Суриков Иван Захарович - Стихотворения

Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание

Москва-Ленинград, Советский писатель, 1966

И. З. Суриков. Поэты суриковцы

1. "Что, удалый молодец..."

3. Из бедной жизни

7. Покойница

8. Могила

10. Колыбельная песенка

11. Песня ("Эх ты, ветер, ветер!..")

12. Что ты, жизнь, мне дала?..

13. "Эх, брат Ваня, Ваня..."

17. В дороге ("Воет, воет вьюга в поле...")

23. "Тяжело и грустно..."

32. Вдова (Из Т. Шевченко)

33. "Сердцу грустно, сердце ноет..."

34. С горя

35. "Пройдет и ночь, пройдет и день..."

37. Отрывок ("Пусть ругают, мой друг, нас за то...")

38. Толокно

41. Мертвое дитя

47. "От деревьев тени..."

48. Несчастный

51. "Помнишь: были годы..."

52. "Едем лесом, и нас..."

57. Косарь

58. Из Т. Шевченко ("И снится мне, что под горою...")

63. Три девицы (С малороссийского)

64. "Всю ночь кругом метель шумела..."

65. Беззаботный

67. "Когда, с тобою встретясь снова..."

71. Сиротинка (Из Т. Шевченко)

75. "Заря занимается, солнце садится..."

79. "Пришла желанная свобода..."

80. "Темна, темна моя дорога..."

83. "Ты лежишь в гробу тесовом..."

88. Фирдуси (Из Андерсена)

89. Птичка и солнечный луч (Из Андерсена)

91. Умирающая швейка

92. Весной

93. Слеза косаря

98. На реке

99. Зимой

100. Осенью

102. Два образа

103. В лесу

106. Покойник

108. В могиле

112. "Всюду блеск, куда ни взглянем..."

114. "Я рад бы веселые песни запеть..."

115. "У тебя ума палата..."

116. "Когда взгляну порою в глубь я..."

117. "Где вы, песни светлой доли..."

127. Раздумье

130. "Вот село. Давно знакомы..."

131. "Весной всего милей мне жаворонок звонкий..."

134. Преступница (Из народных мотивов)

135. Жалобы бедняков (Из Роберта Соути)

136. "Не шлю годам моим прошедшим я упрека..."

139. "Догорела румяная зорька вдали..."

141. На чужбине

146. Прощание (Из украинских мотивов)

147. Прости!

148. "Исстрадался душой и измучился я..."

150. Из украинских мотивов ("В поле гладкая дорога...")

151. Нашла коса на камень

152. Песня-быль ("Ох, сторонка ты, сторонка...")

153. Умирающая девушка

156. Дед Клим

157. Поэту

158. "О счастьи и грезах не пой..."

159. "В тихом сумраке лампада..."

161. Летняя ночь

СТИХОТВОРЕНИЯ И ПЕСНИ

"Что, удалый молодец,

Опустил ты буйную

И сидишь за чаркою

С невеселой думою?"

-- "С горя, добрый молодец,

С горя я печалюся;

С горя моя буйная

С плеч головка валится".

-- "Да откуда ж горе-то

Пришло к добру молодцу?..

Из-за моря ль тучею

Принеслося по ветру?

Иль из бору темного

Медяницей выползло?

На пиру ли хмельною

Брагой в чарке выпито?"

-- "Нет, не в чарке выпито

Горе хмельной брагою,

Принеслось не тучею

Черною из-за моря,

Не из бору выползло

Змеей-медяницею --

Пришло горе к молодцу

Красною девицею!"

1862 или 1863

3. ИЗ БЕДНОЙ ЖИЗНИ

Сырая каморка,

Бедно в ней, убого:

Два стула, скамейка

Да столик трехногий.

Живет в ней сапожник

С своею семьею:

С малюткою-дочкой,

С больною женою.

Больная не стонет;

В тускнеющем взоре

Не боли мученье --

Душевное горе.

На дочку больная

Глаза устремила,

Иссохшие руки

На груди скрестила.

Не с жизнью расстаться

Жалеет бедняжка,

Но дочку сироткой

Покинуть ей тяжко.

Кто будет сиротку

Беречь и лелеять?

Кто доброе семя

Ей в сердце посеет?

Отец? Но при мысли

О муже больная

Рукой безнадежно

Махнула, вздыхая.

Плохая надежда

В отце для малютки!

Как добыл он денег --

И нет его сутки.

И пьет себе, пьет он,--

Семья позабыта!

Какая ж малютке

В нем будет защита?

И в грустных картинах

Встает пред больною

Жизнь дочки, как будет

Она сиротою...

То мнится ей: дочка

В худой душегрейке

По улицам ходит,

Сбирает копейки.

То мнится ей: дочка

С шарманкой шагает

И песней и пляской

Народ потешает.

То мнится ей: дочка

В палате больничной

Прощается с жизнью

Своей горемычной.

И очи больная

Закрыла рукою,

Чтоб больше не видеть

Виденье такое.

В час ночи сапожник -

Домой воротился

И долго буянил,

Шумел и бранился.

Жена ни полслова --

Лежит без движенья;

На брань и на крики

Нет слов возраженья.

И грозно сапожник

К жене подступает,

И крепко жену он

За плечи хватает.

Он хочет с постели

Стащить ее силой,--

Но тащит -- и что же?!

Она уж остыла...

1862 или 1863

7. ПОКОЙНИЦА

Грустная картина:

В горенке тесовой,

Озарен свечою,

Гроб стоит сосновый.

Перед ним сиротки --

Дети робко жмутся,

Громко кличут маму,

Да не дозовутся.

Бедная, не слышит

Плач своих малюток --

Спит она сном крепким,

Спит уж двое суток.

Спит... Забыты ею

Торе и заботы --

С долею тяжелой

Кончены расчеты.

Жертва нужд и горя!

Спи, господь с тобою!

Отдохнешь от жизни

Ты хоть под землею.

На тебя гляжу я

И душой страдаю,

И твою былую

Жизнь припоминаю.

Вот ты предо мною --

Девочка-малютка,

Щечки без румянца,

Худенькая грудка;

На глазах слезинки,

Грустная такая,--

Больно тебя била

Мачеха лихая...

Вот бежишь ты в стужу

Зимнею порою

В лавочку за квасом

Или за водою.

Грязные лоскутья

Тело прикрывают;

Сквозь башмак дырявый

Пальцы выползают.

И ребячье тело

Всё почти наруже.

И дрожишь, бежишь ты

Улицей по стуже.

И придешь с морозу

Не в тепло, бедняжка, --

Мачеха прогонит

Полоскать рубашки.

Горько тебе было,

Тяжело и больно;

Слез горючих втайне

Пролито довольно.

Ты сносила горе

Молча, терпеливо.

Время шло -- ты стала

Девушкой красивой.

Мачеха, чтоб с хлеба

Сбыть тебя скорее,

Выдала бедняжку

Замуж за злодея.

Хоть бы луч отрады

Был тебе минутный!

Загубил-замаял

Муж тебя беспутный!

Вот уйдет он утром

Рано, на рассвете;

Нет ни крошки хлеба,

Горько плачут дети.

Дома ни копейки...

Заложить? Да что же?

Всё давно прожито,

Нет клочка одежи.

И заплачешь горько,

Голова склонится;

Пред святой иконой

Станешь ты молиться.

Просишь ты у бога

Не для жизни силы, --

Просишь у него ты

Для детей могилы.

И в тоске малюток

Обоймешь руками,

Детские головки

Оросишь слезами.

Жарко их целуешь,

Плачешь и рыдаешь,

В горе да в кручине

С ними засыпаешь.

В полночь муж вернется, --

Буйство, брань, угрозы;

Дети в перепуге

Вскочат... крик и слезы.

Сдавлена, согнута

Жизнию такою,

Скоро подружилась

Ты с чахоткой злою.

Сил твоих остаток

Злая боль сточила

Да и в гроб сосновый

Жертву уложила.

Плачьте, плачьте, дети!

Жизнь горька вам будет.

Кто-то вас утешит?

Кто-то приголубит?

Между 1862 и 1864

8. МОГИЛА

Среди степи глухой,

Есть могила одна;

Меж кустов, сиротой,

Затерялась она.

Безмятежно кругом

Степь зеленая спит;

На просторе степном

Только ветер шумит.

Над могилой весь день

Блещут солнца лучи,

Ходит облака тень,

Светят звезды в ночи.

Ветер, ветер, скажи,

Вольный ветер стенной,

Кто здесь, в этой глуши,

Спит в могиле сырой?

И, качая травой,

Буйный ветер шумит:

"Здесь купец молодой

В ночь глухую зарыт.

Ехал с ярмарки он

Не с пустым кошельком;

Одолел его сон, --

Он убит ямщиком.

Шесть недель о купце

Тосковала жена,

На седьмой же, в конце,

Вышла замуж она".

1864

10. КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСЕНКА

Спи, мальчишка бестолковый,

Пожалей себя!

Будешь плакать -- плеткой новой

Высеку тебя.

Я тебе, буян-сынишка,

Песенку спою,

Спи же ты, дрянной мальчишка,

Баюшки-баю!

Слух по городу промчался:

Твой отец-банкрот

За долги в тюрьму попался...

Он не пропадет!

Знаю, кончит он исправно

Сделочку свою,

Кредиторов спрыснет славно,

Баюшки-баю!

Спи, отдам тебя в служенье

На гостиный двор,

Там ты кончишь курс ученья,

Станешь ловкий вор;

Рано, рано ты загубишь

Совесть всю свою,

Красть по сотенной ты будешь,

Баюшки-баю!

Все торговые обманы

Сам поймешь собой

И набьешь свои карманы

Денежкой чужой;

Скажешь: "Я правдив и верен;

Грош не затаю",

Скажешь: "Честно жить намерен..."

Баюшки-баю!

Тысяч триста нахватаешь,

Документы дашь,

А потом кому сам знаешь

Лавки передашь;

Пред кредиторами спину

Выгнешь ты свою,

Им за рубль отдашь полтину,

Баюшки-баю!

Купишь после сделки честной

Дом ты не один,

Станешь ты купец известный,

Честный гражданин.

И, чресчур наевшись сыто,

Кончишь жизнь свою.

Спи, купец мой именитый,

Баюшки-баю!

1864

11. ПЕСНЯ

Эх ты, ветер, ветер!

Не срывай мне шапку:

Без тебя, брат, горя

Не собрать в охапку.

Полюбилась парню

Девка молодая,

Да сгубила счастье

Голова седая.

Забрался лукавый

В голову седую,

Нашептал жениться

И взять молодую!

И вздурился старый --

Чтоб его пришибло! --

Взял мою красотку...

Счастье мое сгибло.

Сокрушает парня

Это злое горе.

Эх ты, ветер, ветер,

Погорюем двое!

1864

12. ЧТО ТЫ, ЖИЗНЬ, МНЕ ДАЛА?

Ах ты, жизнь, моя жизнь,

Жизнь, злодейка моя,

Что ты, жизнь, мне дала,

Когда молод был я?

Только в сердце сожгла

Ты горячую кровь,

Только мне ты дала

Без ответа любовь;

У меня, молодца,

Сердце съела тоской

Да румянец с лица

Смыла горькой слезой.

Ах ты, жизнь, моя жизнь,

Жизнь, злодейка моя,

Что ты, жизнь, мне дала,

Возмужал когда я?

Только тешилась мной

Злая ведьма-судьба,

Жар души молодой

Сокрушила борьба;

Только с горем, с бедой

Ко мне день приходил,

Только волос седой

Мои кудри развил.

Ах ты, жизнь, моя жизнь,

Жизнь, злодейка моя,

Что ты, жизнь, мне дала,

Как состарился я?

Только хилый, больной,

Я с сумою хожу

И дрожащей рукой

Подаянья прошу.

Только наг я и бос,

Меня голод томит,

Да трескучий мороз

Мое тело знобит.

<1865>

"Эх, брат Ваня, Ваня,

Что ты так невесел?

Буйную головку

Опустил, повесил".

-- "Ах, отстаньте, братцы!

Не мешайте горю,

Пусть оно помучит

Сердце мое вволю.

Что с ним станешь делать?

Пылким уродилось,

Без ума, без дела

Горячо влюбилось.

Не спросясь рассудка,

Волю себе дало,

На беду, на горе,

На тоску попало.

Но по ком всё плачет

Сердце да страдает --

Та другого любит,

Любит и ласкает".

<1865>

17. В ДОРОГЕ

Воет, воет вьюга в поле,

Бор дрожит и стонет.

И во мгле метели снежной

Путь-дорога тонет.

Еду, еду я в дороге

По нужде-неволе;

Меня снегом заметает

Злая вьюга в поле.

Молодой ямщик печально

Песню напевает, --

Верно, сердце горемыки

Зла тоска терзает.

Верно, сердце зазнобила

Девка-лиходейка, -

Верно, парня разлучила

С ней судьба-злодейка.

Эй, гони, ямщик, скорее!

Холодно -- нет мочи,

Света божьего не видно,

Снег слипает очи.

Мучит сердце, мучит душу

Злой тоски истома:

Чай, давно меня подруга

Заждалася дома.

На коней ямщик мой крикнул,

Шевельнул вожжами,

И взвилась, помчалась тройка

Снежными полями.

Воет, воет вьюга в поле,

Бор дрожит и стонет.

И во мгле метели снежной

Путь-дорога тонет.

1865

Тяжело и грустно,

Сердце так и ноет,

За окошком ветер

И шумит и воет.

И стучат в окошко

Капли дождевые,

Лезут в душу думы

Черные и злые.

И на ум приходит

Время прожитое,

В сердце воскресает

Прошлое былое.

Как живал я прежде

Без нужды и горя,

Когда улыбалась

Весело мне доля.

Эх ты, жизнь-злодейка!

Ты меня сгубила,

В мрачный, тесный угол

Злой нуждой забила.

Вот моя каморка --

Грязная, сырая.

Чуть во мраке светит

Свечка, догорая.

Вот у стенки столик,

Вот два ветхих стула,

В уголке -- икона

В мраке утонула.

Вот моя подруга

В безотрадной доле,

Шьет она, трудится,

Убиваясь в горе.

Вот лежит в постели,

Бледная, худая,

Охает и стонет

Мать моя больная.

Холодно в каморке,

Коченеют члены,

Затопил бы печку --

Дров нет ни полена!

Требует хозяин

Денег за квартиру, --

Упадаешь духом

И теряешь силу.

Голова кружится,

Мысли перебиты,

И стоишь да плачешь,

Злой нуждой убитый.

И невольно в сердце

Зависть закипает

На того, кто в свете

Злой нужды не знает.

1865 или 1866

32. ВДОВА

(Из Т. Шевченко)

Воет ветер, злится вьюга,

Снег кругом взметает.

По селу вдова-старуха

Бродит, чуть ступает.

Осыпаемая снегом

Спереди и сзади,

Бродит, просит горемыка.

Просит Христа ради.

Бродит, просит со слезами

У людей богатых,

Что ее кормильца-сына

Отдали в солдаты.

А ведь думала когда-то:

"Вот женю сыночка --

Отдыхать под старость буду

За невесткой-дочкой".

Не сбылось!.. Пошла старуха

По миру с сумою,

По чужим углам скитаться

Горькой сиротою.

На добытую копейку

Свечечку за сына

Богу ставит, а сама-то

Плачет, сиротина...

1866 или 1867

Сердцу грустно, сердце ноет,

Тяжело, невмочь!

За окошком вьюга воет,

На дворе уж ночь.

В темной комнате зимою

Сыро, холодно,

И стучится вьюга злая

В мерзлое окно.

На столе огарок свечки

Льет свой свет чуть-чуть;

Лезут тени из-за печки,

На стене растут.

У соседа за стеною

Что-то дочь молчит,

А бывало, ее песня

Весело звучит.

Что за голос! Чист и звонок,

Точно серебро.

Запоет -- на сердце станет

Радостно, светло.

Веришь в это время в счастье,

Веришь и в любовь,

В сердце жарче закипает

Молодая кровь.

Так и бросился б к соседу,

Целовал бы дочь,

Но старик сосед, пожалуй,

И побить не прочь.

Чу! там кто-то за стеною

Тихо зарыдал,

Так и есть -- она, резвушка,

Голос я узнал.

"Что ж, сгубить меня хотите,

За него отдать?

И не жалко и не грех вам

Дочь свою продать?"

Слышу голос: "Что ж, не хочешь --

Ну, так прокляну,

На мороз тебя трескучий

В платье прогоню.

Иль с соседом за стеною

Шашни завела,

С этим нищим, гольтепою?

Вот так уж нашла!

То-то будет вас уж пара,

Нечего сказать.

Одна будешь шить до ночи,

А другой писать...

За того ж коль выйдешь замуж,

Будешь госпожа

И сидеть день целый с утра,

Руки положа".

. . . . . . . . . . . . .

Я не вытерпел и плюнул;

Тяжело, невмочь.

Обругал в душе соседа

За бедняжку дочь.

Лег в холодную постелю,

Ноги подогнул,

Завернулся в одеяло

И в тоске заснул.

34. С ГОРЯ

Эх, не троньте... С горя

Запил, братцы, я, --

Эх ты, доля, доля

Горькая моя!

Голова покрыта

Сединой давно,

Но ума не нажил

Я ни на зерно.

Бес смутил лукавый,

Блажь в башку вошла,

Жизнь мне одиночкой

Стала не мила.

Вот я и женился,

Молодую взял;

В женины-то руки,

Как в тиски, попал.

Села лиходейка

На меня верхом,

И пошло всё дело

Накось да вверх дном.

И пришлось от бабы

Мне хоть волком выть.

Дурака седого,

Бить бы меня, бить!

. . . . . . . . . . .

Ну-ка, эй, приятель!

Дай еще вина!

Поедом заела

Чертова жена!

В комнатах не стало

Мне от ней житья.

Что тут станешь делать?

Влез на печку я.

К ней какой-то начал

Шляться господин

И до поздней ночи

С ней сидит один.

Черт знает, какие

Там у них дела.

Смотришь, господина

Провожать пошла.

. . . . . . . . . . .

Понимай как знаешь,

Где она была.

Вот меня за сердце

Грусть-то и взяла.

Я и запил с горя,

Тяжело глядеть...

Эх ты, доля, доля!

Хоть бы умереть!

1863, <1867>

Пройдет и ночь, пройдет и день.

Пройдут недели и года,

Как полем облачная тень,

Пройдут -- и нет от них следа.

Пройдет и жизнь, исчезнешь ты,

Исчезнут все твои мечты...

И для чего, бог весть, ты жил,

И ненавидел, и любил?..

И тайна вечная творца

Всё будет тайной без конца.

1867

37. ОТРЫВОК

А. Е. Р<азорено>ву

Пусть ругают, мой друг, нас за то --

Грех сердиться на них нам с тобою, --

Что живем мы не так, как они,

Живем сердцем, живем мы душою.

Не поймут они нашей тоски,

Не поймут они нашей печали:

Жизнь идет их с рожденья светла,

Они горя в глаза не видали...

Да ведь мы не для них и. писал и.

Только горем убитый бедняк,

Горемыка, забитый нуждою,

Ты поймешь наше горе, тоску,

И заплачешь ты горькой слезою.

Жизнь покажется лучше тебе,

Будешь жить как-то легче, светлее,

Потому что есть кто-то другой --

Он живет тоже жизнью твоею,

Тоже горе, как ты, он несет,

От тебя свое сердце не прячет,

Про тебя он и песню поет,

Над твоей долей горько он плачет.

1867

38. ТОЛОКНО

День я хлеба не пекла,

Печку не топила --

В город с раннего утра

Мужа проводила.

Два лукошка толокна

Продала соседу,

И купила я вина,

Назвала беседу.

Всё плясала да пила --

Напилась, свалилась;

В это время в избу дверь

Тихо отворилась.

И с испугом я в двери

Увидала мужа.

Дети с голода кричат

И дрожат от стужи.

Поглядел он на меня,

Покосился, с гневом --

И давай меня стегать

Плеткою с припевом:

"Как на улице мороз,

В хате не топлёно,

Нет в лукошках толокна,

Хлеба не печёно.

У соседа толокно

Детушки хлебают;

Отчего же у тебя

Зябнут, голодают?

О тебя, моя душа,

Изобью всю плетку, --

Не меняй ты никогда

Толокна на водку!"

Уж стегал меня, стегал,

Да, знать, стало жалко, --

Бросил в угол свою плеть

Да схватил он палку.

Раза два перекрестил,

Плюнул с злостью на пол,

Поглядел он на детей --

Да и сам заплакал.

Ох, мне это толокно

Дорого досталось!

Две недели на боках,

Охая, валялась!

Ох, болит моя спина,

Голова кружится;

Лягу спать, а толокно

И во сне мне снится!

1867 или 1868

41. МЕРТВОЕ ДИТЯ

Ночь, в углу свеча горит,

Никого нет, -- жутко;

Пред иконою лежит

В гробике малютка.

И лежит он, точно спит

В том гробочке, птенчик,

И живых цветов лежит

На головке венчик.

Ручки сложены крестом;

Спит дитя с улыбкой,

Точно в гробике он том

Положен ошибкой.

Няня старая дитя

Будто укачала;

Вместо люльки да шутя

В гробик спать уклала.

Хорошо ему лежать --

В гробике уютно.

Горя он не будет знать,

Гость земли минутный.

Не узнает никогда,

Светлый житель рая,

Как слезами залита

Наша жизнь земная.

1867 или 1868

От деревьев тени

На луга легли;

Пронеслись над лесом

С криком журавли.

Ветер перелетный

Ходит в тростнике...

Плачет колокольчик

Где-то вдалеке...

Где ты в это время,

Друг далекий мой?

Спишь ли на ночлеге

Иль бредешь с сумой?

Пожалей о друге

В дальней стороне

И в тиши вечерней

Вспомни обо мне!

Я один, и не с кем

Слова мне сказать;

Некому печаль мне,

Горе передать.

1868

48. НЕСЧАСТНЫЙ

Где ты, буйная, друг, голова,

Бесталанная, горькая доля?

Где ты? Рубишь ли в роще дрова

Или ходишь с сохой среди поля?

-- Не рублю я дрова, друг ты мой,

Не хожу и с сохою по полю;

Я в остроге сижу за стеной,

Загубя свою вольную волю!

У меня ли жена молода

И красивая баба собою,

Да случилась такая беда:

Повстречался наш мельник с женою.

И ему приглянулась она --

Мысль нечистая в душу запала;

Овладел им, знать, сам сатана,

Что и жизнь немила ему стала.

Дарить глупую бабу он стал

Да ухаживать начал за нею.

До тех пор я сносил и молчал,

Пока раз не застал его с нею. .<

Сам глазами свой видя позор,

Не стерпел я -- душа закипела,

Я схватил из-под лавки топор...

И лежат предо мною два тела...

Сам пошел я с повинной к судьям,

Рассказал им всю правду Святую,

И в тюрьме дал я волю слезам,

И проплакал всю ночь я глухую...

Хоть скорей бы решили меня!

Заковали б в тяжелые цени,

И понес свое горе бы я

Чрез широкие, вольные степи --v

Далеко! Добредешь лишь едва,

Ждет меня там навеки неволя.

Пропадай ты, моя голова,

Бесталанная, горькая доля!

<1869>

Помнишь: были годы,

Годы светлой веры;

Верили мы свято

И любви и ласке,

Верили мы даже

Бабушкиной сказке.

Но пришли другие --

Годы испытаний;

В нас убила веру

Ложь людей и злоба,

Уж любви и ласке

Мы не верим оба, --

Так, что ради дружбы

Сказанное слово

Стали мы с тобою

Взвешивать и мерить, --

Сердце даже правде

Отказалось верить.

1868 или 1869

Едем лесом, и нас

Он накрыл, точно свод;

По корням тарантас

Вперевалку идет.

На земле от ветвей

Тени сеткой лежат;

Миллионы лучей

В глубь лесную глядят.

В вышине -- свет и шум;

А внизу -- тишь и тень.

В голове -- рои дум,

В сердце -- тягость и лень.

1868 или 1869

57. КОСАРЬ

Утро. Тихо. В небе зоренька

Ярко пышет, разгорается.

Поле спит, росой покрытое,

Под росой трава склоняется.

На заре косарь траву косит

Косой острою, широкою;

Он косит, закрыт до пояса

Травой сочною, высокою,

И поет про степь родимую,

Волгу-реченьку глубокую

Да про девицу любимую,

Молодую, черноокую.

Как с сироткой повстречался он,--

Их любовь сойтись заставила;

Как нужда, злодейка лютая,

Молодой их век замаяла.

Раскидала друг от друга их

Жить в чужих людях, в неволюшке,

Под чужой избою стариться,

Не видавши светлой долюшки.

Точно речка в пору вешнюю,

Полем песня разливается.

На заре, объят дремотою,

Лес от песни просыпается.

Красна девица, в реке воды

Зачерпнув, остановилась;

Косаря она заслушалась,

Из очей слеза скатилася.

1869

58. ИЗ Т. ШЕВЧЕНКО

И снится мне, что под горою,

Где дремлют вербы над водою,

Избушка ветхая стоит;

Пред нею старый дед сидит

И на руках своих качает,

Седой, кудрявое дитя.

Смеется внучек и таскает

Седому бороду шутя.

И снится мне, что мать выходит,

Целует деда и дитя,

У старика берет малютку

И спать несет его, крестя.

А дед сидит перед избушкой,

Смеется, старый, и с собой

Промолвил тихо: "Где ж ты, горе?

Ты прожито, забыто мной..."

И, набожно крестясь, читает

Старик молитву: "Отче наш..."

А солнце тихо угасает...

Верхушку вербы озаряет

Последний луч -- и тот погас,

И всё померкло. Суетливой

Тревоги дня уж не слыхать,

И старый дед неторопливо

Пошел в избу ложиться спать...

1869

63. ТРИ ДЕВИЦЫ

(С малороссийского)

На горе калина,

Под горою жито;

На горе в калине

Молодец убитый.

Он лежит под красной,

Под густой калиной,

А лицо покрыто

Белою холстиной.

Вот пришла девица

С черными очами;

Подняла холстину,

Залилась слезами.

Вот пришла другая, --

Слова не сказала,

В очи поглядела

И поцеловала.

Вот приходит третья, --

Холст приподнимает,

Смотрит усмехаясь,

Смотрит, упрекает:

"Трех девиц любил ты,

И с тремя ты знался,

И гулял со всеми --

Вот и догулялся!

Спи ж теперь, мой милый,

Под калиной в поле:

Трех девиц любить ты

Уж не будешь боле".

1870 или 1871

Всю ночь кругом метель шумела

И только смолкла пред зарей;

Поутру сад стоит весь белый,

Окутан пышной пеленой.

Идешь двором -- и тонут ноги,

В снег рыхлый вязнут глубоко;

Ни грусти в сердце, ни тревоги,--

Идешь, и дышится легко.

65. БЕЗЗАБОТНЫЙ

Эх! одна голова

Не бедна на свете;

Не печалит жена,

Не заботят дети,

Жить одной голове

Уж куда привольно.

Хватишь хлеба с водой,

Хватишь -- и довольно.

Ночь придет -- на полу

Как комок свернешься,

Обвалился потолок --

Спишь и не проснешься.

Утром вскочишь легко,

Соколом встряхнешься,

Смочишь, нет ли лицо --

Рукавом утрешься.

Нет работы, так что ж?

Горе небольшое!

Не поел только день,

А в другой съешь вдвое.

Терпят плечи -- вали,

Коли есть работа.

А живот надорвал --

Велика ль забота?

Лег в больницу -- лежи.

Что болит? -- Не знаю,

Аль живот надорвал,

Али так хвораю.

И умрешь -- не беда,

Плачущих не много;

Жив -- живи, бог с тобой,

Умер -- слава богу!..

<1871>

Когда, с тобою встретясь снова

После разлуки долгих лет,

Я ждал, что ласковое слово

Ты скажешь мне, мой друг, в привет,

Я ждал, что ты расспросишь жадно

Меня о том, как мне жилось

И сколько в грусти безотрадной

Мне сердцем выстрадать пришлось,--

Ты ничего мне не сказала,

Ты холодна ко мне была,

Меня как будто не узнала

И, встретясь, мимо ты прошла.

И стало мне так грустно, больно,

Что я, придя домой, припал

Лицом к подушке, и невольно

Я зарыдал вдруг, зарыдал --

О том, что всё прошло, минуло,

Чего желалось -- не сбылось,

Как сон лукавый, обмануло

И безвозвратно унеслось.

Январь-февраль 1871

71. СИРОТИНКА

(Из Т. Шевченко)

День святой великой Пасхи,

Ярко солнце светит;

Перед солнцем, на крылечке,

Собралися дети.

Похваляясь друг пред другом,

Весело шумели,

Что, какие кто обновки

На себя надели:

Кто платок, кто душегрейку,

Башмачки козловы,

А кто платье... Одна только

Стоит без обновы

Сиротинка -- и ручонки

На груди сложила,

На детей богатых смотрит,

Бедная, уныло.

Вот за нею молвить слово

Очередь настала, --

Нечем бедной похвалиться,

И она сказала:

Есть у всех у вас обновки,

Но вам не случалось

У попа гостить в день светлый...

А я... разговлялась..."

1871

Заря занимается, солнце садится,

Сияют деревья в огне золотом;

Тень от лесу движется, шире ложится,

Ложится на землю узорным ковром.

Домой косари потянулись с косами,

Их грустные песни звенят средь полей,

И в воздухе пахнет травой и цветами,

Спускается вечер с прохладой своей.

<1872>

Пришла желанная свобода,

И деспотизм пред ней поник,

Но в массы темного народа

Еще свет мысли не проник,

И дремлет сил живых родник.

Когда ж ты, светлая свобода,

Во тьме светильник свой зажжешь

И массы темного народа

Науки словом разовьешь

И к новой жизни воззовешь?

Пусть говорят, что в дни свободы

Народа жизнь не расцветет,

Свобода темные народы

Собой к добру не воззовет.

Нужны им палка, вишь, да гнет.

"Народ погряз среди порока,

Во лжи и зле он закоснел,

И корни зла сидят глубоко,

И кто бы вырвать их хотел,

Бесплодный труд -- его удел!".

Не виноват он, что порочен,

Что много в нем сокрыто зол;

Был жизни день его урочен:

С утра до вечера он шел

В ярмо заложенный, как вол,

Когда ж ему свои пороки

Бывало время исправлять,

И где ж он мог добра уроки

В тьме безрассветной увидать?

И кто бы мог ему их дать?..

Жизнь проходила безрассветно,

Бедняк работал и страдал,

И всё сносил он безответно,

И в жизни лучшего не ждал --

Бесцветно жил и погибал.

Над ним царила тьма ночная,

Рассвета не было ему,

И завещал он, умирая,

Всё то же сыну своему:

Бесплодный труд да жизни тьму.

Приди ж, приди ж ты, свет науки,

Во тьме светильник свой зажечь,

Да пусть услышат наши внуки

Не чуть трепещущие звуки --

Живую мысль, живую речь!

1872

Темна, темна моя дорога,

Всё ночь да ночь, -- когда ж рассвет?

Убил я сил душевных много,

А всё из тьмы исхода нет.

К чему ж борьба, к чему стремленья?

Мне нет надежды впереди,

И тяготят меня сомненья

На полупройденном пути,

Куда иду? И где святая

Цель неусыпного труда?..

И ноет грудь моя больная,

Что жизнь проходит без следа,

Что даром гибнет сила воли,

Бесплодна долгая борьба,

Что не дождусь я лучшей доли,

Не даст мне светлых дней судьба.

1872 или 1873

Ты лежишь в гробу тесовом,

Друг наш дорогой,

До лица закрыт покровом,

Желтый и худой.

Недолга твоя дорога

Скорбная была:

До могильного порога

Рано довела.

Жизнь твою скосил до срока

Роковой недуг.

Ты в больнице одиноко,

Как свеча, потух.

На погост мы гроб печальный

Отнесем с тобой

И почтим тебя прощальной,

Теплою слезой.

Пусть бездушный и холодный

Труп в земле уснет!

Умер ты -- но благородный

Дух твой не умрет.

Завещал ты нам трудиться

До поту лица

И с судьбой упорно биться,

Биться до конца.

Слов твоих мы не забудем,

Их не потаим;

Твой завет всем честным людям

Мы передадим.

Ноябрь-декабрь 1874

88. ФИРДУСИ

(Из Андерсена)

Среди высоких пальм верблюды издалека

Дорогой тянутся; они нагружены

Дарами щедрого властителя страны,

Несут богатый груз сокровищей Востока.

Властитель этот дар назначил для того,

Кто не искал наград и жил среди лишений,

Кто стал отрадою народа своего

И славой родины... Он найден, этот гений,

Великий человек, кто низкой клеветой

И завистью людской отправлен был в изгнанье.

Вот бедный городок: измученный нуждой,

Изгнанник здесь нашел приют и состраданье.

Но что там впереди? -- Из городских ворот

Покойника несут навстречу каравана.

Покойник тот убог; за ним нейдет народ;

Он в жизни не имел ни золота, ни сана.

То был холодный труп великого певца,

Умершего в нужде, изгнаньи и печали,--

То сам Фирдуси был, которого искали...

Тернистый славы путь прошел он до конца!

1874

89. ПТИЧКА И СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ

(Из Андерсена)

За крепкой железной решеткой,

В холодных и тесных стенах,

Лежит на истлевшей соломе

Угрюмый преступник в цепях.

Вот луч заходящего солнца,

Играя, упал на окно.

Ведь солнце лучи рассыпает

На злых и на добрых равно.

Играющий луч в каземате

И стены и пол золотит.

На луч с отвращеньем и злобой

Угрюмый преступник глядит.

Вот птичка к окну прилетела

И с песнею села за ним.

Ведь птичка-певунья щебечет

Равно и хорошим и злым.

Сидит на решетке железной

Она и щебечет: квивит!

Вертит миловидной головкой

И глазками чудно блестит.

И крылышки чистит и холит,

Встряхнется, на миг отдохнет --

И перышки снова топорщит

На грудке, и снова поет.

И, глаз не спуская, на птичку

Угрюмый преступник глядит.

По-прежнему руки и ноги

Железная цепь тяготит...

Но легче на сердце, светлеет

Лицо, злые думы бегут,

И новые мысли и чувства

В душе одичалой растут.

Ему самому непонятны

Те мысли и чувства,-- они

Лучу золотистому солнца

И нежным фиалкам сродни,--

Тем нежным, душистым фиалкам,

Что в дни благодатной весны

Растут и цветут у подножья

Высокой тюремной стены.

Чу! звуки рогов... Это трубят

Стрелки на валу крепостном.

Какой отголосок стозвучный

Прошел, прокатился кругом!

Испуганно птичка вспорхнула

С решетки и скрылась из глаз,

И солнечный луч побледневший

В тюремном окошке погас;

Погас -- и в тюрьме потемнело,

И снова, суров и угрюм,

Преступник лежит одиноко,

Под гнетом вернувшихся дум...

А всё-таки доброе дело,

Что птичка пропела ему,

Что солнце к нему заронило

Луч света в глухую тюрьму.

1874

91. УМИРАЮЩАЯ ШВЕЙКА

Умирая в больнице, тревожно

Шепчет швейка в предсмертном бреду:

"Я терпела насколько возможно,

Я без жалоб сносила нужду.

Не встречала я в жизни отрады,

Много видела горьких обид;

Дерзко жгли меня наглые взгляды

Безрассудных пустых волокит.

И хотелось уйти мне на волю,

И хотелось мне бросить иглу, --

И рвалась я к родимому полю,

К моему дорогому селу.

Но держала судьба-лиходейка

Меня крепко в железных когтях.

Я, несчастная, жалкая швейка,

В неустанном труде и слезах,

В. горьких думах и тяжкой печали

Свой безрадостный век провела.

За любовь мою деньги давали --

Я за деньги любить не могла;

Билась с горькой нуждой, но развратом

Не пятнала я чистой души

И, трудясь через силу, богатым

Продавала свой труд за гроши...

Но любви мое сердце просило --

Горячо я и честно любила...

Оба были мы с ним бедняки,

Нас обоих сломила чахотка...

Видно, бедный -- в любви не находка!

Видно, бедных любить не с руки!..

Я мучительной смерти не трушу,

Скоро жизни счастливой лучи

Озарят истомленную душу,--

Приходите тогда, богачи!

Приходите, любуйтеся смело

Ранней смертью девичьей красы,

Белизной бездыханного тела,

Густотой темно-русой косы!"

<1875>

92. ВЕСНОЙ

Утро... Солнце ярко блещет;

В каждой травке жизнь трепещет;

В небе тучки тихо бродят;

К речке девушка подходит.

С берега спустилась,

К плоту подошла...

Вдруг остановилась,

Точно замерла.

Сверху звонко льются звуки...

На груди скрестивши руки,

Песню слушает красотка;

Глазки смотрят нежно, кротко....

В глазках отраженье

Солнечных лучей...

Жаворонка пенье

Любо слушать ей...

Громче, громче звуки льются...

В сердце чистом раздаются

Те же звуки, те же трели...

Ярко щечки заалели...

Кровь заговорила

В молодой груди;

Губки шепчут: "Милый!

Милый мой, приди!.."

Начало 1875

93. СЛЕЗА КОСАРЯ

Полюбил парень душу-девицу,

Полюбил горячо, горячо...

Но девица над ним посмеялась...

Положил он косу на плечо...

Вышел парень в поле,

Говорит: "Прости!

Грудь, не надрывайся,

Сердце, не грусти!

Я пойду, удалец, на Украину,

Бодро травушку стану косить;

За работой, быть может, красотку

Мне удастся забыть, разлюбить.

Я к себе на помощь

Бога призову!.."

И слеза бедняги

Канула в траву.

Помолившися богу усердно,

Он в дорогу пошел одинок...

И где пала слеза удалого --

Зародился душистый цветок.

Солнца луч горячий

Ту слезу согрел --

И цветок душистый

В поле заалел.

Поднялся над травой он зеленой.

Любовалися птички одне

Лучезарной его красотою

И звенели над ним в вышине,

Перед ним кружились

Мошки, и пчела

В утренние росы

Сок его пила.

И тогда лишь узнала девица,

Как любила она удальца;

В ней мучительно сердце забилось,

И сбежала вся краска с лица,

И хотелось бедной

Милого вернуть;

Горем надрывалась

Молодая грудь.

Выходила красавица в поле,

И на травушку, плача, легла,

И слезами горючими нежный,

Лучезарный цветок облила...

Плакала, рыдала

И звала с тоской:

"Воротись, желанный,

Милый, дорогой!.."

И, облитый слезами девицы,

Побледнел и завянул цветок:

Лепестки опустились бессильно,

И согнулся его стебелек.

Попусту девица

Милого звала. ....

Над цветком жужжала

Жалобно пчела...

Начало 1875

98. НА РЕКЕ

Ложится тихо ночи тень...

Луга росой уже покрыты,

И тонут в сумраке поля

И прибережные ракиты.

На берегу реки костер,

В кустах разложенный, пылает,

И воды дремлющие он

Багровым светом озаряет.

Перед костром старик рыбак

Справляет лодку с старшим внуком,

Не нарушая тишины

Ни громким говором, ни стуком.

А младший внук, живой шалун,

Бросая сучьями сухими

В костер, любуется тайком,

Как искры тонут в черном дыме.

Вдруг громко вымолвил старик:

"Ванюшка, полно баловаться!

Скорей неси сюда смольё,

Пора на ловлю отправляться".

И мальчик весело вскочил

И торопливо заметался,

Собрал лучину и смольё

И к лодке спущенной помчался.

Ночная ловля для него

Была заветною мечтою,

И дед сегодня в первый раз

На лодку брал его с собою.

"Садись, пострел, -- сказал рыбак

С усмешкой тихо мальчугану, --

Да, чур, молчи! а то сейчас

Из лодки вон, шутить не стану!"

Так пригрозил ему старик,

Глядя в лицо малютки кротко,

И расторопный мальчуган

С веселым смехом прыгнул в лодку.

И рыбаки, перекрестясь,

На лов отправились в ночную;

Лучильник к лодке привинтив,

Зажгли лучину смоляную.

Непроницаемая тьма

Пловцов отвсюду окружала;

Везде царила тишина,

Ничто их ловле не мешало.

Весло до дремлющей воды

Как будто вовсе не касалось,

И на лучильнике смольё

Всё ярче, ярче разгоралось.

Рекою тихо лодка шла.

Верхушки ив зеленых рделись,

Валежник, рыба, камни, пни,

Как на полу, на дне виднелись.

Дед ловко действовал веслом,

А внук зубчатой острогою.

Но мальчик занят был другим --

Огня волшебною игрою.

Как будто сказочный мирок

Открылся вдруг перед глазами:

Виденья чудные пред ним

Вставали пестрыми толпами.

Вот, вот чудовища к нему

Руками грозно потянулись --

То прибережные кусты

Над лодкой ветвями нагнулись.

Вот змей-горыныч скалит пасть,

Прижавши грудью великана,--

То дуб, поваленный грозой,

Собой пугает мальчугана.

Но шаловливый ветерок

Вдруг пламя в сторону наклонит --

И всё виденье это вмиг

Бесследно в тьме ночной потонет.

Тогда малютка взглянет вверх --

И там ряды видений странных,

Ряды пугающих картин,

Неуловимых и туманных.

Вот будто лапы сверху вниз

Ползут -- и жмурится малютка,

Стараясь страх преодолеть,--

И хорошо ему и жутко.

Вот старику проворный внук

Кивнул кудрявой головою,

И лодка стала. Острога

Взвилась и скрылась под водою.

Еще мгновенье -- и у ног

Малютки рыба очутилась.

Как извивалася она,

Как на зубцах рвалась и билась!

Глядит на рыбу мальчуган,

Чуть-чуть от жалости не хныча;

Но рыбакам не до того,

Чтобы жалеть свою добычу.

Прибрал ее седой рыбак;

А ловкий внук уж целит снова --

И на зубчатой остроге

Добыча новая готова.

Так впечатление одно

Другим для мальчика сменялось;

А ночь короткая меж тем

К рассвету быстро приближалась.

Неясный, бледный луч зари

Уж загорелся на востоке;

Вдали, почуявши рассвет,

Лягушки квакали в осоке.

Прохладней стало на реке,

И звезды на небе бледнели...

И мальчик в лодке задремал,

Качаясь в ней, как в колыбели...

Октябрь 1875

99. ЗИМОЙ

Морозит. Без устали вниз опускаясь,

Снег стелется в поле. Из рощи дитя

Санишки с валежником тащит, кряхтя,

И вязнет в сугробах, из сил выбиваясь.

Он к трудной работе такой не привык,

И рад отдохнуть -- да попробуй, присядь-ка!

Чужая ведь роща, -- накроет лесник,

И шибко рассердится батька.

Отец его занят работой домашней.

Неделю назад схоронили они

Родимую мать -- и тяжелые дни

В семье наступили с нуждою всегдашней.

Припомнил ребенок, шагая с трудом,

Как молвил отец им: "Ребятки, куда мы

Без матери денемся? как проживем?

Не стало работницы-мамы!

Как сладить мне с горем-несчастием этим?

Везде незадача, куда ни взгляну!

Возьму ли себе я другую жену --

Не будет родимою матерью детям.

Согнет меня лютое горе в дугу!

Зачахнет без матери бедная Катька!.."

И мальчик вдруг вскрикнул: "Так я ж помогу!

Пускай не печалится тятька!

Пускай не горюет, покинет заботу!

Я стану лелеять и нянчить сестру

И с ранней зарею вставать поутру;

Потом подрасту и возьмусь за работу.

Зачем мне собою отца тяготить?

Кормиться я буду своими трудами

И в летние праздники с батькой ходить

На сельское кладбище -- к маме".

Ноябрь 1875

101

Мне доставались нелегко

Моей души больные звуки.

Страдал я сердцем глубоко,

Когда слагалась песня муки.

Я в песне жил не головой,

А жил скорбящею душою,

И оттого мой стон больной

Звучит тяжелою тоскою.

1875

102. ДВА ОБРАЗА

М. А. Козыреву

По чаще леса молодого

Идем поутру. Лес звучит,

И луч румяного рассвета

Вершины леса золотит.

И светлый образ перед нами

Встает, с венком на голове,

И щедро пышными цветами

Дорогу стелет по траве...

И слышим голос мы, поющий:

"Приют и ласки мне готовь!

Я светлый бог весны цветущей,

Я жизнь, я радость и любовь!"

По чаще леса молодого

Идем под вечер. Лес молчит,

И луч бледнеющий заката

В вершинах леса чуть блестит.

И мрачный образ перед нами

Тогда встает, -- и тяжела

Его походка роковая...

На нем одежда -- ночи мгла.

И слышим голос мы, хрипящий:

"Приют и ласки мне готовь!

Я мрачный бог, косой разящий

И жизнь, и радость, и любовь!"

1875

103. В ЛЕСУ

На память А. Н. Плещееву

Я рано, рано утром встал,

Надел суму и посох взял

И из родимого гнезда

Пошел искать уму труда.

Иду: болота да тростник,

Да темный лес над головой;

И холод в сердце мне проник...

Не воротиться ль мне домой?

Но был велик на этот раз

Во мне душевных сил запас:

Не воротился я домой,

Пошел дорогою глухой.

И долго темным лесом я

Ходил, блуждая без пути, --

Грудь надрывалася моя,

Не мог я выхода найти.

И много горя, много слез

В лесу я этом перенес,

И много я душевных сил

В его глуши похоронил.

Всё лес да лес, да мрак густой...

И я, как тень, ходил, блуждал,

И луч надежды золотой

В моей груди уж угасал.

Душа измучилась моя,

И был готов погибнуть я,

Вдруг слышу голос я в лесу:

"Дай руку, я тебя спасу!"

Я руку дал, и он повел...

И я увидел небеса,

Вдали, как рой гудящих пчел,

Я слышал чьи-то голоса...

И вывел он меня на путь,

Сказав: "Иди и не греши,

Работай, друг, и честен будь,

И не черни своей души!"

1875

106. ПОКОЙНИК

Уж прочли тебе отходную,

И ушел твой духовник,

И головушкой холодною,

Коченея, ты поник.

На лице тоска глубокая;

Закатилися глаза;

На реснице одинокая,

Незастывшая слеза...

Видно, тайное желание

Позабыл кому-нибудь

Передать ты в час прощания,

Отправляясь в дальний путь.

Пред тобою гладь безбрежная,

Ты достиг конца пути;

Унеслась душа мятежная

Из остынувшей груди.

Много ты испил страдания,

Много горя ты видал,

Ни любви, ни упования

В этой жизни ты не знал.

Шел ты узкой, не пробитою,

Трудной жизненной тропой,

И без жалоб, с болью скрытою,

Распрощался ты с землей...

Гроб готов. Как гость непрошеный,

Он средь комнаты стоит,

И на труп, страданьем скошенный,

Он безжалостно глядит.

Скоро я с тоской глубокою

Пред могилою сырой,

Безотрадной, одинокою,

Преклонюсь с немой слезой.

И в тиши мольбу изустную

Вознесу за твой покой,

И твою я повесть грустную

Расскажу могиле той.

Жил, мол, он, как голь забитая,

Бесприютной птицей жил, --

Гнезда вил, но и не свитые

Буйный ветер разносил;

И была, мол, смелость бойкая,

Да затоптана судьбой;

И была, мол, воля стойкая,

Да разбита злой нуждой.

И была, мол, сила-силушка,

Да сожгла ее тоска...

Так спасибо же, могилушка,

Что взяла ты бедняка.

1875

108. В МОГИЛЕ

М. И. С<урико>вой

Я в тесной могиле лежу одиноко,

Объятый мучительно-тягостным сном,

Засыпан землею, без слов и движенья,

Бессильные руки сложивши крестом.

И давит меня сон тяжелый, глубокий,

И насыпь могильная грудь мне гнетет,

И слышится смутно мне чье-то рыданье,

И кто-то меня из могилы зовет.

И чья-то слеза, прорывая могилу,

Мне грудь прожигает сильнее огня...

О, знаю я, кто эти слезы роняет,

Кто кличет из темной могилы меня.

Голубка моя, это ты там рыдаешь!

Горячие слезы роняешь по мне:

Одна только ты мои песни любила,

Как ни были грустны и скорбны оне.

Одной я тебе только в жизни был дорог,

Одна только ты озаряла мой путь;

Когда же я падал на трудной дороге,

Ты верой своей согревала мне грудь.

Теперь ты желаешь поднять меня снова

Для песен былых, -- но заглох их родник*

Лежу я придавлен холодной землею,

Мой ум без движенья, и нем мой язык.

Не кличь, не зови ты меня из могилы,

Не трать понапрасну слез горьких своих:

Не верю я в счастье, растратил я силы --

И мне не воскреснуть для песен былых.

1875

112

Всюду блеск, куда ни взглянем,

На земле и в небе чистом.

В лес пошел я утром ранним --

Хорошо в лесу тенистом!

По траве густой, зеленой,

Меж кустов, цветущих пышно,

Молчаливый и влюбленный,

Пробираюсь я неслышно...

Если б можно сбросить годы,

Снова стать былым малюткой!..

В этой храмине природы

Всё ласкает слух мой чуткой.

Всё: цветы, деревья, птицы --

Всё любви моей причастно,

В честь ее, моей царицы,

Песнь любви поет согласно...

Милый друг! Со мной везде ты,

Ты следишь за мной украдкой...

Вот глядит она в просветы

Леса темного так сладко.

То потупится, то взглянет

Так, что сердце надорвется;

И зовет меня, и манит

В глубь лесную, и смеется...

Слышу, шепчет мне: "Припомни

Дней минувших обещанья,

Вспомни, друг мой милый, что мне

Говорил ты в час прощанья".

Да, я помню, помню всё я...

При последней нашей встрече

Я, над гробом милой стоя,

Говорил такие речи:

"Без тебя, моя родная,

Не могу на свете жить я.

О минувшем вспоминая,

Доживу ль я до забытья?

Вечной скорбью сердце сжато.

Что мне в жизни улыбалось --

Всё с собою унесла ты,

Лишь любовь моя осталась.

И теперь к тебе я скоро

Поплыву с любовью прежней

В океане том, который

Неба синего безбрежней.

Мы забудем все печали

В светлый час той новой встречи..."

Так шептал я... и мигали

Мне в повязках черных свечи.

Ты лежала, друг мой чистый,

Холодна на ложе жестком;

Как в лесу смолой душистой,

Пахло ладаном и воском...

1875

114

Я рад бы веселые песни запеть,

Когда бы душа не страдала

И едкого горя тяжелая сеть

На сердце моем не лежала.

И честно ли будет морочить других

Стихом легкомысленно-лживым?

Поверят ли в истину песен таких

И радостным, светлым порывам?

Я в жизни несчастьями только богат,

И весь я нуждою исколот...

Мне тяжко... За то ли меня обвинят,

Что бьет меня горе, как молот?

Ведь если бы легче на свете жилось,

Тогда веселей бы и пелось,--

Да горе-то крепко мне в душу впилось

И в сердце мучительно въелось!..

Пусть солнце просветит на долю мою

И вынет из сердца отраву,

Я песню иную тогда запою

Блестящему солнцу во славу.

И весело будет услышать ее

Ценителям пения строгим,

И любо мне станет мое бытие...

Да солнце-то светит не многим!

<1876>

115

"У тебя ума палата,--

Говорили люди мне, --

Одарен судьбой богато,

В жизни счастлив ты вполне".

Отчего ж с палатой этой,

С этой умственной казной,

Я хожу почти раздетый,

Без пристанища порой?

Отчего же с этим даром,

С этим благом дорогим,

Целый век свой чуть не даром

Я работаю другим?

Отчего же надо мною

Горе -- вечный властелин?

Отчего ж я бьюсь с нуждою?..

Впрочем, бьюсь не я один...

Мало нас -- имен не длинный

Список в жизнь мы принесли,

Но зато одной дружиной,

Честно мыслящей, пришли.

С тем пришли, чтоб незаметно

Жить, работать и терпеть,

Биться с жизнью неприветной,

В этой битве -- умереть!

<1876>

116

Когда взгляну порою в глубь я

Души собрата моего,

Я вижу только самолюбье,

Порок -- и больше ничего.

Худые думы там таятся,

Там мысль живет с грехом в связи

И чувства низкие роятся,

Как черви мелкие в грязи.

И много их, таких собратий,

Врагов, гонителей моих....

Куда бежать от их проклятий?

Куда бежать от злобы их?

Везде они -- и поневоле

Себя на муки им отдашь;

Они кричат: "Он наш! его ли

Отпустим мы, когда он наш!"

Нет, не из вашей я дружины,

Я не примкну к ее рядам!

Вам не понять моей кручины,

Моей любви душевной к вам.

Я счастлив счастием, мне чуждым,

И грустен горестью чужой;

Чужим несчастиям и нуждам

Готов помочь я всей душой.

<1876>

117

Где вы, песни светлой доли,

Жарких юношеских лет?

Песни счастья, песни воли,

Вы исчезли, вас уж нет!

Нам легко жилося с вами,

Отгоняли вы печаль

И роскошными цветами

Украшали жизни даль.

Не давило горя бремя

Свежих молодости сил,

Золотое было время --

Кто из нас его забыл?

Нам оно лукаво льстило,

Забавляло, как детей...

Не забыть нам до могилы

Прежних песен, прежних дней!

Песни те любовь слагала,

Юность слышалася в них.

Но любовь давно увяла,

Голос юности затих.

Мы душою постарели,

Сердцем рано отцвели;

Чувства в сердце охладели,

Силы в нас изнемогли.

Миновало наше лето,

И поем уж редко мы;

Нет ни радости, ни света

В песнях сумрачной зимы.

<1876>

127. РАЗДУМЬЕ

Сил так много в груди

Молодых и живых,

Да темно впереди, --

Только горе от них...

Бедность злая кругом

И страданья людей

Давят сердце свинцом, --

Выход дайте скорей!

Укажите тот путь,

Где бы силы мои

Не бесследно прошли,

Не терзалась бы грудь,

Чтоб дорога была

И светла и ясна,

Чтоб вперед всё вела

Прямо в царство добра.

И с открытым лицом

Я со злом на борьбу

Выйду смелым бойцом,

Силой счастье возьму!..

<1877>

130

Вот село. Давно знакомы

В том селе моим очам

Избы, крытые соломой,

И старинный божий храм.

Я живал в селенье этом

Много лет тому назад,

Беззаботно жарким летом

Здесь играл в кругу ребят.

Жизнь тогда была утеха

Для меня... Теперь не то!

Здесь не слышно больше смеха,

Глаз не радует ничто...

Помню я, как дружно дети

Пели песни здесь порой;

Не звучали песни эти

Ни заботой, ни тоской.-

И теперь на ниве скудной

Слышны песни, но оне

Говорят о жизни трудной,

О рабочем тяжком дне.

Всё, что жизнь досель теснило,

Снова здесь отозвалось.

Сердце чуткое заныло,

От тоски надорвалось.

Ясно в памяти восстали

Все невзгоды прежних дней...

Видно, горя и печали

Нет лишь там, где нет людей.

1877

131

Весной всего милей мне жаворонок звонкой,

И пение его отрадно слышать мне.

В полях еще лежит снег пеленою тонкой,

А он уже поет песнь громкую весне.

Доволен долею он скромного поэта;

Кружася в вышине, он счастлив без конца.

Творит он песнь свою средь воздуха и света,

Но людям не видать весеннего певца.

Его не уловить внимательному взгляду --

Доступен он вверху лишь солнечным лучам;

В блаженстве творчества находит он награду

За песни, за любовь к весне и к небесам.

Над полем, в воздухе, для глаз недостижимый,

Он реет, потонув в роскошном блеске дня,

И льется песнь его и носится незримо,

От утренней зари до вечера звеня.

И прямо и легко, как чистое паренье

Молитвы искренней, возносится она...

Вот отчего люблю я жаворонка пенье:

Я чувствую, что им душа просветлена.

1877

134. ПРЕСТУПНИЦА

(Из народных мотивов)

Сговорилися батюшка с матушкою

Меня замуж отдать за немилого,

Старика безобразного, хилого.

Убегла я туманною ночкою,

Убегла к бобылю одинокому,

К пареньку моему черноокому.

Я открыла ему горе лютое,

Крепко к груди его прижималася,

Его белым лицом любовалася.

Он сказал: "Выходи за богатого;

Изведем мы его, повенчаемся --

И тогда-то с тобой нагуляемся".

Я тогда с стариком повенчалася,--

День-деньской его грызла, бранила я,

Наконец старика отравила я.

Вышла замуж за парня я милого,--

Не нашла только долю желанную,

Совесть мучит меня, окаянную.

Всё мне прежний мой муж представляется,

Чуть прикрытый рубашкой дырявою,

И грозится рукою костлявою.

Ночь не сплю я, дрожу, что осинушка, --

Всё мерещится чья-то косматая

Голова мне и шепчет: "Проклятая!"

1877

135. ЖАЛОБЫ БЕДНЯКОВ

(Из Роберта Соути)

"Чем недоволен бедный люд?

В чем горе нищеты?" --

Спросил богач меня. "Пойдем!

Ответ получишь ты".

Был зимний вечер, всюду снег

На улицах лежал.

Тепло одеты были мы,

Но холод нас сжимал.

К нам подошел седой старик

С протянутой рукой.

."Зачем ты в этот холод здесь,

Бедняк, ночной порой?"

-- "Да, ваша правда, на дворе

Уж очень холодно;

Но нет огня в моем угле,

И я не ел давно".

Потом нам встретилось дитя

Босое... вид больной...

"Зачем ты в эту пору здесь,

Малютка бедный мой?"

-- "Отец мой болен и семью

Не в силах прокормить;

Меня чего-нибудь на хлеб

Послали попросить".

И вот при свете фонаря

Мы видим пред собой:

С детями женщина сидит

На тумбе городской.

Мы подошли к ней и такой

Ей сделали вопрос:

Зачем с детями здесь она

Сидит в такой мороз?

"Мой муж солдат, за край родной

Пошел он воевать,

И побираюсь я -- детей

Мне нечем пропитать".

Глаза стыдливо опустив,

С улыбкой подошла

К нам тихо девушка, она

Погибшая была.

"Что ж, иль так сладок ей порок,

Что мерзнет здесь она?"

Нам грустно девушка в ответ

Сказала: "Я бедна!"

Я обратился к богачу:

"Голодной нищеты

Хотел ты жалобы узнать,--

Теперь их знаешь ты".

1877

136

Не шлю годам моим прошедшим я упрека

За нерасчетливый и дерзкий их порыв,

За гибель сил моих, растраченных до срока,--

Я вспоминаю их, в душе благословив.

Пускай в них радости и счастья было мало

И много сгибнувших надежд в них без следа...

Но кровь горячая мне сердце волновала

И пробуждала силы духа для труда.

Теперь не то -- в моей груди, уже холодной,

Кровь не волнуется, как прежде, не кипит,

Исчез порыв к труду высокий, благородный.

Мой ум бездействует, и сердце крепко спит.

<1878>

139

Догорела румяная зорька вдали,

И по степи вечерние тени легли...

И ни звука кругом, всюду тишь и покой,

Прожужжит только жук, промелькнув над травой.

Степь исчезла во тьме, а на небо взгляни:

Кто-то там высоко зажигает огни...

И над степью они, тихо зыблясь, горят --

В необъятный свой мир и зовут и манят.

И что скрылось в душе, притаилося днем,

То проснулось теперь и взмахнуло крылом,

И, стряхнув жизни гнет, в мир надзвездный парит,

И душа, умиляясь, молитвой звучит.

Июнь 1878

141. НА ЧУЖБИНЕ

И пенье птиц, и зелень сада --

Покойна жизнь и хороша!..

Кажись, чего еще мне надо?

Но всё грустит моя душа!

Грустит о том, что я далёко

От милых искренних друзей,

Что дни мои здесь одиноко

Идут без песен и речей.

К друзьям душа моя всё рвется,

И я хожу здесь, как шальной,--

Без них и песня не поется,

И жизнь мне кажется тюрьмой.

Мне не с кем здесь промолвить слова

И думы сердца передать,

И разорваться грудь готова...

О, как мне хочется рыдать!

Пускай друзья мои услышат

Среди дневных своих забот.

Что ими грудь моя лишь дышит

И сердце ими лишь живет!

Начало июля 1878

146. ПРОЩАНИЕ

(Из украинских мотивов)

Шли коровы из дубровы,

Солнце опускалось,--

У дороги с казачиной

Девица прощалась.

"Ты далёко, мой сердечный,

Едешь-уезжаешь,

И меня ты сиротою

В горе покидаешь.

Как-то буду без тебя я

Проводить денечки?..

Как-то стану одиноко

Коротать я ночки?"

-- "Ой, гуляй, моя голубка,

Без меня с другими;

Коротай деньки и ночки,

Как ты знаешь, с ними.

Ой, гуляй, моя голубка,

Ты с другими знайся,--

Только в правде этой, сердце,

Мне не открывайся".

-- "Ты прости же, мой сердечный,

Голубь сизокрылый!

Благодарствую тебя я

За науку, милый!

Открывать я этой правды

Никому не буду,

И тебя я, мой сердечный,

Скоро позабуду!"

1878

147. ПРОСТИ!

Я уезжаю, друг, прости!

С тобой нам вновь не увидаться...

Не сожалей и не грусти,

Что нам приходится расстаться.

Лета неравные у нас --

И нам нейти одной дорогой...

Зачем же мучить нам подчас

Себя душевною тревогой?

Ты смотришь, друг, на жизнь светло,

И всё весна перед тобою...

А мне и летом не тепло,

И сердце стынет, что зимою.

Случайно мы с тобой сошлись

В степи глухой, в минуты скуки...

Зачем же мы отравим жизнь

Друг другу ядом жгучей муки?

Прости же, друг мой, навсегда!

И наша встреча будет тайной...

И если в жизни иногда

Тебе припомнюсь я случайно,

Не сожалей и не грусти,

Что разошлися мы с тобою, --

Тебе на жизненном пути

Не мог я счастья дать собою.

Ты расцвела едва душой --

И не жила и не страдала,

Меня ж житейскою борьбой

Давным-давно уже сломало.

1878

148

Исстрадался душой и измучился я...

Няня, няня! где ты, золотая моя?!.

Появись, покажись наяву иль во сне;

Спой мне прежнюю песнь, что певала ты мне,

Унеси ты меня от рыданий и слез

В чудный сказочный мир светлых, радужных грез,

Чтобы сердцем моим позабыться я мог

От тяжелой борьбы и житейских тревог.

1878

150. ИЗ УКРАИНСКИХ МОТИВОВ

В поле гладкая дорога

С Ромен до Полтавы;

И поехал той дорогой

Казачина бравый.

Расковался на дороге

Конь его буланый...

Ой, вернися, мой сердечный,

Воротись, желанный!

Без тебя я, мой соколик,

Что былинка в поле,

Свяну, высохну с кручины

В сиротливой доле!..

Но казак не воротился --

Лишь махнул рукою

Да и сгинул на чужбине

Буйной головою.

<1879>

151. НАШЛА КОСА НА КАМЕНЬ

Приехал барин к кузнецу.

Он был силач немалый;

Своей он силою любил

Похвастаться, бывало.

"Эй, слушай, братец!.. под коня

Мне сделай две подковы:

Железо прочное поставь,

За труд тебе -- целковый!

Я нынче с раннего утра

Охотиться собрался;

Уехал из дому, а конь

В дороге расковался".

Кузнец за дело принялся.

Ведь барин тороватый, --

Так, значит, надо услужить,

Не по работе плата!

Кипит работа, и одна

Подкова уж готова.

Подкову барин в руки взял,

Погнул -- и трах подкова!..

"Железо, братец мой, плохо,

Поставь-ка ты другое:

Не хватит, верно, и на час

Коню добро такое".

Кузнец на барина взглянул

С усмешкою лукавой, --

И вновь подкову он сковал,

Сковал ее на славу.

"Ну, эту, барин, верно, вам

Сломать уж не придется".

И барин вновь подкову взял,

Погнул -- не подается.

Он натянулся сколько мог:

Напружились всё жилы...

Подкова чертовски стойка --

Сломать ее нет силы.

"Ну, эта, братец мой, прочна,

И куй по этой пробе;

Меня охотники давно,

Чай, ждут в лесной трущобе".

Подкован конь, и в землю бьет

Он новою подковой.

Кузнец за труд смиренно ждет

Обещанный целковый.

"Теперь я смело на коне

Отправлюсь на охоту.

Ну вот, мой милый, получи

Рублевик за работу".

-- "Эх, барин, рубль-то нехорош,

Пускай хоть он и новый".

И, взявши в пальцы, как стекло

Кузнец сломал целковый.

Теперь уж барин поглядел

На парня: неказистый,

Лицом невзрачен, ростом мал,

Но жилистый, плечистый.

И вновь достал из кошелька

Ему он два целковых:

"Ну, эти будут хороши,

Хотя и не из новых?"

-- "И эти, барин, негодны:

Металл-то не по чести!"

Кузнец и эти два рубля

Сломал, сложивши вместе.

"Ну, я, брат, дам тебе рубли

Теперь иного сорта:

Наткнулся в жизни я впервой

На этакого черта!"

И три рублевки кузнецу

Дает он за работу --

И силой хвастать с этих пор

Покинул он охоту.

Июнь 1879

152. ПЕСНЯ-БЫЛЬ

Ох, сторонка ты, сторонка,

Сторона степная!

Едешь, едешь -- хоть бы хата...

В небе ночь глухая.

Задремал ямщик -- и кони

Мелкою рысцою

Чуть трусят, и колокольчик

С молкнул под дугою.

По степным оврагам волки

Бродят, завывая,

В тростниках свою добычу

Зорко выжидая.

"Эй, ямщик! ты дремлешь, милый?

Эдак поневоле

На зубах волков придется

Нам остаться в поле".

Встрепенулся парень, вскинул

Кверху кнут ременный

И стегнул им коренного:

"Эх ты, забубённый!"

И взвились степные кони,

Бешено несутся,

Колокольчика по степи

Звуки раздаются...

Едем, едем -- хоть бы хата...

Огонечек в поле...

Отдохнул бы на ночлеге,

Рад бы этой доле!

Вдруг мне молвил, обернувшись,

Мой ямщик удалый:

"Эдак ехать, то в трясину

Угодим, пожалуй!

Здесь лишь чуть свернешь с дороги --

И затонешь живо".

Он сдержал коней -- и песню

Затянул тоскливо:

"Ах ты, молодость,

Моя молодость!

Ах ты, буйная,

Ты, разгульная!

Ты зачем рано

Прокатилася,

И пришла старость,

Не спросилася?

Как женил меня

Родной батюшка,

Говорила мне

Родна матушка:

"Ты женись, женись,

Мое дитятко,

Ты женись, женись,

Бесталанный сын!"

И женился я,

Бесталанный сын, --

Молода жена

Не в любовь пришла,

Не в любовь пришла

И не по сердцу,

Не по нраву мне

Молодецкому.

На руке лежит,

Что колодинка;

А в глаза глядит,

Что змея шипит...

Ах, не то была

Красна девица,

Моя прежняя

Полюбовница:

На руке лежит,

Будто перышко;

А в глаза глядит --

Целовать велит..."

Ох, сторонка ты, сторонка,

Сторона степная!

У тебя родилась песня,

Песня былевая.

Глубока она, кручинна,

Глубока, как море...

Пережита эта песня,

Выстрадана в горе...

И встает в глазах печальный

Парень предо мною,

Загубивший свою долю

Волею чужою.

Слышу тихие слова я

Матери скорбящей

И рабы безмолвной мужа,

Робкой, всё сносящей:

"Ты женись, женись, мой милый,

Дорогой, желанный!

Ты женись, женись, родимый,

Сын мой бесталанный!"

И женился бесталанный...

Сгибло счастье-доля:

Что любил он, разлучила

С тем отцова воля.

Ох, сторонка ты, сторонка,

Сторона степная!

У тебя кручины-горя

Нет конца и края!

Июнь 1879

153. УМИРАЮЩАЯ ДЕВУШКА

Приподнимите занавеску... Как темно,

Как душно в комнате... Откройте в сад окно

И дайте воздухом весны мне подышать:

О, как не хочется так рано умирать!

Теперь уж зеленью оделися леса,

И птичек вольные звенят в них голоса...

Но мне травы лугов ногой моей не мять...

О, как не хочется так рано умирать!

Зачем весна моя так пышно расцвела

И сердце рано мне разбила и сожгла?..

Увял мой вешний цвет -- не цвесть ему опять...

О, как не хочется так рано умирать!

Что это?.. Гаснет солнца луч или очей

Уж меркнет свет?.. В очах всё сумрачней, темней...

Как сердце сжало мне, как тяжко мне дышать!..

О, как не хочется так рано умирать!

Июнь 1879

156. ДЕД КЛИМ

Утро. Зорькой золотою

Зарумянился восток,

Из села выходит стадо,

Заливается рожок.

Пробудилася забота,

Принимается за труд,

По селу скрипят ворота,

Бабы по воду идут.

Пробудились в хатах дети,

Как птенцы из-под застрех

Показались, солнцу рады,

Слышен говор их и смех.

-- Что ж, ребята, к деду Климу?

Он вчера нам говорил:

"Приходите! рой я пчелок

В новый улей отсадил.

Я вам, детки, этих пчелок

В новом улье покажу,

Накормлю досыта медом,

Сказку новую скажу".

Кто не знает деда Клима, --

Это старый пчеловод!..

Дом покинул, в лес сосновый

Забрался и там живет.

Летом ходит за пчелами,

Собирает в ульях мед,

А зимой -- иное дело:

Дед зимою зайцев бьет.

И в деревню он не ходит,

Надоела, вишь, ему, --

И спросите вы у деда:

Отчего и почему?

Дед ответит как-то тихо:

"Да уж нрав, знать, мой таков --

Не люблю я ссор и брани,

Разных дрязг и пустяков.

Ну, а там соседи, -- знаешь,

Уберечься как же тут?..

И горшок с горшком столкнется...

Ну их к богу, -- пусть живут!

Я люблю свой лес и пчельник,

От деревни я отвык..."

Не пытайте -- больше слова

Не ответит вам старик.

К деду старому на пчельник

Из соседних деревень

Соберутся ребятишки

И шумят там целый день.

Дед детей сердечно любит,

Не ворчит и не бранит --

То по пчельнику их водит,

То им сказки говорит.

И теперь толпою дети

К деду старому бегут:

Знают дети, что у деда

Ласку встретят, мед найдут.

И бегут они полями

Меж густой, высокой ржи --

И головками кивают

Василечки им с межи.

Хорошо детишкам, любо,

На душе у них светло, --

Солнце ласково так смотрит,

В поле тихо и тепло.

Миновали дети поле,

И бегут они тропой

По заросшей болотине

Под сосновый лес густой.

Вот и лес. И малых деток

Он накрыл, что темный свод,

И смолой своей душистой

Отовсюду обдает.

Чуть шумит вверху соснами

Перелетный ветерок,

Ниже темь и тишь такая...

Что за чудный уголок!

Вот и пчельник деда Клима:

Хатка, садик и прудок --

И угодника Зосима

Над калиткой образок.

За плетнем высоким, частым

Ульи темные стоят,

И над ульями день целый

Пчелы вьются и жужжат.

Старый Клим сидит у хаты;

Точно лунь, он весь седой,

На свои худые руки

Оперся он головой;

От густых, высоких сосен

На него ложится тень...

Деда взор так тих и ясен,

Точно светлый летний день.

Знать, чиста душа у деда,

Жизнь прожита не греша,

Что на божий мир он ясно

Смотрит -- добрая душа!

Дед, увидя ребятишек,

Усмехнулся и привстал:

"Ну-тко, материны дети!

Марш на пчельник! -- на привал!"

Рады ласке ребятишки, --

Детский смех их зазвенел...

Пчельник ожил, точно новый

Рой на пчельник прилетел.

Конец 1879

157. ПОЭТУ

Поэт! трудна твоя дорога,

На ней ты радости не жди:

Тебе страдать придется много

И много слез скопить в груди...

Но если ты призванью верен --

Иди! Борьбу веди со тьмой:

Будь сердцем чист, нелицемерен

И песни искренние пой.

Тебя унизят, поругают,

И чувства святость оскорбят,

И злобой душу истерзают,

И желчи ядом напоят...

Но ты, в венце своем терновом,

Тебе изранившем чело,

Прости врагам твоим суровым

Тебе содеянное зло!

И, пригвожден к столбу позора

И чуя в сердце желчи яд, --

Не шли за зло врагам укора:

"Они не ведят, что творят!"

1879

158

О счастьи и грезах не пой,

Мой чистый и юный певец.

Не думай, что должен ты петь, как нежный поет соловей,--

Ты трелью не тронешь сердец.

Пусть голос твой, словно стальной,

Поет лишь о бедах, страданьях и нуждах несчастных людей.

И если он будет разбит

О твердый сердец их гранит,

Борьба пусть тебя не страшит,

Пой громче, смелей.

Послушай, мой друг, я хоть стар,

Уверить хотел бы я всех,

Что близко то время, когда мы без всякого страха споем

Ту песнь не для праздных утех,

Не для пошлых забав иль для бар,

Но в бедных страдальцах той песнью вселим мы подъем

И веру, что дружной толпой

За светлой желанной судьбой,

Поверь, соловей нежный мой,

Мы смело пойдем.

1879 или 1880

159

В тихом сумраке лампада

Светом трепетным горит;

Пред иконой белокурый

Внучек с дедушкой стоит.

Говорит ребенку тихо,

Наклоняся, дед седой:

"Помолилися за всех мы,

Мой малютка дорогой.

Помолились за родных мы,

Помолились за чужих,

За людей, почивших в мире,

За трудящихся живых.

Помолились... но забыли

Помолиться мы за тех,

Кто томится в злой неволе

Без отрады и утех.

Чье в тоске сгорает сердце,

Гаснут очи под слезой,

Чья проходит жизнь сурово

За тюремною стеной.

Их не греет божье солнце,

Чуть в оконце им светя...

Так помолимся же богу

Мы за них, мое дитя!

Тяжела, горька их доля,

Скорбь да горе в их груди, --

Нет у них ни светлой веры,

Ни надежды впереди.

Даруй бог им облегченье

В темноте тюрьмы глухой,

Ниспошли им мир душевный

И сердечный дай покой.

Воскреси их упованья,

С горькой долей примири,

Светлой верой и надеждой

Путь их скорбный озари!"

И кладет дитя поклоны

При мерцающем огне

И за дедушкой молитву

Повторяет в тишине.

1878, 1880

161. ЛЕТНЯЯ НОЧЬ

Легкий сумрак ночи

Разлился кругом,

Светят неба очи

Трепетным огнем.

Ходит над дорогой,

Над селом родным,

Месяц светлорогой

Сторожем ночным.

Словно дива-птицы,

В небе облака

Мчатся вереницей;

Чуть журчит река.

Нивы, луг покрыты

Влажною росой;

Дремлет лес, повитый

Грезою ночной...

Тише всё, темнее, --

Не дрогнет листок;

Спит, дохнуть не смея,

Теплый ветерок.

Тишь кругом святая,

Всюду мир, покой...

Спит земля родная,

Сбросив жар дневной...

ПРИМЕЧАНИЯ

1. "Воскресный досуг", 1864, 12 июля, с. 20, под загл. "Песня", в составе 9 строф; Сб. I, под тем же загл., с датой: 1863. Печ. по Сб. III, с. 202.

Автограф -- Музей, с датой: 1862. Медяница -- в народной поэзии так называют ядовитую змею.

*3. "Воскресный досуг", 1865, 24 января, с. 62, в составе 32 строф; Сб. I, в составе 19 строф, с датой: 1863. Печ. по Сб. II, с. 16.

Автограф -- Музей, с датой: 1862.

7. "Воскресный досуг", 1864, 5 июля, с. 14, с дополнит. строфой между 15-й и 16-й; Сб. I, с датой: 1864. Печ. по Сб. II, с. 25.

Автограф -- Музей, с датой: 1862.

8. "Воскресный досуг", 1864, 15 ноября, с. 314; Сб. I, с датой: 1865; Сб. II. Печ. по Сб. III, с. 118. Автограф -- Музей, с датой: 1864.

*10. Разв., 1867, No 49, с. 375. Автограф -- Музей, под загл. "Колыбельная песня", с датой: 1864. Перепев известного стихотворения Лермонтова, но стихотворение вызвано к жизни, бесспорно, другим перепевом того же стихотворения -- "Колыбельной песней" Некрасова (ср. общий ход мысли Некрасова и Сурикова, особенно вторые и последние строфы). Датируется по указанному автографу, так как, очевидно, именно в 1864 г. состоялось тесное знакомство Сурикова с поэзией Некрасова. В ПД хранится отнесенный к тому же году автограф стихотворения "Былина", в котором ямщик рассказывает седоку о том, как в крепостное время барин опозорил крестьянскую девушку Дуняшу. "Былина" имеет эпиграф из стихотворения Некрасова "В дороге" (четыре начальные строки).

11. Разв., 1867, No 6, с. 88. Автограф -- Музей, с датой: 1864.

* 12. "Воскресный досуг", 1865, 10 января, с. 30. Несколько лет спустя Суриков приводит краткий вариант этого стихотворения в письме к И. Г. Воронину от 30 октября 1873 г. (Сб. IV, с. 9).

13. "Воскресный досуг", 1865, 28 ноября, с. 343.

17. Разв., 1866, No 49, с. 370. Автограф (с разночтениями) -- Музей, с датой: 1865.

23. Разв., 1866, No 45, с. 306. Печ. по Сб. I, с. 46, где дата: 1866. Автограф -- Музей, с датой: 1865 (текст без строф 4 и 11).

32. Разв., 1867, No 47, с. 344; Сб. I, с датой: 1867; Сб. II. Печ. по Сб. III, с. 125. Автограф -- Музей, с датой: 1866. Переложение стихотворения Шевченко "По улиці вітер віе...".

33. Разв., 1867, No 35, с. 146.

34. Разв., 1867, No 36, с. 174. Автограф строф 1--6 -- Музей, с датой: 1863.

35. "Рассвет", с. 159, подпись: И.Новоселов. Автограф -- Музей с датой: 1867.

37. "Литературный Ярославль", кн. 8, Ярославль, 1956, с. 223, с ошибкой. Печ. по автографу Музея.

*38. Разв., 1868, No 37, с. 186, с подзаголовком "Песенка"; Сб. I, с датой: 1868. Печ. по Сб. II, с. 67. Автограф -- Музей, с датой: 1867. Вошло в Сб. III.

41. ИГ, 1871, 11 февраля, с. 9; Сб. I, с посвящением жене и датой: 1868. Печ. по Сб. II, с. 71. Автограф -- Музей, с датой: 1867. Вошло в Сб. III.

* 47. ИГ, 1868, 19 сентября, с. 184, в составе 6 строф. Печ. по Сб. II, с. 75. Автограф -- Музей, с датой: 1868. Вошло в Сб. I и Сб. III. Положено на музыку М. А. Кузминым.

48. Разв., 1869, No 1, с. 5.

51. ИГ, 1870, .23 апреля, с. 247; Сб. I, с посвящением А. Е. Р<азорено>ву и датой: 1869; Сб. II, без посвящения/ Печ. по Сб. III, с. 56. Автограф -- Музей, с датой: 1868.

52. ИГ, 1870, 26 марта, с. 198. Печ. по Сб. I, с. 95, где дата: 1869. Автограф -- Музей, с датой: 1868. Вошло в Сб. II и Сб. III. Положено на музыку М. А. Кузминым (романс "Лесная дорога" -- ГПБ).

57. "Рассвет", с. 29, подпись: И. Новоселов. Автограф -- Музей, с датой: 1869.

58. "Модный магазин", 1869, No 24, с. 385. Печ. по Сб. III, с. 146. Дата -- по экземпляру ПМ. Вошло в Сб. II. Вольный перевод стихотворения Шевченко "I досі сниться: під горою...".

63. Сб. I, с. 101, с датой: 1871. Печ. по Сб. III, с. 183. Автограф -- Музей, с датой: 1870. Вошло в Сб. II. Из всех суриковских вариаций на темы украинских народных песен это стихотворение всего ближе к первоисточнику (см. "Ой, у поле жито. .." в сб. "Украіньські пісні, видані M. Максимовичем", Киів, 1962, с. 356).

64. ИГ, 1871, 18 февраля, с. 103.

65. ИГ, 1871, 7 октября, с. 622.

67. Сб. I, с. 120, с датой: 1871 (ценз. разр. на издание сборника -- от 20 февраля 1871 г.). Печ. по Сб. II, с. 103. Автограф -- Музей, с датой: 1871. Вошло в Сб. III.

71. Сб. I, с. 127, с датой: 1871. Вольный перевод стихотворения Шевченко "На великдень, на соломі...".

75. "Рассвет", с. 130, подпись: И. Новоселов.

79. Сб. IV, с. 18. Посылая стихотворение в письме к И. Г. Воронину от 1872 г. вместе с "Колыбельной песнью" ("В селенье избушка нова и красива..."), Суриков писал: "Ради бога прошу, не показывай эти стихотворения никому, они удержаны при делах цензурного комитета на основании 169 ст. устава о обязанностях цензуры, при строжайшем предписании министра народного просвещения" (ГБЛ). См. об этом стихотворении вступ. статью, с. 16. Возможно, что стихотворения были написаны к десятилетию отмены крепостного права.

80. "Иллюстрированная неделя", 1873, 15 июля, с. 426; Сб. II. Печ. по Сб. III, с. 23. Автограф -- в письме Сурикона к И. Г. Воронину от 8 июня 1873 г. (ГБЛ). Посылая свое новое стихотворение, поэт сопровождает его печальными размышлениями: "Но что ты станешь делать, когда тебя душит среда, окружающее, и возникает вопрос: из-за чего ты борешься? Чего ты добьешься? Ты хочешь воздуха, ты хочешь света -- кто тебе его даст?.. Не жди, напрасная надежда и бесполезная борьба!.." И далее: "Неохота мириться со средой, -- это, я думаю, ты сам знаешь и сам на себе испытал; мириться с тем, кто тебя каждый день и душит, и давит, и всячески старается втоптать в грязь... Грустно, ей-богу, грустно!.. Писать? но что писать? Душа у меня по природе мягкая, я способен только плакать в стихах, но никак не упрекать людей. Бог с ними, они "не ведят бо, что творят"" (т. е. "не знают, что делают"), В экземпляре ПМ датировано 1872 г.

83. "Иллюстрированная неделя", 1874, 15 декабря, с. 784, под загл. "У гроба (Памяти С. А. Григорьева)". Печ. по Сб. II, с. 176. О Григорьеве см. с. 320.

88. "Дело", 1874, No 10, с. 133, с посвящением Н. А. Соловьеву-Несмелову. Печ. по Сб. II, с. 181. Дата -- по экземпляру ПМ. Вошло в Сб. III. Стихотворный пересказ одного эпизода из сказки Х.-К. Андерсена "Тернистый путь славы", известной Сурикову в русском переводе (сказки Андерсена широко издавались в России с середины 1860-х годов).

89. "Дело", 1874, No 12, с. 35. Печ. по Сб. II, с. 178. Дата -- по экземпляру ПМ. Вошло в Сб. III. Стихотворный пересказ русского перевода сказки Х.-К. Андерсена "С крепостного вала".

91. Сб. II, с. 193. В январе 1875 г. Санкт-Петербургский цензурный комитет не разрешил стихотворение к изданию отдельной листовкой для народного чтения, ссылаясь на заключенное в нем "сопоставление богатого и бедного классов" (ЦГИАЛ, фонд Петербургского цензурного комитета). Стихотворение было представлено в цензуру А. М. Ермаковым (возможно, родственник жены поэта, выполнявший в данном случае поручение самого Сурикова).

92. Сб. II, с. 95. Датируется по экземпляру ПМ (год) с учетом даты цензурного разрешения Сб. II (29 января 1875 г.). Вошло в Сб. III.

93. Сб. II, с. 200. Датируется по экземпляру ПМ (год) с учетом даты цензурного разрешения Сб. II (29 января 1875 г.). Вошло в Сб. III.

98. "Детский сад. 1876. Отдел для детского чтения младшего возраста", с. 3. Печ. по Сб. III, с. 82. Датируется на основании письма Сурикова к А. Н. Якоби от 10 октября (?) 1875 г., в котором поэт посылает стихотворение "На реке" -- "с помарками, черновое" (Сб. IV, с. 42). В другом письме к ней же от 1875 г. Суриков сообщал: "Написал стихотворение "На реке". Это нечто похожее на мое стихотворение "В ночном". В стихотворении "У пруда" я провел перед ребенком темную сторону крестьянской жизни, но эта жизнь имеет и свои светлые поэтические картины. В моем стихотворении "На реке" я провожу светлую сторону (разумеется, для ребенка) крестьянской жизни; для этого я взял впечатлительного мальчика, с поэтическими наклонностями к фантазии" (Сб. IV, с. 41). В письмах поэта от ноября 1875 р. излагаются оценки стихотворения, мнения о нем и т. п.

99. "Детский сад. 1876. Отдел для детского чтения старшего возраста", с. 236. Печ. по Сб. III, с. 93. Автограф (с разночтениями, напр., ст. 7: "Господская роща -- накроет лесник" и т. д.) -- в письме Сурикова к Н. А. Соловьеву-Несмелову от ноября 1875 г. (ГБЛ).

101. "Дело", 1875, No 7, с. 181, под загл. "Моя песня", с посвящением И. Г. Воронину. Печ. по Сб. III, с. 17. Дата -- по экземпляру ПМ. Иван Григорьевич Воронин (ок. 1840--1883) -- саратовский "писатель-самоучка", родом из крестьян. Начало знакомства его с Суриковым относится, вероятно, ко времени выхода из печати сб. "Рассвет".

102. "Всемирная иллюстрация", 1875, 10 мая, с. 375. В письме к С. Я. Дерунову от 14 августа 1875 г. Суриков сообщает о том, что после издания Сб. II им написаны следующие стихотворения: "Два образа", "В лесу", "Одиночество", "На мосту" и др. ("Ежемесячный журнал", 1916, No 5, стлб. 163). О Козыреве см. с. 344.

103. "Дело", 1875, No 7, с. 288. О датировке см. примеч. No 102. Стихотворение, очевидно, отражает конкретное жизненное обстоятельство: душевное участие и помощь, оказанные в свое время А. Н. Плещеевым начинающему поэту (см. биограф. справку о Сурикове, с. 58). Плещеев всегда со вниманием и сочувствием относился к творчеству Сурикова. Он является, например, автором одобрительной рецензии на Сб. III, опубликованной в "Биржевых ведомостях" (1877, 5 октября) и подписанной буквой "П". Авторство Плещеева устанавливается на основании письма Сурикова к Н. А. Соловьеву-Несмелову от 6 октября 1877 г. (ГБЛ).

106. "Ремесленная газета", 1875, 27 сентября, с. 401. Печ. по Сб. III, с. 144. Дата -- по экземпляру ПМ.

108. "Дело", 1875, No 9, с. 181. Автограф двух последних строк -- ПМ, с датой. Посвящено жене поэта Марии Николаевне (см. биограф. справку о Сурикове, с. 58).

112. "Дело", 1876, No 7, с. 113, под загл. "В лесу". Печ. по Сб. III, с. 52. Дата -- по экземпляру ПМ.

114. "Будильник", 1876, No 12, с. 3, подпись: И. Келлер.

115. "Будильник", 1876, No 15, с. 3, подпись: И. Келлер.

116. "Будильник", 1876, No 17, с. 5. Подпись: И. Келлер.

117. "Будильник", 1876, No 34, с. 3. Автограф -- ПМ.

127. "Будильник", 1877, No 5, с. 3, подпись: "С. И. В--ъ". Н. А. Соловьев-Несмелов, включив это стихотворение в Сб. IV, раскрыл псевдоним Сурикова.

130. "Свет", 1877, No 10, с. 217. Судя по письму Сурикова к Н. А. Соловьеву-Несмелову от 3 сентября 1877 г., написано ранее этого месяца (ГБЛ). Автограф -- ПМ, с датой: 1877.

131. Сб. IV, с. 131. Автограф -- ПМ, с датой: 1877.

134. "Будильник", 1878, No 29, с. 407. Автограф -- ПМ, с датой: 1877.

135. "Литературный Ярославль", кн. 8, Ярославль, 1956, с. 223, под загл. "Нищая братья". Источник публикации -- список стихотворения, хранящийся в цензурном деле в ЦГИАЛ. При жизни автора стихотворение трижды запрещалось цензурой. В августе 1877 г. было "не дозволено" для журнала "Дело" стихотворение "Жалобы бедняков (Из Роберта Соути)", поскольку в нем рисуется бедственное положение народа, содержится противопоставление бедных и богатых, наконец, бедность понимается "как причина нравственного падения". В ноябре того же года редакция "Дела" снова представила в цензуру стихотворение Сурикова, на этот раз уже переименованное в "Нищую братью". Цензура снова его "не дозволила" (ЦГИАЛ, фонд Петербургского цензурного комитета). 12 октября 1878 г. Суриков сообщал Н. А. Соловьеву-Несмелову: "Ясинский мне писал, что октябрьскую книгу <журнала "Слово"> сожгли за статью Жуковского и за мое стихотворение "Жалобы бедняков", за социальные их мысли" (ГБЛ). В письмах поэта указывалось, что перевод его сделан с "прозаического" (например, в письме к С. А. Юрьеву от 18-декабря 1879 г. -- ЦГАЛИ); возможно, что образцом для него послужил в данном случае перевод того же стихотворения Р. Соути "The Complaints of the Poor", сделанный A. H. Плещеевым и под тем же загл. "Жалобы бедняков" опубликованный в 1871 г. в журнале "Беседа".

136. "Свет", 1878, No 5, с. 155. Автограф -- ЦГАЛИ.

139. "Вестник Европы", 1878, No 12, с. 723. Датируется на основании письма Сурикова к Н. А. Соловьеву-Несмелову от 11 июня 1878 г. (Сб. IV, с. 33).

141. "Будильник", 1878, No 28, с. 393. Печ. по автографу ПМ, где помета: "1878. Хомяковка". Датируется на основании письма Сурикова к И. И. Барышеву от 7 июля 1878 г. (Сб. IV, с. 64).

146. "Будильник", 1878, No 41, с. 573. Автограф -- ПМ, с датой: 1878. Обработка украинской песни "Шли коровы из дубровы..." ("Украінскі пісні, видані M. Максимовичем", Киів, 1962, с. 107). Суриков по сути дела использовал только отдельные выражения да повторил ситуацию прощания.

147. Сб. IV, с. 107. Автограф -- ПМ, с датой: 1878.

148. Сб. IV, с. 109. Автограф -- ПМ, с датой: 1878.

150. "Будильник", 1879, No 5, с. 63. Обработка нескольких украинских песенных мотивов.

151. "Будильник", 1879, No 26, с. 372. Печ. по автографу ПМ, где дата: 1879. Датируется на основании письма Сурикова к Н. А. Соловьеву-Несмелову от 21 июня 1879 г. (Сб. IV, с. 38).

152. "Дело", 1879, No 7, с. 162, с посвящением А. Н. Якоби. Печ. по автографу ПМ, где дата: 1879. Датируется на основании письма Сурикова к Н. А. Соловьеву-Несмелову от 21 июня 1879 г. (Сб. IV, с. 38). Якоби (в последующих замужествах -- Тюфяева и Пешкова, литературный псевдоним -- Толиверова) Александра Николаевна (1842--1918) -- заметная фигура в русской жизни последней трети прошлого века. В 1867 г. она была сестрой милосердия у гарибальдийцев, писала в Россию корреспонденции из гарибальдийского лагеря. Позднее выступала как писатель, а также издатель и редактор. Постоянно с большим вниманием относилась к Сурикову и его поэтической работе (знакомство их началось, очевидно, в 1869--1870 гг.).

153. "Дело", 1879, No 8, с. 243. Печ. по автографу ПМ, где дата: 1879. Датируется на основании письма Сурикова к Н. А. Соловьеву-Несмелову от 21 июня 1879 г. (Сб. IV, с. 38).

156. "Воспитание и обучение", 1880, "Отдел для детского чтения" к No 2, с. 35. Печ. по автографу ПМ, где дата: 1879. Автограф -- ЦГАЛИ, с той же датой. В письме Сурикова к С. Я. Дерунову от 9 февраля 1880 г. указано, что "Дед Клим" написан по возвращении из Крыма, но не сразу, то есть, очевидно, не раньше поздней осени 1879 г. ("Ежемесячный журнал", 1916, No 5, стлб. 165). Застреха -- нижний край кровли, навес.

157. Сб. IV, с. 169. Автограф -- ПМ, с датой: 1879. "Они не ведят, что творят!" По евангельской легенде, эти слова произнес осужденный на распятие Христос; ведят -- знают.

158. "Русская старина", 1905, No 4, с. 81, в статье А. И. Яцимирского "И. З. Суриков в семье своих литературных преемников". Автор статьи считает, что стихотворение написано в последний год жизни Сурикова. Там же приводится недатированное письмо поэта к И. Д. Родионову, в котором содержится текст стихотворения и объяснены причины его создания: "Меня обвиняют в том, будто я пишу бедными рифмами и заезженными размерами... Когда я в тысячный раз услыхал как-то мнение о моих стихотворных недостатках, то сейчас же присел к столу и набросал следующее стихотворение, которое должно служить для тебя, мой милый друг, заветом на всю жизнь. Прочти его получше и всмотрись, какие разнообразные здесь размеры. Итак, Ваня, слушай!" Автограф письма -- ГБЛ.

159. "Будильник", 1880, No 18, с. 475, вслед за некрологом Сурикова. Первая редакция этого стихотворения была создана автором еще в конце 1878 г. (см. автограф ее в письме к Н. А. Соловьеву-Несмелову от 25 декабря 1878 г. -- ГБЛ), в ней отсутствуют строфы 3, 7 и 9, есть и другие различия. Окончательная редакция датирована на основании письма Сурикова к С. Я. Дерунову от 9 февраля 1880 г. ("Ежемесячный журнал", 1916, No 5, стлб. 165). Неизвестный нам текст стихотворения "В тихом сумраке лампада..." не был разрешен цензурой к напечатанию в журнале "Дело" в январе 1879 г. В цензурном заключении отмечалос ь: "Принимая в соображение общее направление журнала "Дело", цензор видит в этих заключенных за тюремной стеной политических преступников" (ЦГИАЛ, фонд Петербургского цензурного комитета).

161. "Будильник", 1881, No 32, с. 499, подпись: Крестьянин-самоучка И. С. Авторство Сурикова раскрыл И. Ф. Масанов в "Словаре псевдонимов" (т. 1, М., 1956, с. 414).

ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ

И. СУРИКОВ

"Воскресный досуг", 1864, 12 июля

После строфы 6

1. ПЕСНЯ

Как взглянула девица

В очи добру молодцу,

Дрожь огнем и холодом

Пробежала по сердцу...

Эх! да знать не в добрый час,

В пору нехорошую,

Поглядела девица...

Оттого и грустно мне,

Оттого и буйная

С плеч головка валится,

На пиру, за чаркою

Молодец печалится!

Сб. I. Строфа 1

Смотрит с неба месяц,

Как полукольцо;

Жжет мороз сердитый

Уши и лицо.

Сб. I. После строфы 18

Над мертвой женою,

Сознанья лишенный,

Сапожник как громом

Стоит оглушенный.

"Воскресный досуг", 1864, 15 ноября.

13--16

Там, за тыном, в поле,

Над рекой широкой,

Тож сироткой в горе,

Дуб растет высокий.

Сб. I,

3--4

Головой склоняясь

До самого тына?

Одна, сиротинка,

Я стою, качаюсь;

9--12

Как к земле былинка,

К тыну нагибаюсь...

Автограф ПД

5--8

Я тебе, буян бессонный,

Песенку спою,

Спи же ты, неугомонный,

Баюшки-баю!

Письмо Сурикова к И. Г. Воронину от 30 октября 1873 г. (Сб. IV, с. 9)

Что ты, жизнь, мне дала,

Когда молод я был?

Чем ты, жизнь, расцвела,

Когда жизнь я любил?

Только в сердце сожгла

Ты горячую кровь.

Только мне ты дала

Без ответа любовь.

Что ты, жизнь, мне дала,

Когда я возмужал?

Когда пылкость прошла --

Жизнь рассудком понял!

Только с горем, с бедой

Ко мне день приходил;

Жар души молодой

Бурный холод убил!

Разв., 1866, No 18

1--2

Смотрит месяц с неба яркий,

Точно серп крутой;

После строфы 3 (в "Развлечении" после строфы 2)

По селу идет, шагает,

Песню он поет:

"Что, каков я молодец-то!

Эй! смотри, народ.

У меня ль богатства мало?

Вот мое добро!"

И посыпал за собою

Жемчуг, серебро.

По заборам, по деревьям

Раскидал наряд;

Где идет -- в снегу алмазы

По следу горят.

Разв., 1869, No 39

1-6

Ночь темна, темна!

Путь чрез степь лежит,

Вьюга снежная

На степи гудит,

Снег и тьма -- ни зги

Не видать вперед;

Между строфами

13 и 14

Пылью белою

Разбегается,

Ветру буйному

Откликается.

Сб. II

55--56

Над могилой серебристым

Тополем шуметь.

Сб. I

15--16

Мужики себе дорогу

В город за нуждой?

Заключит.

строфа

И звучит в тех песнях горе,

Горе да тоска:

Это ты тут схоронилась,

Доля бедняка!

ИГ,

1871, 8 апреля

строфа 4

Хлопают в ладоши,

Мне "ура!" кричат,

Дружно из сугроба

За ноги тащат.

строфа 14

И душонка рвется

Детская моя,

И под сказку бабки

Засыпаю я.

Разв.,

1866, No 22

Вместо строф

1--2

Голова ли ты, головушка,

Голова ты, бесталанная!

Зародилася, желанная!

Знать, ты в черный день да в час лихой

Твои песни, песни звонкие

В хороводах серебром звенят;

Твои кудри, кудри черные

Красных девушек к себе манят.

У тебя ли очи сокола,

Лицо белое, пригожее;

Да дала тебе судьба-змея,

Дала счастье нехорошее.

Разв.,

1868, No 37

13--16

Входит в избу мой большак,

Злой и утомленный;

Дети с голода кричат

В хате нетоплёной.

Сб. II

Между

строфами

8 и 9

Запил мертвою чашею ты --

И вино твои силы убило,

А чахотка ему помогла

И в могилу тебя уложила.

ИГ, 1868,

19 сентября

Вместо строфы 2

Пронеслись -- и скрылись,

Замер звук живой;

Лишь камыш в заливе

Шепчется с волной,

Да во мгле вечерней

Где-то за рекой

Плачет колокольчик

В тишине немой.

строфа 5

Много, много горя

На душе моей,

Только от участья

Легче станет ей.

49. ПЕСНЯ БЕДНЯКА.

Разв.,

1867, No 7

строфа 4

После строфы 9

Разменять если их,

Денег-то ведь груда!

Ну и значит -- кути,

Будет с нас покуда!

строфа 9

Может быть, молодца

Ты и приголубишь;

А не так -- прах с тобой,

Слез ты не добудешь.

После строфы 9

Не один от тебя

Я убит нуждою,

Не один я хожу

Без сапог зимою.

77. ГРАМОТЕИ

"Рассвет"

строфы

11--14

Если выйдет из больницы,

Денется куда?

Только по миру таскаться

Годен он тогда.

И заплакал горемычный

Дедушка Федот;

Мальчуган глядит, дивится,

Слез тех не поймет.

Отчего старик так плачет,

Что он прочитал?

И мудреного вопроса

Чем решить, не знал.

Погоди! Теперь ты знаешь

Грамотку читать,

Подрастешь, людское горе

Станешь понимать.

"Детское чтение",

1874, No 5

Перед строфой 1

Поднялась весна-царица

С золотого трона,

И блестит в лучах огнистых

У весны корона.

Поднялася и на землю

Ласково взглянула,

Во дворце своем роскошном

Двери распахнула.

"Дело", 1875, No 8

Я бросил честную работу,

Покой и праздность возлюбил

И создал сам себе субботу

И духом мирно опочил.

Мой светлый дар покрыла плесень;

Он грустно вянул, как цветок;

Не стало слышно громких песен;

Заснула мысль, язык умолк.

Мой острый ум без дел заржавел

И стал бесплоден, недвижим...

И понял я, как обесславил

Себя бездействием таким.

Жизнь вкруг меня трудом кипела;

Куда ни падал праздный взор,

Искали всюду люди дела.

Мне ближний был -- живой укор:

С терпеньем, с волею железной

Тяжелый путь он пролагал;

А я, как камень бесполезный,

На пашне жизненной лежал.

Глядел, как зритель безучастный,

Я на людской упорный труд.

Усердно, дружно и согласно

Спешил вперед рабочий люд.

Повсюду видел я движенье;

Тот, кто работал, не скучал;

А мой покой одно презренье

От всех трудящихся встречал.

Болело сердце нестерпимо,

В ужасной скуке ныла грудь,

Немым раскаяньем томима...

И вышел я на прежний путь,

И к мысли я воззвал: "Воскресни!

Возобнови остаток сил!

Напомни мне былые песни!

Я всё растратил, всё забыл.

Пусть жизнь сулит одни лишенья --

Не страшен будет с ними бой.

Хочу трудиться ночь и день я,

Мне опротивел мой покой!

Хочу душой ожить; но если

Уж поздно -- жизнь во мне убей!"

И силы прежние воскресли

В груди измученной моей.

Всё то, чем в жизни заразился,

Я от себя тогда отсек --

И для работы вновь родился

Убитый ленью человек.

Автограф ГБЛ

Между строфами

14 и 15

Вот сосед Терентий --

Тот не так живет:

Ходит, словно барин,

Сладко ест и пьет.

Щи всегда и каша

С маслом за обедом.

А зовут соседа

Люди мироедом.

Накопил, вишь, много

Денег наш сосед...

Только что ж такое

Значит "мироед"?..

Вот у нас -- так плохо:

Ходим в чем попало,

Масляной же каши

В праздник не бывало.

110

"Б-ка дешевая и общедоступная",

1875, No 9

Между

строфами

4 и 5

Чувств возвышенных дороже

Нам былые наши муки,

И с шипучкою не схожи

Нашей песни грустной звуки.

То ли дело лирик кровный,

От тяжелых дум свободный,

Кто поэзии любовной

Посвятил свой дар природный.

Как ребенок прихотливый,

Он ничем вполне не занят;

И, в самом себе счастливый,

О других скорбеть не станет.

Чувство ль муза в нем разбудит

Много он не размышляет,

Сам не знает он, что будет

Петь, но песня созревает.

Он поет легко, как птица,

Как ручей, журчит он сладко,

Но стихов его страница

Для ума порой загадка.

Нам же способ этот птичий

Петь для пения -- неведом;

Стих у нас -- таков обычай --

В ход идет за мыслью следом.

Словом правды, горьким стоном,

Часто спящих мы тревожим,

Но пугать мечом картонным

И гремушкою не можем.

137

"Дело",

1878, No 5

После строфы 5

Будет время, что и сами

Силы вы в борьбе убьете --

И тогда-то вместе с нами

Песню горя запоете.

Письмо к

Соловьеву-

Несмелову

от 10 мая

1878 г. (ГБЛ)

После строфы 5

Мы состарились, завяли,

Миновало наше лето...

И страданьям и печали

Наша песенка допета.

Дай вам бог дойти счастливо

До своей высокой цели,

Чтоб мучительно, тоскливо,

Как и мы, вы не запели,

Чтобы с вами не случился

Горький наш исход плачевный,

Чтоб до гроба сохранился

В ваших песнях жар душевный.

163

"Рассвет".

Вместо строф

13--15

"Где же деньги, дел куда ты,

Уберег ли в сундуке?"

-- "Эх, прости, царь, денег нету,

Их я пропил в кабаке!"

Царь был в духе и промолвил:

"Эх, не надо, брат, бы пить

На церковную копейку..."

И велел его простить.

167

Коррект. гранки "Песни"

Между

строфами

2 и 3

Становые да исправники

День и ночь следят за мной;

Точно зверь, от них скрываюся

Я в лесу, для всех чужой.

170

Корректурные

гранки, 17

Вместо строф

6-8

На глаза его нависли

На толпу не смотрит Стенька,

Он идет, как ночь, угрюм,

И не может громкий говор

Пробудить его от дум.

СТИХОТВОРЕНИЯ И. СУРИКОВА, НЕ ВКЛЮЧЕННЫЕ В НАСТОЯЩЕЕ ИЗДАНИЕ

В списке перечислены все стихотворения, бесспорно принадлежащие Сурикову, за исключением совсем малозначительных фрагментов и экспромтов. Стихотворения поименованы в хронологическом порядке; те же, дата написания которых неизвестна, указаны после датированных в алфавитном порядке. В каждом случае дается ссылка на публикацию произведения, а если оно не опубликованона архив, где хранится рукопись.

1. Бедняк ("По улице ночью глухою...") --"Воскресный досуг", 1864, 11 октября, с. 238.

2. В лесу ("Славно в лесу на пахучей траве..."), 1864 -- ПД.

3. Былина, 1864 -- ПД.

4. Швея ("Ночь. Сверкают звезды...") -- "Воскресный досуг", 1865, No 102, с. 28.

5. "В воздухе смолкает...", 1866 -- см. вступ. статью к наст. зданию.

6. На кладбище ("Святая -- ранняя, кой-где..."), 1867 -- ПД.

7. Гроза в лесу ("Ехали мы лесом...."), 1868 -- "Литературный Ярославль", кн. 8, 1956, с. 223.

8. Молитва ("Молю тебя, создатель мой..."), 1868 -- ПД.

9. Пир (Перевод -- подражание Анакреону), 1868 -- И. З. Суриков, Собр. стихотворений, "Б-ка поэта" (Б. с.), Л., 1951, с. 276.

10. Чумацкие дети (С малороссийского перевода Ломуса из Мицкевича), 1871 -- там же, с. 281.

11. Заключенный (Из сказки Андерсена), 1872 -- там же, с. 277.

12. Ласточка ("Идет девица-сиротка...") Из Т. Ленартовича, 1872 -- там же, с. 285.

13. Колыбельная песня ("В селенье избушка нова и красива..."), 1872 --Сб. IV, с. 18.

14. "Пусть потратил я силы бесплодно...", середина 1870-х гг. -- "Русская старина", 1905, т. 122, с. 99.

15. Памяти А. В. Кольцова и И. С. Никитина -- "Ремесленная газета", 1875, No 9, 3 мая.

16. "Безжалостная! Ты...", 1877 -- И. 3. Суриков, Собр. стихотворений, "Б-ка поэта" (Б. с), Л., 1951, с. 150.

17. "Мне жалко не тебя, обидно и жестоко...", 1877(?) -- Сб. IV, с. 29, с ошибками (автограф -- ЦГАЛИ).

18. "Как засну навеки...", 1878 -- там же, с. 35.

19. "Я был восторженный безумец...", 1878 -- там же, с. 55.

20. Святослав и Цимисхий, 1878 -- И. 3. Суриков, Собр. стихотворений, "Б-ка поэта" (Б. с), Л., 1951, с. 264.

21. "Всё люди, люди!.. тьма людей...", 1878 -- Сб. IV, с. 62.

22. "Как соловушка из клетки...", 1878 -- там же, с. 65.

23. "За то, что я песни любил..." -- ЦГАЛИ, в тексте письма к М. А. Козыреву от 1879 г.

24. Литовская песня ("Что ты так невесел...") Из Э. Одинца, 1880 -- И. З. Суриков, Собр. стихотворений, "Б-ка поэта" (Б. с.), Л., 1951, с. 286.

25. Бедняку ("Ты живешь беспомощно и бедно...") -- "Литературный Ярославль", кн. 8, 1956, с. 222.

26. "Вот вечер уж близко и солнце садится..." -- ПД.

27. Грозный царь (отрывок) -- ПД.

28. "Есть люди..." -- "Исторический вестник", 1903, No 9, с. 891.

29. "За окошком вьюга..." --"Русская старина", 1905, т. 122, с. 88.

30. Неноющему поэту ("Не громка твоя, друг, лира...") -- "Огонек", 1941, No 10, с. 15, в статье Ив. Н. Розанова "Поэт Суриков".

31. "Тоской моя грудь изболела..." -- "Литературный Ярославль", кн. 8, 1956, с. 222.

32. "Трудись и веруй в дарованье..." -- "Русская старина", 1905, т. 122, с. 106.

33. "Целый день от утра и до ночи..." -- ПД.

34. "Я с ранних лет был раб нужды..." -- ПД.