣльцевъ, а остальные всѣ были изъ священниковъ и крестьянъ, первыхъ 5 и вторыхъ 8.

Въ придумываніи новыхъ, ненужныхъ расходовъ между управами и собраніями конкуренція возникла страшная, но мы упомянемъ только о нѣкоторыхъ, такъ-какъ на всѣхъ не хватило бы мѣста.

Балахнинскій предсѣдатель (Нижегородск. губ.) предложилъ увеличить количество мировыхъ судей въ уѣздѣ. Судья-докладчикъ, разъясняя подробности, объявилъ гг. гласнымъ, что однимъ судьей Балахнинскаго уѣзда рѣшено въ годъ 900 дѣлъ, другимъ 400, а третьимъ всего 200 съ чѣмъ-то. Повидимому, докладчикъ клонилъ въ ту сторону, чтобы убавить количество судей, которымъ нечего совсѣмъ дѣлать (ну, не смѣшно-ли: 200 дѣлъ въ годъ, да еще какихъ? "Вы выбили ему зубъ?" вѣжливо спрашиваетъ судья плечистаго отвѣтчика. "Точно такъ-съ!" "Совѣтую вамъ помириться"... "Слушаю, ваше вср-діе!" -- вотъ и все дѣло!) Предсѣдатель, напротивъ, предложилъ увеличить ихъ число, съ чѣмъ собраніе вполнѣ съ нимъ согласилось.

Но когда дѣло дошло до содержанія новому судьѣ, вышло маленькое недоразумѣніе: большинство гласныхъ, узнавъ, что изъ отпускаемыхъ на жалованье судьямъ 6 т. руб. нечего взять на долю четвертаго, -- начало пятиться назадъ и объявило, что лишняго судьи не нужно, достаточно и существующихъ. Предсѣдатель возразилъ, что постановленіе, разъ состоявшееся, можетъ быть отмѣнено лишь единогласно. "Стало быть отступать не велятъ. Дѣлать было нечего; скрѣпя сердце балахнинское земство должно будетъ на лишняго судью прибавить ещё двѣ тысячи изъ кармана. Изъ какихъ источниковъ вытекала надобность въ четвертомъ судьѣ, осталось впрочемъ все-таки въ сущности не разгаданнымъ. Ясно было, что гласнымъ ею было не нужно; нуждались въ немъ только судьи, подписавшіе постановленіе, внесенное на собраніе. Но для чего понадобился новый товарищъ и имъ -- тоже вопросъ. Должно быть, судьи черезчуръ глубокомысленны или мало способны, 4ïo имъ троимъ тягостно рѣшить въ годъ около двухъ тысячъ дѣлъ".

Такъ разсуждаетъ балахнинскій корреспондентъ ("Соврем. Изв."), но разсуждаетъ совершенно напрасно. Совсѣмъ не въ томъ дѣло, нуженъ или не нуженъ четвертый судья. Изъ статистическихъ данныхъ ясно было, что даже трехъ судей слишкомъ много; здѣсь просто на просто шла рѣчь объ изобрѣтеніи во что бы то ни стало новыхъ источниковъ расходовъ, такъ-какъ большая часть земскихъ управъ помѣшана на томъ, что у нихъ есть какіе-то неистощимые, совершенно свободные остатки и рессурсы, которые нужно куда бы то ни было, но непремѣнно истратить.

То же стремленіе замѣчается не только въ уѣздныхъ, на и на губернскихъ собраніяхъ; только тамъ напрасныя этд траты прикрываются цѣлями болѣе благовидными и крупными, такъ что издали всѣ такого рода постановленія кажутся какъ будто совсѣмъ приличными. Тамъ все больше заботятся о народномъ образованіи, о желѣзныхъ путяхъ сообщенія, о монументахъ разнымъ великимъ людямъ, которые всѣ подрядъ зовутся земскими, хотя бы въ сущности они были просто музыканты или пѣвцы придворнаго вѣдомства, каково былъ, напримѣръ, Гаврила Романовичъ Державинъ. На губернскихъ собраніяхъ вопросы о ненужныхъ издержкахъ ставятся несравненно искуснѣе чѣмъ на уѣздныхъ, гдѣ предсѣдатели нерѣдко пользуются просто неловкостью мужиковъ-гласныхъ. Иной разъ предсѣдатель, безъ предварительныхъ разъясненій, вдругъ заявляетъ: "нежелающіе пустъ встанутъ, а желающіе пустъ сидятъ!" Неопытные мужики думаютъ, что рѣчь идетъ лишь о желаніи стоять или сидѣть, а потому сидятъ спокойно, потому что сидѣть все-таки удобнѣе, нежели стоять; но послѣ оказывается, что они этимъ самымъ сидѣньемъ окончательно и безвозвратно ужь присоединились въ предсѣдательской партіи.

На губернскихъ собраніяхъ всѣ гг. гласные на столько образованы, что ихъ однимъ только сидѣньемъ ужь не надуешь, а потому тамъ требуются рѣчи, болѣе или менѣе хитрыя и уклончивыя.

Захотѣлось, напримѣръ, предводительской партіи завести въ губернскомъ городѣ женскую гимназію, или классическую прогимназію, чтобы получить за отмѣнную дѣятельность благодарность высшаго начальства, -- вотъ и приступаютъ они къ выполненію этого плана по слѣдующей, давно уже готовой, программѣ. Предсѣдатель начинаетъ на земскомъ собраніи рѣчь -- вовсе не о народномъ образованіи, которое мало кого занимаетъ, а о какомъ-нибудь другомъ предметѣ, общеинтересномъ, напр., о частыхъ пожарахъ по деревнямъ, причемъ и помѣщичьи усадьбы подвергаются не малой опасности. "При скученныхъ постройкахъ съ соломенными крышами я глубокомъ невѣжествѣ нашихъ крестьянъ -- говоритъ предсѣдатель -- невозможно, милостивые государи, ожидать, чтобы земское страхованіе двигалось слишкомъ быстрыми шагами ко пути къ прогрессу. Наблюденіе за подробностями и деталями относится уже къ обязанностямъ администраціи, а намъ, о. гг., должна принадлежать лишь иниціатива, такъ-сказать, принципъ: по моему мнѣнію земство обязано прежде всего неотлагательно озаботиться образованіемъ населенія!"

Почти въ этой формѣ выражено было подобное предложеніе на пензенскомъ земскомъ собраніи въ 1869 году и, вѣроятно, благодаря такому предложенію, въ городѣ Пензѣ основалась на земскій счетъ женская гимназія, разумѣется, для дочерей и племянницъ не очень богатыхъ дворянъ, чиновниковъ и пр., на іоторую невѣжественные пензенскіе крестьяне принуждены и въ настоящее время платить большую часть 4 тысячъ 500 рублей, внесенныхъ въ земскую смѣту на гимназію.

Какимъ именно манеромъ могутъ угомониться пожары въ соломенныхъ мужицкихъ деревняхъ, если пензенскіе чиновничьи барышни начнутъ бѣгать съ книжками въ гимназію -- объ этомъ на собраніи, разумѣется, рѣчи не подымали, какъ о предметѣ неподходящемъ; но, тѣмъ не менѣе, желаніе извѣстной партіи увѣнчалось полнымъ успѣхомъ, точно также, какъ увѣнчалось оно успѣхомъ и въ другихъ мѣстахъ нашей обширной имперіи. Такъ, напримѣръ, уже въ нынѣшнемъ году изюмсіое уѣздное (Харьковской губерніи) земское собраніе постановило ходатайствовать объ учрежденіи въ г. Изюмѣ полуклассической гимназіи. На содержаніе этой гимназіи предложено установить налогъ по 2 копейки съ десятины земли, вѣроятно, съ двумя древними языками, потому что на одинъ заглаза достаточно было бы и одной копейки, съ соотвѣтственнымъ обложеніемъ и другихъ предметовъ, причемъ уѣздной управѣ поручено составить проектъ педагогическихъ при гимназіи курсовъ. Для полнаго же обезпеченія гимназіи, земское собраніе признало необходимымъ расходъ на этотъ предметъ отнести къ числу обязательныхъ расходовъ, съ тѣмъ чтобы закрытіе гимназіи могло состояться не иначе, какъ по распоряженію правительства.

Читателю самому очень хорошо извѣстно, что мы подбираемъ не отдѣльные какіе-нибудь, рѣдкіе случаи, которые могли бы назваться исключительными. О полныхъ классическихъ и полуклассическихъ мужскихъ и женскихъ гимназіяхъ и прогимназіяхъ хлопотали уже очень многія земства (напр. въ Екатеринославской, Смоленской и мн. др. губерніяхъ), и если до сей поры хлопотали еще не всѣ, то въ этомъ нужно видѣть просто какое-то не доразумѣніе. Вѣроятно въ нѣкоторыхъ губерніяхъ народъ буквально ужь издыхалъ съ голоду и не совсѣмъ искусные земскіе ораторы не съумѣли наглядно разъяснить довѣрчивомъ гласнымъ, какимъ образомъ классическія гимназіи, прогимназіи и всѣ эти распрогимназіи могутъ спасти мужиковъ отъ голодной смерти.

За то въ тѣхъ мѣстностяхъ, гдѣ не хватаетъ еще смѣлости озорничать надъ мужиками классическими прогимназіями -- тамъ мужицкія денежки все-таки идутъ въ изрядномъ количествѣ опять-таки на школы, по названію народныя, но въ сущности такія, которыхъ вовсе и нѣтъ. Школы эти, именуемыя приходскими, существуютъ только въ отчетахъ духовенства и нѣкоторую пользу приносятъ лишь попамъ да дьяконамъ, изображая собою "малую бородавку -- небольшую къ носу прибавку". Положимъ, приходскія школы доходъ духовенству приносятъ не особенно крупный, но такъ-какъ онѣ и времени отнимаютъ очень немного (потому что ихъ нѣтъ), то праздные педагоги довольны и малымъ, выражая свое довольство поговоркой: "небольшой каменный домъ все-таки лучше, чѣмъ большая каменная болѣзнь". И они правы: безъ сомнѣнія -- лучше!

Впрочемъ, не всегда и не вездѣ школы эти обходятся очень дешево: въ Самарской губерніи, въ Новоузенскомъ уѣздѣ, наприм., тратится на нихъ до 40 тысячъ рублей въ годъ, хотя, къ сожалѣнію, о блестящихъ результатахъ ничего какъ-то не слышно. Въ 1870 году объ этихъ школахъ докладывалъ собранію самъ членъ училищнаго совѣта, священникъ Востоковъ и, по его словамъ, учителя въ школахъ тамъ сдѣлались всѣ безъ исключенія превосходными съ той поры, какъ имъ прибавили жалованье, но за то ученики плохи -- очень лѣниво посѣщаютъ прекрасныя школы.

По объясненію отца Востокова, школы въ Новоузенскомъ уѣздѣ особенно быстро стали улучшаться со времени назначенія земствомъ обезпеченнаго содержанія учителямъ по 300 р. въ годъ. "Составъ учителей въ уѣздѣ, за немногими исключеніями, не оставляетъ ничего желать. Между тѣмъ, дѣло народнаго образованія встрѣчаетъ большія препятствія въ средѣ самихъ крестьянъ, къ которымъ еще не проникло сознаніе пользы и необходимости образованія дѣтей, отчего дѣти очень часто отвлекаются родителями отъ ученья для домашнихъ и полевыхъ работъ и вообще посѣщаютъ школы неаккуратно".

Мы до сихъ поръ думали, что лучшей и даже единственной рекомендаціей школы можетъ служить лишь то обстоятельство, когда ученики охотно ее посѣщаютъ, а отцы, прозрѣвшіе нѣкій толкъ въ школѣ, охотно въ нее посылаютъ дѣтей,-- но по отчету отца Востокова выходитъ совсѣмъ наоборотъ. Ему лично новоузенскія школы очень нравятся; жалованье, отпущенное земствомъ учителямъ и законоучителямъ, тоже, какъ видно, нравится этимъ послѣднимъ, но за то онѣ не нравятся ни родителямъ, ни ученикамъ, такъ что собраніе, по настоянію отца Востокова, принуждено было предпринять слѣдующія энергическія мѣры: 1) проситъ мировыхъ посредниковъ внушать крестьянамъ пользу обученія дѣтей, неудобства отвлеченія ихъ отъ школы для домашнихъ работъ и необходимость одновременнаго поступленія ихъ въ школы; 2) по возможности, поощрять усердіе и успѣхи учителей и законоучителей наградами и т. п. Всего 8 мѣръ, и изъ нихъ послѣднія: 7) проситъ мировыхъ посредниковъ оказать содѣйствіе къ устройству обществами помѣщеній для школъ, и 8) принять нѣкоторыя церковно-приходскія школы въ вѣдѣніе земства, и обезпечитъ ихъ наравнѣ съ земскими школами.

Мы не имѣемъ никакихъ основаній не вѣрить почтенному отцу Востокову, члену училищнаго совѣта, но онъ самъ составилъ свой отчетъ такимъ образомъ, что невольно въ людяхъ, незнакомыхъ съ Новоузенскимъ уѣздомъ, возникаетъ сомнѣніе. 1) Если школы дѣйствительно хороши, то почему же родители учениковъ и ученики бѣгутъ отъ нихъ? Въ Новоузенскомъ уѣздѣ на школы могутъ, если желаютъ, тратить денегъ больше, нежели въ другихъ мѣстностяхъ. Въ условіяхъ итого рода можетъ быть допущено большое разнообразіе; но вѣдь общія-то условія неизбѣжно должны быть одинаковы для всей Россіи. Общее для всей Россіи правило: мужики ненавидятъ негодныя школы, какъ ненавидятъ и всякое другое бѣдствіе, какъ напримѣръ, хлѣбныхъ червей, мышей, волковъ, рекрутское наборы, воинскіе постои и проч. и проч.; но, какъ скоро замѣчаютъ отъ школы толкъ, то охотно начинаютъ ею пользоваться, потому что русскій мужикъ совсѣмъ не врагъ грамотности. Изъ этого ясно, что въ Новоузенскомъ уѣздѣ школы еще не годны, хотя онѣ и могутъ нравиться отцу Востокову, учителямъ и законоучителямъ, получающимъ хорошее жалованье. Впрочемъ, опять таки сомнительно: хорошее-ли, полно? Отецъ Востоковъ на собраніи усердна хлопоталъ объ его увеличеніи различными наградами и "поощреніями"; а зачѣмъ же было и увеличивать, если оно достаточно велико? 2) Если школы въ Новоузенскомъ уѣздѣ находятся въ блестящемъ положеніи и уѣздное земство въ состояніи на нихъ тратить до 40 тысячъ рублей въ годъ, то зачѣмъ же было, для поддержанія этихъ прочныхъ, блестящихъ школъ обращаться къ такимъ сомнительнымъ, дряннымъ мѣрамъ, каковы напр.: 1) "просить мировыхъ посредниковъ внушать крестьянамъ"... и 7.я "просить мировыхъ посредниковъ оказать содѣйствіе?"... Такія нищенскія, ни къ чему не пригодныя мѣры позволительно примѣнять къ дѣлу, для очищенія совѣсти, не богачамъ-новоузенцамъ, хладнокровно растрачивающимъ на жалованье учителямъ по сорока тысячъ, а какому-нибудь нищенскому же уѣзду, въ родѣ напр. Симбирскаго, который года два тому назадъ на образованіе всего-то на все отвалилъ только рублей сорокъ, помнится, или бѣдненькой Владимірской губерніи, которая на просвѣщеніе полутора-милліоннаго населенія тратить по 600 рублей въ годъ, т.-е. по четверти мордочки въ годъ на человѣка. Бросить мировыхъ посредниковъ совсѣмъ не къ чему. Эту мѣру могутъ примѣнять только лишь тѣ, которые ровно ничего не сдѣлали, а между тѣмъ хотятъ показать, будто и они что-то такое сдѣлали: мы де распорядились "проектъ мировыхъ посредниковъ вкушать" и т. п. Подобная дрянненькія мѣры служатъ только къ поддержкѣ мировыхъ посредниковъ, которые во многихъ мѣстахъ (напр. въ Сапожковскомъ уѣздѣ, Рязанской губ.) сами уже считаютъ себя людьми совсѣмъ ненужными и ходатайствовали даже (хотя и безъ успѣха) о самоистребленіи.

Наконецъ еще, послѣднее сомнѣніе въ доброкачественности драгоцѣнныхъ новоузенскихъ школъ: о положенія ихъ сообщаетъ членъ училищнаго совѣта, а между тѣмъ, къ сожалѣнію, большинство уѣздныхъ училищныхъ совѣтовъ успѣло себя зарекомендовать не совсѣмъ-таки выгодно. Не вѣрить члену училищнаго совѣта, разумѣется, нѣтъ никакого основанія, но вѣдь точно также нѣтъ никакихъ основаній не вѣрить и предсѣдателю земской управы, когда онъ читаетъ отчетъ объ израсходованныхъ суммахъ на мосты, гати, наемъ лошадей и проч. Обоимъ имъ нужно вѣрить, но предварительно все-таки обоихъ не худо провѣритъ: не увлекаются ли они? Вотъ, наприм., какія свѣдѣнія мы получили о дѣятельности гг. членовъ елецкаго училищнаго совѣта Орловской губерніи {Журналъ елецкаго земскаго собранія за прошедшій годъ.}:

"Надзоръ за народными школами -- говорится въ журналѣ -- по распоряженію правительства, принадлежитъ училищному совѣту, но несмотря на то, что онъ существуетъ уже два года, дѣятельность гг. членовъ онаго ничѣмъ не отозвалась на училищахъ, кромѣ только распредѣленія между членами всѣхъ училищъ на участки для обзора, но обзора этого въ дѣйствительности, какъ въ прошломъ, такъ и въ настоящемъ году, никто изъ гг. членовъ не дѣлалъ, исключая одного члена отъ земства, священника Алексѣя Звягинцева.-- Впрочемъ, управѣ извѣстно, что и протоіерей Шубинъ обозрѣвалъ училища однихъ государственныхъ крестьянъ, и то не по предложенію совѣта, а по особому предписанію епархіальнаго архіерея, но какъ обзоръ этотъ произведенъ былъ имъ въ лѣтнее, не учебное время и во многихъ мѣстахъ ограничивался однимъ только взглядомъ лишь на училищныя зданія, а потому и имѣлъ весьма малое отношеніе къ дѣлу народнаго образованія. При такомъ безконтрольномъ положеніи училищъ, очевидно легко могутъ бытѣ терпимы на должности учителей люди или неспособные, или недобросовѣстные, которые, разумѣется, болѣе вредятъ нежели помогаютъ дѣлу народнаго образованія; съ другой стороны, легко можетъ быть и то, что и, добросовѣстные учителя, не видя одобренія и поощренія ихъ дѣятельности, становятся равнодушны къ своимъ обязанностямъ и бросая прежнюю энергію, не обращаютъ должнаго вниманія на учащихся". А во Владимірской губерніи даже самъ членъ совѣта, фонъ-Бахъ заявилъ, что отчеты училищныхъ совѣтовъ правды въ себѣ не заключаютъ. Считая службу членовъ совершенно безполезною, фонъ-Бахъ просился даже въ отставку, потому что стыдно служить!

На основаніи всѣхъ изложенныхъ данныхъ мы, до той поры, пока кто не убѣдятъ насъ въ, противномъ, причисляемъ и сорока-тысячный новоузенскій расходъ (впрочемъ, не весь) къ разряду тѣхъ земскихъ расходовъ, о которыхъ говоримъ, т.-е. къ разряду "не совсѣмъ производительныхъ".

Къ этой категоріи земскихъ расходовъ иногда причисляются такіе ужь оригинальные, что даже невзыскательныя собранія отъ изумленія начинаютъ разводить руками и бракуютъ управскіе доклады, что случается, впрочемъ, весьма рѣдко. Симбирскій корреспондентъ "Совр. Изв." увѣряетъ, наприм., будто симбирская управа на послѣднемъ собраніи, въ числѣ многихъ статей расходовъ, показала сумму, отпущенную на прогоны одному изъ своихъ членовъ, получающему 2 т. Жалованья, употребленные будто бы имъ при разъѣздахъ по городу, для присмотра заработаны, производившимися въ больницѣ и на Волжскомъ спускѣ; но такъ какъ городъ Симбирскъ можно изъ конца въ конецъ пройти въ какую нибудь четверть часа, тособраніе не признало этотъ расходъ правильнымъ и положило деньги эти взыскать съ охотника до почтовой ѣзды по городу.

Несравненно болѣе вредное вліяніе оказываетъ на благосостояніе народа неудержимая и неукротимая страсть нашихъ земскихъ дѣятелей къ постройкѣ желѣзныхъ дорогъ даже въ такихъ мѣстностяхъ, гдѣ ровно никакихъ путей не было, откуда ѣздить некому и возить нечего. Наши земскіе дѣятели убѣждены, что стоитъ только соединить два какихъ бы то ни было пункта (напр. два уѣздныхъ города, которые не производятъ ровно ничего, кромѣ дѣтей мелкихъ чиновниковъ и нищихъ-мѣщанъ) желѣзной дорогой -- и пункты эти тотчасъ же обогатятся, а пустынная мѣстность вразъ оплодотворится. Какъ, бывало, послушаешь разсужденій нашихъ земскихъ дѣятелей о желѣзныхъ дорогахъ, то поневолѣ ротъ разинешь: откуда что у нихъ берется только! По своей и по сосѣднимъ губерніямъ хоть шаромъ покати, мужикамъ ѣсть нечего, а они-то высчитываютъ себѣ по пальцамъ, сколько каждый мужикъ провезетъ по будущей дорогѣ въ годъ грузу, хотя никто и вообразить себѣ не можетъ, что такое именно мужикъ повезетъ? "Вотъ, говорятъ, по этой степи, параллельно съ такой-то судоходной рѣкой, желѣзная дорога пройдетъ 300 верстъ; но этой трущобѣ полтораста; жителей въ этой мѣстности мало-мало 20 тысячъ душъ мужскаго пола, да столько же женскаго. Если теперь предположить, что каждый мужикъ въ теченіе года по желѣзной дорогѣ куда-нибудь и чего-нибудь свезетъ 20 пудовъ, а каждая баба по десяти, то одно только мѣстное населеніе отправить по дорогѣ 600 тысячъ пудовъ; въ дѣйствительности же несравненно больше". И такихъ, неосновательныхъ разсчетовъ бываетъ иной разъ вполнѣ достаточно для того, чтобы земское собраніе единогласно рѣшилось ассигновать изъ своихъ совершенно свободныхъ остатковъ и ресурсовъ тысячъ 20--30 на изысканія, а потомъ нѣсколько сотъ тысячъ на гарантію. При этомъ кстати, разумѣется, утверждаются и нѣкоторые другіе расходы: на устрицъ и шампанское земскимъ депутатамъ, отправляемымъ въ Петербургъ со спеціальной цѣлью -- угощать людей нужныхъ и, такъ-какъ это угощеніе производится вразъ пятью или шестью депутатами, то устричный земскій расходъ оказывается вовсе не маленькимъ -- рублей по 500 minimum въ мѣсяцъ на брата. Эти неопредѣленные устричные расходы, въ отличіе отъ другихъ необязательныхъ земскихъ расходовъ, называются "безотчетными издержками". Само собою разумѣется, что въ желѣзные депутаты стараются выбрать людей, отлично знающихъ толкъ въ устрицахъ и, вообще, въ тонкихъ блюдахъ; людей съ желѣзнымъ желудкомъ, которые могутъ съѣсть за одинъ присѣстъ, во всякое время дня и ночи, сколько угодно; однимъ словомъ, настоящихъ гастрономовъ-спеціалистовъ, которые на губернскихъ собраніяхъ всегда находятся въ достаточномъ количествѣ. Ихъ даже несравненно больше тамъ, чѣмъ лицъ, окончившихъ курсъ въ университетахъ. Эти устричные или безотчетные земскіе расходы и гарантіи составятъ сумму вовсе не ничтожную, если ихъ сложить всѣ вмѣстѣ: вѣроятно впятеро-вшестеро больше, чѣмъ расходъ на мужскія и женскія классическія прогимназіи, гимназіи, присяжныхъ засѣдателей, судебныхъ приставовъ и проч. и проч. Симбирское земское собраніе, напримѣръ, внесло въ смѣту 1870 года (разумѣется, не на устрицъ, а на изысканіе линіи желѣзной дороги) 30,015 рублей, да еще потребовалось дополненіе къ этой, единовременно назначенной суммѣ. Сумма эта, какъ замѣтно изъ журналовъ собранія, показалась и ему самому обременительною, потому что тамъ говорится слѣдующее:

"Внося, въ силу означеннаго постановленія, въ смѣту этотъ расходъ, губернская управа, въ виду обремененія имъ смѣты, въ особенности при нехорошихъ урожаяхъ послѣднихъ лѣтъ, обратила здѣсь вниманіе собранія на то: во первыхъ, что затрата земства на изысканіе линіи желѣзной дороги, въ случаѣ дарованія на эту дорогу концессіи, будетъ возвращена земству сполна, а слѣдовательно сборъ на ея пополненіе лучше отложить до того времени, когда, въ случаѣ отказа въ концессіи, онъ окажется неизбѣжнымъ; во вторыхъ, что недостатокъ наличныхъ суммъ губернскаго сбора, произведенный отпускомъ 30,015 р. на изысканіе линіи желѣзной дороги, могъ бы временно быть покрытъ изъ суммы до 40,000 р., отдѣленной губернскимъ земскимъ собраніемъ въ запасный дорожный капиталъ, при томъ, конечно, условіи, что это временное позаимствованіе будетъ пополнено или возвратомъ отъ строителей желѣзной дороги, когда будетъ дана концессія, или, въ противномъ случаѣ, особицъ сборомъ на это по смѣтѣ. Въ настоящее же время губернская управа полагала этотъ расходъ изъ смѣты исключать".

Впрочемъ, "нехорошіе урожаи послѣднихъ лѣтъ" не только не останавливаютъ земства другихъ губерній отъ желѣзнодорожныхъ изысканій, но, наоборотъ, поощряютъ даже. Такъ предсѣдатель черниговской губернской управы, въ виду бѣдственнаго положенія крестьянъ Суражскаго и Мглинскаго уѣздовъ, предложилъ-было собранію предпринять рѣшительная мѣры и указалъ, какія именно, но предсѣдателю земскаго собранія мѣры эти до такой степени не понравились, что онъ собственною властію прекратилъ непріятныя для себя пренія. Управа съ предсѣдателемъ немедленно вышла въ отставку (впрочемъ, не всѣ члены), а для обезпеченія голодныхъ мужиковъ начали придумывать разныя мѣры и, наконецъ, съ особеннымъ удовольствіемъ остановились на "ходатайствѣ предъ правительствомъ объ уклоненіи чрезъ голодающіе уѣзды желѣзнаго пути", который, по сдѣланнымъ изысканіямъ, долженъ пройти изъ Роменъ или Конотопа чрезъ Гомель и Минскъ къ Вильно или Ландварову. Когда-то разрѣшатъ это пресловутое уклоненіе, замѣчаетъ корреспондентъ, а крестьяне жди манны земской. Къ тому же, едва-ли это уклоненіе будетъ допущено, да если и будетъ разрѣшено, то все-таки не насытитъ алчущихъ, и будетъ, слѣдовательно, безполезною потерею капиталовъ и для мѣстности, и вообще для промышленности".

Здѣсь, значитъ, совершилось именно то, что нѣсколько выше высказано у насъ въ общихъ словахъ на счетъ характера дѣятельности нашего земства. У крестьянъ деревня сгорать до тла и имъ голову приклонить негдѣ, а представители народныхъ интересовъ; служащіе на тысячномъ жалованьѣ, начинаютъ толковать: "Это, молъ, все отъ невѣжества! Нужно основать въ губернскомъ городѣ на земскій счетъ женскую гимназію!" и основываютъ! Крестьяне голодной смертью гибнутъ, а представители ихъ интересовъ начинаютъ "ходатайствовать" объ измѣненіи направленія только что еще проектируемой желѣзной дороги и назначаютъ изъ "совершенно свободнаго продовольственнаго капитала" тысячъ по двадцати, разумѣется "заимообразно" лучшимъ гастрономамъ изъ своей братіи "на безотчетныя издержки по желѣзной дорогѣ". Въ Смоленской губерніи, два года тому назадъ, во время свирѣпствовавшаго тамъ голода, помнится, все это было продѣлано въ точности. Крестьяне требовали хлѣба, а имъ предлагали -- даже и не камень, а просто возить камни на желѣзную дорогу, не справляясь, есть-ли у нихъ лошади и въ силахъ-ли съ голодухи тощія клячи ноги передвигать, а мужики править тощими клячами.

Пензенскіе земцы тоже пошли по стопамъ своихъ сосѣдей -- симбиряковъ, но съ тою только разницею, что у нихъ въ пользу ходатайства о желѣзной дорогѣ пошли тѣ самые доводы, Которые въ Симбирскѣ считались какъ-бы задержкой. Симбиряки назначили "на изысканія" 30 тысячъ рублей и нашли ихъ не совсѣмъ таки удобными "въ виду обремененія ими смѣты, въ особенности при нехорошихъ урожаяхъ послѣднихъ лѣтъ", а пензяки, наоборотъ, именно голодное-то время и считаютъ самымъ удобнымъ временемъ для изысканій.

При обсужденіи путей сообщенія въ Пензенской губерніи, собраніе, обращаясь къ давно уже возбужденному вопросу о моршанско-пензенской желѣзной дорогѣ, постановило: "Хотя имѣются нѣкоторыя данныя, дающія надежду на осуществленіе насущной для Пензенской губерніи потребности этого рельсоваго пути, но такъ-такъ въ настоящее время исключительное положеніе губерніи, вслѣдствіе неурожая въ 1869 году и плохой надежды на урожай въ будущемъ, обнаружило еще осязательнѣе то бѣдственное состояніе, въ которое поставлена губернія исключеніемъ своимъ изъ района сѣти желѣзныхъ дорогъ, при совершенномъ отсутствіи другихъ правильныхъ путей сообщенія, то ходатайствовать вновь предъ правительствомъ о безотлагательномъ разрѣшеніи для Пензенской губерніи моршанско-пензенской линій, при чемъ скорѣйшее начатіе работъ могло бы дать возможность заработковъ массѣ сельскаго населенія губерніи, изнуренной неурожаемъ настоящаго года, и обезпечить правильность поступленія Податныхъ и выкупныхъ платежей".

Изъ этихъ словъ вы, читатель, не можете не замѣтить, что земцы наши смотрятъ на постройку желѣзныхъ дорогъ, стоющихъ десятки и сотни милліоновъ, какъ на какую-то временную административную мѣру противъ прошлогодняго неурожая! Если правительству удастся, за какіе бы то ни было проценты, добыть заграницей денегъ и оно приступитъ къ постройкѣ такой-то дороги -- то, какъ-бы въ награду за это, "изнуренное населеніе губерніи" исправно внесетъ подати въ казну и выкупные платежи помѣщикамъ, а иначе ни казнѣ, ни помѣщикамъ -- нѣтъ ничего! Ну, а если дорогу построятъ, но крестьяне все-таки окажутся "изнуренными" и" не станутъ вносить ни податей, ни платежей: тогда что? Не пирамиды-ли какія начать на границѣ Киргизскихъ степей?

Что постройка желѣзныхъ дорогъ въ голодной мѣстности не обогащаетъ крестьянъ -- это какъ нельзя Яснѣе доказала смоленская дорога, на которую гг. смоленскіе дворяне разсчитывали, какъ на манну небесную. Народу, говорятъ, примерло дѣйствительно не мало, но чтобы какая выгода ему досталась -- нѣтъ, для этого голодный народъ слишкомъ изнурёнъ и бѣденъ, а деньга вѣдь деньгу любитъ. Настоящую выгоду получили лишь сотни синихъ длиннополыхъ кафтановъ съ дутыми сапогами, сотни чиновниковъ со свѣтлыми пуговицами и безъ пуговицъ, да потомъ еще какой нибудь Саулъ получилъ тысячи, а Давидъ -- тьмы.

Въ послѣднее время о вновь выстроенныхъ нашихъ желѣзныхъ дорогахъ начали распространяться такіе дурные слухи, что дѣйствительно можно подумать, будто онѣ выстроены съ единственной цѣлью: дать хотя бы на годъ занятіе голоднымъ крестьянамъ и возможность уплатить выкупные платежи. Вотъ, напримѣръ, какъ относится къ тремъ новымъ дорогамъ одинъ провинціальный корреспондентъ: "Проведенныя дороги, отъ которыхъ такъ много ожидало правительство и общество, не только не оправдали этихъ ожданій, но совершенно уничтожили вѣру въ полезность ихъ. Я разумѣю дороги: рыбинско-бологовскую, смоленскую, новоторжскую. Первая, за неимѣніемъ товаровъ, готова прекратить свое движеніе. Второй также нечего возить, за исключеніемъ пассажировъ; да и эти послѣдніе (крестьяне) не всегда рѣшаются ѣздить по ней, такъ-какъ почти всегда рискуютъ простоять на полпути полусутки и болѣе. На послѣдней нѣтъ ни пассажировъ, ни товара, и она, надобно ожидать, въ. скоромъ времени кончитъ свое существованіе".

На счетъ смоленской дороги корреспондентъ "Биржевыхъ Вѣд." говоритъ еще подробнѣе, разсказывая то, что онъ самъ видѣлъ. "На дняхъ я имѣлъ надобность побывать на торгу,-- пишетъ корреспондентъ, -- и, ѣдучи туда, обогналъ обозъ съ коноплянымъ масломъ, и другими товарами. Зная, что это масло приготовляется большею частію въ Черниговской и Орловской губерніяхъ, и полагая, что этотъ обозъ слѣдуетъ на желѣзную дорогу, я не понималъ, зачѣмъ же они везутъ его въ Смоленскъ, тогда какъ удобнѣе было бы поставить въ Рославлѣ, или Брянскѣ и Карачевѣ, на платформу; но оказалось, что товаръ этотъ везли въ Порѣчье, для сплава въ Ригу, по рѣкамъ Касплѣ и Двинѣ. Это меня крайне удивило, а потому я вновь спросилъ: почему же торговцы не отправляютъ его по желѣзной дорогѣ, а гужомъ за 250 и болѣе верстъ? На это мнѣ отвѣчали: "видно, находятъ невыгоднымъ". Этотъ отвѣтъ, по моему мнѣнію, стоитъ чтобы на него обратили вниманіе, какъ администраціи желѣзныхъ дорогъ, такъ и общество, потому что для чего, же у насъ строятся желѣзныя дороги, если товары обходятъ ихъ?"

Вопросъ, дѣйствительно, очень любопытный, но онъ, какъ оказывается, приходитъ въ голову не на одной только смоленской дорогѣ, но и на другихъ, напримѣръ, на кіево-балтской, которая уже успѣла пріобрѣсти себѣ названіе "злосчастной", точно такъ, какъ козловская дорога пріобрѣла себѣ въ самомъ началѣ своего существованія названіе "душегубки". Разсказываютъ, что люда благоразумные предпочитаютъ ѣхать на оптовыхъ, дѣлая по скверной дорогѣ во 500 верстъ кругу, лишь бы миновать злосчастную кіево-балтскую линію, справедливо разсуждая, что лучше разбить себѣ бока въ саняхъ, чѣмъ остаться на вѣкъ калѣкою. Если крайнія обстоятельства заставятъ кого-нибудь ѣхать на югъ, то совѣтуютъ съ Курска ѣхать на Харьковъ, Полтаву, Елисаветградъ и т. д., чтобъ миновать кіево-балтскую дорогу. Случается, что поѣзды сидятъ по недѣли на станціяхъ; мѣсяцъ надо употреблять на проѣздъ отъ Балты до Кіева, такъ что движеніе но желѣзной дорогѣ людямъ съ ограниченными средствами невозможно, а остается лишь обратиться къ первобытному способу передвиженій на долгихъ. Товарнаго движенія уже около двухъ мѣсяцевъ не существуетъ. Разумѣется, главная отвѣтственность за такое положеніе пути падаетъ на строителя: полотно дороги большею частью идетъ безъ насыпи, а если и есть кое-какія, то и тѣ предстоящей весной будутъ смыты. "Не знаемъ, замѣчаетъ корреспондентъ, что стало бы дѣлать правительство въ томъ случаѣ, еслибъ ему пришлось двигать массы войскъ по этой важной, въ стратегическомъ отношеніи, линіи?"

Всѣ эти отрывочныя наблюденія и соображенія очевидцевъ-корреспондентовъ я привожу вовсе не съ цѣлью возстановить кого бы то ни было противъ постройки у насъ желѣзныхъ дорогъ (хотя и убѣжденъ, что желѣзныя дороги, проведенныя по нищенской мѣстности, въ которой некому покупать и нечего продавать -- дѣлу не помогаютъ). Я привожу отрывочныя корреспонденціи только лишь затѣмъ, чтобы яснѣе читателю видно было, какъ строятся у насъ новыя дороги, имѣющія, можетъ быть, и цѣль совсѣмъ не торговую, а чисто военную, которая съ народнымъ благосостояніемъ имѣетъ очень мало общаго. Прочитавши приведенные отрывки, становится очень понятнымъ, почему голодный народъ и послѣ желѣзно-дорожныхъ земляныхъ работъ остается попрежнему голоднымъ и почему наши обрусѣлые Саулы получаютъ тысящи, Давиды тьмы; а Соломоны самимъ себѣ воздвигаютъ трехъ и четырехъэтажные храмы по всѣмъ большимъ россійскимъ городамъ.

А представители интересовъ нашего земства суются тутъ еще со своими несчастными гарантіями, когда земству и самому-то-ѣсть нечего! Пора бы ужь, кажется, опомниться: мало развѣ еще ихъ надували, какъ базарную телятину? Ну, чѣмъ станутъ выплачивать гарантію, если приведется? Да чуть ли ужь и не пришлось кому-то? И какіе-такіе это нашлись свободные капиталы у нашего земства, у котораго, кромѣ гнилыхъ мостовъ, убійственныхъ дорогъ, душегубныхъ рѣчныхъ переправъ, да угарныхъ арестантскихъ помѣщеній ничего болѣе и нѣтъ?

Повидимому, скандалъ харьковскаго земства съ однимъ изъ современныхъ Соломоновъ, г. Поляковымъ (который обѣщалъ-было 300 тысячъ, а потомъ наотрѣзъ сказалъ: "ни копеечки не плачу!") огорошилъ-было очень многихъ; но, къ сожалѣнію, опять пущены слухи, но мнѣнію иныхъ "утѣшительные", но, по моему, очень грустные: они заставятъ азартнаго, но струсившаго игрока опять удариться въ игру въ банкъ. Въ Харьковскихъ Вѣдомостяхъ уже заявлено, будто въ Харьковѣ, 23-го января, въ земской управѣ получена телеграмма отъ присяжнаго повѣреннаго Унковскаго о томъ, что петербургская судебная палата" по выслушаніи частной жалобы его по иску земства къ Полякову о трехстахъ тысячахъ руб., постановила: отмѣнивъ рѣшеніе петербургскаго окружнаго суда, искъ земства принять къ разсмотрѣнію.

Дай Богъ, разумѣется, чтобы харьковское земство выиграло, но, съ другой стороны, нечего особенно жалѣть, если и потеряетъ: пусть это хоть Другимъ земствамъ послужитъ хорошимъ урокомъ, а то вѣдь посмотрите-ка, что теперь предъ глазами у насъ творится? Слыхали-ли вы хоть что-нибудь о городѣ Кашинѣ и кашинцахъ? Слыхали-ли вы, наконецъ, что именно волнуетъ въ данный моментъ умъ кашинцевъ? Вѣроятно, если и слыхали, то очень немногіе, и очень немногое, а между тѣмъ въ этомъ самомъ городѣ Кашинѣ "вопросъ дня, который волнуетъ въ настоящее время умы -- это вопросъ о постройкѣ желѣзно-конной дороги изъ Кашина черезъ Тверь до Ржева по проекту гг. Больмана и Виноградова, представленному въ тверское губернское земское собраніе".

Выгоды въ проектѣ представлены, разумѣется, удивительныя, но кашинцы, какъ видно, тоже себѣ на умѣ. Корреспондентъ замѣчаетъ, что "къ сожалѣнію, весьма многіе кашинцы смотрятъ на эти выгоды очень недовѣрчиво. Они находятъ, что количество грузовъ, перевозимыхъ между сказанными городами, далеко менѣе половины той цифры, которая представлена въ ихъ проектѣ".

А намъ кажется, нечего и сожалѣть, если умницы-кашинцы смотрятъ съ недовѣріемъ; напротивъ, нужно радоваться. Вотъ скоро проектъ будетъ представленъ на разсмотрѣніе экстреннаго земскаго собранія -- тамъ его навѣрное примутъ съ полнѣйшимъ довѣріемъ, и, если въ чемъ-нибудь измѣнятъ, то развѣ только удвоятъ, а не уполовинятъ выставленныя въ немъ цифры. Гг. Больманъ и Виноградовъ желаютъ построить дорогу по цѣнѣ 12,800 р., а всего за 259 в. на сумму 3.315,200 р. При этомъ они предлагаютъ, чтобъ часть суммы, именно 1.700,000 р., была обращена въ облигаціи, гарантированныя земствомъ изъ 5% дохода и 1/10 погашенія, а остальная была въ видѣ негарантированныхъ акцій. При этомъ земство должно исходатайствовать концессію срокомъ на 81 годъ, послѣ утвержденія которой предприниматели, представивъ земству залогъ въ 90 т. руб., будутъ дѣйствовать въ качествѣ его довѣренныхъ. Они будутъ производить за свой счетъ изысканія, и потомъ, составивъ акціонерное общество, выстроятъ дорогу и передадутъ въ вѣдѣніе этого общества, которое будетъ управлять ею подъ непосредственнынъ наблюденіемъ земства; земству предоставляется имѣть своего представителя въ числѣ лицъ, управляющихъ дорогой. За гарантію, которая требуется отъ земства, ему предоставляются, разумѣется, большія права и выгоды, но только съ той поры, когда по дорогѣ начнутъ уже ѣздить, и только въ томъ случаѣ, если кашинцы не станутъ возить свое конопляное масло и другіе товары окольными дорогами, какъ дѣлается это на только что отстроенной смоленской. Изъ свѣдѣній, добытыхъ губернскою управою, видно, что валовая прибыль отъ дороги будетъ равна 412 т. р., изъ которыхъ, за различными отчисленіями, согласно вышеприведеннымъ пунктамъ, причитается въ дивидендъ земству около 44 т. руб. сер. "Словомъ, собранныя данныя представляютъ дѣло въ самомъ наилучшемъ видѣ" -- замѣчаетъ корреспондентъ; но что-же будетъ однако въ томъ случаѣ, если недовѣрчивые-то кашинцы окажутся правыми, т.-е. если количество грузовъ окажется далеко менѣе половины предположеннаго?

Несчастные примѣры съ земскими гарантіями дѣйствуютъ на наше земство какъ-то очень слабо: они, повидимому, все больше и больше разжигаютъ въ земствѣ страсть къ желѣзно-дорожнымъ концессіямъ, къ которымъ желѣзно-дорожные наши тузы-аристократы значительно уже охладѣли. Съ концессіями въ настоящее время совершается то же самое, что съ модами на шляпки, шиньоны и кринолины: аристократы начинаютъ ихъ бросать, но за то мѣщанки, горничныя и дьяконскія дочки перенимаютъ съ величайшимъ рвеніемъ. Мудрые Соложоны называютъ уже занятіе желѣзно-дорожными концессіями "лизаньемъ съ бритвы меду", а земскіе представители сами добровольно лѣзутъ на бритву, не разсчитывая даже на лизанье меду!

Въ самое послѣднее время въ земствѣ еще возбудилась новая страстишка -- къ телеграфамъ, но однакоже сравнительно въ слабой степени, вѣроятно потому, что въ телеграфахъ даже высшія наши сословія нельзя сказать, чтобы очень нуждались, а крестьяне ихъ положительно еще боятся. Мосальское земство, напримѣръ, публично признало телеграфъ -- вещью для себя очень полезной, но вмѣстѣ съ тѣмъ заявило, что оно охотно согласилось бы соединить Мосальскъ съ Юхновыжъ и съ мѣстечкомъ Спасо-демьянскомъ телеграфной линіей въ томъ только случаѣ, еслибы правительство приняло на свой счетъ всѣ издержки. Веневское земство (Тульской губ.) оказалось нѣсколько податливѣе, но тоже не совсѣмъ, однако. На прошлогоднемъ собраты веневцы согласились-было отпустить, на сооруженіе телеграфа отъ Венева до Тулы, пособіе въ 3 тысячи рублей, съ чѣмъ министерство и согласилось, но въ Нынѣшнемъ году, гг. веневскіе гласные, "послѣ дѣльной рѣчи князя Черкасскаго о пользѣ телеграфа для города Венева, согласились предложить министерству единовременнаго вознагражденія только 1,500 руб., которые едва-ли согласится принять министерство, потому что постановка однихъ столбовъ, на разстояніи 48 верстъ отъ г. Венева до г. Тулы, по меньшей мѣрѣ, будетъ стоить 2,500 руб., не говоря уже обо всемъ остальномъ".

Передавая эти мѣстныя извѣстія, корреспондента нападаютъ на гласныхъ вообще и на крестьянскихъ въ особенности за ихъ равнодушіе къ телеграфамъ; но намъ кажутся подобныя нападенія совершенно напрасными: ну, зачѣмъ, въ самомъ дѣлѣ, нашему мужику телеграфы? Принесло ли это дивное изобрѣтеніе новѣйшаго времени собственно нашему мужику хотя какую-нибудь ползу? Очень сомнительно! Мужики и теперь еще крестятся, когда ночью услышатъ гулъ проволоки по дорогѣ, уставленной телеграфными столбами. Понятіе о телеграфѣ они, почему-то, тѣсно соединяютъ съ понятіемъ объ Антихристѣ, который, предъ концомъ міра, опояшетъ желѣзнымъ поясомъ всю землю, а потому инстинктивно ожидаютъ отъ телеграфовъ одного лишь толко зла. Телеграфы у насъ ползу приносятъ покуда одному лишь купечеству; пусть же купечество и сооружаетъ ихъ; иначе и телеграфы будутъ играть роль женскихъ гимназій и классическихъ прогимназій, сооружаемыхъ на крестьянскія деньги для дворянскихъ и купеческихъ дѣтокъ.

Но если мы станемъ выставлять только отдѣльные случаи напрасной растраты земскихъ денегъ, то никогда не придемъ къ какому-нибудь общему заключенію. Многіе изъ незнающихъ и мягкосердечныхъ могутъ подумать, что эти напрасныя траты дѣлаются изъ избытковъ. "Почему-де иной разъ не позволить себѣ маленькой роскоши: почему иной разъ не роспить дюжинку-другую холодненькаго, если средства позволяютъ?" -- подумаютъ тѣ изъ гг. мягкосердечныхъ, на языкѣ которыхъ каждое преступленіе носить названіе ошибки или недоразумѣнія, а кража безъ взлома называется недосмотромъ.

При существованіи такого взгляда на вещи, намъ необходимо остановиться на нѣкоторыхъ подробностяхъ. Необходимо указать, сколько у нашего земства необходимыхъ и особенно нужныхъ расходовъ, сколько доходовъ, и откуда они берутся.

Надобно замѣтить, что въ губернскихъ Земскихъ смѣтахъ такъ-называемые обязательные или принудительные расходы постоянно составляютъ гораздо болѣе половины, а иногда даже двѣ трети необязательныхъ, изъ которыхъ опять-таки иной разъ болѣе двухъ третей идетъ лишь на жалованье членамъ управъ, да разнымъ писарямъ. Въ Вятской губерніи! напримѣръ, на 1868 годъ было назначено на обязателны, губернскія земскія потребности 82 тысячи слишкомъ (изъ нихъ большая часть все на жалованье, на суточное содержаніе, на разъѣзды и проч. различнымъ чиновникамъ); на необязателныя же всего 32 тысячи. Изъ нихъ на одно только содержаніе губернской управы 20 тысячъ, на пособіе городской женской гимназіи 4 тысячи, на печатаніе постановленій собранія, на командировки, на канцелярію училищнаго совѣта и проч., т.-е. опять-таки на расходы, крестьянамъ прямой пользы не приносящіе, около четырехъ тысячъ, а затѣмъ, остальныя 4 тысячи -- на все другое: и на училищную и на медицинскую часть собственно для народа, въ томъ числѣ 2 тысяча "на холеру", которой если не будетъ, то и деньги уцѣлѣютъ. Слѣдовательно, собственно на крестьянъ изъ всего вятскаго губернскаго сбора идетъ всего съ небольшимъ одна тридцатая часть, а если холеры не было, то 1/60, а между тѣмъ съ крестьянскихъ земель собирается болѣе половины всего дохода. Въ уѣздныхъ смѣтахъ, гдѣ дорожная повинность не переложена изъ натуральной въ денежную, на обязательныя потребности расходуется, наоборотъ, сравнительно ничтожная сумма. Такъ, напримѣръ, въ Буинскомъ уѣздѣ Симбирской губерніи въ 1869 году на обязательныя назначено всего 458 руб. (изъ нихъ на выписку губернскихъ вѣдомостей для земской полицій и церковныхъ приходовъ 111 руб.), а на необязательныя около 10-ти тысячъ. По незнанію можно подумать, что въ Буинскомъ уѣздѣ большая часть этихъ 10-ти тысячъ тратится собственно на народъ, такъ-какъ расходъ-то вѣдь необязательный, но такое предположеніе разсыпается прахомъ, какъ только взглянешь въ уѣздную смѣту. Изъ десяти-тысячной смѣтной суммы -- на содержаніе буинской управы идетъ болѣе половины, а именно 5,900 рублей. Затѣмъ, на прогоны опять-таки тѣмъ же гг. членамъ 1,000 рублей; на городскую больницу 1,000 руб., на арестантскія избы около 400 руб. и, наконецъ, на наемъ одного медика для всего уѣзда 1,600 рублей и въ поддержаніе приходскихъ училищъ 1,650 рублей. Всего въ 1869 годъ буинцамъ пришлось собрать 9 тысячъ рублей (такъ-какъ поступили недоимки) и они собрали ее такимъ образомъ: съ крестьянскихъ земель 6,304 рубля, а остальные 3,700 со всѣхъ остальныхъ имуществъ въ уѣздѣ. Крестьяне, значитъ, опять-таки заплатили почти двѣ трети всего сбора, а выгодъ получили собственно для себя столько, что и сосчитать даже трудно! Ну, какую, напримѣръ, выгоду могъ получить обширный Буинскій уѣздъ со стотысячнымъ населеніемъ отъ того, что управа наняла одного лекаря и дала ему 1,600 рублей? Мнѣ кажется, буянскимъ мужикамъ вдвое было бы выгоднѣе, еслибы управа ухитрилась нанять врача зза 800 рублей въ годъ, а это было очень возможно, потому что лечить вразъ сто тысячъ человѣкъ, раскиданныхъ на громадномъ пространствѣ, все равно что лечить троихъ членовъ управы и предсѣдателя. Отъ "поддержанія несуществующихъ приходскихъ школъ, тоже", думается, буинскіе мужики, если и получили какую выгоду, то какую-то неуловимую, недопускающую ариѳметическихъ разсчетовъ.

Однимъ словомъ, буянскіе мужики и не подозрѣвали, что гг. буянскіе благородные гласные желаютъ имъ здравія, отъискиваютъ для нихъ драгоцѣнныхъ врачей и даже деньги жертвуютъ, а между тѣмъ сентябрское собраніе 1868 года съ того именно и началось, что гласные принялись сочинять благодарственный адресъ отсутствующему своему предсѣдателю, штатскому генералу Теренину за его "высокія заслуги земству". Вотъ этотъ адресъ:

"Милостивый Государь!
"Николай Михайловичъ!

"Буянское уѣздное земское собраніе четвертаго созыва, въ новомъ своемъ составѣ, глубоко скорбѣло не видавъ вашего превосходительства въ своей средѣ.

"Оцѣнивая вполнѣ важныя заслуги ваши земскому дѣлу, безвозмездно понесенные вами личные труды въ званіи члена управы и ваше теплое сочувствіе къ нему, ознаменованное значительными пожертвованіями въ пользу мѣстнаго земства, преимущественно же по предмету народнаго здравія, собраніе считало бы себя виновнымъ, если бы не выразило предъ вамы письменно своей искренней благодарности. Собраніе въ настоящее время приноситъ вамъ свою глубочайшую благодарность за дѣятельность и пожертвованія ваши; но чтобы найти большее выраженіе своей признательности оно, въ то же время, постановило, по общему единогласному желанію гласныхъ всѣхъ сословій, ходатайствовать чрезъ начальника Симбирской губерніи предъ высшимъ правительствомъ о назначеніи васъ "почетнымъ своимъ членомъ". Хотя, по буквѣ закона, и нѣтъ званія почетнаго гласнаго, но земское собраніе смѣетъ надѣяться, что на присвоеніе вамъ этого званія можетъ воспослѣдовать особое Высочайшее соизволеніе, какъ признаніе способа достойнаго воздаянія достойному.

"Съ истиннымъ почтеніемъ честь имѣемъ пребыть

"Вашему превосходительству
"Душевно преданные".

Подписали: Присутствовавшіе гласные.

Намъ неизвѣстно, послѣдовало ли особое высочайшее соизволеніе по случаю "достойнаго воздаянія достойному", но намъ этого, впрочемъ, не нужно и знать. Для насъ имѣетъ значеніе лишь то обстоятельство, что буинскіе крестьяне платятъ на необязательныя потребности двѣ трети всего сбора, а все-таки остаются и безъ медицинской помощи (потому что -- "одинъ въ полѣ не воинъ", какое бы жалованье онъ ни получалъ), и безъ всякаго образованія, потому что умнымъ отъ того не сдѣлаешься, если попамъ да дьяконамъ раздѣлятъ по рублямъ и по двухгривеннымъ твою не собственную тысячу.

Словомъ, если мы повнимательнѣе присмотримся къ земскимъ смѣтамъ и раскладкамъ, то легко замѣтимъ, что мужикъ играетъ въ земскихъ учрежденіяхъ роль весьма незавидную и невыгодную, несмотря на свою равноправность. По приблизительному разсчету выходитъ такъ, что если, напримѣръ, мужикъ желаетъ получить себѣ выгоды отъ земскихъ учрежденій на 10 рублей" то онъ долженъ сначала внести въ управу или въ казначейство рублей 500, а потомъ уже и пользоваться десятирублевою выгодою. Мужикамъ, напримѣръ, нужно имѣть лекаря, котораго можно отыскать за тысячу рублей. Вмѣсто того, чтобы собрать тысячу и нанять лекаря, мужики должны сначала заплатить тысячи по двѣ жалованья предсѣдателю и членамъ управы, на отопленіе, освѣщеніе и на наемъ сторожей, на содержаніе мировыхъ посредниковъ, судей, присутствія, съѣздовъ и ихъ канцелярій, на отопленіе и освѣщеніе этаповъ, тюремныхъ помѣщеній и проч. и проч., такъ что отъ взнесенной тысячи на лекаря собственно останется какихъ нибудь рублей 20, а то и меньше.

Изъ хозяйственнаго отчета пензенской губернской управы видно, напримѣръ, что изъ 18-ти тысячъ рублей, израсходованныхъ ею въ восемь мѣсяцевъ, собственно на сельское населеніе израсходовано всего 932 рубля (на заготовленіе лекарствъ противъ холеры, которыя, впрочемъ,.были цѣлы). Конечно, съ нѣкоторою натяжкой, и расходъ "на постройку тюремнаго замка въ городѣ Городищахъ" можно бы отнести въ издержкамъ же на увеличеніе крестьянскаго благосостоянія, но все-таки не весь, потому что въ казематахъ очень много сидитъ и привиллегированныхъ. Во всякомъ случаѣ, если не гнушаться натяжками, въ пользу крестьянъ можно отчислить изъ 18-ти тысячъ тысячи три, тогда какъ они заплатили отъ себя въ эту сумму, по крайней мѣрѣ, около двухъ третей {Въ Пензенской губерніи всей податной земли отыскано управами 8.210,613 десятинъ. Изъ нихъ помѣщичьей -- 1.177,327, казенной -- 166,924, крестьянской -- 1.828,408. Такъ-какъ у крестьянъ вся земля считается въ высшей степени удобною и обложена самымъ высокимъ сборомъ, а у казны и помѣщиковъ болѣе половины лѣсовъ и земель будто-бы никуда негодныхъ, или вовсе освобожденныхъ отъ налога, то несравненно больше половины сборокъ должно падать на крестьянъ.}. Если, такимъ образомъ, сообразить, сколько платитъ мужикъ въ общую земскую кассу, и какой мизерный процентъ даютъ ему эти громадные взносы, то дѣлается вполнѣ понятнымъ, почему наше просвѣщенное земство такъ таровато на учрежденіе въ уѣздныхъ городахъ классическихъ прогимназій и въ губернскихъ городахъ женскихъ гимназій. Понятнымъ также становится, какъ понимать весьма употребительныя въ нашемъ земскомъ лексиконѣ слова: "совершенно-свободные остатки и рессурсы".

Изъ всѣхъ "предметовъ вѣдомства" земскихъ собраній и управъ собственно крестьянамъ, какъ главнымъ плательщикамъ, особенную пользу могло бы доставить порядочное устройство продовольственной, медицинской и ветеринарной, да еще школьной части; но объ нихъ-то именно всего меньше и заботятся. Изъ малаго, уплачиваемаго мужикомъ рубля, прежде всего берется слишкомъ полтинникъ на содержаніе земскихъ укравъ и судебно-мировыхъ учрежденій {Содержаніе управъ въ нѣкоторыхъ губерніяхъ и теперь обходится до 100 тысячъ рублей, а прежде доходило и до 113-ти, напр. въ Полтавской губерніи. На судебно-мировыя учрежденія на долю земства приходится 3.824,400 руб. и на долю Петербурга, Москвы и Одессы 418,600 р. Сумма 4.243,000 руб. распредѣляется по отдѣльнымъ статьямъ слѣдующимъ образомъ: 1) на содержаніе участковыхъ мировыхъ судей 3.016,000 р., 2) на содержаніе съѣздовъ мировыхъ судей около 671,000 руб., 3) на содержаніе судебныхъ приставовъ при съѣздахъ и на вознагражденіе чиновъ полиціи на наводненіе обязанностей судебныхъ приставовъ около 351,000 р., и 4) на содержаніе помѣщеній для подвергаемыхъ арестамъ по приговорамъ мировыхъ судей около 304,000 руб. Средняя цифра ежегодныхъ расходовъ на губернію, со включеніемъ двухъ столицъ и Одессы, составляетъ 136,870 р., а за исключеніемъ этихъ трехъ городовъ -- около 123,360 р. Больше всѣхъ другихъ губерній расходуетъ на судебно-мировыя учрежденія Курская губернія, именно 164,000 р.; меньше всѣхъ Олонецкихъ, ежегодный расходъ которой равняется всего 84,000 р. На уѣздъ среднимъ числомъ приходится 11,550 р., но цифра "та колеблется между maximum 22,500 р. и minimum 4,870 р.}. Изъ оставшихся сорока съ чѣмъ-то копеекъ вычитается еще копеекъ 26 на крестьянскія мировыя учрежденія (мировыхъ посредниковъ, членовъ и проч.), а затѣмъ изъ рубля остается всего копейки двадцать-двѣ, изъ которыхъ нужно ухитриться отопить и освѣтить этапныя помѣщенія, выписать никому ненужныя "Губернскія Вѣдомости" въ сотняхъ экземплярахъ, заплатить суточныя и прогонныя разнымъ чиновникамъ, а потомъ ужь, на оставшійся пятакъ, заводить для себя и школы, и медиковъ, и ветеринаровъ, и повитухъ и вообще чего хочешь. Очень-то не разгуляешься!

Но земскіе представители и послѣдняго крестьянскаго пятака не оставляютъ въ покоѣ. Копейку они утягиваютъ на женскую гимназію или на какую нибудь классическую прогимназію. Вторую копейку -- на прокормъ присяжныхъ засѣдателей, которымъ будто бы ѣсть нечего, а холодное брюхо къ суду правому глухо, хотя и самимъ гласнымъ отъ крестьянъ тоже ѣсть нечего. Двѣ съ половиной копейки выдѣляютъ на содержаніе лучшимъ своимъ гласнымъ-гастрономамъ, которыхъ посылаютъ въ Петербургъ хлопотать о желѣзной дорогѣ, т.-е. угощать нужныхъ людей устрицами и шампанскимъ, да, сверхъ того, въ счетъ будущихъ благъ, хватаются за рискованныя гарантіи, думая про себя, что хитрый мужикъ притворяется: деньги, молъ, у него непремѣнно есть -- въ землѣ,.въ горшкѣ зарыты! Смоленское земство, во время самаго сильнаго разгара голода, рѣшается употребить продовольственный капиталъ подъ гарантію строящейся желѣзной дороги; калужское собраніе поступаетъ такъ же; симбирское ассигнуетъ на тотъ же предметъ слишкомъ 30 тысячъ, хотя и само признается, что собрать ихъ не легко, по случаю плохихъ урожаевъ. Казанское собраніе ассигнуетъ на какіе-то "негласные расходы съ секретными счетами" своимъ желѣзнымъ депутатамъ 10 тысячъ рублей. Наконецъ, и послѣднюю земскую денежку не оставляютъ въ покоѣ: гласные н ачинаютъ нарочно придумывать, что бы такое на эту денежку сдѣлать? и подчасъ рѣшаютъ трудный вопросъ очень удачно, какъ, напримѣръ, разрѣшили его опять тѣ же роскошные казанскіе представители нищенствующаго населенія губерніи. Въ то самое время, когда въ губерніи, по офиціальнымъ свѣдѣніямъ, недородъ хлѣба простирался до мильйона четвертей, собраніе, по предложенію одного почтеннаго землевладѣльца, чуть-ли не современника поэта Державина, ассигновало полторы тысячи рублей земскихъ денегъ; на что бы вы думали? На перенесеніе памятника Гаврилы Романыча съ университетской внутренней площади на площадь предъ дворянскимъ собраніемъ! Напрасно нѣкоторые изъ гласныхъ протестовали противъ такой "непроизводительной и несвоевременной" затраты; напрасно напоминали, что самое имя "сего мужа" совершенно неизвѣстно большинству плательщиковъ, которыхъ сей, къ счастію, неизвѣстный, мужъ обругалъ когда-то "чернью непросвѣщенной и презираемою мной", большинство все-таки настояло на ассигновкѣ, да еще на послѣднемъ собраніи прибавило 600 цѣлковыхъ на рѣшетку около памятника "великаго русскаго поэта", перетащеннаго съ университетскаго двора на дворянскую площадь.

И зачѣмъ, подумаешь, было тратить на такое пустое дѣло слишкомъ двѣ тысячи нищенской черни непросвѣщенной я отъ души презираемой "великимъ русскимъ" поэтомъ? Причина понятна: значитъ, изъ земскаго сбора сохранилась еще, въ видѣ совершенно свободною рессурса, цѣлая денежка, а наши просвѣщенные представители народныхъ интересовъ съ малолѣтства привыкли послѣднюю денежку, свою или чужую, это все равно, ставить ребромъ!

Итакъ, читатель, если мы не полѣнимся, повнимательнѣе всмотримся, какъ исполняются нашими выборными людьми главнѣйшія и, вмѣстѣ съ тѣмъ, самыя простыя ихъ обязанности, то немедленно замѣтимъ очень много непривлекательнаго. Никому нѣтъ дѣла до того, съ кого собраны деньги, много ли ихъ и удовлетворены ли самыя насущныя потребности народа. Скопилась если вразъ куча денегъ, то раскидывай и трать ихъ безъ разбора, какъ, бывало, тратили помѣщики свои съ неба свалившіеся безгрѣшные доходы! Задавай знай пиры да балы, воздвигай для красы никому ненужные павильоны и бесѣдки на загороженныхъ пустыряхъ: какое кому дѣло до того, если послѣ нечѣмъ будетъ заплатить проценты по векселю и небольшой долгъ какому-нибудь непросвѣщенному, презираемому портному, сапожнику, или прачкѣ? Главное: не допускай за собой никакого контроля и надзора, обижайся каждый разъ, если вздумаютъ усчитывать, дерись даже, если нужно, ругайся, и всѣ тебя станутъ уважать, т.-е. трусить, погожу что другой видъ уваженія у насъ покуда еще неизвѣстенъ, и двадцать трехлѣтій сряду будутъ слезно упрашивать еще остаться хоть на одно трехлѣтіе!

Статья вторая

Недавно одинъ петербургскій публицистъ, въ порывѣ откровенности, сказалъ, что еслибы парижской коммунѣ дать точно такую же самостоятельность, какою пользуются наши города (кромѣ столицъ -- Одесса, напримѣръ, и другіе)же новому городовому положенію, то коммуна, въ настоящемъ ея видѣ, немедленно бы распалась сама собою и федералисты сдали бы свои пушки Тьеру, а если же бы догадались всей Франція дать наше земское положеніе, то и Франція вся немедленно бы усмирилась и безропотно, какъ подобаетъ честному и благопристойному обществу при круговой порукѣ, заплатила бы пруссакамъ контрибуцію. Правда -- прибавляетъ публицистъ, -- во Франціи къ вопросу о коммунальной свободѣ присоединяется вопросъ о національной гвардіи, которой въ нашемъ городовомъ положеніи не существуетъ; но мое сравненіе все-таки вѣрно, потому что куда-жъ еще намъ? Рано еще намъ... и т. п.

Почти то же самое высказалъ и графъ Бисмаркъ въ своей знаменитой рѣчи, произнесенной ямъ 20-го апрѣля въ берлинскомъ рейхстагѣ, причемъ онъ бралъ въ образецъ, разумѣется, не русское, а прусское городовое положеніе, въ которомъ вопроса о національной гвардіи тоже не существуетъ. Кому первому принадлежитъ такая мысль: графу ли Бисмарку, или нашему глубокомысленному публицисту -- это еще не доказано; но, соображая по числамъ, принадлежитъ она скорѣе Бисмарку, чѣмъ нашему публицисту. Бисмарковская рѣчь произнесена 20-го апрѣля, а наши публицисты начали болтать о томъ же предметѣ съ 25-го, слѣдовательно уже заручившись готовой рѣчью.

О примѣненіи къ дѣлу нашего новаго городоваго положенія рѣчь у насъ еще впереди, потому теперь мы о немъ распространяться не будемъ. Судя по нѣкоторымъ примѣрамъ, у насъ дѣйствительно національной гвардіи еще не требуется, потому что граждане городовъ, снабженныхъ муниципальными правами, не только ихъ не отстаиваютъ, но даже бѣгутъ и скрываются отъ выборовъ, по старому обычаю; слѣдовательно сравненіе публициста и на самомъ дѣлѣ оказывается "вѣрнымъ"; но остались ли бы парижане довольными нашимъ или даже прусскимъ городовымъ положеніемъ -- этого вопроса мы рѣшить не беремся, потому что онъ весь основанъ на однихъ только предположеніяхъ, на частицахъ бы, да если бы: ежели бы у бабушки выросла бы борода, что бы тогда? и т. п. О такихъ вещахъ и говорить-то даже стыдно. Слышали мы, что нѣкоторые москвичи очень, недовольны своими новыми муниципальными правами, но недовольство это выразилось вовсе не по поводу какихъ либо стороннихъ притѣсненій, а противъ своего же собственнаго выборнаго "начальства", которое дѣйствительно начинаетъ поступать со своими избирателями какъ-то странно. Граждане Лефортовской части, напримѣръ, лѣтъ пятьдесятъ сряду платятъ въ думу такъ-называемыя "водопроводныя деньги" и ровно двадцать-пять лѣтъ ходатайствуютъ, чтобы дума провела къ нимъ мытищенскую воду. При дарованіи новыхъ муниципальныхъ правъ, многіе изъ понимающихъ лефортовцевъ обрадовались, и думали, что теперь имъ наконецъ дадутъ пить, но дума все-таки пить имъ не дала: за то она отослала изъ водопроводныхъ денегъ шесть тысячъ рублей въ Прагу, на какой-то красный звонъ, т.-е. на колоколъ такой величины, какого братья-чехи никогда и не видывали. Возмущенные лефортовцы стали, разумѣется, роптать, но очень, впрочемъ, скромно и прилично. "Трудно повѣрить -- пишутъ лефортовскіе протестанты въ одной мѣстной газеткѣ, -- чтобы въ думѣ не нашлось капитала въ 15 тысячъ рублей, необходимыхъ для проведенія воды, когда имѣется возможностъ отправлять тысячи на красный звонъ въ Прагу; какъ нельзя вѣрить также и тому, что недостаетъ воды для города, когда на всѣхъ почти баняхъ красуется на вывѣскахъ, что въ никъ проведена мытищинская вода. Если въ другихъ частяхъ города моются мытищинской водой, то за что же мы, бѣдные братья лефортовцы, лишены удовольствія пять чистую и свѣтлую мытищинскую воду? Мы покорнѣйше просимъ московскую думу не лишить насъ такого же вниманія, какимъ пользуются со стороны ея жители города Праги".

Одного такого протеста вполнѣ уже достаточно, чтобы убѣдиться въ томъ, какъ мы далеки отъ требованій, заявляемыхъ безпокойными французами, и какъ мало бы удовлетворило ихъ -- не только наше, но даже прусское городовое положеніе. Легкомысленные французы -- безъ національной гвардіи всякія новыя права, какъ бы они обширны ни были,-- считаютъ пустяками, а у насъ, дѣйствительно, еслибы даже допустить существованіе такой гвардіи, то она, вмѣсто пользы, принесла бы громадный вредъ: дума бы навѣрное строго запретила даже такіе скромные протесты, какой мы привели выше. Потому-то, намъ кажется, и нечего удивляться, если мы иной разъ видимъ, что въ Одной странѣ граждане не щадятъ жизни для пріобрѣтенія правъ -- и имъ все-таки правъ не даютъ, а въ другой, наоборотъ, граждане ни о чемъ не просятъ, ничего повидимому не желаютъ, а имъ все даютъ. Сами по себѣ законы, какъ бы хорошо ни были они составлены, не могутъ имѣть особеннаго значенія, если общество, для котораго они составлены, не умѣетъ ихъ читать и не понимаетъ ихъ смысла. Если судить по печатному своду законовъ съ его безчисленными добавленіями и приложеніями, то можно подумать, что общество наше, сверху до низу, все сплошь благоденствуетъ; что всѣ безъ исключенія вѣрноподданные, "отъ благородно владѣющаго мечемъ на защиту отечества до скромно работающаго ремесленнымъ орудіемъ" -- пользуются совершенно одинаковыми правами, какъ лично, такъ и по имуществу; но на практикѣ все это оказывается нѣсколько иначе; По закону, напримѣръ, личныя права какого-нибудь фабричнаго рабочаго такъ же неприкосновенны, какъ и права самаго фабриканта; но на практикѣ однако же мы видимъ примѣры, вовсе къ этому закону не подходящіе. Московскіе купцы Носовы вдругъ выгоняютъ со своей фабрики 500 человѣкъ рабочихъ за то только, что полиція, опасаясь распространенія холеры, посовѣтовала содержать ихъ почище и не кормить неудобоваримымъ кушаньемъ въ родѣ обрѣзковъ отъ шкуръ дохлой скотины, которыми кормилъ своихъ терпѣливыхъ рабочихъ одинъ петербургскій заводчикъ. По закону -- личной свободой пользуется у насъ каждый гражданинъ въ одинаковой степени, а на практикѣ мы видимъ, что у насъ бѣдное, полноправное мѣщанство и крестьянство сидитъ по цѣлымъ годамъ въ казематахъ по одному только подозрѣнію въ такомъ ничтожномъ проступкѣ, за который даже на сутки на гауптвахту не посадятъ человѣка, обладающаго чиномъ коллежскаго регистратора, котораго тоже иногда, въ экстренныхъ случаяхъ (напримѣръ, въ родѣ послѣднихъ одесскихъ происшествій), сѣкутъ на площади, хотя онъ, по закону, избавленъ отъ тѣлесныхъ наказаній. Бывали у насъ и такіе законы, которые вовсе не исполнялись, не взирая на всѣ усилія законодателя: напримѣръ, законъ о маіоратствѣ, составленный Петромъ-Великимъ, не отличавшимся особенною мягкостію характера. Многіе другіе законы, хотя, повидимому, и вводились въ дѣйствіе, но въ примѣненіи къ жизни ихъ невозможно было узнать, словно человѣка, у котораго откушенъ носъ. Такая, или почти такая судьба постигла у насъ законъ о крестьянскомъ самоуправленіи, о волостныхъ сходахъ, крестьянскихъ судахъ и т. и; Нѣмцы-колонисты, напримѣръ, отлично умѣютъ пользоваться этими законами. Поселенные въ юго-западныхъ губерніяхъ чехи нахвалиться не могутъ нашимъ крестьянскимъ самоуправленіемъ со своими выборными судьями и старшинами, я у васъ только и слышишь жалобы да вопли: "избавьте васъ отъ нашихъ міроѣдовъ проклятыхъ! Пусть ужь насъ лучше господа судятъ!" И, дѣйствительно, въ большинствѣ случаевъ, отъ нашего крестьянскаго самоуправленія, въ настоящемъ его видѣ, никакого толку ожидать нельзя. Старшины и судьи избираются обыкновенно подъ непосредственнымъ вліяніемъ, мировыхъ посредниковъ, т.-е., вѣрнѣе, просто имъ назначаются, и тотчасъ же становятся въ положеніе барскихъ камердинеровъ, возведенныхъ бариномъ въ санъ безсмѣннаго управителя имѣніемъ. Они начинаютъ въ точности во всемъ подражать своему барину -- посреднику: пишутъ циркуляры къ лицамъ, себѣ не подчиненнымъ, казнятъ и милуютъ и, вообще, дѣлаютъ изъ крестьянскаго самоуправленія чортъ-знаетъ что такое!

Къ несчастію, то же самое творится и въ земскомъ и во всякомъ другомъ вашемъ самоуправленіи, что уже мы отчасти видѣли изъ предъидущей статьи, и о чемъ будемъ говорить въ настоящей и въ слѣдующихъ. До сей поры мы говорили о земствѣ только лишь вообще, а теперь вступимъ въ нѣкоторыя частности, разсматривая его дѣятельность по "предметамъ вѣдомства":. это единственный способъ, посредствомъ котораго можно познакомиться съ темными и свѣтлыми его сторонами.

Который изъ "предметовъ вѣдомства земства" важнѣе, который ничтожнѣе, -- это вопросъ неразрѣшимый и, въ сущности дикій, потому что всѣ "предметы" одинаково важны и находятся. въ самой тѣсной свези между собою; безъ положительнаго разрѣшенія одного, нужно махнуть рукой и на другой и на третій, что у насъ и дѣлается иногда. Безъ знанія ариѳметики и начальныхъ основаній алгебры невозможно рѣшить уравненія третьей степени съ двумя неизвѣстными; точно такъ же и съ предметами вѣдомства. Къ несчастію, у насъ ивой разъ смѣлые земцы берутся и за такое дѣло: ну, и выходитъ" разумѣется, уравненіе никуда негоднымъ, а неизвѣстныя такъ и остаются неизвѣстными..

До какой степени тѣсна эта связь -- всего лучше видно изъ постоянно скудныхъ, ни къ чему обыкновенно непригоднымъ результатовъ, добываемыхъ нашими безчисленными компасами, назначаемыми тѣмъ или другимъ "вѣдомствомъ" по разнымъ, отдѣльнымъ вопросамъ общественной жизни, Сколько именно въ послѣднее десятилѣтіе назначалось у насъ коммисій,-- я считаю здѣсь и земскія, которыхъ каждое собраніе назначаетъ штукъ по шести -- и сосчитать нельзя, а, между тѣмъ, что онѣ выработали? Да ровно, ничего -- хоть шаромъ покати! Работаетъ, иная коммисія нѣсколько лѣтъ сряду, тратить много труда и денегъ, а въ результатѣ -- нуль. Изъ многословнаго описанія трудовъ коммисія, только и поймешь послѣ: "такъ-какъ... само собою разумѣется, но, однако... слѣдовательно -- ни къ какому окончательному выводу прійдти еще невозможно..." и т. д.

Недавно Владимірское епархіальное начальство послало къ духовенству запросъ: "почему въ народѣ господствуетъ пьянство и какъ его уничтожить?" Собрались, разумѣется, по уѣздамъ коммисіи, т.-е. съѣзды духовенства -- и вотъ одинъ изъ этихъ съѣздовъ, едва-ли не лучшій во всей губерніи, преступилъ къ вопросу такъ: "наибольшая часть преступленій происходитъ отъ пьянства, пьянство отъ невѣжества, невѣжество отъ бѣдности, а бѣдность -- частію отъ неблагопріятныхъ условій* сѣверной природы и, главнѣйше, отъ равныхъ экономическихъ, административныхъ и Другихъ причинъ, слѣдовательно, корень зла здѣсь. Но такъ-какъ на этотъ корень съѣздъ не могъ вліять, то онъ..." и т. д.

Дальнѣйшія выписки изъ корреспонденціи были бы излишними; каждому и безъ того извѣстно, что нашелъ съѣздъ. "Надобно водку продавать дороже" -- рѣшаютъ шуйскіе "отцы", которые приступили къ дѣлу такъ умно и логично. Отвѣтъ вышелъ -- чисто чиновничій: просто спусканье бумаги съ плечъ долой; да иначе, впрочемъ, и невозможно.

Точно такъ расправляются и съ предметами вѣдомства земства, къ которымъ собственно нужно бы отнести и пьянство, хотя оно и присвоивается, почему-то, спеціально духовенству; вѣроятно потому, что у насъ каждый индивидуумъ, т.-е. каждое недѣлимое, предполагается какъ бы разрубленнымъ на двѣ не совсѣмъ ровныя части, или раздѣленнымъ на два вѣдомства, а иногда и больше.

Такъ-какъ еще и сами земскія собранія не успѣли порѣшить окончательно, какіе изъ предметовъ вѣдомства земства нужно считать самыми главными и какіе не очень важными, то и я, съ своей стороны, не считаю нужнымъ особенно стѣсняться въ этомъ отношеніи. Начну съ земскихъ путей сообщенія, которые считаю однимъ изъ самыхъ главныхъ предметовъ: положимъ, съ перваго раза можетъ показаться, что, напримѣръ, народное продовольствіе и Просвѣщеніе будутъ поважнѣе, но это такъ только показаться можетъ. Иногда и голодъ-то бываетъ въ извѣстной мѣстности потому именно, что въ ней проѣзда нѣтъ, а, съ другой стороны -- постройте сколько угодно отличнѣйшихъ училищъ въ такой мѣстности, къ которой ни подойти, ни подъѣхать нельзя,-- опять-таки толку не будетъ никакого.

Земскіе пути сообщеній до такой степени успѣли прославиться своею негодностью, что вошли даже въ поговорку. Если путешественникъ озлобится на какую-нибудь дорогу, положимъ хоть на желѣзную изъ вновь построенныхъ, по которой, вмѣсто узаконенныхъ пяти часовъ, ѣхалъ двое сутокъ, то онъ про эту ненавистную дорогу говоритъ: "скверна, какъ земская!" Поговорка эта начинаетъ входить въ такое же всеобщее употребленіе, въ какомъ находятся разныя старинныя, напримѣръ: "пьянъ, какъ сапожникъ", "лѣнивъ какъ оселъ" и т. п. Если путешественникъ по натурѣ завистливъ и не можетъ хладнокровно смотрѣть на скачущаго въ своей собственной коляскѣ одинокаго франта со стеклышкомъ въ главу, то онъ шепчетъ ему вслѣдъ: "пустилъ бы я тебя, другъ любезный, по земской дорожкѣ! небойсь, рессоры-то бы переломалъ!" Почта вы одна провинціальная газетная корреспонденція не обходится ныньче безъ описанія мѣстныхъ земскихъ дорогъ, и въ этихъ краснорѣчивыхъ описаніяхъ сейчасъ же замѣтно, что корреспондентъ пишетъ не пустыя фразы, а о предметѣ глубоко имъ прочувствованномъ, такъ сказать, выстраданномъ: словно республиканецъ-французъ разсказываетъ о тяжкихъ нременахъ наполеоновскаго произвола, или патріотъ-итальянецъ объ австрійскомъ гнетѣ. Иная корреспонденція начинается очень вяло и нескладно, такъ что ничего не обѣщаетъ интереснаго; во лишь только корреспондентъ попадетъ на единственно живой предметъ -- земскую дорогу -- онъ немедленно оживляется и заключаетъ свою корреспонденцію даже стихами, напримѣръ такими:

"Земство! Съ насъ налоги

Ты дерешь безбожно;

Почни-жъ дороги:

Ѣздить невозможно..."

Сами видите, что это уже не шутка, не простое желаніе блеснуть своимъ, остроуміемъ въ стихотворной формѣ, а неподдѣльный вопль, вырвавшійся прямо откуда слѣдуетъ: ясно, что дорожный вопросъ въ провинціяхъ стоитъ на первомъ планѣ.

Чтобы поосновательнѣе ознакомиться съ положеніемъ дорожнаго дѣла въ провинціяхъ и понять причину той страстности, которую оно возбуждаетъ, приведемъ здѣсь нѣсколько выписокъ изъ корреспонденцій и журналовъ земскихъ собраній, въ которыхъ дѣло это излагается иной разъ въ не менѣе рѣзкой формѣ, чѣмъ въ частныхъ корреспонденціяхъ.

До введенія въ дѣйствіе земскаго положенія, дороги наши, за исключеніемъ шоссейныхъ, исправлялись только лишь въ самыхъ экстренныхъ случаяхъ, напримѣръ, по случаю проваловъ по необъяснимымъ причинамъ, именуемымъ "озорствомъ подземныхъ силъ", въ случаѣ наводненій или проѣзда какого-нибудь очень важнаго петербургскаго чиновника. Дороги были, разумѣется, никуда не годны, но/ такъ-какъ къ негодности ихъ каждый уже привыкъ и подводилъ подъ свой экипажъ, вмѣсто рессоръ, толстыя жерди, и такъ-какъ дороги тогда ничего не стоили лицамъ, разъѣзжающимъ въ тарантасахъ, то и жалобъ на дороги тогда еще не было. Со введеніемъ въ дѣйствіе земскаго положенія, многое изъ стараго измѣнилось, хотя и не всегда къ лучшему. Земство принялось собирать деньги на починку дорогъ со всѣхъ сословій, принялось тратить значительныя суммы, но до сихъ поръ успѣло достигнуть лишь одного хорошаго результата: оно, при взиманіи платы на починку, сословія дѣйствительно уравняло, но дороги починить все-таки ему не удалось. Такъ, напримѣръ, Новоторжская управа (Тверской губ.) истратила на поправку дороги до Осташковской желѣзно-дорожной станціи 8,000 рублей земскихъ денегъ, а между тѣмъ одинъ изъ мѣстныхъ корреспондентовъ отзывается объ этой исправленной вѣтви слѣдующемъ образомъ: "прежняя. дорога хотя и плоха была, но ѣздить по ней была можно; послѣ же земскаго исправленія, она стала непроѣздною и непроходимою. Много разъ намъ приходилось путешествовать по этой вполнѣ замѣчательной въ своемъ родѣ дорогѣ. Ямщикъ ни въ какомъ случаѣ не поѣдетъ по этой дорогѣ, а все наровитъ, гдѣ только возможно, сторонкою. На вопросъ же вашъ -- что же ты не ѣдешь дорогою? отвѣчаетъ: "Нельзя, купецъ, здѣсь земство было!" Но Боже васъ сохрани ѣхать по этой дорогѣ ночью! Васъ ямщикъ же станетъ убѣждать повременить до свѣта. Поэтому здѣшніе жители развѣ въ самыхъ экстренныхъ случаяхъ рѣшаются рискнуть своими боками не въ урочное время и т. д." Могло-бы показаться страннымъ и даже невѣроятнымъ, какъ это управа ухитрилась истратить восемь тысячъ земскихъ денегъ на такое дѣло, которое просто можетъ назваться озорствомъ, но, вопервыхъ, корреспонденцію, передавшую намъ это извѣстіе, управа и не думала опровергать, а, вовторыхъ, есть множество и другихъ корреспонденцій изъ другихъ мѣстъ, въ такомъ-же родѣ, напримѣръ, изъ Луги ("Судебн. Вѣстн."). "Въ иныхъ, извѣстилъ вамъ мѣстахъ уѣзда -- пишетъ корреспондентъ, --дороги не только не улучшались, но пришли еще въ худшее состояніе и -- повѣритъ ли читатель?-- отъ починки ихъ.

"Приведемъ для примѣра одну изъ самыхъ торныхъ дорогъ Лужскаго уѣзда, соединяющую г. Лугу съ густонаселеннымъ краемъ сосѣдней Новгородской губерніи: съ бывшимъ округомъ пахотныхъ солдатъ, и селомъ Медвѣдь -- пунктомъ многочисленнаго расположенія войскъ.

"Эту-то дорогу управа съ прошлаго года стала чинить и вышло слѣдующее: тамъ, гдѣ она была плоха, ее сдѣлали еще хуже; тамъ, гдѣ она была очень худа, но гдѣ можно еще было" хотя съ трудомъ, проѣхать, объѣзжая ямы и колея, тамъ ее сдѣлали непроѣзжею".

Опять озорство!-- воскликнетъ читатель; но, въ сущности, озорства здѣсь никакого не было, потому что члены управы -- не школьники ужь, да, притомъ, народъ все петербургскій. Причину земскихъ невзгодъ пойметъ каждый, если прочитаетъ нравоученіе къ одной крыловской баснѣ:

"Бѣда, колъ пироги начнетъ печи сапожникъ,

А сапоги тачать пирожникъ"...

Управы наши покуда только кое-какъ изловчились собирать недоимки, а самую починку дорогъ производятъ слѣдующимъ, очень оригинальнымъ способамъ: рубится растущій по сторонамъ дороги лѣсъ (ивнякъ, кривыя березы и ольшанникъ) и, не отсѣкая сучьевъ, все это кладется или продольно въ колеи, или валится поперегъ дороги какъ попало, въ плотную, или рѣдко толстый комель съ вершиною, не уровнивая предварительно грунта и не выкапывая камней. Затѣмъ, для окончанія сооруженія, наши земскіе инженеры копаютъ ямы по бокамъ дороги, преимущественно въ заросшихъ грязью канавахъ, бросаютъ этотъ дернъ, землю, глину, камни, грязь, словомъ все, что ни попадется на лопату и какъ попало, большими или малыми комьями поверхъ хвороста, и -- дорога готова.

"Наружной видъ исправленнаго такимъ образомъ пути сообщенія похожъ на только что поднятую сохою пашню, изъ которой такъ и сямъ торчатъ сучья и комли деревъ. Если ѣдешь днемъ и ямщикъ знаетъ дорогу, то здѣсь одно спасеніе: объѣздъ. Починенная дорога долго остается въ своемъ дѣвственномъ, взбудораженномъ видѣ. Но, наконецъ, ночною порою, какая-нибудь, незнакомая съ мѣстностью лошадь, запряженная въ телѣгу, гдѣ непробуднымъ сномъ спитъ хозяинъ, добредетъ до новой дороги и съ трудомъ проложитъ по ней первую колею. Понятно, что вскорѣ верхній пластъ земли будетъ продавленъ, колесо пойдетъ по сучьямъ и деревьямъ, проломитъ ихъ надъ ямами, а первый дождикъ смоетъ землю или глину, какимъ-нибудь чудомъ уцѣлѣвшую еще на хворостѣ, называемомъ управою (о самообольщеніе!) фашинникомъ. Горе тому, у кого лошадь не сильна, колесо плохо или шкворень поистерся! Дорога пришла въ первобытное свое до исправленія состояніе: тѣ же ямы и камни, но колеи сдѣлались глубже, прибавились только толчки отъ сучьевъ, а свернуть въ сторону уже нельзя.

"Въ нынѣшнемъ году, для довершенія бѣдствій описываемой нами дороги, придумано еще новое средство: по улицамъ деревень, и безъ того узкихъ, отступя сажени на двѣ отъ домовъ, копаютъ канавы, а чтобъ обывателемъ возможно было проѣзжать со дворомъ на улицу, то устроиваютъ кой-гдѣ или узенькіе мостики, или оставляютъ канаву непрорытою. Землю выбрасываютъ, разумѣется, на улицу, которая отъ того сдѣлалась также непроѣздною тамъ, гдѣ грунтъ не песчаный (деревня: Заполье, Подберезье, Рѣзька и другія). Ночью нельзя и свернуть въ сторону, ни разъѣхаться съ встрѣчникомъ, не рискуя опрокинуться въ канаву".

Такъ-какъ большинство дворянъ Петербургской губерніи -- нѣмецкаго происхожденія, а между тѣмъ патріотизмъ у насъ ныньче въ большой модѣ, то многіе могутъ подумать: ужь не скрывается-ли, полно, у нѣмцевъ какой нибудь задней мысли--иначе зачѣмъ-же-бы устроивать такія баррикады на проѣзжихъ мѣстахъ? Конечно, мнительному человѣку все можетъ прійдти въ голову, особенно на первыхъ порахъ; но, такъ-какъ я внимательно читалъ очень многія изъ постановленій земства Петербургской губерніи, то могу чѣмъ угодно ручаться, что при устройствѣ своихъ непроницаемыхъ путей сообщенія, оно никакой -- ни задней, ни передней мыслью не руководствовалась. Скорѣе даже можно предположить, что если проектъ исправленія дорогъ сочиняли дѣйствительно нѣмцы, то нѣмцы эти достаточно уже обрусѣли, такъ-какъ проектъ составленъ въ часто русскомъ духѣ; свалилъ въ оврагъ три воза навозу -- вотъ тебѣ и мостъ готовъ! Точно такое-же нехитрое исправленіе земскихъ дорогъ мы видимъ, и въ тѣхъ губерніяхъ, которыя никакъ нельзя заподозрить въ особенномъ изобиліи нѣмцевъ, напримѣръ, въ Харьковской, откуда недавно въ мѣстныхъ вѣдомостяхъ писали: "наконецъ случилось у насъ то, чего давно можно было ожидать во многихъ мѣстахъ нашей губерніи". Что-же это такое случилось-то?-- Въ нетерпѣніи спрашиваетъ читатель. А вотъ что: "въ одинъ изъ многихъ неогороженныхъ овраговъ попала тройка съ сѣдоками. Затѣмъ въ оврагъ свалялись два землемѣра и ямщикъ; послѣдній заплатилъ жизнію за упущеніе, недосмонтъ земской управы. Болѣе года тому назадъ здѣсь въ уѣздѣ, верстахъ въ 4 отъ Волчанска, по большой дорогѣ въ Бѣлгородъ, надъ самой дорогой, существуетъ оврагъ, и удивительно, какъ еще туда никто не свалился. Съ тѣхъ поръ прошло почти 1 1/2 года, но оврагъ все еще безъ перилъ и грозитъ кому-нибудь той же участью, какая постигла ямщика и проѣзжихъ вблизи Валокъ".

Ужь видно такая горькая участь непривиллегировамныхъ людей на Руси: платить за все и за вся, даже за упущенія земской управы! И деньгами-то на починку дороги, вѣроятно, заплатилъ не мало, да еще, вдобавокъ, расплатился жизнью, тогда какъ два землемѣра, какъ ни въ чемъ не бывало: чего, молъ, съ насъ возьмешь?

Выписокъ изъ провинціальныхъ корреспонденцій о земскихъ дорогахъ мы больше дѣлать не станемъ, потому что въ этомъ отношеніи замѣчается удивительное однообразіе по всей имперіи: вездѣ земскія дороги никуда не годятся, это, еще хорошій признакъ, всегда о провалѣ ямщика и землемѣровъ въ оврагъ говорятъ, какъ о чемъ-то очень замѣчательномъ; начинаютъ корреспонденцію фразой изъ Смарагдовскаго учебника всеобщей исторіи: "наконецъ-то случилось у насъ то, чего одни ждали со страхомъ, другіе съ нетерпѣніемъ... и т. д.". Въ иныхъ мѣстахъ на дорогѣ въ оврагъ проваливаются, и по десяти человѣкъ вразъ, и тонутъ на перевозахъ человѣкъ до пятидесяти и больше, а никто объ этомъ -- ни гугу; словно и быть тому такъ слѣдуетъ! Развѣ случайно какой нибудь заѣзжій корреспондентъ заявитъ въ "Русскихъ Вѣдомостяхъ", да и того послѣ -- ищутъ-ищутъ... чтобъ бока, обломать за непрошенную выноску милаго сора изъ избы....

"Привычка, говорится, вторая натура" -- а у насъ къ проваламъ на дорогахъ очень уже привыкли, да и нельзя было не привыкнуть, потому что обозначались они не вдругъ, не отъ "подземнаго озорства", т. е. научно выражаясь,-- не вулканически, а плутонически, вслѣдствіе непохвальнаго и убыточнаго свойства водяной капли -- долбятъ даже камень, а не только ничѣмъ не укрѣпленную, рыхлую почву. Всѣмъ и каждому извѣстно, что и до введенія въ дѣйствіе земскаго положенія, дороги у насъ были такіе-же, и если онѣ успѣли кое-гдѣ сдѣлаться нѣсколько похуже, то единственно потому, что чѣмъ дольше капля долбить камень, тѣмъ дыра въ камнѣ дѣлается обширнѣе. Мы не беремъ во вниманіе тѣ, все таки не очень частые случаи, въ которыхъ земство за свои собственныя деньги проѣзжія дороги превратило въ непроѣзжія...

Въ теченіе перваго года по введеніи земства, по поводу исправленія дорогъ, не мало было случаевъ, не лишенныхъ комизма. Еще губернскія строительныя и дорожныя коммисіи, дѣйствовавшія, какъ извѣстно, подъ непосредственнымъ надзоромъ губернаторовъ, не успѣли сдать своихъ дѣлъ земскимъ управамъ, а управы уже начали получать изъ губернаторскихъ канцелярій строжайшіе запросы: почему тамъ-то по дорогѣ невозможно проѣхать, и почему мостъ на такой-то рѣкѣ "не заключаетъ въ себѣ половицъ, кои бы способствовали удобнѣйшему переѣзду чрезъ оную рѣку?" На такіе запросы, управы, съ своей стороны, отвѣчали тоже запросами и покорнѣйшими просьбами "разъяснить обстоятельства дѣла, ибо всѣ документы находятся еще въ канцеляріяхъ строительныхъ и дорожныхъ коммисій". Отсюда проистекло множество такъ называемыхъ "пререканій между властями", которыми такъ богато было первое время по введеніи земскаго положенія. Обѣ стороны спрашивали другъ друга, и ни одна не могла отвѣтить удовлетворительно. Началась ожесточенная, совсѣмъ газетная полемика, не только не въ газетахъ, а въ оффиціальныхъ отношеніяхъ, сообщеніяхъ и т. п. формальныхъ бумагахъ. Полемика эта жестоко повредила, разумѣется, сторонѣ слабѣйшей, т.-е. земству, которое при иныхъ, болѣе благопріятныхъ условіяхъ, по мнѣнію людей опытныхъ и дальновидныхъ, сразу бы могло себя поставить на твердую, надежную почву, не имѣя никакой надобности въ своей собственной національной гвардіи, о которой наяву грезятъ увлекающіеся, легкомысленные французы, по справедливости казнимые за свое легкомысліе нашими разумными фельетонистами и заграничными корреспондентами. Съ особеннымъ ожесточеніемъ велась эта оффиціальная полемика въ тѣхъ губерніяхъ, гдѣ въ предсѣдатели губернскихъ управъ согласились идти лица, обладающія крупными чинами, "сами генералы", какъ говорится. Такъ, къ самолюбію представителя и охранителя земскихъ интересовъ, поднимаемыхъ въ теченіе перваго года въ самомъ обширномъ смыслѣ, присоединилось еще "сознаніе собственнаго своего чина": въ этихъ губерніяхъ оффиціальная полемика въ рѣзкости и безцеремонности ничѣмъ не уступала журнальной полемикѣ начала шестидесятыхъ годовъ, которая дошла, наконецъ, до того, что подписчиковъ полемизирующихъ журналовъ начало съ нее тошнить. Въ настоящую минуту у меня подъ рукою очень мало образцовъ этой оффиціальной полемики, но въ концѣ статей я надѣюсь привести ихъ нѣсколько: дѣло уже прошлое, давнишнее. Теперь уже въ числѣ предсѣдателей управъ, едвали гдѣ встрѣтишь настоящаго генерала, если только должность предсѣдателя управы не соединена съ должностью предсѣдателя собранія, т.-е. дворянскаго предводителя, которые почти всѣ генералы, хотя бы въ сущности были корнетами, или подпоручиками.

Въ то время, когда губернскія управы полемизировали съ высшими губернскими властями, уѣздныя тоже отъ нихъ не отставали, потому что уѣздные исправники въ уѣздныхъ городахъ во всемъ старались подражать высшему губернскому начальству. "Во время слѣдованія моего по уѣзду, по дѣламъ службы -- сообщалъ исправникъ управѣ -- я замѣтилъ на такой-то рѣкѣ мостъ безъ свай, безъ перилъ и съ весьма незначительнымъ количествомъ половицъ, и то достаточно уже сгнившихъ, а около самаго моста, при въѣздѣ на оный, усмотрѣлъ весьма значительной величины промоину, которая, не далѣе какъ въ слѣдующемъ году, можетъ превратиться въ оврагъ, отдѣляющій мостъ отъ дороги. Сообщая о семъ управѣ, имѣю честь покорнѣйше просить... и т. д. На такое отношеніе, отъ такого-то числа, за нумеромъ, управа отвѣчала: "Такъ-какъ изъ соображеній по сему дѣлу съ сопоставленіемъ подлежащихъ случаю законовъ, усматривается, что дорожныя коммисіи не сданы еще въ вѣдомство земства, а съ другой стороны, и но новымъ законамъ, наблюденіе за порядкомъ исполненія натуральныхъ повинностей подлежитъ вѣдѣнію уѣздной полицейской власти, то управа удивляете", почему г. исправникъ..." и т. д. А потомъ, смотришь, и пошли себѣ "пререканія". Уѣздный исправникъ съ предсѣдателемъ земской управы перестаютъ даже кланяться другъ другу на улицѣ, и въ мѣстномъ клубѣ, при выпитіи рюмки водки въ буфетѣ, взбѣгаютъ, поэтически выражаясь, "признанья и встрѣчи" и становятся

"Пусты и глупы ихъ краткія рѣчи".

А между тѣмъ, всѣ эти, повидимому, ничтожныя уѣздныя дрязги вредъ дѣлу наносили громадный, въ особенности когда нѣкоторыя уѣздныя управы, сгоряча, энергически принялись за улучшенія по подводной и дорожной повинностямъ, въ особенности по подводной. До открытія управъ, законъ о количествѣ отпускаемыхъ лошадей на земскихъ форпостныхъ станціяхъ никогда не исполнялся и даже едва ли кому-нибудь былъ извѣстенъ. Становые пристава, вмѣсто узаконенной "пары", брали иногда по три, по четыре лошади и больше, а нерѣдко требовали лошадей и не для себя лично, а для своихъ женъ, которыя отправлялись въ городъ покупать себѣ наряды къ празднику. Съ появленіемъ на свѣтъ божій земскихъ управъ, все это, если не уничтожилось совсѣмъ, то, по крайней мѣрѣ, замѣтно было стѣснено. Члены управъ (не вездѣ, конечно) сами ѣздила по земскимъ станціямъ, сами разъясняли, сколько кому слѣдуетъ давать лошадей безплатно, на стѣнахъ станцій вывѣсила печатныя объявленія и завели разноцвѣтные открытые листы, которые въ первое время выдавали сами же, съ точнымъ обозначеніемъ: кому, куда, сколько лошадей и на сколько времена. Хотя все это такъ и по закону слѣдовало, но, тѣмъ не менѣе, гвалтъ между чиновнымъ людомъ поднялся страшный. "Крестьяне насъ теперь бояться не будутъ!" завопили чиновники, начиная съ исправника, судебныхъ слѣдователей, пользующихся въ лошадиномъ отношеніи правами становыхъ, и кончая разсыльными, которые въ прежнія времена тоже скакали по уѣзду на тройкахъ и наводили не малый страхъ на окружающихъ. "Это, просто бунтъ! Горячился исправникъ. Въ случаѣ чего-нибудь такого -- я не считаю себя отвѣтственнымъ!" Крестьяне въ нѣкоторыхъ мѣстахъ дѣйствительно начали пользоваться измѣнившимися обстоятельствами, хотя въ этомъ пользованіи не было ничего противозаконнаго въ тѣсномъ смыслѣ слова. Разъ въ большое село, въ одномъ изъ прикамскихъ уѣздовъ, пріѣхали на земскую станцію становой приставъ съ судебнымъ слѣдователемъ и письмоводителями и принялись съ дороги требовать себѣ разныхъ закусокъ: курицъ, яицъ и т. п., которыя, по старымъ обычаямъ, тоже изображали собою, какъ бы натуральную повинность. Крестьяне дѣйствительно дали имъ всего, что требовалась, но предъ отъѣздомъ потребовали за съѣденныя двѣ курицы и десятокъ яицъ, кажется, пять рублей, иначе грозили донести управѣ. Замѣчательно, что чиновники, въ первое время, пока еще не успѣли приглядѣться къ управамъ, почему-то сильно ихъ трусили: "до управы дойдетъ -- скандалъ выйдетъ!" говорили чиновники, а извѣстно вѣдь, что скандалъ у насъ силу большую имѣетъ. Было, напримѣръ, время, когда попасть въ карикатуру "Искры" считалось событіемъ болѣе страшнымъ, чѣмъ выговоръ мѣстнаго начальства.

Теперь уже ничего подобнаго давно же существуетъ. Чиновники приглядѣлись къ управамъ и убѣдились, что онѣ вовсе не страшны. Статьи земскаго положенія, которыя давали поводъ такъ дѣйствовать, разъяснены и дополнены, такъ что получили даже совсѣмъ другой смыслъ. Управы поняли, что онѣ была обязаны выдавать чиновникамъ, по старому, чистыя бланки въ неограниченномъ количествѣ, а сами могутъ только слѣдитъ и получать обратно старые, негодные уже открытые листы. Положимъ, что статья 37-я "врем. правилъ", въ которой говорится: "не допускается выдача бланковыхъ билетовъ, безъ обозначенія кому, гдѣ, въ какомъ размѣрѣ должны быть даны подводы" -- сохранилась въ цѣлости; но, послѣ разъясненія, ее уже нельзя было понимать буквально, какъ и многія другія статьи. Если всѣ эти "разъясненія и дополненія", для красоты слога, мы сравнимъ, напримѣръ, съ пожаромъ, то статьи земскаго положенія до разъясненій и послѣ разъясненій, будутъ изображать собою дома до пожара и послѣ пожара.

Послѣ надлежащихъ разъясненій, прекратились, разумѣется, и пререканія между властями; безъ вѣсти куда-то пропалъ возрождающійся сословный антагонизмъ, замѣчаемый многими изъ тѣхъ господъ, которые смѣшивали его съ нигилизмомъ. Поѣхало дѣло по старой, давно уже проторенной колеѣ, и распространилась повсюду тишь да гладь -- божья благодать, т.-е. пошло дѣло по старому.

А старые порядки были такіе:

Въ иномъ изъ уѣздовъ почтовая дорога тянулась верстъ на сто слишкомъ, на этомъ участкѣ числилось мостовъ 20--30 и пролегалъ дорожный участокъ иной разъ по одному краю уѣзда, или вдоль уѣзда, такъ что не мало оказывалось такихъ деревень, которыя отъ почтовой дороги отстояли тоже верстъ на сто, или около того. Всѣ деревни въ уѣздѣ были приписаны къ участкамъ, на которые раздѣлялась дорога, такъ что, въ случаѣ надобности, напримѣръ, въ случаѣ ожидаемаго проѣзда какого-нибудь крупнаго чиновника, крестьяне поголовно выгонялись съ лопатами верстъ за сто отъ своей деревни -- чинить участокъ, хотя съ ихъ домашними инструментами это было такъ же удобно, какъ тушить пожаръ голыми руками. Кому случалось ѣздить по почтовымъ дорогамъ во время ихъ чинки по описанному древнему способу, тотъ, вѣроятности самъ не разъ недоумѣвалъ: зачѣмъ это въ рабочую пору, когда въ другихъ мѣстахъ спѣшатъ пашней, или сѣнокосомъ -- народъ въ большомъ количествѣ разлегся по сторонамъ дороги и крѣпко спитъ? Очень немудрено, что многимъ изъ проѣзжающихъ приходили въ голову ходячія фразы о неимовѣрной лѣни русскаго народа, о его пьянствѣ и т. п., потому что иначе зачѣмъ же спать по сторонамъ дороги, цѣлыми массами, въ самую рабочую пору? Но все это могло придти въ голову только человѣку, неимѣющему ни малѣйшаго понятія о натуральныхъ повинностяхъ. Смыслъ этого рода повинностей въ томъ именно и заключался, что онѣ пользы никому никакой не приносило, а между тѣмъ отнимали у крестьянина дорогое время, принуждая его въ рабочую пору спать, какъ арестанта, запертаго въ казематѣ.

Долго крестьяне терпѣли такія неудобства, но, наконецъ, придумали откупаться отъ обязательнаго сна на почтовой дорогѣ извѣстнымъ денежнымъ взносомъ, и такъ-какъ мѣстное начальство тоже очень хорошо поняло, что денежные взносы для него небезвыгодны, то крестьянамъ такая замѣна была разрѣшена, разумѣется, негласно. Этотъ новый, улучшенный порядокъ заключался въ слѣдующемъ: при каждомъ полицейскомъ управленіи заведенъ былъ особый подрядчикъ, близко извѣстный начальству, а иногда и два подрядчика, которые обдѣлывали дѣла на чистоту, не обижая ни себя, ни начальство. Лишь только исправникъ усматривалъ, что нужно гдѣ-нибудь чинить дорогу или мостъ, онъ немедленно посылалъ въ деревни, приписанныя къ испорченному участку, подрядчика, который самъ уже заключалъ съ крестьянами условіе о выкупѣ. Чѣмъ деревня отстояла дальше отъ дорожнаго участка, тѣмъ выкупъ взимался значительнѣе, и наоборотъ, потому что ближайшіе къ дорогѣ крестьяне предпочитали иногда обязательное спанье, если выкупъ имъ казался слишкомъ крупнымъ; что же касается до починки мостовъ, то эта натуральная повинность повсемѣстно давно уже обратилась въ денежную, потому что по испорченной и неисправленной дорогѣ все-таки проѣхать кое-какъ можно, а если мостъ провалится, то тутъ ужь однимъ спаньемъ дѣлу не поможешь.

Съ 1861 года палаты государственныхъ имуществъ въ нѣкоторыхъ губерніяхъ вздумали ввести новые порядки въ отправленіи мостовой повинности между крестьянами своего вѣдомства -- и эта попытка оказалась очень удачною: жаль только, что придумана была она слишкомъ поздно, наканунѣ смерти палатъ. Въ одномъ изъ уѣздовъ Казанской губерніи, въ которомъ на почтовой дорогѣ числилось 40 мостовъ, съ государственныхъ крестьянъ, вмѣсто прежней, неопредѣленной платы, начали собирать по 2 коп. съ души, и изъ этой платы, въ какіе-нибудь два-три года, образовался уже остатокъ рублей въ 900. Такъ-какъ временно-обязанные крестьяне въ томъ хе уѣздѣ платили на починку мостовъ вчетверо, а именно по 8 коп. съ души и больше, а остатковъ отъ этого сбора не оказывалось никакихъ, то мѣстный дворянскій предводитель задумалъ ввести и у нихъ такіе же порядки. Крестьяне, разумѣется, согласились на это предложеніе предводителя съ радостью, составили Приговоры, которые были представлены въ строительную коммисію, но тамъ эти приговоры такъ и засѣли на три года, а черезъ три года приговоры возвратились обратно къ удивленнымъ крестьянамъ, предполагавшимъ, что все дѣло уже покончено. Волостныя правленія, получивши свои приговоры назадъ, Обратились къ становымъ приставамъ съ просьбою: разъяснить, для чего приговори эти, составленные, повидимому, правильно и законно, возвращены имъ? Но получили въ отвѣтъ, что онъ, становой приставъ, "и самъ не знаетъ, зачѣмъ онъ ихъ возвратилъ". Дѣлать нечего: опять привелось довольствоваться неопредѣленное время старыми порядками. Опять появились въ волостныхъ правленіяхъ старые полицейскіе подрядчики съ приказами отъ исправника въ такомъ родѣ. "Предписываю волостнымъ правленіямъ объявить подвѣдомственнымъ онымъ правленіямъ крестьянамъ, заключить условіе съ крестьяниномъ (такимъ-то), на законномъ основаніи".

"Конечно, трудно при подобныхъ обстоятельствахъ заключать условія на законномъ основаніи, говорится въ докладѣ одной уѣздной управы собранію -- потому что по закону, подрядъ остается вовсе не за тѣмъ лицомъ, на которое указалъ исправникъ, а за тѣмъ, кто даетъ самую низшую цѣну, но. волостныя правленія, по незнанію, соглашались и платили сколько приведется, копѣекъ по 8 по 10 и больше съ души, чтобы, по крайней мѣрѣ, не требовали ихъ верстъ за 60 отъ деревень, для сгребанія снѣга. Впрочемъ, нашлось одно волостное правленіе въ уѣздѣ, которое не согласилось съ предписаніемъ исправника, и отвѣчало:

"Такъ-какъ, по мнѣнію волостнаго правленія, вышепрописанныя сооруженія предварительно должны быть осмотрѣны членами или повѣренными тѣхъ волостей, которыя къ нимъ приписаны" и найденныя ветхости подробно описаны и составлена смѣта о томъ, сколько необходимо лѣснаго и другаго матеріала и на какую сумму, разсчитавъ расходъ этотъ на всѣ души, приписанныя къ сооруженію, и тогда уже долженъ быть произведенъ сборъ, и по распоряженію мѣстнаго начальства, назначены торги -- то сіе правленіе крестьянину Ашалову въ заключеніе: условія на безгласныя исправленія сооруженій и произвольный сборъ денегъ -- отказало".

Но, до вмѣшательства въ дѣло земскихъ управъ, волостныя правленія, разумѣется, не въ силахъ были бороться съ исправникомъ: писарь, сочинившій рѣзкій отвѣтъ, безъ сомнѣнія, слетѣлъ съ мѣста за неповиновеніе властямъ, а крестьяне все-таки принуждены были собрать въ пользу привиллегированнаго Ашалова по 8, или по 10 копѣекъ съ душа. Сколько вытягивали отъ крестьянъ денегъ на одну только мостовую повинность (а это еще самая легкая) -- видно изъ слѣдующаго разсчета: въ описываемомъ мною уѣздѣ временно-обязанныхъ крестьянъ числилось до 14,000 душъ, которые были приписана къ тремъ небольшимъ мостамъ (всего 86 саженъ). Если считать среднимъ числомъ по 8 коп. съ, души, то выходитъ, что крестьяне на починку этихъ 86-ти саженъ простыхъ деревянныхъ мостовъ, каждый годъ принуждены были платить 1,120 рублей. Деньги эти каждый годѣ тратились всѣ безъ остатка, такъ что, въ случаѣ разрушенія моста, сумма собиралась вновь со всей уже губерніи. Починки -- если предположить, что онѣ дѣлались -- поглощали никакъ не болѣе 200 руб." а остальные всѣ шли подрядчику, разумѣется, не одному, а съ выдѣленіемъ нѣкоторой доли, потому что нужно еще было ухитриться попасть въ подрядчики.

Разумѣется, Земскія управы, лишь только получили подъ росписку дѣла изъ упраздненныхъ дорожныхъ коммисіи, обязаны были немедленно прекратить такой открытый грабежъ, тѣмъ болѣе, что дѣло это не представляло ни малѣйшей трудности. Члены вновь открытыхъ уѣздныхъ управъ не могли не сознавать, что обходятся они вмѣстѣ съ канцеляріями земству очень не дешево (тысячъ по восьми въ годъ), а толку отъ нихъ въ первое время ожидать нельзя; слѣдовательно, нужно было, по крайней мѣрѣ, немедленно прекратить это безумное мотовство крестьянскихъ денегъ, которое допускалось при старыхъ порядкахъ. Дѣйствительно, они и занялись этимъ предметомъ, придумали новые порядки -- но на сколько придуманные ими новые порядки лучше старыхъ -- это всего удобнѣе прослѣдить именно теперь, на седьмомъ году существованія управъ, когда онѣ успѣли уже достаточно осмотрѣться и одуматься.

Кронѣ частныхъ свѣдѣній о дѣятельности земскихъ управъ, на которыя я уже указывалъ, имѣются еще свѣдѣнія офиціальныя: отчеты управъ, журналы земскихъ собраній, разные протесты гласныхъ и т. п. На нихъ-то я теперь и остановлюсь. Возьмемъ, для примѣра, земское управленіе Вятской губерніи, которое по достоинству считается вторымъ въ Россіи послѣ новгородскаго, всѣми уже признаннаго самымъ лучшимъ, ті=е. такъ-сказать, первымъ сортомъ.

Изъ журналовъ вятскаго губернскаго собранія 1870 года вовсе, однакожъ, не видно, чтобы дѣйствія мѣстнаго земства были безукоризненны, хотя оно и считается однимъ изъ лучшихъ: хороши должны быть остальныя-то, считающіяся худшими! Изъ отчетовъ губернской управы, которые не были своевременно напечатаны и разосланы гласнымъ, видно, напримѣръ, что на исправленіе почтовыхъ дорогъ затрачено всего 111,956 рублей; но до какой степени затрата была производительна, достаточно бросить взглядъ лишь на Сарапульскій или Котельническій уѣзды. По Котельническому уѣзду израсходовано 20,263 руб., а между тѣмъ, какъ оказалось по свидѣтельству члена губернской управы Короваева и архитектора Дружинина, дороги въ самое лучшее время, въ Іюнѣ мѣсяцѣ, находились въ дурномъ состояніи, а дорожныя сооруженія построены изъ стараго лѣса, и до того дурyо, что тумбы не вбиты какъ слѣдуетъ и легко вынимались рукою. По Сарапульскому уѣзду израсходовано всего 10,363 р. 79 1/2 коп. а между тѣмъ, по изслѣдованію ревизіонной коммисіи на мѣстѣ, оказалось, что дороги нисколько исправляемы не были, и что на нихъ опрокидывались экипажи, вязли и тонули лошади, и, наконецъ, дороги сдѣлались вовсе неудобными для проѣзда. Подобнаго не случалось даже и тогда, когда дороги содержались натурою на болѣе скудныя средства крестьянъ. Такимъ образомъ вопросъ томъ, куда израсходованы и на какія исправленія дорогъ употреблены выданныя деньги, остается безъ отвѣта.

"Всѣмъ уже извѣстно, говорятся въ докладѣ -- что дороги съ переходомъ въ вѣдѣніе земства, содержатся хуже, несмотря на огромныя затраты денегъ. Одно уже это прямо указываетъ на отсутствіе надзора".

И дѣйствительно, образцовое вятское земство зарекомендовало себя по дорожной части очень нехорошо, такъ что лучше бы ему и не считаться ужь образцовымъ, чтобы, по крайней мѣрѣ, другія не вздумали подражать. При губернской управѣ находятся постоянные техники и архитекторы, на которыхъ тратится болѣе 4-хъ тысячъ рублей, а между тѣмъ оказалось, что всѣ работы но дорожнымъ сооруженіямъ производились по распоряженію уѣздныхъ управъ, "члены которыхъ большую часть ихъ приняли на себя хозяйственнымъ образомъ, и работъ ихъ никто изъ членовъ губернской управы не осматривалъ".

Чѣмъ занимались въ это самое время земскіе техники и архитекторы -- такъ и осталось покрытымъ мракомъ неизвѣстности, точно такъ же, каъ покрыто мракомъ неизвѣстности и то, чѣмъ занимаются толпы писарей и письмоводителей, которыми переполнены у насъ канцеляріи нѣкоторыхъ управъ, вотъ хотя бы ардатовская, Симбирской губерніи, откуда сообщаютъ нижеслѣдующее: "Земскія учрежденія отъ разныхъ причинъ отцвѣтаютъ, не успѣвъ расцвѣсть: главная причина -- недостатокъ людей. Управа въ рукахъ людей стараго закала; канцелярское письмоводство не хуже департамента любаго министерства: человѣкъ 15 сидятъ въ управѣ и пишутъ, пишутъ, цѣлые дни нижутъ, а дороги, между тѣмъ, непроѣздныя. Такъ, отъ Ардатова до Алатыря зимой ѣздятъ по рѣкѣ Алатыри; дорога прекрасная, только спускъ на рѣку безобразно крутъ. Казалось ба, 8 или 4 руб. не раззорили бы земства -- берегъ былъ бы срытъ и всѣ были бы благодарны. Мосты по всѣмъ дорогамъ чуть липнутъ. Всякій годъ управа проситъ большихъ денегъ на устройство новыхъ мостовъ, но земское собраніе всякій годъ упрямо отказывается".

Вообще у нашего земства замѣчается какая-то совершенно особенная старушечья экономія, которая побуждаетъ выжившую изъ ума старушку жечь цѣлый день и ночь деревянное масло въ лампадкѣ, изъ желанія сохранить спички, хотя спички обошлись бы несравненно дешевле. Особеннымъ техникамъ и архитекторамъ платятъ тысячи рублей, и въ то же время мосты строятъ хозяйственнымъ образомъ и осматриваютъ постройки тѣ же самыя лица, которыя хозяйничали! Это напоминаетъ того петербургскаго мироваго судью, который самъ любовался въ театрѣ-буфъ слишкомъ легкими костюмами егаревскихъ актрисъ, самъ на нихъ пожаловался самому себѣ, и самъ производилъ надъ ними слѣдствіе и судилъ. Губернскія управы выдаютъ земскія деньги горстью, безъ счета, по первому требованію лицъ, желающихъ приступить къ хозяйственнымъ поправкамъ, и въ то же время жалѣютъ пяти цѣлковыхъ, чтобы срыть какой-нибудь, слишкомъ крутой спускъ, на которомъ колеса у экипажей разлетаются въ дребезги! Съ одной сторона не хотятъ провѣрять того, что само по себѣ очень и очень подозрительно, а съ другой -- становятся вдругъ такими придирчивыми, что отбиваютъ всякую охоту у стороннихъ людей съ ними связываться. Годъ тому назадъ, въ одномъ изъ уѣздовъ Казанской губерніи, подрядчикъ взялся выстроить земству два моста на почтовомъ трактѣ, чрезъ овраги въ лѣсистой мѣстности. Мосты онъ выстроилъ, о чемъ и, извѣстилъ мѣстную управу, чтобы она приняла постройки и выдала ему деньги. 10-го августа пріѣхали на мѣсто членъ управы и земскій техникъ, но при самомъ пріемѣ у нихъ произошло разногласіе. Техникъ предполагалъ принять мосты, оказавшіеся годными, но членъ уперся: онъ замѣтилъ около моста неубранную кучу щепъ, и на основаніи этого ничтожнаго обстоятельства, наотрѣзъ отказалъ въ пріемѣ. Напрасно техникъ и подрядчикъ убѣждали обязать подрядчика подпиской убрать щепы послѣ пріема: членъ все настаивалъ на своемъ, потому что у него были разсчеты особаго рода. Въ то самое время, когда производился осмотръ мостовъ, по близости былъ громадный лѣсной пожаръ и огонь гнало вѣтромъ прямо на мосты, слѣдовательно, разсчетливый членъ тотчасъ же сообразилъ, что принимать мосты въ настоящее время очень опасно: пусть ужь они, молъ, остаются лучше на шеѣ у подрядчика, а тутъ, кстати, попалась на глаза куча щепъ, къ которой можно было придраться. Такъ все и случилось, какъ предполагалось. Чрезъ шесть дней послѣ несостоявшагося пріема, мосты дѣйствительно сгорѣли до тла, и жестоко поплатился одинъ только злополучный подрядчикъ, ходатайство котораго не было уважено и на губернскомъ собраніи.

Или вотъ еще другой, подобный случай, въ той же губерніи.

Подрядчикъ взялся исправить верхнюю часть моста, т.-е. перемѣнить половицы и перила. Работу онъ окончилъ, но моста еще сдать не успѣлъ, а между тѣмъ весною несущимся льдомъ жестоко повредило устарѣвшія нижнія части моста, поправка которыхъ въ контрактъ не входила: мостъ съ новыми половицами и перилами висѣлъ на воздухѣ. Казалось бы, чѣмъ же тутъ виноватъ подрядчикъ? а между тѣмъ и онъ пострадалъ все-таки. Земство порѣшило возвратить ему деньги только за матеріалъ, по оцѣнкѣ, такъ-какъ доски годятся, а работу такъ и оставило безъ оплаты. Немного, послѣ такихъ примѣровъ, найдешь охотниковъ связываться съ придирчивымъ земствомъ, которое на перетаскиваніе съ мѣста на мѣсто памятника Державину не щадитъ тысячъ, а убытки отъ лѣсныхъ пожаровъ и весенняго ледохода навязываетъ на шею подрядчикамъ! Конечно, подрядчики могутъ начать искъ въ судѣ, но, вопервыхъ, пріятно ли судиться въ то время, когда нужно получать деньги, а вовторыхъ, судъ можетъ отказать, и вѣроятно, даже откажетъ, потому что въ обоихъ случаяхъ мосты еще не были сданы земству. Но вотъ почему земство не приняло ихъ, и какъ будто нарочно медлило? Это вопросъ иной и можетъ самъ собою вызвать новое дѣло, такъ что по каждому мосту привелось бы начинать два или три дѣла вразъ, и уголовныхъ и гражданскихъ. Не худо бы по этому случаю содержать еще при управахъ особенныхъ адвокатовъ и внести въ смѣту, разумѣется, новый расходъ тысячи въ четыре, въ пять.

Изъ всѣхъ извѣстныхъ способовъ исправленія дорогъ и мостовъ -- самымъ лучшимъ, самымъ любимымъ способомъ считается у земства такъ-называемый хозяйственный способъ, недопускающій никакого надзора и контроля. Здѣсь все дѣлается по соображенію и благоусмотрѣнію членовъ управы, а потому, еслибы кто вздумалъ не совсѣмъ довѣрчиво отнестись къ истраченнымъ суммамъ, то онъ остался бы только самъ въ дуракахъ, а узнать бы ничего не узналъ. Малѣйшее недовѣріе со стороны гласныхъ къ домашнимъ распоряженіямъ управы преслѣдуется безъ всякой пощады: по большей части недовѣрчивые гласные изгоняются изъ собранія вонъ, чему было не мало уже примѣровъ. Устроивается все это очень просто и повторяется такъ часто, что управская безконтрольность почти всѣми считается явленіемъ вполнѣ нормальнымъ, обычаемъ крѣпко укоренившимся. Если кто изъ гласныхъ намекнетъ насчетъ контроля, предсѣдатель и члены управы начинаютъ волноваться, встаютъ со своихъ мѣстъ, а предсѣдатель собранія (часто онъ же и предсѣдатель управы) призываетъ гласныхъ къ порядку, а иногда на время закрываетъ даже собраніе. Даже въ тѣхъ рѣдкихъ случаяхъ, когда партія недовѣрчивымъ гласныхъ беретъ перевѣсъ, и въ этихъ случаяхъ дѣло кончается пустяками, какъ, напримѣръ, случилось на послѣднемъ земскомъ собраніи въ Старой-Руссѣ, знаменитой своими цѣлебными грязями.

Старорусская ревизіонная коммисія, принявшись задѣло, открыла множество безпорядковъ въ управѣ, очень серьёзныхъ. Открыла она, что управою на выдачу денегъ принимаемы были довѣренности незасвидѣтельствованныя; что деньги выдавались и вовсе безъ довѣренности разсыльному управы для передачи кредиторамъ земства и росписокъ этихъ кредиторовъ нигдѣ нѣтъ; что предсѣдатель управы и членъ принимали на себя довѣренности для полученія денегъ, между тѣмъ, какъ они сами обязаны контролировалъ довѣренности; что одного дорожнаго нодрядчиы несостоятельнаго управа допустила получить изъ волостнаго правленія на исправленіе дорогъ деньга около 1,000 рублей, между тѣмъ, какъ этотъ подрядчикъ дорогъ не исправилъ и дороги сдѣлались непроѣздными; что тотъ же подрядчикъ получилъ изъ управы 1,667 руб. на покупку дома, безъ всякаго залога и обезпеченія, съ разсрочкою на пять лѣтъ; спустя же два мѣсяца, взяла, въ видѣ залога, только-что совершенную имъ купчую крѣпостную вились безъ совершенія закладной, и, притомъ, на такой предметъ, на который собраніемъ управа не уполномочена. Такимъ образомъ, управою Неправильно израсходовано болѣе 7,000 руб. Въ виду такихъ дѣйствій управы, представляющихъ основаніе предполагать растрату земскихъ суммъ, собраніе пришло къ заключенію, что "управа дѣйствовала съ превышеніемъ власти, не заботясь о земскихъ интересахъ, и небрежно хранила и расходовала ввѣренныя ей деньги, да и по всѣмъ прочимъ предметамъ дѣйствія управы не одобрены земскимъ собраніемъ".

Ну, чего бы, кажется, еще нужно? Рѣчь зашла о растратѣ земскихъ суммъ; управа погибла безвозвратно, вы думаете? Ничуть не бывало! "На другой же день послѣ состоявшихся суровыхъ постановленій -- пишетъ корреспондентъ,-- гласные изъ крестьянъ, которыхъ у насъ значительное большинство, вслѣдствіе какихъ-то особенныхъ побужденій, завели рѣчь "о помилованіи", послѣдствіемъ чего состоялось новое постановленіе: "дѣйствія управы признать неподлежащими преслѣдованію" и, такимъ образомъ, противоречащія одно другому постановленію отправлены въ губернскую управу и губернатору.

И ихъ вездѣ и во всемъ; земскія собранія, какъ видно, подражаютъ дворянскимъ собраніямъ, которыя единогласными постановленіями освобождаютъ проворовавшихся своихъ предводителей отъ суда и слѣдствія. Въ городѣ Нижнемъ Ломовѣ, Пензенской губернія, оскорбившійся чѣмъ-то предсѣдатель управы тоже хотѣлъ-было оставить должность, но повторилось и тамъ то же самое, что въ Старой Руссѣ. "Всѣ переполошились -- пишетъ корреспондентъ -- гласные со слезами на глазахъ обступили предсѣдателя управы и просили остаться; слышны были всхлипыванья и возгласы, въ родѣ слѣдующихъ: "на кого же дѣтенышъ-то нашъ (т.-е. земское дѣло) останется; онъ еще вѣдь маленькій, не возросъ, не окрѣпъ"... или: "кто же послѣ васъ пойдетъ на ваше мѣсто"... Крестьяне, тѣ еще рѣшительнѣе дѣйствовали; собрались въ передней комнатѣ: "не разойдемся, говорили они, до тѣхъ поръ, пока не упросимъ". Ого! подумали мы, "долгій сеймъ" никакъ сегодня повторится; но ожиданія наши не сбылись; предсѣдатель уступилъ такимъ просьбамъ и остался".

Заручившись такими прочными гарантіями управы, разумѣется, безопасно могутъ бросаться въ самыя крупныя предпріятія, приводимыя въ исполненіе хозяйственнымъ образомъ -- и онѣ дѣйствительно пользуются этой возможностью. Въ одной изъ смежныхъ съ Московской губерній уѣздная управа придумала замѣнить старый трактъ новымъ, на что и истратила хозяйственнымъ образомъ 20 тысячъ рублей; но такъ-какъ новый путь оказался длиннѣе и несравненно хуже стараго, то онъ такъ и остался безъ проѣзжающихъ: только лишь земскія деньги продали, а толку никакого никому не было отъ устроеннаго новаго пути.

Очень не мудрено, что впослѣдствіи все перемелется -- мука будетъ и многое измѣнится къ лучшему, но теперь, по крайней мѣрѣ, можно откровенно сказать, что наши новыя коллегіальныя учрежденія очень еще плохи и напоминаютъ собою старыя коллегіальныя учрежденія, въ которыхъ дѣйствовалъ только одинъ секретарь, а члены лишь подписывали что подсунутъ. Положимъ, что въ нынѣшнихъ управахъ и городскихъ думахъ орудуютъ уже не секретари, а предсѣдатель, или одинъ изъ членовъ, который поумнѣе и похитрѣе, но сущность дѣла отъ этого ничуть не измѣняется: все-таки у насъ и теперь, какъ встарину, "одинъ составляетъ коллегію", тогда какъ, но настоящему, коллегія должна бы состоять не менѣе, какъ изъ трехъ членовъ. Каждый, выбранный въ какую бы то ни было видную должность: городскаго ли головы, предсѣдателя управы или дворянскаго предводителя -- считаетъ уже себя несравненно выше какого нибудь президента сѣверо-американскихъ штатовъ -- и сами избиратели, на другой же день послѣ выборовъ, начинаютъ сильно побаиваться вновь избраннаго, хотя бы онъ выбранъ былъ просто по безлюдью, или по безрыбью, при которомъ и ракъ идетъ за рыбу. Богодуховскій предводитель дворянства г. Кованько, послѣ вторичнаго избранія, пишетъ прокламацію къ своимъ "согражданамъ", въ которой заявляетъ всенародно: "Я цѣню свое высокое званіе; благодарю за вторичное избраніе меня въ должность, и считаю долгомъ выразить вашъ мое намѣреніе: водворить порядокъ и благосостояніе во ввѣренномъ мнѣ уѣздѣ", "будучи облеченъ въ настоящее время, по желанію дворянства, земства, представителей правосудія и другихъ учрежденій Богодуховскаго уѣзда, въ званіи высшаго представительства, по всѣмъ отдѣламъ общественнаго уѣзднаго управленія, душевно радъ, что этимъ имѣю возможность постоянно доказывать, что общественные интересы всѣхъ жителей уѣзда, неразрывно связанные между собой, могутъ соблюдаться вполнѣ, безъ столкновеній между различными уѣздными учрежденіями, безъ нарушенія разумныхъ правъ и разумныхъ сословныхъ влеченій, стремящихся къ единымъ, достойнымъ цѣлямъ: мира и смягченія нравовъ" образованія и матеріальнаго обезпеченія".

Съ легкой руки предводителей, и волостные старшины начинаютъ тоже произносить наполеоновскія тронныя рѣчи къ согражданамъ, въ которыхъ повторяютъ нѣсколько разъ слово "благодарю", обѣщаются смягчить нравы (хорошо-бы еще, если свои, а то вѣдь чужіе!), разлить просвѣщеніе и т. п.-- и избиратели рады, разумѣется, что такого выбрали: при немъ, молъ, житье-то намъ будетъ, какъ у Христа за пазухой -- лакъ выражаются крестьяне, если имъ хочется изобразить высшую степень человѣческаго благополучія. И дѣйствительно, если мы просмотримъ корреспонденціи изъ разныхъ городовъ, написанныя по случаю выборовъ, то убѣдимся, что вся надежда гражданъ даже большихъ городовъ полагается лишь на одну голову, на одного лишь предсѣдателя, а должность гласныхъ только и ограничивается тѣмъ, чтобы класть разъ въ три года шары направо и налѣво, а потомъ опустить руки и заткнуть уши ватой. Вотъ, просмотрите сами нѣсколько тагахъ корреспонденцій, изъ которыхъ я привожу строчки по двѣ, по три. "Изъ новостей нашей городской жизни -- пишетъ корреспондентъ "Русск. Вѣд." изъ города Опочки -- можно отмѣтить то, что нашъ городской голова Т. подалъ въ отставку, а съ увольненіемъ его, можно полагать, всѣ важные для города вопросы, напр. объ организаціи у насъ пожарной команды и проч.,-- отодвинутся еще на нѣсколько лѣтъ". Въ Астрахани, "по общему мнѣнію всѣхъ гражданъ", новый голова, статскій совѣтникъ Ключаревъ (онъ же и управляющій таможнею) "разовьетъ для города источники доходовъ, которые до сихъ поръ оставались безгласными". Въ Кіевѣ отъ новаго головы Демидова "ожившіе" граждане ждутъ "строя, правды, милости и вниманія". Однимъ словомъ, куда ни посмотришь, вездѣ отъ одной головы ждутъ чего-то несравненно большаго, чѣмъ отъ совокупности всѣхъ остальныхъ головъ, въ городѣ, и ждутъ, надо правду сказать, не бездѣлицы. Отъ одного ожидаютъ правды, милости и какого-то, не совсѣмъ понятнаго "строя" (ужь не солдатскаго-ли?), а другой долженъ "развить источники доходовъ": задачи, какъ видите, нелегкія, несмотря даже на то, что г. Демидовъ богатъ, а г. Ключаревъ -- статскій совѣтникъ и состоитъ управляющимъ таможнею.

При такомъ возвышенномъ взглядѣ на головъ и, вообще на предсѣдателей, само собою разумѣется, что гг. головы могутъ дѣлать рѣшительно все, что только имъ взбредетъ въ голову, и единственная гарантія отъ злоупотребленій властью можетъ только заключаться въ личныхъ качествахъ вновь избраннаго, который, иной радъ, лишенный поддержки и не слыша возраженій, можетъ просто ошибиться и вовлечь согражданъ въ убытки, вмѣсто того, чтобы "развить источники доходовъ".

На одну изъ такихъ оригинальныхъ ошибокъ я укажу здѣсь, въ заключеніе своей статьи о дѣятельности земства по дорожной повинности.

Года три тому назадъ одному изъ вліятельнѣйшихъ гласныхъ Крапивенскаго уѣзда (Тульской губерніи) захотѣлось вдругъ ради оригинальности и значительныхъ удобствъ (разумѣется, не себѣ только, а всему земству) перенести уѣздную управу изъ уѣзднаго города Крапивны за 80 верстъ, въ село Сергіевское, принадлежащее чуть-ли не тому-же вліятельному гласному, который такъ заботился о земскихъ удобствахъ. Такъ-какъ тогда еще никто хорошенько не зналъ, какія дѣла будутъ въ управахъ, а главное" вліятельному лицу никто перечить не посмѣлъ, то согласились на переселеніе управы почти единогласно и въ ходатайство свое о необходимости перенесенія включили слѣдующіе доводы: 1) городъ Крапивна расположенъ на самомъ краю уѣзда, въ сторонѣ отъ проѣзжихъ дорогъ, а въ весеннее время будто-бы въ него можно проникнуть только на аэростатѣ, тогда какъ село Сергіевское стоитъ на орловскомъ шоссе и въ немъ находится станція желѣзной дороги. 2) Управѣ уѣздный городъ вовсе не нуженъ, потому что съ полицейскимъ управленіемъ она не думаетъ связываться, а изъ казначейства лишь получаетъ себѣ жалованье. 3) Одинъ изъ членовъ управы, въ случаѣ перенесенія ея въ село Сергіевское, согласился получать жалованья, вмѣсто двухъ тысячъ рублей, всего только полторы, потому что въ селѣ Сергіевскомъ, по причинѣ близости желѣзной дороги, дѣла въ управѣ будетъ еще меньше, чѣмъ въ Крапивнѣ и, наконецъ, 4) нѣкоторые изъ гласныхъ "высказали надежду, въ случаѣ перемѣщенія управы въ Сергіевское, принять безвозмездное служеніе земству, изъ желанія быть полезными общему дѣлу".

Если кто изъ читателей призадумается надъ послѣднимъ пунктомъ и спроситъ: почему же гг. гласные въ Крапивнѣ не подавали никакой надежды къ принятію на себя безвозмезднаго служенія, изъ желанія быть полезными общему дѣлу?-- то на это мы должны отвѣтить слѣдующее: къ Крапивнѣ подъѣзжать было грязно, а грязь охлаждаетъ рвеніе, тогда какъ прокатиться по желѣзной дорогѣ -- очень даже пріятно и недорого.

Ходатайство было составлено такъ убѣдительно, что управу дѣйствительно перенесли, но чуть-ли не съ самаго дня перенесенія началось и разочарованіе, какъ всегда бываетъ въ подобныхъ случаяхъ.

На третій и на четвертый годъ своего существованія Сергіевская управа узнала, что изъ казначейства ей приходится вовсе не одно только жалованье получать, а еще многое и другое. По обыкновенію, денежный сундукъ управы хранится въ казначействѣ и требуется въ случаяхъ надобности, которыхъ довольно много, а теперь уже сундучокъ отстоялъ отъ управы на 30 верстъ и, притомъ, не по желѣзной дорогѣ, а по проселочной. По новымъ правиламъ о порядкѣ взиманія, храненія и расходованія земскихъ суммъ, управы обязаны сообщать казначейству окладныя книги, производить перечисленіе земель отъ однихъ владѣльцевъ къ другимъ, свѣрять счеты и два раза въ мѣсяцъ принимать отъ казначейства и городской думы денежные суммы земства и проч. и проч. Такія-же, даже еще большія неудобства должны были претерпѣвать и всѣ, имѣющіе какія бы то ни было дѣла съ управой, напр. подряды и т. п. Положимъ, подрядчику приводилось получить съ управы за какую-нибудь починку рублей 40 съ копейками для этого онъ сначала принужденъ ѣхать въ село Сергіевское, получить тамъ отношеніе, а потомъ уже прокатиться по ужасной дорогѣ въ Крапивну, въ особенности весной. Ту же самую двойную операцію принуждены были совершать и всѣ остальные граждане, имѣющіе надобность въ управѣ, а надобность имѣетъ въ ней каждый, потому что каждый что нибудь да платитъ и иной разъ лишнее по ошибкѣ, слѣдовательно необходимы справки. Дѣйствительно, Крапивна стоить на боку, а Сергіевское почти что на серединѣ, на желѣзной дорогѣ, но двухлѣтній опытъ показалъ, что по желѣзной дорогѣ ѣдутъ все люди дальніе, которымъ Крапивенскій уѣздъ вовсе и не нуженъ, а сами крапивенцы принуждены все-таки тащиться по проселочнымъ дорогамъ, по грязи. Приблизительно сосчитано, что по желѣзной дорогѣ въ село Сергіевское пріѣзжаетъ только 10 человѣкъ, а по грязи тащится человѣкъ 500. Особенно тяжко отозвалось это перенесеніе управы на бѣднякахъ-погорѣльцах ъ, для которыхъ чрезвычайно важно получить свои ничтожныя преміи тотчасъ послѣ пожара, а между тѣмъ управа этого сдѣлать не можетъ, потому что бываетъ въ городѣ всего два раза въ мѣсяцъ, тогда какъ пожары по деревнямъ нерѣдко случаются вовсе не въ эти сроки. Наконецъ и послѣдняя надежда -- на безвозмездное служеніе -- разнеслась какъ дымъ по вѣтру. Желающихъ служить земству безвозмездно -- никого не оказалось, а, напротивъ, съ переводомъ управы въ Сергіевское, служащимъ въ канцеляріи прибавлено на отопленіе дома болѣе 500 рублей, потому что жизненныя потребности, а въ особенности дрова, въ Сергіевскомъ почти вдвое дороже, чѣмъ въ благодатной Крапивнѣ, удаленной отъ желѣзной дороги. Даже совращеніе жалованья одному члену на 500 рублей нѣкоторые гласные объясняютъ вовсе не такъ, какъ объяснилъ членъ, а несравненно проще. Если сами члены признались, что въ Крапивнѣ имъ никакихъ присутственныхъ мѣстъ не нужно, кромѣ казначейства, да и то затѣмъ только, чтобы получать изъ него жалованье, то за что-же, въ самомъ дѣлѣ, платить имъ по двѣ тысячи? И полторы-то тысячи за глаза довольно, даже черезчуръ много, еслибы не существовало міровыхъ посредниковъ, которые уже привыкли получать не менѣе тысячи пятисотъ рублей.

Попробовали-было одумавшіеся гг. гласные перенести опять свою управу обратно, съ желѣзной дороги въ грязную Крапивну, гдѣ дрова дешевы, но получить разрѣшеніе оказалось уже дѣломъ не совсѣмъ легкимъ, и основательно: нельзя-же въ годъ по нѣскольку разъ перетаскивать управу съ мѣста на мѣсто, какъ будто какой-нибудь легкій музыкальной инструментъ, въ родѣ гитары? Вѣдь желѣзная дорога пересѣкаетъ весь уѣздъ поперегъ, слѣдовательно на ней удобныхъ пунктовъ для быстрой ѣзды много: какъ-же знать, что, послѣ перенесенія управы изъ Сергіевскаго въ Крапивну, которая все-таки остается на боку, кто-нибудь не потребуетъ опять новаго ея перенесенія въ какое-нибудь сельцо Васильевское, или въ Благодатное? Мнѣ кажется, что теперь всего легче ожидать постановленія крапивенскаго собранія о постройкѣ на счетъ земства особенной вѣтви желѣзной дороги отъ села Сергіевскаго въ Крапивну, всего около тридцати верстъ. Можно построить на первый случай узкоколейную: обойдется она недорого, а между тѣмъ сокращеніе земскихъ расходовъ уже предвидится. Можно отнять у канцеляріи тѣ 500 рублей, которые она получаетъ на дрова, да, вдобавокъ, можно еще "питать надежду", что, въ случаѣ постройки желѣзной дороги, многіе изъ гласныхъ рѣшатся наконецъ "принять на себя безвозмездное служеніе земству, изъ желанія быть полезными общему дѣлу.

"Отечественныя Записки", NoNo 5--6, 1871