Комедия ошибок

СОЧИНЕНІЯ
ВИЛЬЯМА ШЕКСПИРА

ВЪ ПЕРЕВОДѢ И ОБЪЯСНЕНІИ
А. Л. СОКОЛОВСКАГО.

Съ портретомъ Шекспира, вступительной статьей "Шекспиръ и его значеніе въ литературѣ", съ приложеніемъ историко-критическихъ этюдовъ о каждой пьесѣ и около 3.000 объяснительныхъ примѣчаній

ИМПЕРАТОРСКОЮ АКАДЕМІЕЮ НАУКЪ
переводъ А. Л. Соколовскаго удостоенъ
ПОЛНОЙ ПУШКИНСКОЙ ПРЕМІИ.

ИЗДАНІЕ ВТОРОЕ
пересмотрѣнное и дополненное по новѣйшимъ источникамъ.

ВЪ ДВѢНАДЦАТИ ТОМАХЪ.

Томъ X.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ

ИЗДАНІЕ т-ва А. Ф. МАРКСЪ.

КОМЕДІЯ ОШИБОКЪ.

"Комедія ошибокъ" была напечатана въ первый разъ въ полномъ собраніи сочиненій Шекспира in folio 1623 года. Для опредѣленія времени, когда пьеса была написана, мы не имѣемъ никакихъ фактическихъ указаній, кромѣ одного, очень, впрочемъ, сомнительнаго. Между множествомъ остротъ и двухсмыеленностей, какими наполнена вся комедія, одно изъ дѣйствующихъ лицъ, близнецъ Дрошо, описывая толстую женщину, говорить, что она похожа на земной піаръ, и что онъ нашелъ на ней всѣ страны, при чемъ на вопросъ: "гдѣ Франція?" отвѣчаетъ: "на лбу" и прибавляетъ: "making war against ѣег heir", т.-е. буквально: она (т.-е. Франція) занята войной со своимъ наслѣдникомъ. Эта безсмысленная фраза была сочтена типографской ошибкой, и потому въ позднѣйшихъ изданіяхъ слово heir было измѣнено на hair -- волосы, причемъ предполагалось, что выраженіе: "лобъ, ведущій войну противъ волосъ" должно было означать лысину. Но одинъ изъ комментаторовъ (Теобальдъ) защищалъ, напротивъ, первую редакцію (heir -- наслѣдникъ), объясняя, что въ фразѣ этой должно видѣть насмѣшливый политическій намекъ на то время, когда Франція во время войнъ лиги съ Генрихомъ Наваррскимъ не хотѣла признать его королемъ. А такъ какъ королева Елисавета вмѣшалась въ это дѣло, принявъ сторону Генриха, въ 1591 году, и вопросъ этотъ долженъ былъ интересовать современную публику, то Теобальдъ вывелъ заключеніе, что комедія съ такимъ намекомъ на интересное политическое событіе, вѣроятно, была написана около этого времени и, слѣдовательно, принадлежитъ къ первоначальнымъ юношескимъ опытамъ Шекспира. Нельзя не сознаться, что предположеніе это очень натянуто; а сверхъ того, оно для опредѣленія времени созданія пьесы едва ли и нужно. Выводъ, что комедія принадлежитъ къ самымъ раннимъ произведеніямъ Шекспира, явствуетъ и безъ того изъ самаго поверхностнаго анализа какъ внутренняго содержанія пьесы, такъ и внѣшней ея постройки. Содержаніе не болѣе, какъ балаганный фарсъ, исключительная цѣль котораго позабавить и насмѣшить публику рядомъ комическихъ сценъ, въ сущности, совершенно неправдоподобныхъ. Правильнаго развитія характеровъ въ пьесѣ нѣтъ и слѣда. Въ рѣчахъ и положеніяхъ дѣйствующихъ лицъ, правда, иногда прорываются мѣткія слова и вѣрныя мысли; но все это отрывочно, не закончено и явно обличаетъ неопытную руку начинающаго автора. Что же касается внѣшней постройки пьесы, то употребленіе въ текстѣ риѳмы и той старинной формы стиха, совершенно оставленной Шекспиромъ впослѣдствіи, которая извѣстна подъ именемъ doggerelrhyme, еще болѣе доказываетъ, что пьеса была однимъ изъ раннихъ Шекспировыхъ произведеній.

Сюжетъ заимствованъ Шекспиромъ изъ комедіи Плавта: "Менехмы", содержаніе которой состоитъ въ слѣдующемъ.

Одинъ сиракузскій купецъ имѣлъ двухъ сыновей-близнецовъ, до того похожихъ другъ на "друга, что ихъ не могли различать сами родители. Когда мальчики (названные Менехмами) достигли семи лѣтъ, то одинъ изъ нихъ былъ украденъ и отвезенъ въ Эпидамнъ, гдѣ попалъ въ руки богатаго тамошняго гражданина, который его воспиталъ и выгодно женилъ. Другой Менехмъ, выросшій дома, захотѣлъ отыскать во что бы то ни стало потеряннаго брата и съ этой цѣлью предпринялъ путешествіе по различнымъ городамъ и странамъ. Случай привелъ его въ Эпидамнъ. Комедія начинается собственно съ этого момента. Постоянный житель Эпидамна, женатый Менехмъ, поссорился съ женой, дѣлавшей ему безпрестанныя сцены ревности, и для того, чтобы ей отомстить, отправился обѣдать къ куртизанкѣ Евротѣ. Какъ разъ въ это время прибылъ въ Эпидамнъ и его братъ-близнецъ. Еврота, встрѣтивъ прибывшаго случайно на улицѣ и принявъ, по чрезвычайному сходству за Менехма изъ Эпидамна, пригласила его въ свой домъ. Затѣмъ начинается цѣлый рядъ забавныхъ комическихъ приключеній, основанныхъ на томъ, что жители Эпидамна и слуга пріѣхавшаго изъ Сиракузъ Менехма, встрѣчая то его, то его брата, постоянно ихъ смѣшиваютъ и ставятъ какъ ихъ, такъ и себя въ самыя запутанныя положенія. Такъ, напримѣръ, жена Менехма изъ Эпидамна, принимая Менехма Сиракузскаго за своего мужа, дѣлаетъ ему сцены ревности. Онъ, ничего не понимая, въ бѣшенствѣ начинаетъ драться. Жена, думая, что мужъ сошелъ съ ума, бѣжитъ за врачомъ. Менехмъ между тѣмъ успѣваетъ скрыться; коіда же врачъ и жена являются назадъ то находятъ вмѣсто убѣжавшаго его брата, настоящаго мужа, и его связываютъ. Комедія оканчивается встрѣчей обоихъ братьевъ, вслѣдствіе чего разъясняется вся путаница. Въ заключеніе оба брата приходятъ въ такой восторгъ отъ желанной встрѣчи, что рѣшаютъ болѣе не разставаться никогда, и оба уѣзжаютъ въ Сиракузы, при чемъ Менехмъ Эиидамискій не только бросаетъ все свое имущество, но даже и жену.

Комедія эта въ томъ видѣ, какъ ее написалъ Плавтъ, конечно, не болѣе, какъ забавный фарсъ, годный для увеселенія публики въ балаганѣ. Если сопоставить съ ней комедію Шекспира, взглянувъ только на ея коренной сюжетъ и весь ходъ дѣйствія, то можно съ полнымъ правомъ назвать фарсомъ и ее. Шекспиръ въ этомъ отношеніи перефарсилъ во многихъ случаяхъ даже своего предшественника, введя въ свое произведеніе еще болѣе неправдоподобныхъ фактовъ, чѣмъ мы находимъ ихъ у Плавта. Изображеніе цѣлаго ряда ошибокъ и смѣшныхъ положеній, основанныхъ на необыкновенномъ сходствѣ^ двухъ близнецовъ, во всякомъ случаѣ не можетъ назваться правдоподобнымъ; но Шекспиръ усилилъ эту неправдоподобность еще болѣе тѣмъ, что рядомъ съ двумя братьями-близнецами, героями пьесы, вывелъ еще двухъ другихъ, въ лицѣ ихъ слугъ, вслѣдствіе чего комическая путаница, среди которой вращаются всѣ дѣйствующія лица, усиливается уже до излишка. Если бъ весь матеріалъ Шекспировой пьесы состоялъ только въ этомъ, то, конечно, она не имѣла бы никакого значенія. Но, несмотря на то, что фарсъ дѣйствительно составляетъ все ея главное содержаніе, мы замѣчаемъ, что рядомъ со сценами преувеличеннаго до карикатурности комизма въ комедіи часто встрѣчаются проблески чего-то совершенно иного, далеко не похожаго на фарсъ. Таково, напримѣръ, самое начало пьесы. Предъ нами человѣкъ, приговоренный къ смерти, трогательно разсказывающій исторію своей прошедшей жизни, полной горести и бѣдъ. У Плавта на что-либо подобное нѣтъ даже намека. Далѣе является братъ, отыскивающій брата. Фактъ этотъ, правда, служитъ, исходнымъ пунктомъ, изъ котораго развиваются въ пьесѣ всѣ дальнѣйшія забавныя сцены; но мотивъ, заставляющій брата отыскивать своего близнеца, вовсе не такъ пусть у Шекспира. Онъ, напротивъ, трогателенъ. Покинутый братъ горько жалуется на свое одиночество, печально сѣтуетъ на неуспѣшность своихъ поисковъ и вообще выказываетъ сердечность, вовсе не гармонирующую съ забавнымъ фономъ, составляющимъ основу комедіи. Далѣе является покинутая мужемъ жена. Она, правда, какъ оказывается потомъ, сама виновата въ своемъ горѣ тѣмъ, что надоѣдала мужу незаслуженными упреками и дѣлала ему сцены ничѣмъ неоправданной ревности: но, вмѣстѣ съ тѣмъ, изъ словъ ея видно, что она все-таки его любитъ отъ всего сердца и, портя ему жизнь своими упреками, не вѣдаетъ, что творитъ, а потому невольно возбуждаетъ къ себѣ сочувствіе. Возлѣ нея стоить симпатичная личность ея сестры, дѣвушки здравомыслящей и привлекательной во всѣхъ отношеніяхъ. Эта личность также введена въ пьесу Шекспиромъ, потому что у Плавта она нарисована иными, вовсе несимпатичными, красками. Въ заключеніи пьесы серьезное содержаніе рѣшительно заслоняетъ комическое, становясь передъ нимъ на первый планъ. Мужъ и жена, выстрадавшіе цѣлые годы горькой разлуки, наконецъ соединяются и находятъ, сверхъ того, потерянныхъ дѣтей. Эта серьезная струя, проступающая сквозь общій комическій тонъ пьесы, показываетъ, что Шекспиръ держался при сочиненіи настоящей комедіи совершенно обратнаго пріема сравнительно съ тѣмъ, что находимъ мы въ другихъ его произведеніяхъ. Во всѣхъ его пьесахъ мы видимъ всегда какую-нибудь господствующую серьезную мысль, проходящую чрезъ все содержаніе и обусловливающую, сообразно съ нимъ, разработку характеровъ дѣйствующихъ лицъ. Если при этомъ онъ обыкновенно вводилъ въ пьесы и комическій элементъ/то элементъ этотъ или органически связывался съ сюжетомъ, составляя необходимую часть главной идеи пьесы (какъ это мы видимъ въ комедіяхъ), или при соединялся къ главному сюжету въ видѣ вводныхъ интермедій, имѣвшихъ совершенно второстепенное значеніе. Въ настоящей же комедіи, напротивъ, сквозь господствующій комическій до шутовства общій тонъ проступаютъ то тамъ, то здѣсь серьезныя мысли и картины, правда, отрывочныя и не слагающіяся во что-нибудь цѣлое, но во всякомъ случаѣ останавливающія вниманіе по своей глубинѣ и правдѣ. Почему это такъ произошло -- можно легко объяснить, если мы примемъ высказанное выше мнѣніе, что настоящая комедія принадлежитъ къ первымъ опытамъ автора. Ранѣе ея изъ дошедшихъ до насъ приписываемыхъ Шекспиру произведеній можно назвать только трагедію "Титъ Андроникъ" да еще первую часть хроники "Король Генрихъ VI". Пьесы эти принадлежали по духу и характеру къ той дошекспировской шкодѣ, которая затѣмъ совершенно преобразилась подъ его рукой. Обѣ онѣ однако считались очень серьезными, по тогдашнему понятію, произведеніями, имѣвшими въ глазахъ публики почетный, заслуженный успѣхъ, и потому понятно, что молодой, начинающій авторъ не былъ еще въ силахъ пойти противъ господствующаго вкуса, допустивъ что-нибудь самостоятельное въ передѣлкѣ произведеній, считавшихся образцовыми. Но рядомъ съ серьезной драмой на тогдашнихъ театральныхъ подмосткахъ царила также комедія, правила которой не были такъ строги и серьезны. Очень вѣроятно, что, попробовавъ свои силы въ передѣлкѣ серьезныхъ драмъ и видя, можетъ-быть, что трудъ этотъ былъ ему еще не по силамъ, Шекспиръ рѣшился написать комедію и выбралъ для первой пробы сюжетъ, который по своему забавному содержанію обѣщалъ успѣхъ. Но вотъ тутъ-то, при обработкѣ слишкомъ пустого, фривольнаго сюжета и обнаружилось, что въ груди молодого поэта уже начинали закипать задатки тѣхъ силъ, какія онъ обнаружилъ впослѣдствіи. Строгая мысль, глубокое сердцевѣдѣніе, стремленіе осмысливать поступки выводимыхъ лицъ психологическими чертами ихъ характеровъ, словомъ -- всѣ эти главные атрибуты Шекспирова творчества невольно стали вырываться наружу, хотя еще и въ зачаточномъ, недоразвившемся состояніи. Отсюда и произошло, что въ комедіи этой, которая сама по себѣ не болѣе, какъ пустой фарсъ, встрѣчаются единичныя черты гораздо болѣе серьезнаго пошиба. Если мы будемъ разсматривать такой литературный пріемъ съ критической точки зрѣнія, то, конечно, должны будемъ призвать его неудовлетворительнымъ. Но если принять во вниманіе ту, объясненную выше, причину, по какой разсматриваемая комедія получила этотъ видъ и характеръ, то она возбудитъ въ глазахъ истинныхъ цѣнителей и изучателей Шекспира, напротивъ, большой интересъ. Слѣдя за тѣми вспышками истиннаго, талантливаго взгляда, какія безпрестанно проступаютъ предъ нашими глазами среди общаго нелѣпаго содержанія пьесы, мы, такъ сказать, какъ бы присутствуемъ при рожденіи Шекспирова генія и можемъ получить осязательное понятіе о характерѣ той реформы, какую сдѣлалъ онъ во всемъ строѣ поэзіи вообще.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Солиній, герцогъ Эфесскій.

Эгеонъ, сиракузскій купецъ.

Антифолисъ Эфесскій, Актифолисъ Сиракузскій, близнецы, дѣти Эгеона и Эмиліи.

Дроміо Эфесскій, Дроміо Сиракузскій, близнецы, слуги Антифолисовъ.

Бальтазаръ, купецъ.

Анжело, ювелиръ.

Купецъ, другъ Антифолиса Сиракузскаго.

Купецъ, заимодавецъ Анжело.

Пинчъ, школьный учитель и заклинатель.

Эмилія, жена Эгеона, аббатиса монастыря въ Эфесѣ.

Адріана, жена Антифолиса Эфесскаго.

Луціана, ея сестра.

Луція, ея служанка.

Фрина, куртизанка.

Тюремщики, стража, народъ.

Дѣйствіе въ Эфесѣ.

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Зала во дворцѣ герцога.

(Входятъ герцогъ Солиній. Эгеонъ, тюремщикъ и стража).

Эгеонъ (герцогу). Прошу, кончай!-- Пусть мнѣ хоть смерть присудить

Твой приговоръ,-- концомъ желаннымъ будетъ

Она моихъ всѣхъ горестей и бѣдъ.

Герцогъ. Не защищай, купецъ, себя напрасно:

Я не всесиленъ, чтобъ попрать законъ.

Огонь вражды, возникшей между нами,

Зажгли не мы:-- въ немъ виноватъ вашъ герцогъ.

Его декретъ жестокій осудилъ

На смерть купцовъ, почтенныхъ нашихъ гражданъ,

Не могшихъ внесть положенную пеню

За жизнь свою. Понятно, что такой

Поступокъ долженъ былъ изгнать сердечность

Равно изъ насъ. Чуть объявили намъ

Войну твои сограждане -- рѣшили

Вослѣдъ за Сиракузами и мы

Въ торжественномъ совѣтѣ, что отнынѣ

Мы прекращаемъ всякія сношенья,

Какими были связаны въ прошедшемъ

И мы и вы. Рѣшеньемъ, сверхъ того,

Положено, что ежели эфессецъ

Иль житель Сиракузъ дерзнутъ явиться

На рынокъ или ярмарку враждебной

Ему страны, то ждетъ его немедля

За зло смерть. Что жъ до его добра,

То имъ воленъ распорядиться герцогъ,

Какъ вздумаетъ. Спасти себя ты можешь

Лишь въ случаѣ, когда внесешь въ свой выкупъ.

Намъ тысячу червонцевъ. Все твое

Имущество не стоитъ больше ста,

А потому приговоренъ ты къ смерти.

Эгеонъ. Я повторю, что утѣшаюсь мыслью

Свои покончить муки, услыхавъ

Твой приговоръ. Ихъ унесетъ послѣдній

Лучъ солнца нынче вечеромъ.

Герцогъ. Скажи

Теперь намъ откровенно, для чего

Покинулъ ты свой городъ и явился

Сюда въ Эфесъ?

Эгеонъ. Не могъ придумать пытки

Ты хуже мнѣ, какъ заставляя громко

Разсказывать о томъ, что вынесъ я!

Но, чтобъ узналъ по крайней мѣрѣ свѣтъ,

Что гибну я не за преступный умыслъ,

Но лишь за то, что поступилъ, какъ мнѣ

Шепталъ законъ природы,-- я рѣшаюсь

Все высказать, насколько горе дастъ мнѣ

На это силъ. Я сиракузецъ родомъ.

Тамъ жилъ я, тамъ женился. Оба мы,

Жена и я, имѣли все, чтобъ быть

Счастливыми вполнѣ, и были бъ точно,

Когда бъ не рокъ, судившій намъ бѣду!

Мы жили въ полной радости; богатство

Мое росло благодаря дѣламъ,

Какія велъ я въ дальнемъ Эпидамнѣ,

Гдѣ я бывалъ не разъ. Но вотъ однажды

Примчалась вѣсть, что мой помощникъ умеръ,

И я, въ заботѣ охранить добро,

Былъ принужденъ немедленно покинуть

Мою жену, чтобъ поспѣшить туда.

Такъ провели въ томительной разлукѣ

Полгода мы; но наконецъ жена

Не вынесла и, несмотря на то,

Что приходилось ей за это время

Нести тотъ тяжко-сладостный удѣлъ,

Какой сужденъ всѣмъ женщинамъ, рѣшилась

Поѣхать вслѣдъ за мной. Ей удалось

Свершить счастливо путь; сошлись мы снова,

И скоро стала матерью она

Двоихъ прелестныхъ мальчиковъ. При этомъ

Всего чуднѣе было, что они

Явились въ свѣтъ такъ схожими другъ съ другомъ,

Что различать ихъ можно было только

По именамъ. Случилось вмѣстѣ съ тѣмъ.

Что въ томъ же домѣ, гдѣ остановились

Жена и я, и въ тотъ же часъ, когда

Мои родились дѣти, разрѣшилась

Такими жъ точно двойнями еще

Одна простая женщина. Я, видя,

Что не было у ней ни силъ ни средствъ

Ихъ содержать, купилъ новорожденныхъ,

Въ надеждѣ сдѣлать ихъ позднѣй слугами

Моихъ дѣтей. Моя жена, гордясь

Быть матерью прелестныхъ двухъ малютокъ,

Меня молила день и ночь вернуться

Скорѣй домой. Я противъ воли далъ

На то свое согласье и, увы,

Увидѣлъ скоро, что мой вѣщій страхъ

Былъ не пустымъ. Мы сѣли на корабль;

Но, не проплывъ отъ Эпидамна мили,

Попали въ штормъ. Покорная вѣтрамъ,

Пучина грозно встала передъ нами;

Ничтожный свѣтъ, какой еще остался

На небесахъ, сверкалъ ужъ не надеждой,

Но лишь яснѣй показывалъ, что средствъ

Къ спасенью нѣтъ. Я смерти не боялся

И равнодушно встрѣтилъ бы ее;

Но вопль жены, сраженной страшной мыслью,

Что гибнемъ мы; плачъ бѣдныхъ нашихъ дѣтокъ,

Не знавшихъ даже, что грозило имъ,

И плакавшихъ лишь только потому,

Что всѣ рыдали также,-- это все

Принудило меня напрячь всѣ силы,

Чтобъ хоть отсрочить роковой моментъ.

И вотъ что сдѣлалъ я: матросы въ страхѣ

Попрыгали въ спасательныя шлюпки

И бросили корабль. Жена, заботясь,

Чтобъ былъ спасенъ хоть старшій изъ дѣтей 1),

Его веревкой привязала къ мачтѣ

Съ однимъ изъ тѣхъ двухъ близнецовъ, которыхъ

Купилъ я, какъ сказалъ; а я въ то время,

Связавъ двухъ остальныхъ, ихъ прикрѣпилъ

Къ концу другому мачты. Оба мы

Затѣмъ, жена и я, не выпуская

Изъ глазъ дѣтей, схватились, какъ могли,

За тѣ жъ концы и предались на волю

Свирѣпыхъ волнъ. Теченьемъ понесло

Насъ, сколько могъ замѣтить я, къ Коринѳу.

Межъ тѣмъ туманъ упалъ, сверкнуло солнце,

Подъ тихимъ свѣтомъ море улеглось;

Вздохнули легче мы; на горизонтѣ

Явился вдругъ корабль, за нимъ другой.

Одинъ держалъ свой путь отъ Эпидамна,

Другой -- отъ скалъ Коринѳа; но едва

Приблизились они на разстоянье,

Чтобъ видѣть насъ, какъ вдругъ... О, разрѣши мнѣ

Не продолжать! Ты можешь догадаться

О томъ, что было дальше, по тому ужъ,

Что я сказалъ.

Герцогъ. Нѣтъ, разскажи, старикъ,

Все до конца. Коль скоро не могу я

Тебѣ помочь, то отъ души хоть буду

Тебя жалѣть.

Эгеонъ. О, если бъ мнѣ спасенье

Тогда послали боги -- я не сталъ бы

На нихъ роптать! Но слушай: корабли

Отъ насъ виднѣлись ужъ на разстояньи

Миль десяти, какъ вдругъ напоромъ волнъ

Насъ бросило на камень. Наша мачта,

Не выдержавъ, сломалась пополамъ.

Жестокая судьба распорядилась

При этомъ такъ, что, разлучивъ меня

Съ моей женой, утѣшила однако

Меня хоть тѣмъ, что двое изъ малютокъ

Остались мнѣ; жену жъ съ двумя другими

Умчало вдаль -- умчало вмѣстѣ съ горемъ,

Какимъ была она удручена!

И видѣлъ я, какъ выловлены были

Она и дѣти изъ пучины волнъ,

Какъ показалось въ эту мнѣ минуту,

Ватагою коринѳскихъ рыбаковъ.

Межъ тѣмъ другой корабль успѣлъ на помощь

Прибыть ко мнѣ. Матросы, увидавши,

Кого спасли, мнѣ оказали самый

Радушный, искренній пріемъ и даже

Хотѣли предпринять попытку вырвать

Жену съ дѣтьми изъ власти рыбаковъ 2);

Но, къ сожалѣнью, ихъ корабль настолько

Былъ ветхъ и плохъ, что быстро плыть въ погоню

Не могъ никакъ. Я кончилъ. Знаешь ты

Теперь подробно все, какъ я утратилъ

Все, тѣмъ я въ жизни счастливъ былъ, и какъ

Судьба мнѣ жизнь на зло лишь сохранила,

Чтобъ могъ о ней разсказывать я всѣмъ.

Герцогъ. Прошу тебя во имя тѣхъ, о комъ

Ты тяжко такъ горюешь, разскажи,

Что было съ ними и съ тобою дальше?

Эгеонъ. Когда меньшой мой сынъ (я называю

Его меньшимъ по правиламъ рожденья,

Но не по тѣмъ заботамъ и трудамъ,

Какіе съ нимъ достались мнѣ 3). Но слушай:

Когда достигъ восьмнадцати онъ лѣтъ --

Онъ захотѣлъ сыскать во чтобъ ни стало

Потеряннаго брата. Онъ просилъ

Меня при этомъ, чтобъ ему позволилъ

Я взять съ собой другого близнеца,

Служителя, которымъ былъ равно

Потерянъ братъ, ему знакомый также

Лишь именемъ. Я, горячо желая

Найти того, кто былъ давно потерянъ,

Пошелъ на рискъ лишиться и того,

Кто мною былъ такъ горячо любимъ 4)!

Пять долгихъ лѣтъ пространствовалъ я тщетно

По Греціи; насквозь прошелъ предѣлы

Странъ Азіи и наконецъ рѣшился

Вернуться вновь домой; но по дорогѣ

Заѣхалъ я въ Эфесъ, не столько ради

Надежды въ немъ найти, кого искалъ,

Но чтобъ сказать себѣ по крайней мѣрѣ,

Что посѣтилъ рѣшительно я всѣ

Мѣста, какія могъ. Моимъ скитаньямъ

Пришелъ конецъ. Здѣсь долженъ кончить я,

Какъ вижу, жизнь; но вѣрь, что съ ней разстался бъ

Я съ радостью, когда бъ узналъ предъ смертью,

Что живы тѣ, кого я такъ искалъ.

Герцогъ. О, бѣдный, бѣдный! Тяжкія страданья

Тебѣ послала злобная судьба!

Вѣрь, что когда бъ мой санъ, вѣнецъ и клятва,

Какой не могутъ принцы преступить,

Когда бъ желали даже это сдѣлать,

Возможность дали мнѣ тебя спасти,

То сталъ бы я усерднымъ за тебя

Ходатаемъ. Твой приговоръ подписанъ;

Но все жъ, желая сдѣлать для тебя

Все, что могу,-- я дамъ тебѣ отсрочку

На этотъ день, чтобъ могъ ты отыскать

Кого-нибудь помочь тебѣ. Иди же

Къ друзьямъ твоимъ въ Эфесѣ и проси

Ссудить тебѣ назначенную сумму

Для выкупа. Когда удастся это --

Ты будешь жить; а если нѣтъ, то средствъ

Съ спасенью нѣтъ. Возьми его, тюремщикъ,

И стереги.

Тюремщикъ. Исполню, государь.

Эгеонъ. Пойдетъ въ тоскѣ несчастный Эгеонъ:

Отсрочить смерть вѣдь можетъ только онъ.

СЦЕНА 2-я.

Площадь въ Эфесѣ.

(Входятъ Антифолисъ и Дроміо Сиракузскіе. За ними купецъ).

Купецъ. Мой вамъ совѣтъ,-- когда вы не хотите*

Чтобъ отобрали ваше все добро,

Твердите всѣмъ, что вы изъ Эпидамна --

Еще сегодня прибылъ вмѣстѣ съ вами

На кораблѣ купецъ изъ Сиракузъ;

И такъ какъ внесть не могъ онъ должный выкупъ

За жизнь свою, то вечеромъ сегодня

Его ждетъ казнь. Вотъ деньги тѣ, какія

Вручили вы на сохраненье мнѣ.

Ант. Сиракузскій (Дроміо). Ступай и отнеси ихъ въ домъ Центавра,

Гдѣ мы живемъ, и тамъ дождись меня;

А я, пока настанетъ часъ обѣда,

Здѣсь поброжу по улицамъ взглянуть

На городъ, домы, лавки. Ночевать

Приду домой. Измученъ переѣздомъ

До смерти я. Бѣги жъ.

Дроміо Сиракузскій. Съ такою ношей

Иной слуга исполнилъ бы буквально,

Что велѣно, задавъ стречка совсѣмъ.

(Уходитъ Дроміо Сиракузскій).

Ант. Сиракузскій. Хорошій малый;-- вѣрите ль, что онъ

Своимъ веселымъ нравомъ успѣваетъ

Меня порой развлечь и насмѣшить

Средь самыхъ утомительныхъ занятій.

Не пожелаете ль пройтись со мной

По городу и отобѣдать вмѣстѣ

Въ гостиницѣ?

Купецъ. Прошу простить: я нынче

Ужъ приглашенъ компаніей купцовъ,

Съ которыми веду большое дѣло.

Но если вы хотите, то къ пяти

Часамъ я съ вами вновь сойдусь на рынкѣ,

И мы тогда пріятно проведемъ

Часъ или два до вечера;-- теперь же

Я принужденъ покинуть васъ.

Ант. Сиракузскій. Ну, если

Такъ надо, то прощайте. Пошатаюсь

Пока одинъ и посмотрю, что стоитъ

Увидѣть въ вашемъ городѣ.

Купецъ. Желаю

Премного вамъ довольства. (Купецъ уходитъ).

Ант. Сиракузскій. Мнѣ довольства!

Ж.елая такъ, желаетъ онъ мнѣ вещи,

Какой я не достигну никогда!

Похожъ на каплю я воды, которой

Пришла охота въ бурномъ океанѣ

Сыскать другую, родственную ей.

Стремглавъ она бросается въ пучину

И исчезаетъ, слившись съ массой волнъ.

Такъ точно я, сыскать задумавъ брата,

Теряю безъ надежды самъ себя.

(Входитъ Дроміо Эфесскій).

А,-- вотъ тотъ календарь, съ которымъ свѣрясь,

Могу я знать, когда родился самъ 5).

Ну, что?-- Какъ могъ вернуться ты такъ рано?

Дром. Эфесскій. Я, рано?-- Поздно -- вы сказать хотите.

Каплунъ сгорѣлъ; засушенъ поросенокъ;

Часы двѣнадцать прозвонили разъ;

А ваша женушка къ нимъ присчитала

Еще одинъ, давъ оплеуху мнѣ!

Разгорячилась очень при извѣстьѣ

Она, узнавъ, что вашъ простылъ обѣдъ.

А онъ простылъ вѣдь потому, что гдѣ-то

Пропали вы; пропали жъ вы навѣрно

Затѣмъ, что потеряли аппетитъ;

А аппетитъ пропалъ вашъ, безъ сомнѣнья,

Лишь потому, что закусили плотно

Вы гдѣ-нибудь. Но намъ-то всѣмъ -- знакомымъ

Съ тѣмъ, что зовутъ молитвой и постомъ --

Съ чего, скажите, голодать зато лишь,

Что было вамъ угодно опоздать?

Ант. Сиракузскій. Ну, ну, не ври! Куда дѣвалъ ты деньги,

Которыя я далъ тебѣ.

Дром. Эфесскій. Вы? мнѣ?

Какія деньги?-- Тѣ шесть пенсовъ, что ли,

Что вы велѣли давеча отдать

Сѣдельнику за то, что онъ чинилъ

Сѣдло для барыни? Онѣ давно

Лежатъ въ его карманѣ -- у меня же

Ихъ больше нѣтъ.

Ант. Сиракузскій. Ты не дурачься;-- мнѣ

Шутить охоты нѣтъ. Отвѣть мнѣ толкомъ,

Куда дѣвалъ ты деньги? Мы -- чужіе

Здѣсь въ городѣ, такъ какъ же могъ ты зря

Оставить гдѣ-нибудь такую сумму?

Дром. Эфесскій. Вы сами-то шутили бъ шутки, сѣвши

Сперва за столъ. Вѣдь голову сломя

Я бѣгалъ, васъ искавши, и навѣрно,

Когда явлюсь безъ васъ, то мнѣ намылятъ

Зато ее 6). Мнѣ кажется, что вашъ

Желудокъ могъ бы, какъ часы, давно ужъ

Сказать, что часъ обѣда наступилъ,

И васъ домой пригнать безъ принужденья

И посланныхъ.

Ант. Сиракузскій. Ну, Дроміо,-- довольно!

Теперь не время шутокъ; отложи

Ихъ до поры, когда настанетъ время

Повеселѣй. Гдѣ золото, съ которымъ

Былъ посланъ ты?

Др. Эфесскій. Я, съ золотомъ?-- Да я

Его и не видалъ!

Ант. Сиракузскій. О, негодяй,-- несешь

Ты прежній вздоръ. Отвѣтъ сію жъ минуту,

Исполнилъ ли, какъ должно, ты приказъ?

Др. Эфесскій. Мнѣ данъ приказъ былъ васъ сыскать на рынкѣ

И привести въ домъ Феникса, гдѣ вамъ

Готовъ обѣдъ. Супруга и сестрица

Давно ужъ ждутъ васъ съ нетерпѣньемъ тамъ.

Ант. Сиракузскій. Нѣтъ, я клянусь, какъ христіанинъ, ты

Отвѣтишь мнѣ!-- Куда дѣвалъ ты деньги?

Отвѣть сейчасъ, иль проломлю тебѣ

Я глупую башку твою! Нашелъ же

Для шутокъ часъ! Гдѣ тысяча червонцевъ,

Которые тебѣ я отсчиталъ?

Др. Эфесскій. Вы отсчитали точно мнѣ кой-что,

Да, жаль, лишь не червонцы 7)! На придачу жъ

Прибавила къ тому еще и ваша

Хозяюшка. Все жъ тысячи червонцевъ

Изъ этого не выйдетъ; а когда бы

Я вздумалъ вамъ отдать, что получилъ,

То врядъ ли бъ вы остались тѣмъ довольны.

Ант. Сиракузскій. Что, что за вздоръ? Какую ты хозяйку

Приплелъ, дуракъ?

Др. Эфесскій. Хозяйку чью?-- да вашу

Супружницу, которая теперь

Сидитъ и ждетъ васъ въ Фениксѣ къ обѣду

И молится, чтобъ вы благоволили

Скорѣй прійти.

Ант. Сиракузскій. Ты наконецъ мнѣ дерзко

Ужъ врешь въ глаза!-- Такъ вотъ тебѣ, бездѣльникъ!

(Бьетъ его).

Др. Эфесскій. Что съ вами, что?-- храни Создатель васъ!

Сдержите ваши руки, а не то вѣдь

Сумѣю пятки доказать я вамъ. (Дроміо убѣгаетъ).

Ант. Сиракузскій. Невольно страхъ беретъ меня, что этотъ

Мошенникъ далъ себя обворовать.

Мнѣ говорили, будто негодяевъ

Здѣсь множество; что отводить глаза

Умѣютъ здѣсь; кудесники мутятъ

Пріѣзжимъ умъ, а вѣдьмы и колдуньи

Уродуютъ людей. Что жъ до воровъ,

Обманщиковъ, мошенниковъ и плутовъ --

То ихъ не оберешься 8). Если правда

Все то, что слышалъ я, то надо будетъ

Уѣхать поскорѣй отсюда прочь.

Пойду теперь въ Центавръ и допрошу,

Какъ должно, толкомъ, Дроміо. Боюсь я,

Что прахомъ денежки мои пойдутъ. (Уходитъ),

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Площадь въ Эфесѣ.

(Входятъ Адріана и Луціана).

Адріана. Ни мужа нѣтъ ни Дроміо! Велѣла

Вѣдь я ему сыскать его скорѣй.

Подумай, Луціана,-- скоро будетъ

Ужъ два часа.

Луціана. Что жъ за бѣда? Быть-можетъ,

Его зазвалъ какой-нибудь купецъ

Съ нимъ вмѣстѣ отобѣдать. Успокойся

И не хандри. Мы можемъ сѣсть за столъ

Съ тобой вдвоемъ. Мужчины любятъ быть

Свободными. Часы для нихъ -- ихъ воля.

По ней они привыкли приходить

И уходить;-- такъ будь же терпѣливой

И не горюй.

Адріана. Но почему жъ, скажи мнѣ,

Права даны имъ быть свободнѣй насъ?

Луціана. Ихъ ждутъ труды внѣ дома каждый часъ.

Адріана. Намъ, бѣднымъ, нѣтъ подобныхъ оправданій*

Луціана. Вѣдь мужъ узда для жениныхъ желаній!

Адріана. Одинъ оселъ такъ дастъ себя взнуздать.

Луціана. Отъ своеволья жъ можно пострадать.

Ты вспомни лишь: быть скованнымъ неволей --

Одна для всѣхъ живущихъ въ свѣтѣ доля!

Взгляни на птицъ, на рыбъ иль на стада:

Подчинены вѣдь самки въ нихъ всегда

Своимъ самцамъ. Чему же удивляться,

Что человѣкъ, привыкшій величаться

Своимъ умомъ надъ всѣмъ, что лишь живетъ --

Царь надъ землей и надъ пучиной водъ --

Повелѣвать, какъ мужъ, равно желаетъ

Своей женой? Пускай же подчиняетъ

Она себя съ покорностью ему.

Адріана. Нельзя ль узнать тогда мнѣ, почему

Сама ты волю такъ оберегаешь,

Что въ бракъ ни съ кѣмъ упрямо не вступаешь?

Луціана. Боюсь заботъ, съ нимъ сопряженныхъ, я.

Адріана. А разъ вступивъ, смирила бъ ты себя?

Луціана. Любовь должна дать силъ повиноваться.

Адріана. А если бъ мужъ другой сталъ увлекаться?

Луціана. Возврата бъ ласкъ я прежнихъ стала ждать*

Адріана. Не испытавъ, легко такъ разсуждать.

Легко смирить свое негодованье,

Коль скоро нѣтъ причины для страданья.

Когда насъ плачъ смущаетъ бѣдняковъ --

Мы имъ молчать велимъ безъ дальнихъ словъ!

Но если бъ насъ бѣды ихъ посѣтили --

Иначе мы тогда бъ заговорили.

Вотъ точно такъ ведешь себя и ты:

Твои разбиты не были мечты;

Измѣны ты не испытала мужа,

Такъ, ни о чемъ не плача и не тужа,

Тебѣ легко совѣты мнѣ давать.

А вотъ когда бъ все это испытать

Пришлось тебѣ -- иначе бъ ты судила

И, какъ терпѣть, меня бы не учила.

Луціана. Права ли ты -- узнаю, въ бракъ вступивъ.

(Входитъ Дроміо Эфесскій).

Вотъ Дроміо:-- мужъ, значитъ, здравъ и живъ.

Адріана (Дроміо). Ну, что? гдѣ мужъ? ты отыскалъ его?

Др. Эфесскій. Оттаскать-то оттаскалъ 9): только не я его,

а онъ меня. Голова моя можетъ вамъ это засвидѣтельствовать.

Адріана. Его ты видѣлъ? съ нимъ ты говорилъ?

Др. Эфесскій. Само собой -- да только плохо слышалъ

Его слова:-- онъ въ уши мнѣ заѣхалъ

Не столько рѣчью, сколько кулакомъ 10).

Луціана. Онъ, значитъ, говорилъ съ тобой неясно?

Др. Эфесскій. Ну, нѣтъ: пощечины его звучали чрезвычайно ясно и вразумительно и притомъ слѣдовали такъ быстро одна за другой, что я не успѣлъ даже ихъ сосчитать 11).

Адріана. Вернулся ль онъ?-- Вѣдь то, что я желала,

Онъ исполнялъ съ охотою всегда.

Др. Эфесскій. Мнѣ кажется, онъ сошелъ съ ума, потому что началъ бодаться, какъ рогатый быкъ.

Адріана. Рогатый?-- это что значитъ, негодяй?

Др. Эфесскій. Не мужъ, не мужъ, а быкъ 12). Судите сами:

Когда сказалъ я, что готовъ обѣдъ --

Заговорилъ онъ о какихъ-то деньгахъ;

Сталъ требовать ихъ отъ меня назадъ.

"Готовъ обѣдъ",-- я говорю.-- "Гдѣ деньги?" --

Кричитъ онъ мнѣ.-- Я говорю опять:--

"Цыпленокъ подгорѣлъ",-- а онъ:-- "гдѣ деньги?"

"Домой! пора домой!" -- кричу я снова;

А онъ въ отвѣтъ:-- "червонцы подавай!

Гдѣ тысяча червонцевъ, что тебѣ я

Сегодня далъ?" -- "Простыло сало въ щахъ",--

Я говорю; а онъ оретъ:-- "червонцы!"

"Зоветъ супруга васъ",-- а онъ:-- "Къ чертямъ

Тебя съ твоей супругой! Знать не знаю

Я никакихъ супругъ твоихъ, болванъ!"

Луціана. Такъ онъ сказалъ?..

Др. Эфесскій. Конечно, онъ;-- божился,

Что никакихъ ни дома ни жены

Нѣтъ у него. Конецъ былъ тотъ, что вашъ

Приказъ, мнѣ данный, привести его

Немедленно домой, онъ написалъ

Мнѣ на щекахъ, и я съ нимъ возвратился.

Какъ видите, назадъ.

Адріана. Ступай сейчасъ же

За нимъ опять и приведи сюда.

Др. Эфесскій. За нимъ опять? Чтобъ онъ поколотилъ

Меня еще?.. Нѣтъ, вашъ слуга покорный!

Пускай другой пойдетъ на этотъ разъ.

Адріана. Пошелъ сейчасъ! Иль проломлю тебѣ

Я голову!..

Др. Эфесскій. Онъ сдѣлаетъ вѣдь то же,

Такъ какъ тутъ быть подъ этакимъ огнемъ?

Адріана. Сказала я:-- иди сейчасъ, бездѣльникъ,

И возвращаться безъ него не смѣй.

Др. Эфесскій. Для васъ готовъ я прыгать, но вѣдь все же

Не мячикъ я, чтобъ такъ меня бросать 13).

Вы гоните меня отсюда къ мужу,

А онъ прогонитъ къ вамъ опять назадъ.

Вы въ кожу хоть обшить меня велите,

Когда ужъ такъ я долженъ вамъ служить.

Луціана (Адріанѣ). Фу, какъ нейдетъ тебѣ такъ горячиться.

Адріана. Онъ за другими будетъ волочиться,

А я себѣ напрасно жди себѣ привѣтъ!

Иль стала я уже подъ гнетомъ лѣтъ

Стара, дурна? Вѣдь если такъ, то кто же

Въ томъ виноватъ? Иль больше не похожа

Я на себя веселостью, умомъ?

Такъ обвинять я въ правѣ въ этомъ всемъ

Вѣдь лишь его! Какъ мраморъ онъ холодный

Сгубилъ во мнѣ и пылъ и жаръ природный,

Убивши ихъ безчувствіемъ своимъ!

Что заставляетъ къ женщинамъ другимъ

Его бѣжать?.. Наряды ихъ, кокетство?

Такъ вѣдь мои всѣ денежныя средства

Въ его рукахъ. Все, что найдетъ во мнѣ

Дурного онъ, виной должно вполнѣ

Пасть на него! Когда бы я лишилась

И красоты -- она бы возвратилась

Ко мнѣ опять, лишь только бъ онъ меня

Вновь приласкалъ! Мнѣ солнечнаго дня

Милѣй вѣдь онъ! Суди же, какъ мнѣ больно,

Когда бѣжитъ изъ дома своевольно

Онъ, какъ огонь, и бѣдная жена

Служить щитомъ грѣхамъ его должна!

Луціана. Твои слова лишь ревности внушенье,

Гони ее.

Адріана. Такое оскорбленье

Одинъ глупецъ безъ ропота снесетъ.

Свою любовь другимъ онъ отдаетъ!

Сомнѣнья нѣтъ въ томъ для меня нимало;

Иначе что ему всегда бъ мѣшало

Со мною быть? Онъ нынче обѣщалъ

Купить мнѣ цѣпь. О, если бъ не держалъ

Такихъ онъ словъ, но поступалъ бы честно

Со мной, какъ мужъ! Онъ съ виду на прелестный

Похожъ алмазъ, который въ грязь попалъ

И прежній блескъ позорно дотерялъ!

Пусть говорятъ, что золото -- прочнѣйшій

Металлъ изъ всѣхъ; но и кусокъ чистѣйшій,

Когда его мы будемъ гнутъ и мять

Безъ счету разъ, блескъ можетъ потерять.

И вѣрно нѣтъ уже во всей вселенной

Такихъ мужчинъ, которыхъ бы презрѣнный

Разврата пылъ не подчинялъ себѣ!

Ну, что жъ? пускай!.. Когда мнѣ въ злой судьбѣ

Ужъ суждено не привлекать собою

Его впередъ -- то съ прежней красотою

Я кончу тѣмъ, что выплачу ее,

И горе смерть пусть унесетъ мое!

Луціана. О, какъ безумны ревности порывы!

(Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Тамъ же.

(Входитъ Антифолисъ Сиракузскій).

Ант. Сиракузскій. Сейчасъ узналъ, что золото мое

Доставлено и спрятано въ Центаврѣ;

А мой усердный Дроміо пошелъ

Меня искать. Одно мнѣ только странно:

Когда принять въ расчетъ, что говорилъ

Хозяинъ мнѣ, то я никакъ не могъ

Здѣсь встрѣтиться съ слугой моимъ на рынкѣ.

Да вотъ и онъ.

(Входитъ Дроміо Сиракузскій)

Что скажешь, шутъ?.. Смѣшливость

Твоя прошла? Иль хочешь, чтобъ побилъ я

Тебя еще?.. Такъ продолжай: въ Центаврѣ

Ты не бывалъ; моихъ не видѣлъ денегъ;

И отъ жены былъ посланъ звать къ обѣду

Меня домой;-- живу же я въ Фениксѣ.

Ну, отвѣчай! Съ чего ты глупо вздумалъ

Наговорить такой мнѣ чепухи?

Др. Сиракузскій. Что отвѣчать?.. Когда и гдѣ вамъ несъ я

Такую дичь?

Ант. Сиракузскій. Когда? На этомъ мѣстѣ;

За полчаса.

Др. Сиракузскій. Опомнитесь! Да я

Васъ не видалъ съ тѣхъ поръ, какъ вы велѣли

Отнесть домой мнѣ золото.

Ант. Сиракузскій. О, плутъ!

Не ты ли клялся мнѣ, что никакихъ

Не видѣлъ денегъ и что присланъ былъ

Моей женой, чтобъ звать меня обѣдать?

Иль ты забылъ, какой пріемъ я сдѣлалъ

Твоимъ дурацкимъ выходкамъ?

Др. Сиракузскій. Я очень

Радъ видѣть васъ въ такомъ веселомъ духѣ;

Но объясните, ради Бога, мнѣ,

Что значитъ эта шутка?

Ант. Сиракузскій. Ты опять

За прежнее! Смѣешься мнѣ въ лицо!

Свою затѣялъ продолжать ты шутку --

Такъ продолжать я буду и свою. (Бьетъ его).

Др. Сиракузскій. Тш... тише, тише! Что все это значитъ?

За что меня вы награждать хотите

Такимъ добромъ 14)?

Ант. Сиракузскій. Ты, кажется, подумалъ,

Что если позволяю я тебѣ

Со мной держаться запросто; что если

Шучу съ тобой порою, какъ съ шутомъ,--

Такъ можешь ты и самъ безъ церемоній

Надоѣдать мнѣ глупостью своей

Въ серьезный часъ! Не забывай, глупецъ,

Что комары рѣзвятся лишь при солнцѣ;

Когда жъ за тучей скроется оно,

То разлетаться по щелямъ и норамъ

Пора и имъ. Вотъ такъ и ты умѣй.

Сперва узнать, взглянувши мнѣ въ лицо,

Расположенъ ли я въ то время къ шуткамъ;

Иначе я попробую, крѣпка ли

Твоя башка.

Др. Сиракузскій. Вы, кажется, принимаете мою голову за крѣпость, и хотите ее штурмовать 15). Въ такомъ случаѣ я Желаю лучше, чтобъ она осталась просто головой во избѣжаніе вашихъ пробъ. Иначе мнѣ придется чѣмъ-нибудь ее укрѣпить, чтобъ мой умъ при новомъ штурмѣ не переселился въ плечи. Объясните по крайней мѣрѣ, за что вы меня поколотили?

Ант. Сиракузскій. Ты этого не знаешь?

Др. Сиракузскій. Знаю только, что былъ поколоченъ.

Ант. Сиракузскій. Хочешь знать, за что?

Др. Сиракузскій. Конечно: -- всякая вещь должна имѣть свою причину.

Ант. Сиракузскій. Во-первыхъ, за насмѣшку, а во-вторыхъ, за ея повторенье.

Др. Сиракузскій. Вѣдь какъ тутъ ни подумаешь, я думаю, никто прибитъ такъ не былъ бариномъ ни за что ни про что! Премного вамъ благодаренъ.

Ант. Сиракузскій. За что?

Др. Сиракузскій. За награду, невѣдомо за что полученную.

Ант. Сиракузскій. Постараюсь поквитаться съ тобой въ будущемъ, оставивъ безъ награды, когда будешь ея стоить. Не время ли однако обѣдать?

Др. Сиракузскій. Рано: говядина не готова, -- ей недостаетъ того, что въ избыткѣ получилъ я.

Ант. Сиракузскій. Это что значитъ?

Др. Сиракузскій. Она не довольно нашпигована.

Ант. Сиракузскій. Такъ она суха?

Др. Сиракузскій. Именно, -- и потому лучше вамъ не кушать ея совсѣмъ.

Ант. Сиракузскій. Почему же?

Др. Сиракузскій. Сухая говядина расшевелитъ вашу желчь и вы, разсердясь, начнете снова шпиговать меня кулаками 16).

Ант. Сиракузскій. Я уже сказалъ, чтобъ ты учился выбирать время для такихъ шутокъ. Время есть на все.

Др. Сиракузскій. Я могу опровергнуть это мнѣніе, да только боюсь, что вы разсердитесь снова.

Ант. Сиракузскій. Чѣмъ же можешь ты его опровергнуть?

Др. Сиракузскій. Разсужденіемъ, такимъ же яснымъ, какъ ясна лысая голова старика-времени.

Ант. Сиракузскій. Послушаемъ.

Др. Сиракузскій. Да вотъ хоть бы взять человѣка, у котораго вылѣзли волосы. Онъ навѣрно не найдетъ времени, чтобъ вырастить ихъ вновь.

Ант. Сиракузскій. Онъ можетъ прикрыться фальшивыми.

Др. Сиракузскій. То-есть, парикомъ? Но въ такомъ случаѣ оплѣшивѣетъ тотъ, изъ чьихъ волосъ парикъ будетъ сдѣланъ.

Ант. Сиракузскій. А скажи, почему время такъ скряжничаетъ на волосы, тогда какъ растить ихъ ему ничего не отбитъ?

Др. Сиракузскій. Это потому, что оно украшаетъ волосами скотовъ; людей же рѣшило вознаградить за недостатокъ волосъ тѣмъ, что дало имъ умъ.

Ант. Сиракузскій. Есть много людей, у которыхъ волосъ больше, чѣмъ ума.

Др. Сиракузскій. Но нѣтъ такихъ, у которыхъ не хватило бы ума, чтобъ ихъ потерять.

Ант. Сиракузскій. Какъ же ты сейчасъ только сказалъ, что люди съ густыми волосами глупы?

Др. Сиракузскій. Я сказалъ только, что глупые скорѣй ихъ потеряютъ. Впрочемъ, вѣдь потеря волосъ можетъ быть полезной.

Ант. Сиракузскій. Почему полезной?

Др. Сиракузскій. По двумъ причинамъ, и очень здравымъ.

Ант. Сиракузскій. Ну, здоровыми 17) ихъ назвать нельзя.

Др. Сиракузскій. Ну, такъ по крайней мѣрѣ -- основательными.

Ант. Сиракузскій. Можетъ ли быть основательной причина, фальшивая въ основѣ?

Др. Сиракузскій. Ну, наконецъ -- по вѣрнымъ.

Ант. Сиракузскій. Назови ихъ.

Др. Сиракузскій. Первая та, что такой человѣкъ сбережетъ деньги на завивку; а вторая, что волосы не будутъ падать ему въ похлебку во время обѣда.

Ант. Сиракузскій. Ты началъ разговоръ съ того, что хотѣлъ доказать, будто не на все должно быть свое время.

Др. Сиракузскій. И доказалъ, сказавъ, что плѣшивый не найдетъ времени, чтобъ вырастить потерянные волосы.

Ант. Сиракузскій. Твое доказательство недоказательно.

Др. Сиракузскій. Ну, такъ я его исправлю. Время, какъ извѣстно, плѣшивый старикъ, а потому и будетъ до скончанія вѣка хлопотать, чтобъ весь свѣтъ оплѣшивѣлъ тоже.

Ант. Сиракузскій. Я такъ и ждалъ, что ты кончишь разговоръ плѣшивымъ выводомъ. Но, тише!.. Кто это дѣлаетъ намъ знаки?

(Входятъ Адріана и Луціана).

Адріана. Да, да, Антифолисъ!.. Хмурь на меня

Твой злобный взглядъ:-- другой вѣдь достаются

Привѣтъ и ласка взора твоего.

Я не жена тебѣ, не Адріана!

А были дни, когда безъ просьбъ ты клялся,

Что слаще музыки ты не слыхалъ,

Что ни на что ты не смотрѣлъ такъ нѣжно,

Что не ласкалъ ничьихъ такъ страстно рукъ,

Не ѣлъ, не пилъ съ подобнымъ наслажденьемъ*

Какъ въ тѣ часы, когда съ тобой дѣлила

И время я, и пищу, и любовь!

А что теперь? Какъ быть могло, что мужъ мой

Отрекся вдругъ отъ самого себя?

Да, да, себя!.. Я это повторяю!

Вѣдь я навѣки приросла къ тебѣ!

Я часть тебя, и лучшая! Молю я,

Не отрывай же больно отъ себя

Твоей души. Вѣдь если бъ вздумалъ бросить

Въ пучину моря каплю ты воды --

Она слилась навѣки бы съ волнами*

И ты извлечь ее бы въ прежнемъ видѣ

Уже не могъ:-- такъ будетъ и со мной!

Что, если бы услышалъ ты, что стала

Развратной я, что осквернила тѣло,

Тебѣ навѣки отданное мной?

Въ какую бъ ты пришелъ при этомъ ярость!

Прогналъ меня, мнѣ наплевалъ въ лицо!

Не сталъ впередъ моимъ бы зваться мужемъ 18),

Прибилъ меня, ногами бы топталъ!

Сорвалъ съ руки бъ моей вѣнчальный перстень;

Немедленно со мной бы развелся!

Не правда ли?.. Такъ дѣлай же все это!

Знай, что себя развратомъ запятнала

Позорно я!-- Ты спросишь, какъ?.. скажу:

Я плоть твоя -- такъ значитъ, если ты

Ведешь себя развратно, то отрава,

Которой кровь заражена твоя,

Влита въ мои вѣдь точно такъ же жилы,

И отъ нея ты можешь излѣчить

Меня, лишь самъ начавши честно жить.

Ант. Сиракузскій. Ужель, синьора, говорите эти

Слова вы мнѣ? Я съ вами незнакомъ!

Я не успѣлъ еще пробыть въ Эфесѣ

И двухъ часовъ* Я иноземецъ здѣсь.

Упреки тѣ, какими вы меня

Осыпали, звучатъ мнѣ непонятно.

И какъ свой умъ ни напрягаю я,

Все жъ ваша рѣчь загадка для меня.

Луціана. Братъ, братъ, стыдись! Что сдѣлалось съ тобой?

Съ моей сестрой ты такъ не обходился

Вѣдь никогда. Не за тобой ли посланъ

Былъ Дроміо, чтобъ звать тебя обѣдать?

Ант. Сиракузскій. За мной былъ посланъ Дроміо?

Др. Сиракузскій. Какъ! я?..

Адріана. Ну, да, конечно, ты, и, возвратившись,

Ты мнѣ сказалъ, что онъ тебя побилъ.

А вмѣстѣ съ тѣмъ отрекся и отъ дома

И отъ меня.

Ант. Сиракузскій. Такъ, значитъ, съ этой дамой

Ты говорилъ? Что значитъ эта стачка?

Др. Сиракузскій. Клянусь я вамъ, что я ее вовѣки

И не видалъ.

Ант. Сиракузскій. О, негодяй!.. Не ты ли

Мнѣ говорилъ на рынкѣ слово въ слово,

Что слышу я теперь?

Др. Сиракузскій. Еще вамъ разъ

Я повторю, что отродясь я съ нею

Не говорилъ.

Ант. Сиракузскій. Откуда же ей знать,

Какъ насъ зовутъ?.. по вдохновенью, что ли?

Адріана. О, какъ роняешь низко ты свое

Достоинство! Съ рабомъ презрѣннымъ въ стачку

Вступаешь ты, чтобъ осмѣять меня!

Оскорблена ужъ я твоимъ презрѣньемъ,--

За что жъ его усиливать глумленьемъ?

О, возврати ты ласковость твою,

И я тебя любовью обовью

Такъ, какъ въ лѣсу бываетъ вязъ могучій

Обвитъ лозой безсильной и плакучей!

Ты -- гордый вязъ, я -- слабая лоза!

Сильна вѣдь тѣмъ я только, что въ глаза

Смотрю тебѣ и черпаю всю твердость

Мою въ тебѣ! Ты вся моя вѣдь гордость!

Когда себя дадимъ мы раздѣлить

Дурной травѣ, давъ волю ей внѣдрить

Въ насъ такъ побѣгъ ея дурной и сорный --

Погубитъ насъ она, какъ злые терны,

Какъ гладкій плющъ, какъ чужеядный мохъ.

Храни жъ себя, молю, чтобъ не изсохъ

Навѣки въ насъ ручей былого счастья!

Ант. Сиракузскій. Что жъ это все?.. Въ чью такъ нежданно власть я

Попался здѣсь? Вѣдь это говоритъ

Она все мнѣ! Не сонъ ли мнѣ мутить

Видѣньемъ умъ? Ужъ не во снѣ ль женили

Меня на ней? Въ глаза и въ уши влили

Отраву мнѣ! Но, впрочемъ, пусть мечтой

Потѣшусь я, пока обманъ дурной

Не сгинетъ самъ.

Луціана (Дроміо). Вели давать обѣдать.

Др. Сиракузскій. Вотъ подлинно нельзя ни знать ни вѣдать,

Куда пришлось намъ, грѣшникамъ, попасть!

Здѣсь міръ чудесъ! Храни насъ Божья власть!

Куда свои я запропастилъ четки?.. 19)

Поймалъ насъ чортъ; а съ нимъ дѣла коротки.

Мы въ царствѣ вѣдьмъ, кикиморъ и духовъ!

Защиплютъ насъ они до синяковъ!

Луціана. Что жъ ты стоишь, какъ дуралей, безъ словъ?

Оселъ, глупецъ!.. Столбнякъ въ тебя вселился.

Др. Сиракузскій. Скажите мнѣ: вѣдь я преобразился?

Ант. Сиракузскій. Какъ я -- умомъ.

Др. Сиракузскій. Нѣтъ, нѣтъ,-- я обратился

Во что-то весь.

Ант. Сиракузскій. Вздоръ: рожа здѣсь твоя.

Др. Сиракузскій. Сдается мнѣ, что сталъ мартышкой я.

Луціана. Осломъ скорѣй.

Др. Сиракузскій. Ну, хоть и такъ,--

(Указывая на Адріану), взнуздала

Она меня!-- мнѣ даже страсть припала

Щипать траву. Осломъ вѣдь въ правѣ звать

Она меня за то, что я узнать

Не могъ ея, какъ самъ былъ узнанъ ею.

Адріана. Тш... полноте: мнѣ надоѣло быть

Предметомъ смѣха барина съ лакеемъ.

Насильно глазъ тереть не стану я,

Когда глумишься надъ моимъ ты плачемъ.

Идемъ домой. Ты, Дроміо, здѣсь встанешь

У двери на часахъ. (Антифолису) Тебя жъ заставлю

Я за обѣдомъ разсказать твои

Продѣлки всѣ. (Дроміо) Кто бъ ни спросилъ тебя

О баринѣ -- отвѣть, что онъ сегодня

Обѣдаетъ въ гостяхъ, и не впускай

Въ дверь ни души. Идемъ сестра. А ты

Исполни точно все, что я сказала.

Ант. Сиракузскій. Гдѣ я, что я? На небѣ иль въ аду?

Есть умъ во мнѣ? Мнѣ кажется, сойду

Съ ума я скоро точно! Увѣряютъ,

Что здѣсь въ лицо меня давно всѣ знаютъ;

А я готовъ самъ не признать себя!

Что будетъ -- будь! на все согласенъ я!

Неси, судьба, меня въ туманѣ этомъ,

Пока вопросъ не озарится свѣтомъ.

Др. Эфесскій. Такъ долженъ я у двери сторожить?

Адріана. У двери -- да; и берегись впустить

Кого-нибудь -- иначе будетъ худо.

Луціана. Идемъ, идемъ:-- простыли всѣ вѣдь блюда.

(Уходятъ).

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА 1-я.

Тамъ же.

(Входятъ Антифолисъ и Дроміо Эфесскіе, Анжело и Бальтазаръ).

Ант. Эфесскій. Вы оправдать должны меня, Анжело:

Жена не любитъ, если я являюсь

Ее въ срокъ домой.-- такъ объясните жъ ей,

Что пробылъ я такъ долго въ вашей лавкѣ

Лишь потому, что видѣть мнѣ хотѣлось

Въ работѣ цѣпь, которую купилъ

Я для нея жъ. Я васъ прошу доставить

Женѣ поутру эту цѣпь домой. (Указывая на Дроміо)

А вотъ, угодно ль вамъ взглянуть на дурня,

Который нынче разбѣсилъ меня

На площади. Представьте: началъ онъ

Меня вдругъ увѣрять, что будто я

Его прибилъ, что требовалъ отдать мнѣ

Какія-то червонцы, что отрекся

Отъ дома и жены. Чего хотѣлъ

Ты, пьяница, достичь твоей продѣлкой?

Др. Эфесскій 20). Болтать что угодно, конечно, вы властны,

Но я то, что было, вѣдь знаю прекрасно.

Какъ былъ я на рынкѣ сегодня прибитъ,

Объ этомъ спина мнѣ моя говоритъ;

И будь я бумагой, то вы бъ прочитали

И сами, что ясно на мнѣ написали.

Ант. Эфесскій. Прочелъ бы, что просто ты глупый оселъ.

Др. Эфесскій. Пожалуй, и всякій бы то же нашелъ,

Увидя, какъ вами я былъ поколоченъ.

Припомнивши это, жалѣю я очень

Что васъ не лягнулъ по-ослиному самъ!

Отбилась охота бы драться и вамъ.

Ант. Эфесскій. Дивлюсь я, синьоръ Бальтазаръ,-- вы глядите

Такъ грусто и мрачно. Что съ вами, скажите?

Надѣюсь, мой скромный, радушный обѣдъ

Поможетъ стереть съ васъ угрюмости слѣдъ.

Бальтазаръ. Радушье цѣню я дороже обѣда.

Ант. Эфесскій. Пусть такъ; но безъ хлѣба плохая бесѣда.

Любезность, какая бъ она ни была,

Не стоитъ хорошаго, вѣрьте, стола.

Бальтазаръ. Намъ всякій способенъ поднесть угощенье.

Ант. Эфесскій. Любезность же словъ лишь одно изверженье.

Бальтазаръ. Радушье и скромный исправить вѣдь столъ.

Ант. Эфесскій. Такъ станетъ судить лишь скупой хлѣбосолъ.

Но если обѣдъ мой плохимъ вы найдете,

То, вѣрю, все жъ чувство съ собой унесете,

Что счастливъ я былъ вамъ его предложить.

Что жъ это? Домъ запертъ!.. Эй, кликни открыть.

Др. Эфесскій. Бригитта, Цецилія, Жанна, Марьяна!

Др. Сирикузскій. (Отвѣчаетъ изъ-за двери за сценой).

&nbsp; Мошенникъ, бездѣльникъ, отродье болвана!

Что ломишься въ дверь ты? Къ чертямъ уходи,

Иль смирно безъ шуму у двери сяди.

Къ чему ты бабья накликаешь намъ свору,

Когда и съ одной-то поладить чуть впору?

Др. Эфесскій. Что это за дурень? Эй, эй,-- не зѣвай:

Твой баринъ пріѣхалъ,-- скорѣй отворяй!

Др. Сиракузскій, (за сценой). Счастливой ему во-свояси дороги!

Не то отморозитъ, здѣсь стоя, онъ ноги.

Ант. Эфесскій. Кто тамъ разворчался?.. Открой, говорю.

Др. Сиракузскій (за сценой). Скажите, зачѣмъ -- я тогда посмотрю.

Ант. Эфесскій. Зачѣмъ?.. Да вѣдь я не обѣдалъ сегодня.

Др. Сиракузскій (за сценой). Вотъ что!.. такъ вернитесь въ часокъ посвободнѣй,

А нынче пробавиться надо постомъ.

Ант. Эфесскій. Какъ смѣешь меня не впускать ты въ мой домъ?

Др. Сиракузскій (за сценой). На то я и сторожъ; я -- Дроміо вѣрный.

Др. Эфесскій. Каковъ! Вотъ бездѣльникъ, наглецъ безпримѣрный!

И имя и мѣсто мое онъ укралъ.

Не много я, впрочемъ, вѣдь съ тѣмъ потерялъ:

За мѣсто не Богъ знаетъ что мнѣ платили;

За имя жъ частенько ругали и били.

Будь здѣсь онъ недавно на мѣстѣ моемъ --

Былъ вмѣсто меня бъ онъ обруганъ осломъ.

Луція (за сценой). Эй, Дроміо! Что тутъ? Кто такъ расходился?

Др. Эфесскій. Здѣсь баринъ,-- впусти насъ.

Луція (за сценой). Онъ поздно явился,

Такъ пусть и уходитъ,-- скажи ему такъ.

Др. Эфесскій. Вотъ смѣхъ-то! Тебѣ мы покажемъ кулакъ.

Луція (за сценой). Жаль, руки коротки для этого дѣла.

Др. Сиракузскій (за сценой). Ай, Луція!.. славно отвѣтить умѣла.

Ант. Эфесскій. Что жъ это?.. Дадутъ ли намъ путный отвѣтъ?

Луція (за сценой). Вѣдь сказано ясно.

Др. Сиракузскій. И сказано: нѣтъ.

Др. Эфесскій. Что долго тутъ думать?.. Ворвемся хоть силой.

Ант. Эфесскій. Открой, говорю я!

Луція (за сценой). Я васъ ужъ просила

Сказать, для чего?

Др. Эфесскій. Бейте въ дверь посильнѣй.

Луція (за сценой). Отъ боли заохать придется вѣдь ей.

Ант. Эфесскій. Ворвусь, такъ съ тобой будутъ рѣчи коротки.

Луція (за сценой). Буянамъ попасть вѣдь легко и въ колодки.

Адріана (за сценой). Кто поднялъ, скажите, погромъ этотъ весь?

Др. Сиракузскій (за сценой). Не смирные люди, какъ вижу я, здѣсь.

Ант. Эфесскій. Э,-- голосъ жены! Отворяй! я вернулся.

Адріана (за сценой). Жены?.. вотъ прекрасно! Ты вѣрно рехнулся.

Ступай во-свояси, бездѣльникъ, домой.

Др. Эфесскій. Съ бездѣльникомъ будетъ расчетъ вамъ плохой.

Анжело. Сдается, что мы ничего не добьемся.

Бальтазаръ. Обѣда съ привѣтомъ едва ли дождемся.

Др. Эфесскій. Что жъ, сударь!.. Пора вѣдь: просите гостей.

Ант. Эфесскій. Случилось здѣсь въ воздухѣ что-то, ей-ей!

Др. Эфесскій. Еще хорошо, что тепло вы одѣты;

А то посудите: всѣ блюда согрѣты,

А васъ вотъ поставили здѣсь на морозъ!

Вѣдь это рогатый козелъ бы не снесъ.

Ант. Эфесскій. Эй, ломъ! Будь -- что будетъ, ворвусь я въ ворота.

Др. Сиракузскій (за сценой). Ломитесь, коль битыми быть вамъ охота.

Др. Эфесскій. Словами ты драться, я вижу, готовъ.

ДРАМАТИЧЕСКІЯ СОЧИНЕНІЯ ШЕКСПИРА.

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛЙСКАГО
Н. КЕТЧЕРА,

ВЫПРАВЛЕННЫЙ И ПОПОЛНЕННЫЙ ПО НАЙДЕННОМУ ПЭНЪ КОЛЬЕРОМЪ, СТАРОМУ ЭКЗЕМПЛЯРУ IN FOLIO 1632 ГОДА.

ЧАСТЬ 3.

РИЧАРДЪ III.
ГЕНРИХЪ VIII.
КОМЕЛІЯ ОШИБОКЪ.
МЭКБЕТЪ.

Изданіе К. Солдатенкова.

ЦѢНА КАЖДОЙ ЧАСТИ 1 Р. СЕР.

ВЪ ТИПОГРАФІИ В. ГРАЧЕВА И КОМП.
1864.

http://az.lib.ru

OCR Бычков М. Н.

КОМЕДІЯ ОШИБОКЪ.

ДѢЙСТВУЮЩІЕ.

Солиній, герцогъ эфесскій.

Эгеонъ, купецъ сиракузскій.

Антифолисъ эфесскій, Антифолисъ сиракузскій, близиецы, дѣти Эгеона и Эмиліи.

Дроміо эфесскій, Дроміо стракузскій, близнецы, служители двухъ Антифолисовъ.

Бальтазаръ, купецъ.

Анджело, золотыхъ дѣлъ мастеръ.

Купецъ, другъ Антифолиса сиракузскаго.

Пинчь, школяръ и заклинатель.

Эмилія, жена Эгеона, аббатиса эфесская.

Адріана, жена Антифолиса эфесскаго.

Люціана, сестра ея.

Люція, служанка ея.

Фрина.

Тюремщикъ.

Стража, Полицейскіе и другіе служители.

Дѣйствіе въ Эфесѣ.

ДѢ;ЙСТВІЕ I.

СЦЕНА 1.

Комната во дворцѣ герцога.

Входятъ Герцогъ, Эгеонъ, Тюремщикъ и свита.

ЭГЕОН. Продолжай, Солиній, губи меня, кончай смертнымъ приговоромъ и горе и все.

ГЕРЦ. Купецъ сиракузскій, оставь укоры; я чуждъ всякаго пристрастія, и не нарушу нашихъ законовъ. Раздоръ и вражда, возбужденные такъ недавно безчеловѣчнымъ поступкомъ вашего герцога съ нашими купцами, съ нашими честными соотечественниками, которые, не имѣя чѣмъ выкупить жизнь, запечатлѣли своей кровью жестокія постановленія его -- изгоняютъ изъ нашихъ грозныхъ взоровъ всякое состраданіе. Съ самаго начала кровавой вражды между твоими коварными соотечественниками и нами, и Сиракузяне и мы положили, въ торжественномъ засѣданіи нашихъ совѣтовъ, не допускать никакихъ торговыхъ сношеній между нашими непріязненными городами; мало этого, всякій рожденный въ Эфесѣ и открытый на какомъ бы ни было сиракузскомъ рынкѣ или ярмаркѣ, и точно такъ же всякій Сиракузянинъ, вступившій въ Эфесскій заливъ, подвергается смертной казни, его товары и пожитки конфискуются въ пользу герцога, если онъ не откупится отъ конфискаціи и смерти тысячей маркъ. Твое имущество, по самой высокой оцѣнкѣ, не превышаетъ ста маркъ, и законъ осуждаетъ тебя на смерть.

ЭГЕОН. У меня одно утѣшеніе: исполнится приговоръ твой, и мое горе кончится съ закатомъ солнца.

ГЕРЦ. Скажи нашъ въ короткихъ словахъ, что заставило тебя оставить родной городъ и для чего пріѣхалъ ты въ Эфесъ.

ЭГЕОН. Разсказывать мои невыразимыя несчастія для меня тягостнѣе всего. Но чтобы свѣтъ зналъ, что только несчастіе {Въ прежнихъ изданіяхъ: Was wrought by nature... По Колльеу: Was wrought by fortune...}, а не какое-нибудь низкое преступленіе лишаетъ меня жизни, я разскажу тебѣ на сколько позволитъ горесть. Я родился въ Сиракузахъ, женился на женщинѣ счастливой только мною, какъ я ею, и мы были бы совершенно счастливы, еслибъ не злая судьба наша. Я жилъ съ ней въ радости; благосостояніе наше возрастало отъ удачныхъ поѣздокъ, которыя я часто дѣлалъ въ Эпидамнъ, до тѣхъ поръ, пока смерть моего повѣреннаго и забота о товарахъ, оставшихся тамъ безъ всякаго присмотра, не вырвали меня изъ объятій нѣжной супруги. Но не прошло и шести мѣсяцевъ послѣ моего отъѣзда, какъ она -- несмотря на то, что почти изнемогала отъ сладостнаго наказанія, на которое осуждены всѣ женщины, -- собралась и отправилась ко мнѣ. Вскорѣ по пріѣздѣ она сдѣлалась счастливой матерью двухъ прекрасныхъ мальчиковъ, и что чрезвычайно странно, такъ похожихъ другъ на друга, что только именами и можно было различить ихъ. Въ тотъ же самый часъ, и въ той же самой гостинницѣ, разрѣшилась еще одна бѣдная женщина, и тоже двумя близнецами удивительнаго сходства. Родители послѣднихъ были чрезвычайно бѣдны, и я купилъ малютокъ съ цѣлію выростить ихъ въ услуженіе моимъ дѣтямъ. Жена моя, гордясь, что принесла двухъ такихъ сыновей, начала докучать мнѣ безпрестанными просьбами возвратиться на нашу родину; я согласился нехотя, и увы! слишкомъ некстати. Мы сѣли на корабль, и не отплывши отъ Эпидамна еще и мили, какъ вѣчно покорная вѣтрамъ бездна начала грозить гибелью; вскорѣ намъ не осталось никакой надежды, потому что и слабый свѣтъ, проливаемый помраченнымъ небомъ, служилъ только для большаго убѣжденія въ неизбѣжности близкой смерти. Что до меня, я въ то же мгновеніе съ радостью бросился бы въ ея объятія; но вопли жены, оплакивавшей заранѣе то, что должно было случиться; жалостные крики прекрасныхъ малютокъ, которыя, незная чего страшиться, плакали только потому, что другіе рыдали -- все это заставило меня подумать, какъ бы хоть только отдалить роковую минуту. Да, отдалить; потому что средствъ къ спасенію не было никакихъ.-- Матросы бросились въ шлюбку, оставивъ намъ корабль готовый погрузиться; жена, заботясь болѣе о послѣ-рожденномъ, привязала его вмѣстѣ съ однимъ изъ купленныхъ близнецовъ къ небольшой запасной мачтѣ, которыя мореходы берутъ съ собой на случай бури; между тѣмъ, и я сдѣлалъ то же самое съ двумя другими. Обезопасивъ такимъ образомъ дѣтей, устремивъ взоры каждый на того, о которомъ заботился, мы ухватились -- она за одинъ, я за другой конецъ, и предались на волю волнъ, которыя тотчасъ же помчали насъ, какъ казалось, къ Коринѳу. Наконецъ солнце, разогнавъ гибельныя для насъ тучи, проглянуло, укротило своими благотворными, такъ желанными лучами волнующееся море, и вдали мы увидѣли два корабля, шедшіе прямо на насъ: одинъ изъ Коринѳа, другой изъ Эпидавра; но прежде, чѣмъ они подоспѣли къ намъ -- о, позволь мнѣ не разсказывать далѣе! Остальное ты можешь отгадать по предыдущему.

ГЕРЦ. Нѣтъ, продолжай, старикъ; не прерывай разсказа своего. Если мы и не можемъ помиловать тебя, такъ, по крайней мѣрѣ, можемъ сострадать тебѣ.

ЭГЕОН. О, еслибъ боги имѣли тогда состраданіе, я не называлъ бы ихъ теперь, такъ справедливо, безжалостными! -- Корабли были уже не далѣе десяти миль, какъ насъ бросило на подводный камень, и спасительная мачта переломилась въ самой серединѣ. Разлучивъ насъ такъ коварно, судьба оставила, однакожь, каждому и чѣмъ радоваться и чѣмъ печалиться. Часть, за которую держалась бѣдная жена моя, обремененная меньшею тяжестью, но не меньшимъ горемъ, унеслась вѣтромъ далеко впередъ, и они всѣ трои, почти въ виду у васъ, были пойманы, какъ я думалъ, коринѳскими рыбаками. Наконецъ другой корабль подоспѣлъ къ вамъ; корабельщики, узнавъ кого имъ удалось спасти, приняли въ насъ самое искреннее участіе -- отняли бы даже у рыбаковъ и жену мою, но корабль ихъ былъ слишкомъ тяжелъ на ходу, и они поплыли домой.-- Теперь ты знаешь, какъ я лишился моего счастія, какъ злая судьба сохранила жизнь мою, чтобъ я могъ разсказывать грустную повѣсть своихъ собственныхъ несчастій.

ГЕРЦ. Прощу тебя счастіемъ тѣхъ, о комъ грустишь, разсказать мнѣ все, что было за тѣмъ и съ ними и съ тобой.

ЭГЕОН. Когда моему младшему сыну, старшей моей заботѣ, минуло осьмнадцать лѣтъ, въ немъ пробудилось страстное желаніе отыскать брата своего; онъ присталъ ко мнѣ съ неотступной просьбой отпустить его на поискъ вмѣстѣ съ его молодымъ служителемъ, который также, какъ и онъ, лишился брата и также, какъ и онъ, назывался его именемъ, и -- въ надеждѣ отыскать потеряннаго -- я потерялъ и послѣдняго. Пять лѣтъ странствовалъ я за тѣмъ по Греціи и по отдаленнѣйшимъ предѣламъ Азіи, и наконецъ, послѣ тщетныхъ поисковъ, возвращаясь назадъ на родину, заѣхалъ въ Эфесъ, безъ всякой уже надежды найти -- только для того, чтобъ ни одного, посѣщаемаго людьми мѣста не осталось безъ розысковъ. И здѣсь должна теперь кончиться повѣсть моей жизни; но и безвременная смерть моя была бы для меня счастіемъ, еслибъ я только могъ убѣдиться, что они живы.

ГЕРЦ. Бѣдный Эгеонъ, предназначенный судьбой испытать жесточайшія изъ всѣхъ несчастій! повѣрь, мое сердце сдѣлало бы меня твоимъ ревностнымъ защитникомъ, еслибъ это не было противно моей клятвѣ, моей коронѣ, моему величію, нашимъ законахъ, которыми, -- хоть бы и хотѣлось -- никакой государь не можетъ пренебречь. Несмотря, однакожь, на то, что ты осужденъ и я не могу уничтожить приговора, не повредивъ своей собственной чести, постараюсь сдѣлать для тебя все, что могу: даю тебѣ еще этотъ день; попытай еще счастія {Въ прежнихъ изданіяхъ: То seek thy help... По Колльеру: То seek thy hope."}, прибѣгни къ друзьямъ, если они есть у тебя въ Эфесѣ, выпроси, займи назначенную сумму, и живи. Не найдешь -- смерть твоя неизбѣжна. Возьми его, тюремщикъ.

ТЮРЕМ. Слушаю, мой повелитель.

ЭГЕОН. Ступай, безнадежный и безпомощный Эгеонъ; смерть твоя только отсрочена.

СЦЕНА 2.

Площадь.

Входятъ Антифолисъ и Дроміо сиракузскіе и Купецъ.

КУПЕЦ. А чтобъ не конфисковали вашего имѣнія, скажите, что вы изъ Эпидамна. Не дальше какъ нынче, взятъ за пріѣздъ сюда какой-то сиракузскій купецъ; суммы, необходимой для выкупа жизни, у него не хватило, и по законамъ этого города, онъ умретъ прежде, чѣмъ усталое солнце скроется на западѣ.-- Вотъ деньги, которые вы дали мнѣ на сбереженіе.

АН. СИР. (Отдавая деньги Дроміо). Отнеси ихъ въ нашу гостинницу, въ гостинницу Центавра, и жди меня тамъ. До обѣда цѣлый еще часъ -- я пошатаюсь пока по городу, посмотрю на народъ, на торговцевъ, на зданія, а потомъ возвращусь въ гостинницу отдохнуть; дальняя дорога утомила меня порядкомъ. Убирайся же.

ДР. СИР. Не позадумались бы многіе исполнить ваше приказаніе во всей точности -- убрались бы дѣйствительно съ такой пріятной ношей. (Уходитъ.)

АН. СИР. Честнѣйшій шутъ; грустно мнѣ отъ заботъ, или и такъ, онъ всегда оживитъ меня своими веселыми шутками. Хотите пройтись со мной по городу, а тамъ и отобѣдать въ гостинницѣ?

КУПЕЦ. Извините, я приглашенъ къ одному купцу, съ которымъ имѣю очень выгодное дѣло; но послѣ пяти часовъ сойдемся, если вамъ угодно, на торговой площади, и я къ вашимъ услугамъ до отхода ко сну. Повѣрьте, только необходимость заставляетъ меня оставить васъ на это короткое время.

АН. СИР. Такъ до пяти часовъ; я осмотрю, между тѣмъ, городъ.

КУПЕЦ. Желаю, чтобъ вы вполнѣ остались довольны. (Уходить.)

АН. СИР. Пожелалъ чего никакъ не могу добиться. Я въ этомъ мірѣ то же, что капля воды, отыскивающая въ океанѣ другую каплю; канувъ въ него, чтобъ найти свою товарку, она и сама, незримая, ищущая, затеривается въ немъ, -- такъ и я, отыскивая мать и брата, теряюсь самъ въ своихъ поискахъ.

Входитъ Дроміо эфесскій.

Вотъ вѣрный календарь всей жизни.-- Что тебѣ? зачѣмъ воротился такъ скоро?

ДР. ЭФ. Воротился такъ скоро! скорѣй, гдѣ запоздалъ такъ. Каплунъ подгорѣлъ, поросенокъ валится съ вертела, часы на башнѣ пробили двѣнадцать, а моя госпожа на моей щекѣ -- часъ, да самый полновѣсный. Она разгорячилась такъ отъ того, что кушанье простыло, а кушанье простыло отъ того что вы нейдете домой, а вы нейдете домой отъ того, что у васъ нѣтъ апетита, а у васъ нѣтъ апетита отъ того, что вы разговѣлись; и мы, которымъ очень извѣстно, что такое и постъ и молитва, мы должны нести покаяніе за ваши нынѣшнія прегрѣшенія.

АН. СИР. Позволь, почтеннѣйшій, переведи немного духъ; скажи, куда жь дѣвалъ ты деньги, что я далъ тебѣ?

ДР. ЭФ. Шесть-то пенсовъ, что дали мнѣ въ прошедшую середу, для уплаты сѣдельнику за подхвостникъ госпожй моей? -- ихъ нѣтъ у меня -- они у сѣдельника.

АН. СИР. Я нынче совсѣмъ не расположенъ къ шуткамъ; говори безъ всякихъ дурачествъ, гдѣ деньги? Какъ могъ ты, никого не зная здѣсь, оставить такую огромную сумму?

ДР. ЭФ. Сдѣлайте милость, шутите сколько угодно, когда будете за столомъ. Я являюсь къ вамъ гонцемъ отъ моей госпожи; ворочусь безъ васъ -- она приметъ меня за столбъ, я на моей же башкѣ отмѣтитъ долгъ вашъ {Тутъ игра значеніями слова post -- гонецъ и столбъ, служившій въ лавочкахъ и въ тавернахъ вмѣсто бирки.}. Мнѣ кажется, что и вашъ желудокъ, какъ мой, могъ бы служить вамъ вмѣсто часовъ, могъ бы загонять васъ домой и безъ гонцовъ.

АН. СИР. Полно, Дроміо, перестань; побереги шутки до другаго, болѣе веселаго времени. Гдѣ золото, что я далъ тебѣ?

ДР. ЭФ. Мнѣ? вы не давали мнѣ золота.

АН. СИР. Кончи же свои глупости, негодяй, и скажи, какъ ты исполнилъ мое порученіе.

ДР. ЭФ. Да мнѣ поручено только привести васъ домой, въ Фениксъ, обѣдать; моя госпожа и сестра ея ждутъ васъ.

АН. СИР. Если такъ -- отвѣчай сію же минуту, куда дѣвалъ ты мои деньги, или -- клянусь, какъ христіянинъ -- проломаю твою глупую башку, которой, чертъ знаетъ съ чего, вздумалось шутить, когда мнѣ не до того. Гдѣ тысяча маркъ, которые ты получилъ отъ меня?

ДР. ЭФ. На головѣ у меня дѣйствительно есть нѣсколько маркъ, полученныхъ отъ васъ, есть еще нѣсколько и на загорбкѣ, полученныхъ отъ моей госпожи; но все это никакъ не составитъ тысячи {Тутъ игра значеніями слова mark -- маркъ, монета, и боевой знакъ.}. Вздумай я возвращать ихъ -- вы, можетъ-быть, примете ихъ не такъ терпѣливо.

АН. СИР. Отъ какой твоей госпожи, бездѣльникъ?

ДР. ЭФ. Отъ вашей достойной супруги и моей госпожи въ Фениксѣ, которая, въ ожиданіи васъ, говѣетъ теперь и проситъ, чтобъ вы поскорѣй пожаловали обѣдать.

АН. СИР. Опять, когда я рѣшительно запретилъ тебѣ! ты издѣваешься надо мной. Вотъ же тебѣ, бездѣльникъ! (Бьетъ его.)

ДР. ЭФ. Что жь это такое? удержите, ради Бога, ваши руки; не хотите -- даю волю ногамъ моимъ. (Убѣгаеть.)

АН. СИР. Клянусь жизнью, глупца обошли какъ-нибудь, выманили у него всѣ мои деньги. Говорятъ, этотъ городъ полонъ обмановъ, ловкихъ мошенниковъ, которые отводятъ глаза; черныхъ колдуновъ, которые разстроиваютъ умъ; гнусныхъ вѣдьмъ, которыя уродуютъ тѣло; переодѣтыхъ плутовъ, хвастливыхъ шарлатановъ и другихъ подобныхъ грѣшниковъ {Таково было мнѣніе древнихъ объ этимъ городѣ.}. Правда это -- лучше скорѣй уѣхать отсюда. Пойду въ гостиницу, отыщу моего негодяя -- я рѣшительно боюсь, что деньги мои пропали.

ДѢЙСТВІЕ II.

СЦЕНА 1.

Площадь.

Входятъ Адріана и Люціана.

АДРІАН. Ни мужъ, ни рабъ, посланный съ наказомъ отыскать его какъ можно скорѣй, не возвращаются. А вѣдь два ужь часа, Люціана.

ЛЮЦІАН. Вѣрно кто-нибудь изъ знакомыхъ купцовъ пригласилъ его обѣдать, и онъ пошолъ къ нему прямо съ рынка. Отобѣдаемъ однѣ, любезная сестра; право тутъ не чѣмъ огорчаться. Мущина властелинъ своей свободы, а время властелинъ мущинъ; увидятъ что время, и они приходятъ или уходятъ. Успокойся!

АДРІАН. Почему жь имъ быть свободнѣе насъ?

ЛЮЦІАН. Потому что дѣла ихъ почти всегда внѣ дома.

АДРІАН. Не понравится однакожь ему, если я вздумаю платить ему тѣмъ же?

ЛЮЦІАН. Мужъ узда на волю жены.

АДРІАН. Только ослы позволяютъ себя такъ обуздывать.

ЛЮЦІАН. А необузданная воля всегда вяжется горемъ. Подъ окомъ неба нѣтъ ничего, ни на землѣ, ни въ водѣ, ни въ воздухѣ, что бы не имѣло своей узды: звѣри, рыбы, крылатыя птицы подчинены самцамъ своимъ и повинуются имъ. И человѣкъ, болѣе близкій къ божеству, властелинъ всѣхъ этихъ созданій, царь необъятнаго міра и бурныхъ морей, одаренный гораздо высшими умственными и душевными способностями, чѣмъ птицы и рыбы -- господинъ жены своей, властелинъ ея; подчини же и ты волю свою мужу.

АДРІАН. Однакожь, вѣдь только это рабство и отвращаетъ тебя отъ замужства.

ЛЮЦІАН. Нисколько не оно, а заботы и безпокойства, сопряженныя съ брачной жизнью.

АДРІАН. Но вышедши замужъ, тебѣ все-таки захотѣлось бы имѣть хоть какую-нибудь власть?

ЛЮЦІАН. Прежде чѣмъ научусь любить, я выучусь повиноваться.

АДРІАН. А если твой мужъ начнетъ запаздывать?

ЛЮЦІАН. Терпѣливо буду я ждать его возвращенія.

АДРІАН. Да, когда ничто не возмущаетъ терпѣнія, оно не трудно; что за мудрость быть кроткой, когда нѣтъ никакой причины негодовать. Слыша вопли бѣднаго, совершенно растерзаннаго бѣдствіями, мы уговариваемъ его успокоиться; но отяжелѣй надъ нами такое же несчастіе, и мы примемся стенать такъ же, или даже и болѣе. Такъ и ты, не имѣя неблагодарнаго мужа, который огорчалъ бы тебя, утѣшаешь меня безпомощнымъ терпѣніемъ; а случись тебѣ испытать такія же обиды, и ты точно такъ же отвергнешь это глупое, нищенское терпѣніе.

ЛЮЦІАН. Хорошо, я выду какъ-нибудь замужъ, хоть только для того, чтобъ испытать это. Вотъ рабъ твой; вѣроятно и мужъ недалеко.

Входитъ Дроміо эфесскій.

АДРІАН. Гдѣ жь господинъ твой? видѣлъ ты его?

ДР. ЭФ. Мои уши ясное тому доказательство.

АДРІАН. Говорилъ ему? -- Отвѣтъ его!

ДР. ЭФ. На ушахъ моихъ. Проклятая манера отвѣчать; я почти ничего не разобралъ.

АДРІАН. Неужели онъ говорилъ такъ темно, что ты ничего не могъ понять?

ДР. ЭФ. Напротивъ такъ ясно, съ такими удареніями, и я все-таки ничего почти не понялъ.

АДРІАН. Придетъ онъ домой? Кажется, онъ такъ любитъ угождать женѣ своей.

ДР. ЭФ. Послушайте, любезная госпожа моя, мой господинъ сошелъ съ ума, какъ рогоносецъ.

АДРІАН. Какъ рогоносецъ, негодяй?

ДР. ЭФ. То есть не совсѣмъ такъ, какъ рогоносецъ; а сильно сошолъ съ ума. Когда я сталъ звать его домой обѣдать, онъ началъ спрашивать меня о какой-то тысячѣ маркъ золотомъ. "Время обѣдать", говорю я ему; -- "а гдѣ мое золото?" говоритъ онъ. "Кушанье подгорѣло", говорю я;-- "а гдѣ мое золото?" говоритъ онъ. "Пожалуйте домой", говорю я; -- "а гдѣ мое золото?" говоритъ онъ, "гдѣ тысяча маркъ, что я далъ тебѣ, бездѣльникъ?" -- "Поросенокъ", говорю я, "совсѣмъ сгорѣлъ"; -- "а мое золото?" говоритъ онъ. "Госпожа моя", говорю я, -- "на висѣлицу госпожу твою! я не знаю твоей госпожи; къ черту твою госпожу!"

ЛЮЦІАН. Кто жь говоритъ это?

ДР. ЭФ. Да все мой же господинъ. "Не знаю", говоритъ онъ, "ни дома, ни жены, ни госпожи" -- и тутъ же, по особенной милости, перевелъ порученіе, данное вами моему языку, на мои плечи; потому что, въ заключеніе, имъ порядкомъ досталось.

АДРІАН. Бѣги назадъ, и приведи его сію же минуту.

ДР. ЭФ. Назадъ, чтобъ онъ опять протурилъ меня побоями? Нѣтъ, ради самого Бога, пошлите кого-нибудь другаго.

АДРІАН. Назадъ, подлый рабъ, или я проломаю тебѣ голову!

ДР. ЭФ. А онъ свернетъ мнѣ ее; не уцѣлѣть ей въ такомъ перекрестномъ огнѣ.

АДРІАН. Иди же, глупый болтунъ; непремѣнно приведи его домой.

ДР. ЭФ. Да развѣ я такой ужь кругленькой, что меня можно перебрасывать другъ къ другу, какъ мячикъ; вы -- къ нему, онъ -- къ вамъ? Хотите, чтобъ я уцѣлѣлъ -- зашейте меня, покрайней мѣрѣ, въ кожу. (Уходитъ.)

ЛЮЦІАН. Еслибъ ты знала, какъ портятся лице твое, когда ты сердишься.

АДРІАН. Онъ навѣрное любезничаетъ съ какой-нибудь прелестницей, тогда какъ я томлюсь здѣсь, жажду одного веселаго взгляда его. Лишила уже безобразная старость бѣдныя мои щеки привлекательной красоты -- онъ уничтожилъ ее; скучна, вяла моя бесѣда, потерялъ мой умъ прежнюю живость и остроту -- онъ притупилъ его своимъ равнодушіемъ, безчувственнѣйшимъ самого мрамора. Очаровываютъ его другія блескомъ своихъ нарядовъ -- моя ли это вина? вѣдь онъ господинъ моего туалета. Есть ли во мнѣ какая-нибудь перемѣна, которой бы онъ самъ не былъ причиной? онъ виноватъ, что моя красота блекнетъ. Одинъ солнечный взглядъ его, и она разцвѣтетъ снова; но онъ, какъ дикій олень, вырывается изъ ограды, кормится внѣ дома; опостылѣла ему я, бѣдная!

ЛЮЦІАН. Стыдись, отгони гадкую, и самое себя терзающую ревность.

АДРІАН. Нѣтъ, только безчувственная глупость можетъ переносить такія оскорбленія равнодушно. Я знаю, взоры его очарованы другой; безъ этого, гдѣ жь бы ему быть, какъ не здѣсь? Ты знаешь, сестра, онъ обѣщалъ подарить мнѣ цѣпь -- о, еслибъ онъ забывалъ только, только это, не пренебрегалъ бы онъ своимъ ложемъ! Вижу теперь, даже и бриліянтъ, какъ бы онъ ни былъ прекрасно оправленъ, подъ конецъ, все-таки теряетъ блескъ свой; и самое золото, выносящее всякое прикосновеніе, тускнѣетъ отъ слишкомъ частаго. Тоже и съ людьми: вѣроломство и развратъ губятъ и лучшихъ.-- О, если моя красота не можетъ уже радовать взоровъ его, пусть же и остатки ея смоются слезами! пусть умру, рыдая!

ЛЮЦІАН. Безумная ревнивица!

СЦЕНА 2.

Тамъ же.

Входитъ Антифолисъ сиракузскій.

АН. СИР. Золото, отданное мною Дроміо, лежитъ цѣлехонько въ гостинницѣ Центавра, а заботливый рабъ отправился меня отыскивать.-- Если сообразить, однакожь, время -- да и по словамъ хозяина, я никакъ не могъ разговаривать съ Дроміо послѣ того, какъ въ первый разъ послалъ его домой. Но вотъ и онъ.

Входитъ Дроміо сиракузскій.

Ну что, любезный, прошло ли наконецъ твое шутливое расположеніе? Начинай опять, если нравятся побои.-- Такъ ты не знаешь Центавра? не получалъ денегъ? тебя послала твой госпожа звать меня домой, обѣдать? мой домъ въ Фениксѣ? Не сумашествіе ль отвѣчать мнѣ такой чепухой?

ДР. СИР. Какъ отвѣчать? да когда жь говорилъ я все это?

АН. СИР. Какіе-нибудь полчаса назадъ; на этомъ самомъ мѣстѣ.

ДР. СИР. Да я не видалъ васъ послѣ того, какъ вы отослали меня съ деньгами домой, въ Центавръ.

АН. СИР. Негодяй, ты говорилъ, что я не давалъ тебѣ денегъ, и все болталъ о госпожѣ и объ обѣдѣ. Надѣюсь, ты и теперь чувствуешь еще, какъ мнѣ это понравилось?

ДР. СИР. Я очень радъ, что вы въ такомъ веселомъ расположеніи; скажите однакожь, что же значитъ эта шутка?

АН. СИР. Да ты рѣшительно издѣваешься надо мной. Я шучу? Вотъ какъ шучу я! (Бьетъ его).

ДР. СИР. Остановитесь, Бога ради, остановитесь! шутка ваша дѣлается чѣмъ-то очень ужь серьезнымъ; за что такой задатокъ {Тутъ игра значеніями слова earnest -- серьезное и задатокъ.}?

АН. СИР. Потому что я иногда болтаю, обхожусь съ тобой запросто, какъ съ шутомъ, такъ ты и вздумалъ, что можешь играть моей снисходительностью, надоѣдать своими глупостями, когда я совсѣмъ не расположенъ ихъ слушать. Глупые комары рѣзвятся на солнцѣ; но скрыло оно свѣтлые лучи свои, и они прячутся по щелямъ. Хочешь шутить со мной -- разсмотри прежде лице мое, сообразуй свое обращеніе съ его выраженіемъ, не то я вобью это наставленіе въ окопы твоего мозга.

ДР. СИР. Это вы мою голову такъ величаете? нѣтъ, пусть ужь она остается просто головой, только вы-то оставьте проклятое свое вбиванье. Не оставите -- поневолѣ надо будетъ похлопотать объ окопахъ {Тутъ игра значеніями слова sconce -- голова, башка и окопы.}, надо будетъ укрѣпить ее, чтобъ не пришлось искать остроумія въ плечахъ? Но скажите же наконецъ, за что вы били меня?

АН. СИР. Не знаешь?

ДР. СИР. Знаю только, что битъ.

АН. СИР. Такъ сказать за что?

ДР. СИР. И про что; умные люди говорятъ, что всякое дѣйствіе имѣетъ свою причину.

АН. СИР. Во первыхъ, за что: за насмѣшку; а потомъ, про что: за то, что тебѣ вздумалось повторить ее.

ДР. СИР. Не знаю, случалось ли еще кому-нибудь быть биту такъ не кстати! Въ вашихъ за что и про что, право, нѣтъ ни толку, ни смыслу; много благодаренъ вамъ.

АН. СИР. За что же?

ДР. СИР. За это нѣчто, которымъ вамъ угодно было наградить меня ни за что.

АН. СИР. Въ слѣдующій разъ я поправлю это: награжу тебя ничѣмъ за нѣчто. Не время ли, однакожь, обѣдать?

ДР. СИР. Нѣтъ, потому что жареному недостаетъ еще того, чѣмъ вы такъ щедро наградили меня.

АН. СИР. Чего же?

ДР. СИР. Подливки {Basting -- подливка и побои.}.

АН. СИР. Такъ оно совсѣмъ засохнетъ.

ДР. СИР. Въ такомъ случаѣ, прошу и не кушайте его.

АН. СИР. Почему же?

ДР. СИР. Да вы опять разсердитесь {Полагали, что сухое мясо развивало желчь, дѣлало сердитымъ.}, и мнѣ не миновать другой сухой подливки.

АН. СИР. Умѣй впередъ шутить во время; на все есть свое время.

ДР. СИР. Ну, это я могъ бы опровергнуть еще прежде, чѣмъ вы разгнѣвались.

АН. СИР. Чѣмъ же?

ДР. СИР. Да замѣчаніемъ такъ же яснымъ, какъ ясно совершенно лысое чело отца Времени.

АН. СИР. Опровергай.

ДР. СИР. Нѣтъ времени на возвращеніе волосъ тому, кого обезволосила сама природа.

АН. СИР. А покупкой, а искусственнымъ вознагражденіемъ?

ДР. СИР. Покупкой парика -- пожалуй; но это все-таки вознагражденіе потерянными волосами другаго.

АН. СИР. Отчего же скряжничаетъ такъ Время волосами, когда они ростутъ въ такомъ изобиліи?

ДР. СИР. Потому что благословило ими скотовъ; людей же надѣлило умомъ, и именно на столько, на сколько обдѣлило ихъ волосами.

АН. СИР. А сколько есть людей, у которыхъ волосъ гораздо больше, чѣмъ ума?

ДР. СИР. Но нѣтъ ни одного, у котораго недостало бы ума потерять ихъ.

АН. СИР. Такъ по твоему, чѣмъ больше у человѣка волосъ, тѣмъ онъ глупѣе?

ДР. СИР. Напротивъ, чѣмъ онъ глупѣе, тѣмъ скорѣе теряетъ ихъ. Но и теряетъ-то онъ ихъ не совсѣмъ безъ пользы.

АН. СИР. Какъ же это?

ДР. СИР. Да по двумъ причинамъ, и очень здравымъ.

АН. СИР. Ну ужь не здравымъ.

ДР. СИР. Ну такъ несомнѣннымъ.

АН. СИР. Въ такомъ сомнительномъ случаѣ?

ДР. СИР. Ну такъ достовѣрнымъ.

АН. СИР. И эти причины?

ДР. СИР. Первая: избавленіе отъ траты денегъ на прическу {Въ прежнихъ изданіяхъ: that he spends in tiring... По Колльеру: that he spends in trimming...}; вторая: за обѣдомъ имъ ужь не падать въ похлебку его.

АН. СИР. И ты этимъ хотѣлъ доказать, что нѣтъ на все своего времени?

ДР. СИР. И доказалъ; нѣтъ времени на возвращеніе волосъ, потерянныхъ натуральнымъ образомъ.

АН. СИР. Но твое доказательство, почему нѣтъ времени на то, чтобъ возвратить ихъ, слишкомъ недоказательно.

ДР. СИР. Такъ я поправлю его вотъ какъ: Время само плѣшиво и потому до скончанія вѣка все будетъ хлопотать, чтобъ и весь штатъ его былъ такъ же плѣшивъ.

АН. СИР. Я зналъ напередъ, что ты дойдешь до плѣшиваго заключенія {Слово bald значитъ глупый и плѣшивый.}. Это кто машетъ намъ рукой?

Входятъ Адріана и Люціана.

АДРІАН. Да, Антифолисъ, чуждайся меня, хмурься на меня; я знаю, другая пользуется твоими ласками, твоими привѣтными взглядами. Я ужь не Адріана, не жена твоя. А было время, что ты клялся -- тогда какъ отъ тебя и не требовали этого, -- что никакія слова не кажутся тебѣ музыкой, что ничто не радуетъ тебя, что ничье пожатіе руки твоей не бываетъ для тебя сладостнымъ, что никакое кушанье не кажется тебѣ вкуснымъ, если я не говорю съ тобой, не смотрю на тебя, не пожимаю руки твоей, не раздѣляю съ тобой твоей трапезы. Какъ же это случилось, о, супругъ мой, какъ же это случилось, что ты сталъ такъ чуждъ самому себѣ? Самому себѣ, говорю я, потому что ты чуждаешься меня -- меня, такъ тѣсно, такъ нераздѣльно съ тобой соединенной, -- меня, лучшей частички тебя самого. О, не отрывай же отъ меня души своей; потому что, знай, но, милый, скорѣй, уронивъ каплю воды въ кипучій заливъ, ты извлечешь ее оттуда въ прежней чистотѣ, нисколько ни уменьшенной, ни увеличенной, чѣмъ отторгнешься отъ меня, не увлекши меня за собою! Какъ поразило бы тебя, если бъ ты только услышалъ, что я развратилась; что это тѣло, посвященное тебѣ, осквернилось гнуснымъ развратомъ! Ты наплевалъ бы мнѣ въ глаза, растопталъ бы меня ногами, ударилъ бы въ лице именемъ супруга, содралъ бы запятнанную кожу съ безстыднаго чела моего, срѣзалъ бы обручальное кольцо съ лживой руки моей и разломилъ бы его съ грозной клятвой развода. Я знаю, ты сдѣлалъ бы это -- такъ дѣлай же теперь. Я запятнана прелюбодѣяніемъ, моя кровь осквернена грѣхомъ разврата; вѣдь если мы оба составляемъ одно, а ты ведешь себя дурно -- я отравлена ядомъ твоей плоти, заражена твоимъ распутствомъ. О, будь же вѣренъ союзу и дому своему, и я останусь непорочной {Въ прежнихъ изданіяхъ: I live dissetain'd... По Колльеру: I live unstain'd...}, и ты не будешь опозоренъ.

АН. СИР. И все это относятся ко мнѣ, прекрасная госпожа? Я не знаю васъ; я въ Эфесѣ не болѣе двухъ часовъ, и городъ этотъ мнѣ такъ же чуждъ, какъ и всѣ ваши упреки, которыхъ, сколько ни напрягаю ума своего, рѣшительно не могу понять.

ЛЮЦІАН. Стыдись, братъ! что съ тобой сдѣлалось? ты никогда еще не поступалъ такъ съ сестрой моей. Она послала Дроміо звать тебя домой, обѣдать --

АН. СИР. Дроміо?

ДР. СИР. Меня?

АДРІАН. Да, тебя; и ты сказалъ, что онъ прибилъ тебя, что не признаетъ моего дома своимъ, а меня женой своей.

АН. СИР. Такъ ты, негодяй, разговаривалъ съ этой дамой. Что значитъ эта стачка, и къ чему она?

ДР. СИР. Да я, до сихъ поръ, никогда не видалъ ее.

АН. СИР. Врешь, бездѣльникъ; именно съ этимъ порученіемъ приходилъ ты ко мнѣ на рынокъ.

ДР. СИР. Въ жизнь мою ни разу не говорилъ я съ ней.

АН. СИР. Какъ же знаетъ она имена наши, по вдохновенію что ли?

АДРІАН. Какъ унижаешь ты себя, приворствуя такъ грубо за одно съ рабомъ своимъ, поощряя его досаждать мнѣ! Я и такъ несчастна тѣмъ, что ты чуждаешься меня; не увеличивай же моего несчастія еще большимъ пренебреженіемъ. Пойдемъ, я крѣпко, крѣпко прижмусь къ тебѣ; ты, супругъ мой, гордый вязъ, а я виноградная лоза, которой ты сообщаешь свою твердость. Все, что продирается между нами -- чужеядное, какой-нибудь гадкій тернъ, плющь или безполезный мохъ; не вырви его, и онъ вопьется въ тебя, изсушитъ, будетъ жить твоей гибелью.

АН. СИР. И все это она говоритъ мнѣ; видитъ во мнѣ предметъ своей страсти {Въ прежнихъ изданіяхъ: she moves me for her theme... По экземпляру Колльера: she means me for her theme...}, -- да ужь не женился ли я на ней во снѣ? не во снѣ ли я и теперь, и мнѣ только кажется, что я все это слышу? Что за странное заблужденіе морочитъ и зрѣніе и слухъ нашъ? Соглашусь на все, пока не разъяснится несомнѣнное это недоразумѣніе.

ЛЮЦІАН. Ступай же, Дроміо, скажи служителямъ, чтобъ они подавали кушанье.

ДР. СИР. О, зачѣмъ нѣтъ со мной моихъ четокъ! Господи, прости мнѣ грѣшному! Мы въ странѣ волшебствъ. Горе, горе намъ! мы говоримъ съ духами, съ эльфами, съ оборотнями; не послушайся ихъ -- они засосутъ насъ до смерти, изщиплютъ до синя.

ЛЮЦІАН. Что ты тамъ бормочешь про себя, вмѣсто того чтобъ дѣлать, что приказано? Слышишь, трутень, улитка, лѣнтяи, глупецъ Дроміо?

ДР. СИР. Добрый господинъ мой, вѣдь я во что-то обращенъ? вѣдь я -- не я?

АН. СИР. Такъ же, какъ и я, но только умственно.

ДР. СИР. И умственно и тѣлесно.

АН. СИР. Вида своего ты не утратилъ еще.

ДР. СИР. Нѣтъ, чувствую, что превратился въ обезьяну.

ЛЮЦІАН. Превратился во что-нибудь -- такъ ужь непремѣнно въ осла.

ДР. СИР. Именно; она осѣдлала меня, и я жажду ужь травы. Да, я оселъ; иначе я зналъ бы ее такъ же хорошо, какъ она -- меня.

АДРІАН. Полно, полно, не буду болѣе дурачиться, не стану ни плакать, ни закрывать глазъ руками, когда господинъ и слуга смѣются надъ моими слезами.-- Идемте, сударь, обѣдать.-- Дроміо, ты запрешь за нами дверь.-- (Антифолису) Мы обѣдаемъ нынче наверху; я заставлю тебя покаяться во всѣхъ твоихъ глупыхъ продѣлкахъ.-- (Дроміо) Если кто спроситъ твоего господина, говори, что его нѣтъ дома; не впускай никого.-- Идемъ, сестра.-- Смотри же, Дроміо, никого не впускай.

АН. СИР. На землѣ, на небѣ, или въ аду я? сплю, или бодрствую? въ умѣ, или безъ ума? -- Извѣстенъ имъ, и загадка для самого себя! Буду во всемъ соглашаться съ ними; пустимся въ этотъ туманъ на удачу.

ДР. СИР. Что жь, сударь, быть мнѣ придверникомъ?

АДРІАН. Быть и не впускать никого, если тебѣ дорога голова твоя.

ЛЮЦІАН. Идемъ же, Антифолисъ; нынче мы и такъ слишкомъ ужь поздно обѣдаемъ.

(Уходятъ.)

ДѢЙСТВІЕ III.

СЦЕНА 1.

Тамъ же.

Входятъ Антифолисъ и Дроміо эфесскіе, Анджело и Бальтазаръ.

АН. ЭФ. Добрый синьоръ Анджело, вы оправдаете насъ всѣхъ; жена моя всегда сердится, если я запоздаю. Скажите, что я засидѣлся въ вашей рабочей, смотря какъ отдѣлывали ей цѣпь, и что завтра поутру вы сами принесете ее. Этотъ бездѣльникъ увѣряетъ, что встрѣтилъ меня на рынкѣ, что я прибилъ его, что требовалъ отъ него тысячу маркъ золотомъ, и что отрекался отъ дома и отъ жены своей;-- скажи, пьяница, что все это значитъ?

ДР. ЭФ. Говорите что угодно, а я знаю что знаю. На мнѣ есть еще доказательства, что вы били меня; еслибъ моя кожа была пергаментъ {Въ прежнихъ изданіяхъ: If the skin were parchment... По Колльеру: If my skin were parchment...}, а ваши побои чернила -- ваше собственное рукоприкладство сказалобъ вамъ тоже самое.

АН. ЭФ. Сказалобъ, что ты оселъ.

ДР. ЭФ. Судя по тому сколько я вынесъ напраслинъ и побой, оно почти что такъ. Мнѣ бы лягнуть васъ хорошенько, какъ только начали драться -- вы и остановились бы, поостереглись бы ослиныхъ копытъ.

АН. ЭФ. Вы что-то невеселы, синьоръ Бальтазаръ? Я желалъ бы, чтобъ мой обѣдъ вполнѣ соотвѣтствовалъ любви и радушію, съ которыми васъ принимаю.

БАЛЬТ. Синьоръ, я дорожу вашимъ расположеніемъ больше, чѣмъ обѣдомъ.

АН. ЭФ. Такъ, синьоръ, но расположеніе не рыба и не мясо; и цѣлый коробъ привѣтствій не замѣнитъ и одного блюда.

БАЛЬТ. Блюдо какого-нибудь кушанья вещь очень обыкновенная; его можетъ предложить всякой.

АН. СИР. А привѣтъ и еще обыкновеннѣе; вѣдь онъ не больше какъ слова.

БАЛЬТ. Радушіе и самый умѣренный обѣдъ дѣлаетъ роскошнымъ пиршествомъ.

АН. СИР. Да, для скупаго хозяина и для гостя еще скупѣйшаго. Впрочемъ, если мой обѣдъ и не будетъ слишкомъ роскошенъ, вы вѣрно не взыщете; въ другомъ мѣстѣ вамъ предложатъ и далеко лучшее, но не съ такимъ радушіемъ.-- Это что? двери заперты.-- Крикни, чтобъ отперли.

ДР. ЭФ. Матильда, Бригита, Маріана, Цецилія, Джюльетта, Джуанна!

ДР. СИР. (За сценой). Дуракъ, болванъ, чурбанъ, скотъ, бездѣльникъ, убирайся къ черту, или сиди смирно у порога! Куда тебѣ столько бабья, когда и одной слишкомъ ужь много? Проваливай.

ДР. ЭФ. Какого это болвана сдѣлали нашимъ придверникомъ? -- Отпирай, господинъ ждетъ на улицѣ.

ДР. СИР. Пусть идетъ туда, откуда пожаловалъ, а то -- чего добраго, простудитъ еще ноги.

АН. СИР. Что за разговоры? отпирай!

ДР. СИР. Скажите для чего, и я скажу когда.

АН. ЭФ. Какъ, для чего? обѣдать; я не обѣдалъ еще.

ДР. СИР. Да нынче вамъ здѣсь и не обѣдать; приходите какъ-нибудь въ другой разъ.

АН. ЭФ. Кто жь ты, не впускающій меня въ собственный домъ мой?

ДР. СИР. На это время придверникъ, а зовутъ меня Дроміо.

ДР. ЭФ. Ахъ, подлецъ, да ты укралъ у меня и мѣсто и имя. Оно конечно, первое никогда не доставляло мнѣ никакой выгоды, а второе навлекало только ругательства. Будь ты давича на моемъ мѣстѣ, ты промѣнялъ бы или свое лице на имя, или свое имя на лице {Въ прежнихъ изданіяхъ: or thy name for an ass... По Колльеру: or thy name for а face...}.

ЛЮЦІЯ. (За сценой). Что это за шумъ, Дроміо? Кто тамъ у дверей?

ДР. ЭФ. Эй, Люція, впусти господина!

ЛЮЦІЯ. Ни за что; опоздалъ. Такъ и скажт ему.

ДР. ЭФ. Вотъ это забавно! -- Позволь, однакожъ, предложить тебѣ одинъ вопросъ: хочешь, чтобъ я употребилъ силу?

ЛЮЦІЯ. Предлагай другой: не можешь ли сказать когда?

ДР. СИР. Если твое имя Люція -- ты, Люція, славно ему отвѣтила.

АН. ЭФ. Послушай, любезная, надѣюсь, ты впустишь же насъ наконецъ?

ЛЮЦІЯ. Кажется я ужь спрашивала васъ объ этомъ.

ДР. СИР. И вы сказали: нѣтъ.

ДР. ЭФ. Да что тутъ разговаривать; дуйте въ двери; -- такъ -- ударъ за ударомъ.

АН. ЭФ. Отпирай, мерзавка!

ЛЮЦІЯ. Не угодно ли сказать: ради какой благодати?

ДР. ЭФ. Колотите въ дверь сильнѣе.

ЛЮЦІЯ. Колотите, пока она заохаетъ отъ боли.

АН. ЭФ. Выломлю ее -- заговоришь другимъ голосомъ.

ЛЮЦІЯ. А нѣтъ развѣ въ городѣ колодокъ?

АДРІАН. (За сценой). Кто это такъ шумитъ тамъ?

ДР. СИР. Нечего сказать, пребезпокойный народъ у васъ.

АН. ЭФ. Ты дома, жена? давно бы пора тебѣ выдти.

АДРІАН. Твоя жена, негодяй? убирайся!

ДР. ЭФ. Вломимся -- поплатитесь вы за этого негодяя.

АНДЖ. Тутъ кажется не будетъ намъ ни обѣда, ни привѣта.

БАЛЬТ. Поспоривъ что лучше, придется воротиться и безъ того и безъ другаго.

ДР. ЭФ. Что жь, сударь, гости стоятъ у дверей, просите же ихъ.

АН. ЭФ. Не знаю, въ воздухѣ есть что-то такое, что мѣшаетъ намъ войдти.

ДР. ЭФ. Хорошо еще, что вы не такъ легко одѣты. Ваша похлебка тамъ горячехонька, а вы стоите здѣсь на холодѣ. Да кто хоть кого сведетъ съ ума.

АН. ЭФ. Пошелъ, принеси, чѣмъ бы выломать дверь.

ДР. СИР. Ломайте, если хотите, чтобъ я проломалъ вамъ голову.

ДР. ЭФ. Тебѣ хотятъ сказать нѣсколько словъ, а слова вѣдь вѣтеръ, и сказать ихъ прямо въ лице, а ты все еще ломаешься.

ДР. СИР. А тебѣ ломки-то, кажется, и не хватаетъ. Убирайся къ черту.

ДР. ЭФ. Зачѣмъ же къ черту? я прошу впуститъ насъ.

ДР. СИР. Впущу, когда найдете птицу или рыбу безъ перьевъ.

АН. ЭФ. Хорошо, мы вломимся. Пошелъ, сыщи ломъ.

ДР. ЭФ. То есть ворону безъ перьевъ {Тутъ игра значеніями слова crow -- ломъ и ворона.}? Вотъ тебѣ, если не рыба, такъ птица безъ перьевъ. Отворимъ ею двери -- мы и тебя ощипемъ какъ ворону.

АН. ЭФ. Ступай за ломомъ!

БАЛЬТ. Успокойтесь, любезный Антифолисъ; не прибѣгайте къ насилію. Вы опозорите себя, заставивъ усомниться въ цѣломудріи вашей супруги. Испытанное ея благоразуміе, строгая добродѣтель, лѣта, благонравіе, все говоритъ въ ея пользу; есть какая-нибудь особенная причина, почему на это время двери вашего дома для васъ заперты, и повѣрьте, она оправдается передъ вами вполнѣ. Послушайтесь, пойдемте, отобѣдаемъ вмѣстѣ въ гостинницѣ Тигра, а по-вечеру вы возвратитесь домой и узнаете причину этой странности. Вламываясь же силой въ двери вашего дома теперь, днемъ, когда народъ шатается по улицамъ, вы подадите поводъ къ разнымъ толкамъ; гнусное злословіе очернитъ ничѣмъ не запятнанное еще имя ваше, и когда умрете, будетъ жить на вашей могилѣ; потому что живетъ наслѣдіемъ, навсегда остается тамъ, куда однажды проникло.

АН. ЭФ. Ваша правда. Отказываюсь отъ всякаго насилія; постараюсь, на перекоръ всему, быть даже веселымъ. Я знаю одну женщину, прекрасную и умную, немного вѣтреную, но очень милую -- обѣдаемъ у ней; жена часто попрекаетъ меня ею, но, клянусь честью, безъ всякой причины, пойдемъ къ ней. Вы, любезный Анджело сходите домой, возьмете цѣпь -- теперь она вѣрно готова -- и принесете ее въ домъ Ежа: тамъ называется жилище этой женщины; чтобъ только досадить женѣ, я подарю эту цѣпь нашей хозяйкѣ. Прошу, поторопитесь.-- Заперты для меня двери собственнаго дома -- постучимся въ другія: можетъ-быть и отопрутъ мнѣ.

АНДЖ. Черезъ часъ я буду тамъ непремѣнно.

АН. ЭФ. Премного обяжете.-- Не дешево однакожь обойдется мнѣ шутка эта. (Уходитъ.)

СЦЕНА 2.

Тамъ же.

Входятъ Люціана и Антифолисъ сиракузскій.

ЛЮЦІАН. Возможно ли, чтобъ ты совершенно забылъ всѣ супружескія обязанности? чтобъ въ самой веснѣ любви вздорная размолвка побила весь цвѣтъ любви твоей {Въ прежнихъ изданіяхъ: Shall Antipholus, hate Eves in the spring of love, thy love-springs rot?... По Колльеру: Shall unkind debate, Even in the spring of love, thy love-springs rot?...}? чтобъ прекрасное зданіе любви обратилось въ развалину еще во время сооруженія? Женился ты на сестрѣ моей только изъ денегъ -- такъ хоть изъ любви къ ея золоту обращайся съ ней поласковѣй. Любишь другую -- люби въ тайнѣ; старайся скрыть свою невѣрность, чтобъ моя сестра не прочла ея въ твоихъ взорахъ, чтобъ языкъ твой не былъ глашатаемъ твоего собственнаго позора. Вѣроломству необходимы и нѣжный взглядъ и льстивое слово; убери порокъ какъ добродѣтель; кажись совершенно чистымъ, какъ бы ни было запятнано твое сердце; прикрой грѣхъ всей внѣшностью святости; будь вѣроломенъ, но скрытно: къ чему знать ей это? Какой глупый воръ будетъ хвастаться своимъ преступленіемъ? Измѣнять ложу жены своей, и за обѣдомъ давать ей возможность читать это во взорахъ твоихъ, двойное преступленіе; позоръ искусно скрываемый, можетъ еще пользоваться незаконной славой; нескромное слово дѣлаетъ дурной поступокъ вдвое дурнѣе. Бѣдныя женщины! оставьте намъ хоть только вѣру въ любовь вашу -- вѣдь мы такъ довѣрчивы; отдали руку другой -- показывайте намъ хоть рукавъ; мы вращаемся въ вашей сферѣ, и вы можете дѣлать изъ насъ все что хотите.-- Поди же, добрый братъ мой, поди къ сестрѣ моей; приласкай, успокой ее, назови мило! женой своей. Тамъ, гдѣ сладостное дыханіе лести можетъ укротить бурю, и небольшая лживость добродѣтель.

АН. СИР. Прекрасная -- я не знаю ни твоего другаго имени, ни какимъ чудомъ отгадала ты мое, -- по уму и по прелестямъ ты выше всѣхъ чудесъ земли; въ тебѣ болѣе божественнаго, чѣмъ во всемъ земномъ. Научи меня, дивное созданіе, что мнѣ думать, что говорятъ; открой моему грубому, земному пониманію, подверженному столькимъ ошибкамъ, слабому, ограниченному -- таинственное значеніе словъ твоихъ. Для чего возстаешь ты противъ правдивости души моей, увлекаешь ее на поприще, совсѣмъ ей незнакомое? Не божество ли ты какое? не хочешь ли пересоздать меня? Пересоздай же, и я покорюсь твоему могуществу. До тѣхъ же поръ, пока останусь самимъ собой, я все буду увѣренъ, что твоя рыдающая сестра не жена мнѣ, что я не обязанъ ей супружеской вѣрностью, что тебя -- тебя люблю я! О, не завлекай меня, дивная Сирена, сладостными пѣснями въ потокъ слезъ сестры твоей; пой для себя, и я твой; распусти свои золотистые волосы по серебристымъ волнамъ, и я брошусь на нихъ, какъ на ложе, и въ сладостномъ обольщеніи все буду думать, что тотъ, кто можетъ умереть такъ, выигрываетъ смертію. Пусть тонетъ любовь, если она можетъ когда-нибудь ослабнуть!

ЛЮЦІАН. Что съ тобой? ты говоришь какъ обезумленный.

АН. СИР. Нѣтъ, развѣ какъ осупруженный; но какимъ образомъ, и самъ не знаю.

ЛЮЦІАН. Ты ослѣпъ.

АН. СИР. Отъ блеска твоихъ лучей, прекрасное солнце.

ЛЮЦІАН. Смотри куда должно, и зрѣніе возвратится.

АН. СИР. О, любовь моя! смотрѣть на темную ночь -- все равно, что закрыть глаза.

ЛЮЦІАН. Къ чему называть меня своей любовью? называй такъ сестру мою.

АН. СИР. Сестру сестры твоей.

ЛЮЦІАН. Мою сестру.

АН. СИР. Нѣтъ, тебя -- тебя, лучшая часть самого меня; тебя, свѣтлое око очей моихъ, сердце моего сердца, моя жизнь, мое счастіе, цѣль всѣхъ лучшихъ надеждъ моихъ, мои единственное земное небо -- благо, котораго молю у неба.

ЛЮЦІАН. Для тебя всѣмъ этимъ должна бы быть сестра моя.

АН. СИР. Будь ты сестрой этой, потому что тебя люблю я, тебя хочу любить, съ тобой хочу я жить. У тебя нѣтъ мужа, у меня -- жены; отдай же мнѣ твою руку.

ЛЮЦІАН. Позвольте, не спѣшите; я спрошу, могласится ли еще на это сестра моя. (Уходитъ.)

Изъ дома Антифолиса эфесскаго выбѣгаеть Дроміо сиракузскій.

АН. СИР. Что съ тобой, Дроміо? куда бѣжишь такъ проворно?

ДР. СИР. Какъ! вы узнаете меня? неужели я въ самомъ дѣлѣ Дроміо, рабъ вашъ? неужели я точно я?

АН. СИР. Ты Дроміо, ты мой рабъ, ты точно ты.

ДР. СИР. Нѣтъ, я оселъ, я рабъ женщины, я самъ не свой.

АН. СИР. Какъ рабъ женщины и самъ не свой?

ДР. СИР. Да, сударь, самъ не свой; я принадлежу женщинѣ, которая объявляетъ меня своей собственностью, преслѣдуетъ, хочетъ во что бы ни стало сдѣлать меня своимъ.

АН. СИР. По какому жь праву?

ДР. СИР. Да по такому же, по какому вы владѣете своей лошадью. Она хочетъ завладѣть мной, какъ какой-нибудь скотиной; и хочетъ завладѣть мной не потому, чтобъ я былъ скотина, а потому что сама, будучи самымъ скотскимъ созданіемъ, вздумала имѣть на меня претензію.

АН. СИР. Кто жь эта она?

ДР. СИР. Самый непозволительный комъ мяса; комъ, о которомъ нельзя заговорить, не прибавить: съ позволенія сказать. Счастье мое совсѣмъ зачахнетъ, хотъ женитьба на ней и будетъ чудовищно жирной женитьбой.

АН. СИР. Какъ жирной женитьбой?

ДР. СИР. Рѣшительно такъ; она кухарка и состоитъ почти изъ одного жира. Я не знаю на что и употребить ее -- развѣ сдѣлать изъ нея ночникъ, чтобъ при ея же свѣтѣ дать отъ нея стречка. Ручаюсь, ея лохмотья и сало, которымъ онѣ напитаны, прогорятъ цѣлую польскую зиму; сама же -- если только доживетъ до страшнаго суда -- прогоритъ, покрайней мѣрѣ, цѣлой недѣлей дольше, чѣмъ весь земной шаръ.

АН. СИР. А каково лице ея?

ДР. СИР. Черно, какъ мои башмаки; но далеко не такъ чисто. А отъ чего? отъ того, что потѣетъ такъ сильно, что грязи на немъ хватитъ по щиколку любаго мущины.

АН. СИР. Ну, этому недостатку можно еще помочь водой.

ДР. СИР. Нѣтъ, это ужь такъ въ ея натурѣ; тутъ и Ноевъ потопъ не поможетъ.

АН. СИР. А какъ зовутъ ее?

ДР. СИР. Нелль; но и ея именемъ съ тремя четвертями, то есть: аршиномъ съ тремя четвертями не смѣришь ее отъ бедра до бедра {Тутъ игра созвучіемъ именъ: Neil съ словомъ ell -- аршинъ.}.

АН. СИР. Широковата жь она.

ДР. СИР. Одного размѣра какъ отъ головы до ногъ, такъ и отъ бедра до бедра; кругла, какъ глобусъ. Я отыскалъ на ней всѣ земли.

АН. СИР. На какой же части ея тѣла Ирландія?

ДР. СИР. На задней; я открылъ ее по топямъ.

АН. СИР. А Шотландія?

ДР. СИР. По безплодности я отыскалъ ее на ладони.

АН. СИР. А Франція?

ДР. СИР. На лбу, который вооружился, возсталъ войной противъ волосъ.

АН. СИР. А Англія?

ДР. СИР. Я искалъ ея известковыхъ екалъ, но не могъ открыть ничего бѣлаго; впрочемъ, по соленой влагѣ, протекающей между Франціей и подбородкомъ, я полагаю, что она находися на послѣднемъ.

АН. СИР. А Испанія?

ДР. СИР. Испаніи не видалъ; только чувствовалъ ея горячее дыханіе.

АН. СИР. Гдѣ жь оказались Америка и обѣ Индіи?

ДР. СИР. На носу, совершенно покрытомъ рубинами, карбункулами и сафирами; всей красой своей онѣ склонялись къ горячему дыханію Испаніи, высылавшей цѣлыя армады галеръ для нагрузки подъ носомъ.

АН. СИР. А Бельгія и Нидерланды?

ДР. СИР. Такъ далеко я не простиралъ своихъ изслѣдованій.-- Коротко, эта гадина, эта всезнайка объявила, что имѣетъ на меня право, назвала меня по имени, поклялась, что я помолвилъ на ней, разсказала какіе у меня знаки на тѣлѣ -- что у меня есть пятно на плечѣ, родинка на шеѣ, большая бородавка на лѣвой рукѣ, и я бросился отъ нея въ ужасѣ, какъ отъ вѣдьмы. Еслибъ моя грудь не была скована изъ чистой вѣры, а сердце изъ стали, я думаю, она непремѣнно обратила бы меня въ безхвостую собаку, да и заставила ворочать вертелъ.

АН. СИР. Бѣги сейчасъ же въ гавань; въ какую бы сторону ни дулъ вѣтеръ, только бы съ берега -- я не останусь ночевать въ этомъ городѣ. Найдешь корабль готовый къ отплытію, дай мнѣ знать тотчасъ же; а я между тѣмъ поброжу по рынку. Если насъ всѣ здѣсь знаютъ, тогда какъ мы никого не знаемъ, всего лучше убраться по добру по здорову.

ДР. СИР. Какъ отъ медвѣдя, бѣгу я отъ существа, которому такъ хочется сдѣлать меня мужемъ своимъ. (Уходитъ.)

АН. СИР. Здѣсь живутъ все волшебницы; лучше скорѣй убраться отсюда. Ту, что называетъ меня мужемъ, безъ ужаса я не могу даже и вообразить женой моей; но сестра ея, одаренная такой непреодолимой прелестью, такимъ очаровательнымъ разговоромъ и обращеніемъ, чуть чуть не заставила меня измѣнить самому себѣ. Чтобъ не сдѣлаться виновникомъ собственнаго несчастія, заткну уши, только что запоетъ опять эта Сирена.

Входитъ Анджело.

АНДЖЕЛ. Почтеннѣйшій Антифолисъ --

АН. СИР. Вы не ошиблись, это точно мое имя.

АНДЖЕЛ. Знаю. Вотъ цѣпь; я думалъ застать васъ въ домѣ Ежа, но цѣпь не была еще готова, и я опоздалъ.

АН. СИР. Что жь мнѣ дѣлать съ этой цѣпью?

АНДЖЕЛ. Все, что вамъ угодно; я приготовилъ ее для васъ.

АН. СИР. Для меня? я не заказывалъ вамъ.

АНДЖЕЛ. Помилуйте, да вы говорили о ней не одинъ, и не два, а двадцать разъ; ступайте домой и обрадуйте ей вашу супругу. Вечеромъ я зайду къ вамъ, и вы отдадите мнѣ деньги.

АН. СИР. Не худо бы вамъ взять ихъ теперь, чтобъ не лишиться и цѣпи и денегъ.

АНДЖЕЛ. Вы шутите; до свиданія. (Уходитпь.)

АН. СИР. Что жь это такое? Рѣшительно не понимаю; знаю только, что никто не будетъ такъ глупъ, чтобъ отказаться отъ такой прекрасной цѣпи. Жить здѣсь не трудно, когда на улицахъ можно получать такіе богатые подарки; теперь на рынокъ; подожду тамъ Дроміо, и если есть корабль, ѣду сейчасъ же.

ДѢЙСТВІЕ IV.

СЦЕНА 1.

Тамъ же.

Входятъ Купецъ, Анджело и Приставъ.

КУПЕЦ. Вы должны мнѣ эту сумму съ Духова дня, и я не безпокоилъ васъ ни разу; не обезпокоилъ бы и теперь, еслибъ не поѣздка въ Персію и не нужда въ деньгахъ на дорогу. Прошу же удовлетворить меня сейчасъ, или этотъ господинъ отведетъ васъ въ тюрьму.

АНДЖЕ. Именно такую же сумму долженъ мнѣ Антифолисъ. Когда вы встрѣтили меня, я только что отдалъ ему цѣпь; въ пять часовъ я получу за нее деньги. Не угодно ли пожаловать со мной къ нему, и я съ благодарностью уплачу вамъ долгъ мой.

ПРИСТ. Можете и не ходить къ нему, онъ самъ идетъ сюда.

Входятъ Антифолисъ и Дроміо эфесскіе.

АН. ЭФ. Пока я схожу къ золотыхъ дѣлъ мастеру, ты купишь хорошенькой линекъ; я попотчую имъ жену и прислугу, чтобъ впередъ не запирали для меня дверей, какъ нынче.-- А, да вотъ и золотыхъ дѣлъ мастеръ; ступай же, купи линекъ и отнеси его домой.

ДР. ЭФ. Купить линекъ -- добыть тысячу фунтовъ ежегоднаго дохода! (Уходитъ.)

AН. ЭФ. Вотъ какъ можно полагаться на ваше слово! Я сказалъ, что вы придете, принесете цѣпь -- и ни васъ, ни цѣпи. Вѣроятно вы вообразили, что наша дружба будетъ слишкомъ ужь прочна, если скрѣпится еще цѣпью.

АНДЖЕ. Шутки въ сторону; вотъ записка, въ которой вычисленъ вѣсъ вашей цѣпи до послѣдняго карата, означена проба золота и что стоитъ работа; вся сумма превышаетъ только тремя дукатами мой долгъ этому господину. Прошу васъ удовлетворить его сейчасъ же, потому что ему надо ѣхать, и онъ дожидатся только уплаты.

АН. ЭФ. Со иной нѣтъ такой суммы; кромѣ того, у меня есть еще дѣла въ городѣ. Потрудитесь, любезнѣйшій Анджело, сходить вмѣстѣ съ этимъ господиномъ въ женѣ моей, отдайте ей цѣпь; она заплатитъ вамъ что слѣдуетъ. Можетъ быть я еще застану васъ.

АНДЖЕ. Такъ вы сами принесете ей цѣпь?

АН. ЭФ. Нѣтъ, возьмите ее съ собой; я могу и опоздать.

АНДЖЕ. Прекрасно; она съ вами?

АН. ЭФ. Не у меня, такъ, надѣюсь, у васъ; безъ нея вамъ воротиться безъ денегъ.

АНДЖЕ. Перестаньте, давайте же цѣпь; и приливъ и вѣтеръ торопятъ этого господина -- я и такъ задержалъ его.

АН. ЭФ. Послушайте, вы думаете этой шуткой загладить измѣну данному слову; мнѣ слѣдовало бы журить васъ за то, что не принесли ея въ домъ Ежа, а вы, какъ вздорная женщина, начинаете ворчать первые.

КУПЕЦ. (Анджело). Время идетъ; прошу кончите.

АНДЖЕ. Вы слышите какъ онъ понуждаетъ меня? Цѣпь --

АН. ЭФ. Вы отдадите женѣ моей и получите деньги.

АНДЖЕ. Да полноте же; вы знаете, что я отдалъ ее вамъ какіе-нибудь полчаса тому назадъ. Пошлите ее, или какой-нибудь другой знакъ.

АН. ЭФ. Ваша шутка заходитъ слишкомъ ужь далеко. Гдѣ цѣпь? дайте хоть взглянуть на нее.

КУПЕЦ. Мнѣ право не время слушать эти забавные перекоры; скажите прямо: угодно вамъ удовлетворить меня, или нѣтъ? Нѣтъ -- этотъ господинъ отправится въ тюрьму.

АН. ЭФ. Мнѣ удовлетворить васъ! Чѣмъ же?

АНДЖЕ. Деньгами, которыя вы должны мнѣ за цѣпь.

АН. ЭФ. Какъ же могъ я задолжать вамъ, не получивъ ея?

АНДЖЕ. Но я отдалъ вамъ ее съ полчаса тому назадъ.

АН. ЭФ. Вы мнѣ не отдавали ея; вы оскорбляете меня, утверждая это.

АНДЖЕ. Вы еще болѣе оскорбляете меня, отрицая это; вспомните, что тутъ страждетъ мой кредитъ.

КУПЕЦ. Господинъ приставъ, исполняйте вашу обязанность.

ПРИСТ. Я арестую васъ именемъ нашего герцога.

АНДЖЕ. Арестъ этотъ обезчеститъ меня; заплатите, или я арестую васъ.

АН. ЭФ. Заплатить за то, чего никогда не получалъ {Въ прежнихъ изданіяхъ: to pay thee that I never had... По Колльеру: to pay for that I never had...}. Арестуй меня, безумный, если осмѣлишься.

АНДЖЕ. Господинъ приставъ, вотъ кормовыя деньги; возьмите его. Я не пощажу и роднаго брата, если ему вздумается безчестить меня такъ безсовѣстно.

ПРИСТ. Милостивый государь, я арестую васъ; вы слышали жалобу.

АН. ЭФ. Пока не доставлю достаточнаго поручительства, я долженъ повиноваться тебѣ. Но ты, негодяй, ты заплатишь мнѣ за эту обиду такъ дорого, что недостанетъ и всего золота твоей лавки.

АНДЖЕ. Въ Эфесѣ есть законы; они защитятъ меня и покроютъ васъ еще большимъ срамомъ.

Входитъ Дроміо сиракузскій.

ДР. СИР. Въ гавани я нашелъ корабль изъ Эпидамна, совсѣмъ готовый пуститься въ море; я отправилъ на него всѣ наши пожитки; закупилъ еще масла, бальзама и водки. Вѣтеръ съ берега, самый попутный; ждутъ только хозяина корабля, шкипера и васъ.

АН. ЭФ. Это что такое? съ ума что ли ты сошелъ? корабль изъ Эпидамна ждетъ меня?

ДР. СИР. Корабль, на которомъ вы приказали взять для себя мѣсто.

АН. ЭФ. Пьяница, я приказалъ тебѣ купить линекъ; сказалъ даже для чего.

ДР. СИР. О линькѣ вы не говорили ни слова; вы послали меня въ гавань отыскать корабль.

АН. ЭФ. Я разберу это послѣ, на досугѣ, и научу тебя слушать внимательнѣе. Теперь же, бѣги, бездѣльникъ, къ Адріанѣ, отдай ей этотъ ключь и скажи, чтобъ изъ стола, покрытаго ковромъ, она вынула мѣшокъ съ дукатами и прислала ко мнѣ. Скажи, что я взятъ подъ стражу, и что эти деньги замѣнятъ поручительство; проворнѣй же! -- Ну, идемте въ тюрьму; подождемъ тамъ его возвращенія. (Все уходятъ, кромѣ Дроміо.)

ДР. СИР. Къ Адріанѣ? то есть туда, гдѣ мы обѣдали, гдѣ толстая красота хочетъ сдѣлать меня своимъ мужемъ. Да нѣтъ, она слишкомъ ужь необъятна для моихъ объятій. Впрочемъ, нечего дѣлать; хоть и противъ воля, а надобно побывать тамъ еще разъ; вѣдь слуга обязанъ исполнять приказанія господина.

(Уходитъ.)

СЦЕНА 2.

Тамъ же.

Входятъ Адріана и Люціана.

АДРІАН. Ахъ, Люціана, и онъ въ самомъ дѣлѣ обольщалъ тебя? и ты замѣтила по глазамъ его, что онъ не шутилъ? Что онъ, былъ красенъ въ это время, или блѣденъ? мраченъ, или веселъ? Какими явленіями выражалось сердечное волненіе на лицѣ его?

ЛЮЦІАН. Прежде всего онъ сказалъ, что ты не имѣешь на него никакого права.

АДРІАН. Вѣрнѣй, что не хочетъ, чтобъ я имѣла на него какое-нибудь право; о, это еще гнуснѣе.

ЛЮЦІАН. Потомъ началъ клясться, что онъ здѣсь чужестранецъ.

АДРІАН. И клялся справедливо, хоть и клятвопреступно.

ЛЮЦІАН. Тутъ я стала говорятъ въ твою пользу.

АДРІАН. Что же онъ?

ЛЮЦІАН. Онъ сказалъ, что этой любви, которой я молю для тебя, онъ молитъ у меня.

АДРІАН. Чѣмъ же добивался отъ любви твоей?

ЛЮЦІАН. Словами, которыя при другомъ, не такъ преступномъ исканіи, могли бы тронуть. Во первыхъ онъ хвалилъ мою красоту, потомъ мои рѣчи.

АДРІАН. А ты говорила съ нимъ ласково?

ЛЮЦІАН. Да имѣй же терпѣніе выслушать меня.

АДРІАН. Не могу, не хочу молчать; если не сердцу, такъ, покрайней мѣрѣ, языку дамъ полную волю. Онъ уродъ, cropбленъ, старъ, тощь, гадокъ, отвратителенъ, пороченъ, грубъ, глупъ, жестокъ, чудовище тѣломъ и еще болѣе душой.

ЛЮЦІАН. Какъ же ревновать чудовище? и кто жь станетъ стенать о потерѣ дурнаго.

АДРІАН. Ахъ, для меня онъ совсѣмъ не такъ дуренъ, какъ говорю; но другимъ пусть кажется и еще хуже. Только вдали отъ гнѣзда кричитъ пигалица: "прочь"; языкъ клянетъ, а сердце все-таки болитъ за него.

Вбѣгаетъ Дроміо сиракузскій.

ДР. СИР. Эй! столъ, кошелекъ! Живо, проворнѣй {Въ прежнихъ изданіяхъ: sweet now, make baste... По Колльеру: swift now, make baste...}!

ЛЮЦІАН. Отчего такъ запыхался ты?

ДР. СИР. Оттого что бѣжалъ сломя голову.

АДРІАН. Гдѣ господинъ твой? здоровъ онъ?

ДР. СИР. Нѣтъ, онъ въ нѣдрахъ тартара, хуже, чѣмъ въ аду. Имъ завладѣлъ демонъ въ неизносимой одеждѣ {Намекъ на кожаную одежду полицейскихъ того времени.}, каменное сердце котораго застегнуто сталью, чуждый состраданія, неспособный чувствовать; злой духъ, фурія жестокая, безжалостная {Въ прежнихъ изданіяхъ: One whose hard heart is button'd up with steel; А fiend, а fairy... По Колльеру: One whose hard heart if button'd up with stee], Who has no touch of mercy, cannot feel; А fiend, а fury...}, волкъ -- нѣтъ, хуже -- бездѣльникъ въ буйволовой кожѣ; тайный врагъ, ложный другъ, преграждающій намъ путь и на улицѣ и на площади и на пристани; собака, которая, бросаясь изъ стороны въ сторону, все-таки не теряетъ слѣда; существо, которое еще до суда повергаетъ бѣдныя души въ адъ.

АДРІАН. Да въ чемъ дѣло?

ДР. СИР. Въ чемъ дѣло, не знаю; знаю только что его повели въ тюрьму.

АДРІАН. Въ тюрьму? по чьей же жалобѣ?

ДР. СИР. И по чьей жалобѣ не знаю; знаю только, что его схватилъ человѣкъ въ буйволовой кожѣ. Угодно вамъ послать на выкупъ его деньги, что лежатъ въ столѣ?

АДРІАН. Принеси ихъ, сестра. (Люціана уходить.) -- Такъ у него есть долги, неизвѣстные мнѣ! -- Скажи, его взяли за неуплату по какому-нибудь обязательству?

ДР. СИР. Не за платокъ, а за вещь, гораздо прочнѣйшую -- за цѣпь {Тутъ игра значеніями слова band (bond) -- обязательство и band (neckcloth) -- шейный шатокъ.}. Слышите звенитъ?

АДРІАН. Что, цѣпь?

ДР. СИР. Нѣтъ, колоколъ; мнѣ давно пора бы ужь воротиться. Было два часа, какъ я оставилъ моего господина, и вотъ пробилъ ужь и часъ.

АДРІАН. Стало часы идутъ назадъ? я никогда этого не слыхивала.

ДР. СИР. Да любой часъ, встрѣтившись съ полицейскимъ, струхнетъ, да и назадъ.

АДРІАН. Какъ будто время должникъ? Какая глупость!

ДР. СИР. Время? да оно совсѣмъ обанкрутилось; оно задолжало болѣе, чѣмъ само стоитъ. Къ тому жь оно и воръ; развѣ не говорится, что и днемъ и ночью оно идетъ крадучись? Какъ же, бывши и должникомъ и воромъ, не попятиться ему при встрѣчѣ съ приставомъ, хоть на одинъ часъ въ сутки?

Люціана возвращается.

АДРІАН. Вотъ деньги, Дроміо; бѣги скорѣй, и сейчасъ же приведи своего господина домой. Пойдемъ, сестра; воображеніе мое, этотъ источникъ и столькихъ наслажденій и столькихъ мученій, встревожено такъ сильно, что я совсѣмъ какъ бы разбита. (Уходитъ.)

СЦЕНА 3.

Тамъ же.

Входить Антифолисъ сиракузскій.

АН. СИР. Всѣ кланяются мнѣ, какъ короткіе знакомые; всѣ называютъ меня по имени. Одинъ предлагаетъ деньги, другой приглашаетъ къ себѣ, тритій благодаритъ за какое-то одолженіе, четвертый предлагаетъ товаръ;-- вотъ, сейчасъ еще, какой-то портной зазвалъ меня въ свою лавку, принялся показывать матеріи, которыя купилъ будто бы для меня и, несмотря ни на что, снялъ съ меня мѣрку. Нѣтъ сомнѣнія, все это какое-нибудь дьявольское навожденіе, и весь этотъ городъ населенъ лапландскими чародѣями.

Входитъ Дроміо сиракузскій.

ДР. СИР. Вотъ золото, за которымъ вы посылали меня; куда жь дѣвали вы изображеніе стараго Адама въ новомъ нарядѣ {Полицейскаго, которые въ то время ходили въ кожаномъ платьѣ, какъ Адамъ, послѣ грѣхопаденія, въ звѣриныхъ шкурахъ.}?

АН. СИР. Что это за золото, и о какомъ Адамѣ говоришь ты?

ДР. СИР. Разумѣется не о томъ, что жилъ въ раю, а o томъ что сторожитъ тюрьму, что одѣтъ въ шкуру теленка, котораго убили для блуднаго сына; о томъ, что шелъ за вами, какъ злой духъ, и лишилъ васъ свободы.

АН. СИР. Я не понимаю тебя.

ДР. СИР. Какъ не понимаете? это такъ ясно; я говорю о томъ, что ходитъ въ кожаномъ футлярѣ, какъ віолончель; о томъ, что увидитъ усталаго, ударитъ его по плечу, да и посадитъ; о томъ, что даетъ промотавшимся бѣднякамъ даровое пристанище; о томъ, чья палочка дѣлаетъ болѣе чудесъ, чѣмъ мавританское копье.

АН. СИР. Ты говоришь о приставѣ?

ДР. СИР. Именно о приставѣ, объ этомъ обязательнѣйшемъ человѣкѣ, который всякаго нарушителя обязательства обязываетъ пріятнымъ заключеніемъ.

АН. СИР. Прошу же и тебя заключить свои глупости. Есть ли въ гавани корабль, готовый къ отплытію? можно ли намъ отправиться нынче же ночью?

ДР. СИР. Съ часъ тому назадъ я докладывалъ уже вамъ, что корабль Поспѣшность поднимаетъ якорь нынѣшней ночью; но приставъ задержалъ васъ, заставилъ ждать галеру Отсрочка. Вотъ ангелы {Монета.}, которые должны васъ выкупить.

АН. СИР. Онъ въ бреду, да и я также; мы рѣшительно въ царствѣ призраковъ и заблужденій. О, еслибъ какой-нибудь добрый духъ высвободилъ насъ поскорѣй отсюда!

Входитъ Фрина.

ФРИНА. Очень рада, что встрѣтила васъ, Антифолисъ. Вижу, вы отыскали золотыхъ дѣлъ мастера? эту цѣпь обѣщали вы мнѣ нынче?

АН. СИР. Прочь, сатана! не обольщай меня!

ДР. СИР. Да это госпожа сатана.

АН. СИР. Это самъ дьяволъ!

ДР. СИР. Хуже -- это мать дьявола; она подъѣзжаетъ къ намъ въ видѣ блудницы. Отъ этого-то и происходитъ, что если женщина скажетъ: "да разразитъ меня богъ!" тамъ это все равно, что: "да содѣлаютъ меня блудницей"; и писано вѣдь, что онѣ являются намъ свѣтлыми духами, а свѣтъ происходитъ отъ огня, а огонь жжетъ, ergo и блудницы жгутся {Тутъ игра значеніями словъ light wench -- блудница, и light -- свѣтлый, свѣтлая.}. Не подходите къ ней слишкомъ близко.

ФРИНА. И вы и вашъ слуга въ превеселомъ нынче расположенія. Хотите, пойдемте ко мнѣ; все нужное для ужина мы можемъ закупить здѣсь же.

ДР. СИР. Послушайте, будетъ за ея ужиномъ какая-нибудь похлебка -- запаситесь ложкой подлиннѣе.

АН. СИР. Для чего же?

ДР. СИР. Да безъ длинной ложки нельзя же ѣсть съ дьяволомъ.

АН. СИР. Прочь, злой духъ {Въ прежнихъ изданіяхъ: Avoid then, fiend... По Колльеру: Avoid thou, fiend...}! что говоришь ты мнѣ объ ужинѣ? Ты, какъ и всѣ вы здѣсь, вѣдьма; заклинаю: оставь меня, изчезни!

ФРИНА. Отдайте же мнѣ или перстень, который взяли у меня за обѣдомъ, или цѣпь, которую за него обѣщали, и я оставлю васъ, не буду болѣе безпокоить.

ДР. СИР. Другіе дьяволы требуютъ только обрѣзокъ какого-нибудь ногтя, капельку крови, соломенку, булавку, орѣшекъ, вишенную косточку -- этотъ несравненно корыстолюбивѣе, давай ему цѣпь. Берегитесь; дадите -- дьяволъ загремитъ своей собственной, и перепугаетъ насъ на смерть.

ФРИНА. Прошу вас

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ

В. ШЕКСПИРА

ВЪ ПРОЗѢ И СТИХАХЪ

ПЕРЕВЕЛЪ П. А. КАНШИНЪ.

ТОМЪ ОДИННАДЦАТЫЙ.

1) Много шуму изъ ничего. 2) Усмиреніе строптивой. 3) Комедія ошибокъ. 4) Периклъ, принцъ Тирскій. 5) Страстный пилигримъ.

БЕЗПЛАТНОЕ ПРИЛОЖЕНІЕ

КЪ ЖУРНАЛУ

"ЖИВОПИСНОЕ ОБОЗРѢНІЕ"

за 1893 ГОДЪ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

ИЗДАНІЕ С. ДОБРОДѢЕВА.

1893.

http://az.lib.ru

КОМЕДІЯ ОШИБОКЪ.

ДѢЙСТBУЮЩІЯ ЛИЦА.

Солиній, герцогъ эфесскій.

Эгеонъ, купецъ изъ Сиракузы.

Антифолъ эфесскій, Антифолъ сиракузскій -- близнецы, сыновья Эгеона и Эмиліи.

Дроміо эфесскій, Дроміо сиракузскій-- близнецы, слуги обоихъ Антифоловъ.

Балтазіаръ, купецъ.

Анжело, ювелиръ.

Купецъ, другъ Антифола сиракузскаго.

Пинчъ, школьный учитель.

Эмилія, жена Эгеона.

Адріана, жена Антифола эфесскаго.

Луціана, ея сестра.

Луція, служанка Адріаны.

Куртизанка.

Стража, полицейскіе, слуги.

Мѣсто дѣйствія: Эфесъ.

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Комната во дворцѣ Герцога,

Входятъ: Солиній, Эгеонъ, тюремщикъ и свита.

Эгеонъ. Доверши, Солиній, мое паденіе и, смертнымъ приговоромъ, прекрати мои страданія и все остальное.

Герцогъ. Купецъ изъ Сиракузъ, не защищайся болѣе, я безпристрастенъ и не нарушу законовъ. Вражда и раздоръ; еще столь недавно вызванные безчеловѣчною жестокостью вашего герцога съ почтенными купцами, нашими соотечественниками, которые, за неимѣніемъ золота, чтобы выкупить жизнь, запечатлѣли своею кровью его суровыя постановленія,-- изгоняютъ всякое состраданіе изъ нашихъ угрожающихъ взоровъ. Съ тѣхъ поръ, какъ начались внутреннія, жестокія междоусобія между нами и твоими бунтующими соотечественниками, было рѣшено, въ торжественномъ собраніи, и сиракузцами и нами, прервать всякія сношенія между нашими враждующими городами; кромѣ того, было рѣшено, что всякій, рожденный въ Эфесѣ, какъ только появится на сиракузскомъ рынкѣ или ярмаркѣ, и съ другой стороны, всякій сиракузецъ, пристающій у эфесской гавани, долженъ быть подвергнутъ смертной казни, его товаръ и все его имущество должны быть предоставлены въ пользу герцога, если только онъ не внесетъ тысячу марокъ, чтобы выкупить свою вину, твое-же имущество не превышаетъ, даже по самой высокой оцѣнкѣ, и ста марокъ, а поэтому ты осужденъ закономъ на смерть.

Эгеонъ. По крайней мѣрѣ, мнѣ остается одно утѣшеніе: какъ только будетъ приведенъ въ исполненіе твой приговоръ, всѣ мои муки прекратятся съ закатомъ солнца.

Герцогъ. Скажи намъ, спракузецъ, вкратцѣ, почему ты оставилъ свою родную сторону и зачѣмъ ты пріѣхалъ въ Эфесъ?

Эгеонъ. Болѣе тяжкая обязанность не могла быть возложена на меня, какъ разсказать мои невыразимыя несчастія. Однако, для того, чтобы міръ зналъ, что я умираю не за какое-либо низкое преступленіе, а за то, что повиновался природѣ, я разскажу, что позволитъ мнѣ разсказать мое горе. Я родился въ Сиракузахъ и женился на женщинѣ, счастливой исключительно мною, а я -- только ею, еслибы не наша злосчастная судьба. Я жилъ съ нею въ радости; наше состояніе возрастало, благодаря счастливымъ поѣздкамъ въ Эпидамнъ, пока не умеръ мой повѣренный, и большая забота о товарахъ, оставшихся тамъ безъ всякаго присмотра, исторгнула меня изъ сладостныхъ объятій моей жены. Не прошло еще и шести мѣсяцевъ со времени моего отсутствія, какъ она, изнемогая отъ сладостнаго положенія, несомаго всѣми женщинами, собралась въ путь и вскорѣ счастливо пріѣхала въ мѣсто, гдѣ я находился. Спустя немного времени она сдѣлалась счастливой матерью двухъ прекрасныхъ мальчиковъ, до такой степени, по непонятной странности, похожихъ другъ на друга, что ихъ можно было отличать только ихъ именами. Въ тотъ-же самый часъ и въ томъ-же самомъ домѣ разрѣшилась отъ бремени и одна бѣдная женщина, и тоже двумя мальчиками, столь-же удивительно похожими. Такъ какъ ихъ родители находились въ крайней бѣдности, то я купилъ ихъ съ тѣмъ, чтобы впослѣдствіи они были слугами моихъ сыновей. Моя жена, не мало гордясь такими сыновьями, каждый день настаивала на томъ, чтобы мы вернулись домой. Я далъ свое согласіе очень неохотно, и увы! слишкомъ скоро. Мы сѣли на корабль. Не успѣли мы отъѣхать отъ Эпидамна и на одну какую-нибудь милю, какъ бездна, вѣчно покорная вѣтрамъ, стала предвѣщать намъ трагическую гибель. Вскорѣ мы потеряли всякую надежду, потому что и тотъ слабый свѣтъ, который былъ проливаемъ помраченнымъ моремъ, вносилъ въ наши испуганные ума увѣренность въ неизбѣжной и близкой смерти. Что касается меня, то я бы встрѣтилъ ее охотно и съ радостью бросился-бы въ ея объятія, но вопли моей жены заранѣе оплакивавшей то, что казалось ей неизбѣжнымъ, и жалобные крики этихъ прелестныхъ дѣтей, которыя плакали, не сознавая опасности, заставили меня поискать средства отдалить роковую минуту для нихъ и для меня. И, дѣйствительно, это была только отсрочка, потому что не было никакого средства спасенія. Матросы искали спасенія въ шлюпкѣ, предоставивъ намъ корабль, готовый погрузиться въ море. Моя жена, заботясь больше о младшемъ близнецѣ, привязала его вмѣстѣ съ однимъ изъ купленныхъ близнецовъ къ одной изъ небольшихъ запасныхъ мачтъ, которыя моряки возятъ съ собой на случай бурь. Тоже самое сдѣлалъ и я съ двумя другими мальчиками. Когда, такимъ образомъ, были размѣщены дѣти, моя жена и я мы ухватились: я -- за одинъ конецъ мачты, она -- за другой и, предавшись произволу волнъ, устремивъ глаза на тѣхъ, о комъ мы больше всего заботились, мы были унесены, какъ вамъ показалось, по направленію къ Коринѳу. Наконецъ, солнце, освѣтивъ своими лучами землю, разогнало гибельныя тучи и, благодаря желанному свѣту, море успокоилось, и мы замѣтили вдали два корабля, плывшіе по направленію къ намъ: одинъ -- изъ Коринѳа, другой -- изъ Эпидавра. Но прежде, чѣмъ они успѣли къ намъ подойти... О, позволь мнѣ не разсказывать, что было дальше... Изъ того, что было сказано мною, угадай и то, что затѣмъ послѣдовало.

Герцогъ. Нѣтъ, старикъ, продолжай; не прерывай себя такъ: ты можешь возбудить въ насъ состраданіе, хотя мы и не можемъ помиловать тебя.

Эгеонъ. О, еслибы боги оказали мнѣ состраданіе, мнѣ-бы не пришлось называть ихъ безжалостными! Не болѣе какъ на десять миль были удалены отъ насъ два корабля, какъ вдругъ мы наткнулись на подводную скалу; съ неимовѣрной силой мы ударились о нее, и наша мачта-спасительница переломилась посрединѣ, такъ что въ этой несправедливой разлукѣ судьба оставила каждому изъ насъ, чѣмъ радоваться и чѣмъ печалиться. Та половина мачты, за которую она ухватилась, несчастная душа, обремененная, какъ надо полагать, меньшею тяжестью, но не меньшимъ горемъ, быстрѣе была унесена вѣтромъ, и на виду у насъ всѣ трое были спасены, какъ мнѣ показалось, рыбаками изъ Коринѳа. Наконецъ, другой корабль, взялъ насъ, и какъ только корабельщики узнали, кого они спасли, они оказали намъ самое горячее участіе; они даже вознамѣрились взять у рыбаковъ и жену мою, но ихъ корабль былъ недостаточно легокъ на ходу, и поэтому они направили свой путь домой. Теперь ты знаешь, какъ я отторгнутъ отъ моего счастья; злая судьба только съ тѣмъ сохранила мою жизнь, чтобы я могъ разсказать скорбную исторію постигшихъ меня несчастій.

Герцогъ. Именемъ тѣхъ, кого ты оплакиваешь, окажи мнѣ услугу и разскажи мнѣ подробно, что случилось съ ними и съ тобою до нынѣшняго дня.

Эгеонъ. Мой младшій сынъ, моя старѣйшая забота, когда ему минуло восемнадцать лѣтъ, пожелалъ узнать о судьбѣ своего брата и неотступно просилъ меня позволить, чтобы его слуга, какъ и онъ, оторванный отъ брата, могъ сопровождать его въ его поискахъ. И такимъ образомъ, въ надеждѣ отыскать потерянное дитя, я потерялъ и того, кого любилъ. Цѣлыхъ пять лѣть пространствовалъ я по Греціи и по отдаленнѣйшимъ предѣламъ Азіи и только на возвратномъ пути я заѣхалъ въ Эфесъ, потеряши всякую надежду отыскать моихъ сыновей, но не желая оставить въ то же время безъ розысковъ ни одного мѣста, посѣщаемаго людьми. Здѣсь и должна кончиться исторія моей жизни, и для меня было бы счастьемъ эта безвременная смерть, если бы только всѣ мои странствованія могли меня убѣдить, что мои сыновья живы.

Герцогъ. Несчастный Эгеонъ, обреченный судьбой испытать самыя ужасныя несчастія, повѣрь мнѣ, что я былъ бы твоимъ самымъ усерднымъ адвокатомъ, еслибы только это не было посягательствомъ на наши законы, на мою корону, на мою клятву, на мое достоинство, которыми монархи не могутъ пренебрегать, еслибы даже и хотѣли этого. Но хотя ты и осужденъ на смерть и хотя произнесенный приговоръ не можетъ быть отмѣненъ, не нанеся большого урона нашей чести, я постараюсь помочь тебѣ, чѣмъ могу. Поэтому, купецъ, даю тебѣ этотъ день: попытайся поискать спасенія въ помощи другихъ. Обратись ко всѣмъ твоимъ друзьямъ, которыхъ ты имѣешь въ Эфесѣ. Возьми у нихъ или займи необходимую сумму -- и живи; въ противномъ случаѣ ты обреченъ на смерть. Тюремщикъ, уведи его.

Тюремщикъ. Исполню твое приказаніе, государь.

Эгеонъ. Безъ надежды и безъ помощи уходитъ Эгеонъ, но его смерть лишь отсрочена (Уходитъ).

СЦЕНА II. Площадь.

Входятъ: Антифолъ и Дроміо сиракузскіе и Купецъ.

Кѵпецъ. Итакъ, скажи, что ты изъ Эпидамна, если не хочешь, чтобы твое имущество было сконфисковано. Недольше, какъ сегодня, былъ взятъ подъ стражу за пріѣздъ сюда какой-то купецъ изъ Сиракузъ, и такъ какъ у него нѣтъ средствъ, чтобы выкупить свою жизнь, то, согласно городскимъ постановленіямъ, онъ долженъ умереть прежде, чѣмъ усталое солнце скроется на западѣ. Вотъ твои деньги, бывшіяуменя на сбереженіи.

Антифолъ сиракузскій. Ступай, отнеси это въ Центавръ, гдѣ мы поселились, и жди меня тамъ, Дроміо.Остается еще цѣлый часъ до обѣда; въ это время я пойду познакомиться съ нравами города, посмотрю на купцовъ, на зданія, а потомъ пройду поспать въ гостинницу, потому что долгое странствованіе очень меня утомилои измучило. Ну, убирайся!

Дроміо сиракузскій. Ну, да, многіе не позадумались бы поймать васъ на словѣ и въ самомъ дѣлѣ убрались-бы по добру по здорову съ такою хорошеюношею.

Дроміо сиракузскій уходитъ.

Антифолъ сиракузскій. Честнѣйшій шутъ, сударь; онъ часто, когда я удрученъ горемъ и заботами, облегчаетъ меня своими веселыми шутками. Не захотите-ли пройтись со мной по городу, а потомъ зайти ко мнѣ въ гостинницу и пообѣдать со мной?

Купецъ. Я уже приглашенъ къ нѣкоторымъ купцамъ, съ которыми у меняесть очень выгодныя дѣла. Умоляю васъ, простите меня. Послѣ пяти часовъ, если вамъ будетъ угодно, мы можемъ встрѣтиться на торговой площади, а потомъ я буду къ вашимъ услугамъ до отхода ко сну. А теперь неотложныя дѣла заставляютъ меня покинуть васъ.

Антифолъ сиракузскій. Итакъ, прощайте на это время. Пойду блуждать и стану осматривать городъ.

Купецъ. Рекомендую васъ вашему собственному удовольствію (Уходитъ).

Антифолъ сиракузскій. Тотъ, кто рекомендуетъ меня моему собственному удовольствію, рекомендуетъ меня тому, что я не въ состояніи найти. Въ мірѣ я -- точно капляводы, которая ищетъ другую каплю въ океанѣ; упавши туда, чтобы найти свою товарку, она незримо, незамѣтно пропадаетъ въ немъ; такъ и я, несчастный, отыскивая мать и брата, я и самъ теряюсь въ своихъ поискахъ.

Входитъ Дроміо эфесскій.

А! вотъ и вѣрный альманахъ моего существованія. Зачѣмъ ты такъ скоро возвратился?.

Дроміо эфесскій. Такъ скоро возвратился? Лучше спросите: зачѣмъ такъ поздно? Каплунъ подгорѣлъ, поросенокъ вывалился съ вертела, пробило двѣнадцать часовъ, а по моей щекѣ моя хозяйка пробила одинъ часъ. Она такъ разгорячилась, видите-ли, отъ того, что кушанье простыло; кушанье простыло отъ того, что вы не возвращаетесь домой; вы не возвращаетесь отъ того, что у васъ нѣтъ аппетита; не имѣете аппетита, оттого что раньше разговѣлись, но мы, знакомые по опыту съ постомъ и молитвой, мы несемъ покаяніе за ваши сегодняшнія прегрѣшенія.

Антифолъ сиракузскій. Попридержи, любезнѣйшій, немного свой порывъ и скажи-камнѣ, куда ты дѣлъ деньги, которыя я тебѣ далъ?

Дроміо эфесскій. Шесть пенни, которыя вы велѣли снести сѣдельнику за барынинъ подхвостникъ, въ прошлую среду? Ихъ получилъ сѣдельникъ, а у меня ихъ нѣтъ.

Антифолъ сиракузскій. Сегодня я совсѣмъ не расположенъ шутить; скажи лучше безъ всякихъ дурачествъ, гдѣ деньги? Мы здѣсь чужестранцы; какъ ты могъ оставить въ чужихъ рукахъ такую большую сумму?

Дроміо эфесскій. Сдѣлайте милость, принимайтесь за шуточки, когда будете сидѣть за обѣденнымъ столомъ; я скакалъ сюда галопомъ по повелѣнію моей госпожи; если я возвращусь безъ васъ, она приметъ меня за верстовой столбъ и на моей башкѣ отмѣтитъ вашу вину. Казалось бы, что вашъ собственный желудокъ, какъ и мой, долженъ бы служить вамъ часами и загонять васъ домой и безъ гонцовъ.

Антифолъ сиракузскій. Ну, полно, Дроміо, всѣ эти шутки теперь неумѣстны, прибереги ихъ до болѣе веселой минуты. Гдѣ золото, которое я тебѣ далъ?

Дроміо эфесскій. Мнѣ? Да вы мнѣ не давали никакого золота!

Антифолъ сиракузскій. Говорятъ тебѣ, бездѣльникъ, перестань дурачиться и скажи, какъ ты исполнилъ мое порученіе?

Дроміо эфесскій. Я только одно порученіе и получилъ. Отыскать васъ на рыночной площади и привести васъ обѣдать къ намъ, въ Фениксъ; моя госпожа и ея сестра давно васъ ожидаютъ.

Антифолъ сиракузскій. Ну, такъ вотъ что я тебѣ скажу: именемъ христіанина говорю тебѣ, отвѣчай сейчасъ, куда ты дѣвалъ мои деньги, или я проломаю тебѣ твою веселую башку, которая упрямится, шутить и въ такое время, когда мнѣ вовсе не до шутокъ. Гдѣ тысяча марокъ, полученныхъ тобою отъ меня?

Дроміо эфесскій. Правда, моя башка дѣйствительно получила нѣсколько марокъ отъ васъ, да еще нѣсколько мои плечи отъ моей госпожи, но все это не составитъ тысячи. Еслибы я попробовалъ возвратить ихъ вашей милости, то можетъ быть вы бы ихъ получили не съ такимъ терпѣніемъ.

Антифолъ сиракузскій. Марки твоей госпожи? А какая это у тебя госпожа, негодяй?

Дроміо эфесскій. Да супруга-же вашей милости и моя госпожа, тамъ, въ Фениксѣ, которая въ ожиданіи вашего прихода постится, и которая проситъ васъ поскорѣе пожаловать къ обѣду.

Антифолъ сиракузскій. Что-же это такое наконецъ? Ты продолжаешь смѣяться мнѣ въ лицо, когда я тебѣ запретилъ? Такъ вотъ-же тебѣ, получи, негодяй! (Бьетъ его).

Дроміо эфесскій. Да, что съ вамъ? удержите, ради Бога, ваши руки. А если не удержите, я дамъ волю моимъ ногамъ (Убѣгаетъ).

Антифолъ сиракузскій. Клянусь жизнью, благодаря какой-нибудь плутнѣ, у этого болвана выманили деньги. Говорятъ, что этотъ городъ полонъ обмановъ, искусныхъ мошенниковъ, которые отводятъ глаза, мужчинъ колдуновъ, путающихъ мысли, гнусныхъ вѣдьмъ, убивающихъ души и уродующихъ тѣло, переодѣтыхъ плутовъ, боязливыхъ шарлатановъ и разныхъ другихъ приверженцевъ грѣха. Если это такъ, то надо поскорѣе уѣзжать отсюда. Пойду въ Центавръ за этими бездѣльниками; боюсь, что деньги и въ самомъ дѣлѣ пропали (Уходитъ).

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Площадь.

Входитъ: Адріана и Луціана.

Адріана. Ни мой мужъ, ни рабъ, котораго я послала отыскать его господина какъ можно скорѣе, не возвращаются. Теперь, Луціана, навѣрно уже два часа.

Луциана. Можетъ былъ, его пригласилъ къ себѣ какой нибудь купецъ, и онъ, уходя съ рыночной площади, отправился куда-нибудь обѣдать. Добрая сестра, будемъ и мы обѣдать и не огорчайся: мужчина вѣдь господинъ своей свободы; только время -- господинъ мужчины, и когда они увидятъ подходящее время, они слоняются то туда, то сюда. А потому будь терпѣлива, сестра.

Адріана. А почему ихъ свобода должна быть больше нашей?

Луціана. Да потому, что ихъ занятія всегда внѣ дома.

Адріана. Однако, сестра, еслибы я дѣлала съ нимъ то же самое, то это не понравилось-бы ему.

Луціана. О, знай, что мужъ -- узда твоей воли.

Адріана. Только ослы позволяютъ себя такъ обуздывать

Луціана. Но буйную волю несчастіе бьетъ плетью. Нѣтъ ничего подъ окомъ неба, ничего на землѣ, въ морѣ, на небѣ, что не имѣло-бы своей узды. Звѣри, рыбы, птицы подчинены своимъ самцамъ и находятся подъ ихъ властью. Человѣкъ, болѣе близкій къ божеству, и властелинъ всего этого, царь необъятнаго міра и водяной бездны моря, поставленный своими умственными способностями и душой гораздо выше рыбы и птицы,-- онъ тоже властелинъ своей жены. А потому, подчини свою волю ему.

Адріана. Это-то рабство и не позволяетъ тебѣ выйти замужъ.

Луціана. Не этого я боюсь, а заботъ супружескаго ложа.

Адріана. Но еслибы ты вышла замужъ, то хотѣла-бы вѣдь имѣть какую-нибудь власть?

Луціана. Прежде, чѣмъ научиться любить, я буду упражняться въ повиновеніи.

Адріана. А еслибы твой мужъ сталъ бѣгать изъ дому?

Луціана. Я-бы ожидала терпѣливо, пока онъ снова вернется домой.

Адріана. Нѣтъ ничего удивительнаго, когда ничѣмъ не растревоженное терпѣніе остается спокойнымъ. Не мудрено быть кроткой, когда нѣтъ причины сердиться. Когда несчастное созданіе, истерзанное бѣдой, кричитъ, мы говоримъ, чтобы оно успокоилось. Но еслибы намъ самимъ пришлось нести такое-же бремя страданій, то и мы кричали-бы такъ-же, а можетъ-быть и больше. Такъ вотъ и ты, не имѣющая сквернаго мужа, который-бы тебя огорчалъ, ты хочешь меня утѣшить безпомощнымъ терпѣніемъ, но если ты проживешь столько, что и сама увидишь, какъ твои права будутъ попраны, ты прогонишь это глупое терпѣніе.

Луціана. Ну, хорошо, я какъ-нибудь нарочно выйду замужъ, чтобы сдѣлать опытъ. Но вотъ и твой слуга, твой мужъ, значитъ, недалеко.

Входитъ Дроміо эфесскій.

Адріана. Говори, идетъ-ли, наконецъ, твой запоздавшій господинъ?

Дроміо эфесскій. Я насилу улизнулъ отъ него; лучшее этому доказательство -- мои уши.

Адріана. Скажи, говорилъ ты съ нимъ? Какія его намѣренія?

Дроміо эфесскій. Ну, да, да, онъ мнѣ ихъ сказалъ на ухо. Проклятая рука! Я ровно ничего не понялъ.

Луціана. А развѣ онъ говорилъ такъ темно, что ты не могъ его понять?

Дроміо эфесскій. Совсѣмъ нѣтъ, онъ говорилъ такъ ясно, что я отлично могъ чувствовать его ударенія, а вмѣстѣ съ тѣмъ онъ выражался такъ темно, что я ровно ничего не понялъ.

Адріана. Но, скажи, пожалуйста, намѣренъ-ли онъ возвратиться домой?.. Онъ, кажется, старался нравиться своей женѣ.

Дроміо эфесскій. А знаете, госпожа? Я увѣренъ, мой господинъ взбѣсился, какъ настоящій рогоносецъ.

Адріанъ. Ахъ ты, негодяй! какой рогоносецъ?

Дроміо эфесскій. То-есть, видите-ли, не совсѣмъ-какъ рогатый мужъ, но все-таки онъ взбѣсился. Когда я сталъ звать его обѣдать, онъ вдругъ потребовалъ тысячу марокъ золотомъ... Пора, говорю, обѣдать, а онъ кричитъ: "давай мое золото!" "Говядина подгорѣла", говорю ему, а онъ свое: "давай мое золото!" "Угодно вамъ идти домой?" спрашиваю, а онъ по прежнему кричитъ: "давай мое золото!" "Куда ты дѣлъ тысячу марокъ, которыя я тебѣ далъ, бездѣльникъ?" "Поросенокъ, говорю, совсѣмъ пережарится". "Отдавай, отвѣчаетъ, мое золото!" "Ваша госпожа", говорю, а онъ мнѣ на это: "На висѣлицу твою госпожу! Не знаю я, говоритъ, никакой твоей госпожи, къ чорту твою госпожу!"

Луціана. Да кто говоритъ-то это?

Дроміо эфесскій. Говоритъ мой господинъ. "Не знаю я", говоритъ, "ни дома, ни жены, ни госпожи". И вотъ, такимъ-то манеромъ, то самое порученіе, которое должно было быть исполнено моимъ языкомъ, благодаря ему, было перенесено на мои плечи, потому что, въ заключеніе, онъ исколотилъ мнѣ ихъ.

Адріана. Возвращайся назадъ, негодяй, я приведи его домой сейчасъ-же.

Дроміо эфесскій. Назадъ? Чтобы онъ снова меня поколотилъ? Ради Бога, пошлите уже лучше кого-нибудь другого.

Адріана. Говорятъ тебѣ, подлый рабъ, возвращайся назадъ, или я проломлю тебѣ башку крестъ-накрестъ.

Дроміо эфесскій. Именно! А онъ этотъ крестъ освятить новыми пощечинами, такъ что, благодаря вамъ и ему у меня башка получится крещеная.

Адріана. Вотъ отсюда, бездѣльникъ; сейчасъ-же приведи домой твоего господина!

Дроміо эфесскій. Да развѣ ужъ я такъ круглъ, чтобы можно было перебрасываться мною, какъ мячикомъ? Вы меня гоните отсюда, онъ меня гонитъ оттуда. Если мнѣ придется долго оставаться на такой службѣ, то вы бы обшили меня, по крайней мѣрѣ, кожей (Уходитъ).

Луціана. Фи! Какъ нетерпѣніе обезобразило твое лицо!

Адріана. Онъ навѣрное въ обществѣ своихъ любовницъ, а здѣсь я томлюсь жаждой по одному какому-нибудь веселому взгляду. Неужели-же грубые года унесли съ моихъ бѣдныхъ щекъ прелесть красоты? А если такъ, то онъ-же и уничтожилъ ее. Ужь развѣ мой разговоръ такъ скученъ? Мой умъ такъ безплоденъ? Но если мои выраженія не такъ живы и остроумны, то, значитъ, онъ притупилъ ихъ своимъ равнодушіемъ, твердымъ какъ мраморъ. Очаровываютъ его онѣ блестящими нарядами, что-ли? Но это не моя вина: вѣдь онъ-же господинъ моихъ расходовъ. Какія разрушенія онъ видитъ во мнѣ, которыя бы не были дѣломъ рукъ его? Если я подурнѣла, то онъ въ этомъ виноватъ. Онъ и его солнечный взглядъ сейчасъ-же возстановятъ мою красоту. Но онъ, точно дикій олень, рвется изъ ограды и кормится внѣ дома, а я, несчастная, уже ничего не значу.

Луціана. Какая гадкая ревность. Фи! отгони ее отъ себя

Адріана. Только безчувственныя дуры могутъ быть свободны отъ подобныхъ мученій. Я знаю, что его взоры очарованы теперь въ другомъ мѣстѣ, иначе, что могло бы помѣшать ему быть здѣсь? Сестра, вѣдь ты знаешь, онъ обѣщалъ мнѣ подарить цѣпь... О, еслибы онъ только это, только это забылъ исполнить, но только бы остался вѣренъ супружескому ложу! Я вижу: даже и самый драгоцѣнный камень, какъ бы онъ ни былъ прекрасно оправленъ, долженъ въ концѣ-концовъ потерять свою красоту; золото, сопротивляющееся прикосновенію, и оно отъ слишкомъ частаго тренія тускнѣетъ и портится. Точно также нѣтъ человѣка, достойнаго этого имени, котораго бы не губили вѣроломство и развратъ. Уже если моя красота не можетъ нравиться его взорамъ, я сама уничтожу ея остатки своими слезами и, плача, умру!

Луціана. Сколько бѣдныхъ безумныхъ поддаются безумной ревности! (Уходятъ).

СЦЕНА II.

Площадь.

Входитъ Антифолъ сиракузскій.

Антифолъ сиракузскій. Все золото, которое я отдалъ Дроміо, находится въ полной сохранности въ Центаврѣ, а вѣрный шутъ отправился меня отыскивать. По моему разсчету и по словамъ хозяина гостинницы, я никакъ не могъ разговаривать съ Дроміо съ той самой минуты,когда въ первый разъ я отправилъ его домой. А впрочемъ, вотъ и онъ.

Входитъ Дроміо сиракузскій.

Ну, что, любезнѣйшій, прошло-ли, наконецъ, твое веселое расположеніе духа? Если любишь побои, то принимайся опять шутить. Такъ тебѣ Центавръ неизвѣстенъ? Золота ты не получалъ? Твоя госпожа послала тебя за мной обѣдать? Я живу въ Фениксѣ? Ну, развѣ такіе отвѣты не безумны?

Дроміо сиракузскій. Какіе отвѣты? Когда я вамъ говорилъ что-нибудь подобное?

Антифолъ сиракузскій. Да здѣсь, какія нибудь полчаса тому назадъ.

Дроміо сиракузскій. Я васъ и не видалъ съ тѣхъ поръ, какъ вы меня послали отсюда въ Центавръ съ деньгами.

Антифолъ сиракузскій. Ахъ ты, бездѣльникъ! Вѣдь ты говорилъ, что я не давалъ тебѣ никакихъ денегъ, ты мнѣ говорилъ о какой-то госпожѣ и какомъ-то обѣдѣ. Все это мнѣ, наконецъ, надоѣло, и я далъ тебѣ это почувствовать, надѣюсь.

Дроміо сиракузскій. Очень радъ, что вижу васъ въ такомъ веселомъ расположеніи духа. Но что вы хотите сказать этой шуткой? Прошу васъ, господинъ, скажите.

Антифолъ сиракузскій. Какъ? ты снова принялся шутить надо мною, снова смѣешься мнѣ въ лицо? Такъ я, по твоему, шучу? Ну, такъ вотъ тебѣ за этой вотъ тебѣ! (Бьетъ его).

Дроміо сиракузскій. Ради Бога, постойте; ваша шутка начинаетъ становится ужь очень серьезной. За что вы меня такъ угощаете?

Антифолъ сиракузскій. Изъ-за того, что по временамъ я болтаю съ тобой по дружески и обхожусь съ тобой, какъ съ моимъ шутомъ, ты, я вижу, нахально начинаешь издѣваться надъ моимъ добродушіемъ, нарушаешь мои серьезныя минуты. Когда солнце сіяетъ, пусть себѣ мошки проказничаютъ, но пусть прячутся въ свои щели, какъ только солнце скроетъ свои лучи. Если хочешь шутить, разсмотри сперва хорошенько мое лицо и уже съ нимъ сообразуй свои слова или, въ противномъ случаѣ, я вколочу эту методу въ окопы твоего мозга.

Дроміо сиракузскій. Окопами вы называете мой лобъ? Ну, я бы предпочиталъ, чтобы онъ было просто головой и чтобы вы оставили свои вколачиванія. А если вы не прекратите своихъ вбиваній, то мнѣ и въ самомъ дѣлѣ придется подумать объ окопахъ и укрѣпить ихъ хорошенько, а то, въ противномъ случаѣ, придется искать остроумія въ плечахъ. Но скажите мнѣ, прошу васъ, за что вы меня поколотили?

Антифолъ сиракузскій. А развѣ ты этого не знаешь?

Дроміо сиракузскій. Ничего не знаю, знаю только, что вы меня отколотили.

Антифолъ сиракузскій. Ты хочешь, чтобы я сказалъ тебѣ, за что?

Дроміо сиракузскій. Да, за что и почему, ибо всѣ говорятъ, что всякая вещь имѣетъ свое почему.

Антифолъ сиракузскій. За то, во-первыхъ, что ты вздумалъ подшучивать надо мною, а во-вторыхъ, потому что ты и вторично принялся за то же самое.

Дроміо сиракузскій. Ну, найдется-ли другой человѣкъ на свѣтѣ, котораго бы колотили такъ некстати? Во всѣхъ вашихъ за что и почему нѣтъ ни смысла, ни риѳмы. Благодаримъ покорно.

Антифолъ сиракузскій. Ты меня благодаришь? За что?

Дроміо сиракузскій. Зато, сударь, что вы преподнесли мнѣ нѣчто за ничто.

Антифолъ сиракузскій. Въ слѣдующій разъ я вознагражу тебя и за нѣчто дамъ тебѣ ничто. Но, скажи мнѣ, не пора-ли обѣдать?

Дроміо сиракузскій. Нѣтъ, жаркому не достаетъ еще того, что я получилъ.

Антифолъ сиракузскій. То есть, чего же это?

Дроміо сиракузскій. Да подливки.

Антифолъ сиракузскій. Ну, что-жь? Жаркое будетъ суховато, вотъ и все.

Дроміо сиракузскій. Въ такомъ случаѣ, прошу васъ, не прикасайтесь къ нему.

Антифолъ сиракузскій. Почему?

Дроміо сиракузскій. Да чтобы вы опять не разсердились и чтобы вы меня вторично не поколотили.

Антифолъ сиракузскій. А ты научись шутить вовремя. На все вѣдь есть свое время.

Дроміо сиракузскій. Ну, на это я, пожалуй, и не согласился бы, если бы вы раньше не разсердились.

Антифолъ сиракузскій. На какомъ основаніи?

Дроміо сиракузскій. На основаніи такомъ-же ясномъ, какъ ясенъ лысый черепъ старика Времени.

Антифолъ сиракузскій. Послушаемъ.

Дроміо сиракузскій. Не бываетъ времени для возвращенія волосъ тому, кто разъ сдѣлался лысымъ по волѣ природы.

Антифолъ сиракузскій. А развѣ нѣтъ никакого средства возвратить себѣ волосы?

Дроміо сиракузскій. Пожалуй, есть,-- покупкой парикъ, но это ужь будетъ возвращеніе волосъ потерянными волосами другого.

Антифолъ сиракузскій. А почему Время такъ скупо на волосы, когда вообще волосъ такъ много?

Дроміо сиракузскій. Это, видите-ли, потому, что волоса -- благословеніе, которымъ Время надѣлило животныхъ, а что касается людей, то оно настолько отнимаетъ волоса у нихъ, на сколько прибавляетъ имъ ума.

Антифолъ сиракузскій. Но вѣдь есть-же много людей, у которыхъ гораздо больше волосъ, чѣмъ ума?

Дроміо сиракузскій. Однако, нѣтъ ни одного, у котораго не достало бы ума потерять ихъ.

Антифолъ сиракузскій. Ты, значитъ, думаешь, что волосатые люди глупѣе другихъ?

Діроміо сиракузскій. Чѣмъ человѣкъ глупѣе, тѣмъ скорѣе отъ теряетъ свои волоса, но теряетъ ихъ все-таки съ большою радостью.

Антифолъ сиракузскій. По какой причинѣ?

Дроміо сиракузскій. По двумъ весьма основательнымъ причинамъ.

Антифолъ сиракузскій. Ну ужь только не основательнымъ, прошу тебя.

Дроміо сиракузскій. Ну, такъ, скажемъ -- вѣрнымъ.

Антифолъ сиракузскій. Нѣтъ, очень невѣрнымъ въ такомъ невѣрномъ предметѣ.

Дроміо сиракузскій. Ну, въ такомъ случаѣ, по какимъ-то причинамъ.

Антифолъ сиракузсній. Называй ихъ.

Дроміо сиракузскій. Первая причина та, что онъ сберегаетъ деньги, которыя долженъ былъ-бы издерживать на стрижку; а вторая -- та, что за обѣдомъ волоса уже не будутъ падать въ супъ.

Антифолъ сиракузскій. Во все это время ты старался доказать, что нѣтъ времени на все.

Дроміо сиракузскій. Ну, и доказалъ.-- Нѣтъ времени на возвращеніе волосъ, когда они потеряны.

Антифолъ сиракузскій. Но ты вовсе не доказалъ съ основательностью, почему нѣтъ времени на то, чтобъ возвратить ихъ.

Дроміо сиракузскій. Ну, такъ я это объясню такъ: само Время плѣшиво, а потому оно и до скончанія вѣка все будетъ хлопотать о томъ, чтобъ и вся его свита состояла изъ однихъ плѣшивыхъ.

Антифолъ сиракузскій. Я былъ впередъ увѣренъ, что твое заключеніе будетъ плѣшивымъ. Однако, посмотри! Кто это тамъ дѣлаетъ намъ знакъ?

Входятъ: Адріана и Луціана.

Адріана. Да, да, Антифолъ, принимай удивленный: видъ, хмурь брови; какая-нибудь другая пользуется твоимъ ласковымъ взглядомъ. Я ужь не Адріана, не жена твоя. Была пора, когда ты охотно клялся, что для твоихъ ушей ничьи слова не кажутся гармоніей, что нѣтъ предмета, который-бы прельщалъ твой взоръ, что нѣтъ прикосновенія къ твоей рукѣ пріятнаго, нѣтъ кушанья, которое-бы тебѣ казалось вкуснымъ, когда я не говорю съ тобой, не гляжу на тебя, не пожимаю твоей руки, не дѣлю съ тобой трапезу. Почему-же о, мой супругъ, почему-же ты сталъ самому себѣ чужимъ? Я говорю: самому себѣ, потому что ты для меня сдѣлался чужимъ,-- для меня, которая соединена съ тобою такъ нераздѣльно и давно уже составляетъ частицу твоего милаго существа. О, не отрывай себя отъ меня! Знай, милый мой, что гораздо легче ты можешь уронить каплю воды въ кипучій заливъ и затѣмъ извлечь ее оттуда не увеличенной и не уменьшенной,-- чѣмъ отторгнуться отъ меня и не увлечь меня съ собой. Какъ глубоко ты бы былъ оскорбленъ, еслибы узналъ, что я развратилась, и что это тѣло, посвященное тебѣ, запятнано постыднымъ развратомъ! Ты бы плюнулъ въ мое лицо, ты растопталъ-бы меня, ты бы швырнулъ въ мое лицо именемъ супруги, ты бы сорвалъ кожу съ моего безстыднаго чела, ты бы отсѣкъ обручальное кольцо съ моей лживой руки и разломалъ-бы его при грозной клятвѣ развода! Я знаю, ты бы сдѣлалъ все это,-- ну, такъ дѣлай. Я запятнана прелюбодѣяніемъ; моя кровь осквернена грѣхомъ разврата, потому-что если ты и я -- одно, и если ты невѣренъ, ты и въ моей крови находится ядъ твоей плоти,-- и я осквернена твоимъ прикосновеніемъ. Храни-же чистоту твоего супружескаго ложа,-- а тогда и я буду чиста, и ты не будешь опозоренъ.

Антифолъ сиракузскій. Вы это мнѣ все это говорите, прекрасная дама? Но я не знаю васъ. Не болѣе какъ два часа тому назадъ, какъ я пріѣхалъ въ Эфесъ; этотъ городъ мнѣ такъ же чуждъ, какъ и то, что вы мнѣ говорите; какъ ни напрягаю свой умъ, я все-таки не понимаю ни одного изъ вашихъ словъ.

Луціана. Фи, братъ! Какъ ты перемѣнился съ нами! Развѣ ты когда-нибудь обращался такъ съ моей сестрой? Она послала Дроміо звать тебя обѣдать.

Антифолъ сиракузскій. Дроміо?

Дроміо сиракузскій. Меня?

Адріана. Ну, да, тебя, и когда ты возвратился, ты сказалъ, что онъ тебя прибилъ, что не признаетъ моего дома своимъ и меня -- своей женой.

Антифолъ сиракузскій. Значитъ ты ужь разговаривалъ съ этой дамой? Какой смыслъ и какую цѣль имѣетъ этотъ разговоръ?

Дроміо сиракузскій. Я? Да я ея никогда и не видалъ.

Антифолъ сиракузскій. Врешь, негодяй; ты приходилъ на рынокъ и передалъ мнѣ эти самыя слова.

Дроміо сиракузскій. Я не говорилъ съ нею ни разу въ своей жизни.

Антифолъ сиракузскій. А какъ-же она знаетъ наши имена? По вдохновенію, что-ли?

Андріана. Какъ не пристало вашей серьезности такъ грубо притворяться вмѣстѣ со своимъ рабомъ и поощрять его растравлять мою печаль! Развѣ не довольно для моего несчастія, что ты покинулъ меня? Не увеличивай-же этого оскорбленія этимъ избыткомъ пренебреженія.. Ну, пойдемъ; я такъ крѣпко, крѣпко прижмусь къ тебѣ, мой супругъ, ты -- гордый вязъ, а я -- виноградная лоза; моя слабость, соединяясь съ твоей твердостью, придастъ мнѣ твою силу. Если что-либо раздѣляетъ насъ, то это какое-нибудь чужеядное растеніе, какой-нибудь гадкій тернъ, плющъ или безплодный мохъ, если ты его не вырвешь, онъ вопьется въ тебя, поразитъ тебя и будетъ питаться твоимъ разрушеніемъ.

Антифолъ сиракузскій. И все это она говоритъ мнѣ; во мнѣ видитъ предметъ своей страсти! Ужь не женился-ли я на ней какъ-нибудь во снѣ? Или, можетъ быть, теперь я сплю и мнѣ снится, что я все это слышу? Какой обманъ морочитъ наши умы и наши глаза? -- пока я не выясню все это странное заблужденіе, я подчинюсь этой навязывающейся иллюзіи.

Луціана. Дроміо, ступай, скажи слугамъ скорѣе нести обѣдъ.

Дроміо сиракузскій. Ахъ, да гдѣ-же мои четки? Я, какъ грѣшникъ, осѣняю себя крестнымъ знаменемъ. Это рѣшительно страна волшебствъ. О, горе горькое! Мы разговариваемъ съ духами, оборотнями, эльфами; если мы не будемъ ихъ слушаться, то произойдетъ то, что они высосутъ все наше дыханіе и до синя исщиплютъ!

Луціана. Что ты тамъ бормочешь, вмѣсто того, чтобы отвѣчать? Эй, Дроміо, лѣнтяй, улитка, трусъ, болванъ!

Дроміо сиракузскій. Я, кажется, совсѣмъ преобразился тутъ, не правда-ли, господинъ мой?

Антифолъ сиракузскій. Да, я думаю, что ты преобразился въ душѣ, такъ же, какъ и я.

Дроміо сиракузскій. Нѣтъ, господинъ, я преобразился и душой и тѣломъ.

Антифолъ сиракузскій. У тебя все еще твой прежній видъ.

Дроміо сиракузскій. Нѣтъ, у меня обезьяній видъ.

Лущана. Если во что-либо ты и превратился, то развѣ въ осла.

Дроміо сиракузскій. Да, это правда; совсѣмъ она осѣдлала меня, и мнѣ ужь хочется попробовать сѣна. Да, я дѣйствительно оселъ, въ противномъ случаѣ, какъ бы могъ я не узнать ея такъ же хорошо, какъ она узнала меня?

Адріана. Ну, довольно, довольно! Зачѣмъ я буду глупить и тыкать пальцемъ въ глазъ, и плакать, когда и господинъ, и слуга смѣются надъ моимъ горемъ? Пойдемъ, сударь, обѣдать. Дроміо, запри хорошенько дверь. Мой супругъ, мы будемъ сегодня обѣдать наверху, и я заставлю тебя сознаться во всѣхъ твоихъ гадкихъ продѣлкахъ... Эй, парень, если кто-либо спроситъ твоего господина, скажи, что сегодня онъ обѣдаетъ въ гостяхъ и не впускай никого сюда. Пойдемъ, сестра. А ты, Дроміо, исполняй обязанности привратника.

Антифолъ сиракузскій. На землѣ-ли я, на небѣ или въ аду? Сплю-ли я или бодрствую? Я имъ извѣстенъ, а себѣ неизвѣстенъ? Буду на все соглашаться, настою на своемъ Я пущусь въ этотъ мракъ.

Дроміо сиракузскій. Господинъ, а мнѣ, значитъ, быть привратникомъ?

Адріана. Да, и никого не пускай, а не то я тебѣ переломлю башку.

Луціана. Ну, пойдемъ, Антифолъ; мы вѣдь и такъ будемъ обѣдать сегодня слишкомъ поздно.

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

Тамъ же.

Входятъ: Антифолъ эфесскій, Дроміо эфесскій, Анжело и Балтазаръ.

Антифолъ эфесскій. Добрый синьоръ Анжело, вы должны насъ оправдать. Моя жена сердится, когда я запаздываю. Скажите ей, что я замѣшкался въ вашей лавкѣ, глядя, какъ дѣлали ей цѣпь, и что завтра вы доставите ее сами. А вотъ этотъ бездѣльникъ лжетъ мнѣ прямо въ лицо, увѣряя, будто встрѣтилъ меня на рынкѣ, что я его приколотилъ, требуя съ него какія-то тысячу марокъ золотомъ, и что я отрекся отъ своей жены и своего дома! Говори, пьяница, что ты этимъ хотѣлъ сказать?

Дроміо эфесскій. Вы можете говорить, что вамъ угодно, а только я знаю, что знаю. Вы меня поколотили на рынкѣ, и это я доказываю вотъ этими слѣдами. Еслибы моя кожа была пергаментомъ, а ваши побои чернилами, то вашъ собственный почеркъ убѣдилъ-бы васъ во всемъ, что я сказалъ.

Антифолъ эфесскій. Я бы только убѣдился, что ты оселъ.

Дроміо эфесскій. Пожалуй, что и такъ, если принять во вниманіе руготню, которую я слышу, и побои, которые переношу. Мнѣ бы лягаться, когда меня колотятъ, и тогда вы бы остереглись моихъ копытъ и побоялись бы осла.

Антифолъ эфесскій. Вы что-то не веселы, Балтазаръ? Я бы желалъ, чтобы нашъ обѣдъ вполнѣ отвѣчалъ моей доброй волѣ и радушію, съ которыми я васъ вижу у себя.

Балтазаръ. Мнѣ не такъ дорогъ вашъ обѣдъ, какъ дорого ваше расположеніе.

Антифолъ эфесскій. О, синьоръ Балтазаръ,что касается мяса и рыбы, цѣлый столъ расположеній не замѣнитъ одного хорошаго блюда.

Балтазаръ. Хорошее блюдо -- не рѣдкость; всякій невѣжа можетъ его предложить.

Антифолъ эфесскій. А хорошее расположеніе еще обыкновеннѣе; оно вѣдь -- въ однихъ словахъ.

Балтазаръ. Скудная пища и хорошее расположеніе -- вотъ истинно роскошное пиршество.

Антифолъ эфесскій. Да, когда хозяинъ скупъ, а гость умѣренъ. Но хотя мой обѣдъ и будетъ плохъ,-- не будьте къ нему слишкомъ строги; другіе могутъ предложить вамъ гораздо лучшій обѣдъ, но едва-ли предложатъ его съ такимъ радушіемъ. Однако, что-же это? Моя дверь заперта. Скажи, чтобы намъ отперли.

Дроміо эфесскій. Эй вы, Модъ, Бригита, Моргана, Цецилія, Джиляна, Женни!

Дроміо сиракузскій (за сценой). Болванъ, кляча, каплунъ, чурбанъ, идіотъ, бездѣльникъ! Убирайся прочь отъ двери или сиди смирно у порога! Ишь, вѣдь, сколько вызвалъ бабъ, когда и одной слишкомъ достаточно. Убирайся.

Дроміо эфесскій. Какого бездѣльника сдѣлали привратникомъ? Говорятъ тебѣ, мой господинъ ждетъ на улицѣ.

Дроміо сиракузскій (за сценой). Пускай отправляется туда, откуда пришелъ, если не хочетъ простудить себѣ ноги.

Антифолъ эфесскій. Это это тамъ говоритъ? Эй, открывай двери.

Дроміо сиракузскій (за сценой). Прекрасно; я вамъ скажу когда, какъ только вы мнѣ скажете зачѣмъ?

Антифолъ эфесскій. Зачѣмъ? да затѣмъ, чтобы обѣдать. Я не обѣдалъ еще.

Дроміо сиракузскій (за сценой). Здѣсь сегодня вы и не будете обѣдать; приходите въ другой разъ.

Антифолъ эфесскій. Да кто-же это не впускаетъ меня въ мой собственный домъ?

Дроміо сиракузскій. Временной привратникъ, сударь, а зовутъ меня Дроміо.

Дроміо эфесскій. Ахъ, мерзавецъ! Ты укралъ у меня и мѣсто, и имя! Первое, правда, не приносило мнѣ никогда на малѣйшей пользы, а второе приносило одни только ругательства. Если бы ты былъ сегодня на моемъ мѣстѣ, Дроміо, то ты бы охотно промѣнялъ свою физіономію на имя, а свое имя на названіе осла.

Луція (за сценой). Что это за шумъ? Дроміо, кто это тамъ за дверью?

Дроміо эфесскій. Впусти моего господина, Луція.

Луція. Ну, нѣтъ. Онъ опоздалъ. Такъ ты ему и скажи.

Дроміо эфесскій. Ну, забавно! Вспомни пословицу: не хочешь-ли попробовать палку?

Луція. А ты вспомни другую: какую и когда?

Дроміо сиракузскій. Луція, если твое имя дѣйствительно Луція, ты ему отвѣтила, какъ слѣдуетъ.

Антифолъ эфесс. Послушай, милочка. Надѣюсь, ты меня впустишь.

Луція. Да, я, кажется, ужь спросила васъ объ этомъ.

Дроміо сиракузскій. И вы сказали: нѣтъ.

Дроміо эфесскій. Вишь, какъ перестрѣливаются! Отлично сказано! Ломай дверь!

Антифолъ эфесскій. Говорятъ тебя, дрянь, отпирай сейчасъ.

Луція. А можете вы мнѣ сказать, съ какой стати?

Дроміо эфесскій. Колотите, сударь, въ дверь сильнѣе.

Луція. Ну, да колоти, пока тебя самого не поколотятъ.

Антифолъ эфесскій. Поплатишься ты мнѣ за это, милочка, какъ только я выломаю двери.

Луція. Велика важность! А развѣ въ городѣ нѣтъ тюрьмы?

Адріана (за сценой). Какой это шумъ за дверями?

Дроміо сиракузскій. Честное слово, въ вашемъ городѣ одни только буяны и живутъ.

Антифолъ эфесскій. Это ты, жена? Ты бы могла раньше выйдти.

Адріана. Твоя жена, господинъ негодяй? Пошелъ вонъ!

Дроміо эфесскій. Если прежде, сударь, вы были недовольны, то "негодяй" теперь, должно быть, оскорбляетъ васъ.

Анжело. Какъ видно, мы тутъ не получимъ ни расположенія, ни обѣда, а мы бы желали имѣть и то, и другое.

Балтазаръ. Поспоривъ о томъ, что лучше, намъ приходится возвратиться и безъ того, и безъ другого.

Дроміо ефесскій. Они ожидаютъ у вашихъ дверей, сударь; поторопитесь принять ихъ у себя.

Антифолъ эфесскій. Что-то должно быть есть особенное въ воздухѣ, что не позволяетъ намъ войти.

Дроміо эфесскій. Вы бы не то еще сказали, сударь еслибы вы были одѣты не такъ легко. Дома вашъ обѣдъ горячъ, а вы здѣсь стоите въ холоду. Отъ этого не только человѣкъ, а и козелъ взбѣсится.

Антифолъ эфесскій. Пойди, принеси мнѣ что-нибудь: надо выломать дверь.

Дроміо сиракузскій. Ну, да, ломайте, братцы, что есть ломать, а только и я поломаю вашу дурацкую башку.

Дроміо эфесскій. Да не мѣшаетъ съ тобой сломать словечко или два. Вѣдь слова -- что вѣтеръ. Такъ вотъ я бы и желалъ бросить вамъ одно словечко въ лицо, а ты ломаешься!

Дроміо сиракузскій. Ты, видно, нуждаешься въ ломкѣ... Убирайся къ чорту, болванъ!

Дроміо эфесскій. Ну, ужь это слишкомъ! "Убирайся къ чорту!" Прошу тебя, впусти насъ.

Дроміо сиракузскій. Ну, да, когда цвѣты будутъ безъ лепестковъ, а рыбы -- безъ жабръ.

Антифолъ эфесскій. Дѣлать нечего: надо взломать дверь. Пошелъ за ломомъ!

Дроміо эфесскій. То есть за вороной безъ перьевъ. Это, что-ли вы хотите, сударь, сказать? Если нѣтъ рыбъ безъ жабръ, то зато имѣются вороны безъ перьевъ!.. Если ворона впуститъ насъ, мерзавецъ, то мы тебя общипемъ, какъ ворону.

Антифолъ эфесскій. Ступай, отыщи мнѣ желѣзный ломъ.

Баотазаръ. Терпѣніе, сударь. Не дѣлайте этого. Вы, такимъ образомъ, затронете свою собственную честь, подвергая сомнѣнію чистое цѣломудріе вашей супруги... Подумайте только: ея истинное благоразуміе, чистота ея души, ея возрастъ, ея скромность -- все это говоритъ въ ея пользу и указываетъ, что здѣсь есть что-то такое, чего вы не знаете. Повѣрьте, она оправдается передъ вами вполнѣ въ томъ, что двери теперь закрыты для васъ. Послушайте моего совѣта: уйдемъ безъ шума, пойдемъ обѣдать въ Тигръ. А потомъ, вечеромъ, вы вернетесь домой одинъ и узнаете причину этого страннаго изгнанія. Если же вы будете теперь ломиться въ дверь, среди бѣлаго дня, когда на улицахъ много народу, то возбудите противъ себя разные толки. Ваше незапятнанное имя презрѣнная толпа запятнаетъ грязнымъ злословьемъ, которое будетъ жить на вашей могилѣ даже тогда, когда вы умрете. Ибо злословіе размножается точно по наслѣдству; какъ только оно завелось гдѣ-нибудь, оно тамъ поселяется на вѣчныя времена.

Антифолъ эфесскій. Вы меня убѣдили. Я спокойно уйду съ вами и постараюсь быть веселымъ, хотя это и трудно будетъ мнѣ. Я знакомъ съ одной милочкой съ пріятнымъ разговоромъ; она красива и остроумна, правда капризна, но мила. У ней мы и пообѣдаемъ. Изъ-за этой дѣвицы моя жена (клянусь, безъ всякой причины) часто со мной ссорится. Мы будемъ у ней обѣдать. А вы отправляйтесь домой, возьмите цѣпь,-- теперь она, должно быть, уже готова, и пригласите ее въ домъ Ежа. Тамъ она живетъ. Цѣпь -- хоть бы для того, чтобы позлить жену -- я подарю нашей хозяйкѣ. Ну, пойдемъ поскорѣе, добрый господинъ. Такъ какъ моя собственная дверь заперта для меня, то я постучусь въ другую; можетъ бытъ меня не выгонятъ оттуда.

Антоніо. Черенъ часъ я встрѣчусь тамъ съ вами.

Антифолъ эфесскій. Отлично. Эта шутка обойдется мнѣ дорогонько (Уходятъ).

СЦЕНА II.

Тамъ-же.

Входятъ: Луціана и Антифолъ сиракузскій.

Луціана. Возможно-ли, чтобы вы совсѣмъ забыли всѣ ваши супружескія обязанности? Можетъ-ли быть, Антифолъ, чтобы въ веснѣ любви подгнила любовь весенняя? Можетъ ли зданіе любви превратиться въ развалину, еще прежде того, какъ оно будетъ окончено? Если вы женились на моей сестрѣ изъ-за денегъ, то, по крайней мѣрѣ, обращайтесь съ ней нѣжнѣе, хотя бы только изъ любви къ деньгамъ. Или, если любите другую, то любите втайнѣ; скройте свое вѣроломство призракомъ слѣпоты, такъ, чтобы моя сестра не могла прочитать его въ вашихъ взорахъ. Пусть вашъ языкъ не будетъ орудіемъ вашего собственнаго позора; имѣйте видъ нѣжный и льстивое слово; украсьте вѣроломство; нарядите порокъ, какъ предвѣстника добродѣтели; имѣйте видъ невинности, какъ бы ни было загрязнено ваше сердце; прикройте грѣхъ внѣшностью свѣтлости; будьте вѣроломны, но скрыто. Зачѣмъ ей знать все это? Какой воръ будетъ настолько глупъ, чтобы хвастаться своимъ преступленіемъ? Вы вдвойнѣ виновны: и тѣмъ, что измѣняете ложу вашей жены, и тѣмъ, что позволяете ей это читать за обѣдомъ въ вашихъ взорахъ. Хорошо скрытый позоръ еще можетъ разсчитывать на незаконный почетъ; скверные поступки обыкновенно бываютъ вдвое хуже отъ нескромнаго слова. Увы! Какъ несчастны женщины! Позвольте, по крайней мѣрѣ, намъ вѣрить,-- вѣдь мы такъ довѣрчивы,-- что вы насъ любите; если другія владѣютъ вашей рукой, то покажите намъ, по крайней мѣрѣ, рукавъ; мы вращаемся по вашей волѣ, и вы можете изъ насъ сдѣлать, что вамъ угодно. Идите-же, добрый братъ, вернитесь къ моей сестрѣ, утѣшьте ее, успокойте, назовите ее вашей милой женой. И самая ложь бываетъ добродѣтелью тамъ, гдѣ сладостное дуновеніе лести можетъ укротить бурю.

Антифолъ сиракузскій. Прекрасная дама,-- потому что я не знаю вашего имени и какимъ чудомъ вы угадали мое,-- ваши умныя рѣчи и ваша любезность, которыя вы не показываете, дѣлаютъ изъ васъ больше, чѣмъ чудо земли, болѣе божественной, чѣмъ все земное. Научите меня, дивное созданіе, что я долженъ думать и говорить; раскройте моему грубому, земному пониманію,-- подавленному заблужденіемъ, слабому, ограниченному, мелкому,-- скрытый смыслъ вашихъ искусныхъ словъ. Почему, не смотря на чистоту моей души, вы увлекаете ее въ страну ей совсѣмъ незнакомую? Ужь не божество-ли вы? Ужъ не хотите-ли вы пересоздать меня? Ну, такъ преобразите меня, и я покорюсь вашему могуществу. Но если я тотъ, чѣмъ я до сихъ поръ былъ,-- я твердо убѣжденъ, что ваша рыдающая сестра -- не жена моя и что я не обязанъ быть вѣренъ ея ложу. О, даже болѣе, даже болѣе, я увлеченъ вами. О, не завлекай меня, сладостная сирена, своими пѣснями, чтобы утопить меня въ потокахъ слезъ твоей сестры; пой для себя, сирена, и я приду въ восторгъ; распусти по серебристымъ волнамъ твои золотистые волосы и я, какъ на ложе, брошусь на нихъ и, въ сладостномъ обольщеніи, буду мечтать о томъ, что тотъ, кто можетъ умереть въ этомъ положеніи, преисполненъ счастія. Пусть же моя любовь, озаряющая меня своимъ свѣтомъ, тонетъ, если она уменьшится!

Луціана. Что съ вами? Вы говорите, какъ помѣшанный!

Антифолъ сиракузскій. Я не помѣшанъ, но ослѣпленъ, но какимъ образомъ -- не знаю.

Луціана. Это вина вашихъ ослѣпшихъ глазъ.

Антифолъ сиракузскій. Они ослѣпли отъ блеска твоихъ лучей, прекрасное солнце.

Луціана. Смотрите на то, на что вы должны смотрѣть, а вы прозрѣете.

Антифолъ сиракузскій. Ужъ лучше совсѣмъ не смотрѣть, прекрасная любовь моя, чѣмъ смотрѣть на мракъ ночи.

Луціана. Зачѣмъ вы называете меня вашей любовью? Этимъ именемъ называйте сестру мою.

Антифолъ сиракузскій. Сестру твоей сестры.

Луціана. Мою сестру.

Антифолъ сиракузскій. Нѣтъ, тебя,-- тебя, лучшую часть меня самого, моихъ очей свѣтлое око, любящее сердце моего любящаго сердца, мой насущный хлѣбъ, мое богатство, цѣль всѣхъ моихъ надеждъ, единственное небо моей земли, мое небесное стремленіе!

Луціана. Всѣмъ этимъ есть моя сестра, или должна

Антифолъ сиракузскій. Такъ будь-же этой сестрой, моя дорогая, потому что я говорю о тебѣ, я хочу любить только тебя, только съ тобою хочу жить. У тебя нѣтъ мужа, у меня нѣтъ жены,-- отдай же мнѣ свою руку.

Луціана. О, успокойтесь, сударь, не слишкомъ спѣшите; я спрошу мою сестру, согласна-ли она на это (Уходитъ).

Изъ дома Антифола Эфесскаго выходитъ Дроміо Сиракузскій.

Антифолъ сиракузскій. Эй, Дроміо, куда это ты такъ спѣшишь?

Дроміо сиракузскій. А! Вы узнали меня? Вѣдь я Дроміо, не правда-ли? Дроміо -- вашъ рабъ? Вѣдь я -- я?

Антифолъ сиракузскій. Да, ты -- Дроміо, ты --мой рабъ, ты -- точно ты.

Дроміо сиракузскій. Нѣтъ, я -- оселъ, я -- рабъ женщины, я -- не я.

Антифолъ сиракузскій. Какой женщины ты рабъ? И какимъ образомъ ты можешь быть не самимъ собой?

Дроміо сиракузскій. Вотъ видите-ли, гocпoдинъ, хотя я и самъ по себѣ, я, однако, принадлежу женщинѣ, женщинѣ, которая предъявляетъ на меня свои права, которая преслѣдуетъ меня, хочетъ овладѣть мною.

Антифолъ сиракузскій. А въ чемъ заключаются ея претензіи?

Дроміо сиракузскій. Ея претензіи совершенно такія-же, какія вы можете имѣть относительно вашей лошади; она хочетъ владѣть мною, какъ своей скотиной, то-есть не потому она заявляетъ свои права, что я въ самомъ дѣлѣ скотина, а потому что она сама -- скотское созданіе и хочетъ овладѣть мною.

Антифолъ сиракузскій. Да, кто она такая?

Дроміо сиракузскій. Самый почтеный кусокъ мяса, такая особа, о которой нельзя заговорить, не прибавивъ: съ позволенія сказать. Въ этомъ дѣлѣ у меня очень тощая прибыль, хотя это страшно жирная женитьба.

Антифолъ сиракузскій. Что ты понимаешь подъ жирной женитьбой?

Дроміо сиракузскій. Да, видите-ли, она -- кухарка и вся заплыла жиромъ; я право, не знаю, что мнѣ съ нею дѣлать,-- развѣ сдѣлать изъ нея лампу и удрать отъ нея благодаря ея-же собственному свѣту. Могу поручиться, что одни ея лохмотья вмѣстѣ съ ихъ саломъ могутъ горѣть въ теченіе всей польской зимы. Если она проживетъ до самаго страшнаго суда, то прогоритъ, по крайней мѣрѣ, недѣлею больше, чѣмъ всѣ остальные люди.

Антифолъ сиракузскій. А какъ она изъ себя?

Дроміо сиракузскій. Она также черна, какъ мой башмакъ; но далеко не такъ чиста. А почему? Потому, что она такъ потѣетъ, что любому мужчинѣ грязи хватитъ по самую щикодку.

Антифолъ сиракузскій. Ну, этотъ недостатокъ легко исправимъ при помощи воды.

Дроміо сиракузскій. Нѣтъ, господинъ, это у ней въ натурѣ; даже Ноевъ потопъ, и тотъ ничего не подѣлаетъ.

Антифолъ сиракузскій. А какъ ее зовутъ?

Дроміо сиракузскій. Нелль, сударь; но ея именемъ, еслибы она была и трехъ четвертей, нельзя было-бы ее смѣрить отъ бедра до бедра.

Антифолъ сиракузскій. Должно быть она порядкомъ-таки объемиста?

Дроміо сиракузскій. У ней такое-же разстояніе отъ головы до ногъ, какъ и отъ бедра до бедра; она также кругла, какъ глобусъ. На ней можно отыскать всѣ страны.

Антифолъ сиракузскій. А въ какой части ея тѣла находится Ирландія?

Дроміо сиракузскій. На задней; это я узналъ по топямъ.

Антифолъ сиракузскій. А гдѣ у ней Шотландія?

Дроміо сиракузскій. Это я узналъ по безплодности; Шотландія у ней находится на ладони.

Антифолъ сиракузскій. А Франція?

Дроміо сиракузскій. На лбу, вооруженномъ, возставшемъ войной противъ волосъ.

Антифолъ сиракузскій. А Англія?

Дроміо сиракузскій. Я искалъ мѣловыхъ скалъ, но ничего бѣлаго не нашелъ. Впрочемъ, думаю, что на подбородкѣ, если принять во вниманіе соленую влагу, текущую между Франціей и подбородкомъ.

Антцфолъ сиракузскій. А Испанія?

Дроміо сиракузскій. Если сказать правду Испаніи я не видалъ, но чувствовалъ горячій пылъ ея дыханія.

Антифолъ сиракузскій. А гдѣ Америка и обѣ Индіи?

Дроміо сиракузскій. О, сударь, на ея носу, совершенно покрытомъ рубинами, карбункулами и сафирами, разсыпающими всѣ свои сокровища въ горячемъ дыханіи Испаніи, которая высылала цѣлыя армады галлеръ для нагрузки у носа.

Антифолъ сиракузскій. А гдѣ находятся Бельгія и Голландія?

Дроміо сиракузскій. О, сударь, такъ низко я не рѣшился заглядывать. Въ заключеніе, эта замараха, эта вѣдьма заявила свои права на меня, назвала меня Дроміо, поклялась мнѣ, что я помолвленъ съ нею, разсказала мнѣ, какіе у меня на тѣлѣ знаки, какое у меня пятно на плечѣ, какая родинка на шеѣ, какая большая бородавка на лѣвой рукѣ,-- и все это съ такой точностью, что я въ ужасѣ убѣжалъ отъ нея, какъ отъ вѣдьмы. Я даже думаю, что, если бы моя грудь не была вооружена горячей вѣрой и стальнымъ сердцемъ, то она непремѣнно обратила бы меня въ безхвостую собаченку и заставила бы ворочать вертеломъ на кухнѣ.

Антифолъ сиракузскій. Бѣги скорѣе въ гавань, и если будетъ только хоть какой-нибудь вѣтеръ, я въ этомъ городѣ не хочу оставаться на ночь. Если найдется какой-нибудь корабль, готовый къ отплытію, приходи немедленно на площадь сказать мнѣ объ этомъ; я тамъ буду прохаживаться. Если здѣсь насъ всѣ знаютъ, между тѣмъ, какъ мы не знаемъ никого, то благоразумнѣе какъ можно скорѣе убраться отсюда по добру, по здорову.

Дроміо сиракузскій. Я удираю отъ той, которая хочетъ сдѣлаться моей женой, какъ удираютъ отъ медвѣдя (Уходитъ).

Антифолъ сиракузскій. Повидимому здѣсь только и есть, что вѣдьмы, а поэтому лучше поскорѣе убираться отсюда. Ту, которая меня называетъ своимъ мужемъ, я отъ всей души ненавижу. Но ея прекрасная сестра, одаренная такой всемогущей граціей, такимъ очаровательнымъ разговоромъ и такимъ пріятнымъ обращеніемъ, почти заставила меня измѣнить самому себѣ. Но, не желая быть соучастникомъ моей собственной погибели, я закрою уши для пѣсенъ этой сирены.

Входитъ Анжело.

Анжело. Почтеннѣйшій Антифолъ!..

Антифолъ сиракузскій. Да, это мое имя.

Анжело. Я это знаю. Вотъ ваша цѣпь; я думалъ, что найду васъ въ домѣ Ежа; но цѣпь еще не была готова, и поэтому я нѣсколько запоздалъ.

Антифолъ сиракузскій. А что вы хотите, чтобы я съ нею сдѣлалъ?

Анжело. Что вамъ будетъ угодно, сударь; я вѣдь для васъ ее сдѣлалъ.

Антифолъ сиракузскій. Вы сдѣлали ее для меня, сударь? я ее не заказывалъ.

Анжело. Вы заказывали ее не разъ и не два, а, по крайней мѣрѣ, разъ двадцать; вернитесь съ нею домой и порадуйте вашу жену этимъ подаркомъ; вскорѣ, въ часъ ужина, я зайду къ вамъ и получу отъ васъ деньги за эту цѣпь.

Антифолъ сиракузскій. Прошу васъ, сударь, получите эти деньги теперь же, а то, въ противномъ случаѣ, я боюсь, что вы не увидите ни цѣпи, ни денегъ.

Анжело. Какой вы шутникъ, сударь! До свиданія (Уходитъ).

Антифолъ сиракузскій. Что все это значитъ? Никакъ не могу взять въ толкъ, но думаю, что не найдется такого глупаго человѣка, который бы отказался отъ такой прекрасной цѣпи. Повидимому, здѣсь людямъ незачѣмъ искать средствъ къ жизни, если они на улицахъ получаютъ такіе дорогіе подарки. Пойду на рыночную площадь и подожду тамъ Дроміо. Если найдется корабль, готовый къ отплытію, я сейчасъ-же и отправлюсь (Уходитъ).

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Тамъ-же.

Входятъ: Купецъ, Анжело, Приставъ.

Купецъ. Вы знаете, что вы должны мнѣ эту сумму съ Троицы, и съ тѣхъ поръ я ни разу васъ не безпокоилъ. Я и теперь не безпокоилъ бы васъ объ уплатѣ мнѣ этого долга, еслибы не поѣздка въ Персію и еслибы на это путешествіе мнѣ не нужны были деньги. Поэтому прошу васъ теперь-же уплатить мнѣ долгъ, или же вотъ этотъ господинъ сейчасъ-же отведетъ васъ въ тюрьму.

Анжело. Такую-же точно сумму долженъ мнѣ Антифолъ. Въ ту самую минуту, когда я васъ встрѣтилъ, я отдалъ ему заказанную имъ цѣпь; въ пять часовъ я за нее получу деньги. Пойдемте со мной къ нему, и я съ благодарностью уплачу вамъ мой долгъ.

Приставъ. Вы можете себя избавить отъ этого труда: онъ и самъ идетъ сюда.

Входятъ: Антифолъ и Дроміо Эфесскій.

Антифолъ эфесскій. Пока я схожу къ ювелиру, купи мнѣ хорошую плеть; я ею угощу мою жену и прислугу, чтобы не запирали для меня дверей, какъ это они сдѣлали сегодня. Но, подожди, вотъ и ювелиръ. Ну, пойди, купи мнѣ плеть и жди меня дома.

Дроміо эфесскій. Я покупаю тысячу фунтовъ ежегоднаго дохода! Я покупаю плеть (Уходитъ).

Антифолъ эфесскій. Человѣкъ, который положится на васъ, останется доволенъ. Я обѣщалъ ваше присутствіе и цѣпь, на не увидѣлъ ни васъ, ни цѣпи. Конечно, вы подумали, что наша дружба сдѣлается слишкомъ прочна, если будетъ связана цѣпью, и поэтому-то вы и не пришли.

Анжело. Оставьте ваши шутки; вотъ счетъ, въ которомъ прописано, сколько вѣса имѣетъ ваша цѣпь, до послѣдняго карата, проба золота и стоимость работы. Вся сумма только на три дуката больше суммы, которую я долженъ этому господину. Поэтому прошу васъ немедленно ему заплатить, потому что онъ долженъ ѣхать и ждетъ только этой уплаты.

Антифолъ эфесскій. У меня съ собой нѣтъ такой суммы и, кромѣ того, у меня есть дѣло въ городѣ. Добрый Анжело, подите вмѣстѣ съ этимъ господиномъ ко мнѣ въ домъ, отдайте женѣ цѣпь, и она вамъ заплатитъ все, что слѣдуетъ. Можетъ быть, и я успѣю еще прійти, когда вы тамъ будете.

Анжело. Значитъ, вы сами отнесете ей цѣпь?

Антифолъ эфесскій. Нѣтъ, отнесите ее сами, потому что я могу опоздать.

Анжело. Хорошо. Она съ вами?

Антифолъ эфесскій. Если ея нѣтъ у меня, то надѣюсь, что она у васъ; въ противномъ случаѣ вы, пожалуй, вернетесь безъ денегъ.

Анжело. Полно вамъ шутить, отдайте мнѣ цѣпь. Приливъ и вѣтеръ торопятъ этого человѣка; я и такъ виноватъ, что задержалъ его здѣсь.

Антифолъ эфесскій. Господи! Вы, кажется, этой шуткой хотите загладить то, что не пришли въ домъ Ежа; а между тѣмъ не вамъ, а мнѣ слѣдовало бы упрекать васъ въ томъ, что вы не принесли ея, а вы, точно ворчливая женщина, сами принялись ворчать.

Купецъ. Время уходитъ; пожалуйста, поторопитесь.

Анжело. Вы слышите, какъ онъ надоѣдаетъ? Цѣпь...

Антифолъ эфесскій. Я вамъ сказалъ: отнесите ее моей женѣ и получите деньги.

Анжело. Полно, полно вамъ; вѣдь вы очень хорошо знаете, что я только что отдалъ вамъ цѣпь; или возвратите цѣпь, или пошлите меня съ какимъ-нибудь условнымъ знакомъ.

Антифолъ эфесскій. Фи, вы уже слишкомъ далеко заходите съ вашей шуткой.-- Гдѣ цѣпь? Позвольте мнѣ посмотрѣть на нее.

Купецъ. Мои дѣла не позволяютъ мнѣ дальше выслушивать всѣ эти шутки. Добрый господинъ, скажите мнѣ, угодно вамъ заплатить или нѣтъ? Если не заплатите, то я сейчасъ-же передамъ его въ руки прцстава.

Антифолъ эфесскій. Заплатить вамъ? А развѣ я вамъ долженъ?

Анжело. Да, вы должны деньги за цѣпь!

Антифолъ эфесскій. Я ничего не долженъ вамъ до тѣхъ поръ, пока вы не вручите мнѣ цѣпи.

Анжело. Вы сами знаете, что я вручилъ ее вамъ не дольше, какъ полчаса тому назадъ.

Антифолъ эфесскій. Вы ничего мнѣ не вручали и сильно меня оскорбляете, говоря мнѣ это.

Анжело. А вы, сударь, еще больше оскорбляете меня, отвергая это; обратите вниманіе, что дѣло касается моего кредита.

Купецъ. Ну, въ такомъ случаѣ, приставъ, арестуйте его по моему приказанію.

Приставъ. Арестую васъ и именемъ нашего герцога приглашаю васъ повиноваться мнѣ.

Анжело. Это уже касается моей чести. Или согласитесь заплатить мнѣ эту сумму, или-же я сейчасъ-же арестую васъ черезъ этого пристава.

Антифолъ эфесскій. Заплатить тебѣ за то, чего я никогда не получалъ? Арестуй меня, болванъ, если смѣешь.

Анжело. Вотъ кормовыя деньги, приставъ, арестуйте его. Въ подобномъ случаѣ, я не пощадилъ бы и родного брата, еслибы онъ такъ нахально смѣялся надо мной.

Приставъ. Арестую васъ, вы слышали жалобу?

Антифолъ эфесскій. Повинуюсь тебѣ, покуда не представлю поручительства. Но ты, плутъ, ты мнѣ заплатишь за эту шутку такъ дорого, что у тебя не хватитъ всѣхъ металловъ твоей лавки.

Анжело. Сударь, сударь, я найду въ Эфессѣ правосудіе, къ вашему позору, не сомнѣваюсь.

Входитъ Дроміо сиракузскій.

Дроміо сиракузскій. Господинъ, я нашелъ корабль изъ Эпидамна, который только ожидаетъ своего хозяина, чтобы пуститься въ путь; я отправилъ уже туда всѣ ваши вещи и купилъ масла, бальзама и водки. Корабль совсѣмъ готовъ къ отплытію; попутный вѣтеръ весело дуетъ; ожидаетъ только хозяина корабля и васъ, господинъ.

Антифолъ эфесскій. Да что ты? Уже не спятилъ-ли ты съума? Какой корабль изъ Эпидамна ожидаетъ меня?

Дроміо сиракузскій. Да корабль, куда вы послали меня чтобы взять ваше мѣсто.

Антифолъ эфесскій. Пьяный рабъ, я отправилъ тебя за плетью и объяснилъ тебѣ, зачѣмъ она мнѣ нужна.

Дроміо сиракузскій. Никогда вы не посылали меня за плетью, а посылали меня въ гавань отыскать корабль.

Антифолъ эфесскій. Это дѣло я разберу на досугѣ и научу твои уши слушать меня повнимательнѣе. Бѣги, бездѣльникъ, къ Адріанѣ, дай ей этотъ ключъ и скажи ей, что въ моемъ столѣ, который покрытъ турецкимъ ковромъ, спрятанъ мѣшокъ съ дукатами; пускай она пришлетъ мнѣ его. Скажи ей, что меня взяли подъ стражу на улицѣ и что эти деньги замѣнятъ мнѣ поручительство. Живѣй, рабъ... Ну, идемъ, приставъ, въ тюрьму; мы тамъ подождемъ его возвращенія.

Купецъ, Анжело, Антифолъ эфесскій и приставъ уходятъ.

Дроміо сиракузскій. Къ Адріанѣ? Значитъ -- туда, гдѣ мы обѣдали, туда, гдѣ жирная красотка потребовала, чтобы я былъ ея мужемъ. Однако, я надѣюсь, что она слишкомъ толста, чтобы я могъ обнять ее. Приходится возвратиться туда, хотя и не хочется, потому, что слуга долженъ повиноваться своему господину (Уходитъ)

СЦЕНА II.

Тамъ-же.

Входитъ: Адріана и Луціана.

Адріана. Ахъ, Луціана! Неужели онъ такъ обольщалъ тебя? Могла-ли ты замѣтить ясно по глазамъ его, говорилъ-ли онъ серьезно, или нѣтъ? Было-ли въ это время лицо его краснымъ или блѣднымъ, серьезнымъ или веселымъ? Какими сердечными явленіями выражалось на его лицѣ волненіе?

Луціана. Во-первыхъ, онъ отрицалъ, чтобы ты имѣла на него какія-нибудь права.

Адріана. Онъ, конечно, хотѣлъ сказать, что не оставляетъ за мной никакихъ нравъ. Этимъ онъ еще больше оскорбилъ меня!

Луціана. Потомъ поклялся, что онъ тебѣ совсѣмъ чужой.

Адріана. Онъ справедливо поклялся, хотя онъ и клятвопреступникъ.

Луціана. Тогда я стала говорить за тебя.

Адріана И что-же онъ отвѣчалъ?

Луціана. Той любви, которую я молю для тебя, онъ молитъ меня для себя.

Адріана. А какъ убѣждалъ онъ тебя полюбить его?

Луціана. Словами, которыя, въ правомъ дѣлѣ, могли-бы всякаго тронуть. Сначала онъ хвалилъ мою красоту, потомъ мои рѣчи.

Адріана. А ты ласково отвѣчала ему?

Луціана. Потерпи немного, прошу тебя.

Адріана. Не могу и не хочу молчать. Если не мое сердце, то, по крайней мѣрѣ, мой языкъ получитъ удовлетвореніе. Онъ уродъ, сгорбленъ, старъ, истасканъ, безобразенъ въ лицѣ и еще болѣе безобразенъ въ душѣ, во всемъ уродливъ, пороченъ, гадокъ, глупъ, тупъ, неблагодаренъ, выродокъ и физически, и нравственно.

Луціана. Кто-же можетъ ревновать къ такому существу? Кто можетъ оплакивать потерянное зло?

Адріана. Ахъ, нѣтъ! Я думаю о немъ лучше, чѣмъ говорю; однако, я-бы хотѣла, чтобы для другихъ онъ былъ еще хуже. Птичка, вдали отъ гнѣзда своего, кричитъ: "прочь! Мое сердце молится о немъ, хотя языкъ и проклинаетъ его.

Входитъ Дроміо сиракузскій.

Дроміо сиракузскій. Ну, поскорѣй: столъ, мѣшокъ; спѣшите, сударыня.

Луціана. Отчего ты такъ запыхался?

Дроміо сир Сцѣпись-ка со мною, такъ охнешь безъ словъ.

Др. Сиракузскій (за сценой). Ну, что ты стучишь и стоишь тутъ безъ дѣла?

Др. Эфесскій. Затѣмъ и стучу, что стоять надоѣло 21).

Др. Сиракузскій (за сценой). Достаньте мнѣ птицу безъ перьевъ, такъ васъ

Впущу я;-- таковъ вамъ послѣдній мой сказъ.

Ант. Эфесскій. Достань-ка мнѣ, Дроміо, крѣпкую палку.

Др. Эфесскій. Достать приказали безъ перьевъ вы галку 22).

(въ дверь) Ты слышишь?.. Доставши, возьмемъ мы свое

И такъ же ощиплемъ тебя, какъ ее.

Ант. Эфесскій 23). Ступай сейчасъ и принеси дубину.

Бальтазаръ. Нѣтъ, нѣтъ,-- не надо. Прибѣгать къ насилью

Вы не должны. Рискуете иначе

Вы только повредить себѣ, навлекши

Безъ всякихъ основаній подозрѣнье

На честь супруги вашей. Вы лишь только

Подумайте: ея года и скромность,

Извѣстные всѣмъ слишкомъ хорошо,

Должны внушить вамъ мысль, что, вѣроятно,

Тому, что здѣсь случилось, есть причина,

Невѣдомая вамъ. Жена навѣрно

Вамъ объяснитъ позднѣе, почему

Пришлось замкнуть предъ вами двери дома.

Послушайтесь меня и потерпите.

Пойдемте отобѣдать вмѣстѣ въ Тигръ 24);

А вечеромъ, вернувшись въ домъ обратно,

Узнаете, конечно, вы, что значилъ

Подобный случай, странный по всему.

Когда жъ себѣ позволите вы силой

Ворваться въ дверь, публично, свѣтлымъ днемъ --

То подадите этимъ поводъ праздной

Толпѣ зѣвакъ судить, рядить, злословить.

Вамъ засмѣютъ, затопчутъ ваше имя,

Которое не смѣлъ затронуть дерзко

Еще никто; и не стереть до смерти

Вамъ этотъ стыдъ. Безславье, всѣ вѣдь знаютъ,

Живетъ молвой, и если поселится

Разъ гдѣ-нибудь, то остается тамъ

Ужъ навсегда.

Ант. Эфесскій. Да, да, синьоръ, вы правы.

Уйду я въ самомъ дѣлѣ мирно прочь

И постараюсь даже быть веселымъ,

Хотя, конечно, мнѣ не до того.

Знакомъ я съ прехорошенькой дѣвчонкой

И умницей. Она живетъ отсюда

Недалеко. Съ ней пообѣдать будетъ

Превесело. Жена моя къ ней даже

Меня слегка ревнуетъ; хоть клянусь вамъ,

Что у нея причинъ на это нѣтъ.

Пойдемте жъ къ ней. А васъ прошу, Анжело,

Зайти домой и захватить ту цѣпь,

Какая мной заказана. Она

Должна ужъ быть готова; принесите

Ее съ собой въ гостиницу Ежа.

Та дѣвочка, къ которой мы собрались,

Живетъ вѣдь тамъ. Я эту цѣпь хочу

Съ досады на жену поднесть въ подарокъ

Хозяйкѣ дома. Если мнѣ закрыли

Предъ носомъ дерзко собственную дверь,

Такъ я искать, конечно, въ полномъ правѣ

Привѣтъ и ласку, гдѣ они нѣжнѣй.

Анжело. Итакъ, чрезъ часъ?

Ант. Эфесскій. Да, да... однако въѣдетъ

Изрядно эта глупость мнѣ въ карманъ.

(Уходятъ),

СЦЕНА 2-я.

Тамъ же.

(Входятъ Луціана и Антифолисъ Сиракузскій).

Луціана. Ужели могъ, Антифолисъ, забыться

Ты до того? Ужель любви цвѣтокъ,

Едва успѣвъ, какъ должно, распуститься,

Въ твоей душѣ безвременно поблекъ?

Ужъ если ты женился по расчету,

То обращайся хоть нѣжнѣй съ женой.

Смягчи ея томящую заботу,

Скрывая грѣхъ по крайней мѣрѣ свой.

Не выдавай его хотя глазами,

Не разглашай намѣренно твой стыдъ;

Хитри и лги притворными словами;

Пусть зло добромъ въ лицѣ твоемъ сквозитъ.

Дурной въ душѣ, кажись по виду скромнымъ;

Накинь на грѣхъ невинности покровъ;

Таи его; будь скрытно вѣроломнымъ;

Вѣдь воръ себя не выдастъ рядомъ словъ.

Къ чему двойнымъ ей горемъ тяготиться?

Вѣдь скрытый грѣхъ приличенъ хоть на видъ;

Когда жъ имъ громко будемъ мы хвалиться,

То зло свое онъ тѣмъ усугубитъ!

Дай женщинамъ, покинутымъ на муку,

Сберечь въ душѣ хоть вѣру нашу въ васъ.

Когда жестоко отняли вы руку,

То рукавомъ хоть поддержите насъ.

Вѣдь мы живемъ лишь только въ высшей сферѣ;

Поди жъ къ женѣ,-- спѣши ее обнять.

Коль скоро ложь придетъ на помощь вѣрѣ,

То даже ложь мы можемъ оправдать.

Ант. Сиракузскій. Прекрасная! (Какъ звать васъ, я не знаю,

Равно не знаю, какъ я вамъ знакомъ).

Скажу одно: васъ громко называю

Прелестнѣйшимъ я въ мірѣ существомъ

Я васъ прошу: скажите, научите,

Что дѣлать мнѣ? Невѣждой я себя

Готовъ признать; что жъ значитъ, объясните,

Закрытый смыслъ того, что вижу я?

Зачѣмъ меня настойчиво рѣшились

Въ такой обманъ вы странный завлекать?

Иль геній вы? иль съ неба вы спустились

Съ тѣмъ, чтобъ меня совсѣмъ пересоздать?

Коль скоро такъ, то, значитъ, надъ душою

Моей вамъ власть волшебная дана!

Но вѣдь пока я остаюсь собою,

Сестра мнѣ ваша все же не жена.

Я мужемъ ей быть вѣрнымъ не обязанъ,

И если правду должно мнѣ сказать --

Скажу, что вами я навѣки связанъ!

Сиреной водъ васъ долженъ я назвать!

Не завлекайте лить небеснымъ пѣньемъ

Меня въ потоки слезъ сестры своей.

Услышавъ васъ, за вами съ увлеченьемъ

Пойду я вслѣдъ: но не пойду за ней.

Такъ распусти жъ, сирена дорогая,

Златыя пряди дивныхъ косъ твоихъ!

Въ нихъ потонувъ, я, какъ на ложѣ рая,

Найду мечту желаній всѣхъ моихъ!

И если смерть, пришедшая нежданно,

Меня застанетъ въ этотъ сладкій мигъ --

Сочту и смерть я радостью желанной!

Я для любви всѣмъ жертвовать привыкъ 25).

Луціана. Ты говоришь такъ странно, такъ безумно.

Ант. Сиракузскій. Смущенъ какой-то я тревогой шумной 26)...

Луціана. Приди въ себя!-- Ты слѣпъ, ты пораженъ.

Ант. Сиракузскій. Тобой мой глазъ, какъ солнцемъ, ослѣпленъ.

Луціана. Вернись къ женѣ -- и возвратится зрѣнье.

Ант. Сиракузскій. Смотрѣть на тьму не будетъ облегченья.

Луціана. Въ любви сестрѣ поклялся ты моей.

Ант. Сиракузскій. Я въ ней клянусь сестрѣ сестры твоей.

Луціана. Моей сестрѣ.

Ант. Сиракузскій. Нѣтъ, нѣтъ, тебѣ -- частицѣ

Моей души! тебѣ, тебѣ!-- зѣницѣ

Моихъ очей! Ты счастье все мое!

Души моей -- ты пища и питье!

Ты все, чѣмъ небо насъ даритъ, чаруя;

Все, что у неба на землѣ прошу я!

Луціана. Сестрѣ ты долженъ это говорить.

Ант. Сиракузскій. О, согласись сестрой твоею быть!

Люблю тебя!-- Ты мнѣ всего дороже!

Я не женатъ, и ты свободна тоже!

Дай руку мнѣ...

Луціана. Тш... тш... не горячись.

.Съ сестрой сперва, какъ должно, объяснись.

(Луціана уходитъ. Вбѣгаетъ Дроміо Сиракузскій).

Ант. Сиракузскій. Это что?-- Откуда ты прибѣжалъ, какъ угорѣлый?

Др. Сиракузскій. Ну, вотъ, ну, вотъ!.. Скажите,-- вы вѣдь меня узнали? Не правда ли, я Дроміо? вашъ слуга? Словомъ, я самъ?

Ант. Сиракузскій. Вижу, что ты и Дроміо, и мой слуга, и ты самъ.

Др. Сиракузскій. А между тѣмъ оказывается, что я совсѣмъ не я самъ! Что я оселъ и что я мужъ какой-то бабы

Ант. Сиракузскій. Чей же ты мужъ, и какимъ образомъ могъ ты стать не самимъ собой?

Др. Сиракузскій. Очень просто: на меня изъявила претензію какая-то баба, увѣряя, будто я принадлежу ей, и что она не выпуститъ меня изъ своихъ рукъ ни за какія сокровища.

Ант. Сиракузскій. По какому же праву?

Др. Сиракузскій. Да по такому жъ, по какому вы владѣете вашей лошадью. Она хочетъ завладѣть мной, какъ какимъ-нибудь скотомъ, и дѣлаетъ это, я увѣренъ, не потому, чтобъ былъ похожъ на скота я, но потому, что сама-то она очень скотообразна.

Ант. Сиракузскій. Что же это за баба?

Др. Сиракузскій. О, сударь! Это даже не баба, а бабища! Одна изъ тѣхъ, о которыхъ говорятъ не иначе, какъ съ прибавкой словъ: "съ позволенія сказать" 2?). Невѣста, правда, жирный кусокъ; да только мнѣ-то, женившись на ней, боюсь, придется спасть съ послѣдняго жиру.

Ант. Сиракузскій. Что ты хочешь сказать своимъ жирнымъ кускомъ?

Др. Сиракузскій. Она служитъ въ кухаркахъ и заплыла жиромъ до того, что изъ нея можно сдѣлать ночникъ и удрать прочь при ея собственномъ свѣтѣ. Лохмотья, въ которыхъ она ходитъ, пропитаны саломъ до того, что будутъ горѣть въ теченіе цѣлой польской зимы 28). А если она доживетъ до Страшнаго Суда, то прогоритъ въ аду недѣлей дольше всѣхъ прочихъ грѣшниковъ, взятыхъ вмѣстѣ.

Ант. Сиракузскій. А какова она собой?

Др. Сиракузскій. Черна, какъ мои башмаки,-- только далеко не такъ чиста; и это потому, что вѣчно потѣетъ. А поту въ ней столько, что любой мужчина увязнетъ въ немъ по щиколку.

Ант. Сиракузскій. Этой бѣдѣ можно помочь водой.

Др. Сиракузскій. Нѣтъ, это ужъ у нея въ натурѣ. Тутъ не помогъ бы и Ноевъ потопъ.

Ант. Сиракузскій. Какъ ее зовутъ?

Др. Сиракузскій. Ѳедорой! Большой Ѳедорой и такой же дурой 29). Ростомъ и въ плечахъ косая сажень!

Ант. Сиракузскій. Значитъ, широковата.

Др. Сиракузскій. Одинакова и въ длину и въ ширину. Земной шаръ какъ есть. Я отыскалъ на ней всѣ земли.

Ант. Сиракузскій. Гдѣ же оказалась Ирландія?

Др. Сиракузскій. На ляжкахъ. Я узналъ это по болотистой почвѣ.

Ант. Сиракузскій. А Шотландія?

Др. Сиракузскій. На ладоняхъ: -- онѣ такъ же сухи и шероховаты.

Ант. Сиракузскій. Гдѣ Франція?

Др. Сиракузскій. На головѣ. Она у нея плѣшивая, какъ всѣ французскія головы 3о).

Ант. Сиракузскій. Дальше -- Англія?

Др. Сиракузскій. Я искалъ мѣловыхъ утесовъ, но они оказались далеко не бѣлыми. Вѣроятно, впрочемъ, страна эта на верхней губѣ, если судить по соленому потоку, который у нея вѣчно течетъ, какъ проливъ между англійскими и французскими берегами.

Ант. Сиракузскій. Гдѣ Испанія?

Др. Сиракузскій. Ея я не нашелъ; но чувствовалъ въ горячемъ дыханьи.

Ант. Сиракузскій. Ну, а гдѣ же Америка и обѣ Индіи?

Др. Сиракузскій. На носу. Онъ у нея усыпанъ прыщами точно рядомъ рубиновъ, сапфировъ и карбункуловъ. Всѣ они склоняются къ горячему дыханію Испаніи, которая высылаетъ цѣлые армады галліотовъ для нагрузки подъ носомъ 31).

Ант. Сиракузскій. Гдѣ отыскалъ ты Бельгію и Нидерланды?

Др. Сиракузскій. Такъ низко я ее не изслѣдовалъ. Представьте, что эта карга, эта вѣдьма заявила на меня свои претензіи! Называла меня своимъ Дроміо; клялась, что я съ нею обрученъ; описала мнѣ всѣ мои особыя примѣты: родимое пятно на плечѣ, родинку на шеѣ, бородавку на лѣвой рукѣ, словомъ -- все! Меня даже морозъ подралъ по кожѣ, и я далъ отъ нея стречка, какъ отъ вѣдьмы. Не будь, какъ сталь, я въ вѣрѣ твердъ,-- она бъ мнѣ задала! Въ собаку обратила бы и въ вертелъ запрягла 32).

Ант. Сиракузскій. Бѣги сейчасъ же въ гавань и взгляни,

Откуда дуетъ вѣтеръ. Лишь бы дулъ

Онъ съ берега. Я на ночь не останусь

Здѣсь ни за что. Когда найдешь готовый

Корабль, чтобъ плыть,-- бѣги за мной на рынокъ;

А я покамѣстъ погуляю тамъ.

Мнѣ кажется, что если всѣмъ извѣстны

Вдругъ стали мы, а сами никого

Не знаемъ здѣсь, то прочь убраться цѣлымъ

Должно для насъ быть самымъ первымъ дѣломъ.

Др. Сиракузскій. Такъ, сударь, такъ!-- Отъ бабы я своей,

Какъ отъ медвѣдя, убѣгу скорѣй.

(Дроміо уходитъ).

Ант. Сиракузскій. Рѣшительно здѣсь городъ колдуновъ;

А потому уѣхать надо точно.

Ту, что меня затѣяла звать мужемъ,

Ни видѣть я ни слушать не хочу!

А вотъ сестра -- такъ то другое дѣло!

Умна, мила, прелестна! Для нея я

Готовъ себѣ, пожалуй, измѣнить.

Избѣгнуть чаръ сирены дивной этой

Во мнѣ нѣтъ силъ -- бѣги на край хоть свѣта!

(Входитъ Анжела).

Анжело. Господинъ Антифолисъ.

Ант. Сиракузскій. Вы правы,-- меня зовутъ такъ.

Анжело. Я знаю, знаю;-- ваша цѣпь готова.

Хотѣлъ снести ее я въ домъ Ежа,

Какъ сказано, да опоздалъ рабочій;

А я задержанъ этимъ былъ и самъ.

Ант. Сиракузскій. Но что жъ мнѣ дѣлать съ ней?

Анжело. Какъ что?-- да все,

Что будетъ вамъ угодно. Заказали

Ее вѣдь вы.

Ант. Сиракузскій. Я заказалъ? Что съ вами?

Не думалъ и во снѣ.

Анжело. Ну, ну!-- вотъ новость.

Не разъ, а двадцать разъ вы толковали

Со мной о ней. Спѣшите же къ себѣ

Обрадовать подарочкомъ супругу.

А вечеромъ я забѣгу къ вамъ самъ

За деньгами.

Ант. Сиракузскій. Такъ получите лучше

Ихъ тотчасъ же. Рискуете иначе

Вѣдь потерять и деньги вы и цѣпь.

Анжело. Шутникъ большой, какъ вижу, вы. Прощайте.

(Анжело уходитъ).

Ант. Сиракузскій. Ну, вотъ, подумайте да погадайте,

Что значитъ это все! Что до меня --

То вѣдь такимъ не окажусь же я

Простымъ глупцомъ, чтобъ не принять охотно,

Что мнѣ даютъ такъ съ виду доброхотно.

Ихъ городъ очень, должно-быть, богатъ,

Коль скоро въ немъ такъ золотомъ дарятъ

На улицахъ!-- Дай Богъ теперь добраться

До пристани и прочь скорѣй убраться.

(Уходить).

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Тамъ же.

(Входятъ купецъ, Анжело и приставъ).

Купецъ. Вотъ съ Троицы должны вы эту сумму,

И я ни разу не тревожилъ васъ,

Потребовавъ уплаты; не тревожилъ

И нынче бы, когда бъ не долженъ былъ

Я ѣхать скоро въ Персію и деньги

Мнѣ не были бъ нужны. А потому

Покорно васъ прошу со мной расчесться

Немедленно, иль иначе васъ приставъ

Сведетъ въ тюрьму.

Анжело. Какъ разъ такую жъ сумму,

Какую долженъ я, мнѣ обязался

Сегодня уплатить Антифолисъ.

Я за минуту до свиданья съ вами

Ему вручилъ заказанную цѣпь,

И въ пять часовъ онъ мнѣ уплатитъ деньги,

Я васъ прошу пройти со мной къ нему,

Гдѣ расквитаюсь съ вами безъ задержки.

(Входятъ Антифолисъ и Дроміо Эфесскіе).

Приставъ. Ходитъ вамъ нѣту нужды -- вотъ и онъ.

Ант. Эфесскій (Дроміо). Купи, пока пойду я къ ювелиру,

На рынкѣ мнѣ хорошенькій линёкъ.

Я поучить сбираюсь имъ супругу,

И вмѣстѣ съ ней сообщниковъ ея,

За глупыя ихъ шутки. Пусть впередъ

Не запираютъ на носъ дверь мнѣ дома.

А,-- вотъ купецъ! Иди жъ купить линёкъ

И принеси его домой сейчасъ же.

Др. Эфесскій. Линёкъ для нихъ?-- пріятнѣй это мнѣ,

Чѣмъ если бъ дали тысячу мнѣ фунтовъ

Дохода въ годъ.

(Дроміо уходитъ).

Ант. Эфесскій (Анжело). Что жъ это значитъ? Вотъ

Какъ можно вѣритъ вашимъ обѣщаньямъ.

Я съ вашихъ словъ сказалъ, что принесете

Съ собой вы цѣпь; а между тѣмъ о васъ

Ни слуху нѣтъ ни духу! Или вы,

Быть-можетъ, думали, что этой пѣнью

Скрѣпите лучше вы мою любовь

И дружбу къ вамъ?

Анжело. Ну, полно вамъ шутить.

Вотъ счетъ, въ которомъ вычислены точно

Вѣсъ цѣпи, проба золота, работа --

Все словомъ, чтобъ опредѣлить дѣну.

Должны вы мнѣ двумя или тремя

Червонцами лишь больше противъ суммы,

Которую обязанъ заплатить

Я этому купцу; такъ потрудитесь

Отдать ее немедленно ему

Взамѣнъ меня. Онъ собрался въ дорогу

И ждетъ лишь этихъ денегъ.

Ант. Эфесскій. У меня

Съ собой такой нѣтъ суммы; сверхъ того,

Я занятъ нынче въ городѣ дѣлами,

А потому покорно васъ прошу

Пройти съ заимодавцемъ вашимъ прямо

Ко мнѣ домой; да кстати захватите

Съ собой и цѣпь. Моя жена отдастъ

Всю сумму вамъ сполна. Я, вѣроятно,

Вернусь домой за вами тотчасъ вслѣдъ.

Анжело. Вы, значитъ, цѣпь ей отдадите сами?

Ант. Эфесскій. Нѣтъ, нѣтъ,-- отдайте вы; я не ручаюсь

Не опоздать.

Анжело. Извольте; но отдайте

Тогда мнѣ цѣпь.

Ант. Сиракузскій. Да вѣдь она у васъ.

Что жъ это значитъ? Или вы хотите

Уйти домой безъ денегъ?

Анжело. Говорю вамъ,

Давайте цѣпь. Синьору надо ѣхать

Немедленно. Часъ вѣтра и прилива

Не будетъ ждать; а я и безъ того

Его здѣсь задержалъ ужъ слишкомъ долго.

Ант. Эфесскій. Помилуйте! Да что же это значитъ?

Иль, не принесши цѣпь, какъ обѣщали,

Въ гостиницу Ежа, вы извинить

Себя хотите неумѣстной шуткой?

Я въ полномъ правѣ васъ бранить; а вы

Затѣяли, какъ вздорная крикунья,

Корить меня.

Купецъ (Анжело). Скорѣй, синьоръ, скорѣй!

Мнѣ некогда васъ дольше дожидаться.

Анжело. Ну, вотъ, вы сами слышите,-- давайте жъ

Скорѣе цѣпь.

Ант. Эфесскій. Сказалъ я вамъ: снесите

Ее женѣ и получите деньги.

Анжело. Да полноте! своими вѣдь руками

Ее я отдалъ вамъ сегодня здѣсь.

Давайте жъ цѣпь назадъ иль напишите

Женѣ своей два слова.

Ант. Эфесскій. Фу, какъ мнѣ

Вы надоѣли этой глупой шуткой!

Гдѣ цѣпь?-- Надѣюсь я, что вы ее

Мнѣ хоть покажете.

Купецъ (Антифолису). Однако мнѣ

Нѣтъ времени смѣяться вмѣстѣ съ вами.

Угодно вамъ отвѣтить, получу ль

Отъ васъ свои я деньги? Если нѣтъ,

То будетъ онъ сейчасъ же взятъ подъ стражу.

Ант. Эфесскій. Да вы то что пристали тутъ? Чего

Вамъ нужно отъ меня?

Анжело. Конечно, денегъ;

Тѣхъ самыхъ, что должны вы мнѣ за цѣпь.

Ант. Эфесскій. Ея мнѣ не давали вы -- такъ я

Не буду и платить.

Анжело. Неправда: я

Ее вамъ отдалъ здѣсь, на этомъ мѣстѣ.

Съ тѣхъ поръ прошло едва ли полчаса.

Ант. Эфесскій. А я скажу, что ничего отъ васъ

Не получалъ! Прошу не говорить

Мнѣ дерзостей.

Анжело. Ихъ говорите вы;

А сверхъ того, подобной клеветою

Вредите мнѣ въ торговыхъ вы дѣлахъ.

Купецъ. Ну, если такъ, то исполняйте, приставъ,

Свою обязанность.

Приставъ (Анжело). Я арестую васъ

Во имя герцога.

Анжело (Антифолису). Вѣдь тутъ задѣта,

Вы видите, моя ужъ честь. Отдайте жъ

Мнѣ, что должны, иль предъявлю на васъ я

Такой же искъ.

Ант. Эфесскій. Вотъ новости!-- Чтобъ я

Платилъ за вещь, которой въ жизнь ни разу

И не видалъ! Хотите начинать

Свой глупый искъ, такъ я вамъ не помѣха.

Анжело (приставу). Возьмите, приставъ, кормовыя деньги

И арестуйте тотчасъ же его.

Такой продѣлки низкой не простихь бы

Я никогда, будь онъ хоть братомъ мнѣ.

Приставъ (Антифолису). Вы слышали?-- Я васъ беру подъ стражу.

Ант. Эфесскій. Я вамъ послушенъ до поры, покуда

Внесенъ не будетъ за меня залогъ.

(Анжело) А вамъ, синьоръ, совѣтую беречься!

Не дешево заплатите вы мнѣ

За этотъ стыдъ! Не расквитаться вамъ

Всѣмъ золотомъ богатой вашей лавки.

Анжело. Ну, это мы увидимъ: вѣдь въ Эфесѣ

Законы есть! они васъ пристыдятъ.

(Входитъ Дроміо Сиракузскій).

Др. Сиракузскій. Я отыскалъ корабль изъ Эпидамна;

Стоитъ совсѣмъ готовый онъ, чтобъ плыть,

И только ждетъ хозяина. Я свезъ

Весь вашъ багажъ; купилъ бальзама, водки

И масла въ путь. Корабль снаряженъ, вѣтеръ

Подулъ какъ разъ отъ берега, и всѣ

Ждутъ только васъ и шкипера съ владѣльцемъ.

Ант. Эфесскій. Что, что ты мнѣ городишь? Что за дичь?

Какой-такой корабль изъ Эпидамна 33)?

Др. Сиракузскій. Да тотъ, что вы велѣли мнѣ нанять.

Ант. Эфесскій. Оселъ, ты пьянъ: -- велѣлъ тебѣ купить

На рынкѣ я линёкъ и объяснилъ,

Зачѣмъ онъ нуженъ мнѣ.

Др. Сиракузскій. Ну, мнѣ линьковъ

Не надобно, -- до нихъ я не охотникъ 34).

А вотъ корабль вы отыскать велѣли

Дѣйствительно.

Ант. Эфесскій. Ну, потолкую я

Съ тобой потомъ, да научу при этомъ,

Какъ должно лучше слушать; а теперь

Бѣги домой, бездѣльникъ, къ Адріанѣ;

Отдай ей этотъ ключъ и прикажи,

Чтобъ отперла она сундукъ, который

Покрытъ ковромъ. Лежитъ въ немъ кошелекъ

Съ червонцами. Неси его сюда,

Да объясни, что по ошибкѣ взятъ

Подъ стражу я, и надо за себя мнѣ

Внести залогъ. Ну!-- въ нутъ безъ разговоровъ!

Идемте, приставъ, -- онъ вернется вмигъ,

А до того я слѣдую за вами.

(Уходятъ Антифолисъ Эфесскій, Анжело, купецъ и приставъ).

Др. Сиракузскій. Къ какой-такой, сказалъ онъ, Адріанѣ?

А, -- понялъ, понялъ!-- это домъ, гдѣ мы

Обѣдали, и гдѣ меня въ мужья

Тащила силой бабища. Нѣтъ, очень

Она ужъ необъятна: мнѣ ея

Не обхватить. Итти однако надо:

Слуга вѣдь долженъ, радъ или не радъ,

Исполнить все, что господа велятъ. (Уходитъ).

СЦЕНА 2-я.

Тамъ же.

(Входятъ Адріана и Луціана).

Адріана. Ты говоришь, что онъ тебя смущалъ?

Преслѣдовалъ со страстнымъ увлеченьемъ?

Скажи, что ты замѣтила при этомъ

Въ его глазахъ? Сверкало въ нихъ притворство

Иль искренность? Былъ блѣденъ онъ, иль жаръ

Пылалъ въ щекахъ? Смотрѣлъ онъ равнодушно

Иль радостно? Что ты могла замѣтить

Въ его лицѣ? Насколько выдавало

Оно ту мысль, какая занимала

Его въ тотъ мигъ?

Луціана. Считать себя твоимъ

Не хочетъ онъ и правъ твоихъ надъ нимъ

Не признаётъ.

Адріана. Онъ мнѣ ихъ дать не хочетъ

И тѣмъ себя позорнѣй лишь порочитъ.

Луціана. Затѣмъ клялся, что чужестранецъ онъ.

Адріана. Онъ въ этомъ правъ; но будетъ обличенъ

Во лжи другой: онъ мнѣ далъ клятву ложно.

Луціана. Вступилась я, насколько было можно,

Тутъ за тебя.

Адріана. Я что жъ онъ отвѣчалъ?

Луціана. Твою любовь упорно отвергалъ

И мнѣ въ любви со страстью пылкой клялся.

Адріана. А чѣмъ любви добиться онъ старался?

Луціана. Потокомъ словъ,-- и будь они честны,

То, право, имъ могли бъ увлечены

Быть многія. Хвалилъ меня онъ страстно,

Хвалилъ лицо, моё голосъ...

Адріана. А!.. прекрасно!

Ты, значитъ, ласкова была сама?

Луціана. Ты выслушай...

Адріана. О,-- я сойду съ ума!

Уйди! Уйди!.. Я въ горькой сердца боли

Хоть языка стѣснять не стану воли!

Онъ гадокъ, старъ, уродъ, пороченъ, грубъ,

Чудовище 35)!

Луціана. Ну, если такъ, то глупъ

Вѣдь будетъ тотъ, кто съ ревностью пристанетъ

Къ чудовищу! Дурное насъ не манитъ

Къ себѣ ничѣмъ, -- счастливый путь ему.

Адріана. Ахъ, перестань!-- Вѣдь сердцу моему

Онъ все же милъ! Пусть за его пороки

Ему чужіе дѣлаютъ упреки;

Но я кричу о нихъ вѣдь, какъ куликъ

Съ тѣмъ, чтобы ловца въ обманъ ввелъ этотъ крикъ

Любя его, къ нему пылая страстно,

Браню его нарочно и напрасно.

(Вбѣгаетъ Дроміо Сиракузскій).

Др. Сиракузскій. Эй, вы,-- скорѣй! Давайте кошелекъ.

Луціана. Постой, вздохни!

Др. Сиракузскій. Бѣжалъ со всѣхъ я ногъ.

Адріана. Что мужъ? Гдѣ мужъ? Здоровъ ли онъ?

Др. Сиракузскій. Какое!..

Стряслось надъ нимъ несчастье хуже вдвое,

Чѣмъ если бъ онъ въ кромѣшный адъ попалъ,

Въ тартарары! Бѣднякъ въ когтяхъ застрялъ

У дьявола! Да, да, -- въ когтяхъ у чорта,

Того, что носитъ кожаный нарядъ

Изъ буйвола, и нѣтъ ему износа 37).

Закованъ въ сталь, нечистый гномъ, бездѣльникъ,

Собака, волкъ,-- нѣтъ, хуже даже волка,

По улицамъ денно и нощно онъ бродитъ,

Съ дороги нигдѣ не собьется! Находитъ

Ее онъ вездѣ; ловитъ, душитъ людей,

И въ адъ посылаетъ безъ всякихъ судей 38)!

Адріана. Что, что случилось?

Др. Сиракузскій. Что случилось -- не знаю, знаю только, что его свели въ тюрьму.

Адріана. Въ тюрьму? Его?.. По чьей же жалобѣ?

Др. Сиракузскій. Не знаю, мудреная это задача!

Онъ въ руки бездѣльника въ кожѣ бычачей

Попалъ.-- это вѣрно! Просилъ онъ сказать,

Что деньги на выкупъ должны вы послать.

Адріана. Иди, сестра, за деньгами. (Луціана уходитъ). Дивлюсь я,

Когда и какъ успѣлъ онъ задолжать.

Ты говоришь, что связанъ въ этомъ дѣлѣ

Онъ векселемъ?

Др. Сиракузскій. Нѣтъ, нѣтъ -- окованъ цѣпью 39).

Въ бѣду попался посерьезнѣй онъ.

Чу, -- слышите?-- несется громко звонъ.

Адріана. Звонъ цѣпи?

Др. Сиракузскій. Нѣтъ, часовъ. Пора, пора мнѣ,

Вѣдь било два, какъ сталъ искать я васъ;

А вотъ теперь часы пробили часъ.

Адріана. Пошли назадъ?-- довольно это странно.

Др. Сиракузскій. Въ чемъ странность?-- Тотъ, кто съ приставомъ нежданно

Вдругъ встрѣтится -- задастъ предъ нимъ стречка

Сейчасъ назадъ.

Адріана. Считать за должника

Ты хочешь и время,-- вотъ верхъ безразсудства!

Др. Сиракузскій. О! Время давно ужъ дошло до банкрутства.

Оно вѣдь первѣйшій бездѣльникъ и воръ.

Вездѣ проползетъ, какъ мошенникъ, во дворъ,

Тишкомъ, незамѣтно, не давъ оглянуться,--

Такъ диво ль, что ловко назадъ повернуться

Сумѣетъ прекрасно оно хоть на часъ,

Чтобъ скрыться отъ опытныхъ пристава глазъ.

(Возвращается Луціана).

Адріана. Вотъ кошелекъ, -- бѣги безъ замедленья

И приведи сейчасъ его домой.

Идемъ, сестра. Кипитъ воображенье!

Вѣдь въ немъ мои и мука и покой. (Уходятъ),

СЦЕНА 3-я.

Тамъ же.

(Входитъ Антифолисъ Сиракузскій).

Ант. Сиракузскій. Что жъ это наконецъ?-- Съ кѣмъ я ни встрѣчусь,

Всѣ, какъ съ знакомымъ, говорятъ со мной;

Привѣтствуютъ, но имени зовутъ.

Одинъ спѣшитъ спросить: не нужно ль денегъ?

Другой зоветъ прійти къ нему домой;

Вдругъ ни съ чего благодаритъ за что-то.

Тотъ предлагаетъ что-нибудь купить.

Вотъ хоть сейчасъ, -- какой-то вдругъ портной

Зазвалъ меня, разворотилъ всю лавку

И поклялся, что выписалъ нарочно

На платья мнѣ онъ партію шелковъ.

Успѣлъ злодѣй насильно даже мѣрку

Вѣдь снять съ меня. Престранно!.. Не попался ль

Въ какой-нибудь я чародѣйскій городъ

Волшебницъ и лапландскихъ колдуновъ?

(Входитъ Дроміо Сиракузскій).

Др. Сиракузскій. Вогь, сударь, деньги, за которыми вы меня посылали. Но что это? Куда дѣвали вы стараго Адама въ его новомъ кожаномъ нарядѣ 40)?

Ант. Сиракузскій. Какія деньги? какой Адамъ?

Др. Сиракузскій. Какой Адамъ?-- Ну, конечно, не тотъ, который сторожилъ рай; а тотъ, который сторожитъ въ тюрьмѣ должниковъ. Тотъ, что ходитъ въ кожаной курткѣ, сдѣланной изъ шкуры теленка, заколотаго для блуднаго сына. Онъ вѣдь ходилъ за вами, какъ злой духъ, лишившій васъ свободы.

Ант. Сиракузскій. Я тебя не понимаю.

Др. Сиракузскій. Кажется, я говорю ясно. Онъ похожъ на віолончель въ кожаномъ футлярѣ. Словомъ, это человѣкъ, который, увидя усталаго путешественника, мигомъ хлопнетъ его по плечу и засадитъ отдохнуть. Онъ отводитъ даровыя пристанища промотавшимся бѣднякамъ, которымъ нечѣмъ платить за квартиры. Его бѣлая палочка могущественнѣе мавританскаго копья.

Ант. Сиракузскій. Ты описываешь полицейскаго пристава?

Др. Сиракузскій. Именно. Обязательнаго человѣка, который притягиваетъ къ отвѣту тѣхъ, которые не исполняютъ своихъ собственныхъ обязательствъ. Онъ увѣренъ, что всѣ люди хотятъ спать, и потому, встрѣтясь съ любымъ, непремѣнно пожелаетъ ему спокойнаго убѣжища.

Ант. Сиракузскій. Успокойся самъ и перестань болтать вздоръ. Я посылалъ тебя разузнать о кораблѣ. Можемъ ли мы ѣхать?

Др. Сиракузскій. Да вѣдь я ужъ докладывалъ вамъ объ этомъ часъ тому назадъ. Корабль "Поспѣшность" отправляется сегодня въ ночь; но васъ задержалъ приставъ, а потому вамъ, пожалуй, придется сѣсть на судно "Отсрочка". Вотъ золотые ангелы, присланные для вашего избавленія.

Ант. Сиракузскій. Ну, парень, кажется, въ бреду, какъ я.

Рѣшительно мы въ царствѣ заблужденій.

Пошли Господь скорѣй убраться прочь.

(Входитъ Фрина).

Фрина. Антифолисъ!.. Какъ рада я, что васъ

Здѣсь встрѣтила. Ну, что жъ?-- Сыскали вы

Того купца, который дѣлалъ цѣпь,

Обѣщанную вами мнѣ въ подарокъ?

Ант. Сиракузскій. Прочь, сатана!.. отыди! Не смущай!

Др. Сиракузскій. Неужто это госпожа сатана?

Ант. Сиракузскій. Дьяволъ, дьяволъ какъ есть!

Др. Сиракузскій. Да вѣдь жена дьявола хуже, чѣмъ онъ самъ. Смотрите, смотрите: -- она подъѣзжаетъ къ вамъ въ платьѣ распутницы. Если женщина побожится словами: "прокляни меня Господь" -- такъ это равносильно тому, какъ будто бы она сказала: "сдѣлай меня, Господи, публичной дѣвкой". И въ Писаніи сказано, что онѣ являлись людямъ въ видѣ свѣтлыхъ духовъ 41). Свѣтъ происходитъ отъ огня, а огонь жжетъ, значитъ -- жгутъ и онѣ. Не подходите къ ней, не подходите!

Фрина. Шутникъ, я вижу, вашъ слуга такой же,

Какъ сами вы. Пойдемте-ка ко мнѣ

Поужинать. Чѣмъ угостить -- найдется.

Др. Сиракузскій. Если за ужиномъ будетъ похлебка, такъ не забудьте запастись длинной ложкой.

Ант. Сиракузскій. Почему?

Др. Сиракузскій. Да потому, что вы будете ужинать съ дьяволомъ. Какъ же обойтись безъ длинной ложки 42)?

Ант. Сиракузскій. Прочь, сатана!.. Что мнѣ болтаешь ты

Объ ужинѣ? Ты дьяволъ! Чародѣйка!

Исчезни, скройся! Не смущай меня.

Фрина. А!.. Вотъ какъ вы! Отдайте жъ то кольцо,

Какое вамъ дала я за обѣдомъ

Въ обмѣнъ за цѣпь, обѣщанную мнѣ.

Тогда уйду и васъ смущать не буду.

Др. Сиракузскій. Мы знали времена, когда отъ насъ

Чортъ требовалъ обрѣзокъ ногтя, волосъ,

Соломинку, булавку, каплю крови,

Орѣхъ, отъ вишни косточку; а нынче

Онъ сталъ практичнѣй: золотую цѣпь

Давай ему! Синьоръ, остерегайтесь!

Вы, цѣпь ему отдавъ, того гляди

Услышите, что загремитъ цѣпями

Своими онъ.

Фрина. Давайте же, давайте

Цѣпъ или кольцо* Надѣюсь, что меня

Обворовать вы все же постыдитесь,

Ант. Сиракузскій. Сгинь, вѣдьма! сгинь! Прочь, Дроміо, отсюда!

Др. Сиракузскій. "Не зазнавайся",-- учить насъ павлинъ 43);

Полезно помнить это вамъ, синьора.

(Уходятъ Антифолисъ и Дроміо).

Фрина. Антифолисъ рѣшительно рехнулся;

Иначе такъ себя бы онъ не велъ.

Взялъ перстень у меня цѣною въ сорокъ

Червонцевъ вѣдь и обѣщалъ за это

Въ обмѣнъ отдать мнѣ золотую цѣпь.

И вотъ теперь безсовѣстно отрекся

Отъ словъ своихъ. Что съ нимъ случилось что-то --

Замѣтила ужъ я и за столомъ.

Сказалъ онъ мнѣ, что не впустили нынче

Его сегодня въ дверь. Теперь понятно

Мнѣ это все: его жена, конечно,

Привыкла къ этимъ выходкамъ давно

И потому остереглась позволить

Ему войти. Пойду сейчасъ же къ ней

И все ей разскажу: какъ онъ ворвался

Ко мнѣ въ своемъ припадкѣ и насильно

Взялъ перстень мой. Свести съ нимъ надо счеты;

Терять свое нѣтъ никому охоты. (Уходитъ).

СЦЕНА 4-я.

Тамъ же.

(Входятъ Антифолисъ Эфесскій и приставъ).

Ант. Эфесскій. Прошу, не безпокойтесь, я отъ васъ

Не убѣгу; всю сумму, за какую

Я арестованъ, заплачу сполна.

Моя жена была не въ духѣ нынче

И не повѣрила словамъ слуги.

Скажу я больше вамъ: вѣсть, что былъ взятъ

Въ Эфесѣ я подъ стражу, прозвучала бъ

Въ ея ушахъ вполнѣ невѣроятной,

Когда бъ она услышала ее

И отъ другихъ. (Входитъ Дроміо Эфесскій съ линькомъ)

А! Наконецъ вернулся

Мой посланный. Ну, что? Принесъ ты деньги?

Др. Эфесскій. Что велѣно -- принесъ. Довольно будетъ

Для нихъ для всѣхъ.

Ант. Эфесскій. Гдѣ жъ деньги?

Др. Эфесскій. Деньги гдѣ?

Я расплатился ими за линёкъ.

Ант. Эфесскій. Какъ! за линёкъ ты далъ пятьсотъ червонцевъ?

Др. Эфесскій. Ну, нѣтъ;-- за эти деньги я купилъ бы

Пятьсотъ линьковъ.

Ант. Эфесскій. Да ты отвѣть: тебя я

За чѣмъ послалъ?

Др. Эфесскій. Да за линькомъ; и я

Вернулся съ нимъ.

Ант. Эфесскій. Такъ получи же сдачу 44). (Бьетъ его).

Приставъ. Синьоръ, синьоръ,-- успокойтесь.

Др. Эфесскій. Покой надо пожелать мнѣ. Я за его безпокойство плачу своими боками.

Приставъ. Сдержи языкъ.

Др. Эфесскій. Посовѣтуйте лучше ему придержать руки.

Ант. Эфесскій. Негодяй! безчувственный бездѣльникъ!

Др. Эфесскій. Желалъ бы точно быть безчувственнымъ для вашихъ кулаковъ.

Ант. Эфесскій. Ты, какъ оселъ, только къ нимъ и чувствителенъ.

Др. Эфесскій. Я дѣйствительно сталъ похожъ на осла, если судить по моимъ, вытянутымъ вами, ушамъ. Вотъ баринъ, которому я служилъ отъ самаго рожденья и ничего не получилъ отъ него, кромѣ побоевъ! Онъ меня ими грѣетъ, когда мнѣ холодно, и прохлаждаетъ въ жаркіе дни. Ими будитъ, ими поднимаетъ съ мѣста, ими гонитъ на службу и ими же встрѣчаетъ, когда я возвращусь. Я ношу ихъ за спиной, какъ нищая своего ребенка, и онъ навѣрно съ ними же пустить меня нищенствовать, когда искалѣчитъ совсѣмъ.

(Входятъ Адріана, Луціана, Фрина и Пинчъ съ служителями).

Ант. Эфесскій. Идемте. А! Вотъ моя жена.

Др. Эфесскій. Respice finem, сударыня. Берегитесь конца, то-есть кончика этой плети 45). Помните, какъ кричитъ попугай: "берегись, берегись!"

Ант. Эфесскій. Замолчишь ли ты?

Фрина. Что скажете?-- иль мужъ вашъ не безуменъ?

Адріана. Онъ выдаетъ свое безумство самъ.

Добрѣйшій докторъ Пинчъ,-- вы -- заклинатель,

Такъ постарайтесь возвратить ему

Вновь здравый смыслъ. Я васъ вознагражу

За это всѣмъ, что вы лишь захотите.

Луціана. Ахъ, какъ онъ странно и ужасно смотритъ.

Фрина. Онъ отъ припадка яростно дрожитъ.

Пинчъ. Позвольте мнѣ пощупать вашу руку.

Ант. Эфесскій (даетъ ему пощечину),

Вы лучше такъ увидите ее!

Пинчъ. Прочь, сатана! изыди, окаянный!..

Моихъ молитвъ, злосчастный, устрашись!

Низвергнись въ адъ! въ подземную пучину!

Весь сонмъ святыхъ я на тебя зову!..

Ант. Эфесскій. Молчи, оселъ! разсудокъ мой не боленъ.

Адріана. О, бѣдный, бѣдный! если бъ было такъ!

Ант. Эфесскій. А ты, красавица! вотъ съ кѣмъ, я вижу,

Стакнулась ты! съ шафранной этой рожей!

Вотъ кто сегодня пировалъ съ тобой

Въ моемъ дому, когда стучалъ напрасно

Я въ дверь свою.

Адріана. Опомнись! да вѣдь ты

Со мной обѣдалъ самъ, и если бъ дома

Остался и потомъ, то не пришлось бы

Тебѣ попасть въ такой позоръ и стыдъ.

Ант. Эфесскій. Что, что? обѣдалъ дома я? (Дроміо) Что скажешь

На это ты, бездѣльникъ? Отвѣчай.

Др. Эфесскій. Скажу по чести: въ домъ вы не входили.

Ант. Эфесскій. А на носъ дверь была мнѣ заперта?

Др. Эфесскій. Ей-ей 46), была вамъ на носъ заперта.

Ант. Эфесскій. Жена меня бранила? оскорбляла?

Др. Эфесскій. Все вѣрно, все: бранила, оскорбляла.

Ант. Эфесскій. А кухонная дѣвка вслѣдъ за ней?

Др. Эфесскій. И кухонная дѣвка вслѣдъ за ней.

Ант. Эфесскій. А я ушелъ, взбѣсившись, прочь оттуда?

Др. Эфесскій. Все истинно: сорвали злость свою

Вѣдь вы на мнѣ -- моя спина свидѣтель.

Адріана. Ну, можно ль такъ безумнымъ потакать?

Пинчъ. Какъ вамъ сказать?-- пожалуй, что не худо:

Онъ соглашается вѣдь съ нимъ нарочно,

Чтобъ успокоить бѣшенство его.

Ант. Эфесскій (женѣ). Тобой подученъ ювелиръ, конечно,

Чтобъ былъ посаженъ я за долгъ въ тюрьму.

Адріана. Неправда, нѣтъ,-- послала деньги я

Тебѣ, напротивъ, съ Дроміо, чтобъ могъ ты

Внести залогъ.

Др. Эфесскій. Со мной послали деньги?..

Послать хотѣли, можетъ-быть, но я

Ни васъ ни денегъ, какъ ушей, не видѣлъ.

Ант. Эфесскій. Такъ денегъ ты не требовалъ съ нея*

Адріана. О, да, о, да,-- и получилъ сполна ихъ.

Луціана. Я подтвержу, что это было такъ.

Др. Эфесскій. А за меня Господь и мастеръ плетокъ

Вамъ скажутъ, что ходилъ я за линькомъ.

Пинчъ. Слуга и баринъ несомнѣнно оба

Сошли съ ума. Свидѣтели тому

Ихъ странный взглядъ и блѣдность;-- надо ихъ

Сейчасъ связать и засадить въ потемки.

Ант. Эфесскій (женѣ). Отвѣть, зачѣмъ закрыла предо мной

Мою ты дверь? (Дроміо) А ты съ чего отрекся,

Что посланъ былъ съ червонцами ко мнѣ?

Адріана. Дверей, мой милый, я не запирала.

Др. Эфесскій. А я въ глаза червонцевъ не видалъ;

Что жъ до дверей -- то ихъ закрыли точно.

Адріана. О, негодяй! И то и это ложь!

Ант. Эфесскій. Негодница! сама ты лжешь! Стакнулась

Ты съ этой подлой шайкой, чтобъ позорно

Меня предъ всѣми выставитъ на смѣхъ.

Но погоди! Я доберусь ногтями

До глазъ твоихъ, чтобъ не пришлось имъ видѣть

Мой стыдъ и срамъ.

Адріана. Ай-ай! прочь, прочь!..

Связать его!

Пинчъ. Эй! караулъ! На помощь!

Въ него опасный поселился бѣсъ.

Луціана. Какъ блѣденъ онъ! какъ взглядъ его безуменъ!

(Подбѣгаютъ нѣсколько прохожихъ и помогаютъ связать Антифолиса и Дроміо).

Ант. Эфесскій (отбиваясь). Что жъ это наконецъ! Иль вы хотите

Меня убить? Вступись же, приставъ! Я

Вѣдь взятъ тобой подъ стражу. Развѣ можешь

Позволитъ ты, чтобъ вырвали меня

Изъ рукъ твоихъ?

Приставъ. Оставьте: я его

Отдать вамъ не могу; онъ арестованъ

По дѣлу мной.

Пинчъ. Мы свяжемъ и тебя.

Эй, эй! берите: онъ безумный тоже.

Адріана. Ты что суешь свой носъ тутъ, глупый приставъ?

Иль радъ себѣ потѣху сдѣлать ты*

Глядя, какъ этотъ бѣдный сумасшедшій

Вредитъ себѣ жъ?

Приставъ. Онъ мною взятъ подъ стражу,

И я, освободивъ его, рискую,

Что долгъ его потребуютъ съ меня.

Адріана. Оставь свой страхъ; скажи, кому онъ долженъ,

И я, добившись толку, какъ и сколько

Онъ задолжалъ, немедля заплачу

Весь долгъ сполна. Прошу васъ, добрый докторъ,

Велите отвести его сейчасъ же

Ко мнѣ домой. О, злой, ужасный день!

Ант. Эфесскій. О, злая потаскушка!

Др. Эфесскій. Ну, а я

При чемъ же тутъ? Въ чужомъ пиру похмелье

Досталось мнѣ.

Ант. Эфесскій. Молчи, бездѣльникъ!.. ты-то

Хоть не глупи и не бѣси меня.

Др. Эфесскій. Я не бѣси? Хотите даромъ, что ли,

Позволить вы связать обоихъ насъ?

Будь я на вашемъ мѣстѣ -- я бы дрался,

Ревѣлъ благимъ бы матомъ.

Луціана. Успокой,

Творецъ, несчастныхъ васъ! Что за безумье

Во всѣхъ поступкахъ вашихъ и словахъ!

Адріана. Ведите ихъ. Пойдемъ, сестра, со мною.

(Пинчъ и прочіе уводятъ Антифолиса и Дроміо)

Скажи теперь мнѣ, приставъ, сколько долженъ

Онъ и кому?

Приставъ. Купцу Анжело. Вамъ

Извѣстенъ онъ?

Адріана. Извѣстенъ хорошо.

Какъ велика, скажи мнѣ, сумма иска?

Приставъ. Онъ двѣсти задолжалъ ему червонцевъ.

Адріана. За что?

Приставъ. За цѣпь, заказанную имъ.

Адріана. Ее велѣлъ онъ сдѣлать для меня;

Но отъ него я цѣпь не получала.

Фрина. Такъ знайте жъ, что когда безумный мужъ вашъ

Пришелъ ко мнѣ сегодня поутру

И силой взялъ мой перстень (тотъ, который,

Вы видѣли, былъ на его рукѣ),

То вслѣдъ затѣмъ онъ встрѣтился мнѣ съ цѣпью

На улицѣ.

Адріана. Быть-можетъ, только я

Ея не видѣла. Прошу, сведи

Меня сейчасъ же, приставъ, къ ювелиру.

Мнѣ хочется узнать подробно все.

(Входятъ Антифолисъ и Дроміо Сиракузскіе съ обнаженными мечами).

Луціана. Спаси насъ Богъ!.. Они опять на волѣ!

Адріана. Въ рукахъ мечи!.. Спасите!.. помогите

Ихъ усмирить!..

Приставъ. Убьютъ!.. Пропали мы!

(Приставъ, Луціана и Адріана убѣгаютъ).

Ант. Сиракузскій. Мечей, какъ вижу, вѣдьмы испугались.

Др. Сиракузскій, Вонъ, вонъ глядите, какъ бѣжать пустилась

Та, что сбиралась вашей быть женой.

Ант. Сиракузскій. Иди сейчасъ къ Центавру и сбери

Весь нашъ багажъ. Дай Богъ скорѣй убраться.

Др. Сиракузскій. А, право, я думаю, что можно было бы здѣсь переночевать. Вреда намъ не сдѣлаютъ. Вы сами видѣли, какъ ласково насъ принимали и даже дарили золотомъ. Я нахожу, что здѣсь живутъ премилые люди, и если бъ не эта гора мяса, которой вздумалось закабалить меня въ мужья, то я охотно согласился бы поселиться въ этомъ городѣ навсегда и даже сдѣлаться колдуномъ.

Ант. Сиракузскій. Я не останусь на ночь ни за что.

Сбирай багажъ, и на корабль сейчасъ же. (Уходятъ).

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Передъ аббатствомъ.

(Входятъ Анжело и купецъ).

Анжело. Мнѣ очень жаль, синьоръ, что я невольно

Васъ задержалъ; но я васъ увѣряю,

Что цѣпь была мной отдана, хоть онъ

Безсовѣстно отъ этого отрекся.

Купецъ. Какою славой пользуется онъ

Здѣсь въ городѣ?

Анжело. Прекраснѣйшей. Ему

Всѣ вѣрятъ безусловно, уважаютъ,

Какъ лучшаго изъ гражданъ. Я бы самъ

Ему довѣрилъ все, что я имѣю.

Купецъ. Тсс... тише, кажется, идетъ онъ самъ.

(Входятъ Антифолисъ и Дроміо Сиракузскіе).

Анжело. Онъ, точно онъ; и, можете представить,

Надѣлъ на шею цѣпь,-- ту, отъ которой

Такъ нагло отперся. Останьтесь возлѣ:

Мы оба подойдемъ къ нему. (Антифолису) Дивлюсь я,

Синьоръ, что вы подводите меня

Ужъ такъ безцеремонно, причиняя

Тѣмъ стыдъ большой и самому себѣ.

Вы поклялись, что не видали цѣпи,

А сами носите ее при всѣхъ!

Меня въ моей затронули вы чести

И довели чуть-чуть не до тюрьмы,

Да, сверхъ того, надѣлали хлопотъ

И этому почтенному торговцу.

Когда бъ не вы, то былъ бы онъ тепесь

Уже въ пути. Ужель вы отопретесь,

Что эту цѣпь вамъ далъ сегодня я?

Ант. Сиракузскій. Я отпираться въ этомъ и не думалъ.

Купецъ. Неправда: въ этомъ отперлись при мнѣ

Вы съ клятвою.

Ант. Сиракузскій. Кто жъ это слышалъ?

Купецъ. Я!

Своими слышалъ это я ушами.

Наглецъ вы дерзкій!-- вотъ что вамъ я прямо

Скажу въ глаза! Такимъ, какъ вы, не мѣсто

Жить въ-обществѣ порядочныхъ людей.

Ант. Сиракузскій. Какъ! что?.. Вы сами негодяй презрѣнный,

Когда меня такъ смѣете корить!

Я доказать и честь мою и честность

Сумѣю вамъ сейчасъ же, если только

Не побоитесь встать вы предо мной.

Купецъ. Не побоюсь! и васъ зову мерзавцемъ.

(Вынимаютъ шпаги. Входятъ Адріана, Луціана, Фрина и другіе).

Адріана. О, стойте, ради Бога! Онъ безуменъ!

Не дѣлайте вреда ему; старайтесь

Имъ овладѣть; прочь отнимите шпагу.

Свяжите съ нимъ и Дроміо; отправьте

Ко мнѣ домой обоихъ.

Др. Сиракузскій. Утекайте,

Синьоръ, скорѣй! Куда-нибудь, лишь только бъ

Убраться прочь... Смотрите: вотъ аббатство!

Скорѣй, иль мы пропали!

(Антифолисъ и Дроміо убѣгаютъ въ аббатство. Входитъ аббатисса).

Аббатисса. Успокойтесь!

Что тутъ за шумъ? Зачѣмъ столпились вы?

Адріана. Къ вамъ скрылся мой больной, безумный мужъ.

Впустите насъ, чтобъ взять его могли мы

И успокоить, уведя домой.

Анжело. Я думалъ самъ, что боленъ онъ разсудкомъ.

Купецъ. Мнѣ жаль, что я затѣялъ ссору съ нимъ.

Аббатисса. А какъ давно подвергся онъ недугу?

Адріана. Съ недѣлю я ужъ стала замѣчать,

Что сталъ онъ скученъ, мраченъ, измѣнился

Въ сравненьи съ тѣмъ, какимъ бывалъ всегда,

Сегодня жъ въ полдень овладѣлъ ужъ имъ

Припадокъ страшный полнаго безумья.

Аббатисса. Не потерялъ ли въ морѣ онъ добра?

Не схоронилъ ли дорогого друга?

Иль, можетъ-быть, дурной увлекся страстью --

Грѣхомъ,-- увы!-- нерѣдкимъ въ молодежи,

Чей глазъ къ стѣсненью воли не привыкъ.

Скажи, какимъ изъ этихъ испытаній

Онъ пораженъ?

Адріана. Всего вѣрнѣй -- послѣднимъ.

Убѣждена я твердо, что искалъ

Отрадъ любви преступно онъ внѣ дома.

Аббатисса. Конечно, съ нимъ ты ссорилась за то?

Адріана. Да, признаюсь.

Аббатисса. А какъ?.. прилично, кротко?

Адріана. Насколько кротость позволяла мнѣ.

Аббатисса. Наединѣ?

Адріана. Бывало и публично.

Аббатисса. Но не корила жъ цѣлый день съ утра?

Адріана. Напротивъ, я его пилила этимъ

И день и ночь. Въ постели не давала

Ему я спать; корила за обѣдомъ;

Всѣхъ нашихъ разговоровъ это былъ

Одинъ предметъ. Въ гостяхъ старалась даже

Объ этомъ намекать ему; твердила,

Что поступать такъ стыдно и грѣшно.

Аббатисса. Такъ вотъ и вся причина, почему

Твой мужъ сошелъ съ ума. Ядъ укоризны

Ревнивой женщины -- отрава хуже,

Чѣмъ укушенье бѣшенаго пса.

Смущала сонъ его ты злобной бранью

И потушила этимъ ясный свѣтъ

Его ума. Ты отравляла пищу

Его приправой горькихъ укоризнъ,--

Чему жъ дивиться, что разстроилъ этимъ

Здоровье онъ, схвативъ опасный жаръ.

Само безумье вѣдь не что иное,

Какъ жаръ въ крови. Ты говоришь сама,

Что всѣмъ его мечтамъ и развлеченьямъ

Мѣшала ты сварливостью своей;

А разъ лишатъ насъ всякихъ удовольствій --

Что жъ остается намъ, какъ не поддаться

Подъ тяжкій гнетъ раздумья и тоски,

Подруги злой отчаянья и горя,

Ведущей вслѣдъ себѣ хандру, болѣзни --

Враговъ всѣхъ этихъ жизни на землѣ?

То, что всю жизнь намъ день и ночь тревожитъ --

Умъ помутить вѣдь даже тварямъ можетъ;

А потому -- виновна ты сама,

Что бѣдный мужъ лишился твой ума.

Луціана. Она всегда съ нимъ кротко говорила;

Напротивъ, въ немъ дышало грубой силой

И дерзостью все, что ни дѣлалъ онъ.

Зачѣмъ, сестра, снесла ты безотвѣтно

Такой упрекъ?

Адріана. Онъ поразилъ мнѣ сердце.

Прошу васъ, люди добрые, помочь

Взять мужа мнѣ къ себѣ.

Аббатисса. Никто не смѣетъ

Войти въ мою обитель.

Адріана. Если такъ,

То прикажите привести его

Сюда прислугѣ вашей.

Аббатисса. Не исполню

И этого. Въ обители святой

Искалъ пріюта онъ и этимъ спасся

Отъ вашихъ рукъ. Я удержу его,

Пока къ нему не возвратится снова

Его угасшій разумъ. Приложу

Всѣ силы для того.

Адріана. Хочу при мужѣ

Я быть сама!.. ухаживать, лелѣять,

Беречь его! Велитъ мнѣ это сдѣлать

Священный долгъ! Помощниковъ при этомъ

Не нужно мнѣ. Хочу, хочу! Пустите!..

Должна его я увести домой!

Аббатисса. Везъ крика! Тс... не выпущу его

Изъ дома я, пока не испытаю

Всѣхъ средствъ благихъ: лѣкарствъ, молитвъ, ухода,

Какими можно возвратитъ ему

Его угасшій разумъ 47). Такъ велитъ

Обѣтъ священный мой, какимъ себя

Связала я, вступивъ въ нашъ славный орденъ.

А потому или отсюда съ миромъ,

Оставивъ мужа на моихъ рукахъ.

Адріана. Я не уйду! его я не оставлю!

Грѣхъ тяжкій вамъ такъ мужа разлучать

Съ его женой.

Аббатисса. Иди и успокойся.

Сказала я, что не отдамъ его.

(Аббатисса уходитъ).

Луціана. Должна, сестра, защиты ты просить

У герцога.

Адріана. Идемъ, идемъ!.. Я брошусь

Къ его ногамъ и, разъ упавъ, не встану,

Покуда градомъ слезъ не умолю

Прійти сюда и возвратить мнѣ мужа,

Хоть силою.

Купецъ. Ужъ близко пять часовъ,

И герцогъ здѣсь пройдетъ какъ разъ дорогой

Къ печальной той долинѣ, гдѣ должна

Свершиться нынче казнь. Вѣдь это мѣсто

Лежитъ какъ разъ за рвомъ монастыря.

Анжело. Какая казнь?

Купецъ. Казнь бѣднаго купца

Изъ Сиракузъ. Имѣлъ неосторожность

Онъ незаконно высадиться здѣсь,

За что и будетъ нынче обезглавленъ.

Анжело. Его ведутъ;-- мы можемъ видѣть казнь.

Луціана (Адріанѣ). Спѣши упасть предъ герцогомъ, покуда

Онъ не успѣлъ пройти передъ стѣной.

(Входятъ герцогъ со свитой, Эгеонъ съ открытой головой. За нимъ палачъ и стража).

Герцогъ. Пусть разъ еще провозгласятъ публично,

Что если другъ иль родственникъ купца

Внесетъ положенный закономъ выкупъ --

Онъ не умретъ. Спасти его готовъ я

Отъ всей души.

Адріана. Защиты, государь,

Защиты я прошу отъ аббатиссы!..

Герцогъ. Какъ!.. этой честной женщины? святой

И такъ высоко чтимой? Не повѣрю,

Чтобъ оскорбить она могла тебя.

Адріана. Лишь выслушай:-- мой мужъ, Антифолисъ,

Кому довѣрила я безусловно

(Какъ мнѣ велѣлъ ты это, герцогъ, самъ) 48)

Себя и все, что только я имѣла,--

Сошелъ съ ума. Порывъ безумья злого

Имъ овладѣлъ такъ страшно, что, забывъ

Приличья всѣ, сталъ дико бѣгать онъ

По улицамъ съ своимъ слугой, сошедшимъ

Съ ума, какъ онъ: врываться сталъ въ жилища:

Сталъ похищать, какъ настоящій воръ,

Уборы, кольца, деньги, устрашая

Спокойныхъ, мирныхъ гражданъ. Случай далъ

Возможность мнѣ смирить его, отправивъ

Къ себѣ домой, при чемъ хотѣла я

Вознаградить, какъ должно, за убытки

Всѣхъ тѣхъ, кому онъ отдалъ все въ своемъ

Припадкѣ зломъ. Но тутъ, не знаю, какъ,

Случилось вдругъ, что вырваться успѣлъ онъ

Изъ рукъ, его стерегшихъ. Онъ, и съ нимъ

Его слуга, безумный точно такъ же,

Схвативъ мечи, напали здѣсь на насъ,

Принудили бѣжать, но мы успѣли

Позвать людей на помощь и связали

Обоихъ ихъ. Но, на бѣду, они

Вновь вырвались и скрылись здѣсь въ аббатствѣ.

Игуменья жъ велѣла запереть

Имъ двери вслѣдъ и, несмотря на наши

Мольбы и просьбы, отказала твердо

Въ ихъ выдачѣ, не позволяя взять

Ихъ намъ самимъ, чтобъ успокоить дома.

Вотъ почему молю тебя я, герцогъ,

Вели немедля выдать ихъ, чтобъ мы

Могли помочь несчастнымъ.

Герцогъ. Мужъ твой былъ

На службѣ у меня и отличился

Такъ доблестно, что въ день, когда онъ вздумалъ

Жениться на тебѣ 49), я обязался

Священнымъ, честнымъ словомъ сдѣлать все,

Чѣмъ могъ ему его упрочить счастье.

Пусть кто-нибудь пойдетъ сейчасъ въ аббатство

И отъ меня попроситъ аббатиссу

Прійти сюда. Я не уйду, пока

Не разъясню, какъ должно, это дѣло.

(Вбѣгаетъ служитель).

Служитель. Бѣгите прочь! скорѣй, скорѣй, синьора!

Вашъ мужъ съ лакеемъ убѣжали вновь.

Они прибили въ домѣ всѣхъ служанокъ

И подпалили бороду врачу;

А тамъ ее затѣяли тушить

Помоями! Бѣднякъ былъ ими связанъ,

И баринъ началъ съ важностью читать

Какую-то мораль ему; слуга же

Остригъ его макушку на манеръ

Помѣшанныхъ. Когда вы не пошлете

Сейчасъ же усмирить ихъ, то навѣрно

Они въ конецъ уходятъ бѣдняка.

Адріана. Молчи, дуракъ:-- слуга и баринъ оба

Здѣсь заперты въ аббатствѣ. Что за вздоръ

Ты мнѣ несешь?

Служитель. Клянусь, сказалъ я правду.

Я не успѣлъ вздохнуть съ тѣхъ поръ, какъ видѣлъ

Обоихъ ихъ. Самъ баринъ рветъ и мечетъ;

Кричитъ, чтобъ только удалось добраться

Ему до васъ; грозитъ васъ искалѣчить.

Чу! слышите? Они, они! спасайтесь!

Герцогъ. Встань возлѣ и не бойся. Эй! гдѣ стража?

Адріана. О, Боже! Боже! да вѣдь это точно

Бѣжитъ мой мужъ! Какимъ же невидимкой

Пробрался онъ? Вѣдь за минуту былъ онъ

Еще въ стѣнахъ аббатства; а теперь

Явился здѣсь, какъ на голову снѣгъ.

Есть отъ чего съ ума сойти тутъ точно! ъ, отдайте или перстень, или цѣпь; я никакъ не воображала, чтобъ вы рѣшились обмануть меня такъ безсовѣстно.

АН. СИР. Изчезни, гнусная вѣдьма!-- Идемъ, Дроміо, идемъ!

ДР. СИР. Избѣгай гордости, говоритъ павлинъ; извѣстно это вамъ, сударыня? (Уходятъ.)

ФРИНА. Антифолись рѣшительно сошелъ въ ума; иначе никогда не поступилъ бы онъ такъ низко. Онъ взялъ у меня перстень въ сорокъ дукатовъ, обѣщая подарить за него. цѣпь, и теперь отрекается и отъ того и отъ другаго. Еще давича, за обѣдомъ, дивилась я страннымъ разсказамъ его о томъ, какъ его не впустили въ собственный домъ его; теперь эта понятно: вѣроятно жена знаетъ когда на него находитъ, и заперлась отъ него нарочно. Пойду къ ней сейчасъ же, и разскажу, что онъ въ безуміи ворвался въ мой домъ и отнялъ у меня перстень. Да, это будетъ лучше всего; что за охота потерять сорокъ дукатовъ.

СЦЕНА 4.

Другая часть города.

Входятъ Антифолисъ эфесскій и Приставъ.

АН. ЭФ. Не безпокойся, любезный другъ, я не убѣгу; не оставлю тебя, пока не вручу всей суммы, за которую арестованъ. Жена моя въ прескверномъ нынче расположеніи, и едва ли повѣритъ слугѣ, что въ Эфессѣ меня взяли подъ стражу. Скажу тебѣ, это и не можетъ не показаться ей страшной нелѣпицей.

Входитъ Дроніо эфесскій ее линькомъ.

Но вотъ и слуга мой; онъ вѣрно съ деньгами. Что, принесъ?

ДР. ЭФ. Какъ же. Этого будетъ достаточно, чтобъ заплатить имъ всѣмъ.

АН. ЭФ. А деньги?

ДР. ЭФ. Отдалъ за линекъ.

АН. ЭФ. Какъ, негодяй, пятьсотъ дукатовъ за небольшой кончикъ каната?

ДР. ЭФ. Нѣтъ, на эту сумму, если угодно, я доставлю вамъ еще пятьсотъ такихъ.

АН. ЭФ. Да зачѣмъ посылалъ я тебя?

ДР. ЭФ. За линькомъ, и я принесъ его.

АН. ЭФ. Такъ вотъ же тебѣ и награда за трудъ твой. (Бьетъ его.)

ПРИСТ. Успокойтесь, вооружитесь терпѣніемъ.

ДР. ЭФ. Терпѣніе нужно мнѣ; въ бѣдѣ-то вѣдь я.

ПРИСТ. Воздержи языкъ свой.

ДР. ЭФ. Уговори-ка лучше его, воздержать руки.

АН. ЭФ. Безчувственный бездѣльникъ!

ДР. ЭФ. Желалъ бы я быть и безчувственнымъ, чтобъ не чувствовать вашихъ ударовъ.

АН. ЭФ. Ты, какъ оселъ, чувствителенъ только къ ударамъ.

ДР. ЭФ. Да, я въ самомъ дѣлѣ оселъ; вы можете доказать это моими оттянутыми ушами. Я служилъ ему съ самаго моего рожденія до сихъ поръ, и за всю мою службу не получалъ еще ничего, кромѣ побой. Прозябну -- онъ отогрѣваетъ меня побоями; разгорячусь -- онъ прохлаждаетъ меня побоями; онъ будитъ меня ими если сплю, поднимаетъ съ мѣста если сижу, выгоняетъ за двери когда иду со двора, привѣтствуетъ ими когда возвращаюсь. Я ношу ихъ за плечами, какъ нищая своего сынишку, и наконецъ, когда онъ сдѣлаетъ меня калекой, мнѣ, въ самомъ дѣлѣ, придется ходить съ ними по міру.

Входятъ Адріана, Люціана, Фрина и Пинчь съ служителями.

АН. ЭФ. Идемте.-- А, да вотъ и жена моя.

ДР. ЭФ. Respiee finem, помните конецъ, сударыня; или, какъ говоритъ попугай: берегись линька {Попугаевъ учили разнымъ предостерегательнымъ изрѣченіямъ, которыми они и кричали проходящимъ.}.

АН. ЭФ. (Бьетъ его). Замолчишь ли ты!

ФРИНА. Видите? не сошелъ вашъ мужъ съ ума?

АДРІАН. Буйство его достаточно доказываетъ это.-- Добрый докторъ Пинчь, вы заклинатель; возвратите ему потерянный разсудокъ, и я заплачу вамъ сколько хотите.

ЛЮЦІАН. Какъ яростно сверкаютъ глаза его.

ФРИНА. Онъ дрожитъ отъ бѣшенства.

ПИНЧЬ. Дайте мнѣ вашу руку, позвольте пощупать вашъ пульсъ.

АН. ЭФ. Изволь; (Давая ему пощечину) но она прежде пощупаетъ твою рожу.

ПИНЧЬ. Демонъ вселившійся въ этого человѣка, заклинаю тебя уступить святымъ молитвамъ моимъ и возвратиться, сейчасъ же, въ твое мрачное царство; заклинаю тебя всѣми святыня неба!

АН. ЭФ. Молчи, глупый заклинатель, молчи! я не сошелъ еще съ ума.

АДРІАН. О, бѣдный, еслибъ это было справедливо!

АН. ЭФ. А, мое сокровище, такъ вотъ твои любезные! такъ эта-та шафранная рожа пировала и веселилась нынче въ моемъ домѣ, тогда какъ я напрасно стучался въ преступныя двери?

АДРІАН. О, супругъ мой, клянусь Богомъ, ты обѣдалъ дома; еслибъ ты остался со мной и послѣ обѣда, ты не подвергся бы такому позору.

АН. ЭФ. Я обѣдалъ дома! Ну ты, негодяй, что скажешь ты на это?

ДР. ЭФ. Говорить правду, такъ вы не обѣдали дома.

АН. ЭФ. И не были двери заперты? и не отказали мнѣ на отрѣзъ?

ДР. ЭФ. Дверя были заперты, и васъ не впустили.

АН. ЭФ. И она сама не обругала меня?

ДР. ЭФ. Обругала, ей-богу, обругала.

АН. ЭФ. И ея кухарка не осыпала меня всякими насмѣшками, не наговорила всякихъ дерзостей?

ДР. ЭФ. Какъ же, и кухонная Весталка ругала васъ.

АН. ЭФ. И не ушелъ я въ бѣшенствѣ?

ДР. ЭФ. Въ ужаснѣйшимъ; свидѣтели мои кости, которымъ пришлось испытать всю силу его.

АДРІАН. Хорошо ли потакать его безумію?

ПИНЧЬ. Не дурно. Этотъ малой весьма догадливъ; соглашаясь съ нимъ, онъ укрощаетъ его бѣшенство.

АН. ЭФ. Ты научила золотыхъ дѣлъ мастера, посадить меня въ тюрьму.

АДРІАН. Напротивъ, я послала денегъ на выкупъ тебя, Ты присылалъ за ними Дроміо, я я отдала ихъ ему.

ДР. ЭФ. Деньги? мнѣ? -- можетъ быть вы думали послать ихъ со мной, со я не получалъ отъ васъ ни полушки.

АН. ЭФ. Развѣ ты не приходилъ къ ней за мѣшкомъ дукатовъ?

АДРІАН. Приходилъ, и я отдала ему.

ЛЮЦІАН. Я свидѣтель.

ДР. ЭФ. Богъ и канатный мастеръ свидѣтели, что вы посылали меня только за линькомъ.

ПИНЧЬ. Нѣтъ никакого сомнѣнія, и господинъ и слуга оба одержимы бѣсомъ. Я вижу это по блѣдности лицъ и по мертвенности взоровъ ихъ; ихъ необходимо связать и посадить въ какое-нибудь темное мѣсто.

АН. ЭФ. (Адріанѣ). Говори, для чего заперла ты для меня двери дома моего? (Дроміо) А ты, негодяи, для чего отпираешься отъ мѣшка съ золотомъ?

АДРІАН. Супругъ мой, я не запирала тебѣ дверей.

ДР. ЭФ. А я не получалъ мѣшка; но что двери намъ заперли, это совершенно справедливо.

АДРІАН. Поддый рабъ, ты лжешь въ обоихъ случаяхъ.

АН. ЭФ. Распутная, ты лжива во всемъ; ты сговорилась съ своей сволочью обезчестить меня, наругаться надо мной; но я ногтями выцарапаю лживые глаза твои, чтобъ они не видали моего позора.

АДРІАН. О, свяжите, свяжите его, не подпускайте ко мнѣ. (Пинчь и служители вяжутъ Антифолиса и Дроміо.)

ПИНЧЬ. Дружнѣй; силенъ бѣсъ овладѣвшій имъ.

ЛЮЦІАН. Бѣдный, какъ онъ блѣденъ, какъ мутны глаза его.

АН. ЭФ. Что жь это, хотели вы убить меня? Приставъ, я твой узникъ, неужели ты позволишь имъ вырвать меня изъ рукъ твоихъ?

ПРИСТ. Господа, оставьте его; онъ мой узникъ, и я не отдамъ вамъ его.

ПИНЧЬ. Вяжите и этого, и онъ сумасшедшій.

АДРІАН. Безразсудный приставъ, чего тебѣ хочется? Пріятно тебѣ видѣть, какъ этотъ несчастный позоритъ, губитъ себя?

ПРИСТ. Онъ мой узникъ; упущу -- съ меня взыщутъ весь долгъ его.

АДРІАН. Я отвѣчаю за все; сведи меня къ его заимодавцу, онъ скажетъ сколько онъ долженъ ему, и я заплачу. Любезный докторъ, потрудитесь отвести его ко мнѣ.-- О, злосчастный день!

АН. ЭФ. О, злосчастная потаскушка!

ДР. ЭФ. Любезный господинъ, что жь я-то тутъ, порука что ли по васъ?

АН. ЭФ. Молчи, бездѣльникъ! хочется тебѣ, чтобъ я въ самомъ дѣлѣ взбѣсился?

ДР. ЭФ. Да если связали, такъ пусть ужь не даромъ. Бѣснуйтесь, любезній господинъ мой, кляните, неистовствуйте!

ЛЮЦІАН. Бѣдные, что за вздоръ говорятъ они.

АДРІАН. Ведите ихъ. Сестра, ты пойдешь со мной. (Пинчь и служители уводятъ Антифолиса и Дроміо эфесскихъ.) Теперь скажи, по чьей жалобѣ взялъ ты его?

ПРИСТ. По жалобѣ золотыхъ дѣлъ мастера Анджело; вы знаете его?

АДРІАН. Знаю; а сколько онъ долженъ?

ПРИСТ. Двѣсти дукатовъ.

АДРІАН. За что же?

ПРИСТ. За взятую у него цѣпь.

АДРІАН. Онъ заказывалъ цѣпь для меня, но не получалъ

ФРИНА. Вскорѣ послѣ того, какъ вашъ супругъ, въ совершенномъ безуміи, ворвался въ домъ мой и отнялъ у меня перстень -- перстень этотъ я сейчасъ видѣла на рукѣ его, -- я встрѣтила его на улицѣ, и съ цѣпью.

АДРІАН. Можетъ быть; но я не видала ея. Идемъ къ золотыхъ дѣлъ мастеру; мнѣ хочется узнать все подробнѣе.

Входитъ Антифолисъ сиракузскій съ обнаженнымъ мечемъ и за нимъ Дроміо сиракузскій.

ЛЮЦІАН. Боже мой, они вырвались!

АДРІАН. И спѣшатъ сюда съ обнаженными мечами. Скорѣй за людьми, чтобъ связать ихъ опять.

ПРИСТ. Бѣжимъ, они убьютъ насъ. (Убѣгаютъ.)

АН. СИР. Вѣдьмы испугались обнаженныхъ мечей.

ДР. СИР. И та, что хочетъ быть вашей женой, утекаетъ теперь отъ васъ.

АН. СИР. Скорѣй, въ гостинницу Центавра; возьмемъ пожитки, и на корабль.

ДР. СИР. Да ужь не переночевать ли намъ здѣсь? Опасно эти рѣшительно никакой не предвидится: онѣ такъ ласковы, даютъ деньги. Народъ такой, кажется, здѣсь добрый, что еслибъ не эта гора мяса, что требуетъ меня въ мужья, я, право, рѣшился бы остаться и совсѣмъ, обратиться даже въ колдуна.

АН. СИР. Нѣтъ, я ни за что не останусь ночевать здѣсь; скорѣй за пожитками, и на корабль.

ДѢЙСТВІЕ V.

СЦЕНА 1.

Площадь передъ аббатствомъ.

Входятъ Купецъ и Анджело.

АНДЖЕЛ. Мнѣ досадно, что я задержалъ васъ; клянусь честью, я отдалъ ему цѣпь; онъ запирается безстыднѣйшимъ образомъ.

КУПЕЦ. И онъ пользуется у васъ хорошей славой?

АНДЖЕЛ. Прекраснѣйшей; онъ почитается первымъ гражданиномъ, любимъ всѣми, кредитъ его безпредѣленъ; я самъ все мое состояніе повѣрилъ бы ему на слово.

КУПЕЦ. Говорите тише; это кажется онъ идетъ сюда.

Входятъ Антифолисъ и Дроміо сиракузскій.

АНДЖЕЛ. Онъ; и на шеѣ та самая цѣпь, отъ которой отпирался такъ нагло. Подойдемте къ нему поближе; мнѣ хочется поговорить съ нимъ.-- Синьоръ Антифолисъ, я удивляюсь, какъ могли вы оскорбить меня такъ жестоко, нанести мнѣ столько непріятностей и не безъ вреда для собственной чести, увѣряя клятвенно, что не получали отъ меня этой цѣпи, которую выставляете теперь на показъ такъ безсовѣстно? Кромѣ всего этого, вы сдѣлали еще большую непріятность и другу моему, который, еслибъ не задержалъ его раздоръ нашъ, давно поднялъ бы уже паруса и пустился въ море. Вѣдь эту цѣпь вы получили отъ меня? неужели и теперь отопретесь?

АН. СИР. Кажется отъ васъ; я никогда не отпирался.

КУПЕЦ. Отпирались, синьоръ, и еще клятвенно.

АН. СИР. Кто жь слышалъ, что я отпирался, и еще клятвенно?

КУПЕЦ. Я, и ты очень хорошо знаешь это. Стыдись, презрѣнный! ты долженъ бы бѣгать тѣхъ мѣстъ, гдѣ бываютъ честные люди.

АН. СИР. Безумный, я сейчасъ же докажу тебѣ и честь и честность мою, если ты только осмѣлишься принять вызовъ мой.

КУПЕЦ. Осмѣлюсь, безчестный человѣкъ. (Они обнажаютъ мечи.)

Входятъ Адріана, Люціана, Фрина и служители.

АДРІАН. Остановитесь, ради Бога, остановитесь! онъ сумасшедшій! -- Схватите его, отнимите у него мечъ; свяжите и Дроміо, и отведите обоихъ домой!

ДР. СИР. Бѣжимъ, бѣжимъ, синьоръ; ради Бога, спасайтесь куда-нибудь -- хоть въ это аббатство. Скорѣй, иначе мы пропали! (Убѣгаетъ съ Антифолисомъ въ аббатство.)

Входитъ Аббатиса.

АББАТ. Тише, тише, добрые люди! зачѣмъ тѣснитесь на сюда?

АДРІАН. Къ вамъ скрылся мой сумасшедшій мужъ; пустите, мы свяжемъ и отведемъ его домой.

АНДЖЕЛ. Я такъ и думалъ, что онъ не въ своемъ умѣ.

КУПЕЦ. Мнѣ теперь досадно, что я обнажилъ противъ нихъ мечь мой.

АББАТ. А давно лишился онъ разсудка?

АДРІАН. Всю эту недѣлю онъ былъ мраченъ, угрюмъ, печаленъ, совсѣмъ не таковъ, какъ прежде; нынче же, послѣ обѣда, вдругъ имъ овладѣло ужаснѣйшее бѣшенство.

АББАТ. Не лишился ли онъ имущества на морѣ? не похоронилъ ли друга? не увлекся ли какой преступной страстью -- грѣхомъ, которому такъ часто подвергаются молодые люди, давая слишкомъ большую волю глазамъ своимъ? -- Которому же изъ этихъ несчастій подвергся онъ?

АДРІАН. Ни которому, кромѣ развѣ послѣдняго; какая-то преступная любовь заставляла его бѣгать дома своего.

АББАТ. И ты укоряла его за это?

АДРІАН. О, какъ же.

АББАТ. Впрочемъ, вѣрно не слишкомъ жестоко?

АДРІАН. Сколько позволяла кротость моя;

АББАТ. Но только съ глазу на глазъ?

АДРІАН. Нѣтъ и въ обществѣ.

АББАТ. Однакожь не часто?

АДРІАН. Почти безпрестанно. Въ постелѣ мои упреки не давали ему спать, за столомъ не давали ѣсть; наединѣ это былъ единственный предметъ нашихъ разговоровъ; въ обществѣ я то и дѣло намекала на это; я безпрестанно говорила ему, что это гадко, низко.

АББАТ. И вотъ причина его сумасшествія; ядовитый крикъ ревнивой жены отравляетъ смертельнѣе зуба бѣшеной собаки. Ты не давала ему спать своимъ ворчаньемъ -- и голова его омрачилась. Ты говоришь, что не было кушанья, котораго бы не приправила упреками -- непріятности разстроиваютъ пищевареніе, а это разстройство родитъ жгучій пылъ горячки, а горячка что же такое, какъ не припадокъ безумія? Ты говоришь, что не давала ему покоя безпрестаннымъ брюжжаньемъ -- недостатокъ спокойствія накликаетъ мрачную меланхолію, эту родственницу жестокаго, безутѣшнаго отчаянія, а вслѣдъ за ней и всю толпу блѣдныхъ немощей и другихъ враговъ жизни. Лишеніе всякаго удовольствія, ѣды и сна, поддерживающаго жизнь, сведетъ съ ума и звѣря, не только что человѣка; ты сама, своей ревностью, лишила своего мужа разсудка.

ЛЮЦІАН. Она всегда выговаривала ему кротко, дружественно, тогда какъ онъ обращался съ ней грубо, жестоко, буйно.-- Что съ тобой, сестра? тебя обвиняютъ, а ты молчишь?

АДРІАН. Слова ея встревожили мою совѣсть.-- Добрые люди, войдите и возьмите его.

АББАT. Нѣтъ, никто не смѣй войдти въ обитель мою.

АДРІАН. Такъ пусть выведутъ его ваши служители.

АББАТ. И этого не будетъ; онъ вошелъ къ намъ, какъ въ святое прибѣжище, и вамъ не видать его, пока я не возвращу ему потеряннаго разсудка.

АДРІАН. Да я сама хочу ходить за моимъ мужемъ, сама буду его нянькой, его врачемъ; это моя обязанность; я не повѣрю его никому. Позвольте же мнѣ взять его домой.

АББАТ. Успокойся; я не отпущу его, пока не испытаю всѣхъ извѣстныхъ мнѣ средствъ, чтобъ возвратить ему прежнее здоровье. Это мой долгъ, одна изъ обязанностей моего ордена; оставь его у меня.

АДРІАН. Нѣтъ, никогда; и вы не стыдитесь разлучать мужа съ женой?

АББАТ. Удались, я не выдамъ его тебѣ. (Уходитъ.)

ЛЮЦІАН. Пожалуйся герцогу на такое ужасное оскорбленіе.

АДРІАН. Идемъ; я упаду къ ногамъ его, не встану до тѣхъ поръ, пока онъ не тронется моими слезами, и не вырветъ моего мужа изъ рукъ аббатисы.

КУПЕЦ. Кажется стрѣлка показываетъ ровно пять; Герцогъ сейчасъ пройдетъ здѣсь -- вѣдь грустное мѣсто казней тотчасъ за рвомъ монастыря.

АНДЖЕЛ. Зачѣмъ же пойдетъ онъ туда?

КУПЕЦ. Чтобъ присутствовать при казни почтеннаго сиракузскаго купца, котораго несчастная судьба привела въ этотъ заливъ, противъ законовъ и постановленій нашего города.

АНДЖЕЛ. Да вотъ и они; посмотримъ на казнь его.

ЛЮЦІАН. Упади къ ногамъ его.

Входятъ Герцогъ, за нимъ Эгеонъ съ обнаженной головой, стража и палачъ.

ГЕРЦОГ. Провозгласите еще разъ, что онъ не умретъ, если кто-нибудь заплатитъ за него положенную сумму. Болѣе я ничего не могу сдѣлать.

АДРІАН. Правосудія, великій герцогъ! правосудія противъ аббатисы!

ГЕРЦОГ. Аббатиса женщина почтенная, добродѣтельная; не можетъ быть, чтобъ она нанесла тебѣ какое-нибудь оскорбленіе.

АДРІАН. Молю, выслушай меня! -- Антифолисъ, супругъ, господинъ мой и всего моего имущества, лишился нынче -- о, день несчастнѣйшій! -- разсудка; началъ бѣгать по улицамъ вмѣстѣ съ своимъ служителемъ, который также помѣшался, оскорбляя, въ неистовствѣ, честныхъ гражданъ, врываясь въ ихъ дома, похищая кольца, драгоцѣнности и все, что правилось его безумству. Наконецъ мнѣ удалось связать и отослать его домой; но между тѣмъ какъ я ходила по городу, поправляя и вознаграждая убытки, причиненные его безуміемъ, онъ какъ-то освободился. Нѣсколько минутъ тому назадъ онъ и безумный рабъ его, оба съ обнаженными мечами, встрѣтились намъ на улицѣ и бросились на насъ въ дикомъ остервенѣніи; мы должны были бѣжать, но возвратились тотчасъ же съ подоспѣвшими къ намъ служителями. Тогда они скрылись въ эту обитель, и аббатиса заперла за ними ворота, не впускаетъ насъ и не выдаетъ его. Молю, благородный герцогъ, прикажи ей выдать мужа моего.

ГЕРЦОГ. Твой мужъ, когда еще служилъ подъ моими знаменами, оказалъ мнѣ много услугъ, и когда ты согласилась отдать ему свою руку, я далъ тебѣ мое герцогское слово, что осыплю его моими милостями, сдѣлаю для него все что могу.-- Позвать аббатису, я не удалюсь отсюда, пока не рѣшу этого дѣла.

Прибѣгаетъ Служитель.

СЛУЖИТ. Бѣгите, сударыня, спасайтесь! Господинъ мой и слуга его освободились, перебили всѣхъ служанокъ одну за другой, связали доктора, подпалили ему бороду горящими головнями, окачивая цѣлыми ушатами помой, когда борода вспыхивала. Теперь господинъ мой уговариваетъ его быть потерпѣливѣе, а слуга стрижетъ голову, какъ сумасшедшему; если вы сейчасъ не пошлете помочь ему, они убьютъ его.

АДРІАН. Молчи, глупецъ, твой господинъ и слуга его здѣсь; все, что ты наговорилъ, чистая ложь.

СЛУЖИТ. Клянусь жизнію, я говорю правду; увидѣвъ его, я бросился къ вамъ, сломя голову. Онъ зоветъ васъ и клянется, если только попадетесь ему, спалить вамъ все лицо, обезобразить васъ совершенно -- (Шумъ за сценой.) Слышите? это его голосъ; спасайтесь!

ГЕРЦОГ. Станьте подлѣ меня и не бойтесь ничего. Стража, впередъ!

АДРІАН. Боже мой, это въ самомъ дѣлѣ мужъ мой! Неужели онъ невидимкой пролетѣлъ по воздуху? онъ сейчасъ, при всѣхъ, вошелъ въ аббатство, а теперь бѣжитъ оттуда, -- непоcтижимо.

Входятъ Антифолисъ и Дроміо эфесскіе.

АН. СИР. Правосудія, правосудія, великій герцогъ! Заслугами, ранами, которыя получилъ, заслоняя тебя собою; кровью, которую за тебя пролилъ, заклинаю -- даруй мнѣ правосудіе!

ГЕРЦОГ. Если страхъ смерти не лишилъ меня разсудка, это мой сынъ Антифолисъ и Дроміо.

АН. ЭФ. Правосудія, великій герцогъ! Эта женщина, которую ты самъ даровалъ мнѣ въ жены, обезчестила меня, наругалась надо мной, покрыла ужаснѣйшимъ позоромъ! Оскорбленіе, которое она нынче нанесла мнѣ, выше всего, что можно вообразить.

ГЕРЦОГ. Скажи, что сдѣлала она, и ты увидишь, что я правосуденъ.

АН. ЭФ. Нынче, великій герцогъ, она заперла для меня домъ мой, тогда какъ сама пировала въ немъ съ какими-то негодяями.

ГЕРЦОГ. Тяжкое преступленіе; женщина, ты сдѣлала это?

АДРІАН. Нѣтъ, государь; я, сестра и онъ обѣдали нынче вмѣстѣ; пусть умру, если справедливо его обвиненіе!

ЛЮЦІАН. Пусть я никогда не.увижу дня, не сомкну глазъ ночью, если она сказала вамъ неправду.

АНДЖЕЛ. Клятвопреступница! Онѣ лгутъ обѣ. Это обвиненіе сумасшедшаго вполнѣ справедливо.

АН. ЭФ. Герцогъ, я очень хорошо знаю, что я говорю; я не отуманенъ ни винными парами, ни запальчивостью, ни безумнымъ бѣшенствомъ, хотя такое оскорбленіе могло бы свести съ ума и мудрѣйшаго изъ мудрецовъ. Эта женщина не впустила меня нынче въ домъ мой, когда я возвратился обѣдать; золотыхъ дѣлъ мастеръ, еслибъ онъ не былъ съ ней заодно, могъ бы это засвидѣтельствовать, потому что былъ тогда со мною; послѣ этого онъ пошелъ за цѣпью, которую обѣщалъ принести въ домъ Ежа, гдѣ мы обѣдали вмѣстѣ съ Бальтазаромъ. Пообѣдавъ, такъ какъ онъ не пришелъ туда, я отправился отыскивать его, и вскорѣ встрѣтилъ на улицѣ съ этимъ господиномъ. Тутъ, лживый человѣкъ этотъ началъ клясться, что вручилъ мнѣ цѣпь, которой, клянусь Богомъ, совсѣмъ не видалъ, и отдалъ меня подъ стражу, бывшему съ нимъ приставу. Я покорился необходимости и послалъ слугу домой за деньгами. Слуга не возвращался, и я уговорилъ пристава сходить вмѣстѣ со иной ко мнѣ въ домъ. На пути туда мы встрѣтили мою жену съ ея сестрой и съ толпой ея подлыхъ coyмышленниковъ; съ ними былъ какой-то докторъ Пинчь -- голодный, блѣднолицый бездѣльникъ, ходячій скелетъ, шарлатанъ, оборванный фигляръ, гадатель, уродъ съ ввалившимися глазами, живой трупъ, -- и мерзавецъ этотъ вздумалъ разыгрывать заклинателя, поглядѣлъ мнѣ въ глаза, пощупалъ пульсъ и безъ всякой совѣсти заоралъ мнѣ прямо въ лице, что я одержимъ злымъ духомъ. Тутъ они бросились на меня, связали, привели домой и посадили вмѣстѣ съ моимъ рабомъ, также связаннымъ, въ какой-то темный и сырой подвалъ. Когда насъ оставили однихъ, я перегрызъ веревки и, освободившись такимъ образомъ, тотчасъ же бросился сюда, къ вашему величеству; молю полнаго удовлетворенія за всѣ гнусности которыя со мной дѣлали.

АНДЖЕЛ. Герцогъ, что онъ не обѣдалъ дома, что его не впустили въ домъ -- я свидѣтель.

ГЕРЦОГ. А цѣпь, получилъ онъ отъ тебя?

АНДЖЕЛ. Получилъ, мой повелитель; всѣ видѣли, что она была у него на шеѣ, когда онъ вбѣжалъ въ аббатство.

КУПЕЦ. Кромѣ того, я могу показать подъ присягой, что собственными ушами слышалъ, какъ онъ признавался, что цѣпь получилъ отъ него; тогда какъ на рынкѣ, за какіе-нибудь полчаса до этого, отрекался клятвенно. Это заставило меня обнажить противъ него мечъ, и онъ бросился въ аббатство, изъ котораго вышелъ какимъ-то чудомъ.

АН. ЭФ. Клянусь небомъ, я никогда не входилъ въ аббатство, никогда не получалъ цѣпи, никогда не обнажалъ онъ противъ меня меча. Все это гнусная клевета.

ГЕРЦОГ. Странно! мнѣ кажется, что всѣ вы напились изъ чаши Цирцеи. Еслибъ его заперли въ аббатствѣ -- онъ былъ бы и теперь тамъ; еслибъ онъ былъ сумасшедшій -- онъ не говорилъ бы такъ обстоятельно. Вы говорите, что онъ обѣдалъ дома -- золотыхъ дѣлъ мастеръ отрицаетъ это.-- Что скажешь ты?

ДР. ЭФ. Государь, онъ обѣдалъ въ домѣ Ежа, вотъ у ней.

ФРИНА. Да, онъ обѣдалъ у меня, и сорвалъ съ руки моей вотъ этотъ самый перстень.

АН. ЭФ. Дѣйствительно, этотъ перстень я взялъ у нея.

ГЕРЦОГ. Ты видѣла, какъ онъ вошелъ въ аббатство?

ФРИНА. Такъ вѣрно, какъ вижу васъ, мой повелитель.

ГЕРЦОГ. Непостижимо.-- Позовите аббатису; мнѣ кажется, всѣ вы въ престранномъ заблужденіи, если не сошли съ ума совершенно.

ЭГЕОН. Великій герцогъ, позвольте мнѣ сказать нѣсколько словъ. Я нашелъ друга, который спасетъ мнѣ жизнь, заплатитъ за меня назначенную сумму.

ГЕРЦОГ. Говори.

ЭГЕОН. Вѣдь ваше имя Антифолисъ, а вашего раба зовутъ Дроміо?

ДР. ЭФ. Да, съ полчаса тому назадъ я былъ рабъ его невольный; но онъ перегрызъ веревки, и теперь я Дроміо, рабъ его вольный.

ЭГЕОН. Я увѣренъ, вы оба поменте меня?

ДР. ЭФ. Помнимъ себя, глядя на васъ; недавно и мы были связаны точно такъ же, какъ вы. Ужь и вы не попались ли въ руки Пинча?

ЭГЕОН. Что жь смотрите вы на меня съ такимъ недоумѣніемъ? вы знаете меня очень хорошо.

АН. ЭФ. Въ первый разъ вижу васъ.

ЭГЕОН. О, сильно же измѣнило меня горе съ тѣхъ поръ, какъ я съ вами разстался; заботы и сокрушительная рука времени вѣрно совсѣмъ ужь исказили лице мое. Но скажите, неужели вы я по голосу не узнаете меня?

АН. ЭФ. Нѣтъ.

ЭГЕОН. И ты, Дроміо?

ДР. ЭФ. И Я.

ЭГЕОН. Не можетъ быть; я знаю, что ты узналъ меня.

ДР. ЭФ. Я? я очень хорошо знаю, что не знаю васъ; а если человѣкъ отрицаетъ что-нибудь, такъ вы ужь обязаны вѣрить ему.

ЭГЕОН. Не узнать даже и моего голоса! О, всемогущее время! неужели въ какіе-нибудь семь лѣтъ ты такъ надорвало и ослабило бѣдный голосъ мой, что я родной сынъ не узнаетъ разстроенныхъ звуковъ моей грусти? Пусть убійственная зима засыпала уже холодными снѣгами чело, изрытое глубокими морщинами, пусть заморозила всю кровь въ жилахъ моихъ; но и въ этой мрачной ночи жизни моей сохранилось еще нѣсколько памяти, догарающая лампа моя бросаетъ еще слабый отсвѣтъ, полуоглохшія уши мои слышатъ еще звуки, и всѣ эти дряхлые свидѣтели -- я не могу ошибиться -- говорятъ, что ты мой сынъ, мой Антифолисъ.

АН. ЭФ. Я никогда не зналъ отца моего.

ЭГЕОН. Но дитя мое, вѣдь нѣтъ еще и семи лѣтъ, какъ мы разстались съ тобой въ Сиракузахъ. Послушай, можетъ быть ты стыдишься нищеты моей и потому не хочешь придать меня?

АН. ЭФ. Герцогъ и всѣ граждане Эфеса могутъ засвидѣтельствовать, что я никогда не бывалъ въ Сиракузахъ,

ГЕРЦОГ. Двадцать лѣтъ живетъ уже Антифолисъ въ Эфесѣ, и не все это время ни разу не былъ въ Сиракузахъ; видно старость и страхъ смерти помрачили разсудокъ твой.

Входять Аббатиса съ Антифолисомъ и Дроміо сиракузскими.

АББАТ. Герцогъ, вотъ человѣкъ несправедливо преслѣдуемый. (Всѣ тѣснятся смотрѣть на Антифолиса сиракузскаго.)

АДРІАН. Я вижу двухъ мужей, если меня не обманываютъ глаза мои.

ГЕРЦОГ. Одинъ изъ нихъ духъ другаго; (Показывая на слугу) точно то же и тутъ. Которыя человѣкъ, который духъ -- кто разберетъ ихъ?

ДР. СИР. Я, государь, я Дроміо; прикажите этому убираться.

ДР. ЭФ. Нѣтъ, государь, я Дроміо; прикажите мнѣ остаться.

АН. СИР. Эгеонъ! ты, или это только духъ твой?

ДР. СИР. Ахъ, старый господинъ мой, кто же это связалъ васъ?

АББАТ. Кто бы ни связалъ, я расторгаю узы моего супруга. Говори, старикъ, вѣдь у тебя была жена Эмилія? вѣдь она родила тебѣ двухъ близнецовъ? о, если ты этотъ Эгеонъ -- отвѣчай, отвѣчай же твоей Эмиліи!

ЭГЕОН. Ты, ты моя Эмилія, если это только не сонъ! О, скажи, гдѣ же сынъ, плывшій съ тобой на роковомъ обломкѣ мачты?

АББАТ. Насъ, вмѣстѣ съ близнецомъ Дроміо, спасли эпидамнскіе корабельщики; но жестокосердые коринѳскіе рыбаки отняли потомъ у нихъ моего сына и Дроміо, и что за тѣмъ съ ними сталось -- не знаю; куда же судьба привела меня -- вы видите.

ГЕРЦОГ. Давишній разсказъ начинаетъ проясняться. Эти два Антифолиса, такъ другъ на друга похожіе, -- эти два Дроміо такъ же сходные, -- кораблекрушеніе, которое всѣ они помнятъ -- нѣтъ никакого сомнѣнія, это дѣти ихъ. Антифолисъ, ты пріѣхалъ сюда изъ Коринѳа?

АН. СИР. Я, герцогъ? нѣтъ, я изъ Сиракузъ.

ГЕРЦОГ. Стань на эту сторону; я не разберу васъ.

АН. ЭФ. Я пріѣхалъ изъ Коринѳа.

ДР. ЭФ. И я съ нимъ.

АН. ЭФ. Меня привезъ герцогъ Меноѳонъ, славный дядя твой.

АДРІАН. Кто жь изъ васъ обѣдалъ нынче со мной?

АН. СИР. Я, синьора.

АДРІАН. Вы вѣдь мужъ мой?

АH. ЭФ. Нѣтъ.

АН. СИР. И я скажу то же самое, хотя вы и называли меня мужемъ, а эта прекрасная дѣвица братомъ. (Люціанѣ.) Но то, что говорилъ вамъ давича, надѣюсь доказать на самомъ дѣлѣ, если только не сонъ все, что вижу и слышу.

АНДЖЕЛ. Эту цѣпь вы получили отъ меня?

АН. СИР. Отъ васъ, -- не отопрусь.

АН. ЭФ. А вы за эту цѣпь отдали меня подъ стражу?

АНДЖЕЛ. Точно такъ, -- не отопрусь.

АДРІАН. Я послала тебѣ деньги для выкупа; но Дроміо, кажется, не отдавалъ ихъ тебѣ?

ДР. ЭФ. Со мной вы не посылали денегъ.

АН. СИР. Мѣшокъ съ дукатами получилъ я; его принесъ мнѣ мой рабъ Дроміо. Теперь ясно, что каждый изъ насъ встрѣчался съ слугой другаго; меня принимали за него, а его за меня, и вотъ причина всѣхъ ошибокъ.

АН. ЭФ. Этимъ золотомъ я освобождаю отца моего.

ГЕРЦОГ. Нѣтъ надобности; твоему отцу даруется жизнь и безъ того.

ФРИНА. А мой перстень, синьоръ?

АН. ЭФ. Вотъ онъ; благодарю за обѣдъ.

АББАТ. Герцогъ, не угодно ли войдти въ аббатство; тамъ и разскажемъ вамъ всѣ наши приключенія. Прошу и васъ всѣхъ; вы всѣ болѣе или менѣе были замѣшаны въ эту путаницу, и мы вполнѣ удовлетворимъ васъ. О, дѣти, цѣлые тридцать три года мучилась я вами, и только теперь {Въ прежнихъ изданіяхъ: and till this present hour... По Колльеру: and at this present hour...} разрѣшилась отъ тяжкаго этого бремени. Герцогъ, супругъ и вы, календари рожденія дѣтей моихъ, пойдемте праздновать со мной день ихъ крещенія -- послѣ столькихъ мукъ, такое счастливое разрѣшеніе!

ГЕРЦОГ. И я отъ всей души радъ быть крестнымъ отцемъ на празднествѣ этомъ. (Всѣ, кромѣ двухъ Антифолисовъ, двухъ Дроміо, Адріаны и Люціаны, уходятъ.)

ДР. СИР. Что жь, синьоръ, взять наши пожитки съ корабля?

АН. ЭФ. Помилуй, Дроміо, какіе же у меня тамъ пожитки?

ДР. СИР. А что хранились прежде въ гостинницѣ Центавра?

АН. СИР. Онъ говоритъ это мнѣ; я твой господинъ, Дроміо, пойдемъ вмѣстѣ съ нами; за пожитками успѣешь сходить и послѣ. Обойми брата своего. (Оба Антифолиса уходятъ съ Люціаной и Адріаной.)

ДР. СИР. Тамъ, въ дому твоего господина, есть толстая прелесть, которая за обѣдомъ чуть-чуть не сдѣлала меня поваренкомъ; теперь она будетъ ужь не женой, а сестрой моей.

ДР. ЭФ. Мнѣ кажется, что ты не братъ мой, а мое зеркало; по тебѣ я вижу, что я хоть-куда молодецъ. Ну что жь, пойдемъ на праздникъ.

ДР. СИР. Ступай впередъ, вѣдь ты старшій.

ДР. ЭФ. Ну, это неизвѣстно еще; какъ узнать это?

ДР. СИР. Бросимъ жеребій; а пока ступай ты впередъ.

ДР. ЭФ. За чѣмъ же; вѣдь мы родились близнецами, такъ и пойдемъ рука въ руку -- рядушкомъ.

акузскій. Оттого, что бѣжалъ.

Адріана. А гдѣ твой господинъ, Дроміо? Здоровъ-ли онъ?

Дроміо сиракузскій. Нѣтъ, онъ находится теперь въ нѣдрахъ Тартара, хуже, чѣмъ въ аду. Діаволъ въ неизнашиваемомъ платье схватилъ его, дьяволъ, котораго каменное сердце застегнуто въ сталь, настоящій демонъ, фурія безжалостная, грубая, волъ, и даже хуже, парень весь въ буйволовой шкурѣ, вѣроломный другъ, накладывающій руку на плечи, бездѣльникъ, который преграждаетъ вамъ путь и на площади, и на улицѣ, и въ проулкѣ, собака, которая хотя по временамъ и бѣжитъ куда попало,-- все-таки найдетъ вѣрный слѣдъ,-- однимъ словомъ, дьяволъ, который еще до страшнаго суда повергаетъ въ адъ бѣдныя души!

Адріана. Да, говори, въ чемъ дѣло?

Дроміо сиракузскій. Я не знаю, въ чемъ дѣло, но, во всякомъ случаѣ, онъ арестованъ.

Адріана. Арестованъ? Скажи, по какому поводу?

Дроміо сиракузскій. Никакого повода я не знаю; но вѣрно только то, что его арестовало чудовище въ буйволовой шкурѣ. Не хотите-ли, сударыня, послать на его выкупъ деньги, которыя находятся въ столѣ?

Адріана. Сходи за ними, сестра (Луціана уходитъ). Странно, что онъ надѣлалъ долговъ потихоньку отъ меня... Скажи мнѣ, онъ арестованъ за неуплаченное обязательство?

Дроміо сиракузскій. Не за обязательство, а за нѣчто болѣе солидное, за цѣпь, за цѣпь. Слышите, какъ звенитъ?

Адріана. Что звенитъ? Цѣпь?

Дроміо сиракузскій. Нѣтъ, нѣтъ, колоколъ. Мнѣ пора уходить. Вотъ уже цѣлыхъ два часа, какъ я оставилъ его, и пробило уже часъ.

Адріана. Значитъ, часы пошли назадъ? Ничего подобнаго я никогда не слыхала.

Дроміо сиракузскій. Ну, да. Когда какой нибудь часъ встрѣчаетъ тюремщика, онъ убѣгаетъ вспять отъ страха.

Адріана. Да развѣ у времени могутъ быть долги? Какъ глупо ты разсуждаешь!

Дроміо сиракузскій. Время -- настоящій банкротъ: оно задолжало гораздо болѣе, чѣмъ само стоитъ. Притомъ оно еще и воръ. Развѣ вы никогда не слыхали, что Время денно и нощно пробирается украдкой. А если оно должникъ и воръ, то, встрѣтившись съ тюремщикомъ, какъ же ему не отстать, хотя бы на одинъ часъ въ сутки?

Входитъ Луціана.

Адріана. Вотъ, Дроміо, деньги; бѣги скорѣй и сейчасъ же приведи твоего господина. Пойдемъ сестра; я измучена моими мыслями, мыслями, которыя даютъ мнѣ и покой, я мученіе (Уходятъ).

СЦЕНА III.

Тамъ-же.

Входитъ Антифолъ сиракузскій.

Антифолъ сиракузскій. Не могу я встрѣтить ни одного человѣка, который бы со мной не раскланялся, какъ еслибы онъ былъ моимъ хорошимъ пріятелемъ, и каждый называетъ меня по имени. Одинъ предлагаетъ мнѣ деньги. Другой приглашаетъ къ себѣ; третій благодаритъ меня за какую-то оказанную ей услугу; четвертый предлагаетъ мнѣ купить товаръ... Вотъ, хотя бы сейчасъ: какой-то портной зазвалъ меня въ свою давку и стадъ показывать мнѣ шелковыя матеріи, купленныя имъ будто бы для меня, и, не смотря на мое сопротивленіе, снялъ съ меня мѣрку. Ужь навѣрное все это дьявольское навожденіе, и здѣсь живутъ лапландскіе колдуны.

Входитъ Дроміо сиракузскій.

Дроміо сиракузскій. Господинъ, вотъ вамъ золото, за которымъ вы меня послали. Какъ? Вы уже отдѣлались отъ изображенія стараго Адама въ новомъ нарядѣ?

Антифолъ сиракузскій. Какое это золото? О какомъ Адамѣ ты говоришь?

Дроміо сиракузскій. Я говорю не о томъ Адамѣ, который стережетъ рай, а о томъ, который стережетъ тюрьму, о томъ, который одѣтъ въ шкуру теленка, убитаго для блуднаго сына, о томъ, который шелъ за вами, господинъ, точно. злой духъ, и который лишилъ васъ свободы.

Антифолъ сиракузскій. Я не понимаю тебя.

Дроміо сиракузскій. Не понимаете? И однако, это ясно: я говорю о томъ молодцѣ, который, точно віолончель, ходитъ въ кожаномъ футлярѣ; о молодцѣ, сударь, который, увидѣвъ усталаго, хлопнетъ его по плечу и уведетъ отдыхать; о молодцѣ, сударь, который всегда сжалится надъ раззорившимся человѣкомъ и дастъ ему долговременное пристанище; о молодцѣ, который своей палочкой учиняетъ больше подвиговъ, чѣмъ мавръ своимъ копьемъ.

Антифолъ сиракузскій. Ты говоришь о приставѣ?

Дроміо сиракузскій. Да, сударь, о самомъ обязательномъ приставѣ, который требуетъ къ отвѣту всякаго, кто мы исполняетъ своихъ обязательствъ, о томъ, который всякому отправляющемуся въ постель говоритъ: "пожалуйте на покой!"

Антифолъ сиракузскій. Брось свои глупыя шутки. Ну, что? нашелъ ты отправляющійся корабль? Можемъ-ли мы сегодня уѣхать?

Дроміо сиракузскій. Я уже вамъ говорилъ, съ часъ, тому назадъ, что корабль "Быстрота" уходитъ отсюда сегодня ночью, но приставъ задержалъ васъ и заставилъ васъ ждать барку "Отсрочку". Вотъ ангелы, за которыми вы меня посылали, чтобы они избавили васъ отъ этого.

Антифолъ сиракузскій. Мальчикъ бреду, да и я также. Мы здѣсь блуждаемъ, точно въ сновидѣніи. Ахъ, еслибы нашлась какая нибудь волшебная сила, которая бы унесла насъ отсюда!

Входитъ куртизанка.

Куртизанка. Пріятная встрѣча, пріятная встрѣча, Антифолъ! Я вижу, что вы, наконецъ-то, отыскали ювелира. Гдѣ-же цѣпь, которую вы мнѣ сегодня обѣщали?

Антифолъ сиракузскій. Прочь, сатана, не искушай меня.

Дроміо сиракузскій. Господинъ, неужели это госпожа Сатана?

Антифолъ сиракузскій. Это дьяволъ.

Дроміо сиракузскій. Нѣтъ, гораздо хуже, это -- жена сатаны; она явилась сюда въ видѣ потаскухи; вотъ почему, когда женщина скажетъ: "Прокляни меня, Господи!" это все равно, какъ еслибы она сказала: "Сдѣлай, о Господи, изъ меня потаскуху!" Сказано, что онѣ всегда являются мужчинамъ, какъ свѣтлые ангелы; но свѣтъ является изъ огня, а огонь, вѣдь, жжетъ и блудницы жгутся. Не подходите близко къ ней.

Куртизанка. И вашъ слуга, и вы въ самомъ веселомъ расположеніи духа. Хотите пойти ко мнѣ? Здѣсь мы можемъ купить все для ужина.

Дроміо сиракузскій. Сударь, если отправитесь съ нею, то ожидайте, что вамъ подадутъ кушанье, которое приходится ѣсть ложкой, а потому запаситесь длинной ложкой.

Антифолъ сиракузскій. Зачѣмъ, Дроміо?

Дроміо сиракузскій. Когда приходится ѣсть съ дьяволомъ, то надо имѣть длинную ложку.

Антифолъ сиракузскій. Убирайся прочь, дьяволъ! О какомъ ужинѣ ты мнѣ говоришь? Ты, какъ и всѣ вы, колдунья; заклинаю тебя: оставь меня въ покоѣ и удались.

Куртизанка. Ну, такъ отдайте мнѣ кольцо, которое вы взяли у меня за обѣдомъ, или цѣпь, которую обѣщали мнѣ за него, и я не стану васъ больше безпокоить.

Дроміо сиракузскій. Бываютъ дьяволы, которые требуютъ какой-нибудь обрѣзокъ ногтя, пустякъ какой-нибудь, каплю крови, булавочку, орѣшину, вишневую косточку; но этотъ дьяволъ гораздо жаднѣе: она требуетъ золотую цѣпь. Берегитесь, сударь; если дадите ей цѣпь, она загремитъ ею и перепугаетъ насъ.

Куртизанка. Прошу васъ, отдайте мнѣ или кольцо, или цѣпь. Вѣдь не хотите же вы меня ограбить?

Антифолъ сиракузскій. Прочь, вѣдьма! Пойдемъ, Дроміо, пойдемъ!

Дроміо сиракузскій. "Бѣги отъ гордости!" говорятъ павлины. Вы вѣдь это знаете, сударыня (Антифолъ и Дроміо сиракузскіе уходятъ).

Куртизанка. Ну, нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, что Антифолъ сошелъ съ ума; въ противномъ случаѣ, онъ бы не могъ такъ поступить. Онъ взялъ у меня кольцо, которое стоитъ сорокъ дукатовъ; за него онъ обѣщалъ подарить мнѣ цѣпь, а теперь не хочетъ дать ни того, ни другого. Причина, изъ которой я заключаю, что онъ сошелъ съ ума (кромѣ бѣшенаго поступка, только что имъ сдѣланнаго), это -- нелѣпая сказка, которою онъ меня угостилъ сегодня за обѣдомъ, сказка о томъ, будто-бы его не пустили въ его собственный домъ. Очень вѣроятно, что его жена, узнавъ о припадкахъ его бѣшенства, и не впустила его къ себѣ. Теперь мнѣ остается только отправиться въ его домъ и разсказать его женѣ, что въ безуміи онъ силой отнялъ у меня кольцо. Это самое лучшее, что я могу сдѣлать; вѣдь сорокъ дукатовъ -- большая потеря.

СЦЕНА IV.

Тамъ-же.

Входятъ: Антифолъ эфесскій и Приставъ.

Антифолъ эфесскій. Не бойся, пріятель, я не сбѣгу; прежде чѣмъ я оставлю тебя, я вручу тебѣ такую сумму, за какую ты меня арестовалъ. Сегодня моя жена въ скверномъ расположеніи духа и, должно быть, не повѣрила легко моему слугѣ, что въ Эфесѣ меня арестовали. Увѣряю тебя, что это извѣстіе должно было показаться ей очень страннымъ.

Входить Дроміо эфесскій съ плетью.

А вотъ и мой слуга; думаю, что онъ и деньги принесъ. Ну что, принесъ ты, что я велѣлъ принести тебѣ?

Дроміо эфесскій. Вотъ... ручаюсь вамъ, что этимъ вы со всѣми ими расплатитесь.

Антифолъ эфесскій. Но гдѣ-же деньги?

Дроміо эфесскій. Какъ гдѣ? Вѣдь нужно-же было отдать ихъ за плеть.

Антифолъ эфесскій. Какъ, пятьсотъ дукатовъ, бездѣльникъ, за простую плеть?

Дроміо эфесскій. Ну, нѣтъ, за такую сумму я готовъ купить вамъ еще пятьсотъ такихъ-же плетей.

Антифолъ эфесскій. А я зачѣмъ посылалъ тебя домой?

Дроміо эфесскій. Извѣстно за чѣмъ,-- за плетью; я вамъ и принесъ ее.

Антифолъ эфесскій. А за это я привѣтствую тебя вотъ этимъ (Бьетъ его).

Приставъ. Добрый господинъ, пожалуйста, успокойтесь, будьте терпѣливы.

Дроміо эфесскій. Не ему, а мнѣ приходится быть терпѣливымъ; на меня обрушилась бѣда.

Приставъ. Попридержи-ка, любезный, свой языкъ.

Дроміо эфесскій. Вы бы лучше уговорили его попридержать свою руку.

Антифолъ эфесскій. Потаскухинъ сынъ, безчувственный мерзавецъ!

Дроміо эфесскій. Конечно, я хотѣлъ бы быть безчувственнымъ, сударь, чтобы не чувствовать вашихъ ударовъ.

Антифолъ эфесскій. Да ты только къ ударамъ и чувствителенъ, какъ настоящій оселъ.

Дроміо эфесскій. Вотъ что правда, то правда: я настоящій оселъ; это вы можете доказать моими вытянувшимися ушами. Со дня моего рожденія и до настоящей минуты я служу ему, а между тѣмъ за всю мою службу я, кромѣ ударовъ, ничего другого не получалъ. Когда мнѣ холодно, онъ грѣетъ меня побоями, когда мнѣ жарко, онъ прохлаждаетъ меня побоями; онъ меня пробуждаетъ побоями, когда мнѣ случится заснуть; побоями подымаетъ меня, когда я сижу; побоями выталкиваетъ меня за дверь, когда я выхожу; побоями встрѣчаетъ меня, когда я возвращаюсь домой. Я ихъ постоянно ношу на своихъ плечахъ, какъ нищая носитъ своего сынишку; я даже думаю, что когда онъ, наконецъ, изуродуетъ меня совсѣмъ, то мнѣ и въ самомъ дѣдѣ придется съ ними ходить но міру, отъ двери до двери.

Входятъ: Адріана, Луціана съ Куртизанкой и Пинчемъ.

Антифолъ эфесскій. Ну, пойдемъ... А, вотъ и моя жена Дроміо эфесскій. Сударыня. Respice finem, помните конецъ; или, какъ говорятъ попугаи: берегитесь конца плети.

Антифолъ эфесскій. Да замолчишь-ли ты, наконецъ? (Бьетъ его),

Куртизанка. А что вы теперь скажете на это? Развѣ вашъ мужъ не помѣшался?

Адріана. Своею грубостью онъ это ясно доказываетъ. Добрый докторъ Пинчъ, вы -- заклинатель; возвратите ему разсудокъ, и я вамъ за это заплачу, сколько вы пожелаете.

Луціана. Увы! Какъ глаза его свирѣпы и страшны!

Куртизанка. Замѣтьте, какъ онъ дрожитъ отъ бѣшенства.

Пинчъ. Дайте мнѣ вашу руку и позвольте мнѣ пощупать вашъ пульсъ.

Антифолъ эфесскій. Вотъ вамъ моя рука; но прежде она пощупаетъ ваше ухо.

Пинчъ. Заклинаю тебя, Сатана, поселившійся въ этомъ человѣкѣ, уступить моимъ святымъ молитвамъ и немедленно возвратиться въ твое темное царство. Заклинаю тебя всѣми святыми неба.

Антифолъ эфесскій. Молчи, болванъ, молчи! Я вовсе не сумасшедшій.

Адріана. О еслибы ты былъ правъ, несчастная душа!

Антифолъ эфесскій. А, милочка, такъ это, значитъ, твои пріятели? Ужь не эта-ли шафранная рожа пировала и веселилась сегодня въ коемъ домѣ, между тѣмъ, какъ моя преступная дверь оставалась закрытой для меня и входъ въ мой домъ былъ для меня недоступенъ.

Адріана. О, мой мужъ! Видитъ Богъ, что ты обѣдалъ дома; и почему ты не остался дома до теперешней минуты? Ты бы избѣжалъ и этой клеветы, и этого публичнаго позора.

Антифолъ ефесскій. Я обѣдалъ дома? я? Ну, а ты, бездѣльникъ, что на это скажешь?

Дроміо эфесскій. Ну, ужь если говоритъ правду, дома вы не обѣдали.

Антифолъ эфесскій. Ну, а двери не были заперты и меня не прогоняли?

Дроміо эфесскій. Двери, конечно, были заперты и васъ, точно, не впускали.

Антифолъ эфесскій. А сама она не ругала меня?

Дроміо эфесскій. Sans fable, онѣ обругали васъ.

Антифолъ эфесскій. А кухарка не поносила меня, не оскорбляла, не насмѣхалась надо мной?

Дроміо эфесскій. Да, разумѣется, и кухонная бестия издѣвалась надъ вами.

Антифолъ эфесскій. И не ушелъ я въ бѣшенствѣ?

Дроміо эфесскій. Да, говоря правду. Объ этомъ могутъ свидѣтельствовать мои кости: имъ пришлось познакомится съ этимъ бѣшенствомъ.

Адріана. Ну, хорошо-ли потакать этому безумству?

Пинчъ. Ничего дурного нѣтъ. Этотъ малый отлично видитъ его состояніе и, соглашаясь съ нимъ, укрощаетъ его бѣшенство.

Антифолъ эфесскій. Ты заставила ювелира усадить меня въ тюрьму.

Адріана. О, Боже! Да вѣдь сама же я и послала тебѣ денегъ на выкупъ черезъ Дроміо, вотъ этого самаго, который прибѣжалъ за ними.

Дроміо эфесскій. Денегъ, черезъ меня? Можетъ быть и въ самомъ дѣлѣ вы сердечно желали послать ихъ, но я навѣрное могу сказать, что ни гроша не получалъ отъ васъ.

Антифолъ эфесскій. А развѣ ты не приходилъ къ ней за мѣшкомъ дукатовъ?

Адріана. Да, приходилъ и я дала ихъ ему.

Лудіана. Я была свидѣтельницей этого.

Дроміо эфесскій. Богъ и канатный мастеръ свидѣтель, что меня посылали только за плетью.

Пинчъ. Сударыня, нѣтъ никакого сомнѣнія, что и господинъ, и слуга одержимы бѣшенствомъ; это видно по ихъ страшной блѣдности. Ихъ необходимо посадить въ какую-нибудь темную комнату.

Антифолъ эфесскій. Говори, зачѣмъ ты заперлась сегодня отъ меня? А ты, мерзавецъ, почему отнѣкиваешься, что получилъ мѣшокъ золота?

Адріана. Милый мужъ, я не запиралась отъ тебя.

Дроміо эфесскій. А я, добрый господинъ, никакого мѣшка съ золотомъ не получалъ; но сознаюсь, что двери дома были заперты.

Адріана. Негодный плутъ, ты дважды лжешь!

Антифолъ эфесскій. Распутная негодяйка, ты лжешь во всемъ; ты снюхалась съ этой шайкой, чтобы сдѣлать изъ меня предметъ самыхъ гнусныхъ и постыднымъ насмѣшекъ; но я вотъ этими самыми ногтями выцарапаю эти лживые глаза, захотѣвшіе видѣть меня игрушкой всего этого позора.

Пинчъ и его слуги вяжутъ Антифола и Дроміо.

Адріана. Вяжите ихъ, вяжите ихъ; я не хочу, чтобы они подходили ко мнѣ.

Пинчъ. Бѣгите за людьми! Дьяволъ силенъ въ нихъ!

Луціана. Ахъ, бѣдный, какъ онъ блѣденъ и какъ ужасно смотритъ!

Антифолъ эфесскій. Ужь не убить-ли вы меня собираетесь? Приставъ, я твой плѣнникъ; неужели же ты потерпишь, чтобы меня отняли у тебя?

Приставъ. Эй, вы, не горланьте; онъ мой плѣнникъ, и вы его не захватите.

Пинчъ. Вяжите-ка и этого, и онъ тоже въ бѣшенствѣ.

Адріана. Да чего ты хочешь, нелѣпый приставъ? Можетъ быть, тебѣ нравится видѣть, какъ этотъ несчастный позоритъ и насилуетъ себя?

Приставъ. Онъ мой плѣнникъ; если я его отпущу, мнѣ же придется заплатить весь его долгъ.

Адріана. Я сейчасъ же уплачу весь долгъ. Веди меня къ заимодавцу, и когда я узнаю, какъ великъ его долгъ, я сейчасъ же уплачу его. Добрый господинъ докторъ, посмотрите хорошенько, чтобы его свели домой въ полной безопасности... О, злополучный день!

Антифолъ эфесскій. О, злополучная потаскушка!

Дроміо эфесскій. Господинъ! видно и мнѣ приходится платить по вашимъ обязательствамъ!

Антифолъ эфесскій. Убирайся къ чорту! Зачѣмъ ты меня приводишь въ бѣшенство?

Дроміо эфесскій. Да ужь не хотите-ли вы, чтобъ васъ связали ни за что? Бѣснуйтесь, добрый господинъ, кричите какъ дьяволы.

Луціана. Да спасетъ ихъ Господь! Бѣдные, какъ они бредятъ!

Адріана, Уведите ихъ! Сестра, пойдемъ со мной (Пинчъ и его слуга уводятъ Антифола и Дроміо). Скажите мнѣ, кто потребовалъ ихъ ареста?

Приставъ. Нѣкто Анжело, ювелиръ; вы знаете его?

Адріана. Да, я знаю этого человѣка. Сколько онъ долженъ?

Приставъ. Двѣсти дукатовъ.

Адріана. За что онъ задолжалъ эти деньги?

Приставъ. За цѣпь, которую вашъ мужъ взялъ у него.

Адріана. Онъ дѣйствительно заказалъ цѣпь для меня, но онъ ея не получилъ.

Куртизанка. Когда вашъ мужъ пришелъ сегодня ко мнѣ, точно бѣшеный, онъ взялъ у меня кольцо (я только что видѣла на его пальцѣ это кольцо),-- а затѣмъ я встрѣтила его на улицѣ съ цѣпью.

Адріана. Все это можетъ быть, но цѣпи я никогда не видала. Ну, приставъ, ведите меня къ этому ювелиру, мнѣ поскорѣе хочется все узнать.

Входятъ Антифолъ сиракузскій съ обнаженнымъ мечемъ и Дроміо сиракузскій.

Луціана. Господи, спаси насъ! Они вырвались!

Адріана. И идутъ сюда съ обнаженнымъ мечемъ! Позовемъ людей, чтобы они снова связали ихъ.

Приставъ. Бѣжимъ; они убьютъ насъ! (Приставъ, Адріана и Луціана уходятъ).

Антифолъ сиракузскій. Я вижу, что эти вѣдьмы испугались мечей.

Дроміо сиракузскій. Та, которая навязывалась вамъ въ жены теперь убѣгаетъ отъ васъ.

Антифолъ сиракузскій. Пойдемъ въ Центавръ за нашими вещами; одного только и желаю, чтобы сѣсть скорѣе на корабль.

Дроміо сиракузскій. Повѣрьте мнѣ, переночуемъ здѣсь; они навѣрное не сдѣлаютъ намъ вреда. Вы вѣдь и сами видали какъ ласково съ нами говорили и даютъ деньги. Я думаю, что здѣшній народъ такой добрый, что еслибы не эта гора разъяреннаго мяса, которая требуетъ, чтобы я на ней женился, я бы не прочь былъ остаться здѣсь и даже сдѣлаться колдуномъ.

Антифолъ сиракузскій. И за цѣлый городъ я не останусь здѣсь на ночь. Пойдемъ скорѣе за вещами и на корабль (Уходятъ).

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Тамъ-же.

Входятъ: Купецъ и Анжело.

Анжело. Мнѣ очень жаль, что я такъ долго задержалъ васъ; но я утверждаю вамъ, что цѣпь онъ получилъ отъ меня, хотя онъ и имѣлъ великое безстыдство отрицать это.

Купецъ. Какимъ образомъ этотъ человѣкъ можетъ быть уважаемъ въ этомъ городѣ?

Анжело. Онъ здѣсь въ большой чести; у него здѣсь безграничный кредитъ и его здѣсь весьма любятъ. Въ этомъ городѣ нѣтъ другого гражданина ему равнаго; я на слово готовъ ему повѣрить все мое состояніе.

Купецъ. Говорите тише; онъ, кажется, идетъ сюда.

Входятъ: Антифолъ и Дроміо сиракузскій.

Анжело. Да, это онъ; у него на шеѣ та самая цѣпь, которую онъ такъ нагло утверждалъ, что не получилъ отъ меня. Добрый господинъ, подойдите поближе ко мнѣ, я хочу поговорить съ ними. Синьоръ Антифолъ, очень удивляюсь, что вы нанесли мнѣ такой позоръ,-- и притомъ не безъ скандала для васъ самихъ,-- съ такой настойчивостью увѣряя и даже клянясь въ томъ, что не получали отъ меня этой цѣпи, которую теперь такъ открыто носите. Кромѣ хлопотъ, позора и ареста, вы сдѣлали большой вредъ и этому моему другу, который, еслибы не былъ задержанъ недоразумѣніемъ нашимъ, давно бы уже надулъ паруса и теперь былъ бы уже въ открытомъ морѣ. Вы вѣдь получили эту цѣпь отъ меня? Не можете-же вы отрицать это?

Антифолъ сиракузскій. Кажется, я ее получилъ отъ васъ; я никогда и не отрицалъ этого.

Купецъ. Нѣтъ, вы отрицали это; вы даже поклялись въ противномъ.

Антифолъ сиракузскій. А кто слышалъ, что я клятвенно отрицалъ это?

Кулецъ. Вотъ этими самыми моими ушами я слышалъ, это и ты самъ знаешь. Какъ тебѣ не совѣстно, несчастный! Не позоръ-ли, что ты позволяешь себѣ ходить по мѣстамъ, гдѣ ходятъ честные люди!

Антифолъ сиракузскій. Ты и самъ негодяй, если позволяешь себѣ такъ оскорблять меня; я докажу тебѣ немедленно и мою честь, и мою честность, если ты осмѣлишься принять мой вызовъ.

Купецъ. Да, я осмѣливаюсь, бездѣльникъ! (Они обнажаютъ мечи).

Входятъ: Адріана, Луціана, Куртизанка и другіе.

Адріана. Стойте, не обижайте его, ради самого Бога! Онъ -- помѣшанъ!.. Эй, вы, хватайте его; отнимите у него мечъ; свяжите также и Дроміо и ведите ихъ ко мнѣ въ домъ.

Дроміо сиракузскій. Бѣжимъ, сударь, бѣжимъ; ради самого Бога, спрячемся въ какой-нибудь домъ... Это -- аббатство... Войдемъ туда,-- или мы пропали!

Антифолъ и Дроміо входятъ въ аббатство. Входитъ игуменья.

Игуменья. Успокойтесь, добрые люди! Зачѣмъ вы такъ тѣснитесь сюда?

Адріана. Чтобъ взять моего бѣднаго мужа, который сошелъ съума; позвольте намъ войти; мы его должны связать и отнести домой и лечить его.

Анжело. Я знаю, что онъ не въ своемъ умѣ.

Купецъ. Я сожалѣю, что обнажилъ свой мечъ противъ него.

Игуменья. А какъ давно онъ обезумѣлъ?

Адріана. Всю эту недѣлю онъ былъ грустенъ, мраченъ, угрюмъ, печаленъ и совсѣмъ не тотъ, какимъ былъ прежде; но до обѣденнаго времени его помѣшательство еще не приходило въ такое бѣшенство.

Игуменья. Можетъ быть онъ понесъ какой-нибудь большой убытокъ вслѣдствіе кораблекрушенія на морѣ? Можетъ быть онъ потерялъ какого-нибудь дорогого друга? Его глаза не вовлекли-ли его сердца въ какую-нибудь незаконную любовь? Это очень обыкновенный грѣхъ среди молодыхъ людей, дающихъ глазамъ своимъ слишкомъ большую волю. Какое изъ этихъ несчастій случилось съ нимъ?

Адріана. Никакое, если только не послѣднее: можетъ быть, какая-нибудь любовь отвлекала его такъ часто отъ дома.

Игуменья. Вамъ-бы слѣдовало побранить его за это.

Адріана. Я и то бранила его.

Игуменья. Да, но можетъ быть слишкомъ мало.

Адріана. Я его бранила, на сколько позволяла мнѣ скромность.

Игуменья. Конечно, съ глазу на глазъ?

Адріана. Да и при людяхъ также.

Игуменья. Да, но, можетъ быть, не достаточно часто?

Андріана. Это было предметомъ всѣхъ нашихъ разговоровъ; въ постели я такъ къ нему приставала, что онъ не могъ спать; за обѣдомъ я такъ приставала, что онъ не могъ ѣсть. Наединѣ съ нимъ я только объ этомъ и говорила съ нимъ; при людяхъ я постоянно дѣлала намеки на это. Я всегда ему говорила, что онъ не хорошо и скверно поступаетъ.

Игуменья. Вотъ потому-то онъ и сошелъ-съ ума. Ядовитыя рѣчи ревнивой жены гораздо смертоноснѣе, чѣмъ зубъ взбѣсившейся собаки. Совершенно понятно, что твои упреки не давали ему спать,-- вотъ голова его и омрачилась. Ты говоришь, что кушанья его ты приправляла своими упреками; непріятности всегда разстраиваютъ пищевареніе, а затѣмъ слѣдуетъ горячее пламя горячки, а что такое горячка, если не припадокъ бѣшенства? Ты говоришь, что всѣ его развлеченія ты омрачала своимъ брюжжаніемъ, но недостатокъ развлеченія ведетъ за собой мрачную меланхолію, родственницу зловѣщаго и неутѣшнаго отчаянія, а вслѣдъ за нею и цѣлую толпу зачумленныхъ недуговъ, блѣдныхъ безпорядковъ и враговъ жизни! Лишить веселья, ѣды и сна,-- отъ этого не только человѣкъ, но и звѣрь съума сойдетъ. Необходимо, поэтому заключить, что ты сама и свела съ ума своего мужа.

Луціана. Но она съ кротостью всегда упрекала его, а онъ всегда бывалъ грубъ, жестокъ и вспыльчивъ. Но почему же ты, сестра, не отвѣчаешь, когда тебя такъ несправедливо укоряютъ?

Адріана. Она отдала меня во власть угрызеній моей собственной совѣсти. Добрые люди, войдите и возьмите его.

Игуменья. Нѣтъ, никто не входитъ въ мой домъ.

Адріана. Ну, такъ пусть выведутъ моего мужа ваши слуги.

Игуменья. И этого я не дозволю; онъ выбралъ мой домъ своимъ убѣжищемъ, и это убѣжище охранитъ его отъ васъ, пока я не возвращу ему разсудка, или, по крайней мѣрѣ, не попробую сдѣлать этого.

Адріана. Я сама хочу ухаживать за моимъ мужемъ, сама хочу быть его нянькой, врачевать его болѣзнь; это вѣдь моя обязанность; мнѣ не нужны никакіе помощники, а потому позвольте мнѣ отвести его домой.

Игуменья. Повторяю, я не позволю ему выйти, пока не испытаю всѣхъ извѣстныхъ мнѣ средствъ, сироповъ и иныхъ цѣлебныхъ снадобій, святыхъ молитвъ, чтобы возстановить въ немъ разсудокъ; это требованіе и часть моего обѣта, человѣколюбивая обязанность моего ордена. А поэтому оставь его со мной и уходи.

Адріана. Я не уйду отсюда, не оставлю здѣсь моего мужа; вамъ съ вашимъ священнымъ самомъ не пристало такъ разлучить мужа и жену.

Игуменья. Успокойся и удались, я не отдамъ тебѣ его (Она уходитъ).

Луціана. Пожалуйся герцогу на такую несправедливость.

Адріана. Да, пойдемъ, я упаду къ его ногамъ и не встану до тѣхъ поръ, пока мои слезы и мольбы не заставятъ его прійти сюда, чтобы силой взять моего мужа отъ игуменьи.

Купецъ. Стрѣлка, кажется, показываетъ уже пять часовъ и должно быть скоро герцогъ пройдетъ по этому мѣсту, чтобы направиться въ печальную долину, мѣсто смерти и казней, которое находится за рвомъ аббатства

Анжело. А по какой причинѣ онъ пойдетъ здѣсь?

Купецъ. Чтобы присутствовать при всенародной казни сиракузскаго купца, который имѣлъ несчастіе заѣхать въ этотъ заливъ, вопреки закону и статутамъ этого города.

Анжело. Смотрите, вотъ онъ идетъ, и мы будемъ присутствовать при казни.

Луціана. Пади къ ногамъ герцога, пока онъ еще не прошелъ аббатства.

Входятъ: Герцогъ со свитой, Эгеонъ съ обнаженной головой, палачъ и стража.

Герцогъ. Пускай снова провозгласятъ всенародно, что если какой-нибудь другъ внесетъ за него назначенную сумну, то этотъ человѣкъ не умретъ, ибо мы желали-бы ему помочь.

Адріана. Правосудіе, великій герцогъ, правосудіе противъ игуменьи!

Герцогъ. Игуменья -- женщина добродѣтельная и почтенная; не можетъ быть, чтобы она сдѣлала тебѣ какое-нибудь зло.

Адріана. Выслушайте меня, ваша свѣтлость. Антифолъ мой супругъ, котораго я сдѣлала владыкой самой себя и всего моего богатства, по вашему совѣту, въ сегодняшній несчастный день подвергся жестокому припадку сумасшествія; въ сопровожденіи своего раба, который тоже помѣшался, онъ бросился какъ бѣшенный на улицу, оскорбляя честныхъ гражданъ, врываясь въ ихъ дома, похищая кольца, всякія драгоцѣнности и все, что нравилось его безумству. Наконецъ, моимъ людямъ удалось связать его и отвести домой, между тѣмъ, какъ я ходила по городу, чтобы исправить вредъ, причиненный его безуміемъ. Вдругъ, не знаю, какимъ образомъ, онъ убѣжалъ отъ тѣхъ, которые за нимъ присматривали, также какъ и его помѣшанный рабъ; и оба, въ неистовствѣ, съ обнаженными мечами встрѣтились намъ и, накинувшись безумно на насъ, стали гнаться за нами. Я возвратилась снова сюда съ позванными нами людьми, чтобы связать ихъ; тогда они скрылись въ это аббатство. Мы побѣжали за ними вслѣдъ, но игуменья заперла передъ нами двери, не захотѣвъ ни впустить насъ, ни выдать мнѣ моего мужа, чтобы мы увели его домой. Вели-же, благородный герцогъ, отдать его мнѣ, чтобъ я могла оказать ему необходимую помощь.

Герцогъ. Въ прежнее время, твой мужъ служилъ въ моихъ войскахъ и оказалъ мнѣ много услугъ; и когда ты отдала ему свое супружеское ложе, я далъ тебѣ мое герцогское слово, что сдѣлаю для него все, что только могу сдѣлать... Пусть кто-нибудь постучитъ въ двери аббатства и повелитъ игуменьѣ явиться сюда; я долженъ рѣшить это дѣло, прежде чѣмъ удалюсь отсюда.

Входитъ Слуга.

Слуга. Ахъ, сударыня, сударыня, бѣгите, спасайтесь! Мой господинъ и его рабъ освободились; они исколотили всѣхъ служанокъ и связали доктора, которому подпалили бороду горящими головнями, и всякій разъ, когда она загоралась, они лили на него цѣлый ушатъ помоевъ, чтобы загасить огонь. Мой господинъ теперь учитъ его терпѣнію, а его слуга стрижетъ его голову, какъ сумасшедшему. Они навѣрное убьютъ заклинателя, если только вы не пошлете людей къ нему на помощь.

Адріана. Молчи, болванъ; твой господинъ и его слуга здѣсь и все это ложь, что ты намъ разсказываешь.

Слуга. Сударыня, клянусь жизнію, что говорю правду; какъ только я увидѣлъ это, я духу не успѣлъ перевести, такъ скоро я бѣжалъ. Онъ призываетъ васъ къ себѣ, и клянется, что если только ему удастся схватитъ васъ, то онъ обожжетъ вамъ лицо и обезобразитъ васъ (За сценой шумъ). Слышите, слышите? Это навѣрно его голосъ; бѣгите скорѣе, спасайтесь.

Герцогъ. Не бойся ничего; стань рядомъ со мной. Стражи, приготовьте ваши аллебарды!

Адріана. Господи! Это мой мужъ! Будьте свидѣтелями; что онъ всюду является невидимкой. Только-что онъ вошелъ сюда, въ аббатство, на нашихъ глазахъ, а теперь онъ тамъ; все это превосходитъ всякое человѣческое пониманіе.

Входитъ Антифолъ и Дроміо эфесскіе.

Антифолъ эфесскій. Правосудіе, благородный герцогъ, правосудіе! Именемъ заслугъ, оказанныхъ мною въ былыя времена, когда на войнѣ я заслонилъ тебя собственнымъ тѣломъ и получилъ тяжелыя раны, спасая тебѣ жизнь; кровью, которую я проливалъ тогда,-- заклинаю тебя, даруй мнѣ правосудіе!

Эгеонъ. Если только страхъ смерти не свелъ меня съ ума, то я вижу моего сына Антифола и Дроміо.

Антифолъ эфесскій. Правосудіе, благородный герцогъ, правосудіе! Эта женщина, которую ты далъ мнѣ въ супруги, надругалась надо мной, обезчестила меня, оскорбила меня самымъ жестокимъ и ужаснымъ образомъ. Оскорбленіе, которое она сегодня нанесла мнѣ, превышаетъ все, что только можно себѣ вообразить.

Герцогъ. Скажи, что она тебѣ сдѣлала, и ты меня найдешь справедливымъ.

Антифолъ эфесскій. Сегодня благородный герцогъ, она заперла передо мною двери моего дома, а сама въ это время пировала тамъ съ мерзавцами.

Герцогъ. Да, это тяжкая вина. Скажи, женщина, ты это сдѣлала?

Адріана. Нѣтъ, благородный герцогъ. Я, онъ и моя сестра мы всѣ трое обѣдали вмѣстѣ. Клянусь спасеніемъ души моей, что все, въ чемъ онъ винитъ меня, ложно.

Луціана. Пусть никогда больше я не увижу дня, пусть никогда не буду спать ночью, если все, что она говоритъ вашей свѣтлости, не есть истинная правда!

Анжело. О, лживая женщина! Онѣ обѣ лгутъ. Въ этомъ по крайней мѣрѣ, сумасшедшій вполнѣ правильно ихъ обвиняетъ.

Антифолъ эфесскій. Мой повелитель, я знаю, что говорю. Я не отуманенъ винными нарами, я не въ бѣшенствѣ, вызванномъ бредомъ безумія, хотя подобныя оскорбленія могли бы и мудреца свести съ ума. Эта женщина заперла мнѣ дверь моего дома сегодня, когда я вернулся къ обѣду; вотъ этотъ ювелиръ, еслибы онъ не былъ теперь за одно съ нею, могъ бы засвидѣтельствовать это, потому что онъ былъ тогда со мною. Онъ оставилъ меня, потому что пошелъ за цѣпью, обѣщая принести мнѣ ее въ домъ госпожи, куда я и Балтазаръ отправились вмѣстѣ обѣдать. Когда мы пообѣдали я, видя, что онъ не идетъ, пошелъ искать его. Я его встрѣтилъ на улицѣ въ обществѣ вотъ этого господина. Тамъ этотъ коварный ювелиръ началъ мнѣ клясться, что сегодня я получилъ отъ него цѣпь, которую,-- могу въ этомъ поклясться -- совсѣмъ и не видалъ. И за это онъ приказалъ арестовать меня приставу. Я покорился и послалъ моего слугу ко мнѣ въ домъ за мѣшкомъ дукатовъ. Онъ возвратился безъ денегъ. Тогда я вѣжливо попросилъ пристава пойти вмѣстѣ со мной ко мнѣ въ домъ. По пути мы встрѣтили мою жену, ея сестру и всю ея разбойническую шайку подлыхъ сообщниковъ. Съ ними былъ нѣкій Пинчъ, голодный бездѣльникъ, мерзавецъ, блѣднолицый, ходячій скелетъ, шарлатанъ, оборвышъ-заклинатель, уродъ съ ввалившимися глазами, съ лицомъ плута, живой трупъ. И этотъ гнусный плутъ вздумалъ разыгрывать заклинателя; онъ поглядѣлъ мнѣ пристально въ глаза, пощупалъ мнѣ пульсъ и, уставивъ мнѣ прямо въ лицо свою гнусную рожу, заоралъ во все горло, что я одержимъ злымъ духомъ. Тогда всѣ разомъ бросились на меня, связали меня, потащили домой и тамъ заперли меня въ темный и сырой подвалъ, вмѣстѣ съ моимъ слугой, точно также связаннымъ, какъ и я. Однако, я перегрызъ веревки своими зубами, возвратилъ себѣ такимъ образомъ свободу и сейчасъ же побѣжалъ къ вашей свѣтлости умолять оказать мнѣ полное удовлетвореніе за весь этотъ позоръ и всѣ эти гнусности.

Анжело. Благородный герцогъ, съ своей стороны я могу только засвидѣтельствовать, что онъ не обѣдалъ дома и что его не впустили въ домъ.

Герцогъ. Но получилъ-ли онъ отъ тебя,-- да или нѣтъ,-- Цѣпь?

Анжело. Да, получилъ, благородный герцогъ, и, когда недавно онъ бѣжалъ въ этотъ домъ, всѣ видали эту цѣпь на его шеѣ.

Купецъ. Кромѣ того, я готовъ показать подъ присягой, что я моими собственными ушами слышалъ, какъ онъ признавался, что получилъ отъ него цѣпь, поклявшись передъ тѣмъ на торговой площади, что и въ глаза ея не видалъ. Тутъ я обнажилъ свой мечъ, а онъ бросился вотъ въ это аббатство, откуда вышелъ, должно быть, какимъ-то чудомъ.

Антифолъ эфесскій. Я никогда не входилъ въ стѣны этого аббатства, и ты никогда не обнажалъ своего меча; я никогда не видалъ цѣпи, клянусь небомъ, и все, въ чемъ онъ меня обвиняетъ, есть ложь.

Герцогъ. Какъ все это удивительно странно и запутано! Мнѣ кажется, что всѣ вы пили изъ кубка Цирцеи. Если вы видѣли, какъ онъ вошелъ въ аббатство, то онъ и теперь былъ бы тамъ; еслибы онъ былъ сумасшедшій, то не защищался бы такъ здраво. Вы говорите, что онъ обѣдалъ дома, а этотъ ювелиръ отрицаетъ это. А ты, рабъ, что скажешь на это?

Дроміо эфесскій. Благородный герцогъ, онъ обѣдалъ вотъ съ нею, въ домѣ Ежа.

Куртизанка. Это дѣйствительно такъ, и взялъ у меня съ пальца это кольцо.

Антифолъ эфесскій. Это правда, благородный герцогъ; это кольцо я получилъ отъ нея.

Герцогъ. А видѣла ты, какъ онъ вошелъ въ это аббатство?

Куртизанка. Такъ же несомнѣнно, какъ вижу теперь ваше высочество.

Герцогъ. Все это очень странно... Ступайте, позовите ко мнѣ игуменью. Мнѣ кажется, что всѣ вы или бредите, или же совсѣмъ помѣшались.

Эгеонъ. Великій государь, позволь сказать мнѣ одно слово. Я вижу друга, который можетъ быть спасетъ мнѣ жизнь, заплативъ сумму, необходимую за мой выкупъ.

Герцогъ. Говори свободно, сиракузецъ.

Эгеонъ. Неправда-ли, что васъ зовутъ Антифолъ, а вашего раба -- Дроміо.

Дроміо эфесскій. Не болѣе часа тому назадъ, я былъ его рабомъ невольнымъ, но теперь, слава Богу, онъ перегрызъ своими собственными зубами веревки, которыми я былъ связанъ, и я, Дроміо,-- его рабъ свободный.

Эгеонъ. Я увѣренъ, что оба вы вспоминаете обо мнѣ.

Дроміо эфесскій. Себя вспоминаемъ, сударь, глядя на васъ ибо, еще очень недавно, мы были такъ же связаны, какъ вы теперь. Ужь не изъ паціентовъ-ли вы Пинча?

Эгеонъ. Почему вы смотрите на меня такъ странно, какъ будто-бы на совсѣмъ чужого человѣка? Вы вѣдь хорошо меня знаете.

Антифолъ эфесскій. До этихъ поръ я никогда въ жизни не видѣлъ васъ.

Эгеонъ. О, должно быть печали сильно измѣнили меня съ тѣхъ поръ, какъ я васъ видѣлъ; должно быть, часы страданія въ сокрушительной рукѣ времени начертали на моемъ лицѣ странные знаки. Однако, скажи мнѣ, не узнаешь-ли по крайней мѣрѣ, моего голоса?

Антифолъ эфесскій. Нѣтъ.

Эгеонъ. И ты тоже, не узнаешь, Дроміо?

Дроміо эфесскій. И я тоже совсѣмъ не узнаю.

Эгеонъ. А я такъ увѣренъ. что ты узнаешь мой голосъ.

Дроміо эфесскій. Такъ вы увѣрены, сударь? А я такъ, наоборотъ, увѣренъ, что не узнаю; и когда человѣкъ, что-нибудь отрицаетъ, то вы обязаны ему вѣрить.

Эгеонъ. Не узнаете даже моего голоса! О, суровое время! Неужели-же ты такъ подорвало и разбило мой бѣдный голосъ въ эти послѣдніе семь короткихъ годовъ, что даже и родной мой сынъ не узнаетъ больного звука, скорбью разстроеннаго? Хотя зима, убивающая всѣ соки жизни, и покрыла мое увядшее лицо холодными снѣгами и сковала льдомъ мою кровъ,-- однако ночь моихъ дней еще сохранила немного памяти, моя умирающая лампа еще бросаетъ слабый свѣтъ, мои полуоглохшія уши могутъ еще немного слышать, и всѣ эти старые свидѣтели,-- и я не ошибаюсь,-- говорятъ мнѣ что ты -- мой сынъ Антифолъ.

Антифолъ эфесскій. Я ни разу въ жизни не видѣлъ моего отца.

Эгеонъ. Но всего семь лѣтъ, дитя мое, какъ мы въ Сиракузахъ разстались съ тобой,-- вѣдь ты-же это хорошо знаешь; но, можетъ быть, ты стыдишься признать меня въ моемъ несчастіи?

Антифолъ эфесскій. Герцогъ и всѣ тѣ, которые меня знаютъ въ этомъ городѣ, могутъ засвидѣтельствовать, что въ Сиракузахъ я не былъ ни разу въ жизни.

Герцогъ. Увѣряю тебя, сиракузецъ, что вотъ уже двадцать лѣть, какъ онъ живетъ въ Эфесѣ и никогда не видѣлъ Сиракузъ. Я вижу, что старость и несчастіе помрачили твой умъ.

Входятъ: Игуменья съ Антифоломъ и Дроміо сupакузскими.

Игуменья. Великій герцогъ, вы видите человѣка, очень несправедливо гонимаго (Всѣ; смотрятъ на Антифола сиракузскаго).

Адріана. Я вижу двухъ мужей, или же глаза мои совершенно обманываютъ меня.

Герцогъ. Должно быть одинъ изъ нихъ духъ другого, но то же самое вижу и въ этихъ двухъ. Который-же изъ нихъ -- дѣйствительный человѣкъ? Который -- духъ? Что ихъ отличаетъ другъ отъ друга?

Дроміо сиракузскій. Дроміо -- я, государь; а вотъ этотъ пусть убирается.

Дроміо эфесскій. Государь, онъ вретъ, Дроміо -- я; позвольте мнѣ остаться.

Антифолъ сиракузскій. Эгеонъ! неужели это ты, или, можетъ быть, я вижу твой призракъ?

Дроміо сиракузскій. Ахъ, мой старый господинъ! Кто кто его такъ связалъ?

Игуменья. Кто бы ни связалъ его, я его развяжу и пріобрѣту мужа его освобожденіемъ. Говори, старый Эгеонъ, тотъ-ли ты, у котораго была жена Эмилія, родившая тебѣ разомъ двухъ прекрасныхъ сыновей? О если ты тотъ самый Эгеонъ,-- говори и говори той-же самой Эмиліи!

Эгеонъ. Если это не сонъ, то ты -- Эмилія; но если ты дѣйствительно Эмилія, то скажи и мнѣ, гдѣ тотъ нашъ сынъ, который плылъ на роковомъ обломкѣ мачты?

Игуменья. Онъ и я, вмѣстѣ съ близнецомъ Дроміо, мы оба были спасены рыбаками изъ Эпидамна, но вскорѣ жестокосердные рыбаки изъ Коринѳа отняли у нихъ насильно Дроміо и моего сына, а меня оставили съ рыбаками изъ Эпидамна. Что сталось съ ними съ тѣхъ поръ -- я не знаю. А что сталось со мной -- вы видите.

Герцогъ. Исторія, слышанная нами утромъ, начинаетъ подтверждаться. Эти два, столь похожіе другъ на друга Антифола, и эти два Дроміо, столь же похожіе другъ на друга.. Потомъ это кораблекрушеніе, о которомъ они говорятъ... Должно быть, дѣйствительно, это родитель этихъ дѣтей, которыхъ случай сводитъ теперь вмѣстѣ. Антифолъ, ты пріѣхалъ сюда изъ Коринѳа?

Антифолъ сиракузскій. Нѣтъ, герцогъ! Я пріѣхалъ изъ Сиракузъ.

Герцогъ. Постой, васъ надо отдалить другъ отъ друга, а то я не могу различить васъ.

Антифолъ эфесскій. Изъ Коринѳа пріѣхалъ я, мой благородный герцогъ.

Дроміо эфесскій. Со мной.

Антифолъ эфесскій. Привезъ меня въ этотъ городъ герцогъ Менафонъ, славный полководецъ и доблестный вашъ дядя.

Адріана. А который изъ васъ двухъ обѣдалъ сегодня со мною?

Антифолъ сиракузскій. Я, прекрасная дама.

Адріана. И вы мнѣ не мужъ?

Антифолъ эфесскій. Ну, ужь на это я несогласенъ.

Антифолъ сиракузскій. Да и я говорю, что не мужъ ей, хотя она и называла меня своимъ мужемъ и хотя эта прекрасная дѣвица, ея сестра, называла меня своимъ братомъ.-- То, что тогда я говорилъ вамъ, прекрасная, я надѣюсь доказать вамъ на дѣлѣ, если только все, что я вижу и слышу, не есть сонъ.

Анжело. Вотъ цѣпь, которую вы получили отъ меня.

Антифолъ сиракузскій. Кажется, да,-- я этого не отрицаю.

Антіифолъ эфесскій. А вы за эту цѣпь приказали арестовать меня?

Анжело. Кажется, да,-- я этого не отрицаю.

Адріана. Я послала вамъ деньги на выкупъ черезъ Дроміо, но онъ, кажется, не передалъ ихъ вамъ.

Дроміо эфесскій. Черезъ меня? Только не черезъ меня.

Антифолъ сиріакузскій. Мѣшокъ съ вашими деньгами получилъ я; его принесъ мнѣ Дроміо, мой слуга, Должно быть каждый изъ насъ встрѣтилъ слугу другого; меня принимали за него, а его -- за меня. Отсюда и возникли всѣ ошибки.

Антифолъ эфесскій. Эти дукаты я отдаю на выкупъ моего отца.

Герцогъ. Въ этомъ нѣтъ надобности; я дарую жизнь твоему отцу.

Куртизанка. Но вы мнѣ должны отдать мое кольцо.

Антифолъ эфесскій. Вотъ оно, и очень вамъ благодаренъ за обѣдъ.

Игуменья. Славный герцогъ, не угодно-ли пожаловать въ аббатство, гдѣ мы со всѣми подробностями разскажемъ вамъ всѣ наши приключенія. И всѣхъ васъ, что здѣсь сошлись, пострадавшихъ отъ всѣхъ этихъ многочисленныхъ ошибокъ сегодняшняго дня; мы вамъ дадимъ полное удовлетвореніе. Цѣлыхъ двадцать три года я мучилась вами, мои сыновья, и только теперь я разрѣшилась отъ этого тяжелаго бремени. Вы, герцогъ, мой мужъ и дѣти, и вы -- точные календари ихъ рожденія, пойдемте отпраздновать крестины; послѣ такихъ долгихъ страданій -- такая радость!

Герцогъ. Отъ всего сердца я приму участіе въ этомъ празднествѣ крестинъ (Уходятъ: Герцогъ со свитой, игуменья, Эгеонъ, куртизанка, купецъ и Анжело).

Дроміо сиракузскій. Господинъ, сходить мнѣ на корабль за вашими вещами?

Антифолъ эфесскій. Какіе же ты мои пожитки снесъ на корабль, Дроміо?

Дроміо сиракузскій. Вещи, которыя находились въ Центаврѣ.

Антифолъ сиракузскій. Онъ это мнѣ говоритъ; я твой господинъ, Дроміо. Ну, пойдемъ съ нами; о вещахъ мы подумаемъ потомъ. Обойми своего брата и порадуйся вмѣстѣ съ нимъ.

Антифолъ эфесскій, Антифолъ сиракузкій, Адріана и Луціана уходятъ.

Дроміо сиракузскій. Въ домѣ твоего господина проживаетъ жирная красавица, которая чуть-чуть не окухонила меня сегодня во время обѣда: теперь она будетъ моей сестрой, а не женой.

Дроміо эфесскій. Мнѣ все сдается, что ты не братъ мой, а мое зеркало. Глядя на тебя, я нахожу тебя красивымъ малымъ. Дойдемъ, что-ли, на праздникъ?

Дроміо сиракузскій. Извольте идти впередъ: вы мой старшій братъ.

Дроміо эфесскій. Ну, это еще вопросъ; какъ мы его разрѣшимъ?

Дроміо сиракузскій. Мы бросимъ жребій соломенкой, а до тѣхъ поръ,-- ты старшій, и потому отправляйся впередъ.

Дроміо эфесскій. Нѣтъ, лучше такъ: мы родились на свѣтъ близнецами, а потому пойдемъ рука объ руку, рядушкомъ, а не одинъ послѣ другого (Уходятъ).

ПРИМЕЧАНІЯ.

Намъ неизвѣстно ни одного изданія этой шуточной пьесы раньше in-folio 1623 г. Еще англійскій писатель и критикъ Теобальдъ (въ 1733) нашелъ въ самой пьесѣ любопытное указаніе на время, когда, какъ онъ думаетъ, она была показана. Во второй сценѣ третьяго дѣйствія одинъ изъ Дроміо описываетъ женщину, которая приняла его за своего мужа, неособенно привлекательно; онъ говоритъ, что она кругла, какъ шаръ земной и что на ней можно указать разныя страны. Указавъ, гдѣ находится Шотландія и Ирландія, на вопросъ Антифола: "гдѣ нужно искать Францію?" Дроміо отвѣчаетъ: "На лбу, вооруженномъ, возставшимъ войной противъ волосъ" -- "against her hair". Здѣсь непереводимая игра словъ hair (волосъ) и hair (наслѣдникъ). Въ первомъ in-folio стояло: heir, которое въ позднѣйшихъ изданіяхъ замѣнено словомъ hair. Но Теобальдъ выяснилъ дѣйствительный смыслъ этого непонятнаго съ перваго раза выраженія, указавъ на то, что во Франціи въ 1689 г. шла междуусобная война Лиги съ Генрихомъ Наварскимъ, что, слѣдовательно, Франція велъ войну противъ своего наслѣдника,-- against the hair": А такъ какъ Елисавета приняла сторону протестантскаго государя и въ 1591 году послала на помощь ему графа Эссекса, то проницательный изслѣдователь основательно заключилъ, что пьеса была написана около этого времени,

Къ числу признаковъ юношескихъ трудовъ Шекспира, особенно его комедій, принадлежатъ риѳмованные стихи и такъ называемыя "догрелли", соотвѣтствующіе нѣмецкимъ стихамъ -- нѣчто въ родѣ виршей. Этихъ доггрелей очень много въ Комедіи ошибокъ": довольно длинныя сцены сплошь со стоятъ изъ нихъ.

Стр. 115. "И по моей башкѣ отмѣтятъ вашу вину". Тутъ непереводимая игра значеніемъ словъ post -- гонецъ и столбъ.

Стр. 150. "Но все это не составитъ тысячи". Тутъ непереводимая игра значеніемъ слова mark -- марка, монета и боевой знакъ.

Стр. 151. "И разныхъ другихъ приверженцевъ грѣха". Таково было мнѣніе древнихъ о городѣ Эфесѣ.

Стр. 154. "Вы бы облекіи меня, покрайней мѣрѣ, кожей" -- намекъ на мячикъ, который обыкновенно обшивается кожей.

Стр. 155. "За что вы меня такъ угощаете?" Тутъ непереводимая игра значеніемъ словъ earnest -- серьозное и задатокъ.

Стр. 156. "То мнѣ и въ самомъ дѣлѣ придется подумать объ окопахъ". Тутъ непереводимая игра значеніемъ словъ sconce-- голова, башка и окопы.

Стр. 156. "Подливка". Basting -- подливки и побои.

Стр. 156. "Жаркое будетъ суховато". Полагали, что сухое мясо развивало желчь, дѣлало сердитымъ.

Стр. 158. "Твое заключеніе будетъ плѣшивымъ". Слово bald означаетъ: глупый и плѣшивый.

Стр. 164. "То есть за вороной безъ перьевъ". Тутъ непереводимая игра значеніемъ словъ crow -- ломъ и ворона.

Стр. 168. "Нелль, сударь; но ея именемъ, если бы она была и трехъ четвертей, нельзя было бы ее смѣрить отъ бедра до бедра". Тутъ непереводимая игра значеніемъ словъ Nell-- имя Нелль и ell-- аршинъ.

Стр. 174. "Весь въ буйволовой шкурѣ". Полицейскіе во времена Шекспира были одѣты въ форму изъ буйволовой кожи, которая могла бы ихъ защитить во время драки съ буйволами.

Стр. 176. "Ангелъ" -- монета того времени.

Стр. 177. "И блудницы жгутся". Тутъ непереводимая игра значеніемъ словъ light wench -- блудница и light -- свѣтлый, свѣтлая.

Стр. 179. "Берегитесь конца плети". Попугаевъ учили различнымъ предостерегательнымъ выраженіямъ, которыя они и кричали проходящимъ.

v align="center">

(Входятъ Антифолисъ и Дроміо Эфесскіе).

Ант. Эфесскій. А, герцогъ здѣсь! Молю я, повелитель,

Будь справедливъ! Прошу тебя во имя

Услугъ, тебѣ оказанныхъ, когда,

Собой прикрывъ тебя, я въ тяжкой битвѣ

Спасъ жизнь твою, а самъ былъ весь израненъ!

Прошу во имя крови, пролитой

Мной за тебя -- прошу о правосудьѣ!

Эгеонъ. Когда страхъ смерти не смутилъ мнѣ разумъ,

То предо мной мой сынъ Антифолисъ

И Дроміо.

Ант. Эфесскій. Защиты я прошу

Отъ этой женщины. Ее ты далъ

Въ супруги мнѣ; она же вѣроломно

Мою попрала честь! Ее покрыла

Ужаснѣйшимъ позоромъ. Нѣту словъ,

Чтобъ разсказать, что привелось сегодня

Мнѣ вытерпѣть постыдно отъ нея.

Герцогъ. Скажи мнѣ все: я буду справедливымъ.

Ант. Эфесскій. Она сегодня дерзко не впустила

Меня въ мой домъ въ то время, какъ сама

Безстыдно пировала въ немъ съ какимъ-то

Развратникомъ.

Герцогъ. Поступокъ низкій. (Адріанѣ) Правда ль

Что онъ сказалъ?

Адріана. Неправда, герцогъ,-- я

Обѣдала съ сестрой. Пусть я умру,

Когда сказала ложь.

Луціана. Пусть не увижу

Я свѣта днемъ и сна спокойной ночью,

Когда не такъ.

Анжело.. О, лгуньи! Обѣ вы

Клятвопреступницы! Пусть мужъ твой точно

Сошелъ съ ума, но говоритъ онъ правду.

Ант. Эфесскій. Я помню все, что говорю. Мой умъ

Не отуманенъ ни виномъ ни гнетомъ

Безумія, хоть то, что вынесъ я,

Свести съ ума могло бы и здоровыхъ.

Она закрыла мнѣ предъ носомъ дверь,

И ювелиръ -- когда бъ онъ не былъ въ стачкѣ

Съ обѣими -- вамъ подтвердилъ бы это.

Онъ былъ при этомъ тутъ же; а потомъ

Былъ посланъ мной за цѣпью, чтобъ, съ собою

Ее принесть въ гостиницу Ежа,

Гдѣ я обѣдалъ вмѣстѣ съ Бальтазаромъ.

Прождавъ его напрасно (такъ какъ къ сроку

Онъ не пришелъ), отправился я тотчасъ

Его искать и скоро здѣсь увидѣлъ,

Какъ онъ гулялъ вотъ съ этимъ торговцемъ..

Тутъ этотъ лживый человѣкъ, забывши

И стыдъ и честь, сталъ увѣрять меня,

Что будто бы своими онъ руками

Мнѣ отдалъ цѣпь, тогда какъ я, клянусь

Въ томъ Господомъ, той цѣпи и не видѣлъ.

Онъ поднялъ шумъ; я взятъ былъ подъ арестъ

И, покорясь бѣдѣ такой невольно,

Велѣлъ слугѣ бѣжать скорѣй, домой

За деньгами; но дурень воротился

Назадъ безъ нихъ. Тогда я сталъ просить,

Чтобъ приставъ самъ отправился со мною;

Но на дорогѣ встрѣтились намъ вдругъ

Жена, сестра и рой какихъ-то подлыхъ

Нахлѣбниковъ, вступившихъ съ ними въ стачку.

Особенно бросался между ними

Въ глаза какой-то Пинчъ. Худой, голодный,

Уродъ, фигляръ со впалыми глазами

И съ блѣдной рожей,-- ну, ни дать ни взять --

Живой мертвецъ! Зловредный этотъ олухъ

Разыгрывать вдругъ вздумалъ надо мной

Роль заклинателя; смотрѣлъ въ лицо мнѣ,

Сталъ щупать пульсъ и самъ, какъ сумасшедшій,

Вдругъ заоралъ, что я сошелъ съ ума.

Тутъ на меня напали всѣ толпой,

Скрутили руки мнѣ и засадили

Въ какой-то темный погребъ вмѣстѣ съ вѣрнымъ

Моимъ слугой. Я, оглядясь впотьмахъ,

Успѣлъ зубами перегрызть веревки

И убѣжалъ въ надеждѣ встрѣтить васъ

И умолить помочь мнѣ благосклонно

Вернуть мою утраченную честь.

Анжело. Я, государь, вамъ подтверждаю съ клятвой,

Что въ домъ къ себѣ онъ точно не былъ впущенъ

И принужденъ обѣдать былъ въ гостяхъ.

Герцогъ. А цѣпь, скажи, была ему тобою

Дана иль нѣтъ?

Анжело. Да, государь, была.

Онъ здѣсь гулялъ, надѣвъ ее, публично.

Купецъ. Готовъ подъ клятвой показать и я,

Что слышалъ самъ, какъ признавался громко

Онъ въ томъ, что получилъ ее, тогда какъ

За часъ, на рынкѣ, эти же слова

Онъ отрицалъ. Вотъ почему позволилъ

Себѣ я шпагу вынуть на него;

Но онъ укрылся въ монастырь, откуда

Какимъ-то чудомъ вырвался назадъ.

Ант. Эфесскій. Въ монастырѣ я вашемъ не бывалъ,

На шпагахъ съ вами никогда не дрался;

А что до цѣпи -- то ея не видѣлъ

Я и во снѣ. Все, что сказали вы,

Ложь наглая, преступная и злая.

Герцогъ. Что за сумбуръ! Готовъ подумать я,

Что напились изъ чаши вы Цирцеи 50).

Будь запертъ онъ въ аббатствѣ -- онъ, конечно бъ,

Былъ тамъ теперь; а если онъ безуменъ,

Тогда не могъ бы здраво разсуждать.

(Адріанѣ) Ты говорить, что онъ обѣдалъ дома,

А ювелиръ твердитъ, что это ложь.

(Дроміо) Что скажешь ты?

Др. Эфесскій (показывая на Фрину). Скажу, что онъ обѣдалъ

Сегодня съ ней въ гостиницѣ Ежа.

Фрина. Обѣдалъ точно -- и съ моей руки онъ

Снялъ вотъ этотъ перстень.

Ант. Эфесскій. Въ томъ не запираюсь:

Кольцо досталось точно мнѣ отъ васъ.

Герцогъ. А что потомъ укрылся онъ въ аббатствѣ,

Ты видѣла?

Фрина. Такъ хорошо, какъ вижу

Васъ предъ собой.

Герцогъ. Часъ отъ часу чуднѣй!

Пусть позовутъ сейчасъ же аббатиссу, --

Мнѣ кажется, что вы сошли съ ума

Огуломъ всѣ.

Эгеонъ. Великій государь!

Позволь мнѣ молвить слово. Я на счастье

Увидѣлъ друга здѣсь, который можетъ

Внести залогъ и тѣмъ спасти мнѣ жизнь.

Герцогъ. Даю тебѣ на это позволенье

Отъ всей души.

Эгеонъ (Антифолису). Вѣдь васъ зовутъ, синьоръ,

Какъ слышалъ я сейчасъ, Антифолисомъ

И неразлучно связаны съ своимъ

Слугой вы, Дроміо?

Др. Эфесскій. Часъ иль два

Назадъ былъ точно связанъ я, да онъ

Удачно перегрызъ мои веревки.

И хоть остался я ему слугой,

Да только ужъ не связаннымъ 51).

Эгеонъ. Взгляните

Въ мое лицо: его, увѣренъ я,

Вы вспомните.

Др. Эфесскій. Глядя на васъ, мы помнимъ

Самихъ себя. Да трудно и не помнитъ:

Вѣдь часъ назадъ мы были скручены,

Какъ вы теперь. Не въ паціенты ль къ Пинчу

Попали вы?

Эгеонъ. Зачѣмъ такъ удивленно

Вы смотрите? Ужель обоимъ вамъ

Я не знакомъ?

Ант. Эфесскій. Васъ не видалъ ни разу

Я въ жизнь свою.

Эгеонъ. Вотъ, значитъ, какъ мѣняютъ

Насъ горести! Убійственно же время

Мнѣ исказило, должно-быть, лицо

Съ тѣхъ поръ, какъ видѣлись въ послѣдній разъ мы.

Ужель меня не узнаете вы

По голосу?

Ант. Эфесскій. Не узнаю, синьоръ.

Эгеонъ. А ты, Дроміо, меня знаешь?

Др. Эфесскій. Тоже нѣтъ.

Эгеонъ. Я увѣренъ, что знаешь.

Др. Эфесскій. Знаю только, что не знаю. А если человѣкъ его-нибудь отрицаетъ, то ему надо въ этомъ вѣрить поневолѣ.

Эгеонъ. Имъ чуждъ мой голосъ даже! Вотъ какъ время

Его разбило мнѣ въ какихъ-нибудь

Семь краткихъ лѣтъ! Родной не можетъ сынъ

Узнать разстроенныхъ печалью звуковъ!

Межъ тѣмъ какъ я (хотя, какъ зимнимъ снѣгомъ,

Засыпано сѣдинами давно

Мое лицо, изрытое годами,

И хоть моя ужъ стынетъ въ жилахъ кровь),

Но все жъ и въ этой мрачной ночи жизни

Я сохранилъ еще настолько слухъ

И уберегъ даръ памяти, свѣтящей

Мнѣ, какъ померкшій, тлѣющій ночникъ,

Что говорю безъ страха ошибиться:

Ты мнѣ родной, ты мой Антифолисъ!

Ант. Эфесскій. Отца не зналъ я никогда.

Эгеонъ. Но развѣ

Не помнишь ты, какъ мы съ тобой тому

Назадъ семь лѣтъ разстались въ Сиракузахъ?

Ужель отца родного ты не хочешь

Признать, его увидѣвши въ бѣдѣ?

Ант. Эфесскій. Меня весь городъ знаетъ здѣсь, и герцогъ

Вамъ подтвердитъ, что въ Сиракузахъ не былъ

Я никогда.

Герцогъ. Онъ въ этомъ правъ, и ты,

Старикъ, ошибся явно. Двадцать лѣтъ

Онъ прожилъ здѣсь (я это знаю точно)

И въ Сиракузахъ не былъ никогда.

'Твои года и страхъ лишиться жизни

Смутили разумъ, вижу я, тебѣ.

(Входятъ аббатисса, Антифолисъ и Дроміо Сиракузскіе).

Аббатисса. Взгляните, государь: стоитъ предъ вами

Обиженный жестоко человѣкъ.

Адріана. Въ умѣ ли я?.. Передо мной два мужа!..

Герцогъ. Одинъ изъ нихъ, признать должны мы, духъ.

(Указывая на обоихъ Дроміо)

И вотъ еще такихъ же два. Что жъ это?

Кто человѣкъ? кто призракъ? гдѣ разгадка

Всѣхъ этихъ тайнъ? Кто намъ ихъ объяснитъ?

Др. Сиракузскій. Я -- Дроміо,-- гоните прочь другого.

Др. Эфесскій. Я -- Дроміо,-- остаться должно мнѣ.

Ант. Сиракузскій. Ты -- Эгеонъ, иль духъ его!..

Др. Сиракузскій. Нашъ баринъ!

Нашъ старый баринъ! Кто же васъ связалъ?

Аббатисса. Кто бъ ни связалъ,-- расторгнувъ эти узы,

Я мужа вновь себѣ въ немъ возвращу!

Отвѣть, старикъ: твоя жена звалась

Эмиліей? Она тебѣ родила

Двухъ сыновей? О, если въ самомъ дѣлѣ

Ты Эгеонъ -- то отвѣчай своей

Эмиліи!

Эгеонъ. Да,-- это ты, когда лишь

Не сонъ все то, что вижу я. Скажи,

Что сталось съ нашимъ сыномъ? Съ тѣмъ, кого

Я привязалъ съ тобой къ уплывшей мачтѣ?

Аббатисса. Спасли насъ моряки изъ Эпидамна,

И насъ и Дроміо; но онъ и сынъ

Вослѣдъ затѣмъ попали въ плѣнъ къ жестокимъ

Коринѳскимъ рыбакамъ, а я осталась

У спасшихъ насъ. Что было съ ними послѣ --

Не удалось узнать мнѣ никогда.

Что жъ до меня -- ты видишь, кѣмъ я стала.

Герцогъ. Теперь становится мнѣ яснымъ то,

Что слышалъ утромъ я 52): Антифолисы

Столь схожіе, и съ ними два такихъ же

Живыхъ портрета -- Дроміо. Разсказъ

О бурѣ, ими вынесенной въ морѣ --

Все это ясно говоритъ, что дѣти

Нашли своихъ родителей, случайно

Сошедшись здѣсь. Скажи, Антифолисъ,

Ты изъ Коринѳа?

Ант. Сиракузскій. Нѣтъ, синьоръ,-- я родомъ

Изъ Сиракузъ.

Герцогъ. Встань къ сторонѣ: вѣдь васъ

Не отличишь.

Ант. Эфесскій. Пріѣхалъ изъ Коринѳа

Я, государь.

Др. Эфесскій. А съ нимъ и я.

Ант. Эфесскій. Меня

Привезъ сюда прославленный воитель,

Извѣстный герцогъ Менофонъ, вашъ дядя.

Адріана. Который же изъ васъ обѣдалъ нынче

Со мной въ дому?

Ант. Сиракузскій. Обѣдалъ я.

Адріана (ему). Такъ, значитъ,

Вы мнѣ не мужъ?

Ант. Эфесскій. Нѣтъ, нѣтъ,-- за это громко

Я поручусь.

Ант. Сиракузскій. И я согласенъ съ этимъ,

Хоть и почтили за столомъ меня

Вы этимъ именемъ, тогда какъ ваша

Сестрица братомъ назвала своимъ.

(Луціанѣ) Спѣшу прибавить: все, что вамъ тогда

Наговорилъ,-- готовъ исполнить я

Хоть тотчасъ же, когда лишь передъ нами

Не чудный сонъ.

Анжело. А эту цѣпь вамъ далъ,

Не правда ль, я?

Ант. Сиракузскій. О, да,-- не отрицаю.

Ант. Эфесскій (Анжело). А вы хотѣли за нее меня

Арестовать?

Анжело. О, да,-- не отрицаю.

Адріана (Антифолису Эфесскому).

Тебѣ послала деньги я, чтобъ могъ ты

Внести залогъ; но Дроміо тебѣ

Не отдалъ ихъ.

Др. Эфесскій. Не я, не я!.. Меня

Никто не посылалъ,

Ант. Сиракузскій. Мнѣ эти деньги

Принесъ слуга мой, Дроміо. Я вижу,

Вся путаница вышла изъ того,

Что я и братъ встрѣчались постоянно

Съ слугой другого брата и считали

Его своимъ.

Ант. Эфесскій. Я присланную сумму

Вношу на выкупъ моего отца.

Герцогъ. Не нужно: милую своей я властью

Его и такъ.

Фрина (Антифолису Эфесскому),

Отдайте жъ мнѣ кольцо,

Которое дала я вамъ.

Ант. Эфесскій. Извольте;

И вмѣстѣ съ тѣмъ примите благодарность

За вашъ обѣдъ.

Аббатисса. Прошу, достойный герцогъ,

Теперь почтить присутствіемъ своимъ

Смиренный мой пріютъ. Тамъ мы разскажемъ

Вамъ всѣ событья пробѣжавшихъ лѣтъ.

Васъ также, здѣсь стоящихъ, приглашаю

Прійти туда жъ. Ошибки этихъ дней

Смутили васъ вѣдь всѣхъ -- такъ и привѣта

Зато ждать въ правѣ вы. О, дѣти, дѣти!

Вотъ двадцать пять тяжелыхъ лѣтъ жила я

Мечтой о васъ,-- мучительной мечтой,

Лишь нынче разрѣшившейся покоемъ!

Идемте же. Супругъ мой, герцогъ, дѣти,

И вы, календари моихъ дѣтей 53),

Идемте въ мирной дружеской бесѣдѣ

Открыть другъ другу души. Долго были

Вѣдь лишены мы радости такой.

Герцогъ. Отъ всей души готовъ принять участье

Я въ праздникѣ подобной болтовни.

(Уходятъ герцогъ, аббатисса, Эгеонъ, Фрина, купецъ, Анжело и свита).

Др. Сиракузскій. Багажъ обратно выгрузить мнѣ, что ли?

Ант. Эфесскій. Какой багажъ ты вздумалъ выгружать?

Др. Сиракузскій. Да тотъ, что вы велѣли изъ Центавра

Снесть на корабль.

Ант. Сиракузскій. Онъ говоритъ со мной.

Ты, Дроміо, ошибся:-- я твой баринъ.

Иди за мной; я объясню потомъ

Тебѣ, что дѣлать. Поцѣлуйся съ братомъ

И радуйся, что вновь сошлись вы съ нимъ.

(Уходятъ оба Антифолиса, Адріана и Луціана).

Др. Сиракузскій. У васъ въ дому какая-то толстуха

Ко мнѣ пристала нынче, какъ съ ножомъ.

Ее сестрой, пожалуй, звать я буду,

Но въ жены взять -- шалишь! не соглашусь.

Др. Эфесскій. Ей-ей,-- тебя я долженъ звать не братомъ,

А зеркаломъ, и если погляжу

Тебѣ въ лицо -- то думать начинаю,

Что изъ себя я парень хоть куда!

Пойдешь ты слушать умныя ихъ рѣчи?

Др. Сиракузскій. Иди впередъ -- ты старшій.

Др. Эфесскій. Ну, это еще вопросъ! Да и какъ его разрѣшить?

Др. Сиракузскій. Бросимъ на узелки; а до того или первымъ..

Др. Эфесскій. Нѣтъ, лучше вотъ какъ:

Когда привелось ужъ родиться намъ вмѣстѣ,

То рядомъ пойдемъ мы, не споря о мѣстѣ.

(Уходятъ, обнявшись).

ПРИМѢЧАНІЯ.

1. Въ подлинникѣ сказано: "my wife, more carefull for the latterborn", т.-е. моя жена, заботясь о послѣ-рожденномъ. Фраза эта, повидимому, означаетъ младшаго изъ близнецовъ; но, по законамъ нѣкоторыхъ государствъ, изъ близнецовъ считался старшимъ родившійся именно вторымъ. Потому редакціи перевода приданъ этотъ смыслъ. Справедливость такого взгляда подтверждается тѣмъ, что позднѣе Эгеонъ прямо называетъ спасшагося съ нимъ близнеца младшимъ; слѣдовательно, жена его заботилась о старшемъ, котораго и взяла съ собой.

2. Хотя Эгеонъ называетъ здѣсь людей, похитившихъ его жену и сына, рыбаками, но тогда ремесло рыбаковъ часто соединялось съ ремесломъ пиратовъ.

3. Въ подлинникѣ эта мысль выражена до того кратко, что буквальный переводъ безъ разъясненія былъ бы теменъ; Эгеонъ говоритъ: "my youngest boy, and yet my eldest care", т.-е. буквально: мой младшій мальчикъ, но моя старшая (въ смыслѣ важная) забота.

4. Въ подлинникѣ здѣсь игра значеніемъ слова "love" -- любить, которое употреблено здѣсь въ смыслѣ: страстно желать. Эгеонъ говоритъ: "whom whilst I labour'd of a love to see, I hazarded the loss of whom I lov'd", т.-е. въ то время, какъ я работалъ (т.-е. искалъ) того (сына), котораго страстно желалъ видѣть (love to see), я рисковалъ потерять, котораго любилъ.

5. Антифолисъ называетъ Дроміо своимъ календаремъ (almanack) въ томъ смыслѣ, что онъ родился съ нимъ въ одинъ день, и потому, взглянувъ на него, можетъ, какъ по календарю, вспомнить день собственнаго рожденія.

6. Здѣсь игра значеніемъ слова "post" -- почта. Дроміо говорить, что онъ явился отъ своей госпожи "in post", т.-е. гонцомъ, и затѣмъ продолжаетъ, что если вернется безъ Антифолиса, то госпожа приметъ его за трактирную стойку (post) для счетовъ и запишетъ за его головѣ грѣхи Антифолиса, т.-е. поколотитъ его.

7. Въ подлинникѣ игра значеніемъ слова "marks" -- марки (т.-е. монета) и "marks" значки. Дроміо, на вопросъ Антифолиса, гдѣ тысяча марокъ,-- отвѣчаетъ, что они (значки) на его лицѣ (въ смыслѣ значковъ отъ полученныхъ имъ побоевъ).

8. Эфесъ славился, какъ притонъ воровъ и мошенниковъ всякаго рода.

9. Въ подлинникѣ Адріана спрашиваетъ: "is your tardy master now at, band?", т.-е. съ тобой ли твой запоздавшій господинъ?-- А Дроміо отвѣчаетъ: "nay, he is at two hands with me", т.-е. нѣтъ: онъ управился со мной двумя руками. Въ переводѣ игра словъ замѣнена по возможности.

10. Тутъ игра значеніемъ словъ, Адріана спрашиваетъ: "know'st thon, his mind?", т.-е. узналъ ли ты, что онъ (Антифолисъ) хочетъ (или думаетъ). А Дроміо отвѣчаетъ: "he told his mind upon mine ear", т.-е. онъ втолковалъ свои мысли моимъ ушамъ (т.-е. побилъ его).

11. Также игра значеніемъ слова "understand" -- понимать, а также подъ чѣмъ-нибудь стоять (stand nnder -- въ смыслѣ что-нибудь вынести). Дроміо на вопросъ Луціаны: "неужели Антифолисъ говорилъ такъ неопредѣленно, что Дроміо не могъ понять (understand), чего онъ хотѣлъ? -- отвѣчаетъ, что удары его сыпались такъ проворно, что онъ не могъ ихъ вынести (stand under), въ смыслѣ подъ ними стоять.

12. Въ подлинникѣ Дроміо говоритъ, что Антифолисъ сталъ рогатымъ сумасшедшимъ (hom-mad), т.-е. бросается, какъ бѣшеный рогатый быкъ; а Адріана понимаетъ это слово въ смыслѣ рогатый мужъ. Но для выраженія рогатый мужъ употреблялось слово "cuckold" и потому Дроміо возражаетъ, что сказалъ не въ этомъ смыслѣ (not cnckold-mad).

13. Въ подлинникѣ Дроміо, въ отвѣтъ на брань Адріаны, отвѣчаетъ "am I so round with yon, as yon with me?", т.-е. неужели я такъ же откровененъ (грубъ) съ вами (round), какъ вы со мной? Но слово "round" значитъ также круглый, и потому Дроміо, придавая въ дальнѣйшей рѣчи слову round это значеніе, сравниваетъ себя съ круглымъ мячикомъ. Въ переводѣ этого невозможно было передать.

14. Въ подлинникѣ Дроміо, побитый Антифолисомъ, говоритъ: "now your jest is eamest; upon what bargain to yon give it me", т.-е. ваша шутка становится серьезна (eamest); по какому случаю вы мнѣ ее подносите? Но слово "eamest" значитъ также задатокъ, и потому въ этомъ случаѣ смыслъ словъ Дроміо будетъ: за что вы награждаете меня такимъ задаткомъ?

15. Въ подлинникѣ игра словомъ "sconce", которое значитъ черепъ (голова), а также крѣпость.

16. Въ подлинникѣ отвѣть Дроміо основанъ на двойномъ значеніи слова "haste" -- бить, а также поливать жарящееся мясо жиромъ. Въ переводѣ игра словъ замѣнена по возможности другой.

17. Въ подлинникѣ игра значеніемъ слова "to recomer" -- возстановить. Дроміо употребляетъ его въ смыслѣ возстановить волосы лѣченьемъ, а Антифолисъ -- въ смыслѣ возстановить право (въ юридическомъ смыслѣ). Эту очень натянутую остроту въ переводѣ трудно было даже замѣнить.

18. Въ подлинникѣ Адріана, перечисляя наказанія, которымъ подвергнулъ бы ее Антифолисъ, доходить уже до крайне неэстетическихъ выраженій; такъ, напримѣръ, говоритъ, что онъ: содралъ бы запятнанную кожу съ ея головы. Буквальный переводъ прозвучалъ бы слишкомъ грубо и рѣзко.

19. Перебирать руками четки съ произношеніемъ молитвы считалось средствомъ для отогнанія злого духа. Отсюда выраженіе Дроміо.

20. Дальнѣйшая сцена въ подлинникѣ написана размѣромъ старинныхъ дошекспировскихъ драмъ. Размѣръ этотъ назывался doggerelrhyme, при чемъ въ немъ особенно бросалась въ глаза длиннота строкъ, состоявшихъ изъ двѣнадцати и даже болѣе слоговъ. Въ русской просодіи такого размѣра нѣтъ, но по производимому на ухо впечатлѣнію къ нему ближе всего подходитъ употребленный въ редакціи перевода четырехстопный амфибрахій или семистопный ямбъ.

21. Здѣсь игра значеніемъ слова "out": Дроміо Сиракузскій говоритъ: "out upon thee" -- выраженіе, равнозначащее съ русскимъ: убирайся! чортъ бы тебя побралъ и т. п. А Дроміо Эфесскій, принимая слово out въ смыслѣ внѣ или вонъ, отвѣчаетъ: "here is to much out let me in", т.-е. я и то стою внѣ дома, впусти меня.

22. Въ подлинникѣ игра значеніемъ слова "crow", которое значитъ желѣзный ломъ, а также ворона. Въ переводѣ пришлось замѣнить эту игру по возможности.

23. Здѣсь стихотворный размѣръ подлинника опять мѣняется на прежній.

24. Въ то время былъ обычай давать каждому дому особенное названіе.

25. Въ подлинникѣ смыслъ послѣдняго стиха довольно запутанъ: "let love, being light, be drowned if she sink", т.-е. буквально: пусть любовь, будучи свѣтомъ, потонетъ (погибнетъ) въ случаѣ, если она ослабнетъ.

26. Въ подлинникѣ Луціана спрашиваетъ Антифолиса: "are you mad?", т.-е. не сошелъ ли ты съ ума? А онъ отвѣчаетъ: "not made, but mated". Глаголъ "to mate" значитъ поражать или изумлять, а существительное "mate" -- мужъ. Потому смыслъ отвѣта Антифолиса можно понять двояко: я изумленъ (mated), а также: я готовъ вступить въ бракъ. Для редакціи перевода выбранъ первый смыслъ.

27. Въ подлинникѣ однозначащее выраженіе съ употребленнымъ для редакціи перевода, а именно: "sir reverence", т.-е. при всемъ моемъ къ вамъ уваженіи.

28. Болѣе сѣверныя страны континента (какъ, напримѣръ, Польша) считались въ Шекспирово время особенно холодными. Шекспиръ упоминаетъ въ этомъ смыслѣ даже о русской зимѣ съ ея длинными ночами.

29. Въ подлинникѣ здѣсь игра звукомъ слова "Nell", сокращенное имя Нелли и "ей" локоть (мѣра). Дроміо говоритъ, что кухарку зовутъ Нелль; но что ее не смѣрить въ обхватѣ тремя локтями и три четверти (eil).

30. Въ подлинникѣ Дроміо говоритъ, что Франція у кухарки на лбу, который въ войнѣ противъ волосъ (т.-е. плѣшивый -- making war against her hair). Насмѣшка надъ лысыми головами французовъ (что будто бы было послѣдствіемъ сифилиса) повторяется у Шекспира не разъ. Нѣкоторые комментаторы (какъ, напримѣръ, Теобальдъ) видятъ въ этихъ словахъ Дроміо еще иное, болѣе замысловатое значеніе, увѣряя, будто слово hair -- волосы -- слѣдуетъ читать и понимать, какъ слово "heir" -- наслѣдникъ, и что тогда слово Дроміо будетъ значить, что Франція враждуетъ со своимъ наслѣдникомъ. Во фразѣ же этой хотятъ видѣть политическій насмѣшливый намекъ на то, что по смерти въ 1589 году во Франціи короля Генриха III былъ избранъ на тронъ Генрихъ IV, но его не хотѣли признать, такъ какъ онъ былъ протестантъ. Предположеніе, надо сознаться, очень натянутое; но за него ухватились ради желанія опредѣлить время, когда пьеса была написана, при чемъ объясняли, что если въ ней былъ помѣщенъ намекъ на современное политическое происшествіе, случившееся въ 1589 году, то, значитъ, и пьеса была написана около этого времени. Предположеніе это однако очень натянуто и не подтверждается ничѣмъ.

31. Въ этихъ словахъ -- намекъ на тогдашнія испанскія колоніи, откуда страна эта вывозила неисчислимыя богатства, на зависть прочимъ націямъ.

32. Въ первыхъ изданіяхъ комедіи послѣднія слова Дроміо печатались прозой. Нейтъ подсмотрѣлъ въ нихъ стихотворный ритмъ и напечаталъ въ своемъ изданіи стихами.

33. Въ подлинникѣ здѣсь непереводимая игра значеніемъ словъ "ship" -- корабль и "sheep" -- баранъ. Антифолисъ называетъ Дроміо этимъ послѣднимъ именемъ.

34. Здѣсь также игра значеніемъ слова "rope" -- веревка и петля.

35. Разсерженная Адріана умышленно бранитъ Антифолиса уродомъ и вслѣдъ затѣмъ начинаетъ увѣрять, что любитъ его болѣе всего на свѣтѣ.

36. Въ то время было повѣрье, что куликъ, почуя охотника, улеталъ изъ гнѣзда и начиналъ кричать гдѣ-нибудь въ сторонѣ, чтобы отвлечь его вниманіе отъ своихъ птенцовъ. Адріана хочетъ сказать, что она точно такъ же будетъ нарочно хулить Антифолиса при чужихъ, чтобы сберечь его для себя.

37. Въ этихъ словахъ намекъ на то, что полицейскіе пристава носили въ то время форменныя куртки изъ буйволовой кожи.

38. Адомъ называлась тюрьма для неисправныхъ должниковъ, помѣщавшаяся въ нижнемъ этажѣ зданія суда. Продолженіе этой сцены написано различными размѣрами стиха.

39. Въ подлинникѣ здѣсь игра значеніемъ слова "band" (или bond). Адріана принимаетъ его въ смыслѣ: долговое обязательство, а Дроміо -- въ смыслѣ: узы или оковы и затѣмъ прямо начинаетъ говорить о цѣпи, по поводу которой Антифолисъ попалъ подъ арестъ.

40. Дроміо называетъ Адамомъ пристава, намекая этимъ, что онъ ходитъ въ кожаномъ платьѣ, какъ Адамъ послѣ изгнанія изъ рая (см. прим. 37).

41. Здѣсь очень часто употребляемая Шекспиромъ игра значеніемъ слова "light" -- свѣтъ, а также -- легкій (въ смыслѣ легкаго поведенія).

42. Въ этихъ словахъ -- намекъ на пословицу, что если кто хочетъ обѣдать съ дьяволомъ, то онъ долженъ запастись длинной ложкой для того, чтобъ держать себя отъ него подальше.

43. Здѣсь также намекъ на пословицу, что павлинъ, распуская хвостъ, будто бы говоритъ женщинамъ: "не зазнавайтесь", намекая этимъ, что никакіе ихъ уборы не сравнятся съ красотой его перьевъ.

44. Въ подлинникѣ здѣсь игра словомъ "end" -- конецъ. Дроміо на вопросъ Антифолиса, зачѣмъ онъ его посылалъ?-- отвѣчаетъ: "to a rope's end", т.-е. за концомъ веревки (въ смыслѣ линька или плети). А Антифолисъ возражаетъ: "and to that end I will welcome you", т.-е., чтобъ кончить дѣло, вотъ тебѣ привѣтствіе, и при этомъ его бьетъ.

45. Слова "конца этой плети* прибавлены противъ подлинника, гдѣ просто сказано: "respect уошг end", т.-е. уважайте конецъ (въ смыслѣ: берегитесь). Дроміо намекаетъ этими словами на купленную плеть, которую называлъ въ предыдущемъ разговорѣ "rope's end" -- конецъ веревки. Безъ этого разъясненія смыслъ былъ бы непонятенъ.

46. Въ этомъ и двухъ послѣдующихъ отвѣтахъ Дроміо употребляетъ французскія выраженія; въ первомъ случаѣ "perdi" -- искаженное выраженіе "par Dien": клянусь Богомъ; во второмъ -- "sans fable", т.-е. безъ лжи, и въ третьемъ -- "certes", т.-е. вѣрно. Въ то время французскія фразы подобнаго рода употреблялись въ насмѣшку. Въ переводѣ это не имѣло бы смысла.

47. Въ подлинникѣ здѣсь оригинальное выраженіе: "to made of him a formal man", т.-е. буквально: чтобы сдѣлать изъ него настоящаго (въ смыслѣ здравомыслящаго) человѣка.

48. Въ подлинникѣ Адріана говоритъ герцогу, что вышла замужъ за Антифолиса "at your important letter", т.-е. по вашему непреклонному приказу.

49. Въ подлинникѣ герцогъ говорить: "when thon didst make him master of thy bed", т.-е. буквально, въ тотъ день, когда ты сдѣлала его хозяиномъ своей постели.

50. Цирцея -- волшебница, обратившая спутниковъ Улисса въ свиней.

51. Въ подлинникѣ здѣсь игра значеніемъ слова "bondman" -- невольникъ и также -- связанный человѣкъ (bonnd man).

52. Герцогъ намекаетъ на разсказъ Эгеона и его несчастіяхъ. (Д. I. сц. 1).

53. См. прим. 5.