ИСТОРИЧЕСКІЙ ОЧЕРКЪ СТОЛѢТНЯГО СУЩЕСТВОВАНІЯ ГОРОДА НИКОЛАЕВА ПРИ УСТЬѢ ИНГУЛА
СОСТАВЛЕНЪ
ПО ПОРУЧЕНІЮ НИКОЛАЕВСКОЙ ГОРОДСКОЙ ДУМЫ
КЪ ПРАЗДНОВАНІЮ ЮБИЛЕЯ
НИКОЛАЕВСКИМЪ ГОРОДСКИМЪ СЕКРЕТАРЕМЪ
Г. Н. Ге,--
по матерьяламъ, извлеченнымъ изъ городскаго архива распоряженіемъ Николаевской Городской Управы, и по собственнымъ изслѣдованіямъ.
НИКОЛАЕВЪ
РУССКАЯ ТИПО-ЛИТОГРАФІЯ, УГОЛЪ СОБОРНОЙ И СПАССКОЙ.
1890
Городъ Николаевъ явился однимъ изъ множества послѣдствій того историческаго дѣла, которое начали вести восточные славяне, живя еще врозь, и которое, по соединеніи ихъ политическаго существованія въ одно могущественное государство, пошло у нихъ ходчѣе. Это вытѣсненіе азіатцевъ съ исконныхъ славянскихъ земель въ наши дни доведено почти уже до конца, а въ прошломъ вѣкѣ, представляя еще только раздвиганіе южной границы Россіи, завершилось Ставучанской побѣдой. По Бѣлградскому миру, въ 1740 году наша граница между Бугомъ и Днѣпромъ опредѣлилась слѣдующею вогнутой линіей. Начавшись отъ Буга,-- верстъ 40 ниже Ольти, ставшей у насъ Голтой^-- дуга пересѣкла рѣки: Мертвоводъ (верстахъ въ 30 выше теперешняго Вознесенска), Громоклейку, Ингулъ, (близь теперешняго села Привольнаго), Висунь и Ингулецъ (у Бѣлаго Брода, теперь -- Давидовъ) и кончилась эта дуга у Днѣпра въ томъ мѣстѣ, гдѣ теперь Бизюковъ монастырь, значитъ верстъ 30 выше Берислава. На новой границѣ тотчасъ же было построено 14 укрѣпленій. Отъ бугскаго конца она продолжалась на сѣверо-западъ самымъ Бугомъ до рѣки Синюхи, за которою была уже Уманская козацчина, принадлежавшая Польшѣ {Описаніе границы сдѣлано по картѣ того времени. Ея заглавіе на языкахъ польскомъ, французскомъ и турецкомъ представляетъ слѣдующее: "Границы Польши отъ Балты до рѣки Синя-Вода, обнимающія территорію Козаковъ Уманскихъ и Запорожскихъ; степи Татаръ Очаковскихъ, Бессарабскихъ и Ногайскихъ съ ихъ Ордами, какія находились въ концѣ 1767 г. подъ властію Хана Крымскаго. Кромѣ того, здѣсь обозначены теченія Буга и Днѣпра, а также Борисфена отъ его пороговъ до его впаденія въ Черное море." Надписи на этой картѣ польскія и турецкія. Мѣсто изданія не показано. Гравировка прекрасная. Эта библіографическая рѣдкость принадлежитъ А. И. Косякову.}.
Прибужье въ то время не представляло глухой степи, какъ думаютъ многіе. Напротивъ, этотъ край былъ довольно густо заселенъ татарами, считавшимися подъ властью Турціи. Оно и естественно. Россія, подвигая свою границу впередъ, этимъ самымъ сгущала за ней татарское населеніе.
Разсматривая карту того времени и вчитываясь въ названія татарскихъ поселеній, убѣждаемся, что между ними очень много было южнорусскихъ, не говора уже о такихъ, какъ Воскресенскъ, Арбузино, Костовата, Андріевка и т. п. Между татарскими названіями попадаются очевидно переводныя съ южно-русскихъ. И на оборотъ, въ нѣкоторыхъ изъ теперешнихъ нашихъ названій узнаемъ татарскія, которыя мы переиначили по своему: Каранья-Киръ сталъ у насъ Коренихой; Кильборнъ сталъ Кинбурномъ и т. д. Однимъ словомъ, край при низовьяхъ Буга, Ингула, Ингульца и Днѣпра въ прошломъ столѣтіи былъ довольно густо населенъ крымскими татарами, среди которыхъ были и турки, а также поселки выходцевъ изъ польской Руси. Сѣверная же часть этой степи, называвшаяся уже Новою Русью и уже принадлежавшая Россіи, была очень пустынна, такъ какъ на мѣсто вытѣсненной азіатчины еще не прибывало новыхъ поселенцевъ. Эти раздольныя мѣстности позади укрѣпленной границы занимали тогда только запорожцы, еще гнѣздившіеся на своемъ Днѣпрѣ. То были степи: Днѣпровская, Ингульская, Бужская и (у Синюхи) Степь Мертвыхъ.
Вотъ положеніе, въ какомъ находился въ 1740 году теперешній нашъ приниколаевскій край. Затѣмъ, въ царствованіе Елизаветы Петровны, у верховьевъ Ингула, была построена крѣпость, названная по имени Царицы, ставшая потомъ Елисаветградомъ; пустынная степь начала заселяться,-- преимущественно выходцами: сербами, хорватами, болгарами, молдаванами. А когда наступило блестящее царствованіе Екатерины И, то движеніе нашего историческаго дѣла возобновилось. И первая же екатерининская война съ Турціей явила еще неслыханную, поразительную мощь Россіи. Заключенный въ 74 году Кучукъ-Кайнарджинскій миръ смутилъ, сильно встревожилъ Австрію. Однако наша граница таки подвинулась днѣпровскимъ концомъ впередъ и вся легла по теченію Буга до лимана. Азіатство ушло за Бугъ. Оставшіеся на лѣвомъ берегу русскіе поселки представили уже очень рѣдкіе оазисы среди этой степи. Правительство Царицы спѣшило обселить пріобрѣтенный край. А молва о силѣ и славѣ русской державы, разгромившей Турцію, громкимъ гуломъ расходилась во всѣ стороны. Въ Польшѣ тогда переживалось очень смутное время. "Первый раздѣлъ" ея уже былъ совершенъ и въ ея Руси, среди низшихъ классовъ населенія, явилось движеніе въ эмиграцію. Цѣлая волна мѣщанъ и сельчанъ хлынула въ опустѣлое прибужье, гдѣ эти люди надѣялись получить отъ сильной русской власти обезпеченіе желанному спокойному житью. Сохранившееся распоряженіе новороссійскаго губернатора Муромцева (отъ 11 іюня 1776 года) {Архивъ Екатер. губ. правл. и журн. "Восходъ" за 1887 г.} показываетъ, что мѣстность теперешняго Николаева въ то время представляла именно ту, которую хотѣли поскорѣе заселить. Сюда-то направлялъ Муромцевъ выходцевъ изъ польской Руси. Между ними были и евреи. О принятіи ихъ ходатайствовалъ балтскій кагалъ. Муромцевъ не отказывалъ ихъ просьбамъ, но при этомъ требовалъ, чтобы поселяющійся еврей привелъ съ собой пять христіанъ. Можно сказать съ увѣренностью, что между выходцами изъ Польши много было католиковъ. Объясняется это тѣмъ соображеніемъ, что происходившее тогда въ Польшѣ порождало именно для этихъ католиковъ тягость обязательныхъ для нихъ проявленій польскаго патріотизма, котораго у мѣщанъ Руси, хотя бы и католиковъ, не могло быть много, такъ какъ они въ сущности были людьми русскими, да и дѣло спасанія распадавшагося государства считалось у нихъ дѣломъ дворянскимъ. Что же касается выходцевъ православнаго вѣроисповѣданія, то это были сплошь земледѣльцы и потому они садились у Ингула и Буга особыми поселками и хуторами.
И такъ, вскорѣ послѣ Кучукъ-Кайнарджинскаго мира началось образовываться разнородное поселеніе на теперешнемъ николаевскомъ полуостровѣ. Къ нему стали прибывать люди и изъ Великой Руси. Между этими поселенцами были разные сектанты.
Но вотъ открылся походъ русскихъ войскъ въ Крымъ, который въ силу Кучукъ-Кайнарджинскаго мира уже не зависѣлъ отъ Турціи. Военныя и политическія дѣйствія Потемкина въ этомъ походѣ завершились въ 83 году присоединеніемъ Крыма къ Россіи, что породило удаленіе въ Азію уже цѣлой массы татаръ. А еще четыре года спустя, князь Потемкинъ Таврическій уже опять велъ войну съ самой Турціей. Разбивъ непріятеля за Бугомъ, Потемкинъ осадилъ крѣпость Очаковъ. Осада эта -- затянулась. Необходимо было придать арміи содѣйствіе флотиліи. Судостроеніе кипѣло въ Александръ-Шанцѣ, преображенномъ въ крѣпость, верфь и городъ Херсонъ, но мѣстность этой верфи оказывалась совсѣмъ не сподручной. Дѣятельный подчиненный Потемкина, ставшій уже его правою рукой, Фалѣевъ, нашелъ для верфи несравненно лучшее мѣсто: при устьѣ Ингула. Потемкинъ-же, осмотрѣвъ это мѣсто, пришелъ въ восхищеніе. И у него вдругъ создался проектъ постройки именно здѣсь, а не въ излюбленномъ Херсонѣ,-- грандіознаго адмиралтейства со всевозможными мастерскими, фабриками и заводами. Отъ Херсона, на который уже были затрачены громадныя суммы, Потемкинъ сталъ отворачиваться. Здѣсь, у устья Ингула, рѣшилъ онъ свить гнѣздо будущаго русскаго Черноморскаго флота. Взять Очаковъ ему не удавалось. Но онъ глубоко былъ убѣжденъ, что уже никакіе Очаковы не остановятъ историческаго русскаго дѣла; что оно уже направляется къ самому Константинополю. И Потемкинъ все, что только видѣлъ кругомъ у устья Ингула, все это велѣлъ приписать къ проектированному имъ адмиралтейству. А вмѣстѣ съ тѣмъ онъ требовалъ образованія здѣсь новыхъ поселеній. Здѣсь все должно было работать въ адмиралтействѣ и на его фабрикахъ, а также вести и полевое хозяйство для прокормленія себя и матросовъ. Село Витольдъ-Гаммани {Литовскій князь Витольдъ (Витовтъ) въ 1399 г. занялъ земли у Буга. Гаммани по-татарски значитъ: бани.}, прозванное нашими сейчасъ-же Витовкою, Потемкинъ намѣтилъ для постройки въ немъ госпиталя, разведенія аптекарскаго сада и учрежденія "училища практическаго земледѣлія", поручивъ это дѣло профессору Ливанову. Отдаваясь засвѣтившейся идеѣ созданія могущественной морской силы Россіи у Константинополя и Кавказа, но видя кругомъ голыя степи, Потемкинъ распорядился, чтобы каждое поселеніе разводило у себя лѣсъ и чтобы даже производились засѣвы желудей, ради приготовленія хоть для будущаго времени дубоваго матерьяла. {Записк. Од. Имп. Общ. И и Д., XIII, с. 182--187 и "Морск. сб." 1855 г.} Энергическій Фалѣевъ старался не только выполнять по мѣрѣ возможности желанія Потемкина, но и предупреждать, предвосхищать ихъ. А потому верфь на Ингулѣ стала развиваться въ довольно серьезное поселеніе. На другойже годъ по взятіи Очакова, кн. Потемкинъ изъ лагеря при Новыхъ Дубоссарахъ прислалъ Фалѣеву слѣдующій "ордеръ" отъ 27 Августа 1789 года: "Фаброву дачу именовать Спасскъ, а Витовку -- Богоявленскъ, нововоздвигаемую верфь на Ингулѣ -- городъ Николаевъ". {Порт. арх. и "Колонна. Новор. кр." Багалея и "Зап. Од. Общ.", II, с. 769.} Если взять во вниманіе, что Очаковъ былъ взятъ 6 Декабря, въ праздникъ св. Николая, и что "нововоздвигавшаяся верфь" понималась Потемкинымъ, какъ гнѣздо будущаго Черноморскаго флота, то наименованіе этого новаго города Николаевомъ станетъ понятно.
Но какъ не былъ могуществененъ кн. Потемкинъ, онъ не могъ въ этомъ дѣлѣ обойтись безъ санкціи Императрицы. Въ Новороссійскомъ краѣ всѣ города основывались не иначе, какъ по Высочайшимъ повелѣніямъ. А потому, по всему вѣроятію, кн. Потемкинъ въ ближайшую затѣмъ бытность свою въ столицѣ докладывалъ Императрицѣ о своемъ распоряженіи касательно верфи на Ингулѣ. А такъ какъ это распоряженіе не было отмѣнено, то надо понимать, что Императрица утвердила его. Указа объ этомъ въ полномъ собраніи законовъ нѣтъ. Въ Николаевѣ ни въ городскомъ, ни въ портовомъ архивѣ не находится такой ссылки на указъ объ этомъ, изъ которой можно было-бы узнать когда именно онъ состоялся. Возможно допустить, что въ то время, при множествѣ чрезвычайно важныхъ дѣлъ, возникшихъ изъ одновременнаго веденія двухъ войнъ: шведской и турецкой, произошло упущеніе по выполненію формальной стороны Высочайшаго повелѣнія. Въ литературѣ этого вопроса мы встрѣчаемъ упоминанія о томъ, что Высочайшее повелѣніе о наименованіи новаго города Николаевомъ послѣдовало въ 1790 году.
А въ архивныхъ дѣлахъ находимъ еще лучшій документъ, опять таки ордеръ кн. Потемкина Фалѣеву отъ 24 октября 1790 года, въ которомъ читаемъ слѣдующее: "Желая васъ вывесть изъ штатскаго чина, представилъ васъ въ оберъ-штернъ-кригсъ-крммисары адмиралтейскіе, на что послѣдовала Высочайшая резолюція. О Николаевѣ утверждено, какъ объ адмиралтействѣ, такъ и о верфи. Теперь къ строеніямъ приступлено съ основаніемъ". {Порт. арх.} Если же Фалѣевъ, имѣя постоянныя и прямыя сношенія съ кн. Потемкинымъ, въ первый разъ узналъ отъ него въ октябрѣ 1790 года о томъ, что уже "о Николаевѣ утверждено", то можно съ увѣренностью сказать, что не въ 1789 году Императрица дала свою санкцію распоряженію касательно основанія города Николаева, а въ 1790 году. Къ тому же война держала кн. Потемкина при арміи до самой зимы и въ Петербургѣ онъ былъ въ 1790 году, откуда и писалъ Фалѣеву о Николаевѣ.
Что же касается мѣсяца, въ которомъ началась жизнь города Николаева, то въ разрѣшеніи этого вопроса мы уже не въ состояніи держаться того же самаго принципа,-- монаршей санкціи. Тутъ приходится опереться на другой, а именно: Николаевъ -- гнѣздо Черноморскаго флота. Это его значеніе оставалось за нимъ въ теченіе всего столѣтія. Если и не отмѣнится перенесеніе гнѣзда въ Севастополь, то все же перенесеніе еще не состоялось. Слѣдовательно въ столѣтней жизни Николаева дѣло спуска въ немъ на воду перваго военнаго корабля должно считаться дѣломъ чрезвычайной важности. То было первымъ заявленіемъ этого города о своей жизни на пользу и славу Россіи, для чего именно и былъ онъ основанъ. Спускъ же перваго выстроеннаго на его верфи военнаго 44 пушечнаго корабля "Святаго Николая" совершился въ томъ же 1790 г. въ мѣсяцѣ августѣ (25) {Тамъ же.}. Но такъ какъ въ августѣ есть день, въ который всегда вся, Россія празднуетъ перенесеніе честныхъ мощей Св. Благовѣрнаго Великаго Князя Александра Невскаго, а теперь и тезоименитство царствующаго Государя Императора, то Николаевская Дума, выбирая три августовскіе дня для посвященія ихъ празднованію столѣтняго городскаго юбилея, выбрала дни: 29, 30 и 31.
Основанный распоряженіемъ князя Потемкина въ 1789 году и соизволеніемъ на то Императрицы Екатерины II въ 1790 году, городъ Николаевъ не задолго предъ тѣмъ посѣтилъ нѣмецкій врачъ Дримпельманъ, который и оставилъ довольно любопытное описаніе его. Но касательно цифры населенія, Дримпельманъ или преувеличилъ ее, или же сдѣлалъ хронологическую ошибку. Онъ показываетъ, что въ 1789 году въ Николаевѣ было уже до 2 1/2 тысячъ жителей {Записки нѣмецкаго врача о Россіи въ концѣ прошлаго вѣка Русск Арх. 1881 г., кн. 1, стр. 48--49.}. Изъ позднѣйшихъ же свѣдѣній мы узнаемъ, что даже въ 1792 году въ Николаевѣ было: церквей 1, общественныхъ домовъ 4, частныхъ 158, хатъ мазанокъ 209, землянокъ 61, хлѣбныхъ магазиновъ 13, лавокъ 149 и погребовъ 23, а жителей обоего пола постояннныхъ 1566 да временныхъ (рабочихъ) 1734 {Зап. Одес. Общ., II, с. 772.}. Между тѣмъ надо думать, что, при горячемъ желаніи Потемкина какъ можно скорѣе осуществить свой планъ, и при тѣхъ средствахъ, которыми онъ располагалъ, наконецъ при томъ исполнителѣ его распоряженій, каковымъ былъ Фалѣевъ, прогрессъ дѣла въ первые два года долженъ былъ проявляться очень серьезный Такимъ образомъ населеніе Николаева въ 1790 году не могло превышать тысячи душъ обоего пола, если не считать стянувшихся рабочихъ. О составѣ того населенія по народностямъ и религіямъ не сохранилось никакихъ документальныхъ свѣдѣній. Но можно сказать, что католики, если и не составляли тогда большинства, то представляли наиболѣе состоятельную среду. Изъ церквей, построенныхъ самими прихожанами на свои средства, прежде всѣхъ въ Николаевѣ, въ 1794 году, появилась Католическая, а чрезъ пять лѣтъ, въ 1799 году, началась строиться и православная, во имя Рождества Богородицы (теперешній Купеческій соборъ). На средства же казны была заложена Фалеевымъ православная церковь еще въ 1789 году,-- во имя Св. Великомученика Григорія Великія Арменіи (впослѣдствіи Адмиралтейскій соборъ) {"Справочная книжка" Ильина изд. въ Николаевѣ.}.
Начиная говорить о первомъ времени города Николаева, слѣдуетъ сказать о его строителѣ, оберъ-штернъ-кригсъ-коммиссарѣ флота, Михаилѣ Леонтьевичѣ Фалѣевѣ. Эта личность -- замѣчательная. Простой кременчугскій купецъ {"Колонна. Новорос. Кр." проф. Багалея и брош. анонима. автора "Фалѣевъ".} ѣздившій съ товарами за арміей, сильно вдохновился дѣлами правительства того времени, тѣмъ народно-государственнымъ движеніемъ, которое сказывалось ярче и ярче съ каждымъ годомъ. Фалѣевъ взялся на свой счетъ сорвать днѣпровскіе пороги и устроить свободное судоходство къ новому городу Херсону. Самая смѣлость затѣи уже показывала всю простоту этого человѣка, полное непониманіе его громадности дѣла, за которое онъ брался, а вмѣстѣ съ тѣмъ и силу его патріотизма. Трудился Фалѣевъ надъ этой затѣей сильно, съ увлеченіемъ; потратилъ денегъ много; серьезнаго результата, разумѣется, не могъ достигнуть. Но въ 1783 году пробралась таки барка съ желѣзомъ изъ Брянска въ Херсонъ, а другая съ провіантомъ. Фалѣевъ былъ награжденъ золотою медалью и возведенъ въ дворянское достоинство. {Русск. Арх. 1867-е 1213--1215.} Потомъ Потемкинъ, выручаясь во всемъ этимъ человѣкомъ, представилъ его къ новой наградѣ и Фалѣевъ былъ произведенъ въ бригадиры и назначенъ оберъ-штернъ-кригсъ-коммисаромъ флота. Какъ и свойственно талантливому государственному дѣятелю, Потемкинъ не ошибся въ своемъ выборѣ. Фалѣевъ оказался способнѣйшимъ, неутомимымъ и честнѣйшимъ исполнителемъ, а при томъ чрезвычайно скромнымъ человѣкомъ и горячимъ патріотомъ. Онъ всецѣло отдался службѣ, выполненію всевозможныхъ распоряженій Потемкина. А когда въ 1787 году принялся онъ за устройство верфи у устьевъ Ингула, получивъ въ сотрудники: Варезета, Бестужева, Старова, Де-Воляна и др., то тутъ онъ окончательно выявилъ всю необыкновенную гражданственность своего благороднаго духа. Громадное государственное предпріятіе -- устройство Новороссійскаго края въ необозримыхъ голыхъ степяхъ, вырванныхъ изъ татарскихъ и турецкихъ рукъ, требовало употребленія въ дѣло массы энергіи, знаній, труда и денегъ. И вотъ въ это самое время при устьѣ Ингула распоряжался бывшій простой купецъ Фалѣевъ, какъ самый бережливый скупой хозяинъ, не думая о себѣ, а думая только о планахъ и цѣляхъ государственныхъ. Онъ, не только какъ исполнитель правительственныхъ распоряженій, но и какъ страстный любитель садоводства и всякаго хозяйства, раздавалъ земли, выговаривая разведеніе сада, либо постройку мельницы, либо устройство кирпичнаго завода и т. п. Но по сколько же? по нѣсколько десятинъ. Онъ и себѣ самому отвелъ подъ разведеніе сада тоже нѣсколько десятинъ. А жилъ онъ и умеръ въ Николаевѣ, на углу Нѣмецкой и Никольской улицъ, въ небольшомъ собственномъ домикѣ, крытомъ дранью. Къ сожалѣнію не долго тутъ дѣйствовалъ этотъ достойный гражданинъ: два года до основанія города и два года послѣ его основанія. Но въ эти четыре года онъ много сдѣлалъ, израсходовалъ массу государственныхъ денегъ, при чемъ ни себѣ и никому не позволилъ нарушить интереса государственнаго. Такимъ образомъ въ основаніи города Николаева лежитъ честный и неусыпный трудъ гражданина, всей душой отдававшагося тому государственному дѣлу, которое было ему поручено. Останки этого перваго николаевскаго гражданина, умершаго 18 ноября 1792 года, погребены въ оградѣ выстроеннаго имъ Адмиралтейскаго собора {Намогильная надпись.}. За годъ передъ смертью Фалѣевъ уже видѣлъ, что по Ясскому миру азіатство было вытѣснено и изъ забужья, и что русская граница протянулась уже по Днѣстру.
Въ 1791 году, 5 Октября, значитъ годомъ раньше смерти Фалѣева, умеръ кн. Потемкинъ Его замѣнилъ графъ Зубовъ. А со смертью Императрицы Екатерины II въ 96 году, совсѣмъ уже не стало сторонниковъ князя Таврическаго. Но еще при жизни Императрицы, въ 95 году, вышелъ указъ объ образованіи Херсонскаго округа (уѣзда) Вознесенской губерніи, къ которому и былъ Николаевъ причисленъ въ административномъ отношеніи {Полн. собр. зак. 1795 г. XXIII No 17300.}. Но это обстоятельство не имѣло для Николаева серьезнаго значенія. При управленіи Черноморскаго вѣдомства существовала тогда "цивильная канцелярія", {Дѣло Ратуши, Полиціи и градоначальн.} которая и вѣдала городскія дѣла. Но и она въ сущности не вела ихъ. Городскія дѣла въ дѣйствительности велись ратушей и городничимъ. А учрежденіе Вознесенской губерніи вышло неудачнымъ. Чрезъ годъ, въ 1796 году, она была упразднена, а Новороссійская возстановлена. Спустя семь лѣтъ, эта была раздроблена (въ 1802 году) на три новыхъ: на Екатеринославскую, Таврическую и Николаевскую. {Полн. собр. зак. 1802 г. No 20449.} При этомъ города Херсонъ и Одесса "для пользы торговли" были выдѣлены въ отдѣльные портовые и получили разныя привиллегіи. Но Николаевская губернія не просуществовала и полнаго года. 15 Мая 1803 г. послѣдовалъ новый административный передѣлъ, при чемъ образовалась Херсонская губернія {" " " 1803 г. No 20760.}. Николаевъ остался въ Херсонскомъ уѣздѣ. А 20 Марта 1805 г. было учреждено Николаевское губернаторство, которое и дожило до нашихъ дней.
Что-жъ дѣлалось въ Николаевѣ во время всѣхъ этихъ административныхъ раздѣловъ и передѣловъ?
До смерти князя Потемкина его идея касательно значенія Николаева существовала только три года да и все это время Потемкинъ пробылъ на югѣ, только навѣдываясь въ Петербургъ, гдѣ дни, недѣли и мѣсяцы проходили въ празднествахъ и торжествахъ. Такимъ образомъ создавшееся значеніе Николаева не успѣло утвердиться въ высшихъ правительственныхъ сферахъ. А потому, когда не стало князя Таврическаго, на Николаевъ въ столицѣ смотрѣли только какъ на новую верфь. Не былъ даже рѣшеннымъ вопросъ: какая верфь лучше, Николаевская или Херсонская. И до 95 года главный командиръ Черноморскаго флота и всѣ портовыя учрежденія держались Херсона. А когда дѣло Николаевской верфи, говоря само за себя, взяло, наконецъ, верхъ и Главный командиръ флота перебрался съ портовыми учрежденіями въ Николаевъ, то и послѣ этого особенной заботы о Николаевѣ еще долго не замѣчалось. Къ тому-же до ревизіи (переписи) 1795 г. Николаевъ, хотя и управлялся ратушей, но легальнаго городскаго общества въ немъ еще не было. Всѣ его купцы были людьми иногородными, а мѣщане -- либо тоже иногородными, либо ни къ какому городу Россійской имперіи не приписанными. Но вотъ, жители, пользуясь производившеюся переписью, стали ходатайствовать, чтобы ихъ приписали къ Николаеву. И въ 96--97 году николаевскіе жители сдѣлались легальнымъ николаевскимъ городскимъ обществомъ. Новороссійское губернское управленіе распорядилось о введеніи въ Николаевѣ екатерининскаго Городоваго Положенія 1785 года, т. е. шестигласной думы и словеснаго суда. {Журналъ ратуши 1797 г.} Но эта реформа улучшила собственно городское управленіе, а не бытъ города. Средства городской кассы были ничтожны и собирались туго.
Положеніе Николаева сильно измѣнилось къ лучшему въ 1802 году, когда Главнымъ командиромъ Черноморскаго флота былъ назначенъ маркизъ де-Траверзе. При немъ-то и была образована Николаевская губернія, ради прекращенія зависимости Николаева отъ посторонней административной власти. Но вскорѣ оказалась не совмѣстимость должности командира флота съ обязанностями начальника губерніи. Маркизъ де-Траверзе сталъ искать выхода изъ своего неудобнаго положенія. И 20 марта 1805 года управленіе губерніей было переведено въ Херсонъ, а Николаевъ -- объявленъ особымъ губернаторствомъ, при чемъ должность Николаевскаго губернатора была присвоена Главному командиру Черноморскаго флота {Пол. С. З. 1805 г.}. Это преобразованіе уже само по себѣ совсѣмъ измѣняло направленіе, по которому шло развитіе жизни Николаева. Съ одной стороны городъ окончательно становился флотскимъ; его гражданская общественность отодвигалась на задній планъ, а при иномъ Главномъ командирѣ могла и совсѣмъ атрофироваться. Съ другой же стороны городъ становился несравненно ближе къ высшему правительству. Опека государственная могла сдѣлаться для него несравненно болѣе ощутительною. Понятно, это положеніе молодаго города должно было видоизмѣняться подъ вліяніемъ личныхъ свойствъ Главнаго командира флота. На первый разъ судьба Николаева сказывалась чрезвычайно счастливою. Маркизъ де-Траверзе горячо принялся блюсти интересы города и при томъ оказался прямо насадителемъ гражданской общественности въ сборномъ разнохарактерномъ населеніи города, въ которомъ каждый человѣкъ уже стремился только къ устройству своихъ личныхъ интересовъ во чтобы то ни стало. Первый Николаевскій губернаторъ началъ съ того, что разомъ пресѣкъ расхищеніе пригородныхъ земель. Мало этого. Маркизъ исходатайствовалъ Высочайшее повелѣніе, въ силу котораго слѣдовало отобрать назадъ всѣ тѣ земли, на которыхъ владѣльцы не выполнили условія отвода имъ этихъ земель. Такимъ образомъ страшное зло могло быть вырвано съ корнемъ. Пригородные земледѣльцы, узнавъ объ этомъ, благодарили Бога. Кромѣ того, маркизъ новымъ ходатайствомъ предъ Императоромъ поднялъ въ Николаевѣ всѣми уже забытый, а можетъ быть никогда и не сознававшійся вопросъ о правѣ общества на прилегавшія къ городу земли. Князь Потемкинъ относительно Николаева задавался исключительно интересами флота и потому въ Николаевѣ, можно сказать, не замѣчалъ собственно городскаго общества. Князь видѣлъ здѣсь только адмиралтейство, корень будущей черноморской русской силы. И онъ ни разу не вспомнилъ о томъ, что по закону слѣдовало рождавшемуся городу. На основаніи существовавшихъ межевыхъ законовъ, Херсону, при объявленіи его городомъ, было отмежевано около 40,000 десятинъ земли. Николаеву же не отмежевали ни единой десятины. Всѣ кругомъ земли были признаны либо адмиралтейскими, либо казенными,-- даже и тѣ, на которыя усаживались земледѣльческіе поселки. Маркизъ де-Траверзе настойчиво ходатайствовалъ о возстановленіи законности,-- объ отмежеваніи Николаеву слѣдовавшаго ему {Дѣло Канцеляріи Николаевскаго Военнаго Губернатора No 383.}. И состоялось Высочайшее повелѣніе о надѣленіи Николаева "двумя четырехъ-верстными пропорціями земли". Но приведеніе въ исполненіе этого закона породило цѣлый рядъ процессовъ, длившихся слишкомъ двадцать лѣтъ и закончившихся для Николаева печально
Въ освобожденіе Николаевскихъ гражданъ отъ Херсонскаго магистрата, маркизъ де-Траверзе основалъ для нихъ свой Николаевскій. Маркизъ завелъ составленіе статистики города. При немъ же были утверждены штаты полиціи {Дѣло Канцеляріи Николаевскаго Военнаго Губернатора 1805 года No 18 и 1810 г. No 43.}. Онъ помогъ Думѣ упорядочить городской бюджетъ. Наконецъ, при переходѣ виннаго откупа къ казнѣ, маркизъ де-Траверзе исходатайствовалъ (въ 1808 г.) пожалованіе городу Николаеву "четырехлѣтней откупной суммы, а именно 240,000 руб., проценты съ коей должны были составлять ежегодно 14,400 руб., что вдвое превышало получавшійся городомъ доходъ съ откупа {Тамъ же No 116 и дѣла Городоваго Комитета.}. Маркизъ разсчитывалъ, что такимъ образомъ городъ будетъ имѣть возможность выстроить казармы въ освобожденіе домовъ гражданъ отъ постоя,-- школы,-- пристань и т. п. Въ то же время этотъ просвѣщенный и любимый Государемъ дѣятель,-- несомнѣнный авторитетъ въ глазахъ каждаго изъ жителей города, какъ частныхъ лицъ, такъ и начальствовавшихъ,-- постоянно словомъ и дѣломъ поднималъ въ обществѣ нравственныя его силы, втягивалъ людей въ заботу объ общихъ интересахъ, вызывалъ чувство гражданственности и уваженіе къ закону. Но недолго досталось маркизу де-Траверзе сѣять добро въ Николаевѣ. Только четыре года онъ губернаторствовалъ въ немъ. Въ 1809 году, призванный Императоромъ въ столицу для занятія поста морскаго министра, маркизъ сдалъ городъ адмиралу Языкову,-- уже съ организованнымъ вполнѣ городскимъ обществомъ, хорошо узнавшимъ свои права;и обязанности и находившимся въ прекрасномъ финансовомъ положеніи
Въ "инструкціи межевщикамъ" и "инструкціи межевой канцелляріи", почти безъ измѣненія вошедшимъ въ 3 ч. X тома свода законовъ, изъяснено: какъ отводимая городомъ выгонная земля въ верстныхъ пропорціяхъ должна быть опредѣляема. Для Николаева были опредѣлены двѣ четырехъ-верстныхъ пропорціи. Это количество не могло быть отведено вокругъ города расположеннаго на полуостровѣ, по этому отводъ земли былъ проектированъ главнымъ образомъ за перешейкомъ. Изъ статистическаго отчета, представленнаго адмираломъ Языковымъ высшему начальству въ 1811 году, видно, что собственно городъ занималъ тогда площадь длиною въ 1500 саж. и шириною въ 620 саж. Цифры эти не соотвѣтствуютъ даннымъ плана, составленнаго въ 1796 г. "канцеляріей строенія города Николаева". Но если даже допустить, что, во время губернаторства Языкова городскія строенія дѣйствительно занимали только ту площадь, которую онъ опредѣлилъ въ своемъ отчетѣ?.. то все-таки одна четырехъ-верстная полоса вокругъ такой площади составляетъ 10,200 десятинъ, а двѣ пропорціи -- 20,400 десятинъ. Николаеву-же, какъ это видно изъ межевой книги, было отведено всего 17,337 десятинъ и 560 саженей. Первоначальное обмежеваніе состоялось въ 1812 году. Въ составъ городскаго выгона вошли Лѣски, Спасскъ съ прилегающей землей и правый берегъ Ингула до земли поселенія Терновки. А восточная и южная границы земельнаго владѣнія Николаева были значительно дальше, чѣмъ указано въ выданной городу въ 1830 году межевой книгѣ. Это обмежеваніе Николаева породило протесты Богоявленска, Вознесенская нѣкоторыхъ частныхъ лицъ. Возникъ довольно сложный процессъ, длившійся, какъ уже сказано, около двадцати лѣтъ. Съ городомъ спорили также адмиралтейскіе поселяне, слѣдовательно и морское вѣдомство. Дѣло нѣсколько разъ восходило до сената. Сенатъ каждый разъ повторялъ одно и тоже, что адмиралтейскіе поселяне должны быть, надѣлены землей по закону 1810 года, а городъ Николаевъ долженъ получить полностью свою пропорцію. Затѣмъ это дѣло усложнилось новымъ обстоятельствомъ. Адмиралъ Грейгъ, ставъ Главнымъ командиромъ флота и губернаторомъ Николаева, нашелъ нужнымъ исключить изъ городской дачи въ пользу адмиралтейства правый берегъ Ингула (287 десятинъ) и Лѣски со Спасскомъ (737 десятинъ), {Тамъ же No 888.} а касательно адмиралтейскихъ поселянъ адмиралъ Грейгъ ходатайствовалъ, чтобы ихъ надѣлили землей не по числу ревизскихъ душъ, а по дѣйствительному ихъ числу, или же оставили бы за ними тѣ земли, которыми они фактически пользуются, но которыя по обмежеванію отнесены къ городскимъ. Дѣло опять дошло до сената и перешло въ Государственный совѣтъ, который опредѣлилъ удовлетворить ходатайство адмирала Грейга, но съ тѣмъ, чтобы городу Николаеву взамѣнъ отчужденныхъ отъ него земель было бы отведено такое же количество земли изъ казенныхъ. Это мнѣніе Государ. совѣта получило Высочайшее утвержденіе. Но -- свободныхъ казенныхъ земель близь Николаева не оказалось, а потому вопросъ о вознагражденіи его остался и по настоящее время открытымъ. Между тѣмъ явившійся на мѣсто землемѣръ сдѣлалъ свое: исключилъ изъ городской дачи 956 десят. въ пользу Воскресенска, 1668 десят. въ пользу Богоявленска и 737 д. + 287 д. (Лѣски, Спасскъ и правый берегъ Ингула) въ пользу адмиралтейства; всего 5648 десятинъ. {Тамъ же.} Между прочимъ было признано право собственности за нѣкимъ Вавиловымъ на такой участокъ земли, безъ котораго городу даже нельзя было обойтись. Этотъ участокъ примыкалъ къ городскимъ кварталамъ и чрезъ него шла дорога къ переправѣ чрезъ Бугъ. {Тамъ же 1832 г. No 324.} А потому городъ вынужденъ былъ купить за 20,000 руб. этотъ хуторъ, что онъ и сдѣлалъ въ 1833 году, послѣ чего хуторъ немедленно былъ раздѣленъ на кварталы и введенъ въ планъ города. Къ настоящему сказанію о земельномъ дѣлѣ Николаева слѣдуетъ прибавить, что отводъ участковъ подъ разведеніе садовъ и подъ устройство кирпичныхъ заводовъ продолжалъ практиковаться шестигласной думой съ тою только разницей, что эти участки раздавались не въ собственность, а въ пользованіе за извѣстную чиншевую плату. Но въ сущности разницы не выходило, такъ какъ съ теченіемъ времени чиншевыя платы прекращались и право пользованія превращалось въ право собственности.
Изъ чувства долга относительно нуждъ государственныхъ, городъ въ 1863 году отчуждилъ инженерному вѣдомству, для военныхъ надобностей, безвозмездно 16 1/2 десят. и за плату (по 20 рублей) 172 десятины. Въ настоящее время, по минованіи всякой надобности инженернаго вѣдомства въ этихъ земляхъ, городъ, хотя и безуспѣшно, но продолжаетъ ходатайствовать о возвратѣ ему этихъ участковъ.
Разростаніе города привело его у западной пограничной межи къ захвату земли, исключенной изъ его владѣнія адмираломъ Грейгомъ, а потому въ 1866 году состоялось распоряженіе правительства объ исправленіи этой межи согласно сложившейся дѣйствительности. Но приведеніе въ исполненіе этого распоряженія совершилось только въ семидесятыхъ годахъ во время губернаторства адмирала Аркаса. При этомъ, кромѣ исправленія западной межи, было сдѣлано измѣненіе сѣверной посредствомъ выключенія изъ владѣнія города бульвара, всей Набережной улицы, части Адмиральской улицы, всей Соборной площади и Аркасовскаго сквера. Дѣло это и по настоящее время остается не выясненнымъ, какъ со стороны надобности такого измѣненія сѣверной межи, такъ и со стороны правовой.
И такъ, по землевладѣнію Николаевъ не былъ счастливъ. Но все же землю, этотъ прекрасный фондъ матерьяльныхъ средствъ, городъ получилъ, а кромѣ того у него былъ и капиталъ. Бюджетъ-же у него представлялъ превышеніе приходовъ надъ расходами. И это -- не считая дохода съ "питейнаго" капитала. Слѣдовательно, что ни вышло у него съ межами, во всякомъ случаѣ для развитія его благосостоянія средства у него были хорошія. Но видно для общества, какъ и для отдѣльнаго лица, одни матерьяльныя средства еще не обезпечиваютъ благосостоянія. Разставшись съ маркизомъ де-Траверзе, городъ уже не могъ вести свои дѣла по данному имъ направленію. Во первыхъ, маркизъ сѣялъ на почвѣ не воздѣланной, не оплодотворенной духовными интересами, а потому посѣянное дало только мѣстами ростки да и тѣ быстро заглохли подъ бурьянами. Во вторыхъ, съ уходомъ маркиза, губернаторы въ Николаевѣ уже не волновались, какъ онъ, интересами собственно города. Можно сказать, что вплоть до шестидесятыхъ годовъ, до губернаторства адмирала Глазенапа, городъ Николаевъ прожилъ на послугахъ у Черноморскаго флота и его адмиралтейства. Даже несомнѣнно просвѣщенная и преисполненная добра личность адмирала Грейга и та вліяла на преуспѣяніе города Николаева только оказываніемъ поддержки его ходатайствамъ предъ высшимъ правительствомъ. Думать же о городѣ, печалиться о немъ, заботиться о его нуждахъ, устраивать его, подымать нравственныя и матерьяльныя его силы, развивать въ его обществѣ духъ гражданственности,-- этимъ не занимался и адмиралъ Грейгъ. А самъ собою Николаевъ еще не могъ двигаться впередъ, развиваться, устраиваться и просвѣщаться. Къ тому же екатерининское Городовое Положеніе представляло только зародышъ права городскихъ обществъ на самостоятельность. Однако, пока еще не выдохлись въ Николаевѣ внушенія маркиза де-Траверзе, а именно въ 1810 году, шестигласная дума по собственному почину подняла ходатайство о выдачѣ ей изъ городскаго "питейнаго" капитала 60 тысячъ рублей на постройку зданія для городскихъ присутственныхъ мѣстъ, такъ какъ зданіе, выстроенное для этого Фалѣевымъ (у Адмиралтейскаго собора, гдѣ нынѣ гаубтвахта) вскорѣ было отобрано и обращено для нуждъ морскаго вѣдомства. Ходатайство было поддержано губернаторомъ адмираломъ Языковымъ и вскорѣ явилось хорошее зданіе Городскаго Дома. На этомъ и остановилось общественное строительство. Городской капиталъ находился тогда въ распоряженіи Черноморской казначейской экспедиціи, которая раздавала его въ ссуды адмиралтейскимъ подрядчикамъ. Ни со стороны общественнаго управленія, ни со стороны губернатора ничего не дѣлалось средствами этого капитала на пользу города. Вся дѣятельность шестигласной думы мало по малу сосредоточилась въ канцелярской работѣ да на собираніи окладныхъ повинностей для покрытія обязательныхъ расходовъ. А въ городѣ еще не существовало ни одной школы. На это обратилъ наконецъ вниманіе директоръ школъ Екатеринославской и Херсонской губерній. Получивъ толчокъ, общество посовѣщалось и представило ходатайство объ отпускѣ ему изъ городскаго капитала 40 тысячъ рублей, чтобы 10 изъ нихъ употребить на постройку школы, а 30 раздать купцамъ на проценты, и такимъ образомъ обезпечить содержаніе школы. Но министръ Финансовъ не согласился на такое устройство школы. А потому еще десять лѣтъ прожилъ Николаевъ безъ нея. Наконецъ, въ 1820 году, въ лицѣ городскаго головы Ивана Кустова сказался умный и горячій общественный дѣятель, въ какомъ нуждался городъ. И вотъ началъ онъ подавать рапортъ за рапортомъ губернатору, адмиралу Грейгу {Дѣла Канцеляріи Ник. Воен. Губернат. NoNo 46, 116, 141 и 142.}. Въ этихъ рапортахъ мы видимъ сильную гражданскую скорбь человѣка, который не можетъ мириться съ косностью своего общества и съ равнодушіемъ начальства къ царящему въ городѣ невѣжеству. Кустовъ указывалъ въ рапортахъ на то, что "прочіе города и даже казенныя селенія, на основаніи Высочайшаго повелѣнія, таковыя училища давно уже имѣютъ, находя въ семъ изобрѣтеніи и устройствѣ училища всеобщую пользу" {Тамъ-же.}. Кустовъ не ограничился подаваніемъ рапортовъ. Онъ заказалъ строителю обсерваторіи, Фонъ-деръ-Флиту, планъ. И тотъ составилъ проектъ училищнаго дома со смѣтой расходовъ на сумму 49,774 руб. Кустовъ мечталъ воздвигнуть это зданіе "на Магистрацкомъ плацу",-- теперешняя площадь у Адмиралтейскаго собора и Городскаго Дома. И онъ добился, что на общественномъ сходѣ было рѣшено ходатайствовать объ отпускѣ требующейся суммы изъ городскаго "питейнаго" капитала {Тамъ-же.}. Губернаторъ поддержалъ это ходатайство города. Но дѣло перешло изъ министерства внутреннихъ дѣлъ въ министерство духовныхъ дѣлъ и народнаго просвѣщенія, и тамъ было рѣшено: строить въ Николаевѣ училище на средства министерства. Но свободныхъ средствъ у министерства не оказалось, а потому рѣшеніе и осталось безъ исполненія Кустовъ поднялъ ходатайство сначала. Этотъ почтенный городской голова сталъ домогаться разрѣшенія строить училище на счетъ города. Если нельзя, объяснялъ онъ, трогать городскаго капитала, то городъ сдѣлаетъ заемъ. И Кустовъ доказывалъ, что городъ въ состояніи будетъ погасить этотъ долгъ бюджетными остатками. Адмиралъ Грейгъ оказалъ поддержку и дѣло было уже почти налажено. Но директоръ школъ воспротивился постройкѣ новаго зданія и сталъ домогаться покупки готоваго. Домъ, на который директоръ указывалъ, находился на концѣ города, старый, вѣтхій, маленькій. Кустовъ, а за нимъ и Дума стала въ свою очередь противиться покупкѣ этого дома. А это привело дѣло къ неожиданному повороту. Директоръ школы, опираясь на законъ, воспротивился вообще учрежденію проектированнаго училища и объявилъ, что въ Николаевѣ, городѣ не губернскомъ и не уѣздномъ, можетъ быть открыто только приходское училище на 25 учениковъ. И пришлось Кустову смириться. Такимъ образомъ въ октябрѣ 1827 года было открыто въ Николаевѣ въ нанятомъ домѣ первое училище -- приходская школа съ одногодичнымъ курсомъ на 25 учениковъ и съ отдѣленіемъ для дѣвочекъ {Тамъ-же.}. Но Кустовъ продолжалъ хлопотать объ учрежденіи училища съ болѣе широкой программой курса. Адмиралъ Грейгъ поддерживалъ это желаніе городскаго головы и чрезъ три года, когда Кустовъ уже не былъ головой, а именно въ 1830 году, Министерство народнаго просвѣщенія отпустило 49,774 руб. на учрежденіе въ Николаевѣ уѣзднаго училища {Тамъ-же.}. Прошло еще три года и наконецъ, послѣ эпизодовъ самаго печальнаго характера, обнаружившихъ полную деморализацію общественныхъ дѣятелей,-- при новомъ губернаторѣ адмиралѣ Лазаревѣ, въ замѣну приходской школы было открыто въ 1833 году 21 сентября уѣздное училище въ купленномъ для него домѣ (на Никольской улицѣ, гдѣ теперь, послѣ перестройки, помѣщается реальное училище) {Тамъ-же.}. Это преобразованіе приходской школы остановило ученіе дѣвочекъ Но дѣло ученія мальчиковъ въ трехъ-классномъ училищѣ расшевелило умы гражданъ и вскорѣ заговорили въ Николаевѣ о необходимости открытія нѣсколькихъ приходскихъ школъ въ разныхъ мѣстахъ города, да кромѣ того и объ устройствѣ дѣвичьяго училища. Въ этомъ смыслѣ подано было прошеніе въ думу и новому губернатору адмиралу Лазареву {Тамъ-же.}. Но собственно Дума, вообще тѣ граждане, которые заправляли городскими дѣлами, уже не въ состояніи были отдаваться общественнымъ интересамъ. Кустовыхъ между ними уже не было. Даже закалъ кустовскій не пользовался въ думѣ популярностью. Изъ личнаго расчета, люди помогали другъ другу, но о городѣ, о нуждахъ обоихъ тогда уже не думалось. Только спустя девять лѣтъ, въ 1843 году, удалось кое-какъ адмиралу Лазареву основать въ Николаевѣ второе училище, именно: дѣвичье, преобразованное впослѣдствіи въ женскую прогимназію {Дѣло старой Думы 1843 г. безъ No-ра.}. А дѣло приходскихъ школъ совсѣмъ замерло до времени губернаторства адмирала Глазенапа.
Такъ шло гражданское, вообще интеллектуальное развитіе Николаевскаго городскаго общества, со времени губернаторства маркиза деТраверзе. Что же касается матерьяльныхъ средствъ города, то исторія ихъ вышла довольно оригинальной. Изъ всего, что устроилъ для города въ этомъ отношеніи маркизъ де-Траверзе, общество успѣло вскорѣ соорудить въ своемъ городѣ зданіе для городскихъ присутственныхъ мѣстъ, издержавъ на это 60 тыс. руб. Этотъ расходъ не составилъ ущерба капитала, такъ какъ Черноморская казначейская экспедиція, служа имъ подрядчикамъ адмиралтейства, мало по малу увеличивала его взиманіемъ процентовъ, а о пропажахъ ссудъ слѣдовъ нѣтъ. Однакожъ, адмиралъ Грейгъ рѣшительно не соглашался признать нормальнымъ такое положеніе и такое назначеніе городскаго капитала. Поэтому адмиралъ былъ уже готовъ отослать городской капиталъ въ Петербургъ, въ заемный банкъ. Но городской голова Кустовъ отклонилъ адмирала отъ этой мысли. Онъ просилъ устроить для города мѣстное же кредитное учрежденіе. Въ то время ничего подобнаго еще не существовало ни въ одномъ изъ областныхъ городовъ имперіи, а потому адмиралъ Грейгъ затруднялся сразу стать за проектъ городскаго головы. Когда же Кустовъ собралъ общество и затѣмъ представилъ дѣльный, касательно пользы мѣстнаго кредитнаго учрежденія, общественный приговоръ, то адмиралъ Грейгъ уступилъ и началъ хлопотать объ осуществленіи желанія города. {Рапортъ адм. Грейга Морскому Министерству отъ 9 янв. 1820 г. No 13.} Въ министерствѣ Финансовъ это ходатайство не встрѣтило сочувствія. Но въ это время Государь былъ на югѣ. Адмиралъ Грейгъ лично изложилъ Государю дѣло Николаева и Государь, благосклонно отнесясь къ ходатайству адмирала, оговорилъ только, чтобы проектированное кредитное учрежденіе дѣйствовало по инструкціи, утвержденной министерствомъ. {Увѣдомленіе нач. Глав. Штаба отъ 17 августа 1820 г.} Такимъ образомъ въ Николаевѣ въ 1821 году былъ основанъ свой банкъ, подъ названіемъ Городоваго Комитета, которому и былъ переданъ "питейный" капиталъ представлявшій тогда уже 266 тыс. руб. слишкомъ. {Рапортъ Кустова отъ 18 апр. 1821 г. No 162.} Комитетъ тотчасъ же, съ разрѣшенія адмирала Грейга, выдалъ на постройку пристани почти 64 тыс. р.; на покупку земли Вавиловой 20 т. р. и на покупку у морск. вѣд. дома на Соборной улицѣ (кварталъ, гдѣ нынѣ д. Диковскаго) 14 т. р. Но такъ какъ Комитетъ сейчасъ же получилъ обратно свыше 28 т. р. вырученныхъ за домъ на Соборной улицѣ и за мѣста, отведенныя изъ Вавиловой земли, то для кредитныхъ операцій у него осталось около 190 т. р., что на серебро составляло 54 тыс. руб. Въ составъ этого Комитета вошли лица избранныя изъ мѣстныхъ купцовъ и мѣщанъ. Къ сожалѣнію, между ними ни сначала, ни послѣ не оказывалось личностей подобныхъ тогдашнему городскому головѣ Кустову. Да и самъ Кустовъ служилъ головой не долго, всего-то два трехъ-лѣтія. Изъ сохранившихся слѣдовъ видимъ, что лица находившіяся въ составѣ Городоваго комитета никогда не понимали законной цѣли своего учрежденія. Система помоганія другъ другу нашла себѣ въ этомъ комитетѣ широкое примѣненіе. Ни интересовъ торговли, ни интересовъ производства, ни даже городоустройства Комитетъ не имѣлъ въ виду. Конечно, и торговецъ, и промышленникъ находили въ Комитетѣ поддержку; но главнымъ то образомъ служилъ онъ кредитомъ людямъ, которые никакими дѣлами не занимались. И ссуды производились не подъ залоги, а просто подъ заемныя письма съ поручительствомъ. {Докладъ ревизіон. коммисіи. Дѣло Канц. Ник. в. губернат. 1867 г. арх. No 4593.} Въ сущности это былъ вовсе не банкъ, а благотворительная касса ссудъ. Впрочемъ, при всей незаконности дѣйствій Городоваго комитета, дѣла его велись вообще старательно и честно. А потому, пойдя сразу неправильнымъ путемъ, комитетъ шелъ имъ 48 лѣтъ, страшно запуталъ свои счеты, но -- не обанкротился. За время своего существованія, онъ принялъ отъ города до 150 тыс. руб., а выдалъ на разныя общественныя благотворительныя учрежденія свыше 400 тыс. руб. Но надо сказать, что не только Городовой комитетъ, а и тѣ ревизіонныя коммисіи, которыя посылались къ нему, когда явилось сомнѣніе въ цѣлости ввѣреннаго ему капитала, и онѣ въ своихъ докладахъ начальству заслоняли незаконность дѣйствій Комитета трогательными картинами благотворительности этого учрежденія. Ревизоры докладывали, что если бы Городовой комитетъ дѣйствовалъ по закону, то совсѣмъ измѣнилась бы "благая цѣль этого учрежденія, спасшаго многихъ отъ тяжкихъ испытаній бѣдственной жизни, давшаго другимъ возможность укрыться съ многочисленнымъ семействомъ подъ собственнымъ кровомъ, инымъ же послужившаго къ избѣжанію отъ конечнаго разоренія, и на послѣдокъ не допустившаго при томъ того нравственнаго паденія во многихъ изъ гражданъ, въ какое часто ввергаетъ человѣка борьба его съ нуждой и лишеніями всякаго рода". Изъ этихъ же докладовъ узнаемъ, что Городовой комитетъ выдавалъ ссуды и "по предложенію начальства, безусловно, безъ всякаго рѣшительно соображенія".
И такъ, этотъ Городовой комитетъ 48 лѣтъ шелъ по пути къ банкротству, къ загубленію городскаго капитала. На этомъ пути онъ втягивалъ въ свои обороты средства не только частныхъ людей, но и разныхъ учрежденій и обществъ, именно: думы, богодѣльни, уѣзднаго и дѣвичьяго училищеи, сиротскаго суда (вкладъ этого учрежденія иногда доходилъ до 100 тыс. рублей), мѣстнаго мѣщанскаго общества и пригородовъ. При этомъ онъ уплачивалъ учрежденіямъ и пригородамъ не какой нибудь процентъ, а все, что извлекалъ изъ оборотовъ ихъ вкладами. Счеты свои онъ до того запуталъ, что назначенная начальствомъ коммисія изъ бухгалтеровъ вмѣстѣ съ министерскимъ чиновникомъ цѣлыхъ три года напрасно старалась уразумѣть, распутать ихъ. И однако-же, при всемъ томъ, этотъ Городовой комитетъ, ликвидируя свои дѣла во исполненіе воли начальства, совершенно исправно расчитался на всѣ стороны (исключая разумѣется городской кассы) да выдалъ 15 тыс. руб. на основаніе новаго городскаго банка. Кромѣ того, онъ сдалъ городской управѣ портфель слишкомъ въ 200 тыс. рублей. Портфель считали тогда не имѣвшимъ никакой цѣнности. Но управа въ слѣдующемъ-же году (въ 1877 г.) получила 18 тыс. руб., да и потомъ ежегодно что нибудь получала отъ должниковъ Комитета. Всего по текущій 1890 г. она получила 51,392 р. 43 к., а выдала истцамъ и разнымъ кредиторамъ 37,498 р. 17 к. Остается у ней 13,894 р. 26 к. {Справка бухгалтера.} А это вмѣстѣ съ полученнымъ для основанія городскаго банка составляетъ 28,894 р. 20 к. Такимъ образомъ, если взять во вниманіе, что Городовой комитетъ имѣлъ въ своемъ распоряженіи городской капиталъ въ 54 тыс. руб. (190 тыс. ассигнац.) и потомъ разновременно принялъ до 150 тыс. руб., а выдалъ на разные городскіе расходы и благотворительныя учрежденія свыше 400 тыс. руб. {Выводъ изъ счетовъ.} и въ концѣ концовъ возвратилъ слишкомъ 28 тыс. руб., то выйдетъ, что Комитетъ ничего не потерялъ, а еще выигралъ для города около 225 тыс. руб. Слѣдовательно нельзя не признать, что идея Ивана Кустова была на столько разумна и прекрасна, что даже осуществленная самымъ неправильнымъ образомъ никому не повредила, а многимъ принесла добро. Это дѣло ясно доказало, что общественное кредитное учрежденіе, дѣйствуя не ощупью, а по строго обдуманному плану, могло-бы отлично и вѣчно дѣйствовать, служа не только капиталу, но и всему обществу, какъ учрежденіе именно благотворительное.
О зарожденіи и первоначальномъ ходѣ николаевской торговли, свѣдѣній сохранилось чрезвычайно мало. Между прочимъ находимъ документъ, изъ котораго видно, что въ 1810 году, слѣдовательно тотчасъ по окончаніи губернаторства маркиза де-Траверзе, было вывезено изъ Николаева зерноваго хлѣба на 24 тыс. руб., а привезено въ Николаевъ 80 тыс. пуд. соли, изъ коихъ двѣ трети пошло за городъ, въ край {Дѣло канц. в. губ. 1810 г. No 69.}. Кромѣ того попадаются кое-какія свѣдѣнія, изъ которыхъ можно заключить, что Николаевъ въ первое время развитія своей жизни обладалъ довольно значительной каботажной флотиліей {Рапорты Кустова см. выше и ниже.}, какъ рефлектомъ правительственнаго дѣла ново-заведенной верфи. Этотъ каботажъ работалъ, плавая къ Херсону и къ Одессѣ. Бралъ и сдавалъ онъ грузы въ Николаевѣ у "военной пристани" на Ингулѣ (что нынѣ подъ бульваромъ), вынося всѣ тягости тѣсноты и почти полнаго отсутствія мѣста на берегу для склада грузовъ. Ясно, что даже дѣло торговли являлось въ Николаевѣ не самостоятельнымъ, а какъ-бы придаточнымъ, кое-какъ лѣпившимся возлѣ военно-морскаго. Начальство, можно сказать, не препятствовало жителямъ извлекать для себя выгоды изъ торговли. Но вотъ въ городскіе головы былъ избранъ Иванъ Кустовъ. Этотъ общественный дѣятель, при своемъ кругозорѣ, не могъ смотрѣть на торговлю города, какъ на не безполезныя дѣла кое-какихъ промышленниковъ. Онъ смотрѣлъ на нее какъ на залогъ общественнаго благосостоянія и потому считалъ необходимымъ заботиться о наилучшемъ ея устройствѣ. И мы находимъ его рапортъ адмиралу Грейгу, свидѣтельствующій намъ до какой степени этотъ городской голова проникнутъ былъ служеніемъ обществу города. Въ этомъ рапортѣ говорится: "Городъ Николаевъ, имѣя свое положеніе между рѣками Бугомъ и Ингуломъ и будучи окруженъ селеніями, занимающимися хлѣбопашествомъ и скотоводствомъ, производитъ довольно значительную торговлю хлѣбомъ, солью, рыбою и сверху Днѣпра доставляемымъ лѣсомъ. На сей предметъ жители г. Николаева имѣютъ свои суда и производятъ разныя перевозки, а въ особенности занимаются перевозкою хлѣба въ Одессу и доставленіемъ сюда соли и лѣсовъ. Нерѣдко также приходятъ и иногородніе со своими судами. Но по неимѣнію нигдѣ по рѣкѣ Бугѣ пристани, суда съ лѣсомъ и солью должны обходить рѣку Бугъ и Спасскій мысъ подъ разными вѣтрами съ напраснымъ затрудненіемъ и потеряніемъ времени и входить безъ всякой надобности въ р. Ингулъ, да и тутъ останавливаться въ военной гавани, и по неимѣнію мѣстъ и магазиновъ для складки своихъ товаровъ, суда съ солью принуждены стоять въ сей гавани до того времени, пока представится возможность продать соль, а лѣса перевозятся сухопутью; и торгующіе, платя за такую перевозку лѣсовъ кромѣ водяной доставки, дѣлаютъ надбавку цѣнъ яри продажѣ оныхъ. На соль также возвышается цѣна по мѣрѣ простоя судовъ, а большія мореходныя суда, занимающіяся перевозкою хлѣба въ Одессу, съ равнымъ затрудненіемъ и остановкою получаютъ грузъ и, выходя изъ военной гавани разными вѣтрами въ Бугъ, теряютъ столько времени, что могли-бы нагружаться въ Бугѣ и сдѣлать скорѣе рейсъ въ Одессу, чѣмъ при поворотныхъ вѣтрахъ дойти Бугомъ до Поповой балки, и если исчислить сіи ихъ безполезные переходы, то вѣрно теряютъ они вмѣстѣ по крайней мѣрѣ половину своихъ оборотовъ. По всѣмъ симъ причинамъ водоходная торговля Николаевскаго порта жителей и иногороднихъ теряетъ ощутительныя выгоды свои и городскія" {Дѣло канц. Ник. воен. губ. 1823 г., No 141.}. Къ этому рапорту Кустовъ приложилъ планъ и смѣту расходовъ проектированной имъ коммерческой пристани на Бугѣ у южнаго берега городскаго полуострова и отъ имени Думы просилъ губернатора Грейга исходатайствовать разрѣшеніе на отпускъ суммы изъ городскаго капитала.
Совѣтъ министровъ въ принципѣ одобрилъ проектъ Кустова, но нашелъ болѣе цѣлесообразнымъ сооружать пристань не деревянную, а каменную {Тамъ-же.}. Николаевская дума стала доказывать непрактичность каменной пристани при условіяхъ избраннаго мѣста, но можно предположить, что Кустовъ опасался либо самой стоимости каменной пристани, либо -- затянуть на долгое время осуществленіе проекта. И наконецъ 26 марта 1821 года проектъ думы былъ одобренъ, а 7 іюня т. г. послѣдовало о томъ Высочайшее повелѣніе {Тамъ-же.}.
За годъ-же передъ этимъ былъ уже основанъ въ Николаевѣ Городовой комитетъ, въ который и поступилъ городской "питейный капиталъ", а потому собственно Финансовая сторона дѣла пристани не встрѣтила затрудненія. Построенная въ бужскомъ заливѣ у Поповой балки деревянная пристань обошлась въ 63,921 р. 12 1/2 к. ассигнац. Пользованіе ею и ея берег томъ оплачивалось сначала такъ: За нагрузку и выгрузку взималось съ каждаго фрахтов. рубля по 1%; за мѣсто на берегу, для склада товара, со своихъ -- по 5 р. съ сажени въ годъ, а съ иногороднихъ -- по 10 р.; за постройку судовъ у берега,-- по 1 р. съ фута по килю; за поставку мачтъ и за клеевку,-- по 50 коп.; за привалъ плотовъ къ берегу,-- по 18 руб.; а за привалъ барокъ -- разно, смотря по товару. Къ сожалѣнію, не сохранилось записей этихъ сборовъ, слѣдовательно нельзя прослѣдить ни за развитіемъ портоваго дохода, ни за развитіемъ морской торговли Николаева того времени. Но, судя по слабости роста города и не начинавшемуся благоустройству его, приходится признать, что все въ Николаевѣ въ теченіе большей половины его столѣтняго существованія развивалось чрезвычайно туго и даже съ пріостановками всякаго развитія въ области жизни собственно городскаго общества. Это положеніе вещей обусловилось рѣшеніемъ правительства дать Николаеву значеніе исключительно военно-морскаго порта. Такое рѣшеніе окончательно сложилось именно въ-двадцатыхъ годахъ этого столѣтія, значитъ послѣ того какъ Николаевъ просуществовалъ всего лишь 30 съ небольшимъ лѣтъ. И это рѣшеніе соблюдалось до такой степени строго, что не только иностранныя суда ни въ какомъ случаѣ не могли войти въ Никол. портъ, но и пріѣздъ иностранца въ Николаевъ былъ обставленъ очень затруднительными условіями. {Арх. Полиц. Д. 1821 г.} Затѣмъ въ силу указа 20 ноября 1829 г. начались выселенія изъ Николаева евреевъ, которыхъ здѣсь съ самаго-же основанія города было много въ средѣ ремесленниковъ и торговцевъ и конкурренція которыхъ быстро осилила здѣсь торговлю грековъ, такъ что мѣстность, называвшаяся "Греческимъ базаромъ" (гдѣ теперь казначейство и зданіе Одесск. учетн. банка) была уже еврейскою. Распоряженіе о выселеніи евреевъ произвело для прочихъ купцовъ и ремесленниковъ сильную перемѣну обстоятельствъ. Цѣны на дома упали, на квартиры тоже. Домостроительство остановилось. Въ оставшихся лавкахъ и въ промышленныхъ заведеніяхъ христіанъ выручка усилилась, а съ этимъ и продажныя цѣны на товары въ лавкахъ стали подыматься. Дошло даже до стачекъ, что еще больше увеличило необыкновенную прибыльность лавочной и базарной торговли. {Дѣло Канц. Н. в. губ. 1838 г. No 262.} Многіе хлѣботорговцы бросили свои дѣла и пооткрывали лавки съ товарами. Губернатору Грайгу пришлось ходатайствовать о продленіи срока, назначеннаго для выселенія евреевъ, на что и послѣдовало Высочайшее соизволеніе и даже съ указаніемъ необходимости "производить это дѣло безъ потрясенія". {Тамъ же.} Такимъ образомъ окончательное исполненіе этого мѣропріятія состоялось только въ 1837 году, на четвертомъ году губернаторства адмирала Лазарева {Полн. Собр. закон. 1838 г.}. Однакоже, сдѣланное нарушеніе въ сложившемся строѣ экономическихъ условій николаевскаго общежитія еще долго давало себя чувствовать и адмиралъ Лазаревъ, хоть несравненно менѣе своего предмѣстника былъ склоненъ къ занятію интересами собственно города, но онъ повидимому сильно задумывался надъ изысканіемъ средства возвращенія жизни города къ нормальному ея теченію. И онъ нашелъ наконецъ необходимымъ увеличить численность оставшихся николаевскихъ купцовъ и ремесленниковъ. Для достиженія этой цѣли адмиралъ ходатайствовалъ о предоставленіи николаевскимъ купцамъ льготъ въ уплатѣ сборовъ за право торговли. Въ своей докладной запискѣ адмиралъ, свидѣтельствуя, что съ выселеніемъ евреевъ изъ Николаева и Севастополя торговля въ этихъ городахъ упала, просилъ о предоставленіи обоимъ городамъ тѣхъ-же льготъ, какими пользуются и "знатные торговые города: Одесса, Керчь, Таганрогъ и Ѳеодосія". Затѣмъ 7 января 1838г. именнымъ указомъ Государя Николая I было предоставлено николаевскимъ и севастопольскимъ купцамъ въ теченіе 16 лѣтъ платить за гильдейскія свидѣтельства половину слѣдуемаго, а купцовъ вновь поселяющихся въ Николаевѣ (и Севаст.) и выстраивающихъ дома указъ этотъ совсѣмъ освобождалъ на 3 года отъ всякихъ денежн. повинностей. Что же касается ремесленниковъ, то они были освобождены на 3 года отъ всякихъ натуральныхъ и денежн. повинностей въ пользу города. Кромѣ того, причислявшіеся къ николаевскому купечеству иногородніе купцы получали означенныя льготы даже и въ томъ случаѣ, если продолжали проживать въ другихъ городахъ. {Тамъ же.} Но не только эта послѣдняя, а и означенныя выше льготы, уменьшивъ доходъ казны и города, не породили замѣтнаго переселенія купцовъ и ремесленниковъ въ Николаевъ. Нѣтъ данныхъ утверждать, но можно думать, что это мѣропріятіе только побудило многихъ купцовъ окольныхъ городовъ, не трогаясь съ мѣста, перечислиться въ николаевское купечество. А купцы отдаленныхъ городовъ, надо думать, не поднимались и на это при тогдашнихъ путяхъ и средствахъ сообщенія. Не льготы, а превосходное географическое положеніе Николаева могло сдѣлать его даже очень важнымъ портовымъ городомъ, еслибъ съ одной стороны не лишали его свободы торговли, а съ другой стороны, еслибъ многими искусственными средствами до порто-франко включительно не создавались тогда громадные шансы Одесскаго порта. Русское купечество и въ настоящее время чрезвычайно туго развиваетъ въ себѣ духъ предпріимчивости и въ особенности по морской торговлѣ, а въ Одессѣ три четверти столѣтія даже названія улицъ надписывались латинскими буквами. Такъ было заглушено развитіе Николаевской торговли. А когда въ шестидесятыхъ годахъ сняли съ него всякіе запреты, то средоточіе капиталовъ въ Одессѣ уже слишкомъ было закрѣплено за нею. Въ Николаевѣ хлѣбная торговля сейчасъ же закипѣла, но -- за счетъ отсутствовавшихъ капиталистовъ. А до шестидесятыхъ годовъ николаевскій торгово-промышленный классъ почти исключительно тяготѣлъ къ подрядамъ и поставкамъ на адмиралтейство. Этого рода дѣла устанавливали норму интересовъ николаевскаго торгово-промышленнаго міра. Отсюда сложились и для хлѣбной николаевской торговли своеобразныя основанія, чрезвычайно умалившія хлѣбный раіонъ Николаева. При всей скудости слѣдовъ прошлаго, видимъ ясно, что сложившійся характеръ дѣятельности николаевскаго населенія держалъ околицу до шестидесятыхъ годовъ въ экономическомъ оцѣпененіи. Кругомъ земледѣліе велось почти что для удовлетворенія лишь первыхъ потребностей жизни земледѣльца. Предметомъ же торговли у при-николаевскаго сельскаго населенія были скотъ и шерсть. Но то и другое сбывалось не на николаевскомъ рынкѣ. Скотъ гнали въ Елисаветградъ, Вознесенскъ, а шерсть доставляли въ Херсонъ. Только послѣ Крымской войны -- съ наступленіемъ шестидесятыхъ годовъ, по почину Главнаго командира Черноморскаго флота, губернатора, Б. А. Фінъ-Глазенапа, могуче поддержаннаго покровительствомъ Его высочества великаго князя Константина Николаевича (о чемъ будетъ говориться ниже) городъ Николаевъ былъ избавленъ отъ созданной для него замкнутости; къ нему приплыли иностранные корабли; въ него прислали консуловъ, агентовъ, повѣренныхъ; въ немъ появились такіе-же, какъ и вездѣ торгово-промышленные люди; его жизнь потекла на такихъ-же какъ вездѣ основаніяхъ, а при томъ дѣятельность по подрядамъ и поставкамъ на адмиралтейство сократилась до небывалаго еще минимума и городъ -- возродился, какъ въ гражданскомъ, такъ и въ торговомъ значеніи, соотвѣтственно собравшимся общественнымъ силамъ, а также условіямъ своего географическаго положенія въ краѣ.
Екатерининское Городовое Положеніе имѣло въ виду главнымъ образомъ интересъ фиска,-- организацію раскладки и сбора государственныхъ повинностей; другая же сторона городскаго самоуправленія, касавшаяся интересовъ самаго города, была въ этомъ законодательномъ актѣ очень мало разработана и потому не представляла вѣрнаго залога преуспѣянія. Развитіе благоустройства города по прежнему оставалось въ полной зависимости отъ администраціи. И слишкомъ много надо было сочетанія благопріятныхъ обстоятельствъ въ личныхъ свойствахъ администраторовъ и общественныхъ представителей,-- въ ихъ отношеніяхъ къ городу, чтобы благоустройство Николаевѣ безостановочно подвигалось впередъ. Фалѣевъ, закладывая городъ, уже строилъ Адмиралтейскій соборъ и прекрасное двухъэтажное зданіе ратуши, въ которомъ помѣстились всѣ городовыя присутственныя мѣста, а въ одно-этажныхъ его крыльяхъ за колоннами -- лавки. Но не стало Фалѣева и -- это зданіе было отобрано у общества. Городскія присутственныя мѣста были перемѣщены на другой конецъ города, въ кой-какіе домишки. Въ 1810 году общество исходатайствовало разрѣшеніе и выстроило на средства своего капитала тотъ Городской Домъ, въ которомъ и по настоящее время помѣщаются городскія общественныя юрисдикціи. Очень полезное и довольно крупное сооруженіе представляетъ служащая до сихъ поръ, такъ называемая, городская канава. И достаточно взглянуть на топографію Николаева, чтобы признать, во-первыхъ, что безъ этой канавы городу пришлось бы разростаться только полосой на западъ и востокъ и, во-вторыхъ, что улучшить ее возможно только увеличеніемъ уклона, а это заставило бы направить канаву не къ берегу, а ко дну Буга, о чемъ въ прошломъ столѣтіи такимъ городамъ, какъ Николаевъ, нельзя было и думать. Но кто соорудилъ эту канаву? Даже и на этотъ вопросъ не отвѣчаетъ архивъ. Однако, именно потому и можно сказать, что канава задумана была и устроена администраціей,-- по всему вѣроятію, трудомъ арестантскимъ, или же еще при самомъ началѣ распоряженіемъ Фалѣева, который регулировалъ даже и теченіе Буга, ниже Николаева. Старая карта этого края, о которой уже упоминалось, показываетъ, что Бугъ, при впаденіи въ Днѣпровскій лиманъ, образовывалъ въ нѣкоторомъ родѣ дельту. Считать это невѣрностью карты нельзя, такъ какъ крупнѣйшіе изъ показанныхъ на ней острововъ обозначены названіями ихъ, а на двухъ даже показаны укрѣпленія. Послѣ-же Фалѣева ни при одномъ изъ распорядителей Николаевомъ не производилось никакихъ работъ въ руслѣ Буга, а сама-собой рѣка не могла собраться въ одно чистое и глубокое теперешнее русло. Филъевъ устраивалъ въ Николаевѣ и общественные колодцы; {"Путеводитель по Николаеву" Павловскаго и анонимная брошюра "Фалѣевъ".} построилъ и Ингульскій мостъ перешедшій въ вѣдомство адмиралтейства въ 1799 г. {Дѣло канц. н. воен. губерн. Арх. 1857 г. No 5359., 1830 г. No 309.}. "Переправа черезъ Бугъ" Фалѣевымъ была устроена ниже Николаева, у Богоявленска. Адмиралъ Мордвиновъ перенесъ ей къ Николаеву, въ "Лѣски",противъ сел. Коренихи, а въ концѣ сороковыхъ годовъ она была передана земству, которое перенесло ее еще выше,-- къ Спасску {" " " " " 1857 г. No 5359.}. Мѣста подъ дома, въ городѣ отводились сначала двоякимъ порядкомъ: служившимъ въ морскомъ вѣдомствѣ и семейнымъ солдатамъ -- ихъ начальствомъ съ разрѣшенія Главнаго командира, а вольнымъ людямъ -- Думой съ разрѣшенія губернатора {Отводные листы, имѣющіеся и по нынѣ въ обращеніи у домовладѣльцевъ.}. Но послѣ Высочайшаго утвержденія плана города въ 1836 г. 26 февраля, право отвода дворовыхъ мѣстъ было предоставлено исключительно Думѣ съ сохраненіемъ ея обязанности испрашивать каждый разъ разрѣшеніе губернатора {Дѣло канц. губерн. 1836 г. безъ No-ра.}. Улицы получили свои названія по проекту полиціи въ 1835 г., утвержденному согласіемъ губернатора, адмирала Лазарева {Тамъ-же.}. Названія эти были отмѣчены на Высочайше утвержденномъ планѣ города, который. въ пятидесятыхъ годахъ былъ для справки вытребованъ въ морское министерство, гдѣ и затерялся {Дѣло въ стр. отд. город. управы.}. Освѣщеніе улицъ фонарями началось въ 1823 году по предложенію Главнаго командира, адмирала Грейга. Въ адмиралтействѣ было сдѣлано 48 фонарей. Изъ нихъ 22 были поставлены на Адмиральской улицѣ, начиная отъ дворца и до штурманскаго училища, а 26 были поставлены по Соборной улицѣ,-- отъ Ингульскаго моста до Базарной площади. Фонари на Адмиральской улицѣ освѣщались на счетъ казны, а на Соборной -- на счетъ города, подъ надзоромъ полиціи. Въ то-же время адмиралъ Грейгъ поднялъ вопросъ о мостовыхъ и тротуарахъ. Онъ отнесъ на счетъ морскаго вѣдомства устройство тротуара и всякую заботу объ Адмиральской улицѣ, а благоустройство всѣхъ прочихъ возложилъ на обязанность Думы. Но Дума не смогла сладить съ жителями и потому было рѣшено ограничиться устройствомъ мостовой только на Соборной улицѣ отъ Ингульскаго моста до Базарной площади. Принужденіе къ этому домовладѣльцевъ производилось разными полицейскими мѣрами. Но обыватели, собравшись на сходъ, составили приговоръ, которымъ и выразили вопль своего отчаянія. Убѣдившись въ несостоятельности домовладѣльцевъ по осуществленію этого проекта, адмиралъ Грейгъ возложилъ на нихъ расходъ только на матерьялъ, а расходъ на работу отнесъ на счетъ казны. Тогда обыватели на новомъ сходѣ постановили приговоръ о переложеніи этой натуральной повинности въ денежную и о разверсткѣ ея между членами всего общества. Принимая во вниманіе, что мостовой будутъ пользоваться и служащіе въ морскомъ вѣдомствѣ, собраніе общества постановило привлечь и этихъ лицъ къ участью въ мостовой повинности. Но дворяне отозвались, что добровольно участвовать въ. уплатѣ мостоваго налога они не желаютъ, а принуждать ихъ къ тому нельзя. Послѣ этого адмиралъ Грейгъ во всѣхъ городскихъ дѣлахъ сталъ дѣйствовать безъ посредства Думы, своими ли чными распоряженіями, иногда лишь пользуясь средствами Городоваго комитета. И такъ какъ содержаніе лѣсковъ и спасска вызывало нѣкоторые денежные расходы, а городское общество уклонялось отъ нихъ, то адмиралъ исходатайствовалъ исключеніе изъ городской территоріи обѣихъ этихъ мѣстностей и онѣ перешли въ распоряженіе морскаго вѣдомства. Занявшись такимъ образомъ приведеніемъ въ порядокъ части города находившейся уже въ полномъ его распоряженіи, адмиралъ задумалъ провести воду изъ Спасска во дворецъ (потомъ -- изъ "сухаго фонтана") по Адмиральской улицѣ, а затѣмъ и въ другіе пункты города въ водоразборные колодцы и резервуары. Но при осуществленіи перваго и втораго проекта, оба оказались не исполнимыми, а потому были брошены. Удачно устроенъ (вѣрнѣе сказать, возстановленъ) былъ тогда только фонтанъ въ Спасскѣ, который и предоставилъ адмиралъ въ общее пользованіе. Точно также адмиралъ Грейгъ устроилъ и бульваръ у Ингула на счетъ морскаго вѣдомства, послѣ чего и это мѣсто было выключено изъ территоріи городскаго общества {Дѣло Канцеляріи Военнаго Губернатора 1826 г., NoNo 118 и 191.}. Вообще понятіе того времени о городскомъ обществѣ, отразившееся и въ Городовомъ Положеніи 1785 года, лишало это общество въ морскомъ городѣ серьезнаго значенія. Бѣдное мѣщанство и малочисленное не богатое купечество разселившееся по окраинамъ широко раскинутаго города морскихъ офицеровъ и чиновниковъ, служившихъ и отдыхавшихъ на пенсіи,-- дѣйствительно не въ состояніи было нести за всѣхъ тягло городскаго благоустройства.
Городовое Положеніе Александра II опредѣлило городское общество составомъ всего населенія, а въ составъ думы ввело 72 городскихъ представителя, которымъ и предоставило право полнаго самоуправленія. Къ тому же число жителей Николаева ко времени новаго Городоваго Положенія учетверилось, а средства города, возросли еще больше, такъ какъ онъ сталъ открытымъ коммерческимъ портомъ. И однакоже послѣ всей этой перемѣны онъ все-таки не былъ въ состояніи на собственныя средства мостить свои улицы. Поэтому ни малѣйшаго упрека не можетъ сдѣлать историкъ мѣщанству и купечеству Николаева двадцатыхъ годовъ за то, что оно какъ бы не соотвѣтствовало благимъ стремленіямъ адмирала Грейга. Мѣщанство и купечество того времени нашло въ своей средѣ Ивана Кустова и избрало его въ городскіе головы. Значитъ приходится признать, что оно сооотвѣтствовало прекраснымъ стремленіямъ адмирала Грейга. И можно быть увѣреннымъ, что Иванъ Кустовъ вмѣстѣ съ шестигласной думой собиралъ съ мѣщанъ и купцовъ на добро города все, что только они въ состояніи были дать на это. Адмиралъ Грейгъ любилъ Николаевъ. Онъ интересовался даже каждою мелочью общественной жизни. А онъ былъ умный, просвѣщенный, талантливый и добрый человѣкъ, слѣдовательно его нравственное вліяніе на Николаевское общество безъ сомнѣнія было очень велико, но о будущемъ собственно города адмиралъ, повидимому, не задумывался. Онъ заботился о потребностяхъ каждаго дня, день за днемъ, и готовъ былъ сдѣлать для каждаго просителя все, чѣмъ только могъ ему помочь. Но правовое и экономическое положенія города, чрезвычайно неблагопріятныя для развитія его средствъ, какъ-бы не замѣчались адмираломъ Грейгомъ. Впрочемъ, въ то время и въ особенности съ 1825 года высшее правительство все больше и больше проникалось желаніемъ дать Николаеву значеніе исключительно военно-морское. Слѣдовательно даже и невозможно было адмиралу Грейгу изъ за усиленія городскаго благоустройства идти въ своихъ ходатайствахъ въ разрѣзъ съ видами правительства. А собственно правовая сторона городскаго управленія и общественный строй населенія не составляли вопросовъ того времени. Наконецъ, адмиралъ Грейгъ-въ кругѣ главной своей дѣятельности, какъ начальникъ южныхъ морскихъ силъ государства, былъ слишкомъ занятъ, чтобы гораздо отдаваться интересамъ городишки, кое-какъ существовавшаго при адмиралтействѣ. Только этимъ и можно объяснить, почему при немъ, съ прекращеніемъ общественной дѣятельности Ивана Кустова, сейчасъ же умалилась забота губернатора объ интересахъ города, и до такой степени, что въ то самое время, когда по винѣ землемѣровъ Николаевъ лишился большей части своихъ земель, именно въ 1830 году, адмиралъ Грейгъ ходатайствовалъ непосредственно предъ Государемъ только о сложеніи съ Николаевскихъ обывателей недоимки и объ уменьшеніи для нихъ сбора съ гильдейскихъ свидѣтельствъ. Конечно, это ходатайство, какъ касавшееся личнаго интереса почти каждаго обывателя, вызвало съ ихъ стороны восторженно-благодарное отношеніе къ любимому градоправителю. И они тоже совсѣмъ упустили изъ виду дѣло городской земли. Въ адресѣ, преподнесенномъ тогда адмиралу Грейгу, городское общество въ заключеніе высказало слѣдующее:
"А дабы дѣянія высокочтимаго начальника, пекущагося неусыпно въ пользу блага Государственнаго о счастіи предводимаго и покровительствуемаго имъ сословія преимущественно отличить, дерзаемъ оное въ семъ усерднѣйшемъ приношеніи своемъ изобразить въ подробности всѣ благодѣянія Вашимъ Высокопревосходительствомъ ему дарованныя:
1) Значительное умноженіе городскихъ доходовъ и выгодъ благоразумнымъ распоряженіемъ Вашимъ изъ источниковъ промышленности.
2) Устроеніе коммерческихъ въ Николаевѣ пристаней для приточной и отпускной торговли.
3) Устроеніе тротуаровъ съ аллеями для исправленія улицъ, служащее украшеніемъ городу и облегченіемъ пѣшеходамъ.
4) Усерднѣйшее стараніе о проведеніи внутрь города воды, доселѣ съ затруднительностью добываемой.
5) Испрошеніе дарованной отъ Его Императорскаго Величества откупной питейной суммы, которою до прибытія Вашего Высокопревосходительства городъ не имѣлъ надежды воспользоваться. Нынѣ-же возвращается оная въ распоряженіе его съ надлежащими процентами. Каковое исходатайствованіе сопряжено съ пользою всѣхъ гражданъ, а наипаче для коммерціи городской, которая восчувствуетъ вскорѣ несомнительныя свои выгоды, получая подъ установленныя законныя обезпеченія и за умѣренные проценты благовременныя пособія и прибыли отъ скоротечныхъ оборотовъ торговыхъ, черезъ что трудолюбіе ея поощрится. Городъ распространившійся въ бытность Вашу, вяще увеличится, и благодарные вздохи бѣдныхъ отозвутся изъ сердецъ ихъ.
6) Освобожденіе жителей города отъ военнаго постоя. Сія неизгладимая изъ благодарной памяти статья благотворительности Вашего Высокопревосходительства сохранитъ спокойствіе всякаго хозяина, каждой сирой вдовы и дѣтей ихъ, сберегая состояніе всеобщее и частное, такъ что ничѣмъ-бы не могло оно вознаградиться.
7) Отеческое, попеченіе Ваше о устроеніи народной ландкастерской школы для наученія и образованія въ вѣрѣ и въ нравственности дѣтей нашихъ.
Всѣ сіи и другія неисчислимыя благодѣянія Вашего Высокопревосходительства, впечатлѣваясь глубоко въ душахъ и сердцахъ искренно высокопочитаемаго и любящаго васъ сословія города Николаева, перейдутъ къ потомкамъ нашимъ, а насъ заставляютъ каждаго возсылать къ Всевышнему провидѣнію теплѣйшія моленія о благоденствіи Вашемъ" {Дѣло канц. н. воен. губер. 1822 г. Арх. No 155..}.
Въ 1833 году адмирала Грейга замѣнилъ въ Николаевѣ вице-адмиралъ Лазаревъ, который собственно на интересъ дѣла благоустройства города, кажется, усвоилъ взглядъ своего предмѣстника, но шелъ въ этомъ къ цѣли, совсѣмъ оставляя въ сторонѣ общественное управленіе. Михаилъ Петровичъ Лазаревъ даже почти не имѣлъ переписки съ Думой. Все, что находилъ онъ нужнымъ устроить въ городѣ, устраивалъ чрезъ своихъ подчиненныхъ на счетъ казны, а затѣмъ уже приказывалъ Думѣ внести расходъ въ размѣрѣ, какой считалъ справедливымъ возложить на городское общество. Такъ, былъ устроенъ и вымощенъ спускъ къ Ингульскому мосту. А спускъ къ переправѣ черезъ Бугъ адмиралъ устроилъ исключительно на счетъ сбора, взымавшагося за пользованіе водой изъ. Спасскаго бассейна. Впрочемъ это сооруженіе, по передачѣ его на другой годъ въ вѣденіе города, общественному управленію пришлось передѣлать все наново. Вообще адмиралъ Лазаревъ къ городскимъ общественнымъ учрежденіямъ относился, кажется, съ недовѣріемъ и особенно холодно. Кромѣ этихъ маленькихъ дѣлъ по городскому благоустройству, ни на что больше нельзя указать въ области управленія Николаевомъ ни въ тридцатыхъ, ни въ сороковыхъ, ни въ пятидесятыхъ годахъ -- вплоть до назначенія николаевскимъ губернаторомъ въ 1860 году генералъ-адъютанта Богдана Александровича Фонъ-Глазенапа.
До какой степени мало было въ Николаевѣ данныхъ благопріятствующихъ развитію городскаго благоустройства, т. е. до какой степени все время николаевское городское общество было бѣдно, наилучше видно изъ слѣдующаго. Трудно найти въ Россіи городъ равный съ Николаевомъ по населенію, въ которомъ-бы было такъ-же мало церквей и въ которомъ-бы церкви были такъ-же убоги. Въ настоящее время жителей въ Николаевѣ до 80 тысячъ, а церквей общественныхъ православныхъ 8, католическая 1 и лютеранская 1, домовыхъ православныхъ церквей 3, молитвенныхъ домовъ православныхъ 5 и часовня 1. Затѣмъ еврейскихъ синагогъ 2 и молитвенныхъ домовъ 5. Наконецъ магометанская мечеть 1. Всего мѣстъ для общихъ молитвъ 27. Значитъ 1 на 3,370 чел.
Губернаторствованіе адмирала Лазарева (1833--1851) завершило первую половину столѣтняго существованія Николаева и захватило первое десятилѣтіе другой половины. Изъ настоящаго бѣглаго очерка всего этого шестидесятилѣтняго прошлаго жизни города, можно прійдти къ слѣдующему выводу.
Въ царствованіе Екатерины II, по мысли знаменитаго князя Потемкина, былъ основанъ при устьѣ Ингула городъ Николаевъ въ видахъ исключительно военно-морскихъ интересовъ государства. Строилъ этотъ городъ простой русскій человѣкъ, Фалѣевъ,-- разумно, честно, усердно, вполнѣ соотвѣтственно указанной ему цѣли, при чемъ не упускалъ онъ изъ виду и интересовъ закладывавшагося городскаго общества,-- ни религіозныхъ, ни гражданскихъ, ни экономическихъ. Потомъ, послѣ непродолжительнаго промежутка времени, началъ устраивать этотъ городъ и его гражданственность высокопросвѣщенный французъ, отдавшійся службѣ нашему Государю и государству, маркизъ де-Траверзе. Онъ успѣлъ провести законодательнымъ порядкомъ право города на земельный надѣлъ въ 40 тысячъ слишкомъ десятинъ и пожалованіе городу капитала въ 260 тысачь рублей, при чемъ намѣтилъ обществу программу дальнѣйшаго устройства города Затѣмъ, еще спустя десятокъ лѣтъ, когда созданная въ Николаевѣ военно-морская сила Россіи уже представляла могущественный, покрытый славою, Черноморскій флотъ, находившійся подъ командой боеваго авторитетнѣйшаго адмирала Грейга, городъ, уже заглохнувшій, обрѣлъ въ этомъ адмиралѣ своего добродушнѣйшаго покровителя. Въ тоже время купецъ Иванъ Кустовъ неусыпной, настойчивой, прекрасной дѣятельностью старался возстановить преуспѣяніе городскаго общественнаго хозяйства и умственнаго развитія. Въ теченіе шестилѣтней своей службы въ должности городскаго головы, успѣлъ онъ основать въ городѣ три дѣла первостепенной важности: школу, коммерческую пристань и кредитное учрежденіе.-- И еслибъ въ городскомъ обществѣ было тогда побольше Кустовыхъ, или по крайней мѣрѣ нашедшійся одинъ дѣйствовалъ дольше, то подъ покровительствомъ свѣтлой и сильной личности губернатора Грейга, юридическое право города на 40 тысячъ десятинъ земли, вытекавшее изъ закона имперіи, подтвержденнаго особымъ Высочайшимъ повелѣніемъ Государя, было бы безъ сомнѣнія осуществлено всецѣло. А это дало бы Николаеву прекрасный фондъ для развитія у себя благоустройства и производства. Между тѣмъ, лишенный болѣе половины своего земельнаго надѣла и замкнутый въ кругъ интересовъ военно-морскаго поселенія, онъ переживалъ годъ за годомъ въ полной неподвижности своего быта, существуя только отъ адмиралтейства и отъ корпуса флотскихъ офицеровъ.
Седьмой десятокъ существованія Николаева, съ 1850 по 1860 годъ, не оставилъ по себѣ уже никакихъ слѣдовъ чьей бы то ни было горячей дѣятельности въ городѣ на пользу его благоустройства. Все, что стоитъ сказать про этотъ періодъ прошлаго Николаева, будетъ касаться только Крымской войны. Такъ какъ первоначальный театръ войны 1853--56 гг. былъ за Дунаемъ, то на выручку къ Севастополю вся наша армія отъ Дуная и ратники нѣкоторыхъ губерній съ сѣвера спѣшили въ Крымъ чрезъ Николаевъ. Во время этого перехода громадныхъ вооруженныхъ силъ страны, всѣ дома въ Николаевѣ постоянно были биткомъ набиты солдатами и ратниками. Изъ Крыма раненыхъ доставляли въ ближайшіе города. Такимъ образомъ свозились они въ Николаевъ. Каждый отрядъ, проходя чрезъ Николаевъ, оставлялъ въ немъ своихъ больныхъ. Слѣдовательно здѣсь пришлось тогда образовать и лазаретъ на 15,000 кроватей. Подходящаго зданія для него не находилось и потому тысячи больныхъ лѣчились и умирали въ разныхъ мѣстахъ города, размѣщенные, что называется, по мѣрѣ возможности. Смертность между больными была, разумѣется, ужасная. Тифъ свирѣпствовалъ немилосердно. Какъ на поляхъ сраженія, хоронили тутъ мертвыхъ въ общія могилы. Неустроенный, бѣдный, заглохшій городъ выносилъ все это честно и дружно. А когда у Очакова показался непріятель, начальство, потерявшее уже вѣру въ существовавшую организацію оборонительныхъ средствъ, стало ждать нападенія и на Николаевъ. Городское общество не разбѣжалось. Вѣрное народнымъ преданіямъ, оно выказало готовность отстаивать передъ непріятелемъ свой бѣдный, служилый городъ, состоящій на половину изъ хатъ съ камышевыми крышами. И такъ какъ въ тѣ времена ни въ какомъ случаѣ ни народу, ни обществу не предоставлялось самостоятельности рѣшенія по какому бы то ни было вопросу общаго интереса, то самую идею защиты Николаева стрѣлками изъ за каменной стѣнки историкъ обязанъ отнести всецѣло къ изобрѣтательности и сообразительности."тогдашнихъ распорядителей. Про городское же общество историкъ долженъ сказать только то, что оно готовилось и къ этому невозможному способу борьбы на смерть, за національную честь своего города. Оно ассигновало 7,000 руб. на возстановленіе городской стѣнки со стороны степи и на пробитіе въ ней амбразуръ для ружей. Руководство этимъ ненужнымъ дѣломъ возложено было на полиціймейстера, послѣ чего граждане по наряду выходили вмѣстѣ съ солдатами на работу и исполняли ее, какъ требовалось. Но вотъ кончилось тревожное время Крымской войны. За все это время никто ни разу не выстрѣлилъ въ Николаевъ. Его дома и хаты стояли невредимы. А потому Россія не считала его ни разрушеннымъ ни даже пострадавшимъ. Между тѣмъ въ этомъ Городѣ 3/4 населенія принадлежало къ средѣ морскаго вѣдомства. Въ этой части населенія такъ же, какъ и въ Севастополѣ, масса семействъ морскихъ офицеровъ и матросовъ оплакивала смерть своихъ мужей, братьевъ и сыновей, легшихъ костьми на севастопольскихъ бастіонахъ. А самая жизнь города уже совсѣмъ, какъ севастопольская, была разбита для всего населенія. Многимъ цѣлость, невредимость ихъ домовъ только мѣшала пріискать себѣ новый родъ жизни гдѣ нибудь въ другомъ мѣстѣ. Въ войнѣ погибъ черноморскій флотъ. Его адмиралтейство прекратило свое дѣйствіе. А Николаевъ, какъ сказано, давно уже жилъ отъ адмиралтейства да корпуса морскихъ офицеровъ и чиновниковъ. Такимъ образомъ съ окончаніемъ войны для Николаева наступило самое критическое время. Никакихъ подрядчиковъ, ни поставщиковъ, ни мастеровъ, ни даже чернорабочихъ уже не нужно было начальству.
Чѣмъ-же жить? Вотъ вопросъ ставшій тогда въ Николаевѣ единственной темой для мышленія жителей. Рабочій людъ, какъ бѣднѣйшая среда, не могъ долго задумываться и потому сталъ расходиться стороны. Наиболѣе обстоятельные подрядчики и поставщики одинъ за другимъ выѣзжали изъ города. Многіе изъ моряковъ, перешли въ балтійскій флотъ. Оставшіеся въ Николаевѣ низвели свою дѣятельность на безцѣльное и безсодержательное существованіе изо-дня въ день. Въ опустѣвшемъ, обезлюдѣвшемъ городѣ жизнь совсѣмъ остановилась, не предъявляла уже никакихъ запросовъ. Между тѣмъ на окраинахъ города безработица болѣе и болѣе деморализировала населеніе. И это печальное положеніе вещей дошло до того, что по заходѣ солнца въ Николаевѣ стало опасно выходить изъ дому. Число уголовныхъ дѣлъ по Николаеву стало превосходить число ихъ по нѣсколькимъ уѣздамъ Это несчастіе вскорѣ до такой степени укоренилось, что долго давало себя чувствовать даже и по совершенномъ устраненіи причины. Много лѣтъ спустя, когда городъ совсѣмъ уже возродился, его управленіе, ходатайствуя объ открытіи въ Николаевѣ отдѣленія окружнаго суда, указало на ужасную статистику уголовныхъ дѣлъ по Николаеву {Все это еще въ памяти живыхъ свидѣтелей. Документы -- въ архивѣ городской управы.}.
Cъ наступленіемъ шестидесятыхъ годовъ, т. е. восьмаго десятилѣтія существованія Николаева, весь строй, весь смыслъ жизни этого города сталъ совершенно измѣняться.. Новый губернаторъ, генералъ-адъютантъ, адмиралъ фонъ Глазенапъ, зачалъ новую жизнь города. Если благодѣтельное Городовое Положеніе Императора Александра II, введенное въ Николаевѣ двѣнадцать лѣтъ позднѣе, не показалось цѣлымъ переворотомъ, то это только потому, что въ сущности реформа началась въ Николаевѣ 12 лѣтъ раньше, именно: дѣятельностью предвѣстника ея, Богдана Александровича Глазенапа. Но прежде чѣмъ говорить объ этомъ замѣчательномъ періодѣ жизни Николаева, необходимо хоть въ главныхъ чертахъ представить Николаевъ 1860 года {Дѣло Канц. воен. губ. 1860 г. No 8184. (7238).}. Въ немъ было домовъ 5,151 (не считая казенныхъ). Это число раздѣлялось между домовладѣльцами такъ:
Военно-морскимъ офицерамъ и чиновникамъ, состоявшимъ на службѣ и отставнымъ, принадлежало -- 973 дома.
Нижнимъ чинамъ того-же вѣдомства, служившимъ и отставнымъ -- 3016 "
Священникамъ -- 12 "
Купцамъ -- 343 "
Мѣщанамъ -- 717 "
Иностранцамъ -- 33 "
Въ первыя двѣ категоріи домовладѣльцевъ вошли и не принадлежавшія къ морскому вѣдомству, но ихъ число навѣрное было ничтожно и потому нѣтъ надобности стараться о выдѣленіи ихъ въ особыя категоріи. Во всякомъ случаѣ 77,4% всего числа домовъ принадлежали лицамъ, которыя, какъ не причисленныя ни къ купеческому, ни къ мѣщанскому сословіямъ, не входили въ составъ городскаго общества. Права голоса на городскихъ выборахъ они не имѣли и никакихъ повинностей не несли.
Жителей мужскаго пола было -- 22,080
" женскаго " " -- 15,510
Всего 37,590
Въ этомъ числѣ 24,080, слѣдовательно 71,2% составляли лица, принадлежавшія къ военно-морской средѣ.
Обороты по хлѣбной торговли доходили до 1,700,000 руб. Хлѣбъ скупался съ возовъ на мѣстныхъ базарахъ. Частью доставлялся партіями прямо въ магазины. Онъ шелъ на мѣстное потребленіе, а частью отправлялся на каботажкахъ въ Одессу.
Торговля бакалейная, мануфактурная и желѣзными товарами -- до 1,200,000 р.
Лѣсная -- до 600,000 "
Торговля скотомъ -- до 600,000 "
Смѣта городскихъ доходовъ и расходовъ въ 1860 г. представляла слѣдующія цифры:
Съ земли -- 4,376 руб.
" торговыхъ площадей -- 5,421 "
" городскихъ зданій -- 4,675 "
" съ воды спасскаго бассейна -- 1,105 "
" торговыхъ документовъ, трактировъ и съ протестовъ векселей -- 7,863 "
" откупа -- 1,911 "
Случайные доходы -- 749 "
Итого 26,100 "
Жалованье служащимъ въ думѣ, магистратѣ, сиротскомъ и словесномъ судахъ и въ квартирной коммисіи -- 5,180 руб.
Содержаніе полиціи -- 9,683 "
" пожарной команды -- 3,022 "
Содержаніе канцеляріи губернатора -- 5,493 руб.
Пенсіи -- 199 "
Ремонтъ городскихъ зданій, отопленіе, освѣщеніе и очистка 2,175"
Содержаніе больницы и богодѣльни 1,360"
Экстраординарные расходы 1,044"
Итого 28,146 "
Дефицитъ въ этомъ году не былъ фактомъ случайнымъ, напротивъ, въ тѣ времена уже иначе и не сводился счетъ городской кассы. Это обстоятельство отчасти затушовывалось съ помощью Городоваго комитета, а также маскировалось самымъ отсутствіемъ правильнаго счетоводства.
Представляемыя данныя состоянія Николаева въ 1860 году достаточно ясно свидѣтельствуютъ, что въ то время трудно было даже думать о благоустройствѣ города.
Слѣдуетъ прибавить, что трехъ-классное уѣздное училище содержалось изъ доходовъ Городоваго комитета, а "ландкастерскій классъ" при этомъ училищѣ -- купечествомъ посредствомъ простой раскладки.
По закону, право голоса въ дѣлахъ города имѣли тогда 39 почетныхъ гражданъ, 254 купца и 3877 мѣщанъ. Но на дѣлѣ было иначе. По установившемуся обычаю, для избранія городскаго головы, шести гласныхъ думы и прочихъ должностныхъ лицъ городскаго управленія, избирательное собраніе составлялось слѣдующимъ образомъ. Дума "обще съ магистратомъ", при участіи мѣщанскаго старосты, открывала соединенное присутствіе и рѣшала вопросъ: кого изъ обывателей допустить къ участію въ выборахъ? Это нарушеніе кореннаго закона дѣлалось потому, что всѣ общественные дѣятели находили затруднительнымъ предоставлять являться на выборы и на обсужденіе городскихъ интересовъ всѣмъ имѣющимъ на то право по закону, значитъ тысячамъ гражданъ. И вотъ, обыкновенно въ соединенномъ присутствіи совершенно произвольно рѣшалось пригласить 100 купцовъ и 100 мѣщанъ, при чемъ и намѣчалось кого именно -- изъ тѣхъ и другихъ. И такое сокращенное и подобранное городское общество избирало на три года: городскаго голову, бургомистровъ и ратмановъ въ магистратъ, шестерыхъ гласныхъ думы, ратмановъ въ полицейское управленіе, оцѣнщиковъ недвижимаго имущества, депутатовъ въ ревизіонную коммисію, попечителя больницы, словесныхъ судей и депутатовъ въ квартирную коммисію. Кромѣ того, одни купцы особо избирали тоже на три года: членовъ Городоваго комитета и торговыхъ депутатовъ. А одни мѣщане -- мѣщанскаго старосту, рекрутскихъ старостъ и десятскихъ. Затѣмъ въ вѣденіи Городовой думы состояла еще ремесленная управа. Эта сама избирала своихъ должностныхъ лицъ. Въ сиротскій судъ члены избирались каждымъ сословіемъ отдѣльно. Городской голова предсѣдательствовалъ во всѣхъ сословныхъ и всесословныхъ учрежденіяхъ.
Никто изъ служившихъ по выборамъ, за исключеніемъ ремесленной управы, никакого жалованья не получалъ. Все это служило только изъ чести и преданности интересамъ города. А по закону никто изъ выбранныхъ даже не имѣлъ права отказаться отъ указанной ему службы, если не имѣлъ къ тому уважительныхъ причинъ.
Постановленія избирательныхъ собраній городскаго общества были обязательны для думы, но этотъ законъ не имѣлъ серьезнаго значенія вслѣдствіе практиковавшагося способа составленія избирательныхъ собраній.
Вотъ въ какомъ состояніи былъ Николаевъ, когда губернаторомъ его назначенъ былъ генералъ-адъютантъ, адмиралъ Глазенапъ.
Новый губернаторъ началъ съ того, что выяснилъ себѣ состояніе города. Для этого онъ образовалъ небывалую, невиданную коммисію по принципу всесословности. Въ эту коммисію вошли и дворяне, и купцы, и мѣщане, и ремесленники, и военные, и гражданскіе чины. Предсѣдателемъ ея былъ назначенъ адмиралъ Юхаринъ. И никогда еще въ Николаевѣ никакое учрежденіе не работало такъ разумно и горячо, какъ эта "Юхаринская" коммисія. Изслѣдовавъ положеніе вещей за прошлое и настоящее время, коммисія составила замѣчательный докладъ, въ которомъ изложила и свой проектъ необходимаго переустройства городскаго управленія. Но не пришлось адмиралу Глазенапу осуществлять этого проекта, потому что въ то время правительство уже вырабатывало новое Городовое Положеніе для всей имперіи. Однако же, самое составленіе въ Николаевѣ проекта реформы, разбудило въ городѣ умы, зародило совсѣмъ новое настроеніе общества. Въ это же самое время Богданъ Александровичъ Глазенапъ частными бесѣдами въ городѣ и формальными представленіями правительству разомъ поднялъ слѣдующіе вопросы: объ открытіи иностраннымъ судамъ доступа въ Николаевъ, т. е. объ окончательномъ открытіи николаевскаго коммерческаго порта; о постройкѣ къ Николаеву желѣзной дороги; объ открытіи въ городѣ всѣхъ необходимыхъ учебныхъ заведеній: школъ грамотности, ремесленнаго училища, гимназіи мужской и женской и университета.
Населеніе Николаева, изнывавшее въ своемъ неустройствѣ, разстройствѣ, а главное: въ своемъ существованіи ни для чего уже не нужномъ, вдругъ стало призываться авторитетною властью и для всѣхъ любезною личностью къ полной жизни самостоятельнаго общества, къ жизни, которая бы текла въ связи съ интересами всего края, соотвѣтственно требованіямъ времени,-- во благо собственное и всей страны. Супруга этого губернатора, вносила и съ своей стороны въ николаевское общество прекрасную свѣтлую струю живой жизни. Эмилія Антоновна Глазенапъ посвятилась основанію въ Николаевѣ общественной благотворительности. Такимъ образомъ зачалась въ этомъ городѣ совсѣмъ новая жизнь, при чемъ на всякій призывъ достойнѣйшихъ представителей славной эпохи дружно откликались лучшіе люди всѣхъ слоевъ николаевскаго общества. Бѣдный, несчастный, совсѣмъ уже замиравшій городъ, обходившійся однимъ уѣзднымъ училищемъ и однимъ дѣвичьимъ приходскимъ, развивавшій въ своей жизни только уголовщину, выявилъ оживленную дѣятельность лучшей среды и сталъ строить свою гражданственность, свою общественную личность на новыхъ началахъ: на началахъ самостоятельнаго города, живущаго общею жизнью страны.
Изъ всей программы удовлетворенія нуждъ Николаева адмираломъ Глазенапомъ, прежде всего осуществлено было, въ 1862 году, открытіе коммерческаго порта и въ 63 -- мужской гимназіи. Затѣмъ въ разныхъ частяхъ города стали открываться школы грамотности: явилось ихъ пять, шесть, десять, пятнадцать! Число этихъ школъ дошло было до 19. Во всемъ краѣ ни въ одномъ городѣ равномъ но населенію нѣтъ и теперь такого числа первоначальныхъ школъ. Явился тогда въ Николаевѣ и пріютъ благотворительнаго общества,-- для убогихъ, престарѣлыхъ и найденышей. Это учрежденіе тоже вскорѣ превзошло своимъ устройствомъ и значеніемъ почти всѣ ему подобные въ цѣломъ краѣ. Съ. каждымъ годомъ Николаевъ, не измѣняя своего облика, т. е. оставаясь безъ мостовыхъ и съ массою камышевыхъ крышъ, сталъ болѣе и болѣе измѣняться въ своемъ внутреннемъ содержаніи.
Изъ всего того, что было намѣчено въ программѣ адмирала Глазенапа и что удалось осуществить, позднѣйшимъ дѣломъ вышла желѣзная дорога.
Но какъ трудно, какъ тяжело давалось адмиралу Глазенапу осуществленіе того, что зависѣло не отъ него и не отъ общества. Его ходатайство объ открытіи для иностранныхъ судовъ Николаевскаго коммерческаго порта встрѣтило въ министерствахъ традиціонное предубѣжденіе противъ. полезности такого преобразованія. Министерство финансовъ въ отзывѣ отъ 23 ноября 1860 г., высказавшись противъ ходатайства Николаевскаго губернатора, запросило мнѣнія о томъ министерства иностранныхъ дѣлъ. Послѣднее отвѣтило такъ:
"До тѣхъ поръ, пока на Россіи лежитъ обязанность допускать въ порты свои по берегамъ Чернаго моря иностранныхъ консуловъ, желательно, чтобы наше правительство, по собственному побужденію, не размножало таковыхъ мѣстностей, и что это соображеніе можетъ быть подчинено лишь положительному убѣжденію, что при открытіи Николаевскаго порта произойдутъ особенно-значительныя выгоды для нашей торговли" {Дѣло Канцеляріи Николаевскаго Военнаго Губернатора 1862 г. No 8762.}.
Съ своей же стороны министерство финансовъ высказало, "что торговля при Николаевскомъ портѣ всегда производилась въ самомъ незначительномъ размѣрѣ, такъ что таможенные сборы Николаевской заставы, въ десятилѣтіе 1849--59 гг. составляли въ средней сложности лишь 75 руб. въ годъ. Такимъ образомъ закрытіе собственно Николаевскаго порта для иностранныхъ судовъ не представляло особенной важности въ торговомъ отношеніи Но такъ какъ закрытіе лимановъ для иностранныхъ судовъ "чрезвычайно стѣсняетъ отпускную торговлю", то министерство финансовъ, по соглашенію съ морскимъ и иностранныхъ дѣлъ, высказало, что "для оживленія нашей отпускной торговли въ лиманахъ необходимо открыть для иностранныхъ судовъ портъ Херсонскій, а затѣмъ въ Николаевѣ учредить таможенную заставу для каботажныхъ судовъ и для надзора за иностранными судами, чтобы они не завозили контрабанду въ Николаевъ" {Тамъ-же.}.
Такимъ образомъ три министерства были противъ удовлетворенія ходатайства адмирала Глазенапа. Но въ тоже время управляющій морскимъ, адмиралъ Краббе, во исполненіе порученія великаго князя Константина Николаевича, предложилъ адмиралу Глазенапу представить Его высочеству непосредственно объясненіе по этому ходатайству за Николаевъ. Разумѣется, тутъ уже чувствовалось расположеніе великаго князя къ Николаеву. Но что же могъ адмиралъ Глазенапъ представить новаго, неотразимаго, противъ высказаннаго министерствами? Однако же, надо думать, что адмиралъ съ достаточною убѣдительностью изложилъ Его высочеству свои апріорическія, умозрительныя доводы, потому что чрезъ годъ съ небольшимъ, когда Богданъ Александровичъ находился въ Петербургѣ, а именно 17 апрѣля 1862 года была получена отъ него въ Николаевѣ слѣдующая телеграмма на имя исправляющаго должность губернатора: "Генералъ-адмиралъ приказалъ сообщить телеграммой, что 10 апрѣля состоялось Высочайшее повелѣніе открыть Николаевскій портъ съ 1-го іюля сего года для иностранныхъ судовъ и учредить въ немъ таможню перваго класса. Объявите думѣ" {Тамъ-же.}. Послѣдніе два слова этой телеграммы заключали въ себѣ не обычное распоряженіе, а то чувство, которымъ достойнѣйшій Богданъ Александровичъ былъ проникнутъ въ теченіе всей своей губернаторской дѣятельности.
Какъ однако ошибочно смотрѣли тогда въ означенныхъ министерствахъ на значеніе Николаева для интересовъ страны. Съ окончательнымъ открытіемъ этого коммерческаго порта, онъ вскорѣ сталъ третьимъ въ Имперіи по размѣру вывозной торговли.
Открытіе въ Николаевѣ порта совпало съ великой крестьянской реформой, съ возстановленіемъ свободнаго труда въ этихъ черноземныхъ степяхъ нашего юга. Прошелъ годъ, другой, третій и эти степи завалили Николаевъ хлѣбомъ. Городъ состоявшій такъ долго на послугахъ у своего адмиралтейства, разомъ и уже на вѣки вошелъ въ неразрывную связь съ обширною землей, орошаемою Бугомъ, Ингуломъ, Висунью, Ингульцемъ и даже Днѣпромъ. Такимъ образомъ городъ, бывшій уже лишнимъ, никому не нужнымъ, сталъ споспѣшествовать развитію благосостоянія своихъ земскихъ людей, сталъ посредникомъ между ними и разными странами Европы. Николаевъ сталъ тою общественною личностью, исторія которой уже составляетъ отдѣлъ въ исторіи народа Нравственные, гражданскіе и экономическіе интересы Николаева стали уже общими русскими интересами. Его церковь, школа, больница, театръ, газета, желѣзная дорога, радость, несчастье -- все это несомнѣнно имѣетъ уже большее или меньшее вліяніе на жизнь тяготѣющаго къ нему населенія. Теперь государство, дѣлая что нибудь для Николаева, не ему это дѣлаетъ, а краю. Николаевъ -- это уже извѣстный центръ.
Осуществленіе проэкта желѣзной дороги къ Николаеву еще труднѣе давалось адмиралу Глазенапу, такъ какъ по вопросу направленія рельсоваго пути всегда сталкиваются самыя разнородныя мнѣнія и интересы.
Въ 1867 году уже существовала желѣзная дорога между Кременчугомъ и Елисаветградомъ. Нѣкоторые иностранные капиталисты предложили земству Херсонской губерніи хлопотать о проведеніи линіи отъ станціи Знаменки къ Бериславу съ вѣтвями на Николаевъ и Херсонъ. При этомъ требовалось испрошеніе гарантіи пятипроцентнаго дохода съ капитала въ 15,780,000 руб. Николаевскіе земскіе гласные, возвратясь изъ Херсона (съ земскаго собранія), внесли этотъ желѣзно-дорожный проектъ въ свою думу. Дореформенная шестигласная дума въ то время стояла уже несравненно ниже общественнаго настроенія. Она, можно сказать, находилась даже совсѣмъ внѣ общаго движенія, поэтому и встрѣтила внесенный къ ней проэктъ, какъ предметъ ее не касавшійся. Тогда "жители города", вдохновляемые губернаторомъ, сами составили и подали три докладныя записки: 1) На имя Его высочества великаго князя Константина Николаевича, 2) на имя министра путей сообщенія и 3) на имя генералъ-губернатора. Въ этихъ запискахъ николаевскіе "жители" поддерживали ходатайство губернскаго земскаго собранія, а собственно за Николаевъ просили о соединеніи его такъ или иначе съ общею желѣзнодорожною сѣтью {Источниками всего этого сказанія служатъ документы, приложенные къ дѣлу Канцеляріи Ник. воен. губерн. 1868 г. No 1742.}.
Министерство путей сообщенія нашло ходатайство жителей города Николаева не подлежащимъ удовлетворенію, при чемъ высказало, что Кременчуго-Николаевская {Кременчуго-Знаменская уже существовала.} желѣзная дорога не вошла въ число Высочайше утвержденныхъ 23 апрѣля 1866 года первостепенныхъ линій желѣзныхъ дорогъ, на которыя должны быть обращены преимущественно всѣ имѣющіяся въ распоряженіи правительства денежныя средства".
Ссылка николаевцевъ на то, что вывозъ хлѣба у нихъ достигъ уже милліона четвертей, не только не вышла убѣдительною, но даже послужила въ глазахъ министерства доводомъ не основательности ходатайства. "Судя по этому количеству, говорилось въ отзывѣ министерства,-- сумма валоваго сбора Кременчуго-Николаевской дороги, считая за 10 милліоновъ пудовъ по 2 1/2 коп., за 100 верстъ пути составила бы только 500 тысячъ рублей, изъ коихъ не менѣе половины потребовалось бы на расходы эксплуатаціи и затѣмъ чистый доходъ не превысилъ бы 25 тысячъ рублей въ годъ. Между тѣмъ сумма испрашиваемой херсонскимъ земствомъ пятипроцентной гарантіи съ капитала 15,780,000 р. {Выше значится о какой сѣти путей, ходатайствовало Херсон. земство.} составляетъ 810 тыс. р. и такимъ образомъ правительству пришлось бы ежегодно приплачивать по этой гарантіи не менѣе 560 тысячъ рублей.
Но общество, подбодренное адмираломъ Глазенапомъ, продолжало устраивать то сходъ купцовъ, то сходъ мѣщанъ для обсужденія вопроса о желѣзной дорогѣ. Мало по малу въ городѣ всѣ прониклись мнѣніемъ своего губернатора, что Николаевъ въ этомъ дѣлѣ можетъ держаться земства, пока вполнѣ не выяснится воззрѣніе правительства на вопросъ! И если только окажется, что проектъ земства не осуществимъ, то Николаеву сейчасъ же слѣдуетъ выдѣлиться и ходатайствовать только о своей маленькой линіи Знаменко-Николаевской, для которой милліонъ четвертей груза на первое время предостаточенъ. Между прочимъ на новое земское собраніе съ гласными города поѣхалъ и адмиралъ Глазенапъ. Въ Херсонѣ онъ принималъ горячее участіе въ совѣщаніяхъ по дѣлу желѣзной дороги. Земство рѣшило снарядить депутацію въ Петербургъ. Въ Николаевѣ на сходѣ купцовъ и мѣщанъ снарядили и свою.
Сходъ сначала избралъ было самого Богдана Александровича Глазенапа, который тогда уже былъ почетнымъ гражданиномъ Николаева, но адмиралъ отклонилъ этотъ выборъ и общество избрало купцовъ Бухтѣева и Клатковскаго. А когда эти депутаты выѣхали въ Петербургъ, то отправился туда и Богданъ Александровичъ. Понятно, онъ всѣ дѣйствія николаевской депутаціи въ столицѣ соображалъ и направлялъ, указывая каждый шагъ. Онъ даже представилъ депутатовъ Его высочеству великому князю Константину Николаевичу. Великій князь удостоилъ ихъ благосклоннымъ пріемомъ и прямо обѣщалъ самое теплое свое участіе въ дѣлѣ-Николаева.
Но вообще осуществленіе проекта желѣзной дороги, кромѣ правительственнаго утвержденія, требуетъ еще и наличія капитала. Земство для своего проекта яко бы имѣло въ виду капиталистовъ, но къ проекту земства, видимо, не благоволило тогда правительство, и николаевскимъ депутатамъ пришлось-таки отдѣлиться. Они подъ конецъ выставили особо свой собственный проектъ: маленькую линію отъ станціи Знаменки. Въ нѣсколько мѣсяцевъ это дѣло Николаева устроилось блистательнымъ образомъ. По почину графа Строгонова и барона Штиглица составилось акціонерное общество, которому правительство и выдало концессію на линію Знаменко-Николаевскую.
До какой степени тогда были еще ничтожны въ Николаевѣ средства городской кассы и вліяніе думы, можно видѣть изъ того, что для возвращенія депутатамъ 500 рублей, издержанныхъ ими на поѣздку въ столицу, пришлось купцамъ и мѣщанамъ сдѣлать между собой спеціальную раскладку.
По условіямъ концессіи, товарную станцію въ Николаевѣ слѣдовало строить сейчасъ при въѣздѣ въ городъ,-- близь коммерческаго порта. Для этого требовалось снести два ряда кварталовъ по Заводской улицѣ. А такъ какъ это пресѣкло бы сообщеніе города съ пристанью, то строителямъ дороги надо было устраивать и новые спуски къ порту. Пассажирскій же вокзалъ назначено было строить версты двѣ дальше,-- у торговой части города. Строители дороги готовы были на всѣ эти громадные расходы, имѣя въ виду: завладѣть коммерческимъ портомъ, сдѣлать его принадлежностью дороги. Они и вошли съ просьбою въ Думу, объ уступкѣ имъ въ собственность пристани съ прилегающимъ къ ней берегомъ вмѣстѣ съ территоріей, необходимой для товарной станціи {Дѣло Стр. Отд. Город. Управы No 752 (по порядку).}. Но въ городѣ камышевыхъ крышъ строители дороги не нашли подходящаго общества для устройства такого дѣла. Потерпѣвъ рѣшительную неудачу они уже не захотѣли строить товарную станцію у порта. Но это требовалось условіемъ концессіи, а потому они вошли въ думу съ новымъ предложеніемъ: чтобы городъ самъ возбудилъ ходатайство о разрѣшеніи постройки обѣихъ станцій, товарной и пассажирской, въ одномъ мѣстѣ. При этомъ строители, разумѣется, выяснили всѣ истекающія изъ того выгоды и удобства города. Сходъ купцовъ и мѣщанъ 30 января 1872 года, слѣдовательно, такъ сказать, наканунѣ введенія въ Николаевѣ полнаго самоуправленія, рѣшилъ капитальнѣйшій вопросъ города разъ навсегда. Отчего этотъ сходъ не отклонилъ и новаго предложенія строителей дороги?-- трудно теперь сообразить. Сходъ послѣ долгаго совѣщанія постановилъ слѣдующій общественный приговоръ:
"Въ вознагражденіе за то, что общество Харьково-Николаевской дороги удлиняетъ путь двумя верстами {Чѣмъ навсегда путь къ Николаевскому порту удлинялся на 4 версты, а на первое время дѣйствія и дороги созидался дли грузовъ двухъ верстный прибавочный путь на подводахъ по окраинѣ города.}, и по заявленію барона Майделя общество принимаетъ на себя сооруженіе большаго пространства мостовой, чѣмъ какое опредѣлено уставомъ общества, городское общество желаетъ уступить оному обществу городскія земли безвозмездно сколько таковыхъ потребуется для устройства желѣзной дороги и ея принадлежностей. Но какъ въ настоящее время съ точностью нельзя опредѣлить, гдѣ болѣе надобность укажетъ дѣлать спуски и шоссе, общество Харьково-Николаевской дороги должно сдѣлать по указанію городскаго общества гранитнаго шоссе четыре тысячи квадратныхъ сажень, которые уже вошли въ концессію Харьково-Николаевской дороги".
Этотъ печальный памятникъ до-реформеннаго городскаго общественнаго дѣлопроизводства былъ единственнымъ актомъ, на которомъ пришлось потомъ городу устанавливать всѣ свои правовыя отношенія къ желѣзной дорогѣ. А ея общество не замедлило, конечно, примѣненіемъ къ дѣлу, какъ прямаго смысла этого акта, такъ и всякой его неясности. Пять мѣсяцевъ спустя, въ Николаевѣ было уже введено Городовое Положеніе Александра II. Городская управа начала требовать отъ строителей дороги, чтобы они "дѣлали спуски" и проч. А желѣзная дорога начала требовать безвозмезднаго отчужденія въ ея пользу всѣхъ тѣхъ земель, которыя она пожелала занять. Пошли препирательства, споры, недоразумѣнія, неудовольствія. Дѣло уже клонилось къ большому судебному процессу. По мнѣнію юристовъ всѣ шансы выигрыша были на сторонѣ дороги. Но случайно сложился шансъ и въ пользу города. Очень можетъ быть, что слово "шоссе" попало въ общественный приговоръ безъ всякой мысли именно о шоссе, такъ какъ въ Николаевѣ очень недавно перестали нѣкоторые изъ гражданъ называть такъ всякую мостовую. Но какъ-бы тамъ ни было, а въ приговорѣ стояло слово "шоссе", а строители дороги сдѣлали мостовую. Городское управленіе поэтому и отказалось принимать ее. Управа стала требовать шоссе. Такимъ образомъ желѣзной дорогѣ пришлось склониться къ миру. Заключая миръ, городское управленіе выговорило уплату въ пользу города 15,000 рублей и обязалось выдать крѣпостной актъ на занятыя земли....
Эти 15,000 рублей Дума назначила на постройку второй пристани въ порту, которая и была окончена въ 1874 году. Обошлась она въ 37,000 р. {Дѣло стр. отд. город. управы, No 69.}
Желѣзная дорога открыла свое дѣйствіе въ 1873 году и не оправдала съ перваго-же времени тѣхъ надеждъ, какія возлагались на нее. Причиной этому было: во-первыхъ, страшная неурядица въ дѣйствіяхъ дороги, какъ но всѣмъ станціямъ ея, такъ и въ Николаевѣ. Собственно о предстоявшемъ для нея хлѣбномъ грузѣ какъ будто никто и не думалъ. Не было никакихъ приспособленій для служенія хлѣбному дѣлу. Получатели груза получали его въ Николаевѣ изъ кучъ наваленныхъ на землю и не рѣдко но счету мѣшковъ. Если недоставало, предлагалось добирать изъ другой кучи. При этомъ, вмѣсто пшеницы, доставался овесъ, а иному -- вмѣсто овса, доставался ленъ. Люди не доброй воли, разумѣется, стали спекулировать въ этомъ хаосѣ, а люди солидные стали предпочитать доставку хлѣба воловыми подводами. Второй причиной неисполненія надеждъ было нахожденіе товарной станціи въ двухъ верстахъ отъ коммерческаго порта (вѣрнѣе сказать -- за коммерческимъ портомъ). И эти двѣ версты даже не были вымощены, а осени и зимы подошли самыя мокрыя. Хлѣбъ прибывавшій въ Николаевъ, надо было брать на подводы и везти назадъ за двѣ версты. Извощики брали за эту доставку разно, смотря потому, какова была погода, дорога и сколько въ порту грузилось пароходовъ. Иной разъ достаточно было показаться на горизонтѣ еще одной пароходной трубѣ, чтобы извощики сейчасъ-же надбавили рубль, два, три за перевозку. Такимъ образомъ невозможно было знать впередъ стоимость доставки хлѣба въ Николаевѣ отъ товарнаго вокзала до портовыхъ магазиновъ. Эта стоимость имѣла неимовѣрное колебаніе въ теченіе всей навигаціи, именно: отъ 6 до 20 руб. съ вагона. А въ теченіи одного и того-же дня колебаніе этого расхода сплошь и рядомъ представляло рубль -- два -- три, внизъ и вверхъ. А устройство порта было самое несчастное, совсѣмъ деревенское. Нагрузка всего вывоза совершалась у одной деревянной пристани, построенной еще при Кустовѣ. Когда городское управленіе выстроило вторую такую же пристань, то и послѣ этого въ навигацію, напримѣръ, 1878 года, нагрузка хлѣба на суда въ Николаевѣ представляла что-то ужасное въ полномъ смыслѣ этого слова. Вообще вся операція полученія въ Николаевѣ хлѣба и передача его на иностранный пароходъ стоила дороже, чѣмъ доставка его изъ Николаева въ Лондонъ {Докладъ коммисіи, назначенной Думой.}. Хлѣбныя конторы, видя, что городское управленіе не сможетъ удовлетворить всѣ сказавшіяся нужды торговли, сами, по почину почтеннаго, можно сказать, представителя греческой колоніи, сами взялись за устройство мостовой между вокзаломъ и портовыми магазинами,-- именно: на Кузнечной улицѣ. Они, сдѣлавъ стачку, заставляли хлѣботорговцевъ и ихъ коммисіонеровъ платить конторамъ "мостовой" налогъ по рублю съ вагона. Налогъ этотъ предназначили они на замощеніе Кузнечной улицы. Разумѣется, сборъ не легальнаго налога производился всѣми конторами безъ всякаго контроля, и потому въ распоряженіе иниціатора предпріятія не досталась и половина собраннаго. Нѣкоторыя конторы до того увлеклись, что продолжали собирать этотъ налогъ, когда уже не существовало даже повода къ тому. Однимъ словомъ, хлѣбопроизводители заплатили тутъ, если не вчетверо, то втрое больше, чѣмъ досталось въ руки строителю мостовой, и однако-же затѣя доставила имъ громадную экономію. Никто не жаловался, не ропталъ на этотъ произволъ, напротивъ, всѣ были довольны. Доставка хлѣба въ портъ урегулировалась.
Мостовая Кузнечной улицы служила дѣлу недолго, такъ какъ дума вошла въ соглашеніе съ правленіемъ Харьково-Ник. Желѣзной дороги и явилась рельсовая вѣтвь отъ товарнаго вокзала къ порту, съ развѣтвленіемъ тамъ по улицамъ Мельничной и Заводской. При этомъ была установлена плата за подачу туда вагона: 2 руб. Однако-же, мостовая Кузнечной улицы за время своего служенія дѣлу хлѣбной торговли, по соображеніямъ свѣдующихъ людей, нѣсколько разъ окупилась, если даже считать не стоимость ея, а все, что было для нея собрано всѣми хлѣбными конторами.
Слѣдуетъ сказать, что въ Николаевѣ съ введенія реформы Императора Александра II, городское представительство сразу выказало сознаніе, какъ важности для успѣха вывозной торговли вопроса о накладныхъ расходахъ, такъ и всѣхъ печальныхъ сторонъ этой статьи хлѣбнаго дѣла въ Николаевѣ. За истекшіе 18 лѣтъ городскаго самоуправленія, Николаевская дума четыре раза измѣнялась въ своемъ составѣ, но все время неизмѣнно сохраняла одно и тоже стремленіе къ возможно-лучшему устройству интересовъ Николаевской хлѣбной торговли.
Еслибъ русскіе нравы подходили къ старымъ англійскимъ, то предсѣдатель въ Николаевской Думѣ навѣрное сидѣлъ бы на мѣшкѣ съ пшеницей. Пересматривая протоколы думскихъ засѣданій за эти 18 лѣтъ, убѣждаешься, что въ этой Думѣ достаточно было кому нибудь изъ гласныхъ заявить хоть что нибудь касающееся хлѣбной торговли, чтобы сейчасъ же завязались оживленныя пренія. Если нѣкоторые вопросы по этому предмету затягивались въ Николаевѣ, или подымали горячую борьбу партій, то это, очевидно, только изъ-за разности пониманій цѣлесообразности того, либо другаго предложенія, проекта; или же -- по недостатку денежныхъ средствъ города.
А желѣзная дорога между тѣмъ приходила въ лучшее и лучшее устройство, касательно доставленія въ Николаевъ хлѣбныхъ грузовъ. Она вообще недолго оставалась компанейскою и перешла въ собственность Государства. Правда, и послѣ этого былъ одинъ періодъ времени, въ началѣ восьмидесятыхъ годовъ, когда желѣзно-дорожныя общества вели тарифную игру-войну, а Харьково-Николаевская жел. дор. не принимала въ томъ участія,-- Николаевъ въ это время сильно страдалъ. Его хлѣбная торговля уже была похожа тогда на дѣло окончательно падающее. Но съ перемѣною тарифныхъ правилъ, все это прошло и въ настоящее время въ Николаевѣ желѣзная дорога уже вполнѣ дѣлаетъ то, что чаялось отъ нея при Богданѣ Александровичѣ Глазенапѣ.
Осуществленіе той части программы адмирала Глазенапа, которая касалась устройства въ Николаевѣ учебнаго дѣла, представило: полнѣйшій успѣхъ во всемъ, что не выходило изъ ряда обыкновенныхъ вещей, и полную неудачу въ томъ, что представляло особенность и не встрѣтило сочувствія со стороны высшаго правительства.
Явившись въ Николаевъ губернаторомъ, Б. А. Глазенапъ засталъ въ этомъ городѣ, какъ уже сказано, только уѣздное училище съ ландкастерскимъ при немъ классомъ и дѣвичье приходское училище съ бюджетомъ въ 300 рублей. Считать еще и штурманскую роту, и кантонистскую школу, да хотя бы и дѣвичье училище для дочерей нижнихъ чиновъ морскаго вѣдомства -- нельзя. Это были училища не городскія, и учебное ихъ дѣло не было общеобразовательнымъ. Они прекрасно выполняли свои спеціальныя назначенія, подготовляли въ извѣстномъ направленіи жизнь въ средѣ служилаго сословія, но въ современномъ, къ тому же строгомъ смыслѣ, не были учебными заведеніями, а потому адмиралъ Глазенапъ задумалъ учредить для города: общесословныя первоначальныя школы, такія же гимназіи, а для всего южнаго края -- университетъ.
Проектъ учрежденія въ Николаевѣ высшаго учебнаго заведенія для всего юга -- представляетъ, по видимому, страницу не для исторіи Николаева, а для біографіи Богдана Александровича Глазенапа. Но въ сущности такой взглядъ быль-бы не вѣренъ. Вѣдь тотъ-же самый Богданъ Александровичъ Глазенапъ, если-бъ былъ назначенъ тогда губернаторомъ въ Симферополь, или въ Херсонъ, или въ Екатеринославъ, да хотя-бы и въ Харьковъ,-- не сталъ-бы только по этому проектировать учрежденіе университета. Въ Николаевѣ не по званію губернатора, а собственно по поводу всѣхъ чисто николаевскихъ того времени обстоятельствъ, Богданъ Александровичъ напалъ на идею необходимости и возможности созданія въ этомъ городкѣ высшаго учебнаго заведенія для всего юга,-- университета, а когда эта идея была окончательно отвергнута, то -- политехническаго института. И въ конечномъ результатѣ всѣхъ стараній, всѣхъ хлопотъ адмирала Глазенапа не вышло напрасной потери времени, труда, волненій и всего сопряженнаго съ ходатайствомъ о чрезвычайно трудномъ дѣлѣ. Нѣтъ, въ результатѣ получились: и университетъ въ Одессѣ, и технологическій институтъ въ Харьковѣ А потому этотъ проектъ адмирала Глазенапа всецѣло принадлежитъ исторіи города Николаева. Такое заключеніе подтверждается слѣдующими данными.
Б. А. Глазенапъ въ Николаевѣ съ первыхъ-же дней отдался мысли, что обширный и во многихъ отношеніяхъ благословенный нашъ югъ, представлявшійся свѣжему взору наблюдателя онѣмѣлымъ, оцѣпенѣлымъ, необходимо оживить, одухотворить тѣми культурными средствами, которыми съ такимъ завиднымъ успѣхомъ пользуются другіе народы въ странахъ менѣе благословенныхъ дарами природы. И въ это-же время предъ глазами адмирала стояли въ Николаевѣ тоже омертвѣлыми громадныя зданія адмиралтейства, разныхъ мастерскихъ, казармъ, морскаго госпиталя -- всего того, что было сооружено государствомъ для славнаго Черноморскаго флота. Флотъ погибъ, а отъ возобновленія его государство было вынуждено отказаться при заключеніи мирнаго трактата. Но въ сознаніи адмирала стояли не только омертвѣлыя зданія бывшей Черноморской силы, а и громадная сила всего морскаго вѣдомства Россійской имперіи, которую слѣдовало-бы непремѣнно и безотложно утилизировать на общегосударственную и краевую пользу, чтобы потомъ, когда положеніе Россіи въ международной политикѣ измѣнится, можно было-бы сохранившуюся и прогрессировавшую Черноморскую силу вдругъ повернуть на возрожденіе нашего славнаго Черноморскаго флота. И адмиралъ Глазенапъ сталъ представлять правительству, что эти пустыя николаевскія зданія могли-бы отлично служить аудиторіями Новороссійскаго университета; превосходная севастопольская библіотека, сохранившаяся въ Николаевѣ, тоже служила бы съ достоинствомъ университету: обширный морской госпиталь могъ бы превратиться въ университетскія клиники; обсерваторія безъ малѣйшаго измѣненія могла бы начать свое служеніе университету и т. д. и т. д. Однимъ словомъ, адмиралъ Глазенапъ доказывалъ, что собственно матерьяльная часть, необходимая для университета, въ Николаевѣ вся есть готовая; что этотъ университетъ получилъ бы въ Николаевѣ даже то, чѣмъ обыкновенно открываемые университеты обзаводятся съ теченіемъ времени,-- иногда чрезъ десять, двадцать лѣтъ. Затѣмъ адмиралъ указывалъ, что въ морскомъ вѣдомствѣ есть много такихъ лицъ, которыя съ достоинствомъ могли бы сейчасъ же занять въ высшемъ учебномъ заведеніи ту, либо другую кафедру и которыя, вслѣдствіе уничтоженія Черноморскаго флота, остаются безъ занятія {Портов. арх. и "Од. Вѣст." 1863 г. Полемика между сторонниками учрежд. университ. въ Одессѣ истор. учр. его въ Николаевѣ, а также изд. въ 1889 г. о 25-ти лѣтіи Новорос. унив.}.
Можно думать, что адмиралъ Глазенапъ, очевидно, ставившій въ своемъ проектѣ университетъ въ зависимость отъ морскаго министерства, этимъ самымъ уже породилъ въ правительственной сферѣ сильное разнорѣчіе. И дѣйствительно, министерство народнаго просвѣщенія, признавъ въ принципѣ идею адмирала Глазенапа вѣрною, высказало, что собственно мѣсто для Новороссійскаго университета въ Одессѣ болѣе соотвѣтствовало бы цѣли. Когда это мнѣніе стало уже общимъ въ правительственныхъ сферахъ, адмиралъ Глазенапъ сталъ проектировать для южнаго края устройство въ Николаевѣ политехническаго института съ слѣдующими шестью отдѣленіями:
1) Отдѣленіе механико-техническое, для инженеръ-механиковъ.
2) Отдѣленіе строительно-инженерное, для архитекторовъ и инженеровъ.
3) Отдѣленіе судостроительное, для корабельныхъ инженеровъ.
4) Отдѣленіе химико-техническое, для инженеровъ-техниковъ.
5) Отдѣленіе горно-заводское, для горныхъ инженеровъ.
6) Отдѣленіе сельско-хозяйственное, для агрономовъ.
Этотъ проэктъ адмирала Глазенапа быстро сталъ необыкновенно популярнымъ во всемъ краѣ. Не только въ Херсонской губерніи, но и въ сосѣднихъ съ нею, земскія учрежденія стали заявлять готовность свою назначать николаевскому политехническому институту ежегодныя субсидіи и перевести въ него свои стипендіи. Ясно сказалось, что касательно земства всего края адмиралъ этимъ проэктомъ попалъ въ самую цѣль; что такое высшее заведеніе въ Николаевѣ будетъ вполнѣ соотвѣтствовать потребности уже назрѣвшей въ краѣ {Дѣло канц. Н. в. г. 1872 г. No 4860.}.
Отдаваясь идеѣ своего проекта, адмиралъ Глазенапъ приложилъ всѣ старанія, чтобы открытая въ Николаевѣ мужская гимназія получила бы такую программу, которая давала бы самую серьезную подготовку для слушанія лекцій въ проектированномъ политехникумѣ. А чтобы обезпечить за этой гимназіей возможность преобразованія ея въ политехникумъ, адмиралъ, кромѣ ассигнованныхъ министерствомъ народнаго просвѣщенія на ея содержаніе ежегодныхъ 10,890 рублей, выхлопоталъ для нея еще и субсидію морскаго вѣдомства въ 20,630 р.
"Такими богатыми средствами, по свѣдѣніямъ бывшаго тогда попечителя учебнаго округа, не могла похвалиться ни одна изъ нашихъ гимназій" {Рѣчь бывш. директора Херсон. гимназ., г. Коленко, при открытіи Никол. гимназіи См. "Од. Вѣстн.", за 1863 г. No 139.}.
Сверхъ того, гимназіи было передано въ собственность все имущество упраздненной штурманской роты, какъ-то: церковная утварь; библіотека, кабинеты: физическій, метеорологическій и нумизматическій, химическая лабораторія, приспособленія для гимнастики и вся мебель. Въ эту-же гимназію были переведены всѣ ученики штурманской роты и тогда-же возникла мысль объ учрежденіи при гимназіи пансіона для дѣтей южныхъ славянъ {Тамъ-же. (Основаніе Ник. гимз. считается: 14 Ноября 1863 г. Дѣйствительно-же она существуетъ съ 1862 г., въ которомъ адмир. Глазенапъ не офиціально, но фактически превратилъ штурм. роту въ гимназію).}.
Дѣло превращенія штурманской роты въ гимназію адмиралъ Глазенапъ совершилъ однимъ махомъ, безъ малѣйшаго затрудненія, не встрѣтивъ ни съ какой стороны препятствія, напротивъ, вызвавъ удовольствіе со всѣхъ сторонъ. Затѣмъ дѣло превращенія (въ будущемъ) этой гимназіи въ политехническій институтъ адмиралъ обдумывалъ, подготовлялъ, вырабатывалъ, какъ дѣло сложное, трудное и требовавшее стеченія многихъ и многихъ благопріятныхъ обстоятельствъ. Дома, въ Николаевѣ, Богданъ Александровичъ въ этомъ дѣлѣ чувствовалъ подъ собой хорошо почву. Передъ его глазами стояло колоссальное зданіе адмиралтейства со всевозможными машинами и мастерскими, а кругомъ земство съ нетерпѣніемъ ждало осуществленія прекраснаго проекта. Но въ столицѣ этотъ проектъ не встрѣчалъ особеннаго сочувствія. Такъ проходилъ годъ за годомъ. Въ 1871 году 27 апрѣля адмиралъ Богданъ Александровичъ Глазенапъ оставилъ этотъ городъ, бывъ призванъ Государемъ на другой, высшій постъ. И уѣхалъ достойнѣйшій Богданъ Александровичъ Глазенапъ, первый почетный гражданинъ города Николаева, не дождавшись результата въ дѣлѣ проектированнаго имъ политехникума. Но онъ оставилъ Николаевъ съ 15 школами грамотности, съ уѣзднымъ училищемъ, съ гимназіей мужской, съ гимназіей женской, съ прогимназіей женской, съ портовымъ ремесленнымъ училищемъ, съ пріютомъ благотворительнаго общества, съ городской больницей, съ открытымъ коммерческимъ портомъ и со строившеюся желѣзною дорогой.
Изъ всего того, что выше сообщено о дѣятельности губернатора Богдана Александровича Глазенапа, ясно видно, какую широкую программу народнаго образованія начертилъ онъ себѣ въ Николаевѣ и какъ неуклонно, настойчиво шелъ онъ къ прекрасной цѣли.
Чрезъ семь мѣсяцевъ по выѣздѣ адмирала Глазенапа изъ Николаева, былъ полученъ Новороссійскимъ и Бессарабскимъ генералъ-губернаторомъ отъ министра финансовъ, статсъ-секретаря Рейтерна, слѣдующій отзывъ по дѣлу Николаевскаго политехникума,-- отъ 12 ноября 1871 г.:
"Успѣшное существованіе этого учебнаго заведенія и дальнѣйшее развитіе дѣятельности онаго представлялись бы, по моему мнѣнію, сомнительными. Причина тому заключается въ самой мѣстности, избранной для устройства института, не совмѣщающей въ себѣ необходимыхъ для того условій. Городъ Николаевъ не имѣетъ значенія въ промышленномъ отношеніи; какъ въ немъ, такъ и въ окрестностяхъ онаго не находится вовсе сколько нибудь замѣчательныхъ фабрикъ и заводовъ, на которыхъ слушатели института имѣли бы возможность практически знакомиться съ усовершенствованными способами производства работъ по различнымъ отраслямъ промышленности и такимъ образомъ провѣрять и дополнять свѣдѣнія, сообщаемыя имъ на лекціяхъ {Дѣло канц. Н. в. г. 1872 г. No 4860.}.
По этой причинѣ, а также и по другимъ обстоятельствамъ, изложеннымъ въ томъ же отзывѣ министра, по его же всеподданнѣйшему докладу послѣдовало тогда Высочайшее повелѣніе объ открытіи технологическаго института въ г. Харьковѣ.
Касательно же сказавшагося въ то время общаго въ краѣ сочувствія проекту адмирала Глазенапа, то министръ финансовъ въ означенномъ отзывѣ своемъ на имя генералъ-губернатора предложилъ этому движенію слѣдующій выходъ:
"На основаніи вышеизложенныхъ соображеніи, я съ своей стороны нахожу, что за послѣдовавшимъ Высочайшимъ повелѣніемъ объ устройствѣ въ г. Харьковѣ технологическаго института, учрежденіе другаго высшаго спеціальнаго заведенія по технической части въ г. Николаевѣ не обусловливалось бы уже дѣйствительною необходимостью. Но какъ изъ сообщенныхъ Вашимъ высокопревосходительствомъ свѣдѣній видно, что предположеніе объ устройствѣ Новороссійскаго политехническаго института встрѣчено было сочувственно въ Новороссійскомъ краѣ и въ смежныхъ съ нимъ губерніяхъ; земскими собраніями и городскими обществами изъявлена готовность принять на себя часть издержекъ, потребныхъ на содержаніе означеннаго института, то весьма желательно было бы поступившимъ уже и ожидаемымъ отъ помянутыхъ учрежденій денежнымъ пожертвованіямъ дать употребленіе согласно съ назначеніемъ оныхъ. Посему, въ виду повсемѣстно ощущаемаго недостатка не въ однихъ только техникахъ, получившихъ высшее образованіе, но и въ свѣдущихъ мастерахъ и спеціалистахъ съ техническимъ образованіемъ, соотвѣтствующимъ курсу среднихъ учебныхъ заведеній, быть можетъ Ваше высокопревосходительство изволили бы признать возможнымъ обратить указанныя денежныя средства на устройство въ Новороссійскомъ краѣ техническаго училища средняго разряда, въ каковомъ случаѣ училище это могло бы быть устроено на основаніяхъ, изложенныхъ въ Высочайше утвержденномъ положеніи о Лодзинскомъ высшемъ ремесленномъ училищѣ съ измѣненіемъ программы преподаванія сего послѣдняго, сообразно съ мѣстными потребностями" {Тамъ-же.}.
Но въ слѣдующемъ затѣмъ году въ Николаевѣ введено было Городовое Положеніе Александра II, и новая Дума, ознакомившись съ программой Лодзинскаго ремесленнаго училища, предпочла ходатайствовать объ открытіи въ Николаевѣ второй гимназіи,-- реальной. И въ 1873 году, 28 августа было открыто нынѣшнее реальное училище безъ первыхъ двухъ классовъ. Дума вскорѣ начала ходатайствовать и объ этихъ классахъ. Министерство народнаго просвѣщенія, разсчитавъ, что содержаніе ихъ обойдется въ 5,620 руб. и опасаясь, что плата за ученіе въ низшихъ двухъ классахъ не покроетъ этого расхода, обусловило открытіе ихъ обязательствомъ Думы ассигновывать въ помощь реальному училищу и эту сумму. Дума приняла на себя въ смыслѣ гарантіи требовавшееся обязательство и такимъ образомъ въ 1881 году въ Николаевѣ было уже полныхъ двѣ гимназіи, классическая и реальная {Протоколы засѣданій Н. думы. Засѣд. 7 октяб. 1880 г.}.
Тутъ слѣдуетъ возвратиться ко времени губернаторства адмирала Глазенапа, чтобы дополнить недосказанное въ своемъ мѣстѣ, ради лучшаго освѣщенія главнѣйшихъ фактовъ. Дѣятельность достойнѣйшаго Богдана Александровича была на столько обширна и многоразлична въ области интересовъ городскаго общества, еще не имѣвшаго серьезнаго представительства, что въ этомъ бѣгломъ очеркѣ чрезвычайно трудно выдерживать строгую послѣдовательность.
Дѣйствуя въ городѣ, въ которомъ общественная касса не въ состояніи была возвратить 500 рублей, издержанныхъ депутаціей на свою поѣздку въ столицу;-- въ городѣ, который имѣлъ одно мужское уѣздное училище и одно женское приходское съ несчастнымъ бюджетомъ въ 300 рублей, собиравшихся съ купцовъ и мѣщанъ полицейскими мѣрами,-- адмиралъ Глазенапъ въ 1863 году окончательно устроилъ изъ штурманской роты гимназію и въ томъ-же году 26 іюня открылъ женское училище 1-го разряда, а 20 октября уже превратилъ его тоже въ гимназію, выхлопотавъ для нея у морскаго вѣдомства обширное зданіе. Въ томъ-же самомъ году и супруга адмирала, Емилія Антоновна Глазенапъ, уже осуществила свой проектъ,-- открыла разомъ во всѣхъ частяхъ города школы грамотности, для завѣдыванія коими былъ организованъ особый комитетъ, который сохранился и по настоящее время, такъ какъ Дума не домогается передачи этихъ школъ въ вѣденіе города. Она выдаетъ лишь комитету ежегодную субсидію, предоставляя ему вести дѣло, какъ онъ знаетъ и можетъ, а сама заботится только объ устроенной ею въ память Пушкина большой, вполнѣ образцовой, народной школѣ и о подобныхъ же, устроенныхъ ею по городскимъ хуторамъ.
Устраивая въ. городѣ гимназіи и школы грамотности, адмиралъ Глазенапъ въ тоже время исходатайствовалъ разрѣшеніе на открытіе на счетъ морскаго вѣдомства портовой ремесленной школы, которая стала приготовлять хорошихъ ремесленниковъ не только для надобностей адмиралтейства, но и въ удовлетвореніе общей потребности. Эта школа способствуетъ распространенію правильныхъ пріемовъ дѣла и вообще методическаго отношенія къ труду въ средѣ ремесленниковъ города
Въ 1865 году, благодаря ходатайству адмирала Глазенапа, 5 января явился въ Николаевѣ мѣстный органъ печати: вышелъ первый номеръ газеты "Николаевскій Вѣстникъ". Въ то время, это былъ, послѣ "Одесскаго Вѣстника", второй частный органъ печати во всѣмъ Новороссійскомъ краѣ.
Основателемъ, издателемъ и редакторомъ "Ник. Вѣстника" былъ Егоръ Савичъ Павловскій (морякъ, капит.-лейтенантъ), пользовавшійся славою очень умнаго и энергичнаго человѣка. Новое свое дѣло онъ велъ съ честью и газета быстро утвердила свое положеніе въ городѣ. Выходила она сначала два раза, а потомъ три раза въ недѣлю. Въ 1872 году Егоръ Савичъ въ Одессѣ ночью, всходя на пароходъ, упалъ въ открытый люкъ и въ трюмѣ расшибся на смерть. Это несчастное происшествіе сильно опечалило николаевское общество. Наслѣдники Егора Савича сдали было свою газету на арендномъ правѣ B. М. Краевскому, (тоже моряку), но вскорѣ на томъ же основаніи сталъ издателемъ-редакторомъ "Ник. Вѣстника" Андрей Николаевичъ Юрковскій (тоже капит.-лейтенантъ). Газета очень долго шла у А. Н. Юрковскаго съ перемѣннымъ успѣхомъ, испытывая даже такія неудобства, какъ цензу рованіе въ Одессѣ. Но потомъ изданіе ея урегулировалось и вполнѣ представляло отраженіе мѣстной жизни и общественнаго настроенія. А. Н. Юрковскій былъ очень чутокъ къ вопросамъ общественной жизни. Въ восьмидесятыхъ годахъ Финансовая часть его редакціи значительно ослабла и въ то же время, а именно въ 1882 году, съ 1 октября начала издаваться въ Николаевѣ другая газета: "Николаевскій Листокъ Объявленій", подъ редакціею Василія Андреевича Даценко, отставнаго инженеръ-механика, общественнаго дѣятеля. В. А. Даценко уже былъ въ это время гласнымъ города и членомъ городской управы. Два года спустя, 1 іюня 1884 г., онъ получилъ право: уничтожить слово "Объявленій" въ заглавіи своей газеты и расширить ея программу. Между тѣмъ старѣйшій органъ николаевской печати, ставъ уже ежедневной газетой, все болѣе и болѣе терялъ подъ собой почву. "Николаевскій листокъ" въ томъ же 84 году 23 августа перешелъ въ собственность Митрофана Васильевича Рюмина (Капит.-лейт.), владѣльца прекрасной типографіи, и подъ его редакціей сталъ выходить въ болѣе обширномъ форматѣ. Въ ноябрѣ того же года "Никол. Листокъ"" М. В. Рюмина былъ переименованъ въ "Южанинъ" и получилъ полную программу ежедневной политической и литературной газеты, а "Никол. Вѣстникъ" въ началѣ января 1885 года прекратилъ свое существованіе. Въ настоящее время "Южанинъ" довольно сильно распространенъ въ городѣ и представляетъ такую потребность общественную, безъ удовлетворенія которой обходиться уже нельзя.
Однимъ изъ послѣднихъ дѣлъ Б. А. Глазенапа было переустройство городскаго кредитнаго учрежденія. Дореформенная Дума на столько была тиха, неподвижна въ своей дѣятельности, что невозможно допустить мысли о починѣ тогдашней Думы въ дѣлѣ признанія необходимости закончить благодушное, но въ высшей степени хаотичное дѣйствіе Городоваго комитета. Надо думать, что это адмиралъ Глазенапъ не въ состояніи былъ мириться съ существованіемъ такого банка; что по почину губернатора тогдашняя Дума занялась даже разработкой реформы. Въ 1867 году дѣло ликвидаціи Городоваго комитета было окончательно рѣшено, а въ тоже время организовано было новое кредитное учрежденіе, Городской банкъ, который и открылъ свои дѣйствія съ 1 января 1868 года. Для своего основанія николаевскій Городской банкъ получилъ изъ Городоваго комитета, какъ уже сказано, 15,000 руб., а на восьмомъ году своего существованія онъ былъ нагло ограбленъ. Грабители ночью вынесли и увезли его кассу; деньги и вещественные заклады взяли, а векселя порвали и разметали. Однимъ словомъ, потеря банка отъ этого грабежа выразилась въ размѣрѣ 49,990 рублей. Но тутъ сказалась сила общественности. Этотъ такъ сильно ограбленный банкъ -- продолжалъ дѣйствовать и дѣйствуетъ благополучно до нынѣ. Къ 1 января этого 1890 года, за всѣ двадцать два года существованія Городскаго банка выводъ изъ его счетовъ представляетъ слѣдующія цифры:
Слѣдуетъ еще разсмотрѣть заложеніе адмираломъ Глазенапомъ перваго камня въ дѣлѣ заботы городскаго управленія о народномъ здравіи.
Учредивъ въ 1862 году николаевскій статистическій комитетъ и ставъ въ немъ предсѣдателемъ, адмиралъ Глазенапъ быстро достигъ того, что это дѣло стало очень почтеннымъ. Не ограничиваясь обычной регистраціей смертности и рождаемости въ городскомъ населеніи, комитетъ старался графическимъ способомъ изображать почти всю жизнедѣятельность города по различнымъ ея отраслямъ. А это неизбѣжно должно было наталкивать работавшихъ на цѣлый рядъ вопросовъ чисто общественнаго интереса. Для пущаго распространенія въ обществѣ сознанія пользы поднятаго дѣла, комитетъ печаталъ свои протоколы особыми прибавленіями въ "Херсонскихъ Губернскихъ Вѣдомостяхъ" и эти прибавленія довольно ясно свидѣтельствовали о томъ, что николаевскій статистическій комитетъ ведетъ свое дѣло совсѣмъ не обычно {"Херс. Губ. Вѣд." за 1862 г. библіографич. рѣдкость.}. Между тѣмъ, при чрезвычайной скудости средствъ тогдашняго Николаева, широко и глубоко затронутые статистическимъ комитетомъ общественные вопросы не могли быть разрабатываемы до положительныхъ разрѣшеній. Но все же нѣкоторыя изслѣдованія не пропали даромъ. Они привели къ сознанію необходимости во что бы то ни стало организовать дѣло городской больницы-и сосредоточить общественную благотворительность. Послѣднимъ горячо занялась супруга адмирала Глазенапа и о результатахъ ея благородной дѣятельности уже сказано выше. Остается только прибавить, что въ настоящее время николаевскій пріютъ благотворительнаго общества помѣщается въ собственномъ многотысячномъ долгѣ, призрѣвая свыше трехъ сотъ лицъ убогихъ и сиротъ, и что между его найденышами процентъ смертности, понижаясь, спустился уже до 33% {"Историч. записка о дѣятельности Ник. Благ. Общества" Николаевъ 1890 г.}. Что же касается учрежденія городской больницы, то адмиралъ Глазенапъ достигъ своей цѣли въ 1867 году. Онъ отвелъ казенное помѣщеніе въ одномъ изъ старыхъ зданій морскаго вѣдомства и снабдилъ его всѣмъ необходимымъ для больницы инвентаремъ изъ морскихъ же запасовъ. Только такимъ образомъ разрѣшилъ адмиралъ Глазенапъ этотъ важный и оказавшійся чрезвычайно труднымъ вопросъ. Затѣмъ забота о городской больницѣ уже вошла въ кругъ дѣлъ городскаго общественнаго управленія. Но этого мало сказать. Необходимо прибавить, что разъ это дѣло стало совершившимся фактомъ, оно съ перваго же дня и по настоящій постоянно, неизмѣнно было первостепеннымъ дѣломъ николаевскаго общественнаго управленія, какъ въ дореформенное время, такъ и въ пореформенное. Оно всегда, при всякомъ составѣ Думы, сознавалось одной изъ насущныхъ потребностей, удовлетвореніе которой приняло характеръ неотразимаго нравственнаго обязательства для городскаго управленія. Навѣрное можно сказать, что никогда ни одинъ изъ гласныхъ Николаева лично не пользовался городской больницей, такъ какъ весь контингентъ ея больныхъ всегда состоялъ и состоитъ исключительно изъ людей бѣднѣйшихъ классовъ населенія, да захожаго рабочаго люда. Но бюджетъ больницы постоянно росъ и разростался, не возбуждая никогда со стороны городскаго управленія, какъ свидѣтельствуютъ протоколы думскихъ засѣданій, ни малѣйшаго желанія искать въ этой статьѣ общественнаго хозяйства какую бы то ни было экономію. Однакоже, разростаясь, больница продолжала помѣщаться въ нанимавшихся для нея квартирахъ и потому, не смотря на всѣ затраты на ея усовершенствованіе, она постоянно находилась въ отвратительномъ состояніи. Этотъ печальный фактъ ясно свидѣтельствуетъ до какой степени не соотвѣтствовали средства николаевскаго городскаго управленія разроставшимся общественнымъ нуждамъ города, почти цѣлое столѣтіе пребывавшаго въ положеніи слободы при николаевскомъ адмиралтействѣ. Въ 12 лѣтъ губернаторства адмирала Глазенана и 18 лѣтъ пореформеннаго самоуправленія, итого въ эти 30 лѣтъ, разумѣется, невозможно было вокругъ единственнаго мужскаго уѣзднаго училища и единственной женской приходской школы, на косогорахъ, рытвинахъ и оврагахъ, при отсутствіи какого-бы то ни было производства, создать благоустроенный городъ. Но, просматривая протоколы думскихъ засѣданій, мы видимъ, что николаевская Дума въ послѣднее десятилѣтіе иначе и не сознавала во много разъ улучшенное состояніе своей больницы, какъ именно отвратительнымъ. Поэтому, продолжая увеличивать на нее затраты, Дума постоянно собиралась построить больницу вполнѣ благоустроенную, и можно сказать, городъ уже достигъ этого, такъ какъ добытый путемъ конкурса превосходный проектъ больницы уже осуществляется. Постройка всѣхъ ея зданій второе уже лѣто производится при непремѣнномъ желаніи открыть новую больницу во время чествованія столѣтняго городскаго юбилея. Все это сооруженіе на сумму свыше полутораста тысячъ рублей, получаемую помощью долгосрочнаго займа, ведетъ (по уполномочію Думы) лично, при содѣйствіи попечительнаго совѣта больницы, городской голова Фома Егоровичъ Кроунъ. Такъ выростаетъ наконецъ на нашихъ глазахъ благоустроенная городская больница, на томъ камнѣ, который добылъ и положилъ 23 года назадъ первый почетный гражданинъ города Николаева, Богданъ Александровичъ Глазенапъ.
Устраивая въ 1863 году женскую гимназію, адмиралъ Глазенапъ, какъ уже сказано, добылъ тогда и для нея зданіе. Вообще каждое его дѣло въ Николаевѣ на пользу города оказалось заложеннымъ хорошо. Все устоялось и развивалось. Изъ сдѣланнаго имъ ничего не вышло неудачнымъ, ничего не загибло. Но женская гимназія вышла, можно сказать, любимымъ дѣтищемъ пореформенной Думы. Ассигнуя вспомогательныя суммы разной величины всѣмъ учебнымъ заведеніямъ, не исключая и государственныхъ, николаевская Дума поддерживаетъ такимъ образомъ и конкуррентку Маріинской гимназіи,-- вторую женскую гимназію, принадлежащую госпожѣ Панферовой. Но все же ни одно изъ николаевскихъ учебныхъ заведеній никогда не пользовалось такою заботливостью Думы, какъ Маріинская гимназія. А когда возникъ въ послѣднее время вопросъ объ антигигіеническомъ помѣщеніи этого училища, то горячо подхваченный мѣстною печатью {"Южанинъ" за 1889 и 1890 гг.} онъ и въ думѣ развивался такъ дружно, что вскорѣ въ управѣ возникъ проектъ радикальной перестройки зданія этой гимназіи,-- на сумму около 40,000 руб. Дума передала дѣло въ коммисію по благоустройству города. Коммисія съ своей стороны представила докладъ о необходимости не перестройки этого зданія, а постройки совершенно новаго, обращеннаго не на сѣверъ, къ улицѣ, а на востокъ, къ скверу, при чемъ у него съ запада окажется обширный дворъ съ садомъ; слѣдовательно гимназія будетъ находиться въ самыхъ лучшихъ гигіеническихъ условіяхъ. Дума, выслушавъ этотъ докладъ, почти единогласно приняла его. И только спустя нѣсколько мѣсяцевъ возникли въ ней жаркія пренія, когда коммисія представила на утвержденіе проектъ зданія для Маріинской гимназіи въ 110,000 рублей. Два засѣданія были посвѣщены чрезвычайно горячимъ преніямъ по этому вопросу. Но въ результатѣ, не взирая на то, что уже была начата капитальная постройка больницы, Дума громаднымъ большинствомъ голосовъ утвердила проектъ гимназіи {Протоколы засѣд. Н. Думы 1889 г. засѣд. 18 октября и 1890 г. засѣд. 20 марта и 17 апр.}. И въ настоящее время уже строится хозяйственнымъ способомъ, особою коммисіей, превосходное зданіе для Маріинской гимназіи, по проекту городскаго архитектора Е. А. Штукенберга,-- съ такимъ расчетомъ, чтобы зданіе и все его устройство было готово къ учебному 1891/92 году.
Перебирая факты шестидесятыхъ годовъ, въ которые губернаторъ Глазенапъ столь соотвѣтственно духу времени закладывалъ въ Николаевѣ начала новой, лучшей жизни города, невозможно избѣжать сообщенія и фактовъ печальнаго свойства, такъ какъ необходимо показать темную трущобу общественнаго управленія, если только была она въ это свѣтлое время.
Въ 1862 году купецъ Андріанъ Бухтѣевъ былъ вторично избранъ на должность городскаго головы (Онъ былъ уже разъ городскимъ головою въ 1847--50 гг.). Зная ужо характеръ дѣйствія Сиротскаго суда, въ которомъ ему опять надо было предсѣдательствовать, Бухтѣевъ въ самомъ скоромъ времени представилъ губернатору формальное донесеніе о томъ, что дѣла въ Сиротскомъ судѣ находятся въ большой неисправности. Губернаторъ распорядился, чтобы были наняты особые писцы для приведенія дѣлъ этого учрежденія въ порядокъ. Но въ это время и съ другой стороны подошла гроза. Еще въ 60 году была назначена "временная коммисія для окончанія дѣлъ и счетовъ черноморскаго вѣдомства". А въ вѣдѣніи Сиротскаго суда находилось много домовъ, взятыхъ въ секвестръ для погашенія долговъ, числившихся за несостоятельными подрядчиками. Поэтому временная коммисія и потребовала отъ Сиротскаго суда отчетъ о доходахъ, полученныхъ имъ съ этихъ домовъ. Тотъ вслѣдствіе запутанности своихъ дѣлъ, не могъ составить требовавшагося отчета. Это привело къ назначенію полной ревизіи дѣлъ Сиротскаго суда. Такимъ образомъ донесеніе, сдѣланное Бухтѣевымъ, потеряло уже всякое значеніе и отошло на задній планъ. Бухтѣевъ былъ даже доволенъ этимъ, такъ какъ желанное имъ возстановленіе законнаго порядка вещей должно было явиться и помимо его почина. Между тѣмъ рапортъ ревизіонной коммисіи нарисовалъ губернатору слѣдующую картину:
"Присутствіе Сиротскаго суда и его канцелярія помѣщаются въ одной грязной и тѣсной комнатѣ, загроможденной столами и шкафомъ, набитымъ разнымъ хламомъ, бумагами не подшитыми подъ дѣла и расбросанными по окнамъ и столамъ. Прихожая комната Сиротскаго суда служитъ помѣщеніемъ для присутствія Словеснаго суда и вмѣстѣ съ тѣмъ спальнею для сторожа, который тутъ же на сундукѣ, возлѣ печки, устроилъ свою постель, а въ головы подложилъ огромнѣйшее дѣло Сиротскаго суда объ имѣніи коллежскаго регистратора Климова, взятомъ въ секвестръ за неисправную поставку въ казну провіанта, на которомъ, какъ объяснилъ самъ сторожъ, онъ спитъ уже два года. {По несостоятельности этого Климова, въ началѣ двадцатыхъ годовъ было заведено Сиротскимъ судомъ 224 дѣла. Домъ Климова остался за городомъ по поводу долга Городовому комитету. Онъ былъ предназначенъ Думою для богадѣльни, но впослѣдствіи Дума сама поселилась въ немъ Этотъ домъ со службами, занималъ цѣлый кварталъ у улицъ: Спасской, Молдаванской (теперь Глазепаповской), Адмиральской и Рождественской. Дума половину мѣста продала для образованія больничнаго капитала. Но капиталъ этотъ не образовался и слѣдовъ его въ архивѣ не находится Въ сохранившейся за городскимъ обществомъ половинѣ климовскаго квартала въ настоящее время видимъ: Городской банкъ, Сиротскій судъ, Городской архивъ, помѣщеніе одного изъ городскихъ смотрителей и школу грамотности имени Глазенапа.} Дѣла въ огромныхъ кучахъ валяются разорванныя на полу. Денежныя книги 1846 года сохранились только за ноябрь и декабрь, а прочіе мѣсяцы вовсе утеряны. Въ книгахъ 1859, 1860, 1861 и 1862 гг., ведущихся не на бланкахъ, переносъ оставшихся суммъ не засвидѣтельствованъ. Въ книгахъ не обозначается изъ какихъ именно суммъ отдавались разнымъ лицамъ деньги заимообразно и кому принадлежали взносимые на нихъ проценты и потому сдѣлать правильный разсчетъ невозможно. Приходъ денегъ не подписывается казначеемъ. Съ 1845 года денежные документы безъ описей и потому за полноту ихъ ручаться нельзя". "Въ книгахъ прихода и расхода заемныхъ писемъ такой безпорядокъ, что нѣтъ никакой возможности сдѣлать разсчетъ по этимъ долговымъ обязательствамъ".
Между тѣмъ этихъ разнаго рода долговыхъ обязательствъ по выданнымъ Сиротскимъ судомъ ссудамъ набиралось до 120 тысячь рублей. Потомъ выяснилось, что частичныя уплаты по документамъ нигдѣ не записывались и такимъ образомъ 12,512 руб. исчезли.
"Настольные реестры, читаемъ дальше,-- существуютъ только номинально; съ 1847 по 1862 г. въ каждый изъ нихъ вносилось по нѣсколько дѣлъ предшествовавшихъ годовъ, а въ 1863 году ихъ и вовсе не заведено". "Резолюціи въ настольныхъ пишутся не членами, а писарями. Входящій реестръ 1853 г. доведенъ только до марта мѣсяца". "Журналы своевременно не подписываются въ присутствіи, а спустя полгода сторожъ суда носитъ членамъ суда для подписи. Множество журналовъ 1853--1863 годовъ вовсе никѣмъ не подписанные и приведенные въ исполненіе. Исполненіе по журналамъ производится медленно, чрезъ полгода и болѣе, а иногда съ такою быстротою, что посылались исходящія бумаги по одной разсыльной книгѣ, не будучи занесенными въ исходящую книгу. Все зависѣло отъ произвола письмоводителя. Иногда же указы посылались и вовсе безъ журнала". "Дѣла отличаются своею громадностью, происходящею отъ безполезности переписки Сиротскаго суда съ полиціей о понужденіи опекуновъ къ доставленію отчетовъ". "Безпорядки въ Сиротскомъ судѣ дошли до того, что нѣтъ уже болѣе возможности дѣлать какія либо справки. Всякое движеніе дѣлъ сдѣлалось невозможнымъ" {Никол. Город. Архивъ. Дѣло объ учрежденіи Сиротскаго суда,-- безъ No.}.
Такъ въ рапортѣ былъ обрисованъ въ общихъ чертахъ Сиротскій судъ. Затѣмъ уже на цѣлой дести бумаги идутъ разныя подробности, ради доказательства наличности указанныхъ злоупотребленій. Несчастнымъ послѣдствіемъ этой ревизіи вытекло преданіе суду ни въ чемъ неповиннаго городскаго головы, Бухтѣева. Онъ въ своей жалобѣ сенату, подтверждая все обнаруженное, высказалъ, что были упущенія и болѣе крупныя, не обнаруженныя ревизіей, но онъ-то во всемъ этомъ ни сколько неповиненъ, такъ какъ, вступивъ въ должность городскаго головы, чрезъ нѣсколько дней уже донесъ по начальству, что дѣла въ Сиротскомъ судѣ идутъ скверно. Такое же донесеніе онъ сдѣлалъ и во время прежней своей службы городскимъ головой. Но не въ силахъ же онъ былъ самъ раскрыть то, что раскрыла цѣлая коммиссія изъ вполнѣ компетентныхъ лицъ и къ тону же располагавшая большою рабочею силой разныхъ письмоводителей. Положеніе Бухтѣева было крайне трудное, такъ какъ онъ возбудилъ противъ себя всѣхъ тѣхъ дѣльцовъ по разнымъ городскимъ учрежденіямъ, для которыхъ гражданская честность и чистота этого человѣка не имѣли никакой цѣны.
Сенатъ освободилъ Бухтѣева отъ суда и слѣдствія. Въ это-же время умеръ одинъ изъ предмѣстниковъ Бухтѣева и такимъ образомъ явилась возможность предать дѣло Сиротскаго суда забвенію, что и было сдѣлано.
Слѣдуетъ коснуться еще и Квартирной коммисіи того времени. Вплоть до 1858 года постойная повинность отбывалась въ Николаевѣ натурой. А такъ какъ не только въ то время, но и вообще до постройки желѣзныхъ дорогъ, Николаевъ представлялъ крупный узелъ въ сѣти стратегическихъ дорогъ, то, кромѣ постоянно квартировавшихъ въ немъ войскъ, чрезъ него проходили всѣ воинскія части при своихъ передвиженіяхъ въ краѣ. Отсюда эта безконечная непріятная (исторія для николаевцевъ того времени по вопросу о постоѣ. Никто въ своемъ жилищѣ не могъ устроиться спокойно, удобно. И всталъ наконецъ другой вопросъ: Какъ освободить жителей отъ этой несносной для нихъ повинности? Разрѣшеніе трудной задачи, было устроено въ 1850 году {Полн. Собр. Зак. 1818 г. Высоч. повел. отъ 21 декаб.} учрежденіемъ Квартирной коммисіи полуадминистративной, полу-общественной, подъ предсѣдательствомъ полиціймейстера. Средства, этой коммисіи заключались въ "оцѣночномъ сборѣ" и субсидіяхъ: Городоваго комитета, Думы, государственной казны. Все, это составляло въ годъ отъ 40 до 50 тысячъ рублей. Коммисія нанимала помѣщенія для войскъ, и отапливала ихъ. Свои смѣты предъ наступленіемъ каждаго года она представляла губернатору на утвержденіе, а сборы съ домовладѣльцевъ, по одному проценту съ оцѣнки домовъ, взимались полиціей подъ угрозою немедленнаго постоя. Къ шестидесятымъ годамъ дѣла Квартирной коммисіи были уже до такой степени запутаны, что банкротство ея казалось неминуемымъ. Главныя ея дѣятели объяснили всю бѣду несвоевременностью взносовъ оцѣночнаго сбора и требовали репресалій. Подвергнутые мѣрѣ возмездія предъявляли квитанціи, ясно доказывавшія, что слѣдуемый оцѣночный сборъ давно уже внесенъ. Положеніе дѣла стало еще хуже. Единственнымъ спасеніемъ было -- обратиться все къ тому же Городовому комитету, который и самъ-то доживалъ послѣднее свое время. Но противъ этой мѣры отозвался генералъ-губернаторъ, замѣтивъ, что Городовой комитетъ можетъ выдавать ссуды только подъ векселя или заемныя обязательства, а Квартирная коммисія не можетъ выдавать ни векселей, ни какихъ бы то ни было долговыхъ обязательствъ. Дѣло стало уже совсѣмъ нехорошо. Послѣ этого, дѣло тяжелымъ ходомъ кое-какъ продолжало идти, пока не наступилъ и ему конецъ съ введеніемъ реформы въ 1872 году;
Теперь разсмотримъ, что вышло изъ перваго дѣла адмирала Глазенапа,-- изъ окончательнаго открытія Николаевскаго коммерческаго порта.
Изъ отчетовъ портовой таможни видно, что въ первый годъ отпускной николаевской торговли было вывезено изъ этого порта 19,446 четвертей разнаго хлѣба, а 16 лѣтъ спустя, въ 1878 году -- свыше 4 милліоновъ четвертей. И съ тѣхъ поръ, по вывозу хлѣба, Николаевскій портъ стоитъ только ниже Петербургскаго и Одесскаго. Въ началѣ восьмидесятыхъ годовъ, вслѣдствіе неурожайныхъ годовъ и тарифной игры -- войны желѣзно-дорожныхъ Обществъ, николаевская отпускная торговля сильно страдала. Отпуски шли такъ:
Въ 1880 году -- 17,000,448 пудовъ.
" 1881 " -- 18,149,044 "
" 1882 " -- 13,997,678""
" 1883 " -- 16,887,952 "
" 1884 " -- 18,634,896 "
" 1885 " -- 17,771,616 "
" 1886 " -- 15,387,928 "
" 1887 " -- 23,699,926 "
" 1888 " -- 48,624,358 "
" 1889 " -- 23,825,654 "
Въ 10 лѣтъ -- 232,978,500 пудовъ.
Средній годовой отпускъ 23,297,850 " {Выводъ изъ счетовъ полукоп. сбора. Спр. бухгалъ город. управы.}.
Ввозная-же торговля Николаева и по настоящее время еще не имѣетъ серьезнаго значенія. Но надо взять во вниманіе, что изъ вывозной, сильно развившейся, операція совершалась и продолжаетъ совершаться въ Николаевѣ почти исключительно агентами заграничныхъ фирмъ. Мѣстное, вообще краевое купечество играло все время и продолжаетъ играть второстепенную и даже третьестепенную роль. Географическое положеніе Николаевскаго порта есть первенствующее на нашемъ Югѣ для ввозной торговли. Но кромѣ этого условія, для успѣшнаго импорта требуется еще много другихъ, которыя уже давно нажиты Одесскимъ и Таганрогскимъ портами, а Николаевскимъ, если и наживутся когда нибудь, то очень не скоро. Для заграничныхъ хлѣбныхъ коммерсантовъ достаточно было извѣстія, что Николаевъ открытъ, чтобы они тотчасъ-же придумали средство полученія хлѣба и изъ Николаева. Для нашихъ-же инертныхъ коммерсантовъ центральныхъ губерній открытіе Николаевскаго порта не имѣло бы значенія даже и тогда, еслибъ онъ еще верстъ на сто больше врѣзывался въ край. Слѣдовательно но ввозной торговлѣ собственно Николаевъ стоитъ внѣ упрека. Можно было-бы, но не слѣдуетъ, упрекать его за недостаточную дѣятельность по усовершенствованію приспособленій для экспортной торговли. Не слѣдуетъ потому, что самоотверженность цѣлаго общества -- это такое движеніе духа, которое нигдѣ не проявляется въ области подобныхъ интересовъ. Выше довольно ясно представлено бывшее положеніе Николаева въ теченіе всей его прошлой жизни и, наконецъ, печальнѣйшее его положеніе но закрытіи мѣстнаго адмиралтейства. Невозможно требовать отъ такого города, уже переживавшаго годъ за годомъ вопросъ: чѣмъ жить?-- требовать отъ него, раскинувшагося со своими камышовыми крышами по громадной ложбинѣ, которую не было силъ ни освѣтить, ни вымостить, ни даже разровнять, привести въ благоустройство хотя-бы почтовыхъ дорогъ на Руси;-- нельзя требовать, чтобъ такой городъ, когда вдругъ закипѣло у него дѣло хлѣбной торговли, устремился-бы только служить этому дѣлу во благо хлѣбопроизводителя и вообще страны, ни сколько не думая объ удовлетвореніи своихъ собственныхъ насущныхъ потребностей. То, безъ чего не могла обходиться хлѣбная торговля, Николаевъ дѣлалъ, сознавая, что иначе и его собственный интересъ пострадаетъ. Онъ не уклонялся отъ этого, не впадалъ въ безразсчетливую алчность, въ эгоизмъ. Онъ хлопоталъ, трудился, производилъ затраты изъ новыхъ своихъ доходовъ, устраивалъ все крайне необходимое, но -- на скорую руку, самымъ простѣйшимъ образомъ, не затѣвая ничего капитальнаго, такъ какъ возроставшихъ доходовъ не хватало на удовлетвореніе нуждъ, которыя не уменьшались, а тоже возрастали. Къ закипѣвшему въ портѣ дѣлу съѣзжались и сходились со всѣхъ сторонъ хлѣбо-производители, хлѣбо-промышленники и рабочій людъ. Населеніе города быстро густѣло. Во время нагрузки хлѣба, широчайшія николаевскія улицы буквально запруживались въ околицѣ порта подводами и людьми. Иной разъ люди спѣшившіе въ портъ шли по повозкамъ съ хлѣбомъ. Оборванный босякъ, не имѣвшій и шапки, съ однимъ лишь кнутомъ въ рукѣ выходилъ на биржу и зарабатывалъ въ день до 8 рублей. А кто выходилъ съ пароконной подводой, зарабатывалъ въ день до 30 рублей. Населеніе окольныхъ деревень со всѣми своими повозками проводило дни на улицахъ Николаева. Большая половина этихъ неслыханныхъ заработковъ тутъ же сейчасъ же пропивалась. Босякъ безъ шапки быстро преображался въ франта съ часами и цѣпочкой. Съ фуляровымъ платкомъ въ одной рукѣ и такимъ же въ другой, съ гармоніей, ложился этотъ франтъ въ фаэтонъ и, горланя, разъѣзжалъ во весь духъ по улицамъ отъ трактира до трактира, пока не превращался опять въ прежняго босяка безъ шапки. Буйство, драки, грабежъ, убійства, стонъ, ревъ стояли въ воздухѣ днемъ и ночью въ теченіе всей навигаціи. Одна эта сторона измѣнившейся жизни города уже даетъ представленіе о томъ, на сколько должно было разомъ измѣниться все дѣло, городскаго управленія. Могъ ли городъ оставаться при прежнемъ составѣ и штатѣ полиціи, при прежнемъ размѣрѣ больницы, вообще при прежнихъ своихъ порядкахъ? И если разсмотрѣть развивавшійся ростъ обязательныхъ расходовъ городскаго управленія, а также ростъ расходовъ его на учебное дѣло; наконецъ, если обратить вниманіе на то, что городъ, увеличивъ свой бюджетъ за 29 лѣтъ почти въ 1672 разъ (съ 28 тыс. до 460 тыс. руб.), все-таки до прошлаго 1889 года ничего, можно сказать, не построилъ и не устроилъ у себя для своего удовольствія, для своего удобства; если обратить вниманіе на то, что, расходуя до послѣдней копѣйки все, что приносила ему хлѣбная торговля, городъ удовлетворялъ только самыя крайнія насущнѣйшія потребности всей массы населенія, кишившаго возлѣ хлѣбнаго дѣла, то историкъ долженъ будетъ признать, что дѣйствительно не слѣдуетъ упрекать Николаевъ за то, что не оказалось у него на столько чувства самоотверженія, чтобы, ради пущаго уменьшенія у себя накладныхъ расходовъ по хлѣбной торговлѣ, отказываться и отъ такихъ расходовъ на себя, какъ расходы по учебному дѣлу, больничному, санитарному и по дѣлу благотворительности. Всѣ эти дѣла поглощали среднимъ счетомъ около 20% суммы ежегодныхъ средствъ общественнаго управленія. И это все, что составляло, такъ сказать, личные расходы города, которые онъ дѣйствительно воленъ былъ сокращать но своему собственному усмотрѣнію. Но такіе личные расходы сокращаются самоотверженно только въ годину общаго бѣдствія, а не общаго стремленія къ наибольшимъ денежнымъ выручкамъ. Слѣдовательно: ни въ глазахъ земства, ни въ глазахъ правительства Николаевъ не заслуживаетъ упрека по своей отпускной торговлѣ. Въ его Думѣ предсѣдатель все-таки, можно сказать, все время сидѣлъ на земскомъ мѣшкѣ съ пшеницей.
Не имѣя солидныхъ средствъ, серьезную затрату на пользу своей хлѣбной торговли Николаевъ могъ сдѣлать только концессіоннымъ путемъ. И когда явился предприниматель, предложившій устройство механическихъ приспособленій для нагрузки хлѣба на суда, а именно: постройку цѣлой сѣти конно-желѣзныхъ путей у порта между хлѣбными магазинами съ тѣмъ, что эта сѣть сведется на желѣзную пристань -- эстокаду въ рѣкѣ, у ея фарватера и тамъ вагонетки съ хлѣбомъ будутъ высыпать его въ трюмы пароходовъ, стоящихъ у обоихъ сторонъ эстокады, то николаевская Дума сейчасъ же вступила съ этимъ препринимателемъ въ переговоры. Милліонный проэктъ былъ обстоятельно разсмотрѣнъ и, хотя предстояло такимъ образомъ убить чрезвычайно выгодный собственно для жителей города промыселъ извозчиковъ-грузителей хлѣба, Дума рѣшила выдачу концессіи на извѣстный срокъ этому предпринимателю, предоставивъ ему право устроить означенное приспособленіе и грузить хлѣбъ за плату по 10 коп. съ четверти. Городское управленіе исходило тутъ изъ убѣжденія, что постоянный накладной расходъ въ 10 коп. лучше для интересовъ торговли, чѣмъ колебаніе этого расхода между 7 и 20 копѣйками. Тѣмъ болѣе, что спускаться до 7 коп. расходъ этотъ въ то время уже пересталъ. Предварительное условіе съ предпринимателемъ было заключено и дѣло представлено въ министерство на разрѣшеніе. Затѣмъ два года оно находилось тамъ безъ движенія и, наконецъ, оказалось, что правительство само уже намѣрено произвести на счетъ государства устройство Николаевскаго порта, а именно: построить въ немъ у самаго фарватера пристань длиной въ 550 сажень, на что и ассигнованъ капиталъ въ 1,700,000 руб. Потребовалось отчужденіе въ казну всего этого берега. Николаевская Дума тотчасъ же заявила правительству, что городъ отчуждитъ берегъ безвозмездно и кромѣ того отчислитъ изъ суммъ полукопѣечнаго сбора 200 тысячъ рублей на замощеніе устраиваемой портовой территоріи. Если взять во вниманіе законный порядокъ обязательнаго отчужденія земли, то можно будетъ сказать, что Николаевъ отказавшись отъ вознагражденія за берегъ, сдѣлалъ этимъ пожертвованіе въ размѣрѣ около полумилліона рублей, хотя и сознавалъ, что не только теряетъ берегъ, но и перестаетъ быть хозяиномъ въ своемъ портѣ. {Въ смѣтѣ расходовъ казны на постройку каменной пристани было между прочимъ назначено на вознагражденіе города за берегъ примѣрно: 250 тыс. руб.}
Кромѣ того, интересы николаевской вывозной торговли настоятельно требовали очищенія очаковскаго бара. Безъ этого никакія затраты на устройство Николаевскаго порта не устранили-бы его несовершенства.
Но дѣло очищенія очаковскаго бара было тоже милліоннымъ, слѣдовательно Николаевъ могъ только ходатайствовать объ удовлетвореніи этой нужды. И правительство прежде, чѣмъ приступать къ постройкѣ въ Николаевѣ каменной пристани, произвело на средства государства расчистку очаковскаго бара въ 1887 году. А въ текущемъ 1890 окончена постройка каменной пристани Николаевскаго порта. Правительствомъ рѣшена еще постройка въ этомъ портѣ особой гавани для каботажныхъ судовъ, что будетъ стоить тоже свыше милліона рублей, ко этотъ расходъ казны будетъ возвращенъ ей изъ суммъ Городскаго полукопѣечнаго сбора. Такимъ образомъ въ каботажной гавани хозяиномъ останется городъ. Кончая очеркъ всѣхъ сторонъ николаевской жизни, о которыхъ невозможно говорить, не исходя изъ сдѣланнаго губернаторомъ въ шестидесятыхъ годахъ, слѣдуетъ упомянуть, что за годъ до назначенія губернаторомъ адмирала Глазенапа, въ 1859 году, получили право селиться въ Николаевѣ и евреи -- купцы. Затѣмъ, вслѣдствіе ходатайства Б. Л. Глазенапа, было распространено это право въ 1861 году и на евреевъ ремесленниковъ, а въ 1866 г.-- на всѣхъ евреевъ безразлично.
Средства Николаева вдругъ сильно измѣнились, выросли съ 29 марта 1880 года, когда онъ началъ пользоваться Высочайше дарованнымъ ему, наравнѣ съ другими портовыми городами, правомъ сбора по 1/2 коп. съ пуда всякаго товара, кромѣ лѣса, вывозимаго отъ него заграницу. Этотъ полукопѣечный сборъ дарованъ городу "съ цѣлью улучшенія портовыхъ сооруженій и устройства мостовыхъ" {Изъ Высочайше утв. мнѣн. госуд. совѣта, состояніи. 18 декаб. 1879 г.}. Съ марта 1880 г. но настоящій годъ движеніе этихъ суммъ было слѣдующее:
Въ 1880 году собрано въ портѣ -- 85,002 р. 24 к.
" 1881 " " " " -- 85,745 " 22"
" 1882 " " " -- 69,988 " 39 "
" 1883 " " " " -- 84,439 " 76 "
" 1884 " " " " -- 93,174 " 48 "
" 1885 " " " " -- 88,858 " 08 "
" 1886 " " " " -- 76,939 " 64 "
" 1887 " " " " -- 168,494 " 63 "
" 1888 " " " " -- 243,121 " 79 "
" 1889 " " " " -- 169,128 " 27
Итого -- 1,164,892 " 50 "
Сдаваемыя портовой таможней въ мѣстное отдѣленіе Госуд. банка на городской текущій счетъ, эти суммы получали тамъ процентное приращеніе, что за все время составило -- 17,173 " 56 ".
Всего -- 1,182,066 " 06 "
На вознагражденіе сборщиковъ -- чиновниковъ портовой таможни, на основаніи соглашенія съ городомъ, отчислено -- 12,885 р. 90 к.
Выдано разнымъ лицамъ излишне полученное -- 858 " 01 "
Употреблено на гербовыя марки -- 26 " 65 "
Отчислено въ фондъ государственныхъ доходовъ на замощеніе новой территоріи въ портѣ -- 200,000 " --
Израсходовано городскимъ управленіемъ на работы въ портѣ -- 72,057 " 25 "
Израсходовано городскимъ управленіемъ на мостовыя -- 748,040 " 46 "
Итого -- 1,033,868 " 27 "
Остатокъ къ 1 января 1890 г -- 148,197 " 79 "
Появленіе у города вотъ этихъ новыхъ, несомнѣнно солидныхъ средствъ и породило раздававшіеся упреки въ томъ, что Николаевъ все-таки ничего не дѣлаетъ по устройству своего порта, а только моститъ свои улицы. Но теперь, разсматривая вопросъ уже всесторонне, едва-ли можно повторять эти упреки. Мощеніе улицъ и площадей въ портовомъ городѣ есть устройство одной изъ первыхъ нуждъ самаго порта. Даже позднѣйшая мысль о необходимости прежде всего вымостить тѣ улицы, которыя представляютъ въ городѣ "торговые пути", не вѣрна. Весь портовой городъ есть торговый путь. Ни одного нѣтъ такого мѣста въ портовомъ городѣ, на которое съ увѣренностью можно было-бы указать, какъ на могущее безъ вреда для дѣла торговли оставаться съ грязью во колѣно, или вообще -- въ характерѣ трущобы. Въ поле хорошо служитъ длинная линія упорядоченнаго пути, а въ городѣ, какъ это показалъ опытъ Николаева, обособленный мощеный путь порождаетъ проклятія подводчиковъ, когда имъ приходится въ ненастное время въ иныхъ мѣстахъ города сбрасывать половину своего груза въ грязь, чтобы только взобраться на вымощенный "торговый путь", образующій запруды у поперечныхъ не мощеныхъ улицъ {Дѣло секретарьята нов. думы, 1889 г. Докладныя записки ник. гор. головы минист. пут. сообщ. и фин. 1889 г.}. Къ тому-же движеніе грузовыхъ подводъ еще не составляетъ всего дѣла торговли въ портовомъ городѣ. Тысячи людей спѣшно ходятъ и ѣздятъ въ портовомъ городѣ по всѣмъ направленіямъ, днемъ и ночью, по своимъ торговымъ интересамъ. Портовой городъ -- громадная гостинница, въ которой всѣ суетятся, дорожа каждымъ часомъ своего времени. А не мощеный портовой городъ есть гостинница въ недостроенномъ зданіи, въ которомъ нѣтъ еще даже половъ и кругомъ -- ямы, мусоръ и проч. Николаевъ-же распланированъ на пространствѣ трехъ квадратныхъ верстъ. Ширина его улицъ: 15, 20, 30 и 35 сажень. Чтобы замостить его, городское управленіе выдѣляетъ посрединѣ каждой улицы двумя линіями гранитныхъ плитъ, поставленныхъ на ребро, полосу въ 13 аршинъ (а на поперечныхъ улицахъ -- въ 12) и замащиваетъ эти полосы, предоставляя жителямъ на всемъ остальномъ пространствѣ устраивать бульвары (Только на главной, Соборной улицѣ въ Николаевѣ ширина мостовой пущена въ 18 аршинъ.). И, не смотря на такой крайне экономичный планъ мощенія, городское управленіе, занимаясь этимъ дѣломъ уже восемь лѣтъ девятый и построивъ до текущаго года 66,298 квадратныхъ саж. мостовой {Справка стр. отд. п. управы.}, на что израсходовало 748 тыс. рублей {Справка бухгалъ н. город. управы. Примѣч. Въ этой суммѣ заключается и стоимость гранитнаго матерьяла оставшагося къ текущему году въ наличности.}, не замостило еще и пятой части своего города. Но теперь по крайней мѣрѣ видимъ въ Николаевѣ вымощенными: портовую территорію, припортовую мѣстность, занятую хлѣбными магазинами, и большую половину центральной части города, которая соединена мощеными линіями съ окраинами во всѣ стороны,-- съ портомъ, съ кладбищемъ, съ адмиралтействомъ, съ Ингульскимъ мостомъ и съ военною пристанью въ Спасскѣ. Теперь это уже городъ, въ которомъ дѣловая жизнь можетъ идти безпрерывно; въ которомъ для отпускной торговли проливной дождь уже не составляетъ катастрофальнаго событія, какъ прежде. Между прочимъ надо еще сказать, что кромѣ означеннаго количества мостовыхъ, было произведено въ 1879 году губернаторомъ мощеніе на сумму 65,000 руб., отпущенную правительствомъ. Слѣдовательно до текущаго 1890 года въ Николаевѣ все мощеніе стоитъ 813 тыс. руб.
Нельзя не упомянуть здѣсь и о правилѣ расходованія полукопѣечнаго сбора. На городское управленіе возложена обязанность не только испрашивать разрѣшеніе правительства на каждый расходъ этихъ денегъ, сдаваемыхъ сборщиками въ мѣстное отдѣленіе Государственнаго банка, но еще и обязанность представлять чрезъ губернатора на утвержденіе проектъ каждаго мощенія съ подробною смѣтою расходовъ,-- представлять въ министерства: внутреннихъ дѣлъ, путей сообщенія и финансовъ. И только по утвержденіи проекта во всѣхъ означенныхъ министерствахъ, городское управленіе можетъ приступать къ мощенію. А такъ какъ заключеніе договоровъ съ поставщиками гранита и съ подрядчиками на работы требуютъ заблаговременныхъ соглашеніи и при томъ съ установленіемъ на все сроковъ, то дѣло, кажущееся очень простымъ, въ сущности выходитъ очень труднымъ и даже сопряженнымъ съ рискомъ. Такъ въ 1885 году, послѣ открытія весны, городское управленіе, вынужденное обстоятельствами дѣла, рѣшилось начать производство мощенія на собственныя бюджетныя средства, пока получится утвержденіе проекта,-- въ полной увѣренности, что замедлившееся утвержденіе вскорѣ будетъ получено. Между тѣмъ городскому управленію пришлось такимъ образомъ производить дѣло все лѣто, добывая денежныя средства всевозможными способами. А осенью оказалось, что въ утвержденіи проэкта этого мощенія министерство путей сообщенія отказало, найдя выборъ улицъ сдѣланнымъ не раціонально. Послѣ такого чрезвычайно тяжелаго случая, была установлена министерствомъ и самая очередь улицъ, подлежащихъ мощенію. Дѣло же только чрезъ два года возстановилось {Дѣло стр. отд. Н. город. управы, 1885 г.}.
Разсматривая вопросы жизни Николаева, поднятые дѣятельностью Б. А. Глазенапа, и доводя рѣчь о каждомъ изъ нихъ до времени большаго или меньшаго достиженія результатовъ, намъ пришлось, такъ сказать, перешагнуть чрезъ тотъ періодъ, въ которомъ сдѣлано было очень немного, но которое все-таки невозможно пройти молчаніемъ. Это -- начало семидесятыхъ годовъ, т. е. введеніе драгоцѣннаго Городоваго Положенія Александра II, при губернаторѣ генералъ-адъютантѣ Н. А., Аркасѣ.
Адмиралъ Аркасъ, назначенный николаевскимъ губернаторомъ въ 1871 году, засталъ городъ уже преображеннымъ, идущимъ уже по новой колеѣ,-- по колеѣ, своей собственной жизни, пріобщенной къ общимъ интересамъ края. Положеніе Н. А. Аркаса вышло очень труднымъ. Частная жизнь гражданъ, какъ коренныхъ, такъ и прибылыхъ, кишѣла сама собой; ей не требовалось никакого руководства. Но общественная съ ея народившимися учрежденіями, съ ея новыми потребностями и запросами,-- все это сказывалось поднятымъ, возбужденнымъ, настроеннымъ, направленнымъ, двинутымъ не какими нибудь опредѣленными государственными положеніями, а дѣятельностью губернатора. И сдѣлалъ все это предмѣстникъ не приказомъ, а обширною обдуманною дѣятельностью въ теченіе двѣнадцати лѣтъ. Наработалъ и ушелъ. Еслибъ хоть одинъ пореформенный годъ захватилъ онъ, тогда бы онъ все сознанное и перечувствованное имъ успѣлъ перелить въ институцію городскаго самоуправленія. Семьдесятъ два гласныхъ Думы въ своемъ-то собственномъ дѣлѣ смогли бы, разумѣется, замѣнить ушедшаго дѣятеля. А тутъ Н. А. Аркасъ засталъ шестигласную думу да еще и не имѣвшую нравъ на самоуправленіе. Это было только своего рода отдѣленіе канцеляріи губернатора. Слѣдовательно новому губернатору приходилось продолжать руководить всѣмъ тѣмъ, что поднялъ и завелъ предмѣстникъ. Между тѣмъ новое Городовое Положеніе уже было извѣстно и введеніе его въ Николаевѣ ожидалось. Слѣдовательно съ другой стороны чувствовалась и ненужность какихъ бы то ни было изслѣдованій. И дѣйствительно, не успѣлъ адмиралъ Аркасъ присмотрѣться къ тому, что есть, какъ 1 іюня 1872 года, уже вся существовавшая машина городскаго управленія была правительствомъ отставлена, упразднена. Наступило самостоятельное дѣйствіе Думы, избранной всѣмъ городомъ изъ всего городскаго населенія. Но и этой Думѣ чрезвычайно трудно было сразу повести дѣло городскаго управленія. У нея не было для этого никакихъ преданій, никакаго опыта, ни хорошаго, ни дурнаго примѣра, потому что она была первою самостоятельною Думой. Ей надо было самой создать себѣ роль, прибрать собственную рутину и составить всѣ формы отправленія, какъ своихъ правъ представительства, такъ и своихъ обязанностей службы; надо было организовать и направить исполнительный органъ, управу. И все это надо было сдѣлать по совершенно новому закону, котораго даже принципы были неизвѣстны, не понятны большинству. А нѣкоторымъ даже то, что заключалось въ немъ наиболѣе драгоцѣнное, святое, казалось несправедливымъ. Но 12 лѣтъ дѣятельности губернатора Глазенапа на пользу общества, уже разшевелили Николаевъ и подняли въ немъ общественный смыслъ. А потому избирательныя городскія собранія послали въ эту Думу немало новыхъ людей, которые, какъ ни трудно было, а все же горячо и въ духѣ новаго закона принялись за дѣло города. Правда, оглядывая теперь всѣ эти 18 пореформенныхъ лѣтъ и перелистывая протоколы думскихъ засѣданій перваго четырехълѣтія сознаешь, что то было еще не дѣло, что самое дѣло городскаго представительства сложилось въ Николаевѣ уже позднѣе, спустя нѣсколько лѣтъ. Но оно и естественно. Иначе не могло быть. Сравнивая рѣчи и въ особенности постановленія тѣхъ-же самыхъ гласныхъ въ первомъ, во второмъ году ихъ представительства и затѣмъ въ четвертомъ,-- видишь ясно разницу. А сравнивая такъ дѣйствія исполнительнаго органа Думы, замѣчаетъ еще большую разницу.
Въ первомъ засѣданіи новая Дума избрала коммисію изъ наиболѣе видныхъ своихъ членовъ,-- для принятія наслѣдія въ области городскаго общественнаго имущества и управленія.
Городская касса была сдана старой Думой на десятый день. Въ числѣ сданныхъ 16,000 рублей не оказалось ни одной копѣйки принадлежащей городу. Бухгалтерскія книги долго не сдавались. Только при содѣйствіи губернатора, онѣ были наконецъ получены управой отъ бухгалтера упраздненной Думы. Что же касается общественнаго имущества, то на повѣстки коммисіи, которыми та пригласила членовъ упраздненной Думы въ управу, одинъ изъ нихъ письменно отвѣтилъ, что но болѣзни явиться не можетъ, да къ тому же онъ никакимъ имуществомъ не завѣдывалъ; другой также отвѣтилъ, что, завѣдываніе больницей и другими отраслями городскаго хозяйства, онъ отчеты обо всемъ представлялъ и еще имѣетъ представить, "но о городскомъ имуществѣ, прибавлялъ онъ въ заключеніе,-- я до сего времени никакого свѣдѣнія не имѣлъ и не имѣю, слѣдовательно и сдача его ко мнѣ относиться не можетъ". Вслѣдъ затѣмъ этотъ членъ бывшей думы сдалъ: 425 полулистовъ стараго кровельнаго желѣза, 16 негодныхъ получетвертевыхъ посудинъ и 61 чугунное ядро. Это имущество новая Дума не признала могущимъ понадобиться городу и распорядилась продать. Между прочимъ, соображая, что у города непремѣнно должно быть еще хоть какое нибудь имущество, кромѣ этихъ ядеръ, Дума поручила коммисіи настоять на сдачѣ его полностью. Коммисія съ большею настойчивостью продолжала разсыпать повѣстки съ покорнѣйшей просьбой о сдачѣ городскаго имущества. Но отклика больше уже не было ни отъ кого {Дѣло гор. управы 1872 г., No 56.}. Въ архивѣ тоже не сохранилось слѣдовъ о чемъ нибудь большемъ по вопросу сдачи городскаго имущества новой Думѣ старою.
Квартирная коммисія явилась въ думскую коммисію но первому же приглашенію,-- въ лицѣ своего секретаря, и сдала всѣ дѣла отъ перваго до послѣдняго, а собственно денегъ у ней не оказалось никакихъ. Въ счетахъ итогъ приходовъ быль совершенно одинаковъ съ итогомъ расходовъ.
Съ такими вотъ средствами, буквально безъ гроша, начало николаевское городское представительство дѣло своего самоуправленія.
Наканунѣ реформы, въ 1871 году новый губернаторъ адмиралъ Аркасъ, образовалъ коммисію собственно для изысканія средствъ къ замощенію городскихъ улицъ и площадей. Эта коммисія сразу пришла къ заключенію, что милліонное дѣло не можетъ быть произведено изъ обыкновенныхъ, бюджетныхъ средствъ городской кассы; что тутъ необходимо создать новый солидный доходъ. И коммисія высказалась за установленіе попуднаго налога на товары ввозимые въ городъ и вывозимые изъ него. Такой налогъ для устройства мостовыхъ уже существовалъ въ нѣкоторыхъ городахъ {Дѣло стр. отд. Ник. город. управы No 792 (по порядку).}. Адмиралъ Аркасъ призналъ, что дѣйствительно это единственный выходъ изъ положенія. Но, въ виду предполагавшагося уже введенія новаго Городоваго Положенія, которое давало городамъ право устанавливать разнаго рода налоги для удовлетворенія своихъ нуждъ, возбужденное адмираломъ ходатайство министръ внутреннихъ дѣлъ отклонилъ {Тамъ-же дѣло канцеляріи Никол. Воен. губерн.}.
Вотъ этотъ вопросъ, съ открытіемъ въ Николаевѣ самоуправленія, всей тяжестью своей неразрѣшимости легъ на Думу и не давалъ ей покоя. Всѣ гласные постоянно сознавали, что необходимо во чтобы то ни стало вымостить, если не весь городъ, то хотя торговую его часть и соединеніе ея съ портомъ. Но одинъ взглядъ на этотъ городъ приводилъ уже къ убѣжденію, что тутъ дѣло идетъ о милліонѣ рублей. А потому возростаніе. даже сильное возростаніе дохода городской кассы нисколько не позволяло надѣяться на появленіе необходимыхъ средствъ мощенія. Къ тому же возростаніе доходовъ сопровождалось нарожденіемъ новыхъ общественныхъ крайнихъ нуждъ. Только первый годъ (т. е. полугодіе, такъ какъ самоуправленіе было открыто 1-го іюня) Дума закончила съ остаткомъ въ 10,991 руб., а второй годъ у ней прошелъ уже безъ остатка; третій -- съ остаткомъ въ 8,496 р., а четвертый -- съ дефицитомъ въ 19,125 руб. Ясно было видно, что о мощеніи на обыкновенныя средства нечего и думать, хотя бы даже съ помощью кредита. Чтобы показать, какъ росли нужды, возьмемъ нѣсколько сравнительныхъ цифръ расхода за года 71, 73, 85 и 89.
(въ округленныхъ цифрахъ).
Содержаніе городскаго управленія
" полиціи
Пожарная команда
Народное образованіе
Благотворительность
Городская больница
Санитарная часть
Освѣщеніе улицъ
И такъ далѣе всѣ статьи расхода съ каждымъ годомъ росли, между тѣмъ какъ ростъ нѣкоторыхъ статей прихода шелъ съ колебаніями и даже паденіями, напримѣръ, доходъ съ пахатныхъ земель, обусловливаемый характеромъ урожаевъ. Кромѣ того, Николаевъ состоитъ въ третьемъ разрядѣ но разсчету казны за доставленіе квартирующимъ войскамъ помѣщеній, топлива и проч. А потоку Николаевское городское управленіе постоянно по этой статьѣ производитъ большую приплату. Въ прошломъ 1889 году оно получило изъ казны на этотъ предметъ 40,994 р. 63 к., а издержало всего 72,068 р. 45 и осталось къ 1890 году не выполненныхъ уплатъ 5,884 руб. 44 коп. Такимъ образомъ удовлетвореніе городскихъ общественныхъ нуждъ и повинностей въ настоящее время уже требуетъ годоваго расхода въ 460 тысячъ рублей. А потому первый составъ думы пришелъ къ тому же заключенію, что и губернаторская коммисія, что для добытія средствъ къ замощенію города единственный выходъ, это -- особый налогъ. И такъ какъ хлѣбная торговля настоятельнѣе самихъ жителей требовала мостовыхъ, то Дума тоже находила необходимымъ обложить налогомъ товаръ, но только отпускной. Этотъ проектъ тѣмъ болѣе казался осуществимымъ, что 1/2-копѣечный сборъ въ Одессѣ былъ уже установленъ. Дума возбудила ходатайство чрезъ губернатора. Однакоже, министръ внутреннихъ дѣлъ, генералъ Тимашевъ, и на этотъ разъ явился принципіознымъ противникомъ такого налога. Министръ исходилъ изъ того положенія, что города въ государствѣ должны пользоваться всѣ одинаковымъ правомъ {То же дѣло канцел. Никол. воен. губернат.}. Что касается Одессы, генералъ Тимашевъ смотрѣлъ на ея 1/2 копѣечный сборъ, какъ на дѣло, съ которымъ уже надо было мириться до извѣстнаго времени.
Такимъ образомъ, не смотря на энергичное содѣйствіе адмирала Аркаса, городъ проигралъ это дѣло. Но адмиралъ продолжалъ надѣяться, что оно еще не совсѣмъ потеряно. Онъ лично ходатайствовалъ передъ Государемъ Императоромъ, а также и передъ великимъ княземъ Константиномъ Николаевичемъ {Тамъ же дѣло канц. Ник. воен. губерн.}. Благодаря этимъ ходатайствамъ адмирала Аркаса и во вниманіе къ заслугамъ города Николаева предъ морскимъ вѣдомствомъ, а также -- къ потерямъ, понесеннымъ николаевцами во время Крымской войны, состоялось 20 Августа 1877 года Высочайше утвержденное мнѣніе государственнаго совѣта, въ силу котораго было отпущено изъ государственнаго казначейства, на счетъ остатковъ министерства путей сообщенія,-- для устройства въ Николаевѣ мостовыхъ, 32,500 руб. и такая-же сумма изъ тѣхъ-же источниковъ въ слѣдующемъ 1878 году; всего: 65,000 р. На эту сумму и были вымощены тогда адмираломъ Аркасомъ чрезъ назначенную имъ коммисію: Соборная улица и пересѣкающая ее линія, начиная отъ Спасска, Католическая улица, часть Глазенаповской и часть Рыбной.
Въ 1878 году, слѣдовательно когда Дума дѣйствовала уже во второмъ своемъ составѣ, съ М. П. Паризо въ должности городскаго головы,-- характеръ городскаго управленія значительно опредѣлился и сталъ несравненно болѣе дѣловитымъ. Въ это время отпускная торговля Николаева достигла развитія, какого и не ожидала. Вывезено было свыше 4 милліоновъ четвертей разнаго хлѣба. Но эта операція совершилась, напоминая чуть не переправу наполеоновской арміи черезъ Березину. Все это громадное дѣло совершилось самымъ примитивнымъ способомъ: мускулами на половину перекалѣченныхъ лошадей и мускулами рабочаго люда, который и душевно-то все это время пробылъ въ неимовѣрно напряженномъ состояніи, такъ какъ дѣло свое бралъ, можно сказать, съ бою. И это вотъ такъ день въ день всю весну и всю осень. Отсюда сложилось у многихъ убѣжденіе, что механическія приспособленія и всякія усовершенствованія можетъ быть и необходимы за границей; можетъ быть и уменьшаютъ они тамъ накладные расходы, но намъ ничего этого не нужно; у насъ молъ всѣ эти затраты былибы пропащими деньгами. "Спина и руки нашего рабочаго -- лучше и дешевле всякаго механическаго приспособленія!" Такое умозаключеніе проглядывало даже и въ замѣчательномъ во многихъ отношеніяхъ докладѣ, выработанномъ тогда думскою коммисіей по вопросу Николаевскаго порта. Укрѣпленію ретрограднаго мнѣнія у насъ касательно механическихъ приспособленій отчасти способствовало то обстоятельство, что многіе изъ иностранцевъ постоянно во время нагрузки хлѣба поражались выносливостью и неустрашимостью нашихъ рабочихъ, повторяя: "Дайте только мостовую и ничего намъ больше не нужно".
Касательно-же мостовыхъ, безусловно всѣ единодушно проникались больше и больше сознаніемъ, что эту статью надо устроить въ Николаевѣ во что-бы то ни стало.
Коммисія, о которой сейчасъ было упомянуто, въ своемъ обстоятельномъ докладѣ не ограничилась умозрительными разсужденіями и доводами. Доказывая необходимость предоставленія городу особыхъ средствъ на устройство отпускной торговли, она детализировала вопросъ, разобрала его во всѣхъ частностяхъ, со всѣхъ сторонъ, и представила цѣлый рядъ положительныхъ данныхъ, выясняющихъ вѣрность каждой точки отправленія. И коммисія неопровержимо привела свои доводы къ положенію, что нельзя смотрѣть на это дѣло, какъ на дѣло Николаева; что тутъ разрѣшается дѣло всего края, общее дѣло. Наконецъ, коммиссія пришла къ заключенію, что въ этомъ дѣлѣ компетентнымъ учрежденіемъ для разрѣшенія вопроса въ ту либо другую сторону слѣдуетъ считать не министерство внутреннихъ дѣлъ, вѣдающее въ городахъ дѣла собственно городовъ, а министерство финансовъ, въ кругъ заботъ котораго входитъ удовлетвореніе интересовъ торговли и промышленности вообще.
Главное-же положеніе этого доклада и приложенной къ нему объяснительной записки заключалось въ томъ, что благодаря неустройству порта и отсутствію въ городѣ мостовыхъ, накладные расходы очень часто достигаютъ баснословныхъ размѣровъ, и во всякомъ случаѣ всецѣло ложатся только на производителя. Между тѣмъ эти убытки его можно было бы довести до крайняго минимума, еслибы обложить равномѣрно весь являющійся въ портѣ хлѣбъ небольшимъ попуднымъ налогомъ и этими средствами постепенно упорядочивать устройство, какъ города при портѣ, такъ и самый портъ. Это наложеніе подкрѣплялось множествомъ цифровыхъ данныхъ. Кромѣ того коммисія при этомъ намѣчала и самыя мѣры сокращенія накладныхъ расходовъ, а именно: извѣстныя сооруженія. Всего, по мнѣнію и вычисленіямъ коммисіи, требовалось затраты 2,701,680 р.
Дума одобривъ докладъ, рѣшила поѣздку городскаго головы, М. И. Наризо, въ столицу для личнаго возобновленія ходатайства о полукопѣечномъ сборѣ.
На этотъ разъ ходатайство города возъимѣло успѣхъ. Министрѣ внутреннихъ дѣлъ измѣнилъ прежній свой взглядъ, а министръ финансовъ, въ августѣ того-же 1879 г., внесъ дѣло Николаева въ государственный совѣтъ, высказавъ въ своемъ заключеніи, что ходатайство города заслуживаетъ полнаго вниманія и уваженія {Докл. н. гор. гол. въ Думу 1879 г.}. При этомъ внесены были подобныя же ходатайства Таганрога, Маріуполя, Бердянска и Севастополя. И состоялось Высочайше утвержденное мнѣніе государственнаго совѣта, 18 Декабря 1879 года, разрѣшившее всѣмъ означеннымъ городамъ взиманіе попуднаго 1/2 копѣечнаго временнаго сбора съ вывозимыхъ за границу товаровъ, кромѣ лѣса.
По достиженіи своей цѣли, николаевская Дума вошла было въ соглашеніе, какъ уже сказано выше, съ частнымъ предпринимателемъ касательно устройства концессіоннымъ путемъ механическихъ приспособленій въ портѣ для нагрузки хлѣба на суда и такимъ образомъ получила возможность обратить полукопѣечный сборъ уже всецѣло на одно дѣло мощенія улицъ, но -- встрѣтила въ министерствѣ правительственный проектъ устройства Николаевскаго порта на средства государственной казны. Но прежде, чѣмъ пришли къ этому, явилось одно совершенно новое и неожиданное обстоятельство, сильно всполошившее николаевское городское управленіе.
Хар.-Ник. Жел. дор., имѣя грузы, можно сказать, только въ одинъ путь на Николаевъ, и дѣлая постоянно крупныя затраты на свое упорядоченіе, никакъ не смогла поднять своей доходности. И вотъ начальникъ этой дороги, B. Н. Печковскій, ссылаясь на то, что Николаевъ не устраиваетъ да никогда и не устроитъ своего порта, а между тѣмъ отъ этого терпитъ и край, и жел. дорога, выступилъ съ проектомъ, по которому предполагалось повести отъ послѣдней передъ Николаевомъ станціи рельсовую вѣтвь влѣво на Широкую Балку къ берегу Буга, чтобы тамъ грузить хлѣбъ на суда съ плавучей пристани на глубинѣ 30 футовъ. Такимъ образомъ почти вся роль портоваго города Николаева перешла-бы къ Харьково-Николаевской желѣзной дорогѣ. Николаевскому порту, находящемуся отъ Широкой Балки въ 8 верстахъ, осталось-бы въ отпускной торговлѣ операція только съ хлѣбомъ, стягивающимся въ Николаевъ гужомъ и водой. Чтобы понять все значеніе этого проекта, довольно взглянуть на слѣдующія цифры за 3 года:
Въ Николаевъ доставлено хлѣба:
Подводами
Бугомъ
Итого.
По желѣзной дорогѣ
{"Южанинъ" No 14 за 1885 г.}
Еслибъ Х.-Н. Жел. дорога не была правительственною, николаевское городское управленіе не придало бы никакого значенія проекту г. Печковскаго. При данномъ же положеніи вещей, его проектъ, понятно, смутилъ въ Николаевѣ всѣхъ. Мѣстная газета "Южанинъ" горячо напала на правленіе желѣзной дороги и стала выставлять всю заносчивость его вожделѣній и доказывать, что оно не явило еще способности служить краю даже прямымъ своимъ назначеніемъ; что оно еще не справилось, какъ слѣдуетъ, даже съ дѣломъ перевозки хлѣба въ Николаевъ; что поѣзда его дороги еще не въ состояніи приходить въ Николаевъ въ часы по росписанію, и такъ далѣе. Въ обществѣ въ Николаевѣ всюду заговорили про Широкую Балку, которую городъ изъ преданности государственнымъ интересамъ отчуждилъ, а частью даже подарилъ инженерному вѣдомству. Всѣ замѣчали, что не сдѣлай городъ этого, начальнику и. дороги нельзя было бы теперь и думать о поправленіи ея доходности разореніемъ Николаева, и такъ далѣе. Дума волновалась тѣмъ болѣе. Это былъ четвертый ея составъ, только что организовавшійся и выбравшій въ городскіе головы В. А. Даценко. Волненіе городскаго представительства было вполнѣ естественно. Фактъ неслыханный, чтобы служилое учрежденіе, каковымъ есть и должна быть желѣзная да и всякая дорога, открыто оспаривала у города его роль въ жизни страны. Если тринадцать лѣтъ назадъ, когда эта дорога представляла еще частное коммерческое предпріятіе компаніи капиталистовъ,-- ея строители пытались провести тогдашнее николаевское общество, то ничего въ томъ не было поразительнаго. Съ одной стороны стояла толпа обывателей бѣднаго городишки; съ другой -- господа той среды, въ которой даже изъ ничего дѣлаютъ милліоны, а кругомъ шла жизнь, преисполненная поползновеніями ко всевозможнымъ корыстнымъ захватамъ. Напротивъ, надо было удивляться только тому, что строителямъ дороги не удалось купить у николаевцевъ берега и пристани. Во всякомъ случаѣ то была базарная исторія. Теперь же желѣзная дорога принадлежала уже правительству. Она уже представляла государственное учрежденіе. Ея правленіе составляло частичку государственнаго управленія. А потому каждому образованному николаевскому гражданину казалось въ высшей степени страннымъ и обиднымъ, что эти чиновники, служа дѣлу движенія между Харьковомъ и Николаевомъ, отдаются горячо, энергично, настойчиво не своему дѣлу, а идеѣ передачи дорогѣ почти всей роли портоваго города, ради поднятія ея доходности. Въ объяснительной запискѣ по поводу своихъ вожделѣній и домогательствъ, составленной на имя николаевскаго губернатора 26 сентября 1884 года, управляющій этой дороги говорилъ: "городскимъ управленіемъ, правда, со всѣхъ сторонъ осмотрѣнъ и все еще осматривается вопросъ, а нужда беретъ свое, заставляя порты Нѣмецкаго моря обратить въ малороссійскіе. Время же уходитъ; теряетъ казна и громадный край, и вотъ при такихъ обстоятельствахъ, пока еще не поздно, надо же кому нибудь прійдти съ иниціативой". Въ Николаевѣ на это замѣчали, что не иниціативы ожидаетъ портъ, а капитала около двухъ милліоновъ, который правленіе правительственной желѣзной дороги разсчитываетъ получить изъ государственнаго казначейства. Но не только геніальный начальникъ дороги, а и сама дорога когда нибудь перестанетъ существовать, будетъ разобразна за ненадобностью, между тѣмъ какъ городъ будетъ жить всегда. Къ тому же собственно безденежную иниціативу онъ уже предъявилъ, представленіемъ договора по устройству желѣзной пристани-эстокады и ори ней цѣлой сѣти конно-желѣзныхъ путей между хлѣбными магазинами. Однимъ словомъ, соображеніе, логика давали право николаевской Думѣ не обращать никакого вниманія на проектъ начальника желѣзной дороги. Но -- проектъ города лежалъ безотвѣтно въ министерствѣ путей сообщенія, а Харьково-Николаевская желѣзная дорога была правительственной да еще и почти бездоходной. Эти данныя съ своей стороны не были ни сколько успокоительными. И дѣйствительно, когда николаевскій городской голова, В. А. Даценко, отправился въ это время въ Петербургъ, то засталъ проектъ г. Печковскаго не отвергнутымъ министерствомъ, а уже внесеннымъ въ государственный совѣтъ. Само собой разумѣется, В. А. Даценко всѣ усилія употреблялъ къ тому, чтобы и голосъ Николаева былъ хоть частнымъ образомъ услышанъ возможно большимъ числомъ лицъ стоявшихъ у государственнаго управленія. В. А. Даценко тамъ же составилъ сжатую по полную "Записку о Николаевскомъ коммерческомъ портѣ", отпечаталъ ее и представилъ всѣмъ, кому только находилъ полезнымъ представить. Но сколько она помогла Николаеву, конечно, невозможно сказать. Но В. А. Даценко, какъ и городъ Николаевъ были, наконецъ, вполнѣ успокоены, когда государственный совѣтъ рѣшительно отвергъ проектъ устройства въ Николаевѣ, близь существующаго городскаго порта, еще и другаго,-- желѣзно-дорожнаго.
Но при этомъ все то, чѣмъ объяснялась необходимость устройства желѣзно-дорожной пристани на Бугѣ съ разрисовкою яркими красками ужаснаго состоянія городскаго порта, отпускающаго заграницу иной разъ свыше четырехъ милліоновъ четвертей,-- все это прекрасно послужило Николаеву. И тому же городскому головъ В. А. Даценко, досталось спустя нѣсколько мѣсяцевъ прислать Думѣ изъ Петербурга извѣстіе, что правительство рѣшило строить въ Николаевскомъ портѣ пристань на счетъ государственной казны {Дѣло стр. отд. н. гор. упр. No (по порядку) 847 и проток. засѣдан. думы за 1884 и 85 года.}.
Затѣмъ въ 1889 году, когда строитель гранитной пристани въ Николаевѣ, инженеръ Д. Д. Гнусинъ, подвинулъ свое дѣло уже далеко, а городское управленіе было занято мыслью о "ковшѣ" для каботажныхъ судовъ, т. е. о проектѣ каботажной гавани, въ это самое время правленію Х.-Н. Жел. дороги правительство разрѣшило постройку въ Николаевѣ зернохранилища -- элеватора. А вскорѣ затѣмъ въ Николаевъ пришло извѣстіе, что элеваторъ ж. дорога проектируетъ строить у Широкой балки и что бывшій начальникъ этой дороги, г. Печковскій, взялъ на себя заботу о каботажныхъ судахъ, приходящихъ въ Николаевъ, и представилъ уже въ министерство проектъ ковша, назначая ему мѣсто въ западной части бугскаго залива, ниже новой пристани, противъ той загородной мѣстности, гдѣ ничего нѣтъ, кромѣ кирпичныхъ заводовъ. Проектируемый выборъ мѣста для элеватора можно было объяснить традиціоннымъ стремленіемъ желѣзно-дорожнаго начальства къ созданію своего порта, не взирая на то, что государство уже затрачивало на существующій Николаевскій около двухъ милліоновъ рублей. А проектированіе каботажной гавани у кирпичныхъ заводовъ, да ещ е и съ дугою мола, поставленнаго противъ заворотнаго теченія Буга, слѣдовательно съ рискомъ раздавить когда нибудь ледоходомъ весь каботажъ зазимовавшій въ ковшѣ,-- этотъ проэктъ желѣзно-дорожнаго дѣятеля уже никто въ Николаевѣ ничѣмъ не могъ себѣ объяснить. Мѣстная газета съ своей стороны прямо доказывала, что городъ можетъ оставаться совершенно спокойнымъ; что правительство не приметъ ни того, ни другаго проекта; что они оба не выдерживаютъ критики, а второй, очевидно, вытекаетъ только изъ страсти составлять и представлять проекты. Однакоже, Дума, въ виду того, что у порта, на Поповой Балкѣ, затраченные гражданами капиталы уже создали цѣлый городъ магазиновъ и что вообще дѣловая и рабочая среда населенія всю свою жизнь со всѣми средствами уже приспособила соотвѣтственно сложившемуся въ городѣ;ходу вещей,-- не могла спокойно относиться къ этимъ проектамъ, исходившимъ отъ лица авторитетнаго и составленнымъ въ интересахъ казенной дороги. А къ тому же въ это самое время въ Николаевѣ возникло еще одно новое дѣло, колебавшее интересы города.
Противъ Николаева, на правомъ берегу рѣки Буга, гдѣ начинается уже Одесскій уѣздъ, находится частное мѣстечко Варваровка, отъ которой къ фарватеру рѣки идетъ молъ, а къ молу примыкаетъ плавучій мостъ, принадлежащій Николаеву, но который сданъ городомъ въ распоряженіе Херсонскаго уѣзднаго земства. При соединеніи моста съ моломъ, устроена крошечная пристанька. Возникла она слѣдующимъ образомъ. Въ Николаевской хлѣбной торговлѣ, со дня ея зарожденія, стоитъ между мелкими производителями (крестьянами) и конторами вывозителей цѣлый классъ скупщиковъ хлѣба съ возовъ. Эти скупщики, по мѣстному названію "спекулянты", не сами вѣдаются съ крестьянами. Между спекулянтами и крестьянами стоитъ еще одинъ классъ, это -- "магазинеры" спекулянтовъ. Но и магазинеры не сами вѣдаются съ крестьянами. Между магазинерами и крестьянами стоитъ еще одинъ классъ, это -- маклера; называютъ ихъ и "кулаками",-- не въ прямомъ смыслѣ этого слова, а по усвоенію ими этого названія. Кулаки искони, конкуррируя другъ съ другомъ, старались забѣгать впередъ, чтобы овладѣвать крестьянами везущими въ Николаевъ хлѣбъ. Крестьяне, сперва по простотѣ, по наивности, по разнымъ типичнымъ чертамъ своего характера, а потомъ уже по рутинѣ, по установившемуся порядку вещей, поддавались и теперь поддаются встрѣчающимъ ихъ кулакамъ и, условившись касательно цѣны, везутъ хлѣбъ ссыпать по указанію. Кулакъ за это получаетъ съ спекулянта маклерскій гонораръ. Конечно, эта уродливая манипуляція съ крестьянскимъ хлѣбомъ доживаетъ свое послѣднее время; но все-таки установила ее жизнь и держитъ ее въ такомъ видѣ до настоящаго времени. Понятно,
не можетъ же кулакъ доставлять каждую подводу въ городъ и возвращаться къ поимкѣ другой, потомъ -- третьей и такъ далѣе. Въ особенности,-- когда Николаевъ только съ одной стороны легко доступенъ, а съ прочихъ окруженъ водой; ѣдущему съ сѣвера надо переѣхать оплачиваемый Ингульскій мостъ и подняться въ городъ, а ѣдущему съ запада -- Бугскій мостъ, тоже оплачиваемый, и подняться въ городъ по довольно длинному пути. Поэтому и возникли ссыпные магазинчики спекулянтовъ: за Ингуломъ, такъ называемые, "Соляные", а за Бугомъ "Варваровскіе". Привозъ же хлѣба изъ за сухой черты города, со стороны перешейка, собирался сначала у херсонской заставы (эта мѣстность и получила названіе "Шлахбаумъ") и тутъ уже образавелись ссыпные магазинчики, но кулаки, забѣгая впередъ дальше и дальше, довели дѣло въ этой сторонѣ до того, что ссыпные магазинчики образовались за пять верстъ, на городскомъ хуторѣ Водопоѣ.
Стоитъ пересмотрѣть протоколы думскихъ засѣданій и въ особенности за 1889 годъ, чтобы увидѣть, что николаевская Дума давно уже сознала все зло этихъ загородныхъ ссыпокъ хлѣба. Но немедленно уничтожить ихъ всѣхъ не было возможности. Соляные магазины за Ингуломъ устроились на землѣ села Тырновки, а Варваровскіе -- на землѣ владѣльца этого мѣстечка. Только и смогла Дума,-- да и то мѣрами репрессіи и льготъ,-- уничтожить Водопойскіе магазины, собравъ ихъ къ Шлахбауму, гдѣ теперь образовалась уже значительная группа ссыпныхъ магазиновъ и дѣло которыхъ можно взять подъ общественный контроль т. е. урегулировать. Уничтожить же Соляные и Варваровскіе магазины Дума могла бы только разными мѣрами косвенной политики, изобрѣтатель которой еще не явился въ Николаевѣ. Между тѣмъ, когда въ Николаевскомъ коммерческомъ портѣ нагрузка хлѣба производилась съ двухъ деревянныхъ пристаней, то эта операція изъ за тѣсноты нуждалась во всякой помощи. И потому портовая таможня всегда разрѣшала иностраннымъ пароходамъ подыматься Бугомъ къ мосту, т. е. къ оконечности варваровскаго мола и тамъ догруживаться хлѣбомъ Варваровскихъ ссыпныхъ магазинчиковъ. Это разрѣшеніе и породило устройство тамъ кой-какой пристаньки, которая въ Николаевѣ получила названіе "Варваровской". Въ 1889 году лѣтомъ строитель порта уничтожилъ и вторую деревянную пристань, а каменная готова была лишь на небольшомъ пространствѣ. Такимъ образомъ содѣйствіе Варваровской стало особенно полезнымъ. Между тѣмъ портовая таможня вдругъ, вслѣдствіе распоряженія окружнаго своего начальника, запретила нагрузку у Варваровской пристани. Николаевскій биржевой комитетъ, опасаясь, что съ открытіемъ осенней навигаціи дѣло нагрузки въ порту у одного небольшаго куска совсѣмъ готовой гранитной пристани выйдетъ чрезвычайно затруднительнымъ, сталъ хлопотать о разрѣшеніи нагрузки и у Варваровской. Пререканіе городскаго управленія съ таможеннымъ развилось и дѣло дошло до департамента таможенныхъ сборовъ. Департаментъ, внявъ просьбѣ города, разрѣшилъ нагрузку но прежнему и у Варваровской пристани. Но начальникъ таможеннаго округа, объявляя разрѣшеніе, запретилъ взыманіе полукопѣечнаго сбора съ товара, нагружаемаго на иностранныя суда у этой пристани. Онъ объяснялъ свое распоряженіе тѣмъ, что городъ имѣетъ право на этотъ сборъ съ товаровъ вывозимыхъ за границу изъ Николаевскаго порта, а Варваровская пристань внѣ предѣловъ Николаевскаго порта. Объясненіе, разумѣется, неправильное. По нашимъ законамъ, иностранныя суда имѣютъ приходъ только "въ учрежденные порты". Предѣлы порта законъ не указываетъ, а говоритъ, что мѣста нагрузки въ портѣ указываются портовой таможней. Слѣдовательно, разъ таможня указываетъ мѣсто нагрузки у Варваровской пристани и разрѣшаетъ туда приходъ иностраннаго корабля, то Варваровская пристань этимъ самымъ входить въ предѣлы учрежденнаго порта. На Бугѣ-же, кромѣ Николаевскаго, нѣтъ другаго "учрежденнаго порта". И дѣйствительно, хлѣбъ взятый иностраннымъ судномъ у Варваровской пристани во всѣхъ документахъ и записяхъ всѣми, въ томъ числѣ и таможней, показывается вывозимымъ изъ Николаевскаго порта, а съ такого хлѣба законъ предоставляетъ Николаеву взимать полукопѣечный сборъ. Но таможенное начальство, не взирая на всѣ эти обстоятельства, осталось при своемъ распоряженіи. А изъ этого вышло то, что Варваровскіе ссыпные магазины вдругъ сдѣлались привиллегированными. Еслибъ льготная половина копѣйки на пудѣ доставалась заварваровскимъ хлѣбопроизводителямъ, вмѣсто того, чтобы доставаться городу Николаеву, то на этомъ городъ могъ-бы еще помириться; но тутъ вышло совсѣмъ другое. Эти льготныя полъ-копѣйки являются не при всемъ хлѣбѣ Варваровскихъ магазиновъ, а только при отпускаемомъ за границу съ Варваровской пристани. Это та частица, которую навигація застаетъ въ Варваровскихъ магазинчикахъ. Остальной хлѣбъ до навигаціи спекулянтами уже сданъ въ городъ, въ портовые магазины хлѣбныхъ конторъ. Слѣдовательно спекулянтъ, ссыпая въ Варваровкѣ хлѣбъ, не знаетъ сбудетъ-ли онъ его льготно, или обыкновеннымъ образомъ. Вѣдь чрезъ Варваровскій магазинчикъ много хлѣба въ теченіе года проходитъ и только тотъ, котораго тамъ захватитъ навигація, можетъ оказаться льготнымъ, да и то не навѣрное. Надо имѣть въ виду еще, что и торговецъ, сплавляющій хлѣбъ изъ Вознесенска иной разъ, когда его баржи приходятъ къ Николаеву и застаютъ иностранный пароходъ догруживающійся у Варваровской пристани, то этотъ хлѣботорговецъ пользуется случаемъ и, задержавъ свои баржи у моста, передаетъ здѣсь хлѣбъ на бортъ иностраннаго парохода и тѣмъ избавляется отъ уплаты городу полукопѣечнаго сбора. Однимъ словомъ, эта созданная таможнею привиллегія пригородной пристаньки получила значеніе преміи лотерейнаго характера, достающейся въ руки нѣкоторымъ торговцамъ, а большею частью агентамъ заграничныхъ фирмъ. Эти выигрыши въ операціи отпускной торговли нарушили установившіяся основанія конкурренціи, внесли въ дѣло хлѣбной торговли нѣкотораго рода смуту. А потому городское управленіе, оставляя уже въ сторонѣ свое право на полуконѣечный сборъ, стало просить только о прекращеніи прихода иностранныхъ судовъ къ Варваровской пристани. Но портовая таможня уже не считала себя вправѣ отмѣнить распоряженіе высшей власти.
Въ это же время николаевское управленіе было озабочено и другимъ народившемся серьезнымъ вопросомъ. Въ началѣ того же 1889 года кампанія одесскихъ капиталистовъ, имѣя во главѣ Херсонскаго губернскаго предводителя дворянства, выступила съ проектомъ новаго рельсоваго пути: отъ узловой станціи Екатерининской и ХарьковоНиколаевской желѣзныхъ дорогъ, "Долинской", къ Одессѣ, доказывая чрезвычайную пользу своего предпріятія и заявляя готовность осуществить его безъ всякой правительственной гарантіи дохода. Благодѣтельность предпріятія раздувалась печатью неимовѣрно. Между тѣмъ сущность его заключалась въ хищническомъ притяженіи на нее грузовъ съ Фастова, Бахмача, Ворожбы, Харькова, Лозовой и Синельникова, т. е. со всѣхъ сторонъ, что дѣйствительно обогатило бы предпринимателей и увеличило бы доходъ Одессы, но парализовало бы линію Елисаветградъ-Бирзула общества Юго-Западныхъ желѣзныхъ дорогъ и правительственную Долинская-Николаевъ, при чемъ совершенно разстроились бы экономическіе интересы въ краѣ, сложившіеся со времени постройки означенныхъ двухъ рельсовыхъ линій, и былъ бы низведенъ до ничтожества Николаевскій портъ, слѣдовательно -- и городъ Николаевъ, въ которомъ частные люди и государство уже успѣли затратить громадный капиталъ. Конечно, именно: въ виду вызывавшейся этимъ проектомъ ломки экономическихъ интересовъ въ странѣ,-- едва успѣвшихъ сложиться,-- надо было думать, что правительство не одобритъ проекта. Къ тому же, хотя земство Херсонской губерніи и готовилось поддержать его своимъ ходатайствомъ, но среди этого же земства уже возникалъ другой желѣзно-дорожный проектъ: Умань-Вознесенскъ -- Березовка-Одесса съ вѣтвью отъ Березовки на Николаевъ въ Херсонъ. Однако же николаевская Дума не рѣшалась оставаться спокойной. Она находила нужнымъ, во первыхъ, разоблачить въ глазахъ правительства возможно полнѣе истинное значеніе для края Долинской дороги и поддержать другой проектъ: Умане-Херсонскій путь, но безъ перевода его на правый берегъ Буга, а именно почти прямой путь: Умань-Вознесенскъ-Николаевъ-Херсонъ,-- какъ болѣе дешевый, болѣе полезный и вполнѣ стратегическій.
Въ тоже время николаевская Дума горячо отдавалась еще одному вопросу, который на первый взглядъ можетъ показаться постороннему человѣку совсѣмъ не важнымъ но, вслѣдствіе особеннаго обстоятельства времени, представлявшимся для Николаевцевъ даже и очень важнымъ. Подходило время празднованія столѣтняго городскаго юбилея. Понятно, всѣ желали прибрать свой городъ возможно лучше. Между тѣмъ, вслѣдствіе установленной министерствомъ путей сообщенія очереди мощенія улицъ, въ центральной части города главнѣйшія улицы, гдѣ дворецъ для пріѣзда Высочайшихъ особъ, занимаемый губернаторомъ, бульваръ, Адмиралтейскій соборъ, Городской Домъ, гауптвахта, площадь для церковныхъ и всякихъ парадовъ, Контора Порта, женская гимназія, реальное училище,-- все это оставалось еще на деревенскомъ положеніи. Трудно даже представить такое городское управленіе, которое бы въ состояніи было на столько проникнуться идеею "торговыхъ путей", еслибъ даже она была и вѣрна, чтобы совершенно равнодушно въ лѣто своего столѣтняго юбилея продолжало мостить захолустныя улицы, какъ вторыя, третьи и четвертыя торговые пути, зная, что у него архіерею негдѣ будетъ и молебна-то отслужить торжественно, всенародно, въ юбилейный день, къ которому можетъ быть пожалуетъ въ городъ кто либо изъ Августѣйшихъ Особъ, такъ какъ въ этотъ день будетъ спускаться на воду броненосный гигантъ "Двѣнадцать Апостоловъ". Случись же въ это время дождь, да хотя бъ и ясный но вѣтренный день, подымающій въ Николаевѣ на не мощеныхъ улицахъ непроглядныя тучи пыли, песчаную завирюху,-- вѣдь тогда все юбилейное торжество представило бы невозможную, самую обидную картину. Русская гостепріимная натура не можетъ мириться съ такими обстоятельствами, хотя для другой натуры они можетъ быть и не имѣютъ особеннаго значенія. А потому николаевская Дума и вопросъ о необходимости немедленнаго замощенія остальныхъ трехъ улицъ центральной части города, поставила въ рядъ вопросовъ требующихъ возбужденія особенныхъ ходатайствъ. И была рѣшена поѣздка городскаго головы, Ф. Е. Кроупа, въ столицу.
Ходатайства Ф. Е. Кроуна были встрѣчены въ министерствѣ путей сообщенія очень хорошо. Приглашенный въ засѣданія коммисій, разсматривавшихъ николаевскіе вопросы, городской голова имѣлъ возможность во время представить всякое необходимое выясненіе мѣстныхъ обстоятельствъ дѣла. Въ результатѣ получилось самое благопріятное разрѣшеніе каждаго вопроса, какъ для николаевской торговли вообще, такъ и для интересовъ города Николаева. Для элеватора мѣсто было намѣчено въ срединѣ портовой территоріи; проектъ каботажной гавани г. Печковскаго былъ отвергнутъ, а принятъ проектъ г. Гнусина, который николаевское городское управленіе находило вполнѣ отвѣчающимъ задачѣ; немедленное замощеніе остальныхъ улицъ центральной части города было разрѣшено. Ходатайство противъ предпріятія Долинской дороги и за проектъ Умане-Херсонскаго пути по самому свойству этихъ дѣлъ еще не могли быть разрѣшены ни въ ту, ни въ другую сторону, но все же объясненія вопроса со стороны города Николаева были представлены во всѣ подлежащія министерства. Что же касается дѣла Варваровской пристани, то результатъ ходатайства но немъ мы видимъ довольно ясно въ докладной запискѣ городскаго головы, поданной имъ директору департамента таможенныхъ сборовъ. Въ этой запискѣ читаемъ между прочимъ слѣдующее: