Рони-Старшій.
ГИБЕЛЬ ЗЕМЛИ.
Переводъ съ франц.
В. Керженцева.
Изданіе М. И. Семенова.
С.-Петербургъ.
1. Слова, долетѣвшія издалека
2. Къ "Краснымъ землямъ"
3. Планета убійца
4. Въ глубинѣ земли
5. На днѣ пропасти
6. Ферромагниты
7. Вода -- жизнедательница
8. Красныя Земли пережили вѣкъ
9. Вода исчезаетъ
10. Подземный толчекъ
11. Бѣглецы
12. Къ южнымъ оазисамъ
13. Привалъ
14. Тихая смерть
15. Оазисъ исчезъ
16. Среди вѣчной ночи
I.
Слова, долетѣвшія издалека.
Ужасный сѣверный вѣтеръ стихъ. Цѣлыхъ двѣ недѣли его зловѣщій вой наводилъ тоску и тревогу на жителей оазиса. Пришлось прибѣгнуть къ защитнымъ стѣнкамъ и загражденіямъ изъ эластичнаго кремнезема. Наконецъ оазисъ началъ охлаждаться.
Таргъ, завѣдующій "Большимъ Планетаромъ", почувствовалъ вдругъ приливъ той радости, которая озаряла жизнь людей въ божественную эпоху Воды.
Какъ еще красивы были растенія! Они напоминали Таргу начальный періодъ жизни, когда океанъ покрывалъ три-четверти земной поверхности, и человѣкъ жилъ среди источниковъ, ручьевъ, рѣкъ, озеръ и болотъ. Среди какой живительной свѣжести находились тогда безчисленныя виды животныхъ и растеній! Жизнь множилась даже на самой глубинѣ морей. Тамъ были цѣлые луга и лѣса водорослей, напоминавшіе преріи и рощи. Передъ всѣми существами открывалось безконечное будущее. Человѣку трудно было даже представить себѣ тѣхъ отдаленныхъ "послѣднихъ людей", которые будутъ съ трепетомъ ждать конца свѣта. Развѣ могъ онъ думать, что агонія продлится сотни тысячелѣтій?
Таргъ поднялъ глаза къ небу, на которомъ больше не появлялось облаковъ. Утро было еще свѣжимъ, но къ полудню оазисъ станетъ раскаленнымъ.
-- Скоро придетъ время жатвы!-- пробормоталъ Таргъ.
Лицо его было темнобурымъ, глаза и волосы -- черны, какъ каменный уголь. Его грудь выдавалась впередъ, какъ у всѣхъ "Послѣднихъ Людей", а животъ былъ втянутъ. Его руки были изящны, челюсти малы, члены тѣла обладали скорѣе ловкостью, чѣмъ силой. Одѣяніе изъ минеральныхъ волоконъ, такое же мягкое и теплое, какъ шерстяная ткань былыхъ временъ, точно соотвѣтствовало формамъ его тѣла. Все его существо обнаруживало скромную грацію и очаровательную робость. Лицо Тарга было худымъ, а въ зрачкахъ горѣлъ огонь мысли.
Таргъ стоялъ, созерцая поле, покрытое высокими хлѣбными растеніями, и группы деревьевъ, на которыхъ было столько же плодовъ, сколько листьевъ.
-- Гдѣ ты, божественное время дивнаго разсвѣта жизни, когда юная планета была покрыта растеніями!-- проговорилъ онъ.
"Большой Планетаръ" находился на границѣ оазиса и пустыни, и передъ Таргомъ разстилался зловѣщій пейзажъ: гранитъ, кремнеземы, металлы. Безплодная равнина тянулась до отроговъ обнаженныхъ горъ, на которыхъ не было ни ледниковъ, ни потоковъ, ни стебелька травы, ни клочка моха. Среди этой мертвой пустыни жалкимъ пятномъ выдѣлялся оазисъ съ квадратными плантаціями и селеніями, выстроенными изъ металла.
Таргъ чувствовалъ, какъ тяготитъ его эта безграничная пустыня и безжалостныя горы. Онъ меланхолически поднялъ голову къ слуховому аппарату, протянувшему свой пріемникъ къ горной расщелинѣ. Онъ былъ сдѣланъ изъ латуни, но обладалъ чувствительностью сѣтчатки. Аппаратъ былъ урегулированъ такъ, что воспринималъ лишь звуки, приходившіе изъ дальнихъ оазисовъ, и заглушалъ тѣ, на которые Таргъ не долженъ былъ отвѣчать.
Таргъ любилъ этотъ аппаратъ, какъ эмблему тѣхъ рѣдкихъ приключеній, какія еще были доступны человѣческому роду. Въ печальныя минуты онъ стоялъ около него, ожидая словъ бодрости и надежды.
Звукъ человѣческаго голоса заставилъ его вздрогнуть. Онъ слабо улыбнулся, увидавъ гармонически сложенную дѣвушку, поднимавшуюся на платформу Планетэра. Ея черные волосы были распущены; она вся напоминала гибкій стебелекъ высокой травы. Таргъ глядѣлъ съ любовью на свою сестру. Только въ присутствіи Арвы онъ переживалъ тѣ внезапно являющіяся, очаровательныя мгновенья, когда ему казалось, что гдѣ-то въ глубинѣ земли таится чудесная энергія, которая спасетъ людей.
Арва крикнула съ сдержаннывъ смѣхомъ:
-- Хорошая погода, Таргъ!.. Растенія наслаждаются.
Она вдохнула успокоительный ароматъ, исходившій отъ зеленой кожицы листьевъ. Три птицы, парившія надъ деревьями, спустились на край платформы. Онѣ были величиной съ былыхъ кондоровъ; формы ихъ тѣла по своему изяществу приближались къ прекрасному женскому тѣлу; ихъ громадныя серебристыя крылья отливали аметистомъ, а по краямъ имѣли лиловатый оттѣнокъ. У птицъ были большія головы и очень короткіе, изящные клювы, красные, какъ губы. Выраженіе ихъ глазъ походило на человѣческое. Одна изъ птицъ подняла голову и издала нѣсколько членораздѣльныхъ звуковъ. Таргъ съ тревогой дотронулся до руки Арвы:
-- Ты поняла?-- спросилъ онъ. Земля колеблется...
Въ теченіе послѣднихъ долгихъ лѣтъ ни одинъ оазисъ не погибъ отъ землетрясенія, и амплитуда сейсмическихъ записей сильно уменьшилась послѣ зловѣщей эпохи, когда землетрясенія разрушили мощь человѣчества. Тѣмъ не менѣе Арва понимала и раздѣляла тревогу брата.
Ей пришла въ голову странная мысль:
-- Кто знаетъ, -- привнесла она, -- можетъ быть землетрясенія, причинившія столько зла нашимъ братьямъ, станутъ теперь благодѣтельными для насъ?
-- Какимъ это образомъ?-- спросилъ Таргъ съ снисходительной улыбкой.
-- Они заставятъ воду вновь появиться на земной поверхности.
Таргъ самъ часто мечталъ объ этомъ, но боялся кому нибудь признаться: такая мысль могла бы показаться нелѣпой и почти богохульной его собратьямъ, трепетавшимъ передъ всякими космическими пертурбаціями.
-- Ты тоже объ этомъ думалъ!-- возбужденно закричала Арва. Никому не говори объ этомъ!.. Ты оскорбишь ихъ до глубины души!
-- Я могъ признаться въ этомъ только тебѣ одной.
Со всѣхъ сторонъ появились стаи бѣлыхъ птицъ. Тѣ три первыхъ, которыя находились около Арвы и Тарга, были въ большомъ волненіи. Молодой человѣкъ разговаривалъ съ ними, употребляя особенный способъ выраженій. По мѣрѣ развитія интеллекта, птицы начали усваивать начатки рѣчи: ихъ языкъ заключалъ лишь рядъ конкретныхъ терминовъ и фразы-образы.
Сознаніе будущаго оставалось у нихъ очень смутнымъ; ихъ предвидѣніе -- чисто инстинктивнымъ. Съ тѣхъ поръ, какъ человѣкъ пересталъ употреблять ихъ въ пищу, онѣ жили въ полномъ счастіи, не сознавая неизбѣжности смерти и особенно -- гибели всего ихъ рода.
Въ оазисѣ воспитывалось около 1.200 птицъ. Ихъ присутствіе было очень пріятно и полезно для людей. Человѣкъ не могъ вернуть себѣ инстинкта, утраченнаго въ эпоху господства, а условія момента ставили его лицомъ къ лицу съ явленіями, которыя предчувствовали лишь птицы и которыя совершенно не воздѣйствовали даже на очень точные приборы человѣка, перешедшіе къ нему отъ предковъ.
Если бы не было птицъ, этихъ послѣднихъ представителей царства животныхъ, сердцами людей овладѣло бы горькое отчаяніе.
-- Гибель настанетъ не сразу!-- пробормоталъ Таргъ.
Глухой шумъ послышался въ оазисѣ. Около деревень и нивъ стали появляться люди. Къ "Большому Планетэру" подошелъ коренастый человѣкъ; его массивная голова, казалось, лежитъ прямо на плечахъ. На лицѣ, цвѣта іода, виднѣлись жалкіе, подслѣповатые глаза; короткія руки дѣлались къ концу плоскими и прямоугольнымъ
-- Мы увидимъ конецъ свѣта!-- проворчалъ онъ.-- Мы будемъ послѣднимъ человѣческимъ поколѣніемъ.
Сзади него послышался замогильный смѣхъ. Показался столѣтній Данъ со своимъ правнукомъ и женщиной, которая имѣла бронзоваго цвѣта волосы и продолговатые глаза. Она шла съ легкостью птицы.
-- Нѣтъ, мы не увидимъ конца міра,-- заявила она.-- Гибель человѣческаго рода будетъ медленной... Вода все будетъ убывать, и наконецъ останется лишь одинъ колодезь и нѣсколько семей кругомъ него. Это будетъ ужасно!
-- Мы увидимъ конецъ свѣта! настаивалъ коренастый человѣкъ.
-- Тѣмъ лучше, сказалъ правнукъ Дана. Пусть хоть сегодня земля поглотитъ послѣдніе источники!..
На его очень худомъ лицѣ лежало выраженіе безграничной печали; онъ самъ удивлялся, почему онъ еще не прекратилъ своего существованія.
-- Кто знаетъ, можетъ быть еще есть надежда! прошамкалъ старикъ!
Сердце Тарга забилось; онъ обернулъ на Дана свои глаза, горѣвшіе огнемъ юности и воскликнулъ:
-- О, отецъ!
Но лицо старика стало уже неподвижнымъ. Энъ погрузился въ свои молчаливыя грезы и:талъ походить на кусокъ базальта. И Таргъ не высказалъ своей мысли.
Толпа, находившаяся на границѣ оазиса и пустыни, все увеличивалась. Нѣсколько аэроплановъ поднялось на воздухъ. Въ эту эпоху человѣку не надо было работать: ему оставалось лишь ожидать времени жатвы. Больше не существовало ни насѣкомыхъ, ни микробовъ. Люди, густо населявшіе тѣсныя пространства, внѣ которыхъ не могло существовать никакой органической жизни, вели успѣшную борьбу съ паразитами и одержали побѣду. Даже микроскопическіе организмы не могли сохраниться, такъ какъ они были лишены пространства, возможности безконечно перемѣщаться и видоизмѣняться и тѣхъ благопріятныхъ непредвидѣнностей и случайностей, которыя всегда являются лишь при наличности обширныхъ аггломерацій.
Люди, кромѣ того, могли по усмотрѣнію распредѣлять воду и, такимъ образомъ, обладали непобѣдимой силой при борьбѣ съ животными, которыхъ они хотѣли уничтожить. Отсутствіе домашнихъ и дикихъ животныхъ, вѣчныхъ носителей эпидемій, еще болѣе приблизило часъ торжества человѣка. Человѣкъ, птицы и растенія навсегда избавились отъ инфекціонныхъ заболѣваній.
Однако это не удлинило ихъ жизни: много полезныхъ микробовъ исчезло вмѣстѣ съ другими, развились недуги, свойственныя человѣческому существу, появились новыя болѣзни, происхожденіе которыхъ можно было приписать "минеральнымъ микробамъ". Затѣмъ внутри своего организма человѣкъ нашелъ враговъ, аналогичныхъ тѣмъ, которые угрожали ему снаружи. Хотя бракъ былъ привиллегіей только наиболѣе сильныхъ, человѣкъ все-таки рѣдко доживалъ до пожилыхъ лѣтъ.
Вокругъ "Большого Планетэра" скоро собралось нѣсколько сотенъ человѣкъ, но въ толпѣ не замѣчалось большого волненія. Несчастія, которыя пришлось претерпѣть нѣсколькимъ поколѣніямъ подрядъ, истощили у людей чувства ужаса и горя, которыя всегда идутъ на ряду съ сильными радостями и пылкими надеждами. У "Послѣднихъ Людей" была ослабленная чувствительность и почти отсутствовало воображеніе.
Но толпа все-таки нѣсколько безпокоилась; нѣсколько лицъ были искажены испугомъ; всѣ заволновались еще больше, когда одинъ сорокалѣтній человѣкъ спрыгнулъ съ "движущейся машины" и крикнулъ:
-- Сейсмографы еще не показываютъ ничего... Землетрясеніе будетъ слабымъ.
-- О чемъ намъ безпокоиться?-- не воскликнула женщина съ продолговатыми глазами. Что мы можемъ предвидѣть и что мы въ силахъ сдѣлать? Все идетъ по извѣчно намѣченному пути. Мы во власти невѣдомаго. Безконечно глупо разузнавать о гибели, которой нельзя избѣжать!
-- Нѣтъ, Эле,-- отвѣчалъ мужчина,-- это вовсе не глупо. Таково требованіе жизни. Если у людей хватитъ силъ безпокоиться, ихъ существованіе будетъ пріятнымъ въ теченіе еще долгаго времени. Въ противномъ случаѣ, они будутъ мертвецами съ перваго дня рожденія.
-- Пусть такъ и будетъ,-- быстро произнесъ правнукъ Дана. Лучше смерть, чѣмъ наши жалкія радости и немощныя печали.
Пожилой человѣкъ опустилъ голову. У него въ сердцѣ, какъ у Тарга съ сестрой, все еще жила вѣра въ будущее, а его широкая грудь была еще крѣпка. Его ясный взоръ встрѣтился съ пылающими глазами Арвы, и онъ вздохнулъ съ нѣкоторымъ волненіемъ.
Тѣмъ временемъ и на остальныхъ секторахъ оазиса собрались группы людей. Благодаря слушательнымъ аппаратамъ ("ондиферамъ"), расположеннымъ черезъ каждые 1000 метровъ, эти кучки людей могли свободно сообщаться другъ съ другомъ.
По желанію можно было слушать гулъ лишь одного округа или же сразу всего населенія. Аппаратъ точно заключалъ въ себѣ душу толпы и поэтому производилъ сильное впечатлѣніе на слушавшихъ.
Въ толпѣ поднялось настоящее волненіе, когда на слушательномъ аппаратѣ "Большого Планетэра" зазвучала вѣсть, прилетѣвшая изъ оазиса "Красныя Земли" и быстро распространившаяся съ одного "ондифера" на другой. Извѣстіе гласило, что тамъ, далеко, не только птицы, но и сейсмографы указывали на подземные толчки. Это подтвержденіе наступающей гибели заставило толпу тѣснѣе сжать свои ряды.
-- Мано (тотъ самый сорокалѣтній мужчина, который говорилъ о сейсмографѣ) взобрался на платформу. Таргъ и Арва стояли блѣдные. Дѣвушка немного дрожала. Мано пробормоталъ:
-- Оазисовь немного и они занимаютъ небольшое пространство. Это должно насъ успокаивать. Очень мало вѣроятности, что они окажутся какъ разъ въ опасной зонѣ.
-- Да,-- подтвердилъ Таргъ,-- тѣмъ болѣе, что нѣкогда они спаслись именно благодаря своему мѣстоположенію.
Правнукъ Дана услышалъ этотъ разговоръ и разсмѣялся своимъ зловѣщимъ смѣхомъ:
-- А развѣ зоны землетрясеній не мѣняются періодически? Да и кромѣ того: достаточно небольшого, но вѣрнаго толчка, чтобы осушить наши источники.
Послѣ этихъ словъ, полныхъ мрачной ироніи, онъ удалился. Таргъ, Арва и Мано трепетали. Одно мгновеніе они молчали, потомъ Мано сказалъ:
-- Зоны мѣняются черезъ очень большіе промежутки времени. Въ теченіе двухъ столѣтій по пустынѣ прошло нѣсколько землетрясеній. Они ничѣмъ не отразились на нашихъ источникахъ. Только оазисы "Красныхъ Земель", "Западный" и оазисъ "Опустошенія" находятся въ сосѣдствѣ съ опасной областью...
Онъ глядѣлъ на Арву съ нѣжностью и восхищеніемъ: цвѣтокъ любви распускалъ свои лепестки. Уже три года онъ былъ вдовцомъ, и одиночество тяготило его. Онъ безропотно покорялся своей участи, хотя нѣжность и энергія толкали его на бунтъ. Законы со строгостью опредѣляли число браковъ и рожденій.
Нѣсколько недѣль тому назадъ, Совѣтъ Пятнадцати вписалъ наконецъ Мано въ разрядъ тѣхъ, кто можетъ завести вторую семью: эта милость объяснялась здоровьемъ его дѣтей. Образъ Арвы жилъ въ душѣ Мано, окруженный сіяніемъ.
-- Замѣнимъ наше безпокойство надеждой -- сказалъ онъ. Вѣдь даже въ чудесную эпоху Воды смерть отдѣльнаго индивидуума была для него концомъ міра. Тѣ, кто сейчасъ населяютъ землю, подвергаются, каждый въ отдѣльности, меньшему риску, чѣмъ наши предки передъ эрой радіоактивности.
Онъ говорилъ нервно. Онъ постоянно отгонялъ прочь мрачную покорность судьбѣ, которая угнетала его соплеменниковъ. Слишкомъ сильная наслѣдственность, конечно, не позволяла ему надолго избавляться отъ такого состоянія. Но во всякомъ случаѣ, онъ больше другихъ зналъ радость жить скоропреходящимъ мгновеніемъ.
Арва слушала его съ благожелательствомъ, но Таргъ не могъ согласиться съ тѣмъ, что можно не обращать вниманія на будущность человѣческаго рода. Если бы имъ, какъ Мано, внезапно овладѣлъ приступъ страсти, онъ бы примѣшалъ къ ней великую грезу о Безконечности, которая нѣкогда увлекала его предковъ.
-- Я не могу не интересоваться упадкомъ человѣчества.
Указывая рукой на безграничную пустыню, онъ добавилъ:
-- Какимъ прекраснымъ было бы наше существованіе, если бы мы владѣли этими ужасными пустынями! Подумайте только, когда-то онѣ были покрыты морями, озерами, рѣками... безчисленными растеніями, а до періода радіоактивности -- дѣвственными лѣсами! Слышите Мано: дѣвственными лѣсами!.. А теперь это наше "родовое" владѣніе влачитъ жалкое существованіе!..
Мано слегка пожалъ плечами:
-- Объ этомъ не слѣдуетъ думать: вѣдь земля внѣ оазисовъ также недоступна для насъ, какъ поверхность Юпитера и Сатурна.
Гулъ голосовъ прервалъ ихъ разговоръ. Головы всѣхъ поднялись и внимательно слѣдили за новой стаей подлетавшихъ птицъ. Птицы сообщили, что тамъ, среди скалъ, молодая дѣвушка потеряла сознаніе и сдѣлалась жертвой "ферромагнитовъ". Два аэроплана взвились надъ пустыней; толпа погрузилась въ размышленіе объ этихъ странныхъ магнитныхъ существахъ, которыя размножались на землѣ по мѣрѣ гибели человѣчества.
Прошло нѣсколько долгихъ мгновеній. Аэропланы появились вновь. Одинъ изъ нихъ привезъ неподвижное тѣло дѣвушки, въ которой сразу узнали Эльму Номодъ. Это было странное созданіе. Она была сиротой, и ее не любили за ея бродяжническіе инстинкты, которые своей дикостью сбивали съ толку ея соплеменниковъ. Нѣсколько дней назадъ она убѣжала въ пустыню. Ничто не могло удержать ее...
Тѣло дѣвушки положили на платформу Планетэра; лицо, полузакрытое черными волосами, казалось сине-багровымъ и было покрыто пурпурными точками.
-- Она умерла!-- объявилъ Мано.-- "Они" выпили изъ нея жизнь.
-- Бѣдная Эльма!-- воскликнулъ Таргъ.
Онъ поглядѣлъ на дѣвушку съ жалостью, а толпа, несмотря на всю свою забитость, съ ненавистью повторяла имя "ферромагнитовъ".
Но тутъ вниманіе было отвлечено резонаторами, которые начали произносить потрясающую новость:
-- "Сейсмографы отмѣчаютъ сильный толчекъ въ зонѣ "Красныхъ Земель!.."
-- А! А!-- жалобно закричалъ приземистый человѣкъ.
Даже эхо не повторило этого крика. Всѣ лица обратились къ "Большому Планетэру". Толпа ждала съ дрожью нетерпѣнія, что будетъ дальше.
-- Ничего!-- закричалъ Мано послѣ двухъ минутъ ожиданія.-- Если бы "Красныя Земли" подверглись землетрясенію, мы бы уже знали объ этомъ...
Пронзительный призывъ прервалъ его слова. Слушательный аппаратъ Большого Планетэра прокричалъ:
-- "Страшный толчекъ... Весь оазисъ поднимается кверху... Ката..."
Потомъ какой-то неясный шумъ... глухой ударъ... тишина...
Всѣ, какъ загипнотизированные, ждали цѣлую минуту. Затѣмъ толпа тяжело вздохнула. Нѣкоторыми овладѣло сильное возбужденіе.
-- Произошло великое несчастье,-- заявилъ старый Данъ.
Никто не сомнѣвался въ этомъ, Красныя Земли имѣли десять планетэровъ, направленныхъ въ разныя стороны и обладавшихъ большой силой воспріимчивости. Разъ всѣ десять замолчали, это значило, что всѣ они изломаны или что ужасъ обитателей былъ безграниченъ.
Таргъ переставилъ регуляторъ и отправилъ въ сторону Красныхъ Земель продолжительный призывъ. Никакого отвѣта. Подавляющій ужасъ овладѣлъ сердцами. Это не былъ пламенный трепетъ людей былыхъ временъ, это была усталая, тупая, разрушающая душу подавленность.
Тѣсныя узы связывали Красныя Земли съ оазисомъ Верхнихъ Источниковъ. Въ теченіе пяти тысячъ лѣтъ оба оазиса поддерживали постоянныя сношенія другъ съ другомъ, какъ при содѣйствіи резонаторовъ, такъ и при помощи частыхъ посѣщеній на аэропланахъ и движущихся машинахъ. Тридцать станцій съ планетэрами отмѣчали путь, длиной въ 1700 километровъ который пролегалъ между обоими племенами.
-- Надо подождать!-- заявилъ Таргъ, наклонившись надъ платформой. Если нашимъ друзьямъ мѣшаетъ отвѣчать ужасъ, то конечно они скоро овладѣютъ собой.
Никто не вѣрилъ, чтобы жители Красныхъ Земель были способны на такой сильный испугъ. Они были еще менѣе возбудимы, чѣмъ обитатели Верхнихъ Источниковъ: они легко поддавались грусти, но отнюдь не ужасу.
Таргъ прочелъ недовѣріе на лицахъ и продолжалъ:
-- Если ихъ аппараты поломаны, они могутъ менѣе чѣмъ черезъ четверть часа достигнуть ближайшей станціи...
-- Если только ихъ аэропланы не испорчены, добавила Эле.-- Что касается движущихся машинъ то невѣроятно, чтобы онѣ могли скоро перебраться черезъ поломанныя загражденія.
Тѣмъ временемъ все населеніе оазиса направилось къ южной своей части. Въ теченіе нѣсколькихъ минутъ аэропланы и движущіяся машины привезли тысячи женщинъ и мужчинъ къ Большому Планетэру. Шумъ толпы напоминалъ чьи-то глубокіе вздохи, прерываемые молчаніемъ. На платформѣ собрались члены Совѣта Пятнадцати; они были законодателями и судьями. Выдѣлялись треугольная физіономія и жесткіе бѣлые волосы старой Бамаръ и выпуклый черепъ ея мужа Омала, который несмотря на свои семьдесятъ лѣтъ не имѣлъ ни одного сѣдого волоса въ рыжей бородѣ. Члены Совѣта были некрасивыми, но почтенными людьми; ихъ авторитетъ былъ великъ, потому что они имѣли безупречное потомство.
Бамаръ, убѣдившись, что Планетэръ правильно урегулированъ, послала нѣсколько волнъ. Пріемникъ не издалъ никакого звука, и лицо старухи опечалилось еще больше.
-- Оазисъ Опустошенія пока еще цѣлъ...-- пробормоталъ Омалъ, и сейсмографы не отмѣчаютъ подземныхъ толчковъ въ другихъ зонахъ населенныхъ людьми.
Внезапно послышался призывный шумъ. Загипнотизирова.нная толпа подняла головы, аппаратъ Большого Платенэра произнесъ:
-- "Говоримъ съ ближайшей станціи Красныхъ Земель. Два мощныхъ толчка опрокинули оазисъ. Число убитыхъ и раненыхъ громадно. Жатва уничтожена. Повидимому наши источники въ опасности. Аэропланы летятъ по направленію къ Верхнимъ Источникамъ..."
Красныя Земли превратились въ кучу мусора. Люди, аэропланы и движущія машины должны были перебираться черезъ развалины.
Вялыми душами людей внезапно овладѣло возбужденіе, котораго они не испытывали уже нѣсколько столѣтій. Состраданіе, страхъ и безпокойство омолодили людей Послѣдняго Вѣка.
Совѣтъ Пятнадцати началъ совѣщаться, а взволнованный Таргъ сталъ отвѣчать жителямъ Красныхъ Земель и сообщилъ о скоромъ отъѣздѣ делегаціи, направляющейся къ нимъ.
Въ эти трагическіе дни три оазиса -- Верхніе Источники, Красныя Земли и оазисъ Опустошенія -- братски оказывали другъ другу помощь. Омалъ, въ совершенствѣ знавшій всѣ традиціи, заявилъ:
-- У насъ имѣется пищи на пять лѣтъ. Красныя Земли могутъ потребовать отъ насъ четверть этого количества. Мы должны также дать пріютъ двумъ тысячамъ бѣглецовъ, если только это неизбѣжно. Имъ будутъ предоставлены лишь небольшія ежедневныя порціи, и имъ будетъ воспрещено размножаться. Мы сами тоже должны будемъ ограничить наши семьи, такъ какъ надо будетъ, до истеченія пятнадцати лѣтъ, вернуть численность населенія къ обычной цифрѣ...
Совѣтъ одобрилъ это заявленіе, основанное на законахъ, и Бамаръ прокричала толпѣ:
-- Совѣтъ укажетъ тѣхъ, кто полетитъ къ Краснымъ Землямъ. Ихъ будетъ только девять человѣкъ. Остальные отправятся только тогда, когда мы узнаемъ, въ чемъ нуждаются наши братья.
-- Я прошу, чтобы меня послали,-- попросилъ Таргъ.
-- И я тоже!-- быстро добавила Арва.
Глаза Мано блеснули.
-- Если Совѣту угодно, я бы тоже хотѣлъ быть въ числѣ делегаціи.
Омалъ посмотрѣлъ на нихъ сочувственно. Когда-то онъ самъ испытывалъ эти внезапныя приливы энергіи, столь рѣдкіе среди Послѣднихъ Людей.
Вся толпа, кромѣ хрупкаго юноши Ама, безучастно ожидала рѣшенія Совѣта. Населеніе, привыкшее къ монотонному существованію, нарушаемому лишь метеорами, потеряло всякую иниціативу и подчинялось порядку, установленному уже цѣлыя тысячелѣтія. Люди были терпѣливы, покорны, обладали большимъ, но чисто пассивнымъ мужествомъ; ничто не пробуждало въ нихъ интереса къ приключеніямъ и подвигамъ. Безграничныя пустыни, окружавшія ихъ, были враждебны человѣку и подавляли мысль и активность населенія оазиса.
-- Къ отъѣзду Тарга, Арвы и Мано нѣтъ никакихъ препятствій,-- сказала старая Бамаръ. Но для Ама путь слишкомъ дологъ. Совѣтъ вынесетъ свое рѣшеніе.
Пока Совѣтъ совѣщался, Таргъ созерцалъ зловѣщую пустыню. Онъ испытывалъ острую боль. Бѣдствіе, обрушившееся на Красныя Земли отозвалось на немъ сильнѣе, чѣмъ на другихъ. Всѣ другіе надѣялись лишь на замедленіе конечной гибели земли, а онъ грезилъ о счастливыхъ для людей переворотахъ. Происшедшее не подтверждало его надеждъ.
Тѣмъ не менѣе, при видѣ тяжелыхъ гранитныхъ пространствъ и ужасныхъ горъ, возвышавшихся на Западѣ, имъ овладѣвала жажда приключеній. Его душа стремилась къ Краснымъ Землямъ не ради какой-либо опредѣленной цѣли,-- ее просто влекло все далекое, безграничное и феерическое, что нѣкогда руководило человѣкомъ въ его поискахъ всѣхъ невѣдомыхъ границъ земной поверхности.
Девять аэроплановъ летѣли къ Краснымъ Землямъ. Они все время слѣдовали около тѣхъ двухъ дорогъ, по которымъ уже нѣсколько столѣтій ходили движущіяся машины. Предки соорудили большія убѣжища изъ цѣльнаго желѣза, съ резонаторами, и, кромѣ того, многочисленныя станціи, менѣе оборудованныя. Обѣ дороги содержались въ большой исправности. Движущіяся машины, колеса которыхъ были защищены очень эластической минеральной тканью, ходили по нимъ очень рѣдко. Кромѣ того, обитатели обоихъ оазисовъ еще умѣли пользоваться той громадной движущей энергіей, которую скопили предки. Въ виду всего этого дороги почти не приходилось чинить. Ферромагниты рѣдко появлялись на нихъ и причиняли лишь незначительныя поврежденія. Пѣшеходъ могъ идти по нимъ цѣлый день, почти безъ всякаго для себя вреда. Однако было неблагоразумно дѣлать продолжительныя стоянки и особенно засыпать. Человѣкъ рисковалъ, подобно Эльмѣ, потерять всѣ красные шарики крови и умереть отъ анеміи.
Девять посланцевъ были въ полной безопасности. Каждый летѣлъ на легкомъ аэропланѣ, который, въ крайнемъ случаѣ, могъ нести четырехъ человѣкъ. Экспедиція не прервалась бы, если бы даже испортилось днѣ трети аппаратовъ.
Аэропланы обладали безупречной эластичностью, могли выносить самые сильные толчки и бороться съ ураганами.
Мано летѣлъ впереди. Таргъ и Арва летѣли почти рядомъ. Возбужденіе молодого человѣка все возрастало. Ему вспомнилась исторія великихъ катастрофъ, старательно передаваемая изъ поколѣнія въ поколѣніе.
Въ теченіе пяти послѣднихъ столѣтій на земной поверхности были заселены людьми лишь жалкіе оазисы. Еще задолго до эпохи катастрофъ были замѣтны признаки надвигающейся гибели.
Въ очень отдаленную эпоху, въ первые вѣка радіоактивной эры, начали замѣчать уменьшеніе воды на планетѣ. Многіе ученые предсказывали, что человѣчество погибнетъ отъ засухи.
Но развѣ могли произвести впечатлѣніе эти предсказанія въ то время, когда ледники покрывали горы, безчисленныя рѣки орошали поля, безграничные моря окружали континенты. Однако вода дѣйствительно исчезала, медленно поглощаясь землей и испаряясь въ воздухѣ. Въ верхнихъ слояхъ атмосферы водяные пары подъ дѣйствіемъ ультра-фіолетовыхъ лучей разлагались на кислородъ и водородъ. Водородъ исчезалъ въ междупланетномъ пространствѣ.
Затѣмъ начались страшныя катастрофы. Поверхность земли начала претерпѣвать необыкновенныя превращенія. Иногда въ одинъ день землетрясеніе уничтожало десять, двадцать городовъ и сотни деревень и на ихъ мѣстѣ воздвигало новыя цѣпи горъ, которыя въ два раза превосходили прежнія массивы Альпъ, Андъ и Гималаевъ. Вода убывала съ каждымъ вѣкомъ. Грандіозные феномены становились все болѣе ужасными. На поверхности солнца произошли какія-то видоизмѣненія, которыя отозвались и на нашей бѣдной планетѣ (сущность этого вліянія не удалось точно выяснить). Начался длинный рядъ печальныхъ катастрофъ. Въ результатѣ на землѣ появились горы высотой въ 25 и 35 тысячъ метровъ, и на ряду съ этимъ исчезли громадныя количества воды.
Говорятъ, что передъ этими космическими революціями, численность народонаселенія земного шара достигала двадцати трехъ милліардовъ. Эта масса людей обладала безграничнымъ запасомъ энергіи. Люди извлекали ее изъ прото-атомовъ (какъ иногда дѣлаемъ это еще и мы, хотя очень несовершеннымъ образомъ) и очень мало безпокоились исчезновеніемъ воды, такъ какъ методы сельско-хозяйственной культуры и способы питанія были весьма усовершенствованы. Люди даже хвастали, что въ ближайшемъ будущемъ они станутъ питаться органическими продуктами, приготовленными химиками. Нѣсколько разъ эта давняя греза казалась уже осуществленной. Но всякій разъ странныя заболѣванія или быстрое вырожденіе постигало группы населенія, подвергавшіяся этимъ опытамъ. Пришлось возвратиться къ пищѣ, которой питались отдаленные предки. Конечно эта пища была нѣсколько иной, отчасти вслѣдствіе иныхъ системъ агрикультуры, отчасти подъ вліяніемъ нѣкоторыхъ научныхъ манипуляцій. Было достаточно небольшихъ порцій, чтобы поддерживать человѣческій организмъ. Органы пищеваренія за сотни вѣковъ сдѣлались значительно меньше, въ то время какъ органы дыханія въ связи съ разрѣженіемъ атмосферы замѣтно увеличились.
Послѣднія дикія животныя исчезли. Животныя, употребляемыя въ пищу, превратились (по сравненію съ своими предками) въ настоящихъ зоофитовъ (животныя-растенія). Они имѣли отвратительную яйцевидную форму, члены тѣла походили на обрубки, челюсти, вслѣдствіе искуственнаго питанія, атрофировались. Только нѣкоторыя породы птицъ избѣгли вырожденія и достигли поразительнаго умственнаго развитія.
Ихъ нѣжность, красота и обаятельность увеличивались съ каждымъ годомъ. Благодаря инстинкту, болѣе тонкому, чѣмъ у людей, птицы стали оказывать человѣку услуги, высоко цѣнимыя въ лабораторіяхъ.
Люди этой великой эпохи познали безпокойное существованіе. Могущественная и таинственная поэзія земли исчезала, не стало первобытной жизни, исчезли безконечныя и почти свободныя пространства -- лѣса, степи, пустоши, болота и залежи, которые существовали въ періодъ радіоактивности. Самоубійство стало самымъ страшнымъ заболѣваніемъ человѣчества.
Въ пятнадцать тысячелѣтій населеніе земли уменьшилось съ двадцати трехъ до четырехъ милліардовъ душъ. Моря, поглощенныя пучинами, занимали теперь лишь четверть суши. Большія рѣки и озера исчезли. Безграничныя, мрачныя горы все разростались. Планета снова стала превращаться въ первобытное состояніе, но теперь она была -- безплодной!
Однако человѣкъ страстно боролся. Онъ льстилъ себя надеждой, что если онъ не сможетъ жить безъ воды, онъ станетъ изготовлять ее для домашнихъ и сельско-хозяйственныхъ надобностей химическимъ путемъ. Однако необходимыхъ для этого элементовъ становилось все меньше, или же они находились на такой глубинѣ, которая дѣлала ихъ добываніе совершенно невозможнымъ. Пришлось выискивать мѣры къ сохраненію имѣющейся влаги, прибѣгнуть къ инженернымъ работамъ, которыя бы воспрепятствовали исчезновенію воды и помогли извлечь изъ нея максимумъ пользы.
Домашнія животныя не смогли приспособиться къ измѣнившимся жизненнымъ условіямъ и погибли. Попытки создать нѣсколько болѣе дикихъ породъ оказались безрезультатными: деградація, длившаяся двѣсти тысячелѣтій, свела на нѣтъ способность организма къ развитію. Только птицы и растенія составляли исключеніе. Нѣкоторыя изъ нихъ приняли первобытную форму, другія приспособились къ новой средѣ. Нѣкоторыя породы птицъ вновь стали дикими и стали строить свои гнѣзда на такой высотѣ, гдѣ человѣкъ не могъ ихъ преслѣдовать -- тѣмъ болѣе, что разрѣженіе воздуха (правда очень незначительное) сопровождало исчезновеніе воды. Эти птицы стали хищными и научились прибѣгать къ утонченнымъ хитростямъ -- поэтому человѣкъ не могъ помѣшать ихъ разможенію. Тѣ птицы, которыя жили среди нашихъ предковъ, сперва подверглись жестокой участи -- ихъ хотѣли унизить до положенія животныхъ, употребляемыхъ въ пищу. Но онѣ были на очень высокой ступени развитія и энергично боролись противъ этого. Происходили отвратительныя сцены, напоминавшіе первобытныя времена, когда человѣкъ пожиралъ человѣка и цѣлыя племена обращались въ рабство. Ужасъ овладѣлъ сердцами. Мало по малу перестали чинить насиліе надъ существами, населяющими планету, и употреблять ихъ въ пищу.
Космическія явленія продолжали видоизмѣнять землю и губить города. Черезъ тридцать тысячъ лѣтъ борьбы наши предки поняли что минераллы, цѣлые милліоны лѣтъ находившіеся подъ властью животныхъ и растеній, начинаютъ брать верхъ и, наконецъ, отмстятъ за себя. Наступилъ періодъ отчаянья, во время котораго населеніе уменьшилось до 300 милліоновъ человѣкъ, а площадь морей стала равняться одной десятой земной поверхности. Три или четыре тысячи лѣтъ покоя снова вдохнули въ сердца людей нѣкоторый оптимизмъ. Человѣчество предприняло замѣчательныя мѣры къ самосохраненію. Война съ птицами прекратилась. Рѣшено было помѣстить ихъ въ условія, которыя не дали бы имъ возможности размножаться. Птицы стали оказывать цѣнныя услуги людямъ.
Спустя нѣкоторое время катастрофы снова возобновились. Цѣлыхъ тридцать тысячъ лѣтъ длились геологическіе перевороты. Человѣчество оказалось разсѣяннымъ по оазисамъ, разбросаннымъ по землѣ, которая стала пустынной и страшной, какъ въ первые вѣка. За предѣлами оазиса нельзя было достать воды, необходимой для подержанія жизни.
Послѣ этого наступило относительное затишье, хотя вода нашихъ колодцевъ, прорытыхъ до безонной глубины, ушла еще глубже, хотя населеніе равняется всего одной трети того, что было недавно, и два оазиса пришлось вовсе покинуть,-- человѣчество еще держится. Конечно, оно можетъ продержаться еще пятьдесятъ или сто тысячелѣтій. Человѣкъ оазисовъ можетъ использовать только небольшую часть той энергіи, которой владѣлъ родъ людской въ эпоху своего расцвѣта. Аппараты для сообщенія и работы стали менѣе сложными. Уже много тысячелѣтій люди перестали пользоваться "спиралоидами", которые переносили нашихъ предковъ черезъ пространство со скоростью, въ десять разъ превышающую скорость нашихъ аэроплановъ.
Человѣкъ находится въ состояніи печальной и пассивной покорности своей судьбѣ. Творческая мысль исчезла. Она появляется только у очень немногихъ индивидуумовъ. Путемъ подбора человѣческая раса пріобрѣла духъ автоматическаго (и потому безукоризненнаго) подчиненія законамъ, которые отнынѣ остаются неизмѣнными. Страсть стала рѣдкостью; преступленія исчезли вовсе. Зародилось что-то въ родѣ религіи, но безъ обрядности и культа: страхъ и уваженіе къ минераламъ. Послѣдніе люди приписываютъ своей планетѣ неумолимую, медленно дѣйствующую волю. Сперва планета относилась дружелюбно къ царству людей и дала имъ большую власть. Въ тотъ таинственный часъ, когда она осудила ихъ на гибель, она начала покровительствовать новымъ элементамъ.
Въ настоящее время ея непонятная энергія благопріятствуетъ царству ферромагнитовъ. Нельзя сказать, чтобы послѣдніе сыграли роль въ нашемъ пораженіи; самое большее, если они помогли уничтоженію (посуществу -- фатальному) дикихъ птицъ. Эти новыя магнитныя существа, появившіяся уже въ отдаленную эпоху, очень мало эволюціонировали. Ихъ движенія отличаются поразительной медлительностью: даже самыя подвижныя изъ нихъ не могутъ пробѣжать болѣе двухъ метровъ въ часъ. Желѣзныя, покрытыя висмутомъ загражденія оазисовъ являются для нихъ непреодолимымъ препятствіемъ. Чтобы насъ немедленно погубить, имъ придется сдѣлать эволюціонный скачекъ, который совсѣмъ не вяжется съ ихъ предыдущимъ развитіемъ.
Существованіе царства ферромагнитовъ начали замѣчать на склонѣ радіоактивной эпохи. На предметахъ, сдѣланныхъ изъ желѣза и изъ сплавовъ съ желѣзомъ, вдругъ появились странныя лиловыя пятна. Эти пятна поражали лишь продукты индустріи, прошедшіе нѣсколько стадій обработки; ихъ никогда не видали на самородномъ желѣзѣ. Такимъ образомъ царству ферромагнитовъ оказала содѣйствіе человѣческая среда. Это открытіе много занимало нашихъ предковъ. Можетъ быть теперь мы находимся въ аналогичномъ положеніи: царство минераловъ приходитъ въ упадокъ и позволяетъ развиться жизни протоплазмической.
Какъ бы тамъ ни было, но человѣчество рано замѣтило существованіе ферромагнитовъ. Когда ученые описали ихъ, не стало сомнѣнія, что это существа органическаго міра. Ихъ составъ очень простъ -- они цѣликомъ состоятъ изъ желѣза. Иногда къ желѣзу примѣшиваются и другіе элементы, но въ такомъ незначительномъ количествѣ, которое не оказываетъ никакого вліянія на развитіе ферромагнитовъ. Они очень быстро освобождаются отъ этихъ примѣсей, если только не слишкомъ истощены и не поражены какой-нибудь таинственной болѣзнью. Структура желѣза въ "живомъ" видѣ очень разнообразна -- оно бываетъ волокнистымъ, зернистымъ, мягкимъ, твердымъ и т. д. Въ цѣломъ -- ферромагниты пластичны и не содержатъ никакихъ жидкостей въ своемъ организмѣ. Особенно характерны для новыхъ организмовъ крайняя сложность и неустойчивость ихъ магнитнаго состоянія. Эта сложность и неустойчивость таковы, что даже упрямые изслѣдователи должны были отказаться итъ мысли вывести хотя бы приблизительные, если не законы, то хотя бы правила, которымъ подчинены ферромагниты. Вѣроятно, именно эти особенности даютъ силу царству ферромагнитовъ. Когда въ этомъ новомъ органическомъ мірѣ появится и болѣе высокая степень сознанія, это отразится болѣе всего именно на указанныхъ особенностяхъ и можетъ быть сдѣлаетъ ихъ понятными. Пока что, если эти существа и обладаютъ сознаніемъ, то лишь въ весьма элементарной формѣ. Они находятся сейчасъ въ томъ періодѣ развитія, когда на первомъ планѣ стоитъ размноженіе. Тѣмъ не менѣе, они уже пережили нѣсколько очень существенныхъ трансформацій. Писатели періода радіоактивности описывали каждаго ферромагнита, состоящимъ изъ трехъ группъ, каждая изъ которыхъ имѣла тенденцію принять спиральную форму. Въ это время они не могли пробѣгать болѣе пяти -- шести сантиметровъ въ сутки. Если разрушали эту аггломерацію -- она возстанавливалась черезъ нѣсколько недѣль. Въ настоящее время, какъ было указано, ферромагниты уже могутъ проходить два метра въ часъ. Мало того, теперешнія аггломераціи заключаютъ въ себѣ три, пять, семь и даже девять группъ, формы которыхъ очень разнообразны. Группа состоитъ изъ значительнаго числа атомовъ и не можетъ существовать изолировано -- она должна быть связана съ двумя, четырьмя, шестью или восьмью другими группами. Серія группъ очевидно (неизвѣстно какимъ именно образомъ) пріобрѣтаетъ какую-то особую силу. Ферромагниты, состоящія изъ семи и болѣе группъ, гибнутъ при уничтоженіи хотя бы одной группы.
Зато тройныя аггломераціи могутъ возстановить себя при помощи одной группы, а пятерныя -- при помощи трехъ. Способъ возстановленія ферромагнитовъ для человѣка остается той же неразрѣшимой загадкой, какъ и размноженіе этихъ существъ: извѣстно только, что оно совершается на разстояніи. Когда рождается ферромагнитъ, около него всегда оказывается нѣсколько другихъ существъ. Ростъ индивидуума длится, въ зависимости отъ вида, отъ шести часовъ до десяти дней. Развитіе организма, повидимому, всецѣло совершается подъ вліяніемъ процесса "индукціи". Такимъ же образомъ совершается возстановленіе разрушенной аггломераціи ферромагнитовъ. Въ настоящее время присутствіе на землѣ ферромагнитовъ почти не представляетъ опасности. Положеніе разумѣется измѣнится, если человѣчество размножится.
Наши предки думали о борьбѣ съ ферромагнитами и въ то же время искали методовъ, при помощи которыхъ можно было обратить энергію новыхъ существъ на пользу человѣку. Казалось, что нѣтъ никакихъ препятствій къ тому, напримѣръ, чтобы употреблять ферромагниты для индустріальныхъ цѣлей. Казалось, достаточно лишь защитить сами машины отъ вреднаго дѣйствія ферромагнитовъ, примѣрно по тому же способу, какимъ были защищены сами оазисы. И такая защита не обошлась бы очень дорого.
Были сдѣланы соотвѣтствующіе опыты. Старинныя лѣтописи разсказываютъ, что изъ этого вышло. Получаемое желѣзо оказалось негоднымъ для человѣческихъ потребностей. Разнообразная структура и степень магнитности дѣлали изъ этого желѣза массу, которая не годилась ни для какого сплава, ни для какой тщательной обработки. Конечно, при плавкѣ (и тѣмъ болѣе при еще болѣе высокой температурѣ) желѣзо теряло свой магнетизмъ и особенности структуры, но при охлажденіи металлъ вновь пріобрѣталъ свои особенности.
Человѣкъ не можетъ долго оставаться въ областяхъ, гдѣ много ферромагнитовъ. Черезъ нѣсколько часовъ онъ заболѣваетъ анеміей. Черезъ сутки онъ впадаетъ въ состояніе крайней слабости и скоро теряетъ сознаніе. Если его не спасутъ во время, онъ умираетъ.
Извѣстны причины этой быстрой гибели: сосѣдство ферромагнитовъ уничтожаетъ красные шарики нашей крови. Шарики превращаются почти въ чистый гемоглобинъ, скопляются у самой эпидермы и затѣмъ улетучиваются по направленію къ ферромагнитамъ, которые разлагаютъ ихъ и, повидимому, усваиваютъ своимъ организмомъ.
Есть много средствъ, которыя могутъ воспрепятствовать этому процессу или задержать его. Достаточно идти или даже ѣхать на движущейся машинѣ, чтобы избавиться отъ опасности. Если надѣть одежду изъ волоконъ висмута, можно предохранить себя отъ вліянія ферромагнитовъ по крайней мѣрѣ въ теченіе двухъ дней. Эта одежда становится менѣе полезной, если лечь на землю, головой къ сѣверу. Она внезапно теряетъ свою силу, когда солнце находится близъ меридіана.
Понятно, чѣмъ меньше становится число ферромагнитовъ, тѣмъ въ болѣе слабой формѣ проявляется описанное явленіе. Наконецъ вліяніе ферромагнитовъ прекращается вовсе, тѣмъ болѣе что человѣческій организмъ усиленно борется противъ него. Вліяніе ферромагнитовъ ослабляется съ разстояніемъ и на десяти метрахъ не ощущается вовсе.
Наши предки считали необходимымъ уничтожить ферромагниты и начали противъ нихъ методическую войну. Въ эпоху первыхъ катастрофъ эта борьба потребовала большихъ жертвъ. Среди ферромагнитовъ произошелъ подборъ наиболѣе устойчивыхъ элементовъ. Пришлось употребить массу энергіи, чтобы помѣшать ихъ размноженію.
Послѣдовавшіе геологическіе перевороты были благопріятны для новыхъ организмовъ. Но зато ихъ присутствіе стало уже менѣе безпокоить человѣка, такъ какъ количество металла, необходимаго для индустріи, періодически возрастало, а землетрясенія вытолкнули на земную поверхность громадныя массы самороднаго желѣза, которое было неуязвимо для ферромагнитовъ. Борьба съ этими существами стала вестись менѣе энергично въ виду равнодушія людей къ будущему Какое значеніе имѣла смерть человѣка, разъ впереди виднѣлась грандіозная гибель всего міра?
Въ настоящее время ферромагниты очень мало насъ безпокоятъ. Мы считаемъ себя неуязвимыми въ своихъ одеждахъ изъ висмута и за оградами изъ краснаго желѣзняка, шпата или болотной руды. Однако, если какая-нибудь маловѣроятная геологическая революція снова вызоветъ воду на земную поверхность, царство новыхъ организмовъ создастъ безчисленное множество препятствій для сколько-нибудь значительнаго человѣческаго развитія.
Таргъ пристально поглядѣлъ на равнину: повсюду виднѣлись лиловыя пятна искривленной формы, столь свойственной аггломератамъ ферромагнитовъ.
-- Да,-- прошепталъ онъ,-- если человѣчество начнетъ развиваться, придется возобновить борьбу, которую вели предки. Надо будетъ или уничтожить врага, или извлечь изъ него пользу. Я боюсь, что уничтожить его невозможно. Новые организмы должны носить въ себѣ элементы, которые съ успѣхомъ могутъ поспорить съ предусмотрительностью и энергіей стараго органическаго міра. Почему въ такомъ случаѣ не поискать метода, который бы позволилъ обоимъ мірамъ существовать рядомъ и даже помогать другъ другу? Въ самомъ дѣлѣ, почему нѣтъ? Развѣ міръ ферроматитовъ не порожденъ нашей же индустріей? Развѣ уже въ этомъ не заключается указанія на возможность совмѣстить оба міра?
Таргъ перевелъ глаза на высокія горы на западѣ.
-- Увы! Мои мечты смѣшны. Но все-таки... все-таки онѣ, помогаютъ мнѣ жить... Именно онѣ надѣляютъ меня юношеской бодростью, которая навсегда покинула сердце человѣка.
Онъ приподнялся въ волненіи: тамъ, въ ущельи Горы Тѣней появились три громадныхъ бѣлыхъ аэроплана.
Аэропланы, казалось, цѣпляются за Пурпурный Утесъ, склонившійся надъ пропастью. Оранжевое облако закрыло ихъ; потомъ они снова заблестѣли на солнцѣ.
-- Это посланцы Красныхъ Земель!-- крикнулъ Мано.
Онъ ничего больше не сказалъ своимъ спутникамъ -- онъ крикнулъ только для того, чтобы обратить вниманіе на аэропланы.
Обѣ воздушныхъ эскадры ускорили свой полетъ. Скоро бѣлые аэропланы спустились къ изумруднымъ аппаратамъ, на которыхъ летѣли девять жителей Верхнихъ Источниковъ. Послѣ первыхъ привѣтствій настало молчаніе; всѣ были взволнованы. Слышалось только слабое гудѣніе турбинъ и свистъ крыльевъ. Всѣ чувствовали жестокую власть этой пустыни, надъ которой они мчались.
Наконецъ Таргъ спросилъ дрожащимъ голосомъ:
-- Каковы размѣры бѣдствія?
-- Мы не знаемъ точно, отвѣчалъ пилотъ съ темно-бурымъ лицомъ. Это можно будетъ узнать только черезъ большой промежутокъ времени. Пока извѣстно, что число убитыхъ и раненыхъ громадно. Это еще было бы не бѣда -- но есть опасеніе, что исчезло нѣсколько источниковъ съ водой.
Онъ нагнулъ голову съ горечью:
-- Погибла не только жатва, но и большая часть запасовъ... Если не будетъ новаго землетрясенія, мы сможемъ все-таки при поддержкѣ оазиса Опустошенія и Верхнихъ Источниковъ просуществовать еще нѣсколько лѣтъ... Населеніе предусмотрительно прекратитъ размноженіе, и можетъ быть намъ не придется жертвовать ничьей жизнью.
Еще нѣкоторое время обѣ эскадры летѣли рядомъ; потомъ пилотъ съ темно-бурымъ лицомъ перемѣнилъ направленіе: аэропланы жителей Красныхъ Земель удалились.
Посланцы Верхнихъ Источниковъ полетѣли среди громадныхъ утесовъ, надъ безднами и надъ склонами, нѣкогда бывшими подъ пастбищами ферромагниты быстро размножались здѣсь.
-- Этотъ склонъ пагубенъ для людей, подумалъ Таргъ.
Теперь они снова летѣли надъ холмами и домнами. Передъ вечеромъ они находились въ 100 километрахъ отъ Красныхъ Земель.
-- Еще одинъ часъ пути! крикнулъ Мано.
Таргъ осмотрѣлъ пространство въ свой телескопъ. Онъ смутно различалъ оазисъ и красную область, по которой оазисъ былъ названъ: жажда приключеній, затихшая послѣ встрѣчи съ аэропланами, снова пробудилась въ сердцѣ молодого человѣка. Онъ увеличилъ скорость своего аппарата и обогналъ Мано.
Стаи птицъ летали надъ красной землей. Нѣкоторыя изъ нихъ направились навстрѣчу эскадрѣ. Они встрѣтились въ пятидесяти километрахъ отъ оазиса. Птицы подтвердили свѣдѣнія о несчастій и предсказывали неминуемость новыхъ подземныхъ толчковъ. У Тарга сжалось сердце онъ смотрѣлъ и слушалъ, но самъ не могъ выоворить ни одного слова.
Опустошенная земля казалась вспаханной чудовищнымъ плугомъ. Все отчетливѣе виднѣлся оазисъ съ исковерканными домами, развороченной оградой, съ почти исчезнувшими нивами. Люди, какъ жалкіе муравьи, копошились среди развалинъ...
Вдругъ страшный грохотъ наполнилъ воздухъ. Полетъ птицъ страннымъ образомъ прервался Сильный толчекъ потрясъ пространство.
Планета закончила свою убійственною работу
Только Таргъ и Арва испустили крикъ ужаса и сожалѣнія. Остальные авіаторы продолжали путь съ той сдержанной печалью, какая была свойственна Послѣднимъ Людямъ... Оазисъ былъ передъ ихъ глазами. Онъ оглашался жалобными криками. Жалкія человѣческія созданія бѣжали, карабкались, задыхались. Другіе, очевидно захваченные смертью, оставались неподвижными. Кое-гдѣ изъ подъ земли высовывалась окровавленная голова. Когда стали виднѣе детали, зрѣлище сдѣлалось еще болѣе ужаснымъ.
Эскадра летѣла неувѣренно. Но вотъ полетъ птицъ, сперва пришедшихъ въ замѣшательство отъ землетрясенія, сталъ плавнымъ: въ ближайшемъ будущемъ не грозило новаго толчка. Можно было спуститься и на землю.
Делегаты Верхнихъ Источниковъ были встрѣчены нѣкоторыми членами Большого Совѣта. Было сказано немного отрывочныхъ словъ. Новое бѣдствіе было свыше человѣческихъ силъ. Девять прибывшихъ принялись помогать спасавшимъ. Жалобные стоны были невыносимы. Тѣла юношей были въ мучительныхъ ранахъ. Пронзительные и дикіе крики дѣтей словно олицетворяли собой горе...
Анестезирующія средства оказали наконецъ свое благодѣтельное вліяніе. Острое страданіе ушло за грани сознательнаго. Были слышны только стоны людей, закопанныхъ тутъ и тамъ подъ грудой обломковъ.
Одинъ изъ такихъ воплей обратилъ на себя вниманіе Тарга, потому что въ немъ было больше испуга, чѣмъ страданія. Въ этомъ голосѣ было что-то чарующее и загадочное. Долгое время молодой человѣкъ не могъ понять, откуда идетъ голосъ. Наконецъ ему удалось найти яму, гдѣ голосъ слышался особенно явственно. Глыбы мѣшали Таргу, онъ принялся осторожно отстранять ихъ. Ему то и дѣло приходилось прерывать свою работу изъ-за опасности обвала. Тутъ и тамъ земля внезапно осѣдала, срывались камни, слышался подозрительный шумъ.
Стонъ затихъ. Отъ перваго возбужденія и усталости тѣло Тарга покрылось потомъ.
Вдругъ одна изъ стѣнокъ ямы рухнула; казалось -- все погибло. Таргъ, чувствуя себя во власти обвала, нагнулъ голову, ожидая, что будетъ. Глыба зацѣпилась за него, потомъ настала тишина; обвалъ кончился.
Поднявъ глаза, Таргъ увидалъ большую пустоту, что-то въ родѣ пещеры, открывавшейся слѣва -- въ полумракѣ можно было разглядѣть распростертое человѣческое тѣло. Молодой человѣкъ съ трудомъ поднялъ его и выбрался наверхъ въ тотъ самый моментъ, когда новый обвалъ засыпалъ яму.
Существо, спасенное Таргомъ, оказалось молодой женщиной или дѣвушкой, одѣтой въ серебристую, плотно облегающую одежду. Тарга прежде всего поразили волоса: они были удивительно свѣтлыми. Такая окраска волосъ встрѣчалась у людей разъ въ сто лѣтъ. Волоса дѣвушки были блестящи, какъ драгоцѣнные металлы, свѣжи, какъ вода подземныхъ источниковъ, питающихъ колодцы; они казались символомъ любви и граціи, изъ вѣка въ вѣкъ сопутствующихъ женщинѣ.
Сердце Тарга затрепетало, огонь героизма залилъ его мозгъ. Передъ его воображеніемъ стояли славныя и великодушныя дѣянія, которыя такъ давно не совершались послѣдними людьми... Пока онъ любовался пурпурнымъ цвѣткомъ губъ, изящной линіей щекъ и ихъ перламутровымъ отливомъ, глаза дѣвушки открылись. Ихъ цвѣтъ напоминалъ утреннее небо, когда солнце громадно и надъ пустыней бѣжитъ его нѣжное дыханіе.
IV.
Въ глубинѣ земли.
Были сумерки. Созвѣздія зажгли свои слабыя огоньки. Замолкнувшій оазисъ скрылъ во мракѣ свое разрушеніе и горе. Таргъ въ возбужденіи ходилъ около ограды.
Настали для Послѣднихъ Людей тревожные часы. Планетэры одинъ за другимъ сообщили о громадныхъ бѣдствіяхъ. Оазисъ Опустошенія былъ разрушенъ; у Голубыхъ Песковъ Большой Долины и Экваторіального Оазиса исчезла вода; ея уровень понизился у Верхнихъ Источниковъ; разрушительные толчки и внезапное исчезновеніе воды наблюдалось въ Ясномъ Оазисѣ и Сѣрной Долинѣ.
Несчастіе коснулось всего человѣчества. Таргъ перебрался черезъ поломанную ограду и вошелъ въ ужасную молчаливую пустыню.
Луна была почти полной, и въ ея свѣтѣ исчезали слабыя звѣзды. Лунный свѣтъ озарялъ красный гранитъ и фіолетовыя пятна ферромагнитовъ. Время отъ времени слабая фосфоресценція таинственно указывала на активность новыхъ существъ.
Молодой человѣкъ углублялся въ пустыню, не обращая вниманія на ея могильную величавость.
Прекрасный образъ заслонялъ всѣ несчастія катастрофы. Таргъ уносилъ съ собой память о чудесныхъ волосахъ. Вега блестѣла въ небѣ, совсѣмъ какъ зрачокъ дѣвушки. Любовь стала сущностью его жизни, и сама жизнь сдѣлалась болѣе глубокой, интенсивной и таинственной. Передъ Таргомъ явился во всей полнотѣ тотъ міръ красоты, который онъ предчувствовалъ раньше. Лучше было умереть за этотъ міръ, чѣмъ жить во славу мрачныхъ идеаловъ Послѣднихъ Людей. Время отъ времени его губы шептали священное имя той, которую онъ спасъ изъ подъ развалинъ.
-- Эрэ!
Онъ шелъ среди суроваго молчанія пустыни, молчанія вѣчности, которое можно сравнить только съ молчаніемъ великаго эфира, въ которомъ плаваютъ звѣзды. Воздухъ былъ неподвиженъ, какъ гранитъ. Казалось, что время умерло, а пространство стало не тѣмъ, какимъ его представляли себѣ люди, а чѣмъ-то неумолимымъ, холоднымъ, полнымъ тягостныхъ миражей.
Въ пустынѣ, однако, шла жизнь, которой можетъ быть суждено было наслѣдовать жизнь людей. Это была отвратительная, скрытая, невѣдомая, пугающая жизнь. Два раза Таргъ останавливался и слѣдилъ за движеніями фосфористыхъ формъ. Ночь не усыпляла ихъ. Онѣ перемѣщались для какихъ-то таинственныхъ цѣлей; было непонятно, при помощи какихъ органовъ онѣ передвигаются такимъ образомъ по землѣ.
Таргъ скоро пересталъ интересоваться ферромагнитами; его влекъ къ себѣ образъ Эрэ; была какая-то смутная связь между его прогулкой по пустынѣ и героическимъ чувствомъ, пробудившимся въ его душѣ. Онъ смутно жаждалъ подвига, подвига непосильнаго и химерическаго: онъ хотѣлъ отыскать Воду.
Только Вода могла дать ему Эрэ. Всѣ человѣческіе законы отдѣляли ее отъ него. Еще только вчера онъ могъ мечтать о томъ, что возьметъ ее въ жены: для этого надо было только, чтобы одна изъ дѣвушекъ Верхнихъ Источниковъ переселилась въ Красныя Земли, въ обмѣнъ за Эрэ. Послѣ катастрофы объ этомъ обмѣнѣ нельзя было и думать. Верхніе Источники принимали бѣглецовъ, но лишь подъ условіемъ безбрачія. Законъ былъ неумолимъ. Таргъ принималъ его велѣнія, какъ высшую необходимость.
Луна ярко сіяла. Ея перламутрово-серебрянный дискъ плылъ надъ западными холмами. Таргъ, какъ загипнотизированный, повернулся къ ней и скоро пришелъ къ скалистой мѣстности. Здѣсь еще оставались слѣды опустошенія. Однѣ изъ скалъ были опрокинуты, другія раскололись; повсюду по землѣ пробѣгали трещины.
-- Можно подумать, прошепталъ молодой человѣкъ, что землетрясеніе было здѣсь особенно безжалостнымъ. Почему это?
Онъ позабылъ свою мечту -- окружающее возбудило его любопытство.
-- Почему? снова повторилъ онъ... Въ самомъ дѣлѣ, почему?
Онъ сталъ ежеминутно останавливаться отчасти изъ-за осторожности, отчасти для того, чтобы оглядѣть скалы; эта исковерканная земля была полна ловушекъ. Его охватило странное возбужденіе. Онъ подумалъ, что если есть путь къ Водѣ, то очень много шансовъ за то, что онъ кроется именно въ этой, столь изборожденной землетрясеніемъ мѣстности. Онъ зажегъ свой фонарь ("радіаторъ"), съ которымъ никогда не разставался во время путешествія и началъ изслѣдовать трещины и корридоры. Всѣ они или кончались тупиками, или внезапно суживались.
Наконецъ, онъ увидалъ крошечную расщелину у подножія высокой и широкой скалы, почти неповрежденной подземными толчками. Стоило только взглянуть на характеръ излома, кое-гдѣ блестѣвшаго, какъ кристаллъ, чтобы догадаться что эта трещина недавняго происхожденія. Таргь мелькомъ взглянулъ на нее и хотѣлъ итти дальше Блескъ привлекъ его вниманіе. Почему не изслѣдовать ее? Если она не глубока, онъ сейчасъ же вернется.
Расщелина оказалась болѣе длинной, чѣмъ онъ ожидалъ. Однако, шаговъ черезъ тридцать, она начала суживаться. Таргъ подумалъ, что ему нельзя будетъ пройти дальше. Онъ остановился и тщательно изслѣдовалъ стѣны. Двигаться дальше можно было только ползкомъ. Таргъ не колеблясь полѣзъ въ отверстіе, ширина котораго была немного больше человѣческаго тѣла. Извилистый корридоръ, усыпанный острыми камнями, скоро сталъ еще болѣе узкимъ. Молодому человѣку пришла мысль, что онъ, пожалуй, не сможетъ вернуться назадъ.
Затерявшись въ глубинахъ земли, Таргъ былъ ея плѣнникомъ, безконечно слабымъ и ничтожнымъ. Всякая глыба могла раздробить его на части. Но упрямое желаніе кончить разъ начатое заставляло его подвигаться впередъ. Онъ сталъ и презирать и ненавидѣть себя, если бы онъ окинулъ расщелину прежде, чѣмъ она стала совершенно непроходимой. Онъ поползъ дальше.
Онъ долго пробирался внутрь скалы. Его тѣло покрылось потомъ. Наконецъ, онъ почувствовалъ головокруженіе. Сердце, производившее шумъ, напоминающій шумъ крыльевъ, стало биться слабѣе. Было слышно только жалкое его трепетаніе. Мужество и надежда сразу исчезли. Когда дѣятельность сердца немного возстановилась, Таргъ подумалъ, какъ смѣшно было пускаться въ такое примитивное путешествіе.
-- Не сошелъ ли я съ ума?
Онъ принялся ползти назадъ. Имъ овладѣло горькое отчаяніе. Образъ Эрэ стоялъ такъ ясно передъ глазами, точно она была съ нимъ рядомъ, въ этой пещерѣ.
-- Я предпочитаю свое безуміе отвратительной мудрости мнѣ подобныхъ... Впередъ!
И онъ опять поползъ впередъ; онъ рѣшилъ рискнуть жизнью и остановиться лишь передъ непроходимымъ.
Случай точно благопріятствовалъ его отваг 123;: расщелина стала дѣлаться шире, скоро онъ очутился въ высокомъ базальтовомъ корридорѣ, своды котораго поддерживались колоннами каменнаго угля. Его охватила острая радость. Онъ принялся бѣгать. Всѣ грезы казались ему теперь легко осуществимыми.
Камень столь же полонъ загадокъ, какъ зеленые лѣса прошлыхъ дней. Корридоръ неожидани окончился. Таргъ очутился передъ темной стѣной на которой едва блестили отраженія фонаря. Онъ началъ изслѣдовать стѣну и на высотѣ трехъ метровъ нашелъ новую расщелину, въ которую могъ пролѣзть человѣкъ.
Новый корридоръ былъ немного извилистъ имѣлъ наклонъ въ 40 градусовъ. Таргъ посмотрѣлъ въ него съ радостью и вмѣстѣ съ нѣкоторымъ разочарованіемъ. Онъ пробуждалъ его химерическія надежды, такъ какъ открывалъ дальнѣйшій путь; но корридоръ шелъ вверхъ и это его нѣсколько обезкураживало.
-- Онъ идетъ вверхъ и скорѣе приведетъ меня на поверхность земли, чѣмъ въ ея глубины пробормоталъ Таргъ.
Онъ сдѣлалъ жестъ, означавшій беззаботность и вызовъ. Этотъ жестъ былъ несвойственъ ему какъ и всѣмъ людямъ его эпохи; онъ повторялъ жестъ своихъ далекихъ предковъ. Затѣмъ онъ попытался взобраться по стѣнѣ.
Она была почти вертикальной и скользкой но Таргъ имѣлъ съ собой лѣстницу изъ металлическихъ волоконъ, съ которой авіаторы неразстаются, и теперь вытащилъ ее изъ мѣшка Эта лѣстница служила уже нѣсколькимъ поколѣніямъ, но оставалась все такой же прочной и гибкой. Онъ размоталъ эту легкую и тонкую лѣстницу и, взявъ за середину, бросилъ вверхъ. Это онъ умѣлъ дѣлать въ совершенствѣ. Крючки, которыми лѣстница оканчивалась, безъ труда зацѣпились за базальтъ. Черезъ нѣсколько секундъ Таргъ былъ уже въ корридорѣ.
Онъ не могъ удержаться отъ недовольнаго возгласа. Корридоръ былъ, правда, очень удобенъ, но за то онъ очень сильно взбирался кверху. Неужели всѣ его труды пропали даромъ!
Таргъ сложилъ лѣстницу и все-таки двинулся впередъ. Первые шаги были трудны. Затѣмъ дорога стала болѣе ровной, появился корридоръ, по которому могло бы итти нѣсколько человѣкъ рядомъ. Но, къ несчастію, дорога все время шла вверхъ. Таргъ мысленно высчиталъ, что онъ долженъ находиться приблизительно метровъ на пятнадцать выше уровня долины: подземное путешествіе превратилось въ подъемъ на гору!
Онъ подвигался впередъ съ печальнымъ спокойствіемъ и не переставая упрекать себя за безумное приключеніе. Что онъ сдѣлалъ для того, чтобы добиться открытія, которое по своей важности должно превзойти все найденное человѣчествомъ за рядъ столѣтій? Развѣ достаточно имѣть мечтательную душу и натуру болѣе возмущающуюся, чѣмъ у другихъ, чтобы достигнуть успѣха въ дѣлѣ, которое оказалось непосильнымъ для коллектива вооруженнаго превосходными инструментами? Попытки такого рода требуютъ терпѣнія и покорности.
Въ разсѣянности онъ не замѣтилъ, что подъемъ сталъ болѣе отлогимъ, потомъ дорога пошла горизонтально. Отъ такой неожиданности онъ пришелъ въ себя. Черезъ нѣсколько шаговъ галлерея стала спускаться!..
На протяженіи километра она постепенно шла внизъ. Итти по ней было замѣчательно удобно потому что она стала широкой и болѣе высокой посерединѣ, чѣмъ по краямъ. Только изрѣдка попадались глыбы и трещины. Безъ сомнѣнія, въ отдаленную эпоху здѣсь бѣжалъ подземный источникъ.
Затѣмъ трещины стали попадаться чаще -- среди нихъ были совсѣмъ свѣжія. Вдругъ корридоръ снова прекратился.
-- Галлерея не можетъ кончаться здѣсь, сказалъ молодой человѣкъ. Она загорожена вслѣдствіе перемѣщенія земной поверхности. Но когда это произошло? Вчера? Тысячу, сто тысячъ лѣтъ назадъ?
Онъ началъ изслѣдовать загроможденія. По нѣкоторымъ признакамъ онъ понялъ, что они недавняго происхожденія. Онъ напрягъ всю свою проницательность, чтобы отыскать проходъ. Скоро онъ нашелъ отверстіе. Оно было узкое и высокое, стѣны были шероховаты, тверды и отвратительны. Онъ не ошибался -- это была его галлерея. Она продолжала итти внизъ, становясь все болѣе просторной. Наконецъ ея ширина достигла приблизительно ста метровъ.
У Тарга исчезли послѣднія сомнѣнія: здѣсь нѣкогда текла настоящая подземная рѣка. На первый взглядъ этотъ выводъ могъ бы, кажется, ободрить жителя оазиса, но онъ его скорѣе обезпокоилъ. Изъ того, что нѣкогда здѣсь текла вода, никоимъ образомъ не слѣдовало, что вода близка. Совсѣмъ напротивъ! Всѣ источники, которыми пользовались въ настоящее время, находились далеко отъ тѣхъ мѣстъ, откуда исчезала живительная влага. Это былъ почти законъ.
Три раза казалось, что галлерея кончается тупикомъ, но всякій разъ Таргъ находилъ проходъ. Однако въ концѣ концовъ она оборвалась. Передъ взоромъ человѣка открылась бездонная пропасть.
Онъ сѣлъ на камень, усталый и печальный. Этотъ моментъ былъ ужаснѣе чѣмъ тотъ, когда онъ ползъ тамъ, наверху, по душной галлереѣ. Всякая попытка искать дорогу дальше была-бы чистымъ безуміемъ. Приходилось возвращаться. Его душа возмущалась при мысли объ этомъ. Жажда подвига, распаленная удивительнымъ путешествіемъ, которое онъ совершилъ, снова охватила его. Пропасть не пугала его.
-- Пусть даже мнѣ придется погибнуть!-- крикнулъ онъ.
Онъ началъ ощупывать гранитные уступы.
Какимъ-то чудомъ онъ спустился на глубину тридцати метровъ, но здѣсь онъ оступился и покачнулся.
-- Конецъ!-- подумалъ онъ.
Онъ покатился въ бездну.