Книговод

Салли Доуз

Брет-Гарт Фрэнсис


   

САЛЛИ ДОУЗЪ

Романъ Бретъ-Гарта, переводъ съ рукописи Ѳ. Д.

ПРОЛОГЪ.
Послѣдній выстрѣлъ надъ Змѣиною рѣкой.

   То что въ туманной прохладѣ этого лѣтняго утра было влажнымъ отъ росы проселкомъ, намѣченнымъ немногими колеями, никогда не забѣгавшими за его поросшіе травой края, и пересѣченнымъ чуть замѣтными слѣдами лисицъ и енотовъ, то теперь, передъ вечеромъ, оказалось до того измятымъ, избитымъ и потоптаннымъ, что потеряло всякіе признаки своего прежняго одиночества. Тяжелые, рѣзкіе толчки пушечныхъ лафетовъ и зарядныхъ ящиковъ глубоко прорѣзали средину проселка; копыта тѣснившихся рядовъ кавалеріи прибили и искрошили придорожные кустарники и лозы, и погребли ихъ подъ тучами поднятой пыли, а однообразный, ускоренный шагъ пѣхоты растопталъ слѣды этого ужаснаго разрушенія и обратилъ его въ пыльный, ровный хаосъ. По этому, грубо расширенному пути валялись безполезныя ружья, оборванная аммуниція, ранцы, шапки и принадлежности обмундировки, а мѣстами и болѣе замѣтные остатки разбитыхъ повозокъ, сброшенныхъ въ канаву, чтобъ очистить мѣсто для живаго потока. Впродолженіе двухъ часовъ большая часть армейскаго корпуса проходила по этой дорогѣ и возвращалась назадъ тѣмъ же путемъ, но какъ при наступленіи, такъ и при отступленіи, всѣ взоры напряженно обращались въ сторону открытаго ската, параллельнаго дорогѣ. Но тамъ ничего нельзя было разглядѣть Впродолженіе двухъ часовъ предъ глазами клубилось все то же синевато-сѣрое облако, разрываемое и потрясаемое безпрерывными выстрѣлами, но тотчасъ же смыкавшееся и густѣвшее послѣ каждаго залпа. Все же въ этой зловѣщей мглѣ въ теченіе этого утра растаяли крѣпкія, движущіяся массы, сѣрыя и синія, появляясь оттуда только въ видѣ разбросанныхъ остатковъ, которые прокрадывались, ползли, бѣжали по одиночкѣ или группами, преслѣдуемые и перегоняемые клубившимся дымомъ.
   За послѣдніе полчаса проселокъ былъ покинутъ и безлюденъ. Пока на скатѣ за нимъ не прерывались взрывы, грохотъ, ревъ, онъ все еще молчалъ. Раза два надъ нимъ прошелестѣли несмѣлыя, поспѣшныя крылья, его пересѣкли испуганные звѣрки, а потомъ появились отставшіе отъ главной колонны, смѣло выступая изъ-за плетней и кустовъ, за которыми они прокрадывались и прятались. Вдругъ ихъ снова заставили скрыться громкіе крики съ окутаннаго дымомъ ската -- крики эти раздавались не вдалекѣ отъ этого зловѣщаго мѣста. За кликами послѣдовалъ бѣшеный галопъ лошадей по полю; статный офицеръ въ красной шапкѣ выѣхалъ съ ординарцемъ на проселокъ, повернулъ лошадь, перескочилъ черезъ плетень и остановился на скатѣ. Еще мгновеніе -- и вслѣдъ за нимъ прикатилось облако пыли. Изъ него выдѣлились крѣпкія плечи и натянутыя постромки шести бѣшеныхъ лошадей, влекущихъ покачивающееся орудіе, которое одно въ этомъ бурномъ движеніи казалось пассивнымъ и безпомощнымъ, но съ роковымъ предвидѣніемъ своей мощи. Когда, по знаку офицера, оно проломилось чрезъ плетень, внезапный толчокъ сбросилъ одного изъ артиллеристовъ подъ колесо. Ѣздовой, колеблясь, подтянулъ поводья. "Впередъ", проревѣлъ упавшій, и колесо его переѣхало. Новыя и новыя орудія появлялись изъ облака пыли, и, наконецъ, на гребнѣ ската развернулась цѣлая батарея. Прежде чѣмъ пыль успѣла улечься, тяжело дышавшія лошади, поворачивая назадъ со своими ѣздоками, обнаружили на мгновеніе поставленное уже на позицію ближайшее орудіе и четыре вытянувшіяся около него человѣческія фигуры. Клики, которые, повидимому, вызвали это внезапное появленіе, прозвучали еще разъ и ближе; ослѣпительный огненный снопъ вырвался изъ орудія, которое тотчасъ же скрылось отъ взоровъ за сомкнувшеюся вокругъ него группой, и оглушительный грохотъ съ гулкимъ звономъ металла пронесся по проселку. Столбъ бѣлаго волнистаго дыма поднялся одновременно со второю вспышкой, блеснувшею рядомъ. Еще вспышки, еще клубы дыма, новые выстрѣлы изъ перваго орудія, и весь скатъ задрожалъ отъ гула и грохота. А дымъ не клубился уже бѣлыми и волнистыми столбами, онъ все темнѣлъ и густѣлъ, смѣшался съ прежнею зловѣщею мглой и, окутавъ проселокъ, скрылъ скатъ совсѣмъ изъ виду.
   Крики прекратились, но топотъ и бряцаніе оружія, прорывавшіеся сквозь грохотъ пальбы, казалось, все приближались, и вдругъ съ ближайшихъ къ землѣ вѣтвей каштана, стоявшаго около проломаннаго плетня, посыпался градъ листьевъ и сучьевъ. Дымъ немного порѣдѣлъ, и изъ него на мгновеніе вынырнула подымавшаяся и опускавшаяся масса, гдѣ смѣшались колеблющіяся шапки, закидывающіяся лошадиныя головы и блестящая сталь оружія; въ шумномъ безпорядкѣ эта масса лѣзла вверхъ по скату. Но все тотчасъ же скрылось въ огнѣ двухъ ближайшихъ орудій и растаяло среди дыма и грохота.
   Выстрѣлы были такъ мѣтко направлены, и стороны столкнулись такъ близко, что между ними внезапно какъ бы очистилось свободное пространство, на которомъ ясно обрисовалось бѣгство разсѣянныхъ остатковъ атаковавшей кавалеріи и откуда стали доноситься отчетливые, раздѣльные крики и проклятія безвыходно перепутавшейся массы. Тогда канониръ ближайшаго орудія вдругъ отбросилъ банникъ и схватилъ ружье, такъ какъ изъ безпорядочнаго смятенія предъ ними отдѣлился всадникъ и во весь опоръ поскакалъ къ орудіямъ.
   Молодой офицеръ въ красной шапкѣ подъѣхалъ къ канониру и саблей выбилъ у него ружье, такъ какъ взглянувъ убѣдился, что поводья у всадника висѣли свободно на шеѣ лошади, которая продолжала скакать въ порывѣ атаки, а юношеская фигура ѣздока -- съ нашивками поручика -- хотя и держалась прямо въ сѣдлѣ, но не управляла лошадью. Это былъ совсѣмъ юноша бѣлокурый, съ глазами остановившимися, какъ будто стеклянными. Это была сама смерть атакующая орудіе.
   Въ нѣсколькихъ футахъ отъ него лошадь бросилась въ сторону отъ взмаха шомпола, и ударившись о бокъ лафета, сбросила своего безжизненнаго ѣздока, упавшаго поперекъ орудія. Съ запахомъ гари задымилась горячая кровь убитаго на раскаленной мѣди, и забрызгала канонира, который машинально продолжалъ чистить запалъ. Когда поднимали тѣло пришло приказаніе "прекратить огонь". Крики внизу тоже прекратились и вмѣстѣ съ дымомъ перешли дальше влѣво. Зловѣщее центральное облако ненадолго разсѣялось, изъ-за него неожиданно выглянуло солнце и залило своимъ блескомъ весь скатъ и протекавшую вблизи мирную рѣчку.
   Статный артиллерійскій офицеръ сошелъ съ лошади и осторожно осмотрѣлъ убитаго. Грудь у него оказалась разбитою осколкомъ гранаты; онъ долженъ былъ умереть мгновенно. Тотъ же осколокъ оборвалъ цѣпочку отъ медальона, который выпалъ изъ разорваннаго мундира. Со страннымъ чувствомъ поднялъ его офицеръ, быть-можетъ, потому что онъ самъ носилъ подобный же медальонъ. Это могло дать ему указаніе для опредѣленія личности убитаго. Въ медальонѣ нашлись только: портретъ хорошенькой дѣвушки, локонъ и одно слово -- "Салли". Въ боковомъ карманѣ оказалось запечатанное письмо съ надписью: "Передать миссъ Салли Доузъ, если я буду убитъ". Легкая улыбка появилась на лицѣ офицера и онъ уже собирался передать найденные предметы сержанту, но передумалъ и положилъ ихъ въ карманъ.
   Тѣмъ временемъ проселокъ, лѣса за нимъ и даже скатъ наполнились толпой резервовъ и ожидавшихъ войскъ. Батарея все еще стояла на позиціи, ожидая приказаній. На проселкѣ замѣтно было легкое волненіе.
   -- Прекрасно, капитанъ. Смѣло заняли и ловко отбились, раздался голосъ генерала, проѣзжавшаго вмѣстѣ со своею свитой.
   Въ интонаціи слышалась нота пріятнаго успокоенія и на озабоченномъ лицѣ еще не стараго генерала сложилась отеческая улыбка. Молодой капитанъ покраснѣлъ отъ удовольствія.
   -- Кажется, у васъ доходило и до рукопашной, добавилъ генералъ, указывая на тѣло убитаго.
   Молодой офицеръ наскоро объяснилъ въ чемъ дѣло. Генералъ кивнулъ, приложился къ козырьку и поѣхалъ дальше, но юный и веселый адъютантъ отсталъ отъ свиты.
   -- Старику полегче теперь, Куртлэндъ, сказалъ онъ.-- Мы разбили ихъ по всей линіи. Теперь все кончено. Я думаю, что изъ вашего орудія былъ сдѣланъ послѣдній выстрѣлъ въ настоящей братоубійственной стычкѣ.
   Послѣдній выстрѣлъ! Куртлэндъ промолчалъ, разсѣянно глядя внизъ на опустошеніе произведенное этимъ выстрѣломъ.
   -- И меня не удивитъ, если вы получите награду за сегодняшнее дѣло. Но кто такой этотъ вашъ крестникъ? Южанинъ? добавилъ онъ, слѣдя за направленіемъ взгляда своего товарища.
   Куртлэндъ повторилъ свой разсказъ, нѣсколько сокративъ его, но не произвелъ впечатлѣнія на легкомысленнаго адъютанта.
   -- Итакъ, онъ рѣшилъ сдѣлаться перебѣжчикомъ, весело прервалъ онъ его.-- Но, постойте,-- онъ посмотрѣлъ на письмо и портретъ,-- что же это такое? "Салли Доузъ". Да вчера нашли другаго убитаго съ письмомъ къ той же дѣвушкѣ! Оно у До-Мёрфи, точь-въ-точь! такой же портретъ. Что же это? Послушайте, Курти! Вы могли бы взять письмо у Мёрфи и разыскать ее, когда окончится эта жестокая война. Вы скажете, что "исполняете священное порученіе!" Не правда ли, хорошая мысль,-- старина! Ха-ха!-- И онъ скорою рысью поѣхалъ догонять начальство.
   Куртлэндъ остался съ письмомъ и портретомъ въ рукахъ, и задумчиво смотрѣлъ еще вслѣдъ! Дымъ отнесло въ сторону и часть ноля отъ него очистилась; но на югѣ онъ все еще тяжело клубился и преслѣдовалъ бѣжавшую съ поля кавалерію. Внизу музыкально прозвучалъ продолжительный призывъ рожка. Пробившееся солнце блеснуло на бѣлыхъ флагахъ двухъ полевыхъ госпиталей въ лѣсу и спокойно глянуло на широкую, опоясанную кипарисами, лѣниво текущую, жестокую, но красивую южную рѣку.
   

I.

   Двухчасовой курьерскій поѣздъ изъ Редлэндса въ Форествиль шелъ болѣе двухъ часовъ, слѣдуя съ лѣнивымъ спокойствіемъ полноводной рѣки, по берегамъ которой пролегалъ рельсовый путь. Но онъ, наоборотъ, часто останавливался, иногда на положенныхъ станціяхъ и въ селеніяхъ, иногда же при появленіи туземцевъ въ полотняныхъ платьяхъ и соломенныхъ шляпахъ, въ уединеньи сосновыхъ лѣсовъ, гдѣ, послѣ нѣсколькихъ минутъ остановки для веселой бесѣды съ кондукторомъ или машинистомъ, незнакомцы садились въ вагоны или передавали посылки, карзины, письма, а подчасъ и словесныя порученія, возложенныя на нихъ. Значительная часть пути пролегала по пустыннымъ, болотистымъ лѣсамъ, которые никогда не очищались и не обрабатывались; другая часть пересѣкала опустошенныя поселенія и разрушенныя деревни, остававшіяся въ томъ же положеніи со времени войны, послѣдній выстрѣлъ которой прогремѣлъ за три года предъ тѣмъ. Замѣчались слѣды тяжелой военной оккупаціи; мѣстами виднѣлись обгорѣлыя бревна желѣзнодорожныхъ мостовъ, еще не исправленныхъ, а по линіи памятнаго наступленія еще не убраны были обломки желѣзныхъ рельсовъ. Эти воспоминанія пораженія не возбуждали, казалось, ни мести, ни энергіи къ уничтоженію ихъ; унылая апатія, послѣдовавшая за днями страстнаго возбужденія и борьбы, все еще продолжалась, а медленное улучшеніе отмѣчено было томительною слабостью выздоравливающихъ. Всюду проглядывала безпомощность племени, зависившаго до тѣхъ поръ отъ варварскихъ условій или политическаго положенія и могущества, неизобрѣтательнаго и внезапно поставленнаго лицомъ къ лицу съ необходимостью личнаго труда. Глаза, всего за три недолгіе года предъ тѣмъ съ ненавистью обращавшіеся на сѣверъ, теперь напряженно всматривались въ ту же сторону, ожидая помощи и указаній. Они съ любопытствомъ всматривались въ лица своихъ энергичныхъ и процвѣтающихъ сосѣдей -- недавнихъ враговъ -- на верандахъ южныхъ отелей и палубахъ южныхъ пароходовъ, даже теперь изъ группы наблюдателей въ лѣсу выглядывали въ окна остановившагося поѣзда, гдѣ появились головы и плечи двухъ человѣкъ совершенно разнородныхъ типовъ, но чуждыхъ странѣ по платью, чертамъ и говору.
   Два негра медленно нагружали тендеръ дровами. Густой, коричневый дымъ смолистыхъ полѣньевъ наполнялъ поѣздъ рѣзкимъ ароматомъ. Старѣйшій изъ двухъ сѣверныхъ пассажировъ, съ угловатыми, восточными чертами лица, нетерпѣливо взглянулъ на часы.
   -- Это уже верхъ небрежности! Развѣ при послѣдней остановкѣ мы не могли нагрузить достаточно дровъ, чтобы хватило еще на десять миль до мѣста назначенія? И почему, чортъ ихъ возьми со всею этою топкой! мы не можемъ идти быстрѣе?
   Младшій пассажиръ, чье спокойное, выхоленное лицо и фигура, казалось, указывали на болѣе сдержанный характеръ, спокойно улыбнулся.
   -- Если это васъ интересуетъ, я вамъ покажу почему. Идите за мной.
   Онъ вышелъ изъ вагона на платформу и спрыгнулъ съ нея на путь. Потомъ онъ внушительно указалъ на рельсы. Его спутникъ вздрогнулъ. Металлъ разщепался на тонкія полосы, мѣстами его толщина доходила всего до четверти дюйма, а мѣстами выдающіеся края были сорваны или висѣли желѣзными лоскутьями, такъ что колеса въ сущности катились по узкой центральной полосѣ. Казалось изумительнымъ какъ поѣздъ не слетѣлъ съ рельсовъ.
   -- Теперь вы знаете, спокойно промолвилъ младшій путешественникъ.-- Почему мы не идемъ по пяти миль въ часъ и должны еще быть благодарными за это.
   -- Но это вѣдь безсовѣстно и преступно! возбужденно сказалъ другой.
   -- При такой скорости -- нѣтъ, возразилъ младшій.-- Преступленіемъ было бы ускорить ходъ. И теперь вы поймете почему и въ значительной части другихъ дѣлъ въ здѣшнемъ штатѣ прогрессъ идетъ тѣмъ же тихимъ ходомъ на разрушающихся и подгнившихъ основахъ. Здѣсь нельзя летѣть на всѣхъ парахъ, какъ на сѣверѣ.
   Другой пассажиръ пожалъ плечами, они влѣзли на платформу и поѣздъ двинулся. Уже не въ первый разъ расходились во мнѣніяхъ эти два спутника, хотя у нихъ было общее дѣло. Старшій лѣтами, мистеръ Цирусъ Дрёммондъ, былъ товарищемъ предсѣдателя обширной сѣверной компаніи заводовъ и земельной эксплуатаціи, купившій въ Георгіи значительное количество земли, а младшій -- полковникъ Куртлэндъ, былъ инспекторомъ-консультантомъ и инженеромъ той же компаніи. Мнѣнія Дрёммонда находились въ значительной зависимости отъ партійныхъ предразсудковъ и самодовольнаго, откровеннаго незнанія настоящаго состоянія и условій жизни тѣхъ людей, съ которыми ему теперь пришлось имѣть дѣло, тогда какъ младшій по лѣтамъ Куртлэндъ, съ отличіемъ служившій во время войны, соединялъ солдатское уваженіе и почтеніе къ своимъ бывшимъ противникамъ, съ сознательною и вдумчивою наблюдательностью ихъ характера. Хотя онъ и вышелъ въ отставку изъ военной службы, но то обстоятельство, что онъ еще раньше прекрасно окончилъ курсъ въ инженерномъ училищѣ, заставило обусловить его выборъ для занятія этой должности, требовавшей техническихъ знаній, а его знаніе страны и людей дѣлало его цѣннымъ совѣтникомъ. Нельзя отрицать, что мѣстные обыватели предпочитали воина, съ которымъ они нѣкогда лично боролись, капиталисту, котораго и не видали во время борьбы.
   Поѣздъ тихо катился среди лѣса, такъ тихо, что ароматный сосновый дымъ локомотива, не отставая, клубился у оконъ вагона. Постепенно просѣки становились болѣе широкими, мѣстами выглядывали отдаленныя бѣлыя, деревянныя колонны какого-нибудь плантаторскаго дома, съ виду все такого же роскошнаго и претенціознаго, хотя въ усадебномъ заборѣ виднѣлись дыры, а калитка болталась на одной петлѣ.
   Мистеръ Дрёммондъ злостно посмѣивался надъ этимъ очевиднымъ доказательствомъ безпечности и небрежности.
   -- Если даже они и разорены, они все же въ состояніи истратить нѣсколько центовъ на гвозди и колья, чтобы держать свои дома въ приличномъ видѣ и не выставлять своей бѣдности на-показъ предъ сосѣдями, сказалъ онъ.
   -- Въ этомъ-то какъ разъ вы и не понимаете ихъ, Дрёммондъ, замѣтилъ Куртлэндъ, улыбаясь.-- Имъ нѣтъ никакой необходимости поддерживать свое положеніе передъ сосѣдями, которые все еще знаютъ ихъ, какъ "сквайра такого-то", "полковника" или "судью" владѣльцевъ своихъ обширныхъ, хотя и обезображенныхъ помѣстій. Они не стыдятся своей бѣдности, которая просто случайность.
   -- Но стыдятся работы, и это по убѣжденію, прервалъ его Дрёммондъ.-- Имъ стыдно чинить свои заборы самимъ теперь, когда у нихъ нѣтъ уже рабовъ, чтобы дѣлать это за нихъ.
   -- Что до этого, я сильно сомнѣваюсь, знаютъ ли иные изъ нихъ, какъ вбиваются гвозди, добродушно возразилъ Куртлэндъ, но это ужь вина системы, установившейся еще задолго до нихъ, системы, которую сохранили основатели республики. Нельзя требовать отъ нихъ, чтобъ они сразу нашлись въ своемъ новомъ положеніи, и, по правдѣ, Дрёммондъ, я думаю, что для нашей задачи и для ихъ блага -- я въ этомъ убѣжденъ -- мы въ настоящее время должны помочь имъ остаться такими, какъ есть.
   -- Можетъ-быть, насмѣшливо замѣтилъ Дрёммондъ,-- вы не прочь возстановить рабство?
   -- Нѣтъ. Но мнѣ хотѣлось бы возстановить хозяина и не ради однихъ его интересовъ, но въ интересахъ свободы и насъ самихъ. Говоря по просту, съ тѣхъ поръ, какъ я занялся дѣлами компаніи, я убѣдился изъ личныхъ наблюденій, что негру справиться съ новымъ положеніемъ труднѣе даже, чѣмъ ихъ господамъ. Онъ привыкъ къ своему прежнему традиціонному хозяину и сомнѣваюсь, станетъ ли онъ добросовѣстно работать на другаго, особенно на того, который его не понимаетъ. Не перетолкуйте моихъ словъ, я не предлагаю вернуться къ кнуту, этому звѣрскому орудію неотвѣтственнаго надсмотрщика, къ куплѣ и продажѣ, къ раздѣленію семей или иной прежней неправдѣ, но я предлагаю бывшаго хозяина сдѣлать у насъ надсмотрщикомъ, отвѣтственнымъ предъ нами. Онъ не глупъ и умѣлъ уже понять, что ему выгоднѣе платить жалованье своимъ прежнимъ рабамъ и пользоваться правомъ увольненія, наравнѣ съ другими нанимателями, чѣмъ нести издержки на содержаніе неспособныхъ и лѣнтяевъ, какъ это было при старой системѣ обязательнаго труда и пожизненнаго рабства. Прежнее рабовладыческое чувство исчезло предъ врожденнымъ здравымъ смысломъ и сознаніемъ своихъ интересовъ. Я убѣжденъ, что какимъ-нибудь подобнымъ способомъ, вродѣ пользованія прежними хозяевами и новою свободой, намъ удобнѣе будетъ вести дѣла компаніи, устраивать свои заводы, строить желѣзныя дороги и обрабатывать земли, чѣмъ если мы скупимъ ихъ помѣстья и съ небольшими деньгами въ карманахъ пустимъ ихъ на волю въ видѣ класса недовольныхъ лѣнтяевъ для оживленія старыхъ политическихъ догматовъ, обдумыванія новыхъ исходовъ, а пожалуй и для созданія опасной для насъ оппозиціи.
   -- Не хотите же вы сказать, что эти проклятые негры дадутъ предпочтеніе своимъ прежнимъ угнетателямъ?
   -- При одинаковомъ жалованьи, долларъ за долларъ -- да! А почему имъ этого и не сдѣлать? Прежніе хозяева лучше понимаютъ ихъ и, вообще, лучше съ ними обращаются. Они знаютъ, что мы интересуемся ими въ силу отвлеченнаго чувства, а не по истинной любви. Мы это постоянно выказываемъ... Однако, мы подходимъ къ Рэдлендсу и майоръ Р. несомнѣнно подтвердитъ мои впечатлѣнія. Онъ настаиваетъ, чтобы мы остановились у него, хотя, я полагаю, бѣдному малому трудно устраивать пріемы. Но онъ будетъ обиженъ, если мы откажемся.
   -- Развѣ онъ вамъ пріятель? спросилъ Дрёммондъ.
   -- Я дрался съ его дивизіей при Каменной Бухтѣ, угрюмо отвѣтилъ Куртлэндъ.-- Онъ безпрестанно толкуетъ объ этомъ со мной, такъ что, должно-быть, мы съ нимъ пріятели.
   Чрезъ нѣсколько минутъ поѣздъ подошелъ къ рэдленской платформѣ. Когда оба путешественника вышли, Куртлэнду на плечо легла чья-то рука и его привѣтствовала дюжая фигура въ самомъ черномъ и самомъ блестящемъ изъ шелковыхъ пиджаковъ и въ самой бѣлой и широчайшей изъ панамскихъ шляпъ на головѣ.
   -- Радъ видѣть васъ, полковникъ. Рѣшилъ прогуляться сюда и привести этого молодца,-- онъ указалъ на кланявшагося имъ сѣдовласаго негра лѣтъ шестидесяти,-- онъ перетащитъ ваши вещи лучше, чѣмъ брать извощика. Нельзя сказать, чтобы послѣ войны я много ѣздилъ на лошадяхъ. Что не пошло въ ремонтъ, то поглотилъ вашъ коммиссаріатъ вмѣстѣ съ остальнымъ живымъ инвентаремъ, ха-ха!-- Онъ отъ души разсмѣялся, словно это воспоминаніе было только забавнымъ, и снова потрепалъ Куртлэнда по спинѣ.
   -- Позвольте васъ познакомить съ моимъ другомъ, мистеръ Дрёммондъ, майоръ Ридъ, сказалъ Куртлэнъ улыбаясь.
   -- И вы участвовали въ войнѣ, сэръ?
   -- Нѣтъ... Я... отвѣтилъ Дрёммондъ, неизвѣстно почему затрудняясь и досадуя на себя за это.
   -- Мистеръ Дрёммондъ товарищъ предсѣдателя нашей компаніи, веселымъ тономъ вмѣшался Куртлэндъ,-- онъ поставлялъ намъ нервъ войны.
   Майоръ Ридъ поклонился нѣсколько сдержаннѣе.
   -- Большинство изъ насъ здѣсь, сэръ, побывало на войнѣ въ то или другое время, и если вы, господа, сдѣлаете мнѣ честь распить со мной стаканъ вина въ гостиницѣ, я познакомлю васъ съ капитаномъ Прендергастомъ, который потерялъ ногу у "Красивыхъ Дубовъ".
   Дрёммондъ готовъ былъ отказаться, но Куртлэндъ многозначительно пожалъ ему руку и это измѣнило его намѣреніе. Онъ послѣдовалъ за ними въ гостиницу, гдѣ былъ одноногій воинъ, оказавшійся хозяиномъ и буфетчикомъ, которому Куртлэндъ былъ представленъ майоромъ Ридомъ, какъ "тотъ человѣкъ, который у "Каменной Бухты" три часа каталъ по нашей дивизіи картечью!"
   Домъ майора Рида находился всего въ нѣсколькихъ минутахъ ходьбы по пыльной дорогѣ и вскорѣ приближеніе къ нему было привѣтствовано лаемъ трехъ или четырехъ борзыхъ, а представленіе о немъ далъ разрушенный заборъ изъ кольевъ и оштукатуренные фасады съ воротами. За нимъ возвышались деревянныя дорическія колонны обычныхъ южныхъ домовъ, неясно виднѣвшіяся сквозь широкіе листья каштановъ, которые отѣняли ихъ. На верандѣ и у надворныхъ построекъ появились обычныя черныя тѣни -- прежніе рабы составлявшіе и до сихъ поръ штатъ прислуги, какъ ящерицы, не дыша окаменѣвшіе въ своихъ позахъ при приближеніи незнакомыхъ шаговъ и державшіе въ неподвижныхъ рукахъ, кто щетку, кто метлу, кто пыльную тряпку или иное орудіе домашняго хозяйства, которыми они еле двигали. Изъ двери кухни, соединенной галлереей съ домомъ, выглядывала кухарка, тетка Марта, съ прижатымъ къ груди соусникомъ и приподнявъ другую руку съ полотенцемъ, остановившуюся очевидно на "мертвой точкѣ".
   Дрёммондъ, у котораго подступила желчь при видѣ этихъ доказательствъ безпомощной неспособности и полнѣйшей непредусмотрительности, ничуть не успокоился при появленіи мистриссъ Ридъ, раскисшей, недовольной женщины лѣтъ сорока, у которой все еще въ небольшихъ темныхъ глазахъ и тонкихъ красивыхъ губахъ проглядывала доля горечи и враждебности типичной южанки, не утѣшилъ его и выходъ ея двухъ дочерей, Октавіи и Августы, чья томная раздражительность казалась частью все еще носимаго ими траура. Оптимистическая любезность и товарищеское добродушіе майора становились еще замѣтнѣе по контрасту съ похоронными фигурами его семейныхъ и ихъ ядовитыми намеками. Пожалуй подъ его добродушіемъ скрывался легкій оттѣнокъ неискренности южанина.
   -- Изо всей семьи, сказала Куртлэнду миссъ Октавія съ угрюмою довѣрчивостью, но также и съ красивою улыбкой,-- папа, пожалуй, единственный "перестроившійся" по новому. Такихъ здѣсь не много. Но если вашъ другъ, мистеръ Дрёммондъ, пріѣхалъ сюда "голоса собирать", то я бы посовѣтовала ему не слишкомъ довѣрять этой папиной "передѣлкѣ". Она не надежна.
   Когда же Куртлэндъ поспѣшилъ увѣрить ее, что Дрёммондъ не "собиратель голосовъ" и не участвуетъ ни въ какихъ политическихъ интригахъ, подразумеваемыхъ подъ этимъ названіемъ, а просто капиталистъ-сѣверянинъ, ищущій помѣщенія своимъ деньгамъ, молодая дѣвица казалась не болѣе привѣтливою.
   -- Вѣроятно онъ разсчитываетъ заплатить папѣ за негровъ, которыхъ вы у него украли? спросила она съ угрюмою насмѣшкой.
   -- Нѣтъ, отвѣтилъ Куртлэндъ улыбаясь,-- но что еслибъ онъ разсчитывалъ платить этимъ неграмъ за работу на вашего отца и на себя.
   -- Если папа собирался войти съ нимъ въ дѣла, если майоръ Ридъ -- если джентльменъ-южанинъ собирается открыть лавку, онъ не такъ глупъ, чтобы повѣрить, что негры будутъ работать, когда ихъ къ этому не принуждаютъ. Это пробуютъ у Миранды Доузъ -- меньше пяти миль отсюда -- и негры половину времени проводятъ здѣсь ничего не дѣлая. Она построила имъ новыя помѣщенія и старалась заставить ихъ ѣсть всѣхъ вмѣстѣ за длиннымъ столомъ, какъ рабочіе на сѣверѣ, уничтожила ихъ хижины и огороды съ дынями и сладкимъ картофелемъ, разсчитывая, что это удержитъ ихъ отъ лѣни и заставитъ больше работать и получать большую плату. Въ результатѣ всю работу исполняетъ она сама съ племянницей и партіей бѣлыхъ бѣдняковъ-Ирландцевъ и Шотландцевъ, которыхъ пришлось навербовать на рѣкѣ. А ея племянница Салли во время войны была на половину сторонницей союза, сочувствовала всѣмъ этимъ сѣвернымъ розказнямъ и глупостямъ, бредила ими и все-таки, несмотря на это, дѣло у нихъ не идетъ.
   -- Но не въ этомъ ли отчасти и причина? Не вызвана ли ея неудача въ значительной степени недостаткомъ симпатіи со стороны сосѣдей? Недовольство посѣять очень легко, а негры до сихъ поръ еще находятся подъ гнетомъ предразсудковъ.
   -- Да, но это ей ни-почемъ. Если есть на свѣтѣ женщина увѣренная, что она рождена управлять всѣмъ и всѣми, такъ это Салли Доузъ!
   -- Салли Доузъ! повторилъ Куртлэндъ съ легкимъ удивленіемъ.
   -- Да, Салли Доузъ, изъ Пинвиля!
   -- Вы сказали, что она на половину была сторонницей союза, но не было ли у ней родныхъ... или... или... друзей на войнѣ въ вашихъ рядахъ? И... и... не убитъ ли кто-нибудь изъ нихъ?
   -- Всѣ убиты, насколько я помню, мрачно отвѣтила миссъ Ридъ,-- начиная съ ея двоюроднаго брата Джефкарта, котораго застрѣлили на кладбищѣ, потомъ Четъ Бруксъ и Джойсъ Мёстертонъ, которые оба за ней ухаживали и оба убиты, а самъ старикъ, капитанъ Доузъ -- онъ такъ и не подымалъ головы послѣ Ричмонда, и допился до смерти. Въ тѣ времена нездорово было приходиться съ родни миссъ Салли, или даже стремиться къ этому.
   Полковникъ Куртлэндъ не отвѣчалъ. Лицо юнаго офицера, направлявшагося къ нему изъ синяго дыма, появилось предъ нимъ такъ же ясно, какъ въ тотъ памятный день. Портретъ и письмо, находившіеся на груди у убитаго, которые онъ взялъ и продолжалъ хранить, романтическіе и безплодные розыски красавицы, предпринятые имъ впослѣдствіи, и необъяснимое влеченіе къ ней, все возраставшее у него въ сердцѣ съ тѣхъ поръ,-- все это было только погружено въ сонъ усиленными занятіями послѣднихъ шести мѣсяцевъ и теперь вернулось къ нему съ удвоенною силой. Его настоящая миссія и ея практическая задача, добросовѣстное рвеніе, съ которымъ онъ преслѣдовалъ эту задачу; осмотрительность, искусство и опытность приложенныя имъ къ дѣлу,-- все уступило мѣсто этой романтической не реальной фантазіи. И странно, она-то и представлялась ему теперь единственнымъ реальнымъ въ его жизни -- все остальное было безсвязнымъ, безцѣльнымъ сномъ.
   -- Что миссъ Салли замужемъ? съ усиліемъ спросилъ онъ.
   -- Замужемъ? Да, за теткиною фермой! Думаю, что это единственная вещь, которою она дорожитъ.
   Куртлэндъ посмотрѣлъ на нее, къ нему возвратилось его обычное веселое спокойствіе, и онъ промолвилъ:
   -- Прекрасно: думаю, что послѣ завтрака я отправлюсь представиться ея супругу? Изъ вашихъ словъ видно, что эта ферма такой экспериментъ, который конечно стоитъ посмотрѣть. Полагаю, что вашъ отецъ не откажется дать мнѣ письмо къ миссъ Доузъ.
   

II.

   Однако, пока полковникъ Куртлэндъ, не спѣша, ѣхалъ въ Доузовское Безуміе -- мѣстное прозваніе новаго эксперимента; онъ не сожалѣлъ, что ему представилась возможность посѣтить ферму подъ практическимъ предлогомъ, хотя романтическая восторженность у него ни мало не уменьшилась. Теперь пожалуй было уже нѣсколько поздно разыскивать миссъ Салли Доузъ подъ предлогомъ отдать ей письмо отъ обожателя, умершаго три года тому назадъ, о которомъ и воспоминаніе она вѣроятно похоронила. Безтактнымъ было бы тоже вызывать вновь чувство, бывшее можетъ-быть слабостью, которой она стыдилась. Будучи въ своихъ обычныхъ дѣлахъ логичнымъ и здравомыслящимъ, Куртлэндъ все же не былъ совершенно свободенъ отъ тѣхъ особенныхъ предразсудковъ, которыми сопровождаются романы всѣхъ людей. Онъ вѣрилъ, что было нѣчто большее, чѣмъ простая случайность въ такъ неожиданно благопріятно сложившихся условіяхъ, при которыхъ онъ съ нею знакомится. Что до остальнаго -- если было что-либо остальное -- онъ просто довѣрится судьбѣ. Итакъ, воображая себя хладнокровнымъ и разсудительнымъ, а будучи въ дѣйствительности -- поскольку это касалось миссъ Доузъ -- такимъ же слѣпымъ, самонадѣяннымъ и неразсудительнымъ, какъ любой изъ ея предшествовавшихъ обожателей, онъ съ радостью ѣхалъ впередъ, пока не достигъ дороги, ведущей къ Доузовской плантаціи.
   Здѣсь лучше содержимая въѣздная дорога и заборъ, заботливо поправляемый, привели бы въ восторгъ мистера Дрёммонда и подкупали въ пользу новаго предпріятія. Даже старомодная, мѣстная форма заборовъ, змѣившихся зигзагами, уступала свое мѣсто болѣе прямой линіи изъ столбовъ съ перекладинами изъ рельсовъ по сѣверному образцу. За нею вскорѣ появились длинные, низкіе фасады новѣйшихъ построекъ, которыя, къ удивленію Куртлэнда, были совершенно оригинальны и по архитектурѣ, и по назначенію. Не было никакого намека на обычные южные портики и веранды съ колоннами, но это были и не сѣверныя строенія, фестонообразные фасады частью скрывались подъ розами и жасминомъ. Длинная крытая галлерея соединяла постройки другъ съ другомъ и одной изъ нихъ служила верандой. Широкій, хорошо укатанный въѣздъ отъ открытыхъ воротъ велъ къ строенію недавно возведенному и служившему, повидимому, конторой: болѣе узкая дорога отдѣлялась отъ въѣзда и вела къ угловому дому, который, несмотря на свою строгую простоту, имѣлъ болѣе жилой видъ. Тутъ не было видно праздной прислуги и рабочихъ, какъ въ усадьбѣ у Рида, очевидно они были заняты своимъ дѣломъ. Сойдя съ лошади, Куртлэндъ привязалъ ее къ столбу у конторской двери и пошелъ по узкой дорогѣ къ угловому дому.
   Дверь была открыта и въ нее свободно врывался сквозь розы и жасмины вечерній, душистый вѣтерокъ. Открыта была и боковая дверь въ длинную пріемную, или гостиную, устроенную во всю ширину дома. Куртлэндъ вошелъ въ нее. Она была красиво обставлена, но все въ ней носило отпечатокъ свѣжести и какой-то особенной новизны. Она была пуста, но изъ двухъ открытыхъ оконъ-дверей, въ задней стѣнѣ оттѣненныхъ трельяжемъ изъ виноградныхъ лозъ и выходившихъ на залитый солнцемъ дворъ, доносились звуки легкихъ ударовъ молотка. Куртлэндъ подошелъ къ одному изъ оконъ. Какъ разъ предъ нимъ на землѣ стояла небольшая переносная лѣстница, которую онъ слегка отодвинулъ, чтобъ открыть себѣ лучшій видъ изъ окна во дворъ.
   Въ этомъ положеніи онъ вдругъ почувствовалъ легкій толчокъ по шляпѣ, отъ чего она свалилась у него съ головы, за ней почти тотчасъ же послѣдовали падающая туфля и ясное прикосновеніе очень маленькой ноги, наступившей ему на темя. У него мелькнуло какое-то неописуемое ощущеніе и онъ спѣшно отступилъ назадъ отъ окна, въ ту минуту, когда обутая въ полосатый чулокъ нога также спѣшно отдернута была кверху, и раздался женскій голосъ: "Боже мой!"
   Подождавъ одно мгновеніе, чтобъ убѣдиться, что говорившая нашла опору и не рискуетъ упасть, Куртлэндъ схватилъ шляпу, свалившуюся къ счастью въ комнату, и безмолвно отступилъ на другой конецъ гостиной. Изъ-за окна опять послышался тотъ же голосъ; онъ поразилъ его чистотой и мягкостью.
   -- Софи, это вы?
   Куртлэндъ скромно удалился въ залу. Къ большому его облегченію, другой голосъ снаружи отвѣтилъ:
   -- Гдѣ, миссъ Салли?
   -- Зачѣмъ вы отодвинули лѣстницу? Вы могли убить меня!
   -- Что вы, миссъ Салли! Я никакой лѣстницы не трогала.
   -- Не разговаривайте, а сойдите и подайте мнѣ туфлю. И принесите еще гвоздей.
   Куртлэндъ молча ожидалъ въ залѣ. Вскорѣ онъ услышалъ тяжелые шаги у задняго окна. Онъ воспользовался случаемъ. Входя опять въ гостиную нѣсколько демонстративно, онъ встрѣтился съ высокою дѣвушкой, негритянкой, проходившею по комнатѣ съ маленькою туфлей въ рукѣ.
   -- Виноватъ, вѣжливо сказалъ онъ,-- но я не нашелъ никого доложить обо мнѣ. Что миссъ Доузъ дома?
   Дѣвушка тотчасъ же спрятала туфлю за спиной.
   -- Вамъ кого угодно? спросила она съ большимъ достоинствомъ;-- миссъ Миранду Доузъ, или миссъ Салли Доузъ, ея племянницу? Миссъ Миранда уѣхала въ Аталанту на недѣлю.
   -- У меня письмо къ миссъ Мирандѣ; но я буду очень радъ, если миссъ Салли Доузъ меня приметъ, отвѣтилъ Куртлэндъ, передавая дѣвушкѣ письмо и свою карточку.
   Она взяла ихъ съ еще большимъ достоинствомъ и замѣтною нерѣшительностью.
   -- У меня совсѣмъ изъ головы вонъ, сэръ, принимаетъ ли миссъ Салли въ эти часы. По правдѣ говоря, продолжала она съ усиленною важностью и какъ будто соображая что-то въ то время, какъ удары молотка миссъ Салли беззастѣнчиво раздавались изъ-за стѣны,-- я не знаю навѣрное -- занята ли она игрой на арфѣ, практикой языковъ, или живописью, или принимаетъ служащихъ по дѣламъ. Этотъ часъ можетъ служить и для того, и для другаго. Но я пойду въ будуаръ, на верхъ и доложу ей. Она ловко отступала, не оборачиваясь къ нему спиной, за которою скрывалась туфля, и съ тѣмъ же достоинствомъ вышла въ боковую дверь. Въ слѣдующую минуту удары молотка прекратились, снаружи донесся шепотъ, на землю посыпались мелкіе сучки и листья, и затѣмъ наступила полная тишина. Онъ опять рѣшился подойти къ окну.
   Вскорѣ онъ услышалъ легкое шуршанье въ другомъ концѣ комнаты и обернулся. Онъ почувствовалъ внезапный трепетъ, затѣмъ ему показалось, что сердце его перестало биться; онъ тяжело перевелъ дыханіе, что почти равнялось вздоху, и замеръ безъ движенія.
   Ему и въ голову не приходило влюбиться въ миссъ Салли съ перваго взгляда, ему и во снѣ не снилось, что это могло случиться. Даже дѣвичье лицо, которое онъ увидѣлъ въ медальонѣ, хотя и вызвало въ немъ странное волненіе, но не внушало этой мысли. А идеалъ, сложившійся по этому портрету, никогда въ дѣйствительности не представлялся ему. Но изящно красивое лицо и фигура, появившіяся предъ нимъ, хотя и могли бы быть нарисованы его воображеніемъ, однако были чѣмъ-то еще большимъ и неожиданнымъ. Изо всего случившагося раньше ничто не могло подготовить его ко встрѣчѣ съ восхитительною дѣвушкой, которая стояла предъ нимъ. Мало было бы сказать, что миссъ Салли была года на четыре или лѣтъ на пять старше своего портрета, и что позднѣйшій опытъ, развившіяся способности, другая жизнь и новыя стремленія придали ея юному лицу отпечатокъ утонченнаго благородства; слишкомъ фантастично предположить, что кровь убитыхъ изъ-за нея какимъ-то неопредѣленно таинственнымъ путемъ придала ей настоящую обворожительность, но вѣрно, что даже такая привычная свидѣтельница, какъ Софи, находила свою молодую хозяйку очень хорошенькою барышней съ самымъ нѣжно розовымъ цвѣтомъ лица, самыми шелковистыми вьющимися волосами, съ блестящими сѣрыми глазами, вполнѣ гармонировавшими съ тѣмъ и. другимъ, что платье изъ индійской кисеи, хотя и дома сшитое, прекрасно сидѣло на фигурѣ миссъ Салли, отъ голубыхъ бантиковъ на плечахъ до ленты вокругъ пояса и что изъ-подъ края волнистой оборки выглядывала ножка, которая -- всѣ это знали -- была самою маленькою къ югу отъ Мезана и вплоть до Диксенсъ-Лайнъ. Но нѣчто, менѣе осязательное, лишало Куртлэнда дыханія и рѣчи.
   -- Я не миссъ Миранда Доузъ, сказало видѣніе съ откровенностью полуребяческою и полудѣловою, и протянуло маленькую руку,-- но я могу съ вами говорить о хозяйствѣ почти такъ, же хорошо, какъ тётя, и я вижу, майоръ Ридъ говоритъ здѣсь,-- она показала письмо,-- что лишь бы добраться до плодовъ, а вамъ все равно какою палкой ихъ сбивать.
   Голосъ, которымъ была сказана эта рѣчь, былъ такой чистый и пріятный, что Куртлэндъ едва ли задумался надъ ея странностью и діалектическими погрѣшностями, но она вернула ему даръ слова и онъ спокойно промолвилъ:
   -- Не знаю, что написано въ этомъ письмѣ, миссъ Доузъ, но едва ли майоръ Ридъ такимъ образомъ объясняетъ сегодняшнюю удачу выпавшую на мою долю.
   Миссъ Салли засмѣялась. Затѣмъ съ очаровательною любезностью она указала рукой на диванъ.
   -- Вотъ! Вамъ конечно нужно было мѣсто, чтобы все это выразить, полковникъ, но теперь, когда вы это сдѣлали -- и вышло очень мило, теперь вы можете сѣсть.-- Съ этими словами она опустилась на диванъ, красиво отбросила бѣлую волну оборокъ, чтобъ оставить достаточно мѣста для Куртлэнда и сложивъ руки на колѣняхъ, приняла спокойно выжидательный видъ.
   -- Позвольте мнѣ надѣяться, что я не безпокою васъ, сказалъ Куртлэндъ, замѣтивъ знакомую маленькую туфлю подъ оборкой и вспомнивъ окно.-- Я увлекся думая о вашей тетушкѣ, какъ о хозяйкѣ этихъ помѣстій и совсѣмъ забылъ, что у ней, какъ у дамы, могутъ быть назначены свои часы для пріемовъ.
   -- Пріемныхъ часовъ у насъ нѣтъ, сказала миссъ Салли,-- и у насъ теперь слишкомъ мало прислуги для свѣтскихъ пріемовъ; въ полѣ и на гумнѣ рукъ не хватаетъ. Когда вы пріѣхали, я приколачивала трельяжъ для лозъ, потому что всѣ плотники заняты. Но вы вѣдь пріѣхали говорить о хозяйствѣ, добавила она съ легкою насмѣшкой въ тонѣ.
   -- Да, отвѣтилъ Куртлэндъ, вставая, но не для того, чтобы прерывать хозяйственныя работы. Не позволите ли вы мнѣ помочь вамъ приколачивать трельяжъ къ стѣнѣ. У меня есть кое-какая опытность по этой части и работая мы можемъ разговаривать. Доставьте мнѣ это удовольствіе!
   Дѣвушка взглянула на него.
   -- Вотъ это попросту! И вы это серьезно?
   -- Совершенно. Мнѣ не будетъ тогда казаться, что я наслаждаюсь вашимъ обществомъ подъ выдуманнымъ предлогомъ.
   -- Такъ подождите меня здѣсь.
   Она вскочила съ дивана, выбѣжала изъ комнаты и вскорѣ вернулась завязывая за спиной шнурки длинной полосатой блузы -- очевидно изъ гардероба Софи. Блуза была собрана тесемкой тоже завязанною сзади, а красивые волосы спрятаны были подъ простой красный платокъ горничной-негритянки. Едва ли нужно прибавлять, что впечатлѣніе получалось обворожительное.-- Но вы навѣрно испортите свое красивое платье, сказала миссъ Салли, оглядывая фракъ ловко облегавшій фигуру ея гостя.-- Снимите фракъ, не обращайте на меня вниманія, и работайте безъ него.
   Куртлэндъ послушно сбросилъ съ себя фракъ и вслѣдъ за дѣятельною хозяйкой вышелъ на балконъ чрезъ стеклянную дверь. Надъ ними, выдаваясь на нѣсколько дюймовъ кругомъ всего дома, шелъ деревянный карнизъ. На немъ очевидно миссъ Салли нашла себѣ точку опоры, когда приколачивала трельяжъ изъ планокъ между нимъ и окнами втораго этажа. Куртлэндъ отыскалъ лѣстницу и влѣзъ на карнизъ; за нимъ слѣдомъ взобралась туда же и молодая дѣвушка, съ улыбкой отклонивъ протянутую, чтобы помочь ей, руку, и оба серьезно принялись за работу. Но въ промежуткахъ между ударами молотка и подвязываніемъ лозъ языкъ у миссъ Салли не оставался безъ дѣла. Ея бесѣда была такъ же странна и такъ же оригинальна, какъ она сама, и вмѣстѣ съ тѣмъ такъ практична и подходяща къ цѣлямъ визита Куртлэнда, что служила извиненіемъ его восхищенью чарующею близостью миссъ Салли. Когда останавливалась она, чтобы вынуть гвозди, которые держала своими хорошенькими зубками, или говорила съ нимъ, или, еле держась одною рукой за трельяжъ, жестикулировала молоткомъ, указывая на отдѣльныя части плантаціи, ея слова были настолько же ясны и дѣйствовали настолько же убѣдительно на его разумъ, насколько сама она смущала его чувства.
   Она разсказала ему, какъ война разстроила ихъ прежнюю семейную жизнь въ Бинвилѣ: отецъ поѣхалъ на службу въ союзный совѣтъ, въ Ричмондѣ, а она съ теткой осталась одна управлять имѣніемъ; какъ усадьба ихъ была разграблена и домъ уничтоженъ, а у нихъ едва достало времени спасти часть цѣнностей; какъ она не поѣхала на сѣверъ, хотя всегда стояла противъ раздѣла и войны, а предпочла остаться со своими земляками и вынести вмѣстѣ съ ними предвидѣнную ею кару за безуміе. Какъ послѣ войны и смерти ея отца, они съ теткой рѣшили "передѣлать себя" по своему, на этомъ клочкѣ земли, который пережилъ ихъ несчастіе, потому что его всегда считали не имѣющимъ цѣны и невыгоднымъ для эксплуатаціи трудомъ негровъ, какъ сначала они переносили серьезныя затрудненія вслѣдствіе неспособности и невѣжества освобожденныхъ земледѣльцевъ и апатіи и предубѣжденія сосѣдей; какъ постепенно они начали успѣвать благодаря примѣненію новыхъ методовъ и идей задуманныхъ ею и которые она ему ясно и кратко изложила.
   Куртлэндъ слушалъ, затаивъ дыханіе, съ новымъ почти суевѣрнымъ интересомъ; это были его собственныя теоріи -- усовершенствованныя и доказанныя.
   -- Но для этого у васъ долженъ быть капиталъ.
   "Ахъ, да! въ этомъ, какъ разъ, онѣ были счастливы. У нихъ были родственники Французы, у которыхъ она когда-то жила въ Парижѣ, они доставили средство пустить дѣло въ ходъ. У ея отца были друзья Англичане, которые вошли въ долю, доставили имъ капиталъ, опытныхъ рабочихъ и въ родѣ управляющаго или агента -- представителя ихъ. Теперь дѣло у нихъ идетъ и пожалуй лучше для ихъ репутаціи въ глазахъ сосѣдей, что онѣ не обязывались "сѣверянамъ". Видя, что лицо у Куртлэнда затуманилось, молодая барышня добавила съ притворнымъ вздохомъ и первымъ намекомъ на женское кокетство, которое вмѣшалось въ ихъ товарищескія отношенія;
   -- Вамъ слѣдовало бы раньше отыскать насъ, полковникъ!
   На одно мгновеніе Куртлэндъ почувствовалъ неодолимое желаніе разсказать сейчасъ же и здѣсь исторіи своихъ романтическихъ поисковъ; но его остановило соображеніе, что они стоятъ на узкой доскѣ, гдѣ нѣтъ мѣста для волненія и что миссъ Салли только-что взяла гвоздь въ ротъ и удивленіе могло быть опаснымъ. Къ этому можно бы прибавить новую ревность къ ея прежнимъ опытамъ, которой онъ раньше не чувствовалъ. Однако ему удалось высказать даже съ горячностью.
   -- Но я надѣюсь, что и теперь еще не поздно. Думаю, что мои довѣрители готовы и имѣютъ средства купить любаго изобрѣтателя, и Англичанина, и Француза, и теперь, и въ будущемъ.
   -- Вы могли бы попробовать вонъ съ этимъ, сказала миссъ Салли, указывая на молодаго человѣка, который только-что вышелъ изъ конторы и переходилъ дворъ.-- Это англійскій агентъ.
   Онъ былъ приземистъ, широкоплечъ и круглолицъ, казался свѣжимъ и чистымъ въ своей бѣлой фланели, но имѣлъ видъ существа, совершенно отличающагося это всего окружающаго его, посторонняго всему этому и непримиримаго, какъ по убѣжденію, такъ и по чувству. Проходя мимо дома, онъ застѣнчиво взглянулъ въ его сторону; при видѣ молодой дѣвушки, его глаза блеснули и манеры стали самонадѣянными, но все измѣнилось, когда онъ замѣтилъ ея собесѣдника. Куртлэндъ тоже почувствовалъ нѣкоторую неловкость; одно дѣло -- помогать миссъ Салли наединѣ, но, конечно, другое -- дѣлать это на глазахъ у посторонняго, и невозмутимый взглядъ Англичанина онъ встрѣтилъ одинаково холоднымъ взглядомъ. Одна миссъ Салли сохранила свое спокойствіе и самообладаніе. Она крикнула ему:
   -- Обождите минуту, мистеръ Чампней, легко соскользнула по лѣстницѣ и прислонившись къ ней спиной, съ одною ногой на нижней ступени, она ждала его приближенія.
   -- Я думала, что вы пройдете мимо, сказала она, когда онъ подошелъ,-- полковникъ Куртлэндъ,-- добавила она, съ пояснительнымъ взмахомъ молотка по направленію своего собесѣдника, выпрямившагося и какъ бы застывшаго на карнизѣ,-- онъ не родственникъ тѣмъ фигурамъ на фризѣ палаты въ Редлендсѣ, но офицеръ-сѣверянинъ, другъ майора Рида и пріѣхалъ сюда скупать земли южанъ для сѣверныхъ капиталистовъ. Мистеръ Чампней, продолжала она, оборачиваясь къ Куртлэнду, возвысивъ голосъ и указывая на Чампнея молоткомъ,-- когда онъ не говоритъ по-англійски, не глядитъ по-англійски, не думаетъ по-англійски, не одѣвается по-англійски и не удивляется, почему Господь не сдѣлалъ всего міра -- англійскимъ, онъ старается самъ это сдѣлать для своихъ земляковъ. Мистеръ Чампней, полковникъ Куртлэндъ. Полковникъ Куртлэндъ, мистеръ Чампней!-- Они обмѣнялись формальными поклонами.-- А теперь, полковникъ, если вы сойдете, мистеръ Чампней покажетъ вамъ хозяйство! Когда вы кончите, найдете меня здѣсь за работой.
   Куртлэндъ предпочелъ бы ея общество и разъясненія при этомъ инспекторскомъ осмотрѣ, а отчасти и ожидалъ этого, но скрылъ свое разочарованіе и спустился съ карниза. Ему не совсѣмъ нравилось, что Чампней, повидимому, успокоился и смотрѣлъ на него, какъ на посторонняго, не имѣвшаго заднихъ мыслей и не способнаго помѣшать конфиденціальнымъ отношеніямъ, которыя быть-можетъ установились между нимъ и миссъ Салли. Онъ, однако, съ вѣжливою благодарностью принялъ приглашеніе Англичанина сопровождать его, и они вмѣстѣ вышли изъ дому.
   Менѣе чѣмъ черезъ часъ они вернулись. Еще меньше времени потребовалось Куртлэнду для открытія, что авторомъ дѣйствительныхъ улучшеній и новыхъ методовъ была миссъ Салли, что въ сущности ея вліяніе чувствовалось во всемъ и что вѣроятно ей было больше хлопотъ чѣмъ помощи отъ старомоднаго, традиціоннаго консерватизма компаніи, представителемъ которой былъ Чампней. Однако выяснилось тоже, что это сознавалъ и молодой человѣкъ, откровенно объ этомъ бесѣдовавшій.
   -- Видите ли, тамъ у себя они ведутъ дѣло по иному и не могутъ понять, знаете, что есть другой способъ. Они все пристаютъ ко мнѣ, какъ будто я этому могу помочь, хоть я и старался объяснить имъ, какъ ведется дѣло съ неграми, знаете, и все такое. Они хотятъ, чтобы миссъ Доузъ сообщала свои планы мнѣ, и ждутъ, что я буду доносить о нихъ, а они предложутъ ихъ на обсужденіе правленія и будутъ ожидать его рѣшенія. И подумать, чтобы миссъ Доузъ стала это дѣлать! Но, по совѣсти, они тамъ совсѣмъ, знаете, не понимаютъ ея.
   -- Которую миссъ Доузъ подразумѣваете вы, спросилъ Куртлэндъ сухо.
   -- Миссъ Салли, конечно, быстро отвѣтилъ молодой человѣкъ.-- Она управляетъ всѣмъ съ теткой включительно. Она можетъ заставить этихъ негровъ работать, когда никто этого не сдѣлаетъ, слова или улыбки ея достаточно. Она можетъ заключать договоры съ торговцами и контрагентами и притомъ на предложенныхъ ею условіяхъ, когда они и не хотятъ смотрѣть на мои цифры. По совѣсти, она обходитъ этихъ путешествующихъ агентовъ и изобрѣтателей, знаете, которые рыскаютъ по дорогамъ съ образцами и патентами, а одного изъ тѣхъ, что ставятъ шпицы отъ грома и проволочные заборы, она заставила показать себѣ, какъ устроить бесѣдку изъ вьющихся розъ. Когда я васъ увидалъ на карнизѣ, я подумалъ, что вы тоже въ другомъ родѣ, знаете,-- что она попросила, то-есть, при первомъ взглядѣ, конечно, вы понимаете, что я хочу сказать -- хе! по совѣсти! прежде, знаете, чѣмъ насъ познакомили...
   -- Я самъ предложилъ помочь миссъ Салли, возразилъ Куртлэндъ такъ быстро, что тотчасъ же пожалѣлъ объ этомъ.
   -- Такъ и съ тѣмъ было, знаете! Миссъ Салли никого не проситъ. Видите ли, никто не согласится стоять и смотрѣть, когда молодая барышня, такая какъ она и дѣлаетъ такое дѣло! Смутно сознавая, что онъ говоритъ то, что не слѣдуетъ, онъ невольно перемѣнилъ тему разговора.
   -- Не думаю, чтобъ я остался здѣсь надолго.
   -- Вы собираетесь вернуться въ Англію? спросилъ Куртлэндъ.
   -- О, нѣтъ! Но я оставлю службу въ компаніи и попробую самъ устроиться. Миляхъ въ трехъ отсюда продается добрый кусокъ земли и я думаю, что мнѣ удастся что-нибудь изъ него сдѣлать. Человѣку слѣдуетъ основаться и быть самому себѣ хозяиномъ, добавилъ онъ вопросительно,-- не такъ ли?
   -- Но какъ же миссъ Доузъ будетъ обходиться безъ васъ? спросилъ Куртлэндъ, съ безпокойствомъ сознавая, что онъ переигрываетъ свое равнодушіе.
   -- О, знаете, я не особенно ей полезенъ, по крайней мѣрѣ здѣсь. Но я могъ бы приносить ей пользу, еслибъ имѣлъ собственную землю и мы были бы сосѣдями. Я говорилъ вамъ, что она здѣсь орудуетъ всѣмъ, чьи бы деньги въ дѣло ни были вложены.
   -- Полагаю, что вы и теперь говорите о молодой миссъ Доузъ, сказалъ Куртлэндъ сухо.
   -- Миссъ Салли, конечно, всегда, просто отвѣтилъ Чампней.-- Она ведетъ дѣло.
   -- Были вѣдь французскіе капиталисты родственники миссъ Доузъ? Кто ихъ представляетъ? съ удареніемъ спросилъ Куртлэндъ.
   Однако онъ не былъ подготовленъ къ внезапной перемѣнѣ въ лицѣ своего компаніона.
   -- Нѣтъ. Былъ кто-то вродѣ французскаго кузена, который много тутъ бѣгалъ, но, знаете, я скорѣе думаю, что онъ пріѣзжалъ сюда не за имѣніемъ смотрѣть, отвѣтилъ Чампней съ ироническою усмѣшкой.-- Полагаю, тетка должно-быть написала его друзьямъ, потому что они отозвали его и не думаю, чтобъ у миссъ Салли было разбито сердце изъ-за него. Она не того сорта дѣвушка, а? Она могла бы выбирать изо всего штата, еслибы пошла на это. А? хотя это было какъ разъ то, что думалъ самъ Куртлэндъ, онъ нашелъ нужнымъ отвѣтить съ разсѣяннымъ видомъ:
   -- Конечно, очень можетъ быть, и погрузился, повидимому, въ чисто дѣловыя соображенія.
   -- Мнѣ кажется лучше не входить, продолжалъ Чампней, когда они приблизились опять къ дому.-- Вамъ, вѣроятно, нужно еще о чемъ-нибудь переговорить съ миссъ Доузъ. Если вамъ будетъ надобность во мнѣ, зайдите въ контору. Но она это узнаетъ. И-и, если вы пробудете еще въ этой части графства, заѣзжайте, знаете, ко мнѣ; мы покуримъ и выпьемъ пуншу. У меня умѣютъ его варить и мнѣ прислали хорошую водку съ той стороны. Прощайте.
   Болѣе неловкій въ своей любезности, чѣмъ въ простой дѣловой бесѣдѣ, но, повидимому, одинаково искренній и въ томъ, и въ другомъ, онъ пожалъ руку Куртлэнда и ушелъ. Куртлэндъ повернулся къ дому. Онъ осмотрѣлъ ферму и ея улучшенія и нашелъ нѣкоторыя изъ своихъ идей примѣненными на практикѣ; очевидно здѣсь ему нечего больше дѣлать, какъ поблагодарить хозяйку и проститься съ нею. Но онъ чувствовалъ себя далеко не такъ спокойно, какъ въ то время, когда пріѣхалъ, и въ его посѣщеніи оставалось что-то страннымъ образомъ недоконченное, въ чемъ онъ не могъ себѣ отдать яснаго отчета. Его бесѣда съ Чампнеемъ усложнила, неизвѣстно почему, его предшествовавшія представленія о миссъ Доузъ, и хотя онъ отчасти сознавалъ, что это не имѣетъ никакого отношенія къ дѣлу, которое привело его сюда, но старался думать наоборотъ. Если дѣйствительно миссъ Салли была въ нѣкоторомъ родѣ смущающимъ элементомъ для приближающихся къ ней мужчинъ, то это слѣдовало принять во вниманіе въ дѣловыхъ отношеніяхъ, гдѣ ей предстоитъ играть главную роль. Правда, Чампней сказалъ, что она "не того сорта дѣвушка", но это было свидѣтельствомъ лица, очевидно находившагося подъ ея вліяніемъ! Онъ вошелъ въ домъ чрезъ открытую стеклянную дверь. Ни въ залѣ, ни въ передней онъ никого не нашелъ. Онъ колебался нѣсколько времени, къ его безпокойству стало примѣшиваться легкое разочарованіе; она могла бы его подождать, она или Софи должны были замѣтить его возвращеніе. Онъ позвонитъ Софи и поручитъ ей передать хозяйкѣ свою благодарность и сожалѣнія. Онъ отыскалъ звонокъ, позвонилъ, но, увидѣвъ Софи, измѣнилъ свое намѣреніе и пожелалъ повидаться съ миссъ Доузъ. Въ промежуткѣ, между уходомъ Софи и появленіемъ миссъ Салли, онъ рѣшилъ исполнить какъ разъ то самое намѣреніе, которое за часъ передъ тѣмъ выбросилъ изъ головы, какъ несвоевременное и сомнительное.
   Она вошла, приподнявъ красивыя брови и выражая на лицѣ удивленіе.
   -- Право же я думала вы поѣхали въ красную ригу и оттуда отправились домой. Я справилась съ лозами раньше, чѣмъ думала; одинъ изъ племянниковъ судьи Гаррета подошелъ какъ разъ вовремя, чтобы помочь мнѣ управиться съ послѣднимъ рядомъ. Вамъ не стоило безпокоиться посылать за мной ради однихъ свѣтскихъ приличій, но Софи говоритъ, что вы казались чѣмъ-то озабоченнымъ, какимъ-то "особеннымъ", когда спрашивали меня, такъ что я думаю вамъ надо переговорить со мной о чемъ-нибудь.
   Мысленно проклиная Софи и съ непріятнымъ чувствомъ къ неизвѣстному сосѣду, помогавшему миссъ Салли вмѣсто него, онъ тѣмъ не менѣе постарался быть любезнымъ.
   -- Не знаю, что мое лицо подсказало Софи, съ улыбкой началъ онъ,-- но я надѣюсь то, что мнѣ надо передать вамъ, покажется достаточно интереснымъ, чтобы заставить забыть мое вторичное вторженіе. Онъ помолчалъ и затѣмъ продолжалъ съ разстановкой:-- вы, миссъ Доузъ, болѣе или менѣе занимали мои мысли въ продолженіе болѣе трехъ лѣтъ и хотя сегодня я встрѣтился съ вами въ первый разъ, но все это время я постоянно носилъ при себѣ ваше изображеніе. Даже этого свиданія, которое устроилось случайно, я ждалъ три года, все время безъ устали разыскивая васъ. Я нашелъ васъ здѣсь, подъ вашими мирными лозами и смоковницей, и, однако, три года тому назадъ вы явились мнѣ въ огнѣ и громѣ битвы.
   -- О, Боже мой! сказала миссъ Салли.
   Сначала она сидѣла, сложивъ руки на колѣняхъ, а теперь отклонилась назадъ съ притворнымъ удивленіемъ и веселымъ выраженіемъ въ свѣтлыхъ сѣрыхъ глазахъ. Куртлэндъ замѣтилъ, что онъ ошибся тономъ, но теперь уже было поздно исправить это. Онъ передалъ ей медальонъ и письмо, и кратко, но можетъ-бытъ съ большею серьезностью разсказалъ, какъ они досталось. Но онъ совершенно опустилъ болѣе драматическія и таинственныя подробности, свое собственное суевѣріе и странное предрасположеніе въ ея пользу.
   Миссъ Салли проняла вещи безъ волненія, безъ малѣйшаго признака румянца или блѣдности, который измѣнилъ бы ея нѣжный цвѣтъ лица. Просмотрѣвъ письмо, повидимому, довольно короткое, она сказала съ улыбающеюся, отчасти жалостливою невозмутимостью:
   -- Да! Это былъ бѣдный Четъ Бруксъ! Конечно! Я слышала, что его убили у Змѣиной рѣки. Это похоже на него -- броситься впередъ въ первую свалку и дать себя убить. И все это ради чего? Чистое сумашествіе!
   Куртлэнда покоробило, но у него отлегло отъ сердца, хотя онъ чувствовалъ себя неловко отъ обоихъ впечатлѣній; въ ослѣпленіи своемъ онъ продолжалъ:
   -- Но это былъ не единственный, миссъ Доузъ. Нашли еще одного убитаго, у котораго тоже былъ вашъ портретъ.
   -- Да; Джойсъ Честертонъ. Портретъ они прислали ко мнѣ. Но развѣ вы убили и его тоже?
   -- Не думаю, чтобы лично я убилъ котораго-либо изъ нихъ, холодно возразилъ онъ.
   Онъ помолчалъ и продолжалъ съ серьезностью, которая, онъ безотчетно чувствовалъ, была неумѣстною и даже смѣшною:
   -- Они были храбрецами, миссъ Доузъ.
   -- Потому что носили на себѣ мой портретъ, быстро замѣтила миссъ Салли.
   -- Потому что думали, что у нихъ есть много ради чего жить и все-таки охотно отдали жизнь за то, что считали правымъ дѣломъ.
   -- Не искали же вы меня три года, чтобы сказать мнѣ, южанкѣ, что южане умѣютъ драться? Не такъ ли, полковникъ? возразила молодая дѣвушка съ невыразимымъ достоинствомъ, слегка приподнявъ голову и опустивъ глаза.-- Они всегда были готовы на это, даже между собой. Для нихъ, бѣдныхъ, было гораздо легче подраться изъ-за чего-нибудь, чѣмъ его заработать. Вы же тамъ на сѣверѣ выучились дѣлать и то, и другое, и третье; вотъ почему вы насъ и побило. Васъ это удивляетъ, полковникъ?
   -- Я не ожидалъ, что вы взглянете на это съ такой... такой... точки зрѣнія, неловко промолвилъ Куртлэндъ.
   -- Сожалѣю, что разочаровала васъ, послѣ того, какъ причинила вамъ столько безпокойства, отвѣтила она, съ выраженіемъ загадочной скромности, вставая съ мѣста и приглаживая оборки,-- но не вижу ясно, чего же вы могли ожидать послѣ трехъ лѣтъ; я бы могла надѣть трауръ, еслибъ онъ у меня былъ. Она пріостановилась и острымъ угломъ письма поправила отдѣлившійся локонъ на головѣ.-- Но все равно, благодарю васъ, полковникъ. Право, съ вашей стороны было очень любезно доставить эти вещи сюда. И она искреннимъ движеніемъ протянула ему руку.
   Куртлэндъ пожалъ ее съ убійственнымъ сознаніемъ, что послѣднія пять минутъ онъ безсознательно разыгрывалъ осла. Послѣ того, какъ она такъ многозначительно встала, ему нельзя уже было продлить свиданія. Еслибъ онъ только простился и приберегъ медальонъ и письмо до другаго визита, тогда можетъ-быть они стали бы друзьями! Теперь было слишкомъ поздно. Онъ одно мгновеніе склонился надъ ея рукой, еще разъ поблагодарилъ ее за любезность и ушелъ. Минутой позже она услышала по дорогѣ стукъ копытъ удалявшейся лошади.
   Она открыла ящикъ въ своей конторкѣ, критически посмотрѣла на свой портретъ въ медальонѣ убитаго, и его и письмо бросила въ глубину ящика. Потомъ нагнулась, сняла съ ноги маленькую туфлю, задумчиво взглянула на нее и позвала:
   -- Софи!
   -- Миссъ Салли? спросила дѣвушка, появляясь у двери.
   -- Увѣрены ли вы, что не отодвигали лѣстницы?
   -- Повѣрьте совѣсти, миссъ Салли, я и не трогала ея!
   Миссъ Салли направила испытующій взглядъ на голову своей горничной, покрытую краснымъ платкомъ.
   -- Нѣтъ, тихо промолвила она,-- во всякомъ случаѣ, это было не похоже на шерсть.
   

III.

   Несмотря на неловкій конецъ визита, а можетъ-быть и вслѣдствіе этой неловкости, Куртлэндъ въ теченіе той же недѣли посѣтилъ плантацію еще разъ. Но теперь его сопровождалъ Дрёммондъ и встрѣтила ихъ миссъ Миранда Доузъ, старая дѣва, лѣтъ пятидесяти, длинноносая и высокаго роста; ея старосвѣтская вѣжливость слегка видоизмѣнилась и старосвѣтскіе взгляды уступили свое мѣсто подъ наплывомъ новыхъ обстоятельствъ, съ которыми она откровенно примирилась. Дрёммондъ восхищался фермой и веденіемъ хозяйства и былъ совершенно очарованъ миссъ Салли, тогда какъ Куртлэндъ на этотъ разъ былъ настолько остороженъ, чтобы раздѣлить свою любезность между ею и ея теткой, и пришелъ къ выводу, расходившемуся съ убѣжденіемъ Чампнея въ томъ, что миссъ Миранда будто не имѣла никакого значенія. Освобожденнымъ рабамъ она все еще представлялась прежнею непреклонною владѣлицей. Повидимому, они суевѣрно убѣждены были, что она до сихъ поръ сохраняла какую-то неопредѣленную силу, съ помощью которой она по своему желанію могла бы измѣнить постановленія закона освободившаго ихъ, отъ чего, по ихъ мнѣнію, ее удерживало только вмѣшательство добродушной и чувствительной миссъ Салли. Куртлэндъ скоро оцѣнилъ значеніе ея вліянія въ переходномъ состояніи недавно освобожденныхъ рабовъ и обратилъ на это вниманіе своего начальника. Прежнія сомнѣнія и скептицизмъ Дреммонда, ослабѣнныя уже передъ чарами миссъ Салли, окончательно исчезли при открывшейся возможности извлечь пользу изъ этихъ остатковъ рабства. Онъ далъ себя убѣдить и даже дошелъ до энтузіазма. У заграничныхъ капиталистовъ надо пріобрѣсти ихъ права, компанія устроитъ и расширитъ имѣніе, а за владѣлицами сохранятъ управленіе и контроль. Какъ всегда бываетъ съ людьми предубѣжденными, обращеніе Дрёммонда было внезапное и безповоротное, а такъ какъ онъ былъ человѣкомъ дѣловымъ, то сразу и началъ дѣйстнонать. При второмъ и третьемъ свиданіи закончены были предварительные переговоры, а черезъ три недѣли послѣ перваго посѣщенія Куртлэнда плантація дѣвицъ Доузъ и часть имѣнія майора Рида вошли въ составъ "Дрёммондовскаго синдиката" и были обезпечены въ финансовомъ отношеніи. Куртлэндъ остался представителемъ компаніи въ Редлендсѣ, а съ уходомъ англійскихъ капиталистовъ, Чампней тоже удалился, какъ раньше предполагалъ, и завелъ собственное дѣло на плантаціи, которую компаніи не удалось пріобрѣсти и находившуюся всего въ нѣсколькихъ миляхъ оттуда.
   Въ теченіе этого времени Куртлэндъ, имѣя легкій и невозбранный доступъ къ миссъ Салли, часто видѣлся съ ней. Хотя ничто не заставляло ею ограничиваться одними только дѣловыми сношеніями, онъ больше ужь не касался области романа и нѣжныхъ чувствъ и не упоминалъ о несчастномъ письмѣ и портретѣ, а обращался съ ней спокойно и ровно -- по-сосѣдски. Многимъ, въ этомъ случаѣ, онъ былъ обязанъ привычкѣ сдерживаться и солдатской выправкѣ. Скрывавшееся въ немъ болѣе глубокое чувство не прорывалось наружу. Иногда онъ ловилъ взглядъ молодой дѣвушки, останавливавшійся на немъ съ задорнымъ любопытствомъ. Тогда какое-то странное ощущеніе заставляло его вздрагивать; мало есть положеній, столь затруднительныхъ и опасныхъ, какъ случайно установившаяся откровенность и пониманіе другъ друга между молодою дѣвушкой и мужчиной, даже если о не поднимался еще вопросъ о какой-либо взаимной склонности. Куртлэндъ зналъ, что миссъ Салли помнитъ начало ихъ знакомства. Быть-можетъ она и смѣялась надъ этимъ и даже была недовольна, но она знала это, помнила, и знала, что и онъ помнитъ и кромѣ ихъ самихъ этого никто больше не зналъ. Оно занимало ихъ мысли, когда наступали паузы въ ихъ дѣловыхъ и свѣтскихъ бесѣдахъ, оно же обнаруживалось въ той чрезмѣрной заботливости, съ которою, впослѣдствіи, миссъ Салли, какъ разъ въ необходимый моментъ, старалась отвести отъ него свои задорно-смѣющіеся глаза. Однажды она пошла дальше. Куртлэндъ только-что кончилъ объяснять ей свой планъ о замѣнѣ небольшими фермами обычныхъ полуобработанныхъ огородовъ, излюбленныхъ неграми, и положилъ чертежи на столъ въ конторѣ, когда миссъ Салли, прислонившись къ столу и заложивъ руки за спину, пристально блестящими сѣрыми глазами посмотрѣла на его серьезное лицо.
   -- Клянусь и объявляю, полковникъ, сказала она, употребляя оригинальное выраженіе, свойственное ея соотечественникамъ и унаслѣдованное отъ прежнихъ временъ,-- встрѣтившись съ вами тогда въ первый разъ, я и не предполагала, чтобы вы могли такъ отдаться дѣлу и тѣломъ и душой.
   -- Какимъ же я вамъ казался? быстро спросилъ онъ.
   Склонная къ жестикуляціи, какъ всѣ южанки, миссъ Салли, поднявъ руку, покружила ею надъ головой, кокетливо изображая, какъ, по ея мнѣнію, мужчины занимаются разными пустяками, и сказала:
   -- О! вотъ какимъ!
   -- Значитъ, я не произвелъ на васъ впечатлѣнія дѣловаго человѣка? спросилъ онъ, слегка покраснѣвъ.
   -- Я думала, что вы слишкомъ высоко летаете, чтобъ обращать вниманіе на землю. Но, кажется,-- судя по тому, что вы сказали о портретѣ, добавила она съ обворожительною улыбкой,-- и вы тоже нашли меня не совсѣмъ такою, какою мнѣ слѣдовало быть по вашему мнѣнію?
   Ему захотѣлось сейчасъ же, на этомъ же мѣстѣ, признаться ей, какъ бы онъ радъ былъ, еслибъ эти свѣтлые, прекрасные глаза никогда ничѣмъ не оживлялись, кромѣ любви и женственныхъ стремленій, еслибъ этотъ вкрадчивый, ласкающій голосъ раздавался только у очага, или въ семейномъ кружкѣ, еслибъ эта свѣтлорусая головка прислушивалась только восторженнымъ хваламъ, а граціозно стройная фигура, такая независимая и сдержанная, согласилась бы опереться на его руку, ища поддержки. Онъ сознавалъ, что это было у него въ мысляхъ съ тѣхъ поръ, какъ онъ въ первый разъ ее увидѣлъ, и сознавалъ также, что въ настоящее время своею недоступною разсудительностью и дѣловитостью она еще больше приворожила его.
   -- Признаюсь, сказалъ онъ, заглядывая ей въ глаза и загадочно улыбаясь,-- я не ожидалъ, что вы такъ скоро забудете человѣка, которому вы очевидно были дороги.
   -- То-есть мистера Четь Бруксъ, или мистера Джойсъ Мастертонъ, или обоихъ? Это такъ похоже на насъ, мужчинъ, полковникъ! Вы думаете, что если дѣвушка вамъ нравится, такъ она должна быть за это благодарною въ продолженіе всей своей жизни и вашей тоже! Сами вы теперь другаго мнѣнія, но вамъ не слѣдовало бы такъ строго держаться его на практикѣ. Она сдѣлала при этомъ легкій, отрицательный жестъ, какъ бы желая отклонить какую-нибудь запоздавшую любезность.-- Я не говорю о себѣ, полковникъ, мы съ вами и безъ того пріятели. Но сосѣднія дѣвицы думаютъ, что мы ужь слишкомъ занялись рисомъ и неграми. И даже съ вашей точки зрѣнія, полковникъ, въ дѣлахъ такъ поступать не годится. Вы хотите сохранить свои отношенія къ майору Риду, а для этого не мѣшало бы быть полюбезнѣе съ его дамами. Октавія и Гёсси Ридъ совсѣмъ не такъ ядовиты, полковникъ, и въ воскресенье вы могли бы проводить которую-нибудь изъ нихъ изъ церкви домой; а въ слѣдующее затѣмъ воскресенье, конечно, для того только, чтобы показать, что вы безпристрастны и хотите разыграть изъ себя настоящаго поклонника женщинъ -- вы могли бы дойти до дому и со мной. Не пугайтесь, у меня есть платье получше, чѣмъ это: я его только-что получила изъ Напвиля и надѣну ради этого случая.
   Онъ не посмѣлъ сказать, что ея скромное домашнее платье изъ простой лѣтней матеріи, съ бантами изъ лентъ надъ карманами кокетливаго фартука, стало для него принадлежностью ея красоты; самъ же онъ безнадежно сознавалъ, что она была прелестна въ какомъ бы то ни было платьѣ, и готовъ былъ признаться въ этомъ. Онъ поблагодарилъ ее искренно и серьезно, но безъ особенной любезности или горячпости и съ удовольствіемъ замѣтилъ, что глаза у нея блестятъ тѣмъ задорнѣе, чѣмъ самъ онъ становился серьезнѣе.
   -- Будьте тверже, полковникъ, сказала она съ притворною заботливостью,-- не сокрушайтесь объ этомъ раньше времени, сказала она и простилась съ нимъ.
   Въ воскресенье онъ явился въ церковь въ Редландсѣ и послѣ службы, съ наружнымъ спокойствіемъ, но съ внутреннимъ содроганіемъ, сталъ въ ряды молодежи, которая по мѣстному обычаю выстроилась около дверей церкви. Онъ нѣсколько удивился, замѣтивъ мистера Чампнея, который чувствовалъ себя очевидно такъ же неловко, какъ и онъ самъ, но только менѣе сдерживался. Чампней тоже стоялъ въ толпѣ ожидавшихъ кавалеровъ, но Куртлэндъ былъ увѣренъ, что молодой Англичанинъ пришелъ только для того, чтобы повидаться съ миссъ Салли. Онъ все-таки обрадовался возможности раздѣ лить свое неловкое одиночество съ другимъ иностранцемъ и привѣтливо съ нимъ поздоровался. Такъ какъ Доузы были ближе къ выходу, чѣмъ Риды, то они и вышли первыми. Снявъ шляпу, полковникъ Куртлэндъ поклонился миссъ Мирандѣ и ея племянницѣ и въ то же время Чампней продвинулся впередъ и пошелъ рядомъ съ ними. Миссъ Салли уловила взглядъ полковника и сама переглянулась съ нимъ, кокетливо и многозначительно указывая, что за ней слѣдуютъ Риды. Когда тѣ подошли, Куртлэндъ присоедился къ нимъ и, очутившись рядомъ съ миссъ Октавіей, вступилъ съ ней въ разговоръ. Повидимому, сдержанная страстность и угрюмая меланхолія черноокой дѣвицы вызвали въ немъ легкомысленное и веселое настроеніе, подобно тому, какъ добродушное легкомысліе миссъ Салли и ея веселая дѣловитость дѣлали его серьезнымъ. Они съ Октавіей вскорѣ отстали отъ другихъ паръ и остались совершенно одни. Нѣсколько надменная, высокая и стройная въ своемъ хорошо сохранившемся терномъ гренадиновомъ платьѣ, придававшемъ ей видъ молодой, но неутѣшной вдовы, миссъ Ридъ объявила, что они не видали полковника "цѣлый вѣкъ" и, конечно, не ожидали чести воспользоваться его обществомъ до тѣхъ поръ, пока еще останутся негры, которыхъ надо воспитывать или перекрашивать въ бѣлыхъ людей. Она надѣялась, что и онъ, и папа, и Салли Доузъ были счастливы. Конечно, они еще не дошли до того, чтобы поставить негра проповѣдникомъ на мѣсто мистера Саймса, ихъ священника, но уже ходятъ слухи о томъ, что Ганнибалъ Джонсонъ -- кучеръ миссъ Доузъ -- на слѣдующій годъ будетъ избранъ судьей. Нѣтъ? или можетъ-быть самъ полковникъ думаетъ занять это мѣсто? Онъ можетъ смѣяться надъ ней сколько хочетъ, повидимому, ему веселѣе, чѣмъ въ первый разъ, когда она съ нимъ познакомилась, только ей хотѣлось бы знать: развѣ на сѣверѣ принято смѣяться, возвращаясь изъ церкви домой? Конечно, если таковъ тамъ обычай, такъ придется принять его вмѣстѣ съ законами объ освобожденіи, но теперь она замѣчаетъ, что люди удивленно поглядываютъ на нихъ, миссъ Салли даже обернулась въ ихъ сторону! И все же миссъ Октавія слегка покраснѣла и губы ея дрогнули.
   -- Но серьезно, миссъ Ридъ, какъ вы думаете, развѣ вы не предпочли бы, какъ судью, старика Ганнибала, котораго вы знаете, человѣку постороннему, да еще сѣверянину, какъ я?
   Искоса взглянула черноокая миссъ Ридъ на красивое лицо и изящную фигуру своего кавалера; что-то вродѣ капризной улыбки появилось на ея тонкихъ губахъ.
   -- Выборъ былъ бы не особенно затруднителенъ, полковникъ.
   -- Допускаю. Мы оба признавали бы васъ своею госпожой и были бы мягки какъ воскъ въ вашихъ рукахъ.
   -- Вамъ слѣдовало бы сказать этотъ комплиментъ Салли Доузъ; она тутъ у насъ господствуетъ. Но, добавила Октавія внезапно и пристально взглянувъ на него,-- какъ это случилось, что не вы идете съ ней, а тотъ Англичанинъ? Знаете,-- вѣдь это ясно, какъ день,-- онъ купилъ свою землю только для того, чтобы быть поближе къ ней, когда оставилъ мѣсто агента!
   Куртлэндъ умѣлъ всегда сохранять хладнокровіе и относился совершенно спокойно къ миссъ Салли, когда не находился въ ея присутствіи.
   -- Вы знаете, сказалъ онъ улыбаясь,-- что я все еще совсѣмъ чужой здѣсь и мало посвященъ въ мѣстные толки, а еслибъ и зналъ ихъ, то полагаю, что вмѣстѣ съ землей мы не обязаны были пріобрѣтать личнаго расположенія мистера Чампнея къ хозяйкѣ имѣнія.
   -- У васъ много было бы дѣла, потому что, насколько я знаю на ней лежитъ много подобныхъ обязательствъ, возразила миссъ Ридъ, по въ этомъ замѣчаніи слышалась скорѣе веселая шутка, чѣмъ ѣдкая насмѣшка.-- У мистера Чампнея былъ серьезный соперникъ, одинъ изъ ея французскихъ родственниковъ, онъ пріѣзжалъ сюда. Кстати, нѣтъ ли у васъ французскихъ книгъ, полковникъ? И не одолжите ли вы ихъ мнѣ? Папа говоритъ, что вы очень много читаете по-французски, а у меня почти нѣтъ практики съ тѣхъ поръ, какъ я вышла изъ пансіона въ Сенъ-Луи. Папа не знаетъ, какія книги мнѣ брать, и по этой части иногда выходятъ ужасныя недоразумѣнія.
   Разговоръ перешелъ на изящную литературу, и оказалось, что вслѣдствіе своей застѣнчивой и горделивой невинности, а также и по недостаточному знанію нечестивыхъ тонкостей французскаго языка, миссъ Октавія читала книги нѣсколько неудобныя и неподходящія для молодой дѣвушки. Куртлэндъ обѣщалъ прислать ей книгъ и даже рѣшился предложить ей нѣкоторые американскіе и англійскіе романы, написанные не исключительно въ "сѣверномъ" духѣ и не слишкомъ "метафизическіе", какъ думали южане. Имъ овладѣло новое чувство уваженія и сожалѣнія къ этой мрачной, одинокой дѣвушкѣ, связанной традиціями, и скорѣе подавленной, чѣмъ просвѣщенной тяжелымъ опытомъ. Онъ незамѣтно разговорился съ ней по душѣ и, смотря на эту гордую головку, густыя брови и строгій профиль, онъ даже подумалъ, какимъ бы она могла быть красивымъ, представительнымъ братомъ. Дойдя до дому, онъ, согласно съ обычаями, усѣлся на одной изъ нижнихъ ступень веранды, тогда какъ она, отряхнувъ свое платье отъ пыли, сѣла нѣсколькими ступенями выше. Это дало ему возможность лѣниво протянуться, по мѣстному обыкновенію, и, оперевшись на локоть, смотрѣть въ глаза молодой дѣвушкѣ, которая посматривала на него сверху. Но вдругъ миссъ Ридъ наклонилась впередъ и, стараясь быстрымъ, острымъ взглядомъ проникнуть въ его мысли, замѣтила:
   -- И вы хотите сказать, что между вами и Салли ничего нѣтъ?
   Куртлэндъ не покраснѣлъ, не вздрогнулъ, не сконфузился, и даже не измѣнился въ лицѣ.
   -- Какъ кажется, мы съ ней добрые пріятели, отвѣтилъ онъ спокойно, не уклоняясь отъ вопроса и безъ колебаній.
   Миссъ Ридъ взглянула на него испытующимъ взглядомъ.
   -- Да; я думаю, что это такъ -- и не больше. И поэтому-то вы и были такъ счастливы во всемъ, промолвила она тихо.
   -- Я не совсѣмъ это понимаю, возразилъ Куртлэндъ улыбаясь,-- что это: парадоксъ или утѣшеніе?
   -- Это истина, серьезно сказала миссъ Ридъ.-- А кто хочетъ быть ближе къ Салли Доузъ, тотъ утрачиваетъ свое счастье.
   -- То-есть она его отвергаетъ? Неужели она такая безжалостная? продолжалъ Куртлэндъ, смѣясь.
   -- Я хочу сказать, что онъ совершенно утрачиваетъ свое счастіе во всемъ; съ нимъ всегда что-нибудь случается, и она ничѣмъ этому не можетъ помочь.
   -- Что это, миссъ Ридъ -- предостереженіе Сивиллы?
   -- Нѣтъ; это негритянское повѣрье. Оно началось съ Мамми Джёдди -- старой няньки Салли. Это все ихъ колдовскіе обычаи. Они заколдовали миссъ Салли, когда та была еще ребенкомъ, такъ что всѣ привязываются пока они нужны ей, а она не привязывается ни къ кому и никогда. Все ихъ счастіе переходить къ ней, какъ только чары начинаютъ дѣйствовать, торжественно добавила она.
   -- Ну, а остальное мнѣ извѣстно, отвѣтилъ Куртлэндъ съ еще большею торжественностью.-- Надо въ апрѣлѣ во время полнолунія собрать почки волшебнаго орѣшника, затѣмъ надо вырвать три волоска изъ правой брови заколдованной дѣвушки, такъ чтобъ она этого не замѣтила...
   -- Вы можете смѣяться, полковникъ; вы счастливы, потому что свободны...
   -- Я не совсѣмъ въ этомъ увѣренъ, возразилъ онъ,-- такъ какъ долженъ былъ бы въ эту минуту ѣхать въ больницу производить мою воскресную инспекцію. Если пріятное забвеніе времени и своихъ обязанностей является признакомъ колдовства, то боюсь, что чары Мамми Джёдди не ограничились только одною изъ прелестныхъ южанокъ.
   Звуки быстрыхъ шаговъ по щебню дороги заставили ихъ обоихъ поднять глаза. Размахивая тяжелою ременною нагайкой приближался къ нимъ крѣпко сложенный молодой человѣкъ, въ очень большихъ сапогахъ съ длинными шпорами. Онъ намѣренно, съ неловкою самоувѣренностью, не обратилъ вниманія на присутствіе мистера Куртлэнда, наскоро поклонился миссъ Ридъ, взошелъ на веранду и не останавливаясь быстро проскользнулъ мимо нихъ и вошелъ въ домъ.
   -- Что у васъ за манеры, мистеръ Томъ? крикнула ему въ догонку молодая дѣвушка, и лицо ея вспыхнуло легкимъ румянцемъ.
   Молодой человѣкъ что-то пробормоталъ изъ залы, но Куртлэндъ не уловилъ смысла его словъ.
   -- Это мой двоюродный братъ Томъ Хигби, съ пренебреженіемъ объяснила она.-- У него, кажется, что-то случилось съ лошадью, но папѣ слѣдовало бы научить его какъ себя вести. И я не думаю, чтобъ онъ особенно любилъ сѣверянъ, серьезно добавила Октавія.
   Куртлэндъ сохранилъ полное самообладаніе, хотя ни на минуту не заблуждался въ значеніи поступка этого молодаго человѣка; онъ пожалъ руку миссъ Ридъ и улыбаясь простился съ ней.
   -- Совершенно достаточное объясненіе, сказалъ онъ,-- оно можетъ служить даже и извиненіемъ.
   Однако этотъ случай не произвелъ на него большаго впечатлѣнія, и онъ спокойно пошелъ назадъ въ Редландсъ. Не въ первый разъ ему приходилось испытывать на себѣ грубыя проявленія застарѣлой партійной ненависти, выражавшейся въ невѣжливости и нелюбезности, но такъ какъ они рѣдко исходили отъ его прежнихъ личныхъ противниковъ -- военныхъ, а ограничивались кругомъ юношей, лицъ не участвовавшихъ въ войнѣ и политическихъ дѣльцовъ, то онъ могъ и не обращать на нихъ вниманія... Всю прошлую недѣлю онъ не видалъ миссъ Салли; металлургическіе опыты съ найденною въ имѣніи рудой заняли все его время. Ему лестно было увеличить доходы имѣнія до предѣловъ неожиданныхъ для компаніи. Миссъ Салли была права, приписывая ему способность къ всепоглощающей работѣ, хотя этой способности не предположили бы въ немъ многіе, знавшіе его спокойный разсудительный темпераментъ, но она были неправа, воображая, что этимъ исключается романтизмъ и даже идеальная мечтательность.
   

IV.

   Въ слѣдующее воскресенье онъ рано явился въ церковь, но на этотъ разъ, въ видѣ исключенія, онъ пріѣхалъ въ легкомъ кабріолетѣ на прекрасной кровной лошади, которая можетъ-быть скорѣе годилась бы ловкому кавалерійскому офицеру, чѣмъ главноуправляющему земледѣльческимъ предпріятіемъ. Онъ сѣлъ на боковую скамью и разсѣянно поглядывалъ на стоявшій предъ нимъ пюпитръ для молитвенника, когда у церковной двери раздался шумъ, и восклицаніе любопытства и восхищенія вырвались у собравшихся. Это вошли Доузы; впереди шла миссъ Салли, на ней было ея новое платье, сшитое по послѣдней луизвильской модѣ, хотя и отсталой нѣсколько въ сравненіи съ Парижемъ и Нью-Іоркомъ.
   Съ тѣхъ поръ прошло болѣе двадцати лѣтъ. Я не буду портить эффекта этого обворожительнаго видѣнія, описывая сегодня вчерашнюю моду; достаточно того, что она давала ей возможность окружить свое прелестное лицо и золотистые волосы овальною рамкой изящныхъ цвѣтовъ и опутать шею очаровательнымъ тюлевымъ облакомъ; легкая накидка не скрывала очертаній стройной фигуры. Даже тѣ, которые шептали другъ другу, что "миссъ Салли теперь должно-быть уже двадцать пятый годъ", дѣлали это потому, что она была олицетвореніемъ граціи семнадцатилѣтней дѣвушки. Раздались звуки органа, какъ бы для того, чтобы привѣтствовать ее, а когда она усаживалась на скамью; лучъ солнца, который былъ бы жестокимъ для другой, заигралъ на ея розовыхъ щечкахъ н. гнѣздясь во вьющихся полосахъ, какъ будто самъ преобразился. Нѣсколько потускнѣвшихъ стеклянныхъ изображеніи святыхъ на окнахъ вышли изъ этого испытанія съ меньшимъ торжествомъ, и неудивительно, что набожные взоры вѣрующихъ переходили отъ нихъ къ Салли Доузъ. Когда служба кончилась и молящіеся медленно выходили на паперть, Куртлэндъ безмолвно проскользнулъ за миссъ Салли. У дверей онъ ей сказалъ вполголоса:
   -- У меня здѣсь лошадь и кабріолетъ, быть-можетъ вы позволите мнѣ прокатить васъ... Но онъ остановился, замѣтивъ, что ея золотистыя брови недовольно нахмурились.
   -- Нѣтъ, отвѣтила она быстро, но и твердо,-- этого нельзя, это не годится. А такъ какъ Куртлэндъ въ нерѣшительности пріостановился, то она привѣтливо улыбнулась:-- если вы хотите, мы пройдемъ кругомъ черезъ кладбище, это займетъ какъ разъ столько же времени, какъ катанье.
   Куртлэндъ исчезъ, наскоро отдалъ свои приказанія и долларъ праздношатавшемуся негру и возвратился къ миссъ Салли въ то время, какъ этотъ недавно освобожденный гражданинъ съ восхищеннымъ и гордымъ видомъ выѣзжалъ изъ воротъ. У миссъ Салли вырвался легкій вздохъ, когда мимо нея проѣхалъ красивый экипажъ.
   -- У васъ хорошенькій экипажъ, полковникъ, и я была бы очень рада проѣхаться съ вами, еслибъ это не было нѣсколько обидно за другихъ. Тутъ Риды, Максвели и Робертсы, а они слишкомъ бѣдны, чтобы держать кровныхъ лошадей и слишкомъ горды, чтобъ ѣздить на плохихъ. Съ нашей стороны было бы не совсѣмъ ловко промчаться мимо и засыпать ихъ пылью.
   Въ этомъ подразумеваемомъ сообщничествѣ и раздѣленіи отвѣтственности было что-то утонченно пріятное, что заставило Куртлэнда забыть ея рѣзкій отказъ, и онъ думалъ только о ея тактѣ. Но его обычная находчивость въ разговорахъ оказалась какъ будто заколдованною; теперь, когда въ первый разъ благодаря обычаю они остались вдвоемъ, онъ не находилъ словъ и безсмысленно молчалъ, довольный тѣмъ, что идетъ рядомъ съ этимъ очаровательнымъ воплощеніемъ весны, касается складокъ ея изящной одежды и какъ бы вдыхаетъ ея свѣжесть. Наконецъ она начала.
   -- Потребуется больше тысячи бревенъ, чтобы загородить коровій загонъ на Массальскомъ пастбищѣ, а для новаго строенія съ увеличеніемъ молочной надо будетъ употребить болѣе двухъ тысячъ бревенъ. Весь старый матеріалъ пойдетъ, конечно, на ограды, въ добавокъ къ новымъ столбамъ и рельсамъ. Какъ вы думаете, не лучше ли намъ перестроить всю постройку заново?
   -- Да, разумѣется, нѣсколько сконфуженно отвѣтилъ Куртлэндъ.-- Онъ не разсчитывалъ на подобную дѣловую бесѣду и особенно смутился отъ того, что они перегоняли другія пары, которыя нарочно замедляли шагъ, чтобы прислушаться къ ихъ разговору.
   -- И вопросъ о тарифѣ, весело продолжала молодая дѣвушка,-- становится все серьезнѣе. У тети Миранды есть нѣсколько паевъ Бриксвельской желѣзно-дорожной вѣтви и она думаетъ, что можетъ повліять на директоровъ, чтобъ установленъ былъ новый тарифъ, если она употребитъ для этого нѣкоторое давленіе. Таллеръ говоритъ, что есть слухи о пониженіи тарифа на одну шестнадцатую процента прежде чѣмъ двинется урожай нынѣшняго года.
   Куртлэндъ быстро взглянулъ въ лицо своей собесѣдницѣ. Оно было серьезно, но брови слегка дрожали.
   -- Не лучше ли намъ оставить эти серьезные вопросы до завтра? спросилъ онъ, улыбаясь.
   Миссъ Салли удивленно взглянула на него.
   -- Вы казались такимъ спокойнымъ, и я подумала, что сегодня утромъ вы по обыкновенію погружены въ дѣловыя соображенія; но если вы предпочитаете простую болтовню, мы перемѣнимъ разговоръ... Говорятъ, что вамъ съ миссъ Ридъ не было скучно въ прошлое воскресенье. Обыкновенно она не разговорчива, но за то усиленно думаетъ. Мнѣ представляется, добавила она, критически оглядывая его,-- что у васъ съ ней найдется много общаго о чемъ говорить. Она въ томъ же родѣ, какъ и вы, полковникъ: она ничего не забываетъ, но,-- конецъ Салли растянула,-- не знаю, лучше ли вамъ отъ этого!
   Куртлэндъ взглянулъ на нее съ притворнымъ испугомъ.
   -- Если это новое таинственное предостереженіе, миссъ Доузъ, то предупреждаю васъ, что у меня отъ нихъ уже мысли перепутались. Въ прошлое воскресенье миссъ Ридъ, какъ Касандра, цѣлый часъ пугала меня разными суевѣріями и предсказаніями. Неужели здѣсь ничего не происходитъ случайно и безъ предупрежденія? Или случай въ дѣлахъ южанъ не играетъ никакой роли?
   -- Я хотѣла сказать, съ обычною своею прямотой, возразила молодая дѣвушка,-- что Октавія Ридъ помнитъ много ужасовъ изъ временъ войны; ихъ слѣдовало бы забыть, а она не забываетъ. Но она говоритъ, продолжала Салли съ любопытствомъ взглянувъ на него,-- что поведеніе ея двоюроднаго брата съ вами ужасно ее возмутило!
   -- Я думаю, что ей оно было непріятнѣе, чѣмъ мнѣ, сказалъ Куртлэндъ.-- Очень жаль, если она придала этому слишкомъ большое значеніе, искренно добавилъ онъ.
   -- А вы не придаете? спросила миссъ Салли.
   -- Нѣтъ. Къ чему?
   Однако она замѣтила, что онъ какъ бы выпрямился и подтянулся, и улыбнулась, когда онъ продолжалъ:
   -- Вѣроятно и я, на его мѣстѣ, чувствовалъ бы то же самое.
   -- Но вы не позволили бы себѣ никакого низкаго поступка, спокойно сказала она.
   Когда же онъ окинулъ ее быстрымъ взглядомъ, она добавила сухо:
   -- Не будьте слишкомъ увѣрены, чтобы всѣ стали дѣйствовать по вашему, полковникъ, и не относитесь слишкомъ легко къ тому, что вамъ придется здѣсь слышать. Вы именно такой человѣкъ, который способенъ надѣлать себѣ множество безсмысленныхъ враговъ -- и столько же глупыхъ друзей. А я не знаю отъ кого больше заботъ. Только не придавайте вы имъ всѣмъ слишкомъ малаго значенія и не держите головы такъ высоко, чтобы не замѣчать того, что ползаетъ у васъ подъ ногами. Отъ этого въ мѣстахъ, гдѣ водятся мѣдянки, лошади чаще подвергаются укушеніямъ, чѣмъ свиньи.
   Она улыбнулась, но нахмурила брови съ такимъ милымъ видомъ серьезной заботливости о своемъ собесѣдникѣ, что это его тронуло.
   -- Я желалъ бы имѣть одного друга, котораго могъ бы назвать своимъ, смѣло сказалъ онъ. взглянувъ ей прямо въ глаза.-- Остальными друзьями я бы дорожилъ очень мало, а враговъ не боялся бы.
   -- Вы правы, полковникъ, замѣтила она, демонстративно открывая зонтикъ и искусно притворяясь, что скрываетъ воображаемый румянецъ на лицѣ, хотя его дѣтскій розовый цвѣтъ ничуть не измѣнился,-- простая болтовня гораздо пріятнѣе того, о чемъ мы раньше бесѣдовали. И предполагая, что вы говорите обо мнѣ -- такъ какъ вы вѣроятно не сказали бы этого о другой дѣвушкѣ, кромѣ той, съ которою прогуливаетесь, въ чемъ же я провинилась?
   Онъ не могъ удержаться отъ улыбки, но продолжалъ съ нерѣшительностью:
   -- Ничѣмъ! Только другіе были разочарованы...
   -- И это безпокоитъ васъ.
   -- Я хочу сказать его, что до сихъ поръ я не имѣю никакого права подвергнуть ваше чувство испытанію, тогда какъ...
   -- Бѣдный Чэтъ имѣлъ его, хотѣли вы сказать? Что же; вотъ мы дошли до кладбища. Я такъ и разсчитывала, что вы вернетесь къ умершимъ раньше, чѣмъ мы далеко уйдемъ; поэтому я и рѣшила зайти по дорогѣ на кладбище. Быть-можетъ это вызоветъ во мнѣ такое расположеніе духа, которое вамъ понравится.
   Поднявъ глаза Куртлэндъ не могъ удержаться отъ сильнаго изумленія. Онъ не замѣтилъ, какъ, пройдя въ небольшую калитку, они сошли съ дороги. Совершенно неподготовленный, онъ вдругъ очутился на краю легкой отлогости, ведущей въ красивую лощину, и передъ нимъ открылась длинная перспектива могилъ, бѣлыхъ надгробныхъ плитъ и низкихъ крестовъ, окруженныхъ раскидистыми кипарисами и вьющимися дикими лозами; послѣднія спускались до земли и перекидывались съ вѣтки на вѣтку длинными похоронными гирляндами, а мѣстами одинокія пальмы вздымали свои перистыя короны, словно перья на катафалкѣ. Но несмотря на преобладаніе мрачныхъ, хотя и мягкихъ тѣней, изящно склоненной, тяжелой, перепутанной зелени, бахромы изъ листьевъ, развѣвавшихся траурныхъ покрововъ изъ сѣроватаго полупрозрачнаго моха -- блестящее живительное солнце улыбалось и сіяло сквозь слезы. Длинныя аллеи дышали ароматомъ лавра, южныхъ деревьевъ, сосенъ и душистыхъ кустарниковъ; ободряющій запахъ розъ чувствовался въ каждомъ дуновеніи вѣтерка, а ложбины были наполнены болѣе тяжелымъ запахомъ жасмина, каприфолія и померанцовыхъ цвѣтовъ. Куртлэнду все это представлялось траурною одеждой красивой, молодой вдовы, привлекательной даже въ своемъ печальномъ нарядѣ, возбуждавшемъ желанія въ силу контраста съ ея все еще свѣжею женственною красотой. Вездѣ росла роскошная густая трава: скорая на работу земля перерождала погребенныхъ подъ нею мертвецовъ.
   Они медленно шли рядомъ, говоря только о красотѣ этого мѣста и сіяніи этого лѣтняго дня, которое здѣсь какъ бы достигало высшаго совершенства. Отъ жары ли, отъ обезсиливающаго аромата или отъ какого-либо неожиданнаго чувства, молодая дѣвушка стала такою же молчаливою и озабоченною, какъ и ея спутникъ. Она начала замедлять шагъ, отставала, останавливаясь, какъ бабочка, надъ цвѣтущими кустарниками, или купами лилій; при случайной встрѣчѣ въ своихъ развѣвавшихся одеждахъ она могла быть принята за нѣсколько рано явившееся и слишкомъ пріятное на видъ привидѣніе. Ему показалось также, что ея свѣтлые глаза нѣсколько омрачились легкою задумчивостью. Съ неудержимымъ порывомъ нѣжности онъ ближе подошелъ къ ней, но вдругъ она обернулась и сказавъ: "пойдемте", пошла быстрыми шагами по узкой боковой тропинкѣ. Куртлэндъ послѣдовалъ за ней. Они не успѣли еще уйти далеко, когда онъ замѣтилъ, что могилы выравнялось въ правильные ряды, памятники стало проще и казались болѣе дешевыми, деревянныя доски и ступени однообразнаго образца заняло мѣсто рѣзныхъ плитъ и мрамора, и онъ понялъ, что они достигли части кладбища, предоставленнаго павшимъ на войнѣ. Длинные ряды могилъ, выровненные съ военною точностью, протягивались по небольшой лощинѣ и взбирались на противоположный пригорокъ, представляя странное сходство съ военными каре и стройными колоннами. Имъ овладѣло неопредѣленное воспоминаніе о роковомъ скатѣ на Змѣиной рѣкѣ. Оно усилилось, когда шедшая впереди миссъ Салли вдругъ остановилась предъ одинокою могилой, надъ которою возвышался надломленный мраморный столбъ на пьедесталѣ съ надписью: "Честеръ Бруксъ". У подножія лежали увядшія гирлянды и вѣнки изъ иммортелей, но на столбѣ былъ надѣтъ совершенно свѣжій вѣнокъ.
   -- Вы никогда не говорили, что онъ здѣсь похороненъ, быстро сказалъ Куртлэндъ, нѣсколько потрясенный этимъ неожиданнымъ открытіемъ.-- Развѣ онъ принадлежалъ къ этому штату?
   -- Нѣтъ, но его полкъ здѣсь стоялъ, отвѣтила она, критически разсматривая вѣнокъ.
   -- А этотъ вѣнокъ отъ васъ? вкрадчиво продолжалъ Куртлэндъ.
   -- Да, я подумала, что вамъ пріятно будетъ найти здѣсь что-нибудь свѣжее и хорошенькое вмѣсто этихъ увядшихъ цвѣтовъ.
   -- А они были тоже отъ васъ? спросилъ онъ еще вкрадчивѣе.
   -- О, нѣтъ! Они еще въ послѣднюю годовщину оставлены кѣмъ-то изъ ветерановъ. Это единственный, который я возложила, то-есть, собственно говоря, я попросила мистера Чампнея занести его сюда по дорогѣ домой. Вы знаете, онъ живетъ недалеко отсюда.
   Невозможно было устоять предъ такою неуязвимою наивностью. Куртлэндъ прикусилъ губы, когда мысленно представилъ себѣ этого еще болѣе наивнаго поклонника ея, Англичанина, принесшаго сюда, по приказанію миссъ Салли, вѣнокъ, который она хотѣла возложить на могилу своего бывшаго возлюбленнаго, чтобы доставить удовольствіе третьему лицу. Тѣмъ временемъ она заложила свои маленькія ручки за спину, принявъ позу "добронравной дѣвочки", и сказала съ легкою усмѣшкой, хотя и не безъ тревоги:
   -- Довольны ли вы?
   -- Совершенно.
   -- Такъ уйдемте отсюда. Здѣсь ужасно жарко.
   Они отошли отъ могилы и, спустившись по отлогости, вернулись подъ болѣе густую тѣнь главной аллеи. Здѣсь, повидимому, они освободились отъ строгаго напоминанія смерти. Они шли медленно; воздухъ былъ насыщенъ жгучимъ ароматомъ цвѣтовъ; дорога углублялась нѣсколько влѣво, образуя съ правой стороны возвышеніе, покрытое травой. Тутъ миссъ Салли остановилась и утомленно опустилась на землю, предложивъ Куртлэнду послѣдовать ея примѣру. Онъ охотно повиновался. Случай съ вѣнкомъ вызвалъ въ немъ противоположныя чувства. Она прислала вѣнокъ, чтобъ угодить ему,-- стоило ли обсуждать способъ, какимъ это было сдѣлано или мучить себя воспоминаніями прошлаго? Онъ отдалъ бы многое, чтобъ отнестись къ этому съ шутливою любезностью,-- со всякою другою дѣвушкой онъ такъ бы и поступилъ,-- но тутъ онъ сознавалъ, что стоитъ на шагъ отъ страстнаго признанія. Ставка была слишкомъ велика, чтобы рискнуть проиграть ее изъ-за легкомыслія, съ которымъ она справлялась лучше, чѣмъ онъ, а чувствительность, какъ онъ зналъ, на нее не дѣйствовала. Гордость удерживала его отъ попытки подѣйствовать на ея странно-практическую натуру, хотя онъ признавалъ ее, освоился съ нею, и даже началъ думать, что эта сторона ея характера составляетъ существенную часть ея обаянія. Но не будучи ни трусомъ, ни нерѣшительнымъ идеалистомъ, садясь рядомъ съ ней, онъ рѣшилъ тотчасъ же и не сходя съ мѣста узнать свою судьбу, какая бы она ни была.
   Быть-можетъ эти мысли отражались у него на лицѣ.
   -- Мнѣ показалось, что вы какъ будто поблѣднѣли, полковникъ, спокойно замѣтила она,-- и я подумала, что мы можемъ немного посидѣть, а потомъ потихоньку пойдемъ домой. Вы не приникли къ южному солнцу и въ лощинѣ было сыро.
   На его отрицательное движеніе она отвѣтила съ милымъ дружескимъ превосходствомъ:
   -- Вотъ вы всѣ сѣверяне -- такіе. Вы думаете, что можете все сдѣлать и всего достичь, какъ будто васъ для этого воспитывали, и не обращаете вниманія на разницу климата, крови, обычаевъ... Въ этомъ-то вы и ошибаетесь.
   Но онъ уже наклонился къ ней и такъ пристально смотрѣлъ на нее своими черными глазами, что она не могла не понять этого взгляда.
   -- Рискуя опять ошибиться, миссъ Доузъ, тихо сказалъ онъ, съ вкрадчивою, по безсознательною лестью повторяя ея выраженія,-- я хочу просить васъ научить меня быть такимъ, какъ вы желаете, или всѣмъ, чѣмъ вамъ угодно,-- что еще лучше. Мы съ вами добрые друзья.-- вы сами это сказали,-- дайте же мнѣ надежду, что мы сойдемся еще ближе. Забудьте мои недостатки, забудьте разницу національностей и позвольте мнѣ сойтись съ вами въ единственной области, гдѣ я могу считать себя равноправнымъ съ вашими соотечественниками -- въ области любви. Предоставьте мнѣ хотя бы тѣ же шансы, которые были у того бѣднаго юноши, что лежитъ тамъ -- тѣ же шаисы, которые вы дали болѣе счастливому человѣку, который вмѣсто васъ возложилъ вѣнокъ на могилу.
   Она слушала мило нахмуривъ брови, чуть-чуть покраснѣвъ и съ видомъ полу-насмѣшливаго, полу-серьезнаго неодобренія. Когда онъ кончилъ, она съ сожалѣніемъ вздохнула.
   -- Вамъ не слѣдовало бы этого говорить, но мы съ вами слишкомъ хорошіе друзья, и даже это не помѣшаетъ нашей дружбѣ. А въ доказательство я забуду все, что вы сказали, и вы также забудьте.
   -- Но я не могу забыть, быстро возразилъ онъ,-- а еслибы могъ, то оказался бы недостойнымъ вашей дружбы. Если вы меня и отвергнете, то не заставьте стыдиться мысли, что вы можете считать меня способнымъ на пустую болтовню. Сознаю, что это признаніе для васъ неожиданно, но не таково оно для меня. Вы знаете меня всего три мѣсяца, а для меня эти три мѣсяца были воплощеніемъ трехлѣтней мечты!
   Она молча смотрѣла на него блестящими глазами, въ которыхъ проглядывало любопытство, и все еще отрицательно качала головой; тогда онъ придвинулся къ ней, взялъ ея руку въ маленькой перчаткѣ, которая для нея была все-таки слишкомъ велика, и продолжалъ умоляющимъ тономъ:
   -- И зачѣмъ мнѣ это забывать? Къ чему запрещать говорить объ этомъ? Гдѣ преграда? Развѣ вы не свободны? Говорите же, миссъ Доузъ,-- дайте мнѣ хоть какую-нибудь надежду. Миссъ Доузъ!-- Салли!..
   Она отодвинулась отъ него,-- огорченная, протестующая и отвернулась, а легкими движеніями руки успѣла выдернуть ее изъ перчатки, которая осталась плѣнницей въ сжатой рукѣ Куртлэнда.
   -- Вотъ вамъ! перчатку вы можете оставить себѣ, полковникъ, сказала она, порывисто дыша.-- Сядьте! Мѣсто совсѣмъ не подходящее для шалостей.-- Вы хотите знать, почему вамъ не слѣдуетъ говорить со мной о такихъ вещахъ. Сидите смирно и я вамъ скажу!
   Она оправила складки платья и усѣлась бокомъ на возвышеніи, доставая одною ногой до дороги.
   -- Вы не должны говорить со мной такимъ образомъ, продолжала она съ разстановкой,-- потому что отъ этого можетъ-быть зависитъ участь вашей компаніи, зависитъ благосостояніе нашего имѣнія, зависитъ, можетъ-быть, ваша жизнь. Не хмурьтесь, полковникъ; если вы этимъ не дорожите, другіе могутъ дорожить. Говорю вамъ -- сидите смирно! Видите ли,-- вы явились сюда съ сѣвера, чтобы заниматься землей, изъ-за прибыли, это простое и честное дѣло, которое всякій пойметъ; оно согласно съ сѣверными обычаями, тутъ нѣтъ вмѣшательства въ семейныя отношенія этихъ сумасбродовъ; въ ихъ кровь не вносится никакого сѣвернаго оттѣнка, племенная рознь остается не тронутою, сынъ не отдѣляется отъ отца, сестра -- отъ брата, и даже, если вы тутъ устроитесь, найдете себѣ осѣдлость, они знаютъ, что всегда могутъ васъ выгнать, вѣдь ихъ пятеро на одного. Но дайте только кому-нибудь изъ нихъ узнать, что вы ухаживаете за южанкой, за дѣвушкой, которая во время войны высказывалась за союзъ, которая смѣялась надъ ихъ глупостью, пусть они только догадаются о вашемъ желаніи смѣшать свою семью, свое племя, свое состояніе съ семьей, племенемъ и состояніемъ этой дѣвушки, нѣтъ того глупца, вѣрующаго, что спасеніе юга заключается къ его отдѣленіи отъ сѣвера, который бы не возсталъ противъ насъ! Ни одного нѣтъ, который бы задумался разстроить нашъ синдикатъ, обобрать насъ и разорить весь Редлендсъ въ теченіе слѣдующихъ четырехъ лѣтъ, и при этомъ еще не сознавалъ бы себя правымъ. Они съ самаго начала стали подозрѣвать насъ, съ тѣхъ поръ, какъ вы ысе время проводили на фермѣ и около меня. Вотъ почему я и хотѣла, чтобы васъ видѣли съ другими дѣвушками; на такое ухаживаніе не обратили бы вниманія, надѣясь, что Октавія Ридъ или Лёмпи Моррисъ разобьютъ наше сердце! Вѣдь эти сумасброды увѣрены, что кокетливая южанка можетъ отомстить за проигранную битву или разоренную плантацію!
   Въ первый разъ замѣтила миссъ Салли, какъ у Куртлэнда прилила кровь къ щекамъ и блеснули глаза.
   -- Не ожидаете же вы отъ меня, чтобъ я выносилъ такое близорукое и дерзкое вмѣшательство! сказалъ онъ, вскакивая съ мѣста.
   Она сдѣлала жестъ неодобренія.
   -- Сидите смирно, полковникъ! Вы были военнымъ и знаете, что такое долгъ; а въ чемъ вашъ долгъ предъ компаніей?
   -- Онъ не касается моихъ личныхъ дѣлъ и не управляетъ моимъ сердцемъ. Я выйду въ отставку.
   -- И покинете меня, и тетю Миранду, и плантацію?
   -- Нѣтъ! Компанія найдетъ другаго инспектора, чтобы вести дѣла вашей тетки и приводить свои планы. А вы, Салли,-- вы позволите мнѣ устроитъ вамъ домъ и обезпечить вашу судьбу на сѣверѣ. Тамъ для меня найдется дѣло, а для васъ -- мѣсто, среди моихъ соотечественниковъ!
   Съ улыбкой превосходства отрицательно покачала она головой:
   -- Нѣтъ, полковникъ! Я не вѣрила въ успѣхъ войны, но самое меньшее, что я могу сдѣлать, это держаться своихъ и дѣлить съ ними предвидѣнное мной наказаніе. Глупость я презираю такъ же, какъ и вы, но бѣжать отъ нея не могу. Слушайте, полковникъ, я не стану просить васъ забыть меня, я вѣрю вашей искренности, но вы должны обѣщать, что все время пока будете держаться компаніи, тети Миранды и меня, вы не станете упоминать объ этомъ. Между нами, даже на видъ -- не должно быть ничего.
   -- Но когда такъ, я могу надѣяться! возбужденно спросилъ онъ,-- схвативъ ее за руку.
   -- Я ничего не обѣщаю, и какъ бы я ни поступала, и что бы вамъ ни показалось, у васъ не должно быть даже и этого повода, чтобы снова заговорить.
   Она замолчала и высвободила свою руку, а онъ въ это время уставился глазами вдаль. Затѣмъ, съ легкою улыбкой, но безъ малѣйшаго замѣшательства или нетерпѣнія, она сказала:
   -- А вотъ и мистеръ Чампней идетъ сюда.-- Вѣроятно, онъ хочетъ посмотрѣть, цѣлъ ли его вѣнокъ.!
   Куртлэндъ быстро взглянулъ на нее. Онъ тоже замѣтилъ, какъ соломенная шляпа молодаго Англичанина мелькала надъ миртовыми кустами, по тропинкѣ пересѣкавшей главную аллею.
   -- Позвольте мнѣ сдѣлать еще одинъ вопросъ, торопливо спросилъ онъ,-- хоть я и знаю, что у меня нѣтъ на это никакого права.-- Не имѣетъ ли мистеръ Чампней какого-нибудь отношенія къ вашему рѣшенію?
   Она весело улыбнулась.
   -- Вы только-что спрашивали нельзя ли вамъ воспользоваться тѣми же шансами, которые имѣлъ Четъ-Бруксъ и имѣетъ онъ. Что же... бѣдный Четъ-Бруксъ убитъ, а мистеръ Чампней... впрочемъ... сейчасъ увидите!-- Она возвысила голосъ и позвала: "мистеръ Чампней!"
   Молодой человѣкъ скорыми шагами подошелъ къ нимъ. Когда онъ узналъ ея собесѣдника, на лицѣ у него обнаружилось легкое удивленіе, но ни малѣйшаго безпокойства.
   -- О, мистеръ Чампней, жалобно сказала миссъ Салли,-- я потеряла перчатку въ лощинѣ, гдѣ-то около могилы несчастнаго Брукса. Не поищите ли вы ее тамъ? А потомъ приходите сюда и проводите меня домой. Полковнику надо отправляться въ больницу навѣщать своихъ негровъ.
   Чампней приподнялъ шляпу, любезно улыбнулся Куртлэнду и исчезъ въ лощинѣ подъ кипарисами.
   -- Вамъ нечего удивляться, объяснила она, оборачиваясь къ своему собесѣднику,-- мы и такъ оставались здѣсь слишкомъ долго и лучше если увидятъ, что я пойду домой съ нимъ, а не съ вами!
   -- Значитъ, это партійное вмѣшательство его не касается?-- съ горечью спросилъ Куртлэндъ.
   -- Нѣтъ. Онъ -- Англичанинъ; его отецъ былъ извѣстнымъ другомъ конфедератовъ и скупалъ у нихъ хлопокъ.
   Она замолчала; кокетливо, но нѣсколько нетерпѣливо посмотрѣла Куртлэнду къ лицо, и слегка надула губки.
   -- Полковникъ!
   -- Миссъ Салли?
   -- Вы говорите, что знали меня еще за три года до нашей встрѣчи. Ну, а я вамъ скажу, что мы одинъ разъ встрѣтились раньше, чѣмъ начали говорить другъ съ другомъ.
   Съ восторгомъ и удивленіемъ взглянулъ Куртлэндъ прямо въ улыбавшіеся ему глаза.
   -- Когда? спросилъ онъ.
   -- Въ тотъ день, когда вы въ первый разъ пріѣхали.-- Вы отодвинули лѣстницу, когда я стояла на карнизѣ, и я наступила вамъ на голову. Какъ джентльменъ, вы и не заикнулись объ этомъ, а кажется я у васъ на головѣ простояла цѣлыя пять минутъ.
   -- Ну, не такъ долго, насколько помню, возразилъ Куртлэндъ, смѣясь.
   -- Итакъ, сказала миссъ Салли, и глаза ея радостно заблестѣли,-- я, южанка, наступила ногой на голову франта сѣверянина, да еще полковника! Я!
   -- Пусть ваши друзья этимъ и удовлетворятся.
   -- Нѣтъ! Я должна извиниться. Сядьте, полковникъ.
   -- Но, миссъ Салли...
   -- Садитесь скорѣй!
   Онъ послушно сѣлъ на возвышеніи, миссъ Салли стояла рядомъ съ нимъ.
   -- Снимите вашу шляпу, сэръ.
   Онъ исполнилъ это съ улыбкой. Въ это время миссъ Салли очутилась у него за спиной. Онъ ощутилъ на плечахъ легкое давленіе маленькихъ ручекъ; волосы у него зашевелились отъ ея теплаго дыханія и затѣмъ на темени онъ почувствовалъ прикосновеніе какъ бы дѣтскихъ губъ!..
   Онъ вскочилъ на ноги, но прежде чѣмъ успѣлъ обернуться -- на это затрудненіе она, очевидно, разсчитывала -- оказалось уже слишкомъ поздно. Развѣвающееся платье лукавой и дерзкой миссъ Салли мелькало уже между могилами по направленію къ лощинѣ.
   

V.

   Домъ, занимаемый въ Редлендсѣ главно-управляющимъ Дреммондовскимъ синдикатомъ -- прежняя резиденція мѣстнаго юриста и мироваго судьи -- былъ не великъ, но обладалъ внушительнымъ портикомъ изъ деревянныхъ дорическихъ колоннъ, возвышавшихся до самой крыши и стоялъ на главной улицѣ. Онъ былъ покрытъ все заполонявшими вьющимися растеніями, а тротуаръ предъ нимъ оттѣнялся широколиственными деревьями. Первая комната, выходившая окнами на портикъ, служила полковнику Куртлэнду конторой; гостиная и столовая за ней выходили на старый садъ съ отдѣльнымъ строеніемъ для кухни и неизбѣжною негритянскою хижиной. Вылъ пасмурный вечеръ; тяжелыя тучи надвигались со стороны большой дороги, но листья на деревьяхъ висѣли безжизненно и неподвижно -- предъ бурей стояло затишье. Огоньки лѣниво мелькавшихъ свѣтляковъ блестѣли мягкимъ свѣтомъ и исчезали во мракѣ подъ темною листвой, или въ конторѣ, гдѣ окна были широко открыты, а свѣчи Куртлэндъ потушилъ, когда, ради прохлады, вынесъ кресло на крыльцо. Одинъ изъ огоньковъ за оградой, хотя поочередно то вспыхивалъ, то угасалъ, но казался такимъ неизмѣннымъ и неподвижнымъ, что Куртлэндъ наклонился впередъ, чтобы пристальнѣе слѣдить за нимъ. Тогда онъ исчезъ, и съ улицы раздался голосъ:
   -- Это вы, Куртлэндъ?
   -- Да; не зайдете ли вы?
   Голосъ принадлежалъ Чампнею, и свѣтился огонекъ его сигары. Когда онъ отворялъ калитку и медленно поднимался по ступенямъ крыльца, казалось, что его обычная нерѣшительность еще увеличилась. Глубокій вздохъ раздался подъ деревьями, но былъ тотчасъ же подавленъ.
   Словно растопленный свинецъ, сквозь листву пробились и брызнули тяжелыя капли отвѣснаго дождя.
   -- Вы какъ разъ избѣжали бури, привѣтливо сказалъ Куртлэндъ.
   Онъ не видалъ Чампнея съ тѣхъ поръ, какъ они встрѣтились на кладбищѣ, шесть недѣль тому назадъ.
   -- Да.-- Мнѣ бы хотѣлось поговорить съ вами кой-о-чемъ, Куртлэндъ, отвѣтилъ Чампней.
   Онъ нерѣшительно остановился предъ предложеннымъ стуломъ и затѣмъ добавилъ, съ осторожнымъ нигдядомъ на улицу:
   -- Не лучше ли намъ зайти къ домъ?
   -- Какъ хотите; но тамъ ужасно жарко. Мы здѣсь совершенно одни; къ домѣ нѣтъ никого, а съ улицы всѣхъ прогонитъ бури.
   Куртлэндъ былъ вполнѣ искрененъ, хотя ихъ взаимныя отношенія къ томъ, что касалось миссъ Салли, все еще были такъ неопредѣленны. что едва ли могли вызывать на откровенность.
   Чампней рѣшился взять предложенный стулъ, такъ же какъ и стаканъ вина, принесенный ему Куртлэндомъ.
   -- Помните, я говорилъ о Дюмонѣ? сказалъ онъ нерѣшительно.-- Знаете, этотъ Французъ, родственникъ миссъ Доузъ? Да?-- такъ онъ теперь ѣдетъ сюда; у него тутъ въ городѣ есть имущество -- эти три дома напротивъ судебной палаты. Какъ я слышалъ, ѣдетъ онъ съ этими новыми французскими идеями о негритянскомъ вопросѣ -- ну тамъ, знаете ли -- о равенствѣ и братствѣ, о высшемъ образованіи и высокихъ должностяхъ дли негровъ. Вы вѣдь знаете, какъ здѣсь объ этомъ думаютъ? Знаете, что случилось на выборахъ въ Кулиджвилѣ? Какъ бѣлые не пускали негровъ баллотировать и какая изъ-за этого вышла здоровая драка? Какъ бы что-нибудь подобное и здѣсь не случилось, если -- знаете ли -- миссъ Доузъ займется этими идеями...
   -- Но у меня есть основаніе предполагать, то-есть поправился Куртлэндъ и продолжалъ съ разстановкой,-- я хочу сказать, что всякій, кому извѣстны убѣжденія миссъ Доузъ, знаетъ, что въ ея идеи это не входитъ. Почему же она должна заниматься ими?
   -- Потому что она занимается имъ, быстро возразилъ Чампней,-- и даже еслибъ она сама къ это не вѣрила, ей пришлось бы дѣлить съ нимъ отвѣтственность въ глазахъ каждаго смутьяна вродѣ Тома Хигди и всѣхъ ихъ. И они раздѣлаются съ ея неграми.
   -- Но я не знаю, почему ей надо отвѣчать за убѣжденія своего родственника и не совсѣмъ понимаю вашего выраженія: "она чѣмъ занимается"? спокойно спросилъ Куртлэндъ.
   Чампней омочилъ сухія губы въ винѣ, и у него вырвался нервный смѣхъ.
   -- Скажемъ, что онъ интересуетъ ее, какъ ея будущій мужъ, потому что онъ для этого и ѣдетъ сюда. Всѣ это знаютъ, и вы бы знали тоже, еслибы говорили съ ней о чемъ-нибудь, кромѣ дѣла.
   Яркая молнія, освѣтившая лица обоихъ собесѣдниковъ, обнаружила бы румянецъ на лицѣ у Чампнея и блѣдность Куртлэнда, еслибъ они въ это время посмотрѣли другъ на друга. Но они этого не сдѣлали; а продолжительный разкатъ грома, послѣдовавшій за молніей, помѣшалъ Куртлэнду отвѣтить и скрылъ его волненіе. Хотя онъ не вполнѣ довѣрялъ заключенію Чампнея, но былъ сильно потрясенъ его словами. Куртлэндъ въ точности исполнялъ желаніе миссъ Салли и послушно, хотя и не безнадежно, со времени бесѣды на кладбищѣ, воздерживался отъ выраженія своей любви. Кажущаяся неискренность ея отношеній къ Чампнею не возмущала его врожденной правдивости и чувства чести, но онъ никогда не оправдывалъ своего собственнаго молчаливаго соучастія и сокрытія своихъ намѣреній отъ предполагаемаго соперника. Правда, она запретила ему открыто вступать въ ряды своихъ поклонниковъ, но невинная вѣра Чампнея въ его равнодушіе къ ней и послѣдовавшая теперь откровенность возбудили въ немъ угрызенія совѣсти. Повидимому, ему оставался только одинъ способъ выбраться изъ этого положенія -- ссора. Повѣрилъ ли онъ или нѣтъ разсказу Чампнея, было ли это только ревнивымъ преувеличеніемъ со стороны соперника, или миссъ Салли дѣйствительно обманывала ихъ обоихъ -- его положеніе стало невыносимо.
   -- Я долженъ напомнить вамъ, Чампней, сказалъ онъ ледянымъ тономъ,-- что миссъ Миранда Доузъ и ея племянница наравнѣ со мной представляютъ теперь компанію Дрёммонда и что какъ теперь, такъ и впредь мнѣ неудобно выслушивать какія бы то ни было замѣчанія о томъ, какъ они ведутъ порученное имъ дѣло. Еще менѣе могу я обсуждать пустыя сплетни, касающіяся только личныхъ интересовъ этихъ дамъ, въ которыя ни я, ни вы не имѣемъ права вмѣшиваться.
   Но наивность молодаго Англичанина была такъ же неуязвима, какъ и наивность миссъ Салли и оказалась такою же роковою для Куртлэнда.
   -- Конечно, у меня нѣтъ никакого права, сказалъ Чампней, не обращая вниманія на странное вступленіе въ рѣчь своего собесѣдника,-- но знаете ли, я вамъ скажу, чортъ возьми!-- хоть самъ и не имѣешь никакихъ шансовъ, а все же непріятно видѣть, какъ дѣвушка отдаетъ и себя, и свое состояніе такому человѣку.
   -- Одну минуту, Чампней, остановилъ его Куртлэндъ, отрѣшаясь отъ своей сдержанности подъ вліяніемъ заразительнаго простодушія своего гостя,-- вы говорите, что у васъ нѣтъ шансовъ. Желаете ли вы этимъ сказать, что вы серьезно ухаживаете за миссъ Доузъ?
   -- Д-д-а! нерѣшительно протянулъ молодой человѣкъ, какъ бы не провѣряя собственныя впечатлѣнія, но не избѣгая вопроса.-- То-есть, знаете ли,-- ухаживалъ. Но, видите ли, изъ этого ничего не могло выйти. Нельзя было! Еслибъ эти подозрительные сосѣди ея -- вся эта партія Южанъ, знаете ли,-- узнали бы, что за ней ухаживаетъ Англичанинъ, эксплуатирующій остатки ихъ имѣній, она утратила бы свое положеніе и вліяніе надъ ними. Могу сказать вамъ, что это одна изъ причинъ, почему я оставилъ мѣсто и занялся своею плантаціей. Но даже и это не помогло, ихъ подозрѣнія уже были возбуждены.
   -- И миссъ Доузъ привела этотъ поводъ, чтобъ отказать вамъ? спросилъ Куртлэндъ, растягивая слова.
   -- Да! Вы знаете какая она прямая и откровенная. Она не говорила пустяковъ въ родѣ того, чтобъ я "и не ожидалъ ничего подобнаго", или, что "она будетъ мнѣ сестрой", потому что -- клянусь, она всегда больше смахиваетъ на сестру, чѣмъ на влюбленную! Конечно, мнѣ было тяжело, но я думаю, что она права.-- Онъ помолчалъ и потомъ съ кроткою настойчивостью добавилъ,-- не правда ли, она была права? Какъ вы думаете?
   Вопросъ этотъ звучалъ такъ иронически въ сравненіи съ тѣмъ, что происходило въ мысляхъ у Куртлэнда, что онъ, непроизвольнымъ движеніемъ, сердито наклонился къ своему собесѣднику, пытаясь вглядѣться въ темнотѣ въ выраженіе его лица.
   -- Я не рѣшаюсь высказать опредѣленнаго мнѣнія, сказалъ онъ, обдумывая свои слова.-- Отношенія миссъ Доузъ къ ея сосѣдямъ совсѣмъ особенныя. А изъ того, что вы говорили объ ея родственникѣ, какъ будто вытекаетъ, что нельзя вполнѣ полагаться на ея желаніе мирволить имъ.
   -- Знаете ли, я не обвиняю ея, торопливо возразилъ Чампней.-- Я еще не такая скотина, чтобы до этого дойти; я бы и не заговорилъ о своихъ дѣлахъ, еслибы вы не спросили, знаете ли... Я думалъ только, что еслибъ этотъ Французъ надѣлалъ ей какихъ-нибудь затрудненій, вы бы могли поговорить съ ней; она бы послушалась васъ; она знаетъ, что вы вмѣшались бы только ради дѣла. А дѣло отъ этого можетъ дѣйствительно пострадать. Вы, можетъ-быть, не совсѣмъ довѣряете моимъ дѣловымъ способностямъ, полковникъ, и не положились бы на мое мнѣніе, въ особенности теперь,-- но я живу здѣсь дольше васъ,-- онъ слегка понизилъ голосъ и подвинулъ свой стулъ ближе къ Куртлэнду,-- и мнѣ не нравится здѣшнее положеніе вещей. Среди этихъ мошенниковъ происходитъ какая-то чертовщина. Они ждутъ только случая -- одной искры довольно, чтобы все вспыхнуло; а пожалуй огонь уже зажженъ и тлѣетъ гдѣ-нибудь, какъ искра въ кипѣ хлопка. Я бы все бросилъ и уѣхалъ, еслибы не думалъ, что миссъ Доузъ еще тяжелѣе будетъ остаться одной.
   -- Вы славный малый, Чампней,-- сказалъ Куртлэндъ, съ внезапнымъ порывомъ опуская руку на плечо молодому человѣку,-- и я прощаю вамъ, если вы забыли, что и я въ состояніи ей помочь. И въ самомъ дѣлѣ,-- продолжалъ онъ со странною серьезностью и подавленнымъ вздохомъ,-- ничего нѣтъ удивительнаго, что вы забыли. Но я долженъ вамъ напомнить, что Доузы въ дѣйствительности агенты и арендаторы представляемой мною компаніи и что пока я здѣсь -- я не позволю никому касаться ихъ правъ и имущества. Однако, какъ-бы то ни было, добавилъ онъ еще серьезнѣе,-- я не имѣю никакого права спасать миссъ Доузъ отъ опасностей, вызываемыхъ ея личными отношеніями къ знакомымъ.
   Чампней всталъ и неловко пожалъ ему руку.
   -- Дождь немного затихъ, замѣтилъ онъ,-- и я отправлюсь, пока онъ снова не разойдется. Покойной ночи! Ничего, что я къ вамъ такъ зашелъ? Не такъ ли? По совѣсти!.. вы мнѣ показались сначала нѣсколько натянутымъ... Но вы поняли, что я хотѣлъ сказать?
   -- Совершенно! и благодарю васъ.-- Они еще разъ пожали другъ другу руки. Чампней спустился съ крыльца и дойдя до калитки исчезъ во мракѣ, какъ бы сливаясь съ нимъ. Буря еще не прошла, воздухъ опять сталъ тяжелымъ и удушливымъ. Сидя на креслѣ, Куртлэндъ задумался, повѣрить-ли разсказамъ Чампнея или нѣтъ, но чувствовалъ при этомъ, что долженъ сразу прекратить такое выжидательное положеніе. Сознаніе нѣкоторой виновности въ томъ, что онъ заботится больше о своей страсти, чѣмъ о долгѣ предъ компаніей, не дѣлало его размышленій болѣе пріятными. Но хотя ему трудно было согласовать откровенныя увѣренія миссъ Салли на кладбищѣ о равнодушіи ея соотечественниковъ къ ухаживаніямъ Чампнея, съ тѣмъ поводомъ, который, по словамъ Чампнея, она выставила, чтобъ отклонить его ухаживанія, Куртлэндъ, къ сожалѣнію, не особенно огорчался ея понятіями о нравственности. Влюбленный рѣзко обвиняетъ свою возлюбленную на то, что она обманываетъ его соперника и какъ Отелло не повѣрилъ предостереженію Брабанціо, такъ и онъ неспособенъ былъ сдѣлать логическаго вывода, что она можетъ и его обмануть. Мужское чувство чести безъ колебаній принимаетъ любовь женщины при тѣхъ же условіяхъ, при которыхъ оно безъ колебаній возстало бы противъ дружбы съ мужчиной, способнымъ на подобную измѣну. Быть-можетъ есть скрытый комплиментъ въ разрѣшеніи ей принять на себя всю нравственную отвѣтственность, а противъ этого могутъ устоять лишь немногія женщины.
   Во время этого мрачнаго раздумья, Куртлэндъ вдругъ поднялъ голову и прислушался.
   -- Като!
   -- Здѣсь, сэръ.
   Въ залѣ раздались тяжелые шаги, направлявшіеся изъ заднихъ комнатъ, и въ темныхъ дверяхъ появилась еще болѣе темная фигура. Это былъ его старшій надсмотрщикъ, сильный и не глупый негръ, избранный своими освобожденными товарищами, согласно съ новыми порядками, введенными Куртлэндомъ.
   -- Откуда вы пришли, съ плантаціи, или изъ города?
   -- Изъ города, сэръ.
   -- Лучше бы вамъ пока не ходить въ городъ по вечерамъ, сказалъ Куртлэндъ тономъ спокойнаго, по неоспоримаго приказанія.
   -- Что же они опять заведутъ свои "патрули" {Патрули до освобожденія наблюдали за рабами. Примеч., автора.} что ли? съ легкою усмѣшкой спросилъ негръ.
   -- Не знаю, отвѣтилъ Куртлэндъ, какъ бы не замѣчая усмѣшки.-- Но если они это сдѣлаютъ, вы должны будете подчиняться мѣстнымъ постановленіямъ, пока они не противорѣчатъ государственнымъ законамъ, а въ послѣднемъ случаѣ, надо обращаться къ государственнымъ властямъ. Совѣтую избѣгать всякихъ ссоръ, пока можно.
   -- Я думаю, меня-то они не тронутъ, посмѣиваясь замѣтилъ негръ.
   Куртлэндъ внимательно посмотрѣлъ на него.
   -- Я также думаю. Вы носите оружіе, Като? Дайте его сюда.
   Послѣ краткаго колебанія, тотъ снялъ съ пояса револьверъ и передалъ его Куртлэнду.
   -- Многіе ли изъ васъ ходятъ вооруженными по городу?
   -- Только тѣ, сэръ, которыхъ оскорбляли.
   -- А васъ чѣмъ оскорбили?
   -- Господинъ Томъ Хигби на базарѣ сказалъ: "пора всѣхъ этихъ негровъ убрать въ болото", а я отвѣтилъ, что "нищимъ и бродягамъ лучше бы убраться подальше отъ рабочаго народа", а онъ сказалъ, что "вырѣжетъ мнѣ сердце".
   -- И вы думаете, что вашъ револьверъ удержитъ его и его друзей отъ этой операціи, если вы ихъ затронете?
   -- Вы сами сказали, сэръ, что это нужно для нашей защиты, мрачно возразилъ негръ.-- Зачѣмъ же вы въ оружейной обучали насъ стрѣлять?
   -- Чтобы, въ случаѣ нападенія, вы всѣ вмѣстѣ могли защищаться, а не для того, чтобъ угрожать имъ въ одиночныхъ уличныхъ дракахъ. Вмѣстѣ вы еще можете устоять противъ этихъ людей; порознь они каждаго изъ васъ уничтожатъ.
   -- Многимъ изъ негровъ я не повѣрю, чтобъ они могли устоять вмѣстѣ, угрюмо сказалъ Като.-- Они побѣгутъ отъ своихъ прежнихъ господъ, если не перебѣгутъ къ нимъ. Вѣрно!
   Подобное же опасеніе еще раньше мелькнуло въ умѣ Куртлэнда, но теперь онъ не сталъ его обсуждать.
   -- Вчера я нашелъ два ружья въ хижинахъ у рабочихъ, спокойно продолжалъ онъ.-- Смотрите, чтобъ это не повторялось! Изъ оружейной ихъ нельзя брать, развѣ только для ея защиты.
   -- Слушаю-съ, сэръ.
   Наступило молчаніе. Оно было нарушено внезапнымъ порывомъ вѣтра, ворвавшагося подъ портикъ; вьющіяся лозы задвигались; широкіе листья деревьевъ зашелестѣли и зашумѣли -- снова начался дождь, и когда Куртлэндъ всталъ и подошелъ къ открытому окну, бѣлыя рамы и внутренность конторы освѣтились блескомъ новой молніи.
   Онъ вошелъ въ контору, позвалъ Като за собой и зажегъ лампу надъ столомъ. Негръ угрюмо, но почтительно стоялъ у окна.
   -- Като, знаете вы что-нибудь о мистерѣ Дюмонѣ, родственникѣ миссъ Доузъ.
   При свѣтѣ лампы внезапно блеснули бѣлые зубы негра.
   -- Какже, сэръ.
   -- Онъ большой другъ вашего народа?
   -- Этого, сэръ, я не знаю! Только онъ большой врагъ Ридовъ и Хигби.
   -- Конечно, изъ-за убѣжденій?
   -- Нѣтъ! удивленно отвѣтилъ Като.-- А изъ-за вендетты!
   -- Изъ-за вендетты?
   -- Да-съ. Старинная кровавая ссора между семьями. Это длится уже около пятидесяти лѣтъ, сэръ. Дѣдъ, отецъ и братъ Хигби были убиты дѣдомъ, отцомъ и братомъ Дюмона. Когда всѣ Хигби были покончены. Риды вступились, потому что они имъ сродни, но съ ними въ свои чередъ покончили Доузы, которые родственники Дюмонамъ.
   -- Какъ! И Доузы замѣшаны въ этомъ?
   -- Теперь нѣтъ. Въ семьѣ у Доузовъ не было ни одного мужчины съ тѣхъ поръ, какъ умеръ отецъ миссъ Салли и теперь они изъ этого вышли навсегда. Послѣднее убійство совершено было Джорджемъ Дюмономъ; онъ пристрѣлилъ Джо -- брата Тома Хигби и сбѣжалъ въ Европу. Говорятъ, онъ вернулся и живетъ гдѣ-то въ Аталантѣ. Горячее будетъ время, если онъ пріѣдетъ сюда повидаться съ миссъ Салли.
   -- Но можетъ-быть онъ измѣнилъ свои убѣжденія, живя за границей; тамъ на это смотрятъ, какъ на простое убійство.
   Негръ угрюмо покачалъ головой.
   -- Тогда бы онъ не вернулся. Нѣтъ, сэръ; онъ знаетъ, что Томъ Хигби обязанъ напасть на него или долженъ самъ уѣхать отсюда и мистеръ Джорджъ не прочь покончить съ нимъ, какъ покончилъ съ его братомъ: до сихъ поръ еще перевѣсъ на сторонѣ Хигби. А мистеръ Джорджъ знаетъ, какъ съ ружьемъ обращаться.
   Въ другое время неизбѣжность этого наслѣдія беззаконнаго варварства, о которомъ онъ столько слышалъ, произвела бы впечатлѣніе на Куртлэнда, но теперь онъ заинтересовался имъ только изъ-за невозможнаго положенія, въ которое оно ставило массъ Салли. Имѣла ли она какое-нибудь отношеніе къ зловѣщему возвращенію ея родственника или ее ожидаетъ только участь безпомощной жертвы?
   Вдругъ, бѣлая, ослѣпительная молнія освѣтила комнату, портикъ, мокрыя отъ дождя деревья и улицу за ними. За ней послѣдовалъ оглушительный ударъ грома и какъ будто новая, болѣе слабая вспышка той же молніи или чего-нибудь зажженнаго ею.
   Раскаты, потрясавшіе домъ, не успѣли еще стихнуть, какъ Куртлэндъ быстро выскочилъ изъ окна и пошелъ къ калиткѣ.
   -- Ударило куда-нибудь, сэръ? спросилъ испуганный негръ, когда Куртлэндъ вернулся.
   -- Нѣтъ, насколько я могъ убѣдиться. Ступайте въ заднія комнаты и позовите туда же Зою съ дочерью изъ хижины. Оставайтесь тамъ, пока я не приду. Ступайте! Окно я самъ закрою.
   -- Куда-нибудь, сэръ, да ударило, навѣрно! Тутъ сильный запахъ сѣры,-- сказалъ негръ, выходя изъ комнаты.
   И Куртлэндъ замѣтилъ этотъ запахъ, но онъ былъ давно знакомъ ему по полю битвы! Когда дверь затворилась за надсмотрщикомъ, онъ поднесъ лампу къ противоположной стѣнѣ и тщательно осмотрѣлъ ее. На стѣнѣ ясно было видно отверстіе сдѣланное пулей, пролетѣвшею всего на дюймъ отъ головы Като, когда тотъ стоялъ у открытаго окна.
   

VI.

   Куртлэндъ сейчасъ же овладѣлъ собой. Его безумная страсть исчезла и онъ въ первый разъ понялъ насколько она была безумна. Вернулся ясный взглядъ на вещи, не затемняемый больше чувствомъ; теперь онъ видѣлъ въ настоящемъ свѣтѣ и свои обязанности, и плантацію, и безпомощныхъ, недавно освобожденныхъ людей, которымъ угрожала преступная злоба, и обѣихъ женщинъ, онъ видѣлъ ихъ не какъ мучительное видѣніе, а просто какъ часть предстоявшей ему работы. Онъ смотрѣлъ на нихъ не сквозь измѣнчивую дымку нѣжности или условныхъ приличій, а съ прямотой дѣловаго человѣка.
   Несомнѣнно, выстрѣлъ направленъ былъ въ Като. Если это было сдѣлано даже изъ личной мести, все же виновникъ покушенія дѣйствовалъ повидимому съ полнымъ сознаніемъ своей безопасности отъ преслѣдованія. Это указывало на соучастіе другихъ лицъ и на выработанный планъ дѣйствій. Преступникъ воспользовался грозой, блескомъ молніи и гуломъ громоваго раската, чтобы затруднить немедленное преслѣдованіе, а это было уловкой не безызвѣстною при пограничныхъ засадахъ. Покушеніе могло быть направлено противъ одного лица или же оно было только началомъ общаго нападенія на освобожденныхъ негровъ, находившихся на службѣ у синдиката. Въ первомъ случаѣ, онъ могъ защитить Като, не выпуская его изъ конторы до тѣхъ поръ, пока его можно будетъ спровадить въ безопасное мѣсто; въ послѣднемъ онъ долженъ сейчасъ же отправиться въ бараки негровъ и созвать ихъ, а Като взять съ собой. Онъ рѣшился на послѣднее. Негритянскіе бараки отстояли на полмили отъ жилища дѣвицъ Доузъ, а до него было двѣ мили отъ города.
   Онъ сѣлъ и написалъ записку миссъ Доузъ, объясняя ей, что въ виду возможности безпорядковъ въ городѣ, онъ считаетъ благоразумнѣе не выпускать негровъ изъ ихъ бараковъ, куда отправляется самъ, а свою экономку съ ребенкомъ отсылаетъ къ ней, такъ какъ имъ лучше оставаться въ безопасномъ мѣстѣ, пока онъ не возвратится въ городъ. Записку онъ отдалъ Зоѣ и приказалъ ей скорѣе отправиться садомъ и полями въ усадьбу. Затѣмъ онъ обратился къ Като:
   -- Мы сейчасъ пойдемъ въ бараки, сказалъ онъ спокойнымъ голосомъ,-- а револьверъ вы можете сами снести въ оружейную. Онъ передалъ ему револьверъ. Негръ взялъ его съ благодарностью, но вдругъ вопросительно взглянулъ на хозяина. Однако въ выраженіи лица у Куртлэнда не замѣтно было никакой перемѣны. Когда Зоя ушла, онъ продолжалъ спокойнымъ тономъ:
   -- Мы пройдемъ туда лѣсною дорогой. А такъ какъ негръ казался удивленнымъ, то Куртлэндъ добавилъ тѣмъ же ровнымъ голосомъ:-- Здѣсь пахло сѣрой, Като, отъ пороховаго дыма; съ улицы въ васъ кто-то стрѣлялъ и я не желаю, чтобы выстрѣлъ могъ повториться при тѣхъ же благопріятныхъ для преступника условіяхъ.
   Негръ сильно взволновался.
   -- Это сдѣлалъ тотъ подлый песъ -- Томъ Хигби, угрюмо сказалъ онъ.
   Куртлэндъ внимательно наблюдалъ за нимъ.
   -- Значитъ дѣло у васъ не ограничилось одними словами, Като? Что же произошло? Отвѣчките!
   -- Онъ ударилъ меня хлыстомъ, а я хватилъ его по уху и сбилъ съ ногъ, сказалъ Като; при воспоминаніи къ нему вмѣстѣ съ гнѣвомъ вернулась и смѣлость.-- Я имѣлъ право защищаться, сэръ.
   -- Да; надѣюсь, что вы и теперь сумѣете защититься, спокойно замѣтилъ Куртлэндъ, не обнаруживъ на лицѣ и признака опасенія, что судьба Като была ужь предрѣшена однимъ этимъ ударомъ, которымъ онъ отплатилъ за оскорбленіе.-- Но въ баракѣ вамъ будетъ безопаснѣе. Потомъ онъ прошелъ въ спальню; взялъ револьверъ, лежавшій у изголовья постели; вынулъ другой изъ коммода и вернулся, наскоро спрятанъ ихъ подъ застегнутымъ сюртукомъ.
   -- Когда мы выйдемъ въ поле и отойдемъ отъ дома, держитесь ближе ко мнѣ, и даже старайтесь идти со мной нога въ ногу. Все, что намъ нужно сказать, говорите сейчасъ. Разговоровъ не должно быть, чтобы не обнаружить нашего направленія: мы должны идти молча, толковать будетъ некогда, надо только смотрѣть, да слушать. Я стану между вами и всякимъ, кто бы ни напалъ на насъ, но разсчитываю, что вы будете меня слушаться безъ разсужденій.
   Онъ отворилъ заднюю дверь; знакомъ приказалъ Като выйти: вышелъ вслѣдъ за нимъ; заперъ за собою дверь на ключъ и взявъ негра за руку, прошелъ вдоль низкой изгороди до конца сада; тамъ они перелѣзли черезъ изгородь и очутилось въ открытомъ полѣ.
   Къ несчастью, тяжелыя тучи начали расходиться и стало свѣтлѣе, а таинственныя полосы луннаго свѣта то гонялись другъ за другомъ по полю, то серебрили дождевыя лужи между кочками. Чтобы ближе пройти, надо было взять прямо поперекъ поля и выйти на опушку лѣса, но теперь этотъ путь былъ самымъ открытымъ; безопаснѣе было идти вдоль изгороди до конца поля и до пограничнаго забора и въ тѣни его перейти поле подъ прямымъ угломъ, но при этомъ они потеряли бы много времени, а оно было дорого. Предполагая, что нападавшій на Като все еще держится гдѣ-нибудь по близости вмѣстѣ съ товарищами, Куртлэндъ окинулъ быстрымъ взглядомъ темную линію изгороди, около которой они стояли. Вдругъ Като схватилъ его за руку и указалъ по тому же направленію на замѣченный уже имъ пограничный заборъ изъ неотесанныхъ кольевъ, пересѣкавшій поле. При свѣтѣ низко стоявшаго мѣсяца, который освѣщалъ его сзади, онъ представлялся темною чертой съ блестящими серебристыми просвѣтами на освѣщенное луной поле. Сначала Куртлэндъ ничего больше не замѣтилъ. Затѣмъ его вдругъ поразило то обстоятельство, что просвѣты послѣдовательно и регулярно затемнялись, какъ будто за ними передвигались какіе-то непрозрачные предметы.
   Но ту сторону забора, другъ за другомъ, пробирались нѣсколько человѣкъ къ его дому, держась въ тѣни во время перехода черезъ поле. По приблизительному разчету числа мелькавшихъ тѣней, тамъ было человѣкъ двѣнадцать или пятнадцать.
   Онъ не могъ дольше сомнѣваться въ ихъ намѣреніяхъ и не было времени для раздумыванія. Очевидно ему съ Като необходимо добраться до негритянскихъ бараковъ, хотя бы для этого пришлось перейти поле по открытому мѣсту. Онъ зналъ, что они будутъ избѣгать нападенія на него лично изъ боязни возможнаго вмѣшательства правительства и политическихъ усложненій и рѣшилъ воспользоваться этимъ для спасенія Като. Положивъ руки на плеча негра, онъ сталъ подталкивать его впередъ, шагая за нимъ нога въ ногу и держась такъ близко къ нему, что самому искусному стрѣлку было бы невозможно выстрѣлить въ одного, не рискуя попасть въ другаго. На половинѣ пути чрезъ поле, онъ замѣтилъ, что виднѣвшіяся въ просвѣтахъ забора тѣни пріостановились. Враги очевидно увидали двойное появленіе его и Като, поняли его уловку и, какъ онъ разсчитывалъ, не рѣшались стрѣлять. Онъ достигъ противоположнаго края вмѣстѣ съ Като и никто ихъ не тронулъ, а оттуда онъ замѣтилъ, что тѣ же тѣни снова задвигались, но ужь въ обратную сторону. Очевидно они старались опередить бѣглецовъ, но Куртлэндъ зналъ, что шансы будутъ равны, разъ ему удастся добраться до лѣса. Като казался теперь менѣе взволнованнымъ и къ нему отчасти вернулся даже его прежній задоръ, остановленный раньше Куртлэндомъ. Хотя послѣдній и не довѣрялъ храбрости своего надсмотрщика, но повидимому явилась нѣкоторая надежда на благополучное доставленіе его до мѣста.
   Необходимо было также довѣриться его большему знанію лѣсныхъ тропинокъ и окружающей мѣстности и, продолжая идти между нимъ и его преслѣдователями и прикрывать его отступленіе, Куртлэндъ предоставилъ Като указывать дорогу. Она шла по опускавшейся постепенно отлогости; мѣсто мелкаго подлѣска вскорѣ занялъ упругій мохъ, а отъ черныхъ стволовъ кипарисовъ стало значительно темнѣе. Ползущія лозы и ліаны били ихъ по лицу, у самой почвы ощущался какъ бы потокъ сыраго воздуха, въ которомъ ихъ ноги медленно передвигались словно въ текучей водѣ. До сихъ поръ не было еще никакихъ признаковъ преслѣдованія, но Куртлэндъ чувствовалъ, что оно не оставлено. У него еле хватило времени остановить негра, у котораго вырвалось восклицаніе, когда впереди имъ обоимъ ясно послышался топотъ скачущихъ лошадей. Это былъ второй отрядъ ихъ преслѣдователей, который очевидно былъ посланъ, чтобы помѣшать ихъ выходу изъ лѣса, пока тѣ, отъ которыхъ они только что ускользнули, медленно и молча шли за ними пѣшкомъ. Такимъ образомъ они попали между двухъ огней.
   -- Что за мѣстность влѣво отъ насъ? быстрымъ шепотомъ спросилъ Куртлэндъ.
   -- Болото.
   Куртлэндъ стиснулъ зубы. Его несчастный спутникъ спокойно завелъ ихъ обоихъ въ западню! Однако, у него быстро созрѣло рѣшеніе. При лунномъ свѣтѣ, сквозь порѣдѣвшій лѣсъ виднѣлись уже фигуры всадниковъ.
   -- Вѣдь здѣсь проходитъ межа нашей плантаціи? То поле за ней уже наше?-- спросилъ онъ.
   -- Да, отвѣтилъ негръ,-- но до бараковъ еще двѣ мили.
   -- Ничего. Стоите здѣсь, пока я вернусь или позову васъ. Я пойду, переговорю съ этими молодцами. Но если вы цѣните свою жизнь, не смѣйте ни говорить, ни двигаться.
   Онъ спокойно прошелъ между деревьями и вышелъ на поле освѣщенное луной. Появленіе его встрѣчено было подавленными восклицаніями и къ нему направилось съ полдюжины всадниковъ, замаскированныхъ и вооруженныхъ винтовками. Но онъ ожидалъ ихъ спокойно, не двигаясь, и когда ближайшій подъѣхалъ къ нему, онъ крикнулъ: "Стой!"
   Повелительно звучавшій командный возгласъ заставилъ всадниковъ машинально подтянуть поводья.
   -- Что вы дѣлаете тутъ? спросилъ Куртлэндъ.
   -- Мы полагаемъ, что это только насъ касается, полковникъ.
   -- Это касается и меня тоже, такъ какъ вы находитесь на землѣ того имѣнія, гдѣ я распоряжаюсь.
   Говорившій съ нимъ не нашелся сразу, что отвѣтить и вопросительно посмотрѣлъ на товарищей.
   -- Допускаю, что въ этомъ вы правы, полковникъ, сказалъ онъ наконецъ, съ дерзкимъ сознаніемъ того, что сила на ихъ сторонѣ,-- и я пожалуй скажу вамъ, что намъ нуженъ негръ, который по всему смахиваетъ на вашего Като. Противъ васъ, полковникъ, мы ничего не имѣемъ и не хотивъ трогать вашего имущества и вмѣшиваться въ ваши распоряженія, но мы не допустимъ и иноземцевъ вмѣшиваться въ наши распоряженія и обычаи. Давайте сюда вашего негра -- вы, Сѣверяне, вѣдь не считаете ихъ своимъ имуществомъ -- и мы уѣдемъ съ вашей земли.
   -- А могу я спросить, на что вамъ Като понадобился? спокойно спросилъ Куртлэндъ.
   -- Чтобы показать ему, что никакой федеративный законъ во всемъ аду не спасетъ его, разъ онъ ударилъ бѣлаго, порывисто вмѣшался одинъ изъ замаскированныхъ, выѣзжая впередъ.
   -- Тогда вы заставляете меня показать вамъ, сказалъ Куртлэндъ, не мѣняя тона,-- что въ защиту федеративныхъ законовъ можетъ сдѣлать каждый гражданинъ Федераціи. Потому что я убью перваго, кто попробуетъ тронуть его на моей землѣ. Нѣкоторыхъ изъ васъ, пробовавшихъ уже совершенно хладнокровно убить его въ предѣлахъ вашихъ владѣній, я встрѣчалъ раньше въ болѣе честномъ бою, чѣмъ этотъ, и они знаютъ, что я умѣю держать свое слово.
   Послѣдовало минутное молчаніе, револьверъ блеснулъ у него въ рукѣ при лунномъ свѣтѣ, но онъ не двинулся съ мѣста. Двое всадниковъ подъѣхали къ тому, который говорилъ первымъ и обмѣнялись съ нимъ нѣсколькими словами. Послышался легкій смѣхъ и первый снова обратился къ Куртлэнду съ насмѣшливою вѣжливостію:
   -- Прекрасно, полковникъ; если это ваше мнѣніе и вы не допускаете насъ охотиться за дичью на вашей землѣ, намъ остается только уступить мѣсто тѣмъ, которые могутъ это дѣлать. Сожалѣемъ, что безпокоили васъ; покойной ночи!
   Онъ иронически приподнялъ шляпу, махнулъ ею товарищамъ и, въ слѣдующую минуту, всѣ они бѣшено помчались по направленію къ большой дорогѣ.
   Въ первый разъ за весь вечеръ Куртлэндъ нервно вздрогнулъ отъ опасенія. Неизвѣстная опасность предстоящая смѣлому человѣку всегда страшнѣе для него, чѣмъ самыя грозныя бѣды, которыя онъ можетъ предвидѣть и обдумать. Куртлэндъ инстинктивно понялъ, что ихъ фраза не была пустымъ хвастовствомъ ради прикрытія пораженія; было еще что-то, на что они съ увѣренностью разсчитывали, но что именно? Не было ли это только зловѣщимъ намекомъ на другой отрядъ продолжавшій слѣдить за ними, на который теперь только и полагались ихъ враги? Онъ быстро вернулся къ Като; бѣлые зубы глупо-довѣрчиваго негра блеснули въ улыбкѣ воображаемаго торжества, которою онъ встрѣтилъ хозяина. У Куртлэнда замерло сердце.
   -- Мы еще не вышли изъ лѣсу, Като, сухо сказалъ онъ,-- такъ же, какъ и они. Откройте глаза и уши и слушайте, что я скажу. Какъ долго можемъ мы идти лѣсомъ, не уклоняясь отъ нашего пути?
   -- Ксть тропинка по краю болота, сэръ, но надо вернуться немного, чтобъ ее найти.
   -- Не бѣда.
   -- Но на этой тропинкѣ много змѣй. Насъ-то онѣ обыкнонеипо не трогаютъ... Но... онъ нерѣшительно растянулъ слона,-- бѣлымъ плохо отъ нихъ приходится.
   -- Прекрасно! значитъ для нашихъ преслѣдователей это такъ же скверно, какъ и для меня. Этого достаточно. Указывайте дорогу.
   Они осторожно пошли назадъ, пока негръ не свернулъ на боковую болѣе освѣщенную тропинку. Какой-то странный, удушливый запахъ подымался отъ гнилыхъ листьевъ и мха, шуршавшихъ подъ ихъ ногами. Нѣсколько минутъ они продолжали идти молча; захирѣвшіе ивы и кипарисы становились все рѣже и рѣже, и все чаще встрѣчались открытыя мѣста, поросшія осокой. Куртлэндъ снова началъ бояться за негра, котораго здѣсь легче было замѣтить, и ближе придвинулся къ нему, когда вдругъ тотъ схватилъ его за руку и сильно задрожалъ. Губы у него раскрылись, зубы и глаза заблестѣли: отъ страха у него замерло дыханіе и онъ не могъ говорить.
   -- Въ чемъ дѣло, Като? спросилъ Курлэндъ. инстинктивно оглядываясь.-- Говорите же! Змѣя что ли васъ ужалила?
   Слова эти вызвали у несчастнаго безумно-отчаянный крикъ.
   -- Какая тамъ змѣя! Нѣтъ. Но, развѣ вы не слышите, какъ они бѣгутъ... Тамъ!.. Боже мой!.. Развѣ вы ихъ не слышите?.
   -- Кого?
   -- Собакъ!.. Борзые!... Волкодавы!... Они натравили ихъ на меня.
   Это было вѣрно. Теперь и Куртлэндъ услыхалъ звуки отдаленнаго лая. Онъ понялъ настоящее, жестокое значеніе словъ предводителя шанки: "Тѣ, которые могутъ преслѣдовать, явились за своею добычей!
   Послѣдніе признаки мужества исчезли у дрожавшаго негра. Стараясь его успокоить и побудить къ самозащитѣ, Куртлэндъ рѣшительнымъ движеніемъ положилъ ему руку на плечо.
   -- Довольно! Я здѣсь, я постою за васъ, что бы ни случилось! Собаки не такъ страшны, какъ негодяи, которые натравили ихъ на насъ. Ободритесь или, по крайней мѣрѣ, помогите мнѣ при столкновеніи.
   -- Нѣтъ! нѣтъ! кричалъ обезумѣвшій отъ ужаса негръ.-- Пустите меня! Пустите назадъ къ господамъ! Скажите имъ. что я приду! Скажите, чтобъ отозвали собакъ и я приду безъ сопротивленія! Пустите!..-- Онъ неистово рвался изъ удерживавшихъ его рукъ.
   Вѣроятно, подъ самообладаніемъ, хладнокровіемъ и привычкой къ дисциплинѣ, у Куртлэнда все еще сохранилось кое-что изъ характера старинныхъ піонеровъ. Лицо у него поблѣднѣло, глаза мрачно блеснули и только голосъ сохранилъ свою ровную отчетливость, которая въ эту минуту дѣлала его для негритянскаго слуха даже болѣе страшнымъ, чѣмъ лай натравленныхъ собакъ.
   -- Като, сказалъ онъ,-- попробуйте только убѣжать теперь, и, клянусь Богомъ! живой вы собакамъ не достанетесь! Сюда! Лѣзьте на это дерево. Онъ указалъ на болотную магнолію,-- и не смѣйте двигаться, пока я буду въ состояніи держаться! А тогда спасайтесь какъ знаете... Подталкивая его, онъ дотащилъ безмолвнаго теперь Африканца до одиноко стоявшаго дерева; когда лай одной изъ собакъ сталъ приближаться, негръ конвульсивно вскарабкался съ помощью колѣнъ и плечъ Куртлэнда до вѣтви футахъ въ двѣнадцати отъ земли. Куртлэндъ вынулъ револьверъ, выступилъ нѣсколько шаговъ впередъ на открытое мѣсто и сталъ ждать нападенія.
   Оно началось неожиданно. Злобный, задыхающійся лай, бѣшено предвкушающій добычу, раздался у Куртлэнда за спиной, заставивъ его быстро обернуться, и мимо него промелькнула сѣроватая неопредѣленная тѣнь съ змѣиною шеей и оскаленными зубами. Съ ужаснымъ, сверхъестественнымъ инстинктомъ она безошибочно направилась къ одинокому дереву! Но это доставило удобный случай Куртлэнду. Блеснулъ огонь его револьвера и онъ не промахнулся. Животное съ пробитою головой ударилось по инерціи о дерево, перевернулось и въ судорогахъ покатилось по землѣ. Снова послышался лай приближавшійся по тому же направленію. Куртлэндъ понялъ, что преслѣдователи перегнали его и собаки бѣжали прямикомъ черезъ болото. И онъ приготовился; опять такая же тѣнь, чудовищная и воздушная, какъ кошмаръ мелькнула на освѣщенномъ мѣстѣ, но на этотъ разъ она была остановлена и повалена раньше, чѣмъ успѣла добѣжать до дерева. Возбужденный, разгорѣвшійся отъ борьбы, онъ почти презрительно отвернулся отъ убитыхъ животныхъ лежавшихъ у его ногъ, чтобы встрѣтить нападеніе болѣе трусливыхъ охотниковъ, которые, какъ онъ зналъ, слѣдовали за ними по пятамъ. Въ эту минуту первому изъ нихъ пришлось бы плохо. Это былъ уже не разсудительный дѣлецъ и дипломатъ-управитель, не хладнокровный посредникъ въ сталкивающихся интересахъ, онъ готовился встрѣтить ихъ не съ однимъ дисциплинированнымъ солдатскимъ безстрашіемъ, но съ возбужденною враждебностью и партійною ненавистью, равною ихъ собственной.
   Однако, къ его удивленію, никто не являлся; слышенъ былъ лай третьей собаки, но казалось се кто-то заставилъ смолкнуть и остановилъ; затѣмъ молчаніе нарушили крики спорившихъ голосовъ и топотъ копытъ. За этимъ послѣдовали два, три отдаленные выстрѣла, но не по направленію негритянскихъ бараковъ или усадьбы Догзовъ. Преслѣдованіе было прервано, произошла какая-то диверсія, но онъ не понималъ, что случилось. На мысль ему не приходило никого, кто бы могъ вмѣшаться въ его пользу, и крики, и споры повидимому раздавались въ томъ же отрядѣ его преслѣдователей. Онъ осторожно позвалъ Като. Негръ не отвѣчалъ. Онъ подошелъ къ дереву и сталъ его нетерпѣливо трясти. Но вѣтви его опустѣли; Като ушелъ. Несчастный негръ, должно-быть, воспользовался первою же удобною минутой, чтобы бѣжать. Но куда онъ бѣжалъ и какъ это случилось? На это не было никакихъ указаній.
   Куртлэндъ не обращалъ вниманія на тропинку, которою они шли и поэтому не имѣлъ не малѣйшаго представленія о томъ, гдѣ находится. Онъ зналъ, что ему надо вернуться на опушку, подъ кипарисы, чтобы выйти въ поле и добраться до негритянскихъ бараковъ, куда, можетъ-быть, Като и успѣлъ еще добѣжать. Опредѣливъ приблизительно направленіе но немногимъ звѣздамъ, сіявшимъ надъ поляной, онъ попытался вернуться по своимъ слѣдамъ, но ему теперь не хватало негра и его знанія лѣса. Мѣстами его ноги запутывались въ ползущихъ лозахъ, которыя какъ бы обвивались вокругъ нихъ съ зловѣщимъ предзнаменованіемъ; мѣстами колеблющаяся подъ ногами почва указывала на опасную близость болота и на то обстоятельство, что онъ начнаетъ вращаться по кругу, въ силу безнадежнаго инстинкта всѣхъ растерявшихся и заблудившихся. Къ счастью, на окраинѣ болота должны встрѣтиться болѣе открытыя мѣста и ему удастся опять опредѣлить направленіе по звѣздамъ. Но ему стало холодно и безполезныя усилія утомили его; когда же, наконецъ, послѣ новаго, болѣе продолжительнаго обхода, онъ опять подошелъ къ болоту, то рѣшилъ идти вдоль края, чтобъ отыскать другой выходъ. Впереди было свѣтлѣе, какъ-будто тамъ находилась большая поляна или расчищенное мѣсто, а въ концѣ болота что-то блестѣло, словно блуждающій огонекъ или чистая вода. Еще нѣсколько шаговъ и онъ дошелъ до этого мѣста, съ котораго на противоположномъ краю болота увидѣлъ залитый луннымъ свѣтомъ пригорокъ съ симметричными рядами бѣлыхъ квадратовъ, спускавшихся въ лощину, гдѣ блистали колонны, пирамиды и кресты. Это было кладбище; бѣлые квадраты на пригоркѣ были могилы павшихъ на войнѣ. И между ними, даже на этомъ разстояніи, какъ негодующій призракъ, ясно виднѣлся обломанный столбъ надъ прахомъ Честера Брукса.
   Съ картиной этого злополучнаго мѣста, котораго онъ не видалъ со времени послѣдней встрѣчи съ Салли Доузъ, на него надвинулась волна воспоминаній. Бѣловатый туманъ, нависшій надъ дальнимъ концомъ болота, показался ему дымомъ его батареи, сквозь который неслась въ атаку на орудіе зловѣщая фигура убитаго всадника; въ бѣлыхъ перьяхъ похороннаго вѣнка представился ему воздушный обликъ миссъ Салли. Еще мгновеніе и -- обезсиленный -- онъ подпалъ бы опять подъ власть ея очарованія, воспроизведеннаго памятью, но съ негодованіемъ отвергнулъ эту мысль, быстро вспомнивъ ея ничѣмъ не вызванный обманъ и свою слабость. Повернувшись спиной къ кладбищу, онъ сердито, но съ какимъ-то суевѣрнымъ чувствомъ углубился опять въ темноту бездорожнаго лѣса. Но онъ сознавалъ, что глаза его постепенно затуманиваются и силы падаютъ. По временамъ ему приходилось останавливаться и собираться съ мыслями, начинавшими блуждать и какъ бы тяжелѣть подъ вліяніемъ какихъ-то убійственныхъ міазмовъ, которые подымались вокругъ него. Ему казалось даже, что онъ слышитъ знакомые голоса, но онъ не довѣрялъ своему слуху. Наконецъ, онъ споткнулся. Протянувъ руку, чтобъ опереться на что-нибудь, онъ тяжело упалъ на траву, ударившись о мягкій, эластичный корень, который -- это вѣроятно былъ самообманъ -- какъ бы задвигался подъ нимъ. Ему даже показалось -- такъ отуманены были его чувства -- что этотъ корень сердито набросился на его протянутую руку. Рѣзвая боль проницала ее отъ локтя до плеча и на мгновеніе возвратила его къ полному сознанію. Разумѣется, слышались голоса и конечно голоса ихъ преслѣдователей! Если они хотятъ отомстить ему за спасеніе Като, онъ готовъ ихъ встрѣтить! Онъ всталъ на ноги и взвелъ курокъ у револьвера. Между деревьями блеснулъ огонь факела. Но въ тоже время пелена затянула ему глаза, онъ зашатался и упалъ.
   Наступилъ промежутокъ безпомощнаго полусознанія. Онъ почувствовалъ, что его понимаютъ и несутъ сильныя руки, а его собственная рука виситъ безсильная. Тяжелая сырость лѣса вскорѣ смѣнилась свѣжимъ воздухомъ открытаго поля, при лунномъ свѣтѣ потушены были пылавшіе сосновые факелы. Какіе-то люди толпились около него, но виднѣлись они такъ неясно, что онъ не могъ ихъ узнать. Казалось, все сознаніе его сосредоточилось на жгучей боли въ рукѣ. Онъ понялъ, что его кладутъ на землю, отрѣзываютъ рукавъ у самаго плеча;-- почувствовалъ облегченіе, когда горячая, опухшая рука обнажилась на ночномъ воздухѣ и ощутилъ легкое, освѣжающее, не поддающееся описанію давленіе на ранкѣ, которой раньше не чувствовалъ. Затѣмъ раздался голосъ -- громкій, лѣниво протестующій и знакомый ему,-- который онъ тщетно старался признать...
   -- Спаси Господи, миссъ Салли! Что вы дѣлаете? Вы убьете себя! Навѣрно убьете!..
   Странное давленіе продолжалось, ощущаемое даже сквозь боль. Затѣмъ оно прекратилось и голосъ, отъ котораго онъ вздрогнулъ, произнесъ:
   -- Это одно только и можетъ его спасти! Молчите! Болтливая черная ворона! Скажите хоть одно слово объ этомъ кому-нибудь и я велю васъ высѣчь! Теперь достаньте бутылку и вылейте всю водку ему въ горло!..
   

VII.

   Когда Куртлэндъ открылъ глаза, онъ увидѣлъ, что лежитъ на постели, въ своей комнатѣ, въ Редландсѣ; стѣны по временамъ освѣщались блестящими лучами утренняго солнца, которые проникали въ окна, когда легкій, свѣжій вѣтерокъ отстранялъ закрывавшія ихъ занавѣси.
   Всѣ событія ночи казались бы сномъ, еслибы не это невыносимое притупленіе, овладѣвшее его чувствами и не тяжесть въ рукѣ, распухшей и побѣлѣвшей, которая лежала предъ нимъ на подушкѣ, сверхъ одѣяла. На эту руку отъ времени до времени клала ледяные компрессы горничная миссъ Доузъ -- Софи, сидя у изголовья постели и лѣниво обмахивая полковника вѣеромъ. Ихъ взгляды встрѣтились.
   -- Сломана? спросилъ онъ, съ слабымъ оттѣнкомъ прежней разсудительности, указывая глазами на свою безпомощную руку.
   -- О! нѣтъ, полковникъ! Змѣя ужалила! отозвалась негритянка.
   -- Змѣя ужалила! повторилъ Куртлэндъ съ нѣкоторымъ признакомъ интереса.-- Какая змѣя?
   -- Мѣдянка, должно-быть; если ужь вы сами не знаете -- какая, отвѣтила она.-- Но теперь все въ порядкѣ, миленькій вы мой! Ядъ изъ нея вытянули и онъ совсѣмъ вышелъ, совсѣмъ! А даетъ себя знать водка. Водка осталась, сэръ. Она вошла въ кожу, сэръ и ее надо втянуть въ себя.
   Въ памяти у него зазвучала какая-то слабая струна, ее затронули особенности рѣчи этой дѣвушки.
   -- Ахъ! заторопился Куртлэндъ,-- вы Софи, горничная миссъ Доузъ. Значитъ, вы можете объяснить мнѣ...
   -- Ничего, сэръ! Положительно ничего! прервала его дѣвушка, отрицательно покачивая головой, съ внушительнымъ оффиціальнымъ достоинствомъ.-- Это окончательно запрещено докторомъ. Надо лежать смирно и закрыть глазки, миленькій вы мой! добавила она съ внезапнымъ приливомъ материнской нѣжности, врожденной у ея племени.-- И никакими дѣлами вамъ утруждать себя нельзя. Докторъ, закончила она, вспомнивъ о своихъ обязанностяхъ,-- ясно сказалъ, сэръ: "не смѣть разговаривать съ паціентомъ".
   Но Куртлэндъ умѣлъ расположить къ себѣ прислугу.
   -- Отвѣтьте мнѣ только на одинъ вопросъ, Софи, и я больше спрашивать не буду. Что... онъ пріостановился не довѣряя еще своимъ воспоминаніямъ и не зная, насколько въ нихъ было дѣйствительной правды,-- что... Като... спасся?
   -- Если вы говорите о своемъ упрямомъ и зломъ негрѣ, о надсмотрщикѣ, полковникъ, такъ будьте покойны,-- ужь онъ-то спасся, можете быть увѣрены, съ сердцемъ отвѣтила Софи.-- Прибѣжалъ къ себѣ въ бараки позапрошлою ночью и навралъ всѣмъ о волкодавахъ, которыхъ онъ перестрѣлялъ. А вчера утромъ сбѣжалъ въ другой штатъ, послѣ того какъ поднялъ всю эту исторію. Если есть такой упрямый, подлый негръ, котораго я презираю, такъ это вашъ черномазый Като! А теперь, продолжала она, стихнувъ,-- закройте глазки, миленькій вы мой, и не безпокойте себя изъ-за такой черномазой дряни, заспите спокойно. Теперь ужь ни одного слова больше вы изъ Софи не вытянете.
   Какъ бы послушавшись ея, Куртлэндъ закрылъ глаза; но, несмотря даже на свою слабость, онъ сознавалъ, что ему кровь бросилась въ лицо отъ критическихъ отзывовъ Софи о человѣкѣ, изъ-за котораго онъ рисковалъ жизнью и положеніемъ. Онъ чувствовалъ, что въ этихъ отзывахъ много правды,-- но тогда какже онъ обманывался въ своей донъ-кихотской защитѣ этого драчливаго хвастуна и трусливаго задиры! Однако, оставались:-- выстрѣлъ и хладнокровное покушеніе на убійство Като! И оставались собаки, натравленныя на этого несчастнаго. Это уже было не сонъ, а грубая, неизвинительная дѣйствительность.
   Онъ помнилъ, что докторомъ въ Редландсѣ былъ консерваторъ и старосвѣтскій дипломатъ. Но военный опытъ расширилъ его симпатіи и Куртлэндъ надѣялся, что съ солдатскою прямотой онъ разскажетъ ему всѣ обстоятельства дѣла. Однако, докторъ Мейнардъ прежде всего заботился о лѣченіи и былъ также профессіонально остороженъ, какъ Софи.
   -- Покамѣстъ, полковнику лучше бы не говорить объ этомъ, сказалъ онъ.
   Съ тѣхъ поръ уже прошло два дня; полковникъ провелъ въ постели почти сорокъ восемь часовъ. Это дѣло достойно сожалѣнія, но оно является естественнымъ послѣдствіемъ продолжительнаго политическаго и племеннаго раздраженія и произошло не безъ серьезнаго повода. "Убійство?" Нѣтъ; это слишкомъ сильное выраженіе. Можетъ-ли полковникъ Куртлэндъ поклясться, что дѣйствительно выстрѣлъ былъ направленъ въ Като, или быть-можетъ это была только демонстрація чтобы попугать драчливаго негра? Пожалуй, не мѣшало дать ему урокъ, а въ настоящее время полковнику уже должно быть извѣстно, что эти низшія расы можно учить только страхомъ. Собаки? Ахъ, да... Что же, волкодавы въ сущности были только частью этой спасительной дисциплины. Навѣрное полковникъ Куртлэндъ достаточно сообразителенъ и понимаетъ, что даже въ старыя рабовладѣльческія времена плантаторы натравливали собакъ на бѣглецовъ не для того, чтобъ уничтожать свою же собственность? Въ такомъ случаѣ проще было-бы давать имъ бѣжать! Нѣтъ, сэръ! Собакъ употребляли для того лишь, чтобы пугать негровъ и выгонять ихъ изъ болотъ, ямъ и другихъ мѣстъ, гдѣ они прятались, такъ какъ ни одинъ негръ не выдерживалъ нападенія собаки. Като могъ лгать сколько угодно, но всѣ знаютъ, кто убилъ собакъ майора Рида. Никто за это не порицаетъ полковника -- даже самъ майоръ Ридъ, но еслибы полковникъ дольше жилъ на Югѣ, онъ зналъ-бы, что изъ самообороны не было необходимости убивать собакъ, потому-что онѣ никогда не бросаются на бѣлыхъ. Но объ этомъ теперь полковнику безпокоиться нечего; болѣзнь у него идетъ хорошо; онъ спалъ около тридцати часовъ; лихорадки нѣтъ; надо продолжать отсыпаться, а онъ, докторъ, заѣдетъ попозднѣе вечеромъ.
   Быть-можетъ, отъ упадка силъ, онъ не могъ схватить всего значенія докторскихъ словъ, или чисто-физическая, болѣзненная тяжесть въ головѣ пересиливала всякое умственное возбужденіе, но только онъ проспалъ вплоть до новаго посѣщенія доктора.
   -- Ваше здоровье поправляется, полковникъ, сказалъ докторъ, осмотрѣвъ паціента,-- и я думаю, что теперь вамъ можно немного пободрствовать и даже подвигать рукой. Вы счастливѣе отдѣлались, чѣмъ бѣдный Джо Хигби, который раньше трехъ недѣль не будетъ въ состояніи поставить ноги на полъ. Я еще не вынулъ изъ нея всей картечи, которую всадилъ туда Джэкъ Дюмонъ въ ту ночь.
   Куртлэндъ удивился. Джэкъ Дюмонъ! Вѣдь такъ зовутъ родственника Салли Доузъ, о которомъ говорилъ Чампней! Изъ возвращающейся понемногу памяти онъ рѣшительно выкинулъ смутное воспоминаніе о звукахъ голоса этой дѣвушки, послышавшихся ему подъ конецъ той ночи, и таинственность, которая повидимому ихъ окружала. Но этотъ родственникъ, который былъ соперникомъ и ему, и одинаково обманутому Чампнею -- не былъ иллюзіей. Онъ сдержался и спокойно переспросилъ:
   -- Джэкъ Дюмонъ?
   -- Да; но, конечно, вы находились тамъ въ болотѣ и ничего объ этомъ не знаете. Да, клянусь, спасти своего негра вамъ больше помогъ выстрѣлъ Дюмона въ Хигби, чѣмъ ваша пальба по собакамъ.
   -- Не понимаю, хладнокровно возразилъ Куртлэндъ.
   -- Видите-ли, въ ту ночь пріѣхалъ сюда Дюмонъ, который проповѣдуетъ принципы Сѣверянъ главнымъ образомъ изъ-за того, чтобъ идти на перекоръ всѣмъ Хигби и понравиться Салли Доузъ. Подозрѣвалъ-ли онъ то, что случилось, или просто хотѣлъ напасть на Хигби, или ухаживалъ за Миссъ Салли -- никто этого не знаетъ. Только, вдругъ онъ подъѣхалъ къ отряду Хигби, крикнувъ: "если вы охотитесь Джо, попробуйте поохотиться за мной!" -- подразумѣвая ихъ старинное кровомщеніе,-- приставилъ свое ружье къ плечу -- Хигби не поспѣлъ увернуться -- Дюмонъ выстрѣлилъ, свалилъ Хигби съ лошади и ускакалъ. За нимъ по пятамъ пустились Риды, чтобъ отомстить за Хигби, а за ними вся толпа, чтобы посмотрѣть на эту забаву, которая была интереснѣе охоты за негромъ, а это очистило путь для васъ и Като, полковникъ.
   -- А Дюмонъ?
   -- Добрался до станціи въ Роксборо, доставивъ Ридамъ и Хигби новый поводъ для мщенія, которымъ они должны воспользоваться. какъ сумѣютъ. Вы -- Сѣверяне не понимаете такихъ вещей, полковникъ, но какъ смѣлое ночное нападеніе, эта продѣлка родственника Салли Доузъ была замѣчательно ловка.
   Трудно было Куртлэнду сдержаться. Докторъ сказалъ правду. Героемъ всей этой несчастной исторіи былъ ея родственникъ и его соперникъ! И ему-то,-- быть-можетъ еще по жалобной просьбѣ миссъ Салли о защитѣ обманутаго ею человѣка,-- Куртлэндъ былъ обязанъ спасеніемъ! Онъ порывисто и глубоко вздохнулъ.
   -- У васъ болитъ что-нибудь?
   -- Нѣтъ. Когда я могу встать?
   -- Можетъ-быть завтра
   -- А рука?
   -- Лучше бы не двигать ею еще недѣли двѣ. Докторъ помолчалъ и взглянулъ отеческимъ взглядомъ на молодаго человѣка, добавивъ серьезно и ласково: -- Если вы позволите дать вамъ не медицинскій совѣтъ, полковникъ Куртлэндъ, то лучше бы вамъ дать всей этой исторіи улечься само собой. Для васъ и для вашихъ дѣлъ никакого вреда не будетъ оттого, что здѣшніе обитатели поняли, на что вы способны; а негру дали урокъ, котораго его сородичи не забудутъ.
   -- Благодарю васъ, холодно отвѣтилъ Куртлэндъ,-- но полагаю, что я самъ понимаю свои обязанности передъ представляемою мною компаніей и правительствомъ, которому служилъ.
   -- Можетъ-быть, полковникъ, спокойно замѣтилъ докторъ,-- но вы позволите старику напомнить и вамъ, и правительству, что въ нѣсколько лѣтъ нельзя измѣнить привычекъ и взаимныхъ отношеній двухъ различныхъ расъ. Ваша пріятельница, миссъ Доузъ, хотя и не вполнѣ раздѣляетъ мои мнѣнія, но этого никогда не пыталась дѣлать.
   -- Я вполнѣ увѣренъ, что миссъ Доузъ обладаетъ дипломатическими способностями и привлекательностью, до которыхъ мнѣ конечно далеко, съ горечью возразилъ Куртлэндъ. У доктора слегка приподнялись брови, и онъ перемѣнилъ разговоръ.
   Когда онъ ушелъ, Куртлэндъ приказалъ подать себѣ все нужное для письма. Онъ пришелъ уже къ извѣстному рѣшенію и ему казался возможнымъ только одинъ исходъ. Онъ написалъ президенту компаніи, излагая всѣ обстоятельства того, что случилось, допуская, что поводъ могъ быть дѣйствительно поданъ его надсмотрщикомъ, но указывая на уличный терроризмъ, который дѣлалъ невозможною введенную имъ дисциплину. Онъ просилъ, чтобъ объ этомъ дѣлѣ донесено было въ Вашингтонъ и приняты были мѣры для безопасности недавно освобожденныхъ людей. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ просилъ уволить его въ отставку, хотя обѣщалъ остаться до назначенія ему преемника и обезпеченія безопасности рабочихъ. До тѣхъ поръ онъ будетъ дѣйствовать на свой страхъ и по собственному разумѣнію. Онъ никого не обвинялъ, не называлъ никакихъ именъ, не хлопоталъ о примѣрномъ наказаніи или преслѣдованіи обидчиковъ, но просилъ только обезпеченія отъ повторенія обиды. Второе письмо его, хотя и не такое оффиціальное и формальное, оказалось для него болѣе затруднительнымъ. Оно было адресовано командиру ближайшаго федеральнаго гарнизона; этотъ офицеръ былъ старымъ пріятелемъ и прежнимъ товарищемъ Куртлэнда по оружію. Въ письмѣ Куртлэндъ ссылался на ихъ недавнюю бесѣду о присылкѣ небольшаго отряда войскъ въ Редландсъ на время выборовъ, чему однако Куртлэндъ въ то время дипломатически противился. Теперь онъ самъ предлагалъ это какъ необходимо предупредительную мѣру, которая обезпечитъ общественное спокойствіе. Запечатавъ письма и не желая подвергаться шпіонству мѣстнаго почтмейстера и своихъ слугъ, онъ поручилъ отправку одному изъ слугъ миссъ Салли, приказавъ сдать письма въ сосѣдней почтовой конторѣ, на станціи у Горькаго ручья, миляхъ въ десяти отъ Редландса.
   Къ несчастью, по окончаніи этихъ занятій, реакція вызванная его слабостью навела его опять на мысли о себѣ, и онъ сталъ вспоминать! Онъ рѣшительно не хотѣлъ думать о миссъ Салли, и даже въ присутствіи ея горничной удерживался отъ всякой мысли о ней, хотя эта горничная, считавшаяся умѣлою сидѣлкой и знахаркой, лѣчившею травами, была прислана своею барышней, чтобы ходить за нимъ; а на всѣ справки объ его здоровьѣ, онъ вѣжливо отвѣчалъ формальною благодарностью. Пока не явился его преемникъ, Куртлэндъ рѣшился по возможности избѣгать личныхъ свиданій, подъ предлогомъ спѣшныхъ занятій, вызываемыхъ положеніемъ дѣлъ. Она увидитъ, что онъ согласенъ съ тѣми возраженіями, которыми она отвѣтила на его объясненіе. Однимъ словомъ, онъ прибѣгалъ къ безнадежной логикѣ, которою мужчина старается доказать себѣ, что у него нѣтъ никакихъ причинъ любить извѣстную женщину и несомнѣнно убѣждается, что причины эти существуютъ. Съ этими мыслями онъ задремалъ и ему пригрезилось, что онъ ходитъ съ миссъ Салли по кладбищу и что отвратительная змѣя выставила свою трехъугольную голову изъ куста лилій, надъ которымъ наклонилась миссъ Салли. Онъ схватилъ змѣю за шею, боролся съ ней почти до полнаго истощенія силъ, когда вдругъ она опустилась и приникла къ землѣ, а въ рукѣ у него осталась маленькая измятая и надушенная перчатка, которую онъ тогда снялъ съ ея руки.
   Когда онъ проснулся, запахъ духовъ все еще какъ будто носился въ воздухѣ, отличаясь отъ свѣжаго и знакомаго ему запаха цвѣтовъ, проникавшаго изъ сада въ окно. Восхитительное ощущеніе свѣжести навѣвалось вечернимъ вѣтеркомъ, который съ легкимъ, какъ бы пчелинымъ жужжаніемъ, слегка раздувалъ складки оконныхъ занавѣсей. Золотые лучи садившагося южнаго солнца украшали дешевые обои прихотливыми узорами и блестящими арабесками. Но еще сильнѣе чувствовалъ онъ успокаивающее, могущественное вліяніе кого-то невидимо присутствовавшаго и боялся какимъ-либо движеніемъ разрушить эти чары.
   Стулъ у ногъ постели стоялъ пустой. Софи вышла. Онъ не повернулъ головы, чтобъ оглядѣться, но взглядъ его безцѣльно упалъ на коверъ и вдругъ остановился -- онъ замѣтилъ самую маленькую ножку во всемъ Штатѣ!
   Онъ приподнялся было на локоть, но мягкая ручка нѣжно и вмѣстѣ съ тѣмъ рѣшительно опустилась ему на плечо, въ то время, какъ съ легкимъ шелестомъ кисейныхъ оборокъ миссъ Салли встала съ незамѣченнаго имъ стула у изголовья постели и подошла къ больному.
   -- Не двигайтесь, полковникъ; я не хотѣла сидѣть на томъ стулѣ и смотрѣть вамъ въ глаза, чтобы не разбудить васъ. Теперь я сяду туда. Она приблизилась къ стулу, на которомъ прежде сидѣла Софи, придвинула его ближе къ постели и сѣла.
   -- Съ вашей стороны было очень любезно придти сюда, рѣшился произнесть Куртлэндъ, сильнымъ усиліемъ воли отвелъ глаза отъ этого очаровательнаго видѣнія и снова сталъ хладнокровнымъ и спокойнымъ,-- но я думаю, что моей болѣзни придали слишкомъ большое значеніе; теперь я чувствую себя очень хорошо и могу возобновить свои занятія, если докторъ позволитъ. Но во всякомъ случаѣ завтра я уже буду въ состояніи заниматься дѣломъ и надѣюсь снова быть къ вашимъ услугамъ.
   -- Значитъ, теперь вы не хотите меня видѣть, полковникъ? замѣтила она нѣсколько насмѣшливо и глаза ея слегка блеснули.-- Я такъ и думала; но у меня было неотложное дѣло, которое требуетъ вашего рѣшенія. Изъ кармана она вынула письмо. Къ его невыразимому удивленію, оно оказалось тѣмъ самымъ, адресованнымъ командиру гарнизона, которое онъ утромъ отправилъ на почту.
   -- Кто осмѣлился? спросилъ онъ, приподнимаясь на постели.
   Ея маленькая ручка протянулась впередъ, какъ бы съ мольбой:
   -- Никто изъ тѣхъ, съ кѣмъ вы могли бы подраться, полковникъ. Это сдѣлала я. Обыкновенно я не распечатываю чужихъ писемъ, и не сдѣлала бы этого ради себя: но это было необходимо для васъ.
   -- Для меня?
   -- Для васъ. Я догадалась, на что вы можете рѣшиться и сказала, чтобы Самъ принесъ письма сначала ко мнѣ. То, что вы пишите президенту компаніи, меня не интересовало, потому что тамъ они сами о васъ позаботятся и дѣла у васъ у всѣхъ общія. Того письма я не распечатывала, но это вскрыла, когда прочла адресъ. Оказалось такъ, какъ я думала, и вы сами себѣ яму роете. Вѣдь, если сюда придутъ солдаты, у насъ тутъ навѣрное подымется цѣлый бунтъ. Не двигайтесь, полковникъ. Можетъ-быть вамъ-то это все равно, вы съ этимъ ужь знакомы. Но люди скажутъ, что солдатъ прислали не въ предупрежденіе бунта, а что полковникъ Куртлэндъ привелъ своихъ прежнихъ товарищей, чтобы на средства правительства держать въ порядкѣ управляемое имъ имѣніе. Постойте, постойте, полковникъ! сказала маленькая дѣвушка, вставая и простирая руки въ насмѣшливомъ подражаніи горячей мольбѣ,-- не раздражайтесь! Конечно, вы этого не думали, но такъ объ этомъ донесутъ вашему правительству Южане. Вѣдь, еслибы вы дѣйствительно думали, что неграмъ необходима правительственная защита, продолжала она значительно тише, но глаза у ней блеснули еще хитрѣе,-- вы мнѣ бы предложили написать командиру гарнизона: и я бы попросила у него конвоя, не для васъ, а для Като, чтобъ онъ могъ спокойно вернуться сюда. Вы бы получили своихъ солдатъ, я бы вернула своего негра, о чемъ, протянула она,-- вы, кажется, не особенно безпокоитесь, полковникъ, и ни одинъ Южанинъ ничего бы не могъ сказать противъ этого. Но... она еще болѣе растянула слова и съ притворнымъ спокойствіемъ начала расправлять оборки на платьѣ,-- вы вообще въ послѣднее время перестали... безпокоить меня своими совѣтами.
   Быстрое и совершенно новое соображеніе мелькнуло въ умѣ у Куртлэнда. Въ первый разъ за все знакомство съ ней, онъ составилъ себѣ истинное представленіе объ ея характерѣ. Теперь онъ ясно понялъ откуда бралась эта обворожительность, понялъ это отсутствіе притворства и вмѣстѣ съ тѣмъ полное подчиненіе разсудку и разуму, понялъ значеніе ея откровенной рѣчи съ постоянно мѣняющимися интонаціями! Предъ нимъ стояла истинная дочь цѣлаго поколѣнія политиковъ! Все, что онъ читалъ объ ихъ ловкости, тактѣ и умѣніи находилось тутъ налицо съ добавкой женской прелести. Постепенно онъ становился все спокойнѣе и спокойнѣе, а вмѣстѣ съ тѣмъ, у него какъ-будто блеснула и слабая надежда.
   -- Но какъ же обезпечить безопасность Като и защиту другихъ на будущее время? спросилъ онъ, не сводя съ нея глазъ.
   -- Будущее не должно васъ безпокоить, полковникъ, если, какъ вы говорите здѣсь, вы подали въ отставку и вашъ преемникъ уже назначенъ, отвѣтила она болѣе серьезно, чѣмъ прежде.
   -- Но не думаете же вы, что я покину васъ въ этомъ неопредѣленномъ положеніи, сказалъ онъ порывисто. Затѣмъ онъ замолчалъ, чело у него омрачилось.-- Я забылъ, добавилъ онъ холоднымъ тономъ,-- у васъ найдется покровитель. Вашъ родственникъ дастъ вамъ надлежащіе совѣты. Онъ близокъ вамъ по родству, а можетъ-быть будетъ еще ближе... по другимъ отношеніямъ.
   Къ невыразимому его удивленію, миссъ Салли наклонилась впередъ на своемъ стулѣ и закрыла руками смѣющееся лицо. Когда его взору открылись опять ямочки на ея щекахъ, она съ трудомъ могла выговорить:
   -- Не думаете ли вы, полковникъ, что для мирныхъ переговоровъ мой родственникъ еще менѣе годится, чѣмъ вы сами.
   -- Не понимаю, пробормоталъ Куртлэндъ.
   -- Не думаете ли вы, продолжала она, спокойно вытирая глаза платкомъ,-- что еслибы такая женщина какъ я, которой до тошноты надоѣлъ весь этотъ шумъ изъ-за того, что вы, Сѣверянинъ, управляете неграми,-- еслибы такая женщина захотѣла показать своимъ соотечественникамъ въ какихъ радикаловъ превращаются иногда такіе же Южане, какъ они, то она послала бы за Джэкомъ Дюмономъ и представила его, какъ примѣръ? А? Только, по совѣсти говорю, я никакъ не думала, что они съ Хигби сейчасъ же примутся за свое дурацкое кровомщеніе и перестрѣляютъ другъ друга!
   -- И вы послали за своимъ родственникомъ ради меня? слабымъ голосомъ спросилъ Куртлэндъ.
   -- Можетъ-быть, полковникъ, за нимъ и не пришлось посылать, отмѣтила она съ легкимъ оттѣнкомъ кокетства,-- можетъ-быть, я только позволила ему пріѣхать. Онъ былъ тутъ по близости, такъ какъ у него здѣсь есть имѣніе и хотѣлъ, чтобъ оно вмѣстѣ съ моимъ вошло въ Компанейскій Синдикатъ. Я знала какія у него новыя идеи и взгляды и рѣшила сначала посовѣтоваться съ Чампнеемъ, что было совершенно естественно, такъ какъ Чампней иностранецъ и живетъ здѣсь дольше васъ. Не говорилъ ли онъ вамъ что-нибудь объ этомъ, полковникъ? Говорилъ? добавила она съ серьезнымъ выраженіемъ лица и странными искорками въ глазахъ.
   У Куртлэнда лицо опять стало мрачнымъ.
   -- Говорилъ, отвѣчалъ онъ,-- и кромѣ того разсказывалъ мнѣ, что онъ самъ, миссъ Доузъ, дѣлалъ вамъ предложеніе и что вы отказали ему, не желая вызывать раздраженіе своихъ соотечественниковъ. Она быстро вскинула на него глазами и снова опустила ихъ.
   -- А вы думаете, что мнѣ... слѣдовало... принять его предложеніе? спросила она, растягивая слова.
   -- Нѣтъ! Но... знаете... вы сами говорили мнѣ, торопливо началъ Куртлэндъ.-- Но она уже встала и оправляла платье.
   -- Разговоръ становится не дѣловымъ, полковникъ, а единственнымъ извиненіемъ того, что я пришла сюда и заняла мѣсто Софи, были -- дѣла. Теперь я опять пришлю къ вамъ Софи.
   -- Но, миссъ Доузъ!.. Миссъ Салли!
   Она остановилась въ нерѣшительности, выказавъ слабость, странную въ такой сдержанной особѣ -- и затѣмъ медленно вынула изъ кармана и показала... второе письмо... которое Куртлэндъ адресовалъ на имя президента компаніи.
   -- Этого письма я не читала, какъ и сказала вамъ, полковникъ, потому что -- мнѣ кажется -- я знаю, что тамъ написано; но я думала, что лучше будетъ и его принести съ собой на тотъ случай, если вы перемѣните свое рѣшеніе.
   Онъ быстро приподнялся на подушкахъ въ то время, какъ она уже уходила, но на ея исчезавшемъ лицѣ онъ замѣтилъ то, чего никто еще никогда не видалъ на лицѣ Салли-Доузъ -- яркій, стыдливый румянецъ!
   -- Миссъ Салли! онъ чуть не выпрыгнулъ изъ постели.-- Въ дверяхъ опять раздался шелестъ -- это входила Софи.
   -- Софи! Позовите ее скорѣе! Пусть вернется.
   Негритянка отрицательно покачала головой закутанною въ платокъ.
   -- Не такъ-то скоро, миленькій мой! Когда миссъ Салли скажетъ, что уходитъ, значитъ -- уйдетъ!
   -- Но, Софи!-- быть-можетъ что-нибудь въ выразительномъ лицѣ негритянки вызвало эти слова, а быть-можетъ это просто было порывомъ забытой юности,-- Софи!-- онъ молилъ ее,-- скажите мнѣ, обручена миссъ Салли со своимъ родственникомъ?
   -- Что?! спросила Софи съ негодованіемъ,-- миссъ Салли обручена съ Дюмономъ?! Что вы? Вы совсѣмъ безъ ума стали! Нѣтъ! Конечно, нѣтъ!
   -- А съ Чампнеемъ?.. Скажите, Софи, любитъ она кого-нибудь?..
   На мгновеніе Софи сверкнула глазами съ невыразимымъ презрѣніемъ.
   -- И... вы... еще спрашиваете? Вы, который лежите здѣсь съ этою рукой, ужаленною змѣей? Вы лежите, а миссъ Салли,-- которой стоитъ только свиснуть, чтобы собрать около себя лучшихъ жениховъ во всемъ штатѣ,-- миссъ Салли приходитъ сюда и бѣгаетъ по вашимъ порученіямъ. И... вы... еще спрашиваете?! Да! Миссъ Салли любитъ одного человѣка, и справиться съ этимъ не можетъ... И этотъ человѣкъ -- вы! И вы ничего противъ этого не подѣлаете! И нельзя этого изъ васъ выгнать теперь, изъ обоихъ -- никогда! потому что вы принадлежите ей, а она вамъ... навѣки! Потому что она сосала вашу кровь!
   -- Что? крикнулъ Куртлэндъ, пораженный внезапнымъ, какъ ему казалось, безуміемъ негритянки.
   -- Да! Гдѣ же были у васъ глаза и уши? Какъ же это вы ничего не видѣли и не слыхали? Когда васъ вытащили изъ болота, въ ту ночь, а ранка отъ зубовъ змѣи была еще свѣжа у васъ на рукѣ, развѣ она... Эта бѣдная дѣвочка... Эта самая миссъ Салли... развѣ она не бросилась къ вамъ, не приложила свой дѣтскій ротикъ къ вашей ранѣ и не высосала яда, и не спасла вашей жизни, рискуя своею!.. А если есть хоть капля правды въ нашихъ повѣріяхъ, развѣ это не слило васъ въ одну кровь и въ одну душу навѣки! Эхъ вы, бѣлый человѣкъ; совѣстно мнѣ за васъ! Постойте! Лягте! Ложитесь же, полковникъ, ради Бога! Хорошо! хорошо! Я позову ее!.. Она придетъ!..
   И она пришла!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   -- Знаете... оно, сначала удивило меня, черезъ нѣсколько дней говорилъ Чампней, сердечно пожимая здоровую руку полковника,-- но я не сержусь на насъ, дорогой мой. Только это -- такой разумный, дѣльный выборъ со стороны этой дѣвушки, что ничего удивительнаго нѣтъ, что раньше оно мнѣ въ голову не приходило. Знаете... когда мы всѣ думали, что кто-нибудь совсѣмъ недѣловой будетъ избранъ ею... кто-нибудь въ родѣ этого родственника ея, или Хигби, или даже меня,-- немудрено, что мы и не видѣли ничего дальше своего носа и все думали о дѣлахъ! А вы-то, такой всегда холодный, спокойный и разсудительный въ разговорахъ о ней! Но, поздравляю васъ! Теперь дѣло ваше стоитъ прочно, у васъ въ рукахъ единственная женщина, которая можетъ его вести.

* * *

   Говорятъ, что онъ оказался пророкомъ. По крайней мѣрѣ, дѣла Синдиката пошли очень хорошо, а современемъ вступили въ него и Риды, и Хигби. Никакихъ безпорядковъ больше не было и на слѣдующихъ выборахъ округъ спокойно выбралъ нѣсколько меньшее числомъ демократическое большинство. Конечно, не было недостатка и въ такихъ лицахъ, которыя утверждали, что полковникъ Куртлэндъ просто сталъ главно-управляющимъ мистрисъ Куртлэндъ, что она подчинила его себѣ, какъ подчиняла всѣхъ, попадавшихъ подъ ея вліяніе и что она не успокоится, пока не сдѣлаетъ его сенаторомъ (представителемъ мистрисъ Куртлэндъ) въ высшемъ совѣтѣ государства. Но, когда я въ послѣдній разъ обѣдалъ у нихъ въ Вашингтонѣ, десять лѣтъ тому назадъ, я нашелъ ихъ обоихъ совершенно счастливыми, прекрасно устроившимися и помню, что замѣчанія мистрисъ Куртлэндъ о государственной и мѣстной политикѣ штатовъ, о воспитаніи дѣтей и семейныхъ дѣлахъ были основательны, разумны и практичны.

КОНЕЦЪ.

"Русское Обозрѣніе", NoNo 1--4, 1892

   
   
   
Ко всем произведениям автора К списку авторов