Книговод

Миллионеры

Мур Франкфорт


   

ПРИЛОЖЕНІЕ КЪ РУССКОМУ ВѢСТНИКУ.

МИЛІОНЕРЫ

РОМАНЪ

Ф. Мура.

(СЪ АНГЛІЙСКАГО)

Товарищество типо-литографіи Владиміръ Чичеринъ въ Москвъ, Марьина роща, соб. д.
1899.

ГЛАВА I.

   -- Извини, но его любовь къ ней никогда не вырождалась въ уваженіе, сказалъ лордъ Балисиди.
   Анджела Браунъ разсмѣялась или кашлянула; ея мать надѣялась что кашлянула, но боялась что разсмѣялась. Однако, будучи женщиной склонною считать вещи пустяками и обманываться собственными надеждами, она пришла къ заключенію что въ смѣхѣ который можно принять за кашель еще нѣтъ ничего особенно компрометирующаго. Поэтому она строго повернулась къ брату и сказала:
   -- Патрицій, здѣсь ребенокъ!
   -- Гдѣ? спросилъ лордъ Балисиди.
   -- Здѣсь! откликнулась Анджела съ новымъ смѣхомъ напоминавшимъ на этотъ разъ трель драматическаго сопрано на высокой нотѣ;-- здѣсь, Патъ, это я!
   -- Ахъ, ты? ну, скажи же мнѣ, милый ребенокъ, чего тебѣ больше хочется: чтобы тебя уважали, или любили?
   -- Я хотѣла бы чтобы меня уважали всѣ кромѣ того человѣка котораго я въ данную минуту люблю.
   -- Молодецъ! Устами младенцевъ... сказалъ лордъ Балисиди.-- Гдѣ ты почерпнула это, мой ангелъ, въ пансіонѣ или здѣсь, въ Ривьерѣ, куда ты пріѣхала заканчивать свое образованіе?
   -- Я никогда объ этомъ не думала до твоего вопроса, отвѣтила она принявъ скромный видъ.-- Задай мнѣ еще нѣсколько вопросовъ, Патъ! Я люблю отвѣчать на вопросы, это изощряетъ воображеніе.
   -- Этотъ разговоръ долженъ прекратиться, сказала леди Гленмеркъ;-- я не понимаю какъ онъ начался.
   -- Онъ начался съ того что ты сказала Пату что ему слѣдуетъ жениться на комъ-нибудь, кого онъ могъ бы уважать,-- на дѣвушкѣ съ деньгами, и привела въ примѣръ Теди Гранта и миссъ Перль Шимберъ изъ Чикаго, съ пятью миліонами доларовъ; тогда Патъ сказалъ что любовь къ ней Теди никогда не вырождалась въ уваженіе, а ты сказала что здѣсь ребенокъ, а онъ...
   -- Ну, такъ пусть этотъ ребенокъ уйдетъ, сказалъ лордъ Балисиди;-- бѣги прочь, Анджела, и постарайся найти въ саду спѣлую ягоду земляники.
   -- Твоя просьба неудачна, дядя, твои вопросы лучше; земляника поспѣетъ только черезъ мѣсяцъ. Но, прекрасный братъ моей прекрасной матери, не находишь ли ты что твои дѣла требуютъ подробнаго и серіознаго обсужденія? Я хотѣла, бы помочь вамъ рѣшить задачу устройства твоей судьбы. Ты входишь въ годы, дядя; тебѣ тридцать одинъ годъ что можно видѣть въ любой книгѣ пэровъ Соединеннаго Королевства; самое искусное расположеніе твоихъ роскошныхъ, но рѣдѣющихъ кудрей надъ маленькимъ островкомъ лысины, къ сожалѣнію замѣтной среди каштановыхъ волнъ, не послужитъ тебѣ ни къ чему, пока въ книгѣ пэровъ выставлены года пэровъ, такъ что ты, единственный дядя моего дома и сердца...
   -- Анджела, уходи изъ комнаты сію же минуту! вскричала леди Гленмеркъ.
   -- Сейчасъ, мама, но я надѣюсь что мой уходъ не помѣшаетъ скорѣйшему рѣшенію дѣлъ моего милаго дяди. Мама, онъ правда старится и приближается къ тому возрасту когда люди перестанутъ говорить о немъ какъ о легкомысленномъ юношѣ и начнутъ звать его старымъ грѣшникомъ. Поэтому умоляю васъ поторопиться; а затѣмъ до скораго свиданія, мамочка!
   И благородная леди Анджела Браунъ сдѣлавъ пируэтъ и закончивъ его смѣлымъ "pas" одной изъ любимыхъ артистокъ Palais de Variétés которую она увидала какъ-то контрабандой и которой потомъ въ теченіе нѣсколькихъ недѣль каждый вечеръ подражала на своей постели, къ великому ущербу для ея пружиннаго матраса, вихремъ вылетѣла изъ комнаты.
   Ея мать въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ не могла вымолвить ни слова. Она не отрывала глазъ отъ двери въ которую исчезла ея дочь.
   -- Мнѣ интересно знать, скандализуешься ты ею или гордишься? спросилъ лордъ Балисиди.
   -- Конечно, скандализуюсь! О, Патрицій!
   И леди Гленмеркъ подняла руки движеніемъ которое сильно напоминало епископское благословеніе, хотя должно было означать совсѣмъ другое.
   -- Ужасно! повторила она послѣ многозначительной паузы (ея паузы бывали очень краснорѣчивы), ужасно!-- Ахъ, мнѣ слѣдовало представить ее еще въ тотъ сезонъ; вѣдь, ей девятнадцать лѣтъ!
   -- Бѣдная дѣвочка! Не мудрено что она иногда и прорывается такимъ образомъ; она не виновата. Ты не позаботилась представить ее! И послѣ этого ты вѣроятно все-таки продолжаешь считать себя хорошею матерью? и вѣроятно даже не желаешь знать имени той молодой особы по чьей методѣ было исполнено это "pas"? Но я тебѣ скажу его: c'est Babby Baiser du Palais.
   -- Du Palais? быть не можетъ! Какъ? тамъ?.. ахъ, да, Palais, т. е. какой-нибудь театръ!
   -- Babby Baiser -- единственная артистка которая геніально исполняла это прощальное pas. Я не хочу этимъ сказать чтобъ Анджела плохо подражала ей,-- вовсе нѣтъ! Напротивъ, сословіе пэровъ за послѣднее время поставило такъ много своихъ членовъ на сцену что я не вижу причины почему бы и Анджела не...
   -- Да, я напрасно не представила ее, повторила еще настойчивѣе леди Гленмеркъ:-- впрочемъ, не въ этомъ дѣло. Патрицій, скажешь ты мнѣ, зачѣмъ ты сюда пріѣхалъ?
   -- Конечно. Я пріѣхалъ сюда за тѣмъ же за чѣмъ и всѣ -- играть и проводить время съ игроками.
   -- А я надѣялась... да у тебя есть деньги?
   -- Все равно что нѣтъ; я бѣдная бабочка порхающая за игорными столами.
   Лордъ Балисиди обладалъ воображеніемъ Кельта, хотя былъ только ирландскій пэръ.
   -- Бабочка? въ недоумѣніи повторила его сестра. (Она двадцать лѣтъ была замужемъ за Шотландцемъ.)
   -- Да, бабочка среди кондоровъ, т. е. африканскихъ и Американскихъ богачей.
   -- Да, Америка!.. это возвращаетъ насъ къ началу нашего разговора; я ничего не имѣла бы противъ того чтобы ты женился на Американкѣ.
   -- Да, но Американка имѣла бы противъ этого многое, возразилъ Патрицій.
   -- Ты все-таки пэръ, Балисиди, сказала леди Гленмеркъ превосходно изображая на лицѣ чувство достоинства; Анджела не сумѣла бы сдѣлать этого безъ утрировки.
   -- Да, я все-таки пэръ -- ирландскій лордъ.
   -- Титулъ остается титуломъ. Люди живущіе въ странѣ съ республиканскимъ образомъ правленія не могутъ быть слишкомъ требовательны. Американскія дѣвушки не разборчивы.
   -- Неужели? я вынесъ совсѣмъ другое впечатлѣніе, а я знавалъ многихъ изъ лучшаго общества Небраски и Монте-Карло. Мнѣ, напротивъ, показалось что онѣ слишкомъ разборчивы. Вотъ почему мнѣ и не было удачи. Нѣтъ, милая сестра, Американки покупаютъ жениховъ высшаго разбора чѣмъ можетъ представить весь наличный составъ ирландскихъ пэровъ.
   -- Могу я васъ просить не унижать вашей -- нашей фамиліи, лордъ Балисиди? сказала его сестра съ жаромъ котораго не могъ погасить двадцатилѣтній союзъ съ домомъ Гленмерковъ.
   Братъ опустилъ голову.
   Она почувствовала что обошлась съ нимъ слишкомъ строго. Его надо было ободрить, а не отталкивать. Она приняла менѣе героическій тонъ.
   -- Милый Патрицій, посмотри что сдѣлали другіе не имѣвшіе и половины твоихъ преимуществъ. Помнишь молодаго Раудона который былъ третьимъ сыномъ баронета -- подумай, третьимъ!-- и все-таки женился на Американкѣ?
   -- Она была бостонка, а не Американка, сказалъ Балисиди.
   -- Ахъ, я думала... да вѣдь Бостонъ... ну, да все равно, принципъ остается тотъ же.
   Леди Гленмеркъ знала что ей не безопасно пускаться въ географическія пререканія; она знала что атласъ ея юныхъ дней вышелъ изъ употребленія. Она недавно видѣла новую карту Африки, и на ней не было Лунныхъ горъ!
   -- Неужели ты хотѣла бы чтобъ я женился на миссъ Аметистѣ Фамозъ? спросилъ лордъ Балисиди.
   -- Я не знаю, почему бы ты не могъ жениться на ней, такъ же какъ Альджи Раудонъ. Она была очень мила.
   -- Мила?! Зачѣмъ такъ зло смѣяться надъ человѣкомъ?
   -- Она была изъ хорошей семьи, а въ наше время это что-нибудь значитъ; ея отецъ былъ, кажется, чѣмъ-то въ американской арміи?
   -- Полковникомъ.
   -- Ну вотъ видишь! а можетъ-быть онъ пойдетъ и еще дальше; развѣ это плохо?
   -- Я такъ и рѣшилъ -- чѣмъ дальше, тѣмъ лучше.
   -- Патрицій, ты меня сердишь. Ты знаешь что для тебя не осталось другаго исхода кромѣ женитьбы, ты же вмѣсто этого ходишь засунувъ сигару въ ротъ, а руки въ карманы.
   -- Я предпочитаю засовывать ихъ лучше въ свои собственные чѣмъ въ чужіе карманы, какъ это дѣлаетъ большинство съѣхавшихся сюда людей. Милая Патриція, я еще не дошелъ до того чтобы смотрѣть на женитьбу какъ на послѣднее убѣжище. До сихъ поръ я сумѣлъ прожить и безъ нея, а если мною когда-нибудь и овладѣетъ непреодолимое стремленіе въ этомъ направленіи, то я женюсь на дѣвушкѣ которая пойдетъ за меня, не справляясь, миліонъ ли у нея за душою или мѣдный грошъ. Я охотнѣе попытаю счастья въ рулетку для поправленія своего состоянія, тѣмъ болѣе что у меня именно теперь есть предчувствіе что я сорву банкъ если онъ раньше не разоритъ меня.
   Леди Гленмеркъ посмотрѣла на брата взглядомъ въ которомъ свѣтилось что-то похожее на презрѣніе и сказала.
   -- Я увѣрена что когда-нибудь увижу тебя умирающимъ съ голода.
   -- Зачѣмъ когда-нибудь? спросилъ онъ.-- Ты видишь меня такимъ теперь. Не ты ли мнѣ сказала что у васъ подаютъ чай въ четыре? а теперь половина пятаго. Я не ѣлъ ничего съ утра.
   -- Чай подадутъ какъ только я позвоню. Валенсія Мертоунъ сказала что можетъ-быть зайдетъ. Мнѣ хочется чтобы ты былъ съ нею любезенъ, Патрицій: у нея будетъ совсѣмъ большое состояніе, конечно для Англичанки.
   -- И она стоитъ его! съ воодушевленіемъ вскричалъ Патрицій.
   -- Вы всегда были съ ней друзьями, Патрицій.
   -- Да, и надѣюсь останемся ими до конца дней.
   Леди Гленмеркъ покачала головой.
   -- Я хотѣла сказать вовсе не то.
   -- Да, ты хотѣла бы чтобы мы превратились въ двухъ влюбленныхъ. Милая сестра, мы совсѣмъ не намѣрены промѣнять хорошую дружбу на плохую любовь.
   -- То-есть, ты хочешь сказать что ты ея не стоишь?
   -- Я говорю это безъ малѣйшаго колебанія.
   -- Значитъ, ты вообще считаешь себя дурнымъ человѣкомъ?
   -- Вотъ Анджела, она намъ скажетъ свое мудрое мнѣніе по этому поводу.
   Онъ повернулся къ молодой дѣвушкѣ которая только-что пробралась изъ сада къ окну и, перекинувъ руку черезъ подоконникъ, заглядывала въ комнату.
   -- Скажи мнѣ, племянница, считаешь ты своего дядю плохимъ человѣкомъ?
   -- О, да! безспорно. Я всегда люблю думать о людяхъ самое лучшее и потому увѣрена въ томъ что ты плохъ, сказала Анджела.
   

ГЛАВА II.

   Да, это не подлежало сомнѣнію. Всякій человѣкъ, маломальски способный произнести сужденіе о какомъ-нибудь общественномъ вопросѣ, говорилъ что это не подлежало сомнѣнію: единственная надежда лорда Балисиди заключалась въ женитьбѣ.
   Люди когда-то говорили то же самое объ его отцѣ который доказалъ справедливость ихъ сужденія тѣмъ что женился не на той женщинѣ. Люди говорили что онъ долженъ былъ жениться на дѣвушкѣ съ хорошимъ состояніемъ, а онъ женился на безприданницѣ и былъ восторженно встрѣченъ своими фермерами по возвращеніи изъ свадебнаго путешествія въ замокъ Балисиди. Даже и въ тѣ времена за фермерами Балисиди числилось отъ десяти до шестидесяти лѣтъ недоимокъ, и когда владѣлецъ замка умеръ, то сыну его не осталось другаго наслѣдства кромѣ возросшаго числа арендныхъ недоимокъ.
   Когда молодой лордъ Балисиди вступилъ во владѣніе своимъ наслѣдствомъ, фермеры привѣтствовали его крикомъ: "Да здравствуетъ молодой лордъ! многія лѣта вашей милости!" А затѣмъ поспѣшили на митингъ устроенный однимъ барышникомъ изъ Ульстера приказавшимъ имъ кричать: "долой помѣщиковъ!" -- и кричали тамъ до хрипоты.
   Затѣмъ насталъ любопытный періодъ въ исторіи острова когда тѣ кто не платили аренды убивали тѣхъ кто платилъ. Изъ фермеровъ лорда Балисиди не былъ убитъ ни одинъ.
   Когда дѣла кое-какъ пришли въ порядокъ и помѣщики стали соображать свое положеніе, то они пришли къ заключенію что составляютъ предметъ притѣсненій всякаго правительства. Они сдѣлали глупость предположивъ когда то что такъ какъ одной изъ партій было выгодно взять ихъ сторону изъ опозиціи правительству, то эта партія будетъ считать своею священною обязанностью сохранять то же самое положеніе по отношенію къ нимъ и очутившись у власти. Однако, имъ скоро дали понять что политическая игра партій мало чѣмъ отличается отъ всякой другой игры.
   Въ это-то время сестра лорда Балисиди, леди Гленмеркъ, и начала убѣждать его въ блестящей будущности которую можетъ открыть ему выгодная женитьба. Она часто намекала ему что ему будетъ гораздо полезнѣе заняться достиженіемъ этой желательной цѣли чѣмъ дожидаться благопріятнаго оборота политическихъ событій; но теперь она почувствовала что однихъ намековъ мало. Она условилась съѣхаться съ нимъ въ Вильфраншѣ, и въ первый же день своего пріѣзда онъ пришелъ въ занимаемую лордомъ Гленмеркомъ виллу, гдѣ у нихъ съ сестрой и завязался разговоръ объ его цѣнности на брачномъ рынкѣ въ такое время когда бракъ вообще возбуждаетъ довольно умѣренный интересъ въ огромномъ большинствѣ людей.
   Лордъ Балисиди давно сообразилъ что если ему думать о женитьбѣ, то лучше думать о женитьбѣ на богатой невѣстѣ. Онъ замѣтилъ также что рулетка прославившая побережье Средиземнаго моря предъявляетъ извѣстныя требованія къ нервамъ и ровно никакихъ къ уму человѣка. По счастливой случайности онъ обладалъ крѣпкими нервами, но къ своему уму относился подозрительно. Рулетка не разъ давала ему по нѣскольку сотенъ фунтовъ, но отъ умственной работы онъ никогда не видалъ такой выгоды.
   Вотъ почему онъ рѣшилъ что и въ дѣлѣ женитьбы не будетъ слушаться ума, а положится на счастіе какъ въ игрѣ. Такой взглядъ на дѣло самъ по себѣ былъ бы достаточенъ чтобъ убѣдить многихъ людей въ неосновательности недовѣрія лорда Балисиди къ своему уму.
   Теперь онъ стоялъ съ непокрытою головой на верандѣ виллы Паулины, глядя внизъ на зеленый склонъ холма и далекую лазурь моря, и впивалъ теплый воздухъ съ жадностью человѣка который только-что избѣжалъ ужасовъ англійской зимы и располагаетъ нѣсколькими свободными отъ рулетки минутами.
   -- Вотъ это жизнь!.. Я желалъ бы знать, сказала ли твоя мать Валенсіи Мертоунъ что я сегодня буду здѣсь?
   Съ этими словами лордъ Балисиди кончившій свое вдыханіе чистаго воздуха повернулся къ племянницѣ сидѣвшей въ креслѣ и тихо насвистывавшей доносившійся снизу мотивъ какого-то оркестра.
   -- Можешь быть увѣренъ въ этомъ, весело отвѣчала Анджела,-- непремѣнно! Но знаешь ли что женитьба на Валенсіи была бы для тебя лучше многаго другаго, Патъ. Я боюсь только одного -- что ты въ концѣ концовъ начнешь уважать ее.
   -- Я уже дѣлаю это и теперь, милая Анджела, сказалъ онъ;-- но я пересталъ бы уважать ее если бъ она обратила на меня вниманіе.
   -- Прошу тебя не унижать своей, нашей, фамиліи, мой милый дядя, сказала молодая дѣвушка, чуть замѣтно пародируя мать.
   Она знала до какихъ поръ можетъ заходить съ дядей: онъ позволялъ ей звать себя Патомъ, но не позволилъ бы передразнивать мать; поэтому она строго держалась въ границахъ дозволеннаго.
   -- Да, лордъ Балисиди, я нахожу что вы придаете мало цѣны собственнымъ достоинствамъ и преимуществу принадлежать къ мужской половинѣ рода человѣческаго. Знаешь ты, насколько въ Англіи больше старыхъ дѣвъ чѣмъ старыхъ холостяковъ?
   -- Я не имѣлъ времени сосчитать ихъ. Анджела, я завтра же женился бы на Валенсіи если бы она согласилась на это, но она никогда не будетъ такъ глупа.
   Анджела привыкла пользоваться довѣріемъ дяди и очень гордилась этимъ; онъ никогда не былъ откровененъ съ ея матерію. Она подошла къ нему черезъ всю веранду и взяла его за руку.
   -- Если бы ты женился на Валенсіи, ты взялъ бы лучшую дѣвушку въ мірѣ, прошептала она.-- Что же касается того что она не пойдетъ за тебя, то почемъ ты можешь знать это? Я увѣрена что изо ста дѣвушекъ ни одна не знаетъ, пойдетъ ли она за такого-то человѣка, прежде чѣмъ онъ не спроситъ ее объ этомъ. А еще вѣрнѣе то что изъ тысячи дѣвушекъ только одна не хочетъ выйти замужъ, и я еще не встрѣчала этой одной.
   -- Я вижу, ты сильна въ ариѳметикѣ, мой другъ.
   -- Это не ариѳметика, а философія... родъ философіи которой я начала учиться со времени моего выхода изъ пансіона. Удивительно какъ многому можетъ научиться молодая дѣвушка при желаніи! Да, у меня спала бы гора съ плечъ если бы ты женился на Валенсіи. Попробуй, милый! я вчера замѣтила нѣчто что подаетъ мнѣ надежду.
   -- Надежду?
   -- Да. Мама начала говорить о тебѣ, о твоемъ скоромъ пріѣздѣ и сказала что каковы бы ни были твои недостатки, ты во всякомъ случаѣ человѣкъ принциповъ и т. д. Такъ Валенсія не сказала ни слова въ твою пользу, даже ни раза не упомянула что вы съ нею всегда были друзьями. Скажи она это, я поняла бы что тебѣ нечего надѣяться.
   -- Да, это дѣйствительно философія! А я воображалъ что ты не думаешь ни о чемъ кромѣ лошадей.
   -- И очень ошибся! хотя увѣряю тебя что человѣкъ изучившій лошадей не можетъ не пріобрѣсти основательнаго знанія человѣческой природы. Ахъ, вотъ и Валенсія! Еще одно слово: Патъ, берегись Джорджа Друмонда.
   Лордъ Балисиди смѣясь обернулся къ ней, но она проскользнула черезъ окно во внутренній дворъ виллы гдѣ высоко билъ фонтанъ въ мраморномъ бассейнѣ. Онъ подождалъ минуту и пошелъ вслѣдъ за нею на встрѣчу Валенсіи Мертоунъ.
   

ГЛАВА III.

   Онъ всегда думалъ о ней какъ объ одной изъ самыхъ прелестныхъ дѣвушекъ которыхъ ему случалось встрѣчать, но теперь, видя ее среди этого мраморнаго двора, съ легкимъ румянцемъ на щекахъ, почувствовалъ что его представленіе о ней было далеко ниже дѣйствительности. До сихъ поръ она стояла въ его памяти на ряду съ другими молодыми дѣвушками; теперь онъ видѣлъ что она представляетъ нѣчто совсѣмъ особенное. Какимъ образомъ онъ могъ забыть своеобразную прелесть ея внезапнаго взгляда? Какая-то искорка вспыхнула въ ея глазахъ когда она взглянула ему прямо въ лицо; потомъ она подала ему руку, и искорка перешла въ улыбку. Боже! чего же стоитъ его память если эта искорка почему-то напоминавшая полетъ птички въ воздухѣ могла произвести на него впечатлѣніе чего-то новаго? Ему стало стыдно когда она воскликнула:
   -- Лордъ Балисиди! нѣтъ, я не удивляюсь нашей встрѣчѣ, я знала что вы пріѣдете.
   Въ его отвѣтѣ прозвучала сентиментальная неестественность.
   -- Да, стремленіе бабочки къ звѣздѣ!
   Онъ удержалъ ея руку чуть дольше чѣмъ требовалось и не сводя съ нея глазъ постарался сказать свою фразу со вздохомъ влюбленнаго. Онъ былъ не совсѣмъ увѣренъ въ томъ какой оборотъ приметъ дѣло, но не мѣшало быть готовымъ на всякій случай.
   Валенсія засмѣялась. До сихъ поръ она не слыхивала ни малѣйшаго намека на вздохъ ни въ одной изъ его фразъ.
   -- То-есть, вы хотите сказать -- стремленіе бабочки къ огню?
   -- Къ огню? можетъ-быть; кто знаетъ? Я желалъ бы думать что мы подразумѣваемъ одно и то же, сказалъ лордъ Балисиди.
   -- Пойдемте на веранду къ чаю и къ мамѣ, сказала Анджела:-- ужь начинаетъ смеркаться, а загадки и притчи разрѣшаются только по утрамъ.
   Они молча обошли фонтанъ и вошли чрезъ стекляную дверь на веранду гдѣ леди Гленмеркъ сидѣла за чайнымъ столомъ.
   Они стали говорить о пріѣхавшихъ и уѣхавшихъ, о счастіи однихъ, о разореніи другихъ, объ искусствѣ нырять молодаго Француза который, по общимъ отзывамъ, разыгрывалъ изъ себя такого же шута какъ и прошлогодній молодой Англичанинъ, причемъ Анджела въ качествѣ истинной патріотки стояла за Англичанина, увѣряя что со стороны людей смѣшно говорить будто Французъ могъ превзойти въ глупости Англичанина. Они говорили о необыкновенной красной серіи благодаря которой извѣстный шотландскій священникъ писавшій "Жизнь Джэнъ Шоръ для дѣтей" выигралъ такъ много что, по собственному признанію, могъ передѣлать свою книгу для взрослыхъ и бросить свое служеніе. Они говорили объ англійскомъ романистѣ который появился на прогулкѣ въ пальто отъ лучшаго портнаго -- въ первый разъ!-- и бѣлой соломенной шляпѣ; ему въ этотъ день повезло счастіе и онъ рѣшилъ позволить себѣ такую роскошь. Они говорили о знатномъ банкротѣ который занималъ полдюжины комнатъ въ первомъ этажѣ "Метрополя" и по вечерамъ угощалъ своихъ друзей роскошнѣйшими ужинами на которыхъ билось множество стакановъ.
   -- Все тотъ же старый перечень гадостей, сказалъ лордъ Балисиди когда его сестра коснулась какихъ-то скандальныхъ слуховъ.
   Замѣчательно что леди Гленмеркъ всегда какимъ-то образомъ выводила на сцену скандальную хронику. Она дѣлала это во имя нравственности: нужны же моралисту примѣры!
   -- Да, я не вижу перемѣны въ исторіяхъ вѣроятно потому что ея нѣтъ ни въ мущинахъ, ни въ женщинахъ, продолжалъ лордъ Балисиди.
   -- Мѣняются только одни миліонеры, авторитетно замѣтила Анджела.
   Послѣ этой фразы наступило молчаніе; наконецъ, лордъ Балисиди сказалъ:
   -- Ты, кажется, хочешь сострить, дѣвочка? въ чемъ дѣло и чѣмъ миліонеры мѣняются?
   -- Я и не думаю острить, добродушно отвѣчала Анджела:-- они дѣйствительно мѣняются: прежде они появлялись изъ Америки и Ланкашира, а теперь пріѣзжаютъ почти исключительно изъ Южной Африки. Послѣ этого мы будемъ получать ихъ изъ Коннаута. Впрочемъ, я говорю не на основаніи личнаго опыта.
   -- Надо полагать, замѣтилъ лордъ Балисиди, -- но на основаніи чьего же?
   -- Мистера Кливланда. Онъ говорилъ это вчера по секрету мнѣ,-- у насъ былъ откровенный разговоръ. Онъ далъ нѣсколько полезныхъ совѣтовъ мнѣ, а я ему.
   -- По поводу миліонеровъ? спросилъ лордъ Балисиди.
   -- По поводу многаго: мущинъ, манеръ и миліонеровъ, отвѣчала Анджела.
   -- Вѣроятно эти три вещи несовмѣстимы заразъ! сказалъ лордъ Балисиди.
   -- Нѣтъ, отчего же?! вскричала Анджела:-- иногда и совмѣстимы, по крайней мѣрѣ въ одномъ человѣкѣ. Его имя мистеръ Друмондъ, Джорджъ Друмондъ.
   -- И онъ пріѣхалъ изъ Южной Африки? Я никогда не слыхалъ о немъ.
   -- Не мудрено! отвѣчала Анджела.-- Видишь ли, онъ никогда не сплавлялъ ничего за двойную цѣну противъ стоимости, не предлагалъ поставить шпиль на соборѣ св. Павла или выложить Вестминстерское абатство ксилолитомъ, вообще не сдѣлалъ ничего замѣчательнаго.
   -- Передъ нимъ широкая будущность, сказалъ лордъ Балисиди.-- Ты увидишь, что онъ сдѣлаетъ когда начнетъ "думать о душѣ", какъ говорятъ у насъ въ Ирландіи. Большинство миліонеровъ рано или поздно начинаютъ думать о душѣ и соборный причтъ охотно руководитъ ими въ этомъ направленіи. Или можетъ-быть твой пріятель согласится дать сотню-другую тысячъ подъ залогъ прекраснаго и уже заложеннаго ирландскаго имѣнія, арендаторы котораго шестьдесятъ лѣтъ не платятъ аренды? Можетъ-быть онъ хочетъ пріобрѣсти репутацію филантропа?
   Валенсія разсмѣялась, и лордъ Балисиди взглянулъ на нее первый разъ съ тѣхъ поръ какъ разговоръ перешелъ на миліонеровъ вообще и Джорджа Друмонда въ частности. На лицѣ ея онъ не увидалъ ничего кромѣ веселаго смѣха и рѣшительно не могъ понять, почему Анджела велѣла ему беречься Джорджа Друмонда.
   -- Джорджъ Друмондъ не глупъ, сказала Анджела.
   -- Напротивъ! Я вижу что онъ заручился твоимъ покровительствомъ, отвѣчалъ ей дядя.-- Но что онъ сдѣлалъ еще кромѣ этого?
   -- Онъ пригласилъ меня на свою яхту обѣдать въ четвергъ, сказала Анджела.-- Валенсія тоже приглашена и еще нѣсколько милыхъ людей. Если ты сумѣешь понравиться ему, то можетъ-быть онъ позоветъ и тебя.
   -- Если бъ я могъ надѣяться, то конечно... Какимъ образомъ ты совѣтуешь мнѣ снискивать его расположеніе? Я немножко мало знакомъ съ этого рода личностію.
   -- Съ какою личностію?
   -- Съ тою которая возвращается изъ Африки съ миліонами... Та которая ѣдетъ туда безъ гроша мнѣ болѣе знакома. Можетъ-быть онъ любитъ чтобы въ разговорѣ съ нимъ къ каждой фразѣ прибавляли "сэръ"? Это я пожалуй сумѣлъ бы.
   -- Мы съ участіемъ будемъ слѣдить за вашими успѣхами, сказала Валенсія,-- и вамъ представляется удобный случай начать сейчасъ же, потому что вотъ и самъ мистеръ Друмондъ съ лордомъ Гленмеркомъ.
   -- Боже мой! вѣдь и въ самомъ дѣлѣ! вскричала Анджела,-- а чай успѣлъ уже двадцать разъ вскипѣть, и я съѣла послѣдній кусокъ пирога!
   -- Ужасно! воскликнулъ лордъ Балисиди и украдкою взглянулъ на Валенсію.
   Да, на ея лицѣ вспыхнулъ чуть замѣтный румянецъ въ то время какъ лордъ Гленмеркъ, пожилой человѣкъ съ осанкою и бородой пророка, пропустилъ впередъ себя на деревянныя ступени терасы своего спутника, молодаго человѣка съ выбритымъ бронзовымъ лицомъ моряка.
   

ГЛАВА IV.

   Онъ чувствовалъ себя не совсѣмъ ловко, по крайней мѣрѣ такъ показалось лорду Балисиди. Да, положительно въ манерахъ Джорджа Друмонда была замѣтна какая-то застѣнчивость въ то время какъ онъ здоровался со своими знакомыми на балконѣ, а затѣмъ и съ Балисиди, послѣ того какъ леди Гленмеркъ назвала ихъ другъ другу. Опустясь на стулъ онъ сталъ внимательно осматривать подкладку своей морской фуражки. Онъ напомнилъ лорду Балисиди одного матроса которому подносили подарокъ за геройскій поступокъ. Балисиди помнилъ эту сцену: въ продолженіе всего времени пока говорились рѣчи матросъ старательно обрывалъ по кускамъ нашивку со своей шапки и, казалось, былъ весь поглощенъ своею работой. И это былъ человѣкъ который мѣсяцъ тому назадъ одинъ боролся съ сотнею обезумѣвшихъ отъ страха мущинъ на палубѣ тонувшаго парохода, пока женщины и дѣти не сѣли въ лодки, и добился того что экипажъ спасся весь до послѣдняго человѣка. При видѣ Джорджа Друмонда Балисиди живо вспомнилъ сцену подношенія подарка застѣнчивому штурману "Джесики". Онъ не конфузился тогда на покосившейся палубѣ, хватая за горло безумныхъ ревущихъ людей и нанося направо и налѣво удары ложемъ своего револьвера, пока не овладѣлъ толпою и не бросилъ оружія за бортъ въ спокойномъ сознаніи своей власти.
   Лордъ Балисиди, смотря на Джорджа Друмонда подъ вліяніемъ этого воспоминанія, сталъ задавать себѣ вопросъ, что онъ сдѣлалъ такого что давало ему поводъ мять фуражку и щипать ея подкладку. Какой геройскій поступокъ давалъ ему право быть скромнымъ?
   Положимъ ему удалось собрать большое количество денегъ -- миліонъ, а можетъ-быть и два, можетъ-быть даже десять миліоновъ фунтовъ -- не все ли равно сколько послѣ того какъ нажитъ первый миліонъ? Никто не можетъ представить себѣ десять или двадцать миліоновъ. Есть дикари которые умѣютъ считать до восьми, но путаются когда приходится сосчитать десять человѣкъ. Мы развитѣе ихъ. Мы довольно ясно представляемъ себѣ что можно сдѣлать на проценты съ одного миліона, но конкретная идея двухъ миліоновъ не можетъ существовать въ умѣ человѣческомъ чѣмъ бы она ни являлась въ мозгу математика, а лордъ Балисиди менѣе чѣмъ кто-либо умѣлъ отличать одинъ миліонъ отъ двухъ. Но онъ спрашивалъ себя, неужели въ жизни того человѣка который вертѣлъ фуражку миліоны именно и являлись актомъ соотвѣтствовавшимъ геройскому подвигу штурмана "Джесики".
   Онъ чувствовалъ что если Джорджъ Друмондъ не сдѣлалъ ничего важнѣе этого, то онъ очень маленькій человѣкъ въ сравненіи съ матросомъ. Матросъ стукнулъ бы Джорджа по головѣ если бъ онъ попытался пробиться въ лодку прежде женщинъ и дѣтей. Но таковъ ли человѣкъ Джорджъ Друмондъ чтобы сдѣлать это?
   Балисиди глядѣлъ на него и пришелъ къ заключенію что во-первыхъ, Джорджъ Друмондъ на палубѣ "Джесики" стоялъ бы рядомъ и за-одно со штурманомъ, а во-вторыхъ, что если бъ онъ рѣшилъ проложить себѣ дорогу къ лодкѣ, то онъ проложилъ бы ее.
   -- Миліонеры! вотъ невидаль! мысленно проговорилъ лордъ Балисиди.
   Джорджъ Друмондъ не былъ биржевымъ героемъ. Онъ былъ человѣкомъ готовымъ дѣлать все что долженъ дѣлать человѣкъ и не боявшимся никого на землѣ.
   Въ данную минуту онъ держалъ чашку чая (свѣжаго), который ему только-что налила Анджела и разговаривалъ съ леди Гленмеркъ. Балисиди отвелъ глаза отъ его лица и увидалъ что глаза Валенсіи въ свою очередь смотрѣли на его собственное лицо -- пристально-серіозно-вопросительно.
   Не хотѣла ли она этимъ взглядомъ спросить его о результатѣ его изученія Джорджа Друмонда?
   Онъ могъ бы сказать ей его.
   Лордъ Гленмеркъ, фамилія котораго была Браунъ, выпилъ вторую чашку чая и началъ говорить.
   -- Завтра вечеромъ у насъ будетъ здѣсь молитвенное собраніе, сказалъ онъ, и Баллисиди замѣтилъ что его борода была полна крошекъ:-- молитвенное собраніе въ половинѣ восьмаго. Ты придешь, Балисиди?
   -- Ни за что, отвѣчалъ Балисиди:-- я надѣюсь играть въ это время. Я не охотникъ до вашихъ молитвенныхъ собраній; это любительское исполненіе, совсѣмъ любительское. Гдѣ вамъ соперничать съ професіональными артистками для которыхъ это дѣло всей ихъ жизни?
   -- Ты по обыкновенію высмѣиваешь людей, сказалъ лордъ Гленмеркъ: -- мы не признаемъ спеціальныхъ учителей. Всѣ христіане, если только они христіане, стоятъ на одномъ уровнѣ, какъ ученые, такъ и неученые. Ученіе -- большое обольщеніе, не такое какъ богословіе, но все-таки обольщеніе. Мистеръ Друмондъ согласенъ со мною... да, въ значительной мѣрѣ согласенъ. (Всѣ за исключеніемъ Валенсіи взглянули на мистера Друмонда; онъ же не глядѣлъ ни на кого кромѣ нея.)
   -- А я все-таки думаю что оставлю у себя этотъ кубокъ, произнесъ мистеръ Друмондъ.
   -- Кубокъ Бенвенуто? съ участіемъ спросила Валенсія.-- Да, я отъ души надѣюсь что вы оставите его...
   -- Нѣтъ, нѣтъ, вскричалъ лордъ Гленмеркъ,-- вы отошлете его назадъ или расплавите; вы это сдѣлаете если искренно стремитесь къ распространенію истины.
   -- О, лордъ Гленмеркъ, зачѣмъ надо расплавлять кубокъ Бенвенуто Челини! вскричала Валенсія.
   -- Потому что частная жизнь Бенвенуто Челини не выдерживаетъ изслѣдованія, отвѣчалъ лордъ Гленмеркъ.
   -- Такъ и не изслѣдуй ея, замѣтилъ лордъ Балисиди.-- Мистеръ Друмондъ, если вы будете собирать произведенія искусства только тѣхъ художниковъ чья жизнь не боится изслѣдованія, то ваша колекція будетъ не велика.
   -- Искусство -- обольщеніе, сказалъ лордъ Гленмеркъ.
   -- Искусство всегда служило религіи, сказала Валенсія.
   -- Религія тоже -- обольщеніе, провозгласилъ лордъ Гленмеркъ.
   -- Папа! это возмущаетъ даже нашъ слухъ, а мы уже почти привыкли къ тебѣ, сказала Анджела.
   -- Религія пользующаяся помощію искусства не спасаетъ души человѣческой, отвѣчалъ лордъ Гленмеркъ.
   -- Если вы будете говорить о душѣ, вмѣшался Балисиди,-- то я уйду. Вѣдь мы обѣдаемъ въ восемь, не правда ли? а теперь еще только половина шестаго.
   -- Это такъ же ужасно какъ разговоръ о сердцѣ женщины, холодно замѣтила Анджела.
   -- Та тема еще глубже, не правда ли? спросилъ мистеръ Друмондъ.
   -- Несравненно! представьте себѣ вулканъ и известковую яму, отвѣчала Анджела.
   -- Или Атлантическій океанъ и блюдечко воды, замѣтилъ Балисиди.
   -- Однако, лордъ Кельвинъ со своею фортепіанною проволокой изслѣдовалъ глубину Атлантическаго океана, возразилъ Джорджъ Друмондъ глядя поверхъ цвѣтущихъ апельсинныхъ кустовъ на голубую даль моря.
   -- Что же, и у насъ есть романисты, сказала Анджела.
   -- Должно-быть душа одного изъ нихъ скитается гдѣ-нибудь здѣсь по близости; иначе мы не говорили бы такъ туманно, сказалъ Балисиди.-- Даже Гленмеркъ не можетъ слѣдить за нитью разговора, а ужь кажется онъ самъ кое-что смыслитъ въ проповѣдяхъ.
   -- Развѣ вы проповѣдывали? сказала леди Гленмеркъ окончательно сбитая съ толка, переводя глаза съ одного собесѣдника на другаго.
   -- Проповѣдывали? напротивъ -- учили, отвѣчалъ ей братъ.-- Милая Патриція, объясни своему супругу что твоя дочь хотѣла сказать слѣдующее: подобно тому какъ лордъ Кельвинъ изслѣдовалъ глубину океана, современные романисты изслѣдовали страшную глубину женскаго сердца.
   -- Да? я право не думала... во всякомъ случаѣ... пожалуйста не принимайте слишкомъ серіозно словъ моего брата, мистеръ Друмондъ.
   -- Молитвенное собраніе будетъ въ половинѣ восьмаго, снова началъ лордъ Гленмеркъ.-- Я ожидаю значительнаго числа братій. Истина по-немногу начинаетъ распространяться даже и въ этомъ разсадникѣ беззаконія. Я былъ въ Каннѣ, испытывалъ его и долженъ съ горестью сказать что Каннъ отпалъ отъ вѣры, а во времена лорда Странмиля онъ былъ маякомъ!
   -- И предостерегалъ несчастныхъ, сказалъ Балисиди.-- Воображаю какъ трогательно было зрѣлище бывшаго лорда-канцлера во главѣ митинга!
   -- Ницца можетъ еще быть центромъ вѣры, продолжалъ лордъ Гленмеркъ,-- но для этого намъ надо сдѣлать еще очень многое. Не придете ли вы на наше собраніе, мистеръ Друмондъ? Ничто не можетъ быть проще нашего богослуженія: молитва, гимнъ, короткое поученіе и снова гимнъ.
   -- Не допуская пѣнія, вы тоже заставляете искусство служить религіи, лордъ Гленмеркъ, сказала Валенсія.
   -- Искусство? вскричалъ лордъ Балисиди.-- Ахъ, Валенсія, вы должно-быть никогда не слыхали пѣнія этихъ гимновъ. Искусство!
   -- Мы поемъ сердцемъ, сказалъ Гленмеркъ.-- Вѣроятно, музыканту не понравилось бы наше пѣніе, но мы поемъ не для музыкантовъ. Мы поемъ сердцемъ. Кто можетъ находить удовольствіе въ пѣніи артистовъ когда всѣмъ извѣстно что ихъ частная жизнь не выдерживаетъ критики?
   -- Ну, сказалъ лордъ Балисиди,-- если есть на свѣтѣ люди лишенные всякаго чувства снисхожденія и состраданія, то это именно участники молитвенныхъ собраній. Самая лучшая исполнительница сопрановой партіи въ Мессіи была m-me Герштейнъ, и она не понимала ни слова изъ того что пѣла. Съ ней проходилъ ее маэстро Альфріери, въ совершенствѣ изучившій англійскую публику и ея вкусы. Онъ хотѣлъ перевести ей ея партіи на ея родной языкъ. "Я согласна пѣть и такъ, дорогой маэстро, сказала она, если вы меня поучите и скажете гдѣ надо лукаво взглянуть на публику, гдѣ послать поцѣлуй". М-me Герштейнъ заставляла плакать всю Европу своимъ исполненіемъ Генделя.
   -- Она была дурная женщина, сказалъ лордъ Гленмеркъ.
   -- Однако, отъ ея пѣнія люди приходили въ болѣе религіозное настроеніе чѣмъ отъ твоей проповѣди, хотя ты не плохой проповѣдникъ если принять во вниманіе что ты только любитель и поздно началъ заниматься этимъ дѣломъ. Мой милый Андрей, увѣряю тебя что послѣ пѣнія вашихъ гимновъ я часто чувствовалъ себя худшимъ безбожникомъ чѣмъ послѣ одной изъ тѣхъ ночей которыя мы съ тобой когда-то на-пролетъ проигрывали въ баккара. А нравоученіе всего этого то что искусство, какъ замѣтила Валенсія, самый вѣрный союзникъ церкви, и церковь это знала гораздо раньше чѣмъ Бенвенуто сталъ чеканить папскія чаши.
   -- Этимъ-то путемъ церковь и отпала отъ вѣры, сказалъ лордъ Гленмеркъ.-- Мы надѣемся воздвигнуть новую церковь, Церковь истинную, согласную не съ людскимъ преданіемъ которое есть обольщеніе, а съ предначертаніями религіи откровенія.
   --Я отправляюсь въ Монте-Карло, сказалъ лордъ Балисиди.
   

ГЛАВА V.

   Джорджъ Друмондъ разговаривалъ съ Анджелою и ея матерью, такъ что лордъ Балисиди оказался въ саду возлѣ Валенсіи. Лордъ Гленмеркъ ушелъ въ комнаты.
   -- Вы сейчасъ держали себя какъ пустой человѣкъ издѣвающійся надо всѣми и всѣмъ, а между тѣмъ вы не пусты и не имѣете обыкновенія издѣваться, сказала ему Валенсія.
   -- Я пустой человѣкъ, но дѣйствительно не имѣю привычки поднимать людей на смѣхъ, отвѣчалъ Балисиди.-- Но когда я встрѣчаю человѣка въ родѣ моего зятя Андрея который считаетъ что онъ и полдюжины его друзей называющіе себя Отрядомъ Гедеона одни во всемъ мірѣ имѣютъ правильное понятіе о задачахъ вселенной и стоятъ на дружеской ногѣ съ Провидѣніемъ,-- я не могу оставаться спокойнымъ. Видите ли, я знаю своего зятя много лѣтъ, хотя мнѣ всего тридцать, а ему пятьдесятъ. Онъ не всегда былъ воиномъ Гедеонова Отряда.
   -- Вѣроятно, всѣ подобныя вещи должны имѣть свое начало, сказала Валенсія.-- Надо быть снисходительнымъ къ своимъ сосѣдямъ въ этомъ измѣнчивомъ мірѣ. Кто знаетъ что будетъ съ нами самими черезъ двадцать лѣтъ? И мы быть-можетъ присоединимся къ какому-нибудь отряду и будемъ работать всѣми силами души и сердца на пользу ближняго. Во всякомъ случаѣ атмосфера молитвеннаго собранія въ виллѣ Паулинѣ въ половинѣ восьмаго здоровѣе атмосферы игорнаго казино въ половинѣ девятаго.
   -- Вообще если о комъ-нибудь можно сказать доброе слово, Валенсія, то вы его скажете, замѣтилъ Балисиди: -- должно быть можно его сказать и о маніи проповѣдывать.
   -- И о самомъ проповѣдникѣ. Лордъ Гленмеркъ позволяетъ семьѣ жить по-своему, а я знала случаи гдѣ раскаяніе отца, облекало во власяницу и дочерей.
   -- Вѣроятно, въ такой годъ когда власяница была въ модѣ? Да, правда, Андрей порядкомъ боится Анджелы, не говоря уже о Патриціи. Впрочемъ, онъ, кажется, сначала дѣлая попытки измѣнить ихъ образъ жизни, но увидалъ что изъ этого ничего не выйдетъ. Мы лучше оставимъ Андрея въ покоѣ. Разкажите мнѣ о себѣ. Кѣмъ вы увлекаетесь? кто за вами ухаживаетъ? Помните, вы когда-то были со мною откровенны.
   Валенсія засмѣялась.
   -- Да, два года тому назадъ, сказала она:-- мнѣ было тогда только двадцать лѣтъ.
   -- Это значитъ что вы съ тѣхъ поръ научились не. довѣрять никому?
   -- Пожалуй, то-есть, нѣтъ! я не хочу сказать чтобъ я не могла довѣриться вамъ, если бы... то есть... однимъ словомъ, два года тому назадъ я считала что нѣтъ ничего легче какъ сказать кого я люблю, а кого -- нѣтъ.
   -- А теперь вы находите что это не такъ просто?
   Валенсія снова засмѣялась и замолчала.
   -- Милый Патси, наконецъ сказала она, -- я пришла къ заключенію что сказать кого любишь -- самая трудная вещь на свѣтѣ, труднѣе даже чѣмъ сказать кто тебя любитъ.
   -- Въ такомъ случаѣ вы дѣйствительно стали опытнѣе. Честное слово, когда подумаешь какъ легкомысленно молодежь влюбляется и на основаніи этого женится, то удивляешься какъ хватаетъ одной коммиссіи по бракоразводнымъ дѣламъ на всю Англію.
   -- Хуже всего то что наше сердце такъ обманчиво въ этихъ вещахъ! Говоритъ ли оно когда-нибудь правду, Патси?
   -- Сомнѣваюсь. А въ самомъ дѣлѣ, не правда ли, какой оно удивительный экранъ между нами и свѣтомъ?
   -- Три года тому назадъ я была такъ же увѣрена въ своей любви къ одному человѣку какъ въ собственной жизни; сама смерть казалась мнѣ лучше разлуки съ нимъ,-- и что же? Несмотря на это въ одинъ прекрасный день убранство любви въ которое я себя облекла распалось въ лохмотья! Когда я подумаю что черезъ мѣсяцъ послѣ того этотъ человѣкъ значилъ для меня не болѣе всякаго другаго въ людской толпѣ, когда я вспомню что та же вещь случилась со мною и во второй разъ, что мое сердце которому я вѣрила снова обмануло меня, то мудрено ли что мною овладѣваетъ ужасъ при одной мысли любить или быть любимою?
   -- Это очень понятно. Но мнѣ жаль что вамъ пришлось вообще думать объ этихъ вещахъ.
   -- Думать объ этихъ вещахъ?.. Какъ же о нихъ не думать? или вы считаете меня созданною иначе чѣмъ всякая другая здоровая дѣвушка? Неужели вы воображаете что я одна изъ тѣхъ Неестественныхъ созданій которыя думаютъ охотнѣе о смерти чѣмъ о любви? Нѣтъ, Патси, я живу съ людьми, и у меня тоже есть сердце.
   -- Въ этомъ-то и горе! Сердце и есть нашъ настоящій врагъ. Я желалъ бы умѣть дать вамъ совѣтъ, но не умѣю. Я могъ бы сказать вамъ: "слѣдуйте правдивому голосу своего сердца", но я не такъ глупъ. Мнѣ было бы жаль видѣть такую хорошую дѣвушку какъ вы одураченною собственнымъ сердцемъ.
   -- Именно, именно одураченной! Мое сердце одурачило меня два раза. Сдѣлаетъ ли оно то же самое и въ третій разъ? Не думаю... а впрочемъ... Богъ знаетъ...
   -- Да, Богъ знаетъ; и это все что можно сказать по поводу этого предмета.
   Въ это время Джорджъ Друмондъ и Анджела подошли къ тому мѣсту гдѣ они стояли.
   -- Вы доставили бы мнѣ большое удовольствіе, лордъ Балисиди, сказалъ мистеръ Друмондъ, -- если бы согласились присоединиться къ маленькому обществу которое соберется завтра вечеромъ на моемъ ботѣ. Вы, кажется, сказали что не будете присутствовать на собраніи у лорда Гленмерка?
   -- Совершенно справедливо, мистеръ Друмондъ, отвѣчалъ Балисиди, -- и я очень благодаренъ вамъ за приглашеніе. Я воспользуюсь имъ съ величайшимъ удовольствіемъ. Которая ваша яхта?
   -- Боже мой, онъ даже этого не знаетъ! вскричала Анджела.-- Я увѣрена что во всей Ривьерѣ нѣтъ другаго человѣческаго существа которое не слыхало бы о мистерѣ Друмондѣ и его яхтѣ "Красавицѣ". Ее видно отовсюду.
   -- Какъ? большая шкуна "Красавица"? спросилъ Балисиди.-- Я радъ что у васъ не паровое судно; я боялся очутиться на пароходѣ.
   -- Мистеръ Друмондъ ясно сказалъ "ботъ", улыбаясь замѣтила Валенсія.
   -- Онъ ни раза не упоминалъ о "Котлѣ", сказала Анджела.
   -- Я нахожу что на парусной шкунѣ интереснѣе плавать чѣмъ на чемъ бы то ни было другомъ, пояснилъ мистеръ Друмондъ,-- хотя конечно, если вы хотите чувствовать себя независимымъ отъ всего что по-моему и составляетъ прелесть плаванія, то заводите пароходъ.
   -- Я скорѣе предпочту взять сразу сезонный билетъ между Дувромъ и Кале, сказалъ Балисиди.
   -- Такъ я жду васъ въ восемь часовъ, но надѣюсь что мы еще увидимся до тѣхъ поръ, сказалъ Друмондъ прощаясь съ Валенсіей и Анджелой у калитки виллы.
   -- Не правда ли, онъ божественный человѣкъ?! прошептала Анджела повиснувъ на рукѣ дяди.
   -- Нѣтъ, я не назвалъ бы его божественнымъ, отвѣчалъ Балисиди.
   -- Ахъ! божественный -- значитъ настоящій человѣкъ, быстро сказала Анджела.-- Развѣ онъ не человѣкъ?
   -- Съ этимъ я еще готовъ согласиться; но позволь тебѣ замѣтить что если ты привыкнешь выражаться...
   -- Знаю, все знаю, перебила его Анджела,-- но всякій пойметъ что подъ словомъ божественный я вовсе не подразумѣвала святой; надѣюсь что онъ не святой!
   -- На этотъ счетъ можешь быть покойна, замѣтилъ ей дядя:-- вѣдь сама же ты сказала что онъ южно африканскій миліонеръ?
   -- Да, но не правда ли что онъ славный малый?
   -- Правда. Я рѣдко встрѣчалъ такихъ славныхъ людей.
   Говоря это лордъ Балисиди глядѣлъ на Валенсію. Ему показалось что глаза ея блеснули, но онъ не былъ увѣренъ въ этомъ. Во всякомъ случаѣ щеки ея покрылись легкимъ румянцемъ.
   -- Какая удивительная вещь мнѣніе мущины о мущинѣ! улыбаясь замѣтила она.-- Сказавъ съ человѣкомъ десять словъ вы утверждаете что рѣдко встрѣчали такихъ славныхъ людей и -- что еще удивительнѣе -- вы правы, хотя и основываете свое мнѣніе только на покроѣ его воротничка, на способѣ завязывать галстукъ и можетъ-быть на шнуровкѣ башмаковъ. Я знаю что папа однажды не взлюбилъ одного господина за то что тотъ носилъ слишкомъ длинные шнурки на башмакахъ.
   -- Я не знаю лучшаго способа судить о людяхъ съ перваго взгляда, сказалъ Балисиди.-- А вы не полюбопытствовали узнать что потомъ сдѣлалось съ этимъ человѣкомъ?
   -- По странной случайности онъ поджегъ собственный домъ для полученія страховой преміи, отвѣчала Валенсія.-- Да объ этомъ никто и не споритъ: мущины знаютъ мущинъ.
   Они повернули къ тому мѣсту гдѣ леди Гленмеркъ дѣлала указанія садовнику, и здѣсь Валенсія простилась; она обѣщала матери вернуться домой чтобъ ѣхать съ визитомъ къ одной высокой особѣ пріѣхавшей наканунѣ.
   -- Позвольте мнѣ довести васъ, сказалъ лордъ Балисиди, и глаза леди Гленмеркъ радостно заблестѣли: ея братъ долженъ былъ понимать всѣ выгоды прогулки вдвоемъ съ богатою дѣвушкой весною въ часъ сумерекъ, по склону холма спускающагося къ Средиземному морю.
   -- Съ восторгомъ! вскричала Валенсія.
   Леди Гленмеркъ еще болѣе окрылилась духомъ отъ сердечности отвѣта молодой дѣвушки, но Анджела упала духомъ по той же самой причинѣ. Анджелѣ было всего девятнадцать лѣтъ, но она знала что ни одна молодая дѣвушка не выразитъ такъ откровенно своей радости идти въ обществѣ любимаго человѣка.
   Однако, она немного утѣшилась мыслію что если дѣвушка не любитъ человѣка сегодня, то это не значитъ что она не полюбитъ его завтра.
   А надъ горою на синемъ бархатистомъ небѣ ярко горѣла звѣзда любви.
   Анджела не теряла надежды.
   

ГЛАВА VI.

   Валенсія и ея спутникъ не обмѣнялись ни однимъ словомъ сколько нибудь затрогивавшимъ предметъ ихъ недавняго разговора въ саду. Лордъ Балисиди не чувствовалъ особеннаго желанія выслушивать тайны Валенсіи. Онъ желалъ быть готовымъ ко всему, даже къ отдаленной возможности задать Валенсіи вопросъ -- не согласится ли она выйти за него замужъ, и чувствовалъ что не будетъ въ состояніи сдѣлать это если молодая дѣвушка будетъ продолжать повѣрять ему свою душу. Только послѣдній мошенникъ способенъ ограбить даму которая сама разказала ему сколько у нея бриліантовъ и гдѣ они спрятаны.
   Онъ говорилъ о своихъ арендаторахъ и ихъ уловкахъ, о напрасной надеждѣ добиться чего бы то ни было отъ правительства и т. д.
   -- Когда-то я считалъ что радикалы посланы на землю діаволомъ, а консерваторы -- Провидѣніемъ, но теперь нахожу что діаволъ послалъ и тѣхъ и другихъ, сказалъ онъ, и Валенсія засмѣялась точно такъ же какъ смѣялась его рѣчамъ шесть лѣтъ тому назадъ, будучи дѣвочкой; это ободрило его и онъ принялся говорить о верхнихъ и нижнихъ жерновахъ на мельницѣ, сравнивая ирландскихъ помѣщиковъ съ зерномъ. Все равно, пояснялъ онъ, какой жерновъ наверху: мельница продолжаетъ молоть. Радикалы -- одинъ жерновъ, консерваторы -- другой. Та ли, другая ли партія наверху,-- ирландскіе помѣщики растираются въ порошокъ между ними обѣими.
   -- И постепенно превращаются сначала въ муку, а потомъ въ хлѣбъ поддерживающій жизнь людей вертящихъ мельницу, досказала Валенсія.-- Да, съ вами безъ сомнѣнія поступаютъ дурно. Но отчего вы не писали своимъ арендаторамъ угрожающихъ писемъ въ отвѣтъ на тѣ которыя они вамъ посылали?
   -- Угрожающихъ писемъ?
   -- Да; знаете, съ черепомъ и костями или даже съ изображеніемъ гроба...-- впрочемъ, послѣднее хотя и изящно, но не безусловно необходимо, -- и съ требованіемъ уплаты аренды подъ страхомъ получить пулю въ лобъ.
   -- Это никогда не приходило мнѣ въ голову.
   -- Въ этомъ-то и была ваша ошибка; да, если бы вы, помѣщики, соединились и бойкотировали арендаторовъ такъ чтобы заставить ихъ, напр., ходить подъ охраною полиціи, тогда побѣда осталась бы за вами.
   -- Да, въ этомъ есть большая доля правды. Это никогда не приходило мнѣ въ голову раньше.
   -- Жаль! О Патси, ошибка помѣщиковъ была въ сопротивленіи гомрулерамъ. Если бы вы всѣ вмѣстѣ стояли за гомруль, то вы заняли бы такое положеніе которое дало бы вамъ возможность предписывать условія любой партіи или даже обѣимъ если на то пошло. Ну, да все равно, я хочу еще послушать разказовъ о людяхъ которые васъ разорили и которыхъ въ глубинѣ своего сердца вы любите какъ отецъ любитъ своего блуднаго сына несмотря на тѣ вѣчныя требованія денегъ грозящія ему банкротствомъ.
   Разказы начались: одинъ -- о лѣсникѣ который, хвастаясь знатностію и богатствомъ своихъ господъ, увѣрялъ что алея ведущая къ ихъ замку имѣетъ 43 ирландскихъ мили въ длину, послѣ чего одинъ изъ слушателей замѣтилъ: "Ну, не хотѣлъ бы я быть у начала этой алеи съ пустымъ желудкомъ за часъ до обѣда"; другой -- о конюхѣ доказывавшемъ тотъ же фактъ нѣсколько иначе: "Ужь значитъ же они знатны когда барыни каждый день разодѣваются къ обѣду", и т. д. въ томъ же родѣ.
   Валенсія смѣялась слушая его, и такъ они разстались у воротъ виллы, ни однимъ словомъ не коснувшись непостоянства женскаго сердца или чего-нибудь въ этомъ родѣ. Послѣ ирландскихъ анекдотовъ трудно начать серіозный разговоръ.
   Лордъ Балисиди чувствовалъ что мущина не можетъ сдѣлать худшей ошибки какъ стать на почву братской дружбы съ молодою дѣвушкой. Никто не знаетъ что можетъ случиться впослѣдствіи: конечно, онъ можетъ и не влюбиться въ нее, но лучше быть готовымъ къ худшему, и конечно человѣку очень трудно убѣдить дѣвушку раскрывшую передъ нимъ всю свою жизнь въ томъ что онъ любитъ ее не такъ какъ братъ сестру, а иначе.
   Лордъ Балисиди свернулъ съ дороги змѣившейся по холму и сошелъ внизъ по тропинкѣ огибавшей каменную стѣну какого-то сада; онъ сѣлъ на краю обрыва и закурилъ сигару. Сначала онъ хотѣлъ сѣсть на поѣздъ и ѣхать поиграть въ Монте-Карло, но теперь почему-то раздумалъ. Онъ задумчиво курилъ, слушая разные звуки стоявшіе въ тихомъ воздухѣ. Изъ далекаго монастыря доносился колокольный звонъ и сливался съ громкимъ смѣхомъ компаніи Англичанъ ѣхавшей по берегу. Онъ узналъ англійскій смѣхъ. Когда замолкъ колокольный звонъ, ему послышались звонки съ яхтъ, потомъ далеко заигралъ оркестръ, и опять нѣсколько колясокъ простучали по дорогѣ. Налетѣлъ внезапный порывъ вѣтра и донесъ звукъ волнъ бьющихся о берегъ и пріятный холодокъ съ моря.
   -- Жалкое Средиземное море безъ прилива! произнесъ Балисиди, и какое-то острое воспоминаніе промелькнуло въ его душѣ.
   Почему жалкое?
   Развѣ онъ зналъ дѣвушку прелестнѣе? Навѣрно нѣтъ. Она была прелестна, кротка, добра и честна.
   Она должна была получить тысячъ двадцать фунтовъ въ день своей свадьбы и втрое больше послѣ смерти отца.
   Его сестрѣ было нечего напоминать ему о пріятной сторонѣ женитьбы на Валенсіи. Онъ самъ думалъ объ этомъ уже нѣсколько мѣсяцевъ, съ тѣхъ поръ какъ созналъ что можетъ достичь независимаго положенія только посредствомъ женитьбы на дѣвушкѣ съ состояніемъ достаточнымъ для того чтобы поправить его полуразвалившійся замокъ и осушить обширное болото занимавшее около тысячи десятинъ имѣнія Балисиди, онъ зналъ, что есть люди, отцы и матери взрослыхъ дочерей въ глазахъ которыхъ его титулъ являлся блестящею приманкой. Но какую изъ дочерей такихъ родителей онъ возьметъ въ жены? Если явится необходимость жениться непремѣнно на немолодой, то онъ готовъ сдѣлать даже и это, но не дѣлать этого было бы пріятнѣе.
   И вотъ этотъ тридцатилѣтній человѣкъ всегда легкомысленно тратившій всѣ свои деньги, человѣкъ чьи предки, по словамъ однихъ историковъ, до временъ Юлія Цезаря, а по словамъ другихъ, до дней Ноевыхъ бились, расточали деньги, спускали свои и чужія состоянія, перескакивали на лошадяхъ черезъ однѣ каменныя стѣны, разбивали себѣ головы о другія, составляли заговоры противъ законныхъ и незаконныхъ государей, занимали высшее положеніе въ странѣ въ одномъ году и изгонялись изъ нея въ слѣдующемъ,-- этотъ человѣкъ, потомокъ такихъ людей, сталъ разчитывать и обдумывать возможность женитьбы на женщинѣ не особенно отталкивающей и въ то же время способной заплатить значительную сумму за преимущество пользоваться титуломъ ирландской графини.
   Онъ почувствовалъ отвращеніе къ себѣ, поймавъ себя на этихъ разчетахъ. Всякаго рода разчетъ былъ противенъ природѣ лордовъ Балисиди, а тѣмъ болѣе разчетъ въ дѣлѣ женитьбы. Если бъ они немножко болѣе разчитывали въ этомъ отношеніи раньше, то ихъ потомку не пришлось бы дѣлать этого теперь. Онъ долженъ былъ исправить ихъ ошибки и въ то же время сознавалъ унизительность устройства своихъ дѣлъ такимъ способомъ.
   Наконецъ, онъ рѣшилъ бросить мысль объ этомъ и пришелъ къ заключенію что скорѣе согласится заработывать деньги трудомъ чѣмъ ввести одну изъ этихъ богатыхъ дѣвушекъ въ замокъ гдѣ Балисиди пировали около десяти вѣковъ. А между тѣмъ принимая рѣшеніе работать, онъ шелъ на большую жертву: всѣ Балисиди ненавидѣли трудъ.
   Но несмотря на этотъ заключительный выводъ онъ не могъ забыть что пріѣхалъ въ Ниццу, узнавъ о пребываніи Мертоуновъ въ Ривьерѣ. И вотъ онъ сидѣлъ на землѣ въ ста шагахъ отъ ихъ виллы и перебиралъ въ умѣ разговоръ съ Валенсіей въ саду. Откуда у нея сомнѣніе въ своемъ сердцѣ? Выраженіе этого сомнѣнія шло прямо изъ сердца, страстная Дрожь слышалась въ ея словахъ, слышалось что-то похожее ча отчаяніе ребенка потерявшаго няньку въ толпѣ или пробудившагося отъ сладкаго сна среди ночной темноты:
   -- Мое сердце одурачило меня два раза! неужели оно сдѣлаетъ это и въ третій?.. Богъ знаетъ.
   Могъ ли у нея вырваться этотъ крикъ отчаянія если бы сердце ея не указывало ей на какого-нибудь опредѣленнаго человѣка? Врядъ ли.
   Но кто же тотъ чье появленіе заставило заговорить сердце Валенсіи, а ее побудило признаться ему въ своемъ горькомъ недовѣріи къ этому сердцу и его совѣтамъ?
   Онъ вспомнилъ серіозный тонъ которымъ Анджела сказала ему:
   -- Берегись Джорджа Друмонда!
   Да, сердце Валенсіи говорило ей о Друмондѣ, и этимъ-то его внушеніямъ она и не довѣряла.
   Балисиди спрашивалъ себя: что значитъ недовѣріе такой дѣвушки какъ Валенсія къ голосу своего сердца? Значитъ ли это зарожденіе любви?
   Онъ былъ не совсѣмъ увѣренъ въ этомъ, но за то онъ вполнѣ убѣдился въ необходимости отложить свое предложеніе Валенсіи и, странное дѣло, почувствовалъ при этомъ какую-то радость; передъ его мысленными очами на фонѣ неба изъ голубыхъ безднъ Средиземнаго моря выплыло прекрасное воспоминаніе съ большими умоляющими глазами и губами заставлявшими почему-то думать о звѣздѣ любви которую астрономы зовутъ Венерою.
   -- Что бы я далъ чтобъ она была здѣсь! прошепталъ онъ созерцая свѣтлое воспоминаніе.-- На что мнѣ всѣ красавицы когда она далеко-далеко! Ахъ, чортъ возьми, я самый несчастный человѣкъ въ мірѣ!
   И это была правда, потому что, пообѣдавъ въ отелѣ, онъ поѣхалъ въ Монте-Карло и выигралъ 250 фунтовъ, а всякій знаетъ что человѣкъ выигравшій небольшую сумму хочетъ выиграть большую и стало-быть несчастенъ.
   

ГЛАВА VII.

   На бѣлой палубѣ шкуны "Красавицы" озаренной лучами луны ловкій морякъ Чарли Маппинъ только-что кончилъ подъ акомпаниментъ гитары извѣстную пѣсенку Каролина Карри которою онъ услаждалъ слухъ гостей мистера Джорджа Друмонда. Большая часть гостей и экипажа съ воодушевленіемъ подтягивали ему хоромъ. Кончивъ пѣсню солистъ и его достойный пріятель Бобъ Раскисъ разошлись по палубѣ въ противоположныхъ направленіяхъ, но сдѣлавъ два круга сошлись въ серединѣ, ударили другъ друга по рукамъ и исполнили бѣшеный матросскій танецъ съ такою силой и энергіей что сотни электрическихъ лампочекъ унизывавшихъ спасти качались надъ головами и дрожали въ водѣ.
   Каролина Карри была одна изъ многихъ пѣсенъ пропѣтыхъ матросами съ акомпаниментомъ то гитары, то концертино, то скрипки; въ одной изъ нихъ между куплетами даже играла волынка. Въ это время мистеръ Друмондъ съ десятью гостями сидѣлъ на одномъ концѣ палубы на складныхъ стульяхъ и качалкахъ послѣ недавно оконченнаго обѣда..
   Праздникъ несомнѣнно веселилъ не только приглашенныхъ, но и массу публики выѣхавшей на лодкахъ съ берега на болѣе близкое разстояніе. Повидимому этой публикѣ было жаль пропустить хотя бы одну нотку.
   Обѣдъ былъ великолѣпенъ. Очевидно Джорджъ Друмондъ держался самыхъ широкихъ взглядовъ на дѣло плаванія. Его поваръ былъ не изъ тѣхъ поваровъ которыхъ можно встрѣтить на яхтѣ гдѣ придерживаются "простаго стола", и дворецкій былъ несомнѣнно человѣкъ со вкусомъ. Рубка, вся отдѣланная краснымъ деревомъ, могла вмѣстить человѣкъ двадцать пять за обѣденнымъ столомъ, такъ что компанія только-что покинувшая ее была не велика. Столъ былъ покрытъ розами, а сама комната, по мысли дворецкаго, была убрана спускавшимися съ потолка вдоль стѣнъ корзинами цвѣтовъ; всѣ электрическія лампочки были обвиты гирляндами ландышей, и свѣтъ былъ такъ мягокъ какъ въ гостиной хозяйки понимающей что слабый свѣтъ -- лучшій другъ женщины. На крышѣ рубки стояли горшки цвѣтовъ -- украшеніе мало согласовавшееся съ морскими правилами и стилемъ, по мнѣнію мистера Друмонда; однако, онъ не хотѣлъ ставить преградъ цвѣточнымъ фантазіямъ своего дворецкаго, за то корабельный боцманъ не считалъ нужнымъ скрывать своего презрѣнія къ его затѣямъ.
   -- Вотъ фантазія: превратить яхту въ огородъ или зеленную лавку! ворчалъ онъ.
   Дворецкій съ достоинствомъ молчалъ.
   Теперь все общество сидѣло за кофе и сигарами, слушая звуки гитары, скрипки и концертино.
   Публика на берегу, видя илюминацію яхты и слыша звуки матросскихъ пѣсенъ, говорила что это -- грубое, шумное и странное веселіе и спрашивала -- чего же можно было ожидать отъ африканскаго миліонера.
   Люди слышавшіе эти разсужденія прекрасно знали что они означали или зависть къ богатству миліонера, или досаду на невозможность присутствовать на праздникѣ.
   Сами же приглашенные остались очень довольны дивертисментомъ изъ матросскихъ пѣсенъ и плясокъ. Затѣмъ экипажъ отправился пировать въ свою очередь, а гости группами (большею частію парами) разбрелись по палубѣ.
   Лордъ Балисиди стоялъ по одну сторону Валенсіи, Джорджъ Друмондъ по другую. Лордъ Балисиди стоялъ спиною къ борту, а его собесѣдники смотрѣли внизъ на прозрачную воду сверкающую фосфорическими искрами. Недалеко отъ нихъ Анджела приводила мистера Мертоуна въ изумленіе своею мудростію, а на противоположной сторонѣ палубы сидѣла на качалкѣ молодая особа по имени Гвендоленъ Кардью, рядомъ съ которою угрюмо курилъ сигару господинъ носившій имя Сэтона Кливланда.
   -- Вы не краснорѣчивый собесѣдникъ, мистеръ Кливландъ, сказала миссъ Кардью.
   -- Это значитъ чтобъ я убирался? спросилъ онъ.
   -- Вовсе нѣтъ, нисколько, быстро отвѣтила она замѣтивъ его движеніе.-- Если вы уйдете, я останусь одна; я не въ такомъ счастливомъ положеніи какъ Валенсія Мертоунъ которая можетъ выбирать. А кстати, не странно ли по-вашему что она до сихъ поръ еще не сдѣлала выбора?
   -- А она его не сдѣлала? сказалъ Кливландъ, понизивъ голосъ какъ дѣлаютъ люди внезапно заинтересованные какимъ-нибудь вопросомъ.
   -- Я знала что могу занять васъ, сказала Гвендоленъ,-- а вотъ вы нисколько не постарались сдѣлать то же для меня.
   -- Простите, я чувствую свою вину. Такъ вы думаете что она еще не сдѣлала выбора?
   -- Предположите что выбирать пока приходится еще ему, а не ей, мистеръ Кливландъ.
   -- Вы хотите сказать что онъ... я желалъ бы имѣть ваши глаза!
   -- Они не шли бы къ вашему цвѣту лица, мистеръ Кливландъ. Въ вашихъ волосахъ есть рыжеватый оттѣнокъ, тогда какъ мои глаза...
   -- Я говорю не о цвѣтѣ ихъ, хотя я часто думалъ что ни у одной дѣвушки не видалъ такихъ блестящихъ глазъ какъ ваши.
   -- До этой минуты вамъ не пришло ни раза въ голову сказать мнѣ что-нибудь лестное. Изъ этого я вывожу что вамъ что-нибудь нужно отъ меня. Что именно?
   -- Я вижу что вы умнѣйшая дѣвушка на свѣтѣ.
   -- Это еще немного: дѣвушки обыкновенно преглупыя созданія; къ тому же умная дѣвушка не любитъ похвалъ своему уму: знаете ли, умъ большею частію есть антиподъ доброты.
   -- Это знаете вы, а не я.
   -- А развѣ вы не читали совѣта священника молодой дѣвушкѣ: "будь добра, мое дитя, а умъ оставь другимъ".
   -- Нѣтъ, не читалъ. Это доказываетъ только что священникъ наканунѣ былъ поставленъ втупикъ какою-нибудь умною дѣвушкой.
   -- Вовсе нѣтъ; это доказываетъ что священникъ былъ не наблюдателенъ, иначе онъ написалъ бы: "будь хороша, мое дитя, а умъ оставь другимъ". Всѣ знаютъ что хорошенькимъ живется всего веселѣе.
   -- Какъ же весело вамъ должно-быть жилось, Гвенъ!
   -- Эта фраза была бы очень любезна если бы вы не сказали ея въ прошедшемъ времени, мистеръ Кливландъ. Если мое веселіе было по-вашему въ прошломъ, то стало-быть прошла моя красота.
   -- Вы положительно умнѣйшая женщина въ мірѣ, отвѣчалъ Кливландъ, не спуская нетерпѣливаго взора съ хозяина яхты и его собесѣдницы. Гвендоленъ поймала направленіе его взгляда и сказала:
   -- Да, со стороны судьбы жестоко было занести сюда эту яхту двѣ недѣли тому назадъ. До тѣхъ поръ вы положительно шли первымъ, и къ тому же отецъ былъ на вашей сторонѣ.
   -- Вѣрно! вскричалъ Кливландъ такъ громко что Гвендоленъ испуганно погрозила ему пальцемъ.-- Мнѣ все равно, пусть всѣ слышатъ, продолжалъ онъ, однако, гораздо тише:-- вѣрно, отецъ не разъ уже дѣлалъ мнѣ намеки, да и почему бы ему не желать имѣть меня зятемъ? Если кому и дѣлаться хозяиномъ Мертоунъ-Голля, то конечно ближайшему сосѣду; меня знаютъ всѣ въ Браконширѣ.
   -- Это что же -- выгода или помѣха?
   -- Ахъ! опять умныя рѣчи! простоналъ онъ.
   Гвендоленъ весело засмѣялась: она заставила его почувствовать себя неловко. Она знала что остроуміе часто бываетъ непріятно людямъ.
   -- Простите меня, сказала она улыбаясь,-- простите! я на минуту забылась. Да, да; я совершенно согласна съ вами и мистеромъ Мертоуномъ: всѣ знаютъ выгодную сторону соединенія двухъ имѣній. Союзъ душъ ничто въ сравненіи съ союзомъ земель. Да, судьба несправедлива къ вамъ!
   -- Кто такой этотъ Друмондъ? пробормоталъ Кливландъ.-- Кто знаетъ о немъ что-нибудь кромѣ того что онъ нажилъ состояніе въ южной Африкѣ?
   -- Что еще надо знать людямъ въ наше время?
   -- Правда, согласился онъ,-- вся Англія за послѣдніе два года помѣшалась на миліонерахъ; я не знаю чѣмъ это кончится.
   -- И потому хотите чтобъ я прервала эту милую бесѣду между нимъ и Валенсіей?
   Онъ пристально поглядѣлъ ей въ лицо, потомъ нагнулся и прошепталъ съ гадкою усмѣшкой:
   -- Вы думаете, я не замѣчаю что мы съ вами плывемъ въ одной лодкѣ, милая Гвенъ?
   -- Вотъ какъ! А я думала что мы на яхтѣ, отвѣтила она. Но она поняла что онъ хотѣлъ сказать и знала что и онъ знаетъ что она поняла его.
   Она знала что и до него дошли толки о томъ что осенью мистеръ Друмондъ казался сильно заинтересованнымъ ея красотою и умомъ, хотя въ послѣднемъ люди были не такъ увѣрены.
   -- Да, сказалъ мистеръ Кливландъ,-- мы оба въ одной и той же лодкѣ, и если въ лодкѣ есть течь, то мы оба...
   -- Слава Богу! я знала что этотъ болотный пэръ не можетъ весь вѣкъ стоять около нихъ, рѣшительно сказала Гвенъ вставая съ кресла и указывая головою на лорда Балисиди который отошелъ отъ Валенсіи и направился къ Анджелѣ.
   Гвендоленъ прошлась раза два по палубѣ съ мистеромъ Кливландомъ и мало-по-малу свела разговоръ на тему объ Африкѣ. Они разошлись во мнѣніяхъ по поводу бриліантовыхъ копей.
   -- Увѣряю васъ, вы не правы, говорилъ Кливландъ. Бриліанты находятся въ синей глинѣ.
   -- А я слышала что лучшіе были найдены глубоко въ скалахъ, стояла на своемъ Гвендоленъ.
   -- Надъ вами посмѣялись, сказалъ онъ.
   -- Неправда! воскликнула она.-- Да что мы споримъ о такой простой вещи которую мистеръ Друмондъ можетъ рѣшить въ одну минуту?
   При звукѣ своего имени мистеръ Друмондъ обернулся.
   -- Что я могу рѣшить въ одну минуту, миссъ Кардью?
   -- Простите что я перебила васъ, робко отвѣчала она, но мистеръ Кливландъ сейчасъ назвалъ меня глупою и вообще наговорилъ мнѣ много лестныхъ вещей.
   -- И вы хотите чтобъ я рѣшилъ этотъ деликатный вопросъ? сказалъ онъ со скоростію которой она въ немъ не предполагала.-- Милая мисъ Кардью, вы были совершенно правы, я рѣшу это сразу: вы очень умны.
   Она была немножко озадачена такою находчивостію; она не любила ея въ другихъ и, какъ многіе умные люди, считала ее исключительно своею принадлежностію.
   -- Ахъ, нѣтъ! вскричала она, быстро оправясь отъ смущенія и красиво вскидывая ручки.-- Нѣтъ, мистеръ Друмондъ, если бы вопросъ состоялъ въ этомъ, то мы знаемъ что ваша рыцарская вѣжливость оказала бы вліяніе на ваше рѣшеніе. Нѣтъ, мы просимъ васъ быть посредникомъ между нами по поводу гораздо менѣе спорнаго вопроса.
   -- Быть посредникомъ,-- значитъ, помирить двухъ своихъ друзей и вслѣдствіе этого стать врагомъ обоихъ, сказалъ Друмондъ.-- Однако, дѣлать нечего, я готовъ и на это.
   -- О, нѣтъ, вамъ нечего бояться; я не буду браниться даже если вы рѣшите дѣло и не въ мою пользу, сказала Гвендоленъ и подошла такъ близко что встала почти между нимъ и Валенсіей.-- Мы хотѣли спросить васъ только о мѣстонахожденіи бриліантовъ, мистеръ Друмондъ.
   Она стала ясно и отчетливо излагать свою теорію и мнѣніе мистера Кливланда, а сама между тѣмъ придвигалась все ближе и ближе къ борту, такъ что когда Джорджъ Друмондъ началъ говорить, Гвендоленъ уже стояла облокотясь на перила между нимъ и его собесѣдницею. Она слушала не сводя глазъ съ его лица и лишь изрѣдка вставляя какое-нибудь восклицаніе для того чтобы показать какъ она заинтересована его поясненіями, хотя давно читала все это въ журналѣ.
   Гвендоленъ отлично знала что дѣвушка не должна стараться быть блестящею въ разговорѣ съ мущиной, расположеніемъ котораго она дорожитъ, что съ мущинами лучше всего ладятъ не тѣ дѣвушки которыя кажутся имъ умными, а тѣ которыя заставляютъ ихъ казаться умными самимъ себѣ. Она знала что чарующая собесѣдница пользуется среди мущинъ меньшимъ успѣхомъ чѣмъ очарованная слушательница.
   Сэтонъ Кливландъ стоялъ и дивился ея самообладанію. Она играла роль очарованной слушательницы въ со вершенствѣ, и прежде чѣмъ Джорджъ Друмондъ кончилъ разказывать ей то что годъ тому назадъ разказалъ ей журналъ, мистеръ Кливландъ очутился по другую сторону Валенсіи и указывалъ ей на огни какого-то показавшагося вдали парохода который быстро шелъ по направленію къ бухтѣ.
   Когда Джорджъ разказалъ все что можно было разказать о добываніи бриліантовъ, Гвендоленъ продолжала задавать ему вопросы о величинѣ и цѣнности южно-африканскихъ камней до тѣхъ поръ пока показавшійся пароходъ не подошелъ настолько близко что присутствіе его не могло остаться дольше незамѣченнымъ. Когда Друмондъ прервалъ разговоръ чтобъ указать ей на него, она сдѣлала нетерпѣливое движеніе и какъ будто нехотя обернулась глазами къ морю.
   -- Очень нужно было ему подойти такъ некстати! воскликнула она.-- Вы говорили такія интересныя вещи!
   Друмондъ бросилъ взглядъ на Кливланда и Валенсію погруженныхъ въ какую-то серіозную бесѣду и сказалъ:
   -- Да, многое на свѣтѣ обладаетъ способностію являться какъ нельзя болѣе некстати, какъ разъ когда только-что успѣешь заинтересоваться.
   

ГЛАВА VIII.

   Пароходъ приближавшійся подъ лучами луны оказался яхтою значительныхъ размѣровъ, и лордъ Балисиди стоявшій на кормѣ съ Анджелой долженъ былъ согласиться съ нею что было что-то фантастическое въ молчаливомъ, призрачномъ ходѣ корабля пробиравшагося по рейду между стоявшими на якорѣ яхтами. Лунный свѣтъ серебрилъ высокія, стройныя бѣлыя мачты и реи съ тщательно убранными парусами и такъ ярко блестѣлъ на мѣдныхъ трубахъ что онѣ казались стеклами огромныхъ сверкающихъ цилиндрическихъ фонарей. Не было слышно ни шума машины, ни ворчанія винта, и только волна съ тихимъ журчаніемъ сбѣгала съ красиваго водорѣза. Яхта граціозно обогнула носъ большаго катера, послышался звонокъ съ мостика мгновенно остановившій ходъ, и безъ единаго слова команды якорная цѣпь загремѣла и якорь упалъ въ воду. На кормѣ парохода красовалось имя "Глоріана".
   На вопросъ мистера Друмонда боцманъ сказалъ что видѣлъ эту яхту еще въ докахъ и что, насколько помнитъ, она дѣлалась для мистера Исаака Ньютона изъ Америки.
   Имя это вызвало смѣхъ среди общества "Красавицы".
   -- Американцы присвоиваютъ себѣ нашихъ лучшихъ людей, сказала Анджела.-- Исаакъ Ньютонъ! подумайте только объ американскомъ Ньютонѣ!
   -- Мы должны смотрѣть на дѣло съ философской точки зрѣнія, замѣтила Гвендоленъ Кардью:-- Ньютонъ напоминаетъ о философіи.
   -- Бэконъ тоже, вставилъ Балисиди.
   Въ это время дворецкій и его помощники появились съ подносами въ рукахъ; гостямъ подали пуншъ приготовленный особымъ способомъ который дворецкій, по собственному признанію, перенялъ у одного американскаго собрата по должности, и Анджела, попробовавъ этотъ божественный напитокъ, воскликнула:
   -- Исаакъ Ньютонъ отомщенъ! Имя Ньютона велико и славно, но мы отдаемъ его безъ сожалѣнія за этотъ дивный нектаръ.
   Черезъ нѣсколько минутъ гости спустились въ двѣ лодки ждавшія внизу чтобъ отвезти ихъ на берегъ, и веселый вечеръ мистера Друмонда пришелъ къ концу.
   Джорджъ Друмондъ долго слѣдилъ за ними глазами, желая чтобы Валенсія обернулась и на прощаніе махнула ему рукою.
   Сначала онъ ждалъ этого.
   Но не успѣли лодки отъѣхать на тридцать футовъ какъ Гвендоленъ Кардью обернулась и послала ему прощальный знакъ. Тогда ему страстно захотѣлось чтобы Валенсія не сдѣлала того же самаго.
   Его желаніе сбылось.
   -- Мистеръ Чернсайдъ, велите пожалуйста спустить шлюпку, обратился Джорджъ къ штурману.
   -- Сію минуту, сэръ; вы желаете съѣхать на берегъ? сказалъ штурманъ.
   -- Нѣтъ, я пошлю записку на эту паровую яхту. Я напишу ее пока будутъ готовить шлюпку.
   Онъ пошелъ къ себѣ въ каюту, повернулъ кранъ электрической лампы, написалъ нѣсколько словъ на карточкѣ и вложилъ ее въ конвертъ адресованный мистеру Исааку Ньютону, вернувшись на палубу онъ нашелъ шлюпку спущенною.
   -- Велите матросу спросить, на яхтѣ ли мистеръ Ньютонъ и, если онъ на ней, передать ему это письмо; пусть подождетъ отвѣта.
   Офицеръ взялъ записку и передалъ приказъ матросу дожидавшемуся у лѣстницы. Джорджъ Друмондъ стоялъ на мостикѣ съ ночнымъ биноклемъ въ рукахъ и всматривался въ человѣческія фигуры двигавшіяся на палубѣ "Глоріаны". Взглядъ его искалъ женщины, но не находилъ ея. Онъ былъ увѣренъ въ томъ что если на яхтѣ есть женщина, то она должна быть въ эту минуту на палубѣ.
   Онъ видѣлъ какъ шлюпка подъѣхала къ яхтѣ и слышалъ окликъ. Одинъ изъ матросовъ взялъ его записку, отнесъ ее на мостикъ и, приложивъ руку къ козырьку, подалъ ее одной изъ фигуръ стоявшихъ у рулеваго колеса и курившихъ сигары. Джорджу Друмонду казалось что онъ слышитъ вопросъ получившаго записку и отвѣтъ матроса указавшаго рукою на его шкуну. Послѣ этого владѣлецъ "Глоріаны" распечаталъ письмо, прочелъ его подойдя къ фонарю и немедленно сбѣжалъ на палубу, а оттуда спустился въ шлюпку которая тотчасъ же отчалила.
   Джорджъ Друмондъ опустилъ бинокль.
   -- Я такъ и думалъ что не можетъ быть на свѣтѣ другаго человѣка съ этимъ именемъ. Два Ньютона еще возможны, но два Исаака Ньютона...
   Онъ сошелъ на палубу и ждалъ на верху лѣстницы пока шлюпка не вернулась и ея пасажиръ, высокій, худощавый человѣкъ, не показался на яхтѣ.
   -- Богъ мой! вскричалъ незнакомецъ, нѣсколько секунда молча посмотрѣвъ на Джорджа:-- Джорджъ Личфильдъ! Вотъ сюрпризъ! Какими судьбами...
   -- Пойдемъ въ рубку, и я тебѣ разкажу все, сказалъ Джорджъ когда тотъ выпустилъ его руку, -- а у меня есть о чемъ поговорить, другъ Исаакъ.
   -- Я слушаю какъ китъ, отвѣчалъ Ньютонъ.-- Великій адмиралъ! подумать только! а между тѣмъ тому всего восемь лѣтъ. Посмотри на эту луну! Тебѣ не кажется что тамъ по склону растутъ бананы? Я теперь видѣть не могу банановъ. А ты?
   -- Пойдемъ въ рубку, повторилъ Джорджъ.
   Они вмѣстѣ вошли въ нее, и Джорджъ освѣтилъ комнату.
   -- Что это такое -- каюта корабля или оранжерея? воскликнулъ мистеръ Ньютонъ, съ удивленіемъ озираясь вокругъ.-- Ахъ, такъ это у тебя былъ праздникъ? Я видѣлъ илюминацію. И съ дамами! есть дамы на яхтѣ?
   -- Ни одной.
   -- Жена?
   -- И той нѣтъ.
   -- Отпросился въ отпускъ?
   -- Я совсѣмъ не женатъ.
   -- Я тоже. Дурно ли мы поступаемъ?-- не думаю. Все это было хорошо когда Авраамъ переселялся изъ Ура Халдейскаго или когда пассажиры Mayflower нуждались въ колонистахъ, но теперь дѣло другое. Ты, я вижу, не стѣсняешься въ выборѣ яхты. Ты можешь себѣ позволять это?
   -- Такъ же какъ могъ позволить себѣ купить бананъ въ былое время.
   -- Ты стало-быть не дремалъ. По какой части?
   -- Южная Африка. А ты?
   -- Глянецъ.
   -- Глянецъ? Что такое глянецъ?
   -- Какъ? ты не слыхалъ объ универсальномъ глянцѣ Колумбіи?
   -- Никогда.
   -- Гдѣ же ты жилъ, несчастный?!. На тебѣ есть сейчасъ крахмальная рубашка?
   -- Ну? что же изъ этого?
   -- Если твоя прачка знаетъ свое дѣло, то она непремѣнно употребляетъ универсальный глянецъ Колумбіи. Ты только-что написалъ мнѣ записку; она была написана на бумагѣ покрытой универсальнымъ глянцемъ Колумбіи. Видишь эти филенки изъ краснаго дерева? Онѣ отполированы и покрыты универсальнымъ глянцемъ Колумбіи. Онъ не годенъ только для стеколъ. Джорджъ Личфильдъ, этотъ глянецъ -- я!
   -- И это дѣло идетъ хорошо?
   -- Мало сказать -- хорошо! Ты давно не былъ у насъ въ Америкѣ?
   -- Да, цѣлыхъ семь лѣтъ.
   -- Вотъ потому-то ты ничего и не знаешь. Люди бывающіе въ Штатахъ разъ въ семь лѣтъ никогда не знаютъ что дѣлается на свѣтѣ. Здѣсь, на этой сторонѣ нѣтъ той толкотни, хотя я согласенъ что жизнь здѣсь пріятнѣе. Старый другъ, я скромный человѣкъ и не хочу чтобы ты думалъ обо мнѣ лучше чѣмъ я стою, но я могу сказать что у насъ нѣтъ аршина живописной мѣстности на которомъ бы не красовалось объявленіе о моемъ универсальномъ глянцѣ съ прибавленіемъ "не годенъ для стеколъ". Пусть всякій кому угодно пользуется мертвыми стѣнами домовъ моего отечества; мнѣ для моего глянца давайте дивныя дѣла природы, прямо вышедшія изъ рукъ Провидѣнія. Ты не можешь влѣзть ни на одну порядочную гору въ Америкѣ чтобы не увидать объявленій о моемъ глянцѣ на каждой скалѣ. Ты не проѣдешь по необозримымъ преріямъ безъ того чтобы не слыхать что онъ не годенъ для стеколъ, чтобы какъ-нибудь забывшись не попробовать. Весь склонъ горъ къ Великому океану покрытъ имъ, и всякій корабль, проходя черезъ Золотыя Ворота, идетъ мимо одного изъ моихъ катеровъ съ блестящимъ бѣлымъ парусомъ, надпись котораго велитъ ему разнести радостную вѣсть по залитымъ солнцемъ островамъ океана. Ахъ, Джорджъ, другъ мой, съ годами мы забываемъ простыя истины которыя знали дѣтьми; но мы снова молодѣемъ душою, и наша вѣра снова воскреснетъ когда мы въ священномъ трепетѣ стоимъ лицомъ къ лицу съ могучею природой и кстати видимъ что универсальный глянецъ Колумбіи составляетъ радость хорошей прачки. Не годенъ для стеколъ.
   -- И это выгодно?
   -- Джорджъ, все на свѣтѣ выгодно если не жалѣешь денегъ на объявленія. Я обставилъ свой глянецъ порядочно и выручилъ съ него шесть миліоновъ доларовъ. Помилуй, я употребляю двѣ трети литературныхъ талантовъ Америки для составленія своихъ рекламъ; знаешь, напримѣръ, въ такомъ родѣ: рисунокъ изображаетъ младенца на рукахъ матери; начинается исторія изъ домашней жизни,-- длинная исторія. Какъ попалъ ребенокъ на колѣна матери, спрашиваете вы? Исторія вамъ объясняетъ это, но только въ послѣдней строчкѣ: она употребляетъ глянецъ Колумбіи и потому день глаженья сократился у нея вдвое, такъ что она начиная съ обѣда можетъ проводить время со своимъ сокровищемъ. Понимаешь?
   -- Понимаю. У тебя всегда была живая фантазія, Ньютонъ. Значитъ, ты бросилъ банановое дѣло?
   -- Давнымъ давно. Оно сорвалось; видишь ли, я хотѣлъ добиться того чтобы со временемъ не осталось ни одного человѣка на нашей сторонѣ который бы сѣлъ за обѣдъ безъ банана. Меня подорвало ирландское населеніе: оно раздуло это въ національный вопросъ, стало кричать что картофель въ опасности и т. п. Ну, да все равно, я только выигралъ отъ этого: въ бананѣ нѣтъ эластичности, а для пріобрѣтенія состоянія нужно дѣло упругое, обладающее стремленіемъ къ расширенію. Глянецъ какъ разъ такое дѣло; глянецъ не ограниченъ никакимъ горизонтомъ. А теперь о тебѣ, Джорджъ. Что же, ты нашелъ сбытъ своему сахару въ Южной Африкѣ?
   -- Я и не пробовалъ его сбывать, Исаакъ. Я продалъ свою землю на островѣ вскорѣ послѣ... послѣ...
   -- Можешь не опредѣлять точнѣе времени. Я помню событіе о которомъ ты думаешь и очень жалѣю что ты еще думаешь о немъ. Дальше!
   -- Я продалъ землю при первомъ же удобномъ случаѣ и затѣмъ нѣкоторое время странствовалъ.
   -- Да, твое сердце никогда не лежало къ сахару, не лежало даже къ патокѣ. У тебя было довольно денегъ и безъ этого.
   -- И къ тому же я получилъ наслѣдство сейчасъ же послѣ... послѣ...
   -- Того же самаго событія? Мимо!
   -- Да, послѣ того же событія. Умеръ мой дядя, братъ моей матери, и оставилъ мнѣ состояніе. Семь лѣтъ тому назадъ я считалъ это состояніемъ; я думаю что его не хватило бы на уплату твоего недѣльнаго счета за объявленія. Одно изъ условій завѣщанія обязывало меня принять его фамилію и бросить свою собственную.
   -- И ты конечно бросилъ? Вѣдь она не была связана ни съ какими рекламами.
   -- Да, я принялъ имя Друмонда, и этимъ именемъ ты меня и зови, хотя въ запискѣ я подписался по-старому: иначе ты не узналъ бы меня.
   -- Конечно, нѣтъ. Что же, ты потерялъ это состояніе и нажилъ другое? Мнѣ всего тридцать два года, а я уже потерялъ три и нажилъ четыре состоянія. Въ головѣ у меня еще три новыхъ плана.
   -- Нѣтъ, я просто плылъ по теченію и очень кстати попалъ въ Южную Африку. Тамъ я наткнулся на стараго товарища. Онъ былъ одинъ изъ тѣхъ умныхъ людей которые составляютъ состоянія другимъ и не могутъ составить себѣ, потому что не имѣютъ капитала, -- геологъ. Онъ открылъ что на одной фермѣ хлѣбное дерево не шло потому что почва содержала золото, и никого не могъ убѣдить въ этомъ пока не встрѣтился со мной. Я купилъ эту ферму и три смежныхъ съ нею за безцѣнокъ, а когда насталъ день консолидаціи, мы продали свои земли за три миліона. Моя доля равнялась 2.180.000 фунт. стерлинговъ и мнѣ позволили миліонъ оставить въ акціяхъ.
   -- Великій адмиралъ! Зачѣмъ я въ то время не былъ тамъ вмѣсто того чтобы бѣгать вокругъ Скалистыхъ горъ съ горшкомъ клейстера и пачкою объявленій!
   Мистеръ Исаакъ Ньютонъ всталъ со своего мѣста и провелъ платкомъ по лбу.
   Джорджъ Друмондъ засмѣялся.
   -- Дай руку, другъ! сердечно вскричалъ Американецъ.-- Ты стоишь своего счастья! Только, чортъ возьми, какъ же это случилось что у тебя парусная яхта? Съ парусами много возни и мало радости; они унизительны для нашего брата. Миліонеръ подъ парусами все равно что примадонна въ товарномъ поѣздѣ. Посмотри на меня. "Глоріана" вышла изъ Соутгамптона черезъ 22 часа послѣ самаго скораго почтоваго парохода и догнала его въ Бискайскомъ заливѣ; изъ этого я вижу что мы -- самый быстрый ходокъ въ Средиземномъ морѣ. Вотъ какъ! Да, милостивый государь, я считаю что нашему брату унизительно позволять вѣтру нести себя куда угодно.
   -- А я люблю эту возню, сказалъ Джорджъ.
   -- Я вижу, ты не стоишь своего успѣха въ мірѣ, замѣтилъ Ньютонъ.
   -- А развѣ онъ у меня есть? спросилъ Джорджъ.
   -- Есть ли онъ у тебя! Да не ты ли сейчасъ говорилъ о миліонахъ фунтовъ какъ будто это миліоны какихъ нибудь доларовъ, и послѣ этого еще спрашиваешь меня -- есть ли у тебя успѣхъ! Вѣдь у тебя есть же миліоны?
   -- Миліоны то есть, да въ нихъ ли успѣхъ?
   -- Да что-ти въ самомъ дѣлѣ... горячо началъ мистеръ Ньютонъ, но вдругъ замолчалъ и опустилъ глаза. Опускать глаза было не въ его привычкахъ и потому онъ сейчасъ же ихъ поднялъ. Онъ всталъ, подошелъ къ Джорджу, положилъ ему руку на плечо и сказалъ:
   -- Бываютъ раны, другъ, которыя не скоро залѣчиваются. Какъ жаль что не изобрѣли антисептической пульверизаціи для воспоминанія, -- оно дало бы много денегъ! Ты все еще думаешь объ этой дѣвушкѣ.
   -- Нѣтъ, кажется, рана зажила, отвѣчалъ Джорджъ: -- я думаю о ней теперь безъ горечи и злобы въ сердцѣ.
   -- И прекрасно. За что тебѣ досадовать на нее? Я говорилъ тебѣ что рано или поздно она оставитъ тебя въ дуракахъ, и слава Богу что она исполнила свое намѣреніе раньше чѣмъ позже.
   -- Конечно. Я могу думать о ней безъ злобы.
   -- Ты не видалъ ее съ тѣхъ поръ, Джорджъ? и не слыхалъ о ней?
   -- Она писала мнѣ семь лѣтъ тому назадъ какъ разъ передъ моимъ отъѣздомъ съ острова и говорила что умираетъ съ голода. Я послалъ ей денегъ. Послѣ, когда я былъ въ Англіи, я разыскалъ ее. Боже мой! что съ ней сдѣлалось за этотъ годъ! Старая исторія. Онъ бросилъ ее.
   -- Она сказала тебѣ его имя?
   -- Она мнѣ ничего не сказала. Ты слышалъ мою клятву въ то утро когда ты пришелъ ко мнѣ съ извѣстіемъ объ ея побѣгѣ?
   -- Слышалъ; всякій на твоемъ мѣстѣ сдѣлалъ бы то же самое, но что же изъ того? Всякій знаетъ чего стоятъ такія клятвы. Въ продолженіе моей жизни я клялся убить по крайней мѣрѣ трехъ людей, и слава Богу, всѣ они и до сихъ поръ живы и здоровы. Мщеніе, какъ и молоко, сладко только до извѣстной поры, а тамъ оно киснетъ. Великій адмиралъ! какъ подумаешь отъ чего насъ спасаютъ люди которыхъ мы клянемся убить! Время и свѣжій воздухъ открываютъ людямъ глаза.
   Джорджъ помолчалъ и потомъ тихо промолвилъ:
   -- Да, время, свѣжій воздухъ и...
   -- Именно! смѣясь сказалъ Ньютонъ:-- время, свѣжій воздухъ и... другая дѣвушка; пожалуй, даже время и воздухъ можно оставить въ покоѣ. Такъ она тебѣ не сказала имени того человѣка?
   -- Нѣтъ. Вѣроятно, она еще любила его.
   -- Нѣтъ, Джорджъ, она еще любила тебя, а не его.
   -- Какъ, меня?
   -- Да, тебя. Вѣдь это было всего черезъ годъ послѣ того какъ она убѣжала? Она знала что въ твоемъ сердцѣ еще есть досада противъ него, а ея земляки въ такихъ случаяхъ выражаютъ ее ножомъ. Ей вовсе не хотѣлось чтобы тебя повѣсили за расправу съ негодяемъ, хотя я думаю что у тебя даже и тогда не было мысли прирѣзать его.
   -- Я не знаю что бы я сдѣлалъ тогда. Богъ знаетъ что бы я сдѣлалъ и теперь, очутившись лицомъ къ лицу съ этимъ человѣкомъ.
   Джорджъ стиснулъ зубы, сжалъ кулаки и взволнованно зашагалъ по комнатѣ.
   Ньютонъ взглянулъ на него съ удивленіемъ.
   -- Великій адмиралъ! прошепталъ онъ,-- можетъ ли быть чтобы здоровый человѣкъ прожившій восемь лѣтъ на свѣжемъ воздухѣ не умѣлъ владѣть собою при мысли о прошломъ?!
   -- Если бы ты зналъ чѣмъ для меня былъ этотъ ударъ, какъ я надѣялся на счастливую жизнь съ нею и какъ въ одно мгновеніе по капризу безсовѣстнаго негодяя мое счастіе разбилось, если бы ты могъ понять что я почувствовалъ увидавъ ее снова, женщину которую я любилъ и которую сталъ бы беречь и лелѣять всю свою жизнь, увидалъ ее больною, голодною, отверженною, опозоренною, то ты зналъ бы что я чувствовалъ уходя отъ нея и какъ я молилъ Бога никогда не ставить меня лицомъ къ лицу съ этимъ человѣкомъ. Даже и теперь я чувствую...
   -- Нѣтъ, нѣтъ! я не повѣрю что ты до сихъ поръ не увѣренъ въ себѣ.
   -- Честное слово, это правда. Я думаю что... что я... да что толка говорить о томъ чего не можетъ быть? Если я и встрѣчу этого человѣка, я никогда не буду знать что это онъ.
   -- Она умерла?
   -- Я ничего не знаю о ней съ тѣхъ поръ какъ уѣхалъ въ Африку. Я положилъ на ея имя сумму денегъ и не слыхалъ отъ своихъ банкировъ чтобы перестали приходить за процентами. Все равно, какъ бы то ни было, я никогда не узнаю имени этого человѣка.
   -- Надѣюсь. Знаешь, Джорджъ, когда Господь сказалъ: "не хорошо человѣку быть одному", Онъ имѣлъ въ виду именно тебя. Ты тотъ самый человѣкъ. Тебѣ слѣдовало сейчасъ же по пріѣздѣ домой жениться на порядочной англійской дѣвушкѣ, вмѣсто того чтобы ѣздить по бѣлу свѣту съ глупою мыслію сдѣлать непріятность человѣку который оказалъ тебѣ величайшую услугу. Развѣ онъ не спасъ тебя отъ женитьбы на этой Испанкѣ которая отравила бы тебѣ жизнь? скажи мнѣ, радъ ты теперь или нѣтъ что Долоресъ убѣжала отъ тебя?
   -- Если бы ты видѣлъ ее такою какою ее видѣлъ я по пріѣздѣ въ Англію, развалиной, отверженнымъ существомъ...
   -- Тебѣ надо было идти къ ней съ женой: она не дала бы зародиться въ тебѣ ничему кромѣ состраданія къ несчастной, чья жизнь была разбита. Джорджъ, милый другъ, я боюсь что мой пріѣздъ растравилъ старую рану; мнѣ очень жаль! И все это отъ того что у такихъ натуръ какъ ты одно время, безъ женщины, безсильно залѣчивать раны. Вмѣсто того чтобы думать объ этомъ человѣкѣ, тебѣ надо было думать о женѣ, о доброй, хорошей женѣ.
   Онъ положилъ руку на плечо друга, но другъ молчалъ и не поднималъ глазъ.
   -- Можетъ-быть, наконецъ, медленно началъ Джорджъ,-- можетъ-быть прежде чѣмъ уѣхать отсюда ты дождешься полнаго заживленія раны, полнаго моего выздоровленія.
   -- Какъ? Женщина? Благодареніе Создателю! Но ты не ошибешься на этотъ разъ?
   Джорджъ покачалъ головою и улыбнулся.
   Мистеръ Исаакъ Ньютонъ пожалъ ему руку и, не сказавъ больше ни слова, вышелъ на палубу и спустился въ шлюпку. Войдя на бортъ "Глоріаны" онъ послалъ рукой привѣтъ своему другу.
   Несмотря на то что было уже за полночь, Джорджъ Друмондъ остался на палубѣ и закурилъ сигару.
   Луна, теперь готовая скрыться за холмомъ на которомъ между апельсинными деревьями мелькали бѣлыя стѣны виллы Валенсіи, когда-то видѣла все что было тамъ на далекомъ Вестиндскомъ островѣ, видѣла какъ цѣловала его та дѣвушка прощаясь съ нимъ вечеромъ наканунѣ ихъ свадьбы, и та же луна видѣла его слѣдующею ночью одиноко стоящимъ на берегу съ глазами устремленными на море по которому измѣнница уплыла съ другимъ человѣкомъ.
   Стоя на палубѣ и глядя на заходящую луну, Джорджъ, казалось, видѣлъ передъ собою на склонѣ холма одинокую фигуру которая когда-то смотрѣла вдаль съ морскаго берега. Теперь эта фигура представлялась ему совсѣмъ чуждою и не имѣвшею съ нимъ ничего общаго. Онъ смотрѣлъ на нее какъ смотрятъ на плохой портретъ и едва могъ различать знакомыя черты. Онъ отвернулся отъ берега съ улыбкою: такъ мало симпатіи возбуждалъ въ немъ этотъ чужой несчастный человѣкъ.
   А между тѣмъ онъ вышелъ изъ себя когда Ньютонъ напомнилъ ему о прошломъ; онъ позволилъ себѣ говорить безумныя вещи о мщеніи человѣку увезшему у него невѣсту наканунѣ свадьбы. Въ то утро когда Ньютонъ пришелъ къ нему съ этимъ извѣстіемъ, онъ поклялся найти и убить этого человѣка и что же?-- онъ былъ готовъ сдѣлать то же самое теперь когда Ньютонъ заговорилъ объ этомъ черезъ восемь лѣтъ!
   Какъ объяснить эту внезапную вспышку давно, какъ ему казалось, заглохшей страсти? Возможно ли чтобы жажда мести пережила въ немъ чувство любви?
   Онъ былъ смущенъ. Если бы за часъ до этого разговора, въ моментъ отъѣзда гостей, ему сказали что онъ будетъ держать такія рѣчи, то онъ засмѣялся бы и не повѣрилъ. Онъ поразилъ этими рѣчами даже Ньютона, а Ньютонъ провелъ нѣсколько лѣтъ въ Санъ-Франциско.
   Но какъ ни велико было удивленіе Ньютона, а самъ Джорджъ въ данную минуту еще больше дивился своему внезапному переходу отъ самообладанія сдержаннаго Англичанина къ бѣшенству дикаря. И сколько онъ ни раздумывалъ, онъ понялъ причину своей дикой выходки такъ же мало какъ люди живущіе на склонѣ считавшагося потухшимъ вулкана понимаютъ причину внезапнаго изверженія.
   Онъ пошелъ спать не рѣшивъ этой задачи.
   

ГЛАВА IX.

   -- Я говорила тебѣ: берегись Джорджа Друмонда, сказала Анджела на другой день утромъ дядѣ курившему сигару въ саду виллы Паулины. Онъ обѣщалъ зайти за Анджелой и взять ее съ собою завтракать; выигравъ бездѣлицу въ рулетку онъ чувствовалъ себя такимъ богачомъ что готовъ былъ угостить обѣдомъ полкняжества. Его гостепріимство простиралось даже на родню изъ которой, впрочемъ, одна Анджела приняла его приглашеніе. Она умѣла очень недурно заказывать завтраки,-- и дядя надѣялся что подъ его руководствомъ она со временемъ постигнетъ основные принципы составленія обѣда.
   -- Я говорила тебѣ: берегись Джорджа Друмонда, наставительнымъ тономъ говорила Анджела стоя передъ дядей въ новомъ и прелестномъ утреннемъ платьѣ. (Въ искусствѣ выбирать платья она не требовала руководства.)
   -- Я очень благодаренъ тебѣ, мой другъ, сказалъ лордъ Балисиди, -- и непремѣнно принялъ бы мѣры если бы почему-то не почувствовалъ что не могу такъ серіозно отнестись къ... дѣлу которое тебѣ извѣстно.
   -- Мнѣ извѣстно одно что ты никогда не найдешь и въ половину другой такой хорошей невѣсты какъ Валенсія; подъ словомъ "хорошей" я, конечно, подразумѣваю "красивой", прибавила Анджела.
   -- Я вполнѣ согласенъ съ тобою, сказалъ лордъ Балисиди уныло покачивая головою.
   -- Это все оттого что ты выигралъ нѣсколько сотенъ фунтовъ въ Монте-Карло и вообразилъ себя богаче и независимѣе самого Джорджа Друмонда, вскричала Анджела.
   -- Нѣтъ, мое дитя, серіозно отвѣчалъ дядя,-- нѣтъ, ты обижаешь своего нѣжнаго дядю. Дѣло въ томъ что когда я подумаю какъ Валенсія хороша -- подъ этимъ словомъ я не всегда подразумѣваю красоту -- и какъ я плохъ, то я чувствую что... что... ну, да ты знаешь что я чувствую.
   -- Я не имѣю понятія объ этомъ, воскликнула Анджела,-- но, впрочемъ, можетъ-быть и лучше что ты не слишкомъ думаешь о Валенсіи. Замѣтилъ ты какъ они съ Джорджемъ Друмондомъ не смотрѣли другъ на друга вчера вечеромъ?
   -- Какъ, они не смотрѣли другъ на друга? Милая моя, какъ можно замѣтить отрицательную величину?
   -- Для людей глупыхъ которые ходятъ съ закрытыми глазами, это можетъ-быть и трудно, а для меня легко: я гляжу во всѣ глаза и очень довольна результатомъ. Я говорю тебѣ что въ продолженіе всего обѣда они съ Джорджемъ Друмондомъ ни раза не взглянули другъ на друга, и это еще болѣе утвердило меня во мнѣніи что всякій кто остановитъ свой выборъ на Валенсіи сдѣлаетъ хорошо если остережется Джорджа Друмонда.
   -- Ты человѣкъ наблюдательный! Ну, а замѣтила ли ты какъ они ловко сошлись вмѣстѣ послѣ концерта?
   -- Да, и замѣтила что ты особенно старался объ этомъ. Это мнѣ и показало что у тебя нѣтъ серіозныхъ намѣреній относительно Валенсіи.
   -- А видѣла ты какъ Гвенъ Кардью и Кливландъ налетѣли на нихъ какъ разъ въ ту минуту когда они такъ славно разболтались другъ съ другомъ? Что это тебѣ сказало?
   -- Это сказало мнѣ только то что я давно знала -- что Мистеръ Кливландъ негодяй, а что Гвенъ Кардью имѣла виды на Джорджа Друмонда. Она воображаетъ что такъ какъ онъ былъ вѣжливъ съ нею до пріѣзда Мертауновъ и не отталкивалъ ея какъ могъ бы оттолкнуть, -- что онъ серіозно влюбленъ въ нее. Ты знаешь исторію собаки въ кладовой, Патъ?
   -- Нѣтъ. Какой собаки и въ чьей кладовой?
   -- Исторія эта вотъ какая: жила-была одна молодая или, лучше сказать, уже не молодая особа; она была такъ умна что ни одинъ сколько-нибудь стоящій вниманія человѣкъ не посватался за нее, потому что кто же захочетъ жениться на умной дѣвушкѣ?
   -- Конечно, никто кромѣ глупца. Ты собираешься остаться старою дѣвой, Анджела?
   -- Не думаю. Развѣ ты когда-нибудь слыхалъ чтобы кто-нибудь называлъ меня умною кромѣ членовъ моей семьи?
   -- Надо отдать тебѣ справедливость -- не слыхалъ.
   -- Меня обвиняли въ безыскусственности, въ легкомысліи, говорили что я должна быть очень осторожною, но ни одинъ чужой человѣкъ не заподозрилъ меня въ умѣ.
   -- Ты слишкомъ умна чтобы показывать свой умъ, мое дитя. Ну, разказывай дальше.
   -- Дальше? что? ахъ, да! такъ вотъ, когда эта не молодая особа увидала что одинъ изъ тѣхъ людей которые не захотѣли на ней жениться стоитъ и разговариваетъ при лунномъ свѣтѣ съ прелестною молодою дѣвушкой на которой былъ бы готовъ жениться всякій у кого была хоть капля здраваго смысла, то она сказала стоявшему рядомъ съ нею человѣку который и самъ былъ бы радъ жениться на той дѣвушкѣ: "Если онъ не хочетъ жениться на мнѣ, то я сдѣлаю все что могу чтобы не дать ему жениться и на ней". Съ этими словами она встала съ мѣста и съ дерзостію луннаго луча втерлась между тѣми двумя. Вотъ тебѣ исторія собаки въ кладовой, а теперь пойдемъ!
   -- Да, ты смотришь въ оба, мой ангелъ, сказалъ лордъ Балисиди бросая окурокъ папиросы и весело глядя на смѣющееся личико племянницы.-- Ты должна находить нашу землю презабавнымъ мѣстомъ жительства.
   -- Я нахожу ее прекраснымъ мѣстомъ жительства для человѣческаго рода, воскликнула молодая дѣвушка.
   -- Ну, что же? отъ избытка сердца уста...
   -- Цѣлуютъ, докончила Анджела положивъ руку на плечи дядѣ и подставляя губки для поцѣлуя.
   Онъ поцѣловалъ ее, потомъ зѣвнулъ и снова потянулся въ карманъ за портсигаромъ.
   -- Надо сознаться, Анджела, сказалъ онъ,-- что ты славная дѣвочка и что тобою можетъ гордиться всякій дядя.
   -- Да, дядя съ фамиліей Балисиди, отвѣчала она: -- я вышла въ родъ Балисиди и ничего не унаслѣдовала отъ Гленмерковъ, правда?
   -- Къ счастію, правда! Ты молодая дѣвушка съ очень милыми, но дурными манерами, недурнымъ личикомъ и умѣніемъ одѣваться. На тебѣ сегодня прехорошенькое платье.
   -- Я рада что оно тебѣ нравится. А что ты подумалъ о вчерашнемъ платьѣ Гвенъ Кардью?
   -- О, я много думалъ о немъ; я даже боюсь что моихъ мыслей было больше чѣмъ матеріи на ея платьѣ.
   -- Гвенъ вообще воплощенное торжество искусства. Что же касается меня и моихъ туалетовъ, то честь принадлежитъ не мнѣ одной: м-съ Беннетъ поучила меня какъ надо одѣваться для Ривьеры.
   -- Ты попала въ руки хорошей учительницы. Итакъ для Ривьеры какъ и для Cour de divorce существуетъ особый родъ туалета?
   -- О, да! М-съ Беннетъ говоритъ: мы не должны одѣваться такъ какъ будто только-что пріѣхали изъ Парижа чтобы насъ не сочли за Американокъ, но мы не должны носить и слишкомъ простыхъ туалетовъ, иначе скажутъ что мы убѣжали отъ мужей: сбѣжавшія жены всегда стараются одѣваться проще. Потомъ мы не должны носить высокихъ каблуковъ: подумаютъ что мы второстепенныя англійскія актрисы въ отпуску.
   -- М-съ Беннетъ долго жила здѣсь, сказалъ лордъ Балисиди, -- но вѣдь и ты здѣсь не въ первый разъ.
   -- Да, но тогда мнѣ было только восемнадцать лѣтъ, возразила Анджела.-- Какъ жаль что молодая дѣвушка можетъ быть жевятнадцати лѣтъ только въ продолженіе одного года!
   -- Тебѣ будетъ еще грустнѣе оставаться двадцатидевятилѣтней въ продолженіе шести лѣтъ, сказалъ дядя.
   -- Я не могу этого дѣлать, отвѣчала Анджела, -- я въ Книгѣ пэровъ.
   -- Многія дѣвушки охотно прибавили бы себѣ по нѣскольку лѣтъ ради удовольствія очутиться въ ней.
   -- А между тѣмъ ты поступаешь такъ какъ будто не вѣришь тому что говоришь.
   -- Какъ такъ?
   -- Конечно; ты даешь своему замку обвалиться, потому что считаешь что титулъ пэра не имѣетъ цѣны на брачномъ рынкѣ. Меня очень заботитъ вопросъ о томъ какъ тебя пристроить, милый дядя. Я ежедневно чувствую тяжелую отвѣтственность за то что ты до сихъ поръ у меня на рукахъ. Увѣряю тебя, обязанности племянницы не шутка.
   -- Милая Анджела, ради Бога, дай мнѣ отдыхъ хоть на полдня! По правдѣ сказать, мнѣ немножко надоѣла забота твоей мамы и твоя о благополучіи моего бѣднаго тѣла и твоего паны -- о спасеніи моей бѣдной души.
   -- Потому что ты самъ не видишь своей выгоды, Патъ. Впрочемъ, я знаю какъ безполезно говорить съ человѣкомъ чья голова уже рѣшилась на извѣстный поступокъ.
   -- Чья голова рѣшилась на извѣстный поступокъ?
   -- Ну, если не голова, такъ сердце. Конечно, по разчету составляются только mariages de convenance, а ты въ данную минуту менѣе всего думаешь о подобнаго рода вещахъ. Я прекрасно знаю о чемъ или, лучше сказать, о комъ ты теперь думаешь!
   -- Ты очень проницательна!
   -- Очень. Есть два способа сбивать людей со слѣда: одинъ -- слишкомъ много говорить о молодой дѣвушкѣ, другой -- вовсе не говорить о ней. Я замѣтила что ты ни раза съ пріѣзда не упомянулъ имени Норы Макъ-Дервотъ...
   -- Боже милостивый! что же...
   -- И замѣтила что ты слишкомъ много думалъ о ней.
   -- Ты не ошиблась, мой другъ, сказалъ лордъ Балисиди послѣ долгаго молчанія,-- я много думалъ о ней и жалѣлъ что ея здѣсь нѣтъ; но отъ моего сожалѣнія она не пріѣдетъ сюда, да если бъ и пріѣхала, то я думаю что у меня хватило бы храбрости бѣжать отсюда.
   Анджела весело засмѣялась.
   -- Нѣтъ, ты не убѣжалъ бы, сказала она;-- ты храбрый человѣкъ, но не настолько чтобы сдѣлать это.
   -- Нѣтъ, именно настолько, отвѣчалъ онъ;-- я уже рѣшился на это.
   -- Да, умомъ, но, какъ я тебѣ уже замѣтила, твой умъ принимаетъ самое слабое участіе въ этомъ дѣлѣ. Что же, ты убѣжишь, если я тебѣ скажу что Нора пріѣдетъ сюда на мѣсяцъ?
   -- Какъ? что ты говоришь? Нора -- сюда? Нѣтъ, быть ни можетъ: это слишкомъ хорошо, т. е. я хотѣлъ сказать: слишкомъ ужасно!
   -- Что же, ты убѣжишь?
   -- Да... убѣгу... конечно, убѣгу.
   -- Конечно, убѣжишь, но только по истеченіи мѣсяца и притомъ съ нею вмѣстѣ.
   -- Ради Бога, Анджела, скажи мнѣ, неужели она въ самомъ дѣлѣ...
   -- Въ самомъ дѣлѣ... Валенсія вчера сказала мнѣ что она звала ее и что Нора ѣдетъ. А теперь приди въ себя, пожалуйста: вотъ мы и на набережной, и вотъ на-встрѣчу намъ идетъ м-ръ Друмондъ съ какимъ-то господиномъ. Намъ неловко сдѣлать видъ что мы не замѣчаемъ его, да если бъ и было ловко, мы этого не сдѣлаемъ. Полно, Патъ, будь мущиной: въ концѣ концовъ вѣшаться еще не изъ-за чего. Здравствуйте, м-ръ Друмондъ!
   

ГЛАВА X.

   М-ръ Друмондъ не нарочно устроилъ встрѣчу съ Анджелой и ея дядей на Promenade des Anglais; мало того, онъ даже сдѣлалъ чуть замѣтное движеніе, какъ будто бы хотѣлъ свернуть въ сторону, но инстинктъ Анджелы не позволилъ ей пропустить минуту. Она чувствовала что насталъ психологическій и драматическій моментъ для перерыва разговора съ дядей и выведенія на сцену новыхъ дѣйствующихъ лицъ. Она рѣшила дать ему обдумать и пережить сообщенное ему извѣстіе до новаго случая остаться съ ней на-единѣ. А кромѣ того... Джорджъ Друмондъ былъ человѣкъ на котораго указывали пальцами, и она знала что всѣ гуляющія дамы съ ума сойдутъ отъ зависти, увидавъ его съ нею. Что же касается того незнакомаго господина, то онъ какъ разъ годится для того чтобы завязать разговоръ съ дядей и дать ему время оправиться отъ впечатлѣнія произведеннаго на него слухомъ о скоромъ прибытіи Норы Макъ-Дервотъ въ Ривьеру.
   Вотъ почему она и поспѣшила сказать: "здравствуйте, м-ръ Друмондъ", и всѣ дамы слышавшія это и завидовавшія ея хорошенькому платью и близкому знакомству съ Джорджемъ Друмондомъ сказали что она самымъ безсовѣстнымъ образомъ вѣшается ему на шею.
   -- Здравствуйте, отвѣчалъ Джорджъ, подавая руку ей и ея дядѣ.-- Вы благополучно добрались до берега вчера вечеромъ?
   -- Совершенно. Мы долго не могли спать и все думали о вашемъ веселомъ праздникѣ который могъ бы продолжаться и до сихъ поръ, если бы не подошелъ этотъ отвратительный пароходъ: мы всѣ сбѣжались въ кучу смотрѣть на него, и старшіе воспользовались благопріятною минутой чтобы побросать насъ въ лодку и увезти спать, пока мы еще не опомнились.
   -- Позвольте мнѣ представить вамъ владѣльца отвратительнаго парохода, сказалъ м-ръ Друмондъ:-- м-ръ Исаакъ Ньютонъ изъ Америки, мисъ Браунъ, лордъ Балисиди.
   Анджела чуть-чуть вздрогнула, но сохранила полное самообладаніе; она опустила пониже свой розовый зонтикъ, такъ чтобы краска появившаяся на ея лицѣ могла сойти за розовый отблескъ шелковой матеріи.
   За то лордъ Балисиди покатился со смѣха.
   -- Тебѣ будетъ не трудно объяснить что подъ словомъ "отвратительный" ты подразумѣвала "очаровательный", вскричалъ онъ.-- Дѣвушка которая говоритъ о хорошихъ женщинахъ и потомъ объясняетъ что на ея языкѣ слово хорошая значитъ красивая можетъ дать такое же объясненіе и слову отвратительный.
   -- Назвавъ "Глоріану" отвратительной, вы сдѣлали самую большую ошибку въ своей жизни, мисъ Браунъ, сказалъ м-ръ Ньютонъ.
   -- Я сама то же думаю, кротко отвѣчала Анджела,-- но я больше ея не повторю.
   -- "Глоріана" самая совершеннѣйшая вещь въ этомъ несовершенномъ мірѣ, заявилъ м-ръ Ньютонъ.
   -- Я очень рада что вы такъ горячо любите свою яхту, сказала Анджела.
   -- Еще бы! Кто же станетъ самъ топить свой корабль?
   -- А въ особенности пароходовладѣлецъ, сказалъ Джорджъ Друмондъ;-- они слишкомъ заняты потопленіемъ чужихъ. Нѣтъ, мисъ Браунъ, мнѣ жаль что вы отказались отъ своего слова: по-моему, паровая яхта чудовищно отвратительная вещь.
   -- Если вы согласны съ нимъ, мисъ Браунъ, то говорите не стѣсняясь; послѣ этого я думаю что выдержу всякій ударъ судьбы, сказалъ Ньютонъ.
   -- Мы сердиты на "Глоріану" только потому что ея прибытіе разстроило нашу веселую компанію, замѣтила Анджела.
   -- Вы сказали что, не будь этого, вы веселились бы до утра? спросилъ Ньютонъ.-- Знаете, въ такомъ случаѣ я радъ что мы помѣшали вамъ.
   Анджела покачала головой.
   -- Ахъ, м-ръ Ньютонъ, сказала она,-- вы не знаете что значило ваше прибытіе для нѣкоторыхъ изъ насъ.
   -- Я желалъ бы знать, знаетъ ли это кто-нибудь изъ вашихъ милыхъ друзей, спокойно сказалъ Ньютонъ.
   -- Вчера такъ рано разъѣхались, сказалъ Джорджъ, -- что и мы сегодня съ утра поспѣшили на берегъ. Мы идемъ завтракать въ "Метрополь".
   -- Въ такомъ случаѣ мы можемъ соединить свои силы, такъ какъ и мы направляемся туда же, отвѣчалъ лордъ Балисиди.
   -- Какъ хорошо! съ милою радостью вскричала Анджела и увидала что Ньютонъ счелъ ее за это прелестнѣйшею дѣвушкой въ свѣтѣ.
   Она подумала что онъ правъ и пошла рядомъ съ нимъ, предоставивъ Джорджа Друмонда своему дядѣ.
   -- Вашъ другъ такъ правильно говоритъ по англійски что сейчасъ видно что онъ Американецъ, замѣтилъ Балисиди.
   -- Да, онъ Американецъ и превосходнѣйшій человѣкъ въ мірѣ, сказалъ Джорджъ.-- Когда мы видѣлись съ нимъ въ послѣдній разъ, онъ былъ очень далекъ отъ обладанія паровыми яхтами. Онъ довольно безуспѣшно занимался ввозомъ банановъ въ Штаты. Можетъ-быть дѣло и разрослось бы настолько чтобъ удовлетворить обыкновеннаго человѣка, по Ньютонъ не обыкновенный человѣкъ, и это его не удовлетворило.
   -- И онъ искалъ другаго, пока не нашелъ того чего искалъ?
   -- Да, въ Америкѣ состоянія наживаются довольно быстро.
   -- И теряются еще быстрѣе, не правда ли?
   -- Знаете ли, человѣкъ способный нажить и потерять одно состояніе обыкновенно умѣетъ нажить и потерять и другое. Я встрѣчалъ людей которые послѣдовательно составляли и спускали по пяти огромныхъ состояній. Они поперемѣнно были то миліонерами, то нищими.
   -- И вашъ другъ въ данную минуту находится въ періодѣ "миліонерства?" Ему не можетъ быть болѣе 30-ти лѣтъ.
   -- Ему тридцать два.
   -- Онъ еще много разъ можетъ испытывать удовольствіе лишаться состоянія.
   -- У него голова полна финансовыми планами.
   -- Удивительно! А у насъ въ Европѣ человѣкъ съ финансовыми планами обыкновенно обдумываетъ ихъ на свободѣ, въ богадѣльнѣ или рабочемъ домѣ.
   -- Исаакъ Ньютонъ не мечтатель. Онъ не могъ не нажить денегъ, потому что слишкомъ хорошо знаетъ людей.
   -- А это единственное необходимое условіе?
   -- Да, пожалуй что такъ, потому что знаніе людей заключаетъ въ себѣ умѣніе писать объявленія. У моего друга положительный талантъ въ этомъ направленіи. Я самъ былъ дѣловымъ человѣкомъ, но никогда не могъ выдвинуться впередъ благодаря отсутствію этой способности.
   -- Какъ? Я думалъ что вы вообще повели свои денежныя, дѣла очень не дурно?
   -- Это правда, но все это была чистѣйшая случайность: одинъ мой школьный товарищъ посовѣтовалъ мнѣ купить участокъ земли заключавшей въ себѣ, по его мнѣнію, золото. Я послѣдовалъ его совѣту -- вотъ и все.
   -- И доказали этимъ что тоже знаете людей, такъ какъ послушались именно того на кого можно было положиться. Скажите, ошибались ли вы когда-нибудь въ человѣкѣ?
   Джорджъ Друмондъ сразу принялъ серіозный видъ и минуту помолчавъ сказалъ съ какою-то неловкою усмѣшкой:
   -- Я ни раза не позволилъ себя обмануть мущинѣ.
   -- О! я не говорю о женщинахъ! со смѣхомъ сказалъ Балисиди.-- Я никогда не повѣрилъ бы человѣку который сказалъ бы мнѣ что онъ понимаетъ женщинъ. Гдѣ намъ знать ихъ когда онѣ сами себя не знаютъ?
   -- Мнѣ кажется что въ этомъ отношеніи я отсталъ болѣе другихъ и сталъ хуже чѣмъ былъ прежде, сказалъ Джорджъ.-- Видите ли, лордъ Балисиди, я велъ одинокую жизнь почти съ шестнадцатилѣтняго возраста, сначала въ Южной Америкѣ, потомъ въ Вестъ-Индіи и наконецъ въ Африкѣ. Здѣшняя жизнь для меня совершенно нова и многое приводитъ меня въ смущеніе.
   -- Напрасно; жизнь можетъ быть очень забавною если на нее смотрѣть какъ надо, а смущаться ею не стоитъ.
   -- Я рѣшилъ задать вамъ одинъ вопросъ въ первый же разъ какъ увижу васъ, сказалъ Джорджъ.-- Я знаю что мои миліоны въ вашихъ глазахъ не придаютъ мнѣ ни мало вѣса и что вы будете со мною такъ же откровенны какъ если бы у меня не было ни гроша.
   -- Я отвѣчу на всякій вашъ вопросъ такъ же откровенно, какъ если бы вы были бѣдны какъ ирландскій помѣщикъ, отвѣчалъ владѣлецъ имѣнія Балисиди.-- Знаете ли что одно слово "миліонеръ" заставляетъ меня становиться на дыбы, хотя вѣроятно и среди нихъ есть порядочные люди; такъ, напримѣръ, я считаю васъ порядочнымъ человѣкомъ, такимъ порядочнымъ что даже по временамъ забываю про ваши миліоны.
   -- Объ этомъ-то я и хотѣлъ васъ спросить, сказалъ Джорджъ Друмондъ;-- я желалъ бы знать, подхожу ли я къ людямъ которые дѣлаютъ мнѣ честь своимъ знакомствомъ?
   -- Напримѣръ, къ кому?
   -- Ну, хоть къ вашей сестрѣ лэди Гленмеркъ и къ Мертаунамъ? Я желалъ бы знать какого рода та вѣжливость которую они мнѣ оказываютъ. Смотрятъ ли они на меня такъ же какъ смотрятъ на какого-нибудь замѣчательнаго негра, или актера, или романиста, или анархиста? Когда они встрѣчаются съ этими людьми, они умѣютъ и съ ними обойтись такъ что тѣ не чувствуютъ ни малѣйшей неловкости, но всякій можетъ видѣть, по крайней мѣрѣ я могу, что ими руководитъ великодушіе, но что они не считаютъ этихъ людей жителями одного съ собою міра. Вотъ я и думалъ, не къ тому ли же типу надо отнести и ту вѣжливость которую они, а теперь и вы оказываете мнѣ.
   -- Откуда у васъ могли взяться такія мысли? Кто вамъ вбилъ ихъ въ голову! Навѣрно какой-нибудь проклятый радикалъ! Ужь не вашъ ли американскій другъ съ паровой яхты? Хотя онъ кажется повыше этого сорта людей.
   -- Нѣтъ, нѣтъ! онъ никогда не задумывался надъ соціальнымъ положеніемъ и различіемъ людей. Нѣтъ, мнѣ это приходило въ голову и самому, а кромѣ того въ послѣднее время, съ тѣхъ поръ что я часто бываю въ обществѣ... мисъ Мертаунъ и мисъ Браунъ и другихъ, мнѣ одинъ человѣкъ намекнулъ что я сдѣлаю большую ошибку предположивъ что вы всѣ смотрите на меня, какъ на равнаго. Мнѣ сказали что я допускаюсь въ ваше общество именно какъ негръ или актеръ
   -- Кто-нибудь посмѣялся надъ вами, и навѣрно женщина; нѣтъ, это не можетъ быть Анджела! Она много дурачится, не знаетъ гдѣ остановиться. Нѣтъ, это должна быть... кто можетъ быть способенъ на это?.. Неужели Гвенъ? Богъ мой! это Гвенъ Кардью, я по вашему лицу вижу что это она! И вы ей повѣрили? Впрочемъ, вы сами сознались что не знаете женщинъ. Если бы вы такъ же мало знали мущинъ, то вы были бы теперь бѣднѣе меня, а это много значитъ.
   -- Да, я готовъ признаться что это мнѣ сказала мисъ Кардью, но по всей вѣроятности желая сдѣлать доброе дѣло.
   -- Да, доброе дѣло для самой Гвенъ Кардью.
   -- Но вы все-таки не высказали мнѣ своего мнѣнія по этому поводу. Не думайте что я разсержусь! Кромѣ того, вы можете этимъ спасти меня отъ... большой глупости; вѣдь я могу сняться съ якоря въ какіе-нибудь полчаса.
   -- Мой милый Друмондъ, да вы положительно своего рода рѣдкость, сказалъ лордъ Балисиди.-- Скромный миліонеръ -- вещь небывалая въ наше время! Гдѣ вы жили до сихъ поръ что у васъ могло остаться въ головѣ представленіе о сословной исключительности среди какого бы то ни было общества кромѣ купеческаго? Вы навѣрно свалились съ другой планеты. Да поглядите вокругъ себя: кто теперь великіе люди? Конечно, какъ и всегда, люди власти и силы. Когда-то ими были помѣщики и называли себя аристократіей. Теперь бѣдняги совсѣмъ притихли! Послѣ войны на годъ или на два входятъ въ моду военные, но выше всѣхъ все-таки миліонеры. Мы терпимъ ихъ даже когда они нестерпимы; но когда случайно выдастся миліонеръ который въ то же время и человѣкъ -- о, тогда его успѣху нѣтъ конца! Съ какой стати Гленмерки и Мертауны стали бы ласкать васъ если бы вы не были порядочнымъ человѣкомъ? Не думаете ли вы что они хотятъ занять у васъ денегъ?
   -- Нѣтъ, нѣтъ! Это мнѣ и въ голову не приходило.
   -- Просилъ ли у васъ кто-нибудь изъ этого общества взаймы денегъ или подписи на векселѣ? не думаю. Неужели они станутъ посѣщать вашу яхту изъ-за вашего вкуснаго обѣда? Тоже нѣтъ; многіе изъ нихъ предпочтутъ простой кусокъ хорошаго бифштекса и стаканъ эля всѣмъ вашимъ тонкимъ кушаніямъ. Нѣтъ, мой другъ! изъ-за денегъ васъ любятъ только купцы и духовныя лица; имъ вы можете давать ихъ сколько угодно, не опасаясь оскорбить ихъ самолюбія; только не совѣтую вамъ проситъ у нихъ денегъ, какая бы нужда васъ ни постигла впослѣдствіи. Полноте, не будьте такимъ младенцемъ и не вѣрьте ничему что станетъ вамъ разказывать объ обществѣ Гвенъ Кардью; да и вообще чѣмъ меньше вы будете вѣрить барышнямъ, тѣмъ лучше для васъ. Гвенъ отличается поразительною недобросовѣстностію. Я не позволилъ бы себѣ давать вамъ подобные совѣты, если бы вы сами не признались что жили въ странахъ настолько же отдаленныхъ отъ общества насколько, скажемъ, принципы отъ Гвенъ Кардью. Однако, вотъ мы и у дверей отеля.
   -- Еще одно слово, лордъ Балисиди, только одно слово: она сказала мнѣ вчера передъ самымъ отъѣздомъ что вы... что... нѣтъ! я лучше не скажу того что она мнѣ говорила... хотя какая у нея могла быть цѣль?.. Ну, да все равно.
   -- Все равно... Я не любопытенъ, но только я скажу вамъ одно: Гвенъ Кардью только въ томъ случаѣ, говоритъ правду, если это ей выгодно. Мы, мущины, плохо знаемъ женщинъ, но бываютъ женщины -- и Гвенъ въ томъ числѣ -- которыя прекрасно знаютъ и понимаютъ мущинъ. Они возводятъ это въ науку.
   На этомъ разговоръ прервался, и они вмѣстѣ вошли въ столовую.
   За однимъ изъ маленькихъ столиковъ Анджела была дѣятельно занята заказываніемъ завтрака для мистера Ньютона и разсуждала по поводу яичницы съ лакеемъ-Швейцарцемъ на французскомъ языкѣ котораго мистеръ Ньютонъ совсѣмъ не зналъ.
   

ГЛАВА XI.

   Да, благодѣтельною совѣтчицей Джорджа Друмонда была дѣйствительно Гвенъ Кардью; вчерашній разговоръ съ нею навелъ его на мысли о неискренности общества.
   Мисъ Кардью призналась ему что не разъ задавала себѣ вопросъ: ясно ли онъ понимаетъ условія которыми держится англійское общество и считаетъ ли онъ всѣ протянутыя ему руки руками истинныхъ друзей -- истинными друзьями она называетъ только совершенно безкорыстныхъ друзей, такихъ которые остались бы друзьями человѣка если бъ у него не было ни копѣйки.
   На это мистеръ Друмондъ сказалъ что никогда еще во время своихъ странствованій по бѣлому свѣту не встрѣчалъ такихъ милыхъ и сердечныхъ людей какъ тѣ которые теперь удостоили его своимъ посѣщеніемъ, что даже въ Іоганнесбургѣ гдѣ у него было много знакомствъ онъ никогда не чувствовалъ себя въ такомъ пріятномъ кругу.
   Мисъ Кардью замѣтила что не знаетъ іоганнесбургскаго общества, но что вообще съ англійскимъ обществомъ знакома хорошо и знаетъ что нѣтъ ничего труднѣе какъ попасть въ него постороннему человѣку. Ее приводитъ въ негодованіе неискренность этого общества, съ тѣхъ поръ какъ она видѣла столькихъ хорошихъ и достойныхъ людей выброшенными за бортъ за то что они осмѣлились считать себя принадлежащими къ нему.
   -- Да, оно будетъ охотно ѣсть ваши обѣды и пить ваши вина, сказала мисъ Кардью.
   -- И звать меня къ себѣ.
   -- Разумѣется! Пока у васъ ваши миліоны, вы можете быть увѣрены въ его расположеніи, но если вы хотите быть счастливы, то довольствуйтесь тѣмъ положеніемъ которое вы занимаете: вы можете доставить себѣ удовольствіе посмѣяться надъ людьми хвастающимися своею исключительностію. О, сколько я знаю примѣровъ дерзости этихъ людей! Я помню художника Винсента Кларенса: онъ писалъ портретъ леди Маргариты Вульстонъ. Они проводили вмѣстѣ много времени въ имѣніи Вульстоновъ пока писался портретъ, и онъ вообразилъ что принятъ какъ членъ семьи, но убѣдился въ своей ошибкѣ, сдѣлавъ попытку поцѣловать руку леди Маргариты. Его мгновенно вышвырнули за дверь. А примѣръ молодаго романиста Робсона имѣвшаго дерзость сдѣлать предложеніе дочери сэра Скотта! Она разсмѣялась ему въ лицо, хотя позднѣе и выражала сожалѣніе что онъ такъ ложно понялъ ея увлеченіе его произведеніями. О, да я могла бы привести вамъ тысячи примѣровъ!
   -- Съ меня довольно и этихъ, мисъ Кардью, сказалъ Джорджъ.-- Мнѣ хотѣлось бы вѣрить искренности добраго отношенія ко мнѣ людей которыхъ я встрѣчаю, и я надѣюсь что никогда не дамъ имъ повода наказать мою самонадѣянность.
   -- Я жила въ Индіи, продолжала она,-- и повѣрьте мнѣ, мистеръ Друмондъ, что кастовыя преграды Индусовъ ничто въ сравненіи съ тѣми которыя существуютъ въ умѣ англійскихъ аристократовъ по отношенію ко всѣмъ nouveau-riches, какого бы уваженія они ни заслуживали. Вы не сердитесь на меня за предупрежденіе, мистеръ Друмондъ?
   -- Нѣтъ, какъ можетъ онъ сердиться на мисъ Кардью? сказалъ онъ ей.
   Конечно, сердиться ему было не за что, но огорчаться было чѣмъ, и ему горько было подумать что можетъ-быть его гости смотрятъ на него такъ же какъ стали бы смотрѣть на Негра достигшаго епископскаго сана или Армянина ухитрившагося остаться въ живыхъ подъ турецкимъ владычествомъ, или мисіонера требующаго для обращенія всего міра въ христіанство полмиліона въ безотчетное распоряженіе. Онъ чувствовалъ что и въ самомъ дѣлѣ можетъ-быть эти люди, въ числѣ которыхъ было два пэра и одинъ баронетъ, смотрятъ на него не то чтобы съ презрѣніемъ,-- нѣтъ, но еще хуже того -- съ тѣмъ любопытствомъ которое заставляетъ человѣка подносить къ глазамъ черепаховый лорнетъ съ длинною ручкой. Конечно онъ для нихъ посторонній, "не свой" человѣкъ: его фамилія никогда не появлялась ни въ одной Красной книгѣ, его отецъ былъ чайнымъ торговцемъ въ провинціи, а самъ онъ разводилъ сахарныя плантаціи въ Вестъ-Индіи.
   И въ то время какъ кипѣвшая въ его душѣ горечь начала было немного утихать подъ вліяніемъ милаго голоса и словъ Валенсіи стоявшей рядомъ съ нимъ у борта яхты, его добрая совѣтчица опять подошла къ нему и заговорила съ нимъ, между тѣмъ какъ другой человѣкъ началъ говорить съ милою дѣвушкой, чьи слова казались ему такими успокоительными, а немного спустя его доброжелательница шепнула ему съ лукавою улыбкой:
   -- Я увѣрена что вы не хотите испортить вечеръ двумъ молодымъ людямъ?
   -- Испортить вечеръ? переспросилъ онъ.
   -- Вѣдь вы же навѣрно знаете что мисъ Мертаунъ и Сэттонъ Кливландъ... какъ бы это сказать?.. хорошіе друзья.
   -- Я надѣюсь что мы всѣ здѣсь хорошіе друзья, сказалъ онъ, стараясь не выдать впечатлѣнія произведеннаго на него ея словами.
   -- Да, конечно, но про эту парочку прошлымъ лѣтомъ ходили слухи что она помолвлена; лично я думаю что офиціальной помолвки еще не было, хотя всѣ знаютъ что это самое горячее желаніе ея отца: ихъ имѣнія раздѣлены только ручьемъ. Надо этому способствовать всѣми силами, не правда ли, мистеръ Друмондъ? Это была бы идеальная партія, и я имѣю основаніе думать что она не встрѣтила бы ни съ чьей стороны препятствій. Посмотрите, пожалуйста, этотъ пароходъ идетъ прямо на насъ!
   Вотъ что Гвендоленъ говорила ему въ то время какъ "Глоріана" тихо, какъ призрачный корабль, входила въ бухту.
   Онъ всю ночь думалъ объ ея словахъ и рѣшилъ спросить откровенно мнѣнія лорда Балисиди по поводу обоихъ мучившихъ его вопросовъ. Теперь онъ узналъ это мнѣніе относительно одного, но удержался отъ разговора о другомъ. Если мисъ Кардью дала ему ложныя свѣдѣнія о первомъ, то возможно что она дала ихъ и о второмъ. Во всякомъ случаѣ онъ не могъ заставить себя спросить лорда Балисиди, близкаго знакомаго Валенсіи, правда ли что она и Сэттонъ Кливландъ помолвлены. Поэтому теперь ему не оставалось дѣлать ничего другаго какъ отвѣчать на вопросъ который предлагала ему мисъ Браунъ относительно завтрака.
   Да, ему кажется заслуженною ея похвала filet de poulet aux petits pois, но онъ долженъ также отдать справедливость и canapé de volaille à la neige de Corniche. Мисъ Браунъ согласилась съ нимъ и прибавила что очень недурны такъ же beignets de riz de veau à la mystère.
   Вообще мисъ Браунъ была готова хвалить все что было на карточкѣ и многое такое чего на ней не было, какъ, напримѣръ, судьбу которую такъ бранятъ поэты и философы и которая привела ее въ этотъ отель и посадила за столъ противъ самаго очаровательнаго человѣка котораго она встрѣчала за тѣ полтора года что вышла изъ пансіона.
   Очаровательный человѣкъ былъ мистеръ Исаакъ Ньютонъ.
   -- У него такой своеобразный способъ выраженія, шепнула она дядѣ.
   Больше она ему ничего не сказала, но сдѣлала ошибку сказавъ и это, потому что, согласясь съ нею относительно своеобразности разговора мистера Ньютона, лордъ Балисиди въ то же время рѣшилъ что на обратномъ пути изъ отеля не племянница его, а онъ самъ займется изученіемъ оборотовъ его рѣчи.
   Онъ зналъ что хорошенькія и оживленныя племянницы -- большая отвѣтственность и никогда не видалъ своей племянницы такою хорошенькою и оживленною какъ въ то время когда она посвящала мистера Ньютона въ тайны карточки кушаній. Не ускользнуло отъ него и то что и мистеръ Ньютонъ положительно находилъ удовольствіе въ ея близкомъ присутствіи и съ интересомъ слушалъ ея вопросы о томъ -- любитъ ли онъ или не любитъ кушаній о которыхъ онъ не слыхалъ никогда въ жизни.
   -- Слыхали вы исторію разбогатѣвшаго старьевщика который захотѣлъ полакомиться во французскомъ ресторанѣ, мисъ Браунъ? спросилъ Ньютонъ и разказалъ ей какъ этотъ человѣкъ пришелъ къ Дельмонико съ намѣреніемъ съѣсть самый лучшій обѣдъ; но такъ какъ карточка была на французскомъ языкѣ, то онъ не умѣлъ спросить ничего кромѣ супа, супа и еще супа. Когда же, наконецъ, усталый лакей самъ догадался принести ему остальныя блюда обѣда, то онъ уже не могъ ихъ ѣсть послѣ проглоченнаго количества супа.
   Употребленіе многихъ исключительно американскихъ оборотовъ и выраженій во время этого разказа и вызвало у Анджелы восхищеніе своеобразностію его рѣчи.
   Лордъ Балисиди улыбнулся ей въ отвѣтъ, и вотъ какимъ образомъ случилось то что когда они послѣ изысканнаго завтрака снова вышли на Promenade des Anglais, то мистеръ Ньютонъ оказался рядомъ съ нимъ, а Джорджъ Друмондъ съ Анджелой.
   

ГЛАВА XII.

   -- Вѣроятно, Ривьера слыветъ самымъ нечестивымъ мѣстомъ во всей Европѣ, замѣтилъ м-ръ Ньютонъ увидавъ что никакія уловки не вернутъ ему мѣста около Анджелы.
   -- Да, это дѣйствительно самый веселый уголокъ Европы, сказалъ лордъ Балисиди.
   -- Джорджъ, кажется, считаетъ васъ лучшимъ руководителемъ для иностранца и потому оставилъ меня съ вами.
   -- Это льститъ моему самолюбію, м-ръ Ньютонъ. Онъ знаетъ что ничѣмъ нельзя такъ угодить человѣку какъ предположеніемъ что онъ на короткой ногѣ со врагомъ рода человѣческаго. Да, я дѣйствительно знаю многое о самыхъ замѣчательныхъ образцахъ здѣшняго общества, но, напримѣръ, замѣчательнѣе и хуже вотъ этого разукрашеннаго орденами господина не знаю никого и ничего.
   -- Что же, онъ думаетъ что обманываетъ ими кого-нибудь?
   -- Врядъ ли. Я знаю о немъ многое -- не все; я не думаю чтобы былъ на землѣ такой человѣкъ который зналъ бы о немъ все. У него титулъ барона, хотя никому неизвѣстно въ какой части свѣта онъ получилъ его. Онъ не Еврей, хотя нѣкоторые люди не любящіе Евреевъ и увѣряютъ что онъ Еврей.
   -- Ему бы лучше было быть менѣе замѣтнымъ, сказалъ Американецъ.-- Онъ должно-быть показывался на всѣхъ выставкахъ за послѣдніе годы? На немъ больше медалей чѣмъ на любой швейной машинѣ.
   -- Онъ занимался одно время крупными международными торговыми сдѣлками на Балканскомъ полуостровѣ -- и занимался такъ удачно что всѣ рѣшили что онъ Еврей. Но потомъ онъ думалъ нажиться еще скорѣе пристроившись къ финансовымъ операціямъ въ центральной Америкѣ и ошибся.
   -- И тогда люди рѣшили что онъ не Еврей? Онъ вѣроятно поработалъ и надъ революціями въ Южной Америкѣ?
   -- Да, кажется, онъ нѣкоторое время пробовалъ счастья и въ этомъ направленіи; онъ говоритъ что Южно-Американцы страшные мошенники и въ то же время сокрушается со слезами на глазахъ о томъ что мошенничество плохо оплачивается.
   -- Вотъ почему его сюртукъ слегка лоснится по швамъ? А все-таки не мѣшало бы ему поубавить орденовъ.
   -- Да, онъ ухитрился купить или добыть всѣ ордена Европы которые только можно достать за деньги. Шутники говорятъ что у него есть цѣпь ордена Поцѣлуя Іуды состоящая изъ тридцати серебряныхъ медалей, алая лента Раавъ Іерихонской, мѣдная лира ордена Ананіи и Сапфиры и желѣзный браслетъ рыцарей Темницы; увѣряютъ что ему скоро пожалуютъ знакъ ордена Веревки на шею, и я со своей стороны полагаю что онъ вполнѣ стоитъ его. Онъ съ нѣсколькими друзьями пробовалъ счастія и въ Россіи, но добился только того что его попросили убраться вонъ.
   -- И теперь онъ живетъ здѣсь?
   -- Да, пока не представится чего-нибудь лучшаго. Ахъ! вотъ еще обворожительная особа!
   -- Кто? эта шестипудовая блондинка?
   -- Да. Она ваша соотечественница, м-ръ Ньютонъ, и вамъ надо знать ее: это м-рсъ Дэзи Тонксъ.
   -- Какіе у нея свѣтлые волосы!
   -- Да, немножко слишкомъ свѣтлы для того чтобы быть настоящими; ее прозвали "волоокая Дэзи" за ея большіе круглые глаза.
   -- А кто этотъ маленькій господинъ съ краснымъ лицомъ и записною книжкой въ которой онъ по временамъ что-то отмѣчаетъ?
   -- Онъ называетъ себя поэтомъ и когда-то написалъ книгу которая была такъ плоха что удостоилась хвалебной статьи въ "Олимпійскомъ Обозрѣніи". За нимъ стоитъ самый изящный банкротъ за послѣднія пять лѣтъ. Вы видите какъ онъ одѣтъ? У него здѣсь вилла, а обѣды его славятся по всему побережью.
   -- А эта милая дама съ ребятами въ большой коляскѣ, надѣюсь, она ничѣмъ не замѣчательна? По-моему, ничѣмъ не замѣчательныя женщины бываютъ самыя пріятныя.
   -- Я согласенъ съ вами, м-ръ Ньютонъ, эта дама очень мила. Она замѣчательна однимъ -- плохимъ здоровьемъ. Она хвораетъ уже лѣтъ шесть.
   -- У нея есть мужъ?
   -- Есть. Онъ занимаетъ видное мѣсто и отличается самою нѣжною привязанностію... къ Англіи въ то время какъ жена его живетъ на берегу Средиземнаго моря. Онъ несноснѣйшій гордецъ и хотя консерваторъ, но обладаетъ самомнѣніемъ соціалиста. А вотъ другой гордецъ! онъ пишетъ романы которые до того скучны что люди считаютъ ихъ умными. Вамъ вѣроятно некогда читать романы, м-ръ Ньютонъ?
   -- Я слишкомъ много видѣлъ ихъ въ жизни чтобъ интересоваться ими въ книгахъ, сэръ. Когда человѣкъ проводитъ всю свою жизнь среди мущинъ и женщинъ и изучаетъ ихъ съ цѣлію улучшить свои дѣла, то романы кажутся ему немножко скучными. Впрочемъ, я получаю всѣ американскіе журналы благодаря объявленіямъ которыя помѣщаю въ нихъ и иногда, когда есть время, заглядываю и въ журналы.
   -- Да, вы, Американцы, времени не теряете.
   -- За то вы, Англичане, теряете его очень много. Я гдѣ-то читалъ что Англичанинъ проводитъ десятую часть жизни за ѣдой, и вѣрю этому, потому что самъ видалъ Англичанъ которые проводили цѣлыхъ четверть часа за завтракомъ и двадцать минутъ за обѣдомъ.
   -- Я желалъ бы имѣть право сказать что то были исключенія, м-ръ Ньютонъ, но чувство добросовѣстности заставляетъ меня сознаться что я самъ видалъ подобные случаи. А много у васъ видовъ желудочныхъ страданій въ Соединенныхъ Штатахъ?
   -- Сосчитать ихъ врядъ ли возможно, но за то у насъ 1180 способовъ лѣченія отъ нихъ.
   -- Я желалъ бы знать: приходило ли хоть одному изъ вашихъ докторовъ въ голову прописать вамъ завтракать и обѣдать пятью минутами дольше?
   -- Нѣтъ, сэръ, и такой докторъ не долго остался бы въ живыхъ, потому что мы народъ свободный и не потерпимъ посторонняго вмѣшательства въ неотъемлемое право каждаго Американца наживать себѣ столько болѣзней сколько ему угодно!
   Послѣ такого опредѣленія народной независимости представитель прогреса и представитель упадка, то-есть американскій миліонеръ и ирландскій помѣщикъ дошли до скамейки на которой уже отдыхали Джорджъ и Анджела. Увидавъ первую скамью съ удобною спинкой Анджела начала жаловаться на усталость, и ея спутникъ, въ своей невинности считавшій ее слишкомъ молодою для того чтобы пускаться на хитрости, сталъ упрекать себя за недостатокъ вниманія къ ней и слишкомъ скорую ходьбу.
   Анджела милостиво улыбнулась и сѣла нарочно не на конецъ скамьи, а такъ чтобы рядомъ съ нею по другую ея сторону могъ свободно умѣститься еще человѣкъ. Между тѣмъ подошли ея дядя и мистеръ Ньютонъ; тогда она вѣжливо подвинулась еще немножко чтобы дать мѣсто тому изъ нихъ кто пожелаетъ.
   Усталымъ оказался мистеръ Ньютонъ.
   Анджела сейчасъ же обратилась къ нему.
   -- Я надѣюсь что дядя успѣлъ разказать вамъ все про здѣшнее общество? сказала она съ самою обворожительною улыбкой; мистеръ Ньютонъ до этого дня и представить себѣ не могъ какое могущественное орудіе улыбка въ умѣлыхъ рукахъ.
   Анджела далеко не всегда улыбалась.
   -- Все? задумчиво переспросилъ мистеръ Ньютонъ.-- Нѣтъ, не думаю чтобъ онъ сталъ разказывать мнѣ все; вѣроятно онъ сообщилъ мнѣ то что нашелъ нужнымъ сообщить такому новичку какъ я.
   -- Если вы и новичокъ, то вѣроятно только въ Европѣ, сказала Анджела.-- Вообще трудно считать новичкомъ человѣка объѣздившаго весь свѣтъ; и притомъ же говорятъ что Нью-Йоркъ есть указатель къ изученію вселенной.
   -- Я готовъ согласиться что тридцать лѣтъ жизни въ Америкѣ являются твердымъ основаніемъ для человѣка желающаго познакомиться съ жизнію, отвѣчалъ мистеръ Ньютонъ,-- но мнѣ кажется что если Нью-Йоркъ есть указатель къ изученію вселенной, то Ривьера есть въ своемъ родѣ руководство къ изученію всѣхъ язвъ Европы. Вообще, по-видимому, чѣмъ прекраснѣе мѣсто, тѣмъ оно испорченнѣе.
   -- Испорченъ только человѣкъ, вставилъ Джорджъ.
   -- Не думайте что увидавъ Promenade des Anglais вы увидали всю Ривьеру, сказалъ лордъ Балисиди.-- Вамъ бросается въ глаза пошлость, странность и мишурность всего, потому что окружающая обстановка такова что на ней еще рѣзче выдѣляются эти черты, но увѣряю васъ что и въ Ривьерѣ можно жить такъ же благочестиво какъ среди самаго густаго лондонскаго тумана.
   -- Ну, все-таки если бъ я пожелалъ заглянуть въ жизнь и строй настоящей англійской семьи, то я поѣхалъ бы не въ Ривьеру, сказалъ Ньютонъ.
   -- Я конечно не судья въ дѣлѣ людской испорченности, сказала Анджела,-- но скажу что Ривьера самое пріятное мѣсто для проведенія трехъ зимнихъ мѣсяцевъ. А что касается дурныхъ людей, то... ахъ! вотъ идетъ папа!
   -- То-есть, противоядіе, докончилъ Балисиди.
   -- Я познакомлю васъ съ папой, мистеръ Ньютонъ, сказала Анджела.-- Папа, позволь мнѣ представить тебя мистеру Ньютону. Это мистеръ Ньютонъ, папа.
   Мистеръ Ньютонъ всталъ и снялъ шляпу отвѣчая на рукопожатіе лорда Гленмерка.
   -- Вы изъ дома вѣры, надѣюсь? спросилъ тотъ.
   -- Нѣтъ, сэръ, изъ Соединенныхъ Штатовъ, отвѣчалъ Ньютонъ.
   -- Ахъ, а я надѣялся... сказалъ лордъ Гленмеркъ и грустно покачалъ головою; послѣ этого онъ подалъ руку Джорджу Друмонду со словами:-- Я надѣюсь что вы отослали обратно Кубокъ Бенвенуто, мистеръ Друмондъ?
   Джорджъ засмѣялся и покачалъ головою.
   -- Мистеръ Друмондъ и не собирается отсылать его, сказала Анджела.
   -- Вы пріѣхали сюда играть, сэръ? снова обратился лордъ Гленмеркъ къ Ньютону.
   -- Нѣтъ, сэръ, отвѣчалъ тотъ.-- Видите ли, я долго занимался торговыми дѣлами и пріѣхалъ сюда просто для перемѣны жизни.
   -- Вы искренно, отъ всей души жаждете перемѣны? и это вашъ первый день здѣсь? Позвольте мнѣ поговорить съ Вами -- всего какія-нибудь четверть часа, мистеръ Ньютовъ.
   -- Съ величайшимъ удовольствіемъ, сэръ.
   -- Что это, папа! вскричала Анджела.-- Мистеръ Ньютонъ новый человѣкъ. Какъ тебѣ не стыдно пользоваться его неопытностію?
   Замѣчаніе пропало даромъ. Лордъ Гленмеркъ взялъ подъ руку мистера Ньютона и ушелъ съ нимъ сопровождаемый смѣхомъ лорда Балисиди.
   -- Вотъ вамъ и конецъ нашему веселому утру, сердито сказала Анджела.-- Слѣдовало бы кому-нибудь взять на себя обязанность предостерегать людей отъ папы. Какую славу пріобрѣтетъ вся семья! Хоть бы онъ подумалъ о насъ прежде чѣмъ ополчаться крестовымъ походомъ противъ бѣднаго человѣчества! Вотъ идетъ Валенсія съ отцомъ и мистеромъ Кливландомъ. Они осторожны, они подождали пока опасность миновала; они знаютъ что папа не выпуститъ часа два своей новой жертвы. Впрочемъ, за то онъ можетъ-быть приведетъ его съ собою къ намъ чай пить, прибавила она съ проблескомъ надежды,-- а если нѣтъ, то приведите его вы, мистеръ Друмондъ, то-есть, конечно если онъ самъ захочетъ.
   -- Къ сожалѣнію, я долженъ сегодня попробовать свой новый парусъ, сказалъ Джорджъ раскланиваясь съ проходившими Мертаунами и Кливландомъ.
   -- Вотъ это всегда такъ съ парусными яхтами! съ досадою вскричала молодая дѣвушка.-- Вѣчная исторія: паруса не годятся, надо выписывать новые, новые не впору и такъ безъ конца. Вотъ и правда что съ паромъ ничто не сравнится.
   Джорджъ разсмѣялся, а молодая дѣвушка съ легкою морщинкой досады на нѣжномъ лбу взяла подъ руку дядю и, кивнувъ головой въ знакъ прощанія, отошла отъ скамейки.
   -- До свиданія, сказалъ лордъ Балисиди приподнявъ шляпу.
   Онъ не смѣялся.
   

ГЛАВА XIII.

   Джорджъ Друмондъ остался одинъ, но глаза его искали не лорда Балисиди и его племянницу, а незадолго передъ тѣмъ прошедшихъ Валенсію и Сэттона Кливланда. Валенсія мимоходомъ подарила его ласковымъ поклономъ и улыбкой. Ему показалось что и м-ръ Мертаунъ былъ готовъ остановиться и заговорить съ ихъ маленькимъ обществомъ, но что Кливландъ чѣмъ-то отвлекъ его вниманіе. Онъ ясно замѣтилъ со стороны Кливланда стараніе ускорить шагъ проходя мимо ихъ скамейки, и теперь всѣ трое были уже далеко и затерялись въ толпѣ гуляющихъ.
   У него было такое чувство какъ будто Валенсія дѣйствительно ушла отъ него навсегда съ Кливландомъ.
   Что говорила ему вчера Гвендоленъ Кардью? Что самымъ го рячимъ желаніемъ отца Валенсіи было видѣть ее женою этого человѣка? Положимъ, Балисиди сказалъ что Гвенъ вѣрить нельзя и онъ самъ былъ готовъ думать это, но все-таки слова относительно Валенсіи были вполнѣ правдоподобны: онъ часто читалъ о стремленіи представителей англійской аристократіи соединить и увеличить свои имѣнія посредствомъ браковъ съ сосѣдями. Что же могло быть страннаго въ желаніи м-ра Мертауна видѣть Сэттона Кливланда какъ можно чаще въ обществѣ своей дочери?
   Что касается самого Кливланда, то Джорджу было совершенно ясно что онъ хотѣлъ чтобы на него смотрѣли какъ на человѣка постоянно состоящаго при Валенсіи. На лицѣ его читалось что-то въ родѣ досады за нарушеніе правъ собственности каждый разъ какъ кто нибудь другой заговаривалъ съ Валенсіей въ его присутствіи. Джорджъ не разъ испыталъ на себѣ выраженіе этой досады. До сихъ поръ онъ обращалъ мало вниманія на досаду мистера Кливланда и продолжалъ разговаривать съ мисъ Мертаунъ какъ и когда ему хотѣлось.
   Но теперь у него мелькнулъ вопросъ: что такое мисъ Мертаунъ? можетъ-быть она такъ же послушна какъ и красива? можетъ-быть и она раздѣляетъ стремленія своего отца къ соединенію двухъ имѣній?
   Джорджъ сталъ припоминать всѣ случаи которые могли бы подтвердить ему что Валенсія дѣйствительно любитъ Кливланда, но не могъ припомнить ничего подобнаго. Въ то же время онъ не совсѣмъ довѣрялъ своей опытности и наблюдательности въ этого рода дѣлахъ, да и Валенсія была не такая дѣвушка чтобы показывать свои чувства всѣмъ и каждому. Кто знаетъ? возможно что и она желаетъ того же чего желаетъ ея отецъ.
   И тогда этотъ тридцатилѣтній человѣкъ началъ серіозно обсуждать вопросъ о привлекательности Кливланда. Онъ въ самомъ дѣлѣ думалъ что привлекательность мущины (съ точки зрѣнія мущины же) имѣетъ какое-нибудь значеніе для рѣшенія вопроса: любитъ ли его или нѣтъ извѣстная дѣвушка.
   Сэттонъ Кливландъ былъ высокій и представительный человѣкъ съ длинными усами. Онъ былъ отличнымъ наѣздникомъ, объѣздилъ почти весь свѣтъ, охотился за тиграми и пантерами Востокѣ и Западѣ, имѣлъ свою яхту и могъ танцовать всю ночь на-пролетъ не наступивъ на ногу и не оборвавъ платья ни одной изъ танцующихъ съ нимъ дамъ. Въ его глазахъ правда было что-то что не нравилось Джорджу, но это было ничто въ сравненіи съ его прочими достоинствами способными, по его мнѣнію, снискать ему восхищеніе и любовь женщины. Если женщинамъ не нравятся такіе люди какъ Сэттонъ, то какіе же имъ нравятся послѣ этого?
   Да, если вопросъ перенести на почву привлекательности, то онъ не можетъ тягаться съ Кливландомъ. Къ тому же Кливландъ изъ хорошей семьи, и его родовое имѣніе граничитъ съ имѣніемъ Мертауновъ.
   Эти размышленія были не совсѣмъ пріятны для Джорджа Друмонда. Если любовь есть дѣло логики, то на его сторонѣ, безъ сомнѣнія, нѣтъ ни одного шанса. Этотъ миліонеръ чувствовалъ что если бы Валенсія могла полюбить его, то никакъ не за его миліоны, а просто потому что онъ тотъ человѣкъ котораго она любитъ.
   Когда онъ оглянулся вокругъ, то увидалъ недалеко отъ себя мисъ Кардью которая улыбнулась ему и торопливо простилась съ одною молодою новобрачною четой которую онъ иногда встрѣчалъ на Promenade des Anglais. Прежде чѣмъ онъ успѣлъ встать и уйти, она очутилась около него.
   Не видалъ ли онъ мисъ Мертаунъ? Она обѣщала ей придти съ нею гулять, по къ несчастію не могла выбраться изъ дома во-время и теперь опоздала.
   -- О, да, съ большою готовностію пояснилъ онъ,-- какъ же: мисъ Мертаунъ только-что прошла со своимъ отцомъ. Если мисъ Кардью пойдетъ по тому направленію, то нагонитъ ихъ безъ особеннаго спѣха и усилій.
   -- Нѣтъ, мистеръ Друмондъ, я кажется не пойду, сказала мисъ Кардью съ привѣтливою улыбкой.-- Мнѣ сдается что я была нужна Валенсіи только для встрѣчи съ мистеромъ Кливландомъ. Вы знаете, иногда бываетъ удобно имѣть возлѣ себя подругу чтобы сдать ей, напримѣръ, на руки отца, когда самой хочется спокойно поговорить съ кѣмъ-нибудь другимъ.
   -- Да, конечно, отвѣтилъ Джорджъ послѣ краткаго молчанія. (Онъ рѣшилъ не говорить ей что Кливландъ уже гуляетъ съ Мертаунами.) -- Да, конечно, и поэтому мнѣ кажется еще страннѣе что вы, понимая это, стоите здѣсь.
   -- Гдѣ я никому не нужна, хотите вы сказать?
   -- Вовсе нѣтъ, я не въ состояніи сказать такую вещь.
   -- Не лукавьте, мистеръ Друмондъ, вы хотите чтобъ я ушла и предоставила васъ вашимъ размышленіямъ. Хорошо, я обѣщаюсь надоѣдать вамъ только до прихода мамы. У васъ не хватитъ жестокости прогнать меня въ эту толпу чужихъ людей. Я обѣщаю быть умною и доброю дѣвочкой.
   -- Вы всегда были добры ко мнѣ. Я много думалъ о томъ, что вы говорили мнѣ относительно моего положенія здѣсь, мисъ Кардью. Ваше предостереженіе поспѣло во-время.
   -- Я очень рада этому, мистеръ Друмондъ. Я сегодня спать не могла отъ мысли что вы сочтете меня за дерзкую дѣвчонку которая вмѣшивается не въ свое дѣло. Но увѣряю васъ что я много думала объ этомъ предметѣ прежде чѣмъ заговорить съ вами. Вѣдь я же слышу многое что говорится про васъ и отъ инаго положительно выхожу изъ себя: мнѣ стыдно за женщинъ.
   -- Что же про меня говорятъ? Вѣроятно, все сводится къ тому же на что вы мнѣ намекали, то-есть, что люди принимающіе меня какъ знакомаго и бывающіе у меня въ гостяхъ смѣются надо мной за то что я имѣю наивность считать себя равнымъ имъ?
   -- Нѣтъ, нѣтъ! это слишкомъ рѣзко, мистеръ Друмондъ; это говорятъ только худшіе изъ нихъ каковыми по обыкновенію оказываются женщины. Я не буду говорить о Валенсіи Мертаунъ; она милая дѣвушка и, вѣроятно, въ глазахъ мущинъ только выигрываетъ благодаря своему чисто-женскому тщеславію, но я безъ досады слышать не могу ея разсужденій о своей семьѣ и ея дѣлахъ.
   -- Какого рода разсужденія?
   -- Какого рода? самаго обыкновеннаго среди нашей знати, на тему о введеніи свѣжаго капитала въ графства. Положимъ, у Валенсіи есть извѣстное оправданіе для подобныхъ разговоровъ.
   -- Что же она говорила?
   -- Вотъ видите ли, Мертауны не особенно пострадали во время земледѣльческаго кризиса: до сихъ поръ всѣ ихъ фермы заняты; вѣроятно, это и дало поводъ Валенсіи говорить съ такимъ презрѣніемъ о тѣхъ дѣвушкахъ ея круга которыя не сочли униженіемъ выйти замужъ за людей изъ комерческаго міра. Униженіе! Да гдѣ бы мы теперь были безъ купцовъ, мистеръ Друмондъ?
   -- Дѣйствительно, гдѣ? Не будь ихъ, вы вѣроятно теперь гуляли бы съ людьми равными вамъ по положенію вмѣсто того чтобы сидѣть съ сыномъ провинціальнаго чайнаго торговца.
   -- Какой вздоръ! Вы отлично знаете что для меня не существуетъ предразсудковъ о знатности и различіи происхожденія. Я передовая изъ передовыхъ; у меня слишкомъ соціалистскіе взгляды для нашего круга. Но, право, я столько насмотрѣлась на пустоту, нелѣпость, невѣжество и дерзость нашей аристократіи что преклоняюсь передъ тѣми кто самъ себѣ заработалъ положеніе въ свѣтѣ.
   Джорджъ не улыбнулся; напротивъ, онъ почти строго смотрѣлъ на нее и думалъ: много ли на свѣтѣ такихъ дѣвушекъ какъ она? Онъ спрашивалъ себя, какъ онъ могъ хоть сколько-нибудь повѣрить ей вчера. Онъ хотѣлъ бы знать, въ самомъ ли дѣлѣ она вѣритъ тому что онъ самъ своимъ умомъ добился своего положенія, и если вѣритъ, то неужели ей не приходило въ голову что этотъ же умъ доставившій ему богатство безъ труда разглядитъ и ее со всѣми ея хитростями?
   Вотъ почему онъ такъ серіозно смотрѣлъ на нее.
   -- Я желалъ бы знать: многія ли дѣвушки обладаютъ такими широкими взглядами на настоящее положеніе дѣлъ, мисъ Кардью? сказалъ онъ.
   -- На настоящее положеніе дѣлъ?
   -- Да, на такое положеніе дѣлъ когда, напримѣръ, сынъ лавочника стоитъ у дубовой двери древняго замка и стучится въ нее слиткомъ золота которыми набиты его карманы. Развѣ положеніе дѣлъ не таково, мисъ Кардью изъ Бракенширскихъ Кардью? Вѣдь вы, кажется, изъ Бракенширскихъ Кардью?
   -- Какъ вы умны! вскричала представительница Бракенширскихъ Кардью.-- Вы замѣчательно вѣрно описали нынѣшній кризисъ общества. Мистеръ Друмондъ, вы знаете такъ же хорошо какъ и я что человѣкъ со слиткомъ золота въ рукахъ получитъ доступъ въ замокъ какъ бы ни заржавѣла его дверь отъ вѣковыхъ предразсудковъ. Вотъ почему и глупо со стороны Валенсіи...
   -- Ахъ, мисъ Кардью, я долженъ просить васъ не переносить моихъ алегорій на личную почву, сказалъ Джорджъ вставая съ мѣста.-- Если вы вздумаете подставлять дѣйствующихъ лицъ, то, пожалуй, мнѣ назначите роль Креза со слиткомъ золота, что, говоря языкомъ Эвклида, приведетъ васъ къ абсурду, потому что я не стучался ни въ одинъ замокъ.
   -- Да, я знаю, хотя Валенсія и хочетъ всѣмъ дать это понять; ничего, на это не стоитъ обращать вниманія.
   -- Да, не стоитъ, и я очень прошу васъ не обращать вниманія на это. Когда вы увидите что я подойду къ дверямъ вашихъ Бракенширскихъ замковъ и полѣзу въ карманъ за золотымъ слиткомъ, тогда вы успѣете распредѣлить роли между вашими знакомыми. А! вотъ идетъ мистеръ Исаакъ Ньютонъ!
   -- Какъ? владѣлецъ паровой яхты? Развѣ вы знакомы съ нимъ?
   -- Онъ одинъ изъ моихъ самыхъ старыхъ друзей, хотя въ то же время изъ самыхъ новыхъ миліонеровъ. Не правда ли, онъ имѣетъ видъ человѣка только-что пріѣхавшаго изъ Чикаго, фабрики нынѣшнихъ миліонеровъ? Однако, онъ не изъ Чикаго, а изъ Инчополиса. Я надѣюсь что онъ позволитъ мнѣ познакомить себя съ нѣкоторыми изъ моихъ друзей, хотя вообще землевладѣльцы Инчополиса очень исключительны въ выборѣ знакомствъ. Вотъ вамъ другая притча, мисъ Кардью: британскій герцогъ у воротъ чикагской фабрики стучащійся въ нихъ не слиткомъ золота, а обручемъ своей герцогской короны.
   Онъ улыбаясь снялъ фуражку и поспѣшилъ на встрѣчу Ньютону который въ это время старательно раскуривалъ сигару длиною по крайней мѣрѣ въ цѣлый футъ.
   -- Я хочу представить тебя еще одной барышнѣ, сказалъ ему Джорджъ,-- барышнѣ которая избрала своею спеціальностію миліонеровъ собственнымъ трудомъ составившихъ себѣ состояніе. Но только помни что намъ сейчасъ же надо отправляться на яхту.
   -- Буду помнить.
   Тогда Джорджъ подвелъ его къ мисъ Кардью, познакомилъ ихъ и, сейчасъ же вынувъ часы, извинился говоря что имъ пора ѣхать. Онъ велѣлъ лодкѣ пріѣхать за собою часъ тому назадъ, и она вѣроятно давно уже ждетъ у пристани. Мистеръ Ньютонъ успѣлъ только сказать что онъ счастливъ и гордъ знакомствомъ съ мисъ Кардью и надѣется что это не послѣдняя ихъ встрѣча.
   -- Что у нея на умѣ? Она имѣетъ видъ барышни постоянно ведущей какую-то игру, замѣтилъ Ньютонъ усаживаясь въ лодку.
   -- Ея игра такова что въ ней могутъ принять участіе двое, и я сегодня показалъ ей обращикъ моего искусства, отвѣчалъ Джорджъ.
   -- Понимаю! Ну, смотри, Джорджъ, держи ухо востро: по-видимому, вокругъ тебя собралась цѣлая толпа. Съ меня довольно и стараго Брауна съ его Отрядомъ Гедеона. Онъ заставилъ меня взять кресло перваго ряда на его три вечернихъ собранія въ продолженіе слѣдующей недѣли и быть его асистентомъ на двухъ экстренныхъ представленіяхъ подъ открытымъ небомъ. Вотъ условія моего контракта, Джорджъ. Но что за прелестная дѣвочка! Знаешь, я просто чувствую себя лучшимъ человѣкомъ въ обществѣ такого свѣжаго, невиннаго созданія. И подумать что она дочь этого непозволительнаго стараго болтуна!
   -- Да, это наводитъ на грустныя размышленія.
   -- Да, старый Браунъ настоящій крючокъ и должно-быть беретъ хорошій процентъ съ каждой спасенной души, иначе онъ не могъ бы такъ одѣвать свою дочь. Я никогда не видалъ ничего лучше ея платья. А какъ мило и легко она заказала этотъ завтракъ! Однимъ словомъ, хоть я ѣхалъ сюда и не съ тѣмъ чтобы чувствовать себя добродѣтельнымъ и записываться впередъ на молитвенныя собранія, но я счастливъ, Джорджъ, и вполнѣ доволенъ направленіемъ вѣтра. Старый Браунъ пригласилъ меня съ тобою къ себѣ.
   Въ это время лодка остановилась у борта шкуны.
   -- Я не совсѣмъ понялъ тебя, говорилъ Джорджъ сидя на палубѣ за стаканомъ вина противъ своего друга.-- Кого ты называешь старымъ Брауномъ?
   -- А развѣ онъ не старый Браунъ? Вѣдь она назвала его мнѣ своимъ отцомъ, а ты назвалъ ее мисъ Браунъ, не такъ ли? Я не разслыхалъ имени ея дяди; что-то въ родѣ мистера Лорбали-Сиди? Во всякомъ случаѣ, если фамилія барышни Браунъ, то и отца ея, вѣроятно, тоже.
   -- Вѣроятно, въ такомъ видѣ она и записана въ его документахъ, но ручаюсь тебѣ что онъ никогда не подписывался этимъ именемъ, потому что онъ лордъ Гленмеркъ, пэръ Соединеннаго Королевства; Андрей Макъ-Ферсонъ Макъ-Кейль Клакмананъ Браунъ, шестнадцатый графъ Гленмеркъ въ книгѣ пэровъ Соединеннаго Королевства, тридцать первый баронъ Кейльсгэфъ въ книгѣ пэровъ Шотландіи, кавалеръ ордена св. Андрея и баронетъ. Вотъ тебѣ его имя если ты хочешь знать его полностію.
   Когда другъ его началъ свою рѣчь, м-ръ Ньютонъ подносилъ стаканъ къ губамъ, но на секунду остановился чтобы выслушать Джорджа. Эта остановка оказалась роковою для исполненія его первоначальнаго намѣренія. Стаканъ отступалъ все дальше и дальше по мѣрѣ того какъ сыпались титулы лорда Гленмерка, и когда Джорджъ пересталъ говоритъ, то м-ръ Ньютонъ тихо поставилъ стаканъ на столъ, болѣе не довѣряя твердости своей руки.
   Онъ посмотрѣлъ еще нѣсколько секундъ, молча, на своего друга, потомъ вынулъ изъ кармана платокъ и вытеръ имъ лобъ.
   -- Англійскій графъ! пробормоталъ онъ,-- англійскій графъ! А я-то звалъ его старымъ Брауномъ.
   Онъ всталъ со стула и застегнулъ сюртукъ.
   -- Вотъ что, Джорджъ, сказалъ онъ,-- ты разумѣется желалъ мнѣ добра, но ты подвелъ меня. Отвези меня на "Глоріану", и ты сможешь полюбоваться видомъ ея кормы какъ только мой машинистъ успѣетъ развести пары. Передай мое почтеніе твоимъ друзьямъ и скажи что я исчезъ. Прощай, старый другъ!
   -- Сядь пожалуйста, сказалъ Джорджъ.-- Чего ради тебѣ исчезать?
   -- Настоящій графъ и его дочь... А мнѣ въ моей невинности показалось что слово мисъ Браунъ звучитъ такъ безобидно: я зналъ ихъ цѣлыхъ девять штукъ.
   -- Да и эта такая же какъ другія.
   -- Но отецъ ея... его титулъ...
   -- Что жь изъ этого?
   -- Я опомниться не могу... А дядя ея простой "мистеръ"?
   -- Онъ лордъ Балисиди и записанъ въ книгѣ ирландскихъ пэровъ.
   -- Вели имъ спустить лодку, Джорджъ!
   -- Садись на мѣсто, несчастный, и помни что ты Американецъ. Какъ? Ты называешь себя демократомъ и хочешь бѣжать отъ лорда? Ты первый изъ твоихъ соотечественниковъ въ которомъ я замѣчаю эту наклонность. Нѣтъ, настоящій демократъ тотъ кто признаетъ за послѣднимъ изъ гражданъ право выдать свою дочь замужъ за пэра. Гдѣ ты жилъ до сихъ поръ что не знаешь современнаго положенія миліонеровъ? Не можетъ-быть чтобы въ Америкѣ! Сила нашего вѣка это -- мы, Исаакъ, мы съ тобой! Пэръ -- ничтожество въ сравненіи съ нами. Когда правительство хочетъ дать понять человѣку что онъ глуповатъ для своей партіи, оно дѣлаетъ его пэромъ. Когда оно хочетъ наказать политическаго дѣятеля за частую перемѣну лагеря, оно дѣлаетъ его пэромъ. Мнѣ говорили что многіе члены парламента получили отъ перваго министра предостереженіе и обѣщаніе быть переведенными въ палату лордовъ если не начнутъ вести себя лучше, и они теперь трясутся отъ страха. Исаакъ Ньютонъ, пойми что нѣтъ такого перваго министра который могъ бы грозить миліонеру! Они не смѣютъ грозить намъ въ южной Африкѣ, за предѣлами Трансвааля, потому что знаютъ что двое или трое изъ насъ могутъ купить достаточно земли чтобы создать цѣлое государство враждебное Великобританіи, и не смѣютъ грозить намъ дома, потому что знаютъ что мы можемъ купить всѣ газеты и ниспровергнуть самое сильное и щедрое правительство. Безъ насъ художники не могли бы продавать своихъ картинъ. Если бы мы не поддерживали театровъ, они не простояли бы и мѣсяца открытыми. Самой церкви пришлось бы плохо безъ насъ. Исаакъ Ньютонъ, миліонеры -- сила нынѣшняго вѣка, хотя я самъ узналъ это только часъ тому назадъ.
   Джорджъ съ громкимъ смѣхомъ откинулся на спинку кресла, но Ньютонъ не смѣялся: онъ стоялъ прислонясь къ одной изъ полированныхъ филенокъ рубки и, засунувъ руки въ карманы, не спускалъ глазъ со своего друга.
   -- Великій адмиралъ! воскликнулъ онъ послѣ минутнаго молчанія,-- да развѣ Англія стала тѣмъ же чѣмъ стали Штаты? Гдѣ же ваша аристократія?
   -- Наша аристократія работаетъ въ южно-африканскихъ рудникахъ, гоняетъ стада въ новомъ Ю. Валлисѣ, стрижетъ овецъ въ Викторіи, разводитъ чай въ Индіи и маисъ въ Манитобѣ. Часть ея шла не столько впереди сколько въ рядахъ войскъ во время послѣдняго похода, часть ѣздитъ въ широкополыхъ шляпахъ и съ винтовками за плечами охраняя границы государства которое въ концѣ концовъ станетъ такимъ же какъ ваше.
   Мистеръ Ньютонъ вынулъ портсигаръ изъ кармана и только закуривъ одну изъ своихъ огромныхъ торпедоподобныхъ сигаръ смогъ говорить.
   -- Я немножко ошеломленъ, Джорджъ, вотъ въ чемъ дѣло! Не легко отдѣлываться отъ старыхъ понятій. Я выросъ съ представленіемъ объ англійскомъ лордѣ какъ о кутилѣ съ орлинымъ носомъ, и вдругъ первый же, котораго я встрѣчаю, не знаетъ ничего кромѣ молитвенныхъ собраній. Я думалъ что дочь англійскаго пэра сразу замораживаетъ васъ ледяною улыбкой аристократіи, и первая же изъ нихъ любезна какъ..какъ... какъ сама любезность. Ну что жь, Джорджъ? пожалуй не вели спускать лодку. Я останусь и пойду на встрѣчу опасности.
   

ГЛАВА XIV.

   Драматическое контральто цѣло съ обычнымъ блескомъ и искусствомъ "Il segreto per esser felice", а мужъ драматическаго контральто зѣвалъ на мягкомъ креслѣ въ углу. Много разъ въ своей жизни слыхалъ онъ изящную бездѣлушку Доницетти, и для его ушей она стала пустымъ звономъ. Онъ могъ легко представить себѣ картину счастія и безъ ежедневнаго разоблаченія его тайны чрезъ посредство драматическаго контральто. Впрочемъ, онъ все-таки но временамъ испытывалъ минуты удовольствія, слушая трели пѣвицы на fa-dièse: онѣ были такъ же чисты какъ всегда и такъ же постепенно и плавно переходили отъ crescendo къ diminuendo, а бравурные пасажи шли съ тою широтой и свободой которыя она одна умѣла влагать въ нихъ. Ему было пріятно думать что ея органъ еще не тронутъ рукою времени которое имѣетъ непохвальную привычку сдавливать даже самое идеальное горло пѣвицы-контральто, такъ что она начинаетъ пѣть всѣ фразы cantabile полутономъ ниже, а трелью напоминаетъ не столько жаворонка сколько ворону. Да, онъ пришелъ къ тому заключенію что можетъ смѣло разчитывать прокормиться еще лѣтъ десять благодаря голосу жены и, пожалуй, столько же съ помощію умѣлыхъ рекламъ; послѣ этого можно будетъ подумать и о разводѣ. А пока онъ зѣвалъ и соображалъ нельзя ли какъ-нибудь устроить игру въ бакара.
   Когда замеръ громъ рукоплесканій привѣтствовавшихъ послѣднюю ноту романса, по пышнымъ комнатамъ княгини Зарянской пронесся слухъ что длинноволосый русскій піанистъ Мадеревскій собирается играть, и все общество снова хлынуло въ залу чтобы посмотрѣть на дуэль человѣка съ инструментомъ: исполненіе знаменитаго артиста говорило не одному только чувству слуха. Но такъ какъ лавина звуковъ грохотавшая подъ пальцами виртуоза не касалась вопроса о прокормленіи мужа драматическаго контральто, то онъ пошелъ въ самый отдаленный покой виллы и попытался вздремнуть. По-видимому, о бакара было нечего и думать. Онъ слыхалъ что музыка -- пища любви и вѣрилъ этому во время своего увлеченія женой, вѣрилъ этому даже и теперь; но его любовь умерла отъ чрезмѣрнаго питанія, и онъ задавалъ себѣ вопросъ, какъ относится жена Мадеревскаго къ его музыкѣ.
   Прежде чѣмъ онъ успѣлъ хорошенько углубиться въ свои размышленія, онъ былъ вызванъ изъ задумчивости легкими шагами Карла Гофмейера, американскаго антрепренера который тоже нашелъ возможнымъ прокормиться годикъ другой искусствомъ драматическаго контральто. Онъ надѣялся на содѣйствіе мужа и потому поднялъ съ нимъ вопросъ объ условіяхъ за цѣлый рядъ концертныхъ и оперныхъ представленій въ главныхъ городахъ С.-А. Штатовъ. Звуки борьбы происходившей въ концертной залѣ не мѣшали ихъ торгу.
   Но-видимому, большая часть гостей княгини находилась или въ самой музыкальной залѣ, или толпилась у дверей, становясь на цыпочки и стараясь изъ-за головъ сосѣдей хоть однимъ глазомъ взглянуть на сражающихся. Прелесть садовъ окружающихъ виллу пропадала совсѣмъ даромъ для тѣхъ нѣсколькихъ человѣкъ которые остались среди розъ, апельсиновъ и миртъ, потому что Англичанинъ толковавшій о скачкахъ съ очаровательною дамой лично занимавшеюся выѣздкой лошадей не нуждался въ такой обстановкѣ, точно такъ же какъ не нуждалась въ ней и другая дама пріѣхавшая изъ Бостона читать лекціи о необходимости учрежденія въ каждомъ муниципалитетѣ школъ для дресировки мужей и краснорѣчиво убѣждавшая въ этомъ свою собесѣдницу. Професіональный соціалистъ излагавшій свои "воззрѣнія" газетной репортершѣ и втайнѣ надѣявшійся что въ своей замѣткѣ о нынѣшнемъ утрѣ она среди титулованныхъ именъ упомянетъ также и его имя,-- професіональный соціалистъ тоже пришелъ бы въ негодованіе если бы ему кто-нибудь сказалъ что терпѣнію его слушательницы много содѣйствуетъ красота пальмъ и ароматъ цвѣтовъ.
   Воздухъ былъ полонъ благоуханія и мягкаго свѣта, солнце уже почти садилось, и въ дальней части сада музыка казалась положительно пріятною, хотя въ полной безопасности чувствовать себя можно было только за рѣшеткою сада на склонѣ Тюрби.
   -- Я желалъ бы знать, любили ли вы когда-нибудь, съ непозволительною прямотой сказалъ Джорджъ Друмондъ. Онъ стоялъ на скатѣ горы съ Валенсіей и разказывалъ ей о далекой Вестъ-Индіи, не спуская глазъ съ синяго моря и разстилающагося у подошвы горъ Монте-Карло.
   Валенсія обернулась и поглядѣла на него; на лицѣ ея игралъ румянецъ. Она смотрѣла на него не говоря ни слова и не выдавая своихъ мыслей ни однимъ движеніемъ лица. Потомъ она перевела глаза на далекое синее море, по все-таки не измѣнила себѣ ни звукомъ, ни даже вздохомъ.
   -- Я получилъ отвѣтъ, сказалъ Джорджъ.
   -- Нѣтъ! быстро вскричала она, не отводя глазъ отъ моря.-- Нѣтъ! это не могло быть любовно, это чувство умерло.
   -- Умерло?
   -- Умерло, погребено, забыто.
   -- Забыто? вы счастливы?
   -- Счастлива? можетъ-быть... но...
   -- Но что?
   -- У меня была товарка по школѣ; она тоже была счастлива. Она спала въ верхнемъ этажѣ когда загорѣлся домъ. Въ продолженіе десяти минутъ она стояла на краю раскаленнаго котла; потомъ принесли лѣстницу за которой послали Пожарные, и она была спасена. Она счастливо отдѣлалась, но съ этой ночи она вскрикиваетъ если внезапно зажгутъ спичку въ ея присутствіи. А теперь пойдемте назадъ въ виллу. Какимъ образомъ мы попали за ограду сада? Ахъ, да, я и забыла: вѣдь я хотѣла показать вамъ дорогу въ монастырь.
   -- Погодите, не уходите отъ меня, сказалъ онъ почти со страданіемъ въ голосѣ.
   -- Не уходить отъ васъ? да развѣ я ухожу? Мы пойдемъ вмѣстѣ.
   -- Не сейчасъ! еще одну минуту! Можетъ-быть мы никогда больше не будемъ вмѣстѣ. Дайте мнѣ поговорить съ вами одинъ этотъ разъ, а потомъ, если хотите, уходите навсегда.
   Валенсія остановилась и посмотрѣла на него съ выраженіемъ нерѣшительности.
   -- Хорошо, сказала она наконецъ,-- я выслушаю васъ, м-ръ Друмондъ; сядемте на ту скамейку у стѣны.
   Она сѣла на скамейку; это была деревянная скамья устроенная въ тѣни перегнувшагося изъ-за забора дерева.
   Джорджъ стоялъ передъ нею заложивъ руки за спину. Нѣсколько минутъ онъ не рѣшался говорить. Звуки фортепіано слабо долетали до нихъ.
   -- Я знаю эту вещь, сказала Валенсія;-- это Morgenstim Hiung изъ григовской сюиты Peer Gynt.
   Послѣ этого она улыбнулась.
   -- Я спросилъ васъ: любили ли вы когда-нибудь, началъ онъ.-- Я не знаю, зачѣмъ я задалъ вамъ этотъ вопросъ; я не долженъ бы задавать его вамъ, но онъ вертѣлся у меня въ головѣ въ ту минуту. Я стоялъ сзади васъ и видѣлъ всю прелесть и обаятельность сопровождающую васъ повсюду, всю вашу красоту и спрашивалъ себя: какъ я могъ очутиться съ глаза на глазъ съ вами, и возможно ли чтобы какой бы ни было человѣкъ, говорившій съ вами лицомъ къ лицу какъ я, могъ не полюбить васъ какъ... я, и не попросить у васъ, какъ я, позволенія сказать вамъ про свою любовь. Боже мой! какъ я люблю, люблю васъ!.. Ну, вотъ я сказалъ вамъ, и вы можете велѣть мнѣ уйти, и я уйду. Ахъ, Валенсія, одна мысль что вы позволили мнѣ сказать что я люблю васъ -- дороже для меня чѣмъ любовь всѣхъ другихъ женщинъ въ мірѣ.
   Она взглянула ему въ лицо. Она была блѣдна, и губы ея дрожали.
   Наступило долгое молчаніе. Наконецъ онъ заговорилъ:
   -- Я сказалъ вамъ все. Неужели у васъ нѣтъ для меня слова?
   -- Нѣтъ, нѣтъ, тихо проговорилъ она.-- Что мнѣ сказать вамъ?
   -- Что?.. Да такъ?.. Но вы по крайней мѣрѣ не гоните меня?
   -- Гнать? Нѣтъ, я не хочу чтобы вы уходили.
   -- Боже мой! быть не можетъ! Неужели вы хоть сколько-нибудь, хоть каплю расположены ко мнѣ?
   Онъ бросился на скамью возлѣ нея и положилъ свою руку на ея руку.
   -- Господи! сказала она.-- Почемъ я знаю? что я могу сказать? Жалкая, жестокая насмѣшка судьбы! Кто скажетъ мнѣ что это настоящая, истинная, безсмертная любовь, та любовь которая возвышаетъ и краситъ міръ,-- кто?
   Она встала со скамьи. Онъ продолжалъ сидѣть.
   -- Моя любовь! тихо началъ онъ.
   Она остановила его.
   -- Не зовите меня такъ, сказала она, -- вы не знаете: можетъ-быть черезъ годъ -- какое?-- черезъ мѣсяцъ вы будете дивиться своему ослѣпленію и спрашивать себя: какъ могли вы вообразить что я та дѣвушка которую вы любите; нѣтъ, нѣтъ, не говорите. Я знаю это. Богъ видитъ что я это знаю. Сегодня можно думать что любишь человѣка, что не можешь жить безъ него, а завтра можно надъ этимъ же смѣяться.
   -- Ахъ, вы говорите...
   -- Я говорю о томъ что знаю, что видѣла собственными глазами, что, къ несчастію сама испытала. Вы спросили, любила ли я когда-нибудь? Нѣтъ, не любила, но два раза воображала, что люблю человѣка... двухъ разныхъ людей... каждый разъ другаго человѣка... Валенсія снова сѣла и громко смѣялась, но не своимъ обычнымъ чистымъ смѣхомъ, а смѣхомъ скорѣе походившимъ на рыданія.-- Не правда ли, какъ смѣшно это звучитъ теперь? воскликнула она, не глядя на Джорджа;-- каждый разъ другаго человѣка, и каждый разъ я думала что это настоящая любовь. Я разказала вамъ исторію спасенной отъ огня дѣвушки которая теперь боится всякаго внезапнаго свѣта. Можете ли вы осуждать меня, если я теперь боюсь самаго слова любовь произнесеннаго въ моемъ присутствіи?
   -- У васъ есть сердце, Валенсія, сказалъ онъ.
   -- Въ этомъ-то и горе! вскричала она, сверкнувъ глазами.-- У меня есть сердце. Это-то сердце и увѣрило меня три года тому назадъ что оно горитъ любовію къ одному человѣку; то же сердце годомъ позднѣе сказало мнѣ что оно полно нѣжности къ другому, и на этотъ разъ я не могла сдѣлать ошибки какъ въ первый, когда я по неопытности приняла блуждающій огонекъ за солнечный свѣтъ. На этотъ разъ я не испытала того толчка который заставилъ меня проснуться въ первый разъ, нѣтъ! пробужденіе было постепенно: мнѣ потребовался цѣлый мѣсяцъ на то чтобы разобрать что я совершенно равнодушна къ этому человѣку. Такъ вотъ то сердце которому вы, навѣрно, хотѣли посовѣтовать мнѣ довѣриться. Какое безуміе! Я просто готова спросить, нужна ли вообще любовь и къ чему она.
   -- Ахъ, дорогая моя...
   -- Увѣряю васъ, я часто объ этомъ думаю. У меня были подруги, молодыя дѣвушки; одна изъ нихъ жила рядомъ съ нами. Когда ей минуло девятнадцать лѣтъ, родители сказали ей что она должна выйти замужъ за такого-то человѣка. Она чуть не сошла съ ума. Она видѣла его всего два раза и ничего къ нему не чувствовала. Ей казалось что она ненавидитъ его, -- это она сказала мнѣ лежа въ слезахъ на моей постели. Я находила что на всемъ свѣтѣ нѣтъ дѣвушки съ которою поступали бы такъ возмутительно. Она вышла замужъ за этого человѣка съ горькими слезами и черезъ мѣсяцъ чуть не сошла съ ума отъ мысли что онъ долженъ уѣхать отъ нея на одну недѣлю. Въ утро его отъѣзда она съ новымъ потокомъ слезъ бросилась ко мнѣ на постель и не хотѣла слушать никакихъ утѣшеній. Я знала другую дѣвушку которая дала слово любимому человѣку. Она приходила ко мнѣ почти каждый день и говорила мнѣ о дивномъ счастіи любви которое, по ея словамъ, преобразило всю ея жизнь. Кромѣ этого одного человѣка, для нея не существовало людей на землѣ. Она ежедневно повторяла что смерть съ нимъ лучше чѣмъ жизнь съ другимъ. Онъ дѣйствительно умеръ. Она цѣлую недѣлю пролежала почти безъ чувствъ и безъ движенія; Родные думали что она умретъ и увезли ее въ далекое путешествіе. Она не умерла; еще до возвращенія домой она стала невѣстой другаго, затѣмъ вышла за него замужъ и теперь -- самая счастливая женщина которую я знаю. Какъ объяснить такія вещи, м-ръ Друмондъ? или вы думаете что это отдѣльные случаи? Можетъ-быть и мой опытъ былъ случайнымъ опытомъ? Васъ возмущаетъ мой скептицизмъ? Нѣтъ, это не скептицизмъ! Я вѣрю что міръ полонъ добра, доброты и любви,-- да, любви; я только говорю что не понимаю нѣкоторыхъ вещей которыя мнѣ приходилось видѣть, а что касается любви, то... я боюсь ея. Я чувствую что когда она приходитъ, то приходитъ пожирающимъ огнемъ. М-ръ Друмондъ, я боюсь ея, страшно боюсь! Пойдемте назадъ въ садъ.
   Валенсія встала и прошла нѣсколько шаговъ къ калиткѣ сада, Джорджъ тоже всталъ.
   -- Я чувствую справедливость вашихъ словъ, сказалъ онъ:-- у меня тоже былъ опытъ въ этомъ родѣ.
   -- Я это знала. Я видѣла это по вашему лицу.
   -- Но ваше сердце? Я все-таки думаю о вашемъ сердцѣ и хочу знать что въ немъ происходитъ въ настоящую минуту. Есть въ немъ хоть одна мысль обо мнѣ?
   На лицѣ Валенсіи появилось смущенное выраженіе.
   -- Я не знаю, сказала она, -- я не вѣрю своему сердцу послѣ того какъ оно два раза обмануло меня. Вы мнѣ очень нравитесь, я никого не встрѣчала кто бы мнѣ такъ нравился какъ вы. Удовольствуйтесь пока этимъ. Развѣ бы я стала говорить съ вами такъ какъ я сейчасъ говорила и повѣрять вамъ всѣ свои тревоги и сомнѣнія, если бы не чувствовала къ вамъ большаго, очень большаго расположенія?
   -- Ахъ, моя дорогая, радость моя, съ меня будетъ и этого! я доволенъ.
   -- О, если бъ я могла сказать то же! съ горечью вскричала Валенсія;-- если бы меня удовлетворяло мое чувство къ вамъ, если бъ я знала навѣрно что это любовь, настоящая любовь которая никогда не умретъ! Нѣтъ, я не вѣрю своему сердцу. Что, если я приму свое чувство за любовь, а черезъ, мѣсяцъ или годъ увижу что это былъ только блуждающій огонекъ вмѣсто настоящаго огня? Какъ ужасно такое открытіе будетъ для меня, для васъ, -- для васъ еще ужаснѣе! Согласны вы ждать, пока я не увѣрюсь въ себѣ?
   -- Я могу ждать одинъ годъ, много лѣтъ, весь вѣкъ! говорю вамъ что самъ по опыту знаю блуждающій огонь. Пойдемте въ садъ!
   

ГЛАВА XV.

   Они вернулись въ садъ.
   Мягкія сумерки окутали горы, долины и море. La Turkic какъ будто спала подъ тѣнію пальмовыхъ листьевъ. Съ горной дороги доносился смѣхъ нѣсколькихъ велосипедистовъ; звукъ ихъ колокольчиковъ сливался со звономъ монастырскаго колокола. Внизу блестѣли огоньки Монте-Карло, а на морѣ далеко сверкали красные и зеленые фонари пароходовъ.
   У воротъ виллы княгини стояла вереница поданныхъ экипажей; на терасѣ и подъ колоннами подъѣзда происходилъ обмѣнъ прощальныхъ привѣтствій. Драматическое контральто съ мужемъ давно уже уѣхали и теперь ссорились дорогой изъ-за условій предложенныхъ американскимъ антрепренеромъ: артистка находила ихъ выгодными, а мужъ не допускалъ и мысли объ ихъ принятіи. Англійскій судья еще не уѣзжалъ, точно такъ же какъ и соціалистъ, потому что разнесся слухъ о вѣроятномъ прибытіи лицъ англійской королевской фамиліи которымъ судья горѣлъ нетерпѣніемъ поклониться, а професіональный соціалистъ не поклониться.
   Каждый изъ нихъ считалъ что для выполненія такого намѣренія стоитъ подождать.
   Садъ былъ почти пустъ. Идя по алеѣ Джорджъ Друмондъ остановился и протянулъ руку Валенсіи; она подала ему свою; онъ подержалъ ее нѣсколько секундъ и выпустилъ не сказавъ ни слова.
   На порогѣ балконной двери ихъ встрѣтилъ мистеръ Кливландъ.
   -- Гдѣ вы пропадали? почти сердито спросилъ онъ Валенсію, дѣлая видъ что не замѣчаетъ присутствія Джорджа.
   Валенсія оставила его вопросъ безъ отвѣта.
   -- Гдѣ папа? сказала она.
   -- Онъ искалъ васъ, отвѣчалъ Кливландъ.
   -- А я его, спокойно замѣтила Валенсія.-- Ахъ, вотъ лордъ Балисиди! Отлично, онъ годится вмѣсто папы.
   -- На этотъ разъ я готовъ занять его мѣсто, сказалъ лордъ Балисиди, -- но пожалуйста чтобъ это больше не повторялось.
   Мистеръ Мертаунъ отыскался безъ большаго труда. Онъ, по-видимому, нисколько не тревожился на-счетъ дочери. Простившись съ княгиней они уѣхали домой въ сопровожденіи Сэттона Кливланда; четвертое мѣсто въ коляскѣ занимала молодая дѣвушка съ удивительными темно-фіолетовыми глазами и съ рѣсницами такой длины какой Джорджу никогда не приходилось видѣть, несмотря на то что онъ долго прожилъ среди креолокъ. Ее звали Норой, и она гостила у Валенсіи. Лордъ Балисиди и она старательно избѣгали другъ друга на музыкальномъ утрѣ княгини, такъ старательно что обратили на себя вниманіе и дали поводъ къ разнымъ толкамъ и предположеніямъ.
   За то мистера Ньютона нельзя было упрекнуть въ недостаткѣ вниманія къ мисъ Анджелѣ Браунъ, также какъ и мисъ Анджелу Браунъ въ холодности къ мистеру Ньютону. Они сидѣли вмѣстѣ за чайнымъ столомъ и вмѣстѣ ѣли мороженое. Имъ пришлось вмѣстѣ слушать прекрасное исполненіе Il segreto драматическимъ контральто и вмѣстѣ же съ невѣроятными усиліями удалось избѣжать фортепіаннаго соло Мадеревскаго и дуэта знаменитаго баса синьора Боккалеоне со знаменитымъ теноромъ синьоромъ Капоте.
   Въ продолженіе всей предыдущей недѣли мистеръ Ньютонъ и Анджела много времени провели вмѣстѣ; это было очень понятно, потому что мистеръ Ньютонъ серіозно отдался святому дѣлу Гедеонова Отряда во главѣ котораго стоялъ ея отецъ. Конечно, въ качествѣ новопосвященнаго онъ исполнялъ еще самыя легкія обязанности, и роль его на митингахъ ограничивалась обыкновенно только держаніемъ зонтика надъ головою лорда Гленмерка, но и эту скромную обязанность онъ исполнялъ съ горячимъ рвеніемъ.
   -- Это очень мило со стороны мистера Ньютона, говорили нѣкоторые люди и прибавляли при этомъ что Анджела Браунъ одна изъ самыхъ милыхъ дѣвушекъ во всей Ривьерѣ. Какъ бы то ни было, но усердіе мистера Ньютона къ святому дѣлу часто влекло его въ виллу Паулину; при этомъ онъ нѣсколько разъ путалъ часы и приходилъ гораздо раньше назначеннаго времени. Въ этихъ случаяхъ мисъ Браунъ занимала его до прихода отца, и это еще болѣе укрѣпляло его вѣру въ важность дѣла предпринятаго лордомъ Гленмеркомъ.
   Какъ-то разъ въ угоду лорду Гленмерку онъ предоставилъ для молитвеннаго собранія свою яхту. Много народа желало видѣть "Глоріану" считавшуюся лучшимъ ходокомъ на Средиземномъ морѣ, и мистеръ Ньютонъ рѣшилъ извлечь пользу изъ этого желанія. "Пусть выслушаютъ проповѣдь за удовольствіе видѣть яхту", говорилъ онъ, но скоро увидалъ что на значилъ слишкомъ дорогую цѣну и сталъ бояться за успѣхъ своего предпріятія. Вдругъ ему пришло въ голову дать знать, что во время богослуженія яхта не будетъ стоять на якорѣ въ Вильфраншѣ, а совершитъ двухчасовую прогулку вдоль береговъ, при чемъ всѣ присутствующіе будутъ считаться гостями хозяина.
   Результатъ былъ тотъ что яхта оказалась набитою биткомъ, лордъ Гленмеркъ сіялъ отъ радости. "Такое число слушателей, говорилъ онъ,-- показываетъ что его труды на неблагодарной Почвѣ Ривьеры не пропадаютъ даромъ".
   Въ этотъ день мистеръ Ньютонъ тоже былъ долженъ рано уѣхать отъ княгини и сопровождать лорда Гленмерка. Онъ храбро вынесъ насмѣшки Анджелы и улыбки знакомыхъ называвшихъ его "кающимся миліонеромъ" и несмотря ни на что отправился туда гдѣ обѣщалъ быть. Онъ покинулъ виллу вскорѣ послѣ того какъ Джорджъ вышелъ въ садъ, и многіе заключили изъ этого что онъ не такъ привязанъ къ мисъ Браунъ какъ они думали.
   Другіе же болѣе глубокіе наблюдатели увидали въ этомъ ту силу характера и способность примѣняться къ обстоятельствамъ, благодаря которымъ мистеръ Ньютонъ, вѣроятно, и сдѣлался миліонеромъ.
   Анджела уѣхала домой вдвоемъ съ матерью.
   -- Не будетъ ли это значить идти наперекоръ судьбѣ, если я вернусь въ Ниццу не попытавъ счастія внизу за зелеными столами? сказалъ лордъ Балисиди Джорджу.
   -- Меня совсѣмъ не тянетъ туда, отвѣчалъ Джорджъ.-- Боже мой! послѣ того какъ я побывалъ въ атмосферѣ... этого сада, этого дивнаго сада... идти въ душное казино?!
   -- Что вы нашли особеннаго въ этомъ саду? чѣмъ онъ отличается отъ другихъ? сказалъ Балисиди.
   Джорджъ разсмѣялся.
   -- Тѣмъ что онъ гораздо выше Ниццы и ея садовъ, отучалъ онъ.
   -- Не знаю, можетъ быть, сказалъ Балисиди.-- А все-таки скажите, что же кромѣ игры остается такому несчастному какъ я?
   -- Не думаю чтобы вы этимъ способомъ пріобрѣли себѣ состояніе.
   -- Однако, я пріобрѣлъ этимъ способомъ больше чѣмъ какимъ-либо другимъ. А я видѣлъ какъ вы смотрѣли на эту дѣвушку съ фіолетовыми глазами.
   -- На нашу соотечественницу мисъ Макъ-Дервотъ? А развѣ на нее не стоитъ посмотрѣть?
   -- Стоитъ посмотрѣть? Стоитъ! О, холодный Саксъ! На Нору Макъ-Дервотъ стоитъ посмотрѣть! Вы знаете поэму которую Рори Каригъ написалъ на нее? Рори -- послѣдній изъ нашихъ бардовъ.
   -- Къ сожалѣнію, не знаю.
   -- Она на ирландскомъ нарѣчіи, но если бъ у васъ было сердце и если бы видѣли эту дѣвушку такъ же часто какъ я, то вы запомнили бы всю пѣсню отъ слова до слова.
   -- Можетъ-быть... если бъ я обладалъ вашимъ кельтскимъ воображеніемъ.
   -- Оно нисколько не помогло бы вамъ: воображеніе кельта въ головѣ Сакса ни къ чему не ведетъ, напротивъ, скорѣе портитъ дѣло. Человѣкъ который можетъ сказать что на Нору Макъ-Дервотъ стоитъ взглянуть и остановится на этомъ, такой человѣкъ не въ состояніи понять ирландской лирической поэмы пропѣтой подъ акомпанементъ арфы.
   -- О!
   -- Да, не въ состояніи. Она сама -- живая поэма, арфа съ которою она слетѣла -- арфа ангела, а струны ея изъ золота. Вотъ что такое Нора.
   -- Я слыхалъ что струны дѣлаются изъ кишокъ...
   -- Подержите меня кто-нибудь, или я его убью, умоляющимъ голосомъ воскликнулъ лордъ Балисиди обращаясь къ воображаемымъ слушателямъ.-- И это типъ людей издающихъ законы для ирландскаго народа -- человѣкъ который говоритъ о струнахъ изъ кишки на арфѣ ангела! Я говорю вамъ что она слетѣла съ арфы ангела утренней зари въ то время какъ всѣ звѣзды пѣли хвалебный гимнъ.
   -- Я слыхалъ пѣсню "Нора Крейна". Она и есть гимнъ звѣздъ?
   -- И этой-то дѣвушки я избѣгалъ весь день! Какое день? всю недѣлю! Вы должны были замѣтить это, Друмондъ. Я дѣлалъ это добросовѣстно. О, мое сердце, мое бѣдное сердце! Замѣтили вы ея глаза? Это вовсе не глаза, это букеты фіалокъ пробужденные къ жизни пѣніемъ малиновки въ весенній день и прозрачные какъ хрусталь. И у нея нѣтъ ни гроша за душой, и родная сестра ея отца опозорила фамилію Макъ-Дервотъ тѣмъ что вышла замужъ за Англичанина содержавшаго магазинъ и упорствовавшаго въ своемъ низкомъ занятіи: онъ и слышать не хотѣлъ о прекращеніи торговли и переѣздѣ въ Ирландію. Презрѣнный! Онъ предпочелъ магазинъ и десять тысячъ годоваго дохода въ Англіи замку и голодной смерти въ Ирландіи! Мало того, онъ не удовольствовался однимъ магазиномъ, онъ увеличилъ свою вину въ двадцать пять разъ, и теперь имѣетъ двадцать пять магазиновъ! Несчастный!
   -- Онъ зналъ чѣмъ загладить вину. Англичане отворачиваются отъ человѣка у котораго одна лавка, по принимаютъ такого у котораго ихъ двадцать пять.
   -- Вы увѣрены въ томъ что это такъ? Должно быть въ основаніи этого лежитъ тотъ же принципъ, по которому одно убійство дѣлаетъ человѣка негодяемъ, а тысяча -- героемъ. Одна лавка -- даетъ лавочника, двадцать -- миліонера. Какъ бы то ни было, Макъ-Дервоты были слишкомъ горды чтобы признать м-ра Томпсона и принять его въ свою семью. И теперь на Нору возложена миссія сдѣлать блестящую партію и воскресить древнюю славу замка Дервота. Это нашъ общій удѣлъ въ Ирландіи. Я вѣдь тоже обязанъ сдѣлать блестящую партію и потому-то и бѣгаю отъ Норы всю эту недѣлю. Я хочу чтобъ она оправдала всеобщія ожиданія, но -- честное слово!-- размозжу голову тому негодяю который осмѣлится сдѣлать ей предложеніе. Нѣтъ, нѣтъ, пустите меня! Я хочу въ Монте-Карло: у меня шестьдесятъ золотыхъ и еще сколько-то серебра. Я чувствую что сорву банкъ сегодня.
   -- Не дѣлайте этой глупости! Въ такомъ настроеніи вы скорѣе потеряете и послѣднее что у васъ есть. Поѣдемте ко мнѣ обѣдать, а послѣ отправимся въ оперу.
   -- Нѣтъ, мы слишкомъ близко отъ Монте-Карло; я говорю что это будетъ значить идти наперекоръ судьбѣ. Когда мы въ Римѣ, то мы должны подражать римлянамъ.
   -- Да, но здѣсь не Римъ, а Ривьера.
   -- А въ Ривьерѣ надо подражать Англичанамъ. Я чувствую что я наканунѣ большаго счастія.
   И онъ былъ правъ, потому что поѣхалъ въ Монте-Карло, спустилъ всѣ свои золотые въ четверть часа и уѣхалъ давъ клятву больше никогда не играть.
   

ГЛАВА XVI.

   Послѣ тщетныхъ попытокъ убѣдить Балисиди отказаться отъ вечера въ Монте-Карло Джорджъ Друмондъ вернулся въ Ниццу и пообѣдалъ въ плохомъ ресторанѣ, но послѣ обѣда не пошелъ въ оперу, хотя она нисколько не меньше всякаго другаго мѣста способствуетъ размышленіямъ. Джорджъ Друмондъ чувствовалъ что ему надо на свободѣ обдумать положеніе въ высшей степени интересующаго его вопроса и рѣшилъ что удобнѣе всего сдѣлать это по дорогѣ изъ Ниццы въ Вильфраншъ, куда и отправился пѣшкомъ въ обществѣ одной только сигары.
   Въ концѣ концовъ онъ очутился у рѣшетки виллы Валенсіи и стоялъ глядя на огоньки дома мелькавшіе сквозь листву деревьевъ. Созерцаніе дома въ которомъ жила Валенсія Мертаунъ казалось ему равносильнымъ созерцанію положенія его дѣлъ въ настоящую минуту.
   Онъ смотрѣлъ на домъ въ которомъ она жила и задавалъ себѣ вопросъ, въ какомъ домѣ живетъ онъ самъ? неужели въ карточномъ?
   Судьба одинъ разъ уже была для него зодчимъ подобнаго зданія. Тогда онъ думалъ что оно простоитъ вѣкъ, но вмѣсто того оно свалилось ему на голову прежде чѣмъ онъ успѣлъ опомниться. Въ тѣ дни онъ питалъ безусловное довѣріе къ своему зодчему, и этотъ ударъ ошеломилъ его. Подобно всѣмъ близорукимъ людямъ онъ тогда возропталъ и на судьбу, и на Провидѣніе, и на любовь, и что же? Не успѣлъ пройти годъ какъ онъ долженъ былъ сознаться въ томъ что этотъ ударъ былъ проявленіемъ величайшаго милосердія къ нему со стороны и судьбы, и Провидѣнія, и любви, на которыхъ онъ недавно сердился какъ избалованный ребенокъ.
   Велика была благость той руки которая отвела его отъ этого времени дикихъ страстей, осыпала его богатствами и потомъ привела въ Лондонъ, гдѣ онъ впервые встрѣтилъ дѣвушку которая теперь жила въ виллѣ Валенсіи и которая недавно отвѣтила на его рукопожатіе тамъ въ саду, куда доносились звуки монастырскаго колокола.
   Онъ думалъ о томъ, хватитъ ли у него теперь вѣры въ судьбу чтобы спокойно уйти отъ этого дома, если черезъ недѣлю или черезъ мѣсяцъ дѣвушка живущая въ немъ скажетъ ему что не любитъ его.
   Ему хотѣлось знать, карточный ли домъ то чувство которое подсказываетъ ему что она этого не сдѣлаетъ и что снова подастъ ему руку, но не на минуту какъ подала подавно, а навсегда?
   Онъ припоминалъ каждое слово своего разговора съ нею и старался вывести безпристрастное заключеніе, но скоро увидалъ что такъ же плохо справляется съ мыслями, какъ и съ чувствами. Онъ думалъ не о сказанныхъ ею словахъ, а о выраженіи ея глазъ въ ту минуту какъ она говорила ихъ, о румянцѣ вспыхнувшемъ на ея щекахъ, о смѣнившей его блѣдности, объ улыбкѣ напоминавшей слезы, о смѣхѣ звучавшемъ какъ рыданіе. Онъ не могъ вспомнить ни одной ея фразы, но онъ ясно помнилъ всякую ея интонацію и довѣрчивое движеніе руки которую она ему протянула.
   Нѣтъ, конечно, она любитъ его; онъ чувствовалъ что она его любитъ. Она слишкомъ честная дѣвушка чтобы позволить ему говорить такъ какъ онъ говорилъ и самой сказать все то что она сказала, не чувствуя къ нему никакой любви. Обманувшее ее прежде сердце теперь говорило ей правду, и она должна убѣдиться въ этомъ, должна дня черезъ два придти къ нему съ тѣмъ чтобы больше никогда не уходить и не раскаиваться въ томъ что послушалась голоса сердца.
   Нѣтъ, на этотъ разъ передъ нимъ не воздушный замокъ и не карточный домъ. Она любитъ его, она скажетъ ему это словами такъ же прямо какъ уже сказала ему выраженіемъ глазъ, румянцемъ щекъ и движеніемъ руки. Она любитъ его, и онъ самый счастливый человѣкъ въ мірѣ.
   Джорджъ отошелъ отъ виллы и нанявъ лодку приказалъ подвезти себя къ яхтѣ. Тамъ онъ сѣлъ на одно изъ креселъ палубы и продолжалъ свои размышленія не спуская глазъ съ берега, и всѣ эти размышленія касались удивительнаго счастія выпавшаго на его долю.
   И въ самомъ дѣлѣ, развѣ не удивительно было что такой человѣкъ какъ онъ достигъ такого счастія?! Вся предыдущая жизнь его была очень невесела: сначала онъ бился и работалъ какъ лошадь въ глухомъ городкѣ среди непріятныхъ и противныхъ ему людей. Ахъ, какъ противны они казались ему теперь! Онъ вспомнилъ слова лорда Балисиди объ исключительности и кастовыхъ предразсудкахъ купцовъ. Купцы его роднаго города были полны этихъ предразсудковъ: торговцы сукнами смотрѣли свысока на чаеторговцевъ; то же дѣлали и банковые чиновники -- всѣ они держались чрезвычайно замкнуто. Такъ проработалъ онъ нѣсколько лѣтъ, и когда, наконецъ, ему выдался случай уѣхать въ Вестъ-Индію, то никто кромѣ его дяди не пожалѣлъ объ его отъѣздѣ и не провожалъ его.
   Потомъ онъ бился и работалъ въ Южной Америкѣ и на Вестъ-Индскихъ островахъ и, наконецъ, случайно разбогатѣлъ въ Южной Африкѣ.
   Джорджъ всталъ со своего мѣста съ невольнымъ чувствомъ какого-то торжества. "Я побѣдилъ, я побѣдилъ!" чуть слышно прошепталъ онъ, устремивъ глаза на берегъ.
   Онъ чувствовалъ что имѣетъ право торжествовать. Сынъ мелкаго чайнаго торговца, презираемый даже чиновниками собственнаго города, достигъ такого положенія въ которомъ чувство торжества было болѣе чѣмъ позволительно.
   Въ эту самую минуту мистеръ Мертаунъ, проводивъ до дверей обѣдавшаго у него Сэттона Кливланда, вошелъ къ своей дочери въ комнату носившую названіе библіотеки только потому что въ ней писались отвѣты на пригласительныя записки и хранились сигары мистера Мертауна. Валенсія съ озабоченнымъ лицомъ держала въ рукахъ пачку писемъ.
   -- Я, кажется, выкурю еще одну сигару, сказалъ мистеръ Мертаунъ: -- моя послѣдняя сигара погасла прежде чѣмъ я успѣлъ докурить ее до половины.
   -- Что же, Сэттонъ, наконецъ, убѣдилъ тебя завести побольше собакъ, папа? Я согласна съ его доводами.
   -- Нѣтъ, мы теперь говорили не о собакахъ, отвѣчалъ ей отецъ доставая изъ шкафа ящикъ съ сигарами.
   -- Да?
   Валенсія сѣла за письменный столъ и стала писать отвѣты, а мистеръ Мертаунъ взялъ нумеръ Спортсмена.
   -- Ты скоро кончишь, мой другъ? спросилъ онъ минутъ черезъ десять.
   -- Сейчасъ! мнѣ осталась еще одна записка, отвѣтила Валенсія, -- а что, ты уходишь спать?
   -- Нѣтъ, мнѣ хотѣлось поговорить съ тобою.
   -- Поговорить? серіозно?
   -- Гмъ... смотря по тому какъ ты на это взглянешь.
   Валенсія дописала послѣднюю карточку, вложила ее въ конвертъ и бросила на кучу другихъ. Послѣ этого она встала съ мѣста и вскричала:
   -- Ну, вотъ, теперь я готова на всякіе ужасы. Въ чемъ дѣло? опять что-нибудь по поводу Адольфа? (Адольфъ былъ лакей отличавшійся разсѣянностію.)
   -- Валенсія, Сэттонъ опять говорилъ со мною, началъ мистеръ Мертаунъ въ то время какъ дочь подошла къ нему и положила ему руки на плечи.
   -- О! тоскливо произнесла Валенсія и опустила руки.
   Отецъ снова поймалъ ихъ и заглядывая ей въ лицо сказалъ: -- Ты знаешь о чемъ онъ говорилъ и знаешь что я скажу.
   -- Да, знаю: ты скажешь что я хорошо сдѣлаю если выйду за него замужъ.
   -- Я не прошу тебя отвѣчать сейчасъ же. Я только хочу чтобы ты всегда помнила что твое согласіе на бракъ съ Сэттономъ Кливландомъ было бы счастливѣйшею минутой въ моей жизни. Мнѣ казалось что осенью ты положительно подавала ему до нѣкоторой степени надежду.
   -- Можетъ-быть. Я вообще ничего не имѣю противъ него, но...
   -- Милая моя, это "но" всегда существуетъ въ этого рода дѣлахъ; это "но" представляетъ собою недостатки всякаго мущины сравнительно съ идеаломъ всякой женщины и будетъ существовать до тѣхъ поръ пока люди останутся тѣмъ что они есть. Я знаю, у Сэттона были одна или двѣ исторіи, но ты не изъ тѣхъ женщинъ которыя...
   -- Если бъ я любила человѣка, если бъ я знала навѣрно -- пойми папа, навѣрно -- что люблю его, то я не побоялась бы этого.
   -- И была бы права: дѣвушка выходитъ замужъ за человѣка каковъ онъ есть, а не каковъ онъ былъ. Я не позволилъ бы тебѣ выйти замужъ за негодяя, Валенсія. А теперь я тебѣ больше ничего не скажу, моя дорогая; я не хочу принуждать тебя ни въ какомъ отношеніи. Ты сама достаточно видѣла свѣтъ чтобы понять что самые счастливые браки бываютъ между людьми равными по общественному положенію. Иные думаютъ что богатство со стороны мужа или жены вознаграждаетъ за разницу положенія, но я знаю что это обольщеніе. Я зналъ людей, жизнь которыхъ была разбита благодаря женитьбѣ на богатой, по неравной имъ по положенію дѣвушкѣ и обратно. Богъ видитъ что я не хочу торопиться выдавать тебя замужъ, Валенсія! Что будетъ съ нашимъ домомъ безъ тебя? что будетъ съ моею жизнію?
   -- Да и я не тороплюсь выходить замужъ, папа!
   -- Да, но самая мягкая форма этого неизбѣжнаго несчастія будетъ твой бракъ съ Кливландомъ. Мы сосѣди и составили бы одну семью. Что я сталъ бы дѣлать, если бы ты вышла замужъ за далекаго, чужаго человѣка, куда-нибудь за границу или, чего добраго, въ Ирландію?
   Валенсія засмѣялась.
   -- Напримѣръ, за Патси Балисиди? спросила она.-- Этого можешь не бояться.
   -- Я и не боялся его до сихъ поръ, но я зналъ дѣвушекъ которыя выходили замужъ за людей казавшихся наименѣе опасными. Ты знаешь что Нельсонъ говорилъ про море? То же самое онъ могъ бы сказать и про женщинъ. Въ примѣненіи къ женщинѣ не существуетъ слова невѣроятный. Теперь я кончилъ. Я хочу какъ можно лучше устроить твое счастіе, моя родная, и свое также и потому хочу сохранить тебя вблизи отъ себя. Покойной ночи, голубка!
   Валенсія поцѣловала отца, не сказавъ ни слова.
   

ГЛАВА XVII.

   Валенсія не видала Джорджа Друмонда на слѣдующій день, потому что погода перемѣнилась. Мягкое синее небо покрылось дождевыми тучами, и туманъ окуталъ горы. Мать Валенсіи, обладавшая чувствительностію барометра, слегла въ постель отъ внезапной перемѣны погоды, и Валенсія отказалась отъ двухъ приглашеній для того чтобы провести день съ нею.
   Такимъ образомъ въ ея распоряженіи оказалось много времени которымъ она и воспользовалась для размышленій. Серіозныя размышленія у молодыхъ дѣвушекъ могутъ имѣть только одинъ результатъ -- дурное расположеніе духа, и къ пятичасовому чаю мисъ Мертаунъ пришла въ такое состояніе что не знала куда дѣваться отъ самой себя.
   Чего надо отъ нея этимъ людямъ?
   Этотъ вопросъ она задавала себѣ съ самаго утра, даже раньше чѣмъ Нора Макъ-Дервотъ вошла къ ней въ комнату съ письмами и чашкой утренняго чая въ рукахъ; она провела такую ужасную ночь какая не выпадала ни на чью долю со времени того какъ герцогъ Кларенсъ разказывалъ свои сны тюремщику.
   Такъ по крайней мѣрѣ она сказала Норѣ, и когда та предложила ей истолковать ея сны по законамъ снотолкованія сообщеннымъ ей нѣкоей Шейлой Малоней, считавшейся самою искусною гадалкой въ Донегалѣ, то Валенсія отвѣчала что, по ея мнѣнію, Шекспиръ написалъ своего Ричарда III и вывелъ Кларенса единственно въ видѣ острастки тѣмъ несноснымъ людямъ которые каждое утро безпощадно угощаютъ окружающихъ обстоятельнымъ изложеніемъ своихъ сновъ.
   Но Пора не засмѣялась. Ея большіе фіолетовые глаза стали еще больше, и она покачала головой. Если люди перестанутъ вѣрить въ сны, то во что же имъ останется вѣрить? Послѣ этого они, пожалуй, перестанутъ вѣрить и въ примѣты.
   Чего нужно отъ нея этимъ людямъ?
   Этотъ вопросъ стоялъ въ головѣ Валенсіи и тогда когда Нора сдѣлала попытку разогнать туманъ у домашняго очага съ помощію лепешекъ собственнаго издѣлія, лепешекъ которыя она съ позволенія кухарки ухитрилась испечь на каминной лопаткѣ за неимѣніемъ пирожной сковороды которой по странной случайности не оказалось въ числѣ посуды на виллѣ Валенсіи.
   Но туманъ былъ такъ густъ что даже горячія лепешки и крѣпкій чай оказались безсильны разсѣять его. Валенсія стояла у окна и глядѣла на мокрые листья деревьевъ, удивляясь почему подъ ними не показывается фигура Джорджа Друмонда и страстно желая его появленія.
   Вотъ все что вышло изъ ея размышленій. И чѣмъ больше билось ея сердце, тѣмъ сильнѣе она не довѣряла ему. Ея тоскливое желаніе увидать Джорджа Друмонда такъ живо переносило ее въ тѣ дни когда ей казалось что она любитъ человѣка котораго на самомъ дѣлѣ она нисколько не любила.
   Она не на шутку сердилась на Джорджа не потому, какъ она думала, что онъ не шелъ помогать ей уничтожать Норины лепешки -- у Норы и у самой былъ недурной апетитъ,-- а потому что онъ вызвалъ въ ней воспоминаніе о тѣхъ ненавистныхъ дняхъ. Она сердилась на него также и за то что онъ не Сэттонъ Кливландъ и что имѣніе въ Бракенширѣ принадлежитъ не ему. Вообще она была очень неразумна и сама сознавала это, а потому сердилась еще больше.
   Джорджъ Друмондъ не появлялся, -- если бы онъ и пришелъ, то Валенсія совсѣмъ не была бы рада,-- но за то появился лордъ Балисиди. Валенсія увидала въ алеѣ его фигуру и въ первый разъ за весь день разсмѣялась.
   Пора только-что собиралась взять новую лепешку.
   -- Оставь! ради всего святаго положи ее назадъ, вскричала Валенсія.
   Нора съ шумомъ уронила вилку и еще шире раскрыла глаза.
   -- Ты меня до смерти перепугала, Валя, сказала она.-- Отчего мнѣ не съѣсть этой лепешки? я къ нимъ привыкла. Онѣ тяжелы только сначала, а потомъ къ нимъ, право, привыкаешь. Я знала одну маленькую дѣвочку которая могла... что значатъ твои знаки? я говорю что знала дѣвочку... какъ? гость? въ такой ливень?
   -- Это самъ Патси, воскликнула Валенсія.
   -- Нѣтъ, это не можетъ быть Патси, сказала Нора и затѣмъ почти шепотомъ продолжала:-- какъ онъ смѣетъ являться послѣ своего обѣщанія? Нѣтъ, я не выйду къ нему. Если бы дома знали что онъ здѣсь, меня ни за что не отпустили бы къ вамъ. Боже мой! и всего только три лепешки.
   -- Нора, мы не можемъ не оказать гостепріимства человѣку который пришелъ навѣстить насъ несмотря на такую ужасную погоду, сказала Валенсія,-- но за то мы потребуемъ отъ него полнаго и подробнаго объясненія причинъ его легкомысленнаго поступка.
   -- Непремѣнно, рѣшительно заявила Пора.-- Не пускай его сюда, Валя, пока онъ тебѣ всего не объяснитъ, а я пока постараюсь смыть слѣды масла съ моихъ рукъ и... губъ, докончила она съ серебристымъ смѣхомъ.
   -- Бѣги, бѣги, мойся, сказала Валенсія,-- и можешь быть увѣрена что я прогоню его если будетъ малѣйшая возможность.
   -- Зачѣмъ заходить такъ далеко? возразила Пора.-- Довольно и того если ты подашь видъ что хотѣла прогнать его.
   Валенсія пошла на встрѣчу гостю, а Нора убѣжала наверхъ.
   Лордъ Балисиди отдавалъ человѣку свой плащъ и снималъ калоши.
   -- И сюда пріѣзжаютъ люди спасаться отъ ужасовъ англійскаго февраля, сказалъ онъ подавая руку Валенсіи.
   Человѣкъ исчезъ съ мокрымъ плащомъ.
   -- Какъ мило съ вашей стороны придти раздѣлить наше одиночество! сказала Валенсія.-- Вы единственный человѣкъ который... но мнѣ помнится что у насъ съ вами былъ уговоръ чтобы вы этого не дѣлали пока Нора здѣсь.
   -- Вы по обыкновенію правы, отвѣчалъ Балисиди, -- но я, кажется, могу объяснить вамъ почему я рѣшился на такое уклоненіе. Развѣ я дурно велъ себя за все время что Нора здѣсь?
   -- Напротивъ, нельзя было вести себя лучше вашего.
   -- Развѣ я сказалъ ей что-нибудь, кромѣ "здравствуйте" въ нашу первую встрѣчу съ нею?
   -- Ничего.
   -- Видите ли, я за это время выигралъ больше 200 ф. и съ такими деньгами искушеніе сдѣлать глупость было громадно. Когда у человѣка полны карманы денегъ, то онъ готовъ объясниться въ любви съ первою встрѣчною дѣвушкой, а она со своей стороны по той же причинѣ готова его слушать. Поэтому-то я и чувствовалъ что мнѣ не дурно держать себя въ рукахъ. Остался ли я хоть на минуту въ одной комнатѣ, съ нею на утрѣ, у княгини?
   -- Я должна признать что вы были скромны самымъ подозрительнымъ образомъ. Но теперь...
   -- Теперь положеніе дѣлъ измѣнилось. Я снова нищій и, слѣдовательно, не смѣю поддаваться искушенію говорить съ Норой о... о томъ что... вообще о чемъ бы то ни было кромѣ самыхъ невинныхъ предметовъ, въ родѣ погоды, bataille de fleurs и т. п. Вы понимаете?
   -- Мнѣ кажется что я понимаю вашъ взглядъ на дѣло. Но какимъ образомъ вы достигли этого завиднаго права явиться сюда?
   -- Самымъ обыкновеннымъ. Послѣ того какъ я глядѣлъ на нее цѣлыхъ три часа, не смѣя подойти къ ней, мнѣ оставалось только одно утѣшеніе -- игра; черезъ какіе-нибудь четверть часа я потерялъ все, и теперь... теперь мнѣ можно смѣло поручить хоть саму Венеру. Пока у меня были деньги, я могъ мечтать о томъ чтобы стать между Норой и тѣмъ миліонеромъ который долженъ посвататься за нее, но теперь вы сами видите что эта опасность миновала.
   Балисиди говорилъ такъ серіозно и съ такимъ убѣжденіемъ что Валенсія разсмѣялась.
   -- Входите, входите, сказала она.-- Я думала что ничто въ мірѣ не заставитъ меня смѣяться сегодня, но вы меня разсмѣшили. Входите, но помните что я отвѣчаю за Нору пока она здѣсь.
   -- Нѣтъ, вы въ самомъ дѣлѣ думаете что я способенъ сказать ей что-нибудь, чего бы не могъ слышать весь свѣтъ? Валенсія, вы должны бы знать меня лучше. Если вы хоть сколько-нибудь сомнѣваетесь во мнѣ, скажите -- и я сейчасъ...
   -- Входите!
   Балисиди вошелъ и заставилъ вздрогнуть мисъ Макъ-Дервотъ погруженную въ чтеніе четвертаго тома "Исторіи биметализма". Ей и въ голову не приходило ожидать гостей въ такую погоду.
   -- Вотъ тебѣ Патси который пришелъ развлекать насъ, сказала Валенсія.
   -- Нѣтъ, Патси самъ пришелъ развлекаться, сказалъ лордъ Балисиди.
   -- О, сказала Нора не поднимая глазъ,-- мы уже потеряли надежду когда-нибудь его видѣть; не правда ли, Валя?
   -- Нѣтъ, что касается меня, то я смотрѣла менѣе мрачно на его отсутствіе, сказала Валенсія.
   -- Какой сырой день! проговорилъ Патси послѣ нѣкотораго молчанія.
   -- Да, кажется, отвѣчала Нора глядя въ окно съ такимъ удивленнымъ видомъ, какъ будто она въ первый разъ замѣтила перемѣну погоды.
   -- Если бы вы вышли на воздухъ, то у васъ не осталось бы никакого сомнѣнія на этотъ счетъ, сказалъ Балисиди.
   -- Я такъ увлеклась своимъ романомъ что ничего не замѣтила, сказала Нора.
   -- Какъ его заглавіе? спросилъ онъ.
   -- Заглавіе? Его зовутъ... онъ... Нора снова взяла книгу.-- Ахъ! да это вовсе не романъ! вскричала она: -- это "Исторія биметализма", но увѣряю васъ, она веселѣе всякаго романа.
   Валенсія засмѣялась.
   -- Вы биметалистъ, Патси? спросила она.
   -- Биметалистъ? повторилъ онъ.-- Я даже не монометалистъ, потому что у меня нѣтъ ни копѣйки.
   -- У насъ осталось три лепешки, сказала Нора.-- Я сама ихъ пекла на каминной лопаткѣ за неимѣніемъ сковороды.
   -- Громъ и молнія! Цѣлыхъ три? вскричалъ Балисиди.-- Да вы навѣрно ожидали гостей?
   -- Не видала ли Нора какого-нибудь сна? вы знаете, она вѣритъ что можетъ устроить свою жизнь по системѣ примѣтъ Молли, или Бидди... Какъ ее зовутъ, Нора?
   -- Шейла Малоней.
   -- Ахъ, да, конечно, Шейла Малоней, продолжала Валенсія.-- Вы знакомы съ Шейлой Малоней, Патси? Въ сравненіи съ нею Іосифъ былъ грошевымъ гадальщикомъ -- Іосифъ, патріархъ Іосифъ, сынъ Іакова!
   -- Ахъ, кстати по поводу Іакова -- не Іосифа: баронъ Шмерцъ пріѣхалъ вчера вечеромъ и остановился въ Метрополѣ, сказалъ Балисиди.
   -- Еще Крезъ? воскликнула Валенсія.
   -- Да; увѣряютъ что Друмондъ потому и уѣхалъ.
   -- Кто уѣхалъ? спросила Пора.
   -- Джорджъ Друмондъ, отвѣчалъ гость.-- Когда настало утро, "Красавицы" не оказалось въ бухтѣ.
   Валенсія сидѣла молча. Она не поблѣднѣла, но маленькая складка презрѣнія легла около ея губъ.
   У Норы было слишкомъ много такта чтобы смотрѣть на нее, а у Патси -- чтобы дѣлать видъ что онъ не смотритъ.
   -- Какая ужасная погода! сказала Валенсія.
   -- Невозможная! согласился лордъ Балисиди.-- Мистеръ Мертаунъ навѣрно въ клубѣ?
   -- Да, онъ вышелъ какъ разъ въ единственный промежутокъ между двумя ливнями, сказала Валенсія.-- Нѣтъ, каково? еще гость!
   -- Кливландъ! Вотъ принесла нелегкая! пробормоталъ Балисиди, вставъ съ мѣста и заглядывая въ окно.
   -- Онъ не теряетъ времени, сказала Нора такъ тихо что одинъ Натси могъ ее слышать.
   Сэттонъ Кливландъ вошелъ въ комнату.
   -- Отвратительная погода! произнесъ онъ, здороваясь съ присутствующими.
   -- Говорятъ, сухо отвѣчалъ Балисиди.
   Онъ разчитывалъ на долгій разговоръ съ Норой, кто знаетъ? можетъ-быть наединѣ... Валенсія такъ находчива и мила что могла бы легко оставить ихъ вдвоемъ подъ предлогомъ домашнихъ обязанностей... и вотъ приходъ Кливланда испортилъ все!
   -- Да, погода отвратительная! снова повторилъ Кливландъ.-- Говорятъ, Друмондъ пропалъ.
   -- Пропалъ? переспросила Валенсія.
   -- Да, вѣдь съ моряками это случается. За то баронъ Шмерцъ пріѣхалъ вчера вечеромъ. Вотъ это-то и ужасно въ Ниццѣ: ее скоро заполонятъ миліонеры.
   -- Да, здѣсь нельзя шага ступить чтобы не встрѣтить кого-нибудь изъ нихъ, сказалъ Балисиди.
   -- Я надѣюсь что миссисъ Мертаунъ лучше, освѣдомился Кливландъ.-- Я встрѣтилъ въ клубѣ вашего отца, и онъ сказалъ мнѣ что она захворала.
   -- Она просто немножко устала, отвѣчала Валенсія.-- А мистеръ Ньютонъ не уѣхалъ?
   -- Нѣтъ, Ньютонъ на мѣстѣ, смѣясь сказалъ м-ръ Кливландъ;-- онъ по обыкновенію сопровождаетъ съ зонтикомъ въ рукахъ лорда Гленмерка. Ньютонъ пріобрѣлъ новаго послѣдователя, Морсби. Онъ былъ докторомъ, но бросилъ практику.
   Они проболтали вчетверомъ еще полчаса. Странное дѣло, отъ этого разговора сырой день казался Валенсіи еще мрачнѣе, а Нора находила что она никогда въ жизни такъ не скучала какъ сегодня, хотя сначала ей было такъ весело!
   Каждый гость очевидно хотѣлъ пересидѣть другаго. Такое состязаніе можетъ-быть дѣйствуетъ возбуждающимъ образомъ на противниковъ, но обыкновенно утомляетъ зрителей.
   Наконецъ, они ушли оба вмѣстѣ, и глаза Норы заметали лиловыя молніи.
   -- Противный, гадкій человѣкъ! вскричала она.-- Зачѣмъ ему надо было придти когда мы такъ хорошо болтали втроемъ? Валя, никогда не смѣй выходить замужъ за мистера Кливланда!
   -- А по всей вѣроятности я именно за него-то и выйду, сказала Валенсія.
   -- Ни за что, Валя, понимаешь? ни за что! или по крайней мѣрѣ не раньше чѣмъ Шейла Малоней погадаетъ тебѣ! Сколько несчастныхъ браковъ она отвратила!
   -- Если не всегда можно сказать счастливъ или несчастливъ бракъ по истеченіи десяти лѣтъ, то какъ же можно судить о тѣхъ которые не состоялись? Да и вообще не все ли равно за кого выйти замужъ?
   Съ этими словами Валенсія засмѣялась.
   Нора была серіозна.
   

ГЛАВА XVIII.

   И въ самомъ дѣлѣ такое чувство было въ душѣ Валенсіи въ эту минуту. Выходя изъ комнаты она снова засмѣялась. Послѣ ея ухода Нора всплеснула руками и недовольно покачала головою. Она понимала Валенсію: врагъ рода человѣческаго не разъ нашептывалъ эти слова и ей въ тѣ минуты когда дѣла Патси Балисиди съ его фермерами принимали особенно безнадежный оттѣнокъ.
   Одѣваясь у себя въ комнатѣ къ обѣду Валенсія опять повторила фразу сказанную ею при выходѣ изъ гостиной, но прибавила къ ней только одно словечко въ значительной степени измѣнившее ея смыслъ:
   -- Не все ли равно за кого выйти замужъ теперь?
   Она подошла къ окну комнаты и стала вглядываться сквозь вечернюю мглу туда гдѣ бѣлѣла даль моря; но гладкая морская даль не дала ей утѣшенія.
   -- Онъ уѣхалъ, сказала Валенсія снова отойдя на середину комнаты.-- Неужели и теперь, когда весь трепетъ ея сердца выразился въ этой одной фразѣ, она все еще сомнѣвалась въ его правдивости?
   Она испытывала только чувство глубокой усталости и тоскливое желаніе чтобъ эта борьба скорѣе кончалась. Есть ли на свѣтѣ женщина которая была бы такъ измучена недовѣріемъ къ самой себѣ какъ она? Какъ легко начала она свою жизнь женщины! Когда три года тому назадъ съ нею заговорилъ о любви человѣкъ, приходъ котораго заставлялъ биться ея сердце и вспыхивать румянцемъ щеки, она думала что постигла тайну женской жизни, которая заключается въ любви. Люди такъ много шумятъ и толкуютъ объ этой тайнѣ женскаго сердца, а ей казалось что здѣсь и тайны-то нѣтъ. Все было просто и свѣтло какъ день.
   Увы! увы! не прошло мѣсяца, какъ она стала такъ же равнодушна къ этому человѣку какъ къ прохожимъ на улицѣ. Ея любовь къ нему была даже не достаточно сильна чтобы перейти въ ненависть; нѣтъ, она превратилась въ равнодушіе, самое обыкновенное равнодушіе.
   Этотъ человѣкъ выказалъ себя въ самомъ глупомъ свѣтѣ передъ нею и многими другими людьми, и это открыло ей глаза. Глупость свою онъ, по обычаю глупыхъ людей, сдѣлалъ очень замѣтно, и ей стало стыдно за него. Она хорошо знала что многія женщины до нея любили глупыхъ людей и знала что ихъ любовь не уменьшилась отъ стараній ихъ избранниковъ показать свою глупость всему свѣту. Такихъ женщинъ не унижало сознаніе что они не умѣли выбрать лучшій предметъ любви, потому что ихъ любовь была настоящею любовію, такою которая не знаетъ чувства униженія и смѣется надъ судомъ свѣта.
   А ея любовь перешла въ равнодушіе и, слѣдовательно, не была настоящею любовію.
   То же самое случилось во второй разъ, и Валенсія поняла что тайна любви не такъ проста и ясна какъ ей казалось.
   А теперь она лежала на постели, спрятавъ лицо въ подушку и изнемогая отъ тяжести собственныхъ мыслей и сомнѣній. Она не умѣла истолковать себѣ языка своего сердца, языка который сначала казался ей такъ легокъ и понятенъ.
   -- Онъ уѣхалъ! уѣхалъ! повторяла она и не знала отчего ей такъ больно, отъ тоски ли по любимомъ человѣкѣ, или отъ оскорбленнаго чувства что человѣкъ которому она хоть на минуту протянула руку нашелъ что не стоитъ просить ее во второй разъ.
   Если бы Сэттонъ Кливландъ пришелъ къ ней въ эту минуту и повторилъ ей свое предложеніе, она приняла бы его.
   Но онъ не пришелъ, и Валенсіи не оставалось ничего другаго какъ одѣться къ обѣду и сидѣть вечеръ съ отцомъ и Норой. Мистеръ Мертаунъ ничего не сказалъ о внезапномъ исчезновеніи "Красавицы" и лишь упомянулъ о пріѣздѣ нѣсколькихъ знакомыхъ.
   Передъ тѣмъ какъ лечь спать Валенсія снова выглянула въ окно. Дождь и вѣтеръ унялись. Тонкій серпъ убывающей луны блестѣлъ на небѣ и серебрилъ воду. Звѣздочки съ какимъ-то испуганнымъ и немножко пристыженнымъ видомъ выглядывали изъ-за разорванныхъ облаковъ.
   -- Да, онъ уѣхалъ, повторила Валенсія и снова засмѣялась смѣхомъ не похожимъ на смѣхъ.
   Она заснула тяжелымъ сномъ полнымъ самыхъ странныхъ и безсвязныхъ грезъ.
   Когда Нора, по обыкновенію, вошла къ ней утромъ въ своемъ обворожительномъ костюмѣ, состоящемъ изъ накинутаго сверхъ ночной рубашки одѣяла и длинныхъ распущенныхъ волосъ, и спросила ее что она видѣла во снѣ, то подруга ея оказалась въ гораздо лучшемъ настроеніи чѣмъ наканунѣ.
   -- О, всякую всячину! вскричала она.-- Постой, дай вспомнить. Да, я видѣла себя въ Индіи -- должно-быть въ Индіи, потому что кругомъ меня всѣ ходили въ индусскихъ одеждахъ. Я шла но этой Индіи и вдругъ очутилась на Бондъ-стритѣ -- я знаю навѣрно что это былъ Бондъ-стритъ и помню что сказала мамѣ которая шла рядомъ со мною ведя велосипедъ: "благо мы здѣсь, не зайти ли намъ къ Смиту купить новую амазонку? моя совсѣмъ износилась". Она согласилась со мною, и мы только-что хотѣли войти къ Смиту, какъ на насъ налетѣлъ Патси верхомъ на Вандердекенѣ; онъ хотѣлъ перескочить черезъ маминъ велосипедъ, но попалъ въ колесо. Насъ это, впрочемъ, не смутило; мы вошли сначала въ лавку, а потомъ въ примѣрочную комнату, но примѣрочная оказалась гдѣ-то совсѣмъ не на своемъ мѣстѣ; мы долго шли по какимъ-то темнымъ переходамъ и вдругъ очутились въ залѣ гдѣ Патти пѣла "Home, sweet home"; тутъ же были индійскіе жонглеры, и какимъ-то образомъ оказалось что и я должна принять участіе въ одномъ изъ номеровъ програмы, а именно въ боѣ быковъ. Я совсѣмъ не знала что мнѣ дѣлать и слышала какъ разъяренный быкъ все сильнѣе и сильнѣе стучалъ и ломился въ дверь. Я могла только сказать: "войдите!" и оказалось что это Жюли стучалась ко мнѣ съ чаемъ. Ну, что же, можешь ты съ помощію Шейлы Малоней объяснить мнѣ значеніе моего сна?
   -- Боже мой! вскричала Нора, -- да неужели же ты не знаешь что это значитъ?
   -- Это значитъ по-моему что я была близка къ кошмару.
   -- На Патси была бѣлая шляпа или черная? спросила Нора.
   -- Черная.
   -- Ахъ, черная? а какого цвѣта былъ быкъ стучавшійся въ дверь?
   -- Милая моя, я не могла угадать цвѣта по одному стуку; впрочемъ, я почему-то представляла его себѣ чернымъ.
   -- Безъ бѣлаго пятна на носу?
   -- Ну ужь этого положительно не знаю.
   -- А какъ Патти держала ноты?
   -- У нея вовсе не было нотъ.
   -- Хорошо. Теперь припомни вотъ что -- припомни хорошенько, все зависитъ отъ этого: не было ли въ этихъ темныхъ переходахъ сѣрой кошки съ разными глазами?
   -- Можетъ-быть и была, но я не могла ея видѣть въ темнотѣ.
   -- Вѣрно? дай мнѣ честное слово что ты ея не видала.
   -- Ни малѣйшаго признака кошки ни сѣрой, ни зеленой, ни розовой, ни красной!
   -- Ура! закричала ирландская красавица, вскакивая съ постели,-- въ такомъ случаѣ, если только ты вполнѣ увѣрена въ томъ что не видала сѣрой кошки, сонъ твой значитъ что мистеръ Друмондъ и его яхта въ цѣлости вернулась на свое мѣсто.
   -- Что за вздоръ! сказала Валенсія краснѣя и улыбаясь,-- я и сонъ-то весь выдумала...
   -- Иди сейчасъ сюда и смотри, сочинила ли я или нѣтъ, воскликнула Нора хватая Валенсію за руку.-- Иди къ окну!
   -- Перестань дурачиться, Нора! я говорю тебѣ...
   -- Изволь идти безъ разговоровъ!
   -- Я не двинусь съ мѣста. Уходи и бери свою ванну!
   -- Не уйду! мое самолюбіе задѣто! Будь покойна, милая, ты у меня пойдешь къ окну.
   Съ этими словами она схватила Валенсію за обѣ руки, стащила съ постели и съ громкимъ смѣхомъ заставила ее подойти къ окну, при чемъ, надо сознаться, встрѣтила самое слабое сопротивленіе.
   -- Извольте смотрѣть, сказала она отдергивая занавѣску,-- что это такое? Объясните мнѣ что это такое, а потомъ и говорите что сны вздоръ!
   Валенсія взглянула въ окно.
   Внизу въ заливѣ на своемъ обычномъ мѣстѣ виднѣлась "Красавица" съ распущенными парусами и сушилась на солнышкѣ послѣ прогулки подъ дождемъ.
   Валенсія тихонько вернулась къ своей постели.
   

ГЛАВА XIX.

   На слѣдующій день Валенсія узнала все отъ Анджелы, а она въ свою очередь слышала объ этомъ наканунѣ вечеромъ отъ мистера Ньютона который обѣдалъ въ виллѣ Паулинѣ съ нею и съ ея матерью. Случилось это такъ: лордъ Гленмеркъ нашелъ что переговорить о предполагавшемся богослуженіи для матросовъ было всего удобнѣе послѣ обѣда въ его виллѣ, но къ несчастію (Анджела выразилась нѣсколько иначе) лордъ Гленмеркъ не успѣлъ вернуться къ обѣду изъ Генуи, куда ѣздилъ по одному важному дѣлу, и такимъ образомъ послѣобѣденный разговоръ не состоялся.
   Чтобы провести какъ-нибудь время до вечерняго поѣзда съ которымъ ждали лорда Гленмерка, мистеръ Ньютонъ сталъ учить Анджелу и ея мать игрѣ называемой "покеръ" -- презабавной игрѣ которая доставляла много невиннаго развлеченія въ Штатахъ и даже пробралась въ Англію, хотя, конечно, была совершенно неизвѣстна въ Ривьерѣ.
   -- Знаете ли, она напоминаетъ нѣсколько... впрочемъ, нѣтъ, она въ другомъ родѣ чѣмъ "спуфъ", поясняла леди Гленмеркъ,-- но она основана на тѣхъ же принципахъ. (Валенсіи въ первый разъ въ жизни приходилось слышать о принципахъ и покерѣ вмѣстѣ, но она промолчала.)
   -- Нѣтъ! какъ можно? покеръ -- гораздо интереснѣе! вскричала Анджела;-- это превеселая игра и по-моему самое лучшее препровожденіе времени во время долгаго путешествія. Я выиграла два шилинга да мама три съ половиною. Мистеръ Ньютонъ говоритъ что никогда въ жизни не испытывалъ такой неудачи въ игрѣ.
   (Мистеръ Ньютонъ не сказалъ ей что однажды сидя въ вагонѣ проигралъ въ покеръ два дня и двѣ ночи и въ результатѣ оказался обладателемъ 25.000 доларовъ.)
   -- Однако, онъ все-таки рѣшилъ не говорить объ этой игрѣ папѣ, продолжала Анджела:-- онъ немножко боится папинаго предубѣжденія противъ подобнаго рода занятій.
   -- Мнѣ кажется что на этотъ разъ его страхъ довольно основателенъ, сказала Валенсія.-- Покеръ и евангельская проповѣдь плохо вяжутся другъ съ другомъ.
   Послѣ этого Анджела сообщила ей что мистеръ Ньютонъ разказывалъ какъ Джорджъ Друмондъ разбудилъ его въ пять часовъ утра предложеніемъ попробовать "Красавицу" въ бурную погоду. Онъ записалъ свою шкуну на предстоящую гонку и хотѣлъ испытать ее въ бурю. Но мистеръ Ньютонъ нашелъ что кромѣ катанія въ бурю есть и другіе способы весело проводить время и отказался отъ приглашенія. Вотъ какимъ образомъ онъ очутился вечеромъ въ виллѣ Паулинѣ и занялся обученіемъ молодой дѣвушки и ея матери способу сокращать время и отгонять демона скуки.
   Валенсія выслушала этотъ разказъ и подивилась, какъ такой простой случай могъ быть такъ перетолкованъ многими людьми и въ томъ числѣ лордомъ Балисиди и Сэттономъ Кливландомъ, по всей вѣроятности слышавшими объ этомъ въ Клубѣ.
   Къ чаю пришелъ съ лордомъ Гленмеркомъ и самъ мистеръ Ньютонъ, и Валенсія имѣла случай увидать какъ крѣпко утвердилось положеніе мистера Ньютона въ виллѣ Паулинѣ, И невольно задала себѣ вопросъ, могъ ли бы онъ достичь этого какимъ-нибудь другимъ способомъ кромѣ проявленія горячаго участія къ дѣлу лорда Гленмерка? Она начала думать что онъ обладаетъ извѣстнаго рода смышленостію, тою смышленостію благодаря которой человѣкъ не только живетъ, но и умираетъ миліонеромъ.
   Во всякомъ случаѣ это былъ человѣкъ любопытный, и очень немногіе могли съ увѣренностію сказать что онъ пользуется маленькими слабостями лорда Гленмерка для достиженія своихъ собственныхъ цѣлей. Валенсія знала что есть люди, которые наживаютъ цѣлыя состоянія благодаря своему умѣнію пользоваться людскими слабостями, и если мистеръ Ньютонъ Не отвыкъ отъ этого и до сихъ поръ, то достаточная ли это причина чтобы чуждаться его?
   Валенсія рѣшила что чуждаться его незачѣмъ; она имѣла возможность и время наблюдать перемѣны происшедшія въ англійскомъ обществѣ за послѣднія десять лѣтъ и знала что большинство людей нажившихъ миліоны настолько порядочны что сторониться отъ нихъ нечего.
   -- О, да, отвѣчалъ мистеръ Ньютонъ на вопросъ Валенсіи объ успѣхахъ ихъ общаго дѣла съ лордомъ Гленмеркомъ: -- о, да, оно понемножку двигается, и я думаю что въ день расплаты мы не окажемся банкротами.
   -- Папѣ пришла въ голову ужасная мысль устроить молитвенное собраніе для матросовъ всѣхъ яхтъ, сказала Анджела.
   -- Напротивъ, мисъ Мертаунъ, это была счастливая мысль, возразилъ Ньютонъ,-- хотя дѣйствительно вначалѣ она казалась немножко дикою. Я навелъ кругомъ справки, и результатъ оказался блистательнымъ. Матросы "Глоріаны" въ восторгѣ и уже начали разучивать самые заманчивые гимны; каждая вахта поетъ по-очередно. Да и на другихъ яхтахъ, насколько мнѣ удалось слышать, матросы считаютъ часы и минуты до этого счастливаго вечера.
   -- Ну, развѣ мистеръ Ньютонъ не удивительный человѣкъ? вскричала Анджела.-- Это матросское собраніе сдѣлается въ Ниццѣ ежегоднымъ событіемъ въ родѣ bataille de fleurs или tir aux pigeons. Конечно, судьба предоставила Американцу показать намъ что мы исчерпали еще не всѣ способы увеселенія въ Ривьерѣ.
   -- Нѣтъ, какъ вы добились этого, мистеръ Ньютонъ? это не секретъ? спросила Валенсія.
   -- Видите ли, мисъ Мертаунъ, отвѣчалъ Ньютонъ: -- мой шкиперъ драгоцѣнный человѣкъ и пользуется большою любовію среди матросовъ благодаря своему умѣнію приготовлять одинъ сортъ грога. Кажется, это смѣсь изъ ямайскаго рома и краснаго вина съ прибавленіемъ лимоннаго сока, чуть-чуть кайенскаго перца и капли воды. Я поручилъ моему шкиперу пригласить выборныхъ со всѣхъ судовъ и потолковать съ ними по вопросу о молитвенномъ собраніи. Онъ потолковалъ съ ними, и результатъ получился въ высшей степени счастливый; большаго не можетъ требовать ни одинъ разумный человѣкъ. Всѣ они явятся на "Глоріану" въ пробковыхъ нагрудникахъ на другой день послѣ гонки,
   -- Въ пробковыхъ нагрудникахъ? переспросила Валенсія.-- Зачѣмъ имъ пробковые нагрудники?
   -- Этого я самъ хорошенько не знаю, отвѣчалъ онъ: -- это фантазія моего шкипера. Онъ говоритъ что иначе не возьметъ на себя отвѣтственность угощать ихъ своимъ грогомъ; у него уже вышла какъ-то разъ непріятность по этому поводу.
   Валенсія засмѣялась. Въ это время вошелъ въ комнату лордъ Гленмеркъ.
   -- Братъ Ньютонъ, началъ онъ,-- я готовъ ѣхать въ Ниццу; вы захватите зонтикъ?
   Мистеръ Ньютонъ вскочилъ на ноги.
   -- Я принимаю на себя это обязательство, сказалъ онъ. Анджела надулась.
   -- Уходи, папа! Неужели ты не можешь оставить насъ въ покоѣ? Ты вѣчно испортишь и разстроишь пашу компанію! Развѣ ты не видишь что мистеръ Ньютонъ насъ развлекаетъ? Кажется, у насъ здѣсь немного развлеченія. Мы соглашаемся каждый годъ на эту ссылку единственно ради тебя, и ты не позволяешь намъ даже такого невиннаго удовольствія какъ слушать разказы мистера Ньютона о его путешествіяхъ
   -- Я желалъ бы чтобъ у моей дочери было хоть на половину его усердія къ дѣламъ вѣры! торжественно произнесъ лордъ Гленмеркъ.-- Братъ Ньютонъ, вы готовы?
   -- Братъ? какой онъ тебѣ братъ? Я не хочу быть его племянницей! вскричала Анджела.
   Мистеръ Ньютонъ стоялъ за спиной лорда Гленмерка и угрюмо улыбался пока тотъ объяснялъ своей дочери степени духовнаго родства. По словамъ лорда Гленмерка, духовный братъ отца отнюдь не становится дядей дочери. Анджела объявила что все это отъ начала до конца вздоръ. Мистеръ Ньютонъ не проронилъ ни слова и послѣ неудачной попытки лорда Гленмерка заставить свою дочь замолчать сейчасъ же взялъ шляпу и проповѣдническій зонтъ и заявилъ о своей готовности сопровождать свое начальство.
   -- Ахъ, какъ все это глупо! вскричала Анджела по уходѣ мисіонеровъ.-- И это онъ дѣлаетъ каждый день! Я никогда не могу сказать съ мистеромъ Ньютономъ больше десяти словъ, я между тѣмъ это самый интересный человѣкъ котораго я встрѣчала: въ немъ столько содержанія!
   -- О, да, мистеръ Ньютонъ человѣкъ съ содержаніемъ, сказала Валенсія:-- онъ прекрасно знаетъ мущинъ и ихъ слабости, да, по-видимому, знаетъ недурно и женщинъ.
   Мало-по-малу набралось много гостей; въ числѣ ихъ пришли и Джорджъ Друмондъ и Гвендоленъ Кардью. Они вошли вмѣстѣ, и мисъ Кардью приняла какой-то хозяйскій видъ по отношенію къ Джорджу; она очень искусственно и усиленно подчеркивала случайность своей встрѣчи съ нимъ.
   Всѣ поняли что она хотѣла придать ей преднамѣренный оттѣнокъ, по крайней мѣрѣ со стороны одного изъ нихъ, и большинство гостей вполнѣ повѣрили этому, хотя преднамѣренность отнесли совсѣмъ не на ту сторону куда хотѣлось бы мисъ Кардью.
   Джорджъ Друмондъ сначала какъ будто избѣгалъ Валенсіи и въ продолженіе получаса не обмѣнялся съ ней ни словомъ, а когда, наконецъ., они очутились лицомъ къ лицу, то это вышло совершенно случайно. Леди Гленмеркъ гуляла съ нимъ въ концѣ сада, а Валенсія провожала другаго моряка, майора Гарторна и его жену. Они собирались уходить и подошли проститься къ хозяйкѣ. Въ это время Анджела съ веранды позвала мать. Леди Гленмеркъ извинилась передъ Джорджемъ и наскоро простившись съ Гарторнами поспѣшила въ домъ. Такимъ образомъ Джорджъ и Валенсія очутились вдвоемъ у рѣшетки сада.
   

ГЛАВА XX.

   Проводивъ Гарторновъ, Джорджъ и Валенсія повернули назадъ и молча пошли по направленію къ виллѣ.
   -- Присядемъ на минуту, сказалъ Джорджъ подойдя къ скамейкѣ стоявшей недалеко отъ веранды на которой Анджела занимала гостей.
   -- Съ удовольствіемъ, отвѣчала Валенсія;-- съ тѣхъ поръ какъ ушелъ мистеръ Ньютонъ я ни раза не присѣла; за то я насидѣлась вчера: мы цѣлый день не двигались съ мѣста. Если бы насъ не навѣстили лордъ Балисиди и мистеръ Кливландъ, то мы были бы настоящими сиротами, хотя, по правдѣ сказать, и они мало содѣйствовали нашему увеселенію.
   -- А мнѣ пришлось мало сидѣть вчера, сказалъ Джорджъ:-- я провелъ девять часовъ подъ-рядъ стоя на палубѣ моей яхты... Ну ужь и буря же была!
   -- Что за странная фантазія пришла вамъ вчера въ голову! съ усмѣшкой сказала она.-- Вы знаете что здѣсь прошелъ слухъ будто вы уѣхали совсѣмъ.
   Валенсія проговорила это съ улыбкой, но онъ не улыбнулся ей въ отвѣтъ.
   -- Я думаю о томъ что, можетъ-быть, и въ самомъ дѣлѣ было бы лучше если бъ я уѣхалъ, серіозно сказалъ онъ.
   -- Кто знаетъ? сказала Валенсія послѣ долгаго молчанія. Ужь конечно, не вы и не я. У насъ съ вами нѣтъ руководителей въ этомъ вопросѣ. Наши сердца?.. они только и дѣлали что обманывали насъ. То самое сердце которое сегодня повергнуто какимъ-нибудь событіемъ въ бездну отчаянія завтра будетъ чувствовать себя на седьмомъ небѣ отъ послѣдствій того же событія. Конечно, что-нибудь должно управлять людскими поступками, но только во всякомъ случаѣ не сердце.
   Валенсія взглянула на Джорджа, но онъ сидѣлъ наклонившись впередъ и опустивъ глаза въ землю.
   -- Вы думаете о какомъ-то событіи въ вашей жизни которое или подтверждаетъ, или опровергаетъ только-что сказанное мною, продолжала она.
   Джорджъ слегка вздрогнулъ и поднялъ голову.
   -- Да, сказалъ онъ,-- я думалъ о томъ что мнѣ слѣдуетъ разказать вамъ объ этомъ времени моей жизни.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, вскричала она,-- не говорите мнѣ ничего! Къ чему это поведетъ?
   Валенсія говорила быстро, и тревожная нотка звучала въ ея голосѣ.
   -- Нѣтъ, я разкажу вамъ, отвѣчалъ Джордъ;-- моя исторія нисколько не трагичнѣе той которую вы разказали мнѣ два дня тому назадъ.
   -- Вы не можете сказать что трагично и что нѣтъ, перебила она его:-- то что составляетъ трагедію для однихъ кажется комедіей другимъ.
   -- Я разкажу вамъ свою трагедію, или, если хотите, комедію, я думаю что въ концѣ концовъ это была комедія, спокойно началъ онъ.-- Случилось это на одномъ изъ Вестъ-индскихъ острововъ. Она была испанская креолка -- Долоресъ Зерайя. И зачѣмъ люди даютъ такія имена своимъ дѣтямъ? Само имя Долоресъ какъ будто зоветъ на себя проклятіе судьбы. Не правда ли?
   Валенсія молчала. Ей показалось что-то неискреннее въ его голосѣ. Онъ самъ какъ будто замѣтилъ это и продолжалъ совершенно другимъ тономъ:
   -- Бѣдная моя Долоресъ!
   -- Вы любили ее? спросила Валенсія.
   -- Я... да... да, я любилъ ее если отрицать справедливость вашей теоріи одной любви. Во всякомъ случаѣ тогда я не сомнѣвался ни въ своей любви къ ней, ни въ ея ко мнѣ. Мы были помолвлены; день свадьбы былъ назначенъ. Наканунѣ его мы провели вечеръ вмѣстѣ. Она обняла меня на прощаніе и засмѣялась счастливымъ смѣхомъ любящей женщины въ отвѣтъ на мои слова что черезъ нѣсколько часовъ мы будемъ навѣки принадлежать другъ другу... Черезъ нѣсколько часовъ мой другъ Ньютонъ пришелъ мнѣ сказать что она бѣжала съ другимъ.
   Валенсія была поражена и глядѣла на него испуганными глазами.
   -- И вы погнались за ними и убили его? да? прошептала она.
   Онъ вздрогнулъ и посмотрѣлъ ей въ глаза. Какъ могла она знать что было въ его сердцѣ въ то утро когда онъ схватилъ Ньютона за руку и поклялся убить этого человѣка?
   -- Таково было мое намѣреніе въ ту минуту какъ я узналъ о томъ какъ я былъ обманутъ... Таково же было оно и десять дней тому назадъ, когда пріѣздъ Ньютона вызвалъ въ моей памяти событія этого страшнаго утра. Это меня удивило. Боже мой! даже сейчасъ... сейчасъ...
   Джорджъ вскочилъ и сдѣлалъ нѣсколько шаговъ по дорожкѣ. Когда онъ успокоился, онъ сновъ сѣлъ и, заглянувъ въ лицо Валенсіи, продолжалъ тихимъ шепотомъ:
   -- Валенсія, еще не такъ давно я желалъ встрѣтиться лицомъ къ лицу съ этимъ человѣкомъ, а теперь... теперь я прошу васъ помолиться Богу чтобъ я никогда не узналъ его имени.
   -- Какъ? вы и теперь, послѣ столькихъ лѣтъ, могли бы убить его? Быть не можетъ! вскричала она.
   -- Не можетъ быть? сказалъ онъ.-- Не можетъ быть? По вашему это было бы преступленіемъ? Не думаю! Богъ знаетъ... Ахъ, я чувствую что начинаю говорить вздоръ каждый разъ какъ вспомню объ этой несчастной исторіи! Десять дней тому назадъ я сдѣлалъ то же самое въ разговорѣ съ Ньютономъ... Вотъ вамъ еще другой наглядный примѣръ того что человѣкъ самъ не знаетъ что у него въ сердцѣ.
   -- Да, правда, прошептала она послѣ долгаго молчанія,-- правда! Вы не знаете того что вы и до сихъ поръ любите эту женщину.
   Джорджъ судорожно схватился за спинку скамьи.
   -- Нѣтъ, нѣтъ! вскричалъ онъ.-- Все это давно умерло и погребено!
   -- Это вамъ только такъ кажется. На самомъ дѣлѣ вы любите ее. Она умерла?
   -- Не знаю, можетъ-быть и нѣтъ. Но моя любовь къ ней умерла. Я люблю васъ, васъ, Валенсія!
   -- Вы любите ее. Боже мой! да развѣ я могла бы чувствовать къ ней ту ревность которую я чувствую если бы не была увѣрена въ томъ что вы ее любите!.. Поэтому-то вамъ и мила мысль убить этого человѣка. Кто онъ и куда онъ скрылся?
   -- Я никогда не слыхалъ его имени, и никто не умѣлъ мнѣ назвать его. Она видѣла его всего два раза. Онъ увезъ ее въ Англію и тамъ бросилъ. Она написала мнѣ письмо послѣ того какъ я уѣхалъ съ острова; мнѣ переслали его въ Англію. Я пошелъ къ ней и старался узнать имя этого негодяя, но она не сказала мнѣ его.
   -- Въ вашемъ голосѣ звучитъ сожалѣніе. Да, я буду молиться чтобъ это имя осталось вамъ неизвѣстнымъ. И вы могли въ продолженіе всѣхъ этихъ лѣтъ на ряду съ любовію къ ней таить эту страшную жажду мести?
   Джорджъ опустилъ голову.
   -- Я искалъ его только годъ, отвѣчалъ онъ;-- потомъ мнѣ казалось что все прошло. Я самъ удивился тому что эта жажда мести пережила любовь.
   -- Вы еще больше удивитесь когда въ одинъ прекрасный день откроете что эта страшная жажда мести есть часть той же вашей еще болѣе страшной любви. Нѣтъ! эта любовь совсѣмъ не похожа на мою, на ту о которой я вамъ говорила.
   -- Валенсія, дорогая, забудьте обо всемъ этомъ! Я люблю и могу любить только одну васъ.
   -- Пойдемте домой, сказала она: -- на верандѣ почти никого не осталось.
   Валенсія встала. Ея лицо было блѣдно, а губы крѣпко сжаты.
   -- Вы не покинете меня? почти жалобно сказалъ Джорджъ.
   Она посмотрѣла на него. Ея глаза были полны слезъ. Это удивило Джорджа. О комъ она плачетъ: о той несчастной женщинѣ чья жизнь разбита и загублена или о немъ и его страданіяхъ?
   -- Какое у васъ нѣжное сердце! сказалъ онъ.-- Я больше ничего не скажу вамъ. Если вы не вѣрите въ мою любовь къ вамъ, то мои слова васъ не убѣдятъ. Когда-нибудь вы будете должны мнѣ повѣрить.
   -- Я никогда не сомнѣвалась въ искренности вашихъ словъ, сказала она со слезами въ голосѣ, -- но вы дѣйствительно сами себя не знаете. Мнѣ жаль васъ, мнѣ страшно жаль васъ: на свѣтѣ нѣтъ любви безнадежнѣе вашей. Эта женщина не можетъ быть для васъ ничѣмъ; вы это знаете и все-таки...
   Джорджъ глубоко вздохнулъ.
   -- Вы правы, сказалъ онъ:-- на всемъ свѣтѣ нѣтъ любви безнадежнѣе моей, а между тѣмъ мое сердце полно надежды. Гдѣ есть слезы, тамъ и надежда. Вы меня любите, я это знаю. Это удивительно, но это такъ. Я увѣренъ въ этомъ и потому не теряю надежды.
   -- Вы ошибаетесь, сказала она.-- Пора идти домой.
   Они пошли рядомъ по дорожкѣ между апельсинными деревьями по направленію къ верандѣ, на которой Анджела занимала человѣкъ двухъ мущинъ (усердно) и столько же дамъ (вяло). Мущины находили ее очаровательною дѣвушкой, несмотря на мелькавшее иногда въ ихъ головахъ подозрѣніе что она очень умна. Дамы же обыкновенно называли ее дерзкою дѣвчонкой которую жизнь когда-нибудь проучитъ.
   Въ одномъ углу веранды сидѣли Нора Макъ-Дервотъ и Гвенъ Кардью и разговаривали съ Сэттономъ Кливландомъ. Его участіе въ разговорѣ проявлялось постояннымъ желаніемъ не уступать въ остроуміи Гвендоленъ и въ то же время скрыть свое раздраженіе на отсутствіе Валенсіи и Джорджа Друмонда.
   Однако, въ настоящую минуту никто кромѣ самой мисъ Кардью не зналъ, какъ она умна. Никто не подозрѣвалъ что разговоръ ея предназначается не для ушей Сэттона Кливланда или мисъ Макъ-Дервотъ, а для ушей Валенсіи, и хотя Валенсія въ данную минуту слушала рѣчи совсѣмъ другаго человѣка, однако, Гвендоленъ не ошиблась въ разчетѣ и вѣрно предположила что избравъ Нору своею собесѣдницей доведетъ до слуха Валенсіи все что хочетъ въ тотъ же день.
   Поэтому она стала смѣяться надъ глупыми вчерашними слухами объ исчезновеніи "Красавицы" навсегда. Она дала понять что мистеръ Друмондъ еще наканунѣ сообщилъ ей о своемъ планѣ и получилъ ея одобреніе, хотя, впрочемъ, призналась что проснувшись на другой день утромъ и увидавъ дождь и бурю она почувствовала горькое раскаяніе и угрызенія совѣсти.
   -- Я никогда бы не простила себя если бы съ нимъ что-нибудь случилось, закончила она.-- Даже и теперь, когда я вспомню какой опасности онъ подвергался, тогда какъ одно слово съ моей стороны могло остановить его, я...
   При этомъ она отвернулась и поднесла платокъ къ лицу. Вѣдь все-таки она была слабая женщина, и глаза ея въ самомъ дѣлѣ были полны слезъ. Впрочемъ, слабость ея нервовъ не переходила границъ, и эти слезы не вылились изъ ея глазъ и даже не мѣшали ей видѣть то что происходило въ саду.
   -- Ахъ, вотъ и онъ! вскричала она просіявъ при появленіи Джорджа съ Валенсіей. Теперь глаза Гвендоленъ блестѣли, и все ея лицо дышало радостію любящей и любимой дѣвушки при видѣ избранника ея сердца.
   Сэттонъ Кливландъ наблюдавшій за нею все время рѣшилъ что онъ не слишкомъ польстилъ ей въ тотъ вечеръ на яхтѣ, когда назвалъ ее самою умною дѣвушкой въ свѣтѣ.
   Нора Макъ-Дервотъ которая прекрасно видѣла что мисъ Кардью играетъ комедію и считаетъ своихъ слушателей гораздо глупѣе чѣмъ они были на самомъ дѣлѣ рѣшила чта она самое противное созданіе какое ей случалось видѣть. Такимъ образомъ ея выводъ въ сущности немногимъ отличался отъ того къ которому пришелъ Сэттонъ Кливландъ совершенна другимъ путемъ
   -- Ну, мистеръ Друмондъ, сказала Гвенъ,-- я готова и ухожу.
   -- Въ такомъ случаѣ прощайте, мисъ Кардью, отвѣчалъ Мистеръ Друмондъ съ вѣжливымъ поклономъ.
   Что ей оставалось дѣлать послѣ этого? Только подать ему руку и мило проговорить:
   -- Мнѣ не хотѣлось своимъ прощаніемъ прерывать вашъ разговоръ съ этою прелестною дѣвушкой. Она прелестна, не правда ли?
   -- Совершенная правда! Прощайте! сказалъ Джорджъ.
   Гвендоленъ поѣхала домой съ Сэттономъ Кливландомъ и дорогою разказала ему что съ веранды видѣла въ саду прелюбопытныя вещи.
   -- Да, вы смотрѣли въ оба, отвѣчалъ Сэттонъ.-- Я стоялъ къ саду спиною и слушалъ васъ. Вы распродѣлали все замѣчательно хорошо, Гвенъ. Я не удивлюсь, если вы еще и теперь сумѣете женить его на себѣ, хотя надо признаться что его "прощайте" было... какъ бы это сказать?.. порядочнымъ щелчкомъ.
   -- Вы стояли къ саду спиной!-- насмѣшливо проговорила она, умышленно пропустивъ безъ вниманія его послѣднія слова.-- Я желала бы знать что бы вы увидали, если бы стояли къ нему лицомъ? Вы увидали бы молодаго человѣка и молодую барышню сидящихъ на садовой скамьѣ и дѣлающихъ видъ что они сравниваютъ растенія одного сада съ растеніями другаго. Вотъ и все что вы увидали бы.
   -- А вы?
   -- А я? О! я увидала передъ собою цѣлый романъ. Онъ началъ что-то говорить ей съ опущенною головой и съ устремленными въ землю глазами. Его разказъ, видимо, заинтересовалъ ее. Она сидѣла не прислоняясь къ спинкѣ и внимательно слушала его. Какое-то ея замѣчаніе заставило его вскочить на ноги и судорожно сжать кулаки...
   -- Боже мой!
   -- Но затѣмъ онъ снова сѣлъ, придвинулся къ ней ближе и заглянулъ ей въ лицо.
   -- Чортъ бы его побралъ!
   -- Послѣ этого встала Валенсія и, очевидно, дала ему понять что уйдетъ и оставитъ его одного, если онъ не перемѣнитъ разговора. И она это и сдѣлала бы, если бы не боялась обратить на себя общаго вниманія.
   -- Однако, они вернулись вмѣстѣ и такъ мирно, какъ будто ничего не случилось. Ахъ, милая Гвенъ, не слишкомъ ли вы умны? Какая польза изъ вашей наблюдательности, если вы не можете примѣнить ее на практикѣ? Къ чему, по-вашему, сводятся ихъ маневры на садовой скамьѣ?
   -- Къ тому что если вы меня послушаетесь, то завтра же отправитесь къ Мертаунамъ и сдѣлаете предложеніе Валенсіи.
   -- Вы просто-напросто хотите оставить меня въ дуракахъ за то что я, по вашему мнѣнію, дурно поступилъ съ вами въ августѣ, хотя это неправда.
   -- Вы еще глупѣе чѣмъ я думала! вскричала Гвендоленъ, нетерпѣливо топнувъ ногою.-- Вы думаете что я изъ чувствѣ мести хочу заставить васъ повѣрить моему безкорыстному желанію оказать вамъ услугу? Ничуть не бывало! Но если вй воображаете что я не окажу вамъ услуги даже и тогда когда это въ моихъ личныхъ выгодахъ, то вы плохо меня знаете.
   Онъ задумался надъ ея словами и помолчавъ немного отвѣчалъ.
   -- Нѣтъ, этому я готовъ повѣрить: вы способны оказать мнѣ услугу если это въ вашихъ выгодахъ. Я наблюдалъ за вами все это время и понялъ вашу игру. Я уже говорилъ вамъ что мы оба плывемъ въ одной и той же лодкѣ и что вы очень умны, хотя и не настолько насколько думаете.
   -- Очень вамъ благодарна. Поговоримъ теперь о вашемъ собственномъ умѣ: если у васъ его есть хоть сколько-нибудь, то вы должны видѣть что близится кризисъ, а всякій кризисъ выгоденъ для третьяго лица.
   -- Вы хотите сказать что этотъ Друмондъ и Валенсія поссорились?
   -- Я хочу сказать что если вы завтра отправитесь къ Валенсіи и сдѣлаете ей предложеніе, то сдѣлаете это въ самую благопріятную минуту и почти навѣрно получите согласіе.
   -- Съ какой стати ей соглашаться?
   -- Боже мой, до чего онъ тупъ! Вы спрашиваете съ какой стати она приметъ ваше предложеніе? Я отвѣчу: потому что она глупа. Да, да, молодыя дѣвушки иногда бываютъ глупы, и вы прекрасно знаете это. Слушайтесь меня: во всѣхъ вашихъ дѣлахъ съ барышнями полагайтесь больше на ихъ неразуміе чѣмъ на свой разумъ. А теперь довольно! Дѣлайте какъ хотите. Я могу обойтись и безъ васъ и найду дюжину способовъ устроить свои дѣла. Вы мнѣ удобны, но отнюдь не необходимы. Прощайте!
   Гвендоленъ сошла у дверей своего пансіона, а Сэттонъ остался ошеломленный ея откровенностію. Онъ былъ такъ пораженъ, что въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ не могъ приказать кучеру везти себя на вокзалъ къ слѣдующему поѣзду въ Монте-Карло.
   

ГЛАВА XXI.

   Джорджъ Друмондъ шелъ одинъ пѣшкомъ изъ виллы Паулины. Онъ съ обычною церемонностію простился съ Валенсіей и ея матерью, и обѣ онѣ съ обычною вѣжливостію пожелали ему успѣха на предстоящей черезъ два дня гонкѣ.
   Какъ могло случиться что онъ во второй разъ за послѣдніе двѣ недѣли потерялъ самообладаніе при воспоминаніи объ этомъ печальномъ эпизодѣ его жизни? Ему казалось что разговоръ съ Ньютономъ въ вечеръ его пріѣзда послужилъ ему урокомъ; онъ думалъ что въ другой разъ не выдастъ себя и менѣе всего ожидалъ отъ себя этого въ разговорѣ съ Валенсіей. Вдругъ, прежде чѣмъ онъ кончилъ свой разказъ, она уловила на его лицѣ какой-то оттѣнокъ того слѣпаго бѣшенства которое овладѣло имъ въ день бѣгства Долоресъ и подумала что признаніе его будетъ состоять въ томъ что онъ убилъ человѣка. Эта дѣвушка, жившая всегда только среди условій жизни признаваемымъ самымъ цивилизованнымъ обществомъ, изъ которыхъ убійство было, конечно, строго исключено, эта дѣвушка въ одну минуту замѣтила и угадала что было въ его душѣ. Она сразу поняла что онъ жилъ надеждою когда-нибудь убить человѣка уговорившаго испанскую креолку на такой жестокій обманъ. Она показала ему что читаетъ въ его сердцѣ лучше его самого, потому что самъ онъ думалъ что давно пересталъ желать этого. Но если она понимаетъ его лучше чѣмъ онъ самъ себя, то стало-быть правда и то что она сказала ему относительно его любви къ Долоресъ?
   Можетъ ли это быть?
   Нѣтъ, нѣтъ, неправда! Онъ видѣлъ Долоресъ по своемъ возвращеніи изъ Вестъ-Индіи и въ ея присутствіи не ощутилъ ничего, кромѣ желанія настичь негодяя разбившаго ея жизнь. А съ тѣхъ поръ онъ ни раза и не видалъ ея; онъ даже не освѣдомился у своихъ банкировъ объ ея адресѣ. Неужели возможно чтобы въ его сердцѣ все-таки жила любовь къ этой женщинѣ? Нѣтъ, тысяча разъ нѣтъ!
   Джорджъ неподвижно стоялъ на дорогѣ и, смотря въ ту сторону гдѣ свѣтился огонекъ въ одномъ изъ окошечекъ ея дома, повторялъ:
   -- Нѣтъ, нѣтъ! я люблю одну тебя!
   Что же теперь будетъ? чѣмъ все это кончится? спрашивалъ онъ себя.
   Чѣмъ кончится!? Да развѣ все уже не кончено? Развѣ слезы которыя онъ видѣлъ и отъ которыхъ ея милые глаза стали еще милѣе не положили конецъ всему? Развѣ она была не въ правѣ предположить что между ними стоитъ не преодолимая преграда? Развѣ она не имѣла права думать что онъ еще любитъ Долоресъ, когда онъ самъ такъ открыто и непроизвольно выказалъ ей свое горькое чувство обиды за измѣну Долоресъ и ненависть къ ея похитителю?
   -- Нѣтъ! снова вскричалъ онъ,-- еще не все кончено!
   Онъ говорилъ это, но въ то же время не могъ придумать никакого возможнаго конца, не могъ даже представить себѣ другаго случая сказать Валенсіи что любитъ ее и только ее!
   Съ такими мыслями онъ спустился къ набережной и столкнулся лицомъ къ лицу съ лордомъ Балисиди.
   -- Я шелъ и раздумывалъ, не возьмете ли вы меня на свое попеченіе на весь остатокъ вечера, началъ Балисиди,-- по крайней мѣрѣ до такого часа когда будетъ поздно дѣлать глупости. Или это слишкомъ трудная задача, и вы мнѣ отвѣтите что глупому человѣку никогда не поздно дѣлать глупости?
   -- Я можетъ-быть и сказалъ бы это, отвѣчалъ Джорджъ съ улыбкой,-- но какимъ образомъ это можетъ относиться къ вамъ и къ вашему посѣщенію моей яхты?
   -- Подъ именемъ глупаго человѣка я подразумѣвалъ себя: я сдѣлалъ страшную глупость и выигралъ больше тысячи фунтовъ.
   -- Въ чемъ же глупость?
   -- Я шелъ къ вамъ...
   -- Позвольте: мнѣ кажется что это еще не такъ глупо.
   -- Я шелъ къ вамъ, потому что не увѣренъ въ себѣ. Я боюсь что рѣшусь еще на новую глупость. Вы знаете что когда человѣкъ рѣшается на глупости, то обыкновенно приводитъ свое рѣшеніе въ исполненіе.
   -- Опытъ моей жизни показалъ мнѣ обратное, а именно что человѣкъ дѣлаетъ самыя большія глупости тогда когда хочетъ быть благоразумнымъ. Впрочемъ не въ этомъ дѣло; теперь некогда философствовать. Согласны вы отобѣдать на моей яхтѣ? вотъ моя шлюпка.
   -- Отлично! Здѣшній берегъ не мѣсто для такихъ людей какъ я. Честное слово, Друмондъ, онъ опасенъ для человѣка съ 1.000 ф. въ карманѣ. Теперь вотъ что: если я захочу въѣхать на берегъ до 12 ч. ночи, не пускайте меня. Если к начну бушевать, свяжите меня, а если вашъ экипажъ не сможетъ справиться со мной -- что врядъ ли вѣроятно,-- то пробуравьте дно у всѣхъ вашихъ шлюпокъ.
   -- Можете быть покойны! Но къ чему собственно всѣ эти предосторожности? Вѣдь вы все-таки когда-нибудь вернетесь на берегъ? Морская карьера не годна для... для богача съ 1.000 ф. въ карманѣ.
   -- Пожалуйста не разспрашивайте меня больше теперь; я и такъ чувствую что мое рѣшеніе уже колеблется. Будьте тверды, станьте между мной и дорогой наверхъ и хватайте меня, если я вздумаю убѣжать.
   -- Мой матросъ слѣдитъ за вами.
   -- Я постараюсь совладать съ собой, но это трудно, страшно трудно, Друмондъ.
   -- Вовсе не трудно если вы стиснете зубы и мысленно будете напѣвать "Rule Britannia". Прыгайте въ лодку!
   Они вошли въ шлюпку и черезъ нѣсколько минутъ были на палубѣ "Красавицы".
   -- Слава Тебѣ, Господи! сказалъ Балисиди садясь на диванъ рубки:-- на сегодняшній вечеръ я спасенъ отъ искушенія. Пожалуйста, Друмондъ, въ крайнемъ случаѣ пробуравьте всѣ шлюпки!
   -- Будьте покойны!
   -- И какъ пришла вамъ въ голову счастливая мысль обѣдать сегодня у себя на яхтѣ? продолжалъ Балисиди.-- Вотъ и не вѣрьте послѣ этого въ добрыхъ ангеловъ! Ахъ, Друмондъ, мы часто смѣемся надъ этими вещами, но, право, чѣмъ дольше человѣкъ живетъ, особенно здѣсь въ Ривьерѣ, тѣмъ больше онъ убѣждается что въ этихъ старыхъ истинахъ есть доля правды. Если бы у васъ сегодня не явилось страннаго и безотчетнаго желанія обѣдать дома, то гдѣ бы я теперь былъ?
   -- Вѣроятно, у Савони въ ожиданіи лучшаго обѣда.
   -- Вовсе нѣтъ! Я вѣроятно сидѣлъ бы теперь рука объ руку съ самою очаровательною дѣвушкой Ирландіи и высказывалъ ей все что у меня на сердцѣ.
   -- И послѣ этого люди сомнѣваются въ Провидѣніи! Я очень радъ что могъ спасти васъ отъ описанной вами ужасной судьбы, Балисиди, но мнѣ кажется что вы слишкомъ мрачно смотрите на дѣло. Можетъ-быть до этого и не дошло бы?
   -- Нѣтъ, нѣтъ, навѣрно дошло бы! Мы, Ирландцы, такъ боимся услыхать отъ своихъ враговъ обвиненіе въ преувеличеніи что описывая вещи мы скорѣе не договариваемъ чѣмъ прибавляемъ. Я мало сказалъ: я увѣренъ что очутись я съ нею сейчасъ съ глаза на глазъ, я сталъ бы умолять ее выйти за меня замужъ, и она дала бы свое согласіе. Только подумайте объ этомъ!
   -- Да, здѣсь есть надъ чѣмъ призадуматься! Но позвольте, вѣдь вы сами были вчера въ виллѣ Валенсіи?
   -- Что такое вчера? вчера было другое дѣло, мой другъ: вчера у меня не было денегъ и мнѣ нечего было бояться искушенія; безъ денегъ мнѣ и въ голову не пришло бы сдѣлать ей предложеніе. Видите ли: на прошлой недѣлѣ я выигралъ около ста фунтовъ, потомъ проигралъ все за исключеніемъ 30 золотыхъ и рѣшилъ что могу видѣться съ нею безо всякой опасности. Я могъ бы продолжать бывать у ней и до сихъ поръ, если бы злой рокъ не толкнулъ меня снова попытать счастія съ моими тридцатью золотыми. Я имѣлъ несчастіе выиграть 1.100 фунтовъ и очутился снова въ карантинѣ. Въ день моего послѣдняго проигрыша я далъ клятву больше не подходить къ зеленому столу, но я сдѣлалъ ошибку: человѣку слѣдуетъ зарекаться не послѣ проигрыша, а послѣ выигрыша. Теперь я въ вашемъ присутствіи даю торжественное обѣщаніе...
   -- Погодите до послѣ обѣда: тогда у меня будутъ свидѣтели. Что же, вы думаете подавить въ себѣ чувства ко времени слѣдующей вашей встрѣчи съ вашею прелестною соотечественницей?
   -- Подавить? и не воображаю! Вы слыхали исторію негра который пробовалъ остановить землетрясеніе сѣвъ на него?
   -- Нѣтъ, не слыхалъ.
   -- Онъ почувствовалъ колебаніе земли и не могъ понять что это такое. Онъ закричалъ на нее: "Эй, ты, уймись!" Но землетрясеніе не унималось. Тогда онъ разсердился и сѣлъ на землю чтобы остановить землетрясеніе. Это не помогло, и землетрясеніе продолжалось, а когда оно прошло, то негръ изчезъ. Друмондъ, я совершенно этотъ негръ. Вотъ что: лучше дайте мнѣ шлюпку и матроса чтобы свезти меня на берегъ!
   -- Къ сожалѣнію, не могу этого сдѣлать: лодка поднята, а матросы ушли пить чай. Сейчасъ подъѣдетъ Ньютонъ, и я хочу угостить васъ старымъ сотерномъ 1861 года.
   -- Въ такомъ случаѣ я, пожалуй, подожду просить лодки, хотя, честное слово, съ вашей стороны жестоко не давать дѣлать глупости человѣку выигравшему 1.100 фунтовъ. Если я еще когда-нибудь войду въ это казино, то пусть меня... благодарю васъ, да, я оботру лицо холодною водой.
   Пока лордъ Балисиди вытиралъ лицо мокрымъ полотенцемъ, шлюпка мистера Ньютона причалила къ шкунѣ, и самъ мистеръ Ньютонъ взошелъ на палубу.
   За столомъ мистеръ Ньютонъ разказалъ что онъ пріѣхалъ съ собранія Гедеонова Отряда на которомъ было рѣшено разрушить казино и уничтожить рулетку въ Ривьерѣ.
   -- Такъ что, видите, они наконецъ додумались и до дѣла, вопреки увѣреніямъ насмѣшниковъ которые говорятъ что оші занимаются глупостями и идутъ въ разрѣзъ съ направленіемъ и вкусами общества.
   Послѣ обѣда онъ очень любезно предложилъ лорду Балисиди поучить его игрѣ въ покеръ -- и поучилъ его. Лордъ Балисиди оказался такимъ способнымъ ученикомъ что успѣлъ выиграть 200 фунтовъ прежде чѣмъ сознался что покеръ его любимая игра, да, самая любимая послѣ ирландской игры "spoil five". А кстати, умѣетъ ли мистеръ Ньютонъ играть въ "spoil five?" и если не умѣетъ, то не хочетъ ли поучиться? Игра эта въ высшей степени проста, по полна неожиданностей.
   Мистеръ Ньютонъ поучился играть въ "spoil five" и заплатилъ за урокъ около шестидесяти фунтовъ.
   

ГЛАВА XXII.

   Красивое зрѣлище представляли яхты съ распущенными парусами крейсировавшія въ ожиданіи начала гонки. Дулъ свѣжій вѣтеръ гнувшій мачты и натягивавшій снасти такъ что онѣ пѣли какъ телеграфныя проволоки. "Если на какой нибудь яхтѣ есть хоть одинъ слабый брусъ, то этотъ вѣтеръ его отыщетъ", говорили люди понимающіе дѣло, а не понимающіе вторили имъ. Несмотря на всѣ достоинства "Красавицы" публика не разчитывала на то чтобъ она взяла первый призъ въ виду присутствія извѣстной яхты одного высокаго лица, многократныя побѣды которой сдѣлали его имя еще болѣе извѣстнымъ, если только это возможно.
   Негодованіе вызываемое въ Англіи именемъ миліонера въ значительной степени утихаетъ, если этотъ миліонеръ самъ управляетъ парусною яхтой или самъ беретъ призъ на скачкахъ. Но миліонеръ обладающій паровою яхтой возбуждаетъ всеобщее презрѣніе; не столь сильное, конечно, чтобы не видать на ней толпы гостей или избавиться отъ ежегоднымъ подписокъ на богадѣльни, общества уничтоженія и общество поощренія различныхъ предметовъ представляющихъ большой интересъ для учредителей, на театры, на старые и новые клубы, на политическія и соціальныя движенія которыя сами плохо двигаются,-- нѣтъ! Такому сильному остракизму общество не подвергаетъ даже самыхъ презрѣнныхъ миліонеровъ; но все-таки владѣлецъ парохода или электрической яхты есть несомнѣнный предметъ насмѣшекъ.
   Джорджъ Друмондъ какъ истый Англичанинъ (хотя и сынъ мелкаго чайнаго торговца), конечно, не завелъ себѣ паровой яхты, но Исаакъ Ньютонъ, въ качествѣ Американца, ничего не понималъ въ этихъ вещахъ и осмѣлился пріобрѣсти прекрасный пароходъ. Онъ получилъ отъ друзей принимавшихъ его благосостояніе къ сердцу предостереженіе что на свѣтѣ нѣтъ вещи непопулярнѣе паровой яхты, но въ отвѣтъ на это улыбнулся своею спокойною улыбкой и сказалъ что не можетъ пожаловаться на нежеланіе Англичанъ и Англичанокъ пить чай и шампанское на палубѣ его непопулярной яхты даже и при условіи все время слушать поученія самозваннаго проповѣдника.
   Мистеръ Ньютонъ пригласилъ избранный кружокъ гостей провести день гонки на его яхтѣ и ни отъ одного изъ нихъ не получилъ обиднаго отказа. Сначала онъ хотѣлъ было нанять оркестръ для увеселенія гостей, но Анджела принимавшая большое участіе во всѣхъ предпріятіяхъ мистера Ньютона (за исключеніемъ религіозныхъ) неодобрительно покачала головою, а Джорджъ Друмондъ высказался еще рѣшительнѣе: та часть публики для которой предназначается это увеселеніе, говорилъ онъ, бѣжитъ отъ всякихъ впечатлѣній которыя могли бы ей напомнить partie de plaisir по Темзѣ въ праздничный день. Такимъ образомъ благонамѣренная попытка мистера Ньютона прибѣгнуть для услажденія гостей къ помощи хотя бы одного изъ искусствъ не удалась.
   За то ни одинъ изъ членовъ его генеральнаго штаба не рѣшился стѣснить его гостепріимства ни въ какомъ другомъ отношеніи: ему предоставили полную свободу относительно устройства завтрака, и онъ доказалъ что понимаетъ обязанности хозяина въ самомъ широкомъ смыслѣ. Гастрономическія новости сезона? Кому же онѣ нужны! Всѣ хотятъ рѣдкостей другихъ временъ года, и это прекрасно понималъ какъ самъ мистеръ Ньютонъ, такъ и его артистъ-дворецкій, такъ что когда гости взглянули на лежавшее на столахъ "menu", то должны были сознаться что несмотря на толки злыхъ языковъ положеніе миліонера не лишено пріятности... для его знакомыхъ.
   Часть общества собравшаяся на берегу и не получившая приглашенія отъ мистера Ньютона пришла въ ужасъ когда узнала что для угощенія его гостей оказалось мало рѣдкостей всей Европы и объявила что вся эта затѣя -- полнѣйшая безвкусица. Публика смѣялась надъ мистеромъ Ньютономъ и его друзьями, но въ своихъ насмѣшкахъ была непослѣдовательна, потому что въ то время какъ одни вздыхали о глупости мистера Ньютона, позволявшаго дурачить себя шайкѣ нищихъ-аристократовъ, другіе жалѣли этихъ нищихъ-аристократовъ за то что они стали жертвой и игрушкой честолюбиваго торговца преслѣдующаго свои личныя выгоды.
   Между тѣмъ мистеръ Ньютонъ съ обычною скромностію исполнялъ обязанности хозяина по отношенію къ людямъ о знакомствѣ съ которыми онъ и мечтать не смѣлъ три года тому назадъ.
   -- Я получилъ отпускъ на цѣлыя сутки, говорилъ онъ Валенсіи, -- и хочу воспользоваться имъ какъ можно лучше. Знаменитый зонтикъ смирно и праздно виситъ на стѣнѣ виллы Паулины, и врагъ рода человѣческаго можетъ сегодня торжествовать. Но завтра воскресеніе, и плохо мнѣ будетъ если я съ вечера не окажусь на своемъ посту.
   Въ эту минуту "Красавица" поровнялась съ кормою "Глоріаны", и мистеръ Ньютонъ крикнулъ "счастливый путь" Джорджу стоявшему у руля.
   -- Пожелайте ему счастія, мисъ Валенсія! сказалъ Ньютонъ, но Валенсія молчала; прошло нѣсколько секундъ прежде чѣмъ она подняла руку и машинально повторила слова подсказанныя ей ея сосѣдомъ.
   Мистеръ Ньютонъ который въ продолженіе двухъ недѣль замѣчалъ доброе расположеніе мисъ Мертаунъ къ Джорджу теперь не могъ понять ея холодности и испугался что ея самолюбіе было задѣто смѣлостію съ которою онъ позволилъ себѣ сдѣлать ей этотъ намекъ.
   Въ это время мимо нихъ прошла большая яхта, царица гонки; поровнявшись съ "Глоріаной" она вдругъ перешла на другой галсъ и проскользнула на вершокъ отъ ея носа напоминая своими надутыми парусами кучу снѣговыхъ сугробовъ.
   За нею шла яхта майора Гарторна являвшаяся тоже серіозною соперницей "Красавицы". Раздался пушечный выстрѣлъ возвѣщавшій что до начала гонки осталось пять минутъ.
   На яхтѣ Гарторна былъ новый большой верхній парусъ сильно помогавшій ея ходу. Но по мѣрѣ того какъ вѣтеръ свѣжѣлъ, взоры многихъ стали съ безпокойствомъ поглядывать на него.
   -- Имъ лучше бы его убрать, замѣтилъ шкиперъ "Глоріаны", и какъ бы въ отвѣтъ на его слова съ мостика яхты послышалась команда, и трое матросовъ бросились по вантамъ. Но оказалось уже поздно: послышался трескъ, и верхній конецъ мачты снесло въ море вмѣстѣ съ парусомъ бившимся какъ подстрѣленная чайка.
   -- Это на руку Джорджу! сказалъ Ньютонъ и сказалъ правду, хотя было бы лучше если бъ онъ промолчалъ.
   Яхта Гарторна не могла участвовать въ гонкѣ; остальныя же яхты, размѣривъ разстояніе, стали мало-по-малу стягиваться къ назначенной линіи. Издали казалось что всѣ онѣ направляются въ одну точку и должны непремѣнно столкнуться.
   Шкуна Джорджа шла сзади большой яхты. Джорджъ самъ правилъ рулемъ и зорко слѣдилъ за шедшею впереди яхтой. Вдругъ почти передъ самымъ сигналомъ яхта опять перешла на другой галсъ, и Джорджъ едва успѣлъ сдѣлать поворотъ чтобы не врѣзаться въ нее. Въ это время другая яхта которая шла нѣсколько сзади по другую сторону "Красавицы" и не ожидала этого движенія врѣзалась носомъ въ бортъ ея палубы, проломила его и снесла часть снастей и самого Джорджа въ море. Все это случилось въ какія-нибудь пять секундъ.
   -- Боже мой! Джорджъ упалъ за бортъ! вскричалъ Ньютонъ
   Прежде чѣмъ онъ успѣлъ отдать приказъ спустить шлюпку, раздался пронзительный женскій крикъ:
   -- Милый мой! Джорджъ! Онъ убитъ, онъ утонулъ!
   Гвендоленъ Кардью стояла у борта яхты, заложивъ руки за голову и этимъ движеніемъ распустивъ по плечамъ волосы; шляпа ея упала на полъ, и вся фигура выражала отчаяніе. Гвенъ была мастерица выбирать удачныя позы.
   -- Они убили его, убили! продолжала она кричать, и люди мало знавшіе ее могли подумать что она сейчасъ бросится въ воду.
   Сэттонъ Кливландъ засмѣялся.
   Валенсія стояла далеко на кормѣ. Она ни раза не взглянула на кричавшую дѣвушку. Она не отводила глазъ отъ полосы пѣны тянувшейся за причинившей несчастье яхтой, и въ ту минуту какъ шлюпка "Глоріаны" отчаливала отъ ея борта она увидала голову Джорджа вынырнувшую изъ воды. Она была непокрыта, а шапка кружилась въ водоворотѣ на разстояніи нѣсколькихъ футовъ. Джорджъ подплылъ къ ней, поймалъ ее и, выжавъ изъ нея воду, надѣлъ ее на голову. Послѣ этого онъ поплылъ на-встрѣчу приближавшейся къ нему шлюпкѣ, но все время не спускалъ глазъ съ "Красавицы" остановившейся недалеко впереди.
   -- Ну, этотъ человѣкъ не пропадетъ, съ улыбкою замѣтилъ Балисиди.
   -- Да, онъ не потерялъ головы, сказалъ м-ръ Мертаунъ.
   -- Не только головы, но и шапки, прибавилъ Балисиди.
   Валенсія засмѣялась неестественно громко.
   То же сдѣлала и Нора.
   Тѣмъ временемъ лодка подъѣхала къ Джорджу который влѣзъ въ нее безъ посторонней помощи и сталъ во весь ростъ, вода текла съ него ручьями, и въ своемъ бѣломъ костюмѣ онъ имѣлъ видъ большаго снѣжнаго человѣка тающаго подъ жаркими лучами солнца.
   Балисиди закричалъ громко ура которое подхватили сначала на "Глоріанѣ", а потомъ и на всѣхъ другихъ яхтахъ и даже на берегу. Джорджъ движеніемъ руки отвѣтилъ на это привѣтствіе и обратясь къ Ньютону сказалъ:
   -- Скажи на милость, куда ты меня везешь?
   -- Куда? На "Глоріану", конечно.
   -- Чортъ побери "Глоріану! " Вези меня къ моей яхтѣ! Развѣ ты не видишь что еще осталась одна минута и что я могу опередить большую яхту? Смотри, она убрала верхній парусъ.
   -- Гребите къ шкунѣ! приказалъ Ньютонъ матросамъ:-- гонка только-что начинается. Дѣйствительно только-что прогремѣлъ сигнальный выстрѣлъ.
   Матросы усердно налегли на весла, и черезъ минуту Джорджъ снова очутился на палубѣ "Красавицы". Столкнувшаяся съ "Красавицей" яхта не была для нея опасною соперницей, а большая яхта въ самомъ дѣлѣ убрала верхній парусъ не разчитывая на серіозныхъ противниковъ, и прежде чѣмъ ея командиръ успѣлъ разглядѣть въ чемъ дѣло, шкуна улетѣла на цѣлыя четверть мили впередъ.
   Вотъ какимъ образомъ случилось что шкуна "Красавица" получила въ этомъ году первый призъ, выхвативъ его у самой скорой (англійской) яхты.
   Черезъ нѣсколько часовъ Джорджъ, переодѣтый въ сухое платье, стоялъ на палубѣ "Глоріаны" и принималъ поздравленія друзей и знакомыхъ объясняя имъ что упалъ только отъ силы толчка, а не отъ ушиба, и просто соскользнулъ чрезъ пробоину борта въ воду.
   Въ его присутствіи никто не упомянулъ объ отчаянныхъ возгласахъ Гвенъ Кардью, но между собою публика "Глоріаны" много говорила объ этомъ и находила что послѣ такого взрыва отчаянія со стороны мисъ Кардью Джорджу трудно будетъ отдѣлаться отъ женитьбы на ней. Люди хорошо знавшіе мисъ Кардью говорили даже что это неизбѣжно. Другіе покачивали головами и жалѣли бѣдную дѣвушку.
   Особенно рѣшительно высказалась по этому поводу Анджела Браунъ въ разговорѣ съ Норой Макъ-Дервотъ.
   -- И ты думаешь что человѣкъ съ такимъ самообладаніемъ какое обнаружилъ сегодня м-ръ Друмондъ женится на дѣвушкѣ до такой степени не владѣющей собою, какою показала себя Гвенъ Кардью? сказала Нора.-- Если бы ангелъ съ неба сталъ увѣрять меня въ этомъ, то я не повѣрила бы ему.
   -- Милая моя Нора, отвѣчала Анджела, -- ангелъ явившійся къ тебѣ съ такою вѣстью долженъ былъ бы подняться снизу, а не спуститься сверху; я вообще нахожу что ангелы этого сорта принимаютъ болѣе дѣятельное участіе въ людскихъ дѣлахъ. Такъ вотъ такой ангелъ сказалъ бы тебѣ что то что ты считаешь недостаткомъ самообладанія у Гвенъ было величайшимъ проявленіемъ его. Да, да! Ты не видала какъ она въ одну минуту вытащила булавку изъ шляпы и шпильку изъ головы, а я видѣла! Да, видѣла, сама, своими глазами, и вотъ почему ея волосы распустились такъ какъ будто она готовилась снять съ нихъ фотографію.
   -- О, Анджела! нѣтъ, не можетъ быть! вскричала Нора широко раскрывъ свои фіолетовые глаза.
   -- Она умѣетъ хорошо продѣлывать такія вещи, очень хорошо, но все-таки не настолько чтобъ обмануть тѣхъ кого хочетъ. На людей ея игра производитъ ровно столько же впечатлѣнія какъ игра хорошей актрисы, ни на волосъ больше, а мы всѣ знаемъ что ни одинъ человѣкъ, т. е. человѣкъ въ настоящемъ смыслѣ этого слова, никогда еще не женился на женщинѣ только за ея умѣніе играть. Нѣтъ, милая, не бойся, Джорджъ Друмондъ не сдѣлаетъ ей предложенія. То что она сама разыграла глупую роль сегодня -- еще не причина чтобы онъ разыгралъ глупую роль завтра. Если мистера Друмонда и одурачитъ кто-нибудь, то во всякомъ случаѣ болѣе умная, актриса чѣмъ Гвенъ Кардью.
   Нора молчала; она чувствовала что ей было бы смѣшно говорить въ присутствіи такой глубокой житейской мудрости.
   

ГЛАВА XXIII.

   Гонка происходила въ субботу, а на слѣдующій вечеръ на "Глоріанѣ" было назначено молитвенное собраніе для экипажей всѣхъ яхтъ.
   Лордъ Гленмеркъ былъ пораженъ и даже до нѣкоторой степени смущенъ числомъ собравшихся. Но онъ оправился послѣ дружескихъ словъ мистера Ньютона.
   -- Я не отойду отъ васъ ни на минуту, сказалъ мистеръ Ньютонъ,-- не бойтесь! И кто позволитъ себѣ хоть одну шутку по вашему адресу, тотъ не получитъ ни капли грога.
   Такъ какъ никто и не пытался шутить, то можно предположить что хозяину яхты не пришлось приводить въ исполненіе своей угрозы.
   По окончаніи проповѣди лордъ Гленмеркъ вмѣстѣ съ мистеромъ Ньютономъ съѣхали на берегъ, а гостямъ было предложено легкое угощеніе въ видѣ устрицъ, ростбифа и плумъ-пуддинга съ ромомъ (въ неограниченномъ количествѣ). Угощеніе подавалось съ небольшими промежутками отъ шести до одиннадцати часовъ.
   Несчастныхъ случаевъ съ людьми не было.
   Въ понедѣльникъ утромъ Гвендоленъ Кардью пришла въ виллу Валенсіи и спросила можно ли видѣть мисъ Мертаунъ. Человѣкъ сказалъ ей что мисъ Мертаунъ въ саду и что онъ сейчасъ доложитъ ей, но мисъ Кардью предпочла сама пройти въ садъ и поискать мисъ Мертаунъ.
   Валенсія сидѣла въ бесѣдкѣ и перебирала цвѣточныя луковицы которыя готовилась отослать для своего сада въ Англію, и была какъ будто нѣсколько удивлена приходомъ своей гостьи.
   -- Я предложила мамѣ сходить къ вамъ самой вмѣсто того чтобы писать письмо, съ любезною улыбкой заговорила Гвенъ послѣ обычныхъ рукопожатій.-- Она потеряла адресъ того господина который продаетъ маленькій шарабанъ, а такъ какъ шарабанъ этотъ намъ очень подходитъ, то она и хочетъ купить его. Не помните ли вы этого адреса?
   Валенсія помнила адресъ и дала его, а также отвѣтила на всѣ вопросы относительно экипажа которые Гвенъ сочла нужнымъ сдѣлать для того чтобъ облегчить своей матери его покупку.
   Покончивъ дѣловой разговоръ Гвенъ нашла что пора обратить свое вниманіе на болѣе легкіе предметы какъ, напримѣръ, на видъ изъ оконъ бесѣдки, на превосходство бѣлой сирени передъ лиловою и, наконецъ, на событія прошлой субботы. Ахъ какой это былъ необыкновенный день! Что за завтракъ устроилъ мистеръ Ньютонъ! И какъ досадовали на все это люди не получившіе приглашенія, говоря что отецъ мистера Ньютона былъ простымъ пильщикомъ, а мать -- фабричною работницей.
   -- Что можетъ быть глупѣе подобныхъ толковъ въ наше время?! воскликнула Гвенъ, и Валенсія согласилась съ нею, замѣтивъ что если бы даже все это было вѣрно, то это нисколько не измѣнило бы общественнаго положенія мистера Ньютона.
   Когда и этотъ вопросъ былъ исчерпанъ, мисъ Кардью опустила глаза и стала вертѣть перчатку съ жалкою, смущенною неловкостію. Затѣмъ она заговорила тихимъ, прерывающимся голосомъ:
   -- Я увѣрена что вы... всѣ вы... всѣ кто былъ на Глоріанѣ... должны были... осуждать меня въ субботу...
   -- Съ какой стати всѣмъ было васъ осуждать? спросила Валенсія.
   -- Вы знаете... за мое поведеніе... за то что я такъ кричала. О, я знаю что это было глупо, страшно глупо, по я ничего не могла сдѣлать съ собою! Бываютъ моменты...
   -- Бываютъ, весело согласилась Валенсія.-- Зачѣмъ намъ, говорить объ этомъ?
   -- Правда, незачѣмъ! Но мнѣ все равно, рѣшительно все равно что объ этомъ говорятъ. Могутъ связывать наши имена съ мистеромъ Друмондомъ сколько угодно!
   Валенсія молчала и какъ будто хотѣла этимъ молчаніемъ показать что дальнѣйшій разговоръ по этому поводу не находитъ въ ней сочувствія.
   -- Я желала бы быть такою какъ другія дѣвушки которыя умѣютъ скрывать то что у нихъ въ сердцѣ, если только у нихъ вообще есть сердце, въ чемъ я иногда сомнѣваюсь, продолжала Гвендоленъ.-- Я часто думаю о томъ отчего я не похожа на прочихъ дѣвушекъ; вѣроятно оттого что дѣдъ моей матери былъ женатъ на Венгеркѣ. Какъ бы то ни было, я не могу измѣнить своей природы; я должна остаться тѣмъ чѣмъ она меня создала,-- человѣкомъ который не умѣетъ сдерживать своихъ порывовъ и носится изъ стороны въ сторону какъ щепка по волнамъ океана.
   Валенсія продолжала молчать и разсматривать свои луковицы.
   -- Да, я не жалѣю о томъ что я такова, снова заговорила Гвенъ.-- Лучше оставаться такою чѣмъ походить на тѣхъ дѣвушекъ которыя въ эту самую минуту -- о, я знаю ихъ!-- смѣются надо мною за то что я не сумѣла обдумать свои слова въ моментъ высшаго нравственнаго напряженія. Напримѣръ, Анджела Браунъ! Я увѣрена что она воображаетъ что отлично передразнила меня. Навѣрно она передразнивала меня вамъ?
   -- И не думала, отвѣчала Валенсія.
   -- Въ такомъ случаѣ она навѣрно передразнила меня мистеру Ньютону. Эта дѣвчонка никогда не пропускаетъ случая выказать свой умъ передъ мистеромъ Ньютономъ. Это его можетъ-быть и забавляетъ, но все-таки Анджела должна будетъ сдѣлать открытіе что мущины рѣдко женятся на дѣвушкахъ которыя ихъ забавляютъ.
   -- Мнѣ пора идти домой, сказала Валенсія.-- Можетъ-быть вы пройдете къ мамѣ?
   -- Вы не потеряли головы, Валенсія, когда Джорджъ Друмондъ упалъ въ воду, сказала Гвенъ.-- Вы не такова чтобы глупо кричать когда любимый человѣкъ тонетъ. Я желала бы знать: есть ли еще человѣкъ кромѣ меня который бы зналъ что вы любите Джорджа Друмонда?
   Лицо Валенсіи мгновенно вспыхнуло и потомъ вдругъ побѣлѣло какъ полотно. Она взглянула холодными, равнодушными глазами на Гвенъ Кардью и сдѣлала шагъ по направленію къ двери.
   Тогда случилась удивительная вещь: Гвендоленъ бросилась передъ нею на колѣна и, схвативъ ее за руку, начала говорить быстрымъ, взволнованнымъ шепотомъ:
   -- Отдайте мнѣ его, отдайте, отдайте ради всего святаго! Онъ видѣлъ меня раньше, еще лѣтомъ, а съ вами познакомился только осенью. Онъ полюбилъ сначала меня, я знаю что онъ меня любилъ, но вы... вы отняли его у меня! Вы можете выйти за любаго человѣка, потому что вы богатая наслѣдница, и вы отняли у меня -- единственнаго человѣка который хотѣлъ жениться на мнѣ, который женился бы на мнѣ и теперь, не будь васъ здѣсь. Но вы отдадите мнѣ его, вы великодушны, вы не допустите моей смерти? А я клянусь что убью себя, и моя кровь падетъ на вашу голову... Нѣтъ, вы великодушны, вы спасете меня, вы...
   -- Встаньте! вскричала Валенсія.-- Встаньте и уходите прочь! уходите, говорю вамъ! Джорджъ Друмондъ не принадлежитъ мнѣ, и отдавать его вамъ я не могу. Я жалѣю что не могу назвать его своимъ, потому что тогда ни за что не уступила бы его вамъ, но онъ не мой! Я дала слово Сэттону Кливланду.
   Гвендоленъ мгновенно выпрямилась какъ удочка съ которой рыба сорвала лесу.
   Обѣ дѣвушки стояли другъ противъ друга. Гвендоленъ сразу успокоилась. "Какъ похоже было на Сэттона Кливланда послѣдовать ея совѣту и не сказать ей объ этомъ!" думала она. Вслѣдъ за этимъ въ головѣ ея мелькнуло раскаяніе въ томъ что она напрасно унижалась передъ Валенсіей когда могла бы этого не дѣлать.
   -- Вы выходите замужъ за Сэттона Кливланда? наконецъ проговорила она.-- Это очень умно, и вы поступили правильно: у васъ есть обязанности. Намъ всѣмъ слѣдовало бы держаться своего сословія. Помѣщики должны жениться на дочеряхъ помѣщиковъ и искатели приключеній на искательницахъ приключеній. Вы поступили умно, а я разыграла глупую роль.
   -- Я должна васъ просить уйти, спокойно сказала Валенсія.
   -- Не слишкомъ презирайте меня, Валенсія, заговорила Гвенъ съ искреннею ноткой въ голосѣ:-- вы знаете какъ мы бѣдны, какъ мнѣ трудно жить съ моею матерью, вы должны знать что мнѣ минетъ въ августѣ 32 года, и потомъ посмотрите...
   Съ этими словами Гвендоленъ сняла шляпу и, сдвинувъ На бокъ свою роскошную косу, показала подъ нею цѣлую сѣть сѣдыхъ волосъ.
   -- Теперь вы знаете какъ тяжело мнѣ живется, продолжала она,-- и будете ко мнѣ снисходительнѣе. Мнѣ по-неволѣ приходится хитрить, потому что ничего другаго не остается дѣлать. Я умна какъ лисица, но должна скрывать это, потому что знаю какъ мущины ненавидятъ умныхъ дѣвушекъ. Двѣнадцать лѣтъ тому назадъ я этого не знала и любила щеголять своимъ умомъ, а между тѣмъ это погибель для дѣвушки желающей найти себѣ жениха! Валенсія, милая, что же вы молчите? Скажите мнѣ хоть одно доброе словечко!
   -- Я скажу вамъ доброе слово, Гвенъ, сказала Валенсія,-- вотъ оно: выбросьте изъ головы мысль о мистерѣ Друмондѣ: онъ не любитъ васъ, онъ любитъ другую.
   -- Да, онъ любить васъ.
   -- Нѣтъ, вовсе нѣтъ! онъ любитъ не меня, онъ любитъ другую женщину которой здѣсь нѣтъ.
   -- Кто она?
   -- Вы не знаете ея, и я ея не знаю. Онъ познакомился съ нею очень давно.
   -- О! я не боюсь такой соперницы! Я боялась и, простите, еще боюсь только одной васъ, Валенсія. Я видѣла какъ онъ смотрѣлъ на васъ... Но во всякомъ случаѣ, полюбитъ ли онъ меня или нѣтъ, онъ можетъ жениться на мнѣ, и я буду ему хорошею женой. Умная жена -- хорошая вещь для мущины, особенно для такого какъ Джорджъ Друмондъ; женѣ позволяется быть умною, не то что дѣвушкѣ! А Сэттонъ Кливландъ... вы къ нему привыкнете и когда-нибудь сами удивитесь тому какъ полюбите его. А потомъ подумайте какое это счастіе, какая радость для вашего отца! Вы хорошая дѣвушка, Валенсія, я никогда не была такою, даже во дни своей молодости, а теперь... Боже мой! когда женщина начинаетъ сѣдѣть, то она можетъ остаться доброю и хорошею только въ томъ случаѣ если у нея есть мужъ, дѣти и родной уголъ. А не правда ли что я искусно прячу свои сѣдые волосы? Вотъ что значитъ умъ!
   И Гвендоленъ засмѣялась горловымъ смѣхомъ. На лицѣ ея не было ничего похожаго на выраженіе смѣющагося человѣка. Валенсія подала ей на прощаніе руку; ея горло сжималось не отъ смѣха, а отъ сдерживаемаго рыданія.
   

ГЛАВА XXIV.

   Валенсія сказала правду: она дала слово Сэттону Кливланду.
   Онъ послушался совѣта Гвендоленъ Кардью и пошелъ въ виллу Валенсіи на другой же день послѣ разговора молодой дѣвушки съ Джорджемъ. Валенсія согласилась и доставила этимъ большую радость отцу и матери. Сама она тоже чувствовала какое-то облегченіе при мысли что борьба кончена и что ей больше нечего опасаться измѣны со стороны собственнаго сердца. Какимъ облегченіемъ было просто сказать Кливданду что она согласна быть его женою! Точно гора свалилась съ ея плечъ: она знала что исполнила обязанность по отношенію къ отцу и по отношенію къ Джорджу который думалъ что любитъ ее въ то время какъ на самомъ дѣлѣ любилъ Долоресъ.
   Что касается ея собственнаго счастія, то она во всякомъ случаѣ знала что не могла бы быть счастлива и съ Джорджемъ, все время чувствуя что онъ любитъ Долоресъ. Она устояла противъ недостойнаго искушенія выйти замужъ за Джорджа, а жизненный опытъ не разъ показывалъ ей что супружеское счастіе рѣдко зависитъ отъ степени любви до свадьбы, такъ что даже и съ этой точки зрѣнія ея бракъ съ Сэттономъ Кливландомъ могъ сулить ей лучшее будущее.
   Однако, она была не настолько счастлива чтобы желать подѣлиться своимъ счастіемъ съ Норой или Анджелой. Она чувствовала что ни та ни другая не одобрятъ ея мудраго рѣшенія выйти замужъ за Сэттона Кливланда, даже и не подозрѣвая о предложеніи Джорджа Друмонда.
   Итакъ въ продолженіе двухъ-трехъ дней Валенсія испытывала извѣстное удовлетвореніе отъ сознанія что поступила благоразумно. Она написала письмо, очень доброе и обдуманное письмо Джорджу въ которомъ говорила что рѣшила послѣдовать совѣту отца и выйти замужъ за Сэттона Кливланда. Сдѣлавъ это она снова почувствовала большое облегченіе похожее на чувство облегченія подсудимаго который видитъ что присяжные вернулись и знаетъ что муки неизвѣстности для него кончены, потому что судья произнесъ приговоръ: пожизненное тюремное заключеніе.
   Она старалась убѣдить себя что справилась со своимъ обманчивымъ сердцемъ и что изъ этого должно выйти только одно хорошее. Ей и въ голову не приходило что природа не терпитъ подчиненія любви благоразумію.
   Но эта истина озарила ее внезапно, какъ молнія, въ то время когда волны сомкнулись надъ головою Джорджа Друмонда; въ этотъ мигъ она чувствовала что любитъ его и что если онъ не покажется на поверхности воды, то она бросится въ море и утонетъ вмѣстѣ съ нимъ. Въ эту минуту она поняла единственный смыслъ и содержаніе своей жизни. Она любила этого человѣка больше жизни, больше чести, больше своей души. Это была любовь, любовь истинная, вѣчная, всенаполняющая любовь! Она любила его, и весь остальной міръ былъ для нея ничто.
   Двадцать секундъ въ продолженіе которыхъ Джордъ оставался подъ водой прошли. Она видѣла какъ онъ поймалъ свою шапку и выжималъ изъ нея воду и засмѣялась громче всѣхъ.
   Она знала что любитъ Джорджа Друмонда. Завѣса спала съ ея глазъ; она любила его и была готова отдать весь остальной міръ за счастіе увидать его на одинъ день, на одинъ часъ, на одну минуту.
   Вотъ что почувствовала Валенсія въ ту рѣшительную минуту. Но затѣмъ къ ней сейчасъ же вернулось сознаніе цѣпи которою она себя сковала. Человѣкъ которому она дала слово подошелъ къ ней и съ невыносимымъ для нея хозяйскимъ видомъ посовѣтовалъ ей пойти въ рубку и выпить вина для укрѣпленія нервовъ.
   -- Вы блѣдны какъ полотно, сказалъ онъ ей,-- да, такъ блѣдны какъ будто бы увидали тѣнь Друмонда надъ водою. А вѣдь до этого было очень недалеко! Если бъ онъ во-время не нырнулъ... о, онъ молодецъ! Идемте!
   -- Я не хочу вина, сказала Валенсія:-- у меня нервы такъ же крѣпки какъ и у васъ. Пожалуйста, уходите!
   Но онъ настаивалъ, и тутъ въ этотъ часъ откровеній она увидала что ненавидитъ его такъ же сильно какъ сильно любитъ Джорджа; ей даже казалось -- до того она стала не логична -- что оба эти впечатлѣнія составляли одно цѣлое и что любовь къ Джорджу Друмонду заключала въ себѣ ненависть къ Сэттону Кливланду.
   Но Кливладъ настаивалъ, и уставъ противорѣчить Валенсія машинально пошла за нимъ въ рубку и проглотила полрюмки бенедиктина.
   И всю ту ночь, и весь слѣдующій день она слышала голосъ спрашивавшій ее куда дѣвались ея умъ и благоразуміе. Она не могла заглушить этотъ ужасный насмѣшливый голосъ.
   Она часами лежала не засыпая и слыша только его, онъ звучалъ ей въ продолженіе всей воскресной проповѣди, а когда насталъ понедѣльникъ, то она почувствовала что этотъ голосъ сросся со всею жизнію.
   На одну минуту ей пришла въ голову мысль что можетъ-быть она еще не такъ связана по ногамъ и по рукамъ; можетъ-быть ей еще можно пойти къ Сэттону Кливланду и, объяснивъ ему какъ она ненавидитъ его и любитъ Джорджа, просить его о возвращеніи ей ея слова.
   На одну минуту эта мысль заставила радостно забиться ея сердце, но только на одну минуту; она тотчасъ же почувствовала всю невозможность такого поступка. Какъ она подойдеть къ отцу и скажетъ ему что она раздумала за эти три дня и хочетъ нарушить святое слово данное ему и Кливланду? Она всю жизнь считала что обѣщаніе выйти замужъ такъ же свято какъ самый бракъ. Она чувствовала что такое обѣщаніе можетъ быть нарушено только вслѣдствіе очень важныхъ причинъ, а не такихъ простыхъ доводовъ какіе она можетъ привести.
   Нѣтъ, она связана съ Сэттономъ Кливландомъ! Она обѣщала быть его женою и обязана сдержать свое слово. Таковы были ея чувства во время разговора съ Гвендоленъ Кардью, таковы они были и теперь когда она сидѣла съ Норою на верандѣ и когда ей доложили о томъ что мистеръ Джорджъ Друмондъ стоитъ у дверей виллы и спрашиваетъ, можетъ ли она принять его.
   Сердце Валенсіи билось удивительно спокойно въ то время какъ она отдавала человѣку приказъ сказать мистеру Друмонду что она дома и провести его въ маленькую гостиную. Она сознавала что это свиданіе рано или поздно неизбѣжно и, отложивъ въ сторону свою книгу, сказала Норѣ съ совершенно естественною улыбкой:
   -- Мистеръ Друмондъ не далъ мнѣ докончить главы.
   -- Да, сказала Нора,-- но послѣ его ухода ты можешь начать новую.
   Валенсія съ любопытствомъ посмотрѣла на нее, но нѣтъ, лицо Норы сохраняло совершенно невинное выраженіе.
   -- Я получилъ ваше письмо, началъ Джорджъ здороваясь съ Валенсіей.
   -- Я надѣюсь что оно не... впрочемъ, нѣтъ! Я знаю что оно огорчило васъ, сказала она,-- но, знаете ли, то что огорчаетъ сегодня можетъ обрадовать завтра...
   -- Вы думаете что я все еще люблю женщину которая меня обманула.
   -- Ахъ, ради Бога, не будемъ поднимать этого ужаснаго вопроса! Пожалѣйте меня хоть сколько-нибудь! вскричала она.
   -- Что вы хотите этимъ сказать, Валенсія? пожалѣть васъ? Она долго смотрѣла на него не говоря ни слова. Она придумывала какой-нибудь умный отвѣтъ который показался бы ему убѣдительнымъ, но всѣ ея умственныя способности, все ея мужество вдругъ оставили ее. Вмѣсто того чтобы растолковать ему какъ хорошо она поступила послушавшись отца, вмѣсто того чтобъ увѣрять его въ томъ что онъ до сихъ поръ любитъ Долоресъ, Валенсія жалобно посмотрѣла Джорджу въ лицо и проговорила:
   -- Пожалѣйте меня, потому что я сдѣлала страшную, непоправимую глупость! Теперь я знаю что люблю васъ, только васъ.
   Прежде чѣмъ она успѣла договорить, она очутилась въ его объятіяхъ. Онъ крѣпко прижалъ ее къ себѣ и покрывалъ поцѣлуями все ея лицо, не давая ей времени опомниться и сопротивляться, хотя она и дѣлала нѣкоторыя слабыя попытки къ этому.
   Наконецъ, онъ выпустилъ ее изъ своихъ объятій и остановился противъ нея съ счастливою и торжествующею улыбкой на лицѣ.
   Валенсія стояла съ пылающими щеками и все также жалобно смотрѣла на него, потомъ вдругъ бросилась на кресло и залилась слезами.
   -- Валенсія, дорогая, голубка! О чемъ? вскричалъ Джорджъ бросаясь возлѣ нея на колѣна и хватая ея руки.-- Ради Бога, скажите мнѣ хоть одно слово!
   Валенсія вдругъ вырвала у него руки и вскочила съ мѣста.
   -- Уходите! вскричала она,-- уходите! вы не смѣли цѣловать меня. Поцѣловали ли бы вы меня если бъ я была замужемъ? а я все равно что замужемъ. О, я сдѣлала глупость, но не думайте чтобъ я не сумѣла достойно перенести наказанія которымъ женщины платятся за свои глупости! Уходите, и если у васъ есть хоть капля жалости ко мнѣ, то никогда больше не показывайтесь мнѣ на глаза!
   -- Валенсія, дитя мое, что это за безуміе? сказалъ Джорджъ.-- Вы говорите мнѣ что любите меня и потомъ велите уходить вонъ. Неужели вы въ самомъ дѣлѣ думаете что я такъ и оставлю васъ, такъ и позволю вамъ сдѣлаться на-вѣки несчастною?
   -- Вы должны, должны это сдѣлать, умоляющимъ голосомъ сказала она:-- вѣдь я же сказала вамъ что дала слово другому человѣку! Я не смѣю слушать васъ, я не должна была видѣться съ вами сегодня. Зачѣмъ вы пришли?
   -- Валенсія, вы не можете сдѣлать и не сдѣлаете этого! Обязательство выйти замужъ за человѣка котораго вы не любите -- есть жестокая насмѣшка надъ бракомъ.
   -- Кливландъ никогда не вернетъ мнѣ моего слова, да я не стану и просить его объ этомъ. Я говорю вамъ что сдѣлала глупость не повѣривъ своему сердцу. Я не повѣрила ему и думала что вы любите ее, ту бѣдную женщину, какъ будто это могло составить какую-нибудь разницу! И я думала что поступила хорошо, честно и благоразумно. Я не знала правды до тѣхъ поръ пока вы не упали въ море; тогда я узнала что еслибы вы утонули, то и я бросилась бы вслѣдъ за вами.
   -- Дорогая моя! но я, слава Богу, живъ, и теперь вы будете жить для меня.
   -- Ахъ, вы не знаете какъ невозможно то о чемъ вы просите! Что я могу сдѣлать? Что? О! вы хотите натолкнуть меня на безчестный поступокъ. Я говорю вамъ что вы уже поступили въ высшей степени безчестно, но я не виню васъ: виновата я одна, и я терпѣливо снесу свое наказаніе. Теперь все что вы можете для меня сдѣлать -- это уйти. Пожалуйста, уходите! Неужели вы думаете что я могу любить человѣка который совѣтуетъ мнѣ пойти на безчестное дѣло?
   -- Валенсія, что вы говорите?.. Безчестное дѣло, милая...
   -- Я дала слово выйти замужъ за другаго человѣка и выйду. Я уже и теперь смотрю на себя какъ на его жену; вотъ почему ваши поцѣлуи были мнѣ оскорбленіемъ, вотъ почему для меня унизительно оставаться съ вами вдвоемъ и говорить о любви. Кончимъ это, мистеръ Друмондъ! Я была слаба, но теперь я призову всю свою твердость. Вы должны уйти и никогда больше меня не видать, и вы сдѣлаете это, если вы хорошій человѣкъ и христіанинъ.
   -- Выслушайте меня, Валенсія. Неужели вы разобьете свою жизнь и мою, а можетъ-быть жизнь еще третьяго человѣка только во имя того чтобы сдержать обѣщаніе данное въ минуту отчаянія?
   -- Я выйду замужъ за Сэттона Кливланда.
   -- Вы разобьете нашу жизнь зная что мы любимъ другъ друга? Нѣтъ, быть не можетъ!
   -- Я выйду замужъ за Сэттона Кливланда.
   -- Прощайте.
   Джорджъ протянулъ ей руку.
   Она подала ему свою.
   Ея глаза были полны слезъ. При видѣ этой протянутой руки ею овладѣло страстное искушеніе забыть всѣ свои слова и обѣщанія и броситься Джорджу на шею; она устояла противъ этого искушенія и спокойно подала ему руку.
   Онъ вышелъ не сказавъ ни слова, а она въ слезахъ бросилась на диванъ.
   Черезъ минуту она вскочила и шатаясь подбѣжала къ окну съ крикомъ:
   -- Вернись! вернись ко мнѣ, Джорджъ!
   Но Джорджъ былъ уже за рѣшеткой сада и не слыхалъ ея.
   Вечеромъ пришелъ Сэттонъ Кливландъ.
   Онъ нашелъ что Валенсія блѣдновата и какъ будто устала и поцѣловалъ ее.
   Она безъ содроганія позволила ему поцѣловать себя. Вѣдь она же сказала что готова съ покорностію нести наказаніе за свой неразумный поступокъ.
   

ГЛАВА XXV.

   На слѣдующее утро Валенсія сказала Норѣ что дала слово Кливланду. Нора такъ долго не могла вымолвить поздравленія что Валенсія засмѣялась.
   -- Сколько времени ты употребила на то чтобы понять что я выхожу замужъ за мистера Кливланда! вскричала она.
   -- Да я и теперь этого не понимаю, отвѣчала Нора.-- Меня, напротивъ, удивляетъ какъ я могла тебя поздравить, и теперь, придя въ себя, я положительно беру назадъ свое поздравленіе.
   -- Нора, ты невѣжлива и, что еще хуже, безтактна, сказала Валенсія.
   -- Правда выше такта! вскричала Пора.-- Нѣтъ, милая Валя, нѣтъ, ты никогда не выйдешь замужъ за мистера Кливланда.
   -- Нѣтъ, выйду, Нора. Ты помнишь что онъ еще осенью добивался моего согласія, а также и папа. Тогда я не могла его дать, а теперь дала. Это будетъ отличная вещь для обоихъ имѣній.
   -- Этого никогда не будетъ, Валя моя... Ахъ, какъ бы я желала чтобы Шейла Малоней была здѣсь! Она разказала бы тебѣ какъ по-писаному, почему этого не можетъ быть. Я говорю это только зная тебя... и его.
   -- И это знакомство съ моимъ... и его характеромъ даетъ тебѣ право утверждать съ такою увѣренностію что этой свадьбы не будетъ?
   По-видимому, Валенсія слушала неблагопріятное пророчество съ гораздо меньшимъ неудовольствіемъ чѣмъ когда-то цари израильскіе.
   -- Я знаю тебя настолько хорошо что ручаюсь что ты выйдешь замужъ не за мистера Кливланда, а его знаю настолько что увѣрена что онъ женится не на тебѣ. Скажи: ты никогда не выгоняла изъ дома черной кошки въ воскресеніе?
   -- Я слишкомъ люблю кошекъ чтобы гнать ихъ въ какой бы то ни было день.
   -- А не помнишь ли ты, не открывала-ли ты когда-нибудь въ комнатѣ зонтика?
   -- Не думаю чтобъ я могла когда-нибудь сдѣлать такую безсмысленную вещь.
   -- И никогда не видала сороки сейчасъ же послѣ того какъ увидала ворону?
   -- Во всякомъ случаѣ не за время нашего пребыванія въ Ниццѣ.
   -- Ну, тогда все хорошо! Это подтверждаетъ мои слова: ты выйдешь замужъ не за мистера Кливланда; больше того, ты совсѣмъ и не хочешь выходить за него замужъ.
   -- Я никогда и не говорила что хочу. Я вообще не хочу выходить замужъ ни за кого.
   -- А за него меньше чѣмъ за кого-либо. Не отвѣчай: я не хочу заставлять тебя лгать, сказала Нора кладя руки на плечи подруги и смотря ей прямо въ глаза.-- Если ты будешь стоять на своемъ, то я боюсь что разлюблю тебя.
   -- А не будетъ ли это немножко жестоко съ твоей стороны? сказала Валенсія и засмѣялась смѣхомъ довольно близко напоминавшимъ ея прежній, давнишній смѣхъ.
   Послѣ этого Валенсія пошла наверхъ къ тому самому окну откуда открывался такой прекрасный видъ на заливъ и поглядѣла, не видно ли гдѣ-нибудь шкуны. Да, шкуна есть, и шкуна "въ лубкахъ", какъ выражался лордъ Балисиди. Артель рабочихъ занималась починкою борта, и работы повидимому было не мало. Сначала эта мысль доставила Валенсіи удовольствіе, но оно скоро смѣнилось чувствомъ нетерпѣнія. Пусть бы Джорджъ Друмондъ скорѣе исчезъ вмѣстѣ со своею яхтой, исчезъ изъ этого залива, изъ ея жизни! Если бъ онъ уѣхалъ сейчасъ же, она постаралась бы его забыть и примириться со своимъ положеніемъ невѣсты мистера Кливланда. Съ его стороны жестоко оставаться. Или онъ такъ мало знаетъ и уважаетъ ее что допускаетъ съ ея стороны возможность колебанія и даже измѣны данному слову?
   Валенсіи ни раза не пришла въ голову мысль что можетъ-быть и она мало знаетъ характеръ Джорджа и что и онъ можетъ-быть настолько упрямъ въ своемъ рѣшеніи что не захочетъ уѣхать даже и послѣ починки своей яхты. Она не задала себѣ вопроса что подумала бъ она сама о человѣкѣ, который, выслушавъ отъ женщины признаніе въ томъ что она любитъ его и позволивъ себѣ держать ее въ объятіяхъ и цѣловать ее, сядетъ послѣ этого на свою яхту и велитъ поднять паруса.
   Если бъ она подумала объ этомъ, то вѣроятно созналась бы что онъ показался бъ ей ничтожествомъ и ужь, конечно, не такого рода человѣкомъ, поцѣлуямъ котораго она могла бы радоваться какъ она -- о, ужасъ и стыдъ!-- радовалась поцѣлуямъ Джорджа Друмонда.
   Проснувшись на слѣдующее утро, Валенсія еще разъ удостовѣрилась что "Красавица" стоитъ на мѣстѣ, и щеки ея вспыхнули отъ пришедшей ей въ голову мысли.
   "Что мѣшаетъ мнѣ сейчасъ поѣхать на эту яхту и сказать Джорджу Друмонду: я люблю тебя и пришла къ тебѣ навсегда?"
   Ничто не мѣшало ей сдѣлать это, ничто кромѣ традиціи чести, чувства святости даннаго слова и преданія о силѣ характера Мертауновъ.
   Она опустила занавѣску прежде чѣмъ краска успѣла сбѣжать съ ея лица. Традиція, чувство и преданіе составляли тройную цѣпь, разорвать которую было не легко.
   Валенсія не подумала о томъ что, дозволивъ себѣ съ радостію остановиться на мысли о бѣгствѣ съ любимымъ человѣкомъ, она уже разорвала каждое звено этой цѣпи.
   Извѣстіе о помолвкѣ Валенсіи дошло въ виллу Паулину черезъ лорда Балисиди который услыхалъ его отъ Кливланда.
   Анджела была поражена. Лэди Гленмеркъ пришла въ негодованіе которое обрушилось главнымъ образомъ на брата и отчасти на Валенсію.
   -- Я никогда не думала что Валенсіи просто хотѣлось поскорѣе выйти замужъ, сказала она,-- я никогда не повѣрила бы этому. Впрочемъ, нынѣшнія барышни... Хорошъ и ты! Впрочемъ, нынѣшніе мущины... Какъ могъ ты прозѣвать такой удобный случай? Она непремѣнно согласилась бы если бы ты сдѣлалъ ей предложеніе; она просто хотѣла поскорѣе выйти замужъ.
   -- Но вѣдь Патъ этого не зналъ, сказала Анджела.-- И какъ могутъ мущины дѣлать такія ошибки?
   -- Ты говоришь вздоръ, милая племянница, замѣтилъ Патъ.-- Кто здѣсь ошибся? Во всякомъ случаѣ не я. Да и вообще позволь тебѣ замѣтить, мой другъ, что въ брачномъ вопросѣ трудно рѣшить что было и что не было ошибкой, раньше чѣмъ года черезъ два послѣ свадьбы.
   -- Я думала не о тебѣ, Патъ, сказала Анджела.-- Всѣ знаютъ что вы съ Валенсіей были слишкомъ дружны чтобы думать о свадьбѣ и что въ предупрежденіе подобныхъ фантазій съ твоей стороны она пригласила сюда Нору которой, впрочемъ, ты тоже долженъ избѣгать.
   -- А развѣ я не избѣгалъ ея? Я только и дѣлалъ что избѣгалъ ея, хотя не нахожу чтобъ изъ этого вышло много толка.
   -- Ты пропустилъ такой удобный случай! снова заговорила леди Гленмеркъ.-- Сэттонъ Кливландъ!.. Впрочемъ, дѣвушка... и притомъ отецъ... имѣнія раздѣлены однимъ ручьемъ...
   -- Но онъ довольно глубокъ для того чтобы Валенсія могла въ немъ утопиться, замѣтилъ Балисиди.
   -- Зачѣмъ ей топиться? спросила Анджела.-- Если ужь на то пошло, она можетъ утопиться въ Средиземномъ морѣ.
   -- Нѣтъ, она бросится въ пограничный ручей и утопится въ немъ съ цѣлію связать оба имѣнія.
   -- А что ты скажешь о Джорджѣ Друмондѣ? спросила Анджела.
   -- Ты, кажется, когда-то совѣтовала мнѣ остерегаться его.
   -- Я думала тогда что знаю Валенсію.
   -- Въ этихъ случаяхъ необходимо знать и второе лицо, а иногда и третье.
   -- Пренебречь титуломъ! вздыхала леди Гленмеркъ.-- Мнѣ кажется что мистеръ Мертаунъ настолько богатъ что могъ бы не гнаться за нѣсколькими лишними акрами. Да, она хотѣла скорѣе выйти замужъ, а ты... пропустилъ единственный случай въ жизни!
   -- За что ты бранишь меня! Какъ могъ я помѣшать ея помолвкѣ съ Кливландомъ?
   -- Кровь плотнѣе воды, многозначительно произнесла леди Гленмеркъ.
   -- Знаю; но почему сравненіе удѣльныхъ вѣсовъ двухъ жидкостей даетъ тебѣ право бранить меня -- не понимаю. Да, я вѣрю что много молодыхъ людей смотрѣвшихъ на Валенсію съ какимъ-то благоговѣйнымъ страхомъ будутъ теперь досадовать на себя за то что не сдѣлали ей предложенія, думая что если она согласилась выйти замужъ за человѣка который, по ихъ мнѣнію, гораздо хуже ихъ, то согласилась бы выйти и за любаго изъ нихъ. Но они жестоко ошибаются, такъ же какъ и тѣ которые думаютъ что Валенсіи просто хотѣлось скорѣе выйти замужъ.
   -- Тогда отчего же она не выходитъ за мистера Друмонда? вскричала Анджела.
   -- Ты опять говоришь глупости, мой другъ, сказалъ ей дядя:-- какъ можетъ дѣвушка выйти замужъ за человѣка который ее объ этомъ не проситъ?
   -- А что же мѣшало ему просить ее?
   -- На этотъ вопросъ тебѣ можетъ отвѣтить развѣ экспертъ, а я только обыкновенный человѣкъ.
   Наступило молчаніе, послѣ котораго леди Гленмеркъ снова начала думать вслухъ:
   -- Положимъ, ей было пріятнѣе выйти замужъ поближе, въ томъ же графствѣ... Деньги? конечно, въ глазахъ нѣкоторыхъ людей... и гдѣ это кончится?.. какъ будто онѣ вознаграждаютъ за все!.. Древняя фамилія и роднится за деньги! О?
   -- Да, это такъ же нелѣпо какъ древняя статуя въ современной одеждѣ, сказалъ Балисиди.-- Вообразите себѣ Аполона Бельведерскаго въ шинели!
   Леди Гленмеркъ тревожно взглянула на Анджелу.
   Анджела смѣялась.
   -- А какъ поживаетъ мистеръ Ньютонъ? спросилъ ее дядя.
   -- Я не знаю такого человѣка, отвѣчала Анджела вспыхнувъ и презрительно поднявъ подбородокъ.
   -- Какъ? Исаака Ньютона? Поссорились?
   -- Поссорились.
   -- Богъ мой! Я и не воображалъ что дѣло зашло такъ далеко. Да какъ ты дала имъ настолько подружиться чтобы они могли поссориться? обратился лордъ Балисиди къ сестрѣ.
   -- Я должна сказать что мистеръ Ньютонъ все время держалъ себя какъ настоящій джентльменъ, отвѣчала леди Гленмеркъ.
   -- Я считалъ его получше джентльмена, замѣтилъ ей братъ.-- Ангелъ мой, разкажи мнѣ что у васъ вышло.
   -- Тутъ нечего разказывать, начала Анджела.-- Я сознаюсь что мистеръ Ньютонъ мнѣ очень понравился когда въ первый разъ завтракалъ съ нами, но черезъ полчаса послѣ того онъ встрѣтилъ папу, и съ этой минуты началось ухудшеніе. Я такъ и ждала этого. Я знала что надо быть желѣзнымъ человѣкомъ чтобы выдержать безъ вреда папины проповѣди.
   -- И на мистера Ньютона онѣ произвели плохое дѣйствіе?
   -- Хуже не надо! Ему было мало приходить сюда каждый день и весело разговаривать съ нами -- нѣтъ! Какъ только папа входилъ въ комнату, онъ мгновенно вскакивалъ, хваталъ зонтикъ и уходилъ не докончивъ разказа. А у него были преинтересные разказы про охоту въ Скалистыхъ горахъ.
   -- Знаю, слыхалъ.
   -- Да это еще все бы ничего, будь онъ благоразумнѣе въ другихъ отношеніяхъ, но онъ оказался хуже папы.
   -- Что ты? быть не можетъ!
   -- Увѣряю тебя, хуже! Мы хотѣли послушать Мельбу въ "Ромео и Джульетѣ", и онъ обѣщалъ прислать намъ ложу. Онъ не прислалъ ея и пришелъ сказать намъ что папа убѣдилъ его въ томъ что пѣвица играющая роль матери выходитъ на сцену въ настоящихъ бриліантахъ и что онъ не можетъ одобрить нашего посѣщенія оперы когда частная жизнь ея исполнителей не выдерживаетъ строгаго изслѣдованія.
   -- Это узковато!
   -- Узковато? только!.. но я простила ему и это. Послѣ того у насъ былъ длинный разговоръ о моемъ экипажѣ для bataille de fleurs. Мнѣ хотѣлось получить призъ, и онъ обѣщалъ мнѣ достать рисунокъ художника Le Jeune и досталъ. Если бы ты видѣлъ что это была за прелесть! Онъ долженъ былъ заплатить за него по меньшей мѣрѣ 50 фунтовъ. При этомъ онъ сказалъ: "Я полагаю что здѣсь такъ же какъ и у насъ молодой человѣкъ можетъ подносить дамѣ цвѣты сколько ему угодно?" -- "Разумѣется, отвѣчала я,-- и не только сколько угодно ему, но сколько угодно ей, что составляетъ гораздо большій заказъ". Онъ засмѣялся и сказалъ что это отлично. Я была твердо увѣрена въ томъ что получу цвѣты и призъ, илюстрированную замѣтку въ дамскомъ журналѣ, какъ вдругъ вчера вечеромъ онъ приходитъ съ длиннымъ лицомъ и объявляетъ что папа считаетъ bataille de fleurs остаткомъ язычества и что поэтому онъ долженъ отказаться отъ своего намѣренія.
   -- И взять назадъ рисунокъ?
   -- И взять назадъ рисунокъ! Ну, это было выше силъ человѣческихъ, и потому я подошла къ портфелю, вынула рисунокъ, разорвала его на мелкіе клочки и сказала: берите вашъ рисунокъ! Я не желаю больше видѣть ни его, ни васъ.
   -- Громъ и молнія! А ты не находишь что это было нѣсколько свободное обращеніе съ чужою собственностію?
   -- Вѣроятно, но развѣ онъ не заслужилъ этого? Вѣдь я предостерегала его противъ папы.
   -- Ну, что же случилось дальше?
   -- Потомъ онъ началъ подбирать клочки и говорить какой-то вздоръ о разницѣ нашего положенія въ жизни. Я не захотѣла его слушать. Я сказала ему что съ папой они могутъ оставаться друзьями, но что мы ими никогда не будемъ и послѣ этого вышла изъ комнаты. Нѣтъ, нѣтъ, я не проронила ни одной слезинки!
   -- Быть не можетъ!
   -- Честное слово, ни одной, ни единой до тѣхъ поръ пока не пришла къ себѣ въ комнату.
   -- Да, но за то тогда...
   -- Такъ еще бы! Это могло довести до слезъ каменную статую! Ты только подумай: первый призъ, полстраницы, а можетъ-быть даже и цѣлая страница въ модномъ журналѣ... и вдругъ...
   Воспоминаніе объ этомъ оказалось не по силамъ бѣдной Анджелѣ. Она бросилась на диванъ съ котораго только-что передъ этимъ ушла ея мать и горько расплакалась, положивъ голову на его безчувственную ручку.
   -- Какъ! сказалъ ея дядя:-- неужели дѣло зашло такъ далеко? Но слезы Анджелы поглощали все ея вниманіе.
   -- Ну, если оно зашло такъ далеко, то пойдетъ еще дальше, снова началъ дядя.-- Исаакъ Ньютонъ замѣчательно умный человѣкъ если сумѣлъ заставить плакать такую хорошенькую и милую дѣвушку. Онъ очень уменъ, и когда онъ сдѣлаетъ тебѣ предложеніе, предварительно получивъ согласіе твоего отца, то ты не утруждай своей головы логическими разсужденіями о томъ, какъ и насколько ты его любишь, а просто спроси свое глупенькое женское сердце, любитъ ли оно его, и если оно скажетъ тебѣ что любитъ, то не оглядывайся назадъ, не думай о тѣхъ которыхъ онъ когда-нибудь любилъ или можетъ-быть полюбитъ, не вспоминай о тѣхъ которые можетъ-быть когда-нибудь въ темныхъ углахъ цѣловали тебя и къ которымъ ты сама была неравнодушна, не думай ни о чемъ, а прямо бросайся къ нему на шею -- и ты будешь счастлива. Вотъ тебѣ совѣтъ твоего дяди который довольно пожилъ на свѣтѣ и убѣдился въ томъ что сердце дано женщинамъ не затѣмъ чтобы разсматривать его въ микроскопъ для микробовъ. Если твое сердце велитъ тебѣ броситься ему на шею,-- бросайся!
   -- И брошусь, непремѣнно брошусь! воскликнула сквозь слезы Анджела.
   

ГЛАВА XXVI.

   Лордъ Балисиди много раздумывалъ надъ событіями послѣднихъ дней, и совѣтъ данный имъ Анджелѣ являлся выводомъ его разсужденій по поводу всего что онъ видѣлъ. Онъ никогда ни на минуту не сомнѣвался въ любви Друмонда къ Валенсіи или Валенсіи къ Друмонду, а между тѣмъ она дала слово Кливланду къ которому, какъ онъ твердо былъ увѣренъ, не питала ничего кромѣ равнодушія.
   Хорошая путаница вышла въ какіе-нибудь нѣсколько дней! Какимъ образомъ все это могло случиться?
   Конечно, онъ былъ не достаточно знакомъ съ подробностями событій приведшихъ къ такому печальному концу, но онъ былъ увѣренъ что причиною того были съ одной стороны колебанія Джорджа Друмонда, съ другой -- самоанализъ Валенсіи; онъ вспомнилъ все что Валенсія говорила ему о своемъ недовѣріи къ собственному сердцу и вспомнилъ сомнѣнія Друмонда относительно равенства своего общественнаго положенія съ положеніемъ людей среди которыхъ ему приходилось вращаться.
   Итакъ лордъ Балисиди былъ увѣренъ что фіаско въ судьбѣ Джорджа и Валенсіи произошло отъ его недостатка рѣшимости и отъ ея излишней вдумчивости и началъ бояться чтобы съ его собственною судьбой не случилось чего-нибудь подобнаго. Онъ чувствовалъ что былъ очень остороженъ, слишкомъ остороженъ, непростительно остороженъ по отношенію къ Норѣ Макъ-Дервотъ. Онъ не давалъ себѣ слѣдовать внушеніямъ своего сердца въ то время когда у него были деньги и позволялъ себѣ навѣщать ее только тогда когда у него не было ни гроша въ карманѣ, и теперь мысль о возможности потерять ее стояла передъ нимъ какъ грозный призракъ. Она не давала ему спать ночью, и онъ рѣшилъ что этого больше не должно быть. Позавтракавъ съ сестрой и давъ племянницѣ вышеупомянутый совѣтъ, лордъ Балисиди направился въ виллу Меритауновъ, рѣшась сдѣлать ту глупость которую пророчили ему всѣ его родные.
   Онъ не успѣлъ сдѣлать и ста шаговъ какъ столкнулся съ самимъ Джорджемъ Друмондомъ. Лордъ Балисиди, какъ и всѣ Ирландцы, обладалъ большимъ тактомъ и сейчасъ же сдѣлалъ видъ что очень интересуется починкой яхты.
   -- Какъ подвигается работа? спросилъ онъ.-- Я слышалъ что вы привезли 12 рабочихъ изъ Генуи. Я думаю что это въ сущности все равно что привезти одного рабочаго изъ Англіи. Мнѣ нравится безсовѣстность съ которою эти Италіянцы увѣряютъ что умѣютъ строить корабли, да еще броненосцы, сдѣлайте милость! До чего это дойдетъ? Этакъ они, пожалуй, захотятъ утвердиться въ Африкѣ когда всѣмъ извѣстно что Африка -- британская колонія.
   -- Я хочу попросить васъ о большомъ одолженіи, Балисиди, сказалъ Джорджъ, оставивъ безъ вниманія его тактичную попытку завязать разговоръ объ интересномъ международномъ вопросѣ.
   -- Я готовъ для васъ сдѣлать все, мой другъ, отвѣчалъ Балисиди.
   -- Я хочу просить васъ отнести письмо мисъ Мертаунъ. Я знаю что у васъ есть причины избѣгать этой виллы, но можетъ-быть...
   -- Ни слова дальше, Друмондъ! Каковы бы ни были мой причины избѣгать ее, всѣ онѣ исчезнутъ ради требованій дружбы. Я отнесу отъ васъ хоть дюжину писемъ, готовъ носить по письму каждый день! Гдѣ первое? Давайте его.
   -- Я покажу вамъ сначала что я написалъ.
   -- Этого вовсе не нужно.
   -- Нѣтъ, я хочу чтобы вы были спокойны.
   Джорджъ досталъ изъ кармана карточку и написалъ на ней слѣдующее:
   "Я долженъ видѣть васъ еще разъ. Я уѣзжаю завтра. Ч приду къ вамъ въ 3 часа. Если вы не захотите меня видѣть, то велите сказать что васъ нѣтъ дома."
   -- Вотъ! сказалъ Джорджъ.-- Я думаю что вы сможете передать это со спокойною совѣстію.
   -- Я увѣренъ что.она васъ приметъ, сказалъ Балисиди,-- и мы будемъ надѣяться что... что... Господи Боже! Скажите мнѣ какъ могла произойти такая ужасная ошибка?
   -- Бѣдное дитя, бѣдная дѣвушка! сказалъ Джорджъ.-- Она просто сама не разобралась въ своемъ сердцѣ. Въ минуту слабости, въ минуту сомнѣнія въ себѣ и во мнѣ она поддалась убѣжденіямъ отца поглощеннаго мыслію о соединеній двухъ имѣній и дала слово этому человѣку. А теперь она хоть и прозрѣла, но слишкомъ горда чтобы просить вернуть ей ея свободу.
   -- Вы говорите прозрѣла?
   -- Да, прозрѣла и увидала что любитъ одного меня! Она сама мнѣ созналась въ этомъ.
   -- Тоже въ минуту слабости? Да, изо всего этого вышла порядочная каша! Хуже всего то что Валенсія настоящая представительница фамиліи Мертауновъ. Вы знаете ихъ девизъ? Verbum meum vinculum est.
   -- Но въ этомъ случаѣ, когда наказаніе такъ несоразмѣрно?
   -- Эта мысль придаетъ ей только еще больше упрямства. Отчего вы не сдѣлали ей предложенія еще осенью?
   -- Тогда я еще не былъ увѣренъ въ томъ что имѣю на это право.
   -- Ну, что дѣлать? Я передамъ ваше письмо, Друмондъ, и отъ души желаю вамъ счастія.
   -- Вы всегда были добры ко мнѣ.
   -- Объ этомъ не стоитъ говорить. Къ тому же, я дѣлаю это не столько для васъ сколько для нея. Вы, вѣроятно, думаете что знаете эту дѣвушку, Друмондъ? Вы ея совсѣмъ не знаете; она выше всего живущаго въ мірѣ. Я знаю ее цѣлыхъ двадцать лѣтъ, мы всегда были лучшими друзьями, и я чувствую что оказываю ей дружескую услугу стараясь спасти ее отъ Кливланда. Я могъ бы поразказать вамъ кое-что объ этомъ человѣкѣ, но не стоитъ того. Мы, мущины, всѣ негодяи и должны стыдиться взглянуть порядочной дѣвушкѣ въ лицо. А кстати, это мнѣ напоминаетъ что если я сейчасъ же не сдѣлаю предложенія той дѣвушкѣ которую люблю, то могу опоздать. Господи! пока я здѣсь разсуждаю съ вами о нравственности, другой человѣкъ можетъ-быть находится у ея ногъ. Дѣвушки странныя созданія!
   Балисиди быстро пошелъ дальше и нашелъ Нору у южной калитки сада. На ней было бѣлое платье и шляпа съ широкими полями. Балисиди показалось что онъ никогда не видалъ ея такою красавицей, но онъ вспомнилъ что это казалось ему всякій разъ.
   -- Что вы здѣсь дѣлаете? строго спросилъ онъ.-- Назначили кому-нибудь свиданіе?
   -- Я всегда выхожу сюда дожидаться почталіона которому иначе пришлось бы дѣлать обходъ въ четверть версты. А вы, вѣроятно, попали сюда мимоходомъ?
   -- Вовсе не мимоходомъ: я -- почталіонъ и принесъ вамъ письмо которое вы ей сейчасъ передайте и потомъ поскорѣе вернетесь ко мнѣ.
   -- А вотъ и настоящій почталіонъ! Я подожду и захвачу всѣ письма заразъ. Combien en avez vous aujourd'hui?
   Почталіонъ передалъ ей два письма: одно ей самой, другое Валенсіи.
   -- Одно изъ нихъ порядкомъ попутешествовало по бѣлу свѣту, замѣтилъ Балисиди, глядя на конвертъ.
   Нора тоже стала разглядывать его по дорогѣ къ виллѣ.
   -- Оно было сначала адресовано Валенсіи въ Бракенширъ, оттуда проѣхалось въ Шотландію, а оттуда уже было переправлено сюда, сказала Нора.-- Это навѣрно счетъ: только одни счета никогда не пропадаютъ.
   -- Ну, то которое принесъ я -- не счетъ, а просьба. А ваше изъ Англіи? равнодушнымъ голосомъ спросилъ онъ.
   Онъ боялся, какъ бы въ этомъ письмѣ не оказалось предложенія отъ какого-нибудь богатаго жениха.
   -- Да, мое изъ дома, отвѣчала Нора,-- но я погожу его читать.
   Нора боялась прочесть въ немъ приказаніе вернуться къ поблекшей пышности Дервотскаго замка во избѣжаніе искушенія выйти замужъ за Патси Балисиди.
   -- Я прочту его послѣ, повторила она еще разъ.
   Дойдя до дома Нора передала человѣку письма Валенсіи, а сама вернулась въ садъ къ Балисиди.
   Они пошли по алеѣ, и, какъ только дошли до тѣнистаго мѣстечка, Патси обнялъ и поцѣловалъ ее.
   -- Этого я не позволю дѣлать, сказала Нора.-- Мои родные были правы предостерегая меня отъ васъ. Вы за этимъ только и просили меня вернуться?
   -- Какъ сказать? Во всякомъ случаѣ это хорошее вступленіе къ тому о чемъ я хочу съ вами говорить, отвѣчалъ Балисиди.-- Послушайте меня, Нора, милочка моя: развѣ я не избѣгалъ васъ самымъ добросовѣстнымъ образомъ съ тѣхъ поръ какъ вы сюда пріѣхали?
   -- Избѣгали.
   -- Но вѣдь я хотѣлъ сдѣлать все къ лучшему, голубка.
   -- О, да, конечно къ лучшему! я не сомнѣваюсь, перебила она.-- Но только зачѣмъ было въ такомъ случаѣ вызывать меня сейчасъ? Это не называется избѣгать человѣка, Патси.
   -- Теперь политика министерства перемѣнилась, отвѣчалъ онъ.-- Скажите сами, развѣ мало было всего случившагося для того чтобы напугать васъ?
   -- Напугать? чѣмъ? Патси, милый, когда вы со мною, то я ничего не боюсь.
   -- Мы думали, по крайней мѣрѣ я думалъ что мы такъ и можемъ продолжать любить, но избѣгать другъ друга, потому-что у насъ нѣтъ гроша въ карманѣ.
   -- Положимъ что все "избѣганіе" было только съ вашей стороны.
   -- Такъ я же теперь и заглаживаю свою вину, радость моя, продолжалъ Балисиди, садясь на скамью и притягивая къ себѣ молодую дѣвушку.-- Да, такъ вотъ когда я увидалъ всю эту путаницу, то испугался. Что бы со мною было, моя Нора, если бы и мы надѣлали того же? А вѣрьте мнѣ, ничего другаго кромѣ путаницы и не можетъ быть когда двое любящихъ людей не слушаютъ совѣтовъ своего сердца.
   -- Это истинная правда, сказала она, -- только вѣдь мы съ вами нищіе.
   -- А развѣ мы отъ этого меньше любимъ другъ друга? Напротивъ, кажется, еще больше. Да ужь мы вовсе и не такъ бѣдны, потому что у меня въ шляпномъ футлярѣ лежитъ около 1.200 фунтовъ, а этого при соблюденіи экономіи намъ хватитъ на цѣлый годъ.
   -- Патси, милый, какое счастіе!
   -- Да, этого намъ хватитъ на годъ, а потомъ... потомъ мы увидимъ что намъ дѣлать дальше. Второй годъ никогда не бываетъ такъ важенъ какъ первый. Все дѣло въ хорошемъ началѣ. Я увѣренъ что судьба насъ какъ-нибудь устроитъ; а если даже нѣтъ, то тѣмъ болѣе намъ надо пользоваться возможностію провести счастливо хоть одинъ годъ нашей жизни. Тысяча двѣсти фунтовъ! Да у меня никогда не было столько денегъ въ рукахъ съ тѣхъ блаженныхъ дней когда недоимки не простирались выше чѣмъ на двадцать лѣтъ назадъ! и по всей вѣроятности никогда больше и не будетъ. Да я не увѣренъ въ томъ что и эти-то останутся, потому что если вы не согласитесь, то я могу поддаться искушенію уплатить ими часть моихъ долговъ.
   -- Патси, милый!
   -- Положимъ, я согласенъ что до сихъ поръ счастливо выдерживалъ это искушеніе, но теперь не ручаюсь за себя; во мнѣ останется такъ мало жизненной энергіи что я могу и не устоять противъ искушенія.
   -- Не говорите такихъ ужасныхъ вещей, Патси! Я не повѣрю чтобы вы могли такъ непроизводительно тратить деньги.
   -- Я самъ не думаю этого, моя прелесть, но какъ поручиться? Вѣдь и я тоже человѣкъ.
   -- Какъ вамъ не стыдно за самого себя? а еще Ирландецъ!
   -- Мнѣ очень стыдно, Нора моя! У меня только и есть что стыдъ! Большаго я не могу предложить вамъ, хотя и понимаю что этого очень мало для такой дѣвушки какъ вы. Но если вы меня будете любить, то я буду чувствовать себя миліонеромъ
   -- Я люблю васъ, Патси, и готова выйти за васъ хоть завтра и потомъ сражаться со всею семьей Макъ-Дервотовъ.
   -- Ну, вотъ и слава Богу! Стало-быть дѣло кончено, и вы моя. Сердце насъ не научитъ худому! Завтра или самое большее послѣзавтра мы женимся, потому что чѣмъ дальше мы будемъ откладывать свадьбу, тѣмъ меньше у насъ останется отъ 1.200 фунтовъ. И заживемъ же мы, Нора!
   -- Теперь, сказала Нора,-- я думаю что могу прочесть мое письмо и посмѣяться надъ ихъ увѣщаніями.
   -- Читайте и смѣйтесь, сказалъ ей Патси.-- Теперь вы цѣлый годъ только и должны дѣлать что смѣяться.
   Нора разорвала конвертъ и прочла письмо. Оно было отъ ея матери и гласило что ея тетка, та самая которая опозорила семью Макъ-Дервотовъ выйдя замужъ за торговца, недавно писала въ замокъ Дервотъ и выражала надежду что прошлое, наконецъ, забыто. При этомъ она особенно освѣдомлялась о Норѣ. Такъ какъ за это время мужъ ея смылъ свое преступленіе тѣмъ что переименовалъ свои лавки въ склады, а себя въ "компанію", то глава Макъ-Дервотовъ, то-есть Норинъ отецъ, послѣ долгаго и серіознаго размышленія рѣшилъ забыть прошлое и во имя интересовъ Норы открыть переговоры съ лондонскою родней. А въ письмѣ дѣйствительно были намеки о возможности для Норы сдѣлаться теткиною наслѣдницей.
   -- Какъ хорошо что вы не прочли этого получасомъ раньше, замѣтилъ Патси:-- вы никогда не согласились бы выйти замужъ завтра если бы знали его содержаніе.
   -- Если бы я прочла вамъ это письмо полчаса тому назадъ, сказала Нора,-- и послѣ этого выслушала ваше предложеніе, то, конечно, отказала бы вамъ, потому что приписала бы это желанію стать мужемъ будущей наслѣдницы Смитъ и Ко.
   -- Да, будь вы одною изъ тѣхъ дѣвушекъ которыя любятъ сомнѣваться и отчаиваться, вы такъ бы и поступили. А если бы я былъ человѣкомъ съ "высоко развитымъ" чувствомъ чести, то я вернулъ бы вамъ ваше слово, узнавъ что вы стали богатою наслѣдницей. Слава Богу, чувство чести у меня развито не до такой степени, и я не подумаю возвращать вамъ вашего слова! Напротивъ, если вы и получите когда-нибудь наслѣдство -- я только боюсь что это слишкомъ хорошо чтобы сбыться,-- то я буду васъ любить точно такъ же какъ теперь и тратить ваши деньги какъ настоящій принцъ, ирландскій принцъ! А теперь бѣгите, напишите теткѣ почтительное письмо и разкажите Валенсіи о своемъ счастьѣ.
   -- О моемъ счастьѣ? Но его еще нѣтъ!
   -- Что? Какъ нѣтъ? Вы только-что удостоились получить, предложеніе отъ ирландскаго графа и говорите что ваше счастье еще не пришло? Однако, я ухожу и не буду дожидаться Валенсіи: я ея немножко побаиваюсь теперь. Вотъ идетъ Кливландъ.
   Нора побѣжала въ домъ чтобы не встрѣчаться съ Кливландомъ. Она обыскала нижнія комнаты, но Валенсіи тамъ не было. Тогда она пошла на верхъ, въ маленькую розовую комнатку служившую молодымъ дѣвушкамъ будуаромъ. Валенсія была тамъ; она только-что встала съ колѣнъ, и глаза ея смотрѣли съ тѣмъ виновнымъ выраженіемъ которое бываетъ у людей когда ихъ застанутъ молящимися внѣ церкви.
   -- Какъ? вскричала Нора.-- Среди бѣла дня читать молитвы? Это дѣло плохо!
   -- О, Нора, милая Нора, я спасена! съ жаромъ воскликнула Валенсія.-- Я благодарила Бога за то что Онъ спасъ меня пока еще не поздно.
   -- Спасъ тебя?! Отъ чего? спросила Нора широко открывъ глаза.
   -- Отъ ужасной вещи, сказала Валенсія.
   -- Мистеръ Кливландъ пришелъ къ тебѣ, сказала Нора.
   -- Пусть идетъ! воскликнула Валенсія.-- Пусть идетъ! Это будетъ въ послѣдній разъ.
   -- Что? Валя, милая, мнѣ кажется, ты не совсѣмъ здорова и тебѣ лучше его не видать. Я пойду къ нему и выдумаю что-нибудь; мнѣ это ничего не стоитъ.
   Валенсія нисколько не сомнѣвалась въ способностяхъ своей подруги въ этомъ направленіи, но снова повторила: "я выйду къ нему", и пошла внизъ въ гостиную, оставивъ удивленную Нору въ будуарѣ.
   Когда Кливландъ вошелъ, Валенсія была уже въ гостиной.
   

ГЛАВА XXVII.

   Кливландъ вошелъ посвистывая и вертя шляпу надѣтую на конецъ палки. Онъ не ожидалъ встрѣтить въ этой комнатѣ Валенсію съ письмомъ въ рукахъ.
   -- Вотъ какъ! вскричалъ онъ.-- Мнѣ сегодня везетъ: я уже давно не заставалъ васъ одну... Что случилось? Вы блѣдны какъ смерть. Постойте-ка, я сейчасъ постараюсь подкрасить бѣлизну вашихъ щечекъ...
   -- Остановитесь! крикнула ему Валенсія.-- Не подходите ко мнѣ.
   -- Что съ вами, Валенсія? сказалъ онъ.-- Что это за комедія?
   -- Я хочу вамъ сказать чтобы вы уходили и никогда больше не показывались. Я стою въ одной съ вами комнатѣ въ послѣдній разъ. Я спасена отъ васъ какимъ-то чудомъ, но все-таки, благодареніе Богу, спасена во-время.
   Кливландъ нѣсколько секундъ молча смотрѣлъ на нее и, наконецъ, засмѣялся презрительнымъ, насмѣшливымъ смѣхомъ.
   -- Гдѣ вашъ отецъ? спросилъ онъ съ видомъ человѣка который не удостоиваетъ говорить съ кондукторомъ и требуетъ начальника станцій.
   -- Этого я не умѣю вамъ сказать, отвѣчала Валенсія,-- но скажу вамъ вотъ что: я больше никогда не останусь въ одной комнатѣ съ вами. Богъ мой! и такому человѣку я позволяла держать меня за руку, цѣловать меня... Я ненавижу, я презираю себя за то что дала себя такъ одурачить.
   Она ходила взадъ и впередъ по комнатѣ, сжимая въ рукахъ письмо. Конвертъ его выпалъ у нея изъ рукъ и лежалъ на полу у одного изъ креселъ.
   -- Вы сегодня не любезны, проговорилъ, наконецъ, Кливландъ.-- Скажите мнѣ лучше что или, скорѣе, кто приводитъ васъ въ такое настроеніе.
   Валенсія остановилась и взглянула ему въ лицо. Она не могла понять какъ она не замѣчала раньше грубости и жестокости его выраженія. Губы ея полуоткрылись, она какъ будто хотѣла что-то сказать, но не могла и снова зашагала взадъ и впередъ по комнатѣ.
   -- Я не могу сказать всего, заговорила она:-- я назову вамъ только имя. Вы спросили кто сказалъ мнѣ... то что я знаю? Когда я назову имя, вы поймете все что я узнала. Это имя -- Долоресъ Зерайя.
   Лицо Кливланда вытянулось. Сначала онъ весь вспыхнулъ, потомъ сразу поблѣднѣлъ. Онъ стоялъ передъ ней неподвижно какъ живая статуя удивленія.
   Наступило долгое молчаніе.
   Наконецъ она сказала:
   -- Уходите!
   Кливландъ не отвѣчалъ и не двигался съ мѣста.
   -- Уходите! повторила она.
   Кливландъ глубоко вздохнулъ какъ бы очнувшись отъ долгаго обморока.
   -- Она была дьяволъ, настоящій дьяволъ! тихо проговорилъ онъ.
   -- Какая низость ругаться надъ трупомъ убитой жертвы! сказала Валенсія.
   -- Такъ она умерла? умерла? вскричалъ онъ.-- Какъ же вы узнали объ этомъ? Это письмо...
   -- Она написала мнѣ его еще осенью. Она умерла въ одной изъ лондонскихъ больницъ, и оно было найдено у нея подъ подушкой и отправлено ко мнѣ. Сначала оно пошло въ Бракенширъ, оттуда въ Шотландію и, наконецъ, пришло сюда полчаса тому назадъ. Въ немъ она разказываетъ мнѣ все, весь вашъ безсердечный и низкій обманъ. Она умерла, и вы, ея, единственный и несомнѣнный убійца, произносите надъ нею вмѣсто надгробнаго слова: "она была настоящій дьяволъ!" Она написала это письмо въ октябрѣ. Что заставило несчастную такъ долго хранить его и медлить его отправкой -- не знаю; быть-можетъ еще тлѣвшая искра любви къ вамъ; я слыхала что иногда самые негодные люди... во всякомъ случаѣ, она тогда не отослала мнѣ письма, но теперь оно дошло до меня и... спасло меня. Я спасена отъ васъ!
   Въ продолженіе этой рѣчи Кливландъ успѣлъ совершенно придти въ себя.
   -- Милая Валенсія, сказалъ онъ, -- я не вѣрю чтобы вы хотѣли... Боже мой! да если бы можно было раскрыть прошлое любаго человѣка... Конечно, я раскаиваюсь... и все такое... повѣрьте, я говорю искренно: я глубоко сожалѣю... Во это было такъ давно, я былъ еще такъ молодъ... Конечно, если бы я могъ передѣлать то что сдѣлалъ... Но вѣдь я съ тѣхъ поръ перемѣнился... Нѣтъ, быть не можетъ чтобы вы говорили серіозно, Валенсія! Что дѣлать? свѣтъ гадокъ, но мы все-таки живемъ въ немъ и...
   Валенсія повернулась къ нему спиной съ восклицаніемъ не ужаса, а презрѣнія и подошла къ окну. Кливландъ не успѣлъ кончить фразы какъ она вздрогнула.
   -- Боже, онъ идетъ сюда! воскликнула она съ выраженіемъ безпомощнаго страха, какъ бы обращаясь сама къ себѣ.-- Что если они встрѣтятся? Нѣтъ, они не должны встрѣчаться!
   Съ этими словами она бросилась къ двери, но взявшись за ея ручку остановилась. Выраженіе страха на ея лицѣ смѣнилось выраженіемъ нерѣшительности.
   -- Я забыла, продолжала она тѣмъ же тихимъ голосомъ: -- вѣдь онъ не знаетъ, не можетъ знать...
   Съ этими словами она глубоко вздохнула и, тихо подойдя къ креслу, опустилась на него. На столѣ лежалъ нумеръ Фигаро.
   Валенсія взяла его и машинально стала перелистывать его страницы.
   Кливландъ ничего не понималъ и съ удивленіемъ смотрѣлъ на нее.
   Слуга доложилъ о приходѣ мистера Друмонда, и мистеръ Друмондъ вошелъ.
   Такимъ образомъ въ комнатѣ очутились рядомъ два человѣка являвшіеся главными дѣйствующими лицами трагедіи происшедшей семь лѣтъ тому назадъ и не подозрѣвавшіе объ участіи въ ней другъ друга. Объ этомъ знала одна Валенсія, и вотъ почему она встала и пристально посмотрѣла сначала въ лицо Джорджу, потомъ Кливланду и засмѣялась, когда они, здороваясь, подали другъ другу руку.
   При звукѣ ея смѣха оба обернулись и поглядѣли на нее.
   -- Не лучше ли вамъ уйти? спокойно сказала она обращаясь къ Кливланду.
   Онъ взглянулъ сначала на нее, потомъ на Джорджа.
   -- Хорошо, я уйду, сказалъ онъ;-- но прежде чѣмъ уйти я во избѣжаніе могущихъ произойти недоразумѣній повторю что вы дали мнѣ слово выйти за меня замужъ и что я не собираюсь возвращать вамъ его. Я.останусь здѣсь въ домѣ до прихода вашего отца. Онъ знаетъ свѣтъ и жизнь, съ нимъ я могу говорить... Затѣмъ, обращаясь къ Джорджу, онъ продолжалъ:-- Я не знаю зачѣмъ вы сюда пришли, но если вашъ разговоръ съ моею невѣстой сколько-нибудь повліяетъ на наши съ ней отношенія, то вы отвѣтите мнѣ за это, мистеръ Друмондъ. Понимаете?
   -- Онъ смѣетъ говорить о томъ что потребуетъ съ васъ отчета! воскликнула Валенсія все съ тѣмъ же тихимъ смѣхомъ.
   Сэттонъ Кливландъ съ бѣшенствомъ посмотрѣлъ на нее и вышелъ изъ комнаты хлопнувъ дверью.
   -- Вы сказали мнѣ что любите меня, начала тихимъ шепотомъ Валенсія быстро подходя къ Джорджу.-- Я вѣрила вамъ, вѣрю и теперь, но вы можете доказать мнѣ это, какъ можно скорѣе уѣхавъ отсюда! Вы сдѣлаете это, вы должны это сдѣлать! Вѣрьте мнѣ, я знаю что такъ будетъ лучше для васъ, что это единственная вещь которая вамъ остается и которая спасетъ васъ отъ... спасетъ меня... Ахъ, я не могу вамъ сказать всего!.. Вы должны уѣхать.
   -- Какимъ образомъ разлука съ вами можетъ быть для меня лучшимъ исходомъ? спросилъ Джорджъ.
   -- И вы еще говорили что любите меня! съ упрекомъ вскричала Валенсія.
   -- Говорилъ и говорю теперь, Валенсія. Я люблю васъ всею душою моей и знаю что вы любите меня. Какъ же я могу оставить васъ зная это? Нѣтъ, нѣтъ! дайте мнѣ поговорить съ тѣмъ человѣкомъ который только-что вышелъ отсюда и съ вашимъ отцомъ.
   -- Ахъ, вы ничего не понимаете! вы даже не понимаете что значитъ для меня просить васъ уѣхать.
   -- Я не понимаю ничего кромѣ того что мы любимъ другъ друга, и этого съ меня довольно. Дорогая моя, скажите мнѣ что у васъ на душѣ, и я докажу вамъ какая это бездѣлица въ сравненіи съ нашею любовію.
   -- Я не могу, не могу! Я могу только умолять васъ вѣрить мнѣ, вѣрить въ то что я знаю что для насъ всего лучше. Милый мой, милый, если вы останетесь здѣсь, то я не буду знать ни минуты покоя и все буду бояться что... что случится то чего я боюсь больше всего на свѣтѣ.
   -- И вы не можете сказать мнѣ чего вы боитесь? Вы просите меня вѣрить вамъ слѣпо, безусловно?
   -- Я не могу вамъ сказать ничего больше. Я умоляю васъ уѣхать какъ можно скорѣе. Вѣдь вы готовы на все для моего счастія? также и я для вашего. Я приношу для васъ такую жертву какой вы никогда и измѣрить не сможете. Если я вамъ скажу что буду счастлива только тогда когда вы уѣдете, то вы должны мнѣ повѣрить.
   -- Валенсія, скажите мнѣ: вы все еще собираетесь стать женою этого человѣка?
   -- О, нѣтъ, нѣтъ! теперь это невозможно. Я уже сказала ему это. Богъ спасъ меня чудомъ.
   -- Боже мой! Но вѣдь сначала вы усылали меня именно изъ-за этого обѣщанія? Оно одно и было преградой между нами? Теперь его нѣтъ, вы сами говорите что его больше не существуетъ, и все-таки требуете нашей разлуки...
   -- Да, требую, требую.
   Валенсія бросилась на кресло и зарыдала закрывъ лицо руками.
   Джорджъ долго смотрѣлъ на нее, потомъ началъ взволнованно ходить по комнатѣ.
   Рыданія ея становились все громче.
   Джорджъ тихо подошелъ къ ней и опустился возлѣ нея на колѣна. Онъ сталъ цѣловать руки закрывавшія ея лицо и, наконецъ, шепотомъ проговорилъ:
   -- Милая, дорогая, хорошо, я вѣрю тебѣ... я послушаюсь и уѣду.
   Валенсія вскрикнула и обѣими руками сжала его руку. Онъ снова наклонился и сталъ покрывать поцѣлуями ея мокрыя отъ слезъ руки, потомъ вдругъ... вдругъ бросилъ ихъ и нагнулся впередъ.
   Валенсія похолодѣла отъ ужаса: она увидала что онъ смотритъ не на нее, а на что-то лежащее рядомъ съ ея кресломъ на полу. Она знала что это былъ конвертъ отъ полученнаго ею письма который она уронила въ разговорѣ съ Кливландомъ и забыла поднять.
   Джорджъ мгновенно протянулъ руку и схватилъ его.
   -- Этотъ почеркъ... Я увидалъ его на полу... заговорилъ онъ сразу измѣнившимся голосомъ.-- Я знаю его... какъ онъ попалъ сюда? Боже мой, я сразу перенесся въ прошлое... Долоресъ!.. Валенсія, продолжалъ онъ спокойнѣе,-- это письмо адресовано на ваше имя. Какъ оно попало въ ваши руки? почему? Что въ немъ написано? Гдѣ она, гдѣ Долоресъ?
   -- Она умерла... Ахъ, я была права: вы все еще любите ее!
   -- Она умерла?.. Бѣдная Долоресъ! Для меня она умерла уже нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Теперь я вижу что никогда и не любилъ ея. Теперь я узналъ что такое любовь...
   -- И должны уйти!
   Валенсія встала и стояла рядомъ съ нимъ у окна, глядя на синюю даль Средиземнаго моря.
   Вдругъ онъ обернулся къ ней. Лицо его измѣнилось. На немъ появилось то выраженіе которое она видѣла только одинъ разъ въ жизни и которое молила Бога никогда больше не видать.
   -- Письмо это написано къ вамъ, сказалъ онъ.-- Въ немъ есть что-нибудь про меня?
   -- Нѣтъ, въ немъ не упоминается и имени вашего.-- Оно было писано еще въ октябрѣ, быстро сказала она.
   -- Въ немъ не упоминается моего имени? Въ такомъ случаѣ въ немъ упомянуто имя того человѣка который отнялъ ее у меня, и вы должны мнѣ его сказать.
   -- Никогда и ни за что! воскликнула Валенсія.-- Вы хотите чтобъ я послала васъ на смерть?
   -- Нѣтъ, вы мнѣ скажете его прежде чѣмъ я уйду отсюда, тихо проговорилъ Джорджъ.-- Она не хотѣла назвать его мнѣ, а назвала вамъ... почему?
   -- Она хотѣла спасти меня отъ преступленія, а я хочу спасти васъ.
   -- Преступленіе! Въ чемъ тутъ преступленіе? Прежде чѣмъ я успѣлъ досказать вамъ свою исторію до конца, вы спросили: "и вы его убили?" Слѣдовательно, вы сами понимаете и сознаете что человѣкъ оскорбленный такъ, какъ былъ оскорбленъ я, не могъ поступить иначе, а теперь называете это преступленіемъ!
   -- Боже мой, это какое-то безуміе! Джорджъ, неужели вы захотите убить меня?
   -- Валенсія!
   -- Да, меня! этимъ вы убьете меня! Одна мысль что любимый мною человѣкъ можетъ питать такое намѣреніе убьетъ меня.
   -- Валенсія, скажите мнѣ его имя, скажите! У меня больше ничего не осталось въ жизни...
   -- И я думала что вы меня любите! съ глубокою скорбію въ голосѣ сказала Валенсія.-- Какъ я могла воображать что въ вашемъ сердцѣ можетъ жить любовь ко мнѣ на ряду съ этимъ страшнымъ чувствомъ? Настоящая любовь поглощаетъ все сердце, все существо человѣка и не оставляетъ мѣста ни для какой другой страсти. И я думала что вы меня любите!
   Джорджъ бросился къ ней.
   -- Валенсія, простите! Я забылся только на одну минуту и то только потому что вы гоните меня отъ себя. Что же мнѣ остается дѣлать? Вы меня подняли и возвысили и потомъ вдругъ бросили. Не удивительно что я на минуту сталъ прежнимъ человѣкомъ. Но это было только на минуту! Теперь я не прошу у васъ ничего кромѣ прощенія. Я ухожу, Валенсія. Прощайте! Не объясняйте мнѣ ничего. Я вѣрю вамъ.
   Онъ протянулъ ей руку.
   Она не взяла ея и пристально смотрѣла ему въ лицо. Джорджъ повернулся и, опустивъ голову, пошелъ къ двери.-- Джорджъ!
   Онъ остановился на мѣстѣ, но не рѣшался взглянуть на нее.
   -- Джорджъ, скажите мнѣ что вы все еще любите меня.
   -- Ахъ, моя любовь, моя радость...
   Онъ проговорилъ это, все еще не поднимая головы.
   -- Я вѣрю что вы меня любите, потому что довѣряете мнѣ, и за это довѣрюсь и вамъ: я скажу вамъ все что знаю, и если вы меня любите, то въ вашемъ сердцѣ не останется мѣста для мести.
   Онъ съ удивленіемъ смотрѣлъ какъ она встала и подошла къ звонку. Онъ не понималъ что она хочетъ дѣлать. Валенсія позвонила и сказала вошедшему слугѣ:
   -- Вы найдете въ библіотекѣ мистера Кливланда. Пожалуйста, попросите его сюда на минуту.
   Кливландъ вошелъ и.затворилъ за собою дверь.
   -- Мистеръ Кливландъ, сказала Валенсія,-- мистеръ Друмондъ сейчасъ прочтетъ вамъ отрывокъ одного письма.
   Съ этими словами она вынула письмо и подала его Джорджу.
   -- Прочтите его вслухъ... Я вѣрю вамъ, сказала она. Джорджъ машинально началъ читать:
   ..."Я слышала что вы собираетесь выйти замужъ за человѣка который живетъ по сосѣдству съ вами. Выслушайте же со смертнаго одра одной изъ его жертвъ, что это за человѣкъ, и потомъ выходите за него замужъ если сможете, если посмѣете. Я обманула и бросила честнаго человѣка изъ-за него, изъ-за... "
   -- Боже!
   Письмо выпало изъ рукъ Джорджа. Онъ опустился въ кресло и низко склонилъ голову.
   -- Милый мой! сказала Валенсія подходя къ нему, -- я знала что могу положиться на вашу любовь ко мнѣ.
   -- Что значитъ вся эта комедія? спросилъ Кливландъ.
   -- Уйдемъ отсюда, Джорджъ! сказала Валенсія.
   -- Не трудитесь! усмѣхаясь сказалъ Кливландъ.-- Мнѣ кажется, я начинаю понимать въ чемъ дѣло, хотя мнѣ помнится что того человѣка отъ котораго она убѣжала звали не Друмондомъ. Друмондъ, я не такой негодяй какимъ кажусь. Я вижу что мнѣ здѣсь не мѣсто и ухожу, но прежде попрошу васъ простить меня за ту гадость которую я съ вами сдѣлалъ въ Вестъ-Индіи. Но правдѣ сказать, это оказалось дружескою услугой, потому что она была сама... ну, да что? она уже умерла. Валенсія, вы хорошая дѣвушка, и я сталъ бы хорошимъ человѣкомъ если бы женился на васъ.
   Онъ вышелъ изъ комнаты.
   Дверь еще не успѣла затвориться за нимъ, какъ Джорджъ и Валенсія очутились въ объятіяхъ другъ друга.
   

ГЛАВА XXVIII.

   Выйдя изъ виллы Валенсіи, Сэттонъ Кливландъ тихонько пошелъ по направленію къ Ниццѣ. Онъ не могъ подавить въ себѣ глубокаго чувства недовольства и досады. До сихъ поръ онъ былъ очень непостояннымъ человѣкомъ и хвалился своимъ непостоянствомъ, по теперь онъ собирался серіозно остепениться женясь на Валенсіи. Онъ находилъ что для нея стоило быть постояннымъ. До сихъ поръ онъ не встрѣчалъ дѣвушки ради которой, по его мнѣнію, стоило отказаться отъ свободы, и ему было больно и обидно видѣть свои планы разрушенными ею, впрочемъ не ею, а Провидѣніемъ и еще кѣмъ-то другимъ.
   Но кто былъ этотъ другой? Кто могъ написать Долоресъ осенью о затѣянной имъ "escapade"? Такимъ милымъ словомъ охарактеризовалъ онъ свое намѣреніе жениться на Валенсіи. Это слово вообще удобно для человѣка который любитъ развлекаться на чужой счетъ.
   Кливланду не стоило большаго труда придти къ извѣстному заключенію по этому поводу. Сообщницей Провидѣнія на этотъ разъ была, конечно, Гвендоленъ Кардью. Она одна во всей Англіи знала объ его вестъ-индскихъ похожденіяхъ. Она слышала о нихъ годъ тому назадъ отъ его отца который разказалъ ей объ этомъ за недѣлю до своей смерти. Бѣдному старику тогда очень хотѣлось пристроить сына женивъ его на Гвенъ, и онъ счелъ своею обязанностію познакомить свою будущую невѣстку со всѣми его escapades какія онъ только могъ припомнить, для того чтобъ она впослѣдствіи держала его въ рукахъ.
   Но послѣ смерти отца взгляды Сэттона значительно расширились, и ему стало казаться что Гвенъ не такая дѣвушка ради которой можно обречь себя на вѣчное постоянство. Онъ сталъ держаться дальше отъ нея, и вскорѣ разнесся слухъ объ его предполагаемой помолвкѣ съ мисъ Мертаунъ.
   Теперь ему стало ясно что Гвенъ тогда рѣшила помѣшать этому и написала Долоресъ письмо побудившее ту, въ свою очередь, написать Валенсіи.
   Думая о конечномъ оборотѣ дѣла онъ не могъ удержаться отъ злорадной улыбки: Провидѣніе, очевидно, не заботилось объ интересахъ своей сообщницы, и результатъ вышелъ совсѣмъ не тотъ котораго она желала. Теперь Гвенъ добивалась чтобъ онъ женился на Валенсіи для того чтобы самой получить Джорджа Друмонда. И онъ дѣйствительно женился бы на ней, не будь этого письма Долоресъ.
   Но затѣмъ имъ овладѣли гораздо менѣе забавныя размышленія. Что скажутъ люди, когда узнаютъ о томъ что его помолвка съ Валенсіей разошлась?
   Онъ мысленно перебиралъ всѣхъ своихъ знакомыхъ: одни будутъ смѣяться зло, другіе грубо и цинично, третьи насмѣшливо. Многіе скажутъ что ему досталось по-дѣломъ, многіе -- главнымъ образомъ, религіозно настроенные люди -- будутъ торжествовать надъ посрамленіемъ въ его лицѣ невѣрія въ Божіе правосудіе.
   Благодаря всѣмъ этимъ мыслямъ, онъ вступилъ на Promenade des Anglais въ самомъ сердитомъ настроеніи. Вдругъ онъ услыхалъ за собою женскій смѣхъ и голосъ Гвендоленъ Кардью.
   -- Я не видала васъ цѣлыхъ два дня. Не встрѣчали ли вы гдѣ-нибудь Джорджа Друмонда?
   Кливландъ обернулся и, взглянувъ ей въ лицо, засмѣялся грубымъ, наглымъ смѣхомъ.
   -- Какъ же! сказалъ онъ,-- встрѣчалъ. А у васъ съ нимъ назначено свиданіе?
   -- Нѣтъ, не то чтобы свиданіе, но мнѣ все-таки надо знать гдѣ онъ въ настоящую минуту.
   -- Онъ сидитъ теперь въ саду виллы Валенсіи, обнявъ за талію мисъ Мертаунъ и время отъ времени цѣлуя ее.
   -- Какъ? что вы хотите сказать?
   -- Именно то что сказалъ. Вы дьявольски умны, Гвенъ, даже немножко черезъ край! Вы, вѣроятно, думали что поступили очень догадливо написавъ Долоресъ осенью когда еще имѣли на меня виды?
   -- Неужели она написала ей? Не можетъ-быть! Мы знали бы объ этомъ раньше.
   -- Да, она написала ей, но письмо дошло до Валенсіи только сегодня. Оно было прочтено мнѣ вслухъ по приказанію Валенсіи тѣмъ самымъ человѣкомъ который былъ женихомъ Долоресъ. Жаль что онъ не женился на ней!
   -- Кто же онъ?
   -- Джорджъ Друмондъ.
   -- Сядемъ!
   Они сѣли на скамейку въ тѣни пальмы.
   -- Разказывайте, задыхаясь проговорила Гвенъ.
   -- Я разказалъ вамъ все. Друмондъ долженъ былъ жениться на Долоресъ которую я увезъ, а теперь женится на Валенсіи которая была моею невѣстой... И все это изъ-за вашей проклятой хитрости! Теперь я сдѣлаюсь посмѣшищемъ всей Ривьеры: пасторы начнутъ говорить проповѣди на мой счетъ, Babby Baiser сочинитъ про меня пѣсенку... и все изъ-за васъ и вашего хваленаго ума!
   Гвендоленъ молчала и задумчиво смотрѣла по направленію къ Cap Martin. Издали доносились звуки оркестра игравшаго "La donna е mobile".
   -- Да, воображаю себѣ какъ это будетъ пріятно, продолжалъ-ворчать Кливландъ.-- Лордъ Гленмеркъ скажетъ по поводу меня поученіе, а Ньютонъ въ это время будетъ скалить зубы, держа зонтикъ надъ его головою. Анджела Браунъ истощитъ по моему адресу всѣ стрѣлы своего остроумія... Не найдетъ ли вашъ умъ средства вывести меня изъ этого глупаго положенія? Я былъ бы вамъ очень благодаренъ.
   -- Вы можете выйти изъ него, вскричала Гвенъ, -- и не только выйти, по еще посмѣяться надъ ними.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? какимъ же образомъ?
   -- Обвѣнчайтесь со мною завтра.
   -- Съ вами? да вы съ ума сошли!
   -- Ну, да, со мною. Неужели вы не можете понять что это единственный выходъ изъ той каши которую... заварили мы всѣ? Если вы женитесь на мнѣ, то общество подумаетъ что вы бросили Валенсію, а не она васъ, и общій смѣхъ обратится на нее. Поняли?
   Кливландъ долго смотрѣлъ на нее удивленными глазами и, наконецъ, разсмѣялся.
   -- Чортъ возьми! а вѣдь она права! Вотъ что, Гвенъ: я, честное слово, готовъ жениться на васъ завтра же если только это можно устроить такъ скоро.
   -- Предоставьте это мнѣ!
   Онъ предоставилъ это ей.
   Они обвѣнчались, и свѣтъ сказалъ... не совсѣмъ то что они думали.
   Онъ сказалъ что Гвенъ самая подходящая жена для Кливланда.
   Такой злостной насмѣшки они и предположить не могли.
   Слѣдующею новостію было объявленіе помолвки мисъ Анджелы Браунъ съ мистеромъ Исаакомъ Ньютономъ изъ Инчополиса.
   Извѣстіе это было принесено лордомъ Балисиди Норѣ и Валенсіи черезъ нѣсколько дней послѣ того какъ мистеръ Мертаунъ примирился съ мыслію о помолвкѣ своей дочери съ мистеромъ Друмондомъ.
   -- Ньютонъ находится въ состояніи остраго мозговаго разстройства, сказалъ лордъ Балисиди.-- Онъ пришелъ ко мнѣ по поводу Анджелы вчера ночью, и я посовѣтовалъ ему попытать сегодня счастія. Утромъ онъ явился къ Андрею Гленмерку, и Андрей заявилъ что не можетъ придумать ничего лучшаго какъ для духовнаго, такъ и для матеріальнаго благополучія своей дочери. Ньютонъ предложилъ положить на имя Анджелы миліонъ. Но Андрей боялся что его легкомысленная дочь только засмѣется надъ предложеніемъ такого серіознаго человѣка какъ Исаакъ Ньютонъ. Однако, онъ ошибся: Анджела бросилась къ нему на шею. Я совѣтовалъ ей сдѣлать это и очень радъ что она послушалась. Да вотъ они и сами идутъ сюда!
   Дѣйствительно, на верандѣ показалась сіяющая Анджела подъ руку съ мистеромъ Ньютономъ, и начались поцѣлуи и поздравленія.
   -- Вотъ что, будущій дядюшка, началъ Ньютонъ,-- вѣдь мнѣ надо потолковать съ вами объ одномъ дѣлѣ. Отчего вы мнѣ раньше не сказали что владѣете тремя тысячами акровъ превосходныхъ ирландскихъ болотъ?
   -- Моя скромность мѣшала мнѣ похвастаться этимъ, отвѣчалъ Балисиди.-- Пусть другіе заботятся о распространеніи моей славы.
   -- Великій адмиралъ! да вѣдь я ищу такого человѣка уже цѣлыя пять лѣтъ. Я предсѣдатель Общества Вывоза Ирландіи въ Америку. Вотъ видите ли: въ Штатахъ теперь приблизительно пятнадцать миліоновъ Ирландцевъ, и каждый изъ нихъ, тоскуетъ по родной ирландской землѣ. Мы имъ дадимъ этой земли, дадимъ столько сколько ея можно перевезти черезъ океанъ. Мы разчитываемъ что въ каждомъ Ирландцѣ патріотизма хватитъ приблизительно на 25 центовъ, и за эту сумму каждый изъ нихъ можетъ получить столько родной земли сколько ея войдетъ въ боченокъ вмѣстимостію въ 1/4 галона. Понимаете?
   -- Кажется, немножко начинаю догадываться.
   -- Вы видите что это дѣло страшно выгодно для всѣхъ: капиталъ общества равенъ двумъ миліонамъ доларовъ, при чемъ на долю землевладѣльца приходится 250 тысячъ.
   -- Погодите, дайте мнѣ раздѣлить на пять. Я не умѣю считать доларовъ, сказалъ Балисиди.-- 50.000 фунтовъ приходится на мою долю?
   -- Такъ точно. Нашъ ежегодный вывозъ земли изъ Ирландіи (а болотная земля ложится плотнѣе всего) простирается до пяти тысячъ тоннъ. Высчитайте, какой она дастъ доходъ если ее продать по 25 центовъ за четверть галона! Каждый ирландскій патріотъ возьметъ по четверти галона, а ихъ у насъ по меньшей мѣрѣ пятнадцать миліоновъ. Всей вашей Ирландіи не хватитъ на нихъ. Право, я напишу вамъ чекъ на сто тысячъ доларовъ въ счетъ будущей продажи.
   -- Нора, радость моя, приди въ мои объятія! вскричалъ Балисиди.-- Я беру вашъ чекъ, Ньютонъ, хоть мнѣ и горько продавать родную землю. Еще счастіе что она попадетъ въ ирландскія руки!
   Краска смущенія еще не успѣла сбѣжать съ лица Норы какъ на веранду вошелъ человѣкъ и подалъ ей телеграму. Она распечатала ее и прочла вслухъ.
   -- Это отъ моей лондонской тетки, Смитъ и Ко, знаете? сказала она.-- Я писала ей что рѣшила выйти замужъ за Патси, и вотъ ея отвѣтъ: "Сердечно поздравляю. Не хочу чтобы ты выходила замужъ съ пустыми руками и въ день свадьбы положу на твое имя двадцать тысячъ фунтовъ".
   -- Я пройдусь по саду, сказалъ лордъ Балисиди.
   -- Наша свадьба будетъ не раньше трехъ мѣсяцевъ, рѣшительнымъ голосомъ сказалъ Ньютонъ.-- Я не хочу чтобы говорили что дочь лорда Гленмерка сдѣлала mésalliance. Я велю по телеграфу своему агенту купить мнѣ первое свободное мѣсто въ сенатѣ и это дастъ мнѣ тотъ же титулъ который имѣетъ она: "Высокопочтенный {Honourable -- титулъ членовъ парламента въ Англіи и сената въ Америкѣ.} Исаакъ Ньютонъ сочетается бракомъ съ высокопочтенною Анджелою Браунъ", и все будетъ прекрасно.
   Онъ дѣйствительно "сочетался съ нею бракомъ" черезъ три мѣсяца. Со времени своего отъѣзда изъ Ривьеры онъ сталъ относиться менѣе серіозно къ дѣламъ вѣры. Его тесть боится какъ бы онъ не оказался отступникомъ, и большинство раздѣляетъ его опасенія.
   Анджела пользуется огромнымъ успѣхомъ въ Нью-Іоркѣ. О послѣднемъ ея балѣ говорили всѣ газеты.

КОНЕЦЪ.

"Русскій Вѣстникъ", NoNo 1--5, 1899

   
   
   
/dd>
Ко всем произведениям автора К списку авторов