Книговод

Инородцы Сибири и их вымирание

Ядринцев Николай Михайлович


   

Инородцы Сибири и ихъ вымираніе *).

   *) Извлеченія изъ настоящаго труда были читаны мной въ засѣданіи Императорскаго Географическаго Общества въ декабрѣ 1881 года. Рефератъ мой возбудилъ нѣкоторыя пренія по вопросу о вымираніи инородцевъ, причемъ были высказаны мнѣнія, что низшія инородческія расы при столкновеніи съ высшими обречены на вымираніе и что причины этого вымиранія лежатъ въ упорствѣ и неспособности инородцевъ перейти къ высшей культурѣ. Считая положеніе это далеко не доказаннымъ, мы представляемъ сводъ данныхъ, указывающихъ на дѣйствительныя причины вымиранія инородческихъ племенъ.
   
   Сибирь была когда-то колоніей инородческой по преимуществу. Заселенная нынѣ русскимъ населеніемъ, она измѣнила свой характеръ, тѣмъ не менѣе инородческій вопросъ въ Сибири продолжаетъ занимать видное мѣсто. Изслѣдованіе быта и современнаго положенія сибирскихъ инородцевъ представляетъ особенный интересъ и вызывается многими жизненными вопросами. Въ отношеніи этнографическомъ и антропологическомъ азіатскія народности представляютъ богатый матеріалъ для изученія исторіи азіатскихъ племенъ и тѣхъ передвиженій, которыя когда-то совершались на континентѣ Азіи, наполняли Европу и имѣли міровое значеніе. Часть сибирскихъ инородцевъ, оттѣсненная на Сѣверъ, сохраняетъ племенныя черты южнаго происхожденія и поддерживаетъ долго связь съ народами средней и внутренней Азіи. Въ ихъ миѳологіи и міросозерцаніи скрываются любопытные остатки древняго міра и вѣрованій, бывшіе когда-то общимъ достояніемъ всего древняго человѣчества, а культура и бытъ ихъ сохраняютъ памятники многихъ переходныхъ стадій, связывающихъ первобытное хозяйство дикарей съ позднѣйшимъ развитіемъ культуры {Въ этомъ мы убѣдились самостоятельнымъ изслѣдованіемъ алтайскихъ народовъ, сохраняющихъ всѣ формы и типы жизни отъ звѣроловнаго и кочевого до осѣдлаго.}. Во-вторыхъ, изученіе сибирскихъ инородцевъ имѣетъ важное этнологическое значеніе въ смыслѣ изслѣдованія расъ, борьбы ихъ между собою, ассимиляціи и поглощенія инородцевъ русскою народностью, могущаго пролить свѣтъ на многія черты и особенности русской исторіи. Затѣмъ интересно различное вліяніе крови, вѣрованій, культуръ и народностей другъ на друга и являющіяся отъ этого послѣдствія. Въ-третьихъ, жизнь инородцевъ и современное ихъ положеніе возбуждаютъ сами но себѣ многіе вопросы. Жалкій бытъ этихъ инородцевъ и уменьшеніе ихъ въ числѣ, давно замѣчаемое, заставляютъ обратить вниманіе на причины этого и на окружающую обстановку. Самый фактъ убыли или прибыли инородцевъ подлежитъ болѣе точному опредѣленію и констатированію въ виду недостатка данныхъ по этому предмету. Такъ, между прочимъ, на конгрессѣ оріенталистовъ въ 1876 г. на поставленный секціей вопросъ о причинахъ прекращенія выселеній изъ Азіи съ завоеваніемъ Сибири русскими, а также убыли или прибыли Инородческаго населенія, признана была несостоятельность этого вопроса, потому что ясныхъ доказательствъ плодовитости или уменьшенія инородцевъ до сихъ поръ нѣтъ. Тѣмъ не менѣе желательно, конечно, было бы уясненіе подобнаго факта. Точно также важно услѣдить, какіе фазисы перешла жизнь инородцевъ со времени пришествія русскихъ, какія культурныя вліянія перешли въ ихъ жизнь, какую способность и воспріимчивость обнаруживали эти племена и, наконецъ, какіе вопросы выдвигаются современною ихъ жизнью. Есть нѣкоторыя данныя, показывающія, что жизнь и отношеніе между русскими и инородцами на почвѣ Сибири осложнились какъ въ сферѣ административно-законодательной, такъ и на почвѣ жизни, въ области экономическихъ и соціальныхъ отношеній. Вопросы эти подлежатъ разрѣшенію, а многія насущныя нужды удовлетворенію. Отъ разрѣшенія этихъ вопросовъ и выясненія отношеній будутъ зависѣть болѣе правильныя и нормальныя условія совмѣстнаго существованія какъ русскихъ, такъ и инородцевъ въ будущей жизни и исторіи Сибири.
   Вотъ почему мы посвящаемъ настоящее изслѣдованіе современному положенію инородческихъ племенъ Западной Сибири въ связи съ условіями ихъ существованія и тѣми вопросами, которые рождаются при образованіи ихъ быта.
   Древнѣйшими и первыми аборигенами, съ которыми встрѣтились русскіе въ Сибири, были татары, находящіеся и нынѣ въ различныхъ округахъ Западной Сибири.
   Русскіе застали татаръ по Турѣ, Тоболу, Ишиму и около Туринска. Около Тюмени было у нихъ городище Ченги-Тура, около Тобольска -- Искеръ, Этихъ, Юрты Корочи, Бегишевcкіе, Сузге-Тура и многіе другіе. Далѣе жили тарскіе татары, барабинскіе (по роду Бараба), близъ Томска эуштинскіе, чудскіе и др.
   Съ пришествіемъ русскихъ значительная часть татарскаго населенія осталась въ Сибири близъ прежнихъ мѣстъ, но была окружена русскими поселеніями такъ, что это татарское населеніе является нынѣ какъ бы вкрапленнымъ и со всѣхъ сторонъ замкнуто русскимъ. Оно состоитъ по своему составу изъ бухарцевъ, потомковъ татаръ сибирскихъ и отчасти потомковъ переселенцевъ изъ Казани. Въ настоящее время они перемѣшались и носятъ одинъ характеръ {Въ Томской губерніи въ число татаръ входятъ также потомки телеутовъ.}. По послѣднимъ исчисленіямъ 1878 г., бухарцевъ въ Тобольской губерніи находилось 8.727 и въ Томской -- 152, татаръ въ Тобольской губерніи -- 29.153 и въ Томской -- 14.517, а всего въ Западной Сибири -- 43.670 д. Они находятся въ округахъ: Тобольскомъ, Тюменскомъ, Тарскомъ, Ялуторовскомъ и въ Томской губерніи въ округахъ: Томскомъ, Барнаульскомъ, Каинскомъ и Маріинскомъ. Въ Кузнецкомъ и Бійскомъ округахъ существуютъ еще кочевые черневые татары, но они составляютъ особое алтайское племя, о которомъ мы скажемъ въ своемъ мѣстѣ. Пропорціонально съ русскимъ населеніемъ тобольскіе и томскіе татары составляютъ ничтожный процентъ, а именно: въ Тобольской губерніи татаръ приходится 5,15% и бухарцевъ 1,54 на 7 округовъ, гдѣ расположены инородцы, и въ Томской губерніи 1,37% татаръ и 0,01 бухарцевъ. Обратимъ вниканіе на судьбу этого населенія. Весьма долго послѣ завоеванія русскихъ татары и бухарцы играли довольно видную роль въ Сибири {Бухарцы, какъ видно изъ нѣкоторыхъ фамилій, приводимыхъ Фишеромъ, пришла еще съ Кучуможъ. Кучумъ вызвалъ муллъ, и бухарскіе караваны ходили уже въ Сибирь, доказательствомъ чего служатъ походъ Ермака для отысканія этого каравана.}. Они были посредниками въ сношеніяхъ съ другими инородцами; по вѣроисповѣданію и культурѣ они служили про*водниками магометанства, полученнаго изъ Бухары, и единственными представителями торговли. Магометанство, какъ извѣстно, принесено было въ Сибирь Кучумомъ и съ тѣхъ поръ распространялось послѣдовательно до прошлаго столѣтія среди остальныхъ тюрковъ, такъ что магометанъ оказывается нынѣ 37.822 на 74.220 человѣкъ инородцевъ Тобольской губерніи, а въ Томской губерніи 9.504 на 63.034 человѣкъ {Также бухарцы и татары были распространителями магометанства и среди 800.000 киргизъ.}. Татары и бухары были господствующимъ торговымъ сословіемъ въ Сибири и вскорѣ начали снабжать бухарскими и китайскими произведеніями не только инородческую Сибирь, но и русскихъ. Почти до конца прошлаго столѣтія продолжались сношенія Сибири съ Джунгаріей и только съ паденіемъ Джунгаріи этотъ торгъ палъ. Можно сказать, что онъ питалъ Сибирь мануфактурою съ юга, когда она не проторила еще путей на западъ. Бухарскіе сарты и сибирскіе татары, будучи ихъ агентами и повѣренными, выказали такія способности къ торговлѣ, что чуть не захватили всю русскую торговлю, что вызвало жалобы и доносы русскихъ торговцевъ, подобно тому, какъ нынѣ слышатся въ Россіи жалобы на нѣмцевъ и англичанъ {О распространеніи бухарской торговли въ Сибири см. статью Потанина о джунгарской торговлѣ въ Чтен. Моск. Общ. древностей и исторіи.}, а затѣмъ рядъ запретительныхъ мѣръ. Вплоть до императрицы Екатерины правительство отлично понимало культурную важность бухарскаго торга и покровительствовало бухарскимъ купцамъ въ Сибири. Уже при заселеніи Тары вышелъ указъ допускать бухарскіе караваны въ Тару, Тюмень и Тобольскъ. Указъ 1596 г. предписывалъ не брать пошлинъ въ городахъ съ бухарскихъ купцовъ. Все это поощряло бухарскихъ гостей къ переселенію въ Сибирь. Права ихъ закрѣплены были указомъ 3 ноября 1645 года и 17 сентября 1687 г., и они считаютъ себя вызванными правительствомъ. Съ царя Алексѣя Михайловича бухарцамъ въ Сибири давались различныя привилегіи, а рескриптомъ императрицы Екатерины ІІ-й 9 декабря 1787 г. повелѣно: "оставить бухарцевъ на томъ самомъ основаніи, на которомъ они были до открытія помѣстничества, дозволяя имъ изъ своего общества составить въ городахъ словесные суды, впредь до устроенія за умноженіемъ ихъ числа и буде пожелаютъ собственной для нихъ ратуши". Это свидѣтельствуетъ, что бухарцы считались почетнымъ и зажиточнымъ сословіемъ Сибири,-- дѣйствительно, сохранились преданія объ ихъ богатствѣ и значеніи въ сибирскихъ городахъ. Татары точно также были зажиточнымъ сословіемъ: имъ принадлежали многія угодья, и правительство при императрицѣ Екатеринѣ обезпечивало за ними земли крѣпостными актами. Татары кромѣ того были единственнымъ осѣдлымъ слоемъ среди инородцевъ. Каковъ же жребій былъ этого прочнаго и осѣдлаго класса?
   Съ паденіемъ бухарскаго торга ослабло значеніе и благосостояніе этого сословія. По положенію 1822 г. бухарцы и татары были зачислены въ окладъ осѣдлыхъ инородцевъ и, такъ сказать, причислены къ земледѣльческому классу. Но изъ нихъ сформированы волостныя инородческія общества, и татарскіе, тюменскіе и ялуторовскіе бухарцы обложены полнымъ окладомъ. Съ 1850 г. бухарцы въ большинствѣ остались жить въ городахъ и пригородныхъ селеніяхъ, но они, какъ и татары, нынѣ разбросаны по различнымъ селеніямъ. Бухарцы были обложены особой подымною податью, полагая на дымъ 3 души, по 2 р. 86 к. и оброчною по 2 р. 29 к. Татары обложены подушной и оброчною податью наравнѣ съ государственными крестьянами {Неравномѣрность этой подати обнаружена была ясачной коммиссіей. До 1824 г. инородцы платили по 1 р. 50 к. съ души и послѣ этого подать возвышена была до 11 р. По описанію 1824--25 гг., подать была по 6 р. 8 к. съ-тобольскихъ инородцевъ. Но всего они несли по 20 р. съ души. Къ 1832 г. "поэтому на нихъ состояло недоимки 624.648 р.}. Съ прекращеніемъ торговыхъ промысловъ и обращеніемъ въ поселянъ бытъ осѣдлыхъ татаръ и бухарцевъ замѣчательно сталъ падать и въ настоящее время представляетъ крайне печальное явленіе. Самымъ лучшимъ доказательствомъ служитъ положеніе этого населенія и количество недоимокъ, накопившихся на татарахъ Тобольской и Томской губерній въ послѣднее время. Въ 1875 году эти недоимки равнялись:
   
   По Тобольскому округу -- 318.860 р. 45 к.
   " Тюменскому " -- 27.812 " 54 "
   " Ялуторовскому " -- 59.042 " 99 "
   " Тарскому " -- 74.518 " 38 "
   Всего 480.234 р. 36 к.
   
   По Томской губерніи въ 1875 году на осѣдлыхъ татарахъ Томскаго и Каинскаго округовъ въ недоимкѣ окладныхъ сборовъ было 37.578 руб. 36 3/4 коп. На основаніи Высочайше утвержденнаго Положенія комитета министровъ 18 апрѣля 1875 года, по бѣдности и несостоятельности этого населенія, сложено было 35.409 руб.
   Изъ журнала главнаго управленія Западной Сибири 1879 г. 10 и 20 ноября, за No 154, и представленія министру Двора 20 ноября 1879 года (No 1.115) рисуется настоящій бытъ этихъ инородцевъ. Скота во владѣніи инородцевъ считается по Тобольскому округу 272 лошади, 3.055 рогатаго скота и 1.707 мелкаго, среднимъ числомъ по одной лошади на 2,3 души, по одной коровѣ на двѣ души и одной овцѣ на 3,6 души. По Тюменскому -- лошадей 212, рогатаго скота 221 и мелкаго 109, или одна лошадь на 3,8 души, по одной коровѣ на 3,5 души и по одной овцѣ на 7,5 души. По Ялуторовскому -- лошадей 902, рогатаго скота 750 и мелкаго 1.251, или по одной лошади на 2,3 души, по одной коровѣ на три души, по одной овцѣ на 1,7 души. По Тарскому -- 1.763 лошади, 1.363 рогатаго скота и 765 мелкаго, или по одной лошади на 1,7 души, по одной коровѣ на 2,2 души и по одной овцѣ на 3,9 души {Въ Нердинской волости, Тюменскаго округа, при 230 дѣльныхъ работникахъ считается всего 12 лошадей, что составляетъ одну лошадь на 19 душъ.}. Хлѣба инородцы засѣваютъ отъ одной до четырехъ десятинъ; урожай въ большинствѣ случаевъ незначительный -- отъ самъ 2 до самъ 5 и менѣе, если только не случается никакихъ бѣдствій, вродѣ того, какъ въ Кречеминской волости, Тюменскаго округа, въ которой изъ числа 40 десятинъ, засѣваемыхъ съ 1877 года озимымъ хлѣбомъ, съ 35 десятинъ снято было 10 четвертей при посѣвѣ 40 четвертей. Скудность урожаевъ доказывается и тѣмъ, что въ Сенгульской волости съ засѣянныхъ 1.000 десятинъ разнымъ хлѣбомъ получено было 8.172 четверти, тогда какъ на годовую пропорцію необходимо было 6.515 четвертей на продовольствіе и 1.825 четвертей на посѣвъ. Слѣдовательно, урожай далъ на 168 четвертей менѣе потребнаго.
   Оброчная плата, взимаемая за отдачу въ аренду рыболовныхъ угодій, принадлежащихъ инородцевъ, по распоряженію земскаго начальства, въ большинствѣ случаевъ обращается сполна въ казну на пополненіе считающихся недоимокъ.
   Тобольскій губернскій совѣтъ, разсмотрѣвъ представленныя командированными чиновниками удостовѣренія, нашелъ, что при настоящемъ экономическомъ состояніи инородцевъ Тобольской губерніи одновременное взысканіе съ нихъ всей числящейся за ними недоимки представляется совершенно невозможнымъ.
   Разсматривая въ частности бытъ этихъ инородцевъ по другимъ даннымъ, сосредоточивавшимся въ нашихъ рукахъ, мы видимъ только подробности того же безутѣшнаго положенія. Волости татаръ и селенія раскиданы среди русскихъ волостей и административное ихъ дѣленіе крайне запутано: инородческая волость живетъ нерѣдко въ 10--12 русскихъ волостяхъ, но тамъ, гдѣ находились ея земли, инородцевъ нѣтъ, въ иныхъ татарскихъ юртахъ зато живутъ представители 4--5 волостей, иные городовые инородцы совсѣмъ не имѣютъ земель, хотя числятся сельскими жителями. Права на землю ими были или утеряны, или перешли къ русскимъ. Тюменскій исправникъ недавно доносилъ, что инородцы запродаютъ свои угодья русскимъ, и не успѣетъ еще срокъ выйти, какъ запродаютъ другимъ лицамъ лѣтъ на 20--30 за ничтожную сумму 2--3 рубля {"Журналъ тобольскаго губернскаго совѣта" 1876 года, 283.}.
   Когда инородцы принялись доказывать свои древнія права, крѣпостныя права, то ихъ акты не получали признанія и пропадали въ канцеляріяхъ, а между тѣмъ поземельный вопросъ былъ причиною всѣхъ безпорядковъ и началомъ обѣднѣнія. Татарскія деревни оказались раскиданными среди русскихъ, русскія -- между татарскихъ, волости и жители разбиты, такъ что въ административномъ отношеніи дѣло запутано до послѣдней степени. Чтобы распутать его, въ послѣднее время явилось предположеніе присоединить татарскія деревни, а стало-быть и татарскія общества къ русскимъ волостямъ. Но такой опытъ рѣшительно не удался и не могъ удасться, такъ какъ магометанское населеніе, до извѣстной степени фанатическое, не могло слиться съ русской общиной; мало того, оно находилось въ антагонизмѣ съ русскимъ населеніемъ на экономической почвѣ за захваты угодій. Поэтому нѣкоторые опыты обнаружили плачевные результаты. Присоединеніе въ 1864 году инородцевъ Эсколбинской волости, Тобольской губерніи, къ Байкаловской и Корочинской окончилось накопленіемъ недоимокъ на инородцахъ въ первой волости 1.084 р., а во второй 2.125 руб. Затѣмъ за причисленными къ Куглевcкой волости 84 душами съ 221 руб. 55 коп. недоимка возросла до 2.412 руб. 93коп., что подало поводъ къ приговору русскихъ крестьянъ отчислить ихъ (донесеніе тобольскаго исправника 24 марта 1876 года). Такимъ образомъ административный вопросъ этихъ инородцевъ находится запутаннымъ до послѣдней степени.
   Татарскія деревни немноголюдны и отличаются бѣдностью и неопрятностью, какъ говорятъ описанія. Дѣйствительно, они имѣютъ весьма убогое хозяйство, почему принято ихъ считать лѣнивыми. Хозяйственныя условія характеризуются слѣдующими, напримѣръ, данными: на 3.336 ревизскихъ душъ бухарской волости только 668 домовъ, 1.035 человѣкъ вовсе не имѣютъ скота и 587 душъ имѣли по одной скотинѣ,-- условія, при которыхъ невозможно никакое хозяйство. Земледѣліемъ занимались 370 домохозяевъ, причемъ 246 имѣли отъ 2 до 5 десятинъ и 101 по одной десятинѣ; но кромѣ того 1.344 души не занимались земледѣліемъ. Годовой податной окладъ ихъ равнялся 2.750 руб., а недоимки было 28.078 руб. 52 3/4 коп., причемъ на каждую ревизскую душу приходилось по 32 руб., а на взрослаго работника по 68 руб. 33 коп. Въ Городовой татарской волости на 2.075 ревизскихъ душъ только 385 домовъ, 875 душъ не имѣютъ лошадей и 716 не занимаются земледѣліемъ; годовой окладъ равенъ 4.817 руб., а недоимокъ -- 38.757 руб., такъ что на взрослаго работника падало 67 руб. 20 1/2 коп. (653 д.).
   Въ подобномъ же положеніи находятся волости оброчныхъ чувальщиковъ, прежнихъ казанскихъ переселенцевъ татаръ, за которыми недоимки было 26.085 руб. на 906 ревизск. душъ, волости Бабасинская, Истецкая, Порогайская, Надцниская, Вегайская и Уватская, въ которыхъ 53.972 руб. недоимки на 2.157 душъ.
   Причины обѣднѣнія и разоренія тобольскихъ татаръ усматриваются въ уменьшеніи звѣроловства и рыболовства ("Дѣло о недоимкахъ съ инородцевъ" и "Журналъ тобольск. губ. совѣта"), кромѣ того въ преслѣдующихъ инородцевъ съ 1860 года по нѣскольку лѣтъ сряду неурожаяхъ и послѣдовавшихъ за ними голодахъ. По оффиціальнымъ дознаніямъ, въ это время хлѣбъ принуждены были покупать но 1 руб. 20 коп. за пудъ, бѣднѣйшіе же изъ инородцевъ, не имѣя средствъ купить хлѣба, нанимались изъ-за одного пропитанія въ работу, вмѣсто платы получая отъ 3 до 5 фунт. муки въ день. Правительство не только должно было раздать хлѣбъ изъ магазиновъ, но даже безвозвратное денежное пособіе по 1 руб. на человѣка. Это послѣднее пособіе отпущено было тарскимъ инородцамъ еще въ 1877 году.
   Дальнѣйшею причиной были падежи скота. Подобные падежи въ Сибири опустошаютъ цѣлыя мѣстности, почему многіе инородцы остались безъ рабочаго скота.
   Четвертая причина, удостовѣренная, это -- лѣсные пожары, при которыхъ сгорѣло много лѣса и кедровника, составляющаго для инородцевъ предметъ промысла и источникъ дохода отъ сбора орѣховъ. Всѣ эти періодически продолжающіяся до настоящаго времени бѣдствія, по удостовѣренію оффиціальнаго документа, довели инородцевъ до того, что матеріальное ихъ состояніе находится болѣе чѣмъ въ жалкомъ положеніи и многіе изъ нихъ не имѣютъ одежды и средствъ пропитать семью ("Журналъ главн. управл. Зап. Сибири" 1879 г., 10--20 ноября, No 154).
   Вмѣсто настоятельнаго изслѣдованія причинъ этихъ бѣдствій, лежащихъ, безъ сомнѣнія, въ переходѣ лучшихъ угодій въ русскому населенію, и вмѣсто помощи обѣднѣвшему населенію, къ сожалѣнію, въ Сибири не всегда принимались соотвѣтствующія мѣры, и съ обѣднѣвшихъ инородцевъ слѣдовало еще болѣе суровое взысканіе накопившихся недоимокъ. Такъ, по отзыву того же "Журнала главнаго управлен. Запад. Сибири", взысканіе недоимокъ еще болѣе ухудшило бытъ инородцевъ въ Бабасинской волости, гдѣ одна лошадь приходится на 3 души и одна корова на 4. Въ этой волости было продано въ 1875 году скота ни пополненіе недоимки болѣе чѣмъ на 300 руб.
   Несмотря на то, что татарское населеніе отличается, по описаніямъ, крѣпкимъ сложеніемъ и принадлежитъ къ породистой татарской расѣ, въ нѣкоторыхъ волостяхъ замѣчалась убыль населенія и перевѣсъ смертности надъ рожденіями, на что обращалъ вниманіе начальства тобольскій исправникъ Дзерожинскій въ 1875 году, указывая на волости Бабасинскую и Уватскую. Дѣйствительно, по спискамъ ревизскаго населенія и позднѣйшимъ исчисленіямъ, нельзя не убѣдиться, что прибыль населенія весьма медленна, когда въ однѣхъ волостяхъ она возросла съ 3.406 д., по послѣднимъ ревизіямъ, на 4.525 къ 1878 году, въ другихъ, какъ Бухарской, на 3.336 душъ увеличилась только на 357 д., или Городовой татарской съ 2.057 населеніе увеличилось въ 25 лѣтъ только на 100 чел., въ Уватской на 2.157 душъ прибавилось 40 д. и т. д. По спискамъ населенныхъ мѣстъ показывалось въ Тобольскомъ округѣ въ 1868 году татаръ и бухарцевъ 15.740 душъ, по свѣдѣніямъ же 1878 г., доставленнымъ въ главное управленіе Западной Сибири, ихъ всего 14.784 {По вѣдомости, пріобрѣтенной отъ тобольскаго исправника, число ревизскихъ душъ было 15.437, а въ 1878 году, по семейнымъ спискамъ, 17.635, но прибыль въ 2.000 падаетъ не на всѣ волости равномѣрно,-- у нѣкоторыхъ 4ылъ застой и уменьшеніе.}. Въ Тюменскомъ округѣ въ 1868 году было 9.083, а нынѣ 9.099, т. е. населеніе почти не прибыло.
   Собравъ свѣдѣнія объ осѣдлыхъ инородцахъ Тобольской губерніи съ 1824 года, мы имѣемъ слѣдующую картину:
   Въ 1824 году осѣдлыхъ инородцевъ 30.619
   " 1835 " " 33.032
   " 1851 " " 40.470
   " 1868 " " 37.153
   " 1878 " " 37.880
   Такимъ образомъ противъ 1868 года число осѣдлыхъ инородцевъ увеличилось весьма слабо, а противъ 1851 года положительно уменьшилось. Остается прибавить, что положеніе томскихъ, каинскихъ и Маріинскихъ татаръ находится въ подобныхъ же условіяхъ {Шашковъ: "Сибирскіе инородцы въ XIX столѣтіи". Истор. этюды.}. Барабинскіе или каинскіе татары еще недавно жили богато, но затѣмъ послѣ того, какъ они были оттѣснены русскими отъ рыболовныхъ угодій озеръ Чановъ, стѣснены въ земляхъ, а также записаны въ осѣдлые, бытъ ихъ началъ ухудшаться {"Описаніе Каинской Барабы", Вагина. Томскія Губ. Вѣд. "Бытъ барабинскихъ татаръ", кн. Кострова.}.
   Въ 1875 году за ними считалась недоимка въ 35.241 руб., которая по бѣдности была сложена, но затѣмъ къ 1878 г. вновь, возросла до 15.000 руб. Населеніе барабинцевъ въ 1849 году простиралось до 4.915 д., а въ 1858 г. только до 4.419 душъ. Въ 1868 году считалось инородцевъ въ Каинскомъ округѣ 4.454 души, т. е. населеніе не возросло, а въ 1875 году показывалось уже 2.225 душъ мужского пола.
   Мы видѣли донесенія волостныхъ правленій, указывающія, что въ 1877 г. по Х-й ревизіи въ шести каинскихъ инородныхъ управахъ числилось инородцевъ 2.183 души, а въ 1877 году за всѣми измѣненіями 1.849 душъ. Въ спискахъ населенныхъ мѣстъ 1868 года, Звѣринскаго, отмѣчено, что Маріинскіе татары уменьшились на 884 чел. противъ прежнихъ лѣтъ.
   Несмотря на то, что въ 1868 году ихъ считалось 2.439 д." въ 1878 году, по доставленнымъ свѣдѣніямъ, ихъ числится ужо только 1.870. Такое уменьшеніе осѣдлаго инородческаго населенія заслуживаетъ особаго вниманія; населеніе это, бывшее до извѣстной степени культурнымъ и зажиточнымъ, совершенно потерпѣло, какъ видно, крушеніе въ экономическомъ бытѣ.
   Далѣе на сѣверѣ Сибири расположены финскія племена. Сѣдревняго времени они занимали здѣсь обширныя пространства и примыкали къ тюрской народности, отчасти находясь въ зависимости отъ нея и подъ ея вліяніемъ. Финскія народности, какъ вогулы, остяки и самоѣды, были подчинены вслѣдъ за татарами и съ гораздо меньшимъ сопротивленіемъ,-- раса эта была слабѣйшей и находилась на низшей степени культуры. Инородцевъ финскаго племени въ Западной Сибири гораздо менѣе, чѣмъ тюрковъ, а именно до 43.467 душъ по послѣднимъ собраннымъ нами свѣдѣніямъ. Они расположены преимущественно въ сѣверной части Тобольскаго округа, въ Туринскомъ, Березовскомъ, Сургутскомъи въ Нарымскомъ или Тагаурскомъ участкѣ Томскаго округа. Только въ Сургутскомъ и Березовскомъ округахъ они преобладаютъ числомъ надъ русскими, а именно 28.999 остяковъ и самоѣдовъ на 6.857 русскихъ, въ Тобольскомъ они составляютъ 3% и въ Томскомъ округѣ 3,92%, хотя собственно на Нарымскій участокъ приходится гораздо больше.
   Къ финскимъ племенамъ относятся вогулы, расположеные въ тобольскомъ (2.158 д.), Туринскомъ (3.913) и частъ смѣшанныхъ съ остяками въ Березовскомъ (ляпинскіе остяки). Обитая на востокъ отъ Средняго Урала, между 59 и 64 градусами сѣверной широты, они проживаютъ въ лѣсахъ и болотахъ и занимаются охотой, рыболовствомъ и промысломъ орѣха, ведя жизнь промысловую и половину года кочевую. Подобно остякамъ, они стоятъ на весьма низкомъ уровнѣ быта. Докторъ Адьквистъ, опредѣлившій и изслѣдовавшій эту народность, а также рисующій бытъ ея, называетъ вагуловъ по образу жизни "осѣдлыми охотниками". Побочными промыслами части изъ нихъ на югѣ являются кое-какое земледѣліе и скотоводство, а на сѣверѣ, около Лозвы, рыболовство и оленеводство. Въ настоящее время у вогуловъ Тобольской губерніи проникаетъ осѣдлость и 4 управы считаются осѣдлыми. Управы эти носятъ названія:
   

Домовъ.

Жителей.

Лошад.

Рогат.

и мел. скотъ

   Куртумовская

46

222

115

190

320

   Верхне-Таборинская.

77

405

200

174

225

   Нижне-Таборинская.

33

182

93

70

192

   Кошукская

454

963

534

768

790

   Земли подъ сѣнокосомъ и хлѣбомъ у нихъ находится 9.087 десятинъ, посѣвы однако не велики:
   
   Въ Куртумовской озимаго 53 дес. яроваго 51 1/2 дес.
   " Верхне-Таборинск." 98 " 68 1/4 "
   " Нижне-Таборинск. " 42 " " 29 1/2 "
   " Кошукской " 371 " " 212 "
   Хлѣбопашество является только для немногихъ подспорьемъ, главный же промыселъ -- звѣроловство. 2.141 д. вогуловъ въ семи волостяхъ и 77 паулахъ или поселкахъ считаются совершенными кочующими звѣроловами и обладаютъ весьма небольшимъ количествомъ рогатаго и мелкаго скота. Бытъ этихъ инородцевъ Альквистъ описываетъ слѣдующимъ образомъ: Не много на свѣтѣ жильевъ, которыя были бы по своей внѣшности такъ просты, какъ вогульскіе поселки или паулы. Они всегда ставятся на возвышенномъ мѣстѣ около рѣки или около соединенія двухъ рѣкъ, такъ какъ рыболовный промыселъ у устьевъ рѣкъ всегда прибыльнѣе. Каждый паулъ состоитъ изъ двухъ или трехъ юртъ, пять уже много. Юрты, или по-фински, бываютъ зимнія и лѣтнія. Первыя построены изъ бревенъ, проконопачены мхомъ и покрыты крышей изъ древесной коры и планокъ; онѣ бываютъ рѣдко длиннѣе трехъ саженъ. Въ одномъ изъ угловъ, около двери, складывается изъ глины, сбитой съ травой, печь (чувалъ), имѣющая сходство съ каминомъ, и на ночь отверстіе въ крышѣ для дыма закрывается берестой. Послѣ того, какъ погасаетъ огонь, печь не даетъ тепла, такъ какъ она слишкомъ мала и сложена изъ дурного матеріала; ночью въ этихъ юртахъ порядочно зябнутъ, и единственное средство противустать холоду -- ложиться какъ можно ближе другъ къ другу. Дневной свѣтъ въ ихъ жилища проникаетъ черезъ окно, въ которое вставлено рѣдко стекло, чаще же рыбья кожа или бумага. По стѣнамъ юрты устроены лавки для спанья, похожія на татарскія, и покрыты берестой; покрывающія ихъ шкуры отличаются обиліемъ блохъ. Лѣтняя юрта состоитъ изъ берестянаго шалаша. Огонь въ лѣтнихъ юртахъ горитъ по срединѣ. Юрта эта не имѣетъ пола. Южные вогулы не строятъ уже лѣтнихъ юртъ, а живутъ въ бревенчатыхъ зимовкахъ, которыя отличаются тѣмъ, что въ нихъ около очага вмазанъ котелъ. Южные вогулы также начинаютъ ставить русскіе срубы. Домашняя утварь и принадлежности хозяйства у народа, такимъ образомъ живущаго, не могутъ быть разнообразны. Собака и ружье -- самыя цѣнныя вещи у вогула; топоръ, большой ножъ и огниво -- вотъ все, что онъ имѣетъ. Кромѣ посуды, въ которой варится пища, вся посуда берестяная, даже ложки и дѣтскія люльки. Одежда вогуловъ -- у тѣхъ, которые живутъ близъ русскихъ -- та же, но "хуже и болѣе изорванная", говоритъ путешественникъ. У сѣверныхъ вогуловъ на Сосвѣ одеждой служитъ малица или изъ оленьихъ шкуръ, или изъ крестьянскаго сукна. Шапокъ обитатели Сосвы не знаютъ. Лѣтомъ длинные и густые волосы, заплетенные на двѣ босы, составляютъ единственную защиту головы, а зимой лицо и голова накрываются мѣшкомъ изъ оленьей шкуры. Нижнее платье шьется изъ холста или дубленыхъ оленьихъ кожъ. Одежда женщинъ напоминаетъ татарскую. На пальцахъ какъ мужчины, такъ и женщины носятъ мѣдныя кольца, а вогульскія женщины татуируютъ себѣ руки и ноги. Такимъ образомъ обстановка этого племени почти дикарская. Относительно пищи вогулъ не избалованъ: ею служитъ лѣсная птица и рыба -- лѣтомъ свѣжая, а зимой сушеная. Мясо оленей и лосей ѣдятъ рѣдко и только богатые. Для южныхъ вогуловъ соль и хлѣбъ сдѣлались потребностью, но сосвинскіе считаютъ ихъ предметомъ роскоши и вогулъ, возвращающійся отъ русскихъ, привозитъ хлѣбъ вмѣсто конфектъ. Вогулъ можетъ долгое время пребывать безъ пищи и на охотѣ цѣлыя недѣли онъ питается сырою рыбой и свѣжимъ мясомъ; но если вогулъ начнетъ ѣсть, то ѣстъ много: онъ можетъ съѣсть пять тетеревъ, выхлебать всю. похлебку, гдѣ онѣ варились, и съѣсть еще много сушеной рыбы.
   По тѣлосложенію вогулы средняго роста, лицо круглое съ немного выступающими скулами, какъ у всѣхъ финновъ, носъ широкій, но не плоскій, цвѣтъ волосъ темно-русый, но встрѣчаются многіе и съ свѣтлыми волосами, глаза открытые и круглые, но часто болятъ вслѣдствіе жизни въ дымовыхъ юртахъ.
   По характеру вогулъ -- тихое и добродушное дитя природы. Онъ не имѣетъ печальнаго вида, болтаетъ и смѣется; въ рѣчи его есть оттѣнокъ доброжелательства, но у вогуловъ, живущихъ въ сосѣдствѣ съ русскими, откровенность характера и добродушіе болѣе или менѣе исчезли. Не будучи мстительнымъ, вогулъ легко раздражается, а въ пьяномъ видѣ становится даже бѣшенымъ; къ счастью, онъ приходитъ въ это состояніе только раза два въ годъ, когда отправляется въ городъ. Большой недостатокъ въ характерѣ вогула составляетъ лѣность. Къ ручному труду этотъ народъ мало способенъ и работникамъ-вогуламъ платятъ въ половину меньше русскихъ. Религіозное сознаніе вогуловъ заключается въ шаманизмѣ, хотя вогулы считаются обращенными въ христіанство съ 1714 и 1722 годовъ Филоѳеемъ Лищинскимъ. Вогулы и доселѣ крестятся, но о христіанской религіи все-таки понятія не имѣетъ и по-прежнему преданы религіи своихъ предковъ -- язычеству. Обращеніе въ христіанство состояло только въ насильственномъ разрушеніи ихъ идоловъ, что не мѣшаетъ имъ и доселѣ приносить жертвы своимъ божествамъ, присягать на вѣрность на мордѣ медвѣдя и т. д. Русское вліяніе проникаетъ медленно, только нѣкоторые говорятъ по-русски, а русская культура, соприкасаясь съ этими дикарями, дѣйствуетъ не всегда благопріятно. Вотъ что разсказываетъ объ экономическихъ сношеніяхъ и торговлѣ д-ръ Альквистъ: "Въ торговлѣ зырянъ и русскихъ съ здѣшними вогулами существуетъ система кредата, которая для сихъ послѣднихъ только разорительна. Купецъ от- J пускаетъ товаръ свой покупателю въ долгъ до слѣдующей охоты, причемъ, конечно, на товаръ свой назначаетъ большую цѣну, чѣмъ при наличной платѣ мѣхами; при уплатѣ же долга онъ старается по возможности уменьшить цѣну на товаръ должника. Вслѣдствіе того послѣдній затягиваетъ уплату долга и охотнѣе продаетъ товаръ другимъ, чѣмъ своему кредитору. Чтобы покрыть убытки отъ такой несвоевременной уплаты, а равно и отъ утраты должной суммы вслѣдствіе смерти должника, купецъ при слѣдующемъ окредитованіи долженъ наложить на свой товаръ еще большую цѣну, часто вдвое. Исходомъ такой торговли въ кредитъ для многихъ вогуловъ и остяковъ бываетъ то, что сильно задолжавшій при неблагопріятной охотѣ или самъ долженъ поступить въ работники къ своему кредитору, или, если у него есть сынъ, послать сына, что часто обращается въ пожизненную кабалу, въ которой вогулъ и остякъ отчуждаются отъ своего племени и народа".
   Наибольшее число вогуловъ -- въ Тобольской губерніи (6.400 чел.). Альквистъ говоритъ: "Причины такого слабаго населенія -- суровость климата, образъ жизни, уменьшеніе пушного звѣря, происходящее отъ того общее обѣднѣніе и, наконецъ, высокая плата, требуемая за обрядъ вѣнчанія, вслѣдствіе чего многіе изъ вогуловъ не женятся. Въ то же время къ причинамъ слабаго умноженія относятся заразительныя болѣзни, изъ которыхъ оспа и сифились причинили большія опустошенія между вогулами". Въ сосѣдствѣ съ русскими, говоритъ тотъ же авторъ, число ихъ уменьшается и потому еще, что многіе вогулы идутъ въ работники въ русскимъ, т.-е. ассимилируются. Вообще мѣстные чиновники жаловались, что число какъ вогуловъ, такъ и остяковъ ежегодно уменьшается {Майковъ: "О древней культурѣ западныхъ финновъ по сочиненію д-ра Августа Альквиста". 1877 г., стр. 93.}.
   По свѣдѣніямъ г. Maліева, производившаго тѣ же изслѣдованія, уменьшеніе падаетъ не столько на осѣдлыхъ, сколько на кочевыхъ вогуловъ (отчетъ его, стр. 19). Изъ списковъ ясачной номмиссіи видно, что въ пяти волостяхъ Туринскаго округа въ 1763 г. считалось 555 чел. муж. пола, а въ 1816 г. 467,-- 88 чел.; въ пяти другихъ волостяхъ въ 1816 г. было инородцевъ обоего пола 850 чел., а въ 1830 г. 740 чел.,-- убыло 110 чел. ("Сибирскіе инородцы въ XIX ст.", Шашкова).
   Изъ сравненія послѣднихъ статистическихъ данныхъ въ Сибири мы можемъ удостовѣрить слѣдующее. Въ 1838 году въ Тобольскомъ и Туринскомъ округахъ вогуловъ было 4.527 д., а въ 1859 году, по спискамъ населенныхъ мѣстъ, вогуловъ въ Тобольскомъ округѣ числилось 1.158 и въ Туринскомъ 3.286 д. обоего пола, то-есть 4.444 д. обоего пола, противъ 1838 года менѣе. Въ 1875 году, по свѣдѣніямъ исправниковъ, вогуловъ въ Тобольскомъ округѣ было 2.158 и въ Туринскомъ 3.913, д.; при этомъ на Туринскій округъ падаетъ весьма незначительная прибыль, принимая всѣ неблагопріятныя условія, дѣйствующія на слабую натуру дикаря {Уменьшеніе вогуловъ засвидѣтельствовалъ Гоземейстеръ въ своихъ статистическихъ изслѣдованіяхъ. Обжорство ихъ (не наоборотъ ли?), частыя лишенія, неопрятность, пьянство и развратъ -- причины общаго тщедушія этого народа, большой смертности и малаго плодородія женщинъ. Съ 8-й по 9-ю ревизію коренныхъ вогуловъ убыло на 50%.}.
   Остальныя финскія племена, какъ остяки и смѣшивающіеся съ ними самоѣды (послѣдніе по происхожденію причисляются къ болѣе южнымъ племенамъ), раскидываются но всему сѣверу Сибири между 57 и 73 градус. сѣверной широты; они блуждаютъ также въ пустыняхъ между Иртышемъ и Обью и населяютъ Березовскій, часть Тобольскаго округа и Нарымскій участокъ Томской губерніи. Остяковъ считается нынѣ въ Западной Сибири 26.564 души и самоѣдовъ 10.832 души. Племена эти принадлежатъ въ древнѣйшимъ обитателямъ Сибири, которыхъ застали уже русскіе; но они никогда не стояли на высотѣ культуры. Этому способствовали суровый климатъ и скудная природа, господствующіе въ сѣверной Сибири, гдѣ обитаютъ финскія племена. Земледѣліе начинается около Туры и Южной Сосвы подъ 60 град. Нынѣ попытка производится даже подъ 61 град. въ дер. Массовѣ, но это уже послѣдняя грань,-- далѣе тянется лѣсная полоса, перемежающаяся огромными болотами и водораздѣлами, а затѣмъ -- сѣверная тундра, гдѣ доселѣ не проложено тропъ. Непроходимыя топи лѣтомъ и снѣга зимой препятствуютъ сообщенію; сами путешественники проникаютъ сюда весьма рѣдко. Между Иртышемъ и Обью, между 57 и 61 град., находятся водораздѣлъ и сплошное болотистое и лѣсное пространство, извѣстное подъ именемъ Васюганскихъ болотъ. Гигантскія кочки, лѣса и безконечныя болота, кишащія миріадами москитовъ, наполняютъ эту мѣстность. Проѣздъ здѣсь возможенъ только зимою. Точно также недосягаемо лѣтомъ пространство на востокъ отъ Оби, между Сургутомъ и Нарымомъ. Въ послѣднее время посѣтилъ эти мѣста только топографъ Хондожевскій, описывающій непривѣтную тундру. Мѣстами здѣсь тянутся хвойные лѣса, гдѣ водятся дикіе оленя, остальное же мѣсто -- голая пустыня, заносимая зимою буранами и снѣгами. Среди этой негостепріимной природы живущіе дикари не могли основать высшей культуры и призваны питаться промыслами сѣвера: охотой, рыболовствомъ и оленеводствомъ. Они вѣчно блуждаютъ за оленями по прибрежью Сѣвернаго океана и охотятся въ лѣсахъ, а лѣтомъ, перерѣзывая тундры, стремятся къ рѣкамъ. Жизнь ихъ среди суроваго климата и при слабомъ обезпеченіи представляетъ весьма незавидное существованіе. Кастренъ, финскій ученый, первый изучавшій эти племена, задумывается глубоко надъ ихъ судьбою. "Я дышалъ тѣмъ воздухомъ,-- пишетъ онъ въ Обдорскѣ,-- который вдохнулъ первыя искры жизни въ грудь отцовъ нашихъ и доселѣ поддерживаетъ существованіе многихъ нашихъ жалкихъ братьевъ. Они закинуты частью на холодныя вершины Урала, частью къ еще болѣе холоднымъ берегамъ Ледовитаго моря, и духъ ихъ закованъ въ цѣди болѣе тяжкія, чѣмъ ледъ, сковавшій природу въ настоящемъ ихъ отечествѣ. Цѣпи эти -- грубость, невѣжество и дикость".
   Еще болѣе печальной должна показаться судьба самоѣдовъ, когда-то южнаго племени, оттѣсненнаго судьбой исторіи на далекій сѣверъ. Южное монголо-татарское происхожденіе ихъ обнаруживается и въ черноволосомъ, смугломъ типѣ, и въ болѣе смѣломъ и пылкомъ, чѣмъ у финновъ, характерѣ.
   Самоѣды болѣе группируются около береговъ Ледовитаго океана. Чисто самоѣдская волость въ Обдорскомъ участкѣ заключаетъ 2.666 душъ. Нѣкоторое расовое преимущество ихъ обнаруживается вліяніемъ на остяковъ, передачею имъ своего типа, языка я привычекъ, наконецъ способностями на почвѣ экономической борьбы,-- остятцкія стада переходятъ къ нимъ. Самоѣды, говоритъ г. Хондожевскій, превосходятъ остяковъ ростомъ, силой и расторопностью; они плохо говорили по-остяцки, тогда какъ остяки хорошо знали ихъ языкъ. Въ пѣсняхъ самоѣдовъ прославляется охота и борьба съ медвѣдемъ одинъ на одинъ, тогда какъ остяки охотятся на него по нѣскольку человѣкъ вмѣстѣ. Вастренъ еще ранѣе засвидѣтельствовалъ, что самоѣды первенствуютъ надъ остяками. Мы можемъ добавить, что, на основаніи статистическихъ данныхъ, число самоѣдовъ увеличивается значительно, тогда какъ остяковъ скорѣе уменьшается. Слитіе и вліяніе этихъ народностей вводитъ нерѣдко въ заблужденіе и жителей, и администрацію, заставляя принимать однихъ за другихъ. На сѣверѣ слово остяки примѣняется часто въ самоѣдамъ и вогуламъ. Коренное различіе то, что самоѣды по занятіямъ преимущественно оленеводы. 06дорскіе остяки, по характеристикѣ Вастрена, раздѣляются на рыбаковъ и оленеводовъ; первые живутъ на рѣкахъ, особенно по Оби и Иртышу, а послѣдніе кочуютъ часть года по тундрамъ въ постоянномъ сношеніи съ самоѣдами. Оленеводы слѣдуютъ за своими оленями, потому что сама природа въ теплое время влечетъ оленя къ морскимъ берегамъ, такъ какъ его теплая шкура требуетъ болѣе холодной атмосферы и его не мучаютъ здѣсь комары.
   На берегу моря остяки занимаются морскими промыслами: бьютъ тюленей и бѣлыхъ медвѣдей. При наступленіи зимы, кочующіе по берегамъ остяки и самоѣды начинаютъ уходить къ югу въ лѣсныя страны, чтобы заняться охотой и найти себѣ убѣжище отъ бурь. Эти перекочовки происходятъ медленно, большихъ переходовъ остяки не дѣлаютъ и по нѣскольку дней живутъ на одномъ мѣстѣ. Каждый родъ идетъ самостоятельно. Такимъ образомъ по извѣстнымъ направленіямъ перерѣзывается тундра и къ концу декабря инородческое населеніе сходится на обдорскую ярмарку и здѣсь же доставляетъ ясакъ и подать начальству.
   Такой образъ жизни, слѣдуя за стадами, ведутъ бродячіе инородцы или кочующіе. По недостаточности изученія быта, у насъ самоѣды признаны бродячими, а остяки поставлены въ высшую категорію кочевыхъ, тогда какъ часть того или другого племени живетъ одинаковыми промыслами, а по степени ихъ благосостоянія чуть ли оленеводы не лучше живутъ нынѣшнихъ остяковъ. Чѣмъ далѣе къ югу и чѣмъ ближе къ рѣкамъ, остяки становятся преимущественно осѣдлыми рыболовами, проводящими все лѣто около рѣкъ въ деревняхъ и только временно, зимой, отправляющимися на охоту. Кочующій житель преимущественно живетъ въ чумѣ. Чумъ -- не что иное какъ обширный шалашъ изъ 18 кольевъ, обтягиваемый лѣтомъ пологомъ изъ бересты, вываренной въ кипяткѣ, а зимой -- оленьими шкурами въ два ряда, шерстью наружу Шалашъ этотъ подвижной. Имущество возится на нартахъ -- особыхъ саняхъ, запряженныхъ оленями.
   Кочевники имѣютъ одежду исключительно изъ шкуръ оленя. Всѣ они отличаются неопрятностью и необыкновенною терпѣливостью въ холоду. Остяки-рыболовы уже имѣютъ хижины или зимовки, въ которыхъ существуютъ, какъ у вогуловъ, глинобитные чувалы. Жилище это у тобольскихъ остяковъ взято отъ татаръ, которые имѣли на нихъ цивилизующее вліяніе. Только часть года остяки ходятъ на промыслы, отлучаясь временно отъ постоянныхъ жилищъ. Кромѣ того на Оби и въ Нары искомъ округѣ остяки начинаютъ у русскихъ заимствовать избы. Лѣсники-остяки точно также могутъ быть названы полу осѣдлыми охотниками, какъ вогулы. Кромѣ охоты, остяки занимаются и кедровымъ промысломъ, т. е. сборомъ орѣховъ. Жизнь и пропитаніе среди непривѣтныхъ тундръ и непроходимыхъ лѣсовъ подвержена многимъ случайностямъ. Падежи стадъ, неуловъ звѣря, голодъ, болѣзни, понятно, часто причиняютъ лишенія и бѣдствія дикарю.
   Чѣмъ ознаменовалась жизнь этихъ племенъ до пришествія русскихъ и какъ они влачили здѣсь свое существованіе, трудно сказать. Завоеваніе и столковеніе съ новымъ и болѣе могущественнымъ племенемъ должны были, естественно, нѣсколько измѣнить и осложнить жизнь дикарей. Измѣненіе это совершилось, къ сожалѣнію, не къ лучшему. Опытъ доказалъ,-- говоритъ Бастренъ,-- что почти вездѣ въ полярныхъ странахъ дикари, исключительно преданные рыболовству, не могутъ достичь благосостоянія, а обыкновенно живутъ въ величайшей бѣдности. Но жизнь ихъ еще болѣе ухудшается подъ вліяніемъ случайныхъ обстоятельствъ, а именно отъ нравственной слабости дикихъ племенъ противиться искушенію крѣпкихъ напитковъ, доставляемыхъ чужеродными переселенцами. Въ этихъ же обстоятельствахъ заключается главная причина бѣдности и остяковъ-рыболововъ. По отзыву большинства изслѣдователей, бывшихъ на сѣверѣ, современный бытъ остяковъ представляется крайне жалкимъ и безпомощнымъ. Судьба ихъ, послѣ столкновенія съ русскою народностью, не только не улучшилась, но ухудшилась. Доселѣ принято объяснять это ухудшеніе быта неспособностью самихъ инородцевъ оградить себя, какимъ-то фатальнымъ назначеніемъ уступать дорогу жизни болѣе сильнымъ племенамъ, причемъ одни должны увеличиваться въ числѣ, а другіе уменьшаться, и затѣмъ -- болѣе сильнымъ вліяніемъ на инородцевъ эпидемій и болѣзней, болѣе губительнымъ, чѣмъ на русскихъ.
   Мы оставимъ эти принятыя мнѣнія пока въ сторонѣ, чтобы взглянуть на существующіе способы пропитанія и картину жизни инородцевъ. Главными средствами пропитанія сѣверныхъ инородцевъ были съиздавна промыслы, состоявшіе преимущественно въ охотѣ и рыболовствѣ.
   Весьма давно уже слышатся отзывы, что дичь и звѣрь уменьшились въ Сибири и звѣроловный промыселъ не обезпечиваетъ дикаря. Явленіе это весьма печальное и объясняющееся тѣми измѣненіями въ природѣ и жизни Сибири, которыя совершились въ послѣднія три столѣтія. Прежде всего, конечно, въ Сибири прибавилось населенія отъ движенія русскихъ, значительная часть пространствъ отошла къ осѣдлому населенію и занята культурой. Районъ звѣроловный и инородческій долженъ былъ сократиться, а инородцы перейти на новыя угодья, въ мѣста, гдѣ, можетъ-быть, звѣрь уже попадается не въ прежнемъ обиліи. Затѣмъ произошло уменьшеніе, или, такъ-сказать, вытравленіе звѣря. Убыль звѣря до пришествія русскихъ не могла быть значительной, такъ какъ промыселъ звѣря производился только для удовлетворенія скромныхъ жизненныхъ потребностей мѣстнаго населенія. Съ приходомъ русскихъ начинается двойная охота за цѣннымъ звѣремъ колониста-промышленника и инородца. Въ Сибири до половины прошлаго столѣтія разсыпаны были повсюду русскія промышленныя артели. Далѣе, подъ вліяніемъ русскихъ, со стороны инородца начинается болѣе азартное преслѣдованіе звѣря, какъ вслѣдствіе дани и контрибуціи, на нихъ наложенной русскими, такъ и въ видахъ торговыхъ. Не забудемъ, что Сибирь съ самаго начала стала не только для Московскаго государства, но и для Европы поставщицей лучшихъ мѣховъ. Наконецъ, способы пріобрѣтенія звѣря облегчаются при помощи ружья и пороха, вошедшаго къ инородцамъ, и стало-быть истребленіе идетъ быстрѣе. Все это обнаружилось уменьшеніемъ добычи. Къ этому надо присоединить, что съ пришествіемъ русскихъ начали горѣть лѣса и тайги, гдѣ обиталъ звѣрь. Замѣченное уменьшеніе и обѣднѣніе звѣря заставляло звѣролова инородца съ каждымъ годомъ увеличивать свои розыски, рядомъ съ этимъ возрастало его напряженіе силъ, истощеніе, а отдаленныя отлучки отъ семей подвергали послѣднихъ болѣе бѣдственнымъ случайностямъ к несчастьямъ. Все это способствовало, что звѣроловный бытъ не давалъ уже прежняго обезпеченія и требовалъ больше усилій инородца, причемъ въ этой борьбѣ съ обстоятельствами онъ только изнемогалъ. Во-вторыхъ, звѣроловъ, бывшій раньше самостоятельнымъ, поставленъ нынѣ въ зависимость отъ рынка и торговли. Объ этой торговлѣ мы скажемъ ниже. Не находя обезпеченія въ звѣроловствѣ, остякъ дѣлается рыболовомъ. Для этого у него существуютъ обширныя рѣки и огромные запасы рыбы, которыми онъ могъ вполнѣ обезпечить себя. Рыба не могла такъ уменьшаться, какъ звѣрь, хотя истребленія и опустошенія и въ этой области, внесенныя русскими промышленниками, также не разъ обращали на себя вниманіе. Запруживая заливы и курьи, куда входитъ рыба, русскіе заколами передушаютъ массу рыбы. Русскіе захватываютъ рыбу у устьевъ, уничтожаютъ икру и т. д. {Неразсчетливое истребленіе рабы на сѣверѣ вызвало въ послѣднее время при генералъ-губернаторѣ Казваковѣ рядъ административныхъ предписаній; не разъ это и прежде вызывало запрещенія, но они являлась безсильными предъ монополіей и вліяніемъ тобольскихъ торговцевъ.}. Когда-то инородцы были полными хозяевами всѣхъ рыбныхъ промысловъ. Рѣку Обь они считаютъ божествомъ. Но съ пришествіемъ русскихъ остяки понемногу оттѣснились и лишились рыболовныхъ угодій или, такъ-называемыхъ, песковъ. Съ начала нынѣшняго вѣка русскіе рыбопромышленники начали захватывать инородческія рыболовныя мѣста, вылавливать въ нихъ рыбу и разорять остяковъ. Всѣ угодья и пески переходили къ русскимъ путемъ или захвата, или аренды, или, наконецъ, за долговыя обязательства. Въ 1816 г. остякамъ Березовскаго округа русскіе платили за песокъ въ лѣто по 10 руб., а арендаторы выручали на 200--300 рублей рыбы. Въ 1848 г. березовскіе остяки отдавали въ аренду 150 песковъ за 6.050 р., арендаторы же добывали на этихъ пескахъ 99.530 руб. Аренда уплачивалась товарами и продуктами, причемъ инородцевъ обыкновенно обманывали. Независимо отъ этого, арендаторы вовлекали хозяевъ въ долги, а дѣлаясь должникомъ арендатора, остякъ отдаетъ въ аренду песокъ и на слѣдующій годъ. Такимъ образомъ рыболовное угодье переходитъ совершенно въ собственность арендатора. Если нельзя пріобрѣсти всей рыбалки, русскіе старались пріобрѣсти пай у остяковъ и, понемногу входя въ компанію, овладѣвали всѣми паями, благодаря недостовѣрнымъ начетамъ на инородца. Такъ ряполовскіе и цигалинскіе остяки давали пай въ своихъ рыболовныхъ угодьяіъ ряполовскинъ крестьянамъ. Въ 1823 г. они лишили цигалинскихъ остяковъ ихъ пая, а въ 1825 г. та хе участь постигла и ряполовскихъ остяковъ. Крестьяне., овладѣвъ угодьями, передали ихъ въ аренду купцу. Нынѣ хозяевами пес-; ковъ являются тобольскіе торговцы и прасолы Ц; истребляютъ рыбу въ огромномъ количествѣ самымъ хищническимъ образомъ; противъ чего боролась не разъ мѣстная администрація, но совершенно безуспѣшно.
   Сдѣлавшись владѣльцами угодій, русскіе обратили хозяевъ отравы и угодій въ работниковъ, причемъ наемъ и расплата совершаются при самыхъ ненормальныхъ условіяхъ. Уже Кастренъ упоминаетъ, что русскіе переселенцы въ Березовскомъ и Обдорскомъ округахъ ввели "пагубную систему кредита", пріюхотя остяковъ въ разнымъ произведеніямъ. Оттого долги остяковъ сдѣлались неоплатными и, надо полагать, говоритъ Качггренъ, съ каждымъ годомъ будутъ возрастать, потому что число потребностей увеличивается, тогда какъ энергія и силы у остяковъ ослабѣваютъ. Самое главное, въ чемъ нуждается нынѣ остякъ, это -- хлѣбъ, къ которому вкусъ развили въ немъ русскіе; остякъ не можетъ остаться безъ хлѣба, который ему доставляется купцами на невѣроятныхъ условіяхъ. Не будучи въ состояніи выплатить за товаръ, инородецъ впадаетъ въ неоплатные долги и кабалу. Эти кабальныя отношенія слѣдующимъ образомъ характеризуются однимъ изслѣдователемъ. "Такъ, множество березовскихъ остяковъ и самоѣдовъ обязаны жизнью своимъ кредиторамъ-кабалителямъ. Остякъ не можетъ обойтись безъ хлѣба, который продаетъ ему купецъ. Остякъ покупаетъ хлѣбъ въ долгъ и обязуется заплатить въ слѣдующемъ году рыбою. Вошедши въ долгъ, онъ находится уже въ полной власти купца, который кладетъ произвольную цѣну какъ на свой товаръ, такъ и на товаръ остяка. Эти спекулянты изъ Обдорска, Березова и Тобольска цѣлое лѣто разгуливаютъ по Оби на своихъ судахъ, покупаютъ рыбу и солятъ на мѣстѣ лососей и осетровъ, а потомъ отвозятъ ихъ въ свои магазины, построенные по берегамъ рѣки. Продавъ съ отличнымъ барышомъ привезенную муку, купцы возвращаются домой съ большимъ грузомъ рыбы и съ радостною надеждой такъ же выгодно торговать съ инородцами и на будущій годъ. Такъ ведется торговля не одной мукой, а всѣми товарами, необходимыми для инородца".
   Указывая на тѣ грубые и неразвитые элементы русскаго населенія, которые соприкасаются съ остяками, Кастренъ восклицаетъ: "Чего впрочемъ ждать отъ людей, которые отказались отъ всѣхъ радостей, и наслажденій образованной жизни для того, чтобы всякими неправдами наживаться на счетъ простодушныхъ и легковѣрныхъ инородцевъ?"
   Докторъ Соколовъ, изслѣдовавшій болѣзни Березовскаго округа въ 1867 г., свидѣтельствуетъ о тѣхъ же ненормальныхъ условіяхъ обмѣна и снабженія сѣверныхъ инородцевъ продуктами. "Русскіе торговцы снабжаютъ остяковъ товарами въ долгъ до ярмарки слѣдующаго года, и это продолжается изъ года въ годъ, такъ что инородцы закабалены не только за себя, но и за дѣтей. Хлѣбъ обыкновенно заготовляется въ Обдорскѣ и Березовѣ* мука привозится часто затхлая, хлѣбъ печется и сваливается, въ видѣ полѣньевъ, въ сараи. Что это за хдѣбъ, можно себѣ представить! Привычка къ хлѣбу, при отсутствіи его и высокой цѣнѣ, поднимаемой торговцами, ведетъ естественно за собой бѣдствія. Точно также торговля пользуется для своей цѣли и виномъ, несмотря на запрещенія, деморализуя и обирая инородцевъ. Привычка наживаться на счетъ инородца среди русскихъ промышленниковъ вошла въ поговорку. На вопросъ тобольскаго губернатора въ Саморовѣ, селѣ, гдѣ крестьяне обираютъ остяковъ, промышленникъ отвѣтилъ губернатору: "Благодаря Господу Богу, остяками живемъ, хорошо насъ кормятъ!"
   Экономическое положеніе остяковъ въ послѣднее время засвидѣтельствовано путешественникомъ И. С. Поляковымъ: "Въ низовьяхъ Оби существуетъ село Шаркалинское, почти исключительно населенное Новицкими, предокъ которыхъ, Григорій Новицкій, въ первой четверти XVIII вѣка былъ поставленъ наблюдать за исполненіемъ христіанскихъ обязанностей между новокрещенными остяками и убитъ ими при ревностномъ исполненіи своихъ обязанностей. Эти Новицкіе кормятъ остяковъ, одѣваютъ и обуваютъ, вносятъ за нихъ ясакъ и подати на огромномъ протяженіи отъ Кандинска и Шеркаловъ далеко до Березова* за то на сотню верстъ они арендуютъ у инородцевъ большую часть песковъ или рыбныхъ ловель. При этомъ ставятся остякамъ слѣдующія условія: за пудъ хлѣба, стоющій на Оби отъ 30 до 35 к., берутъ 10 бѣлокъ, на бѣлку 2 ф. соли, 1 ф. табаку -- 5 бѣлокъ и т. д. Такимъ образомъ пудъ хлѣба приходится остяку, считая бѣлку, среднее, въ 12 к., 1 р. 20 к., а бѣлка придетъ Новицкимъ въ 4 к., вмѣсто 12 н.; пудъ соли обойдется остякамъ въ 2 р. 40 к., а стоитъ она 80 к.; табакъ, стоющій 5к., обходится остяку въ 60 к.; 100 мѣдныхъ колецъ стоитъ въ Ирбити 50 к., а Новицкіе берутъ за 5 колецъ по бѣлкѣ, или 12 к.; за одну сальную свѣчку -- бѣлку и т. д. Съ инородческихъ песковъ Новицкіе нагружаютъ до трехъ большихъ павозковъ всякаго рода рыбы, за обыкновенную, существующую по р. Оби, низкую арендную плату, между тѣмъ какъ остякъ, прикормленный ими, надѣленный хлѣбомъ, состоящій кругомъ въ долгахъ, не имѣетъ права ни отдавать песковъ, ни пушного товара въ какія-либо другія руки". Такимъ образомъ, благодаря лишеніямъ угодьевъ и промысловъ, а также экономической зависимости въ торговлѣ, инородческое населеніе должно было превратиться въ сплошной пролетаріатъ, который находится въ тяжкой зависимости отъ торговцевъ и хозяевъ.
   На рыбалкахъ у тобольскихъ промышленниковъ исключительно работники -- остяки, а въ Нарымскомъ краѣ множество инородцевъ вовсе бросили звѣропромышленность и поступили въ работы въ купцамъ, мѣщанамъ и крестьянамъ. Жизнь въ этихъ работникахъ для инородцевъ, оторванныхъ отъ семьи, въ самой жалкой обстановкѣ, безжалостномъ трудѣ и скудномъ вознагражденіи большею частью товаромъ и виномъ, служитъ нравственною порчей и гибелью. Они являются апатичными и относящимися тупо и безучастно къ собственной гибели. Плата такому работнику бываетъ 15--20 рублей въ лѣто, причемъ часто наниматель взноситъ за него ясакъ, повинности* а для инородца достаточно, если прикроютъ его наготу. Обѣднѣвшіе остяки понемногу стягиваются и ищутъ работы на судахъ, коноводкахъ, пароходахъ и даже на пріискахъ, гдѣ погибаютъ и матеріально, и нравственно. Ихъ можно видѣть въ городахъ и пристаняхъ въ несчастныхъ рубищахъ или выпрашивающихъ милостыни, или валяющихся около кабаковъ. Одинъ изъ свидѣтелей такъ описываетъ сцены, встрѣчающіяся на Оби: "Я и прежде много слышалъ,-- говоритъ одинъ наблюдатель,-- о положенія остяковъ, но только теперь вполнѣ убѣдился въ справедливости разсказовъ объ ихъ жалкомъ положеніи. Едва ли можетъ быть что-либо ужаснѣе, отвратительнѣе того, что совершается (а вѣдь я видѣлъ только частичку!) здѣсь, до чего забиты эти несчастные, всѣми забытыя человѣческія существа -- остяки! Представьте себѣ кучку людей больныхъ (мужчины, женщины, дѣти, особенно дѣти, за самымъ ничтожнымъ исключеніемъ, покрыты коростой), оборванныхъ, съ блѣдными, безсмысленными, тупыми лицами. Все это хлопочетъ, невинно хитритъ, добивается, чтобы приторговать лишнюю каплю отвратительной водки. За неполную бутылку несчастные остяки платятъ, по большой связкѣ стерлядей, фунтовъ въ 30 вѣсомъ. Посмотрѣли бы вы, какъ надъ ними глумятся! Все это, повторяю, частичка того, что совершается надъ ними по Оби и въ тундрѣ! А еще находятси люди, которые говорятъ о вымираніи инородческихъ племенъ, какъ о фактѣ неизбѣжномъ. Но вотъ вамъ на выдержку четыре типа разныхъ возрастовъ,-- типа съ натуры, безъ малѣйшаго преувеличенія. Первый -- старуха 70-ти лѣтъ, съ изнеможеннымъ, морщинистымъ лицомъ, большими глазами, полуголодная, а можетъ-быть и совсѣмъ голодная (по-русски не говоритъ), безъ бѣлья, ноги голыя выше колѣнъ, тѣло едва прикрыто оборванной сермяженкой, опоясана пеньковой веревкой, на головѣ у нея, вмѣсто платка, грязная холщовая тряпка. Второй -- мужчина (беру лучшій, по благосостоянію, экземпляръ) 30-ти лѣтъ, босой; штаны холщовые, грубые, грязные до колѣнъ; рубаха черная, грязная, и на головѣ платокъ; онъ вымѣнялъ на рыбу бутылку водки и съ жадностью потягивалъ изъ горлышка. Третій и четвертый типы -- мать съ ребенкомъ. Женщина 25-ти лѣтъ, больная, въ грязной сорочкѣ; грязное, блѣдное лицо; руки въ болячкахъ. Ребенокъ, "Михалка", 10 мѣсяцевъ, закутанъ въ грязную, грубаго холста, пеленку и скрученъ пеньковою бичевкой. Когда его развязали, ребенокъ высунулъ руки,-- пальцы и кисти покрывали грязь и короста" (Сибирь, 1878 г., No 38).
   Объ енисейскихъ остякахъ академикъ Миддендорфъ говоритъ слѣдующее: "Во всей Сибири я не видѣлъ такихъ жалкихъ кочевниковъ, какъ остяковъ у Бахтинскаго поселенія. Въ лохмотьяхъ, дрожа отъ холода, они приходили ко мнѣ жаловаться, что имъ отпускаютъ слишкомъ мало хлѣба изъ казенныхъ магазиновъ и тѣмъ лишаютъ ихъ возможности отправляться въ болѣе лѣсистыя мѣстности для добыванія мѣховъ и пищи. Одинъ изъ нихъ съ большимъ трудомъ, и только благодаря поддержкѣ со стороны поселенцевъ, перенесъ голодный тифъ и страдалъ еще болью въ икрахъ. Мнѣ разсказывали, что умирали не только отдѣльныя лица, но даже цѣлые чумы. Одинъ остякъ, обратившійся во мнѣ за милостыней, оставилъ въ чумѣ семь душъ, получивъ, правда, въ январѣ 10 пудовъ муки, но въ февралѣ только 70 фунт., потому что задолжалъ казнѣ болѣе 300 рублей ассиги., а убилъ въ теченіе зимы всего 20 бѣлокъ. Повторялась старинная исторія о постепенной гибели этихъ народовъ. Они погибали отъ соприкосновенія съ развитіемъ культуры, въ особенности съ наплывомъ золотыхъ пріисковъ и неизбѣжнаго съ ними разгула. Казна, въ теченіе многихъ лѣтъ слишкомъ великодушно поддерживавшая ихъ изъ своихъ запасныхъ магазиновъ, этимъ деморализовала ихъ. О возвратѣ займа не могло быть и рѣчи. Затѣмъ насталъ періодъ, обнаружившій, что большая часть запасовъ все-таки растрачена въ видахъ обогащенія чиновниковъ. Когда, наконецъ, бѣднякамъ, съ каждымъ годомъ все болѣе должавшимъ (у нѣкоторыхъ долгъ простирался до 1.000 р.), превратили выдачу продовольствія, то они стали умирать съ голоду. А отмѣтилъ у себя въ дневникѣ, что при такихъ данныхъ, по моему мнѣнію, нельзя требовать отъ государства иной помощи, какъ распредѣленія дѣтей между русскими поселенцами" {"Путешествіе за сѣверъ и востокъ Сибири", ч. 11, отд. 14, стр. 659--660.}.
   Приведемъ еще отзывъ о васюганскихъ инородцахъ: "Васюганскіе инородцы, обремененные большею частью большими семействами, не могли поступить въ постоянныя работы къ нарымскому купечеству. Они занимаются промысломъ бѣлки, но не въ состояніи ходить въ отдаленныя, обильныя звѣремъ, мѣста; они охотятся только въ окрестностяхъ своихъ зимнихъ юртъ, забирая съ собой на охоту все свое семейство, которое питается тогда бѣлкой, кротами, колонками и олениной. Представьте себѣ,-- пишетъ очевидецъ,-- это несчастное семейство, которое должно жить подъ открытымъ небомъ, вырывъ подъ густымъ деревомъ яму въ снѣгу и устлавъ ее вѣтвями хвойнаго дерева. Эти бѣдняки въ своихъ рубищахъ кое-какъ отогрѣваютъ у костра свои закоченѣвшіе члены. Женщины въ это же время часто разрѣшаются отъ беременности. Несчастная мать, не имѣя никакого пріюта и для прочихъ своихъ дѣтей, должна согрѣвать новорожденнаго на своей холодной груди и кормить его на открытомъ воздухѣ, имѣющемъ градусовъ 45 мороза".
   Дурныя условія жизни сѣверныхъ инородцевъ и недостатокъ пропитанія переходятъ періодически въ повальные голода, не всегда даже доносящіеся до слуха русскаго общества. Инородцы, несмотря на то, что привыкаютъ употреблять хлѣбъ, не всегда встрѣчаютъ обезпеченіе продовольствія; торговцамъ даже выгоднѣе эта нужда въ хлѣбѣ; промыслы при ихъ паденіи не обезпечиваютъ инородца, поэтому голода повторяются все чаще. До Сперанскаго и послѣ него голода не разъ опустошали инородческое населеніе. Такъ извѣстенъ туруханскій голодъ въ 1814-- 1816 гг., когда встрѣчалось въ тундрѣ людоѣдство. Въ 1827 году въ рѣкахъ Нарымскаго края отъ чрезвычайно сильныхъ морозовъ вымерла рыба; насталъ голодъ. Остяки,-- по словамъ тогдашняго министра внутреннихъ дѣлъ,-- находились въ самомъ бѣдственномъ положеніи и только-что не умирали отъ голода. Въ Нарымскомъ округѣ не рѣдкость,-- сообщалъ очевидецъ Осиповъ въ 1865 году,-- что остяки выходятъ, ловятъ плывущую дохлую падаль и питаются ею (Шашковъ: "Полож. инородцевъ въ XIX ст.", стр. 273). О людоѣдствѣ вслѣдствіе голода у тунгусовъ опубликовано въ 1847 году въ Сѣверной Почтѣ 18-го января. Въ 1862 году голодъ постигъ инородцевъ Березовскаго округа, гдѣ остяки ѣли кротовъ и варили ихъ въ котлахъ. По оффиціальнымъ донесеніямъ, дошли слухи о 20 человѣкахъ умершихъ съ голоду. Купцы этого края сбывали,-- по словамъ доктора Соколова,-- въ это время затхлую муку. Это была мука со всякимъ соромъ, пылью, мышинымъ пометомъ; это,-- по словамъ медицинскаго эксперта,-- содѣйствовало развитію тифа среди инородцевъ {"Медико-топограф. матеріалы болѣзни Березовскаго округа".}. Лѣтомъ 1878 года доносились слухи о голодѣ, постигшемъ инородцевъ въ Нарымскомъ округѣ. Голода эти стали нерѣдкостью, такъ что на нихъ мало обращаютъ вниманія. Для обезпеченія развившейся потребности у инородцевъ въ хлѣбѣ и спасенія ихъ отъ безпощадной эксплуатаціи, были созданы въ Нарымскомъ и Березовскомъ округахъ, какъ и въ Туруханскомъ, казенные магазины, изъ которыхъ долженъ былъ выдаваться хлѣбъ. Но казенная продажа хлѣба обнаружила огромные недостатки, кончившіеся наживою вахтеровъ и мѣстнаго чиновничества. За розданный хлѣбъ накоплялись только недоимки; въ Березовскомъ краѣ въ 1850 году было хлѣбной недоимки за кочевыми инородцами 12.947 рублей и въ 1852 году 17.000 руб. По послѣднимъ отчетамъ генералъ-губернатора Западной Сибири, въ 1874 году для инородцевъ западной Сибири было 25 казенныхъ магазиновъ, гдѣ находилось хлѣба 116.500 пуд., а въ 1875 году показано 79.000 п. По оффиціальнымъ свѣдѣніямъ 1878 года, въ Тобольской губерніи для инородцевъ находилось 18 магазиновъ съ 48.021 п., а въ Томской -- 6 съ 12.000 пуд., то-есть однимъ магазиномъ менѣе, и хлѣба всего 60.021 п. Такимъ образомъ запасы продовольствія скорѣе уменьшаются. Понятно, что эти запасы не могли гарантировать отъ голодовъ. Точно также дурныя матеріальныя условія и лишенія дикарей представляютъ готовую почву для развитія болѣзней. Тифъ, лихорадки, оспа и сифилисъ постоянно господствуютъ среди инородцевъ. Объ опустошительномъ дѣйствіи ихъ можно судить по тому, что въ 1855 году въ обдорскомъ отдѣленіи отъ кроваваго тифа умерло въ теченіе трехъ мѣсяцевъ 1.270 чел. изъ 1.852 больныхъ, а въ Кандинской волости 53 изъ 64 больныхъ. Точно также губительное вліяніе среди инородцевъ причиняетъ занесенный русскими промышленниками сифилисъ {Объ этой болѣзни -- нечистомъ недугѣ, который гнилостью снѣдаетъ уста, носъ, ноги и многимъ все тѣло, упоминаетъ спутникъ Филоѳея Лещинскаго, Новицкій, въ началѣ XVIII ст.}. Еще въ 1826 году инспекторъ тобольской врачебной управы, докторъ Альбертъ, первый высказалъ мнѣніе, что господствующая между березовскими остяками болѣзнь есть венерическая. Въ тридцатыхъ годахъ лѣкарь Бѣлявскій, ѣздившій въ Березовскій округъ для изслѣдованія сифилиса, нашелъ большинство инородцевъ зараженными. Докторъ Соколовъ въ 1867 году удостовѣряетъ, что сифилисъ является осложненнымъ скорбутомъ, ревматизмомъ. Томскій акушеръ Докучаевъ, изслѣдовавъ болѣзни нарымскихъ остяковъ, подтверждалъ то же {То же подтверждаетъ "Очеркъ санитарнаго состоянія Западной Сибири". Изд. военно-медицинскаго начальства. 1880 г., стр. 56, 58 и 86.}. Упомянутые медики пришли въ убѣжденію, что заразительныя болѣзни инородцевъ -- послѣдствія ихъ несчастнаго быта и суровой обстановки, и вѣрнѣйшее средство для прекращенія ихъ будетъ лежать въ улучшеніи образа жизни. Понятно, что при такихъ условіяхъ приращеніе инородческаго кочевого населе нія не могло быть благопріятнымъ.
   Перейдемъ въ статистическимъ выводамъ о численности населенія. Прежде всего среди кочевыхъ инородцевъ, остяковъ и самоѣдовъ, обращаетъ на себя вниманіе непропорціональность между полами. Такъ въ Березовскомъ округѣ съ 1816 г. по 1828 г. мужское населеніе увеличилось, а женское уменьшилось. По ясачнымъ книгамъ и имѣющимся статистическимъ свѣдѣніямъ, по переписямъ въ 1824, 1835, 1855, 1859 и, наконецъ, 1875 годовъ замѣчается то же преобладаніе мужского пола {Въ 1824 году на 11.382 души му", пода кочевого населенія Тобол. губерніи 10.802 жен. пола, въ 1835 г. на 11.049 бродячаго м. п. 8.637 и. п., въ 1951 г. на 13.158 м. п. 10 875 и. п., въ 1859 г. на 11 527 остяковъ м. п. 10.627 и. и- и -самоѣдовъ на 2.573 м. п. 2.132 и. п. Въ 1875 году въ Березовскомъ округѣ на 5.047 м. п. 4.571 и. н. Въ Сургутскомъ округѣ на 3.132 м. п. 2.791 и. п. То же самое замѣтно и въ Нарымскомъ округѣ, гдѣ въ 1678 г. на 2.253 м. п. остяковъ означено 1.958 и. п. Такое повтореніе цифръ не объясняется одною случайностью и несовершенствомъ статистики.}. Такое ненормальное отношеніе между полами имѣетъ, вѣроятно, весьма важныя физіологическія причины и можетъ объясняться отчасти тягостнымъ положеніемъ женщинъ у остяковъ и вліяніемъ климата Безъ сомнѣнія, оно весьма мало благопріятно для приращенія Относительно вообще прироста населенія переписи даютъ слѣдующіе результаты:
   Въ Березовскомъ округѣ остяковъ и самоѣдовъ: Въ 1763 году считалось 8.303 м. п.
   " 1816 " 10.793" " 21.001 о. п.
   " 1828 " 10.993 " " 19.652 " "
   " 1850 " 10.879 " " 10.634 ж. п. 21.513 "
   " 1858 "                              " 21.734" "
   " 1859 году по спискамъ населенныхъ мѣстахъ Звѣринскаго 18.820 о. п.
   " 1875 году по свѣдѣніямъ исправника 11.934 м. п., 11.142 и. п., 23.076 о. п.
   Въ 1-й періодъ, въ 53 года, населеніе остяковъ увеличивается на 2.431 человѣкъ, во 2-й періодъ оно уменьшается на 1.609 въ женскомъ населеніи, въ 3-й періодъ уменьшилось на 127 человѣкъ мужское населеніе и съ 1850 года до 1875 года возросло весьма. Вообще же въ 118 лѣтъ мужское населеніе, по показаніямъ оффиціальной статистики, увеличилось лишь на 3.631 чел. Но есть свидѣтельства, что въ нѣкоторыхъ волостяхъ произошла убыль. Сравнивая мужское ревизское и окладное населеніе по спискамъ 1828 года, изслѣдованіямъ Березовскаго округа Абрамова и оффиціальнымъ донесеніямъ 1878 года, мы видимъ въ Березовскомъ округѣ въ волостяхъ:
   

Въ 1828 г.

Въ 1850 г. Абрамова.

1878 г.

   Котской (Кандинской) остяковъ въ

1.545

1.773

1.390

   Подгородной "

" 229

221

216

   Липинской "

" 880

882

756

   Куновотской "

я 947

938

946

   
   Убыль очевидна. То же повторяется среди остяковъ сургутскаго населенія въ волостяхъ: Порчинской, гдѣ населенія въ 1823 году было 162, а нынѣ 127; въ Салтыковской, въ Мало-Юганской, въ Салымской и Семіярской населеніе тоже уменьшилось *).
   {*
   

1828 года.

Абрамова.

1878 года.

   Въ Салымской

131

168

153

   " Семіярской

46

61

38

("Описаніе Березовскаго округа", Абрамова)}

   То же замѣчается и въ Томской губерніи.
   Въ Томскомъ округѣ съ Нарымскимъ краемъ въ 1816 году инородцевъ обоего пола было 10.135, а въ 1832 году -- 9.724, т. е. въ 16 лѣтъ убыло 411 человѣкъ. По спискамъ населенныхъ мѣстъ Тойской губерніи Звѣринскаго, въ 1869 году въ Томскомъ округѣ находилось самоѣдовъ и остяковъ 7.611 д., а по оффиціальнымъ свѣдѣніямъ 1878 года -- 7.127 д. Уменьшеніе кочевого населенія свидѣтельствуется въ добавокъ податными окладными списками.
   По исчисленіямъ 1834 года, ясакъ накладывался въ Томскомъ округѣ на 4.965 д. кочевыхъ инородцевъ, а въ 1842 г. на 2.608 душъ. По свѣдѣніямъ казенной палаты, въ 1878 году податныхъ ясачныхъ душъ въ Томскомъ округѣ и Нарымскомъ участкѣ считалось 2.134 д.
   Такимъ образомъ среди остяковъ и самоѣдовъ замѣчается, во-первыхъ, весьма низкій уровень культуры сообразно ихъ кочевому и бродячему образу жизни, и только часть изъ нихъ живетъ полуосѣдло, въ качествѣ рыболововъ и охотниковъ, въ хижинахъ по Оби и въ Нарымскомъ округѣ. Во-вторыхъ, бытъ ихъ ухудшается и замѣтно общее паденіе промысловъ, вслѣдствіе чего уменьшаются средства пропитанія, являются бѣдствія. Третьимъ результатомъ мы видимъ уменьшеніе и вымираніе сѣверныхъ дикарей. Развитіе потребностей дикаря, создающееся сближеніемъ съ русскими, далеко не идетъ соотвѣтственно съ удовлетвореніемъ ихъ, а торговая эксплуатація создала ему зависимость, отражающуюся весьма печально на судьбѣ инородца.
   Если обстоятельства не улучшатся, то можно опасаться, что эти инородцы исчезнутъ и сѣверъ обезлюдится.
   На ряду съ татарами и финнами Западной Сибири заслуживаетъ вниманія многочисленная алтайская народность. Число алтайскихъ инородцевъ, по новѣйшимъ свѣдѣніямъ, равняется 51.064 душъ, причемъ они раздѣляются: на телеутовъ въ числѣ 5.731 душъ, расположенныхъ въ телеутскихъ управахъ Кузнецкаго и Томскаго округовъ, а также въ кумынскихъ управахъ Томской, Кузнецкой и Барнаульской и 225 д. въ Бійскомъ округѣ (потомки этихъ телеутовъ въ большинствѣ выродились и смѣшались съ русскими), далѣе черневыхъ татаръ, составляющихъ 23.594 д., и 17.018 д. алтайскихъ калмыковъ и теленгитовъ {Въ этимъ же инородцамъ должны быть отнесены потомки алтайцевъ, смѣшавшіеся съ русскими въ 4 осѣдлыхъ управахъ Бійскаго округа и составляющіе 4.661 д.}. Всѣ они расположены въ Томской губерніи, въ Томскомъ, Барнаульскомъ, Бійскомъ и Кузнецкомъ округахъ. Часть этихъ инородцевъ приняла христіанство и смѣшивается съ русскими, другая восприняла магометанство и живетъ, подобно другимъ татарамъ, въ Томскомъ округѣ и, наконецъ, большая часть остается язычниками и населяетъ Бійскій и Кузнецкій округи. Маріинскіе татары также могутъ быть причтены къ родственнымъ племенамъ алтайцевъ. Часть алтайскихъ тюрковъ весьма давно подчинилась русскимъ. Такъ, телеуты съ княземъ Абакомъ приняли подданство въ 1607 году и затѣмъ были покорены кузнецкіе татары въ 1618 году. Въ 1633 году русскіе заложили Бійскъ я въ томъ же году была предпринята экспедиція для покоренія телесовъ на берегу Телецкаго озера, подъ начальствомъ Собинскаго. Алтайскія народности однако весьма долго были поддерживаемы калмыками, киргизами и саянцами, вели борьбу съ русскими, нарушали договоры и нападали на русскія крѣпости. Калмыковъ на югѣ поддерживалъ могущественный Ойротскій союзъ и Джунгарія. Съ распаденія его въ 1740 г. южные калмыцкіе роды, или бироты, также просили принять ихъ въ подданство, но теленгиты на Чуѣ и Аргутѣ, извѣстные подъ именемъ урянхайцевъ, однако еще долго оставались двоеданцами, внося подать и китайскому, и нашему правительству, и только въ 1865 году окончательно приняли присягу, составивъ нынѣ двѣ чуйскихъ волости. Горные калмыки или теленгиты присоединились въ половинѣ XVIII стол., въ числѣ 12 зайсанствъ, и до сихъ поръ сохраняютъ память о своихъ поколѣніяхъ. Инородцы однако весьма долго жили отчужденно. Алтай весьма туго заселялся, такъ какъ бійская линія была продолжительное время запретною гранью, за которую русская колонизація не должна была проникать. На границѣ Кузнецкой и Бійской линій расположены были казачьи станицы, которыя, имѣя военный характеръ, смотрѣли на инородческое населеніе какъ на непріятельское, поэтому культурное вліяніе и сближеніе съ русскими было слабо, а инородцы жили изолированною жизнью, несмотря на то, что обложены были ясакомъ и съ ними велась изрѣдка торговля заѣзжими купцами. Восточная часть Кузнецкаго и Бійскаго округомъ отъ Телецкаго озера на сѣверъ, по рр. Лебедю, Мрасѣ и Кондомѣ, до сихъ поръ весьма мало доступна русскимъ, такъ какъ покрыта лѣсами и весьма трудна для сообщенія; инородцы живутъ здѣсь, по-прежнему, полудикою жизнью. Наиболѣе подались культурному вліянію и сближенію кузнецкіе инородцы, извѣстные подъ именемъ телеутовъ и черневыхъ татаръ. Въ Кузнецкомъ округѣ считается наибольшее число осѣдлыхъ. Эти осѣдлые инородцы составляетъ 12 инородныхъ управъ съ 24 улусами. Улусы и деревни инородцевъ расположены между крестьянскими волостями, поэтому здѣсь весьма быстро идетъ обрусѣніе и заимствованіе отъ русскихъ. Кузнецкихъ осѣдлыхъ татаръ считается 3.640 душъ муж. пола и 3.726 жен.; изъ нихъ шаманистовъ только около 1/3 части, остальные же всѣ -- православные, причемъ обращеніе произошло просто, благодаря жизни около русскихъ. Всѣ эти инородцы живутъ домами, хорошо говорятъ по-русски и занимаются земледѣліемъ. Типы ихъ, одежда ихъ скорѣе напоминаютъ финновъ и чухонцевъ. Около Кузнецка есть уже весьма зажиточныя татарскія селенія и даже богачи изъ татаръ, усвоившіе русскій комфортъ. Свои состоянія они пріобрѣли благодаря торговлѣ и посредничеству съ отдаленными и болѣе чуждыми инородцами лѣсовъ. Въ накопленіи этихъ богатствъ однако участвовала значительная доля торговой эксплуатаціи своихъ собратій. Въ Кузнецкомъ округѣ эти торговые татары, крещенные и некрещенные, замѣняютъ русскихъ торговцевъ, какъ и въ осѣдлыхъ селеніяхъ Бійскаго округа, не уступая по жадности и безцеремонности наживы самымъ отчаяннымъ кулакамъ; поэтому культурныя черты, пріобрѣтенныя этими инородцами, доселѣ не -служатъ въ пользу собратій. На алтайскихъ племенахъ можно видѣть, какъ подъ вліяніемъ различныхъ условій проявляла себя одна и та же раса, а также -- какъ эти условія отражались на ея бытѣ.
   Алтайскіе инородцы, распространившись отъ Алтая до Иртыша и далѣе, были подчинены магометанскому и русскому вліянію на сѣверѣ, тогда какъ монгольское и китайское отразилось на нихъ съ юга; точно такъ же на нихъ отразилось и физіологическое вліяніе соприкасавшихся съ ними племенъ. Принадлежа по типу и физическимъ свойствамъ къ довольно сильной и красивой расѣ, напоминающей кавказскую, это населеніе выражаетъ различные типы культуры, начиная отъ кочевниковъ и номадовъ и кончая не только полу осѣдлымъ состояніемъ, но и совершенно осѣдлымъ и земледѣльческимъ бытомъ при полномъ слитіи и смѣшеніи съ русскими. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ метисація, смѣшеніе съ русскимъ населеніемъ и переходъ къ высшей культурѣ при нормальныхъ условіяхъ отразились на этихъ народностяхъ весьма благопріятно. Такой образецъ перехода къ высшей культурѣ и обрусѣнію представляютъ, напримѣръ, инородцы выродившейся Бумышской управы, Барнаульскаго округа, Быстрянской управы, Бійскаго округа, и нѣкоторые кузнецкіе инородцы.
   Мы имѣли возможность видѣть нынѣшнее положеніе кумышскихъ инородцевъ второй половины управы въ Барнаульскомъ округѣ и могли убѣдиться, что это населеніе нисколько не уступаетъ русскому; оно совершенно слилось съ нимъ, сформировалось въ цѣльный типъ и окончательно утеряло инородческія черты; собственно оно остается инородческимъ только по названію. Наростаніе и развитіе благосостоянія его представляютъ замѣчательные успѣхи, какъ можно видѣть изъ слѣдующаго. Указомъ императрицы Екатерины II въ 1764 г., какъ видно изъ дарственной запаси, крещеннымъ телеутамъ Бумышской управы, въ числѣ 6 семей, дозволено было переселиться на рр. Бурлу и Барасукъ. Занимаясь сначала охотой, они основали скоро деревню Хабары и начали смѣшиваться съ русскими. Въ началѣ нынѣшняго столѣтія эти фамиліи инородцевъ уже составляли 4 деревни съ 26 семьями, изъ 6 первоначальныхъ, и 201 д. мужского населенія. Но ревизіи 1816 года въ 4-хъ деревняхъ считалось 70 семей и 482 д. об. п. По X ревизіи 1858 г. здѣсь было уже 104 семьи и 6 деревень съ 1.022 душами-населенія; въ 1880 г. было 7 деревень {Деревни эти: Хабары, Котемная, Осиновая, Половниская, Ново-УстьКурыівская и Велеранинъ логъ.} съ 1.236 д. нас. Приростъ замѣчательный. Надо замѣтить, что въ числѣ этихъ душъ сохраняются всѣ первоначальныя фамиліи инородцевъ, а именно: Холкины, Мальцевы, Малышевы, Пискуновы, Миловановы и прибывшіе послѣ инородцы Сыгаковы, Балагановы, Парѳеновы, Мурашкины и Балачиковы. Такимъ образомъ 10 родоначальниковъ съ семьями народили 7 деревень съ 1.236 д. населенія. Въ тѣхъ же деревняхъ проживаетъ нынѣ независимо отъ инородцевъ до 406 д. государственныхъ крестьянъ, 78 мѣщанъ, купцовъ и солдатъ. Инородцы Кумышской управы -- крупное и здоровое населеніе съ преобладающимъ русскимъ типомъ. Всѣ они занимаются земледѣліемъ и скотоводствомъ, засѣвая jo 2.027 дес. земли. Дома щеголеватыя, населеніе зажиточное, въ сел. Хабарахъ -- ярмарка, гдѣ покупается до 15.000 руб. привозной мануфактуры. Нынѣ основана школа, гдѣ учатся до 12 мальчиковъ. Благосостоянію этого населенія способствовало свободное распоряженіе землями, браки съ русскими, усвоеніе высшей культуры, богатые урожаи, отсутствіе рекрутской повинности и льготное положеніе инородцевъ съ половиннымъ крестьянскимъ окладомъ. Поэтому это населеніе, чувствуя доселѣ благодѣтельныя послѣдствія своего льготнаго положенія, какъ они выражаются, "благословляютъ матушку Екатерину", давшую имъ дарственную грамоту на земли и льготныя права. Несмотря на то, что земли ихъ не считаются болѣе ихъ собственностью, а отошли къ кабинетскимъ, но достигнутая этимъ населеніемъ степень благосостоянія, а также свобода пользованіи окружающими землями не уронили ихъ быта. Образчики подобной же зажиточности и развитія населенія мы находимъ также въ Бійскомъ округѣ въ 4-хъ осѣдлыхъ управахъ, гдѣ считается нынѣ 4.661 д. осѣдлыхъ инородцевъ, до 4.700 лошадей, 5.296 коровъ, 8.207 овецъ; они засѣваютъ нѣсколько тысячъ пудовъ хлѣба и занимаются пчеловодствомъ.
   Такіе результаты осѣдлости однако не вездѣ. Бытъ другихъ осѣдлыхъ инородцевъ гораздо ниже. Это зависитъ какъ отъ ограниченія свободы располагать угодьями, отнятія этихъ угодій русскими, такъ и отъ способа перехода къ осѣдлому быту и земледѣльческой культурѣ. Другой характеръ представляютъ, напримѣръ, осѣдлыя деревни алтайской архивной миссіи новокрещенныхъ инородцевъ. Переходъ этотъ совершается у нихъ искуственно и нѣсколько принудительно, такъ какъ крещенный инородецъ долженъ жить обязательно осѣдло. Но для кочевника и звѣролова, безъ всякой подготовки и привычки, такой образъ жизни весьма труденъ. Бросая свой промыселъ, онъ бѣднѣетъ и далеко не усвоиваетъ земледѣльческаго труда. Переходъ этотъ для инородца является сразу почти непреодолимымъ и тѣмъ труднѣе онъ для номада, который не привыкъ къ физическимъ усиліямъ. Свойство его промысловъ -- отсутствіе упражненій физической силы -- создаетъ особый организмъ, неспособный къ большимъ напряженіямъ мускуловъ и продолжительной дѣятельности; словомъ, переходъ къ земледѣльческой культурѣ ему является непосильнымъ, а разсчеты земледѣльческаго хозяйства -- непонятными. Мы не говоримъ уже, что онъ не воспиталъ никакихъ техническихъ знаній, доступныхъ крестьянину. Точно также новокрещенный не можетъ примириться сразу и съ осѣдлымъ жилищемъ. Органическая потребность воздуха и привычка передвиженія не позволяютъ ему примириться съ избой. Отъ этого нововрещенные не могутъ сразу жить въ избахъ; даже даваемыя имъ избы отъ миссіи запущены и грязны, а живутъ они въ большинствѣ въ "кереге" и берестяныхъ шалашахъ. Привыкши въ кочевомъ и лѣсномъ бытѣ къ самому первобытному земледѣлію и обработкѣ ячменя, они не идутъ далѣе и земледѣліе ихъ является крайне ничтожнымъ. Въ самомъ главномъ миссіонерскомъ селеніи встрѣчаются бѣднѣйшія хижины и шалаши. Вотъ одна изъ нихъ. Длина и ширина избы въ 2 сажени, безъ сѣней, съ одною дверью и двумя маленькими окнами (одно выбито и заложено грязной подушкой); покривившаяся печь, двѣ скамейки самой грубой работы и такой же миніатюрный столъ, самой грубѣйшей работы кровать и на ней въ двухъ рваныхъ шубенкахъ валяется грязный ребенокъ. Въ маленькомъ шкафикѣ, прибитомъ къ стѣнѣ, ничтожное количество плохой посуды, горшокъ и чаши. На полу 4 грязныхъ, непокрытыхъ крынки съ молокомъ, ухватъ, два ведра, два маленькихъ сундучка, оборванный, безъ наметки, хомутъ. На стѣнахъ деревянные и бумажные образа. Вотъ обстановка новокрещеннаго, причемъ, какъ они выражались, дома у нихъ были "казенные", миссіонерскіе. Во всей деревнѣ никто не засѣвалъ болѣе 10 дес., а между тѣмъ это были привольнѣйшія для земледѣлія мѣста. Остальные миссіонерскіе пункты представляютъ собраніе шалашей въ большинствѣ и крайне ограниченнаго числа хижинъ; при этомъ надо замѣтить, что хижины эти построены на подобіе зимовокъ. Большинство крещенныхъ инородцевъ не знаютъ русскаго языка. Изъ 58 миссіонерскихъ пунктовъ только Улала, Небезень, Ангудай и Уймонъ заслуживаютъ вниманія, но и то потому, что сюда проникло отчасти осѣдлое русское населеніе. Новокрещенныхъ осѣдлыхъ инородцевъ поэтому считается на огромномъ пространствѣ 130.000 кв. м. всего 1.843 ч., остальные же остаются при кочевомъ образѣ жизни. И это почти при 50-лѣтней дѣятельности миссіи! Начало первымъ селеніямъ миссіи положено не мѣстными крещенными инородцами, но пришедшими у же осѣдлыми телеутами изъ Бачата, Кузнецкаго округа. По отзыву всѣхъ путешественниковъ, несмотря на нѣкоторые обращики культуры въ главномъ селеніи Улалѣ, въ общемъ бытъ новокрещенныхъ алтайцевъ крайне жаловъ и бѣденъ. Значительная часть лучшихъ земель инородцевъ притомъ, къ сожалѣнію, монополизируется миссіей для своихъ спеціальныхъ учрежденій. Такъ, наприм., близъ Улалы, на р. Наймѣ, миссія испросила для женской монастыр. общины 6.500 дес. лучшей земли, а на Чулышманѣ взяла также подъ монастырь, который еще и не выстроенъ, пространство въ 30 верстъ въ длину, единственное удобное для земледѣлія мѣсто. Все это далеко не служитъ въ выгодамъ инородцевъ, даже новокрещенныхъ. Изъ этого видно, что завоеваніе культуры и осѣдлости среди инородцевъ гораздо болѣе сдѣлало успѣховъ, гдѣ инородческое населеніе соприкасалось съ плотною массой русскаго крестьянства, но при единственномъ условіи, когда угодья инородцевъ, какъ источникъ вязни, не отходили совершенно къ русскимъ.
   Дальнѣйшіе представители алтайской народности ведутъ полудикарскій образъ жизни въ лѣсахъ и горныхъ мѣстностяхъ Бійскаго и Кузнецкаго округовъ. Поэтому они считаются кочевымъ населеніемъ. къ такимъ принадлежатъ черневые татары Кузнецкаго и Бійскаго округовъ. Въ Кузнецкомъ округѣ они составляютъ 23 волости съ 6.739 д. муж. пола и 6.510 жен., т. е. 13.249 душъ населенія. Къ 1880 г. въ Бійскомъ округѣ въ 7 волостяхъ считается 2.937 д. м. п. и 2.854 s. Всѣ они живутъ въ гористой и лѣсной мѣстности, кузнецкіе инородцы преимущественно по рр. Мрасѣ и Кондомѣ, а бійскіе -- по рр. Лебедю, Біи и ея южнымъ притокамъ до прибрежій Телецкаго озера. Инородцы эти далеко не всѣ принадлежатъ къ кочевникамъ и звѣроловамъ. Самый бытъ лѣсныхъ кочевниковъ нѣсколько особенный и относится ближе къ осѣдлому, чѣмъ къ кочевому; поэтому переходъ къ полной осѣдлости здѣсь совершается скорѣе. Считающіеся кочевыми, инородцы и нынѣ живутъ уже улусами и деревнями, только временно отлучаясь на промыслы. Занятія ихъ: охота на звѣря, добыча дикихъ пчелъ, добываніе кедровыхъ орѣховъ, рыболовство, а также и хлѣбопашество, причемъ сосѣднія съ русскими деревни уже усвоили русское хлѣбопашество, а болѣе отдаленныя первобытнымъ способомъ обрабатываютъ ячмень. Нынѣ среди кузнецкихъ инородцевъ въ сосѣдствѣ русскихъ распространяются и другіе промыслы.
   Жилище черневыхъ татаръ составляютъ первобытныя зимовки, срубы и избы {Бытъ звѣролововъ и рыболововъ крайне бѣденъ. Они часто голодаютъ, потому что состоятъ въ зависимости отъ торговцевъ, снабжающихъ ихъ мукой и припасами.}. Вообще жизнь, бытъ и культура этого населенія весьма мало изслѣдованы; но они, какъ мы убѣдились при личномъ изслѣдованіи, представляютъ весьма много интереснаго, какъ населеніе, имѣющее всѣ задатки къ осѣдлости. По типу черневые татары, какъ кузнецкіе, такъ и бійскіе, весьма отличаются отъ алтайцевъ и теленгитовъ и причисляются къ финскимъ народностямъ, когда-то смѣшавшихся съ алтайскими тюрками; но типъ ихъ еще достаточно не выясненъ. При своихъ изслѣдованіяхъ въ Алтаѣ, мы убѣдились также, что типъ черневыхъ татаръ весьма отличается отъ алтайцевъ и что это совершенно особое племя, а по своимъ способностямъ и культурѣ они стоятъ гораздо выше номадовъ; нѣкоторые изъ нихъ, кромѣ первобытнаго земледѣлія и умѣнья дѣлать зимовки съ глинобитными печами -- чувалами, обладаютъ еще выдѣлкой холста, шьютъ льняную одежду, умѣютъ дѣлать невода и т. д.; у нихъ сохраняется и кузнечное мастерство. Предки этихъ породъ, жившіе около Кузнецка, весьма давно уже славились выдѣлкой металлической посуды, чему способствовало богатство рудъ въ Кузнецкомъ Алатау. Этими металлическими издѣліями, по историческимъ свѣдѣніямъ, кузнецкіе татары платили даже дань китайскому правительству и монголамъ. Древніе памятники открываютъ намъ въ этихъ мѣстахъ замѣчательное искусство въ выдѣлкѣ оружія. Все это показываетъ, какую роль играли когда-то эти народности въ культурномъ отношеніи до-историческаго періода. Способности такого племени, конечно, могли бы лучше развернуться въ сосѣдствѣ съ русскимъ населеніемъ. Дѣйствительно, въ Кузнецкомъ округѣ это населеніе показало замѣчательную воспріимчивость къ культурѣ. На востокъ и на югъ въ глухихъ мѣстахъ вліяніе это однако доселѣ не проявлялось и черневые татары живутъ прежнею жизнію, по которой можно изучить первобытную культуру. Несмотря однако на отчужденность въ лѣсахъ, они составляютъ притягательную силу для спекуляторовъ и торговцевъ; поэтому экономическое тяготѣніе, русская торговля и вліяніе сосѣднихъ инородцевъ не могли не коснуться ихъ строя жизни. Торговцы изъ русскихъ и кузнецкихъ осѣдлыхъ татаръ заѣзжаютъ въ Чернь и стараются эксплуатировать дикарей всѣми способами, выжимая и пріобрѣтая отъ нихъ предметы охоты и промысловъ. Какъ кн. Костровъ, такъ и миссіонеръ о. Вербицкій свидѣтельствуютъ объ обманахъ и эксплуатаціи, которымъ подвергаются алтайскіе инородцы ("Алтайцы" Вербицкаго и "Обычное право алтайскихъ инородцевъ" кн. Кострова).
   Точно на такихъ же условіяхъ задатка и огромнаго взысканія процентовъ за долгъ производится и торговля орѣхомъ. Цѣна орѣха безъ полученія денегъ впередъ 1 руб. и 1 руб. 10 коп. въ ближайшихъ мѣстахъ за пудовку, съ полученіемъ же денегъ впередъ цѣна за пудовку опредѣляется въ 50--60 коп. Всякій недоборъ, или неисполненіе подряда, накладываетъ обязательство доставить продукта вдвое или по рыночной цѣнѣ, бывшей на ярмаркѣ, т. е. со всѣми барышами, которые беретъ купецъ. Такія взысканія дѣлаютъ неоплатнымъ должникомъ инородца.
   Какъ охотно дѣлаются предложенія дикарю товара, насколько соблазняютъ имъ его и охотно навязываютъ, настолько же безпощадно является взысканіе долга впослѣдствіи, когда купецъ или торгашъ является и исполнителемъ взысканія, и беретъ съ инородца, что хочетъ. Въ этомъ состоитъ все искусство торговли. Наивность дикаря, его довѣрчивость, обольщеніе блестящими бездѣлушками и произвольныя цѣны, благодаря монополіи въ глухихъ мѣстахъ, благопріятствуютъ выгодѣ представителя торговли и невыгодѣ покупателя. При этомъ надо принять во вниманіе грубость и жадность торговца, а съ другой стороны беззащитность и невѣжество дикаря. При такихъ условіяхъ обмѣнъ продуктовъ и самая торговля превращаются въ наглое хищничество. Торговля и спекуляція съ дикарями являются самымъ соблазнительнымъ занятіемъ окружающаго осѣдлаго населенія; потому въ торговлю съ дикаремъ кинулись и русскіе зажиточные крестьяне, и кузнецкіе осѣдлые инородцы, нажившіе богатства. Быстрое обогащеніе однихъ ведетъ въ обѣднѣнію другихъ, и эта эксплуатація отражается тѣмъ бѣдственнѣе, чѣмъ бѣднѣе и ниже по развитію дикарь. Постоянно возрастающія потребности дикаря, благодаря соблазнамъ торговли и ознакомленію съ новыми произведеніями, обусловливаютъ его зависимость. Торговля и сношеніе съ русскими не создали пока въ лѣсахъ культуры, не придали силы дикарямъ, но, оставивъ ихъ при прежнемъ положеніи, создали въ дикарѣ потребности, которыя удовлетворить онъ не можетъ при своихъ силахъ, и оплачиваніе этихъ потребностей, при возвышающейся все болѣе цѣнѣ на продукты, поглощаетъ все его имущество и заставляетъ его истощать свои силы. Разъ онъ не въ состояніи оплатить торговцу чрезмѣрныя его требованія за продукты необходимости, онъ обрекается на нужду, голодъ и вымираніе. Понятно, что, при такихъ условіяхъ, развитіе культуры, основывающееся на увеличеніи благосостоянія, является невозможнымъ, и бытъ дикаря отодвигается еще въ худшее положеніе, чѣмъ онъ жилъ до сихъ поръ. Такія явленія обѣднѣнія и истощенія дикарей тѣмъ печальнѣе, что по своему развитію и культурѣ они стояли весьма близко къ переходу на высшую степень хозяйства; но здѣсь, при столкновеніи съ русскими, мы не можемъ не замѣтить совершенно обратнаго отступленія инородца въ развитіи и изъ черневого первобытнаго земледѣльца и рыболова превращенія въ дѣйствительнаго звѣролова и кочующаго пролетарія. Тѣ же явленія, какія мы видимъ въ Кузнецкомъ округѣ, повторяются и въ Бійскомъ. При этомъ мѣста глухія и отдаленныя менѣе подвергаются эксплуатаціи, а инородческія волости, столкнувшіяся вплоть съ русскимъ населеніемъ, испытываютъ болѣе настойчивое и усиленное давленіе, отражающееся и на отнятіи угодьевъ.
   Изслѣдуя быть черневыхъ инородцевъ Бійскаго округа, мы прежде всего столкнулись съ жизнію кумандинцевъ, живущихъ по лѣвую и правую стороны р. Біи. Это населеніе, родственное черновымъ татарамъ, до сихъ поръ этнографами принималось за телеутовъ. На самомъ дѣлѣ кумандинцы представляютъ наиболѣе развитое и чистое по типу населеніе изъ всѣхъ алтайскихъ инородцевъ. Оно давно оставило кочевой образъ жизни. Гельмерсенъ въ 1842 году встрѣтилъ здѣсь уже хижины и населеніе, напоминавшія ему Финляндію. Нынѣ здѣсь находится нѣсколько ауловъ, которые походятъ на осѣдлыя деревни, зимовки превратились въ избы, всѣ занимаются земледѣліемъ, причемъ первобытная мотыга (обылъ) замѣняется сохою. На 438 рев. душъ здѣсь приходится 1.124 головъ лошадей, 959 коровъ и 687 овецъ. Населеніе числомъ въ 2.634 д. усвоиваетъ совершенно русскій образъ жизни. Такимъ образомъ все благопріятствовало переходу этого населенія въ осѣдлости самымъ естественнымъ путемъ и оно легко могло быть записано уже въ число осѣдлыхъ волостей. Къ сожалѣнію, отсутствіе размежеванія и надѣловъ повело къ вторженію русскихъ деревень сосѣднихъ волостей на инородческія земли и отнятію лучшихъ угодій у инородцевъ-земледѣльцевъ. По крайней мѣрѣ мы встрѣтили такую запутанность въ поземельномъ владѣніи одной такой волости, какую встрѣтить трудно. До трехъ русскихъ волостей вторглись и построились на земляхъ этой кочевой волости; сюда же являются переселенцы изъ Россіи и такимъ образомъ осѣдлое инородческое населеніе поставлено въ самое безвыходное положеніе и легко можетъ превратиться въ кочевое.
   Бытъ остальныхъ черневыхъ татаръ Бійскаго округа, живущихъ въ болѣе глухихъ мѣстахъ и едва проходимой черни, представляетъ болѣе первобытную культуру. Они принадлежатъ скорѣе въ полукочевымъ лѣсникамъ, звѣроловамъ; скотоводство ихъ ничтожно, бытъ бѣднѣе, они болѣе дикари, чѣмъ кумандинцы, и, вслѣдствіе отчужденности отъ русскихъ, поддались болѣе вліянію южныхъ кочевниковъ алтайцевъ, заимствуя ихъ костюмъ и привычки. На нихъ даже болѣе отразилась китайская и монгольская культура: такъ, они носятъ косы, китайскія шапочки и получаютъ нѣкоторыя произведенія изъ Монголіи. Тѣмъ не менѣе, по топографическимъ условіямъ и образу жизни, они болѣе кочевниковъ способны къ переходу къ осѣдлому образу жизни {Они также сѣютъ ячмень и имѣютъ уголья, благопріятныя для земледѣлія, какъ, напримѣръ, на рр. Сары-Какшѣ, Шилѣ, Наймѣ.}. Эта естественная наклонность однако задерживается пугливостью и опасеніемъ русскаго населенія, которое своими поступками произвело здѣсь самое неблагопріятное впечатлѣніе. Вторгшіеся въ Чернь пасечники начали отнимать у лѣсниковъ лучшія земли, нужныя имъ для земледѣлія.
   Южныя алтайскія племена относятся болѣе къ номадамъ и скотоводамъ, чему способствуетъ самый характеръ мѣстности, альпійскія луга, травянистые склоны горъ, долины рѣкъ и альпійскія плоскія возвышенности. Инородцы эти носятъ различныя названія по мѣстностямъ: телесы, теленгиты, алтайскіе калмыки, элготы или айроты и чуйскіе теленгиты или уренхайцы. Послѣднее названіе имъ придается неосновательно, такъ какъ подъ именемъ уренхайцевъ извѣстны жители Саянскихъ горъ и часть ангорскихъ племенъ, живущихъ около оз. Косогола. Собственно алтайскіе калмыки, несмотря на различныя названія, имѣютъ весьма много общаго и могутъ быть названы "горными калмыками", какъ ихъ называетъ Риттеръ. Они имѣютъ нѣсколько поколѣній или сюоковъ, всѣ говорятъ, по изслѣдованіямъ В. П. Радлова, твердо-татарскимъ языкомъ. Изъ нарѣчій теленгитскій языкъ ближе всего къ кайбальскому; монгольское вліяніе мало замѣтно и только обогатило языкъ въ лексикологическомъ отношеніи", исламъ не проникъ въ теленгитамъ и потому языкъ ихъ остается безъ примѣсей персидскаго и арабскаго. Грамотности и своей письменности теленгиты не имѣютъ. Типъ теленгитовъ болѣе носитъ отпечатокъ монгольской расы: сдавленный лобъ, узкіе глаза, выдающіяся скулы, широкій сплюснутый носъ, вздутыя губы, рѣдкая борода; но типы эти не вездѣ одинаковы. Въ общемъ эта народность не подвергалась еще точнымъ антропологическимъ опредѣленіямъ.
   По образу жизни, какъ мы сказали, они принадлежатъ къ горнымъ кочевникамъ, причемъ значительно отличаются отъ кочевниковъ степей; перекочовки ихъ менѣе значительны и, такъ-сказать, замкнуты горами,-- они перекочовываютъ изъ долинъ на сосѣднія горы и обратно. Жилищами ихъ, въ противоположность лѣсникамъ, по преимуществу служатъ шалаши или каменныя кибитки, а средствами пропитанія -- по преимуществу скотоводство, хотя у нихъ существуетъ также первобытное земледѣліе и они занимаются охотой. Бытъ ихъ можно назвать переходною ступенью отъ степныхъ номадовъ къ лѣснымъ кочевникамъ. Въ то время, когда у черневыхъ татаръ приходится скота на сто душъ -- лошадей по 150, коровъ по 110 и овецъ по 100, у алтайцевъ -- по 300 головъ лошадей, 200 рог. скота и 430 овецъ. У лѣсниковъ, преимущественно, коровы и лошади, у алтайцевъ, кромѣ того, еще богатое звѣроловство.
   Кочевья теленгитовъ были когда-то гораздо значительнѣе. Они занимали долины Бухтармы, Нарыма и Курчума; въ прошломъ столѣтіи они ежегодно появлялись на лѣвомъ берегу Иртыша противъ Усть-Баменногорска, точно также они занимали часть Кулундинской степи и располагались около Колыванскаго завода. Внутренній Алтай съ его плодоносными долинами принадлежалъ имъ всецѣло. Площадь инородческаго района еще недавно простиралась въ 109.000 квадр. вер., но съ начала нынѣшняго столѣтія кочевья алтайцевъ все болѣе ограничиваются и они оттѣсняются все далѣе. Русская колонизація проникла съ сѣвера далеко за Бійскую линію, основавъ въ сѣверныхъ предгорьяхъ нѣсколько волостей, гдѣ нынѣ 50.000 русскаго населенія. Поэтому съ сѣвера кочевья калмыковъ сильно урѣзаны. Точно также Бійскій округъ русскимъ населеніемъ началъ заниматься съ запада и юга, русское населеніе тянется по Чарышу, Бухтарма совсѣмъ занята русскими и вообще въ Бійскомъ округѣ 22 русскихъ волости съ 190.475 д. населенія.
   Районъ калмыцкій при этомъ довольно значительно съузился: калмыки занимаютъ пространство еще по Урсулу, Кану, Чарышу, по Чуѣ и по правую сторону Катуни; небольшая часть живетъ по Улагану. Высокіе хребты и лѣсная полоса, начинающаяся за Катунью къ Телецкому озеру, не позволяетъ занять имъ другія пространства. Поэтому кочевья алтайскихъ теленгитовъ, обрѣзанныя кругомъ, замкнули населеніе въ самое незначительное, сравнительно съ прежнимъ, протяженіе, которое съузилось, можетъ-быть, въ десять разъ противъ прежняго. Мало того, и въ средину Алтая, то-есть въ кочевой калмыцкій районъ, такъ или иначе вторгается русское населеніе. Крестьяне группируются около миссіонерскихъ становъ, несмотря на запрещенія. Подзаводскія селенія и рудники обладаютъ полнымъ правомъ располагаться гдѣ угодно. Бухтарминская и Уймонская инородныя управы, состоящія изъ бывшихъ бѣглыхъ русскихъ крестьянъ, находятся какъ разъ около калмыцкихъ земель и занимаются промыслами на калмыцкихъ земляхъ. Купцы арендуютъ земли для заимокъ и, наконецъ, съ сѣвера наступаютъ на калмыковъ пасечники. Все это вызываетъ нынѣ жалобы у калмыковъ на стѣсненіе въ пастбищахъ. И дѣйствительно, если на долю калмыковъ и остаются еще земли, то будущее и настоящее нисколько имъ не обезпечиваютъ ихъ и лучшія угодья безпрестанно захватываются. Захваты начались весьма давно.
   Наши колонисты не разъ отнимали у инородцевъ лучшія мѣста для скотоводства и звѣроловства, отгоняли цѣлые табуны ихъ скота, грабили и сожигали ихъ юрты. "Оные ясачные,-- писалъ въ 1814 году начальникъ Томсной губерніи сибирскому генералъ-губернатору,-- у коихъ отобраны земли горными крестьянами, требуютъ особеннаго вниманія, ибо нельзя безъ сожалѣнія смотрѣть, видя, какую бѣдность нынѣ терпятъ кочующіе вумандинцы, къ которымъ съ 1801 по 1802 годъ вдираются крестьяне и захватываютъ ихъ земли. Теперь много кочуетъ семействъ безъ всякихъ юртъ, въ полушалашахъ, при разложенномъ огнѣ, полу нагіе и питаются по большей части кореньями саремы".
   Въ 1832 году калмыки первой, второй, пятой, шестой и седьмой дючинъ просили избавить ихъ отъ притѣсненій заводскихъ крестьянъ и осѣдлыхъ инородцевъ, самовольно поселившихся на земляхъ, принадлежащихъ упомянутымъ дючинамъ. Ясачная коммиссія, разсмотрѣвъ эту жалобу, нашла, что просьба калмыковъ вполнѣ справедлива. Крестьяне заводскаго вѣдомства и люди другихъ сословій самовольно селились на ихъ земляхъ. Нѣкоторые изъ этихъ колонистовъ имѣли тамъ только временныя заведенія для хлѣбопашества, пчеловодства и скотоводства, другіе же заводили цѣлыя деревни. Сосѣдство тѣхъ и другихъ съ калмыками вредно дѣйствовало на промышленность послѣднихъ. Колонисты вылавливали въ инородческихъ угодьяхъ звѣрей, рыбу, предупреждали калмыковъ въ сборѣ ягодъ, орѣховъ и дикаго меда. Мало того, колонисты разоряли инородцевъ своимъ воровствомъ и грабежами. Такъ, напримѣръ, въ сентябрѣ 1829 года одинъ калмыкъ былъ ограбленъ на 1.800 руб. и затѣмъ убитъ. Подобныя преступленія были вовсе неизвѣстны калмыкамъ до приближенія къ ихъ кочевьямъ русскихъ колоній. Ясачная коммиссія нашла, что "выманивать у калмыковъ добычу разными средствами за безцѣнокъ сдѣлалось уже обыкновеннымъ между поселенцами. Но есть еще другія средства отнимать у нихъ собственность, это -- штрафы за потоптанные калмыцкими стадами посѣвы крестьянъ. Штрафы эти калмыки считаютъ несправедливыми, потому что крестьяне не имѣютъ права производить хлѣбопашество на самыхъ ихъ пастбищахъ. Извѣстно, что скотоводство у калмыковъ весьма обширно и пастбища ихъ не могутъ быть опредѣлены въ точности, ибо стада ихъ, въ теченіе всего года оставаясь на подножномъ корму, необходимо должны постоянно переходить на новыя, изобильныя кормомъ, мѣста. Слѣдовательно, подобныя заведенія крестьянъ на калмыцкихъ земляхъ есть не что иное, какъ новыя вѣрныя средства къ насильственнымъ поборамъ съ этихъ беззащитныхъ дикарей" {Кн. Костровъ: "Юридическій бытъ алтайскихъ инородцевъ". "Сибирскіе инородцы въ XIX стол.". Историческ. этюды, т. II, стр. 251 и 252.}.
   Къ этому надо прибавить, что русская торговля вторглась къ кочевникамъ и самымъ безцеремоннымъ образомъ распоряжается ихъ стадами и имуществомъ. Торговля эта началась съ начала нынѣшняго столѣтія и понемногу пріобрѣла вліяніе. Торговля эта производится скотомъ. Въ настоящее время въ Алтаѣ закупается скотъ для золотыхъ пріисковъ, гонится въ Томскую, Енисейскую губерніи и даже въ Иркутскъ чрезъ Монголію. Явившіеся въ Алтай русскіе торговцы, пользуясь простодушіемъ кочевниковъ, употребляли въ первое время самые безцеремонные способы обмана. За долги они отгоняли цѣлыя стада инородцевъ, совершали всевозможныя насилія, грабежи и даже убійства. Обманы и начеты до сихъ поръ практикуются, а для ввозимыхъ товаровъ и произведеній не существуетъ никакой справедливой и опредѣленной цѣны. Когда-то алтайскіе калмыки и чуйскіе теленгиты пользовались китайскою мануфактурой. Богатые одѣвались въ китайскій шелкъ, носили монгольскій поясъ, огниво, ножъ. Чуйскія женщины, по словамъ Радлова, одѣвались въ платья, вышитыя серебромъ, косы украшали серебряными монетами и серебряными пуговицами. Объѣхавъ Алтай, мы сами имѣли возможность убѣдиться, что китайская даба и матеріи, а также трубки, китайскія мѣдныя пряжки и монгольскія сѣдла, огнива и посуда, какъ и другіе предметы роскоши, болѣе распространены среди алтайцевъ, чѣмъ русскія произведенія, и цѣнятся дороже. Въ чемъ же заключалось культирующее вліяніе русской торговли? Оно почти не замѣтно, а между тѣмъ въ Алтаѣ уже слышатся жалобы на разореніе. Обѣднѣніе и упадокъ скотоводства свидѣтельствуются всѣми путешественниками, посѣщающими Алтай. Между теленгитами были не очень давно владѣльцы, обладавшіе огромными табунами. Радловъ въ долинѣ Урсула встрѣтилъ теленгита, имѣвшаго 6.000 головъ скота. На Чуѣ было скотоводство еще обширнѣе; здѣсь встрѣчались богачи, имѣвшіе де 8.000 лошадей, 1.000 головъ рогатаго скота и 2.000 верблюдовъ. Люди, путешествовавшіе нѣсколько лѣтъ назадъ, увѣряли Радлова, что прежде теленгиты, владѣвшіе 50--100 лошадей, считались бѣдными, и это понятно при скотоводческомъ хозяйствѣ, гдѣ средства пропитанія должны пріобрѣтаться съ значительнаго количества скота. Нынѣ обѣднѣніе, по словалъ уважаемаго ученаго, нѣсколько лѣтъ посѣщавшаго Алтай, идетъ такъ быстро, что онъ въ послѣднее время не узнавалъ тѣхъ мѣстностей, которыя посѣщалъ еще въ 1860 и 1865 годахъ. Скота на дорогѣ нигдѣ не было видно; даже прекрасная Урсульская долина была пуста, а гдѣ и попадался скотъ, то, на вопросъ путешественника: "чей онъ?" -- получался отвѣтъ: "купеческій". Переходъ скота изъ рукъ прежнихъ владѣльцевъ совершается при помощи слѣдующей операціи. Торговецъ даетъ задатки и покупаетъ молодой скотъ, оставляя его у продавца для прокормленія. Если онъ купитъ 80 годовалыхъ телятъ, которыхъ оставитъ у продавца, то черезъ три года онъ получаетъ 80 штукъ взрослаго скота. Барыши являются огромные; но этого мало: торговецъ переводитъ всѣ счеты на скотъ, причемъ неуплата долга растетъ вдвое, такъ какъ неотданный теленокъ черезъ три года равняется быку. Оттого сформировалась пословица: "отдалъ торбана, получилъ быка". Благодаря монополіи торговцевъ въ глухомъ Алтаѣ и безнаказанности злоупотребленій, скотъ началъ переходить въ руки русскихъ, основавшихъ здѣсь заимки и нанявшихъ тѣхъ же обѣднѣвшихъ калмыковъ пасти скотъ. Многіе новокрещенные инородцы явились прикащиками и помощниками купцамъ. "Современный характеръ торговли скотомъ въ Алтаѣ заключаетъ въ себѣ и то еще зло,-- говоритъ одинъ авторъ,-- что, обративъ теленгитовъ въ должниковъ, онъ предоставляетъ купцу выбирать лучшія головы въ стадахъ должника, что должно понижать породу скота въ Алтаѣ" {Примѣчаніе въ IV т. "Риттероваго землевладѣнія въ Азія", стр. 389.}. Проѣхавъ сами по калмыцкому району, по Улагану и Чуѣ, мы сами убѣдились, что прежнихъ стадъ уже не видно у алтайцевъ даже въ глухихъ мѣстахъ. Самые богатые изъ теленгитовъ имѣютъ до 2.000 лошадей, до 1.000 головъ рогатаго скота и 3.000 барановъ. Таково богатство, напримѣръ, чуйскихъ теленгитовъ, которые прежде не могли сосчитать стадъ. Въ 4-мъ отчетѣ, по моему разсчету, оказалось изъ 667 юртъ только 15 состоятельныхъ калмыковъ. Вмѣсто этого заводится обширное скотоводство русскими богатыми торговцами, крестьянами и даже проворными торгующими новокрещенными, какъ Яковъ Хабаровъ въ Ангудаѣ, имѣющій до 1.000 лошадей, которыхъ онъ пріобрѣталъ обманами, захватомъ и плутовскою торговлей. Множество обширныхъ хозяйствъ раскинуто нынѣ въ Алтаѣ. Рядомъ съ разореніемъ калмыковъ, среди нихъ появился пролетаріатъ, лишившійся скота, похожій на киргизскихъ джатаковъ. Наконецъ, въ послѣднее время развилось въ Алтаѣ конокрадство, какъ результагь, съ одной стороны, нищеты и бездомности, а съ другой -- по наущенію русскихъ спекуляторовъ, привыкшихъ пріобрѣтать чужой скотъ, не заботясь о его принадлежности. Между тѣмъ до этого въ Алтаѣ никогда не было привычки воровать скотъ и они были лишены этой особенности кочевыхъ народовъ, какъ, напримѣръ, киргизъ, у коихъ существовала традиціонная баранта.

-----

   Такова судьба прекраснаго, плодоноснаго и царственнаго Алтая, лучшаго уголка въ Сибири по климату и роскошной флорѣ. Что ожидать ему въ будущемъ, если обѣднѣніе продлится и не придутъ на помощь ему настоящій культурныя и просвѣтительныя вліянія, и откуда ждать ихъ? Мы видимъ, что южные алтайцы, какъ кочевники и скотоводы, стоятъ на гораздо низшей степени развитія, чѣмъ сѣверные, они менѣе расположены къ осѣдлости, болѣе дики, являются болѣе отчужденными и замкнутыми, поэтому для ихъ развитія потребуется болѣе усилій и умѣнья. Наконецъ, надо обратить вниманіе, что они весьма долго жили подъ китайскимъ и монгольскимъ владычествомъ, весьма мало ознакомились еще съ русскими обычаями и пріемами, а потому расположить ихъ весьма важно. Съ присоединенімъ алтайскихъ дючинъ, правительство и русскіе государи стремились именно къ этой цѣли. Алтайскіе зайсанги сохраняютъ до сихъ поръ свидѣтельство этого благоволенія и весьма дорожатъ имъ. Къ сожалѣнію, мѣстные администраторы и уѣздныя власти не усвоили этихъ началъ и политики. На присоединенныхъ теленгитовъ смотрѣли какъ на покоренныхъ, а не какъ отдавшихся въ подданство. Казаки и уѣздныя власти оказывали имъ всевозможныя притѣсненія и дѣлали съ нихъ поборы. Еще во время путешествія Чихачева, имя "казакъ" наводило ужасъ на запуганныхъ теленгитовъ. По поводу начетовъ ясака на нихъ, они подавали жалобы въ ясачныя коммиссіи. Множество засѣдателей и исправниковъ нажилось въ Алтаѣ. Самовластіе и произволъ сибирскаго чиновничества въ отдаленномъ Алтаѣ проявлялись болѣе, чѣмъ въ другихъ мѣстахъ. Про управленіе на Алтаѣ сложилась пѣсня:
   
   "Какъ на Чую завалится,
   Никого онъ не боится".
   
   Самоуправленіе, предоставленное уставомъ Сперанскаго, и родовые начальники, оставленные инородцамъ, далеко не облегчили ихъ положенія, такъ какъ уѣздная полиція стремилась напротивъ парализовать всякую самобытность инородцевъ и внесла безусловное распоряженіе участью инородца. Зайсанги и родовые начальники, пробовавшіе защитить свои роды, почувствовали свое безсиліе въ борьбѣ и кончили тѣмъ, что соединились съ засѣдателями для обиранія своихъ подчиненныхъ. Самыя алтайскія дючины мѣстнымъ начальствомъ передѣланы на манеръ волостей, гдѣ сталъ руководить общественными дѣлами волостной писарь, часто пройдоха или пьяница. Поэтому инородцы кромѣ своекорыстія и злоупотребленій ничего не видѣли отъ такого порядка волостнаго и засѣдательскаго правленія. Поборовъ, дѣлаемыхъ съ нихъ, они не могли усчитать. Злоупотребленія при сборѣ ясака являются громадныя. Несмотря на то, что сборы съ инородцевъ превосходили назначенные, что у нихъ безпрестанно браковали ясакъ и заставляли вносить лучшіе мѣха, въ кабинетъ Его Величества никогда не доходили собранные, благодаря злоупотребленіямъ чиновниковъ. Когда изъ Петербурга являлось указаніе, что мѣха доставляются худшаго качества, чиновники начинали переписку, какъ будто не зная причины этого, и еще болѣе начинали налегать на неповинныхъ и обобранныхъ инородцевъ, прикрываясь строгими требованіями начальства. До послѣдняго времени, при неурожаѣ звѣря, инородцы лучшіе мѣха, какъ соболя, покупаютъ у купцовъ, что увеличиваетъ взносъ. При этихъ сборахъ, волость складывается на проѣздъ зайсанга, подарки при пріемѣ ясака и т. д., почему поборы представляютъ полный произволъ и не подлежатъ никакому контролю. Усиленные же сборы съ бѣднаго кочевого населенія, конечно, отражаются еще тяжелѣе на его незавидномъ бытѣ. Въ послѣднее время инородцы облагаются и другими повинностями. Въ поборамъ должно присоединить грубое обхожденіе земскихъ властей съ инородцами, жестокія наказанія, обусловленныя грубымъ и низкимъ нравственнымъ уровнемъ полицейскихъ властей, непонимающихъ никакихъ человѣческихъ внушеній, кромѣ нагайки. Еще въ 1880 г., во время проведенія дороги на Чую и на Абай, Алтай былъ свидѣтелемъ возмутительныхъ кровавыхъ сценъ, производимыхъ ретивыми полицейскими властями. Изъ этого видно, что надъ "алтайскими инородцами скопилось весьма много неблагопріятныхъ условій, угрожающихъ ихъ будущему существованію. Настоящее просвѣтительное вліяніе еще не коснулось этихъ инородцевъ, какъ и всѣхъ прочихъ. Это дало поводъ произнести слѣдующій приговоръ ученому составителю дополненій къ Риттеровой Азіи: "Ни купецъ и ни миссіонеръ не послужили доселѣ въ Алтаѣ къ распространенію осѣдлости и культуры"; гораздо болѣе сдѣлало крестьянство своимъ вліяніемъ, хотя столкновенія и съ крестьянами не дешево обходилось инородцамъ. Въ концѣ концовъ получилось, что сѣверные, барнаульскіе и кузнецкіе, инородцы въ большинствѣ сдѣлались осѣдлыми и даже православными безъ всякихъ насильственныхъ и обязательныхъ мѣръ Такъ изъ 20.624 кузнецкихъ инородцевъ до 14.600 совершенно осѣдлые, да и остальные полуосѣдлы. Изъ 7.375 вполнѣ осѣдлыхъ только 7s часть язычниковъ, а изъ остальныхъ 7* приняли православіе. Наоборотъ, въ Бійскомъ округѣ изъ 27.475 инородцевъ только до 8.000 можетъ быть признано осѣдлыми, а 4.666 потомковъ инородцевъ въ осѣдлыхъ управахъ, до 2.000 чери. татаръ и 1.800 новокрещенныхъ. Миссіей въ 50 лѣтъ крещено едва 5.000 человѣкъ.
   Замѣчательное размноженіе населенія, какъ мы сказали, происходитъ въ волостяхъ смѣшанныхъ, какъ, наприм., Бумышской управѣ, Быстрянской и т. д. Кромѣ того вообще прибыль осѣдлыхъ инородцевъ Бузнецкаго округа замѣтнѣе, чѣмъ Бійскаго: въ 1868 г. по спискамъ населенныхъ мѣстъ ихъ считалось 6.995, а нынѣ болѣе чѣмъ вдвое; но кочевое населеніе уменьшилось. На все инородческое населеніе съ 1868 по 1880 годъ прибыль не очень значительна, а именно вмѣсто 18.839 д.-- 20.624. Если мы выдѣлимъ приростъ осѣдлыхъ управъ, то на долю дикарей придется весьма ничтожный приростъ.
   Въ Бійскомъ округѣ осѣдлыхъ инородцевъ въ 1868 г. считалось 4.978 д., нынѣ въ 4-хъ осѣдлыхъ управахъ, исключая Бухтарминскую, находится 4.666 душъ; если прибавимъ къ этому 1.000 чел. вновь присоединенныхъ новокрещенныхъ, то осѣдлое населеніе все-таки увеличилось очень немного. Въ общемъ на Бійскій округъ съ 25.502 д. въ 1868 г. при самомъ тщательномъ разсчетѣ въ 1881 г. оно достигло только 27.475 душъ. Прибыль весьма ничтожная сравнительно съ крестьянскимъ населеніемъ Сибири, увеличивающимся на привольныхъ мѣстахъ.
   Въ общемъ число кочевниковъ теленгитовъ увеличивалось по мѣрѣ ихъ присоединенія къ Россіи. До 1763 г., по переписи Щербачева, считалось въ 5 принявшихъ подданство дючинахъ 417 д. м. h., а въ 1763 г. оказалось при переписи 475 д.
   Въ 1804 г.-- 1.203 м. п.
   " 1816" -- 2.556 " " и 2.233 ж. п.-- 4.789
   " 1823" -- 2.277 * *
   " 1836 " -- 6.085 " " и 5.354 ж. п. Всего 11.439
   Въ 1866 г. по спискамъ населенныхъ мѣстъ всѣхъ кочевыхъ съ черневыми было 18.620 д.
   Въ 1875 г. съ двумя чуйскими 15.655 "
   " 1880 " 17.016 "
   До сихъ поръ распложенію и жизни южныхъ кочевниковъ благопріятствовали обширныя свободныя угодья, прекрасный климатъ Алтая, богатое скотоводство. У кочевниковъ теленгитовъ и калмыковъ считается нынѣ въ 9 дючинахъ 51.751 лошади, 35.539 коровъ и 70.960 овецъ; кромѣ того они обладаютъ верблюдами и сорлыками, монгольскими быками. Но, какъ видимъ, условія для этой первобытной кочевой жизни сильно измѣнились. Несмотря на то, что алтайскій кочевникъ ни на шагъ не подвинулся въ культурѣ, несмотря на то, что по привычкамъ и натурѣ онъ остается номадомъ, нерасположеннымъ измѣнять быта, средства къ жизни его все болѣе съуживаются, ограничиваются, а съ уменьшеніемъ пастбищъ уменьшается и скотоводство; между тѣмъ, подъ вліяніемъ сближенія и экономическаго обмѣна, бытъ его уже тронутъ и потребности его не могутъ не развиваться. Поэтому для населенія этого наступаетъ тяжелый экономическій кризисъ, который и начинаетъ уже переживаться имъ. Кризисъ этотъ тѣмъ опаснѣе, что прежде, чѣмъ населеніе перейдетъ къ лучшей жизни, онъ можетъ подорвать его производительныя силы и отразиться на немъ весьма болѣзненно.

-----

   Въ заключеніе настоящаго очерка мы должны признаться, что изъ всѣхъ добытыхъ нами фактовъ мы не можемъ никоимъ образомъ вывести заключеніе о неизбѣжности вымиранія инородцевъ. Причины вымиранія лежатъ далеко не въ свойствахъ самой расы, но въ чисто внѣшнихъ обстоятельствахъ, неблагопріятно вліяющихъ вообще на человѣческую жизнь. При нормальныхъ условіяхъ тѣ же инородческія племена существуютъ и размножаются, какъ доказываютъ наблюденія. Поэтому вопросъ о дальнѣйшемъ существованіи и будущности инородческихъ племенъ мы въ правѣ считать открытымъ.

Н. Ядринцевъ.

"Русская Мысль", No 3, 1883

   
Ко всем произведениям автора К списку авторов