Книговод

Новости заграничной жизни

Реклю Эли


  

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

Типы современной французской буржуазіи.-- Мой пріятель Бюкайль.-- Его воспитаніе.-- Писецъ.-- Штатное мѣсто.-- Женихъ.-- Буржуа-философъ.-- Прелестные цвѣтки на буржуазной почвѣ.-- Бюкайль женился.-- Разочарованіе невѣсты.-- Бюкайль-писецъ и болѣе ничего.-- Другъ Бюкайля,-- ростовщикъ.-- Что сдѣлалось съ математическими способностями Бюкайля.-- Деспотизмъ Бюкайля и отношенія его къ женѣ.-- Постепенное угасаніе жены.-- Бюкайль душеприкащикъ и опекунъ. Смерть опекаемой имъ жертвы.-- Смерть его жены.-- Бюкайлъ хозяйничаетъ по смерти жены.-- Черты характера Бюкайля.-- Дочь Бюкайля -- достойная его сподвижница.

-----

Буржуазная Мессалина.-- Виргинія Ланкетонь.-- Ея семейство.-- Ея воспитаніе.-- Замужество.-- Энергическія дѣйствія по устройству мужа.-- Она супруга мера.-- Она управляетъ всѣми административными дѣлами мерства.-- Ея сераль.-- Ея помощники.-- Безпорядочная жизнь,-- Ханжество и развратъ.-- Долги.-- Выходъ изъ затруднительнаго положенія.-- Ея мужъ -- несчастный мученикъ.-- Смертъ его.-- Виргинія вдова.

-----

Устройство семьи въ Америкѣ.-- Американскія женщины.-- Отношенія ихъ къ семьѣ.-- Энергія и любовь къ труду.-- женскій вопросъ въ Америкѣ.

   Альфонсъ Бюкайль и я, мы были друзьями въ школѣ и коллегіи. Я былъ лѣнивъ, онъ прилеженъ; онъ былъ благоразуменъ, а я далекъ отъ такой добродѣтели. Частенько я дарилъ ему яблоки, орѣхи или волчокъ, за что онъ позволялъ мнѣ списывать заданныя учителемъ упражненія на разныя темы съ однимъ только условіемъ, чтобы я нѣсколько ихъ измѣнялъ и вставлялъ поболѣе ошибокъ. По выходѣ изъ коллегіи мы разъѣхались въ разныя стороны; онъ остался въ Каэнѣ, я отправился на жительство въ Парижъ, по мы никогда не теряли другъ друга изъ вида; время отъ времени мы встрѣчались и всегда были на ты.
   Я припоминаю его очень маленькимъ, съ большой свѣтлой головкой, съ голубыми глазами и розовыми щечками. Онъ былъ первымъ въ классѣ, но послѣднимъ въ играхъ: онъ слишкомъ боялся нарушить какое либо училищное постановленіе и вѣчно жилъ подъ страхомъ тумака отъ товарищей и взысканія отъ начальниковъ. Учителя всегда намъ ставили его въ образецъ, но мы считали его "мокрой курицей". Когда мы сговаривались сдѣлать какую нибудь штуку начальству, мы всегда оставляли его въ сторонѣ, скрывая отъ него нашъ планъ, опасаясь, чтобы онъ не донесъ. Онъ всегда велъ себя трусливымъ зайцемъ. Онъ обладалъ искусствомъ игры въ мячъ и каждый изъ насъ былъ у него въ долгу на 10, 15 или 20 очковъ и онъ всегда точно помнилъ цифру долга. Онъ дѣлалъ намъ изъ орѣховой скорлупы мельницы, устроивалъ коробочки для майскихъ жуковъ. Его необыкновенная память возбуждала въ насъ зависть. Онъ особенно склоненъ былъ къ математикѣ и реторикѣ; велъ себя скромно и часто получалъ награды. Его, покрытаго лавровымъ вѣнкомъ, публично лобызали меръ, префектъ, предсѣдатель суда, президентъ академіи и депутатъ нашего округа. Эти знатныя лица нашего муравейника предсказывали, что именемъ Бюкайля современемъ будетъ гордиться его округъ наравнѣ съ именами Малерба, Сегре, Гюэ, Берто и Мальфилатра. Мы, его товарищи, не дѣлали ему такихъ пышныхъ предсказаній, но мы опредѣляли его въ Институтъ, воображали его въ платьѣ съ вышитой спиной и съ карманами, полными разной дифференціальной и интегральной тарабарщины.
   Но во всякомъ случаѣ слѣдовало отправить его въ политехническую школу. Его родители, получая около 5000 фр. дохода, съ капитала имъ принадлежащаго, и почти столько же съ мѣста, занимаемаго отцомъ въ конторѣ сборщика податей,-- могли принять на себя расходы на его содержаніе въ школѣ. Старый Бюкайль желалъ бы видѣть своего сына, занимающимъ важный постъ въ военной или гражданской службѣ. Г-жа Бюкайль плакала отъ радости, воображая своего Альфонса въ кепи, въ мантіи, перекинутой на плечо по-испански,-- Альфонса, гарцующаго на арабской дошади, салютующаго дамъ своею шпагою... Но послѣ безчисленныхъ раздумываній, грустныхъ покачиваній головою, рѣшились отказаться отъ слишкомъ блестящей перспективы; трудно было пожертвовать рентами и уменьшить капиталъ. Альфонсъ можетъ умереть отъ тифозной горячки; въ военной службѣ лѣтъ 12, по крайней мѣрѣ, онъ принужденъ будетъ довольствоваться жалованьемъ едва достаточнымъ на обмундировку, онъ вынужденъ будетъ дѣлать лишніе расходы, играть въ карты съ разными богатыми мотами;-- и кто знаетъ! можетъ быть, и онъ пойдетъ по проторенной дорогѣ и выйдетъ изъ него буянь и развратникъ... По всѣмъ этимъ соображеніямъ рѣшено было помѣстить Альфонса писцомъ въ казначейство, чтобы избавить его отъ возможной бѣды въ будущемъ, а главное потому, что онъ имѣетъ огромную способность къ счетоводству.
   Это рѣшеніе было не но сердцу молодому Бюкайлю; онъ имѣлъ твердое убѣжденіе въ своихъ достоинствахъ и способности проложить себѣ карьеру. Однако же, поворчавъ немного, онъ преклонился предъ волею отца и матери, которыхъ всегда уважалъ и оказывалъ имъ слѣпое повиновеніе; онъ покорился рѣшенію, крайне для него непріятному; но все же сначала горько пожалѣлъ о несбыточности своихъ мечтаній.
   Но онъ сожалѣлъ вовсе не о томъ, что ему помѣшали побывать въ столицѣ, упиться ея великолѣпіемъ и броситься въ вихрь политической жизни. Политика его вовсе не интересовала; онъ желалъ добиться одного -- диплома инженера путей сообщенія; за нимъ только онъ думалъ ѣхать въ Парижъ и ни зачѣмъ болѣе. Наши студенческія исторіи, наша жизнь въ латинскомъ кварталѣ подвергались съ его стороны строгому осужденію. Онъ судилъ объ этой жизни но тѣмъ образцамъ, какіе встрѣча.и" въ Казнѣ, гдѣ двое или трое студентовъ юридическаго факультета безумно тратили деньги и здоровье въ трактирахъ на бильярдѣ, и въ иныхъ публичныхъ мѣстахъ. Онъ зналъ ихъ еще въ лицеѣ, гдѣ они отличались лѣностію и отсутствіемъ всякихъ порядочныхъ качествъ. Сомнѣваясь въ самомъ себѣ, онъ не былъ твердо увѣренъ, что и самъ со временемъ не впадетъ въ распутство: если онъ питалъ отвращеніе къ разврату, вмѣстѣ съ тѣмъ онъ его боялся. Вѣжливый со всѣми, онъ былъ въ особенности вѣжливъ съ дамами. Онъ никогда не мечталъ о любовницѣ, такъ онъ былъ цѣломудренъ и остороженъ въ своихъ дѣйствіяхъ, мысляхъ и чувствахъ. Осторожность, скромность и сдержанность, доведенныя имъ до крайности, нисколько не рекомендовали его, какъ человѣка дѣлового. Напротивъ, въ немъ преобладали пассивныя качества въ высочайшей степени, въ особенности терпѣніе. Никогда не покидая Каннъ, не зная даже ближайшихъ его окрестностей, молодой человѣкъ походилъ на канарейку, родившуюся въ клѣткѣ, которая ничего далѣе своей клѣтки не видала.
   И въ какой клѣткѣ онъ жилъ! Въ улицѣ Бикоке подлѣ Энклогскихъ воротъ въ вѣтхомъ домишкѣ, покрытомъ штукатуркой, которая успѣла въ себя втянуть сырость уже пятидесяти нимъ. Этотъ долгъ стоялъ въ глубинѣ узкаго и грязнаго двора. Когда-то въ немъ была свѣчная фабрика. Теперь онъ представляетъ печальную. грязную трехъ-этажную руину. Комнаты въ немъ узки, низки, лѣстница темна; вездѣ затхлый, кислый запахъ,-- полнѣйшее отсутствіе всякихъ удобствъ. Но владѣльцы находили его почти комфортабельнымъ, примѣнились къ нему, привыкли ко всѣмъ его неудобствамъ, соображаясь съ ними, устроили, но ихъ убѣжденію, вполнѣ комфортабельно свою жизнь. Живой маятникъ, рожденный какъ будто бы затѣмъ только, чтобы носить бархатную ермолку имѣть перо за ухомъ, очки на носу, сидѣть на жесткомъ, неудобномъ, кожаномъ креслѣ, исправный до педантства по службѣ, разсчетливый, почти скупой, Бюкайль-отецъ откладывалъ въ завѣтный сундучекъ копѣечку за копѣечкой. и въ этомъ полагалъ главнѣйшее призваніе человѣка. Когда участь Альфонса была рѣшена, и Бюкайль-сынъ засѣлъ въ казначействѣ, батюшка немедленно продалъ свои ренты и купилъ ферму. Предусмотрительность старика произвела восторгъ въ семействѣ, особенно въ то время, когда настала катастрофа 1848 года; но въ момента, совершенія спекуляціи ему пришлось вытерпѣть немало насмѣшекъ.
   Г-жа Бюкайль въ такой же мѣрѣ, живая, въ какой ея мужъ былъ флегматиченъ, цѣлый день бѣгала вверхъ и внизъ по своей ужасной лѣстницѣ. Она обладала искусствомъ постоянно говорить и не договаривать своей мысли, постоянно суетиться за дѣломъ и никогда не кончать своего дѣла; но какъ она говорила громко и внушительно, была очень довольна сама собой, то всѣ ея знакомые считали ее дѣльной женщиной. Она также какъ и ея мужъ до страсти любила соблюдать экономію, почему ея семейство и прислуга всегда выходили изъ-за стола голодные, были дурно одѣты и терпѣли холодъ.
   Въ два года службы нашъ писецъ, успѣвшій высказать свои способности въ счетоводствѣ и чистописаніи, съумѣашій дать очевидное доказательство своей исправности и пониманія служебной дисциплины. получилъ штатное мѣсто со сто франками въ мѣсяцъ жалованья. 1200 фр. въ годъ, вѣдь если капитализировать эту сумму изъ 5%, составится капиталъ въ 24,000 фр.! Старики Бюкайль стали подумывать о женитьбѣ Альфонса.
   Для этого пустили въ ходъ всѣ семейныя связи. Побывали у бабушекъ, тетушекъ и кузинъ въ Казнѣ, Руанѣ, Крельи и Вокажѣ. "Будущая невѣста должна принадлежать католической церкви -- протестантку не надо -- имѣть приданаго въ дѣйствительности или по крайней мѣрѣ въ будущемъ не менѣе 100,000 франковъ." -- Такія условія были предложены на разсмотрѣніе семейнаго совѣта. Отецъ настаивалъ на 100,000 фр. приданаго, потому что сынъ его происходилъ изъ уважаемой буржуазной фамиліи, въ будущемъ долженъ имѣть самъ 100,000 фр. наслѣдства отъ отца, и принадлежалъ къ чиновному люду. Къ этому сынъ прибавилъ непремѣнное условіе, чтобы невѣста не была слишкомъ дурна собой или дурно воспитана, главное, чтобы имѣла хорошія нравственныя правила.
   Долго поиски за невѣстой не имѣли вожделѣннаго успѣха, наконецъ открыли въ Сенъ-Кентенѣ одно подходящее семейство, имѣвшее чистаго капитала 200,000 Фр. въ облигаціяхъ сѣверной желѣзной дороги. Оно состояло изъ двухъ дочерей и отца вдовца. Крильонъ, шляпный фабрикантъ, оставившій дѣла, проживалъ въ хорошенькомъ домикѣ на каналѣ. Это былъ маленькій, плѣшивый, веселый человѣчекъ, республиканецъ-буржуа, деистъ, воодушевленный Жанъ-Жакомъ-Бушъ почитатель Сократа, Діогена, Аспазіи, Миноса, и вообще греческой древности. Большаго труда стоило убѣдить его, что невозможно дать его христіанскимъ дочерямъ языческихъ именъ Лаисы и Таисы: по онъ все-таки настоялъ, чтобы ихъ окрестили именами, хотя нѣсколько напоминающими Грецію. Старшая получила имя Лихнисъ, младшая Миртиль.
   Миртиль и физически и морально была вылитый отецъ; старшая же сестра походила на покойную мать. Хорошо сложенная, средняго роста, Лихнисъ имѣла чрезвычайно нѣжную кожу, нѣсколько сентиментальный взглядъ, серебристый голосъ, волосы пепельнаго цвѣта. Она очень мило пѣла романсы и была особенно прелестна, когда играла произведенія Герольда и Пуальдье. Послѣдній въ особенности трогалъ ее до глубины души. Со страстію, со смысломъ разыгрывала она его произведенія. Въ ея искусной игрѣ отражалась мысль великаго композитора: она плакала его слезами, она смѣялась его смѣхомъ. Это было прелестное, нѣжное существо, съ чистой душою, съ слабыми нервами, такъ что не узнаешь бывало, плачетъ она или смѣется; страсть у нея всегда переходила въ грацію. Въ концѣ XVIII вѣка Вольтеръ посвятилъ бы ей нѣсколько рифмованныхъ строкъ, Жанъ-Жакъ-Руссо назвалъ бы ее "чувствительной" женщиной. Въ Парижѣ она была бы совершенной парижанкой. Мы говоримъ "была бы" потому, что она умерла молодой, почти не начавъ еще жить. Чтобы изъ нея вышло,-- трудно сказать.
   Миртиль, рѣзвое дитя, бы.та живѣе своей сестры, остроумнѣе, веселѣе, ловчѣе. Эта маленькая брюнетка съ вздернутымъ носикомъ, нѣсколько своенравная и легкомысленная, никогда не терялась, всегда у ней былъ готовъ разумный отвѣтъ; отецъ постоянно совѣтовался съ нею въ трудныхъ обстоятельствахъ. Если можно сказать, что Лихнисъ имѣла сходство съ малиновкой, то Миртиль слѣдуетъ уподобить воробью; она болтала также много, какъ и прыгала. Одна любила пѣть чувствительные романсы Соля, другая сквозь зубы, урывками, свистѣла пѣсни Беранже. Лихнисъ сентиментальная и нѣжная слишкомъ идеально смотрѣла на счастіе, Миртиль живая и веселая говорила о немъ шутя, смѣясь. Она вообще смотрѣла на вещи несравненно реальнѣе своей сестры. Дополняя одна другую, сестры любили другъ друга нѣжно и составляли счастіе стараго отца, который удивлялся и уважалъ свою старшую дочь, но, кажется, не могъ бы никогда разстаться съ милой рѣзвушкой, младшей дочерью. Обѣ искусныя работницы, онѣ не находили низкимъ для своего достоинства работать за деньги, на одинъ парижскій магазинъ, вышивки для богатой мебели; работа ихъ отличалась всегда необыкновеннымъ искусствомъ, онѣ имѣли чрезвычайно много вкуса въ подборѣ тѣней.
   Альфонсъ тщательно собралъ свѣдѣнія о семействѣ Прильонъ; онъ узналъ, что каждая изъ дѣвицъ имѣетъ по 40,000 фр. наличнаго капитала и можетъ разсчитывать въ будущемъ еще на 60,000. Такія отрадныя надежды побудили его отправиться въ Сенъ-Кентенъ. Его выборъ остановился на Лихнисъ, хотя она была годомъ старше его. Старикъ былъ доволенъ, Лихнисъ высказывала признательность. Съ перваго взгляда онъ могъ понравиться каждой дѣвушкѣ: приличная одежда, хорошія манеры, нѣкоторая застѣнчивость, скромный взглядъ,-- все заставляло предполагать въ немъ добраго, нравственнаго человѣка. Онъ поправился молодой дѣвушкѣ. Что касается отца, то и тотъ сталъ на сторону Альфонса, подкупленный его честной наружностью, репутаціей хорошаго сына, ученаго молодаго человѣка, степеннаго, не мота и обладающаго порядочнымъ состояніемъ Браки, былъ заключенъ. Всякій поздравлялъ молодыхъ и сулилъ имъ счастіе. И какъ было не любоваться на такую парочку: мужъ уменъ, прилеженъ, съ убѣжденіями; жена дѣятельная, веселая столько же, сколько и серьезная; оба люди честные.
   Родители Бюкайль чтобы дать болѣе простора молодымъ супругамъ, рѣшились сами удалиться изъ городскаго дома на ферму. Отецъ уѣхалъ немедленно; мать же осталась пока смотрѣть за передѣлками въ домѣ. Наружная штукатурка подновлена, лѣстница приведена въ болѣе прочный и правильный видъ, перемѣнили и поновили мебель и обои, въ столовой повѣсили гравюру, изображающую Наполеона на Вапдамской площади -- и обновленное жилище было готово къ принятію молодыхъ хозяевъ, которые не замедлили своимъ пріѣздомъ.
   Молодая женщина встрѣчала новоселье съ полнымъ убѣжденіемъ въ вѣчномъ медовомъ мѣсяцѣ; она жаждала дѣлать добро всѣмъ; она мечтала посвятить свою жизнь милому мужу; она уже думала о поцѣлуяхъ, которые будетъ расточать своимъ будущимъ бѣленькимъ, розовенькимъ малюткамъ. Тѣмъ не менѣе ей трудно было аклиматизироваться въ новомъ жилищѣ; не легко было про мѣнять домъ, окруженный цвѣтущимъ садомъ, чистый воздухъ, солнце, цвѣты, на этотъ темный мрачный, вонючій буржуазный, трехъ-этажный подвалъ, лишенный воздуха и свѣта;-- контрастъ былъ слишкомъ поразителенъ. Еще съ темнотой можно было кое-какъ помириться, но сносить вонь, въ особенности при южныхъ вѣтрахъ, это было выше ея силъ. Ее всѣмъ этимъ неудобствамъ Альфонсъ уже привыкъ, онъ даже не считалъ ихъ неудобствами; онъ высказывалъ женѣ свое удивленіе и укорялъ ее за излишнюю щепетильность. Они не понимали другъ друга. Въ первое время она пробовала уговорить его хотя нѣсколько измѣнить ихъ образъ жизни, улучшить столъ и, если возможно, уничтожить съ помощію науки неудобства ихъ помѣщенія; она думала, что ея 100,000 фр, сложенные со 100.000 мужа и съ его жалованьемъ, составляютъ немаловажныя средства, которыя при разумной экономіи могутъ позволить имъ въ будущемъ жить хорошо, не смотря на приращеніе семейства,-- она уже чувствовала въ то время себя беременною. Но онъ и слышать не хотѣлъ ни о какихъ перемѣнахъ. Повиновеніе-ли долгу, нѣжная-ли супружеская любовь -- только мало по малу Лихнисъ свыклась съ тѣмъ родомъ жизни, какой велъ ея мужъ. Онъ своимъ неуступчивымъ, упрямымъ характеромъ подѣйствовалъ на ея нѣжное, преданное сердце. Она сдалась: мечты ея разлетѣлись -- изъ нѣжной супруги и матери она должна была превратиться просто въ экономку.
   Какъ-то разъ она возвращалась домой съ старой гравюрой, купленной ею у букиниста, представляющей Гимена, обрѣзывающаго крылья у Амура. Показывая ее мужу, она бросилась къ нему на шею и усѣлась на его колѣняхъ. Поняла-ли она двоякое значеніе символа,-- я не знаю. Только мужъ смѣясь, спросилъ ее, не жалѣетъ ли она о невозможности вступить теперь въ новый бракъ и испытывать прелести первоначальной любви. Она назвала его гадкимъ и розовыми пальчиками закрыла ему ротъ. Онъ, освободившись изъ ея объятій и показывая видъ, что дѣлаетъ ей выговоръ за вѣтреныя желанія, прикрѣпилъ двумя булавками гравюру къ стѣнѣ въ спальнѣ, чтобы она служила постояннымъ напоминаніемъ о моральной сторонѣ супружеской жизни. Теперь Лихнисъ умерла и похоронена, а гравюра все виситъ тамъ.
   Если домашнія занятія утомляли слабую и нѣжную Лихнисъ, сильный Альфонсъ здоровѣлъ отъ своей работы. Прикованный въ продолженіи восьми часовъ въ сутки къ табурету, онъ привыкъ и полюбилъ свое занятіе и считалъ немалымъ наслажденіемъ любоваться счетной, казначейской книгой, исписанной его красивымъ почеркомъ. Другой на мѣстѣ Бюкайля могъ бы умереть со скуки при такой однообразной работѣ, по онъ, поддерживаемый своими выработанными убѣжденіями о долгѣ и послушаніи, втянулся въ свою роли, и чрезъ нѣсколько лѣтъ сталъ способенъ только на одно дѣло счетчика и кали графа. Ему не было еще тридцати лѣтъ, когда новый казначей обратилъ вниманіе на него, прилежнаго, акуратнаго и благонамѣреннаго чиновника и рѣшился дать ему повышеніе. По прежде, чтобы испытать его, послалъ его въ Евре для окончанія одного не очень важнаго дѣла. Нашъ герой выказалъ себя такимъ мелочнымъ, боязливымъ, и въ тоже время упорнымъ, что покровитель, холодно поблагодаривъ его, оставилъ на прежнемъ мѣстѣ. Съ тѣхъ поръ о немъ забыли и онъ очень медленно подвигался вверхъ по административной лѣстницѣ. Чрезъ 10 лѣтъ службы онъ получалъ 1,800 фр., а на тридцать второмъ году службы ему дали мѣсто, приносящее всего 2,200 фр. годоваго жалованьи. Но онъ можетъ успокоиться теперь; кромѣ жалованья, онъ получаетъ доходъ съ своего состоянія, доходящаго почти до 800,000 фр. Они составились изъ 100,000, доставшихся ему отъ отца и матери, 100,000 приданаго жены и слишкомъ 80,000 -- плодовъ его личной экономіи. Все свое состояніе онъ превратилъ въ земли, самое вѣрное, но за то самое малодоходное помѣщеніе. Онъ бы пустился въ спекуляціи и пожалуй попробовалъ бы счастія на биржѣ; но боялся; у него постоянно въ памяти былъ 1848 годъ и многочисленныя раззоренія. Онъ не хотѣлъ рисковать будущностію своихъ двухъ дѣтей: Альфонсины и Альфонса. Осторожность и сдержанность внушили ему гордость и онъ сталъ почитать себя стоикомъ, поставилъ себя въ число героевъ, подобныхъ героямъ сѣдой древности. Но съ какими противорѣчіями сживается человѣкъ! Бюкайль, ставившій себѣ въ образецъ Катона Утическаго, считающій своимъ героемъ Наполеона перваго, считалъ вмѣстѣ съ тѣмъ величайшимъ образцомъ человѣка одного гасконскаго еврея, страшнаго мошенника, который, только благодаря своей изворотливости, не попалъ на галеры. Этотъ негодяи съ каждымъ днемъ пріобрѣталъ новое значеніе. Въ то время какъ Альфонсъ получилъ штатное мѣсто, этотъ ростовщикъ имѣлъ только 20,000 фр.; въ настоящую же минуту онъ имѣетъ 600,000; его подпись пользуется большимъ уваженіемъ, и, вѣроятно, лѣтъ чрезъ 10 онъ будетъ членомъ генеральнаго совѣта. Съ этимъ-то наглецомъ сдружился Альфонсъ; удивительно, какъ онъ сдружился съ человѣкомъ, съ которымъ имѣлъ поразительное несходство въ характеръ У одного была страсть вѣчно пріобрѣтать, у другого только сберегать, одинъ имѣлъ способность къ нападенію, другой къ защитѣ; одинъ имѣлъ натуру морской каракатицы, разбрасывающей во всѣ стороны свои длинныя ноги, снабженныя щупальцами, другой натуру устрицы, забившейся въ свою скорлупу и приросшей къ скалѣ. Съежившись въ своей скорлупѣ, устрица посматриваетъ на каракатицу, вѣчно движущуюся, вѣчно пріобрѣтающую, и находитъ ее величественной.
   Куда же дѣвалась способность къ математикѣ, которою такъ рѣзко отличался отъ своихъ товарищей Бюкайль? Гдѣ его искусство въ алгебраическихъ выкладкахъ, отчего не умѣетъ онъ примѣнить къ дѣлу аналитическій методъ? Развѣ что нибудь мѣшало употребить съ выгодой его завидныя способности? Развѣ" можетъ рыба не плавать, развѣ возможно кроту вить гнѣздо на вершинѣ дерева?
   Для людей все возможно. Если природа дала намъ извѣстные органы и мы оставляемъ ихъ безъ примѣненія къ дѣлу, эти органы постепенно ослабѣваютъ и если дѣйствуютъ, то дѣйствуютъ болѣзненно или, какъ говорятъ медики, находятся въ патологическомъ состояніи. Законъ природы требуетъ, чтобы мы постоянно изощряли найти органы, въ противномъ случаѣ равновѣсіе рушится, и мы будемъ близки къ идіотизму или помѣшательству.
   Математикъ Бужайль, не имѣя случая употребить въ дѣло трансцендентальный анализъ, не зная, что дѣлать съ неопредѣленными уравненіями, направилъ свой талантъ противъ общества, противъ своего семейства, противъ самого себя. Сдѣлавъ много зла, онъ кончилъ тѣмъ, что совершенно извратилъ свою натуру и сталъ придавать всему ложное значеніе. Изуродовавъ свои способности, онъ сдѣлался мизантропомъ. Слишкомъ гордый, чтобы быть недовольнымъ самимъ собой, онъ свою злобу излилъ на все человѣчество. Видя вездѣ, подобно Ла-Рошфуко, одинъ личный интересъ, онъ одѣлъ себя крѣпкой броней эгоизма и едва выставлялъ узкую голову изъ своей широкой кирасы. Разсматривая соціальную организацію съ одной денежной точки зрѣнія и встрѣчая немало людей жестокихъ, коварныхъ и жадныхъ, онъ со страстію скупца защищалъ свои экю. Все, что было его или зависѣло отъ него, хранилось подъ крѣпкими замками въ его блокгаузѣ въ улицѣ Бикоке. Чтобы лучше сохранить свои сокровища, онъ прибѣгалъ ко всякимъ мѣрамъ. Посмотрите на него внимательно, чѣмъ онъ занимается, къ чему примѣняетъ свои математическія способности и познанія! Вотъ онъ съ увеличительнымъ стекломъ въ рукахъ разсматриваетъ рюмку. Для чего онъ это дѣлаетъ? Его веселитъ, дѣтски радуетъ, что эта рюмка имѣетъ величину громаднаго бокала. Онъ знаетъ ея дѣйствительные размѣры, но ему пріятно обманывать себя, воображая, что онъ обладаетъ вещью, имѣющею несравненно большую цѣну. Ему очень пріятно изъ блохи дѣлать слова. Впрочемъ онъ забавляется не менѣе, смотря на предметы, переворачивая свое стекло и видя ихъ въ уменьшенномъ видѣ. Постоянное обращеніе съ увеличительными* стекломъ въ свободное отъ службы время было люби мыли, его занятіемъ. Рьяны и математикъ онъ вездѣ" хотѣлъ видѣть безконечно-большія и безконечно-малыя величины. Онъ примѣнялъ математическія познанія и къ другимъ случаямъ, напр. старался вычислить, сколько блохъ заключается въ слонѣ, какую часть нашей планеты занимаетъ вошь и тому подобныя полезныя задачи. Если бы онъ могъ взять палитру въ руки, онъ навѣрное сталъ бы въ разрядъ тѣхъ несчастныхъ мучениковъ, которые съ микроскопомъ въ рукахъ рисуютъ деревья, чтобы изобразить на полотнѣ то именно число листьевъ, которое они считаютъ непремѣнной принадлежностью дерева, то именно количество нервовъ на. листкѣ, которое илъ удалось сосчитать на дѣйствительномъ листѣ. Не забивая такихъ мелочей, они обыкновенно дѣлаютъ промахи напр. противъ правилъ перспективы или тому подобные. Они забываютъ объ этихъ маловажныхъ, по ихъ мнѣнію, вещахъ, за то разстояніе между листьями на ихъ рисункѣ математически вѣрно, вѣдь они математики. Бюкайль считался человѣкомъ вполнѣ положительнымъ, онъ самъ былъ въ этомъ убѣжденъ, но онъ постоянно жилъ въ фантастическомъ мірѣ, населенномъ чудовищами, химерами и безплотными существами. Бѣдный, неудавшійся геометръ! Твоихъ высшихъ математическихъ способностей достало развѣ только на изощреніе скупости. Ты повѣряешь посредствомъ X и Y расходы кухарки. Ты изобрѣтаешь алгебраическія формулы, ты примѣняешь коническія сѣченія для опредѣленія формы масла при извѣстномъ вѣсѣ, для лучшей болѣе экономной обрѣзки моркови или картофеля, употребляемыхъ на кухнѣ. Ты берешь на себя всѣ 12 геркулесовскихъ работъ, чтобы вычислить и устроить твою кладовую, погребъ и кухню на такомъ разстояніи отъ твоей комнаты, чтобы ты могъ все видѣть своими собственными глазами. Ты трудишься до поту и твой трудъ хуже лѣности, онъ не стоитъ ни твоего таланта, ни потраченнаго времени; онъ не сообразенъ съ достоинствомъ человѣка. Но напрасно я тебѣ говорю. Ты глухъ ко всему; такъ лучше, чтобы не жечь ночника, вооружись храбростью и ложись спать въ потьмахъ; можешь утѣшаться при этомъ сознаніемъ неустрашимости передъ "волкомъ" и "букой".
   Къ несчастью для себя и для другихъ Бюкайль, какъ мы уже замѣтили, личность недюжинная. Разсудительный, сдержанный, постоянный, врагъ всякой суматохи, этотъ суровый человѣкъ, несмотря на свою робость, управлялъ людьми болѣе отважными. У него только одинъ недостатокъ; онъ не знаетъ цѣны времени, онъ не знаетъ, что время-деньги. Онъ готовъ пройдти десять льё по скверной дорогѣ и въ сквернѣйшую погоду, чтобы сберечь десять су. Эти десять су вы выманите у него въ долгъ съ величайшимъ трудомъ, за то онъ охотно пожертвуетъ для васъ десятый днями. По крайней мѣрѣ онъ щедръ на время и на всѣ услуги, невыражающіяси въ деньгахъ, хотя, онѣ невсегда бываютъ маловажны. Этотъ недостатокъ имѣетъ, стало быть, свою хорошую сторону; къ тому же онъ доставилъ ему множество успѣховъ, которыхъ не добились бы люди, болѣе дорожащіе своимъ временемъ; недостатокъ этотъ легко объясняется провинціальной жизнью, гдѣ часы продолжительнѣе, а года короче чѣмъ въ Парижѣ, судя по количеству выполняемаго дѣла, и тѣмъ еще, что Бюкайль не производитъ, а сберегаетъ; при ограниченномъ размѣрѣ его дѣятельности у него много свободнаго времени.
   Какъ бы то ни было, а нашъ Бюкайль силенъ, и даже очень силенъ. Защищаемыя терпѣливо, посредствомъ искусныхъ изворотовъ, поддерживаемыя безукоризненно логическими доводами, разсужденія его проникаютъ въ умъ, путаютъ, извращаютъ его. Они входятъ въ плоть и кровь и совершенно уничтожаютъ разсудокъ. Для того чтобы этотъ діалектикъ не былъ опасенъ, нужно быть или умнѣе, или глупѣе его, лучше или хуже, и въ послѣднемъ случаѣ обладать порядочнымъ количествомъ врожденнаго эгоизма.
   Посмотримъ, какъ то Бюкайль, скромный на службѣ, робкій передъ начальниками, обратившій трусость въ систему, и между тѣмъ деспотъ и неограниченный властелинъ въ своемъ домѣ, воспользовался своей властью?
   Во-первыхъ, что сдѣлалъ онъ съ женщиною, беззавѣтно отдавшейся ему?
   Вмѣсто того чтобы нравственно возвысить ее, сдѣлать ее добрѣе, сильнѣе, умнѣе, онъ съ каждымъ днемъ унижалъ ея человѣческое достоинство, сдѣлалъ ее работницей и превратилъ наконецъ жизнь ея въ каторгу. Благодаря ему, она утратила всякое личное значеніе. Женщина эта была совершенно уничтожена физическимъ превосходствомъ мужа, сила и здоровье.котораго служили какъ бы укоромъ ея слабости. Ее порабощало его умственное превосходство и сила софизмовъ, обманывавшихъ его самого. Если бы они посѣщали какое нибудь общество, видѣли профессоровъ права, наукъ, литературы, преподавателей нормальной школы, членовъ академіи, республиканцевъ, соціалистовъ, однимъ словомъ. умныхъ людей, женѣ было бы съ кѣмъ сравнить своего мужа; между равными онъ пересталъ бы казаться ей исполиномъ, да и самъ умѣрилъ бы свою гордость, образовалъ умъ, смягчилъ характеръ. Но столько же изъ экономіи, сколько изъ гордости, супруги Бюкайль жили настоящими улитками. Альфонсъ не считалъ равными себѣ своихъ сослуживцевъ по казначейству,-- бѣдняковъ, работающихъ изъ за насущнаго куска хлѣба, никогда не учившихся греческому языку. Онъ не обращалъ никакого вниманія на своихъ подчиненныхъ и питалъ черезчуръ сильное уваженіе къ старшимъ/ Бюкайль вели знакомство съ двумя или тремя домами и тяготились церемонными визитами. Они никогда не дѣлали вечеровъ; только въ день св. Альфонса давался довольно приличный обѣдъ для тѣхъ, кого особенно уважали или боялись.
   Даже при этомъ отчужденіи отъ общества, Лихнисъ не упала бы такъ низко, если бы ее не подавляли семейныя добродѣтели мужа, его честность я въ особенности выказываемое къ ней состраданіе. Взваливъ на нее тяжесть, подъ которой она гнулась, изнемогала, онъ ободрялъ ее ласковыми словами и изъявлялъ сожалѣніе, когда у нея подкашивались наконецъ ноги. Если бы она могла подмѣтить за нимъ невѣрность, обманъ, безчестный поступокъ -- чары рушились, ея совѣсть и разумъ освободились бы отъ этого ига. Но нѣтъ, она встрѣчала его всегда увѣреннымъ въ себѣ, всегда справедливымъ, всегда искреннимъ, всегда одинаковымъ, покрытымъ бронею добродѣтели, неприступнымъ, вѣчно нападающимъ на всѣхъ. У Альфонса была система -- у Лихнисъ только здравый смыслъ и добрыя намѣренія. Не имѣя недостатка ни въ мужествѣ, ни въ твердости, она обладала всѣми лучшими качествами своего мужа, только въ слабѣйшей степени. Вслѣдствіе этихъ-то самыхъ качествъ ему и удалось пріобрѣсти надъ нею такую пагубную власть. Фабриканты страсбургскихъ пироговъ разсказываютъ, что поселяне держатъ гусей передъ огнемъ, прибивая имъ лапы гвоздями. Несчастныхъ животныхъ, мучимыхъ палящею жаждою, отпаиваютъ холоднымъ молокомъ; больная печень ихъ принимаетъ впослѣдствіи чудовищные размѣры. Несчастная женщина была такимъ же образомъ пригвождена къ домашнему очагу. Искусство, общество, образованіе, всѣ развлеченія были отняты у нея, а для наполненія пустоты, ей оставшись заботы о хозяйствѣ. Беременность, роды, дѣти, которыхъ нужно обмывать и одѣвать, стряпня, стирка, шитье, расходы, заботы о сбереженіи какой нибудь копѣйки -- вотъ круги, изъ котораго она не могла вырваться. Подобно мужу, она тратила время и жизнь, чтобы накопить болѣе, чѣмъ имъ было нужно, лишая себя всего полезнаго, утягивая у необходимаго. Мало но малу чувствительность ея притупилась; она впала въ оцѣпененіе, слѣдствіе физическаго изнеможенія и лишенія духовной нищи. Она жила въ какомъ-то болотѣ, не видя ни деревьевъ, ни солнца. Единственнымъ развлеченіемъ ея были облака, сгоняемыя въ тучу холоднымъ вѣтромъ и разражавшіяся дождемъ надъ какой нибудь лужей или непроходимою грязью. Она скучала, скучала страшно.
   Между тѣмъ, Миртилль вышла замужъ. Мужъ ея, честный малый, Луи Ресто, бывшій торговый коммисіонеръ, человѣкъ предпріимчивый и дѣятельный, истратить все свое состояніе на устройство маленькой фабрики.
   Два года спустя послѣ замужества Лихнисъ, старикъ Крильонъ, умирая, назначилъ своимъ душеприкащикомъ и опекуномъ младшей дочери своего превосходнѣйшаго, достойнѣйшаго зятя. Альфонса Бюкайль. 100 тысячъ франковъ, составлявшія наслѣдство Миртилль, были бы большой помощью въ предпріятіи Ресто, но пришлось обойтись безъ нихъ. Съ рожденіемъ перваго ребенка молодая семья подверглась лишеніямъ, такъ какъ зять не выдавалъ болѣе 2500--3000 франковъ -- проценты, получаемые съ Фермеровъ. Душеприказчикъ довольствовался ими, будучи слишкомъ добросовѣстнымъ, чтобы помѣстить капиталъ опекаемой сестры съ большимъ рискомъ, чѣмъ помѣстилъ свой. Напрасно доказывали ему Ресто и Миртинь. что нужды ихъ велики, напрасно умоляли его помѣстить деньги подъ вѣрное обезпеченіе у знакомаго банкира, предлагавшаго имъ пять процентовъ. Бюкайль ограничился отвѣтомъ, что многіе банкиры оканчиваютъ каторжною работою въ Брестѣ и Тулонѣ.
   По мѣрѣ увеличенія нуждъ, усиливались и просьбы Ресто, но Бюкайль остался непреклоннымъ. Нѣсколько позднѣе Луи Ресто грозила потеря сорока тысяча. Чтобы избѣгнуть ее. нужно было достать тысячъ двадцать пять. Бюкайль не позволилъ Миртилль дать ихъ взаймы мужу. Не обращая вниманія на робкія увѣщанія Лихнисъ, онъ не выдалъ этихъ, денегъ изъ собственнаго капитала, даже подъ залогъ фабрики. Ресто потерялъ свои сорокъ тысячъ франковъ. Озлобленный, ожесточенный, онъ затѣялъ процессъ. Это нисколько не испугало нормандца, на его сторонѣ былъ законъ. Систематически, не торопись, приготовился онъ къ защитѣ, укрылся завѣщаніемъ, отразилъ всѣ. удары противника, напалъ на него самъ и наконецъ принудилъ его къ уплатѣ судебныхъ издержекъ. Несчастный Ресто впалъ въ отчаяніе. Дѣла его шли дурно; старшій сынъ умеръ; всѣ эти несчастій сразили его и онъ заболѣлъ. Доктора посылали его путешествовать, надѣясь, что перемѣна воздуха спасетъ его, по на путешествіе нужны были деньги. Ресто продалъ домъ, произвелъ ликвидацію, лежа больнымъ въ костелѣ и вскорѣ умеръ. Жена его отправилась вслѣдъ за нимъ, проклиная человѣка, убившаго ихъ, чтобъ сохранить имъ состояніе. Это огорчило Бюкайля; но онъ, болѣе чѣмъ когда либо проникся чувствомъ исполненія долга. Остались двое сиротъ; старуха, мать Ресто, взяла ихъ къ себѣ въ Бургундію.
   Не смотря на разрывъ съ сестрою, иргшсше.нніи вслѣдствіе нечастнаго процесса, Лихнисъ терзалась сожалѣніемъ объ ея участи. Въ душѣ ея раздавался голосъ, строго спрашивавшій ее: "гдѣ Миртилль? Что сдѣлала ты съ бѣдною Миртилль?" И Лихнисъ (вспомнила годы любви и радости -- цвѣтущій садъ, аллеи на берегу рѣки, тайны, сообщаемый при лунномъ сіяніи, звонкій смѣхъ, умершій въ слезахъ...
   Иногда ночью она просыпалась вслѣдствіе рыданій. Ей снилось, что, гуляя съ сестрою по берегу Ст. Кентенскаго пруда, она видѣла, какъ Миртилль тонула въ грязной и тинистой водѣ и кричала ей: "помоги, помоги!" Голова ея исчезала подъ водою вмѣстѣ съ развѣвающмися на поверхности платьемъ. Только руки возвышались еще надъ пропастью. Но Лихнисъ не могла схватить руки Миртилль и каменѣла отъ ужаса. Рыданія ея будили мужа; онъ спрашивалъ съ испугомъ: "что ты, что ты, что съ тобой, скажи?" "Ничего, отвѣчала Лихнисъ, біеніе сердца," и Альфонсъ подносилъ ей пріемъ дигиталиса.
   Лихнисъ уже давно стала неузнаваемой. Мрачный и сырой домъ дѣйствовалъ на нее убійственно. Изчезла ея веселость и вспышки рѣзвости. Изчезли свѣтлыя платья, соломенныя шляпки съ васильками и макомъ! замолкли ея пѣсни! "Какъ бабочка, я летала когда-то!" повторяла она, глядя на старую гравюру, висящую у нея въ комнатѣ. "Я знала радость и любовь, но судьба Гона думала, что судьба) подрѣзала мнѣ крылья."
   Раба по собственной волѣ, обремененная заботами и лишеніями, она бодро несла свой крестъ, но жизнь казалась ей тяжела и сурова. Она не сердилась ни на что, не обвиняла никого и но прежнему тянула свою ношу. Когда силы изчезали, оставалась воля; она принималась разсчитывать каждую копѣйку, не предполагая, можетъ быть, что такая жизнь убиваетъ ее. Ей казалось совершенно справедливымъ и естественнымъ тянуть лямку, хотя бы и черезъ силу. Усталость убивала ее, но она не жаловалась.
   Такъ какъ служанки не уживались въ домѣ -- ни одна изъ лихъ не была достаточно бережливой, трудолюбивой и честной -- несчастная женщина, исхудалая отъ кормленія грудью двоихъ дѣтей, мыла полы, выметала соръ съ высокой лѣстницы, носила ведра и ушаты. Она отправлялась за провизіей, приносила съ рынка тяжелыя корзинки, возвращалась усталая и въ поту въ холодныя комнаты. Біеніе сердца -- слѣдствіе подобной жизни -- не помѣшало ей но прежнему мыть, чистить и стряпать. Она часто вставала больная съ постели, чтобы вымыть посуду; но ни конецъ силы оставили ее совершенно- Страданія ея были продолжительны. Но задолго до смерти не стало прежней, хорошенькой Лихнисъ. Иногда, при ласкахъ и поцѣлуяхъ сына, улыбка появлялась на ея блѣдныхъ губахъ, точно лучъ солнца, озаряющій бѣдный, увядшій цвѣтокъ.
   Она постоянно видѣла во снѣ сестру. Въ послѣдній разъ ей снова приснилось, что Миртилль тонетъ въ прудѣ. Миртилль знала ее, протягивала къ ней руки. Послѣ отчаянныхъ усилій, ей удалось схватить ихъ, но тутъ она снова каменѣла и не могла пошевелиться. Нѣжная рука сестры увлекала ее безъ всякаго сопротивленія и она уходила въ пропасть вслѣдъ за Миртилль. Наконецъ она скончалась. Передъ агоніей, она поцѣловала хладѣющими устами сына и дочь, и взглянула на мужа, который рыдалъ надъ нею и рвалъ на себѣ волосы. Она остановила его жестомъ и прошептала: "другъ мой, посади на моей могилѣ мой любимый цвѣтокъ "гори-цвѣтъ."
   Что сталось съ Бюкайлемъ но смерти жены?
   Онъ былъ дѣйствительно огорченъ, такъ какъ непритворно любилъ ее. Онъ сохраняетъ ленточки, локоны поблекшихъ волосъ, увядшія розы. Онъ и теперь еще вспоминаетъ о ней съ грустью и уваженіемъ. Онъ вѣренъ своимъ привязанностямъ, обладаетъ всѣми добродѣтелями мужа, отца и друга. Онъ съ горечью обвиняетъ судьбу (и онъ обвиняетъ судьбу) въ томъ, что она сразила такое кроткое и невинное созданіе, и пощадила его, хотя онъ и скрывался въ ничтожествѣ и смиреніи. Когда миновалъ первый порывъ горя, Бюкайль сталъ еще сосредоточеннѣе, еще сильнѣе предался своимъ идеямъ, еще ревностнѣе ухватился за свою систему.
   Обратясь въ "хозяина" болѣе чѣмъ когда либо, онъ принялъ на себя завѣдываніе домомъ. Ему самому пришлось отыскивать кухарокъ, нянекъ, сидѣлокъ, экономокъ. Отдавая приказанія лично, онъ явился настоящимъ Rey-netto кухни, самодержавнымъ повелителемъ кухарокъ. До сихъ поръ служанки только надоѣдали ему, онѣ стали теперь его мученіемъ; за то самъ онъ явился ихъ Дюмоляромъ, инквизиторомъ, мучителемъ и палачемъ. Прежде онъ приказывалъ ихъ выгонять; убѣдись теперь, что всѣ онѣ одинаково дурны, онъ старался удержать ихъ у себя. Онѣ сами отказывались отъ мѣста и требовали разсчета, только самыя бѣдныя и глупыя могли выдерживать каторжное житье въ его домѣ, не обращаясь тотчасъ же въ бѣгство. Служанки, уходя отъ него, такъ расписывали его домъ, что только прислуга, которую нигдѣ не держали, соглашалась переступить его порогъ.
   Поведеніе этого злополучнаго хозяина, человѣка справедливаго и благоразумнаго, покажется совершенно непонятнымъ, если разсказать его безъ объясненій. Основная черта его характера, какъ мы говорили, была трусость. Вслѣдствіе этой-то трусости онъ и копитъ черезъ силу и слыветъ скупцомъ; вслѣдствіе ея у него даже бываютъ минуты звѣрства. Вѣруя всѣмъ сердцемъ въ первородныя грѣхъ, не сомнѣваясь нисколько въ томъ, что весь родъ человѣческій зачатъ и рожденъ въ беззаконіи и грѣхѣ, онъ вполнѣ убѣжденъ, что всѣ окружающіе его -- злодѣи, которые обобрали бы его до нитки и съѣли живымъ, если бы могли и смѣли. Онъ твердитъ вслѣдъ за Гобсомъ: Homo homini lupus. Ему случалось видѣть очень мало примѣровъ преданности и великодушія въ средѣ., гдѣ онъ вращается, и онъ не съумѣлъ распознать даже видѣнные имъ. Онъ считаетъ праведнымъ только самого себя и нѣкоторыхъ избранныхъ. Не осмѣливаясь открыто объявить войну всему міру, не обладая темпераментомъ героя или защитника обиженныхъ, онъ клянетъ злодѣевъ, но не обижаетъ ихъ. Попадись они ему въ руки. онъ остался бы неумолимымъ, владѣй онъ, подобно своему португальскому тескѣ, скипетромъ и мечомъ, исторія навѣрное дала бы ему названіе жестокаго. Прибавьте, что въ немъ есть какое-то сходство съ хищнымъ звѣремъ; сквозь его трусость просвѣчиваетъ что-то звѣрское, въ немъ есть что-то противное человѣческой природѣ. Этотъ трусъ отправляется иногда на охоту и, для возбужденія рвенія своихъ собакъ, раздираетъ зайца собственными зубами и бросаетъ его, живого и трепещущаго въ стаю; въ жилахъ его течетъ кровь Берсекера, его предка. Берегитесь, берегитесь трусовъ!
   Живя въ мірѣ, центръ котораго, но его мнѣнію, Рокетская тюрьма, въ обществѣ, истинное мѣсто котораго скамья осужденныхъ, этотъ человѣкъ, любящій порядокъ, дышетъ атмосферою воровства и ночныхъ безчинствъ, питаетъ воображеніе преступленіями. Память его -- хроника убійствъ. Въ политическихъ газетахъ. "Siede" и "l'Abeille", попадающихся ему подъ руку, онъ пропускаетъ статьи о преніяхъ въ законодательномъ, корпусѣ и предпочитаетъ имъ стенографическіе отчеты засѣданій суда исправительной полиціи. Библіотека его не велика, она вся помѣщается въ небольшомъ шкафикѣ, но интересенъ выборъ книгъ: Внутренній бытъ каторжныхъ -- Сера; Міръ Мошенниковъ -- Моро Кристофа -- Опасные классы общества -- Фрежье, Воры и обворованные -- Леона Палье, Путеводитель полицейскаго, языкъ, употребляемый французскими ворами, Словарь мошенниковъ, Лексиконъ словъ, наиболѣе употребительныхъ въ тюрьмахъ. Сводъ, для свѣтскихъ людей, предохраняющій отъ происковъ мошенниковъ и проч. Чтожъ удивительнаго, если Бюкайль считаетъ всѣхъ своихъ служанокъ развратницами и воровками. Онъ пытаетъ ихъ, пристаетъ къ нимъ съ самыми непріятными и тягостными распросами, старается сбить и уличать ихъ на огаркахъ, кускахъ сахару, лицахъ, сандалѣ и картофелѣ". Измучивъ ихъ и поставивъ совершенно въ туникъ, онъ тотчасъ же провозглашаетъ ихъ воровками и лгуньями. Эти несчастныя находятся въ постоянномъ ожесточеніи. Не имѣя возможности воспользоваться чѣмъ нибудь изъ его собственности, онѣ вознаграждаютъ себя тратою и порчею вещей, разбиваютъ изъ мести миски, уничтожаютъ сливки, выбираютъ нарочно самую дурную провизію.
   Вечеромъ, когда посуда вымыта и убрана на мѣсто, Бюкайль самъ запираетъ домъ, кухню и кухарку, подозрѣваемую въ желаніи угостить какихъ нибудь гарнизонныхъ селадоновъ. Кухарка не имѣетъ нрава жаловаться на свое заточеніе, потому что Бюкайль запираетъ подобнымъ же образомъ и своего сына, и дочь, и серебро и сахаръ. Все, что считается драгоцѣннымъ или опаснымъ, запирается на замокъ и желѣзныя засовы. Противъ пожара принимаются самыя тщательныя предосторожности, иначе всѣ бы сгорѣли но своимъ конурамъ. Каждому предоставляется или ничего не бояться или бояться всего. Этотъ несчастный хозяинъ жалуется на непріятность запирать и отпирать ежедневно семнадцать замковъ; но ни одинъ изъ нихъ не кажется ему лишнимъ, когда онъ хорошенько поразмыслитъ, что нищій становится неизбѣжно воромъ. воръ разбойникомъ и убійцею, когда онъ вспомнить о всѣхъ ужасахъ, совершенныхъ во мракѣ. Столько негодяевъ бродитъ на свободѣ, что онъ старается помочь горю, запирая самого себя за тяжелыми дверями и желѣзными запорами, онъ наслаждается, испытывая въ одно и тоже время чувство страха и сознаніе безопасности; при малѣйшемъ шорохѣ, собственникъ этотъ трепещетъ, какъ осиновый листъ.
   Впрочемъ у Бюкайля меньше хлопотъ съ тѣхъ поръ, какъ M-lle Альфонсина вступила въ управленіе министерствомъ внутреннихъ дѣлъ, подъ непосредственнымъ руководствомъ папаши. Она была въ дѣтствѣ злою и испорченною дѣвочкою, доведенною до ожесточенія противуестественнымъ воспитаніемъ. Она сопротивлялась, какъ дикая ослица, но, не смотри ни на что. ее укротили, запрягли, взнуздали и она покорилась, утомясь побоями. Теперь она бодро тянетъ свою презрѣнную ношу и находитъ, что погремушки скрашиваютъ ея ослиныя уши и Система побѣлила ее, она не съумѣла устоять противъ геометрическихъ истинъ, принциповъ благоразумія, нравственныхъ общихъ мѣстъ, которыми допекалъ ее папаша". Теперь она, въ свою очередь, приводитъ въ исполненіе подобную же систему. Она поучаетъ и тиранитъ, какъ и ея родитель. Между прочимъ она наставница брата, маленькаго Альфонса, учитъ его уму-разуму и внушаетъ правила добродѣтели. Маленькія Бюкайль выказываетъ математическія способности, но папаша рѣшилъ, что онъ пойдетъ на службу по финансовой части. Папаша убѣждаетъ дочку быть немного поласковѣе съ братомъ и кротче съ прислугою. Но ученица, превзошедшая наставника, обличаетъ его въ непослѣдовательности. Безобразная, какъ смертный грѣхъ, молодая и богатая наслѣдница ловитъ мужа. Горе тому, кто прельстясь тремя или четырьмя стами тысячъ, которыя достанутся ей и брату, предложитъ ей руку и сердце! Она съ увѣренностью ожидаетъ жениха, Бюкайль также.
   Берегись, будущій зятекъ!
   Разсказъ мои конченъ. Такъ какъ онъ нѣсколько длиненъ, я считаю полезнымъ охарактеризовать въ нѣсколькихъ словахъ главнаго героя. Альфонсъ Бюкайль получилъ нѣкоторое образованіе умѣетъ разсуждать, человѣкъ опытный, честный, искренній, а между тѣмъ хуже, чѣмъ безполезный, скучный, скучающій, недовольный и непріятный, несчастный и созданный на несчастіе другимъ. Отчего?
   Оттого, что подъ видомъ здраваго ума- Альфонсъ Бюкайль съумасшедшій. Съумасшедшій вслѣдствіе неудачнаго выбора жизни Онъ скупецъ, потому что не математикъ; губитъ людей, судьба которыхъ ввѣрена ему, потому что не живетъ собственною жизнью и можетъ только портить жизнь другимъ.
   Примѣръ, доказывающій еще разъ, что между честными людьми есть порядочные негодяи!

-----

   Кстати здѣсь перейти къ другому интересному типу, типу буржуазной Мессалины. Этотъ типъ къ несчастію вовсе не составляетъ исключенія, напротивъ встрѣчается очень часто. Онъ послужилъ образцомъ для созданія одного изъ талантливѣйшихъ произведеніи во французской литературѣ. Онъ послужилъ поводомъ къ появленію въ свѣтъ романа Флобера "Г-жа Бовери". Флоберъ этимъ романомъ сразу занялъ почетное мѣсто въ ряду французскихъ писателей. Сынъ извѣстнаго хирурга въ Руанѣ, Флоберъ своимъ произведеніемъ доказалъ, что онъ достойный сынъ своего извѣстнаго отца, и не менѣе искусенъ въ моральныхъ разсѣченіяхъ, чѣмъ его отецъ въ анатомическихъ. Тотъ и другой слишкомъ очевидно показали, что они умѣютъ зондировать раны и погружать свой инструментъ въ самый центръ гнойной язвы. Успѣхъ романа Флобера былъ поразительный. Но общему мнѣнію авторъ написалъ до чрезвычайности вѣрную картину извѣстныхъ нравовъ нашей эпохи; его даже обвиняли въ излишнемъ реализмѣ; критики утверждали, что главное лицо романа недостаточно идеализировано, недостаточно обобщено, что оно нарисовано слишкомъ грубымъ карандашомъ, на него наложены слишкомъ темные штрихи. Мы несогласны съ этимъ выводомъ строгихъ критиковъ. По нашему мнѣнію портретъ г-жи Бовери воспроизведенъ вполнѣ вѣрно съ тѣмъ типомъ, который имѣлъ въ виду авторъ, но ему придашь колоритъ болѣе блестящій, контуръ болѣе неопредѣленный, чѣмъ онъ есть въ дѣйствительности. Чтобы въ этомъ удостовѣриться, достаточно даже бѣгло взглянуть на оригиналы, которые могли послужить моделью для г. Флобера.

-----

   Виргинія Ланкетинь не то, чтобы особа, но и не первая встрѣчная. Она происходятъ изъ нѣдръ сельской буржуазіи. Отецъ и мать ея -- буржуа чистой крови,-- буржуа, пѣтушащіеся предъ своими братьями поселянами. Она и ей подобныя обыкновенно выходятъ замужъ за разныхъ провинціальныхъ чиновниковъ, управителей и пр., которые, принижаясь предъ сильными и эксплоатируя слабыхъ, умѣютъ такъ устроивать свои дѣлишки, что одни ихъ считаютъ добрыми малыми, другіе знатными и даже великодушными людьми. Они всегда живутъ на счетъ простоты поселянина, которому, по правдѣ сказать, вовсе не противно быть жертвою плута, лишь бы послѣдній дѣйствовалъ отважно и не покидалъ веселой мины. Семейство Виргиніи обладало всѣми качествами для подобной мудрой эксплоатаціи невѣжественныхъ и добродушныхъ поселянъ.
   Наслѣдница Ланкетинь окончательное воспитаніе получила въ Руанѣ, въ пансіонѣ сестеръ Урсулинокъ или Кармелитокъ, которыя дѣвицамъ втораго и третьяго ранга общественнаго положенія продавали за дешевую цѣну весьма жалкое воспитаніе. Свѣжая, полненькая, съ неправильнымъ, но миленькимъ личикомъ, тщательно одѣвающаяся, кокетливая, одаренная нѣкоторой дозой остроумія, немного ханжа, немного вольнодумка, живая, снисходительная, Виргинія скоро освоилась въ своемъ новомъ маленькомъ міру. Не выходя изъ разряда обычныхъ посредственностей, она однако же получала на торжественныхъ пансіонскихъ актахъ извѣстные подарки, состоящіе изъ нравоучительныхъ дѣтскихъ книжонокъ, нотъ и благочестивыхъ гравюръ, и скоро пріобрѣла огромное вліяніе на своихъ сверстницъ, чѣмъ не замедлили воспользоваться въ свою пользу содержательницы пансіона.
   Возвратясь подъ родительскій кровъ, Виргинія, не ограничиваясь узкимъ пространствомъ, гдѣ процвѣтала доблестная дѣятельность ея родичей,-- закинула свои сѣти на болѣе обширную мѣстность. Но мѣрѣ расширенія арены ея дѣйствій, списокъ ея обожателей постепенно увеличивался и скоро на пространствѣ многихъ лье въ окружности она плѣнила всѣхъ извѣстныхъ молодыхъ фермеровъ. Однако же она не ограничилась подобными легкими побѣдами. Не избѣгли ея чарующаго взгляда комми, клерки и тому подобные представители молодаго поколѣнія въ Руанѣ. Рыло изъ кого выбирать! Каково же было всеобщее удивленіе, когда ея выборъ остановился на сынѣ просгаго мужика, Одоакрѣ Ламбарѣ, военномъ врачѣ. Огромнаго роста, толстый, краснощекій, неуклюжій, съ смѣшными, точно прилизанными бакенбардами и усами, этотъ молодой человѣкъ, кромѣ привлекательныхъ наружныхъ качествъ, нравящихся, не смотря на свою дубоватость, многимъ особамъ прекраснаго пола, имѣлъ въ себѣ достоинства, какихъ ищутъ въ мужѣ женщины, въ родѣ Виргиніи: онъ отличался необыкновенной кротостью и простоватостью. Можно было навѣрное предсказать, что бракъ такого простака-крестьянина съ подобною представительницею буржуазіи, какова была Виргиніи, будетъ имѣть участь глинянаго горшка, положеннаго бокъ-о-бокъ съ чугуннымъ котломъ на одной телѣгѣ, пущенной съ горы во всю прыть. Тѣмъ не менѣе бракъ ихъ въ общемъ сознаніи казался исключительно бракомъ любви между красивымъ юношей и прелестной юной дѣвицей. Потому-то, можетъ быть, расходились на его счетъ язычки сосѣдей. Общественное мнѣніе порицало Виргинію, сдѣлавшую выборъ ниже своего положенія, ее старались отговорить отъ предстоящаго союза, старались показать ей, что ее прельстилъ исключительно докторскій дипломъ и болѣе ничего. Но она не хотѣла внимать предостереженіямъ и совѣтамъ; зачѣмъ ей ждать,-- ей нужно поскорѣе выйдти замужъ; она торопится пріобрѣсти собственное независимое положеніе. Для ея цѣлей такой женихъ былъ вполнѣ годенъ и бракъ состоялся. Молодые уѣхали въ Кокенвильеръ, мѣстечко въ области Ои.ъ, недалеко отъ мѣста ихъ рожденія.
   Виргинія рѣшила, что ей необходимо забавляться столько, сколько будетъ возможно. Человѣкъ, котораго она взяла себѣ въ мужья, принесъ еи извѣстное количество наличныхъ денегъ, кусокъ земли, довольно почтенное положеніе, а главное ту свободу дѣйствій, о которой такъ сильно и справедливо мечтаютъ молодыя дѣвушки. Она надѣялась вести жизнь, поставленную на большую ногу. Ея ожиданія сбились. Столъ ея былъ отлично сервированъ, у нея всегда было довольно гостей, любящихъ поболтать и посмѣяться за десертомъ. Она снисходительно выслушивала двусмысленныя любезности своихъ гостей и скоро научилась ловко парировать нападенію, въ особенности когда киршвассеръ или ратафія развяжетъ языкъ. Мало по малу въ этихъ бесѣдахъ водворилась достаточно безнравственная фамильярность и небольшаго труда стоило убѣдить мужа, что онъ слишкомъ уменъ, для того чтобы находить эти бесѣды неприличными. Между тѣмъ неспособность добряка участвовать въ подобныхъ остроумныхъ разговорахъ была слишкомъ очевидна. При его неповоротливости, гдѣ ему было соперничать съ этими знатоками своего дѣла. Скоро отъ своей жены узналъ онъ, что онъ и медикъ весьма плохой, что онъ долженъ справляться у самихъ больныхъ, какой болѣзнію они больны и какое лекарство они желаютъ принимать; что, назначая лекарства на удачу, онъ бѣднякамъ будто бы прописывалъ дорогія лекарства, назначалъ слабительныя, когда организмъ требовалъ крѣпительныхъ и нр. Повѣрилъ женѣ добрый малый, и она энергически взялась за дѣло: стала присутствовать при консультаціяхъ на дому у мужа я подговаривать ему какое лекарство слѣдуетъ прописывать. Въ крайнихъ случаяхъ она сама дѣлала перевязки больнымъ и даже небольшія операціи.
   Отвага Виргиніи увѣнчалась полнымъ успѣхомъ. Ея мужъ, дѣйствительно не слишкомъ искусный медикъ, благодаря ей, вскорѣ обладалъ такой практикой, на какую могла разсчитывать только признанная знаменитость. Весь трудъ популяризаціи своего мужа въ околодкѣ, Виргинія взяла на себя. Смѣлая, неразборчивая на средства, молодая женщина силой своего характера дѣйствовала на слабые умы мѣстнаго населенія, привыкшаго удивляться и чтить, достоинство только тогда, если оно окружено наружнымъ блескомъ. Все было пущено въ ходъ. Сама она и ея знакомые кавалеры ѣздили изъ дома въ домъ, рекомендуя искусство новаго доктора. Гдѣ можно, Виргинія дѣйствовала лаской, убѣжденіемъ, а гдѣ это средство оказывалось несостоятельнымъ, въ дѣло пускались нахальство, дерзость. Результатъ -- Ламбаръ сталъ получать значительныя средства, а жена его стала ихъ истрачивать для собственнаго удовольствія. Впрочемъ она находила возможнымъ тратить гораздо болѣе, нежели получала.
   Счастіе имъ благопріятствовало. Слѣдствіемъ одной изъ поѣздокъ Виргиніи въ Руанъ было появленіе въ Монитерѣ имени Одоакра Ламбара. назначеннаго на самый почетный муниципальный постъ. Въ глуши провинціи меръ -- великое лицо. Грубый нормандскій поселянинъ едва умѣетъ читать, и еще хуже писать. Онъ проклинаетъ необходимость заключать письменные контракты и постоянно жалуется, что нотаріусы и ихъ клерки переиначиваютъ его мысль и вставляютъ свои слова въ контрактъ. Но этому случаю онъ побитъ ходить за совѣтами къ меру и мировому судьѣ, за которые не нужно ничего платить.
   Распоряжаясь своимъ мужемъ, какъ медикомъ, Виргинія не замедлила захватить въ свои руки и административную власть мера. Никакое дѣло въ Кокеннильерѣ не могло дѣлаться безъ нея, вездѣ чувствовалось ея вліяніе. Она входила въ непрерывныя сношенія съ помощниками своего мужа -- съ совѣтниками, съ секретаремъ, съ учителемъ, съ г. Пандоромъ, красивымъ жандармомъ, гасконцемъ, съ дорожнымъ смотрителемъ, съ аптекаремъ, съ провизоромъ. Они составили ея сераль. Она исполняла общественныя обязанности въ качествѣ публичной женщины. Она была Семирамидой Кокенвильера.
   Она знала все, что тамъ дѣлалось, она понимала, что безъ этого власть ея была бы неполна. Тайны спаленъ, семейныя интриги она разоблачала собственнымъ искусствомъ, никому не хотѣла она повѣрить этого важнаго дѣла. Она вставала въ девять часовъ утра, и съ этой минуты ея спальня наполнялась всевозможными праздношатающимися сплетницами цѣлаго околодка. Послѣ завтрака она сама посѣщала сплетницъ и сплетничала на славу. За обѣдомъ мужъ долженъ былъ давать отчетъ во всѣхъ новостяхъ, которыя дошли до него изъ разныхъ мѣстъ его административнаго округа. Потомъ Виргинія давала публичныя аудіенціи и рѣшала текущія дѣла. никто не могъ пройдти мимо ея дома, ни проѣхать чрезъ мѣстечко, не подвергшись предварительно пристальному обзору или подробнымъ распросамъ съ ея стороны. Она сама слѣдовательно была своимъ собственнымъ начальникомъ полиціи, имѣла свой государственный совѣтъ, своихъ министровъ, своихъ вздыхателей, своихъ фаворитовъ, она имѣла своего Мануэля Годоя, слугу, способнаго на все, коренастаго конюха, котораго она назначила состоять собственно при своей особѣ. Этотъ сладострастный геркулесъ, котораго она заставила сдѣлаться своимъ любовникомъ, получилъ должность мажордома. Учитель былъ сдѣланъ президентомъ ея совѣта, жандармъ генералиссимусомъ, полевой сторожъ агентомъ исполнительной власти. Эта камарилья управляла дѣлами, сама управляемая хитрой женщиной, вся хитрость которой заключалась въ умѣньи смѣшивать дѣла съ наслажденіями.
   Какъ женщина разумная и осторожная. Виргинія запаслась покровителями въ магистратурѣ, завела тѣсныя связи въ префектурѣ и съумѣла получить неотразимое вліяніе на выборы. Казалось уже она на верху славы, какъ вдругъ вслѣдствіе какой то административной ошибки -- вѣрнѣе фонды ея почему-нибудь упали -- подана была высшей администраціи серьезная жалоба на мера. Виргинія съ обычной энергіей немедленно поскакала, куда слѣдовало, и дѣйствовала такъ удачно, что разомъ покончила дѣло въ пользу мужа, не выходя изъ комнаты. Высшій администраторъ не могъ устоять противъ обольщеній подобной сирены. Такое неожиданное окончаніе дѣла произвело свое вліяніе. Съ тѣхъ поръ всѣ замолчали и волей-неволей покорились деспотической власти буржуазной. Мессалины.
   Виргинія имѣла друзей даже въ арміи. Кокенвильеръ былъ мѣстомъ постояннаго прохода войскъ. Ожиданіе прохода полка приводило Виргинію въ крайнюю степень энтузіазма; она до изнеможенія наслаждалась мыслію, что ей придется увидѣть такое огромное количество красивыхъ мужчинъ, столько наръ красныхъ штановъ, такую массу галуна, перьевъ, золота и блестящей стали. Она пускала въ ходъ всѣ свои способности, всю силу женщины и администратора. У ней въ это время съ особенной силой выказывались ея отличительныя качества: веселость, страстность, рѣшительность. Смѣлѣе выступала она. рѣзче говорила, рѣшительнѣе смотрѣла. Въ качествѣ супруги мера она давала балъ офицерамъ и принимала ихъ благодарственные визиты; она брала сама на себя распредѣленіе квартирныхъ билетовъ -- одного взгляда ей было достаточно, чтобы знать, кто нуждается въ молодомъ веселомъ, любезномъ товарищѣ, враговъ же своихъ надѣляла скучными капралами или безпокойными солдатами. Въ своемъ обширномъ домѣ она помѣщала всегда штабъ. Подъ звуки музыки она угощала своихъ военныхъ гостей винами, ликерами, произведеніями жирной и пряной нормандской кухни и еще болѣе пряными разговорами. Какое наслажденіе для этихъ храбрыхъ богатырей, послѣ дорожныхъ непріятностей и тяжестей, распѣвать М-me Gregoire -- Беранже подъ акомпаниментъ звона бутылокъ и бокаловъ съ шампанскимъ.
   Эти обѣды стоили не мало денегъ- Мужъ почти всегда долженъ былъ хлопотать изо всѣхъ силъ, вымогай деньги всякими способами. Сколько бѣдняковъ проклинали эти обѣды. Но неужели г-жа Виргинія будетъ безпокоить себя такими пустяками? Нужно же поддержать собственное достоинство и, если разъ данъ обѣдъ, какъ же можно не давать его каждый разъ, какъ проходятъ войска!-- супруга мера вѣдь первое лицо въ мѣстечкѣ. Къ тому же что за бѣда, если поставщики припасовъ на эти торжественныя пиршества не получатъ разсчета,-- жаловаться они не посмѣютъ; для нихъ также не менѣе рискованное дѣло не выполнить требуемой поставки. Ея любимецъ геркулесъ пьянствовалъ и дѣлалъ долги въ свою очередь и все это шло на счетъ его любовницы, госпожи, которая нисколько не сердилась на своего преданнаго служителя. Въ ея глазахъ наглость заслуживала полнаго уваженія, лишь бы она была болѣе ярка, болѣе груба, чтобы ее ничто не останавливало. Замѣчательно, когда дѣло касается разврата и пьянства, поселянинъ питаетъ необыкновенное уваженіе къ буржуа, если послѣдній произойдетъ ихъ до тонкости, и на оборотъ, буржуа платитъ такимъ же уваженіемъ поселянину, если тотъ превзойдетъ его въ грубости и наглости.
   Однакоже пришло время, что и г-жа Ламбаръ вынуждена была пожертвовать своими праздными занятіями. я говорю праздными, потому что Виргинія, не смотря на ея безпечность, была постоянно занята, но чѣмъ и какъ занята! ея занятія были хуже совершенной лѣности и бездѣлія. Дѣла ея пошли плохо, ей грозили въ будущемъ серьезные недостатки, касса ея была уже пуста. Но недолго думая, поѣхала она но своимъ роднымъ, друзьямъ и знакомымъ съ цѣлію добыть или денегъ, а въ случаѣ, если ихъ нѣтъ, то чего придется. Разъ, другой удавалась ея затѣя и возвращалась она домой съ деньгами, а за ней тянулись кучи разной живности. Но не всегда бываетъ коту масляница.
   Средства Одоакра уменьшались все болѣе и болѣе. Съ потерей денегъ началъ было возвращаться къ нему разсудокъ. Но его жена, будущность которой была болѣе или менѣе обезпечена приданымъ, мѣшала ему остановиться, и онъ продолжалъ исполнять ея безумныя прихоти. Когда вынутъ былъ послѣдній су его состоянія, Одоакръ увидѣлъ себя въ положеніи Жоржа Дандена,-- несчастнымъ, презираемымъ всѣми. Когда у него остались одни только долги, онъ сдѣлался шутомъ не только своей жены, но и ея любовниковъ.
   Приходскій священникъ обѣдалъ разъ въ недѣлю у мера. Безъ сомнѣнія хозяйка дома была далека, чтобы вести себя такъ, какъ могъ желать служитель церкви. Безъ сомнѣнія, эта женщина, явно предававшаяся разврату, легко могла проронить за обѣдомъ какое нибудь сальное словцо, какую нибудь циническую наивность; вѣроятно, громкія и явныя любезности ея обожателей, тутъ же обѣдавшихъ, не приводили ее въ смущеніе. Но аббатъ, не взирая на все это, постоянно посѣщалъ ее и находился съ нею въ дружескихъ отношеніяхъ, она, какъ жена мера, всегда была на сторонѣ церковныхъ интересовъ. На своихъ интимныхъ ужинахъ съ жандармеріей она пожалуй позволяла себѣ одинаково какъ шутки и брань противъ префекта, такъ и скандальные анекдотики, относящіеся къ монсеньору архіепископу. Она успѣла даже занять весьма круглую сумму денегъ (которую не отдала еще и не отдастъ никогда) у одного слишкомъ наивнаго священника изъ окрестностей, очаровавъ его своей наружной набожностью и обѣщаніями покаяться и измѣнить свое поведеніе. Къ тому же она никогда не пропускала ни одной праздничной обѣдни, ни одного церковнаго торжества, чего было совершенно достаточно, чтобы между духовенствомъ она пользовалась репутаціей благочестивой женщины, хотя немного легкомысленной, но которая въ свое время успѣетъ покаяться и ознаменуетъ свое покаяніе богатыми дарами въ церковь. Такое мнѣніе основывалось еще и на тѣхъ доводахъ, что,-- не смотря на то, что лично она, освободила себя отъ всякаго стѣсненія,-- она удерживалась отъ большихъ публичныхъ скандаловъ и не дозволяла себѣ вступать въ борьбу съ сильными. Жена мера была сама власть: а власти вообще стараются держать себя. по взирая на кажущуюся или дѣйствительную вражду, взаимно уступая другъ другу. Виргинія, какъ истая нормандка, умѣла сдерживать свой развратъ въ извѣстныхъ границахъ, такъ что большинство считало ее только легкомысленной болтуньей.-- не болѣе. Къ тому же ея черный костюмъ, какъ у маркизы Бренвильеръ. всегда отличался простотой и не имѣлъ въ себѣ ничего возбуждающаго. Ее скорѣе можно было упрекнуть въ слишкомъ малой заботѣ о свѣжести своего туалета; можетъ быть, это было потому, что все окружающее ее не требовало особой тщательности; можетъ быть, потому, что она потеряла до самомалѣйшей дозы стыдливость, составляющую, какъ извѣстно, одинъ ни" ингредіентовъ женскаго кокетства.
   Страстная по темпераменту, но не по уму, хитрая, безумная въ тѣлесныхъ наслажденіяхъ, она въ одно и тоже время отличалась безпутствомъ и благоразуміемъ, безстыдствомъ и осторожностію. Ея взглядъ блисталъ холоднымъ огнемъ, который горитъ въ глазахъ ростовщика. Въ одно и тоже время въ ней замѣчались качества разбойника и строгаго законника; она была то исполнительнымъ, безстрастнымъ экзекуторомъ новаго времени, то вакханкой древняго міра. Ея легкомысліе было разсчитанное, ея безпорядочность -- вполнѣ терпимая, ея цинизмъ -- холодный и какъ бы напитанный уксусной кислотой. Въ ея натурѣ была жестокость, но она умѣла угождать другимъ, понимая, что можно извлечь для себя барышъ, оказывая услугу. Она даже не выказывала особенной злости, также какъ не была лакомкой и обжорой. Она была корыстолюбива, расточительна; однимъ словомъ это было развратное и вредное созданіе.
   Не смотря на разгульную жизнь, на бурныя оргіи, на административныя затѣи, она скучала и сильно скучала. Острыя и пряныя удовольствія не могли наполнить пустоту ея жизни и она изнывала отъ скуки.
   Но могло ли быть иначе? Нелѣпымъ употребленіемъ своихъ способностей она довела свою жизнь до крайней пошлости. Чѣмъ ниже она падала въ своемъ эгоизмѣ, чѣмъ болѣе портился ея характеръ, тѣмъ все болѣе и болѣе одолѣвала ее скука. Всѣ ея мысли были направлены къ тому, чтобы какъ можно чаще наслаждаться самой, эксплоатируя для этой цѣли другихъ. Однако же на другой аренѣ и въ другой средѣ она могла бы еще жить для своего собственнаго благополучія и имѣть въ виду это благополучіе въ будущемъ. Никогда не пытаясь противиться какъ своимъ вреднымъ наклонностямъ, такъ и наклонностямъ окружающаго ее общества, она всецѣло предалась праздности, пустой болтовнѣ и сплетнямъ. Часто посѣщая тѣхъ, кого она сама презирала и кто достоинъ былъ презрѣнія, она сама стала существомъ презрѣннымъ; она падала все ниже, и женщина, она бросилась въ развратъ, но тѣмъ же побужденіямъ, но которымъ мужчина превращается въ горькаго пьяницу. Фатальный законъ, что беззаботные поди дѣлаются безполезными; безполезные становятся праздношатающими и развратными; развратомъ кончаютъ личности, нелюбящія правды, презирающія доброжелательство, простоту, великодушіе. Виргинія Ламбаръ, урожденная Ланкетинь, не знала, какъ дѣлаютъ добро, не хотѣла его дѣлать, и какое получила за то наказаніе! Она утонула, мы не скажемъ въ порокахъ, но въ грязи; въ этой грязи она страдала отъ страшной скуки, какъ страдаютъ отъ коросты, чесотки и колтуна, этихъ спутниковъ нечистоплотности.
   Тѣмъ не менѣе она еще была полна жизни. Двадцать лѣтъ распутства едва замѣтно отразились на ея сильномъ организмѣ.
   Флоберъ опоэтизировалъ свою героиню, замѣтивъ, что смерть ея заставила всѣхъ помириться съ нею и забыть ея недостатки. Онъ объявилъ ее невинной, закрывъ фіалками и барвинкомъ, которые растутъ на ея могилѣ. Смерть, говоритъ онъ, дѣлаетъ преступленіе актомъ прошлаго; самый гордый врагъ становится великодушнымъ; самое справедливое негодованіе не имѣетъ уже мѣста. Но въ нашей нормандской исторіи жертвой нарушенія супружеской вѣрности была не сама нарушительница; не она умерла, а умеръ ея мужъ. Прибавьте къ этому, что борьба извиняетъ г-жу Бовери, которая дѣйствовала противъ самой себя, желая остаться вѣрной своему мужу, не смотря на его глупость, она желала быть хорошей матерью семейства. Г-жа Ламбаръ была выше, или лучше, она была ниже своего образца. Безъ всякаго сожалѣнія смотрѣла она на гибель своего мужа. Во всякое вр

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

Финансовый феодализмъ.-- Les Franèais de la décadence, Генри Рошфора.-- Деньги.-- Сила буржуазіи.-- Сбереженіе путемъ затраты.-- Поземельный кредитъ.-- Ссудныя кассы.-- Французскій банкъ.-- Концессіи.-- Дисконтъ труда.-- Биржевыя продѣлки.-- Биржевая игра.-- Индустріализмъ.-- Акціонерныя компаніи.-- Ротшильды.-- Анонимныя общества.-- Великій Юлій Муресъ.-- Его литературные подвиги.-- Миресъ политикъ, комерсантъ, биржевой игрокъ и пр.-- Паденіе Миреса.-- Новые ею подвиги.-- Исаакъ и Эмиль Перейры.-- Ихъ характеристика.-- Они все покупаютъ и все продаютъ.-- Результаты царства буржуазіи.-- Великій союзъ противъ пьянства.-- Голодъ въ Индіи.-- Косвенные налоги въ Англіи.

   Недавно въ Парижѣ вышла книга "Les Franèais de la décadence", прочитанная публикой съ жадностію и составившая популярность неизвѣстному ея автору, Генри Рошфору. Къ книгѣ этой нѣтъ ничего новаго, ничего замѣчательнаго, но она такъ четко попала въ самую цѣль, такъ кстати выразила чувство стыда и страха, овладѣвшее въ послѣднее время парижскимъ обществомъ, что не могла пройдти незамѣченною. Понимать истинный смыслъ событій и ихъ логическую необходимость могутъ только немногіе мыслящіе люди, и эти люди давно знали то, что высказалъ теперь Рошфоръ; что же касается большинства, всегда и вездѣ зараженнаго фаталистическимъ вѣрованіемъ въ непреложный ходъ историческихъ событій, то оно только горькимъ опытомъ дошло до убѣжденія, что Франція дѣйствительно находится въ періодѣ временнаго или постояннаго разложенія. Генри Рошфоръ угадалъ ту минуту, когда это слово надо было произнести во всеуслышаніе. Скажи онъ это слово нѣсколькими годами раньше, его назвали бы отъявленнымъ пессимистомъ, человѣкомъ неблагонамѣреннымъ, а теперь его выслушали спокойно и прочитали съ благодарностію. Слѣдовательно наступило время болѣе холоднаго анализа фактовъ и болѣе строгаго суда надъ личностями, составлявшими историческую мелодраму послѣднихъ пятнадцати лѣтъ. Но я думаю, что Рошфоръ ошибается въ размѣрахъ этой оцѣнки и въ ея безпристрастіи. Еще много пройдетъ времени, пока Франція узнаетъ всю правду переживаемой нами эпохи и подъ масками разглядитъ настоящія физіономіи ея актеровъ.
   Во всякомъ случаѣ Рошфоръ сказалъ свое слово удачно. Онъ довольно убѣдительно доказываетъ, что въ настоящее время вся власть и все вліяніе находятся въ рукахъ всемогущей буржуазіи, глубоко постигшей преподанную ей истину историкомъ Гизо, что деньги -- первая политическая сила господствующаго сословія.
   Дѣйствительно, деньги оказались страшной силой въ исторіи буржуазнаго царства. Царство это было создано Наполеономъ I, который далъ ему не только политическую жизнь, но и громадное вліяніе на дѣла Европы. Пьедесталъ, съ котораго сошелъ потомственный феодалъ среднихъ вѣковъ, немедленно былъ занятъ другимъ феодаломъ, безъ титуловъ и потомства, но съ полными карманами луидоровъ,-- феодаломъ -- буржуа. Послѣ Наполеона I событія шли въ такомъ направленіи, что этотъ новый типъ постепенно развивался и усиливался.
   Каждая реакція вносила какую нибудь новую черту въ общественную организацію буржуазіи, шлифовала и совершенствовала ее "на зло или на благо Франціи",-- пока еще трудно сказать, какъ думаетъ Рошфоръ. По крайней мѣрѣ вѣрно то, что вторая имперія была произведеніемъ этой новой силы и, въ свою очередь, эта сила нашла себѣ твердую опору во второй имперіи.
   Лучшимъ букетомъ творчества французской буржуазіи была современная финансовая система, о которой я намѣренъ говорить здѣсь. Основаніемъ этой хитросплетенной системы послужилъ такъ называемый кредитъ, который въ сущности ничто иное, какъ наглая эксплуатація невѣжества и довѣрчивости людей, непосвященныхъ въ тайны авгуровъ нашего времени, въ родѣ братьевъ Ротшильдовъ или Перейра. "Когда у насъ будетъ огромный и неноколебимый кредитъ, тогда бѣдность исчезнетъ". Это било послѣднее слово финансовыхъ феодаловъ современной эпохи.
   Для этого вовсе не нужно предпринимать никакихъ особенныхъ экономическихъ реформъ; для этого нуженъ только одинъ кредитъ -- этотъ рычагъ Архимеда въ финансовомъ мірѣ. Кредитъ заставитъ богачей тратить какъ можно больше, и слѣдовательно дѣйствовать, въ отношеніи бѣдняковъ, какъ дѣйствовали благодѣтельные юпитеры, орошавшіе своихъ Данаидъ золотымъ дождемъ. Итакъ, чтобы народъ обогатился нужно только, чтобы богатые люди истрачивали много, чтобы они истрачивали съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе. Эти систематическія воззрѣнія резюмировались окончательно довольно оригинальнымъ силлогизмомъ. Представьте себѣ, что предположено выстроить дворецъ или скорѣе громадную казарму, въ которой могли бы помѣститься нѣсколько мильоновъ гренадеръ. Такая казарма будетъ называться "Соединенными Магазинами" (Les Magasins Réunis). Въ этихъ Соединенныхъ магазинахъ изволите ли видѣть, будетъ продаваться все, очень сходно, и на каждые сто франковъ, употребленные на покупку пальто, конфектъ или кабріолета, вы получаете, кромѣ купленнаго вами товара, еще сто-франковую облигацію, уплачиваемую но тиражамъ; такимъ образомъ, за ваши сто франковъ намъ даютъ двѣсти -- сто въ видѣ, напримѣръ, пальто, и сто облигаціею. Оффиціальный Монитеръ французской имперіи, принявшій на себя покровительство этому предпріятію, называетъ подобную операцію сбереженіемъ путемъ затраты (l'épargne par la dépense). Это значитъ, что чѣмъ болѣе вы издерживаете, тѣмъ болѣе сберегаете, тѣмъ скорѣе обогащаетесь. Наши предки, старые рутинеры осторожности, умѣренности, и экономіи, разумѣется, не могли бы взять въ толкъ этой хитрой комбинаціи "Соединенныхъ Магазиновъ"!
   Но если нѣтъ денегъ для затраты, то нельзя и раскошеливаться для приращенія своего капитала и обогащенія бѣднаго народа.... Ужь не взяться ли за тяжелую работу, не откладывать ли деньги копѣйка за копѣйкой до тѣхъ поръ, пока золотой дождь, разлившись широкимъ потокомъ, не обдастъ васъ съ ногъ до головы по милости раскошеливанья, производимаго вашимъ сосѣдомъ? Ждать-то, пожалуй придется долго.... Ждать! Кому охота ждать?! Эта добродѣтель была въ модѣ еще въ простодушныя времена Бурбоновъ. Теперь у кого нѣтъ денегъ -- есть кредитъ. Для безденежной публики придуманы такія благодѣянія какъ поземельный кредитъ, кредитъ на движимость (credit mobilier), ссудныя кассы (casses Mirès), дисконтные банки, всѣхъ возможныхъ сортовъ общества для поощренія торговли и промышленности... Говоря строго, дѣйствительному банку капиталъ вовсе не нуженъ. Всѣ операціи банка должны ограничиваться дисконтированіемъ процентныхъ билетовъ и пріемомъ на коммиссію. Настоящій банкъ,-- банкъ въ строжайшемъ смыслѣ -- это французскій банкъ. Онъ долженъ былъ -- неизвѣстно почему запастись основнымъ капиталомъ, но какъ только капиталъ этотъ образовался, банкъ поспѣшилъ сбыть его государству, которое, правда, выплачиваетъ банку довольно приличный процентъ. Какъ всякій банкъ, французскій также принимаетъ вклады частныхъ лицъ, но безпроцентно, а потомъ онъ отдаетъ въ ссуду чужія деньги, за которыя получаетъ проценты. Намѣтимъ при этомъ, что банкъ ухитряется ссужать тѣми же деньгами не одно лицо, а три или четыре лица въ одно и тоже время, взимая процентъ съ каждаго изъ нихъ. Вотъ ужъ это именно геніальная операція. Меня зовутъ положимъ Бильбокэ. Замѣтьте хорошенько, что меня зовутъ не иначе, какъ Бильбокэ, потому что если бы меня звали Бертраномъ или Робертомъ Макаромъ, то я не имѣлъ бы права дѣлать то, что я дѣлаю въ качествѣ Бильбокэ. Итакъ, я -- Бильбокэ. У меня были въ карманѣ сто франковъ и я отдалъ ихъ въ заемъ г-ну Фульду, геніальному министру французскихъ финансовъ. Онъ не долженъ былъ издерживать ихъ гдѣ нибудь въ Кохинхинѣ, онъ обѣщалъ мнѣ взимать за ссуженный капиталъ 5%, что меня очень обрадовало и доставило мнѣ завидное положеніе рантье. Во всемъ этомъ пока еще нѣтъ ничего удивительнаго. Но вотъ ко мнѣ является Анастазъ со ста франками, которые вручаетъ мнѣ для безпроцентнаго сбереженія. Спасибо, голубчикъ, говорю я Анастазу, и затѣмъ немедленно отыскиваю господъ Бенуа, Каролуса, Давида и Эмиля. "Не хотите ли, господа, говорю я имъ, занять у меня сто франковъ, которые Анастазъ передалъ мнѣ для храненія?" "Хотимъ конечно!" кричатъ они. Замѣтимъ, что господа эти -- мелкіе купчики постоянно нуждаются въ презрѣнномъ металлѣ. И вотъ я пишу на клочкѣ синей -- непремѣнно синей -- бумаги слѣдующее: "Я нижеподписавшійся Бильбокэ, отдаю въ заемъ господину Бенуа сто франковъ, полученные мною для храненія отъ добраго человѣка Анастаза. Въ вознагражденіе оказываемой мною услуги, господинъ Бенуа будетъ уплачивать мнѣ пять процентовъ." Затѣмъ я беру другой клочекъ синей бумаги -- и непремѣнно синей -- и вывожу слѣдующія строки: "Я нижеподписавшійся Бильбокэ, несомнѣнный, истинный Бильбокэ, ссужаю въ заемъ Каролусу сто франковъ Анастаза. Я ничего не взношу Анасгазу, но Каролусъ будетъ уплачивать мнѣ пять процентовъ, л Таже продѣлка и съ Давидомъ, таже милая аффера и съ Эмилемъ. Теперь смотрите на нотокъ процентовъ. За мои сто франковъ, которыхъ нѣтъ ни у меня, ни у господина Фульда, я получаю съ него ежегодно пять процентовъ. Добрая душа -- Анастазъ приноситъ мнѣ сто франковъ и за эти сто франковъ я не плачу ему ровно ничего, но эти самые деньги отдаю въ заемъ Бенуа, Каролусу, Давиду, Эмилю, и каждый изъ нихъ взноситъ мнѣ 5 процентовъ, что составитъ 25 франковъ вмѣсто той моей сотни франковъ, которую господинъ Фульдъ издержалъ въ Кохинхинѣ. Но всего интереснѣе то, что еслибы благодѣтельный Анастазъ принесъ мнѣ всего 75 франковъ, то я взималъ бы съ четырехъ вѣчно безденежныхъ купчиковъ не пять, а десять процентовъ. Чѣмъ болѣе они нуждаются въ деньгахъ, тѣмъ менѣе я имъ даю въ ссуду и тѣмъ дороже заставляю платить. Занимая у меня 100 франковъ, они взносили мнѣ въ общей сложности 20 франковъ; когда же я отдаю имъ въ заемъ всего 75 франковъ, то они выплачиваютъ мнѣ 30, а прибавивъ къ этой суммѣ пять франковъ кохинхинца Фульда, я получаю всего на все тридцать пять франковъ. Ну, развѣ не геніальную аферу сдѣлалъ честнѣйшій Бильбокэ? И какъ простодушны господа Бенуа, Каролусъ, Давидъ и Эмиль, взнося мнѣ вчетверо болѣе процентовъ и выплачивая мнѣ то, что они должны были бы выплачивать этой добрѣйшей душѣ -- Анастазу!
   Механизмъ французскаго банка послужилъ соблазнительнымъ идеаломъ, къ которому каждое вновь учреждаемое кредитное общество старалось подойти какъ можно ближе. Мы ограничимъ наши замѣчанія двумя главнѣйшими обществами. Кредитъ движимыхъ имуществъ (credit mobilier) выдумалъ такого рода операцію. Мой акціонеръ вручаетъ мнѣ тысячу франковъ. Съ этой тысячей франковъ я настолько богатъ, что могу призанять еще другую тысячу и, значитъ, у меня будетъ тогда двѣ тысячи франковъ. Имѣя двѣ тысячи франковъ, я могу занять другія двѣ тысячи, а съ четырьмя тысячами можно занять еще четыре тысячи. Кредитъ на движимыя имущества довольно остроумно называетъ такую хитрость системою omnium -- все принимать, чтобы все занимать, и все занимать для того, чтобы все брать и брать... Эту вкусную дичь состряпалъ Исажъ, родившій Эженя.
   А вотъ и другое лакомство, изобрѣтенное Эмилемъ, родившимъ Бенжамэна: это -- формула поземельнаго кредита. "Я ссужаю деньгами подъ залогъ недвижимыхъ имуществъ. У меня нѣтъ ни полушки въ карманѣ, но я даю въ заемъ милліоны, словомъ -- сколько угодно.-- Маркизъ де-Карабасъ, хочешь ли получить сто тысячь франковъ? Ну, такъ подпиши мнѣ вотъ эту бумагу, въ которой сказано, что ты долженъ уплатить мнѣ сто тысячъ франковъ по прошествіи пятидесяти лѣтъ. А за это я дамъ тебѣ такого рода свидѣтельство: "я, поземельный кредитъ, разрѣшаю всякому ссудить господина маркиза де-Карабаса суммою въ сто тысячъ франковъ, которые будутъ возвращены заимодавцу не господиномъ де-Карабасомъ, а мною -- въ Пятидесяти-лѣтній срокъ. Пусть другой дастъ въ ссуду деньги, а я беру на себя только коммисію."
   "Блистательныя операціи," возглашаетъ остроумный Эмиль, "совершаются чрезъ посредство чужихъ денегъ."
   Всѣ эти кредитныя затѣи (credit foncier, credit mobilier) и вообще всѣ эти крупныя предпріятія, поощряемыя правительствомъ, поддерживаются концессіями. Если бы концессіи но были предоставляемы еще съ самыхъ раннихъ временъ феодализма, то онѣ навѣрное были бы выдуманы господами Фульдомъ и де-Морни. Какой нибудь имярекъ, или имярекъ съ товарищами, наживается благодаря правительству, которое даже не развязываетъ при этомъ кошелька, и вообще такое частное обогащеніе, повидимому, ни на кого не ложится бременемъ. Правительство даритъ Моссельману и Ко морскіе наносы, другаго жалуетъ аэролитами, падающими съ неба. Нѣкоторые полагаютъ, что за глубинѣ пяти сотъ футовъ лежатъ богатые пласты каменнаго угля... Одинъ изъ пріятелей министра хлопочетъ о полученіи концессіи на эту раскопку. Предполагаемые золотые рудники Гвіаны щедро раздавались правительствомъ. Прежде, чѣмъ французская армія высадилась въ Вера-Крусѣ, г. де-Морни и его пріятель Жеккеръ дѣлили между собою серебряные рудники. Одинъ изъ чиновниковъ, человѣкъ, болѣе практическій, выхлопоталъ концессію на приготовленіе химическихъ зажигательныхъ спичекъ.
   Въ былыя времена концессіи и право разрабатывать ту или другую отрасль промышленности предоставлялись корпораціямъ, тогда какъ настоящее правительство присвоило себѣ власть лишать имущества однихъ, во имя общественной пользы, и дѣлать собственниками другихъ, дарить имъ разныя концессіи, опять таки въ видахъ общественнаго блага.
   Концессію мы признаемъ сохранившеюся до нашихъ дней привиллегіей, относящеюся къ эпохѣ прежняго общественнаго порядка (ancien régime). Напримѣръ, нотаріусамъ было предоставлено, въ видѣ исключительной привиллегіи, право хранить у себя полу-гражданскіе, полу-фамильные акты, и право это нотаріусы заставляли другихъ оплачивать очень дорого. Однимъ почеркомъ пера Наполеонъ I-й назначилъ для Парижа 60 биржевыхъ маклеровъ, которымъ была предоставлена исключительная привиллегія продавать государственныя бумаги (fonds). Эта привиллегія въ настоящее время выражается для каждаго изъ счастливцевъ капиталомъ отъ одного до двухъ милліоновъ, такъ какъ маклерскія должности продаются за эту сумму. Итакъ, Наполеонъ І-й создалъ капиталъ въ сто милліоновъ -- оборотный капиталъ, говорятъ одни,-- недоимку, думаютъ другіе, потому что общество взноситъ теперь въ видѣ процентовъ городу Парижу пять милліоновъ, которые оно могло бы экономизировать, еслибы кабинеты биржевыхъ маклеровъ ничего не стоили и еслибы каждый вольный маклеръ, запасшись дѣловой книгой, письменнымъ столомъ и чернилицей, занимался биржевымъ коымиссіонерствомъ совершенно безпрепятственно, не взнося никакого денежнаго налога и не покупая правъ на свою профессію. Слѣдовательно, общество должно теперь выплачивать подати привиллегированнымъ лицамъ, коммиссіонерамъ парижскаго рынка (la Halle) коммиссіонерамъ при продажѣ имуществъ, словомъ, на каждомъ шагу общество это наталкивается на ту или другую привиллегію, и между тѣмъ простодушно говоритъ и думаетъ, что въ XIX вѣкѣ всѣ промысловыя занятія, всѣ профессіи получили свободу, полную, несомнѣнную свободу.
   Итакъ, но ближайшемъ соображеніи оказывается, что за всѣ эти концессіи, которыя, какъ говорятъ, ни на кого будто бы не ложатся бременемъ, расплачивается общество, публика. Еслибы французское правительство взамѣнъ ежегоднаго дохода въ сто тысячи франковъ изъ государственныхъ налоговъ, и титула герцога Малахова, предоставило въ распоряженіе генерала Пелиссье какую нибудь конь каменнаго угля или небольшую вѣтвь желѣзной дороги, то наградило бы его не въ примѣръ великодушнѣе. Изъ перваго попавшагося въ руки Французскаго политическаго листка, мы узнаемъ, что 15 января акціи сѣверной французской дороги продавались но 1180 франковъ каждая. Слѣдовательно г. Ротшильдъ и лица, которымъ дорога была переуступлена, съ каждой акціи получаютъ прибавочный капиталъ въ 680 франк. Орлеанскія акціи продавались по 902 фр. 50 с., значатъ, распорядители дороги пользуются выгодой 402 фр. 50 с. съ каждой акціи. Владѣлецъ 1000 акцій сѣверной дороги получитъ барышъ въ 680,000 $р., владѣлецъ десяти тысячъ такихъ акцій выигрываетъ 6,800,000 и т. д. Говоря теоретически, этотъ золотой дождь невзначай обливаетъ привилегированныхъ счастливцевъ, ни пожертвовавшихъ для него ни однимъ сантимомъ. Мы знаемъ обанкрутившихся или ожидавшихъ позорной несостоятельности, банкировъ, мы слышали про героевъ ландскнехта, про мучениковъ рулетки, которые выплатили всѣ свои долги однимъ почеркомъ пера. Предварительно такой господинъ не имѣетъ ровно ничего -- ничего, кромѣ милліона долговъ. Но это блестящій, модный кавалеръ, записной танцоръ, умѣющій склеить остроумный комплиментъ племянницѣ какого нибудь вліятельнаго министра, это protégé извѣстной танцовщицы опернаго театра, человѣкъ пользующійся благосклоннымъ расположеніемъ папскаго нунція или члена совѣта римской роты, {La Kola -- римскій духовный трибуналъ высшей инстанціи, состоящій изъ двѣнадцати членовъ -- прелатовъ.} и вотъ вдругъ такой господинъ получаетъ концессію, пріобрѣтаетъ въ компаніи четыре тысячи акцій, изъ которыхъ каждая выражается первоначальной цѣной въ пятьсотъ франковъ. Недѣли въ двѣ акціи эти сбиваются на биржѣ въ два милліона, долгъ уплачивается -- этого требуетъ честь -- а остальной милліонъ даетъ право на новые долги.-- Карлъ Великій раздавалъ "генныя имущества своимъ баронамъ и дѣлалъ ихъ господами -- землевладѣльцами. Въ" наше же время возникъ финансовый, исключительно -- денежный феодализмъ, но вмѣсто того, чтобы получать земли гдѣ нибудь далеко,-- за которыя еще надо проливать кровь, драться съ Норманами и сарацинами, наши современные феодалы -- финансисты довольствуются маленькимъ клочкомъ бумаги, который они продаютъ на биржѣ. Это гораздо удобнѣе: цѣлую территорій), цѣлую обширную провинцію со всѣми ея виноградниками, замками, посѣвами и стадами вы прячете въ карманъ, при помощи пяти пальцевъ.
   Прежде дарились цѣлыя населенія, теперь, дарится подобнымъ образомъ трудовой потъ населеній или -- употребляя болѣе элегантное, болѣе техническое выраженіе,-- въ наше время дисконтируется трудъ, т. е. продается и покупается свободно по закону запроса и предложенія. Всякій воленъ покупать и непокупать, всякій воленъ платить и неплатить господину барону Ансельму Ротшильду 680 франковъ съ каждой акціи сѣверной дороги. Но тотъ, кто долженъ заплатить Ротшильду 680 франковъ, этимъ самымъ путемъ въ свою очередь долженъ получить 20 или 30 франковъ съ другого -- и вотъ секретъ всей этой комедіи.
   Да, именно, въ этомъ весь секретъ. Привиллегированныя лица ничего не выиграли бы изъ своихъ концессій, еслибы не могли продать ихъ на биржѣ немногимъ спекуляторамъ, которые затѣмъ сбываютъ ихъ въ руки глуповатаго большинства. Десять первоначальныхъ владѣльцевъ концессій продаютъ ихъ сотнѣ хитрецовъ, которые сбываютъ ихъ десятитысячной толпѣ простодушныхъ олуховъ. Нотъ какая торговля совершается задолго до того, какъ въ рудникахъ или на дорогѣ раздается первый ударъ заступа. Предпріятіе существуетъ еще только въ Монитерѣ, а барыши, которые оно принесетъ или не принесетъ втеченіи десяти или двадцати лѣтъ, уже вычтены заранѣе съ будущихъ производителей и потребителей. Таже самая коммерція возобновляется вмѣстѣ съ началомъ работъ во вторыя руки, надбавляя цѣну; вторыя руки, также съ надбавкой цѣны, сдаютъ работы въ третьи руки. Послѣдній распорядитель, повышая цѣну, предоставляетъ производство работъ спекулятору; главный спекуляторъ вступаетъ въ сдѣлку со многими другими спекуляторами, которые передаютъ работы спекуляторамъ третьяго порядка и наконецъ дѣло доходитъ до подрядчиковъ и торговцевъ нужнымъ матеріаломъ. Тяжесть всѣхъ этихъ надбавокъ обрушивается на послѣдняго рабочаго -- и въ концѣ концевъ потребитель расплачивается за все, самъ того не подозрѣвая; онъ бѣденъ и не понимаетъ, почему онъ работаетъ въ потѣ лица и не постигаетъ, почему его гнететъ безвыходная нищета. Онъ не понимаетъ, что платя слишкомъ дорого за первые матеріалы, онъ долженъ также слишкомъ дорого продавать предметы фабричнаго производства. Онъ не понимаетъ -- но отношенію къ желѣзнымъ дорогамъ, напримѣръ,-- что онъ платитъ господину Ротшильду 1180 фр. за то, что стоитъ всего на все пятьсотъ франковъ и что, слѣдовательно, онъ отдаетъ 11 фр. 80 с. за то, чему красная цѣна пять франковъ.
   Многое можно также поразсказать и о каждыхъ пятистахъ франкахъ, назначаемыхъ для постройки желѣзной дороги.
   Одинъ изъ директоровъ желѣзной дороги (и между ними попадаются честные люди) высчитывалъ мнѣ, что роскошные могарычи при сдѣлкахъ и хищничество во всѣхъ возможныхъ видахъ возвышали стоимость предпріятія 20 и даже 25 процентами. Такимъ образомъ къ каждымъ 500 фр. надобно присчитать отъ 100 до 125 безполезно затраченнаго излишка. Отсюда ясно, что публика платитъ на сѣверной желѣзной дорогѣ 1,180 фр. вмѣсто 400 или 375 франковъ и отдаетъ за проѣздъ 11 фр. 80 с. вмѣсто 3 фр. 75 с. {Всѣ эти замѣчанія к числовыя соображенія касаются исключительно французскихъ желѣзныхъ дорогъ.}. Нужно ли послѣ этого удивляться бѣдности французскаго населенія, которому уже давно наши финансовые феодалы сулятъ золотыя горы. Но золотыя горы впереди, а бѣдность существуетъ въ дѣйствительности...
   До сихъ поръ мы еще предполагали, что акціи были проданы всего одинъ разъ на парижской биржѣ. Но люди компетентные высчитали, что одни Ротшильды перепродавали ихъ четыре раза, сообразуясь съ высокимъ и низкимъ курсомъ. Это непостоянство биржеваго курса также должно было оказывать неблагопріятное вліяніе на стоимость желѣзной дороги. Но кромѣ того надобно знать, сколько разъ сѣверная дорога была перепродана ближайшими преемниками Ротшильда и затѣмъ разными спекуляторами второй руки на многихъ французскихъ биржахъ. Однако голова кружится среди этихъ вычисленій, предъ нами выростаютъ фантастическія суммы, мы колеблемся, мы вязнетъ въ этой тинѣ милльоновъ, мы блуждаемъ въ этомъ лабиринтѣ туманныхъ операцій, изъ которыхъ, однако, достаточно явствуетъ, что мы должны платить маклерамъ за коммисію.
   Но, замѣтятъ, быть можетъ намъ, какое горе Франціи отъ этихъ биржевыхъ продѣлокъ? Если мнѣ благоугодно продать тысячу акцій сѣверной дороги, которыхъ я не имѣю, моему знакомому, у котораго нѣтъ денегъ, чтобы купить акціи -- чѣмъ тутъ страдаетъ сѣверная дорога! Что теряетъ государство, если я продамъ ренту въ три милльона, т. е. капиталъ въ шестьдесятъ девять милльоновъ, какому ни будь субъекту, который едва-едва можетъ расплатиться за ужинъ въ Maison-Dorée? Если расчетъ неимущаго субъекта удался,-- тѣмъ лучше для него, тѣмъ хуже для меня; но что за дѣло до этой исторіи государственному бюджету? Если субъектъ сдѣлалъ неудачную спекуляцію, то можетъ случиться одно изъ двухъ: или онъ ликвидируетъ свою кассу въ двухъ-недѣльный срокъ или нѣтъ. Въ первомъ случаѣ никто ничего не теряетъ, во второмъ -- я не выигрываю того, что всегда могъ проиграть. Несостоятельный должникъ будетъ преданъ позорной казни на биржѣ, то есть сядетъ въ первокласномъ вагонѣ, закуритъ великолѣпную сигару, да и отправится себѣ въ безсрочный отпускъ -- на воды въ Спа или на берега Рейна. Неужели же общество должно плакать ради того, что въ его средѣ однимъ негодяемъ стало меньше? На биржѣ люди играютъ на интересъ подобно тому, какъ играютъ во всѣхъ парижскихъ салонахъ. Господинъ Наке-де-Карпантрасъ выигралъ у мадамъ Бафларъ-де-Пезенасъ фишъ въ пятьдесятъ сантимовъ, а завтра мадамъ Вафларъ выиграетъ у господина Накэ десять су -- дѣло обоюдное. Сегодня Исаакъ Перейра выигралъ у Ротшильда пять мы.тльоновъ, а завтра господинъ Ротшильдъ отыграетъ у Исаака Нерейры эти пять милльоновъ -- зачѣмъ же мѣшать имъ забавляться по ихъ вкусу и потѣшать всю галлерею. Въ самомъ дѣлѣ, что сказать противъ этихъ аргументовъ?
   А вотъ что сказали бы люди болѣе благоразумные: игра ведется ради выигрыша, а не ради забавы. Если Нако и Вафларъ, проработавъ цѣлый день, развлекаются послѣ ужина перебрасываньемъ картъ, то тутъ нѣтъ ничего неприличнаго. Но если Накэ и Вафларъ просидѣли за игрой цѣлый день; далѣе, если онъ, вмѣсто того, чтобы заработывать хлѣбъ для себя и своихъ семействъ, при каждомъ козырѣ рисковали не только своими деньгами, но и всѣмъ семейнымъ достояніемъ, спокойствіемъ престарѣлыхъ хилыхъ родителей, воспитаніемъ дѣтей-малютокъ;-- то это съ ихъ стороны, скверно, даже изъ рукъ вонъ какъ скверно,-- и вотъ что именно совершается на биржѣ- Тамъ даже это дѣлается еще хуже -- игра поглощаетъ тамъ всѣ способности людей, которые, разъ предавшись лихорадочнымъ волненіямъ биржеваго азарта, дѣлаются негодными ни къ чему другому, какъ бы богаты ни были ихъ прежнія умственныя дарованія. Скажемъ даже болѣе, игра деморализируетъ; игрокъ кончаетъ тѣмъ, что вѣритъ только въ случай и одушевляется только однимъ стремленіемъ -- исправлять ошибки случая, то есть дѣлается... мы чуть не сказали плутомъ, но это немножко невѣжливое словцо,-- нѣтъ, такой господинъ дѣлается ловкимъ человѣкомъ, понимающимъ всѣ продѣлки великихъ игроковъ, которые всѣ играютъ заранѣе подтасованными картами; пройдя эту душеспасительную школу, человѣкъ, выигрываетъ и проигрываетъ въ одно время съ великими артистами, дѣлается ихъ, соумышленникомъ и орудіемъ. И когда ловко подтасованная карта въ одинъ, часъ или къ одинъ мигъ кладетъ въ карманъ игрока столько кредитныхъ билетовъ, сколько не заработаешь ихъ честнымъ трудомъ въ годъ или въ цѣлую жизнь, тогда является невольной презрѣніе къ честному и усидчивому труду и вся надежда возлагается на случай... Вотъ почему довольно трудно опредѣлить, гдѣ въ баржевой игрѣ честность граничитъ съ мошенничествомъ, вотъ почему невольно хочется сказать всякому порядочному человѣку: ой, смотри, берегись этого мѣста! Я видѣлъ, какъ многіе отважные и крѣпкіе люди погибали въ этой дикой трущобѣ, я могу насчитать много чистыхъ личностей, тамъ обезславленныхъ. Но это -- моральная сторона нашего вопроса. въ экономическомъ отношеніи мы позволимъ себѣ только замѣтить, что на парижской биржѣ совершается самая расточительная трата человѣческой интеллигенціи, тамъ ума расходуется болѣе, чѣмъ сколько нужно для возрожденія торговли и промышленности двухъ материковъ, для обогащенія Франціи и всей Европы; и эти люди, которые могли бы совершать блистательные подвиги, воображаютъ себя геніальными смертными, огребая преміи, торгуя акціями, обкрадывая честныхъ гражданъ -- и все для того, чтобы сдѣлаться стратегиками биржеваго курса, героями и жертвами эксплуатаціи! Доходы, собираемые биржевыми маклерами (agents de change), составляютъ только незначительную часть капиталовъ, похищенныхъ у производительной жизни для поддержанія биржевой игры.
   Безконечныя сотни милліоновъ были отняты у земледѣлія, у заводской промышленности, у торговли только для того, чтобы игорные столы были навалены неистощимыми грудами золота, переворачиваемыми туда и сюда волшебной палочной рьяныхъ банкометовъ -- биржевыхъ маклеровъ. Тотъ капиталъ, который долженъ былъ бы непосредственно быть употребленъ на постройку желѣзной дороги, сдѣлался игрушкой въ рукахъ жадныхъ эксплуататоровъ и все предпріятіе было поставлено на карту. Всѣ суммы, проигрываемые биржевыми капиталистами, даромъ пропадаютъ для страны и почти всегда таже участь постигаетъ капиталы, выигрываемые артистами биржи. Ни одна бездна океана -- въ родѣ Мельстрома или Сциллы и Харибды -- не поглотила столько кораблей, сокровищъ и людей, сколько ихъ погибло въ этомъ прекрасномъ храмѣ, выстроенномъ въ греческомъ вкусѣ и называемомъ парижской биржею; никогда испанскіе галіоны, нагруженные сокровищами Мексики и Перу, со времени покоренія этихъ странъ, не вывозили въ Европу золота въ такомъ количествѣ, въ какомъ этотъ презрѣнный металлъ былъ поглощенъ парижской биржей и погибъ въ ней безвозвратно.
   Мы сказали, что послѣ своего энергическаго coup d'état финансовый феодализмъ, желая дѣйствовать сообразно съ сердечными инстинктами массъ, приняло на себя роль спасителя французской націи отъ пауперизма, представителя новаго ученія,-- авторитетнаго, отрѣшеннаго отъ моральныхъ воззрѣній и отъ всякихъ философскихъ утопій. Сообразно съ этой цѣлью, всѣ крупныя финансовыя предпріятія -- по отношенію папр., къ путямъ сообщеній и къ общественнымъ сооруженіямъ въ столицѣ (traveaux de la Ville de Paris) -- получили дѣятельное развитіе. Въ этой финансовой экспедиціи буржуазія нашла поддержку въ школѣ сенъ-симонистовъ, которые изъ всѣхъ своихъ стремленій и утопій 1832 года сохранили еще обожаніе индустріализма, уваженіе къ нравамъ матеріи, и нѣкоторое презрѣніе къ тому, что на языкѣ наивныхъ смертныхъ называется моралью. Относительно кредита господа сенъ-симонисты выработали необыкновенно смѣлыя воззрѣнія и зашли такъ далеко, какъ никогда не считали возможнымъ заходить экономисты старой школы. Умные, оборотливые люди, говорятъ сенъ-симонисты, не нуждаются въ деньгахъ, тогда какъ безтолковое большинство постоянно хлопочетъ о деньгахъ, даже болѣе, чѣмъ сколько это нужно. Главная задача сведена на то, что публику надобно развлекать, соблазнять ея же собственными милліонами и затѣмъ уходить дальше. Возьмите у какого нибудь буржуа въ заемъ золотую монету, утвердите ее на концѣ палки и потомъ быстро вертите этой палкой такимъ образомъ, чтобы глаза одураченнаго буржуа видѣли передъ собою золотое колесо и все дѣло будетъ слажено.
   Однако въ займы даютъ обыкновенно не иначе, какъ подъ залоги и вѣрныя гарантіи. Требуемыя гарантіи до сихъ поръ были такъ стѣснительны, что должникъ считался рабомъ своего кредитора,-- такъ, по крайней мѣрѣ, говорили пословицы -- эта народная мудрость. Господа сенъ-симонисты отправились отъ положенія, отрицавшаго древнюю идею (древнюю, какъ законъ двѣнадцати-таблицъ), и пришли къ тому же, что должникъ -- рабъ своего кредитора. До сихъ поръ явленія практической жизни совершенно согласовались съ подобнымъ теоретическимъ взглядомъ, и мы не имѣемъ никакихъ причинъ утаивать эту истину, такъ какъ прежняя теорія движимыхъ и недвижимыхъ залоговъ (théorie du Mont-de-Piété et du prêt sur hypothèque) въ наше время начинаетъ оказываться несостоятельною. Рантье болѣе и болѣе проигрываетъ капиталъ и собственность обнаруживаетъ роковое стремленіе оставаться въ рукахъ тѣхъ, которые пускаютъ се въ оборотъ, не переходя въ руки настоящихъ владѣльцевъ. Во Франціи поля и виноградинки приносятъ только общественныя и политическія почести въ связи съ финансовыми непріятностями собственникамъ, которые обработываютъ свои земли и собираютъ плоди не сами, а предоставляютъ это дѣло наемнымъ рабочимъ, колонистамъ, арендаторамъ и фермерамъ. Даже хозяйки не могутъ уже болѣе сладить съ своими служанками и кухарками, которыя обкрадываютъ и грабятъ хозяйское добро съ неутомимымъ постоянствомъ и съ самой наглой безцеремонностью. Говорятъ, что управляющіе имѣній также не совсѣмъ чисты на руку, однако и между ними насчитываютъ честныхъ субъектовъ {Заимствуемъ изъ журнала: Lа Vie Parisienne "слѣдующій характеристическій анекдотъ въ діалогической формѣ:
   -- Честный управляющій, теперь уже проживающій въ отставкѣ...
   -- Да помилуйте, чѣмъ же онъ честенъ?
   -- Ахъ, пожалуйста, не перебивайте меня.-- онъ честенъ, потому что оставилъ домъ Б... съ тридцатью тысячами ливровъ кодоваго дохода въ карманѣ, а сдѣлалъ это для того, чтобы вручить наслѣднику графа состояніе, котораго нынѣшній владѣлецъ могъ легко лишиться, слѣпо довѣрившись какому нибудь негодяю. Притомъ, честный управляющій, возвращая молодому графу наслѣдство его предковъ, поступилъ самимъ деликатнымъ образомъ... отдавъ ему руку своей дочери. Итакъ, для себя самого ех-управляющій ровно ничего не оставилъ. Теперь онъ можетъ съ чистой совѣстью пожимать руку честныхъ людей, такъ какъ на пальцахъ у него ничего не осталось.}. Завѣдывающіе дѣлами большихъ компаній имѣютъ значеніе управляющихъ очень богатаго господина, который называется публикой, и ведетъ себя совершенно также, какъ и другіе господа изъ категоріи управляющихъ. Но они имѣютъ передъ управляющими второй руки то преимущество, что сами предписываютъ себѣ законы. Каковы законы, таковы и правы. Всего интереснѣе изучать управленіе большихъ анонимныхъ компаній, которые сразу двинулись по колеѣ прогресса и при покровительствѣ нынѣшней администраціи достигли значительной степени развитія.
   Во-первыхъ такія компаніи учреждаются только съ разрѣшенія и одобренія правительства. Государственный совѣтъ долженъ обсудить предпринимаемое дѣло, собрать объясненія главныхъ учредителей, разсмотрѣть уставъ, исправить его, то одобрить, другое вычеркнуть. Не надобно забывать, что анонимныя компаніи имѣютъ значеніе quasi-правительственныхъ учрежденій съ отчасти политическимъ характеромъ. Правительство назначаетъ директоровъ, поддиректоровъ или главныхъ секретарей, оно же посылаетъ коммиссара для присутствія при совѣщаніяхъ общества. Эти могущественныя компаніи переворачиваютъ милліоны лопатами, располагаютъ значительной частью доходовъ и запасныхъ суммъ націи; при извѣстныхъ обстоятельствахъ распоряженія компаній могутъ оказывать рѣшительное политическое вліяніе. При этомъ надобно еще замѣтить, что государство -- въ нѣкоторомъ смыслѣ обязано слѣдить за правильностью и добросовѣстностью управленія но отношенію къ имуществу акціонеровъ, которые безконтрольно довѣрили обществу свои капиталы.
   Французскія компаніи желѣзныхъ дорогъ могутъ служить типомъ всѣхъ компанейскихъ учрежденій въ предѣлахъ Франціи. Въ нихъ царитъ идея посредничества центральной администраціи въ промышленныхъ предпріятіяхъ. Государство раздаетъ, концессіи на желѣзныя дороги, государство предписываетъ чрезвычайно обстоятельныя условія, посредствомъ которыхъ держитъ компаніи въ своей власти, посредствомъ которыхъ могли бы лишить ихъ всякаго права, всякаго значенія, если бы на то была его добрая воля. Государство назначаетъ директоровъ, инспекторовъ и всякаго рода надсмотрщиковъ. Этого мало, оно оплачиваетъ податными сборами большія техническія работы, для которыхъ назначаетъ своихъ собственныхъ инженеровъ; эти инженеры нерѣдко умѣютъ въ одно и тоже время втереться въ казенную и частную администрацію; одна часть ихъ мозга принадлежитъ отечеству вообще, другая частнымъ лицамъ. Они удостоиваются повышенія чинами, они получаютъ прибавку жалованья за усердіе въ компанейской службѣ, они хватаютъ деньги, гдѣ можно захватить ихъ больше, и съ благоговѣніемъ принимаютъ чины, ленты, красные бантики, шпаги съ серебрянымъ эфесомъ, треугольныя шляпы, шитые воротники и проч. и проч. Мы положительно убѣждены, что по части чинообожанія французы заткнутъ за поясъ китайскихъ мандариновъ!-- Однако возвратимся къ компаніямъ желѣзныхъ дорогъ. Государство любезничаетъ съ ними, занимаетъ для нихъ деньги, входитъ для нихъ въ долги, строить сами вѣтви, даже цѣлыя линіи, которыя предполагаются не совсѣмъ прибыльными, гарантируетъ 5%-ный барышъ, т. е. компанейское правленіе можетъ дѣйствовать вопреки здравому смыслу или обращать сборы съ дороги на постороннія издержки производительныя или непроизводительныя -- но акціонеръ всегда можетъ получить свои 5% если не изъ компанейскихъ кассъ, то изъ государственнаго казначейства; правда, въ послѣднемъ случаѣ акціонеръ выплачиваетъ самъ себѣ проценты, изъ своего собственнаго кармана, но такъ какъ онъ не подозрѣваетъ этой штуки, то ему это рѣшительно все равно. Въ вознагражденіе всѣхъ этихъ и многихъ другихъ благодѣяній, компаніи обязываются предоставлять свои телеграфные столбы въ распоряженіе правительства, которое проводитъ новыя проволоки или пользуется прежними,-- и, наконецъ, но прошествіи 90 лѣтъ, желѣзная дорога на всемъ ея протяженіи, со всѣми повинностями, активными и пассивными, со всѣмъ матеріаломъ и служащимъ штатомъ, дѣлается собственностью государства. Это значитъ, что право собственности принадлежитъ правительству, такъ какъ оно дало концессію на дорогу, такъ какъ оно передало эту дорогу въ временное пользованіе (usufruit) на опредѣленный срокъ, но истеченіи котораго собственность опять возвращается къ своему настоящему владѣльцу {Еслибы общество было болѣе знакомо съ математическими истинами и вѣрило въ законъ сложныхъ процентовъ, то акціи и облигаціи компаній признаніи. съ бы только срочнымъ ежегоднымъ займомъ (annuités) съ постоянно упадающей цѣнностью, такъ какъ по истеченіи 90 лѣтъ цѣнность эта будетъ равна пулю. Но никто, повидимому, объ этомъ и не думаетъ. Нотъ ужъ именно приходится сказать: après nous le déluge.}. Въ логикѣ, въ нравственной философіи, въ политической экономіи это воззрѣніе сопровождается множествомъ самыхъ непослѣдовательныхъ выводовъ; оно неоспоримо только потому, что его защитить ничѣмъ нельзя, но оно показываетъ, какъ сбивчиво и смутно французскіе умы понимаютъ такіе важные предметы, какъ права собственности, какъ мало способны эти умы ядра во обсудить относительное участіе правительства и частныхъ лицъ въ крупныхъ предпріятіяхъ, возникающихъ ради общественной пользы. Сумбуръ, замѣчаемый въ фактахъ, присутствуетъ также въ идеяхъ, сумбуръ идей вытекаетъ изъ безпорядочной сумятицы умовъ и душъ. Современная французская нація не знаетъ во что она должна вѣрить, что должна дѣлать, какъ въ религіи, такъ и въ философіи. Она колеблется между двумя крайностями, не допуская, однако, средняго исхода. Наростающая волна выбрасываетъ націю эту на берегъ, отливающая волна уноситъ ее въ открытое море, и при каждомъ измѣненіи движенія -- сколько проливается чернилъ, а также сколько слезъ и крови!
   Анонимныя компаніи, учрежденныя на деньги частныхъ лицъ, поддерживаемыя деньгами правительства, навлекшія на себя надзоръ государства и эксплуатаціи частныхъ лицъ,-- эти компаніи управляются людьми, которые въ финансовомъ отношеніи не несутъ никакой отвѣтственности за свое управленіе и отвѣтственны только морально, какъ люди "обязанные добросовѣстно исполнять свой долгъ," значитъ совсѣмъ не отвѣтственны. При настоящихъ условіяхъ было бы и безразсудно требовать, чтобы директора, и двѣнадцать членовъ правленія (administrateurs) отвѣчали своимъ личнымъ имуществомъ но дѣламъ управленія капиталомъ, простирающимся отъ пяти до пятидесяти и до пяти сотъ, милліоновъ- Но составленнымъ вычисленіямъ оказывается, что Ротшильды, Нерейры, Готтингеры завѣдываютъ гораздо болѣе значительнымъ бюджетомъ, чѣмъ весь бюджетъ французской націи, считающійся однако самымъ крупнымъ въ свѣтѣ. Г-нъ Фульдъ управляетъ съ грѣхомъ но поламъ общественной казною въ два мильярда, тогда какъ Ротшильдъ управляетъ четырьмя или пятью мильярдами, уже не говоря про то, что онъ управляетъ г-номъ Фульдомъ и многими другими министрами финансовъ. Слѣдовательно то условіе, но которому каждый членъ правленія долженъ взять двадцать пятисотъ франковыхъ акцій компаніи, не представляетъ особенно серьезной гарантіи: десять тысячи франковъ не могутъ гарантировать нѣсколькихъ милльоновъ. Но это мнимое обезпеченіе въ десять тысячъ франковъ держитъ далеко въ сторонѣ людей съ маленькими капиталами, да впрочемъ компаніи ничего другаго и не желали. Эти должности членовъ правленія считаются безвозмездными, т. е. двадцати франковый жетонъ, выдаваемый разъ еженедѣльно или втеченіи двухъ недѣль представляетъ впродолженіи года банковый билетъ въ тысячу франковъ; но мѣста членовъ правленія, какъ надобно догадываться, соединены съ нѣкоторыми секретными выгодами, потому что когда членъ правленія замѣняется другою особою, то оставляющій мѣсто получаетъ отъ своего преемника, въ видѣ вознагражденія, двадцать, сорокъ и пятьдесятъ тысячъ франковъ. Но все это частности. Всего интереснѣе и важнѣе то, что публика, пожертвовавъ деньги на предпріятіе, не имѣетъ нрава знать, что дѣлается съ ея деньгами или еще менѣе подавать свои совѣты или требовать, чтобы эти совѣты приводились въ исполненіе.
   Она довѣрила свои деньги администраторамъ, неимѣющимъ отвѣтственности; если эти администраторы выплачиваютъ дивидендъ, то акціонеръ считаетъ себя очень счастливымъ; если же они не платятъ процентовъ и даже теряютъ капиталъ, акціонеръ не имѣетъ нрава даже жаловаться. На общихъ собраніяхъ могутъ присутствовать только 200 самыхъ богатыхъ акціонеровъ; это значитъ что только одни Крезы имѣютъ право контроля надъ отчетомъ, который угодно господамъ администраторамъ представлять публикѣ, заранѣе обсудивъ его въ тихомолку. Списокъ этихъ 200 акціонеровъ долженъ быть объявлено, за двѣ недѣли до собранія: это значитъ, что если эти 200 избранныхъ, находящихся въ спискѣ, почему бы то ни было не правятся администраторамъ, послѣдніе преспокойно отправляются на биржу, этотъ главный рынокъ акцій, покупаютъ ихъ тамъ сколько имъ угодно, и раздаютъ своимъ кліентамъ, которые сдѣлавшись такимъ образомъ предъявителями акцій, поступаютъ такъ какъ имъ приказываютъ, или такъ какъ поступаютъ ихъ добродѣтельные коноводы. Нужно-ли аплодировать?-- они аплодируютъ. Надо-ли освистать какого нибудь члена оппозиціи?-- они его освищутъ. Надо-ли поднять шумъ и требовать закрытія собранія, когда какой нибудь ворчунъ проситъ разъясненія счетовъ, оно требуютъ закрытія собранія. Все это точно такъ, какъ въ театрѣ, гдѣ 500 наемныхъ хлопальщиковъ, подъ предводительствомъ какого нибудь крикуна, поднимаютъ или роняютъ новую піесу. Но это сравненіе слишкомъ вульгарно для такихъ вождей нашего поколѣнія, какъ господа Перейры и Миресы... Анонимныя компаніи душою и тѣломъ принадлежатъ къ политической системѣ, созданной Тьерами, Моле, Паскье и Дюшателями прошлаго царствованія, и Мориц, Персйньи и Барошами настоящаго правленія. При орлеанской династіи избирателями были только тѣ, которые платили 100 франковъ прямой подати, избранными же могли быть только тѣ, которые платили 500 франковъ.
   Избиратели и избираемые были изъ числа богатыхъ поземельныхъ собственниковъ. Точно также и въ нашихъ компаніяхъ: что -бы имѣть право войти въ общую комнату -- виноватъ -- въ собраніе, надо попасть въ списокъ 200 акціонеровъ,-- съ другой стороны наши анонимныя компаніи но видимому, крайне демократичны, но только невидимому, на самомъ же дѣлѣ общее собраніе такимъ образомъ составленное вооружено безъаппеляціонной властью, и рѣшенія ихъ обязательны даже для отсутствующихъ, даже для опонентовъ. Власть революціоннаго конвента была не болѣе сильна. Правда, что на практикѣ это всемогущество стушевывается и превращается почти въ ослиное терпѣніе. Акціонеръ пользуется не ограниченной властью -- все выносить, все позволять, все принимать и наконецъ за все платитъ. Всѣ подробности веденія дѣлъ, контроля, правленія, скрытыя отъ него, а онъ отвѣчаетъ за всѣ ошибки, уплачиваетъ до послѣдняго сантима и терпитъ невыгоды всѣхъ ликвидацій. Впрочемъ ему позволяютъ разсуждать, но только о текущихъ вопросахъ и онъ долженъ отвѣчать только однимъ да или однимъ нѣтъ, по образцу той всеобщей подачи голосовъ, которой требуютъ отъ французскаго народа, во всѣхъ тѣхъ случаяхъ, гдѣ онъ не долженъ разсуждать. На этомъ удачномъ механизмѣ построена вся современная система Франціи.
   Учрежденіе этихъ анонимныхъ обществъ есть одно изъ произведеній буржуазіи,-- характеризующихъ наше время съ хорошей и дурной стороны. Оно имѣетъ громадныя выгоды; безъ него, можетъ быть, не было бы возможности создать эти гигантскія предпріятія, которыми отличается наше поколѣніе. Но я думаю; что при томъ способѣ, которымъ они велись и ведутся нѣкоторыми пройдохами, они способствуютъ глубокой деморализаціи, охватившей Францію и, благодаря ей, всю Европу; они сосредоточили власть и богатство въ рукахъ нѣсколькихъ пройдохъ и спекулянтовъ -- богатство, сумма котораго, хотя и вычислена, но приводить ее я не осмѣливаюсь изъ боязни быть заподозрѣннымъ въ преувеличеніи.
   Представимъ здѣсь образчикъ нѣкоторыхъ изъ этихъ Крезовъ. Многіе изъ нихъ уже пали, другіе близки къ паденію; упали-ли они или надаютъ, возвышаются или уже возвысились, но за ними остается весь интересъ современной мелодрамы, и для любопытства натуралистовъ, составляющихъ коллекцію соціальныхъ типовъ, это самыя привлекательныя рѣдкости.
   Мнѣ кажется, что капиталистомъ второй имперіи по преимуществу надо считать Юлія Миреса, великаго Миреса, какъ говорятъ великій Наполеонъ.
   При первомъ взглядѣ Миресъ совсѣмъ не дурной человѣкъ, Прежде всего въ немъ поражаетъ умное выраженіе лица; глаза его искрятся, походка живая, жесты энергичные: это настоящій сынъ южной природы, и онъ остался имъ, не смотря на свои сѣдые волосы. Онъ родился бѣднякомъ, и теперь еще живы въ Бордо личности, которыя давали ему изъ милости пообѣдать и ссужали 15 сантимами, которые онъ забывалъ возвращать; онъ былъ наемнымъ хлопальщикомъ, продавцомъ контрмарокъ, не было мастерства, за которое бы онъ не брался; ктому-же у него не было предразсудковъ; онъ зналъ что вытертая и стертая золотая монета, поднятая въ канавѣ, имѣетъ точно такую-же цѣну какъ самый блестящій наполеондоръ, только что отчеканенный на монетномъ дворѣ. Первая спекуляція, поднявшая его, состояла въ томъ, что онъ откупилъ въ одномъ журналѣ четверть страницы, на которой, подъ предлогомъ сообщать событія дня, разсказывалъ, что такой-то господинъ, точившійся у врача X, умеръ; что такая-то госпожа лечившаяся у врача У, умерла во цвѣтѣ лѣтъ. Онъ поступалъ такъ ловко, что послѣ каждаго смертнаго случая, всякій врачъ, мало-мальски денежный, посылалъ благодарность молодому Миресу, съ тѣмъ, чтобы онъ не упоминалъ его имени въ своемъ некрологѣ. Но этотъ мелкій торгъ не могъ продолжаться долго, и Миресь завелъ комиссіонную контору, для отягощенныхъ податями. Онъ изучилъ спеціально законодательство и искалъ людей съ патентами и вообще всѣхъ протестующихъ противъ государственнаго фиска. Онъ брался выхлопотать сбавки налога, за извѣстную уступку. Наконецъ его привлекли биржевыя спекуляціи. Онъ сдѣлался вскорѣ опытнымъ въ игрѣ повышенія и пониженія курсовъ. Онъ понялъ, какія выгоды можетъ доставить телеграфъ одному провинціальному игроку, надъ другимъ, такимъ же провинціальнымъ и даже надъ парижскимъ игрокомъ. По мѣрѣ того какъ развивались его способности и увеличивалась его дальновидность въ карманы ближнихъ, онъ чувствовалъ себя стѣсненнымъ въ столицѣ Аквитаніи и мечталъ найти болѣе свободную и болѣе достойную его талантовъ, арену -- въ Парижѣ. Здѣсь онъ былъ изъ первыхъ, понявшихъ важность гласности въ финансовыхъ дѣлахъ и важность журналовъ спеціально промышленныхъ.
   Онъ купилъ плохую и едва сводившую концы съ концами газету желѣзныхъ дорогъ; съ этого-то времени Марѳсъ пошелъ въ гору. Онъ попалъ на свою дорогу; сначала онъ шолъ довольно смиренно; здѣсь выпроситъ, тамъ выклянчитъ; онъ былъ вполнѣ преданъ Ротшильдамъ, Фульдамъ, и окуналъ свое перо во всевозможныя чернила. Сдѣлавшись болѣе сильнымъ, онъ смѣло пошелъ по прежней дорогѣ и сдѣлался хлопальщикомъ,-- по только не за нѣсколько сантимовъ или не за 20 франковъ, какъ въ дѣлѣ бѣдныхъ бордосскихъ врачей, а хлопалъ за 10 тысячъ франковъ на одной страницѣ своей газеты. Это напомнило мнѣ одинъ случай: не задолго до своего паденія, онъ написалъ записку одному моему знакомому, прося его на часъ свиданія. Мой знакомый явился и подъ предлогомъ провести его въ кабинетъ, Миресъ водилъ его изъ одной раззолоченной залы въ другую, изъ галлерея въ галлерею, безъ сомнѣнія съ тѣмъ, чтобы ослѣпить его,-- во всякомъ случаѣ подготовить къ разговору.
   -- Милостивый государь, наконецъ заговорилъ Миресъ,-- у насъ удивительный талантъ. Я давнымъ давно уже замѣтилъ васъ. Вашъ превосходный журналъ пріобрѣлъ себѣ европейскую извѣстность. Его испытанная честность доставила ему неоспоримый авторитетъ.-- Авторитетъ этотъ стоитъ денегъ; теперь время продать его....
   -- Но, господинъ Миресъ, увѣряю васъ, что журналъ мой не продажный.
   -- Конечно, конечно! Я хорошо понимаю, что вы хотите оставить его за собой; только вы можете оказать намъ нѣкоторыя услуги и эти услуги могли бы быть хорошо оплачены.
   -- Имѣю честь повторить вамъ, господинъ Миресъ, что журналъ мой не продажный.
   -- Нѣтъ сомнѣнія. Только подлецы продаютъ себя; но вы вѣроятно думаете, что я хочу купить его для какихъ нибудь грязныхъ цѣлей. Ничуть! Но я не прочь быть вамъ полезнымъ въ увеличеніи числа вашихъ подписчиковъ...
   -- Но, господинъ Миресъ! я же говорю вамъ, что журналъ мой не продажный.
   -- Э! полноте; къ чему эти пустыя отговорки; вѣдь мы не между подписчиками. Вы знаете также хорошо, какъ и я, что когда дѣвушкѣ исполнилось 18 или 20 лѣтъ, ее надо выдать замужъ за какого нибудь богача или господина съ хорошимъ положеніемъ въ обществѣ. Дура она, если откажется отъ выгодной партіи. И такъ я предлагаю вашему журналу выдти замужъ за мои интересы. Что вы на это скажете?
   -- Какъ мнѣ убѣдитъ васъ, господинъ Миресъ, что журналъ мой не продажный?
   -- Будь но вашему, не будемъ болѣе говорить объ этомъ; но повѣрьте Юлію Миресу. что нескоро встрѣтится вамъ такая счастливая находка.
   Бублика не такъ проста; она имѣетъ свой инстинктъ въ распознаваніи людей, и предугадываетъ характеръ общественныхъ лицъ. Она предвидѣла въ Миресѣ ловкаго спекулянта, и вотъ почему вручала ему свои деньги. Миресъ былъ извѣстенъ за биржеваго игрока и чрезвычайно способнаго человѣка; мелкіе капиталисты не хотѣли ничего болѣе знать; такого-то человѣка и нужно, думали они, чтобы счастливыми спекуляціями наживать 20, 25% съ своего капитала.
   Возгордившись успѣхомъ, довѣренностью публики, которая сдѣлала его однимъ изъ своихъ финансовыхъ представителей, украшенный красной лентой почетнаго легіона, обладая множествомъ секретовъ, онъ былъ бы самымъ опаснымъ соперникомъ Ротшильдовъ и Нерейръ; онъ ласкалъ себя надеждой, что они взаимно уничтожатъ другъ друга, и его гордость и наглость не знали болѣе границъ. Онъ игралъ ежегодно суммами, доходящими до 750 милліоновъ и даже до милліарда, (а 20 лѣтъ тому назадъ собиралъ но улицамъ корки сыра); онъ держалъ въ своихъ рукахъ прессу, четыре или пять журналовъ находились подъ его вліяніемъ, между прочимъ его знаменитый Журналъ желѣзныхъ дорогъ, который онъ купилъ за 1000 фр. а продалъ за милліонъ. Мирссъ сдѣлался властью перваго разряда; онъ покровительствовалъ герцогамъ, содержалъ на жалованьи графовъ, покупалъ маркизовъ, точно лошадей въ Таттерсалѣ; выдалъ замужъ дочь свою за принца. Коротко, Миресъ сдѣлался всемогущъ, спѣсивъ и гнѣвенъ, возбуждая зависть и ревность; онъ былъ бичемъ капиталистовъ, опаснымъ человѣкомъ для государства, чѣмъ-то въ родѣ суперъинтенданта Фуке, такъ что нашли необходимымъ его уничтожить.
   Паденіе его было тѣмъ легче, что онъ самъ былъ по темпераменту игрокъ, рисковалъ три или четыре раза въ годъ всѣмъ своимъ состояніемъ, кассой акціонеровъ, и былъ готовъ, еслибъ только могъ, поставить Францію и Европу на тоже самое зеленое сукно. Съ этимъ человѣкомъ нельзя было имѣть ничего прямаго, ничего постояннаго; сегодня неслыханная пышность, завтра ужасающая нищета. Мнѣній было много; онъ ихъ презиралъ: "пусть посмѣютъ!" отвѣчалъ онъ.
   Но вотъ катастрофу приготовили исподтишка и послѣ одной неблагопріятной для него ликвидаціи, нашего великаго капиталиста, кавалера почетнаго легіона но просту арестовали и секретно заключили въ Мазасъ на цѣлыя недѣли, мѣсяцы, для того чтобы разбить его, уничтожить, оставить въ дуракахъ и наконецъ -- забыть.
   Говорили, что были сотни обвинительныхъ мотивовъ, столько-же предлоговъ къ осужденію,-- выбрали одинъ изъ меньшихъ -- похищеніе имъ залоговъ. Вкладчики довѣрили ему акціи. Миресь не довольствуясь тѣмъ, что обратилъ ихъ въ собственность и барышничалъ ими на биржѣ, имѣлъ еще смѣлость претендовать, что продалъ ихъ, по случаю нужды въ деньгахъ,-- по очень низкой цѣнѣ и объявлялъ даже разницу. И сверхъ того требовалъ уплаты 500 франковъ, угрожай долговою тюрьмою, если не уплатятъ немедленно.
   Вотъ какой человѣкъ попалъ въ тюрьму и оставался тамъ въ продолженіи трехъ или четырехъ лѣтъ.
   Когда онъ вышелъ изъ нея, то дѣлалъ великолѣпныя воззванія къ общественному мнѣнію и увлекъ акціонеровъ, которые опять стали приносить ему мѣшки со 100 и съ 1000 франковъ.
   Онъ снова имѣлъ намѣреніе пуститься въ большія предпріятія и учредилъ Государственный банкъ, но вмѣшалось правительство и черезъ полицію закрыло его конторы.
   И Миресъ, великій Миресъ, представилъ міру зрѣлище драматической борьбы -- борьбы, въ которой онъ не упалъ духомъ. На остатки своего состоянія и на тѣ вклады, которые снова были ввѣрены ему, онъ купилъ газету Presse, гдѣ рыцарски отстаиваетъ свою невинность, даже претендуетъ на вѣнокъ мученика; онъ отважно доказываетъ, что не онъ, а враги его разорили кассу, и слѣдовательно вся отвѣтственность за общественный обманъ должна падать на его явныхъ и тайныхъ завистниковъ.
   Еслибъ я писалъ историческую хронику настоящей эпохи во Франціи и тѣхъ личностей, которыя были произведеніемъ ея, то я не умолчалъ бы и о Феликсѣ Солярѣ, очень любопытномъ индивидуумѣ нашего времени. Это довѣренный, соучастникъ и наконецъ смертельный врагъ Миреса, такой же изворотливый игрокъ финансовыхъ спекуляцій, но менѣе счастливый, чѣмъ его патронъ.
   Но я поступилъ бы очень невѣжливо, еслибы, заговоривъ о финансахъ современной Франціи, не удѣлилъ нѣсколькихъ строкъ фотографическому очерку братьевъ Перейра, Эмилю и Исааку, краеугольнымъ столбамъ du Credit foncier и du Credit mobilier, созданныхъ Наполеономъ Щ.
   Нельзя не изумляться силѣ спекуляторскихъ способностей этихъ двухъ братьевъ. Я говорю впрочемъ о прошломъ времени, потому что съ нѣкоторыхъ поръ только и слышно о ихъ ошибкахъ и промахахъ. Они прошли черезъ школу Сенъ-Симона; они нѣкогда были энтузіасты, бѣдняки, обиженные всѣми, они нѣкогда мыслили и трудились. Къ несчастію, они попали въ милліонеры, архимилліонеры, и милліоны погубили ихъ. Еслибы они имѣли силу остаться людьми мыслящими и трудящимися, вмѣсто людей денежной спекуляціи, то мы теперь произносили бы ихъ имя не иначе какъ съ уваженіемъ. Но братья Перейра не съумѣли положить предѣловъ своей страсти къ обогащенію, и особенно своему тщеславію и гордости. Какъ выражается Эмиль, они страдали одну половину жизни отъ голода, а другую страдаютъ отъ несваренія желудка; и несвареніе еще хуже голода. Девизомъ ихъ горба служитъ знаменитое правило: бери, все, что даютъ.
   Съ удивленіемъ останавливаются передъ портретомъ Эмиля Перейра, сдѣланномъ Деларошемъ. Кажется, живописецъ похитилъ прямо изъ души почтеннаго еврея тотъ лучъ свѣта, которымъ играютъ его глаза. По взглядѣ его блеститъ необыкновенный умъ,-- умъ не обширный, но сосредоточенный и упорный. Теперь же, когда посмотришь на подпрыгивающаго Эмиля по Итальянскому бульвару, невольно пожалѣешь, какъ умалился этотъ человѣкъ. Ущипнуть самолюбіе Эмиля -- значитъ сдѣлаться его непримиримымъ врагомъ. А между тѣмъ,-- странная вещь!-- человѣкъ этотъ ежедневно находится въ постоянныхъ отношеніяхъ со множествомъ людей завистливыхъ коварныхъ, оскорбленныхъ, обманутыхъ, разоренныхъ, неумолимыхъ враговъ и лавируетъ между этими шхерами такъ искусно, какъ будто это все его родные братья. Чего должна стоить ему эта личина спокойствія, подъ которой скрыто такое колоссальное тщеславіе и нервозная раздражительность.
   Исаакъ Перейра -- это во всѣхъ отношеніяхъ противоположный полюсъ своего брата. Онъ также обладаетъ сильнымъ умомъ. Но Эмиль былъ быстръ какъ молнія, а Исаакъ тяжелъ и медлителенъ. Одинъ совершенная обезьяна, а другой -- ломовая лошадь. Эмиль сперва видѣлъ цѣль, а потомъ уже путь, которымъ надо было идти къ этой цѣли; Исаакъ напротивъ сначала смотрѣлъ на путь и потомъ уже на цѣль. Эмиль схватывалъ дѣло на лету, а Исаакъ выработывалъ его.
   У Эмиля складъ ума синтетическій; Исаакъ напротивъ склоненъ къ анализу; первый берется только за обширныя предпріятія; второй болѣе занимается людьми и любитъ рыться въ мелочахъ; первый неостороженъ и легкомысленъ; второй хитеръ и недовѣрчивъ; оба замѣчательно точны и акуратны. Первый маленькій и худенькій; второй толстякъ, довольно высокаго роста; въ жилахъ одного течетъ ртуть; въ жилахъ другаго прованское масло. Эмиль съ замѣчательными способностями соединяетъ непомѣрное тщеславіе пигмея; Исаакъ, съ меньшими способностями, гордость титана.
   Было время, и они были людьми великодушными, но тогда они были бѣдны. Можно и теперь еще слышать разсказы о томъ времени отъ нихъ самихъ. Эмиль разскажетъ вамъ подробно, какъ онъ сдѣлался секретаремъ, потомъ соперникомъ и наконецъ врагомъ Ротшильда; какъ онъ въ Бордо, своей родинѣ (родина также Миреса) добывалъ себѣ хлѣбъ переписывая счеты и бумаги. Г-жа Эмиль, также, чувствительно, разскажетъ о тѣхъ дняхъ, когда зимой въ ихъ небольшой комнаткѣ былъ страшный холодъ и она, по неимѣнію шали, не смѣла выходить на улицу. Въ какіе нибудь три или четыре года, состояніе Перейръ возрасло вдругъ до сотни милліоновъ и потомъ все увеличивалось. Постоянная легкость загребать деньги громадными массами, отучила кажется всесильныхъ князей биржи отъ способности дѣлать различіе въ средствахъ къ ихъ пріобрѣтенію, а также отъ способности умѣть ими распоряжаться. Сперва они хотѣли имѣть деньги только для своихъ оборотовъ, но получили столько, что сами не знаютъ, что съ ними дѣлать и какъ ихъ сохранить. Все имъ кажется годнымъ; они хотѣли бы взимать барыши съ цѣлаго земнаго шара. Основатели первой желѣзной дороги во Франціи, они мечтали завладѣть всей сѣтью дорогъ континента; и скоро имѣли въ своемъ распоряженіи, трудно сказать сколько тысячъ километровъ; нѣсколько милліардовъ прошло чрезъ ихъ руки; они дали занятія тысячамъ различныхъ лицъ, не считая обыкновенныхъ рабочихъ. Они брались за прорытіе каналовъ; они основы вяли постоянные рейсы но Атлантическому океану; учреждали морскія компаніи но различнымъ родамъ промышленности, занимались мясничествомъ, боемъ скота для сала, прачешнымъ и булочнымъ дѣломъ; добычей благородныхъ металловъ; разработывали золотые пріиски; серебряныя, мѣдныя и желѣзныя руды, каменноугольныя копи; они имѣли обширные лѣса; давали деньги на устройство фотографій;на живописныя предпріятія; владѣли нѣсколькими политическими и финансовыми журналами; издавали Энциклопедію; хотѣли подорвать французскій банкъ. Они строили дома въ Парижѣ и Марсели; пахали землю въ Ландахъ; были виноградарями въ Жирондѣ; ловили треску и сардины; покупали хлѣбъ въ Россіи, хлопчатую бумагу въ Америкѣ, шелкъ въ Италіи; картины въ мастерскихъ; подкупали журналистовъ, депутатовъ законодательнаго корпуса; голоса въ департаментахъ. Они имѣли своихъ агентовъ въ дунайскихъ княжествахъ, въ Вѣнѣ, въ Манчестерѣ, въ Одессѣ, въ Вальпараисо, въ Гонъ-Конгѣ, въ Сан-Сальвадорѣ, въ Мексикѣ, въ Ла-Платѣ, въ Ньюкестлѣ, въ Мадритѣ, въ Бургосѣ, въ Александріи,-- лучше сказать: гдѣ ихъ не било? Все они считали для себя подходящимъ, вездѣ брали, что могли; выборъ средствъ они считали дѣломъ второстепеннымъ и пользовались всякими, какія попадались подъ руки. Въ тоже время они играли милліонами на биржѣ; -- ихъ коммиссіонеры и слуги бѣгали непрерывно съ Биржи въ отель Вандомъ и обратно; -- они не страшились борьбы съ Ротшильдомъ, Миресомъ, съ французскимъ банкомъ и, что еще важнѣе, съ самимъ могущественнымъ Фульдомъ. Все это кажется сказкой, но тѣмъ не менѣе все это дѣйствительные факты, имѣющіе реальное существованіе.
   Что же удивительнаго, если, при этой тысячѣ различныхъ дѣлъ, большая часть ихъ предпріятій была ведена съ отсутствіемъ здраваго смысла и такъ нелѣпо, какъ не вели бы ихъ даже люди самые безтолковые? Какъ дѣти, желающія захватить въ горсть 3, 4, 5 и болѣе яблокъ, роняютъ ихъ на полъ, будучи не въ силахъ удержатъ такую тяжесть,-- жалуются и плачутъ о случившемся несчастій, такъ и Перейры хватаются за все, не соображаясь съ своими силами; тяжесть давитъ имъ руки и они разбрасываютъ по полу очаровательные предметы, которыми такъ страстно желали завладѣть. Они разбрасываютъ и едва ли замѣчаютъ это, а тутъ вблизи сидятъ коршуны жадно слѣдящіе за добычей. Ихъ обворовываютъ плуты третьей категоріи; они теряютъ огромныя суммы въ предпріятіяхъ, которыя могутъ считаться весьма выгодными!
   А потомъ жалуются на судьбу и сѣтуютъ на своихъ помощниковъ, высказывая мнѣніе, что въ наше время трудно на кого нибудь положиться, что наше практическое время страдаетъ недостаткомъ честныхъ людей.
   Мы говорили только о князьяхъ биржи, мы оставили въ сторонѣ спекулянтовъ низшихъ разрядовъ; мы очертили только личностей выходящихъ изъ ряду вонъ,-- личностей, имѣющихъ замѣчательныя способности; но ничего не сказали о самихъ спекуляціяхъ, объ этой массѣ предпріятій, которыя возникали и падали предъ нашими глазами, одно послѣ другаго, въ то время какъ ихъ директоры, члены правленій и пр., какъ бы ведомые нѣкимъ фатализмомъ, сходили съ своихъ элегантныхъ колесницъ на скамьи обвиненныхъ. Когда нибудь мы возвратимся къ этому предмету и займемся не людьми а идеями, а исключительно фактами, одними фактами. Разсказъ о нихъ составитъ траги-комическую эпопею,
   Вотъ къ чему привела великая мораль, которая не видитъ ничего кромѣ сегодняшняго дня. Насмѣхаются надъ утопистами, идеологами, тормошатъ ихъ системы, но откидываютъ всё, что имѣетъ глубокій смыслъ.
   Общественное мнѣніе устало и негодуетъ. Оно замѣчаетъ, что биржа, желающая всѣхъ обогатить, только переводитъ деньги; общественное мнѣніе замѣтило наконецъ съ ужасомъ, что мнимое обогащеніе послужило только причиной къ всеобщему возвышенію цѣнъ; оно увидѣло наконецъ, что если доходъ увеличился, расходъ усилился еще въ большемъ размѣрѣ. Оно замѣтило, что страсть къ обогащенію привела къ тѣмъ же печальнымъ результатамъ, но въ гораздо большихъ размѣрахъ, къ какимъ привела акціонерная горячка во времена Гизо. Замѣтили наконецъ съ ужасомъ, что наша эпоха имѣетъ печальную аналогію съ эпохой Людовика XV, Мы имѣемъ систему Перейръ, какъ въ то время имѣли систему Лоу. Одна раззорила дворянство, уничижила его; другая разоряетъ буржуазію я лишаетъ ее общественнаго довѣрія.
   Результатъ: великая Франція боится маленькой Пруссіи, страшится повторенія Росбаха! Франція имѣетъ теперь ружья системы Шасло, чтобы съ честію отвѣчать ружьямъ игольчатой системы, но за то у нея въ арміи множество солдатъ, неумѣющихъ ни читать, ни писать.

-----

   Англійскіе прогрессисты, убѣжденные въ томъ, что пьянство ужаснѣе постоянно дѣйствующей холеры, поклялись истребить его. Они основали великій союзъ, потребовавшій у соотечественниковъ сумму въ 1,250,000 Франковъ для покрытія издержекъ на войну, предпринятую ими противъ пьянства. Главная битва должна быть дана дивнымъ лавкамъ и джиннымъ заведеніямъ, на закрытіи которыхъ настаиваютъ прогрессисты. Онъ негодуютъ, что парламентъ, останавливающій законной мѣрой ввозъ рогатаго скота, для устраненія заразы, не рѣшается пресѣчь другое бѣдствіе, уничтожающее человѣческія стада. Союзъ смѣло объявляетъ, что онъ добьется наконецъ трезвости Англіи посредствомъ парламентскаго акта. Мы удивляемся одному, какъ прогрессистамъ не придетъ въ голову та простая мысль, что исправлять пьяницъ законодательными мѣрами то же, что проповѣдывать голодному воздержаніе отъ пищи.
   Не менѣе изумляетъ насъ эта рѣшимость со стороны англичанъ и въ томъ отношеніи, что они защитники индивидуальной свободы о гражданской самодѣятельности, прибѣгаютъ къ насильственнымъ мѣрамъ противъ органически больныхъ людей, какими надо считать неисправимыхъ пьяницъ. Зло дѣйствительно велико, но отъ такого лекарства, какое предлагаютъ прогрессисты, оно не уменьшится. Что же касается самыхъ размѣровъ этого зла, то вотъ нѣкоторыя данныя, собранныя нами въ журналѣ The Alliance News.
   Цифру пьяницъ, ежегодно умирающихъ опредѣляютъ въ 60,000, т. е. одинъ индивидуумъ на пять сотъ человѣкъ. Вычисленіе это, вѣроятно, составлено на основаніи слѣдующихъ соображеній. Въ началѣ движенія въ пользу реформы воздержанія въ Соединенныхъ штатахъ,-- движенія окончившагося закономъ Меня, были предприняты самыя тщательныя изысканія въ новой Англіи, результатомъ которыхъ была оцѣнка смертности между пьяницами въ 30,000 человѣкъ на 15,000,000 тогдашняго народонаселенія сѣверной Америки, что составляетъ половину населенія нынѣшней Великобританіи. Вотъ другія вычисленія, болѣе сложныя. Одинъ изъ знаменитыхъ членовъ общества воздержанія, г. Нейсонъ, издалъ въ 1851 году трудъ, въ которомъ сгруппированы самыя подробныя свѣденія о смертности пьяницъ относительно обыкновеннаго населенія. Изъ этихъ свѣденій оказывается, что отъ 20--30 лѣтъ умираетъ пьяницъ въ пропорціи 30; 10; отъ 30--40 лѣтъ въ пропорціи 42:1.0; отъ 40--50 лѣтъ -- 51:10.
   Исключая итогъ смертности пьяницъ изъ общаго итога умирающаго населенія, вѣроятно, число первыхъ въ четверо больше сравнительно съ обыкновенной цифрой.
   Но сколько же пьяницъ считается на всемъ пространствѣ Великобританніи? М. Вёкстонъ, членъ парламента и нисколько не партизанъ великаго союза трезвости, полагаетъ, что число публично заявившихъ себя пьяницъ мужскаго и женскаго населенія доходитъ до 600,000, т. е. 20 душъ на 1000. Около того же количества, по его мнѣнію, находится страдающихъ невоздержаніемъ, но публично необличеннихъ въ своемъ порокѣ. Такимъ образомъ на 1000 индивидуумовъ трезваго населенія считается 40 человѣкъ пьяницъ всѣхъ видовъ мужчинъ, женщинъ и дѣтей,
   Съ другой стороны извѣстно, что въ Соединенномъ королевствѣ существуетъ 150,000 открытыхъ заведеній, торгующихъ крѣпкими напитк

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

   Поѣздка моя въ Манчестеръ, на Конгрессъ соціальныхъ наукъ.-- Встрѣча съ американцемъ-филантропомъ.-- Учрежденіе имъ дѣтскаго пріюта въ Нью-Іоркѣ.-- Посѣщеніе Рокетской тюрьмы.-- Очеркъ мѣстностей и городовъ, попадавшихся мнѣ по дорогѣ.-- Пріѣздъ въ Манчестеръ.-- Открытіе конгресса вступительною рѣчью лорда Шевстбери.-- Программа дебатовъ, происходившихъ на конгрессѣ.-- Юридическое отдѣленіе: вопросъ о правѣ литературной собственности и о выдачѣ преступниковъ между государствами.-- Вопросъ о предупрежденіи преступленія.-- Жестокость наказанія можетъ ли служить раціональной мѣрой этою предупрежденія?-- Средства для распространенія образованія между бѣдными и рабочими классами.-- Система обязательнаго обученіи въ элементарныхъ школахъ.-- Вліяніе клерикальной партіи.-- Рѣчь г. Ферра о народномъ здоровьи.-- Сравнительная оцѣнка смертности европейскихъ государствъ.-- Мѣры для улучшенія гигіены густо-населенныхъ городовъ.-- "Здоровье есть богатство". -- Характеристика Джемса Шетльуорта, руководившаго дебатами отдѣленія коммерціи и соціальной экономіи.-- Прогрессъ ассосіацій.-- Пренія объ уничтоженіи пьянства, какъ слѣдствія бѣдности и невѣжества.-- Назначеніе будущаго засѣданія конгресса соціальныхъ наукъ въ Ирландіи, въ Бельфастѣ, въ сентябрѣ 1867 года.

КОНГРЕССЪ СОЦІАЛЬНЫХЪ НАУКЪ ВЪ МАНЧЕСТЕРѢ.

   На меня, какъ на человѣка душевно любящаго поэзію, цифра всегда производитъ чарующее дѣйствіе: она покоряетъ меня. Интересуясь политикой, я долженъ былъ серьезно заняться экономической наукой, Чтобы короче ознакомиться съ потребностями народа и съ тѣми способами, посредствомъ которыхъ можно доставить ему средства къ существованію, благосостоянію и просвѣщенію, я прочиталъ множество сочиненій всевозможныхъ экономическихъ писателей. Такимъ образомъ, мало-по-малу я изъ мечтателя преобразился въ постояннаго подписчика на "Journal des Economistes", а затѣмъ сталъ членомъ британскаго общества развитія соціальныхъ наукъ и вознамѣрился предпринять поѣздку изъ Парижа въ Манчестеръ, чтобы присутствовать на годичномъ собраніи конгресса.
   При отъѣздѣ изъ Лондона, я встрѣтилъ на станціи желѣзной дороги человѣка, который также какъ и я разсматривалъ пригласительный билетъ на съѣздъ. "Вотъ мнѣ дорожный товарищъ", подумалъ я, и тотчасъ же показалъ ему свой билетъ. Незнакомецъ въ восторгѣ, что встрѣтилъ собрата, разсыпался въ любезностяхъ, я отвѣчалъ ему тѣмъ же; мы жмемъ другъ другу руки и соглашаемся ѣхать въ одномъ вагонѣ. Едва успѣли мы усѣсться на свои мѣста, какъ мой новый знакомецъ стремительно кладетъ мнѣ руку на плечо и, не переводя духа, произноситъ слѣдующую рѣчь:
   "Зовутъ меня X. I. Я американецъ, пріѣхалъ сюда съ цѣлію заинтересовать англичанъ моимъ учрежденіемъ. У меня огромная семья, состоящая изъ 1663 членовъ обоего пола. Все это или сироты отцевъ, погибшихъ въ послѣднюю войну, или малютки, извлеченные изъ грязныхъ вертеповъ Нью-Іорка, дѣти преимущественно бѣдныхъ эмигрантовъ.
   "Моя семья любитъ и уважаетъ меня. Я стараюсь сдѣлать изъ моихъ дѣтей полезныхъ гражданъ нашей великой республики. Если васъ интересуютъ наши учрежденія, прочтите вотъ эту брошюрку".
   И онъ быстро раскрылъ свой чемоданъ, досталъ оттуда розовыя брошюрки, и подалъ ихъ мнѣ. "Прочтите, пожалуйста", сказалъ онъ.
   Замѣтивъ, что я занялся чтеніемъ, г. X. I., помѣстившись комфортабельно, по-американски, на скамьѣ, въ свою очередь, занялся чтеніемъ газеты.
   Просмотрѣвъ доклады, воззванія, поученія, дѣтскіе гимны и пр., я составилъ себѣ точное понятіе о произведеніи и объ его авторѣ, котораго я наблюдалъ изъ-за своей книги. Подобно кентукскому фермеру, это былъ настоящій геркулесъ, высокій, толстый, сильный веселый, свободный въ обращеніи, съ начинающими сѣдѣть волосами, съ свѣтло-голубыми глазами, истинный христіанинъ, безъ всякаго ханжества. Онъ, казалось, обладалъ шишкой отеческой любви; страстно любя дѣтей, онъ отыскивалъ ихъ для своего заведенія повсюду, бралъ всѣхъ, кого только къ нему посылали,-- кормилъ ихъ, давалъ имъ помѣщеніе, одѣвалъ и даже самъ училъ. Но окончаніи опредѣленнаго срока, онъ пристраивалъ однихъ къ ремесленнымъ, а другихъ къ земледѣльческимъ занятіямъ. Будучи небогатъ самъ, онъ разсчитывалъ на благотворительность своихъ согражданъ. "Друзья мои", пишетъ онъ въ одномъ изъ своихъ объявленій, обращаясь къ публикѣ, я не отсылаю отъ себя ни одного малютки, я принимаю всѣхъ безпріютныхъ дѣтей, я отдаю имъ все свое время, я забочусь о нихъ, и предлагаю имъ все, что имѣю. Вамъ же предстоитъ сдѣлать все остальное, т. е. дать, чего не достаетъ у меня -- хлѣба и денегъ. Люди Англіи и Соединенныхъ Штатовъ, откройте свои сердца добрымъ побужденіямъ".
   Дѣла X. I. идутъ такъ успѣшно, что онъ уже думаетъ устроивать пріютъ, цѣнность котораго опредѣляется въ 500,000 франковъ; онъ работаетъ неутомимо; даже свыше силъ, почему и разстроилъ свое и безъ того слабое здоровье. Недавно онъ былъ боленъ весьма серьезно и теперь еще но вполнѣ оправился. Между нами завязался оживленный разговоръ, Мы стали разсуждать о грустномъ происшествіи, о которомъ такъ много писали въ послѣднихъ газетахъ. Ребенокъ 3 1/2 лѣтъ былъ взятъ дублинской полиціей за нищенство и представленъ въ судъ. Судья приговорилъ мальчика къ 15-ти дневному заключенію въ рабочемъ домѣ. Когда привезли туда несчастнаго ребенка, для него, разумѣется, не оказалось годной тюремной одежды, его босого и полунагого оставили спать спокойно,-- маленькій арестантъ спалъ, не понимая своей у части,-- пока одна изъ надзирательницъ не сжалилась надъ нимъ и не одѣла его въ рубашку, юбочку и передникъ. Газеты громко заговорили о скандальномъ событіи. Магистратъ съ своей стороны напечаталъ въ "Times" длинное оправдательное письмо, гдѣ объяснялъ свои дѣйствія желаніемъ помочь ребенку, доставивъ ему пропитаніе, хотя въ теченіи двухъ недѣль,-- и наконецъ, что онъ имѣлъ въ виду благо мальчика.
   Мы разобрали все дѣло и пришли къ заключенію, что нечего было метать громовыя стрѣлы противъ магистрата; онъ совсѣмъ не такъ виноватъ, какъ можетъ показаться съ перваго взгляда. Надо винить самое общество, въ которомъ возможны подобные случаи, общество, которое не придумало другаго средства избавить сорокамѣсячнаго ребенка отъ прошенія милостыни, какъ засадивъ его въ рабочій домъ,-- это преддверіе острога,-- и дать ему тамъ хлѣбъ воровъ и каторжниковъ, чтобы избавить его отъ голодной смерти. "Смотрителямъ за галерными преступниками приходится быть ангелами-хранителями голодныхъ дѣтей!" замѣтилъ я.
   -- Вы совершенно нравы, отвѣчалъ X. I. Къ несчастію не въ одной только Англіи встрѣчаются подобные Факты. Я не могу вспомнить безъ негодованія возмутительнаго зрѣлища, котораго я былъ свидѣтелемъ въ вашемъ Парижѣ. Когда вернетесь въ свое отечество, побывайте въ Рокетской тюрьмѣ.
   -- Я уже думалъ побывать тамъ, но не получилъ позволенія.
   -- Сдѣлайте, какъ я, обратитесь къ нашему посланнику, м-ру Биджелоу; онъ вамъ выхлопочетъ пропускъ. Я видѣлъ въ этой тюрьмѣ между преступниками-дѣтьми, мальчика десяти лѣтъ гдѣ также помѣщаются и приговоренные къ смерти. Этотъ красивый и задумчивый ребенокъ засаженъ въ клѣтку, гдѣ долженъ цѣлый день вязать носки. Окно его тюрьмы загорожено доскою, лучи солнца не проникаютъ къ нему, онъ долженъ забыть, что есть на свѣтѣ голубое небо, плаваютъ по немъ облака и носятся въ пространствѣ вольныя птицы. Одно для него развлеченіе пройтись по тюремному двору между двухъ сѣрыхъ стѣнъ, въ 10 футовъ вышиною. Не съ кѣмъ ему говорить, ни одна живая душа не обратится къ нему съ рѣчью, исключая развѣ священника, и то только въ воскресный день, въ церкви. Онъ запертъ въ ящикѣ, онъ никого не видитъ и его не видитъ никто, кромѣ тюремщика. При такой печальной обстановкѣ живетъ ребенокъ и, можетъ быть, ему приведется прожить такъ еще цѣлые годы. Что могъ сдѣлать этотъ бѣлокурый ребенокъ съ кроткими и печальными глазками? Сердце сжимается отъ боли, когда и подумаю о немъ. Я сильно страдалъ во время посѣщенія этой дѣтской тюрьмы, и когда я готовъ былъ разстаться съ нею, директоръ обратился ко мнѣ съ самодовольной улыбкой: "ну-съ, г. американецъ, что скажете вы о моемъ заведеніи"?-- "Что сказать? отвѣтилъ я; -- лучше было бы никогда не существовать на свѣтѣ этой могилѣ живыхъ мертвецовъ".
   Потомъ мы разговорились о бѣдныхъ въ Соединенныхъ Штатахъ.--и тамъ есть они. Нью-Іоркъ, по крайней мѣрѣ, этотъ космополитическій городъ, подобно Лондону заключаетъ въ себѣ тысячи нѣмцевъ и ирландцевъ, бѣдняковъ и воровъ, несчастныхъ и негодяевъ
   X. I. воодушевился, но, въ то самое время, какъ я съ полной симпатіей выслушивалъ его разсказы, мой филантропъ проворно сморкнулся въ руку. Эту операцію произвелъ онъ чрезвычайно ловко. Я былъ изумленъ, но кажется ничѣмъ не выказалъ своего удивленія, потому что разговоръ нашъ продолжался, какъ будто ничего и не произошло.
   Затѣмъ онъ вынулъ изъ своего громаднаго портфеля цѣлую кипу писемъ, изъ которыхъ половину передалъ мнѣ. Это были письма отъ его малютокъ; съ каждой почтой онъ получалъ ихъ громадное количество. Нѣкоторыя изъ нихъ были дѣйствительно трогательны.
   Эти письма подали поводъ моему собесѣднику распространиться о воспитаніи сто дѣтей. Онъ сталъ подробно разсказывать о томъ, какъ онъ обучаетъ своихъ малютокъ чтенію, письму, какъ онъ толкуетъ имъ библію и объясняетъ религію. Разговоръ принялъ теологическій характеръ; а потомъ мы оба взялись за газеты, что, въ свою очередь, послужило поводомъ къ политическимъ преніямъ. X. I. противникъ президента Джонсона, онъ мало довѣряетъ какъ Гранту, такъ Шерману и Шеридану. Онъ даже готовъ бы на новую междуусобную войну съ Югомъ, съ Джонсономъ и съ этими тремя генералами. Онъ не прочь вступить въ борьбу съ Англіей и съ Наполеономъ III. У него уже два сына въ арміи, но онъ желалъ бы послать туда ихъ тысячу, что впрочемъ для него, имѣющаго 1663 дѣтей обоего пола, вовсе нетрудно.
   Во время нашего разговора, поѣздъ несся съ англійскою быстротою, направляясь отъ сѣверо-запада къ юго-востоку по мѣстамъ, чрезвычайно оживленнымъ. Мы проѣзжали города, проносившіеся передъ нами также быстро, какъ изчезаютъ театральныя декораціи. Это были Гарроу и Ригби, двѣ главныя школы высшей англійской буржуазіи; Сентъ-Альбансъ -- родина Бэкона Веруламскаго; Бергамитидъ, прелестное мѣстечко, гдѣ жилъ поэтъ Куперъ; Милесбери, городъ съ 50,000 барановъ и милліономъ утокъ; Ликфильдъ -- знаменитый соборъ и родина Джонсона, этого великаго обжоры, страшнаго пьяницы, ограниченнаго мыслителя,-- блестящія качества котораго проявлялись въ парадоксахъ,-- заносчиваго, грубаго педанта, откормленнаго кабана,-- однимъ словомъ представляющаго собою типъ старой Англіи, идеалъ британцевъ; Стаффордъ -- могила Карла I; и наконецъ Стокпортъ, невдалекѣ отъ Манчестера, извѣстный хлопчатобумажными фабриками.
   Въ моемъ воспоминаніи возстаютъ прелестныя картины мѣстности. Предо мной неслись луга, опять луга, влажные, зеленѣющіе, обрамленные рощами изъ высокихъ дубовъ и древнихъ вязовъ. Широкіе, полноводные ручьи и рѣки перерѣзывали огромныя пастбища, извиваясь по прелестнымъ долинамъ Чешайра. Ихъ свѣтлыя воды пьетъ вся Европа изъ бутылокъ съ ярлычками Stout, и Pale-ale, изготовляемыхъ на знаменитыхъ пивоварняхъ Бэса и Алькока.
   Немного здѣсь пахатныхъ полей, почти не видать настоящихъ сельскихъ жителей. Ихъ можно встрѣтить въ земледѣльческихъ графствахъ, а здѣшнія деревни населены ткачами. Работники здѣсь очень дороги; ихъ замѣняетъ здѣсь вода и уголь, т. е. локомобили, которыми косятъ траву, рубятъ рѣпу и брюкву для коровъ и овецъ и пр.
   Не встрѣтишь здѣсь ни лощинъ, ни уединенныхъ пустырей, ни горъ, съ гордо возвышающимися пиками,-- вездѣ кокетливо сглаженныя мѣстности, дороги, усыпанныя пескомъ, вдали помѣстья, окруженныя парками,-- точно прелестныя, чистенькія гравюры кипсэковъ. Природа Англіи -- это не гордая, страстная дѣва, опасная въ своихъ капризахъ,-- нѣтъ, это граціозная, скромная леди, тщательно причесанная, въ зеленомъ платьѣ, закрытая покрываломъ тумана, какъ бѣлымъ газомъ. Тамъ и сямъ виднѣются отдѣльныя деревушки и села; вокругъ огромныхъ каменныхъ Фабрикъ, наводящихъ уныніе, расположены дома рабочихъ изъ желтоватаго камня, выстроенные въ линію по одному образцу; церковь изъ сѣраго камня съ четыреугольною башнею, имѣющею видъ стола, съ опрокинутыми ножками вверхъ. Кругомъ разбросаны коттеджи, чистенькіе стекла которыхъ весело выглядываютъ изъ за кустовъ жимолости и шиповника.
   Но маленькія хижины и коттеджи занимаютъ весьма небольшое мѣсто въ общей картинѣ, въ которой на первомъ планѣ стоятъ церкви, замки и массивныя Фабрики, представляющіе собою оффиціальную Англію,-- Англію свѣтскихъ и духовныхъ лордовъ и джентльменовъ палаты общинъ. Сеньеріальныя жилища составляютъ едва ли не самое любопытное зрѣлище для путешественника по Великобританіи, хотя въ сущности они довольно безобразны. Тяжелыя массы гранита, раскинулись но скатамъ холмовъ, среди парковъ, изобилующихъ дичью, и плодородными нолями,-- тутъ дома съ башнями, бельведерами, подлѣ замковъ капеллы, кухни, оранжереи, бесѣдки, риги и пр. Съ тѣхъ поръ, какъ эти гордыя стѣны воздвигнуты алчными норманнами, онѣ потерпѣли многія измѣненія: къ нимъ пристраивали, исправляли ихъ, но въ теченіе восьми вѣковъ онѣ не утратили своего первоначальнаго дикаго и могущественнаго характера. Здѣсь въ очію средніе вѣка, здѣсь торжествующее насиліе!
   Путь намъ изъ Лондона въ Манчестеръ продолжался четыре часа. Къ концу путешествія картина измѣнилась: изчезли пріятные ландшафты, показался сѣро-желтый туманъ, какъ предвѣстникъ фабричнаго центра, въ воздухѣ запахло угольнымъ газомъ. Уже подъѣзжая къ предмѣстіямъ города, стало трудно различать крупные предметы на разстояніи даже менѣе тысячи шаговъ. Нельзя было видѣть, но ложно было уже ощущать присутствіе большаго города. Котъ огромныя, дымящіяся трубы, застилающія своимъ дымомъ крыши домовъ. Поѣздъ нашъ катился по мосту; пода, нами тѣснились сотни домиковъ изъ желтаго кирпича и сѣраго сланца -- жилища рабочихъ; въ ихъ садикахъ сушилось бѣлье, на дворахъ стирали его женщины.
   Съ чуствомъ уваженія и съ нѣкоторымъ волненіемъ вошелъ я въ городъ, имя котораго произносится съ боязливымъ суевѣріемъ татарами, индусами, персами, китайцами и полинезійцами. Манчестеръ въ своемъ родѣ также достопримѣчателенъ, какъ и Римъ съ Ватиканомъ, хотя представляетъ поразительный съ нимъ контрастъ;-- католическій Римъ помогаетъ пониманію протестанскаго Манчестера, столица праздности истолковываетъ резиденцію труда. Я былъ счастливъ, что могъ ознакомиться съ лучшими въ мірѣ мануфактурами.
   Спустя часъ послѣ того, какъ и вышелъ изъ вагона и распростился съ другомъ моимъ X. I., я, оставивъ свой чемоданъ и вымывшись,-- что здѣсь приходится дѣлать раза четыре въ день,-- пошелъ бродить по улицамъ съ цѣлію узнать, гдѣ помѣщается Конгрессъ.
   Первое, встрѣтившееся мнѣ зданіе, было родъ греческаго храма съ римскимъ куполомъ, который весь былъ покрытъ сажею. Напрасно я старался угадать назначеніе этого зданія -- оно могло служить для биржи, музея или ратуши, наконецъ одинъ прохожій сообщилъ мнѣ, что это госпиталь, и въ доказательство своихъ словъ указалъ на статуи четырехъ гигантскихъ трубочистовъ, которыя украшали фасадъ. Они изображали собою: герцога Веллингтона, Роберта Паля, Дальтона и Уатта.
   Я прошелъ мимо биржи, величественнаго зданія, невольно внушающаго къ себѣ уваженіе,-- оно едва ли не громаднѣйшее строеніе въ этомъ родѣ, во всей Европѣ. Новый рынокъ, можетъ быть, и красивое сооруженіе; но кажется, какъ будто бы его окунули въ чернила. Наконецъ я достигъ, до зданія суда, въ немъ-то и происходили наши засѣданія.
   Зданіе это недавно выкрашено; оно кажется великолѣпнымъ, потому что еще не успѣло покрыться копотью. Но мнѣнію компетентныхъ людей оно замѣчательно своей архитектурой. Внутреннее убранство соотвѣтствуетъ наружной красотѣ; удобныя лѣстницы, большія, чистыя, свѣтлыя окна, колонны изъ хорошо выполированнаго гранита и порфира, скромная орнаментація;-- все прочно, богато и удобно. При устройствѣ зданія не заботились объ изяществѣ, а все вниманіе было обращено на прочность и удобство.
   Посреди этого каменнаго зданія, гораздо выше башенъ на аристократическихъ домахъ, поднимается огромная каланча. Долго, я не могъ понять, для чего она воздвигнута,-- она не приноситъ никакой пользы,-- наконецъ я удостовѣрился, что ее поставили для того, чтобы придать красоту цѣлому зданію. Странно, въ самомъ дѣлѣ, но тѣмъ не менѣе справедливо, что англичане, дикари и, съ позволенія сказать, женщины полагаютъ, что красиво только то, что безполезно.
   При входѣ стояли полисмены. Когда я вошелъ, они поклонились мнѣ, какъ члену конгресса. Пройдя длиннымъ корридоромъ, я очутился въ огромной залѣ со скульптурными украшеніями, сдѣланными изъ рѣзнаго дуба. Зала убрана великолѣпно: здѣсь все -- бронза, золото, серебро; мозаичные полы устроены изъ мрамора. Съ этой залой граничило нѣсколько другихъ залъ. Во всѣхъ ихъ помѣщались отдѣлы нашего конгресса. Онъ раздѣлялся на пять отдѣловъ: юриспруденціи, народнаго образованія, народнаго здравія, коммерціи и экономіи. Президенты, вице-президенты, члены совѣта и ораторы помѣщались на мѣстахъ, предназначенныхъ въ обыкновенное время для судей, свидѣтелей и адвокатовъ, т. е. на довольно возвышенной платформѣ. Эти мѣста отдѣлялись отъ мѣстъ, предназначенныхъ для публики, прочною желѣзною рѣшеткою. На потолкѣ первой залы изображенъ девизъ: Pro Lege, Pro Rege, Pro Grege; первая часть не требуетъ комментарій; вторая весьма лестна для королевы Викторіи; но третья не должна особенно льстить англійскимъ плательщикамъ податей.
   Библіотека, обильно снабженная журналами и газетами, книжная лавка, ресторанъ, ванны, уборные шкапы для храненія вещей, кабинеты для корресподенціи, отданные въ распоряженіе членовъ конгресса, были натоплены, освѣщены и превосходно вентилированью Секретарямъ было поручено заботиться объ удобствахъ гг. членовъ конгресса. Все было предусмотрѣно и приноровлено ко всевозможнымъ удобствамъ. Мозаика, рѣзная и литая работы изъ стали и чугуна и разныя другія украшенія были великолѣпны, богаты, роскошны, комфортабельны, но въ тоже время это было практично, прочно и солидно;-- какая нибудь лишняя бездѣлица, и все бы показалось пустой роскошью.
   Въ той же самой оградѣ, въ которой помѣщалось это зданіе, возвышается громадное, какъ цѣлый кварталъ огромнаго города, строеніе -- пенитенціарная тюрьма. При взглядѣ на нее, невольно является вопросъ: неужели нашлось столько несчастныхъ, чтобы наполнить всѣ комнаты этой громады? Масса рабочаго люда трудилась надъ нею; она воздвигала стѣны, она пробивала бойницы. Нужды нѣтъ, что это тюрьма, но она кажется дворцомъ въ сравненіи съ сосѣдней фабрикой. Стиль ея готическій, перемѣшанный съ новѣйшимъ: она кажется не то крѣпостцею среднихъ вѣковъ, не то острогомъ. Она стояла на противоположной сторонѣ отъ того мѣста, гдѣ мы засѣдали.
  

II.

   Конгрессъ открылся двумя вступительными рѣчами, произнесенными лордами Шефтсбери и Брумомъ.
   Лордъ Шефтсбери стоитъ во главѣ почти всѣхъ англійскихъ библейскихъ, миссіонерскихъ и другихъ обществъ. Зять лорда Пальмерстона, онъ имѣлъ большое вліяніе на духовныя дѣла. Физически изнуренный, со впалыми глазами, съ осунувшимся лицомъ, съ бородавкой на щекѣ, Шефтсбери смотритъ подавленнымъ, усталымъ дон-кихотомъ. Я не любилъ эту мумію, я не вѣрилъ его profession de foi, я много дурного слышалъ и самъ говорилъ о немъ, но теперь, когда я узналъ его довольно близко, я долгомъ считаю уважать его,-- я пораженъ его честностію и энергіею. Одного не могу простить ему -- лицемѣрія. Шефтсбери пользуется громадной популярностію въ Англіи и дѣйствительно заслужилъ ее: онъ, не смотря на сильную оппозицію, провелъ законъ, воспрещающій фабрикантамъ заставлять рабочихъ, преимущественно дѣтей, работать болѣе десяти часовъ въ сутки.
   Лордъ Шефтсбери избранъ дѣйствительнымъ президентомъ конгресса, а лордъ Брумъ почетнымъ. Брумъ оффиціальный основатель нашей ассоціаціи; ему 80 лѣтъ; онъ уже на покоѣ, какъ мнѣ сказалъ одинъ изъ нашей прислуги.
   Рѣчь Шефтсбери была весьма замѣчательна. Какъ увертюра оперы заключаетъ въ себѣ мотивы пьесы, такъ и въ рѣчи предсѣдателя конгресса упомянуто было о всѣхъ вопросахъ, которые потомъ въ теченіе сессіи развивались двумя или тремя стами ораторовъ. Сессія длилась 10 дней, говорилось въ 5, 6 мѣстахъ разомъ. Понятно, что не легко было выслушать столько рѣчей, а главное схватить все интересное изъ того, что говорилось,-- тѣмъ болѣе, что въ это время Манчестеръ вымылся, вычистился; музеи, библіотеки, тюрьмы, рабочіе дома, банки, конторы, фабрики, магазины, гостепріимные граждане -- все это домогалось чести принять у себя и угостить господъ членовъ конгресса.
   -- Вашъ президентъ, громко сказалъ лордъ Шефтсбери, считаетъ обязанностію вкратцѣ сообщить вамъ о тѣхъ предметахъ, которые будутъ разсматриваться во время нашей сессіи. И не могу безъ невольнаго трепета говорить о нѣкоторыхъ вопросахъ. Начну съ судопроизводства. Мы профаны, когда говоримъ о немъ, пытаемся стать на точку здраваго смысла и справедливости, но тутъ являются знатоки, и утверждаютъ, что мы бродимъ въ потьмахъ... (со всѣхъ сторонъ крики: "хорошо сказано", "дѣльно").
   -- Что нужно сдѣлать, чтобы предотвратить дѣтоубійство? Говорятъ, что поднимать этотъ вопросъ значитъ становиться обвинителемъ англійскихъ женщинъ. Но преступленіе приметъ слишкомъ грозные размѣры, если мы не станемъ дѣйствовать на него наступательно. Я полагаю, однако, что законъ не въ силахъ сдѣлать что либо, пока жизнь дѣтей, какъ въ Англіи, такъ и въ ея колоніяхъ, не будетъ имѣть болѣе высокой общественной цѣны. Слѣдовало бы энергически настаивать на той статьѣ закона, которая требуетъ внесенія въ списки всѣхъ мертворожденныхъ дѣтей. Я не постигаю, почему наше законодательство, столь строгое къ преступленіямъ и проступкамъ противъ собственности, такъ снисходительно къ преступленіямъ противъ личности.
   -- Что касается воспитанія, то оно въ продолженіе послѣднихъ лѣтъ значительно подвинулось впередъ. Мы опредѣлили число часовъ работы на фабрикахъ; дѣти теперь имѣютъ время ходить въ школы. Чередованіе работы и школьныхъ занятій -- такъ называемая система полувремени (halftime) дала хорошіе результаты. Умъ не утружденъ безустанной работой, и сама работа идетъ лучше, когда мысль освѣтилась школьнымъ ученьемъ. 2000 дѣтей доказываютъ теперь пользу новой системы. Дѣти, занимающіяся работой половину времени, одинаково, а часто даже лучше работаютъ, чѣмъ дѣти, занятыя ею все положенное время; т. е. дѣти, которыя половину времени находятся въ школѣ, а половину на работѣ, исполняютъ лучше работу, чѣмъ тѣ, которые занимаются ею цѣлый день, и учатся лучше, чѣмъ ихъ товарищи, занимающіеся въ школѣ цѣлый день. Награды получаются преимущественно дѣтьми, занимающимися половину дня. Доказательства слишкомъ ясны. Фабричная работа немыслима безъ точности, исправности, постояннаго вниманія и послушанія; все тамъ должно дѣлаться безъ замедленія, такъ какъ иногда одна даромъ потерянная минута можетъ испортитъ все дѣло. Неутомленныя еще работой дѣти идутъ въ школу и вносятъ туда хорошіе обычаи работы, пріобрѣтенные ими на фабрикѣ. "Я былъ противъ этой мѣры, говорилъ одинъ учитель; теперь а желалъ бы провести ее повсюду."
   -- То, что мы сдѣлали до сихъ поръ, составляетъ ничтожную часть того, что мы должны сдѣлать впереди; прошу васъ не забывать, что у насъ въ Англіи милліонъ четыреста тысячъ женщинъ π дѣтей -- несчастнѣйшіе рабы. Прикрѣпленные къ тяжелымъ занятіямъ, онѣ стоятъ внѣ закона и защиты. А укажу вамъ на мерзости, совершающіяся на нашихъ черепичныхъ заводахъ. Пусть войдетъ туда самый холодный и безжалостный эгоистъ во всей Англіи и если не тронется его сердце, то навѣрное онъ выйдетъ оттуда съ чувствомъ стыда за своихъ собратій и за свое отечество. Тамъ можно увидѣть женщину, доведенную до самаго рабскаго состоянія, до самаго унизительнаго невѣжества. Въ этомъ домѣ неволи работаютъ сотни дѣвушекъ отъ" до 11 лѣтъ. Почти голыя, онѣ до такой степени запачканы грязью, что ихъ съ трудомъ можно отличить отъ глины, на которой онѣ стоятъ. Нося на головѣ и на рукахъ ужасныя тяжести глины, бродятъ онѣ изъ одного конца въ другой въ продолженіе долгихъ рабочихъ часовъ. Когда я началъ съ ними говорить, однѣ изъ нихъ съ трепетомъ глядѣли на меня. Другія же просто бросились бѣжать, испуская пронзительные крики, какъ будто злой духъ явился передъ ними. Я не могъ тогда удержать своего негодованія, не могу удержать его и теперь, размышляя объ этомъ преступномъ равнодушіи къ священнымъ правамъ женщины, объ этой безразсудной растратѣ женскаго ума и способностей. Эти дѣвушки никогда не будутъ ни женами, ни матерями въ полномъ значеніи этихъ священныхъ словъ, а между тѣмъ еслибы образовали ихъ разумъ, ихъ сердце, кто знаетъ -- можетъ быть, нѣкоторыя изъ нихъ выказали бы геній м-съ Бичеръ-Стоу, героизмъ леди Бэкеръ.
   -- И гордый Манчестеръ, гордящійся своей школой политико-экономовъ, неужели онъ будетъ равнодушно смотрѣть на продолженіе тѣхъ безчестныхъ поступковъ, которые совершаются противъ малютокъ на Фабрикахъ и заводахъ?
   -- Воспитаніе дѣтей въ деревняхъ -- вещь довольно трудная. Тамъ нужно теперь не лучшее обученіе, но обученіе болѣе продолжительное. Многія изъ дѣтей были въ школѣ до 7, 8 лѣтъ, но поле потребовало ихъ къ себѣ, онѣ работали безъ перерыва -- и въ результатѣ было то, что къ 17-ти лѣтнему возрасту онѣ забывали самую азбуку. Я. предложилъ бы для деревенскихъ дѣтей, какъ это принято уже для дѣтей Фабричныхъ, систему полувремени; я желалъ бы, чтобы полевыя работы чередовались съ школьными занятіями.
   -- Общественнымъ здоровьемъ занимаются болѣе тщательно. Извѣстны причины зла; предложено много средствъ противъ нихъ. Законодательство опредѣлило, что правительства обязаны взяться за это дѣло.
   Нѣтъ сомнѣнія, что бѣдняки пьютъ дурную воду, что они употребляютъ къ пищу вещества несвѣжія и поддѣланныя, но главное зло не въ томъ; коренная причина всѣхъ золъ, порождающая нищенство, безнравственность, болѣзни, пьянство,-- причина, стоящая въ началѣ и въ концѣ всей нашей общественной грязи -- это -- жалкое состояніе жилищъ, въ которыхъ обитаютъ тысячи тысячъ людей. Горячка постоянно живетъ въ этихъ конурахъ; чума выходитъ оттуда. Описать эти берлоги, въ которыя не проникалъ не только лучъ солнца, но даже струя чистаго воздуха,-- было бы невозможно. Ихъ нужно видѣть, осязать и чувствовать самому. Невообразимая грязь, мракъ, вонь, однимъ словомъ атмосфера, производящая тошноту. въ этихъ лачужкахъ собираются сотни и тысячи, когда мѣста хватаетъ только на десятки и сотни. Зло растетъ, а не уменьшается. Лишенія прошедшія, настоящія и будущія наводятъ ужасъ на бѣдняковъ, ужасаютъ и насъ. Волна лишеній встрѣтилась съ другою волною: 40,000 эмигрантовъ ежегодно бросаются въ Лондонъ, понижая заработную плату и поднимая цѣны на квартиры. Гдѣ же средство противъ этихъ бѣдствій? А вижу только одно: новый пожаръ, который истребилъ бы всѣ эти кварталы,-- ихъ нужно совсѣмъ уничтожить, чтобы можно было поправить. Мы выстроили нѣсколько образцовыхъ домовъ, но что они значатъ при такой массѣ нуждающихся? Цѣны на землю увеличиваются съ каждымъ днемъ, въ такой же пропорціи увеличиваются цѣны на квартиры. Толковали объ устройствѣ пригородныхъ селъ, съ которыми городъ могъ бы сообщаться желѣзною дорогою и о назначеніи платы за проѣздъ въ 5 коп. Мысль хорошая и удобная для рабочихъ, имѣющихъ постоянную работу, а потому неимѣющихъ нужды отыскивать ее; для поденщиковъ же, слоняющихся по мастерскимъ, по дровянымъ дворамъ и пр.,-- а ихъ огромное большинство изъ рабочаго класса,-- нужно придумать что нибудь другое.
   -- Общество, въ которомъ я имѣю честь быть предсѣдателемъ, занимается превращеніемъ этихъ ужасныхъ жилищъ въ жилища болѣе удобныя и благопристойныя, но не смотря на добрыя побужденія оно далеко не можетъ сдѣлать всего, что нужно бы желать и что составляетъ теперь крайнюю необходимость. Его усилія слабы, но не но недостатку энергіи; средствъ у него мало, а потому желательно бы расширить подобное дѣло и довести его до конца. Къ сожалѣнію, эта мысль имѣетъ еще мало проверженцевъ. Но посмотрите, что можно сдѣлать. Долго я добивался пріобрѣсти нѣсколько домовъ въ одномъ изъ отвратительнѣйшихъ кварталовъ Лондона, разсадниковъ преступленій и нищеты, гдѣ на каждый домъ приходилось но 22 случая горячки. Долго не удавалось мнѣ осуществить моего желанія, наконецъ, благодаря щедрости одной леди, я вступилъ во владѣніе этими трущобами. Мы принялись за дѣло и теперь нѣтъ ни буйства, ни болѣзни въ этомъ прежнемъ вертепѣ горячекъ и преступленій; прежде полисмены входили туда не иначе, какъ по два и по три, теперь же имъ нѣтъ надобности туда заглядывать. Жильцы не платятъ ни гроша лишняго, а Общество получаетъ 9% съ затраченнаго капитала. (Рукоплесканія).
   -- Не основательно ли надѣяться, что здравый разсудокъ будетъ управлять наконецъ народами, какъ во внутренней политикѣ, такъ и во внѣшнихъ сношеніяхъ. Свѣтлая заря лучшаго будущаго приближается"
   Кто говоритъ это? Лордъ Шефтсбери, зять лорда Пальмерстона! Остановимся въ его рѣчи на этомъ послѣднемъ словѣ. Мы узнали, по крайней мѣрѣ, что лордъ Шефтсбери посѣщаетъ черепичные заводы, притоны горячекъ и нищеты, искренно сочувствуетъ улучшенію положенія рабочихъ, что благородный лордъ становится покровителемъ 600,000 швей и 1.400,000 бѣдняковъ Англіи. Далѣе рѣчь его представляетъ мало интереса, и потому мы не приводимъ ее здѣсь вполнѣ.
   Изъ сотенъ рѣчей, произнесенныхъ ко время сессіи, мы выберемъ немногія, только тѣ, которыя казались намъ особенно интересными. Кто же пожелаетъ прочитать ихъ всѣ, или кому нужны болѣе подробныя свѣденія, чѣмъ тѣ, которыя мы представляемъ въ нашей статьѣ, тѣхъ мы отсылаемъ къ огромной книгѣ, издаваемой комитетомъ общества соціальныхъ наукъ, которая выйдетъ въ будущемъ февралѣ.
   Начнемъ съ юриспруденціи, что насъ менѣе всего занимало, и я совѣтую читателямъ "Дѣла" пропустить эту главу; я бы, по крайней мѣрѣ, сдѣлалъ такъ, будучи на ихъ мѣстѣ.
   Отдѣлъ юриспруденціи раздѣлялся на три отдѣленія: между -- народное, муниципальное и уголовное. Почитателей этихъ вопросовъ, ораторовъ, слушателей было такое множество, что они едва помѣщались въ трехъ залахъ.

III.

   Юридическое отдѣленіе конгресса, занимавшееся обсужденіемъ такого кодекса, который былъ бы одинаковъ для всѣхъ образованныхъ націй, разсматривало два главныхъ вопроса -- право авторской собственности и выдачу уголовныхъ преступниковъ.
   Относительно единства и общаго направленія законодательныхъ работъ у всѣхъ образованныхъ націй было высказано много блестящихъ теоретическихъ идей, но до того мало примѣнимыхъ на дѣлѣ, что большинство легистовъ слушало своихъ ораторовъ только ради ихъ краснорѣчія. Никто изъ юристовъ, посѣдѣвшихъ въ своей практикѣ, не. могъ даже вообразить, чтобы могла когда нибудь наступить для цивилизованнаго человѣчества такая ара положительнаго права, которое бы одинаково примѣнялось къ соціальному устройству англичанина, француза, нѣмца и итальянца. Тѣмъ не менѣе, доказывалась безчисленными фактами несостоятельность современныхъ кодексовъ, раздѣляющихъ народы, подобно средневѣковымъ пограничнымъ рогаткамъ, на особенныя группы. Раздѣленіе это есть одна изъ помѣхъ для болѣе дружнаго прогресса націй и сліянія ихъ взаимныхъ интересовъ. Пока фактическая сила нрава будетъ примѣняться у каждаго народа подъ вліяніемъ чисто-внѣшнихъ обстоятельствъ,-- идея права, какъ выразился одинъ изъ ораторовъ, будетъ идеей отвлеченнаго, а но дѣйствительнаго правосудія.
   Что же касается литературной собственности, то, не смотря на всѣ опредѣленія ученыя и неученыя, я до сихъ поръ не могу объяснить себѣ, что такое авторская собственность въ теоріи права и на самомъ дѣлѣ. Теорія и "пактъ, въ этомъ случаѣ, такъ далеко расходятся въ своихъ выводахъ, что я какъ прежде, такъ и теперь ничего не понимаю къ этой юридической терминологіи. Знаменитая формула Альфонса Карра, господствующая во всѣхъ дебатахъ во этому предмету, вовсе не просвѣтила меня. "Литературная собственность, глубокомысленно произнесъ г. Карръ, есть собственность" -- еще ничего не говоритъ новаго и ничего не объясняетъ въ сущности дѣла. Классическое опредѣленіе собственности, какъ права употреблять и злоупотреблять своею вещію не можетъ примѣниться къ литературнымъ произведеніямъ. Нѣтъ сомнѣнія, что книга, пока она существуетъ въ рукописи или въ ящикѣ автора, есть его собственность, но когда она напечатана и дѣлается достояніемъ общества, возникаетъ множество недоумѣній и спорныхъ пунктовъ. Имѣетъ ли право авторъ запретить иностранцу переводить свою книгу? Можетъ ли онъ воспрепятствовать дѣлать изъ нея болѣе или менѣе обширныя извлеченія, подражанія и компиляціи? И гдѣ та строгоопредѣленная граница, которая отдѣляла бы употребленіе отъ злоупотребленія въ этомъ отношеніи? Извѣстно, что нѣтъ ничего болѣе подвижнаго, разнообразнаго и неуловимаго, какъ идея, возливающая въ головѣ автора. Цѣлый рядъ таинственныхъ процессовъ предшествуетъ ея рожденію, и самъ творецъ ея не можетъ дать яснаго отчета въ ея появленіи. Еще меньше можно поручиться за то, что эта идея принадлежитъ исключительно мнѣ, а не тысячѣ другихъ людей, способныхъ мыслить также, какъ и я. Въ этомъ случаѣ, даже такія оригинальныя и міровыя идеи, совершающія громадные перевороты въ области человѣческаго міровоззрѣнія, какъ идеи Галилея, Коперника, Ньютона, и пр., могутъ быть предметомъ спора, потому что являются не внезапно, а вслѣдствіе заранѣе подготовленныхъ комбинацій мысли. По крайней мѣрѣ, исторія всякаго великаго открытія состоитъ изъ множества разныхъ болѣе или менѣе удачныхъ попытокъ, прежде чѣмъ является полный результатъ. Такимъ образомъ прослѣдить за происхожденіемъ человѣческой мысли и указать на ея принадлежность тому или другому ли цу -- нѣтъ никакой возможности. Это -- въ отношеніи идей оригинальныхъ и міровыхъ. Что же касается обыкновеннаго уровня человѣческихъ понятій, то здѣсь еще труднѣе опредѣлить, кто настоящій хозяинъ той или другой мысли, въ чьей головѣ она зародилась и кто имѣетъ право на ея собственность. Если бы могъ возникнуть изъ этого права юридическій процессъ, то онъ былъ бы самымъ комическимъ и нескончаемымъ споромъ претендующихъ сторонъ. Въ этомъ вавилонскомъ столпотвореніи никто и ничего не могъ бы разобрать. Но отвлеченная идея, говорятъ юристы, не выразившаяся въ вещественной Формѣ, въ книгѣ, въ журналѣ, въ машинѣ или чертежѣ не входитъ въ область юридическихъ правъ; она дѣлается собственностію автора только съ той минуты, когда принимаетъ реальное, существованіе, т. е. становится предметомъ обладанія и пользованія. На это г. Бэтсъ возразилъ, что подъ такой формулой, какъ подъ законной защитой, могутъ спокойно укрываться всѣ литературные обиралы, газетные воришки, никогда не имѣвшіе ни одной собственной идеи, но привыкшіе чужія мысли излагать своимъ языкомъ. Тогда всякій въ правѣ перефразировать въ другой формѣ философію Бэкона или Канта и назвать ее своею собственностію. Цѣлыя миріады чужеядныхъ писакъ толпятся около одного самостоятельно мыслящаго человѣка и пользуются его трудомъ, видоизмѣняя его идеи въ тысячи разнообразныхъ формъ. Неужели, въ самомъ дѣлѣ кто нибудь станетъ серьезно утверждать, что въ этой огромной массѣ газетнаго писанія есть хоть одна капля самостоятельнаго мышленія или чего нибудь похожаго на оригинальное творчество, а между тѣмъ каждый фельетонистъ имѣетъ право претендовать на собственность его заказной болтовни. Для поддержанія здоровой умственной производительности такое право было бы крайне вредно; оно отвлекло бы отъ серьезнаго труда и подорвало бы уваженіе къ честному убѣжденію... Съ сущностію мнѣнія г. Бэтса мы совершенно согласны, но намъ кажется, что онъ слиткомъ преувеличиваетъ значеніе писателя. Такихъ мыслителей, какъ Бэконъ и Кантъ, было очень мало и, вѣроятно, еще долго они будутъ явленіями рѣдкими, по кто же станетъ наполнять пробѣлы между этими геніальными людьми? Кто станетъ разъяснять и обобщать геніальнаго мыслителя между непросвѣщенною чернью, къ которой, къ сожалѣнію, не одни поэты относились съ величественнымъ презрѣніемъ. Тутъ и газетные обиралы дѣлаются полезными органами мысли, какъ полезны насѣкомыя, которыя разносятъ чужія сѣмена на безплодныя почвы и оплодотворяютъ ихъ своимъ присутствіемъ. Великая идея требуетъ и великихъ средствъ для своего распространенія, и въ этомъ отношеніи подражатели, компиляторы и газетные писаки -- очень полезные рабочіе. Между геніальнымъ человѣкомъ я массой слишкомъ большое разстояніе, чтобы оставлять его пустымъ и незанятымъ посредниками и истолкователями чужой мысли. Философіи Бэкона только черезъ сто лѣтъ вошла въ общее пониманіе, и этимъ Англія обязана именно своимъ журнальнымъ компиляторамъ. То же самое было съ сочиненіями Канта и Гегеля. И мы думаемъ, что не мало благотворныхъ идей осталось въ ученыхъ архивахъ и тяжелыхъ Фоліантахъ безъ всякаго примѣненія къ жизни именно потому, что онѣ не попали въ руки популяризаторовъ. Еще и до сихъ поръ существуютъ такіе педанты, которые думаютъ оказать особенную услугу наукѣ, разсуждая, напримѣръ, о грибахъ на латинскомъ языкѣ. А лѣтъ за сто это была почти общепринятая метода ученаго міра, не хотѣвшаго говорить съ непросвѣщенной чернью однимъ языкомъ, чтобы не унизить своего докторальнаго достоинства, подолу что у тогдашней науки были свои привиллегіи -- колпакъ, мантія и латинскій языкъ. На сколько столѣтій было задержано развитіе Европы, благодаря одному этому обстоятельству -- мы предоставляемъ рѣшить этотъ вопросъ историкамъ умственной культуры.-- Такимъ образомъ г. Бэтсъ, по нашему мнѣнію, слишкомъ аристократически отнесся къ писателямъ, не подходящимъ подъ уровень Бэконовъ и Кантовъ; но онъ правъ, говоря, что претендовать на собственность ученаго или литературнаго произведенія могутъ очень немногіе, если только Форма изложенія не составляетъ нормы для опредѣленія этой собственности. Вопросъ, очевидно, сводится на чисто Формальную юридическую полемику, гдѣ право останется за тѣмъ, кто ловчѣе обобралъ своего ближняго. Къ числу такихъ собственниковъ надо отнести почти всѣхъ поэтовъ, романистовъ и т. п. Весь процессъ труда ихъ состоитъ въ перекладываніи чужихъ мыслей и чужихъ чувствъ на собственный свой языкъ рифмованный или прозаическій. А между тѣмъ, нельзя отказать Ламартину или Тенниссону въ правѣ собственности на ихъ произведенія, какъ нельзя отнимать у стараго ветошника нрава собственности на собранное и перемытое имъ тряпье. Я теперь читаю очень интересную книгу Арнольда Босковича, который собралъ, перевелъ, и объяснилъ описанія великихъ вулкановъ міра, разбросанныя въ сочиненіяхъ болѣе извѣстныхъ путешественниковъ. Въ строгомъ смыслѣ литературной собственности, двадцать путешественниковъ могли бы сдѣлать процессъ г. Босковичу за присвоеніе чужого добра. А чтобы сказать практическую истину,-- право автора изъ десяти въ девяти случаяхъ бываетъ правомъ издателя и книгопродавца, если издатель купилъ безусловно собственность авторскаго труда за самую дешевую цѣну, то онъ спекулируетъ авторомъ во имя публики, а книгопродавецъ спекулируетъ публикой во имя автора. Чтобы ближе судить объ этомъ, прошу васъ обратиться къ вашему книгопродавцу-типографу М. О. Вольфу и спросить его, какъ Обширно правя его литературной собственности, а между тѣмъ М. О. Вольфъ никогда не думалъ производить ничего литературнаго, ничего похожаго на оригинальныя идеи; онъ самъ съ откровенностію признается въ своемъ объявленіи, что его дѣло было принимать отъ публики тѣ сотни тысячь рублей, изъ которыхъ онъ удѣлялъ нѣкоторую толику настоящимъ производителямъ идей, и за эту простую операцію намекаетъ на право обезсмертить себя памятникомъ -- за любовь не къ сотнямъ тысячь рублей и не къ своимъ 40,000 покупателямъ, а за любовь къ просвѣщенію отечества. Вотъ и судите о нравахъ литературной собственности! Тутъ одно ясно, что ни одна отрасль коммерціи не требуетъ болѣе настоятельной и въ то же время болѣе трудной реформы, какъ торговля умственнымъ товаромъ. Надо, чтобы авторы достигли до устраненія посредниковъ между ними и публикой, чтобы они соединяли въ себѣ производителя и продавца, чтобы ихъ интересы не находились въ рукахъ людей, столько же способныхъ спекулировать человѣческою мыслію, сколько торговать ветчиной или ситцемъ. Нѣтъ сомнѣнія, что подобныя отношенія не остаются безъ вліянія на авторское худосочіе.-- Я могъ бы указать на безчисленное множество примѣровъ, въ которыхъ играетъ главную роль не достоинство книги, благосклонно встрѣчаемой публикой, а только одна спекуляторская ловкость книгопродавца или издателя. Эта ловкость и умѣнье поддѣлываться подъ вкусы публики часто и очень часто даютъ ходъ самому бездарному произведенію и убиваютъ неизвѣстностію превосходное сочиненіе. Въ такомъ же положеніи находились всѣ изобрѣтатели; ихъ идеи, трудъ и слава вполнѣ зависѣли отъ промышленниковъ, которымъ они ввѣряли свои открытія и планы.
   Члены конгресса коснулись этого важнаго вопроса слегка и нравственную его сторону упустили изъ виду. Только немногіе дали по. чувствовать, что книгу нельзя разсматривать, какъ обыкновенный товаръ и средство денежной наживы, что собственность идеи нельзя опредѣлять не 25 или 42 годами, ни пожизненнымъ обладаніемъ автора ея, ни той или другой географической границей, Въ этомъ деликатномъ вопросѣ точка зрѣнія должна быть немного повыше того биржеваго правила, которое совѣтуетъ купить какъ можно дешевле, и продать какъ можно дороже. Поэтому насъ нѣсколько удивила жалоба Антонія Троллопа, что его сочиненія перепечатываются въ Соединенныхъ Штатахъ и онъ не получаетъ денегъ за эти перепечатки; онъ сказалъ, что Великобританія и Америка слишкомъ неравномѣрно раздѣлили свой международный трудъ -- первая, доставляя авторовъ (около 120 такихъ, которыхъ сочиненія продаются въ Америкѣ), а вторая, доставляя читателей, около 12 милліоновъ. Изъ этого факта большинство ораторовъ вывело заключеніе, что американцамъ очень выгодно перепечатывать англійскихъ писателей. Впрочемъ окончательнаго рѣшенія но этому вопросу но было постановлено, только "было выражено мнѣніе, что не мѣшало бы аппелировать къ общественному мнѣнію какъ европейской, такъ и американской публики и представить просьбу Вашингтонскому конгрессу.
   Гораздо серьезнѣе былъ предложенъ международный вопросъ, выраженный въ слѣдующемъ видѣ: какимъ образомъ Англія можетъ выдавать уголовныхъ преступниковъ, уважая въ то же время одинъ изъ самыхъ старинныхъ своихъ обычаевъ -- право убѣжища?
   Президентъ отдѣленіи, Дудлей Фильдъ получилъ приглашеніе привести къ концу преній. Президентъ -- братъ того самаго Сируса Фильда, котораго неутомимая энергія осуществила мысль о соединеніи стараго и новаго свѣта проволокой атлантическаго телеграфа. Одинъ изъ моихъ сосѣдей сообщилъ мнѣ, что господинъ Дудлей Фильдъ самъ совершилъ геркулесовскую работу. Руководясь исключительно доброй волею и личнымъ мужествомъ, онъ привелъ въ порядокъ законы штата Нью-Іорка. Прежніе законы Штата перемѣшались съ новыми, законоположенія, принесенныя изъ Англіи или сосѣднихъ государствъ, стали дѣйствовать рядомъ съ статьями туземнаго права,-- и изъ всего этого получился самый плаченный хаосъ, словомъ такой безпорядокъ, какимъ страдаетъ и англійскій дѣйствующій кодексъ. Сводъ господина Дудлея былъ найденъ въ такой мѣрѣ яснымъ, полнымъ, методическимъ, и примѣнимымъ на практикѣ, что немедленно былъ введенъ въ оффиціальное употребленіе. Результаты преній г. Фильдъ формулировалъ такимъ образомъ:
   1) Всякое преступленіе, наносящее безчестіе другимъ лицамъ, достойно наказанія и перемѣна преступникомъ мѣста жительства не должна освобождать его отъ справедливаго за преступленіе возмездія.
   2) Никакая страна не должна отказывать политическому бѣглецу въ правѣ убѣжища.
   3) Въ случаѣ требованій выдачи кого бы то ни бы ю, должна быть назначена коммиссія правительственныхъ лицъ, которая, разсмотрѣвъ требованія, удовлетворяетъ ихъ или отказываетъ имъ на своей личной отвѣтственности.
   Эта послѣдняя мысль соединила всѣ голоса, и очень можетъ быть, что со временемъ она будетъ принята за основаніе новаго проекта закона, вѣрно опредѣляющаго обстоятельства выдачи, тогда какъ въ настоящее время этотъ предметъ доставляетъ матеріалъ для непріязненныхъ и недовѣрчивыхъ пересылокъ нотъ между правительствами Англіи и Франціи.
   Въ разсужденіяхъ, касавшихся англійскихъ муниципальныхъ законовъ (municipal law) было еще разъ высказано мнѣніе о необходимости кодекса или, по крайней мѣрѣ, руководящаго перечня, въ которомъ англійскіе законы, подвергшись тщательному разъясненію, были бы очищены отъ ужасающей разноголосицы и противорѣчій.
   Вопіющую необходимость этой реформы открыто сознавалъ еще Бэконъ Веруламскій, но со времени великаго канцлера зло сдѣлалось во сто разъ хуже.,
   Третье отдѣленіе (отдѣла юриспруденціи) было занято вопросомъ о пресѣченіи преступленій.
   Полиція, сообщалъ президентъ Коллинсъ Ганбури, знаетъ о существованіи 116,000 преступниковъ, но всего ихъ числа она не знаетъ. Въ прошломъ году въ тюрьму были посажены 46,000 лицъ, между которыми 8,000 были уже въ заключенія два раза, 4,500 -- три раза и 4,600 -- болѣе десяти разъ. Это громадное населеніе размѣщалось, до поступленія въ тюрьму, въ 20,000 домахъ самаго непривлекательнаго удобства. Наша полиція обходится намъ ежегодно 43,750,000 франковъ, содержаніе центральныхъ тюрьмъ стоитъ 6,260,000 фран., а мѣстныхъ тюрьмъ -- 1,500,000 франковъ. Отъ всего этого получается бюджетъ преступленія, выражающійся суммою въ 62,500,000 франковъ.
   Однако, склонность къ преступленію ослабѣваетъ въ Англіи со времени введенія болѣе національной системы устройства исправительныхъ домовъ,-- системы, имѣющей въ виду исправленіе преступниковъ наравнѣ съ ихъ наказаніемъ. Число неисправившихся преступниковъ и тяжкихъ преступленій замѣтно уменьшилось сравнительно съ предыдущими годами. Со времени учрежденія преобразовательныхъ школъ для молодыхъ преступниковъ число молодыхъ людей, впадающихъ вновь въ преступленія, хотя и уменьшилось, однако масса преступниковъ въ общей сложности осталась прежнею, что достаточно доказываетъ, какъ ненадежны наши народныя школы и національныя училища и какъ мало гарантіи представляютъ онѣ для предупрежденія преступленій.
   Сэръ Вальтеръ Крофтонъ, въ свое время доказавшій, что нужно быть жестокимъ, чтобы дѣльно исправлять должность директора тюремныхъ замковъ и что здравый смыслъ, твердость, въ соединеніи съ нѣкоторой крупицей доброты, могли породить въ умахъ преступниковъ результаты, которыхъ вообще ожидать трудно,-- этотъ самый реформаторъ сэръ Вальтеръ Крофтонъ не мало изумилъ насъ, заговоривъ тономъ реакціонера, настаивая на необходимости наказывать я наказывать, заключать преступниковъ пожизненно на островѣ и не подавать имъ ни малѣйшей надежды на освобожденіе.
   М-ръ Т. Чамберсъ, изъ Эдинбурга, выразилъ при этомъ удивленіе. До сихъ поръ, говорилъ онъ, ему казалось, что сэръ Вальтеръ измѣнилъ прежней теоріи наказанія и принялъ современную идею объ исправленіи преступника; кровь стыла въ жилахъ г. Чамберса (выражаемся его словами), когда онъ слышалъ, съ какою жестокою точностью сэръ Вальтеръ высчитывалъ всѣ предосторожности, которыми, по его мнѣнію, слѣдовало бы мучить человѣка въ продолженіи всей жизни. Удивительно, какъ горячо и краснорѣчиво сэръ Вальтеръ отстаивалъ обвѣтшавшую теорію! Нѣтъ, продолжалъ съ жаромъ Чамберсъ, наилучшее средство къ предупрежденію преступленій заключается въ распространеніи образованія во всѣхъ слояхъ общества и развитіи здравыхъ экономическихъ началъ. Прежними же мѣрами и необходимостью жестокихъ наказаній и пытокъ уменьшается не число преступленіи, а только притупляется чувство гуманности, сознаніе братства, связывающаго всѣхъ людей, а притупляя эти честныя ощущенія, нельзя надѣяться ослабить и склонность къ преступленію.
   Миссъ Мэри Уокеръ, занимающаяся медицинской практикой въ Нью-Іоркѣ, блѣднолицая, низенькая дѣвушка, одѣтая въ черные суконные панталоны и въ нѣчто въ родѣ сюртука -- энергически возстала, во имя науки, противъ жестокаго бездушія мужчинъ и противъ ихъ ограниченныхъ, ни на чемъ неоснованныхъ теорій. "Преступникъ -- больной человѣкъ, вскричала она,-- не мучьте же этого больного, а лучше вылечите его!"
   Сэръ Б. Лейтонъ видимо склонялся на сторону Чамберса и миссъ Мэри Уокеръ. Онъ объявилъ себя противъ пожизненнаго заключенія и замѣтилъ, что, наказывая острожника, нѣтъ все-таки никакой надобности терзать его здоровье, и что нѣтъ ничего глупѣе той Фантазіи, которую ему, Лейтону, случилось встрѣтить въ одной изъ брюссельскихъ центральныхъ тюремъ, въ которой начальство заблагоразсудило поддерживать здоровье арестантовъ большими кувшинами съ тресковымъ жиромъ, что, однако, не мѣшаетъ этимъ же самимъ людямъ умирать отъ систематическаго голода.
   Далѣе обсуждался вопросъ о дѣтоубійствѣ. Д-ръ Эдвинъ Ланкастеръ, изъ Лондона, читалъ статистическій докладъ, изъ котораго оказывается, что въ собственной Англіи и княжествѣ Уэльскомъ -- слѣдовательно Ирландія и Шотландія въ этотъ разсчетъ не входятъ -- на годъ приходится не менѣе тысячи случаевъ дѣтоубійства!
   Новые ораторы заговорили съ разныхъ сторонъ о необходимости усилить полицейскій надзоръ, чтобы знать всѣ такіе случаи, и о необходимости строжайшихъ уголовныхъ наказаній, чтобы предупреждать подобныя страшныя преступленія. Чамберсъ и миссъ Мэри Уокеръ опять начали объяснять, что нужно поднять уровень общественнаго образованія и нравственности. Миссъ Уокеръ объявила, что женщины вообще были въ этомъ отношеніи крайне преступны, не согрѣвая состраданіемъ и участіемъ своихъ падшихъ сестеръ и доводя до отвратительнаго убійства тѣхъ изъ нихъ, которые болѣе дорожили своей утраченной честью. Она выразила мнѣніе, что не худо было бы завести въ каждомъ городѣ комитетъ изъ дамъ, которыя заботились бы о призрѣніи дѣвушекъ-матерей и ихъ дѣтей.
   Вопросъ о преобразовательныхъ заведеніяхъ для женщинъ и о дѣтскихъ дисциплинарныхъ школахъ былъ подвергнутъ самымъ обстоятельнымъ обсужденіямъ. Собраніе сожалѣло, что государство открывало эти школы только для юныхъ преступниковъ и не заботилось объ основаніи такихъ заведеній для порядочныхъ дѣтей, которыхъ слѣдовало бы на будущее время оградить отъ склонности къ преступленію. "Чтобы вымыть ребенка, какъ выразился Донлопъ, государство хочетъ сначала окунуть его въ грязь.
   Далѣе, Попъ Геннеси, одинъ изъ числа ирландскихъ членовъ въ парламентѣ, протестовалъ противъ суроваго и даже жестокаго обращенія, которому подвергались главные феніи, арестованные въ декабрѣ 1865 года и присужденные къ каторжнымъ работамъ на десять, на двадцать лѣтъ или на всю жизнь. Ораторъ тронулъ все собраніе разсказами о страданіяхъ Линча, несчастнаго Люби и, наконецъ, о ихъ смерти. Онъ объяснялъ, какимъ образомъ одиночество, въ связи съ систематическимъ и непрерывнымъ недостаткомъ въ пищѣ, подкапывало или въ конецъ разрушало здоровье арестованныхъ, дѣлало ихъ съумасшедшими или идіотами, подстрекало къ самоубійству. Понъ Геннеси убѣждалъ англичанъ быть человѣколюбивѣе и напомнилъ имъ, что дѣйствуя такъ, они дѣйствовали преступно.
   Нѣкоторые ораторы стали выражать г-ну Пону Геннеси, чтобы ослабить впечатлѣніе, произведенное его рѣчью, и насколько возможно было -- оправдать англійское правительство. Одинъ изъ этихъ ораторши,-- господинъ Этомъ сказалъ, что не правительство виновато въ чрезмѣрной суровости, а виноваты судьи; онъ признавался, что правительство избирало судей и назначало ихъ съ большимъ разборомъ, и что ихъ "жестокое опредѣленіе" вызвало живѣйшее одобреніе только со стороны аристократіи и ультра-протестантской партіи оранжистовъ.-- Господинъ У. У. Коксъ добавилъ, что феніи совершили преступленіе измѣны (treason) и оскорбленіи величества, а преступленіе ат "влекло за собою смертную казнь. Но такъ какъ правительство имѣло вѣрныя основанія предполагать, что джури скорѣе оправдаютъ ихъ, чѣмъ приговоритъ къ смерти, то и объявило феніевъ виновными только въ вѣроломствѣ (felony), такъ какъ это преступленіе наказывалось каторжною работою.-- Капитанъ Картрайтъ, вѣроятно, занимающій должность директора въ какомъ нибудь нейтральномъ домѣ, объявилъ что не вина правительства, если Линчъ и Люби, но слабости здоровья, не могли выносить заслуженнаго наказанія, къ которому ихъ приговорилъ судѣ.
   Послѣ этого собраніе разсуждало о способахъ утилизировать трудъ арестантовъ.
   Г. Мисоръ выразилъ, въ формѣ общаго правила, мысль, что арестантъ долженъ работать, что онъ долженъ быть сытъ, чтобы работать успѣшно, что вырученная за работу плата должна покрывать издержки ихъ жительства на прокормленіе и помѣщеніе арестанта, въ пользу котораго за всѣмъ тѣмъ должна оставаться третья часть заработанныхъ денегъ. Изъ этой третной суммы одна часть обращается въ ростъ и вмѣстѣ съ процентами выдается арестанту, при выходѣ его изъ тюрьмы, на первое обзаведеніе, когда онъ захочетъ впослѣдствіи пріобрѣсть хозяйство или заняться какимъ нибудь честнымъ промысломъ.
   Г. У. Тальякъ раздѣлялъ это мнѣніе и толковалъ о морализирующемъ значеніи труда и притомъ труда полезнаго. Онъ походилъ, что не только въ высшей степени нелѣпо, но даже безнравственно заставлять арестанта повертывать каждый день ручку двери 14.500 разъ, какъ это дѣлалось, на глазахъ г-на Тальяка, въ гайдъ-родской тюрьмѣ. Спрашивается: кому и какая польза или сласть отъ этого вертѣніи ручки?!...
   Г. Уильмотъ замѣтилъ, что въ варвикской тюрьмѣ система г-на Тальяка уже отчасти приложена на практикѣ.
  

IV.

   Во Франціи огромное большинство либераловъ -- противится обязательному воспитанію^ Въ Англіи -- классической странѣ индивидуализма -- либералы, наоборотъ, домогаются обязательнаго воспитанія на средства правительства и подъ его отвѣственностью. Французскіе либералы вообще не одобряютъ безвозмезднаго воспитанія, основываясь на предлогѣ, заимствованномъ изъ нѣкоторыхъ англійскихъ писателей лѣтъ двадцать тому назадъ,-- будто родители, привыкши оцѣнивать воспитаніе деньгами, совершенно перестанутъ посылать своихъ дѣтей въ школы. Въ Англіи современные либералы всѣми силами защищаютъ безвозмездное обученіе и утверждаютъ, что всякій налогъ на воспитаніе вредитъ его распространенію. Оба народа, повидимому, обмѣнялись характерами; одинъ изъ этихъ народовъ сдѣлался осторожнымъ рутинеромъ, индивидуалистомъ, другой -- очерти голову бросился въ великія коллективныя реформы. Быть можетъ, это странное явленіе имѣетъ во Франціи только переходное значеніе, какъ временная реакція противъ централизирующаго вмѣшательства администраціи, тогда какъ въ Англіи, весьма можетъ, статься, совершается обратное явленіе -- реакція противъ муниципализма, противъ преобладанія клерикальной партіи. Мы ни чего не утверждаемъ положительно, а только выставляемъ на видъ тотъ Фактъ, что во всѣхъ главнѣйшихъ вопросахъ общественной жизни большинство англичанъ защищаютъ идею вмѣшательства правительства, тогда какъ масса французовъ не желаетъ и слышать о вмѣшательствѣ администраціи и ратуетъ за идею полнѣйшаго уваженія личной иниціативы или апатіи. Self-help и Self-governement -- вотъ два слова, пріобрѣтающія во Франціи тотъ почетъ, котораго онѣ лишаются въ Англіи. Теперь пока еще рано хвалить или порицать ту или другую страну, тикъ какъ мы лишены возможности оцѣнить важность и продолжительность происшедшей перемѣны; мы даже не изслѣдуемъ ея причинъ и ограничиваемся только указаніемъ факта, съ каждымъ днемъ все болѣе пріобрѣтающаго силу очевидности. Создавъ общественную идею, Франція, повидимому, отъ нея отрицается, тогда какъ Англія, сначала отринувъ эту идею, какъ кажется, опять къ ней стремится и поставляетъ всю свою честь въ ея осуществленіи.
   Однимъ изъ замѣчательнѣйшихъ документовъ, читанныхъ въ засѣданіи конгресса, былъ, безъ сомнѣнія, докладъ манчестерскаго общества покровительства образованію.
   Чтобы точнѣе собирать необходимыя справки, члены общества раздѣлили весь городъ Манчестеръ на 144 участка, изъ которыхъ каждый былъ посѣщаемъ отдѣльно и становился предметомъ тщательнаго, спеціальнаго изслѣдованія. Общество сдѣлало довольно грустное открытіе, что успѣхи образованія въ этомъ огромномъ городѣ даже не шли наравнѣ съ увеличеніемъ населенія. Въ 1834 году на 10,000 жителей насчитывалось 967 учащихся дѣтей; въ 1861 году эта цифра упала до 908. Въ настоящее время на 100 дѣтей, не работавшихъ на фабрикахъ, 40 посѣщали школы, а 60 этого не дѣлали. Болѣе 50,000 дѣтей получаютъ въ Манчестерѣ такое же воспитаніе, какое могли бы получать, живя гдѣ нибудь въ Патагоніи. Общество, основанное съ цѣлію покровительствовать свободному образованію, за которое взносится плата, объявляетъ, что оно, общество, горькимъ опытомъ убѣдилось въ невозможности доставить массѣ бѣдныхъ дѣтей даже элементарное образованіе путемъ личнаго усердія и при помощи доброхотныхъ, довольно скудныхъ пожертвованій. Невѣжественные родители, не понимая пользы образованія, не хлопотали о доставленіи дѣтямъ самаго неприхотливаго воспитанія. Это такъ просто, что, повидимому, надо грѣшить противъ здраваго смысла, чтобы не понимать этого обстоятельства, а между прочимъ въ Англіи оно было понято только въ концѣ сороки лѣтъ, французскіе же либералы -- изъ числа наиболѣе просвѣщенныхъ -- не постигнутъ его еще довольно долго. Чтобы оцѣнить выгоды умственнаго образованія, надобно уже обладать нѣкоторымъ его запасомъ. Невѣжество старается увѣковѣчить само себя: оно не только равнодушно относится къ образованію, но даже совершенно враждебно. "Невѣжественные люди", съ жаромъ говорилъ профессоръ Геннеси изъ Корка.-- страдаютъ болѣзнію разсудка; они также мало способны заводить школы, какъ съумашедшіе и идіоты устраивать больницы для страждущихъ душевными болѣзнями".
   Къ несчастію конкурренція, встрѣченная школой въ мануфактурѣ, была очень сильна и даже до сихъ поръ, какъ говоритъ преподобный (духовное лицо) нашъ Стивенсонъ, она непреоборима, и вотъ почему законъ спѣшитъ подать намъ дѣятельную помощь. Въ рукахъ грубыхъ и алчныхъ или просто невѣжественныхъ родителей дитя обращается въ машину для добыванія хлѣба. Работою шести дѣтей мастеровой можетъ прибавить 50% къ своей собственной задѣльной платѣ, надолго запастись табакомъ, пить въ волюшку пива и водки, просиживая въ кабакѣ два дня въ недѣлю.
   Намъ часто дѣлали упрекъ, говоритъ одинъ ораторъ, будто мы требуемъ обязательнаго преподаванія и будто слово обязательный -- вовсе не англійское. Какъ! Вы, напримѣръ, купили лошадь на собственныя денежки,-- попробуйте-ка жестоко бить ее на улицѣ, такъ сейчасъ же будете остановлены полисменомъ, а ужь судъ раздѣлается съ вами по закону. Неужели же вы, зная какъ необходимо иногда въ этомъ отношеніи вмѣшательство закона, не захотите, чтобы онъ протестовалъ противъ того несчастнаго положенія, въ которомъ невѣжественные родители держатъ своихъ дѣтей, лишая ихъ всякой умственной пищи? Вы соглашаетесь, чтобы законъ заступался за шкуру безсловесныхъ животныхъ и желаете, чтобы онъ нисколько не заботился о судьбѣ человѣческихъ мозговъ, о будущности народа, гражданъ, о будущности самой Англіи! Я торжественно объявляю, что если отецъ пренебрегаетъ своими обязанностями относительно дѣтей, если онъ оставляетъ ихъ безъ всякаго воспитанія,-- мы, представители гражданскаго общества, имѣемъ право принудить его къ пополненію своего долга. Пренебрегая воспитаніемъ дѣтей, отецъ поступаетъ съ ними недобросовѣстно, лишаетъ ихъ шансовъ сдѣлаться гражданами, полезными дли себя и для общества, по увеличиваетъ для нихъ шансы вступить со временемъ на дорогу мошенниковъ и убійцъ. Человѣкъ, не посылающій дѣтей въ школу, поступаетъ съ ними безчестно,-- слѣдовательно онъ преступенъ -- онъ наноситъ ущербъ общественному благу,-- слѣдовательно онъ вреденъ.
   Практическое заключеніе, составленное обществомъ и одобренное большинствомъ членовъ, заключается въ слѣдующемъ: "законъ долженъ запретить Фабрикантамъ и заводчикамъ выдачу всякой платы дѣтямъ, непосѣщающимъ школу, по крайней мѣрѣ, разъ въ день или дѣтямъ, неумѣющимъ читать и писать".
   Взаимныя отношенія государства и родителей по вопросу о воспитаніи дѣтей были резюмированы тѣмъ же манчестерскимъ обществомъ въ слѣдующихъ положеніяхъ.
   1) Есть родители, которые могутъ и желаютъ дать воспитаніе своимъ дѣтямъ; объ этихъ родителяхъ и ихъ дѣтяхъ государству незачѣмъ хлопотать.
   2) Есть родители, желающіе воспитывать дѣтей, но не располагающіе для этого достаточными средствами. Для такихъ дѣтей государство должно открыть безвозмездное образованіе.
   3) Есть родители, которые могутъ и не желаютъ дать порядочное воспитаніе дѣтямъ. Имѣя въ виду такихъ родителей, государство должно организовать обязательное обученіе.
   Еслибы дѣло заключалось только въ томъ, чтобы, при содѣйствіи правительства, дать дѣтямъ какое побудь первоначальное образованіе, то люди всѣхъ убѣжденій легко бы согласились между собою, и даже филантропы или псевдо-филантропы принуждены были бы умолкнуть. Мы говоромъ о тѣхъ филантропахъ, которые еще недавно убѣждали, что ради христіанскаго милосердіи слѣдовало оставлять бѣдныхъ людей коснѣть въ невѣжествѣ, чтобы не знакомить ихъ съ понятіями, выходящими за предѣлы ихъ сферы, и такимъ образомъ не поселять въ нихъ отвращенія къ тому жребію, на какой обрекла ихъ судьба. Они, конечно, соглашаются, что дѣтей слѣдуетъ учить, по думаютъ, что ужь лучше не учить дѣтей рѣшительно ничему, чѣмъ учить ихъ не въ строгомъ духѣ высокой англиканской церкви. Эти господа не хотятъ и слышать ни о какой школѣ, въ которой религіи преподавалась бы но понятіямъ баптистовъ, абаптистивъ, квакеровъ, менонистовъ, послѣдователей Уэслея, первоначальныхъ методистовъ, кальвинистовъ, католиковъ и евреевъ.-- По мнѣнію этихъ суровыхъ чадъ англиканской церкви необходимо было бы немедленно закрыть всѣ прусскія училища, потому что въ нихъ Herr Pastor преподаетъ лютеранскій катехизисъ и всѣ низшія школы во Франціи, потому что въ нихъ monsieur le curé пользуется значительнымъ вліяніемъ.
   Напрасно другая страна предлагала ревнителямъ Высокой церкви, что въ школахъ дѣти будутъ обучаться чтенію, письму, начальной арифметикѣ и пр., и что имъ будутъ удѣлять отъ другихъ занятій два часа, во время которыхъ дѣтямъ будетъ преподаваться тотъ или другой катехизисъ, но желанію и выбору родителей. На это высоко церковники отвѣчали, что родители, по слишкомъ много заботясь о религіи, не станутъ посылать своихъ дѣтей на уроки катехизиса и что слѣдовательно законъ божій долженъ быть преподаваемъ начальникомъ заведенія или никѣмъ.
   Пренія коснулись и нѣсколько побочнаго вопроса: что сдѣлала клерикальная партія съ тѣми громадными сокровищами, которыя были завѣщаны ей для воспитанія народа? Неотъемлемыя поземельныя имущества церкви, удержанныя въ Англіи и княжествѣ Уэльскомъ, занимаютъ пространство отъ 125--150 тысячъ гектаровъ (гектаръ -- 40,870 кв. саж.), что составитъ около 30% общей поверхности почвы; зданія, выстроенныя въ Лондонѣ, также приписаны къ этимъ поземельнымъ имуществамъ, которыя, несмотря на анархическое управленіе, приносятъ не менѣе 30,000,000 ежегоднаго дохода, тогда какъ общая стоимость всѣхъ земель простирается до тридцати милльярдовъ четырехъ сотъ мильоновъ франковъ {Цифровыя данныя представлены конгрессу сэромъ Д. П. Кэемъ Шетльуортомъ.}. Съ этими деньгами можно было бы организовать превосходную систему національнаго воспитанія. "Но наши носильныя дарственныя приношенія сдѣлались жертвою мотовства, безпечности." {Слова сэра Джемса Кэя Шеттльуорта.} Имущества, поступившія но завѣщаніямъ на прокормленіе и воспитаніе народа, не были употреблены по назначенію.
   Итакъ, самый важный изъ вопросовъ, касавшихся воспитанія, не былъ рѣшенъ конгрессомъ удовлетворительно. Собраніе признавало за духовенствомъ многія права, но не желало отдать ему все. Конгрессъ одобрялъ взгляды свѣтскихъ членовъ, которымъ не хотѣлъ однако вручить пальму торжества. Мнѣніе лѣваго центра, принадлежавшее вообще большинству членовъ, было формулировано преподобнымъ (духовное лицо) Джономъ Оклеемъ: вопросъ долженъ быть рѣшенъ нашимъ парламентомъ въ будущую сессію и если церковь не пожелаетъ пойти ни на какой компромиссъ, насъ принудятъ согласиться на совершенное отдѣленіе свѣтскаго обученія отъ религіознаго.
  

V.

   Европейски извѣстный ученый Вилліамъ Фарръ руководилъ занятіями отдѣла Гигіены и Народнаго Здравія. Въ качествѣ Президента онъ произнесъ рѣчь, богатую фактами и широкими идеями,-- рѣчь едва ли не самую замѣчательную изъ всѣхъ рѣчей, произнесенныхъ во время засѣданій Конгресса; рѣчь образцовую, изъ числа такихъ, какія любятъ англичане -- мало краснорѣчія, мало громкихъ фразъ, но много простоты и ясности дѣла.
   "Для экономистовъ необходима мѣра цѣнностей; для насъ гигіенистовъ столько же необходима мѣра здоровья. Эта мѣра найдена;

   

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

   I) Эпопея труда -- городъ Чикаго.-- Начало Чикаго.-- Громадное болото.-- Плодородная степь. -- Хлѣбная торговля Чикаго.-- Хлѣбъ, превращенный въ свиней.-- Торговля рогатымъ скотомъ.-- Мосты.-- Желѣзныя дороги.-- Каналы.-- Городъ, поднятый на воздухъ.-- Мѣры противъ уничтоженія міазмовъ.-- Водопроводы.-- Фабричная дѣятельность Чикаго. -- Часовая мануфактура.-- Причина процвѣтанія Чикаго. -- Воспитаніе юнаго поколѣнія. -- Учебные заведенія, обсерваторія, музей.-- Періодическая пресса въ Чикаго.-- Книжная торговля.
   II) Англійскій пролетаріатъ. -- Ремесленные союзы. -- Шеффильдскіе ткачи. -- Бродгидъ. -- Ланкаширскіе кирпичники. -- Негодованіе буржуазіи.-- Борьба ея съ ремесленными союзами.-- Борьба послѣднихъ съ рабочими, не принадлежащими къ союзамъ.-- Кооперативныя общества. -- Религіозныя секты въ Англіи.-- Уменьшеніе народонаселенія въ Ирландіи.- Ужасы голода въ Ориссѣ.-- Піонеры китайской эмиграціи).

I.

   Въ древности деспотическіе владыки востока, располагая громадной рабочей силой -- тысячами рабовъ, удивляли міръ шириною своихъ, затѣй, всего чаще проявлявшихся въ необычайно-быстромъ созиданіи новыхъ городовъ. Военныя соображенія, желаніе имѣть резиденцію въ лучшемъ климатѣ, необходимость расширенія помѣщенія для постоянно-прибывающато числа женъ и одалисокъ, наконецъ просто личный капризъ,-- эти и подобные имъ мотивы побуждали древнихъ царей часто мѣнять свои резиденціи. Къ избранному для новаго города мѣсту обыкновенно сгонялись тысячи рабовъ; работа изъ-подъ палки шла хотя медленно, но медленность искупалась массой рабочей силы, и скоро въ пустынѣ, среди лѣсовъ и болотъ, воздвигались многочисленныя постройки, предназначенныя для помѣщенія владыки. Они были роскошны и великолѣпны и, что главное, роскошь ихъ особенно поражала глазъ, уставшій отъ вовсе непривлекательнаго зрѣлища грязныхъ, полуразвалившихся (несмотря на недавнее построеніе города) хижинъ, похожихъ скорѣе на логовища звѣрей, чѣмъ на людскія жилища. Кругомъ царскихъ чертоговъ строились дома царедворцевъ; за ними помѣщеніе для царскихъ тѣлохранителей, тогдашняго постояннаго войска, а тамъ разнаго рода болѣе или менѣе безобразныя лачуги --жилища прочихъ гражданъ, переселенныхъ въ новый городъ часто противъ ихъ желанія. Быстро возникалъ такой городъ, также быстро и изчезалъ. Отличительнымъ его характеромъ были безмолвіе и пустота, нерѣдко прерываемыя стономъ изнемогающихъ подъ тяжестью непосильной работы рабовъ, съ трудомъ волочащихъ тяжелыя цѣпи. Никакого разумнаго движенія, торговля жалкая, промышленность въ младенческомъ состояніи. Вездѣ и во всемъ лежалъ отпечатокъ принудительнаго, несвободнаго труда. Съ одной стороны праздное бездѣлье, съ другой тяжелый, безплодный трудъ и животная апатія.
   Древній міръ не могъ додуматься до признанія производительности исключительно за однимъ свободнымъ трудомъ; онъ не могъ развиться до усвоенія великой идеи, что въ трудѣ, и въ одномъ только трудѣ слѣдуетъ искать дѣйствительнаго наслажденія жизнію. Новый міръ взялъ на себя разрѣшеніе этой задачи. Но много времени прошло, много усилій должно было сдѣлать человѣчество, много бѣдъ пережить, пока люди поняли простую истину, что человѣкомъ можетъ быть названъ только тотъ, кто не бременитъ даромъ землю, а трудится на пользу себѣ и другимъ. Старая Европа сдѣлала починъ, а за американскими Соединенными штатами должна быть утверждена слава увѣнчанія дѣла успѣхомъ.
   Люди дѣлаютъ учрежденія; учрежденія дѣлаютъ людей;-- эти два афоризма какъ нельзя лучше примѣняются къ Соединеннымъ штатамъ сѣверной Америки. Подъ вліяніемъ своихъ учрежденій граждане сѣверо-американской республики, признавшіе за трудомъ величайшее начало прогресса, искавшіе исключительно въ немъ средства къ своему благосостоянію и преуспѣянію,-- должны были явить и явили міру такіе результаты своей дѣятельности, предъ которыми съ изумленіемъ и чувствомъ восторга останавливается всякій мыслящій человѣкъ.
   Ричардъ Кобденъ, провожая своего пріятеля Гольдвина Смита, отправлявшагося въ Америку, при прощаньи сказалъ ему: "Если вы будете въ Соединенныхъ штатахъ, не забудьте посмотрѣть два чуда Новаго Свѣта: Ніагару и Чикаго. Смитъ не забылъ совѣта своего друга: посидѣлъ на берегу Ніагарскаго водопада и побывалъ въ Чикаго. По зрѣломъ размышленіи, извѣстный профессоръ пришелъ къ заключенію, что какъ ни удивителенъ величественный водопадъ, но онъ совершенно стирается предъ величіемъ человѣческаго генія, такъ блистательно проявившаго себя въ созданіи Чикаго, Водопадъ старикъ, ему, по приблизительнымъ вычисленіямъ геологовъ, надо считать не менѣе 400 вѣковъ отъ роду. Чикаго--младенецъ едва достигшій 36 лѣтъ.
   Что же такое Чикаго? Городъ въ штатѣ Иллинойсѣ, городъ большой, торговый, съ 230,000 жителей, столица сѣверо-западныхъ штатовъ. Нѣтъ въ немъ замѣчательныхъ дворцовъ, нѣтъ чудесъ архитектурнаго искуства, нѣтъ картинныхъ галлерей, лѣтъ ничего, поражающаго съ перваго взгляда, ничего такого, за чѣмъ бѣгутъ праздные туристы, что напыщенными фразами обыкновенно обозначается во всевозможныхъ гидахъ. И между тѣмъ Чикаго представляетъ такое чудо, предъ которымъ ничто Ніагарскій водопадъ!
   Въ быстромъ возрастаніи и процвѣтаніи Чикаго выразился геній американской націи; этотъ городъ составляетъ великое завоеваніе человѣческаго разума. -- Вотъ разгадка словъ Гольдвина Смита.
   Въ 1830 году на мѣстѣ нынѣшняго города Чикаго, въ болотистой равнинѣ, стояло нѣсколько блокгаузовъ, соединенныхъ между собой стѣною съ бойницами. Въ этомъ небольшомъ укрѣпленіи помѣщалось двѣ роты солдатъ американскаго союза, содержащія передовой военный постъ противъ набѣговъ индѣйцевъ. Вмѣстѣ съ гарнизономъ здѣсь находилось агентство для покупки у индѣйцевъ мѣховъ. У дома агентства скрещивалось множество дорогъ и тропинокъ, проторенныхъ индѣйцами-звѣроловами, приносившими сюда мѣха даже изъ-за Миссисипи. Разъ въ годъ, къ этому укрѣпленію приходила шкуна, привозившая необходимые припасы и забиравшая годовой запасъ мѣховъ. Разъ въ недѣлю лѣтомъ и два раза въ мѣсяцъ зимою въ этотъ забытый уголъ приходила почта.
   Въ 1880 году здѣсь жило только 4 бѣлыхъ семейства, въ 1831 году ихъ было 12; по американскому обыкновенію эти 12 семействъ составили общину и уже считали себя настолько сильными и самостоятельными, что полагали возможнымъ защищаться сами, безъ посторонней помощи. Войска были выведены изъ укрѣпленія; ихъ помѣщенія заняты гражданами и закипѣла тутъ обычная честная, трудовая американская жизнь. Въ 1832 году налоги въ пользу новаго мѣстечка достигали уже до 200 рублей, изъ которыхъ 15 были употреблены на основаніе перваго общественнаго заведенія въ Чикаго, -конюшни для заблудившагося скота.
   Осенью 1834 года, на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ теперь пролегаетъ лучшая улица Чикаго, была большая охота, на которой убитъ черный медвѣдь и 30 волковъ. Въ то время въ городѣ было 2,000 жителей. Въ 1845 году ихъ считалось уже 12,000, въ 1850 -- 30,000, въ 1860 -- 110,000, а въ 1867 -- 230,000.
   Почва, на которой построенъ Чикаго, представляла въ прежнее время сплошное громадное болото. Одинъ путешественникъ, посѣтившій Чикаго въ 1833 году, разсказываетъ, что послѣдніе 8 миль своего пути онъ шелъ въ водѣ, имѣвшей глубину отъ 1 до 3 футовъ. Это болотистое пространство обратилось теперь въ превосходный городъ, искусно дренированный, хорошо вымощенный; самый воздухъ измѣнился совершенно -- изъ слишкомъ влажнаго, нездороваго онъ сдѣлался, благодаря человѣческой энергіи и уму, настолько здоровымъ и пріятнымъ, насколько, при современномъ состояніи знаній, можно было того достигнуть.
   Чикаго лежитъ при устьѣ широкой рѣки того же имени, впадающей въ озеро Мичиганъ. Рѣка эта, или правильнѣе заливъ, такъ какъ подлѣ Чикаго она не имѣла теченія, представляетъ великолѣпную бухту. Она развѣтвляется на двѣ части и течетъ паралельно озеру, далеко теряясь въ степныхъ топяхъ.
   Странныя бываютъ иногда предубѣжденія. Громадная степь кругомъ Чикаго, этотъ необыкновенный уголокъ земли, заключаетъ въ себѣ все, что только можетъ дать природа для удобства жизни. И сколькимъ вѣкамъ нужно было пройти, пока люди съумѣли оцѣнить по достоинству эту великолѣпную мѣстность, теперь богатый источникъ благоденствія. Селились люди на нездоровыхъ мѣстахъ, дышали испорченнымъ воздухомъ, жили въ пыльныхъ и душныхъ городахъ и мѣстечкахъ, -- и не подозрѣвали, что подлѣ нихъ лежитъ богатая, дѣвственная почва, испоконъ вѣковъ ожидающая честныхъ работниковъ, которыхъ она съумѣетъ вознаградить за ихъ энергію и трудъ. Эта степь такъ велика, земля ея такъ плодородна, что, съ помощію труда и разумнаго примѣненія знаній, она можетъ прокормить населеніе, по крайней мѣрѣ, въ 100,000,000 душъ. Американскіе піонеры, подвигаясь все далѣе и далѣе на западъ, набрели наконецъ на благодатную землю и не прошло двадцати лѣтъ, какъ степь довольно густо заселилась, закипѣла жизнь, плугъ прошелъ землю и огромные запасы хлѣба полетѣли за-моря, въ старую Европу, чтобы питать собою тысячи работниковъ, тяжелымъ трудомъ добывающихъ свое дневное пропитаніе.
   Такое чудо могло совершиться только въ Соединенныхъ штатахъ. Въ такой странѣ, гдѣ народъ выработалъ себѣ учрежденія, дающія широкій просторъ свободному проявленію энергіи, только въ такой странѣ возможно полное, плодотворное примѣненіе человѣческаго труда и знаній. Но въ одной Америкѣ находятся естественные источники богатства, по многіе ли народы съумѣли воспользоваться ими, чтобы разумно эксплуатировать ихъ въ свою пользу? Съ одними естественными источниками далеко не уѣдешь! Нуженъ трудъ, нужны знанія.
   Чикаго росъ вмѣстѣ съ ростомъ своихъ окресностей. Его благосостояніе обусловливалось благосостояніемъ сосѣдней мѣстности. Расширялась въ ней народная производительность, расширялся и Чикаго. Богатѣла окрестная страна, богатѣлъ и онъ. Теперь въ этомъ городѣ сосредоточена вся хлѣбная торговля запада сѣверной Америки. Первый вывозъ хлѣба изъ Чикаго былъ въ 1838 году и ограничивался 78 бушелями (около 13 четвертей). Отпускъ этого продукта возрасталъ въ поразительной, почти невѣроятной прогрессіи: въ 1840 году онъ дошелъ до 10,000 бушелей, въ 1842 г. представлялъ уже цифру 600,000; въ 1853 -- 6,500,000; въ 1858 -- 20,000,000; въ 1861 -- 50.000,000; въ 1865 -- 53.500.000 (около 9,000,000 русскихъ четвертей).
   Вся эта громадная хлѣбная операція производится чрезвычайно просто, совсѣмъ не по-европейски. Везутъ ли хлѣбъ водой или сухимъ путемъ, его везутъ обыкновенно въ разсыпную, т. е. зерно не насыпается ни въ мѣшки, ни въ бочки, а прямо въ лодки, вагоны или телѣги. Поѣздъ или судно останавливается у большихъ подъемныхъ крановъ, механизмъ которыхъ, приводимый въ движеніе паромъ, въ нѣсколько минутъ перебрасываетъ все зерно въ огромные амбары. При пріемѣ зерна находятся особые агенты, избранные въ эту должность всѣми участвующими въ хлѣбной операціи. Агентъ опредѣляетъ достоинство зерна и количество его, принадлежащее каждому владѣльцу. Затѣмъ все зерно сваливается въ магазины, съобща, но сортамъ. Владѣлецъ продукта больше не видитъ его; взамѣнъ ему выдается квитанція, опредѣляющая стоимость сданнаго въ общественные магазины продукта. Эти квитанціи ходятъ на биржѣ какъ деньги и съ ними производятся такія же точно операціи, какія производятся обыкновенно со всѣми бумажными знаками, имѣющими биржевую цѣнность.
   Желая удешевить перевозку громоздкаго продукта, Чикаго завелъ 10 мельницъ, вымалывающихъ въ каждый рабочій день по 1.000 бочекъ муки. Но на этомъ не остановилась дѣятельность чикагосцевъ. Они очень удовлетворительно разрѣшили заданную себѣ задачу -- довести до minimum'a цѣнность перевозки хлѣба. Сперва открыли средство укладывать въ одну бочку отъ 10 --15 бушелей пшеницы, превращенной въ муку. Затѣмъ зерно стали превращать въ животную форму, давая его въ кормъ свиньямъ, которыхъ въ видѣ ветчины отправляютъ въ Европу. " Свинья поѣдаетъ зерно, а свинью съѣдаетъ Европа, сказалъ недавно г. Регльсъ на публичномъ чтеніи въ Чикаго. -- "И что такое свинья, какъ не 15--20 бушелей зерна на четырехъ йогахъ." Продолжая далѣе, Регльсъ въ заключеніе прибавилъ: "300 милліоновъ фунтовъ американской ветчины, отправленной въ Европу въ 1863 году, представляютъ собою путешествіе 1 1/2 милліона свиней чрезъ Атлантическій океанъ."
   Въ 1863 году, въ теченіи трехъ мѣсяцевъ, въ Чикаго 904,650 свиней обращено въ ветчину; ото составляло третью часть свиней, заколотыхъ въ теченіе цѣлаго года во всѣхъ западныхъ штатахъ.
   Другая значительная торговля -- рогатымъ скотомъ,-- производится въ Чикаго также своеобразно, и способы ея производства далеко непохожи на способы, принятые въ Старомъ свѣтѣ. Ежедневно въ Чикаго доставляется изъ степей и отправляется отсюда въ разныя мѣста около 1,000 штукъ рогатаго скота. Но вы можете прожить въ Чикаго цѣлые годы и не догадаться, что здѣсь совершаются тысячныя операціи этимъ живымъ продуктомъ; неслышно мычанія животныхъ, невидно ихъ самихъ.
   Бъ четырехъ миляхъ отъ города, къ югу, устроенъ такъ называемый скотный городокъ. Постройка его стоила 2,000,000 долларовъ. Пространство въ 150 акровъ (50 десятинъ) застлано досками. Оно раздѣляется на улицы; каждая изъ улицъ тонкими заборами раздѣлена на три паралельные пути: одинъ для проходящихъ и проѣзжающихъ людей; два другіе дли движенія гуртовъ въ двухъ направленіяхъ. Къ скотному городку подходятъ вѣтви девяти желѣзныхъ дорогъ и устроенъ каналъ, соединяющій городокъ съ рѣкой Чикаго.
   Бъ этомъ городкѣ могутъ помѣститься одновременно 20,000 штукъ крупнаго скота, 75,000 свиней и 20,000 барановъ. Торгъ идетъ обыкновенно по четвергамъ.
   Пришелъ поѣздъ желѣзной дороги со скотомъ; боковая сторона каждаго загона снимается и, по пологимъ мосткамъ, животныя переходятъ въ обшитую досками ограду, по одной сторонѣ которой стоятъ длинныя корыта и надъ ними кранъ отъ водопровода, а по другой -- ясли съ сѣномъ. Пока скотъ располагается такимъ образомъ на отдыхъ, хозяинъ его отправляется въ великолѣпный отель, устроенный исключительно для удобства торговцевъ скотомъ и имѣющій болѣе 200 нумеровъ. Подлѣ стоитъ биржа и банкъ, имѣющій ежедневнаго оборота отъ 100--500,000 долларовъ. И биржа и банкъ учреждены также исключительно для надобностей торговцевъ скотомъ. Тутъ же телеграфная станція, устроенная для той же цѣли,-- пересылающая телеграммы во всѣ концы міра, объявляющія о цѣнѣ мяса.
   Купленный скотъ тотчасъ же отправляется на станцію желѣзной дороги, но на пути его взвѣшиваютъ, по 30 штукъ въ минуту, проводя для этой цѣли чрезъ особый механическій вѣсовой помостъ. Торговля скотомъ производится исключительно на наличныя деньги.
   Замѣчательно, что компанія, владѣющая скотнымъ городкомъ, ничего не беретъ за простой скота. Свой доходъ она выручаетъ отъ продажи сѣна и зерноваго корма. Сѣна въ день продается иногда до 6,000 пудовъ.
   Какъ видитъ читатель, чикагосцы сдѣлали очень много для того, чтобы упростить до послѣдней возможности свои торговыя операціи; они устроили всѣ удобства для продавцовъ и покупателей. Они выказали свою изобрѣтательность, они не жалѣли ни трудовъ, ни денегъ для приведенія этого дѣла къ разумному концу. Но не одними только этими, безспорно важными фактами человѣческой изобрѣтательности и ума, ограничились усилія чикагосцевъ. Энергическіе піонеры пошли далѣе и совершили многое такое, надъ чѣмъ стоитъ призадуматься, и что составляетъ результатъ весьма почтенной дѣятельности, которою имѣетъ право гордиться человѣчество.
   Чикаго построенъ на обоихъ берегахъ рѣки; для сообщеній между частями устроено чрезъ рѣку 17 мостовъ хорошей конструкціи, которые нерѣдко приходится разводить для пропуска судовъ, что сильно затрудняетъ сухопутное движеніе. Это неудобство скоро будетъ устранено. Чрезъ три года всѣ 17 мостовъ замѣнятся туннелями.
   Въ настоящее время Чикаго центръ, откуда расходится много желѣзныхъ дорогъ. Но нѣсколько лѣтъ тому назадъ постройка желѣзныхъ дорогъ встрѣтила здѣсь даже противодѣйствіе. Первая желѣзная дорога не легко досталась чикагосцамъ. Устройству ея болѣе всего противились тѣ, для которыхъ она была особенно нужна, именно хлѣбные торговцы. Но первая оконченная желѣзная дорога, чикаго-галенасская, устроенная въ 1850 году, на протяженіи 42 миль, открыла всѣмъ глаза. Эта дорога была устроена на деньги, занятыя подъ личною отвѣтственностію директоровъ. Денегъ однакожъ было мало; ихъ далеко не достало бы для окончанія предпріятія, еслибъ не пришла на помощь изобрѣтательность американцевъ. Признавъ совершенно достаточнымъ и удовлетворительнымъ для степной дороги проложить одинъ путь и класть рельсы прямо на землю, окопавъ ее канавами для стока воды, много удешевили постройку. Въ 1853 году эта дорога дала 11% дивидента своимъ акціонерамъ. Фактъ сказалъ самъ за себя, и дѣло желѣзныхъ дорогъ было выиграно.
   Первый пробный поѣздъ желѣзной дороги вышелъ изъ Чикаго 17 марта 1850 года, при громкихъ рукоплесканіяхъ массы жителей и ропотѣ и насмѣшкахъ хлѣбныхъ торговцевъ. Теперь къ Чикаго ведутъ 8,000 миль желѣзнаго пути, изъ которыхъ для 5,000 Чикаго служитъ центромъ въ буквальномъ смыслѣ этого слова. Каждыя 1/4 часа приходитъ или отходитъ поѣздъ, а всѣхъ поѣздовъ въ сутки около 200. Въ штатѣ Иллинойсѣ нѣтъ фермы, которая бы лежала дальше 50 миль отъ желѣзной дороги; но такихъ фермъ очень мало; среднее разстояніе жилыхъ пунктовъ отъ желѣзныхъ дорогъ не превышаетъ 7 миль (10% верстъ). Всѣ желѣзныя дороги устроены чрезвычайно удобно; къ нимъ примѣнены всѣ новѣйшія техническія усовершенствованія. Объ удобствѣ пассажировъ приложено также не мало заботъ, и на всѣхъ линіяхъ спальные вагоны устроены съ такимъ комфортомъ, что иные изъ нихъ стоятъ по 25,000 долларовъ каждый.
   Водныя сообщенія тоже не забыты. Посредствомъ каналовъ западныя великія озера соединены въ одну водную систему, имѣющую центромъ Чикаго. По этой системѣ постоянно плаваютъ 77 пароходовъ и 827 парусныхъ судовъ, вмѣстимостію въ 218,215 тоннъ; экипажъ всѣхъ судовъ состоитъ изъ 10,000 человѣкъ.
   При всемъ своемъ богатствѣ, при всѣхъ своихъ удобствахъ для торговли, Чикаго все же былъ построенъ на болотѣ, все же жители его должны были дышать слишкомъ влажнымъ, испорченнымъ воздухомъ. Захотѣлось чикагосцамъ помочь горю и вздумали они помѣриться съ природой. "Нашъ городъ соберетъ въ себя милліонъ или болѣе американцевъ, говорили они, надо сдѣлать его удобнымъ для жизни." Никогда, можетъ быть, люди не брались за болѣе тяжелый и непривлекательный трудъ, и врядъ ли когда нибудь усилія ихъ вѣнчались такимъ блистательнымъ успѣхомъ и еще въ такое короткое время. Для осушенія города сначала была испытана система открытыхъ канавъ, по безуспѣшно,-- городъ лежалъ ниже поверхности озера. Первая неудача не остановила смѣлыхъ работниковъ; одно не удалось, надо испытать другое, и пришли они къ заключенію, что остается одно средство,-- поднять весь городъ на такую высоту, чтобы основанія домовъ возвысить надъ поверхностію озера. Два раза мѣнялась норма возвышенія; наконецъ остановилась на 12 футахъ, что было совершенно достаточно для хорошаго дренажа, и причемъ подвалы могли оставаться всегда сухими и служить помѣщеніемъ для разныхъ товаровъ, какъ въ Нью-Іоркѣ, построенномъ на песчаномъ грунтѣ.
   Всѣ вновь строющіеся дома стали воздвигать на насыпяхъ, сообразно съ принятымъ уровнемъ, но нѣкоторые владѣльцы, не желая ломать прежніе свои дома и вмѣстѣ съ тѣмъ не желая также отстать отъ другихъ въ дѣлѣ улучшенія города,-- подняли цѣликомъ старыя зданія до надлежащаго уровня; остались впрочемъ и такіе дома, которыхъ не коснулось нововведеніе. Тротуары на улицахъ долгое время представляли собою весьма неудобный для пѣшеходовъ рядъ лѣстницъ, по которымъ приходилось то опускаться внизъ, то подниматься наверхъ. Умъ и энергія чикагосцевъ проявились въ этомъ дѣлѣ (поднятіи уровня города) въ полномъ блескѣ. Для нихъ, кажется, не существовало трудностей. Всѣ дружно помогали другъ другу и самыя громадныя дома уступили неутомимой изобрѣтательности и терпѣнію, и были успѣшно подняты на воздухъ. Впрочемъ это дѣло еще не окончено и есть улицы, остающіяся въ прежнемъ положеніи. Эти улицы немощены, тогда какъ остальныя превосходно вымощены камнемъ и чугуномъ, и дренированы.
   Дренированіе уничтожаетъ влажность воздуха, по оно не можетъ воспрепятствовать міазмамъ, происходящимъ отъ различныхъ нечистотъ, заражать атмосферу. Слѣдовало заняться этимъ вопросомъ и чикагосцы, принявшись за дѣло съ обыкновенной энергіей и знаніемъ дѣла, разрѣшили его также удачно, какъ и вопросъ о дренированіи. Всѣ городскія трубы отводятъ нечистоты въ рѣку Чикаго, которая не имѣетъ здѣсь никакого теченія. При быстро возрастающемъ населеніи вся гавань, не смотря на постоянныя землечерпательныя работы, обратилась бы скоро въ огромный резервуаръ міазмовъ, которые могли бы, въ свою очередь, сдѣлать Чикаго совершенно необитаемымъ. Чтобы устранитъ это неудобство, теперь производятся работы, стоимостію до 3 милліоновъ долларовъ. Каналъ, соединяющій озеро Мичиганъ съ рѣкою Иллинойсомъ, начинается въ одномъ изъ устьевъ р. Чикаго, вода которой накачивается въ шлюзы канала паромъ. Каналъ этотъ углубленъ такъ, что въ немъ образуется постоянное теченіе изъ р. Чикаго въ р. Иллинойсъ, который будетъ уносить нечистоты въ Миссисипи и приносить изъ озера токъ свѣжей и чистой воды. Всѣ важнѣйшія неудобства устранены этими работами, и замѣчательно при этомъ, что р. Чикаго сдѣлается настоящею рѣкою и должна будетъ перемѣнить свое теченіе, т. е. течь отъ устья къ истокамъ.
   Образованный такимъ образомъ постоянный токъ воды изъ озера къ городу показался недостаточно свѣжимъ для чикагосцевъ и они провели туннель въ двѣ мили длиною, посредствомъ котораго чистѣйшая озерная вода будетъ прямо притекать къ городу и посредствомъ трубъ разноситься но домамъ. Не видѣвъ этихъ работъ, трудно сдѣлать имъ истинную оцѣнку, но лишь стало извѣстнымъ только о проэктѣ ихъ, то уже и въ то время весь цивилизованный міръ пришелъ въ справедливое изумленіе отъ смѣлости плана и обширности предпріятія. Теперь же цивилизованному міру приходится изумляться еще болѣе, узнавъ, что всѣ эти громадныя работы были исполнены ровно въ 3 года и стоили всего одинъ милліонъ долларовъ. Главныя отличительныя ихъ достоинства: простота, оригинальность и смѣлость мысли.
   И фабричная промышленность имѣетъ своихъ преставителей въ Чикаго. Въ началѣ этотъ городъ, какъ и весь вновь возникающій штатъ Иллинойсъ, долженъ былъ покупать фабричныя издѣлія у старыхъ восточныхъ штатовъ. Но окрѣпнувъ и развившись, Чикаго понялъ,*что гораздо разумнѣе, имѣя богатый запасъ сырья, обдѣлывать его у себя дома, нежели отправлять въ другія страны въ сыромъ видѣ. Какъ люди умные, чикагосцы не бросились сразу на фабрикацію зеркалъ, бархата и другихъ предметовъ роскоши, а занялись сперва фабричной обработкой грубыхъ и тяжелыхъ земледѣльческихъ орудій. Когда это производство привилось, стали заводитъ шерстяныя и бумажныя мануфактуры.
   Въ 5 миляхъ отъ города, гдѣ до мая прошлаго года почва не была тронута рукою человѣка, построена теперь деревня, состоящая изъ трехъ большихъ фабричныхъ строеній и 40 хорошенькихъ домиковъ для рабочихъ, обсаженныхъ двумя тысячами молодыхъ деревьевъ. Это чикагоская часовая мануфактура. Ею управляетъ Чоунеей Джернмъ, изобрѣтатель большей части тѣхъ машинъ, отъ введенія которыхъ въ производство, американскіе часы и улучшились и подешевѣли. На этой мануфактурѣ въ годъ можетъ производиться до 100,000 часовъ.
   Познакомившись со всѣми этими торговыми, промышленными, гигіеническими и другими усовершенствованіями и изобрѣтеніями, и сравнивая положеніе Чикаго съ положеніемъ другихъ мѣстъ и странъ, невольно задаетъ себѣ вопросъ: почему же чикагосцы такъ успѣшно и такъ хорошо оканчиваютъ свои предпріятія, и почему въ другихъ странахъ невозможно было достичь такихъ же результатовъ? Широко развитое самоуправленіе, необыкновенная любовь къ труду; вѣрное пониманіе общественной солидарности, т. е. стремленіе, принося пользу себѣ, въ тоже время дѣлать ее всему обществу; умѣнье пользоваться свободой; умѣренность въ нравахъ и привычкахъ; широкое развитіе знаній;-- вотъ тѣ двигатели, которые сдѣлали Чикаго чудомъ Новаго Свѣта. Чикагосцы умѣютъ взяться за всякое дѣло; каждый изъ нихъ работаетъ за двоихъ; каждый считаетъ за стыдъ праздно проводить время; въ Чикаго даже сложилась поговорка, что чѣмъ богаче человѣкъ, тѣмъ больше онъ долженъ работать на пользу себѣ и обществу. И дѣйствительно, въ Чикаго богатые люди всегда первые являются въ каждомъ полезномъ дѣлѣ. Принципъ равенства сильно развитъ въ этомъ молодомъ обществѣ; онъ проявляется вездѣ, даже въ самой одеждѣ; милліонеръ- торговецъ и фабричный рабочій одѣваются совершенно одинаково, бываютъ въ однихъ и тѣхъ же обществахъ и по наружности нѣтъ возможности отличить ихъ одного отъ другого. Къ этой характеристикѣ чикагосцевъ слѣдуетъ прибавить еще то, что по своимъ политическимъ убѣжденіямъ они почти всѣ принадлежатъ къ радикальной партіи, и лагерь аболиціонистовъ пополнялся и пополняется талантливыми дѣятелями изъ ихъ среды.
   Мы видѣли, въ какомъ состояніи находятся въ Чикаго торговая и промышленная дѣятельность, что сдѣлано имъ для водворенія комфорта въ свою жизнь, посмотримъ теперь, въ какое положеніе поставлено въ Чикаго воспитаніе юныхъ гражданъ и какъ вообще проявляется въ немъ умственная дѣятельность.
   Тамъ, гдѣ находятся въ избыткѣ предметы первой необходимости, тамъ люди имѣютъ подъ рукою всѣ средства для воспитанія счастливыхъ, разумныхъ, крѣпкихъ и здоровыхъ поколѣній. Въ этомъ изобиліи лежитъ залогъ вѣрнаго успѣха; всякій же недостатокъ замедляетъ прогрессъ. Богатство народовъ -- это жизнь въ здоровомъ довольствѣ; бѣдность -- это медленная и чахлая смерть. Въ Чикаго, какъ и вездѣ, слабая человѣческая природа подвергается искушенію и впадаетъ въ него, но чтобы опредѣлить лучше или хуже здѣсь, чѣмъ въ другихъ мѣстахъ, условія, въ которыя она поставлена, перечислимъ ихъ вкратцѣ одно за другимъ.
   Климатъ въ Чикаго вообще хорошъ. Зимы коротки, постоянны, довольно суровы, но не вредны для здоровья. Лѣтніе жары умѣряются вѣтрами; но они вообще рѣдки. На берегу озеръ есть хорошія купальни, которыми можетъ пользоваться каждый житель. Съѣстные припасы въ Чикаго въ большомъ изобиліи и очень дешевы. Что касается до развитія нравственной стороны человѣка, до выработки независимыхъ, свободолюбивыхъ натуръ, то въ этомъ отношеніи въ Чикаго имѣется очень много благопріятныхъ условій, и онъ самъ является великою школою для своихъ дѣтей. Описаніе какой нибудь Аппіевой дороги, которое мальчикъ прочтетъ въ римской исторіи, по мнѣнію многихъ способствующее умственному развитію ребенка, безъ сомнѣнія покажется ему несравненно менѣе понятнымъ, нежели ознакомленіе на самомъ фактѣ съ тѣми путями сообщенія, которые безустанно сооружаются въ его родномъ городѣ. Разумѣется, умственное развитіе ребенка пойдетъ гораздо дальше, если онъ, въ свободное время, засунувъ руки въ карманы, отправится осматривать работы, а не будетъ корпѣть надъ разными упражненіями въ мертвыхъ языкахъ, только притупляющими ребенка, если онъ, но своей впечатлительности, серьезно занимается ими. Въ Чикаго ребенокъ, въ семейномъ кругу, за чашкой чая, выучивается гораздо большему, чѣмъ воспитанники разныхъ извѣстныхъ классическихъ заведеній старой Европы. Здѣсь, у себя дома, къ его услугамъ обширные планы судоходныхъ каналовъ и новыхъ, далеко уходящихъ желѣзныхъ дорогъ, усовершенствованные образцы и пріемы работъ, и пр.; о всемъ этомъ въ его домѣ идутъ постоянные толки. Все, что онъ видитъ предъ собою, всѣ эти завоеванія человѣческаго генія,-- все это развиваетъ въ немъ наблюдательность, анализъ, самостоятельность сужденій. Въ Чикаго, гдѣ такъ развиты гражданственность и общежительность, ребенку трудно вырости дуракомъ.
   Взрослые чикагосцы весьма здраво относятся къ интересамъ подростающаго поколѣнія, которому суждено продолжать дѣло, начатое ихъ отцами. Общественныя городскія школы въ Чикаго--однѣ изъ самыхъ лучшихъ въ Соединенныхъ штатахъ. Зданія для нихъ обширны, красивы и удобны, съ хорошей вентиляціей. Въ воспитательномъ совѣтѣ засѣдаютъ граждане, избранные всеобщей подачей голосовъ. Равенство, разумѣется, и въ школахъ играетъ туже роль, какъ и въ жизни. Въ высшей школѣ, -- учрежденіи, которымъ могъ бы гордиться любой городъ въ свѣтѣ,-- цвѣтные мальчики и дѣвочки сидятъ рядомъ съ бѣлыми на однѣхъ скамейкахъ. Тоже во всѣхъ другихъ школахъ, также какъ и въ вечернихъ, куда собираются учиться взрослые мужчины и женщины. Маленькимъ дѣтямъ въ школѣ не позволяется проводить болѣе получаса безъ тѣлесныхъ упражненій; въ старшихъ классахъ тоже самое дѣлается одинъ разъ въ часъ. На это время открываются окна; ученики встаютъ съ своихъ мѣстъ и повторяютъ впродолженіи 5 минутъ всѣ тѣ движенія, которыя дѣлаетъ учитель. Въ заведеніяхъ для дѣтей старшаго возраста существуютъ особые классы гимнастики. Латинскій языкъ въ чикагоскихъ школахъ необязателенъ.
   Изъ высшихъ учебныхъ заведеній въ Чикаго находятся: три медицинскія коллегіи, двѣ семинаріи, университетъ. Есть тамъ академія паукъ и астрономическая обсерваторія, самая лучшая въ Соединенныхъ штатахъ, обладающая телескопомъ, едва ли не совершеннѣйшимъ въ цѣломъ свѣтѣ. Скоро (если уже не открытъ въ настоящую минуту) Чикаго будетъ имѣть замѣчательный музей. Девять лѣтъ тому назадъ нѣсколько любителей естественныхъ наукъ образовали общество для собиранія коллекцій и пріобрѣтенія знаній. Годъ тому назадъ одному или двумъ изъ наиболѣе ревностныхъ членовъ пришла мысль, что настало время сдѣлать шагъ впередъ на этомъ пути. Нужно замѣтить, что чикагосцы имѣютъ большую склонность къ денежной подпискѣ на нѣкоторыя предпріятія; въ теченіе нѣсколькихъ дней 120 человѣкъ подписали но 500 долларовъ каждый на основаніе музея въ Чикаго. Куплено мѣсто, и весною нынѣшняго года начата постройка чрезвычайно удобнаго для этой цѣли зданія. Между прочими весьма любопытными коллекціями общество имѣетъ коллекцію степныхъ бѣлокъ, неумѣющихъ лазить.
   Періодическая пресса въ Чикаго процвѣтаетъ. Она отличается строгостью своихъ убѣжденій, хорошимъ выборомъ статей и большими издержками, которыя съ лихвою покрываются массой объявленій. Рѣчь генерала Бетлера,-- произнесенная нѣсколько мѣсяцевъ назадъ предъ городскимъ собраніемъ .іыо-Іорка, отчетъ о которой занялъ почти два столбца мелкой печати,-- цѣликомъ была передана но телеграфу въ редакцію "Чикагосскаго Республиканца." "Чикагосская Трибуна" имѣетъ превосходныхъ собственныхъ корреспондентовъ въ Нью-Іоркѣ, Лондонѣ, Парижѣ и Вашингтонѣ, кромѣ случайныхъ корреспондентовъ въ 29 другихъ городахъ.
   Размѣрамъ книжной торговли въ Чикаго могли бы позавидовать многія столицы Стараго Свѣта. Чикаго и окрестности его раскупаютъ громадное количество книгъ и выборъ ихъ доказываетъ высокую степень развитія покупателей. Издательская дѣятельность въ Чикаго съ каждымъ годомъ возрастаетъ и теперь единственнымъ соперникомъ ему въ Соединенныхъ штатахъ остается Нью-Іоркъ, гдѣ издательская дѣятельность проявляется въ еще болѣе широкихъ размѣрахъ.
   Съ книжною торговлей тѣсно связана торговля газетами, занимающая не послѣднее мѣсто между достопримѣчательностями Чикаго. Она была родоначальницей книжной торговли и оказала большія услуги обществу. Въ каждомъ городкѣ, почти въ каждой порядочной деревнѣ были открыты газетныя лавочки для продажи газетъ и произведеній такъ называемой "дешевой литературы." Теперь еще трудно опредѣлить степень вліянія, которое эти лавочки оказали на умственное развитіе страны, но что оно было велико, это не подлежитъ никакому сомнѣнію.
   Желѣзныя дороги, расходящіяся изъ Чикаго но всѣмъ направленіямъ, много способствовали развитію газетной торговли, которая, мало-по-малу, разрослась въ большое и отлично организованное учрежденіе -- "Западная компанія газетной торговли." Теперь эта компанія торгуетъ на 750,000 долларовъ въ годъ.
   Если мы прибавимъ къ этому, что Чикаго ежегодно разсылаетъ книгъ въ другіе мѣста на 5,000,000 долларовъ, то принуждены будемъ сознаться, что одинъ или два сѣверо-западныхъ штата американскаго союза, потребляющіе всю эту массу умственнаго продукта, стоятъ въ этомъ отношеніи далеко выше очень многихъ другихъ странъ. Въ Европѣ, напримѣръ, иныя цѣлыя громадныя государства едва ли тратятъ пятую часть этой суммы на покупку книгъ и газетъ. Сколько покупается умственнаго продукта въ самомъ городѣ Чикаго мы, къ сожалѣнію, не имѣемъ вѣрныхъ свѣденій.
   Въ этомъ сжатомъ очеркѣ быстраго развитія столицы сѣверо-западныхъ штатовъ американскаго союза, мы выставили на видъ только самые рельефные факты, оставляя множество второстепенныхъ, которые въ совокупности также имѣютъ громадное значеніе. Они дополняютъ собою ту массу поразительныхъ фактовъ плодотворности труда, соединеннаго съ знаніемъ и разумнымъ употребленіемъ человѣческихъ способностей и силъ природы, -- которое побудило Гольдвина Смита сказать, что Чикаго, въ области чудесъ, занимаетъ высшее мѣсто, чѣмъ Ніагарскій водопадъ.
   

II.

   Оставляя теперь описаніе торжества человѣческаго генія, такъ блистательно заявившаго себя въ сѣверо-американскихъ Соединенныхъ штатахъ, обратимся къ фактамъ изъ жизни другой отрасли англо-саксонскаго племени, разсказаннымъ нашимъ постояннымъ сотрудникомъ.
   Давно ли англійскій парламентъ подписалъ сдѣлку буржуазіи съ рабочимъ классомъ--биль о реформѣ, ото дѣтище покойнаго вига лорда Джона Росселя, исправленное и распространенное предводителемъ торійской партіи, достопочтеннымъ сэромъ Дизраели. Еще такъ недавно случилось это достопамятное событіе, а буржуазія уже недовольна, своими уступками; она готова была бы взять назадъ вырванное согласіе, да уже поздно. Особенное негодованіе буржуазіи возбудили такъ называемые Trade-Union, т. е. ремесленные союзы, коалиціи рабочихъ съ хозяевами, такой родъ отношеній между спорными сторонами, который особенно удобенъ для самой буржуазіи. Эти союзы, съ самаго своего основанія, всегда пользовались нѣкоторымъ сочувствіемъ торговыхъ классовъ Англіи; въ нихъ они нидѣли спасеніе отъ кооперативныхъ обществъ, распространеніе которыхъ, но мнѣнію буржуазіи, должно послужить къ ея гибели.
   Бъ сентябрѣ прошлаго года всѣ англійскіе журналы много говорили о случаѣ, бывшемъ въ Шеффильдѣ. Половина дома, занимаемая рабочимъ семействомъ, взлетѣла на воздухъ. По удивительной случайности при этомъ никто изъ людей не былъ даже раненъ. Въ развалинахъ нашли фитиль и остатки миннаго ящика, что ясно указывало на преднамѣренность преступленія. Семейство, осужденное такимъ образомъ погибнуть, не имѣло враговъ; но глава семьи имѣлъ непріятность съ рабочимъ союзомъ его ремесла; онъ вышелъ изъ общества своихъ товарищей. "Это дѣло ремесленнаго союза", твердили сосѣди. Судебная власть выказала замѣчательную энергію въ разслѣдованіи этого обстоятельства, по всѣ ея усилія отыскать виновныхъ были тщетны. Недѣли проходили за недѣлями; разслѣдованіе продолжалось, по ничего не было открыто.
   Общественное любопытство было сильно возбуждено; въ обществѣ негодовали, что страшное преступленіе могло совершиться безнаказанно въ большомъ населенномъ городѣ; общій голосъ указывалъ на виновныхъ; но подозрѣніе до сихъ поръ не оправдалось. "Всѣмъ извѣстно, говорили мирные граждане,-- что преступники засѣдаютъ въ совѣтѣ союза; вѣрно, они очень хитры, если могли противустоять всѣмъ полицейскимъ ухищреніямъ, всему искуству слѣдственнаго судьи." Проходили мѣсяцы, а тайна все еще оставалась тайной.
   Наконецъ правительство рѣшилось принять болѣе энергическія мѣры: учреждена особая комиссія но этому дѣлу, которой предоставлена широкая власть; между прочимъ она имѣла право или помиловать преступника, т. е. избавить его совсѣмъ отъ наказанія, или обыкновеннымъ образомъ предать суду. Выборъ предоставлялся ея благоусмотрѣнію. Вначалѣ дѣйствія комиссіи были также безуспѣшны. Ее уже стали обвинять въ бездѣятельности, какъ вдругъ опа овладѣла нитью, которая привела ее къ интереснымъ открытіямъ.
   Открывъ виновныхъ въ взрывѣ дома, комиссія напала на многія другія возмутительныя дѣйствія и занялась ихъ разслѣдованіемъ. Прежде всего она рѣшилась привести въ ясность организацію и дѣятельность союза точильщиковъ пилъ, откуда вышло изслѣдуемое преступленіе, и о которомъ комиссія получила самыя невыгодныя заявленія. Одинъ хозяинъ, виновный, между прочимъ, въ томъ, что онъ не хотѣлъ отказать двумъ рабочимъ, непринадлежащимъ къ союзу, подвергся за то мести союза: его лошадь изувѣчили; изуродовали его самого, выстрѣливъ въ него три раза изъ ружья; правая рука осталась у него навѣки парализованною. Разъ онъ нашелъ у своихъ дверей горящій фитиль подлѣ миннаго ящика, онъ не смѣлъ жаловаться изъ боязни быть убитымъ. У другого, точильщика серповъ, пытались взорвать домъ только зато, что онъ сдѣлалъ изъ своего сына фабриканта косъ, т. е. далъ ему другое ремесло или новаго конкурента союзу. У третьяго подожгли домъ потому, что онъ ввелъ новую машину для точенія косъ. Но вотъ самое важное изъ ихъ преступленій. Нѣкто, Линлей, точильщикъ ножницъ, сталъ точить косы, не испросивъ на то дозволенія ни у кого; онъ держалъ шесть учениковъ, тогда какъ статутъ союза разрѣшалъ имѣть только одного или двухъ. Ему дали предостереженіе. Онъ объявилъ, что отказывается повиноваться союзу. Въ видѣ новаго предостереженія его наградили нѣсколькими чувствительными ударами палки. Но и послѣ внушенія онъ оставался твердъ въ своей рѣшимости не повиноваться и былъ убитъ нулей однимъ изъ своихъ учениковъ, по фамиліи Круксомъ. Опрятный, воздержный, скромный, хладнокровный, съ правильными чертами лица, Круксъ отличался такой приличной и почтенной наружностію, что старыя барышни изъ буржуазіи избрали его своимъ кавалеромъ, назначивъ ему небольшой постоянный доходъ за то, что онъ провожалъ ихъ по вечерамъ домой, когда онѣ уходили изъ гостей. Круксъ былъ только орудіемъ Бродгида, казначея союза и его тайнаго диктатора. Снабженный полной властью, Бродгидъ располагалъ союзными суммами и могъ безконтрольно употреблять ихъ на пользу союза; этими деньгами онъ уплачивалъ за службу сбировъ, которые, но его приказанію, поджигали, били, убивали, воровали у упорныхъ рабочихъ ихъ инструменты, чтобы поставить ихъ въ невозможность работать, и тѣмъ заставить ихъ смириться и подчиниться союзу. Бродгидъ показалъ, что болѣе 200 случаевъ воровства инструментовъ были произведены по его приказанію въ послѣдніе шесть лѣтъ. Бродгидъ исполнялъ свои обязанности въ теченіи двадцати лѣтъ, и во все это время пользовался полнымъ довѣріемъ союза. Ужасную власть, которой онъ располагалъ, онъ никогда не употреблялъ въ своихъ частныхъ интересахъ; онъ довольствовался тѣмъ, что, деспотически располагая жизнію и смертію, дѣло союза принималъ такъ близко къ сердцу, что не отдѣлялъ его отъ своего собственнаго; онъ управлялъ предпріятіемъ, опираясь на большинство, довольное его дѣятельностію, большинство, которое предпочитало по знать многаго, подозрѣвая однакожъ о его существованіи.
   Бродгидъ кончилъ тѣмъ, что познакомилъ комиссію со всѣмъ, что она хотѣла знать. За это онъ, вмѣстѣ съ своими сообщниками Гилламомъ и Круксомъ, былъ помилованъ и возвратился за свою конторку въ кабакъ, куда съ утра до ночи стали стекаться толпы любопытныхъ. Онъ имѣлъ даже хладнокровіе отправиться въ комиссію, спасшую его отъ висѣлицы, съ требованіемъ вознагражденія за время, въ которое онъ былъ отвлеченъ отъ своихъ занятій для свидѣтельства въ судѣ.
   Эти открытія перепугали буржуазію. "Манчестерскій Испытатель", одинъ изъ ея органовъ, высказался такой рѣчью:
   "Это дѣло возмутительное до крайности. Ничего подобнаго не представляется въ лѣтописяхъ христіанскихъ народовъ. Бандиты, грабящіе и убивающіе въ римской области, вѣжливые джентльмены въ сравненіи съ Бродгидомъ и его сообщниками. Все, что дѣлаютъ бандиты въ владѣніяхъ святѣйшаго отца, они совершаютъ среди бѣлаго дня. Они подвергаются риску въ своихъ предпріятіяхъ. Сегодня они пируютъ на награбленное, завтра ихъ отправляютъ на галеры. Они открыто объявляютъ себя врагами соціальнаго порядка. Какая разница съ тѣмъ, что происходитъ въ Шеффильдѣ! Здѣсь мы видимъ постоянный заговоръ противъ жизни и противъ собственности; заговоръ съ его начальниками, плательщиками, помощниками, тайными совѣтами, съ его каталогомъ жестокостей въ соединеніи съ воровствомъ, поджигательствомъ, даже убійствомъ. Цѣлые годы, на зло бдительности полиціи, этотъ заговоръ существовалъ, проявляя свои дѣйствія преступленіями. Во главѣ его стоитъ личность, остающаяся постоянно въ тѣни, но пользующаяся деспотической властію надъ своими покорными жертвами. Онъ вездѣ имѣетъ своихъ шпіоновъ. Малѣйшее отступленіе отъ его приказаній тотчасъ же становится ему извѣстнымъ. Онъ рѣшаетъ, ни съ кѣмъ не совѣтуясь, не дѣлая даже разслѣдованія; никакое джюри не умѣряетъ строгости его Vehingericht'овъ. Безграничный владыка, онъ только изрѣкаетъ свои приговоры. Нужно нарушителя его постановленій лишить занятія, которымъ тотъ кормится; нужно ограбить у работника инструменты; нужно обжечь его лицо порохомъ; нужно разбить ему голову; нужно взорвать его домъ на воздухъ; нужно его убить; -- каковъ бы ни былъ приговоръ, его должно немедленно привести въ исполненіе и онъ приводится. Въ назначенный часъ презрѣнные эмиссары придутъ за своей платой и за полученіемъ новыхъ приказаній. Мы хотимъ вѣрить, что эта безчестная организація составляетъ исключительное явленіе въ цѣломъ мірѣ. Если гдѣ и существуетъ организація, которая можетъ соперничать съ нею, то развѣ только между тугами-душителями въ Индіи можно отыскать ее."
   Этотъ ужасъ, охватившій буржуазію, натурально сообщился и цѣлому классу промышленниковъ, тотчасъ же усмотрѣвшихъ вокругъ себя ужасныя сѣти, въ которыя ихъ хотятъ заманить. Подозрительнымъ взоромъ хозяинъ сталъ осматривать своихъ рабочихъ. Ремесленные союзы, которые пользовались такимъ сочувствіемъ въ общественномъ сознаніи, потеряли его, и на всѣхъ ихъ безъ исключенія начали уже смотрѣть подозрительно. Тщетно протестовали они противъ дѣятельности Бродгида и его товарищей, точильщиковъ косъ; тщетно утверждали они, что игеффильдскія преступленія были чисто мѣстнымъ явленіемъ, дѣйствіями общества, единственнаго въ своемъ родѣ;--имъ вспоминали, что послѣ взрыва дома, послѣ этого возмутительнаго происшествія, возбудившаго общественное негодованіе, самое замѣтное и самое сильное негодованіе исходило изъ нѣдръ виновнаго общества; что самъ Бродгидъ назначилъ большое вознагражденіе тому, кто откроетъ правосудію виновника преступленія. Къ этому еще прибавляли, что, даже послѣ открытія ихъ преступленій, Бродгидъ и его соучастники, офиціально изгнанные изъ общества, въ дѣйствительности оставались главными его членами и вскорѣ потомъ опять были офиціально приняты въ общество: Бродгидъ большинствомъ 7 В голосовъ противъ 71, а Круксъ 109 противъ 87.
   Правда ли, что союзъ точильщиковъ косъ былъ дѣйствительно обществомъ, единственнымъ въ своемъ родѣ?--этотъ вопросъ тревожно задавала себѣ публика. Парламентъ, не менѣе публики интересуясь разрѣшеніемъ недоумѣнія, назначилъ вторую комиссію въ другіе города, гдѣ, по слухамъ, совершались дѣла подобныя шеффильдскимъ.
   Гладстонъ опасался результата такого разслѣдованія; онъ страшился, что оно возбудитъ еще больше подозрѣній съ одной стороны и жалобъ съ другой, и дастъ новый поводъ для ненависти рабочихъ и мести хозяевъ. Въ заключеніе онъ полагалъ, что рѣшительно нѣтъ никакой надобности поднимать архивную пыль для того, чтобы напомнить только о старыхъ преступленіяхъ, не имѣя въ виду даже примѣненія кары за совершеніе ихъ.
   Но не таково было общественное мнѣніе страны. Какъ друзья, такъ и враги рабочаго класса одинаково требовали, чтобы изслѣдованіе продолжалось. "Daily News" весьма дѣльно замѣчала, что медику еще недостаточно ознакомиться съ поврежденіями, какія болѣзнь произвела въ организмѣ больного;--чтобъ излечить болѣзнь, онъ долженъ открыть причину ея. Изслѣдованіе необходимо для уничтоженія разныхъ преувеличенныхъ слуховъ; въ минуту тревоги готовы вѣрить всякому вздору. Только совершенно полное и точное изслѣдованіе можетъ быть поставлено противъ существующаго предубѣжденія, что всѣ рабочіе союзы походятъ на шеффильдскій; оно будетъ актомъ справедливости, очищающимъ отъ подозрѣнія тысячи честныхъ рабочихъ. Оно дастъ факты, а въ фактахъ вся сила.
   Наконецъ "Times" горячо поддерживалъ изслѣдованіе. Онъ не преминулъ только замѣтить, что какъ бы не пришлось дорого поплатиться за обѣщаніе полнаго помилованія за старыя преступленія. Неужели нельзя инымъ способомъ добиться правды? Развѣ нельзя найти обвиняющихъ документовъ. Чтобы доказать справедливость его нападеній на всю массу рабочаго класса, органъ лондонскаго сити не остановился ни предъ какими обвиненіями. Но вѣрно трудно было ихъ добыть, потому что буржуазная газета твердила все одно и тоже, опираясь на старые, давно всѣмъ извѣстные и совершенно негодные доводы. Впрочемъ скоро, какъ увидимъ ниже, и на ея улицѣ сталъ праздникъ; дошли работать перья ея корреспондентовъ и редакторовъ.
   Новая комиссія отправилась по своему назначенію. Мѣстомъ дѣйствія она избрала Ланкаширъ. Обвиненными явились мѣстные кирпичники. Хотя за ними но числилось пи одного убійства, однако же нельзя сказать, чтобы результатъ изслѣдованій былъ для нихъ выгоднѣе результата, полученнаго шеффильдскими точильщиками косъ отъ изслѣдованія надъ ними. Общественное мнѣніе возстало противъ кирпичниковъ едва ли еще не сильнѣе, чѣмъ противъ шеффильдскихъ точильщиковъ. Они имѣли столько враговъ, что противъ нихъ явились показывать и коммерсанты и ремесленники, и фабриканты и рабочіе. Члены кирпичнаго союза не только назначали сами себѣ произвольную заработную плату, на какую, по ихъ словамъ, они имѣли право, но еще требовали отъ предпринимателей, чтобы тѣ брали извѣстныхъ рабочихъ, по выбору союза; чтобы они употребляли тѣ способы обработки, которые имъ укажетъ союзъ; однимъ словомъ они оставляли хозяину одно право,-- затрачивать деньги скорѣе въ пользу союза, нежели въ свою собственную. Законы союза, касающіеся товарищей, были еще болѣе тираническіе. Этихъ послѣднихъ но убивали, какъ въ Шеффильдѣ, но за то имъ часто доставались побои и часто голодали они, лишенные работы по милости своихъ повелителей. Но цитируемъ нѣсколько фактовъ.
   Одинъ фабрикантъ жаловался, что онъ долженъ былъ прекратить на два года работы потому, что имѣлъ неосторожность нанять рабочихъ не изъ этой мѣстности. Другой захотѣлъ принять въ свой кирпичный заводъ участникомъ брата своего, занимающагося другимъ ремесломъ. Желая ввести его въ общество кирпичниковъ, отъ которыхъ зависитъ успѣхъ его предпріятія, онъ просилъ ихъ принять его брата въ союзъ и предложилъ внести входную плату. Кандидатъ не прошелъ еще ученическаго искуса; общественники признали предложеніе за обманъ и не только отказали въ пріемѣ новаго члена, по даже исключили стараго и наложили запрещеніе на заводъ обоихъ братьевъ-ассосіаторовъ. Дѣла завода пошли плохо и только чрезъ два года раскаянія опальный былъ прощенъ. Къ этимъ показаніямъ присоединились и другіе, говорящіе не въ пользу союза. Подъ страхомъ оставленія работы, рабочіе, члены союза, не позволяли заводчику употреблять новыя машины, даже и въ томъ случаѣ, если онъ, желая довольствоваться только улучшеніемъ продукта и выигрышемъ времени, всю экономію отъ введенія новаго способа,, переведенную на деньги, предоставлялъ въ пользу рабочихъ. Рабочимъ запрещено было заниматься поденной работой, а, рядиться только на продолжительные сроки. Сосѣдніе союзы враждуютъ другъ съ другомъ, а въ отвѣтѣ хозяева; когда разыграются страсти рабочихъ конкурирующихъ фабрикъ, каждая сторона старается напакостить другой, какъ можно больше: матеріалъ уничтожается нещадно; достается самимъ машинамъ; потасовки слѣдуютъ одна за другой и часто кончаются битвой на ножахъ, поджогами, арестомъ домашняго скота и даже смертію людей. Но самая отвратительная месть,-- это втыканіе въ глину булавокъ и иголокъ съ цѣлію, чтобы противникъ, мѣся глину, накололъ руку и былъ бы не въ состояніи продолжать работу.
   Эти новыя свѣденія, добытыя путемъ изслѣдованія, повели къ новымъ, если можно, еще болѣе тяжелымъ обвиненіямъ рабочихъ союзовъ. "Рабочіе союзы, говорила публика, заключая въ себѣ 800,000 членовъ, начинаютъ понимать, что мелкое соперничество не ведетъ ни къ чему и стараются все болѣе и болѣе централизоваться. Что же будетъ, если эта централизація совершится? Что будетъ, если въ одинъ прекрасный день рабочіе, заложивъ руки въ карманы, откажутся работать? Тогда перестанетъ биться пульсъ націи. Остановятся паровозы, пароходы, не будетъ работы телеграфамъ! Нѣкоторые журналы заявили даже требованіе, чтобы парламентъ уничтожилъ право коалицій, и если бы послѣдній билль о реформѣ, расширяющій права избирательна въ рабочемъ классѣ, не былъ уже окончательно вотированъ, надо полагать, что онъ встрѣтилъ бы большія препятствія, и .хозяева добились бы большихъ ограниченій нравъ рабочихъ.
   Къ тому же не надо забывать что спекулятивная горячка въ комерческомъ и промышленномъ мірѣ встрѣтила сильно охлаждающій элементъ въ рабочихъ стачкахъ, весьма серьезно повліявшихъ на размѣръ дохода отъ подобныхъ предпріятій. Уступки, которыя вынуждены были сдѣлать рабочимъ, увеличивая заработную плату, тѣмъ самымъ уменьшали чистый доходъ, остающійся въ пользу хозяина. Это разумѣется усилило и безъ того уже горячіе протесты противъ рабочаго класса. Тутъ кстати еще подоспѣла экспедиція въ Абиссинію. 10 сентября адмиралтейство заявило, что она окончательно рѣшена англійскимъ правительствомъ. Бремени оставалось немного, а работы гибель. Пользуясь этимъ, рабочіе, нагружавшіе суда углемъ, потребовали прибавки къ заработной платѣ 25%. Малѣйшая остановка вредила экспедиціи; общественное мнѣніе было возбуждено; слѣдовало такъ или иначе поскорѣе окончить предварительныя работы. Оставалось одно: согласиться на условія, предложенныя угольщиками. Ихъ успѣхъ ободрилъ моряковъ и тѣ заявили требованіе прибавки 60%. Уступили и имъ. 8а ними поднялись механики, а тамъ и всѣ другіе рабочіе. Стачка за стачкой; остановка работы; петиціи въ парламентъ; -- было отчего потерять голову.
   Передряга не окончилась до сихъ поръ; всѣ недовольны; и теперь рабочіе, въ особенности ремесленныхъ союзовъ, болѣе чѣмъ когда либо стоятъ внѣ своего права и готовы отдаться въ руки всякому мошеннику казначею или секретарю, который, подобно Бродгиду, съумѣетъ заставитъ ихъ вотировать по своему усмотрѣнію.
   Натянутое положеніе не могло долго продолжаться, и реакція наступила, не только въ рядахъ буржуазіи, но даже въ рядахъ пролетаріата. Составились два или три союза {Самый главный между землекопами въ Стравели, въ графствѣ Дерби, другой извѣстіий въ Лидсѣ.} противъ, какъ торжественно заявляли протестанты, тираниіи прежнихъ союзовъ, Они громко говорили о свободѣ труда, о правѣ каждаго гражданина работать, если онъ находитъ работу, прошелъ ли онъ ученическій искусъ или не прошелъ. Они утверждали, что деспотизмъ хозяина легче перенести, чѣмъ деспотизмъ десятковъ ихъ товарищей. Они заявляли, что предпочитаютъ быть эксплоатированными другими, нежели самимъ эксплоатировать этихъ другихъ. Они увѣряли, что хозяева вовсе не такъ дурны, какими старались ихъ представить. Но уніонисты не хотѣли брать на себя трудъ диспутировать съ своими противниками; они ихъ третировали отступниками, трусами и негодяями; они напоминали имъ, что ото величайшій абсурдъ гордиться великодушіемъ своихъ враговъ и обезоруживать себя въ то время, когда враги остаются въ полномъ вооруженіи. Одно изъ противусоюзныхъ обществъ включило въ свой статутъ оговорку, что оно ни въ какомъ случаѣ не употребитъ для поддержанія стачки своихъ средствъ, которыя оно сохранитъ исключительно для взаимной помощи. Это рѣшеніе имѣло своимъ мотивомъ случай, надѣлавшій не мало шума въ Англіи: общество бочаровъ просило центральный совѣтъ ремесленныхъ союзовъ о помощи, которая бы дала имъ возможность пережить тяжелый періодъ рабочаго прогула. Въ этой просьбѣ имъ отказано не потому, чтобы совѣтъ не имѣлъ денегъ, или что нищета и честность просителей подвергалась сомнѣнію, но потому, что бочары лишены были работы не вслѣдствіе стачки, а по особымъ исключительнымъ обстоятельствамъ. "Итакъ, сказали бочары, наше бѣдствіе васъ трогаетъ мало; вы заботитесь только о томъ, чтобы налагать наказаніе на хозяевъ; вы не друзья рабочихъ, вы только враги хозяевъ."
   Кооперативныя общества оставались хладнокровными зрителями и безпристрастными судьями въ этой борьбѣ. Они признавали за рабочими право составлять коалиціи въ исключительныхъ случаяхъ, въ дѣлахъ прямо ихъ касающихся,-- право, которымъ не разъ съ большею выгодою для себя пользовались хозяева. Столько разъ доказывалось, говорили они, что работа есть ничто иное какъ товаръ, цѣна котораго зависитъ отъ постоянныхъ колебаній спроса и предложенія;-- и теперь нельзя уже находить вреднымъ, если этотъ товаръ постоянно повышаетъ свою цѣну на торговомъ рынкѣ. Экономисты, такъ краснорѣчиво доказывающіе свой принципъ "Laissez faire", когда дѣло идетъ о хозяевахъ,-- становятся косноязычными, если имъ приходится примѣнять этотъ принципъ къ рабочимъ. Оптимисты, которые думаютъ, что все хорошо въ этомъ лучшемъ изъ міровъ, находятъ разумныя причины для удерживанія низкой нормы заработной платы, но они же готовы дѣлаться пессимистами, если дѣло идетъ о достоинствахъ болѣе возвышеннаго заработка.
   Когда имѣютъ въ виду только свое собственное право, всегда является опасность превысить его; когда думаютъ только о себѣ, легко дѣлаются вредными эгоистами и дурными людьми. Точильщики косъ въ Шеффильдѣ и кирпичники въ Ланкаширѣ своими дѣйствіями возбудили противъ себя общее негодованіе, и дали поводъ обвинить всѣхъ своихъ товарищей, членовъ ремесленныхъ союзовъ, въ томъ, что они поступаютъ несправедливо съ хозяевами, своими союзниками, и пользуясь случаемъ, вымогаютъ отъ нихъ разныя уступки. Безъ сомнѣнія не всѣ ремесленные союзы поступаютъ такимъ сквернымъ образомъ. Рабочихъ обвиняютъ въ деспотизмѣ, въ непониманіи разумной свободы и даже въ отсутствіи здраваго смысла. По словамъ ихъ противниковъ, результатомъ такихъ дѣйствій рабочаго класса можетъ быть совершенный упадокъ англійской промышленности и еще цѣлая куча другихъ серьезныхъ бѣдствій.
   Трудно, разумѣется, требовать хладнокровнаго обсужденія фактовъ въ то время, когда разыгрываются страсти. Между рабочими и хозяевами идетъ борьба; понятно, что и въ томъ и другомъ лагерѣ можно найти не мало предлоговъ къ упрекамъ. И оттуда и отсюда можно вырывать отдѣльные факты, обобщать ихъ и на этомъ строить цѣлую систему обвиненій. Противъ рабочихъ-уніонистовъ особенно горячо возстаютъ рабочіе, непринадлежащіе къ союзамъ. Нельзя не охуждать нѣкоторыхъ изъ ихъ крайностей, но ни въ какомъ случаѣ не слѣдуетъ частный случаи возводить въ общій принципъ.
   Узаконяя разумность коалицій между рабочими и ихъ хозяевами и охуждая результаты, къ которымъ они часто приводятъ, .мы нисколько не противорѣчивъ своимъ принципамъ. Мы, разумѣется, не вѣримъ въ совѣты, составленные изъ мудрецовъ, въ родѣ промышленной палаты, хотя она и была учреждена по мысли престонскихъ союзовъ и утверждена шеффильдскими. Эти учрежденія чисто офиціозныя, и если бы они перестали быть такими, они потеряли бы весь смыслъ своего существованія. Ихъ учредили затѣмъ, чтобы они, въ случаѣ несогласій между рабочими и хозяевами, находили средства къ примиренію спорныхъ сторонъ. Они должны склонять враждующихъ на взаимныя уступки--и только; дальше имъ дѣлать нечего; они не имѣютъ ни права, ни силы уничтожить причины, возбуждающія несогласія между соперничающими сторонами. Невозможно примирить интересы въ то время, когда они находятся къ постоянной борьбѣ; гораздо разумнѣе уничтожить самый антагонизмъ. Если кооперативныя общества возбуждаютъ мало-по-малу къ себѣ сочувствіе всѣхъ разсуждающихъ людей, то это потому, что идея ассосіаціи уничтожаетъ понятіе о кастовомъ устройствѣ, она соединяетъ въ одномъ и томъ же лицѣ повидимому самыя противоположные интересы,-- интересы хозяина и рабочаго, кредитора и должника, продавца и покупателя, производителя и потребителя. Они дѣло чистой справедливости.
   Трудно Англіи разрѣшить рабочій вопросъ, трудно помирить столько различныхъ повидимому непримиримыхъ интересовъ. Однакоже исторія Англіи указываетъ намъ, что англійскому народу въ теченіи полутора тысячъ лѣтъ его существованія представлялось не мало трудныхъ вопросовъ на разрѣшеніе. Борьба всегда была упорная, но постоянно приводила къ болѣе или менѣе безобидному ихъ разрѣшенію. Тоже, и не въ очень далекомъ будущемъ, предстоитъ и рабочему вопросу, Давно ли въ Великобританіи шла упорная религіозная борьба, а посмотрите, теперь двѣ трети англичанъ и шотландцевъ принадлежатъ къ различнымъ религіознымъ сектамъ, по споимъ принципамъ болѣе или менѣе удаляющимся отъ принциповъ господствующей церкви. Приводимъ здѣсь списокъ всѣхъ этихъ сектъ, офиціально опубликованный англійскимъ правительствомъ. Впрочемъ, по признанію самихъ составителей, онъ не совсѣмъ полонъ, однакоже очень близокъ къ дѣйствительному.
   Въ списокъ вошли имена слѣдующихъ сектъ: Апостолическая церковь; Новѣйшіе арминіане; Баптисты; Вѣрующіе баптисты; Вѣрующіе въ Христа; Библейскіе христіане; Защитники библіи; Братья-кальвинисты; Кальвинистскіе баптисты; Римскіе католики; Апостолическіе католики; Христіане; Вѣрующіе христіане; Братья во Христѣ; Христіане Эліиты или Эліазиты; Христіане -- дѣти Израиля; Христіане-титоталеры (члены общества трезвости); Воздержные христіане; Христіане-уніонисты; Шотландскіе христіане; Христіане христовой церкви; Коннексіонисты графства Гунтингдонъ; Послѣдователи Христа; Греко-восточная церковь; Эклектики; Епископальная церковь; Евангелическая церковь; Спутники Христа; Свободно-евангельскіе христіане; Свободные христіане; Епископальная свободная церковь; Вселенскіе баптисты; Нео-баптисты; Вселенская церковь; Нѣмецкіе лютеране; Нео-католики; Католико-романо-нѣмецкіе ружисты; Дѣти аллелуіа; Инденепденты; Независимые реформаторы; Независимые уніонисты; Люгаішты; Послѣдователи Ирвинга; Евреи; Мормоны или святые послѣдняго дня; Неометодисты; Нео-Уэслеяне; Нео-гіеросалемнты или сведенборгіане; Новая церковь; Старые баптисты; Старые Уэслеяне; Дербисты или плимутскіе братья; Избранный народъ; Пресвитеріане; Первобытные методисты; Прогрессисты; Протестанты, признающіе только 18 первыхъ членовъ англиканскаго исповѣданія; Зависящіе отъ промысла Божія; Квакеры; Рэнтьеры; Реформаты; Реформированные пресвитеріане или ковэнантеры; Скакуны; Методисты города убѣжища; Уэслеянскіе методисты свободной реформированной церкви; Пробудители; Салемиты; Гласситы; Шотландскіе баптисты; Братья втораго пришествія; Протестанты сепаратисты; Баптисты седьмого дня; Конгрегаціописты Свидѣтельства; Тринитэры; Соединенные баптисты; Униторы; Соединенные методисты; Моравскіе братья или гернгутеры; Соединенные пресвитеріане; Методисты-кальвинисты гальскіе; Свободные пресвитеріане; Ассоціація уэслейскихъ методистовъ; Уэслейскіе реформаторы; Дѣти славы въ уэслейской реформѣ.
   Дорого заплатила Англія за науку, пока выучилась мудрому принципу вѣротерпимости. Нынче уживаются въ ней вмѣстѣ самыя разнообразныя вѣроисповѣданія, и если порой и проявляется фанатизмъ, то преимущественно противъ католиковъ. Но здѣсь религіозная вражда идетъ объ руку съ національной. Англичане и ирландцы взаимно ненавидятъ другъ друга. Но всѣ бѣдствія падаютъ на долю Ирландіи.
   Постоянное уменьшеніе народонаселенія въ этой несчастной странѣ -- фактъ не новый и каждому извѣстный изъ періодическихъ народныхъ переписей, публикуемыхъ постоянно и акуратно. Но чего нѣтъ въ этихъ переписяхъ и что кажется почти неизвѣстно публикѣ,-- это, постоянное увеличеніе на несчастномъ островѣ числа хромыхъ, слѣпыхъ, идіотовъ и глухо-нѣмыхъ. Число это увеличивается прогрессивно, не смотря на уменьшеніе общаго числа народонаселенія.
   Такъ въ 1846 году слабосильныхъ, хромыхъ, безумныхъ и идіотовъ считалось 25,322 человѣка; теперь же число ихъ дошло до 31,330. Но двадцать лѣтъ тому назадъ народонаселеніе Ирландіи доходило до 8,250,000 человѣкъ: теперь же цифра эта упала до 5,574,105. Отношеніе этихъ, несчастныхъ къ общему населенію страны было: въ 1846 году 307 изъ 100,000; теперь же 562.
   Оптимисты готовы пожалуй объяснять этотъ печальный фактъ тѣмъ, что нынѣ собираемыя статистическія свѣденія гораздо болѣе точны, чѣмъ тѣ, какими пользовались при переписи 1846 года. Но къ ихъ несчастію наука гораздо проще объясняетъ это дѣло. Она знакомитъ насъ съ двумя интересными фактами, касающимися зеленаго острова.
   Во-первыхъ, постоянно увеличивающееся превышеніе женскаго населенія надъ мужскимъ, доходящее теперь до 184,756 индивидумовъ. Это и понятно. Эмиграція увлекаетъ за собой только здоровыхъ людей, оставляя дома хромыхъ, слѣпыхъ и пр., а также и много женщинъ.
   Во-вторыхъ, ирландцы эмигрируютъ не только въ Соединенные штаты; они селятся также и въ Англіи, куда, по взирая на національныя предубѣжденія, ихъ загоняетъ голодъ. Въ Ирландіи голодъ--явленіе постоянное. А гдѣ постоянный голодъ, тамъ спутниками его всегда бываютъ безпорядки и несправедливости. Въ то время, какъ въ Англіи и Валлисѣ было осуждено 289,404 человѣка, въ Ирландіи число ихъ доходило до 601,634.
   Къ этому надо прибавить, что изъ 10,000 англичанъ 6 имѣютъ своимъ обиталищемъ тюрьму, въ то время, какъ изъ того же числа людей лишается свободы 30 ирландцевъ.
   Послѣдствіе нищеты, феніанизмъ самъ служитъ источникомъ ея. Подъ вліяніемъ ненависти ирландская производительность быстро уменьшается. Съ каждымъ годомъ все чаще и чаще пахатныя земли обращаются въ пастбища. Не такъ давно лордъ-лейтенантъ Ирландіи сообщалъ, что съ 1860 года болѣе 200,000 гектаровъ земли отнято отъ земледѣлія, а въ теченіе шести первыхъ мѣсяцевъ этого года оставило Ирландію 48,000 человѣкъ.
   Чѣмъ разыграется феніанизмъ: окончится ли онъ также, какъ и прежнія подобныя попытки ирландцевъ, или заставитъ англійское правительство произвести коренныя реформы -- скажетъ будущее. Мы по хотимъ брать на себя роль прорицателей; но замѣтимъ только, что англійскому правительству какъ-то посчастливится въ Ирландіи. Какія бы реформы оно тамъ не предпринимало, всѣ они не прививаются и не улучшаютъ положенія бѣдствующаго народа. Одна только реформа тамъ будетъ благотворна--земельная, но о ней говорить здѣсь не мѣсто.
   Не большимъ счастіемъ обладаетъ англійское правительство и въ выборѣ правителей для своихъ внѣ-европейскихъ владѣній. Еще такъ недавно весь цивилизованный міръ былъ возмущенъ поступками англійской администраціи въ Ямайкѣ. Теперь предстоитъ ему знакомится съ печальной лѣтописью страшныхъ человѣческихъ бѣдствіи, предупредить которыя было но власти англійской администраціи, но она, но обыкновенію, ничего де сдѣлала. у Англійскіе журналы сообщаютъ нѣсколько подробностей объ ужасномъ голодѣ, опустошившемъ округъ Орисса въ Индіи. Англійскій народъ негодуетъ, читая ужасную повѣсть человѣческихъ бѣдствій; онъ чувствуетъ свою вину, его мучаютъ угрызеніи совѣсти. Да и какъ не негодовать, какъ не краснѣть!-- Такая громадная провинція, какъ Бенгалія, которая при хорошемъ управленіи и при разумномъ распоряженіи своею производительностію, могла бы прокормить цѣлый міръ, сама испытываетъ бѣдствія голода! Есть надъ чѣмъ задуматься! Великая отвѣтственность за это дѣйствіе ляжетъ на совѣсти британскихъ правителей этой несчастной страны!
   Слѣдственная комиссія, назначенная англійскимъ правительствомъ, заключающая въ своемъ составѣ людей дѣльныхъ и добросовѣстныхъ, и, разумѣется, неимѣющая причины увеличивать цифры бѣдствій, опредѣляетъ число жертвъ голода въ 700,000 человѣкъ. Это составляетъ четвертую часть населенія округа Орисса. У горцевъ, живущихъ въ сосѣдствѣ съ Ориссой, смертность представляетъ еще болѣе печальную пропорцію.
   Однако же этотъ ужасный голодъ можно было предвидѣть заранѣе и были люди, которые предваряли о немъ правительство. Еще въ октябрѣ 1865 года орисскій префектъ просилъ калькутское правительство объ облегченіи налоговъ, ссылаясь на неурожай, обнаружившійся почти во всемъ округѣ. Финансовое вѣдомство нашло, что этотъ мотивъ былъ слишкомъ недостаточенъ.
   По мѣрѣ того, какъ опорожнялись житницы, увеличивалось число имѣющихъ желаніе и необходимость покупать хлѣбъ. Цѣны возвышались непомѣрно, и чтобы помочь бѣдѣ, правительство выступило съ циркуляромъ, которымъ предписывалось мѣстнымъ властямъ установить таксы на продаваемые продукты. При этомъ прибавлялось, что населеніе не должно расчитывать на помощь со стороны правительства: что прокормленіе бѣдныхъ и голодныхъ вовсе не лежитъ на его обязанности; и что каждый долженъ заботиться о себѣ самъ. Чтобы еще болѣе усилить это замѣчательное дѣловое краснорѣчіе мы, съ своей стороны, прибавимъ, что пять шестыхъ удобной земли округа принадлежитъ самому англійскому правительству, а мѣстное населеніе изъ остальной шестой части должно прокормить себя и заплатить всѣ налоги.
   Извѣстія приходили все тревожнѣе и тревожнѣе и хладнокров

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

Расходы англійскаго бюджета на содержаніе арміи и флота.-- Комиссіи, занимающаяся изслѣдованіемъ вопроса о налогахъ.-- Значеніе налога, какъ государственной потребности и какъ достоянія націи.-- Увеличеніе налоговъ пропорціонально увеличенію нуждъ народа и удовлетворенію ихъ.-- Налогъ въ видѣ государственнаго имущества и личныхъ услугъ.-- Переходъ государственной собственности въ частную; границы этого перехода.-- Различіе между монополіею и охраненіемъ общихъ интересовъ.-- Примѣры старой французской системы государственныхъ поборовъ.-- Откупщики налоговъ.-- Крайность увлеченія открывать новые источники косвенныхъ налоговъ.-- Послѣдствія этой системы.-- Кооперативныя общества. Рочдэль, и мое посѣщеніе этого города.-- Мнѣніе мистера Мети объ англійскомъ земледѣліи.-- Расходы на соисканіе кандидатуръ при англійскихъ выборахъ.-- Англійскіе законы объ охотѣ.-- Посѣщеніе Всемірной выставки въ Парижѣ королемъ Бонги.-- Испанская безграмотность.

   Одно изъ самыхъ мирныхъ государствъ Европы недавно узнало, что главные расходы его бюджета поглощаются арміей и флотомъ. Съ 1 января 1801 по 31 марта 1866 года Великобританія "затратила на свои военныя силы 39 милліардовъ, 786 милліоновъ, 800 тысячъ франковъ; на уплату долга, сдѣланнаго преимущественно на военныя потребности, израсходовано болѣе 45 милліардовъ. Въ общемъ итогѣ война стоила Англіи въ настоящемъ столѣтіи болѣе 85 милліардовъ, что составляетъ среднимъ числомъ въ годъ около одного милліарда трехъ сотъ милліоновъ.
   Эта громадная сумма расходовъ, падающая на производительныя силы страны, заставила обратите, вниманіе на одинъ изъ самыхъ сложныхъ и запутанныхъ экономическихъ вопросовъ -- о государственныхъ налогахъ. Въ концѣ прошлаго года, по распоряженію министерства, составилась особенная комиссія изъ людей компетентныхъ для поученія вопроса о налогахъ и практическаго разрѣшенія его. Комиссія воспользовалась всѣмъ, что выработала современная наука но этому предмету, и нѣкоторые изъ своихъ результатовъ довела до свѣденія публики. Мы сообщимъ здѣсь главные изъ этихъ результатовъ.
  

I.

   Налогъ, по выраженію Тюрго, есть главнѣйшій органъ правосудіе и законности. Мы не знаемъ другого выраженія, которае лучше характеризовало бы нравственное значеніе налога. Налоги не существуютъ сами для себя, они -- только средство, но средство необходимое. Для войны, говорилъ Монтекукули, нужно во-первыхъ деньги, во-вторыхъ деньги и въ третьихъ деньги. Но не для одной войны нужны деньги,-- деньги необходимы -- и не мало ихъ нужно -- для промышленности, администраціи, для уплаты долговъ. Малѣйшее улучшеніе начинается съ того что стоитъ денегъ. Деньги нужны для того, чтобы быть расточительнымъ, онѣ нужны для того, чтобы быть бѣднымъ,-- если только читатель не взыщетъ за это парадоксальное выраженіе, равносильное пословицѣ, которой грустная истина всѣмъ извѣстна: "ничего нѣтъ разорительнѣе бѣдности!" Немного можно насчитать въ нашей цивилизаціи отправленій, которыя не переводились бы на денежную сумму, взносимую или взимаемую. Бальзакъ въ своемъ Дядюшкѣ Горіо, Пушкинъ въ Скупомъ Рыцарѣ съ поразительной энергіей развили тотъ тезисъ, что деньги -- могущество и что завѣтный сундукъ заключаетъ въ себѣ не одни металлическіе кружки, но несчетныя груды силы, преступленій, пороковъ и добродѣтелей.
   Да вѣдь все это вещи, всякому извѣстныя! подумаетъ, быть можетъ, читатель.-- Согласны, что извѣстныя, да не довольно хорошо извѣстныя, особенно плательщики налоговъ склонны забывать это. Они часто носятся съ ребяческой фантазіей, будто государство -- какое-то провидѣніе, обязанное осыпать благодѣяніями бюджета населеніе въ нѣсколько милльоновъ человѣкъ,-- провидѣніе, обязанное покупать множество броненосныхъ судовъ, ремонтировать огромные табуны лошадей, вооружать полки, строить сѣти желѣзныхъ дорогъ, открывать многіе новые, сохранять всѣ старые пути сообщеній, рыть множество гаваней, организовать безплатное и обязательное обученіе, платить учителямъ, духовнымъ наставникамъ, поощрять дренажъ, земледѣліе, улучшать разведеніе рогатого скота, выдавать крупныя пенсіи инвалидамъ флота и арміи, администраціи и даже труда... Многіе изъ насъ, требующіе столькихъ благъ, хотятъ въ то же время, чтобы эти деньги падали откуда-то изъ-за облаковъ, чтобъ ихъ извлекали изъ Уральскихъ горъ, изъ Мексики или изъ Калифорніи, чтобы путемъ какой нибудь геніальной комбинаціи законоположеній, покровительствующихъ вывозу или ввозу, деньги получались изъ кармана янки или китайцевъ,-- "но...но... помилосердуйте, не тащите денегъ изъ нашихъ кармановъ!"
   Увы! замѣчаетъ комиссія, государство не можетъ истратить и и полушки, не доставъ откуда нибудь денегъ! Каждая затрата предполагаетъ новое взиманіе. Поймите, что немножко трудно доставать деньги изъ отдаленныхъ рудниковъ, которыхъ разработка стоитъ дорого, и чтобы, въ нашемъ положеніи, заставить платить янки или китайцевъ -- во первыхъ это несправедливо, а во вторыхъ надо быть похитрѣе китайцевъ или янки -- людей, которые -- нельзя въ этомъ не признаться -- насколько насъ не глупѣе.
   Итакъ ясно, что эти мильярды, которые затрачиваетъ Англія на войну, падаютъ не съ облаковъ, а добываются производительнымъ трудомъ націи. Однако мы не присоединимся къ хору тѣхъ, которые жалуются на возрастающія издержки государственныхъ бюджетовъ. Въ мирное время европейскіе бюджеты оплачиваются 11-ю милліардами 470-го милльонами франковъ. Это сумма, о которой невозможно составить себѣ отчетливое понятіе. Но эти одиннадцать съ половиною милльярдовъ предполагаютъ съ общаго населенія въ 285 милльоновъ европейцевъ поголовный налогъ болѣе чѣмъ въ сорокъ франковъ, а съ каждаго семейства изъ пяти душъ болѣе, чѣмъ въ, двѣсти франковъ!
   Маколей говоритъ, что въ 1685 году ежегодный расходъ Великобританіи не превышалъ 35 милльоновъ, а теперь онъ простирается въ 1075 милльоновъ,-- менѣе, чѣмъ въ два вѣка онъ увеличился въ пятьдесятъ разъ!
   Во Франціи бюджетъ 1740 года составлялъ 170 милльоновъ, теперь онъ доходитъ до 2000 милльоновъ -- въ двѣнадцать десятилѣтій онъ увеличился въ двѣнадцать разъ!
   Та же прогрессія и въ Австріи.
   И ничто не убѣждаетъ насъ, что эта прогрессіи должна остановиться. Напротивъ, еслибы намъ говорили, что европейскіе бюджеты уже не поднимутся выше настоящихъ цифръ, и что налоговъ будетъ выплачиваться ежегодно съ каждаго европейца только 40 франковъ, то мы рѣшительно бы этому не повѣрили.
   Говоря вообще размѣръ налоговъ увеличивается сообразно съ развитіемъ цивилизаціи. Платить мало, очень мало налоговъ -- значитъ стоять на точкѣ патріархальнаго быта Налоги, выплачиваемые индійскому племеначальнику, не тяжелы, во первыхъ потому, что въ той странѣ нѣтъ тяжеловѣсныхъ денегъ, а во вторыхъ потому, что на правительствѣ не лежатъ тяжелыя обязанности. Какой нибудь старшина племени Сіу или Оджибевесъ но возвращеніи изъ экспедиціи присвоиваетъ себѣ нѣсколькими мѣхами болѣе сравнительно съ прочими участниками. Но за то индійскій начальникъ если ничего не беретъ, то ничего и не даетъ,-- онъ даетъ только соразмѣрно съ тѣмъ, что получаетъ. Это тоже что паровая машина, возвращающая работой ту силу, которую она получила въ видѣ топлива,-- и никакъ не больше,-- или лошадь, отъ которой можно ожидать силы и быстроты ногъ въ строгомъ соотвѣтствіи съ количествомъ съѣдаемаго корма.
   Говоря отвлеченно, значительные сборы налоговъ, предоставляемыхъ страною въ распоряженіе правительства, служатъ признакомъ народнаго благосостоянія. Правительство нисколько не обходится дорого, когда, взимая съ насъ много, разсчитывается съ нами соразмѣрнымъ вознагражденіемъ, но оно можетъ обойтись дорого, если, требуя съ насъ мало, возвращаетъ менѣе, чѣмъ сколько получило.
   Итакъ вотъ въ чемъ заключается, по мнѣнію комиссіи, теоретическая справедливость налога. Каждый здоровый и честный человѣкъ долженъ жить своими собственными силами, долженъ заботиться о существованіи своемъ и своего семейства, въ какомъ бы государствѣ, среди какой бы цивилизаціи онъ ни былъ предназначенъ жить рожденіемъ. Членъ общины имѣетъ право на избытокъ только въ такомъ случаѣ, когда удовлетворены насущныя потребности всѣхъ прочихъ членовъ. Изъ этого предписанія совѣсти Англія сдѣлала юридическое постановленіе и ввела налогъ въ пользу бѣдныхъ. Если дряхлые и хилые имѣютъ право на удовлетвореніе ихъ насущныхъ потребностей, то очевидно также, что никто не долженъ быть лишенъ своего насущнаго достоянія. Своимъ исходнымъ пунктомъ налогъ долженъ принять это условіе.
   Государство же взимаетъ налогъ съ гражданъ, владѣющихъ болѣе, чѣмъ необходимымъ, что-бы передать его другимъ гражданамъ, имѣющимъ несчастіе не располагать и крайне необходимымъ. Необходимое достояніе -- это жизнь. Налогъ уважаетъ жизнь гражданъ; онъ дѣйствуетъ только для увеличенія суммы жизни націи. Съ этой точки зрѣнія налогъ представляется не обремененіемъ, а, напротивъ, лучшимъ распредѣленіемъ продуктовъ, которое равносильно съ общимъ обогащеніемъ.
   Въ варварскихъ обществахъ нѣтъ вещества, на которомъ могъ бы основаться налогъ, потому что варвары бѣдны; члены общины едва-едва располагаютъ сами крайнимъ необходимымъ, и имущества, въ такой сокращенной формѣ, уже не могутъ подлежать дальнѣйшему расщепленію. Избытокъ встрѣчается только въ самыхъ исключительныхъ случаяхъ между варварами, которые не умѣютъ вновь воспроизводитъ свои богатства, да притомъ богатства варваровъ не обладаютъ свойствомъ служить источникомъ довольства на продолжительные сроки.
   Съ экономической точки зрѣнія -- гдѣ человѣкъ располагаетъ болѣе, чѣмъ крайне необходимымъ, гдѣ онъ перестаетъ жить исключительно au jour le jour, гдѣ онъ заботится о завтрашнемъ днѣ, тамъ уже проявляется цивилизація. Имѣть на сегодня -- значитъ располагать только крайне необходимымъ, имѣть на завтра значитъ уже обладать богатствомъ. Какъ только возникаетъ богатство, то есть запасъ, иначе -- сбереженіе, собственность, съ ея нравами и обязанностями возводится въ систему, интересы размножаются и усложняются, наконецъ, организуется общество, какъ коллективный представитель частныхъ нравъ и обязанностей. Какъ только установился такой порядокъ вещей, налогъ также начинаетъ дѣйствовать; развитіе общественнаго и частнаго богатства, государства и налога возрастаетъ въ одинаковой пропорціи. Налогъ -- это десятина, которую каждое частное лицо выплачиваетъ государству, чтобы быть защищаемымъ, чтобы получать и оказывать нѣкоторыя услуги. Государство -- общій повѣренный, съ которымъ всѣ довѣрители находятся въ текущемъ счетѣ: но отношенію къ налогу, они записываются, какъ должники, по отношенію къ тѣмъ выгодамъ, которыми ихъ должно вознаградить государство -- какъ кредиторъ
  

II.

   Только одна очень развитая цивилизація можетъ оцѣнить выгоды равномѣрно распредѣляемаго налога. Когда налогъ будетъ употреблиться согласно съ существенными и неотлагаемыми нуждами и потребностями страны, только тогда граждане будутъ считать себя счастливымъ, его вижтачшші. По даже оставляя въ сторонѣ дурное употребленіе налога мы знаемъ, что самый личный эгоизмъ не склоненъ къ пожертвованіямъ ради коллективнаго блага и обнаруживаетъ въ этомъ случаѣ упорство, равняющееся невѣжеству.
   Какъ только необходимость налога признана, является желаніе отъ него увернуться. Когда налоги считаются необходимыми, обнаруживаются стремленія отъ нихъ избавиться; какъ только налоги пріобрѣтаютъ значеніе мѣръ, предпринимаемыхъ въ видахъ общаго интереса, то является желаніе свалить всю тяжесть на плеча другихъ ближнихъ. Ужь такова логика людей, такова практическая жизнь народовъ.
   Чтобы увернуться отъ обязанности ежегоднаго взноса налоговъ и пользоваться въ тишинѣ и безъ помѣхи со стороны государства своими благами, многіе народы начинали съ того, что предоставляли государству домены или, такъ сказать, частную собственность. Граждане дѣлали государство собственникомъ, чтобы не платить десятины съ своихъ частныхъ имуществъ. Но какимъ образомъ государство получало домены? Обыкновеннымъ средствомъ считалось вторгнуться въ сосѣднюю страну, завладѣть въ ней извѣстнымъ пространствомъ земли, которое возводилось на степень національной собственности и было обработываемо побѣжденными и плѣнными. На этомъ грубомъ разсчетѣ построилась вся колонизаціонная система Англіи. Муравьи также дошли до этой системы, а у нѣкоторыхъ породъ ихъ воинственныя общины предпринимаютъ., экспедиціи съ цѣлію завладѣть кустами, богатыми насѣкомыми, или захватить въ плѣнъ меньшихъ муравьевъ, которыхъ побѣдители, дѣлаютъ потомъ пастухами, кормилицами, дворовыми служителями или носильщиками побѣдителей на службѣ государства.
   Но пріобрѣтается ли государственный доменъ побѣдой или путемъ болѣе или менѣе доброхотныхъ контрибуцій гражданъ,-- во всякомъ случаѣ онъ, по своему значенію, равняется налогу. Если государство получаетъ десятину съ земли, то очевидно, собственность каждаго гражданина и, слѣдовательно, его доходъ, уменьшается одной десятой частью. Если доменъ обработывается не невольниками, то дѣло это должно производиться барщинными повинностями, дачами натурой, поставляемыми отъ свободныхъ гражданъ. А между тѣмъ, экономисты легко могутъ доказать, что самый непроизводительный трудъ -- невольничій и что, наконецъ, онъ дѣлается убыточнымъ; они Могутъ ясно доказать, что барщинный трудъ (corvées) одинаково дорогъ и даже раззорителенъ.
   Въ самомъ началѣ общиннаго порядка кажемся, что нѣтъ ничего естественнѣе, какъ требовать въ видахъ общаго интереса личныхъ услугъ, добровольныхъ или вынужденныхъ. Тогда еще не можетъ быть рѣчи о раздѣленіи труда, и разница между интеллектуальной и физической стороной каждаго замѣчается довольно смутно. Но мало-по малу характеры и занятія обрисовываются, разграничиваются; возникаетъ также раздѣленіе классовъ и барщинный трудъ замѣняется денежными взносами.
   Во Франціи до сихъ поръ еще существуетъ повинность по отношенію къ проселочнымъ дорогамъ (chemins-vicinaux), служащая поводомъ къ безпрестаннымъ неудовольствіямъ противъ правительства. Поселяне приходятъ въ негодованіе, получая билетики на производство работъ -- имъ во снѣ и на яву мерещится, будто ихъ посылаютъ на ненужныя имъ дороги, притомъ въ то время, которымъ такъ дорожитъ земледѣлецъ -- во время сѣнокоса, жатвы, сбора винограда или посѣва хлѣба. Каждый изъ поселянъ считаетъ свою дневную выручку отъ пяти до шести франковъ и сердится, что вмѣсто него не посылаютъ какого нибудь шоссейнаго рабочаго, выручающаго въ день отъ двухъ до трехъ франковъ.
   Этотъ послѣдній примѣръ бросаетъ яркій свѣтъ на все разсматриваемое нами дѣло. Образованіе общественнаго домена могло осуществиться не иначе, какъ уменьшая одной десятой частью собственность каждаго гражданина. Такъ какъ общественный доменъ не могъ быть уже обработываемъ невольниками, то цѣль эта должна была достигаться повинностями крестьянъ, которые жалуются, что рядомъ съ ними не заставляютъ работать буржуа. Кромѣ того, крестьяне скоро убѣждаются, что время для нихъ слишкомъ дорого для того, чтобы затрачиваться на повинности. Государство само, наконецъ, признаетъ справедливость этихъ соображеній и барщинный трудъ замѣняется поденной платой. Эти рабочіе обращаются съ своимъ дѣломъ какъ попало, нерадиво, какъ будто поставляютъ свою честь въ томъ, чтобы меньше отработать за получаемую плату,-- они ведутъ себя недобросовѣстно, крадутъ. Правительство, наконецъ, убѣждается, что оно больше выиграетъ, если распродастъ по частямъ свою собственность рабочимъ, которые на его службѣ работали такъ лѣниво и которые, сами сдѣлавшись хозяевами, будутъ трудиться для себя честно и серьезно. Вмѣстѣ съ увеличеніемъ производительной дѣятельности въ странѣ возрастаетъ также и размѣръ налоговъ.
   Замѣтимъ мимоходомъ, что аукціонная продажа правительствомъ доменовъ представляется наиболѣе обыкновеннымъ путемъ, по которому общественная собственность вступала въ область частной. Вообще крупныя государственныя имущества отдавались въ пользованіе какой нибудь знатной феодальной фамиліи съ условіемъ взноса ренты, которая, постоянно уменьшаясь, изчезла наконецъ безслѣдно. Такъ въ Англіи государству принадлежали громадныя поземельныя имущества, которыя оно роздало постепенно на извѣстныхъ условіяхъ разнымъ сановнымъ лицамъ. Арендное пользованіе мало-по-малу дѣлалось наслѣдственнымъ и арендаторы, почувствовавъ наконецъ свою силу, обратили свою ренту въ постоянный денежный взносъ, въ настоящій налогъ. Но такъ какъ деньги со времени этой сдѣлки чрезвычайно упали въ цѣнности, а цѣнность земли неимовѣрно возвысилась, то оказывается, что арендаторы обратились въ настоящихъ собственниковъ, выплачивая только десятую и даже двадцатую часть дѣйствительной цѣны. Такъ возникли громадныя территоріальныя сокровища англійской аристократіи, и государственные расходы, не покрываемые арендными взносами, которые должны были выплачивать крупные землевладѣльцы, съ этихъ норъ начали падать преимущественно на промышленные и рабочіе классы.
   Вотъ причины, заставившія многихъ экономистовъ говорить въ пользу продажи государствомъ его доменовъ: "Такъ какъ, говоритъ г. ІІфейфферъ, капиталы оказываются гораздо болѣе производительными, находясь въ рукахъ частныхъ лицъ, чѣмъ въ распоряженіи государства, то правительство извлечетъ болѣе выгодъ изъ продажи своихъ имуществъ, чѣмъ изъ управленія ими,-- и выгоды эти должны быть употреблены на погашеніе долга правительства -- а какое правительство свободно отъ долговъ? Представляемъ примѣръ: недавно Данія продала выгодно государственныя имущества,-- такъ выгодно, что прежній доходъ едва простирался до 1% вырученной отъ продажи цѣны. Это значитъ, что недвижимое имущество, приносившее правительству только 1,000 фр. дохода, было продано за 100,000 фр. и доставило 5,000 фр. дохода, давшаго барышъ въ 4,000 франковъ противъ прежняго" {Пфейфферъ, т. I, 98.}.
   "Еслибъ Пруссія рѣшилась продать всѣ свои домены,-- одинъ за другимъ -- то, безъ сомнѣнія, бюджетъ понесъ бы убыль доходовъ, которые по разсчету на 1864 годъ, простирались до 41,772,060 фр.; но съ другой стороны, вырученный капиталъ, погасивъ, какъ это очень вѣроятно, весь государственный долгъ, освободилъ бы правительство отъ бремени въ 58,525,300 фр. и далъ бы возможность экономизировать ежегодно сумму около 16 милльоновъ" {Пфейффоръ, т. II, стр. 4.}.
   Однако не надобно ничего преувеличивать, не слѣдуетъ желать, чтобы государство, ради экономическихъ соображеній, отчуждало всѣ свои имущества. Экономія -- вещь хорошая и почтенная, но есть нѣкоторые принципы, болѣе почтенные, чѣмъ экономія,-- или выражаясь точнѣе,-- неводится, чтобы ради непосредственнаго, близкаго барыша презирались послѣдовательныя выгоды -- настоящая экономія. Такъ государству принадлежатъ лѣса, расположенные но холмамъ или но горнымъ скатамъ. Сбывъ лѣса эти спекуляторамъ, государство, безъ малѣйшаго сомнѣнія, погаситъ довольно крупную цифру изъ своего долга. Но спекуляторы покупаютъ лѣса только на срубъ. При отсутствіи лѣсовъ, защищающихъ растительность съ ея корнями и сдерживающихъ паденіе воды, климатъ страны измѣняется; каждый дождь прорываетъ рытвины; потоки, обратясь въ рѣки, уносятъ въ море черноземъ -- драгоцѣнный черноземъ, медленно накопившійся втеченіе тысячелѣтій -- по половинѣ дюйма въ столѣтіе. Продажа доставила нѣсколько тысячъ франковъ, но величественные лѣса, благодатныя земли неспособны уже были поддерживать жизнь даже нѣсколькихъ травяныхъ стеблей. Мы видѣли, какими послѣдствіями сопровождаются- безпечность правительства и хищничества частныхъ лицъ въ нѣкоторыхъ альпійскихъ кантонахъ Дофинэ и потому вовсе не желаемъ, чтобы государство сбывало всѣ свои лѣса или, по крайней мѣрѣ, чтобы оно дѣлало это безъ особыхъ условій. Весь Парижъ глубоко сѣтовалъ, когда правительство упрямо захотѣло уничтожить этотъ очаровательный люксамбургскій садъ, предлагая великолѣпные чинары по стольку-то за стволъ и продавая эти оазисы свѣжести, обаятельной тишины и отраднаго отдыха по столько-то за квадратный метръ. Прошенія присылались изо всей Франціи, правительство выслушивало чуть не слезныя моленія о томъ, чтобы оно позволило обществу выкупить Люксамбургъ -- провинція вызывалась не скупиться въ этой сдѣлкѣ. Для Франціи было бы не менѣе грустно, еслибы фонтенеблосскій лѣсъ также былъ отданъ въ жертву топорамъ дровосѣковъ. Франція была бы тогда менѣе belle... А вѣдь красота не покупается милльонами.
   Государство можетъ, а по нашему мнѣнію даже должно, владѣть своими имуществами. Эти домены оно должно разработывать экономически, разумно, но не забывая, что частная промышленность извлекла бы изъ нихъ, по крайней мѣрѣ, на первыхъ норахъ, гораздо болѣе значительныя выгоды. Всякое имущество, носящее исключительно промышленный характеръ, должно быть продано государствомъ эксплуататорамъ, для которыхъ такое имущество будетъ несравненно прибыльнѣе, чѣмъ для казны. Государство должно основывать свое право владѣнія исключительно на общественномъ интересѣ. Эта Истина, къ сожалѣнію, поздно, но начинаетъ входить въ сознаніе правительствъ и тамъ, гдѣ она примѣняется на дѣлѣ, практическіе ея результаты сопровождаются несомнѣнной выгодой Если казна учреждаетъ образцовыя фермы, окружныя земледѣльческія школы, училища садоводства, конскіе заводы, земскія конюшни -- мы не жалѣемъ этихъ издержекъ, напротивъ часто будемъ даже совѣтовать ихъ дѣлать,-- но не надобно забывать, что это исключительныя предпріятія, что онѣ соотвѣтствуютъ скорѣе частному интересу и что они -- бремя, а не прибыль для націи.
   Каковъ бы ни былъ индустріальный характеръ имущества, будетъ-ли оно городскимъ или сельскимъ, будетъ-ли заключаться въ воздѣланныхъ нивахъ, въ обыкновенной собственности, въ желѣзномъ рудникѣ, въ соляной кони или въ пластѣ каменнаго угля,-- но мы не можемъ сочувствовать государству, фабрикующему, промышляющему и конкурирующему съ частной индустріей. Государство не должно обращать вліяніе, доставляемое ему частными лицами, въ ущербъ частнымъ лицамъ или соперничать съ частными лицами, которыя дѣйствуютъ или могутъ дѣйствовать успѣшнѣе его. Сфера, въ которой присутствуетъ государство, должна быть выше нашихъ обыденныхъ интересовъ. Мы не требуемъ отъ него, чтобы оно заработывало деньги, но желаемъ, чтобы оно съ толкомъ и пользою издерживало наши вклады. Мы не требуемъ, чтобы оно мыло шерсть, чесало ее, дѣлало войлока, мы не просимъ отъ него продуктовъ внутренняго потребленія и предметовъ вывоза, мы ожидаемъ отъ него правосудія. Пусть оно дастъ намъ правосудіе только, только правосудіе -- и мы будемъ съ нимъ совершенно въ расчетѣ.
   Чтобы государство могло располагать необходимыми для него рессурсами, не принуждая для этого гражданъ къ личнымъ и слишкомъ осязательнымъ пожертвованіямъ, была развита идея государственнаго имущества въ обширномъ смыслѣ, идея, получившая многочисленныя примѣненія во Франціи. Примѣръ земледѣльческихъ имуществъ, доставлявшихъ значительныя неудобства государству, при непосредственномъ его завѣдываніи, подалъ мысль къ дѣятельному развитію откупной системы. Родились многія монополіи, изъ которыхъ каждая должна была представлять собою родъ имущества, и монополіи эти отдавались на откупъ или переуступались государствомъ частнымъ лицамъ на извѣстныхъ условіяхъ платежа. Въ матеріальномъ отношеніи соляныя кони, дѣйствительно, составляли часть государственныхъ имуществъ -- и вотъ вдругъ было объявлено, что всякая фабрикація соли составляетъ монополію государства и подъ этимъ предлогомъ, государство было провозглашено собственникомъ моря и всей соли, въ немъ содержащейся. Этого мало; присвоивъ себѣ всю, созданную природой, соль, государство издало законы, объявляющіе, что гражданинъ, нашедшій соль въ совершенно готовомъ видѣ и присвоившій ее себѣ, будетъ судимъ, какъ обокравшій государство. Вслѣдствіе этого собираніе соли, выбрасываемой моремъ на берегъ, было объявлено преступленіемъ. Цѣлыя тысячи, несчастныя тысячи несчастныхъ людей, уличенныхъ или подозрѣваемыхъ въ этомъ преступленіи были закованы въ цѣпи и отправлены на галеры. {Неккеръ сообщаетъ, что французское соляное управленіе отсылало ежегодно 300 человѣкъ на каторжныя работы, заключало въ тюрьму 6,600 дѣтей, 1,800 женщинъ и 2,300 мужчинъ, что въ общей сложности составитъ болѣе десяти тысячъ лицъ на двадцати-мильонное населеніе. (Неккеръ, трактатъ о финансовой администраціи. Парижъ, 1706, 11, стр. 8. Block, Dictionnaire de l'Administration franèaise, Paris 1856. Въ статьѣ о соли).}. Даже и этого мало: рыбакъ, не сбрасывавшій соли, приставшей къ его платью, былъ объявленъ преступникомъ; женщина, опускавшая руку въ море, чтобы достать пригоршню соли для домашней похлебки, была объявлена преступницей и воровкой. Но и это еще не все. Было запрещено пасти стада на лугахъ, прилегающихъ къ солянымъ болотамъ или на природныхъ солончакахъ, потому что французская казна понесла бы убытокъ, еслибы пастухъ съѣлъ кусокъ мяса, погруженнаго въ природную сырую соль, если бы отвѣдалъ соли, за которую не была взята пошлина и какая пошлина... въ двадцать, сорокъ, пятьдесятъ разъ превышающая цѣнность произведенія.-- Даже въ настоящее время на югѣ Франціи, въ департаментѣ Нижнихъ-Пиринеевъ, богатомъ необработанной солью, нерѣдко случается, что при копаніи земли вблизи колодцевъ или фундаментовъ зданій, заступъ вдругъ попадаетъ на соляную жилу. Съ такихъ случаяхъ тотчасъ же надо подать объявленіе мѣстнымъ властямъ, и потъ являются соляные пристава (gabelous) и, "во имя закона", тщательно перемѣшиваютъ бѣлую, чистую, кристаллическую соль съ землею, съ пескомъ, со всякой нечистотой и грязью, какія они только могутъ достать подъ рукою. Еще и теперь, все же во Франціи, можно видѣть съ какимъ рвеніемъ эти самые соляные пристава смѣшиваютъ превосходную соль,-- вѣдь природа, почти не можетъ дать дурную соль -- съ вонючей нефтью, деревянными стружками, мѣломъ и даже съ слабительными порошками. Это снадобье приготовляется въ такомъ отвратительномъ видѣ для того, чтобъ человѣкъ не могъ его употреблять; еще немножко, чуточку подобнаго усердія со стороны соляныхъ приставовъ, тогда овцы, даже свиньи брезгали бы такой дрянью. Мало того, подъ тѣмъ предлогомъ, что соль составляетъ предметъ существенной необходимости, и что для поддержанія жизни и здоровья человѣка нужно въ годъ по крайней мѣрѣ десять килограмовъ, а для лошади отъ пятидесяти до шестидесяти килограммовъ соли, главамъ семействъ, было вмѣнено въ обязанность брать опредѣленное количество соли для нихъ самихъ, для ихъ женъ, дѣтей и животныхъ но поголовному разсчету. Кто не захотѣлъ бы брать свою опредѣленную порцію, тотъ былъ бы подозрѣваемъ монополіей въ томъ, что онъ или достаетъ себѣ соль недозволенными путями и, слѣдовательно, обкрадываетъ государство и, слѣдовательно, достоинъ галеръ, или что онъ самоубійца, притомъ губившій всю свою семью, системастически лишая ее необходимой для жизни потребности; въ этомъ случаѣ онъ, какъ отравитель и убійца, заслуживалъ висѣлицу.
   Мы заговорили прежде всего о соляной монополіи потому, что она важнѣе всѣхъ другихъ и еще потому, что она носитъ девизъ, разоблачающій великую тайну монополій: "я налогъ на жизнь".
   Существуютъ монополіи, менѣе крупнаго разбора, противъ которыхъ мы можемъ сдѣлать возраженія, по нашему мнѣнію хотя и важныя, однако надо признаться недостаточно оцѣниваемыя большинствомъ экономистовъ. Мы хотимъ сказать о монополіяхъ лоттерейной и табачной.
   Что касается до налога на табакъ, то налогъ этотъ преслѣдуетъ привычку, которую большинство нюхальщиковъ признаютъ нехорошею; на этомъ основаніи нисколько не худо, если съ каждой выкуриваемой сигары, стоящей су, выплачивается штрафъ въ одинъ или два сантима. Далѣе, человѣкъ, выкуривающій фунтъ табаку, этимъ самымъ фактомъ объявляетъ, что онъ не нуждается въ фунтѣ хлѣба и что онъ и его домашніе обезпечены необходимымъ, если онъ можетъ потворствовать своей прихоти. Но если и существуетъ налогъ, вполнѣ справедливый въ глазахъ всѣхъ, такъ это тотъ, который взимается съ избытка и уважаетъ необходимое. Такимъ образомъ, Великобританія собираетъ съ табака 150 милліоновъ, Франція 250 милліоновъ,-- около четырехъ-сотъ милліоновъ табачнаго сбора,-- милліоновъ, которые составляютъ довольно важное достояніе государства и -- съ извѣстной точки зрѣнія -- никому и ничего не стоили, потому что деньги эти -- соотвѣтствующая цѣнность табачнаго дыма -- бы.ты выплачены если не весело, то, по крайней мѣрѣ, съ простодушной безсознательностью -- за удовольствіе пускать въ воздухъ синенькія спиральныя кольца и щекотать ноздри дымомъ никоціановой травки.
   Вотъ что толкуетъ большинство экономистовъ, вотъ какъ думаетъ масса потребителей, выплачивающихъ налогъ, и -- какъ мы полагаемъ -- также масса людей, желающихъ ознакомиться съ этимъ дѣломъ. Рискуя прослыть ригористомъ и даже педантомъ, мы, тѣмъ не менѣе, должны высказать наше мнѣніе, положительно неблагопріятное этимъ монополіямъ.
   Сначала о табакѣ. Во Франціи монополія эта дѣйствуетъ съ наивозможной строгостью. Потребители курительнаго табака съ ропотомъ говорятъ о притѣсненіяхъ на границѣ, о трудности и даже о невозможности доставать тотъ или другой сортъ табака но своему выбору и вкусу. Они не могутъ курить предпочитаемый табакъ, но должны сообразоваться со вкусомъ табачнаго управленія. Притомъ воздѣлыванію табака не предоставлена свобода; оно разрѣшено только въ извѣстныхъ департаментахъ, въ извѣстныхъ кантонахъ, извѣстнымъ лицамъ, на такихъ и на такихъ-то условіяхъ. Начиная съ засѣва сѣмянъ и до послѣдняго проданнаго листика, все здѣсь сопряжено съ привилегіями, лицепріятіемъ, надзоромъ, скукой, ябедами, контрабандой, пронырствомъ, обманами. Съ экономической точки зрѣнія, всѣ эти пристава, надсмотрщики, таможенный людъ, акцизные чиновники безполезно возвышаютъ цѣну табака. Во Франціи это возвышеніе простирается до 30% или до 76 милліоновъ. Не лучше-ли подарить эти семьдесятъ пять милліоновъ потребителямъ табака, которые будутъ платить за него дешевле, или же сбавить этой цифрой государственные, налоги?..
   Что касается до налога на роскошь, то комиссія отвергаетъ его, какъ произвольную мѣру.
   Во-первыхъ замѣчаетъ она, мы не знаемъ положительно, что такое роскошь и что не роскошь. Что роскошь для однихъ, обращается въ полезное для другихъ; что роскошь здѣсь, то дѣлается необходимостью въ другомъ мѣстѣ. Доказательство тому представляютъ парадныя кареты во Франціи (carrosses de gala). Французское правительство хотѣло подчинить ихъ налогу, но сенаторы, объявили, что налогъ этотъ простирался бы на совершенно необходимую для нихъ издержку. По этому не совсѣмъ легко опредѣлить, что такое роскошь и что такое не роскошь. Существуетъ только извѣстный родъ издержекъ, но отношенію къ которымъ единогласно сходятся всѣ мнѣнія, но не потому, чтобы издержки эти были дѣйствительно пышны, а потому что онѣ очень забавны. Никто, напримѣръ, не соболѣзнуетъ о томъ, что въ Англіи введенъ налоги въ 29 франковъ съ каждой напудренной лакейской Головы. Налогъ этотъ былъ опредѣленъ въ бѣдственный неурожайный годъ, когда народъ мѣстами обнаруживалъ желаніе переломать головы этимъ larbins, которые посыпались мукою, тогда какъ бѣдный народъ умиралъ съ голоду. Чтобы усмирить народное раздраженіе, законодатели рѣшили, по внушенію своей мудрости, что каждый лакей долженъ платить въ видѣ налога цѣну питательнаго вещества, превращаемаго въ головную перхоть. Вмѣсто 29 франковъ законодатель могъ бы опредѣлить налогъ или -- выражаясь точнѣе -- штрафъ въ десять, въ сто разъ значительнѣе и никто не имѣлъ бы справедливаго основанія роптать или жаловаться. {Спѣшимъ не безъ нѣкотораго пріятнаго чувства оговориться, что налогъ этотъ убываетъ съ каждымъ днемъ за скудостью плательщиковъ. Въ 1820 году налогъ взимался еще съ 29,000 человѣкъ, въ 1833 -- съ 9,500, въ 1845 -- съ 3000, а въ 1855 году только съ 1,200 напудренныхъ лакейскихъ головъ.} Съ другой стороны, всякій индивидуумъ имѣетъ право -- конечно, до извѣстной степени -- строить изъ себя гороховаго шута, и государству нѣтъ до того никакого дѣла. Если мнѣ нравится проткнуть въ носъ золотое или мѣдное кольцо, изъ подражанія индійцамъ,-- то я, право, не постигаю, ради чего тутъ правительству привязываться ко мнѣ съ такого рода рацеями: "а изволь-ка, сударь ты мой, заплатить мнѣ сто, тысячу, десять тысячъ за сію великолѣпную нелѣпость ". Взимая съ меня этотъ налогъ, правительство въ нѣкоторомъ смыслѣ узаконило бы мою великолѣпную нелѣпость, ставило бы себя даже въ положеніе моего соумышленника, потому что, молъ, заплати мнѣ, да и хоть на головѣ ходи!
   Другое возраженіе: "(De minimis non curat praetor". Госкошь - дѣло подробностей, такихъ сложныхъ, мелочныхъ подробностей, что государство не должно было бы компрометировать своего достоинства въ построеніи невозможной лѣстницы налоговъ. Намъ кажется до нельзя забавнымъ, что въ одной республикѣ казна взимаетъ столько-то съ чижа-самца, умѣющаго пѣть, столько-то съ самки, не обладающей этимъ талантомъ, столько-то съ другихъ птицъ, смотря по степени ихъ вокальныхъ дарованій. Мы кладемъ въ ротъ палецъ удивленія, видя, какъ такая важная особа, какъ французская имперія вынимаетъ изъ ушей моей благовѣрной серьги, изъ головнаго убора булавки, или свидѣтельствуетъ, какое такое ожерелье сна носитъ -- изъ настоящаго или изъ поддѣльнаго жемчуга. Не слишкомъ высоко уважаетъ себя государство, если, порывшись въ моей шкатулкѣ, хватаетъ табакерку моего покойнаго дѣдушки, взвѣшиваетъ драгоцѣнные камни на вѣсахъ ѳемиды и возвѣщаетъ: за однокаратовый брилліантъ давай-ка сюда 10 франковъ, за брилліантъ въ два карата пожалуй 20 франковъ, за три карата не угодно ли заплатить тридцать франковъ...
   Кромѣ налога на табакъ,-- въ сущности налога на потребленіе -- налоги на роскошь не приносятъ значительныхъ выгодъ правительству, которое хлопочетъ объ ихъ введеніи. Но почему же это? Потому что масса націи во всѣхъ странахъ бѣдна, даже очень бѣдна; принадлежности роскоши можетъ доставить себѣ только самое ничтожное меньшинство. Чаще всего случается, что расходы взиманія не покрываются вырученнымъ налогомъ, слѣдовательно, государство даромъ затрачиваетъ трудъ служебныхъ лицъ и подвергаетъ гражданъ безполезнымъ стѣсненіямъ.
   Роскошь -- дѣло моды, а мода куда какъ капризна. Въ большинствѣ случаевъ налогъ привязывается къ какой нибудь вещицѣ только для того, чтобы мода немедленно перебѣжала къ другой роскошной приманкѣ. Но самымъ важнымъ затрудненіемъ къ одобренію этого налога представляется то уже указанное нами обстоятельство, что не стоитъ труда назначать налогъ на этотъ вздоръ; въ наше время стыдно считать принадлежностями роскоши, вещи, которыя должны бы были признаваться предметами обыденнаго употребленія. Напримѣръ, намъ жаль, что штатъ Миссисипи польстился на жалкую сумму въ 516 долларовъ, взимаемую въ видѣ налога съ фортепіано {Де-Парье о налогахъ, Парикъ 1862, II, 126.}, что Швеція, Соединенные-Штаты и Великобританія привязались къ карманнымъ часамъ {Тамъ же.}, мы объявляемъ себя противъ налога на дождевые зонтики, опредѣленнаго въ сѣверной Америкѣ и одобряемъ распоряженіе Фридриха II, отмѣнившаго глупѣйшій налогъ въ Силезіи на сапоги и башмаки {Пфейфферъ, II, 301.}. Прекрасно, что теперь сапоги не считаются предметомъ роскоши, также, какъ и рубашки, которыя прежде, въ силу точнаго закона, могли находиться въ распоряженіи простолюдинки не болѣе, какъ въ числѣ двухъ. Чулки также не причисляются къ принадлежностямъ роскошнаго гардероба, хотя, но разсказу исторіи, Генрихъ IV нашелся вынужденнымъ занять одну пару чулокъ у своего пріятеля Сюлли, чтобы отдать визитъ испанскому посланнику; правда, то были шелковые чулки. Наконецъ, въ заключеніе всего сказаннаго, мы категорически не одобряемъ налога на роскошь, не смотря на благопріятные о немъ отзывы очень многихъ экономистовъ, особенно между древними. Вопросъ этотъ, безъ сомнѣнія, нашелъ бы для себя болѣе удобное мѣсто въ изслѣдованіи налога на доходъ, чѣмъ въ критикѣ монополій, но въ этомъ лабиринтѣ самыхъ запутанныхъ вопросовъ движешься какъ можешь, на удалую. Намъ остается только произнести тоже осужденіе и противъ всякаго рода монополіи. По нашему крайнему разумѣнію, монополія превращаетъ государство въ фабриканта, промышленника, въ сортировщика, въ негоціанта, въ мелкаго торгаша. Монополія заставляетъ государство заниматься разными, недостойными его ремеслами, но что еще важнѣе, государство шагаетъ за предѣлы своего права, нарушаетъ права гражданъ, присвоивая себѣ монополію. Монополія вдвойнѣ разоряетъ общину -- производя дороже то, что частныя лица, при покровительствѣ свободныхъ учрежденій и конкурренціи, могли бы произвести дешевле и лучше, а во-вторыхъ положительно запрещая и наказывая, какъ преступленіе, производительный трудъ,-- за чертою извѣстнаго рода постановленій.
   Чтобы судить о внутреннемъ достоинствѣ монополіи, предположимъ, что она распространилась повсюду, увлекла, поглотила все. Вообразимъ себѣ государство, гдѣ нельзя было бы располагать жалкой избенкой, клочкомъ земли или сада безъ надзора приставовъ,-- государство, гдѣ все покупалось и продавалось бы правительству въ опредѣленные сроки въ извѣстныхъ количествахъ и при соблюденіи особыхъ условій,-- государство, котораго граждане имѣли бы право кушать только хлѣбъ, заштемпелеванный министерствомъ внутреннихъ дѣлъ. Въ подобномъ государствѣ, безъ сомнѣнія, люди работали бы, но работа была бы также привлекательна, такъ во французскихъ центральныхъ домахъ, которыхъ обитатели считаютъ мучительной пыткой фабрикацію носковъ или разчесываніе шерсти и пакли.
   При этомъ впадаешь въ тяжелое раздумье, не лучше-ли предпочесть въ тысячу разъ дикое состояніе индійцевъ, этому безукоризненному порядку, этой строго гармонической правильности. А между тѣмъ къ этому прекрасному идеалу стремились Кольберы, Фридрихи, Іосифы II. Вотъ что говоритъ Пфейфферъ на этотъ счетъ: "Просвѣщенная запретительная система прошлаго столѣтія, воображала, что она знаетъ и можетъ сдѣлать все лучше, чѣмъ все человѣчество, влюбилась въ монополію самой нѣжной страстью. Дѣйствительно, каждая монополія привлекала золото въ государственныя кассы, стоявшія такъ долго пустыми.
   Вскорѣ не было ни одного ремесла, ни одного товара, которые не сдѣлались бы предметами монополіи. Пивоваренное дѣло, мѣднокотельное ремесло, торговля шерстью, кофе, амброю, мѣхами, икрою, изданіе альманаховъ, фабрикація стекла, тканей, игорныхъ картъ, мельничныхъ жернововъ, скрипичныхъ струнъ, собираніе снѣга, словомъ все, что ни взбредетъ въ голову, сдѣлалось предметомъ какой нибудь монополіи. Государство привлекало къ себѣ всю торговлю и мечтало о порабощеніи всей торговли, всей промышленности въ странѣ..... Чтобы никто не заподозрилъ насъ въ преувеличеніи,мы приведемъ здѣсь баварское постановленіе 1690 года, гдѣ курфирстъ объявляетъ: "Симъ извѣщаемъ, что наша непреклонная и милостивая воля заключается въ томъ, чтобы нашимъ вѣрноподданнымъ, какъ поселянамъ, такъ и городскимъ обывателямъ, а равно и другимъ лицамъ сего класса, было воспрещено, подъ страхомъ строгаго наказанія носить на ихъ тѣлахъ другое сукно, кромѣ приготовляемаго на нашихъ фабрикахъ" (Пфейфферъ, 1, 179.).
   Но іезуиты въ Парагуаѣ представляютъ, быть можетъ единственный примѣръ администраціи монополизирующей всю торговлю, всю промышленность. Монополія также возвысилась на степень государства, и мы имѣемъ возмутительную исторію остъ-индской компаніи. Трудно сказать, какая изъ этихъ двухъ системъ хуже по отношенію къ средствамъ; но обѣ одѣ ведутъ къ одному и тому же результату -- къ упадку разоренной націи
   Что касается до монополій, имѣющихъ въ тоже время значеніе общественной службы, то мы очень далеки отъ мысли порицать ихъ наравнѣ съ предъидущими. Мы находимъ справедливымъ и разумнымъ, что государство беретъ на себя хлопоты по пересылкѣ нашихъ писемъ и телеграмъ, намъ было бы даже очень пріятно, еслибы оно распоряжалось отправленіемъ пассажировъ на желѣзныхъ дорогахъ, какъ это дѣлается въ Бельгіи; мы вполнѣ одобряемъ, что законная монета чеканится правительствомъ и даже не понимаемъ, какъ устроилось бы иначе это дѣло; мы положительно утверждаемъ, что единственные банковые билеты съ легальнымъ курсомъ должны быть выпускаемы государствомъ. Но въ тоже время желательно, чтобы банкамъ была предоставлена свобода выпускать бумаги въ предѣлахъ кредита этихъ банковъ и подъ нѣкоторыми точно опредѣленными условіями; мы желаемъ, чтобы каждое частное лицо, каждая компанія могли свободно и безъ помѣхи провести желѣзную дорогу, если это имъ нравится, чтобы каждый могъ пересылать письменную и посылочную корресподенцію, которая ему будетъ довѣрена, чтобы каждый негоціантъ и вообще чтобы каждый гражданинъ могъ протянуть телеграфическую проволоку и дѣлать съ ней, что ему заблагоразсудится. Короче, справедливость нисколько не противорѣчивъ тому, чтобы государство располагало de facto нѣкоторыми монополіями, лишь бы монополіи эти не пришли въ положеніе исключительнаго de jure.
   Монополія de facto была бы еще вѣрнѣе обезпечена за государствомъ, еслибы, оно, оставаясь вѣрнымъ своему назначенію общественнаго благодѣтельнаго посредника, не извлекало никакихъ выгодъ изъ оказываемыхъ имъ услугъ. Занятіе, признанное дѣломъ общественной пользы и даже необходимости, должно быть непремѣнно отправляемо государствомъ, чего бы это ни стоило, цѣною самыхъ посильныхъ пожертвованій, лишь бы интересы гражданъ несли при этомъ наивозможно меньшій ущербъ.
   Возьмемъ для примѣра почтовую службу -- самую кроткую и наиболѣе радостно оплачиваемую монополію. Мы заявляемъ несомнѣнный фактъ, что чѣмъ болѣе государство понижаетъ свой почтовый тарифъ, тѣмъ усерднѣе граждане упражняются въ эпистолярномъ слогѣ, а корреспонденція достигаетъ такихъ размѣровъ, что государство, совокупляя маленькіе доходцы, получаетъ тѣже капиталы, какіе были собраны съ болѣе крупныхъ налоговъ,-- даже болѣе. Чѣмъ умѣреннѣе требованія государства, тѣмъ барыши значительнѣе, тѣмъ оживленнѣе письменныя сообщенія. Поразительное доказательство тому представляютъ двѣ сосѣднія страны -- Франція и Великобританія. Англійское письмо стоитъ вполовину дешевле французскаго. Каждый англичанинъ по среднему разсчету получаетъ въ три раза болѣе писемъ, чѣмъ французъ. Расходы почти одинаковы для обоихъ почтовыхъ вѣдомствъ, но выручка далеко не тоже: англійская администрація имѣетъ чистаго дохода втрое болѣе, чѣмъ французская; Итакъ при одинаковости почтовыхъ расходовъ во Франціи и Англіи, англійскій гражданинъ извлекаетъ тройное пользованіе, а правительство -- тройной доходъ только потому, что его тарифъ вдвое умѣреннѣе.
   Примѣръ этотъ чрезвычайно поучителенъ, и мы выставляемъ его для того, чтобы правительства, уменьшивъ свои тарифы, увеличили доходы. Но какъ бы не осчастливила насъ подобная реформа, мы бы предпочли, чтобъ почтовая такса была сбавлена до возможнаго минимума и ограничивалась только покрытіемъ происходящихъ издержекъ. Вообще по нашему твердому убѣжденію, государство менѣе кого бы то ни было должно извлекать выгоды изъ нуждъ другого. Такъ какъ корресподенція сдѣлалась общественной необходимостію какъ для семейныхъ, такъ и для дѣловыхъ сношеній и частная переписка въ обширномъ смыслѣ обратилась въ коллективную дѣятельность, то не слѣдовало бы платить людямъ, несущимъ эту службу дороже, чѣмъ она стоитъ югъ самимъ. Лишній платежъ обращается въ налогъ, равносильный по значенію штрафу. Соединенные Штаты, руководимые этимъ принципомъ, обнаруживаютъ желаніе покрывать таксой однѣ матеріальныя издержки и, но мѣрѣ приращенія выручки, понижаютъ почтовый тарифъ; они, какъ будто, соглашаются, чтобы при этомъ образовался дефицитъ а, на зло имъ, всегда получается барышъ.
   Теперь Соединеннымъ Штатамъ, достигшимъ этого успѣха, остается осуществить только одинъ блистательный прогрессъ въ этомъ отношеніи и мы твердо надѣемся, что это въ скоромъ времени и осуществится въ Америкѣ. Мы говоримъ о положительномъ отмѣнены всякаго платежа за письма. Нельзя не согласиться, что это должно значительно сократить расходы на почтовое вѣдомство, такъ какъ пересылка инеемъ, предоставленная заботливости самой страны, выражалась бы цифрой ея матеріальной, безбарышной стоимости въ общемъ бюджетѣ. Штемпель -- громадное улучшеніе прежняго франкированія, по послѣднимъ улучшеніемъ должно быть совершенное отмѣненіе того и другого.
   Слово штемпель напоминаетъ намъ и штемпель журналовъ -- налогъ, о которомъ мы, конечно, могли и забыть и который принадлежитъ къ разряду штрафовъ на науку, какъ энергически выражается Комиссія. Журналы имѣютъ значеніе печатной корресподенціи, разсыпаемой обществомъ литераторовъ всѣмъ подписчикамъ. Освѣдомляясь съ наивозможной добросовѣстностію и точностью о государственныхъ дѣлахъ, умные граждане оказываютъ государству настоящую услугу,-- за что же ихъ въ нѣкоторомъ смыслѣ наказывать, особенно не слѣдуетъ обижать ихъ чрезмѣрнымъ налогомъ, который въ Парижѣ доходитъ до чудовищной цифры, 60% всей подписной суммы.
   Сказанное о почтовой службѣ одинаково примѣняется и къ телеграфнымъ сообщеніямъ. Повидимому, человѣчество еще недостойно этого великаго открытія, изъ котораго оно во всякомъ случаѣ дѣлаетъ слишкомъ ограниченное употребленіе. Напримѣръ во Франціи въ 1866 году было отправлено всего 2,500,000 частныхъ депешъ, что не составитъ одной на десять и даже на пятнадцать человѣкъ. Нѣтъ сомнѣнія, что невѣжество массы оказываетъ большое вліяніе на незначительность этой цифры, по слишкомъ высокая плата за телеграммы также должна быть принята въ соображеніе.
   Сказанное о почтѣ и телеграфѣ мы готовы повторить и но отношенію къ желѣзнымъ дорогамъ, которыя во многихъ странахъ принадлежатъ государству; мы бы желали, чтобы онѣ вездѣ ему принадлежали подъ нѣкоторыми условіями и при нѣкоторыхъ ограниченіяхъ. Англія, наиболѣе не симпатизировавшая этой идеѣ, мало но малу примирилась съ нею, и мысль эта была принята Гладстономъ, Фавсеттомъ, Гольдуиномъ Смитомъ -- самыми опытными экономическими головами. Если обращеніе корреспонденціи считается предметомъ общественной пользы и такимъ важнымъ дѣломъ, что государство само должно подлежать за него отвѣтственности, то движеніе людей представляется не менѣе полезнымъ и не менѣе важнымъ общественнымъ отправленіемъ.
   Еслибы желѣзныя дороги принадлежали государству, то мы не только желали бы, чтобъ тарифъ былъ доведенъ до крайняго минимума, какъ это уже существуетъ въ Бельгіи, но чтобы государство не получало никакой прибыли съ перемѣщенія пассажировъ и даже чтобы перемѣщеніе это производилось gratis, то есть оплачивалось бы налогомъ. Но чтобы по прослыть отчаянными утопистами, мы желаемъ предварительно отмѣненія налога, который государство почти во всѣхъ странахъ взимаетъ за желѣзныя дороги, въ пользу которыхъ оно не только отдаетъ этотъ самый налогъ, но жертвуетъ также особыми денежными вспоможеніями и гарантируетъ проценты- Предварительно мы желаемъ, чтобы государства, не рѣшающіяся принять на себя монополію желѣзныхъ дорогъ, не предоставляли этой монополіи частнымъ компаніямъ, которыя притѣсняютъ бѣдную публику также тяжело, какъ и государство, если только еще не безжалостнѣе.
   Вспомнимъ, что государство прежде поручало сборъ налоговъ откупщикамъ, под-откупщикамъ, обществамъ генеральныхъ фермеровъ, которые съ самой систематической жестокостью отнимали у страны много, чтобы вручить государству безсовѣстно мало.
   Такъ при Генрихѣ II, во Франціи, налоги поступили на откупъ за 30 милліоновъ ежегоднаго взноса, но арендаторы собирали 150 милліоновъ, оставляя 120 съ своемъ карманѣ.
   Частныя лица очень естественно пользуются предоставленными имъ нравами несравненно неумолимѣе, чѣмъ государство. Владѣя фактически монополіей письменной, телеграфной корресподенціи и отправленія пассажировъ, государство могло бы позволить частнымъ лицамъ конкурировать съ нимъ на параллельныхъ путяхъ, еслибъ въ этомъ заключался интересъ этихъ частныхъ лицъ и, слѣдовательно, публики; по частныя компаніи, вооруженныя этой монополіей, пользуются ею съ самой суровой непреклонностію и страстно любятъ копировать государство. Такъ, во Франціи, мы видимъ обширныя мѣстности, которыхъ жители охотно провели бы у себя желѣзную дорогу на свой счетъ, но та или иная изъ большихъ компаній, между которыми подѣлена имперія, подозрѣваютъ въ предполагаемой дорогѣ будущую соперницу. Сами же компаніи не хотятъ строить вѣтви, потому что она, можетъ и не дать желаемыхъ выгодъ, не хотятъ они предоставить это предпріятіе и другимъ, потому что -- кто его знаетъ -- дорога можетъ принести большія выгоды. Въ этомъ сомнѣніи онѣ воздерживаются сами и насильно навязываютъ воздержаніе другимъ къ ущербу почтеннѣйшей публики. Раціональное, смышленное государство позволитъ дѣлать то, что частная монополія не позволитъ сдѣлать ни за что на свѣтѣ.
   Мы старались обнаружить, что требованія новѣйшей цивилизаціи и непомѣрные расходы на содержаніе постояннаго войска сообщаютъ государственному бюджету чудовищно-крупные размѣры. Попытка отдавать государству какъ можно больше и отнимать у гражданъ какъ можно меньше, привела къ плану дать государству имущество. Идея государственнаго имущества (domaine), но понятіямъ феодальныхъ временъ, заключала въ себѣ идею монополіи извѣстныхъ правъ и различныхъ фабрикацій. Но эта система, убѣдившись мало-по-малу въ своей неспособности хорошо фабриковать, хорошо производить, выгодно торговать, стала переуступать право на монополію за извѣстный ежегодный взносъ. Но на этомъ идея средневѣковой монополіи не остановилась. Впослѣдствіи она породила многочисленныя вѣтви косвенныхъ налоговъ, приняла такіе колоссальные размѣры, что, но выраженію министра Фокса, не давала народу ни встать, ни лечь, ни пообѣдать, ни отдохнуть, ни родиться, ни умирать безъ того, чтобы не заплатить за самое естественное отправленіе своей жизни. Въ основаніи этой системы, остановившей развитіе производительныхъ силъ Европы, на нѣсколько вѣковъ, лежали слѣдующія правила:
   1. Облагать налогомъ каждый общеупотребительный предметъ.
   2. Облагать его на сколько возможно больше.
   3. Облагать его такъ часто, какъ только можно; облагать его въ сыромъ видѣ у производителя, въ фабрикованномъ -- у промышленника, въ видѣ товара -- у купца и какъ предметъ потребленія -- у потребителя.
   Когда принудительный трудъ не имѣлъ почти никакого спеціальнаго значенія, когда казна и общественное благосостояніе дѣйствовали во вредъ другъ другу, тогда, конечно, фискъ придумывалъ такія мѣры обогащенія, которыя впослѣдствіи давали себя чувствовать всеобщимъ разореніемъ націи. Это именно случилось съ Фракціею. При Людовикѣ XVI налоги увеличились до такой степени, что не оставалось почти ни одной общественной и частной отрасли труда, которая бы не подлежала податному сбору. Чтобы открыть маленькую лавочку, торгующую на пятьдесятъ сантимовъ въ день, надо было заплатить за право открытія ея почти тоже, что платилъ богатый фабрикантъ, пускавшій въ спекуляцію полмилліонное состояніе. Къ этому присоединилась еще нелѣпая система во все мѣшавшейся регламентаціи, принимавшей на себя трудъ и отмѣривать я отвѣшивать всякую вещь, выносимую на рынокъ. Нельзя было приготовить носоваго платка безъ заранѣе опредѣленной формы: нельзя было поправить трубы или крыши въ собственномъ домѣ, не испросивъ на то предварительнаго позволенія. Но такъ какъ исполненіе тысячи формальностей, соединялось съ большими издержками и проволочкой времени, то благоразумные люди предпочитали сидѣть въ полуразвалившихся домикахъ, чѣмъ поправлять ихъ на законномъ основаніи. Послѣдствія этой системы извѣстны и Франціи; достаточно напомнить читателю, что наглая спекуляція Лоу была финаломъ этого финансоваго направленія. Затѣмъ Франція упала до минимума своихъ производительныхъ силъ, и въ 1787 году, между Сеной и Луарой бродило 50 тысячь безпомощныхъ нищихъ.
   Разсмотрѣвъ вопросъ о налогѣ съ фактической или исторической его стороны, Комиссія заключаетъ свой анализъ слѣдующими словами: "Въ наше время никто изъ людей мыслящихъ болѣе не сомнѣвается въ томъ, что экономическій прогрессъ націй служитъ основой всѣмъ другимъ отраслямъ человѣческаго прогресса. И потому налогъ играетъ глубокую роль въ поступательномъ движеніи того или другого народа. Тамъ, гдѣ онъ опредѣлялся раціональнѣе и раскладывался равномѣрнѣе, не обременяя одной части населенія ради выгодъ другой, гдѣ государственное его назначеніе прямо совпадало съ нуждами и потребностями общества,-- тамъ цивилизація шла легче и быстрѣе, чѣмъ у народовъ, съ противоположными учрежденіями. Поэтому успѣхи гражданскаго и общественнаго развитія тѣсно связаны съ тѣми финансовыми реформами, которыя неограничиваются однимъ болѣе или менѣе благовиднымъ устройствомъ бюджета, а обращаютъ свое главное вниманіе на источники его, и на соразмѣрность дѣйствительныхъ нуждъ народа съ его матеріальными средствами. Націи могутъ быть, такими же злосчастными банкротами, какъ и отдѣльныя лица, съ тѣмъ только различіемъ, что разореніе отдѣльнаго лица не угрожаетъ такою опасностію, какъ несостоятельность цѣлаго народа. Англія никогда не доходила до этого кризиса, но она неправильной системой своихъ эксплуатирующихъ налоговъ замедлила свой умственный и соціальный прогрессъ, по крайней мѣрѣ, на дна или на три столѣтія. Причину ея пауперизма надо искать именно въ системѣ произвольныхъ и привилегированныхъ налоговъ. "Когда у васъ не будетъ, говорилъ Фоксъ, ни одного бѣдняка, протягивающаго руку за помощію въ дверяхъ рабочаго дома, тогда я скажу, что вы дѣйствительно нація цвѣтущая и сильная".
   Далѣе Комиссія приступила къ разсмотрѣнію различныхъ современныхъ системъ налога, и мы воспользуемся ея главнѣйшими выводами въ свое время, а теперь обратимся къ другому, не менѣе важному вопросу, занимающему европейскіе умы, къ организаціи кооперативныхъ обществъ.
  

III.

   Кто-то выразился, что XIX вѣку по преимуществу принадлежитъ задача общественная, въ смыслѣ всесторонней разработки тѣхъ соціальныхъ проблеммъ, которыя невольно напрашиваются на вниманіе правительствъ и представителей современной мысли.... Сила капитала, какъ и всякая преобладающая сила, вызвала съ другой стороны энергическую защиту въ совокупномъ трудѣ рабочаго класса. Кооперативныя общества стали основываться чаще и чаще, разбрасывая свои вѣтви во всей Европѣ и на всѣ отрасли промышленной дѣятельности. Рочдэльское общество въ Англіи служитъ лучшимъ образчикомъ всѣхъ вновь возникающихъ кооперативныхъ ассоціацій, и потому я намѣренъ поговорить о Рочдэлѣ съ моими читателями.
   Конгрессъ соціальныхъ наукъ, о которомъ я говорилъ въ 3 книжкѣ нашего журнала, получилъ любезное приглашеніе отъ рочдэльскаго кооперативнаго общества посѣтить Рочдэль. Разумѣется, приглашеніе было принято и на слѣдующій же день, но закрытіи засѣданій конгресса, мы, въ числѣ нѣсколькихъ сотъ человѣкъ, отправились изъ Манчестера въ этотъ замѣчательный городъ. На станціи, на улицахъ насъ привѣтствовали толпы мѣстныхъ жителей; у раскрытыхъ оконъ вездѣ виднѣлись лица женщинъ. Городъ состоитъ изъ низенькихъ, простенькой архитектуры, но очень удобно выстроенныхъ домиковъ, только кое-гдѣ между ними возвышаются каменныя громады -- фабрики или запасные магазины.
   Погода въ этотъ день для Рочдэля была весьма недурная; не было ни дождя, ни вѣтра, ни холода, ни грязи, но сѣрый, свинцовый день съ туманной, дымной атмосферой, въ которой однако дышалось безъ особаго затрудненія. Всѣ были въ хорошемъ расположеніи духа; всѣмъ было весело. Избѣгая излишней толкотни и тѣсноты при осмотрѣ замѣчательностей Рочдэля всѣмъ обществомъ разомъ, мы раздѣлились на три партіи и направились, одни осматривать кладовыя, другіе бумагопрядильню, третьи мельницу съ ея магазинами.
   Все это устроено прекрасно, удобно, все на своемъ мѣстѣ, на всемъ замѣтенъ своеобразный типъ, вездѣ видна организаторская способность почтенныхъ ассоціаторовъ.
   Хозяева этихъ учрежденіи раздѣлились, также какъ и мы, на три партіи. А ректоръ мельницы взялъ подъ свое гостепріимство нашу группу, направившуюся прямо въ управляемое имъ заведеніе. Въ числѣ нашихъ чичероне былъ также м-ръ Молесуортъ, ученый авторъ "Исторіи реформатскаго билля 1832 года" и "Записокъ объ англо-французскомъ союзѣ". За послѣднее сочиненіе онъ получилъ вполнѣ заслуженную имъ премію. Съ большою предупредительностію, даже съ увлеченіемъ, передавалъ онъ свои обширныя свѣденія тремъ теперешнимъ своимъ спутникамъ изъ числа иностранныхъ гостей, членовъ Конгресса: м-ру Маркортю, извѣстному но своей дѣятельности въ устройствѣ подводныхъ телеграфовъ, Вильфриду Фонвьелю, французскому литератору, и мнѣ.
   На рукѣ у меня висѣло довольно тяжелое пальто, нѣсколько мнѣ мѣшавшее, и я размышлялъ: какъ бы мнѣ отъ него освободиться? Едва мы отошли нѣсколько шаговъ отъ воксала, ко мнѣ подходитъ бѣдно, но опрятно одѣтый пожилой человѣкъ. "Милостивый государь, сказалъ онъ, я одинъ изъ членовъ рабочихъ ассоціацій. Не угодно-ли вамъ отдать мнѣ ваше пальто на сбереженіе; оно, я вижу, васъ стѣсняетъ. Вечеромъ же вы его получите обратно." -- Наружность старика была располагающая, добрая открытая. Не колеблясь ни минуты, я вручилъ ему свою ношу, съ которою онъ немедленно скрылся въ одномъ изъ ближайшихъ переулковъ.
   Мы вошли въ зданіе мельницы. Она показалась мнѣ великолѣпно устроенною. Болѣе о ней я сказать не могу: я такъ мало смыслю въ распознаваніи достоинства различныхъ сортовъ муки и жернововъ. Достаточно находившись по лѣстницамъ, осмотрѣвъ де малое количество машинъ, которыя вертѣлись, стучали, производили страшный шумъ и пыль, вышелъ я изъ заведенія, бѣлый какъ мельникъ, но съ такимъ же запасомъ знаній о мучномъ производствѣ, какъ и при входѣ на мельницу.
   Покончивъ съ мельницей, мы отправились на знаменитую бумагопрядильную фабрику, устроенную на артельномъ началѣ. Впрочемъ теперь, послѣднее ея качество не имѣетъ уже смысла. Сами акціонеры, но большей части рабочіе, были причиной этой непростительной ошибки. Они измѣнили первоначальный свой уставъ, отнявъ отъ работы право на участіе въ барышахъ. Почему они пришли къ такому жалкому рѣшенію,-- я не буду разбирать въ этомъ очеркѣ. Довольно того, что рѣшеніе состоялось. Я зналъ о перемѣнѣ, постигшей прекрасное учрежденіе и, находясь подъ этимъ вліяніемъ, съ предубѣжденіемъ вступилъ въ двери заведенія. Скоро, однакожъ, я принужденъ былъ забыть о неблагоразуміи рабочихъ -- основателей предпріятія и объ ихъ мелочномъ эгоизмѣ. Устройство фабрики великолѣпно -- нельзя было не любоваться этимъ образцовымъ произведеніемъ человѣческаго искуства. Невольно поражаешься при взглядѣ на гигантскую, превышающую силу дюжины слоновъ, машину, имѣющую названіе "The Cooperator". Для нея пришлось устроить особое зданіе. Въ немъ пять или шесть печей, столь громадныхъ, что въ каждой свободно помѣстится цѣлый возъ угольевъ; громадный насосъ и еще болѣе громадныя кладовыя, гдѣ хранится уголь, употребляемый въ дѣло. Съ высоты верхней галлереи смотрѣлъ я какъ подъ моими ногами ходилъ поршень, какъ подымался онъ на высоту втораго и третьяго этажей, какъ безъ шума вертѣлось гигантское маховое колесо, какъ поднимался и опускался, скользя въ воздухѣ, толстѣйшій, какъ стволъ дерева, шатунъ. Картина была отрадная и я невольно задумался, но факты и цифры скоро вывели меня изъ созерцательнаго положенія.
   На фабрикѣ 400 рабочихъ или рукъ {Общими выводами лучше объясняются частные случаи. Настоящее значеніе рочдэльской фабрики яснѣе обнаружится, если взять для сравненія среднія статистическія данныя всей англійской хлопчато-бумажной промышленности. Артуръ Арно въ своемъ сочиненіи о "Хлопчато-бумажномъ кризисѣ", пишетъ:
   "Въ 1860 году 2659 хлопчато-бумажныхъ фабрикъ Великобританіи давали работу 440,000 человѣкъ (въ числѣ ихъ 66% женскаго пола), искуствомъ которыхъ приводились въ движеніе машины, снабженныя силой 300.000 лошадей. Эта гигантская сила въ свою очередь двигала 30.000.000 веретенъ -- (11332 веретена на фабрику) со скоростью 4--6000 обращеній въ минуту. Этими веретенами изготовлялось 472,500,000 килограммовъ хлопчатой бумаги (по 15,75 кил. на веретено въ годъ). Болѣе 350.000 станковъ заняты были обработкою 81 милліона килограммовъ матерій, цѣнностію въ 600 милліоновъ франковъ. Цѣнность всего хлопчато-бумажнаго производства въ Великобританіи въ 1860 году простиралась до 1,900,000,000 франковъ, изъ которыхъ болѣе трехъ четвертей -- 1625 милліоновъ -- приходится на Ланкаширъ".}, какъ говорятъ англичане. Въ числѣ ихъ немного настоящихъ работниковъ, большая часть старики, мальчики, женщины и дѣвочки. Казалось, что всѣ они находятся здѣсь только для наблюденія за дѣйствіемъ машинъ, которыя сами моютъ, чешутъ, прядутъ, сучатъ, наматываютъ,-- и дѣлаютъ все это въ одно время. Съ удовольствіемъ смотрѣлъ я на эту движущуюся механику, на эту работу 50,000 веретенъ, что однако же не помѣшало мнѣ замѣтить, что атмосфера наполнена маслянистою пылью хлопчатки, которую приходится вдыхать въ себя. Я былъ ослѣпленъ разнообразіемъ работы, оглушенъ громомъ и шумомъ машинъ, какъ будто несноснымъ крикомъ сотни попугаевъ, и менѣе чѣмъ въ часъ я былъ до того утомленъ, что не могъ долѣе оставаться на фабрикѣ. Я пришелъ въ себя только тогда, когда вышелъ на чистый воздухъ.
   -- Скажите, пожалуйста, на другихъ прядильняхъ такая же пропорція женщинъ и дѣтей, какъ и здѣсь? спросилъ я выходившаго со мною незнакомца.
   -- Гм! было мнѣ отвѣтомъ.
   -- Да? переспросилъ я.
   -- Можетъ быть и большая. Дѣло въ томъ, что здѣшній директоръ -- весьма знающій человѣкъ. Но со времени хлопчато-бумажнаго кризиса и -- прибавилъ онъ тихо -- съ того времени, какъ доходъ раздѣляется только между одними акціонерами, лучшіе работники -- (надо прибавить, что они были лучшими въ цѣлой странѣ), перешли въ другія мѣста.
   -- Гм! промычалъ я въ свою очередь.
   Отсюда мы отправились осматривать запасные магазины, бакалейные и суконные лавки, магазины обуви и готоваго платья. Товары, въ нихъ находящіяся, ничѣмъ не уступали товарамъ, выставленнымъ въ лавкахъ другихъ торговцевъ.
   Для насъ былъ устроенъ обѣдъ въ помѣщеніи городской ратуши. Болѣе 200 человѣкъ, хозяевъ, ожидало насъ тамъ. Обѣдъ былъ великолѣпный, гораздо лучше того, который давали наканунѣ всѣмъ членамъ конгресса, по гинеѣ съ персоны. Размѣстились по своему желанію, каждый сѣлъ тамъ гдѣ ему заблагоразсудилось.
   Обѣдъ прошелъ очень весело. За дессертомъ говорились рѣчи, изъ коихъ самая лучшая принадлежала м-ру Дудлею Фильду; темой ея былъ вопросъ о международномъ братствѣ. Рѣчь эта дышала добротою, здравымъ смысломъ и искренностію. Это тотъ самый Дудлей Фильдъ, который 10 лѣтъ тому назадъ, вмѣстѣ съ братомъ своимъ Сирусомъ, присталъ въ темную бурную ноябрскую ночь къ Нью-Фаундленду, чтобы выбрать тамъ мѣсто для проложенія проволоки атлантическаго телеграфа.
   Послѣ обѣда столы были проворно убраны, двери растворены а залъ, въ которомъ только что происходило пиршество, былъ превращенъ въ мѣсто для митинга. Въ какіе нибудь двадцать минутъ онъ наполнился народомъ. Жара сдѣлалась невыносима и многіе, изъ боязни дурныхъ послѣдствій, принуждены были выйдти. Принесли воду, и стаканы стали переходитъ изъ рукъ въ руки.
   Рѣчи слѣдовали одна за другого. Всѣ они касались, или покрайней мѣрѣ должны были касаться, вопроса о кооперативныхъ обществахъ, по большая часть ораторовъ, преимущественно извѣстные иностранцы сбивались съ толку, и захватывали предметъ только стороною.
   -- Какъ легко замѣтить, сказала мнѣ хорошенькая и умненькая дѣвушка, моя сосѣдка,-- кто изъ ораторовъ знакомъ съ предметомъ обсужденіи и кто знаетъ его только по наслышкѣ. Первыя прямо касаются вопроса, въ то время какъ вторые виляютъ, разсыпаются въ комплиментахъ, отдѣлываются панегириками. Когда рѣчь начинается съ этихъ вводныхъ предложеній, нѣтъ нужды ее слушать далѣе; она не стоитъ вниманія; продолженіе ея будетъ навѣрное также безсодержательно, какъ и начало.
   Я согласился съ справедливостію этого замѣчанія и принялъ его къ свѣденію. Послѣдую ему немедленно, отбросивъ изъ рѣчей, произнесенныхъ на нашемъ митингѣ, всѣ ненужныя вставки и отступленія.
   М-ръ Ашуортъ, муниципальный совѣтникъ Рочдэля замѣтилъ, что новыя идеи оказываютъ свое благотворное вліяніе на хозяевъ, и что онъ самъ, фабрикантъ, каждый разъ какъ проходитъ мимо тод-лэнскихъ кладовыхъ и мельницы, невольно разсуждаетъ, что теперешнія отношенія между хозяевами и рабочими непремѣнно должны измѣниться. Онъ заключилъ свою рѣчь выраженіемъ полнаго сочувствія членамъ рочдэльской ассоціаціи, которыя полагаются теперь только на собственныя силы, а не прибѣгаютъ къ посторонней помощи; онъ умолялъ своихъ мужественныхъ согражданъ твердо держаться этого пути.
   М-ръ Эмертонъ, директоръ международной- коллегіи въ Гануэллѣ и учредитель преміи за лучшее сочиненіе объ англо-французскомъ союзѣ, высказалъ убѣжденіе, что впредь всѣ рабочіе, имѣя предъ глазами примѣръ рочдэльской ассоціаціи, не имѣютъ права оставаться бѣдняками.
   М-ръ Молесуоргь развивалъ весьма оригинальную и притомъ совершенно англійскую идею. Онъ доказывалъ необходимость собранія конгресса, членами котораго б ные къ бѣдствіямъ калькутскіе администраторы рѣшились... изъ страха взволновать страну, запретить производить какое либо разслѣдованіе. А чтобы успокоить умы, эти великіе политики приказываютъ мѣстнымъ чиновникамъ заняться немедленно сборомъ налоговъ.
   Но мѣстные чиновники по раздѣляли правительственнаго оптимизма. Они рѣшились просить высшій административный совѣтъ въ Калькуттѣ, чтобы онъ разрѣшилъ выдать округу извѣстную сумму въ счетъ платы, рабочимъ за будущія общественныя работы. Въ этомъ категорически отказано, какъ въ мѣрѣ совершенно противной принципамъ политической экономіи. Чиновники не унялись; они просили о присылкѣ въ ихъ распоряженіе извѣстнаго количества рису. Правительство отвѣчало: "мы не торговцы рисомъ; мы вовсе не хотимъ подрывать торговлю мѣстныхъ купцовъ; мы не желаемъ вмѣшиваться въ торговыя сдѣлки. Предложеніе регулируется спросомъ, а спросъ регулируется предложеніемъ. Колебанія спроса и предложенія, подобно движенію маятника, уравниваютъ соціальный механизмъ". Какіе, подумаешь, свѣтила науки эти калькутскіе администраторы!, Какъ ловко и хитро они примѣняютъ принципы мальтузіанской политической экономія!
   Мѣстные чиновники однако же не успокоились. У нихъ явилась охота полемизировать съ своими старшими. Они скромно замѣтили, что было бы недурно, еслибъ впредь до окончанія бѣдствія, въ ихъ округѣ, всѣ уплаты правительство производило не деньгами, а рисомъ. Изъ Калькутты отвѣчали: "Деньги есть мѣрило всѣхъ цѣнностей; ими удобнѣе всего производить всевозможные расчеты. Плата же натурою будетъ недобросовѣстнымъ нововведеніемъ: она произведетъ подрывъ торговлѣ; массы риса наводнятъ округъ, потеряется равновѣсіе между спросомъ и предложеніемъ. А это будетъ несправедливо. Слѣдовательно, мы будемъ продолжать уплату наличными деньгами!"
   Что прикажете отвѣчать на такъ искусно мотивированную аргументацію? Лучше всего молчать. Но голодные просятъ помощи и совѣта, и обезкураженные чиновники вынуждены успокоивать ихъ увѣреніемъ, что имъ нечего ожидать отъ правительства.
   Пока продолжалась интересная корреспонденція между Калькуттой и Ориссой, прошли мѣсяцы. Въ это время положеніе народа становилось все хуже. Голодъ и болѣзни уже свирѣпствовали; можно было опасаться возмущенія. Тогда ученые экономисты рѣшились снизойти съ своихъ пьедесталовъ и поступиться своими заучеными экономическими принципами. Они сдѣлали распоряженіе, чтобы мѣстныя власти выдали на каждую волость пособія 1200 франковъ. Пришлось ли но 12 сантимовъ на человѣка или немного болѣе,-- мы не знаемъ, но фактъ подобнаго распоряженія кажется нечего комментировать. Калькутское правительство полагало, что дѣлало свое дѣло, но на его несчастіе немного въ лучшемъ положеніи, чѣмъ народъ, были и войска, расположенныя въ Ориссѣ. Они также вынуждены были держаться строгаго поста. Офицеры послали телеграмму, гласящую такъ: "Намъ нуженъ рисъ; мы хотимъ рису!"
   Это требованіе очень не понравилось калькутскому правительству, и оно намѣревалось признать его невыполнимымъ, по сторону своихъ офицеровъ принялъ самъ генералъ-губернаторъ Индіи. Правительственный совѣтъ покорился, но ухитрился послать рисъ на парусныхъ судахъ, не смотря на то, что въ гавани стояли праздными нѣсколько пароходовъ. Но это были пароходы, принадлежащія правительству, отправить ихъ значило нанести ущербъ частнымъ лицамъ, хозяевамъ судовъ, которые не отказались получить за перевозку риса весьма значительную плату. Какое горе, что этимъ ученымъ экономистамъ, администраторамъ правительственнаго калькутскаго совѣта пришлось дѣйствовать не въ Манчестерѣ, Дублинѣ, Гласго или Эдинбургѣ, гдѣ они съ большимъ удобствомъ могли бы изощрять свои таланты! А то судьба занесла ихъ бѣдныхъ такъ далеко, на берега Ганга!
   Наконецъ голодъ дошелъ до крайнихъ своихъ предѣловъ.
   "Никакое описаніе, сообщаетъ м-ръ Милль, миссіонеръ,-- не можетъ дать настоящаго понятія о томъ, что мнѣ привелось увидѣть. Никогда не бывало примѣра, чтобы индусъ ѣлъ собакъ или кошекъ, или даже корову, которую онъ считаетъ божествомъ, теперь я видѣлъ, какъ эти несчастные пожирали трупы своихъ дѣтей. Сотни людей погибали на ноляхъ или въ лѣсахъ, гдѣ дѣлались добычей хищныхъ звѣрей, а другіе люди приходили на эти мѣста и подбирали остатки обѣда своихъ четвероногихъ враговъ. Невозможно разсказать,-- какія мученія терпѣли несчастные; нѣтъ возможности вѣрно опредѣлить цифру этихъ ужасныхъ жертвъ."
   Люди въ ужасѣ разбѣгались по лѣсамъ, въ городахъ и деревняхъ оставались одни больные; некому имъ было помочь; и неудивительно, что могло, напримѣръ, случиться, почти на глазахъ англійскаго медика, такое ужасное событіе: у одной женщины, еще владѣющей руками, собака разорвала животъ и стала лакомиться ея внутренностями.
   Чтобы помочь ужасному бѣдствію, правительство рѣшилось произвести въ округѣ Орисса работы въ обширныхъ размѣрахъ. На дороги свезенъ камень и обѣднѣвшему народу предложили бить его за значительную заработную плату. Но ослабѣвшія руки не могли владѣть тяжелымъ молотомъ, и работа не подвигалась впередъ;-- пришлось несчастнымъ разойдтись подоламъ. Слабость людей доходила до того, что, напримѣръ, въ Балазорѣ, гдѣ выставлены были палатки съ рисомъ, который, въ видѣ милостыни, могли получать нуждающіеся, почти не оказалось такихъ, которые имѣли бы силу придти за даровымъ хлѣбомъ. Люди ослабѣли до того, что не слышно уже было даже ропота. Совершенна я апатія овладѣла всѣми.
   Такой голодъ случился въ странѣ, имѣющей притязаніе считаться царствомъ риса!
   А все-таки калькутскіе экономисты выдержали до конца свой характеръ. Они непоколебимо повторяли уроки, пройденные ими но Макъ-Кулоху. "Пусть гибнетъ цѣлый индусскій народъ, но мы не дозволимъ себѣ нарушить великій принципъ спроса и предложенія!" съ гордостію повторяли они.
   Мало Англіи эксплоатировать Индію. Она готова запустить свою загребистую лапу въ страну, сосѣднюю съ Индіею, въ страну, населенную четвертью или даже почти третью жителей всего земнаго шара. Населеніе небесной имперіи живетъ тѣсно, ѣстъ плохо, и очень близко то время,-- можетъ быть гораздо ближе, чѣмъ можно это предполагать,-- когда китайское правительство вынуждено будетъ открыть свободный путь для эмиграціи своихъ подданныхъ въ другія страны. Мы полагаемъ, что рано или поздно монгольскій элементъ окажетъ огромное вліяніе на новыя помѣси расъ; онъ войдетъ туда въ такихъ размѣрахъ, которые будутъ не совсѣмъ пріятны для патриціевъ аріанскаго происхожденія. Чтобы въ этомъ убѣдиться, стоитъ обратить вниманіе на смѣшеніе расъ, происходящее на нашихъ глазахъ на Антильскихъ островахъ и въ Америкѣ;-- на помѣсь черныхъ и бѣлыхъ романскаго происхожденія въ южной Америкѣ, и на помѣсь черныхъ и бѣлыхъ англо-саксовъ въ Соединенныхъ штатахъ. Смѣшеніе между бѣлыми и желтыми представляетъ болѣе затрудненій -- это правда: нескоро уляжется тысячелѣтняя ненависть, вооружившая сыновъ Ирана и Турана другъ противъ друга; однакоже эти, хотя и очень важныя затрудненія не исключаютъ возможности совершеннаго примиренія въ близкомъ будущемъ. Уже теперь индійскій архипелагъ наводняется китайцами. Китайцы берутся за все: для нихъ нѣтъ ничего ни слишкомъ высокаго, ни слишкомъ низкаго; они и банкиры, и оптовые торговцы; не удалось достигнуть высокаго коммерческаго положенія, они не гнушаются мелкой торговлей, барышничествомъ; ихъ можно увидѣть въ числѣ тряпичниковъ, содержателей кабаковъ,-- всякое дѣло имъ подходящее, если оно даетъ наживу. Они очень умѣренны, довольствуются малымъ. Если бы не ихъ страсть къ опіуму и игрѣ, они навѣрное захватили бы въ свои руки всю торговлю и промышленность.
   Китайцы охотно переселяются въ Австралію, гдѣ не брезгаютъ даже жалкими пустырями. Въ Европѣ мы встрѣчаемъ немногіе ихъ обращики въ Лондонѣ, Парижѣ и на русскихъ ярмаркахъ. Но въ Соединенные штаты они начали уже переселяться значительными партіями. Ихъ колоніи устроиваются въ Калифорніи, немало ихъ и въ главномъ городѣ штата Санъ-Франциско. Въ исторіи міра англо-французская экспедиція въ Крымъ оставитъ, можетъ быть, менѣе слѣдовъ, нежели водвореніе нѣсколькихъ десятковъ китайцевъ въ Нью-Іоркѣ; они занялись тамъ продажей табаку, фабрикаціей сигаръ, приняли на себя должности трактирныхъ слугъ, поваровъ на судахъ. Плантаторы въ Луизіанѣ стали приглашать къ себѣ китайскихъ кули, чтобы ихъ работой сдѣлать конкуренцію своимъ прежнимъ рабамъ и ирландцамъ. Десять тысячъ китайцевъ употреблены на земляныя работы, при постройкѣ желѣзной дороги отъ Тихаго океана къ Атлантическому. Благодаря ихъ трудолюбію, а также искуству двухъ инженеровъ строителей, работы на этой желѣзной дорогѣ подвигаются впередъ съ невѣроятною скоростію. Какъ скоро будетъ открыта эта линія желѣзной дороги, нѣтъ никакого сомнѣнія, что эмиграція китайцевъ въ Соединенные штаты и въ Европу усилится въ серьезныхъ размѣрахъ и привлечетъ на себя вниманіе экономистовъ. Эти десять тысячь рабочихъ получаютъ такую заработную плату, отъ которой навѣрное отвернулся бы самый невзыскательный рабочій другихъ націй. Если принять во вниманіе высокія цѣны на продукты, существующія въ Соединенныхъ штатахъ, то плата но доллару въ недѣлю, или около 20 коп. въ рабочій день,-- покажется положительно безсовѣстной, и навлечетъ на хозяевъ предпріятія обвиненіе въ эксплуатаціи рабочихъ. Но эти удивительные люди -- китайцы находятъ возможнымъ содержать себя 7--8 копѣйками въ день, и откладывать остатокъ отъ заработной платы въ свой запасной капиталъ. Они питаются собаками, кошками, крысами, мышами, гусеницей, жуками, пауками и всякими другими насѣкомыми. Они мирятся съ подобной невкусной пищей, хотя, разумѣется, не откажутся и отъ другой болѣе вкусной и питательной.
   Если бы эмиграція китайцевъ въ Европу была предпринята въ значительныхъ размѣрахъ, первымъ дѣйствіемъ ея было бы пониженіе заработной платы, что, разумѣется, опасно не только для рабочихъ, но и для всѣхъ другихъ классовъ общества. Но кажется нѣтъ причины, по крайней мѣрѣ, въ настоящее время, расчитывать на близкую возможность такого событія. Также можно съ меньшей увѣренностію сказать, что Джонъ-Булю не удастся полакомиться насчетъ китайцевъ!

Жакъ Лефрень.

"Дѣло", No 11, 1867

   
   
ыли бы съ одной стороны члены рабочихъ ассоціацій Рочдэля, Лидса, Галифакса, Ольдгэма, Бильтона и другихъ мѣстъ, съ другой знаменитѣйшіе фабриканты, какъ напримѣръ Гюгъ Мэсонъ, Ричардъ Поттеръ и Аркройдъ. Цѣль собранія должна заключаться въ разработкѣ рабочаго вопроса. Судьями диспутовъ должны быть люди подобные Джону Стюарту Миллю, Эдвину Чадвину, профессору Фоусету и наконецъ общественное мнѣніе.
   М-ръ Эдуардъ Гринингъ, агентъ промышленныхъ товариществъ {О нихъ разсуждали на конгрессѣ (см. No 3 "Дѣла").}, выразилъ сожалѣніе о замѣнѣ прежняго устава рочдэльской бумагопрядильни новымъ, невыгоднымъ для рабочихъ. "Хозяевъ промышленныхъ товариществъ, сказалъ онъ, упрекаютъ въ томъ, что они дѣлятъ между своими рабочими только прибыль, превышающую 10%. Но основатели рочдэльской мануфактуры нашли слишкомъ стѣснительнымъ для себя уставъ, который гарантировалъ рабочимъ еще меньшій доходъ!?" М-ръ Гринингъ полагаетъ, что допущеніе рабочихъ къ участію въ барышахъ съ предпріятія должно измѣнить къ лучшему англійскую промышленность, которая, безъ этой живительной реформы, раньше или позже непремѣнно придетъ въ совершенный упадокъ. "Рабочія стачки уже теперь серьезно вліяютъ на положеніе торговли и промышленности", сказалъ онъ. Въ заключеніе ораторъ бросилъ упрекъ всѣмъ англійскимъ, и въ особенности рочдэльскимъ рабочимъ обществамъ, за ихъ непрактичность въ распредѣленіи барыша. Онъ находитъ, что распорядители дѣлами ассоціацій, уму и способности которыхъ обязаны общества своимъ процвѣтаніемъ, должны имѣть право на особенное вознагражденіе.
   М-ръ Максъ Кильманъ, молодой манчестерскій негоціантъ, извѣстный своими познаніями въ торговомъ дѣлѣ, обратился къ обществу съ слѣдующими словами: "Какое бы значеніе не имѣли ассоціаціи потребителей, на долю производительныхъ ассоціацій выпадаетъ дѣло еще большей важности. Имъ суждено разрѣшить животрепещущій вопросъ о распредѣленіи барышей между работой и капиталомъ. Предлагаю на обсужденіе рочдэльскихъ ассоціаторовъ рѣшеніе принятое въ Англіи ассоціаціею уольвергамптонскихъ слесарей и во Франціи газетой "L'Association": "распредѣлять барыши по разверсткѣ между затратой капиталиста и ежегодной цифрой заработной платы".
   За Кильманомъ выступилъ на сцену г. Эли Реклю, какъ представитель французскихъ кооперативныхъ обществъ. Громъ рукоплесканій, въ лицѣ его, привѣтствовалъ всѣхъ друзей съ той стороны Ла-Манша. "Друзья, вскричалъ издатель прекратившейся газеты "L'Association",-- я давно мечталъ ознакомиться съ Рочдэдемъ и его доблестными обитателями. Сегодня я имѣю это счастіе, и потому позвольте отъ имени французскихъ ассоціацій поблагодарить васъ за лестный пріемъ. Вы. были нашими наставниками; вы научили насъ своими образцами, статутами и дѣйствіями. Вашимъ успѣхомъ вы споспѣшествовали развитію у насъ этого полезнаго дѣла. Вы едва-ли догадываетесь о размѣрахъ того блага, которое вы для насъ сдѣлали! Мы пользовались вашими уроками и будемъ пользоваться ими еще долгое время. Граждане свободной страны! вы опередили насъ, но знайте, что придетъ время, когда вы будете смотрѣть на насъ, не какъ на младшихъ своихъ собратій, а какъ на людей, совершенно вамъ равныхъ!"
   Рочдэльцы выразили свой восторгъ въ виду такой блестящей будущности и привѣтствовали восторженными рукоплесканіями другого представителя французской прессы Вильфрида Фонвьеля, поздравившаго ихъ съ блистательнымъ успѣхомъ, завоеваннымъ ими послѣ долгой и упорной борьбы. "Басъ, рочдэльскихъ ассоціаторовъ, сказалъ онъ,-- васъ слѣдуетъ считать настоящими реформаторами въ дѣлѣ рабочаго вопроса. Я былъ на конгрессѣ. Я слышалъ тамъ много хорошихъ рѣчей. Высказаны были прекрасныя теоріи, по у васъ только можно видѣть все примѣненнымъ на самомъ дѣлѣ."
   Послѣдняя рѣчь была за м-ромъ Уильфридомъ Лоусономъ. М-ръ Лоусонъ членъ общества трезвости, приверженецъ радикальной реформы во всемъ и вездѣ, пропагандистъ земледѣльческихъ ассоціацій, однимъ словомъ горячая, талантливая натура, которая окончательно еще не выбрала себѣ поприща для дѣятельности. Рѣчь свою онъ началъ упрекомъ своимъ слушателямъ, которые аплодировали прежде чѣмъ онъ началъ говорить;-- но словамъ его,-- "прежде, чѣмъ онъ имѣлъ право на подобное заявленіе сочувствія." Однакоже когда онъ сообщилъ публикѣ о своихъ опытахъ учрежденій земледѣльческихъ ассоціацій, объ основанномъ имъ товариществѣ со своими рабочими и арендаторами,-- раздались дружныя рукоплесканія и, на этотъ разъ, онъ не имѣлъ нрава сказать, чтобы эти заявленія не были сдѣланы вполнѣ сознательно.
   Еще раздавались рукоплесканія, когда я замѣтилъ, что ко мнѣ на колѣни положили узелъ. Это было мое пальто. Старый джентльменъ, хранитель моей одежды, пожалъ мнѣ руку и исчезъ. Шумно разошлось собраніе и я снова очутился подъ покровительствомъ англо-францускаго союза. М-ръ Молесуортъ радушно предложилъ мнѣ свое гостепріимство.
  

IV.

   М-ръ Мекги, извѣстный англійскій агрономъ-практикъ, въ своей рѣчи, произнесенной въ Фарингдонскомъ фермерскомъ клубѣ, въ Беркшайрѣ, сказалъ между прочимъ слѣдующее: "Вопреки протекціонистамъ, предсказывавшимъ совершенное разореніе земледѣльцамъ, въ случаѣ дозволенія свободнаго ввоза хлѣба, наши рынки имъ не переполняются, а цѣна на наши земледѣльческіе продукты постоянно повышается. Мы ввозимъ каждый годъ 19 милліоновъ гектолитровъ, и въ тоже время наша національная производительность даетъ 36 милліоновъ. Мои 22 гектара весьма посредственной земли даютъ мнѣ 760 гектолитровъ. Еслибы всѣ наши поля обработывались съ подобнымъ же успѣхомъ, мы могли бы производить 250 милліоновъ гектолитровъ. Правда, я вложилъ въ каждый гектаръ 850 франковъ; я сдѣлалъ такія затраты вполнѣ увѣренный, что буду за нихъ вознагражденъ хорошимъ увеличеніемъ доходовъ; но не всѣ такъ дѣлаютъ, средняя цѣна затратъ на гектаръ въ Англія доходитъ только до 57 франковъ. Мы затратили 25 милліардовъ частію на желѣзныя дороги въ Англіи, частію на спекуляціи за-границей; намъ остается затратитъ еще милліарды въ наши земли. Но выполненіе такой задачи, необходимое для нашего дальнѣйшаго преуспѣянія, къ несчастію зависитъ не отъ насъ; надобно сперва испросить на то дозволеніе землевладѣльцевъ всей нашей земельной собственности -- гг. лордовъ. А дадутъ-ли они просимое согласіе и выгодно-ли будетъ принять его на тѣхъ условіяхъ, которые онѣ могутъ предложить?"
   Англія въ непріятномъ положеніи. Въ этой странѣ, гдѣ войска пополняются волонтерами, желающихъ принять на себя воинскія обязанности находится очень мало! Идутъ въ полки банкруты, разные безобразники и молодые люди, желающіе избавиться отъ уплаты 6 пенсовъ въ день тѣмъ дѣвушкамъ, которыхъ они соблазнили и сдѣлали матерями. Въ прежнія времена бѣдность и разныя промышленные кризисы обильно снабжали армію рекрутами, теперь же голодающіе предпочитаютъ эмигрировать въ Австралію, Канаду и въ Соединенные Штаты. Содержаніе людей стоитъ теперь очень дорого. Боннское обученіе обходится въ 2,500 франковъ, т. е. такая сумма необходима для превращенія деревенскаго вахлака въ простого пѣхотинца (двойной этой суммы, по отчетамъ французскаго министерства народнаго просвѣщенія, достаточно для полученія магистра наукъ). Изъ числа сдѣланныхъ такимъ образомъ солдатъ, 70,000 отправляютъ въ Индію. Они тамъ мрутъ какъ мухи. Убылыхъ надо замѣнять, а не кѣмъ. И вотъ приходится набирать внѣ Англіи разныхъ искателей приключеніи. Говорятъ предложеніе сдѣлано даже туркамъ.

-----

   Изъ оффиціальнаго документа, представленнаго въ англійскій парламентъ оказывается, что въ послѣдніе выборы, 20 провинціальныхъ кандидатовъ истратили на свои кандидатуры 7,275,000 фр., среднимъ числомъ 275,000 фр. каждый.
   Не основательно-ли предполагать, что членъ затратившій 300,000 фр., чтобы быть избраннымъ въ должность, не дающую ему никакой прибыли, истратитъ еще большую сумму для поддержанія какихъ либо злоупотребленій.

-----

   Англійская публика была сильно скандализирована узнавъ, что изъ 1,225 франковъ, которые нація отпускаетъ на содержаніе каждаго чельсерскаго инвалида, 625 или болѣе 50% остается въ карманахъ распорядителей и смотрителей заведенія. Инвалида кормятъ, даютъ ему помѣщеніе, освѣщеніе, отопленіе, просвѣщеніе, развлеченіе и все это только за 600 фр. А публика была до сей поры вполнѣ увѣрена, что эти безногіе, безрукіе герои пользуются отъ нея содержаніемъ въ 1,225 фр. За то смотрители блаженствуютъ! Не проще-ли поручить самимъ инвалидамъ распоряжаться отпускаемою на ихъ содержаніе суммою? Тогда навѣрное до нихъ дойдутъ всѣ 1,225 фр. и положеніе ихъ много улучшится.

-----

   Какое превосходное изобрѣтеніе англійскіе законы объ охотѣ! Въ Траубриджѣ былъ призванъ къ суду крестьянинъ Джонъ Эйръ, обвиняемый въ незаконной продажѣ фазана, будто бы убитаго имъ вопреки закону объ охотѣ. Обвиняемый представилъ свидѣтеля фермера Уэба, который предъявивъ билетъ на право охоты, показалъ, что не Эйръ убилъ фазана, а онъ, свидѣтель; что обвиненный продавалъ фазана по порученію свидѣтеля, обязавшагося продать птицу въ городѣ за 3 франка. Судьи потребовали отъ Уэба клятвы на библіи; они пожелали, чтобы свидѣтель поклялся будущей жизнію, что онъ признаетъ предъявленнаго суду фазана именно за того, котораго онъ передалъ Эйру. Уэбъ хотя зналъ, что никто не давалъ Эйру другого фазана, однако, но религіознымъ побужденіямъ, не осмѣлился за три франка произнести такую клятву! Что же сдѣлалъ судъ. Рѣшая дѣло но юридической справедливости, онъ нашелъ Эйра виновнымъ въ неисполненіи законовъ объ охотѣ и присудилъ его къ штрафу въ 70 фр., а въ случаѣ несостоятельности къ мѣсячному заключенію съ обязанностію исполнять тяжелыя работы.
   Прямой выводъ: -- свобода крестьянина въ Англіи цѣнится 2 фр. 33 санг. въ день.

-----

   На всемірной выставкѣ между всевозможными рѣдкостями будетъ, въ числѣ посѣтителей, и король бонійскій, страны, лежащей къ Сѣверу отъ Гвинеи, между Нигеромъ и однимъ изъ его притоковъ. Этотъ властитель располагаетъ 60,000-мъ войскомъ и 100 пушками, вылитыми въ Англіи. Онъ имѣетъ дворецъ построенный на костяхъ побѣжденныхъ непріятелей; увѣряютъ также, что у него находятся чаши, сдѣланные изъ череповъ убитыхъ, въ такомъ количествѣ, что ихъ достанетъ на 100,000 гостей. Если это правда, то слѣдуетъ ожидать, что къ нему предстанетъ депутація отъ парижскаго антропологическаго общества съ просьбой разрѣшить ей произвести измѣреніе вмѣстимости череповъ обитателей западной Африки.
   Увѣряютъ,-- впрочемъ вѣроятно ложно, что во время большихъ религіозныхъ церемоній, этотъ варваръ кушаетъ человѣческое мясо, и что онъ очень любитъ изъ своихъ поданныхъ, преимущество тѣхъ, которые обладаютъ жирнымъ тѣломъ, слѣдовательно составляютъ хорошее жаркое.
   Я не удивляюсь, что этотъ канибалъ приглашенъ на всемірную выставку. Меня нисколько не удивитъ, если я увижу этого принца разгуливающаго но заламъ промышленнаго дворца въ трехцвѣтныхъ триковыхъ штанахъ (красный, голубой и зеленый), въ стоптаныхъ сапогахъ, съ кавалерійской саблей на боку, громаднѣйшихъ эполетахъ и съ двухъ-аршиннымъ перомъ на головѣ. Но меня удивляетъ, что имя его находится въ числѣ подписчиковъ на сооруженіе памятника Вольтеру, предложеннаго газетою Siècle, и красуется вмѣстѣ съ братомъ его Гонэшэ, королемъ Бакана въ Калабарѣ, рядомъ съ именемъ вашего сотрудника Жака Лефреня!

-----

   Испанская газета Politica сообщаетъ но оффиціальнымъ документамъ, что изъ 72,798 муниципальныхъ совѣтниковъ Испаніи, 11,484 знаютъ только читать, а 921 не умѣютъ ни читать, ни писать. Послѣ этого понятно, что нѣтъ той нелѣпости, которая бы не волновала невѣжественную Испанію и нѣтъ такого пройдохи, который бы не взялся произвести возмущеніе въ сельскомъ населеніи.

Жакъ Лефрень.

"Дѣло", No 5, 1867

  
емя онъ на разсвѣтѣ выходилъ изъ дому и возвращался очень поздно -- весьма рѣдки были его появленія на супружескомъ ложѣ. Для большаго спокойствія, звонкіе бубенчики, привязанные къ шеѣ лошади издалека возвѣщали возвращеніе супруга; впрочемъ бубенчики привязывались совершенно напрасно -- предъ добрякомъ никогда не стѣснялись. На его бѣдную голову сыпались ругательства, онъ не доѣдалъ, не допивалъ; его обвиняли за всѣ непріятности въ домѣ, главной причиной которыхъ была ничтожность доходовъ въ сравненіи съ расходами. Работай, работай -- этотъ припѣвъ непрестанно звучалъ въ ушахъ горькаго труженика. Надобно денегъ на покупку мебели въ гостиную, рояля, на которомъ никто не игралъ; необходимо канапэ для учителя, оттоманъ для жандарма! Работай, корми этихъ паразитовъ, годныхъ только на выполненіе развратныхъ прихотей твоей жены; давай имъ завтраки, обѣды, ужины, ликеры, водки, кофе, дессерты! Работай, чтобы поддержать кредитъ у ростовщика, чтобы переписывать векселя, которые не придется тебѣ уплатить. Работай, работай!
   Другой, на мѣстѣ Одоакра, навѣрное обогатился бы при такомъ, количествѣ труда; но всякій заработанный имъ грошъ шелъ исключительно на пополненіе безумныхъ тратъ жены и ея любовниковъ. Недостатокъ въ деньгахъ не входилъ въ планы Виргиніи, которая желала бы вѣчно проводить время въ пиршествахъ и роскоши, но и она скоро поняла, что нельзя же все имѣть, что вздумается, что для устройства ихъ дѣлъ необходимъ извѣстный порядокъ какъ въ доходахъ, такъ тѣмъ болѣе въ расходахъ; но именно къ этому порядку, ей труднѣе всего было себя принудить. Однако она умѣла сохранить нетронутымъ свое собственное небольшое состояніе. Всѣ ея траты шли на счетъ непріятеля, т. е. мужа. Она толстѣла на счетъ худобы своего мужа. Теперь онъ не былъ уже красивымъ молодымъ человѣкомъ прежняго времени, но разслабленнымъ съ дрожащими ногами подагрикомъ. Усталость и стыдъ его изнурили онъ поддерживалъ свои силы водкой; онъ умеръ отъ излишняго ея употребленія и отъ горести; его погубила болѣзнь и самое лекарство. Нѣкогда добрякъ и простякъ, подъ конецъ жизни онъ сдѣлался. своенравнымъ; онъ старался остерегаться вспыльчивости, но послѣ одного припадка сильнаго гнѣва онъ впалъ въ постоянную угрюмость; взрывы сильнаго гнѣва у него внезапно переходили въ подлую трусость; онъ становился слишкомъ смѣшонъ, чтобы кто-нибудь могъ пожалѣть его, чтобы жена почувствовала къ нему состраданіе, чтобы онъ наконецъ могъ самъ опереться на свои собственныя силы. Кончилъ онъ весьма печально. Лошадь, которую онъ ударилъ безъ всякой причины, отвѣтила ему ударомъ въ животъ, сдѣлалось воспаленіе, и несчастный умеръ въ страшныхъ мученіяхъ среди всеобщаго равнодушія. Его похоронили самымъ скромнымъ образомъ и не успѣлъ еще священникъ окончить службы, какъ толпа вся разошлась.
   Вдова была въ добромъ здоровья; она пролила необходимое количество слезъ. Населеніе мѣстечка удивлялось необыкновеннымъ знаніямъ законовъ, которые выказала Виргинія, опровергая долги, предъявленные на покойнаго ея мужа. Виргинія Ламбаръ продала съ публичнаго торга домъ, карету, лошадей, ослицу, вино, мебель и всякія другія вещи. Она объявила, что удаляется въ -небольшой домикъ, лежащій въ нѣсколькихъ лье отъ Кокенвильера. Что-то станется съ нею?
   Этого никто не знаетъ, неудивительно, что каждый дѣлаетъ свои предположенія. Проэкты Виргиніи составляютъ предметъ разговоровъ въ домахъ Кокенвильера, въ его кафе и трактирахъ и въ жандармской бригадѣ.

Жакъ Лефрень.

-----

   Послѣ этой картины европейской буржуазной жизни, такъ поразительно очерченной нашимъ талантливымъ сотрудникомъ, небезполезно будетъ представить другую противоположную картину трезвой американской жизни. Этотъ очеркъ американской семейной жизни послужитъ дополненіемъ къ статьѣ нашей, о жизни въ Соединенныхъ штатахъ, помѣщенной въ No 7 нашего журнала.
   Распространенныя вездѣ, въ Европѣ, понятія о способности англо-саксонскаго племени къ семейной жизни, о привязанности англо-саксонца къ семейству стали теперь ходячею истиною. Англичане въ особенности пользуются славой семейныхъ людей по преимуществу. Стоитъ только заикнуться о счастливой жизни какого нибудь извѣстнаго англійскаго семейства, чтобы со стороны слушателей встрѣтить обычный возгласъ: и тугъ ничего нѣтъ удивительнаго, вѣдь это англичане." Отсюда слѣдуетъ вывести прямое заключеніе, что если всѣ народы цивилизованнаго европейскаго міра именно въ Англіи ищутъ идеалъ семейной жизни, то, вѣроятно въ устройствѣ" англійской семьи есть такія яркія хорошія качества, которыя невольно поражаютъ всѣхъ почти безсознательно.
   Англійская семья дѣйствительно имѣетъ право на уваженіе другихъ народовъ. Она устроена лучше французской, нѣмецкой и др., но она потому пользуется такимъ почетомъ, что семья, устроенная на болѣе раціональныхъ началахъ, сѣверо-американская, мало извѣстна европейской образованной публикѣ.
   Американская семья но справедливости можетъ назваться образцовою. Ея разумное устройство составляетъ одну изъ главнѣйшихъ причинъ устойчивости политическихъ учрежденій Соединенныхъ штатовъ.
   Устройство семьи опредѣляется прежде всего отношеніями между родителями и дѣтьми. Въ Соединенныхъ штатахъ эти отношенія чужды всякаго деспотизма и произвола. Родители не только не требуютъ слѣпого повиновенія отъ своихъ дѣтей, напротивъ тамъ вся система домашняго воспитанія направлена къ тому, чтобы развить въ дѣтяхъ духъ свободы и независимости. Нигдѣ, ни въ одной странѣ, дѣти не свободны, не смѣлы до такой степени, какъ въ Соединенныхъ штатахъ. Здѣсь вы увидите ихъ бѣгающими на всѣхъ публичныхъ гуляньяхъ, въ воксалахъ желѣзныхъ дорогъ и пр. Они карабкаются къ вамъ на колѣни, играютъ вашими брелоками, складываютъ слова книги, которую вы читаете. Въ семействѣ ихъ не запугиваютъ разными ужасами, истекающими изъ плохо понятой морали; имъ не читаютъ но часу теоретическихъ наставленій, доводящихъ ребенка до слезъ или до зѣвоты. Американецъ показываетъ своимъ дѣтямъ все на практикѣ; онъ учить ихъ, не отягощая. Наказанія, эта всесильная, но мнѣнію рутинеровъ, педагогическая мѣра, рѣшительно изгнаны изъ домашняго, также какъ они изгнаны изъ общественнаго воспитанія въ Соединенныхъ штатахъ. Американцы обращаются со своими дѣтьми, какъ съ существами разумными. Они не держатъ ихъ до возмужалыхъ лѣтъ связанными по рукамъ и ногамъ; они даютъ имъ возможность съ самаго ранняго возраста сталкиваться съ дѣйствительной жизнію. Эта разумная система воспитанія приводитъ къ самымъ благотворнымъ результатамъ: въ тѣ годы возраста, когда европейскіе юноши еще витаютъ въ мірѣ сновъ и иллюзій, когда они ощупью отыскиваютъ цѣль въ жизни,-- американскій юноша уже дѣйствуетъ, онъ уже понимаетъ назначеніе человѣка и работаетъ какъ для себя, такъ и на пользу общую. Не помню кто-то замѣтилъ, едва ли не ради шутки, что янки въ 17 лѣтъ вступаетъ на избранное имъ самимъ поприще дѣятельности; въ 20 уже пріобрѣтаетъ состояніе, въ 23 дѣлается банкротомъ; не унывая тотчасъ же принимается за новое дѣло; въ 25 опять дѣлается богатымъ человѣкомъ, и пр. Эта шутка однакоже очень близка къ истинѣ, такъ какъ американецъ дѣйствительно съ самыхъ юныхъ лѣтъ начинаетъ уже дѣйствовать самостоятельно. Въ Соединенныхъ Штатахъ отецъ не станетъ заботиться объ упроченіи карьеры сыну. Такое дѣйствіе несовмѣстно съ понятіями янки. "Каждый самъ заботься о себѣ," говоритъ онъ, и ни одинъ отецъ не станетъ мѣшать сыну избрать ту дѣятельность, какая ему заблагоразсудится.
   Американская семья, давая просторъ и самостоятельность мальчику, не закрываетъ ихъ и отъ дѣвочки. У янки сложился свой образъ воззрѣнія на женщину, во многомъ отличный отъ европейскаго идеала. Онъ считаетъ ее равноправной не въ одной только теоріи; онъ даетъ ей вездѣ одинаковое мѣсто съ мужчиной. Она пользуется полной свободой выбора своей дѣятельности. Тамъ же, гдѣ, какъ въ Соединенныхъ Штатахъ, для женщины открыты всѣ роды дѣятельности, гдѣ она можетъ приложить свои способности и знанія къ дѣлу, гдѣ трудъ можетъ обезпечивать средства ея къ существованію,-- тамъ равноправность ея съ мущиною не остается пустымъ звукомъ, теоретическимъ выводомъ, тамъ она составляетъ осязательное, разумное право. Въ такой только странѣ и возможно практическое разрѣшеніе женскаго вопроса, задавшаго столько работы европейскимъ мыслителямъ и главное работы почти безплодной. Не смотря на множество прекрасныхъ идей, выработанныхъ европейскими мыслителями по женскому вопросу, европейскія женщины, за очень малыми исключеніями, относились и относятся къ дѣлу прямо ихъ касающемуся, или съ полнымъ равнодушіемъ, или даже враждебно.
   Американскія женщины совсѣмъ иначе отнеслись къ своему дѣлу и сдѣлали такъ, благодаря разумной системѣ домашняго воспитанія и отношенія своего къ семьѣ.
   Женщина въ Соединенныхъ Штатахъ получаетъ одинаковое воспитаніе съ мужчиной. Тамъ дѣвочекъ держатъ также свободно, какъ и мальчиковъ. Также какъ и мальчикамъ, уроки житейской мудрости имъ преподать на практикѣ. Отъ нихъ не скрываютъ ничего, съ чѣмъ имъ приходится встрѣчаться въ жизни. Онѣ также свободно ходятъ вездѣ, какъ и мальчики. Имъ не втолковываютъ въ голову идею о нѣжномъ организмѣ женщины, мѣшающемъ ей выработать твердый дѣловой характеръ; ихъ не считаютъ воздушными созданіями, которыхъ назначеніе порхать съ цвѣточка на цвѣтокъ, не заботясь ни о чемъ, кромѣ украшенія своей особы различными ни на что ненужными бездѣлушками. Имъ не внушаютъ отвращенія къ труду; совершенно напротивъ: каждымъ синимъ дѣйствіемъ, многочисленными, осязательными, видимыми примѣрами, родители стараются вселить въ нихъ любовь къ труду, къ разумной дѣятельности и развить въ нихъ самостоятельность. Вслѣдствіе такого образа воспитанія американская дѣвушка конечно лишена тѣхъ упоеніи, тѣхъ безсознательныхъ восторговъ, тѣхъ наивныхъ увлеченій, которыми отличаются вѣчно молоденькія дѣвушки въ Европѣ. Дѣвушки въ Соединенныхъ Штатахъ рѣдко увлекаются; за то имъ гораздо рѣже, чѣмъ европейскимъ, приходится дорого платиться за свое увлеченіе.
   Воспитанная такимъ образомъ американская женщина привыкаетъ любить трудъ, въ которомъ она видитъ единственное средство жить независимой, самостоятельной жизнію. Кто разъ извѣдалъ благо свободы, тотъ не захочетъ потерять ее. Такъ и американская женщина, взявъ себѣ девизомъ: "трудъ есть свобода", не захочетъ промѣнять свою трудовую жизнь на. жизнь безпечную, на жизнь безъ труда, на зависимость отъ другого существа, взявшаго на себя обязанность трудиться какъ для себя, такъ и для своей подруги. Отсюда недалеко до признанія другой великой истины, что только въ трудѣ заключается истинное наслажденіе.
   Американская женщина трудится не менѣе мужчины, трудится производительно какъ для себя, такъ и для своей страны. На какомъ поприщѣ дѣятельности не работаетъ женщина Соединенныхъ Штатовъ! Ее можно встрѣтить на профессорской кафедрѣ, въ госпиталѣ, въ школѣ, на избирательномъ митингѣ, въ купеческой конторѣ, въ лавкѣ, ("на литераторъ, астрономъ, проповѣдникъ, фабрикантъ, лекарь, сидитъ въ телеграфномъ бюро, въ почтовой конторѣ -- вездѣ на каждомъ шагу, на каждомъ поприщѣ разумной дѣятельности вы встрѣтите тамъ женщину, трудящуюся наравнѣ съ мужчиной. И можетъ ли гражданинъ Соединенныхъ штатовъ не уважать своего сотоварища, соработника достойную гражданку великой республики? Онъ мало того, что уважаетъ ее, онъ это уваженіе сдѣлалъ народнымъ культомъ. Женщинѣ въ Соединенныхъ штатахъ вездѣ первое мѣсто: ей предлагаютъ на желѣзныхъ дорогахъ болѣе удобные вагоны, при входѣ ея въ комнату всѣ мужчины встаютъ, ни одинъ мужчина не позволитъ себѣ курить въ присутствіи женщины, если не получитъ на то отъ нея позволеніе; оскорбить женщину считается позорнымъ дѣломъ; такого господина немедленно постигнетъ кара общественнаго мнѣнія. Потому то, тамъ женщина можетъ смѣло вездѣ идти одна -- ее навѣрное никто не осмѣлится оскорбить! Уличнымъ донжуанамъ въ Соединенныхъ штатахъ дѣлать нечего, къ тому же тамъ опасно приниматься за такой способъ пріятнаго препровожденія времени: янки шутить не любятъ и съумѣютъ быстро расправиться съ шутникомъ.
   Любопытно прослѣдить за американской дѣвушкой съ самаго выхода ея въ свѣтъ, съ ея замужества. Одинъ французскій путешественникъ, пріѣхавшій въ Соединенные штаты съ чисто французскими понятіями и смотрящій на все сквозь узкую призму своей національности, съ ироніей замѣтилъ, что здѣсь въ странѣ янки, извращены всѣ понятія, что здѣсь не мужчина выбираетъ себѣ жену, а напротивъ дѣвушка выбираетъ мужа. Это ироническое замѣчаніе весьма понятно въ устахъ француза, привыкшаго думать, что неземное созданіе, благовоспитанная дѣвушка не смѣетъ и подумать о самостоятельномъ выборѣ мужа. Его поразила необычайная свобода американской дѣвушки, которая отправляется на балъ одна, безъ матери, въ сопровожденіи знакомаго ей кавалера, возвращается съ балу въ ночное время съ нимъ же;-- которую можно встрѣтить въ гостинницахъ, окруженную нѣсколькими молодыми людьми; она хохочетъ съ ними, болтаетъ и ѣстъ съ самымъ исправнымъ аппетитомъ. Можетъ ли понять щепетильный французъ, что всѣ эти отношеніи вполнѣ нравственны и что онѣ нравственны потому, что свободны? Эта то свобода помогающая дѣвушкамъ избѣгать ошибокъ въ выборѣ мужа, настолько же помогаетъ и мужчинамъ въ выборѣ жены. Молодые люди имѣютъ время и возможность коротко ознакомиться другъ съ другомъ, прежде чѣмъ сдѣлаютъ рѣшительный шагъ къ взаимному сближенію. Зачѣмъ имъ торопиться -- они очень хорошо понимаютъ какія обязанности налагаетъ на нихъ бракъ; они слишкомъ практично смотрятъ на вещи; головы ихъ не заняты мечтами о какомъ то идеальномъ, неземномъ счастіи съ любимой особой. Они прежде всего разсчитываютъ, они взвѣсить всѣ выгоды и невыгоды своего союза и тогда только рѣшатся на него, когда выгоды перевѣшиваютъ неизбѣжныя во всякомъ дѣлѣ невыгоды. Европейскія барышни скажутъ, что все это слишкомъ прозаично, скучно. Можетъ быть и такъ, но за то эти скучные и прозаичные браки не приводятъ ни къ слезамъ, ни къ отчаянію, ни къ страданію, ни къ преступленію. Плодомъ его бываетъ спокойная, трудящаяся, разумная жизнь супруговъ, умныя и здоровыя дѣти. Разумность и расчетъ однако же нисколько не мѣшаютъ проявленіямъ самой пылкой и страстной любви, только въ Соединенныхъ Штатахъ слишкомъ рѣдки случаи, чтобы она доходила до совершеннаго безумія.
   Разумное воспитаніе женщины, ея свобода, любовь къ самостоятельному труду -- были единственными причинами практическаго разрѣшеніи женскаго вопроса въ Соединенныхъ штатахъ. Тамъ женщина сама завоевала себѣ равноправность съ мужчиною. Она прежде всего убѣдительными фактами на дѣлѣ доказала, что она въ состояніи трудиться такъ же хорошо, какъ трудится мужчина. Исторія талантливой труженицы Елизаветы Блекуэль показываетъ съ какими трудностями должна была бороться женщина, даже въ Соединенныхъ штатахъ, прежде чѣмъ признали за ней способность пріобрѣтать высшія знанія, прежде чѣмъ нашли даже приличнымъ для женщины обращаться съ анатомическимъ ножомъ въ университетской аудиторіи. Теперь благодаря нѣсколькимъ энергическимъ талантливымъ женщинамъ въ Соединенныхъ штатахъ никто уже не оспариваетъ способности и нравъ женщины на высшее образованіе. Завоевавши одно право, американская женщина пошла все далѣе и далѣе и недавно предложила себя въ кандидаты на выборъ депутатомъ въ Конгрессъ. Первая попытка окончилась неудачей; но такой исходъ дѣла не смутитъ энергическую развитую американку. Она удвоитъ свои усилія; она еще разъ постарается показать недовѣрчивымъ свою способность и къ этому новому для нея дѣлу. Можно почти навѣрное предсказать, что не далеко то время, когда женщина появится въ числѣ членовъ на скамьяхъ законодательнаго корпуса Соединенныхъ штатовъ. Но разумѣется не мелкая интрига приведетъ ее туда, а торжественно, фактически доказанная способность нести честно принимаемую на себя обязанность.

"Дѣло", No 9, 1867

  
  
  
  
теперь она вездѣ принята; это -- цифра смертности. Народонаселеніе приращается посредствомъ рожденій и уменьшается числомъ умершихъ индивидуумовъ. Годъ берется за единицу времени; раздѣляя число умершихъ на цифру населенія, получаютъ норму годовой средней смертности въ странѣ. Для Англіи эта цифра колеблется между 2 и 4%, т. 6., ежегодно изъ 1,000 человѣкъ населенія умираетъ отъ 20 до 40 человѣкѣ. Если въ одномъ городѣ смертность обозначается 2%, а въ другомъ 4%, то легко понять, что если средняя жизнь въ перронъ городѣ 50 лѣтъ, во второмъ она будетъ только 25.
   Разсмотримъ всѣ европейскія страны, воспользуемся изысканіями статистиковъ каждой страны на счетъ мѣрила ея здравія. Начнемъ съ Россіи, страны поставленной въ менѣе благопріятныя условія относительно народнаго здравія. Въ этой громадной имперіи между народами различныхъ племенъ, отъ Кавказа до Арктическаго океана, отъ береговъ Одера до Урала, умираютъ въ каждомъ возрастѣ, умираютъ только-что родившись и доживаютъ до 140 лѣтъ; но средняя цифра жизни едва доходитъ до 25 лѣтъ. На 1,000 человѣкъ населенія 45 рожденій, 36 смертныхъ случаевъ; -- вотъ цифры рожденія и смертности у 60-милліоннаго населенія, разселившагося на 5,000,000 квадратныхъ километровъ, въ степяхъ, лѣсахъ, лугахъ, пахатныхъ земляхъ и тундрахъ. Въ Архангельскѣ, гдѣ холодъ такъ силенъ, что его едва можно вынести, смертность не превышаетъ той же цифры въ Англіи; въ Эстляндіи, Курляндіи, Лифляндіи, Финляндіи пропорція довольно слаба, но на Кавказѣ, на берегахъ Чернаго и Каспійскаго морей умираютъ отъ 40--52 человѣкъ изъ тысячи.
   Италія, лежащая между Альпами и Средиземнымъ моремъ въ физическомъ отношеніи совершенно противоположна Россіи; раздѣленная по срединѣ Аппенинами, она дышетъ морскимъ воздухомъ; она защищена отъ сильныхъ холодныхъ вѣтровъ. Однакоже смертность въ Италіи велика; она ниже средней европейской нормы и опредѣляется цифрою 30 изъ тысячи {Но различнымъ частямъ Италіи цифра смертности слѣдующая: въ Піеьмонтѣ, въ Ломбардіи, на островахъ Сициліи и Сардиніи 29, въ Пармѣ 35, въ Моденѣ 31, въ Романьѣ и въ Мархіяхъ 31, въ Тосканѣ 33, въ Умбріи, самой здоровой провинціи въ Италіи, 27, въ Венеціи, странѣ Лагунъ, 33.}. Италія представляетъ рѣдкій примѣръ страны, гдѣ смертность въ деревняхъ совершенно равносильна смертности въ городахъ. Если Италія захочетъ послушать совѣта гигіенистовъ, то ничѣмъ она такъ не увеличитъ своего военнаго могущества, какъ заботливостію объ улучшеніи условій народнаго здравія ея обитателей.
   Что касается Греціи, Турціи, Сиріи, Египта, сѣверной Африки, то относительно народнаго здравія онѣ стоятъ не въ лучшемъ положеніи, чѣмъ Испанія и Италія.
   Въ то время какъ Испанія колонизировала Америку, она принадлежала къ числу самыхъ здоровыхъ странъ Европы. Теперь мы не имѣемъ положительныхъ данныхъ относительно смертности въ этой странѣ {По словамъ Гораздо ("L'Espagne Contemporaine", р. 211) цифра смертности въ Испаніи нѣсколько выше той же цифры во Франціи.}.
   Въ Австріи умираетъ 30 изъ тысячи; въ Пруссіи, въ Баваріи, въ государствахъ лежащихъ въ верховьяхъ Дуная и Эльбы, и въ Саксоніи 29, въ Гонноверѣ 23.
   Въ Норвегіи смертность 17 изъ 1,000; средняя жизнь слишкомъ 50 лѣтъ Въ Швеціи и Даніи умираетъ 22 изъ тысячи,-- средняя жизнь 44 года; въ Голландіи 26 изъ тысячи, средняя жизнь 25 лѣтъ.
   Во Франціи смертность 23 изъ тысячи; въ Бельгіи же и Англіи только 22.
   Цифры говорятъ намъ, что въ Европѣ ежегодно умираетъ множество людей, которые навѣрное оставались бы въ живыхъ, если бы было обращено должное вниманіе на науку и приняты мѣры къ устраненію вредныхъ условій. Италія, напримѣръ, ежегодно теряетъ 1.30,000 человѣческихъ жизней, которыхъ она не должна бы терять".
   Вотъ Факты, которые особенно поразили насъ въ рѣчи г. Фарра. Ораторъ тотчасъ же перешелъ къ увеличенію рожденій и доказывалъ, что холера происходитъ прямо отъ нечистоты воды, и что въ этомъ отношеніи городамъ предстоитъ много работы. Но здѣсь, въ этой части рѣчи, уже нельзя было встрѣтить тѣхъ "поражающихъ Фактовъ, которыми съ такой потрясающею силой дѣйствовалъ на слушателей г. Фарръ,-- когда онъ говорилъ какъ въ Германіи гибнуть лишнихъ 300,000 или въ Италіи 150,000 людей! Я, по крайней мѣрѣ не могъ думать ни о чемъ другомъ; предо мной, занимающимся политической экономіей и статистикой, постоянно стояли эти ужасныя цифры. Бѣдность, безнравственность, пьянство, невѣжество -- лучше сказать -- глупость убиваетъ ежегодно болѣе 1,000,000 людей въ нашей цивилизованной Европѣ.
   Съ такимъ поразительнымъ фактомъ я познакомился въ Манчестерѣ. Еслибы я узналъ только одинъ этотъ фактъ, то и тогда я не жалѣлъ бы о своемъ путешествіи въ Англію.
   Чтобы насъ не обвинили въ неполнотѣ, сведенъ здѣсь всѣ важнѣйшія предложенія, всѣ интересныя сообщенія, которыя были представлены нашему вниманію.
   Г. Рендль, смотря на снабженіе водою, какъ на дѣло жизни и смерти людей, какъ на условіе народнаго здравія, требовалъ, чтобы оно было взято отъ частныхъ компаній и передано въ руки мѣстной администраціи, которая должна озаботиться объ отпускѣ хорошей воды по умѣреннымъ цѣнамъ.
   Онъ же предлагалъ учредить въ каждомъ большомъ городѣ каѳедру Гигіены.
   Г. Смитъ прочиталъ трактатъ о дымѣ и о средствахъ уничтожать вредное его дѣйствіе. Г. Спенсъ оспаривалъ его мнѣніе, доказывая, что дымъ, напротивъ, дѣйствуетъ на здоровье благотворно, и что если полезно коптить окорока и курить дымомъ въ свиныхъ хлѣвахъ, то въ той же степени полезно окуривать улицы, дворы и вообще жилища человѣка. Онъ утверждалъ, что если смертность въ Неаполѣ и Ливерпулѣ большихъ размѣровъ, чѣмъ въ Манчестерѣ, то это потому, что въ Манчестерѣ несравненно болѣе дыма, чѣмъ въ тѣхъ двухъ городахъ. Послѣдняя часть его рѣчи произвела настоящій скандалъ: стоитъ вспомнить, что туманъ въ соединеніи съ дымомъ дѣлаютъ климатъ Манчестера едва ли не болѣе непріятнымъ и менѣе здоровымъ, чѣмъ климатъ сѣверной Сибири; что здѣсь новыя зданія, чрезъ какую нибудь дюжину лѣтъ, становятся черными и какъ бы вѣтхими; что въ Манчестерѣ деревья покрываются весьма небольшимъ количествомъ листьевъ и представляютъ видъ скелетовъ; что большинство умирающихъ манчестерцовъ, отъ 40 до 60%, смотря по кварталамъ, умираетъ отъ сухотки; что здѣсь вѣчное черно-сѣроватое небо затемняетъ умы, не даетъ дѣятельности воображенію.
   Замѣчательный инженеръ Фербернъ поднялся, чтобы объяснить, что онъ въ теченіе 30 лѣтъ занимался извлеченіемъ пользы изъ дыма и что это дѣло принесло ему немаловажныя выгоды.
   Былъ поднятъ вопросъ о засореніи рѣкъ, также о лучшей системѣ очищенія нечистотъ и употребленія ихъ съ большою пользою. Толковали о поддѣлкѣ жизненныхъ припасовъ, а также о средствахъ, законодательнымъ путемъ, воспрепятствовать этому злу.
   Докторъ Ланкастеръ дополнилъ рѣчь президента г. Фарра остроумнымъ выводомъ, Исходя изъ той мысли, что плохое знакомство съ гигіеной причиняетъ смерть тысячамъ англичанъ, онъ сказалъ въ заключеніе: Health is weatli (здоровье есть богатство) (рукоплесканія), Онъ разсчиталъ, что только въ одномъ кварталѣ Лондона, смерть родителей, оставляющихъ сиротъ, причиняетъ невознаградимой потери, по крайней мѣрѣ, на 2,000,000 франковъ въ годъ.
  

VI.

   Дебаты отдѣла Коммерціи и Экономіи открылъ сэръ Джемсъ Шетльуортъ, баронетъ, длинной рѣчью, въ которой старался доказать постоянное возрастаніе прогресса и политической способности между рабочими классами Англіи.
   Сэръ Джемсъ принадлежитъ къ числу тѣхъ безукоризненно честныхъ реформаторовъ, интересные экземпляры которыхъ встрѣчаются нерѣдко въ Соединенномъ королевствѣ. Онъ обладаетъ сильнымъ умомъ; у него большая голова на коренастомъ тѣлѣ. Человѣкъ высокой нравственности, англичанинъ съ головы до пятокъ, имѣющій огромныя познанія въ исторіи, сэръ Джемсъ отличается особенной гуманностію. Онъ аристократъ и вмѣстѣ другъ народа; либералъ и любитъ свободу, не только для себя, по и для другихъ -- свободу честную, мудрую и умѣренную. Сэръ Джемсъ стоитъ за всякую соціальную реформу и серьезно работаетъ въ ея пользу, лишь бы она не называлась соціализмомъ и не пахла безвѣріемъ французской революціи. Но онъ вовсе не защитникъ медленно двигающагося прогресса; совершенно, напротивъ, онъ стоитъ за быстрыя и рѣшительныя мѣры. Онъ много принесъ пользы, мно то сдѣлалъ добра. Онъ одинъ изъ самыхъ просвѣщенныхъ гражданъ Великобританіи.
   Сэръ Джемсъ, опираясь на историческіе факты, доказывалъ, что въ Англіи замѣтенъ постоянный, изъ года въ годъ, прогрессъ въ средѣ рабочаго населенія; умственный уровень его постепенно возвышается и, разумѣется, не остановится на современномъ своемъ положеніи. Онъ съ изумленіемъ смотрѣлъ на достойное подражанія поведеніе рабочихъ хлопчато-бумажныхъ фабрикъ Ланкашира во время послѣдняго кризиса: рабочіе почти умирали съ голода; но не было слышно ни объ убійствахъ, ни о грабежахъ. Какъ прекрасно организованы рабочія общества; какую огромную армію онѣ могутъ выставить въ случаѣ надобности. Сэръ Джемсъ уважаетъ всякую власть, хотя бы и народную, почему онъ совѣтуетъ своимъ друзьямъ изъ правительственныхъ классовъ оказывать должное уваженіе этой Directory of labour, уваженіе, которое она заслуживаетъ своимъ авторитетомъ и своею силой. Онъ ихъ умоляетъ дать народу образованіе, какъ можно болѣе образованія, ибо "мы слишкомъ много, даже до излишества, придаемъ значенія матеріальному преуспѣянію, и на немъ строимъ прочность нашихъ учрежденій; мы думаемъ, что богатство и только одно богатство, даетъ оплотъ собственности. Если мы хотимъ обезопасить себя отъ кризиса, во время котораго необразованные классы ниспровергаютъ все, встрѣчающееся на пути, мы должны систематически просвѣщать народъ экономической наукой; исторіей нашей страны мы должны возбудить въ немъ уваженіе къ нашимъ учрежденіямъ, какъ къ продукту нашихъ традицій, нашихъ привычекъ и нашихъ нравовъ;-- къ учрежденіямъ, ставящимъ преграду только невѣжественнымъ и безразсуднымъ нововведеніямъ. Порадѣть далѣе о народномъ образованіи значитъ приготовлять, какъ въ парламентѣ, такъ и въ странѣ царство демагогіи!-- демагогіи, подъ траншей которой демократическая революція взмутитъ и изсушитъ источника нашего благосостоянія и наконецъ уничтожитъ наши богатства!" (аплодисменты.)
   Сэръ Джемсъ затѣмъ заявилъ, что рабочій народъ вообще очень экономенъ и, благодаря бережливости, богатѣетъ болѣе и болѣе. Доказательствомъ этого могутъ служить удивительные результаты, полученные ассоціаціями простыхъ рабочихъ. Онѣ заключали къ 1865 году въ своемъ составѣ 150.000 членовъ (изъ которыхъ 106,241. въ Іоркширѣ и Ланкаширѣ) и обладали капиталомъ въ 19.000.000 ф. (16.700.000 въ этихъ двухъ графствахъ). Въ 1865 году капиталъ увеличился еще 7.000.000 (5.000.000 изъ Ланкашира и Іоркшира), такъ что теперь дѣйствительный капиталъ возросъ до 27.650.000 фун., изъ поторыхъ 22 милліона приходятся на долю хлопчато-бумажныхъ округовъ.
   Сэръ Джемсъ заключилъ совѣтомъ не отказывать въ политическихъ правахъ людямъ, имѣющимъ 27 милліоновъ капиталу, тѣмъ болѣе, что скоро будетъ невозможно противиться ихъ требованіямъ. "Народъ положилъ въ сберегательныя кассы бездѣлицу -- только 1,125 милліоновъ! Неужели это не даетъ ему права быть помѣщеннымъ въ списокъ избирателей? Избирательное право должно быть расширено; также слѣдуетъ распространить народное образованіе; слѣдуетъ сдѣлать его обязательнымъ. Безъ сомнѣнія обязательное обученіе потребуетъ значительныхъ издержекъ, но онѣ легко покроются сбереженіями изъ бюджета преступленія и пьянства, который въ Англіи посходитъ до ужасающей цифры -- ежегодно расходуемыхъ 450 милліоновъ франковъ!"
   Задушевная мысль сэра Джемса особенно рельефно выразилась въ концѣ его рѣчи.
   "Истинно великій государственный человѣкъ, сказалъ онъ, долженъ предупреждать разрушительныя стремленія несчастной, голодной массы; онъ, съ должнымъ спокойствіемъ, тщательно избираетъ между своими соотечественниками лучшихъ людей, вѣрно понимающихъ зло и способныхъ исправить его; такими дѣйствіями онъ мирно предотвратитъ всѣ преграды на пути развитія нашихъ учрежденій " (Продолжительныя рукоплесканія.)
   Разберите эти нѣсколько строкъ, въ нихъ сказано очень много; здѣсь цѣлая соціальная теорія, цѣлая политическая программа, весь смыслъ англійской философіи. Я не намѣренъ ни хвалить, ни порицать ее; я только констатирую фактъ.
   Теперь соберемъ вкратцѣ главнѣйшія мнѣнія, которыя были высказаны во всѣхъ трехъ сессіяхъ этого отдѣленія.
   Самыя оживленныя пренія возбудилъ вопросъ о торговлѣ крѣпкими напитками. Въ Англіи существуетъ громадное общество, извѣстное подъ именемъ United Kingdome Alliance, которое нейдетъ ни на какія сдѣлки и требуетъ закрытія всѣхъ кабаковъ въ королевствѣ. Исходя изъ той мысли, что пьянство есть страшный бичъ для Англіи, ежегодно убивающій тысячи индивидуумовъ, разоряющій тысячи семействъ, служащій побудительной причиной тысячамъ преступленій, эта Ассоціація желала бы прямо и просто запретить публичную продажу спиртныхъ напитковъ, оставивъ ее въ аптекахъ и то по предписанію врача. Но ея мнѣнію правительство должно смотрѣть на алькоголь также, какъ оно смотритъ на мышьякъ, стрихнинъ и синильную кислоту. Большая часть членовъ общества принадлежитъ къ числу лицъ, давшихъ страшную клятву совершенно не употреблять никакихъ спиртныхъ напитковъ; изъ наркотическихъ напитковъ они дозволяютъ себѣ только чай и кофе; нѣкоторые же идутъ далѣе и допускаютъ одну свѣжую воду; они убѣждены, что только при такой строгости возможно оградить себя отъ соблазнительныхъ внушеній демона алькоголя. "Господа, сказалъ Джонсонъ, ударяя кулакомъ но столу, я убѣжденъ, что гораздо легче совсѣмъ не пить вина, нежели употреблять его въ мѣру."
   Одинъ изъ членовъ Конгресса и противуспиртной Ассоціаціи, достопочтенный Джонсъ, замѣтилъ, какъ различно смотрятъ на вино, пиво, джинъ и виски,-- съ одной стороны нація, признавая ихъ за напитки, а съ другой Ассоціація, считая ихъ ядами.
   Конечно, цѣль, къ которой стремится Ассосіація, благородна и высока, конечно уничтоженіе пьянства въ Великобританіи будетъ дѣломъ великимъ, но тѣмъ не менѣе воздержаніе еще не будетъ настоящей трезвостію. Если отнять бутылку отъ пьяницы, понятно, онъ не будетъ напиваться; въ матеріальномъ отношеніи польза отъ этого несомнѣнна, но въ моральномъ никакой. Если же польза дѣйствуетъ въ одномъ матеріальномъ отношеніи, результаты ея не будутъ велики. Лучше прежде уничтожить причины пьянства, заключающіяся въ невѣжествѣ и бѣдности. Невѣжество мѣшаетъ человѣку искать болѣе возвышенныхъ и интелектуальныхъ наслажденій, и онъ ихъ находитъ на днѣ стакана; бѣдность гонитъ несчастнаго подалѣе отъ его жены, исхудалой, болѣзненной, вѣчно печальной, гонитъ отъ дѣтей неопрятныхъ, пронзительнымъ крикомъ заявлющихъ о терзающемъ ихъ голодѣ и жаждѣ; -- и бѣжитъ онъ въ свѣтло освѣщенный кабакъ, гдѣ уже собрались весельчаки и добрые питухи. Сказавъ, что пьянство есть слѣдствіе бѣдности и невѣжества, мы должны замѣтить, что оно, въ гною очередь, производитъ бѣдность и невѣжество. Потому-то, разсматривая вопросъ о пьянствѣ со всѣхъ сторонъ, мы, въ одно и тоже время, симпатизируемъ усиліямъ Ассоціаціи, и считаемъ своей обязанностію уклониться отъ чести попасть въ число ея членовъ.
   Во время засѣданій Конгресса одинъ добрякъ, къ которому мы чувствовали большую симпатію, пригласилъ насъ къ себѣ обѣдать. Въ числѣ его гостей былъ одинъ членъ парламента, профессора, фабриканты, очень образованные люди, любезныя дамы, и не смори на то обѣдъ былъ лишенъ всякой живости. Кушанья были превосходно приготовлены, ихъ подавали въ массивной серебряной посудѣ, но изъ напитковъ была только одна свѣжая вода. Разговоръ нашъ имѣлъ чистоту воды, но также и ея температуру; не смотря на всѣ старанія дамъ, мы никакъ не могли разстаться съ политической экономіей и одно время забѣжали даже въ область высокой литературы, по, процитировавъ Теннисона, мы, незамѣтно для себя, перешли къ торговлѣ и промышленности; благодаря отсутствію вина или пива мы выказали себя непомѣрными мудрецами.
   Мы бы желали, чтобы наши друзья, члены ассоціаціи занимались поболѣе открытіемъ школъ, чѣмъ уничтоженіемъ кабаковъ; распространеніемъ хорошихъ книгъ, а не запрещеніемъ продажи пива.
   Ливерпульское общество реформы податей и замѣны всѣхъ косвенныхъ налоговъ,-- налоговъ на доходъ, прислало конгрессу много превосходныхъ предложеній и лучшихъ своихъ ораторовъ. Впечатлѣніе. произведенное ими, было весьма благопріятно. Но объ этомъ я скажу въ другое время. Также буду говорить послѣ о вопросѣ, занимавшемъ конгрессъ въ теченіе нѣсколькихъ дней: дѣло шло о помѣщеніяхъ рабочаго класса.
   Натурально конгрессъ не мало занимался теперешней торговой паникой и англійскимъ банкомъ. На банкъ храбро нападали, по также настойчиво и защищали его; однакоже общественное мнѣніе склонилось на сторону нападенія; поняли наконецъ, что въ банкѣ есть многое, что нужно передѣлать, но что за такое дѣло еще не рѣшаются приняться. Двѣ теоріи были въ ходу; большинство держалось между обѣими крайностями. Одни хотѣли совершенной свободы банковъ, дозволенія выпускать билеты на всякое финансовое предпріятіе; другіе же предпочитали единственный банкъ, но непремѣнно государственный. Нынѣ дѣйствующая система не имѣла вовсе защитниковъ.
   Сэръ Морлей, извѣстный лондонскій финансистъ, возставалъ противъ существующаго закона относительно банковъ. Онъ находилъ совершеннѣйшимъ абсурдомъ, что англійскій банкъ, имѣя въ обращеніи слишкомъ 90 милліоновъ фунтовъ, вынутіе 2--3 милліоновъ изъ своего Фонда считаетъ достаточнымъ предлогомъ дли повышенія или пониженія въ одномъ и томъ же мѣсяцѣ своего учета съ 5 на 10%. Какая коммерція можетъ существовать, если въ теченіе мѣсяца цѣпа на товары будетъ повышаться или понижаться на 10%? "Этотъ законъ, воскликнулъ г. Морлей, причинилъ гораздо болѣе раззоренія, банкротствъ, разбилъ сердецъ, чѣмъ всѣ другія статьи нашего коммерческаго законодательства?"
   Между доказательствами въ пользу банка, въ формѣ государственнаго, представленными г. Вильсономъ, мы замѣтили слѣдующее: "простымъ накопленіемъ процентовъ отъ обращенія банковыхъ билетовъ, правительство будетъ въ состояніи [въ теченіе 47 лѣтъ уплатить весь англійскій долгъ".
   Г. Эли Реклю, посланный на конгрессъ газетой "Ассоціація" и парижскимъ обществомъ "Рабочаго кредита", прочиталъ длинную рѣчь о кооперативномъ движеніи во Франціи. Въ ней онъ говорилъ о томъ, что называется примиреніемъ труда и капитала. Къ.этой рѣчи мы вернемся въ свое время.
   Промышленныя товарищества [(Industrial Partnerships) также послужили темой для преній; -- разсуждали о соглашеніяхъ между капиталистами и рабочими. Въ подобныхъ товариществахъ хозяинъ самъ управляетъ заведеніемъ и принимаетъ отвѣтственность за ходъ дѣла; но онъ позволяетъ рабочимъ брать акціи въ предпріятіи и слѣдовательно имѣть свою часть капитала. Доходы съ предпріятія раздѣляются такимъ образомъ: 10% идетъ въ вознагражденіе основателю; остальное свыше 10% дѣлится на акціи рабочихъ,-- хозяевъ предпріятія. Промышленныя товарищества представлялись на конгрессѣ м-ромъ Бригсомъ, однимъ изъ самыхъ значительнѣйшихъ владѣльцевъ каменно-угольныхъ копей, который добываетъ уголь въ товариществѣ съ своими рабочими; -- ученымъ агентомъ этихъ товариществъ м-ромъ Граннингомъ и знаменитымъ депутатомъ за Ламбетъ м-ромъ Томасомъ Гюгсомъ, въ народѣ слывущемъ подъ именемъ Тома Броуна. Послѣдній основалъ громадную ассоціацію портныхъ въ Лондонѣ. Ихъ рѣчи были полны интереса и все заставляетъ думать, что промышленныя товарищества, оказавшія уже большую пользу Англіи, скоро окажутъ свое полезное дѣйствіе и въ другихъ странахъ.

"Дѣло", No 3, 1867

  
ами. Постоянныхъ посѣтителей у нихъ насчитываютъ до милліона, т. е. но 6 человѣкъ на каждую лапочку.
   Если обыкновенною нормою смертности принять 15 на 1000 человѣкъ трезваго населенія, и 60 на 1000 пьяницъ, то въ общемъ результатѣ окажется 45 умирающихъ отъ пьянства на тысячу или 45,000 каждогодно. Цифра почтенная и, конечно, неубыточная для содержателей кабаковъ. Но она далеко не выражаетъ полной суммы зла, производимаго пьянствомъ. Извѣстно, что большая часть преступленій совершается въ пьяномъ состояніи и множество бѣдныхъ женщинъ и дѣтей погибаетъ отъ нищеты, до которой ихъ доводятъ пьяницы мужья и отцы. Принимая въ разсчетъ эту послѣднюю категорію жертвъ пьянства, мистеръ Даусонъ Бернсъ полагаетъ, что самая скромная цифра погибающихъ отъ алкоголя опредѣлится 54,000 человѣкъ.

-----

   Извѣстно, что ужасный голодъ опустошилъ недавно англійскую Индію. Такъ называемая Коммисія голода (Famine Commisson), учрежденная для того, чтобы собрать точныя свѣденія объ этомъ общественномъ бѣдствіи, объявила, что на всемъ полуостровѣ погибло отъ голодной смерти одинъ милліонъ пять сотъ тысячь человѣкъ. А между тѣмъ, если бы почва Индіи была хорошо воздѣлана, то она могла бы съ избыткомъ прокормить всю Азію, Кирову и даже Америку.
   Калькутскіе филантропы, между которыми есть господа, получающіе до двухъ сотъ пятидесяти тысячь фр. жалованья, предлагаютъ для спасенія страны на будущее время отъ голода, устроить кассы сбереженія, на счетъ народной экономіи, начиная сборомъ двухъ копѣекъ съ человѣка. Суммы, собранныя такимъ образомъ, должны быть употреблены на удобреніе и орошеніе земель, на проведеніе дорогъ. Проэктъ этотъ, конечно, очень хорошъ, но мы не поручимся, чтобы правительство, которое еще такъ недавно платило денежную премію за каждую голову убитаго индѣйца, не нашло самыхъ благовидныхъ предлоговъ обратить народныя кассы сбереженія -- послѣдній ліардъ паріи и послѣдній оболъ судры -- на вооруженіе сипаевъ новыми ружьями системы Снайдера или Шасно. А удобреніе и орошеніе бѣдныхъ почвъ останется только похвальной мечтой филантроповъ, никогда не испытавшихъ на себѣ, что такое голодъ и голодная смерть.
   На нашей памяти это народное бѣдствіе уже во второй разъ посѣщаетъ завоеванный страны Англіи -- Индію и Ирландію. Поэтому Брайтъ имѣлъ нѣкоторое основаніе сказать громко своимъ соотечественникамъ, что кто желаетъ имѣть рабовъ, тотъ долженъ позаботиться и о прокормленіи ихъ. Рабство и голодъ всегда были неразлучными друзьями въ исторіи народовъ.

-----

   Тому, кто полагаетъ, что косвенные налоги даютъ самую точную мѣру благосостоянія государства будетъ пріятно узнать, что съ 1-го апрѣля 1865 года до 31 марта 1866 г. англичане заплатили государственной кассѣ 160,000,000 фр. за право курить табакъ, т. е. за удовольствіе пускать дымъ; кромѣ того онѣ закатили министру Гладстону 525,000,000 пошлины за право нить крѣпкіе напитки, т. е. за право быть пьяными, изъ которыхъ 54,000 человѣкъ сверхъ пошлины заплатили еще преждевременною смертію.

Жакъ Лефрень.

"Дѣло", No 4, 1867

   
Ко всем произведениям автора К списку авторов