ПЕРЕДѢЛАЛА ПО СЕРВАНТЕСУ
ДЛЯ ЮНОШЕСТВА
В. П. Андреевская
Съ 4-мя раскрашенными рисунками.
ИЗДАНІЕ КНИГОПРОДАВЦА Ф. А. БИТЕПАЖА.
Донъ-Кихотъ Ламанчскій
Посвященіе въ рыцари
Побѣжденный Рыцарь
Вѣтряныя мельницы
Дальнѣйшія приключенія
Новое приключеніе
Галерные невольники
Въ скалистой долинѣ
Донъ-Кихотъ убиваетъ великана
Дульцинея Тобозская
Странствующая труппа
Встрѣча
Приключеніе со львомъ
Пещера Монтезино
Заколдованная барка
Заколдованный конь
Санчо-Панса дѣлается губернаторомъ
Панса отказывается отъ губернаторства
Заключеніе
Въ мѣстечкѣ Ламанча жилъ нѣкій дворянинъ, по имени Кихада; жилъ онъ вмѣстѣ со своею старою экономкой и ея племянницей. Средства его были весьма ограничены; ихъ едва хватало на денное пропитаніе, подчасъ весьма скудное, да на одежду, которая большею частью состояла изъ суконнаго камзола, такихъ же панталонъ, да пары полуботинокъ; по какому-то странному капризу Донъ-Кихотъ постоянно требовалъ отъ прислуги, чтобы она носила тоже суконный костюмъ, и всегда была роскошно одѣта; вслѣдствіе чего экономка, желая угодить ему, прикладывала все свое стараніе, чтобы содержать въ возможномъ порядкѣ собственный туалетъ и туалетъ племянницы, ради чего часто даже оставалась безъ обѣда.
Донъ-Кихотъ, кромѣ прислуги, держалъ еще лошадь; но Боже мой, что это была за кляча! Къ ней, въ видѣ конюха, былъ приставленъ молодой мальчикъ, который въ одно и то же время исполнялъ обязанности дворника и садовника.
Самъ Донъ-Кихотъ отличался очень высокимъ ростомъ, крѣпкимъ тѣлосложеніемъ и замѣчательною худобою; по фигурѣ онъ казался гораздо моложе своихъ лѣтъ, но зато лицо его выглядѣло чрезвычайно старообразно; вставалъ онъ очень рано, затѣмъ ежедневно занимался физическими упражненіями и охотой; на отдыхъ время тратилъ мало, и почти всѣ свободные часы употреблялъ на чтеніе книгъ, въ которыхъ описывались различныя похожденія рыцарей. Чтеніе это до того увлекало Донъ-Кихота, что за нимъ онъ не только положительно позабывалъ потребность пищи, сна и вообще приходилъ въ такое возбужденное состояніе, что совершенно разстраивалъ свои нервы, но даже рисковалъ разориться въ конецъ, такъ какъ объ управленіи имѣніемъ и хозяйствомъ съ каждымъ днемъ думалъ все меньше и меньше.
Продавъ съ убыткомъ часть земли, онъ на вырученныя деньги покупалъ романы, въ которыхъ говорилось о геройскихъ подвигахъ рыцарей. Маневръ этотъ продѣлывался безпрестанно, и въ результатѣ получилось то, что чѣмъ обширнѣе становилась библіотека, тѣмъ меньше оставалось у него луговъ, полей и нр. т. п. угодья; чѣмъ фантастичнѣе попадался романъ, тѣмъ сильнѣе онъ имъ увлекался; увлекался до того, что въ концѣ-концовъ мысли его стали путаться, и въ головѣ оставалась одна пустота.
Онъ не могъ думать ни о чемъ, исключая турнировъ, сраженій и встрѣчъ съ великанами, да драконами; однимъ словомъ, воображеніе несчастнаго до *того разыгралось, что въ одинъ прекрасный день онъ схватился за висѣвшее на стѣнкѣ копье и щитъ, и началъ сражаться съ воображаемымъ великаномъ, ломая и опрокидывая все, что попадалось подъ руку; натѣшившись вволю такимъ безумнымъ упражненіемъ, Донъ-Кихотъ спокойно сѣлъ на мѣсто и задумался, какимъ бы образомъ изобразить изъ себя на самомъ дѣлѣ странствующаго рыцаря, прославить свое имя и посвятить всю жизнь на пользу угнетеннымъ, съ разсчетомъ впослѣдствіи получить за это въ награду какое-нибудь знаменитое королевство.
Мысль обо всемъ вышесказанномъ не покидала его ни на минуту. Онъ чувствовалъ себя героемъ, чувствовалъ, что въ немъ пробуждается необычайная энергія, и отыскавъ гдѣ-то на чердакѣ старыя латы и прочія вооруженія, нѣкогда принадлежавшія его предкамъ, усердно принялся приводить ихъ въ порядокъ и очищать отъ ржавчины и пыли. Къ сожалѣнію, однако, герой нашъ вскорѣ замѣтилъ, что въ раздобытомъ имъ вооруженіи не хватало шлема, вмѣсто котораго валялся какой-то жалкій остовъ. Что дѣлать? какъ быть? подумалъ Донъ-Кихотъ встревожившись; НО обычная находчивость не измѣнила ему; онъ поспѣшно исправилъ нижнюю часть шлема, почти совершенно поломанную, замѣнивъ ее папкою, и исправилъ такъ искусно, что издали почти ничего не было замѣтно.
-- Готово!-- торжественно воскликнулъ тогда импровизованный рыцарь, и надѣвъ шлемъ наголову, сейчасъ же вступилъ въ бой съ воображаемымъ дракономъ, но увы, при первыхъ же, собственноручно нанесенныхъ самому себѣ, ударахъ, шлемъ разлетѣлся въ разныя стороны, и такимъ образомъ трудъ цѣлой недѣли пропалъ въ одну секунду; но5
Донъ-Кихотъ не упалъ духомъ, и снова принялся за починку.
Всунувъ внутрь шлема желѣзный обручъ, онъ не сомнѣвался болѣе въ его прочности, и потому спокойно отложивъ въ сторону, задумался только надъ тѣмъ, какую бы кличку дать своей сухопарой клячѣ, едва державшейся на ногахъ; онъ не хотѣлъ замѣчать ея недостатковъ, считалъ для себя вполнѣ пригодною, говорилъ, что не промѣняетъ ее ни на какого скакуна, и послѣ многократныхъ разсужденій, наконецъ, остановился на кличкѣ Россинанта.
Порѣшивъ съ вопросомъ относительно клички лошади, оставалось придумать достаточно звучное имя лично для себя,-- такое, чтобы оно прославило его на весь околотокъ, чтобы его знали и старый, и малый.
-- Вотъ что! я буду называться Донъ-Кихотомъ Ламанчскимъ!-- продолжалъ мысленно разсуждать Кихада: -- лучше этого трудно что-либо придумать! Теперь кажется все готово! можно смѣло выступить въ походъ... впрочемъ нѣтъ!-- настоящій рыцарь долженъ обязательно имѣть даму сердца, во имя которой совершаются всѣ его подвиги; безъ этого онъ все равно, что тѣло -- безъ души... Я непремѣнно обязанъ выбрать себѣ такую личность, чтобы повергнуть къ ея ногамъ свою славу, а изъ ея рукъ получить награду за все пережитое и перечувствованное!-- И вотъ послѣ продолжительныхъ размышленій онъ, наконецъ, вспомнилъ, что въ сосѣдней деревушкѣ Тобозо, когда-то давно, замѣтилъ одну, чрезвычайно хорошенькую, краснощекую крестьянскую дѣвушку, на которой и порѣшилъ остановить свой выборъ.
Дѣвушка во всѣхъ отношеніяхъ казалась подходящею; но опять бѣда -- она называлась совершенно простымъ именемъ Альдонсо Лоренсо.
-- Ничего, мы переименуемъ ее въ Дульцинею Тобозскую, она будетъ считаться принцессою крови,-- вслухъ проговорилъ Кихада.-- Я никому не позволю усомниться въ этомъ.-- Устранивъ такимъ образомъ всѣ препятствія, рыцарь Донъ-Кихотъ рѣшилъ, не откладывая дѣла въ долгій ящикъ, при первой возможности, пуститься въ путь дорогу.
Не предупредивъ никого о задуманномъ предпріятіи, рыцарь нашъ въ одно прекрасное утро нарядился въ латы, увѣнчалъ свою неразумную головушку самодѣльнымъ шлемомъ, взялъ въ руку копье и, осѣдлавъ Россинанта, выѣхалъ изъ дома черезъ заднія ворота, прямо въ поле, чтобы не встрѣтиться ни съ кѣмъ изъ знакомыхъ. Все это удалось ему какъ нельзя лучше, онъ чувствовалъ себя превосходно; но едва успѣлъ переѣхать границу собственныхъ владѣній, какъ вспомнилъ о томъ, что еще не посвященъ въ санъ рыцаря, безъ чего не имѣетъ нрава вступать въ. борьбу, и уже началъ раскаиваться въ томъ, что поспѣшилъ выѣздомъ; но затѣмъ мысленно перебирая рыцарскіе уставы, вспомнилъ нѣсколько примѣровъ, гдѣ рыцари, находившіеся въ его положеніи, просили перваго встрѣчнаго посвятить ихъ.
Эта счастливая мысль его успокоила; вмѣсто того, чтобы повернуть назадъ, онъ пришпорилъ хромоногаго коня, и ровненькой рысцой поплелся далѣе, въ надеждѣ, что счастливый случай поможетъ ему благополучно достигнуть задуманной цѣли.
Спокойно посматривая то направо, то налѣво, Донъ-Кихотъ избралъ ту дорогу, по которой разсчитывалъ встрѣтить больше приключеній.
Разговаривая самъ съ собою, онъ ѣхалъ прямо, причемъ его пылкая фантазія рисовала цѣлый рядъ интересныхъ эпизодовъ. Ему слышались даже голоса, восхвалявшіе его славу, и онъ съ каждою минутою все больше и больше позабывалъ о мірѣ дѣйствительности, уносясь мыслями куда-то далеко, въ міръ фантазіи.
Солнце, между тѣмъ, пекло немилосердно, въ особенности тяжело было головѣ, но рыцарь нашъ не обращалъ на это вниманія, продолжая бодро подвигаться впередъ до тѣхъ поръ, покуда не почувствовалъ сначала голодъ, а потомъ и жажду; нетерпѣливо оглядываясь по сторонамъ въ надеждѣ увидѣть гдѣ по близости гостинницу, онъ тщетно пришпоривалъ своего измученнаго коня, который, вслѣдствіе сильнаго утомленія, тащился почти шагомъ. Наконецъ къ вечеру показалось какое-то жилье. Донъ-Кихотъ собралъ послѣднія силы, старался пріосаниться и, принявъ воинственную позу, направилъ Россинанта прямо туда.
Подъѣхавъ ближе, онъ увидѣлъ двухъ молодыхъ крестьянокъ, которыя стояли около дверей этого жилья, оказавшагося на самомъ дѣлѣ небольшимъ трактирчикомъ; онѣ весело болтали между собою и чему-то отъ души смѣялись.
Пылкое воображеніе оригинальнаго рыцаря разыгралось въ высшей степени; плохенькій, не важнаго пошиба трактирчикъ представился ему изящнымъ средневѣковымъ замкомъ, съ неизбѣжными своими атрибутами, т.-е. тюрьмами, зубчатыми башнями, спускнымъ мостомъ и глубокимъ рвомъ. Взглянувъ наверхъ башни, Донъ-Кихотъ съ нетерпѣніемъ ожидалъ появленія карлика, который возвѣститъ о его прибытіи трубными звуками, какъ это обыкновенно описывалось въ романахъ. Полный самыхъ радужныхъ надеждъ относительно того, что завѣтная мечта наконецъ осуществилась, рыцарь смѣло подъѣхалъ къ двери; ожидаемое привѣтствіе карлика не послѣдовало, Донъ-Кихотъ этимъ остался не вполнѣ доволенъ, и не видя иного исхода, рѣшилъ обратиться къ дѣвушкамъ, которыхъ принялъ за принцессъ крови; онъ уже открылъ ротъ, чтобы заговорить съ ними, какъ вдругъ по близости раздался рожокъ пастуха, сзывавшаго домой свиное стадо.
Услышавъ давно ожидаемый сигналъ, Донъ-Кихотъ сдѣлалъ такой быстрый прыжокъ къ двери гостинницы, что испугавшіяся дѣвушки, полагая, что рыцарь, вооруженный копьемъ, вѣроятно, хочетъ убить ихъ, немедленно отклонились въ сторону.
Тогда Донъ-Кихотъ поспѣшилъ поднять забрало и, открывъ свое запыленное лицо, проговорилъ тихимъ, вкрадчивымъ голосомъ:
-- Прекрасныя дамы, не бойтесь и не убѣгайте! Рыцарскій орденъ, къ которому я принадлежу, не допускаетъ, чтобы ко мнѣ относились иначе какъ съ уваженіемъ и съ полной покорностью.
Дѣвушки, не привыкшія къ тому, чтобы къ нимъ обращались въ такихъ изысканныхъ выраженіяхъ, стали переглядываться, затѣмъ принялись съ любопытствомъ разсматривать рыцаря, а въ концѣ-концовъ громко расхохотались.
-- Скромность считается лучшимъ украшеніемъ красоты, а смѣхъ безъ причины называютъ глупостью,-- отозвался тогда раздосадованный Донъ-Кихотъ.-- Не подумайте, впрочемъ, прекрасныя дамы, что я говорю это съ тѣмъ, чтобы оскорбить васъ; напротивъ, повѣрьте, я готовъ отнынѣ служить вамъ тѣломъ и душою.
Эти послѣднія слова еще больше разсмѣшили дѣвушекъ; онѣ продолжали хохотать во все горло; Донъ-Кихотъ смотрѣлъ на нихъ злыми глазами, схватившись за рукоятку своего меча, и Богъ знаетъ, чѣмъ бы кончилась эта исторія, еслибы къ счастью не вышелъ хозяинъ гостинницы, добродушный толстякъ, который, при видѣ въ высшей степени смѣшной фигуры неожиданнаго посѣтителя, самъ съ трудомъ удерживался отъ смѣха.
-- Господинъ рыцарь, если вамъ угодно, вы можете найти себѣ пріютъ подъ нашей кровлей, гдѣ все будетъ готово къ вашимъ услугамъ,-- сказалъ онъ послѣ минутнаго молчанія, стараясь казаться серьезнымъ.
Такое любезное приглашеніе отъ главнаго управляющаго замка, за котораго Донъ-Кихотъ принялъ хозяина, показалось ему чрезвычайно лестнымъ; онъ разсыпался въ благодарности, сошелъ съ сѣдла и. шатаясь отъ усталости и голода, послѣдовалъ за нимъ въ комнаты, предварительно, впрочемъ, попросивъ позаботиться о его драгоцѣнномъ конѣ Россинантѣ, исхудавшемъ отъ продолжительнаго перехода еще болѣе.
Трактирщикъ въ знакъ согласія молча кивнулъ головою, мимоходомъ бросивъ бѣглый взглядъ на драгоцѣннаго коня, сначала чуть не покатился со смѣху, а затѣмъ пожалѣвъ въ глубинѣ души несчастное животное, ласково провелъ рукою по его костлявымъ бокамъ и приказалъ отвести въ конюшню.
Дѣвушки, между тѣмъ, приблизились къ утомленному путешественнику и помогли ему снять лишнее облаченіе, но когда дѣло дошло до шлема, то положительно стали въ тупикъ, такъ какъ завязки послѣдняго до того запутались, что развязать ихъ не было возможности, а перерѣзать Донъ-Кихотъ не согласился; вслѣдствіе этого дѣвушкамъ пришлось кормить рыцаря съ рожка, придерживая забрало, пока хозяинъ, желавшій съ своей стороны угостить дорогого посѣтителя, вливалъ ему въ ротъ вино и пиво съ помощью стеклянной трубочки.
Донъ-Кихотъ мужественно переносилъ всѣ неудобства и, крѣпко стиснувъ въ кулакъ зеленые шнурки, служившіе завязками шлему, въ короткихъ словахъ пояснилъ окружающимъ свои планы и надежды.
Утоливъ голодъ, рыцарь чувствовалъ себя вполнѣ довольнымъ; раздавшійся подъ окномъ рожокъ пастуха, который возвращался на ночлегъ домой со стадомъ, показался ему дивной музыкой; онъ слушалъ съ наслажденіемъ, причемъ пылкая фантазія -съ каждою минутой разыгрывалась все сильнѣе; ему даже представилось, будто онъ совершилъ уже всѣ задуманныя предпріятія.
Онъ взглянулъ на окружающихъ съ радостною, сіяющею улыбкою, хотѣлъ что-то проговорить, но тутъ въ головѣ его мелькнула безотрадная мысль о томъ, что онъ вѣдь еще не посвященъ въ санъ рыцаря, и что, какъ уже было сказано выше, безъ этого посвященія ему невозможно приступить ни къ какому подвигу.
Какъ только дѣвушки убрали со стола и вышли вонъ изъ комнаты, Донъ-Кихотъ бросился на колѣни передъ трактирщикомъ, назвалъ его храбрымъ кастеляномъ и просилъ послѣдовать за нимъ въ конюшню, чтобы тамъ совершить надъ нимъ посвященіе.
-- Храбрѣйшій изъ рыцарей и кастеляновъ!-- воскликнулъ онъ, схвативъ трактирщика за руку:-- умоляю васъ, посвятите меня въ санъ рыцарей! Исполненіемъ моей убѣдительной просьбы, вы не только окажете лично мнѣ великое благодѣяніе, но даже самого себя прославите!-- говорилъ Донъ-Кихотъ умоляющимъ голосомъ.
Трактирщикъ съ смущеніемъ взглянулъ на своего собесѣдника, и положительно не зналъ, что ему дѣлать.
Онъ просилъ Донъ-Кихота встать съ колѣнъ, но это оказалось напраснымъ: Донъ-Кихотъ исполнилъ его требованіе только тогда, когда трактирщикъ въ концѣ-концовъ далъ слово исполнить оригинальную просьбу.
-- Благодарю!-- торжественно воскликнулъ Донъ-Кихотъ:-- теперь я совершенно покоенъ; но сегодняшнюю ночь, во всякомъ случаѣ, разрѣшите мнѣ, согласно древнимъ рыцарскимъ обычаямъ, провести въ часовнѣ на стражѣ моего оружія; затѣмъ завтра, рано утромъ, я достойно приступлю къ великому дѣлу, и во имя чести дамы моего сердца немедленно приму участіе въ различныхъ сраженіяхъ, выкажу необыкновенную храбрость и, увѣнчанный славой, на удивленіе всему свѣту, вернусь домой совершенно счастливый! Подобнымъ образомъ долженъ поступать каждый странствующій рыцарь. Мое пламенное желаніе заключается въ томъ, чтобы выполнить задачу вполнѣ добросовѣстно: больше я ничего не желаю.
Слушая монологъ своего посѣтителя, трактирщикъ болѣе не сомнѣвался въ томъ, что имѣетъ
дѣло съ человѣкомъ помѣшаннымъ, и вмѣсто того, чтобы пожалѣть о немъ, рѣшился ради шутки и собственной выгоды немного позабавиться.
-- Благородный рыцарь, я вижу, что ваша просьба вполнѣ основательна, и ваши намѣренія въ высшей степени похвальны, потому не рѣшаюсь отказать въ содѣйствіи; къ сожалѣнію только при моемъ замкѣ нѣтъ часовни, въ которой бы вы могли простоять сегодняшнюю ночь, но въ крайности вы можете расположиться около костела, а затѣмъ съ первыми лучами восходящаго солнца, я исполню надъ вами обрядъ, со всѣми подобающими церемоніями. Теперь же, скажите мнѣ откровенно, имѣете вы при себѣ деньги?
-- Ни одной монеты,-- возразилъ Донъ-Кихотъ: -- мнѣ еще никогда не приходилось читать, чтобы странствующіе рыцари брали съ собою деньги.
-- Въ этомъ вы ошибаетесь, благородный рыцарь: тотъ, кто писалъ подобныя вещи, глубоко заблуждался: странствующему рыцарю немыслимо пускаться въ путь безъ денегъ, а главное безъ фляжки живой воды, съ помощью которой совершаются различныя чудеса. Подумайте, вѣдь вамъ неоднократно придется проводить цѣлыя недѣли въ открытомъ полѣ, гдѣ большею частью разыгрываются сраженія, во время которыхъ не всегда имѣешь подъ рукою помощь доктора или хирурга, и тотъ, у кого не найдется съ собою какого-нибудь снадобья для залечиванія ранъ,-- рискуетъ жестоко поплатиться не только здоровьемъ, но даже жизнью. Кромѣ того, каждый рыцарь долженъ обязательно имѣть оруженосца, который, вмѣстѣ съ остальными вещами рыцаря, хранитъ и его деньги; поэтому совѣтую вамъ немедленно воротиться домой, чтобы пріобрѣсти все вышесказанное, послѣ чего я съ большимъ удовольствіемъ посвящу васъ въ санъ рыцаря.
Донъ-Кихотъ принялъ благой совѣтъ трактирщика, и успокоенный мыслью въ скоромъ времени быть посвященнымъ, бережно положилъ оружіе и прочіе доспѣхи близъ колодца, гдѣ рѣшилъ всю ночь провести на стражѣ.
Трактирщикъ между тѣмъ вошелъ въ комнаты, и поспѣшилъ сообщить всѣмъ присутствующимъ о томъ, какого оригинальнаго, полоумнаго посѣтителя Богъ послалъ ему, неизвѣстно откуда.
Разсказъ трактирщика заинтересовалъ всѣхъ гостей, которые, подойдя къ окну, съ любопытствомъ слѣдили глазами за Донъ-Кихотомъ, мѣрно шагавшимъ подлѣ колодца.
Выглянувшій изъ-за тучки мѣсяцъ серебрился на его доспѣхахъ и обливалъ матовымъ свѣтомъ его долговязую фигуру, придавая ей какой-то особенный, совершенно загадочный, видъ.
Около часу слонялся взадъ и впередъ будущій рыцарь. Все кругомъ было тихо, покойно. Но вотъ вдругъ по дорогѣ, ведущей къ колодцу, показалось нѣсколько погонщиковъ, одному изъ которыхъ пришла фантазія попоить своего мула.
Донъ-Кихотъ, вездѣ и всюду видѣвшій нѣчто особенное, принялъ его за странствующаго рыцаря, желающаго овладѣть его оружіемъ, и закричалъ такъ громко, какъ только позволяли силы:
-- Опомнись, и не прикасайся, ежели дорожишь жизнью; иначе тебѣ придется плохо.
Погонщикъ, однако, оказался не изъ трусливыхъ; не обращая вниманія на угрозу, онъ смѣло откинулъ доспѣхи въ сторону и взялся за бадью, чтобы зачерпнуть воды. Но тутъ нашъ храбрый рыцарь долѣе не выдержалъ, съ яростью бросился на погонщика и, мысленно обращая мольбы къ дамѣ своего сердца, съ просьбою помочь въ этомъ первомъ подвигѣ, такъ сильно ударилъ погонщика по головѣ, что бѣдняга мгновенно упалъ замертво.
Что же касается Донъ-Кихота, то онъ, нисколько не встревожившись совершеннымъ убійствомъ, спокойно вернулся къ своему оружію, подобралъ его, сложилъ на прежнее мѣсто, и опять зашагалъ взадъ и впередъ, какъ ни въ чемъ не бывало. По прошествіи нѣсколькихъ минутъ къ колодцу подошелъ второй погонщикъ, очевидно съ тѣмъ же самымъ намѣреніемъ, т.-е. съ цѣлью тоже напоить своего мула.
Донъ-Кихотъ, не говоря ни слова, бросился на него по примѣру предъидущаго раза, но погонщику удалось какъ-то вывернуться; несмотря на это, впрочемъ, на спинѣ его оказалось нѣсколько тяжелыхъ ранъ, вслѣдствіе чего, онъ, конечно, закричалъ благимъ матомъ.
На крикъ раненаго сбѣжались всѣ, не исключая самого хозяина; начался ропотъ, упреки по поводу того, какимъ образомъ можно было допустить, что бы человѣкъ, [признанный полоумнымъ, оставался на свободѣ. Трактирщикъ не зналъ, что ему дѣлать: онъ хотѣлъ предложить Донъ-Кихоту сейчасъ же оставить его гостинницу, но Донъ-Кихотъ находился въ такомъ возбужденномъ состояніи, что къ нему страшно было подступиться. Пришлось прибѣгнуть къ хитрости, что добродушный толстякъ и сдѣлалъ.
-- Благородный рыцарь, простите, ежели мои гости чѣмъ обидѣли или огорчили васъ,-- обратился онъ къ Донъ-Кихоту.-- Все то, что сейчасъ съ вами случилось, достаточно свидѣтельствуетъ о вашемъ мужествѣ и о томъ, что вы вполнѣ достойны званія рыцаря, поэтому я готовъ сейчасъ же приступить къ посвященію, послѣ чего вы смѣло можете продолжать вашъ путь далѣе.
Слова трактирщика привели Донъ-Кихота въ неописанный восторгъ; онъ, конечно, повѣрилъ имъ вполнѣ, и сейчасъ же согласился, а хитрому трактирщику только этого и надо было.
Приказавъ подать расходную книгу, въ которую записывался отпущенный въ долгъ овесъ, толстякъ дѣлалъ видъ, будто читаетъ по ней молитвы и заклинанія, во время чего держалъ обнаженный мечъ надъ головою опустившагося на колѣни Донъ-Кихота; потомъ онъ велѣлъ ему встать на ноги и и сдѣлалъ знакъ рукою находившимся тутъ же молодымъ дѣвушкамъ, чтобы онѣ опожали его мечемъ и прицѣпили шпоры. Дѣвушки исполнили то и другое, съ трудомъ удерживаясь отъ смѣха, а трактирщикъ въ заключеніе церемоніи далъ посвященному рыцарю два такихъ сильныхъ удара по плечу, что тотъ чуть не кувырнулся, но тѣмъ не менѣе стойко перенесъ причиненную боль, и даже не поморщился; однимъ словомъ, поступилъ такъ, какъ подобаетъ поступать храброму рыцарю.
-- Да будетъ нашъ благородный рыцарь счастливѣйшимъ изъ всѣхъ рыцарей, и да прославится своими подвигами!-- торжественно проговорилъ трактирщикъ, кусая губы.
Донъ-Кихотъ, не замѣчая насмѣшекъ, считалъ себя совершенно счастливымъ, онъ думалъ только о предстоящихъ великихъ подвигахъ, и не желая понапрасну тратить время, поспѣшно вскочилъ на Россинанта, поблагодарилъ радушнаго хозяина и поѣхалъ въ путь дорогу.
-- Слава тебѣ Господи! спровадилъ наконецъ!-- проговорилъ трактирщикъ, и очень довольный тѣмъ, что отдѣлался отъ полусумасшедшаго посѣтителя, даже не спросилъ съ него денегъ ни за ночлегъ, ни за ужинъ.
Яркое утреннее солнце привѣтствовало счастливѣйшаго изъ рыцарей и отражалось на его мечѣ и шлемѣ; съ сильно бьющимся сердцемъ продолжалъ онъ безостановочно ѣхать впередъ, ожидая различныхъ приключеній, но затѣмъ вскорѣ вдругъ припомнивъ добрый совѣтъ кастеляна, рѣшилъ лучше предварительно вернуться домой, чтобы запастись деньгами и прочими необходимыми для странствующаго рыцаря предметами; заботила его также мысль относительно оруженосца; онъ сталъ перечислять всѣхъ знакомыхъ, и, въ концѣ концовъ, остановился на одномъ крестьянинѣ изъ ихъ деревни, который показался ему вполнѣ подходящимъ для этой должности.
Чтобы скорѣе привести свое намѣреніе въ исполненіе, Донъ-Кихотъ направилъ Россинанта къ жилищу этого крестьянина, прямо черезъ лѣсъ, откуда до его ушей вскорѣ донесся не то стонъ, не то жалобный крикъ какой-то. Пришпоривъ разбитаго на ноги коня, рыцарь поспѣшно поскакалъ туда, откуда доносился стонъ, и по прошествіи самаго непродолжительнаго времени, глазамъ его представилась слѣдующая картина: къ толстому дереву была привязана лошадь, а около нея полураздѣтый мальчикъ,-- котораго немилосердно колотилъ стоявшій тутъ же рослый мужчина.
-- Остановись, несчастный! кто далъ тебѣ право поступать такимъ образомъ съ бѣднымъ ребенкомъ!-- громко воскликнулъ Донъ-Кихотъ, схватившись за мечъ и принявъ воинственную позу:-- развѣ можно такъ обращаться съ беззащитнымъ созданіемъ!
Крестьянинъ взглянулъ на говорившаго, наружный видъ котораго показался ему въ высшей степени страшнымъ, и невольно опустилъ руки.
-- Бери свое копье, садись на коня и защищайся!-- продолжалъ между тѣмъ Донъ-Кихотъ строгимъ голосомъ.
Крестьянинъ струсилъ: вооруженный видъ рыцаря, а въ особенности копье, которымъ онъ постоянно махалъ передъ его носомъ, невольно внушало уваженіе.
-- Господинъ рыцарь,-- заговорилъ онъ нерѣшительно:-- этотъ мальчикъ -- мой слуга, вполнѣ заслуживающій наказанія: онъ крадетъ у меня овецъ, я каждый день не досчитываюсь нѣсколькихъ штукъ, а онъ еще на меня жалуется и взводитъ небылицу, утверждая, будто я не плачу ему жалованья, однимъ словомъ, лжетъ безсовѣстно, господинъ рыцарь.
-- Развяжи мальчишку и безъ всякихъ разговоровъ заплати ему сполна все, что слѣдуетъ, иначе я заколю тебя!-- грозно продолжалъ Донъ-Кихотъ замахнувшись.
Крестьянинъ повиновался.
-- Сколько онъ тебѣ долженъ?-- обратился Донъ-Кихотъ къ мальчику.
-- Девятимѣсячное жалованье, по семи реаловъ въ мѣсяцъ, что въ общемъ составляетъ 63,-- бойко отвѣчалъ мальчуганъ.
Услыхавъ такую цифру, крестьянинъ пришелъ въ ужасъ и наотрѣзъ отказался платить; но Донъ-Кихотъ приказалъ сію же минуту удовлетворить мальчика, если онъ только дорожитъ собственной жизнью.
-- У меня нѣтъ столько денегъ при себѣ, господинъ рыцарь.-- взмолился крестьянинъ: -- пусть онъ пойдетъ со мною домой, тамъ я, пожалуй, разсчитаюсь съ нимъ; сдѣлать же это здѣсь положительно невозможно.
-- Ахъ, нѣтъ, храбрый рыцарь, я ни за что не пойду къ нему: во-первыхъ, онъ меня обманетъ, а во-вторыхъ, приколотитъ пуще прежняго,-- возразилъ мальчикъ, не двигаясь съ мѣста.
Тогда Донъ-Кихотъ принялся уговаривать хозяина, и взявъ съ него честное слово, что онъ расплатится съ мальчишкой по совѣсти, спокойно поѣхалъ дальше.
Какъ только храбрый рыцарь скрылся изъ виду, такъ крестьянинъ сейчасъ же изъявилъ желаніе расплатиться съ мальчикомъ, но при разсчетѣ выдалъ гораздо меньше, чѣмъ слѣдовало; мальчикъ поднялъ крикъ и сталъ угрожать хозяину, что по жалуется рыцарю, но рыцарь къ несчастью на этотъ разъ не слышалъ ничего. Онъ скакалъ на своемъ конѣ вполнѣ счастливый, что такъ скоро послѣ посвященія совершилъ уже одинъ подвигъ. Находясь подъ вліяніемъ отрадныхъ думъ, онъ продолжалъ ѣхать впередъ до тѣхъ поръ, пока не достигнулъ перекрестка; это обстоятельство казалось ему какъ бы предопредѣленіемъ самой судьбы; онъ опустилъ поводья и предоставилъ Россинанту выбрать путь. Россинаитъ, безъ сомнѣнія, долго не думая, повернулъ прямо къ дому; но не успѣлъ рыцарь отъѣхать и полверсты отъ перекрестка, какъ увидѣлъ группу всадниковъ, которые направились къ нему на встрѣчу; предполагая, что ему предстоитъ новое приключеніе, онъ пріосанился, взялъ въ руки копье и, остановившись посреди дороги въ воинственной позѣ, спокойно ждалъ нападенія.
Всадники, однако, оказались простыми, мирными купцами, ѣхавшими по торговымъ дѣламъ и вовсе не думавшими ни о какихъ нападеніяхъ.
Фигура Донъ-Кихота поразила ихъ своею оригинальностью, они остановили лошадей и стали пристально въ нее всматриваться.
-- Кто бы вы ни были, знайте, что я не выпущу живымъ ни одного, ежели вы не согласитесь признать Дульцинею Тобозскую, даму моего сердца, лучшей красавицей въ цѣломъ мірѣ!-- обратился къ нимъ Донъ-Кихотъ повелительно.
-- Мы не имѣемъ удовольствія знать даму вашего сердца,-- отвѣчалъ тогда одинъ изъ купцовъ, отдѣлившись отъ общей группы.-- Покажите ее намъ, и если она дѣйствительно окажется такъ прекрасна, какъ вы говорите, то мы готовы исполнить ваше требованіе, а въ противномъ случаѣ не стоитъ терять время въ пустыхъ разговорахъ.
Такой дерзкій отвѣтъ вывелъ Донъ-Кихота изъ терпѣнія, онъ съ яростью бросился на своего собесѣдника, и дѣло, вѣроятно, кончилось бы плохо, если бы Россинантъ, непривыкшій къ боевымъ эволюціямъ, не вздумалъ споткнуться и уронить со своей спины всадника, копье и мечъ котораго далеко отлетѣли въ сторону.
Стараясь скорѣе подняться на ноги, бѣдный Донъ-Кихотъ запутался въ стременахъ и чѣмъ больше дѣлалъ усилій, чтобы высвободиться, тѣмъ выходило хуже; онъ бранился, называлъ мнимыхъ рыцарей трусами, кричалъ на нихъ, предлагая помѣряться силою, но рыцари, т.-е., выражаясь болѣе правильно, купцы, не обращали на него вниманія и громко хохотали, а одинъ изъ нихъ подскочилъ къ нему, схватилъ копье, изломалъ на части и въ заключеніе принялся колотить его чуть не до обморока.
Несмотря на боязнь, Донъ-Кихотъ продолжалъ бранить дерзкаго непріятеля грабителемъ, воромъ, разбойникомъ; бранилъ до тѣхъ поръ, пока послѣдній, наконецъ, удалился вмѣстѣ съ остальными товарищами, оставивъ избитаго Донъ-Кихота на произволъ судьбы. Проводивъ глазами скрывшуюся за опушкой лѣса ватагу, Донъ-Кихотъ попробовалъ, встать, но изувѣченные члены его отказывались повиноваться, и онъ остался лежать неподвижно, воображая себя героемъ одного изъ прочитанныхъ романовъ, про котораго говорится, что онъ былъ раненъ въ жаркой схваткѣ а затѣмъ покинутъ въ дремучемъ лѣсу одинъ одинешенекъ; не смѣя пошевельнуться, бѣдняга болѣе часа пролежалъ въ одномъ положеніи, рядомъ съ Россинантомъ, причемъ все-таки не переставалъ декламировать цѣлые монологи. Проѣзжавшій мимо крестьянинъ узналъ его, и, подойдя, съ участіемъ спросилъ, что съ нимъ такое приключилось? Но Донъ-Кихотъ, увлекаясь своимъ воображаемымъ несчастіемъ, въ отвѣтъ городилъ такую чепуху, что изъ нея рѣшительно ничего нельзя было понять. Тогда крестьянинъ приподнялъ бѣднягу съ земли, посадилъ поудобнѣе на собственнаго осла, собралъ всѣ его доспѣхи, взвалилъ ихъ на спину Россинанта и, взявъ послѣдняго за узду, медленно, шагъ за шагомъ отправился впередъ. Когда цѣль путешествія была достигнута, то на дворѣ стало совершенно темно, вслѣдствіе чего путники наши, никѣмъ не замѣченные, благополучно добрались до дому новопосвященнаго рыцаря, гдѣ всѣ остальные члены семьи находились въ крайне тревожномъ состояніи но поводу его неожиданнаго исчезновенія; въ числѣ близкихъ родныхъ, туда же пришелъ пасторъ и цирюльникъ.
-- Вѣдь говорила я, что не будетъ добра отъ этихъ глупыхъ книжекъ, просила бросить ихъ, уничтожить -- нѣтъ, не послушался! вотъ и вышло по моему!-- вскричала экономка.
-- Онъ воображаетъ себя рыцаремъ, и потому пошелъ странствовать по бѣлу свѣту!-- кричала она на весь домъ, съ отчаяніемъ ломая руки.
-- Да, да, бѣдняга съ утра до ночи зачитывался различными романами о рыцаряхъ,-- вторила племянница, обливаясь слезами.-- Цѣлыхъ два дня ищемъ мы его вмѣстѣ съ лошадью, мечемъ и копьемъ. Я предчувствую, что онъ навѣрное выкинулъ какую-нибудь штуку; не даромъ я нѣсколько разъ заставала его въ такомъ страшномъ возбужденномъ состояніи, что передать невозможно... Стоитъ бывало посреди комнаты и воображаетъ, что сражается съ могучими великанами, или начнетъ утверждать, что сейчасъ побѣдилъ злую волшебницу, которая причиняла постоянное зло всѣмъ окружающимъ... Да всего не припомнишь, но главная суть дѣла въ томъ, что надо было за нимъ хорошенько присматривать и не допускать до того, чтобы онъ ушелъ изъ дому.
-- Завтра же во что бы то ни стало уничтожьте эти противныя книги, чтобы кто-нибудь другой, прочтя ихъ, тоже не потерялъ разсудокъ,-- совѣтовалъ пасторъ, въ волненіи расхаживая по комнатѣ.
-- Впустите насъ, я привезъ вамъ вашего странствующаго рыцаря!-- послышался вдругъ у воротъ, голосъ добраго крестьянина.
Экономка поспѣшно бросилась къ двери, и увидавъ въ какомъ жалкомъ состояніи находится ея баринъ, разразилась громкими рыданіями.
-- Развѣ я не говорила вамъ, что кончится плохо,-- обратилась она къ окружающимъ.
-- Молчите,-- возразилъ Донъ-Кихотъ:-- я раненъ, но это случилось по винѣ моей лошади... Положите меня скорѣе въ постель,-- я измученъ сраженіемъ съ могучими великанами.
-- Съ великанами?-- повторилъ священникъ, и взглянувъ на присутствующихъ, тихо прошепталъ:-- Онъ помѣшался.
Донъ-Кихота между тѣмъ уложили въ постель, гдѣ онъ съ наслажденіемъ вытянулъ усталые члены, и по прошествіи самаго непродолжительнаго времени заснулъ крѣпкимъ, богатырскимъ сномъ.
На слѣдующее утро пасторъ, въ сопровожденіи цирюльника, пришли снова, чтобы успѣть сжечь книги до пробужденія рыцаря. Книгъ оказалось болѣе ста ломовъ, не считая маленькихъ экземпляровъ, сложенныхъ вмѣстѣ и перевязанныхъ веревками; все это было немедленно выброшено за окно, свалено въ кучу и сожжено; затѣмъ позвали каменщика и приказали ему задѣлать дверь, ведущую въ бывшую библіотеку. Пока каменщикъ трудился надъ заданною ему работою,- экономка принесла флаконъ святой воды и принялась усердно. кропить сосѣднія комнаты, послѣ чего повидимому окончательно успокоилась въ надеждѣ, что съ ея стороны сдѣлано все для спасенія Донъ-Кихота, который, проснувшись, снова началъ разсказывать про различныя небывалыя сраженія съ великанами и чудовищами; во время разсказа онъ нѣсколько разъ вскакивалъ съ мѣста и безпрестанно жестикулировалъ. Пасторъ старался уговорить его, предлагая лежать покойно и доказывая совершенно логично, что въ противномъ случаѣ болѣзнь можетъ затянуться долго.
Донъ-Кихотъ повиновался; дня черезъ два онъ почувствовалъ себя настолько бодрымъ, что пожелалъ встать, послѣ чего первымъ дѣломъ отправился. въ библіотеку, но къ великому своему удивленію нашелъ вмѣсто двери гладко заштукатуренную стѣну.
-- Во время вашего отсутствія злой волшебникъ все уничтожилъ,-- пояснила ему племянница.
-- Онъ нѣсколько разъ прилеталъ верхомъ на драконѣ прямо въ библіотеку и оставался тамъ довольно долго; когда же мы, спустя нѣкоторое время послѣ его исчезновенія, заглянули туда, то нашли комнату совершенно преобразовавшуюся.
-- Это былъ мой смертельный врагъ, я его знаю,-- отвѣчалъ Донъ-Кихотъ: -- онъ ненавидитъ меня, потому что я могу его уничтожить въ одну минуту.
Обѣ женщины не противорѣчили ему, онѣ радовались, что хитрость удалась и что полоумный рыцарь повѣрилъ ихъ выдумкѣ.
Допъ-Кихотъ же старался убѣдить какъ пастора, такъ равно и цирюльника, что на свѣтѣ нѣтъ ничего полезнѣе странствующаго рыцарства, и что онъ своимъ примѣромъ намѣренъ поддержать это убѣжденіе; затѣмъ встрѣтившись однажды съ однимъ жившимъ въ сосѣдней деревнѣ крестьяниномъ, по имени Санчо Панса, предложилъ ему поступить къ себѣ въ оруженосцы, обѣщая въ самомъ скоромъ времени завоевать какой-то знаменитый островъ и сдѣлать его тамъ губернаторомъ.
Санчо Панса, не отличавшійся особеннымъ умомъ и сообразительностью, принялъ бредъ за дѣйствительность, и сейчасъ же согласился покинуть семью, чтобы явиться на службу къ новому хозяину.
Покончивъ такимъ образомъ съ однимъ изъ главныхъ вопросовъ, т.-е. заручившись оруженосцемъ, Донъ-Кихотъ задумался о томъ, гдѣ бы раздобыть денегъ на покупку различныхъ необходимыхъ потребностей; вопросъ этотъ тоже оказался для него весьма несложнымъ, такъ какъ въ теченіе какихъ-нибудь двухъ-трехъ дней, онъ, никому не говоря ни слова, продалъ нѣсколько участковъ земли, вслѣдствіе чего у него образовалась значительная сумма.
Теперь оставалось только позаботиться о костюмѣ оруженосца, да запастись дорожной сумкой; то и другое было немедленно устроено, и путники наши въ одинъ прекрасный день, не прощаясь ни съ кѣмъ изъ домашнихъ, тихонько отправились въ путь-дорогу.
Донъ-Кихотъ былъ совершенно доволенъ и счастливъ, хотя его немного смущала мысль, что Санчо Панса ѣдетъ не на лошади, какъ подобало достойному оруженосцу знаменитаго рыцаря, а на ослѣ, но онъ надѣялся, во время путешествія, встрѣтиться по дорогѣ съ какимъ-нибудь рыцаремъ и отнять у него коня, а потому не придавалъ большого знаменія этому ничтожному обстоятельству, и отвѣчая утвердительно на постоянныя напоминанія оруженосца непремѣнно сдѣлать его губернаторомъ того острова, который будетъ имъ завоеванъ, оставался по наружному виду совершенно покоенъ.
Оба путника, каждый погруженный въ свои размышленія относительно блестящей будущности, довольно быстро подвигались впередъ, и совершенно незамѣтно для самихъ себя доѣхали до какой-то поляны, на которой стояло штукъ 30 вѣтряныхъ мельницъ, которыя широко размахивали по вѣтру своими огромными крыльями.
-- Кто могъ думать, что счастье такъ скоро улыбнется намъ!-- восторженно воскликнулъ Донъ-Кихотъ: -- ты видишь этихъ великановъ?-- мы должны сражаться съ ними; я первый сдѣлаю нападеніе, и навѣрное останусь побѣдителемъ!
-- Гдѣ вы ихъ видите?-- съ удивленіемъ спросилъ Санчо Панса.
-- Да вотъ тамъ,-- отвѣчалъ Донъ-Кихотъ, указывая пальцемъ на мельницы:-- неужели ты не замѣчаешь?
-- Я вижу передъ собою только однѣ вѣтряныя мельницы.
-- Несчастный оруженосецъ, ты совсѣмъ не подготовленъ къ подобнымъ приключеніямъ, и отъ страха у тебя темнѣетъ въ глазахъ; если ты въ самомъ дѣлѣ такъ струсилъ, то встань въ сторону, я одинъ отправлюсь.
И пришпоривъ Россинанта, отважный рыцарь поскакалъ впередъ.
-- Остановитесь!-- закричалъ онъ, обращаясь къ мельницамъ:-- не убѣгайте при видѣ единственнаго рыцаря, не выказывайтесь трусами!
Съ этими словами Донъ-Кихотъ быстро подскакалъ къ мельницѣ; но въ ту минуту, когда онъ вонзилъ свое копье въ одно изъ крыльевъ, вѣтеръ съ такою силою перевернулъ послѣднее, что копье изломалось на мелкіе куски, и рыцарь вмѣстѣ съ нимъ отлетѣлъ въ сторону на цѣлую версту. Санчо поспѣшилъ на помощь своему господину, очень огорчился, увидѣвъ его снова въ самомъ плачевномъ положеніи и конечно поспѣшилъ помочь подняться на ноги.
-- Вотъ, что значитъ сражаться съ вѣтряными мельницами,-- сказалъ онъ недовольнымъ тономъ.
-- Гнусный волшебникъ, похитившій мою библіотеку, обратилъ великановъ въ мельницы, потому что завидуетъ моей славѣ,-- возразилъ Донъ-Кихотъ.-- Его ненависть ко мнѣ очень велика, но тѣмъ не менѣе задуманныя козни все-таки не увѣнчаются успѣхомъ.
-- Дай Богъ,-- отозвался Санчо Панса, подводя хромоногаго коня, который какъ оказалось, былъ пораненъ въ затылокъ.
Затѣмъ всадники снова продолжали путь, разговаривая о различныхъ приключеніяхъ. Взглянувъ на изломанное копье, Донъ-Кихотъ вспомнилъ, что гдѣ-то читалъ про одного испанскаго рыцаря, который, находясь точно въ такомъ же положеніи, замѣнилъ свое копье дубовою палкою, и рѣшился послѣдовать его примѣру.
-- Что вы все наклоняетесь въ одну сторону, не болитъ ли у васъ что-нибудь?-- спросилъ Санчо Панса, замѣтивъ дѣйствительно неправильную посадку рыцаря.
-- Настоящій рыцарь никогда не долженъ жаловаться на раны, какую бы боль они ни причиняли ему,-- возразилъ Донъ-Кихотъ.
Санчо Панса на это ничего не отвѣтилъ. Нѣсколько минутъ оба они продолжали ѣхать молча; затѣмъ оруженосецъ заговорилъ снова, объявивъ, что онъ, во-первыхъ, очень голоденъ, а во-вторыхъ, страшно хочетъ пить.
Донъ-Кихотъ позволилъ ему остановиться, чтобы подкрѣпить силы пищею и утолить жажду; самъ же покуда не хотѣлъ ничего, и какъ только оруженосецъ удовлетворилъ свои требованія, сейчасъ же двинулся дальше.
Наступившая темнота застала ихъ на полѣ; пришлось ночевать подъ открытымъ небомъ. Расположившись около развѣсистаго дерева, Донъ-Кихотъ оторвалъ сучокъ, который долженъ былъ замѣнить копье, надѣлъ на конецъ этого сучка желѣзный наконечникъ ломаннаго копья, и всю ночь простоялъ на стражѣ, не переставая ни минуты думать о дамѣ своего сердца, какъ это подобаетъ дѣйствительно храброму рыцарю. Что же касается Санчо Панса, то онъ, благодаря крѣпкому вину, выпитому изъ фляжки хозяина, сейчасъ же заснулъ богатырскимъ сномъ, и проспавъ на одномъ боку до самаго утра, не всталъ до тѣхъ поръ, пока Донъ-Кихотъ не растолкалъ его и не напомнилъ о томъ, что пора ѣхать дальше.
Взглянувъ во время пробужденія на мѣха, въ которыхъ хранился запасъ вина, оруженосецъ съ сожалѣніемъ замѣтилъ, что они почему-то сдѣлались значительно легче, и потому счелъ не лишнимъ напомнить своему господину о завтракѣ.
На этотъ разъ Донъ-Кихотъ не отказался, хотя ѣлъ и пилъ очень мало, и съ такою поспѣшностью, что передать трудно; затѣмъ снова двинулся въ походъ, и послѣ трехчасовой непрерывной ѣзды, достигнулъ наконецъ дороги, ведущей въ Лапіосское ущелье.
-- Здѣсь намъ не будетъ недостатка въ приключеніяхъ,-- обратился онъ къ оруженосцу:-- приказываю тебѣ при первомъ же моемъ возгласѣ явиться на помощь; самъ ты, ежели пожелаешь, можешь тоже сразиться съ кѣмъ-нибудь изъ подобныхъ тебѣ оруженосцевъ, но драться съ рыцаремъ не смѣй, покуда не будешь посвященъ въ ихъ санъ.
Оруженосецъ обѣщалъ повиноваться безпрекословно, и расположившись позади своего рыцаря, терпѣливо выжидалъ предстоящаго нападенія.
Вскорѣ на дорогѣ показались два монаха-бенедиктинца, они сидѣли на ослахъ, имѣли длинныя одежды и держали въ рукахъ большіе зонтики. За ними слѣдовала карета, сопровождаемая группою всадниковъ, состоящихъ исключительно изъ пастуховъ и погонщиковъ; послѣдніе, слѣдуетъ замѣтить, между прочимъ, не имѣли ничего общаго ни съ бенедиктинцами, ни съ сидѣвшей въ каретѣ дамою, которая переѣзжала изъ Бискау въ Севеллу, а просто очутилась тутъ совершенно случайно.
-- Это злой волшебникъ увозитъ прекрасную принцессу!-- воскликнулъ Донъ-Кихотъ, и, не долго думая, набросился на спокойно ѣдущихъ всадниковъ съ громкими упреками.
-- Стойте, презрѣнные чародѣи! сію минуту извольте освободить несчастную принцессу, иначе вамъ придется плохо!-- кричалъ онъ неистово.
-- Мы не чародѣи, а слуги Божіи,-- отозвались они, останавливаясь:-- кто сидитъ въ каретѣ -- намъ даже неизвѣстно, а потому пустите насъ спокойно продолжать нашъ путь далѣе.
Но Донъ-Кихота не легко было разубѣдить; онъ не хотѣлъ ничего слушать, и разсвирѣпѣвъ, чуть не убилъ бѣднаго- монаха, которому, однако, по счастью удалось какъ-то вывернуться.
Восхищаясь геройскимъ поступкомъ храбраго рыцаря, оруженосецъ его тоже воодушевился, и бросившись на перваго всадника, повалилъ на землю; но тутъ погонщикъ ословъ схватилъ самого Санчо, вырвалъ ему цѣлый елокъ бороды, и поколотилъ палкою такъ, что онъ еле дышалъ, вслѣдствіе чего испуганные монахи, во избѣжаніе разслѣдованія дѣла, немедленно пустились въ бѣгство.
Донъ-Кихотъ, между тѣмъ, подошелъ къ каретѣ и обратился къ сидѣвшей въ ней дамѣ со слѣдующею рѣчью:
-- Благородная дама, вы теперь свободны! Донъ-Кихотъ Ламанчскій убилъ злыхъ разбойниковъ, которые хотѣли васъ похитить. Если вы пожелаете за это отблагодарить его, то онъ проситъ только одной милости: прославьте имя Дульцинеи Тобозской, дамы его сердца, въ честь которой онъ совершилъ уже нѣсколько замѣчательныхъ подвиговъ!
Испуганная женщина со страху готова была пообѣщать полоумному рыцарю все, что угодно, лишь бы только онъ отпустилъ ее; но въ эту минуту одинъ изъ сопровождавшихъ карету слугъ съ угрозой подъѣхалъ къ Донъ-Кихоту, который, оглядѣвъ его съ ногъ до головы и принявъ за шталмейстера сидящей въ каретѣ дамы, предложилъ устроить поединокъ. Слуга съ яростью накинулся на Донъ-Кихота, но какъ-то промахнулся, а Донъ-Кихотъ нанесъ ему тяжелый ударъ мечомъ по головѣ. Увидѣвъ это, испуганная дама поспѣшно выскочила изъ экипажа, чтобы, павъ на колѣни, проситъ рыцаря помиловать несчастнаго.
Донъ-Кихотъ опустилъ оружіе, и распрощавшись съ мнимою принцессою, снова сѣлъ на своего коня, совершенно довольный, что побѣда осталась за нимъ.
-- Господинъ рыцарь, не забудьте обо мнѣ,-- подобострастно обратился къ нему Санчо Панса, поправляя стремена. Сегодняшняя схватка навѣрное много подвинетъ впередъ ваше дѣло относительно завоеванія острова, на которомъ я надѣюсь быть губернаторомъ.
-- О, дорогой Санчо, подожди, имѣй терпѣнье, губернаторомъ ты будешь непремѣнно, но для этого нужно совершить подвигъ гораздо серьезнѣе; сегодняшнее же приключеніе весьма обыкновенно, случаи, подобные ему, встрѣчаются весьма часто, и имъ не слѣдуетъ даже придавать значенія.
Съ этими словами Донъ-Кихотъ снялъ съ головы шлемъ, чтобы перевязать пораненое во время свалки ухо, и замѣтилъ, что весь шлемъ оказался изрубленнымъ; но дѣлать было нечего, волей-неволей пришлось покориться случившемуся несчастію и, исправивъ бѣду, ѣхать дальше. Послѣ довольно продолжительнаго переѣзда, путники увидѣли вдали постоялый дворъ, который, по примѣру предыдущаго раза, приняли за замокъ. Въѣхавъ въ ворота, Санчо просилъ позволенія остановиться на ночлегъ, и сказалъ хозяину, что господинъ его, свалившись съ высокой скалы, переломилъ себѣ оба ребра.
Хозяинъ позвалъ жену и вмѣстѣ съ нею сталъ ухаживать за бѣднымъ рыцаремъ.
На слѣдующее утро Донъ-Кихотъ почувствовалъ себя настолько сильнымъ, что могъ снова продолжать дальнѣйшее путешествіе, и поблагодаривъ добрыхъ людей за ихъ уходъ за нимъ, объявилъ, что съ этого достопамятнаго дня будетъ считать ихъ лучшими друзьями и по первому востребованью явится защищать отъ враговъ, въ случаѣ надобности.
-- Я самъ могу защититъ себя, господинъ рыцарь,-- съ гордостью отозвался трактирщикъ:-- отъ васъ же требую только того, чтобы вы заплатили мнѣ за ночлегъ и за кормъ лошади.
-- Что?!-- гнѣвно воскликнулъ рыцарь:-- ваши слова меня поражаютъ: развѣ я провелъ ночь на постояломъ дворѣ, а не въ средневѣковомъ замкѣ? Совѣтую вамъ отказаться отъ вашихъ дикихъ требованій, потому что мнѣ еще никогда не приходилось ни читать, ни слышать, чтобы странствующій рыцарь платилъ за ночлегъ и за кормъ своей лошади.
-- Это меня не касается; вы должны заплатить что слѣдуетъ, иначе я расправлюсь съ вами по своему,-- возразилъ хозяинъ.
Донъ-Кихотъ вмѣсто отвѣта замахнулся на него копьемъ, потомъ мгновенно вскочилъ на лошадь и, пришпоривъ ее, сейчасъ же скрылся изъ виду, позабывъ о томъ, что оруженосецъ остался въ полномъ распоряженіи трактирщика, который, съ помощью своихъ молодцевъ, повалилъ его на землю, завязалъ платкомъ ротъ и принялся колотить что было мочи. Несчастный кричалъ на всю деревню, но это не принесло ни малѣйшей пользы.
Донъ-Кихотъ, однако, въ концѣ концевъ услыхалъ его жалобный крикъ и поспѣшилъ къ нему на помощь; но подѣлать все-таки ничего не могъ, такъ какъ ворота гостинницы оказались запертыми, вслѣдствіе чего ему пришлось ограничиться бранью, на что всѣ находившіеся во внутреннихъ комнатахъ отвѣчали ему презрительнымъ смѣхомъ.
Натѣшившись вдоволь надъ бѣднымъ оруженосцемъ, трактирщикъ, наконецъ, сжалился надъ нимъ, посадилъ его на осла и отпустилъ на всѣ четыре стороны.
Послѣ почти цѣлой ночи, проведенной въ дорогѣ, путники, на слѣдующій день, рано утромъ, замѣтили, вдали подъ горою, громадное облако пыли.
-- Вотъ, наконецъ, кажется, насталъ день моей славы!-- радостно воскликнулъ Донъ-Кихотъ,-- обращаясь къ своему оруженосцу: -- на встрѣчу намъ должно быть приближается многочисленное войско.
-- Да, да, господинъ рыцарь, но кромѣ того, смотрите-ка, съ противуположной стороны тоже что-то двигается... Это, вѣроятно, два враждебныхъ лагеря,-- съ ужасомъ повторилъ Санчо.-- Ахъ, господинъ рыцарь, какія страсти! Что мы теперь будемъ дѣлать?
-- Конечно, пойдемъ на помощь слабымъ, это обязанность странствующаго рыцаря,-- отвѣчалъ Донъ-Кихотъ, и поспѣшилъ взобраться на холмъ, чтобы лучше разсмотрѣть съ каждою минутою все ближе и ближе подходившую армію.
-- Господинъ рыцарь, да вѣдь это не люди, а просто стадо барановъ!-- вскричалъ Санчо, когда предполагаемая армія подошла ближе.
-- Дуракъ! развѣ ты не слышишь звуковъ литавръ?
-- Нѣтъ, я слышу только блеянье овецъ. Это также вѣрно, какъ вѣрно то, что я состою въ званіи вашего оруженосца.
Но Донъ-Кихотъ не хотѣлъ слушать никакихъ возраженій, и обвинивъ Санчо въ трусости, съ копьемъ въ рукѣ, врѣзался въ самую середину стада и началъ крошить несчастныхъ, ни въ чемъ неповинныхъ, барановъ на всѣ стороны. Пастухи кричали ему, чтобы онъ убирался; но Донъ-Кихотъ мысленно представлялъ себѣ сраженіе, и принимая ихъ крики за крики сражавшихся, продолжалъ убивать барановъ съ прежнимъ неистовствомъ, точно они были его злѣйшіе враги. Тогда пастухи начали бросаться камнями, одинъ изъ которыхъ поранилъ его въ спину, другой -- разбилъ бутылку съ цѣлебнымъ бальзамомъ, а третій выбилъ ему четыре зуба, вслѣдствіе чего онъ свалился съ лошади.
Пастухи испугались, они думали, что убили рыцаря, поспѣшно подобрали мертвыхъ овецъ и удалились. Санчо тоже считалъ своего господина погибшимъ, но подойдя ближе, очень обрадовался, когда убѣдился въ томъ, что онъ дышетъ.
-- Не говорилъ ли я вамъ, что вы принимаете стадо овецъ за войско,-- сказалъ онъ дрожащимъ голосомъ.
-- Развѣ ты не замѣтилъ, какъ злой волшебникъ въ одно мгновеніе превратилъ всѣхъ воиновъ въ овецъ; онъ изъ ненависти старается во что бы то ни стало помѣшать моей славѣ -- надо быть дуракомъ, чтобы не понять этого.
Оруженосецъ не смѣлъ возражать болѣе, и печально склонивъ голову, молча послѣдовалъ за своимъ господиномъ, который, пришпоривъ Россинанта, поѣхалъ далѣе.
Оба они чувствовали сильнѣйшій голодъ и усталость, а по близости нигдѣ не было видно ни малѣйшихъ признаковъ человѣческаго жилья; но вотъ, наконецъ, вдали показалось большое количество огней, которые, повидимому, подвигались къ нимъ все ближе.
Санчо бросало то въ жаръ, то въ холодъ, при одной мысли, что ихъ преслѣдуютъ привидѣнія; разсмотрѣвъ ближе подвигающіяся фигуры, онъ увидѣлъ, что всѣ онѣ одѣты въ длинныя бѣлыя одежды и имѣютъ въ рукахъ зажженные факелы. Страхъ, несчастнаго оруженосца уже не имѣлъ болѣе границъ, въ особенности, когда, вслѣдъ за этими фигурами показались обитыя чернымъ сукномъ носилки, а за носилками всадники въ длинныхъ траурныхъ одеждахъ; онъ дрожалъ, какъ осиновый листъ, а Донъ-Кихотъ, предчувствовавшій новыя приключенія, оставался вполнѣ убѣжденъ, что на носилкахъ, вѣроятно, лежитъ раненый или даже, можетъ быть, убитый рыцарь, за смерть котораго онъ обязательно долженъ отомстить.
Съ полною готовностью нанести пораженіе копьемъ всякому, кто осмѣлится противорѣчить ему, рыцарь всталъ поперекъ дороги, чтобы загородить собою путь, и проговорилъ своимъ обычнымъ громкимъ голосомъ:
-- Что вы везете на этихъ носилкахъ? Я требую положительнаго отчета, имѣю ли дѣло съ привидѣніями, или съ настоящими, живыми рыцарями.
Ѣхавшій впереди всадникъ не обратилъ вниманія на слова рыцаря, и намѣревался продолжать путь далѣе, но рыцарь схватилъ его мула за поводъ, приставивъ ему мечъ къ груди, и вторично потребовалъ разъясненія.
-- Я служитель храма Божьяго,-- отвѣчалъ тогда вопрошаемый,-- вмѣстѣ съ остальными двѣнадцатью священниками сопровождаю тѣло рыцаря на мѣсто вѣчнаго упокоенія.
-- А кто убилъ этого несчастнаго рыцаря?
-- Никто; онъ умеръ просто послѣ изнурительной лихорадки.
-- Слѣдовательно, я лишенъ возможности отомстить за его смерть, но во всякомъ случаѣ, милостивый государь, позвольте мнѣ имѣть честь вамъ представиться: я Донъ-Кихотъ Ламанчскій, извѣстный всему околотку; моя обязанность заключается въ томъ, чтобы защищать угнетенныхъ и наказывать угнетающихъ.
-- Скажите пожалуйста! А вѣдь судя по вашему поведенію, я никогда бы этого не подумалъ.
Донъ-Кихотъ искоса посмотрѣлъ на своего собесѣдника, затѣмъ, позвавъ оруженосца, который, втихомолку, перетаскивалъ на собственнаго осла различные съѣстные припасы со спины осла застигнутыхъ врасплохъ священниковъ, и велѣлъ ему помочь послѣднему снова взобраться на сѣдло, откуда онъ, въ порывѣ воинственнаго восторга, уже успѣлъ стащить его.
Оруженосецъ повиновался; усадивъ священника какъ слѣдуетъ, онъ поклонился ему, и когда тотъ хотѣлъ двинуться впередъ, то заговорилъ шопотомъ: "Вы рисковали быть ранены рукою Донъ-Кихота, рыцаря Печальнаго Образа
-- Почему ты далъ мнѣ подобное прозвище?-- обратился Донъ-Кихотъ къ оруженосцу, когда священники удалились.
-- Потому, что у васъ дѣйствительно крайне печальный видъ,-- пояснилъ Санчо своему рыцарю, которому вышесказанное прозвище такъ поправилось, что онъ пожелалъ навсегда оставить его за собою.
Позавтракавъ съ большимъ аппетитомъ захваленной у священника провизіей, путники наши поѣхали дальше; послѣ довольно продолжительнаго переѣзда они, наконецъ, очутились въ прекрасной долинѣ, которая показалась имъ настолько привлекательною, что они рѣшили провести въ ней цѣлый день, чтобы запастись свѣжими силами для дальнѣйшаго странствованія. На слѣдующее утро они встали съ первыми лучами восходящаго солнца, осѣдлали Россинанта и мула, и снова пустились въ путь, причемъ подвигались впередъ очень медленно, такъ какъ приходилось ѣхать по очень худой дорогѣ.
Кругомъ все казалось совершенно покойно, до тѣхъ поръ, пока вдругъ, гдѣ-то по близости, послышались непонятные мѣрные удары, перемѣшанные съ громкимъ бряцаніемъ цѣпей и съ шумомъ падающаго водопада; все это въ общемъ производило весьма непріятное впечатлѣніе: оруженосецъ чувствовалъ, что по спинѣ его бѣгаютъ мурашки, но Донъ-Кихотъ оставался покоенъ.
-- Всесильный Богъ призываетъ меня на новый подвигъ!-- воскликнулъ онъ, схватившись за мечъ, и приказалъ оруженосцу какъ можно крѣпче привязать себя къ сѣдлу.
-- Самъ можешь остаться здѣсь и ждать меня въ продолженіе трехъ дней,-- сказалъ онъ въ заключеніе: -- въ теченіе этого времени если я не явлюсь, то немедленно отправляйся къ Дульцинеѣ Тобозской и возвѣсти ей, что рыцарь погибъ, совершая великіе подвиги!
Слова Донъ-Кихота сердечно тронули Санчо-Панса, онъ рѣшился во что бы то ни стало удержать его отъ неминуемой гибели, которая въ данномъ случаѣ почему-то казалась ему неминуемой; по Донъ-Кихотъ оставался непоколебимымъ. Тогда Санчо-Панса пустился на хитрость, и потихоньку спуталъ заднія ноги Россинанта, вслѣдствіе чего бѣдное животное, несмотря на понуканіе рыцаря, никакъ не могло двинуться съ мѣста.
Донъ-Кихотъ приписалъ это новому колдовству злого волшебника и рѣшилъ подождать до слѣдующаго утра, съ наступленіемъ котораго двинулся впередъ, потому что Санчо при разсвѣтѣ поспѣшилъ развязать ремни, стягивавшіе ноги боевого коня, не менѣе того боевого рыцаря.
Выѣхавъ на поляну, Донъ-Кихотъ и его спутникъ сейчасъ же увидали настоящую причину, вызвавшую ихъ страхъ и волненіе: оказалось, что но близости былъ небольшой водопадъ, а у подножья его находилось шесть обыкновенныхъ валяльныхъ молотовъ.
Оруженосецъ громко расхохотался. Что же касается Данъ-Кихота, то онъ въ первую минуту такъ разсердился, что готовъ былъ приколотить дерзкаго слугу, но затѣмъ, случайно оглянувшись, замѣтилъ на расположенномъ по близости холмѣ какого-то незнакомаго всадника въ замѣчательно блестящемъ головномъ уборѣ.
-- Судьба всегда бываетъ справедлива, Санчо!-- воскликнулъ онъ:-- ты видишь, что на встрѣчу намъ ѣдетъ всадникъ, на головѣ котораго красуется шлемъ, свидѣтельствующій о томъ, что всадникъ принадлежитъ къ числу какихъ-нибудь важныхъ героевъ.
-- Смотрите, не ошибитесь опять,-- возразилъ оруженосецъ:-- человѣкъ этотъ ѣдетъ на простомъ ослѣ, и хотя у него на головѣ дѣйствительно одѣто что-то блестящее, но только это "что-то" не похоже на шлемъ.
-- Молчи, ты ничего не понимаешь!-- возразилъ рыцарь.
Санчо замолчалъ, ѣхавшій на встрѣчу человѣкъ между тѣмъ поровнялся съ ними и дѣйствительно оказался не кѣмъ инымъ, какъ простымъ цирюльникомъ, который, возвращаясь домой изъ сосѣдняго села, за неимѣніемъ шляпы, покрылъ свою голову мѣднымъ тазикомъ.
Донъ-Кихотъ бросился на него съ копьемъ, и навѣрное поразилъ бы его на смерть, естибы цирюльникъ не успѣлъ во-время соскочить съ осла и скрыться въ полѣ, причемъ нечаянно уронилъ тазикъ, а рыцарь приказалъ своему оруженосцу немедленно поднять драгоцѣнную находку.
Санчо едва держался отъ смѣху, но донъ-Кихотъ, задумчиво осматривая тазикъ, рѣшилъ, что онъ составляетъ только часть шлема, вѣроятно когда-нибудь попавшаго въ руки непріятеля, который, не умѣя оцѣнить его по достоинству, изломалъ и продалъ остальное золото на вѣсъ.
-- Въ первой же кузницѣ я велю придать этому шлему первобытный видъ, а покуда буду носить какъ онъ есть!-- сказалъ рыцарь.
-- А насчетъ осла какъ?-- спросилъ Санчо: -- не взять ли намъ его съ собою?
Донъ-Кихотъ на это ничего не отвѣтилъ, и Санчо, принимая молчаніе рыцаря за согласіе, привелъ задуманный планъ въ исполненіе.
Спустя нѣкоторое время, Донъ-Кихотъ, которому все мерещились различныя приключенія, замѣтилъ, что къ нимъ на встрѣчу снова показалось какое-то шествіе, оказавшееся впослѣдствіи партіей каторжниковъ, которыхъ подъ строгимъ конвоемъ вели на галеры два вооруженныхъ надсмотрщика. Донъ-Кихотъ, не долго думая, рѣшилъ тотчасъ же возвратить свободу несчастнымъ и освободить ихъ отъ цѣпей.
Напрасно Санчо уговаривалъ его не дѣлать этого, стараясь доказать, что ему предстоитъ имѣть столкновеніе съ галерными невольниками. Донъ-Кихотъ не хотѣлъ ничего слушать; интересуясь лишь однимъ, по какому праву надсмотрщики осмѣлились лишить свободы здравомыслящихъ людей, потребовалъ по этому поводу разъясненія, и не получивъ отвѣта, съ оружіемъ въ рукахъ, бросился на самого смотрителя.
Пока смотритель пробовалъ защищаться, причемъ, конечно, произошла порядочная суматоха, каторжники немедленно сбросили съ себя цѣпи, кандалы, накинулись на своихъ смотрителей, обезоружили ихъ, побили камнями, потомъ то же самое сдѣлали съ Донъ-Кихотомъ и его слугою, и въ заключеніе всѣ до единаго обратились въ бѣгство.
Донъ-Кихотъ стоналъ отъ боли, негодуя въ душѣ, что люди, которымъ онъ хотѣлъ оказать помощь, отплатили ему за это подобною черствою неблагодарностью.
Спустивъ поводья и печально склонивъ голову, храбрый рыцарь ѣхалъ молча; ѣхалъ все впередъ и впередъ безъ оглядки; оруженосецъ, конечно, сопровождалъ его.
Къ вечеру они добрались до Сіерры-Морены, гдѣ расположились ночевать подъ густыми вѣтвями большихъ деревьевъ.
Между тѣмъ одинъ изъ освобожденныхъ невольниковъ все время незамѣтно слѣдилъ за ними, и остановился тутъ же, въ оврагѣ, съ расчетомъ, что когда они заснутъ, онъ завладѣетъ ихъ оружіемъ и уведетъ осла. Задуманное предпріятіе удалось невольнику какъ нельзя лучше; такъ что бѣдный оруженосецъ, на слѣдующее утро увидѣвъ покражу, пришелъ положительно въ отчаяніе.
-- Не горюй, Санчо,-- старался успокоить его Донъ-Кихотъ.-- Вмѣсто одного утраченнаго осла, я разрѣшаю тебѣ взять изъ моей конюшни цѣлую тройку, теперь же перестанемъ толковать о пустякахъ и отправимся дальше въ горы.
Санчо-Нанса показалось крайне неудобно слѣдовать пѣшкомъ за своимъ господиномъ, онъ нехотя слушалъ его болтовню, и въ концѣ концовъ, потерявъ терпѣніе, просилъ отпустить его.
-- Любезный другъ, я скоро отпущу тебя,-- отвѣчалъ на это Донъ-Кихотъ,-- но только не на родину, куда ты просишься, а въ Тобозо къ дамѣ моего сердца; по прошествіи самаго непродолжительнаго времени, мы дойдемъ до той мѣстности, гдѣ я совершу замѣчательный подвигъ, который прославитъ меня, если не на цѣлый міръ, то навѣрное на весь околотокъ.
-- А я такъ думаю, не лучше ли намъ вернуться домой,-- прервалъ Санчо восторженную рѣчь рыцаря.
-- Ты ничего не понимаешь,-- возразилъ послѣдній:-- я постараюсь въ короткихъ словахъ объяснитъ тебѣ, въ чемъ будетъ заключаться предполагаемый мной подвигъ: въ былыя времена, многіе храбрые рыцари имѣли обыкновеніе удаляться въ самую глушь лѣса, гдѣ въ честь дамы своего сердца прикидывались сумасшедшими, ходили почти совсѣмъ раздѣтыми, бились головою о скалы, питались одними кореньями и вообще всячески бичевали себя,-- ну вотъ видишь-ли, я хочу продѣлать то же самое, а тебя отправить къ Дульцинеѣ, чтобы подробно разсказать ей о моемъ самоотверженіи.
Слова рыцаря крайне поразили оруженосца, который, взглянувъ на него съ удивленіемъ, въ первую минуту полагалъ, что онъ вѣроятно рехнулся, затѣмъ разсчитавъ, что ему во всякомъ случаѣ будетъ удобнѣе возвращаться домой верхомъ чѣмъ пѣшкомъ, изъявилъ полную готовность немедленно исполнить возложенное на него порученіе.
-- Но во всякомъ случаѣ ты долженъ пробыть со мною дня два, чтобы во очію увидѣть мои страданія.
Убѣдившись окончательно въ помѣшательствѣ своего господина и желая какъ можно скорѣе отъ него избавиться, Санчо доказалъ ему, что чѣмъ скорѣе онъ поѣдетъ къ Дульцинеѣ, тѣмъ будетъ лучше.
-- Хорошо,-- согласился Донъ-Кихотъ, и вырвавъ изъ записной книжки листъ бумаги, поспѣшно написалъ на немъ цѣлое посланіе, поручивъ Санчо потомъ переписать его на хорошую бумагу.
Ставить подпись онъ считалъ лишнимъ, полагая, что такой знаменитый рыцарь извѣстенъ всѣмъ и каждому, даже безъ подписи.
Положивъ въ карманъ камзола письмо, Санчо распрощался со своимъ господиномъ, вскочилъ на спину хромоногаго Россинанта, и съ наслажденіемъ думая о томъ, что получитъ обѣщанную тройку ословъ изъ конюшни рыцаря, поспѣшно поѣхалъ по направленію къ дому.
Миновавъ перекрестокъ, Саичо скоро очутился около той гостинницы, въ которой такъ недавно еще потерпѣлъ пораженіе; въ желудкѣ у него чувствовалась пустота, а въ тѣлѣ ломъ вслѣдствіе сильной усталости, такъ что бѣдняга, несмотря на непріятныя воспоминанія, все-таки рѣшилъ остановиться, чтобы утолить голодъ и отдохнуть хотя немного.
Въ ту минуту, когда онъ слѣзалъ съ сѣдла, въ дверяхъ показались двое мужчинъ; они тотчасъ же узнали оруженосца; это были священникъ и цирюльникъ, тѣ самые, которые нѣкогда взяли на себя трудъ уничтожить библіотеку знаменитаго рыцаря. Окликнувъ Санчо, они освѣдомились объ его господинѣ.
Санчо въ первую минуту не хотѣлъ отвѣчать имъ на ихъ вопросы, но цирюльникъ, однако, заставилъ его повиноваться.
-- Твое упорное молчаніе заставляетъ насъ думать, что ты самъ убилъ рыцаря, тѣмъ болѣе, что лошадь, на которой ты ѣдешь, принадлежитъ ему; говори же сію минуту, гдѣ рыцарь, иначе тебѣ будетъ плохо.
Санчо струсилъ не на шутку, и не видя иного исхода къ спасенію, подробно передалъ обо всѣхъ затѣяхъ Донъ-Кихота и о томъ, что онъ везетъ теперь письмо къ дамѣ его сердца.
-- Гдѣ же это письмо, покажи намъ его,-- требовали собесѣдники.
Санчо опустилъ руку въ карманъ, но сію же минуту выдернулъ ее обратно, поблѣднѣлъ какъ смерть, сталъ рвать на себѣ волосы и бить себя кулаками въ грудь, съ видомъ полнаго отчаянія. Цирюльникъ и священникъ думали, что и онъ, по примѣру Донъ-Кихота, тоже сходитъ съ ума. Но вскорѣ узнали причину его отчаянія: бѣдняга потерялъ записную книжку Донъ-Кихота, а вмѣстѣ съ ней и бумагу, по которой долженъ былъ получить ословъ. Священникъ утѣшилъ его, обѣщая выпросить у Донъ-Кихота новое удостовѣреніе на выдачу послѣднихъ.
Санчо повѣрилъ его рѣчамъ и поспѣшилъ сообщить, что Донъ-Кихотъ въ скоромъ времени думаетъ завоевать какой-то громадный островъ, губернаторомъ котораго сдѣлаетъ его, т.-е. Саичо, и сверхъ того еще найдетъ ему прекрасную невѣсту.
Священникъ и цирюльникъ, слушая разсказъ оруженосца, отъ души смѣялись, а затѣмъ наконецъ, сжалившись, уговорили его послѣдовать за ними въ гостинницу въ качествѣ гостя, чтобы тамъ всѣмъ вмѣстѣ обсудить способъ спасенія благороднаго рыцаря отъ его чрезмѣрнаго поста и раскаянія.
Послѣ довольно продолжительныхъ разговоровъ, присутствующіе пришли, наконецъ, къ слѣдующему рѣшенію: пасторъ поспѣшилъ познакомиться съ одною путешественницею, которая тоже остановилась въ этой гостинницѣ, и просилъ помочь въ осуществленіи ихъ плана, заключавшагося въ томъ, что дама должна была представиться притѣсняемою дѣвушкою и просить защиты у рыцаря противъ ея притѣснителей. Вышеописаннымъ способомъ добрый пасторъ надѣялся выманить Донъ-Кихота изъ его убѣжища и благополучно доставить домой.
За нѣсколько часовъ до отъѣзда, Санчо, по распоряженію того же самаго пастора, былъ отправленъ въ прерію, чтобы предупредить рыцаря о предстоящемъ новомъ геройскомъ подвигѣ.
Оруженосецъ, принявъ слова пастора за чистую монету и предвидя заранѣе восторгъ своего господина, галопомъ поскакалъ въ горы; вслѣдъ за нимъ вскорѣ тронулись и всѣ остальные, причемъ пасторъ и цирюльникъ немного отстали, съ тѣмъ разсчетомъ, чтобы молодая незнакомка пріѣхала безъ нихъ.
-- Кто это прелестная дѣвушка?-- спросилъ Санчо одного изъ ея слугъ, когда импровизованный поѣздъ достигъ цѣли путешествія.
-- Принцесса и владѣлица большого Микомиконскаго королевства,-- отвѣчалъ слуга:-- съ ней приключилось несчастіе, и она проситъ твоего господина защитить ее отъ одного злого великана.