Смерть Валленштейна

Шиллер Фридрих

Фридрихъ Шиллеръ

Смерть Валленштейна

Трагедія въ 5 дѣйствіяхъ

Новый переводъ П. И. Вейнберга и О. Н. Чюминой

Собраніе сочиненій Шиллера въ переводѣ русскихъ писателей. Подъ ред. С. А. Венгерова. Томъ II. С.-Пб., 1901

http://az.lib.ru

Дѣйствующія лица

Валленштейнъ.

Октавіо Пикколомини.

Максъ Пикколомини.

Терцки.

Илло.

Изолани.

Буттлеръ.

Ротмистръ Нейманъ.

Полковникъ Врангель, посланный шведами.

Гордонъ, комендантъ Эгера.

Майоръ Гвралдинъ.

Деввру, капитанъ арміи Валленштейна.

Макдональдъ, капитанъ арміи Валленштейн; шведскій капитанъ.

Депутацля кирасировъ.

Бургомистръ Эгера.

Сени.

Герцогиня Фридландь.

ГрафиняТерцки.

Тэкла.

Дѣвица Нейбрунъ, приближенная принцессы.

Фонъ-Розенбергъ, шталмейстеръ принцессы.

Драгунъ.

Слуги. Пажи. Народъ.

Мѣсто дѣйствія въ трехъ первыхъ дѣйствіяхъ Пильзенъ, въ двухъ послѣднихъ Эгеръ.

ПЕРВОЕ ДѢЙСТВІЕ.

Комната, устроенная для астрологическихъ занятій и уставленная глобусами, картами, квадрантами и другими астрономическими инструментами. За открытой занавѣской видна ротонда, въ которой изображенія семи планетъ, каждое въ углубленіи, странно освѣщенномъ. Сени наблюдаетъ звѣзды. Валленштейнъ стоитъ передъ большою черною доской, на которой нарисована планетная система.

ЯВЛЕНІЕ I.

Валленштейнъ. Сени.

Валленштейнъ.

Довольно на сегодня, Сени. День

Ужъ занялся, и Марсъ надъ этимъ часомъ

Господствуетъ. Сойди. Для наблюденій

Теперь уже не время. Ну, пойдемъ.

Узнали мы довольно.

Сени.

Ваша свѣтлость,

Позвольте мнѣ полюбоваться

Венерою. Теперь какъ разъ она

Взошла и на востокѣ точно солнце

Сверкаетъ.

Валленштейнъ.

Да, теперь она къ землѣ

Приблизилась и дѣйствуетъ на землю

Всей силою.

(Разсматривая рисунки на доскѣ).

О, благодатный видъ!

Вотъ наконецъ великая тріада

Сошлась въ своемъ союзѣ роковомъ,

И звѣзды благодатныя, Юпитеръ

Съ Венерою, берутъ въ свою среду

Коварнаго, губительнаго Марса,

И стараго виновника всѣхъ золъ

Служить мнѣ заставляютъ. Онъ мнѣ долго

Враждебенъ былъ, и долго все пускалъ

Отвѣсно или косо въ квадратурѣ

Иль въ противостояніи, свои

Багровые лучи въ мои планеты,

Мѣшая благотворнымъ силамъ ихъ.

И вотъ теперь онѣ преодолѣли

Стариннаго врага и плѣннымъ въ небѣ

Ведутъ его ко мнѣ.

Сени.

И этимъ двумъ

Свѣтиламъ благодатнымъ никакая

Зловредная звѣзда ужъ не грозитъ.

Старикъ Сатурнъ теперь cadente domo,

Безсиленъ и безвреденъ онъ.

Валленштейнъ.

Сатурнъ,

Владыка надъ таинственнымъ рожденьемъ

Вещей на днѣ земли и въ нѣдрахъ духа

И правящій всѣмъ, что боится свѣта,--

Не царствуетъ уже. Прошла пора

Раздумывать, соображать. Господство

Блистающій Юпитеръ получилъ,

И дѣло тьмы влечетъ онъ въ царство свѣта

Могучею рукою. Все велитъ

Мнѣ дѣйствовать немедленно, покамѣстъ

Еще горитъ счастливая звѣзда

Надъ головой моей: вѣдь въ сводѣ неба

Движенье безпрерывное.

(Стукъ въ двери).

Стучатъ.

Взгляни, кто тамъ.

Терцки (за дверью).

Откройте.

Валленштейнъ.

Это Терцки...

Что тамъ за спѣхъ? Мы заняты...

Терцки.

Прошу тебя. Ни на одну минуту

Откладывать нельзя.

Валленштейнъ.

Открой ему.

(Сени отворяетъ дверь и уходитъ; Валленштейнъ задергиваетъ занавѣску передъ ротондой).

ЯВЛЕНІЕ II.

Валленштейнъ. Графъ Терцки.

Терцки.

Ты знаешь ли уже? Онъ арестованъ,

Онъ Галласомъ ужъ выданъ въ Вѣну.

Валленштейнъ.

Кто,

Кто арестованъ, выданъ?

Терцки.

Тотъ, кто нашей

Всей тайною владѣетъ, знаетъ всѣ

Переговоры наши и съ Саксоньей

И съ Швеціей, чрезъ руки чьи все шло...

Валленштейнъ (отступая).

Конечно не Сезина? Да отвѣть же,

Скажи, что нѣтъ.

Терцки.

Онъ именно. Его

Схватили на дорогѣ къ Регенсбургу

Агенты графа Галласа, давно

Слѣдившіе за нимъ въ его поѣздкахъ.

Онъ везъ съ собой весь мой пакетъ депешъ

Къ Арнгейму, Кински,Турну, Оксенштирну --

И это все теперь у нихъ въ рукахъ,

Открыто имъ все сдѣланное нами.

ЯВЛЕНІЕ III.

Прежніе. Входитъ Илло.

Илло (къ Терцки).

Онъ знаетъ?

Терцки.

Да.

Илло (Валленштейну).

Ну, что жъ, ты и теперь

Надѣешься, что можетъ императоръ

Съ тобою помириться и тебѣ

Вернуть свое довѣріе? Да если бъ

Дѣйствительно отъ плановъ всѣхъ своихъ

Отрекся ты -- то вѣдь ему извѣстно,

Что замышлялъ ты сдѣлать. Нѣтъ, теперь

Идти впередъ ты долженъ; невозможно

Тебѣ назадъ вернуться!

Терцки.

Противъ насъ

У нихъ въ рукахъ такіе документы,

Которые не опровергнешь...

Валленштейнъ.

Лжешь!

Моей руки -- ни строчки.

Илло.

Да? И что же,

Ты думаешь -- все то, что онъ, твой зять,

Велъ именемъ твоимъ, тамъ не поставятъ

На счетъ тебѣ? Шведъ всѣ его слова

Бралъ за твои, а въ Вѣнѣ брать не будутъ

Твои враги?

Терцки.

Ни строчки не давалъ

Ты письменно,-- а вспомни, какъ далеко

Ты заходилъ въ своихъ бесѣдахъ устныхъ

Съ Сезиною! А будетъ онъ молчать?

И если онъ твоею тайной можетъ

Спасти себя, то станетъ развѣ онъ

Ее хранить?

Илло.

Какъ этого и самъ ты

Сообразить не хочешь! И теперь,

Когда для нихъ не тайна, какъ далеко

Ужъ ты зашелъ -- скажи, чего ты ждешь?

Въ своихъ рукахъ держать начальство дольше --

Тебѣ нельзя; его сложивши, ты

Погибнешь безвозвратно.

Валленштейнъ.

Щитъ мой -- войско.

Оно меня не кинетъ. Что бы тамъ

Имъ ни было извѣстно,-- власть держу я

Въ своихъ рукахъ, и это проглотить

Придется имъ. А если я представлю

Ручательство имъ въ вѣрности своей,

То ужъ совсѣмъ довольными казаться

Они должны.

Илло,

Да, армія -- твоя.

Въ минуту настоящую, покамѣстъ --

Она твоя. Но бойся, трепещи

Предъ времени медлительною силой.

Отъ явнаго насилія тебя

Сегодня сохраняетъ, будетъ завтра

Еще хранить любовь твоихъ солдатъ.

Но дай ты срокъ врагу -- и незамѣтно

Онъ подведетъ подкопы подъ пріязнь,

Которая тебѣ опорой служитъ.

Украдетъ онъ коварно у тебя

Твоихъ солдатъ, однихъ вслѣдъ за другими;

И наконецъ, когда настанетъ часъ

Великаго землетрясенья -- зданье,

Подгнившее отъ злыхъ подкоповъ вдругъ

Обрушится...

Валленштейнъ.

Несчастный это случай!

Илло.

О, я его счастливымъ назову,

Коль должное вліяніе окажетъ

Онъ на тебя, коль дѣйствовать заставитъ

Немедленно... Полковникъ шведскій...

Валленштейнъ.

Онъ

Ужъ здѣсь? Съ какимъ, не знаешь, порученьемъ

Пріѣхалъ онъ?

Илло.

Тебѣ лишь одному

Онъ передастъ его.

Валленштейнъ.

Несчастный случай!

Несчастный случай! Да, конечно такъ --

Сезина черезчуръ ужъ много знаетъ,

Молчать не будетъ онъ...

Терцки.

Онъ дезертиръ

И бунтовщикъ богемскій и ужъ къ казни

Приговоренъ; коль можетъ на твой счетъ

Спасти себя, то станетъ ли стѣсняться?

А ежели допросъ съ него возьмутъ

Подъ пыткою, то развѣ хватитъ силы

У немощнаго труса?

Валленштейнъ (погруженный въ задумчивость).

Возвратить

Довѣріе къ себѣ ужъ невозможно;

И какъ бы я ни дѣйствовалъ теперь,

Они меня считать не перестанутъ

Измѣнникомъ; и какъ бы честно я

Вновь къ своему ни возвратился долгу --

Ничто мнѣ не поможетъ.

Илло.

И себя

Погубишь ты. Они припишутъ это

Не вѣрности твоей, а одному

Безсилію.

Валленштейнъ {въ сильномъ возбужденіи ходитъ взадъ и впередъ).

Какъ! Неужели жъ мнѣ

Приходится то выполнить серьезно,

Что было у меня одной игрой,

Ужъ черезчуръ свободной, съ рѣзвой мыслью?

О, проклятъ тотъ, кто съ дьяволомъ начнетъ

Вести игру!

Илло.

Коль это было только

Твоей игрой, ты, вѣрь мнѣ, за нее

Тяжелою, серьезною цѣною

Поплатишься.

Валленштейнъ.

И если ужъ пришлось

Мнѣ исполнять, то должно это сдѣлать

Теперь, теперь -- когда еще я власть

Не потерялъ.

Илло.

И прежде -- если можно --

Чѣмъ при дворѣ придутъ они въ себя

Отъ этого удара, и, пожалуй,

Тебя предупредятъ...

Валленштейнъ.

Подписка здѣсь

Всѣхъ генераловъ. Максъ Пикколомини

Отсутствуетъ однако. Отчего?

Терцки.

Онъ... думалъ онъ...

Илло.

Да просто самомнѣнье!

Находитъ онъ, что межъ тобой и имъ

Нѣтъ никакой нужды въ такой подпискѣ...

Валленштейнъ.

Вполнѣ онъ правъ -- нѣтъ никакой нужды...

У насъ полки противятся походу

Во Фландрію; они прислали мнѣ

Прощеніе и громко заявляютъ

Отказъ повиноваться. Первый шагъ

Къ открытому возстанью сдѣланъ.

Илло.

Вѣрь мнѣ,

Что легче ты ихъ двинешь на врага,

Чѣмъ поведешь къ испанцу.

Валленштейнъ.

Мнѣ однако

Желательно услышать, что сказать

Имѣетъ шведъ.

Илло (поспѣшно).

Онъ здѣсь. Зовите, Терцки,

Его скорѣй.

Валленштейнъ.

Нѣтъ, нѣсколько минутъ

Повремени... Я какъ врасплохъ захваченъ...

Ужъ черезчуръ нежданно это все...

Я не привыкъ, чтобъ случай, слѣпо, мрачно

Господствуя и правя, влекъ меня

Вслѣдъ за собой.

Илло.

Его сначала только

Ты выслушай,-- потомъ сообразишь.

(Илло и Терцки уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Валленштейнъ (одинъ).

Такъ неужли возможно это? Дѣлать,

Что я хочу, нельзя ужъ больше мнѣ?

Идти назадъ, коль это мнѣ угодно,

Уже нельзя?... Исполнитъ долженъ я

Лишь потому, что думалъ я исполнить,

Что отъ себя не оттолкнулъ соблазнъ,

Что сердце я питалъ мечтою этой,

Что средства пріобрѣлъ осуществить

Невѣрный планъ, и только путь открытымъ

Держалъ передъ собой! Клянусь Творцомъ

Всевидящимъ -- я никогда серьезно

Не помышлялъ объ этомъ, никогда

Не принималъ я твердаго рѣшенья

И мыслью той лишь тѣшилъ самъ себя.

Свобода и владычество служили

Приманкой мнѣ; и что же было въ томъ

Преступнаго, что призракомъ надежды

На царскую корону забавлялъ

Я мысль свою? Вѣдь воля оставалась

Свободною въ моей груди; вѣдь я

Передъ собой всегда открытымъ видѣлъ

Тотъ добрый путь, которымъ могъ бы я

Пойти назадъ во всякую минуту?

Куда жъ теперь внезапно, быстро такъ

Я приведенъ? Обратныя дороги

Закрыты всѣ, и возвелась стѣна

Изъ собственныхъ моихъ дѣяній, мощной

Громадою мнѣ заградивъ возвратъ.

(Останавливается въ глубокой задумчивости).

Преступнымъ я кажусь для нихъ -- и что бы

Ни дѣлалъ я, ничѣмъ съ себя вины

Ужъ мнѣ не снять: мнѣ обвиненьемъ служитъ

Та двойственность, въ которой жизнь моя

Является передъ людьми -- и даже

Въ чистѣйшіе источники благихъ

И праведныхъ поступковъ подозрѣнье

Вливаетъ ядъ, истолковавши ихъ

По своему. Будь тѣмъ я, чѣмъ кажусь --

Измѣнникомъ, конечно я старался бъ

Невинную наружность сохранять,

Окуталъ бы себя густымъ покровомъ

И никогда бъ словами недовольства

Не выдавалъ. Въ сознаніи своей

Невинности и правоты желаній,

Давалъ просторъ я прихотямъ, страстямъ,

Былъ смѣлъ въ рѣчахъ, затѣмъ что не былъ смѣлымъ

На дѣлѣ я. И вотъ теперь все то,

Что сдѣлано было безъ всякихъ плановъ,

Они сольютъ въ опредѣленный планъ,

Заранѣе обдуманный. И то,

Что въ радостной отвагѣ, или гнѣвѣ,

Отъ сердца переполненнаго, я

Высказывалъ,-- въ ткань хитрую съумѣютъ

Они сплести, и выстроятъ на ней

Такое обвиненье, предъ которымъ

Мнѣ замолчать останется. Такъ я,

На пагубу себѣ, въ свои же сѣти --

Запутался, и только разорвавъ

Насильно ихъ, могу освободиться.

(Снова нѣсколько минутъ молчанія).

Какъ все перемѣнилось! Ахъ, давно ль

Отважный духъ меня на смѣлый подвигъ

Свободно влекъ -- и вотъ теперь его

Мнѣ совершить велитъ необходимость

Суровая, толкаетъ на него

Нужда самоспасенья. Строго смотритъ

На насъ необходимость. Человѣкъ

Безъ трепета не опускаетъ руку

Въ таинственную урну рока. То,

Что дѣлалъ я, пока оно лежало

Въ своей груди, принадлежало мнѣ;

Разъ что оно свою родную землю

Оставило -- надежный уголокъ

На днѣ души, и на чужбину жизни

Перенеслось -- оно во власти тѣхъ

Коварныхъ силъ, которыхъ никакому

Искусству человѣка не смягчить.

(Дѣлаетъ нѣсколько порывистыхъ шаговъ, потомъ снова останавливается въ задумчивости).

Что жъ думаешь ты предпринять? Да это

И самъ себѣ вполнѣ ль ты уяснилъ?

Поколебать ты хочешь власть, спокойно

Сидящую на прочномъ тронѣ; власть,

Фундаментомъ которой -- обладанье,

Вѣками освященное, и сила

Привычки; власть, что тысячи корней

Незыблемыхъ имѣетъ въ вѣрѣ дѣтской

И набожной народовъ... Тутъ пойдетъ

Уже борьба не силы противъ силы...

О, той борьбы я не боюсь! Иду

Я смѣло въ бой съ противникомъ, который

Передо мной стоитъ лицомъ къ лицу,

Который, самъ исполненный отваги,

Во мнѣ ее воспламеняетъ. Врагъ

Невидимый, что борется со мною

Въ груди людей, что страшенъ для меня

Лишь трусостью своею малодушной --

Вотъ этотъ врагъ опасенъ мнѣ. Не то

Грозитъ бѣдой и вызываетъ ужасъ,

Что видимъ мы живымъ и мощнымъ; нѣтъ --

Ужасна и опасна только пошлость

Ничтожная, то вѣчное вчера,

Которое существовало вѣчно

И вѣчно возраждается, и вновь

Жить будетъ завтра, ибо живо нынче.

Да, изъ рутины созданъ человѣкъ,

Кормилицей ему была привычка,

И горе тѣмъ, кто у него въ дому

Дотронется до утвари почтенной

Старинныхъ лѣтъ, наслѣдья дорогого

Его отцовъ!.. Что прожило года,

То дѣйствуетъ, какъ сила освященья;

Что старости покрыто сѣдиной,

То для него божественно. Будь только

Владѣтелемъ -- и право за тобой,

И сохранитъ ненарушимо свято

Его толпа.

(Входитъ пажъ).

Полковникъ шведскій? онъ? .

Пускай войдетъ.

(Пажъ уходитъ. Валленштейнъ, устремивъ задумчивый взоръ на дверь).

Еще чиста! Измѣна

Преступная еще не перешла

Ея порогъ... Вотъ, жизнь, какою узкой

Границею дороги двѣ твои

Раздѣлены!

ЯВЛЕНІЕ V.

Валленштейнъ и Врангель.

Валленштейнъ (бросивъ на него испытующій взглядъ).

Фамилья ваша -- Врангель?

Врангель.

Полковникъ Врангель, синяго полка

Зудерманландскаго.

Валленштейнъ.

Какой-то Врангель?

Предъ Штральзундомъ мнѣ сдѣлалъ много зла:

Онъ помѣшалъ своей защитой храброй

Мнѣ крѣпость взять.

Врангель.

Заслуга не моя.

Все сдѣлала стихія, ваша свѣтлость,

Съ которою пришлось сражаться вамъ.

Бельтъ защищалъ свою свободу бурей;

Земля и море не могли служить

Единому.

Валленштейнъ.

Тамъ шляпу адмирала

Вы у меня сорвали съ головы.

Врангель.

Я прихожу вѣнчать ее короной.

Валленштейнъ (знакомъ приглашаетъ его сѣсть и самъ садится).

Гдѣ грамота вѣрительная? Вы

Пріѣхали со всѣмъ уполномочьемъ?

Врангель (значительнымъ тономъ).

Осталось разрѣшить еще двѣ-три

Неясности.

Валленштейнъ (прочтя).

Письмо умно и дѣльно.

Разумной и толковой головѣ

Вы служите, полковникъ. Канцлеръ пишетъ,

Что помогая мнѣ пріобрѣсти

Богемскій тронъ, онъ исполняетъ только

То, что желалъ покойный вашъ король.

Врангель.

Да, это такъ. Нашъ, памяти блаженной,

Король всегда цѣнилъ высоко вашъ

Обширный умъ, таланты полководца;

И часто онъ изволилъ говорить,

Что только тотъ, кто властвовать умѣетъ,

Тотъ долженъ быть властитель и король.

Валленштейнъ.

Онъ вправѣ былъ такъ говорить.

(Довѣрчиво беретъ его за руку).

Полковникъ,

Сказать.вамъ откровенно -- вѣдь всегда

Въ душѣ я былъ благопріятель шведовъ.

Въ Силезіи подъ Нюренбергомъ вы

Могли въ томъ убѣдиться. Васъ я часто

Держалъ въ рукахъ -- и каждый разъ давалъ

Возможность вамъ спасаться задней дверью.

Вотъ этого не могутъ въ Вѣнѣ мнѣ

Никакъ простить, и вотъ что вызываетъ

Меня на этотъ шагъ. Ну, стало быть,

У насъ одни и тѣ же интересы

И потому должны другъ къ другу мы

Установить полнѣйшее довѣрье.

Врангель.

Довѣріе придетъ; пускай сперва

У каждаго изъ насъ обезпеченье

Получится.

Валленштейнъ.

Вашъ канцлеръ -- вижу я --

Пока еще мнѣ не совсѣмъ-то вѣритъ.

Да, сознаюсь -- по виду вся игра

Не очень ужъ мнѣ къ выгодѣ; сдается

Его превосходительству -- когда

Мой собственный владыка, императоръ,

Обманутъ мной, то сдѣлать то же я

Могу съ врагомъ, и было бы одно

Простительнѣй другого. Ваше мнѣнье

Такое-же, полковникъ Врангель?

Врангель.

Здѣсь только съ порученьемъ, и безъ мнѣній.

Валленштейнъ.

До крайности послѣдней государь

Довелъ меня. Ему слугою честнымъ

Я не могу быть дольше. Для своей

Сохранности, для самообороны,

Я дѣлаю тяжелый этотъ шагъ,

Котораго не одобряетъ совѣсть.

Врангель.

Да, вѣрю я. Зайти такъ далеко

Нельзя по доброй волѣ.

(Минута молчанія).

То, что можетъ

Заставить вашу свѣтлость поступать

Такъ именно съ главой своимъ, съ монархомъ --

Намъ обсуждать не подобаетъ. Шведъ

Сражался своею доброй шпагой

И совѣстью за честный интересъ

Своей земли. Благопріятный случай

Представился; въ войнѣ намъ кстати все,

Что выгодно; беремъ, не размышляя,

Что подъ руку попало; и когда

Дѣйствительно все это такъ...

Валленштейнъ.

Да въ чемъ же

Вы сомнѣваться можете? Въ моей

Рѣшимости? Иль въ силахъ? Обѣщалъ

Я канцлеру, что чуть онъ мнѣ довѣритъ

Шестнадцать тысячъ человѣкъ, я къ нимъ

Прибавлю восемнадцать тысячъ войска

Имперскаго...

Врангель.

Извѣстны, герцогъ, вы,

Какъ царь войны; вторымъ Аттилой, Пирромъ

Считаютъ васъ; до этихъ поръ еще

Всѣ говорятъ съ великимъ изумленьемъ

О томъ, какъ вы, лѣтъ нѣсколько назадъ,

Загадкою непостижимой, войско

Изъ ничего создать умѣли... Но...

Но все таки...

Валленштейнъ.

Но все таки?..

Врангель.

Нашъ канцлеръ

Такъ думаетъ, что легче снарядить

Безъ всякихъ средствъ въ походъ сто тысячъ войска,

Чѣмъ сотую ихъ часть склонить ..

(останавливается).

Валленштейнъ.

Къ чему-жъ?

Скажите безъ стѣсненія.

Врангель.

Къ измѣнѣ.

Валленштейнъ.

Такъ думаетъ вашъ канцлеръ? Судитъ онъ,

Какъ шведъ и протестантъ. Вы, лютеране,

Сражаетесь за библію свою;

Вы боретесь за дѣло; ваше сердце

Летитъ во слѣдъ знаменамъ вашимъ; тотъ,

Кто ко врагу отъ васъ перебѣгаетъ,

Въ одно и то же время измѣнилъ

Двумъ господамъ. У насъ же нѣтъ и рѣчи

Объ этомъ всемъ.

Врангель.

Творецъ мой милосердный!..

Да развѣ же нѣтъ въ этой сторонѣ

Ни родины, ни очага, ни церкви?

Валленштейнъ.

Тутъ дѣло все вотъ въ чемъ. Да, у австрійца

Есть родина, и любитъ онъ ее,

И многія имѣетъ онъ причины

Ее любить. Но это войско, здѣсь

Въ Богеміи разбившее свой лагерь

И войскомъ императора себя

Зовущее -- отчизны не имѣетъ;

Чужихъ земель оно отбросокъ, часть

Негодная народа, у которой

Свое -- одно: принадлежащій всѣмъ

Свѣтъ солнечный. А это государство,

Богемія, изъ-за которой мы

Сражаемся, совсѣмъ чужда душою

Властителю, который былъ ей данъ

Удачею оружья, не свободнымъ

Избраніемъ,-- и съ ропотомъ она

Религіи выноситъ тиранію.

Власть сильнаго могла ее сломить,

Но не дала успокоенья. Память

Объ ужасахъ, что на ея землѣ

Совершены, и пламенная жажда

Отмщенія еще здѣсь живы... Сынъ

Забудетъ ли, что въ церковь загоняли

Его отца собаками? Народъ,

Котораго въ такое положенье

Поставили, ужасенъ -- мститъ ли онъ,

Иль терпитъ поневолѣ.

Врангель.

Но дворянство,

Но офицеры, герцогъ? Вѣдь во всей

Исторіи всемірной нѣтъ примѣра

Такого вѣроломства, бѣгствъ такихъ.

Валленштейнъ.

Они мои -- и безусловно! Вѣрьте --

Коли не мнѣ, то собственнымъ глазамъ.

(Даетъ ему письменное обязательство генераловъ. Врангель прочитываетъ его и затѣмъ, молча, кладетъ на столъ).

Ну, что жъ? Теперь вы поняли?

Врангель.

Кто можетъ,

Тотъ и пойми!... Снимаю маску, князь!

Да, я снабженъ уполномочьемъ -- съ вами

Покончить все. Рейнграфъ, ведя съ собой

Пятнадцать тысячъ человѣкъ, отсюда

Недалеко -- четыре дня ходьбы.

Онъ ждетъ лишь приказанья, чтобы къ вашимъ

Войскамъ примкнуть. И приказанье я

Отдамъ ему, какъ только мы сойдёмся.

Валленштейнъ.

Чего желаетъ канцлеръ?

Врангель (значительно).

Тутъ пришло

Двѣ дюжины полковъ -- все бравыхъ шведовъ;

И я за нихъ своею головой

Отвѣтствую. А такъ какъ вѣдь возможно,

Что это все фальшивою игрой

Окажется, то...

Валленштейнъ.

Господинъ полковникъ!

Врангель (спокойно продолжая).

То долженъ я настаивать на томъ,

Чтобы порвалъ теперь же герцогъ Фридландъ

Всѣ связи съ императоромъ -- порвалъ

Рѣшительно и форменно; иначе

Ни одного солдата получить

Не можетъ онъ.

Валленштейнъ.

Въ чемъ требованье? Ясно

И коротко скажите.

Врангель.

Вы должны

Испанскіе полки, гдѣ императоръ

Имѣетъ вѣрныхъ слугъ -- обезоружить;

Взять Прагу, и ее, а вмѣстѣ съ ней

И пограничный Эгеръ, выдать шведамъ.

Валленштейнъ.

Вы требуете много! Прагу вамъ!

Ну, Эгеръ -- пусть! Но Прагу!... Несогласенъ.

Готовъ я дать всѣ гарантіи вамъ,

Какія вы разумно захотите

Потребовать... Но Прагу... да и всю

Богемію -- самъ защитить смогу я.

Врангель.

Сомнѣнья нѣтъ. Но рѣчь у насъ идетъ

Не объ одной защитѣ. Мы желаемъ,

Чтобъ и людей, и деньги наши мы

Потратили недаромъ.

Валленштейнъ.

Справедливо.

Врангель.

И до тѣхъ поръ, пока не возмѣстятъ

Издержки намъ, у насъ въ залогѣ Прага

Останется.

Валленштейнъ.

Такъ мало, значитъ, намъ

Вы вѣрите?

Врангель (встаетъ)

Шведъ, ваша свѣтлость, долженъ

Быть остороженъ съ нѣмцемъ. Насъ сюда

Изъ-за моря Балтійскаго призвали;

Отъ гибели конечной мы спасли,

Имперію; запечатлѣли кровью

Своею мы священное ученье

Евангелья, свободу вѣры. Но --

Уже теперь благодѣянья нѣмцы

Не чувствуютъ, а только тяготу.

На пришлецовъ враждебными глазами

Въ имперіи глядятъ, и насъ домой,

Въ свои лѣса, охотно бъ съ горстью денегъ

Отправили. Нѣтъ -- не за серебро

И золото, Іудину награду,

Оставили теперь на полѣ битвы

Мы короля; нѣтъ -- не за серебро

И золото кровь столькихъ славныхъ шведовъ

Здѣсь пролилась! И къ родинѣ поплыть

Мы не хотимъ, украсивъ наши флаги

Лишь лаврами безплодными. Хотимъ

Какъ граждане на той землѣ остаться,

Которую король нашъ покорилъ,

Самъ павъ на ней.

Валленштейнъ

Вы только помогите

Мнѣ общаго врага сломить,-- и весь

Прекрасный пограничный край не можетъ

Уйти изъ вашихъ рукъ.

Врангель.

Ну, а когда

Нашъ общій врагъ низвергнутъ будетъ -- кто же

Соединитъ насъ новой дружбой? Намъ

Извѣстно, ваша свѣтлость -- хоть отъ шведовъ

Должно быть это въ тайнѣ -- что у васъ

Секретные идутъ переговоры

Съ саксонцами. Кто намъ порукой въ томъ,

Что жертвой мы не станемъ тѣхъ рѣшеній,

Которыя считаютъ нужнымъ здѣсь

Отъ насъ скрывать?

Валленштейнъ.

Вашъ канцлеръ выбираетъ

Своихъ людей удачно. Онъ не могъ

Прислать ко мнѣ кого нибудь упорнѣй

И стойче васъ.

(Встаетъ).

Придумать нужно вамъ

Получше что нибудь, полковникъ Врангель.

О Прагѣ рѣчь оставьте.

Врангель.

Герцогъ, здѣсь

Окончилось мое уполномочье.

Валленштейнъ.

Вамъ передать мою столицу! Нѣтъ,

Нѣтъ, ни за что! Я предпочту скорѣе --

Вернуться къ императору.

Врангель.

Теперь

Не поздно ли?

Валленштейнъ.

Нѣтъ, и теперь могу я --

Во всякій часъ.

Врангель.

Быть можетъ, дня два-три

Тому назадъ. Теперь ужъ невозможно --

Съ тѣхъ поръ, какъ взятъ Сезина.

(Герцогъ въ смущеніи).

Герцогъ, мы

Увѣрены, что дѣйствуете съ нами

Вы искренно -- съ вчерашняго мы дня

Увѣрены. И такъ какъ намъ порукой

И за войска вотъ этотъ документъ,

То ужъ ничто не можетъ быть преградой

Довѣрію. И изъ-за Праги намъ

Порвать союзъ не слѣдуетъ. Мой канцлеръ

Довольствоваться будетъ, взявъ Альтштадтъ,

И Градчинскій кварталъ, а также Малый

Оставитъ вамъ. Но прежде, чѣмъ воротъ

Намъ не отворитъ Эгеръ, о союзѣ

И думать мы не станемъ.

Валленштейнъ.

Значитъ, вамъ

Я -- вѣрь, а вы -- мнѣ можете не вѣрить?.

О вашемъ предложеньи я еще

Подумаю.

Врангель.

Не слишкомъ долго только --

Я долженъ васъ просить. Второй ужъ годъ

Вѣдь тянутся переговоры. Если

И въ этотъ разъ они опять ничѣмъ

Не кончатся, считать ихъ будетъ канцлеръ

Ужъ навсегда поконченными.

Валленштейнъ.

Вы

Настойчивы не въ мѣру. Шагъ подобный

Не дѣлаютъ, не обсудивъ его

Со всѣхъ сторонъ.

Врангель.

Онъ долженъ быть обсуженъ,

Какъ только зародилась мысль о немъ.

При быстромъ исполненьи только, герцогъ,

Повѣрьте мнѣ, его удача ждетъ.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ VI.

Валленштейнъ, Илло и Терцки возвращаются.

Илло.

ІІокончено?

Терцки.

Договорились?

Илло.

Вышелъ

Отсюда шведъ совсѣмъ довольный. Да,

Вы съ нимъ сошлись.

Валленштейнъ.

Послушайте, покамѣстъ

Нѣтъ ничего рѣшеннаго -- и я,

Все взвѣсивши, предпочитаю лучше

Не дѣйствовать.

Терцки.

Какъ! Что произошло?

Валленштейнъ.

Жить милостью надменныхъ этихъ шведовъ!

Нѣтъ, не могу!

Илло.

Да развѣ какъ бѣглецъ

Ты молишь ихъ о помощи? Вѣдь больше

Ты имъ даешь, чѣмъ получаешь съ нихъ.

Валленштейнъ.

А помните вы участь конетабля

Бурбонскаго, продавшаго себя

Врагамъ народа своего и раны

Нанесшаго отечеству?.. Ему

Наградою было одно проклятье;

Презрѣніе и ненависть людей

Чудовищно преступному дѣянью

Явились заслуженной карой.

Илло.

Но --

Что общаго съ тобою?

Валленштейнъ.

Вѣрность каждый

Изъ насъ, людей, чтитъ такъ, какъ своего

Ближайшаго родного; въ каждомъ чувство,

Что онъ рожденъ сражаться за нее.

Враждебность сектъ, слѣпая ярость партій,

И старый гнѣвъ, и зависть -- миромъ все

Кончается; тѣ, что стремятся дико

Другъ друга истреблять,-- идутъ, сплотясь,

Гнать общаго врага людского рода,

Который вдругъ, какъ хищный дикій звѣрь!

Врывается въ надежную ограду,

За коею укрылся человѣкъ;

Мы собственнымъ благоразумьемъ слабо

Защищены; лишь на челѣ у насъ

Охрану глазъ природа помѣстила;

Затылокъ беззащитный охранять

Должна одна неподкупная вѣрность.

Терцки.

Не думай хуже о себѣ, чѣмъ врагъ,

Такъ радостно тебѣ дающій руку,

Чтобъ дѣйствовать совмѣстно. Этотъ Карлъ,

Династіи, здѣсь царствующей, дядя,

Ея родоначальникъ -- онъ не такъ

Былъ щекотливъ: онъ принялъ конетабля

Съ раскрытыми объятьями. Лишь то,

Что выгодно, всѣмъ міромъ управляетъ.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Прежніе. Графиня Терцки.

Валленштейнъ.

Кто васъ позвалъ? Для женщинъ нѣтъ здѣсь дѣлъ.

Графиня.

Я прихожу поздравить. Слишкомъ рано

Я, можетъ быть пришла? Надѣюсь -- нѣтъ.

Валленштейнъ.

Употреби свое вліянье, Терцки --

Вели уйти...

Графиня.

Одинъ король же

Былъ мною данъ Богеміи.

Валленштейнъ.

Объ этомъ

Молчать бы вамъ!

Графиня (остальнымъ).

Ну, говорите жъ, какъ

Идутъ у насъ дѣла?

Терцки.

Не хочетъ герцогъ.

Графиня.

Не хочетъ онъ, когда онъ долженъ?..

Илло.

Вашъ

Теперь чередъ. Попробуйте. Я кончилъ,

Какъ скоро рѣчь о вѣрности зашла,

О совѣсти.

Графиня.

Возможно ли! Въ то время,

Когда еще лежало все вдали,

Когда еще передъ тобой тянулась

Дорога безконечная -- ты былъ

Рѣшимости и мужества исполненъ.

И вотъ теперь, когда уже мечта

Становится дѣйствительностью, близко

Ея осуществленье, за успѣхъ

Порука есть -- ты начинаешь медлить?

Ты, стало быть, лишь въ замыслахъ храбрецъ,

А въ дѣлѣ трусъ? Прекрасно! Дай возможность

Своимъ врагамъ быть правыми! Они

Того и ждутъ. Что замыселъ имѣлъ ты --

Они тому охотно вѣрятъ; онъ

Печатями и письмами твоими

Докажется тебѣ. Но въ то, чтобъ могъ

Ты выполнить его, никто не вѣритъ:

Иначе, согласись, они тебя

Боялись бы и уважали... Просто

Не вѣрится! Теперь, когда ужъ ты

Зашелъ такъ далеко, когда извѣстно

Твоимъ врагамъ все худшее, когда

Признать тебя уже свершившимъ дѣло

Сбираются,-- ты хочешь отступить

И потерять плоды работы! Замыслъ --

Простое преступленіе; но онъ,

Исполненный -- безсмертная заслуга!

И въ случаѣ удачи, за него

Прощается; исходъ -- какой бы ни былъ --

Въ глазахъ людей есть божій приговоръ.

Камердинеръ (входитъ).

Полковникъ Максъ Пикколомини.

Графиня (быстро).

Просятъ,

Скажите, подождать.

Валленштейнъ.

Принять его

Я не могу теперь; въ другое время.

Камердинеръ.

Полковникъ проситъ только двухъ минутъ --

По дѣлу неотложному...

Валленштейнъ.

Кто знаетъ,

Съ чѣмъ онъ пришелъ? Желательнаго его

Мнѣ выслушать.

Графиня (смѣясь).

Да, для него, быть можетъ,

То дѣло неотложное. Но ты

Повременить съ нимъ можешь.

Валленштейнъ.

Что же это?

Графиня.

Узнаешь ты впослѣдствіи; теперь

Нужнѣйшее -- вамъ съ Врангелемъ покончить.

(Камердинеръ уходитъ).

Валленштейнъ.

Когда бъ еще остался выборъ мнѣ,

Нашелся бы другой исходъ -- помягче,

Я и теперь еще не прочь бы былъ

Его принять и крайности избѣгнуть.

Графиня.

Коль это все, чего желаешь ты,

То предъ тобой открытая дорога.

Ты Врангеля отправь домой; забудь

Всѣ старыя надежды; уничтоживъ

Жизнь прошлую свою, рѣшись начать

Жизнь новую. И добродѣтель можетъ

Имѣть своихъ героевъ, точно такъ,

Какъ счастіе, какъ слава. Съѣзди въ Вѣну,

Тамъ бросься къ императорскимъ ногамъ;

Возьми съ собой какъ можно больше денегъ

И заяви, что это ты хотѣлъ

Лишь испытать своихъ служащихъ вѣрность,

А шведовъ -- подурачить только.

Илло.

Нѣтъ,--

И это слишкомъ поздно. Слишкомъ много

Ужъ знаютъ тамъ. Все кончилось бы тѣмъ,

Что голову понесъ бы онъ на плаху.

Графиня.

Я этого не опасаюсь. Нѣтъ

Такихъ уликъ, чтобъ обвинить законно

Его могли, а произволъ они

Не пустятъ въ ходъ. Отпущенъ будетъ герцогъ

Спокойно и безъ шума. Вижу я,

Какъ это все устроится. Прибудетъ

Сюда король венгерскій, и тогда,

Само собой, уѣхать долженъ герцогъ:

Окажутся тутъ объясненья всѣ

Излишними. Король присягу приметъ

Отъ арміи, и снова все пойдетъ

Обычной колеей. Уѣдетъ герцогъ

Изъ лагеря, но въ замкахъ у него

Жизнь закипитъ: сейчасъ начнетъ онъ строить,

Охотиться, заводскихъ лошадей

Пріобрѣтать, онъ штатъ себѣ придворный

Соорудитъ; онъ будетъ награждать

Ключами золотыми, будетъ пышный

Открытый столъ держать въ своемъ дворцѣ;

Ну, словомъ, онъ -- въ миніатюрномъ видѣ --

Большой король! А такъ какъ онъ съумѣлъ

Себя на то обречь благоразумно,

Чтобъ никогда не пользоваться впредь

Дѣйствительнымъ значеньемъ, то не будутъ

Ему мѣшать казаться всѣмъ, чѣмъ онъ

Казаться пожелаетъ; и по виду

Останется онъ до могилы -- все

Большой король!.. Такимъ-то вотъ порядкомъ

И сдѣлается герцогъ нашъ однимъ

Изъ новыхъ тѣхъ людей, которыхъ счастье

Военное возноситъ высоко,

Минутною и жалкой креатурой

Той милости двора, что создаетъ

Весьма легко бароновъ, графовъ, принцевъ.

Валленштейнъ (встаетъ въ сильномъ волненіи).

Благія силы! Укажите мнѣ

Какой есть путь для выхода изъ этой

Мучительной тревоги; но такой

Откройте путь, которымъ въ состояньи

Я слѣдовать... Подобно болтунамъ,

Играющимъ хвастливо въ добродѣтель,

Героямъ на словахъ я не могу

Разогрѣвать себя своею волей

И мыслями; я не могу, когда

Ко мнѣ спиной фортуна повернулась.

Нахально ей сказать: ступай, въ тебѣ

Мнѣ нѣтъ нужды!... Пусть только перестану

Я дѣйствовать -- и уничтоженъ я.

Чтобъ избѣжать рѣшительнаго шага,

Послѣдняго, не устрашился бъ я

Опасностей и жертвъ. Но погрузиться

Въ ничтожество, но кончить мелко такъ

Тому, кто былъ вначалѣ столь великимъ,

Но допустить, чтобъ міръ смѣшалъ меня

Съ презрѣнными твореньями, которыхъ

И создаетъ и губитъ день одинъ --

Нѣтъ, пусть скорѣй и міромъ и потомствомъ

Названье произносится мое

Съ глубокимъ отвращеньемъ; имя Фридландъ

Пусть лозунгомъ останется для дѣлъ,

Проклятія достойныхъ.

Графиня.

Что жъ такого

Противнаго природѣ въ этомъ всемъ?

Я не пойму -- скажи... О, умоляю,

Не позволяй затмить свой свѣтлый духъ

Видѣніямъ зловѣщимъ суевѣрья!

Ты обвиненъ въ измѣнѣ -- справедливо,

Иль нѣтъ -- теперь вопросъ не въ этомъ. Ты

Погибъ, когда не поспѣшишь немедля

Воспользоваться властью, что еще

Въ твоихъ рукахъ... Да гдѣ же есть созданье

Столь мирное, чтобъ жизнь свою оно

Изъ жизненныхъ всѣхъ силъ не защищало?

Гдѣ смѣлый шагъ, который не могли бъ

Мы оправдать всегда самозащитой?

Валленштейнъ.

Давно ль ко мнѣ былъ этотъ Фердинандъ

Такъ милостивъ! Цѣнилъ меня высоко,

Любилъ меня, и былъ я ближе всѣхъ

Его душѣ. Какого онъ монарха

Чтилъ какъ меня?... И вотъ -- такой конецъ!

Графиня.

Коль съ вѣрностью такой хранишь ты память

О милостяхъ малѣйшихъ, какъ же могъ

Ты позабыть жестокія обиды?

Ужли должна напомнить я тебѣ,

Чѣмъ наградилъ тебя онъ въ Регенсбургѣ

За преданную службу? Чтобъ его

Величіе возвысить, всѣ сословья

Имперіи ты оскорбилъ; навлекъ

Ты на себя вселенной всей проклятья

И ненависть; въ Германіи нигдѣ

Ни одного не находилъ ты друга,

Затѣмъ что жилъ одинъ, для твоего

Владыки-императора. Въ той бурѣ,

Что поднялась противъ тебя тогда,

На сеймѣ регенсбургскомъ, ты держался

Лишь за него -- и что жъ! онъ допустилъ

Тебя упасть! Тебя принесъ онъ въ жертву

Надменному баварцу!... Скажешь ты,

Что тяжкую несправедливость эту

Загладили, вновь возвративъ тебѣ

Высокій санъ,-- неправда. Доброй воли

Здѣсь не было; тебя одинъ крутой

Законъ необходимости поставилъ

На этотъ постъ, въ которомъ бы тебѣ

Охотно отказали.

Валленштейнъ.

Правда, властью

Теперешней не доброй волѣ ихъ

И не его ко мнѣ расположенью

Обязанъ я. И если я ее

Во зло употреблю, не будетъ это

Измѣною довѣрію ко мнѣ.

Графиня.

Довѣріе! Расположенье! Просто --

Ты нуженъ былъ! Поставила тебя

На этотъ постъ необходимость -- этотъ

Властитель необузданный, кому

Не надобны названія пустыя,

Ничтожные статисты, для кого

Не внѣшній видъ, а только дѣло нужно,

Кто выищетъ всегда среди людей

Крупнѣйшаго и лучшаго, вручаетъ

Ему бразды, хотя бы ей пришлось

Извлечь его изъ черни даже;-- ею

Поставленъ ты и грамота тебѣ

Подписана. Порода эта долго,

Пока у ней возможность есть, живетъ

Услугами продажныхъ душъ холопскихъ,

Пуская въ ходъ искусства своего

Ничтожныя пружинки. Но чуть только

До крайности дойдутъ у ней дѣла,

И призрачность наружная безсильна

Ей помогать,-- все переходитъ въ руки

Могучія природы, власть беретъ

Гигантскій духъ, себѣ послушный только,

Не знающій, что значитъ договоръ,

И ставящій другимъ свои условья,

Ни отъ кого не принимая ихъ.

Валленштейнъ.

Да, это такъ! Стоялъ я передъ ними

Всегда такимъ какимъ я есть; ни въ чемъ

Не обманулъ; скрывать свой образъ мыслей,

Рѣшительный и смѣлый -- никогда

Не бралъ труда.

Графиня.

Гораздо больше: страшнымъ

Ты имъ всегда являлся; и неправъ

Совсѣмъ не ты, который постоянно

Былъ вѣренъ самому себѣ, а тѣ,

Которые, страшась тебя, однако

Вручили власть тебѣ же. Правъ всегда

Характеръ тотъ, который не въ разладѣ

Съ самимъ собой; противорѣчье -- вотъ

Что дѣлаетъ неправымъ. Былъ ты развѣ

Инымъ, когда ты восемь лѣтъ назадъ

Огонь и мечъ по всей землѣ германской

Съ собою несъ, когда ты страны всѣ

Хлесталъ бичемъ, съ презрѣньемъ относился

Къ имперскимъ всѣмъ законамъ, признавалъ

Одни права -- неумолимой силы

И попиралъ нѣмецкихъ всѣхъ владыкъ,

Чтобъ расширять для своего султана

Владычество? Вотъ въ это время имъ

И нужно бы сломить твою надменность,

Призвать тебя къ порядку. Но смотрѣлъ

На выгодное дѣло императоръ

Съ пріятностью и, молча, подтверждалъ

Преступныя дѣянія своею

Печатью императорской. Ужли-жъ

То, что тогда считалось справедливымъ

Лишь потому, что дѣлалъ это все

Ты для него, внезапно превратилось

Въ постыдное теперь, когда оно

Направлено противъ него?

Валленштейнъ (встаетъ).

Признаться,

Я никогда на дѣло не смотрѣлъ

Вотъ съ этой стороны. Да, императоръ

Дѣйствительно творилъ моей рукой

Въ имперіи дѣла, совсѣмъ порядку

Противныя. И герцогскій-то плащъ,

Что я ношу, вѣдь заслуженъ дѣлами

Преступными.

Графиня.

Такъ согласись же ты,

Что межъ тобой и имъ уже и рѣчи

Не можетъ быть о долгѣ, о правахъ;

Рѣшиться все должно теперь лишь силой

И случаемъ! Ударилъ часъ тебѣ

Свести итогъ въ великомъ счетѣ жизни.

Небесныя знаменья надъ тобой

Стоятъ побѣдоносно; шлютъ планеты

Тебѣ привѣтъ съ призывомъ: "Часъ насталъ!"

Ужли же ты всю жизнь свою напрасно

Теченье звѣздъ небесныхъ измѣрялъ,

Слѣдилъ за нимъ при помощи квадранта

И циркуля. На этихъ вотъ стѣнахъ

Изобразилъ и зодіакъ, и глобусъ,

Вокругъ себя поставилъ семь нѣмыхъ,

Таинственныхъ фигуръ владыкъ надъ рокомъ --

Лишь для того, чтобъ развлекать себя

Безплодною игрой? Ужли всѣ эти

Мудреныя работы ни къ чему

Не привели, и въ этой всей наукѣ

Такая пустота, что ей ты самъ

Не придаешь значенья никакого,

И у нея нѣтъ власти надъ тобой

Въ рѣшительный, послѣдній часъ?..

Валленштеййъ (во все время этой послѣдней

рѣчи ходившій по комнатѣ въ сильномъ

умственномъ напряженіи, вдругъ останавливается

и перебиваетъ графиню).

Пошлите

Мнѣ Врангеля и три курьера пусть

Немедленно сѣдлаютъ.

Илло.

Слава Богу!

(Поспѣшно уходитъ):

Валленштейнъ.

То дѣйствуетъ злой духъ его и мой.

Его онъ мной караетъ, какъ орудьемъ

Его стремленья къ власти; я готовъ

Къ тому, что ножъ ужъ направляетъ мщенье

Въ грудь и мою. Отрадной жатвы ждать

Не можетъ тотъ, кто самъ посѣялъ зубы

Драконовы. Гдѣ преступленье, тамъ

Подъ сердцемъ у него и ангелъ-мститель,

Злосчастная надежда... Вѣрить мнѣ

Отнынѣ онъ не можетъ; значитъ, также

И мнѣ нельзя назадъ вернуться. Пусть

Свершается то, что должно свершиться.

Рокъ все вершитъ, затѣмъ что сердце въ насъ

Не кто иной, какъ строгій исполнитель

Его предначертаній. (Къ Терцки). Приведи

Мнѣ Врангеля въ мой кабинетъ. Курьерамъ

Я самъ скажу, что нужно. Позови

Октавіо ко мнѣ.

(Графинѣ, замѣтивъ ея торжествующій видъ).

Не торжествуйте!

Судьба -- ревнивый стражъ господства своего;

Кто преждевременно ликуетъ -- на него

Тотъ покушается; ей мы вручаемъ сѣмя;

Несчастье иль успѣхъ взойдутъ -- покажетъ время.

(Уходитъ. Занавѣсъ опускается).

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Комната.

ЯВЛЕНІЕ I.

Валленштейнъ, Октавіо, Пикколомини.

Скоро затѣмъ Максъ.

Валленштейнъ.

Онъ пишетъ мнѣ изъ Линца, что онъ боленъ;

Но у меня есть вѣрное извѣстье,

Что въ Фрауэнбергѣ онъ нашелъ пріютъ

У графа Галласа. Вели обоихъ

Арестовать и переслать сюда,

Ко мнѣ. А ты прими сейчасъ начальство

Испанскими полками, постоянно

Приготовленья дѣлай, никогда

Не будь готовъ, и каждый разъ, какъ будутъ

Настаивать, чтобъ шелъ ты на меня,

Ты говори: "да, да, иду" -- и съ мѣста

Не трогайся. Я знаю -- ты доволенъ

Возможностью въ затѣянной игрѣ

Бездѣйствовать: тутъ

ПЕРЕВОДЫ ВЪ СТИХАХЪ
ГЕТЕ, ШИЛЛЕРА, ШЕКСПИРА, ГЮГО, БАРБЬЕ.

СЪ ПРИСОЕДИНЕНІЕМЪ ТЕКСТА.

МИХАИЛА СЕМПЕРВЕРО.

1860.
Въ Типографіи Каткова и Ко.
МОСКВА.

Смерть Валленштейна.

Трагедія
Фридриха Шиллера.

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТІЕ

Явленія: XVIII, XIX, XX, XXI, XXII и XXIII.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Валленштейнъ -- герцогъ фридланскій, предводитель войскъ австрійскаго императора Фердинанда, вступившій въ тайныя сношенія со Шведами.

Октавіо Пикколомини -- давній, но ложный другъ Валленштейна, переходящій съ вѣреннымъ ему войскомъ подъ знамена Фердинанда.

Максъ Пикколимани -- сынъ его, облагодѣтельствованный Валленштейномъ и страстно влюбленный въ дочь его, Теклу Валленштейнъ. Узнавъ отъ отца о замыслахъ Валленштейна противъ Фердинанда, онъ также переходитъ на сторону послѣдняго.

Текла Валленштейнъ.

Герцогиня Валленштейнъ -- мать ея.

Графиня Терцкая -- сестра Герцогини.

Графъ Терцкій -- зять Валленштейна, начальникъ нѣсколькихъ полковъ.

Нейманъ -- его адъютантъ.

Илло -- одинъ изъ старшихъ генераловъ, приближенный Валленштейна.

Буттлеръ -- полковникъ, командующій драгунами.

Офицеры, солдаты" герцогская свита и слуги.

(Дѣйствіе происходитъ въ Пильзенѣ, въ замкѣ занимаемомъ Герцогомъ.)

СМЕРТЬ ВАЛЛЕНШТЕЙНА.

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТІЕ.

Явленіе восемнадцатое.

Герцогъ Валленштейнъ, Илло, графъ Терцкій, герцогиня Валленштейнъ, графиня Терцкая и Максъ Пикколимини.

МАКСЪ ПИККОЛОМИНИ.
(Входитъ и становится на серединѣ сцены.)

Да, да! я здѣсь; не прячусь; здѣсь, предъ всѣми!

Ужь полно мнѣ, во мракѣ и глуши,

Вкругъ стѣнъ бродить, подъ окнами скитаться

И краткій мигъ свиданья улучать:

Напрасныя надежды и сомнѣнья,

Души тоска -- ужь не по силамъ мнѣ!

(Подходитъ къ Теклѣ, которая при входѣ его бросилась въ объятія матери.)

О! Не склоняй своихъ ты взоровъ, ангелъ!

Взгляни, смотри ты смѣло на меня;

Кто бъ ни былъ тутъ, ты ни кого не бойся,

Сознайся всѣмъ и громко всѣмъ скажи,

Что ты и я, другъ друга любимъ -- любимъ!

И для чего, предъ кѣмъ таиться намъ?

Для счастія нужна, быть можетъ, тайна;

Для безнадежнаго несчастья -- не нужна.

Оно уже не требуетъ покрововъ,

И если бъ тутъ свѣтили сотни солнцъ,

Пусть дѣйствуетъ открыто, смѣло -- въ правѣ.

(Замѣ;чая на лицѣ графини Терцкой выраженіе удовольствія и веселости.)

Вы смотрите, Графиня, на меня,

Какъ будто бы съ какимъ-то ожиданьемъ,

Съ какою-то надеждою? О, нѣтъ!

Я прихожу не съ тѣмъ, чтобъ здѣсь остаться:

Прощаюсь я!... О, Текла! рѣшено --

Я долженъ, да, съ тобой разстаться долженъ.

Но ненависть твою съ собою понести --

Я не могу. Имѣй же состраданье,

Склони ко мнѣ безъ ненависти взоръ

И подтверди мнѣ тоже словомъ.

(Въ сильномъ волненіи чувствъ, схватываетъ ея руку).

О, Боже мой! мнѣ -- разлучиться съ ней!

Мнѣ -- навсегда оставить эту руку!

Нѣтъ, этого не въ силахъ сдѣлать самъ:

Лишь ты одна, мой ангелъ, дашь мнѣ силу,

Ты мнѣ скажи -- что сострадаешь маѣ,

Но что я правъ, что сдѣлать такъ -- я долженъ.

(Текла, избѣгая его взглядовъ, указываетъ ему на отца; онъ обращается къ Герцогу, котораго прежде не замѣчалъ.)

Ты здѣсь? Но знай, я не тебя искалъ;

Я никогда тебя не думалъ видѣть.

Я только къ ней: она пусть все рѣшитъ,

А больше нѣтъ ни до чего мнѣ дѣла!

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

И думаешь, что буду я такъ простъ --

Пущу тебя отсюда, разъиграю

Передъ тобой великодушья роль?

Ты думаешь?... Нѣтъ! Какъ бездѣльникъ, скверно

Противъ меня отецъ твой поступилъ;

Въ глазахъ моихъ ты сынъ его -- и только!

Не вырваться тебѣ изъ рукъ моихъ;

Не выручитъ тебя и голосъ дружбы --

Поругана имъ дружба, продана.

Не выручатъ любовь и состраданье --

Ужь время ихъ прошло: заступятъ ихъ

Кровавая вражда, раздоръ и мщенье!

Могу и я бытъ извергомъ какъ онъ!

МАКСЪ.

Что властенъ ты со мною дѣлать -- дѣлай!

Безропотно покорствуя судьбѣ,.

Я на себя твой гнѣвъ не вызываю

Но между тѣмъ и не боюсь его:

Что привлекло меня сюда -- ты знаешь.

(Беретъ Теклу за руку.)

Вотъ -- всѣмъ тебѣ хотѣлъ обязанъ быть;

Хотѣлъ принять и этотъ жребій райскій

Отъ той же все родительской руки,

А ты его разрушилъ хладнокровно.

Безчувственной стопою топчешь ты

Всѣ радости своихъ и къ сердцу близкихъ;

Богъ милости не есть уже твой Богъ.

Какъ будто бы подземный, страшный пламень,

Котораго слѣпой и дикій гнѣвъ

Ничто уже остановить не можетъ --

Кипитъ въ тебѣ неистовая страсть.

Несчастливъ тотъ, кого очаровали

Твой видъ и рѣчь, кто ввѣрившись тебѣ,

Надеждъ своихъ тобою подперъ зданье!

Въ ночную тишь, нежданно.-- страшный токъ

Клокочетъ въ глубинѣ коварной бездны,

Стремится вонъ, прорвался -- и кругомъ

Опустошительный свой пламень разливаетъ

И губитъ все что человѣкъ ростилъ.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Тутъ сердце ты отцовское представилъ;

Что ты сказалъ, все въ черномъ сердцѣ томъ.

Обманутъ я, но лишь искусствомъ адскимъ!

Да, адъ избралъ и пріютилъ ко мнѣ

Гнуснѣйшаго, коварнѣйшаго духа --

Чтобъ обнялъ онъ предательски меня:

Противустать нельзя подземнымъ силамъ!

И къ сердцу я -- слѣпецъ -- прижалъ змѣю;

И алчная, тѣмъ сердцемъ насыщалась:

Любовь она сосала изъ него.

Я не имѣлъ и тѣни подозрѣнья;

Всѣхъ мыслей дверь я открывалъ ему,

И опасеній всѣхъ ключи безпечно бросилъ.

Я звѣздныя пространства вопрошалъ:

Врага искалъ высоко и далёко --

А у меня онъ въ самомъ сердцѣ жилъ!

Когда бы я былъ тѣмъ предъ Фердинандомъ,

Чѣмъ предо мной Октавій былъ -- повѣрь,

Я бъ на него оружія не поднялъ.

Но Фердинандъ -- мой строгій государь,

Не другъ моей души: ввѣряя

Мнѣ жезлъ вождя, онъ былъ уже и самъ

Со мной въ войнѣ: война неизбѣжима

Межь хитростью и подозрѣньемъ -- миръ

Лишь только тамъ, гдѣ есть другъ въ друга вѣра;

И если кто дерзнулъ ту вѣру отравить,

Тотъ извергъ! тотъ ужь въ матерней утробѣ

Грядущее заранѣе убилъ!

МАКСЪ.

Несчастный я! въ душѣ сознаться долженъ,

Что оправдать отца я не могу!

И сколько дѣлъ, дѣлъ тяжко-злополучныхъ

Свершилось вдругъ! Сомкнулись въ цѣпь одну

Ложь, ненависть, измѣна и коварство.

За что же мы, невинные ни въ чемъ,

Повержены въ одну и ту же бездну

Возможныхъ золъ и преступленій? Мы --

Святыню чувствъ всегда святыней чтили;

За что отцовъ совмѣстныя вины,

Какъ двѣ змѣи, насъ кольцами сжимаютъ?

Вражда отцовъ за что, за что и насъ

Любящихся съ терзаньемъ разлучаетъ?

(Обнимаетъ Теклу съ чувствомъ глубокой горести.)

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.
(Долго смотритъ на него молча и потомъ къ нему подходитъ.)

Останься, Максъ, со мной; останься!-- Максъ,

Не оставляй меня! послушайся, останься.

Вотъ, видишь ли -- когда тебя внесли.

Подъ Прагою, ко мнѣ въ бивакъ мой зимній,

Ты былъ еще дитя; весь перезябъ;

Совсѣмъ твои окостенѣли руки --

А оттого что знамя ухватилъ

И не хотѣлъ отдать его, упрямецъ!

Я -- пріютилъ тебя, покрылъ своимъ плащемъ;

Я за тобой ухаживалъ какъ нянька,

Малѣйшей для тебя услуги не стыдясь.

И наконецъ -- въ теплѣ, покоѣ, нѣгѣ --

Ты снова здѣсь, у сердца моего,

Почувствовалъ съ восторгомъ жизнь младую.

Съ тѣхъ поръ, къ тебѣ бывалъ ли я другимъ?

Я множества людей устроилъ счастье:

Помѣстьями иныхъ я наградилъ,

Тѣхъ почестьми и деньгами осыпалъ.

Тебя же я -- любилъ! Тебѣ же я --

Далъ лучшіе даръ, далъ сердце... весь отдался!

Счастливцы тѣ -- чужими были мнѣ,

А ты, ты былъ моимъ Веніаминомъ!

Нѣтъ, Максъ, меня ты не оставишь; нѣтъ,

Не можетъ быть, не вѣрю. Я не вѣрю,

Чтобъ Максъ меня оставилъ!

МАКСЪ.

Боже мой!

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Да! былъ твоимъ я пѣстуномъ отъ дѣтства;

То жь для тебя я дѣлалъ, что отецъ.

Я окружилъ тебя любови сѣтью:

Коль хочешь ты и можетъ -- рви ее!

Ты узами соединенъ со мною

Всѣхъ нѣжныхъ чувствъ -- всѣмъ тѣмъ, что люди чтятъ;

Чѣмъ сближены; чѣмъ дороги другъ другу: --

Иди же; брось и позабудь меня;

Ужь я ничто; служи ты Фердинанду: --

И блесткою алмазной на груди,

Алмазною руна-златаго цѣпью,

По всѣмъ правамъ должны тебя почтить --

За то, что ты отца, за то что друга,

За то, что чувствъ святѣйшихъ не почтилъ!

МАКСЪ.
(Въ сильномъ бореніи чувствъ.)

Но какъ же быть?... о Боже!... Я обязанъ:

Присяга, долгъ...

ВАЛЕНШТЕЙНЪ.

Какой бы это долгъ?

И передъ кѣмъ?.... Ты отвѣчай мнѣ -- кто ты?

Когда неправъ предъ государемъ я,

Моя вина не можетъ быть твоею.

Себѣ ли ты принадлежишь? Собой

Распоряжать ты можешь ли, какъ хочешь?

И дѣйствовать ты можешь ли какъ я,

Во всемъ, всегда и всюду самовластно?

Ты дѣйствуешь, но дѣйствуешь не самъ,

А мной. Живешь ты -- жизнію моею:

Я все тебѣ; твой императоръ -- я.

Принадлежать, повиноваться мнѣ --

Вотъ честь твоя и вотъ природы голосъ!

Когда тотъ міръ гдѣ существуешь ты,

Съ своей стези обычной выступая,

Бросается, весь пламенемъ объятъ,

На міръ другой и міръ тотъ сожигаетъ --

Не можешь ты не слѣдовать за нимъ:

Въ стремительномъ неудержимомъ бѣгѣ,

Уноситъ онъ съ собою -- и тебя,

Въ большомъ кольцѣ планетъ ему подвластныхъ,

И всю чреду другихъ своихъ свѣтилъ.

Не можетъ быть виной -- законъ природы:

Никто тебя не будетъ осуждать

За то, что ты остался вѣренъ дружбѣ!

Явленіе девятнадцатое.

Прежніе и Нейманъ, входятъ.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Что тамъ еще?

НЕЙМАНЪ.

Бунтуютъ Паппенгеймцы;

Съ оружіемъ въ рукахъ бѣгутъ сюда

И требуютъ чтобъ графъ Пикколомини

Имъ выданъ былъ сей часъ же; если жь нѣтъ --

Они грозятъ взять штурмомъ самый замокъ.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.
(Обращаясь къ графу Терцкому.)

Поднять мосты; ворота запереть;

Въ орудія -- одни цѣпныя ядра.

(Терцкій уходитъ.)

Безумцы! Мнѣ грозить!... Ступай ты къ нимъ

И объяви приказъ мой, Нейманъ:, въ лагерь!

Покорность! Ждать, пока я дамъ отвѣтъ!"

(Нейманъ уходитъ; Илло смотритъ въ окно.)

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Прошу тебя, пусти ты Макса.

ИЛЛО (у окна).

Черти!

Ужь въ ратушѣ!... срываютъ крышу съ ней...

На самый верхъ орудія встащили...

МАКСЪ.

О бѣшеный народъ!

ИЛЛО.

Команда... ну,

Пойдетъ теперь потѣха!.... заряжаютъ....

Ужь цѣлятъ въ насъ*

ГЕРЦОГИНЯ и ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

О, Боже нашъ!

МАКСЪ.
(Къ Валленштейну.)

Позволь,

Я выйду къ нимъ: могу уговорить ихъ.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Нѣтъ, ни-за-что, ни шагу!

МАКСЪ.
(Указывая на Теклу и Герцогиню.)

Но... жизнь ихъ..

И жизнь твоя...

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Я ужь сказалъ, ни шагу!

Явленіе двадцатое.

Прежніе, Терцкій, входитъ

ТЕРЦКІЙ.

Отъ преданныхъ тебѣ полковъ -- посолъ:

Какъ милости они просить велѣли,

Чтобъ въ дѣло имъ позволили вступить.

Во власти ихъ въѣздъ Прагскій, Мильскій тоже;

По первому сигналу отъ тебя,

Они полкамъ мятежнымъ въ тылъ ударятъ, /

Разстроятъ ихъ и въ улицы втѣснятъ --

А въ улицахъ ужь нетрудна расправа.

ИЛЛО.

Не дай простыть Ихъ жару, поспѣши:

Полкъ Буттлера за насъ, числомъ насъ больше,

И Пильзенскій потушимъ мы мятежъ.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Такъ въ Пильзенѣ быть самой битвѣ! Въ немъ-то

Неистовый, семейственный раздоръ,

Какъ алчный звѣрь, повсюду будетъ рыскать.

Все долженъ гнѣвъ, безумный гнѣвъ рѣшить!

Средь тѣсныхъ стѣнъ, не битвѣ быть, а бойнѣ.

Не станетъ силъ и власти прекратить

Кровавый пиръ ожесточенныхъ фурій

О! будь же то, чему ужь должно быть!

Что я давно предвидѣлъ -- пусть свершится!

(Обращаясь къ Максу.)

Что жь, хочешь ты вступить со мною въ бой?

Свободу всю тебѣ предоставляю:

Ступай, веди полки противъ меня.

Война тебѣ знакомое ужь дѣло,

Ты у меня ужь поучился ей --

И мнѣ въ борьбу вступить съ тобой не стыдно.

Теперь тебѣ прекрасный случай есть

Мнѣ отплатить достойно за науку

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Вотъ до чего доходитъ! Максъ, подумай!

МАКСЪ.

Я слово далъ честное Фердинанду

Изъ лагеря привесть къ нему полки,

Надъ коими мнѣ ввѣрено начальство:

Я слово то сдержу, или умру;

Вполнѣ мой долгъ я этимъ ужь исполню;

Но въ бой вступать съ тобою но хочу,

И не вступлю, коль скоро то возможно --

Я чту твою враждебную главу.

(Раздаются два выстрѣла; Терцкіи и Илло отходятъ отъ окна.)

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Что тамъ?

ТЕРЦКІЙ.

Убитъ.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Но кто?

ИЛЛО.

Все Тихенбахцы --

Ихъ выстрѣлы.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Ихъ выстрѣлы! Въ кого?

ИЛЛО.

Ты Неймана къ нимъ выслалъ -- застрѣлили.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Ахъ, дьяволы! и смѣли.... самъ пойду!

ТЕРЦКІЙ.

Для нихъ теперь нѣтъ ничего святаго --

Не выходи!

ГЕРЦОГИНЯ и ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

О, ради Бога!

ИЛЛО.

Вождь!

Нельзя, постой.

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Остановись, куда ты?

МАКСЪ.

Прошу тебя, побереги себя!

Увидѣвъ кровь, они остервенились;

Пусть ярость ихъ утихнетъ, и тогда....

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Нѣтъ, нѣтъ! иду: я слишкомъ долго медлилъ;

Они меня не видѣли въ лицо

И оттого лишь только дерзость эта.

Я выйду къ нимъ, я къ нимъ заговорю...

Да! всѣ они солдаты Валленштейна,

Кто, какъ не я, начальникъ грозный ихъ?

Я посмотрю: еще бы не узнали

Меня! меня, ихъ солнце въ мракѣ битвъ.

Я даже не возьму оружія съ собою,

Мятежникамъ я только покажусь.

Увидите: вдругъ усмирится буйство

И въ берега покорности войдетъ.

(Онъ уходитъ и "слѣдъ за нимъ Илло, Терцкій и Буттлеръ.)

Явленіе двадцать первое.

Герцогиня, графиня Терцкая, Максъ и Текла.

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Когда они его увидятъ, я надѣюсь...

ГЕРЦОГИНЯ.

Не можетъ быть надежды никакой!

МАКСЪ
(который, въ сильномъ бореніи чувствъ стоялъ въ продолженіи предшествующаго явленія въ сторонѣ -- выступаетъ впередъ).

Я выдержать не въ силахъ этой муки!

Я шелъ сюда -- и былъ я духомъ твердъ:

Казалось мнѣ, что поступить такъ -- долженъ;

Что такъ велитъ мнѣ дружба поступить,

Любовь и честь. А между тѣмъ, о Боже!

Всѣ изверга какого-то во мнѣ,

Чудовище какое-то лишь видятъ.

Я сталъ и тѣмъ противенъ, кто мнѣ милъ:

Я на себѣ проклятія ихъ слышу;

И долженъ я смотрѣть на муки ихъ,

Когда могу прервать однимъ ихъ словомъ.

Я самъ не свой, въ волненіи мой духъ.

Два голоса въ груди моей я слышу;

Но въ мысляхъ -- мракъ: которому изъ двухъ

Послѣдовать, повиноваться должно?

О какъ былъ правъ отецъ мой! На себя

Напрасно я такъ смѣло полагался: --

Не знаю самъ какъ быть, что дѣлать мнѣ?

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Не знаешь? Какъ! и собственное сердце

Не говоритъ тебѣ?... Такъ я скажу:

Измѣнникомъ отецъ твой оказался;

Черезъ него, презрѣннаго, впередъ

Жизнь Герцога запродана убійцамъ;

Позора нашего онъ первою виной.

Вотъ тутъ отвѣтъ на то, что дѣлать сыну!

Обязанъ сынъ зло искупить отца,

Обязанъ сынъ честь воскресить и вѣрность....

Коль хочетъ онъ, чтобъ Валленштейновъ родъ

Не сохранилъ Пикколомини имя,

Какъ страшное проклятіе, какъ брань!

МАКСЪ.

О гдѣ бъ я могъ лишь голосъ правды слышать,

А не языкъ желаній и страстей!

О, если бы спустился съ неба Ангелъ,

Черпнувши тамъ изъ моря свѣта мнѣ

Безпримѣсной, чистѣйшей правды!... Какъ?

Жду Ангела?... Но ангелъ предо мною!

(Приближается къ Теклѣ и окружаетъ ее объятіями.)

&nbsp;Пусть все рѣшитъ и судъ произнесетъ

Чистѣйшее, святое это сердце:

Оно нигдѣ, ни въ чемъ не можетъ погрѣшить.

Я у твоей любви спрошу -- способной

Достойнаго счастливца лишь избрать,

А низкому душою несчастливцу

Бросающей презрѣнья полный взглядъ --

Скажи: любить меня ты будешь, можешь,

&nbsp; Когда я здѣсь остаться соглашусь?

И если такъ, то говори скорѣе --

Я вашъ!

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ (значительно).

Смотри, подумай, Текла!...

МАКСЪ (прерывая ее).

Нѣтъ,

Что чувствуешь, то говори -- не думай.

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Уже ль отца забудешь ты...

МАКСЪ (прерывая ее).

Не дочь

Здѣсь герцога Фридланскаго со мною --

Со мной моя возлюбленная здѣсь.

Теперь идетъ не о коронѣ дѣло;

Обдумывать его могла бы ты:

Вопросъ другой -- вопросъ о чести друга,

Объ участи и славѣ храбрыхъ войскъ,

За мной во всемъ послѣдовать готовыхъ.

Что жь, какъ же мнѣ -- клятвопреступнымъ быть,

Вступить въ мятежъ? Иль быть отцеубійцей,

Къ Октавью слать смертельное ядро?

Да, да! Ядро -- разъ вышедши на волю,

Уже не есть безчувственная вещь;

Ужь духъ въ него вселяется какой-то,

И фуріи, тѣ мстительницы зла,

Влекутъ его съ неслыханнымъ лукавствомъ

Преступнѣйшимъ, ужаснѣйшимъ путемъ.

ТЕКЛА.

Максъ, Максъ...

МАКСЪ (прерывая ее).

Нѣтъ, не спѣши отвѣтомъ.

Души твоей великость знаю я:

Готова ты долгъ тяжкій, самый трудный

Скорѣй всего принять за первый долгъ.

Но пусть теперь то только совершится,

Къ чему влечетъ насъ къ ближнему любовь,

А не порывъ къ великому лишь дѣлу.

Припомни чѣмъ была. Герцогъ для меня,

И какъ ему воздалъ за все отецъ мой.

А дружество, честь, нѣжная любовь

И долгаго гостепріимства святость --

Въ нихъ вѣровать должны всѣмъ сердцемъ мы:

Ихъ оскорбить -- есть то же святотатство,

И за него сама природа мститъ.

Все это, все -- ты взвѣсь вѣсами правды

И пусть твое рѣшаетъ сердце.

МАКСЪ.

Максъ,

Ужь все твое давно рѣшило сердце:

Послѣдуй первому влеченію его.

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Несчастная!

ТЕКЛА.

О! Есть ли что святое,

Что правое, чего бъ душа его

Въ единый мигъ глубоко не сознала?

Иди же, Максъ; долгъ тяжкій исполняй!

А я вездѣ, всегда бъ тебя любила:

Какой бы путь ты ни избралъ себѣ,

Поступишь ты -- тебя достойно, честно;

Но никогда тревожить не должно

Раскаянье души твоей прекрасной.

МАКСЪ.

Такъ долженъ я съ тобой разстаться!

ТЕКЛА

Максъ,

Когда себѣ во всемъ ты пребылъ вѣренъ --

Ты вѣрнымъ мнѣ останешься всегда.

Домъ Фридландовъ и домъ Пикколомини

Не прекратятъ взаимной ихъ вражды;

Но жизнью мы живемъ съ тобой отдѣльной --

Мы собственной лишь нашею живемъ.

Иди, бѣги: съ преступнымъ нашимъ дѣломъ,

Не смѣшивай ты правое свое.

Къ погибели домъ Валленштейна близокъ;

На насъ лежитъ проклятіе небесъ,

И можетъ быть въ одну и ту же бездну

Вина отца влечетъ меня съ собой.

Но обо мнѣ ты не скорби напрасно --

Судьба моя рѣшится скоро, Максъ!

(Максъ, сильно взволнованный, беретъ ее въ свои объятія; за сценою, при звукахъ музыки, раздаются громкіе, суровые и продолжительные крики "да здравствуетъ Фердинандъ!" Максъ и Текла стоятъ неподвижно, обнявши другъ друга.)

Явленіе двадцать второе.

Прежніе; Терцкій.

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Я слышу крикъ!.... Графъ Терцкій?....

ТЕРЦКІЙ.

Все пропало!

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Не усмирилъ ихъ даже герцогъ?

ТЕРЦКІЙ.

Нѣтъ.

ГЕРЦОГИНЯ.

Я слышала былъ "Виватъ!"

ТЕРЦКІЙ.

Фердинанду!

ГРАФИНЯ ТЕРЦКАЯ.

Забыли долгъ!

ТЕРЦКІЙ.

И слова одного

Не могъ сказать имъ герцогъ -- въ войскѣ

Мятежный шумъ и крикъ не умолкалъ.

Вотъ герцогъ самъ.

Явленіе двадцать третіе.

Прежніе; Валленштейнъ, Илло, Буттлеръ и потомъ Кирассиры.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Графъ Терцкій!

ТЕРЦКІЙ.

Что, мой герцогъ.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Велѣть полкамъ готовиться въ походъ:

Сегодня же мы Пильзенъ оставляемъ.

(Терцкій уходитъ.)

Гдѣ Буттлеръ?

БУТТЛЕРЪ.

Здѣсь -- приказовъ вашихъ жду.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Вы съ Эгерскимъ знакомы коммендантомъ --

Вы, помнится, друзья и земляки:

Немедленно дай знать ему съ курьеромъ,

Чтобъ былъ готовъ насъ въ Эгерѣ принять.

И ты съ полкомъ пойдешь туда же съ нами.

БУТТЛЕРЪ.

Все въ точности исполнить я спѣшу.

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.
(Приближается къ Максу и Теклѣ, которые во все это время стояли обнявшись.)

Довольно! Вы должны теперь разстаться.

МАКСЪ.

О, Боже мой!

(Въ залу входятъ кирассиры и становятся въ глубинѣ сцены; снаружи, подъ окнами замка музыканты играютъ паппенгеймскій маршъ вызывая имъ Макса къ войску.)

ВАЛЛЕНШТЕЙНЪ.

Возьмите; вотъ онъ, здѣсь:

Свободенъ онъ и пусть уходитъ съ вами.

(Становится спиною къ Максу, который не можетъ приблизиться ни къ нему ни къ Теклѣ.)

МАКСЪ.

Такъ ненависть ко мнѣ питаешь ты?

Въ негодованіи бѣжишь, не можешь видѣть!

Союзъ сердецъ ты не слегка разнять,

А разорвать съ усильемъ, съ мукой хочешь.

Я безъ тебя еще не свыченъ жить.

Иду одинъ отсюда, какъ въ пустыню,

А милыхъ мнѣ всѣхъ оставляю здѣсь.

Не отвращай ты взоровъ, умоляю;

Позволь еще узрѣть въ послѣдній разъ

Черты твои, священныя мнѣ вѣчно;

Позволь коснуться мнѣ...

(Хочетъ взятъ руку Валленштейна, но тотъ ее отнимаетъ; онъ обращается къ графинѣ Терцкой.)

Но можетъ быть

Хоть въ комъ нибудь я встрѣчу состраданье?

Графиня, вы?

(Она отворачивается отъ нею; онъ обращается къ герцогинѣ.)

Вы, Герцогиня? Въ васъ

Другую мать привыкъ всегда я видѣть.

ГЕРЦОГИНЯ.

Идите, графъ, куда зоветъ васъ долгъ,

И можетъ быть не далеко то время.

Когда лишь вы одни, нашъ нѣжный другъ,

Защитникомъ намъ будете предъ Трономъ.

МАКСЪ.

Вы этою надеждою меня

Спасти отъ мукъ отчаянья хотите,

Но для чего намъ льстить себя мечтой?

Опредѣленъ мой часъ! И слава Богу,

Что я могу окончить разомъ все.

(Снова слышна военная музыка; зала все болѣе и болѣе наполняется солдатами; онъ замѣчаетъ Буттлера.)

Я вижу тутъ и васъ, полковникъ Буттлеръ!

Идти со мной ужь не хотите вы;

Отъ новаго отставши господина,

Вы къ прежнему опять. Ужь хоть теперь

Вѣрнѣй ему служите: дайте руку,

Что жизнь его вы сохраните мнѣ.

(Буттлеръ не подаетъ ему руки.)

На герцога разгнѣванъ императоръ;

Во власть убійцъ обрекъ его главу,

И за нее сулитъ имъ груды злата.

И вотъ когда -- теперь нужна ему

Всечасная забота нѣжной дружбы

И глазъ любви недремлющій на мигъ;

А, кажется, его я оставляю....

Съ людьми...

(Смотрите съ подозрѣніемъ на Илло и Буттлира.)

ИЛЛО.

Иди туда, въ тотъ лагерь

Измѣнниковъ искать: тамъ только есть

Подобные Октавью и Галласу,

А здѣсь лишь ты одинъ. Избавь ты насъ

И отъ него: или скорѣй отсюда.

(Максъ хочетъ опять приблизиться къ Теклѣ, но Валленштейнъ ему препятствуетъ. Онъ стоитъ въ нерѣшительности и удрученный горестію; между тѣмъ зала наполняется болѣе и болѣе и громкій звукъ трубъ почти не прерывается.)

МАКСЪ.

Звучи, труба! О, еслибъ то была

Труба враждебныхъ войскъ.... о, еслибъ Шведы!

Готовъ идти на поле смерти я!

И сколько здѣсь мечей своихъ я вижу --

Пускай бы столько же и вражескихъ мечей

Мнѣ грудь насквозь пронзили!... Вамъ что надо?

Пришли меня отсюда вырвать, да?

Въ отчаянье привесть меня страшитесь'.

Раскайтесь!

(Вся зала наполняется солдатами.)

Къ толпамъ еще толпы!

Влечетъ меня съ собою эта лава...

Обдумайтесь; какой я вождь вамъ? я

Изтерзанъ горестью, мой духъ въ изнеможеньиI

Вы лучшихъ благъ моихъ лишаете меня;

Такъ знайте же -- я васъ предамъ богинѣ мщенья.

Избравъ меня въ вожди, сгубили вы себя...

За мной! Но кто за мной -- ужь тотъ не жди спасенья!...

(Когда онъ уходитъ въ глубину сцены, между кирассирами замѣчается сильное движеніе; они окружаютъ его и провожаютъ съ страшнымъ шумомъ; Валленштейнъ остается неподвижнымъ", Текла падаетъ въ объятія матери; занавѣсъ опускается.)

WALLENSTEINS TOD.

Dritter Aufzug.

Achtzehnter Auftritt.

Die Vorigen und Max Piccolomini.

MAX.
(Mitten in den Saal tretend.)

Ja, ja! Da ist er! Ich vermag's nicht länger,

Mit leisem Tritt um dieses Haus zu schleichen,

Den giinst'gen Augenblick verstohlen zu

Erlauern.-- Dieses Harren, diese Angst

Geht über meine Kräfte!

(Auf Thekla zugehend,-- welche sich ihrer Mutter in die Arme geworfen.)

O, sieh' mich an! Sieh' nicht weg, holder Engel!

Bekenn' es frei vor Allen. Fürchte Niemand.

Es höre, wer es will, dass wir uns lieben.

Wozu es noch verbergen? Das Geheimniss

Ist für die Glücklichen; das Unglück braucht,

Das hoffnungslose, keinen Schleier mehr,

Frei, unter tausend Sonnen kann es handeln.

(Er bemerkt die Gräfin, welche mit frohlockendem Gesicht auf Thekla blickt.)

Nein, Base Terzky, seht mich nicht erwartend.

Nicht hoffend an! Ich komme nicht zu bleiben.

Abschied zu nehmeu, komm' ich.-- Es ist aus.

Ich muss, muss dich verlassen, Thekla -- muss!

Doch deinen Hass kann ich nicht mit mir nehmen.

Nur einen Blick des Mitleids gönne mir,

Sag, dass du mich nicht hassest. Sag' mir's, Thekla.

(Indem er ihre Hand fasst, heftig bewegt.)

O Gott!-- Gott! ich kann nicht von dieser Stelle.

Ich kann es nicht, -- kann diese Hand nicht lassen

Sag, Thekla, dass du Mitleid mit mir hast,

Dich selber überzeugst, ich kann nicht anders

(Thekla, seinen Blick vermeidend, zeigt mit der Hand aut ihren Vater; er wendet sich nach dem Herzog um, den er jetzt erst gewahr wird.)

Du hier?-- Nicht du bist's, den ich hier gesucht.

Dich sollten meine Augen nicht mehr schauen.

Ich hab' es nur nut ihr allein, liier will ich

Von diesem Herzen freigesprochen sein.

An allem andern ist nichts mehr gelegen.

WALLENSTEIN.

Denkst du, ich soll der Thor sein und dich ziehen lassen

Und eine Grossmuthsscene mit 'dir spielen?

Dein Vater ist zum Schelm an mir geworden.

Du bist mir nichts mehr, als sein Solm, sollst nicht

Umsonst in meine Macht gegeben sein.

Denkt nicht, dass ich die alte Freundschaft ehren werde,

Die er so ruchlos hat verletzt. Die Zeiten

Der Liebe sind vorbei, der zarten Schonung,

Und Hass und Rache kommen an die Reihe.

Ich kann auch Unmensch sein, wie er.

MAX.

Du wirst mit mir verfahren, wie du Мacht hast.

Wühl aber weisst du, dass ich deinem Zorn

Nicht trotze, noch ihn fürchte. Was mich hier

Zurückhält, weiset du.

(Thekla bei der Hand fassend.)

Sieh'! Alles -- Alles wollt' ich dir verdanken,

Das toos der Seligen wollt' ich empfangen

Aus deinei väterlichen Hand. Du hast's

Zerstört; doch daran liegt dir nichts. Gleichgültig

Tiiltst du das Glück der Deinen in den Staub;

Der Gott, dem du dienst, ist kein Gott der Gnade.

Wie das gemüthlos blinde Element,

Das furchtbare, mit dem kein Bund zu schliessen,

Folgst du des Herzens wildem Trieb allein.

Weh' denen, die auf dich vertraun, an dich

Die sichre Hütte ihres Glückes lehnen,

Gelockt von deiner gastlichen Gestalt!

Schnell, unverhofft, bei nächtlich stiller Weile,

Gährt's in dem tück'schen Feuerschlunde, ladet

Sich aus mit tobender Gewalt, und weg

Treibt über alle Pflanzungen der Menschen

Der wilde Strom in grausender Zerstörung.

WALLENSTEIN.

Du schilderst deines Vaters Herz. Wie du's

Beschreibst, so ist's in seinem Eingeweide.

In dieser schwarzen Heuchlers-Brust gestaltet.

O, mich hat Höllenkunst getäuscht. Mir sandte

Der Abgrund den verstecktesten der Geister,

Den lügekundigslen, herauf und stellt' ihn

Als Freund an meine Seite. Wer vermag

Der Hölle Macht zu widerstehn? Ich zog

Den Basilisken auf an meinen Busen;

Mit meinem Herzblut nährt' ich ihn, er sog

Sich schwelgend voll an meiner Liebe Brüsten,

Ich batte nimmer Arges gegen ihn,

Weil offen liess ich des Gedankens Thore,

Und warf die Schlüssel weiser Vorsicht weg --

Am Sternenhimmel suchten meine Augen,

Im weiten Weltenraum den Feind, den ich

lm Herzen meines Herzens eingeschlossen.--

Wär' ich dem Ferdinand gewesen, was

Octavio mir war -- ich hätt' ihm nie

Krieg angekündigt -- nie hätt' ich's vermocht.

Er war mein strenger Herr nur -- nicht mein Freund.

Nicht meiner Treu' vertraute sich der Kaiser.

Krieg war schon zwischen mir und ihm, als er

Den Feldherrnstab in meine Hände legte,

Denn Krieg ist ewig zwischen List und Argwohn,

Nur zwischen Glauben und Vertraun ist Friede.

Wer das Vertraun vergiftet, о! der mordet

Das werdende Geschlecht im Leib der Mutter!

MAX.

Ich will den Vater nicht vertheidigen.

Weh' mir dass ich's nicht kann!

Unglücklich schwere Thaten sind geschehen,

Und eine Frevelhandlung fasst die andre

In enggeschlossner Kette grausend an.

Doch wie geriethen wir, die nichts verschuldet.

In diesen Kreis des Unglücks und Verbrechens?

Wem brachen wir die Treue? Warum muss

Der Väter Doppelschuld und Frevelthat

Uns grässlich wie ein Schlangenpaar umwinden?

Warum der Väter unversöhnter Hass

Auch uns, die Liebenden, zerreissend scheiden?

(Er umschlingt Thekla mit heftigem Schmerz.)

WALLENSTEIN.
(Hat den Blick schweigend auf ihn geheftet und nähert sich jetzt.)

Max, bleibe bei mir!-- Geh nicht von mir, Max!

Sieh, als man dich im Prag'schen Winterlager

Ins Zelt mir brachte, einen zarten Knaben,.

Des deutschen Winters ungewohnt, die Hand

War dir erstarrt an der gewichtigen Fahne,

Du wolltest männlich sie nicht lassen, damals nahm ich

Dich auf, bedeckte dich mit meinem Mantel,

Ich selbst war deine Wärterin, nicht schämt' ich

Der kleinen Dienste mich, ich pflegte deiner

Mit weiblich sorgender Geschäftigkeit,

Bis du, von mir erwärmt, an meinem Herzen,

Das junge Leben wieder freudig fühltest.

Wann hab' ich seitdem meinen Sinn verändert?

Ich habe viele Tausend reich gemacht,

Mit Ländereien sie beschenkt, belohnt

Mit Ehrenstellen -- dich hab' ich geliebt.

Mein Herz, mich selber hab' ich dir gegeben.

Sie alle waren Fremdlinge, du warst

Das Kind des Hauses, -- Max! du kannst mich nicht verlassen.

Es kann nicht sein, ich mag's und will's nicht glauben,

Dass mich der Max verlassen kann.

MAX.

O, Gott!

WALLENSTEIN.

Ich habe dich gehalten und getragen

Von Kindesbeinen an.-- Was that dein Vater

Für dich, das ich nicht reichlich auch gethan?

Ein Liebesnetz hab' ich um dich gesponnen,

Zerreiss' es, wenn du kannst.-- Du bist an mich

Geknüpft mit jedem zarten Seelenbande,

Mit jeder heil'gen Fessel der Natur,

Die Menschen an einander ketten kann.

Geh' hin, verlass mich, diene deinem Kaiser,

Lass dich mit einem goldnen Gnadenkettlein,

Mit seinem Widderfell dafür belohnen,

Dass dir der Freund, der Vater deiner Jugend,

Dass dir das heiligste Gefühl nichts galt.

MAX.
(In heftigem Kampfe.)

O, Gott! wie kann ich anders? Muss ich nicht?

Mein Eid -- die Pflicht.--

WALLENSTEIN.

Pflicht, gegen wen? Wer bist du?

Wenn ich am Kaiser Unrecht handle, ist's

Mein Unrecht nicht das deinige. Gehörst

Du dir? Bist du dein eigener Gebieter,

Selbst frei da in der Welt, wie ich, dass du

Der Thäter deiner Thaten könntest sein?

An mich bist du gepflanzt, ich bin dein Kaiser,

Mir angehören, mir gehorchen, das

Ist deine Ehre, dein Naturgesetz.

Und wenn der Stern, auf dem du lebst und wohnst,

Aus seinem Gleise tritt, sich brennend wirft

Auf eine nächste Welt und sie entzündet,

Du kannst nicht wählen, ob du folgen willst,

Fort reisst er dich in seines Schwunges Kraft

Sammt seinem Bing und allen seinen Monden.

Mit leichter Schuld gehst du in diesen Streit,

Dich wird die Welt nicht tadeln, sie wird's loben.

Dass dir der Freund das Meiste hat gegolten.

Neunzeknter Auftritt.

Vorige; Neumann.

WALLENSTEIN.

Was gibt's?

NEUMANN.

Die Papponheimischen sind abgesessen

Und rücken an zu Fuss; sie sind entschlossen

Den Degen in der Hand das Haus zu stürmen;

Den Grafen wollen sie befrein.

WALLENSTEIN (zu Teraky).

Man soll

Die Ketten vorziehn. das Geschütz anpflanzen.

Mit Kettenkugeln will ich sie empfangen. (Terzky geht.)

Mir vorzuschreiben mit dem Schwert! Geh, Neumann,

Sie sollen sich zurückziehn, augenblicks,

Ist mein Befehl, und in der Ordnung schweigend warten

Was mir gefallen wird zu thun.

(Neumann geht ab, Ilio ist ans Fenster getreten).

GRÄFIN.

Entlass ihn,

Ich bitte dich, entlass ihn!

ILLО (am Fenster).

Tod und Teufel!

WALLENSTEIN.

Was ist's?

ILLO.

Auf's Rathhaus steigen sie, das Dach

Wird abgedeckt, sie richten die Kanonen

Aufs Haus --

MAX.

Die Rasenden!

ILLO.

Sie machen Anstalt,

Uns zu beschiessen.

HERZOGIN und GRÄFIN.

Gott im Himmel!

MAX.
(Zu Wallenstein.)

Lass mich

Hinunter, sie bedeuten --

WALLENSTEIN.

Keinen Schritt!

MAX.
(Auf Thekla und die Herzogin zeigend.)

Ihr Leben aber! deins!

WALLENSTEIN.

Was bringst du Terzky?

Zwanzigtter Auftritt.

Vorige; Terzky, kommt zurück.

TERZKY.

Botschaft von unsern treuen Regimentern.

Ihr Muth sey länger nicht zu bändigen,

Sie flehen um Erlaubniss anzugreifen

Vom Prager und vom Muhl' Thor sind sie Herr,

Und wenn du nur die Losung wolltest geben,

So könnten sie den Feind irn Rücken fassen.

Ihn in die Stadt einkeilen, in der Enge

Der Strassen leicht ihn überwältigen.

ILLO.

O, komm! Lass ihren Eifer nicht erkalten!

Die Bultlerischen halten treu zu uns!

Wir sind die grösste Zahl und werfen sie

Und enden hier in Pilsen die Empörung.

WALLENSTEIN.

Soll diese Stadl zum Schlachtgefilde werden,

Und brüderliche Zwietracht, feueraugig

Durch ihre Strassen losgelassen toben?

Dem tauben Grimm, der keinen Führer hört,

Soll die Entscheidung übergeben sein?

Hier ist nicht Raum zum Schlagen, nur zum Würgen;

Die losgebundnen Furien der Wulh

Ruft keines Herrschers Stimme mehr zurück.

Wohl! es mag sein! Ich hab' es lang bedacht,

So mag sich's rasch und blutig denn entladen!

(Zu Max gewendet.)

Wie ist's? Willst du den Gang mit mir versuchen?

Freiheit, zu gehen, hast du. Stelle dich

Mir gegenüber. Führe sie zum Kampf;

Den Krieg verstehst du, hast bei mir etwas

Gelernt, ich darf des Gegners mich nicht schämen.

Und keinen schönem Tag erlebst du, mir

Die Schule zu bezahlen.

GRÄFIN.

Ist es dahin

Gekommen? Vetter, Vetter! könnt ihr's tragen?

MAX.

Die Regimenter, die mir anvertraut sind

Dem Kaiser treu binwegzuföbren, hab' ich

Gelobt; diess will ich hallen oder sterben.

Mehr fordert keine Pflicht von mir. Ich fechte

Wicht gegen dich, wenn ich's vermeiden kann.

Denn auch dein feindlich Haupt ist mir noch heilig.

(Es geschehen zwei Schüsse; Ilio und 'Terzky eilen ans Fenster.)

WALLENSTEIN.

Was ist's?

TERZKY.

Er stürzt.

WALLENSTEIN.

Stürzt! Wer?

ILLO.

Die Tiefenbacher th а ten

Den Schuss.

WALLENSTEIN.

Auf wen?

ILLO.

Auf diesen Neumann, den

Du schicktest.

WALLENSTEIN (auffahrend).

Tod und Teufel! So will ich --

(Will gehen.)

TERZKY.

Dich ihrer blinden Wuth entgegenstellen?

HERZOGIN und GRÄFIN.

Um Gotteswillen nicht!

ILLO.

Jetzt nicht, mein Feldherr!

GRÄFIN.

О, halt' ihn! halt' ihn!

WALLENSTEIN.

Lasst mich!

МАX.

Thu' es nicht,

Jetzt nicht! Die blutig rasche Tiiat hat sie

In Wuth gesetzt, erwarte ihre Reue.

WALLENSTEIN.

Hinweg! Zu lange schon hab' ich gezaudert.

Das konnten sie sich freventlich erkühnen,.

Weil sie mein Angesicht nicht sahn.-- Sie sollen

Mein Antlitz sehen, meine Stimme hören.--

Sind es nicht meine Truppen? Bin ich nicht

Ihr Feldherr und gefürchteter Gebieter?

Lass sehn, ob sie das Antlitz nicht mehr kennen,

Das ihre Sonne war iu dunkler Schlacht.

Es braucht der Waffen nicht, ich zeige mich

Vom Altan dem Bebellenheer, und schnell

Bezähmt, gebt Acht, kehrt der empörte Sinn

Ins alte Bette des Gehorsams wieder.

(Er geht. Ihm folgen Illo, Terzky und Buttler.)

Einundzwanzigster Auftritt.

Gräfin, Herzogin, Max und Thekla.

GRÄFIN (zur Herzogin).

Wenn sie ihn sehen -- es ist noch Hoffnung. Schwester.

HERZOGIN.

Hoffnung! ich habe keine.

MAX
(der während des letzten Auftritts in eihem sichtbaren Kampf von Ferne gestanden, tritt näher.)

Das ertrag' ich nicht.

Ich kam hieher mit festentschiedner Seele,

Ich glaubte recht und tadellos zu thun

Und muss hier stehen wie ein Hassens werther,

Ein roh unmenschlicher, vom Fluch belastet,

Vom Abscheu Aller, die mir theuer sind,

Unwürdig schwer bedrängt die Lieben sehn,

Die ich mit einem Wort beglücken kann.--

Das Herz in mir empört sich, es erheben

Zwei Stimmen streitend sich in meiner Brust,

In mir ist Nacht, ich weiss das Rechte nicht zu wählen.

О wohl, wohl hast du wahr geredet, Vater;

Zu viel vertraut' ich auf das eigne Herz,

Ich stehe wankend, weiss nicht, was ich soll.

GRÄFIN.

Sie wissen's nicht? Ihr Herz sagt's Ihnen nicht?

So will ich's Ihnen sagen!

Ihr Vater hat den schreienden Verralh

An uns begangen, an des Fürsten Haupt

Gefrevelt, uns in Schmach gestürzt, daraus

Ergibt sich klar, was Sie, sein Sohn, thun sollen:

Gutmachen, was der.Schändliche verbrochen,

Ein Beispiel aufzustellen frommer Treu,

Dass nicht der Name Piccolomini

Ein Schandiied sey, ein ew'ger Fluch im llaus

Der Wallensteiner.

MAX.

Wo ist eine Stimme

Der Wahrheit, der ich folgen darf? Uns Alle

Bewegt der Wunsch, die Leidenschaft. Dass jetzt

Ein Engel mir vom Himmel niedersteige,

Das Rechte mir, das Unverfälschte schöpfte

Am reinem Lichtquell mit der reinen Hand!

(Indem seine Augen auf Thekla fallen.)

Wie? Such' ich diesen Engel noch? Erwart' ich

Noch einen ändern?

(Er nähert sich ihr, den Arm um sie s Nagend.)

Hier auf dieses Herz

Das unfehlbare, heilig n ine, will

Ich's legen, deiue Liebe will ich fragen.

Die nur den Glücklichen beglücken kann,

Vom unglückselig Schuldigen sich wendet.

Kannst du mich dann noch lieben, wenn ich bleibe?

Erkläre, dass du's kannst, und ich bin euer.

GRÄFIN (mit Bedeutung).

Bedenkt --

MAX (unterbricht sie).

Bedenke nichts. Sag' wie du's fühlst.

GRÄFIN.

An euern Vater denkt --

MAX (unterbricht eie).

Nicht Friedlands Tochter,

Ich frage dich, dich, die Geliebte frag' ich!

Es gilt nicht eine Krone zu gewinnen,

Das möchtest du mit klugem Geist bedenken.

Die Ruhe deines Freundes gilt's, das Glück

Von einem Tausend tapfrer Heldenherzen,

Die seine That zum Muster nehmen werden.

Soll ich dem Kaiser Eid und Pflicht abschworen?

Soll ich in's Lager des Octavio

Die vatermörderische Kugel senden?

Denn, wenn die Kugel los ist aus dem Lauf,

Ist sie kein todtes Werkzeug mehr, sie lebt.

Ein Geist fährt in sie, die Erinnyen

Ergreifen sie, des Frevels Rächerinnen,

Und führen tückisch sie den ärgsten Weg

THEKLA.

O, Max --

MAX (unterbricht sie).

Nein, übereile dich auch nicht.

Ich kenne dich. Dem edlen Herzen könnte

Die schwerste Pflicht die nächste scheinen. Nicht

Das Grosse, nur das Menschliche geschehe.

Denk, was der Fürst von je an mir gethan.

Denk' auch, wie's ihm mein Vater hat vergolten.

O! auch die schönen, freien Regungen

Der Gastlichkeit, der frommen Freundestreue

Sind eine heilige Religion dem Herzen,

Schwer rächen sie die Schauder der Natur

An dem Barbaren, der sie grässlich schändet.

Leg' Alles, Alles in die Wage, sprich

Und lass dein Herz entscheiden.

THEKLA.

O, das deine

Hat langst entschieden. Folge deinem ersten

Gefühl --

GRÄFIN.

Unglückliche!

THEKLA.

Wie könnte das

Das Rechte seyn, was dieses zarte Herz

Nicht gleich zuerst ergriffen und gefunden?

Geh' und erfülle deine Pflicht! Ich würde

Dich immer lieben. Was du auch erwählt,

Du würdest edel stets und deiner würdig

Gehandelt haben.-- Aber Reue soll

Nicht deiner Seele schönen Frieden stören.

MAX.

So muss ich dich verlassen, von dir scheiden!

THEKLA.

Wie du dir selbst getreu bleibst, bist du's mir.

Uns trennt das Schicksal, unsre Herzen bleiben einig.

Ein blut'ger Hass entzweit auf ew'ge Tage

Die Häuser Friedland, Piccolomini,

Doch wir gehören nicht zu unserm Hause.--

Fort! Eile! Eile, deine gute Sache

Von unsrer unglückseligen zu trennen.

Auf unserm Haupte liegt der Fluch des Himmels,

Es ist dem Untergang geweiht. Auch mich

Wird meines Vaters Schuld mit ins Verderben

Hinabziehn. Traure nicht um mich! Mein Schicksal

Wird bald entschieden seyn.

(Max fasst sie in die Arme, heftig bewegt. Man hört hinter der Scene ein lautes, wildes, langverhallendes Geschrei: "Vivat Ferdinandus!" von kriegerischen Instrumenten begleitet. Max und Thekla halten einander unbeweglich in den Armen.

Zweiundzwantigster Auftritt.

Vorige; Terzky.

GRÄFIN (ihm entgegen).

Was war das? Was bedeutete das Rufen?

TERZKY.

Es ist vorbei und Alles ist verloren.

GRÄFIN.

Wie? Und sie gaben nichts auf seinen Anblick?

TERZKY.

Nichts. Alles war umsonst.

HERZOGIN.

Sie riefen "Vivat!"

TERZKY.

Dem Kaiser.

GRÄFIN.

О, die Pflichtvergessenen!

TERZKY.

Man liess ihn nicht einmal zum Worte kommen.

Als er zu reden anfing, fielen sie

Mit kriegerischem Spiel betäubend ein.--

Hier kommt er.

Dreiundzwanzigster Auftritt.

Vorige; Wallenstein begleitet von Ilio und Buttler, darauf Curassiere.)

WALLENSTEIN (Im Kommen).

ШИЛЛЕРЪ.
ДВА ПИККОЛОМИНИ.
СМЕРТЬ ВАЛЛЕНШТЕЙНА.
ПОКРЫТЫЙ ИДОЛЪ ВЪ САИСѢ.

Переводъ П. А. Каленова
съ приложеніемъ его статьи

Ученіе Шиллера о красотѣ и эстетическомъ наслажденіи:
и предисловіемъ П. Н. Милюкова.

Посмертное изданіе.

МОСКВА.
Типо-литографія т-ва И. Н. Кушнеревъ Ко, Пименовская ул., собств. домъ.
1902.

Смерть Валленштейна.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Валленштейнъ, герцогъ Фридландскій, генералиссимусъ императорскихъ войскъ, въ тридцатилѣтнюю войну.

Октавіо Пикколомини, генералъ-лейтенантъ.

Максъ Пикколомини, его сынъ, полковникъ кирасирскаго полка.

Графъ Терцкій, своякъ Валленштейна, начальникъ нѣсколькихъ полковъ.

Илло, фельдмаршалъ, довѣренное лицо Валленштейна.

Изолани, генералъ кроатовъ.

Буттлеръ, начальникъ драгунскаго полка.

Нейманъ, ротмистръ, адъютантъ Терцкаго.

Врангель, полковникъ, посланный отъ шведовъ.

Гордонъ, комендантъ города Эгеръ.

Геральдинъ, маіоръ.

Деверу, Макдональдъ, капитаны Валленштейна.

Шведскій капитанъ.

Выборные отъ кирасиръ.

Бургомистръ города Эгеръ.

Баптиста Сени, астрологъ.

Герцогиня Фридландская, супруга Валленштейна.

Графиня Терцкая, сестра герцогини.

Принцесса Тэкла, дочь герцогини.

Г-жа Нейбрунъ, фрейлина принцессы.

Фонъ-Розенберъ, шталмейстеръ принцессы.

Драгуны, пажи, слуги, народъ.

Дѣйствіе въ первыхъ трехъ актахъ происходитъ въ Пильзенѣ, а въ двухъ послѣднихъ -- въ Эгерѣ.

ДѢЙСТВІЕ І-е.

Комната, служащая для астрологическихъ занятій, уставленная сферами, картами, квадрантами и другими астрономическими принадлежностями. Приподнятъ занавѣсъ ротонды, въ которой видны семь изображеній планетъ, каждое въ особой нишѣ; всѣ они причудливо освѣщены. Сени наблюдаетъ звѣзды, Вилленштейнъ стоитъ передъ большой черной доскою, на которой изображено сочетаніе планетъ.

ЯВЛЕНІЕ І-е.

Валленштейнъ и Сени.

Валленштейнъ.

Довольно наблюдать, спускайся, Сени,

Ужъ утро занимается, и Марсъ

Владѣетъ часомъ. Наблюдать теперь

Не хорошо, и мы довольно знаемъ.

Сени.

Свѣтлѣйшій, дай еще полюбоваться

Венерой мнѣ. Она теперь восходитъ

И блещетъ на востокѣ, будто солнце.

Валленштейнъ.

Да, какъ близка теперь къ землѣ Венера

И дѣйствуетъ всей силою своей.

(Разсматриваетъ изображеніе на доскѣ.)

Какое сочетаніе планетъ

Счастливое! Вотъ наконецъ всѣ три

Таинственно сошлись. Смотри, какъ обѣ

Планеты благодатныя, Юпитеръ

И свѣтлая Венера, стали по бокамъ

Губительнаго Марса, принуждая

Его служить мнѣ. Долго былъ онъ мнѣ

Враждебенъ, долго онъ мѣшалъ своими

Лучами красными лучамъ моихъ

Счастливыхъ двухъ планетъ, но вотъ теперь

Ихъ силы благодатныя врага

Преодолѣли,-- онъ ихъ плѣнникъ въ небѣ.

Сени.

Да, ни одинъ губитель не вредитъ

Великимъ двумъ свѣтиламъ; самъ Сатурнъ --

И тотъ безсиленъ in cadente domo.

Валленштейнъ.

Конецъ владычеству Сатурна. Онъ

Царитъ надъ всѣмъ, что тайно созрѣваетъ

Внутри земли и въ. глубинахъ душевныхъ,

Что мрака ищетъ и боится свѣта

Обдумывать и тайно замышлять

Теперь не время: самъ Юпитеръ свѣтлый

Царитъ теперь и силою лучей

Изъ царства мрака вызываетъ къ свѣту

Все, что таилось тамъ. Теперь пора

За дѣло приниматься, но -- поспѣшно,

Пока опять въ пространство не умчится

Юпитеръ лучезарный: небеса

Объяты вѣдь движеньемъ непрерывнымъ,

(Слышенъ стукъ въ двери.)

Стучатъ. Узнай, что тамъ.

Терцкій (за дверью).

Впусти меня!

Валленштейнъ.

А, Терцкій! Что тамъ за дѣла теперь?

Мы заняты.

Терцкій (за дверью).

Брось все: минуты даже

Нельзя терять.

Валленштейнъ.

Ну, Сени, отпирай.

(Между тѣмъ какъ Сени отпираетъ дверь Терцкому, Валленштейнъ задергиваетъ занавѣсомъ изображеніе планетъ.)

ЯВЛЕНІЕ ІІ-е.

Валленштейнъ, Терцкій.

Терцкій (входя).

Ты знаешь, слышалъ новость? Пойманъ онъ

И съ документами отправленъ въ Вѣну.

Валленштейнъ.

Кто пойманъ? Кто отправленъ въ Вѣну?

Терцкій.

Тотъ,

Кто зналъ всѣ наши тайны, черезъ руки

Котораго вся переписка шла

Съ саксонцами и шведами -- Сесина.

Валленштейнъ (пораженъ).

Сесина! Что ты? Неужели онъ?

Терцкій.

Да, на дорогѣ къ шведамъ въ Регенсбургъ

Галласомъ пойманъ онъ. Подстерегали

Его давно ужъ. Всѣ мои пакеты

Къ Арнгейму, Оксенштирну, Турну были

При немъ. Теперь все это въ ихъ рукахъ,

Всѣ наши планы имъ теперь извѣстны.

ЯВЛЕНІЕ ІІІ-е.

Прежніе, входитъ Илло.

Илло (Терцкому).

Онъ знаетъ?

Терцкій.

Знаетъ.

Илло (Валленштейну).

Что же -- и теперь

Ты въ мирѣ съ императоромъ остаться

Желаешь, думаешь вернуть опять

Его довѣріе?-- Да если бъ даже

Ты планы всѣ свои рѣшилъ оставить --

Ужъ поздно! Въ Вѣнѣ все теперь извѣстно,

Чего хотѣлъ ты. Надобно впередъ

Идти: ужъ возвращенье не возможно.

Терцкій.

У нихъ и документы всѣ въ рукахъ,

Насъ уличающіе.

Валленштейнъ.

Нѣтъ, неправда --

За подписью моей нѣтъ документовъ.

Илло.

Вотъ какъ? А съ шведами переговоры,

Что Терцкій, твой своякъ, отъ твоего

Велъ имени -- ужель ихъ не поставятъ

Въ вину тебѣ же? Шведы вѣдь считали

Его слова твоими -- что же въ Вѣнѣ

Враги твои иначе ихъ поймутъ?

Терцкій.

Ты документовъ не давалъ, но вспомни,

Какъ много ты высказывалъ Сесинѣ.

Ужели онъ не выдастъ тайнъ твоихъ,

Чтобъ только самому избѣгнуть казни?

Илло.

Конечно, выдастъ. Ну теперь, когда

Имъ все извѣстно, ты чего же ждешь?

Команды за тобой ужъ больше не оставятъ;

А сложишь ты команду -- ты погибъ.

Валленштейнъ.

На войско полагаюсь я, оно

Меня не выдастъ. Пусть имъ все извѣстно,

А сила -- я. Проглотятъ, какъ ни горько!

И согласись я имъ залогъ представить,

Они вполнѣ останутся довольны.

Илло.

Да, войско за тебя теперь, но бойся

Вліянья времени. Любовью войска

Ты огражденъ пока отъ нападенья

Открытаго, но дай лишь имъ отсрочку --

Они такіе подведутъ подкопы

Подъ преданность тебѣ солдатъ, такъ ловко

Сумѣютъ ихъ отвлечь поодиночкѣ,

Что въ прахъ твоя постройка разлетится

При первомъ же толчкѣ.

Валленштейнъ.

Проклятый случай!

Илло.

Счастливый случай, если только онъ

Тебя подгонитъ, дѣйствовать, принудитъ

Скорѣй и энергичнѣй. Шведскій посланецъ...

Валленштейнъ.

Пріѣхалъ онъ? Съ какими онъ вѣстями?

Илло.

Тебѣ наединѣ онъ сообщитъ ихъ.

Валленштейнъ.

Да, скверный, скверный случай! Вѣдь Сесина

Не мало знаетъ и молчать не станетъ.

Терцкій.

Онъ бунтовщикъ богемскій и бѣглецъ,

Палачъ его давно ужъ поджидаетъ.

Конечно, онъ заговоритъ подъ пыткой,

Чтобъ на твой счетъ пощаду получить.

Валленштейнъ (погруженный въ свои мысли).

Довѣрія теперь не возстановишь.

Какъ я не дѣйствуй, тамъ меня сочтутъ

Измѣнникомъ; и если бъ даже я

Вполнѣ чистосердечно возвратился

На прежній путь, мнѣ это не поможетъ,

Илло.

Погубитъ только. Тамъ припишутъ это

Не вѣрности, по недостатку силы.

Валленштейнъ (въ сильномъ волненіи ходитъ взадъ и впередъ).

Ужели жъ мнѣ осуществить придется

Мой замыслъ, потому лишь что свободно

Я съ нимъ шутилъ? Да, съ чортомъ шутки плохи!

Илло.

Да, если это только шутки были,

То горько ты поплатишься за нихъ.

Валленштейнъ (задумчиво).

Осуществить теперь, пока вся сила

Въ моихъ рукахъ.

Илло.

И чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше.

Не дать имъ времени очнуться отъ удара

И упредить тебя, собравшись съ силой.

Валленштейнъ (разсматриваетъ подпись генераловъ).

Я словомъ генераловъ заручился.

А что же Максъ? Онъ что жъ не подписалъ?

Терцкій.

Онъ полагалъ...

Илло.

Пустое самомнѣнье!

Не нужно-де формальностей такихъ

Между тобой и имъ.

Валленштейнъ.

Онъ правъ -- не нужно.

Полки прислали адресъ мнѣ, идти

Съ инфантомъ не желаютъ и открыто

Противятся приказу. Первый шагъ

Къ возстанью сдѣланъ.

Илло.

Ты скорѣй къ врагамъ

Ихъ перейти заставишь, чѣмъ къ испанцамъ.

Валленштейнъ.

А что посланецъ шведскій скажетъ мнѣ?

Илло (торопливо Терцкому).

Графъ, кликните его, онъ ожидаетъ.

Валленштейнъ.

Постой, дай съ мыслями собраться мнѣ.

Меня ошеломило. Не привыкъ я,

Чтобы слѣпой и неразумный случай

Насильно направлялъ меня.

Илло.

Сперва

Ты выслушай его, потомъ обсудишь.

(Терцкій и Илло удаляются.)

ЯВЛЕНІЕ IV-е.

Валленштейнъ (одинъ).

Валленштейнъ.

Ужель утратилъ я свободу дѣйствій,

И мнѣ возврата нѣтъ теперь? Ужели

Я вынужденъ исполнить этотъ замыслъ

Лишь потому, что я игралъ имъ въ мысляхъ,

Не гналъ соблазна прочь, и что мечтою

Въ душѣ лишь наслаждался, что для цѣли

Еще не вѣрной, ужъ готовилъ средства

И оставлялъ себѣ открытымъ путь

На всякій случай? Нѣтъ, великимъ Богомъ

Клянусь, я не рѣшалъ еще въ душѣ

Осуществить мечту, я только тѣшилъ

Себя возможностью осуществленья.

Ужель я согрѣшилъ, что наслаждался

Мечтою этой гордой и прекрасной?

Вѣдь воля все-таки была свободна,

И правый путь мнѣ былъ всегда открытъ,

Чтобъ имъ вернуться, если пожелаю.

И вдругъ теперь завлекся я туда,

Откуда нѣтъ возврата. Эту стѣну,

Мнѣ заграждающую путь, я самъ

Воздвигнулъ -- самъ своими же дѣлами.

(Останавливается, погрузясъ въ размышленіе.)

Да, я кажусь преступнымъ, оправдаться

Ужъ не возможно мнѣ. Двоякій смыслъ

Моихъ дѣяній ляжетъ на меня

Тяжелымъ обвиненьемъ. Самый чистый

Поступокъ мой перетолкованъ будетъ

И очерненъ. Будь я на самомъ дѣлѣ

Измѣнникомъ, я бы тогда старался

Имѣть наружность добрую, покровомъ

Непроницаемымъ я бы облекся,

Я сдерживалъ бы гнѣвъ. Но сознавая,

Что я душою чистъ, я дозволялъ

Свободно изливаться гнѣвной страсти;

Я на словахъ былъ дерзокъ -- не на дѣлѣ.

Теперь они увидятъ въ каждомъ шагѣ,

Безъ цѣли мною сдѣланномъ, и въ каждомъ

Неосторожномъ словѣ, сказанномъ въ сердцахъ

Или въ весельи отъ избытка чувства --

Увидятъ умыслъ, дальновидный планъ.

Изъ этого всего они воздвигнутъ

Противъ меня такое обвиненье,

Передъ которымъ я останусь нѣмъ.

Такъ я сѣтями самъ себя опуталъ.

Лишь смѣлый шагъ ихъ можетъ разорвать.

(Опять останавливается.)

Да, смѣлый шагъ. Давно къ нему влеченье

Я чувствовалъ, теперь необходимость

Самозащиты требуетъ его.

Но какъ страшна всегда необходимость!

Рука дрожитъ невольно, опускаясь

За жребіемъ въ таинственную урну.

Пока мой планъ въ груди моей таится,

Онъ мой еще; но стоитъ только выйти

Ему на свѣтъ изъ вѣрнаго пріюта,

Гдѣ тихо зрѣлъ, онъ уже подпалъ подъ власть

Таинственныхъ, коварныхъ силъ, которыхъ

Искусству человѣка не направить.

(Ходитъ по комнатѣ большими шагами, потомъ опять въ задумчивости останавливается.)

И что же ты замыслилъ? Ты вполнѣ ли

Отдалъ себѣ отчетъ? Ты расшатать

Намѣренъ власть, царящую такъ прочно,

Вѣками освященную, въ привычкѣ

Народовъ, въ ихъ наивной, дѣтской вѣрѣ

Укорененную. Мнѣ предстоитъ

Тяжелая борьба, но -- съ тайной силой.

Открытой не боюсь и смѣло выйду

Навстрѣчу всякому, кого могу

Глазами смѣрить, кто своей отвагой

Отвагу и во мнѣ зажжетъ. Но страшенъ

Врагъ невидимый, въ людскихъ сердцахъ

Таящійся. Онъ трусостью своей

Мнѣ именно и страшенъ. То, что силу

И бодрость проявляетъ, не опасно.

Нѣтъ -- пошлость обыденная страшна,

Всѣ эти мелочи, которыя и завтра

Все такъ же повторятся потому лишь,

Что нынче и вчера происходили.

Вся жизнь изъ мелочей. Привычку люди

Кормилицей своею называютъ.

И горе посягнувшему на этотъ

Священный хламъ, наслѣдье предковъ! Время

Имѣетъ освящающую силу:

Что плѣснею покрыто, то и свято.

Владѣй лишь, ты и правъ, и кровью будетъ

Людское стадо охранять то право.

(Входящему пажу.)

Полковникъ шведскій? Попроси войти.

(Пажъ уходитъ. Валленштейнъ задумчиво устремляетъ взоръ на дверь.)

Еще осталось время. Преступленье

Не перешло порога. Какъ узка

Граница межъ двумя путями жизни!

ЯВЛЕНІЕ V-е.

Валленштейнъ и Врангель.

Валленштейнъ (устремивъ на Врангеля испытующій взоръ).

Вы -- Врангель?

Врангель.

Густавъ Врангель, командиръ

Зюдерманландскаго полка.

Валленштейнъ.

Одинъ изъ Врангелей мнѣ подъ Штральзундомъ

Хлопотъ надѣлалъ много. Храброю защитой

Онъ городъ отстоялъ.

Врангель.

То не моя

Заслуга, ваша свѣтлость, а стихіи,

Съ которой вы боролись. Бельтъ отъ васъ

Оборонялъ свою свободу бурей.

Не покорилось море вамъ, какъ суша.

Валленштейнъ.

Да, вы меня лишили адмиральства.

Врангель.

Зато теперь я вамъ принесъ корону.

Валленштейнъ (знакомъ приглашаетъ его сѣстъ и самъ садится).

Вамъ полномочіе дано? Позвольте

Вашъ кредитивъ.

Врангель (подавая письмо).

Еще кое-какія

Сомнѣнья остается намъ уладить.

Валленштейнъ (прочитавъ письмо).

Да, вѣское письмо! Уменъ, уменъ

Вашъ канцлеръ, Врангель.-- Онъ мнѣ пишетъ,

Что исполняетъ волю короля

Покойнаго, богемскую корону

Мнѣ доставляя.

Врангель.

Истинная правда!

Блаженной памяти король высоко

Цѣнилъ всегда вашъ умъ и полководца

Великаго въ васъ видѣлъ. Онъ бывало

Любилъ высказывать, что только тотъ

Достоинъ царствовать, кто обладаетъ

Талантами властителя.

Валленштейнъ.

Онъ право

Имѣлъ такъ выражаться.

(Дружески беретъ его за руку.)

Да, полковникъ,

Душа моя всегда лежала къ шведамъ.

Въ Силезіи и Нюренбергѣ сами

Вы это испытали. Сколько разъ

Вы попадались въ руки мнѣ, и что же?--

Я всякій разъ намѣренно давалъ вамъ

Возможность ускользнуть, чего мнѣ въ Вѣнѣ

Простить не могутъ. Вотъ что побуждаетъ

Меня на этотъ шагъ. Всѣ интересы

Отнынѣ общіе у насъ, такъ будемъ

И довѣрять другъ другу.

Врангель.

Съ полученьемъ

Гарантіи довѣріе возникнетъ.

Валленштейнъ.

Я вижу, канцлеръ не вполнѣ еще

Мнѣ вѣритъ. Сознаюсь, игра сложилась

Не къ выгодѣ моей. Вѣдь канцлеръ вашъ,

Конечно, думаетъ, что если я

Рѣшился поступить такъ съ государемъ

Моимъ природнымъ, то съ врагомъ подавно

Не стану церемониться: второе

Скорѣе перваго простится мнѣ.

Не то же ли и ваше мнѣнье, Врангель?

Врангель.

Я присланъ не за тѣмъ, чтобъ выражать

Свой личный взглядъ на дѣло.

Валленштейнъ.

Императоръ

Самъ вынудилъ меня на эту крайность.

Служить ему, какъ прежде, вѣрой, правдой

Я не могу. Одна самозащита

Меня понудила на шагъ, который

Я въ глубинѣ души не одобряю.

Врангель.

Да, безъ нужды на это кто рѣшится?

(Послѣ нѣкотораго молчанія.)

Что побудить могло васъ съ вашимъ государемъ

Такъ поступить -- объ этомъ, ваша свѣтлость,

Не намъ судить, не наше это дѣло.

Мы, шведы, боремся за наше право.

Съ спокойной, чистой совѣстью; раздоры

Между врагами въ нашу пользу служатъ.

Въ войнѣ не должно выгодъ упускать:

И мы беремъ безъ всякихъ колебаній,

Что намъ само дается. Если только

Все то, что намъ сулятъ, на самомъ дѣлѣ...

Валленштейнъ.

Но въ чемъ вы сомнѣваетесь, въ моей ли

Готовности, въ моихъ ли силахъ? Я

Вѣдь канцлеру далъ слово, если онъ

Довѣритъ мнѣ пятнадцать тысячъ войска,

Ему доставить восемнадцать тысячъ

Изъ императорскихъ.

Врангель.

Мы вашу свѣтлость

Считаемъ величайшимъ полководцемъ,

Вторымъ Аттилой, Пирромъ; съ изумленьемъ

Мы вспоминаемъ, какъ лѣтъ семь иль восемь

Тому назадъ, изъ ничего вы войско

Собрали вопреки всѣмъ ожиданьямъ;

Однако...

Валленштейнъ.

Что однако?

Врангель.

Полагаетъ

Нашъ канцлеръ, что изъ ничего создать

Хоть во сто тысячъ войско много легче,

Чѣмъ сотую лишь часть...

(Останавливается.)

Валленштейнъ.

Ну, говорите.

Врангель.

Склонить къ измѣнѣ.

Валленштейнъ.

Такъ полагаетъ?

Какъ шведъ и протестантъ вашъ канцлеръ судитъ.

За библію свою, за убѣжденья

Вы, лютеране, бьетесь; ваше знамя

Вамъ драгоцѣнно; кто изъ васъ врагамъ

Передается, тотъ двойной измѣной

Себя пятнаетъ; а у насъ и рѣчи

Не можетъ быть о чемъ-нибудь подобномъ.

Врангель.

О, Боже мой! Ужель у васъ, у нѣмцевъ,

Ни родины, ни очага, ни церкви нѣтъ?

Валленштейнъ.

Я объясню вамъ это. У австрійца

Есть родина, и любитъ онъ ее.

Да и не даромъ любитъ. Но у войскъ,

Стоящихъ здѣсь, имперскихъ по названью,--

У нихъ ни родины, ни церкви нѣтъ.

Вѣдь это выброски всѣхъ странъ Европы,

Бродяги, у которыхъ за душою

Гроша нѣтъ. А Богемія сама,

Предметъ раздора нашего,-- въ ней чувства

Любви къ монарху нѣтъ, который силой

Войны царитъ, а не свободно избранъ.

Гоненья вѣры возбуждаютъ ропотъ

Во всей странѣ; подавленная злоба

Питается въ душѣ воспоминаньемъ

Объ ужасахъ, происходившихъ здѣсь.

И какъ же сынъ забудетъ, что отца

Травили псами, загоняя въ церковь.

Народъ, какъ бы вскормленный озлоблёньемъ,

Ужасенъ въ день расплаты.

Врангель.

А дворянство

И офицеры? Согласитесь сами,

Во всей исторіи примѣра не найдется

Предательства такого и измѣны.

Валленштейнъ.

Они мнѣ отдаются безусловно.

Вотъ сами прочитайте этотъ листъ.

(Подаетъ ему присягу, подписанную генералами. Врангель, прочитавъ ее, молча кладетъ на столъ.)

Ну, поняли теперь?

Врангель.

Пойми, кто можетъ!

Но объяснимся откровенно. Я

Уполномоченъ все покончить съ вами.

Пятнадцать тысячъ войска подъ командой

Рейнграфа ожидаетъ лишь приказа

Немедленно соединиться съ вами.

Приказъ я сообщу ему, какъ только

Мы съ вами на условіяхъ сойдемся.

Валленштейнъ.

Чего же канцлеръ отъ меня желаетъ?

Врангель (съ видомъ нерѣшительности).

Двѣнадцать шведскихъ вамъ полковъ довѣрить!..

Вѣдь я своею головой отвѣчу,

Коль это все одинъ обманъ.

Валленштейнъ (съ движеніемъ горячности).

Полковникъ!

Врангель (продолжаетъ спокойно).

Я долженъ требовать, чтобъ вы формально

И окончательно порвали связи

Съ австрійскимъ императоромъ. Иначе

Мы вамъ не довѣряемъ шведскихъ войскъ.

Валленштейнъ.

Еще какія требованія будутъ?

Врангель.

Испанцевъ, вѣрныхъ Габсбургскому дому,

Обезоружить, Прагу взять и шведамъ

Немедля сдать, а также крѣпость Эгеръ.

Валленштейнъ.

Какъ Прагу сдать? Нѣтъ, это черезчуръ

И не пойдетъ!-- На Эгеръ я согласенъ,

Но Прагу -- никогда! Другихъ гарантій

Разумно требуйте, я дать готовъ ихъ,

Но Прагу и Богемію я самъ

Съумѣю защитить.

Врангель.

О, безъ сомнѣнья!

Но дѣло не въ защитѣ. Даромъ тратить войско

И деньги намъ невыгодно.

Валленштейнъ.

Конечно.

Врангель.

А потому, пока убытковъ нашихъ

Не возмѣстятъ, у насъ въ залогѣ Прага

Останется.

Валленштейнъ.

Ужели вы такъ мало

Намъ вѣрите?

Врангель (встаетъ).

Да, шведамъ осторожность

Необходима съ нѣмцами: они насъ

Изъ-за моря призвали, мы спасли

Имперію отъ гибели и кровь

Свою мы проливали за свободу,

Религію и за святое слово

Спасителя; но наши всѣ заслуги

Ужъ позабыты, нами тяготятся,

На насъ, какъ на пришельцевъ, косо смотрятъ,

И съ радостью отсыпали бы намъ

Пригоршни золота, лишь бы домой

Мы убрались въ лѣса и горы наши.

Не за металлъ звенящій, какъ Іуда,

Мы короля лишились. Развѣ кровь

Героевъ шведскихъ проливалась въ битвахъ

За золото? Но и домой вернуться

Съ сухими лаврами мы не желаемъ.

Какъ граждане, хотимъ мы основаться

На почвѣ той, которую король нашъ

Завоевалъ для насъ своею смертью.

Валленштейнъ.

Вы только справиться мнѣ помогите

Съ врагами общими и не минетъ васъ

Богатый пограничный край.

Врангель.

Съ врагами

Мы справимся, а дружбѣ нашей съ вами

Тогда конецъ. Мы знаемъ, ваша свѣтлость,

Хотя вы и скрываете отъ насъ,

Что тайные у васъ переговоры

Идутъ съ саксонцами. А если такъ --

Кто намъ поручится, что мы не будемъ

На жертву отданы рѣшеньямъ тайнымъ,

Которыя такъ тщательно скрывать

Отъ насъ считаютъ нужнымъ?

Валленштейнъ.

Канцлеръ вашъ

Умѣетъ выбирать пословъ! Другого

Упорнѣй васъ сыскать довольно трудно.

(Поднимается съ мѣста.)

Итакъ, полковникъ, что-нибудь другое

Придумайте. О Прагѣ -- ни полслова!

Врангель.

На это полномочій не имѣю.

Валленштейнъ.

Столицу вамъ мою отдать! Скорѣе

Рѣшусь я помириться съ государемъ.

Врангель.

Немного поздно!

Валленштейнъ.

Это отъ меня

Всегда зависитъ.

Врангель.

Да, дня три, четыре

Тому назадъ, зависѣло отъ васъ;

Но съ той минуты, какъ Сесинъ попался,

Ужъ не зависитъ больше.

(Видя, что Валленштейнъ, пораженный этими словами, молчитъ.)

Ваша свѣтлость,

Теперь мы вѣримъ вамъ; сомнѣнья наши

Вчера покончились, когда узнали

Мы о Сесинѣ. Такъ какъ этотъ листъ

Ручательствомъ намъ служитъ въ томъ, что войско

На вашей сторонѣ, то нѣтъ причины

Не довѣрять вамъ. Изъ-за Праги намъ

Не расходиться же. Мы согласимся

Въ угоду вамъ занять лишь Старый Городъ,

А Ратчинъ пусть останется за вами.

Но Эгеръ долженъ быть намъ данъ, иначе

Не можетъ быть и рѣчи о союзѣ.

Валленштейнъ.

Я долженъ вѣрить вамъ, а вы мнѣ -- нѣтъ?

Подумаю о вашемъ предложеньи.

Врангель.

Мы только просимъ васъ не слишкомъ долго

Раздумывать. Вѣдь уже больше года

Переговоры тянутся; и если

И этотъ разъ не кончатся ничѣмъ,

То канцлеръ ихъ совсѣмъ прервать намѣренъ.

Валленштейнъ.

Вы слишкомъ ужъ торопите меня.

Подобный шагъ обдумать зрѣло нужно.

Врангель.

Удачу, ваша свѣтлость, не раздумье,

А быстрое рѣшенье принесетъ вамъ.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ VI-е.

Валленштейнъ, Терцкій и Илло возвращаются.

Илло.

Покончили со шведомъ?

Терцкій.

Согласились?

Илло.

Такимъ веселымъ онъ отсюда вышелъ.

Ты, значитъ, принялъ предложенье?

Валленштейнъ.

Нѣтъ,

Еще не кончили. И если взвѣсить

Всѣ обстоятельства, то лучше мнѣ

Все это бросить.

Терцкій.

Это что за новость?

Валленштейнъ.

Жить милостію этихъ гордыхъ шведовъ

Невыносимо.

Илло.

Развѣ, какъ бѣглецъ,

Ты молишь ихъ о помощи? Ты имъ

Дашь больше, чѣмъ отъ нихъ получишь.

Валленштейнъ.

Про герцога Бурбона вы слыхали?

Онъ продался врагамъ своей страны

И воевалъ съ отечествомъ. И что же?--

Проклятіе, всеобщее презрѣнье

Его за то постигло.

Илло.

Развѣ ты

Въ такомъ же положеньи?

Валленштейнъ.

Знайте,-- вѣрность

Всего дороже человѣку, каждый

Считаетъ долгомъ мстить за вѣроломство.

Въ виду измѣны, даже ярость партій,

Ожесточенье сектъ, вражда и зависть

Стихаютъ, чтобъ на общаго врага,

На звѣря лютаго напасть, который

Прокрался въ огражденное жилище.

Одной своею силой и умомъ

Никто не защищенъ отъ тайной злобы.

Глаза лишь видятъ то, что впереди,

А за спиной -- святая только вѣрность

Намъ спину беззащитную хранитъ.

Терцкій.

Ты ниже ставишь самъ себя, чѣмъ шведы:

Они съ охотой вѣдь идутъ на сдѣлку.

И пращуръ Габсбурговъ, великій Карлъ,

Не такъ былъ совѣстливъ, когда Бурбона

Въ свои объятья принялъ. Всѣмъ извѣстно,

Что въ мірѣ все вкругъ выгоды вертится.

ЯВЛЕНІЕ VII-е.

Прежніе и графиня Терцкая.

Валленштейнъ.

Кто звалъ васъ? Женщины не кстати здѣсь.

Графиня.

Пришла я пожелать тебѣ удачи.

Ужели слишкомъ рано я пришла?

Валленштейнъ (Терцкому).

Вели уйти ей, Терцкій.

Графиня.

Я ужъ разъ

Дала богемцамъ короля.

Валленштейнъ.

Таковскій

Былъ и король.

Графиня (Терцкому и Илло).

На чемъ же дѣло стало?

Терцкій.

Да вотъ не хочетъ герцогъ.

Графиня.

Какъ? Не хочетъ

Того, что долженъ?

Илло.

Хоть бы вы, графиня,

Его уговорили. Я пасую,

Когда о вѣрности заходитъ рѣчь,

О совѣсти и о тому подобномъ.

Графиня.

Возможно ли? Пока передъ тобою

Лежалъ далекій путь къ невѣрной цѣли,

Ты смѣлъ былъ и рѣшителенъ; теперь же,

Когда мечта близка къ осуществленью,

Когда успѣхъ почти ужъ обезпеченъ,

Робѣть ты начинаешь? Значитъ, ты

На замыслы лишь смѣлъ, а на дѣла

Трусливъ? Прекрасно! Оправдай надежды

Враговъ твоихъ. Они охотно вѣрятъ,

Что ты виновенъ въ замыслахъ преступныхъ,

И документами докажутъ это.

Но въ исполненье замысловъ кто жъ вѣритъ?

Они тогда бъ тебя боялись, уважали.

Безуміе какое! Ты зашелъ

Такъ далеко, ужъ обвиненье пало

На голову твою -- и вдругъ назадъ

Ты отступаешь и теряешь все.

Самъ по себѣ твой замыслъ -- преступленье

И... заурядное. Осуществленный,

Онъ въ подвигъ превратится и прощенье

Всеобщее заслужитъ при удачѣ.

Исходъ событій -- Божій приговоръ.

Камердинеръ (входитъ).

Полковникъ Пикколомини.

Графиня (поспѣшно).

Не время.

Валленштейнъ.

Нельзя теперь, въ другой разъ пусть приходитъ.,

Камердинеръ.

Онъ проситъ допустить лишь на минуту:

Есть дѣло важное.

Валленштейнъ.

И въ самомъ дѣлѣ,

Пожалуй, важное. Приму его.

Графиня (со смѣхомъ).

Да, важное, конечно, для него,

А ты и подождешь.

Валленштейнъ.

Но въ чемъ же дѣло?

Графиня.

Узнаемъ послѣ, а теперь подумай,

Какъ съ Врангелемъ покончить.

(Камердинеръ уходитъ.)

Валленштейнъ.

Если бъ выборъ

Еще возможенъ былъ, какой-нибудь исходъ

Изъ положенья этого -- охотно бъ

Я крайности избѣгнулъ.

Графиня.

Если ты

Лишь этого желаешь, то такой

Исходъ возможенъ. Врангеля сейчасъ же

Отправь ни съ чѣмъ, навѣки откажись

Отъ прежнихъ замысловъ, чистосердечно

Покайся и начни другую жизнь.

Вѣдь есть и добродѣтели герои,

Какъ есть герои славы. Отправляйся

Сейчасъ же къ государю; да смотри,

Не позабудь, какъ можно больше денегъ

Съ собою захватить. Увѣрь ихъ тамъ,

Что ты испытывалъ лишь вѣрность войска,

А шведовъ, молъ, дурачилъ.

Илло.

Даже это

Ужъ не поможетъ, только сложитъ онъ

На плаху голову.

Графиня.

Ну, это врядъ ли.

Они уликъ настолько не имѣютъ,

Чтобы формально осудить его,

А произвола захотятъ избѣгнуть.

Они рукою на него махнутъ,

И вотъ чѣмъ кончится: король венгерскій

Изъ Вѣны явится и приметъ должность,

Къ присягѣ новой приведетъ войска;

А герцогъ безъ дальнѣйшихъ объясненій

Сойдетъ со сцены, и путемъ обычнымъ

Пойдутъ дѣла, исчезнетъ только герцогъ.

Съ достоинствомъ спокойно онъ уѣдетъ

Въ свои помѣстья. Тамъ-то жизнь пойдетъ!--

Охоты, конные заводы, стройки.

Онъ окружитъ себя придворнымъ штатомъ,

Съ ключами камергеровъ заведетъ,

Начнетъ онъ задавать пиры, банкеты,

Ну, словомъ -- королемъ великимъ станетъ

Въ размѣрахъ маленькихъ. За скромность же,

Съ которой онъ сумѣетъ примириться

Съ своею ролью, не желая больше

Имѣть значенья, и его въ покоѣ

Оставятъ, и до смерти будетъ онъ

Казаться важнымъ принцемъ. Въ самомъ дѣлѣ,

Что жъ онъ такое?-- Онъ одинъ изъ новыхъ

Людей, весьма недавно всплывшихъ вверхъ,

Благодаря войнѣ, онъ креатура

Дворцовой милости, которой только стоитъ

Кивнуть,-- и вотъ вамъ новый графъ и герцогъ.

Валленштейнъ (встаетъ въ сильномъ волненіи).

Благіе духи, укажите выходъ

Изъ этой крайности и путь такой,

Которымъ я бы въ силахъ былъ идти!

Я не могу, подобно многимъ празднымъ

Героямъ слова, съ языка которыхъ

Не сходитъ добродѣтель, жить однимъ

Сознаньемъ чистой совѣсти, и видя,

Какъ счастіе ускользаетъ отъ меня,

Я не могу сказать великодушно:

Ступай, ты мнѣ не нужно! Я погибну,

Живя въ бездѣйствіи. На все готовъ я,

На жертвы, на опасности, чтобъ только

Избѣгнуть преступленія. Но мысль,

Что я ничтожно, жалко такъ покончу,

Начавши такъ блистательно, что міръ

Смѣшаетъ мое имя съ легіономъ

Тѣхъ жалкихъ личностей, что день одинъ

Цвѣтутъ и увядаютъ,-- эта мысль

Ужасна. Нѣтъ, ужъ лучше пусть потомство

Съ проклятьемъ вспоминаетъ обо мнѣ,

Пусть имя Фридланда послужитъ выраженьемъ

Всего преступнаго...

Графиня.

Но я не вижу,

Что тутъ преступнаго. Пусть свѣтлый умъ твой!

Разгонитъ эти призраки ночные,

Рожденные мечтою суевѣрной.

Ты обвиненъ въ измѣнѣ; справедливо

Иль нѣтъ -- не въ томъ теперь вопросъ. Но есл!

Ты выпустишь изъ рукъ ту силу,

Которой обладаешь, ты погибъ.

Скажи, пожалуйста, гдѣ въ цѣломъ мірѣ

Найдешь ты кроткое такое существо,

Которое бы жизнь не защищало,

Чѣмъ можетъ. Крайность извиняетъ все.

Валленштейнъ.

Какъ милостивъ ко мнѣ былъ Фердинандъ,

Какъ онъ любилъ меня! Изъ всѣхъ имперскихъ

Князей я самымъ близкимъ былъ ему,

Онъ отличалъ меня -- и такъ покончить!

Графиня.

Объ мелочахъ ты помнишь, а забылъ

Объ оскорбленіяхъ. Ужели мнѣ

Напоминать тебѣ, какъ въ Регенсбургѣ

Ты награжденъ былъ за свои заслуги?

Стараясь возвеличить Фердинанда,

Ты на себя проклятье всѣхъ народовъ

Имперіи навлекъ; къ тебѣ враждою

Дышала вся Германія за то, что

Всю жизнь свою ты посвятилъ ему.

И въ ту грозу, что въ Регенсбургскій сеймъ

Скопилась надъ тобой, ты въ немъ опору

Лишь могъ найти; а онъ тебя покинулъ,

Пожертвовалъ тобою въ угожденье

Баварцу гордому -- тобой баварцу!

Не говори, что возвращеньемъ сана

Онъ эту тяжкую обиду смылъ.

Повѣрь, не доброе расположенье,

Но горькая нужда заставила его

Вручить тебѣ опять ту власть и силу,

Которую теперь онъ такъ охотно

Отнять желалъ бы.

Валленштейнъ.

Да, я знаю самъ,

Что я совсѣмъ не дружбѣ Фердинанда

Обязанъ этой властію, и если

Я ей воспользуюсь ему во вредъ,

То этимъ не довѣріе нарушу.

Графиня.

Довѣріе и дружба! Ты имъ нуженъ былъ.

Лишь крайность и суровая нужда,

Которая всегда людей великихъ,

Хотя бъ изъ черни, вызываетъ къ власти --

Вотъ кто тебя на этотъ постъ поставилъ.

А при дворѣ лакеевъ только любятъ,

Да куколъ, пляшущихъ по дудкѣ,

И держатъ ихъ, пока возможность, есть.

Но въ грозный часъ, когда суровый голосъ

Нужды зоветъ, когда пустая внѣшность

Ужъ ни къ чему, а нуженъ умъ и дѣло --

Они невольно отдаются въ руки

Гиганта-генія, который можетъ

Законамъ лишь природы подчиняться,

Да самому себѣ, но ихъ условій

И знать не хочетъ.

Валленштейнъ.

Это правда, правда!

Они вѣдь знали, что за человѣкъ я;

Я не лицомъ товаръ имъ продавалъ

И думалъ, что не стоило труда

Скрывать отъ нихъ мой смѣлый образъ мысли.

Графиня.

Напротивъ -- ты всегда внушалъ боязнь имъ.

Какъ вѣчно вѣрный самому себѣ,

Ты правъ, а вся вина лежитъ на нихъ,

Которые, боясь тебя, рѣшились

Дать въ руки власть тебѣ. Каковъ бы ни былъ

Характеръ человѣка, если онъ

Себѣ не измѣняетъ, онъ и правъ.

Виновенъ тотъ лишь, кто въ противурѣчьи

Съ самимъ собой. Ты развѣ былъ инымъ,

Когда ты, какъ гроза, тому лѣтъ восемь

Прошелъ по всей Германіи съ мечомъ

И пламенемъ? Надъ каждою страною

Ты потрясалъ бичомъ, ты издѣвался

Надъ правомъ и порядкомъ, признавая

За силой лишь свое значенье права.

И всѣхъ, кто возвышался чѣмъ-нибудь

Въ своей странѣ, ты въ грязь топталъ ногами,

Чтобъ власть султана твоего упрочить.

Тогда-то нужно было сокрушить

Твой духъ высокомѣрный и къ порядку

Призвать тебя. А что же Фердинандъ?--

Онъ императорской своей печатью

Скрѣплялъ спокойно эти злодѣянья,

Въ нихъ видя пользу лично для себя.

Ужели то, что восемь лѣтъ назадъ

Считалось подвигомъ, служа на пользу

Его величеству, теперь вдругъ стало

Преступнымъ, обратясь ему во вредъ?

Валленштейнъ (встаетъ).

Да, если съ этой стороны смотрѣть

На дѣло -- это такъ. Моей рукою

Онъ совершалъ въ имперіи дѣла,

Идущія въ разрѣзъ со всякимъ правомъ

И совѣстью; и даже титулъ князя

Я за такія получилъ заслуги,

Которыя злодѣйствами вѣрнѣй

Назвать бы нужно.

Графиня.

Да. А потому

О правѣ и обязанностяхъ рѣчи

Не можетъ быть между тобой и имъ,

Но лишь объ обстоятельствахъ и силѣ.

Настало время подвести итогъ

Твоихъ расчетовъ; даже и планеты

Сулятъ побѣду и съ небесъ какъ будто

Зовутъ тебя на подвигъ. Неужели

Напрасно изучалъ ты столько лѣтъ

Законы ихъ движенья? Для забавы

Одной велѣлъ изобразить на стѣнахъ

Небесный сводъ и зодіакъ и эти

Таинственныя статуи поставилъ

Семи властителей судебъ? Такъ, значитъ,

Наука эта лишена значенья,

Ты самъ не вѣришь ей, когда въ такую

Минуту и она не можетъ даже

Тебя заставить дѣйствовать, какъ должно?

Валленштейнъ.
(Въ продолженіе послѣдней рѣчи графини, ходившій взадъ и впередъ въ сильномъ волненіи, вдругъ останавливается и прерываетъ ее.)

За Врангелемъ пошлите. Нарядить

Сейчасъ же трехъ гонцовъ.

Илло.

Ну, слава Богу!

(Поспѣшно уходитъ.)

Валленштейнъ.

Нашъ общій съ нимъ злой геній пусть караетъ

Его моей рукой, служившей долго

Орудіемъ его властолюбивыхъ

Стремленій. Но и мнѣ не избѣжать

Кинжала мщенья. Кто сѣетъ зубы

Дракона, тотъ не жди отрадной жатвы:

Въ самомъ себѣ преступное дѣянье

Ужъ носитъ кару, это -- вѣчный страхъ

И ожиданья мщенія въ грядущемъ.

-- Онъ вѣрить мнѣ не можетъ, стало быть,

И мнѣ нельзя назадъ -- такъ будь, что будетъ

Судьбы не избѣжать, а наша воля

Лишь исполнитель роковой ея.

(Терскому.)

Пусть Врангель въ кабинетъ ко мнѣ придетъ.

Гонцовъ я самъ отправлю. Да пошли

Ко мнѣ Октавіо.

(Графинѣ, замѣтя на ея лицѣ торжество.)

Не торжествуй!

Завистливы, ревнивы силы рока;

Увѣренность въ побѣдѣ посягаетъ

На ихъ права. Мы совершимъ посѣвъ,

И что взойдетъ, отрада или горе,

Заранѣ знать нельзя, исходъ покажетъ.

(Съ его уходомъ опускается занавѣсъ.)

ДѢЙСТВІЕ ІІ-е.

Комната у Валленштейна.

ЯВЛЕНІЕ І-е.

Валленштейнъ, Октавіо Пикколомини, вскорѣ потомъ М. Валленштейнъ.

Онъ пишетъ мнѣ изъ Линца, что больнымъ

Лежитъ тамъ, между тѣмъ какъ въ Фраунбергѣ

Скрывается у Галласа. Обоихъ

Заарестуй и перешли ко мнѣ.

Ты станешь во главѣ полковъ испанскихъ,

Такъ не забудь же: вѣчно дѣлай сборы,

Но не кончай ихъ. Если жъ понуждать

Тебя начнутъ идти противъ меня,

Ты говори: иду, а самъ -- ни съ мѣста.

Я знаю, что ты самъ вполнѣ доволенъ

Такой пассивной ролью въ этомъ дѣлѣ.

Ты любишь сохранять, пока возможно,

Наружный видъ, и рѣзкіе шаги

Тебѣ не по душѣ; а потому-то

И выбралъ я тебѣ такую роль.

На этотъ разъ ты мнѣ полезенъ будешь

Своимъ бездѣйствіемъ. А если счастье

Въ мою склонится пользу, ты ужъ знаешь,

Что нужно дѣлать.

(Входитъ таксъ.)

Ну, прощай, старикъ!

Сегодня же отправься въ ночь, возьми

Моихъ коней; а Максъ пока со мною

Останется. Прощайся съ нимъ короче:

Вѣдь скоро свидимся мы всѣ опять

И весело, и счастливо.

Октавіо (сыну).

Съ тобою

Еще поговоримъ мы до отъѣзда.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ ІІ-е.

Валленштейнъ, Максъ.

Максъ (подходя къ Валленштейну).

Пришелъ я, генералъ.

Валленштейнъ.

Я уже больше

Не генералъ твой, если ты на службѣ

Его величества.

Максъ.

Такъ вы рѣшили

Оставить войско?

Валленштейнъ.

Службу Фердинанду

Оставить я рѣшилъ.

Максъ

И войско также?

Валленштейнъ.

Напротивъ -- войско привязать къ себѣ

Еще тѣснѣй и крѣпче я надѣюсь

(Садится.)

Да, Максъ, я не хотѣлъ съ тобой объ этомъ

Заранѣ говоритъ, до наступленья

Минуты дѣйствовать. Къ добру и правдѣ

Вы, юноши, такъ чутки. Убѣжденья

Свои на дѣлѣ примѣнять отрадно,

Когда ни колебаній, ни сомнѣній

Не можетъ быть. Но тамъ, гдѣ изъ двухъ золъ

Одно приходится избрать, гдѣ сердце

Не можетъ безраздѣльно изъ взаимной

Борьбы обязанностей выйти,-- тамъ

Необходимость -- благо; и она теперь

Настала. Не гляди назадъ, въ былое --

Ужъ не поможетъ, но гляди впередъ;

Не размышляй, а дѣйствовать готовься.

Мою погибель при дворѣ рѣшили,

Такъ я намѣренъ ихъ предупредить.

Мы съ шведами въ союзъ вступаемъ. Люди

Они отличные и честные друзья.

(Останавливается, ожидая отвѣта Макса.)

Ты этимъ пораженъ? Не отвѣчай мнѣ,

Но успокойся прежде и обдумай.

(Валленштейнъ встаетъ и уходитъ въ глубину сцены. Максъ, нравственно пораженный, нѣкоторое время стоитъ неподвижно. При первомъ движеніи его, Валленштейнъ возвращается и становится противъ него.)

Максъ.

Сегодня въ первый разъ я долженъ быть

Самостоятеленъ. До сей поры

Я самъ не избиралъ своей дороги,

На васъ смотрѣлъ я, герцогъ, и я вѣрилъ,

Что слѣдовать за вами -- это долгъ мой.

Но вы теперь заставили меня

На собственное сердце положиться

И сдѣлать тяжкій выборъ между вами

И совѣстью.

Валленштейнъ.

До сей поры судьба

Тебя лелѣяла, ты могъ, играя,

Быть вѣренъ долгу; сердце безраздѣльно

Влеченьямъ благороднымъ отдавалось,

Но миновало это. Два пути

Враждебно разошлись, и противъ долга

Поднялся долгъ другой. Зажглась война

Межъ императоромъ твоимъ и мною --

На чьей ты сторонѣ?

Максъ.

Но развѣ это

Война? О, нѣтъ!-- Война, какъ Божій бичъ,

Ужасна, но она и справедлива

Какъ Божій бичъ. Но можно ли назвать

Войной возстанье противъ государя

Съ его же войскомъ. Боже мой, какая

Вдругъ перемѣна! Мнѣ ли подобаютъ

Такія рѣчи? Съ кѣмъ же?-- Съ вами, герцогъ.

Вѣдь вы, какъ путеводная звѣзда,

Сіяли въ жизни мнѣ. Какой ужасный

Переворотъ вы вызвали во мнѣ!

Какъ мнѣ отвыкнуть отъ святой привычки

Повиновенья вамъ, отъ уваженья

Глубокаго, которое срослось

Съ моей душой? Нѣтъ -- отвратите взоръ вашъ:

Какую-то божественную власть

Онъ сохранилъ надъ чувствами моими,

Хотя душа расторгла эти узы

Съ жесткой болью.

Валленштейнъ.

Выслушай меня,

Мой милый Максъ.

Максъ.

Оставьте этотъ замыслъ.

Вашъ благородный образъ чуждъ еще

Безчестной мысли, чистота души

Сіяетъ въ гордомъ взорѣ, не пятнайте

Ея мечтой преступной. Пусть соблазнъ,

Какъ тяжкій сонъ, исчезнетъ. Сны такіе

Порою снятся намъ, чтобъ твердость духа

Подвергнуть испытанію. Такія

Минуты слабости съ людьми бываютъ,

Но чувство долга побѣдить должно.

О, нѣтъ, вы такъ не кончите! Вы этимъ

Въ глазахъ людей навѣки бъ очернили

И геній и могучую свободу;

Вы оправдали бъ жалкій предразсудокъ

Толпы, которая не хочетъ вѣрить

Въ возможность благороднаго въ свободѣ

И немощи людской лишь довѣряетъ.

Валленштейнъ.

Да, міръ меня осудитъ безпощадно.

Все, что ты только можешь возразить мнѣ,

Я уже самъ обдумалъ. Вѣрь мнѣ, всякій

Избѣгнулъ бы охотно, если бъ могъ,

Подобной крайности; но въ положеньи

Моемъ нѣтъ выбора: или погибнуть,

Или насиліемъ спастись я долженъ.

Максъ.

Когда на то пошло, то сохраните

Свой постъ наперекоръ монаршей волѣ.

До мятежа дойдите. Не одобрю

Я этого, но извинить могу

И даже самъ приму участье. Только

Измѣнникомъ не будьте -- это слово

Я высказать осмѣлился -- не будьте

Измѣнникомъ! Вѣдь это не проступокъ,

Къ которому насъ пылкость увлекаетъ.

Измѣна -- это гнусно, это, черно,

Какъ самый адъ!

Валленштейнъ (съ нахмуреннымъ челомъ, но сдержанно).

Не осторожно юность

Обходится со словомъ; а словами,

Какъ остріемъ меча, играть опасно.

Вы, молодежь, въ сужденьи о вещахъ

Фантазію свою берете мѣркой.

Слова: безчестный, честный, злой и добрый

Не сходятъ съ вашихъ устъ, и все, что ваша

Фантазія лишь видитъ въ темномъ смыслѣ

Подобныхъ словъ, вы придаете вещи.

Міръ тѣсенъ, широко воображенье.

Легко въ немъ мыслямъ уживаться рядомъ,

Не такъ вещамъ въ пространствѣ. Изъ-за мѣста

Онѣ тѣснятъ другъ друга. Кто не хочетъ

Быть изгнаннымъ, самъ долженъ изгонять,

И перевѣсъ лишь сила доставляетъ.

-- Кто въ жизни чуждъ желаній, кто легко

Отъ всякой цѣли можетъ отказаться,

Тотъ съ саламандрами въ огнѣ живетъ,

Въ стихіи чистой, оставаясь чистымъ.

Изъ вещества грубѣй огня я созданъ,

А потому меня влечетъ къ землѣ.

Земля жъ принадлежитъ не духамъ неба,

Но злому духу. Всѣ дары небесъ

Суть блага общія, ихъ свѣтъ отраденъ,

Но никого обогатить не можетъ:

Въ небесномъ царствѣ собственности нѣтъ.

Но золото и камни дорогіе

Исторгнуть нужно у коварныхъ духовъ,

Гнѣздящихся въ подземномъ вѣчномъ мракѣ.

Безъ жертвъ тѣхъ духовъ ублажить нельзя;

И кто имъ служитъ, тотъ не можетъ чистымъ

Душой остаться.

Максъ.

О, страшитесь этихъ

Коварныхъ силъ! Онѣ не держатъ слова,

ты находишь средство --

На сколько это можно -- сохранять

Наружный видъ, къ чему ты и стремишься;

Всѣ крайности -- тебѣ не по душѣ.

Вотъ почему я для тебя и выбралъ

Такую роль. На этотъ разъ твое

Бездѣйствіе весьма большую пользу

Мнѣ принесетъ. А если между тѣмъ

Мнѣ счастье улыбнется -- самъ ты знаешь,

Что предпринять.

(Входитъ Максъ Пикколомини).

Иди же, старый другъ.

Ты долженъ вѣдь уже сегодня ночью

Отправиться. Возьми моихъ коней...

Его (указывая на Макса) я здѣсь оставлю...

Ну, довольно;

Безъ долгаго прощанья! Скоро мы --

Я думаю -- всѣ свидимся, довольны

И счастливы.

Октавіо (сыну).

Съ тобою до отъѣзда

Еще поговорю я. (Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ II.

Валленштейнъ. Максъ Пикколомини.

Максъ (подходитъ).

Генералъ!

Валленштейнъ.

Не генералъ я больше, если служишь

Ты въ войскѣ императора.

Максъ.

Итакъ,

Ужъ рѣшено -- ты оставляешь войско?

Валленштейнъ.

Отъ службы императору себя

Я устранилъ.

Максъ.

И ты покинешь войско?

Валленштейнъ.

Напротивъ -- я надѣюсь, что съ собой

Его свяжу еще тѣснѣй и крѣпче.

(Садится).

Да, милый Максъ, открыться предъ тобой

Я не хотѣлъ, покамѣстъ не ударитъ

Часъ дѣйствовать. Для молодой души

Легко понять ея чутьемъ счастливымъ,

Что правота, и съ радостью она

Отстаивать на дѣлѣ убѣжденье

Свое идетъ, когда осталось лишь

Подать примѣръ. Но тамъ, гдѣ предъ душою

Стоятъ два зла, и надо предпочесть

Одно изъ нихъ, тамъ, гдѣ не можетъ сердце

Вполнѣ освободиться отъ борьбы

Межъ чувствами и долгомъ -- тамъ мы благомъ

Должны считать, когда закрылся путь

Для выбора, тамъ намъ необходимость --

Спасеніе... Теперь она пришла.

Максъ, не смотри назадъ -- теперь ужъ поздно.

Смотри впередъ! Не думай! Будь готовъ

Лишь дѣйствовать... Дворомъ моя погибель

Порѣшена, такъ я хочу его

Предупредить... Союзъ мы заключаемъ

Со шведами. Отличный все народъ

И добрые друзья.

(Останавливается, ожидая отвѣта Макса).

Тебя, какъ видно,

Я поразилъ. Не отвѣчай сейчасъ.

Одумайся, приди въ себя сначала --

Даю тебѣ я время.

(Встаетъ и отходитъ въ глубину. Максъ долго стоитъ неподвижно, поверженный въ сильнѣйшую скорбь. При первомъ его движеніи Валленштейнъ возвращается и останавливается передъ нимъ).

Максъ.

Генералъ!

Благодаря тебѣ, сегодня сдѣланъ

Я совершеннолѣтнимъ, До сихъ поръ

Я отъ труда избавленъ былъ -- дорогу

Самъ находить себѣ. Вслѣдъ за тобой

Я шелъ безпрекословно. Чтобъ неложнымъ

Признать свой путь, мнѣ стоило взглянуть

Лишь на тебя. Сегодня я впервые

Тобою предоставленъ самъ себѣ,

И ты меня неволишь сдѣлать выборъ

Между тобой и сердцемъ.

Валленштейнъ.

Максъ, тебя

До этихъ поръ твой рокъ баюкалъ нѣжно,

Ты могъ свой долгъ, играя, исполнять,

Могъ слѣдовать свободно всѣмъ прекраснымъ

Движеніямъ души и поступать

Во всемъ, всегда нераздѣленнымъ сердцемъ.

Такъ долѣе не можетъ быть. Пути

Расходятся враждебно. Долгу съ долгомъ

Приходится бороться. Въ той войнѣ,

Которая между твоимъ монархомъ

И другомъ разгорается теперь,

На сторону того или другого

Ты долженъ стать.

Максъ.

Въ войнѣ! Умѣстно ль такъ

Ее назвать? Война ужасна, правда,

Какъ бичъ небесъ, но такъ же, какъ и онъ,

Она -- добро, судьбы опредѣленье;

А въ той войнѣ, съ которой ты идешь

На цезаря его же войскомъ -- что же

Въ ней добраго? О, милосердный Богъ!

Какъ все перемѣнилось! Рѣчь такую

Прилично-ль мнѣ держать къ тебѣ -- тебѣ,

Свѣтившему, какъ правило всей жизни,

Недвижною полярною звѣздой

Передо мной? О, трещину какую

Ты дѣлаешь мнѣ въ сердцѣ! Неужели

Мнѣ предстоитъ отречься отъ священной

Привычки послушанія тебѣ,

Отъ самаго благоговѣнья, корни

Пустившаго въ моей душѣ... Нѣтъ, нѣтъ!

Не отвращай лица! Всегда я видѣлъ

Въ немъ Божій ликъ, и власти надо мной

Утратить вдругъ оно не можетъ. Чувства

Еще въ твоихъ оковахъ, хоть душа

Уже вольна, вся истекая кровью.

Валленштейнъ.

Максъ, выслушай меня!

Максъ.

Оставь, оставь

Свой замыселъ! Смотри -- прекраснымъ, чистымъ

Твоимъ чертамъ невѣдомо еще

Злосчастное рѣшенье. Запятнало

Оно одну фантазію твою.

Въ твоихъ глазахъ, исполненныхъ величья,

Царитъ еще невинность. О, отбрось

Прочь отъ себя внушенье злого духа,

Позорное пятно! Пусть станетъ все

Лишь грѣшнымъ сномъ, смущавшимъ добродѣтель,

Подобныя минуты могутъ быть

У всѣхъ людей; но нравственное чувство

Ихъ побѣждать обязано. Нѣтъ, ты

Не кончишь такъ. То было бъ поруганьемъ

Передъ людьми всего, что есть въ душѣ

Великаго, всѣхъ мощныхъ чувствъ и мыслей;

То было бъ оправданіемъ толпы,

Не вѣрящей, что благородство можетъ

Въ свободѣ жить и немощи одной

Привыкнувшей ввѣрять себя.

Валленштейнъ.

Я знаю,

Что свѣтъ меня осудитъ строго; я

Ужъ самъ себѣ то говорилъ, что можешь

Ты мнѣ сказать... Кто жъ дѣлать крайній шагъ

Рѣшается, когда его избѣгнуть

Возможность есть? Но въ этомъ дѣлѣ мнѣ

Нѣтъ выбора. Употребить насилье

Иль выносить его я долженъ! такъ

Сложилось все. И ничего другого

Мнѣ болѣе не остается.

Максъ.

Ну,

Пусть будетъ такъ! Удерживай насильно

Свой постъ въ войскахъ, иди наперекоръ

Велѣньямъ императора, до бунта

Открытаго, коль нужно, доведи --

Я это все хоть одобрять не буду,

Но извиню; и то, что осуждаю,

Я раздѣлю съ тобою. Но -- не будь

Измѣнникомъ! Да, произнесъ я слово:

Измѣнникомъ! Измѣна не вина,

Гдѣ храбрую отвагу ослѣпила

Ея же мощь, не пылкій переходъ

Границъ и мѣръ -- о, нѣтъ, совсѣмъ иное!

Она черна, черна, какъ самый адъ!

Валленштейнъ (мрачно наморщивъ лобъ, но сдерживая себя).

Максъ, молодость быстра на слово -- слово,

Которое, какъ остріе ножа,

Употреблять должны мы осторожно.

Она своей горячей головой

Тѣ вещи измѣряетъ, коихъ мѣра

Лишь въ нихъ самихъ. Не думая, она

Всему даетъ названья: злой иль добрый,

Постыдный иль достойный, и все то,

Что пылкое ея воображенье

Включаетъ въ тѣ неясныя слова,

Она къ вещамъ и къ людямъ примѣняетъ.

Широкъ нашъ мозгъ, но тѣсенъ міръ. Въ мозгу

Весьма легко ужиться мыслямъ рядомъ

Одна съ другой; въ пространствѣ же вещамъ

Приходится не разъ столкнуться сильно

Между собой; гдѣ мѣсто заняла

Одна, съ него должна уйти другая,

Кто вытѣсненъ не хочетъ быть, тотъ долженъ

Самъ вытѣснять. Вездѣ царитъ борьба,

Побѣда же дается только силѣ.

Да, у кого на жизненномъ пути

Желаній нѣтъ, кто не стремится къ цѣли

Какой-нибудь, безвредно тотъ живетъ

Среди огня, какъ саламандръ, и въ чистой

Стихіи онъ самъ остается чистъ.

Я жъ сотворенъ природою изъ грубой

Матеріи; желанія влекутъ

Меня къ землѣ; земля же злому духу

Принадлежитъ, не доброму. Все то,

Что свыше намъ шлютъ божескія силы,

Есть собственность всеобщая; ихъ свѣтъ

Насъ радуетъ, но никого богаче

Не дѣлаетъ, и въ государствѣ ихъ

Владѣтелемъ отдѣльнымъ стать не можетъ

Никто изъ насъ. Желающій добыть

И золота, и драгоцѣнныхъ камней,

Пусть проситъ ихъ у злыхъ и лживыхъ силъ,

Которыя живутъ внѣ свѣта солнца.

Но ничего не вымолишь у нихъ

Безъ жертвъ -- и нѣтъ на свѣтѣ человѣка,

Которому уйти бы удалось

Изъ службы имъ, не запятнавши душу.

Максъ (зиачительно).

О, бойся, бойся, этихъ лживыхъ силъ!

Онѣ своихъ не держатъ обѣщаній!

То духи лжи, которые тебя

Коварнымъ обольщеньемъ тащатъ въ бездну.

Не вѣрь ты имъ! Тебя предостеречь

Обязанъ я... О, возвратися къ долгу!

Увѣренъ я, что время не ушло...

Пошли меня скорѣе въ Вѣну... Право,

Прими совѣтъ. Позволь мнѣ примирить

Съ тобою государя. Онъ не знаетъ

Еще тебя, за то я знаю! Пусть

Моимъ неомраченнымъ глазомъ взглянетъ

Онъ на тебя -- и привезу сюда

Я вновь тебѣ его довѣрье.

Валленштейнъ.

Поздно!

Не знаешь ты, что здѣсь произошло.

Максъ.

А если бы и поздно, если бъ дѣло

Такъ далеко зашло, что можешь ты

Отъ гибели спастись лишь преступленьемъ --

Пади! Пади съ достоинствомъ такимъ,

Съ какимъ стоялъ. Сложи съ себя начальство.

Сойди съ арены. Съ блескомъ можешь ты

Съ нея сойти -- сойди же и невиннымъ...

Ты для другихъ жилъ много -- такъ начни-жъ

Жить для себя! Я за тобою всюду

Послѣдую. Я собственной судьбы

Не разлучу съ твоей судьбою.

Валленштейнъ.

Поздно!

Межъ тѣмъ какъ ты теряешь здѣсь слова,

Ужъ много миль, одну вслѣдъ за другою,

Проѣхали гонцы, которыхъ я

Съ приказами отправилъ въ Прагу, въ Эгеръ.

Поэтому рѣшайся. Будемъ мы

Такъ дѣйствовать, какъ должно. Твердымъ шагомъ,

Съ достоинствомъ пойдемъ, куда влечетъ

Меня необходимость. Въ чемъ не хуже

Я дѣйствую, чѣмъ цезарь тотъ, чье имя

Для свѣта равносильно до сихъ поръ

Всему, что есть славнѣйшаго? Войною

Повелъ на Римъ онъ легіоны тѣ,

Что Римъ ему довѣрилъ для защиты.

Сложи онъ мечъ -- погибъ бы онъ, какъ я

Погибнулъ бы, себя обезоруживъ.

Я чувствую отчасти духъ его

Въ себѣ. Ты дай его мнѣ счастье тоже --

Все остальное вынесу я самъ.

(Максъ, стоявшій до сихъ поръ въ мучительной внутренней борьбѣ, быстро уходитъ. Валленштейнъ смотритъ ему вслѣдъ съ изумленіемъ и смущеніемъ и погружается въ глубокую задумчивость).

ЯВЛЕНІЕ III.

Валленштейнъ, Терцки, вслѣдъ затѣмъ Илло.

Терцки.

Здѣсь только что былъ Максъ Пикколомини?

Валленштейнъ.

Гдѣ Врангель?

Терцки.

Онъ уѣхалъ.

Валленштейнъ.

Быстро такъ?

Терцки.

Какъ будто бы сквозь землю провалился.

Едва тебя оставилъ онъ -- я вслѣдъ

За нимъ пошелъ -- еще съ нимъ нужно было

Поговорить; но онъ уже пропалъ;

Куда и какъ -- не могъ никто изъ нашихъ

Мнѣ сообщить. Я думаю, то былъ

Самъ сатана: исчезнуть такъ внезапно

Не можетъ человѣкъ.

Илло (входитъ).

Ужели правда,

Что старика Октавіо ты шлешь

Съ какимъ то порученьемъ?

Терцки.

Какъ! Октавіо?

Не можетъ быть!

Валленштейнъ.

Онъ ѣдетъ въ Фрауэнбергъ,

Чтобъ тамъ принять начальство надъ войсками

Испанскими...

Терцки.

Не попусти Господь,

Чтобъ это ты исполнилъ!

Илло.

Ты вручаешь

Коварному войска, изъ глазъ его

Ты выпустишь какъ разъ теперь, въ минуту

Послѣдняго рѣшенія?

Терцки.

О, нѣтъ,

Ты этого не сдѣлаешь!... Не дѣлай,

Молю тебя!..

Валленштейнъ.

Вы, право, чудаки!

Илло.

Послушайся совѣтовъ нашихъ только

На этотъ разъ! Не отпускай его.

Валленштейнъ.

Да отчего жъ ему не стану вѣрить

На этотъ разъ, коль довѣрялъ всегда?

Что сдѣлалъ онъ такого, чѣмъ бы мнѣнье

Мое о немъ разрушилось? Капризъ --

Не мой, а вашъ -- ужели вдругъ измѣнитъ

Взглядъ на него, что опытъ столькихъ лѣтъ

Оправдывалъ? Конечно, нѣтъ. Вѣдь я же

Не женщина!.. Ему я довѣрялъ

До этихъ поръ -- такъ и теперь довѣрю.

Терцки.

Но отчего жъ ты именно его

Избралъ? Пошли кого нибудь другого.

Валленштейнъ.

Поѣдетъ тотъ, кого я выбралъ. Онъ

Для этого пригоденъ -- потому то

И возложилъ я на него...

Илло.

Тебѣ

Пригоденъ онъ, какъ итальянецъ.

Валленштейнъ.

Знаю

Я хорошо -- и къ сыну, и къ отцу

Вы никогда пріязни не питали,

Затѣмъ, что я чту ихъ, и люблю,

И видимо даю имъ предпочтенье

Предъ вами и другими, какъ того

Они вполнѣ достойны; потому то

Они бревно у васъ въ глазу... Да мнѣ

И замысламъ моимъ какое дѣло

До зависти къ нимъ вашей? Оттого,

Что вы ихъ ненавидите -- нисколько

Въ моихъ глазахъ не падаютъ они.

Вы можете другъ друга ненавидѣть

Или любить, какъ вамъ угодно -- я

Наклонностей и мнѣній не стѣсняю

Кого, но каждому изъ васъ

Я для себя прекрасно знаю цѣну.

Илло.

Нѣтъ, не поѣдетъ онъ, -- хотя бы мнѣ

Пришлось разбить въ его возкѣ колеса.

Валленштейнъ.

Умѣрь горячность, Илло!

Терцки.

Квестенбергъ,

Когда здѣсь былъ, водилъ съ нимъ постоянно

Интимную компанью.

Валленштейнъ.

Съ моего

И вѣдома, и дозволенья.

Терцки.

Тоже

Извѣстно мнѣ, что Галласъ посылалъ

Къ нему тайкомъ своихъ гонцовъ.

Валленштейнъ.-

Неправда!

Илло.

О, ты слѣпецъ со зрячими глазами!

Валленштейнъ.

Не потрясешь во мнѣ ты вѣры той,

Которая имѣетъ свой фундаментъ

Въ наукѣ глубочайшей. Если лжетъ

Октавіо, то звѣздная наука

Вся -- также ложь: да, мнѣ сама судьба

Дала залогъ, что у меня нѣтъ друга

Вѣрнѣй его.

Илло.

Ну, а залогъ, что тотъ

Залогъ не лжетъ, ты получилъ?

Валленштейнъ.

Есть въ жизни

Мгновенія, когда духъ міровой

Становится къ намъ ближе, чѣмъ бываетъ

Въ другіе дни, и можемъ мы къ судьбѣ

Свободно обращать свои вопросы.

Мгновеніе такое пережить

Пришлось мнѣ въ ночь предъ люценскимъ сраженьемъ.

У дерева стоялъ я, погруженъ

Въ задумчивость и глядя вдаль въ долину.

По лагерю сверкали сквозь туманъ

Огни сторожевые мрачнымъ свѣтомъ;

Безмолвіе ночное нарушалъ

По временамъ лишь шумъ глухой оружья

Да окликъ караула... Въ этотъ часъ

Передъ моимъ душевнымъ созерцаньемъ

Явилася вся жизнь моя -- въ быломъ

И въ будущемъ; и духъ, предчувствій полный,

Сплеталъ судьбу, что съ наступленьемъ дня

Меня ждала, съ таинственнымъ грядущимъ.

И говорилъ я самъ себѣ: "Ты здѣсь

Владыкою надъ тысячами! Слѣпо

Они идутъ во слѣдъ твоимъ звѣздамъ,

И все свое, какъ на крупнѣйшій номеръ,

Поставили на голову твою --

Ее одну; въ корабль твоей фортуны

Они вошли съ тобою вмѣстѣ. Но --

Настанетъ день, когда ихъ всѣхъ разсѣетъ

Опять судьба, и вѣрными тебѣ

Останутся немногіе. Узнать бы

Хотѣлось мнѣ, кто мой вѣрнѣйшій другъ

Здѣсь въ лагерѣ. Судьба, отвѣть мнѣ знакомъ!

Вѣрнѣйшимъ мнѣ признаю я того,

Кто первый мнѣ докажетъ завтра утромъ

Свою любовь". И съ этой мыслью я

Заснулъ. Во снѣ я перенесся въ битву.

Былъ страшенъ бой. Подъ пулей палъ мой конь,

Свалился я, и лошади и люди

Съ холоднымъ равнодушіемъ неслись

Черезъ меня: лежалъ я, умирая,

Растоптанный копытами... И вдругъ,

Я чувствую -- меня хватаетъ кто то

Спасательной рукою. Это былъ

Октавіо -- и быстро я проснулся.

Ужъ разсвѣло. Октавіо стоялъ

Передо мной. "Братъ -- онъ сказалъ -- не ѣзди

Сегодня ты, какъ дѣлаешь всегда,

На ворономъ; возьми ты лучше лошадь

Надежную, что выбралъ я тебѣ;

Пожалуйста исполни это ради

Любви ко мнѣ; меня предостерегъ

Зловѣщій сонъ!" И только быстротою

Его коня я былъ спасенъ въ тотъ день

Отъ Баннера драгунъ, за мной въ погоню

Помчавшихся. Племянникъ мой скакалъ

На ворономъ -- и съ той поры и всадникъ,

И конь его пропали навсегда.

Илло.

Случайность!

Валленштейнъ (выразительно).

Нѣтъ случайностей на свѣтѣ.

И то, что мы считаемъ лишь слѣпой

Игрой судьбы -- то именно имѣетъ

Источникъ глубочайшій. Закрѣпилъ

Я подписью своею и печатью:

Октавіо -- хранитель-ангелъ мой;

Поэтому,-- о немъ ни слова больше.

(Идетъ).

Терцки.

Утѣшенъ я хоть тѣмъ, что Максъ у насъ

Заложникомъ остался.

Илло.

И ужъ этотъ

Отъ насъ живымъ, ручаюсь, не уйдетъ.

Валленштейнъ (остановившись).

Не то ли вы, что женщины, которымъ

Хоть цѣлый день разумное тверди,

Онѣ къ тому, что разъ сказали, будутъ

Упорно возвращаться. Знайте вы:

Дѣянія и мысли человѣка

Не то, что бѣгъ слѣпой волны; его

Микрокозмъ, міръ душевный -- вотъ отъ вѣка

Источникъ ихъ. Не можетъ ничего

Въ нихъ случай измѣнить. Необходимы

Они какъ плодъ древесный. Чуть дошли мы

Въ душѣ у человѣка до зерна --

Ея работа вся для насъ видна.

(Уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Сцена въ домѣ Пикколомини.

Октавіо Пикколомини, готовый къ отъѣзду. Адъютантъ.

Октавіо.

Что, стража здѣсь?

Адъютантъ.

Она внизу.

Октавіо.

Надѣюсь,

Надежные всѣ люди, адъютантъ?

Въ какомъ полку ихъ взяли?

Адъютантъ.

Въ Тифенбахскомъ.

Октавіо.

То вѣрный полкъ. Пусть во второмъ дворѣ

Они стоятъ спокойно, чтобъ ихъ видѣть

Не могъ никто, пока не позвоню.

Тогда вы домъ сейчасъ же затворите

И строго охраняйте; всякій, вамъ

Попавшійся, пусть будетъ арестованъ.

(Адъютантъ уходитъ).

Надѣюсь я однако обойтись

Безъ ихъ услугъ: вполнѣ въ своихъ разсчетахъ

Увѣренъ я. Но дѣло тутъ идетъ

О службѣ императору. Большая

Пошла игра, и лучше черезчуръ

Себя предостеречь, чѣмъ слишкомъ мало.

ЯВЛЕНІЕ V.

Октавіо Пикколомини. Изолани (входитъ).

Изолани.

Я здѣсь. А кто еще изъ остальныхъ

Придетъ сюда?

Октавіо.

Сперва, графъ Изолани,

Два слова вамъ...

Изолани.

Что, надо начинать?

На что нибудь уже рѣшился герцогъ?

Мнѣ можете довѣриться. Готовъ

Подвергнуться я испытанью.

Октавіо.

Это

Понадобиться очень можетъ.

Изолани.

Братъ,

Я не изъ тѣхъ, которые храбрятся

Лишь на словахъ, а къ дѣлу чуть дойдетъ,

Постыдно удираютъ. Герцогъ другомъ

Меня всегда считалъ, и видитъ Богъ --

Я другъ его. Ему я всѣмъ обязанъ,

И можетъ онъ на вѣрности моей

Все созидать.

Октавіо.

Увидимъ!

Изолани.

Но беречься

Вамъ слѣдуетъ. Такъ думаютъ не всѣ.

Здѣсь многіе еще, какъ мнѣ извѣстно,

Стоятъ за дворъ, и думаютъ они,

Что подписи, съ нихъ взятыя обманомъ

На этихъ дняхъ, не могутъ ни къ чему

Ихъ обязать.

Октавіо.

А, вотъ что! Назовите

Мнѣ тѣхъ господъ, что разсуждаютъ такъ.

Изолани.

Да чортъ возьми! Такъ думаютъ всѣ нѣмцы.

И Эстергази, Кауницъ, Деодатъ

Открыто заявляютъ, что должны мы

Двору повиноваться.

Октавіо.

Очень радъ.

Изолани.

Вы рады.

Октавіо.

Да, тому, что императоръ

Имѣетъ здѣсь столь преданныхъ друзей

И вѣрныхъ слугъ.

Изолани.

Вы шутите! Но право,

Все это -- люди недурные.

Октавіо.

Увѣренъ въ томъ. И Господи избави,

Чтобъ я шутилъ! Нѣтъ, я глубоко радъ,

Что дѣло правоты стоитъ такъ твердо.

Изолани.

Фу, чортъ возьми! Да какъ-же?.. Развѣ вы

Уже не тотъ?.. Да для чего жъ, скажите,

Я здѣсь теперь ?

Октавіо.

Чтобъ съ полной прямотой

Мнѣ заявить -- чѣмъ быть вы государю -

Желаете: врагомъ иль другомъ?

Изолани (гордо).

Отвѣтъ свой дамъ тому, кто вправѣ сдѣлать

Такой вопросъ.

Октавіо.

Вотъ этотъ документъ

Покажетъ вамъ, что я имѣю право.

Изолани.

Какъ!... Что?... Да, да... самъ императоръ... Тутъ

Его рука, его печать...

(Читаетъ).

"Всѣмъ главнымъ

Начальникамъ войскъ нашихъ исполнять,

Какъ собственныя наши повелѣнья,

Что будетъ имъ указывать нашъ вѣрный,

Любезный генералъ Пикколомини".

Гм... вотъ что! Да... конечно... это такъ...

Я... Генералъ, имѣю честь поздравить!

Октавіо.

Монаршую исполнить волю вы

Согласны ли?

Изолани.

Но... вы меня застигли

Совсѣмъ врасплохъ... Надѣюсь, время мнѣ

Дадутъ на размышленье...

Октавіо.

Двѣ минуты.

Изолани.

Но, Боже мой, вѣдь это же вопросъ...

Октавiо.

Весьма простой и ясный. Вы отвѣтить

Должны одно -- хотите измѣнить

Иль вѣрнымъ быть слугою государю?

Изолани.

Ахъ, Боже мой, измѣна!... У кого жъ

Есть рѣчь о ней?

Октавіо.

Есть рѣчь. Измѣнникъ -- герцогъ.

Онъ армію передаетъ врагу.

Я васъ прошу и коротко, и ясно

Отвѣтить мнѣ: хотите-ль вы нарушить

Присягу императору? Продать

Себя врагу? Хотите ль?

Изолани.

Какъ могли вы

Подумать! Мнѣ, мнѣ измѣнить его

Величеству! Сказалъ я развѣ это?

Когда же я сказалъ?

Октавіо.

Пока еще

Не сказано. Я жду -- услышу ль это

Отъ васъ теперь.

Изолани.

Вотъ, вотъ... Я очень радъ

Тому, что вы мнѣ сами подтвердили,

Что не сказалъ я этого...

Октавіо.

Итакъ,

Отъ герцога готовы вы отречься?

Изолани.

Да, если онъ замыслилъ измѣнить...

Измѣною разорваны всѣ узы.

Октавіо.

И твердо вы рѣшились биться съ нимъ?

Изолани.

Онъ дѣлалъ мнѣ всегда добро; но если

Онъ негодяй -- проклятіе ему!

Покончены всѣ наши счеты!

Октавіо.

Очень

Я радуюсь, что голосу добра

Послушны вы. Сегодня ночью надо

Вамъ выступить безъ шума во главѣ

Всѣхъ легкихъ войскъ; устройте такъ, чтобъ это

Имѣло видъ, какъ будто герцогъ самъ

Велѣлъ идти. Назначенъ сборнымъ пунктомъ

Фрауэнбергъ; тамъ вамъ графъ Галласъ дастъ

Дальнѣйшія распоряженья.

Изолани.

Будетъ

Исполнено. Но государю вы

Замолвите, какую вы готовность

Нашли во мнѣ.

Октавіо.

Я отзовусь о ней

Съ большою похвалой.

(Изолани идетъ. Входитъ слуга).

Полковникъ Буттлеръ?

Проси.

Изолани (возвращается).

И вы простите тоже мнѣ

За рѣзкости. Ахъ, Господи! Откуда жъ

Мнѣ было знать, какая предо мной

Высокая особа!

Октавіо.

И не думалъ

Сердиться я.

Изолани.

Я старый весельчакъ,

И если мнѣ, подвыпивши, случалось

Обмолвиться невѣжливымъ словцомъ

На счетъ двора, то умысла дурного

Тутъ не было, какъ вамъ извѣстно.

Октавіо.

Вы

Напрасно безпокоитесь объ этомъ,

(Изолани уходитъ).

Тутъ удалось. Фортуна, окажи

Такую же намъ помощь съ остальными!

ЯВЛЕНІЕ VI.

Октавіо. Буттлеръ.

Буттлеръ.

Что приказать угодно, генералъ?

Октавіо.

Привѣтствую васъ у себя какъ гостя

Почтеннаго и друга.

Буттлеръ.

Для меня

Честь слишкомъ велика.

(Садятся).

Октавіо.

Вчера на пирѣ

Мой дружескій привѣтъ не встрѣтилъ въ васъ

Такого же отвѣта; вы конечно

Сочли его формальностью пустой.

Привѣтъ тотъ былъ отъ сердца, пожеланья

Всѣ искренни -- затѣмъ что часъ насталъ,

Когда должны соединиться тѣсно

Всѣ честные и добрые.

Буттлеръ.

Союзъ,

Возможный лишь для мыслящихъ согласно.

Октавiо.

Всѣ честные согласно мыслятъ. Я

По тѣмъ дѣламъ сужу о человѣкѣ,

Къ которымъ онъ спокойно побужденъ

Натурою своею; потому что

Насиліе слѣпыхъ ошибокъ часто

Съ дороги надлежащей можетъ сбить

И лучшаго... Сюда вы проѣзжали

Чрезъ Фрауэнбергъ. Графъ Галласъ что-нибудь

Довѣрилъ вамъ? Скажите, не стѣсняясь.

Буттлеръ.

Онъ говорилъ слова,

Лишенныя значенья.

Октавіо.

Слышать это

Прискорбно мнѣ: его совѣтъ для васъ

Полезенъ былъ, и я совѣтъ такой же-

Могу вамъ дать.

Буттлеръ.

Себѣ напрасный трудъ

Возьмете вы, меня же въ затрудненье

Поставите -- такъ дурно оправдать

Довѣріе ко мнѣ.

Октавіо.

Теперь минуты

Нельзя терять. Открыто мы должны

Поговорить. Въ какомъ здѣсь положеньѣ

Находятся дѣла -- извѣстно вамъ.

У герцога замышлена измѣна.

Могу сказать вамъ больше: онъ свой планъ

Осуществилъ; въ союзъ съ врагомъ вступилъ онъ

За нѣсколько часовъ; его гонцы

Уже летятъ и къ Эгеру, и къ Прагѣ,

И завтра онъ намѣренъ повести

Войска къ врагамъ. Но герцогъ въ заблужденьѣ:

Здѣсь бодрствуетъ благоразумье, здѣсь

Еще друзей имѣетъ императоръ,

И мощенъ ихъ невидимый союзъ.

Вотъ этимъ высочайшимъ манифестомъ

Объявленъ онъ въ опалѣ; съ войскъ снята

Обязанность ему повиноваться,

Ко всѣмъ благонамѣреннымъ призывъ --

Соединясь, стать подъ мое начальство.

Рѣшайте же, что выберете вы:

За доброе ли дѣло биться съ нами,

Преступныхъ ли злой жребій съ нимъ дѣлить?

Буттлеръ (встаетъ).

Его судьба моею будетъ.

Октавіо.

Это

Послѣднее рѣшенье ваше?

Буттлеръ.

Да.

Октавiо.

Подумайте, полковникъ Буттлеръ. Время

Имѣете еще. Я схороню

Въ моей груди ненарушимо ваше

Сорвавшееся слово. Взять его

Совѣтую обратно. Изберите

Хорошую дорогу. По дурной

Идете вы.

Буттлеръ.

Что вамъ еще угодно

Мнѣ приказать?

Октавіо.

О сѣдинѣ своей

Подумайте! Возьмите ваше слово.

Буттлеръ.

Прощайте!

Октавіо.

Какъ! Вашъ добрый, храбрый мечъ

Въ такой борьбѣ вы обнажить хотите?

Въ проклятія хотите превратить

Признательность, заслуженную вами

Сорокалѣтней вѣрностью своей

У Австріи?

Буттлеръ (съ горькимъ смѣхомъ).

Признательность австрійской

Династіи! (Идетъ).

Октавіо (даетъ ему дойти до двери, потомъ зоветъ).

Полковникъ Буттлеръ!

Буттлеръ.

Что

Прикажете?

Октавіо.

Какъ было дѣло съ графствомъ:

Буттлеръ.

Что? Съ графствомъ?

Октавію.

Да, съ титуломъ графскимъ -- я

Хочу сказать.

Буттлеръ (вспыльчиво).

Проклятіе!

Октавiо.

Искали

Вѣдь вы его. Но отказали вамъ.

Буттлеръ.

Я надъ собой смѣяться не позволю.

Мечъ на-голо!

Октавiо.

Вложите вы его

Въ ножны -- и мнѣ спокойно разскажите,

Какъ было это дѣло; а потомъ

Согласенъ я на вызовъ вашъ отвѣтить.

Буттлеръ.

Что-жъ! Пусть весь міръ узнаетъ слабость ту,

Которую я самъ себѣ во -- вѣки

Не извиню!... Да, я честолюбивъ,

Я никогда не могъ сносить презрѣнье.

Мучительно мнѣ было, что титулъ

И знатное рожденіе для войска

Цѣннѣй заслугъ. Быть ниже равныхъ мнѣ

Я не хотѣлъ. И вотъ, рѣшился сдѣлать

Въ злосчастную минуту этотъ шагъ...

Безумный шагъ! Но столь тяжелой кары

Я за него не заслужилъ. Могли

Мнѣ отказать. Зачѣмъ же боль отказа

Усиливать презрѣньемъ? Старика,

Того, кто былъ всегда слугою вѣрнымъ,

Съ язвительной насмѣшкою топтать?

О низости его происхожденья

Напоминать ему лишь потому,

Что въ слабую минуту онъ забылся?..

Но надѣленъ вѣдь жаломъ тотъ червякъ,

Котораго, шутя, надменно, топчетъ

Злой произволъ.

Октавіо.

Васъ вѣрно кто-нибудь

Оклеветалъ. У васъ есть подозрѣнье --

Кто этотъ врагъ, такъ услужившій вамъ?

Буттлеръ.

Мнѣ все равно! Само собой -- бездѣльникъ,

Какой-нибудь придворный, членъ старинной

Фамиліи, которому бъ я былъ

Бѣльмомъ въ глазу, испанецъ, злой завистникъ

Достоинства, что я себѣ стяжалъ

Лишь личными заслугами.

Октавiо.

Скажите,

Вашъ этотъ шагъ одобрилъ герцогъ?

Буттлеръ.

Онъ

Самъ далъ мнѣ мысль и послѣ съ благородной

Горячностью прямого друга самъ

Былъ за меня ходатаемъ.

Октавіо.

Увѣрены?

Буттлеръ.

Я самъ читалъ письмо.

Октавіо (значительно).

И я читалъ -- но содержанье было

Иное въ немъ.

(Буттлеръ изумленъ).

Случайно у меня

Оно въ рукахъ; я вамъ даю возможность

Своими же глазами подтвердить...

(Даетъ письмо).

Буттлеръ.

Что это?... Какъ?..

Октавiо.

Боюсь, полковникъ Буттлеръ,

Что съ вами здѣсь постыдная игра

Разыграна. Вы говорите -- герцогъ

Васъ побудилъ на этотъ шагъ. Въ письмѣ жъ

Онъ говоритъ о васъ съ пренебреженьемъ,

Совѣтуетъ министру наказать --

Какъ онъ замѣтилъ -- ваше самомнѣнье.

(Буттлеръ прочелъ письмо, его колѣни дрожатъ, онъ хватается за стулъ и садится).

Ничья вражда не гонитъ васъ; никто

Вамъ повредить не хочетъ; оскорбленье

Тяжелое должны вы приписать

Лишь герцогу. И цѣль его понятна:

Отторгнуть васъ намѣревался онъ

Отъ вашего монарха; вашимъ мщеньемъ

Надѣялся достигнуть онъ того,

Чего никакъ не могъ и ждать отъ вашей

Испытаннѣйшей вѣрности въ спокойномъ

Душевномъ состояньѣ. Онъ хотѣлъ

Презрительно васъ обратить въ слѣпое

Орудіе преступныхъ цѣлей. Онъ

Того достигъ. Онъ какъ нельзя удачнѣй

Васъ совратилъ съ хорошаго пути,

Которымъ вы ужъ сорокъ лѣтъ идете.

Буттлеръ (дрожащимъ голосомъ).

Могу ль найти прощенье у его

Величества?

Октавіо.

И больше императоръ

Содѣлаетъ для васъ. Загладитъ онъ

Обиду ту, что такъ незаслуженно

Нанесена достойному. Тотъ даръ,

Что герцогомъ вамъ данъ съ преступной цѣлью,

Теперь по доброй волѣ государь

За вами утверждаетъ. Полкъ, которымъ

Командуете вы, отнынѣ -- вашъ.

Буттлеръ (хочетъ встать и снова падаетъ на стулъ. Въ душѣ его

сильное волненье, онъ хочетъ говоритъ и не можетъ. Наконецъ онъ

снимаетъ съ себя шпагу и отдаетъ ее Пикколомини).

Октавiо.

Что это вы? Опомнитесь!

Буттлеръ.

Возьмите.

Октавiо.

Но для чего? Придите же въ себя.

Буттлеръ.

Возьмите. Я ужъ больше не достоинъ

Ее носить.

Октавiо.

Примите вновь ее

Изъ рукъ моихъ и постоянно съ честью

Ее употребляйте для борьбы

За правоту.

Буттлеръ.

Я измѣнилъ такому

Благому императору!

Октавіо.

Вину

Вы можете загладить. Поспѣшите

Отъ герцога отречься.

Буттлеръ.

Отъ него

Отречься мнѣ!

Октавіо.

Какъ! Колебанье?...

Буттлеръ (въ страшномъ раздраженіи).

Только

Отречься отъ него?... Нѣтъ, смерть ему!

Октавіо.

Послѣдуйте во Фрауэнбергъ за мною.

Всѣ вѣрные тамъ сходятся теперь

У Галласа и Альтрингера. Многихъ

Другихъ еще вернулъ я къ долгу ихъ,

И нынче въ ночь они оставятъ Пильзенъ.

Буттлеръ (ходившій по комнатѣ въ сильномъ волненіи

подходитъ къ Октавіо съ рѣшительностью во взглядѣ).

Скажите, графъ, о чести говорить

Дозволено ль тому, кто былъ измѣнникъ?

Октавіо.

Дозволено, коль такъ серьезно онъ

Раскаялся.

Буттлеръ.

Такъ я прошу оставить

Меня пока на честномъ словѣ здѣсь.

Октавiо.

Что жъ дѣлать вы намѣрены?

Буттлеръ.

Оставить

Съ моимъ полкомъ.

Октавіо.

Я довѣряю вамъ.

Но что же вы замыслили? Скажите.

Буттлеръ.

На дѣлѣ вы узнаете. Теперь

Не спрашивайте больше. Только вѣрьте!

Вы можете мнѣ вѣрить?... Видитъ Богъ --

Въ моемъ лицѣ останется здѣсь герцогъ

Не съ ангеломъ-хранителемъ своимъ.

Прощайте, графъ!

(Уходитъ).

Слуга (приноситъ письмо).

Какой-то неизвѣстный

Принесъ письмо и тотчасъ же ушелъ.

Для герцога ужъ лошади готовы --

Стоятъ внизу.

Октавіо (читаетъ):

"Ускорьте свой отъѣздъ.

Вашъ вѣрный Изолани".-- О, когда бы

Я былъ скорѣй внѣ города!... Ужель

Отъ пристани такъ близко намъ крушенье

Еще грозитъ?... Прочь, прочь отсюда! Здѣсь

Я за свою ручаться безопасность

Ужъ не могу... Однако, гдѣ жъ мой сынъ?

ЯВЛЕНІЕ VII.

Оба Пикколомини.

Максъ (входитъ въ сильнѣйшемъ волненіи, его глаза дико вращаются, походка шаткая, онъ повидимому не замѣчаетъ отца, который стоитъ въ отдаленіи и съ состраданіемъ смотритъ на него. Онъ ходитъ большими глазами по комнатѣ, потомъ снова останавливается и наконецъ падаетъ на стулъ, устремивъ глаза впередъ).

Октавіо (подходитъ къ нему).

Мой сынъ, я уѣзжаю.

(Не получая отвѣта, беретъ его за руку).

Максъ, прощай.

Максъ.

Прощай.

Октавіо.

За мной и ты конечно скоро

Послѣдуешь?

Максъ (не глядя на нею).

Я за тобою? Нѣтъ,

Твой путь кривой, то не моя дорога.

(Октавіо выпускаетъ его руку и отступаетъ).

О, если бъ ты былъ искрененъ и прямъ,

До этого конечно не дошло бы,

Все было бы иначе... Страшный шагъ

Не былъ бы имъ свершенъ, и оставался бъ

Онъ подъ вліяньемъ добрыхъ, въ сѣти злыхъ

Попасться бы не могъ. Зачѣмъ такъ скрытно,

Коварно такъ подстерегать? какъ воръ

И воровства пособникъ тихо красться?

Несчастная двуличность! Мать всѣхъ золъ!

Ты губишь насъ, ты всѣхъ насъ повергаешь

Въ отчаянье! Правдивость -- ты одна,

Ты, чистая хранительница міра,

Спасла бы насъ!... Отецъ! Я не могу

Простить тебя, я не могу... Обманутъ

Я герцогомъ жестоко, но и ты --

Ты поступилъ со мной немногимъ лучше.

Октавіо.

Ахъ, горю твоему, мой милый сынъ,

Прощаю я.

Максъ (встаетъ и смотритъ на него сомнительнымъ взглядомъ).

Ужели это правда?

Отецъ, отецъ! Ужли такъ далеко

Ты съ умысломъ подвинулъ это дѣло?

Октавіо, паденіемъ его

Возвышенъ ты. Не по-сердцу мнѣ это.

Октавiо.

Творецъ мой всемогущій!

Максъ.

Горе мнѣ!

Я измѣнилъ свою натуру. Въ душу

Свободную какъ подозрѣнье вдругъ

Войти могло? Надежда, вѣра, честность

Разрушены, затѣмъ что лгало мнѣ

Все то, что я цѣнилъ и чтилъ высоко.

Нѣтъ, нѣтъ, не все! Вѣдь для меня она

Еще живетъ, она чиста, правдива,

Какъ небеса. Обманъ вездѣ; вездѣ

Убійство, ядъ, измѣна, лицемѣрье,

Предательство... Единственный пріютъ

Для чистоты въ любви остался нашей,

И въ цѣломъ человѣчествѣ ее,

Ее одну еще не осквернили.

Октавiо.

Максъ, уѣзжай со мной сейчасъ же; вѣрь,

Что лучше такъ...

Максъ.

Какъ! Не простившись съ нею?

Въ послѣдній разъ? нѣтъ, нѣтъ!

Октавiо.

Избавь себя

Отъ неизбѣжной муки разставанья.

Поѣдемъ, Максъ! Поѣдемъ, сынъ мой!

(Хочетъ его увлечь).

Максъ.

Нѣтъ!

Свидѣтель Богъ! я остаюсь!

Октавіо (настоятельнѣе).

Поѣдемъ!

Я, твой отецъ, приказываю.

Максъ.

Мнѣ

Приказывать ты можешь то, что въ силахъ

Исполнить человѣкъ. Я остаюсь.

Октавiо.

Во имя императора, послѣдуй

Немедленно за мною.

Максъ.

Нѣтъ, сердцамъ

Повелѣвать не властенъ императоръ...

И хочешь ты похитить у меня

Единое, что мнѣ моимъ несчастьемъ

Оставлено еще -- ея слова

Любви и состраданья? Неужели

Жестокое исполнить долженъ я

Съ жесткостью? То, что неотвратимо,

Свершить неблагородно: отъ нея

Бѣжать тайкомъ, какъ трусъ, какъ недостойный?

Нѣтъ, пусть она увидитъ скорбь мою,

Страданія, пускай услышитъ стоны

Растерзанной души и обо мнѣ

Прольетъ слезу... О, люди, вы жестоки!

Но въ ней нашелъ я ангела. Она

Спасетъ мой духъ отъ бѣшеныхъ мученій

Ужаснаго отчаянья и скорбь

Смертельную залѣчитъ кротко, нѣжно

Словами утѣшенья.

Октавiо.

У тебя

Не хватитъ силъ разстаться съ ней. О, сынъ мой,

Идемъ со мной! Спаси ты чистоту

Своей души!

Максъ.

Не трать рѣчей напрасно!

Я слѣдую лишь сердцу моему,

Которому я вѣрю безусловно.

Октавіо (внѣ себя, дрожа).

Максъ! Максъ! Когда бъ постигнуло меня

Страшнѣйшее изъ всѣхъ несчастій... если бъ

Ты, ты... мой сынъ... родная кровь моя...

Мнѣ страшно и подумать... ты рѣшился

Продать себя измѣннику и честь

Фамиліи всей нашей опозорить

Такимъ клеймомъ... то содрогнулся бъ міръ

Отъ ужаса, увидѣвъ въ дикой битвѣ,

Что сына мечъ покрыла кровь отца.

Максъ.

О, еслибъ ты о людяхъ лучше думалъ,

Конечно ты и лучше бъ поступалъ!

Несчастное сомнѣнье! Подозрѣнье

Проклятое! Нѣтъ для него ни въ чемъ

Ни прочности, ни твердости; все шатко,

Гдѣ вѣры нѣтъ.

Октавіо.

Пусть сердцу твоему

Довѣрю я -- въ твоей ли будетъ власти

Всегда ему быть вѣрнымъ.

Максъ.

Ты не могъ

То заглушить, что мнѣ твердило сердце.

Не заглушить и герцогу.

Октавіо.

Ахъ, Максъ!

Не суждено ужъ никогда увидѣть

Мнѣ твоего возврата!..

Максъ.

Никогда

Меня ты не увидишь недостойнымъ

Тебя, отецъ.

Октавiо.

Я ѣду въ Фрауэнбергъ.

Тебѣ здѣсь оставляю паппенгеймцевъ,

Останутся здѣсь также и полки

Тосканскій, Лотарингскій, Тифенбаха,

Чтобъ охранять тебя; они тебѣ

Всѣ преданы, они вѣрны присягѣ

И лучше согласятся храбро пасть

Въ сраженіи, чѣмъ малодушно кинуть

Вождя и честь.

Максъ.

Спокоенъ будь вполнѣ:

Я или здѣсь разстанусь съ жизнью въ битвѣ,

Иль выведу изъ Пильзена войска.

Октавіо (собираясь уходитъ).

Прощай, мой сынъ!

Максъ.

Прощай!

Октавіо.

Какъ! Передъ разлукой

Хотя бъ одинъ любовный взглядъ, одно

Пожатіе руки! Кровава будетъ

Война, намъ предстоящая; исходъ

Сомнителенъ, закрытъ... Съ тобой бывало

Не такъ мы разставались. Неужели

И правду у меня нѣтъ больше сына?

(Максъ падаетъ въ его объятья; они долго и молча остаются въ этомъ положеніи, потомъ уходятъ въ различныя стороны).

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

Залъ у герцогини Фридландъ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Графиня Терцки, Тэкла, фрейлина фонъ-Нейбруннъ; двѣ послѣднія заняты рукодѣльемъ).

Графиня.

Что жъ, ни о чемъ ты не имѣешь, Тэкла,

Меня спросить? Такъ, ровно ни о чемъ?

Я ужъ давно жду отъ тебя хоть слова.

Ужели же ты въ силахъ долго такъ

Не произнесть ни разу имя Макса?

Иль, можетъ быть, я лишняя теперь,

И путь иной для сообщенья найденъ?

Признайся мнѣ, племянница -- его

Ты видѣла?

Тэкла.

Нѣтъ, ни вчера, ни нынче

Не видѣла.

Графиня.

И ничего о немъ

Не слышала? Скажи мнѣ все.

Тэкла.

Ни слова

Не слышала.

Графиня.

И что же, можешь быть

Спокойна такъ!

Тэкла.

Вполнѣ спокойна.

Графиня.

Нейбруннъ,

Оставьте насъ.

(Фрейлина уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ II.

Графиня. Тэкла.

Графиня.

Не нравится мнѣ очень,

Что вздумалъ онъ молчать какъ разъ теперь...

Тэкла.

Какъ разъ теперь?

Графиня.

Когда ужъ все онъ знаетъ!

Теперь-то объясниться часъ насталъ.

Тэкла.

Чтобъ я могла понять васъ, говорите,

Пожалуйста, яснѣе.

Графиня.

Для того-то

Я Нейбруннъ удалила. Тэкла, ты

Ужъ не дитя. Ты любишь,-- значитъ, сердце

Твое вполнѣ созрѣло; гдѣ любовь,

Тамъ смѣлый духъ, и эта смѣлость духа

Доказана тобою. Ты своимъ

Характеромъ къ отцу подходишь ближе,

Чѣмъ къ матери. Поэтому ты въ силахъ

То высказать, чего бы не могла

Она снести.

Тэкла.

Прошу васъ кончить это

Вступленіе. Оно страшнѣй всего.

Скажите мнѣ, въ чемъ дѣло? Будь что будетъ --

Я не боюсь. Скажите коротко.

Графиня.

Но только не пугайся...

Тэкла.

Говорите-жъ!

Графиня.

Зависитъ отъ тебя

Большую оказать отцу услугу...

Тэкла.

Зависитъ отъ меня? Но что же я

Могу?..

Графиня.

Тебя Пикколомини любитъ;

Ты можешь неразрывно привязать

Его къ отцу.

Тэкла.

Причемъ тутъ я? Привязанъ

И безъ того онъ неразрывно.

Графиня.

Былъ

До этихъ поръ.

Тэкла.

Но почему жъ мѣняться

Ему теперь, такимъ же не пребыть

И навсегда?

Графиня. Terzky!

TERZKY.

Mein Fürst!

WALLENSTEIN.

Dass unsre Regimenter

Sich fertig halten, heut' noch aufzubrechen,

Denn wir verlassen Pilsen noch vor Abend.

(Terzky geht ab.)

Buttler!

BUTTLER.

Mein General!

WALLENSTEIN.

Der Commandant zu Eger

Ist euer Freund und Landemann. Schreibt ihm gleich

Durch einen Eilenden, er soll bereit seyn

Uns morgen in die Festung einzunehmen.--

Ihr folgt uns selbst mit eurem Regiment.

BUTTLER.

Es soll geschehn, mein Feldherr!

WALLENSTEIN.
(Tritt zwischen Max und Thekla, welche sich während dieser Zeit fest umschlungen gehalten.)

Scheidet!

MAX.

Gott!

(Curassiere mit gezogenem Gewehr treten in den Saal und sammeln sieh im Hintergründe. Zugleich hört man unten einige muthige Passagen aus dem Pappenheimer-Marsch, welche dem Max zu rufen scheinen.)

WALLENSTEIN (Zu den Cûrassieren.)

Hier ist er. Er ist frei. Ich halt' ihn nicht mehr.

(Er steht abgewendet und so/ dass Max ihm nicht beikommen noch sich dem Fräulein nähern kann.)

МАX.

Du hassest mich, treibst mich im Zorn von dir.

Zerreissen soll das Band der Liebe,

Nicht sanft sich lösen, und du willst den Riss,

Den schmerzlichen, mir schmerzlicher noch machen!

Du weisst, ich habe ohne dich zu leben

Noch nicht gelernt.-- In eine Wüste geh' ich

Hinaus, und Alles, was mir werth ist, Alles

Bleibt hier zurück.-- О, wende deine Augen

Nicht von mir weg! Noch einmal zeige mir

Dein ewig theures undverehrtes Antlitz!

Verstoss mich nicht.--

(Er will seine Hand fassen, Wallenstein zieht sie zurück. Er wendet sich an die Gräfin.)

Ist hier kein andres Auge,

Das Mitleid für mich hätte? Base Terzky --

(Sie wendet sich von ihm; er kehrt sich zur Herzogin.)

Ehrwürd'ge Mutter?

HERZOGIN.

Gehn sie, Graf, wohin

Die Pflicht sie ruft.-- So können sie uns einst

Ein treuer Freund, ein guter Engel werden

Am Thron des Kaisers.

MAX.

Hoffnung geben sie mir,

Sie wollen mich nicht ganz verzweifeln lassen.

O, täuschen sie mich nicht mit leerem Blendwerk!

Mein Unglück ist gewiss, und Dank dem Himmel!

Der mir ein Mittel eingibt, es zu enden,

(Die Kriegsmusik beginnt wieder. Der Saal füllt sieb immer mehr und mehr mit Bewaffneten an. Er sieht Buttlern dastehn.)

Ihr auch hier, Oberst Buttler! Und ihr wollt mir

Nicht folgen?-- Wohl! Bleibt eurem neuen Herrn

Getreuer, als dem alten. Kommt! Versprecht mir.

Die Hand gebt mir darauf, dass ihr sein Leben

Beschützen, unverletzlich wollt bewahren.

(Buttler verweigert seine Hand.)

Des Kaisers Acht hängt über ihm und gibt

Sein fürstlich Haupt jedwedem Mordknecht preis,

Der sich den Lohn der Blutthat will verdienen.

Jetzt that' ihm eines Freundes fromme Sorge,

Der Liebe treues Auge noth -- und die

Ich scheidend um ihn seh' --

(Zweideutige Blicke auf Ilio und Buttler richtend.)

ILLO.

Sucht die Verräther

In eures Vater, in des Gallas Lager.

Hier ist nur einer noch. Gebt und befreit uns

Von seinem hassenswürd'gen Anblick. Gebt.

(Max versucht es noch einmal, sich der Thekla zu nähern. Wallenstein verhindert es. Er steht unschlüssig, schmerzvoll; indess füllt sich der Saal immer mehr und mehr und die Hörner ertönen unten immer auffordernder und in immer kürzern Pausen.)

MAX

Blast! Blast!-- О, wären es die schwed'schen Hörner,

Und ging's von hier gerad' ins Feld des Todes,

Und alle Schwerter, alle, die ich hier

Entblösst muss sehen, durchdrängen meinen Busen!

Was wollt ihr? Kommt ihr mich von hier hinweg

Zu reissen?-- О, treibt mich nicht zur Verzweiflung!

Thut's nicht! Ihr könntet es bereun!

(Der Saal ist ganz mit Bewaffneten erfüllt.)

Noch mehr! Es hängt Gewicht sich an Gewicht

Und ihre Masse zieht mich schwer hinab.--

Bedenket, was ihr thut. Es ist nicht wohlgethan

Zum Führer den Verzweifelnden zu wählen.

Ihr reisst mich weg von meinem Glück, wohlan,

Der Rachegöttin weih' ich eure Seelen!

Ihr habt gewählt zum eigenen Verderben,

Wer mit mir geht, der sei bereit zu sterben!

(Indem er eicb nach dem Hintergründe wendet, entsteht eine rasche Bewegung unter den Curassieren, sie umgeben und begleiten ihn in wildem Tumult. Wallenstein bleibt unbeweglich, Thekla sinkt in ihrer Mutter Arme. Der Vorhang fällt.)

Онѣ васъ въ бездну увлекутъ. Не вѣрьте,

Остерегайтесь ихъ. Вернитесь снова

Къ обязанностямъ вашимъ. Сдѣлать это

Вы можете. Меня пошлите въ Вѣну,

И я васъ съ государемъ примирю.

Онъ васъ не знаетъ, я давно васъ знаю,

Я объясню ему и возвращу вамъ

Его довѣріе.

Валленштейнъ.

Нѣтъ, Максъ, ужъ поздно!

Ты вѣдь еще не знаешь, что случилось.

Максъ.

А если поздно, если до того

Дошло, что только преступленье можетъ

Спасти васъ -- о, тогда падите съ честью,

Какъ и стояли. Съ блескомъ вамъ возможно

Сойти со сцены, сдѣлайте же это,

И съ чистой совѣстью. Уже довольно

Вы жили для другихъ, пора пожить вамъ

И для себя, а я свою судьбу

Соединяю съ вашей.

Валленштейнъ.

Поздно, поздно!

Пока ты здѣсь слова напрасно тратишь,

Мои гонцы летятъ ужъ въ Прагу, въ Эгеръ.

Такъ примирись же съ этимъ: мы иначе

Не можемъ дѣйствовать. Съ душою твердой,

Съ достоинствомъ должны мы то исполнить,

Что неизбѣжно. Чѣмъ проступокъ мой

Предосудительнѣй того, что Цезарь,

Великій Цезарь сдѣлалъ. Точно такъ же

Повелъ онъ противъ Рима легіоны,

Которые ему довѣрилъ Римъ.

Сложи онъ мечъ свой, онъ погибъ бы такъ же,

Какъ я погибну, если допущу

Себя обезоружить. Да, во мнѣ живетъ,

Я чувствую, духъ Цезаря; и дайте

Мнѣ счастье Цезаря -- мирюсь я съ прочимъ.

(Максъ, стоявшій до сего времени въ мучительной внутренней борьбѣ, быстро входитъ. Валленштейнъ съ изумленіемъ и замѣшательствомъ глядитъ ему во слѣдъ и погружается въ глубокую задумчивость).

ЯВЛЕНІЕ III-е.

Валленштейнъ, Терскій, вскорѣ потомъ Илло.

Терцкій.

Максъ Пикколомини отсюда вышелъ?

Валленштейнъ.

Гдѣ Врангель?

Терцкій.

Онъ уѣхалъ.

Валленштейнъ.

Такъ поспѣшно?

Терцкій.

Онъ словно какъ сквозь землю провалился.

Когда онъ вышелъ отъ тебя, хотѣлъ я

Еще поговорить съ нимъ, а его

И слѣдъ простылъ. Я думаю, самъ черный

Былъ въ образѣ его; вѣдь человѣкъ

Не можетъ такъ исчезнуть.

Илло (входитъ).

Правда ли,

Что старый этотъ чортъ по твоему

Приказу ѣдетъ?

Терцкій.

Кто? Октавіо?

Куда? Зачѣмъ?

Валленштейнъ.

Онъ ѣдетъ въ Фрауенбергъ

Командовать испанскими полками.

Терцкій.

Избави Богъ тебя отъ этой мысли!

Илло.

Лисицѣ этой ты довѣрить войско

Желаешь, упустить ее изъ глазъ

Теперь, въ такую важную минуту?

Терцкій.

О, ради Бога откажись отъ этой

Безумной мысли!

Валленштейнъ.

Странные вы люди!

Илло.

Хоть этотъ разъ послушайся совѣта,

Не отпускай его.

Валленштейнъ.

Съ какой же стати

Я этотъ разъ ему не вѣрить буду,

Когда до сихъ поръ вѣрилъ постоянно?

Ужели мнѣ изъ-за какой-то вашей

Фантазіи пустой вдругъ измѣнить

Мое давнишнее о немъ сужденье?

Вѣдь я не женщина и, если вѣрилъ

Ему до сихъ поръ, то и нынче вѣрю.

Терцкій.

Зачѣмъ же именно его ты хочешь

Туда послать. Вѣдь есть другіе люди.

Валленштейнъ.

Да, именно его я посылаю

На это дѣло: онъ къ нему пригоденъ.

Илло.

Онъ для тебя всегда на все пригоденъ.

Извѣстно -- итальянецъ!

Валленштейнъ.

Я вѣдь знаю --

Обоихъ вы не любите за то,

Что я люблю и уважаю ихъ

И видимо вамъ всѣмъ предпочитаю.

Они у васъ бѣльмомъ сидятъ въ глазу,

Но мнѣ до вашей зависти нѣтъ дѣла.

Вы можете любить и ненавидѣть

Другъ друга, какъ хотите; вашимъ чувствамъ

Предоставляю полную свободу,

Но цѣну каждаго изъ васъ я знаю.

Илло.

Онъ не уѣдетъ -- въ дребезги колеса

Я разломать велю.

Валленштейнъ.

Потише, Илло!

Терцкій.

И Квестенбергъ, пока здѣсь оставался,

Все время съ нимъ шептался.

Валленштейнъ.

Знаю это.

Я самъ велѣлъ ему быть съ Квестенбергомъ.

Терцкій.

А то, что тайные гонцы къ нему

Приходятъ отъ Галласа, это знаешь?

Валленштейнъ.

Неправда! Ложь!

Илло.

Съ открытыми глазами

Ты ничего не видишь.

Валленштейнъ.

Вѣра эта

Основана на знаніи глубокомъ,

И не тебѣ ее поколебать!

Ужъ если онъ, Октавіо, фальшивитъ,

То лжетъ и астрологія. Судьба,

Сама судьба ручательство дала мнѣ,

Что онъ изъ всѣхъ друзей моихъ вѣрнѣйшій.

Илло.

А что ручательство судьбы не лжетъ,

На это ты ручательство имѣешь?

Валленштейнъ.

Случаются минуты въ нашей жизни,

Когда мы къ міровому духу ближе

Обыкновеннаго стоимъ и можемъ

Судьбѣ вопросы предлагать. Такая

Минута выпала и мнѣ на долю:

Въ ночь передъ битвой Лютценской, когда я

Стоялъ подъ деревомъ и, погруженный

Въ глубокую задумчивость, глядѣлъ

Передъ собою вдаль. Огни палатокъ

Мерцали тускло сквозь туманъ густой,

И тишину ночную нарушалъ

Лишь окликъ часовыхъ однообразный

И заунывный. Вдругъ вся жизнь

Минувшая, какъ цѣлый рядъ видѣній,

Воскресла въ памяти; и въ вѣщемъ духѣ

Съ предчувствіемъ того, чѣмъ завтра бой

Окончится, виталъ и смутный образъ

Далекаго грядущаго. И вотъ

Я самъ себѣ сказалъ тогда: подъ властью

Твоею тысячи, и всѣ они

Довѣрчиво судьбу свою связали

Съ твоей судьбой; какъ игроки на карту,

Такъ и они на голову твою

Надежды всѣ на счастье возложили.

Но долженъ день настать, когда судьба

Разсѣетъ ихъ, и лишь немного вѣрныхъ

Друзей со мной останется. Хотѣлъ бы

Я знать, кто въ этомъ лагерѣ всѣхъ больше

Мнѣ преданъ. Дай, судьба, мнѣ указанье:

Того, кто завтра утромъ прежде всѣхъ

Мнѣ выкажетъ любовь, считать я буду

Вѣрнѣйшимъ. Съ этой мыслью я заснулъ.

И тяжкій сонъ приснился мнѣ: сраженье

Во всемъ разгарѣ шло, въ ужасной свалкѣ

Мой конь убитъ былъ, я съ него упалъ,

И надо мной пронесся, словно буря,

Кавалерійскій полкъ. Копыта лошадей

Топтали грудь мою, въ предсмертной мукѣ

Я задыхался. Вдругъ рука меня

Спасительно коснулась... Я проснулся,

Гляжу -- ужъ разсвѣло, а надо мною

Стоитъ Октавіо. Послушай, братъ,--

Сказалъ онъ мнѣ,-- не ѣзди ныньче въ битву

На ворономъ, возьми коня другого,

Прошу тебя: мнѣ сонъ дурной приснился.

Я такъ и сдѣлалъ, взялъ коня другого,

И быстрота его спасла меня

Отъ Баннера, который по пятамъ

Гнался за мной съ драгунскимъ эскадрономъ.

Мой родственникъ въ тотъ день на ворономъ

Поѣхалъ въ битву; но съ тѣхъ самыхъ поръ

Я ни его, ни вороного больше

Ужъ не видалъ.

Илло.

Все это лишь случайность.

Валленштейнъ.

Случайности нѣтъ въ мірѣ: то, въ чемъ мы

Слѣпой и неразумный видимъ случай,

То изъ глубокихъ родниковъ природы

Проистекаетъ. Разъ и навсегда

Рѣшилъ я, что Октавіо мой геній

Хранитель. Не теряйте жъ словъ напрасно.

(Направляется къ выходу,)

Терцкій.

Хоть то спасибо, что у насъ въ залогѣ

Остался Максъ.

Илло.

Да, онъ не улизнетъ

Живымъ отсюда!

Валленштейнъ (остановившись, оборачивается).

Право, вы, какъ бабы,

Которыя, за слово ухватившись,

Твердятъ одно и то же, хоть ты цѣлый часъ

Резоны въ голову вбивай имъ.-- Знайте,

Что дѣлъ и помышленій человѣка

Нельзя сравнить съ слѣпымъ движеньемъ волнъ

Морскихъ, которыхъ только прихоть вѣтра

Вздымаетъ. Нѣтъ, источникъ дѣлъ людскихъ

Есть внутренній нашъ міръ, нашъ микрокосмъ,

Который неизбѣжно ихъ рождаетъ,

Какъ дерево рождаетъ цвѣтъ и плодъ;

И случай ихъ предотвратить не можетъ.

И если этотъ внутренній родникъ

Извѣстенъ мнѣ, то мнѣ извѣстны также

Всѣ мысли, всѣ желанья человѣка.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ IV-е.

Комната въ квартирѣ Пикколомини.
Октавіо въ дорожномъ платьѣ, Адъютантъ.

Октавіо.

Готовѣли взводъ?

Адъютантъ.

Готовъ и ждетъ внизу

Приказа вашего.

Октавіо.

Надежны люди?

Вы изъ какого взяли ихъ полка?

Адъютантъ.

Всѣ Тифенбаха.

Октавіо.

Этотъ полкъ надеженъ.

Пусть на дворѣ стоятъ, но такъ, чтобъ ихъ

Не видно и не слышно было.

А чуть услышите звонокъ, сейчасъ же

Домъ оцѣпить, ворота на запоръ

И кто бы не попался -- арестуйте.

(Адъютантъ уходитъ.)

Надѣюсь безъ ихъ помощи покончить:

Разсчетъ мой вѣренъ; но въ такихъ дѣлахъ,

Гдѣ государя интересъ замѣшанъ,

Предосторожность лишняя полезнѣй,

Чѣмъ вовсе безъ нея.

ЯВЛЕНІЕ V-е.

Октавіо, Изолани входитъ.

Изолани.

Вотъ я пришелъ. А кто жъ еще изъ нашихъ?

Октавіо (таинственно).

Сперва мнѣ бы хотѣлось съ вами, графъ,

Поговорить.

Изолани (таинственно).

А! значитъ -- порѣшили?

Князь что-нибудь желаетъ предпринять?

Довѣрьтесь мнѣ, на дѣлѣ испытайте --

Насколько я надеженъ.

Октавіо.

Можетъ быть.

Изолани.

Повѣрьте мнѣ, товарищъ, не изъ тѣхъ я,

Что храбры на словахъ, а чуть до дѣла

Дойдетъ -- такъ и давай Богъ ноги. Я

Всѣмъ герцогу обязанъ; онъ, какъ другъ,

Со мною поступилъ и смѣло можетъ

Онъ положиться на меня.

Октавіо.

Увидимъ.

Изолани.

Но будьте осторожны: здѣсь не всѣ

Такъ думаютъ, какъ я; здѣсь очень много

Такихъ, что за одно стоятъ съ дворомъ,

И полагаютъ, что присяга та,

Въ которую втянули ихъ обманомъ,

Не можетъ ихъ обязывать.

Октавіо.

Вотъ какъ!

Скажите, кто же именно тамъ мыслитъ?

Изолани.

Да нѣмцы всѣ, чтобъ чортъ побралъ ихъ! Так

И Эстергази, Кауницъ, Деодатъ --

И тѣ толкуютъ, что необходимо

Двору повиноваться.

Октавіо.

Очень радъ.

Изолани.

Вы рады?

Октавіо.

Да,-- тому, что государь

Такихъ достойныхъ слугъ еще имѣетъ.

Изолани.

Не смѣйтесь: это не плохіе люди.

Октавіо.

Конечно. Боже упаси смѣяться!

Я радъ душой, что многіе стоятъ

За дѣло правое.

Изолани.

Да какъ же это?

Да развѣ вы?-- На коего же чорта

Сюда попалъ я?

Октавіо.

Чтобы дать отвѣтъ

Прямой и ясный, другъ вы, или врагъ

Его величества.

Изолани (гордо),

Я дамъ отвѣтъ

Тому на это, кто имѣетъ право

Подобные вопросы предлагать мнѣ.

Октавіо.

Что я имѣю это право -- вотъ

Вамъ этотъ документъ покажетъ.

(Подаетъ ему листъ.)

Изолани (взглянувъ на листъ).

Какъ?

Печать и подпись государя?...

Октавіо.

Да. Читайте.

Изолани.

"Повелѣваемъ шефамъ всѣхъ полковъ

Приказамъ графа Пикколомини

Повиноваться, какъ бы исходящимъ

Отъ насъ самихъ..." Гмъ! Какъ же это такъ?

Вѣдь я... я это... Честь имѣю васъ

Поздравить.

Октавіо.

Подчиняетесь приказу?

Изолани.

Я... какъ же это? Это такъ меня

Ошеломило. Дайте срокъ подумать.

Октавіо.

Не больше двухъ минутъ.

Изолани,

О, Боже мой!

Вѣдь это дѣло...

Октавіо.

Ясное, простое.

Вы объявить должны, желаете ли вы

Остаться вашему монарху вѣрнымъ,

Иль быть измѣнникомъ.

Изолани.

О, Боже мой!

Да кто жъ толкуетъ объ измѣнѣ?

Октавіо.

Герцогъ.

Онъ сталъ измѣнникомъ. Онъ передать

Врагамъ намѣренъ войско. Отвѣчайте

Не обинуясь, вы хотите также

Монарху измѣнить, продаться шведамъ?

Хотите?

Изолани.

Что за мисль! Я -- измѣнить

Его величеству! Да развѣ я сказалъ?

Когда же я сказалъ такое слово?

Октавіо.

Еще вы не сказали, нѣтъ еще,

Я только жду, не скажете ли вы.

Изолани.

Ну вотъ, я радъ душевно, что вы сами

Свидѣтелемъ того, что этихъ словъ

Я не сказалъ.

Октавіо.

И такъ вы отречетесь

Отъ герцога?

Изолани.

Коль скоро онъ измѣнникъ,

Онъ этимъ самъ всѣ связи разрываетъ.

Октавіо.

И вы рѣшитесь встрѣтиться съ нимъ въ битвѣ?

Изолани.

Онъ сдѣлалъ мнѣ добро; но если онъ

Злодѣй -- чортъ побери его! Всѣ счеты

Мои съ нимъ кончены.

Октавіо.

Я очень радъ,

Что вы къ добру склонились. Ныньче ночью

Со всѣми легкими полками тихо

Извольте выступить; и чтобъ казалось,

Что герцогъ самъ приказъ вамъ этотъ отдалъ.

Въ Фраунбергѣ сборный пунктъ, графъ Галласъ тамъ

Самъ сообщитъ дальнѣйшіе приказы.

Изолани.

Исполню. Не забудьте жъ государю

Словцо замолвить о моемъ усердьи.

Октавіо.

Скажу.

(Изолани уходитъ. Входящему камердинеру.)

Полковникъ Буттлеръ? Пусть войдетъ.

Изолани (возвращается).

Надѣюсь, графъ, вы извините мнѣ,

Что я былъ грубоватъ. Ей Богу я

Никакъ не думалъ, что съ такою важною

Особой говорю.

Октавіо.

Оставимъ это.

Изолани.

Вы знаете, что я старикъ веселый;

И если за бутылкою вина

Порой срывалось у меня словечко

Неосторожное на счетъ двора,

То вѣдь безъ умысла...

Октавіо.

Не безпокойтесь.

(Изолани уходитъ.)

Съ нимъ удалось. Когда бъ съ другими также!

ЯВЛЕНІЕ VI-е.

Октавіо, Буттлеръ.

Буттлеръ.

Что вамъ угодно приказать мнѣ, графъ?

Октавіо.

Добро пожаловать, полковникъ Буттлеръ,

Какъ гость и другъ.

Буттлеръ.

Честь слишкомъ велика.

(Оба садятся.)

Октавіо.

Вчера вы холодно на мой привѣтъ

Мнѣ отвѣчали, онъ былъ принятъ вами

За вѣжливость пустую, но вполнѣ онъ

Былъ искренъ, изъ сердца излился.

Мы время тяжкое переживаемъ,

Всѣмъ честнымъ бы въ одно сплотиться надо.

Буттлеръ.

Единомысліе сплотить лишь можетъ.

Октавіо.

Всѣ честные должны единомыслить.

Вмѣнить могу я человѣку то лишь,

Что хладнокровно, зная совершилъ онъ.

Но роковая сила заблужденій

Нерѣдко съ праваго пути сводила

И самыхъ лучшихъ. Вы въ Фраунбергѣ были --

О чемъ графъ Галласъ велъ бесѣду съ вами?

Скажите прямо, онъ мой лучшій другъ.

Буттлеръ.

Онъ время и слова терялъ напрасно.

Октавіо.

Мнѣ это жаль! Его совѣтъ хорошъ былъ,

И я бы самъ такой же точно далъ вамъ.

Буттлеръ.

Нѣтъ, не трудитесь: мнѣ прискорбно будетъ

Не оправдать увѣренности вашей.

Октавіо.

Не будемъ тратить время, откровенно

Поговоримъ. Вы знаете, что герцогъ

Измѣну замышляетъ. Даже больше

Скажу вамъ: онъ ужъ совершилъ измѣну,

Онъ съ шведами уже вступилъ въ союзъ,

Гонцы его летятъ ужъ въ Прагу, въ Эгеръ,

А завтра онъ намѣренъ насъ вести

Къ врагамъ, но страшно ошибется.

Его величество имѣетъ здѣсь друзей,

Не дремлющихъ и вѣрныхъ; ихъ союзъ,

Хотя невидимъ, но могучъ и крѣпокъ.

Вотъ манифестъ. Опалу изрекая

Надъ герцогомъ, онъ призываетъ всѣхъ

Благонамѣренныхъ стать подъ моимъ

Начальствомъ. Избирайте же теперь:

Хотите ли вы съ нами ополчиться

Въ защиту правды, или вмѣстѣ съ нимъ

Подвергнуться за злое дѣло карѣ?

Буттлеръ (встаетъ).

Его судьба моя!

Октавіо.

И это ваше

Рѣшенье окончательное?

Буттлеръ.

Да.

Октавіо.

Подумайте, пока еще есть время.

Навѣки я похороню въ груди

Поспѣшно вами сказанное слово.

Назадъ его возьмите, измѣните

Рѣшенье ваше: вы рѣшили дурно.

Буттлеръ.

Что вамъ еще угодно приказать мнѣ?

Октавіо.

Взгляните на сѣдины ваши, Буттлеръ,

Еще подумайте, еще!..

Буттлеръ.

Прощайте!

Октавіо.

Ужели вашу доблестную шпагу

Вы обнажить рѣшитесь въ этомъ дѣлѣ,

Въ проклятье благодарность превратить,

Которую сорокалѣтней вѣрной

И честной службой вы пріобрѣли

Отъ Австріи?

Буттлеръ (съ горькимъ смѣхомъ).

Смѣшно и слушать мнѣ

О благодарности австрійской...

(Хочетъ идти.)

Октавіо (допустивъ ею до дверей).

Полковникъ!

Буттлеръ.

Что прикажете?

Октавіо.

Скажите,

Какъ было съ графствомъ?

Буттлеръ.

Съ графствомъ? Что такое?

Октавіо.

Да съ графскимъ титуломъ?

Буттлеръ (вспыхнувъ гнѣвно).

О, чортъ возьми!

Октавіо (холодно).

Вы графства неудачно добивались,

Вамъ отказали.

Буттлеръ.

Я вамъ не позволю

Смѣяться надо мною! Защищайтесь!

(Обнажаетъ шпагу.)

Октавіо.

Вложите вашу шпагу и спокойно

Мнѣ разскажите, какъ все это было:

Я не имѣлъ желанья оскорблять васъ.

Буттлеръ.

Такъ пусть же знаютъ всѣ про эту слабость,

Которую я самъ себѣ простить

Не въ силахъ. Я честолюбивъ, презрѣнья

Я выносить не могъ, и мнѣ всегда

Прискорбно было видѣть, что рожденье

И титулы въ быту военномъ больше

Значенія имѣютъ, чѣмъ заслуги.

А ниже быть товарищей моихъ

Я не хотѣлъ -- и вотъ въ несчастную минуту

Рѣшился я на эту глупость -- да,

На глупость; но вѣдь я не заслужилъ

Такой обидной за нея отплаты.

Мнѣ отказать могли; зачѣмъ же было

Усиливать отказъ такимъ обиднымъ,

Презрительнымъ отвѣтомъ, старика

И вѣрнаго слугу ногами въ грязь

Топтать напоминаніемъ о низкомъ

Происхожденіи за то, что онъ

Въ минуту слабости поддался увлеченью!

И червяка, котораго съ презрѣньемъ

Ногами давятъ, и того природа

Снабдила жаломъ.

Октавіо.

Васъ оклеветали.

И знаете ль, кого благодарить

Должны вы за такое оскорбленье?

Буттлеръ.

Какой-нибудь придворный блюдолизъ,

Испанецъ, отрасль благородныхъ предковъ,

Которому поперекъ горла стали

Мои заслуги, личное мое

Достоинство -- завистливый мерзавецъ!

Октавіо.

А герцогъ одобрялъ желанье ваше?

Буттлеръ.

Да, и съ усердьемъ истиннаго друга

Содѣйствовалъ его осуществленью.

Октавіо.

Вотъ какъ! Вы это знаете навѣрно?

Буттлеръ.

Я самъ письмо его читалъ.

Октавіо.

Читалъ и я,

Но только не такого содержанья...

(Буттлеръ удивленный молчитъ.)

Случайно мнѣ оно попалось въ руки.

Вотъ -- не хотите ль сами убѣдиться?

(Подаетъ Буттлеру письмо.)

Буттлеръ.

Что жъ это?

Октавіо.

Кажется, полковникъ, съ вами

Сыграли оскорбительную шутку.--

Князь, говорите вы, желанье ваше

Одобрилъ, между тѣмъ какъ онъ въ письмѣ

Съ пренебреженьемъ говоритъ о васъ,

Совѣтуетъ министру дать урокъ вамъ

И ваше самомнѣнье сбить...

(Буттлеръ прочелъ письмо, колѣни ею дрожатъ, онъ хватается за и садится.)

Васъ не враги преслѣдуютъ, никто вамъ

Зла не желаетъ -- князь одинъ виновенъ

Въ обидѣ этой. Цѣль его ясна:

Отторгнуть онъ хотѣлъ отъ государя

Столь вѣрнаго слугу и чувствомъ мщенья

Васъ побудить къ тому, что ваша вѣрность

И честь отвергла бы съ негодованьемъ;

Онъ васъ хотѣлъ слѣпымъ орудьемъ сдѣлать

Своихъ преступныхъ цѣлей и достигъ,

Чего хотѣлъ, и удалось ему васъ

Совлечь съ пути, которымъ сорокъ лѣтъ

Вы честно шли.

Буттлеръ (дрожащимъ голосомъ).

Графъ, есть ли мнѣ надежда

Прощенье государя заслужить?

Октавіо.

Не только онъ проститъ васъ, но и больше.

Чтобъ тяжкое загладить оскорбленье,

Которое невольно нанесли вамъ

Столь незаслуженно, онъ утверждаетъ

Даръ, сдѣланный вамъ княземъ съ злою цѣлью.

За вами оставляетъ онъ вашъ полкъ.

Буттлеръ.
(Хочетъ встать, но снова падаетъ на стулъ. Онъ пытается говорить, но отъ сильнаго волненія не можетъ. Наконецъ снимаетъ шпагу съ перевязи и подаетъ ее Пикколомини.)

Октавіо.

Зачѣмъ? Опомнитесь!

Буттлеръ.

Возьмите!

Октавіо.

Успокойтесь!

Буттлеръ.

Возьмите, я не стою этой шпаги!

Октавіо.

Изъ рукъ моихъ ее примите снова

И лишь за правду честно обнажайте.

Буттлеръ.

Такому государю измѣнить!..

Октавіо.

Загладьте это и разстаньтесь съ княземъ.

Буттлеръ.

Разстаться съ нимъ!

Октавіо.

Ужель вы не рѣшились?..

Буттлеръ.

Разстаться только? Нѣтъ, пусть онъ умретъ!

Октавіо.

Послѣдуйте за мною въ Фрауенбергъ,

Тамъ у Галласа общій сборъ всѣхъ вѣрныхъ.

Я и другихъ склонилъ вернуться къ долгу.

Они сегодня въ ночь оставятъ Пильзенъ.

Буттлеръ
(въ сильномъ волненіи ходитъ по комнатѣ, потомъ съ рѣшительностью останавливается передъ Октавіо.)

Графъ, смѣетъ ли измѣну замышлявшій

О чести говорить?

Октавіо.

Да, если онъ

О томъ жалѣетъ искренно.

Буттлеръ.

Итакъ,

Оставьте здѣсь меня -- подъ честнымъ словомъ.

Октавіо.

Что вы задумали?

Буттлеръ.

Оставьте здѣсь

Меня съ полкомъ.

Октавіо.

Я довѣряю вамъ,

Но что вы замышляете -- скажите?

Буттлеръ.

Покажетъ дѣло. Но прошу васъ больше

Не спрашивать, а вѣрить мнѣ. Клянусь вамъ,

Не ангела хранителя при немъ

Вы здѣсь оставите. Прощайте, графъ!

(Уходитъ.)

Слуга (приноситъ письмо).

Какой-то человѣкъ, подавъ письмо,

Ушелъ немедля. Лошади отъ князя

Пришли, къ отъѣзду все теперь готово.

(Уходитъ.)

Октавіо (читаетъ письмо).

"Скорѣе уѣзжайте. Вѣрный вашъ

Графъ Изолани". О, скорѣй, скорѣй!

Ужель у самой пристани погибнемъ?

Здѣсь дольше оставаться мнѣ опасно.

Но гдѣ же Максъ? Онъ не идетъ проститься.

ЯВЛЕНІЕ VII-е.

Октавіо и Максъ.

(Максъ входитъ въ страшномъ душевномъ разстройствѣ. Взоры его дико блуждаютъ, походка не тверда. Онъ не замѣчаетъ отца, который, стоя въ отдаленіи, съ состраданіемъ смотритъ на него. Большими шагами проходитъ онъ черезъ комнату, останавливается, бросается на стулъ, и устремляетъ передъ собою неподвижный взоръ).

Октавіо (подходя къ нему).

Я ѣду, Максъ.

(Не получивъ отвѣта, беретъ его за руку).

Мой милый Максъ, прощай!

Максъ.

Прощай.

Октавіо.

Ты самъ послѣдуешь за мною?

Максъ.

Я -- за тобой? Нѣтъ, путь твой кривъ, не мой онъ.

(Октавіо выпускаетъ его руку и отступаетъ.)

О, если бы правдивъ ты былъ и прямъ!

Не тѣмъ бы это кончилось, и онъ бы

Не сталъ преступникомъ, не палъ бы въ сѣти

Людей безчестныхъ, честные бы въ силѣ

При немъ остались. Боже мой!-- зачѣмъ

Подобно вору красться и ползти,

Высматривать, шпіонить? О, лукавство

Несчастное, виновникъ всякихъ золъ,

Ты погубило насъ! Святая правда

Одна бы насъ спасла. Отецъ, отецъ,

Я не могу простить тебѣ; не въ силахъ!

Жестоко въ герцогѣ я обманулся,

Но и твои поступки съ нимъ не лучше.

Октавіо.

Я горю твоему прощаю, Максъ.

Максъ (встаетъ и подозрительно смотритъ на отца.)

Возможно ли отецъ? Ужели ты

Сознательно до этого довелъ,

Чтобы возвыситься его паденьемъ?

Не честно это!

Октавіо.

Боже милосердный!

Максъ.

Какъ рѣзко измѣнился мой характеръ!

Мнѣ подозрѣнье въ душу заползло.

Погибли разомъ вѣра въ человѣка,

И все, предъ чѣмъ благоговѣлъ я прежде,

То оказалось ложью. Нѣтъ, не все --

Она еще осталась мнѣ, она

Чиста, правдива и свѣтла, какъ небо.

Обманъ и лицемѣріе повсюду,

Измѣна гнусная, убійство, ядъ --

Одна любовь лишь наша свѣтлой точкой

Осталась въ человѣчествѣ -- одна!

Октавіо.

Послушай, Максъ, поѣдемъ лучше вмѣстѣ

Сейчасъ же.

Максъ.

Какъ? И не простившись съ нею

Навѣки? Никогда!

Октавіо.

Избавь себя

Отъ скорби при разлукѣ неизбѣжной.

Поѣдемъ, Максъ, поѣдемъ, милый сынъ мой!

(Хочетъ увлечь его.)

Максъ.

Нѣтъ, Богъ свидѣтель -- нѣтъ!

Октавіо.

Поѣдемъ вмѣстѣ!

Я, какъ отецъ, тебѣ повелѣваю.

Максъ.

Повелѣвай мнѣ то, что человѣчно.

Я остаюсь.

Октавіо.

Максъ, именемъ монарха

Я требую, не оставайся здѣсь.

Максъ.

Какой монархъ имѣетъ право сердцу

Предписывать? Ужели ты желаешь

Лишить меня единственной отрады --

Ея сочувствія? Ужели долженъ

Я неизбѣжное безчестно сдѣлать

И скрыться бѣгствомъ отъ нея, какъ трусъ

Негодный? Нѣтъ, она еще увидитъ

Мою тоску, мои страданья; слезы

Свои святыя надо мной прольетъ.

Жестоки люди, но она, какъ ангелъ,

Добра, она словами утѣшенья

Страданье это жгучее умѣритъ

И душу отъ отчаянья спасетъ мнѣ.

Октавіо.

Не въ силахъ будешь вырваться отсюда,

Уѣдемъ вмѣстѣ! Честь свою спаси!

Максъ.

Не трать напрасно словъ. Внушенью сердца

Я слѣдую, ему довѣрить можно.

Октавіо (въ порывѣ горести, дрожащимъ голосомъ),

Максъ, Максъ! Когда меня постигнетъ горе

И ты, мой сынъ, ты, кровь моя -- мнѣ страшно

Подумать -- ты измѣннику предашься

И заклеймишь позоромъ славный родъ нашъ --

Тогда весь міръ увидитъ съ содроганьемъ,

Какъ кровію отцовской обагрится

Мечъ сына въ роковой, ужасной битвѣ.

Максъ.

О, если бъ ты о людяхъ лучше думалъ,

Ты самъ бы лучше поступалъ. Да будетъ

Навѣки проклято то подозрѣнье

И недовѣріе, которое во всемъ

Лишь шаткость видитъ. Да, гдѣ вѣры нѣтъ,

Тамъ все колеблется, тамъ нѣтъ опоры.

Октавіо.

Я сердцу твоему могу довѣрить,

Но самъ ты въ силахъ будешь ли внушеньямъ

Его послѣдовать?

Максъ.

Какъ ты не могъ

Его внушеній заглушить во мнѣ,

Такъ и не сможетъ герцогъ.

Октавіо.

Не увижу

Тебя я больше.

Максъ.

Никогда меня

Ты не увидишь недостойнымъ сыномъ.

Октавіо.

Я ѣду въ Фрауенбергъ, а паппенгеймцевъ

Съ тобой оставлю, Тифенбаха полкъ

Здѣсь также будетъ прикрывать тебя.

Они тебя такъ любятъ и присягѣ

Своей остались вѣрны, и скорѣй

Падутъ въ сраженьи, чѣмъ измѣнятъ чести.

Максъ.

Не безпокойся: я погибну здѣсь

Иль выведу съ собою паппенгеймцевъ.

Октавіо.

Прощай!

Максъ.

Прощай!

Октавіо

Какъ, ты не хочешь даже

Съ привѣтомъ на меня взглянуть и руку

Пожать мнѣ на прощанье? Мы живемъ

Въ ужасную войну, исходъ событій

Намъ неизвѣстенъ. Прежде мы съ тобою

Не такъ прощались. Неужели правда,

Что у меня ужъ больше сына нѣтъ?

(Максъ бросается къ нему на грудъ. Они долго молча держатъ другъ друга въ объятіяхъ, потомъ расходятся въ противоположныя стороны.)

ДѢЙСТВІЕ III-е.

Комната у герцогини Фридландъ.

ЯВЛЕНІЕ І-е.

Графиня Терцкая, Тэкла, дѣвица Нейбрунъ.

(Двѣ послѣднія заняты рукодѣльемъ.)

Графиня.

Ты ни о чемъ меня не спросишь, Тэкла?

Ужели ни о чемъ? Я жду давно

Чтобъ ты сама со мной заговорила.

Какъ ты могла въ теченьи столькихъ дней

Ни разу имени его не вспомнить?

Иль, можетъ быть, я больше не нужна вамъ?

У васъ свои есть средства? Откровенно

Скажи мнѣ, Тэкла, видѣлась ты съ нимъ?

Тэкла.

Нѣтъ, ни вчера, ни ныньче не видалась,

Графиня.

И ничего не слышала о немъ?

Тэкла.

Ни слова.

Графиня.

И спокойной остаешься?

Тэкла.

Какъ видите.

Графиня.

Нейбрунъ, оставьте насъ однѣхъ.

(Нейбрунъ уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ ІІ-е.

Графиня и Тэкла.

Графиня.

Мнѣ то не нравится, что именно теперь

О немъ не слышно.

Тэкла.

Именно теперь?

Графиня.

Когда онъ все узналъ. Пора бы было

Ему и высказаться.

Тэкла.

Говорите

Яснѣе, чтобы я могла понять васъ.

Графиня.

Я съ тѣмъ и выслала Нейбрунъ. Ты, Тэкла,

Ужъ не ребенокъ: кто любить умѣетъ,

Тотъ сердцемъ зрѣлъ. Любовь намъ придаетъ

И мужество. Ты мужество свое

Ужъ доказала. Вообще ты больше

Съ отцомъ, чѣмъ съ матерью, имѣешь сходства,

А потому чего она не въ силахъ

Перенести, ты вынесешь геройски.

Тэкла.

Скорѣй кончайте эти подготовки,

Скажите просто, что бы ни случилось.

Нѣтъ ничего мучительнѣй подобныхъ

Вступленій. Говорите коротко,

Въ чемъ дѣло?

Графиня.

Не пугайся только, если...

Тэкла.

Прошу васъ, говорите.

Графиня.

Отъ тебя

Зависитъ оказать отцу большую

Услугу.

Тэкла.

Отъ меня? Чѣмъ я могла бы?..

Графиня.

Такъ любитъ Максъ тебя, и ты могла бы

Связать его съ твоимъ отцомъ навѣки

Несокрушимой связью.

Тэкла.

Онъ и такъ

Ему душою преданъ.

Графиня.

Да, былъ преданъ.

Тэкла.

Какъ былъ, такъ и остался.

Графиня.

Но онъ связанъ

И съ императоромъ.

Тэкла.

Конечно, связанъ,

На сколько долгъ и честь повелѣваютъ.

Графиня.

Онъ долженъ доказать любовь къ тебѣ,

Совсѣмъ не честь. И честь, и долгъ -- все это

Лишь громкія слова съ двоякимъ смысломъ.

Ты объясни ему значенье ихъ;

Любовь къ тебѣ пусть честью руководитъ.

Тэкла.

Не понимаю.

Графиня.

Требуй отъ него,

Чтобъ онъ отъ императора отрекся,

Иль отъ тебя.

Тэкла.

Вѣдь онъ вамъ самъ сказалъ,

Какъ онъ охотно къ честной жизни вмѣстѣ

Съ отцомъ бы удалился, какъ желаетъ

Оружіе сложить.

Графиня.

Нѣтъ, онъ не долженъ

Слагать его, онъ долженъ быть борцомъ

За твоего отца.

Тэкла.

Когда бъ обиду

Рѣшились нанести отцу, онъ крови

Своей не пожалѣлъ бы.

Графиня.

Ты не хочешь

Понять меня. Такъ знай же: твой отецъ

Отпалъ отъ императора, намѣренъ

Немедля перейти къ врагамъ со всею

Имперской арміей.

Тэкла.

О, мама, мама,

Несчастная!

Графиня.

Необходимъ примѣръ,

Чтобъ армію увлечь. А Пикколомини,

Отецъ и сынъ давно ужъ обладаютъ

Вліяніемъ на войско. Ихъ примѣръ

Подѣйствуетъ. Отецъ у насъ въ рукахъ

Чрезъ сына; ну а Максъ -- ты, Тэкла, можешь

Отцу большую оказать услугу.

Тэкла.

О, мама, бѣдная! Какой ударъ

Тебѣ готовится! Не пережить ей.

Графиня.

Она предъ неизбѣжностью склонится,

Ее лишь отдаленное страшитъ;

Но то, что невозвратно совершилось,

Она перенесетъ съ покорнымъ чувствомъ.

Тэкла.

Сбылось предчувствіе, рука судьбы

Коснулась холодно моихъ завѣтныхъ,

Святыхъ надеждъ. Едва сюда вошла я,

Какъ сердце мнѣ сказало, что планеты

Зловѣщи надо мной. О! Боже, Боже,

Зачѣмъ скорблю я больше о себѣ,

Чѣмъ о несчастной матери.

Графиня.

Ну, полно,

Оставь пустыя жалобы и лучше

Подумай, какъ бы сохранить отцу

Слугу и друга, жениха себѣ --

И все пойдетъ отлично.

Тэкла.

Да, отлично!

Навѣки мы разстанемся. О счастьи

И рѣчи быть не можетъ.

Графиня.

Не покинетъ

Тебя онъ, Тэкла: онъ не въ силахъ будетъ.

Тэкла.

О, бѣдный, бѣдный Максъ!

Графиня.

Но если истинно тебя онъ любитъ,

Рѣшится скоро онъ.

Тэкла.

О, скоро, скоро!

Не сомнѣвайтесь въ томъ. Великій Боже,

Да развѣ тутъ возможно колебанье?

Графиня.

Ну, успокойся -- мать идетъ, я слышу.

Тэкла.

Какъ мнѣ въ глаза смотрѣть ей!

Графиня.

Успокойся.

ЯВЛЕНІЕ ІІІ-е.

Прежніе и Герцогиня.

Герцогиня (графинѣ).

Сестра, кто былъ здѣсь? Громкій разговоръ

Я слышала.

Графиня.

Мы были здѣсь однѣ.

Герцогиня.

Я такъ напугана, что въ каждомъ звукѣ

Мнѣ чудится несчастье. Что, сестра,

Чѣмъ кончилось у нихъ? Исполнитъ онъ

Желанье государя? Отошлетъ ли

Полки инфанту? Съ добрымъ ли отвѣтомъ

Отправилъ Квестенберга?

Графиня.

Нѣтъ, не съ добрымъ.

Герцогиня.

Такъ все погибло! Онъ низложенъ будетъ

Опять, какъ въ Регенсбургскій сеймъ.

Графиня.

Ну, нѣтъ,

Теперь не будетъ, можешь быть спокойна.

(Тэкла въ сильномъ волненіи бросается, рыдая, въ объятія матери.)

Герцогиня.

О, непреклонный, гордый человѣкъ!

Какъ много слезъ принесъ мнѣ и страданій

Мой бракъ несчастный съ нимъ! Я провела

Всю жизнь, какъ бы прикованная цѣпью

Къ летящей колесницѣ. По краямъ

Ужасныхъ безднъ съ безумной быстротою

Неслась она и увлекала вмѣстѣ

Съ собой меня, такъ что я въ вѣчномъ страхѣ

Жила, ежеминутно опасаясь,

Что въ бездну мы обрушимся. Не плачь,

Не плачь, дитя мое: мои страданья

Не суждены тебѣ, отраднѣй будетъ

Твоя судьба,-- другого Валленштейна

На свѣтѣ нѣтъ.

Тэкла.

Бѣжать отсюда, мама,

Скорѣй бѣжать! Здѣсь мѣсто не для насъ,

Здѣсь каждый часъ бѣдою угрожаетъ.

Герцогиня.

Ты проживешь спокойнѣе меня

И я съ твоимъ отцомъ видала дни

Свѣтлѣе этихъ. Я съ отраднымъ чувствомъ

Припоминаю первые года

Замужества. Отецъ твой и тогда былъ

Честолюбивъ; но какъ свѣтло, прекрасно

Одушевленъ онъ былъ стремленьемъ къ славѣ:

Оно тогда еще не обратилось въ страсть

Всепожирающую. Императоръ

Любилъ его и довѣрялъ вполнѣ,

И все, что начиналъ онъ, удавалось.

Но съ той поры, какъ Регенсбургскій сеймъ

Его низвергнулъ, духъ какой-то злобный,

Тревожный, подозрительный и мрачный

Имъ овладѣлъ, и онъ, лишась покоя,

Утратя вѣру въ собственныя силы,

Недоброй, темной предался наукѣ,

Которая не доставляетъ счастья.

Графиня.

По своему ты судишь. Но прилично ль

Встрѣчать его подобнымъ разговоромъ?

Вѣдь онъ сейчасъ придетъ. Ужель онъ долженъ

Увидѣть Тэклу въ этомъ настроеньи?

Герцогиня.

Ну, полно же, дитя мое, не плачь,

Чтобы отецъ лицо твое веселымъ

Могъ видѣть. Посмотри-ка, эта лента

Вотъ развязалась. Волосы оправь,

Утри и слезы -- онѣ только портятъ

Вѣдь глазки милые твои. Я что-то

Сказать хотѣла. Да!-- Какой прекрасный,

Достойный юноша графъ Максъ! Не правда ль?

Графиня.

Да, правда.

Тэкла (графинѣ боязливо).

Тетя, я уйду отсюда.

Графиня.

Куда? Сейчасъ придетъ отецъ.

Тэкла.

Я видѣть

Его теперь не въ силахъ.

Графиня.

Но замѣтя

Твое отсутствіе, онъ спроситъ, гдѣ ты.

Герцогиня.

Куда жъ она уходитъ?

Тэкла.

Не могу я,

Не въ силахъ его видѣть!

Графиня (герцогинѣ).

Не здорова

Она сегодня.

Герцогиня.

Что съ ней, съ моей милой?

(Обѣ идутъ за Тэклой и стараются удержать ее. Входитъ Валленштейнъ, разговаривая съ Илло.)

ЯВЛЕНІЕ IV-е.

Прежніе. Валленштейнъ, Илло.

Валленштейнъ.

Еще все тихо въ лагерѣ?

Илло.

Все тихо

Валленштейнъ.

Сегодня же должно придти изъ Праги

Извѣстіе, что этотъ городъ нашъ.

Тогда мы сбросимъ маску и объявимъ

Войскамъ, стоящимъ здѣсь, рѣшенье наше.

Примѣръ въ подобномъ дѣлѣ много значитъ:

Всѣ люди къ подражанью склонны, впереди

Идущій можетъ за собой увлечь

Все стадо. Пражскій гарнизонъ увѣренъ,

Что въ Пильзенѣ войска мнѣ присягнули,

А въ Пильзенѣ пусть по примѣру Праги

Мнѣ присягнутъ. Ты говоришь, что Буттлеръ

Ужъ объявился нашимъ?

Илло.

Да, свободно,

Никѣмъ не вызванный, себя и полкъ свой

Тебѣ онъ предлагаетъ.

Валленштейнъ.

Не всегда

Правдиво въ насъ предчувствіе бываетъ.

Духъ лжи, чтобъ обмануть насъ, иногда

Уподобляетъ истинѣ свой голосъ

И ложные оракулы даетъ намъ.

И я, ему поддавшись, былъ не правъ

Въ душѣ предъ Буттлеромъ, почтеннымъ этимъ

И честнымъ старикомъ. Какой-то тайный

Не то что страхъ, нѣтъ -- тягостное чувство,

Которымъ я не въ силахъ овладѣть былъ,

Въ его присутствіи всегда ложилось

Мнѣ камнемъ на сердце и отравляло

Минуты свѣтлыя; тогда какъ онъ

Мнѣ первый руку подаетъ на счастье.

Илло.

И будь увѣренъ, что его примѣръ

Подѣйствуетъ на самыхъ лучшихъ въ войскѣ.

Валленштейнъ.

Теперь ступай и позови ко мнѣ

Сейчасъ же Изолани. Онъ обязанъ

Мнѣ многимъ, я съ него начну. Ступай.

(Илло уходитъ. Герцогиня и Графиня съ Тэклой снова выступаютъ впередъ.)

Валленштейнъ.

А вотъ и мама съ дочкой! И прекрасно!

Я отъ занятій отдохну немного.

Ужъ какъ давно хотѣлось мнѣ хоть часъ

Спокойно провести съ семьею вмѣстѣ.

Графиня.

Давно мы такъ не собирались всѣ.

Валленштейнъ (тихо Графинѣ).

Что, можно ль ей сказать? Она готова?

Графиня.

Нѣтъ -- не готова.

Валленштейнъ (дочери).

Подойди ко мнѣ

Дитя мое, и сядь со мною рядомъ.

Мать такъ хвалила мнѣ твое искусство.

Ты можешь, какъ я слышалъ, пѣньемъ душу

Заворожить. Такъ спой же что-нибудь мнѣ

И пѣсенькой своею отгони

Ты злого демона, который рѣетъ

Надъ головой моей и навѣваетъ

Мнѣ думы черныя.

Герцогиня.

Возьми-ка цитру,

Сыграй и спой отцу; пусть онъ увидитъ,

Какая ты искусница.

Тэкла.

О, Боже!

Герцогиня.

Иди же, Тэкла, спой отцу.

Тэкла.

Не въ силахъ

Я, мама!

Графиня.

Это выдумки пустыя.

Тэкла (Графинѣ).

О ради Бога пощадите! Пѣть

Теперь, когда душа вся истомилась,

Пѣть передъ тѣмъ, который мать мою

Сведетъ въ могилу!

Герцогиня.

Какъ? Капризы, Тэкла?

Ужели добрый твой отецъ напрасно

Желанье высказалъ?--

Графиня (подаетъ Тэклѣ цитру).

Возьми, вотъ цитра.

Тэкла.

О, Боже, какъ мнѣ пѣть!

(Дрожащею рукою беретъ цитру, дѣлаетъ страшное усиліе"чтобъ овладѣть собою, но въ ту минуту, когда уже готова начатъ нѣтъ, вздрагиваетъ, отбрасываетъ инструментъ и поспѣшно уходитъ.)

Герцогиня.

Она больна!

Валленштейнъ.

Что съ дѣвочкой случилось? Часто это

Бываетъ съ ней?

Графиня.

Она сама открыла

Свою вамъ тайну, такъ и я не буду

Ужъ долѣе молчать.

Валленштейнъ.

Какую тайну?

Графиня.

Что влюблена.

Валленштейнъ.

Какъ влюблена? Въ кого?

Графиня.

Въ кого же кромѣ Макса? Развѣ самъ ты

Не замѣчалъ, а также ты, сестра?

Герцогиня.

О, если это только удручаетъ

Ее печалью -- Богъ тебя храни,

Дитя мое! Ты не должна стыдиться

За выборъ твой.

Графиня.

Поѣздка эта -- самъ вѣдь

Ты виноватъ, и если вопреки

Твоимъ разсчетамъ съ ней случилось это,

Ты выбралъ бы кого-нибудь другого

Онъ точно также преданъ

И императору.

Тэкла.

Не больше, чѣмъ

То долгъ и честь ему повелѣваютъ.

Графиня.

Намъ нужны доказательства теперь

Лишь отъ любви его, а не отъ чести.

Долгъ, честь! Слова, что можно толковать

На всѣ лады!... Но смыслъ ихъ настоящій

Ты объяснить должна ему теперь,

Его любовь ему пусть растолкуетъ,

Въ чемъ честь его.

Тэкла.

Что это значитъ?

Графиня.

То,

Что долженъ онъ отъ кесаря отречься,

Иль отъ тебя.

Тэкла.

Онъ за моимъ отцомъ

Въ жизнь частную послѣдуетъ охотно.

Вѣдь самъ же онъ -- вы слышали -- сказалъ

Что очень бы желалъ сложить оружье.

Графиня.

Сложить его не долженъ онъ; обязанъ

Поднять его за твоего отца.

Тэкла.

За моего отца онъ кровью, жизнью

Пожертвуетъ охотно, если съ нимъ

Несчастіе случится.

Графиня.

Ты не хочешь

Меня понять. Такъ слушай. Твой отецъ

Отпалъ отъ императора, намѣренъ

Онъ съ арміей своею перейти

Въ союзъ съ врагомъ...

Тэкла.

О, мать моя!

Графиня.

Чтобъ войско

За нимъ увлечь, примѣръ великій нуженъ.

Отецъ и сынъ Пикколомини войскомъ

Высоко почитаются; они

Въ немъ мнѣнія и мысли направляютъ

По своему, и образъ дѣйствій ихъ

Все порѣшитъ. Черезъ посредство сына

Увѣрены мы будемъ и въ отцѣ...

Поэтому -- ты поняла -- все дѣло

Въ твоихъ рукахъ...

Тэкла.

О, матушка моя

Несчастная! Какой ударъ смертельный

Тебѣ грозитъ! Не вынесетъ она...

Графиня.

Нѣтъ, подчинитъ ее необходимость.

Повѣрь, ее я знаю: для ея

Трепещущаго сердца страшно только

Далекое, грядущее; но то,

Что свершено и что неизмѣнимо,

Она снесетъ покорно.

Тэкла.

О, мои

Тяжелыя предчувствія!... Свершилось!

Вотъ, вотъ она, холодная рука

Судьбы неумолимой! Разрушенье

Всѣхъ свѣтлыхъ упованій!... Это я

Предвидѣла. Да, съ первой же минуты

Пріѣзда моего, сказало мнѣ

Тревожное предчувствіе, что звѣзды

Насчастія надъ головой моей...

Но отчего меня тревожатъ мысли

Лишь о себѣ?.. О, матушка моя,

О, матушка!..

Графиня.

Приди въ себя. Что пользы

Въ твоихъ слезахъ и стонахъ? Сохрани

Родителю ты преданнаго друга,

Себѣ самой -- возлюбленнаго,-- и

Устроиться еще все можетъ мирно

И счастливо...

Тэкла.

И счастливо? Когда

Разлучены мы съ нимъ навѣки будемъ?

Увы! О томъ и рѣчи ужъ теперь

Не можетъ быть.

Графиня.

Тебя онъ не оставитъ;

Не въ силахъ онъ тебя оставить.

Тэкла.

О,

Несчастный другъ!

Графиня.

Коли тебя онъ любитъ

Дѣйствительно, то приметъ онъ свое

Рѣшеніе тотчасъ же.

Тэкла.

Что тотчасъ же

Рѣшится онъ -- не сомнѣвайтесь въ томъ.

Рѣшеніе? Здѣсь мѣсто есть рѣшенью?

Графиня.

Приди въ себя. Я слышу -- мать идетъ.

Тэкла.

Какъ вынести мнѣ встрѣчу?

Графиня.

Успокойся.

ЯВЛЕНІЕ III.

Прежніе. Герцогиня.

Герцогиня.

Кто это былъ съ тобою здѣсь, сестра?

Я слышала живой и громкій говоръ.

Графиня.

Здѣсь только мы.

Герцогиня.

Я такъ пуглива!.. Чуть

Малѣйшій шумъ -- мнѣ чудится, что вѣстникъ

Несчастія является... Сестра,

Не можешь ли сказать мнѣ, въ положеньѣ

Какомъ дѣла? Исполнитъ ли мой мужъ

Желанье императора? Пошлетъ-ли

Полкъ конный къ кардиналу? Квестенбергъ

Съ хорошимъ ли отвѣтомъ имъ отпущенъ?

Графиня.

Нѣтъ, это онъ не сдѣлалъ.

Герцогиня.

О, тогда

Все кончено! Я худшее предвижу.

Они его уволятъ... Снова все

Устроится, какъ было въ Регенсбургѣ.

Графиня.

Тому не быть. На этотъ разъ -- не быть.

На этотъ счетъ ты можешь быть спокойна.

(Тэкла, въ сильномъ волненіи, кидается къ матери и съ плачемъ обнимаетъ ее).

Герцогиня.

Желѣзный, непреклонный человѣкъ!

О, сколько мнѣ въ несчастномъ этомъ бракѣ

И вынести, и выстрадать пришлось!

Какъ будто бы прикованная цѣпью

Къ пылающимъ колесамъ, что весь вѣкъ,

Безъ устали, впередъ несутся быстро --

Я съ нимъ вела жизнь, полную тревогъ

Мучительныхъ, и влекъ онъ постоянно

Меня съ собой по краю страшныхъ безднъ,

Съ опасностью, въ своемъ ошеломленьѣ,

Низринуться туда!.. Нѣтъ, нѣтъ, не плачь,

Мое дитя! Въ моихъ страданьяхъ видѣть

Дурное предвѣщанье для себя

И ими отравлять свои надежды

На будущность свою -- ты не должна,

На свѣтѣ нѣтъ второго Валленштейна,

И матери твоей судьба тебя,

Дитя мое, не бойся не постигнетъ.

Тэкла.

О, матушка, родимая, бѣжимъ!

Скорѣй, скорѣй. Здѣсь намъ не мѣсто!.. Съ каждой

Минутою родится здѣсь для насъ

Какой нибудь ужасный новый призракъ.

Герцогиня.

Дитя мое, твой жребій будетъ, вѣрь,

Спокойнѣе!.. И у меня вѣдь были

Съ твоимъ отцомъ дни свѣтлые. Люблю

До этихъ поръ я вспоминать о первыхъ

Годахъ, когда онъ съ радостной душой

Стремился жить, и честолюбье было

Въ немъ кротко согрѣвающимъ огнемъ,

Не пламенемъ пожара. Императоръ

Его любилъ и довѣрялъ ему.

И что бы онъ ни дѣлалъ, удавалось

Ему всегда. Но съ бѣдственнаго дня,

Когда онъ былъ низвергнутъ въ Регенсбургѣ

Съ высотъ своихъ, въ немъ поселился духъ

Суровый, подозрительный, неровный,

Въ самомъ себѣ замкнутый; отъ него

Бѣжалъ покой; разставшись съ свѣтлой вѣрой

И въ собственную силу, и въ свою

Старинную фортуну, обратилъ

Все сердце онъ къ таинственной и мрачной

Наукѣ той, въ которой не обрѣлъ

Еще никто изъ близкихъ съ нею счастья.

Графиня.

Своими ты глазами смотришь... Но

Умѣстны ли такіе разговоры,

Когда его мы ожидаемъ? Онъ,

Вы знаете, здѣсь скоро будетъ. Можно-ль,

Чтобъ онъ нашелъ въ такомъ разстройствѣ васъ?

Герцогиня.

Да... дочь моя, утри ты слезы. Встрѣтить

Спѣши отца съ лицомъ веселымъ... Вотъ,

Смотри, твой бантъ распущенъ. Надо тоже

И волосы поправить... Ну, не плачь,

Не омрачай свой милый взглядъ слезами...

Что я еще сказать хотѣла?.. Да..

Да, этотъ Максъ Пикколомини славный,

Достойный дворянинъ...

Графиня.

Вполнѣ, сестра.

Тэкла (тревожно графинѣ).

Я... тетушка... меня вы извините...

Я ухожу...

Графиня.

Куда же? Вѣдь отецъ

Сейчасъ придетъ.

Тэкла.

Его теперь увидѣть

Я не могу.

Графиня.

Но вѣдь замѣтитъ онъ

Отсутствіе твое, навѣрно спроситъ

Онъ о тебѣ.

Герцогиня.

Зачѣмъ уходишь ты?

Тэкла.

Не въ силахъ я съ нимъ видѣться.

Графиня (герцогинѣ).

Ей стало

Нехорошо.

Герцогиня.

Что, милая, съ тобой?

(Обѣ слѣдуютъ за Тэклой и стараются ее удержатъ; Валленштейнъ входитъ, бесѣдуя съ Илло).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Прежніе. Валленштейнъ. Илло.

Валленштейнъ.

Что, въ лагерѣ спокойно?

Илло.

Все спокойно.

Валленштейнъ.

Чрезъ нѣсколько часовъ ужъ можетъ быть

Изъ Праги вѣсть, что этою столицей

Владѣемъ мы; тогда мы сбросимъ маску

И сообщимъ стоящимъ здѣсь войскамъ

О сдѣланной попыткѣ, вмѣстѣ съ этимъ --

И о ея удачѣ. А примѣръ

Все дѣлаетъ на свѣтѣ. Человѣкъ --

Созданье переимчивое; стадо

Идетъ за тѣмъ, кто впереди его.

Вѣдь пражскія войска одно лишь знаютъ,

Что пильзенцы на нашей сторонѣ,

А пильзенцы намъ присягнутъ, узнавши,

Что пражскія имъ подали примѣръ.

Ты говоришь, что Буттлеръ къ намъ открыто

Уже присталъ?

Илло.

Да, добровольно онъ,

Не призванный другими, предлагаетъ

Тебѣ свой полкъ.

Валленштейнъ.

Я вижу -- не должны

Мы довѣрять всѣмъ голосамъ, что въ сердцѣ

У насъ встаютъ, остерегая насъ.

Духъ лжи не разъ, чтобъ вызвать заблужденье,

Удачно голосъ правды перенявъ,

Оракулы обманчивые сѣетъ.

Вотъ такъ и мнѣ прощенія просить

Приходится у Бугтлера -- такого

Достойнѣйшаго мужа въ томъ, что былъ

Въ душѣ къ нему несправедливъ. Да чувство,

Съ которымъ я не въ силахъ совладать --

Назвать его не хочется мнѣ страхомъ --

Проскальзываетъ въ душу мнѣ, когда

Онъ близъ меня, и свѣтлыя движенья

Пріязни подавляетъ... И вотъ онъ,

Тотъ праведный, которому не вѣрить

Совѣтуетъ мой умъ -- ко мнѣ теперь

Является съ залогомъ первымъ счастья.

Илло.

И можешь быть увѣренъ, что его

Почтенному примѣру въ нашемъ войскѣ

Послѣдуютъ всѣ лучшіе.

Валленштейнъ.

Теперь

Иди и мнѣ сейчасъ же Изолани

Пошли сюда. Еще на-дняхъ ему

Я оказалъ хорошую услугу.

Хочу теперь начать съ него... Ступай.

(Илло уходитъ, остальные поднимаются на авансцену).

Валленштейнъ.

А, здѣсь и мать и дочка дорогая!

Поодтохнуть мнѣ хочется отъ дѣлъ...

Хоть часъ одинъ желалъ я безмятежно

Въ родномъ кругу провесть.

Графиня.

Уже давно

Мы, какъ теперь, не собирались вмѣстѣ.

Валленштейнъ (тихо графинѣ).

Что жъ, можно ль мнѣ съ ней говорить? Она

Готова ли уже?

Графиня. *

Нѣтъ, не готова.

Валленштейнъ.

Ну, дѣвочка моя, поди сюда,

Присядь ко мнѣ. Я слышалъ -- добрый геній

Твои уста избралъ пріютомъ. Мнѣ

Хвалила мать твое искусство: полонъ

Гармоніею нѣжный голосъ твой,

Чарующею душу. Этотъ голосъ

И нуженъ мнѣ теперь, чтобъ разогнать

Злыхъ демоновъ, надъ головой моею

Носящихся на черныхъ крыльяхъ...

Герцогиня.

Спой,

Дитя мое. Гдѣ лютня? Дай услышать

Отцу твое искусство...

Тэкла.

Боже мой!

О, матушка!..

Герцогиня.

Ну Тэкла; порадуй

Скорѣй отца.

Тэкла.

Я не могу... нѣтъ силъ...

Графиня.

Племянница, что это?...

Тэкла (ей).

Пощадите!

Пѣть... пѣть теперь... когда душа моя

Удручена такой тяжелой скорбью!...

Пѣть передъ нимъ, который мать мою

Кидаетъ въ гробъ!...

Герцогиня.

Что жъ это, Тэкла, прихоть,

Уже ли же твой ласковый отецъ

Желаніе здѣсь выразилъ напрасно?

Тэкла.

О, Господи, гдѣ силы я возьму!...

(Беретъ лютню дрожащими руками, душа ея въ сильнѣйшемъ волненіи, и въ ту минуту, какъ приходится начинать, она вздрагиваетъ, отбрасываетъ инструментъ и быстро уходитъ).

Герцогиня.

Дитя мое!... Она больна!...

Валленштейнъ.

Что съ нею?

Случается ли это часто?

Графиня.

Ну,

Коли она ужъ выдала предъ вами

Себя сама, то не зачѣмъ и мнѣ

Еще молчать.

Валленштейнъ.

Что это значитъ?

Графиня.

Любитъ

Она его.

Валленштейнъ.

Кого?

Графиня.

Пикколомини.

И этого не замѣчалъ ни ты,

Ни ты, сестра?

Герцогиня.

О, если только этимъ

Удручена была ея душа,

Будь надъ тобой благословенье божье,

Мое дитя. За выборъ твой краснѣть

Ты не должна.

Графиня.

Поѣздка эта... Если

Не съ умысломъ устроилъ ты ее,

То лишь себя вини ты. Надо было

Другого провожатаго избрать.

Валленштейнъ.

Онъ знаетъ ли объ этомъ?

Графиня.

Онъ въ надеждѣ

Быть мужемъ ей.

Валленштейнъ.

Въ надеждѣ -- мужемъ... ей?

Съ ума сошелъ, какъ видно, мальчикъ!

Графиня.

Это

Самой бы ей услышать отъ тебя!

Валленштейнъ.

Дочь Фридланда замыслилъ взять онъ въ жены!

Мысль не дурна, мнѣ нравится! Въ своихъ

Желаніяхъ летаетъ онъ не низко.

Графиня.

Къ нему всегда такъ милостивъ ты былъ,

Что...

Валленштейнъ.

Наконецъ, онъ сдѣлаться желаетъ

Наслѣдникомъ моимъ!... Да, правда, я

Его люблю, цѣню его, но въ этомъ

Что общаго есть съ дочерью моей,

Съ ея рукой? Ужели благосклонность

Доказывать нельзя ничѣмъ инымъ,

Какъ дочерью, единственнымъ ребенкомъ?

Герцогиня.

Его душа прекрасная, его

Возвышенныя чувства...

Валленштейнъ.

Дали право

Ему владѣть моимъ лишь сердцемъ, но

Не дочерью моею.

Герцогиня.

Санъ высокій

И доблестные предки...

Валленштейнъ.

Предки! Вздоръ!

Онъ подданный, а зятя поищу я

На тронахъ европейскихъ.

Герцогиня.

О, мой другъ!

Не будемъ мы стараться возноситься

Ужъ слишкомъ высоко, чтобъ не пришлось

Потомъ упасть ужъ черезчуръ глубоко.

Валленштейнъ.

Какъ! Я затѣмъ цѣной такихъ трудовъ

Въ высь поднялся, затѣмъ вознесся выше

Людской толпы, чтобъ въ жизни роль свою

Великую закончить жалкой связью

Съ такой родней? Затѣмъ ли я...

(Вдругъ спохватившись).

Она --

Единое, что по себѣ оставлю

Я на землѣ; на головѣ ея

Корону я хочу увидѣть, или --

Не жить... Все, все на карту ставлю я,

Лишь для того, чтобъ ей добыть величье

Безмѣрное; да, въ этотъ самый часъ,

Когда мы здѣсь бесѣдуемъ...

(Снова спохватившись)

И что же?

Мнѣ, какъ отцу съ чувствительной душой,

Соединить совсѣмъ ужъ по мѣщански

Два любящія сердца? И теперь

Такъ поступить, теперь, какъ разъ въ то время,

Когда хочу я увѣнчать свое

Оконченное дѣло!... Нѣтъ, въ ней вижу

Я свой клейнодъ, хранимый много лѣтъ,

Послѣднее, цѣннѣйшее богатство

Моей казны. И не отдамъ ее

Дешевле я, какъ за монаршій скипетръ.

Герцогиня.

О, мой супругъ! Ты строишь, строишь, вплоть

До облаковъ, и продолжаешь строить,

Не думая, что твой фундаментъ малъ

И слишкомъ слабъ, чтобъ вынесть это зданье

Столь шаткое.

Валленштейнъ (графинѣ).

Ты сообщила ей,

Гдѣ для нея избралъ я пребыванье

На будущее время?

Графиня.

Нѣтъ еще.

Скажи ей самъ.

Герцогиня.

Какъ! Мы не возвратимся

Въ Каринтію?

Валленштейнъ.

Нѣтъ.

Герцогиня.

Стало быть, въ одну

Изъ остальныхъ земель твоихъ?

Валленштейнъ.

Опасно

Въ нихъ будетъ жить.

Герцогиня.

Опасно? Въ тѣхъ земляхъ,

Которыми владѣетъ императоръ?

И подъ его защитой?

Валленштейнъ.

На нее

Надежды нѣтъ супругѣ Валленштейна.

Герцогиня.

О, Боже мой, ужели ты зашелъ

Такъ далеко?

Валленштейнъ.

Въ Голландіи найдете

Вы свой пріютъ.

Герцогиня.

Какъ! Посылаешь насъ

Ты въ землю лютеранскую?

Валленштейнъ.

И будетъ

Туда сопровождать васъ герцогъ Францъ

Фонъ-Лауэнбургъ.

Герцогиня.

Фонъ-Лауэнбургъ? Другъ шведовъ,

Врагъ кесаря?

Валленштейнъ.

Всѣ кесаря враги

Ужъ не мои.

Герцогиня (съ ужасомъ смотритъ на мужа и графиню).

Такъ значитъ, это правда?

Свершилось? Ты низверженъ? Ты лишенъ

Начальства надъ войсками?... О Создатель!

Графиня (тихо герцогу).

Не станемъ мы разувѣрять ее.

Ты видишь самъ -- не перенесть ей правды.

ЯВЛЕНІЕ V.

Прежніе. Графъ Терцки.

Графиня.

Мой мужъ! Что съ нимъ? Онъ въ ужасѣ такомъ,

Какъ будто бы увидѣлъ привидѣнье!

Терцки (тихо Валленштейну, отведя его въ сторону).

Ты приказалъ кроатамъ ѣхать?

Валленштейнъ.

Нѣтъ,

Я ничего не знаю.

Терцки.

А! Измѣна!

Валленштейнъ.

Какъ?

Терцки.

Нынче въ ночь уѣхали они,

И тоже егеря. Кругомъ въ селеньяхъ

Нѣтъ ни души.

Валленштейнъ.

А Изолани?

Терцки.

Ты

Вѣдь самъ его отправилъ.

Валленштейнъ.

Я?

Терцки.

Неправда?

Не ты послалъ? И тоже Деодатъ

Отправленъ не тобой? Исчезли оба!

ЯВЛЕНІЕ VI.

Илло. Прежніе.

Илло.

Сказалъ тебѣ графъ Терцки?

Терцки.

Знаетъ все.

Илло.

И то, что Марадасъ, Гецъ, Эстергази,

И Кауницъ, и Колалто -- всѣ тебя

Оставили.

Терцки.

Проклятіе!

Валленштейнъ (дѣлаетъ знакъ).

Молчите!

Графиня (издали тревожно наблюдавшая за ними, подходитъ).

Но что же здѣсь случилось, Боже мой?

Что?...

Валленштейнъ (собираясь уходитъ).

Ничего. Намъ надо удалиться.

Терцки (слѣдуя за нимъ).

Тереза, успокойся, ничего

Нѣтъ важнаго.

Графиня (удерживая его).

Да развѣ я не вижу,

Что съ вашихъ щекъ, смертельно поблѣднѣвшихъ,

Отхлынула вся кровь, что даже братъ

Старается спокойнымъ притвориться?

Пажъ (входитъ).

Графъ Терцки, къ вамъ явился адъютантъ.

(Уходитъ).

Валленштейнъ (уходящему Терцки).

Узнай, съ чѣмъ онъ. (Къ Илло). Случиться такъ секретно

Все это не могло безъ мятежа.

Кто у воротъ поставленъ въ караулѣ?

Илло.

Солдаты Тифенбаха.

Валленштейнъ.

Ихъ смѣнить

Немедленно и Терцки гренадеровъ

Поставить тамъ... Послушай! У тебя

Есть свѣдѣнья о Буттлерѣ?

Илло.

Да, видѣлъ

Я Буттлера. Сейчасъ онъ будетъ здѣсь.

Вотъ на него ты можешь положиться.

(Илло идетъ, Валленштейнъ хочетъ слѣдовать за нимъ).

Графиня.

Не отпускай, сестра, его! Не дай

Ему уйти... Какое-то несчастье...

Герцогиня.

О, Господи! Да чтожъ произошло?

(Схватываетъ его за руку).

Валленштейнъ (стараясь освободиться).

Пустите же!... Прошу васъ, успокойтесь!

Любезная жена моя, сестра!

Мы въ лагерѣ! А здѣсь вѣдь это дѣло

Обычное: гроза и солнца блескъ

Смѣняются другъ другомъ очень быстро;

Руководить столь буйною толпой --

Тяжелый трудъ, и никогда покоемъ

Не можетъ наслаждаться главный вождь.

Коль долженъ я остаться, то уйдите

Отсюда вы: съ работою мужчинъ

Не вяжутся совсѣмъ стенанья женщинъ.

(Идетъ. Терцки возвращается).

Терцки.

Останься здѣсь. Изъ этого окна

Увидимъ все.

Валленштейнъ (графинѣ).

Графиня, уходите!

Графиня.

Нѣтъ, ни за что!

Валленштейнъ.

Я требую.

Терцки (отводитъ ее въ сторону и многозначительно

указываетъ на герцогиню).

Тереза!

Герцогиня.

Идемъ, сестра, коли онъ приказалъ.

(Уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ VII.

Валленштейнъ. Терцки.

Валленштейнъ (подходитъ къ окну).

Ну, что же тамъ?

Терцки.

Все войско суетится,

И бѣготня повсюду. Никому

Причина неизвѣстна. Мрачно, молча,

Таинственно подъ знамена свои

Сбираются полки. У тифенбахцевъ

Зловѣщій видъ. Валлонскій только полкъ

Сторонится отъ всѣхъ, замкнулъ свой лагерь,

Туда не допускаетъ никого

И держится, какъ и всегда, спокойно.

Валленштейнъ.

Пикколомини съ ними ли?

Терцки.

Его

Нельзя найти, хотя повсюду ищутъ.

Валленштейнъ.

Съ какими же вѣстями адъютантъ?

Терцки.

Его сюда мои полки послали,

Чтобъ вновь тебѣ присягу повторить

Въ ихъ вѣрности; съ воинственною жаждой

Они теперь призыва къ битвѣ ждутъ.

Валленштейнъ.

Но какъ могла тревога вспыхнуть въ станѣ?

Вѣдь было рѣшено, чтобъ ничего

Не знать войскамъ, пока удачей въ Прагѣ

Не кончится попытка наша.

Терцки.

Ахъ,

Зачѣмъ ты мнѣ не вѣрилъ? Заклинали

Вѣдь мы тебя не дальше, какъ вчера,

Не выпускать изъ города проныру

Октавіо,-- а ты же самъ ему

Далъ лошадей для бѣгства.

Валленштейнъ.

Та же пѣсня!

Разъ навсегда -- ни слова больше мнѣ

Объ этомъ подозрѣніи нелѣпомъ!

Терцки.

Ты также Изолани довѣрялъ --

И что же? Онъ тебя покинулъ первый.

Валленштейнъ.

Еще вчера я вытащилъ его

Изъ нищеты. Богъ съ нимъ! На благодарность

Разсчитывалъ я развѣ?

Терцки.

Таковы

И всѣ они; одни съ другими схожи.

Валленштейнъ.

И можно ли винить его за то,

Что онъ ушелъ? Ушелъ онъ вслѣдъ за богомъ,

Которому всю жизнь свою служилъ --

За карточнымъ столомъ. Онъ былъ въ союзѣ

Съ фортуною моею, и союзъ

Порвалъ онъ съ ней, а вовсе не со мною.

Что я ему, и что онъ мнѣ? Я былъ

Лишь кораблемъ, куда свои надежды

Онъ нагрузилъ и на которомъ плылъ

Довѣрчиво впередъ въ открытомъ морѣ.

И вотъ теперь онъ видитъ, что корабль

Въ опасности среди подводныхъ камней --

И поскорѣй спасаетъ свой товаръ.

Какъ птица безъ труда кидаетъ вѣтку

Радушную, гдѣ свито ей гнѣздо,

Такъ съ легкою душою улетаетъ

Онъ отъ меня. Узъ личныхъ никакихъ

Межъ нами не расторгнуто. Достоинъ

Обмана тотъ, кто у пустыхъ людей

Отыскиваетъ сердце. Жизнь чертами,

Которыя стираются легко,

На гладкомъ лбу слѣды свои рисуетъ.

Ничто не западаетъ въ глубь сердецъ

Такихъ людей, веселый нравъ приводитъ

Въ движенье легковѣсную ихъ кровь,

Но нѣтъ души, чтобъ согрѣвать собою

Ихъ внутренность.

Терцки.

А я такъ гладкимъ лбамъ

Охотнѣй довѣряю, чѣмъ носящимъ

Глубокія морщины на себѣ.

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Валленштейнъ,Терцки. Илло вбѣгаетъ въ бѣшенствѣ.

Илло.

Измѣна, бунтъ!

Терцки.

Еще какая новость?

Илло.

Когда я тифенбахцамъ приказалъ,

Чтобъ сдали постъ они другимъ... мерзавцы,

Забывши долгъ...

Терцки.

Ну?

Валленштейнъ.

Что жъ они?

Илло.

Они

Отвѣтили отказомъ мнѣ.

Терцки.

Сейчасъ же

Ихъ разстрѣлять! Иди, распорядись!

Валленштейнъ.

Умѣрьте пылъ!.. Какая же причина

Отказа ихъ?

Илло.

Никто, по ихъ словамъ,

Повелѣвать не вправѣ ими, кромѣ

Октавіо Пикколомини.

Валленштейнъ.

Что?

Что ты сказалъ?

Илло.

Онъ это приказанье

Имъ предъявилъ -- подписано оно

Рукою императора...

Терцки.

Ты слышишь, герцогъ?

Рукою императора..

Илло.

Вчера

Полковники уѣхали, согласно

Его распоряженью.

Терцки.

Слышишь ты?

Илло.

Уѣхали отсюда и Караффа,

И Монтекукули, и шесть еще

Начальниковъ, которыхъ за собою

Послѣдовать онъ убѣдилъ. Приказъ,

Какъ я узналъ, давно ужъ императоръ

Вручилъ ему, и онъ еще на дняхъ

Условился объ этомъ съ Квестенбергомъ.

Валленштейнъ (опускается на стулъ и закрываетъ лицо руками).

Терцки.

О, отчего ты не повѣрилъ мнѣ!

ЯВЛЕНІЕ IX.

Прежніе, Графиня.

Графиня.

Нѣтъ больше силъ... нѣтъ больше силъ тревогу

Переносить. Я Богомъ васъ молю --

Скажите, что произошло?

Илло.

Отпали

Отъ насъ полки. Старикъ Пикколомини --

Измѣнникъ.

Графиня.

О, предчувствіе мое!

(Быстро уходитъ).

Терцки.

Да, еслибъ мнѣ повѣрили!.. Ты видишь,

Какъ лгали всѣ твои свѣтила.

Валленштейнъ.

Нѣтъ,

Свѣтила мнѣ не лгали. Это дѣло

Свершилось вопреки теченью звѣздъ

И року. Да, наука звѣздъ правдива,

Но лживая душа умѣетъ внесть

Обманъ и ложь и въ праведное небо.

Пророчество свѣтилъ все почіетъ

На истинѣ одной; но гдѣ природа

Вдругъ выступитъ изъ колеи своей,

Тамъ всякая наука станетъ ложью.

Коль было суевѣрьемъ то, что я

Не осквернилъ подобнымъ подозрѣньемъ

Собрата-человѣка,-- никогда

Не буду я краснѣть за эту слабость.

Религіей проникнутъ и инстинктъ

Животнаго; дикарь -- и тотъ не станетъ

Дѣлить свою трапезу съ жертвой той,

Которой грудь пронзить ножемъ намѣренъ.

Поступокъ твой, Октавіо, совсѣмъ

Поступокъ не геройскій. Пораженье

Нанесено не моему уму

Твоимъ умомъ; здѣсь гнусная побѣда

Одержана твоей кривой душой

Надъ честною моею. Никакого

Щита въ бою не встрѣтилъ твой ударъ

Разбойничій; его направилъ подло

Ты въ грудь не защищенную; гдѣ врагъ

Съ оружіемъ такимъ, тамъ я ребенокъ.

ЯВЛЕНІЕ X.

Прежніе. Буттлеръ.

Терцки.

Смотрите-ка! Вотъ Буттлеръ! Есть у насъ

Еще друзья!

Валленштейнъ (идетъ къ нему съ распростертыми

объятіями и сердечно обнимаетъ его).

Приди, соратникъ старый,

Ко мнѣ на грудь! Лучъ солнца золотой

Въ весенній день не такъ отраденъ сердцу,

Какъ друга видъ въ подобные часы.

Буттлеръ.

Мой генералъ, я прихожу...

Валленштейнъ (опираясь на его плечо).

Извѣстно

Уже тебѣ? Старикъ мнѣ измѣнилъ

И служитъ императору. Что скажешь

На это ты? Вѣдь цѣлыхъ тридцать лѣтъ

Съ нимъ прожили мы неразлучно: спали

Мы на одной постели; пили мы

Изъ одного стакана; раздѣляли

Одинъ кусокъ; онъ былъ опорой мнѣ

Такою же, какою здѣсь мнѣ служитъ

Твое плечо... И вотъ въ тотъ самый часъ,

Когда ему съ довѣрчивой любовью

Я отдавалъ всю душу, онъ, понявъ,

Гдѣ выгода, и улучивъ коварно

Удобную минуту, въ сердце мнѣ

Медлительно вонзаетъ ножъ!...

(Прячетъ лицо на груди Буттлера).

Буттлеръ.

Забудьте

Измѣнника!.. Скажите, что теперь

Намѣрены вы дѣлать?

Валленштейнъ.

Правда, правда!

Богъ съ нимъ! Еще богатъ друзьями я.

Вѣдь такъ? Судьба еще не разлюбила

Меня, коли она послала мнѣ

Столь преданное сердце въ ту жъ минуту,

Какъ лживую личину сорвала

Съ коварнаго. Не будетъ больше рѣчи

У насъ о немъ. Не думай ты, что мнѣ

Разлука съ нимъ прискорбна; нѣтъ, мнѣ только

Его обманъ прискорбенъ: я любилъ,

Я высоко цѣнилъ отца и сына.

Но Максомъ я былъ истинно любимъ,

И онъ-то, онъ не измѣнилъ... Довольно,

Довольно ужъ объ этомъ... Время намъ

Нельзя терять. Я каждую минуту

Здѣсь жду гонца, котораго ко мнѣ

Изъ Праги шлетъ графъ Кински; что съ собою

Онъ ни везетъ -- нельзя, чтобъ онъ попалъ

Къ мятежникамъ. Поэтому пошлите

Сейчасъ къ нему на встрѣчу вы гонца

Надежнаго, чтобъ тайною дорогой

Его ко мнѣ провезъ онъ.

(Илло хочетъ уходитъ).

Буттлеръ (удерживая его, Валленштейну).

Генералъ,

Кого вы ожидаете?

Валленштейнъ.

Курьера.

Съ извѣстіемъ, какъ въ Прагѣ удалось

Покончить все.

Буттлеръ.

Гм... гм...

Валленштейнъ.

Что это значитъ?

Буттлеръ.

Вы, стало быть, не знаете...

Валленштейнъ.

Чего?

Буттлеръ.

Чѣмъ въ лагерѣ надѣлана тревога?

Валленштейнъ.

Чѣмъ?

Буттлеръ.

Вашъ курьеръ...

Валленштейнъ.

Ну, чтожъ?

Буттлеръ.

Онъ здѣсь.

Терцки и Илло.

Онъ здѣсь?

Буттлеръ.

Ужъ нѣсколько часовъ.

Валленштейнъ.

И я объ этомъ

Совсѣмъ не зналъ!...

Буттлеръ.

Онъ стражей схваченъ былъ.

Илло (топая ногой).

Проклятіе!

Буттлеръ.

Его письмо открыли,

И въ лагерѣ оно теперь пошло

По всѣмъ рукамъ.

Валленштейнъ (тревожно).

А содержанье, Буттлеръ,

Извѣстно вамъ?

Буттлеръ (уклончиво).

Объ этомъ попрошу

Не спрашивать.

Терцки.

О, Илло, горе, горе!

Все рушится!

Валленштейнъ.

Хочу я все узнать.

Я худшее готовъ услышать. Прага

Потеряна? Да? Безъ утайки все

Скажите мнѣ.

Буттлеръ.

Потеряна. Въ Будвейсѣ,

И въ Брюннѣ, и въ Знаимѣ, и въ Браунау,

И въ Таборѣ, и въ Кениггрецѣ -- всѣми

Полками вы оставлены; они

Вновь кесарю на вѣрность присягнули,

А сами вы, и Кински, Терцки, Илло

Объявлены въ опалѣ.

(Терцки и Илло въ страхѣ и бѣшенствѣ. Валленштейнъ остается твердымъ и спокойнымъ).

Валленштейнъ (помолчавъ).

Рѣшено!...

Я очень радъ тому. Мгновенно исцѣлился

Я отъ сомнѣнья мукъ -- всѣ улетѣли прочь!

Свободна снова грудь, и умъ мой просвѣтился.

Гдѣ звѣзды Фридланда горятъ -- должна быть ночь.

Безъ твердой смѣлости, колеблясь предъ рѣшеньемъ,

Я мечъ свой обнажалъ, пока передо мной

Былъ выборъ... Но теперь пришелъ конецъ сомнѣньямъ,

Необходимости я подчиненъ одной --

За голову свою, за жизнь иду на бой.

(Уходитъ. Всѣ слѣдуютъ за нимъ).

ЯВЛЕНІЕ XI.

Графиня Терцки (входитъ изъ сосѣдней комнаты)'

Нѣтъ, долѣе я выносить не въ силахъ...

Но гдѣ они?... Все пусто здѣсь... Они

Оставили меня одну въ такой смертельной

Тревогѣ.. Я должна передъ сестрой

Притворствовать,спокойною казаться,

И муки всѣ хранить въ моей груди,

Страдающей безмѣрно... Нѣтъ, не въ силахъ

Я вынести... О, если суждено,

Чтобъ пали мы, чтобъ онъ явился къ шведамъ

Несчастнымъ бѣглецомъ и бѣднякомъ,

Не чтимымъ ихъ союзникомъ, ведущимъ

Торжественно вслѣдъ за собой ряды

Могучихъ войскъ; чтобъ памятникомъ жалкимъ

Сраженнаго величья, какъ пфальцграфъ,

Пришлось намъ всѣмъ изъ края въ край скитаться --

Нѣтъ, нѣтъ, дожить до страшныхъ этихъ дней

Я не хочу! И еслибъ онъ могъ вынесть

Паденіе такое, у меня

Не хватитъ силъ несчастнаго увидѣть

Такъ глубоко упавшимъ съ высоты.

ЯВЛЕНІЕ XII.

Графиня. Герцогиня. Тэкла.

Тэкла (удерживая герцогиню).

О, матушка, останьтесь у себя...

Герцогиня.

Нѣтъ! Отъ меня какую-то здѣсь тайну

Ужасную скрываютъ... Отчего

Старательно, я вижу, избѣгаетъ

Меня сестра и отъ тревоги мѣста

Найти себѣ не -можетъ? Отчего

Ты въ ужасѣ? Что значатъ эти знаки

Безмолвные, которыми тайкомъ

Обмѣниваться стали вы другъ съ другомъ?

Тэкла.

Вамъ это все лишь кажется.

Герцогиня.

Сестра,

Хочу я знать.

Графиня.

Дѣйствительно, что пользы

Отъ ней скрывать? Какъ будто бы секретъ

Возможенъ здѣсь...Вѣдь рано ли, иль поздно

Должна она все это и узнать

И перенесть. Теперь совсѣмъ не время

Дать слабости власть надъ собою. Намъ

Теперь нужны и мужество и твердость,

Должны теперь мы пріучать себя

Быть сильными. И потому пусть лучше

Ея судьба рѣшится въ двухъ словахъ.

Сестра, тебя здѣсь вводятъ въ заблужденье;

Ты думаешь -- низложенъ герцогъ; нѣтъ,

Нѣтъ, герцогъ не низложенъ... онъ...

Тэкла (подходя къ графинѣ).

Ты хочешь

Ее убить?

Графиня.

Онъ...

Тэкла (обнимая матъ).

Матушка, крѣпись!

Графиня.

Онъ поднялъ бунтъ, намѣренъ былъ съ врагами

Вступить въ союзъ, но армія его

Оставила,-- и проигралъ онъ дѣло.

(Герцогиня шатается и въ обморокѣ падаетъ на руки своей дочери).

Большая зала въ домѣ герцога Фридланда.

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Валленштейнъ (въ панцырѣ).

Октавіо, достигнулъ цѣли ты!

Покинутъ я почти какъ былъ покинутъ

Въ тотъ день, когда я вышелъ одинокъ

Изъ сейма государей въ Регенсбургѣ.

Въ ту пору мнѣ одинъ остался другъ --

Я самъ; но что способенъ человѣкъ

Одинъ свершить -- вамъ это я на дѣлѣ

Ужъ доказалъ. У дерева могли

Вы отрубить его нарядъ вѣтвистый --

И я стою, какъ обнаженный пень!

Но творческая сила въ сердцевинѣ

Его живетъ, и изъ ея ростковъ

Родится цѣлый міръ. Уже однажды

Я, я одинъ, съумѣлъ вамъ замѣнить

Всю армію; подъ силой шведовъ ваши

Растаяли войска; на Лехѣ палъ

Послѣдняя опора ваша -- Тилли;

Баварію, какъ бурная рѣка,

Опустошалъ Густавъ, и въ Вѣнѣ кесарь

Въ своемъ дворцѣ дрожалъ. Добыть солдатъ

Былъ трудъ большой и дорогой: вѣдь масса

Стремится вслѣдъ за счастьемъ... И тогда

Отчаянные взоры обратили

Вы на меня -- помощника въ бѣдѣ!

И гордость Императора склонилась

Предъ тѣмъ, кого онъ тяжко оскорбилъ.

Я призванъ былъ, чтобъ творческое слово

Произнести и въ лагери пустые

Собрать людей. И это сдѣлалъ я.

Забили барабаны. Полетѣло

По свѣту имя грозное мое,

Какъ богъ войны. Плугъ, мастерскія были

Покинуты; все шумною толпой

Сбиралось вкругъ знаменъ давно знакомыхъ,

Увѣнчанныхъ надеждой... И теперь

Я чувствую себя опять такимъ же,.

Какъ въ оны дни... Создатель тѣла,-- духъ,

И Валленштейнъ наполнитъ снова лагерь

Вокругъ себя. Ведите на меня

Свои полки! Одерживать побѣды

Привыкли всѣ они, идя за мной --

Не надо мной!.. Вы разлучили члены

И голову -- увидите теперь,

Гдѣ въ тѣлѣ томъ жила душа.

(Входятъ Илло и Терцки).

Мужайтесь,

Мои друзья, мужайтесь! Мы еще

Во прахѣ не лежимъ. Твои, графъ Терцки,

Всѣ пять полковъ и Буттлеръ со своими

Безстрашными отрядами еще

На нашей сторонѣ. А завтра къ намъ

Примкнетъ еще шестнадцать тысячъ шведовъ.

Не больше силъ имѣлъ я девять лѣтъ

Тому назадъ, когда войска я двинулъ.

Чтобъ кесарю Германію добыть.

ЯВЛЕНІЕ XIV.

Прежніе. Нейманъ (отводитъ графа Терцки въ сторону).

Терцки (Нейману).

Что нужно вамъ?

Валленштейнъ.

Какое дѣло, Нейманъ?

Терцки.

Здѣсь десять паппенгеймскихъ кирасиръ --

Отъ имени полка пришли съ тобою

Поговорить.

Валленштейнъ (Нейману быстро).

Зови ихъ.

(Нейманъ уходитъ).

Кой-чего

Отъ этого мы можемъ ждать. Замѣтьте --

Они еще колеблются, и ихъ

Привлечь къ себѣ имѣю я надежду.

ЯВЛЕНІЕ XV.

Валленштейнъ. Терцки. Илло. Десять кирасировъ, предшествуемые ефрейторомъ, входятъ, по командѣ останавливаются во фронтъ передъ герцогомъ и отдаютъ ему честь.

Валленштейнъ (нѣсколько минутъ смотритъ

на нихъ, потомъ ефрейтору).

Ты мнѣ знакомъ. Изъ Брюггена вѣдь ты

Во Фландріи. Ты Мерси.

Ефрейторъ.

Генрихъ Мерси.

Валленштейнъ.

Разъ гессенцы отрѣзали тебя

Отъ твоего полка, но ты пробился

Сквозь тысячи, имѣя при себѣ

Сто восемьдесятъ человѣкъ.

Ефрейторъ.

Такъ точно,

Мой генералъ.

Валленштейнъ.

За этотъ подвигъ ты

Что получилъ?

Ефрейторъ

Ту честь, которой самъ я

Просилъ -- вступить въ вашъ корпусъ, генералъ.

Валленштейнъ (обращается къ другому).

Ты былъ въ числѣ охотниковъ, которыхъ

На Альтенбергъ послалъ я, чтобъ у шведовъ

Отбить ихъ батарею.

Второй кирасиръ.

Точно такъ,

Мой генералъ.

Валленштейнъ.

Съ кѣмъ разъ поговорилъ я,

Того ужъ не забуду... Ну, зачѣмъ

Явились вы?

Ефрейторъ (командуя).

На караулъ!

Валленштейнъ (третьему).

Ты Рисбекъ,

Кельнъ -- родина твоя.

Третій кирасиръ.

Такъ точно -- Рисбекъ

Изъ Кельна.

Валленштейнъ.

Шведскій генералъ Дюбальдъ

Тобой былъ взятъ и въ нюренбергскій лагерь

Къ намъ привезенъ.

Третій кирасиръ.

Не мною, генералъ.

Валленштейнъ.

Да, правда, я ошибся -- это сдѣлалъ

Твой старшій братъ. Вѣдь у тебя еще

И младшій былъ. Онъ гдѣ?

Третій кирасиръ.

Онъ, ваша свѣтлость,

Подъ Ольмюцомъ, съ своимъ полкомъ.

Валленштейнъ (ефрейтору).

Ну, что жъ?

Я слушаю.

Ефрейторъ.

Пошла ходить межъ нами

Бумага императора -- приказъ...

Валленштейнъ (перебивая).

Кто выбралъ васъ?

Ефрейторъ.

По жребію былъ выбранъ

Одинъ изъ каждой роты...

Валленштейнъ.

Къ дѣлу! Ну,

Чтожъ далѣе?

Ефрейторъ.

Пошла ходить межъ нами

Бумага императора -- приказъ,

Чтобъ армія тебя не признавала

Начальникомъ отнынѣ, какъ врага,

Измѣнника отечества...

Валленштейнъ.

И какъ же

Рѣшили вы

Ефрейторъ.

Исполненъ ужъ приказъ

Товарищами нашими въ Браунау,

Будвейсѣ, Ольмюцѣ и Прагѣ; къ нимъ

Примкнули тифенбахцы и тосканцы.

Но мы не вѣримъ, чтобъ ты былъ врагомъ,

Измѣнникомъ отечества; все это

Считаемъ мы за сказки, за обманъ,

За выдумку испанскую.

(Сердечно).

Ты долженъ

Намъ самъ сказать, что у тебя въ виду:

До этихъ поръ вѣдь ты со всѣми нами

Былъ искрененъ, питаемъ мы къ тебѣ

Довѣрье безграничное; не нужно

Посредника межъ нами и тобой --

Межъ честными солдатами и честнымъ

Начальникомъ.

Валленштейнъ.

Я узнаю моихъ

Любимыхъ паппенгеймцевъ.

Ефрейторъ.

И приходитъ

Теперь твой полкъ вотъ что тебѣ сказать:

Коли твое намѣренье въ томъ только,

Чтобъ удержать фельдмаршальскій свой жезлъ,

Врученный императоромъ, по праву

Тебѣ принадлежащій, и служить

Отечеству, какъ честный полководецъ --

То мы твои и будемъ защищать

Тебя отъ всѣхъ въ твоемъ законномъ правѣ.

Пусть отъ тебя другіе всѣ полки

Отложатся -- мы не измѣнимъ, жизнью

Мы за тебя пожертвуемъ: нашъ долгъ --

Скорѣе пасть, чѣмъ дать тебѣ погибнуть.

Но если справедливо то, о чемъ

Написано въ бумагѣ, если правда --

Храни Господь!-- что хочешь ты къ врагу

Предательски насъ повести,-- ну, тоже

И мы тебя оставимъ, и приказъ

Исполнимъ императорскій.

Валленштейнъ.

Ребята,

Послушайте...

Ефрейторъ.

Не надо много словъ.

Скажи намъ да иль нѣтъ -- и съ насъ довольно.

Валленштейнъ.

Послушайте. Я знаю -- люди вы

Разумные, своимъ умомъ живете,

Не слѣдуя за стадомъ. Потому

Я васъ всегда -- какъ вамъ самимъ извѣстно --

И отличалъ средь войсковой толпы

Съ особеннымъ почетомъ. Полководецъ

Сосчитываетъ только знамена;

Свои ряды окинувъ быстрымъ взглядомъ,

Отдѣльныхъ лицъ не замѣчаетъ онъ,

Желѣзному его приказу слѣпо

И строго повинуются; цѣнить

Не можетъ человѣкъ здѣсь человѣка.

Но съ вами я, какъ знаете вы, такъ

Не поступалъ; я видѣлъ, что съ сознаньемъ

Самихъ себя вы дѣлали свою

Суровую работу; мнѣ серьезно

Свѣтила человѣческая мысль

Изъ вашихъ глазъ -- и какъ къ свободнымъ людямъ

Я относился къ вамъ, я признавалъ

За вами право собственнаго мнѣнья.

Ефрейторъ.

Да, генералъ, ты постоянно былъ

Къ намъ очень добръ, насъ чтилъ своимъ довѣрьемъ

И милостью своею отличалъ

Отъ всѣхъ полковъ. За то и мы, какъ видишь,

За всей толпой не слѣдуемъ, хотимъ

Тебѣ служить. Скажи одно лишь слово --

Достаточно намъ слова твоего --

Что у тебя нѣтъ мысли объ измѣнѣ,

Что войско ты не хочешь весть къ врагу.

Валленштейнъ.

Мнѣ, мнѣ, друзья, измѣна! Императоръ

Моимъ врагамъ меня приноситъ въ жертву.

Я долженъ пасть, коль не спасутъ меня

Надежныя войска мои. Откроюсь

Я вамъ во всемъ, и сердце ваше пусть

Твердынею моею будетъ. Знайте-жъ:

Вотъ въ эту грудь и въ голову сѣдую

Направлены удары. Вотъ она,

Признательность испанцевъ! Вотъ отплата Въ проводники.

Валленштейнъ.

А онъ объ этомъ знаетъ?

Графиня.

Да, знаетъ и надѣется.

Валленштейнъ.

Вотъ какъ!

Надѣется? Да что жъ онъ, помѣшался?

Графиня.

Ты это дочери самъ растолкуй.

Валленштейнъ.

Принцессы Фридландъ руку получить

Надѣется? Затѣя не дурная!

Не низко малый мѣтитъ!

Графиня.

Ты всегда былъ

Такъ милостивъ къ нему, а потому...

Валленштейнъ.

А потому наслѣдникомъ моимъ

Онъ хочетъ быть?-- Да, я люблю его

И дорожу имъ; но какое это

Имѣетъ отношеніе къ женитьбѣ

На дочери моей? Ужель отцы

Должны доказывать расположенье

Своими дочерьми?

Герцогиня.

Его характеръ

И нравственность...

Валленштейнъ.

Пріобрѣтаютъ

Ему любовь мою, никакъ не руку

Принцессы Фридландъ.

Герцогиня.

Родъ его и предки...

Валленштейнъ.

Что мнѣ до предковъ? Самъ вѣдь онъ не больше,

Какъ подданный простой; а зять мой долженъ

Сидѣть на тронѣ.

Герцогиня.

Герцогъ, Герцогъ!

Къ чему такъ высоко стремиться? Въ бездну

Намъ не упасть бы съ высоты.

Валленштейнъ.

Ужели

Я для того съ такимъ трудомъ тяжелымъ

Достигнулъ высоты, поднялся выше

Всѣхъ подданныхъ простыхъ, чтобы закончить

Великую блистательную роль

Родствомъ обыкновеннымъ? Для того ли...

(Внезапно останавливается, опомнившись.)

Она -- одно, что отъ меня по смерти

Останется; а потому корону

Хочу я видѣть на ея челѣ.

Иначе жить не стоитъ. Вѣдь я всѣмъ,

Я всѣмъ пожертвовалъ, чтобъ только видѣть

Ее великою -- и вдругъ въ такую

Минуту важную...

(Снова останавливается, опомнясь.)

Я вдругъ, подобно

Мягкосердечному отцу изъ быта

Мѣщанскаго, любовь ихъ увѣнчаю!

Нѣтъ, никогда! Особенно теперь,

Когда я завершить готовъ задачу

Всѣхъ жизненныхъ трудовъ. На дочь смотрю я

Какъ на жемчужину, на самый цѣнный

Предметъ, принадлежащій мнѣ. Дешевле

Я не отдамъ ее, какъ за корону.

Герцогиня.

О, герцогъ, вы возводите постройку

До облаковъ, забывъ, что основанье

Ея такъ узко и не въ силахъ будетъ

Громаду эту выдержать.

Валленштейнъ (графинѣ).

Сестра,

Ты сообщала ей, гдѣ я назначилъ

Ей жить?

Графиня.

Не сообщала. Самъ скажи ей.

Герцогиня.

Какъ, развѣ мы въ Каринтію опять

Не возвратимся?

Валленштейнъ.

Нѣтъ.

Герцогиня.

Или въ одинъ изъ замковъ,

Принадлежащихъ вамъ?

Валленштейнъ.

Не безопасно

Вамъ будетъ жить тамъ.

Герцогиня.

Какъ? Не безопасно

Въ владѣньяхъ императорскихъ, подъ кровомъ

Его защиты?

Валленштейнъ.

Герцогиня Фридландъ

Уже не можетъ на его защиту

Надѣяться.

Герцогиня.

О, Боже мой, ужели

До этого дошло?

Валленштейнъ.

Защиту и пріютъ

Найдете вы въ Голландіи.

Герцогиня.

Въ странѣ

Еретиковъ?

Валленштейнъ.

Францъ, герцогъ Лауенбергскій

Сопровождать васъ будетъ.

Герцогиня.

Лауенбергскій?

Союзникъ шведовъ, лютеранинъ, врагъ

Его величества?

Валленштейнъ.

Его враги

Ужъ не мои теперь.

Герцогиня (съ ужасомъ смотритъ на Валленштейна и графиню).

Такъ это правда?

Вы низложены и отнята

У васъ команда? О, великій Боже!

Графиня (тихо Валленштейну).

Оставь ее при этомъ заблужденьи.

Ты видишь, что она не въ силахъ будетъ

Узнать всю правду.

ЯВЛЕНІЕ V-е.

Прежніе и Терцкій.

Графиня.

Графъ, что съ тобой? Ты блѣденъ, какъ мертвецъ,

Отъ ужаса.

Терцкій (отведя Валленштейна, тихо).

Ты самъ отдалъ приказъ

Кроатамъ выступать?

Валленштейнъ.

Я ничего не знаю.

Терцкій.

Намъ измѣнили.

Валленштейнъ.

Какъ?

Терцкій.

Сегодня въ ночь

Они ушли, а также егеря.

Окрестныя деревни опустѣли.

Валленштейнъ.

А Изолани?

Терцкій.

Вѣдь ты самъ его

Отправилъ.

Валленштейнъ.

Я?

Терцкій.

Не ты? А Деодота?

Они исчезли оба въ эту ночь...

ЯВЛЕНІЕ VI-е.

Прежніе и Илло.

Илло (Валленштейну),

Тебѣ извѣстно?

Терцкій.

Да, онъ знаетъ все.

Илло.

И что бѣжалъ Марадасъ, Эстергази,

Кояльто, Кауницъ, Гецъ.

Терцкій.

О чортъ возьми!

Валленштейнъ (дѣлаетъ ему знакъ).

Тсс!..

Графиня (тревожно смотрѣвшая на нихъ издали, подходитъ).

Скажите ради Бога, что случилось?

Валленштейнъ (хочетъ идти).

Да ничего! Пойдемте.

Терцісій (хочетъ слѣдовать за нимъ.)

Ничего, Тереза.

Графиня (удерживая его).

Какъ -- ничего? Ты блѣденъ, какъ мертвецъ,

А герцогъ притворяется спокойнымъ.

Пажъ (подходитъ къ Терцкому).

Графъ, адъютанту нужно видѣть васъ.

Валленштейнъ (Терцкому).

Узнай, зачѣмъ.

(Терцкій и Пажъ уходятъ).

Валленштейнъ (къ Илло).

Вѣдь не могло же это

Произойти такъ тихо, безъ смятенья.

А кто у городскихъ воротъ сегодня

Стоитъ на стражѣ?

Илло.

Тифенбахъ.

Валленштейнъ.

Смѣнить

Его немедля. Терцкаго полка

Пусть гренадеры станутъ.-- Слушай, Илло,

О Буттлерѣ ты свѣдѣнье имѣешь?

Илло.

Я встрѣтилъ Буттлера, онъ самъ сейчасъ

Придетъ сюда. Онъ намъ душою преданъ.

(Илло уходитъ. Валленштейнъ хочетъ идти за нимъ.)

Графиня.

Сестра, не отпускай его, несчастье

Случилось тамъ!

Герцогиня.

Творецъ небесный!

(Хочетъ удержать Валленштейна).

Валленштейнъ (освобождаясь отъ нея).

Пустите, ради Бога! Успокойся,

Жена! Сестра!-- мы въ лагерѣ живемъ,

А въ лагерѣ сіянье солнца быстро

Грозой смѣняется, и полководецъ

Такъ рѣдко можетъ быть вполнѣ спокоенъ.

Когда хотите, чтобъ я здѣсь остался,

То уходите сами. Вопли женщинъ

Совсѣмъ тамъ не умѣстны, гдѣ мужчинамъ

Необходимо дѣйствовать.

(Хочетъ уйти, Терцкій возвращается.)

Терцкій.

Постой!

Смотри въ окно.

Валленшейнъ (графинѣ).

Сестра, уйдите.

Графиня.

Нѣтъ, ни за что!

Валленшейнъ.

Я требую!

Терцкій.

Тереза!

(Онъ отводитъ графиню въ сторону и смотритъ значительно на герцогиню.)

Герцогиня.

Уйдемъ, сестра -- онъ требуетъ, уйдемъ!

(Герцогиня и графиня уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ VII-е.

Валленштейнъ, Терцкій.

Валленштейнъ (подходитъ къ окну).

Что тамъ случилось?

Терцкій.

Всѣ полки въ тревогѣ,

Повсюду сходки шумныя; причинъ

Никто не знаетъ. Мрачно каждый полкъ

Становится подъ ружья, тифенбахцы

Глядятъ враждебно; только паппенгеймцы,

Какъ и всегда, спокойно себя держутъ

И никого въ свой станъ не допускаютъ.

Валленштейнъ.

Максъ съ ними?

Терцкій.

Нѣтъ, его повсюду ищутъ

И не находятъ.

Валленштейнъ.

А какія вѣсти

Принесъ твой адъютантъ?

Терцкій.

Мои полки

Его ко мнѣ прислали съ заявленьемъ,

Что снова въ вѣрности тебѣ клянутся

И только ждутъ приказа въ бой вступить.

Валленштейнъ.

Но какъ дошелъ объ этомъ слухъ до войска?

Вѣдь я велѣлъ не разглашать его,

Пока гонецъ изъ Праги не вернется

Съ извѣстіемъ, что городъ нашъ.

Терцкій.

Когда бы

Ты вѣрилъ мнѣ! Не дальше, какъ вчера,

Тебя мы убѣждали не пускать

Притворщика Октавіо, а ты

Ему далъ лошадей своихъ для бѣгства.

Валленштейнъ.

Опять за пѣсню старую! Не смѣть

Упоминать объ этомъ подозрѣньи

Нелѣпомъ!

Терцкій.

Ты вѣдь вѣрилъ Изолани,

А онъ тебя покинулъ первый.

Валленштейнъ.

Я его

Не дальше, какъ вчера, отъ нищеты

И отъ позора спасъ; на благодарность

Я не разсчитывалъ -- пускай уходитъ.

Терцкій.

И всѣ они такіе же, какъ этотъ.

Валленштейнъ.

А развѣ онъ не правъ, что измѣнилъ мнѣ?

Онъ богу своему остался вѣренъ,

Которому за карточнымъ столомъ

Всю жизнь служилъ. Вѣдь не со мною лично,

Но съ моимъ счастьемъ въ договоръ вступилъ онъ,

А на меня смотрѣлъ, какъ на корабль,

Который несъ его по морю жизни.

Увидя, что корабль готовъ о скалы

Разбиться, онъ спѣшитъ спасти себя

И свой товаръ. Какъ птица покидаетъ

Безъ сожалѣнья вѣтку, гдѣ пріютъ

Имѣла, такъ и онъ меня покинулъ.

Онъ этимъ кровныхъ, человѣчныхъ узъ

Не разорвалъ: ихъ не было межъ нами.

Обманутъ по дѣломъ, кто ищетъ сердца,

Гдѣ даже мысли нѣтъ. Вѣдь Изолани

На гладкомъ лбѣ его всѣ впечатлѣнья

Ложатся не глубокими чертами

И быстро угасаютъ, и ничто

Не западаетъ въ глубь его сознанья.

Веселый нравъ въ движенье кровь приводитъ,

Но грудь огнемъ душевнымъ не согрѣта.

Терцкій.

А я охотнѣй этимъ гладкимъ лбамъ

Довѣрюсь, чѣмъ наморщеннымъ глубоко.

ЯВЛЕНІЕ VIII-е.

Валленштейнъ, Терцкій, Илло (вбѣгаетъ ее бѣшенствѣ.)

Илло.

Измѣна и мятежъ!

Терцкій.

Что тамъ еще?

Илло.

Я тифенбахцамъ приказалъ смѣниться,

Они -- измѣнники, мерзавцы эти!

Терцкій.

Ну?

Валленштейнъ.

Въ чемъ же дѣло?

Илло.

Отказались

Повиноваться.

Терцкій.

Разстрѣлять вели ихъ,

Вели сейчасъ же!

Валленштейнъ.

Тише, хладнокровнѣй!

Какую привели они причину?

Илло.

Что только старый Пикколомини

Повелѣвать имъ въ правѣ и никто другой.

Валленштейнъ.

Какъ это?

Илло.

Императорскій приказъ

Собственноручный показалъ онъ войску.

Терцкій.

Что? Императорскій приказъ? Князь, слышишь?

Илло.

И по его же наущенью ночью

Бѣжали командиры.

Терцкій.

Слышишь, князь?

Илло.

Караффа, Монтекукули и шесть

Другихъ начальниковъ бѣжали также,

И ихъ Октавіо подбилъ на это.

Уже давно онъ получилъ изъ Вѣны

Приказъ, а въ бытность Квестенберга здѣсь

Онъ съ нимъ условился, какъ все устроить.

(Валленштейнъ падаетъ на кресло и закрываетъ свое лицо.)

Терцкій.

О, если бы тогда ты вѣрилъ мнѣ!

ЯВЛЕНІЕ ІХ-е.

Прежніе и Графиня.

Графиня.

Не въ силахъ, не могу я страха одолѣть!

Скажите, ради Бога, что случилось?

Илло.

Войска насъ покидаютъ, Пикколомини

Насъ предалъ.

Графиня.

О, предчувствіе мое!

(Бросается вонъ изъ комнаты.)

Терцкій

Да, лучше бы мнѣ вѣрили! Ты видишь,

Какъ звѣзды лгутъ твои.

Валленштейнъ (поднимается).

Не лгутъ онѣ!

Но это вопреки теченью звѣздъ

И вопреки судьбѣ случилось. Да,

Честна наука; но его лукавство

Такъ велико, что даже въ небеса

Правдивыя внесло обманъ и ложь.

Я предсказаньямъ вѣрю, но когда

Въ своихъ основахъ и сама природа

Колеблется, тогда наука можетъ

Въ ошибку впасть.-- И если это слабость,

Что душу человѣка оскорблять

Я не желалъ подобнымъ подозрѣньемъ,

То этой слабости не устыжусь я!

Присущи всѣмъ религія и совѣсть;

Дикарь, и тотъ не принимаетъ пищи

Отъ жертвы, на которую кинжалъ

Онъ тайно точитъ. Нѣтъ, Октавіо,

Ты не геройски поступилъ! Не умъ твой

Меня осилилъ, но твое лукавство

Постыдную побѣду одержало

Надъ прямотой моей. Ты подло въ грудь

Незащищенную кинжалъ направилъ.

А я противъ подобныхъ средствъ ребенокъ.

ЯВЛЕНІЕ Х-е.

Прежніе и Буттлеръ.

Терцкій.

А, вотъ онъ -- Буттлеръ, вотъ онъ -- вѣрный друг

Валленштейнъ.
(Идетъ навстрѣчу Буттлеру и горячо его обнимаетъ.)

Дай мнѣ обнять тебя, товарищъ старый!

И солнце насъ не такъ живитъ весной,

Какъ образъ друга въ тяжкія минуты.

Буттлеръ.

Князь, я пришелъ.

Валленштейнъ (опираясь о плечо Бутлера.)

Извѣстно ли тебѣ?

Старикъ меня коварно, низко предалъ.

Что скажешь ты на это? Тридцать лѣтъ

Мы вмѣстѣ съ нимъ одною жизнью жили.

Въ походахъ на одной постели спали,

Дѣлились съ нимъ кускомъ, изъ общей кружки

Съ нимъ воду пили. О него

Я опирался, какъ теперь о плечи

Твои, мой вѣрный Буттлеръ; но онъ выждалъ

Минуту, когда грудь моя приникла

Довѣрчиво къ его груди и тихо

Вонзилъ въ нее кинжалъ.

(Скрываетъ лицо на груди Буттлера.)

Буттлеръ.

Забудьте, князь,

О вѣроломномъ и скажите лучше,

Что дѣлать намъ.

Валленштейнъ.

Да, это правда, Богъ съ нимъ!

Друзьями я и безъ него богатъ --

Не такъ ли, Буттлеръ?-- и судьба ко мнѣ

Все такъ же благосклонна: снявши маску

Съ предателя, она мнѣ въ тотъ же мигъ

Даруетъ друга. Но ни слова больше

О немъ! Не думайте, чтобы утрата

Его меня такъ огорчала, нѣтъ --

Обманъ прискорбенъ мнѣ. Я ихъ обоихъ

Любилъ такъ искренно, и Максъ былъ преданъ

Мнѣ глубоко. О, я вполнѣ увѣренъ,

Я знаю -- Максъ не можетъ измѣнить мнѣ.

Но что объ этомъ говорить! Довольно,

Довольно! Нужно дѣйствовать. Я жду

Гонца отъ графа Кинскаго изъ Праги,

Ежеминутно жду. Какія бъ вѣсти

Онъ не привезъ, но онъ не долженъ въ руки

Мятежниковъ попасться. Поскорѣй

Кого-нибудь надежнаго пошлите

Гонцу навстрѣчу, пусть онъ проведетъ

Его сюда окольною дорогой.

(Илло хочетъ идти.)

Буттлеръ (удерживая его.)

Кого вы ждете, князь?

Валленштейнъ.

Я жду гонца

Съ извѣстіемъ, какъ удалось намъ въ Прагѣ.

Буттлеръ.

Такъ развѣ вы не знаете?

Валленштейнъ.

Чего?

Буттлеръ.

Какъ въ лагерь эта вѣсть проникла.

Валленштейнъ.

Ну?

Буттлеръ.

Гонецъ изъ Праги...

Валленштейнъ.

Ну?

Буттлеръ.

Уже пріѣхалъ.

Терцкій и Илло.

Пріѣхалъ?

Валленштейнъ.

Мой гонецъ?

Буттлеръ.

Давно пріѣхалъ.

Валленштейнъ.

И не дали мнѣ знать?

Буттлеръ.

Онъ былъ захваченъ

Солдатами.

Илло (топнувъ ногой.)

О, дьяволы!

Буттлеръ.

Письмо

Открыть осмѣлились и по всему

Пустили лагерю.

Валленштейнъ (напряженно).

А содержанье

Извѣстно вамъ?

Буттлеръ.

Я не рѣшаюсь

Сказать.

Терцкій.

О, Боже -- наше дѣло гибнетъ!

Валленштейнъ.

Скажите все, я къ худшему готовъ.

Не наша Прага? Такъ? Скажите прямо.

Буттлеръ.

Да, князь, не наша. Всѣ полки въ Будвейсѣ,

Въ Таборѣ, Браунау, Кенигсгрецѣ, Брюнѣ

И Цнаймѣ васъ покинули и снова

На вѣрность Фердинанду присягнули.

Вы, князь, объявлены опальнымъ, также

Графъ Кинскій, Терцкій и фельдмаршалъ Илло.

(Терцкій и Илло обнаруживаютъ испугъ и злобу, Валленштейнъ остается твердъ и спокоенъ.)

Валленштейнъ (послѣ краткаго молчанія).

Рѣшенъ вопросъ! Тѣмъ лучше: я мгновенно

Теперь избавился отъ мукъ сомнѣнья,

Опять свободна грудь и ясенъ умъ.

Ночь темная должна быть, чтобы звѣзды

Мои блистать могли. Колеблясь духомъ

И полнъ сомнѣнья, обнажилъ я мечъ;

Не по сердцу мнѣ было это дѣло,

Пока я сохранялъ свободу дѣйствій.

Теперь ужъ колебаньямъ мѣста нѣтъ,

Теперь за жизнь мнѣ предстоитъ бороться.

(Уходитъ, прочіе за нимъ.)

ЯВЛЕНІЕ ХІ-е.

Графиня (входитъ изъ боковой комнаты).

Нѣтъ, я не въ силахъ больше! Гдѣ они?

Все пусто. Бросили меня одну,

Одну въ тревогѣ страшной! Я должна

Съ сестрою принуждать себя, казаться

Спокойной и въ душѣ своей скрывать

Весь этотъ адъ. Невыносимо, тяжко!

Что, если не удастся и онъ къ шведамъ

Придетъ, не какъ союзникъ, во главѣ

Могучей арміи, но какъ лишенный

Всего бѣглецъ, молящій о защитѣ?

Что, если намъ придется, какъ Пфальцграфу,

Блуждать, нигдѣ не находя пріюта,

И представлять собой печальный образъ

Величья падшаго? Такого дня

Я видѣть не хочу. И если бъ даже

Онъ самъ могъ пережить свое паденье,

То мнѣ не пережить.

ЯВЛЕНІЕ ХІІ-е.

Графиня, Герцогиня, Тэкла.

Тэкла (удерживая герцогиню).

О, мама, не ходи туда, останься!

Герцогиня.

Нѣтъ, здѣсь есть тайна страшная. Я вижу,

Вы отъ меня скрываете. Сестра

Меня избѣгнуть хочетъ, а сама

Охвачена тревогой непонятной,

И на твоемъ лицѣ написанъ ужасъ.

Вы знаками нѣмыми съ нею тайно

Мѣняетесь.

Тэкла.

Нѣтъ, мама, не тревожься.

Герцогиня (графинѣ).

Сестра, я знать хочу!

Графиня.

Къ чему скрывать?

И можно ль это скрыть? Не нынче -- завтра

Она должна узнать. Теперь не время

Быть слабой, малодушью предаваться,

Намъ нужно мужество собрать и силы,

А потому однимъ ужъ лучше словомъ

Рѣшить ея судьбу. Сестра, не вѣрь

Тебѣ сказали, что низложенъ герцогъ --

Не правда, не низложенъ, но...

Тэкла.

Убить

Ее хотите вы?

Графиня.

Да, знай, что герцогъ...

Тэкла (обнимая мать).

Мужайся, мама!

Графиня.

Герцогъ отложился

Отъ императора, соединиться

Хотѣлъ со шведами, но войско все

Его покинуло.-- Не удалось!

(При этихъ словахъ герцогиня падаетъ безъ чувствъ на руки дочери.)

ЯВЛЕНІЕ XIII-е.

Большая зала у Валленштейна.

Валленштейнъ (въ панцирѣ).

Добился ты, Октавіо! Теперь я

Покинутъ всѣми такъ же, какъ въ тотъ день,

Когда вернулся съ сейма въ Регенсбургѣ.

Тогда я подъ грозой стоялъ одинъ;

Но и одинъ, какъ можетъ быть могучъ

Я показалъ. Вы обрубили вѣтви,

И я стою, какъ обнаженный стволъ.

Но не изсякла творческая сила

Внутри ствола, и вѣтви вновь возникнутъ.

Я ужъ однажды въ трудную минуту

Сумѣлъ одинъ вамъ войско замѣнить --

Одинъ! Вся ваша армія погибла

Въ борьбѣ со шведами; графъ Тилли, ваша

Послѣдняя опора, палъ при Лехѣ,

И на Баварію, какъ разъяренный

Потокъ, Густавъ-Адольфъ нахлынулъ. Въ Вѣнѣ

Дрожалъ тогда отъ страха императоръ.

Солдаты были дороги -- толпа вѣдь

За счастьемъ слѣдуетъ. Тогда-то снова

Всѣ взоры обратились на меня,

Какъ на спасителя. Склонилась гордость

Его величества передъ оскорбленнымъ,

И я взялся однимъ могучимъ словомъ

Людьми наполнить лагерь опустѣлый.

Раздался кличъ, и имя Валленштейна,

Какъ богъ войны, по міру пронеслось.

Покинувъ плугъ и семьи, сталъ народъ

Къ испытаннымъ знаменамъ вновь стекаться,

Я тотъ же нынѣ, что и былъ тогда.

Духъ созидаетъ тѣло, и Фридландъ

Наполнитъ войскомъ опустѣлый лагерь.

Ведите жъ на меня всѣ ваши силы,

Они привыкли побѣждать со мною,

Но не меня. Попробуйте отъ членовъ

Отсѣчь главу, тогда поймете, гдѣ

Жила душа. (Илло и Терцкій входятъ.)

Друзья, не унывайте --

Мы не погибли, есть еще надежда.

У насъ остались Терпкаго полки

Драгуны Буттлера, а завтра шведы

Къ намъ подойдутъ, шестнадцать тысячъ. Развѣ

Я былъ сильнѣй, назадъ тому лѣтъ девять,

Когда я поднялся, чтобъ Фердинанду

Завоевать Германію?

ЯВЛЕНІЕ XIV-е.

Прежніе, Нейманъ (отводитъ въ сторону Терцкаго и говорить съ нимъ.)

Терцкій (Нейману).

Чего хотятъ они?

Валленштейнъ.

Въ чемъ дѣло, Терцкій?

Терцкій.

Тамъ десять паппенгеймскихъ кирасиръ

Отъ имени полка съ тобой желаютъ

Поговорить.

Валленштейнъ (Нейману).

Пускай они войдутъ.

Они еще колеблются, такъ мы ихъ

На нашу сторону склонить сумѣемъ.

ЯВЛЕНІЕ XV-е.

Валленштейнъ, Илло, Терцкій, десять кирасиръ.

(Кирасиры входятъ подъ командой ефрейтора, по знаку его строятся подъ рядъ передъ герцогомъ и отдаютъ ему честь).

Валленштейнъ
(нѣкоторое время пристально на нихъ смотритъ, потомъ обращается къ ефрейтору).

Тебя я знаю -- ты изъ Брюгга родомъ,

Ты -- Мерси.

Ефрейторъ.

Генрихъ Мерси, ваша свѣтлость.

Валленштейнъ.

Отрѣзанный отъ войска, ты попалъ

Въ засаду гессинцамъ и только съ сотней,

Сквозь тысячу пробился.

Ефрейторъ.

Точно такъ.

Валленштейнъ.

А чѣмъ тебя за это наградили?

Ефрейторъ.

Принятьемъ въ этотъ полкъ, высокой честью,

Которой я искалъ.

Валленштейнъ (обращаясь къ другому).

Ты былъ въ числѣ

Охотниковъ, которыхъ вызвалъ я

Сбить батарею шведовъ съ Альтенберга.

2-й кирасиръ.

Такъ точно, ваша свѣтлость.

Валленштейнъ.

Если я

Съ кѣмъ разъ бесѣдовалъ, того и помню.

Зачѣмъ ко мнѣ пришли?

Ефрейторъ (командуетъ).

Во фронтъ!

Валленштейнъ (обращаясь къ 3-му).

Вѣдь ты изъ Кёльна, и зовутъ Ризбекъ?

3-й кирасиръ.

Ризбекъ изъ Кёльна.

Валленштейнъ.

Ты при Нюренбергѣ

Дюбальда, шведскаго полковника взялъ въ плѣнъ?

3-й кирасиръ.

Не я, свѣтлѣйшій.

Валленштейнъ.

Да,-- твой старшій братъ.

А младшій гдѣ?

3-й кирасиръ.

Стоитъ съ полкомъ въ Ольмюцѣ.

Валленштейнъ (ефрейтору).

Въ чемъ ваше дѣло?

Ефрейторъ.

Видѣли мы нынче

Указъ его величества, который...

Валленштейнъ (перебивая его).

Кто выбралъ васъ?

Ефрейторъ.

Отъ каждаго отряда

По жребію избрали одного.

Валленштейнъ.

Ну, въ чемъ же дѣло?

Ефрейторъ.

Видѣли мы нынче

Указъ его величества, который

Повелѣваетъ намъ отъ васъ отречься,

Какъ отъ измѣнника и отъ врага.

Валленштейнъ.

Какъ вы рѣшили?

Ефрейторъ.

Наши сослуживцы

Въ Будвейсѣ, въ Прагѣ, въ Ольмюцѣ, въ Браунау

Указу подчинились. Ихъ примѣру

Послѣдовалъ и Тифенбаха полкъ.

Но мы не вѣримъ, чтобы вы измѣну

Могли замыслить, и сочли все это

За клевету и выдумки испанцевъ.

(Чистосердечно.)

Вы сами намъ откройтесь, ваша свѣтлость --

Мы вѣримъ вамъ вполнѣ: всегда вы были

Правдивы съ нами. Между полководцемъ

И вѣрными солдатами не нужно

Посредниковъ.

Валленштейнъ.

Спасибо, дѣти, вамъ!

Я этого и ждалъ отъ паппенгеймцевъ.

Ефрейторъ.

Вотъ что еще вамъ полкъ вашъ сообщаетъ.

Коль ваша цѣль лишь удержать тотъ жезлъ,

Который императоромъ врученъ вамъ,

И полководцемъ Австріи остаться

Служа ей вѣрно -- мы за васъ стоять

И защищать васъ будемъ въ вашемъ правѣ

Противу каждаго; а если бъ даже

Васъ всѣ полки покинули, одни мы

Останемся вамъ вѣрны. Мы считаемъ,

Что долгъ нашъ умереть за полководца

Скорѣй, чѣмъ допустить его паденье.

Но если вѣрно то, что въ высочайшемъ

Указѣ сказано, что вы хотите

Предательски врагамъ насъ передать,

Чего не дай Богъ, ну тогда и мы,

Подобно всѣмъ, указу подчинимся

И васъ покинемъ.

Валленштейнъ.

Дѣти, я скажу вамъ.

Ефрейторъ.

Не нужно много словъ, скажите просто --

Да или нѣтъ, и этого довольно.

Валленштейнъ.

Послушайте. Я знаю, вы разумны,

Способны сами мыслить, за толпой

Вы не идете слѣпо; потому-то

Я отъ толпы всегда васъ отличалъ.

Вы знаете, какъ трудно полководцу

Средь общей массы войска разглядѣть

Отдѣльную, живую личность. Глухъ

Къ движеньямъ сердца онъ, его приказы

Господствуютъ надъ всѣми безразлично

Съ неумолимой строгостью; но я,

Вы знаете, не такъ къ вамъ относился.

Свѣтъ мысли на челѣ у васъ замѣтя,

Сознанье человѣчности, я самъ

Къ вамъ относился, какъ къ свободнымъ людямъ.

И дозволялъ вамъ собственнымъ разсудкомъ

Руководиться.

Ефрейторъ.

Да, свѣтлѣйшій герцогъ,

Всегда вы насъ довѣріемъ своимъ

И милостью такъ лестно отличали

Предъ арміей. Вы видите -- и мы

Вслѣдъ за толпою не пошли, желая

Остаться съ вами. Мы васъ просимъ только

Одно сказать, что вовсе не измѣну

Вы замышляете и не хотите

Къ врагамъ вести насъ.

Валленштейнъ.

Измѣнили мнѣ!

Моимъ врагамъ въ угоду государь

Рѣшился мной пожертвовать. Погибну

Я, не найдя поддержки въ вѣрномъ войскѣ.

Я вамъ довѣрюсь, чуткимъ сердцемъ вашимъ

Меня судите. Вотъ на эту грудь

И голову преклонную ударъ свой

Хотятъ направить. Это благодарность

Испанская за то, что нашей крови

Мы не жалѣли въ Лютценскомъ бою,

Что шли всегда на смерть съ открытой грудью,

Что намъ промерзлая земля постелью

Служила, жесткій камень -- изголовьемъ.

Чрезъ рѣки быстрыя и черезъ дебри

Непроходимыя мы неотступно

Гнались за Масфельдомъ. Вся наша жизнь

Была однимъ томительнымъ походомъ.

Какъ вихрь по полю носится, такъ мы,

Бездомные, изъ края въ край носились

По всей Германіи. И вотъ теперь,

Когда почти оконченъ нами тяжкій

Неблагодарный трудъ, навлекшій только

На насъ проклятія за нашу ревность --

Теперь хотятъ, чтобы мальчишка, сынъ

Его величества, не потрудившись,

Возстановилъ бы миръ, давно желанный,

И кудри дѣтскія украсилъ вѣткой

Оливковой, которая по праву

Принадлежать должна лишь намъ однимъ.

Ефрейторъ.

Насколько то отъ насъ зависѣть можетъ,

Никто помимо васъ не кончитъ этой

Войны, которую вы столько лѣтъ

Вели съ такою славой. Съ вами вмѣстѣ

Мы шли на смерть и съ вами къ мирной жизни

Мы возвратимся, съ вами мы раздѣлимъ

Плоды трудовъ, перенесенныхъ вмѣстѣ.

Валленштейнъ.

Такъ вы надѣетесь подъ старость лѣтъ

Плоды собрать? Несбыточна надежда!

Вамъ не увидѣть окончанья этой

Войны: она всѣхъ насъ поглотитъ прежде.

Миръ Австріи не нуженъ; я за то

И долженъ пасть, что добивался мира.

Какое дѣло Австріи, что губитъ

Война солдатъ и разоряетъ землю?

Ей только бы предѣлы расширять.

Вы тронуты; я вижу въ вашихъ взорахъ

Сверкаетъ благородный гнѣвъ. О, еслибъ

Я могъ теперь вдохнуть въ васъ ту же смѣлость,

Какъ нѣкогда, когда водилъ васъ въ бой.

Вы поддержать мои права готовы

Мечемъ и кровью -- это благородно;

Но васъ такъ мало, вы напрасно только

За вашего вождя прольете кровь.

(Довѣрчиво).

Нѣтъ, будемъ дѣйствовать навѣрно

Союзниковъ поищемъ. Шведы намъ

Поддержку предлагаютъ; мы для вида

На время примемъ предложенье ихъ,

Пока на страхъ имъ не захватимъ въ руки

Судьбу Европы и даруемъ ей

Желанный миръ.

Ефрейторъ.

Такъ вы для вида только

Со шведами вошли въ переговоры?

Вы не замыслили измѣны противъ

Его величества и не хотите

Отдать насъ шведамъ?-- Вотъ все то, что намъ

Узнать отъ васъ хотѣлось.

Валленштейнъ.

Что мнѣ шведы?

Я шведовъ всей душою ненавижу

И съ Божьей помощью надѣюсь скоро

Прогнать ихъ за море. Я лишь о цѣломъ

Забочусь. Сердце у меня болитъ

При видѣ бѣдствій нашего народа.

Простые люди вы, но ваши чувства

Возвышены; а потому я съ вами

По сердцу буду говорить. Смотрите:

Война пятнадцать уже лѣтъ пылаетъ,

О мирѣ же и слуху даже нѣтъ.

Паписты, лютеране, шведы, нѣмцы

Всѣ на ножахъ, никто уступки сдѣлать

Не хочетъ, всюду партіи и рознь.

Чѣмъ это кончится? Кто этотъ узелъ

Распутаетъ? Такъ разрубить его!

Я чувствую, что я судьбою призванъ

Исполнить это дѣло вмѣстѣ съ вами.

ЯВЛЕНІЕ XVI-е.

Прежніе и Буттлеръ.

Буттлеръ (съ горячностью).

О, ваша свѣтлость, это дурно, дурно!

Валленштейнъ.

Что дурно?

Буттлеръ.

Это страшно повредитъ намъ

Въ глазахъ благонамѣренныхъ.

Валленштейнъ.

Да что же?

Буттлеръ.

Вѣдь это значитъ объявить открытый

Мятежъ.

Валленштейнъ.

Да говорите, что случилось?

Буттлеръ.

Тамъ Терцкаго полки орловъ австрійскихъ

Срываютъ со знаменъ и гербъ вашъ ставятъ

На мѣсто ихъ.

Ефрейторъ (командуетъ кирасирамъ.)

На лѣво кругомъ маршъ!

Валленштейнъ.

Будь проклятъ, кто затѣялъ это сдѣлать!

(Уходящимъ кирасирамъ.)

Куда вы, дѣти? Стойте -- то ошибка!

Я строго накажу -- остановитесь!

Не слушаютъ!

(Обращаясь къ Илло.)

Поди, уговори ихъ,

Верни назадъ, во что бы то ни стало.

(Илло поспѣшно уходитъ.)

Погубитъ это насъ! О, Буттлеръ, Буттлеръ!

Вы -- какъ злой демонъ мой. Къ чему вамъ бы.

При нихъ объ этомъ объявлять? Все шло,

Какъ слѣдуетъ, и я бы убѣдилъ ихъ.

Безумцы, съ ихъ непрошенной услугой!

О, какъ судьба со мной жестоко шутитъ,

Усердіе друзей вредитъ мнѣ больше,

Чѣмъ ненависть враговъ.

ЯВЛЕНІЕ XVII-e.

Прежніе. Герцогиня вбѣгаетъ въ комнату. За нею Тэкла и Графиня, потомъ Илло.

Герцогиня.

О, что ты сдѣлалъ, Альбрехтъ!

Валленштейнъ.

Вотъ еще

Чего не доставало!

Графиня.

Братъ, прости мнѣ,

Я не могла молчать, онѣ все знаютъ.

Герцогиня.

О, что ты сдѣлалъ!

Графиня (Терцкому).

Нѣтъ надежды больше?

Погибло все?

Терцкій.

Да, все погибло. Прага

Въ рукахъ у императора, полки

Ему на вѣрность снова присягнули.

Графиня.

Октавіо коварный! Гдѣ же Максъ?

И онъ покинулъ насъ?

Терцкій.

Гдѣ жъ быть ему?

Съ отцомъ уѣхалъ.

(Тэкла бросается въ объятія матери и скрываетъ лицо на ея груди.)

Герцогиня.

Бѣдное дитя!

А мать еще несчастнѣе!

Валленштейнъ (отойдя въ сторону съ Терцкимъ).

Распорядись

Чтобы готовы были экипажи

Отправить ихъ скорѣе. (Указываетъ на женщинъ.)

Шерфенбергъ

Намъ вѣренъ -- пусть онъ ихъ проводитъ въ Эгеръ,

Куда и мы за ними вслѣдъ прибудемъ.

(Обращаясь къ возвратившемуся Илло.)

Ты не вернулъ ихъ?

Илло.

Слышишь ли ты шумъ?

Весь паппенгейнскій полкъ идетъ сюда.

Они увѣрены, что ихъ полковникъ,

Максъ Пикколомини, заарестованъ

Тобою въ замкѣ. Если ты ему

Не дашь свободы, то они мечами

Освободятъ его. (Общее изумленіе.)

Терцкій.

Ну, что намъ дѣлать?

Валленштейнъ.

Не правду ли мнѣ сердце подсказало?

Максъ не уѣхалъ, онъ не измѣнилъ мнѣ.

Я зналъ, что измѣнить мнѣ онъ не можетъ.

Графиня.

Онъ не уѣхалъ! Дѣло поправимо!

Я знаю средство удержать его.

(Обнимаетъ Тэклу).

Терцкій.

Не можетъ онъ быть здѣсь. Его отецъ

Намъ измѣнилъ, передался австрійцамъ --

Какъ смѣлъ бы онъ остаться?

Илло (Валленштейну).

Видѣлъ я,

Какъ площадью вели его коня,

Тобою подареннаго недавно.

Графиня.

Онъ не уѣхалъ, Тэкла!

Тэкла
(устремляетъ глаза на дверь и вскрикиваетъ).

Вотъ онъ самъ!

ЯВЛЕНІЕ XVIII-е.

Прежніе и Максъ.

Максъ (входитъ).

Да, вотъ онъ самъ! Я былъ не въ силахъ дольше

Вкругъ дома этого бродить украдкой

Высматривать, минуты выжидать

Благопріятной. Это ожиданье

И постоянный страхъ невыносимы.

(Приближается къ Тэклѣ, которая бросилась въ объятія матери.)

Взгляни въ лицо мнѣ, Тэкла, свѣтлый ангелъ!

Сознайся всѣмъ, не бойся никого.

Пусть знаютъ всѣ, что мы другъ друга любимъ.

Къ чему скрывать? Счастливцамъ нужны тайны,

А безнадежное несчастье можетъ

Свободно передъ всѣми выражаться.

(Онъ замѣчаетъ графиню, которая съ торжествующимъ лицомъ смотритъ на Тэклу.)

Графиня, не смотрите на меня

Съ надеждой: я сюда не съ тѣмъ пришелъ,

Чтобъ здѣсь остаться -- я пришелъ проститься.

Да, Тэкла, я тебя покинуть долженъ,--

Я долженъ! Но вражду къ себѣ оставить

Въ душѣ твоей мнѣ горько, горько!

Взгляни хоть разъ въ лицо мнѣ съ состраданьемъ,

Скажи, что ты меня не ненавидишь,

Скажи мнѣ это, Тэкла!

(Беретъ ея руку.)

Боже, Боже!

Не въ силахъ буду я уйти отсюда,

Оставить эту руку. Состраданье

Мнѣ вырази, скажи, что ты сама

Убѣждена, что долгъ велитъ уйти мнѣ.

(Тэкла, избѣгая его взоровъ, рукою указываетъ ему на отца. Максъ оборачивается къ герцогу, котораго онъ теперь только замѣчаетъ.)

И вы здѣсь? Я не васъ искалъ, хотѣлъ я

Ужъ не встрѣчаться съ вами въ этой жизни.

Она была нужна мнѣ; передъ нею

Въ ея глазахъ хотѣлъ я оправдаться --

До остальныхъ мнѣ больше дѣла нѣтъ.

Валленштейнъ.

Ты думаешь, я буду глупъ настолько,

Что отпущу тебя, сыграю сцену

Великодушія съ тобой? Отецъ твой

Передо мной мерзавцемъ оказался,

Ты самъ теперь въ глазахъ моихъ не больше,

Какъ сынъ его, и не напрасно въ руки

Попался мнѣ. Я не уважу дружбы

Старинной: твой отецъ ее безчестно

Нарушилъ. Времена любви, пощады

Прошли навѣки, ненависть и мщенье

Теперь замѣнятъ ихъ. И я могу быть

Такимъ же извергомъ, какъ твой отецъ.

Максъ.

Со мной вы властны сдѣлать, что хотите.

Во мнѣ ни похвальбы, ни страха нѣтъ

Предъ гнѣвомъ вашимъ. Вамъ теперь извѣстно,

Зачѣмъ я здѣсь.

(Взявъ руку Тэклы.)

Все счастье, радость жизни

Мечталъ я получить отъ васъ и всѣмъ

Быть вамъ обязаннымъ. Надежды эти --

Вы ихъ разрушили. Вамъ дѣла нѣтъ

До счастья вашихъ близкихъ, хладнокровно

Вы въ прахъ его готовы растоптать.

Богъ вами чтимый жалости не знаетъ;

И вы, какъ безсердечная стихія,

Съ которой не вступаютъ въ договоръ,

Страстямъ лишь отдаетесь. Горе тѣмъ,

Кто полагается на васъ и счастье

Свое вамъ довѣряетъ, увлеченный

Привѣтливой наружностью. Какъ въ жерлѣ

Вулкана лава, такъ и у васъ въ груди

Незримо, тихо закипаютъ страсти.

Но бѣшеный ихъ взрывъ въ одно мгновенье,

Когда не ждешь его, разноситъ все.

Валленштейнъ.

Ты своего отца изобразилъ,

Таковъ его характеръ лицемѣрный.

Я былъ обманутъ дьявольскимъ искусствомъ.

Адъ самаго коварнаго изъ духовъ

И самаго искуснаго во лжи

Изъ темной бездны выслалъ и при мнѣ

Поставилъ другомъ. Противъ силы ада

Возможно ли бороться? Я вскормилъ

Змѣю у груди, вдоволь насосался

Моей онъ крови. Тѣни подозрѣнья

Къ нему я не имѣлъ и широко

Раскрылъ предъ нимъ завѣтныхъ мыслей двери,

Отбросивъ всякую предосторожность.

Мои глаза искали въ звѣздномъ небѣ,

Въ пространствѣ міровомъ врага, который

У сердца притаился. Если бъ я

Былъ тѣмъ для Фердинанда, чѣмъ отецъ твой

Былъ для меня -- не въ силахъ былъ бы я

Подняться на него. Но Фердинандъ

Не другомъ былъ моимъ, а властелиномъ

Суровымъ, и когда вручалъ мнѣ жезлъ

Военачальника, онъ не на вѣрность

Мою разсчитывалъ; ужъ и тогда

Война была межъ нами: подозрѣнье

Всегда враждуетъ съ хитростью, и только

Довѣріе и вѣрность могутъ въ мирѣ

Между собою жить. Кто отравляетъ

Довѣріе, тотъ убиваетъ плодъ

Еще въ утробѣ матери.

Максъ.

Отца

Я защищать не буду. Горе мнѣ,

Что я на это не имѣю права.

Несчастныя и тяжкія дѣла

Совершены; какъ роковая цѣпь,

Одна неправда за собой другую

Влечетъ всегда. Но какъ попали мы,

Мы съ Тэклой, въ этотъ страшный кругъ несчастій

И преступленій? Развѣ нами вѣрность

Нарушена? За что вина отцовъ

Обрушилась на насъ? За чѣмъ вражда ихъ

Непримиримая должна и насъ

Другъ друга любящихъ навѣки разлучить?

(Онъ обнимаетъ Тэклу въ порывѣ сильнаго горя.)

Валленштейнъ
(молча пристально смотрѣвшій на него, подходитъ къ нему).

Не уходи, останься, Максъ, со мною.

Припомни, какъ тебя еще ребенкомъ

Зимою въ пражскій лагерь привели

Въ мою палатку. Съ холодомъ германскимъ

Не свыкся ты еще, окоченѣла

Рука твоя, поддерживая знамя;

Но ты не выпускалъ его, желая

Быть твердымъ. Я тебя своимъ плащомъ

Прикрылъ тогда, самъ за тобой, какъ няня

Усердная, ухаживалъ, пока ты

Не отогрѣлся у меня. Съ тѣхъ поръ

Моя любовь къ тебѣ не измѣнилась.

Не мало я людей обогатилъ,

Помѣстія и деньги раздавая,

Въ чины ихъ возводя,-- тебя любилъ я,

Тебѣ я сердце подарилъ свое.

Они мнѣ чужды были, ты одинъ

Былъ, какъ дитя, въ семьѣ моей. Нѣтъ, Максъ,

Не въ силахъ будешь ты меня покинуть;

Я этому не вѣрю, не могу

Повѣрить, чтобы Максъ меня покинулъ.

Максъ.

О, Боже!

Валленштейнъ.

Я тебя ребенкомъ на рукахъ

Носилъ. Что сдѣлалъ для тебя отецъ твой,

Чего бъ и я не сдѣлалъ? Если можешь,

Попробуй разорвать святыя узы,

Которыми мы связаны съ тобою.

Ступай, покинь меня, или служить

Его величеству; онъ наградитъ тебя

Своею милостью, златымъ руномъ

Украситъ грудь твою за то, что друга,

Отца второго ты покинулъ, чувствомъ

Священнымъ пренебрегъ.

Максъ (въ сильной внутренней борьбѣ).

Но какъ иначе

Мнѣ поступить? Моя присяга, долгъ...

Валленштейнъ.

Долгъ? Передъ кѣмъ?-- Подумай -- кто ты самъ?

Не ты, но я въ отвѣтѣ, если дурно

Я противъ государя поступилъ.

Развѣ ты самъ себѣ принадлежишь,

И такъ же ли, какъ я вполнѣ свободенъ

И самъ отвѣтственъ за свои поступки?

Ты мной живешь, я -- императоръ твой,

Повиноваться мнѣ и быть моимъ --

Вотъ въ чемъ твой долгъ и твой законъ природы.

И если та планета, на которой

Ты созданъ и живешь, утратя путь свой

И пламенемъ объятая, на міръ

Другой обрушится, то развѣ можешь

Ты разсуждать, летѣть ли вслѣдъ за нею?

Она тебя, кольцо свое и луны,

И все съ собою увлечетъ. Ты можешь

Съ спокойной совѣстью идти за мною,

И міръ тебя за это не осудитъ,

Напротивъ -- ты заслужишь похвалу

За то, что всѣмъ пожертвовалъ для дружбы.

ЯВЛЕНІЕ ХІХ-е.

Прежніе и Нейманъ,

Валленштейнъ.

Что Нейманъ?

Нейманъ.

Ваша свѣтлость, паппенгеймцы

Сошли съ коней и, сабли обнаживъ,

Идутъ сюда, и порѣшили силой

Ворваться въ домъ. Они желаютъ графа

Освободить.

Валленштейнъ (Терскому).

Поставить пушки, цѣпи

Немедля протянуть! Я ихъ приму

Картечью.

(Терцкій уходитъ.)

Мнѣ предписывать хотятъ

Мечомъ? Ступай, скажи имъ, Нейманъ, пусть

Назадъ идутъ немедля -- я имъ это

Повелѣваю. Пусть въ порядкѣ, молча

Покорно ждутъ, пока я объявлю имъ

Мое рѣшенье.

(Нейманъ уходитъ. Илло подходитъ къ окну.)

Графиня.

Отпусти его,

Прошу я -- отпусти!

Илло (смотритъ въ окно).

Чортъ побери!

Валленштейнъ.

Что тамъ еще?

Илло.

На ратушу взобрались,

Раскрыли крышу, направляютъ пушки

На домъ.

Максъ.

Безумцы!

Илло.

Вотъ стрѣлять хотятъ.

Графиня и Герцогиня.

О, Боже милосердный!

Максъ (Валленштейну).

Я пойду къ нимъ,

Я объясню.

Валленштейнъ.

За страшные, смертельные бои

На Старой Крѣпости, на люценскихъ равнинахъ!

Для этого оружью партизанъ

Мы безъ брони грудь нашу подставляли;

Для этого служили ложемъ намъ

Замершая земля и твердый камень;

Была ль рѣка, которой быстрота

Сдержала бъ насъ? нашелся ль лѣсъ, который

Сочли бы мы непроходимымъ? Нѣтъ --

За Мансфельдомъ, по всѣмъ кривымъ дорогамъ,

Которыми бѣжалъ онъ, мы гнались

Безъ устали; жизнь наша превратилась

Въ сплошной походъ; какъ вѣтра буйный шумъ,

Лишенные пріюта, проносились

Мы по землямъ, взволнованнымъ войной.

И вотъ теперь, когда неблагодарный,

Проклятьями обременненый трудъ

Свершили мы, когда неутомимой

И вѣрною рукою наконецъ

Свергаемъ мы войны тяжелой бремя --

Теперь, друзья, нашъ царственный юнецъ

Подпишетъ миръ, имъ столь легко добытый,

И въ свѣтлыя ребяческія кудри

Вплететъ себѣ оливковую вѣтвь,

Которая должна, какъ украшенье,

Покоиться на нашей головѣ!

Ефрейторъ.

Нѣтъ, этому не быть, пока мы въ силахъ

Препятствовать. Никто другой, какъ ты,

Жестокую войну покончить долженъ,

Которую такъ доблестно ты велъ.

Мы за тобой пошли на поле смерти

Кровавое, и ты, никто другой,

Насъ поведешь съ веселымъ сердцемъ снова

Въ прекрасныя поля, гдѣ только миръ

И благодать, и будемъ мы съ тобою

Дѣлить плоды работы многихъ лѣтъ.

Валленштейнъ.

Какъ! Мните вы, что наконецъ прійдется

На старости вамъ пожинать плоды?

Напрасная надежда! Не увидѣть

Вамъ никогда конца войны; она

Пожретъ насъ всѣхъ. У Австріи жить въ мирѣ

Желанья нѣтъ; и только потому

Я долженъ пасть, что добиваюсь мира.

Что Австріи за дѣло до того,

Что долгая война и губитъ войско,

И миръ опустошаетъ? Объ одномъ

Заботится она -- все расширяться

И новыя владѣнья добывать...

Вы тронуты... Гнѣвъ благородный, вижу,

Въ воинственныхъ глазахъ сверкаетъ... О,

Когда бъ мой духъ могъ оживить васъ снова

Отвагою, какъ нѣкогда онъ васъ

Велъ на поля сраженья!... Вы хотите

Мнѣ помогать, оружьемъ защищать

Мои права -- великодушно это!

Но думать вамъ не слѣдуетъ, что вы,

Такая горсть, покончить дѣло въ силахъ;

Нѣтъ, въ жертву принесли бы вы себя

За вашего начальника безплодно.

(Довѣрчиво).

Вы вѣрною дорогою должны

Пойти впередъ, искать друзей. Шведъ помощь

Намъ предложилъ, воспользуемся ею

Для виду мы, пока настанетъ день,

Когда, равно врагамъ обоимъ страшны,

Мы заключимъ въ своихъ рукахъ судьбы

Европы всей, и тихій миръ, прекрасно

Увѣнчанный, изъ лагерей своихъ

Преподнесемъ утѣшенному свѣту.

Ефрейторъ.

Такъ стало быть, для виду только ты

Въ сношеніяхъ со шведомъ? Не измѣнишь

Ты кесарю? Насъ въ шведовъ обратить

Не думаешь? Намъ отъ тебя вѣдь надо

Услышать только это.

Валленштейнъ.

Что мнѣ шведъ?

Какъ мрачный адъ его я ненавижу

И съ помощью Господнею его

За Балтику прогнать надѣюсь скоро.

О цѣломъ лишь пекусь я. У меня

Вѣдь сердце есть, мнѣ больно видѣть муки

Нѣмецкаго народа. Вы, друзья,

Сословія простого; но по мыслямъ

Не просты вы, и больше всѣхъ другихъ

Мнѣ кажетесь достойными, чтобъ съ вами

Поговорилъ я по душѣ. Такъ вотъ что

Я вамъ скажу. Уже пятнадцать лѣтъ

Горитъ война, и до сихъ поръ нѣтъ рѣчи

Нигдѣ о перемирьи. Шведъ и нѣмецъ,

Папистъ и лютеранинъ -- ни одинъ

Не хочетъ уступить другъ другу! Руки

Всѣ подняты одна противъ другой!

Все партіи и партіи, судьи же --

Ни одного! Скажите, чѣмъ и какъ

Окончится все это? Кто тотъ узелъ

Распутаетъ, который, самъ себя

Запутывая съ каждымъ днемъ все больше,

Растетъ, растетъ?... Онъ долженъ быть разрубленъ.

Я чувствую, что дѣло это мнѣ

Вручаетъ рокъ,-- и помощь ваша будетъ

Ручательствомъ успѣха для меня.

ЯВЛЕНІЕ XVI.

Прежніе. Буттлеръ.

Буттлеръ (горячо).

Вотъ это ужъ совсѣмъ неладно, герцогъ!

Валленштейнъ.

Что?

Бутллеръ.

Это намъ конечно повредитъ

У всѣхъ благонамѣренныхъ.

Валленштейнъ.

Да что же?

Буттлеръ.

Вѣдь это ужъ совсѣмъ открытый бунтъ!

Валленштейнъ.

Но что же, что?...

Буттлеръ.

Полками графа Терцки

Срываются со всѣхъ знаменъ орлы

Имперскіе и ставятся въ замѣну

Твои гербы.

Ефрейторъ (кирасирамъ).

Направо, маршъ!

Валленштейнъ.

Проклятье

И этому совѣту, и тому,

Кто далъ его.

(Уходящимъ кирасирамъ).

Ребята! Погодите...

Ошибка тутъ... Послушайте... Сейчасъ

Я строго накажу... Остановитесь!...

Не слушаютъ... (Къ Илло). Спѣши за ними вслѣдъ,

Уговори... Во чтобы то ни стало,

Заставь сюда вернуться.

(Илло поспѣшено уходитъ).

Это намъ

Погибелью грозитъ... Ахъ, Буттлеръ, Буттлеръ,

Вы злой мой духъ! Какъ вы могли при нихъ

Мнѣ объявить объ этомъ!... Все прекрасно

Уже пошло, на половину я

Ужъ ихъ склонилъ... О, бѣшенные люди

Съ ихъ рвеньемъ необдуманнымъ!... Судьба,

Жестоко ты смѣешься надо мною!

Не ненависть и мщеніе враговъ --

Услужливость друзей меня погубитъ!...

ЯВЛЕНІЕ XVII.

Прежніе. Герцогиня вбѣгаетъ, за нею слѣдуютъ Тэкла и Графиня; потомъ Илло.

Герцогиня.

О, Альбрехтъ, что ты сдѣлалъ!

Валленштейнъ.

Ну, мнѣ это

Еще недоставало!

Графиня.

Братъ, прости!

Я больше не могла -- онѣ все знаютъ!

Герцогиня.

О, что ты сдѣлалъ!...

Графиня (мужу).

Неужели все

Потеряно? Надежды нѣтъ?

Терцки.

Все. Прага

Въ рукахъ у императора. Полки

Вновь принесли присягу.

Графиня.

О, коварный

Октавіо!... А Максъ -- онъ тоже тамъ?

Терцки.

Гдѣ жъ быть ему? Онъ тоже къ государю

Съ отцомъ ушелъ.

(Тэкла бросается въ объятья матери и скрываетъ лицо на ея груди).

Герцогиня.

Несчастное дитя!

Несчастнѣйшая мать!

Валленштейнъ (отойдя въ сторону съ Терцки).

Вели скорѣе

На задній дворъ дорожный экипажъ

Подать,чтобъ ихъ увезть отсюда. Въ Эгеръ

Ихъ Шерфенбергъ проводитъ -- на него

Могу я положиться. Мы за ними

Послѣдуемъ.

(возвратившемуся Илло).

Не могъ ихъ воротить?

Илло.

Ты слышишь шумъ? Весь паппенгеймскій корпусъ

Идетъ сюда. Всѣ кличутъ своего

Полковника; кричатъ, что онъ здѣсь въ замкѣ,

Что силою его ты держишь, что

Коли его не выпустишь, съумѣютъ

Оружіемъ они освободить.

(Всѣ изумлены).

Терцки.

Какъ быть теперь?

Валленштейнъ.

Не говорилъ я развѣ?

О, сердце вѣщее мое! Онъ здѣсь,

Онъ вѣренъ мнѣ, онъ измѣнить не могъ --

Я въ этомъ никогда не сомнѣвался.

Графиня.

Коли онъ здѣсь -- мы спасены. Я знаю,

Чѣмъ приковать его навѣки къ намъ.

Терцки.

Нѣтъ, этого не можетъ быть. Подумай!

Старикъ-отецъ намъ измѣнилъ -- ушелъ

Онъ къ кесарю; такъ какъ же можно сыну

Осмѣлиться остаться?

Илло (Валленштейну).

Лошадей

Охотничьихъ, которыхъ подарилъ ты

Ему на дняхъ, еще часа два три

Тому назадъ на площади я видѣлъ.

Графиня (Тэклѣ).

О, значитъ, онъ недалеко!

Тэкла (взглянувъ на дверь вскрикиваетъ).

Вотъ онъ!

ЯВЛЕНІЕ XVIII.

Прежніе. Максъ Пикколомини.

Максъ (выходя впередъ).

Да, да, вотъ онъ! Я былъ не въ силахъ дольше

Вкругъ этого дворца бродить тайкомъ,

И прятаться отъ всѣхъ, подстерегая

Удобную минуту... Больше силъ

Нѣтъ у меня на это ожиданье,

На столько мукъ...

(Подходя къ Тэклѣ, которая кинулась въ объятъя матери).

О, кроткій ангелъ мой!

Не отвращай своихъ небесныхъ взоровъ!

Взгляни сюда! Не бойся никого!

Предъ всѣми здѣсь открой свободно тайну --

Пусть отъ тебя услышатъ всѣ, кто хочетъ,

Что любимъ мы другъ друга. Для чего

Еще скрывать? Вѣдь тайна -- для счастливыхъ;

Несчастью безнадежному покровъ

Не надобенъ; и дѣйствовать свободно

При сотняхъ солнцъ дозволено ему.

(Замѣчаетъ, что графиня радостно смотритъ на Тэклу).

Нѣтъ, тетушка-графиня, не смотрите

Вы на меня съ надеждой. Я пришелъ

Не сътѣмъ, чтобъ оставаться... Нѣтъ, проститься

Я прихожу. Все кончено... Тебя,

О, милая, я долженъ, долженъ кинуть...

Да, долженъ я... Но ненависть твою

Я не могу унесть съ собою... Тэкла,

О, подари одинъ мнѣ только взглядъ

Участія, скажи, что ненавидѣть

Не будешь ты несчастнаго,.. Скажи!

(Беретъ ея руку, въ сильномъ волненіи).

О, Боже мой, о, Боже! Я не въ силахъ,

Я не могу уйти... я не могу

Оставить эту руку... Тэкла, Тэкла,

Скажи же мнѣ, что состраданье есть

Въ твоей душѣ, и поняла ты ясно,

Что дѣйствовать иначе мнѣ нельзя.

(Тэкла избѣгая его взглядовъ, указываетъ рукою на своего отца; онъ поворачивается къ герцогу, котораго только что замѣтилъ).

Ты здѣсь?... Сюда пришелъ я не для встрѣчи

Съ тобой. Мой взоръ не долженъ былъ тебя

Ужъ никогда увидѣть. Прихожу я

Лишь для нея одной. Хочу я быть

Оправданнымъ лишь этимъ милымъ сердцемъ.

До прочаго всего мнѣ дѣла нѣтъ.

Валленштейнъ.

И кажется тебѣ, что я на столько

Ужъ поглупѣлъ, чтобъ дать тебѣ уйти

И разыграть чувствительную сцену

Съ тобою здѣсь? Безчестно измѣнилъ

Мнѣ твой отецъ; ты для меня отнынѣ

Не болѣе, какъ сынъ его, и я

Изъ рукъ тебя не выпущу. Не думай,

Что стану чтить я дружбу старыхъ лѣтъ,

Которую такъ гнусно онъ нарушилъ.

Пора любви минула, нѣтъ уже

И нѣжной деликатности; смѣнили

Ихъ ненависть и мщенье. Быть такимъ

Чудовищемъ, какъ онъ, и я способенъ.

Максъ.

Располагать ты мною можешь -- я

Въ твоихъ рукахъ. Но хорошо ты знаешь,

Что гнѣва твоего я не страшусь

И не хочу бороться съ нимъ. Ты знаешь,

Что здѣсь меня удерживаетъ.

(Беретъ Тэклу за руку).

Вотъ,

Смотри! Хотѣлъ я быть тебѣ обязанъ

Всѣмъ въ жизни, всѣмъ! Хотѣлъ изъ рукъ твоихъ

Отеческихъ принять судьбу блаженныхъ.

Ты рушилъ всѣ надежды; но тебѣ

До этого нѣтъ дѣла. Равнодушно

Ты топчешь въ прахъ все счастье близкихъ. Богъ,

Которому ты служишь -- Богъ не мира

И жалости. Стихіею слѣпой,

Бездушною, съ которой невозможенъ

Союзъ людей, ты слѣдовать привыкъ

Лишь одному -- влеченьямъ дикимъ сердца.

И горе тѣмъ, кто, обольстясь твоимъ

Радушіемъ гостепріимнымъ, строитъ

Себѣ на немъ пріютъ надежный... Вдругъ,

Нежданно закипаетъ пламя въ безднѣ

Обманчивой, и бѣшенный потокъ,

Исторгнувшись оттуда съ грознымъ шумомъ,

Уноситъ все, что создалъ человѣкъ

Своимъ трудомъ.

Валленштейнъ.

Изобразилъ ты этимъ

Мнѣ своего отца. Да, это все --

Въ его душѣ, душѣ коварной, черной

Предателя. О, какъ обманутъ я

Искусствомъ преисподней! Бездна ада

Послала мнѣ на гибель ,своего

Хитрѣйшаго, фальшивѣйшаго духа,

Какъ преданнаго друга... У кого

Возможность есть бороться съ адской силой?...

И василиска я прижалъ къ груди,

Питалъ его своей сердечной кровью,

И досыта впивался онъ въ сосцы

Моей любви. Ни тѣни подозрѣнья

Я не имѣлъ, широко раскрывалъ

Предъ нимъ ворота мысли и забросилъ

Ключъ мудрой осторожности. Средь звѣздъ,

Въ пространствѣ необъятномъ міра взоръ мой

Искалъ врага, а онъ самимъ же мною

Былъ спрятанъ въ сердцѣ сердца моего.

Будь я для Фердинанда тѣмъ, чѣмъ этотъ

Октавіо былъ для меня -- ему

Я никогда войны не объявилъ бы,

Не могъ бы сдѣлать это. Для меня

Онъ былъ не другъ -- владыка только строгій;

Не вѣрности моей ввѣрялся онъ.

Война межъ насъ велась уже въ ту пору,

Когда вложилъ въ мои онъ руки жезлъ

Фельдмаршальскій: война ведется вѣчно

Межъ хитростью и подозрѣньемъ; миръ

Возможенъ лишь межъ вѣрой и довѣрьемъ.

О, кто довѣрье отравляетъ, тотъ

У матери во чревѣ убиваетъ

Грядущее рожденіе!

Максъ.

Отца

Передъ тобой я защищать не стану --

Къ несчастью, невозможно это мнѣ.

Свершаются ужасныя дѣянья;

Въ цѣпь тѣсную и страшную, одно

Вслѣдъ за другимъ, влекутся преступленья.

Но какъ же мы, которыхъ обвинить

Нельзя ни въ чемъ -- какъ мы попали въ этотъ

Кругъ бѣдствія и зла? Кому мы вѣрность

Нарушили? И почему отцовъ

Двойное преступленье насъ, невинныхъ,

Какъ двѣ змѣи, обвило? Почему

Отцовъ вражда и ненависть жестоко

Насъ, любящихъ, разъединяетъ?

(Обнимаетъ Тэклу съ отчаяніемъ).

Валленштейнъ

(безмолвно и пристально смотрѣвшій на него, подходитъ).

Максъ,

Не уѣзжай. Останься, Максъ, со мною!..

Ты помнишь ли, какъ привели тебя,

Тогда почти дитя, въ мою палатку

Подъ Прагой въ зимнемъ лагерѣ; къ зимѣ

Нѣмецкой ты еще былъ непривыченъ;

Рука твоя окоченѣла вся

На знамени тяжеломъ -- съ нимъ разстаться

Ты, мужъ душой, не захотѣлъ... Тогда

Я взялъ тебя, покрылъ своей шинелью,

Я сдѣлался твоею нянькой, я

Услуживать тебѣ не постыдился,

Съ заботливостью женской за тобой

Ухаживалъ -- пока, согрѣтый мною,

У сердца моего ты вновь въ себѣ

Не ощутилъ біенья юной жизни...

Съ тѣхъ поръ, скажи, перемѣнился-ль я?

Богатыми я сдѣлалъ много тысячъ,

Ихъ надѣлялъ землями, награждалъ

Почетными мѣстами ихъ,-- тебя-же,

Тебя любилъ, и самого себя,

И сердце все мое тебѣ я отдалъ.

Всѣ остальные были для меня

Чужіе, ты -- родной въ моемъ семействѣ...

Нѣтъ, милый Максъ, меня не кинешь ты,

Нѣтъ, это невозможно... Не могу я

И не хочу повѣрить, что меня

Оставитъ Максъ...

Максъ.

О, Боже мой!

Валленштейнъ.

Я съ дѣтскихъ

Твоихъ шаговъ хранилъ и велъ тебя.

Что сдѣлалъ твой отецъ, чего бъ я тоже

Не сдѣлалъ, и съ избыткомъ, для тебя?

Я окружилъ тебя густою сѣтью

Моей любви -- коль можешь, рви ее!

Да, связанъ ты со мною всякой нитью

Душевною, прикованъ ты ко мнѣ

Священнѣйшими узами, какими

Природа можетъ съединять людей...

Что жъ, поѣзжай, оставь меня! Будь вѣрнымъ

Слугою императора; пусть онъ

Какой нибудь цѣпочкой золотою,

Своимъ Руномъ бараньимъ наградитъ

Тебя за то, что пренебрегъ ты чувствомъ

Священнѣйшимъ, что ни во что тобою

Поставленъ юности твоей отецъ и другъ.

Максъ (въ сильной внутренней борьбѣ).

О, Боже мой!.. Что жъ дѣлать?.. Я обязанъ...

Присяга... долгъ...

Валленштейнъ.

Присяга, долгъ! Кому?

Кто ты? Когда неправо поступаю

Я съ кесаремъ, то это не твоя --

Моя вина. Принадлежишь ты развѣ

Вполнѣ себѣ? На столько ли себѣ

Ты господинъ, на столько ли свободенъ --

Какъ я -- чтобъ быть творцомъ всѣхъ дѣлъ своихъ?

Ты -- отпрыскъ мой, и я твой императоръ.

Принадлежать, повиноваться мнѣ --

Вотъ честь твоя, вотъ твой законъ природы.

И если бы планета, гдѣ живешь

И дышишь ты, сошла съ своей дороги

И, въ пламени вдругъ ринувшись на міръ

Сосѣдній съ ней, зажгла его пожаромъ --

Не могъ бы ты, хотя бы не хотѣлъ,

Не слѣдовать за ней; въ неодолимомъ

Стремленіи ты былъ бы унесенъ

Съ ея кольцомъ, со всѣмъ, на ней живущимъ!..

Твоя вина не будетъ велика

Въ моей борьбѣ; не порицанье свѣта

Заслужишь ты -- похвалитъ онъ тебя,

Что предпочелъ ты всѣмъ на свѣтѣ друга.

ЯВЛЕНІЕ XIX.

Прежніе. Нейманъ.

Валленштейнъ.

Что нужно?

Нейманъ.

Паппенгеймцы, генералъ,

Всѣ спѣшились, идутъ сюда... рѣшились

Съ мечомъ въ рукѣ взять приступомъ вашъ домъ...

Освободить желаютъ графа Макса.

Валленштейнъ (къ Терцки).

Немедленно вели цѣпь протянуть

И выдвинуть орудія. Картечью

Я встрѣчу ихъ. (Терцки уходитъ). Мнѣ, мнѣ съ мечомъ въ рукѣ

Предписывать!.. Поди, скажи имъ, Нейманъ,

Что мой приказъ -- сейчасъ же уходить

И дома ждать безмолвно и въ порядкѣ,

Какъ будетъ мнѣ угодно поступать!

(Нейманъ уходитъ. Илло подошелъ къ окну).

Графиня.

Пусти его отсюда! Умоляю --

Пусти его!

Илло (у окна).

Смерть и проклятье!

Валленштейнъ.

Что?..

Илло.

Взбираются на ратушу, ужъ крыша

Разобрана... наводятъ пушки къ намъ...

Максъ.

Безумные!

Илло.

Намѣрены, какъ видно,

Сюда стрѣлять...

Герцогиня и Графиня.

О, Господи!

Максъ (Валленштейну).

Дозволь

Спуститься къ нимъ, уговорить...

Валленштейнъ.

Ни шагу!

Максъ (указывая на Тэклу и герцогиню).

Но жизнь обѣихъ ихъ и жизнь твоя

Въ опасности!..

(Входитъ Терцки).

Валленштейнъ.

Съ чѣмъ ты вернулся, Терцки?

ЯВЛЕНІЕ XX.

Прежніе. Терцки.

Терцки.

Съ посланіемъ отъ вѣрныхъ намъ полковъ:

Отваги ихъ ничѣмъ не сдержишь дольше.

Они усердно просятъ, чтобы имъ

Дозволили атаковать. Ворота

И Пражскія, и Мельницы, уже

У нихъ въ рукахъ, и еслибъ разрѣшенье

Ты имъ послалъ, то на врага они

Ударили бы съ тылу въ городъ скоро

Загнали бы его и въ тѣснотѣ

Непроходимыхъ улицъ одолѣли бъ

Безъ всякаго труда.

Илло.

О, разрѣши!

Не дай остыть ихъ пламенному рвенью!

Полкъ Буттлера намъ тоже вѣренъ. Мы

Здѣсь въ большинствѣ, врага мы опрокинемъ

И въ Пильзенѣ покончимъ сразу бунтъ.

Валленштейнъ.

Такъ этотъ городъ станетъ полемъ битвы,

И братская вражда, съ огнемъ въ очахъ,

По улицамъ его помчится шумно?

Такъ дѣло предоставить долженъ я

Рѣшенію неистовства, глухого

Къ словамъ вождя? Для честной битвы здѣсь

Нѣтъ мѣста; здѣсь для бойни только мѣсто.

Разнузданныхъ злыхъ фурій укротить

Въ ихъ бѣшенствѣ не въ состояньи голосъ

Властителя... Ну, что жъ! Пусть будетъ такъ!

Обдумывалъ и долго -- пусть рѣшится

Все быстро и кроваво. (Максу). Ну, такъ какъ

Поступишь ты? Не хочешь ли со мною

Помѣряться? Уйти ты воленъ. Стань

Противъ меня, веди своихъ въ сраженье;

Война тебѣ знакома; кой-чему

Ты у меня, я знаю, научился;

Съ противникомъ такимъ сразиться я

Не постыжусь, и случая такого

Прекраснаго ты въ жизни не найдешь,

Чтобъ заплатить мнѣ за мои уроки.

Графиня.

О, Боже мой! Ужли у васъ зашло

Такъ далеко, Максъ, Максъ, и это въ силахъ

Ты вынести?

Максъ.

Я слово далъ -- полки,

Которые мнѣ ввѣрены, доставить

Отсюда къ императору; его

Я иль сдержу, или погибну. Больше

Не требуетъ мой долгъ. Пока могу

Избѣгнуть я -- съ тобой не буду драться.

Твоя глава, хоть и глава врага,

Все для меня священной остается.

(Два выстрѣла. Илло и Терцки подбѣгаютъ къ окну).

Валленштейнъ.

Что это тамъ?

Терцки.

Упалъ онъ...

Валленштейнъ.

Кто упалъ?

Илло.

Отъ пули тифенбахцевъ...

Валленштейнъ.

Кто же?

Илло.

Нейманъ,

Котораго послалъ ты...

Валленштейнъ (въ бѣшенствѣ).

Смерть и адъ!..

Такъ я ужъ самъ...

(Хочетъ идти).

Терцки.

Себя отдать ты хочешь

Ихъ бѣшенству слѣпому?

Герцогиня и графиня.

Ради Бога,

Не выходи!..

Илло.

Останьтесь, генералъ --

Минута неудобна..

Графиня.

О, не дайте

Ему уйти!..

Валленштейнъ.

Пустите!

Максъ.

Не теперь...

Повремени... кровавая расправа

Ихъ довела до бѣшенства. Пускай

Раскаятся сперва...

Валленштейнъ.

Прочь! Слишкомъ долго

И безъ того я медлилъ. Смѣлость ихъ

Преступная могла здѣсь проявиться

Лишь потому, что моего лица

Не видѣли они. Пусть передъ ними

Я появлюсь, пусть голосъ мой они

Услышатъ, и... Мое вѣдь это войско,

Я ихъ глава, верховный вождь, предъ кѣмъ

Они дрожатъ. Посмотримъ, можно ль будетъ

Имъ не узнать уже того лица,

Что въ мракѣ битвъ свѣтило имъ, какъ солнце!

Оружія не нужно. На балконъ

Къ бунтовщикамъ мнѣ только стоитъ выйти --

И укрощенный въ нѣсколько минутъ

Духъ мятежа, ручаюсь вамъ, вернется

Опять въ русло покорности слѣпой.

(Уходитъ. Илло, Терцки и Буттлеръ слѣдуютъ за нимъ).

ЯВЛЕНІЕ XXI.

Графиня, герцогиня, Максъ и Тэкла.

Графиня (герцогинѣ).

Они его увидятъ -- есть надежда

Еще, сестра.

Герцогиня.

Надежда! У меня

Всѣ рушились!

Максъ (въ концѣ послѣдняго явленія стоявшій

вдали въ сильной внутренней борьбѣ, подходитъ).

Быть въ этомъ положеньѣ

Нѣтъ больше силъ. Сюда явился я

Съ рѣшимостью неколебимой въ сердцѣ;

Казалось мнѣ, что поступаю я

Правдиво, безупречно -- и предъ вами

Стою теперь, какъ ненавистный, злой,

Безчеловѣчно жесткій, заслужившій

Проклятіе и отвращенье всѣхъ,

Кто дорогъ мнѣ; я вижу въ тяжкой скорби

Возлюбленныхъ, которымъ счастье дать

Могу своимъ единымъ словомъ. Сердце

Во мнѣ возмущено; въ моей груди

Два голоса враждебно спорятъ. Тьмою

Я окруженъ, и надлежащій путь

Найти ужъ не умѣю... Правду, правду

Ты мнѣ сказалъ, отецъ мой; слишкомъ я

На собственное сердце положился!

Мучительно колеблюсь, и какъ быть --

Не знаю.

Графиня.

Вы не знаете? Вамъ сердце

Отвѣтъ не подсказало? Ну, такъ я,

Я вамъ скажу. Отецъ вашъ низко, гнусно

Намъ измѣнилъ, опасности подвергъ

Жизнь герцога, насъ всѣхъ въ позоръ низринулъ.

Изъ этого вамъ ясно, какъ должны

Вы поступить, вы, сынъ его: загладить

Свершенную имъ низость, дать примѣръ

Благочестивой вѣрности, чтобъ имя

Пикколомини въ Валленштейновъ родъ

Не перешло, нося клеймо позора

И вѣчнаго проклятія.

Максъ.

Но гдѣ жъ,

Гдѣ правда та, которой голосъ долженъ

Быть мнѣ руководителемъ? Мы всѣ

Волнуемы желаньями, и страстью.

О, еслибы здѣсь ангелъ снизошелъ

Ко мнѣ съ небесъ и чистою рукою

Въ источникѣ чистѣйшемъ свѣта мнѣ

То почерпнулъ, что честно и нелживо!

(Смотритъ на Тэклу).

Но что же я? Зачѣмъ еще мнѣ ждать,

Звать ангела? Вѣдь онъ передо мною!

(Подходитъ къ ней и обнимаетъ ее).

Да, пусть вотъ это сердце, гдѣ живетъ

Святая чистота, непогрѣшимость,

Рѣшаетъ все. Пускай мнѣ дастъ отвѣтъ

Твоя любовь, которая вѣдь можетъ

Счастливить лишь счастливыхъ и бѣжитъ

Отъ тѣхъ, кого содѣлало несчастье

Виновными. Скажи, любить меня

Ты можешь ли, когда я здѣсь останусь?

Скажи: могу -- и я навѣки вашъ.

Графиня (значительно).

Подумайте ..

Максъ (пребивая).

Не думай. Отвѣчай,

Какъ чувствуешь.

Графиня.

Подумайте о вашемъ

Отцѣ...

Максъ (перебиваетъ ее).

Вопросъ мой обращенъ не къ вамъ!

Дочь Фридланда -- къ тебѣ, къ тебѣ, мой ангелъ

Возлюбленный! Будь о коронѣ рѣчь --

Могла бы ты вопросъ благоразумно

Обдумывать: но дѣло здѣсь идетъ

О благѣ друга твоего, о счастьѣ

Той тысячи героевъ-храбрецовъ,

Которые возьмутъ его поступокъ

За образецъ. Что жъ дѣлать мнѣ? Нарушить

Присягу императору и долгъ?

Послать отцеубійцу-пулю въ лагерь

Октавіо? Вѣдь пуля, изъ ствола

Разъ вылетѣвъ, перестаетъ быть мертвымъ

Орудіемъ; она живетъ; въ нее

Вошелъ злой духъ, а мстящія злодѣйству

Эринніи на пагубнѣйшій путь

Летящую коварно направляютъ.

Тэкла.

О, Максъ!...

максъ (перебиваетъ ее).

Нѣтъ, нѣтъ, въ рѣшеніи своемъ

Не торопись. Тебя я знаю. Сердцу

Прекрасному тяжелый самый долгъ

Покажется легко и самымъ спѣшнымъ.

Великаго не нужно. Соверши

Лишь чисто человѣческое; вспомни,

Чѣмъ для меня былъ герцогъ съ юныхъ лѣтъ,

Подумай, какъ воздалъ ему за это

Отецъ мой... О, и струны тѣ души,

Которыя прекрасно и свободно

Звучать въ ней заставляютъ благодарность

И дружеская вѣрность -- и онѣ

Священная религія для сердца.

Тѣмъ варварамъ, которые ее

Постыдно оскверняютъ, мститъ природа

Безжалостно. Взвѣсь, милая, все, все,

И предоставь сказать рѣшенье сердцу.

Тэкла.

О, сердце у тебя уже давно

Рѣшило все. Его движеньямъ первымъ

Послѣдуй, другъ.

Графиня.

Несчастная!

Тэкла.

Могло-ль

Быть честнымъ то, что этимъ чистымъ сердцемъ

Не сразу ощутилось? Да, иди

И исполняй свой долгъ. Тебя я буду

Всегда любить; какъ ни поступишь ты --

Все будетъ благородно и достойно

Тебя вполнѣ. Но не должно смущать

Раскаянье прекраснаго покоя

Твоей души.

Максъ.

Такъ долженъ навсегда

Покинуть я тебя, съ тобой разстаться!

Тэкла.

Себѣ не измѣняя, остаешься

Ты вѣренъ мнѣ. Насъ разлучаетъ рокъ,

Но нашими сердцами неразрывно

Мы связаны. Кровавою враждой

Разведены дома Пикколомини

И Фридланда; но мы своимъ домамъ

Теперь уже чужіе... Уходи же.

Спѣши! Спѣши то правое, за что

Ты борешься, съ злосчастнымъ нашимъ дѣломъ

Разъединить. На нашей головѣ

Небесное проклятье. На погибель

Она обречена. Вина отца

Погубитъ и меня. Не сокрушайся

Напрасно обо мнѣ. Моя судьба --

Я чувствую -- должна рѣшиться скоро.

(Максъ въ сильномъ волненіи обнимаетъ ее. За сценой слышны громкіе, дикіе, далеко разносящіеся крики: "Vivat Ferdinandus!", сопровождаемые военной музыкой. Максъ и Тэкла неподвижно держатъ другъ друга въ объятіяхъ).

ЯВЛЕНІЕ XXII.

Прежніе. Терцки.

Графиня (идя къ нему на встрѣчу).

Что сдѣлалось? Что значатъ эти крики?

Терцки.

Все кончено -- и все погибло.

Графиня.

Какъ?

Они не усмирились, и увидя

Его передъ собой?

Терцки.

Нѣтъ, тщетно все!

Графиня.

Но -- слышу я -- несутся крики vivat!

Терцки.

Да, кесарю.

Графиня.

Измѣнники!

Терцки.

Они

И говорить его не допустили.

Чуть только рѣчь онъ начиналъ -- тотчасъ

Его перебивала съ дикимъ шумомъ

Ихъ музыка... Вотъ самъ онъ.

ЯВЛЕНІЕ XXIII.

Прежніе, Валленштейнъ, Илло и Буттлеръ, потомъ кирасиры.

Валленштейнъ.

Терцки!

Терцки.

Князь!

Валленштейнъ.

Распорядись, чтобъ выступить сегодня

Готовились полки всѣ наши. Мы

До вечера оставимъ Пильзенъ.

(Терцки уходитъ).

Буттлеръ!

Буттлеръ.

Что приказать угодно?

Валленштейнъ.

Въ Эгеръ вы

Сейчасъ гонца пошлите къ коменданту.

Онъ вашъ землякъ и близкій другъ. Ему

Напишете, чтобъ былъ готовъ онъ завтра

Насъ въ крѣпости принять. А сами вы

Съ своимъ полкомъ пойдете вслѣдъ за нами.

Буттлеръ.

Исполню все.

Валленштейнъ (разъединяетъ Макса и Тэклу,

которые во время этого разговора стояли обнявшись).

Разстаньтесь!

Максъ.

Боже мой!

(Кирасиры съ обнаженными мечами входятъ въ залу и останавливаются па заднемъ планѣ. Въ это же время снизу доносятся звуки паппенгеймскаго марша, которые какъ будто зовутъ Макса).

Валленштейнъ (кирасирамъ).

Вотъ онъ. Его я не держу здѣсь больше.

Свободенъ онъ.

(Стоитъ, отвернувшись и такъ, что Максъ не можетъ подойти ни къ нему, ни къ Тэклѣ).

Максъ.

Меня ты ненавидишь,

И гнѣвно отгоняешь отъ себя.

Насильственно любви старинной узы

Расторгнутся -- не мягкою рукой

Развяжутся онѣ, и ты, ты хочешь

Мучительность разрыва для меня

Усугубить... Жить безъ тебя -- ты -- знаешь --

Еще не научился я... Иду

Въ пустыню я, и все, что въ этой жизни

Мнѣ дорого, я оставляю здѣсь...

Молю тебя, не отвращай сурово

Глазъ отъ меня! Дай разъ еще взглянуть

Въ твое лицо, мнѣ вѣчно дорогое

И чтимое!... Не оттолкни меня!

(Хочетъ взять его руку. Валленштейнъ отдергиваетъ ее. Онъ обращается къ графинѣ).

Ужели я не встрѣчу состраданья

Ни въ чьемъ здѣсь взорѣ?... Тетя Терцки...

(Она отворачивается отъ него, онъ обращается къ герцогинѣ).

Мать

Почтенная...

Герцогиня.

Идите, графъ, идите,

Куда зоветъ васъ долгъ. Такимъ путемъ

Со временемъ вы станете и другомъ,

И ангеломъ-хранителемъ для насъ

У трона императора.

Максъ.

Хотите

Надежду вы подать мнѣ, помѣшать

Уйти отсель въ отчаяньѣ безмѣрномъ...

О, для чего обманывать меня

Несбыточной мечтою?... Несомнѣнно

Несчастіе мое, и небо я

Благодарю, дающее мнѣ средство

Его покончить разомъ.

(Снова слышна военная музыка. Зала наполняется все больше и больше вооруженными солдатами. Максъ замѣчаетъ между ними Буттлера).

Буттлеръ, вы,

Вы тоже здѣсь?... И тоже не хотите

Идти за мной?... Что жъ! Оставайтесь здѣсь

И новому властителю вѣрнѣе,

Чѣмъ прежнему, служите... Но у васъ

Беру я обѣщанье -- быть усерднымъ

Защитникомъ ему и жизнь его

Беречь ненарушимо. Дайте руку,

Что будете.

(Буттлеръ не даетъ руки).

Лежащею на немъ

Монаршею опалой отдается

Священная глава на произволъ

Разбойнику любому, если хочетъ

Награду взять за пролитую кровь.

Теперь-то онъ въ заботахъ нѣжныхъ друга,

И въ преданномъ участіи любви

Нуждается -- а уходя, я вижу

Вокругъ него...

(Устремляетъ подозрительные взоры на Илло и Буттлера).

Илло.

Измѣнника ищите

Вы въ лагерѣ у своего отца

И Галласа. Здѣсь остается только

Еще одинъ. Ступайте. Этимъ насъ

Отъ гнуснаго избавите. Ступайте.

(Максъ пытается еще разъ приблизиться къ Тэклѣ. Валленштейнъ не допускаетъ. Онъ стоитъ въ нерѣшительности, полный скорби. Между тѣмъ зала продолжаетъ наполняться, и звуки трубъ становятся все настойчивѣе и чаще).

Максъ.

Труби! Труби! О, еслибъ это былъ

Звукъ шведскихъ трубъ, и я отсюда прямо

Отправился бъ на поле смерти, и

Всѣ тѣ мечи, что наголо я вижу

Передъ собой, пронзили бъ грудь мою!

Что нужно вамъ? Пришли вы, чтобъ отсюда

Меня увлечь?... Не дайте мнѣ дойти

До полнаго отчаянья!... Быть можетъ,

Раскаяться придется вамъ...

(Зала вся переполнена солдатами).

Еще!...

На тяжесть громоздится быстро тяжесть,

И массой ихъ подавленный, все вглубь

Спускаюсь я... Подумайте, что дѣлать

Рѣшились вы... Въ вожди избрать себѣ того,

Кто впалъ въ отчаянье -- разумно-ли? Вы нынѣ

Меня влечете прочь отъ счастья моего --

Я обрекаю васъ отмщенія богинѣ.

Меня избрали вы на пагубу себѣ.

Тотъ, кто пойдетъ за мной -- готовься пасть въ борьбѣ.

(Идетъ къ дверямъ, между кирасирами начинается шумное движеніе. Они окружаютъ его и слѣдуютъ за нимъ съ дикими криками Валленштейнъ остается неподвижнымъ Тэкла падаетъ на руки матери. Занавѣсъ опускается).

П. Вейнбергъ.

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

(Въ домѣ бургомистра Эгера).

ЯВЛЕНІЕ I.

Буттлеръ (только что вошелъ).

Онъ здѣсь. Сюда онъ приведенъ судьбою.

Упалъ топоръ. Какъ тотъ подъемный мостъ,

Что передъ нимъ при въѣздѣ опустился,

И вслѣдъ затѣмъ опять поднялся вверхъ --

Отрѣзаны ему пути къ спасенью.

Лишь до сихъ поръ, не далѣе, Фридландъ!

Такъ говоритъ ему судьбы богиня.

Твой метеоръ въ Богеміи взошелъ,

Блестящій путь на небѣ очертивъ,

И долженъ здѣсь въ Богеміи угаснуть.

Отъ прежняго ты знамени отрекся

И прежнему ты счастью вѣришь слѣпо.

Съ тѣмъ, чтобъ войну въ имперію внести,

Священныхъ Ларъ предать уничтоженью --

Преступную вооружилъ ты руку.

Но, берегись! Духъ безпощадный мести

Влечетъ тебя, и месть -- твоя погибель.

ЯВЛЕНІЕ II.

Буттлеръ. Гордонъ.

Гордонъ.

Вы это, Буттлеръ? Какъ хотѣлось мнѣ

Узнать отъ васъ всю правду! Неужели

Измѣнникомъ и бѣглецомъ сталъ герцогъ,

И голова.его оцѣнена?

Васъ, генералъ, молю я, разскажите,

Какъ въ Пильзенѣ произошло все это?

Буттлеръ.

Письмо мое, которое съ гонцомъ

Я вамъ послалъ, вы получили?

Гордонъ.

Да,

И въ точности исполнилъ приказанье:

Ему открылъ я крѣпость, не колеблясь --

Затѣмъ, что вамъ повиноваться слѣпо

Мнѣ повелѣлъ въ указѣ императоръ.

Но я прошу прощенія. Едва

Я увидалъ его, какъ -- усомнился.

Воистину, не такъ какъ осужденный,

Фридландскій герцогъ въ городъ нашъ вступилъ.

Чело его блистало, какъ въ быломъ,

Величіемъ вождя, повиновенье

Внушая всѣмъ. Попрежнему спокойно

Онъ выслушалъ служебный мой докладъ.

Въ сознаніи вины иль неудачи

Заискиваютъ люди, и къ ничтожнымъ

Склоняется низвергнутая гордость,

Но скупо лишь, съ достоинствомъ обычнымъ

Меня дарилъ онъ словомъ похвалы,

Какъ господинъ слуги усердье хвалитъ.

Буттлеръ.

Случилось все, какъ я писалъ вамъ. Войско

Врагамъ продавъ, онъ Эгеръ имъ и Прагу

Хотѣлъ отдать. Когда распространился

Объ этомъ слухъ, то всѣ его полки

Покинули его -- за исключеньемъ

Пяти полковъ, пришедшихъ съ графомъ Терцки

За нимъ сюда. Но голова его

Оцѣнена: кто государю вѣренъ --

Обязанъ взять его живымъ иль мертвымъ.

Гордонъ.

Измѣнникомъ сталъ этотъ мужъ великій!

Что наша власть земная! Говорилъ я:

Не быть добру! Могущество его

И темная таинственная сила --

Они ловушкой стали для него.

Вѣдь человѣкъ въ желаніяхъ границы

Не можетъ знать. Но заключенъ въ границахъ

Бываетъ онъ закономъ и стезею

Протоптанной обычаемъ, а князь

Былъ облеченъ неслыханною властью,

Поставившей его съ монархомъ рядомъ,

И гордый духъ склоняться разучился.

Какъ жаль его! Гдѣ палъ подобный мужъ --

Тамъ устоять никто бы не былъ въ силахъ.

Буттлеръ.

Помедлите со словомъ сожалѣнья.

Покуда онъ еще внушаетъ страхъ.

Находятся въ пути на Эгеръ шведы

И быстро съ нимъ они соединятся,

Коль скоро мы тому не помѣшаемъ.

Но этого быть не должно. Отсюда

Онъ болѣе не выйдетъ на свободу.

Его схватить обязывался честью

И жизнью я, и въ этомъ трудномъ дѣлѣ

На ваше я содѣйствіе надѣюсь.

Гордонъ.

Зачѣмъ до этого я дожилъ дня!

Изъ рукъ его я принялъ это званье,

Онъ самъ вручилъ начальство мнѣ надъ замкомъ.

Который стать его тюрьмою долженъ.

Подвластные имѣть не могутъ волю,

Лишь тотъ, кто самъ свободенъ и могучъ --

Влеченью чувствъ сердечныхъ уступаетъ.

Жестокаго закона мы -- орудья:

Повиновенье -- добродѣтель низшихъ.

Буттлеръ.

Не сѣтуйте, что связаны во власти.

Великая свобода къ заблужденьямъ

Большимъ ведетъ, но узкій долга путь

Зато вполнѣ бываетъ безопасенъ.

Гордонъ.

Сказали вы, что всѣми онъ покинутъ?

Но тысячи людей онъ осчастливилъ,

По царски онъ великодушенъ былъ,

Для всѣхъ была рука его открыта.

(Искоса глядя на Буттлера).

Изъ праха онъ не одного возвысилъ,

Далъ званіе и власть ему, и все же

Не пріобрѣлъ ни одного онъ друга,

Который сталъ бы нынѣ за него.

Буттлеръ.

Тутъ есть одинъ, притомъ еще нежданный.

Гордонъ.

Я милостей не видѣлъ отъ него.

Едва ли онъ на высотѣ величья

И вспоминалъ о другѣ дѣтскихъ лѣтъ.

Я удаленъ былъ службою отъ князя,

И онъ меня изъ виду потерялъ.

Здѣсь въ крѣпости, отъ милостей вдали,

Свободное въ тиши сберегъ я сердце.

Когда меня онъ сдѣлалъ комендантомъ --

Свой долгъ еще онъ исполнялъ усердно,

И не его довѣрье я нарушу,

Когда теперь блюсти я буду свято

То, что моей онъ вѣрности довѣрилъ.

(Помолчавъ, со скорбью).

Когда слова всѣ ваши справедливы,

Коль скоро онъ -- измѣнникъ государю

И своему владыкѣ, если продалъ

Войска свои и крѣпости открыть

Намѣренъ былъ Имперіи врагамъ --

Нѣтъ для него спасенья! Но скорблю я

О томъ, что мнѣ, мнѣ суждено судьбою

Орудіемъ его паденья стать.

Вѣдь при дворѣ въ Бургау мы пажами

Служили съ нимъ, но старше я, чѣмъ онъ.

Буттлеръ.

Я знаю.

Гордонъ.

Да, тому уже -- лѣтъ тридцать

Но и тогда духъ смѣлый проявлялъ

Двадцатилѣтній юноша замѣтно.

Не по годамъ созрѣвшій умъ его --

Къ высокому рѣшительно стремился.

Задумчиво онъ проходилъ межъ насъ,

Любя уединеніе, и чуждый

Ребяческимъ увеселеньямъ нашимъ.

Но иногда, въ порывѣ вдохновенья,

Вдругъ изъ груди безмолвной вырывался

Исполненный столь дивнаго значенья,

Сіяющій и смѣлый мысли лучъ --

Что на него взирая съ изумленьемъ,

Не знали мы, кто говоритъ устами

Его въ тотъ мигъ: безуміе иль богъ?

Буттлеръ.

Тамъ на окнѣ однажды задремавъ,

Онъ съ высоты свалился двухсаженной,

И невредимъ остался. Съ той поры

Припадки въ немъ безумья замѣчались.

Гордонъ.

Онъ съ той поры задумываться сталъ

И принялъ католичество. Чудесно

Онъ дивнымъ былъ спасеньемъ измѣненъ,

И съ гордою отвагою понесся

Безстрашно онъ стезею скользкой жизни.

Позднѣй судьба разъединила насъ.

Онъ шелъ впередъ путемъ отважнымъ славы:

Сталъ графъ, и князь, и герцогъ, и диктаторъ.

А я глядѣлъ -- и голова кружилась,

Но этого ему казалось мало.

Къ вѣнцу простеръ онъ руку -- и стремится

На вѣрную погибель...

Буттлеръ.

Тише! онъ!

ЯВЛЕНІЕ III.

Валленштейнъ въ бесѣдѣ съ бургомистромъ Эгера. Тѣ же.

Валленштейнъ.

Вы городомъ свободнымъ были прежде?

Но почему у васъ лишь половину

Орла въ гербѣ -- не цѣльнаго я вижу?

Бургомистръ.

Свободнымъ былъ нашъ городъ, но заложенъ

Богеміи онъ двѣсти лѣтъ назадъ.

Отрубленъ низъ орла до той поры,

Когда за насъ имперія дастъ выкупъ.

Валленштейнъ.

Свободными вы сдѣлаться достойны.

Мужайтесь лишь, смутителямъ не вѣрьте.

Какую подать съ васъ берутъ?

Бургомистръ.

Такую,

Что мы съ трудомъ справляемся. Притомъ

И гарнизонъ содержимъ также мы.

Валленштейнъ.

Вы будете облегчены. Скажите,

Есть протестанты въ городѣ? Да, да...

Мнѣ вѣдомо... Здѣсь въ крѣпости укрылось

Немало ихъ -- сознайтесь откровенно.

И сами вы... не правда ль?

(Пристально глядитъ на него. Бургомистръ пугается).

Не пугайтесь.

Іезуитовъ ненавижу я,

И, если бъ могъ -- изгналъ бы ихъ совсѣмъ я.

Миссалъ или-же Библія -- едино

Все для меня, я это доказалъ,

Въ Глогау самъ евангелистамъ церковь

Построилъ я. Скажите, какъ зовутъ

Васъ, бургомистръ?

Бургомистръ.

Пахгельбель, ваша свѣтлость.

Валленштейнъ.

Такъ слушайте, и сохраните втайнѣ

Все то, что вамъ довѣрить я хочу.

(Положивъ ему руку на плечо, съ нѣкоторой торжественностью).

Да, бургомистръ, настали времена,

Когда должны пророчества свершиться;

Стоящіе на высотѣ -- падутъ,

А низшіе возвысятся. Но втайнѣ

Храните все... Пришелъ уже конецъ

Испанскому владычеству двойному,

Готовится во всемъ порядокъ новый.

Видали вы на небѣ три луны?

Бургомистръ.

Да, съ ужасомъ.

Валленштейнъ.

Двѣ крайнихъ удлиннились,

Преобразясь въ кровавые кинжалы,

Лишь средняя луна осталась свѣтлой.

Бургомистръ.

Относится должно быть это къ туркамъ.

Валленштейнъ.

Ничуть. Въ крови зайдутъ два государства

На западѣ и на востокѣ -- вскорѣ.

И устоитъ лишь вѣра лютеранъ.

(Замѣтивъ Гордона и Буттлера).

Мы сильную пальбу отсюда влѣво

Дорогою слыхали въ эту ночь,

А въ крѣпости вы слышали ее?

Гордонъ.

Да, генералъ. Къ намъ вѣтеръ доносилъ

Шумъ выстрѣловъ по направленью съ юга.

Буттлеръ.

Изъ Вейдена иль изъ Нейштадта.

Валленштейнъ.

Путь,

Какимъ идутъ къ намъ шведы. Какъ великъ

Вашъ гарнизонъ?

Гордонъ.

Владѣющихъ оружьемъ

Сто восемьдесятъ только человѣкъ.

Другіе -- инвалиды.

Валленштейнъ.

Въ Іохимсталѣ

Всѣхъ сколько же?

Гордонъ.

Охраною отъ шведовъ --

Туда послалъ стрѣлковъ двѣ сотни я.

Валленштейнъ.

Хвалю за осторожность. Укрѣпленья

Возводятся, замѣтилъ я при въѣздѣ?

Гордонъ.

Рейнграфъ тѣснитъ насъ очень. Потому

Я наскоро возвелъ два бастіона.

Валленштейнъ.

Вы служите усердно государю,

И вами я доволенъ, подполковникъ.

(Буттлеру).

Снять въ Іохимсталѣ постъ и остальные,

Что высланы повсюду противъ шведовъ.

(Гордону).

Подъ вѣрною охраной оставляю

Вамъ, комендантъ, жену, сестру и дочь.

Но самъ не остаюсь: я жду лишь писемъ,

Чтобъ съ первою зарей оставить крѣпость,

И увести съ собою всѣ полки.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Тѣ же. Графъ Терцки.

Терцки.

Счастливая и радостная вѣсть!

Валленштейнъ.

Съ чѣмъ ты пришелъ?

Терцки.

Сражались подъ Нейштадтомъ,

И шведами одержана побѣда.

Валленштейнъ.

Что слышу я? Откуда вѣсть такая?

Терцки.

Ее принесъ изъ Тиршенрейта пахарь.

Бой начался ужъ по заходѣ солнца.

Отряду войскъ имперскихъ изъ Тахау

Ворваться въ лагерь шведскій удалось.

Сражались два часа, и полегло

До тысячи имперскихъ. Ихъ полковникъ

Погибъ въ бою. Вотъ все, что я узналъ.

Валленштейнъ.

Но какъ могли имперцы тамъ явиться?

Вѣдь Альтрингеръ -- имѣть онъ долженъ крылья --

Вчера еще въ четырнадцати миляхъ

Оттуда онъ стоялъ, а въ Фраунбергѣ

Свои войска еще сбираетъ Галласъ,

Но не собралъ. Ужели же Сюисъ

На этотъ шагъ рѣшился! Быть не можетъ.

(Появляется Илло).

Терцки.

Узнаемъ все немедля. Вотъ идетъ

Ликующій сюда поспѣшно Илло.

ЯВЛЕНІЕ V.

Ни шагу!

Максъ (указывая на Тэклу и герцогиню).

Но ихъ жизнь

И ваша!

Валленштейнъ.

Терцкій, ты съ какою вѣстью?

ЯВЛЕНІЕ ХХ-е.

Прежніе и Терцкій (возвращается).

Терцкій.

Отъ вѣрныхъ намъ полковъ къ тебѣ посольство:

Онѣ горятъ желаньемъ въ бой вступить

Съ бунтовщиками, просятъ имъ дозволить

Напасть на нихъ. Они могли бы съ тыла

На нихъ ударить и, загнавши въ городъ,

Ихъ одолѣть здѣсь въ этой тѣснотѣ.

Илло.

Не дай усердію солдатъ остынуть.

Полкъ Буттлера намъ вѣренъ, насъ числомъ

Гораздо больше, мы раздавимъ ихъ

И разомъ кончимъ въ Пильзенѣ возстанье.

Валленштейнъ.

Дозволить развѣ, чтобы вспыхнулъ бой

На этихъ улицахъ, и предоставить

Рѣшенье дѣла ярости солдатъ

Слѣпой и дикой? Слишкомъ тѣсно здѣсь

Для битвы правильной, рѣзня и бойня

Произойдетъ и голосъ полководца

Ужъ ихъ не сдержитъ. Но пусть будетъ такъ.

Я долго колебался -- пусть же дѣло

Кровавымъ, быстрымъ взрывомъ разрѣшится.

(Обращается къ Максу.)

Ну, Максъ, не хочешь ли идти со мною?

Я не держу тебя. Когда желаешь,

Стань во главѣ ихъ и веди ихъ въ бой

Противъ меня. Въ военномъ дѣлѣ смыслишь

Ты кое-что: ты у меня прошелъ

Науку эту, мнѣ не стыдно будетъ

Имѣть тебя противникомъ; и самъ ты,

Конечно, будешь радъ, когда заплатишь

Мнѣ за науку.

Графиня.

До чего дошло!

Ужели, графъ, вы можете все это

Такъ равнодушно слышать?

Максъ.

Я далъ слово,

Что выведу изъ Пильзена полки,

Довѣренные мнѣ, и я исполню,

Что обѣщалъ или погибну здѣсь.

Не требуйте жъ, чтобъ долгу измѣнилъ я.

Но противъ васъ сражаться я не буду:

Мнѣ ваша голова священна даже

Въ рядахъ враговъ.

(Раздаются два выстрѣла. Илло и Терцкій спѣшатъ къ окну.)

Валленштейнъ.

Что это значитъ?

Терцкій.

Убитъ!

Валленштейнъ.

Кто, кто?

Илло.

Стрѣляли тифенбахцы.

Валленштейнъ.

Въ кого стрѣляли?

Илло.

Въ Неймана. Тобою

Онъ посланъ былъ.

Валленштейнъ (въ порывѣ гнѣва).

Проклятые! Я ихъ...

(Хочетъ идти.)

Терцкій.

Ты хочешь бѣшенымъ противостать?

Герцогиня и Графиня.

О, ради Бога, не ходи!

Илло.

Останься,

Теперь нельзя идти.

Графиня.

Остановите,

Остановите герцога!

Валленштейнъ.

Подите прочь!

Максъ.

Останьтесь, пролитая кровь теперь

Ихъ въ ярость привела, они потомъ

Опомнятся.

Валленштейнъ.

Прочь,-- говорю. Я медлилъ

Ужъ слишкомъ долго. Лишь меня не видя,

Они могли осмѣлиться на это.

Они теперь меня увидятъ, голосъ

Услышатъ мой. Вѣдь я -- ихъ полководецъ,

Я -- грозный повелитель ихъ, они --

Мои войска. Посмотримъ, какъ на нихъ

Подѣйствуетъ мой взглядъ, который въ битвахъ

Какъ солнце имъ свѣтилъ. Ненужны латы.

Я покажусь мятежникамъ съ балкона,

И вы увидите, какъ ихъ мятежъ

Немедля въ послушанье обратится.

(Уходитъ. За нимъ слѣдуетъ Илло, Терцкій и Буттлеръ.)

ЯВЛЕНІЕ ХХІ-е.

Графиня, Герцогиня, Тэкла, Максъ.

Графиня (герцогинѣ).

Еще надежда есть, они увидятъ

Лицо его.

Герцогиня.

Надежда?-- Нѣтъ надежды!

Максъ.
(который въ продолженіе послѣдняго явленія въ видимой борьбѣ стоялъ въ отдаленіи, подходитъ ближе.)

О, какъ мнѣ тяжко! Я сюда пришелъ

Съ рѣшеньемъ твердымъ, въ полномъ убѣжденьи,

Что поступаю честно, безупречно,

И вотъ я, какъ отверженный, стою,

Проклятія и ненависть навлекши

Всѣхъ, кто мнѣ былъ дорогъ. Въ страшномъ горѣ

Я вижу близкихъ мнѣ людей, я могъ бы

Однимъ лишь словомъ осчастливить ихъ.

Во мнѣ два чувства борятся, разсудокъ

Во тьмѣ, онъ праваго пути не видитъ.

Да, правъ ты былъ, отецъ! Я слишкомъ много

На собственное сердце полагался,

И вотъ теперь, сомнѣнья полнъ, не знаю,

Въ чемъ долгъ мой.

Графиня.

Вы не знаете? И сердце

Вамъ не подскажетъ? Ну, такъ я скажу вамъ.

Отецъ вашъ князю отплатилъ за дружбу

Измѣной вопіющею; повергъ насъ

Въ позоръ и бѣдствіе. Ужели вамъ,

Его же сыну, можетъ быть не ясно,

Въ чемъ долгъ вашъ? Вы должны вполнѣ загладить

Его измѣну, показать примѣръ

Высокой вѣрности. Иначе въ родѣ

У Валленштейновъ имя Пикколомини

Навѣкъ останется позорной кличкой.

Максъ.

Гдѣ мнѣ услышать голосъ чистой правды?

Однѣ лишь страсти нами руководятъ

Да личныя желанья. Если бъ съ неба

Могъ ангелъ низойти и озарить

Мой темный умъ лучомъ небесной правды!

(Взоры его останавливаются на Тэклѣ.)

Какого ангела еще мнѣ нужно?

Вотъ ангелъ!

(Подходитъ къ Тэклѣ.)

Тэкла, я тебя спрошу,

Твое правдивое, святое сердце,

Любовь твою, которая однихъ

Душою чистыхъ осчастливить можетъ,

Но не виновнаго. Скажи мнѣ, Тэкла,

Ты будешь ли любить меня, когда я

Рѣшусь остаться здѣсь? Скажи мнѣ -- да,

И я навѣки вашъ.

Графиня.

Подумай, Тэкла.

Максъ.

Не думай, но скажи отъ сердца прямо,

Какъ чувствуешь.

Графиня.

Подумай объ отцѣ.

Максъ.

Не Валленштейна дочери, а Тэклѣ,

Моей возлюбленной, я предложилъ вопросъ,

И не о томъ, какъ бы добыть корону --

Разсудокъ знаетъ это -- но о томъ,

Какъ миръ душевный сохранить и совѣсть

Спокойную, и какъ устроить счастье

Героевъ паппенгеймцевъ, для которыхъ

Мое рѣшенье образцомъ послужитъ.

Ужель, нарушивъ вѣрность государю,

Отцеубійцей стать мнѣ, направляя

Въ отцовскій лагерь пушечныя ядра?

Ядро, разъ вырвавшись изъ дула пушки,

Перестаетъ уже быть мертвой силой,

Въ немъ демонъ поселяется, рука

Эриній, мстительницъ за преступленье

Его путемъ несчастнымъ направляетъ.

Тэкла.

О, Максъ!

Максъ.

Постой! Высокій духъ твой можетъ

Склонить тебя къ тому, что тяжелѣе.

Но подвиговъ не нужно -- только то,

Что человѣчно, пусть и совершится.

Подумай, чѣмъ былъ для меня отецъ твой;

Подумай и о томъ, какъ мой отецъ

Съ нимъ поступилъ. Вѣдь благодарность также

И чувство дружбы мы должны признать

Святынею, руководиться ими.

И варвару, который ихъ не чтить,

Сама природа страшно мститъ за это.

Подумай, взвѣсь все это и скажи

То, что тебѣ подскажетъ сердце.

Тэкла.

Сердце

Тебѣ давно ужъ подсказало. Слѣдуй

Его движенью первому.

Графиня.

Безумство!

Тэкла.

Какъ можетъ правымъ быть тотъ путь, который

Не первымъ избранъ былъ такою чистой

И чуткой совѣстью? Нѣтъ, Максъ, иди,

Исполни долгъ свой. Я тебя всегда,

Всегда любила бы! Чтобъ ни избралъ ты,

Ты всюду бы остался благороденъ.

Но не должно раскаянье смущать

Прекрасный миръ души твоей.

Максъ.

Итакъ,

Покинуть долженъ я тебя, разстаться...

Тэкла.

Какъ самъ себѣ ты вѣренъ, такъ и мнѣ.

Мы и въ разлукѣ будемъ неизмѣнно

Любить другъ друга. Съ этихъ поръ вражда

Кровавая навѣкъ разъединяетъ

Домъ Пикколомини и домъ Фридланда,

Но намъ съ тобою чужды интересы

Фамилій нашихъ. Уѣзжай отсюда

И дѣло честное свое скорѣе

Отъ замысловъ нечистыхъ отдѣли.

На нашу голову небесный гнѣвъ

Обрушится, намъ гибель неизбѣжна.

Вина отца погубить и меня;

Но не печалься обо мнѣ -- не долго

Страдать я буду.

(Максъ, глубоко растроганный, обнимаетъ Тэклу. За сценой раздаются громкіе, неистовые крики: виватъ Фердинандъ, сопровождаемые звуками военной музыки.)

ЯВЛЕНІЕ ХХІІ-е.

Прежніе и Терцкій.

Графиня (входящему Терцкому.)

Что значитъ этотъ крикъ?

Терцкій.

Всему конецъ,

Пропало дѣло!

Графиня.

Неужели даже

Его присутствіе на нихъ не повліяло?

Терцкій.

Нисколько -- все напраснымъ оказалось.

Герцогиня.

Они виватъ кричали.

Терцкій.

Фердинанду.

Графиня.

Измѣнники!

Терцкій.

Ему не дали даже

И слова вымолвить. Едва онъ началъ

Имъ говорить, они ему въ отвѣтъ

Забили въ барабаны. Вотъ онъ самъ.

ЯВЛЕНІЕ ХХІІІ-е.

Прежніе. Валленштейнъ, сопровождаемый Илло и Буттлеромъ. Потомъ Кирасиры.

Валленштейнъ (входя).

Вели сейчасъ же, Терцкій, чтобъ полки

Готовились къ походу. Мы сегодня

До вечера оставимъ Пильзенъ. Буттлеръ!

(Терцкій уходитъ.)

Буттлеръ.

Что вамъ угодно приказать мнѣ, князь?

Валленштейнъ.

Вы съ комендантомъ Эгера друзья

И земляки. Нарочнаго пошлите

Съ письмомъ къ нему, чтобъ онъ готовъ былъ завтра

Принять насъ въ крѣпость. Вы съ своимъ полкомъ

Сопровождать насъ будете.

Буттлеръ.

Исполню.

Валленштейнъ,
(подходитъ къ Максу и Тэклѣ, которые все время стоятъ вмѣстѣ).

Разстаньтесь!

Максъ.

Боже!

(Кирасиры съ обнаженными палашами входятъ въ залъ и останавливаются въ глубинѣ его. За сценой слышны воинственные звуки паппенгеймскаго марша, которые какъ бы вызываютъ Макса.)

Валленштейнъ (кирасирамъ).

Вотъ онъ. Онъ свободенъ,

Я не держу его -- пускай идетъ.

(Онъ становится, отвернувшись отъ Макса, такъ, что Максъ не можетъ ни къ нему обратиться, ни приблизиться къ Тэклѣ.)

Максъ.

Вы ненавидите меня и въ гнѣвѣ

Прочь гоните, и узы старой дружбы

Не тихо разрѣшить, а разорвать

Хотите и разрывъ еще больнѣе,

Еще тяжеле сдѣлать. Жить безъ васъ

Я не привыкъ, я ухожу въ пустыню

И все здѣсь оставляю; что любилъ я

Не отвращайте вашихъ взоровъ, дайте

Еще взглянуть на ваше дорогое

И незабвенное лицо. За что

Меня отталкивать?

(Онъ хочетъ взять его руку, но Валленштейнъ отдергиваетъ ее. Онъ обращается къ графинѣ.)

Ужели здѣсь ни въ комъ

Нѣтъ состраданія ко мнѣ? Графиня!

(Она отворачивается. Онъ обращается къ герцогинѣ.)

Мать добрая!

Герцогиня.

Идите, графъ, идите,

Куда васъ призываетъ долгъ. Быть можетъ,

Когда-нибудь предъ трономъ государя

Вы, какъ нашъ другъ, какъ ангелъ нашъ хранитель,

За насъ предстанете.

Максъ.

Вы мнѣ надежду

Хотите дать, чтобъ не совсѣмъ я впалъ

Въ отчаянье. Къ чему? Не увлекайте

Меня мечтой несбыточной. Несчастье

Мое такъ несомнѣнно! Слава Богу,

Что средство есть его покончить скоро.

(Военная музыка начинается снова. Зала все болѣе и болѣе наполняется вооруженными кирасирами. Максъ замѣчаетъ Буттлера.)

И вы, полковникъ, здѣсь? Вы не хотите

Идти за мной?-- Какъ знаете! Но только

Вѣрнѣй служите герцогу, чѣмъ прежде

Служили государю. Дайте руку

И слово ваше въ томъ, что жизнь его

Вы, какъ святыню, охранять готовы.

(Буттлеръ не подаетъ ему руки.)

Надъ герцогомъ опала тяготѣетъ;

Какой-нибудь презрѣнный рабъ, убійца

Теперь за плату можетъ посягнуть

На голову его. Теперь бы нуженъ

Ему былъ другъ заботливый и вѣрный;

А тѣ, которыхъ, уходя, я вижу

Вокругъ него --

(Подозрительно смотритъ на Илло и Буттлера.)

Илло.

Измѣнниковъ ищите,

Гдѣ вашъ отецъ. Здѣсь лишь одинъ остался.

Избавьте насъ скорѣе отъ него.

(Максъ хочетъ еще разъ подойти къ Тэклѣ, Валленштейнъ недопускаетъ его. Онъ въ глубокой тоскѣ стоитъ, не зная, на что рѣшиться. Зала между тѣмъ наполняется все болѣе и болѣе. Трубы внизу, какъ бы вызывая, звучатъ все громче и чаще.)

Максъ.

О, если бъ это были трубы шведовъ,

И прямо бы отсюда я на смерть

Могъ броситься, и эти всѣ мечи

Проникли бъ въ грудь мою! За чѣмъ пришли вы?

За тѣмъ ли, чтобъ увлечь меня отсюда?

Не доводите до отчаянья меня --

Вы сами въ томъ раскаетесь, но поздно.

(Зала совершенно наполняется вооруженными.)

Все больше, больше васъ! Толпа меня

Невольно увлекаетъ. Но опасно

Утратившаго счастье избирать

Себѣ вождемъ. Вы оторвать хотите

Меня отъ счастья, отъ всего, что въ жизни

Мнѣ дорого -- иду, но вы на гибель

Вождемъ меня избрали: кто за мной

Идетъ, тотъ долженъ быть готовымъ къ смерти.

(Между тѣмъ какъ онъ направляется къ выходу, въ толпѣ кирасиръ возникаетъ быстрое движеніе они окружаютъ ею и сопровождаютъ съ неистовымъ шумомъ. Валленштейнъ остается неподвиженъ. Тэкла бросается въ объятія матери.)

Занавѣсъ опускается.

ДѢЙСТВІЕ IV-е.

Въ Эгерѣ въ домѣ бургомистра.

ЯВЛЕНІЕ І-е.

Буттлеръ (только что прибывшій въ Эгеръ).

Онъ въ Егерѣ. Самъ рокъ его сюда

Какъ въ западню завлекъ. Вошелъ -- и клѣтка

За нимъ захлопнулась. Стой Фридландъ, дальше

Ты не пойдешь. Сама судьба предѣлъ

Кладетъ тебѣ. Твой дивный метеоръ

Поднялся изъ Богеміи и съ блескомъ

Пронесся онъ надъ міромъ, яркій слѣдъ

Оставя въ небѣ; но онъ долженъ пасть

И у богемскихъ же границъ угаснуть.

Знаменамъ старымъ измѣнивъ, какъ можешь

Ты въ счастье старое такъ слѣпо вѣрить!

Въ предѣлахъ родины возжечь войну

Рѣшился ты, очагъ святой разрушить

Преступною рукою,-- побужденный

Желаньемъ мщенья -- берегись же, Фридландъ,

Чтобъ мщенье и тебя не погубило!

ЯВЛЕНІЕ ІІ-е.

Буттлеръ и Гордонъ.

Гордонъ.

Вы здѣсь? Какъ я желалъ васъ видѣть, Буттлеръ!

Князь сталъ измѣнникомъ! Великій Боже!

Измѣнникомъ и бѣглецомъ опальнымъ!

Прошу васъ, разскажите мнѣ подробно

Какъ это все случилось.

Буттлеръ.

Получили вы

Мое письмо, которое съ нарочнымъ

Я вамъ послалъ?

Гордонъ.

Да, получилъ и точно

Исполнилъ все, что вы мнѣ приказали.

Безъ всякихъ колебаній отперъ я

Для князя крѣпость. Я указъ имѣю

Отъ императора повиноваться

Приказамъ вашимъ слѣпо. Но простите --

Увидя князя, я опять невольно

Сомнѣнью поддался. Не какъ опальный

Вступилъ онъ въ крѣпость, но его чело,

Какъ и всегда, величіемъ сіяло,

Внушая всѣмъ почтенье и покорность.

Спокойно выслушалъ онъ донесенье

Мое по службѣ, какъ въ былые дни.

Несчастье и вина людей смиряютъ,

И гордость падшая нисходитъ часто

Съ какой-то льстивой лаской даже къ людямъ,

Стоящимъ низко -- не таковъ былъ князь,

Когда онъ выражалъ мнѣ одобренье

Служебное, онъ на слова былъ скупъ

И словно какъ червонцы отпускалъ ихъ

Слугѣ за исполнительность въ награду.

Буттлеръ.

Какъ я писалъ вамъ, такъ оно и было:

Князь продалъ шведамъ армію, замыслилъ

Отдать имъ Прагу съ Эгеромъ. Узнавши

Объ этомъ, всѣ покинули его;

Лишь Терцкаго полки при немъ остались,

Которые съ собой привелъ онъ въ Эгеръ.

Опала ужъ объявлена надъ нимъ,

И каждый вѣрноподданный обязанъ,

Схвативъ его, живымъ иль мертвымъ выдать.

Гордонъ.

Измѣнникъ государю! человѣкъ

Такой великій, высоко стоящій!..

О, Боже!-- вотъ величіе людское!

Я часто говорилъ: не быть добру,

Могущество и власть его погубятъ

И эта темная наука... Да!--

Все человѣку мало, самъ себѣ

Онъ никогда предѣла не положитъ.

Законъ лишь точный, да преданья путь

Проложенный вѣками -- вотъ что только

И можетъ насъ сдержать въ границахъ долга.

Власть князя такъ была необычайна,

Неслыхана -- она его почти

Равняла государю. Гордый духъ

Отвыкъ повиноваться. О, какъ жалко

Такого человѣка! Если онъ

Не устоялъ, то какъ же устоятъ другіе?

Буттлеръ.

Приберегите ваши сожалѣнья

До той поры, когда онъ жалокъ будетъ,

Теперь еще онъ страшенъ и могучъ.

Вѣдь шведы близко. Если быстрыхъ мѣръ

Не примемъ мы, они сюда нагрянутъ,

Соединятся съ нимъ, чего никакъ

Мы допустить не можетъ. Князь свободнымъ

Изъ этой крѣпости не выйдетъ. Я

Въ томъ головой и честью поручился,

Что здѣсь онъ будетъ взятъ, и требую отъ васъ

Содѣйствія.

Гордонъ.

О, лучше бъ умереть мнѣ,

Чѣмъ видѣть это! Должность коменданта

Отъ князя принялъ я, онъ самъ довѣрилъ

Мнѣ эту крѣпость, и теперь ему же

Тюрьмою я обязанъ Эгеръ сдѣлать.

Намъ, людямъ подчиненнымъ, не должно

Имѣть свободной воли; только тотъ,

Кто высоко стоитъ, имѣетъ право

Руководиться человѣчнымъ чувствомъ;

А мы должны быть слугами нѣмыми

Суроваго закона, добродѣтель

Вся наша состоитъ въ повиновеньи.

Буттлеръ.

Не жалуйтесь на вашу подчиненность,

Съ свободою сопряжены ошибки,

А путь повиновенья безопасенъ.

Гордонъ.

Ужели всѣ покинули его?

Онъ столькихъ осчастливилъ, онъ всегда былъ

По-царски щедръ, рука не уставала

Дарами осыпать друзей.

(Искоса взглянувъ на Буттлера.)

Изъ праха

Къ чинамъ и почестямъ извлекъ онъ многихъ,

Но этимъ друга пріобрѣсть не могъ,

Который бы ему остался вѣренъ

Въ минуту тяжкую.

Буттлеръ.

Да вотъ нашелся

Ему здѣсь другъ негаданный, нежданный.

Гордонъ.

Я милостей отъ князя не видалъ

И даже сомнѣваюсь, чтобъ онъ помнилъ

Въ своемъ величіи о другѣ дѣтства.

Меня вдали отъ глазъ его всегда

Держала служба, въ Эгерѣ заглохъ я;

Но, милостью не взысканъ, въ скромномъ, тихомъ

Углѣ я сохранилъ свободу сердца.

Когда меня на этотъ постъ онъ ставилъ,

Онъ вѣрою и правдою служилъ

Его величеству; и не нарушу я

Его довѣрія, сберегши вѣрно

То, что онъ вѣрности моей довѣрилъ.

Итакъ, во исполненье приговора,

Согласны ль вы его арестовать?

Гордонъ (послѣ нерѣшительнаго молчанія, печально.)

Да, если онъ измѣнникъ государю

И продалъ шведамъ войско и хотѣлъ

Открыть имъ крѣпости,-- тогда конечно

Ему спасенья нѣтъ; но горько мнѣ,

Что именно меня назначила судьба

Служить орудіемъ его паденья.

Мы вмѣстѣ съ нимъ пажами были въ дѣтствѣ,

Я только былъ лѣтами старше.

Буттлеръ.

Слышалъ

Объ этомъ.

Гордонъ.

Тридцать лѣтъ съ тѣхъ поръ прошло.

Въ двадцатилѣтнемъ юношѣ могучій

Ужъ проявлялся духъ, онъ былъ серьезенъ

Не по лѣтамъ; не дѣтскія забавы --

Великіе вопросы занимали

Его глубокій умъ. Среди толпы

Веселыхъ сверстниковъ онъ былъ задумчивъ.

Въ себѣ сосредоточенъ, молчаливъ;

Но часто имъ какой-то вдохновенный

Порывъ овладѣвалъ, и мысли лучъ

Вдругъ озарялъ его; мы съ изумленьемъ

Глядѣли другъ на друга и не знали,

Безуміе, иль Богъ въ немъ говоритъ.

Буттлеръ.

Я знаю. Онъ вѣдь съ третьяго этажа

Тогда свалился, задремавъ въ окнѣ,

И всталъ цѣлехонекъ; но съ той поры,

Какъ говорятъ, въ немъ стали проявляться

Припадки сумасшествія.

Гордонъ.

Онъ сталъ

Еще сосредоточеннѣй, чѣмъ прежде,

И сдѣлался католикомъ усерднымъ:

Чудесное спасенье обратило

Его къ религіи. Онъ съ этихъ поръ

Въ самомъ себѣ сталъ видѣть существо,

Хранимое и избранное Богомъ;

И съ этой вѣрою онъ смѣло шелъ

Впередъ по зыбкому канату жизни.

Потомъ судьба далеко развела насъ.

Онъ быстро шелъ. Я съ изумленьемъ видѣлъ,

Какъ онъ все выше, выше возносился,

Какъ графомъ сталъ и герцогомъ, и княземъ

Имперскимъ, и диктаторомъ -- и вотъ

Теперь ему все мало, такъ что даже

Къ коронѣ руку протянуть рѣшился --

И въ бездну рухнетъ...

Буттлеръ.

Перестаньте:

Онъ съ бургомистромъ самъ идетъ сюда.

ЯВЛЕНІЕ III-е.

Прежніе, Валленштейнъ входитъ, разговаривая съ бургомистромъ.)

Валленштейнъ.

Вы были прежде городомъ свободнымъ?

Въ гербѣ у васъ я вижу полъ орла --

Что это значитъ?

Бургомистръ.

Да, мы были прежде

Имперскими; но вотъ ужъ двѣсти лѣтъ,

Какъ Эгеръ переданъ въ залогъ богемской

Коронѣ. Оттого мы только полъ орла

Въ гербѣ имѣемъ, нижняя же часть

Орла зачерчена, пока насъ снова

Имперія не выкупитъ.

Валленштейнъ.

Свободу

Вы заслужили. Будьте только вѣрны,

Бунтовщиковъ не слушайте. А много ль

Вы платите налоговъ?

Бургомистръ.

Очень много,

Едва справляемся, и гарнизонъ

На нашъ же счетъ содержится.

Валленштейнъ.

Вамъ будутъ

Налоги сбавлены. Ну, а скажите,

Есть протестанты въ городѣ у васъ?

(Бургомистръ въ смущеніи молчитъ.)

Да, да, я знаю, въ Эгерѣ не мало

Ихъ укрывается, сознайтесь въ этомъ.

Вы сами также -- правда вѣдь?

(Пристально смотритъ на него. Бургомистръ въ страхѣ)

Не бойтесь.

Я ненавижу іезуитовъ; еслибъ

Въ моей то власти было, я изгналъ бы

Ихъ изъ имперіи. Мнѣ все равно --

Молитвенникъ, иль библія; я міру

Свою вѣротерпимость доказалъ:

Въ Глогау я самъ велѣлъ построить церковь

Евангелистамъ.-- Имя ваше какъ?

Бургомистръ.

Пахгельбель, ваша свѣтлость.

Валленштейнъ.

Слушайте, Пахгельбель,

Но сохраните въ тайнѣ то, что я

Открою вамъ.

(Положивъ ему руку на плечо, говоритъ съ торжественностью).

Назрѣло исполненье

Судебъ. Всесильные съ ихъ высоты

Низвергнутся, а слабые возстанутъ,

И не далекъ уже конецъ двойному

Владычеству испанцевъ. Новая эпоха

Должна настать. Вы видѣли на небѣ

Три мѣсяца?

Бургомистръ.

Да, ужасались, видя...

Валленштейнъ.

Два крайніе имѣли видъ кинжаловъ

Кроваво-красныхъ, только средній блескомъ

Сіялъ непомраченнымъ...

Бургомистръ.

Объясняли

Мы это тѣмъ, что турки...

Валленштейнъ.

Нѣтъ, не турки.

На западѣ и на востокѣ двумъ

Державамъ предстоитъ конецъ кровавый,

Лишь вѣра лютеранская одна

Останется незыблима.

(Замѣтивъ Гордона и Буттлера.)

Пальба

Слышна была намъ на пути сюда,

И сильная. А вамъ здѣсь слышно было?

Гордонъ.

Да, ваша свѣтлость, звуки доносились

Къ намъ съ юга.

Буттлеръ.

Да, со стороны Нейштата,

Иль Вейдена.

Валленштейнъ.

Оттуда должно ждать

Прихода шведовъ. Какъ великъ числомъ

Вашъ гарнизонъ?

Гордонъ.

Сто -- семьдесятъ, не больше,

Такихъ, что къ службѣ годны; остальные

Все инвалиды.

Валленштейнъ.

Сколько въ Іохимталѣ?

Гордонъ.

Туда я двѣсти отрядилъ стрѣлковъ,

Чтобъ этотъ постъ оберегать отъ шведовъ.

Валленштейнъ.

Хвалю предосторожность вашу. Я замѣтилъ

При въѣздѣ, что у васъ идутъ работы

По укрѣпленію.

Гордонъ.

Да, я велѣлъ

Соорудить два новыхъ бастіона,

Такъ какъ Рейнграфъ недалеко отсюда.

Валленштейнъ.

Какъ слѣдуетъ вы исполняли долгъ вашъ;

Я вами, комендантъ, вполнѣ доволенъ.

(Буттлеру.)

Немедленно снять Іохимтальскій постъ,

Чтобъ шведамъ всѣ пути открыты были.

(Гордону.)

Вамъ, комендантъ, я поручу жену,

Дочь и сестру; а самъ я завтра утромъ,

Немедленно, по полученьи писемъ,

Съ полками вмѣстѣ оставляю крѣпость.

ЯВЛЕНІЕ IV-е.

Прежніе и Терцкій.

Терцкій.

Съ хорошей вѣстью я.

Валленштейнъ.

Съ какою вѣстью?

Терцкій.

Сраженье было у Нейштата, шведы

Побѣду одержали.

Валленштейнъ.

Отъ кого

Ты это слышалъ?

Терцкій.

Эту вѣсть принесъ

Крестьянинъ тиршенрейтскій. Говоритъ онъ,

Что съ солнечнымъ заходомъ началось

Сраженье. Императорскій отрядъ

Ворвался въ шведскій лагерь, два часа

Пальба гремѣла, тысяча австрійцевъ

Убито, съ ними и начальникъ ихъ,

А больше ничего сказать не могъ онъ.

Валленштейнъ.

Откуда императорскій отрядъ

Взялся такъ близко? Вѣдь не могъ Альтрингеръ

Перелетѣть на крыльяхъ, онъ вчера

Былъ за пятнадцать миль оттуда. Галласъ

Въ Фраунбергѣ сборы дѣлаетъ. Не Сюисъ ли

Такъ далеко пробился?-- Невозможно

И Сюйсу.

(Вдали показывается Илло.)

Терцкій.

Вотъ сейчасъ узнаемъ: Илло

Спѣшитъ сюда и самъ такой веселый.

ЯВЛЕНІЕ V-е.

Прежніе и Илло.

Илло (Валленштейну).

Къ тебѣ гонецъ съ вѣстями.

Терцкій.

Подтвердился

Слухъ о побѣдѣ?

Валленштейнъ.

Отъ кого гонецъ

И что онъ мнѣ привезъ?

Илло.

Онъ отъ Рейнграфа,

И вотъ съ какою вѣстью: въ пяти миляхъ,

Не далѣе, стоятъ отсюда шведы;

Максъ Пикколомини съ своимъ полкомъ

Напалъ на нихъ у самаго Нейштата,

И началось побоище; но шведы,

Которыхъ больше было, наконецъ

Ихъ одолѣли. Паппенгеймцы всѣ

До одного и Максъ, ихъ вождь -- убиты.

Валленштейнъ.

Гдѣ посланецъ?

(Хочетъ идти. Въ это время вбѣгаетъ Нейбрунъ; за нею слѣдуетъ нѣсколько человѣкъ прислуги, которые торопливо пробѣгаютъ черезъ залъ.)

Нейбрунъ.

Ахъ, помогите, дурно!

Илло и Терцкій.

Что тамъ?

Нейбрунъ.

Княжна...

Валленштейнъ и Терцкій.

Узнала?

Нейбрунъ.

Умираетъ!..

(Поспѣшно убѣгаетъ. Валлентшейнъ, Терцкій и Илло -- вслѣдъ за нею.)

ЯВЛЕНІЕ VI-е.

Буттлеръ и Гордонъ.

Гордонъ (удивленный).

Что это значитъ? Объясните мнѣ.

Буттлеръ.

Она любила Пикколомини, который

Въ сраженьи палъ.

Гордонъ,

Ахъ, бѣдная дѣвица!

Буттлеръ.

Вы слышали, что Илло сообщилъ

О приближеньи и побѣдѣ шведовъ?

Гордонъ.

Да, слышалъ, слышалъ.

Буттлеръ.

Вѣдь у нихъ двѣнадцать

Полковъ, да пять у Терцкаго; а мы

Одинъ мой полкъ имѣемъ. Гарнизонъ вашъ

Не достигаетъ и двухъ сотъ.

Гордонъ.

Да, правда.

Буттлеръ.

Съ такой ничтожной силой невозможно

Столь важнаго преступника сберечь.

Гордонъ.

Я понимаю.

Буттлеръ.

Насъ обезоружитъ

Толпа и возвратитъ ему свободу.

Гордонъ.

Весьма возможно.

Буттлеръ (послѣ короткаго молчанія.)

Знайте -- за исходъ

Я поручился; головой моей

За голову его я отвѣчаю.

И слово я сдержу, къ чему бы это

Ни повело. Такъ если невозможно

Живымъ его беречь, то мертвымъ будетъ

Онъ безопаснѣй.

Гордонъ.

Боже милосердный!

И вы могли...

Буттлеръ.

Онъ дольше жить не долженъ.

Гордонъ.

Ужель вы можете...

Буттлеръ.

Вы, или я --

Послѣдній день живетъ онъ.

Гордонъ.

Умертвить

Его хотите вы?

Буттлеръ.

Да, я рѣшился

Гордонъ.

Онъ вамъ довѣрился...

Буттлеръ.

Его злой рокъ.

Гордонъ.

Священную особу полководца!

Буттлеръ.

Такимъ онъ прежде былъ.

Гордонъ.

Чѣмъ былъ онъ прежде,

Того и преступленье не изгладитъ.

И безъ суда!

Буттлеръ.

Мы судъ замѣнимъ казнью.

Гордонъ.

Преступное убійство это будетъ,

Не правосудіе: оно велитъ

Выслушивать виновныхъ.

Буттлеръ.

Несомнѣнна

Его вина, судьей былъ императоръ,

А мы лишь исполнители указа.

Гордонъ.

Не должно торопиться исполненьемъ

Кровавыхъ приговоровъ: слово можно

И отмѣнить, а жизни не воротишь.

Буттлеръ.

Монархи любятъ, чтобы имъ служили

Не медля.

Гордонъ.

Благородный человѣкъ

Не служитъ палачомъ.

Буттлеръ.

Кто твердъ и смѣлъ,

Тотъ предъ опасностью не поблѣднѣетъ.

Гордонъ.

Въ опасность смѣлый ставитъ жизнь, не совѣсть.

Буттлеръ.

Такъ значитъ отпустить его, чтобъ пламя

Войны опять объяло государство?

Гордонъ.

Возьмите въ плѣнъ его, не убивайте,

Не отнимайте у него надежды

На милость государя.

Буттлеръ.

Если бъ въ битвѣ

Не пали паппенгеймцы, я бы могъ,

Взявъ въ плѣнъ его, живымъ доставить въ Вѣну.

Гордонъ.

Зачѣмъ я крѣпость отомкнулъ ему!

Буттлеръ.

Сама судьба казнитъ его, не мѣсто.

Гордонъ.

Какъ рыцарь я погибъ бы, отражая

Отъ этой крѣпости враговъ монарха.

Буттлеръ.

И сотни храбрыхъ были бы убиты.

Гордонъ.

Такая смерть честна, но проклинаетъ

Сама природа черное убійство.

Буттлеръ (вынимаетъ бумагу).

Вотъ высочайшій манифестъ, который

Велитъ Фридланда взять. Онъ адресованъ

Ко мнѣ и къ вамъ. Рѣшаетесь ли вы

Взять на себя отвѣтственность за бѣгство

Его къ врагамъ?

Гордонъ.

О, Боже! Я безсильный...

Буттлеръ.

Когда вы на себя отвѣтъ берете

За всѣ послѣдствія, то я готовъ

Вамъ дѣло предоставить.

Гордонъ.

Боже милосердный!

Буттлеръ.

Или придумайте иное средство

Исполнить волю государя. Я вѣдь

Не погубить его хочу, но свергнуть.

Гордонъ.

О, Боже! Такъ же ясно, какъ и вы,

Я вижу всю опасность, но не такъ

Сурово сердце у меня, какъ ваше.

Буттлеръ.

И этотъ Илло, этотъ Терцкій также

Должны погибнуть вмѣстѣ съ Валленштейномъ.

Гордонъ.

Не ихъ мнѣ жаль: къ измѣнѣ государю

Порочность ихъ влекла, не сила звѣздъ

Неодолимая. Они стремились,

Какъ діаволы, въ груди его посѣять

Преступной страсти сѣмя. Пусть же ихъ

За это и постигнетъ злая кара.

Буттлеръ.

Да, первыми они должны погибнуть.

Ужъ все придумано. Сегодня ночью

Я за пирушкой ихъ арестовать

Предполагалъ и въ крѣпость заключить,

Но такъ короче будетъ. Я иду

Распорядиться всѣмъ, что будетъ нужно.

ЯВЛЕНІЕ VII-е.

Прежніе, Илло и Терцкій.

Терцкій.

Теперь дѣла пойдутъ иначе. Завтра

Къ намъ явятся двѣнадцать тысячъ шведовъ,

И прямо мы махнемъ на Вѣну съ ними.

Ну, старый другъ, будь веселѣй! Чего

Глядишь такъ пасмурно? Разгладь морщины.

Илло.

Теперь мы силу заберемъ опять.

И ужъ проучимъ этихъ негодяевъ,

Которые намъ подло измѣнили.

Максъ Пикколомини ужъ поплатился,

И всѣмъ бы имъ мерзавцамъ такъ погибнуть!

Смерть сына тяжко, тяжко отзовется

На старикѣ. Всю жизнь онъ добивался,

Чтобъ графскій гербъ свой княжеской короной

Украсить; а теперь ему пришлось

Похоронить единственнаго сына.

Буттлеръ.

А что ни говорите, жалко Макса.

И герцогъ, я замѣтилъ, близко къ сердцу

Его кончину принялъ.

Илло.

Да, товарищъ,

Я вамъ сознаюсь: это и бѣсило

Меня всегда, что герцогъ итальянцевъ

Всѣмъ намъ предпочиталъ. Я вамъ клянусь,

Онъ и теперь охотно бъ согласился,

Чтобъ всѣ мы околѣли, лишь бы Макса

Изъ мертвыхъ воскресить.

Терцкій.

Ну, полно, полно!

Оставь въ покоѣ мертвыхъ. Мы съ тобою

Сегодня потягаемся, кто лучше

Умѣетъ пить. Сегодня офицеры

Даютъ намъ пиръ -- всю ночь провеселимся,

Въ день обратимъ ее и съ полнымъ кубкомъ

Поутру встрѣтимъ шведскій авангардъ.

Илло.

Да, мы еще разокъ кутнемъ сегодня,

А тамъ пойдетъ горячая работа.

Я этой шпаги не вложу въ ножны,

Пока ее насквозь не пропитаю

Австрійской кровью.

Гордонъ.

Господинъ фельдмаршалъ,

Какъ вамъ не грѣхъ! Такое озлобленье --

На государя вашего!...

Буттлеръ.

Не слишкомъ

Надѣйтесь на побѣду эту: счастье

Перемѣниться можетъ. Императоръ

Еще силенъ.

Илло.

Да, онъ солдатъ имѣетъ,

А полководцевъ нѣтъ. Его сынокъ,

Король венгерскій, мало смыслитъ толку

Въ военномъ дѣлѣ. Галласъ былъ всегда

Несчастливъ и умѣлъ губить лишь войско.

А эта ядовитая змѣя

Октавіо, ужалить въ пятку можетъ,

А не въ открытый бой вступить съ Фридландомъ.

Терцкій.

Повѣрьте мнѣ, что счастье не измѣнитъ

Фридланду никогда. Вѣдь всѣмъ извѣстно,

Что Австрія умѣетъ побѣждать

Его руками только.

Илло.

Не замедлитъ

Онъ армію собрать. Вотъ посмотрите,

Какъ отовсюду потечетъ народъ

Къ его прославленнымъ знаменамъ. Снова

Вернутся дни былые, снова онъ

Могучимъ явится. Со злости лопнутъ

Тѣ дураки, которые теперь

Покинули его. Онъ наградитъ

Своихъ друзей по-царски, дастъ помѣстья

И замки имъ. А мы съ тобою, Терцкій,

Мы ближе всѣхъ стоимъ къ нему.

(Гордону.)

И васъ

Онъ не забудетъ и изъ этой темной

Трущобы вытянетъ куда-нибудь

На высшій постъ.

Гордонъ.

Я не желаю выше

Подняться, я своимъ доволенъ мѣстомъ:

Гдѣ слишкомъ высоко, тамъ глубоко.

Илло.

Вамъ нечего здѣсь больше дѣлать будетъ,

Вѣдь завтра въ эту крѣпость вступятъ шведы.

Ну, Терцкій, не пора ли намъ на ужинъ?

А какъ ты думаешь, не освѣтить ли

Въ честь шведовъ городъ? Кто не подчинится

Приказу этому, тотъ -- другъ испанцевъ,

Мерзавецъ и измѣнникъ.

Терцкій.

Нѣтъ, не нужно,

Князь будетъ недоволенъ этимъ.

Илло.

Какъ?

Мы, здѣсь хозяева. И кто же смѣетъ

Стоять за императора, гдѣ мы

Господствуемъ. Гордонъ, покойной ночи!

Въ послѣдній разъ по крѣпости сегодня

Распорядитесь, вышлите обходы,

Для безопасности пароль перемѣните,

А ровно въ десять сами сдайте князю

Ключи отъ крѣпости -- и баста вамъ

Здѣсь коменданствовать: поутру шведы

Вступаютъ въ крѣпость.

Терцкій (уходя, Буттлеру).

Не забудьте, Буттлеръ,

Придти на ужинъ.

Буттлеръ

Я приду, приду.

(Терцкій и Илло уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ VIII-е.

Буттлеръ и Гордонъ.

Гордонъ (смотритъ вслѣдъ у ходящимъ).

Несчастные ослѣплены побѣдой

И, какъ безумные, стремятся сами

Въ разставленную сѣть. Какой злодѣй

Закоренѣлый Илло! Онъ готовъ бы

Упиться кровью своего монарха...

Буттлеръ.

Исполните все то, что онъ велѣлъ

Насчетъ ночныхъ обходовъ и пароля;

А замокъ я немедленно замкну,

Когда они войдутъ туда на ужинъ,

Чтобъ слухъ по городу не разошелся.

Гордонъ (со страхомъ).

Ахъ не спѣшите такъ.

Буттлеръ.

Вы слышали, Гордонъ:

Поутру шведы вступятъ. Остается

Намъ только ночь. Они ужъ слишкомъ скоры,

А мы скорѣй ихъ будемъ. До свиданья.

Гордонъ.

Ахъ, Буттлеръ, Буттлеръ, я въ глазахъ у васъ

Недоброе читаю!..

Буттлеръ.

Солнце сѣло

И тихо ночь подкралась роковая;

Ихъ въ руки отдаетъ намъ слѣпота

И злой ихъ рокъ. Средь пьянаго разгула,

Въ чаду несбыточныхъ мечтаній смерть

Настигнетъ ихъ. Князь былъ великій мастеръ

Разсчитывать и все соображать,

Людьми, какъ шашками, умѣлъ онъ двигать,

Для личныхъ цѣлей не стѣснялся даже

Запачкать въ грязь чужую честь и имя,

Со звѣздами бесѣдуя, весь вѣкъ

Считалъ, разсчитывалъ -- и вдругъ обчелся

Въ концѣ концовъ, и жизнію заплатитъ,

Какъ Архимедъ въ своихъ кругахъ погибшій.

Гордонъ.

Не время, Буттлеръ, вспоминать теперь

О слабостяхъ его и недостаткахъ,

Подумайте о томъ, какъ онъ великъ

И милостивъ, и сколько совершилъ

Прекрасныхъ дѣлъ. Воспоминанье это,

Какъ ангелъ милосердія, пусть станетъ

Предъ вами и подъятый мечъ удержитъ.

Буттлеръ.

Нѣтъ, поздно, поздно! Жалости теперь

Въ душѣ нѣтъ мѣста.

(Схвативъ руку Гордона.)

Слушайте, Гордонъ,

Я князя не люблю и не имѣю

Причинъ любить его; но, вѣрьте мнѣ,

Не ненависть влечетъ меня къ убійству,

Злой рокъ его, стеченье обстоятельствъ

Несчастное.-- Напрасно человѣкъ

Себя свободнымъ въ дѣйствіяхъ считаетъ:

Подъ гнетомъ роковой какой-то силы

Его свободный выборъ переходитъ

Въ слѣпую, въ страшную необходимость.

Пусть даже жалость пробудится въ сердцѣ,

Я долженъ все-таки его убить.

Гордонъ.

Ахъ, если голосъ сердца говоритъ въ васъ,

Послушайтесь его, то голосъ Бога;

А эти дальновидные разсчеты --

Созданье слабаго ума людского.

Не дастъ вамъ счастья пролитая кровь.

Не думайте возвысится убійствомъ:

Само убійство нравится порою

Монархамъ, но убійца -- никогда.

Буттлеръ.

Вы не хотите вникнуть! Я ль виновенъ,

Что шведы, одержавъ побѣду, быстро

Идутъ сюда. Я бы его охотно

На милость государя предоставилъ,

Не кровь его нужна мнѣ -- пусть живетъ,

Но слово чести я сдержать обязанъ,

И онъ умретъ. Вѣдь если онъ свободнымъ

Уйдетъ отсюда, я лишаюсь чести.

Гордонъ.

Спасти такого человѣка...

Буттлеръ (поспѣшно).

Что?

Гордонъ.

Великой жертвы стоитъ. Буттлеръ, будьте

Великодушны! Вѣдь не судъ людской,

Но совѣсть чистая намъ честь приноситъ.

Буттлеръ (холодно и гордо).

Конечно, князь такъ высоко поставленъ,

А я -- червякъ, хотите вы сказать;

А потому какое дѣло свѣту,

Пріобрѣтетъ ли честь или утратитъ

Червякъ ничтожный, выползшій изъ грязи,

Лишь княжеская кровь не пролилась бы.

Но каждый знаетъ цѣну самъ себѣ,

Я то же. Въ цѣломъ мірѣ не найдется

Столь высоко стоящій, чтобъ предъ нимъ

Я презиралъ себя, лишь собственная воля

Насъ можетъ и возвысить, и унизить.

Я волей твердъ, а потому Фридландъ

Умретъ.

Гордонъ.

Скалу я преклонить пытаюсь.

Безчеловѣчны вы! Я не могу

Вамъ помѣшать, но пусть самъ Богъ

Спасетъ его отъ вашихъ страшныхъ рукъ.

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ IX.

Комната у герцогини.

Тэкла лежитъ въ креслѣ блѣдная и съ закрытыми глазами.
Герцогиня и Нейбрунъ стараются привести ее въ чувство.
Валленштейнъ разговариваетъ съ Графиней.

Валленштейнъ.

Какъ вѣсть объ этомъ до нея дошла?

Графиня.

Предчувствіе какое-то въ ней было.

Вѣсть о сраженіи, въ которомъ палъ

Полковникъ императорскій, ужасно

Ее встрѣвожила; она къ гонцу

Навстрѣчу бросилась и отъ него

Узнала все. Мы поздно спохватились

И, бросившись за нею, ужъ нашли

Ее безъ чувствъ лежащей на рукахъ

У шведскаго гонца.

Валленштейнъ.

Какой ударъ

Пришлось ей вынести и такъ нежданно!

Ахъ, бѣдное дитя!

(Обращаясь къ герцогинѣ.)

Ну, что -- ей лучше?

Герцогиня.

Открыла глазки.

Графиня.

Слава Богу!

Тэкла (оглядываясь).

Гдѣ я?

Валленштейнъ
(подходитъ къ ней и помогаетъ ей подняться).

Приди въ себя, опомнись, будь же твердой

Моею дѣвочкой. Смотри -- вотъ мать

Съ любовью на тебя глядитъ, отецъ твой

Помочь тебѣ готовъ.

Тэкла (выпрямляется).

Гдѣ онъ?

Его здѣсь нѣтъ?

Герцогиня.

Кого нѣтъ, Тэкла?

Тэкла.

Того, кто эту вѣсть принесъ.

Герцогиня.

Не думай,

Дитя мое, объ этомъ, разгони

Ты эти мысли.

Валленштейнъ.

Дайте ея горю

Въ слезахъ излиться, плачьте съ нею вмѣстѣ.

Она ударъ тяжелый испытала,

Но выдержитъ его -- моя вѣдь Тэкла,

Въ отца пошла, она тверда душою.

Тэкла.

Я не больна, я встать теперь могу.

Чего же мама плачетъ? напугала

Я васъ, но этотъ обморокъ прошелъ.

(Она встаетъ и осматриваетъ комнату.)

А гдѣ гонецъ? Къ чему его скрываютъ?

Во мнѣ довольно силъ. Я бы хотѣла

Поговорить съ нимъ.

Герцогиня.

Нѣтъ, дитя мое,

Тебѣ не должно видѣть человѣка,

Который эту вѣсть принесъ.

Тэкла.

Отецъ!

Валленштейнъ.

Что, дочка милая?

Тэкла.

Я не слаба

И скоро я совсѣмъ уже оправлюсь:

Исполни просьбу мнѣ.

Валленштейнъ.

Какую просьбу?

Тэкла.

Позволь призвать мнѣ шведскаго гонца

И съ нимъ поговорить мнѣ съ глазу на глазъ.

Герцогиня.

Какъ это можно!

Графиня.

Я бы не рѣшилась

Дозволить

Тѣ же. Илло.

Илло (Валленштейну).

Тамъ верховой. Тебя онъ хочетъ видѣть.

Терцки.

Извѣстье о побѣдѣ подтвердилось?

Валленштейнъ.

Съ чѣмъ присланъ онъ? Откуда?

Илло.

Отъ Рейнграфа,

А что привезъ -- могу сказать заранѣ.

Лишь за пять миль стоятъ отсюда шведы,

И Пикколомини вблизи Нейштадта

На нихъ съ полкомъ своимъ ударилъ коннымъ.

Произошла ужасная рѣзня,

Но численность въ концѣ преодолѣла:

На мѣстѣ всѣ остались паппенгеймцы,

А также Максъ.

Валленштейнъ.

Гдѣ тотъ гонецъ? Ведите

Меня къ нему.

(Вбѣгаетъ дѣвица Нейбруннъ, за нею -- нѣсколько слугъ, пробѣгающихъ черезъ сцену).

Нейбруннъ.

На помощь! Помогите!

Илло и Терцки.

Что тамъ?

Нейбруннъ.

Княжна...

Валленштейнъ и Терцки.

Узнала?

Нейбруннъ.

Умираетъ!

(Убѣгаетъ. Валленштейнъ, Терцки и Илло слѣдуютъ за нею).

ЯВЛЕНІЕ VI.

Бутллеръ. Гордонъ.

Гордонъ.

Скажите мнѣ, что здѣсь произошло?

Буттлеръ.

Возлюбленнаго дочь его лишилась.

Максъ Пикколомини погибъ въ бою.

Гордонъ.

Несчастная княжна!

Буттлеръ.

Слыхали вы,

Что Илло здѣсь разсказывалъ о шведахъ,

Которые идутъ сюда съ побѣдой?

Гордонъ.

Все слышалъ я.

Буттлеръ.

Полковъ двѣнадцать ихъ.

И пять еще по близости стоятъ

Для охраненья герцога. У насъ же

Одинъ мой полкъ и гарнизонъ, въ которомъ

Нѣтъ и двухсотъ вооруженныхъ.

Гордонъ.

Такъ.

Буттлеръ.

Немыслимо съ такимъ отрядомъ малымъ

Столь важнаго преступника стеречь.

Гордонъ.

Я вижу самъ.

Буттлеръ.

Толпа обезоружитъ

Всю эту горсть, освободитъ его...

Гордонъ.

Да, этого намъ .опасаться надо.

Буттлеръ (помолчавъ).

Узнайте же: своею головою

За голову его я отвѣчаю.

И слово я, во чтобы то ни стало,

Свое сдержу. Когда его живымъ

Сберечь нельзя, то мертвый -- не опасенъ.

Гордонъ.

Я понялъ ли?... О, Боже, вы могли бы?.

Буттлеръ.

Онъ жить не долженъ.

Гордонъ.

Вы могли бъ рѣшиться?

Буттлеръ.

Вы или я. Онъ не увидитъ утра.

Гордонъ.

Его убить хотите вы?

Буттлеръ.

Убить.

Гордонъ.

Онъ вѣритъ намъ!

Буттлеръ.

Таковъ злой рокъ его.

Гордонъ.

Священную особу полководца!

Буттлеръ.

Онъ былъ имъ.

Гордонъ.

Въ томъ грѣху не оправданье.

Гдѣ судъ надъ нимъ?

Буттлеръ.

Да будетъ казнь -- судомъ.

Гордонъ.

Не правосудье, но убійство это:

Преступнѣйшимъ дозволена защита.

Буттлеръ.

Вина -- ясна, судьей былъ императоръ,

Лишь приговоръ его мы исполняемъ.

Гордонъ.

Не слѣдуетъ спѣшить намъ съ исполненьемъ

Кроваваго приказа. Можно слово

Обратно взять, но жизни -- не вернуть.

Бутллеръ.

Монархи всѣ поспѣшность въ службѣ цѣнятъ.

Гордонъ.

Но честный мужъ не служитъ палачомъ.

Буттлеръ.

Отважныхъ дѣлъ храбрецъ не побоится.

Гордонъ.

Онъ жизнь отдастъ, но совѣсть сохранитъ.

Буттлеръ.

Ужели же онъ выйдетъ на свободу

И злой войны неугасимый факелъ

Опять зажжетъ?

Гордонъ.

Свободу отнимите --

Не жизнь его. Кровавою рукой

Вы ангела пощады не дерзайте

Предупреждать.

Буттлеръ.

Будь войско не разбито --

Тогда бъ его живымъ я захватилъ.

Гордонъ.

Зачѣмъ открылъ ему я крѣпость?

Буттлеръ.

Губитъ

Его судьба, тутъ мѣсто ни причемъ.

Гордонъ.

Я палъ бы здѣсь, отстаивая замокъ!

Буттлеръ.

И -- тысячи другихъ.

Гордонъ.

Во имя долга.

Такая смерть -- краса и честь бойцу.

Но проклято природою убійство.

Буттлеръ (показывая бумагу).

Вотъ и указъ: его схватить велитъ онъ,

Относится онъ къ намъ обоимъ вмѣстѣ.

И если бъ мы виновны оказались,

Что князь бѣжалъ -- отвѣтственность берете

Вы на себя? *

Гордонъ.

О, Боже! Я? Безсильный!

Буттлеръ.

Ее за все на васъ я возлагаю.

Что ни случись -- вы будете въ отвѣтѣ.

Гордонъ.

Великій Богъ!

Буттлеръ.

Такъ средство укажите,

Чтобъ выполнить велѣнье государя.

Я взять его, не убивать хочу.

Гордонъ.

Грядущее предвижу, какъ и вы,

Но у меня иначе сердце бьется.

Буттлеръ.

Когда погибнетъ герцогъ -- Терцки съ Илло

Жить не должны.

Гордонъ.

Ну, этихъ мнѣ не жаль,

Не звѣзды ихъ, но злое сердце губитъ.

Они страстей губительныхъ зародышъ

Посѣяли въ груди его спокойной,

И съ рвеніемъ, проклятія достойнымъ,

Взростили плодъ. За это злое дѣло

Пускай же имъ воздастся по заслугамъ.

Буттлеръ.

Они ему предшествуютъ и въ смерти.

Весь планъ уже условленъ. Нынѣ въ ночь

За ужиномъ хотѣли мы живыми

Ихъ захватить и въ крѣпость заключить

Но такъ -- быстрѣй. Теперь иду немедля,

Чтобъ нужныя распоряженья сдѣлать.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Тѣ же. Илло. Терцки.

Терцки.

Теперь пойдетъ по новому! Примкнутъ

Съ зарей двѣнадцать тысячъ храбрыхъ шведовъ,

Тогда -- идемъ на Вѣну! Старина,

Развеселись, не дѣлай кислой рожи

При радостномъ извѣстіи такомъ!

Илло.

Предписывать условія -- нашъ чередъ,

И мстить теперь предателямъ безстыднымъ

И -- первый -- Пикколомини возмездье

Ужъ получилъ. Да будетъ такъ со всѣми,

Кто намъ вредить попробуетъ! Тяжелъ

Такой ударъ въ годахъ его преклонныхъ.

Онъ хлопоталъ всю жизнь изъ за того,

Чтобъ княжескимъ свой графскій сдѣлать домъ

И потерялъ единственнаго сына.

Буттлеръ.

Жаль юношу съ геройскою душою!

Самъ герцогъ былъ замѣтно потрясенъ.

Илло.

Послушай, другъ. Вотъ что мнѣ было въ князѣ

Не по сердцу, и вызывало ссоры:

Предпочиталъ онъ этихъ итальянцевъ.

Вотъ и теперь, клянусь душой моей,

Онъ лучше бъ всѣхъ насъ мертвыми увидѣлъ,

Лишь только бъ Макса къ жизни воскресить.

Терцки.

Молчи, молчи! Оставь въ покоѣ мертвыхъ!

Все дѣло въ томъ: кто перепьетъ кого?

Твой полкъ вѣдь насъ сегодня угощаетъ,

Мы проведемъ ночь карнавала славно,

А на зарѣ -- съ бокалами въ рукахъ

Привѣтствовать вступленье шведовъ будемъ.

Илло.

Сегодняшнимъ мы насладимся днемъ,

А въ будущемъ -- хлопотъ еще не мало.

Я не вложу меча, покуда кровью

Австрійскою не обагрится онъ.

Гордонъ.

Какая рѣчь! Не стыдно ль вамъ, фельдмаршалъ?

За что вражда такая къ государю?

Буттлеръ.

Не увлекайтесь первою побѣдой:

Измѣнчиво Фортуны колесо,

И все жъ силенъ покуда императоръ.

Илло.

Есть у него солдаты, не вожди.

Неопытенъ венгерскій Фердинандъ

Въ военномъ дѣлѣ. Галласъ -- неудачникъ,

И до сихъ поръ войска свои губилъ.

А этотъ змѣй Октавіо ужалитъ

Изподтишка,-- въ открытомъ же бою

Не стать ему лицомъ къ лицу съ Фридландомъ.

Терцки.

Насъ ждетъ успѣхъ. Не отвернется счастье

Отъ герцога. Всѣмъ вѣдомо: австрійцевъ

Лишь Валленштейнъ вести къ побѣдѣ можетъ.

Илло.

Большую рать онъ вскорѣ соберетъ,

Народъ къ нему стекается, влекомый

Знаменъ его испытанною славой.

Вернутся дни блестящіе, и онъ,

Какъ и въ быломъ, могущественнымъ станетъ

И въ дуракахъ окажутся всѣ тѣ,

Которые покинули его!

Друзьямъ своимъ онъ земли раздаетъ

И преданность по царски награждаетъ.

(Гордону).

Онъ вспомнитъ и про васъ, перемѣститъ

Изъ стараго гнѣзда на высшій постъ,

Гдѣ ярко вѣрность ваша засіяетъ.

Гордонъ.

Доволенъ я, и къ высшему не рвусь,

Чѣмъ выше мы стоимъ -- тѣмъ ближе бездна.

Илло.

Кончаются обязанности ваши:

Вѣдь на зарѣ вступаютъ въ крѣпость шведы.

Идемъ! пора за столъ садиться. Терцки,

Какъ думаешь, не освѣтить ли городъ-

Въ честь шведовъ намъ? А кто не пожелаетъ --

Зажечь огней -- испанецъ и предатель!

Терцки.

Оставь. Едва ль доволенъ будетъ герцогъ.

Илло.

Что? Въ городѣ не мы ли -- господа?

И здѣсь никто не долженъ быть имперскимъ.

Итакъ, Гордонъ, спокойной ночи. Нынче

Въ послѣдній разъ пошлете вы патрули,

А къ десяти -- ключи вручите князю.

Затѣмъ -- конецъ и вашей службы всей:

Съ зарею дня вступаютъ въ крѣпость шведы.

Терцки (уходя, Буттлеру).

А вы на пиръ?

Буттлеръ.

Я во-время поспѣю.

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Буттлеръ. Гордонъ.

Гордонъ (смотря имъ вслѣдъ).

Несчастные! Предчувствіе имъ чуждо.

Ослѣплены, побѣду торжествуя,

Они идутъ въ разставленную сѣть.

Но я о нихъ не сожалѣю, Илло --

Злодѣй высокомѣрный, и наглецъ,

И крови императора онъ жаждетъ.

Буттлеръ.

Исполните приказъ его. Патрули

Пошлите вы, и охраняйте крѣпость.

Когда пройдутъ они -- закрыть ворота,

Я ихъ запру, чтобъ въ городѣ не знали.

Гордонъ.

О, не спѣшите такъ! Скажите прежде.

Буттлеръ.

Вы слышали? Съ зарей здѣсь будутъ шведы,

И ночь одна -- еще покуда наша.

Проворенъ врагъ, но мы проворнѣй будемъ.

Простите.

Гордонъ.

Я недоброе читаю

Въ глазахъ у васъ, но обѣщайте мнѣ...

Буттлеръ.

День отсіялъ, нисходитъ грозный вечеръ,

Ослѣплены -- они не знаютъ страха.

И предаетъ намъ беззащитныхъ въ руки

Несчастная звѣзда ихъ. Посреди

Безумства опьяненія -- мгновенно

Ударъ клинка нить жизни ихъ разрѣжетъ.

Искусенъ былъ въ наукѣ чиселъ князь,

И съ издавна все вычислять умѣя,

Живыхъ людей, какъ въ шахматной игрѣ,

Передвигалъ, переставлялъ -- своимъ согласно цѣлямъ.

Достоинствомъ и честью, доброй славой

Чужою онъ безсовѣстно игралъ;

Все вычислялъ, и наконецъ въ разсчетахъ

Запутавшись -- и жизнь онъ просчиталъ.

Гордонъ.

Забудь его ошибки, но припомни

Величіе души и доброту,

И всѣ черты, достойныя любви,

И всѣ его великія дѣянья,

Пускай они, какъ ангелъ милосердья,

Удержатъ мечъ, тобою занесенный.

Буттлеръ.

Нѣтъ, поздно! Чувство жалости мнѣ чуждо,

Кровавыя питать я долженъ мысли...

Я не враждой руководимъ, Гордонъ.

Пусть не люблю я герцога; причины

Любить его -- нѣтъ у меня, но все же

Меня влечетъ къ убійству не вражда,

Но рокъ его. Несчастьемъ я влекомъ,

Стеченіемъ событій роковымъ,

И человѣкъ напрасно мнитъ, что можетъ

Онъ поступать свободно. Онъ -- игрушка

Слѣпой судьбы -- ему необходимость

Изъ собственныхъ желаній создающей.

И если бы проснулась въ сердцѣ жалость --

Что изъ того? Его убить я долженъ.

Гордонъ.

О, если въ васъ заговорило сердце --

Послушайтесь его!і То -- Божій гласъ,

Дѣла людей -- лишь разума разсчеты.

Вамъ не найти въ кровавомъ дѣлѣ счастья,

Кровь не даетъ намъ добраго плода.

Вы строите на ней свое величье?

Напрасный трудъ! Порой убійство любятъ

Властители, убійцу жъ -- никогда.

Буттлеръ,

Не знаете; не спрашивайте вы!

Зачѣмъ враги такъ быстро побѣдили

И къ намъ спѣшатъ? На милость государя

Его бы я охотно предоставилъ,

Я крови не хочу, онъ могъ бы жить --

Но я сдержать обязанъ клятву чести,

И умереть онъ долженъ. Если онъ

Бѣжитъ отъ насъ -- на вѣкъ я обезчещенъ.

Гордонъ.

О, чтобъ спасти такого человѣка --

Буттлеръ.

Что?

Гордонъ.

Принести себя возможно къ жертву.

Великодушнымъ будьте! Въ дѣлѣ чести

Намъ сердце -- судъ, не мнѣніе другихъ.

Буттлеръ (холодно и гордо).

На высотѣ величья герцогъ, я же --

Ничтожество, хотите вы сказать?

Не все ль равно для міра: опозоритъ

Иль славою себя покроетъ низшій,

Лишь спасся бъ онъ -- стоящій высоко?

Но каждый самъ цѣнить себя умѣетъ,

И я воленъ себѣ назначить цѣну.

Нѣтъ на землѣ изъ высшихъ никого,

Съ кѣмъ на ряду себя я презиралъ бы,

Насъ дѣлаетъ лишь собственная воля

Великими иль малыми. Своей

Покоренъ я, и значитъ -- онъ умретъ.

Гордонъ.

Увы! Скалу пытался я растрогать!

Нѣтъ, даровалъ вамъ жизнь не человѣкъ,

Вамъ помѣшать не въ силахъ я, но Богъ

Его отъ рукъ убійцы да избавитъ.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ IX.

(Комната герцогини).

Тэкла лежитъ въ креслѣ, блѣдная съ закрытыми глазами. Герцогиня и фрейлейнъ Нейбруннъ хлопочутъ возлѣ нея. Валленштейнъ въ разговорѣ съ графинею Терцки.

Валленштейнъ.

Но какъ могла узнать она такъ скоро?

Графиня.

Предчувствіе несчастья было въ ней.

Ее смутилъ о битвѣ слухъ, въ которой

Имперскихъ войскъ полковникъ былъ убитъ,

Замѣтила я это. Въ волненіи,

Тутъ кинулась гонцу она на встрѣчу

И быстрыми вопросами своими

Успѣла вырвать тайну у него.

Хватились мы, но поздно! Безъ сознанья

Тамъ на рукахъ гонца она лежала.

Валленштейнъ.

Какъ поразилъ ударъ ее нежданно!

Несчастное дитя! Но что же съ нею?

Не лучше ль ей?

(Обращается къ герцогинѣ).

Герцогиня.

Она глаза открыла.

Графиня.

Она жива!

Тэкла (озираясь).

Гдѣ я?

Валленштейнъ.

Приди въ себя

Будь мужественной, Тэкла, дочь моя.

Вотъ на тебя глядитъ съ любовью мать,

И твой отецъ тебя въ объятьяхъ держитъ.

Тэкла (приподнимаясь).

Гдѣ онъ? Его здѣсь нѣтъ?

Валленштейнъ.

Кто, дочь моя?

Тэкла.

Тотъ, кто принесъ извѣстье роковое.

Герцогиня.

О немъ, дитя, не думай. Этотъ образъ

Старайся ты изъ памяти изгнать.

Валленштейнъ.

Пусть выскажетъ она печаль свою,

Пусть выплачетъ -- и плачьте съ нею вмѣстѣ.

Великую она узнала скорбь,

Но вынести съумѣетъ. Сердце Тэклы

По мужеству отцовскому равно.

Тэкла.

Я не больна, подняться я могу.

Что жъ плачетъ мать? Ее я напугала.

Теперь прошло. Я прихожу въ себя.

(Она встала и осматривается).

Гдѣ онъ? Зачѣмъ скрывать его? Довольно

Есть силъ во мнѣ, чтобъ выслушать его.

Герцогиня.

О, нѣтъ! Несчастья вѣстникъ -- онъ не долженъ

Тебѣ во вѣкъ являться на глаза.

Тэкла.

Отецъ!

Валленштейнъ.

Дитя мое!

Тэкла.

Я не слаба

И вскорѣ я оправлюсь, но одну

Исполните вы просьбу...

Валленштейнъ.

Говори.

Тэкла.

Дозвольте мнѣ послать за этимъ шведомъ,

Наединѣ принять и разспросить.

Герцогиня.

О, ни за что!

Графиня (брату).

Нельзя. Не соглашайся.

Валленштейнъ.

Зачѣмъ, дитя, его ты хочешь видѣть?

Тэкла.

Спокойнѣе я буду, все узнавъ.

Къ чему скрывать? Я вижу мать желаетъ

Щадить меня. Я не хочу пощады,

Все самое ужасное -- я знаю,

И худшаго услышать не могу.

Графиня и герцогиня (Валленштейну).

Не разрѣшай.

Тэкла.

Ударъ меня сразилъ.

Я выдала себя при постороннемъ,

Онъ слабости моей свидѣтель былъ,

Я у него лежала на рукахъ,--

И этого стыжусь. Должна во мнѣньи

Прибывшаго себя возстановить я:

Пусть обо мнѣ не думаетъ онъ дурно.

Валленштейнъ.

Она права, и просьбу я исполню.

(Къ Нейбруннъ).

Введите къ намъ гонца.

(Нейбруннъ уходитъ).

Герцогиня.

Я -- мать твоя,

И я хочу при разговорѣ быть.

Тэкла.

Я лучше бъ съ нимъ наединѣ осталась.

Тѣмъ большую тогда явлю я твердость.

Валленштейнъ.

Пусть будетъ такъ. Пускай наединѣ

Останутся они. Бываютъ скорби,

Когда въ себѣ лишь помощь мы находимъ.

Кто духомъ твердъ -- увѣренъ тотъ въ себѣ.

Не у другихъ -- въ своей груди она

Достаточно найдетъ душевной силы

Чтобъ вынести ударъ. Есть твердость духа

У дочери моей: пускай же видятъ

Не женщину, но героиню въ ней.

(Хочетъ идти).

Графиня (удерживая его).

Куда же ты? Мнѣ Терцки говорилъ,

Что поутру ты ѣдешь, но оставить

Насъ хочешь здѣсь?

Валленштейнъ.

Подъ вѣрною охраной.

Графиня.

Возьми съ собой и насъ. Не заставляй

Съ мучительной тревогой выжидать

Исхода здѣсь, въ уединеньѣ мрачномъ.

Ударъ уже упавшій -- снесть легко,

Но неизвѣстность, муки ожиданья --

Намъ кажутся ужасными вдвойнѣ.

Валленштейнъ.

Какой ударъ? Веди другія рѣчи,

Надеждами я льщу себя иными.

Графиня.

Дозволь тогда съ тобою ѣхать намъ,

Не оставляй предчувствіямъ на жертву: .

Мнѣ тяжело дышать подъ этимъ сводомъ

И холодомъ гробницы вѣетъ онъ.

Не выразить,-- какое отвращенье

Внушилъ мнѣ этотъ замокъ! Увези

Отсюда насъ. Племянница, сестра,

И вы просить его мнѣ помогите.

Валленштейнъ.

Я измѣню дурныя предвѣщанья,

Оставивъ здѣсь все то, что я люблю.

Нейбруннъ (возвращается).

Явился шведъ.

Валленштейнъ.

Ее наединѣ

Оставьте съ нимъ.

(Уходитъ).

Герцогиня.

Смотри, какъ ты блѣднѣешь,

Съ нимъ говорить не въ силахъ ты, дитя,

Пойдемъ со мной.

Тэкла.

Нейбруннъ вблизи побудетъ.

(Герцогиня и Графиня уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ X.

Тэкла. Шведскій капитанъ. Нейбруннъ.

Капитанъ (почтительно).

Прошу у васъ прощенія, княжна...

Обмолвился неосторожно я...

Но какъ я могъ?

Тэкла (съ видомъ, полнымъ достоинствомъ).

Меня въ моей печали

Вы видѣли. Несчастная случайность

Васъ, бывшаго донынѣ постороннимъ,

Вмигъ сдѣлала повѣреннымъ моимъ.

Капитанъ.

Боюсь, что видъ мой ненавистенъ вамъ.

Я произнесъ то горестное слово...

Тэкла.

На мнѣ -- вина: я вызвала его.

Лишь голосомъ судьбы моей вы были,

Но ужасъ мой прервалъ повѣствованье,

Я васъ прошу, докончить...

Капитанъ (нерѣшительно).

Княжна

Возобновитъ разсказъ мой вашу горесть.

Тэкла.

Нѣтъ, я тверда, хочу я твердой быть.

Какъ началось сраженье? говорите!

капитанъ.

Стояли мы по близости Нейштадта,

И лагерь нашъ былъ слабо укрѣпленъ;

Мы приступа не ждали, но съ закатомъ

Пыль тучею отъ лѣса поднималась,

И тотчасъ же развѣдчики промчались,

Крича:-- враги!-- Едва лишь мы успѣли

Вскочить въ сѣдло -- какъ паппенгеймскій полкъ

На всемъ скаку пронесся чрезъ окопы;

Стремительно промчался онъ затѣмъ

И черезъ ровъ -- нашъ лагерь окружавшій.

Съ отвагой безразсудною далеко

Оставилъ онъ пѣхоту позади:

Вслѣдъ за вождемъ своимъ неустрашимымъ

Неслись впередъ безстрашно паппенгеймцы

(Тэкла вздрагиваетъ, капитанъ умолкаетъ, но она дѣлаетъ ему знакъ продолжатъ).

И спереди, и съ фланговъ окруживъ

Ихъ конницею всею, оттѣснили

Мы снова ихъ ко рву, пѣхота наша,

Построившись поспѣшно, лѣсомъ копій

Ихъ встрѣтила: заключены въ тѣснинѣ,

Они впередъ прорваться не могли

И отступить не въ состояньи были.

Тогда Рейнграфъ вождю ихъ предложилъ

Условія почетной сдачи,-- но

Полковникъ Пикколомини...

(Тэкла, пошатнувшись, опирается о стулъ).

Замѣтный

Среди другихъ по длиннымъ волосамъ,

Которые виднѣлись изъ подъ шлема

И на скаку отъ вѣтра развѣвались --

Горячему коню далъ первый шпоры

И перепрыгнулъ ровъ, а вслѣдъ за нимъ --

И полкъ его. Но тутъ -- судьба свершилась

Конь, получивъ ударъ копьемъ, взвился

И, обезумѣвъ, сбросилъ далеко

Онъ всадника,-- а вслѣдъ неудержимо

Вся конница промчалась чрезъ него.

(Тэкла, внимавшая съ возрастающимъ ужасомъ его словамъ, начинаетъ сильно дрожатъ и готова упасть. Нейбруннъ ее поддерживаетъ).

Нейбруннъ.

О, милая княжна!

Капитанъ (взволнованный).

Я удаляюсь.

Тэкла.

Прошло теперь. Кончайте вашъ разсказъ.

Капитанъ.

Съ паденіемъ вождя -- его солдатъ

Отчаянье и ужасъ охватили.

Не думая о собственномъ спасеньѣ,

Они дрались, какъ бѣшеные тигры.

Упорное сопротивленье ихъ

И нашихъ въ свой чередъ ожесточило:

Окончился кровопролитный бой

Лишь съ гибелью послѣдняго солдата.

Тэкла (дрожащимъ голосомъ).

А гдѣ же?... Гдѣ?... Вы не договорили...

Капитанъ (послѣ краткаго молчанія).

Сегодня онъ съ зарею погребенъ.

Двѣнадцать юношей родовъ знатнѣйшихъ

Несли его, и войско провожало.

Поверхъ вѣнка изъ лавровъ возложилъ

На гробъ Рейнграфъ свой мечъ побѣдоносный,

И не безъ слезъ онъ преданъ былъ землѣ.

На опытѣ извѣстны многимъ стали

Величіе души его и мягкость.

Удѣлъ его растрогалъ всѣхъ. Рейнграфъ

Желалъ его спасти, но -- безуспѣшно:

Какъ говорятъ, онъ умереть желалъ.

Нейбруннъ (Тэклѣ, которая закрыла лицо).

О, милая княжна, лицо откройте!

Зачѣмъ, зачѣмъ настаивали вы?

Тэкла.

Гдѣ онъ похороненъ?

Капитанъ.

Вблизи Нейштадта,

Поставленъ гробъ въ капеллѣ монастырской,

Пока отецъ извѣстья не пришлетъ.

Тэкла.

Чей монастырь?

Капитанъ.

Святой Екатерины.

Тэкла.

Какъ далеко отсюда онъ?

Капитанъ.

Миль семь.

Тэкла.

Гдѣ путь лежитъ?

Капитанъ.

Минуя Тиршенрейтъ

И Фалькенбергъ, чрезъ шведскіе посты.

Тэкла.

Кто командиръ?

Капитанъ.

Полковникъ Секкендорфъ.

Тэкла

(подойдя къ туалетному столу, вынимаетъ кольцо).

Вы видѣли меня въ моей печали

И на нее откликнулись вы сердцемъ.

Примите же на память той минуты...

(подаетъ ему кольцо).

Идите и оставьте насъ.

Капитанъ (пораженный).

Княжна!

(Тэкла молча даетъ ему знакъ уйти. Онъ колеблется и хочетъ заговоритъ. Нейбруннъ повторяетъ движеніе Тэклы. Онъ уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ XI.

Тэкла. Нейбруннъ.

Тэкла.

Теперь, Нейбруннъ, ту преданность яви,

Въ которой ты клялась мнѣ. Будь моею

Подругою и спутницею вѣрной.

Мы ѣдемъ въ ночь.

Нейбруннъ.

Куда?

Тэкла.

Одно лишь мѣсто

Осталось въ мірѣ цѣломъ: тамъ, гдѣ онъ

Похороненъ, тамъ, гдѣ его могила.

Нейбруннъ.

Зачѣмъ, княжна, стремитесь вы туда?

Тэкла.

Несчастная! Зачѣмъ? Когда бъ любила --

Такой вопросъ не задала бы ты!

Тамъ, тамъ все то, что отъ него осталось,

И для меня то мѣсто -- цѣлый міръ.

О, не держи меня! Къ побѣгу надо

Готовиться; подумаемъ о средствахъ.

Нейбруннъ.

Подумайте вы объ отцовскомъ гнѣвѣ.

Тэкла.

Мнѣ болѣе ничей не страшенъ гнѣвъ.

Нейбруннъ.

А судъ людской? А злыя нареканья?

Тэкла.

Ищу того, кого ужъ нѣтъ на свѣтѣ.

И развѣ я стремлюсь въ его объятья?

Съ нимъ рядомъ лечь въ могилу я хочу.

Нейбруннъ.

Двѣ женщины безсильныхъ,беззащитныхъ...

Тэкла.

Вооружась, я защищу тебя.

Нейбруннъ.

Во тьмѣ ночной...

Тэкла.

Она укроетъ насъ.--

Нейбруннъ.

Въ такую непогоду...

Тэкла.

Мягко ль было

Подъ конскими копытами ему?

Нейбруннъ.

О, Боже мой! Но шведскіе отряды?

Не пустятъ насъ!

Тэкла.

Враги -- такіе жъ люди,

Несчастію -- вездѣ свободный доступъ.

Нейбруннъ.

А дальній путь?

Тэкла.

Ужель считаетъ мили,

Спѣша къ святынѣ дальней, пилигримъ?

Нейбруннъ.

Какъ выбраться изъ города возможно?

Тэкла.

Откроетъ двери золото. Иди.

Нейбруннъ.

Узнаютъ насъ.

Тэкла.

Въ страдалицѣ, бѣглянкѣ,--

Дочь герцога Фридланда -- кто узнаетъ?

Нейбруннъ.

А гдѣ найти для бѣгства намъ коней?

Тэкла.

Конюшій мой найдетъ ихъ. Позови

Его сюда.

Нейбруннъ.

Безъ князя онъ рѣшится ль?

Тэкла.

Исполнитъ все. Не медли же. Иди.

Нейбруннъ.

А ваша мать? Что будетъ съ ней, когда

Откроется исчезновенье ваше?

Тэкла (опомнившись, со взглядомъ, полнымъ скорби).

О, матушка!

Нейбруннъ.

Она страдала много,

Ужель еще ударъ ее сразитъ?

Тэкла.

Ее спасти я отъ него не властна.

Нейбруннъ.

Обдумайте, что дѣлать вы хотите.

Тэкла.

Обдумала я все, что было можно.

Нейбруннъ.

Что станется, скажите, съ вами тамъ?

Тэкла.

Тамъ просвѣтитъ Всевышній сердце мнѣ.

Нейбруннъ.

Княжна, полно тревоги сердце ваше,

А этотъ путь къ спасенью не ведетъ.

Тэкла.

Къ глубокому -- какой обрѣлъ и онъ!

Спѣши, ни слова болѣе! Сама

Не знаю я: съ неудержимой силой --

Что такъ влечетъ меня къ его могилѣ?

Но станетъ мнѣ сейчасъ же легче тамъ.

Печали гнетъ, сжимающей мнѣ душу --

Спадетъ съ нея,-- и слезы потекутъ.

Иди! Давно бъ могли мы быть въ дорогѣ.

Покоя не узнаю я, покуда

Изъ этихъ стѣнъ не вырвусь я. Онѣ

Обрушиться готовы на меня,

И мрачный духъ меня отсюда гонитъ.

Мнѣ кажется: весь замокъ населенъ

Безплотными и блѣдными тѣнями,

И болѣе -- въ толпѣ ихъ все растущей --

Мнѣ мѣста нѣтъ! Рой призраковъ зловѣщій

Изъ этихъ стѣнъ меня, живую, гонитъ.

Нейбруннъ.

Вы такъ меня пугаете, княжна,

Что я сама боюсь тутъ оставаться.

Немедленно иду за Розенбергомъ.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ XII.

Тэкла.

Душа его зоветъ меня, и всѣ,

Кто палъ въ бою, чтобъ за него отмстить --

Винятъ меня въ постыдномъ промедленьѣ.

При жизни онъ вождемъ ихъ былъ, и въ смерти

Они пошли за нимъ. Простые люди

Такъ сдѣлали. А я -- я буду жить?

Украсившій твой гробъ вѣнокъ лавровый --

И для меня сплетаетъ рокъ суровый.

Что жизнь, когда любви померкнулъ свѣтъ?

Прочь эту жизнь -- съ тѣхъ поръ какъ больше нѣтъ

Въ ней главнаго! Сіяющій и новый --

Забрежжилъ мнѣ иного дня разсвѣтъ,

Когда тебя впервые увидала.

О двухъ часахъ блаженныхъ я мечтала,

И съ робостью благоговѣйной я

Вступала въ міръ, гдѣ ты стоялъ у входа,

И сотни солнцъ, блистали съ небосвода.

Ты -- свѣтлый духъ: къ вершинамъ бытія

Отъ сказочнаго дѣтства золотого --

Вмигъ вознеслась съ тобой чудесно я.

И райскаго блаженства неземного

Исполнилась я съ этихъ поръ

Въ глубь сердца твоего упалъ мой первый взоръ.

(Послѣ раздумья продолжаетъ съ отчаяніемъ).

Но злобный рокъ суровою рукой

Беретъ его, бросаетъ подъ копыта

Несущихся коней, и все разбито:

Прекраснаго таковъ удѣлъ земной.

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Тэкла. Нейбруннъ. Розенбергъ.

Нейбруннъ.

Вотъ онъ, княжна. Готовъ онъ все исполнить.

Тэкла.

Ты, Розенбергъ, доставишь намъ коней?

Розенбергъ.

Достану.

Тэкла.

Самъ ты ѣдешь вмѣстѣ съ нами?

Розенбергъ.

Хотя бъ на край вселенной, ваша свѣтлость.

Тэкла.

Но къ герцогу тебѣ нельзя вернуться.

Розенбергъ.

Останусь я при васъ.

Тэкла.

Я дамъ награду

И новую тебѣ доставлю службу.

А можешь ли неузнанными вывесть

Обѣихъ насъ изъ крѣпости.

Розенбергъ.

Могу.

Тэкла.

Когда же ѣхать можно?

Розенбергъ.

Хоть сейчасъ.

Нашъ путь -- куда?

Тэкла.

Скажи ему, Нейбруннъ.

Нейбруннъ.

Въ Нейштадтъ.

Розенбергъ.

Иду, и всѣмъ распоряжусь.

(Уходитъ).

Нейбруннъ.

Сюда идетъ мать ваша.

Тэкла.

Боже правый!

ЯВЛЕНІЕ XIV.

Тэкла. Нейбруннъ. Герцогиня.

Герцогиня.

Ушелъ онъ. Ты мнѣ кажешься спокойнѣй.

Тэкла.

Спокойна я. Дозвольте лечь скорѣе

Мнѣ, матушка, и мнѣ Нейбруннъ оставьте;

Я въ отдыхѣ нуждаюсь.

Герцогиня.

Отдохни,

Дитя мое. Мнѣ легче на душѣ,

Теперь отца могу я успокоить.

Тэкла.

Спокойной ночи, матушка!

(Кидается ей на грудъ и въ сильномъ волненіи обнимаетъ ее).

Герцогиня.

Дитя,

Ты все еще въ волненьи... Ты дрожишь;

И чувствую близъ сердца моего

Въ груди твоей какъ сильно сердце бьется.

Тэкла*

Оно во снѣ найдетъ успокоенье.

Покойной ночи, матушка, прости!

(Въ то время, какъ она освобождается изъ объятій матери, занавѣсъ опускается).

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Комната Буттлера.

ЯВЛЕНІЕ I.

Буттлеръ, Маіоръ Геральдинъ.

Буттлеръ.

Лихихъ драгунъ двѣнадцать изберите

И копья имъ раздайте. Все должно

Безъ выстрѣла свершиться. Близъ столовой

Укройте ихъ; когда жъ дадутъ дессертъ --

Ворвитесь въ залъ, крича:-- кто вѣренъ здѣсь

Имперіи?-- Я опрокину столъ.

Тогда сейчасъ бросайтесь на обоихъ,

Разите ихъ. Всѣ двери на запорѣ

И замокъ охраняется -- затѣмъ

Чтобъ слухъ о томъ до князя не достигъ.

Ступайте же. Позвали ль капитана

Вы Деверу и Макдональда?

Геральдинъ.

Оба

Сейчасъ придутъ.

(Уходитъ).

Буттлеръ.

Откладывать опасно,

Пристать къ нему готовы горожане:

Безуміе весь городъ охватило,

И въ герцогѣ всѣ видятъ князя мира,

Съ которымъ вѣкъ вернется золотой.

Оружіе успѣлъ раздать совѣтъ,

И сотни ихъ ужъ предлагали князю

Служить ему охраною. Такъ значитъ

Мы дѣйствовать немедленно должны,

Грозятъ враги извнѣ намъ и внутри.

ЯВЛЕНІЕ II.

Буттлеръ. Деверу. Макдональдъ.

Макдональдъ.

Мы, генералъ, явились.

Деверу.

А лозунгъ что?

Буттлеръ.

Да здравствуетъ нашъ императоръ!

Оба (отступая).

Какъ?

Буттлеръ.

Да здравствуетъ австрійскій домъ!

Деверу.

Но развѣ

Не герцогу мы въ вѣрности клялись?

Макдональдъ.

Не для его ль охраны мы явились?

Буттлеръ.

Намъ охранять измѣнника, врага

Отечества?

Деверу.

Не ты ли убѣждалъ насъ

Ему служить?

Макдональдъ.

Отъ Эгера сюда

Ты слѣдовалъ за нимъ.

Буттлеръ.

Я сдѣлалъ это,

Чтобъ тѣмъ его вѣрнѣе погубить.

Деверу.

Ага! Вотъ какъ!

Макдональдъ.

Тогда -- совсѣмъ другое.

Буттлеръ (къ Деверу).

Презрѣнный! Такъ легко ты измѣняешь

И знамени и долгу?

Деверу.

Чортъ возьми!

Я слѣдую лишь твоему примѣру.

Мнѣ думалось: коль скоро негодяемъ

Ты можешь быть, то почему жъ не я?

Макдональдъ.

Раздумывать -- твое, не наше дѣло,

Ты генералъ и отдаешь приказы,

А мы съ тобой пойдемъ хоть въ самый адъ.

Буттлеръ (смягчаясь).

Ну, ладно! Мы другъ друга понимаемъ?

Макдональдъ.

Я думаю.

Деверу.

Мы -- воины фортуны,

Кто больше дастъ -- тому и служимъ.

Макдональдъ.

Такъ.

Буттлеръ.

Вы честными должны теперь остаться.

Деверу.

Съ охотою.

Буттлеръ.

И счастія достигнуть.

Макдональдъ.

Вдвойнѣ охотно.

Буттлеръ.

Слушайте меня.

Оба.

Мы слушаемъ.

Буттлеръ.

Указъ шлетъ императоръ,

Чтобъ герцога живымъ иль мертвымъ взять.

Деверу.

Таковъ указъ.

Макдональдъ.

Ну, да, живымъ иль мертвымъ.

Буттлеръ.

Имѣніе и деньги тотъ получитъ,

Кто выполнитъ задуманное дѣло.

Деверу.

Оно звучитъ недурно. Обѣщанья

Идущія оттуда -- хорошо

Звучатъ всегда, но мы имъ знаемъ цѣну

Пожалуютъ цѣпочкой золотою,

Хромымъ конемъ, пергаментомъ быть можетъ,

Иль чѣмъ нибудь подобнымъ. Нѣтъ, щедрѣе

Намъ платитъ князь.

Макдональдъ.

Онъ щедръ.

Буттлеръ.

Теперь ему

Пришелъ конецъ: звѣзда его затмилась.

Макдональдъ.

Навѣрно ли?

Буттлеръ.

Я въ этомъ вамъ порукой.

Деверу.

Такъ счастіе покинуло его?

Буттлеръ.

Навѣкъ. Онъ бѣденъ такъ же, какъ и мы.

Макдональдъ.

Какъ мы?

Деверу.

Тогда пора его оставить,

Другъ Макдональдъ.

Буттлеръ.

Ужъ двадцать тысячъ войска

Оставили его, но мы, товарищъ,

На большее рѣшимся: мы должны

Убить его.

Оба (отступая).

Убить?

Буттлеръ.

Ну, да, убить.

Мой выборъ палъ на васъ двоихъ.

Оба.

На насъ?

Буттлеръ.

На васъ, на капитановъ Макдональда

И Деверу.

Деверу (помолчавъ).

Другого избери.

Макдональдъ.

Другого, да.

Буттлеръ (къ Деверу).

Боишься, трусъ? Межъ тѣмъ

Ты загубилъ душъ тридцать.

Деверу.

На вождя

Какъ подниму я руку, посуди!

Макдональдъ.

Мы въ вѣрности клялись ему.

Буттлеръ.

Измѣной

Освободилъ и васъ отъ клятвы онъ.

Деверу.

Нѣтъ, генералъ, оно ужъ слишкомъ гнусно.

Макдональдъ.

Онъ правъ, у насъ вѣдь тоже совѣсть есть!

Деверу.

Вѣдь если бы онъ не былъ полководцемъ!

Привыкли мы ему повиноваться

И чтить его.

Буттлеръ.

Такъ вотъ помѣха въ чемъ!

Деверу.

Я всякаго, кого ни пожелаешь --

Готовъ убить. Потребуй императоръ --

Мечомъ своимъ и собственному сыну

Я роспоролъ бы внутренность. Но, видишь,

Мы -- воины, и намъ убить вождя --

Такое преступленіе и грѣхъ.

Какихъ монахъ не могъ бы ни одинъ

Намъ отпустить.

Буттлеръ.

Я -- папа твой, и грѣхъ

Я отпустить готовъ тебѣ. Рѣшайся.

Деверу (стоитъ въ раздумьи).

Нельзя.

Макдональдъ.

Никакъ нельзя.

Буттлеръ.

Тогда ступайте,

И мнѣ сейчасъ пришлите Песталуцца.

Деверу (останавливается).

Гмъ! Песталуццъ!

Макдональдъ.

Онъ для чего тебѣ?

Буттлеръ.

Когда вы не желаете -- найдется

Достаточно другихъ...

Деверу.

Нѣтъ, если пасть

Должно ему, то заслужить награду

Не хуже мы съумѣемъ, чѣмъ другіе.

Какъ думаешь, товарищъ Макдональдъ?

Макдональдъ.

Да, если пасть онъ долженъ и падетъ --

Не уступлю я дѣло Песталуццу.

Деверу (послѣ нѣкотораго раздумья);

Когда же пасть онъ долженъ?

Буттлеръ.

Въ эту ночь.

Здѣсь у воротъ съ зарею будутъ шведы.

Деверу.

Ты, генералъ, за все въ отвѣтѣ будешь?

Буттлеръ.

Въ отвѣтѣ я за все.

Деверу.

Но императоръ

Достаточно ль опредѣленно ясно

Самъ изъявилъ свою на это волю?

Примѣры есть, когда убійство любятъ,

Убійцу же караютъ.

Буттлеръ.

Тѣмъ указомъ

Возвѣщено: живымъ иль мертвымъ! Взять

Его живымъ немыслимо, такъ значитъ...

Деверу.

Онъ будетъ мертвъ. Но какъ къ нему проникнуть?

Вѣдь Терцкаго солдаты городъ весь

Наполнили.

Макдональдъ.

А съ Терцкимъ также Илло.

Буттлеръ.

Мы съ этихъ двухъ понятно и начнемъ.

Деверу.

Какъ? И они погибнутъ?

Буттлеръ.

Раньше всѣхъ.

Макдональдъ.

Ну, Деверу, кровавый будетъ вечеръ!

Деверу.

Кому же далъ ты порученье это?

Назначь меня.

Буттлеръ.

Маіору Геральдину,

Справляется сегодня карнавалъ,

И потому здѣсь въ замкѣ будетъ ужинъ.

Мы окружимъ сидящихъ за столомъ

И кинемся на нихъ. При этомъ будутъ

И Песталуццъ и Лесли.

Деверу.

Генералъ!

Постой, тебѣ вѣдь это все равно!

Дозволь занять мнѣ мѣсто Геральдина.

Буттлеръ.

Но съ герцогомъ вдвойнѣ опасность меньше.

Деверу.

Опасный? Чортъ! послушай, генералъ,

Ты за кого меня считаешь? Герцогъ

Внушаетъ страхъ мнѣ взоромъ, не мечомъ.

Буттлеръ.

Какъ повредитъ тебѣ онъ можетъ взоромъ?

Деверу.

О, тысяча чертей! Тебѣ извѣстно,

Что я не трусъ, но, видишь, нѣтъ недѣли,

Какъ мнѣ послалъ онъ двадцать золотыхъ

Съ тѣмъ, чтобъ камзолъ себѣ купилъ я теплый.

Когда жъ меня съ копьемъ увидитъ онъ

И вслѣдъ за тѣмъ взоръ на камзолъ опуститъ,--

То, видишь, я... Чортъ, побери меня,

Хоть я не трусъ...

Буттлеръ.

И такъ изъ за камзола

Его, бѣднякъ, пронзить страшишься ты?

Но герцогская мантія, которой

Пожаловалъ его самъ императоръ,--

Еще теплѣй камзола. За нее же

Чѣмъ платитъ онъ? Измѣной, мятежемъ!

Деверу.

А что жъ? Ты правъ! Ну, къ чорту благодарность.

Я, я убью его...

Буттлеръ.

А если совѣсть

Ты усмирить желаешь, то предъ тѣмъ

Сними камзолъ,-- и все легко сойдетъ.

Макдональдъ.

Еще кой что намъ слѣдуетъ обдумать.

Буттлеръ.

Что слѣдуетъ обдумать, Макдональдъ?

Макдональдъ.

Оружіе въ борьбѣ съ нимъ не поможетъ.

Онъ закаленъ, и не боится ранъ.

Буттлеръ (горячась).

Что можетъ онъ?...

Макдональдъ.

Отъ пули и меча

Завороженъ бѣсовскою онъ силой,

Я говорю, что онъ непроницаемъ.

Деверу.

Такого же знавалъ я въ Ингольштадтѣ,

Желѣзную совсѣмъ имѣлъ онъ кожу:

Пришлось его прикладами добить.

Макдональдъ.

Вотъ что хочу я сдѣлать.

Деверу.

Говори.

Макдональдъ.

Въ обители доминиканца знаю

Я одного изъ нашей стороны,

Онъ окропитъ святою мнѣ водою

Копье и мечъ, и накрѣпко оружье

Благословитъ. Отъ самыхъ сильныхъ чаръ

Оно всегда, я слышалъ, помогаетъ.

Буттлеръ.

Такъ, Макдональдъ, и сдѣлай. Ну, ступайте!

Возьмите же изъ вашего полка

Вы двадцать-тридцать сильныхъ молодцовъ

И присягнуть заставьте ихъ. Когда

Одиннадцать пробьетъ, и свой обходъ

Уже закончатъ первые патрули --

Ведите ихъ, возможно тише, къ замку,

Я буду самъ по близости.

Деверу.

Но какъ же

Пробьемся мы сквозь тѣ отряды стражи,

Которые во внутреннемъ дворѣ?

Буттлеръ.

Извѣстно мнѣ расположенье замка,

Я проведу васъ въ заднія ворота,

Хранимыя однимъ лишь часовымъ.

Мой чинъ и должность право мнѣ даютъ

Во всякій часъ входить свободно къ князю.

Пройдя впередъ, я часовому въ горло

Кинжалъ воткну, и путь открою вамъ.

Деверу.

Но наверху въ опочивальню князя

Какъ мы войдемъ, не разбудивъ людей,

Которые навѣрно шумъ поднимутъ?

Вѣдь онъ сюда прибылъ съ большою свитой.

Буттлеръ.

Помѣщены въ пристройкѣ пра этого.

Валленштейнъ.

За чѣмъ тебѣ

Съ нимъ говорить, дитя мое?*

Тэкла.

Спокойнѣе буду я, узнавши все;

А мать, щадя меня, скрываетъ правду.

Я не желаю, чтобъ меня щадили.

Ужаснѣе того, что я ужъ знаю,

Онъ мнѣ не скажетъ.

Графиня и Герцогиня (Валленштейну,

Ахъ, не дозволяй!

Тэкла.

Меня врасплохъ застала эта вѣсть.

Въ присутствіи чужого человѣка

Я слабость обнаружила, безъ чувствъ

Къ нему упала на руки. Мнѣ стыдно.

Чтобъ въ мнѣніи его себя возвысить,--

Я съ нимъ должна опять поговорить.

Валленштейнъ.

Она права. Я съ ней вполнѣ согласенъ.

Нейбрунъ, скажите, чтобъ его позвали.

(Нейбрунъ уходитъ.)

Герцогиня.

Но я присутствовать при этомъ буду.

Тэкла.

Нѣтъ, мама, я бъ желала съ нимъ вдвоемъ

Остаться, я тогда спокойнѣй буду.

Валленштейнъ (герцогинѣ).

Оставь ее, пусть съ нимъ наединѣ

Поговоритъ. Вѣдь есть такія скорби,

Въ которыхъ облегченье можно только

Въ самомъ себѣ найти. Кто твердъ душою,

Тотъ только въ твердости своей опору

Имѣть желаетъ. Пусть же и она

Въ себѣ, а не въ другихъ поищетъ силы

Перенести ударъ. Она -- мое дитя,

И я хочу въ ней видѣть героиню,

Не женщину простую.

(Хочетъ идти.)

Графиня (останавливая его).

Мужъ сказалъ мнѣ,

Что завтра утромъ ты уѣхать хочешь,

А насъ оставить здѣсь.

Валленштейнъ.

Да. Подъ защитой

Людей надежныхъ я васъ здѣсь оставлю.

Графиня.

О, ради Бога, брать, возьми и насъ,

Не оставляй насъ въ этомъ мрачномъ мѣстѣ

Томиться въ ожиданіи исхода.

Несчастье легче сразу перенесть,

Чѣмъ этой неизвѣстностью томиться.

Валленштейнъ.

Зачѣмъ же только о несчастьи думать?

А я, напротивъ, полнъ надеждъ счастливыхъ.

Графиня.

Возьми жъ и насъ съ собой, не оставляй насъ

Въ зловѣщемъ этомъ домѣ. Онъ гнететъ

Тоскою сердце мнѣ, отъ этихъ стѣнъ

Какимъ-то холодомъ могильнымъ вѣетъ...

Возьми отсюда насъ! Сестра и ты,

Племянница, просите, умоляйте,

Чтобъ онъ не оставлялъ насъ здѣсь однѣхъ.

Валленштейнъ.

Я это мѣсто мрачное надѣюсь

Веселымъ скоро сдѣлать. Вы найдете

Пріютъ надежный здѣсь.

Нейбрунъ (возвращается).

Гонецъ пришелъ.

Валленштейнъ.

Оставьте Тэклу съ нимъ наединѣ.

(Уходитъ.)

Герцогиня (Тэклѣ).

Ахъ, какъ ты поблѣднѣла! Невозможно

Тебѣ съ нимъ говорить. Послушай лучше

Совѣта матери.

Тэкла.

Пусть Нейбрунъ не уходитъ.

(Герцогиня и графиня уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ Х-е.

Тэкла, Шведскій офицеръ, Нейбрунъ.

Офицеръ (приближаете почтительно).

Княжна -- простите мнѣ, что я невольно

Неосторожнымъ словомъ -- я не зналъ...

Тэкла.

Вы видѣли меня въ минуту скорби;

Но васъ, совсѣмъ чужого человѣка,

Со мной несчастный этотъ случай сблизилъ.

Офицеръ.

Мое присутствіе должно быть вамъ

Такъ тягостно: я эту вѣсть принесъ...

Тэкла.

Сама я эту вѣсть у васъ исторгла,

Вы были только голосомъ судьбы.

Испугъ мой перебилъ тогда разсказъ вашъ,

Теперь я васъ прошу его окончить.

Офицеръ (въ нерѣшимости).

Княжна, разсказъ мой вашу скорбь пробудитъ...

Тэкла.

Нѣтъ, я спокойна буду и тверда.

Какъ началось сраженье? Разскажите.

Офицеръ.

Мы близъ Нейштата лагеремъ стояли,

Не ожидая нападенья; вдругъ

Къ заходу солнца видимъ -- туча пыли

Несется изъ лѣсу. Нашъ авангардъ

Въ разстройствѣ въ лагерь присказалъ съ извѣстьемъ,

Что непріятель близко. На коней.

Едва вскочили мы, какъ паппенгеймцы

Во весь маршъ-маршъ на лагерь налетѣли,

Пробились сквозь засѣку, черезъ ровъ

Перескочили, но въ своей отвагѣ

Они ужъ слишкомъ увлеклись впередъ.

Пѣхота далеко отъ нихъ отстала,

И паппенгеймцы на коняхъ одни

Съ безумной смѣлостью неслись на лагерь

Вслѣдъ за вождемъ, скакавшимъ впереди.

(Тэкла вздрагиваетъ. Офицеръ останавливается на минуту; но по знаку Тэклы продолжаетъ свой разсказъ.)

Тогда со всею конницей на нихъ

Напали мы и спереди, и съ фланговъ,

Ко рву ихъ оттѣснили, гдѣ пѣхота

Имъ пиками загородила путь.

Въ засадѣ этой невозможно было

Имъ ни впередъ податься, ни назадъ.

Тогда Рейнграфъ, возвыся голосъ, крикнулъ

Вождю ихъ, приглашая честно сдаться;

Но Пикколомини...

(Тэкла, пошатнувшись, хватается за стулъ.)

Его узнали

По шлему и по длиннымъ волосамъ,

Которые разсыпались по плечамъ

Отъ быстраго движенья. Давши знакъ

Своимъ, онъ первый черезъ ровъ махнулъ

На огневомъ конѣ своемъ, и слѣдомъ

За нимъ весь полкъ. Но тутъ судьба рѣшилась...

Подъ нимъ былъ раненъ конь; отъ боли дико

Взвился онъ на дыбы и сбросилъ сѣдока,

И цѣлый полкъ пронесся надъ упавшимъ...

(Тэкла, внимавшая разсказу съ возрастающею тревогой, начинаетъ дрожать; она готова упасть, Нейбрунъ спѣшитъ поддержать ее.)

Нейбрунъ.

Княжна.-- Ахъ, Боже мой!

Офицеръ (тронутый).

Я ухожу.

Тэкла.

Нѣтъ, нѣтъ!-- Прошло. Прошу васъ, продолжайте.

Офицеръ.

Лишь только паппенгеймцы увидали,

Что вождь ихъ палъ, какъ ими овладѣла

Безумная, отчаянная злоба.

Забывъ о собственномъ спасеньи, словно

Какъ звѣри дикіе, они на насъ

Набросились. И битва прекратилась

Не прежде, чѣмъ послѣдній былъ убитъ.

Тэкла (дрожащимъ голосомъ).

Вы мнѣ не все сказали. Гдѣ могила?

Офицеръ (помолчавъ).

Сегодня мы его похоронили,

Двѣнадцать юношей изъ самыхъ знатныхъ

Фамилій гробъ несли, за гробомъ шло

Все наше войско. Гробовую крышу

Рейнграфъ украсилъ, возложивши лавръ

И доблестный свой мечъ. Лились и слезы

Надъ прахомъ; многіе изъ нашихъ знали

Его при жизни, знали это сердце

Великодушное, его характеръ

Привѣтливый... Мы всѣ его жалѣли.

Рейнграфъ бы пощадилъ его охотно,

Но самъ онъ не желалъ. Какъ говорятъ,

Онъ смерти самъ искалъ...

Нейбрунъ
(растроганная, обращается къ Тэклѣ, закрывшей лицо свое).

О, Боже милосердный!

Не плачьте, дорогая!-- И зачѣмъ вамъ

Все это слушать?

Тэкла.

Гдѣ его могила?

Офицеръ.

Вблизи Нейштата въ монастырской церкви

Поставленъ гробъ на время. Отъ отца

Увѣдомленья ждутъ.

Тэкла.

Я какъ названье

Монастыря?

Офицеръ.

Святой Екатерины.

Тэкла.

Далеко до него?--

Офицеръ.

Семь миль, не больше.

Тэкла.

Дорога какъ идетъ?--

Офицеръ.

Близъ Тиршенрейта,

Чрезъ наши аванпосты.

Тэкла.

Кто надъ ними

Начальствуетъ?

Офицеръ.

Полковникъ Секендорфъ.

Тэкла
(подходитъ къ столу и вынимаетъ изъ ящика кольцо).

Вы видѣли меня въ минуту скорби

И доброе участье проявили --

Примите же на память отъ меня.

(Подаетъ ему кольцо.)

Прощайте!

Офицеръ (смущенно).

Княжна...

(Тэкла молча даетъ ему знакъ удалиться и сама отходитъ отъ него. Офицеръ стоитъ въ нерѣшимости и хочетъ говоритъ. Нейбрунъ повторяетъ знакъ, данный Тэклой. Онъ удаляется.)

ЯВЛЕНІЕ ІІ-е.

Тэкла, Нейбрунъ.

Тэкла (бросается на шею Нейбрунъ).

Теперь, Нейбрунъ, ты доказать должна мнѣ

Свою любовь, въ которой столько разъ

Клялась мнѣ.-- Намъ отсюда ѣхать нужно

Не дальше, какъ сегодня ночью.

Нейбрунъ.

Ѣхать?

Куда?

Тэкла.

Одно есть въ цѣломъ мірѣ мѣсто --

Гдѣ онъ похороненъ, къ его могилѣ.

Нейбрунъ.

Ахъ, Боже мой, зачѣмъ туда вамъ ѣхать?

Тэкла.

Зачѣмъ? Ты поняла бы это, если бъ

Сама любила. Тамъ вѣдь прахъ его,

Тамъ все, что отъ него еще осталось.

Въ томъ мѣстѣ для меня теперь весь міръ.

Не отговаривай меня, а лучше

Подумаемъ скорѣй о средствахъ къ бѣгству.

Нейбрунъ.

Подумали ли вы о гнѣвѣ князя?

Тэкла.

Ни чей мнѣ гнѣвъ не страшенъ.

Нейбрунъ.

О насмѣшкахъ,

О клеветѣ людской?

Тэкла.

Да развѣ я

Ищу объятій милаго?-- Въ могилу

Къ нему хочу я...

Нейбрунъ.

Намъ однѣмъ, двумъ слабымъ

И беззащатнымъ женщинамъ!..

Тэкла.

Не бойся,

Я буду охранять тебя.

Нейбрунъ.

И ночью ѣхать

Въ такую тьму!

Тэкла.

Тѣмъ легче будетъ скрыться.

Нейбрунъ.

Въ такую бурю!

Тэкла.

А ему спокойно

Лежалось подъ копытами коней?

Нейбрунъ.

Намъ мимо шведовъ проѣзжать придется,

Они насъ не пропустятъ.

Тэкла.

Шведы -- люди.

Несчастье по землѣ свободно ходитъ.

Нейбрунъ.

А дальній путь?

Тэкла.

Развѣ считаетъ мили

Стремящійся къ святынѣ богомолецъ?

Нейбрунъ.

Какъ выйдемъ мы изъ города?

Тэкла.

Намъ деньги

Откроютъ всюду путь.

Нейбрунъ.

Вдругъ насъ узнаютъ?

Тэкла.

Въ такой несчастной кто признаетъ дочь

Свѣтлѣйшаго Фридланда?

Нейбрунъ.

Гдѣ добудемъ

Мы лошадей для бѣгства?

Тэкла.

Мой штальмейстеръ

Добудетъ. Позови его сюда.

Нейбрунъ.

Безъ воли герцога онъ не рѣшится...

Тэкла.

На все рѣшится онъ. Ступай, Нейбрунъ, не медли.

Нейбрунъ.

Что будетъ съ вашей матерью, когда вы

Вдругъ такъ исчезните?

Тэкла (опомнившись, съ глубокой скорбью).

Ахъ, мама, мама!--

Нейбрунъ.

Она и безъ того ужъ изстрадалась,

А тутъ еще ударъ...

Тэкла.

Что дѣлать, Нейбрунъ!

Нельзя мнѣ пощадить ее... Иди же.

Нейбрунъ.

Подумайте, что вы хотите сдѣлать.

Тэкла.

Я все обдумала, что было нужно.

Нейбрунъ.

А если мы туда пріѣдемъ, что вы

Съ собой предпримете?

Тэкла.

Тамъ Богъ внушитъ мнѣ.

Нейбрунъ.

Ахъ, Тэкла, Тэкла! Вы теперь въ тревогѣ,

Васъ этотъ путь не можетъ успокоить.

Тэкла.

Глубоко успокоитъ,-- тѣмъ покоемъ,

Какой и онъ обрѣлъ... О, ради Бога,

Спѣши скорѣй, не трать напрасно словъ!

Меня влечетъ туда съ какой-то непонятной,

Неодолимой силой; мнѣ мгновенно

Тамъ легче станетъ; этотъ тяжкій камень,

Который давитъ сердце, онъ спадетъ;

Польются слезы... Ради Бога, Нейбрунъ,

Спѣши! Мы были бы уже въ дорогѣ.

Но здѣсь не успокоюсь я, пока

Совсѣмъ изъ этихъ страшныхъ стѣнъ не вырвусь!

Мнѣ-тяжко здѣсь, меня какъ будто давитъ

Ужасный этотъ домъ, онъ полнъ какихъ-то

Печальныхъ призраковъ. Изъ всѣхъ угловъ

Они выходятъ, ужасомъ могильнымъ

Кровь леденятъ во мнѣ. Прочь, прочь отсюда!

Нейбрунъ.

Теперь и мнѣ здѣсь страшно оставаться.

Скорѣе позову къ вамъ Розенберга.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ ХІІ-е.

Тэкла.

Душа его зоветъ меня. То души

Убитыхъ съ нимъ. Онѣ сюда являлись

Съ укоромъ мнѣ за то, что малодушно

Я медлю здѣсь. Они не пожелали

И въ смерти съ тѣмъ разстаться, кто при жизни

Вождемъ ихъ былъ. Ужели я отстану?

Вѣнокъ лавровый, украсившій твой гробъ,

И для меня сплетенъ былъ... Безъ любви

Что значитъ жизнь? Я прочь ее отброшу:

Въ ней содержанья нѣтъ. Пока ты живъ былъ,

И жизнь была прекрасна; предо мною

Открытъ былъ свѣтлый горизонтъ. Какія

Надежды лучезарныя мнѣ снились!..

У входа въ жизнь, въ которую вступила

Я съ робкимъ чувствомъ, ты, какъ свѣтлый ангелъ,

Стоялъ, ниспосланный съ небесъ, чтобъ вывесть

Меня изъ сказочнаго міра дѣтства

На жизни высоту. Любовь и счастье

19*

У входа въ жизнь свѣтло мнѣ улыбнулись...

(Здѣсь она погружается въ задумчивость, потомъ продолжаетъ съ ужасомъ].

Но смерть пришла... Холодною рукою

Она его коснулась и погибъ онъ --

Раздавленъ лошадьми цвѣтущій, сильный!..

Таковъ удѣлъ прекраснаго на свѣтѣ!

ЯВЛЕНЕ ХІІІ-е.

Тэкла, Нейбурнъ, Роэенбергъ.

Нейбрунъ.

Вотъ Розенбергъ. Онъ намъ готовъ помочь.

Тэкла.

Ты намъ доставишь лошадей?

Розенбергъ.

Доставлю.

Тэкла.

И самъ поѣдешь?

Розенбергъ.

Хоть на край земли.

Тэкла.

Но къ герцогу тебѣ нельзя ужъ будетъ

Вернуться.

Розенбергъ.

Я останусь вамъ служить.

Тэкла.

Я награжу тебя и постараюсь

Найти тебѣ другого господина.

Ты можешь ли насъ вывесть незамѣтно

Изъ крѣпости?

Розенбергъ.

Могу.

Тэкла.

Когда намъ ѣхать?

Розенбергъ.

Сейчасъ же. А куда мы ѣдемъ?

Тэкла.

Ѣдемъ...

Нейбрунъ, скажи ему.

Нейбрунъ.

Въ Нейштатъ.

Розенбергъ.

Такъ я пойду готовить лошадей.

(Уходитъ.)

Нейбурнъ.

Ахъ, ваша мать идетъ сюда!

Тэкла.

О, Боже!

ЯВЛЕНІЕ XIV-е.

Тэкла, Нейбрунъ, Герцогиня.

Герцогиня.

Ну, онъ ушелъ, и ты теперь спокойна?

Тэкла.

Да, мама милая. Теперь оставь

Меня одну: я лягу спать. Пусть только

Нейбрунъ со мной останется. Мнѣ нуженъ отдыхъ.

Герцогиня.

Христосъ съ тобой, дитя мое! А я пойду,

Отца утѣшу.

Тэкла.

Доброй ночи, мама!

(Глубоко взволнованная, обнимаетъ матъ.)

Герцогиня.

Дитя мое, ты вся еще въ тревогѣ,

Ты такъ дрожишь; я чувствую, какъ сердце

Стучитъ въ твоей груди.

Тэкла.

Мнѣ сонъ поможетъ...

Прощай же, мама милая, прощай!..

(Она вырывается изъ объятій матери. Занавѣсъ опускается.)

ДѢЙСТВІЕ V-е.

Комната Буттлера.

ЯВЛЕНІЕ І-е.

Буттлеръ, майоръ Геральдинъ.

Буттлеръ.

Двѣнадцать молодцевъ драгунъ возьмите,

Вооружите пиками, чтобъ дѣло

Покончить безъ пальбы, и рядомъ съ залой

Поставьте ихъ въ засадѣ и, какъ только

Внесутъ десертъ, ворвитесь съ громкимъ крикомъ:

Кто вѣренъ императору? Я столъ

Не медля опрокину, вы жъ набросьтесь

На нихъ обоихъ и колите ихъ.

А замокъ будетъ запертъ, и кругомъ

Разставимъ стражу, чтобы слухъ до князя

Не могъ дойти. Идите --Макдональда

И Деверу велѣли вы позвать?

Геральдинъ.

Они сейчасъ придутъ.

(Уходитъ.)

Буттлеръ.

Нельзя откладывать: за Валленштейна

И граждане. Въ какомъ-то опьянѣньи

Они въ немъ миротворца видятъ, вѣрятъ,

Что съ нимъ начнется новая эпоха.

Ужъ дума городская раздала

Оружіе, и быть при немъ на стражѣ

Взялись сто человѣкъ. Скорѣй покончимъ.

Враги грозятъ извнѣ и изнутри.

ЯВЛЕНІЕ ІІ-е.

Буттлеръ, Деверу, Макдональдъ.

Макдональдъ.

Мы, командиръ, пришли.

Деверу.

Скажи намъ лозунгъ.

Буттлеръ.

Да здравствуетъ нашъ императоръ!

Оба (отступая въ изумленьи).

Какъ?

Буттлеръ.

Да здравствуетъ австрійскій домъ!

Деверу.

Вѣдь мы

Фридланду въ вѣрности присягу дали?

Макдональдъ.

Вѣдь насъ призвали защищать его?

Буттлеръ.

Что? Защищать измѣнника, врага

Имперіи?

Деверу.

Ну да, ты самъ насъ нанялъ

Ему служить.

Макдональдъ.

И въ Эгеръ съ нимъ пошелъ.

Буттлеръ.

Чтобъ погубить его вѣрнѣе.

Деверу.

Вотъ что!

Макдональдъ.

Статья иная!

Буттлеръ (къ Деверу).

Негодяй! Какъ могъ ты

Забыть, кому ты присягалъ на вѣрность?

Деверу.

Да нѣтъ же, я съ тебя лишь бралъ примѣръ.

Коль ты мерзавцемъ можешь быть, я думалъ,

Такъ мнѣ подавно можно.

Макдональдъ.

Разсуждать

Не наше дѣло. Ты нашъ командиръ,

Ты и веди насъ, мы же за тобою

Идти готовы даже къ чорту въ когти.

Буттлеръ (смягчившись).

Ну, ладно! Мы другъ друга знаемъ.

Макдональдъ.

Какъ не знать!

Деверу.

Мы -- воины фортуны, кто дороже

Даетъ, тому и слуги мы.

Макдональдъ.

Конечно.

Буттлеръ.

Теперь должны вы честно долгъ исполнить.

Деверу.

Извольте!

Буттлеръ.

И при томъ обогатиться.

Макдональдъ.

Чего же лучше?

Буттлеръ.

Слушайте жъ.

Оба.

Готовы.

Буттлеръ.

Вотъ вамъ приказъ и воля государя:

Фридланда захватить живымъ иль мертвымъ.

Деверу.

Такъ и написано?

Макдональдъ.

Живымъ иль мертвымъ?

Буттлеръ.

И славная обѣщана награда

За исполненье -- деньги и помѣстье.

Деверу.

Заманчиво послушать. Тамъ умѣютъ

Наобѣщать; а дѣло до расплаты

Когда дойдетъ, цѣпочку золотую

Пожалуютъ, повѣсятъ орденокъ --

Вотъ вамъ и все! Нѣтъ, герцогъ лучше платитъ.

Макдональдъ.

Что говорить -- ужъ онъ блеснуть умѣетъ!

Буттлеръ.

Ему конецъ, его звѣзда померкла.

Макдональдъ.

Навѣрно это?

Буттлеръ.

Я вамъ говорю.

Деверу.

Конецъ его фортунѣ?

Буттлеръ.

Да, конецъ

И навсегда. Теперь онъ такъ же бѣденъ,

Какъ мы съ тобой.

Макдональдъ.

Какъ мы съ тобой, онъ бѣденъ?

Деверу.

Ну, Макдональдъ, такъ мы его оставимъ.

Буттлеръ.

Его оставили ужъ двадцать тысячъ,

Мы больше сдѣлаемъ. Вотъ что, землякъ --

Намъ надобно его убить.

Оба (отступаютъ въ изумленьи).

Убить?

Буттлеръ.

Убить... Я васъ избралъ на это.

Оба.

Насъ?

Буттлеръ.

Васъ, Деверу и Макдональда -- васъ!

Деверу (помолчавъ).

Ищи другого.

Макдональдъ.

Да, ищи другого.

Буттлеръ (къ Деверу).

Боишься, подлый трусъ! Вѣдь ты уже

Душъ тридцать загубилъ.

Деверу.

Иное дѣло

На полководца руку наложить....

Макдональдъ.

Вѣдь мы ему на вѣрность присягали...

Буттлеръ.

Присягу онъ измѣной уничтожилъ.

Деверу.

Ей Богу, командиръ, вѣдь это будетъ

Злодѣйство...

Макдональдъ.

Да!.. Вѣдь есть у насъ и совѣсть.

Деверу.

Будь кто другой, не полководецъ только.

Онъ такъ давно начальствуетъ надъ нами...

Буттлеръ.

За этимъ дѣло стало?

Деверу.

Да. Другого,

Кого угодно -- ради государя

Родному сыну распорю я брюхо;

Но мы солдаты, онъ нашъ полководецъ...

Убить его -- вѣдь это тяжкій грѣхъ.

И никакой вѣдь попъ не согласится

Намъ отпущенье дать.

Буттлеръ.

Попомъ я буду

И отпускаю грѣхъ вамъ. Ну, рѣшайтесь!

Деверу (стоитъ въ раздумьи).

Нѣтъ, не идетъ.

Макдональдъ.

Да, не идетъ.

Буттлеръ.

Ну, ладно.

Ступайте и пошлите Песталуца

Ко мнѣ.

Деверу.

Гмъ!.. Песталуца?

Макдональдъ.

А зачѣмъ

Тебѣ онъ нуженъ?

Буттлеръ.

Вы вѣдь не хотите,

Такъ я другихъ найду.

Деверу.

Нѣтъ, если долженъ

Онъ быть убитъ, то почему жъ и намъ бы

Не заслужить награды, какъ другому?

Какъ думаешь, товарищъ?

Макдональдъ.

Ну, конечно,

Ужъ если герцогъ долженъ быть убитъ,

И нужно такъ, и иначе нельзя,

То я не уступилъ бы Песталуцу.

Деверу (подумавъ,).

Когда его убить?

Буттлеръ.

Сегодня ночью.

Вѣдь завтра шведы въ Эгеръ вступятъ.

Деверу.

Отвѣтственность ты на себя берешь?

Буттлеръ.

Въ отвѣтѣ -- я.

Деверу.

Да впрямь ли это воля

Монаршая? И такъ-таки безъ всякихъ

Обиняковъ велятъ его убить?

Бывали вѣдь примѣры, что убійство

По вкусу приходилось, а убійцу

Къ суду тянули.

Буттлеръ.

Въ манифестѣ такъ

Предписано: схватить живымъ иль мертвымъ.

Живымъ схватить нельзя, поймите сами.

Деверу.

Такъ значитъ -- мертвымъ. Какъ къ нему добраться?

Весь городъ Терцкаго людьми набитъ.

Макдональдъ.

И Терцкій и фельдмаршалъ Илло здѣсь.

Буттлеръ.

Мы съ нихъ начнемъ, само собой понятно.

Деверу.

Вотъ какъ! И ихъ убить?

Буттлеръ.

Ихъ прежде всѣхъ.

Макдональдъ.

Ну, Деверу, кровавый будетъ вечеръ!

Деверу.

А есть ли у тебя на это дѣло

Пригодный человѣкъ? Мнѣ поручи.

Буттлеръ.

Я поручилъ майору Герольдину.

Сегодня ночью пиръ дается въ замкѣ,

За ужиномъ онъ нападетъ на нихъ.

При этомъ будутъ Песталуцъ и Лесли.

Деверу.

Послушай -- если все равно тебѣ

Позволь мнѣ помѣняться съ Герольдиномъ.

Буттлеръ.

Опасности гораздо меньше будетъ

Покончить съ герцогомъ.

Деверу.

Кой чортъ опасность!

Ты развѣ думаешь -- я трусъ? Не шпаги,

А глазъ его боюсь я -- вотъ чего.

Буттлеръ.

Чего жъ бояться глазъ?

Деверу.

Ахъ, сто чертей!

Не трусъ я; но на-дняхъ онъ далъ мнѣ денегъ

На этотъ вотъ кафтанъ -- и вдругъ увидитъ

Меня съ ножомъ и на кафтанъ посмотритъ...

Тогда -- ей-Богу я не трусъ, но знаешь...

Буттлеръ.

Ахъ, жалкій ты голякъ! Ты за кафтанъ

Проткнуть его боишься; а кафтанчикъ

Почище твоего ему далъ императоръ,

Порфирой княжеской его облекъ онъ.

А чѣмъ онъ заплатилъ за то?-- измѣной

И мятежомъ.

Деверу.

Да, это правда, правда.

Чортъ побери такую благодарность!

Я -- съ нимъ покончу.

Буттлеръ.

Ну, а чтобы совѣсть

Была спокойна, можешь снять кафтанъ;

И ты легко и бодро кончишь дѣло.

Макдональдъ.

Но есть еще другое затрудненье

Буттлеръ.

Какое затрудненье? Говори.

Макдональдъ.

Оружіемъ ему не ранишь тѣла:

Онъ крѣпокъ.

Буттлеръ (къ изумленіи).

Какъ такъ крѣпокъ?

Макдональдъ.

Не пройметъ

Ни выстрѣлъ, ни ударъ его. Замерзъ онъ

И діавольскою мазью сдѣлалъ кожу

Неуязвимой.

Деверу.

Это правда, правда.

Такой же точно былъ и въ Ингольштатѣ,

И кожа у него была какъ сталь,

Такъ что его прикладами добили.

Макдональдъ.

Вотъ что попробовать -- я знаю здѣсь

Монаха одного, доминиканца,

Изъ нашихъ земляковъ; онъ мнѣ помочитъ

Святой водой и пику и кинжалъ,

Прочтетъ молитву. Очень помогаетъ

Такое средство противъ волшебства.

Буттлеръ.

Ты такъ и сдѣлай. Ну, теперь ступайте

И подберите двадцать молодцевъ

Поздоровѣй, заставьте присягнуть ихъ

На вѣрность императору и, какъ пробьетъ

Одиннадцать и первые обходы

Пройдутъ, вы ихъ тогда какъ можно тише

Ведите къ дому. Я ужъ буду тамъ.

Деверу.

А какъ пройти намъ мимо часовыхъ,

Которые разставлены у входовъ?

Буттлеръ.

Всѣ входы мнѣ извѣстны хорошо.

Я проведу васъ заднею калиткой,

На стражѣ тамъ всего одинъ стоитъ.

Мой чинъ и должность доставляютъ пропускъ

Во всякій часъ. Я раньше васъ приду,

Заткну кинжаломъ горло часовому

И путь свободный вамъ открою въ замокъ.

Деверу.

А въ домъ пробравшись, какъ до спальни князя

Дойти тихонько, такъ чтобы прислугу

Не разбудить и шуму не поднять бы?

Вѣдь съ нимъ одной прислуги полонъ домъ.

Буттлеръ.

Прислуга занимаетъ правый флигель.

Не терпитъ шума онъ, а потому

Живетъ одинъ на лѣвой половинѣ.

Деверу.

Скорѣй бы, Макдональдъ, покончить съ этимъ:

Мнѣ какъ-то не того, чортъ побери!

Макдональдъ.

Мнѣ тоже. Очень высоко стоитъ онъ,

И насъ съ тобой злодѣями сочтутъ.

Буттлеръ.

Въ богатствѣ, въ почестяхъ плевать вамъ будетъ

На то, что скажутъ люди.

Деверу.

Такъ-то такъ!

Да каковы-то почести намъ будутъ?

Буттлеръ.

Не бойтесь: вы спасете Фердинанда

Отъ низверженья, щедро онъ заплатитъ.

Деверу.

Такъ цѣль его низвергнуть государя?

Буттлеръ.

Низвергнуть и, низвергнувъ, умертвить.

Деверу.

Такъ если мы его доставимъ въ Вѣну

Живымъ, съ нимъ, все равно, палачъ покончитъ?

Буттлеръ.

Да, это неизбѣжно.

Деверу.

Такъ пойдемъ,

Товарищъ; пусть же онъ какъ полководецъ,

Погибнетъ честно отъ руки солдатъ.

(Уходятъ,)

ЯВЛЕНІЕ III-е.

Залъ, примыкающій къ длинной галлереѣ, уходящей въ глубину. Валленштейнъ сидитъ у стола. Шведскій офицеръ стоитъ передъ нимъ. Вскорѣ потомъ входитъ графиня Терцкая.

Валленштейнъ.

Прошу привѣтъ мой передать Рейнграфу.

Я радъ его удачѣ; и хотя

Вы видите, что я не очень веселъ

При вѣсти объ одержанной побѣдѣ --

Не думайте, что это происходитъ

Отъ недостатка добрыхъ чувствъ. Отнынѣ

У насъ все съ вами общее. Прощайте,

Благодарю васъ за труды. Мы завтра

Съ приходомъ вашимъ крѣпость вамъ сдадимъ.

(Шведскій офицеръ уходитъ, Валленштейнъ сидитъ, погруженный въ глубокую задумчивость, склонивъ голову на руку и неподвижно устремивъ взоры вдаль, Графиня входитъ и останавливается передъ нимъ, онъ нѣкоторое время не замѣчаетъ ея. Потомъ онъ дѣлаетъ быстрое движеніе и, увидя графиню, тотчасъ приходитъ въ себя,)

Валленштейнъ.

Ты отъ нея? Ну что, теперь ей легче?

Графиня.

Она, мнѣ кажется, спокойнѣй стала,

Поговоривъ съ гонцомъ. Легла уснуть.

Валленштейнъ.

Ей легче будетъ, дайте ей поплакать.

Графиня.

И ты не веселъ, братъ. Я ожидала

Найти тебя бодрѣй. Не падай духомъ

И поддержи ты всѣхъ насъ: ты намъ солнце,

Ты свѣтъ нашъ ясный!..

Валленштейнъ.

Успокойся,

Мнѣ -- ничего. Гдѣ мужъ твой?

Графиня.

Онъ вмѣстѣ съ Илло на пирушку позванъ.

Валленштейнъ
(встаетъ и дѣлаетъ нѣсколько шаговъ по комнатѣ).

Ужъ поздній часъ; или къ себѣ, сестра.

Графиня.

Позволь мнѣ посидѣть съ тобой немного.

Валленштейнъ
(подходитъ къ окну и смотритъ въ него).

На небѣ неспокойное движенье:

Порывы вѣтра треплятъ флагъ на башнѣ

И тучи быстро мчатся. Серпъ луны,

Мерцая, проливаетъ изъ-за тучъ

Какой-то странный полусвѣтъ. Не видно

На небѣ звѣздъ. Вонъ тусклое сіянье

Едва замѣтно, то -- Кассіопея;

А тамъ стоитъ Юпитеръ, но покрытъ

Онъ тучей черной и во тьмѣ не свѣтитъ...

(Погружается въ задумчивость и неподвижно смотришь вдаль.)

Графиня
(печально смотрѣвшая на него, беретъ его за руку).

Что ты задумался?--

Валленштейнъ.

Мнѣ стало бъ легче,

Когда бъ его увидѣлъ я. Онъ былъ

Моей звѣздою путеводной въ жизни,

И сколько разъ мнѣ этотъ свѣтлый образъ

Такъ чудно сердце оживлялъ!..

(Молчаніе.)

Графиня.

Увидишь

Его опять.

Валленштейнъ
(снова впавшій въ глубокую задумчивость, приходить въ себя и быстро обращается къ графинѣ).

О, нѣтъ, ужъ не увижу!

Навѣки онъ угасъ. Теперь онъ прахъ...

Графиня.

О комъ ты говоришь?

Валленштейнъ.

Онъ счастливъ, онъ съ судьбой покончилъ счеты,

Она ему не строитъ ковъ въ грядущемъ.

Пробилъ послѣдній часъ -- и передъ нами

Лежитъ теперь вся жизнь его раскрыта.

Нѣтъ темныхъ складокъ, нѣтъ пятна на чистомъ

И ровномъ фонѣ этой свѣтлой жизни.

Онъ чуждъ теперь желаній и боязни,

Онъ не зависитъ отъ планетъ коварныхъ.

Да, счастливъ онъ! А мы -- кому извѣстно,

Что намъ готовитъ подъ покровомъ чернымъ

Грядущій часъ?

Графиня.

Ты говоришь о Максѣ?

Скажи мнѣ, какъ онъ умеръ? Не успѣла

Я отъ гонца подробностей узнать.

(Валленштейнъ знакомъ руки заставляетъ ее не спрашивать.)

О, не гляди въ прошедшее, забудь

О немъ скорѣй. Настанутъ дни свѣтлѣе;

О нихъ лишь думай. Радуйся побѣдѣ,

Забудь, что стоила она. Не ныньче

Лишился друга ты; онъ для тебя

Уже былъ мертвъ, когда тебя покинулъ..

Валленштейнъ.

Боль этой тяжкой раны заживетъ.

Какая боль не заживала? Люди

Выносливы и скоро забываютъ

Какъ мелочи, такъ и святыя чувства:

Все побѣждаетъ, все уноситъ время.

Но жизни цвѣтъ моей увянулъ съ Максомъ,

Безцвѣтно, холодно теперь въ грядущемъ.

Онъ согрѣвалъ меня и золотую юность

Мнѣ воскрешалъ. Явленьямъ зауряднымъ

Умѣлъ онъ сообщать какой-то свѣтъ прекрасный.

Я часто, самъ себѣ на удивленье,

Его восторгомъ чистымъ увлекался,

И пошлая дѣйствительность порою

И мнѣ являлась въ блескѣ лучезарномъ...

Чего бъ теперь я ни достигнулъ въ жизни,

Ужъ для меня прекрасное прошло,

Минуло невозвратно... Нѣту друга,

Котораго участіе намъ жизнь

Цѣннѣе дѣлаетъ.

Графиня.

Но ты и самъ

Богатъ еще духовно, оживишься

Своимъ огнемъ. Вѣдь ты въ покойномъ Максѣ

Любилъ все то, что самъ же воспиталъ въ немъ.

Валленштейнъ
(подходитъ къ двери, за которою слышны шаги).

Кто тамъ еще и ночью насъ тревожитъ?

А!-- это комендантъ принесъ ключи.

Прощай, сестра: ужъ скоро полночь.

Графиня.

Мнѣ какъ-то тяжело съ тобой прощаться.

Тоска и страхъ невольный.--

Валленштейнъ.

Страхъ?-- Чего?

Графиня.

Что ты уѣдешь ночью и, проснувшись,

Мы не найдемъ тебя...

Валленштейнъ.

Воображенье!

Графиня.

Давно предчувствіе бѣды какой-то

И гложетъ, и томитъ меня. Я днемъ

Справляюсь съ нимъ, но ночью въ сновидѣньяхъ

Оно опять мнѣ на сердце ложится.

Вчера мнѣ снилось, что съ твоей покойной

Женой торжественно сидѣлъ ты рядомъ...

Валленштейнъ.

То добрый сонъ -- ты знаешь вѣдь сама,

Что первый бракъ возвыситься помогъ мнѣ.

Графиня.

Сегодня снилось, будто за тобою

Пришла я въ кабинетъ твой, но гляжу --

Я въ Гитчинѣ стою подъ мрачнымъ сводомъ

Монастыря, который ты построилъ

И гдѣ желаешь быть похороненъ.

Валленштейнъ.

Не мудрено; твой умъ ужъ слишкомъ занятъ

Такими мыслями, онѣ и снятся.

Графиня.

Ужели ты не вѣришь, что есть голосъ

Пророческій, который въ сновидѣньяхъ

Намъ слышится, чтобъ насъ предостеречь?

Валленштейнъ.

Да, есть такіе голоса, я вѣрю;

Но насъ они предостеречь не могутъ,

Они намъ неизбѣжное вѣщаютъ.

Какъ тучи позлащаются зарею

Передъ восходомъ солнца, такъ и духи

Предшествуютъ рѣшеніямъ судебъ;

И день сегодняшній въ себѣ ужъ носитъ

Предвѣстье завтрашняго дня. Читалъ я

О Генрихѣ четвертомъ, что задолго

До дня убійства онъ въ своей груди

Кинжала призракъ чувствовалъ. Тоска

Тревожная гнала его изъ Лувра

Въ просторъ полей; а въ день коронованья

Супруги слышались ему напѣвы

Надгробные среди веселья звуковъ.

И чьи-то чудились ему шаги,

Какъ будто ходитъ кто-то вслѣдъ за нимъ

И всюду его ищетъ...

Графиня.

А тебя

Предчувствіе нисколько не тревожитъ?

Валленштейнъ.

Нисколько, будь спокойна.

Графиня (погруженная въ мрачныя думы).

Снилось мнѣ еще,

Что за тобой я въ попыхахъ бѣжала

Чрезъ длинный рядъ громадныхъ, мрачныхъ залъ;

Имъ не было конца. Съ ужаснымъ стукомъ

Захлопывались двери. Задыхаясь,

Въ тоскѣ смертельной я бѣжала дальше,

Но не могла тебя догнать. И вдругъ

Холодная рука меня схватила.

Гляжу -- ты самъ, и сжалъ меня въ объятьяхъ,

И покрывало красное легло

Надъ нами...

Валленштейнъ.

То коверъ мой красный въ спальнѣ.

Графиня.

И если это сбудется, и ты

Теперь еще и силъ, и жизни полный...

(Съ плачемъ припадаетъ къ нему).

Валленштейнъ.

Тебя страшитъ опала, но вѣдь буквы

Не могутъ ранить. Гдѣ найти имъ руку,

Чтобъ приговоръ исполнить надо мною?

Графиня.

А вдругъ рука найдется... Я тогда...

Я знаю, чѣмъ тогда себя утѣшить.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ IV-е.

Валленштейнъ, Гордонъ, потомъ камердинеръ.

Валленштейнъ.

Спокойно ль въ городѣ?

Гордонъ.

Спокойно все.

Валленштейнъ.

Вдали я слышу музыку, весь замокъ

Огнями освѣщенъ. Кто тамъ пируетъ?

Гордонъ.

Въ честь генерала Илло съ графомъ Терцкимъ

Сегодня ночью въ крѣпости банкетъ.

Валленштейнъ (въ сторону).

Побѣду празднуютъ. Они иначе

Не могутъ веселиться, какъ напившись.

(Валленштейнъ звонитъ, входитъ камердинеръ.)

Подай раздѣться мнѣ, я лягу спать.

(Беретъ у Гордона ключи.)

Итакъ намъ нечего враговъ бояться,

Съ друзьями только мы замкнулись на ночь.

(Смотритъ въ лицо Гордону.)

Я убѣжденъ и вѣрю, что лицо

Гордона лицемѣрной маской

Не можетъ быть.

(Камердинеръ снимаетъ съ нею мантію, воротникъ и перевязь.)

Что тамъ упало?

Камердинеръ

Цѣпь золотая пополамъ сломилась.

Валленштейнъ.

Подай ее. Она мнѣ отслужила.

(Разсматриваетъ цѣпъ.)

Цѣпь эту императоръ подарилъ мнѣ

Еще эрцъ-герцогомъ, то первый знакъ

Его благоволенія. Съ тѣхъ поръ

Я по привычкѣ съ ней не разставался...

По суевѣрію, пожалуй. Думалъ я,

Она служить мнѣ будетъ талисманомъ

И навсегда за мной упрочитъ счастье,

Пока ее носить я буду. Богъ съ ней!

Теперь я поищу инаго счастья,

А этотъ талисманъ утратилъ силу.

(Камердинеръ уходитъ съ платьемъ. Валленштейнъ встаетъ, и, пройдясь по комнатѣ, задумчиво останавливается передъ Гордономъ.)

Какъ живо въ памяти моей воскресло

Прошедшее, когда съ тобою вмѣстѣ

Пажами были мы. Мы часто въ споры

Съ тобой вступали. Ты благоразуменъ

Всегда былъ и любилъ читать мораль;

Бранилъ меня за то, что слишкомъ смѣло

Стремлюсь я въ высь, мечтаньемъ увлекаясь.

Во всѣхъ дѣлахъ хвалилъ ты средній путь.

Но мудрость эта плохо оправдалась:

Ты съ ней состарѣлся, увялъ до срока.

Не будь меня и звѣздъ моихъ счастливыхъ,

И ты бы глухо въ темнотѣ угасъ...

Гордонъ.

Ахъ, князь! съ какимъ отраднымъ чувствомъ бѣдный

Рыбакъ ладью свою приводитъ въ пристань,

Когда онъ видитъ, какъ въ борьбѣ съ грозою

Большой корабль въ открытомъ морѣ гибнетъ...

Валленштейнъ.

Итакъ, ты ужъ у пристани, старикъ?

Я -- нѣтъ еще; по волнамъ моря жизни

Еще несусь я съ юною отвагой,

Мнѣ впереди еще надежда свѣтитъ,

Духъ бодръ и юнъ. И если я сравню

Себя съ тобою, смѣло похвалиться

Могу я, что безслѣдно пролетѣли

Надъ головой года, не тронувъ темныхъ

Волосъ моихъ печальной сѣдиною.

(Большими шагами ходитъ по комнатѣ и останавливается на противоположномъ концѣ противъ Гордона.)

Коварнымъ называютъ счастье... Ложь.

Оно не измѣняло мнѣ; съ любовью

Возвысивъ надъ толпой, рукой могучей

Оно меня все выше возносило.

Моя судьба необычайна такъ же,

Какъ линіи руки моей... Нельзя

Дѣла мои обычной мѣркой мѣрить.

Казаться можетъ, будто бы глубоко

Я палъ теперь; но я опять возвышусь,

Опять приливъ наступитъ за отливомъ...

Гордонъ.

А я вамъ, князь, напомню изреченье

Старинное, что утро похвалить

Тогда лишь можно, какъ наступитъ вечеръ.

При слишкомъ долгомъ счастьи я не сталъ бы

Питать надеждъ: онѣ удѣлъ несчастныхъ.

Счастливцы трепетать должны при мысли,

Какъ неустойчивы вѣсы судьбы.

Валленштейнъ (съ улыбкой).

Я стараго Гордона узнаю

Въ такихъ рѣчахъ.-- И мнѣ, Гордонъ, извѣстно,

Что все земное шатко и непрочно,

Что злые боги жертвъ отъ насъ хотятъ.

Язычники давно ужъ это знали

И добровольно принимали горе,

Чтобъ ублажить завистливыхъ боговъ.

И приносили имъ людскія жертвы.

(Послѣ короткаго молчанія продолжаетъ тихо и грустно)

И я заклалъ его богамъ... Погибъ онъ,

Мой лучшій другъ, погибъ моей виною.

Ужъ никакое счастье не утѣшитъ

Меня настолько, какъ мнѣ больно было

Перенести ударъ тотъ. Зависть счастья

Насыщена: за жизнь я отдалъ жизнь.

На голову невинную упалъ

Небесный громъ, который долженъ былъ бы

Меня сразить и уничтожить въ прахъ...

ЯВЛЕНІЕ V-е.

Тѣже, Сени.

Валленштейнъ.

Баптиста,-- ты? Итакъ, встревоженъ!

Что привело тебя такъ поздно ночью?

Сени.

Страхъ за тебя, свѣтлѣйшій...

Валленштейнъ.

Что такое?

Сени.

Спасайся прежде, чѣмъ настанетъ день,

Не довѣряйся шведамъ!

Валленштейнъ.

Что ты вздумалъ?

Сени (съ возрастающимъ волненіемъ).

Не довѣряйся имъ!

Валленштейнъ.

Но что жъ случилось?

Сени.

Не ожидай прихода ихъ! Грозитъ

Тебѣ несчастье отъ друзей коварныхъ.

Ужасно сочетаніе планетъ,

Ты гибелью опутанъ, какъ сѣтями.

Валленштейнъ.

Ты бредишь, ты отъ страха обезумѣлъ.

Сени.

О нѣтъ, не ложный страхъ меня тревожитъ.

Взгляни на небо самъ, прочти по звѣздамъ,

Грозитъ погибель отъ друзей коварныхъ...

Валленштейнъ.

Въ друзьяхъ коварныхъ все мое несчастье.

Совѣту твоему прійти бы раньше:

Теперь я это знаю и безъ звѣздъ.

Сени.

Пойдемъ, взгляни, глазами убѣдись.

Ужасный знакъ стоитъ надъ головою,

Зловѣщій ликъ глядитъ изъ-за лучей

Твоей звѣзды. Не довѣряйся этимъ

Язычникамъ, которые такъ злобно

Съ святою нашей церковью враждуютъ!

Валленштейнъ (съ улыбкой).

Такъ вотъ твое пророчество откуда!--

Теперь я понялъ. Съ шведами союзъ

Не по душѣ тебѣ. Ступай, Баптиста,

Лягъ спать -- я не боюсь такихъ пророчествъ.

Гордонъ
(потрясенный этой рѣчью, обращается къ Валленштейну).

Осмѣлюсь ли я, князь, сказать вамъ слово?

И изъ немудрыхъ устъ исходитъ часто

Совѣтъ полезный...

Валленштейнъ.

Говори свободно.

Гордонъ.

Ахъ, князь, что если этотъ страхъ не ложенъ?

Что если именно его уста

Господь избралъ для вашего спасенья?..

Валленштейнъ.

Вы оба говорите, какъ въ бреду.

Какъ можетъ мнѣ грозить бѣда отъ шведовъ

Имъ нуженъ, выгоденъ союзъ со мною.

Гордонъ.

А если именно приходъ ихъ гибель

На вашу голову обрушить долженъ?..

(Падая передъ нимъ на колѣни).

Князь, время есть еще, еще не поздно!..

Сени (также падаетъ на колѣни).

Внемли его словамъ, внемли, свѣтлѣйшій!..

Валленштейнъ.

На что есть время? Встаньте, встаньте оба!

Гордонъ (встаетъ).

Рейнграфъ еще далеко, прикажите --

И эта крѣпость для него замкнется.

Пусть онъ попробуетъ насъ осаждать!

Я говорю вамъ, онъ скорѣй погибнетъ

Со всѣмъ своимъ народомъ, но не сломитъ

Сопротивленье наше; онъ увидитъ,

Какъ много можетъ сдѣлать вой слуги,

Онъ ненавидитъ шумъ, и занимаетъ

Совсѣмъ одинъ все лѣвое крыло.

Деверу.

Когда бы все минуло, Макдональдъ!

Свидѣтель чортъ, мнѣ на душѣ неладно.

Макдональдъ.

И также мнѣ. Великій человѣкъ!

Мы прослывемъ злодѣями повсюду.

Буттлеръ.

Окружены почетомъ и богатствомъ,

Вы можете смѣяться надъ молвой.

Деверу.

Придется ль быть въ почетѣ -- сомнѣваюсь.

Буттлеръ.

Напрасная тревога! Фердинанду

Спасите вы и царство, и вѣнецъ,

Не можетъ быть ничтожною награда.

Деверу.

Такъ онъ хотѣлъ лишить его престола?

Буттлеръ.

Ну, да. Отнять его вѣнецъ и жизнь.

Деверу.

И съ нимъ палачъ покончитъ, если бъ въ Вѣну

Его живымъ доставить удалось.

Буттлеръ.

Ему судьбы не избѣжать подобной.

Деверу.

Идемъ же, другъ. Пусть онъ умретъ, какъ вождь,

Отъ рукъ солдатъ пусть съ честью онъ погибнетъ.

(Уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ III.

(Комната, примыкающая къ галлереѣ, которая далеко уходитъ въ глубину).

Валленштейнъ сидитъ у стола, передъ нимъ шведскій капитанъ. Вскорѣ затѣмъ входитъ Графиня Терцки.

Валленштейнъ.

Привѣтъ снесите вашему вождю.

Сочувствую вполнѣ его удачамъ,

И если вамъ выказываю радость

Я меньшую, чѣмъ требуетъ побѣда --

Виной тому не дружбы недостатокъ.

Соединились наши двѣ судьбы.

Простите же. За трудъ благодарю.

Вы явитесь и я открою крѣпость.

(Капитанъ уходитъ. Валленштейнъ продолжаетъ сидѣть, облокотясь на руку, погруженный въ глубокое раздумье. Графиня входитъ и долго, незамѣченная имъ, стоитъ передъ герцогомъ. Наконецъ онъ дѣлаетъ движеніе, замѣчаетъ ее и тотчасъ принимаетъ спокойный видъ).

Ты отъ нея? Ей лучше? Что она?

Графиня.

Принявъ гонца, она спокойнѣй стала,

Сказала мнѣ сестра. Теперь она

Уже легла въ постель.

Валленштейнъ.

Смягчится вскорѣ

Отчаянье ея. Она заплачетъ.

Графиня.

Братъ! И тебя не прежнимъ нахожу.

Я думаю, что болѣе веселымъ

Ты станешь, вѣсть услышавъ о побѣдѣ.

Останься твердъ, и поддержи въ насъ бодрость,

Молю тебя. Ты -- свѣтъ и солнце наше!

Валленштейнъ.

Спокойна будь. Я твердъ. Но гдѣ супругъ твой?

Графиня.

Онъ приглашенъ на праздникъ вмѣстѣ съ

Илло.

Валленштейнъ

(встаетъ и дѣлаетъ нѣсколько шаговъ).

Настала ночь глубокая. Въ покои

Свои ступай.

Графиня.

Не отсылай меня.

Дозволь побыть съ тобою.

Валленштейнъ (подойдя къ окну).

Въ небесахъ

Тревожное движенье происходитъ,

И по вѣтру на башнѣ вьется знамя.

Съ поспѣшностью несутся въ небѣ тучи,

И серпъ луны колеблется, трепещетъ,

Неясный свѣтъ во мракѣ ночи блещетъ,

Но не видать свѣтилъ. Кассіопея

Струитъ одна какой то тусклый блескъ.

Тамъ долженъ быть Юпитеръ, но его

Окутываетъ мракъ небесъ ненастныхъ.

(Погружается въ раздумье и пристально смотритъ на небо).

Графиня.

О чемъ твое раздумье?

Валленштейнъ.

Мнѣ сдается,

Что если бы его увидѣлъ я,

То легче бы мнѣ сдѣлалось на сердцѣ,

Онъ въ жизни мнѣ сіялъ, и укрѣплялся

Я духомъ вновь при взглядѣ на него.

(Молчаніе).

Графиня.

Его опять увидишь ты.

Валленштейнъ

(впавшій опятъ въ задумчивость, быстро обращается къ графинѣ).

Его?

Нѣтъ, никогда.

Графиня.

Но почему?

Валленштейнъ.

Онъ -- тамъ.

Онъ прахомъ сталъ.

Графиня.

О комъ ты говоришь?

Валленштейнъ.

Счастливѣй -- онъ. Все въ жизни онъ покончилъ,

Нѣтъ для него грядущаго; сѣтей

Ему судьба не разставляетъ больше,

И жизнь его гладка, свѣтла, на ней

Ни одного нѣтъ темнаго пятна,

Не угрожаетъ бой часовъ бѣдою;

Онъ выше всѣхъ желаній и тревогъ,

Измѣнчивымъ планетамъ не подвластенъ.

Да, счастливъ онъ, межъ тѣмъ какъ мы не знаемъ,

Что намъ несетъ и что сулитъ грядущій,

Окутанный покровомъ темнымъ часъ.

Графиня.

Ты говоришь о Максѣ? Какъ онъ умеръ?

Я встрѣтила гонца, входя къ тебѣ.

(Валленштейнъ движеніемъ>руки проситъ ее замолчатъ).

Къ минувшему не обращай ты взора,

Смотри впередъ -- гдѣ свѣтлый день сіяетъ

И радуйся побѣдѣ, забывая,

Какой цѣною куплена она.

Вѣдь друга ты теряешь не сегодня:

Простясь съ тобой, онъ умеръ для тебя.

Валленштейнъ.

Я вынесу ударъ, я знаю это.

Чего снести не сможетъ человѣкъ?

Отъ высшаго и низшаго отвыкнуть

Съумѣетъ онъ, надъ нимъ всевластно время,

Но знаю я, чего я въ немъ лишился.

Завялъ цвѣтокъ, что красилъ жизнь мою,

Она теперь безцвѣтна, холодна --

Лежитъ передо мной. Пока стоялъ

Онъ близъ меня, какъ молодость моя --

Дѣйствительность онъ превращалъ въ мечту

И дымкою разсвѣта золотистой

Все грубое и рѣзкое скрывалъ.

И образы вседневной жизни нашей

Безцвѣтные и плоскіе -- въ лучахъ

Любви его -- чудесно оживали.

Чего бы я въ грядущемъ ни достигъ --

Прекрасное погибло безъ возврата.

Другъ истинный -- всего дороже: счастье

Онъ создаетъ, и раздѣляя съ нами,

Онъ счастіе тѣмъ самымъ умножаетъ.

Графиня.

Изъ собственнаго сердца черпай силы,

Которыхъ въ немъ достаточно для жизни.

Въ умершемъ любишь добродѣтель ты,

Привитую, взрощенную тобою.

Валленштейнъ (идетъ къ двери).

Въ столь поздній часъ кто потревожилъ насъ?

А, комендантъ -- съ ключами крѣпостными.

Иди, сестра, оставь насъ. Полночь скоро, ,

Графиня.

Сегодня мнѣ такъ тяжко разставаться

Съ тобою, братъ, и страхъ меня томитъ.

Валленштейнъ.

Страхъ? Почему?

Графиня.

Покинуть насъ поспѣшно

Ты можешь въ ночь, и пробудясь съ зарей,

Мы не найдемъ тебя.

Валленштейнъ.

Воображенье!

Графиня.

Давно уже душа моя томится

Зловѣщими предчувствіями! Ихъ

Я на яву стараюсь побороть,

Но въ ночь они мучительными снами

Смущенное тревожатъ сердце мнѣ.

Вчера ты мнѣ приснился; за столомъ

Въ блистательномъ уборѣ возсѣдалъ

Ты съ первою супругою твоею.

Валленштейнъ.

Твой сонъ сулитъ желаній исполненье:

Тотъ бракъ -- начало счастья моего.

Графиня.

А нынче мнѣ привидѣлось: какъ будто

Къ тебѣ сюда взошла я, но при входѣ

Исчезло все, и увидала я

Лишь монастырь картезіанскій тотъ,

Что въ Гитчинѣ тобою былъ построенъ

И гдѣ желалъ ты быть похороненнымъ.

Валленштейнъ.

Намъ снится то, что занимаетъ мысли.

Графиня.

Не вѣришь ты, что въ сновидѣньяхъ насъ

Пророческій остерегаетъ голосъ?

Валленштейнъ.

Подобные бываютъ голоса,

Сомнѣній нѣтъ. Но голосомъ предчувствій

Я не хотѣлъ назвать бы тѣ изъ нихъ,

Которые лишь о неотвратимомъ

Вѣщаютъ намъ. Какъ солнца обликъ свѣтлый

Рисуется въ туманѣ раньше, чѣмъ

Взошло оно -- событіямъ великимъ

Предшествуютъ ихъ духи. Заключаетъ

День нынѣшній въ себѣ -- грядущій день.

Смерть Генриха четвертаго всегда

Особыя во мнѣ рождала мысли.

За много дней предъ тѣмъ какъ Равальякъ

Взялъ въ руки ножъ -- почувствовалъ король

Въ груди своей холодный призракъ стали.

Взволнованный покинулъ онъ дворецъ,

Обрядъ коронованія супруги --

Звучалъ ему заупокойнымъ звономъ,

Въ предчувствіи онъ слышалъ шумъ шаговъ,

Которые по улицамъ Парижа

Какъ будто бы вездѣ его искали.

Графиня.

Ну, а теперь предчувствіе молчитъ?

Валленштейнъ. .

Да. Успокойся.

Графиня (погруженная въ мрачное раздумье).

Снилось мнѣ еще,

Что за тобой въ волненьи я бѣжала,

А ты спѣшилъ по длиннымъ переходамъ,

Чрезъ цѣлый рядъ громадныхъ залъ, которымъ,

Казалось мнѣ, не будетъ и конца,--

И съ грохотомъ захлопывались двери.

Едва дыша, бѣжала я, не въ силахъ

Тебя догнать. Внезапно позади

Холодная рука меня схватила --

Ты это былъ, ты далъ мнѣ поцѣлуй,

И красный сводъ вознесся вдругъ надъ нами.

Валленштейнъ.

Припомнился тебѣ коверъ мой красный.

Графиня (пристально глядитъ на него).

Что если бы до этого дошло?

Что если бъ ты, стоящій предо мною

Въ разцвѣтѣ силъ?...

(рыдая падаетъ въ его объятія).

Валленштейнъ.

Указа государя

Страшишься ты? Но буквою убить

Не можетъ онъ, а рукъ онъ не найдетъ.

Графиня.

А если бъ и нашелъ -- мое рѣшенье

Я приняла. Я при себѣ ношу

То, что должно мнѣ утѣшенье дать.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Валленштейнъ. Гордонъ, потомъ каммердинеръ.

Валленштейнъ.

Спокоенъ городъ?

Гордонъ.

Въ городѣ спокойно.

Валленштейнъ.

Мнѣ музыка слышна, и замокъ весь

Горитъ въ огняхъ. Кто это веселится?

Гордонъ.

Фельдмаршалу и графу Терцки пиръ

Дается тамъ.

Валленштейнъ (про себя).

По случаю побѣды,

Они всегда умѣли веселиться

Лишь за столомъ.

(Звонитъ. Входитъ каммердинеръ).

Раздѣнь меня, я лягу.

(Беретъ ключи).

Отъ всѣхъ враговъ мы безопасны нынѣ,

И съ вѣрными друзьями затворились.

Иль всѣми я обманутъ, иль черты

Подобныя не могутъ быть личиной

Притворщика.

(Каммердинеръ снимаетъ съ него мантію, знаки отличія и шарфъ).

Постой, что тамъ упало?

Каммердинеръ.

Разорвалась цѣпь золотая.

Валленштейнъ.

Долго

Служила мнѣ она. Подай сюда.

(Разсматриваетъ цѣпь).

Эрцгерцогомъ еще въ войнѣ Фріульской,

Какъ милости высокой первый знакъ --

Пожаловалъ ее мнѣ императоръ.

До нынѣшняго дня я по привычкѣ,

А можетъ быть -- изъ суевѣрья тоже,

Носилъ ее, какъ счастья талисманъ,

Чтобъ приковать измѣнчивое счастье,

Котораго онъ былъ залогомъ первымъ.

Да будетъ такъ. Отнынѣ мы должны

Завоевать себѣ другое счастье:

Мой талисманъ свою утратилъ силу.

(Каммердинеръ, взявъ платье, уходитъ. Валленштейнъ, пройдясь по комнатѣ, останавливается передъ Гордономъ).

Какъ близко мнѣ становится былое?

Себя опять въ Бургау вижу я,

Гдѣ были мы пажами при дворѣ.

Мы ссорились нерѣдко; ты, добра

Желая мнѣ, читалъ нравоученья,

Бранилъ меня за то, что безгранично

Къ высокому стремился я, лелѣя

Въ душѣ своей отважныя мечты.

Ты восхвалялъ посредственность златую.

И что жъ дала тебѣ такая мудрость?

Состарясь преждевременно, во мракѣ

Угасъ бы ты -- когда бъ не озарило

Тебя моихъ великихъ звѣздъ сіянье.

Гордонъ.

О, ваша свѣтлость! Къ пристани безъ страха

Ведетъ рыбакъ ладью свою, увидѣвъ

Крушеніе большого корабля.

Валленштейнъ.

Ты, старина, у пристани надежной?

Я -- нѣтъ. Ношусь съ неослабѣвшимъ духомъ,

Исполненъ силъ, по жизненнымъ волнамъ.

Надежду все еще зову богиней.

Духъ -- вѣчно молодъ. Если стану рядомъ

Съ тобою я, могу сказать я смѣло:

Надъ головой моей непосѣдѣвшей

Десятки лѣтъ безслѣдно пронеслись.

(Большими шагами ходитъ по комнатѣ, затѣмъ останавливается противъ Гордона по другую сторону сцены).

Кто счастіе невѣрнымъ называетъ?

Оно всегда мнѣ оставалось вѣрнымъ.

Возвысивши съ любовью надъ толпой,

Оно легко, съ божественною силой

Вело меня по жизненнымъ ступенямъ.

Въ судьбѣ моей все такъ же необычно,

Какъ въ линіяхъ руки моей. Кто смѣетъ

И жизнь мою судить по общей мѣркѣ?

Теперь кажусь я павшимъ глубоко,

Но близко возвышенье. За отливомъ

Идетъ опять могучихъ волнъ приливъ.

Гордонъ.

Пословица на память мнѣ приходитъ:

День не хвали до наступленья ночи!--

Не въ счастіи питать надежду можно;

Несчастію ниспослана она,

Страхъ осѣнять чело счастливыхъ долженъ,

Всегда судьбы колеблются вѣсы.

Валленштейнъ (съ улыбкой).

Я прежняго Гордона узнаю.

Мнѣ вѣдомо: непрочно все земное

И платятъ всѣ враждебнымъ силамъ дань.

Язычникамъ извѣстно это было,

Себя они страданью обрекали,

Чтобъ усмирить завистливыхъ боговъ,

И приносились жертвы предъ Тифономъ.

(Помолчавъ, тихо и серьезно).

И я принесъ имъ жертву. Палъ любимый,

Мой лучшій другъ, и -- по моей винѣ.

И счастіе не можетъ никакое

Такъ радовать меня -- какъ опечалилъ

Меня ударъ. Умилостивленъ рокъ

Завистливый, берущій жизнь за жизнь.

Надъ головой невинной разразился

Ударъ молніеносный, угрожавшій

Меня собой во прахъ испепелить.

ЯВЛЕНІЕ V.

Тѣ же. Сени.

Валленштейнъ.

Не Сени ли идетъ? И такъ взволнованъ!

Что привело тебя въ столь поздній часъ?

Сени.

Страхъ за тебя, свѣтлѣйшій.

Валленштейнъ.

Что такое?

Сени (возвышая голосъ).

Спасайся, князь, до наступленья утра!

Не довѣряйся шведамъ.

Валленштейнъ.

Почему?

Сени.

Не ожидай прихода шведовъ. Близкой

Грозятъ бѣдой коварные друзья

И знаменья зловѣщи. Близко, близко

Тебѣ грозитъ погибельная сѣть.

Валленштейнъ.

Ты грезишь? Ты отъ страха обезумѣлъ?

Сени.

Нѣтъ, не пустой тревогой я обманутъ.

Пойдемъ, прочти въ созвѣздьяхъ. Угрожаютъ

Бѣдой тебѣ коварные друзья.

Валленштейнъ.

Они -- моихъ несчастій всѣхъ причина.

Но предостереженье опоздало.

Мнѣ болѣе свѣтила не нужны.

Сени.

Пойдемъ, взгляни. Повѣрь глазамъ своимъ.

Зловѣщій знакъ въ жилищѣ жизни виденъ,

И близкій врагъ, скрываясь за лучами

Звѣзды твоей -- тебя подстерегаетъ.

Остерегись; язычникамъ не вѣрь,

Они -- враги священной церкви нашей.

Валленштейнъ (улыбаясь).

Вотъ почему заговорилъ оракулъ!

Припоминаю: съ шведами союзъ

Не нравился тебѣ. Ступай, Баптисто, .

И спать ложись. Не страшны эти знаки.

Гордонъ (сильно взволнованный

этимъ разговоромъ, Валленштейну).

Свѣтлѣйшій князь, могу ль я говорить?

Изъ недостойныхъ устъ порой исходитъ

Спасенья рѣчь.

Валленштейнъ.

Свободно говори.

Гордонъ.

Свѣтлѣйшій князь, а если страхъ его --

Не призрачный, а промыселъ Господень

Вѣщаетъ въ немъ -- для вашего спасенья?

Валленштейнъ.

Въ горячкѣ -- вы: какъ тотъ, такъ и другой.

Какое зло мнѣ могутъ сдѣлать шведы?

Ихъ выгода -- искать со мной союза.

Гордонъ.

Но если бы ихъ самое прибытье

Ускорило погибель, что витаетъ

Надъ головою вашей, чуждой страха?..

(Падаетъ на колѣни).

Еще есть время, герцогъ...

Сени (также становясь на колѣни).

О, послушай,

Его послушай!

Валленштейнъ.

Время? Для чего?

Но, встаньте, я приказываю встаньте.

Гордонъ (встаетъ).

Рейнграфъ еще далеко. Прикажите --

И для него я крѣпость затворю.

Пусть осадить попробуетъ: скорѣе

Онъ здѣсь падетъ со всѣмъ своимъ отрядомъ,

Чѣмъ твердость въ насъ и мужество осилитъ.

Узнаетъ онъ: что можетъ горсть героевъ,

Героемъ предводимая -- свершить,'

Желающимъ загладить свой проступокъ.

Растроганный, смягчится императоръ,

Онъ къ милости всегда душою склоненъ.

Вернувшійся съ раскаяньемъ Фридландъ --

Поднимется на высшую ступень,

Чѣмъ онъ стоялъ до своего паденья.

Валленштейнъ

(смотритъ на нею съ выраженіемъ отчуждѣнія и удивленія,

затѣмъ говоритъ, выказывая сильное внутреннее волненіе).

Гордонъ! Зашли въ усердьѣ вы далеко,

Но другу дѣтства извиняю я.

Кровь пролилась, Гордонъ и мнѣ простить

Не можетъ императоръ. Если бъ даже

Онъ и простилъ -- я не приму прощенья.

Но если бъ я предвидѣлъ, что все это

Любимаго мнѣ будетъ стоить друга,

И, какъ теперь, во мнѣ вѣщало сердце --

Я можетъ быть раздумалъ бы... Возможно!

А можетъ быть -- и нѣтъ. Зато теперь

Что мнѣ щадить? Начало -- слишкомъ важно,

Чтобъ кончиться ничѣмъ оно могло.

Пускай же все идетъ своимъ порядкомъ.

(Подходитъ къ окну).

Настала ночь, и въ замкѣ все затихло.

Свѣти мнѣ.

(Каммердинеръ, который тѣмъ временемъ безшумно вошелъ и съ видимымъ участіемъ слѣдилъ издали за разговоромъ, въ сильномъ волненіи падаетъ къ ногамъ герцога).

Какъ? И ты о томъ же просишь?

Но знаю я, зачѣмъ желаешь мира

Ты между мной и государемъ. Бѣдный!

Есть у него въ Каринтіи земля,

И вотъ ее онъ потерять боится

За то, что мнѣ служилъ. Но неужели

Такъ бѣденъ я, что болѣе не въ силахъ

Служителю утрату возмѣстить?

Я никого неволить не хочу;

Коль скоро полагаешь ты, что счастьемъ

Покинутъ я -- оставь меня и ты.

Въ послѣдній разъ раздѣнь меня сегодня,

А тамъ идти ты можешь къ государю.

Теперь, Гордонъ, покойной ночи. Нынче

Я думаю, что долго буду спать!

Измученъ я волненьемъ дней послѣднихъ.

Пускай меня не будятъ слишкомъ рано.

(Уходитъ. Каммердинеръ свѣтитъ, Сени идетъ вслѣдъ за нимъ. Гордонъ остается въ темнотѣ, провожая герцога глазами, покуда тотъ не исчезаетъ за поворотомъ крайней галлереи. Онъ жестами выражаетъ свое отчаяніе и прислоняется къ одной изъ колоннъ).

ЯВЛЕНІЕ VI.

Гордонъ. Буттлеръ (сначала за сценой).

Буттлеръ.

Останьтесь тутъ, покуда знакъ подамъ.

Гордонъ.

Да, это онъ! ведетъ убійцъ.

Буттлеръ.

Огни

Погашены, все спитъ глубокимъ сномъ.

Гордонъ.

Что сдѣлать мнѣ? Спасти его пытаться?

Домашнихъ всѣхъ и стражу разбудить?

Буттлеръ (появляясь въ глубинѣ).

Изъ галлереи, что въ герцога ведетъ

Опочивальню, виденъ свѣтъ.

Гордонъ.

Но этимъ

Я не нарушу ль вѣрность государю?

А если онъ, освободясь, бѣжитъ

И тѣмъ враговъ могущество усилитъ --

Не на себя ль послѣдствія несчастья

Я навлеку?

Буттлеръ (приближаясь).

Стой! Кто то говоритъ!

Гордонъ.

Нѣтъ, лучше пусть рѣшаютъ небеса.

Мнѣ ль быть судьей въ такомъ великомъ дѣлѣ?

Погибнетъ онъ -- не я его убійца,

А если онъ спасется, я -- спаситель.

И долженъ быть за все въ отвѣтѣ я.

Буттлеръ (выходя).

Я знаю голосъ.

Гордонъ.

Буттлеръ!

Буттлеръ.

А, Гордонъ,

Зачѣмъ вы здѣсь? Иль герцогъ отпустилъ

Такъ поздно васъ?

Гордонъ.

Рука у васъ въ повязкѣ?

Буттлеръ.

Я раненъ былъ. Ужъ дрался этотъ Илло

Отчаянно, пока не палъ на мѣстѣ.

Гордонъ (вздрогнувъ).

Убили ихъ?

Буттлеръ.

Свершилось. Герцогь легъ?

Гордонъ.

О, Буттлеръ!

Буттлеръ (настойчиво).

Говорите! Онъ въ постели?

Недолго все остаться можетъ втайнѣ.

Гордонъ.

Онъ не умретъ! Не вы его убьете!

Вѣдь небеса отвергли вашу руку:

Вы ранены.

Буттлеръ.

Моей руки не нужно.

Гордонъ.

Виновные погибли, правосудье

Свершилося: съ него довольно жертвъ.

(Каммердинеръ проходитъ по галлереѣ, приложивъ палецъ къ губамъ въ знакъ молчанія).

Онъ спитъ, святого сна не убивайте!

Буттлеръ.

Нѣтъ, на яву падетъ онъ.

Гордонъ.

Духъ его

Еще къ земному слишкомъ тяготѣетъ:

Онъ не готовъ предъ господомъ явиться.

Буттлеръ.

Богъ милосердъ.

(Хочетъ идти).

Гордонъ.

Хоть ночь ему оставьте!

Буттлеръ.

Мгновеніе одно насъ выдать можетъ.

Гордонъ.

Одинъ лишь часъ!

(Удерживаетъ его).

Буттлеръ.

Пустите! Что за польза

Въ отсрочкѣ краткой?

Гордонъ.

Время -- богъ чудесъ!

Въ теченье часа тысячи песчинокъ

Вращаются, съ такой же быстротой

И помыслы роятся въ человѣкѣ!

Одинъ лишь часъ! Все можетъ измѣниться

И въ васъ, и въ немъ. Придти извѣстье можетъ,

Спасти его -- нисполанное небомъ --

Нежданное счастливое событье!

Чего свершить не можетъ часъ одинъ?

Буттлеръ.

Напомнилъ ты, что дороги минуты.

(Топаетъ ногой).

ЯВЛЕНІЕ VII.

Макдональдъ. Деверу съ аллебардщиками, затѣмъ каммердинеръ. Тѣ же.

Гордонъ (бросаясь между Буттлеромъ и ими).

Нѣтъ, извергъ! Ты по моему лишь трупу

Пройдешь къ нему! Я пережить злодѣйство

Не въ состояньи.

Буттлеръ (отстраняя ею).

Слабоумный старецъ!

(Издали слышенъ звукъ трубъ).

Макдональдъ и Деверу.

То шведскіе сигналы! Подступаетъ

Къ воротамъ шведъ. Спѣшимъ туда.

Гордонъ.

О, Боже!

Буттлеръ.

Скорѣй! На постъ вашъ, комендантъ!

(Гордонъ убегаетъ).

Каммердинеръ (поспѣшно входитъ).

Кто смѣетъ

Здѣсь такъ шумѣть? Молчите! Герцогъ спитъ.

Деверу (громовымъ голосомъ).

Теперь какъ разъ пора шумѣть!

Каммердинеръ (съ крикомъ).

На помощь!

Убійцы!

Буттлеръ.

Съ нимъ покончить!

Каммердинеръ (заколотый Деверу, падаетъ

у входа на галлерею).

Іисусе!

Марія-Дѣва!

Буттлеръ.

Выломайте двери!

(Идутъ въ галлерею черезъ трупъ. Слышно, какъ одна за другою падаютъ двѣ двери. Глухой шумъ, звонъ оружія, затѣмъ вдругъ -- полная тишина).

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Графиня Терцки (со свѣчею).

Пуста ея опочивальня: нѣтъ

Ея нигдѣ, исчезла и Нейбруннъ,

Которая была при ней. Бѣжала?...

Куда могла бѣжать она? Погоню

Послать скорѣй! Всѣхъ въ домѣ разбудить!

Какъ вынесетъ вѣсть роковую герцогъ?

Когда бъ мой мужъ уже вернулся съ пира!

Заснулъ ли герцогъ? Показалось мнѣ,

Что голоса я слышу и шаги...

Пойду туда, прислушаюсь у входа.

Чу! кто спѣшитъ по лѣстницѣ наверхъ

ЯВЛЕНІЕ IX.

Графиня. Гордонъ, потомъ Буттлеръ.

Гордонъ (вбѣгаетъ задыхаясь).

Ошибка -- все. Не шведы это!... Буттлеръ!

Вы не пойдете дальше! Боже правый!

Но гдѣ же онъ?

(Замѣтивъ графиню).

Скажите мнѣ, Графиня...

Графиня.

Изъ крѣпости пришли вы? Гдѣ мой мужъ?

Гордонъ (ужаснувшись).

Вашъ мужъ? Меня не спрашивайте вы.

Идите.

(Хочетъ идти).

Графиня (удерживая ею).

Нѣтъ, не раньше чѣмъ узнаю.

Гордонъ (торопливо).

Но этотъ мигъ рѣшаетъ участь міра.

Идите, ради Господа... Покуда

Мы говоримъ -- о Боже!..

(Громко кричитъ).

Буттлеръ! Буттлеръ|

Графиня.

Онъ въ крѣпости -- съ моимъ супругомъ вмѣстѣ.

(Буттлеръ показывается изъ галлереи).

Гордонъ (замѣтивъ его).

Ошибка -- все! Не шведы ворвались --

Имперскія войска проникли въ крѣпость,

И генераломъ Пикколомини

Я посланъ къ вамъ -- сказать, что онъ прибудетъ.

Вы не пойдете дальше...

Буттлеръ.

Слишкомъ поздно.

Гордонъ (пошатнувшись, прислоняется къ стѣнѣ).

О, милосердный Богъ!

Графиня (охваченная предчувствіемъ).

Что слишкомъ поздно?

Кто будетъ здѣсь? Сюда ворвался въ Эгеръ

Октавіо? Предательство! Гдѣ герцогъ?

(Спѣшитъ къ выходу).

ЯВЛЕНІЕ X.

Тѣ же. Сени, потомъ бургомистръ. Пажъ. Каммерфрау. Слуги испуганно бѣгутъ черезъ сцену.

Сени (выходя изъ галлереи, съ выраженіемъ ужаса на лицѣ).

Кровавое, чудовищное дѣло!

Графиня.

Что, что случилось?

Пажъ.

Страшная картина!

Графиня.

Скажите мнѣ!

Сени.

Какъ можете еще

Вы спрашивать? Здѣсь герцогъ палъ убитый,

А вашъ супругъ лежитъ зарѣзанъ въ замкѣ.

(Графиня стоитъ окаменѣвъ).

Каммерфрау (вбѣгаетъ).

На помощь къ герцогинѣ!

Бургомистръ (входитъ испуганный).

Что за крики

Отчаянья всѣхъ въ домѣ разбудили?

Гордонъ.

Проклятье дому вашему во вѣкъ!

Въ немъ князь убитъ.

Бургомистръ.

Помилуй Богъ!

(Удаляется).

Первый слуга.ё

Бѣгите!

Всѣхъ перебьютъ.

Второй слуга (тащитъ серебряную утварь).

Сюда! Внизу закрыты

Всѣ выходы.

(За сценой крикъ: Дорогу генералу! При этихъ словахъ Графиня выходитъ изъ своей неподвижности и спѣшитъ уйти. Голосъ за сценой. Солдатъ къ дверямъ. Народа не впускайте!).

ЯВЛЕНІЕ XI.

Тѣ же безъ графини. Октавіо Пикколомини входитъ со свитою. Изъ галлереи появляются Макдональдъ и Деверу съ аллебардщиками. Тѣло Валленштейна, завернутое въ красное сукно, проносятъ въ глубину сцены.

Октавіо (быстро входя).

Не можетъ быть того! Не вѣрю! Буттлеръ

И вы Гордонъ, скажите мнѣ, что нѣтъ.

(Гордонъ молча указываетъ рукою на тѣло герцога. Октавіо оглядывается и стоитъ, пораженный ужасомъ).

Деверу (Буттлеру).

Вотъ цѣпь Руна, а вотъ и шпага князя.

Макдональдъ.

Прикажете ль, чтобъ кабинетъ его..

Буттлеръ (указывая на Октаеіо).

Вотъ кто одинъ приказывать здѣсь властенъ.

(Деверу и Макдоналъдъ почтительно отступаютъ. Всѣ молча расходятся. На сценѣ остаются только Буттлеръ, Октавіо и Гордонъ).

Октавіо (Буттлеру).

На этомъ ли рѣшили мы, прощаясь?

Богъ правосудный! Въ гнусномъ злодѣяньѣ

Я не причемъ. Рука моя чиста.

Буттлеръ.

Она чиста. Мою употребили

На это вы.

Октавіо.

Употребилъ во зло

Монаршее велѣнье ты, проклятый.

Ты именемъ священнымъ государя

Кровавое убійство совершилъ.

Буттлеръ (спокойно).

Исполнилъ я лишь приговоръ монарха.

Октавіо.

Проклятіемъ владыкъ бываетъ тотъ,

Кто въ ихъ слова жизнь грозную влагаетъ

И мысли мимолетныя спѣшитъ

Съ дѣяніемъ сковать непоправимымъ.

Зачѣмъ спѣшилъ повиноваться ты?

Зачѣмъ не могъ тому, кто милосердъ --

Для милости дать времени? Оно --

Нашъ добрый ангелъ. Быстро выполняетъ

Свой приговоръ лишь неизмѣнный Богъ.

Буттлеръ.

За что упрекъ и въ чемъ вина моя?

Отъ грознаго врага страну избавивъ,

Хорошее я дѣло совершилъ,

И требую награды. Межъ моими

И вашими поступками -- одна

Есть разница: стрѣлу вы отточили,

А я -- спустилъ. Посѣяли вы кровь,

И всходы васъ кровавые пугаютъ.

Я зналъ всегда, что дѣлаю, и самъ

Я никакихъ послѣдствій не пугаюсь.

Дадите ль вы еще мнѣ порученье?

Я ѣду въ Вѣну съ тѣмъ, чтобы сложить

Окровавленный мечъ къ подножью трона

И выслушать слова благоволенья,

Которыхъ ждать отъ праваго судьи

Повиновенье быстрое должно.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ XII.

Тѣ же безъ Буттлера. Графиня Терцки входитъ блѣдная и убитая. Она говоритъ слабо, медленно п безстрастно.

Октавіо (встрѣчая ее).

Графиня ТерцкиІ Вотъ каковъ конецъ!

Послѣдствіе дѣяній злополучныхъ...

Графиня.

Плодъ вашихъ дѣлъ! Скончался герцогъ. Мужъ мой

Палъ отъ убійцъ, и при смерти --с естра.

Племянница исчезла. Этотъ домъ

Блистательный и пышный -- опустѣлъ,

Изъ всѣхъ дверей бѣгутъ въ смятеньи слуги.

Послѣдней я осталась, заперла

Я въ домѣ все, и приношу ключи.

Октавіо (скорбно).

Мой домъ, Графиня, также опустѣлъ.

Графиня.

Кому еще погибнуть суждено?

Кто обреченъ мученьямъ? Умеръ князь:

Довольствоваться можетъ императоръ

Возмездіемъ подобнымъ. Пощадите

Хоть старыхъ слугъ. Въ вину имъ не вмѣняйте

Ихъ вѣрности и преданной любви.

Сраженъ былъ братъ судьбою слишкомъ быстро,

Онъ не успѣлъ ихъ участь обезпечить.

Октавіо.

Кто говоритъ о мести? О мученьяхъ?

Тяжелый грѣхъ былъ тяжело наказанъ.

Наслѣдуетъ, по волѣ государя,

Дочь отъ отца -- заслуги лишь и славу,

Несчастье чтя, съ любовью раскрываетъ

Объятья вамъ свои императрица.

Откиньте страхъ; довѣрчиво предайтесь

Вы милости монаршей.

Графиня (собираетъ послѣднія силы и говоритъ

съ одушевленіемъ и благородствомъ).

Предаюсь

Я милости сильнѣйшаго владыки.

Но гдѣ найдетъ себѣ успокоенье

Прахъ герцога? Близъ Гитчина основанъ

Былъ монастырь картезіанскій имъ,

Тамъ съ первою графиней Валленштейнъ,

Которой онъ обязанъ первымъ счастьемъ --

Признательный, хотѣлъ онъ рядомъ лечь.

Дозвольте тамъ похоронить его.

И для останковъ моего супруга

Прошу такой же милости. Владѣлецъ

Имѣній нашихъ -- императоръ. Просимъ

Лишь гроба мы близъ гроба нашихъ предковъ.

Октавіо.

Графиня! Вы дрожите? Поблѣднѣли?

Какъ мнѣ понять подобныя слова?

Графиня.

Вы думать не могли, чтобъ пережить

Паденье дома нашего могла я.

Въ могуществѣ своемъ дерзали руку

Мы простирать къ коронѣ королевской...

Не удалось,-- но мы по царски мыслимъ:

Свободную, рѣшительную смерть

Мы предпочтемъ безславной жизни. Ядъ

Я приняла...

Октавіо.

На помощь!

Графиня.

Слишкомъ поздно!

Судьба моя свершится черезъ мигъ.

(Уходитъ).

Гордонъ.

О, домъ убійствъ и ужаса!

(Входитъ курьеръ съ письмомъ).

Гордонъ (идетъ къ нему на встрѣчу).

Что это?

Посланіе съ имперскою печатью?

(Читаетъ надпись и со взоромъ упрека передаетъ письмо Октавіо).

Вамъ: князю Пикколомини.

(Октавіо вздрагиваетъ въ ужасѣ и съ горестью поднимаетъ глаза къ небу).

(Занавѣсъ).

О. Чюмина.

ПРИМѢЧАНІЯ.

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Дѣйствіе происходитъ въ то же утро, что и послѣднее дѣйствіе "Пикколомини". О соображеніяхъ Сони и Валленштейна см. въ Словарѣ ст. Астрологія и Гороскопъ.

Стр. 293. Валленштейнъ: Великая тріада, т. е. троица -- Юпитеръ, Марсъ и Венера. Въ квадратурѣ (въ подлинникѣ im gevierten Schein -- въ четвертомъ отблескѣ) находится одна планета къ другой, когда ихъ отдѣляетъ 90®, т. е. четверть небосвода; въ противостояніи,-- когда между ними 180®, т. е. когда онѣ находятся другъ противъ друга; тогда лучшихъ сходятся "отвѣсно", въ первомъ же случаѣ "косо". Мои планеты, о которыхъ говоритъ Валленштейнъ -- это Юпитеръ и Венера.

Стр. 294. Сени: Старикъ Сатурнъ теперь cadente domo, т. е. въ падающемъ домѣ. Изъ "домовъ" неба (см. въ Словарѣ ст. Гороскопъ) нѣкоторые ничтожны; планета, вступающая въ такой "падающій" домъ, теряетъ свою силу. Такимъ и является теперь злокозненный Сатурнъ, котораго всегда боялся Валленштейнъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Стр. 291. Валленштейнъ: Конечно, не Сезина. Арестъ Сезины -- поэтическое изобрѣтеніе Шиллера. Со шведами велъ переговоры только самъ Терцкій. По дошедшимъ до насъ извѣстіямъ схваченъ былъ другой агентъ Антонъ ІІІмидъ, несшій депеши ІІІафгочу.

Валленштейнъ: Лжешь! Моей руки ни строчки. Ничего не писать было обыкновеніемъ герцога, любившаго тайну и возможность отречься отъ своихъ дѣйствій. Это конечно, могло спасти его.

Стр. 95. Валленштейнъ: Они (полки) прислали мнѣ прошеніе. Это -- то самое pro memoria, о которомъ солдаты говорятъ въ "Лагерѣ Валленштейна".

ЯВЛЕНІЕ IV.

Монологъ, заполняющій все это явленіе, Гете называлъ осью всей драмы и находилъ въ немъ большое поэтическое и сценическое дѣйствіе. Въ прошломъ Валленштейнъ лишь строилъ планы. но былъ свободенъ, теперь онъ исполняетъ планы, но связанъ. "Пока онъ дѣйствовалъ согласно съ своимъ долгомъ, его увлекала мысль, что онъ достаточно могущественъ, чтобы не считаться съ этимъ долгомъ, и въ этомъ произволѣ онъ видѣлъ для себя нѣкоторую свободу; но теперь, когда онъ нарушилъ долгъ, онъ чувствуетъ, что сдѣлалъ шагъ къ рабству; ибо врагъ, къ которому онъ вынужденъ примкнуть, будетъ для него гораздо болѣе суровымъ господиномъ, чѣмъ его законный властелинъ, прежде чѣмъ онъ потерялъ его довѣріе".

ЯВЛЕНІЕ V.

Мы не имѣемъ свѣдѣній о томъ, что историческій Врангель былъ шведскимъ уполпомоченныхъ при переговорахъ съ Валленштейномъ. Подъ Штральзундомъ (въ 1628 г.) онъ едва ли могъ быть его противникомъ, такъ какъ родился въ 1613 году. Хорошую характеристику его далъ Шиллеръ, говоря о первомъ исполнителѣ его роли, что тотъ "превосходно изобразилъ простого, скромнаго и прямого воина, осторожнаго и осмотрительнаго дипломата, религіознаго начетчика (bibelkundigen) протестанта, недовѣрчиваго, но въ то же время смѣлаго и гордаго шведа". Слова Врангеля -- Все сдѣлала стихія, съ которою пришлось сражаться вамъ не находятъ подтвержденія въ исторіи: но бури помѣшали взятъ Штральзундъ.

Стр. 298. Валленштейнъ: Тамъ шляпу адмирала вы у меня сорвали съ головы.-- Валленштейнъ добивался почетнаго званія "адмирала Балтійскаго моря и Океана". Сказать вамъ откровенно -- вѣдь всегда въ душѣ я былъ благопріятель шведовъ. Въ различныхъ мѣстахъ драмы Валленштейнъ достаточно доказываетъ, какъ мало онъ здѣсь искрененъ (напр., стр. 251: "Я чужеземной власти въ имперіи не дамъ пустить корней и менѣе всего дамъ это готамъ, голоднымъ горемыкамъ" и т. д.).

Стр. 299. Валленштейнъ: Сынъ забудетъ ли, что въ церковь загоняли его отца собаками. Императоръ Фердинандъ, отнявъ у чеховъ свободу исповѣданія, возстановлялъ въ Богеміи католичество съ невѣроятной жестокостью.

Стр. 300. Врангель: Шведъ, ваша свѣтлость и т. л. Весь этотъ монологъ Врангеля въ исторіи принадлежитъ канцлеру шведскому Оксенштирнѣ, который говорилъ все это при заключеніи пражскаго мира (1635 г.).-- Отъ гибели конечной мы спасли имперію -- вѣрнѣе спасли ея протестантскую половину отъ католическаго ига. -- Прекрасный пограничный край -- Померанія, которой добивались шведы. Альпштадтъ -- часть Праги, лежащая на правомъ берегу Молдавы, слѣва лежатъ Градчинъ и Малый кварталъ.

Стр. 301. Валленштейнъ: Ему (коннетаблю бурбонскому) наградой было одно проклятье, презрѣніе и ненависть. Это прозрѣніе къ нему высказывалъ предъ смертью, напримѣръ, Баярдъ, знаменитый "рыцарь безъ страха и упрека". Терцкій: Этотъ Карлъ и т. д. Карлъ V, императоръ германскій.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Стр. 301. Графиня: Одинъ король уже былъ мною данъ Богеміи. Графиня намекаетъ на свое дѣятельное и рѣшающее участіе въ избраніи богемскимъ королемъ Фридриха V, курфюрета пфальцскаго. Здѣсь поэтъ перенесъ на нее роль, которую на самомъ дѣлѣ играла энергичная мать Терцкаго. Но король этотъ, какъ извѣстно, во время кратковременнаго пребыванія на своемъ высокомъ посту игралъ довольно жалкую роль, что и имѣетъ въ виду Валленштейнъ, отвѣчая графинѣ: Объ этомъ молчать бы вамъ.

Стр. 305. Валленштейнъ: И три курьера пустъ немедленно сѣдлаютъ: въ Прагу, въ Эгеръ и къ шведскому канцлеру. Отрадной жертвы -- опечатка вм. жатвы -- ждать не можетъ тотъ, кто самъ посѣялъ зубы драконовы: намекъ на древнегреческое преданіе о Кадмѣ (см. въ Словарѣ).

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Стр. 306. Валленштейнъ: Онъ пишетъ мнѣ изъ Линца. Рѣчь идетъ о Альтрингерѣ.-- Всѣ крайности тебѣ не по душѣ: въ гербѣ Пикколомини была изображена черепаха съ надписью gradatium, т.-е. постепенно.

Стр. 307. Твое бездѣйствіе весьма большую пользу мнѣ принесетъ: оставаясь наружно вѣрнымъ императору, Пикколомини мѣшаетъ назначить сюда другого полководца.

ЯВЛЕНІЕ II.

Стр. 308. Валленштейнъ: Она своей горячей головой тѣ вещи примѣряетъ, коихъ мѣра лишь въ нихъ самихъ. Превосходное выраженіе мысли, что при сужденіи о данномъ явленіи должно принимать во вниманіе его индивидуальныя особенности; это мало доступно пылкой молодости, подходящей ко всему съ ограниченнымъ капиталомъ апріорныхъ положеній и потому на все "наклеивающей ярлычки". -- Тотъ живетъ среди огня, какъ саламандръ. Средневѣковая наука, признавая четыре стихіи мірозданія, соединяла съ каждой изъ нихъ особыхъ духовъ: воздуху соотвѣтствовали сильфы, водѣ -- ундины, землѣ -- гномы, огню -- саламандры, чистѣйшіе изъ этихъ духовъ. Первоначально саламандра названіе пресмыкающагося, которое, по древнему вѣрованію, было несгораемо.

Стр. 309. Максъ: Позволь мнѣ примиритъ съ тобою государя. Эти слова въ полномъ согласіи съ разсказами солдатъ въ "Лагерѣ" о вліяніи молодого Пикколомини при вѣнскомъ дворѣ.

Валленштейнъ: Въ чемъ-же хуже я дѣйствую? чѣмъ цезарь тотъ, чье имя для свѣта равносильно до сихъ поръ всему, что есть славнѣйшаго. Нѣмецкое названіе императора Kaizer происходить отъ латинскаго собственнаго имени Caesar -- Цезарь; у насъ оно въ новогреческой формѣ кесарь -- также обратилось въ названіе императорскаго сана.-- Ты дай его мнѣ счастье -- намекъ на легендарное счастье Юліи Цезаря. Извѣстно преданіе, какъ онъ сказалъ лодочнику, перевозившему его черезъ бурное озеро: "Не бойся, ты везешь Цезари и его счастье".

Стр. 311. Валленштейнъ: Отъ Баннера драгунъ, за мной въ погоню помчавшихся. Въ подлинникѣ -- "Баннеровскихъ драгунъ"; самъ Баннерь въ день Люценскаго сраженія лежалъ раненый въ Магдебургѣ.-- И съ той поры и всадникъ, и конъ его пропали навсегда; на самомъ дѣлѣ племянникъ Валленштейна, принимавшій участіе въ Люценскомъ сраженіи, былъ здѣсь лишь равенъ въ ногу. Его микрокозмъ, буквально малый міръ -- названіе человѣческой личности въ противоположность "большому міру", т.-е. вселенной.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Стр. 311. Октавіо: Что, стража здѣсь? Собственно не стража, а небольшой отрядъ (Kommando), приготовленный на случай необходимости арестовать несогласныхъ генераловъ.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Стр. 315. Октавіо: Боюсь, полковникъ Буттлеръ, что съ вами здѣсь постыдная игра разыграна. По историческимъ свѣдѣніямъ, которымъ слѣдовалъ и Шиллеръ въ "Тридцатилѣтней воинѣ", Валленштейнъ совершилъ этотъ предательскій поступокъ не съ Буттлеромъ, и съ Илло.

Стр. 318. Максъ: Спокоенъ будь вполнѣ и т. д. Максъ, стало быть, обѣщаетъ остаться вѣрнымъ законной власти императора; предполагается, что Валленштейнъ останется въ Пильзенѣ, войска-же будутъ уведены Максомъ.

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ЯВЛЕНІЕ III.

Стр. 322. Герцогиня: И ими отравлять свои надежды на будущность свою. Валленштейнъ вызвалъ дочь изъ Каринтіи для того, чтобы выдать не замужъ. Графиня: Умѣстны-ли такіе разговори, когда его мы ожидаемъ: очевидно, Валленштейнъ приказалъ своимъ собраться, чтобы сообщить имъ тайну заговора.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Стр. 323. Валленштейнъ: Да, чувство, съ которымъ я не въ силахъ совладать и т. д. На самомъ дѣлѣ Валленштейнъ, коварно обманувшій Буттлера, очень хорошо знаетъ, почему онъ его боится.

Стр. 324. Валленштейнъ: Зятя поищу я на тронахъ европейскихъ, извѣстно, что онъ имѣлъ въ виду принца Ульриха датскаго, впослѣдствіи вѣроломно убитаго стрѣлкомъ Пикколомини.

Стр. 325. Валенштейнъ: Въ Голландіи найдете вы свои пріютъ. Нѣсколько странно, что Валленштейнъ отсылаетъ свою семью въ чужую страну, да еще въ сопровожденіи столь важнаго лица, какъ саксонскій фельдмаршалъ герцогъ Лауэнбургскій.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Стр. 326. Терцки: Валлонскій только полкъ сторонится отъ всѣхъ, полкъ Макса Пикколомини.

ЯВЛЕНІЕ X.

Стр. 329. Валленштейнъ: Вѣдь цѣлыхъ тридцать лѣтъ: герцогу 51 годъ, Октавіо по пьесѣ еще старше.

Стр. 330. Валленштейнъ: Мгновенно исцѣлился я отъ сомнѣнья мукъ и т. д. Въ "Исторіи тридцатилѣтней войны": "Разомъ рушатся всѣ его замыслы; страшно обманули его всѣ надежды. Одиноко стоитъ онъ, покинутый всѣми, кому онъ дѣлалъ добро. Но въ такихъ-то положеніяхъ и проявляется великая натура... Ничто для него не потеряно,-- ибо онъ самъ еще по погибъ для себя".

ЯВЛЕНІЕ XI.

Стр. 330. Графиня Терцки: Чтобъ памятникамъ жалкимъ сраженнаго величья, какъ пфальцграфъ Фридрихъ (см. въ Словарѣ).

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Стр. 331. Валленштейнъ: Въ тотъ день, когда я вышелъ одинокъ изъ сейма государей въ Регенсбургѣ. Валленштейнъ не былъ на этомъ сеймѣ; онъ стоялъ со своимъ войскомъ неподалеку въ Меннингенѣ, гдѣ и узналъ о своей отставкѣ.-- Послѣдняя опора ваша -- Тински: опечатка вм. Тилли.

ЯВЛЕНІЕ XV.

Стр. 381. Валленштейнъ: Изъ Брюгена вѣдь ты. Правильнѣе изъ Брюгге (см. въ Словарѣ).

Стр. 383. Валленштейнъ: Смертельные бои на Старой Крѣпости -- и подъ Нюрнбергомъ: на предыдущей страницѣ Альтенбергъ. -- Для этого оружью партизанъ и т. д. Въ подлинникѣ партизанамъ; Partisane (Barte -- топоръ и Eisen -- желѣзо) -- копье съ двумя сѣкирами, нѣчто вродѣ аллебарды; такимъ оружіемъ былъ впослѣдствіи убитъ Валленштейнъ.

Стр. 834. Валленштейнъ: И тихій миръ... изъ лагерей своихъ преподнесемъ утѣшенному свѣту. Это не обманъ: таково было дѣйствительное намѣреніе герцога. Онъ долженъ бытъ разрубленъ -- намекъ на Александра Македонскаго, который, не съумѣвъ развязать загадочный Гордіевъ узелъ, разрубилъ его.

ЯВЛЕНІЕ XVII.

Стр. 835. Валленштейнъ: Въ Эгеръ изъ Шерзенбергъ (опечатка вм. Шерфенбергъ -- см. въ Словарѣ) проводитъ. Очевидно, герцогъ отказывается отъ мысли отправить семью въ Голландію или откладываетъ ея исполненіе.

Тэкла: Вотъ онъ! Дюнцеръ не соглашается съ Бирлингеромъ, будто эти слова должна произносить графиня.

ЯВЛЕНІЕ XVIII.

Стр. 336. Максъ: Двойное преступленье насъ, невинныхъ, какъ двѣ змѣи обвило -- намекъ на Лаокоона (см. въ Словарѣ).

Стр. 338. Валенштейнъ: Своимъ руномъ бараньимъ наградитъ орденомъ Золотого руна.

ЯВЛЕНІЕ XIX.

Стр. 337. Валленштейнъ: Картечью я встрѣчу ихъ. Въ подлинникѣ: "mit Kettenkugeln" -- связанныя цѣпью двойныя бомбы, наносившій особенно жестокія раны.

ЯВЛЕНІЕ XXIII.

Стр. 341. Валленштейнъ: Онъ вамъ землякъ. Буттлеръ -- ирландецъ, Гордонъ шотландецъ.

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Стр. 343. Домъ бургомистра Пахгольбеля, гдѣ происходитъ это дѣйствіе и гдѣ былъ убитъ Валленштейнъ, существуетъ до сихъ поръ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Стр. 343. Буттлеръ: Священныхъ Ларъ предать уничтоженью -- семейные боги и покровители домашняго очага у древнихъ римлянъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Стр. 344. Гордонъ: И темная таинственная сила. Въ подлинникѣ -- "dunkolschwankende Gewalt", т. е. неопредѣленная власть, намекъ на неясность границъ предоставленной Валленштейну власти; договоръ съ императоромъ давалъ ему такія полномочія, предоставить которыя другому значило для императора погубить себя.

Буттлеръ: Тамъ на окнѣ однажды задремавъ и т. д. Въ основаніи этого разсказа лежитъ преданіе, извѣстное Шиллеру изъ Мурра: "Затѣмъ онъ (Валленштейнъ) былъ пажемъ при дворѣ маркграфа Бургаусскаго, сына эрцгерцога Фердинанда Иннспрукскаго. Выпавъ однажды въ 1604 г. изъ высокаго окна безъ всякаго вреда для себя, онъ, подъ вліяніемъ поповъ и придворныхъ, перешелъ въ папизмъ. Съ этихъ поръ въ немъ проявляются таланты". Съ этихъ-же поръ развивается его чудачество, которое объясняли этимъ несчастнымъ случаемъ.

ЯВЛЕНІЕ III.

Стр. 345. Бургомистръ: Свободнымъ былъ нашъ городъ, не заложенъ Богеміи онъ двѣсти лѣтъ назадъ.

Не двѣсти лѣтъ, а болѣе трехсотъ съ 1815 г., когда Людовикъ Баварскій заложилъ вольный имперскій городъ Эгеръ Іоанну Богемскому; нижняя часть городского орла -- была собственно не отрублена, какъ сказано въ переводѣ, а -- въ знакъ потери вольностей -- "заперта за рѣшетку" (въ подлинникѣ cancellirt отъ латинскаго cancelli -- рѣшетка), испещрена широкими красными и бѣлыми полосами на подобіе рѣшетки, такъ что открытыми у орла оставались лишь голова и крылья.

Стр. 346. Валленштейнъ: Миссалъ илъ Библія -- едино все для меня. Миссалъ -- богослужебная книга католической церкви, содержащая чинъ мессы, т. е. обѣдни. Библія занимаетъ значительное мѣсто въ богослуженіи протестантовъ; поэтому "миссалъ или Библія" католичество или протестантство. Въ дѣйствительности католицизмъ былъ окончательно водворенъ въ Эгерѣ именно тогда, когда войско Валленштейна, изгнавъ саксонцевъ, водворилось здѣсь 19 іюня 1632 года. Пришелъ уже конецъ испанскому владычеству -- австрійско-испанской монархіи.-- Видали вы на небѣ три луны -- извѣстное атмосферическое явленіе: подлѣ луны два полумѣсяца, окрашенные въ разныя стороны, измѣняющіеся, затѣмъ исчезающіе. -- Въ крови зайдутъ два государства на западѣ и ка востокѣ: двѣ католическія державы -- Австрія и Испанія.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Стр. 348. Буттлеръ (показывая бумагу): Вотъ и указъ его и т. д. Инструкція (на испанск. яз.) Пикколомини Буттлеру гласила: So puede licentiar o malar el general, in poniendo lo por un camino o por un altro en estado quo non puede hazer mal, то есть: "Оставить или убить генерала, чтобы такъ или иначе поставить его въ невозможность дѣлать зло".

ЯВЛЕНІЕ VII.

Стр. 349. Терцки: Мы проведемъ ночь карнавала славно. Банкетъ у Буттлера происходилъ въ субботу предъ карнаваломъ.

Илло: Нынче въ послѣдній разъ пошлете вы патрули. Послѣ этого стиха слѣдуетъ пропущенный въ переводѣ: Для вѣрности измѣните пароль.-- Затѣмъ конецъ и вашей службы всей.-- Этотъ стихъ переданъ свободно: Илло говоритъ только, что Гордонъ съ завтрашняго будетъ свободенъ отъ обязанностей коменданта "Dann seid Ihr Eures Schliesseramtes quitt".

Терцки (уходя Буттлеру): А вы на пиръ? Вопросъ звучитъ странно, такъ какъ пиръ устраиваетъ полкъ Буттлера.

ЯВЛЕНІЕ VIII

Буттлеръ: И, наконецъ, въ разсчетахъ запутавшись, и жизнь онъ потерялъ; въ подлинникѣ -- "палъ въ своихъ чертежахъ" намекъ на Архимеда.

ЯВЛЕНІЕ X.

Стр. 352. Капитанъ: Оставилъ онъ пѣхоту позади то есть три полка пищальниковъ: Тифенбаха, Токсанскій и Лотарингскій.

Стр. 353. Капитанъ: Возложилъ на гробъ Рейнграфъ свой мечъ побѣдоносный. Рейнграфъ -- предводитель противниковъ, которымъ Шиллеръ -- изъ вниманія къ веймарскому двору -- замѣтилъ дѣйствительнаго предводителя шведовъ и противника императорскихъ войскъ -- принца Бернгарда Веймарскаго. Честь, оказанная усопшему Максу врагомъ, навѣяна на Шиллера разсказомъ о погребеніи поэта-героя Эвальда фонъ-Клейста, павшаго въ горсть героевъ,

Одушевленная вождемъ, который

Загладить хочетъ свой поступокъ. Тронетъ

Такое дѣло сердце государя,

Онъ склоненъ къ милосердьи? онъ проститъ.

И Фридландъ, возвратившійся къ монарху

Съ раскаяньемъ, у трона выше станетъ,

Чѣмъ прежде онъ стоялъ!

Валленштейнъ
(съ изумленіемъ смотритъ на него и нѣкоторое время въ сильномъ внутреннемъ волненіи молчитъ).

Гордонъ, вы увлеклись... Но другу дѣтства

Подчасъ и лишнее дозволить можно...

-- Кровь пролилась, Гордонъ, и не проститъ

Мнѣ императоръ. Это невозможно.

Да если бъ онъ и могъ простить, то я,

Я самъ ужъ не могу принять прощенья...

Когда бъ я могъ предвидѣть, что утрачу

Чрезъ это друга, и когда бы сердце

Во мнѣ заговорило, какъ теперь --

Я бы еще одумался, быть можетъ,

А, можетъ быть, и нѣтъ. Теперь щадить

Мнѣ нечего. Начало было слишкомъ

Значительно, чтобъ кончиться ничѣмъ.

Такъ будь, что будетъ!..

(Подходитъ къ окну).

Ужъ ночь глубокая, и даже въ замкѣ

Утихло все... Свѣти мнѣ, камердинеръ.

(Камердинеръ, который между тѣмъ тихо вошелъ и съ видимымъ участіемъ стоялъ вдали, выходитъ впередъ и въ сильномъ волненіи бросается къ ногамъ Валленштейна).

И ты туда же? Знаю, почему

Ты такъ заботишься, чтобъ императоръ

Со мною въ мирѣ былъ. У бѣдняка

Землица есть въ Каринтіи, такъ онъ

Боится, что они ее отнимутъ

За то, что онъ мнѣ служитъ. Неужели

Я сталъ такъ бѣденъ, что мнѣ нечѣмъ даже

Слугу вознаградить? Какъ знаешь впрочемъ;

Я не неволю никого; и если

Ты думаешь, что я покинутъ счастьемъ,

Покинь и ты меня. Въ послѣдній разъ

Раздѣнь меня сегодня и ступай

На службу государю. Доброй ночи,

Гордонъ! Мнѣ хочется уснуть на долго:

За эти дни я истомился сердцемъ...

Велите не будить меня по утру.

(Уходитъ. Камердинеръ свѣтитъ, Сени сопровождаетъ ихъ. Гордонъ остается въ темнотѣ, слѣдя глазами за княземъ, пока тотъ не скрывается въ корридорѣ. Онъ движеніями выражаетъ свою скорбь и безпомощно опирается о колону).

ЯВЛЕНІЕ VI-е.

Гордонъ, Буттлеръ, сначала за сценой.

Буттлеръ.

Здѣсь тихо стойте, ждите знака.

Гордонъ (вздрагивая).

Пришелъ... Привелъ убійцъ...

Буттлеръ.

Погасли свѣчи...

Глубокій сонъ объемлетъ все... Пора!..

Гордонъ.

Что дѣлать мнѣ? Спасти его? Поднять

Тревогу, разбудить весь домъ и стражу?

Буттлеръ (показывается въ глубинѣ сцены).

Изъ корридора свѣтъ замѣтенъ, къ спальнѣ

Ведетъ онъ прямо...

Гордонъ.

Но такимъ поступкомъ

Присягу государю я нарушу.

Избѣгнувъ смерти, онъ враговъ усилитъ,

И на мою же голову падутъ

Ужасныя послѣдствія...

Буттлеръ (подкрадываясь ближе).

Тссъ!.. Кто тутъ?

Чей это голосъ?

Гордонъ.

Нѣтъ, ужъ лучше мнѣ

На волю Бога это предоставить.

И кто же я, чтобъ за такое дѣло

Посмѣть мнѣ взяться? Кровь его падетъ

Не на меня, не я убійцей буду.

А если я спасу его, то мнѣ же

Придется отвѣчать -- и тяжко, тяжко...

Буттлеръ (выходя впередъ).

Знакомый голосъ.

Гордонъ.

Буттлеръ!

Буттлеръ.

Вы, Гордонъ?

Зачѣмъ вы здѣсь? Ужель такъ поздно васъ

Онъ отпустилъ?

Гордонъ.

У васъ рука въ повязкѣ?

Буттлеръ.

Я раненъ... Этотъ Илло защищался,

Какъ бѣшеный, пока мы не проткнули

Его насквозь.

Гордонъ (содрогаясь).

Они убиты!..

Буттлеръ.

Да.

Онъ легъ?

Гордонъ.

Ахъ, Буттлеръ!..

Буттлеръ.

Легъ онъ?-- отвѣчайте.

Мнѣ время дорого.

Гордонъ.

Нѣтъ, онъ не долженъ,

Не долженъ умирать!.. И самъ Господь

Не хочетъ этого. Смотрите -- въ руку

Вы ранены...

Буттлеръ.

Моей руки не нужно.

Гордонъ.

Виновные погибли, правый судъ

Постигнулъ ихъ -- довольно этой жертвы!

(Камердинеръ проходитъ по галлереѣ и, приложивъ палецъ къ губамъ, даетъ знакъ не шумѣть).

Онъ спитъ -- не умерщвляйте сна святого!--

Буттлеръ.

Разбудимъ передъ смертью.

(Хочетъ идти.)

Гордонъ (удерживая ею).

Въ сердцѣ князя

Еще земные помыслы живутъ,

Онъ не готовъ предъ Господа предстать!..

Буттлеръ.

Богъ милосерденъ.

(Хочетъ идти.)

Гордонъ (удерживая его).

Ночь одну даруйте!..

Буттлеръ.

Минута замедленья насъ погубитъ.

Гордонъ.

О, Буттлеръ, только часъ одинъ!..

Буттлеръ.

Пустите!

Что пользы для него въ короткомъ срокѣ?

Гордонъ.

Ахъ, время дивную имѣетъ силу!

Какъ тысячи песчинокъ въ часъ одинъ

Пересыпаются, съ такой же быстротою

И мысли въ насъ текутъ. Какъ знать -- быть можетъ,

И ваше сердце черезъ часъ смягчится,

И онъ раскается, или придетъ

Нежданное извѣстіе, случайность

Счастливая уладить все поможетъ...

Ахъ, время драгоцѣнно!

Буттлеръ.

Это правда,

А потому нельзя терять минуты.

(Стучитъ ногою въ полъ.)

ЯВЛЕНІЕ VII-е.

Появляются Макдональдъ и Деверу съ вооруженными солдатами.

Гордонъ (заграждая дорогу).

Нѣтъ, извергъ, ты иначе не пройдешь,

Какъ черезъ трупъ мой! Допустить злодѣйства

Я не могу...

Буттлеръ (отталкивая его).

Старикъ безмозглый!.. Прочь!

(Вдали слышны трубы.)

Макдональдъ и Деверу.

А!-- Трубы!.. Это шведы входятъ въ Эгеръ.

Скорѣй, скорѣй!..

Гордонъ.

О, Боже милосердный!--

Буттлеръ.

На ваше мѣсто, комендантъ!--

(Гордонъ стремительно выбѣгаетъ.)

Камердинеръ (поспѣшно вбѣгая.)

Кто смѣетъ здѣсь шумѣть?-- Князь почиваетъ!

Деверу (громкимъ, страшнымъ голосомъ).

Теперь-то и шумѣть, пріятель!

Камердинеръ.

Помогите!!!

Убійцы!!!

Буттлеръ.

Бей его!

Камердинеръ
(пораженный Деверу, падаетъ у входа въ галлерею.)

Заступница святая!..

Буттлеръ.

Ломайте двери!..

(Перешагнувъ черезъ трупъ, они скрываются въ галлереѣ. Издали слышно, какъ одна за другою выламываются двѣ двери. Глухіе голоса, стукъ оружія, затѣмъ глубокая тишина.)

ЯВЛЕНІЕ VIII-е.

Графиня (входитъ со свѣчею въ рукахъ.)

Ея въ постели нѣтъ и нѣтъ нигдѣ...

И Нейбрунъ, бывшая при ней, исчезла.

Ужели бѣгство? Но куда бѣжать ей?

Погоню нужно выслать, всѣхъ поднять...

Какъ это князя поразитъ! Ахъ, если бъ

Скорѣе мужъ съ пирушки возвращался...

Ужели князь не спитъ еще? Шаги

И голоса я слышала... Подкрадусь

Къ дверямъ, подслушаю... Что это значитъ?..

Кто это можетъ быть?.. Сюда бѣгутъ...

ЯВЛЕНІЕ ІХ-е.

Графиня, Гордонъ, потомъ Буттлеръ.

Гордонъ
(вбѣгаетъ, задыхаясь отъ поспѣшности).

Ошибка -- то не шведы! Буттлеръ стойте,

Ни шагу дальше!.. Буттлеръ... Правый Боже!

Гдѣ онъ?--

(Замѣтя графиню.)

Графиня!-- говорите, гдѣ онъ?

Графиня.

Изъ замка вы вернулись? Гдѣ мой мужъ?

Гордонъ.

Вашъ мужъ... Не спрашивайте... Уходите...

Графиня (удерживая его).

Не прежде, чѣмъ узнаю, что случилось.

Гордонъ (стараясь освободиться отъ нея).

Отъ одного мгновенья все зависитъ!..

Уйдите ради Бога! Пока съ вами

Мы говоримъ -- о, Боже!

(Громко крича).

Буттлеръ, Буттлеръ!!!

Графиня.

Его здѣсь нѣтъ, онъ въ замкѣ съ моимъ мужемъ.

(Буттлеръ выходитъ изъ галлереи.)

Гордонъ (увидя его).

Не шведы -- императорское войско

Вступило въ Эгеръ! Мы ошиблись. Самъ

Графъ Пикколомини сюда идетъ.

Онъ приказалъ сказать -- ни шагу дальше!

Буттлеръ.

Ужъ поздно...

Гордонъ (припадая къ стѣнѣ).

Боже милосердный!..

Графиня

Что поздно?-- Кто сюда идетъ?

Октавіо?-- Онъ въ Эгерѣ?.. Измѣна,

Измѣна черная!.. Гдѣ герцогъ?

(Спѣшитъ къ галлереѣ.)

ЯВЛЕНІЕ Х-е.

Прежніе, Сени со знаками ужаса выходитъ изъ галлереи.

Сени.

Кровавое, злодѣйское дѣянье!..

Графиня.

Что тамъ случилось, Сени?

Пажъ (выбѣгаетъ изъ галлереи.)

Страшно, страшно!..

Графиня.

О, ради Бога, что тамъ?

Сени.

Герцогъ тамъ

Лежитъ убитый, мужъ вашъ также

Зарѣзанъ въ замкѣ...

(Графиня останавливается въ оцѣпенѣніи.)

Камеристка (вбѣгаетъ).

Герцогинѣ дурно,

Кончается!..

Бургомистръ (входитъ въ испугѣ).

Какіе это вопли

Въ ночной тиши встревожили весь домъ?

Гордонъ.

Проклятіе на домъ вашъ! Въ вашемъ домѣ

Зарѣзанъ герцогъ.

Бургомистръ (стремительно выбѣгая.)

Господи, помилуй!..

(Слуги въ смятеніи пробѣгаютъ по сценѣ).

1-й слуга.

Спасайтесь всѣ, они насъ перерѣжутъ!

2-й слуга (тащитъ серебряную утварь.)

Сюда! Внизу всѣ выходы закрыты.

Голоса за сценой.

Съ дороги прочь! Дорогу дайте графу!

(При этихъ словахъ графиня выходитъ изъ своего оцѣпенѣнія и, опомнившись, быстро удаляется,)

Голоса за сценой.

Занять ворота! Оттѣснить народъ!

ЯВЛЕНІЕ ХІ-е.

Прежніе безъ графини, Октавіо входитъ со свитою. Въ то же время Деверу и Макдональдъ съ толпою вооруженныхъ показываются въ глубинѣ сцены. Тѣло Валленштейна въ красномъ коврѣ проносятъ сзади черезъ сцену.

Октавіо (поспѣшно входя.)

Не можетъ быть, не вѣрю! Такъ ли, Буттлеръ?

Гордонъ, скажите нѣтъ...

(Вмѣсто отвѣта, Гордонъ молча указываетъ рукою на людей, несущихъ трупъ. Октавіо при видѣ ихъ пораженъ ужасомъ.)

Деверу (къ Буттлеру.)

Руно вотъ золотое

И шпага князя.

Макдональдъ.

Нужно ли бумаги...

Буттлеръ (указывая на Октавіо.)

Вотъ кто теперь одинъ имѣетъ право

Повелѣвать.

(Деверу и Макдональдъ почтительно отступаютъ. Всѣ прочіе тихо удаляются, и на сценѣ остаются только Буттлеръ, Октавіо и Гордонъ.)

Октавіо (обращаясь къ Буттлеру.)

Такое развѣ дѣло

Въ виду имѣлось, Буттлеръ, при послѣднемъ

Свиданьи нашемъ? Призываю Бога

Въ свидѣтели, что не повиненъ въ этомъ

Ужасномъ дѣлѣ.

Буттлеръ.

Ваши руки чисты,

На дѣло вы мои употребили.

Октавіо.

Вы смѣли такъ во зло употребить

Приказъ его величества? Вы имя

Егоэ священное рѣшились запятнать

Своимъ кровавымъ, гнуснымъ преступленьемъ?

Буттлеръ (спокойно.)

Я приговоръ исполнилъ государя.

Октавіо.

Несчастье государей, что слова ихъ

Не пропадаютъ даромъ, что за словомъ,

За мимолетной даже мыслью тотчасъ

И исполненье слѣдуетъ, ничѣмъ

Непоправимое потомъ, ничѣмъ!..

Зачѣмъ вы поспѣшили исполненьемъ?

Зачѣмъ не дали время милосердью

Проснуться въ сердцѣ государя? Время

Нашъ добрый ангелъ. Только Богъ одинъ,

Непогрѣшимый, неизмѣнный, можетъ

Свои рѣшенья исполнять мгновенно.

Буттлеръ.

Оставьте укоризны -- не злодѣйство,

Но доброе я сдѣлалъ дѣло. Я

Имперію отъ страшнаго врага

Избавилъ и награды жду за это.

Различіе одно межъ мной и вами --

Вы наточили, я спустилъ стрѣлу.

Вы кровь посѣяли и испугались,

Что кровь взошла; а я отлично зналъ,

На что иду; а потому нисколько

Исходъ не поразилъ меня. Угодно ль

Вамъ будетъ дать мнѣ порученье въ Вѣну?

Немедля ѣду я туда сложить

У трона императора мой мечъ

Окровавленный и просить награды,

Которую я заслужилъ точнѣйшимъ

И быстрымъ исполненьемъ предписанья.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ ХІІ-е.

Прежніе безъ Буттлера. Графиня входитъ съ лицомъ блѣднымъ, измѣнившимся. Рѣчь ея слаба, медленна и безстрастна.

Октавіо (идя ей навстрѣчу.)

Графиня -- Боже мой, кто бъ могъ подумать,

Что до того дойдетъ? Вотъ результаты

Несчастныхъ дѣлъ!..

Графиня.

Да -- вашихъ дѣлъ плоды.

Убили герцога, мой мужъ убитъ,

Сестра въ борьбѣ со смертью, Тэкла скрылась...

Блестящій, гордый домъ нашъ опустѣлъ

И въ страхѣ разбѣгается прислуга.

Осталась я одна. Я замыкаю

Нашъ опустѣлый домъ и выдаю ключи.

Октавіо (съ глубокою скорбью.)

И мой домъ также опустѣлъ, графиня...

Графиня.

Кого еще зарѣжутъ? Князь убитъ...

Ужели государю недовольно

И этой мести? Нашихъ старыхъ слугъ

Ужель не пощадятъ, зачтутъ въ вину имъ

Ихъ преданность покойному? Судьба

Такъ неожиданно постигла брата,

О нихъ онъ позаботиться не могъ.

Октавіо.

Зачѣмъ о мщеньи говорить, графиня?

Довольно мщенья! Тяжкая вина

Такъ тяжко искупилась. Государь

Прощаетъ. Дочери зачтутся только

Отцовскія заслуги, славу князя

Она наслѣдуетъ. Императрица

Чтитъ вашу скорбь, она съ участьемъ теплымъ,

Какъ мать, раскроетъ вамъ свои объятья.

Оставьте жъ страхъ и, съ полнымъ упованьемъ

На милость государя, предоставьте

Ему судьбу свою.

Графиня (поднявъ глаза къ небу.)

Мою судьбу

На милость высшаго судьи

Предоставляю я.-- Гдѣ похоронятъ

Прахъ герцога? Въ монастырѣ, который

Соорудилъ онъ въ Гитчинѣ, погребена

Графиня Валленштейнъ; бракъ съ нею былъ

Основой его счастья. Въ благодарность

Всегда желалъ онъ рядомъ съ ея прахомъ

И самъ покоиться. Похороните

Его въ томъ мѣстѣ. Милости такой же

Для праха мужа моего прошу я.

Всѣ наши замки перейдутъ теперь

Въ владѣнье императора, могилу

Мы только просимъ даровать намъ рядомъ

Съ могилой нашихъ предковъ...

Октавіо.

Вы дрожите,

Вы такъ блѣдны, графиня... Какъ понять

Мнѣ ваши рѣчи?

Графиня
(собравъ послѣднія силы, говоритъ съ живостью и достоинствомъ.)

Вы меня настолько

Вѣдь уважаете, чтобъ не подумать,

Что я бы согласилась пережить

Паденье дома моего. Считая

Себя не недостойными короны,

Мы къ ней рѣшились руку протянуть.

Не удалось, но образъ мысли нашъ

Достоинъ королей. Мы полагаемъ,

Что лучше умереть свободной смертью,

Чѣмъ въ униженьи жить. Немного яду...

Октавіо.

О, Боже мой, спасите!

Графиня.

Нѣтъ, ужъ поздно!

Чрезъ нѣсколько минутъ моя судьба

Исполнится...

(Уходитъ.)

Гордонъ.

О, сколько преступленій

И крови въ этомъ домѣ!..

(Входитъ юнецъ съ письмомъ.)

Что такое?

Пакетъ за императорской печатью...

(Прочитавъ адресъ, передаетъ письмо Октавіо съ выраженіемъ упрека во взглядѣ.)

На имя князя Пикколомини.

(Испуганный Октавіо обротаетъ къ небу скорбный взоръ).
(Занавѣсъ опускается).

битвѣ при Куннерсдорфѣ. Такъ какъ при похоронахъ во взятомъ русскими войсками Франкфуртѣ не нашлось прусской офицерской шпаги, то одинъ русскій офицеръ положилъ свою шпагу на его гробъ со словами: "Нѣтъ, такой герои не можетъ быть погребенъ безъ этой почести".

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Стр. 357. Буттлеръ: Ворвитесь съ залъ крича:-- кто вѣренъ здѣсь имперіи? Въ подлинникѣ: "Wer ist gut kaiserlich", т.-е. "кто вѣренъ императору", что ближе къ исторической истинѣ -- дѣло шло не о вѣрности имперіи, которой никто не измѣнялъ, а о личной вѣрности австрійскому императору. Въ источникахъ, которыми пользовался Шиллеръ, сказано, что драгуны ворвались въ залъ съ возгласомъ: "Vivat Ferdinandus!" Пристать къ нему готовы горожане: въ дѣйствительности горожане далеко не были такъ преданы Валленштейну; наоборотъ, по матеріаламъ, извѣстнымъ Шиллеру, Валленштейнъ приказалъ собрать на другой день обывателей въ городскую думу и здѣсь угрозами избіенія принудить ихъ къ присягѣ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Стр. 358. Деверу: Пожалуютъ цѣпочкой золотою, хромымъ конемъ. Въ "Chaos perduellionis", на которомъ основаны матеріалы Шиллера, приводится замѣчаніе фельмаршала Илло: "Clavo aurea aut equc claudo compensare Principes Austriacos diuturna militum officia. Dominium si addant, signum esse mortis secuturae" т.-е.: австрійскіе государи за долгую военную службу вознаграждаютъ золотымъ ключемъ или хромымъ конемъ; если къ этому они присоединяютъ какую-нибудь власть, то это признакъ грядущей гибели.-- Пергаментомъ быть можетъ -- грамотой на чинъ или дворянство.

Стр. 359. Буттлеръ: При этомъ будутъ и Песталлуцъ и Лесли. На изображеніяхъ кроваваго пира и убійства герцога въ Эгерской ратушѣ, которыя Гете видѣлъ черезъ годъ послѣ смерти Шиллера, убійцами названы Лесли, Геральдинъ, Вальтеръ de Ebrox (Deveroux) и Діонисій Magdaniel (Макдональдъ).

ЯВЛЕНІЕ III.

Стр. 363. Валленштейнъ: Тотъ бракъ -- начало счастья моего. Въ первый разъ онъ женился въ 1609 г. на Лукреціи Никессовой фонъ-Ландекъ, богатой вдовѣ, умершей въ 1614 г. Этотъ бракъ далъ ему средства выдвинуться. Въ церкви выстроеннаго имъ (въ Вальтицѣ подлѣ Гитчина) монастыря она погребена рядомъ съ нимъ. -- Припомнился тебѣ коверъ мой красный -- тотъ самый, въ который было завернуто впослѣдствіи тѣло герцога (стр. 368).

ЯВЛЕНІЕ V.

Стр. 365. Сени: Зловѣщій знакъ въ жилищѣ жизни виденъ: см. въ Словарѣ Гороскопъ.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Стр. 366. Буттлеръ: Ужъ дрался этотъ Илло. Въ дѣйствительности не Илло, а Терцкій бѣшено дрался съ Геральдиномъ и Девору, шпага котораго сломалась, убилъ двухъ солдатъ на мѣстѣ и смертельно ранилъ испанца Ледру. Шиллеръ приписываетъ все это Илло, потому что оно больше подходитъ къ его облику.

Стр.367. Буттлеръ (топаетъ ногой): условный знакъ.

ЯВЛЕНІЕ X.

Стр. 368. Второй слуга -- (тащитъ серебряную утварь): которую онъ хочетъ украсть -- подробность, подтвержденная исторіей.

ЯВЛЕНІЕ XI.

Стр. 368. Макдональдъ: Прикажете ль, чтобъ кабинетъ его... Въ подлинникѣ -- канцелярію; подразумѣвается -- запечатать, что въ дѣйствительности исполнили Буттлеръ, Гордонъ и Лесли.

Стр. 368. Октавіо: Въ гнусномъ злодѣяньи я не при чемъ. Предъ своей совѣстью Октавіо этого сказать не можетъ: онъ зналъ, уѣзжая, что Буттлеръ готовъ на убійство. Отвѣтъ Бултлера вполнѣ правиленъ.

Стр. 369. Буттлеръ: Я ѣду въ Вѣну съ тѣмъ, чтобы... выслушать слова благоволенья. И въ дѣйствительности Буттлеръ поспѣшилъ съ Деверу въ Вѣну. Императоръ протянулъ ему руку, возложилъ на него золотую цѣпь, пожаловалъ графскій титулъ и подарилъ ему нѣсколько помѣстій Терцкаго.

ЯВЛЕНІЕ XII.

Графиня: И приношу ключи -- конечно, лишь фигуральное выраженіе; домъ, гдѣ убитъ Валленштейнъ, и не принадлежитъ ей.

Стр. 370. Гордонъ: Вамъ: князю Пикколомини. Въ дѣйствительности Октавіо былъ сдѣланъ княземъ гораздо позже -- въ 1639 году, когда король испанскій сдѣлалъ его герцогомъ амальфитанскимъ. Объ этой заключительной фразѣ драмы Гете писалъ Шиллеру (18 марта 1799 г.): "Заключеніе всего цѣлаго адресомъ на письмѣ, въ сущности, пугаетъ читателя, находящагося въ мягкомъ настроеніи. Это единственный въ своемъ родѣ случай: исчерпавъ все, что способно возбудить страхъ и сожалѣніе, драма заключена внезапнымъ испугомъ".

Русскіе переводы.

1. Отрывокъ изъ трагедіи "Смерть Валленштейна". (первыя пять явленій перваго дѣйствія). Перев. NN. "Моск. Вѣстн." 1828, ч. XI, стр. 209 и ч. XII, стр. 6.

2. Отрывокъ изъ трагедіи "Смерть Валленштейна". Перев. Ал. Шишкова 2-го. "Атеней" 1830, ч. I, стр. 544.

3. "Смерть Валленштейна". Трагедія. Перев. Ал. Шишкова. "Избранный нѣмецкій Театръ" 1831, т. 1, стр. 125. То же въ изданіи П. И. Вейнберга "Европейскій театръ> (Спб. 1875).

4. Отрывокъ изъ тр. "Смерть Валленштейна". Дѣйствіе III. Явл. 18. Перев. Н. Бергъ. "Москвитянинъ" 1845, ч. VI, No 1, отд. II, стр. 212.

5. "Смерть Валленштейна". Трагедія въ 5 д. Перев. К. К. Павловой. "Вѣстн. Евр." 1868, т. IV, No 7 и 8, отд. I, стр. 5 и 463.

6. "Смерть Валленштейна". Трагедія въ 5 д. Перев. В. Л. Величко. "Трудъ" 1893, т. XX, стр. 278 и въ 7-мъ изд. "Полн. собр. соч. Шиллера", подъ ред. Н. В. Гербеля. Спб. 1893.

7. "Смертъ Валленштейна". Пер. К. Ш. (Б-ка нѣм. класс. въ русск. пер.). Южнорусс. книгоизд. Ф. Іогансона). Кіевъ 1899, 16®.

8. "Смерть Валленштейна". Трагедія. Дѣйствіе третье, явл. XVIII--XXIII. Перев. И. Синперверо (Четверикова). Не знаемъ, гдѣ появился этотъ переводъ. Въ изд. Гербеля, откуда мы заимствовали это указаніе, нѣтъ болѣе точныхъ данныхъ.

А. Г. Горнфельдъ

Объясненія къ рисункамъ

Рисунки Карла Геберлина.

235. Вотъ, наконецъ, великая тріада сошлась. (Дѣйствіе первое, явл. I)

236. Валленштейнъ (прочтя). Письмо умно и дѣльно. (Дѣйствіе первое, явленіе V; стр. 298)

237. И у нея нѣтъ власти надъ тобой въ рѣшительный, послѣдній часъ? (Дѣйствіе первое, явленіе VII; стр. 305)

238. Возьми моихъ коней... Его (указывая на Макса) я здѣсь оставлю. Дѣйствіе второе, явленіе I; стр. 307)

239. Буттлеръ. Я измѣнилъ такому благому императору. (Дѣйствіе второе, явленіе VI; стр. 316)

240. Октавіо (подходитъ къ нему). Мой сынъ, я уѣзжаю.. (Дѣйствіе второе, явленіе VII; стр. 316)

241. Онъ бытъ опорой мнѣ такою же, какъ здѣсь мнѣ служитъ твое плечо. (Дѣйствіе третье, явленіе X; стр. 321)

242. Валенштейнъ. Ребята, послушайте, (Дѣйст. третье, явл. XI; стр. 333)

243. Не такъ, какъ осужденный. Фридландскій герцогъ въ городъ нашъ вступили. (Дѣйствіе четвертое, явленіе II)

244. Терцки (уходя Буттлеру). А вы на пиръ? (Дѣйствіе четвертое, явленіе VII; стр. 349)

245. Они дрались, какъ бѣшеные тигры. (Дѣйствіе четвертое, явленіе X)

246. Буттлеръ, Маіорь Геральдинъ. (Дѣйствіе пятое, явленіе I)

247. Камердинеръ (заколотый Деверу падаетъ у входа въ галлерею). (Дѣйствіе пятое, явленіе VII; стр. 367)

248. Октавіо поднимаетъ глаза къ небу. (Дѣйствіе пятое, послѣднее явленіе; стр. 370)