Брет-Гарт Фрэнсис - Тайна гасиенды

ТАЙНА ГАЦІЭНДЫ.

Разсказъ Бретъ-Гарта.

Дикъ Брэси еще разъ бросилъ взглядъ по направленію Гаціэнды де лосъ Озосъ и остановился въ глубокомъ раздумьи. Коттеджъ вмѣстѣ съ садомъ былъ окруженъ низкою каменною оградою, которая своимъ бѣлымъ цвѣтомъ, ослѣпительно сверкавшимъ подъ лучами жгучаго калифорнійскаго солнца, рѣзко выдѣлялась на фонѣ холмистой мѣстности. Правда, онъ зналъ, что за этими бѣлыми стѣнами пріютился удобный домъ, окруженный низенькими верандами, вмѣщавшій въ себѣ массу просторныхъ комнатъ, широкихъ коридоровъ и всякихъ укромныхъ уголковъ, освященныхъ завѣтами старины; онъ зналъ, что эта красивая ограда скрывала за собою великолѣпный садъ съ рощею вѣковыхъ деревьевъ, съ аллеею чудныхъ розовыхъ кустарниковъ, гдѣ можно было укрыться и отъ полуденнаго зноя лѣтомъ, и отъ сильныхъ западныхъ вѣтровъ осенью. Все это онъ хорошо зналъ, и все это привлекало его къ себѣ, но какъ къ этому отнесутся его близкіе? будутъ ли они смотрѣть на нее его глазами? Останется ли довольна этимъ выборомъ его практичная и хозяйственная тетушка, его хорошенькая кузина, гоняющаяся за модой и свѣтомъ.

-- Что же вы не даете мнѣ никакого отвѣта? Скажите хоть слово, можете ли вы завтра же переселиться сюда со всѣмъ своимъ семействомъ? Я не думаю, чтобъ вамъ пришлось много хлопотать съ переѣздомъ, такъ какъ въ домѣ вы найдете все необходимое, все въ такой же исправности, какъ оставилъ старый донъ. Что касается меня, я ничего не возьму отсюда, такъ какъ мнѣ ничего не нужно. Съ меня достаточно одной земли, у меня будутъ vaqueros и rancheros, которые станутъ смотрѣть за скотомъ и за уборкой хлѣба; вамъ же они нисколько не будутъ мѣшать, потому что хозяйство мое, собственно говоря, находится въ двухъ миляхъ отсюда. Вы можете прожить въ Гаціэндѣ сколько вамъ угодно времени и уѣхать, если не понравится, когда и куда угодно. Вы вполнѣ свободны располагать здѣсь и своимъ временемъ, и дѣломъ. Теперь, надо думать, переговоры всѣ окончены, и вы согласны, не такъ ли?

Дикъ былъ увѣренъ, что предложеніе исходило отъ чистаго сердца. Онъ не могъ сомнѣваться въ искренности своего друга, большаго богача, для котораго не было никакого интереса завлекать его съ разсчетомъ. Въ другое время онъ, можетъ быть, и отказался бы отъ предложенія, но теперь оно было для него благодѣтельно во всѣхъ отношеніяхъ, и онъ, не задумываясь больше, отвѣтилъ:

-- Благодарю васъ, я согласенъ.

Однако, подходя вечеромъ къ своему маленькому домику въ окрестностяхъ Санъ-Франциско, Дикъ находился въ глубокомъ раздумьи, какъ сообщить тетѣ, завѣдывавшей всѣмъ его хозяйствомъ, что въ настоящее время онъ состоитъ владѣльцемъ обширнаго имѣнія, въ которомъ одинъ домъ такъ великъ, что могъ бы служить футляромъ для всего ихъ настоящаго жилья вмѣстѣ съ хозяйственными пристройками и садомъ.

-- Сами понимаете, тетя Винси,-- закончилъ Дикъ, послѣ тщательнаго изложенія сущности дѣла,-- что съ моей стороны было бы крайне невѣжливо отказаться отъ подобнаго предложенія, сдѣланнаго отъ чистаго сердца. Притомъ, если вамъ угодно, мы можемъ занять только часть дома.

-- А кто будетъ присматривать за другой?-- гнѣвно откликнулась тетка Винси.-- Откуда мы наберемъ столько прислуги? Или тамъ есть прежняя?

-- Нѣтъ, -- спокойно отвѣтилъ Дикъ.-- Вся прежняя прислуга ушла за своимъ старымъ господиномъ, когда Рингстонъ купилъ имѣніе; но мы можемъ нанять. Мало ли народу по сосѣдству? есть и мексиканцы, есть и индѣйцы.

-- Такъ вы рѣшили переселиться въ этотъ громадный домъ?-- возмущалась тетка.-- Не подумали вы, что сосѣдями нашими все будутъ испанцы, народъ назойливый, отъ котораго минуты не найдешь покоя у себя-то дома.

-- Они не станутъ насъ безпокоить,-- нерѣшительно замѣтилъ Дикъ.-- Замѣтно, что они сильно недовольны переходомъ

Гаціэнды въ руки американцевъ и, довѣрьте, сами станутъ сторониться отъ насъ.

-- Такъ вотъ въ чемъ дѣло!-- воскликнула тетя Винси, поджавъ губы.-- Я ужь заранѣе чувствовала, что тутъ что-нибудь да кроется.

-- Милая тетушка!-- продолжалъ Дикъ съ несвойственнымъ ему жаромъ,-- я рѣшительно не понимаю, что вы подразумѣваете подъ этимъ "что-нибудь". Предложеніе Рингстона вполнѣ безпристрастно, и если онъ сдѣлалъ его мнѣ, то потому, что видитъ во мнѣ человѣка совершенно солидарнаго съ нимъ въ аграрныхъ вопросахъ. Старый донъ отлично сдѣлалъ, что продалъ имѣніе, такъ какъ онъ вовсе не могъ вести правильнаго хозяйства, руководясь своими отсталыми пріемами. Теперь, въ рукахъ новаго человѣка, значеніе Гаціэнды сразу поднимется: земля будетъ обработываться усовершенствованными машинами, составъ рабочихъ будетъ сдѣланъ съ толкомъ, и, конечно, при такихъ условіяхъ, дѣла будутъ процвѣтать. Положимъ, въ душѣ старый донъ крайне недоволенъ всѣми этими новшествами, но зато онъ можетъ утѣшиться, что его Гаціэнда не пропадетъ.

-- Я думаю,-- равнодушно перебила тетушка,-- намъ придется на первое время взять туда съ собою кого-нибудь погостить, а то Цецилія съ тоски умретъ: вѣдь съ сосѣдями не можемъ же мы ее знакомить.

Дикъ смутился: онъ вовсе этого не предвидѣлъ. Онъ полагалъ, что его хорошенькая кузина вполнѣ останется довольна перемѣною и не потребуетъ развлеченій. Впрочемъ, онъ предупредительно отвѣтилъ теткѣ:

-- Можно будетъ пригласить нѣсколькихъ молодыхъ дѣвушекъ, и тогда у насъ будетъ свое общество.

Въ сущности онъ строилъ совершенно иные планы относительно пребыванія въ Гаціэндѣ. Ему хотѣлось, чтобы кузина и тетя были единственными ея обитательницами. Онъ уже заранѣе мечталъ, какъ эта совмѣстная жизнь въ уединенномъ коттэджѣ можетъ сблизить ихъ, и заранѣе распредѣлялъ свое время между занятіями и досугомъ, который онъ будетъ посвящать своей молоденькой кузинѣ, разгуливая съ нею по тѣнистымъ аллеямъ сада, бесѣдуя на верандѣ; катаясь верхомъ по окрестностямъ. Положимъ, во всѣхъ этихъ мечтахъ не было никакихъ заднихъ мыслей; онъ очень мало зналъ Цецилію, такъ какъ за послѣднія пять лѣтъ, проведенныя ею въ стѣнахъ учебнаго заведенія, онъ почти не видался съ нею, а потому ужь никоимъ образомъ не могъ быть влюбленъ въ нее, тѣмъ не менѣе хорошенькое молодое личико часто витало въ его воображеніи и пріятно настраивало его.

Какъ бы то ни было, но черезъ двѣ недѣли Дикъ со всѣмъ домомъ окончательно переселился въ Гаціэнду. Семья его состояла изъ тети Винси, кузины Цециліи и трехъ прислугъ, привезенныхъ изъ Лосъ-Пиносъ. Тетя Винси не скоро освоилась со своимъ новымъ мѣстожительствомъ; твердо держась своихъ религіозныхъ убѣжденій, она относилась брезгливо ко всему тому, въ чемъ чувствовался духъ католицизма, и потому никакъ не могла примириться съ этимъ "католическимъ гнѣздомъ", какъ она называла Гаціэнду. Дикъ и Цецилія, напротивъ того, приходили въ восторгъ отъ каждой вещи, отъ каждой мелочи въ этомъ большомъ, парадномъ домѣ. Прислуга, набранная изъ индѣйцевъ и мексиканцевъ, сначала со страхомъ относилась къ тетушкѣ Винси, хозяйственныя способности которой приводили ее въ полное изумленіе; но потомъ, убѣдившись, съ какимъ терпѣніемъ преодолѣваетъ она ихъ неспособность къ работѣ, не прибѣгая ни къ какимъ рѣшительнымъ мѣрамъ, они сдѣлались ея самыми преданными рабами. Цецилія, удивлявшаяся рѣшительно всему, простодушно дѣлилась съ Дикомъ своими впечатлѣніями.

-- Знаете,-- говорила она своему кузену,-- сегодня наша черная Конхита вырядилась въ бѣлые чулки и желтыя туфли, желая, вѣроятно, этимъ угодить тетѣ. Я думала, что тетя страшно разсердится и вспылитъ, но она совершенно спокойно замѣтила ей, чтобы она пошла и переобулась и одѣвалась бы всегда сообразно своимъ вкусамъ и привычкамъ. А какъ было смѣшно смотрѣть на тетю, когда она ѣхала вчера на мулѣ, позади Мануэля, держась за его поясъ.

Въ самомъ дѣлѣ, величественная фигура тети Винси, одѣтой въ черное люстриновое платье, придавала меланхолической внѣшности Гаціэнды какой-то особенно патріархальный видъ. Вѣчно занятая хозяйствомъ, она съ утра до вечера бродила то по обширному дому, то по саду, подвязывая кусты, подрѣзая вѣтви и собирая маленькіе душистые лепестки розъ. Между дѣломъ она не забывала наблюдать за племянницей и за ея отношеніями къ Дику. Ихъ возникавшее сближеніе съ одной стороны радовало ее, съ другой -- заставляло опасаться слишкомъ поспѣшныхъ шаговъ впередъ. Больше всего она боялась, чтобы любопытная, какъ и вездѣ, прислуга не растолковала въ дурную сторону интимную дружбу молодыхъ людей, а потому старалась по возможности занять время племянницы, чтобы она не постоянно была въ обществѣ своего кузена.

Цецилія, не подозрѣвавшая разсчетовъ тети Винси, вполнѣ наслаждалась жизнью въ деревнѣ, которая привлекала ее своею неизвѣданною прелестью. Радуясь всякой свободной минутѣ, которую ей удавалось отвоевать отъ тети, она посвящала свой досугъ на изученіе окрестностей, на прогулки по саду и на верховую ѣзду, совмѣстно съ Дикомъ. Граціозно сидя на лошади въ своемъ простомъ сѣромъ платьѣ и незатѣйливой маленькой шапочкѣ, она выигрывала передъ другими амазонками, спеціально показывавшими себя въ паркѣ, своею молодостью, простотою и искренностью. Дикъ не могъ не любоваться своею спутницею, а она не могла не замѣтить этого.

Однажды, по обыкновенію, молодые люди катались верхомъ, незамѣтно сокращая время веселыми, искренними разговорами. Они ѣхали между полями, на которыхъ желтѣли спѣлые колосья, прорѣзая кое-гдѣ маленькія дубовыя рощицы, при выѣздѣ изъ которыхъ открывался великолѣпный видъ на горы, выдѣлявшіяся своими лиловыми силуэтами на чудномъ голубомъ фонѣ яснаго неба. Молодые люди чувствовали себя счастливыми и довольными среди этой ликующей природы и, прекративъ разговоръ, ѣхали безмолвно другъ подлѣ друга, ощущая какой-то невѣдомый, таинственный переворотъ, который совершался въ ихъ чистыхъ, молодыхъ сердцахъ. Но вотъ Цецилія, словно испугавшись чего-то, погнала свою лошадь впередъ. Встревоженный Дикъ пустился за нею, но могъ остановить ее только передъ оградою Гаціэнды. Его поразило задумчивое выраженіе глазъ Цециліи, хотя раскраснѣвшееся личико ея весело улыбалось. Дикъ не подозрѣвалъ, что призракъ, испугавшій дѣвушку, былъ тотъ всемогущій властитель, который овладѣваетъ человѣкомъ врасплохъ, заманивая его постепеннымъ раскрытіемъ соблазнительной тайны, забирая его безповоротно въ свою власть и превращая его въ своего безвольнаго раба... Онъ не смѣлъ думать, что побѣдитель этотъ -- всесильная любовь!

На другой день Цецилія отказалась ѣхать съ Дикомъ верхомъ подъ тѣмъ предлогомъ, что у нея дома были занятія. Дикъ остался очень недоволенъ, не поѣхалъ самъ и положительно не зналъ, какъ убить это время. Онъ бродилъ по саду, по всему дому, принимался за чтеніе, но внутреннее недовольство точило его и не давало ни на чемъ сосредоточиться. Наконецъ, онъ приказалъ осѣдлать лошадь и отправился одинъ, но что-то какъ-будто нарочно мѣшало ему отдалиться отъ Гаціэнды и удерживало его на виду бѣлыхъ стѣнъ. Солнце уже клонилось къ западу, и поднялся сильный вѣтеръ; по дорогѣ ложилась длинная тѣнь отъ дубовъ,-- ѣхать впередъ было не заманчиво. Дикъ повернулъ лошадь и направился къ бѣлой оградѣ. Вдругъ онъ остановился.

Впереди него, по полянѣ, окутанной уже вечерними сумерками, двигалась тѣнь молодой дѣвушки, которую онъ прежде не замѣтилъ. "Это Цецилія", подумалъ онъ. "Она вышла мнѣ навстрѣчу". Онъ пришпорилъ лошадь и поскакалъ впередъ; но, подъѣхавъ ближе, убѣдился, что дѣвушка вовсе не походила на его кузину ни по фигурѣ, ни по походкѣ. Дикъ тотчасъ же повернулъ лошадь въ сторону, чтобы не имѣть вида человѣка, преслѣдующаго незнакомыхъ дѣвушекъ; въ душѣ ему было очень досадно на это разочарованіе. Онъ припомнилъ, что неподалеку пролегала тропинка, которая вела въ гору на большую дорогу. По всей вѣроятности, это былъ кто-нибудь изъ сосѣдей, которые вели такую замкнутую и уединенную жизнь; по костюму, дѣвушку сейчасъ же можно было признать за испанку. Дику стало очень неловко, какъ-будто онъ намѣренно навязывался на знакомство.

Переждавъ, пока дѣвушка скрылась за угломъ, Дикъ въѣхалъ къ себѣ во дворъ.

-- Что, вы не видали еще никого изъ нашихъ сосѣдей?-- спросилъ онъ свою тетку за обѣдомъ.

-- Видѣла кого-то, но, право, не знаю, кто это были,-- спокойно отвѣтила тетя Винси.-- Во всякомъ случаѣ это не изъ нашихъ. Говорятъ, что по дорогѣ къ Санъ-Грегоріо поселилась какая-то испанская семья; Мануэль знаетъ ихъ. Мнѣ сдается, что и самъ онъ изъ католиковъ, даромъ что индѣецъ.

Новость, сообщенная тетею Винси, навела Дика на нѣкоторое раздумье. Вотъ случай доставить Цециліи общество, такъ какъ по всей вѣроятности ей уже прискучили всѣ предлагаемыя имъ удовольствія, разъ она стала избѣгать даже катанья верхомъ.

Послѣ обѣда всѣ отправились въ садъ,-- тетя собирать розовый цвѣтъ, молодые люди -- для прогулки. Дикъ предложилъ Цециліи отдохнуть на каменной скамьѣ.

-- Вы еще не успѣли соскучиться здѣсь?-- спросилъ Дикъ, усаживаясь рядомъ съ кузиною.

-- А вы, должно быть, уже успѣли?-- уклончиво отвѣтила Цецилія.

-- Я -- другое дѣло. У меня есть много занятій и развлеченіи. А вамъ прискучила даже, кажется, верховая ѣзда. Вы, можетъ быть, ищете общества?

-- Я не выѣзжала сегодня потому, что у тети было много дѣла; нельзя же было ее оставить одну.

-- Такъ вы не скучаете?

-- Нисколько. Здѣсь такъ прелестно. Одинъ садъ чего стоитъ! Я съ удовольствіемъ гуляю по немъ и... мечтаю. А домъ развѣ не хорошъ? Сколько размышленій вызываютъ эти безконечные коридоры, это старинное убранство комнатъ. Да и наконецъ развѣ можно соскучиться съ тетей Винси? Это добрѣйшее существо въ мірѣ! Я была бы самое неблагодарное чудовище въ свѣтѣ, еслибы промѣняла эту чудную женщину на кого-нибудь другаго. Я очень, очень благодарна вамъ, Дикъ, что вы привезли насъ сюда: здѣсь гораздо лучше, чѣмъ въ Санъ-Франциско.

-- Значитъ, и верховая ѣзда не надоѣла вамъ?

-- Ничуть! Здѣсь въ тысячу разъ пріятнѣе катанье, чѣмъ въ городѣ или на водахъ, гдѣ обыкновенно больше заняты показываніемъ своихъ нарядовъ, чѣмъ самыми прогулками.

Цецилія еще много говорила на эту тему, но взглядами своими она почему-то избѣгала встрѣчаться съ Дикомъ, а потому все время смотрѣла на кончикъ своей крохотной туфли.

-- Я очень радъ, что вамъ нравится Гаціэнда, -- сказалъ Дикъ какимъ-то до крайности неестественнымъ тономъ.-- Но все же я полагаю, что безъ общества здѣсь не обойтить. Очень приходится сожалѣть, что никто изъ насъ не говоритъ по-испански; все-таки здѣсь въ окрестностяхъ можно бы было найти молодежь изъ хорошаго общества, которые помогли бы намъ разнообразить время.

Цецилія скользнула взглядомъ по Дику и, снова опустивъ глаза, сказала довольно рѣшительнымъ тономъ:

-- Что касается меня, я очень довольна своимъ настоящимъ обществомъ.

И прибавила, кокетливо улыбнувшись въ сторону:

-- Можетъ быть, вы не довольны нашимъ обществомъ, т. е. моимъ и тетинымъ?

Ахъ, еслибы только онъ могъ сказать ей правду! Они сидѣли въ укромномъ мѣстечкѣ, совершенно скрытые отъ тети Винси розовыми кустами, и такъ близко одинъ къ другому, что ему стоило только протянуть руку, чтобы коснуться ея руки, лежавшей на колѣняхъ. Но въ это время сильное, непонятное волненіе охватило его. Ему всегда казалось, что Цецилія совершенно машинально поворачивалась къ нему, какъ цвѣтокъ къ солнцу. Но говорить онъ не могъ; онъ не въ состояніи даже былъ собраться съ мыслями, хотя и сознавалъ, какъ безтактно было его молчаніе въ такую минуту. Чего еще ему было ждать. Обыкновенно онъ не былъ съ женщинами ни робокъ, ни трусливъ; къ тому же въ обращеніи съ нимъ Цециліи не было той сухой сдержанности, которая давала бы ему поводъ бояться высказать свои чувства, свою пылкую страсть, впервые овладѣвшую его сердцемъ.

И все-таки онъ молчалъ, онъ не смѣлъ даже повернуть къ ней свое смущенное лицо, изъ страха, чтобы она не прочла на немъ тѣхъ чувствъ, которыя волновали его.

Но вотъ молодая дѣвушка встала.

-- Кажется, тетя уже окончила свой сборъ; надо пойти къ ней,-- сказала она, сдѣлавъ нерѣшительный шагъ впередъ.

Но тутъ Дикъ какъ будто сразу опомнился и, словно желая удержать Цецилію, протянулъ руки впередъ; но дѣвушка сдѣлала еще шагъ, и вся рѣшимость Дика пропала. Черезъ минуту Цецилія скрылась за кустами, а Дикъ, совершенно сконфуженный, откинулся на спинку скамейки.

Впрочемъ, смущеніе его продолжалось недолго. Онъ понялъ, что всѣ шансы были на его сторонѣ и что онъ, по своей робости, только отдалилъ роковой моментъ объясненія. Поднявшись со скамейки, онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ по тому направленію, куда пошла Цецилія. Въ это время до него донесся веселый молодой смѣхъ. Ему сдѣлалось стыдно, и онъ отправился прямо въ свою комнату.

Здѣсь, на темномъ фонѣ стѣны догорали послѣдніе лучи заходящаго солнца, врывавшіеся огненной полосой въ открытое окно. Дикъ усѣлся на покойное кресло и, уставивъ взоръ на темное небо, точно ждалъ, чтобы на немъ погасла послѣдняя алая черта, которая кровавымъ штрихомъ прорѣзывала горизонтъ съ западной стороны. Но вотъ въ комнатѣ стемнѣло, алая полоса превратилась въ фіолетовую, и небо мало-по-малу окутывалось въ легкія складки чернаго флера. Наступила ночь.

Дику стало тоскливо сидѣть одному у себя въ комнатѣ; онъ зналъ, что въ это время семья собиралась на верандѣ пить шоколадъ при уютномъ свѣтѣ большой лампы, и онъ направился туда. Къ величайшему его удивленію, онъ не засталъ на верандѣ никого, и тамъ было даже темно. Свѣтъ виднѣлся только изъ оконъ гостиной, гдѣ тетя Винси, сидя совершенно одна, была погружена въ чтеніе какой-то книги. У него мелькнула мысль, не въ саду ли Цецилія. И, радуясь удобному моменту переговорить съ нею, онъ тихонько пробрался мимо дверей гостиной, прошелъ по длинному коридору и черезъ калитку вышелъ на небольшой дворикъ, отдѣлявшій бѣлую каменную ограду отъ сада. Калитка была отворена, и онъ черезъ нѣсколько минутъ очутился въ длинной аллеѣ розъ. Сильный, удушливый запахъ цвѣтовъ почти опьянялъ его, и онъ невольно опустился на каменную скамейку, ту самую, на которой сегодня сидѣлъ съ кузиною. Противъ него тянулся длинный рядъ каллійскихъ лилій, привѣтливо кивавшихъ ему своими бѣлыми головками, рельефно выдѣлявшимися на желтомъ фонѣ зелени. Вдругъ ему показалось, какъ будто одна изъ лилій пошевельнулась; онъ всмотрѣлся въ темноту: да, одинъ изъ кустиковъ качался; ясно, что мимо кто-то прошелъ и задѣлъ его. Дикъ былъ увѣренъ, что по саду разгуливаетъ Цецилія, и что навѣрно она гдѣ-нибудь по близости притаилась, чтобы подшутить надъ нимъ. Онъ быстро всталъ и пошелъ по тому направленію, куда пробиралась тѣнь. Вскорѣ, дѣйствительно, онъ замѣтилъ женскую фигулу, мелькавшую между деревьями, которая какъ будто умышленно изъ кокетства пряталась отъ него. Онъ тихо окликнулъ:

-- Цецилія!

Но ему не отвѣтили. Онъ ускорилъ шаги, и она также, точно убѣгая отъ его преслѣдованія. Вотъ она добралась до калитки, выходившей на дорогу, и тутъ остановилась. Не огороженная деревьями, эта площадка выдѣлялась свѣтлымъ пятномъ на общемъ темномъ фонѣ, такъ что Дикъ совершенно ясно могъ различить женскую фигуру. Въ этотъ моментъ кружевная косынка соскользнула съ головы и плечъ дѣвушки, и Дикъ, къ изумленію своему, увидѣлъ, что это была не Цецилія.

Но незнакомка была такъ хороша собою, что Дикъ не могъ оторвать отъ нея глазъ. Это была жгучая брюнетка съ выразительными глазами, красивымъ носомъ и чувственнымъ ртомъ; въ блестящихъ густыхъ волосахъ ея, около крошечнаго уха, бѣлѣла приколотая палевая роза; кружевная косынка небрежно держалась на одномъ плечѣ и, перевитая вокругъ стана, падала другимъ концомъ на юбку платья. Страстные, бархатистые глаза ея насмѣшливо смотрѣли въ лицо Дику; на очаровательныхъ губкахъ змѣилась лукавая улыбка. Это было какое-то чудное видѣніе, но во всякомъ случаѣ не призракъ, потому что Дикъ и видѣлъ ее, и слышалъ шелестъ ея движеній.

Онъ задыхался отъ волненія и едва могъ пробормотать:

-- Простите... я полагалъ...

Дикъ умолкъ, вспомнивъ, что сегодня уже во второй разъ невольно преслѣдуетъ эту незнакомку.

Она ничего не отвѣтила и только улыбнулась, сверкнувъ своими ослѣпительно бѣлыми зубами. Затѣмъ ея правая рука, сжимавшая какой-то черный предметъ, медленно поднялась и ловкимъ движеніемъ раскрыла громаднѣйшій кружевной вѣеръ, за которымъ скрылась вся нижняя часть ея лица, оставивъ видимыми только насмѣшливые глаза и край палевой розы въ волосахъ. Но вотъ длинныя рѣсницы ея слегка дрогнули, какъ будто она прощалась съ Дикомъ, рука съ вѣеромъ поднялась еще выше, и красавица, пятясь къ калиткѣ, незамѣтно исчезла въ ней, какъ видѣніе, какъ сладкая мечта.

Дикъ, пораженный, долго стоялъ еще на томъ же самомъ мѣстѣ. Не было сомнѣнія, что это та же самая незнакомка, которую онъ видѣлъ раньше, но какимъ образомъ и зачѣмъ она сюда попала? кто эта дѣвушка и что ей здѣсь нужно? Если это кто-нибудь изъ сосѣдокъ-испанокъ, зачѣмъ же она держитъ себя такъ таинственно и показывается только ему одному?

Дикъ еще долго и безплодно мучился бы надъ рѣшеніемъ этихъ вопросовъ, еслибъ мысль его не остановилась на Цециліи. Онъ направился опять въ глубину сада и, почти бѣгая по аллеямъ, сталъ разыскивать кузину; но передъ нимъ такъ и мелькали жгучіе глаза красавицы-незнакомки, ея насмѣшливая улыбка, ея чудные зубы. Цециліи въ саду, очевидно, не было. Онъ заперъ калитку рѣшетки и хотѣлъ было уже направиться домой, какъ вдругъ мимо него скользнула бѣлая фигура. Это была Цецилія; онъ узналъ ее сразу и удивился на себя, какъ онъ хотя на одну минуту могъ принять ту незнакомку за Цецилію, когда между ними не было ничего общаго.

Однако, несмотря на темноту, Дикъ разглядѣлъ, что кузина его была чѣмъ-то сильно встревожена и лицо ея поражало блѣдностью. Ужь не напугала ли и ее неожиданная встрѣча съ незнакомкою?

-- Вы здѣсь были, въ саду?-- нервно спросила она Дика.-- А я ушла отсюда: ужасно здѣсь душно отъ розъ, да и темно... Я гуляла тамъ, на полянѣ.

Еще минуту тому назадъ онъ, конечно, разсказалъ бы ей о приключеніи съ нимъ; но, видя ее до крайности встревоженною, онъ воздержался, отложивъ до болѣе удобнаго времени.

Оба они молча направились къ дому. Цецилія, войдя на веранду, стала машинально зажигать лампу; руки у нея тряслись, и она была поразительно блѣдна. Вдругъ ея глаза встрѣтились со взоромъ Дика; легкій румянецъ выступилъ на ея щекахъ, и на губахъ появилась улыбка. Она подняла руку, поправила свою прическу и спросила:

-- Что вы такъ пристально на меня смотрите? Развѣ я растрепалась?

-- Нѣтъ... Вы очень блѣдны.

Въ глазахъ ея сверкнула искорка.

-- Странно, и вы тоже ужасно блѣдны... особенно, когда стояли тамъ, у рѣшетки, на васъ просто лица не было.

Оба они нервно разсмѣялись. Въ это время Конхита принесла шоколадъ. Когда тетя Винси пришла изъ гостиной, Цецилія была, повидимому, въ самомъ хорошемъ расположеніи духа. Она весело разсказывала о впечатлѣніяхъ своей вечерней прогулки и объ удовольствіи гулять по полянѣ, гдѣ столько простора, откуда разстилается такой дальній горизонтъ и виденъ берегъ моря. Только одинъ разъ она испугалась.

-- Чего это?-- тревожно спросилъ Дикъ.

-- Меня испугалъ какой-то черный предметъ; потомъ я разглядѣла, и это оказалась лошадь.

-- Развѣ ты гуляла одна?-- изумилась тетя.-- А гдѣ же былъ Дикъ?

-- Онъ наслаждался благоуханіемъ розъ въ саду, -- отвѣтила за него дѣвушка.

-- Какъ же это можно одной бродить по долинѣ?-- всполошилась тетя.-- Долго ли до грѣха! и лихой человѣкъ можетъ повстрѣчаться, и дикарь какой-нибудь напугаетъ. Нѣтъ, ужь впередъ, пожалуйста, прошу одной не гулять. Если Дику нельзя, лучше дома посидѣть.

-- Но я вѣдь никого не встрѣтила,-- успокоивала Цецилія.

-- Это слава Богу. А только тутъ бродягъ не обобраться! Не забудьте, что неподалеку проходитъ большая дорога въ Санъ-Грегоріо. Никто изъ нашихъ сосѣдей никогда не выходитъ по вечерамъ.

-- Я рѣшительно не понимаю, почему мы должны брать примѣръ съ нашихъ сосѣдей,-- возразила молодая дѣвушка.-- Они насъ никогда не видятъ, а мы ихъ.

-- Еще бы! молодыя испанки не станутъ однѣ, да и съ кавалерами даже, разгуливать по полянамъ; онѣ сидятъ себѣ скромненько у себя дома. Воображаю, что бы сдѣлалъ донъ Рафаэль, еслибъ одна изъ его сестеръ осмѣлилась выдти вечеромъ на поляну. Да онъ безъ всякихъ разговоровъ упекъ бы ее въ монастырь и навсегда лишилъ бы своего расположенія.

Дикъ почувствовалъ, какъ кровь прилила къ его лицу, а Цецилія поблѣднѣла.

-- Развѣ вы что-нибудь слыхали, тетя, про это семейство?-- спросили въ одинъ голосъ молодые люди.

-- Конечно, слыхала. Хоть я и не понимаю ихъ языка, но мои глаза очень прозорливы. Что говорить! наши молодые люди могли бы многому поучиться у этихъ папистовъ.

-- И вы вполнѣ убѣждены,-- продолжалъ разспрашивать Дикъ съ лукавою улыбкою,-- что испанскія дѣвушки никогда не выходятъ однѣ?

-- Никогда! Ихъ постоянно сопровождаетъ дуэнья,-- убѣжденно отвѣтила тетя Винси.

Разговоръ еще долго вертѣлся на этой темѣ, пока, наконецъ, замѣтивъ нервные зѣвки племянниковъ, тетя не порѣшила, что пора идти спать.

Однако Дику не спалось въ эту ночь. Чудные бархатные глаза незнакомки такъ и обжигали его своимъ страстнымъ взоромъ, заполоняя его воображеніе. Ему ужасно хотѣлось узнать, кто она такая, но гордость и чувство собственнаго достоинства не позволяли ему обратиться за разспросами къ прислугѣ. Тогда онъ вспомнилъ о старомъ патерѣ, который навѣрно можетъ сообщить ему всѣ подробности о сосѣдяхъ. Непремѣнно завтра же утромъ онъ встанетъ пораньше и отправится въ ближайшее селеніе, имѣніе дона Жозефа Амадоръ. Это всего въ трехъ миляхъ отсюда, и незнакомка навѣрно пришла оттуда, можетъ быть и не одна, такъ какъ тетя говоритъ, что молодыя испанки безъ дуэньи никогда не выходятъ; свою дуэнью она могла оставить гдѣ-нибудь на дорогѣ. Быть можетъ, она-то и напугала Цецилію. Только отчего же кузина скрыла то, что было съ нею? Вѣдь очевидно, что что-то такое случилось. А она умолчала, какъ и онъ тоже... По всей вѣроятности, и таинственная посѣтительница не ожидала встрѣчи; ужь, конечно, больше она не заглянетъ къ нимъ въ садъ. А это жаль! Дику страстно хотѣлось повидать ее еще разъ. Черные глаза настойчиво глядѣли ему въ очи и манили къ себѣ. Неужели эта фантастическая красавица уже успѣла вскружить ему голову? Отчего онъ такъ встревоженъ, такъ странно настроенъ?

Неужели это и есть любовь, настоящая бурная страсть, съ ея безумными мечтаніями и мучительными сомнѣніями? А она, эта таинственная незнакомка, думаетъ ли о немъ, испытываетъ ли она то самое, что онъ. Дикъ съ восторгомъ вспоминалъ объ ея очаровательной улыбкѣ, объ ея прекрасныхъ глазахъ. Теперь для него было ясно, почему онъ скрылъ отъ кузины эту встрѣчу, и почему тогда, на скамейкѣ, онъ не рѣшился объясниться ей въ любви. Ясно, что любви къ кузинѣ никогда и не было. Явись ему сейчасъ незнакомка, онъ не задумываясь упалъ бы къ ея ногамъ и расточилъ бы передъ ней самыя горячія увѣренія въ страстной любви.

На другое утро Дикъ проснулся очень рано и отправился по направленію къ имѣнію Амадора; онъ не желалъ, чтобы въ Гаціэндѣ кто-нибудь зналъ объ его намѣреніяхъ, и очень былъ радъ, что навстрѣчу ему попалось только нѣсколько землепашцевъ, старикъ съ корзиною да двое индѣйскихъ ребятишекъ. Дику показалось страннымъ, почему онъ не замѣтилъ на землѣ колеи отъ экипажныхъ колесъ. Вѣрно, вчерашняя посѣтительница пріѣзжала не въ экипажѣ, а на лошади.

Наконецъ вдали показались низкія стѣны, а затѣмъ и все имѣніе Амадора было въ виду. Онъ замѣтилъ ѣхавшую ему навстрѣчу старомодную карету, запряженную двумя мулами. Когда экипажъ поравнялся съ нимъ, ему къ досадѣ пришлось разочароваться въ своемъ любопытствѣ: окна кареты были задернуты занавѣсками. Такъ какъ экипажъ ѣхалъ очень медленно, то Дикъ, не долго думая, вскочилъ на подножку и растворилъ дверцу, чтобы посмотрѣть, кто тамъ сидитъ. Внутри кареты были двѣ женщины: одна старая, вся закутанная въ шаль, съ совершенно сѣдыми волосами, которые рѣзко выдѣлялись отъ ея коричневаго лица. Другая была совсѣмъ молоденькая дѣвушка съ бѣлокурыми волосами и голубыми глазами,-- типъ, совершенно заурядный въ Кастиліи. Дикъ сразу убѣдился, что это не его вчерашняя посѣтительница, и спрыгнулъ съ подножки.

Онъ любезно извинился передъ дамами въ своей нескромности, мотивируя ее тѣмъ, что призналъ ихъ ошибочно за знакомыхъ. Индѣйскіе peons, шедшіе подлѣ дверецъ кареты, повидимому, ни мало не смутились страннымъ поступкомъ Дика; да и сами дамы, очевидно, не были въ претензіи, а хорошенькая блондинка успѣла даже кокетливо улыбнуться смѣльчаку.

Пропустивъ мимо себя экипажъ, Дикъ поѣхалъ дальше, обогнулъ низкую ограду, заглянулъ въ рѣшетчатыя окна и, обманувшись съ своей надеждѣ, повернулъ лошадь къ миссіонерству, находящемуся всего въ одной милѣ разстоянія отсюда. Здѣсь жилъ старый патеръ, понимавшій нѣсколько по-англійски.

Дикъ встрѣтилъ его на улицѣ, шедшаго въ церковь. Патеръ, повидимому, радъ былъ видѣть дона Рикардо (Дика). Онъ выразилъ свое изумленіе по поводу ранней прогулки Дика въ ихъ мѣстахъ и очень пожалѣлъ, что не могъ принять дорогаго гостя у себя на дому, такъ какъ торопился на службу въ церковь. На вопросъ Дика, не можетъ ли онъ сообщить, кто попался сейчасъ въ каретѣ ему навстрѣчу, патеръ охотно удовлетворилъ его любопытству. Это была донна Марія со своею дочерью, онѣ отправились въ Санъ-Грегоріо. Когда Дикъ спросилъ, нѣтъ ли въ семействѣ дона Амадора еще дамъ, патеръ сообщилъ, что есть еще одна только старая тетка Инеса, весьма почтенная и религіозная дама.

Затѣмъ Дикъ, не желая больше задерживать патера, простился съ нимъ и повернулъ лошадь домой.

Свѣжій утренній воздухъ нѣсколько охладилъ разгоряченное воображеніе молодаго человѣка и успокоилъ его нервы. Черные глаза незнакомки не преслѣдовали его теперь такъ настойчиво, какъ ночью. У него даже шевельнулось нѣчто вродѣ угрызенія совѣсти противъ тети Винси и Цециліи, которыхъ онъ какъ-то игнорировалъ это время, находясь подъ обаяніемъ вчерашняго видѣнія.

Онъ засталъ свою семью за завтракомъ. Цецилія, какъ ему показалось, была блѣдна; но она съ большимъ интересомъ разспрашивала его объ его утренней прогулкѣ.

-- По всей вѣроятности, вы видѣли многихъ изъ нашихъ сосѣдей, если встали такъ рано?-- спросила она.

-- Почему вы такъ думаете?-- смутился Дикъ, чувствуя, что краснѣетъ.

-- Потому что въ другое время ихъ никогда не видно. Вѣдь выходятъ же они когда-нибудь.

-- Правда, я видѣлъ одну интересную личность и полагаю, что она самая замѣчательная во всей нашей мѣстности; это -- патеръ,-- добавилъ онъ, видя, что Цецилія съ какимъ-то тревожнымъ выраженіемъ слѣдитъ за нимъ взоромъ.-- И потомъ еще какихъ-то двухъ дамъ въ старомодной каретѣ,-- добавилъ онъ равнодушнымъ тономъ.

-- Это была донна Марія Аладоръ съ донною Фелиппою Перальта, ея дочерью отъ перваго мужа,-- сообщила тетя Винси.

Почтенная лэди не объяснила, откуда ей извѣстна генеалогія ихъ сосѣдей; своими разсказами она невольно разсѣяла недоразумѣніе и натянутость, возникшія между молодыми людьми, и способствовала возстановленію ихъ прежнихъ свободныхъ отношеній.

Послѣ завтрака Дикъ предложилъ Цециліи прокатиться верхомъ, и молодая дѣвушка безъ всякаго колебанія согласилась. При выѣздѣ изъ воротъ Дикъ хотѣлъ направить лошадей не по обычной дорогѣ, а въ противуположную сторону, но Цецилія настояла, чтобы ѣхать по старому пути. Дикъ уступилъ ей и всю дорогу былъ чрезвычайно любезенъ и внимателенъ къ своей кузинѣ. Но все же объясненія между ними не состоялось, и они всю прогулку провели въ болтовнѣ о всякихъ пустякахъ.

Послѣ обѣда, когда былъ выпитъ кофе на верандѣ, Дикъ, наклонившись къ сидѣвшей въ креслѣ теткѣ, проговорилъ вкрадчивымъ, голосомъ.

-- Я вполнѣ сознаю, милая тетя, что вы были вчера совершенно правы, порицая одиночныя прогулки Цециліи по вечерамъ. Здѣсь не совсѣмъ безопасно. А такъ какъ я ближайшій родственникъ, то и беру на себя всюду сопровождать свою милѣйшую кузину.

Цецилія улыбнулась и лукаво взглянула на тетю.

-- Отлично, я очень рада; только пожалуйста и вдвоемъ не ходите никуда далеко,-- предупредила осторожная лэди.

Когда молодые люди дошли до рѣшетки и Дикъ хотѣлъ было уже отворить калитку, Цецилія бросила на него пытливый взглядъ и сказала:

-- Можетъ быть, вы предпочтете погулять по саду?

-- Я -- нѣтъ; но, можетъ быть, вамъ самой хочется остаться въ саду?-- нерѣшительно прибавилъ онъ.

-- Да, останемся здѣсь,-- сказала Цецилія.

Онъ предложилъ ей руку, и они тихонько пошли по саду. Дикъ почувствовалъ, что съ сердца его точно свалилась какая-то тяжесть; повидимому, насталъ самый благопріятный моментъ, чтобы, собравшись съ духомъ, начать объясненіе. По безмолвному соглашенію, они машинально повернули направо, къ каменной скамьѣ и стали гулять по этой аллеѣ.

Разговоръ ихъ мирно сосредоточивался на домашнихъ дѣлахъ; они вспоминали свои прежнія встрѣчи, своихъ старыхъ друзей, говорили о тѣхъ перемѣнахъ, какія коснулись ихъ молодой жизни, о тетѣ Винси, послужившей для нихъ связующимъ звеномъ; затѣмъ разговоръ перешелъ на занятія Дика, Цецилія поинтересовалась узнать, насколько успѣшно подвигается впередъ его научный трудъ. Дикъ осѣдлалъ любимаго конька, много разсказывалъ кузинѣ о своихъ трудахъ и о своихъ планахъ на будущее, въ которыхъ онъ видѣлъ много свѣтлаго для себя.

Они забрались въ самую чащу сада и, занятые горячею бесѣдою, не замѣчали, какъ удушливый запахъ розъ разстроивалъ имъ нервы. Вдругъ Цецилія, поравнявшись съ каменною скамейкою, сильнѣе оперлась на руку Дика, какъ будто у нея закружилась голова, и затѣмъ остановилась.

Дикъ чувствовалъ, что она вся дрожала.

-- Что съ вами, Цецилія?

-- Уйдите отъ меня!-- прошептала она.-- Оставьте меня на минуту одну... Я хочу быть одна... Ступайте!.. Я скоро вернусь къ вамъ.

-- Вы больны, Цецилія. Ахъ, эти проклятые цвѣты съ ихъ одуряющимъ запахомъ... Позвольте мнѣ хоть довести васъ до скамейки.

-- Нѣтъ, нѣтъ, не надо! Ничего, я сама... Прошу васъ, оставьте меня!

Она говорила какимъ-то особеннымъ, повелительнымъ тономъ, котораго прежде Дикъ не слыхалъ у нея. Черезъ минуту она куда-то исчезла. Онъ вспомнилъ, что въ этомъ мѣстѣ была, небольшая калитка, открывающаяся на поляну; по всей вѣроятности, Цецилія скрылась въ нее. Дикъ продолжалъ ходить около этого мѣста, ожидая ея возвращенія. Наконецъ, утомленный, онъ повернулъ, направляясь къ каменной скамейкѣ и, поравнявшись съ нею, вдругъ отшатнулся: на скамейкѣ сидѣла вчерашняя незнакомка.

Дикъ могъ чѣмъ угодно поклясться, что еще минуту назадъ ея здѣсь не было, такъ какъ онъ все время ходилъ мимо. Теперь онъ ясно видѣлъ ее въ нѣсколькихъ шагахъ отъ себя, всю залитую луннымъ свѣтомъ, такъ что могъ разглядѣть каждую черту ея красиваго, выразительнаго лица. Она была разодѣта по-праздничному, словно нарочно вооружась всѣми чарами, чтобы обольстить его. Дикъ сразу все это замѣтилъ и подходилъ къ ней все ближе и ближе, до тѣхъ поръ, пока могъ разглядѣть ея глаза. Выраженіе ихъ до крайности поразило его: они прямо таки горѣли страстью.

Дикъ рванулся впередъ и черезъ минуту уже сидѣлъ подлѣ нея. Волненіе до такой степени овладѣло имъ, что онъ не въ состояніи былъ издать ни звука; да и что бы онъ сталъ говорить, когда не зналъ испанскаго языка, а по-англійски она бы не поняла его.

Но испанка не смутилась; она наклонилась къ Дику и взглянула ему прямо въ глаза. Этотъ взоръ обжегъ его точно молніей. Ея маленькая ручка соскользнула съ желтыхъ складокъ платья на скамейку. Дикъ страстно схватилъ эту руку, и по тѣлу его, словно отъ электрическаго тока, пробѣжала нервная дрожь. Нѣтъ сомнѣнія, что это не призракъ, а женщина съ ея плотью и кровью. Онъ хотѣлъ было поднести ея къ руку къ губамъ, но незнакомка встала и попятилась назадъ. Дикъ рванулся за нею, но она, какъ тѣнь, исчезла въ вѣтвяхъ деревьевъ. Напрасно онъ бѣгалъ за нею: однѣ холодныя, темныя вѣтви простирали къ нему свои мертвенныя объятія...

Въ этотъ вечеръ Дикъ не пошелъ на веранду пить шоколадъ и послалъ сказать, что останется у себя, такъ какъ чувствуетъ себя нехорошо.

Цецилія подтвердила, что слишкомъ сильный запахъ цвѣтовъ въ саду разстроилъ имъ обоимъ нервы; ей пришлось вернуться одной изъ сада, такъ какъ Дику сдѣлалось дурно.

Тетя Винси выслушала племянницу съ сдвинутыми бровями; очевидно, она была чѣмъ-то недовольна. Покончивъ съ вечернимъ шоколадомъ, она захотѣла лично убѣдиться въ состояніи здоровья Дика и отправилась къ нему въ комнату. Найдя его на ногахъ и только немного взволнованнымъ чѣмъ-то, прозорливая тетушка сопоставила это съ нервнымъ состояніемъ Цециліи и рѣшила, что между молодыми людьми произошло что-то такое особенное.

На слѣдующій день Дикъ всталъ очень рано, но не выходилъ изъ своей половины подъ предлогомъ усиленныхъ занятій. Цецилія тоже держалась сосредоточенно и, когда тетя Винси стала зондировать ее по поводу затворничества Дика, она совершенно серьезно отвѣтила ей, что дѣйствительно у него много накопилось работы.

-- А, впрочемъ, можетъ быть, онъ и соскучился нашимъ обществомъ,-- добавила она безъ улыбки и предложила тетѣ пригласить въ Гаціэнду кого-нибудь изъ подругъ.

-- Это внесетъ къ намъ нѣкоторое разнообразіе, и Дику не нужно будетъ все время такъ пристально глядѣть на меня...

Она слегка покраснѣла подъ проницательнымъ взоромъ тети Винси и затѣмъ торопливо прибавила:

-- Я полагаю, онъ не вмѣнилъ себѣ это въ непремѣнную обязанность.

Затѣмъ Цецилія предложила тетѣ прокатиться до миссіонерской церкви. Появленіе обѣихъ дамъ въ обществѣ произвело нѣкоторую сенсацію; на хорошенькую американку всѣ заглядывались, и мужчины не воздерживались отъ громкихъ проявленій восторговъ. Тетя Винси многозначительно улыбалась: неужели дѣвочка задумала возбудить въ Дикѣ ревность и нарочно кокетничала. Въ душѣ умная лэди одобряла этотъ пріемъ.

Вечеромъ она выразила желаніе пойти гулять по саду вмѣстѣ съ молодыми людьми. Предложеніе ея было принято вѣжливо, но довольно холодно. Тетя сразу поняла, что стѣсняетъ племянниковъ, но не отказалась отъ своего намѣренія. За прогулкой она разсказала Дику о своей поѣздкѣ съ Цециліей и объ успѣхахъ молодой дѣвушки въ обществѣ; но уловка тети Винси не привела ни къ чему; Дикъ, очень сдержанно выразилъ свое сочувствіе Цециліи и равнодушно замѣтилъ, что ей слѣдовало бы почаще показываться въ обществѣ. Такимъ образомъ дипломатія тети Винси оказалась несостоятельною.

Прошло еще нѣсколько дней, но въ отношеніяхъ молодыхъ людей не выяснилось ничего новаго.

Стоялъ жаркій, удушливый вечеръ; закатившееся солнце какъ будто выпахнуло на землю весь запасъ накопившагося за день тепла; въ воздухѣ не было замѣтно ни малѣйшаго движенія,-- вся природа словно замерла. Въ Гаціэндѣ тоже царила полная тишина, какъ будто тамъ все уже спало мертвымъ сномъ. Тетя Винси напрасно прождала племянниковъ къ шоколаду; они не явились съ прогулки. Сильно недовольная такимъ упущеніемъ, почтенная лэди отправилась сама ихъ разыскивать. Калитка противоположной стѣны была отворена, и тетя твердыми шагами направилась впередъ.

Въ душномъ вечернемъ воздухѣ стоялъ одуряющій ароматъ цвѣтовъ, такъ что она должна была остановиться, чтобы перевести духъ. Весь садъ былъ залитъ луннымъ свѣтомъ, и въ немъ было свѣтло,-какъ днемъ, за исключеніемъ той тѣнистой части, гдѣ росли высокія деревья. Во всю длину аллеи не было видно ни души. Тетя Винси собиралась уже вернуться назадъ, какъ вдругъ до уха ея дошелъ голосъ Дика и чей-то другой съ иностраннымъ акцентомъ, или это ей такъ показалось.

-- Нужно же намъ наконецъ объясниться, моя дорогая!-- говорилъ Дикъ.-- Окажи мнѣ всю свою тайну! Эта скрытность, таинственность, эти урывчатыя минуты счастья и эти томительные часы разлуки,-- нѣтъ, это слишкомъ мучительно!

Тетя Винси слегка кашлянула. Съ нея было довольно того, что она слышала; теперь вся тайна выяснилась; Дикъ любилъ Цецилію. Слѣдовательно, нерѣшительность и проволочка исходили не съ его стороны; это просто капризничаетъ сама Цецилія. Она непремѣнно серьезно поговоритъ съ племянницей и заставитъ ее бросить эту ненужную и опасную игру. Тетя Винси считала себя обиженною: она никакъ не думала, что эту дорогую для нея тайну она узнаетъ такимъ воровскимъ путемъ; она надѣялась, что молодые люди будутъ откровеннѣе съ нею; по крайней мѣрѣ Цециліи она никакъ не могла простить этой скрытности.

Почтенная лэди быстрыми шагами направилась къ выходу: Когда она проходила по двору, вдругъ ноги ея словно подкосились, и она едва не упала,-- до того поразила ее неожиданность. Цецилія, ея племянница, только-что выходила изъ дому.

-- Гдѣ вы были?-- спросила она ее.

-- Дома, -- отвѣтила дѣвушка, удивляясь встревоженному виду тети.

-- Васъ не было въ саду съ Дикомъ?-- продолжала волноваться тетя Винси.

-- Нѣтъ, не было. Я только-что хотѣла туда идти -- искренно проговорила дѣвушка.

-- Не надо, не ходите теперь въ садъ,-- отрывисто произнесла тетя и не стала слушать никакихъ возраженій изумленной племянницы.

-- Пошли мнѣ Жозефу!-- приказала она Мануэлю, только-что переступивъ порогъ дома.

Жозефа была толстая мексиканка, исполнявшая въ домѣ обязанности ключницы,

-- Пошли сюда Конхиту и всѣхъ другихъ дѣвушекъ,-- нервно отдавала тетя свои приказы.

Вскорѣ вся женская прислуга, переполошенная поднявшеюся тревогою, предстала предъ грозныя очи встревоженной чѣмъ-то госпожи.

-- Слушайте, вы! да смотрите, говорить мнѣ чистую правду! Не было ли у которой-нибудь изъ васъ сегодня милаго дружка въ гостяхъ, или не поджидалъ ли кто изъ васъ такого гостя?

-- Никого не было! никого не ждали!-- отвѣтили въ одинъ голосъ озадаченныя дѣвушки.

-- А мнѣ показалось, что я слышала въ саду чей-то изъ васъ голосъ. Вы знаете, я не потерплю въ домѣ бродяжничества... Хорошо, я вамъ вѣрю на этотъ разъ. Ступайте спать!

Этотъ допросъ нѣсколько успокоилъ тетю Винси. Положимъ, она не считала Дика способнымъ завести грязную интрижку съ кѣмъ-либо изъ служанокъ, но все-таки допросить не мѣшало. Но тѣмъ не менѣе мучившій ее вопросъ: кто была та женщина,-- такъ и остался нерѣшеннымъ.

Дикъ не явился вечеромъ на веранду, отговариваясь необходимостью работать. Цецилія тоже почему-то запоздала, но пытливый взоръ тети Винси не замѣтилъ на лицѣ племянницы ни малѣйшаго слѣда тревоги; напротивъ, на устахъ играла веселая улыбка, и все раскраснѣвшееся (должно быть, отъ быстрой ходьбы) личико дышало довольствомъ. Тетя Винси даже удивилась: неужели Цецилію не безпокоили никакія подозрѣнія. Тѣмъ лучше, положимъ, и ужь не тетѣ омрачать спокойствіе любимой племянницы.

На другое утро, несмотря на то, что Дикъ, послѣ безсонной ночи, чувствовалъ себя совершенно больнымъ, тетя Винси заявила, что ей необходимо выѣхать изъ дому. Она вернулась довольно поздно и крайне удивила домашнихъ, сообщивъ имъ, что къ обѣду у нихъ будутъ гости, ихъ сосѣди -- донна Марія Амадоръ съ дочерью донною Фелиппою Перальта.

-- Что вы такое говорите? Что это значитъ? Мы вѣдь вовсе незнакомы съ ними!-- изумлялись молодые люди.

-- Милые мои,-- спокойно заявила тетя Винси,-- донна Амадоръ и я всегда питали симпатію другъ къ другу и, я отлично знаю, что она ожидала только перваго приглашенія съ моей стороны, чтобы пожаловать къ намъ.

Проговоривъ эти слова, тетя Винси бросила пытливый взоръ на обоихъ молодыхъ людей.

-- Разскажите намъ, милая? дорогая тетя, что вы знаете про нихъ,-- пристала Цецилія.

-- Разсказывать особенно нечего. Кажется, донна Фелиппа уже знакома съ Дикомъ.-- Тетя подозрительно взглянула на племянника, но у того не дрогнулъ ни одинъ мускулъ на лицѣ.-- Жаль только, что для васъ, милая Цецилія, я не могла пригласить кавалера: племянника, дона Хозэ, не оказалось дома.

При этихъ словахъ на лицѣ дѣвушки вспыхнулъ яркій румянецъ, что крайне удивило тетю Винси.

Въ сумерки передъ подъѣздомъ Гаціэнды остановился экипажъ дона Амадора. Молодые хозяева Гаціэнды были въ восторгѣ отъ этого новаго знакомства. Донна Фелиппа была хорошенькая блондинка съ голубыми глазами и чуднымъ цвѣтомъ лица. Тетя Винси, занимая почтенную донну Марію, не переставала исподтишка слѣдить за молодыми людьми. Хорошенькая юная испанка держалась очень развязно, явно кокетничала съ Дикомъ и старалась понравиться ему; но тотъ былъ довольно холоденъ къ ней. Зато Цецилія очень скоро сошлась съ новою пріятельницею и поддерживала съ нею оживленный разговоръ.

И мать, и дочь очень плохо говорили по-англійски, но въ этомъ неправильномъ произношеніи и спутываніи словъ было что-то привлекательное, особенно у дочери, которая всякую плохо выраженную мысль дополняла кокетливой мимикой бровей и глазъ, граціозными движеніями тонкихъ пальчиковъ и кругленькихъ плечиковъ.

Донна Фелиппа попросила показать ей весь домъ и, пробѣгая по комнатамъ и коридорамъ, вызывала въ своей памяти картины прошлаго.

-- Да-да-да... это я помню, хоть и была совсѣмъ маленькая, когда пріѣзжала сюда,-- поминутно вырывались у нея восклицанія.-- Мы рѣдко сюда ѣздили: старый донъ, оставшись одинокимъ, сдѣлался большимъ чудакомъ и терпѣть не могъ общества.

-- Правда, говорятъ, здѣсь никогда не собиралась молодежь?-- спросила Цецилія.

-- Пока былъ живъ отецъ старика, -- никогда! Они всегда проводили время вдвоемъ. Положимъ,-- добавила она, отчаянно кокетничая съ Дикомъ глазами и улыбкой, что вызвало полное недоумѣніе въ Цециліи,-- это очень пріятное времяпрепровожденіе: вѣдь два зачастую составляютъ одно. Но только не для всѣхъ, и не въ то давно минувшее время!-- со вздохомъ добавила она, особенно подчеркивая послѣднюю фразу.-- Ахъ! это грустная исторія! Когда-нибудь я разскажу ее вамъ, милая Цецилія, но только не ему.

-- Почему же не разсказать этой исторіи намъ обоимъ, и мнѣ, и моему кузену?-- спросила смущенная Цецилія.

-- Да такъ!-- отвѣтила испанка и разсмѣялась.

Послѣ обѣда молодые люди предложили доннѣ Фелиппѣ пройтись по розовому саду, пока почтенныя лэди остались бесѣдовать на верандѣ.

Молодая дѣвушка въ ужасѣ всплеснула руками.

-- Santa Maria! Пойти въ садъ розъ! Вы хотите туда идти послѣ Angelus, вы и онъ! Да развѣ вамъ ничего не разсказывали?

-- Ахъ, Santa Maria!-- вмѣшалась старая донна Амадоръ.-- Къ чему повторять разные глупые разсказы выжившихъ изъ ума старухъ и глупой прислуги! Зачѣмъ напрасно пугать ихъ всѣхъ!

Донна Фелиппа превозмогла свой страхъ и отправилась съ Дикомъ и Цециліей въ садъ розъ. Молодые люди посадили ее на каменную скамейку и, провозгласивъ царицею розъ, сами усѣлись внизу, у ея ногъ.

-- Это очень мило съ вашей стороны,-- улыбнулась испанка,-- только какая же я роза? я скорѣе похожа на шиповникъ.

Дикъ серьезно посмотрѣлъ на эту маленькую, кокетливую испанку и не отвѣтилъ ей даже самымъ обыденнымъ комплиментомъ.

-- Донна Фелиппа знаетъ какую-то печальную исторію объ этомъ домѣ,-- сказала Цецилія,-- только, вы слышали?-- она почему-то не хочетъ разсказывать ее при васъ.

-- Да эта исторія вовсе ужь не такъ печальна, скорѣе -- таинственна.

-- Ну, такъ разскажите ее намъ. Начинайте!-- проговорилъ Дикъ шутливо-повелительнымъ тономъ.

Дона Фелиппа граціозно развернула вѣеръ, нагнулась впередъ и начала:

-- Это было очень давно. У него была дочь Розита, для которой онъ и велѣлъ насадить этотъ садъ ея любимыми цвѣтами -- розами. Она была замѣчательно красива. Вы, вѣроятно, видѣли ея портретъ тамъ, въ домѣ? Неужели нѣтъ? Онъ висѣлъ подъ Распятіемъ въ угловой комнатѣ, повернутый лицомъ къ стѣнѣ,-- почему? поймете сами, когда дослушаете мою исторію до конца. Вотъ, однажды, къ нимъ пріѣхалъ донъ Винченте, племянникъ дона Грегоріо, и остался съ нимъ жить, потому что отецъ его умеръ. Онъ былъ молодъ и такъ же красивъ, какъ Розита. Они скоро полюбили другъ друга... Что жъ тутъ удивительнаго? это всегда такъбываетъ... Для дона Грегоріо это не долго оставалось тайною, и черезъ годъ рѣшено было сыграть свадьбу. Тѣмъ временемъ, чтобы ознакомиться съ родными жениха, донна Розита отправилась погостить въ Мотерей. Тамъ какъ разъ стоялъ въ то время англійскій гарнизонъ. За Розитой ухаживали всѣ офицеры, и ей, конечно, было очень весело. Донъ Винченте, задѣтый за живое, хотѣлъ отомстить невѣстѣ и въ свою очередь сталъ ухаживать за другою. Гарнизонъ въ скоромъ времени ушелъ, и Розита осталась безъ ухаживателей, а Винченте всецѣло отдался своей новой страсти, забывъ про невѣсту. Розита стала худѣть, тосковать и блѣднѣть съ каждымъ днемъ. Жениха и невѣсту опять вызвали домой, надѣясь, что здѣсь снова все поправится, и они простятъ другъ другу временныя увлеченія. Но тутъ уже Винченте сталъ тосковать въ разлукѣ по любимой дѣвушкѣ и втихомолку предаваться ужасной страсти -- пьянству, такъ какъ въ винѣ надѣялся потопить свое горе. Эта страсть окончательно погубила его; у него сдѣлалась горячка, и онъ умеръ. Розита же блѣднѣла и худѣла часъ отъ часу. Однажды она долго не возвращалась домой; ее пошли искать въ розовомъ саду, долго не находили и только послѣ вторичныхъ поисковъ увидали лежащую на землѣ и съ ногъ до головы засыпанную розовыми лепестками... Вотъ и вся моя исторія, но, кажется, она вамъ не понравилась?-- закончила донна Фелиппа, не замѣтивъ на лицахъ слушателей никакого особеннаго возбужденія.

-- Но вы говорили, что эта исторія имѣла ужасную развязку,-- замѣтила Цецилія.-- Отчего же вы не все досказали?

Молодая испанка боязливо оглянулась вокругъ и, нагнувшись еще ниже въ сторону Дика, продолжала:

-- Смерть молодыхъ людей наложила тяжкую печать грусти на этотъ когда-то веселый домъ. Донъ Грегоріо сталъ вести затворническую жизнь и въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ ни самъ никуда не выѣзжалъ, ни у себя не принималъ. Но мало-по-малу друзья вернулись къ нему и стали развлекать его въ его одиночествѣ. Однажды здѣсь собралось веселое мужское общество; между прочими былъ донъ Джоржъ Мартинецъ, большой жуиръ и весельчакъ, не дававшій спуску ни одной красавицѣ. Послѣ обѣда онъ отправился въ садъ курить сигару и, незамѣтно отдѣлившись отъ остальнаго общества, углубился въ аллею розъ. Вернувшись въ гостиную, онъ сказалъ друзьямъ: "Хорошъ нашъ любезный хозяинъ! онъ прячетъ у себя въ саду красотку и ничего не говоритъ намъ объ этомъ". Всѣ, конечно, разсмѣялись, а донъ Грегоріо не сталъ опровергать шутки, такъ какъ былъ увѣренъ, что донъ Мартинецъ пустилъ ее просто, чтобъ развеселить общество. Однако, донъ Джоржъ сталъ съ тѣхъ поръ частенько наѣзжать къ дону Грегоріо и по цѣлымъ часамъ гулять въ одиночествѣ по саду. Однажды онъ вернулся съ этой прогулки крайне блѣдный и разстроенный, приказалъ осѣдлать лошадь и больше никогда уже не показывался въ Гаціэндѣ. Спустя нѣкоторое время другой пріятель дона Грегоріо, донъ Эстебанъ Бріонесъ, тоже сталъ погуливать въ саду розъ. Разъ онъ пришелъ изъ сада тоже въ нѣкоторомъ возбужденіи и сказалъ собравшимся въ гостиной: "Донъ Джоржъ совершенно забылъ свою красавицу; она сидитъ и напрасно ждетъ его на скамейкѣ". Многіе захотѣли въ этомъ удостовѣриться и отправились въ розовый садъ, но никого тамъ не нашли. Тогда на дона Эстебана посыпались насмѣшки, его стали обвинять въ фантазерствѣ. Чтобы выгородить себя отъ несправедливыхъ обвиненій, донъ Эстебанъ просилъ дать ему время, чтобы написать портретъ той дѣвушки, которая являлась ему въ саду. Когда портретъ былъ оконченъ и представленъ на разсмотрѣніе общества, донъ Грегоріо въ ужасѣ отшатнулся. прошептавъ: "Madré de Dios! да это Розита!" Это былъ тотъ самый портретъ, который висѣлъ потомъ въ угловой комнатѣ подъ Распятіемъ, повернутый къ стѣнѣ.

-- И это все?-- опросилъ Дикъ съ напускнымъ равнодушіемъ; но при свѣтѣ луны можно было разглядѣть поразительную блѣдность его лица.

-- Нѣтъ, еще не все. Однажды у дона Грегоріо собралось большое общество, состоявшее исключительно изъ молодыхъ дѣвушекъ; въ числѣ приглашенныхъ была и моя тетя. Дѣвицы разсыпались по саду группами и проводили время въ играхъ и веселой бесѣдѣ. Подъ вечеръ, когда настало время собираться домой, дѣвицы снова всѣ сошлись, но тутъ замѣтили, что недостаетъ одной подруги, именно -- Франциски Пахеко. Думали, что она нарочно спряталась, чтобы попугать подругъ, по, видя, что она не является, моя тетя вызвалась пойти поискать ее. Дойдя до розовой аллеи, она вдругъ услышала голосъ Франциски, которая говорила кому-то: "Скройся! сюда идутъ!" и затѣмъ увидала самое Франциску, страшно блѣдную и дрожавшую. Не сказавъ ни слова, Франциска убѣжала одна и заперлась въ комнатѣ. Одна изъ дѣвицъ замѣтила: "Вѣрно, это былъ тотъ красивый донъ съ блѣднымъ, грустнымъ лицомъ и черными усиками, котораго я тоже встрѣтила въ саду; по всей вѣроятности, это какой-нибудь бѣдный родственникъ дона Грегоріо, а можетъ быть и бродяжка какой-нибудь, который просто скрывается въ саду, чтобы его не узнали". Моя тетя, которая, по молодости лѣтъ, была всѣхъ наивнѣе, прямо пошла къ дону Грегоріо и спросила его, нѣтъ ли у него въ домѣ кого-нибудь изъ мужчинъ. Но тотъ увѣрилъ ее, что кромѣ него нѣтъ ни одного мужчины. А когда другая дѣвица разсказала ему, въ чемъ дѣло, и описала наружность незнакомца, тотъ въ испугѣ воскликнулъ: "Святые заступники! придите къ намъ на помощь! Вѣдь это покойный Винченте!"... Но что это!?-- вдругъ прервала донна Фелиппа свой разсказъ.-- Madre de Dios!.. Миссъ Цецилія, что съ вами? Я напугала васъ... Что я за сумасшедшая!.. Помогите ей скорѣе, донъ Рикардо!.. она сейчасъ упадетъ безъ чувствъ!..

Но было уже поздно. Цецилія попробовала было встать, зашаталась и, какъ подкошенная, упала безъ чувствъ на скамейку.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Дикъ, самъ едва держась на ногахъ, отнесъ безчувственную кузину въ домъ. Въ головѣ его, точно въ туманѣ, носилось все пережитое въ этотъ вечеръ; онъ смутно помнилъ, какъ, сдавши Цецилію на руки тетѣ, объяснилъ ея обморокъ вліяніемъ запаха розъ, какъ тетя унесла ее въ свою комнату, какъ онъ остался одинъ съ гостями и выслушивалъ многорѣчивое покаяніе донны Фелиппы въ произведенномъ ея разсказомъ переполохѣ, какъ онъ старался даже быть любезенъ съ доннами Амадоръ и высказывалъ свое сожалѣніе по случаю ихъ скораго отъѣзда... Все это помнилъ онъ; но какъ, совершенно обезсиленный, упалъ нераздѣтымъ на постель и сколько времени пролежалъ въ такомъ состояніи полной притупленности нервной системы,-- этого онъ бы не могъ объяснить.

Онъ очнулся, услышавъ легкій скрипъ дверей и шорохъ женскаго платья. Обезумѣвъ отъ ужаса, онъ вскочилъ съ кровати и рванулся къ дверямъ, думая, что это опять тотъ призракъ, который преслѣдовалъ его все время неотступно, но вошедшая вступила въ полосу луннаго свѣта, падавшаго въ открытое окно, и Дикъ ясно разглядѣлъ блѣдное лицо его кузины.

-- Цицилія!-- воскликнулъ онъ.

-- Тише!-- шепотомъ остановила она его.-- Мнѣ необходимо было видѣть васъ... я не могла ждать до утра... не могла больше ждать ни одной минуты... Слушайте, Дикъ... я никогда, никогда больше не пойду вечеромъ въ этотъ ужасный садъ!.. Я должна... я непремѣнно должна разсказать вамъ нѣчто... Я скрыла бы это отъ всѣхъ, но отъ васъ не могу!.. Я знаю, вы будете ненавидѣть и презирать меня, но все-таки мнѣ будетъ легче, если я откроюсь вамъ... Знаете, Дикъ, исторія, разсказанная донною Фелиппою, сущая правда.

-- И вы ее видѣли?-- съ испугомъ переспросилъ Дикъ.

-- Кого ее? Вы думаете -- Розиту? Нѣтъ! я видѣла его!

-- Его?

Цецилія сѣла на диванъ и предложила Дику мѣсто подлѣ себя. При лунномъ свѣтѣ, вся въ бѣломъ, съ распущенными волосами она была дивно хороша, и Дикъ не могъ не замѣтить этого.

-- Выслушайте меня, Дикъ! Помните тотъ день, когда я какъ-то поѣхала съ вами кататься и затѣмъ ускакала отъ васъ. Что тогда происходило со мною, я рѣшительно не понимала, но чувствовала, что мнѣ нужно было уйти отъ васъ и вернуться скорѣе домой. Не думайте, что я разсердилась на васъ, нѣтъ! ничего этого не было, но мнѣ почему-то сдѣлалось такъ страшно... Когда я доѣхала до поляны, то увидѣла, что у садовой стѣны стоялъ какой-то молодой человѣкъ; на немъ былъ живописный костюмъ -- красный поясъ и бархатная куртка съ серебряными пуговицами... Онъ былъ очень красивъ, но поразительно блѣденъ и грустенъ. Онъ пристально посмотрѣлъ на меня, ничего не произнесъ и отодвинулся назадъ. Тутъ я услыхала позади себя лошадиный топотъ, и скоро подъѣхали вы. Я тогда удивилась, почему вы ничего не сказали мнѣ о встрѣчѣ съ нимъ, такъ какъ вы должны были проѣхать мимо него, но потомъ я подумала, что вниманіе ваше было поглощено исключительно мною, и, очевидно, вы не замѣтили его. Почему-то и я сама умолчала объ этой встрѣчѣ.

Цецилія остановилась и поправила рукою свои распущенные волосы.

-- Въ другой разъ -- это было вечеромъ, когда мы сидѣли на каменной скамейкѣ. Вы были какой-то странный, молчаливый... Мнѣ показалось, что вамъ непріятно и почему-то стѣснительно мое присутствіе, я встала и пошла къ тетѣ, которая находилась на другомъ концѣ аллеи. Во мнѣ было какое-то нервное возбужденіе: я много смѣялась и болтала, чего прежде со мной не бывало. Но вдругъ, взглянувъ впередъ, я увидѣла его; онъ стоялъ у маленькой калитки и грустно-грустно смотрѣлъ на меня. Я хотѣла было указать на него тетѣ, но онъ приложилъ палецъ къ губамъ и сдѣлалъ мнѣ знакъ рукою, точно отзывалъ меня въ поляну. Я понимала, что мнѣ не слѣдовало идти, что надо было обо всемъ разсказать тетѣ, но онъ смотрѣлъ на меня съ такою грустью и мольбою, что я не могла устоять и, быстро проскользнувъ впередъ тети въ калитку, пошла за нимъ на поляну. Но тутъ я услышала голосъ тети, она спохватилась, что меня нѣтъ, и стала кликать меня. Я оглянулась на незнакомца: онъ дѣлалъ мнѣ привѣтственные знаки рукою, какъ будто прощаясь со мною. Вы, конечно, сочтете меня за безумную, Дикъ, но все это было такъ необыкновенно, такъ чудесно, что невольно привлекало мое любопытство: я не устояла противъ соблазна узнать, что происходитъ, и, убѣдившись, что тети по близости нѣтъ, почти бѣгомъ пустилась впередъ, на встрѣчу незнакомцу. Но въ эту минуту онъ куда-то безслѣдно исчезъ. Я ходила взадъ и впередъ по полянѣ въ теченіе получаса и нигдѣ не могла его найти... Все это было до крайности странно, но, представьте, Дикъ, во мнѣ не было ни малѣйшаго страха; напротивъ, что-то такое неотразимо влекло меня проникнуть въ эту тайну.

Дикъ съ сосредоточеннымъ вниманіемъ слѣдилъ за разсказомъ Цециліи, не спуская съ нея внимательнаго взора.

-- Припомните, я тогда встрѣтилась съ вами, вы тоже возвращались домой, но были такъ сосредоточены въ чемъ-то, что я не рѣшилась разсказать вамъ случившееся со мною, тѣмъ болѣе, что во мнѣ поселилось какое-то убѣжденіе, что тотъ человѣкъ желаетъ разговаривать именно со мною, ни съ кѣмъ больше...

Тутъ Цецилія остановилась, какъ будто не рѣшаясь продолжать разсказъ дальше.

-- Ну что жъ дальше?-- спросилъ Дикъ какимъ-то хриплымъ голосомъ.

Головка дѣвушки склонилась на грудь; она сложила на колѣняхъ руки и продолжала:

-- Потомъ я видала его еще и еще разъ... Я даже говорила съ нимъ, чтобы узнать, что ему нужно; но вы знаете, Дикъ, я не говорю по-испански; онъ, очевидно, не понималъ меня и не отвѣчалъ мнѣ.

-- Но по выраженію его лица, по пріемамъ могли вы составить себѣ какое-нибудь понятіе объ его мысляхъ?-- спросилъ Дикъ.

Головка Цециліи склонилась еще ниже, и она чуть слышно проговорила:

-- Да, мнѣ кажется, я поняла его.

-- Нѣтъ никакого сомнѣнія!-- съ горькою ироніей откликнулся Дикъ.

Но Цецилія какъ будто не слыхала этого вырвавшагося замѣчанія и продолжала:

-- Вслѣдствіе ли сильнаго нервнаго возбужденія, охватившаго меня въ тотъ вечеръ, или потому, что ваша близость (мы гуляли вмѣстѣ) придала мнѣ особенную смѣлость, но я., я отважилась подойти къ нему и дотронуться до него!.. Тогда, Дикъ... тогда... о, какъ это было ужасно!..

Дикъ самъ дрожалъ отъ нервнаго возбужденія, какъ въ лихорадкѣ, и проговорилъ несвоимъ голосомъ:

-- И онъ исчезъ!

-- Нѣтъ! Нѣтъ!-- прошептала дѣвушка, закрывъ лицо руками.-- Онъ... онъ... сжалъ меня въ своихъ объятіяхъ.

-- И поцѣловалъ васъ?-- прохрипѣлъ Дикъ, въ бѣшенствѣ вскочивъ съ кровати и зашагавъ по комнатѣ.

Цецилія, не поднимая головы, жестомъ пригласила его снова сѣсть подлѣ нея.

-- Такъ вы думаете, Дикъ, что это былъ дѣйствительный поцѣлуй?-- въ раздумьи проговорила дѣвушка.-- Нѣтъ, это ужасно!.. Получить поцѣлуй отъ человѣка, который умеръ сто лѣтъ тому назадъ!..

-- О, проклятіе!-- гнѣвно воскликнулъ Дикъ, не владѣя болѣе своимъ спокойствіемъ.-- Намъ... нѣтъ,-- вамъ устроили просто ловушку! Васъ обманули и оскорбили!

-- Тише!-- остановила его Цецилія.-- Тетя можетъ услышать.

Дикъ рѣзкимъ движеніемъ взялъ за руку кузину и подтащилъ ее къ окну, въ полосу луннаго свѣта.

-- Слушайте,-- заговорилъ онъ въ страшномъ волненіи.-- Вы были нагло обмануты какими-то негодяями, которыхъ я отстегаю плетью, если только они попадутся мнѣ на глаза. Вся эта исторія -- наглая выдумка.

-- Однако сознайтесь, Дикъ, что и вы поддались этому обману... Мнѣ думается даже, что и вамъ являлся призракъ, только не его, а ея...

-- Все это глупости!-- не переставалъ волноваться Дикъ.-- Исторія съ дѣвушкой, это, конечно, пустая галлюцинація, несообразная съ здравымъ смысломъ... Что же касается до того негодяя, который преслѣдовалъ васъ, то это былъ настоящій человѣкъ съ плотью и кровью мужчины...

-- Дикъ! вы приводите меня въ отчаяніе! Боже, какъ я была легкомысленна!

Да, она дѣйствительно была легкомысленна, но въ то же время и обольстительно хороша. Дикъ страстно впивался глазами въ эту совсѣмъ новую для него Цецилію, во всей фигурѣ и лицѣ которой развернулась теперь женщина, открытая для пониманія любви. Никогда глаза прекрасной Розиты не обѣщали ему столько блаженства, сколько впивалъ онъ его въ себя во взорѣ, преисполненномъ нѣги и любви этой обновленной женщины. Неизвѣданное имъ до сихъ поръ чувство ревности и страсти охватило все существо Дика.

-- О, Дикъ, дорогой мой! Что намъ теперь дѣлать!-- съ отчаяніемъ воскликнула Цецилія.

Этотъ нѣжный эпитетъ, это интимное "намъ", окончательно размягчили душу Дика. Дѣйствительно, они терзались теперь одними общими страданіями, и эти душевныя муки соединили навсегда ихъ сердца. Дикъ хотѣлъ взять Цецилію за руку, но она отодвинулась отъ него.

-- Простите, Дикъ, я, можетъ быть, огорчила васъ, но у меня нѣтъ никого, кромѣ васъ, кому бы я могла такъ искренно открыть свою душу... Теперь мнѣ гораздо легче... Я пойду къ себѣ... Завтра мы поговоримъ еще, и вы скажете, что намъ дѣлать.

Они подошли къ дверямъ. Цецилія остановилась на минуту у порога.

-- Скажите мнѣ, Дикъ, успокойте меня... Чей бы ни былъ тотъ ужасный поцѣлуй -- призрака или настоящаго человѣка,-- но вы вѣдь не считаете меня опозоренною?

Дикъ весь задрожалъ... Кто-то невидимо дѣлалъ ему вызовъ... Опозоренная, -- она, его чистая невинная Цецилія!.. Нѣтъ! онъ не допуститъ этихъ адскихъ сомнѣній!..

И, подъ вліяніемъ внутренней рѣшимости, Дикъ наклонился къ кузинѣ, схватилъ ее въ свои объятія, и уста ихъ слились въ первомъ поцѣлуѣ.

-- О, Дикъ!

-- Обожаемая, дорогая Цецилія!

-- Я считаю себя спасенной!-- вдохновленно воскликнула Цецилія,

Дикъ вопросительно посмотрѣлъ ей въ глаза.

-- Тотъ поцѣловалъ меня не такъ!

На лицѣ Дика разлилась блаженная улыбка.

А Цецилія выскользнула изъ его рукъ и скрылась въ глубинѣ коридора. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Дикъ нигдѣ не нашелъ портрета Розиты. Донна Фелиппа скромно улыбнулась, когда ей сообщили о помолвкѣ Цециліи. Впрочемъ, она въ то время была поглощена ожиданіемъ возвращенія дона Хозэ, отсутствующаго племянника своего отчима, а потому довольно равнодушно отнеслась къ этому извѣстію.

Молодые мистеръ и миссисъ Брэси никогда не могли разрѣшить тайны Гаціэнды де лосъ Озосъ. Въ лѣтніе мѣсяцы, въ лунныя ночи никто не рѣшался выходить въ розовый садъ послѣ послѣдняго удара колокола въ Angelus.

"Русскій Вѣстникъ", No 11, 1894