Макбет

Шекспир Вильям

Приложеніе къ Русской Мысли.

МАКБЕТЪ

ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДѢЙСТВІЯХЪ 1).

Сочиненіе
ВИЛЛЬЯМА ШЕКСПИРА,

ПЕРЕВОДЪ
С. А. Юрьева.

МОСКВА.
Типографія А. И. Мамонтова и К°, Леонтьевскій пер., No 5.
1884.

Дѣйствующія лица:

Дункамъ, король Шотландіи.

Мэлькольмъ, Дональбенъ, его сыновья.

Макбетъ, Банко, полководцы королевской арміи.

Мэкдофъ, Леноксъ, Россъ, Ментисъ, Энгосъ, Кэтнесъ, Шотландскіе дворяне.

Фліансъ, сынъ Банко.

Сивардъ, принцъ Норсомберландскій, предводитель англійскихъ войскъ.

Молодой Сивардъ, его сынъ.

Сэйтонъ, офицеръ, состоящій при Макбетѣ.

Малолѣтній сынъ Мэкдофа.

Англійскій докторъ.

Шотландскій докторъ.

Сержантъ.

Привратникъ.

Старикъ.

Лэди Макбетъ 2).

Лэди Мэкдофъ.

Придворная лэди Макбетъ.

Лорды, дворяне, офицеры, солдаты, убійцы, адъютанты и послы.

Геката.

Три вѣдьмы.

Видѣнія.

Дѣйствіе происходитъ въ концѣ четвертаго дѣйствія въ Англіи, а въ остальныхъ дѣйствіяхъ въ Шотландіи.

Дѣйствіе первое

СЦЕНА I.

Открытое мѣсто. Громъ и молніи.

Три вѣдьмы.

1-я вѣдьма.

Когда-жь слетимся мы опять втроемъ

Съ громами, въ блескѣ молній и съ дождемъ?

2-я вѣдьма.

Когда вся суматоха прекратится,

Побѣдой полной битва завершится.

3-я вѣдьма.

А сбудется все это, совершится,

И солнце не успѣетъ закатиться.

1-я вѣдьма.

А гдѣ?

2-я вѣдьма.

Вонъ тамъ, гдѣ верескомъ одѣта

Пустыни гладь.

3-я вѣдьма.

Чтобъ видѣть тамъ Макбета.

1-я вѣдьма.

Котъ сѣрый 3), я иду, лечу сейчасъ!

2-я вѣдьма.

Чу, жаба 4) кличетъ!... а?... Примчусь какъ разъ!...

Всѣ вмѣстѣ.

Прекрасное -- все гниль, а гниль прекрасна 5)!

Летимъ, гдѣ смрадъ, гдѣ мгла, гдѣ высь ненастна!

(Улетаютъ).

СЦЕНА II.

Поле близъ Фореса. Шумъ битвы за сценой.

Входятъ Дунканъ, Мэлькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ. Они встрѣчаютъ раненаго воина,

Дунканъ.

Кто это?... Весь въ крови. Судя по виду,

Онъ можетъ намъ подробно разсказать,

Чего добилось дерзкое возстанье.

Мэлькольмъ.

А, это тотъ сержантъ 6), который долгъ

Исполнилъ свой, какъ добрый, честный воинъ!--

Онъ выручилъ меня изъ плѣна. Здравствуй,

Мой храбрый другъ. Повѣдай королю,

Въ какомъ ты положеніи оставилъ

Жестокій бой?

Воинъ.

Въ сомнительномъ, король,

Какъ двухъ пловцовъ, которые, сцѣпясь

Другъ съ другомъ, выбившись изъ силъ, другъ друга

Искусныя усилья подрываютъ.

Свирѣпый, безпощадный Макдональдъ,

Вполнѣ достойный быть бунтовщикомъ --

Такое множество злодѣйствъ презрѣнныхъ

Роилося въ его природѣ гнусной!--

Внезапно подкрѣпленье получилъ

Отъ Керновъ, Голловгласовъ 7) съ острововъ

На западѣ... Сама богиня счастья,

Смѣясь рѣзнѣ проклятой, оказалась

Наложницей распутною злодѣя!...

Все это ни во что!... Макбетъ нашъ храбрый --

Онъ заслужилъ вполнѣ такое имя --

Развратницу богиню презирая,

Мечемъ, дымящимся парами крови,

Въ работѣ страшной пролитой, себѣ,

Какъ истинный любимецъ бранной славы,

Къ измѣннику прорѣзалъ путь широкій

И грозно сталъ предъ нимъ лицомъ къ лицу...

Но не пожалъ руки и не сказалъ

Прощай, а въ мигъ, взмахнувъ мечемъ, разсѣкъ

Его отъ челюстей по самый поясъ,

И голову бунтовщика надъ замкомъ,--

Высоко надъ бойницей,-- утвердилъ!

Мэлькольмъ.

О, доблестный нашъ братъ! О, славный витязь!

Воинъ.

Но какъ оттуда же, откуда солнце

Свой начинаетъ свѣтлый въ небѣ бѣгъ,

Вздымаются и бури, потопляя

Въ пучинахъ моря корабли, и громы

На насъ съ ужаснымъ грохотомъ несутся;

Такъ и теперь: откуда, намъ казалось,

Ужь засіяли радость и покой,

Нахлынули бѣды на насъ нежданно.

Внимай, король Шотландіи, внимай!

Едва успѣло мужество свершить

Свой судъ, заставивъ быстроногихъ Керновъ.

Довѣрясь бѣгству, показать намъ пятки;

Король Норвегіи минуту понялъ,

Съ оружіемъ блистающимъ и новымъ

И съ войскомъ свѣжимъ вдругъ на насъ нагрянулъ!

Дунканъ.

Что-жь? Испугались наши полководцы --

Нашъ Банко, храбрый нашъ Макбетъ?

Воинъ.

О, да!

Какъ воробьевъ орлы, какъ зайцевъ львы --

Всю правду передать хочу: они,

Какъ пушки, заряженныя вдвойнѣ,

Ударами двойными разразились!

Хотѣли ли въ крови купаться жаркой,

Иль повторить всѣ ужасы Голгоѳы,--

Не знаю, но... я чувствую: слабѣю

И къ помощи взываютъ громко раны...

Дунканъ.

Прекрасенъ твой разсказъ не менѣй ранъ,

И дышатъ славою они! Скорѣй

Ведите къ лѣкарю его. (Воина уводятъ). Но кто

Идетъ сюда?

Мэлькольмъ.

Достойный Росса -- танъ.

Леноксъ.

Какой поспѣшностью блистаютъ взоры!

Такъ смотрятъ только вѣстники чудесъ.

Россъ (входитъ).

Да здравствуетъ король!

Дунканъ.

Откуда ты,

Достойный танъ?

Россъ.

Изъ Файфа, государь.

Оттуда, гдѣ норвежскія знамена 8)

Смѣются надъ судьбой людей! Они,

Теперь, уже віясь надъ нашимъ войскомъ,

Борьбою распаленномъ, на него,

Не на своихъ владыкъ, норвежцевъ гордыхъ,

Отрадную прохладу навѣваютъ.

Король норвежскій съ войскомъ страшнымъ, силой

Измѣнника коварнаго, Кавдора 9),

Безчестнѣйшаго тана, заручившись,

Ужасную самъ началъ сѣчу смѣло;

Но встрѣтилъ грудь Беллоны обрученца!--

Макбетъ, закованный надежно въ сталь,

Не зная равнаго себѣ,-- предъ нимъ!

Копье противъ копья и мечъ на мечъ,

И сломлена въ конецъ гордыня! Словомъ,

Побѣда наша!

Мэлькольмъ.

О, какое счастье!

Россъ.

Свенонъ, король норвежскій, мира проситъ.

Ему убитыхъ не дали убрать,

Пока не внесъ на островѣ Сенкольмѣ 10)

Намъ десять тысячъ долларовъ сполна.

Дунканъ.

Такъ не удастся же Кавдора тану

Впередъ довѣрье наше обмануть! (къ Россу).

Иди, вели казнить его немедля.

Россъ.

Исполню, государь.

Дунканъ.

Что проигралъ

Предатель гнусный,-- выигралъ Макбетъ.

(Всѣ уходятъ).

СЦЕНА III.

Пустыня, покрытая верескомъ. Громъ.

Влетаютъ три вѣдьмы.

1-я вѣдьма.

Гдѣ была ты, сестрица?

2-я вѣдьма.

Давила свиней 11).

3-я вѣдьма.

Ну, а ты? Гдѣ была ты, сестрица, скажи-ка?

1-я вѣдьма.

У жены моряка каштановъ былъ полный передникъ,

И проклятая грызла ихъ, грызла и грызла, все грызла.

"Ну, такъ дай же и мнѣ ты",-- ввернула я. "Къ чорту ты, вѣдьма!

Распаршивая, грязная, жирная 12) крикнула туша --

А мужъ ея -- шкиперъ на "Тигрѣ" и отплылъ въ Алеппо!

Туда же за нимъ поплыву я на днѣ рѣшета 13),

Ударюсь въ догонку я крысою злой, безъ хвоста 14),

За нимъ поплыву, поплыву, поплыву-жь, поплыву!

2-я вѣдьма.

Я дамъ тебѣ вѣтеръ, сестра, 15)!

1-я вѣдьма.

Ахъ, какъ ты мила и добра!

3-я вѣдьма.

Сестра, и я дамъ тебѣ мой.

1-я ВѢДЬМА.

Другіе-жь мои и со мной!--

Такъ во власти моей всѣ вѣтры всѣхъ странъ и морей,

Что морякъ осторожный намѣтилъ на картѣ своей...

Изнывая всѣ девятью девять ночей,

Какъ отверженный міромъ, въ мученьи своемъ,

Въ душевной истомѣ и ночью и днемъ,

Не сомкнетъ онъ на мигъ отягчаемыхъ сномъ

И безъ слезъ и безъ сна воспаленныхъ очей!

Не погибнетъ въ волнахъ, но корабль безъ снастей

Буду бить и трепать, и кидать средь морей!...

Я души его крѣпость до тла разорю,

Истомлю, истощу, изморю, изморю!...

А что у меня?

2-я вѣдьма.

Покажи, посмотрю.

1-я вѣдьма.

А палецъ матроса большой!

Вернется уродомъ домой.

3-я вѣдьма.

Чу, бьетъ барабанъ уже тамъ,

Макбетъ уже близится къ намъ.

Всѣ.

Сестры рока, мы рука съ рукой 16)

Властны надъ землей и надъ водой!

Кругомъ здѣсь пойдемъ, все кругомъ --

Три тебѣ, вотъ три и мнѣ 17),

Три еще, чтобъ намъ вполнѣ,

Крѣпко взявшися другъ съ другомъ.

До девяти

Теперь дойти.

Стойте. Все уже полно.

Колдовство совершено!

Входятъ Макбетъ и Банко.

Макбетъ.

Такой прекрасный ясный день и вдругъ 18)

Здѣсь смрадъ, а воздухъ полонъ гнили! Странно!

Такихъ чудесъ нигдѣ я не встрѣчалъ!

Банко.

Далеко ли до Форесъ?-- Кто такія?

Такъ тощи, сухи, по одеждѣ дики,

На жителей земли такъ не похожи,

Хотя и на землѣ! Живете вы

Иль нѣтъ? Вы то-ль, что можно вопрошать 19)?

Вы видно поняли меня; къ губамъ

Изсохшимъ каждая изъ васъ свой палецъ

Костлявый приложила! Съ виду судя,

Должны вы женщинами быть, но ваши

Сѣдыя бороды лишаютъ права

За женщинъ васъ признать.

Макбетъ.

Кто вы, скажите?

1-я вѣдьма.

Слава тану Гламиса 20) -- Макбету!

2-я вѣдьма.

Слава тану Кавдора 21) -- Макбету!

3-я вѣдьма.

Слава королю Макбету! Будешь

Послѣ королемъ.

Банко.

Мой добрый сэръ,

Смутился ты, какъ будто испугало

Тебя, что такъ звучитъ для всѣхъ прекрасно!...

(Вѣдьмамъ).

Васъ правдой заклинаю, говорите;

Вы призракъ иль на самомъ дѣлѣ то,

Чѣмъ кажетеся намъ? Товарищъ мой

Услышалъ съ новымъ саномъ поздравленье,

Пророчествомъ нежданнымъ награжденъ,

Богатымъ столь великимъ содержаньемъ,

Столь царственно сіяющей надеждой,

Что, кажется, восторгомъ обезумленъ

И внѣ себя. -Что жь мнѣ отъ васъ ни слова?

Когда вамъ вѣдомы временъ посѣвы

И видите впередъ, зерно какое

Взойдетъ, какое нѣтъ,-- вѣщайте мнѣ!--

Мнѣ милостей не надо, злобы-жь вашей

Я не боюся.

1-я вѣдьма.

Слава!

2-я вѣдьма.

Слава!

3-я вѣдьма.

Слава!

1-я вѣдьма.

Макбета меньше ты, хотя и больше!

2-я вѣдьма.

Не такъ,какъ онъ, ты счастливъ, но счастливѣй!

3-я вѣдьма.

Ты не король, но королей отецъ!

Обоимъ слава, Банко и Макбету!

Всѣ вѣдьмы.

Макбету, Банко, слава, слава!

Макбетъ.

Стойте!...

Не кончили!... Высказывайте все,

Вы, вѣстницы пророчествъ! Знаю самъ:

Съ Синеля 22) смертью Гламиса я танъ,

Но какъ Кавдора? Живъ Кавдора танъ

Въ довольствѣ... А король? Быть королемъ --

Внѣ всѣхъ предѣловъ вѣроятій также,

Какъ и Кавдора таномъ. Говорите

Откуда вашихъ чудныхъ знаній сила?

Зачѣмъ теперь, въ пустынѣ этой дикой,

Сожженной солнцемъ, странно прорицая,

Вы путь намъ заступили? Говорите,--

Я требую отъ васъ...

(Вѣдьмы исчезаютъ).

Банко.

И на землѣ,

Какъ на водѣ, бываютъ пузыри!'

Мы видѣли... Куда исчезли?

Макбетъ.

Въ воздухъ!

И то, что намъ казалось тѣломъ, вдругъ-

Мгновенно распустилось и пропало,

Какъ паръ отъ устъ дыханья на вѣтру.

Ахъ, если бы еще остались дольше!

Банко.

Да было-ль то, о чемъ мы говоримъ?

Иль мы наѣлися кореньевъ вредныхъ 23),

И разумъ, какъ невольникъ, ими скованъ?

Макбетъ.

Твои, вѣдь, дѣти будутъ королями.

Банко.

А ты -- самъ будешь королемъ.

Макбетъ.

А также

Кавдора таномъ. Такъ онѣ сказали?

Банко.

Звукъ въ звукъ и слово въ слово -- Кто идетъ?

Входятъ Россъ и Энгось.

Россъ.

Макбетъ, съ восторгомъ радости король

Вѣсть принялъ о твоихъ побѣдахъ славныхъ!

Когда-жь услышалъ онъ, какъ въ битвѣ страшной.

Съ бунтовщикомъ себя ты не щадилъ,

Заспорили въ душѣ его два чувства:

Которое тебя, его достойнѣй:

Желанье-ль страстное тебя хвалить,

Иль предъ тобой нѣмое удивленье?

И, наконецъ, онъ смолкъ отъ изумленья.

Когда, обозрѣвая славный день,

Тебя увидѣлъ онъ въ рядахъ норвежцевъ

Безъ страха средь картинъ ужасныхъ смерти,

Которыя ты самъ же создавалъ!

Спѣшили вѣсти съ поля славной битвы,

Какъ въ частый градъ градины другъ за другомъ 24),

И груды сыпались къ его ногамъ

Похвалъ великимъ подвигамъ твоимъ

Въ защиту королевства!

Энгосъ.

Насъ послалъ

Сюда король отъ имени его

Благодарить тебя; но не платить

За подвиги твои, а только звать

Предъ, свѣтлое его лицо.

Россъ.

Въ задатокъ

Награды большей мнѣ онъ повелѣлъ

Провозгласить тебя Кавдора таномъ.

Будь счастливъ ты и въ этомъ новомъ санѣ,

Нашъ славный танъ,-- санъ этотъ твой!

Банко (въ сторону).

Иль можетъ

И діаволъ правду говорить?

Макбетъ.

Но живъ

Кавдора танъ; зачѣмъ меня рядить

Въ заемныя чужія одѣянья?

Энгосъ.

Кто былъ Кавдора таномъ -- живъ еще;

Но жизнь влачитъ надъ тяжестью суда,

Затѣмъ, чтобъ потерять ее законно.

Въ союзѣ ли съ норвежцами онъ былъ.

Бунтовщикамъ ли тайно помогалъ,

Иль съ тѣми и съ другими замышлялъ

Странѣ родной погибель,-- я не знаю;

Но только за измѣну онъ умретъ!

Она доказана вполнѣ; онъ въ ней

Сознался.

Макбетъ (про себя).

Гламиса, Кавдора танъ.

А то, что больше -- впереди! (Къ Россу и Энгосу). За трудъ

Благодарю. (Къ Банко тихо). Ты вѣришь ли теперь?

Короны ждутъ твоихъ дѣтей! Вѣдь, тѣ,

Тѣ самыя, что сдѣлали меня,

Кавдора таномъ, въ силахъ дать и то,

Что будетъ поцѣннѣй.

Банко (тихо Макбету).

Увѣруй въ нихъ;

Такъ мало будетъ и Кавдора тана,--

Протянешь страстно руку и къ коронѣ.

Какъ странно, право: часто силы мрака,

Чтобъ крѣпче насъ въ своихъ силкахъ запутать,

Намъ правду говорятъ! Въ вещахъ ничтожныхъ

Онѣ насъ честностью своей прельщаютъ,

Чтобъ послѣ обмануть безстыдно въ томъ,

Что гибелью надъ нами разразится.

(Къ Россу и Энгосу, отводя ихъ въ сторону). Прошу на слово.

Макбетъ (про себя).

Сказаны двѣ правды 25),

Два пролога закончены вполнѣ

Передъ началомъ дивнымъ представленья,

Его же содержанье -- царство! (Громко). Други,

Благодарю. (Про себя). Заботливость о насъ

Таинственныхъ, нездѣшнихъ силъ не можетъ

Быть зломъ.... да и добромъ не можетъ быть!

Коль зло, зачѣмъ такой задатокъ цѣнный,

Зачѣмъ же правдой началося? Я --

Кавдоръ... А ежели добро, зачѣмъ

Столь страшному внушенью поддаюсь,

Что образъ, возникающій въ душѣ,

Вздымаетъ дыбомъ волосы мои

На головѣ и, вынуждаетъ сердце,

Столь прочно укрѣпленное въ груди.

Болѣзненно такъ биться и стучать

Такъ неестественно мнѣ въ ребра?! О,

Всѣ ужасы дѣйствительности самой

Не такъ страшны, какъ страшенъ образъ ихъ

Въ воображеньи! Мысль моя, въ которой

Убійство -- лишь мечта, уже весь міръ

Замкнувшейся въ себя моей природы

Приводитъ въ трепетъ до его основъ

И чувствъ моихъ всѣ отправленья душитъ

Однимъ лишь размышленіемъ о дѣлѣ!...

И для меня ужь существуетъ то,

Чего еще не существуетъ...

Банко.

О,

Какъ восхищенъ товарищъ нашъ: имъ все

Забыто.

Макбетъ (про себя).

Если хочетъ ужь судьба

Меня вѣнчать короной, такъ сама

Ужь и вѣнчай, а я не шевельнусь.

Банко.

Всѣ почести, когда онѣ новы --

Что платья новыя:-- сидятъ на насъ

Отмѣнно ловко только лишь тогда,

Когда уже поносятся довольно.

Макбетъ (про себя).

Пусть будетъ только то, что можетъ быть!

И время и часы своей чредой

Бѣгутъ и въ день дождливый, и въ сухой.

Банко.

Мы ждемъ, васъ, доблестный Макбетъ.

Макбетъ.

Простите.

Мой бѣдный умъ теперь надъ тѣмъ работалъ,

Что ужь давно прошло, давно забыто.

Друзья мнѣ дорогіе, вѣрьте: то,

Что сдѣлали вы въ жизни для меня,

Я на листахъ той книги записалъ,

Которую читаю каждый день.

Идемте къ королю. (Къ Банко тихо). А что случилось,

О томъ подумай хорошенько. Послѣ,

Мы на досугѣ взвѣсимъ все какъ надо,

Поговоримъ открыто, по душѣ!

Банко (тихо Макбету).

Я радъ.

Макбетъ (также).

Теперь довольно. (Громко) други, въ путь.

(Всѣ уходятъ).

СЦЕНА IV.

Форесъ. Дворецъ.

Входятъ Дунканъ, Мэлькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ и свита.

Дунканъ.

Ну что-жь? Казненъ ли бывшій танъ Кавдора?

Вернулись тѣ, кому я поручилъ

Блюсти за исполненьемъ приговора?

Мэлькольмъ.

Нѣтъ, государь. Еще не возвратились.

Я встрѣтилъ одного, который видѣлъ

Какъ бывшій танъ Кавдора умиралъ 26).

Онъ говорилъ: преступникъ откровенно

Покаялся во всѣхъ своихъ измѣнахъ

И вашего величества прощенья

Просилъ чистосердечно, выражая

Глубокое раскаянье свое.

Такъ въ жизни не украсило его

Ничто, какъ разставанье съ ней: онъ умеръ,

Какъ будто бы учился умирать;

Онъ показалъ, что бросить былъ готовъ

И то, что для него всего дороже,

Какъ самую ничтожную бездѣлку.

Дунканъ.

И нѣтъ искусства по лицу узнать.

Что на душѣ у человѣка! Я

Ему такъ вѣрилъ много!

Входятъ Макбетъ, Банко, Россъ и Энгосъ.

Дунканъ (продолжаетъ).

Доблестный

Нашъ братъ! На мнѣ до сихъ поръ тяготѣетъ

Неблагодарности великій грѣхъ.

Ты такъ уносишься впередъ далеко

Въ полетѣ гордомъ подвиговъ твоихъ,

Что и быстрѣйшее крыло наградъ

Уже догнать тебя не въ силахъ! Право,

Желалъ бы я, чтобы заслугъ твоихъ

Поменьше было; я уже не въ силахъ

Достоинство наградъ привесть въ согласье

Съ желаньемъ награждать тебя, какъ должно...

И, наконецъ, могу сказать одно:

Въ долгу я неоплатномъ у тебя!

Макбетъ.

Властитель, служба вѣрная сама

Себѣ уже награда. Все вполнѣ

Принадлежитъ лишь вамъ, что только можемъ

И что должны мы сдѣлать, чтобъ исполнить

Первѣйшія обязанности наши.

Они же -- ваши дѣти, ваши слуги!

Нашъ долгъ главнѣйшій -- охранять, король,

И вашу честь, и вашу къ намъ любовь!

Дунканъ.

Тебя еще я только посадилъ

И постараюсь выростить вполнѣ!

(Къ Банко). Мой благородный Банко, ты не менѣй

Услугъ мнѣ оказалъ. Пусть знаютъ всѣ,

Что много сдѣлалъ ты! Дай мнѣ обнять

Тебя и къ сердцу моему прижать!

Банко.

Взойду я здѣсь, какъ доброе зерно,

А жатва ваша будетъ, государь!

Дунканъ.

Отъ радости играетъ мое сердце

И радость такъ полна, что ищетъ слезъ,

Когда онѣ приличны лишь печали,

Чтобы подъ ними скрыть свою чрезмѣрность!

Вы, наши сыновья, родные, таны,

Вы, близкіе къ престолу, къ намъ,-- хотимъ

Теперь же, въ эту свѣтлую минуту,

Наслѣдникомъ престола объявить

Мэлькольма, старшаго изъ всѣхъ дѣтей

Моихъ, и будемъ звать его впередъ

Отнынѣ принцемъ Кумберлэндскимъ 27). Такъ

Да будетъ! Онъ, однакожь, не единъ

Здѣсь нами осчастливленъ: знаки чести,

Какъ звѣзды въ небѣ, ярко засіяютъ

На всѣхъ, кто только ихъ достоинъ будетъ!

(Макбету). Теперь скорѣе ѣдемъ въ Инвернесъ.

Хочу тѣснѣе сблизиться съ тобой.

Макбетъ.

Мнѣ отдыхъ -- трудъ, когда тотъ отдыхъ самый

Вамъ не на пользу, государь. Желаю

Я въ Инвернессѣ 28) васъ предупредить,

Скорѣй обрадовать мою жену,

И я прошу смиренно позволенья

Оставить васъ на время.

Дунканъ.

Мой достойный

Кавдоръ!

Макбетъ (про себя).

Принцъ Кумберлэндскій! Вотъ порогъ.

Онъ на пути моемъ. На немъ споткнувшись,

Упасть я долженъ иль... перескочить

Черезъ него... О, звѣзды, вы закройте

Сіяній вашихъ свѣтъ, чтобъ онъ не видѣлъ

Моихъ желаній черныхъ и глубокихъ!...

Глаза, что дѣлаетъ рука, не знайте!...

И пусть свершится то, на что взглянувъ,

Окаменѣетъ отъ испуга взоръ,

Когда ужь будетъ все совершено!

(Уходитъ).

Дунканъ.

Да, правда, правда, мой достойный Банко,

Таковъ онъ и такъ доблестенъ, какъ мы

Съ тобою говоримъ. Хвалить его --

По правдѣ, пища для меня и пиръ

Моей души. Ну, ѣдемъ же за нимъ

Заботится онъ насъ опередить,

Чтобы радушно встрѣтить... Да, ему

Подобнаго не знаю человѣка!

(Трубы. Всѣ уходятъ).

СЦЕНА V.

Инвернесъ 28). Комната въ замкѣ Макбета.

Входитъ лэди Макбетъ (читая письмо).

"Онѣ мнѣ встрѣтились въ самый день побѣды. Онѣ, какъ послѣ оказалось, знаютъ болѣе, чѣмъ можетъ знать смертный. Когда я горѣлъ желаньемъ распрооить ихъ подробнѣе, онѣ обратились въ воздухъ, въ которомъ и исчезли. Когда стоялъ я, пораженный чудомъ, прибыли посланные отъ короля и поздравили меня таномъ Кавдора, именно тѣмъ самымъ саномъ, которымъ привѣтствовали меня сестры, указывая притомъ на будущее пророческимъ восклицаніемъ: "Слава будущему королю!" Я почелъ необходимымъ сообщить тебѣ объ этомъ, дорогая участница моего величія, чтобы при незнаніи о такомъ пророчествѣ ты не лишилась твоей доли радости. Храни это на сердцѣ и прощай".

Танъ Гламисъ, танъ Кавдора!-- Будешь тѣмъ,

Что обѣщали. Только вотъ боюсь

Твоей природы: молока въ ней много,

Въ ней нѣжной человѣчности ужь слишкомъ,

Чтобъ путь избрать кратчайшій! Да, я знаю:

Великимъ хочешь быть, и честолюбье,

Пожалуй, есть въ тебѣ, да только нѣтъ

Того лишь зла, что добываетъ все.

И гордость ты свою насытить хочешь,

Да и святымъ остаться въ то же время!

Не любишь ты играть въ фальшивую игру,

А выигрышъ безчестный радъ схватить!

О, Гламисъ мой, ты хочешь вѣдь того,

Что громко вопіетъ 27): "Ты вотъ что сдѣлай,

Когда желаннаго достигнуть жаждешь

И именно то самое ты сдѣлай,

Чего страшишься болѣй, чѣмъ желаешь.

Чтобъ не было исполнено оно!...

Скачи жь сюда, несись, лети, мой Гламисъ!

Огонь моей души я перелью

Въ твой слухъ и силой рѣчи поражу

Все то, что держитъ отъ тебя далеко

Корону, всю въ сіяньи, золотую,

Которой силы свыше и судьба

Тебя уже вѣнчали сами!... (Входитъ Вѣстникъ). Что?

Вѣстникъ.

Король пріѣдетъ на ночь къ намъ.

Лэди Макбетъ

Что-жь ты?

Съ ума сошелъ?... А господинъ?... Не съ нимъ

Вѣдь, если такъ, меня-бъ онъ извѣстилъ,

Чтобъ приготовиться могла.

Вѣстникъ.

Простите,

Я правду говорю. Супругъ вашъ, лэди,

Сейчасъ сюда прибудетъ. Мой товарищъ.

Спѣшилъ впередъ его примчаться къ вамъ.

Чуть не задохся на пути, едва

Былъ въ силахъ передать, что танъ ему

Сказать вамъ приказалъ.

Лэди Макбетъ,

Помочь ему,

Скорѣй! Принесъ великую онъ новость!

(Вѣстникъ уходитъ).

Лэди Макбетъ.

Осипъ и воронъ, каркая на крышѣ,

Зловѣще къ намъ Дункана накликая!...

О, духи, вы, владыки думъ злодѣйскихъ,

Сюда! Убейте женственность мою,

Жестокостью лютѣйшею меня

Наполните отъ темени до пятъ!

Сгустите кровь мою, заприте дверь

И совѣсти моей, чтобы не грызла,

Чтобъ голосъ человѣческой природы,

Карающій мученьями укора,

Не колебалъ рѣшимости моей

Свирѣпой,-- въ дѣлѣ не было бъ уступокъ!...

Къ грудямъ моимъ, властители убійствъ!

Незримые, гдѣ-бъ вы ни сторожили,

Готовя тайно гибель для людей,

Къ грудямъ моимъ!... И молоко изъ нихъ

Все выпейте и вашей желчью горькой

Наполните одной!... Ночь черная,

Заволокись густѣйшимъ дымомъ ада,

Чтобы не видѣлъ острый ножъ тѣхъ ранъ,

Что будетъ наносить, чтобъ-неба взоръ

Насквозь завѣсы мрака не проникъ

И чтобъ оно не закричало: "стой!"

(Входитъ Макбетъ). Великій Гламисъ! Доблестный Кавдоръ

И болѣе, чѣмъ Гламисъ и Кавдоръ,

Но третьему затѣмъ провозглашенью!

Письмо твое, объявъ меня восторгомъ,

Перенесло далеко за предѣлы

Слѣпой минуты настоящей; въ ней

Я будущее вижу!

Макбетъ.

Другъ, Дунканъ

Пріѣдетъ нынче.

Лэди Макбетъ.

А когда уѣдетъ?

Макбетъ.

Да хочетъ завтра.

Лэди Макбетъ.

О, никогда

Такого завтра не увидитъ солнце!...

Да что-жь, мой танъ? Твое лицо, какъ книга,

Въ которой странныя прочтутся вещи,--

Чтобъ время обмануть, смотри такимъ,

Какимъ повелѣваетъ время быть.

Ласкай рукой, глазами, языкомъ,

Кажись для всѣхъ на видъ цвѣткомъ невиннымъ,

И будь змѣей, сокрытою подъ нимъ!...

Того-жь, что на ночь къ намъ пріѣдетъ, примемъ

Мы хорошо. Ты дѣло этой ночи,

Великое, одной мнѣ предоставишь.

Оно и только лишь оно одно

Даруетъ нашимъ днямъ, ночамъ грядущимъ

Величье, славу, царственную власть!

Макбетъ.

Объ этомъ послѣ будемъ говорить.

Лэди Макбетъ.

Кажись ты только веселѣй, безпечнѣй;

Мѣняться въ выраженіи лица

Всегда, опасно очень, вѣрь ты мнѣ!

А остальное мнѣ ужь предоставь.

(Уходятъ).

СЦЕНА VI.

Передъ замкомъ Макбета.

Входятъ Дунканъ, Мэлькольмъ, Дональбенъ, Банко, Мэкдофъ, Леноксъ, Россъ, Энгосъ и свита.

Дунканъ.

Какъ мѣсто замка хорошо! Какой

Прекрасный видъ! И легкій вѣтерокъ

Привѣтствуетъ такъ нѣжно наши чувства.

Которымъ тихій сладостенъ покой!

Банко.

И ласточка, гость лѣта дорогой,

Своимъ домкомъ любимымъ говоритъ,

Что воздухъ здѣсь заманчивъ, ароматенъ.

Смотрите: нѣтъ ни выступа, ни фриза,

Нѣтъ уголка и нѣтъ колонны, гдѣ-бъ

Висячей ни было у ней постельки,

Гдѣ-бъ ни качалась люлька для птенцовъ.

Замѣтилъ я: гдѣ больше ихъ

Родится и живетъ, всегда тамъ воздухъ

И нѣженъ, и пріятенъ.

(Входитъ лэди Макбетъ).

Дунканъ.

Вотъ смотрите!

Сама почтенная хозяйка наша!

Любовь, когда она дружится съ нами 29),

Источникомъ бываетъ безпокойствъ;

Но мы ее благодаримъ всегда

За то лишь только, что любовь -- она.

Такъ и теперь, желая намъ всѣхъ благъ

Отъ Бога, насъ за трудъ благодарите,

Что причиняемъ вамъ прибытьемъ нашимъ,

Что безпокоимъ вашу мы любовь.

Лэди Макбетъ.

Заслуги наши, взятыя вдвойнѣ,

Затѣмъ еще удвоенныя снова --

Ничтожныя и жалкія бездѣлки

Въ сравненьи съ тою честію великой,

Какою вы счастливите нашъ домъ!

За прежнія и новыя награды,

Которыми осыпаны мы вами,

Молить за васъ мы будемъ вѣчно Бога

Въ молитвахъ нашихъ тайныхъ.

Дунканъ.

Гдѣ же танъ

Кавдоръ? Мы по пятамъ его скакали;

Хотѣли мы его предупредить.

Ѣздокъ отличный онъ! Его любовь,--

Остра, какъ шпора,-- помогла ему

Скорѣе насъ, какъ вихрь, сюда примчаться.

Почтенная и милая хозяйка,

На эту ночь мы ваши гости.

Лэди Макбетъ

Мы

И слуги наши, все, что мы имѣемъ,--

Все ваше, государь. Во всемъ отчетъ 30)

Отдать готовы, все вамъ возвратить,

Когда угодно будетъ.

Дунканъ.

Дайте-жь руку

И къ нашему хозяину ведите.

Его мы любимъ сильно; милость наша

Къ.нему не оскудѣетъ никогда!

Клянуся вашей жизнію, хозяйка!

(Уходятъ).

СЦЕНА VII.

Комната въ замкѣ Макбета

Гобои и факелы. Черезъ сцену проходятъ КРАВЧІЙ и другіе СЛУГИ съ блюдами и посудою. Потомъ Макбетъ.

Макбетъ.

Когда-бъ все было кончено вполнѣ

Однимъ ударомъ -- было-бъ хорошо,

Все было-бъ сдѣлано въ одно мгновенье!

Когда-бъ могло убійство это сразу,

Однимъ ударомъ только, уловить

И всѣ послѣдствія его и тутъ же

Добыть успѣхъ желанный! О, когда-бъ

Въ ударѣ этомъ заключалось все,

Конецъ всему, что ждетъ насъ здѣсь, лишь здѣсь,

На этой отмели временъ потока,

О жизни-бъ я иной не думалъ... Но

Въ такихъ дѣлахъ есть судъ для насъ и здѣсь:

Попробуй только дать урокъ кровавый.

И онъ бѣдой воротится назадъ

На голову учителя,-- твою!

О правосудье строго, безпристрастно

Вновь къ нашимъ же устамъ подноситъ чашу

Съ отравой, нами-жь налитой!-- Онъ здѣсь

Вдвойнѣ быть долженъ безопасенъ: я --

Его вассалъ и родственникъ его;

И это заграждаетъ путь злодѣйству;

Потомъ -- хозяинъ я, и долженъ дверь

Убійцамъ запереть, а не идти

Съ отточеннымъ ножемъ на гостя!.

Къ тому-жь, Дунканъ и царствовалъ такъ кротко

Свой долгъ великій въ правдѣ исполняя,

Что добродѣтели его святыя,

Какъ ангелы на небѣ, съ воплемъ, громко

Вдругъ затрубятъ повсюду о такомъ

Проклятомъ, дьявольски-злодѣйскомъ дѣлѣ!...

И жалость, какъ безпомощно-нагое,

Едва на свѣтъ рожденное дитя,

Несясь по вѣтру съ жалкимъ крикомъ,

И херувимы грозные небесъ,

Коней незримыхъ вѣтра осѣдлавъ,

Ударятъ бурей -- страшнымъ дѣломъ всѣмъ

Въ глаза,-- и буря та въ слезахъ утонетъ!...

О, нѣтъ, пришпоривать теперь мнѣ нечѣмъ

Мою рѣшимость -- развѣ честолюбьемъ!

А честолюбье,-- всадникъ страшно пылкій.

Вскочить въ сѣдло желая, чрезъ него

Перемахнетъ и въ прахъ падетъ!... (Входитъ лэди Макбетъ) Что ты?

Лэди Макбетъ.

Ужь онъ отъужиналъ почти. А ты

Зачѣмъ ушелъ?

Макбетъ.

Онъ спрашивалъ меня?

Лэди Макбетъ.

А ты не зналъ?

Макбетъ.

Оставимъ это дѣло.

Почтилъ меня онъ такъ еще недавно

Великимъ саномъ, и такое мнѣнье

Златое о себѣ я пріобрѣлъ

Въ народѣ... Нѣтъ, еще походимъ лучше -

Въ убранствѣ этомъ новомъ и блестящемъ

И сбрасывать его съ себя не станемъ

Такъ скоро...

Лэди Макбетъ.

Что-жь? Пьяна была надежда,

Въ которую рядился ты такъ пышно?--

Проспалась, наконецъ, и вдругъ, взглянувъ

На что смотрѣла прежде такъ отважно,

Позеленѣла вся, дрожа отъ страха!

И о любви твоей такъ буду думать

Я съ этихъ поръ. Что-жь? Страшно стало очень

Того добиться мужествомъ и дѣломъ,

Чѣмъ ты уже въ твоихъ желаньяхъ страстныхъ?

Хотѣлось бы тебѣ владѣть всѣмъ, всѣмъ,

Что ты считаешь жизни красотой,

И, въ то же время, смирно оставаться

Подлѣйшимъ трусомъ въ собственныхъ глазахъ!

"Не смѣю" у тебя сильнѣй "хочу"!

Ну, точно вотъ у кошки жалкой въ сказкѣ:

"И рыбку хочется словить,

"И страшно ножки обмочить!" *)

*) Послѣдніе два стиха мы прибавили, переведя ту англійскую присказку, на которую, по указанію Джонсона и другихъ коментаторовъ, ссылается лэди Макбетъ, а именно: The cat loves fish, bul dares not wet her feet.

Макбетъ.

Молчи, прошу! Не дрогну ни предъ чѣмъ,

Что лишь возможно человѣку: кто-жь

На большее дерзнетъ -- не человѣкъ!

Лэди Макбетъ.

Что-жь ты за звѣрь? Ты самъ... Зачѣмъ же ты

Мнѣ самъ внушилъ о замыслѣ твоемъ?--

Ты мужемъ былъ, когда рѣшался дѣлать...

Ну что же? Сдѣлай болѣе, чѣмъ можешь,

И будешь болѣе, чѣмъ мужъ! Ни время,

Ни мѣсто не давали средствъ для насъ,

И самъ ты все хотѣлъ найти, уладить,

А вотъ теперь, когда само собой

Все въ руки намъ дается такъ удобно,

Удобство это самого тебя

Въ бездѣйствье полное ввергаетъ! Слушай:

Кормила грудью я и знаю хорошо,

Какой любовію младенца любишь,

Когда онъ грудь твою сосетъ; но если-бъ

Я поклялась, какъ ты,-- въ минуту ту,

Когда онъ улыбался-бъ въ очи мнѣ,

Изъ деснъ беззубыхъ вырвала-бъ сосокъ

И черепъ разможжила-бъ такъ ему,

Что разлетѣлся-бъ мозгъ его кругомъ!

Макбетъ.

А если не удастся?

Лэди Макбетъ.

Не удастся?!

Лишь крѣпче завинти ты силу духа,--

И все удастся! Только лишь Дунканъ

Уснетъ,-- а тяжкая дорога дня

Заснуть заставитъ скоро, глубоко,--

Я двухъ постельниковъ его такъ сильно

Виномъ и медомъ напою, что память,

Стражъ вѣрный мозга, обратится въ паръ,

А черепъ, разума сосудъ, въ простой

Лишь кубъ. Когда-жь сонъ скотскій овладѣетъ

Всей пьяной ихъ природой, то, чего

Не въ силахъ будемъ сдѣлать мы съ Дунканомъ?!

Его никто не будетъ охранять!

Чего тогда не въ силахъ будемъ мы

Взвалить на слугъ, пропитанныхъ виномъ,

Какъ губки? Преступленье всѣ падетъ

На нихъ.

Макбетъ.

Рождай мнѣ только сыновей!

Мужей однихъ лишь можетъ создавать

Твоя безстрашная природа! Кто-жь

Тутъ не повѣритъ, что они убійцы,

Когда мы кровью выпачкаемъ ихъ,

И ихъ же мы кинжалы пустимъ въ дѣло?

Лэди Макбетъ.

А кто посмѣетъ иначе подумать,

Когда въ стѣнаніяхъ, вопляхъ объ убитомъ

Мы поразимъ всѣхъ громкимъ нашимъ горемъ?

Макбетъ.

Рѣшился я!-- Я напрягу всѣ силы,

Чтобъ ужасъ этотъ совершить... Идемъ!

Надъ всѣми нашимъ видомъ посмѣемся:

Пусть лжетъ лицо, когда и въ сердцѣ ложь!

(Уходятъ).

Дѣйствіе второе.

СЦЕНА I.

Дворъ замка Макбета.

Входятъ Банко и Фліансъ.

Банко.

Далеко-ль за полночь, мой милый?

Фліансъ.

Часовъ не слышалъ. Уже мѣсяцъ сѣлъ.

Банко.

Садится онъ часовъ въ двѣнадцать.

Фліансъ.

Ну,

Я думаю, теперь позднѣе, сэръ,

Банко.

Возьми мой мечъ. Какъ на небѣ скупятся:

Огни всѣ погасили. Къ сну призывъ

Тяжелый, какъ свинецъ, нависъ на вѣки.

Заснуть мнѣ бъ не хотѣлось!... Боже мой!

О милосердый Боже, обуздай

Ты мысли грѣшныя мои; имъ путь

Во снѣ ночномъ природа открываетъ!

Подай сюда мой мечъ. Кто тутъ?

Входитъ Макбетъ. Передъ нимъ идетъ СЛУГА съ факеломъ.

Макбетъ.

Здѣсь другъ.

Банко.

Еще ты не въ постелѣ? А король

Ужь спитъ. Онъ былъ необычайно веселъ.

Онъ всю прислугу вашу одарилъ,

А брилліантами твою супругу

Привѣтствовалъ, какъ добрую хозяйку.

И такъ закончивъ свой прекрасный день,

Доволенъ, счастливъ былъ онъ чрезвычайно!

Макбетъ.

Мы не были готовы. Наша воля

Рабыней недостатковъ оказалась,

А иначе не такъ бы развернулась,

Чтобъ угодить.

Банко.

Прекрасно было все!--

Послѣдней ночью видѣлъ я во снѣ

Старухъ, сестеръ трехъ вѣщихъ. Много словъ

Сбылося ихъ...

Макбетъ.

Не думаю о нихъ.

Найти бы намъ хоть часъ одинъ свободный;

Его-бъ охотно очень я потратилъ

На разговоръ объ этомъ дѣлѣ... если-бъ

Согласенъ былъ и ты.

Банко.

Когда угодно.

Макбетъ.

А если будешь ты со мной въ согласьи,

Такъ честь великую себѣ добудешь.

Банко.

О, какъ бы тутъ, стремяся честь удвоить,

Не потерять и той, какой владѣешь!--

Лишь только-бъ духъ остался мой свободенъ

И чисто сердце, преданное долгу,

Пойду на всякій я совѣтъ охотно!

Макбетъ.

Затѣмъ покойной ночи, почивай.

Банко.

Благодарю. Того-жь тебѣ желаю.

Макбетъ (слугѣ).

Скажи тамъ госпожѣ: когда питье

Совсѣмъ готово будетъ, позвонила-бъ.

Теперь прощай. Ступай, ложися спать.-- (Слуга уходитъ).

Что тутъ?... Кинжалъ ли вижу предъ собой

И рукоять обращена, ко мнѣ?...

Схвачу тебя!... Я ничего не взялъ,

А, все-таки, тебя до сихъ поръ вижу!

Видѣнье роковое! Иль тебя

Глазами только можно видѣть,

Не ощущать рукой?... Иль ты кинжалъ

Воображенья только, лживый призракъ,

И созданъ мозгомъ, жаромъ воспаленнымъ?...

А все тебя я вижу также ясно

И столь дѣйствительнымъ на видъ, какъ тотъ,

Который здѣсь теперь я обнажаю.

Ведешь меня путемъ, какимъ я шелъ

Съ оружіемъ такимъ же, какъ и ты.

Глаза шутами стали чувствъ другихъ,

А ихъ цѣннѣй они: они одни

Тебя лишь зрятъ. На лезвеѣ твоемъ,

На рукояти вижу капли крови...

Ихъ не было тутъ прежде!... Это вздоръ,

И ничего тутъ нѣтъ!... Кровавый замыслъ

Дурачитъ бѣдные глаза видѣньемъ!...

Теперь на цѣломъ полушаріи земномъ

Какъ будто умерла природа вся;

Лишь злыя сновидѣнія тревожатъ

Отвсюду занавѣсившійся сонъ!...

Волшебство тайное приноситъ жертвы

Гекатѣ блѣдной!... Тощее убійство,

Поднятое въ урочной ночи часъ,

Призывнымъ воемъ волка, стража ночи,

Трепещетъ, движется, какъ воръ, украдкой,

Тарквинія разбойническимъ шагомъ,

И близится къ злодѣйской цѣли!... О!

Ты, прочно утвержденная земля,

Не слышь моихъ шаговъ и не внимай,

Куда они меня ведутъ, чтобъ камни

О замыслѣ моемъ не разгласили,

Нарушивъ страшное вокругъ молчанье

Минуты этой; ей оно такъ нужно!...

Но я грожу, а онъ еще живетъ!

Слова пылъ дѣла только холодятъ... (Ударъ колокола).

Чу, колоколъ зоветъ!... Иду -- и кончу

Все!... Дунканъ, не слушай этотъ звонъ;

Зоветъ тебя онъ въ адъ, или на небо!

(Уходитъ).

СЦЕНА II.

Декорація та же.

Входитъ лэди Макбетъ.

То самое, что опьянило ихъ,

Мнѣ придало всю смѣлость!... Что въ нихъ жизнь

Всю угасило, то меня зажгло!...

А?... Нѣтъ, то крикнула сова на кровлѣ!--

Зловѣщій это вѣстникъ смерти: грозно

Послѣднее "прощай" онъ произноситъ

Тому, кто съ жизнію разстаться долженъ!--

Онъ тамъ теперь... Открыта дверь... А храпомъ

Смѣётся тамъ пьянѣйшая охрана

Надъ службой вѣрною своей!-- Въ питье

Я ихъ ночное зелья подмѣшала,

И такъ, что смерть съ природой въ спорѣ: живы-ль

Теперь, мертвы-ль они.

Макбетъ (изнутри).

Кто тутъ?... Что?. Э!...

Лэди Макбетъ.

О ужасъ!... Разбудили ихъ, и все

Пропало, все не удалось!... Не дѣло,

А покушенье насъ погубитъ!... Чу!...

Да я кинжалы тутъ же положила

Готовыми; не могъ онъ ошибиться!...

Ахъ, если бы во снѣ не походилъ

Онъ такъ на моего отца, сама

Все порѣшила бы давно!... А! Мужъ!

Макбетъ (входитъ).

Покончилъ дѣло!... Шума не слыхала?

Лэди Макбетъ.

Лишь только крикъ совы, да трескъ сверчка!

Ты говорилъ?

Макбетъ.

Когда?

Лэди Макбетъ.

Сейчасъ

Макбетъ.

Когда

Сходилъ я?

Лэди Макбетъ.

Да.

Макбетъ.

Послушай, кто же спитъ

Тамъ, въ комнатѣ второй?

Лэди Макбетъ.

Тамъ Дональбенъ.

Макбетъ (смотритъ на свои руки).

Какой печальный видъ!

Лeди Макбетъ.

Какая глупость

Такъ говорить: "какой печальный видъ"?

Макбетъ.

Одинъ во снѣ захохоталъ такъ громко,

Другой-же вскрикнулъ: "рѣжутъ!" -- Этимъ оба

Другъ друга разбудили. Я стоялъ

И слушалъ! Оба помолились спѣшно

И снова погрузились въ сонъ.

Лэди Макбетъ.

Понятно:

Они лежали оба тѣсно рядомъ.

Макбетъ.

Одинъ сказалъ: "О, Господи помилуй!"

Другой: "Аминь!" -- Какъ будто увидали

Меня съ руками палача!-- И тотъ же

Былъ ужасъ и во мнѣ; но я не могъ

Сказать: "аминь" на ихъ "помилуй Боже!"

Лэди Макбетъ.

Не углубляйся такъ ты въ это дѣло.

Макбетъ.

Да почему же я не могъ "аминь"

Произнести?!... О, какъ нужна была

Мнѣ милость... да "аминь" засѣлъ тутъ въ горлѣ...

Лэди Макбетъ.

Къ такимъ дѣламъ нельзя такъ относиться,

Не то сведутъ они съ ума!...

Макбетъ.

Казалось,

Я слышалъ голоса: "Не спите больше!...

"Макбетъ здѣсь рѣжетъ сонъ, невинный сонъ.

"Который нити спутанныхъ заботъ

"Житейскихъ такъ свиваетъ стройно, эту

"Смерть жизни ежедневной, эту ванну

"Для всѣхъ измученныхъ трудомъ, бальзамъ

"Для всѣхъ страдающихъ душевной болью,

"Вторую перемѣну яствъ роскошныхъ,

"Какими насъ Природа угощаетъ,

"И блюдо лучшее на пирѣ жизни!..."

Лeди Макбетъ.

О чемъ ты говоришь?

Макбетъ.

На весь онъ домъ

Кричалъ: "Зарѣзалъ Гламисъ сонъ!... Кавдору

"Не спать ужь больше никогда!... Макбету

"Не спать ужь никогда!..."

Лэди Макбетъ.

Но кто-же такъ

Кричалъ?... Достойный танъ, зачѣмъ же ты

Безумными мечтами ослабляешь

Твой мужественный духъ?... Иди, добудь

Воды немного, смой скорѣе съ рукъ

Свидѣтельство противное на нихъ!....

Зачѣмъ же ты кинжалы взялъ оттуда?

Они должны, вѣдь, оставаться тамъ...

Снеси назадъ и кровью вымарай скорѣй

Безпечно спящихъ стражей -- молодцовъ.

Иди!

Макбетъ

Туда?... Туда я не пойду!...

Подумать страшно, что я сдѣлалъ!... Нѣтъ,

Взглянуть опять на это не рѣшусь!...

Лэди Макбетъ.

О малодушный!... Ну, такъ дай кинжалы мнѣ!...

Что мертвый, что заснувшій -- все одно --

Картинки!-- Только лишь дѣтей глаза

Боятся намалеваннаго чорта!

А если кровь его еще струится,

Я сдѣлаю прекрасными ихъ лица!

Вина всей тяжестью падетъ на нихъ!

(Уходить съ кинжалами. Стукъ за сценой).

Макбетъ (одинъ).

Стучатся!... Что же сдѣлалось со мной?!...

Отъ шума каждаго дрожу, блѣднѣю!...

Но что за руки тутъ?... Га! Га!... Онѣ

Глаза мнѣ вырываютъ изъ очницъ....

О, всѣмъ водамъ великимъ океана

Не вымыть чисто этихъ рукъ!-- Скорѣй

Всѣхъ волнъ безчисленныхъ, морскую зелень

Онѣ мгновенно въ пурпуръ обратятъ!...

Входитъ Лэди Макбетъ.

Лэди Макбетъ.

И у меня такого-жь цвѣта руки,

Какъ у тебя. Смотри.... Стыжуся только

Я сердце блѣдное въ груди носить!

(Опять стукъ въ ворота).

У входа южнаго стучатъ!... Скорѣй!...

Мы въ комнату къ себѣ уйдемъ. Воды

Не много,-- и мы чисты въ этомъ дѣлѣ!--

Увидишь, какъ легко потомъ!-- Въ тебѣ,

Другъ, твердости совсѣмъ не стало.-- (Стукъ) Чу!...

Стучатъ сильнѣе. Да скорѣй надѣнемъ

Ночное платье! Позовутъ насъ вѣрно.

Они подумать даже не должны.

Что мы еще не спали.... Да не стой

Такимъ несчастнымъ, утонувшимъ въ думахъ?...

Макбетъ.

О! Это дѣло ясно знать и помнить...

Ахъ, лучше бы совсѣмъ себя не помнить!...

Да разбудите же Дункана мнѣ

Хоть стукомъ этимъ!... Какъ бы мнѣ хотѣлось!...

(Уходитъ).

СЦЕНА III.

Декорація та-же.

Стукъ въ ворота. Входитъ Приаратникъ.

Привратникъ.

Вонъ, какъ стучать!... Вотъ, если бъ быть привратникомъ въ аду;-- пришлось бы повертѣть ключемъ. (Стучатся). Стучи, стучи, стучи!... Кто тутъ, во имя Вельзевула?... Мызникъ, что ли, скряга, что повѣсился, дождавшись урожая, съ испугу, что хлѣбъ подешевѣлъ?-- Во время пришелъ!... Запасся ли платками? Придется здѣсь попотѣть. (Стучатся). Да стучи, стучи!... Да кто-жь ты, во имя, если, не Вельзевула, такъ какого-нибудь другаго дьявола?-- Навѣрно, какой-нибудь молодчикъ о двухъ языкахъ и двухъ лицахъ 33), готовый клясться направо и налѣво, за тѣхъ и другихъ. Вотъ, Бога-то и не удалось надуть, хоть, чай, и больно хотѣлось! Милости просимъ, двулицый молодчикъ: Милости просимъ. (Стучатся). Опять!... Ну да стучи, пожалуй, стучи, стучи! Это, должно быть, англійскій портной, что стянулъ суконца даже отъ французскихъ узкихъ штановъ 34). Ступай, ступай сюда, портной, голубчикъ. Здѣсь хватитъ огонька и для твоихъ утюговъ. (Стучатся). Опять стучатся! Видишь, какъ стучатся!... Покоя нѣтъ! Да кто вы тамъ? Однако, здѣсь холодновато для ада. Нѣтъ, будетъ!... Не хочу быть привратникомъ въ аду!... Я съ охотой бы я впустилъ туда нѣсколько молодчиковъ изъ тѣхъ, что бѣгомъ бѣгутъ по цвѣтистой дорожкѣ прямехонько въ знатный огонекъ. (Стучатся). Сейчасъ, сейчасъ! (Отпираетъ ворота). Не будетъ-ли милости привратнику?

Входятъ: Мэкдофъ и Леноксъ.

Мэкдофъ.

Ты очень поздно, что ли, легъ въ постель,

Что поздно такъ уже встаешь, мой милый?

Привратникъ.

По правдѣ, сэръ, мы пировали до вторыхъ пѣтуховъ, а вино -- производитель трехъ вещей.

Мэкдофъ.

Какія же, по твоему, три вещи

Вино такъ спеціально производитъ?

Привратникъ.

А какж

Памятники Культуры. Новые Открытия. Ежегодник 1981

Л., "Наука", 1983

"МАКБЕТ" ШЕКСПИРА В ПЕРЕВОДЕ В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕРА

Ю. Д. Левин

В конце февраля -- начале марта 1846 г., менее чем за полгода до смерти,1 больной, ослепший Кюхельбекер, ехавший для лечения из Кургана в Тобольск, остановился по пути в Ялуторовске у друга лицейских лет декабриста И. И. Пущина. 3 марта он продиктовал Пущину свое литературное завещание, где указал, как поступить с остающимися его произведениями. В разделе "Стихотворения" четырьмя номерами были отмечены переводы из Шекспира:

"No 10. Макбет. Напечатать первые три акта.

No 11. Генрих IV. Истребить, если не успею переправить.

No 12. Ричард.2 Сполна напечатать.

No 13. Варианты. Истребить".

Кроме того, в разделе "Проза" под No 8 значилось "Рассуждение о восьми исторических драмах Шекспира" с указанием: "Печатать".3 Таково было "шекспировское наследие" Кюхельбекера; однако оно так и осталось неопубликованным.

Среди русских литераторов своего времени Кюхельбекер был, пожалуй, наиболее ревностным почитателем великого английского драматурга.4 В своих программных статьях 1824 г. "О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие" и "Разговор с Ф. В. Булгариным" он возмущался теми, кто "ставят на одну доску" "огромного Шекспира н -- однообразного Байрона" и приравнивают Байрона к "Шекспиру, знавшему все: и ад и рай, и небо и землю, -- Шекспиру, который один во всех веках и народах воздвигся равный Гомеру, который подобно Гомеру есть вселенная картин, чувств, мыслей и знаний, неисчерпаемо глубок и до бесконечности разнообразен, мощен и нежен, силен и сладостен, грозен и пленителен!"5

Уже тогда у Кюхельбекера, по-видимому, возникла мысль переводить Шекспира, хотя он еще не владел английским языком и знакомился с творчеством драматурга в основном по немецким переводам. Осуществить же эти замыслы писателю-декабристу довелось лишь после разгрома восстания. Профессионал-литератор, Кюхельбекер и в одиночном заключении в крепостях Шлиссельбурга, Динабурга, Ревеля и Свеаборга не оставлял творчества. Уже во время пребывания в Шлиссельбургской крепости (июнь 1826--октябрь 1827 г.) он занялся английским языком, чтобы читать Шекспира в подлиннике.6 Пьесы драматурга, наряду с поэмами Гомера, стали для него "хлебом насущным".7 Это "величайший комик, точно, как величайший трагик из всех живших, живущих н (я почти готов сказать) долженствующих жить", -- писал о нем Кюхельбекер.8

Такая любовь к Шекспиру, "насыщенность" шекспировскими образами, а с другой стороны, "сладостная надежда", что, несмотря на заключение, он сможет работать для родной литературы,9 поддерживали поэта-узника в его намерении познакомить русских читателей с великим английским драматургом, который до конца 1820-х годов был представлен в России лишь несколькими переделками французских переделок. "У нас нет еще ни одной трагедии Шекспира, переведенной как должно", -- писал Кюхельбекер своей сестре Ю. К. Глинке 22 сентября 1828 г.10

Состав, последовательность и хронология его шекспировских переводов восстанавливаются на основании сохранившихся рукописей, дневниковых записей и переписки. В августе--сентябре 1828 г. была переведена вчерне историческая хроника "Ричард II". В ноябре--декабре того же года Кюхельбекер перевел "Макбета". Впоследствии, уже в ссылке (т. е. после декабря 1835 г.), поэт коренным образом переработал перевод первых трех актов трагедии. С осени 1829 г. до января 1830 г. переводилась первая часть "Генриха IV". Затем Кюхельбекер начал перевод второй части, но когда он был закончен, неизвестно. В мае--сентябре 1832 г. был переведен "Ричард III"; перевод заново редактировался в 1835--1836 гг. Наконец, в августе--сентябре 1834 г. поэт обратился к пьесе "Венецианский купец", но оставил перевод, дойдя до середины второго акта. Позднее, в ссылке, он вторично принимался переводить эту пьесу и остановился в самом начале.11 Переводы "Короля Лира" и "Двух веронцев", о которых он раздумывал в 1832--1833 гг., также остались неосуществленными.

В выборе пьес для перевода проявилась отчетливая тенденция. Исключая "Венецианского купца", переведенного едва ли на треть, остальные пьесы имеют явный политический характер; они повествуют о кровавой борьбе за власть, узурпации престола, злодеяниях венценосных преступников, о государственных переворотах, междоусобных войнах и народных мятежах. Начав с "Ричарда II", Кюхельбекер, возможно, намеревался перевести все восемь исторических хроник Шекспира, которые затем разбирал в "Рассуждении",12 но остановился перед "Генрихом V" -- пьесой, в которой выведен не преступный, но добродетельный монарх, в сразу перешел к "Ричарду III", где Шекспир создал наиболее впечатляющий образ короля-злодея. Параллельно хроникам переводился "Макбет" -- трагедия, также повествующая о преступлениях узурпатора престола. Кюхельбекер хотел также перевести: "Короля Лира", где в центре конфликта -- проблема королевской власти и ее наследования. И отказался он от "Лира" только из-за отсутствия нужных пособий.13 В русле тех же интересов лежала и его попытка летом 1834 г. переработать трагедию Шиллера "Димитрий".14

Исторические потрясения, свидетелями которых, а затем и участниками были Кюхельбекер и его соратники-декабристы, делали трагедии Шекспира весьма актуальными в начале XIX в. Свержения королей, захваты власти, народные волнения были чуть ли не повсеместным явлением в Европе эпохи наполеоновских войн. На тронах сидели узурпаторы, обагренные кровью многих жертв, в том числе самых близких им людей: Александр I считался причастным к убийству своего отца, Павла I; узурпатором именовали Наполеона. Показательно, что о царе-узурпаторе писал в своей трагедии Пушкин. И вряд ли было случайностью то, что Кюхельбекер переводил как раз те произведения Шекспира, сходство с которыми обнаруживается в "Борисе Годунове": "Ричарда III", "Генриха IV", "Макбета".

"Макбет" особенно интересовал поэта-декабриста. Еще в 1825 г. он предлагал В. А. Жуковскому совместно переводить трагедию (возможно, в переделке Шиллера). Жуковский писал ему: "<...> на предложение ваше, к сожалению, должен отвечать: нет. Не имею времени заняться переводом "Макбета", как бы ни приятно было потрудиться вместе с вами. Примитесь одни за этот подвиг. Удача будет верная".15

Когда в 1828 г. трагедия была переведена, Кюхельбекер сумел переслать родным перевод, снабженный предисловием н примечаниями. 18 ноября 1829 г. в письме, отправленном тайно к А. А. Дельвигу, он, сообщая другу о переведенных к тому времени пьесах Шекспира, добавлял: "Макбета можешь прочесть у моих <.. .>" 16 Дельвиг, который уже раньше в своих альманахах публиковал анонимно произведения Кюхельбекера, стал хлопотать об издании "Макбета", но безуспешно. Помешали, очевидно, цензурные препоны, на которые и в дальнейшем неоднократно наталкивалась эта трагедия Шекспира, где изображено цареубийство. Удалось опубликовать лишь предисловие к трагедии (за исключением последней страницы с изложением переводческих принципов) под заглавием "Мысли о Макбете, трагедии Шекспира".17 Возможно, что к этой публикации имел отношение Пушкин.18

В ссылке Кюхельбекер, как мы уже отмечали, переработал три акта перевода "Макбета". Видимо, завершить переработку помешала слепота. Эти три акта в новой редакции он и завещал издать, поместив их на первое место в перечне своих шекспировских переводов.

Оценку "Макбета" Кюхельбекер дал в предисловии к первой редакции. Разумеется, надеясь на опубликование трагедии, он не стал подчеркивать политический ее смысл и ограничился лишь разбором художественных достоинств. "Макбет <...> -- писал он, -- поразит с самого начала всякого: красоты его большею частою таковы, что и простолюдим и ученый, и прозаик и поэт, и свободный романтик и даже подобострастный поклонник прежней Французской школы, -- должны их признать, сколь бы тому ни противились их предрассудки, должны их почувствовать <...> Если в Гамлете <...> более глубокомыслия; в Макбете не в пример более силы, движения, возвышенности. В Гамлете Шекспир является преимущественно философом; в Макбете он первый, величайший (может быть) поэт романтический". И далее Кюхельбекер перечислял "черты" трагедии, "подобных которым довольно было бы и одной, дабы обессмертить имя другого писателя; таковы, напр., первая встреча Макбета и Банко с вещими сестрами, монолог Макбета перед первым своим злодеянием, разговор его с женою после оного, явление Банковой тени, Макдуф, узнающий о гибели своего дома, Леди Макбет в припадке лунатизма: все сии черты известны, можно сказать, целому свету и так превосходны, высокое их достоинство так очевидно, что всякая похвала, всякое пояснение тут были бы совершенно излишними".

Кюхельбекер создавал свои переводы в то время, когда в истории восприятия Шекспира в России обозначился новый этап. Вольные переделки, переложения французских переложений, "склонения на русские нравы", которые практиковались до тех пор, уже не удовлетворяли требованиям русской литературы. Нужен был истинный Шекспир, сохраняющий подлинность и в новом языковом облачении. Это ощущали разные литераторы. Незадолго до того, как Кюхельбекер в цитированном выше письме писал сестре об отсутствии на русском языке шекспировских трагедий, переведенных должным образом, М. П. Погодин заявил публично: "Не стыд ли литературе русской, что у нас до сих пор нет ни одной его (Шекспира, -- Ю. Л.) трагедии, переведенной с подлинника?" 19

В 1827--1828 гг. одновременно с Кюхельбекером и независимо от него начинает переводить Шекспира еще неизвестный в литературе офицер-геодезист М. П. Вронченко. В начале 30-х годов за то же дело принимается адъюнкт Харьковского университета В. А. Якимов, а молодой литератор П. В. Киреевский переводит "Отелло". Все они переводили с подлинника, который стремились воспроизвести по возможности точно.

Эта новая тенденция, отражавшая развитие русской переводческой культуры, проявлялась не только в переводах из Шекспира. В конце 20-х годов, когда Кюхельбекер переводил "Ричарда II" и "Макбета", а Вронченко трудился над "Гамлетом", Н. И. Гнедич завершал свой многолетний труд -- перевод "Илиады" Гомера, а П. А. Вяземский перевел "Адольфа" Бенжамена Констана. При всем различии переводимых произведений, при всем индивидуальном различии переводчиков, работавших независимо друг от друга, в их переводческих принципах было много общего, и главное -- стремление к максимальному приближению к оригиналу, приближению, граничившему с буквализмом. В буквальной точности перевода проявились, с одной стороны, отрицание прежних методов вольных переложений, когда перевод являлся возведением к некоему идеалу, независимому от индивидуальных, национальных и исторических особенностей оригинала, и, с другой стороны, требование, чтобы переводчик не подменял собою автора, но целиком подчинялся его замыслу, поэтической форме его творения. В то же время тенденция к буквализму отражала неразработанность метода адекватной передачи художественной формы при переводе. Она была явлением кризисным, но это был кризис роста русской переводческой культуры, связанный с превращением перевода из произведения более или менее самостоятельного, принадлежащего скорее переводчику, чем переводимому автору, в произведение подчиненное, задача которого была по возможности точно передать оригинал. Это был длительный процесс, и в конце 20-х годов мы отмечаем только его начало.20

Переведя впервые на русский язык шекспировского "Макбета",21 Кюхельбекер счел необходимым заявить в предисловии о своих переводческих принципах. При этом он обнаружил, что Вронченко уже предпослал сходную декларацию своему переводу "Гамлета". Поэтому Кюхельбекер указал, что его правила "почти те же, которые г. Вронченко излагает в предисловии к своему Гамлету".22 И далее он писал: "<...> надеемся, что в нашем переводе мало найдется мест, которые бы не произвели в читателе ощущения, предположенного самим Поэтом: а сие то, по нашему мнению, главная цель, к которой мы должны были устремить все свои усилия. Объясним средства, употребленные нами к достижению сей цели. Все то, что представляло нам отличительные черты особенного, личного, так сказать, слога нашего поэта, как то: его любимые обороты и иносказания, картины -- мы старались передать по возможности близко; а игру слов такою же или равносильною игрою. Сверх того, обращали внимание на то, чтобы каждому стиху английскому у нас соответствовал стих русский: конечно, тут должны были встретиться некоторые исключения по самому свойству языков русского и английского; но ручаемся, что их немного. Самые перерывы стихов и рифмические вольности Шекспира мы часто выражали если не теми же, по крайней мере подобными. Стихам рифмованным у нас соответствуют рифмованные же. Формою мы жертвовали только тогда, когда того требовал или смысл, или гений русского языка. -- Вот правила, которые мы соблюдали свято".23 Новые переводческие принципы предполагали научный подход к оригиналу. Как Гнедич при переводе Гомера или Вронченко при переводе Шекспира, Кюхельбекер считал необходимым глубокое изучение подлинника. Разумеется, в тюремных условиях он мог осуществить это в очень ограниченной мере. Он располагал шекспировским текстом только в старом издании английского филолога XVIII в. Льюиса Тиболда (Theobald, 1688--1744),24 которое, отмечал он, "хоть и очень хорошо, но почти столетней давности. С тех пор появились лучшие с более обстоятельными примечаниями и толкованиями".25 Этот факт он счел необходимым специально оговорить в предисловии, обнаруживая хорошую осведомленность в истории изданий Шекспира: "<...> мы поневоле должны были отказаться от сличения чтений, разнствующих по изданиям: обстоятельства лишили нас возможности достать оные; у нас не было ни Джонсонова, ни Стивенсова, ни Малонова. По необходимости мы переводили с одного Тибальдова издания: впрочем, немецкий перевод Бенды26 нам послужил к объяснению некоторых стихов темных".27

Как мы видели, основной принцип, которого придерживался в переводе Кюхельбекер, -- это точность в передаче формы и содержания. Никаких намеренных отступлений от подлинника или вольных вариаций на шекспировские темы мы у него не обнаруживаем. Созданные Шекспиром необычные образы его не останавливали; он старался передать их на родном языке без изменений, буквально, и при этом сохранить поэтичность. Нередко это ему удавалось. Например:

Most sacrilegious murder hath broko ope

The Lord's anointed temple, and stole thence

The life o' the building!

(II, 3, 73--75).28

В переводе:

Убийство святотатственное вторглось

В помазанный Господень храм и жизнь

Похитило!

Подобных примеров можно привести немало. Образцом удачного воссоздания шекспировской образности служит знаменитый монолог Макбета о "зарезанном сне" (д. II, сц. 2), приобретший уже в первой редакции вид, близкий к окончательному (см. ниже, с. 45).

Иногда, правда, необычность поэтического образа смущала Кюхельбекера. Слова леди Макбет: "But screw your courage to the sticking-place" (I, 7,60) -- были сперва переданы: "Только утверди неколебимо Свое бесстрашье" -- и лишь во второй редакции приобрели вид: "Сердце завинти в груди покрепче". Выражение "downy sleep" (II, 3, 83) в первой редакции было переведено: "нежный сон", а во второй: "сон пуховый".29

Передавая стихи стихами, а прозу прозой, Кюхельбекер стремился к точному воспроизведению стихотворных размеров. При этом он мог опереться на собственный опыт, поскольку сам был одним из создателей русского пятистопного драматического ямба. Пушкин даже счел нужным отметить в набросках предисловия к "Борису Годунову" (1830), что "у нас первый пример" пятистопного ямба "находим мы, кажется, в Аргивянах".30 Точно следуя английскому тексту, Кюхельбекер рифмовал двустишия, завершающие отдельные сцены, и стихи в сценах ведьм. Особое внимание уделял он игре слов у Шекспира, на передачу которой тратил немало сил. Он жаловался в дневнике: "Верх же трудностей Шекспировы "concetti": выпустить их нельзя -- без них Шекспир не Шекспир, а между тем тут иногда бьешься над одним словом час, два н более".31 С особо сложной игрой слов он столкнулся во втором действии "Макбета", где содержится знаменитый монолог привратника, построенный на каламбурах. С их передачей Кюхельбекер справился лишь отчасти: он нашел соответствие для игры словом "equivocator" (см. ниже его прим. 9), но дальше не сумел воссоздать игру с двумя значениями слова "goose" -- "гусь", "портновский утюг", и его фраза: "Войди, портной, здесь, небось, гуся своего зажаришь" -- лишена какого-либо смысла, хотя формально передает точно английский текст.

Первоначально Кюхельбекер архаизировал свои переводы за счет лексики. Такая тенденция соответствовала его литературной позиции, о которой оп не без гордости заявлял: "<...> а я вот уж 12 лет служу в дружине славян под знаменами Шишкова, Катенина, Грибоедова, Шахматова".32 Даже неологизмы, которые можно встретить в его переводах, вроде, например, "исшлец" (выходец) в "Макбете" (д. II, сц. 1), имеют архаический вид.

Архаизация в сочетании с буквализмом и стремлением соблюсти эквилинеарность, что столь трудно при переводах с английского на русский, имели пагубные последствия. Эквилинеарность требовала многих жертв. За счет сокращений язык обеднялся, а за счет архаизации утяжелялся. Стремясь к сжатости, Кюхельбекер употреблял редкие краткие формы слов вроде "свободить", "спех", "журба", "взгляньте" или сам создавал несуществующие сокращенные формы: "роскошствую" (вместо "роскошествую"), "взвьется" (вместо "взовьется") и т. п. В результате многие места перевода становились тяжеловесными, корявыми, неудобочитаемыми. В ряде случаев сокращения, изъятия служебных слов, местоимений делают первую редакцию перевода "Макбета" непонятной или искажающей смысл подлинника. Приведем два примера.

Монолог леди Макбет из 7 явления I действия:

Открыться мне, какой же зверь тебя

Увлек? Тогда ты мужем был; решась

Быть боле, чем ты днесь,-- тем большим мужем. --

Удобных не было тогда ни места,

Ни времени: их ты создать хотел.

Создались сами; по удобство их

Тебя преобразило. Я младенца

Вскормила; знаю, как его любить:

Но пусть бы улыбался мне; исторгнув

Сосец из нежных уст его, я череп

Ему бы сокрушила, клявшись так,

Как ты клялся!

Монолог Банко, открывающий 1 явление III действия:

Так! ты теперь царь, Кадор, Гламис, все,

Что обещали вещие!.. Но как?

Страшусь, в злодейскую игру играл ты!

И не пребыть сему в твоем потомстве:

Монархов многих быть отцом и корнем

Мне предрекли. Нашлася правда в них

(Как то явилось на тебе, Макбет!);

Почто, -- твоя ж удача за меня, --

Оракулом не быть им и моим

И мне не уповать? -- Но нет! довольно.

Иногда понять то или иное выражение в переводе можно лишь после сравнения его с оригиналом, как например в этой строке из монолога Макбета о Ванко: "Ему поведали сынов царей!" (ср.: "They hail'd him father to a line of kings"; III, 1, 60).

Со временем Кюхельбекеру, очевидно, самому стала ясна неудовлетворительность такого метода перевода, и заметил он это в переводах Вронченко, которые прежде почитал образцовыми (свои недостатки, как известно, всегда заметнее у других). В 1834 г., сравнивая Вронченко и А. А. Шишкова как переводчиков и отдавая предпочтение последнему, он писал о переводах первого: "Они, правда, почти надстрочные, но вернее ли? Где у Вронченки гармония стихов Мильтона? сила и свобода Шекспировы? Все у него связано, все приневолено, везде виден труд, везде русский язык изнасильствован. Букву, тело своего подлинника, конечно, передает Вронченко; за то Шишкову доступнее душа, поэтический смысл переводимых им авторов".33

И теперь, стремясь передать "душу, поэтический смысл" Шекспира, Кюхельбекер решительным образом перерабатывает свои переводы "Ричарда III" и особенно "Макбета". Сравнение отрывков из публикуемой второй редакции (см. ниже, с. 42, 49), соответствующих приведенным выше примерам из первой, думается, наглядно показывает, насколько естественнее, свободнее, поэтичнее становится речь шекспировских героев. В новых редакциях сказалась и эволюция поэтической манеры в позднем творчестве Кюхельбекера, тяготение его к реализму и упрощению поэтического языка. Последовательно устранялась архаизация, упрощалась и модернизировалась лексика. Вот ряд примеров, взятых из разных мест I--III действий "Макбета" в обеих редакциях:

1-я редакция

но все вотще

да заключу

не зрел я

почто ж

влас мой восстает

рассудил я за благо

вран

ознаменуем (кровью)

недужен

соплещешь

древа

кто сей, покрытый кровью?

Мы подлинно ль, о чем вещали, зрели?

Или вкусили корня злого мы?

2-я редакция

не помогло

сказать короче

не припомню

почему ж

волос мой встает

я счел полезным

ворон

обмажем

болен

похвалишь

деревья

Как весь он окровавлен!

То было ли, о чем мы говорили?

Не вредного ли корня мы наелись?

Помимо излишних архаизмов, Кюхельбекер старался устранить и русизмы, попавшие в первую редакцию. "Царь" становится теперь "королем" или "властителем"; старинное русское слово польского происхождения "хорунжий" для "Sergeant" (I, 2, 3) заменяется "пятидесятником", "братания" для "cousin" (I, 2, 24) -- "молодцом". И все же вопреки осознанному стремлению переводчика избегать русификации в перевод проникли "барыня" (для "Mistress"; II, 1, 31), "барин" (для "master"; II, 3, 48) или "холоп" (для "servant"; III, 4, 132) --понятия из русского крепостного быта, или "постельничьи" ("chamberlains"; I, 7, 63) -- понятие, связанное с русской стариной. Это явилось следствием неразработанности переводной лексики во времена Кюхельбекера.

Следует особо отметить во второй редакции "Макбета" попытку переводчика (чуть ли не первую в России) при передаче по-русски английских имен руководствоваться их произношением, а не написанием. Так, "Дункан" первой редакции (Duncan) превращается в "Донкэн", "Малькольм" (Malcolm) -- в "Мальком", "Гламис" (Glamis) -- в "Глэмс", "Росс" (Ross) -- в "Рос", "Сейвард" (Siward) -- в "Сейард" и т. д. Некоторые транслитерации Кюхельбекера были ошибочны (в частности, "Донкэн"). Но решение этого вопроса в условиях одиночного заключения, без возможности общаться со знатоками английского языка было настолько трудно, что он записал однажды: "<...> просидел вплоть до ужина у окна и читал Уакера:34 английские гласные такой хаос, что едва ли добьюсь толку, как они произносятся".35 Поэтому для нас представляют интерес не столько достигнутые результаты, сколько принципиальный подход Кюхельбекера к передаче английских имен.

Помещенные ниже три действия "Макбета" -- это первая публикация из шекспировских переводов Кюхельбекера. Она подготовлена по беловому автографу, хранящемуся в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина (ф. 449, карт. 2, ед. хр. 3). После текста "Макбета" приводятся те из "замечаний" Кюхельбекера к первой редакции перевода (там же, ед. хр. 1), которые сохраняют значение для второй редакции, оставленной без примечаний (ссылки на них обозначены цифрами со звездочкой).

МАКБЕТ

Une étude d'après Shakespeare

I ДЕЙСТВИЕ

1 ЯВЛЕНИЕ. ОТКРЫТОЕ ПОЛЕ. ГРОЗА.-- ВХОДЯТ ТРИ ВЕДЬМЫ

Первая

В гром ли, в дождь, под блеск зарницы,

Нам когда сойтись, сестрицы?

Вторая

В торжество и пораженье,

В час, как кончится смятенье.

Третья

Стало, до поры ночной?

Первая

Где же?

Вторая

В пустоши степной.

Третья

Там я встречуся с Макбетом.

Первая

Буду там и я с приветом.

Все трое (кружась)

Квакнуло... 1* зовут! пошло!

Зло добро, -- добро же зло.

В мрака-мгле нас понесло!

(Исчезают)

2 ЯВЛЕНИЕ.

ВОЕННЫЙ СТАН БЛИЗ ФОРИСА.2*
ДОНКЭН, МАЛЬКОМ, ДОНАЛЬБЭН, ЛЕНОКС ВСТРЕЧАЮТСЯ С РАНЕНЫМ ВОИНОМ

Донк<эн>

Как весь он окровавлен! Вид егоа

Весть свежую о битве обещает.

Мальком

Пятидесятник -- добрый, смелый воин:

Сражаясь, плен он от меня отбил.

Спасибо, храбрый друг! -- Скажи Монарху,

Что бой? -- на чем его покинул ты?

Воин

Колеблется. -- Так два пловца слабеют,

Вдруг схватятся -- и задушают удаль

Один другого. -- Макдональд свирепый

(Он по пути мятежник: и без бунта

Рой всевозможных скверн над ним парит)

Усилилсяб с вечерних островов

И Кернами и ратью Галлоглассов.

Делам его проклятым улыбаясь,

Являлось счастье блудницей его.

Не помогло. -- Макбет (его назвать

Не грех бесстрашным) -- счастьем пренебрег:

Кружился меч, дымился с кар кровавых

И сек любимцу доблести стезю,

Пока не стал мерзавцу он в лице;

Руки ж не жал, "прощай!" ему не молвил,

Не вскрыв его от челюстей до пупа

И не подняв злодейской головы

На наши стены.

Донк<эн>

Молодец! спасибо!

Воин

С востока солнце, но с востока ж буря,

Крушащая суда, и ярый гром:

Отколь отрады ждали, к нам оттоле

Нахлынула напасть. Король, внемли!

Пред правым делом и оружьем храбрых,

Ногам вверяясь, Керн-скакун бежал.

Вдруг, случай улуча, Норвежский властель

Меч наголо, ударил с свежей силой

И поднял новый бой.

Донк<эн>

Что ж воеводы

Макбет и Банко? -- дрогли?

Воин

Испугались,

Как зайца лев, -- как воробьев орлы.

Всю правду донести ли? На врагов,

Как вдвое заряженные орудья,

Удвоив громы, грянули вожди.

В дымящихся ли им купаться ранах

Хотелося, вторую ли Голгофу

Отпраздновать... сказать я не могу.

Но млею: язвы просят перевязки.

Донк<эн>

Равно тебя слова и язвы красят:

В них та же честь. -- Врачей к нему послать.

(Уводят воина; входит Рос)

Тут кто идет?

Maльк<ом>

Тан, знаменитый Рос.

Лен<окс>

Какой же спех его очами смотрит!

Вот взор для повести необычайной.

Рос

Бог вас храни, властитель!

Донк<эн>

Тан, откуда?

Рос

Из Фейфа я, великий Государь:

Там знамена Норвежца развевались,

Ругаясь небесам и нас знобя.

С бессметной ратью зверскую резню

Сам Свено начал, и ему помог

Наш мерзостный изменник, Тан Кадорский;3*

Но вдруг жених Беллоны, весь булатный,

Мощь буйной мощи, меч мечу, себя

Врагу противоставил и сломил

Его строптивый дух. Сказать короче:

Победа наша.

Донк<эн>

Вот прямое счастье!в

Рос

Теперь Король Норвежский мира просит;

И он не смел и тел похоронить,

А десять тысяч долеров в Кольмс-Ииче

Нам на раздел всеобщий заплатил.

Донк<эн>

Нет, полно лгать, душепродавец Кадор!

Казнь объявить ему, и будь Макбет

В его минувший сан одет.

Рос

Исполню.

Донк<эн>

Что он потерял,

То доблестный Макбет стяжал.

3 ЯВЛЕНИЕ.

СТЕПЬ. ГРОЗА.
ВСТРЕЧАЮТСЯ ВЕДЬМЫ

Пер<вая>

Ты где была, сестра?

Втор<ая>

Свиней морила.

Третья

А ты где?

Перв <ая>

Баба моряка, набрав

Орехов в запои, щелк себе и щелк;

"Попотчуй!" -- я сказала. "Ведьма, прочь!"

Вскричала толстопузая обжора.

Муж правит Тигром4* и поплыл в Алеппо:

Сем обернуся в крысу без хвоста,

Да в решето и в те места:

Уж я его! уж я его!

Втор<ая>

Слышь, тебе я ветер дам.

Третья

От меня другой возьми.

Первая

Сестры, благодарна вам;

Все же прочие мои:

Ветры те совсюду дуют,

Со всех пристаней бушуют,

По всему, по чертежу.

Уж себя я покажу!г

; Сон ни днем, ни среди ночи

Не сойдет к нему на очи;

В нем не станет сил ни мочи,

Хуже сена иссушу.

Семью девять девять суток

Горемыку покружу;

Не забудет наших шуток:

Пусть себе и доплывет, --

Жизнь и рок свой проклянет.

Взгляньте: это что такое?

Обе

Что такое? -- что такое?

Первая

Кормчего-то перст большой:

Он погиб, как плыл домой.

Третья

Чу! я слышу барабан:

К нам идет, кто нами ждан.

Все трое (кружась)

Так начнем же пляску ведем:

По морю, по суше едем;

Всем сестрам

По серьгам;

Трижды три не три ли втрое?

Трижды три даст девять нам;

Стой! поспело дело злое!

(Входят Макбет и Банко)

Maкб<ет>

Страшнее дня и краше не припомню.

Банко

А далеко ли Форис? -- Эти кто,

Столь блеклые, столь дикие в наряде?

Подобные не жителям земли,

А на земле? -- Вы живы ль? или то вы,

Что вопросить решаешься порой?

Услышали: отвислых губ коснулся

Их толстый перст... Кто? женщины ли вы?

Вас счесть за женщин бороды мешают.

Макб<ет>

Промолвьтесь, если вам возможно: кто вы?

Первая

Ура, Макбет! Глэмисский Тан, ура!

Вторая

Ура, Макбет! Кадорский Тан, ура!

Третья

Ура, Макбет! -- быть королем Макбету!

а н к о

Друг, цепенеешь? -- Светлых ли предвестий

Ты испугался? -- Заклинаю вас:д

Кто вы? мечты ли, то ли в самом деле,

Чем кажетесь? Мой доблестный товарищ

От вас поздравлен славой настоящей

И будущей и царскою надеждой:

Он сам не свой с привета... Мне? ни слова!

Но буде видите посев времен

И знаете, что взыдет, что умрет, --

Тому, кто не боится и не ищет

Любви, ни злобы вашей, -- мне ответ!

Первая

Ура!

Вторая

Ура!

Третья

Ура!

Первая

И менее и боле, чем Макбет!

Вторая

Не столь счастлив, -- счастливее Макбета!

Третья

Не сам, -- так дети будут Королями!

Ура же вам, ура, Макбет и Банко!

Первая

Вам, Банко и Макбет, ура! ура!

Макб<ет>

Вещуньи, -- стойте! Вы не досказали:

Так! смертью Сейнеля5* я Тан Глэмисский;

Но как Кадорский? Тан Кадорский жив

И благоденствует. -- Быть Королем...

И это столь же мало вероятно,

Как что я Тан Кадорский... Отвечайте:

Кто дал вам знанье чудное? Зачем

В сухой степи наш путь вы преградили

Пророческим приветом? -- Отвечайте ж!

(Они исчезают)

Банко

Земные пузыри! -- знать и земля

Родит их, как вода. Куда сокрылись?

Макб<ет>

В глубь воздуха. -- То, что казалось телом,

Растаяло, как в ветре пар дыханья...

Хотел бы я, чтоб были здесь еще!

Банко

То было ли, о чем мы говорим?

Не вредного ли корня мы наелись,

Который вяжет ум?

Maкб<ет>

Быть Королями

Твоим сынам?

Банко

Сам будешь Королем!

Макб<ет>

И сверх того Кадорским Таном... Так ли?

Банк<о>

Звук в звук и слово в слово... Но идут.

(Входят Рос и Ангус)

Рос

Король с весельем о твоем успехе

Узнал, Макбет. Когда ж читал: чему,

Разя мятежников, ты подвергался,

Не ведал, что начать: тебя ли славить,

Иль изумляться самому. -- Безмолвный,

Остаток дня обозревает он,

И вот уж ты в рядах Норвежских грозных,

Бестрепетный пред диким видом смерти,

Тобой же созданной. Как крупный град,6*

За вестью весть, -- и каждая тебя

За дивную защиту царства славит

И льет пред Королем твою хвалу.

Ангус

Не наградить, -- благодарить тебя,

Звать пред лице Монарха нас прислали.

Рос

В залог же большей чести мне велели

Приветствовать тебя Кадорским Таном;

Так здравствуй же, достойный Тан Кадорский!

Сан этот твой.

Банк<о> (про себя)

И может бес не лгать?

Макб<ет>

Жив Тан Кадорский: почему ж меня

В чужую наряжаете одежду? --

Рос

Еще жив бывший Тан: но жизнь влачит

Под тягостным судом и заслужил

Лишиться жизни: связи ли с Норвежцем,

Бунтовщику ли тайно нравоволил

И помогал, -- с обоими ли вместе

Подкапывал Отчизну, а в измене

Он обличен, признался, -- ею пал.

Макб<ет>

И Глэмс и Кадор... большее отстало...

За труд ваш кланяюсь... Не чаешь ли

Державного потомства? Ведь тебе

Назвавшие меня Кадорским Таном

Не мене предсказали...

Банк<о>

В этой вере,

Пожалуй, мимо Танства возгоришься

Желаньем и престола. -- Точно чудно;

Но чтоб нас ослепить и погубить,

Порой и правду скажут силы тьмы

И увлекут невинною безделкой

В последствия мрачнейшей глубины.

Словечко, господа!

(Отводит Танов)

Maкб<ет>

Изречены

Две правды, -- счастливый пролог к высокой,

Державной драме... Таны, -- благодарен!

Благ, зол ли сверхъестественный глагол?

Зол? что ж ему успех в задаток дан?

Начало -- правда: я Кадорский Тан.

Благ? но влекусь в такое искушенье,

Пред коим, страшным, волос мой встает

И сердце крепкое стучит о ребра

В противность естеству? -- Уступит дело --

Мечтаньям в диком ужасе; вот мысль...

Ее убийство -- призрак, -- а состав мой

Так потрясла, что тает жизнь, как сон,

Пред нею: живо для меня одно

Небытие!

Банк<о>

Взгляните же, в каком

Собрат мой восхищеньи!

Макб<ет>

Рок ли мой

Быть Королем, -- венчай же Рок меня

Без моего содейства!

Банко

Новый сан

Как платье новое; -- найдется в нем,

Лишь дайте, чтоб привык.

Макб<ет>

Как хочешь, счастье!

Бегут часы и в злейшее ненастье.

Банк<о>

Мы ждем тебя, прославленный Макбет.

Макб<ет>

Друзья, простите! -- Мой тяжелый ум

Забытое ворочал. -- Таны, труд ваш

Я в книгу внес, в которой каждый день

Листы перебираю. -- Но... пойдем:

Нас ждет Король. -- Брат, помни, что случилось;

Обдумав все, свободно, на досуге

Об этом потолкуем.

Банк<о>

Очень рад.

Макб<ет>

Довольно до тех пор. Пойдем же, Таны.

4 ЯВЛЕНИЕ.

ФОРИС. ЧЕРТОГ ВО ДВОРЦЕ.
ДОНКЭН, МАЛЬКОМ, ДОНАЛЬБЭН, ЛЕНОКС И ДРУГИЕ

Донк<эн>

Сказнен ли Кадор? воротились, нет ли

Отряженные нами!

Мальк<ом>

Нет еще;

Но здесь свидетель Кадоровой смерти,

И -- с ним я говорил; он мне донес:

Без лести каялся в изменах Кадор,

Молил прощенья вашего, являл

Живую скорбь. Венец его всей жизни

Разлука с жизнию; так умер он,

Как будто при смерти бросать учился

Свое стяжанье лучшее, как прах,

Не стоящий забот.

Донк<эн>

Науки нет,

Знакомящей с душою по лицу:

Я беспредельную доверенность

К нему питал.

(Входят Макбет, Банко, Рос и Ангус)

Достойнейший мой друг!

Моя неблагодарность только что

Меня тягчила. -- Далеко ж ушел ты!

Быстрейший лёт награды слишком медлен

Настичь тебя. -- Тебе бы мене сделать:

Я мог бы соразмерить благодарность

И мзду с делами. Ныне ж молвлю: "друг,

Нет мзды, достойной всех твоих заслуг".

Макб<ет>

Мой долг служить без кривды. Служба платит

За службу мне. -- Вам долг наш принимать,

А долг -- дитя Отчизны, раб престола,

И все он только долг, что бы ни сделал

Усердный к Вашему величеству

На славу вам.

Донк<эн>

Добро ж пожаловать!

Я насадил тебя и попекусь

Взростить роскошно. -- Благородный Банко,

Не мене сделал ты; что ты не мене

И заслужил, пусть знают! -- Обниму,

Прижму тебя к груди.

Банк<о>

Пусть там росту,

И жатва ваша!

Донк<эн>

В радости ребенок,

Я полноту ее в слезах скрываю,

В росе печали. -- Дети, братья, Таны,

И вы, ближайшие за ними, -- знайте:

За Малькомом, за нашим старшим сыном,

Державу утвержу: пусть наречется

Он Князем Комберлендским. Этот сан,

Одев его, клевретов не лишит:

Как звезды, знаки славы засияют

Всем по делам. -- Теперь же в Инвернесс,

Чтобы тем боле задолжать Макбету.

Maкб<ет>

Мне отдых тот же труд, -- да вам не в пользу:

Гонцом сам буду; вестию, кто едет,

Жену обрадую. Итак, нижайше

Прощенья просим.

Донк<эн>

С богом, милый Кадор!

Макб<ет> (в сторону)

Князь Комберлендский... Загражден мне путь...

Мне пасть иль этот пень перепрыгнуть!

На мрак и бездну помыслов Макбета

Вы не глядите, звезды, искры света!

Глаза, зажмурьтесь, чтобы дать рукам

То совершить, что будет в ужас вам.

(Уходит)

Донк<эн>

Сказать, что молодец, -- не так ли Банко?

Мне роскошь, ежели его возносят,

Хвала ему мне пир. -- За ним, друзья!

Заботясь нас принять, вперед несется...

Нет в наших ближних равного ему.

5 ЯВЛЕНИЕ. ЧЕРТОГ В ИНВЕРНЕССЕ.

ЛЕДИ МАКБЕТ С ПИСЬМОМ

Оне со мною встретились в день победы, -- и я узнал из несомненных доказательств, что им ведомо более, чем смертным. Когда же я воспламенился к дальнейшим распросам, оне стали воздухом в в нем исчезли. Между тем как я еще стоял, пораженный изумлением, прибыли посланные от Короля и поздравили меня Кадорским Таном, а этим-то титлом перед тем приветствовали меня и вещие сестры, указав мне при том на будущее время словами: "ура, Макбет! быть Королем Макбету!" -- вот, что я счел полезным сообщить тебе, дорогая ты участница в моем величьи, дабы, скрыв от тебя обещанную нам славу, не лишить тебя принадлежащей тебе радости. Согрей это на сердце и прости.

Ты Глэмс, ты Кадор, тем, что предрекли,

Ты будешь... Но боюсь: путем ближайшим

Ты не пойдешь; в твоей крови излишеке

Молочной кротости. -- Честолюбив,

Великим быть не прочь; но для величья

Не зол довольно. -- Без греха бы взять,

Что жаждешь взять, -- играть без плутовства бы

Наверняка! -- Великий Глэмс и взял бы,

Да то страшит, что вопит: "Взять, -- так вот как?"

А пусть сбылось бы, переделать дело

Не захотел бы, -- нет! Ко мне! ко мне!

И я волью в твой слух мою всю душу,

Все устраню отвагой уст моих,

Что не дает схватить бесценный обод,

А он уж твой, кажись, по воле Рока

И сил нездешних.

(Входит Слуга)

Ты с чем?

Слуга

К ночи

Король к нам будет.

Леди Maкб<ет>

Ты с ума сошел.

Твой Тан не с ним ли? Он, прислав, велел бы,

Когда бы так, исправить все к приему.

Слуга

А верно, ваша милость. Тан наш едет:

Передовым один из наших прибыл:

Чуть жив, так гнал; на силу мог сказать,

С чем прислан.

Леди Maкб<ет>

Угостить его: он вестник

Великого.

(Слуга уходит)

Охрып и ворон, каркнув,

Что в дом мой он в зловещий час войдет.

Придите же, меня лишите женства

Вы, демоны, внушители убийств!

С чела до пят свирепейшего зверства

Всю преисполните; сгустите кровь,

Заткните вход и доступ угрызенью,

Чтобы возврат стенящих чувств природы

Моей жестокой воли не потряс

H мир меж ней и делом не прокрался!

Вы где бы ни готовили теперь

Беду земле, незримые, прильните

К моим сосцам! Рабы смертей, сосите

Желчь в молоке моем! -- Глухая ночь,

Спустись, -- оденься в адский дым, мрачнейший!

Пусть, ран не видя, жадный нож сразит!

За полог твой не выглянь небо с криком:

"Стой! стой!"

(Входит Макбет)

Великий Глэмис! Славный Кадор!

По вещему ура обоих больший!

Меня перенесло твое письмо

За этот час неведущий; живу

Уж и теперь в грядущем.

Maкб<ет>

Милый друг,

К нам Донкэн на ночь будет.

Леди Maкб<ет>

А поедет?

Макб<ет>

Намерен -- завтра.

Леди Maкб<ет>

Этого-то завтра,

Клянуся, солнцу не видать вовек!

Тан, -- вид твой -- книга. Бог весть, что иной

Прочтет в ней: к времени приноровись, --

Обманешь время; льсти рукой, устами

И взглядами; кажись цветком невинным,

Но будь змеей под ним. Наш жданный гость

Быть должен угощен. Ты мне заботу

Великой этой ночи предоставь,

Чтоб впредь от нас единых власть и сила

И слава днем и ночью исходила.

Макб<ет>

Увидим.

Леди Макб<ет>

Только веселее! страх

Не будь в твоих движеньях и глазах:

Мне вверься в остальном.

6 ЯВЛЕНИЕ. ПЕРЕД ЗАМКОМ.

ВХОДЯТ ДОНКЭН, СЫНОВЬЯ ЕГО, БАНКО, ЛЕНОКС, РОС, АНГУС И СЛУГИ

Донк<эн>

Дом на веселом месте; самый воздух

И сладостен и легок, чувства нежит.

Банко

Касатка, летний гость, церквей жилица.

Своей доверчивой постройкой кажет,

Что здесь-то и дыханье неба веет

Радушием: на всех зубцах, столбах,

Углах, навесах гнездушки висят

И колыбельки все полны малюток...

Где ж боле водится и их выводит,

Всегда приятный воздух, -- я заметил.

(Входит Леди Макбет)

Донк<эн>

Вот и почтенная хозяйка наша!

Иной, любя, навяжется, заботит;

Все ж за любовь спасибо! .. Да! молитесь:

"Дай Бог им за наш труд!" -- благодарите

Нас за свои заботы.

Леди Макб<ет>

Все они

(И если бы, и вдвое взяв, удвоить)

Ничтожны и не в силах с честью спорить,

Какую на наш дом богато, щедро

Иссыпал Государь. -- За прежнюю,

За новую, приложенную к прежней,

Мы ваши богомольцы.

Донк<эн>

Где же Кадор?

За ним мы по пятам: "вот обогнать бы!

Самим принять бы!" -- Но ездок! усердье

Бодцев не хуже помогло ему

Нас упредить. -- Прекрасная хозяйка,

Мы здесь ночуем.

Леди Макб<ет>

Вечно ваши слуги:

Ведь ваши мы со всем своим добром;

Вам, Государь, отдать отчет готовы,

Вам ваше возвратить.

Донк<эн>

Пожалуйте

Мне руку, нас к хозяину ведите:

Он дорог мне; к нему продлю я милость,

Пожалуйте ж!

7
ЯВЛЕНИЕ. ЧЕРТОГ В ЗАМКЕ, ПРИГОТОВЛЕНИЯ К ПИРШЕСТВУ В ДРУГОМ ПОКОЕ.-- СЛУГИ ПРОХОДЯТ ПО СЦЕНЕ.
ПОТОМ МАКБЕТ

Да! сделать бы, -- и делу

Тут и конец; -- тогда бы дельно было

Скорее сделать! -- Умертвить бы вместе

И следствия, -- концы бы схоронить

В конце удачном, чтоб на том ударе

Все вовсе кончилось... хоть здесь бы только,

Здесь на мели, на глыбе временной!

Ту жизнь перескочу! -- Но уж и здесь

Возмездье дел подобных: преподашь

Урок кровавый, -- выучен, он губит

Учителя ж; ты яд смесил, -- а чаша

Подастся правосудною рукой

Губам твоим же! Он в двойной защите:

Раз кровный я и подданный ему, --

Запреты строгие! Потом хозяин:

Убийце должен бы замкнуть я дверь,

А сам хватаю нож! К тому ж и Донкэн

Столь кротко правил, столь был чист в своем

Великом сане, что его заслуги,

Как Ангелы, поднимут трубный глас

Против его проклятого сгубленья;

Родится жалость, как нагой младенец,

И в буре, как небесный Херувим,

Помчится на конях незримых ветра

И, дунув людям ужасом в глаза,

Зальет слезами воздух. Мне бока

На это дело спесь одна бодет;ж

Не в силу понатужилось: прыгнет

И навзничь грянется!

(Входит Леди)

А что у вас?

Леди Макб<ет>

Почти отужинал. Ты что ушел?

Макб<ет>

Он спрашивал меня?

Леди Maкб<ет>

Или не знаешь?

Maкб<ет>

Оставим, друг, намеренье свое:

Меня недавно он почтил, -- и я

Купил златые мненья всех людей;

Дай поносить их в блеске новизны,

Не бросим вдруг!

Леди Макб<ет>

Пьяна ж была надежда,

В которую рядился ты? -- Проспалась:

Вот смотрит вяла и бледна на то,

К чему рвалась так смело! С сей поры

Мне и любовь твоя известна. Ты ли

Страшишься быть в делах, в отваге, чем

В хотеньях? Приобресть желаешь то,

Что жизни всей считаешь украшеньем,

А хочешь жить в своем же мненьи трусом?

Словцу боюсь желал бы подчиняешь,

Как жалкий кот в пословице.7*

Maкб<ет>

Молчи!

На все дерзну, что мужу подобает:

Дерзающий на большее не муж.

Леди Макб<ет>

Ты, стало, зверем был, как мне открылся?

Решась на смелый подвиг, был ты мужем;

Чтоб большим делаться, ты быть хотел

Тем больше мужем. -- Не было ни места,

Ни случая: ты их взялся -- создать.

Создались сами; что же? -- их удобство

Уничтожает самого тебя!

Кормила я и ведаю, как сладко

Любить дитя, которое сошу;

А хоть бы улыбался мне в лице,

Из нежных губок вырвав грудь, младенцу

Я мозг бы вышибла, когда бы так

Клялась, как ты клялся.

Maкб<ет>

А не удастся?

Леди Макб<ет>

Нам? -- Сердце завинти в груди покрепче, --

И все удастся. Только бы заснул

(С трудов пути устал и тем скорее

Предастся сну), -- постельничих обоих

Так одолею введем8* и вином,

Что будет дымом память, страж их мозга,

Сосуд же мыслей превратится в куб;

И вот потопленные чувства их

Во сне скотском погрязнут, будто в смерти:

Тогда с неохраневным стариком

Чего же сделать ты и я не можем,

Чего же тут на пьяных слуг не сложим,

Ответчиков за грозный подвиг наш?

Maкб<ет>

Одних сынов рождай: одних мужей

Металлу недр твоих несокрушимых

Производить. -- Не слуг ли обвинят,

Когда их, сонных, кровию обмажем,

Когда кинжалы их употребим!

Леди Макб<ет>

И мыслить иначе дерзнет ли кто,

Когда над мертвым плач и вопль поднимем?

Maкб<ет>

Я тверд, на дело страшное все жилы

Напряг: пойдем: мы видом самым льстивым

Обманем их; то скроет ложь лица,

Что знают наши лживые сердца.

II ДЕЙСТВИЕ

1 ЯВЛЕНИЕ. ИНВЕРНЕСС. ПОРТИК ПРИ ЗАМКЕ.
БАНКО, ФЛИНС И СЛУГА С ФАКЕЛОМ

Банко

Что, братец, поздно?

Флинс

Закатился месяц;

Часов я не слыхал.

Банко

А месяц-то

Заходит в полночь.

Фл<инс>

Позже, сударь, будет.

Банко

Возьми: вот меч мой. На небе скупятся:

Их свечи вышли все. На, брат, и это!

Дремота давит, как свинец; но спать

Мне не хотелось бы... Благие силы!

Вы укротите буйные мечты,

К которым так мы склонны средь покоя!

Меч! -- Кто тут?

Макбет (входя)

Друг.

Банк<о>

Как, сударь? на ногах!

Король уж лег. Давно так не был весел:

Прислуге выслал щедрые дары;

А барыню приветствует алмазом,3

Примолвя: "ласковой хозяйке нашей!"и

И с пира встал довольный через меру.

Макб<ет>

Не ждали мы: связали недостатки

Усердье; иначе оно вольней

Вращалось бы.

Банк<о>

Все было хорошо.

Прошедшей ночью вещие мне снились:

Сказали же отчасти правду вам.

Maкб<ет>

О них не мыслю... впрочем, в час удобный, --

Назначьте сами время, -- мы о них

И перемолвим.

Банк<о>

Весь к услугам вашим.

Макб<ет>

Тебе со мной согласье много чести

Приобретет.

Банк<о>

Пусть старой не лишусь,

Стремяся к новой, пусть присягу чисту

И вольность сердца сохраню, -- охотно

Совет приму.

Макб<ет>

Меж тем приятный сон!

Банк<о>

Благодарю: и вам того ж желаю.

(Уходит)

Макб<ет> (Слуге)

Чтоб позвонила барыня, когда

Питье готово будет. -- Спать ступай.

(Уходит Слуга, Макбет один)

Кинжал ли предо мной? и рукоятью

К моей руке? -- Вот я тебя схвачу!

Ты не даешься, а тебя все вижу...

Так существуешь ли для ощупи,

Как для очей, виденье роковое?

Или кинжал -- призрак, созданье лжи,

Исшлец ты из пылающего мозга?

Ты тут, ты предо мной и столь же явствен,

Как тот, который обнажаю я,

И в тот же путь ведешь, куда я шел,

Куда я нес подобное орудье!

Глаза мои глупей ли прочих чувств,

Умней ли всех? а вижу я тебя,

С клинка и рукояти капли крови...

Их не было... Вздор! ничего! -- все это

Лишь мой кровавый замысел мне кажет.

Лежит теперь природа полумира,

Как мертвая, и злые грезы сон,

Задернутый завесою, морочат.

Волк, воющий стражбы свои, убийство

Пугнул, которого он часовой; --

И вот ужасное на подвиг свой

Тарквиния походкой воровскою

Скользит как тень. -- Ты, крепкая земля,

Неколебимая! моих шагов

Не слушай в их пути: не то, пожалуй,

И камни выскажут, куда иду,

И этот час освободят от страхов,

Ему назначенных. -- Грожу, -- а жив!

Морозом речи дышат на деянья:

Иду и кончу! -- Слышу звон призванья.

Спи, Донкэн! звон пусть не влетит в твой слух.

Он клич

МАКБЕТЪ.

ТРАГЕДІЯ ШЕКСПИРА.

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО,
М. ЛИХОНИНА.

(1850).

МОСКВА.
ВЪ ТИПОГРАФІИ В. ГОТЬЕ,
1854.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА

ДУНКАНЪ -- король шотландскій.

МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБЭНЪ, сыновья его.

МАКБЕТЪ, БАНКО, военачальники королевскаго войска.

МАКДУФЪ, ЛЕНОКСЪ, РОССЪ, АНГУСЪ, КЭТНЭСЪ, шотландскіе вельможи.

ФЛИНСЪ -- сынъ Банко.

СИВАРДЪ -- графъ Нортумберландскій, начальникъ англійскаго войска,

МОЛОДОЙ СИВАРДЪ -- сынъ его.

СЕЙТОНЪ -- чиновникъ при Макбета.

СЫНЪ МАКДУФА.

ДОКТОРЪ -- англичанинъ.

ДОКТОРЪ -- шотландецъ.

БОННЪ.

ПРИВРАТНИКЪ.

СТАРИКЪ.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Каммерфрау при лэди Макбетъ. Лорды, джентльмены, офицеры, воины, убійцы, слуги и вѣстники. Тѣнь Банко и многія другія видѣнія.

Лишь въ концѣ IV акта дѣйствіе происходитъ въ Англіи; а въ остальныхъ -- въ Шотландіи, и, преимущественно, въ Макбетовомъ замкѣ.

ПРЕДИСЛОВІЕ ПЕРЕВОДЧИКА,

Предпринять переводъ Шекспирова "Макбета".-- была со стороны моей величайшая смѣлость, и тѣмъ болѣе, что я былъ уже знакомъ съ переводами въ стихахъ гг. Кронеберга и Вронченка,-- хотя впрочемъ, не смотря на относительныя ихъ достоинства, ни одинъ изъ нихъ не совпадалъ съ моими понятіями о томъ, какъ должно передавать Шекспира. Вотъ что было поводомъ къ этому новому труду.

Не говоря уже о томъ, что считая необходимымъ условіемъ всякаго поэтическаго произведенія -- переводъ метрическій,.-- я передалъ и это сценическое твореніе (play) стихотворнымъ размѣромъ подлинника,.-- я старался всего болѣе сохранить и самый метафоризмъ поэта, какъ онъ иногда ни казался страннымъ, разумѣется, кромѣ тѣхъ выраженій, которыя зависятъ отъ самаго языка; но и въ семъ послѣднемъ случаѣ позволялъ себѣ иногда сохранить его, когда онъ не противорѣчилъ духу языка русскаго; даже антитезы, игру словъ, старался передавать, по возможности, съ буквальною точностію, но если онъ уже были невыразимы, то замѣнялъ ихъ однозначительными (какъ-то, на прим., въ шутливо-юмористической рѣчи привратника) русскими поговорками и остротами, короче, старался выплачивать ту же сумму, но другою монетою; изъявленія же привѣтствій, вѣжливости, разумѣется, я передавалъ также соотвѣтственными имъ русскими выраженіями. Но за то, не смотря на подстрочный переводъ, для того, чтобы выразить всѣ оттѣнки мыслей поэта, по большой части, изъ одного стиха составлялъ полтора, а иногда и два, по неупотребительности въ русскомъ метрѣ сокращенія слоговъ, столь позволительнаго въ языкѣ англійскомъ, и чѣмъ такъ неумѣренно пользовался Шекспиръ, кромѣ тѣхъ мѣстъ, гдѣ требовалась, для выраженія быстроты дѣйствія, краткость; иногда же вставлялъ и шестистопный стихъ вмѣсто пятистопнаго; но риѳмовалъ вездѣ, гдѣ встрѣчалъ риѳму въ подлинникѣ, не соблюдая, однако же, въ такомъ случаѣ точности буквальной; и не упускалъ даже изъ виду и внезапной перемѣны метра, употребляемой англійскимъ поэтомъ; и въ двухъ или трехъ мѣстахъ, не совсѣмъ сохранилъ мѣру подлинника.

Въ отношеніи же къ выговору собственныхъ именъ, придерживался англійскаго произношенія, хотя, впрочемъ, писалъ, по обще-принятому у насъ употребленію: Дунканъ вм. Донкэнъ, Макдуфъ вм. Макдофъ, и т. д., но что касается до самаго пятистопнаго, и, къ-несчастію, нынѣ столь часто во зло употребляемаго ямба,-- то я старался сохранить возможную чистоту, стараясь какъ можно меньше дѣлать переносовъ, но заключать предложеніе въ одномъ стихѣ, хотя въ безриѳменныхъ стихахъ и не наблюдалъ цезуры {При переводѣ пользовался я слѣдующимъ изданіемъ: The plays and poems of William Shakespeare, accurrately printed from the text of the corrected copies, left by the late Samuel Ionhson,George Steevens, Isaac Reed and Edmond Malone. Leipsic, 1833.}.

Вотъ требованія, какія имѣлъ переводчикъ, передавая столь великаго поэта, каковъ Шекспиръ: но не выше ли они были силъ его -- вопросъ другой, рѣшеніе котораго предоставляетъ онъ людямъ талантливымъ и знающимъ дѣло.

ДѢЙCТВІЕ I.

СЦЕНА I.

Открытое мѣсто. Громъ и молнія. Входятъ три вѣдьмы.

1 ВѢДЬМА.

Когда жь намъ вновь сойдтись всѣмъ тремъ?

При громѣ ль, въ бурю ль, или подъ дождемъ!

2 ВѢДЬМА.

Какъ кутерьма свалитъ долой,

И будетъ выигранъ, или проигранъ бои.

3 ВѢДЬМА.

Все это сбудется до захожденья солнца.

1 ВѢДЬМА.

А мѣсто гдѣ?

2 ВѢДЬМА.

Въ степи, вонъ тамъ:

Чтобы сойдтись съ Макбетомъ намъ.

1 ВѢДЬМА.

Граймалькинъ (1), я здѣсь какъ разъ!

ВСѢ.

Паддокъ крикнулъ:."я сей-часъ!"

Благо -- зло, зло -- благо намъ,

Раздалось сквозь мглы густой туманъ!

(Вѣдьмы исчезаютъ).

СЦЕНА II.

ПОЛЕ БЛИЗЪ ФОРБСА.

Слышенъ шумъ битвы. Входятъ: Кот. Дунканъ, Малькольмъ, Дональкэнъ, Леноксъ, со свитой, и встрѣчаютъ раненаго воина.

ДУНКАНЪ.

Кто этотъ человѣкъ? онъ весь въ крови

Въ такомъ онъ видѣ, что, кажись, онъ можетъ

Намъ сообщить извѣстія о бунтѣ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Фельдфебель, онъ, какъ добрый и отважный воинъ,

Меня отъ плѣна спасъ. Другъ храбрый, здравствуй!

Скажи царю, въ какомъ ты положеньѣ.

Оставилъ бой.

ВОИНЪ.

Въ сомнительномъ, какъ двухъ

Пловцовъ усталыхъ, жавшихся другъ къ другу,

Въ ущербъ искусству: Макдоннальдъ нещадный,

(Достойный цѣли быть бунтовщикомъ,

За-тѣмъ, что все презрѣнное въ природѣ

Надъ нимъ носилось), получилъ подмогу

Отъ островитянъ западныхъ, приславшихъ

Тяжелую и легкую пѣхоту (2);

Судьба жь, враждѣ проклятой улыбаясь,

Развратницей измѣннику предстала...

Но тщетно все, затѣмъ что храбрый Макбетъ

(Вполнѣ достойный этого названья),

Презрѣвъ судьбу, мечемъ своимъ подъятымъ,

Отъ боя кровію дымившимся, себѣ,

Какъ мужества любимецъ, проложилъ

Свободный путь, въ лицо рабу взглянулъ,--

И не поздравствовавъ его, и не простяся съ нимъ,

Его тотъ-часъ же на-полы разнесъ,

И на зубцы твердынь главу его вознесъ.

ДУНКАНЪ.

О храбрый братъ! достойный мой вассалъ!

ВОИНЪ.

И какъ съ востока солнце хоть и блещетъ --

Грохочетъ громъ и гибнутъ корабли:

Такъ и родникъ, принесшій намъ отраду,

Бѣдой взбугрился... слушай, царь шотландскій:

Едва лишь Право, въ Мужество облекшись,

Принудило къ побѣгу быстрыхъ Керновъ,

Какъ вождь норвежскій, случай улучивъ,

Съ оружьемъ яркомъ, съ свѣжею подмогой --

Вновь началъ бой.

ДУНКАНЪ.

Что жь, ужаснуло это

Вождей моихъ -- Макбета съ Банко?

ВОИНЪ.

Да,

Какъ воробьи орловъ, какъ зайцы льва!

По правдѣ говоря, сказать я долженъ,

Что словно пушки, что съ сугубымъ громомъ,

Они, удвоивъ силы, на врага

Ударили -- но съ тѣмъ ли, чтобъ купаться

Въ дымящейся крови, иль съ тѣмъ, чтобъ взгромоздить

Голгоѳу новую -- не знаю, право....

Но я слабѣю, раны вопіютъ

О помощи....

ДУНКАНЪ.

Тебѣ, какъ рѣчь твоя, идутъ и раны:

Въ нихъ дышеть честь; къ врачамъ его сведите.

(Воинъ, поддерживаемый прислужниками, уходитъ).
(Входитъ Россъ).

А это кто?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Достойный Росса танъ.

ЛЕНОКСЪ.

Что за поспѣшность сквозь очей глядится!

Онъ смотритъ такъ, что, кажется, готовъ

Сказать о чемъ-то странномъ.

РОССЪ.

Да здравствуетъ король!

ДУНКАНЪ.

Откуда ты,

Достойный танъ?

РОССЪ.

Изъ Файфа, государь,

Гдѣ знамена Норвежцевъ, вѣя въ небѣ,

Съ презрѣніемъ народъ нашъ разметали.

Норвежскій вождь съ несмѣтно-грозной ратью,

При помощи измѣнника безъ чести,

Кавдора тана, вновь рѣзню затѣялъ,

Доколь повитый доблестію Марсъ

Къ нему не вывелъ равнаго себѣ,

Копьемъ своимъ -- измѣнничье копье,

Оружіемъ -- оружія не встрѣтилъ,

И гордаго тѣмъ не унизилъ духа;

И въ заключенье я скажу: побѣда --

Намъ выпала на долю.

ДУНКАНЪ.

Что за счастье!

РОССЪ.

Теперь же --

Свенонъ, король норвежскій, проситъ мира,

Но схоронить своихъ ему мы не позволимъ,

Пока при Кольмесъ-Инчѣ (3) не заплатитъ

Онъ тысячи долларовъ въ нашу кассу.

ДУНКАНЪ.

Ужь болѣе Кавдорскій этотъ танъ

Надеждамъ нашимъ лучшимъ не измѣнитъ:

Иди, и объяви ему ты смерть,--

И съ первымъ званіемъ его поздравь Макбета.

РОССЪ.

Все это при себѣ велю исполнить.

ДУНКАНЪ.

Чего тотъ лишился, то доблестный Макбетъ обрѣлъ!

(Уходятъ).

СЦЕНА III.

СТЕПЬ.

Громъ и молнія. Входятъ три вѣдьмы.

1 ВѢДЬМА.

Гдѣ ты была, сестра?

2 ВѢДЬМА.

Свиней колола,

3 ВѢДЬМА,

А ты, сестра?

1 ВѢДЬМА.

Да у одной морячки

Каштановъ было пропасть на колѣняхъ --

И ѣла ихъ она, и ѣла, ѣла, ѣла,

А я и говорю ей "дай-ка мнѣ!"

Анъ что жь? моя карга и заорала:

"Пошла прочь, вѣдьма!".-- Муженекъ ея

Съ хозяиномъ поплылъ на Тигръ въ Алеппо,

Такъ въ рѣшетѣ туда жь я плыть рѣшилась,

Какъ крыса, что хвоста лишалась...

И поплыву, и поплыву, и поплыву!

2 ВѢДЬМА.

Я-бъ вѣтерокъ тебѣ на путь дала!

1 ВѢДЬМА.

Какъ ты любезна и мила!

3 ВѢДЬМА.

А я дала бъ тебѣ другой,

1 ВѢДЬМА.

Всѣ прочіе есть у меня самой;

А ужь къ какимъ они приносятъ пристанямъ,

Или извѣстнымъ имъ странамъ --

На картѣ-то морской какъ на ладанкѣ....

Какъ щепка жь у меня насохнетъ онъ,

И чтобъ ни днемъ, ни ночью сонъ

Его тяжелыхъ вѣкъ не осѣнилъ,

Но, чтобъ при порчѣ-то онъ жилъ,

Девятью девять семь ночей

Онъ чахни, изнывая, худѣй.,.

Корабль-то, правда, утопить нельзя,

Но бурей-то его помыкаю ужь я!

Взгляни, что у меня!

1 ВѢДЬМА.

Ну, ну покажь,

1 ВѢДЬМА.

Мнѣ моряка достался палецъ:

Плывя домой, погибъ въ волнахъ скиталецъ....

3 ВѢДЬМА,

Чу! барабанъ гремитъ --

Макбетъ къ намъ спѣшитъ.

ВСѢ.

Судебъ -- сестрицы (4), рука съ рукой,

Вѣстницы на сушѣ и безднѣ морской,

Ну, скорѣе жъ, идемте, идемте, идемъ:

Три на мой, три на твой, три на общій; нашъ пай,

Чтобъ составилось девять. Тише, ну, начинай --

Чаръ убійственный ядъ разольемъ!

(Входятъ Макбетъ и Банко).

МАКБЕТЪ.

Столь страшнаго и славнаго я дня

Еще не видывалъ!

БАНКО.

А далеко ль

Такъ называемый Форесъ?-- А это кто,

Столь изможденныя и дикія на видъ,--

Онѣ не схожи съ жительми земли,

А на землѣ? Живете ль вы? Иль можно ль,

Чтобъ человѣкъ отнесся къ вамъ съ вопросомъ?

Но кажется, вы поняли меня:

Вотъ, каждая изъ насъ костлявый палецъ

Къ губамъ своимъ изсохшимъ приложила.--

Кажись, вы женщины,.-- а на бороды глядя,

Не смѣешь насъ за женщинъ принимать!

МАКБЕТЪ.

Ну, если можете, скажите: кто же вы?

1 ВѢДЬМА.

Будь здравъ, Макбетъ, будь здравъ Гламисскій танъ!

2 ВѢДЬМА.

Будь здравъ, Макбетъ, будь здравъ Кавдорскій танъ!

3 ВѢДЬМА.

Будь здравъ, Макбетъ, и будущій король!

БАНКО (обращаясь къ Макбету).

Какъ удивился ты, и словно оробѣлъ,

Услышавъ рѣчь ихъ, лестную для слуха.--

(снова обращаясь ка вѣдьмамъ).

Во имя истины, видѣнья ль вы,

Иль то, чѣмъ намъ вы кажетесь по виду?

Мой благородный другъ почтенъ былъ вами

И настоящей милостью монарха,

И въ будущемъ, столь славнымъ предсказаньемъ --

И новымъ титломъ, и надеждой царства,--

Онъ какъ бы весь восторгъ отъ вашей рѣчи,--

Чтожь ничего вы не сказали мнѣ?

Когда временъ въ засѣянное поле

Прозрѣли вы, то и скажите мнѣ:

Какахъ созрѣетъ, или не созрѣетъ

Плодовъ земныхъ мнѣ жатва золотая?

Ни милостей я вашихъ не прошу,

И не боюсь я ненависти вашей!

1 ВѢДЬМА.

Да здравствуетъ!

2 ВѢДЬМА.

Да здравствуетъ!

3 ВѢДЬМА.

Да здравствуетъ!

1 ВѢДЬМА.

И менѣе и больше, чѣмъ Макбетъ!

2 ВѢДЬМА.

Не столь счастливъ, и счастливѣй его!

3 ВѢДЬМА.

Родишь царей, но самъ царемъ не будешь!

Да здравствуютъ Макбетъ и Банко!

1 ВѢДЬМА.

Да здравствуютъ Банко и Макбетъ!

МАКБЕТЪ.

Полу-вѣщуньи, стоите жь, мнѣ вы больше

Должны сказать: извѣстно мнѣ, что я

По смерти Сеннэля (5) Гламисскій танъ,

Но какъ же, Кавдорскій? Вѣдь живъ Кавдоръ,

Вассалъ счастливый? Королемъ же быть

Мнѣ въ будущемъ не предстоитъ надежды,

Равно какъ и на Кавдорское танство.--

Откуда вѣсти странныя такія

Вы получили? H зачѣмъ вы намъ

Здѣсь на степи дорогу заслонили,

Съ пророческимъ привѣтомъ? говорите жь,--

Я вамъ велю.

(Вѣдьмы исчезаютъ).

БАНКО.

Такъ знать и у земли,

Какъ у воды, есть пузыри свои --

Ну, вотъ какъ эти!-- Но куда жь онѣ

Исчезли?

МАКБЕТЪ.

Въ воздухъ: то, что намъ казалось

Тѣлеснымъ, словно какъ дыханье, вѣтромъ

Развѣялось.-- О! что-бъ имъ тутъ помедлить!--

И было-ль то, о чемъ съ тобой толкуемъ?

БАНКО.

Ужь не наѣлись ли корней мы вредныхъ,

Которые разсудокъ въ плѣнъ берутъ?--

МАКБЕТЪ.

Такъ королями дѣти твои будутъ!

БАНКО.

А ты король!

МАКБЕТЪ.

И вмѣстѣ -- танъ Кавдорскій!

Не такъ ли?

БАНКО.

Съ этимъ совпадаютъ

И ихъ намеки, и слова.-- Кто это?

(Входятъ Россъ и Ангусъ).

РОССЪ.

Макбетъ, король нашъ милостиво принялъ

Вѣсть о твоихъ успѣхахъ; но когда

О личныхъ подвигахъ твоихъ, при бѣгствѣ

Бунтовщиковъ, узналъ, то изумленье

Его вступило въ споръ съ самой хвалою,

И онъ не зналъ: ему ль почтить тебя,

Иль эту честь отдать твоимъ заслугамъ --

И замолчалъ -- весь день, казалось, видѣлъ,

Какъ ты сражался средь Норвежцевъ храбрыхъ,

Ни собственныхъ дѣяній не страшась,

Ни страшныхъ смерти образовъ. Межъ тѣмъ,

Густой толпой, неслись за вѣстью вѣсти,

И каждая изъ нихъ несла хвалы

Тебѣ великому оплоту царства --

И пали всѣ къ его стопамъ онѣ.

АНГУСЪ.

Нашъ царственный властитель поручилъ намъ

Принесть тебѣ его лишь благодарность,

И личнымъ съ нимъ свиданіемъ почтить --

А не наградой.

РОССЪ.

Но въ знакъ большей чести,

Поручено мнѣ именемъ его,

Тебя пока наречь Кавдорскимъ таномъ,--

И въ силу титла новаго, будь здравъ,

Достойный танъ: оно твое!

БАНКО (въ сторону).

Ужели

И дьяволъ можетъ правду говорить?

МАКБЕТЪ.

Вѣдь живъ Кавдорскій танъ? Зачѣмъ же

Меня чужой одеждой облекаешь?

АНГУСЪ.

Кто таномъ былъ, еще покуда живъ:

Но жизнь влачитъ подъ тяжкимъ онъ судомъ,

И стоитъ быть ея лишенъ -- за то ли,

Что, или былъ въ союзѣ онъ съ Норвежцемъ,

Иль, прилѣпясь къ бунтовщикамъ, имъ тайно

Онъ помогалъ, или дружилъ, иль даже

Тѣмъ и другимъ странѣ готовилъ гибель,--

Не знаю, но -- сознавшись, уличенный,

Онъ, какъ преступникъ уголовный, сверженъ.

МАКБЕТЪ (въ сторону).

Гламисъ и танъ Кавдорскій!... Ну,

А высшее-то впереди.

(Обращаясь къ Россу и Ангусу).

Благодарю

За трудъ.--

(Къ Банко).

Тебѣ ль еще не быть въ надеждѣ,

Что королями дѣти твои будутъ,

Когда обѣтъ ихъ мнѣ въ Кавдорскомъ танствѣ

Не менѣе и имъ обѣтомъ служитъ?

БАНКО.

Но вѣрная надежда можетъ также

Въ тебѣ возжечь порывъ -- искать коровы,

Хоть ты и танъ Кавдорскій. Но вѣдь странно,

Что для того, чтобъ насъ увлечь ко злому,

Орудья тьмы намъ изрекаютъ правду;

И обольстивъ насъ честнымъ исполненьемъ,

Обманутъ насъ потомъ -- но въ болѣй важномъ!--

Друзья, прошу на пару словъ.

(Отходятъ въ сторону).

МАКБЕТЪ.

Сбылися

Двѣ истины (6), удачныхъ два пролога,

Чреватыхъ третьей царственною темой!--

Благодарю васъ, господа.-- Но то,

Что мнѣ предсказано посредствомъ чаръ,

Не можетъ быть ко злу; равно не можетъ

Быть и ко благу: если бы ко злу,.--

То почему жь, польстивъ меня успѣхомъ,

Оно имѣло истину началомъ --

Я танъ Кавдорскій; если же ко благу --

То, что жь такимъ я поддаюсь внушеньямъ,

Которыхъ лишь одинъ ужасный образъ

Мнѣ волосы на головѣ вздымаетъ,

И, вопреки природѣ, биться въ ребра

Велитъ спокойному дотолѣ сердцу?

А настоящая боязнь гораздо меньше,

Чѣмъ страшныя мечты одна ужь мысль,

Мысль объ убійствѣ -- лишь одни мечтанья,--

Всю тишину души такъ сотрясаютъ,

Что подозрѣньемъ сдавлена вся жизнь,--

А только есть пока одно ничто!...

БАНКО (въ сторону).

О! какъ взволнованъ храбрый нашъ соратникъ!

МАКБЕТЪ (въ сторону).

Но если случай сдѣлалъ ужь царемъ --

То почему жь и не вѣнчать вѣнцомъ

Безъ моего содѣйствія?

БАНКО (съ сторону).

Все что-то

Онъ въ этихъ новыхъ почестяхъ убранства,

Какъ сами мы въ одеждахъ нашихъ странныхъ,

Которыя по насъ лишь потому,

Что имъ пособіемъ обычай служитъ.

МАКБЕТЪ (въ сторону).

Но будь, что будетъ: средь мрачнѣйшихъ дней

Полетъ часовъ ни тише, ни быстрѣй!

БАНКО.

Достойный Макбетъ, мы къ услугамъ Вашимъ.

МАКБЕТЪ.

Простите мнѣ: въ моемъ умѣ смущенномъ

Давно-забытыя вращались мысли....

Радушные друзья, труды всѣ ваши

Мной внесены уже въ такую книгу,

Которой я листы перебирая,

Читаю ежедневно.-- Такъ скорѣй же

Идемте къ королю. А вы, межъ тѣмъ,

Размыслите о томъ, что здѣсь случилось,.--

Но при досугѣ -- между тѣмъ какъ время

Все это выяснитъ, тогда мы можемъ

Чистосердечно все открыть другъ другу....

БАНКО.

О! съ радостью!

МАКБЕТЪ.

И такъ, пока довольно.

Идемте же, друзья.

(Уходятъ).

СЦЕНА IV.

Форесъ. Комната въ дворцѣ. Звукъ трубъ. Входятъ: Дунканъ,Малькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ и свита.

ДУНКАНЪ.

Исполненъ ли

Нашъ приговоръ надъ Кандоромъ? А тѣ,

Которымъ это поручилъ, пришли ли?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Нѣтъ, государь, они не возвращались;

Но мнѣ случилось встрѣтиться съ однимъ,

Который былъ при смерти тана: онъ,

Какъ говорятъ, признался откровенно

Въ своей измѣнѣ и просилъ прощенья

У Вашего Высочества (7); притомъ

Онъ искренно раскаялся во всемъ,

За-тѣмъ, что ничего не зналъ въ сей жизни

Столь важнаго -- какъ разставанье съ нею --

И умеръ, будто изучалъ онъ въ смерти --

Искусство отъ себя отбросить то,

Что драгоцѣннѣйшимъ считалъ онъ въ мірѣ --

Какъ бы какое-то негодное отрепье.

ДУНКАНЪ.

А такъ какъ нѣтъ еще такой науки,

Чтобъ по чертамъ лица читать всѣхъ мысли,

То я довѣрчиво и основалъ

На этомъ танѣ всѣ мои надежды!

(Обращаясь к] Макбету),

А! братъ достойнѣйшій!

(Входятъ: Макбетъ, Банко и Ангусъ).

На мнѣ лежитъ

Неблагодарности тяжелый грѣхъ:

Ты такъ меня опередилъ, что и быстрѣйшій

Полетъ награды слабъ тебя нагнать!

О еслибъ меньше ты достоинъ былъ!

Чтобъ благодарности и платы мѣра --

Моими были, и, чтобъ заключить,

Скажу: мой больше долгъ, чѣмъ въ силахъ заплатить.

МАКБЕТЪ.

Но служба, вѣрность, коимъ я обязанъ

Ихъ исполненьемъ -- сами служатъ

Себѣ наградой; принимать нашъ долгъ --

На долю Вашего Высочества досталось;

А вашимъ всѣмъ обязанностямъ должно

При Вашемъ тронѣ быть дѣтьми, рабами:

Они то дѣлаютъ, что лишь должны,

Служа всегда лишь изъ любви и чести.--

ДУНКАНЪ,

Добро пожаловать -- тебя я насадилъ;

И постараюсь, чтобъ вполнѣ возросъ ты.--

И ты, достойный Банко, заслужилъ

Не менѣе, и пусть же всѣ узнаютъ,

Что сдѣлалъ я не менѣй для тебя:

Позволь мнѣ и тебя туда жь включить,--

И упади на грудь мою.

БАНКО.

И если

Тамъ возрасту,-- то жатва будетъ Ваша!

ДУНКАНЪ.

Избытокъ радости, на дѣлѣ скудный,

желаетъ скрыть себя въ слезахъ страданья....

Сыны, мои родные, таны, вы

По званіямъ ближайшіе ко мнѣ,

Узнайте всѣ, что облекаемъ властью

Мы сына старшаго -- Малькольма,

И впредь его мы принцемъ Кумберландскимъ

Желаемъ называть; но эта честь

Не одного его да облекаетъ:

Но словно звѣзды, знаки благородства

На всѣхъ слугахъ его да возсіяютъ.--

Отсюда въ Инвернесъ,-- а тамъ мы будемъ

Еще я ближе къ вамъ.

МАКБЕТЪ.

Вамъ, отдыхъ -- трудъ,-

И необыченъ Вамъ: но вѣстникомъ

Самъ буду я, и слухъ моей жены

Хочу обрадовать прибытьемъ Вашимъ.--

Такъ всеподданнѣйше прошу прощенья.

ДУНКАНЪ.

О мой достойный Кавдоръ!

МАКБЕТЪ (въ сторону).

Ну, такъ онъ --

Принцъ Кумберландъ, и заградилъ мнѣ путь:

На немъ мнѣ пасть -- или его перешагнуть!....

О звѣзды, скройте огнь своихъ лучей,

Да свѣта блескъ ни тьмы души моей,

Ни глубины надеждъ не озаритъ!

Но къ преступленью руку глазъ манитъ:

Будь такъ! А то, что взоръ страшить должно,

Увидимъ мы, какъ будетъ свершено!

(Уходитъ).

ДУНКАНЪ.

По истинѣ, достойный Банко, онъ

Такъ добръ, отваженъ, я въ хвалахъ ему --

Мнѣ пресыщенье, настоящій пиръ!--

Такъ въ слѣдъ за нимъ! чтобъ насъ почтить привѣтомъ,

Его забота понеслась впередъ.--

Онъ несравненный родственникъ!...

(Раздается звукъ трубъ, они уходятъ)

СЦЕНА V.

Инвернесъ. Комната въ Макбетовомъ замкѣ.
Входитъ Лэди Макбетъ, читая письмо.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

"Онѣ встрѣтили меня въ день моей побѣды; и я, по достовѣрнѣншимъ донесеніямъ, узналъ, что бъ нихъ есть болѣе, чѣмъ человѣческое вѣдѣніе. Когда я сгоралъ желаніемъ разспросить ихъ еще коё-объ чемъ -- онѣ стали воздухомъ, и въ немъ исчезли. И межъ тѣмъ какъ я стоялъ въ изумленіи, дивясь этому чуду, явились ко мнѣ посланные отъ короля, которые привѣтствовали меня именемъ Кавдорскаго тана -- званіемъ, которымъ еще прежде здравствовали меня сестры-вѣщуньи, и привѣтствовали меня на будущее время словами: да здравствуешь тотъ, который нѣкогда будетъ королемъ!-- о чемъ я и благоразсудилъ извѣстить тебя, дражайшая соучастница моего величія, да не лишишься ты подобающей тебѣ радости, находясь въ невѣдѣніи объ обѣщанномъ тебѣ величіи.."Сложи все сіе въ сердцѣ своемъ, и прощай."

Ты Гламисъ и Кавдоръ, и сбудется

То, что тебѣ обѣщано. Боюсь я

За сердце лишь твое: оно такъ полно

Млекомъ пріязни къ людямъ, что едва ли

Рѣшишься проложить кратчайшій путь!--

Желалъ бы ты величія, за-тѣмъ

Что есть въ тебѣ порывы честолюбья:

Но чтобъ тебѣ его достичь безъ зла;

Къ чему бы ты сильнѣй всего стремился,

Того желалъ бы ты, храня святыню:

Ты бъ не хотѣлъ хитрить, хоть и желалъ бы

То не по праву получить; тебѣ бы,

Великій Гламисъ, нужно, чтобъ твердили:

Такъ поступай, когда того-то хочешь,

И ты скорѣй страшишься сдѣлать дѣло,

Чѣмъ пожелать его неисполненья.

Спѣши сюда, чтобъ можно было мнѣ

Въ твой слухъ мою рѣшимость перелить

И мужества рѣчами покарать

То, что тебѣ препятствуетъ достичь

До той короны золотой, которой

Тебя судьба и помощь силъ нездѣшнихъ

Уже заранѣе вѣнчали!-- Что за вѣсти

Вы принесли?--

(Входитъ слуга),

СЛУГА.

Сюда къ ночи прибудетъ

Король.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Ты говоришь какъ сумасшедшій!

Не съ нимъ ли господинъ твой?-- А ужь онъ,

Будь это такъ, навѣрно извѣстилъ бы,

Чтобъ я была готова?

СЛУГА.

Какъ угодно,

А это правда: ѣдетъ и самъ танъ;

Но обогналъ его товарищъ мой:

Онъ задохнулся отъ ѣзды, и только

Спѣшилъ, чтобъ передать извѣстье это.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Такъ позаботься же объ немъ: принесъ онъ

Извѣстья важныя,-- и даже воронъ

Совсѣмъ охрипъ --

(Слуга уходитъ).

отъ карканья, почуя

Прибытіе Дункана въ замокъ мой...

Придите вы, явитесь вы, о духи,

Съ ужаснымъ замысломъ на души смертныхъ,

И пола моего меня лишите,

Отъ головы до ногъ меня исполнивъ,

Какъ переполненный Фіалъ, нещадной

Жестокостью; сгустите крось мою,

Чтобъ къ жалу совѣсти ей загражденъ былъ путь;

Чтобы природа, навѣстивъ меня

Раскаяньемъ, моихъ надеждъ жестокихъ

Не пошатнула, и не разорвала

Союза между нихъ и самымъ дѣдомъ!--

Жрецы злодѣйствъ, гдѣ, существомъ незримымъ,

Въ природѣ бы вы зла ни поджидали,

Склонитеся къ моимъ вы женскимъ персямъ,

И желчью молоко въ нихъ замѣните!

Приди, ночь темная, и облекись

Въ густѣйшій адскій дымъ, чтобъ дерзкій ножь мой

Не увидалъ имъ нанесенныхъ ранъ;

Чтобъ небеса сквозь мрака пелену

Не возопили, проглянувъ:."стой! стой!...".--

Великій Гламисъ!

(Входитъ Макбетъ).

А! достойный Кавдоръ!

И болѣе великій ихъ обоихъ --

Привѣтомъ въ будущемъ. Письмомъ твоимъ

Перенеслась я внѣ предѣловъ тѣсныхъ

Невѣдѣнья минуты настоящей,

И въ этотъ мигъ -- ужь чувствую себя

Я въ будущемъ.

МАКБЕТЪ.

Безцѣнный другъ мой, къ ночи

Сюда Дунканъ пріѣдетъ.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

А отсюда

Когда уѣдетъ онъ?

МАКБЕТЪ-

Да завтра утромъ --

Какъ полагаетъ.

ЛЭДИ МАКБЕТЬ.

О, никогда

Свѣтило утра этого не узритъ!--

Лице твое, мой танъ, какъ книга: въ немъ

Смыслъ странный люди могутъ прочитать!

Чтобъ время провести, гляди какъ время:

Привѣтствуй всѣхъ очами, и рукой,

И языкомъ; кажись цвѣткомъ невиннымъ --

Съ змѣею скрытою подъ нимъ.-- Онъ ѣдетъ --

Такъ позаботиться жь объ этомъ нужно;

А этой ночи важное столь дѣло

Одной лишь мнѣ ты долженъ предоставить:

Она одна и можетъ даровать

Всѣмъ нашимъ и ночамъ, и днямъ --

И царственный полетъ, и власть!

МАКБЕТЪ.

Мы послѣ

Поговоримъ.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Гляди же веселѣе!

Кто спалъ съ лица, боязнь замѣтна въ томъ;

А въ прочемъ на меня ты положись во всемъ.

(Уходятъ).

СЦЕНА VI.

Тѣ же самые. Предъ замкомъ.

Звукъ гобоевъ. Въ сопровожденіи, слугъ Макбета входятъ: Дунканъ, Малькольмъ, Довальбэнъ, Банко, Леноксъ, Макдуфъ, Россъ, Ангусъ и служители.

ДУНКАНЪ.

О, на какомъ прекрасномъ мѣстѣ замокъ!

Какъ тонкимъ нашимъ чувствамъ здѣсь пріятенъ

И легокъ самый воздухъ!

БАНКО.

Гостья лѣта,

Жилица храмовъ, ласточка, притомъ,

Насъ милымъ гнѣздушкомъ нелживо увѣряетъ,

Что воздухъ неба здѣсь благоухаетъ:

Здѣсь нѣтъ карниза, Фриза, ни столба,

Ни уголка, гдѣ эта бы пѣвунья

Себѣ висячей не свила постельки,

И колыбели для дѣтей: а гдѣ

Онѣ плодятся и живутъ,-- всегда,

Какъ замѣчалъ я, воздухъ чистъ и нѣженъ!

(Входитъ лэди Макбетъ).

ДУНКАНЪ (обращаясь къ Лэди).

Вотъ и почтенная хозяйка наша!

Любовь, которая всегда за нами вслѣдъ,

Нерѣдко къ намъ приводитъ и смущенье,

Но какъ любви, ему мы благодарны.

И въ этомъ вамъ урокъ (8).-- какъ вы должны

Молить Творца, чтобъ наградилъ онъ насъ

За ваши всѣ о насъ труды,-- а намъ

За хлопоты свои быть благодарны.--

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

О! будь услуги наши вдвое больше,

И разъ еще удвоены во всемъ,--

То и тогда бъ напрасно, по-пустому,

Мы, жалкіе, старались состязаться

Съ той безконечною великой честью,

Которой домъ нашъ удостоенъ Вашимъ

Величествомъ. Притомъ же, всѣ щедроты,

И прежнія, и коими недавно

Онъ вами былъ осыпанъ, такъ велики,

Что мы на вѣки богомольцы Ваши.

ДУНКАНЪ.

А гдѣ жь танъ Кавдоръ? мы было-спѣшили

Ему во-слѣдъ, и съ тѣмъ чтобъ быть его

Провіантмейстеромъ: но скоръ въ ѣздѣ онъ,

И велика его любовь, какъ шпоры

Его остры: при помощи ея-то

Онъ и пріѣхалъ прежде насъ домой.--

Прекрасная, вельможная хозяйка,

На эту ночь мы ваши гости.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Мы же,

Какъ Ваши слуги, и во всемъ, что наше,

Въ самихъ себѣ -- отчетъ лишь отдаемъ,

И Вашему Высочеству лишь то,

Что Ваша собственность, мы возвращаемъ.

ДУНКАНЪ,

Подайте руку вашу и ведите

Къ хозяину меня. О! очень, очень

Его мы любимъ, и всегда готовы

И впредь его мы милостями взыскать.--

Такъ съ позволенья жь вашего, хозяйка.--

(Уходятъ).

СЦЕНА VII.

Тѣ же самые. Зала во дворцѣ. Раздается звукъ гобоевъ, и все освѣщено факелами. Ходятъ взадъ и впередъ оберъ-шенки и другіе служители съ блюдами и кушаньями, потомъ входитъ Макбетъ.

МАКБЕТЪ.

Ужъ если дѣлать то, что должно дѣлать,

То сдѣлать бы скорѣй -- лишь бы убійство

Привлечь могло послѣдствіе его,

И этимъ въ сѣти уловить успѣхъ;

Но чтобъ за то, ударомъ этимъ было

Вполнѣ всё кончено и свершено,--

.........................................................................

.........................................................................(*)

(*) But here, upon this bank and shoal of time,--

We'd jump the life to come.--

Но при такихъ поступкахъ ужь и здѣсь

Есть судъ надъ нами; если научаемъ

Мы замысламъ кровавымъ, то они

Наставнику жь въ заразу обратятся,

А правосудіе, безстрастное всегда,

Самими нами смѣшаннаго яда

Фіалъ -- лишь къ нашимъ же устамъ подноситъ....

Онъ безопасенъ здѣсь вдвойнѣ: во-первыхъ,

Я родственникъ и подданный его --

И оба противъ этого Поступка;

А во-вторыхъ, я, какъ хозяинъ, долженъ

Его убійцѣ двери затворить,

Но самому ножа не подымать --

Притомъ, Дунканъ нашъ одаренъ природой

Душой столь нѣжной; и всегда такъ свято

Долгъ сана своего онъ исполнялъ,

Что доблести его возопіютъ,

Какъ Ангелы, вѣщанья трубнымъ гласомъ

Объ этомъ страшномъ, проклятомъ убійствѣ;

И жалость въ наготѣ младенца

Новорожденнаго, затрубитъ; или словно

Какъ Херувимъ небесный, возсѣдая

На вѣстникахъ эѳира, намъ незримыхъ,

О страшномъ этомъ дѣлѣ прогремитъ

Передъ очами всѣхъ, и такъ, что слезы t

Потопятъ вѣтеръ.-- у меня нѣтъ шпоръ,

Чѣмъ бы колоть намѣреній бока:

Лишь честолюбіе-скакунъ: онъ самъ себя

Перескакалъ -- и на другихъ падетъ.--

Ну, что же новаго?--

(Входитъ л. Макбетъ).

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Онъ ужь почти

Отъужиналъ.-- А ты зачѣмъ же вышелъ

Изъ тѣхъ покоевъ?

МАКБЕТЪ.

Развѣ обо мнѣ

Онъ спрашивалъ?

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

А развѣ ты не знаешь,

Что спрашивалъ?

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, въ этомъ дѣлѣ дальше

Мы не пойдемъ. Недавно онъ меня

Почтилъ наградой, отъ всего жь народа

Я заслужилъ столь золотое мнѣнье:

Его носить бы въ новомъ этомъ блескѣ,

А не слагать съ себя такъ скоро.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Какъ?

Такъ въ опьяненьѣ, знать, была надежда,

Въ которую ты прежде облекался?

Иль не заснула ли съ тѣхъ поръ она,

И пробудяся, съ ликомъ желтымъ, блѣднымъ,

Глядитъ на то, что дѣлала свободно?--

Твоей любви теперь я цѣну знаю!--

Иль испугался быть одномъ и тѣмъ же

Въ отважности и дѣлѣ, какимъ былъ ты

Въ надеждѣ? И ужель, стяжать желая

То, что считаешь украшеньемъ жизни,

Рѣшишься въ мнѣньи о себѣ жить трусомъ,

И говорить:."чего хочу -- не смѣю,".--

Какъ бѣдный котъ (9) въ извѣстной поговоркѣ.

МАКБЕТЪ.

Молчи, пожалуй: что прилично мужу,

Все смѣю я, а тотъ, кто больше смѣетъ --

Уже не мужъ.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Но что за скотъ заставилъ

Тебя нарушить данное мнѣ слово?

Когда жаждалъ что сдѣлать -- ты былъ мужъ,

А быть и болѣе того, чѣмъ былъ,

Не значитъ ли -- тѣмъ болѣе быть мужемь?

Когда не шло ни къ времени, ни къ мѣсту --

То ты желалъ обоихъ, но какъ сами

Они сошлись, то самое удобство

Ужь неспособнымъ дѣлаетъ тебя?--

Сама кормила я; а знаешь ли:

Какъ нѣжно любимъ мы того младенца,

Котораго своей питаемъ грудью,--

Такъ лучше бъ я малютки своего,

Который на меня глядитъ съ улыбкой,

Отторгнувъ отъ сосцевъ безкостный ротикъ,

Ему я черепъ размозжила, еслибъ

Какъ ты клялася!

МАКБЕТЪ.

Ну, какъ не удастся?

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Намъ не удастся? лишь вѣрнѣй направь

Ударъ отваги къ точкѣ остановки (10),

И намъ тогда навѣрное удастся.

Когда Дунканъ уснетъ (а къ сну его

Усталость отъ пути скорѣе склонитъ),

То двухъ его постельничьихъ я такъ

Напиткомъ крѣпкимъ и виномъ умаю (11),

Что память, мозга стражъ, лишь станетъ дымомъ,

Вмѣстилище жь разсудка -- лишь ретортой;

Когда жь они, упившись, въ свинскомъ снѣ,

Какъ мертвые лежатъ, чего же мы

Съ неохраняемымъ не сдѣлаемъ Дунканомъ?

Да и зачѣмъ бы не сложить вину

На опьянѣлыхъ стражей? Кто жь сочтетъ,

Что преступленье это излилось

Изъ родника столь славнаго?

МАКБЕТЪ.

Всегда же

Ты у меня лишь мальчиковъ рожай!

Отъ пылкости твоей неукротимой

И зараждаться лишь мужскому полу!--

Кто жь приметъ иначе, когда мы этихъ двухъ

Заснувшихъ стражей вымараемъ кровью,

И ихъ мечи употребимъ на это --

Какъ будто это сдѣлали они?

Л ЭДИ МАКБЕТЪ.

Кто жь приметъ иначе, когда подымемъ

Мы плачъ и вопль о смерти короля?

МАКБЕТЪ.

Рѣшился я; какъ съ тетивы стрѣлу,--

Чтобъ совершить ужасный сей поступокъ --

Пустилъ въ пособье всѣ земныя средства....

Быть такъ, а мы съ наружностью привѣтной

Межъ тѣмъ обманемъ время,-- ну, а то,

Что знаетъ сердце лживое одно --

Будь подъ личиной лжи утаено!

(Уходятъ).

ДѢЙCТВІЕ I.

СЦЕНА I.

Дворъ во внутренности замка. Входятъ Банко, Флинсъ и слуга съ факеломъ.

БАНКО.

Который-то часъ ночи, сынъ?

ФЛИНСЪ.

Да мѣсяцъ

Уже зашелъ. Часовъ я не слыхалъ.

БАНКО.

А онъ заходитъ въ полночь.

ФЛИНСЪ.

Я такъ мыслю.

Что позже, батюшка.

БАНКО.

Возьми-ка мечъ мой.

О, какъ на небѣ стали экономны:

Всѣ свѣчи-то у нихъ погашены!--

Ну, такъ возми-жъ.-- Смыкаются глаза,

И словно, какъ свинецъ на нихъ лежитъ,

А что-то все не снится.-- Духи неба,

Во мнѣ проклятыя смирите мысли,

Чтобы меня природа преклонила

Къ успокоенію!-- Подай-ка мечъ мой;--

Входитъ Макбетъ и слуга съ факеломъ.

Кто это?

МАКБЕТЪ.

Другъ.

БАНКО.

Какъ, ты еще не спишь?

Король уже давно въ постелѣ; онъ

Необычайно былъ всѣмъ такъ доволенъ,

Что множество наградъ послалъ въ людскія;

Женѣ-жъ твоей, почтивъ ее названьемъ

Привѣтливой хозяюшки своей,

Онъ поклонился этимъ бриліантомъ.

И заключилъ, что очень всѣмъ доволенъ.

МАКБЕТЪ.

Не бывъ готовы, лишь свое усердье

Мы недостаткамъ отдали въ рабыни:

Не то оно, свободно-бъ имъ служило.

БАНКО.

Все хорошо, да въ прошлую мнѣ ночь

Всё снились эти три сестры-вѣщуньи:.--

Тебѣ онѣ и кой-какую правду

Сказали.

МАКБЕТЪ.

Я объ нихъ забылъ и думать.--

Но если мы въ услугу часъ улучимъ,

То мы объ этомъ дѣлѣ перекинемъ

Два иль три слова -- если только можешь

Мнѣ время удѣлить.

БАНКО.

Готовъ служить Вамъ.

МАКБЕТЪ.

О, если-бъ ты къ согласію склонился!...

Случись всё такъ -- то это принесло бы

Тебѣ такую честь....

БАНКО

Я не стараясь

Ее умножить, не лишусь ея,--

Но совѣсть лишь моя была-бъ чиста

И свѣтелъ долгъ вассальства моего --

Вотъ, всё тутъ!

МАКБЕТЪ.

Такъ пока спокойной ночи.

БАНКО.

Благодарю, и Вамъ того-жъ желаю.

(Банко и Флинсъ уходятъ).

МАКБЕТЪ (слугѣ).

Поди, скажи своей ты госпожѣ,

Какъ изготовленъ будетъ мой напитокъ,

Чтобъ позвонила мнѣ. Самъ спать иди.

(Слуга уходитъ).

(Говоря самъ съ собой).

Кинжалъ ли то, что вижу предъ собою?

Къ моей рукѣ лежитъ онъ рукоятью....

Дай мнѣ схватить себя Тебя хоть нѣтъ,

Однако вижу я тебя... уже ли

Ты призракъ роковой неосязаемъ,

Но лишь для зрѣнья только осязаемъ?

Иль для одной лишь мысли ты кинжалъ,

Созданье лжи, которая родилась

Въ моемъ мозгу сгнетенномъ и горячемъ?...

Тебя, однако, вижу я: по воду,

Ты осязаемъ столько-жъ, какъ и тотъ,

Который обнажилъ.... меня ведешь ты --

И по тому же самому пути,

Которымъ я готовъ уже идти;

Ты мечь такой же, какъ и тотъ, который

Возьму съ собой!-- Ужель мои глаза

Предъ чувствами другими лишь безумцы?

Иль какъ и прочіе, все такъ же здравы?

Но вижу я тебя, а лезвее

И рукоять твоя сочатся кровью,

Чего сперва и не было но здѣсь

И не бывало вовсе такой вещи:

То лишь одинъ мой замыселъ кровавый,

Который такъ очамъ моимъ сказался.--

Вотъ, надъ одною половиной міра

Теперь природа словно какъ мертва,

И грёзы лживыя плетутъ обманы

Надъ сномъ, задернутымъ своей завѣсой,

И волшебство торжественно приноситъ

Гекатѣ блѣдной жертвы, и изсохшій

Убійца, волкомъ -- часовымъ своимъ,

Вой коего ему дозоромъ служитъ,

Испуганный,.-- стопою потаенной,

Съ тарквиньевскимъ, къ татьбѣ склоненнымъ шагомъ,

Скользитъ, какъ духъ, своихъ желаній къ цѣли....

Незыблемо-основанная твердь,

Надёжна будь, подслушивать не думай

Моихъ шаговъ, въ какой бы путь ни шелъ я,--

Не то, отъ страха даже сами камни

Заговорятъ:."куда?" и часа ночи

Весь настоящій ужасъ, столь приличный

Порѣ коварной, на себя возьмутъ....

Но между тѣмъ какъ я грожу -- онъ живъ:

Предъ пыломъ дѣла хладенъ словъ порывъ!

(Слышенъ звонъ колокольчика).

Иду -- и свершено: то мнѣ знакъ поданъ.--

Дунканъ, смотри, не вслушайся въ сей звонъ:

На небеса, иль въ адъ тебя зоветъ вѣдь онъ!

(Уходитъ).

СЦЕНА II.

Входить Л. Макбетъ.

Л. МАКБЕТЪ.

Что опьянило ихъ -- мнѣ дало бодрость,--

Что погасило ихъ -- мнѣ дало пламень!

Чу! тише! иль то крикъ совы?

Она, вѣщунъ судьбы, угрюмымъ зовомъ,

Знать, доброй ночи пожелала намъ...

Вотъ онъ пошелъ, отворены и двери.--

Служители-жъ, пресытясь, лишь смѣются

Надъ должностью своей однимъ храпѣньемъ:

Я имъ приравила-жь ихъ съ сывороткой пиво (12):

Въ нихъ смерть и бытіе въ борьбѣ другъ съ другомъ,--

Пусть оживутъ они, или умрутъ.

МАКБЕТЪ (изъ другихъ покоевъ).

Кто тамъ? Что? га!

Л. МАКБЕТЪ.

Ахъ! какъ я испугалась!

Боюсь, чтобы они не пробудились,

Межъ тѣмъ какъ все не кончено: попытка

Безъ дѣла самаго, для насъ опасна....

Чу!-- Я мечи ихъ тутъ же положила:

Какъ не ошарить ихъ ему.... О, еслибъ

Не такъ съ моимъ отцемъ былъ схожъ онъ сонный!

Сама бы все исполнила!... Супругъ мой!

(Входитъ Макбетъ).

МАКБЕТЪ.

Я сдѣлалъ дѣло:-- не было ли слышно

Какого шума?

Л. МАКБЕТЪ.

Какъ же, слышно было,

Какъ филинъ вылъ, да стрекоталъ кузнечикъ,--

Не говорилъ ли ты?--

МАКБЕТЪ.

Когда?

Л. МАКБЕТЪ.

Теперь.

МАКБЕТЪ.

Какъ я сошелъ?

Л. МАКБЕТЪ.

Да....

МАКБЕТЪ.

Чу! не спитъ ли кто

Въ сосѣдней комнатѣ?

Л. МАКБЕТЪ.

Тамъ Довальбэнъ.

МАКБЕТЪ.

Взглянуть такъ страшно!.(глядя на руки).

Л. МАКБЕТЪ.

Ахъ! какая глупость

Такъ говорить тебѣ:."взглянуть такъ страшно!"

МАКБЕТЪ.

Одинъ изъ нихъ въ просоньѣ хохоталъ,

Другой же закричалъ:."ай! рѣжутъ!" такъ,.

Что тѣмъ они другъ друга разбудили,.--

А я стоялъ и слушалъ; но они,

Молитву сотворя, поверглись снова

Въ сонъ.

Л. МАКБЕТЪ.

Тутъ они лежали вмѣстѣ.

МАКБЕТЪ.

Вотъ,

Одинъ вскричалъ:."Господь помилуй насъ",

Другой:."аминь", какъ словно угадали"

Что я предъ ними, какъ палачъ, стою:

Но я, прислушавшись къ ихъ трепету, не тотъ

Сказать:."аминь", когда они сказали:

"Господь помилуй насъ!"

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Не такъ ужъ строго

Смотри на это!

МАКБЕТЪ.

Почему-жъ не могъ я

Произнести:."аминь".-- когда нуждался

Я больше ихъ въ помилованьѣ Божьемъ?..;

А у меня "аминь" засѣло въ глоткѣ!

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Въ дѣлахъ такого рода вамъ не должно

Такъ размышлять -- не то съ ума сойдешь!

МАКБЕТЪ.

Маѣ кажется, что такъ и слышу голосъ:

Не спи ужъ больше! Сонъ Макбетъ убилъ --

Невинный сонъ, кѣмъ всѣхъ заботъ мотокъ

Запутанный, распутываться можетъ;

Смерть ежедневной нашей, жизни; вашу

Отъ тяжкаго труда; бальзамъ душей, убитыъ,

Второй каналъ великой сей природы,

Главу, питатели на пирѣ жизни....

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Что разумѣешь ты?

МАКБЕТЪ.

Во всемъ, вѣдь, домѣ

Такъ и раздался вопль:."не спи ужъ больше:

Сонь Гламисомъ убитъ, за тамъ и Кавдоръ

Ужъ спать не будетъ. Спать Макбетъ не будетъ!

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Кто-жъ такъ вопилъ?-- За чѣмъ, достойный танъ,

Такъ распустилъ ты мужественный духъ свой,

И какъ безумный все объ этомъ мыслишь!...

Поди, возьми воды, да и отмой

Улики грязный слѣдъ отъ рукъ своихъ.

Зачѣмъ мечи ты эти взялъ оттуда?

Тамъ должно имъ лежать: поди, снеси ихъ,

И обмарай уснувшихъ стражей кровью.

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, и туда ужъ больше не пойду:

Мнѣ и подумать страшно -- что я сдѣлалъ;--

На это вновь я и взглянуть не смѣю!

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Безсильная рѣшимость!-- Дай мечи мнѣ:

Что спящій, что мертвецъ -- однѣ картины:

Лишь взоръ младенческій боится чорта

Въ рисункѣ.... Если уже нужно было,

Чтобы и онъ своей облился кровью.

То и слугамъ его раззолочу я лица:

Пусть думаютъ, что это ихъ вина.

(Уходитъ. Слышенъ стукъ).

МАКБЕТЪ (одинъ).

Что тамъ за стукъ?... О, что это со мною,

Что всякій шумъ меня страшитъ?-- Ахъ, что-за руки!

Онѣ мнѣ такъ глаза и вырываютъ....

О, весь великій океанъ Нептуна

Отмоетъ ли ужъ кровь отъ рукъ моихъ!...

Нѣтъ, но скорѣй руками мнѣ возможно

Несмѣтныя моря всѣ обагрить,

Зеленый цвѣтъ ихъ -- въ красный обратить!

(Снова входитъ Л. Макбетъ).

Л. МАКБЕТЪ.

И у меня такого жъ цвѣта руки:

Но блѣдносердой быть, какъ ты -- стыжусь я!

(Снова стукъ).

У входа-къ полдню слышатся мнѣ стукъ:

Уйдемъ къ себѣ,-- и каплею воды

Себя отъ дѣла этого очистимъ.

Чего же легче?.-- Ты совсѣмъ покинутъ

Своею твердостью (снова стукъ). Чу, стукъ сильнѣе:

Надѣнь свой шлафорокъ, а то вѣдь случай

Насъ уличитъ, сказавъ, что не ложились....

Пожалуйста, такъ жалко не вдавайся

Въ свое раздумье!

МАКБЕТЪ.

Знать о дѣлѣ этомъ --

О, лучше-бъ самаго себя не знать!--

О! разбуди своимъ Дункана стукомъ...

Ахъ! если-бъ могъ его ты пробудить!--

СЦЕНА III.

Входитъ Привратникъ.

(Стукъ продолжается).

ПРИВРАТНИКЪ.

Въ самомъ дѣлѣ, тамъ кто-то стучится. Если бы человѣкъ былъ привратникомъ адскихъ вратъ, то онъ бы еще чаще повертывалъ ключъ..(Стукъ). Тукъ! тукъ! тукъ! Да кто тамъ, во имя Вельзевула? Да это мызникъ, который повѣсился, все надѣясь на урожай. Иди, но-время, да возьми съ собой побольше ручнико

СОЧИНЕНІЯ
ВИЛЬАМА ШЕКСПИРА
ВЪ ПЕРЕВОДѢ И ОБЪЯСНЕНІИ
А. Л. СОКОЛОВСКАГО.

ИМПЕРАТОРСКОЮ АКАДЕМІЕЮ НАУКЪ
переводъ А. Л. Соколовскаго удостоенъ
ПОЛНОЙ ПУШКИНСКОЙ ПРЕМІИ.

ИЗДАНІЕ ВТОРОЕ,
пересмотрѣнное и дополненное по новѣйшимъ источникамъ.

ВЪ ДВѢНАДЦАТИ ТОМАХЪ.

Томъ I.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
ИЗДАНІЕ Т-на А. Ф. МАРКСЪ.

http://az.lib.ru

МАКБЕТЪ.

Трагедія "Макбетъ" ни разу не была издана при жизни Шекспира и явилась въ печати въ первый разъ только въ полномъ собраніи его сочиненій in-folio, 1623 года, гдѣ и помѣщена въ отдѣлѣ трагедій но счету шестой пьесой, между "Юліемъ Цезаремъ" и "Гамлетомъ". Пьеса напечатана подъ простымъ, краткимъ заглавіемъ: "the tragedie of Macbeth" и раздѣлена на акты и на сцены безъ означенія именъ дѣйствующихъ лицъ. Текстъ напечатанъ довольно правильно и потому потребовалъ меньше поправокъ и измѣненій сравнительно съ многими другими пьесами того же изданія. Хотя отсутствіе какихъ-либо иныхъ, болѣе раннихъ изданій не даетъ возможности судитъ, имѣемъ ли мы въ настоящемъ случаѣ дѣло съ единственнымъ, вышедшимъ изъ-подъ пера Шекспира текстомъ драмы, и не подвергалась ли она, въ теченіе его жизни, какимъ-либо передѣлкамъ, добавленіямъ и сокращеніямъ, чему примѣры видимъ во многихъ другихъ пьесахъ, но тѣмъ не менѣе очень правдоподобнымъ можетъ считаться мнѣніе, что подобные варіанты существовали и въ Макбетѣ. Въ доказательство можно привести краткое изложеніе содержанія пьесы, помѣщенное въ дневникѣ д-ра Формэна, въ которомъ онъ, отдавая отчетъ о представленіи драмы "Макбетъ", 20 апрѣля 1610 года, на театрѣ "Глобуса", говоритъ, что, послѣ сцены убійства Дункана, Макбетъ и его жена "не могли никакими средствами смыть кровь съ своихъ рукъ, чѣмъ оба они были чрезвычайно поражены и испуганы". Въ дошедшемъ до насъ текстѣ драмы этого сверхъестественнаго факта, какъ извѣстно, нѣтъ, а потому можно заключить, что драма, въ томъ видѣ, какъ ее описываетъ Формэнъ, давалась по другой редакціи. Хотя отчетъ Формэна, къ сожалѣнію, крайне сжатъ и приведенная сцена представляетъ единственный случай разногласія съ дошедшимъ до насъ текстомъ драмы, но все-таки варіантъ этотъ настолько характеренъ, что трудно почесть его плодомъ фантазіи автора дневника. Не имѣя однако никакихъ иныхъ данныхъ, чтобъ судить, существовали ли другіе тексты Макбета, мы должны поневолѣ довольствоваться единственной, дошедшей до насъ редакціей драмы по изданію in-folio.

Время, когда созданъ "Макбетъ", въ точности неизвѣстно; но несомнѣнно лишь то, что онъ не могъ быть написанъ ранѣе 1603 и позднѣе 1610 года. Указаніе на первый годъ выводится изъ текста драмы, а именно изъ сцены колдовства въ пещерѣ (дѣйств. 4-е, сцена 1-я), гдѣ Макбетъ видитъ, что нѣкоторые изъ проходящихъ предъ нимъ королей-призраковъ держатъ въ рукахъ тройные скипетры и короны. Въ сценаріи этомъ аллегорически представлено соединеніе подъ однимъ скипетромъ трехъ государствъ: Англіи, Шотландіи и Ирландіи, происшедшее съ воцареніемъ Іакова I, послѣ 1603 года, а потому понятно, что пьеса, въ которой сдѣланъ намекъ на это событіе, не могла быть написана ранѣе упомянутаго года. Что же до второго, предѣльнаго для созданія драмы срока, то онъ легко опредѣляется упомянутымъ уже дневникомъ Формэна, изъ котораго видно, что пьеса, игранная въ 1610 году, конечно, не могла быть написана позже этого времени. Были попытки опредѣлить время созданія "Макбета" точнѣе, но онѣ до того голословны и натянуты, что не могутъ имѣть никакого важнаго значенія. Такъ, Мэлоне и Чэльмерсъ утверждали, что Макбетъ написанъ въ 1606 году, и ссылались въ доказательство на фразу привратника, въ сценѣ 2-го дѣйствія, когда тотъ упоминаетъ о фермерѣ, "повѣсившемся въ урожайный годъ съ горя, что некуда сбыть пшеницу". А такъ какъ 1606 годъ былъ извѣстенъ замѣчательнымъ урожаемъ, то отсюда комментаторы и вывели заключеніе, что Макбетъ написанъ въ этомъ году. Другія мнѣнія еще менѣе доказательны, чѣмъ это, а потому для читателей, ищущихъ въ изслѣдованіяхъ о Шекспирѣ одной только истины, остается удовольствоваться вышепоказаннымъ несомнѣннымъ фактомъ, что Макбетъ написанъ въ періодъ времени между 1603 и 1610 годами, слѣдовательно въ скоромъ времени послѣ "Гамлета" и "Лира", когда Шекспиръ имѣлъ около сорока пяти лѣтъ и находился въ полномъ расцвѣтѣ своего таланта и силъ. Есть данныя, приводящія къ заключенію, что около этого времени Шекспиръ вмѣстѣ съ своей труппой посѣтилъ Шотландію, и что именно посѣщеніе этой страны подало ему мысль написать "Макбета". Такъ ли было дѣйствительно -- въ точности неизвѣстно; но мнѣніе это имѣетъ большую за себя вѣроятность, если обратить вниманіе на то, до какой степени мѣстный колоритъ и вообще характеръ Шотландіи отразились на этомъ произведеніи. Читая драму, чувствуешь такое живое вѣяніе сѣверной, мрачной природы и вмѣстѣ съ тѣмъ видишь предъ собой такіе горделиво-мрачные образы тѣхъ героевъ, чей грозный обликъ неразрывно связанъ въ нашемъ воображеніи съ идеей о непривѣтливомъ, но героическомъ сѣверѣ, что трудно предположить возможность, чтобъ даже такая бурная, поэтическая фантазія, какой обладалъ Шекспиръ, могла создавать картины подобной силы и законченности, не имѣя предъ глазами образцовъ, съ которыхъ онѣ списаны.

Сюжетъ драмы Шекспиръ взялъ изъ любимаго своего источника -- хроники Голлиншеда, который въ свою очередь заимствовалъ исторію Макбета изъ шотландской хроники Боэція. Разсказъ Голлиншеда состоитъ, въ общихъ чертахъ, въ слѣдующемъ:

Король Дунканъ, вступившій на шотландскій престолъ послѣ своего дѣда, короля Малькольма, былъ по природѣ человѣкомъ настолько слабымъ и добрымъ, что, не чувствуя въ себѣ силъ для управленія государствомъ, передалъ всѣ дѣла и заботы объ охранѣ страны своему двоюродному брату Макбету (внуку того же самаго короля Малькольма), оставивъ себѣ одинъ королевскій титулъ. Макбетъ, одаренный, въ противоположность Дункану, всѣми необходимыми для строгаго и твердаго правителя качествами, скоро сдѣлался до такой степени грозой враговъ какъ внѣшнихъ, такъ и внутреннихъ, что одно его имя стало распространять страхъ и ужасъ вездѣ, гдѣ бы онъ ни появлялся.

По изложеніи затѣмъ свершенныхъ Макбетомъ подвиговъ, изъ которыхъ два: побѣда его надъ бунтовщикомъ Макдонвальдомъ и норвежскимъ королемъ Свенономъ, описаны и въ Шекспировой драмѣ, разсказъ хроники прямо переходитъ къ описанію случившагося съ Макбетомъ чудеснаго происшествія, состоявшаго въ томъ, что когда онъ проѣзжалъ съ своимъ сослуживцемъ Банко (по лѣтописи Банкуго) чрезъ пустынную дебрь, то имъ внезапно встрѣтились три старыя женщины (похожія на существа давно погибшаго міра), изъ которыхъ одна назвала Макбета таномъ Гламиса, другая таномъ Кавдора, а третья будущимъ королемъ Шотландіи. Когда же къ этимъ страннымъ существамъ обратился съ просьбой о предсказаніи и Банко, то онѣ отвѣтили, что хотя онъ не будетъ королемъ самъ, но зато сдѣлается родоначальникомъ цѣлаго поколѣнія государей.

Какъ ни поражены были оба полководца этимъ предсказаніемъ, но сочли его не болѣе какъ обманомъ воображенія. Скоро однако случилось, что отецъ Макбета, Гламисскій тамъ, умеръ, оставивъ ему по наслѣдству этотъ титулъ, а вслѣдъ затѣмъ Кавдорскій тамъ, обвиненный въ измѣнѣ, былъ казненъ, титулъ же его и владѣнія достались, по волѣ Дункана, Макбету въ награду за его службу и подвиги. Это неожиданное исполненіе части сдѣланнаго предсказанія такъ глубоко запало въ душу Макбета, что онъ серьезно сталъ думать, какъ бы ему овладѣть и короной, на что, какъ ближайшій родственникъ Дункана, онъ, въ случаѣ его смерти, имѣлъ по шотландскимъ законамъ даже нѣкоторыя права. Но Дунканъ, заботясь объ упроченіи вѣнца въ своемъ собственномъ потомствѣ, публично объявилъ наслѣдникомъ престола своего старшаго, несовершеннолѣтняго сына Малькольма, чѣмъ пресѣкъ Макбету всякую возможность достигнуть завѣтной цѣли законнымъ путемъ. Раздраженный такимъ поступкомъ Макбетъ рѣшился достичь вѣнца инымъ средствомъ, не останавливаясь даже предъ преступленіемъ, при чемъ самую ревностную въ этомъ дѣлѣ помощницу нашелъ онъ въ своей женѣ, женщинѣ гордой и честолюбивой, страстно желавшей сдѣлаться королевой. Результатомъ замысла было убійство Дункана, которое Макбетъ совершилъ при помощи Банко и нѣкоторыхъ другихъ вельможъ, провозгласившихъ его затѣмъ королемъ Шотландіи.

Первые годы правленія Макбета ознаменовались многими добрыми и полезными дѣлами. Онъ искоренилъ въ странѣ разбойничество, обуздалъ своеволіе вельможъ, покровительствовалъ церкви -- словомъ, держалъ себя какъ слѣдуетъ твердому и разумному правителю; но все это, какъ прибавляетъ лѣтопись, было однимъ лицемѣріемъ; въ душѣ же онъ не могъ забыть сдѣланнаго предвѣщанія, что корона будетъ принадлежать ему только лично и перейдетъ, помимо его собственныхъ наслѣдниковъ, къ потомству Банко. Чтобъ предотвратить эту бѣду, Макбетъ рѣшился погубить своего бывшаго друга и сослуживца, для чего и подослалъ наемныхъ убійцъ на дорогу, гдѣ Банко долженъ былъ проѣзжать съ своимъ сыномъ Флинсомъ. Злодѣйскій умыселъ удался только наполовину. Банко былъ дѣйствительно убитъ, но сынъ его спасся бѣгствомъ. Эта неполная удача до того разсердила Макбета, что онъ сдѣлался неузнаваемъ даже для своихъ близкихъ друзей. Ревнивая подозрительность и боязнь за свою жизнь превратили его окончательно въ злого тирана, думавшаго только объ упроченіи власти и спасеніи себя отъ воображаемыхъ враговъ. Для этой послѣдней цѣли рѣшился онъ построить крѣпкій, неприступный замокъ Донзинанъ, въ возведеніи котораго должны были принять участіи всѣ подвластные ему таны. Случилось однако, что одинъ изъ этихъ тановъ, по имени Макдуфъ, уже давно подозрѣваемый Макбетомъ въ недостаткѣ преданности, вмѣсто того, чтобъ явиться на постройку самому, прислалъ только своихъ людей. Раздраженный такимъ поступкомъ Макбетъ рѣшилъ немедленно погубить Макдуфа, но гнѣвъ его былъ пріостановленъ и успокоенъ новымъ предсказаніемъ, которое на этотъ разъ сдѣлала одна знакомая ему колдунья, объявившая, что онъ будетъ непобѣдимъ, пока окружавшій замокъ Бирнамскій лѣсъ не двинется осадой на Донзинанъ, и что, сверхъ того, ни одинъ человѣкъ, рожденный женщиной, не причинитъ Макбету никакого вреда. Между тѣмъ Макдуфъ, не довѣряя тирану попрежнему, рѣшился бѣжать въ Англію, гдѣ и нашелъ пріютъ при дворѣ англійскаго короля Эдварда. Тогда раздраженный такимъ поступкомъ Макбетъ напалъ на принадлежавшій Макдуфу замокъ Фейфъ и, взявъ его приступомъ, злодѣйски умертвилъ оставленныхъ въ немъ жену и дѣтей Макдуфа. Когда слухъ объ этомъ дошелъ до Макдуфа, то, горя жаждой мести своему злодѣю, онъ рѣшился сойтись съ сыномъ убитаго Дункана, молодымъ принцемъ Малькольмомъ, проживавшимъ тоже при англійскомъ дворѣ, и убѣдить его отправиться во главѣ вспомогательнаго отряда англійскихъ войскъ въ Шотландію съ тѣмъ, чтобъ возвратить потерянный отцовскій престолъ. Сцена драмы, въ которой молодой принцъ, не довѣряя Макдуфу, испытываетъ его, взводя на себя небывалые пороки, и увѣряетъ, что онъ недостоинъ быть королемъ, взята Шекспиромъ цѣликомъ изъ Голлиншедовой хроники, гдѣ доводы Малькольма и отвѣты Макдуфа приведены еще съ большей подробностью, чѣмъ въ драмѣ. Въ концѣ концовъ молодой принцъ согласился на сдѣланное ему предложеніе, послѣ чего англійское войско, съ Малькольмомъ и Макдуфомъ во главѣ, вторглось въ Шотландію. Макбетъ, вѣря въ сдѣланное ему пророчество, заперся въ Донзинанѣ, глубоко убѣжденный, что нѣтъ такого врага въ мірѣ, который могъ бы его одолѣть. Но каковъ же былъ его ужасъ, когда, взглянувъ на подступающихъ враговъ, онъ увидѣлъ, что окружавшій стѣны Бирнамскій лѣсъ вдругъ сталъ двигаться, направляясь къ замку. Чудо это объяснилось тѣмъ, что Малькольмъ, желая скрыть отъ Макбета истинное число своихъ воиновъ, велѣлъ имъ нарвать съ деревьевъ вѣтвей и подступить къ замку, прикрываясь ихъ зеленой листвой. Макбетъ однако не упалъ духомъ и, собравъ войско, приготовился къ отпору; когда же войско Малькольма, побросавъ вѣтви, обнаружило свою численность, далеко превосходившую силы защитниковъ замка, то Макбетъ, потерявъ совсѣмъ голову, рѣшился искать спасенія въ бѣгствѣ. Но Макдуфъ не дремалъ и преслѣдовалъ своего врага по пятамъ. Тогда Макбетъ, остановивъ коня и бросившись на Макдуфа, гордо закричалъ ему о пророчествѣ колдуньи, обѣщавшей, что никто рожденный женщиной не можетъ ему повредить. "Если такъ, -- воскликнулъ въ отвѣтъ Макдуфъ:-- то колдунья твоя говорила обо мнѣ! Знай, что я не былъ рожденъ моей матерью, но вырѣзанъ изъ ея чрева" -- и вслѣдъ затѣмъ, убивъ Макбета, онъ водрузилъ его голову на копье и привезъ въ Малькольму. Хроника заключена указаніемъ, что Макбетъ былъ убитъ послѣ 17-ти-лѣтняго царствованія, въ 1057 году по Рождествѣ Христовѣ, при чемъ лѣтописецъ съ наивностью, характеризующей всѣ средневѣковыя легенды, выразилъ убѣжденіе, что если Макбетъ уничтожилъ такимъ позорнымъ образомъ всю свою прежнюю славу, то это было слѣдствіемъ козней дьявола, захотѣвшаго его погубить.

Независимо отъ изложенныхъ фактовъ, касающихся жизни Макбета, Шекспиръ воспользовался при сочиненіи своей драмы еще другимъ разсказомъ того же Голлиншеда, въ которомъ описано убійство короля Дуффа, царствовавшаго за восемьдесятъ лѣтъ до Дункана и умерщвленнаго своимъ полководцемъ Донвальдомъ. Вліяніе этого разсказа обличается тѣмъ, что въ немъ подробно изложены именно тѣ факты убійства, которые Шекспиръ включилъ въ свою драму и которыхъ нѣтъ въ исторіи Дункана. Къ фактамъ этимъ относится, напримѣръ, участіе въ убійствѣ Дуффа Донвальдовой жены, напоившей стражей короля точно такъ же, какъ это сдѣлала лэди Макбетъ, а наконецъ самое убійство Дуффа совершается во время его сна, подобно убійству Дункана въ драмѣ.

При сличеніи фактовъ, изложенныхъ Голлиншедомъ въ его хроникѣ, съ фактами, выведенными Шекспиромъ, можетъ показаться на первый взглядъ, что сюжетъ пьесы списанъ съ Голлиншеда цѣликомъ, почти безъ всякаго участія фантазіи самого поэта; но мнѣніе это исчезнетъ при малѣйшемъ, болѣе внимательномъ взглядѣ. Если, съ одной стороны, нельзя не признать, что большинство фактовъ драмы заимствованы Шекспиромъ дѣйствительно у Голлиншеда, при чемъ нѣкоторые изъ нихъ, какъ, напримѣръ, сцена Макдуфа съ Малькольмомъ въ 4-мъ дѣйствіи, почти списаны оттуда слово въ слово, то, съ другой стороны, мы найдемъ въ драмѣ много такихъ положеній, которыя созданы исключительно Шекспиромъ. Таковы, напримѣръ, вся сцена пира, кода является тѣнь Банко, сцены колдовства вѣдьмъ, а наконецъ эпизодъ сомнамбулизма лэди Макбетъ. Если же оставить въ сторонѣ внѣшнее содержаніе пьесы и взглянуть на нее съ точки зрѣнія развитія характеровъ и поэтической концепціи всего произведенія, то здѣсь Голлиншедъ уже положительно окажется не при чемъ, такъ какъ вся его лѣтопись представляетъ не болѣе какъ сухой перечень событій, безъ всякой попытки ихъ осмыслить и связать, между тѣмъ какъ характеръ Макбета, въ томъ видѣ, какъ онъ изображенъ Шекспиромъ, именно потому и замѣчателенъ, что въ немъ развертывается стройная исторія человѣческой души, выслѣженной въ мельчайшихъ изгибахъ и проведенной чрезъ цѣлый рядъ самыхъ глубокихъ, самыхъ вѣрныхъ психологическихъ положеній. Если-жъ вспомнить, что, кромѣ характера самого Макбета, въ драмѣ еще выведена личность его жены, о которой въ хроникѣ сказано лишь нѣсколько незначительныхъ словъ, то окажется, что собственное Шекспирово творчество въ разбираемой пьесѣ далеко оставило за собой тотъ матеріалъ, который далъ ему источникъ, откуда онъ почерпнулъ содержаніе своего произведенія.

Если-бъ задали вопросъ, которая изъ Шекспировыхъ драмъ возбуждаетъ болѣе удивленія къ могуществу генія ея творца, то мы навѣрно услышали бы нѣсколько совершенно различныхъ мнѣній. Равно такое же разногласіе въ отвѣтахъ послѣдовало бы и въ томъ случаѣ, если-бъ зашла рѣчь, какое изъ его произведеній чаруетъ болѣе поэтической прелестью, трогаетъ сердце и удивляетъ тонкостью психологической разработки; но если-бъ былъ поставленъ вопросъ, какое изъ его созданій поражаетъ цѣлостью общаго впечатлѣнія и вмѣстѣ возбуждаетъ чувство ужаса, ледянящаго душу до того, что, по прочтеніи драмы, умъ долго не можетъ отъ него оправиться, то можно смѣло сказать, что Макбетъ былъ бы названъ въ этомъ случаѣ единогласно. "Картина, написанная кровью и сѣрнымъ огнемъ на фонѣ адской темноты" -- такъ была названа эта драма однимъ изъ ея талантливыхъ комментаторовъ. Другой не менѣе серьезный цѣнитель Шекспира (Кампбель) высказалъ мнѣніе, что между Эсхиловымъ "Прометеемъ" и "Макбетомъ" въ драматической литературѣ находится пробѣлъ, въ теченіе котораго не было создано ничего, подобнаго этимъ двумъ произведеніямъ. Это замѣчательно мѣткое сопоставленіе Макбета съ древними трагедіями оправдывается не однѣми поэтическими красотами драмы, но и внѣшнимъ ея характеромъ. Въ древнихъ трагедіяхъ главнымъ дѣйствующимъ лицомъ былъ фатумъ, трагическая же коллизія заключалась въ непосильной борьбѣ слабыхъ смертныхъ съ его всесокрушающей, непреодолимой силой, противъ которой не могъ устоять никто. Объ успѣхѣ этой борьбы нечего было и думать, а потому весь интересъ, какой возбуждала древняя трагедія, заключался только въ изображеніи степени энергіи и силы, какую люди обнаруживали въ борьбѣ съ судьбой, или въ тѣхъ трогательныхъ жалобахъ, какими выражали они постигшее ихъ горе. Людская воля была связана по рукамъ и по ногамъ вліяніемъ внѣшней, посторонней силы и билась въ ней, какъ рыба попавшая въ сѣть, безъ всякой надежды освободиться. Макбетъ производитъ именно такое же впечатлѣніе; и хотя въ драмѣ этой, какъ не принадлежащей древнему міру, мы, конечно, не можемъ ожидать выраженія воли фатума въ томъ тѣсномъ смыслѣ, въ какомъ встрѣчаемъ его въ трагедіяхъ древнихъ, но самый поверхностный взглядъ на драму показываетъ, что и въ ней главнымъ дѣйствующимъ лицомъ является какая-то внѣшняя, во всемъ сходная съ фатумомъ сила, подъ чьимъ вліяніемъ герой, обладавшій вовсе не дурными свойствами ума и сердца, погибъ почти такъ же помимо своей воли, какъ это мы видимъ въ древнихъ трагедіяхъ.

Въ чемъ состояла эта сила, обнаружится, если мы прослѣдимъ основныя начала характера Макбета параллельно съ той обстановкой, въ которой онъ жилъ и дѣйствовалъ, и чье вліяніе сдѣлало его именно такимъ, какимъ онъ является въ драмѣ.

Съ перваго взгляда на Макбета мы видимъ, что онъ былъ храбрымъ и славнымъ полководцемъ -- положеніе вполнѣ благопріятное для того, чтобъ заявить себя съ хорошей стороны и высоко стать въ общественномъ мнѣніи. Но полководецъ этотъ жилъ въ такомъ желѣзномъ вѣкѣ и въ такой странѣ, гдѣ война, и притомъ война безпощадная, была нормальнымъ положеніемъ дѣлъ. Изъ этого естественно должна была развиться въ немъ привычка въ виду крови и равнодушіе къ человѣческой жизни: -- вотъ уже первое обстоятельство, которое если и не было еще достаточно для увлеченія его на злодѣйство прямо, то очень могло способствовать, чтобъ сгладить къ нему путь. Можно ли дѣйствительно требовать человѣчности и совѣстливаго уваженія къ праву тамъ, гдѣ почти всякое возвышеніе надъ толпой покупалось цѣною убійства или преступленія? Далѣе мы видимъ, что Макбетъ былъ уменъ и способенъ до такой степени, что безъ его могучей руки скипетръ давно бы вывалился изъ рукъ добродушнаго и слабаго Дункана, которому онъ однако долженъ былъ покорно подчиняться какъ королю и повелителю. Спрашивается: нашелся ли бы человѣкъ въ мірѣ, которому не пришла бы порой въ голову, даже помимо его воли, неотвязная мысль о несправедливости такого положенія? А Макбетъ былъ сверхъ того честолюбивъ и потому долженъ былъ чувствовать это еще сильнѣе. Затѣмъ мы видимъ новое, усугубляющее это чувство обстоятельство. Вѣнецъ, который могъ бы достаться Макбету по праву, какъ родственнику короля, внезапно ускользнулъ навсегда изъ его рукъ назначеніемъ новаго наслѣдника. Какой горечью, какой обидой должно было упасть это событіе на его, уже безъ того не совсѣмъ довольное сердце? Исторія представляетъ немало примѣровъ, что уже однѣ эти перечисленныя причины побуждали нерѣдко беззастѣнчивыхъ людей покушаться на преступленіе и искать незаконнымъ путемъ того, что они считали своимъ. Но соблазнъ, побудившій къ тому же Макбета, не исчерпывался перечисленными причинами. Макбетъ былъ суевѣренъ -- обстоятельство, повидимому, ничтожное, однако это свойство души вплелось такъ умѣстно въ общую массу его качествъ, что если повторить наивныя слова хроники Голлиншеда, будто Макбетъ палъ вслѣдствіе козней дьявола, то окажется, что этимъ свойствомъ Макбетова характера дьяволъ воспользовался для достиженія своей цѣли, пожалуй, болѣе, чѣмъ всѣми прочими. Суевѣріе -- такое душевное свойство, при которомъ люди, отказываясь понять что-либо путемъ разсудка и умозаключенія, принимаютъ на вѣру такія вещи, которымъ не придали бы никакого значенія, если-бъ вздумали о нихъ логически разсуждать. Дѣло въ томъ, что умъ, то-есть какъ разъ тотъ органъ, который долженъ былъ бы стоять на стражѣ противъ этого врага, именно и поражается имъ первый. Суевѣріе неразлучно съ какимъ-то таинственнымъ страхомъ, который, по мѣткому замѣчанію Букниля (анализировавшаго Шекспировы характеры съ психіатрической точки зрѣнія), дѣйствуетъ на людей въ родѣ того, какъ ударъ землетрясенія парализуетъ иногда мыслительныя способности даже самыхъ смѣлыхъ, развитыхъ людей. Отсюда та безсознательная стремительность, съ какой люди дѣйствуютъ, находясь подъ впечатлѣніемъ суевѣрія. Если же тѣ поступки, на которые суевѣріе насъ толкаетъ, звучатъ, сверхъ того, въ тонъ съ нашими затаенными желаніями и сулятъ исполненіе нашихъ надеждъ, то вліяніе его удесятеряется и дѣлается почти неотразимымъ. А Макбетъ былъ поставленъ именно въ такое положеніе. Вѣдьмы не только предсказали ему исполненіе того, чего онъ страстно желалъ, но даже реальнымъ образомъ доказали справедливость своихъ словъ: два первыя предсказанія, что онъ будетъ Гламисомъ и Кавдоромъ, сбылись; какъ же ему было не вѣрить въ исполненіе третьяго? Состояніе души Макбета въ этомъ случаѣ прекрасно выражено въ словахъ Банко, когда тотъ, на замѣчаніе Макбета, что часть предсказанія исполнилась, отвѣчаетъ:

...Слыхалъ нерѣдко я, что если

Насъ хочетъ погубить всесвѣтный врагъ.

То насъ съ намѣреньемъ онъ усыпляетъ

Сперва какъ будто правдой съ тѣмъ, чтобъ мы,

Довѣрившись ему, спустились сами

Съ ступеньки на ступеньку въ пасть грѣха.

Но и это обстоятельство, несмотря на всю его важность, не оказало бы, можетъ-быть, окончательнаго вліянія на судьбу Макбета, не будь въ немъ еще одного, также очень важнаго свойства. Макбетъ, несмотря на свой умъ, храбрость и способность, былъ безхарактеренъ и нерѣшителенъ. Нерѣшительность, правда, такого рода качество, при которомъ стрѣлка нашихъ нравственныхъ вѣсовъ можетъ склониться какъ въ дурную, такъ равно и въ хорошую сторону, и потому, если честолюбіе Макбета толкало его къ преступленію, то, съ другой стороны, умъ и благородство могли обратить его къ самообладанію и воздержанности. Но бѣда въ томъ, что такого свободнаго выбора можно ждать отъ нерѣшительныхъ людей лишь въ томъ случаѣ, когда они предоставлены сами себѣ; если же ихъ умъ и воля находятся подъ вліяніемъ другого человѣка, во много разъ болѣе твердаго и рѣшительнаго, то въ концѣ концовъ такой человѣкъ непремѣнно возьметъ верхъ и заставитъ ихъ поступить, какъ захочетъ. Макбетъ же, на свое несчастье, находился подъ вліяніемъ именно такой личности, и личность эта была его жена, которой онъ, по своей нерѣшительности, подчинялся вполнѣ и въ то же время ее любилъ и ей вѣрилъ. Вліяніе этой женщины было такъ велико, что, не будь ея, Макбетъ навѣрно бы не увидѣлъ въ своихъ страстяхъ и половины той притягательной силы, которая побудила его на рѣшительный шагъ. Но лэди Макбетъ, одухотворивъ эти страсти, успѣла такъ ловко и такъ убѣдительно выставить предъ нимъ однѣ выгодныя стороны дѣла, умѣла такъ умно и умѣстно пустить въ ходъ все свое на него вліяніе (вліяніе немалое, такъ какъ Макбетъ ее любилъ), что онъ поддался ея обаянью невольно и палъ, не выдержавъ непосильной борьбы. А разъ вступивъ на эту дорогу, онъ не могъ остановиться и продолжалъ опускаться все ниже и ниже уже не по внѣшнимъ, какъ до сихъ поръ, а по чисто внутреннимъ, субъективнымъ побужденіямъ. Страхъ за свою жизнь послѣ убійства Дункана всталъ въ его душѣ съ такой ужасной силой, что уже одно это чувство, усиленное также его склонностью къ суевѣрію и къ нервной возбудительности, сдѣлалось вполнѣ достаточнымъ, чтобъ побудить его къ дальнѣйшимъ злодѣйствамъ. И драма дѣйствительно показываетъ, что въ послѣдующихъ преступленіяхъ Макбетъ руководствуется уже указаніями своей собственной души, помимо даже вліянія своей жены. Такъ, напримѣръ, убійство Банко замыслилъ онъ одинъ, равно какъ и умерщвленіе семьи Макдуфа.

Изъ вышесказаннаго легко вывесть заключеніе, что въ лицѣ Макбета видимъ мы человѣка, поставленнаго зловѣщимъ стеченіемъ обстоятельствъ въ такое печальное положеніе, при которомъ всѣ внѣшнія вліянія, вызывавшія его на дѣятельность, находили откликъ лишь въ дурныхъ его качествахъ, минуя хорошія. Хлынувшія на него дурныя побужденія окружили его со всѣхъ сторонъ, точно стая грозовыхъ облаковъ, не оставивъ ни малѣйшаго просвѣта яснаго неба и создавъ вокругъ него трагическій, мрачный фонъ, который и былъ именно той роковой, сходной съ древнимъ фатумомъ, силой, чье вліяніе погубило его такъ же помимо его собственной воли, какъ это мы видимъ и въ судьбѣ героевъ древнихъ трагедій. Такимъ взглядомъ объясняются какъ трагизмъ положенія Макбета, такъ равно и основная мысль драмы. Вглядываясь въ положеніе, въ какое былъ поставленъ Макбетъ, мы можемъ изъ него научиться, что хотя добро и зло въ жизни бываютъ обыкновенно разсѣяны около насъ въ равномъ количествѣ, такъ что большинство людей могутъ свободно протянуть руку къ тому или другому, руководясь своими нравственными склонностями; но что бываютъ однако случаи, когда по несчастной, необъяснимой игрѣ судьбы, зло, точно намѣтивъ какого-нибудь человѣка себѣ въ жертву, окружаетъ его своимъ соблазномъ со всѣхъ сторонъ, заперевъ до такой степени всѣ пути вліянію добра, что человѣку этому приходится невольно пасть въ непосильной борьбѣ, дойдя до того ужаснаго, безотраднаго положенія, которое такъ прекрасно выражено въ словахъ Макбета, послѣ убійства Дункана, когда онъ съ тоскливымъ отчаяніемъ восклицаетъ: "зачѣмъ, зачѣмъ я не могу молиться?" Положеніе страшное и безотрадное, но, къ несчастью, согласное съ тѣмъ, что бываетъ въ дѣйствительной жизни, и потому великій поэтъ, будучи вѣрнымъ зеркаломъ явленій этой жизни, имѣлъ полное право, въ ряду своихъ прочихъ произведеній, показать намъ и эту ужасную картину.

Вставъ на эту точку зрѣнія, можно легко понять, почему драма производить такое удручающее и ледянящее душу впечатлѣніе. Сравнивая "Макбета" съ другими однородными произведеніями Шекспира, напримѣръ, съ "Ричардомъ III", можно бы было, повидимому, со справедливостью задать вопросъ: почему впечатлѣніе "Макбета" ужаснѣе и грознѣе? Оба они, и Ричардъ и Макбетъ, изображаютъ людей, достигшихъ вѣнца злодѣйствомъ; если-жъ сосчитать число погубленныхъ ими жертвъ, то окажется, что въ этомъ отношеніи Ричардъ даже далеко превзошелъ Макбета. И однако ни личность его ни вся драма не томятъ и не ужасаютъ душу до такой степени, какъ исторія Макбета. Разгадка именно въ томъ, что Макбетъ представляется намъ окруженный какой-то ужасной, роковой обстановкой, которая, при чтеніи драмы, чуется и поражаетъ насъ невольно. Ричардъ былъ злодѣй по природѣ и дѣйствовалъ на свой рискъ и страхъ, безъ всякаго вліянія какой-либо посторонней силы. Добро и зло могъ онъ дѣлать и брать по выбору, между тѣмъ какъ Макбетъ былъ приведенъ къ своему паденію почти противъ воли. Ричардъ былъ злодѣй, не заслуживавшій никакого сочувствія, а потому, презирая его и гнушаясь имъ какъ злодѣемъ, мы не ставимъ себя въ его положеніе, чувствуя, что отъ насъ зависѣло-бъ поступить какъ онъ или иначе. Но представить себя въ нравственно аналогичномъ положеніи съ Макбетомъ страшно и жутко всякому. Нависшая надъ нимъ туча соблазна была слишкомъ ужасна, чтобъ кто-нибудь могъ съ твердой увѣренностью считать себя человѣкомъ, могущимъ ей противостоять, а потому мы готовы его даже сожалѣть. Этимъ же объясняется и та удивительная цѣлостность впечатлѣнія, которое драма производить. Другіе герои Шекспира, какъ, напримѣръ, Отелло, Лиръ или тотъ же Ричардъ, поставлены среди разнообразной, разнохарактерной обстановки, которая нерѣдко отвлекаетъ наше вниманіе отъ ихъ личности; но Макбетъ постоянно сосредоточиваетъ на себѣ вниманіе, какъ фокусъ стекла, собирающій свѣтовые лучи. Каждый фактъ драмы, каждое ея движеніе имѣютъ предметомъ непремѣнно его личность, и все это вмѣстѣ сгущается около него въ тотъ однообразный, мрачный фонъ, который поражаетъ, пожалуй, болѣе, чѣмъ сама картина. Умъ читателя, точно скованный, не можетъ оторваться отъ ряда аналогичныхъ образовъ, быстро проносящихся предъ глазами, какъ внезапно налетѣвшій ураганъ. До чего бурно и цѣлостно это впечатлѣніе, можно видѣть изъ замѣчательнаго факта, что почти ни одинъ изъ читателей "Макбета" не задаетъ себѣ вопроса, какъ долго длится дѣйствіе драмы? Рядъ мѣняющихся, но одухотворенныхъ одной идеей, картинъ проходитъ такъ быстро, что кажется, будто все видѣнное не требуетъ, для своего свершенія, времени болѣе, чѣмъ какое нужно для представленія драмы на сценѣ, а между тѣмъ изображенныя въ Макбетѣ событія длятся цѣлыя семнадцать лѣтъ! Интересный этотъ фактъ былъ замѣченъ еще Шлегелемъ, который картинно выразился по этому поводу, что при чтеніи "Макбета" кажется, будто изъ механизма времени вынуто все задерживающее, и мы видимъ только непрерывно быстрое обращеніе его гигантскихъ колесъ. Немало способствуетъ той же цѣлостности впечатлѣнія удивительное искусство, съ какимъ Шекспиръ, создавъ поражающую подобнымъ единствомъ нравственную сторону драмы, умѣлъ придать тотъ же характеръ и фактической, реальной ея сторонѣ. Факты, выведенные въ драмѣ, а равно среда, въ которой происходитъ дѣйствіе, звучатъ совершенно въ тонъ съ общимъ мрачнымъ настроеніемъ. Необходимость мрачнаго, суроваго колорита всей картины намѣчалась для выведенныхъ въ Макбетѣ событій сама собой, и мы видимъ, что поэтъ для этого перенесъ дѣйствіе своей драмы на дальній сѣверъ, въ убогую, угрюмую страну, гдѣ даже свѣтъ солнца считается рѣдкостью. Драма начинается сценой бури и грозы, въ чьемъ рокотѣ точно слышится намекъ, что читателю нечего ждать кроткихъ и плѣнительныхъ картинъ. Самое дѣйствіе происходитъ въ томъ желѣзномъ вѣкѣ, когда человѣческая жизнь считалась за ничто и кровь лилась рѣками. Далѣе, вполнѣ гармонической, подходящей къ общему мрачному фону картины тѣнью является вмѣшательство сверхъестественнаго элемента въ лицѣ вѣдьмъ, этихъ созданій народной фантазіи непривѣтливаго Сѣвера, ни въ чемъ не похожихъ на эльфовъ и прочихъ легкихъ существъ, населявшихъ по волѣ той же фантазіи свѣтлыя и мягкія страны Юга. Мудрено ли, что, при такомъ стройномъ сочетаніи обстановочныхъ аксессуаровъ, они обращаютъ на себя почти не менѣе вниманія, чѣмъ сама главная фигура, и оттѣняютъ въ ней съ особенной рельефностью такія детали, которыя иначе, можетъ-бытъ, остались бы незамѣченными. Кромѣ этого надо отмѣтить въ "Макбетѣ" еще одно интересное обстоятельство, также выдѣляющее его изъ серіи прочихъ, созданныхъ Шекспиромъ, лицъ. Анализируя экспозицію характеровъ этихъ лицъ въ другихъ пьесахъ, мы можемъ замѣтить, что Шекспиръ, при созданіи ихъ, обыкновенно держался такой методы, что намѣчалъ отдѣльные, поразительные по яркости красокъ моменты, имѣющіе, правда, между собою неразрывную психологическую связь, но вмѣстѣ съ тѣмъ раздѣленные часто такими промежутками времени, въ теченіе которыхъ лица эти переживали многія иныя, не выведенныя въ драмѣ, душевныя положенія и событія. Совершенно иное видимъ мы въ "Макбетѣ". Каждое его душевное движеніе, каждый выходъ на сцену представляются непосредственнымъ продолженіемъ или прямымъ логическимъ послѣдствіемъ того состоянія, въ которомъ мы видѣли его въ сценѣ предыдущей. Умъ его не отвлекается ни на одну минуту мыслью о чемъ-либо постороннемъ и занятъ вѣчно лишь одной, удручающей его идеей страха за свою жизнь, -- идеей, нависшей надъ нимъ какъ тяжелый кошмаръ, препятствующій малѣйшему проблеску радости или свѣтлой надежды. Нужно ли говорить, до чего такого рода внѣшняя постройка характера звучитъ въ тонъ съ общимъ ужаснымъ впечатлѣніемъ драмы? Обзоръ отдѣльныхъ сценъ, въ которыхъ Макбетъ является въ драмѣ, докажетъ лучше и яснѣе справедливость вышесказаннаго взгляда.

Въ первой сценѣ Макбетъ является намъ въ томъ внѣшнемъ, офиціальномъ видѣ, въ какомъ привыкли видѣть его окружающіе. Это храбрый, знающій себѣ цѣну и уважаемый всѣми полководецъ. Онъ только-что одержалъ блестящую побѣду и, видимо довольный этимъ новымъ лавровымъ листкомъ своей славы, выражаетъ свое удовольствіе, называя настоящій день ужаснымъ и вмѣстѣ съ тѣмъ славнымъ {Значеніе входной фразы Макбета объяснено въ прим. 8.}. Внутренняя сторона его характера не выказывается пока ничѣмъ; но авторъ недолго оставляетъ его въ этомъ положеніи и тутъ же, вслѣдъ за первымъ выходомъ, прямо вводитъ въ тотъ роковой кругъ, который становится исходнымъ пунктомъ всей дальнѣйшей его дѣятельности. Являются вѣдьмы и прорекаютъ свое извѣстное предсказаніе. Конецъ сцены принадлежитъ къ числу величайшихъ, созданныхъ Шекспиромъ психологическихъ картинъ, такъ какъ въ ней, несмотря на ея краткость, характеръ Макбета со всѣми разнообразными его свойствами: намѣчается до того полно и отчетливо, что весь дальнѣйшій ходъ драмы представляетъ уже только болѣе детальное развитіе этихъ прямо и рѣзко поставленныхъ предъ глазами зрителей основъ. Выше было уже сказано, что главными чертами характера Макбета были: честолюбіе, склонность къ суевѣрію и нерѣшительность, при чемъ тѣ дурные поступки, на которые могли подвигнуть его эти качества, сдерживались сперва врожденнымъ умомъ и благородствомъ. Все это прекрасно выражено въ 1-й сценѣ. Пораженный предвѣщаніемъ, а еще болѣе послѣдовавшимъ затѣмъ немедленнымъ исполненіемъ первой его части (послы короля провозгласили его Кавдорскимъ таномъ), Макбетъ, не вѣря еще въ исполненіе дальнѣйшаго, но въ то же время не имѣя ничего противъ, чтобъ исполненіе это совершилось, полушутливо, полусерьезно обращается къ Банко, замѣчая, что вслѣдъ за этимъ первымъ, удачнымъ предсказаніемъ, пожалуй, и онъ можетъ надѣяться увидѣть на престолѣ своихъ дѣтей. Нельзя не подивиться психологической тонкоcти и вѣрности этого обращенія, превосходно рисующаго нерѣшительный характеръ Макбета. Характерная черта нерѣшительныхъ людей состоитъ именно въ томъ, что, находясь подъ соблазномъ какого-нибудь дурного поступка, они обыкновенно стараются за кого-нибудь спрятаться, или, что еще лучше, притянуть къ своимъ собственнымъ поступкамъ и этого человѣка. Обращеніемъ своимъ къ Банко Макбетъ какъ будто говоритъ самъ себѣ: "посмотрю, что сдѣлаетъ Банко; если вздумаетъ искать исполненія пророчества онъ, то почему же не сдѣлать того же и мнѣ?" Честный, богобоязненный отвѣтъ Банко хотя и разочаровываетъ Макбета, но не въ силахъ уничтожить червяка честолюбія, который, какъ видно изъ послѣдующаго монолога, уже давно жилъ, притаясь, въ Его душѣ. Не будь этого, трудно было бы себѣ представить, почему Макбетъ, по собственному его выраженію, почувствовалъ "наплывъ страшныхъ мыслей, отъ вѣянія которыхъ волоса встаютъ дыбомъ на головѣ". Что это были за мысли -- понятно само собой, но внезапно такія мысли въ голову не приходятъ, и потому мы невольно должны предположить, что они и прежде мелькали въ его головѣ, но на этотъ разъ, подъ впечатлѣніемъ суевѣрія, встали съ такой небывалой силой, что Макбетъ сталъ искать даже возможность ихъ оправдать и расчистить путь къ переводу мыслей въ дѣло: "Мы созданы, -- говоритъ онъ, чтобъ успокоить себя: -- природой такъ, что страшныя дѣла страшнѣе вдвое намъ въ мысляхъ, чѣмъ на дѣлѣ". Въ этой фразѣ ключъ къ уразумѣнію всего характера Макбета, и вмѣстѣ съ тѣмъ въ нихъ обнаруживается замѣчательная его разница съ другимъ, также нерѣшительнымъ человѣкомъ -- Гамлетомъ. Гамлетъ боялся дѣлъ и чувствовалъ себя какъ рыба въ водѣ, именно когда была возможность разсуждать и откладывать исполненіе своихъ рѣшеній; идеалъ же Макбета, какъ онъ самъ говоритъ это далѣе (д. 4-е, сц. 1-я), состоитъ именно въ томъ, чтобъ разить рукой тотчасъ вслѣдъ за тѣмъ, какъ мысль объ ударѣ придетъ въ голову. Черта замѣчательная и вполнѣ понятная у суевѣрныхъ людей, какимъ былъ Макбетъ, а Гамлетъ, наоборотъ, не былъ (онъ сомнѣвался даже въ явленіи призрака). Суевѣріе -- нервная болѣзнь, а всѣ нервныя болѣзни, какъ извѣстно, томятъ и душатъ людей болѣе всего, когда люди эти остаются сами съ собой и начинаютъ на всѣ лады обсуждать и пережевывать неотвязно преслѣдующую ихъ мысль. Всякій фактическій выходъ изъ этого положенія желателенъ для нихъ какъ манна небесная, потому что имъ лелѣется надежда покончить съ невыносимымъ положеніемъ, -- покончить, правда, въ большинствѣ случаевъ только на время, но все-таки покончить.

Добрыя начала, совѣсть и благородство однако пересиливаютъ на этотъ разъ въ душѣ Макбета приступъ. злого соблазна. "Если случай, -- говоритъ онъ,-- назначилъ мнѣ корону, то пусть же онъ самъ и надѣнетъ мнѣ ее на голову. Самъ я не ударю для этого пальцемъ о палецъ". Опять новая, поразительно вѣрная черта, рисующая нерѣшительный характеръ Макбета! Поговорка: "и хочется да колется" -- девизъ всѣхъ безхарактерныхъ людей, и Макбетъ выражаетъ его этими словами какъ нельзя лучше. Послы Дункана отвлекаютъ однако въ эту минуту Макбета отъ взволновавшаго его вопроса, и онъ, очнувшись какъ отъ кошмара, спѣшитъ показаться, чѣмъ былъ прежде; но, уходя, тихо проситъ Банко не забывать случившагося, съ тѣмъ, чтобъ потолковать объ этомъ еще разъ. Зловѣщая нотка, сулящая недоброе въ будущемъ, такъ и слышна въ этомъ, повидимому, невинномъ желаніи.

Затѣмъ слѣдуетъ небольшая сцена свиданія Макбета съ Дунканомъ. при чемъ послѣдній объявляеть принца Малькольма своимъ наслѣдникомъ. Вѣсть эта производить на успокоившуюся-было душу Макбета впечатлѣніе масла, пролитаго на тлѣющій огонь. "Вотъ дѣлу кто помѣха!" -- восклицаетъ онъ, забывъ всѣ свои благія намѣренія предоставить дѣло случаю. Но твердой рѣшимости на преступленіе въ немъ еще нѣтъ, хотя онъ уже видимо изнемогаетъ въ борьбѣ съ ужасными мыслями, моля звѣзды, чтобъ онѣ, померкнувъ, скрыли въ его душѣ слѣдъ этихъ мыслей. "Поступковъ злыхъ невольно глазъ боится; но если-бъ могъ поступокъ самъ свершиться!" -- быстро произноситъ онъ, тотчасъ же уходя прочь, какъ бы боясь оставаться возлѣ намѣченной жертвы. Въ словахъ этихъ опять какъ въ зеркалѣ отражается весь характеръ Макбета.

Затѣмъ является лэди Макбетъ, читая письмо мужа. Въ письмѣ этомъ нѣтъ, повидимому, ничего характернаго, кромѣ нѣжнаго обращенія къ женѣ, обнаруживающаго, что Макбетъ и лэди Макбетъ, какъ будетъ показано далѣе, были одной изъ самыхъ счастливыхъ брачныхъ паръ. Но если взглянуть на письмо, усиливъ хотя немного свое вниманіе, то тотчасъ обнаружится, что и здѣсь подъ перо Шекспира, точно сами собой, легли черты, удивительно гармонирующія съ общей, задуманной имъ картиной. Письмо излагаетъ исключительно фактъ явленія и прорицанія вѣдьмъ, при чемъ Макбетъ не высказываетъ ни однимъ словомъ вызванныхъ въ немъ этимъ событіемъ мыслей. Повидимому, пробѣлъ, и пробѣлъ важный! Какъ бы, кажется, не подѣлиться хотя намекомъ на свое предположеніе съ той, которую онъ зоветъ вѣрной подругой своего счастья и отъ которой не скрываетъ ничего. Однако именно это умолчаніе даетъ, для обрисовки характера Макбета, еще одну новую, вѣрную черту. Безхарактерный и нерѣшительный -- онъ привыкъ всегда жить и дѣйствовать подъ эгидой и указаніемъ той страшной, твердой воли, какою обладала любимая имъ и любящая его женщина; такъ для чего же было ему первому высказывать ей такія мысли и предположенія, которыхъ онъ въ эту минуту еще боялся самъ? Онъ, напротивъ, жаждалъ услышать подтвержденіе и одобреніе этихъ мыслей отъ нея, и притомъ такъ, чтобъ иниціатива дѣла казалась исходящей отъ нея же. Тогда можно будетъ отогнать прочь всякое колебаніе и рѣшиться на ударъ прямо, чувствуя, что имъ руководитъ крѣпкая и сильная рука. И лэди Макбетъ прекрасно поняла то состояніе духа, въ какомъ находился ея мужъ, когда писалъ это письмо, хотя и не выразилъ этого ни словомъ ни намекомъ. "Я вижу, чего ты хочешь, -- говоритъ она:-- но у тебя не достанетъ духа совершить желанное! Ко мнѣ, другъ дорогой! Я вселю въ тебя рѣшимость, которой тебѣ недостаетъ", -- и затѣмъ, когда является Макбетъ, она, вслѣдъ за коварнѣйшимъ вопросомъ: "когда уѣдетъ Дунканъ?", прямо, въ упоръ ставитъ ему роковой вопросъ, говоря, что видитъ его насквозь и что предъ ней ему притворяться нечего. Пораженный и, можетъ-быть, не ожидавшій такого быстраго поворота дѣла, Макбетъ пробуетъ прибѣгнуть къ общей, употребляемой нерѣшительными людьми, уловкѣ. Онъ хочетъ отложить дѣло и поговорить о немъ въ другой разъ. Но уловку эту лэди Макбетъ понимаетъ хорошо. Она не обращаетъ на нее никакого вниманія и, руководясь, конечно, опытомъ прежнихъ случаевъ, бывавшихъ въ ея жизни, прямо объявляетъ, что сама устроитъ полновластно все дѣло, требуя, чтобъ мужъ только не выдалъ себя ни взглядомъ ни словомъ.

Сильно поколебленный, но все-таки еще не убѣжденный окончательно даже разговоромъ съ женой, является Макбетъ въ слѣдующей сценѣ. Онъ всталъ тайкомъ изъ-за стола, за которымъ ужиналъ Дунканъ, и ушелъ, точно не вынося вида своей жертвы.-- "Будь кончено однимъ ударомъ все -- я не задумался-бъ!" -- такими словами начинаетъ онъ свой извѣстный монологъ, подтверждая этимъ еще разъ уже замѣченную выше черту характера, вслѣдствіе которой думать и разсуждать было ему гораздо труднѣе, чѣмъ дѣйствовать. Въ дальнѣйшемъ монологѣ видны явное его колебаніе и борьба добраго начала съ дурнымъ. Но вотъ является лэди Макбетъ; она холодна и сурова; недовольство сквозитъ во всѣхъ ея словахъ.-- "Съ чего ты ушелъ изъ-за стола?" -- ставитъ она мужу короткій и неласковый вопросъ. Макбетъ смущается и отвѣчаетъ вопросомъ же:-- "Ты не слыхала, онъ звалъ меня?" -- "Вѣдь знаешь самъ, что звалъ", -- обрываетъ она его еще суровѣй и еще строже. Тутъ Макбетъ, не будучи въ силахъ болѣе притворяться, прямо объявляетъ, что надо бросить задуманное дѣло; но какой же бурный потокъ доводовъ, ясныхъ и прямыхъ, какъ сама правда, неотразимыхъ, какъ холодная сталь, получаетъ онъ въ отвѣтъ на свое мягкое, безхарактерное колебаніе, и притомъ доводовъ, усиленныхъ еще тѣмъ, что они высказаны въ самой суровой, въ самой обидной для него, какъ для мужчины, формѣ. Онъ дрянь и тряпка! онъ пятится назадъ, какъ трусъ, въ ту минуту, когда самъ случай посылаетъ имъ въ руки завѣтную цѣль и мечту всей жизни! посылаетъ такъ, что для успѣха нѣтъ нужды даже въ твердости. Едва ли кто-нибудь въ мірѣ могъ бы безнаказанно сказать Макбету, этому герою и полководцу, что-нибудь подобное. Но лэди Макбетъ знаетъ, что дѣлаетъ. Ей хорошо извѣстно, что этотъ герой предъ нею не болѣе, какъ взрослый ребенокъ, котораго она любитъ и лелѣетъ, но тѣмъ не менѣе держитъ въ рукахъ столько же лаской, сколько и строгостью, которой онъ привыкъ подчиняться добровольно. Совершенно подавленный и уничтоженный, онъ однако все еще пробуетъ возразить хоть чѣмъ-нибудь. "А если не удается?" -- слабо ставитъ онъ вопросъ, въ которомъ нѣтъ уже и намека на сопротивленіе самому факту. Но лэди Макбетъ не такая личность, которую можно поймать подобными пустяками. Изъ отвѣта ея оказывается, что, согласно обѣщанію устроить полновластно все, она придумала и предусмотрѣла все до такихъ мелочей, что подъ замыселъ ея нельзя, какъ говорится, даже подточить иголки. Не только убійство, но даже самыя его послѣдствія должны произойти по вполнѣ выработанной и предусмотрѣнной ею программѣ, а потому мудрено ли, что Макбетъ, всегда подчинявшійся этой женщинѣ, приходить на этотъ разъ отъ ея ума и твердости просто въ восторгъ.-- "Нѣтъ! ты должна рѣшительно рождать лишь мальчиковъ!-- восклицаетъ онъ почти въ какомъ-то экстазѣ:-- въ твоей душѣ кипитъ одна мужская сила!" -- и затѣмъ тотчасъ произноситъ подъ тѣмъ же впечатлѣніемъ роковыя слова:-- "рѣшено! всѣ силы напряглись во мнѣ желаньемъ нанесть ударъ!"

Слѣдующая сцена убійства Дункана замѣчательна темъ, что въ ней изъ душевныхъ свойствъ Макбета главнымъ образомъ выступаетъ его суевѣріе; но выступаетъ отнюдь не по капризу или предвзятому намѣренію автора, а единственно въ силу общихъ психологическихъ законовъ, которыми управляются наши душевныя движенія, такъ вѣрно изображенныя Шекспиромъ. Выше было уже замѣчено, что суевѣріе -- нервная болѣзнь, а потому и проявляться можетъ оно съ наибольшею силой въ такія минуты, когда нервы наши раздражены какой-либо внѣшней причиной и мы дѣйствуемъ подъ вліяніемъ какой-либо непреодолимой, посторонней силы. Макбетъ, въ настоящей сценѣ, находится именно въ такомъ положеніи: воля жены одержала верхъ надъ его собственной, и онъ идетъ на убійство почти какъ автоматъ, чувствуя, какъ сказалъ самъ, что всѣ его силы напряглись (settled and bend up) желаніемъ нанесть ударъ. А если напряглись, то, значитъ, онѣ не въ нормальномъ положеніи. Далѣе извѣстно, что самое высшее проявленіе суевѣрія выражается въ томъ, что мы начинаемъ не только вѣрить въ то, чего нѣтъ, но иногда даже видѣть и слышать несуществующія вещи; то-есть доходимъ до галлюцинацій. Душевное состояніе, въ какомъ находился Макбетъ, вполнѣ подходило подъ эти условія, и мы видимъ, что въ описываемой сценѣ онъ дѣйствительно доходитъ до страшныхъ галлюцинацій, воображая сначала, что предъ нимъ является кинжалъ, ведущій его къ Дункану, а затѣмъ, что страшные голоса преслѣдуютъ его крикомъ: "Макбетъ зарѣзалъ сонъ!". Все это до такой степени просто и вѣрно съ правдой жизни, что, читая сцену, не знаешь, чему болѣе удивляться: поэтической ли ея красотѣ, или той тончайшей психологической правдѣ, которая сквозитъ во всѣхъ поступкахъ и душевныхъ движеніяхъ дѣйствующихъ лицъ.

Послѣ небольшой вводной сцены, въ которой убійство Дункана дѣлается извѣстнымъ всѣмъ, а Макбетъ и его жена являются подъ личиной притворства, мы видимъ Макбета королемъ, т.-е. человѣкомъ, достигшимъ цѣли всѣхъ своихъ надеждъ и желаній. Онъ успѣлъ уже принять величавый видъ, характерный для лицъ, облеченныхъ верховнымъ самомъ, и съ тономъ власти разсуждаетъ о государственныхъ дѣлахъ, при чемъ милостиво, но не безъ сознанія достоинства, обращается съ своимъ бывшимъ товарищемъ Банко -- словомъ, держитъ себя какъ человѣкъ, повидимому, вполнѣ довольный своимъ положеніемъ. Все это однако оказывается самой тяжкой и печальной личиной, носить которую Макбету едва хватаетъ силъ. Оставшись одинъ, онъ мгновенно сбрасываетъ этотъ притворный видъ, обнаруживая человѣка, душу котораго, по его собственному выраженію, "сосетъ рой скорпіоновъ". Но это не муки совѣсти. Макбетъ слишкомъ гордъ и слишкомъ закаленъ той желѣзной средой, въ которой былъ воспитанъ, и потому душа его не была способна взрастить на почвѣ даже страшныхъ душевныхъ мукъ такихъ спасительныхъ плодовъ, какъ угрызенія совѣсти и раскаяніе. Страхъ! вѣчный, безотрадный страхъ за собственную жизнь -- вотъ все, что можетъ онъ чувствовать въ тѣ минуты сомнѣнія и душевной слабости, когда другой человѣкъ сталъ бы терзаться муками раскаянія. Предметомъ этого страха самъ собой является Банко. Вѣдь ему вѣдьмы сказали такое же пророчество, какъ и Макбету, а такъ какъ это послѣднее исполнилось, то, значитъ, должно исполниться и первое. И вотъ мы видимъ, что всю свою ненависть, весь свой страхъ Макбетъ пріурочиваетъ теперь къ личности Банко и при этомъ, подобно всѣмъ нервнымъ людямъ, преувеличиваетъ во много разъ значеніе грозящей опасности. Спокойный и кроткій Банко, изображенный въ драмѣ какъ самый безобидный, честный человѣкъ, начинаетъ ему казаться какимъ-то величавымъ существомъ, одареннымъ необыкновеннымъ умомъ и необыкновенной твердостью, рѣшившимся достигнуть предположенной цѣли во что бы то ни стало, а потому ясно, что Макбетъ долженъ освободиться отъ него такъ или иначе. Немалымъ подстрекательствомъ этому намѣренію является и Макбетово самолюбіе. Вѣдь онъ для достиженія царскаго вѣнца поставилъ на карту все: покой, счастье и даже спасенье души; такъ неужели все это сдѣлано имъ для того только, чтобъ доставить тронъ дѣтямъ Банко? "Нѣтъ! -- восклицаетъ онъ въ бѣшенствѣ:-- пусть ужъ лучше судьба выходитъ со мной въ открытый, въ безпощадный бой!" Такова логика страстей: для нервныхъ и увлекающихся людей какъ Макбетъ было бы только страстное желаніе чего-либо достигнуть, а тамъ они ужъ найдутъ тысячу оправдательныхъ причинъ для того, чтобъ добиться желаемаго.

Слѣдующая сцена разговора Макбета съ женой до того обильна тончайшими подробностями, рисующими душевное состояніе и взаимныя отношенія обоихъ супруговъ, что о ней одной можно было бы написать цѣлое психологическое изслѣдованіе. Макбетъ является разбитымъ и изнуреннымъ нравственно до послѣдней степени. "Пусть погибнетъ все! -- восклицаетъ онъ въ отчаяніи:-- лишь бы найти покой! лишь бы спать и ѣсть безъ вѣчныхъ грезъ! лишь бы не смущалъ насъ ночью рой видѣній!" Послѣднія слова показываютъ, что страшныя галлюцинаціи преслѣдуютъ его попрежнему и мучатъ какъ рой злобныхъ фурій. Такое душевное состояніе могло бы довести до отчаянія всякаго; нервный же и впечатлительный Макбетъ доходитъ подъ его гнетомъ до того, что становится даже жалокъ. Довольно сказать, что онъ начинаетъ завидовать судьбѣ Дункана -- того самаго Дункана, котораго онъ убилъ и этимъ, какъ говоритъ, избавить навсегда отъ мукъ жизни и вѣчнаго страха измѣны. Убійца завидуетъ своей жертвѣ! можно ли придумать за преступленіе болѣе страшную, болѣе мучительную кару? Но чуть ли еще не болѣе ужаснымъ и сильнымъ образомъ выражается его адская мука въ словахъ, обращенныхъ вслѣдъ затѣмъ къ женѣ. Точно совершенно потерявшись и почти не сознавая, что говорить, онъ проситъ ее быть на предстоящемъ праздникѣ любезной съ гостями и особенно съ Банко; проситъ льстить ему взглядами и рѣчью и при этомъ горько жалуется, что привелось дожить имъ до необходимости унижаться для того, чтобъ сберечь тотъ самый санъ и ту власть, для пріобрѣтенія которыхъ рѣшился онъ на преступленіе. Выходитъ, значитъ, что онъ своимъ поступкомъ не только не пріобрѣлъ ожидавшихся отъ королевскаго сана независимости и свободы, но, напротивъ, еще болѣе испортилъ свою жизнь вѣчнымъ страхомъ именно за эту независимость и за эту свободу. Лэди Макбетъ держитъ себя иначе, и хотя во входномъ ея монологѣ этой сцены звучатъ почти тѣ же мысли сокрушенія и отчаянія, какія высказываетъ и Макбетъ, но это подало поводъ къ очень вѣроятному предположенію, что монологъ этотъ должна произносить не она, но самъ Макбетъ {См. прим. 49.}, и что въ 1-мъ изданіи драмы имя лэди Макбетъ поставлено въ заголовкѣ монолога вслѣдствіе типографской ошибки. Это предположеніе тѣмъ болѣе вѣроятно, что рѣчи, которыя лэди Макбетъ произноситъ въ этой сценѣ далѣе, звучатъ совершенно инымъ настроеніемъ. Она спокойна и тверда какъ скала. Мужу даетъ совѣты, какъ себя держать, и успокоиваетъ его въ минуты сомнѣній и мукъ.-- "Флинсъ и Банко живы!" -- тоскливо восклицаетъ Макбетъ.-- "Ну такъ что-жъ, -- холодно и рѣшительно возражаетъ она:-- вѣдь жизнь ихъ можетъ и прерваться!" -- Словомъ, это существо совершенно противоположное Макбету. Самой интересной чертой этой сцены является то, что въ ней съ особенной ясностью выказываются отношенія супруговъ между собой. Спокойныя и твердыя реплики лэди Макбетъ на отчаянныя жалобы мужа не только не звучатъ строгостью или нетерпѣніемъ, какъ можно было бы ожидать отъ женщины ея характера, но, напротивъ, полны самой нѣжной о немъ заботливостью и преданной любовью. Съ лаской обращается она къ нему, уговаривая замкнуть тревоги въ гробъ вмѣстѣ съ тѣломъ того, кто ихъ вызываетъ; старается разгладить его морщины, даетъ добрые совѣты, какъ себя держать, чтобъ бодро встрѣтить гостей. Если забыть, о чемъ идетъ у нихъ разговоръ, и смотрѣть только на нравственные стимулы, заставляющіе лэди Макбетъ говорить такимъ образомъ, то мы совершенно забудемъ въ ней преступницу и злодѣйку и увидимъ лишь любящую, вѣрную жену, вся забота которой устремлена на то, чтобъ успокоить и утѣшить страдающаго, больного мужа. Едва ли кто-нибудь кромѣ Шекспира могъ отважиться на изображеніе и сопоставленіе подобныхъ контрастовъ. Сцена кончается удивительной выходкой со стороны Макбета, звучащей совершенно въ тонъ съ тѣмъ сочувственнымъ настроеніемъ, съ какимъ относится къ нему лэди Макбетъ. Когда она, не понявъ изъ его полузагадочныхъ словъ, что дѣло идетъ объ убійствѣ Банко, спрашиваетъ, какой подвигъ онъ затѣялъ, Макбетъ отвѣчаетъ: "А! этого тебѣ я не скажу, затѣмъ, чтобы обрадовать извѣстьемъ о счастливомъ исходѣ!" Если, съ одной стороны, ужасъ ледянитъ душу при мысли, что Макбетъ намѣренъ преподнесть нѣжно любимой женѣ убійство Банко въ подарокъ, точно драгоцѣнный уборъ, то, съ другой, нельзя не сознаться, что въ словахъ этихъ сквозитъ его дѣйствительно нѣжная къ ней любовь, несмотря на то, что она освѣщена кровавымъ заревомъ злодѣйства. Въ заключеніе Макбетъ заявляетъ, что "дурное можно упрочить только худшимъ вдвое". Изъ словъ этихъ, выясняющихъ новую психологическую стадію развитія его характера, мы видимъ, что предъ нами уже не прежній Макбетъ, нерѣшительный и даже трусливый, когда дѣло шло о совершеніи злодѣйства. Напротивъ, онъ окрѣпъ и возмужалъ на этой дороги до того, что обходится теперь въ своихъ новыхъ затѣяхъ даже безъ руководства и помощи своей жены, чему доказательствомъ служитъ и убійство Банко, свершенное уже исключительно по замыслу самого Макбета.

Если разсматриваемая сцена принадлежитъ къ самымъ важнымъ и лучшимъ во всей трагедіи по той массѣ психологическихъ подробностей, которыя въ ней сосредоточены, то слѣдующая, когда разстроенному воображенію Макбета мерещится на пирѣ окровавленный призракъ Банко, должна быть, конечно, сочтена самой благодарной по своему внѣшнему, сценическому эффекту. Но дальнѣйшаго развитія характеровъ въ этой сценѣ нѣтъ. Макбетъ и его жена являются въ ней снова въ знакомыхъ уже намъ видахъ: онъ сначала какъ притворщикъ и затѣмъ какъ нервно разстроенный галлюцинатъ, она же сперва какъ гордая, привыкшая держать мужа въ рукахъ женщина, а потомъ снова какъ нѣжная и заботливая его нянька. Энергически обращенныя къ нему слова ея: "мужчина ли ты?" -- правда, суровы и похожи, по всесокрушающей силѣ, на внезапно сверкнувшую молнію; но иначе лэди Макбетъ и не могла обратиться къ мужу въ такую минуту, когда онъ, упавъ духомъ подъ гнетомъ страшной галлюцинаціи, почти готовъ былъ выдать себя предъ толпою придворныхъ. Зато, оставшись съ нимъ наединѣ, она попрежнему заботится о его здоровьѣ, уговаривая подкрѣпиться сномъ, чьей отрады онъ былъ такъ долго лишенъ. Сцена кончается рѣшимостью Макбета неуклонно идти по программѣ, начертанной въ концѣ предыдущей сцены, когда онъ сказалъ, что дурное упрочивается только вдвое худшимъ. Теперь ему ужъ нѣтъ дѣла до средствъ. Онъ прямо объявляетъ, что сброситъ съ дороги всѣхъ, кто станетъ на его пути, и въ заключеніе объявляетъ о своемъ намѣреніи отправиться къ вѣдьмамъ, для того, чтобъ узнать во что бы то ни стало свою дальнѣйшую судьбу. Его упадшій духъ, повидимому, воспрянулъ снова, и воспрянулъ въ еще болѣе ужасной по своимъ дальнѣйшимъ намѣреніямъ формѣ. Забывъ даже бывшій страхъ предъ призраками, Макбетъ видитъ въ этомъ страхѣ не болѣе какъ непривычку новичка, въ дѣлѣ-жъ зла считаетъ себя и свою жену еще ребятами. Опытный психологъ однако тотчасъ же замѣтитъ въ этомъ наружномъ бодреніи значительную долю искусственности и насилія надъ самимъ собою, за что слабая человѣческая природа, какъ это увидимъ ниже, скоро отмститъ ужаснымъ мщеніемъ.

Сцена колдовства въ пещерѣ имѣетъ еще менѣе внутренняго значенія, чѣмъ предыдущая сцена пира. Въ сущности она не болѣе какъ сценическій дивертисментъ, который, если и производилъ впечатлѣніе на современныхъ Шекспиру зрителей, то развѣ только потому, что вѣра въ сверхъестественное была тогда всеобщей. Въ наше же время, когда всякія фееріи отнесены въ область балета, вся эта сцена не можетъ претендовать на иной эффектъ, кромѣ декоративнаго. Все ея фактическое содержаніе состоитъ въ традиціонныхъ, заимствованныхъ Шекспиромъ у Голлиншеда, предсказаніяхъ вѣдьмъ, что никто, рожденный женщиной, не повредитъ Макбету, и что онъ не будетъ знать опасности, пока Бирнамскій лѣсъ не двинется осаждать его замокъ. Сверхъ того въ сцену введено явленіе призрака Банко, подтверждающаго, что потомки его будутъ царствовать въ Шотландіи. Послѣдній эпизодъ заключаетъ въ себѣ не болѣе, какъ льстивое желаніе автора угодить недавно воцарившемуся королю Іакову, считавшемуся потомкомъ Банко. Что же до фактической стороны предсказанія вѣдьмъ, то, конечно, подобныя наивныя, чтобъ не сказать даже забавныя, басни не могутъ имѣть серьезнаго значенія въ такомъ глубоко задуманномъ, серьезномъ произведеніи, какимъ является "Макбетъ", а потому, если авторъ и счелъ нужнымъ ихъ ввести, то, вѣроятно, только для того, чтобъ остаться вѣрнымъ канвѣ преданія, на которомъ основана драма, или чтобъ угодить вкусу тогдашней публики. Отсутствіе внутренней связи фактовъ, выведенныхъ въ разсматриваемой сценѣ, съ логическимъ развитіемъ характера Макбета обнаруживается само собой при первомъ взглядѣ на то, какъ относится Макбетъ къ этимъ фактамъ. Успокоенный и обнадеженный предсказаніями, сулившими ему полную безопасность, онъ, повидимому, долженъ былъ бы придти въ себя и забыть свои тревоги, на дѣлѣ же онъ не только пропускаетъ предсказанія какъ бы мимо ушей, но и остается твердымъ въ своихъ прежнихъ намѣреніяхъ идти, какъ рѣшилъ, по дорогѣ злодѣйства. Значитъ, вся эта сцена прошла мимо его души, не побудивъ ее къ какому-нибудь новому движенію. Въ концѣ сцены однако мы встрѣчаемся съ важнымъ эпизодомъ (совершенно, впрочемъ, постороннимъ и отъ этой сцены независящимъ), который не только производитъ въ Макбетѣ страшную психологическую перемѣну, но, можно сказать, даже завершаетъ всю его роль, такъ какъ съ этой минуты Макбетъ уже болѣе не мѣняется и остается въ этомъ новомъ душевномъ состояніи до самаго конца трагедіи. Рѣчь идетъ о томъ впечатлѣніи, какое производить на него принесенное гонцомъ извѣстіе, что Макдуфъ бѣжалъ въ Англію. Казалось бы, въ извѣстіи этомъ не могло быть ничего тревожнаго. Врагъ бѣжалъ -- значитъ, испугался и будетъ безвреденъ, а сверхъ того Макбетъ только-что былъ успокоенъ пророчествомъ вѣдьмъ, что никто, рожденный женщиной, а слѣдовательно (по прямому смыслу предсказанія) ни одинъ человѣкъ не можетъ ему повредить. И однако извѣстіе это произвело на Макбета дѣйствіе фитиля, приложеннаго къ кучѣ пороха. Забывъ всю сдержанность и всю разсудительность, онъ въ бѣшенствѣ восклицаетъ, что отнынѣ всякое замышленное дѣло, всякое сердечное желаніе будетъ онъ исполнять въ одинъ мигъ съ замысломъ. Мало того: обуреваемый непреодолимой жаждой злодѣйства, онъ рѣшаетъ тотчасъ же истребить ни въ чемъ неповинныхъ жену и дѣтей Макдуфа; словомъ, обнаруживаетъ какое-то совершенно ненормальное, яростное состояніе души, близкое къ острому помѣшательству. Отвѣтъ на вопросъ, откуда оно могло произойти, найдемъ мы опять въ томъ тончайшемъ психологическомъ развитіи, которое проведено во всей роли Макбета. Преслѣдуемый постояннымъ страхомъ, онъ, подобно всѣмъ нервнымъ людямъ, непремѣнно долженъ былъ воплощать этотъ страхъ въ какомъ-нибудь внѣшнемъ предметѣ. Прежде такимъ предметомъ былъ Банко; когда же онъ погибъ, то страхъ Макбета перенесся на ни въ чемъ неповиннаго предъ нимъ Макдуфа. Но человѣческимъ страстямъ, а нервному напряженію болѣе чѣмъ всякой другой страсти, положенъ предѣлъ, который рано или поздно приводитъ къ катастрофѣ, разрушающей наши силы какъ нравственныя, такъ и физическія. Люди слабые и вялые по природѣ кончаютъ обыкновенно въ этомъ случаѣ апатичной меланхоліей, какъ бы разлагаясь еще до смерти. Люди же здоровые и крѣпкіе, подобные Макбету, которыхъ не такъ легко свалить съ ногъ, часто впадаютъ въ неистовое состояніе, граничащее съ острой формой сумасшествія. Вотъ этимъ-то страшнымъ душевнымъ состояніемъ Шекспиръ и заключилъ психологически судьбу своего героя, хорошо понявъ, что оно было единственнымъ правильнымъ ея исходомъ. Что Макбетъ дѣйствительно остается такимъ до самой своей смерти, видно не только изъ слѣдующихъ сценъ пятаго дѣйствія, но также изъ разсказовъ прочихъ дѣйствующихъ лицъ, откуда мы узнаёмъ, что, по однимъ слухамъ, Макбетъ совсѣмъ сошелъ съ ума, а по другимъ, что поступки его можно назвать бѣшенымъ геройствомъ, въ которомъ порядка нѣтъ и слѣда (слова Кэтнесса во 2-й сц. 5-го дѣйствія). Что-жъ до сценъ 5-го дѣйствія, въ которыхъ Макбетъ является самъ, то не зачѣмъ пояснять, что въ нихъ онъ дѣйствительно выведенъ человѣкомъ, вполнѣ потерявшимъ голову и способность управлять своими поступками. Осажденный въ своемъ замкѣ, онъ то яростно собирается ринуться на враговъ, то какъ будто успокаивается, вспоминая сулящее ему безопасность пророчество. Страдая физически, онъ восклицаетъ, что у него готово лопнуть сердце. Онъ бранитъ и бьетъ приближенныхъ и самъ бьется, какъ рыба объ ледъ, не зная, какъ совладать съ ужаснымъ, подкосившимъ его силы недугомъ. Порой въ словахъ его звучатъ даже какъ будто правильные, выработанные взгляды на жизнь; но какой горечью, какимъ отчаяніемъ облиты эти взгляды! Онъ то скорбитъ о своей печальной, лишенной всякой отрады, старости, то находитъ, что вся человѣческая жизнь не болѣе какъ "актеръ, корчащій рожи на гаерскихъ подмосткахъ". Затѣмъ эти мгновенные возвраты къ сознанію вновь быстро смѣняются безумнымъ отчаяніемъ. До чего поражена вся его душа этимъ страшнымъ, бѣшенымъ порывомъ, всего лучше видно изъ того, что даже извѣстіе о смерти любимой жены не производитъ на него почти никакого впечатлѣнія. Послѣ такого состоянія человѣку грозятъ или окончательное помѣшательство, или смерть -- все равно, естественная или насильственная. Хотя авторъ, для того чтобъ фактически округлить и закончить свою драму, присудилъ злодѣйству публичную кару, избравъ для Макбета смерть отъ руки врага, но нравственное содержаніе драмы было бы вполнѣ исчерпано, если-бъ Шекспиръ даже оставилъ Макбета въ этомъ состояніи, не заставивъ его пасть отъ руки Макдуфа.

Личность лэди Макбетъ поставлена возлѣ Макбета какъ его необходимое дополненіе. Онъ и она до того тѣсно между собою слиты въ дѣйствіи драмы, что производятъ впечатлѣніе почти одного лица. Въ основныхъ чертахъ характера, насколько въ нихъ выказываются сердечныя желанія и стремленія, лэди Макбетъ похожа на своего мужа. Честолюбіе и жажда достичь желанной цѣли являются въ ней, такъ же, какъ и въ немъ, главными пружинами, обусловливающими ея поступки; но на этомъ и кончается все внѣшнее между ними сходство. Едва доходитъ до дѣла -- лэди Макбетъ тотчасъ обнаруживаетъ, до чего она отлична отъ мужа. Макбетъ нерѣшителенъ -- она быстра и тверда въ исполненіи своихъ намѣреній, какъ неотразимо разящій мечъ. Онъ суевѣренъ -- она смѣется надъ призраками и въ нихъ не вѣритъ. Онъ склоненъ, если не къ раскаянію, то, по крайней мѣрѣ, къ боязни предъ пролитой кровью она, разъ эта кровь пролита, не ощущаетъ въ душѣ ничего, кромѣ удовольствія, что сброшено съ дороги докучное препятствіе. Коллизіи, которыя должны были вытекать изъ сопоставленія лицъ, обладающихъ такими различными душевными свойствами, достаточно выяснены въ предыдущемъ разборѣ характера Макбета, а потому, чтобъ не повторять сказаннаго, достаточно указать здѣсь лишь на тѣ моменты въ роли лэди Макбетъ, когда она является на сценѣ безъ своего мужа. Характеръ ея вполнѣ обрисовывается уже съ самой первой сцены, когда она получаетъ письмо съ увѣдомленіемъ о пріѣздѣ Дункана. Какой страстной, зловѣщей радостью звучитъ ея недовѣрчивое обращеніе къ слугѣ, привезшему вѣсть! -- "Или ты сошелъ съ ума!" -- быстро восклицаетъ она, словно не смѣя вѣрить своему счастью, хотя тутъ же обнаруживается, что если вѣсть эта застала ее врасплохъ какъ фактъ, то возможность этого факта была давно обдумана ею въ болѣе или менѣе близкомъ будущемъ. Стоитъ вспомнить, какъ относится къ мысли о возможности преступленія Макбетъ, и сравнить взглядъ на тотъ же предметъ его жены, для того, чтобъ разница между обоими сейчасъ же яркимъ образомъ бросилась въ глаза. Макбетъ, услышавъ предсказаніе вѣдьмъ, въ первую минуту почти его пугается и затѣмъ рѣшаетъ все предоставить случаю. Лэди Макбетъ, напротивъ, не допускаетъ даже мысли, чтобъ убійство могло остаться несовершеннымъ, и боится, какъ бы не помѣшали тому внѣшнія препятствія. Въ обращеніи своемъ къ темной ночи, чтобъ она помогла скрыть замышленный ударъ, и къ рою демоновъ, чтобъ они уничтожили въ груди ея все женское, обрисовывается до дна вся душа этой женщины, для которой слово "злодѣйство" потеряло весь свой ужасный смыслъ и низвелось на степень самаго простого, позволительнаго средства для достиженія задуманной цѣли. Въ убійствѣ Дункана Макбетъ является не болѣе какъ ея покорнымъ орудіемъ, исполняя планъ, который до мельча

МАКБЕТЪ.

ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДѢЙСТВІЯХЪ
ШЕКСПИРА.

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІСКАГО
Ѳ. Н. УСТРЯЛОВА.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
ВЪ ТИПОГРАФІИ В. БЕЗОБРАЗОВА И КОМП.
1862.

Трагедія Шекспира "Макбетъ" уже не въ первый разъ является въ русскомъ переводѣ. Русская публика успѣла познакомиться съ этимъ произведеніемъ величайшаго изъ драматическихъ писателей по переводамъ гг. Ротчева, Кетчера, Вронченко, Лихонина, Кронеберга и др. Мы, однако, не думаемъ, чтобы обиліе переводовъ, даже и такихъ, которые заслуживаютъ полнаго уваженія, могло ограничивать число ихъ. Первое мѣсто въ нихъ занимаетъ не новизна, но возможно близкая передача подлинника, посильное пониманіе каждаго выраженія, каждой строчки оригинала, -- что зависитъ, безъ сомнѣнія, во многихъ случаяхъ, и отъ личнаго взгляда переводчика. Намъ кажется, что въ настоящее время масса русской читающей публики уже развилась на столько, въ литературномъ отношеніи, чтобы не удивляться нѣкоторымъ сравненіямъ, оборотамъ языка и выраженіямъ, которыя такъ часто встрѣчаются у Шекспира и составляютъ одну изъ поразительнѣйшихъ особенностей его произведеній. Когда намъ случалось читать въ прежнее время переводъ какой нибудь изъ его трагедій и если мы замѣчали, что переводчикъ, въ иныхъ мѣстахъ, передавалъ подлинникъ на русскій языкъ не совсѣмъ вѣрно, т. е. иное сокращалъ, иное дополнялъ, скрывалъ нѣкоторые недостатки (по его мнѣнію), обходилъ слишкомъ рѣзкія мѣста, стараясь выставлять на видъ достоинства оригинала и даже преувеличивая ихъ, -- то мы нисколько не обвиняли въ томъ переводчика и не удивлялись этому. Мы всегда думали, что невѣрность перевода, или, лучше сказать, неполная точность его, происходили не отъ неумѣнья или незнанія переводчика, но скорѣе отъ того, что переводчикъ какъ бы остерегался переводить Шекспира цѣликомъ, какъ онъ есть, безъ прикрасъ и сокращеній. Такая осторожность была слѣдствіемъ того, что наша публика прежняго времени, т. е. лѣтъ двадцать тому назадъ, при чтеніи почти подстрочнаго перевода Шекспира, нашла бы его черезъ чуръ рѣзкимъ, напыщеннымъ, во многомъ неизящнымъ, несовременнымъ, однимъ словомъ страннымъ. Мы думаемъ, что въ настоящее время, при такихъ условіяхъ, подобное явленіе едва ли можетъ повториться. Можетъ быть, если бы теперь стали давать на русской сценѣ трагедіи Шекспира въ такомъ видѣ, въ какомъ играютъ ихъ въ Англіи, то въ числѣ зрителей и нашлись бы лица, которыя пришли бы въ удивленіе или улыбнулись бы въ самыхъ поэтическихъ сценахъ, услышавъ какое нибудь своеобразное выраженіе или слово, показавшееся по чему либо оригинальнымъ и выходящимъ изъ ряда общепринятыхъ понятій о сценическомъ искуствѣ; но это было бы, надѣемся, ничто иное, какъ исключеніе.

Переводя Макбета, мы прежде всего отбросили въ сторону всякое предубѣжденіе, которое могло бы отдалить насъ отъ нашей цѣли -- вѣрности съ подлинникомъ. Шекспиръ такъ великъ, что если въ немъ и существуютъ недостатки, то они служатъ какъ бы тѣнью, которая дѣлаетъ еще болѣе ослѣпительными всѣ свѣтлыя стороны его произведеній. Шекспиръ не нуждается ни въ прикрасахъ, ни въ сокращеніяхъ. Это намъ казалось чуть ли не святотатствомъ. По нашему мнѣнію, скромная доля переводчика должна исключать всякую попытку искаженія оригинала, на что переводчикъ не имѣетъ никакого права. Переводъ Шекспира долженъ быть слѣпкомъ, снимкомъ, въ которомъ малѣйшее прикосновеніе грубой руки можетъ нарушить всю гармонію цѣлаго. Но здѣсь мы должны оговориться. Мы хотѣли сдѣлать опытъ согласовать вѣрность перевода съ нѣкоторою отчетливостью роднаго языка, безъ которой всякій переводъ, каковъ бы онъ ни былъ, будетъ лишенъ смысла и не достигнетъ своей цѣли. Всякій языкъ имѣетъ свои особенности; въ одномъ встрѣчаются такія выраженія и обороты, какія въ другомъ можно передавать, только равнозначущими выраженіями и оборотами, но не буквально слово въ слово. Слѣдовательно -- вѣрность перевода, должна быть относительная,, возможная. Только то одно, что не свойственно духу русскаго языка, можетъ, до нѣкоторой степени, составить неключеніе. Другой причины извиненія быть не можетъ. Говоря о точности перевода, мы имѣли въ виду не только ту рабскую точность, которая возможна исключительно въ прозѣ, но и точность смысла, общее выраженіе, общій характеръ перевода. Эти два условія, вѣрность и художественность языка, составляютъ тотъ идеалъ, къ которому долженъ стремиться всякій, кто переводитъ Шекспира. Можетъ быть, этотъ идеалъ также недостижимъ и неосуществимъ, какъ и всякій другой идеалъ, но отъ степени приближенія къ нему зависитъ единственно достоинство перевода. Вотъ почему также въ нашемъ переводѣ Макбета читатель встрѣтитъ выраженія, въ родѣ: "я не имѣю шпоръ, чтобъ колоть бока моихъ желаній"; "разстроеннаго дѣла своего къ поясу порядка никакъ не можетъ онъ прикрѣпить пряжкой"; вѣдьмы, похожія на воздушные пузыри; сонъ -- ванна усильнаго труда; золотистая кровь на сребровидномъ тѣлѣ; вино всей жизни; судьба, скрывшаяся въ винтовой скважинѣ; ввинтить храбрость въ точку сопротивленья; пуховый сонъ и т. п. Всѣ подобныя сравненія и обороты, взятыя отдѣльно, невольно поражаютъ своею оригинальностью и едва ли могутъ казаться умѣстными; но въ цѣломъ, въ связи съ общимъ ходомъ пьесы, они имѣютъ смыслъ, силу и значеніе. По этому мы не считали себя въ правѣ пренебрегать такими метафорами и выраженіями или переиначивать ихъ и старались переводить, по возможности, ближе къ подлиннику, если только они не нарушали законовъ и требованіи русскаго языка и не вредили общей ясности перевода; въ послѣднемъ случаѣ, мы замѣняли ихъ равнозначущими выраженіями. Нашъ трудъ былъ уже тѣмъ самымъ нѣсколько облегченъ, что относительно вѣрности къ подлиннику мы имѣли возможность Пользоваться изданіями Шекспира съ комментаріями и преимущественно изданіемъ Стаунтона, 1861 года; мы не оставили безъ вниманія и французскій новѣйшій переводъ Франсуа Гюго, составленный весьма дѣльно и добросовѣстно, особенно если смотрѣть снисходительно на нѣкоторые недостатки, свойственные, по большей часта, всѣмъ вообще французскимъ переводамъ. Изъ него, между прочимъ, мы заимствовали нѣсколько примѣчаній, помѣщенныхъ въ концѣ нашего перевода, особенно въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ дѣло шло объ означеніи мѣстностей. Значительнымъ пособіемъ служили намъ также и вышеупомянутые русскіе переводы Макбета. Самое сравненіе, въ иныхъ случаяхъ, содѣйствовало намъ къ болѣе близкой передачѣ подлинника; при чемъ мы постоянно имѣли въ виду, что переводъ такихъ произведеній, какъ трагедіи Шекспира, долженъ быть совершаемъ съ крайнею осмотрительностію и что всякое выраженіе, въ которомъ переводчикъ не можетъ дать себѣ полнаго отчета или для употребленія котораго онъ не имѣетъ достаточнаго основанія, служитъ темнымъ пятномъ, не искупаемымъ никакими другими достоинствами, если бы даже они и встрѣтились въ переводѣ.

Трагедіи Шекспира должно читать не одинъ и не два раза. Онѣ принадлежатъ къ числу тѣхъ безсмертныхъ созданій человѣческаго творчества, которыя остаются вѣчно современными, вѣчно юными, полными жизни, страстей, увлеченія. Намъ нѣтъ дѣла, что Макбетъ жилъ въ XI столѣтіи, что Генрихи, Ричарды, Лиръ, Цимбелинъ, Отелло, Шемокъ, Ромео и Джульетта, Антоній и Клеопатра, можетъ быть, въ дѣйствительности были совсѣмъ другія личности, чѣмъ создала ихъ фантазія Шекспира. Намъ нѣтъ нужды, что всѣ они давно отжили и что исторія о нѣкоторыхъ даже и не упоминаетъ, а другіе существовали только въ воображеніи поэта. Но эти герои и героини, которыхъ вдохновеннѣйшій изъ поэтовъ вселенной вызвалъ изъ мофилъ и воплотилъ въ чудныя, сверкающія жизнью и дѣйствительностью формы, одарены тою особенною силою, которая понятна каждому изъ насъ и въ настоящее время -- человѣчностью. Мы раздѣляемъ ихъ страсти, порывы, скорби, радости, мы чувствуемъ, что они изображаютъ передъ нами нашу же жизнь, со всѣми ея волненіями и интересами, мы видимъ, что всѣ они не порожденіе праздной фантазіи, не плодъ вялаго воображенія, но люди, облеченные въ плоть и кровь, не возведенные ни ходули и не съ картонными мечами. У Шекспира малѣйшее, но видимому, ничего незначущее слово имѣетъ свой особенный живой смыслъ и служитъ новою чертой для характеристики извѣстнаго лица. Вотъ почему трагедіи Шекспира всегда для насъ интересны, вотъ почему мы такъ часто приходимъ отъ нихъ въ восторгъ, трепетъ и изумленіе, хотя впечатлѣніе, ими производимое, и должно бы, казалось, ослабѣть отъ повторенія; вотъ почему наконецъ, чѣмъ болѣе читаешь Шекспира, тѣмъ болѣе смотришь на его произведенія какъ на книгу, въ которой съ каждымъ разомъ, при долгомъ и внимательномъ изученіи, открываешь такія достоинства, какихъ прежде и не подозрѣвалъ. Почти навѣрное можно сказать, что всякая пьеса Шекспира, при вторичномъ внимательномъ чтеніи, поражаетъ гораздо сильнѣе, чѣмъ при первомъ, и таково могущество генія, что чѣмъ пристальнѣе вглядываешься въ созданныя имъ личности, тѣмъ полнѣе и оконченнѣе возстаютъ передъ нами ихъ образы. Это впечатлѣніе мы и постараемся теперь передать нашимъ читателямъ въ краткомъ очеркѣ дѣйствующихъ лицъ переведенной нами трагедіи Шекспира.

Въ "Макбетѣ" Шекспиръ, между прочимъ, превосходно олицетворилъ борьбу человѣческихъ страстей какъ съ препятствіями, существующими во внѣшнемъ мірѣ, такъ, въ особенности, съ тѣми чувствами добра и чести, которыя никогда не могутъ окончательно заглохнуть въ душѣ человѣка, какъ бы глубоко, она ни погрязла въ омутѣ преступныхъ желаній. Какъ истинно геніальный художникъ, Шекспиръ поразительно вѣрно изобразилъ страшную коллизію самыхъ кровожадныхъ цѣлей съ неподкупнымъ судьею и безпристрастнымъ цѣнителемъ всѣхъ нашихъ стремленій, мыслей и дѣйствій -- нашею собственною совѣстью. Содержаніе трагедіи основано на личности самого Макбета, и хотя другія лица являются въ ней съ изумительною истиною, но это происходитъ только потому, что ни въ одномъ произведеніи Шекспира мы не встрѣтимъ лица, которое не казалось бы намъ прямо выхваченнымъ изъ дѣйствительной жизни. Главный интересъ драмы тѣмъ не менѣе сосредоточивается на одномъ Макбетѣ. Шекспиръ такъ геніально воспроизвелъ характеръ Макбета, что читатель какъ бы самъ присутствуетъ при ходѣ драмы. Онъ видитъ, какъ преступныя страсти мало по малу охватываютъ все существо Макбета, какъ онъ борется съ ними, какъ допустивъ однажды возможность исполненія кроваваго замысла, онъ все болѣе и болѣе поддается ему, какъ терзаемый страшными видѣніями, кровавыми призраками, ежеминутными сомнѣніями, страхомъ, надеждою, подстрекаемый коварными внушеніями своей жены, ея упреками, ласками, угрозами, мольбами, онъ падаетъ изнеможенный въ страшной борьбѣ съ самимъ собою и совершаетъ убійство,-- начало его собственной погибели. Читатель какъ бы самъ присутствуетъ при всѣхъ этихъ колебаніяхъ, сомнѣніяхъ, надеждахъ, боязни, угрызеніяхъ совѣсти. Но Шекспиру этого мало: онъ заставляетъ насъ быть свидѣтелями самой кары преступленія, справедливаго возмездія за убійство. И это наказаніе онъ не выводитъ изъ какихъ либо внѣшнихъ обстоятельствъ, но создаетъ изъ самой личности падшаго человѣка. Макбетъ находится на вершинѣ своего счастія; все дрожитъ отъ его имени, все ему повинуется, ни въ чемъ не даетъ онъ отчета, властвуя безгранично. Онъ можетъ уничтожить и стереть съ лица земли всякаго, кто осмѣлился бы ему противостать. Онъ въ силахъ выставить огромное войско противъ несчастныхъ сыновей убитаго имъ короля, стремящихся отнять у него престолъ, который достался ему не по праву; онъ довольно могущественъ, чтобъ захватить и казнить возмутившихся противъ него недовольныхъ тэновъ. Не смотря на это, причиною его погибели служитъ его же собственная безпечность. Макбетъ какъ бы забылся среди окружающаго его ложнаго величія, онъ увѣренъ въ томъ, что не найдетъ мстителя за совершенныя имъ преступленія. Но увѣренность начинаетъ оставлять его, когда онъ видитъ, какъ мало по малу все то, во что онъ такъ слѣпо вѣрилъ, все, что служило ему, по видимому, несомнѣннымъ залогомъ безопасности, начинаетъ измѣнять ему, покидаетъ его и ускоряетъ его гибель. Какъ медвѣдь въ берлогу, удаляется онъ въ свой неприступный замокъ, укрѣпляетъ его со всѣхъ сторонъ, велитъ вѣшать каждаго, кто только осмѣлится подумать о страхѣ, и готовится отразить нападеніе. Онъ окруженъ повсюду людьми, которыхъ терпѣніе истощилось при видѣ несмѣтныхъ бѣдствій ихъ несчастной родины. Малькольмъ, получившій на помощь англійское войско, преслѣдуетъ его по пятамъ, какъ на травлѣ дикаго звѣря, не давая времени опомниться, тѣснитъ его со всѣхъ сторонъ, все ближе и ближе, безъ отдыха, безъ пощады, безъ сожалѣнія. Но угрызенія совѣсти такъ измучили душу Макбета и притупили въ немъ всѣ чувства, что сердце его уже недоступно страху; ему надоѣла безпрерывная борьба со всѣмъ и со всѣми; онъ усталъ жить и жаждетъ только конца, каковъ бы онъ ни былъ. Онъ не разсуждаетъ, не хитритъ, не притворяется, ему все равно. Одно ожесточеніе, бѣшеное, неутолимое, безпощадное, наполняетъ его душу. Какъ безумный, бросается онъ на всѣхъ съ яростью дикаго звѣря и умираетъ отъ руки того, чьи дѣти, жена и всѣ родные были измѣннически умерщвлены по его же приказанію.

Вотъ, въ немногихъ словахъ, содержаніе трагедіи Шекспира. Въ ней такъ логически, такъ наглядно, безъ всякой натяжки и при томъ такъ нравственно слѣдуютъ событія одно за другимъ и вытекаютъ одно изъ другаго, что намъ стоитъ только изумляться при видѣ того чуднаго знанія человѣческаго сердца, до малѣйшихъ, сокровеннѣйшихъ его изгибовъ, какое, можетъ быть, доступно одному генію Шекспира. Макбетъ родился съ душою доброю и благородною. Сердце его исполнено "молокомъ человѣческой нѣжности." Онъ хочетъ быть великъ и имѣетъ честолюбіе; но оно недоступно злу. Что онъ хочетъ благородно, то хочетъ свято. Макбетъ обладаетъ мужествомъ: онъ недавно одержалъ блестящую побѣду надъ врагами и спасъ отечество отъ угрожавшаго ему бѣдственнаго возстанія. Оставивъ поле битвы, онъ спѣшитъ къ королю поздравить его съ одержанною побѣдою, а отъ него въ свой замокъ, въ Инвернесъ, къ любимой женѣ и дорогимъ дѣтямъ. Душа его ищетъ въ тихомъ кругу семейной жизни отдыха отъ ужасовъ войны. Но вотъ на дорогѣ въ Форсъ, куда онъ ѣдетъ вмѣстѣ съ своимъ другомъ и сподвижникомъ Банко, попадаются ему три странныхъ существа, встрѣчающія его словами: "привѣтъ тебѣ, Макбетъ, будущій король!" Макбетъ такъ мало приготовленъ къ подобной вѣсти, что всѣ его чувства возмущаются отъ такого нежданнаго пророчества, и даже честный Банко укоряетъ его въ томъ, что онъ какъ будто боится "тѣхъ вещей, которыя такъ хорошо звучатъ." Макбетъ съ ужасомъ отстраняетъ отъ себя кровавыя мысли, навѣянныя предсказаніемъ вѣдьмъ, и когда Дунканъ останавливается на ночь въ его замкѣ, онъ говоритъ, что король остался подъ двойной защитою его гостепріимства и благородства. Однако обстоятельства, какъ бы на зло ему, влекутъ его къ преступленію.

Еще упорнѣе, чѣмъ въ немъ, желаніе овладѣть престоломъ Дункана гнѣздится въ сердцѣ леди Макбетъ,-- женщины, которая хотѣла бы измѣнить свой полъ и имѣть желчь въ груди, вмѣсто молока, которая, чтобъ не нарушить клятвы, размозжила бы черепъ своему ребенку... Тогда между муясемъ и женой происходитъ одна изъ тѣхъ сценъ, которыя не рѣдко случаются и въ дѣйствительной жизни: всею властью любви, всѣми чарами искушеній, неотразимою прелестью ласкъ и угрозами старается она склонить своего мужа къ исполненію своего желанія. Леди Макбетъ хочетъ быть королевою, ей нужна корона, во что бы то ни стало; она не смотритъ на средства, она видитъ одну цѣль, которой достигнуть стремится всѣми силами души, всѣми чувствами и помышленіями. Она упрекаетъ мужа въ бездѣйствіи; она называетъ трусомъ этого героя, сравнивая его съ котомъ въ пословицѣ; и среди своихъ жалобъ и упрековъ, бросаетъ ему въ лицо тѣ слова, которыя изъ слабаго человѣка могутъ сдѣлать все, что угодно: "теперь я знаю, какъ цѣнить твою любовь!" Это восклицаніе рѣшаетъ участь Макбета. Пока жена звонитъ въ колоколъ, онъ идетъ въ комнату Дункана и убиваетъ его. Но Макбетъ не потерялъ еще окончательно нравственнаго чувства. Совершивъ преступленіе, онъ какъ бы хочетъ бѣжать отъ самого себя; заслышавъ шумъ, онъ восклицаетъ: "о еслибъ можно было разбудить Дункана этимъ шумомъ! какъ бы я хотѣлъ, чтобъ это можно было сдѣлать!" Макбетъ не отрекся отъ желанія быть добрымъ и справедливымъ, "но онъ такъ далеко зашелъ въ крови, что для него также трудно отступить, какъ и идти впередъ." Онъ чувствуетъ, что первое убійство повлечетъ за собою другія. И дѣйствительно, желая избѣгнуть наказанія, Макбетъ совершаетъ новыя убійства: онъ убиваетъ Банко, жену и дѣтей Макдуффа, онъ убилъ бы и Флинса, сына Банко, Малькольма и Донадьбайна, сыновей Дункана, если бы они не успѣли бѣжать изъ Шотландіи. Онъ убиваетъ, казнитъ, вѣшаетъ, рѣжетъ, распространяетъ повсюду ужасъ, вопли и стоны, съ какимъ то, повидимому, циническимъ, намѣреннымъ равнодушіемъ.

Но здѣсь начинаютъ его еще болѣе преслѣдовать тѣ страшныя терзанія совѣсти, которыя мучительнѣе всевозможныхъ тѣлесныхъ пытокъ, то внутреннее, невольное раскаянье, отъ котораго онъ готовъ бѣжать на край свѣта, забыться, готовъ вырвать изъ памяти все прошедшее и заглушить въ себѣ тотъ постоянный, какъ червь подтачивающій душу, голосъ, который все твердитъ, твердитъ безъ остановки, безъ перерывовъ, внятно, грозно и хладнокровно о совершенныхъ убійствахъ и наказаніи, рано или поздно ожидающемъ убійцу. Напрасно Макбетъ старается доказать себѣ всю призрачность своихъ душевныхъ пытокъ, напрасно жена его стремится внушить ему бодрость, разсѣять южный страхъ, возвратить ему потерянное спокойствіе. Предъ нимъ возстаютъ грозныя тѣни его невинныхъ жертвъ. Макбетъ не внимаетъ болѣе голосу разсудка; онъ повсюду видитъ привидѣнія, постоянно слышитъ ихъ укоры и все его мужество и хладнокровіе разбиваются въ дребезги при видѣ блѣдныхъ и кровавыхъ образовъ, не дающихъ ему ни минуты покоя... Вотъ наказаніе, котораго сильнѣе ничего нельзя вообразитъ и которое Шекспиръ представилъ во всемъ его страшномъ, потрясающемъ величіи!

Сколько личность Макбета внушаетъ читателю невольное сожалѣніе, проникающее всю душу при видѣ преступной слабости характера, отъ природы добраго и благороднаго, но падшаго въ борьбѣ съ злымъ началомъ, столько же характеръ леди Макбетъ поражаетъ и изумляетъ чудовищнымъ олицетвореніемъ самыхъ преступныхъ, самыхъ кровожадныхъ наклонностей, не останавливающихся ни предъ какими преградами и неуклонно стремящихся къ достиженію своей цѣли. Геніальному поэту были доступны изображенія страстей и характеровъ, самыхъ разнородныхъ по существу и въ тоже время одинаково художественно воспроизведенныхъ. Въ Корделіи онъ олицетворилъ кротость, самоотверженіе, преданность и нѣжность необычайную; главное ея достоинство, говоря словами А. В. Дружинина, есть безпредѣльная честность сердца; въ Дездемонѣ представлена женщина, страстно любящая своего мужа, возводящая его на степень божества, готовая все претерпѣть за него и отъ него, съ полнымъ сознаніемъ своего долга, съ душою всепрощающею и исполненною ангельскаго снисхожденія; въ Джульеттѣ олицетворена поэтическая, чистая и возвышенная любовь молодой дѣвушки, нашедшей избранника своего сердца; наконецъ леди Макбетъ является намъ въ образѣ женщины-злодѣя, съ сердцемъ какъ бы закоснѣлымъ въ преступленіи и безчеловѣчнымъ ко всему, въ чемъ не видитъ для себя пользы.

Но странное дѣло! и этому чудовищному образу Шекспиръ имѣлъ силу придать женственность и такимъ образомъ не перешелъ границъ возможнаго. Не такъ давно мы видѣли въ роли леди Макбетъ высоко талантливую артистку Ристори; мы удивлялись ея необыкновенному искуству, глубокому изученію роли въ малѣйшихъ ея подробностяхъ, ея умѣнью придать оттѣнокъ каждому слову, каждому движенію... Но, признаемся откровенно, не такого намъ представлялась леди Макбетъ въ драмѣ Шекспира. Можетъ быть, гармоніи цѣлаго вредила и самая наружность артистки. Леди Макбетъ, по нашему мнѣнію, должна быть женщина слабая, блѣдная, съ шелковистыми бѣлокурыми волосами, какъ настоящая шотландка, невысокаго роста, избалованная, немножко капризная, упрямая и полновластная хозяйка надъ семействомъ и, въ особенности, надъ мужемъ. Ея движенія медленны, вкрадчивы, ласкательны; голосъ ея тихій, нѣжный даже нѣсколько робкій. Въ этой женщинѣ страсти таятся подъ пепломъ; въ обыденной жизни она даже можетъ показаться безгранично преданной и любящей: она дѣйствительно любитъ и мужа, и своего ребенка. Но любовь существуетъ въ ней только до той поры, пока она не сочтетъ нужнымъ принести ее въ жертву другой, болѣе всемогущей страсти. Въ этомъ слабомъ тѣлѣ скрываются и страшные порывы души, и необузданное честолюбіе, и неумолимый эгоизмъ, которые заставляютъ ее забывать все на свѣтѣ, кромѣ достиженія своей цѣли. Какъ женщина, въ высшей степени нервная и впечатлительная, -- что свойственно самой природѣ ея, она поддается первому увлеченію безъ всякаго разсужденія, безъ борьбы, безъ волненій и нерѣшительности. Что разъ запало ей въ мысль -- отъ того она не отстанетъ, пока не исполнитъ желаемаго. Это характеръ вѣчно недовольный, дѣятельный, жаждущій борьбы, тревогъ, движенія. Ей скучно жить въ уединенномъ замкѣ, вдали отъ шума, отъ почестей, отъ блеска; она вянетъ и изнываетъ среди той апатіи, на которую обречена судьбою. Ей не довольно того, что ея мужъ своими заслугами, мужествомъ и благородствомъ снискалъ любовь и уваженіе всѣхъ, начиная съ самого короля; ей нужно положеніе выше, почетнѣе. Можетъ быть, она и не даетъ еще себѣ полнаго отчета въ своихъ желаніяхъ; они еще не опредѣлились, не пришли въ ясность; все въ туманѣ; въ умѣ ея носятся какія то безобразныя видѣнія, не установившіяся на одной конечной цѣли. Но вотъ однажды она получаетъ письмо отъ своего мужа, въ которомъ онъ увѣдомляетъ ее о предсказаніяхъ вѣдьмъ. Этого довольно; исходъ найденъ. Какъ ослѣпительный взрывъ пороха, одна мысль освѣтила ей все, къ чему она такъ жадно стремилась. Всѣ страсти, такъ долго таившіяся въ мрачнѣйшей глубинѣ души ея, внезапно вырвались наружу и объяли все существо ея. Ей надо быть королевой, она жаждетъ полнаго могущества, безграничной власти, дани почета и обожанія. Не успѣла она прочитать письма, какъ въ умѣ ея уже созрѣла и окрѣпла мысль объ убійствѣ, заглушившая въ ней всѣ другія чувства. Она не думаетъ ни о мужѣ, ни о ребенкѣ, ни о чувствѣ долга, ни объ угрызеніяхъ совѣсти. Рѣшимость ея внезапная, смѣлая и безпощадная. Дунканъ долженъ быть убитъ -- и будетъ убитъ. Но какъ совершить убійство? Тутъ невольно приходитъ ей въ голову мысль о мужѣ. Она изучила характеръ его до малѣйшихъ подробностей; она знаетъ, сколько будетъ ей стоитъ усилій, увѣреній, трудовъ, чтобъ заставить его совершить преступленіе. Но ея смѣлый языкъ

"Отгонитъ все, что только заслоняетъ

"Его отъ той короны золотой,

"Которой сверхъестественная власть

"И силы вышнія его вѣнчали"...

Въ эту минуту входитъ слуга съ извѣстіемъ, что король прибудетъ въ замокъ и останется въ немъ ночевать. Вотъ удобнѣйшее средство для исполненія кроваваго намѣренія. Возможность такъ легка, что леди Макбетъ какъ бы не вѣритъ ушамъ своимъ. "Ты вѣрно сошелъ съ ума!" говоритъ она слугѣ. Но тотъ подтверждаетъ сказанное. И такъ, остается только убѣдить мужа; если онъ согласится -- цѣль достигнута. Въ великолѣпномъ, потрясающемъ всю душу монологѣ леди Макбетъ призываетъ на помощь духовъ смерти, чтобъ они наполнили ее съ головы до ногъ самымъ жесточайшимъ звѣрствомъ, чтобъ душѣ ея никогда не было доступно состраданіе, чтобъ никакой проблескъ чего нибудь, даже похожаго на чувство, не помѣшалъ исполненію ея кровожаднаго замысла. Какое то тяжелое, томящее всю душу впечатлѣніе носится надъ нами при чтеніи этой дивной сцены. Здѣсь женщина разомъ и навсегда отрекается отъ своего высокаго призванія быть любящею, нѣжною женою, доброю матерью. Она сожалѣетъ, что не родилась мужчиной, что одна женская физическая слабость мѣшаетъ ей самой, безъ помощи мужа, совершить преступленіе. Ея нервная, впечатлительная и до крайности раздражительная натура обладаетъ неслыханною рѣшимостью. Она все забыла, все разбила въ дребезги, все отбросила отъ себя,-- что только свойственно женщинѣ. Чудный и прекрасный образъ женщины, во всемъ его величіи и красотѣ, какъ бы потускнѣлъ въ ней и затмился.... Но, замѣтимъ, что и это чудовищное увлеченіе можетъ быть объяснено только одною женскою природою. Тамъ, гдѣ мужчина теряется, обдумываетъ, волнуется, колеблется, тамъ женщина вдругъ, неизвѣстно откуда, почерпаетъ невыразимую силу и рѣшается на такія дѣла добра или зла, какія мужчина можетъ исполнить только послѣ долговременнаго размышленія. Вотъ въ чемъ, между прочимъ, заключается та удивительная способность генія Шекспира, которая можетъ такъ вѣрно отгадать и воплотить дѣйствительность....

Съ появленіемъ мужа леди Макбетъ выказывается въ другомъ свѣтѣ. Макбетъ подтверждаетъ полученную ею вѣсть о пріѣздѣ Дункана. "А когда же онъ уѣдетъ отсюда?" спрашиваетъ она, и въ этомъ вопросѣ все разомъ высказано. Здѣсь и сомнѣніе, и надежда, и опасеніе, и желаніе вывѣдать все, что таится въ душѣ Макбета; здѣсь невольный намекъ, невольное признаніе... "Завтра," отвѣчаетъ онъ. Но леди Макбетъ не въ силахъ себя долѣе сдерживать. "О никогда то завтра не увидитъ солнце!" восклицаетъ она и высказываетъ мужу созрѣвшій въ душѣ ея замыселъ. Сцена перемѣняется. Вся взволнованная отъ усилій казаться гостепріимною и преданною при свиданіи съ королемъ, еще не вполнѣ освободившись отъ той маски притворства, которою она должна была прикрыть свои чувства, чтобъ не выдать себя, леди Макбетъ снова встрѣчается съ своимъ мужемъ, котораго начинаютъ уже терзать тайные призраки убійства. Напрасно иные хотятъ видѣть въ леди Макбетъ какое то почти сверхъестественное, почти невозможное олицетвореніе зла въ образѣ женщины; напрасно хотятъ придать ей суровую наружность Фредегонды, съ выраженіемъ Медузы въ человѣческомъ образѣ, и видятъ въ ней личность отвратительную даже и въ самыхъ внѣшнихъ ея очертаніяхъ. Напротивъ, леди Макбетъ прежде всего женщина, и очень можетъ быть, женщина прекрасная наружностью, соединяющая въ себѣ всѣ обольщенія, какія только могутъ очаровать мужчину. Не мало надо и внѣшнихъ искушеній, чтобъ соблазнить такого человѣка, какъ Макбетъ. Леди Макбетъ -- искусительница въ полномъ смыслѣ этого слова. Она затрогиваетъ всѣ чувства, всѣ живыя струны въ своемъ мужѣ. Поэтъ представилъ здѣсь полное торжество женской власти надъ природою мужчины. Сколько силы, сколько убѣжденія, страсти, недовольной любви, порывовъ, жалобъ, угрозъ надо было высказать этой женщинѣ, чтобъ одержать полную побѣду надъ благородствомъ и честностью Макбета. Безъ ея внушеній, не свершилось бы убійство.

Въ богато убранной, сверкающей огнями и золотомъ залѣ приготовленъ роскошный столъ для параднаго ужина. Окруженные придворными, въ королевскомъ одѣяніи, входятъ Макбетъ и жена его. Уже не одно преступленіе тяготитъ его душу; вѣрный другъ его Банко убитъ по его же повелѣнію. И вотъ тѣнь Банко встаетъ изъ гроба и гонитъ Макбета съ занятаго имъ мѣста. Въ этой страшной сценѣ, одна только леди Макбетъ сохраняетъ все присутствіе духа. Ея непоколебимая воля какъ бы закалилась. Она думаетъ только объ одномъ: скрыть отъ присутствующихъ то ужасное, полубезумное состояніе, въ какомъ находится ея мужъ. Она не обращаетъ вниманіе на то, что ему привидѣлось, не смущается этимъ голосомъ неба, карающимъ преступника; она стремится только удержать свою королевскую мантію, которая можетъ, по водѣ судьбы, соскользнуть съ ея плечь и увлечь ее за собою къ погибели. Макбетъ окончательно уничтоженъ; всѣ силы его души, всѣ способности ума какъ бы пали ницъ и развѣялись предъ невѣроятною пыткою, предъ роковымъ видѣніемъ. Она одна не теряется, не падаетъ духомъ, не поддается унынію и безнадежности.

Послѣдняя сцена, въ которой является леди Макбетъ, сцена помѣшательства. Но и здѣсь видно необыкновенно логическое развитіе характера, вытекающее изъ самой его природы. Угрызенія совѣсти не гнетутъ леди Макбетъ и въ самомъ сильнѣйшемъ припадкѣ помѣшательства. Ея умъ изнемогъ подъ бременемъ нечеловѣческихъ страстей; по ея сердца не коснулось раскаяніе. Она только вспоминаетъ прошедшее; въ ней гнѣздится одна вѣчная, постоянная, глубоко пустившая отростки мысль -- скрыть отъ всѣхъ злодѣяніе, сохранить свою власть, остаться на престолѣ. Ей не слышатся укоры невинныхъ жертвъ; одно лишь воображаемое кровавое пятно на рукѣ, котораго она не можетъ смыть, не смотря на всѣ усилія, наводитъ мысль объ убійствахъ, но и здѣсь въ ней не раскаяніе, а опасеніе. Съ этою постоянною мыслью она сходитъ въ могилу, и Шекспиръ остается вѣренъ до конца дивному и могучему образу, созданному его геніемъ... На характерѣ этихъ двухъ лицъ основано содержаніе переведенной нами трагедіи. Всѣ прочія лица какъ бы подавлены колоссальными образами Макбета и его жены. Не смотря на то, Шекспиръ, и въ немногихъ чертахъ, съумѣлъ придать живой интересъ каждому изъ второстепенныхъ лицъ своей драмы.

Въ Малькольмѣ онъ изобразилъ человѣка въ высшей степени честнаго и благороднаго, но не лишеннаго нѣкоторой доли хитрости, вполнѣ впрочемъ оправдываемой его исключительнымъ положеніемъ. Въ превосходной сценѣ, оканчивающей четвертый актъ, характеръ Малькольма выказывается въ полномъ блескѣ. Онъ человѣкъ молодой, но уже опытный въ жизни; онъ не довѣряется слѣпо всякому, кто предлагаетъ ему свои услуги; но сначала испытываетъ его и потомъ уже рѣшается, какъ дѣйствовать.

Макдуффъ не менѣе справедливъ и благороденъ, но опытенъ и благоразуменъ менѣе Малькольма; его бѣгство изъ Шотландіи служитъ невольнымъ поводомъ къ убійству его жены, дѣтей и всѣхъ родныхъ. Получивъ вѣсть о постигшемъ его бѣдствіи, онъ забываетъ всякую осторожность, ищетъ злодѣя повсюду и успокоивается только тогда, когда отомщаетъ тирану и смертью его заставляетъ поплатиться за совершенныя злодѣянія.

Банко является намъ въ видѣ человѣка съ прямодушнымъ сердцемъ, храбрымъ и преданнымъ безгранично своему королю. Онъ не совершитъ преступленія ни за какія блага въ мірѣ, и хотя въ немъ есть честолюбіе, но онъ не промѣняетъ на удовлетвореніе его своей чести и спокойствія души. Какъ Баярдъ, рыцарь безъ страха и упрека, онъ довольствуется малымъ и сердце его недоступно чувству зависти.

Въ Россѣ и Ангусѣ олицетворенъ типъ придворныхъ, готовыхъ всегда пристать на сторону сильнѣйшаго. Пока они видятъ, что человѣкъ силенъ, они къ тому и льнутъ, и воздаютъ ему всевозможныя почести; поколеблется его власть и значеніе, они уже разстилаются передъ другимъ, новымъ любимцемъ счастія. Это вѣчный типъ всѣхъ низкопоклонныхъ душъ, льстецовъ и людей, жертвующихъ всему своимъ нравственнымъ достоинствомъ. Куда дуетъ вѣтеръ, туда И они идутъ. Извѣщая леди Макдуффъ о предстоящей опасности, Россъ какъ бы боится, что попадется въ немилость за мелькнувшее въ немъ чувство человѣколюбія; онъ бѣжитъ скорѣй прочь, даже не окончивъ рѣчи и оставляя на произволъ судьбы беззащитную женщину съ ея малюткою-сыномъ.

Наконецъ старый Сивардъ какъ нельзя лучше воплощаетъ въ себѣ воина, посѣдѣвшаго въ битвахъ, суроваго, недоступнаго чувству жалости, которое онъ считаетъ едва ли не слабостью, приличною женщинѣ, и ставящаго выше всего: на свѣтѣ свою воинскую доблесть. Ему говорятъ, что сынъ: его убитъ. Первая мысль въ немъ не сожалѣніе, но мысль о томъ, какъ онъ убитъ, какъ былъ раненъ, какъ встрѣтился съ врагомъ. "Онъ раненъ въ чело", отвѣчаютъ ему, и съ него довольно: сынъ его встрѣтилъ смерть лицомъ къ лицу, онъ не посрамилъ чести своихъ предковъ, и образъ смерти его утѣшаетъ стараго Сиварда въ самомъ горѣ.

Мы увѣрены, что личное впечатлѣніе читателя стоитъ гораздо выше всевозможныхъ комментаріевъ, и послѣ внимательнаго изученія Макбета, чувствуемъ, можетъ быть, сильнѣе, чѣмъ кто либо другой, какъ трудно передать все величіе Шекспира. Одно только можемъ мы сказать: приступая съ полною любовью къ переводу творенія безсмертнаго поэта, съ полнымъ сознаніемъ принятой на себя обязанности, мы хотѣли исполнить нашъ трудъ добросовѣстно. Успѣли ли мы въ томъ -- судить не намъ,

Ѳ. У.

МАКБЕТЪ.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Дунканъ, король Шотландскій.

Малькольмъ, Дональбайнъ, сыновья его.

Макбетъ, Банко, начальники королевскаго войска.

Макдуффъ, Леноксъ, Россъ, Ментетъ, Ангусъ, Кетнесъ, шотландскіе вельможи.

Флинсъ, сынъ Банко.

Сивардъ, графъ нортумберландскій, начальникъ англійскаго войска.

Молодой Сивардъ, сынъ его.

Сейтонъ, офицеръ свиты Макбета.

Сынъ Макдуффа.

Англійскій докторъ.

Шотландскій докторъ.

Солдатъ.

Привратникъ.

Старикъ.

Леди Макнетъ.

Леди Макдуффъ.

Придворная дама, свиты леди Макбетъ.

Геката.

Три вѣдьмы,

Лорды, джентльмены, офицеры, солдаты, убійцы, придворные и вѣстники. Тѣнь Банко и другія привиденія.

Конецъ IV дѣйствія происходитъ въ Англіи, остальная дѣйствія въ Шотландіи.

МАКБЕТЪ.

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Открытое мѣсто. Громъ и молнія (1).

Входятъ три вѣдьмы.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Когда жъ сойдемся мы опять втроемъ,

При громѣ, молніи иль подъ дождемъ?

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Когда вся суматоха прекратится

И бой побѣдой съ гибелью рѣшится.

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Предъ захожденьемъ солнца будетъ это.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Гдѣ?

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Близъ опушки лѣса.

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Тамъ Макбета

Мы встрѣтимъ.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Граймалкинъ, иду.

ТРИ ВѢДЬМЫ.

Паддокъ (2) зоветъ..Сейчасъ!

Зло -- добро, добро -- намъ зло.

Сквозь туманъ и смрадный дымъ

Въ воздухѣ летимъ, летимъ!

Вѣдьмы исчезаютъ.

СЦЕНА II.

Лагерь близъ Форса (3). Тревога за сценой.

Входахъ король Дунканъ, Малькольмъ, Доладьбайнъ, Леноксъ и свита. Они встрѣчаютъ раненнаго солдата.

ДУНКАНЪ.

Кто этотъ человѣкъ? Онъ весь въ крови.

По виду ранъ его, должны мы думать,

Что можетъ онъ намъ разсказать о бунтѣ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Сержантъ онъ. Какъ достойный смѣлый войнъ,

Меня изъ плѣна онъ освободилъ.

Привѣтъ тебѣ, другъ храбрый! Королю

Скажи, что знаешь ты о нашемъ боѣ,

Какимъ его оставилъ?

СОЛДАТЪ.

Нерѣшеннымъ.

Такъ два измученныхъ пловца, сцѣпившись

Другъ съ другому губятъ все свое умѣнье"

Бездушный Макдональдъ (достойный быть

Измѣнникомъ, затѣмъ что въ немъ кишатъ

Безчисленныя низости природы)

На помощь съ западныхъ всѣхъ острововъ

Галооглесовъ и керновъ (4) получилъ,

И намъ казалось, что уже побѣда,

Проклятому возстанью улыбаясь,

Развратницей мятежнику предстала;

Но тщетно было все: Макбетъ безстрашный

(Онъ это имя заслужилъ вполнѣ),

Презрѣвъ судьбу, съ мечемъ подъятымъ, кровью

Дымящимся отъ совершённыхъ казней,

Пробилъ себѣ, любимецъ славы, путь

Къ измѣннику и, за руку его

Схвативъ, сказалъ "прости", -- но прежде черепъ

Ему до подбородка раскроилъ

И водрузилъ главу его на стѣны.

ДУНКАНЪ.

О храбрый братъ, достойный дворянинъ!;

СОЛДАТЪ.

Но часто тамъ, откуда свѣтъ сіяетъ,

Вдругъ кораблекрухшительныя бури

И громъ ужасный грозно разразятся;

Такъ и въ источникѣ спасенья нашемъ,

Когда, казалось, наступилъ покой,

Раздулась вдругъ тревога. Слушай, слушай,

Король Шотландіи: лишь только право,

Во всеоружьи силы, побудило

Предаться пяткамъ быстрыхъ въ бѣгствѣ керновъ (5),

Какъ лордъ норвежскій, улучивъ мгновенье

И навостривъ оружье, съ подкрѣпленьемъ

Усиленнымъ, пошелъ опять на приступъ.

ДУНКАНЪ.

Военачальниковъ моихъ, Макбета

И Банко, это устрашило?

СОЛДАТЪ.

Да,

Какъ заяцъ льва, какъ воробьи орловъ.

Коль правду говорить, сказать я долженъ,

Кто мнѣ они казались словно пушки,

Двойною заряженныя картечью (6):

Двойные такъ удары удвояя,

Враговъ они разили... Иль хотѣли

Они въ дымящихъ язвахъ окунуться,

Иль новую Голгоѳу обезсмертить,

Не знаю... Но слабѣю я, и раны

Мои зовутъ на помощь...

ДУНКАНЪ.

Наравнѣ

Идутъ къ тебѣ твои слова и раны.

Честь дышетъ въ нихъ! Иди. Пусть лекарей

Дадутъ ему.

Солдатъ уходить со свитою.
Входитъ Россъ..

Кто къ намъ идетъ?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Достойный

Тэнъ Россъ (7).

ЛЕНОКСЪ.

Въ глазахъ его видна поспѣшность.

Похожъ онъ на того, кто хочетъ вещи

Престранныя скорѣе сообщить.

РОССЪ.

Да здравствуетъ король!

ДУНКАНЪ.

Откуда ты,

Достойный танъ?

РОССЪ.

Изъ Фа йа, государь,

Гдѣ флагъ норвежскій, небесамъ въ насмѣшку,

Надъ содрогнувшимся народомъ вѣялъ (8).

Король норвежскій самъ, съ несмѣтной силой,

Съ измѣнникомъ безчестнымъ нашимъ вмѣстѣ,

Кавдорскимъ таномъ,-- ринулся въ борьбу,

Пока женихъ, Беллонѣ обрученный

И въ испытаньяхъ брани искушенный (9),

Съ нимъ не вступилъ въ бой смертный, съ грудью грудь,

Рука съ рукою, мечь съ мечемъ, и ярость

Свирѣпую его не укротилъ.

Короче вамъ скажу: побѣда наша.

ДУНКАНЪ.

О счастье!

РОССЪ.

И теперь король норвежскій,

Свенонъ, войти въ переговоръ о мирѣ

Желаетъ. Мы позволили ему

Тогда лишь павшихъ въ битвѣ схоронить,

Когда на островѣ святаго Кольма (10)

Онъ десять тысячъ доллеровъ намъ далъ

Въ раздѣлъ.

ДУНКАНЪ.

Кавдорскій тэнъ ужъ не измѣнитъ

Всѣмъ нашимъ интересамъ дорогимъ.

Пускай его присудятъ къ смертной казни.

Ты жъ съ титуломъ, носимымъ прежде имъ,

Поздравь Макбета.

РОССЪ.

Буду наблюдать,

Чтобъ все исполнилось.

ДУНКАНЪ.

Что тотъ утратилъ,

То благородный выигралъ Макбетъ.

Уходятъ (11).

СЦЕНА III.

Опушка близъ лѣса, -- Громъ (12).

Входятъ три вѣдьмы.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Гдѣ ты была, сестрица?

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Рѣзала свинью.

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

А ты, сестра?

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Въ передникѣ жена матроса

Каштаны у себя держала,

И ѣла ихъ, все ѣла, ѣла

"Дай мнѣ", я ей сказала.

"Прочь, вѣдьма!" вскрикнула карга.

Уѣхалъ мужъ ея въ Алеппо

Шкиперомъ на Тигрѣ.

Я за нимъ туда

Крысой безъ хвоста

Въ рѣшетѣ поплыву,

Поплыву, поплыву и поплыву.

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Вѣтеръ я бъ тебѣ дала.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Ты ужъ черезъ чуръ добра.

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Дамъ тебѣ я и другой.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

У меня они самой.

Знаю я, гдѣ вѣтеръ дуетъ,

Гдѣ онъ въ гавани бушуетъ,

Гдѣ на картѣ знакъ стоитъ,

Морякамъ гдѣ путь лежитъ;

И, какъ сѣно, я его,

Изсушу теперь всего.

Пусть и днемъ, и ночью онъ

Будетъ мною сна лишенъ;

Девять девятью седмицъ

Не сомкнетъ пусть онъ рѣсницъ,

Пусть онъ, точно оглашенный,

Бродитъ весь изнеможенный,

Пусть устанетъ, поблѣднѣетъ,

Занеможетъ, похудѣетъ:

Коль корабль не пропадетъ,

Пусть волной его забьетъ.

Посмотрите на, что здѣсь.

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Покажи мнѣ, покажи,

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Это лоцмана здѣсь палецъ;

Лоцманъ въ морѣ утонулъ

На пути въ страну родную.

Звукъ барабана вблизи.

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Барабанъ гремитъ,

Къ намъ Макбетъ спѣшитъ.

ТРИ ВѢДЬМЫ.

Сестры вѣщія судьбы,

Силы суши и воды,

За руки возьмемтесь,

Здѣсь въ кружокъ оберемтесь,

Всѣ вокругъ, вокругъ.

Трижды кругъ пусть для меня,

Трижды кругъ пусть для тебя,

Три еще, чтобъ девять было...

Тише! зло свой путь свершило (13).

Входятъ Макбетъ и Банко.

МАКБЕТЪ.

Я никогда еще не видѣлъ въ жизни

Столь мрачнаго и радостнаго дня.

БАНКО.

Какъ близко Форсѣ? Кто эти существа*

Изсохшія и дикія по виду?

Хоть на землѣ они, но но похожи

На жителей земли. Живете ль вы?

И то ли вы, чтобъ могъ васъ человѣкъ

Спросить? Я вижу, каждая изъ васъ

Къ губамъ пергаментнымъ изсохшій палецъ

Подноситъ, -- кажется, я понятъ вами.

Должны вы женщинами быть... Но думать

Мнѣ это ваши бороды мѣшаютъ.

МАКБЕТЪ.

Скажите, если можете: кто вы?

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА,

Привѣтъ Макбету! привѣтъ тебѣ, тэнъ Глемиса (14)!

ВТОРАЯ ВѢДЬМА,

Привѣтъ Макбету! привѣтъ тебѣ, тэнъ Кавдора (15)!

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Привѣтъ тебѣ, Макбетъ, будущій король!

БАНКО.

Мой добрый сэръ! зачѣмъ дрожите вы

И, кажется, боитесь тѣхъ вещей,

Которыя прекрасно такъ звучатъ?

(Вѣдьмамъ).

Во имя правды, призракъ ни" иль точно

Вы то, чѣмъ кажетесь на самомъ дѣлѣ?

Достойнаго собрата моего

Привѣтствуете настоящимъ титломъ

И славнымъ предсказаніемъ о власти

Великой, о надеждѣ на престолъ

Такъ хорошо, что въ восхищеньи онъ.

А мнѣ вы ничего не предсказали;

Но еслибъ можно было вамъ проникнуть

Въ посѣвъ временъ грядущихъ и сказать,;

Какія сѣмена дадутъ отростки,

Какія, не взойдя изъ нихъ, погибнутъ, --

Повѣдайте то мнѣ, хоть не ищу я

И не боюсь ни благъ, ни козней вашихъ.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Привѣтъ тебѣ!

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Привѣтъ!

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Привѣтъ!

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Макбета

Ты менѣе и болѣе.

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Не столь

Счастливъ, однакоже счастливѣй.

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Дашь

Въ потомствѣ ты начало королямъ,

Но королемъ самъ никогда не будешь.

Макбетъ и Банко! вамъ привѣтъ!

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Привѣтъ

Вамъ, Банко и Макбетъ!

МАКБЕТЪ.

Остановитесь,

Оракулы неполные! скажите

Мнѣ болѣе. Синель уже скончался (16), --

Я знаю, Глемиса я тэнъ, но какже

Кавдора? Живъ Кавдорскій тэнъ; въ довольствѣ

Онъ дни проводитъ. Что же до того,

Чтобъ быть мнѣ королемъ, то это также

Не существуетъ въ перспективѣ мыслей

Моихъ, какъ быть теперь Кавдорскимъ тэномъ.

Скажите, отъ кого вы получили

Даръ странный этотъ? или отчего

Въ пустынномъ этомъ мѣстѣ намъ дорогу

Вы перешли съ пророческимъ привѣтомъ?

Скажите, я приказываю вамъ.

Вѣдьмы исчезаютъ

БАНКО.

Земля, вода имѣютъ пузыри

Воздушные свои, а сходство съ этимъ

Онѣ имѣютъ. Но куда жъ онѣ

Исчезли?

МАКБЕТЪ.

Въ воздухѣ, и то, что намъ

Казалось олицетвореннымъ въ тѣлѣ,

Развѣялось, какъ дуновенье въ вѣтрѣ.

Зачѣмъ онѣ здѣсь дольше не остались?

БАНКО.

Тѣ, о которыхъ говоримъ мы, были:

Дѣйствительно ли здѣсь? Иль мы вкусили

Зловредныхъ тѣхъ кореньевъ, что нашъ разумъ

Въ темницѣ держатъ!

МАКБЕТЪ,

Ты начало дашь

Въ потомствѣ королямъ!

БАНКО.

Ты королемъ:

Самъ будешь!

МАКБЕТЪ.

И при томъ Кавдорекимъ тэномъ!

Не то ль онѣ сказали?

БАНКО.

Въ этихъ самыхъ

Словахъ и съ тѣмъ же удареньемъ.-- Кто здѣсь?

Входятъ Россъ и Ангусъ.

РОССЪ.

Король благополучно получилъ,

Макбетъ, извѣстье о твоемъ успѣхѣ;

Прочтя о личныхъ подвигахъ твоихъ,

Въ борьбѣ съ мятежниками онъ не знаетъ,

Колеблясь межъ восторгомъ и хвалой (17),

О комъ подумать долженъ, о себѣ ли,

Иль о тебѣ. Безмолствуя при видѣ

Событій прочихъ дня, тебя нашелъ онъ

Безстрастнымъ средь густыхъ рядовъ норвежскихъ,

Въ кругу невѣдомыхъ явленій смерти,

Какія создаешь ты самъ себѣ.

Словамъ подобно,-- вѣстники, одинъ

Другимъ смѣнялись; каждый о тебѣ

Хвалу несъ за спасенье государства

И повергалъ ее къ его подножью.

АНГУСЪ.

Мы посланы за тѣмъ, чтобъ передать

Властителя страны всю благодарность;

Не награждать намъ велѣно тебя,

Но лишь къ нему сопроводить.

РОССЪ.

Въ задатокъ

Дальнѣйшихъ почестей, король Дунканъ

Мнѣ поручилъ тебя поздравить тэномъ

Кавдорскимъ, и тебя, достойный тэнъ,

Привѣтствую я этимъ новымъ званьемъ.

Оно твое.

БАНКО.

Что? Неужли могъ дьяволъ

Сказать такъ вѣрно!

МАКБЕТЪ.

Живъ Кавдорскій тэнъ.

Зачѣмъ вамъ облекать меня одеждой,

Въ долгъ взятой?

АНГУСЪ.

Тотъ, кто этимъ тэномъ былъ,

Хотя и живъ, но судъ ужъ тяготѣетъ

Надъ нимъ. Лишиться заслужить онъ жизни:

Съ Норвежцами соединился ль онъ,

Иль возмущеннымъ тайную защиту

И помощь подавалъ, иль съ ними

Обоими крушенье всей страны

Подготовлялъ,-- не знаю. Но измѣна

Отечеству, въ которой онъ сознался

И уличенъ былъ, вовлекла его

Въ погибель.

МАКБЕТЪ (въ сторону).

Глемисъ -- и Кавдора тэнъ!

Главнѣйшее осталось впереди,

(громко Ангусу).

Благодарю васъ за труды.

(тихо Банко).

Теперь

Тебѣ надѣяться есть основанье,

Что быть твоимъ потомкамъ королями,

Когда тѣ самыя, что съ званьемъ тэна

Кавдоръ мнѣ дали, и тебѣ не меньше

Провозвѣстили здѣсь.

БАНКО (тихо Макбету).

Надежда эта

Въ твоей душѣ возжечь желанье можетъ

Короны, большей, чѣмъ корона тэна

Кавдорскаго. Но странно: чтобъ завлечь

Къ погибели, орудья мрака часто

Намъ правду говорятъ и губятъ насъ

Пустыми бездѣлушками, въ надеждѣ

Втянуть въ послѣдствія вѣрнѣе,

(Россу и Ангусу).

Васъ,

Друзья, прошу я на одно лишь слово.

МАКБЕТЪ (въ сторону).

Ужъ сказаны двѣ истины -- прологъ,

Счастливый, дарственной развязкой

Чреватый.

(Россу и Ангусу).

Господа, благодарю васъ.

(Въ сторону).

Чудесное заступничество это

Не можетъ дурно быть, не можетъ быть

И хорошо. Когда бы дурно было,

Къ чему оно дало залогъ успѣха,

Начавшись истиной? Я тэнъ Кавдора;

А если хорошо,-- къ чему жъ тогда

Я уступаю наущеньямъ тѣмъ,

Которыхъ страшный образъ волоса

Мои вздымаетъ и о ребра сердцу

Велитъ, спокойному дотолѣ, биться,

На зло самой природѣ? Въ настоящемъ

Боязнь бываетъ менѣе ужасна,

Чѣмъ страхъ въ воображеньи. Мысль моя,

Въ которой до сихъ поръ убійство -- призракъ,

Безсильную природу человѣка

Такъ потрясаетъ въ нервахъ, что вся жизнь

Задушена единымъ помышленьемъ;

И существуетъ для меня лишь то,

Чего въ дѣйствительности нѣтъ.

БАНКО.

Смотрите,

Въ какомъ восторгѣ нашъ товарищъ.

МАКБЕТЪ.

Если

Судьба намѣрена мнѣ дать въ грядущемъ

Санъ королевскій -- чтожъ! судьбѣ возможно

Безъ моего вмѣшательства меня

Короновать.

БАНКО.

Недавнія награды

Его теперь такъ точно облекаютъ,

Какъ новыя одежды; лишь привычка

Вполнѣ придать имъ можетъ форму тѣла.

МАКБЕТЪ.

Пусть будетъ то, что будетъ: случай, время

Бываютъ и въ ненастнѣйшіе дни (18).

БАНКО.

Макбетъ достойный! вашей доброй воли

Мы ожидаемъ.

МАКБЕТЪ (Россу и Ангусу).

Виноватъ предъ вами;

Забытыми вещами умъ мой мрачный

Былъ осажденъ. Друзья мои, услуги

Всѣ ваши помѣстилъ я въ книгѣ той,

Въ которой каждый день листы я буду

Переворачивать, читая ихъ.

(Банко).

А ты подумай

О томъ, что здѣсь случилось. Пусть хоть время

Для размышленія пройдетъ; за тѣмъ,

При случаѣ удобномъ, откровенно

Другъ съ другомъ мы поговоримъ.

БАНКО.

Охотно.

МАКБЕТЪ.

Довольно до тѣхъ поръ.-- Идемъ друзья!

Уходятъ.

СЦЕНА IV.

Форсъ. Комната во дворцѣ. Трубные звуки.

Входятъ Дунканъ, Малькольмъ, Дональбайнъ, Леноксъ и свита.

ДУНКАНЪ.

Совершена ль казнь надъ Кавдоромъ? Тѣ,

Которыхъ съ порученьемъ я послалъ,

Вернулись ли назадъ?

МАЛЬКОЛЬМЪ,

Не возвращались

Они ещё сюда, властитель мой.

Но видѣлъ я того, кто былъ при казни.

Онъ разсказалъ мнѣ, какъ Кавдоръ открыто

Сознался въ преступленіи своемъ,

Какъ вашего величества прощенья

Онъ умолялъ и выказалъ вполнѣ

Свое раскаянье. Въ его всей жизни

Ничто такъ не могло ее прославить,

Какъ образъ тотъ, какимъ онъ съ ней простился.

Онъ шелъ на казнь, подобно человѣку,

Который изучилъ себя въ часъ смерти,

Отбросивъ драгоцѣннѣйшее благо.

Какъ никуда негодную бездѣлку.

ДУНКАНЪ.

Искуства нѣтъ еще, чтобъ на лицѣ

Читать намѣренья души. Онъ былъ

Тотъ человѣкъ, въ которомъ основалъ

Я полную довѣренность.-- А! вотъ

Мой благородный родственникъ!

Входятъ Макбетъ, Банко, Россъ и Ангусъ.

Весь грѣхъ

Неблагодарности томитъ меня;

Такъ далеко отъ насъ впередъ ушелъ ты,

Что благодарность, за тобой несясь

На крыльяхъ, не могла бъ тебя догнать!

За чѣмъ ты менѣе не заслужилъ!

Тогда бъ возможнѣе былъ справедливый

Раздѣлъ признательности и наградъ.

Одно сказать теперь мнѣ остается:

Мой долгъ гораздо выше средствъ моихъ.

МАКБЕТЪ.

Я вѣрностью и службой вамъ обязанъ,

Онѣ ужъ сами по себѣ награда.

Весь долгъ вашъ, государь, лишь принимать

Услуги наши, а услуги эти

Для трона вашего и государства,

Какъ вѣрные служители и дѣти,

Которые заботятся о томъ,

Чтобъ дѣлать все, какъ должно, къ вашей славѣ

И счастію.

ДУНКАНЪ.

Намъ радостенъ приходъ твой!

Тебя, какъ дерево, я возрастилъ

И позабочусь нынѣ, чтобъ возросъ ты

Какъ можно выше.

(Банко).

Благородный Банко,

Ты заслужилъ не менѣе. Пусть всѣмъ

Извѣстно будетъ то, что сдѣлалъ ты.

Позволь тебя обнять и къ сердцу крѣпко

Прижать.

БАНКО.

Что тамъ посѣю, -- сборъ того

Вашъ будетъ.

ДУНКАНЪ.

Радости моей избытокъ

Неудержимъ въ своихъ границахъ тѣсныхъ

И хочетъ скрыть себя въ слезахъ печали...

Вы дѣти наши, родственники, тэны

И вы, ближайшіе по званью къ намъ,

Всѣ знайте, что желаемъ царство наше

Мы старшему Малькольму передать,

Котораго теперь же именуемъ

Мы принцемъ Комберландскимъ (19). Эта честь

Единственной не будетъ. Благородства

Пусть знаки заблестятъ, подобно звѣздамъ,

Для всѣхъ, кто это заслужилъ. Теперь

Направимъ путь свой въ Инвернесъ. Чтобъ съ вами

Я могъ сойтись еще короче.

МАКБЕТЪ.

Отдыхъ,

Который провожу для васъ безъ пользы,

Усталость для меня. Гонцомъ впередъ

Отправлюсь я, чтобъ слухъ моей жены

Обрадовать столь дорогимъ извѣстьемъ

О вашемъ посѣщеніи. И такъ

Позвольте мнѣ теперь проститься съ вами.

ДУНКАНЪ.

Достойный мой Кавдоръ!

МАКБЕТЪ (въ сторону).

Принцъ Комберландскій!

Вотъ та ступень, что предстоитъ мнѣ нынѣ

Перешагнуть, чтобъ не упасть, споткнувшись

Отъ страха неудачи въ дѣлѣ. Звѣзды!

Затьмите блескъ вашъ! пусть не видитъ свѣтъ

Моихъ желаній мрачныхъ и глубокихъ!

Глазъ, скройся подъ рукою! между тѣмъ,

Хотѣлъ бы я исполненнымъ увидѣть

То, отъ чего взоръ ужаснется!

Уходитъ.

ДУНКАНЪ.

Правда,

Достойный Банко: онъ такъ точно храбръ,

Какъ говоришь ты; похвалу о немъ

Вкушаю я какъ будто на пиру.

Отправимся за нимъ; его усердье

Опередило насъ, чтобъ приготовить

Радушную намъ встрѣчу. Въ самомъ дѣлѣ,

Онъ несравненный родственникъ вполнѣ!

Трубные звуки. Всѣ уходятъ.

СЦЕНА V.

Инвернесъ. Комната въ замкѣ Макбета.

Входитъ леди Мдквегъ, читая письмо.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

"Онѣ встрѣтили меня въ день успѣха, и я узналъ по совершившемуся предсказанію, что имъ извѣстно то, чего ни одинъ смертный не знаетъ. Когда я горѣлъ желаніемъ распросить ихъ подробнѣе,-- онѣ превратились въ воздухъ и исчезли. Я оставался неподвиженъ отъ удивленія, какъ пришли посланные отъ короля, провозгласившіе меня "Кавдорскимъ тэномъ",-- званіе, которымъ привѣтствовали меня эти сестры-прорицательницы, отсрочивъ на будущее время слова "привѣтъ тебѣ, будущій король!" Я счелъ нужнымъ сообщить это тебѣ, любезная спутница моего величія, чтобъ не лишить тебя законной доли радости, оставивъ въ невѣдѣніи предсказаннаго могущества. Храни это въ сердцѣ, -- и прощай!"

Ты Глемисъ и Кавдоръ! и будешь тѣмъ,

Чѣмъ быть предсказано. Но я страшусь

Твоей природы: молокомъ любви

Такъ къ человѣчеству она полна,

Что ты не схватишься за'путь ближайшій.

Ты хочешь быть великъ, и честолюбье

Есть у тебя, но только, чтобъ оно

Безъ зла достигло цѣли. Что желаешь

Ты благородно, то желаешь свято,

Не сплутовать ты хочешь, но въ то жъ время

Сыграть навѣрняка. Что хочешь ты,

Великій Глемисъ,-- то кричитъ тебѣ:

"Чтобъ пріобрѣсть меня, вотъ это сдѣлай!"

Въ тебѣ скорѣе дѣйствія боязнь,

Чѣмъ страсть къ бездѣйствію. Спѣши сюда

МАКБЕТЪ.

ТРАГЕДІЯ ШАКСПИРА.

Изъ соч. ШИЛЛЕРА.

Переводъ А. Ротчева.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.

ВЪ ТИПОГРАФІИ ДЕПАРТАМЕНТА НАРОДНАГО ПРОСВѢЩЕНІЯ.
1830.

http://az.lib.ru

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

ДУНКАНЪ, Шотландскій Король,

МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБАНЪ, его сыновья.

МАКБЕТЪ, БАНКО, Полководцы.

МАКДУФЪ, РОССЕ, АНГУСЪ, ЛЕНОКСЪ, Шотландскіе Лорды.

ФЛЕАНСЪ, сынъ Банко.

СЕЙВАРДЪ, Англійскій полководецъ.

Сынъ его.

СЕЙТОНЪ.

Врачъ.

Привратникъ.

Старикъ.

Трое убійцъ.

ЛАДИ МАКБЕТЪ.

Фрейлина.

ГЕКАТА и три вѣдьмы.

Лорды, полководцы, солдаты.

Духъ Банко, и разныя фантасмагорическія видѣнія.

МАКБЕТЪ.

ДѢЙСТВІЕ I.

Открытое мѣсто близь моря. Громъ и молнія.

СЦЕНА I.

ТРИ ВѢДЬМЫ.

Первая.

Когда жь для свиданья другъ друга найдемъ:

Въ ненастье ль крутое, иль въ бурю и громъ?

Вторая.

Въ тотъ часъ какъ замолкнетъ повсюду война,

Когда побѣдителя скажетъ она!

Третія.

Какъ вечеръ на землю ложиться начнетъ!

Первая.

Въ долинѣ?

Вторая.

Тамъ войско Макбетъ поведетъ;

Тамъ счастью Макбета конецъ навсегда!

Первая.

Отъ нашей колдуньи намъ будетъ бѣда!

Лишь слово Герою одно прогремимъ:

На грѣхъ, на убійство пойдетъ онъ за нимъ.

Вторая.

Грѣхъ, и убійство свершай, не свершай:

Онъ счастливъ: и ненависть нашу узнай!...

Первая.

Въ грудь смертнаго брошены зла сѣмена;

Но воля надъ дѣломъ всесильна одна!

Вторая.

Онъ добръ, справедливъ и рѣшителенъ онъ:

Такъ духъ его нами за чѣмъ искушенъ?

Третiя.

Пусть добрый колеблется, правый падетъ:

То темному царству отраду даётъ!

Первая.

Чу! слышите: жаба! помчимся, пора!

Отрадно намъ злое, не любимъ добра!

Ну, сестры, помчимся; быстрѣй полетимъ

Сквозь воздухъ нечистый, туманы и дымъ!

СЦЕНА II.

КОРОЛЬ, МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБАНЪ, Свита.

(Они встрѣчаютъ раненаго рыцари, котораго ведутъ два солдата. )

Король.

Кто рыцарь сей.... Его ведутъ къ намъ съ боя;

Пусть возвѣститъ намъ объ успѣхахъ битвы.

Малькольмъ.

Онъ спасъ меня отъ вражескихъ мечей,

Привѣтъ тебѣ! товарищъ, чье же поле?...

Рыцарь.

Какъ двухъ пловцовъ единоборство -- битва

Сомнительно кипѣла; Макдональдъ

Повелъ на насъ толпы изъ Голлогласа

И Кернена -- и счастье за строптивымъ,

Какъ вѣрная любовница повсюду!

Все гибло!... Вдругъ Макбетъ предсталъ,

Къ бунтовщику онъ проложилъ дорогу:

И мщенія строптивый не избѣгъ --

Они сошлись: онъ отъ Макбета палъ --

И нашъ Герой ему главу отсѣкъ!...

Король.

Герой!...

Рыцарь.

Но будто громъ, который съ тучей

Несется къ намъ отъ свѣтлаго востока,

Гдѣ первые лучи свѣтила блещутъ --

Такъ бѣдствіе изъ нѣдръ побѣды встало:

Когда толпы бѣжали, Царь Свенонъ

Напалъ на насъ со свѣжими полками.

Король.

Но устрашить ихъ сила не могла?

Рыцарь.

Какъ жавронокъ приводитъ въ страхъ орла,

Какъ заяцъ льва страшитъ! Такъ и Макбетъ

И Банко съ нимъ вторженья устрашились!...

Всѣ на враговъ помчалися какъ громъ,

И кровью ихъ, курящейся столбомъ,

О ни хотятъ омыться!.. Но слабѣю!...

Король.

Твои слова -- какъ эти раны славны!

Скорѣй помочь!... Но кто подходитъ къ намъ?..

СЦЕНА III.

РОССЕ, ЛЕНОКСЪ, и прежніе.

Малькольмъ.

Какой огонь блеститъ въ его глазахъ!

Россе.

Всесильный Богъ! Властителя спаси!

Король.

Откуда ты?

Россе.

Изъ Ѳиѳы я, гдѣ знамена

Норвегіи такъ гордо развевались --

И гдѣ они передъ тобою пали!...

Король.

Хвала тебѣ Господь!

Россе.

Король Свенонъ

Теперь взошелъ въ переговоры: мы

Похоронить не позволяемъ мертвыхъ,

Доколѣ онъ намъ не заплатитъ дани!--

Король.

А! Макдональдъ намъ болѣ не измѣнитъ;

Иди, и казнь пріуготовь его!

Макбета же поздравь Кавдора Таномъ!

Россе.

Исполню все!

Король.

Что потерялъ измѣнникъ --

Досталось то Макбету во владѣнье.

(Уходятъ.)

СЦЕНА IV.

Три вѣдьмы.

Первая.

Гдѣ была ты, сестра, все разказывай намъ

Вторая.

Я гнала корабли по огромнымъ волнамъ.

Первая.

Ты была гдѣ сестра?

Третья.

Я нашла рыбака:

Бѣдный съ рожденья зналъ дѣло одно --

Пѣсни пѣть, сѣти кидая на дно;

Жилъ онъ, не вѣдалъ что значитъ тоска,

Будто сокровище взялъ онъ въ удѣлъ.

Утро проснется,-- иль солнце взойдетъ

Звонкую пѣсню на брегѣ поетъ;

Этою пѣсней онъ мнѣ надоѣлъ?

Нищій!... За пѣсни ты будь награжденъ!

Сѣти онъ кинулъ, ихъ тащитъ назадъ;

Сѣти вотъ на берегъ вытянулъ онъ,--

Что жь, заблисталъ передъ взорами кладъ!

Адскаго гостя принесъ онъ въ свой домъ,

Тутъ же простился съ своимъ голоскомъ!

Всѣ три, повторяютъ хоромъ.

Адскаго гостя принесъ онъ въ свои домъ --

Тутъ же простился съ своимъ голоскомъ!...

Третья.

Жилъ онъ будто блудный сынъ,

Думалъ вѣченъ будетъ кладъ:

И забылъ, что цѣлый адъ --

Всѣхъ сокровищъ -- господинъ!

Всѣ, повторяютъ.

И забылъ, что цѣлый адъ --

Всѣхъ сокровищъ -- господинъ!

И вотъ опять къ нему пришла нужда;

Толпа друзей на вѣкъ его забыла;

Покрылся онъ позоромъ навсегда;

О милости просишь напрасно было!

Онъ предался губителю душой,

И ножъ ему товарищъ неизмѣнной!...

Вдругъ вижу я -- надъ пропастію той,

Гдѣ взялъ онъ кладъ, свирѣпый, изнуренный

Убійца сталъ: "меня твой кладъ зовётъ!"

И прыгнулъ онъ съ тѣмъ словомъ въ недра водъ!..

Всѣ, повторяютъ.

Убійца сталъ: "меня твой кладъ зовётъ,"

И прыгнулъ онъ съ тѣмъ словомъ въ недра водъ!..

Первая.

Тише, сестры, трубы -- вотъ!

Чу! Макбетъ сюда идётъ!...

Всѣ.

Сестры!-- всѣ свиваясь въ кругъ,

Надъ морями, надъ землей

Пляшемъ мы рука съ рукой!

Трижды три!-- быстрѣе! вдругъ

Девять, страшны для него --

Стой! свершилось колдовство!...

СЦЕНА V.

МАКБЕТЪ и БАНКО, (появляются въ дали)

Макбетъ.

День сумраченъ,-- но вмѣстѣ какъ прекрасенъ.

Банко.

До Фореса далеко?... Это кто?

Смотри, смотри!-- горою волоса!

Огромныя и въ саваны одѣты!

Не жители земли предъ нами!.. кто вы?..

Вы смертному дадите ли отвѣтъ!

Такъ, вижу, вы отвѣтствовать готовы;

Подъяли всѣ къ устамъ сухія персты:

Вы женщины; но бороды густыя --

И грозный видъ меня въ сомнѣнье вводятъ.

Макбетъ.

Отвѣтствуйте, коль властны вы надъ рѣчью.

1 Вѣдьма.

Да здравствуетъ Макбетъ, Танъ Гламиса!

2 Вѣдьма.

Да здравствуетъ Макбетъ, Кавдора Танъ!

3 Вѣдьма.

Да здравствуетъ -- онъ будетъ на престолѣ!

Банко, Макбету.

Трепещете!... чего страшитесь вы

При сладостномъ привѣтѣ! (къ Вѣдьмамъ) отвѣчайте!

Вы смертныя, иль духи преисподней?

Товарищу Корону предрекли:

Скажите жь мнѣ, когда вы свѣтлымъ взоромъ

Провидите всѣ сѣмя на земли,

Что будетъ мнѣ? я не боюсь угрозъ,

О милостяхъ и меньше умоляю!...

1 Вѣдьма.

Тебѣ привѣтъ!

2 Вѣдьма.

Привѣтъ тебѣ.

3 Вѣдьма.

Привѣтъ!

1 Вѣдьма.

Не столь высокъ, но выше ты Макбета.

2 Вѣдьма.

Не столь счастливъ, но счастливѣе будешь!

3 Вѣдьма.

Твои сыны взойдутъ на Тронъ; но ты

Не будешь знать престола высоты!

Обоимъ вамъ привѣтъ, привѣтъ, привѣтъ!

Макбетъ.

Я съ смертію Синеса -- Танъ Гламиса!

Но какъ же я Кавдора Таномъ сталъ!

Кавдора Танъ взлелѣянъ счастьемъ.-- Можно ль,

Чтобъ я взошелъ на тронъ, когда два сына

Отъ Короля Дункана живы?... Вѣсти

Столь чудныя откуда взяли вы?...

И насъ за чѣмъ въ кустарникахъ, въ глуши

Пророческимъ глаголомъ изумили?...

Я заклинаю васъ, отвѣтъ мнѣ дайте!

(Вѣдьмы изчезаютъ.)

Банко.

Смотри! смотри! земля вся въ пузыряхъ!

Да гдѣ жъ онѣ?...

Макбетъ.

Разсыпалося въ прахъ,

Что тѣломъ намъ казалось!... Очень жаль,

Что здѣсь онѣ не долго были!

Банко.

Какъ!

Да не ужъ ли онѣ предъ нами были!

Макбетъ.

Твои сыны взойдутъ на тронъ!-- не такъ ли?

Банко.

А на престолъ ты будешь возведенъ!--

Макбетъ.

И буду я Кавдора Таномъ!

Банко.

Такъ!

Но кто это сюда подходитъ къ намъ?

СЦЕНА VI.

Прежніе, РОССЕ и АНГУСЪ.

Россе.

Макбетъ! Король съ восторгомъ принялъ вѣсть

Твоихъ побѣдъ! въ тебѣ одномъ онъ видитъ

Спасителя отчизны!

Ангусъ.

Мы Герольды --

Тебя должны къ Властителю привесть!--

Россе.

И почестей, огромнѣйшихъ въ залогъ,

Привѣтствуемъ тебя Кавдора Таномъ!

Банко.

Какъ!-- Не ужъ ли сказалъ нечистой правду?...

Макбетъ.

Кавдора Танъ живетъ!-- Зачѣмъ чужой

Одѣждою меня накрыть хотите?

Россе.

Кавдора Танъ живетъ; но судъ

Отяготѣлъ надъ нимъ, и казнь готова!

Не знаю я, съ Норвежскимъ Королемъ

Въ союзѣ былъ, иль помогалъ мятежнымъ;

Но страшная доказана измѣна --

И онъ погибъ!

Макбетъ.

И я Кавдора Танъ --

Гламиса Танъ!-- благодаренье вамъ! (Къ Банко)

Твои сыны взойдутъ на тронъ, надѣйся!

Не тѣ ль уста все обѣщали намъ,--

Которыя меня Кавдора Таномъ

Поздравили!..

Банко.

Коль вѣру дать всему:

Не лучше ли прямой дорогой къ трону,

И позабыть -- что сталъ Кавдора Таномъ?...

Какъ мудрено!-- Нерѣдко духъ нечистый

Насъ истиной заманитъ, чтобъ ему

Насъ безъ труда завлечь въ густую тьму!

А гдѣ Король?--

Ангусъ.

Сюда подходитъ онъ:

(Банко съ нимъ, разговариваетъ.)

Макбетъ, (про себя.)

Исполнены двѣ доли предсказанья:

Вотъ мнѣ залогъ, что близко исполненье!

Но зло, или добро, не знаю я,

Ужасное покажетъ откровенье!

Зачѣмъ успѣхъ въ началѣ -- если зло!

Когда жъ добро, зачѣмъ сей трепетъ тайный,

Горой власы, смущенное чело?

Такъ, такъ! Не столь ужасно преступленье,

Какъ мысль одна испуганной души!...

Сія мечта такъ духомъ овладѣла,

Что жизнь моя далеко отлетѣла,

И все чего-то ждетъ мой духъ несытой;

Но отъ меня существованье скрыто!

Банко.

Смотрите, какъ восторженъ духомъ онъ!

Макбетъ.

Когда судьба мнѣ путь открыла къ трону,--

Пускай сама мнѣ подаетъ корону!...

Что будетъ -- будь!-- И что жь..... Летятъ часы

Когда шумитъ суровое ненастье.

Банко.

Макбетъ! смотри, Король подходитъ къ намъ!...

СЦЕНА VII.

Прежніе, КОРОЛЬ, МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБАНЪ, МАКДЮФЪ и Свита.

Король.

Макбетъ! ты сталъ опорою престола;

Благодарю тебя!... Умчался далеко --

Съ трудомъ тебя достигнутъ всѣ награды!

Макбетъ.

Свершенное уже наградой мнѣ!

Мы всѣ звѣно единаго престола;

Усердіе и вѣрность въ дань несемъ!

Король.

Тебя хочу возвысить: ты взойдешь

На высшую величія ступень!

Приди и ты, мой Банко!-- Ты свершилъ

Не менѣе; позволь обнять себя! (Обнимаетъ его).

Банко.

О, Государь!-- Пусть возрасту я въ силѣ,--

Я принесу престолу въ дань плоды!

Король.

Моей душой такъ обладаетъ радость,

Что слезъ моихъ не въ силахъ удержать:

Услышьте же всѣ близкіе къ престолу;

Мой сынъ Малькольмъ наслѣдуетъ корону --

Отнынѣ онъ будь Кумберландскимъ принцемъ.

(Макбету.)

Теперь, Макбетъ, хочу твоимъ быть гостемъ;

Всѣ въ Инвернесъ послѣдуйте за мной!

Макбетъ.

О Государь! Высокое прибытье

Моей женѣ я возвѣстить спѣшу.

Король.

Иди обнять меня, достойный Кавдоръ!

(Уходятъ со свитой: трубы гремятъ.)

Макбетъ, одинъ.

Что слышалъ я!-- Принцъ Кумберландской онъ!

Вотъ на пути гдѣ камень преткновенья;

Но удержать не въ силахъ я стремленья!

О, звѣзды! вы сокройтесь отъ меня;

Я трепещу небеснаго огня!

Чтобъ этотъ огнь мой замыслъ не достигъ!

О, пусть мой взоръ не видитъ рукъ моихъ!

(Уходитъ.)

СЦЕНА VIII.

(Комната въ замкѣ Макбета,-- въ Инвернессѣ. )

ЛАДИ МАКБЕТЪ, (одна читаетъ письмо.)

"Я видѣлъ ихъ въ день самой битвы: вѣрю

"Что въ ихъ словахъ сокрыто не земное.--

"Когда хотѣлъ ихъ вопрошать о многомъ,

"Онѣ какъ дымъ, всѣ въ воздухѣ изчезли.

"Еще стоялъ я удивленья полнъ,

"Когда меня провозгласили Таномъ --

"Какъ три сестры мнѣ предсказали то,--

"Провозвѣстивъ, что я взойду на тронъ!

"Спѣшу тебѣ, величія товарищъ,

"Все объявишь, чтобъ видѣла ты путь,

"Который намъ уготовляетъ рокъ:

"Храни же всё -- какъ сладостный залогъ!"

-- Гламиса Танъ, и Танъ Кавдора ты,

Достигнешь и послѣдней высоты!

Но я страшусь,-- въ немъ воля не тверда,

Безсиленъ духъ, чтобъ устремиться къ цѣли;

Такъ, знаю я, желанія всегда

Твоей душой не сытою владѣли;

Но страхъ грѣха всесиленъ надъ тобой;

Что хочешь взять, то взять желаешь свято,

Хоть голосъ ты и слышалъ роковой:

"Возьми, но вотъ за то какая плата!"

Иди сюда, я въ грудь тебѣ волью

Мой смѣлый духъ, и рѣчію моею

Сихъ замысловъ всю прелесть разовью --

И призраки отъ глазъ твоихъ отвѣю!...

(Входитъ привратникъ,)

Что- хочешь ты?

Привратникъ.

Король пріѣдетъ въ ночь.

Лади Макбетъ.

Безуменъ ты!-- Не у него ль Макбетъ!

А если такъ -- какъ ты сказалъ, уже ли

Не возвѣститъ прибытье Короля?..

Привратникъ.

Въ дорогѣ Танъ: имъ посланный впередъ

Товарищъ мой, едва успѣлъ примчаться.

Лади Макбетъ,

Пекись о немъ, онъ возвѣстилъ о многомъ,

(Привратникъ уходитъ. )

  Какъ ослабѣлъ на кровлѣ голосъ врана,

Который мнѣ кричалъ такъ вѣрно вѣсть --

О роковомъ прибытіи Дункана!...

Вы, духи тьмы, молю ко мнѣ принесши*

Всѣ тайныя убійства сѣмяна!...

Забыть что я женою рождена;

Я васъ молю, чтобъ отъ главы до ногъ --

Свирѣпый духъ черезъ меня протёкъ,

Исторгните и корень угрызенья!

Чтобы во мнѣ природы гласъ молчалъ,

Чтобъ не явилъ онъ ужасъ преступленья

Чтобъ не отвелъ отъ жертвы мои кинжалъ!

О духи зла!-- вотъ вамъ сосцы мои --

И будь въ нихъ желчь, не млечныя струи!

А ты, о ночь, набросишь покрывало,

Чтобъ остріе подъятаго кинжала

Не видѣла той язвы роковой!...

Чтобъ небеса не загремѣли: стой!!..

(Макбетъ появляется.)

Гламиса Танъ, Кавдора Танъ привѣтъ!

Великъ ты сталъ, послѣднимъ прорицаньемъ;

Меня письмо исполнило восторгомъ --

И будущность мнѣ свѣтлую открыло.

Макбетъ.

Сегодня къ намъ Дунканъ пріѣдетъ въ замокъ.

Лади Макбетъ.

Когда отъѣздъ онъ назначалъ отъ насъ?

Макбетъ.

Онъ говорилъ, что завтра ѣдетъ въ путь!

Лади Макбетъ.

О, завтра, я узрю ль когда нибудь!...

Какъ много на челѣ твоемъ прочла;

Но ты въ сей часъ собой владѣть умѣй:

Не измѣняй ни яснаго чела,

Ни кротости исполненныхъ очей;

Ты будь готовъ на всё: дари привѣтъ

И будь для всѣхъ какъ бы невинный цвѣтъ!

Но слушай же: сокрой въ душѣ змѣю.--

Я въ эту ночь направлю длань твою!

Пусть ночь пройдетъ, съ возставшею зарёй --

Я высоко, Макбетъ, взойду съ тобой!...

Макбетъ.

Теперь молчи.

Лади Макбетъ.

Не измѣняй чело --

Боязни знакъ измѣнчивость его.

(Уходятъ. Слышны трубы,)

СЦЕНА IX.

КОРОЛЬ, МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБАНЪ, БАНКО, МАКДЮФЪ, РОССЕ, АНГУСЪ, ЛЕНОКСЪ.

(Съ факелами.)

Король.

Какъ хорошо построенъ этотъ замокъ;

Такъ воздухъ чистъ, и мѣсто такъ высоко!

Усталому здѣсь сладостенъ покой!

Банко.

И ласточка, живущая подъ кровлей,--

Весенній гость, намъ ясно говоришь,

Что воздухъ сихъ небесъ ей милъ и дорогъ!

На окнахъ, на карнизахъ, гдѣ лишь можно

Висящее устроиваетъ ложе!

А ласточка гдѣ вьетъ свое гнѣздо,

Примѣтилъ я, тамъ воздухъ чистъ и свѣтелъ.

СЦЕНА. X.

Лади МАКБЕТЪ, и прежніе.

Король.

А! вотъ сюда идешь и наша Лади!

Лади Макбетъ.

За всю ту честь, которую вы намъ

Прибытіемъ подъ кровъ нашъ оказали,

Чѣмъ воздадимъ?... Осталось намъ одно:

За прежнія благодѣянья ваши

Моленія усердно возсылать.

Король.

А гдѣ Макбетъ? за нимъ спѣшили слѣдомъ

Мы думали его представить вамъ;

Но страсть его -- какъ шпоры окриляла

Далеко насъ оставилъ: Лади, мы

Найдемъ ночлегъ у васъ? Не такъ ли?...

Лади Макбетъ.

О, Государь! все ваше!... вы властитель,

Что дали вы, то мы вамъ возвращаемъ!

Король.

Ведите же къ супругу своему,--

Мнѣ дорогъ онъ, и милости мои

Всего что ждетъ его, залогомъ будь!

(Онъ уводитъ ее; всѣ за ними, музыка играетъ, слуги проходитъ грезъ сцену съ кушаньемъ. Чрезъ нѣсколько бремени появляется Макбетъ.)

СЦЕНА XI.

МАКБЕТЪ, (одинъ погруженный, въ мысли.)

Когда бы все ударъ окончить могъ --

Его свершить не сталъ бы медлить болѣ!--

Когда бы онъ въ забвенье все увлекъ --

Не въ вѣчности, нѣтъ въ бренной сей юдолѣ!

Чрезъ будущность шагнулъ бы смѣло я!...

Но на главу свершителя -- всегда

Должна упасть кровавая бѣда!

Ударитъ часъ и праведный судья --

Къ моимъ устамъ всю чашу обратитъ!

Какъ на него я подниму кинжалъ!

Въ насъ кровь одна! Не я ль его вассалъ?...

И это все меня не устрашитъ....

Онъ гостемъ здѣсь, и у его дверей,

Ты бодрствуй, стой: ты долженъ стражемъ быть,

А не кинжалъ на грудь его остришь!

Какъ кротокъ онъ! короною владѣя,

Онъ облегчалъ страданія людей.

Ахъ! духъ его, гремя и пламенѣя

Провозвѣститъ какъ ангелъ: вотъ злодѣй!...

А жалость, какъ младенецъ полетитъ,

На крыліяхъ незримыхъ Херувима!...

И злобою ни чѣмъ не умолимой,

Противъ меня людей воспламенитъ!

Кто тамъ?

СЦЕНА XII.

МАКБЕТЪ и ЛАДИ МАКБЕТЪ.

Лади Макбет ъ.

Обѣдъ окончанъ, ты за чѣмъ

Оставилъ насъ?

Макбетъ.

Онъ спрашивалъ меня!...

Лади Макбетъ.

Конечно, ты и не слыхалъ того?

Макбетъ.

Всѣ замыслы оставить мы должны;

Онъ почестьми меня осыпалъ; онъ --

Мнѣ далъ весь блескъ въ народѣ; съ этимъ блескомъ

Я не хочу такъ скоро разставаться!

Лади Макбетъ.

Что жь замыселъ такъ скоро разнесло?

Уже ли все передъ тобой предстало,

Лишь для того, чтобы твое чело,

Бледнѣло, и отъ мысли трепетало!

Такъ вотъ та страсть; теперь понятенъ ты!

Чѣмъ полонъ духъ, Макбетъ того трепещетъ;

Не для него та степень высоты --

Съ которой жизнь цвѣтами ярко блещетъ!

Макбетъ.

Молю тебя, остановись! я смѣло

Дерзаю все, что только смертный можетъ!

Кто болѣе дерзаетъ, тотъ не смертный!

Лади Макбетъ.

Когда мнѣ въ грудь свой замыселъ ты влилъ,

Скажи, какимъ тогда ты звѣремъ былъ!

Нѣтъ, смертнымъ былъ ты въ дивное мгновенье --

И будешь имъ, когда твое стремленье

Не утомятъ преграды на пути!

Скажи, давно ль тебѣ не доставало

Ни времени, ни мѣста, все предстало!--

И мнѣ тебя, Макбетъ, въ тоскѣ найти!

Ахъ! на груди вскормила я дѣтей --

Я знаю какъ любовь моя сильна;

Но страшная будь клятва мной дана; --

Разорвала бы ихъ рукой моей!...

Макбетъ.

А если нашъ ударъ его минуетъ?

Лади Макбетъ.

Такъ вотъ о чемъ твоя душа тоскуешь!

Свершай его не трепетной рукой --

И предстоитъ награда предъ тобой!

Когда Дунканъ заснетъ, въ пути усталый,--

Двумъ стражамъ я сама подамъ вино;

Ихъ погрузивъ въ глубокой сонъ, оно

На память ихъ наброситъ покрывало!

Тогда какъ смерть обыметъ тяжкій сонъ!

Чего нельзя свершить надъ Королемъ!

Кинжалъ готовъ, поверженъ будетъ онъ!

А грѣхъ мы на себя не понесемъ!

Макбетъ.

Не извергай же дочерей, жена!

Дарить сыновъ единыхъ ты должна!

Да будетъ такъ! когда обоихъ стражей

Обрызгаемъ повергнутаго кровью --

Убійства грѣхъ на нихъ тогда падетъ!--

Лади Макбетъ.

А иначе и мыслить кто дерзнетъ,

Когда нашъ вопль услышатъ эти стѣны!

Макбетъ.

Такъ рѣшено! Я чувствую -- всѣ члены

На страшное злодѣйство рвутся быстро?

Теперь жена! къ нему иди за мной --

И маскою намѣренье сокрой!

До времени, чтобъ не взлетѣла искра!

(Уходятъ.)

КОНЕЦЪ ПЕРВАГО ДѢЙСТВІЯ.

ДѢЙСТВІЕ II.

(Комната. )

СЦЕНА I.

БАНКО, ФЛЕАНСЪ, (съ факеломъ).

Банко.

Ужь ночь давно?

Флеансъ.

Ужь мѣсяцъ закатился,

Я не слыхалъ который било часъ.

Банко.

Да онъ съ небесъ уходитъ ровно въ полночь.

Флеансъ.

Такъ за полночь теперь должно ужь быть.

Банко.

Возьми мой мечь.-- Какъ скупы небеса,

Всѣ до одной теперь погасли свѣчи!

Возьми еще, сонъ давитъ какъ свинецъ*

Но не желалъ-бы я уснуть теперь.

Ты, добрый духъ, въ сей часъ меня храни

И черныя видѣнья отжени!

Кто тамъ? мой мечь!

СЦЕНА II.

Прежніе, МАКБЕТЪ, (слуга съ факеломъ).

Макбетъ.

Свой!

Банко.

Такъ это вы!

Еще не на покоѣ! а Король

Уже давно заснулъ какъ онъ былъ веселъ!

Онъ роздалъ всѣмъ богатые подарки,

И вотъ алмазъ, который Лади Макбетъ

Велѣлъ вручить.

Макбетъ.

Не знавъ что будетъ онъ,

Мы помогли его принятъ достойно.

Банко.

Тѣ три сестры и мнѣ во снѣ являлись;

Мнѣ кажется не всё онѣ солгали!

Макбетъ.

И думать я о нихъ забылъ; но мы

Поговоримъ о томъ въ свободный часъ.

Теперь же сонъ спокойный!

Банко.

Добра ночь!

(Банко и Флеансъ уходятъ).

Макбетъ, (слугъ).

Скажи женѣ, когда питье готово,

Чтобы она звонила въ колокольчикъ. (Слуга уходитъ).

СЦЕНА III.

МАКБЕТЪ, (одинъ. )

Что это? вотъ кинжалъ передо мной!

Онъ обращенъ мнѣ рукояткой въ очи!

Ко мнѣ, ко мнѣ! какъ образъ роковой

На воздухѣ играетъ, блещетъ въ очи!...

Но отъ чего, ты не отходишь прочь

А взять тебя руками не могу?...

Нѣтъ, ты мечта, тебя родила ночь,

Ты только сонъ въ разстроенномъ мозгу!

Иль страшной мглой подернутъ взоръ одинъ

Иль въ тѣлѣ онъ остался властелинъ!

Но вотъ опять; все ближе, все быстрѣй!

Вотъ кровь, она стекаетъ съ острія...

Обманъ!.. то мысль кровавая моя...

Она одна помчалась изъ очей!

Вотъ въ этотъ часъ какъ мертво на землѣ!

Вотъ въ этотъ часъ, кровавыя видѣнья

Тревожатъ сонъ, играютъ на челѣ!

Волшебницы свершаютъ приношенья!

Въ сей мрачный часъ, услышавъ волчій стонъ,

Убійца всталъ, широкими шагами

Къ своей мѣтѣ, какъ тѣнь проходитъ онъ!

Въ сей часъ земля -- тверда будь подъ ногами,

И не внимай шаговъ! Чтобы каменья,

Между собой не грянули о томъ,

Какъ я свершу удачно преступленье!...

Но я кляну,-- а сердце бьется въ немъ!

Мои слова на тѣло вѣютъ хладъ...

Пора, иду! Чу, слышу звонъ, ступай!

Дунканъ, Дунканъ! Ты звону не внимай --

То смертный бой! Зоветъ онъ въ рай иль въ адъ

(Уходитъ).

СЦЕНА IV.

ЛАДИ МАКБЕТЪ, и чрезъ нѣсколько минутъ МАКБЕТЪ.

Лади Макбетъ.

Чѣмъ въ смертный сонъ ихъ всѣхъ я погрузила,

То крѣпостью мнѣ душу одарило!

Чу, слушай! что? Сова, жилецъ дупла!

Печальный стражъ, намъ добру ночь кричитъ!

Теперь онъ тамъ, я двери отперла,

И все вокругъ такъ тяжело храпитъ!

И смерть и жизнь ужь спорятъ за питье;

Дыханье въ нихъ, иль нѣтъ уже его?

Макбетъ (за сценой)

А! кто это?...

Лади Макбетъ.

Увы! я трепещу,

Всѣхъ пробудилъ: онъ не окончилъ дѣла!

О если такъ, погибли навсегда!

Кинжалы ихъ я положить успѣла!

О! горе мнѣ! какъ старецъ спалъ -- тогда

На моего отца похожъ не будь:

Кинжалъ ему вонзила бы я въ грудь!

Макбетъ, (входитъ).

Ударъ свершенъ! что такъ шумѣло здѣсь?...

Лади Макбетъ.

Сова кричитъ! А ты съ кѣмъ говорилъ!

Макбетъ.

Когда?

Лади Макбетъ.

Теперь,--

Макбетъ.

Какъ я къ тебѣ сходилъ?

Лади Макбетъ.

Да!

Макбетъ.

Тише! кто тамъ спитъ?

Лади Макбетъ.

Тамъ Дональбанъ.

Макбетъ, (смотритъ на руки).

О зрѣлище печальное въ очахъ!

Лади Макбетъ.

Печальнымъ ты его зовешь въ мечтахъ!

Макбетъ.

Одинъ изъ нихъ захохоталъ во снѣ:

Другой вскричалъ: "убійцы!" оба встали!

Я слышалъ ихъ молитвы въ тишинѣ --

И въ тяжкій сонъ они опять упали!

Одинъ сказалъ: "Будь, Господи, со мной!"

И слышалъ я: "Аминъ" изъ устъ другова:

Какъ палача узрѣли предъ собой!

Хотѣлъ сказать Аминь! застыло слово!...

Лади Макбетъ.

Не наполняй души своей тревогой!

Макбетъ.

Зачѣмъ Аминъ, сказать не могъ въ тотъ мигъ:

Хотѣлъ молить о милосердьи Бога --

Въ моихъ устахъ оцѣпенѣлъ языкъ!

Лади Макбетъ.

За чѣмъ въ тебѣ такая мысль живетъ:

Макбетъ: она въ тебѣ твой умъ убьетъ!

Макбетъ.

Мнѣ гласъ гремѣлъ: ужъ спать не будетъ онъ?

Убилъ свой сонъ! убилъ невинный сонъ!

Священный сонъ: въ немъ бѣдствія, печали --

Всѣ смертные всегда позабывали!

Забвеніе промчавшагося дня;

Бальзамъ труда, бальзамъ души усталой!

Сей сонъ, елей для вѣчнаго огня --

И для тебя его уже не стало!...

Лади Макбетъ.

Макбетъ! Макбетъ!

Макбетъ.

"Ужъ спать не будетъ онъ!

Гламисъ убилъ, Кавдоръ убилъ свой сонъ!

Ужъ не уснетъ Макбетъ!"

Лади Макбетъ.

Ктожъ могъ кричать!?

Твоей душой видѣнья овладѣли:

Возьми воды -- и смой съ руки пятно,

Противъ тебя свидѣтелемъ оно!

За чѣмъ принесъ кинжалы? Ихъ назадъ --

И не забудь обрызгать спящихъ кровью!

Макбетъ.

Что говоришь? Мнѣ возвратиться вспять!

Мнѣ страшно! какъ! его смотрѣть опять!

Лади Макбетъ.

Какъ жалокъ ты! Подай кинжалы мнѣ:

И спящій и убитый есть картина --

Которая блеститъ на полотнѣ:

Ты мнѣ повѣрь! Младенца взоръ единый

Смущается, когда увидитъ онъ,

Что страшный духъ предъ нимъ изображенъ:

И лица ихъ должна обрызгать кровью --

Чтобы на нихъ упало преступленье. (Уходитъ).

(За сценой, стукъ.)

Макбетъ.

Что тамъ за шумъ! Что значитъ этотъ стукъ

Я трепещу отъ каждаго движенья!

Ахъ! не могу я видѣть этихъ рукъ;

Приводятъ взоръ онѣ въ остервененье!

Самъ океанъ сей крови не омоетъ;

Она его валы собой покроетъ!

Лади Макбетъ, (входитъ).

Теперь на ихъ рукахъ и лицахъ грѣхъ!

Я слышу стукъ въ полуденныя двери!

А ты весь грѣхъ омыть водою можешь --

Какъ все легко! Иди за мной! иди!

Все мужество покинуло тебя. (Стучатъ).

Вотъ стукъ опять! возми же плащъ ночной --

Скорѣй, скорѣй! Чтобъ не застали насъ!

О! мужемъ будь!-- и въ мысляхъ не теряйся!

Макбетъ.

Того, что я свершилъ, со мною память!

О, лучше бы не помнишь ничего! (Стукъ сильнѣе).

Стучи, и сонъ убитаго разсѣй!

Стучи, стучи!-- Я много дамъ!

Лади Макбетъ, (тащитъ его).

Скорѣй!

СЦЕНА V.

ПРИВРАТНИКЪ (съ ключами), потомъ МАКДЮФЪ и РОССЕ.

Привратникъ (поетъ).

Тьма ночная отлетѣла,

Загорѣлся ужь востокъ;

Птичка Божія запѣла --

Свѣтлый день ужь не далекъ!

Надъ палатами играя',

Бѣдный кровъ онъ посѣтитъ,

Что сокрыла тьма ночная

То такъ ярко озаритъ! (Стукъ громчѣ).

Стучи, стучи! терпѣніе, пріятель!

Привратнику окончить пѣсню дай:

Хорошій день начни хвалою Бога,

Священное занятіе молитва! (Поетъ).

Чту тебя, Творецъ мой, свято!

Ты невидимымъ щитомъ,

Милосердіемъ богатый,

Охраняешь этотъ домъ!

Погруженный въ сонъ глубокій

Не проснется ужь иной!

Тотъ моленья шли высоко,

Кто любуется зарей!....

(Отпираетъ. Макдюфъ и Россе входитъ).

Россе.

Пріятель, у тебя такъ звонокъ голосъ,

Что цѣлую Шотландію разбудишь!

Привратникъ.

Что правда, то будь правда? я одинъ

Шотландію всю эту ночь хранилъ!

Россе.

Какъ это другъ?

Привратникъ.

Вотъ видите: Король!

Весь свой народъ хранитъ единымъ взоромъ,

А Короля, не я ль всю ночь хранилъ...

Такъ сберегалъ Шотландію не я ли?...

Россе.

Такъ, такъ.

Макдюфъ.

Его спасаетъ милосердье

И кроткій духъ, который въ немъ живетъ,

И сонъ его -- щитомъ хранитъ Творецъ!...

Россе.

Скажи, мой другъ, твой господинъ проснулся?

А! подняли его мы нашимъ стукомъ:

Вотъ онъ!

СЦЕНА VI.

Тѣ же и МАКБЕТЪ.

Россе.

Привѣтъ!

Макбетъ.

Привѣтъ обоимъ вамъ!

Макдюфъ.

Король уже проснулся?

Макбетъ.

Нѣтъ еще.

Макдюфъ.

Его будить имѣю приказанье;

Теперь пора.--

Макбетъ.

Къ нему идемъ мы вмѣстѣ!

Макдюфъ.

О, знаю я, вамъ это сладкій трудъ!

Макбетъ.

Вотъ дверь къ нему.

Макдюфъ.

Въ нее взойду я смѣло;

Онъ мнѣ велѣлъ.-- (Уходитъ).

СЦЕНА VII.

МАКБЕТЪ и РОССЕ.

Россе.

Король уѣдетъ нынчѣ?

Макбетъ.

Намѣренъ былъ отправиться сего дня.--

Россе.

Какая въ ночь погода бушевала:

Въ той комнатѣ, гдѣ спали мы, заслонки

Всѣ вырвало; и скрежетъ и стенанье,

Мы слышали и крики прорицанья

Гремѣли намъ о будущихъ бѣдахъ;

Безъ умолка кричала въ ночь сова,

И говорятъ землетрясенье было.

Макбетъ.

Какая ночь!....

Россе.

Подобной я не помню.

СЦЕНА VIII.

Прежніе и МАКДЮФЪ.

Макдюфъ.

О горе намъ! О горе, горе, горе!

Макбетъ и Леноксъ.

Что сдѣлалось?

Макдюфъ.

Вотъ торжество злодѣйства!

Въ священный храмъ прокрался тать презрѣнный

И жизнь рукой преступною изторгнулъ!...

Макбетъ.

Что слышу? Жизнь!

Россе.

Король убитъ!

Макдюфъ.

Идите!..

Увидите вы новую Горгону --

И смертный хладъ обыметъ ваши члены!

Вы болѣе меня не вопрошайте!

(Макбетъ и Россе уходятъ.)

Возстаньте всѣ! въ колокола ударьте.

Убійство здѣсь! Измѣна! Всѣ сюда!

Малькольмъ!... сюда! возстаньте ото сна!

Сонъ смерти тѣнь, но вотъ сама она!

Вы узрите день страшнаго суда!

Какъ изъ могилъ возстаньте -- и какъ тѣни

Приближьтеся, чтобъ страшное увидѣть!

(Звонятъ.)

СЦЕНА IX.

МАКДЮФЪ, ЛАДИ МАКБЕТЪ, потомъ БАНКО съ ЛЕНОКСОМЪ и АНГУСОМЪ; вскорѣ МАКБЕТЪ и РОССЕ.

Лади Макбетъ.

Что значитъ шумъ? Что значитъ звонъ нежданный!

Онъ пробудилъ всѣхъ въ замкѣ? Говорите?

Макдюфъ.

О Лади! вамъ не должно это слышать!

Мои слова убьютъ, достигнувъ васъ!

(Входитъ Банко.)

О Банко! нашъ Король повергнутъ мертвый!...

Лади Макбетъ.

О горе намъ! о горе! въ замкѣ нашемъ!

Банко.

Нѣтъ, нѣтъ! Макдюфъ, ошибся вѣрно ты!

Увѣрь меня, что ты сказалъ неправду!

О если бъ я за часъ передъ злодѣйствомъ

Окончилъ жизнь!... Я умеръ бы спокоенъ!

Съ минуты сей всё въ жизни мнѣ презрѣнно!

Пустое все, и слава и величье!--

Такъ, чувствую, я выпилъ жизни чашу;

На днѣ ея осталась только горечь!...

СЦЕНА X.

Прежніе, МАЛЬКОЛЬМЪ и ДОНАЛЬБАНЪ.

Дональбанъ.

Что здѣсь? что здѣсь?...

Макбетъ, (къ Дональбану.)

Не знаетъ ничего!...

Узнай! на вѣкъ изсякла кровь твоя!--

Макдюфъ, (Малькольму.)

Родитель твой убитъ.

Малькольмъ.

О Боже! кѣмъ?...

Россе.

Все говоритъ, что стражей онъ сраженъ;

На ихъ рукахъ и лицахъ кровь видна

И найдены въ колѣнахъ ихъ кинжалы!

Ихъ взоръ былъ дикъ, они въ безумствѣ были

Чью жизнь они могли оберегать!

Макбетъ.

Зачѣмъ я ихъ убилъ въ движеньи гнѣва?

Макдюфъ.

Зачѣмъ убилъ?

Макбетъ.

Въ подобное мгновенье

Кто можетъ быть и раздраженъ и тихъ!...

Никто! мой умъ, моя любовь убила:

Тамъ былъ Дунканъ -- и царственное тѣло

Пронзенное; открыты были язвы;

Тѣ язвы на природѣ видѣть мнилъ,

Изъ коихъ смерть съ бѣдами излетѣла!

А тамъ его убійцы; на кинжалахъ --

И на самихъ застыла кровь! ужасно!

Чья длань могла бъ смириться въ то мгновенье

Лади Макбетъ (будто падая въ обморокъ.)

О, выдти мнѣ отсюда помогите!...

Макбетъ.

Вы помощь ей подайте!...

(Макдюфъ, Россе, Банко, Ангусъ, вокругъ Лади Макбетъ.)

Малькольмъ, (къ Дональбану.)

Что жь молчимъ?

Намъ ближе всѣхъ ужасное злосчастье!...

Дональбанъ.

Что говорить? Намъ сокровенный врагъ

Грозитъ въ сей мигъ нежданнымъ нападеньемъ!

Братъ, убѣжимъ! Не время слезы лить!

Банко, (къ уводимой Лади Макбетъ.)

Спѣшите ей помочь! когда волненье

Затихнетъ въ насъ, здѣсь соберемся снова;

Проникнемъ мы въ изгибы злодѣянья;

Въ насъ духъ убитъ сомнѣніемъ и страхомъ;

Но я въ рукахъ великаго Творца,

Его щитомъ покрытый, ополчусь

На злобу, и на низкое злодѣйство!...

Макбетъ.

И я готовъ на все!

Макдюфъ.

И я!

Россе, Леноксъ, Ангусъ.

Мы всѣ!...

(Уходятъ.)

СЦЕНА XI.

МАЛЬКОЛЬМЪ и ДОНАЛЬБАНЪ.

Малькольмъ.

Братъ! что въ сей часъ мы предпринять должны?

Имъ довѣрять не должно? и печаль

Притворную казать безчестный можетъ!

Я въ Англію!

Дональбанъ.

А я найду пріютъ

Въ Ирландіи.-- Далеко другъ отъ друга

Мы сохранимъ вѣрнѣе жизнь свою.--

А здѣсь мой братъ, въ улыбкахъ зрю кинжалы.

Малькольмъ.

Но цѣли не достигъ ударъ убійцы!

Братъ! мы должны удара избѣжать.

Такъ на коней! скорѣе, безъ прощанья!

Здѣсь каждое мгновенье дышетъ смертью!

(Уходятъ.)

СЦЕНА XII.

Россе, разговариваетъ съ старикомъ.

Старикъ.

Лѣтъ семьдесятъ живу на свѣтѣ я --

И горькаго и бѣдствій насмотрѣлся;

Но все, что я ни видѣлъ въ этой жизни --

Предъ страшною сей ночью все игрушка!

Россе.

Какъ небеса дѣлами человѣка

Раздражены; они висятъ такъ страшно!...

Ужь въ этотъ часъ на небѣ день давно --

А посмотри, какъ все кругомъ темно;

Глубокій мракъ свѣтило обложилъ!

Старикъ.

Да, это все противъ самой природы --

Какъ страшное злодѣйство! вотъ во вторникъ

На сокола, который торжествуя

Подъ облака летѣлъ; сова помчалась --

И съ высоты низвергнула его!

Россе.

А лошади Дункана (странно это!)

Прекрасныя, въ мгновеніе взбѣсились;

Изъ стойлъ своихъ они умчались, будто

На брань съ собою человѣка звали!

Старикъ.

И говорятъ, они другъ друга сгрызли!

Россе.

Такъ было; я глазамъ своимъ не вѣрилъ!

А, вотъ Макдюфъ.--

СЦЕНА XIII.

Тѣже и МАКДЮФЪ.

Россе.

Что происходитъ тамъ?

Макдюфъ.

Не знаешь ты?

Россе.

Открыты ли убійцы?

Макдюфъ.

Убійцы тѣ, кого Макбетъ сразилъ!

Россе.

Возможно ли? какая цѣль была?

Все ясно! ихъ на это подкупили!

Сокрылися Дункановы сыны;

На нихъ теперь упало подозрѣнье!

Россе.

Вотъ, вотъ еще противъ природы дѣло;

Теперь Макбетъ принять корону долженъ?

Макдюфъ.

Онъ избранъ, и въ Шотландію отъѣздъ

Назначенъ.

Россе.

Гдѣ въ сей часъ Дункановъ труппъ?

Макдюфъ.

Ужь въ Кольмесъ Хилъ теперь отправленъ онъ.

Россе.

Въ Шотландію ты ѣдешь?

Макдюфъ.

Нѣтъ, я въ Ѳиву.

Россе.

Прощай же! я въ Шотландію отправлюсь.

Макдюфъ.

Дай Богъ чтобъ все окончилось счастливо!

Проищи! дай Богъ, чтобъ новая одѣжда --

Была на насъ покойнѣй прежней старой!

Россе, (къ старику.)

Прощай старикъ!

Старикъ.

Благословенье Бога

Да будетъ надъ тобой, да и надъ всѣми,

Кто зло въ добро намѣренъ превратить,

Изъ недруга кто друга сдѣлать хочетъ!

(Уходитъ.)

КОНЕЦЪ ВТОРАГО ДѢЙСТВІЯ.

ДѢЙСТВІЕ III.

(Комната. )

СЦЕНА I.

БАНКО, (одинъ. )

Гламиса Танъ! Кавдора Танъ! Король!

Всего достигъ какъ предсказали сестры;

Но я страшусь:-- ты шелъ дурной дорогой!

Тогда сказалъ мнѣ голосъ прорицанья:

"Достигнешь ты престола," но не я ль

Опорою и корнемъ трона буду?--

Коль истина изъ устъ ихъ излетѣла

И на тебѣ я вижу исполненье:

На голосъ ихъ и я надѣюсь смѣло --

Онъ пробудилъ въ груди моей стремленье!

(Гремитъ трубы)

СЦЕНА II.

МАКБЕТЪ въ королевской Мантіи, Лади МАКБЕТЪ, РОССЕ, АНГУСЪ, ЛЕНОКСЪ, БАНКО и Свита.

Макбетъ.

А! вотъ онъ здѣсь, нашъ знаменитый гость.

Лади Макбетъ.

На торжествѣ когда бы не былъ онъ;

Намъ безъ него казался бъ праздникъ скученъ!

Макбетъ.

Мы насъ зовемъ къ себѣ на пиръ вечерній.--

Банко.

Священно мнѣ велѣнье властелина.

Макбетъ.

Вы ѣдете куда нибудь сего-дня?

Банко.

Я ѣду.

Макбетъ.

Мы бъ желали голосъ вашъ

Въ сегодняшнемъ совѣтѣ нашемъ слышать;

Но все равно; вы завтра голосъ дайте.--

Далеко ли?

Банко.

Далеко, Государь!

Я вечеромъ могу лишь возвратишься; --

И еслибъ не надежда на коня --

Я захватить бы долженъ темной ночи,

Макбетъ.

Но будьте же на праздникѣ моемъ.

Банко.

О вѣрно то!

Макбетъ.

Дунканоны сыны

Въ Ирландію и въ Англію сокрылись:

И слышно, что вину свою свергая --

Мудреныя разсказываютъ вещи;

Но завтра то собранью мы предложимъ,

И такъ теперь до вечера прощайте.

А съ вами ли поѣдетъ вашъ Флеансъ?

Банко.

Со мной!

Макбетъ.

Пути счастливаго желаю!

(Банко уходитъ.)
(Къ свитѣ.)

Располагать часами можетъ всякій

До вечера. А я одинъ останусь --

Надъ вами будь благословенье Бога!

(Лади и Лорды уходятъ.)

СЦЕНА III.

МАКБЕТЪ, (къ слугѣ. )

Гей, подойди! готовы ли тѣ люди?

Слуга.

Да, Государь, они стоитъ близъ замка.

Макбетъ.

Введи же ихъ. (Слуга уходитъ.)

Я далеко ушелъ,

Но все къ чему -- коль не вѣрна дорога!...

Опасенъ мнѣ сей Банко; гордый духъ,

Живущій въ немъ, меня приводитъ въ трепетъ!

Я знаю, онъ на многое готовъ --

И съ мужествомъ -- благоразумье въ немъ;

Они ведутъ его прямымъ путемъ;

Я трепещу его! Онъ духъ во мнѣ

Какъ Цезарь въ Маркъ-Антоніѣ убилъ!

Такъ! Слышалъ я, какъ сестры роковыя

Когда онѣ престолъ мнѣ обѣщали

На зовъ его могучій отвѣчали:

Что будетъ онъ родоначальникъ трона!

Ничтожны

МАКБЕТЪ.

Трагедія въ 5-ти дѣйствіяхъ.

Сочиненіе В. Шекспира.

Переводъ съ англійскаго.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Дунканъ, король Шотландіи.

Малькольмъ, Дональбенъ, его сыновья.

Макбетъ, Банко, Макдуфъ, полководцы короля.

Леноксъ, Россъ, Ментесъ, Ангусъ, Кетнесъ, шотландскіе вельможи.

Флинсъ, сынъ Банко.

Сивардъ, графъ Нортумберландскій, главнокомандующій англійскихъ войскъ.

Молодой Сивардъ, его сынъ.

Сейтонъ, офицеръ изъ свиты Макбета.

Сынъ Макдуфа, ребенокъ.

Англійскій врачъ.

Шотландскій врачъ.

Офицеръ.

Привратникъ.

Старикъ.

Леди Макбетъ.

Леди Макдуфъ.

Дама изъ свиты леди Макбетъ.

Геката.

Три вѣдьмы.

Лорды, офицеры, солдаты, убійцы, придворные, вѣстники, свита, духъ Банко и другія привидѣнія.
Мѣсто дѣйствія въ Шотландіи; конецъ четвертаго дѣйствія въ Англіи.

Дѣйствіе 1.

Сцена 1-я.

Открытая мѣстность. Громъ и молнія.

(Входятъ три вѣдьмы.)

Первая. Когда же здѣсь опять втроемъ

Сойдемся въ бурю, въ дождь и въ громъ?

Вторая. Когда оконченъ будетъ бой

Побѣдой и бѣдой.

Третья. Не сядетъ солнце за горой.

Первая. А мѣсто гдѣ?

Вторая. Тамъ за лѣскомъ.

Третья. Макбета встрѣтимъ въ немъ.

Первая. Иду, Сѣрко.

Всѣ. Педокъ зоветъ, идемъ.

Свѣтъ и мракъ неразличимъ,

Сквозь туманъ и смрадъ летимъ. (Уходятъ).

Сцена 2-я.

Лагерь близь Фореса. Внутри тревога.

(Входятъ Король Дунканъ, Малькольмъ, Дональбенъ, Ленкссъ и свита и встрѣчаютъ раненаго офицера).

Дунканъ. Кто этотъ раненый? Судя по виду

О мятежѣ послѣднія извѣстья

Онъ можетъ дать намъ.

Малькольмъ. Это храбрый воинъ.

Тотъ самый что съ врагомъ сразился смѣло

И спасъ меня отъ плѣна. Здравствуй, другъ мой.

А королю все разкажи что знаешь,

Какъ ты оставилъ бой.

Офицеръ. Сомнительнымъ;

Такъ два пловца уставъ, обнявъ другъ друга,

Едва плывутъ. Жестокій Макдональдъ

(Не даромъ онъ мятежникъ, отъ природы

Въ его душѣ всѣ мерзости кишатъ)

На ближнихъ островахъ нашелъ поддержку

У Керновъ дикихъ и у Галлогласовъ,

Фортуна улыбнулась мятежу

Явясь продажной бабой; но напрасно:

Нашъ храбрый Макбетъ (такъ зову не даромъ)

Презрѣлъ опасность и взмахнувъ мечомъ

Еще дымившимся отъ теплой крови,

Избранникъ мужества, просѣкъ свой путь

Къ презрѣнному рабу.

Не поздоровался и не простился,

Пока не разрубилъ его съ размаха

И голову на стѣнахъ не поставилъ.

Дунканъ. О, смѣлый братъ, достойный воинъ!

Офицеръ. Но какъ оттуда, гдѣ сверкаетъ солнце,

Являются порою громъ и буря,

Такъ здѣсь, гдѣ ждать бы можно только счастья,

Ждала бѣда. Внимай мнѣ, повелитель:

Едва мечомъ успѣло правосудье

Принудить къ бѣгству прыткихъ Керновъ,

Какъ вождь Норвежцевъ, выжидавшій

Съ оружіемъ блестящимъ, съ покой силой

Пошелъ на приступъ вновь...

Дунканъ. И чтожь, смутились

Тогда вожди у насъ Макбетъ и Банко?

Офицеръ. Какъ воробьевъ орелъ, иль зайца левъ,

Клянусь, коль доложить вамъ все по правдѣ,

Какъ пушка что палитъ двойнымъ зарядомъ,

Отъ нихъ врагамъ удвоилось удары.

Купаться ль въ морѣ крови захотѣли,

Иль новую явить Голгоѳу,

Не знаю...

По я слабъ..! покоя просятъ раны.

Дунканъ. Тебѣ къ лицу и рѣчь твоя, и раны,

Въ нихъ честь сквозитъ. Позвать къ нему врачей.

(Офицера уводятъ).
(Входитъ Россъ)

Кто тамъ идетъ?

Малькольмъ. Нашъ танъ достойный, Россъ.

Леноксъ. И что-то спѣшное въ его глазахъ,

Такъ смотритъ тотъ, кто странное разкажетъ.

Россъ. Храни васъ Богъ.

Дунканъ. Откуда танъ достойный?

Россъ. Король великій, я сейчасъ изъ Фейфа.

Норвежскія знамена въ небѣ вѣютъ,

Но намъ они лишь служатъ опахаломъ.

Король ихъ шелъ сюда съ большою силой

И съ помощью предателя Кавдора

Онъ злополучное сраженье началъ,

Но въ бронѣ кованной женихъ Веллоны

Предсталъ ему и равной силой встрѣтилъ,

И мечъ съ мечомъ, рука сплелась съ рукою,

Гордыня сломлена была, короче:

Мы побѣдили!

Дунканъ. О, какое счастье!

Россъ. Теперь же Свенъ, король норвежскій, проситъ

О перемиріи, мы жь не согласны

Ему людей дозволить хоронить,

Пока въ Санъ-Кольмѣ намъ вознагражденье

Онъ въ десять тысячъ доларовъ уплатитъ.

Дунканъ. Насъ танъ Кавдорскій больше не обманетъ,

Ему объявишь смертный приговоръ.

Макбетъ его замѣнитъ съ этихъ поръ.

Россъ. Скачу. Велѣнье царское не ждетъ.

Дунканъ. Пусть санъ его Макбетъ пріобрѣтетъ. (Уходятъ).

Сцена 3-я.

Пустынное мѣсто. Громъ.

Входятъ три вѣдьмы.

Первая. Гдѣ ты была, сестра?

Вторая. Я рѣзала свиней.

Третья. А ты, сестра?

Первая. У моряка жена набравъ каштановъ

Жуетъ, жуетъ, жуетъ. Прошу: "дай мнѣ".

"Сгинь, вѣдьма", мнѣ тетеха говоритъ.

Въ Алепо мужъ ея ушелъ на Тигрѣ,

Но въ рѣшетѣ я поплыву за нимъ,

Безхвостой крысой я работать буду,

Работать буду и работать.

Вторая. Я вѣтеръ дамъ тебѣ.

Первая. На томъ спасибо.

Третья. А я другой.

Первая. Нѣтъ. Тѣ и такъ за мной,

И со всѣхъ они концовъ,

Какъ на картѣ моряковъ

Мнѣ на порты дуютъ прямо.

Я его измучу тамъ,

Спать совсѣмъ ему не дамъ,

Онъ зачахнетъ у меня,

Ни средь ночи, ни средь дня

Глазъ ему нельзя смыкать,

Хоть корабль и но сломать,

Буря будетъ имъ играть.

Смотри что у меня.

Вторая. Дай посмотрѣть.

Первая. Да это палецъ рулеваго.

Погибъ онъ на пути домой. (Звуки трубъ).

Третья. Труба! труба! Макбетъ идетъ!

Всѣ. Сестры, такъ рука съ рукою

Мы витаемъ надъ землею,

Мы здѣсь мѣсто изберемъ,

Девять разъ вокругъ него

Наши цѣпи обовьемъ,

Будетъ крѣпко колдовство. (Входитъ Макбетъ и Банко).

Макбетъ. А сколько разъ мѣнялось наше счастье.

Банко. Далеко ли до Фореса? Кто это?

Безцвѣтно такъ, такъ странно одѣянье,

Какъ будто то не жители земные,

Но кто же вы? Вы леи вы? Можно вамъ

Задать вопросъ? Какъ-будто понимаютъ.

Къ изсохнувшимъ губамъ поблекшій палецъ

Прижали всѣ. По виду женщины,

Но бороды за нихъ не позволяютъ

Принять.

Макбетъ. Коль можете, скажите, кто вы?

Первая. Макбетъ, привѣтъ мой, танъ Гламисскій!

Вторая. Макбетъ, привѣтъ мой, танъ Кавдорскій!

Третья. Макбетъ, привѣтъ мой, будущій король!

Банко. Зачѣмъ вы содрогнулись отъ привѣта?

Въ немъ столько благъ! По правдой заклинаю,

Кто вы? Лишь призракъ, или, въ самомъ дѣлѣ,

Васъ видимъ внѣ себя? Товарищъ славный

Отъ васъ ужь получилъ привѣтъ и предсказанье

Великихъ благъ и царскую надежду,

Онъ будто пораженъ, мнѣ жь ничего

Не говорите вы; но если время

Отъ взоровъ вашихъ не скрываетъ всходы,

Скажите все: ни страха, ни желанья

Во мнѣ предъ вашей милостью и злобой.

Первая. Привѣтъ!

Вторая. Привѣтъ!

Третья. Привѣтъ!

Первая. Не такъ великъ, но больше чѣмъ Макбетъ,

Вторая. Не такъ счастливъ, а все-таки счастливѣй.

Третья. Не царь, но родъ начнешь собою царскій.

Привѣтъ же вамъ, Макбетъ и Банко.

Всѣ три. Привѣтъ нашъ, Банко и Макбетъ!

Макбетъ. Постойте, говорите мнѣ яснѣе.

За смертью Синеля я танъ Гламисскій,

Но почему Кавдорскій? Кавдоръ живъ

И процвѣтаетъ онъ. Быть королемъ

Не болѣе того невѣроятно

Чѣмъ быть Кавдорскимъ таномъ: говорите жь

Откуда вѣсть? Пророческимъ привѣтомъ

Зачѣмъ на мѣстѣ опаленномъ громомъ

Остановили насъ?.. Я заклинаю... (Вѣдьмы исчезаютъ).

Банко. И на землѣ бываютъ пузыри,

Онѣ изъ нихъ. Куда онѣ дѣвались?

Макбетъ. Въ пространство. То что намъ казалось плотью

Развѣялось; а жаль что не остались.

Банко. По было ль то, о чемъ мы говоримъ?

Иль, можетъ-быть, мы вредный корень съѣли,

И держитъ онъ въ плѣну нашъ бѣдный разумъ.

Макбетъ. Потомки ваши будутъ королями.

Банко. И королемъ вы сами.

Макбетъ. Я Кавдоръ,

Не такъ ли?

Банко. Такъ точь въ точь; но кто идетъ?

(Входятъ Россъ и Ангусъ).

Россъ. Король твоимъ успѣхомъ счастливъ, Макбетъ.

Когда же онъ прочелъ о поединкѣ

Твоемъ съ мятежникомъ и самъ не зналъ онъ

Какъ чувства выразить. Молчу объ этомъ,

Но вотъ въ концѣ того же дня онъ видитъ

Тебя въ рядахъ воинственныхъ Норвежцевъ

Безстрашнымъ передъ грознымъ видомъ смерти

Тобой же вызванной, а между тѣмъ

Извѣстья сыплются какъ градъ, и каждый

Хвалу твою при этой оборонѣ

Несетъ къ его стопамъ.

Ангусъ. Мы присланы

Отъ короля тебя благодарить

И пригласить тебя къ нему явиться,

Не награждать...

Россъ. Пока же какъ залогъ

Другихъ и большихъ почестей велѣлъ онъ

Тебя привѣтствовать Кавдорскимъ таномъ.

И такъ привѣтъ, достойный танъ Кавдорскій.

Банко. Какъ! Даже чортъ сказать намъ можетъ правду?

Макбетъ. Но живъ Кавдорскій танъ; зачѣмъ же вы

Меня въ чужіе рядите наряды?

Ангусъ. Кто былъ имъ живъ, но тяжкій приговоръ

Виситъ надъ нимъ, и онъ достоинъ смерти.

Въ союзѣ былъ ли онъ съ Норвегіей,

Иль помогалъ мятежникамъ лишь тайно,

Съ обоими хотѣлъ ли край нашъ погубить,

Не вѣдаю; но знаю что въ измѣнѣ

Сознался онъ.

Макбетъ. Гламисъ и танъ Кавдорскій,

Но главное позднѣй, благодарю.

Такъ дѣти ваши будутъ королями,

Вѣдь тѣ что дали мнѣ Кавдора танство

Сказали такъ.

Банко. Лишь положись на нихъ,

Онѣ покажутъ, можетъ-быть, корону

За танствомъ Кавдора. Какъ это странно,

Готовя намъ погибель, силы мрака

Нерѣдко намъ же правду говорятъ,

Плѣняютъ насъ невинною бездѣлкой

И предаютъ въ пучинѣ злыхъ послѣдствій.

Друзья, на пару словъ. (Отходятъ).

Макбетъ (въ сторону).

Двѣ истины сбылись: онѣ даютъ счастливое вступленіе

Для царской темы... (Ангусу и Россу) Но спасибо вамъ.

(Въ сторону)

Не можетъ быть волшебное внушенье

Ни худомъ, ни добромъ. Когда бы худо,

Могло ли бъ дать оно залогъ успѣха,

Начавшись правдой? Я Кавдорскій танъ.

Коль хорошо, зачѣмъ же передъ нимъ

Безсиленъ я и волосы встаютъ?

И сердце твердое о ребра бьется

Какъ никогда? Нѣтъ, близкая опасность

Не такъ страшна, какъ вымыселъ ужасный,

Пока убійство мы воображаемъ,

Лишь мысль о немъ всю душу потрясаетъ,

Въ ней все подавлено, есть только то,

Чего не существуетъ.

Банко (указываетъ на Макбета). Посмотрите

Какъ спутникъ нашъ задумался глубоко.

Макбетъ (въ сторону). Когда судьба мнѣ хочетъ дать корону,

Пускай она устроитъ все сама.

Банко (Ангусу и Россу). Ему еще неловко въ новомъ званьѣ.

Привыкнуть къ почестямъ какъ къ платью надо.

Макбетъ (въ сторону). Такъ будь что будетъ, въ самомъ трудномъ днѣ

Часы проходятъ и проходитъ время.

Банко. Достойный Макбетъ, мы васъ ожидаемъ.

Макбетъ. Простите, мой усталый мозгъ увлекся

Далекимъ прошлымъ, трудъ вашъ, господа,

Записанъ въ книгѣ, гдѣ я каждый день

Читаю. Но пора намъ къ королю.

Припомнивъ все что было, на досугѣ,

И взвѣсивъ все, другъ съ другомъ откровенно

Поговоримъ.

Банко. Я буду очень радъ.

Макбетъ. Пока довольно. Что жь, идемъ, друзья. (Уходятъ).

Сцена 4-я.

Форесъ. Покой во дворцѣ. Трунятъ.

(Входятъ): Дунканъ, Малькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ и свита.

Дунканъ. Совершена ли казнь надъ Кавдоромъ,

Вернулись ли посланцы?

Малькольмъ. Нѣтъ еще,

Но, государь, я встрѣтилъ очевидна

Его конца, и тотъ мнѣ говорилъ

Что онъ, своей измѣны не скрывая,

У вашего величества прощенья

Молилъ и каялся; и лучшее

Что въ жизни сдѣлалъ онъ -- прощанье съ ней.

Онъ умеръ будто смерть онъ изучилъ,

И бросилъ жизнь шутя.

Дунканъ. Искусства нѣтъ

По одному лицу узнать характеръ.

Онъ былъ изъ тѣхъ людей, кому вполнѣ

Я довѣрялъ. (Входятъ: Макбетъ, Банко, Россъ и Ангусъ).

Мой добрый родственникъ,

Неблагодарностью своей давно

Я тяготился. Ты такъ далеко

Ушелъ впередъ, что на крылахъ награды

Тебя нельзя догнать. О, если бъ меньше

Заслуги были, я бы могъ тогда

Воздать за нихъ; одно могу сказать:

Ты больше заслужилъ, чѣмъ можно дать.

Макбетъ. Мои труды и вѣрность только долгъ мой

И платятъ за себя. Вамъ, государь, дано

Ихъ благосклонно принимать, они же,

Рабы и дѣти вашего престола,

Обязанность свою лишь исполняютъ,

Когда для васъ все дѣлаютъ что могутъ.

Дунканъ. Привѣтъ тебѣ. Тебя я насадилъ

И позабочусь о твоемъ разцвѣтѣ.

Мой славный Банко, ты, равно достойный,

Да будетъ это каждому извѣстно,

Дай мнѣ обнять тебя скорѣе.

Банко. Коль здѣсь возросъ я, ваша будетъ жатва.

Дунканъ. Такъ радость глубока и такъ обильна,

Что хочетъ спрятаться въ росѣ печали.

Мой сынъ, и вы мои родные, таны,

Вы всѣ, кто близокъ намъ, вамъ объявляемъ:

Мы нашъ престолъ за старшимъ сыномъ нашимъ

Малькольмомъ закрѣпляемъ, онъ отнынѣ

Принцъ Кумберландскій, не безслѣдно почесть

Пусть приметъ онъ, а съ нимъ и всѣ другіе,

Пусть знаки доблести на всѣхъ достойныхъ

Горятъ какъ звѣзды. Въ Ивернесъ отсюда,

И тамъ еще сойдемся ближе съ вами.

Макбетъ. Что не для васъ -- не отдыхъ, а работа.

Теперь спѣшу обрадовать жену

Извѣстіемъ о вашемъ посѣщеньѣ.

И такъ прошу простить.

Дунканъ. Достойный Кавдоръ.

Макбетъ (въ сторону).

Принцъ Кумберландскій, вотъ преграда,

Какъ камень онъ загородилъ мнѣ путь.

Споткнуться или перепрыгнуть надо,

Звѣздамъ во мракъ души не заглянуть.

Что руку дразнитъ, то пугаетъ взглядъ,

Но если сдѣлано, пускай-глядятъ. (Уходитъ).

Дунканъ. Да, добрый Банко, онъ такъ смѣлъ, отваженъ,

Что воздавать ему хвалу отрадно,

Пируешь самъ, идемъ за нимъ,

А онъ спѣшитъ устроить намъ пріемъ.

Онъ другъ и родственникъ безцѣнный!'

(Трубы. Они уходятъ).

Сцена 5-я.

Ивернесъ. Покой въ замкѣ Макбета.

(Входитъ леди Макбетъ читая письмо).

Леди Макбетъ. "Онѣ встрѣтили меня въ день успѣха, и я имѣю явныя доказательства что онѣ Обладаютъ знаніями недоступными для смертныхъ. Когда я горѣлъ желаніемъ разспросить ихъ еще, онѣ обратились въ воздухъ и въ немъ исчезли. Пока я стоялъ пораженный, пришли посланные отъ короля и поздравили меня таномъ Кавдорскимъ, тѣмъ самымъ титуломъ, которымъ прежде привѣтствовали меня вѣщія сестры, упомянувъ о времени, когда будутъ привѣтствовать королемъ. Я счелъ нужнымъ сообщить тебѣ это, дорогая участница моего величія, чтобы ты не лишилась своей доли радости, не вѣдая объ обѣщанномъ тебѣ величіи. Прими это къ сердцу и прощай".

Гламисъ и Кавдоръ, будущій король;

Лишь одного боюсь -- твоей природы,

Въ ней слишкомъ много жалости осталось.

Ты не пойдешь ближайшею дорогой,

Есть жажда власти, злобы не хватаетъ.

Того, что жаждешь, ты хотѣлъ бы свято

Достигнуть только честною игрою.

Внутри себя ты слышишь громкій голосъ:

Ты долженъ дѣйствовать, чтобъ все сбылось,

А самъ боишься руку приложить.

Хотя въ душѣ желаешь исполненья.

Скорѣй ко мнѣ. Свой духъ въ тебя вдохну я

И отгоню своею смѣлой рѣчью

Все то, что кажется тебѣ преградой

Къ вѣнцу, который для тебя готовятъ

Судьба и непонятныя тѣ силы. (Входитъ вѣстникъ).

Что новаго?

Вѣстникъ. Король здѣсь будетъ къ ночи.

Леди Макбетъ. Да ты съ ума сошелъ съ такою вѣстью!

Твой повелитель съ нимъ, а онъ велѣлъ бы

Къ пріему все скорѣе приготовить.

Вѣстникъ. Простите, это вѣрно; танъ сейчасъ

Здѣсь будетъ, мой товарищъ эту вѣсть

Привезъ едва дыша.

Леди Макбетъ. Пусть отдохнетъ;

Онъ важную сюда приноситъ новость.

До хрипоты докаркался самъ воронъ,

Привѣтствуя прибытіе Дункана

Подъ этими стѣнами. Духи смерти,

Во мнѣ скорѣе женщину убейте,

Жестокостью наполните мнѣ душу

И въ жилахъ кровь мою сгустивъ, не дайте

Упрекамъ совѣсти проникнуть въ сердце!

Чтобы ни отдыха, ни колебанья

Не знала я пока я не у цѣли!

Въ груди моей возьмите молоко

И черной, горькой желчью замѣните!

Незримыя, убійственныя силы,

Вездѣ вы смерть и гибель сторожите!

Ночь темная, въ покровахъ дымныхъ ада

Приди, чтобъ ножъ не могъ увидѣть раны,

Чтобъ сквозь покровъ не проглянуло небо

И не раздались крики: "стой"!(Входитъ Макбетъ).

Гламисъ великій и достойный Кавдоръ,

Знатнѣйшій тѣмъ что позже совершится,

Твое письмо передо мной открыло

Все что отъ насъ сокрыто настоящимъ,

Я будущимъ живу.

Макбетъ. Но, дорогая,

Дунканъ прибудетъ къ ночи.

Леди Макбетъ. А когда

Уѣдетъ онъ?

Макбетъ. Предполагаетъ завтра.

Леди Макбетъ. О, никогда то завтра не настанетъ,

Но видъ вашъ, танъ, напоминаетъ книгу,

Гдѣ странныя прочтутъ пожалуй вещи,

А вы другимъ теперь должны являться,

Привѣтливымъ, невиннымъ какъ цвѣтокъ,

И скрыть змѣиный ядъ. Устроить надо

Намъ гостя нашего. Довѣрь же мнѣ

Все дѣло важное ближайшей ночи,

Вѣдь всею славою грядущихъ дней

Обязаны мы будемъ только ей.

Макбетъ. Потомъ поговоримъ.

Леди Макбетъ. Не будь такъ мраченъ;

Унылый видъ вселяетъ подозрѣнья.

Все остальное предоставишь мнѣ.

Сцена 6-я.

Тамъ же возлѣ замка. Гобои и факелы.

(Входитъ Дунканъ, Малькольмъ, Дональбенъ, Банко, Леноксъ, Макдуфъ, Россъ, Ангусъ и свита).

Дунканъ. Какъ замокъ этотъ чудно расположенъ.

И самый воздухъ нѣжный и прозрачный

Ласкаетъ чувство.

Банко. Да, а гости лѣта,

Тѣ ласточки, что жить привыкли въ храмахъ,

Вьютъ гнѣзда тутъ и служатъ вѣрнымъ знакомъ

Что небо ласково: здѣсь нѣтъ угла,

Нѣтъ фриза, выступа и украшенья,

Гдѣ-бъ не было висячей колыбели,

А я замѣтилъ, гдѣ онѣ плодятся,

Тамъ воздухъ чистъ.

Дунканъ. Но вотъ идетъ хозяйка.

Сама любовь подъ часъ бываетъ въ тягость,

Но все жь мы ей должны быть благодарны,

Такъ вы должны за насъ молиться Богу

И насъ же за свой трудъ благодарить.

Леди Макбетъ. Нашъ трудъ, хотя-бъ онъ былъ тяжеле вдвое,

Не смогъ бы далеко еще сравниться

Съ той бездною отличія и славы,

Что вашему величеству угодно

Намъ было подарить. За все теперь

Мы ваши богомольцы.

Дунканъ. Гдѣ танъ

Кавдорскій? Мы за нимъ гнались, хотѣли

Предупредить; но онъ ѣздокъ хорошій,

Ему любовь и шпоры помогли

Быть здѣсь до насъ. Прекрасная хозяйка,

Мы будемъ вашимъ гостемъ эту ночь.

Леди Макбетъ. Все ваше, государь, и слуги сами,

И ихъ имущество, во всемъ отчетъ

Они готовы дать вамъ.

Дунканъ. Дайте руку,

Идемъ къ хозяину, онъ дорогъ намъ

И навсегда къ нему мы благосклонны. (Уходятъ).

Сцена 7-я.

Тамъ же. Покой въ замкѣ.

Гобои и факелы. Входятъ и проходятъ мимо Дворецкій и слуги съ блюдами и посудой. Потомъ входитъ Макбетъ.

Макбетъ.

О, еслибы конецъ концомъ былъ дѣла!

Тогда бы чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше; еслибъ

Убійство разомъ въ сѣти захватило

Всѣ выводы и могъ одинъ ударъ

Свершить начало и конецъ -- хоть здѣсь!..

Здѣсь, на песчаной отмели временъ!..

Другая жизнь, куда ни шла (но судъ

Начнется здѣсь, теперь), мы научаемъ

Кровавыми уроками другихъ,

Они вернутся къ намъ чтобъ насъ же мучить,

И намъ же правосудіе подноситъ

Ту чашу что мы сами отравили.

Онъ долженъ бы вдвойнѣ быть безопасенъ,

Я родственникъ и подданный, во-первыхъ,

А во-вторыхъ, онъ у меня въ гостяхъ,

Я долженъ дверь замкнуть передъ убійцей,

А самъ возьмусь за ножъ? А этотъ Дунканъ

Такъ кротко правилъ, былъ такъ чистъ въ служеньѣ,

Что доблести его возопіютъ

Вездѣ какъ ангелы и гласомъ трубнымъ

Осудятъ всюду низкое убійство,

И жалость, какъ новорожденный, съ плачемъ

Промчится въ вихрѣ, или херувимомъ

По небу въ черныхъ тучахъ пронесется,

Повсюду разглашая про злодѣйство,

И всюду въ вихрѣ капать будутъ слезы;

А что меня влечетъ?-- лишь честолюбье,

По тамъ, гдѣ слишкомъ сильно напряженье,

Сорваться можетъ все. (Входитъ леди Макбетъ.)

Что новаго?

Леди Макбетъ. Кончаетъ ужинъ. Отчего ушли вы?

Макбетъ. Онъ звалъ меня?

Леди Макбетъ. А вы не знали развѣ?

Макбетъ. Мы въ этомъ дѣлѣ дальше не пойдемъ.

Онъ окружилъ меня такимъ почетомъ

И такъ высокъ теперь я въ общемъ мнѣньѣ,

Что лучше намъ воспользоваться этимъ

И подождать.

Леди Макбетъ. Такъ что-жь, проспался ты?

Надежда та была лишь опьяненьемъ

И смотритъ разомъ блѣдно и уныло,

Хоть и бодра казалась? Если такъ,

Я и любви твоей не вѣрю. Да,

Боишься ты такимъ же быть на дѣлѣ,

Какимъ въ желаньяхъ былъ? Хотѣлъ бы взять,

Что украшеніемъ считаешь жизни,

Но остаешься трусомъ предъ собой,

Колеблясь межь "не смѣю" и "хотѣлъ бы",

Какъ въ поговоркѣ котъ.

Макбетъ. Молчи, довольно.

Я смѣю все что можетъ человѣкъ.

Кто смѣетъ больше -- звѣрь.

Леди Макбетъ. Какой же звѣрь

Заставилъ васъ открыть мнѣ это дѣло?

Къ нему стремясь вы были человѣкомъ,

Л больше сдѣлавшись чѣмъ то что были,

И человѣкомъ выросли бы вдвое.

Создать хотѣли время вы и мѣсто,

Но вотъ они пришли, а вы безсильны.

Кормила я и чувство къ дѣтямъ знаю;

Какъ сладко ихъ любить, обнявши нѣжно;

Но у младенца вырвала бы грудь я

И не колеблясь голову ему

Разбила, еслибъ только поклялась,

Какъ ты клялся.

Макбетъ. А неудача?

Леди Макбетъ. Какъ?

Лишь только напрягите мужество и волю.

Удастся все. Когда заснетъ Дунканъ

(Ко сну его клонить еще скорѣе

Съ дороги будетъ), спальниковъ его

Я напою виномъ или настойкой,

Пока вся память, этотъ сторожъ мозга,

Не превратится въ дымъ и храмъ сознанья

Пустой ретортой станетъ; въ свинскомъ снѣ

Валяться будутъ, точно мертвецы.

Чего съ тобою сдѣлать мы тогда

Не можемъ надъ Дунканомъ беззащитнымъ,

Чего на нихъ свалить намъ не удастся

Изъ всей вины?

Макбетъ. Рождай лишь мальчиковъ:

Мужамъ лишь существо твое способно

Дать жизнь. Когда же мы обрызжемъ кровью

Его двухъ слугъ и сами ихъ мечами

Исполнимъ все, не скажутъ ли тогда:

Все сдѣлали они?

Леди Макбетъ. И кто посмѣетъ

Иначе мыслить, видя скорбь и слезы

О гибели его?

Макбетъ. Во мнѣ всѣ струны

Напряжены для страшнаго дѣянья,

Но веселѣй пока на пиръ идемъ,

Чтобъ сердце лжи не выдало лицомъ (Уходятъ).

Дѣйствіе II.

Сцена 1-я.

Тамъ же. Дворъ внутри замка.

(Входятъ Банко и Флинсъ; передъ ними факелъ).

Банко. Что на дворѣ? Который часъ, дружокъ?

Флинсъ. Ужь мѣсяцъ сѣлъ, а я часовъ не слышалъ.

Банко. Когда садится онъ?

Флинсъ. За полночь, вѣрно.

Банко. Возьми мой мечъ. И въ небѣ акуратно

Ведутъ хозяйство: свѣчи погасили.

Возьми. Сонъ какъ свинецъ мнѣ давитъ вѣки,

А спать не хочется. Богъ милосердый,

Ты помыслы проклятые сдержи,

Которымъ сонъ дастъ волю. Дай мнѣ мечъ.

(Входитъ Макбетъ и служитель съ факеломъ).

Кто тамъ?

Макбетъ. Друзья.

Банко. Какъ, сэръ, вы на ногахъ? Король ужь легъ,

Онъ всѣмъ доволенъ былъ черезвычайно

И вашихъ слугъ онъ щедро наградилъ,

А этотъ бриліантъ велѣлъ на память

Отдать любезнѣйшей хозяйкѣ нашей;

Въ восторгѣ онъ.

Макбетъ. Застали насъ врасплохъ,

И не могли мы такъ какъ бы хотѣли

Пріемъ устроить.

Банко. Все прекрасно.

Вчера мнѣ сестры вѣщія приснились,

Ихъ предсказанья частью оправдались.

Макбетъ. О нихъ забылъ я, если будетъ время,

Пожалуй, мы объ этомъ потолкуемъ.

Когда свободны вы?

Банко. Когда хотите.

Макбетъ. Коль и тогда останемся друзьями,

Оно послужитъ къ вашему почету.

Банко. Я радъ его умножить; но хотѣлъ бы

Свою свободу сохранить и вѣрность.

Итакъ подумаемъ.

Макбетъ. Пока покойной ночи.

Банко. Благодарю васъ, сэръ, того жь и вамъ желаю.

(Банко и Флинсъ уходятъ).

Макбетъ. Скажи твоей хозяйкѣ позвонить,

Питье мнѣ приготовивъ, и ложись. (Слуш уходитъ).

Что вижу я? Мнѣ чудится кинжалъ,

Вотъ рукоятка; я возьму тебя.

Нѣтъ ничего, а онъ передо мной,

Видѣнье роковое, неужель

Для осязанья недоступенъ ты?

Иль можетъ-быть ты лживое созданье

Разгоряченнаго тревогой мозга?

Но ты мнѣ кажешься такимъ же твердымъ,

Какъ тотъ что вынимаю изъ ноженъ.

Ты мнѣ впередъ указываешь путь,

Не даромъ твой двойникъ мнѣ будетъ нуженъ.

Надъ зрѣніемъ моимъ смѣется разумъ,

Иль зрѣніе яснѣе чѣмъ разсудокъ.

А ты все здѣсь и даже капли крови

Являлись на клинкѣ. Нѣтъ ничего,

Лишь мысль кровавая нарисовала

Его моимъ глазамъ. Теперь полміра

Какъ-будто вымерло, и злые сны

Къ постели тихо крадутся вдоль стѣнъ;

Гекату блѣдную колдуньи славятъ,

И вой волковъ убійцъ предупреждаетъ

О времени, какъ часовой, они

Идутъ тайкомъ, какъ нѣкогда Тарквиній,

И къ дѣли движутся, скользя какъ призракъ.

Земля, не слышь моихъ шаговъ, чтобъ камни

Не проронили тайны обо мнѣ

И ужасъ ночи не могли нарушить.

Къ чему слова? Пока грожу, онъ живъ,

Весь пылъ дѣяній слово охлаждаетъ. (Звонятъ).

Пора кончать. Я слышу тамъ звонятъ.

Дунканъ, будь глухъ теперь, то въ рай иль въ адъ

Тотъ звонъ тебя навѣки призываетъ. (Уходитъ).

Сцена 2-я.

Тамъ же.

(Входитъ Леди Макбетъ).

Леди Макбетъ. Чѣмъ глубже снятъ они, тѣмъ я смѣлѣй.

Ихъ хмель во мнѣ горитъ огнемъ, но, чу!..

Кричитъ сова, какъ сторожъ роковой;

Она уже прощается съ Дунканомъ;

А двери отперты и храпъ дежурныхъ

Звучитъ насмѣшкой долгу. Мой напитокъ

О нихъ заставитъ жизнь и смерть поспорить:

Скончались ли они иль живы?

Макбетъ (извнутри). Кто тамъ?

Леди Макбетъ. Боюсь, они проснутся слишкомъ рано.

Не то что сдѣлано, а покушенье

Опасно намъ. Я шпаги положила.

Ихъ не найти нельзя. Когда бъ не сходство

Его съ отцомъ, все кончила бъ сама.

Макбетъ (входя). Я сдѣлалъ дѣло: шума не слыхала?

Леди Макбетъ. Я слышала сову, сверчки кричали.

Ты говорилъ?

Макбетъ. Когда?

Леди Макбетъ. Сейчасъ.

Макбетъ. Спускаясь?

Леди Макбетъ. Да.

Макбетъ. Кто спитъ въ той комнатѣ?

Леди Макбетъ. Тамъ? Дональбенъ.

Макбетъ. Печальный видъ.

Леди Макбетъ. Безумство это говорить.

Макбетъ. Одинъ во снѣ смѣялся, крикнулъ "рѣжутъ"

Другой. Проснулись. Я стоялъ и слушалъ,

Но помолясь они рѣшили снова

Заснуть.

Леди Макбетъ. Да двое крѣпко тамъ уснули.

Манбетъ. Одинъ воскликнулъ: "Господи, помилуй."

Другой меня въ крови какъ будто видѣлъ

И отвѣчалъ "аминь", но я сказать

Не могъ "аминь" на "Господи, помилуй."

Леди Макбетъ Не углубляйся въ эти мысли.

Макбетъ. Что жь помѣшало мнѣ сказать "аминь"?

Молитва такъ нужна была, "аминь"

Я вымолвить не могъ.

Леди Макбетъ. Такъ думать

О такихъ дѣлахъ нельзя. Сойдешь съ ума.

Макбетъ. Казалось, слышенъ крикъ: "не спи отнынѣ."

Макбетомъ сонъ убитъ, невинный сонь.

Сонъ, разрѣшающій заботъ сплетенье,

Трудовъ дневныхъ конецъ и омовенье,

Бальзамъ тоски, второй потокъ природы,

Кормилецъ жизненнаго пира...

Леди Макбетъ. Что?

Макбетъ. И крикъ: "не спи отнынѣ", домъ наполнилъ.

Гламисомъ сонъ убитъ, зато Кавдоръ

Не будетъ спать, не будетъ спать Макбетъ.

Леди Макбетъ. Но кто же такъ кричалъ? О, славный танъ,

Зачѣмъ такими мыслями напрасно

Себя же ослаблять? Воды достаньте

И смойте съ рукъ кровавую улику.

Зачѣмъ вы шпаги принесли оттуда?

Ихъ мѣсто тамъ. Снесите ихъ обратно

И сонныхъ слугъ запачкайте въ крови.

Макбетъ. Я не пойду. Мнѣ даже думать страшно.

На то что сдѣлалъ я взглянуть не смѣю.

Леди Макбетъ. Рѣшимость гдѣ? Давайте шпаги. Спящій

И трупъ одна картина: только дѣти

Боятся нарисованныхъ чертей.

Коль онъ въ крови, я слугъ намажу ею,

Они должны убійцами казаться. (Они уходитъ, извнѣ стучатся).

Макбетъ. Что тамъ за стукъ? Какъ шумъ меня пугаетъ?

Чьи руки здѣсь? Отъ нихъ ослѣпну я.

Не хватитъ водъ глубокихъ океана

Смыть эту кровь, и я своей рукой

Скорѣй безбрежныя моря окрашу

И зелень водъ ихъ сдѣлаю багровой.

Леди Макбетъ (возвращаясь).Цвѣтъ нашихъ рукъ одинъ, но я стыжусь

За сердца бѣлизну. Я слышу стукъ

У южной двери. Удались къ себѣ.

Плеснемъ воды и смоемъ наше дѣло,

И какъ легко тогда... А ваша твердость

Вамъ измѣнила. Чу, стучатъ опять,

Переодѣньтесь на ночь; намъ придется,

Быть-можетъ, выдти къ сторожамъ. Очнитесь

И не топите въ мысляхъ малодушно.

Макбетъ. О, лучше бы не быть чѣмъ сдѣлать это!

Дупканъ, проснись отъ стука! Еслибъ могъ ты!

Сцена 3-я.

Тамъ же.

(Входитъ привратникъ. Внутри стукъ).

Привратникъ. Ну, стукотня. Ей, ей! Еслибы человѣкъ былъ привратникомъ ада, ему не зачѣмъ было бы отпирать дверей. (Стукъ). Стучи, стучи! Кто тамъ, во имя Веельзевула? Это купецъ повѣсившійся въ предвидѣніи хорошей жатвы. Добро пожаловать, и хорошо что шарфъ еще на васъ: вамъ придется здѣсь потѣть и утираться. (Стукъ). Стучатъ, кто тамъ? во имя другаго черта. Я побожусь что это предатель: на вѣсахъ правосудія онъ могъ бросать свою клятву на обѣ чашки противъ любой изъ нихъ. Во славу Божію онъ совершилъ не мало предательствъ, но не сумѣлъ измѣной пробраться на небо. Войди; войди, предатель! (Стучатъ). Стукъ, стукъ, стукъ: Кто тамъ? Клянусь, это англійскій портной. Онъ пришелъ сюда наворокакъ товаръ отъ французскихъ штановъ. Войди, портной, тутъ ты можешь зажарить своего гуся. (Стучатъ). Стукъ, стукъ, ни минуты покоя. Вы кто такой? Но тутъ слишкомъ холодно для ада! Я не хочу дольше быть чертомъ-привратникомъ. Кажется, я впустилъ сюда людей всевозможныхъ професій, всѣ пробрались но подснѣжникамъ къ огромному увеселительному костру. (Стучатъ). Сейчасъ, сейчасъ, и прошу васъ не позабудьте привратника.

(Отворяетъ дверь. Входятъ Макдуфъ и Леноксъ).

Макдуфъ. Вы развѣ поздно такъ легли, мой другъ?

Что спите все?

Привратникъ. Вторые пѣтухи

Пропѣли, мы все бражничали здѣсь.

Вино же, сэръ, три вещи вызываетъ.

Макдуфъ. Какія жь это три вещи оно вызываетъ въ особенности?

Привратникъ. Клянусь вамъ, сэръ: красный носъ, сонъ и урину. Похоть, сэръ, оно вызываетъ и не вызываетъ. Оно вызываетъ желаніе, но упраздняетъ исполненіе; поэтому пьянство можетъ быть названо предателемъ похоти: оно вызываетъ и уничтожаетъ ее; оно подстрекаетъ и оно же осаживаетъ, и ободряетъ и наводитъ уныніе, и угощаетъ и заставляетъ воздерживаться, а въ заключеніе наводитъ сонъ и надувши покидаетъ ее.

Макдуфъ. Мнѣ кажется, вино и тебя надуло вчера.

Привратникъ. Да, сэръ, и по самое горло, но я отплатилъ ему за обманъ. Я думаю, я для него слишкомъ крѣпокъ, хотя иногда оно и даетъ мнѣ подножку; но зато и я его отправилъ на землю.

Макдуфъ. А что хозяинъ твой проснулся?

Его мы нашимъ стукомъ разбудили.

(Входитъ Макбетъ).

Леноксъ. Здорово, славный сэръ.

Макбетъ. Привѣтъ обоимъ.

Мандуфъ. Король уже проснулся?

Макбетъ. Нѣтъ, онъ спитъ.

Макдуфъ. Онъ мнѣ велѣлъ къ нему явиться рано;

Ужъ я почти проспалъ.

Макбетъ. Пойдемъ къ нему.

Макдуфъ. Я знаю, это трудъ для васъ пріятный,

Но все же трудъ.

Макбетъ. Пріятный трудъ, отрада.

Вотъ дверь.

Мандуфъ. Такъ я войти къ нему осмѣлюсь. (Уходить).

Вѣдь это долгъ мой.

Леноксъ. Отъѣздъ сегодня?

Макбетъ. Такъ онъ говорилъ.

Леноксъ. Какая ночь была! Надъ нами съ крыши

Сносило трубы. Вопли, говорятъ,

Надъ домомъ слышались и крики смерти.

Пророчества зловѣщія сулили:

Пожары страшные, и кровь, и смуту,

Приподнимая времени завѣсу.

Мракъ безъ конца сова намъ предвѣщала,

И даже землю охватила дрожь.

Макбетъ. Да, эта ночь бурливая была.

Леноксъ. И я другой подобной не припомню.

(Возвращается Макдуфъ).

Мандуфъ. О, ужасъ, ужасъ, ужасъ, не вмѣститъ

Тебя душа, не выразитъ языкъ!

Макбетъ и Леноксъ. Скажите же.

Макдуфъ. Неслыханное дѣло!

Убійцы святотатно храмъ разбили,

Помазанника храмъ, укравъ оттуда

Его святую жизнь.

Макбетъ. Что вы сказали: жизнь?

Леноксъ. Про короля вы говорите?

Мандуфъ. Войдите сами, новую Горгону

Увидите, нѣтъ силы говорить.

Взглянувъ, скажите вы. (Макбетъ и Леноксъ уходятъ).

Вставай! вставай!

Ударь въ набатъ! Убійство и измѣна!

Проснитесь, Панко, Малькольмъ, Дональбенъ.

Стряхните жалкій сонъ, подобье смерти,

Она сама предъ вами. Посмотрите:

Предъ вами страшный судъ! Малькольмъ и Банко!

Какъ будто изъ могилъ сюда явитесь

На ужасъ поглядѣть. Ударь въ набатъ! (Набатъ. Входитъ леди Макбетъ).

Леди Макбетъ. Что здѣсь такое? Что случилось?

Зачѣмъ ужасная труба сзываетъ

Всѣхъ спящихъ въ замкѣ? Говори.

Макдуфъ. Не вамъ, миледи, слушать что скажу я.

Для слуха женскаго такая вѣсть

Смертельною была бы. (Входитъ Банко).

Банко. Убитъ нашъ повелитель.

Леди Макбетъ. Ужасъ, ужасъ!

Какъ? Здѣсь у насъ?

Банко. Гдѣ бъ ни было, ужасно.

Мой другъ, скажи что нѣтъ, что ты ошибся,

Скажи что нѣтъ! (Возвращаются Макбетъ и Ленонсъ)

Макбетъ. О, еслибъ часомъ раньше умеръ я,

Счастливымъ прожилъ бы свой вѣкъ, теперь же

Мнѣ ничего въ ней болѣ не осталось,

Ничтожно все: убиты милость, слава,

Напитокъ жизни пролитъ, намъ осталась

Лишь гуща, ей лишь можемъ похвалиться (Входятъ Малькольмъ, Дональбенъ).

Дональбенъ. Кто палъ?

Макбетъ. Не вѣдая того, вы сами,

Родникъ, глава, источникъ вашей крови

Разрушенъ въ корнѣ.

Макдуфъ. Вашъ отецъ убитъ.

Малькольмъ. Какъ? Кѣмъ?

Леноксъ. Должно быть слугами. Они съ нимъ спали,

Въ крови замараны ихъ лица, руки,

И кровь еще не смыта съ тѣхъ кинжаловъ

Которые нашли мы въ ихъ постеляхъ.

Они жь въ упоръ безсмысленно глядѣли

На насъ. Какъ ввѣрить жизнь такой охранѣ?

Макбетъ. А все жь мнѣ жаль что ихъ въ порывѣ гнѣва

Убилъ.

Мандуфъ. Зачѣмъ вы это сдѣлали?

Макбетъ. Кто мудръ въ безумствѣ, въ ярости спокоенъ,

Пылая гнѣвомъ холоденъ? Никто.

Какъ? Тутъ Дункана золотая кровь

И жизни брешь, зіяющія раны,

Куда проникнулъ страшный врагъ, а тамъ

Окрававленные лежатъ убійцы,

Кинжалы ихъ! Кто могъ бы удержать

Порывъ любви сердечной и не дать

Ей выразиться дѣломъ?

Леди Макбетъ. Помогите!

Мандуфъ. Смотрите, леди Макбетъ!

Малькольмъ. И мы молчимъ! Намъ надо говорить!

Дональбенъ. Къ чему? И что мы здѣсь сказать могли бы,

Гдѣ притаилась, можетъ-быть, судьба

И насъ готовится схватить? Бѣжимъ,

А слезы наши не созрѣли.

Малькольмъ. Правда.

Печали здѣсь не мѣсто проявляться.

Банко. Смотрите, леди Макбетъ! (Леди Макбетъ уносятъ).

Одѣться намъ пора, тогда сойдемся

И здѣсь кровавое разсмотримъ дѣло,

Узнаемъ все. Сомнѣнія и страхъ

Смущаютъ насъ; но все въ рукѣ Господней,

При помощи его бороться буду

Съ предательствомъ и злобой.

Мандуфъ. И я.

Всѣ. Мы всѣ.

Мандуфъ. Идемъ скорѣй вооружиться

И здѣсь сойдемся вновь.

Всѣ. Такъ рѣшено.

(Всѣ уходятъ кромѣ Малькольма и Дональбена).

Малькольмъ. Ну, что? Не будемъ съ ними совѣщаться.

Притворную печаль явить нетрудно

Притворщикамъ. Я въ Англію отправлюсь.

Дональбенъ. Въ Ирландію направлюсь я; чѣмъ дальше

Мы другъ отъ друга, тѣмъ мы безопаснѣй.

А здѣсь кинжалъ таится за улыбкой,

Чѣмъ ближе кровью, тѣмъ до крови ближе.

Малькольмъ. Еще стрѣла не долетѣла къ цѣли

И лучше намъ стоять отъ ней подальше.

Скорѣе на коней и безъ прощаній

Ускачемъ прочь. Не стыдно ускакать

Тамъ, гдѣ нельзя пощады больше ждать.

Сцена 4-я.

Внѣ замка.

(Входятъ Россъ и Старикъ).

Старикъ. Седьмой десятокъ лѣтъ я помню ясно.

Не мало я видалъ за это время

Ужаснаго и страннаго, но все

Блѣднѣетъ передъ этой страшной ночью.

Россъ. Дѣла людей и небо омрачаютъ.

Оно грозитъ кровавой ихъ аренѣ.

Стыдится-ль день, иль ночь опеленала

Лампаду вѣчную постыдной тѣнью,

Зловѣщій мракъ лицо земли окуталъ

И свѣтъ дневной его ласкать не станетъ.

Старинъ. Неслыхано, какъ это злодѣянье!

Намедни соколъ взвившійся высоко

Ночной совой былъ схваченъ и убитъ.

Россъ. А кони Дункана, и это вѣрно,

Сокровища и красотой и бѣгомъ,

Взбѣсились вдругъ и вырвавшись умчались,

И непокорны стали, точно людямъ

Войну хотѣли объявить.

Старикъ. Я слышалъ,

Они другъ друга грызла даже.

Россъ. Да,

И я глазамъ своимъ почти не вѣрилъ,

Хоть видѣлъ самъ. Но вотъ идетъ Макдуфъ. (Входитъ Макдуфъ).

Что новаго?

Макдуфъ. Вы сами видите.

Россъ. Узнали, кто злодѣйство совершилъ?

Макдуфъ. Да тѣ, кого Макбетъ убилъ.

Россъ. Увы,

Что пользы было имъ?

Макдуфъ. Ихъ подкупили

Малькольмъ и Дональбенъ, Дункана дѣти.

Бѣжали тайно, пало подозрѣнье

Теперь на нихъ.

Россъ. Чудовищно, однако.

Безуменъ планъ когда онъ самъ мѣшаетъ

Достигнуть цѣли, а похоже очень

Что власть теперь достанется Макбету.

Макдуфъ. Избранье кончено; онъ въ Сконъ уѣхалъ

Короноваться.

Россъ. А Дункана тѣло?

Мандуфъ. Его въ Кольмъ-Гиль уже перенесли,

Гдѣ усыпальница всѣхъ королей,

Гдѣ ихъ останки.

Россъ. Ѣдете вы въ Сконъ?

Мандуфъ. Нѣтъ, братецъ, въ Файфъ, домой.

Россъ. А я туда.

Мандуфъ. Дай Богъ, чтобъ все тамъ было хорошо,

И новая одежда лучше старой.

Россъ. Прощай, старикъ.

Старикъ. Богъ помощь вамъ и всѣмъ кто только хочетъ,

Чтобъ стало зло добромъ, враги друзьями. (Уходятъ).

Дѣйствіе III.

Сцена 1-я.

Форесъ. Покой во дворцѣ.

(Входитъ Банно.)

Банко. Все что тебѣ тѣ вѣдьмы предсказали

Сбылось: король, Кавдоръ, Гламисъ. Боюсь

Что ты не чисто велъ игру; а все же

Власть не твоимъ предсказана потомкамъ.

Родоначальникомъ и корнемъ древа

Я долженъ быть, коль можно вѣрить имъ,

(А по Макбету суда вѣрить можно),

Такъ отчего жь пророчество на мнѣ

Не сбудется? Надеждъ не оправдаетъ

Моихъ, какъ и его? Довольно, тише.

(Трубы. Входятъ Макбетъ и леди Макбетъ въ королевскихъ одеждахъ. Леноксъ, Россъ, лорды и свита.)

Макбетъ. Вотъ главный гость.

Леди Макбетъ. Да, безъ него

Все пусто было бы на нашемъ пирѣ

И все казалось бы не такъ, какъ надо.

Макбетъ. Сегодня, сэръ, у насъ парадный ужинъ,

Мы просимъ васъ прибыть.

Банко. Повиноваться

Я вашему величеству всегда

Готовъ. Мой долгъ велитъ служитъ вамъ вѣчно.

Макбетъ. Теперь вы ѣдете?

Банко. Да, государь.

Макбетъ. А я хотѣлъ просить у васъ совѣта,

(Онъ былъ всегда разуменъ и удаченъ),

Сегодня совѣщанье; но до завтра

Отложимъ мы. Вы ѣдете далеко?

Банко. Придется, государь, я думаю проѣздить

До ужина. А если не скакать,

Пожалуй захвачу немного ночи,

Часъ или два.

Макбетъ. Не опоздайте къ намъ.

Банко. О, нѣтъ.

Макбетъ. Мы слышали что Дональбенъ и Малькольмъ

Въ Ирландію и въ Англію прибывъ,

Не сознаваясь, разумѣется, въ злодѣйствѣ,

Тамъ странные распространяютъ слухи...

Но завтра мы потолкуемъ о дѣлахъ,

Собравшись всѣ; ступайте же скорѣй.

До вечера. А Флинсъ поѣдетъ съ вами?

Банко. Да, государь, и намъ пора ужь ѣхать.

Макбетъ. Надѣюсь, бѣгъ хорошъ у вашихъ лошадей,

А ноги тверды. Имъ довѣрю васъ.

Прощайте. (Банко уходитъ).

Пусть каждый временемъ располагаетъ,

Какъ хочетъ, до семи часовъ, потомъ

Еще пріятнѣй будетъ вмѣстѣ. А мы

До ужина одни останемся. Прощайте.

(Леди Макбетъ, Леноксъ, Россъ, лорды и свита уходятъ).

Эй ты, теперь тебѣ скажу два слова.

Тѣ двое ждутъ?

Слуга. Они, милордъ, тамъ у воротъ дворцовыхъ.

Макбетъ. Такъ позови ихъ. (Слуга уходитъ) Что мнѣ королевство,

Когда покоя нѣтъ? Страхъ предъ Банко

Во мнѣ глубокъ; въ его природѣ что-то

Есть царское, внушающее страхъ;

При смѣлости его неукротимой

Среди опасности спокоенъ разумъ

И руководитъ имъ. Да, только онъ

Меня страшитъ и передъ нимъ однимъ

Слабѣетъ геній мой, какъ говорятъ,

Предъ Цезаремъ Антоній. А когда

Мнѣ сестры вѣщія сулили царство,

Онъ самъ вопросъ имъ задалъ, и онѣ

Его назвали предкомъ королей.

Безплодна на челѣ моемъ корона

И отъ меня мой скипетръ одинокій

Навѣкъ въ чужія руки перейдетъ,

А не моимъ сынамъ. Но если такъ,

Я для потомковъ Банко совѣсть запятналъ.

Для нихъ убилъ я добраго Дункана,

Сосудъ души моей наполнилъ злобой,

Утративъ миръ. И вѣчный мой покой

Лишь ради нихъ врагу людскому предалъ.

Имъ царство подарить? Потомкамъ Банко?

Нѣтъ, лучше вызову на поединокъ

Судьбу чтобъ биться до конца. Кто тамъ?

(Возвращается слуга с" двумя убійцами).

Ступай къ дверямъ и жди, я позову. (Слуга уходитъ).

Мы не вчера ли толковали съ вами?

1-й Убійца. Да, государь.

Макбетъ. И что же вы теперь

Размыслили о томъ что я сказалъ вамъ?

Вѣдь онъ подъ гнетомъ васъ держалъ такъ долго,

Хотя на насъ за это вы роптали.

Я разъяснить успѣлъ вамъ въ прошлый разъ

Какъ вы обмануты, оскорблены.

И если спросятъ васъ: кто сдѣлалъ это?

Скажите: Банко.

1-й Убійца. Вы намъ говорили.

Макбетъ. Да, говорилъ. Теперь скажу еще

Зачѣмъ призвалъ я васъ. Скажите сами,

Вы такъ ли терпѣливы отъ природы

Что снесть готовы все? И такъ ли святы

Что будете молиться за того,

Чья тяжкая рука пригнула васъ къ могилѣ

И по міру пустила ваши семьи?

1-й Убійца. Мы люди, государь.

Макбетъ. По имени

За нихъ сойдете. Такъ же какъ собаки

Бываютъ гончія, борзыя, сетера,

Дворняшки, пудели и водолазы;

Но каждая свою имѣетъ цѣну,

Смотря по скорости и по чутью;

Одна охотится, другая сторожъ,

У каждой качества природой даны,

И потому всѣ межъ собой различны,

Хоть всѣ онѣ собаки; такъ и люди.

Поэтому и вы, коль мѣсто только

У васъ найдется между ними.

Скажите мнѣ, и я такое дѣло

Вамъ поручу что отъ врага спасетъ

И узами любви ко мнѣ привяжетъ.

Пока онъ живъ, намъ жить не безопасно,

А смерть его для насъ была бы стражей.

2-й Убійца. Я, государь, отъ свѣта принялъ столько

Пиньковъ и оскорбленій что готовъ

На зло ему все сдѣлать, что угодно.

1-й Убійца. А я такъ загнанъ, утомленъ судьбою,

Что жизнь сейчасъ бы радъ въ закладъ поставить

Чтобъ отдохнуть иль съ нею развязаться.

Макбетъ. Вы оба знаете что врагъ вашъ Банко.

2-й Убійца. Такъ точно, государь.

Макбетъ. Онъ врагъ мой также

И каждый мигъ его существованья

Грозитъ и мнѣ; положимъ, я бы властенъ

И самъ его открыто уничтожить;

Но тронуть не могу изъ-за друзей,

Которые намъ преданы обоимъ

И чьей любовью дорожу. Итакъ

О гибели его я плакать долженъ,

Хоть самъ ее рѣшилъ, вотъ почему

Я къ вамъ теперь за этимъ обратился,

Отъ постороннихъ глазъ скрывая дѣло

По вѣскимъ основаньямъ.

1-й Убійца. Государь,

Исполнимъ все.

2-й Убійца. И еслибъ наша жизнь...

Макбетъ. Въ васъ смѣлый духъ сквозитъ. Я черезъ часъ,

А можетъ быть и раньше извѣщу

Гдѣ мѣсто вамъ занять и выбрать время

Вѣрнѣй. Сегодня это кончить надо.

Не слишкомъ близко ко дворцу; смотрите же,

Нужна при этомъ чистая работа,

(Не оставляйте пятенъ и заплатокъ),

Съ нимъ будетъ также Флинсъ; покончить съ сыномъ

Мнѣ такъ же важно, какъ съ его отцомъ,

И имъ судьба одна. Сейчасъ вернусь,

Подумайте, рѣшайтесь.

Убійцы. Мы готовы. (Они уходятъ).

Макбетъ. Такъ, Банко. Рѣшено, и если въ рай

Идешь ты, скоро будешь тамъ. Прощай. (Уходитъ).

Сцена 2-я.

Тамъ же. Другой покой.

(Входятъ леди Макбетъ и слуга.)

Леди Макбетъ. Уѣхалъ Банко со двора?

Слуга. Да, точно такъ; но къ ночи онъ вернется.

Леди Макбетъ. Ты скажешь королю что я прошу

Его на пару словъ.

Слуга. Сейчасъ.

Леди Макбетъ. Коль мы грустны, мы только проиграли,

Хотя бы все сбылось чего желали,

И лучше быть предметомъ разрушенья,

Чѣмъ разрушая сохранять сомнѣнья. (Входитъ Макбетъ).

Ну, что, милордъ? Зачѣмъ вы все одни

Погружены въ пучину тяжкихъ думъ?

Онѣ должны бъ исчезнуть вмѣстѣ съ тѣмъ,

Кто вызвалъ ихъ. Что пользы тосковать?

Что сдѣлано, того нельзя вернуть.

Макбетъ. Змѣю мы ранили, а не убили,

Она оправится и надо будетъ

Ея зубовъ страшиться какъ и прежде.

Пусть все разрушится и міръ погибнетъ,

Но въ страхѣ хлѣбъ нашъ ѣсть и спать

Подъ гнетомъ этихъ сновъ ужасныхъ

Я не могу. Нѣтъ, лучше умереть

Чѣмъ въ этой вѣчной пыткѣ находиться

Какъ безъ ума. Дунканъ теперь въ могилѣ,

Тревога кончена, онъ мирно спитъ.

Измѣны больше нѣтъ; ни сталь, ни ядъ,

Ни бунтъ своихъ, ни врагъ извнѣ, ничто

Ему теперь не страшно.

Леди Макбетъ. Милый другъ,

Пойдемъ, и постарайся быть не мрачнымъ,

Привѣтливъ, ласковъ будь съ гостями.

Макбетъ. Конечно, милая, тебя о томъ же

Прошу, особенно смотри за Банко

И льсти ему и рѣчью, и глазами;

Пока мы все еще не безопасны,

Намъ надо честь омыть въ потокѣ лести,

А наши лица сдѣлать маской сердца,

Скрывая то что въ немъ.

Леди Макбетъ. Оставьте это.

Макбетъ. О, милая, душа полна отравой.

Ты знаешь, живы оба: Флинсъ и Банко.

Леди Макбетъ. Но смертны всѣ, такъ и они не вѣчны.

Макбетъ. Да, способъ есть, и съ ними можно сладить.

Такъ радуйся. Подъ сводомъ нетопырь

Не пролетитъ, и гулкіе жуки

На зовъ Гекаты мрачной не проснутся

Глухимъ жужжаньемъ оглашая ночь,

Какъ разнесется вѣсть о страшномъ дѣлѣ.

Леди Макбетъ. Что хочешь сдѣлать ты?

Макбетъ. О, будь пока невинна, дорогая,

Не вѣдая чему ты будешь рада.

Ночь, приходи, смежая свѣту очи

Кровавою, невидимой рукою,

Сотри и разорви тотъ договоръ

Что страшенъ мнѣ. Ужь меркнетъ день, грачи

Взмахнувши крыльями несутся къ рощѣ,

Все доброе готовится къ покою,

А силы тьмы ужь крадутся тайкомъ

Къ добычѣ. Стой, не спорь со мною,

Что дурно начато, то крѣпнетъ зломъ,

Молчи. Съ тобою вмѣстѣ мы идемъ.

Сцена 3-я.

Тамъ же. Паркъ; дорога ведущая ко дворцу.

(Входятъ три Убійцы).

1-й Убійца. А кто тебѣ велѣлъ быть съ нами?

3-й Убійца. Макбетъ.

2-й Убійца. Ему нельзя не довѣрять, онъ вѣрно

Намъ указанья передалъ: что дѣлать

И гдѣ стоять.

1-й Убійца. Такъ стань же вмѣстѣ съ нами.

Закатъ блеститъ послѣдними лучами,

И путникъ запоздалый шпоритъ лошадь

Чтобъ поскорѣй вернуться. Близокъ тотъ,

Кого мы сторожимъ.

3-й Убійца. Чу! Слы

МАКБЕТЪ,
ТРАГЕДІЯ
ВЪ ПЯТИ ДѢЙСТВІЯХЪ,
ВЪ СТИХАХЪ.

СОЧИНЕНІЕ
В. Шекспира.

ПЕРЕВЕЛЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО
М. В.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Въ типографіи Департамента Военныхъ Поселеній.
1857.

http://az.lib.ru

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Дунканъ, Король Шотландскій.

Малькольмъ, Дональбенъ, сыновья его.

Макбетъ, Банко, Полководцы Шотландскіе.

Макдуфъ, Леноксъ, Россе, Ментетъ, Ангосъ, Катнесъ, Вельможи Шотландскіе.

Флеансъ, сынъ Банко.

Сынъ Макдуфа.

Сивардъ, Графъ Нортомберландскій, предводитель Англійскаго войска.

Молодой Сивардъ, сынъ его.

Сейтонъ, придворный.

Англійскій Докторъ. Шотландскій Докторъ.

Привратникъ. Старикъ. Солдатъ. Леди Макбетъ.

Леди Макдуфъ.

Придворная.

Геката и три Вѣдьмы.

Придворные. Войска. Служители.

Тѣнь Банко и другія привидѣнія.

Дѣйствіе происходитъ въ Шотландіи и частію въ Англіи.

МАКБЕТЪ.

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ЯВЛЕНІЕ 1.

(Открытое мѣсто; грому, и молнія.)

ТРИ ВѢДЬМЫ.

1-я ВѢДЬМА. (1)

Сестры! когда мы слетимся и гдѣ?

Въ громѣ ли, въ молніи, или въ дождѣ?

2-я ВѢДЬМА.

Предвечерней порой,

Какъ замолкнетъ бой.

3-я ВѢДЬМА.

Какъ одинъ побѣдитъ,

Какъ другой убѣжитъ.

1-я ВѢДЬМА.

А въ какихъ мѣстахъ?

2-я ВѢДЬМА.

При дорогѣ въ кустахъ.

3-я ВѢДЬМА.

Тамъ Макбетъ пойдетъ.

1-я ВѢДЬМА.

Вотъ мяукнулъ котъ!

ВСѢ ТРИ ВѢДЬМЫ.

Лягушка зоветъ!

Идемъ, идемъ!

Добру быть зломъ, а злу добромъ!

Сквозь болотный паръ, сквозь тумана дымъ

Лешимъ, лешимъ!

(Темнѣетъ; громъ и молнія; Вѣдьмы улетаютъ на облакахъ.)

ЯВЛЕНІЕ 2.

(Станъ Королевскаго войска близъ Форса. Вдали слышенъ шумъ сраженія.)

КОРОЛЬ ДУНКАНЪ, МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБЕНЪ, ЛЕНОКСЪ СО СВИТОЮ, РАНЕНЫЙ СЕРЖАНТЪ.

ДУНКАНЪ.

Здѣсь раненый? навѣрное о битвѣ,

Свидѣтель личный, свѣжія подашь

Онъ можетъ вѣсти.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Это тотъ сержантъ,

Что такъ отважно нѣкогда отбилъ

Меня изъ плѣна.-- Здравствуй, храбрый другъ!

Король желаетъ знать, въ какомъ ты видѣ

Оставилъ бой?

СЕРЖАНТЪ.

Сомнительно стоялъ онъ,

Какъ изнуренныхъ двухъ пловцовъ борьба,

Схватившихся всей силой. Макдонуальдъ,

Бунтовщикомъ быть по порокамъ низкимъ,

Роящимся въ душѣ его, достойный,

Рать Западныхъ велъ, островитянъ, Керновъ

И Галлогласовъ; (2) улыбаясь дѣлу

Неправому, Фортуна оказалась

Наложницей измѣнника; но тщетно:

Макбетъ, правдиво названный безстрашнымъ,

На зло Фортунѣ, мощною рукой,

Мечемъ, въ крови дымящимся, пробилъ,

Питомецъ славы,

Себѣ дорогу, на врага напалъ,

И не почилъ, не отошелъ, пока

Чело его не раздвоилъ по челюсть

И голову не поднялъ на копье.

ДУНКАНЪ.

О, храбрый братъ нашъ, гражданинъ достойный!

СЕРЖАНТЪ.

Но какъ съ востока и восходитъ солнце,

И возстаетъ съ грозой и громомъ буря,

Такъ намъ опасность новая возникла

Изъ нѣдръ побѣды. Слушай, Государь,

И подивись: едва разсѣялъ Керновъ

Мечь правосудной храбрости, какъ вдругъ

Съ вооруженнымъ грозно, свѣжимъ войскомъ

На насъ ударилъ, пользуясь тревогой,

Король Норвежскій.

ДУНКАНЪ.

И не устрашились

Его Макбетъ и Банко?

СЕРЖАНТЪ.

Устрашились,

Какъ ласточекъ орлы, какъ зайцевъ львы!

По истинѣ, они уподоблялись

Орудіямъ съ двойнымъ зарядомъ: такъ

Враговъ они разили,

Двойные имъ удары удвояя.

Въ дымящейся-ль крови желая плавать,

Или напомнить ужасы Голгоѳы,

Не знаю...

Но я слабѣю -- раны растворились.

ДУНКАНЪ.

Онѣ къ тебѣ идутъ, какъ и разсказъ твой:

То и другое дышетъ славой. Тотчасъ

Къ врачу его! но кто здѣсь?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Танъ изъ Россе.

(Сержанта уводятъ; входитъ Россе.)

ЛЕНОКСЪ.

Какой поспѣхъ въ его сверкаетъ взорѣ?

Такъ смотрятъ только вѣстники чудесъ!

РОССЕ.

Да здравствуетъ Король Дунканъ!

ДУНКАНЪ.

Откуда,

Достойный Танъ?

РОССЕ.

Изъ Фейфа, Государь,

Гдѣ гордыя Норвежцевъ знамена

На насъ недавно навѣвали холодъ: Я

Самъ ихъ Король, съ безчисленной дружиной,

Съ злодѣемъ Таномъ Кавдора совмѣстно,

Повергнулся въ отчаянную битву;

Но мощный нашъ Беллоны обрученецъ,

Съ собратами, врагу противуставши,

Шагъ противъ шага, за ударъ ударъ,

Смирили духъ его кичливый,-- словомъ,

Побѣда наша.

ДУНКАНЪ.

Слава небу!

РОССЕ.

Нынѣ

Король Норвежскій проситъ мира; мы же

И мертвыхъ взять его не допустили,

Покуда десять тысячъ онъ долларовъ

Не внесъ въ казну, на островѣ Сенткольмѣ.

ДУНКАНЪ.

Насъ не обманетъ больше этотъ Кавдоръ!

Вели казнить преступника, а съ саномъ

И областью его поздравь Макбета.

РОССЕ.

Сію минуту, Государь.

ДУНКАНЪ.

Заслугѣ

Прилично быть наслѣдницей измѣны.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 3.

(Мѣсто, поросшее кустарникомъ. Громъ и молнія.)

ТРИ ВѢДЬМЫ.

1-я ВѢДЬМА.

Гдѣ была ты, сестра?

2-я ВѢДЬМА.

Я колола кабановъ.

3-я ВѢДЬМА.

А ты гдѣ, сестра?

1-я ВѢДЬМА.

Съ приполомъ каштановъ

Сидѣла купцова жена у воротъ,

И ѣла каштаны -- все въ ротъ, да въ ротъ!

"Дай горсточку мнѣ," я сказала;

"Прочь, вѣдьма, не дамъ!" закричала

Сердитая тварь.

Постой же ты, тварь!

Мужъ купчихи корабль снарядилъ,

Въ Алеппо съ товаромъ поплылъ;

Но въ ситѣ туда,

Какъ мышь безъ хвоста,

Поплыву я, помчусь, понесусь!

2-я ВѢДЬМА.

Я дамъ тебѣ вѣтеръ, сестра!

1-я ВѢДЬМА.

Куды какъ ты стала добра!

3-я ВѢДЬМА.

А я дамъ другой!

1-я ВѢДЬМА.

У насъ есть и свой!

Я знаю какой дорогой плыветъ,

Въ какой съ кораблемъ заливъ онъ зайдетъ.

Ворожбой, колдовствомъ,

Какъ былинку, всего изсушу его;

Ни при свѣтѣ дневномъ, ни во мракѣ ночномъ,

Ни душѣ, ни очамъ сна-дремоты не дамъ:

Семь онъ дней и ночей будетъ ныть-изнывать,

Девятью-девять дней скорой смерти желать.

Онъ ко дну не пойдетъ,

Но отъ бури пріюта ни гдѣ не найдетъ.

А это-то что? погляди, да скажи!

2-я ВѢДЬМА.

Покажи, покажи!

1-я ВѢДЬМА.

Это кормщика пальчикъ: плылъ кормщикъ домой,

Видѣлъ домъ, но на берегъ не вышелъ живой.

3-я ВѢДЬМА.

Барабанный бой!

Макбетъ недалекъ!

Въ кружокъ, въ кружокъ!

(Пляшутъ и поютъ.)

ВСѢ ТРИ ВѢДЬМЫ.

Сестры вѣщія, вездѣ,

По землѣ и по водѣ,

Мы кружимъ рука съ рукой:

Трижды мой кругъ, трижды твой,

Трижды общій, чтобъ дойти

До числа до девяти.

Вотъ девятый -- чрезъ него

Довершилось колдовство.

(Входятъ Макбетъ и Банко.)

МАКБЕТЪ.

Какъ страненъ день: гроза, а небо чисто!

Такихъ я не запомню.

БАНКО.

Близко-ль Форсъ?--

Но кто сіи? какъ тощи, дряхлы, дики

Одеждою и видомъ! на землѣ,

Какъ не подобны жителямъ земли!

Живыя-ль вы, иль только вопрошать васъ

Живущій можетъ? Мнится, вамъ понятна

Земная рѣчь: къ сухимъ устамъ взнесли вы

Сухіе персты. Женщины по виду,

Не женщины вы по брадатымъ лицамъ.

1-я ВѢДЬМА.

Ура, Макбетъ! Танъ Гламиса, ура!

2-я ВѢДЬМА.

Ура, Макбетъ! Танъ Кавдора, ура!

5-я ВѢДЬМА.

Ура, Макбетъ, предбудущій Король!

БАНКО.

Какъ, ты смущенъ, Макбетъ? тебя пугаютъ

Столь лестныя слова?-- Во имя правды,

Мечты ли только, иль не ложно то вы,

Чѣмъ кажетесь для взора? Вы Макбета

Почтили саномъ новымъ въ настоящемъ

И изумили царственной надеждой

Въ грядущемъ; мнѣ жъ ни слова! Буде видны

Вамъ времени засѣвы, и извѣстно,

Какому взрость, какому сгнить зерну,

И мнѣ скажите слово: не ищу

Я вашей дружбы, не боюсь вражды.

1-я ВѢДЬМА.

Ура!

2-я ВѢДЬМА.

Ура!

3-я ВѢДЬМА.

Ура!

1-я ВѢДЬМА.

Не столь великій, какъ Макбетъ, и большій!

2-я ВѢДЬМА.

Счастливѣйшій, хотя не столь счастливый!

3-я ВѢДЬМА.

Самъ не Король, но Королей отецъ!

Ура вамъ, Банко и Макбетъ!

МАКБЕТЪ.

О, стойте!

Пополните рѣчь темную! Сей-часъ лишь

Я Гламиса сталъ Таномъ по наслѣдству,

Но Кавдора?-- Танъ Кавдора живетъ

И здравствуетъ. Надежда жь Королемъ быть

Еще отъ круга вѣроятій дальше,

Чѣмъ мысль быть Таномъ Кавдора. Откуда

Столь странное предвѣстіе? Зачѣмъ

Зашли вы здѣсь въ пустынѣ намъ дорогу

Съ пророческимъ привѣтомъ? отвѣчайте!

(Вѣдьмы исчезаютъ.)

БАНКО.

И на землѣ бываютъ пузыри,

Какъ на водахъ,-- вотъ намъ примѣръ.

Куда онѣ исчезли?

МАКБЕТЪ.

Въ воздухъ: что казалось

Тѣлеснымъ, какъ дыханья паръ отъ вѣтра,

Пропало,-- жаль, что такъ поспѣшно!

БАНКО.

Точно-ль

Мы видѣли? не ѣли-ль мы дурманъ,

Берущій въ плѣнъ разсудокъ?

МАКБЕТЪ.

Королями

Твоимъ быть дѣтямъ!

БАНКО.

Королемъ тебѣ быть!

МАКБЕТЪ.

И прежде Таномъ Кавдора -- не такъ ли?

БАНКО.

Такъ, звукъ во звукъ, и слово въ слово. Кто здѣсь?

(Входятъ Россе и Ангосъ.)

РОССЕ.

Великія твои, Макбетъ, побѣды

Ужь Королю извѣстны. При разсказѣ

О подвигахъ въ бою съ бунтовщиками

Въ немъ удивленье спорило съ достойной

Тебѣ хвалой; но вскорѣ удивленье

Удвоилось, когда онъ въ тотъ же день

Тебя увидѣлъ средь рядовъ Норвежскихъ

Съ опустошеньемъ, одному тебѣ

Нестрашнымъ. Быстро, будто въ сказкѣ, шла

За вѣстью вѣсть, и каждая, твои

Услуги трону новыя принесши,

Слагала ихъ предъ Королемъ.

АНГОСЪ.

Къ тебѣ

Онъ насъ послалъ съ благодареньемъ, съ зовомъ

Къ его лицу, а не съ наградой.

РОССЕ.

Только

Въ задатокъ большихъ почестей, тебя

Назвать онъ Таномъ Кавдора велѣлъ мнѣ.

Прими же съ новымъ саномъ поздравленье.

БАНКО (всторону).

Ужели правду говоритъ нечистый?

МАКБЕТЪ.

Танъ Кавдора живетъ: не облекайте

Меня чужой одеждой.

АНГОСЪ.

Бывшій Танъ

Еще живетъ, но подъ судомъ нещаднымъ

Виновные злодѣя дни. Въ союзѣ-ль

Былъ съ Королемъ Норвежскимъ, или скрытно

Бунтовщикамъ онъ помогалъ, иль зло

Со всѣми вмѣстѣ умышлялъ отчизнѣ --

Не знаю; но за тяжкую измѣну,

Сознанную и явную, умретъ онъ.

МАКБЕТЪ.

Танъ Гламиса и Кавдора!... Осталось

Главнѣйшее!-- благодарю васъ!-- Банко!

Не царствовать ли впрямь твоимъ потомкамъ?

Имъ также то обѣщано, какъ мнѣ

Санъ Кавдора.

БАНКО (всторону).

Да, да! повѣрь пророкамъ,

И, недовольный Танствомъ, ты къ коронѣ

Протянешь руку!-- и однакожь странно!

Конечно, часто съ умысломъ лукавымъ

Клевреты мрака говорятъ намъ правду,

Насъ обольщаютъ истиной въ бездѣлкѣ,

Чтобъ погубить измѣною въ важнѣйшемъ.--

Собраты, на два слова!

МАКБЕТЪ (всторону).

Два сказанья

Сбылись, предтечи Царскаго въ грядущемъ

Величія!-- Друзья, благодарю васъ!--

Такое сверхъ-естественное дѣло

Не можетъ быть добромъ, не можетъ зломъ быть.

Будь зло оно -- зачѣмъ ему начаться

Отъ истины: я Кавдоръ; будь добро --

Зачѣмъ въ меня тѣснится искушенье,

Отъ коего встаетъ мой дыбомъ волосъ,

Спокойное всегда, такъ сильно бьется

Объ ребры сердце? Ужасовъ видѣнья

Страшнѣе самыхъ ужасовъ: закравшись

Въ глубь мысли, призракъ мнимаго убійства

Такъ потрясаетъ душу мнѣ, что сущность

Задохлась въ грезахъ, и себя я вижу

Не въ настоящемъ, въ небываломъ мірѣ.

БАНКО.

Смотрите, какъ встревоженъ нашъ собратъ.

МАКБЕТЪ.

Когда судьба судила мнѣ санъ Царскій,

Судьба меня, безъ моего содѣйства,

Пусть и вѣнчаетъ.

БАНКО.

Почести ему,

Какъ намъ одежда новая: къ покрою

Привыкнешь, поносивши.

МАКБЕТЪ.

Будь, что будь!

Ненастье, ведро -- все приноситъ время.

БАНКО.

Мы ожидаемъ васъ, Макбетъ.

МАКБЕТЪ.

Простите,

Въ душѣ моей проснулись -было мысли

Забытыя! Друзья! услуга ваша

Записана въ той книгѣ, гдѣ читаю

Вседневно я -- поѣдемъ къ Королю.

(Къ Банко.)

Помысли о случившемся. Увидимъ,

Что скажетъ время, и потомъ объ этомъ

Поговоримъ мы искренне.

БАНКО.

Съ охотой.

МАКБЕТЪ.

Теперь довольно.-- Ѣдемъ-те, друзья!

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 4.

(Форсъ; комната во дворцѣ Короля.)

ДУНКАНЪ, МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБЕНЪ И ЛЕНОКСЪ.

ДУНКАНЪ.

Казненъ ли Кавдоръ? Посланные нами

Еще не возвратились?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Государь,

Ихъ нѣтъ еще; но мнѣ случилось видѣть

Здѣсь человѣка, бывшаго при казни.

Онъ говоритъ, что Кавдоръ самъ сознался

Въ измѣнѣ, и раскаявшись, просилъ

Прощенія. Изъ цѣлой жизни только

Конецъ ему приличенъ былъ: онъ умеръ,

Какъ человѣкъ, учившійся вседневно

Дражайшее изъ всѣхъ своихъ сокровищь

Оставить какъ бездѣлку.

ДУНКАНЪ.

Кто возможетъ

Найти въ лицѣ души изображенье?

Я довѣрялъ ему такъ безгранично!

(Входятъ Макбетъ, Банко, Россе и Ангосъ.)

Нашъ родственникъ и другъ! неблагодарность --

Тяжелый грѣхъ -- теперь лишь на душѣ

Моей лежала. Много впереди ты!

Тебя наградъ быстрѣйшее крыло

Не настигаетъ! лучше бъ было меньше

Твоихъ заслугъ, чтобъ воздаянье быть

По нимъ могло и благодарность; нынѣ жь

Малѣйшей части ихъ наградъ всѣхъ мало.

МАКБЕТЪ.

Святое дѣло чести и присяги

Само себѣ награда. Наша доблесть

Вамъ, Государь, принадлежитъ: въ ней Вы,

Въ ней тронъ вашъ слугъ имѣетъ и дѣтей,

Которые, вамъ повинуясь вѣрой

И правдою, лишь долгъ свой исполняютъ.

ДУНКАНЪ.

Я насадилъ едва тебя; взрастить же

Въ величіи потщусь и силѣ. Банко!

Не меньше ты заслугами, не меньше

Для насъ и сдѣлалъ! Дай себя обнять,

Держать у сердца.

БАНКО.

Если возмогу я

Произрасти въ немъ -- жатва будетъ ваша.

ДУНКАНЪ.

Во мнѣ избытокъ радости низпасть

Росою скорби хочетъ! Сыновья!

Родные, Таны, всѣ по сану къ намъ

Ближайшіе! Да будетъ всѣмъ извѣстно,

Что старшій сынъ, Малькольмъ, назначенъ нами

Наслѣдникомъ и Принцемъ Комберландскимъ.

Но не ему лишь суждена награда;

Нѣтъ, милости, какъ звѣзды, возсіяютъ

На всѣхъ достойныхъ! Къ вамъ, Макбетъ, отсюда

Мы ѣдемъ въ Инвернесъ, и съ вами дальше.

МАКБЕТЪ.

Дальнѣйшія дѣла -- заботы: намъ

Оставьте ихъ. Я самъ пріятной вѣстью

Обрадую моей супруги слухъ.

Простите, Государь.

ДУНКАНЪ.

Достойный Кавдоръ!

МАКБЕТЪ (всторану).

Принцъ Комберландскій?-- Это мнѣ порогъ:

Перешагнуть, или во прахъ, споткнувшись,

Упасть я долженъ. Скройте огнь свой звѣзды,

Да мрачный будетъ скрытъ во мракѣ замыслъ!

Взоръ подстрекаетъ руку! Да свершится жь

Рукою дѣло, страшное для взора!

(уходитъ.)

ДУНКАНЪ.

Твои хвалы, достойный Банко, правы:

Объ немъ всегда одно добро я слышалъ.

Мнѣ это пиръ! Поѣдемъ всѣ къ нему!

Онъ такъ спѣшилъ, чтобы принять насъ лучше!

Едва-ли есть гдѣ родственникъ подобный.

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 5.

(Инвернесъ, Комната въ замкѣ Макбета.)

ЛЕДИ МАКБЕТЪ (читаетъ).

"Онѣ явились мнѣ въ день побѣды; знаніе ихъ, какъ то показалъ опытъ, сверхъестественно. Я горѣлъ желаніемъ вывѣдать болѣе, но онѣ превратились въ воздухъ и исчезли въ воздухѣ. Вслѣдъ за тѣмъ, прежде чѣмъ могъ я опомниться отъ изумленія, пришли посланные отъ Короля, и отъ имени Его назвали меня Таномъ Кавдора, которымъ саномъ поздравили уже меня вѣщія сестры, прибавивъ къ тому и большую надежду въ будущемъ, словами: ура, Макбетъ, предбудущій Король! Объ этомъ поспѣшаю увѣдомить тебя, дражайшая участница моего величія, да порадуешься и ты столь великому предвѣстію. Прощай!"

Одно сбылось и сбудется другое!

Но я боюсь: ты слишкомъ мягкосердъ,

Идти путемъ кратчайшимъ усомнишься;

Честолюбивъ, однако же исполненъ

Беззлобія. Безгрѣшнымъ вознестись

Къ величію хотѣлъ бы ты полетомъ,

Неправаго достигнуть правотою;

Хотѣлъ бы слышать голосъ, вопіющій

Дерзай, чтобы и совѣсти пугливой

Не потревожить, и достигнуть цѣли

Преступной столько жь, сколько и желанной. (3)

Спѣши сюда! въ твой слухъ мое волью я

Безстрашіе; побѣдоноснымъ словомъ

Разрушу всѣ преграды на пути

Къ коронѣ, коей ужъ тебя вѣнчали

Судьба и силы вышнія.-- Что скажешь?

СЛУЖИТЕЛЬ (входитъ).

Сегодня будетъ къ вамъ Король.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Король?

Ты безъ ума! Макбетъ при немъ: онъ самъ бы

Пріѣхалъ, все велѣлъ бы приготовить.

СЛУЖИТЕЛЬ.

И онъ пріѣдетъ. Посланный его

Опередилъ, и такъ спѣшилъ, что слово

Насилу могъ проговорить, пріѣхавъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Принять его получше: онъ привезъ

Вѣсть важную.

(Служитель уходить.)

Зловѣщь Дункану воронъ,

Который въ замокъ мой его накликалъ!... (6)

Теперь придите вы, кровавыхъ мыслей

Владыки, Духи! измѣните полъ,

Наполните свирѣпостью лютѣйшей

Составъ мой слабый, огустите кровь;

Зайдите къ сердцу совѣсти дорогу,

Да не движенья жалости, злодѣйскій

Поколебавъ мой замыслъ, не допустятъ

Его до дѣла! Прилетите, гдѣ бы

Ни сторожили гибель вы незримо,

Вы, ангелы убійства! поселитесь

Мнѣ въ грудь, млеко въ ней замѣните желчью!

Ночь, облекись густѣйшимъ мракомъ ада,

Да ножъ мой ранъ не видитъ, поражая,

Да небо тмы не проникая взоромъ,

Не вопіетъ мнѣ: удержись!

(Входить Макбетъ.)

Мой Гламисъ,

Мой Кавдоръ! большій въ будущемъ, чѣмъ нынѣ!

Твое письмо меня переселило

Изъ настоящихъ жалкихъ дней въ величье

Грядущаго, и въ немъ ужь я отнынѣ

Живу душею.

МАКБЕТЪ.

Милый другъ, Король къ намъ

Сегодня ѣдетъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

А когда отъ насъ?

МАКБЕТЪ.

Онъ полагаетъ, завтра.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Никогда

Такого завтра да не узритъ солнце!

Твое лицо, мой Танъ, какъ книга, въ коей

Прочтетъ, кто хочетъ, дивныя сказанья!

Чтобъ обмануть свѣтъ, согласуйся съ свѣтомъ

Наружностью; привѣтливо гляди

И поступай; кажись цвѣткомъ невиннымъ

И будь змѣей, подъ нимъ сокрытой.-- Гостя

Мы примемъ и пристроимъ -- предоставь

Моей заботѣ этой ночи подвигъ:

Онъ и ночамъ, и днямъ грядущимъ нашимъ

Могущество подастъ и славу.

МАКБЕТЪ.

Поговоримъ.

Послѣ

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Но будь же веселѣе:

Тревожный видъ оказываетъ страхъ.

Объ остальномъ подумаю сама я.

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 6.

(Мѣсто передъ замкомъ Макбета.)

ДУНКАНЪ, МАЛЬКОЛЬМЪ, ДОНАЛЬБЕНЪ, БАНКО, ЛЕНОКСЪ, МАКДУФЪ, РОССЕ, АНГОСЪ И СВИТА.

ДУНКАНЪ.

Какъ хорошо здѣсь мѣсто: видъ прекрасный,

И даже воздухъ чувствамъ льститъ, пріятно

Благоухая.

БАНКО.

Лѣтній гость палатъ

И храмовъ, домовитая косатка

Доводомъ служитъ, что дыханье неба

Здѣсь благотворно: нѣтъ колонны, фриза,

Нѣтъ капители, гдѣ бы не висѣла

Птенцовъ ея колыска.-- Я замѣтилъ,

Гдѣ эта птица водится, тамъ воздухъ

Всегда хорошъ.

(Входитъ Леди Макбетъ.)

ДУНКАНЪ.

Почтенная хозяйка!

Кто любитъ, тотъ порой насъ и заботитъ,

И мы за то ему же благодарны:

Снесите же отъ любящаго скуку

И безпокойство, за любовь же Бога

Благодарите. (7)

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Каждую услугу

Удвоивъ и вдвойнѣ взявъ ихъ число,

Мы бѣдно бы воздали, Государь,

За милости высокія, какими

Превознесли вы домъ нашъ, много прежде,

А нынѣ болѣе. Мы только ваши

Молельщики.

ДУНКАНЪ.

Гдѣ нашъ достойный Кавдоръ?

За нимъ мы гнались по пятамъ, его

Настичь хотѣли, но напрасный трудъ:

Любовь его пришпоривала лошадь

И онъ взялъ передъ. Милая хозяйка,

На эту ночь мы ваши гости.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Воли

Рабы Монаршей, все мы, что имѣемъ

Съ собой самими, отдаемъ вполнѣ

Вамъ, Государь, въ услугу.

ДУНКАНЪ.

Дайте руку,

Ведите насъ къ хозяину. Высоко

Его мы цѣнимъ; милости къ нему

Продлимъ и впредь. Угодно-ль вамъ, пойдемъ.

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 7.

(Комната въ замкѣ Макбета. Черезъ сцену проходитъ, дворецкій и за нимъ служители съ столовымъ приборомъ; потомъ входитъ Макбетъ.)

МАКБЕТЪ.

Будь все въ одномъ, (8) скорѣе бы однимъ

Окончить все. Когда бъ убійство къ цѣли

Вело насъ прямо, полный укрѣпляло

Успѣхъ за нами, и одинъ ударъ

Всезначущимъ, конечнымъ былъ, хоть здѣсь,

На времени сей отмели песчаной,

Чрезъ будущность шагнулъ бы я; но есть

Судилище и здѣсь: даемъ мы свѣту

Кровавые уроки, и обратно

Ихъ, изучивши, шлетъ онъ на погибель

Наставнику -- отраву обращаетъ

Изъ нашей чаши къ нашимъ же устамъ

Всеправосудно!--

Онъ здѣсь безопасенъ

Вдвойнѣ: измѣной долженъ я гнушаться

Какъ подданный во-первыхъ и родной;

Потомъ обязанъ, какъ хозяинъ, двери

Передъ убійцей запереть, не ножъ

Острить своей рукою. И притомъ

Дунканъ такъ добръ, такъ чистъ въ высокомъ санѣ,

Что качества души его благія

Возопіютъ, какъ Ангеловъ звукъ трубный

Противу адской черноты убійства,

И состраданье, какъ грудной младенецъ

На крыльяхъ бурь, какъ Херувимъ небесный

На горнемъ вихрѣ мчащійся незримо,

Предъ очи всѣхъ повергнетъ дѣло злобы,

И слезы вѣтръ потопятъ!... Что жь меня

Влечетъ такъ?-- Честолюбіе одно,

Возросшее горою, ввѣкъ своимъ

Несытое и жадное чужаго!

(Входитъ Леди Макбетъ.)

Ну?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Онъ почти поужиналъ. Зачѣмъ ты

Ушелъ?

МАКБЕТЪ.

Онъ звалъ меня?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

А ты не знаешь?

МАКБЕТЪ.

Оставилъ дѣло это вовсе. Онъ

Меня возвысилъ; мнѣніе купилъ

Я золотое въ свѣтѣ, и не бросить

Его такъ скоро, но носить прилично

Во блескѣ новомъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Какъ? иль опьянѣлой

Была твоя надежда, и спала,

И пробудясь, блѣднѣетъ и трепещетъ

Отъ своего же умысла? Отнынѣ

Я и любви твоей ко мнѣ не вѣрю.

О, ты боишься тѣмъ же быть на дѣлѣ,

Что ты въ душѣ! стяжать желаешь то,

Въ чемъ украшенье цѣлой жизни видишь,

И самъ себя звать трусомъ не стыдясь

Не смѣю ставишь выше, чѣмъ хотѣлъ бы,

Какъ кошка: рыбу любитъ ѣсть, а ноги

Мочить боится. (10)

МАКБЕТЪ.

Я готовъ дерзать

На все, что въ силахъ человѣка: тотъ

Не человѣкъ, кто болѣе дерзаетъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Какой же звѣрь изъ устъ твоихъ рычалъ мнѣ

Пустыя рѣчи! Человѣкомъ былъ ты,

Когда замыслилъ дѣло, а исполнивъ,

Тѣмъ болѣ будешь человѣкомъ. Время

И мѣсто ты хотѣлъ устроить самъ;

Теперь устроилъ случай все, и тѣмъ --

Разстроилъ тѣмъ твой замыслъ! Я кормила

Вотъ этой грудью; знаю, какъ младенецъ,

Ее сосущій, дорогъ; но исторгнувъ

Сосцы изъ милыхъ устъ малютки, черепъ

Его разшибла бъ я объ камень, еслибъ

Клялась въ томъ, какъ мнѣ клялся ты!

МАКБЕТЪ.

Но если

Намъ не удастся?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Не удастся! смѣло

Берись за дѣло -- и удастся все!

Едва уснетъ Дунканъ -- ко сну съ дороги

Его склонить усталость не замедлитъ --

Такъ напою я двухъ его пажей,

Что память -- сторожъ человѣка -- станетъ.

Парами въ нихъ, влагалище жь разсудка

Сквознымъ сосудомъ; и тогда, какъ смертью

На онѣмѣлыхъ чувствахъ ихъ возляжетъ

Глубокій сонъ, чего не можемъ сдѣлать

Съ безстражнымъ мы Дунканомъ? въ чемъ не можемъ

Винить пажей, на коихъ пасть должна

Вина убійства?

МАКБЕТЪ.

О, раждай сыновъ мнѣ!

Съ такимъ безстрашнымъ, непреклоннымъ сердцемъ

Однихъ мужей должна давать ты свѣту!

Да, мы пажамъ окрасимъ руки; ихъ же

Употребимъ кинжалы -- вѣрно всякой

Подумаетъ на нихъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

И не посмѣетъ

Не такъ подумать, какъ провозгласятъ

Стенанья наши.

МАКБЕТЪ.

Я скрѣпился; сердце

Напрягъ и нервы на ужасный подвигъ.

Пойдемъ и будемъ веселы; сокроемъ

Коварство душъ притворствомъ лицъ коварныхъ. (12)

(Уходятъ.)

КОНЕЦЪ ПЕРВАГО ДѢЙСТВІЯ.

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ЯВЛЕНІЕ 1.

(Внутренній дворъ въ Макбетовомъ замкѣ. Входятъ Банко, Флеансъ и служитель съ факеломъ.)

БАНКО.

Который часъ?

ФЛЕАНСЪ.

Луна ужь закатилась;

Часовъ я не слыхалъ.

БАНКО.

Луна заходитъ

Въ двѣнадцать.

ФЛЕАНСЪ.

Полночь, кажется, минула.

БАНКО.

Возьми, вотъ шпага.-- Небо по-хозяйски

Распорядилось -- ни одной свѣчи!--

Возьми и это.-- Тяжко, какъ свинецъ,

Лежитъ на мнѣ дремота, а уснуть

Я не желалъ бы. Боже, огради

Во снѣ меня отъ мыслей злыхъ, невольно

Въ душѣ встающихъ!

(Входитъ Макбетъ и служитель съ факеломъ.)

Дай мнѣ шпагу! кто здѣсь?

МАКБЕТЪ.

Свои.

БАНКО.

Вы не спите? А Король ужъ легъ.

Необычайно былъ онъ всемъ доволенъ,

И всѣхъ домашнихъ наградилъ по-царски,

А этотъ перстень шлетъ супругѣ вашей,

Какъ доброй и заботливой хозяйкѣ.

МАКБЕТЪ.

Непредваренны, были мы подъ властью

Не нашей доброй воли, а поспѣха.

БАНКО.

О, полно!-- Прошлой ночью мнѣ приснились

Таинственныя сестры. Вамъ отчасти

Онѣ сказали правду.

МАКБЕТЪ.

Я объ нихъ

Не думаю; однакожъ выбравъ время,

Поговоримъ объ этомъ дѣлѣ, если

Угодно вамъ.

БАНКО.

Я въ полной вашей волѣ.

МАКБЕТЪ.

И если мы сойдемся въ мысляхъ -- къ чести

Великой это вамъ послужитъ.

БАНКО.

Лишь бы

Изъ чести честь не потерять, и вѣрность

Въ безвинномъ сердцѣ соблюсти, я буду

Совѣтамъ радъ.

МАКБЕТЪ.

Покамѣстъ -- доброй ночи.

БАНКО.

Благодарю, и вамъ такой же.

(Уходитъ.)

МАКБЕТЪ (служителю).

Эй,

Скажи Миледи, чтобы позвонила,

Когда питье готово; а потомъ

Ложися спать.

(Служитель уходитъ.)

Что вижу я передъ собой? Кинжалъ!

И рукоять обращена ко мнѣ!

Дай взять себя! Рука хватаетъ воздухъ!

Уже-ль ты, призракъ грозный, осязанью

Не подлежишь, какъ взору? Иль ты только

Кинжалъ души, лишь образъ, воспаленнымъ

Созданный мозгомъ? И однакожъ ясно

Тебя я вижу, какъ и все. Ты путь

Мнѣ указуешь -- да туда иду я,

Въ такомъ, какъ ты, орудіи нуждаюсь.

Не знаю, взоръ ли лжетъ, иль кромѣ взора

Мнѣ измѣняетъ все теперь, разсудокъ

И чувства; только все тебя я вижу,

И капли крови на клинкѣ, а прежде

Ихъ не было. Нѣтъ, ты не вещество,

Ты замыслъ мой, очамъ души представшій

На знакъ, что время наступаетъ: тихо,

Какъ смерть, теперь полміра; злыя грезы

Тревожатъ сонъ; приноситъ колдовство

Гекатѣ жертвы, и убійство въ мракѣ

На голосъ стража своего, на вой

Возставши волчій, крадется неслышной

Тарквинія стопою къ бѣдной жертвѣ,

Какъ привидѣнье. О земля! не слышь

Шаговъ моихъ, да невоскликнутъ камни

Твои нѣмые, внявъ злодѣя поступь,

Да тишины ужасной не нарушатъ,

Приличной дѣлу черному. (1) Я здѣсь,

И онъ живетъ -- слова не убиваютъ;

Пойду -- и все свершилось!

(Слышенъ звонъ колокольчика.)

Часъ насталъ!

Не знаю, въ Адъ иль въ Рай, но этотъ звонъ

Зоветъ твою, Дунканъ, изъ міра душу!

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 2.

(Комната въ замкѣ Макбета).

ЛЕДИ МАКБЕТЪ (входитъ).

Что упоивъ, ихъ потушило разумъ,

То подало мнѣ бодрость и огонь.

Га!.. Нѣтъ, то филинъ вѣдьмамъ доброй ноги

Провылъ зловѣщій сторожъ темноты!--

Теперь онъ тамъ. Дверь отперта; пажи,

Какъ насмѣхъ долгу своему, храпятъ

Безъ чувства, такъ, что о душахъ ихъ смерть

Поспоришь съ жизнью можетъ.

МАКБЕТЪ (за сценою).

Кто тамъ, эй?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Увы! боюсь я, что они проснулись,

И все пропало! Неудача насъ

Погубитъ. Га!... Кинжалы на подушкѣ,

Найти легко ихъ. Еслибъ сонный не былъ

Онъ такъ похожъ на моего отца,

Я все сама бы кончила. Супругъ мой!...

(Входитъ Макбетъ.)

Что?

МАКБЕТЪ.

Дѣло сдѣлано. Ты ничего

Не слышала?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Нѣтъ; только крикнулъ филинъ,

Да затрещалъ сверчокъ. Ты говорилъ?

МАКБЕТЪ.

Когда?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Теперь.

МАКБЕТЪ.

На лѣстницѣ?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Да.

МАКБЕТЪ.

Да?

Кто во второмъ покоѣ?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Дональбенъ.

МАКБЕТЪ (глядя на руки свои).

Противный видъ!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Пустое, другъ мой! что тутъ

Противнаго?

МАКБЕТЪ.

Одинъ изъ нихъ во снѣ

Захохоталъ; другой вдругъ крикнулъ: рѣжутъ!

Потомъ они другъ друга разбудили,

А я стоялъ и слушалъ. Помолившись,

Они легли опять.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Да, ихъ тамъ двое.

МАКБЕТЪ.

Одинъ промолвилъ: Господи, помилуй;

Другой -- Аминъ, какъ бы меня увидѣвъ

Вотъ съ этими мясничьими руками;

А я не могъ имъ отвѣчать Аминъ

На Господи, помилуй.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О, не думай

Объ этомъ!

МАКБЕТЪ.

Отчего жь не могъ сказать я

Аминъ? нужна мнѣ милость, а Аминь

Засѣло въ горлѣ!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Иначе гляди

На это: такъ не выдержитъ разсудокъ.

МАКБЕТЪ.

Какой-то голосъ прокричалъ: не спите!

Макбетъ зарѣзалъ сонъ, невинный сонъ,

Усладу горестей, успокоенье

Для каждаго дня жизни, отдыхъ мукъ,

Бальзамъ недужныхъ душъ, врага природы,

Хозяина на жизненномъ пиру!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Какой же голосъ?

МАКБЕТЪ.

Онъ кричалъ не спите

На цѣлый домъ: Макбетъ зарѣзалъ сонъ,

И впредь отнынѣ ужъ не спать Макбету. (3)

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Но кто кричалъ такъ? Ты теряешь, другъ мой,

Всю крѣпость духа, думая такъ мрачно.

Возьми воды, смой съ рукъ своихъ проступка

Кровавое свидѣтельство. Зачѣмъ ты

Принесъ кинжалы? Отнеси назадъ ихъ,

Да руки кровью замарай пажамъ,

И лица.

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, я не пойду: мнѣ страшно

Его и вспомнить, а опять увидѣть --

Иди сама -- я не могу!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Не можешь?

Дай мнѣ кинжалы. Сонный и мертвецъ

Не больше, какъ картины: только дѣти

Боятся намалеваннаго чорта.

Побольше крови на пажей -- на нихъ

И вся вина.

(Уходитъ, слышенъ стукъ у воротъ.)

МАКБЕТЪ.

Откуда этотъ стукъ?

Ахъ, что со мной? мнѣ страшенъ каждый шорохъ!

Чьи это руки? Видъ ихъ изъ чела мнѣ

Влечетъ глаза!-- Омоютъ ли всѣ воды,

Весь Океанъ Нептуна эту кровь?

О, нѣтъ! скорѣй она покроетъ море,

Всѣ синія моря, червленымъ цвѣтомъ!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ (входитъ).

Вотъ и мои такого жъ цвѣта руки;

За то въ душѣ, какъ ты, я не блѣднѣю.

(Опятъ слышенъ стукъ.)

Стучатъ въ вороты; поспѣшимъ въ покой нашъ.

Стаканъ воды -- и все какъ не бывало:

Чтожь важнаго мы сдѣлали? но ты

Совсѣмъ разстроенъ!

(Опятъ стукъ.)

Вотъ опять стучатся!

Надѣнь халатъ, чтобъ не замѣтно было,

Что мы не спали; но не будь такъ жалко

Потерянъ въ мысляхъ.

МАКБЕТЪ.

За собою помнить

Такое дѣло -- лучше самого

Себя не помнишь!

(Слышенъ стукъ.)

Да, стучи, буди

Дункана! Ахъ, когда бъ онъ могъ проснуться!

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 3.

(Мѣсто у воротъ замка.)

ПРИВРАТНИКЪ (слышенъ стукъ).

Что за стукъ такой? Еслибъ меня сдѣлали придверникомъ въ Аду, тото бы часто доставалось отпирать вороты! Того бы и гляди, что стучатся! Напримѣръ:

(Стукъ.)

Стукъ, стукъ, стукъ! Кто тамъ, во имя Вельзевула?-- Мужикъ, который повѣсился, соскучившись дожидаться урожайнаго года.-- Приходи послѣ, мужикъ, да приноси побольше полотенцевъ, чтобъ было чѣмъ потъ обтирать.

(Стукъ.)

Стукъ, стукъ! Кто тамъ, во имя всякаго другаго дьявола?-- Свидѣтель, который присягалъ за каждаго и противу каждаго, который кривя душою, увѣрялъ, что поступаетъ честно отъ страха Божія.-- Сюда, пріятель: здѣсь ты станешь бояться чорта.

(Стукъ.)

Стукъ, стукъ! Кто тамъ?-- Французскій портной, который грѣлъ руки около Англійскаго сукна.-- Сюда, портной: здѣсь тебѣ нагрѣютъ и руки, и ноги.

(Стукъ.)

Стукъ, стукъ! и конца нѣтъ! Но здѣсь озябнешь, представляя Адскаго придверника; а то я, пожалуй, перебралъ бы всѣ ремесла добрыхъ людей, которые такъ весело бѣгутъ на несгарающій фейерверкъ.

(Стукъ.)

Сей-часъ, сей-часъ, только за поспѣхъ что-нибудь пожалуйте,

(Открываетъ; входятъ Макдуфъ и Леноксъ.)

МАКДУФЪ.

Видно, братъ, ты поздо легъ, что лежишь такъ поздо.

ПРИВРАТНИКЪ.

Да, сударь, мы пили до вторыхъ пѣтуховъ, а вино производитъ три вещи.

МАКДУФЪ.

Какія жь именно три вещи?

ПРИВРАТНИКЪ.

Румянецъ на носу, охоту спать и надобность пробуждаться. Оно производитъ и еще одну вещь; но ту оно тотчасъ же и обманываетъ. (8)

МАКДУФЪ.

Кажется оно и тебя сегодня обмануло.

ПРИВРАТНИКЪ.

Обмануло, сударь, за то и я ему отплатилъ тѣмъ же: оно задрало-было мнѣ къ верху ноги; а я, какъ видите, опять на ногахъ.

МАКДУФЪ.

Проснулся-ль-то Макбетъ? Стуча въ вороты,

Его мы разбудили -- вотъ онъ.

(Входитъ Макбетъ.)

ЛЕНОКСЪ.

Здорово, благородный Танъ.

МАКБЕТЪ,

Здорово,

Друзья мои.

МАКДУФЪ.

Король проснулся?

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ

Еще.

МАКДУФЪ.

Онъ рано мнѣ велѣлъ прійти. Я

Чуть не проспалъ поры.

МАКБЕТЪ.

Я провожу васъ,

МАКДУФЪ.

Конечно, это трудъ для васъ желанный;

Но все же трудъ.

МАКБЕТЪ.

Пріятная забота

Никакъ не трудъ. Вотъ въ эту дверь!

МАКДУФЪ.

Осмѣлюсь

Войти -- такъ служба мнѣ велитъ.

(Уходить.)

ЛЕНОКСЪ.

Король

Сегодня ѣдетъ?

МАКБЕТЪ.

Да, онъ такъ назначилъ.

ЛЕНОКСЪ.

Какъ бурна ночь была! Въ жилищѣ нашемъ

Вихрь поломалъ всѣ трубы. Говорятъ,

Звучали въ воздухѣ стенанья, вопли,

Пророчества неслыханныхъ событій,

Тревогъ и бѣдствій, высиженныхъ рокомъ

На гибель міру; совы завывали

Не умолкая; даже трепетала

Болѣзненно земля.

МАКБЕТЪ.

Да, было бурно.

ЛЕНОКСЪ.

О, я подобной ночи не запомню.

МАКДУФЪ (вбѣгаетъ).

О ужасъ! скорбь и ужасъ! ни понять,

Ни произнести!

МАКБЕТЪ и ЛЕНОКСЪ.

Что сдѣлалось?

МАКДУФЪ.

Злодѣйство

Свой величайшій совершило подвигъ!

Разрушило рукою святотатской

Убійство Божій храмъ, изъ храма жизнь

Похитило!

МАКБЕТЪ.

Чью жизнь?

ЛЕНОКСЪ.

Ужель Его

Величество?

МАКДУФЪ.

Не спрашивайте, нѣтъ,

Идите сами -- новая горгона

Тамъ ослѣпитъ васъ!-- Пробудитесь! Гдѣ ты,

Малькольмъ!-- Измѣна и убійство!-- Банко!--

(Макбетъ и Леноксъ уходятъ.)

Гдѣ Дональбенъ и Банко? О, оставьте

Подобіе пустое смерти, сонъ!

На самую глядите смерть, на образъ

Дня суднаго! Малькольмъ и Банко! будь вы

Хоть мертвы, встаньте изъ могилъ, вздрогните

Отъ ужаса!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ (вбѣгаетъ).

Что за тревога? чей

Неистово такъ будитъ спящихъ голосъ?

Что сдѣлалось?

МАКДУФЪ.

О, Леди, нѣтъ, не вамъ

То слышать, что я и сказать не въ силахъ!

Не женскому такія вѣсти уху!

Онѣ убьютъ васъ сразу.

(Вбѣгаешь Бапко.)

Банко, Банко!

Король зарѣзанъ!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Боже! въ нашемъ домѣ!

БАНКО.

Ужасно, гдѣ бы ни было! Макдуфъ,

Прошу тебя, скажи, что это ложно.

(Входятъ Макбетъ и Леноксъ.)

МАКБЕТЪ.

Умри я часомъ прежде, я скончался бъ

Проживши вѣкъ въ блаженствѣ! а теперь

Нѣтъ ничего завѣтнаго на свѣтѣ!

Все прахъ! Во гробѣ слава, доблесть! Жизни

Вино испито: пѣнятся послѣдки

Нечистые!

(Вбѣгаютъ Малькольмъ и Дональбенъ.)

ДОНАЛЬБЕНЪ.

Что, съ кѣмъ несчастье?

МАКБЕТЪ.

Съ вами,

И вы того не знаете. Изсякъ

Источникъ крови, въ васъ текущей, высохъ

Въ своемъ началѣ навсегда!

МАКДУФЪ.

Отецъ вашъ

Зарѣзанъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Боже правый! кѣмъ?

ЛЕНОКСЪ.

Пажами,

Какъ кажется. Запятнаны ихъ лица

И руки были кровью, и кинжалы

Не вытерты, лежавшіе у ложа.

На шумъ они вскочили, и глядѣли

Свирѣпо, яростно -- при нихъ никто

Не могъ быть безопасенъ.

МАКБЕТЪ.

И однакожь

Жаль, что въ пылу гнѣва ихъ тогда же

Убилъ.

МАКДУФЪ.

Зачѣмъ вамъ было убивать ихъ?

МАКБЕТЪ.

Кто можетъ тихимъ быть въ тревогѣ, кроткимъ

Во гнѣвѣ, мудрымъ въ ярости? Никто!

Во мнѣ невольно мщенье упредило

Разсудокъ. Тамъ лежалъ Дунканъ, съ червленой

Повязкой смерти на сребристомъ тѣлѣ;

Какъ гибели отверзтыя врата

Его зіяли раны; тамъ убійцы,

И ихъ кинжалы, и на нихъ неложный

Доносчикъ -- кровь! Кто могъ владѣть собою,

Любя Дункана и пылая въ духѣ,

Любовь явить на дѣлѣ?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Ахъ, мнѣ дурно!

МАКДУФЪ.

Сюда, къ Миледи!

МАЛЬКОЛЬМЪ (къ брату).

Что жь молчимъ мы? скажутъ,

И мы такія раздѣляемъ мысли!

ДОНАЛЬБЕНЪ.

Что говорить теперь, когда, быть можетъ,

Готовая разить, надъ нами тайно

Летаетъ гибель? Удалимся! это

Начало только слезъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Зародышъ только

Грядущихъ бѣдствій.

БАНКО.

Помогите Леди!

(Леди Макбетъ въ обморокѣ; ее уносятъ.)

Пойдемъ, друзья; теперь мы полу наги;

Потомъ опять сойдемся и подробно

Изслѣдуемъ кровавое злодѣйство.

Мнѣ въ душу страхъ льнетъ, льнутъ догадки. Сердце

Мое въ рукѣ Создателя; безвинный,

Клянусь враждой и мщеньемъ я убійцѣ,

Кто бъ ни былъ онъ.

МАКБЕТЪ.

И я клянусь.

ВСѢ.

И всѣ мы.

МАКБЕТЪ.

Одѣньтесь же поспѣшнѣе, друзья,

И соберитесь въ залѣ.

ВСѢ.

Не замедлимъ.

(Уходятъ всѣ, кромѣ Малькольма и Дональбена).

МАЛЬКОЛЬМЪ.

На что рѣшился ты? Не вѣрь притворнымъ:

Въ печали ложной лицемѣрамъ плакать

Легко. Я ѣду въ Англію.

ДОНАЛЬБЕНЪ.

А я

Въ Ирландію. Такъ раздѣлившись, будемъ

Мы безопаснѣй. Здѣсь въ улыбкѣ дружбы

Кинжалъ и ядъ. Чѣмъ ближе кто по крови,

Тѣмъ кровожаднѣй.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Да, убійства стрѣлы

Еще летятъ: не безопасно близко

Стоять у цѣли. Въ путь, любезный братъ!

Минутъ не станемъ тратить на прощанье, d> Но поспѣшимъ. Побѣгъ тамъ не постыденъ,

Гдѣ онъ отъ вѣрной гибели спасаетъ.

Прощай.

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 4.

(Мѣсто внѣ замка.)

РОССЕ И СТАРИКЪ.

СТАРИКЪ.

Я семь десятковъ памятую лѣтъ,

И ужасы видалъ. И много дивныхъ

Событій; но они ничто предъ этой

Непостижимой ночью.

РОССЕ.

Да, отецъ мой!

Съ угрозой, мнится, сами небеса

Глядятъ на землю -- поприще злодѣйства.

Насталъ часъ дня, а темнотою ночь

Лампаду тушитъ. Не стыдится-ль солнце

Взглянуть на міръ, и потому во мракѣ

Погребена земля и не лобзаетъ

Ее сіянье утра?

СТАРИКЪ.

Непонятно,

Какъ это, такъ и многое. Во вторникъ

Кружившійся подъ небесами соколъ

Настигнутъ и растерзанъ былъ совою.

РОССЕ.

Вчера Дункана кони, какъ надиво,

Послушные и смирные всегда,

Вдругъ одичали, выбились изъ стойла

И мчались звѣрски на людей, какъ будто

На брань ихъ вызывая.

СТАРИКЪ.

Говорятъ,

Они другъ друга грызли, ѣли!

РОССЕ.

Да,

Я это видѣлъ самъ. Но вотъ Макдуфъ.

(Входитъ Макдуфъ.)

Что новаго, мой другъ?

МАКДУФЪ.

Ты новость знаешь.

РОССЕ

Извѣстно-ль кто убійцы?

МАКДУФЪ.

Тѣ, которыхъ

Убилъ Макбетъ.

РОССЕ.

Они? но изъ чего имъ

МАКДУФЪ.

Они были подкуплены. Малькольмъ

И Дональбенъ, два сына Короля

Бѣжали -- съ этимъ падаетъ на нихъ

И подозрѣнье.

РОССЕ.

Все невѣроятно!

Какой расчетъ имъ похищать насильно

Свою же собственность? Они бѣжали,

И такъ быть вѣрно Королемъ Макбету?

МАКДУФЪ.

Онъ ужь объявленъ и поѣхалъ въ Скону

Принять правленье.

РОССЕ.

Гдѣ Дункана тѣло?

МАКДУФЪ.

Отвезено въ Кольмскиль, (7)

Предмѣстниковъ его кивотъ священный

И стражъ костей ихъ.

РОССЕ.

Ты поѣдешь въ Скону?

МАКДУФЪ.

Нѣтъ, я поѣду въ Фейфъ.

РОССЕ.

И я туда же.

Дай Богъ, чтобъ все нашли мы тамъ въ порядкѣ,

Иль новая одежда можетъ быть намъ

Тѣсна. Прости.

МАКДУФЪ.

Прости, отецъ мой!

СТАРИКЪ.

Богъ васъ

Благослови и всѣхъ, кто претворить

Враговъ въ друзей и въ благо зло желалъ бы.

(Уходятъ.)

КОНЕЦЪ ВТОРАГО ДѢЙСТВІЯ.

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ЯВЛЕНІЕ 1.

(Фора, Комната въ замкѣ.)

БАНКО (одинъ).

Теперь ты все, и Кавдоръ и Король,

Какъ вѣщія сказали, и не честно

Всего достигнулъ, можетъ быть! но власти

Въ твоемъ не оставаться родѣ: я

Отцемъ назначенъ Королей грядущихъ.

И что же? если вѣрить имъ, судя

По истинѣ предвѣстій для Макбета,

Зачѣмъ же быть пророками и мнѣ

Они не могутъ? почему жь надежды

Мнѣ не имѣть?-- но полно.

(Входитъ Макбетъ, въ одеждѣ Королевской; въ такой же Леди Макбетъ; Леноксъ, Россе и свита.)

МАКБЕТЪ.

Вотъ и нашъ

Первѣйшій гость!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О, безъ него пустъ былъ бы

Нашъ пиръ, и все бъ казалось не въ порядкѣ.

МАКБЕТЪ.

Симъ вечеромъ даемъ мы, Банко, ужинъ,

И дружески васъ просимъ.

БАНКО.

Государь,

Повелѣвайте -- долга неразрывной

Привязанъ я къ вамъ цѣпью.

МАКБЕТЪ.

По полудни

Вы ѣдете?

БАНКО.

Такъ точно, Государь.

МАКБЕТЪ.

А мы бы ваше мнѣніе желали

Въ совѣтѣ слышать; но дѣла потерпятъ

До завтра. А куда вы, далеко?

БАНКО.

Такъ далеко, что возвращусь не прежде,

Какъ къ ужину, и если не прибавитъ

Мой добрый конь ступы, занять придется

У ночи часъ, другой.

МАКБЕТЪ.

Не опоздайте!

БАНКО.

Надѣюсь, Государь.

МАКБЕТЪ.

Преступные племянники, мы слышимъ,

Въ Ирландію и Англію бѣжали,

И клеветы тамъ сѣютъ, запираясь

Въ отцеубійствѣ; но объ этомъ завтра

Составимъ мы совѣтъ и васъ попросимъ

Участвовать. Простите, добрый путь!

До вечера. Флеансъ поѣдетъ съ вами?

БАНКО.

Да, Государь: такъ требуютъ дѣла.

МАКБЕТЪ.

Желаю вашимъ быстроты конямъ,

И вѣрности ихъ ногъ васъ поручаю;

Прощайте!

(Банко уходитъ.)

Всякъ господиномъ своего досуга

Пусть будетъ до семи часовъ. Чтобъ лучше

Цѣнить бесѣды радость, мы пробудемъ

До ужина одни. Теперь Богъ съ вами!

(Уходятъ всѣ, кромѣ Макбета и служителя.)

Эй! здѣсь ли тѣ, что говорилъ я, люди?

СЛУЖИТЕЛЬ.

Здѣсь, Государь, внѣ замка, у воротъ.

МАКБЕТЪ.

Веди сюда ихъ.

(Служитель уходитъ.)

Быть такъ -- ничего;

Но безопасно быть такъ -- вотъ что важно.

Боюсь я Банко: въ духѣ столь высокомъ

И благородномъ есть чего бояться.

Онъ предпріимчивъ, дерзокъ; но съ отвагой

Соединяетъ и холодный разумъ,

Залогъ побѣдъ. Изъ всѣхъ живущихъ страшенъ

Мнѣ онъ одинъ: предъ геніемъ его

Трепещетъ геній мой, какъ трепеталъ

Антоніевъ предъ Цезаревымъ.-- Онъ

Журилъ сестеръ, мнѣ возвѣстившихъ царство,

И о себѣ спросилъ ихъ, и онѣ

Его назвали Королей отцемъ,

Мнѣ жь на чело безплодную надѣли

Корону, скиптръ безплодный дали въ руку,

Съ тѣмъ, чтобъ изъ рода моего исторгнуть

Онъ былъ чужимъ потомствомъ. Если такъ,

Для Банковыхъ дѣтей я сталъ злодѣемъ;

Для нихъ зарѣзалъ добраго Дункана;

Усѣялъ совѣсть терномъ угрызеній

Для нихъ однихъ, и Аду продалъ душу,

Безсмертное сокровище, затѣмъ,

Чтобъ дать имъ царство, царство роду Банко!

Нѣтъ, лучше встань, судьба! вооружись

На бой рѣшительный, послѣдній!-- Кто тамъ?

(Входятъ служитель и два убійцы.)

Теперь ступай -- я позову.

(Служитель уходитъ.)

Вчера

Мы говорили.

1-й УБІЙЦА.

Говорили, Ваше

Величество.

МАКБЕТЪ.

Ну что жь, успѣли-ль вы размыслить

Подробнѣе? увѣрились ли ясно,

Что только онъ одинъ не допускалъ васъ

До счастья, въ чемъ вы ложно обвиняли

Невиннаго меня? Я объяснилъ вамъ

Въ порядкѣ дѣло, показалъ какою

Проведены вы хитростью, какими

Обманами: теперь не мудрено

Для каждаго глупца понять, что Банко

Всему виною.

1-й УБІЙЦА.

Правда, Государь.

МАКБЕТЪ.

Конечно правда; слушайте жъ и вмѣстѣ

Посудимъ далѣе. Не ужь ли вы

Такъ терпѣливы, что обиду молча

Проглотите? Такъ святы, что молиться

За человѣка станете, который

Унизилъ васъ и по міру съ сумою

Пустилъ?

1-й УБІЙЦА.

Мы тоже люди, Государь.

МАКБЕТЪ.

Да, въ спискѣ вы считаетесь людьми,

Какъ шавки, моськи, гончіе, борзые,

И пудели, и лютыя мордашки

Зовутся всѣ собаками. Порода

Въ нихъ различаетъ смирныхъ и сердитыхъ,

Чуткихъ и зоркихъ, каждаго по дару,

Какимъ его природа наградила,

И съ тѣмъ согласно каждая порода,

Сверхъ общаго, названіемъ особымъ

Зовется. Такъ бываетъ и съ людьми.

Вы, напримѣръ, когда вы изъ почетныхъ,

А не изъ низкой въ свѣтѣ черни, дѣло

Почетное мы вамъ поручимъ, дѣло,

Которое избавитъ отъ врага васъ,

И полную любовь заслужитъ нашу:

Больны мы сами жизнію его,

И смертью исцѣлимся.

2-й УБІЙЦА.

Государь,

Я такъ сердитъ на свѣтъ и на людей,

Что сдѣлать все готовъ, не разбирая,

Чтобъ только свѣту отомстить.

1-й УБІЙЦА.

А я

Усталъ сносить несчастье до того,

Что жизнь на карту радъ поставить -- разъ ужь

Все потерять иль отыграться.

МАКБЕТЪ.

Оба

Вы знаете, что Банко врагъ вашъ.

2-й УБІЙЦА.

Знаемъ.

МАКБЕТЪ.

И мой онъ врагъ, такой смертельный врагъ,

Что каждая его минута жизни

Гнететъ мнѣ душу; и хотя бы могъ я

Его открытой уничтожить силой,

Торжественно, но не хочу того

Для общихъ намъ пріятелей, которыхъ

Желаю дружбу сохранить -- и даже

Оплакивать его для виду долженъ.

Затѣмъ я къ вамъ и прибѣгаю, дѣло

Отъ общаго утаивая взгляда

По крайней нуждѣ.

2-й УБIЙЦА.

Мы на все готовы,

Что повелите.

1-й УБІЙЦА.

Еслибъ даже жизнь...

МАКБЕТЪ.

Довольно, духъ вашъ виденъ и безъ словъ.

Чрезъ полчаса я все назначу, мѣсто

Опредѣлю и время, разсчитавши

Минуты: все окончится сегодня жь,

И не далеко; но не забывайте,

Что я быть долженъ въ сторонѣ. Да! съ нимъ

И сынъ его Флеансъ поѣдетъ; мнѣ

Его не меньше нужно устранить

Какъ и отца -- отправте ужь и сына,

Чтобы прорѣхи не осталось въ дѣлѣ,

Вслѣдъ за отцемъ! рѣшитесь, я къ вамъ скоро

Приду.

2-й УБІЙЦА.

Мы ужъ рѣшились, Государь.

МАКБЕТЪ.

Я позову васъ, подождите тамъ,

(Убійцы уходятъ.)

Ну, рѣшено! когда твоей душѣ

Въ раю быть, Банко -- быть ей тамъ сегодня.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 2.

(Другая комната въ замкѣ-)

ЛЕДИ МАКБЕТЪ И СЛУЖИТЕЛЬ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Что, Банко здѣсь?

СЛУЖИТЕЛЬ.

Нѣтъ, онъ уѣхалъ, Ваше

Величество, но возвратится ночью.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Мнѣ нужно къ Государю -- доложи

Ему объ этомъ.

СЛУЖИТЕЛЬ.

Слушаю.

(Уходитъ.)

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Что пользы

Стяжать, когда стяжаніе не полно?

О, право лучше быть убійства жертвой,

Чѣмъ ничего убійствомъ не упрочить.

(Входитъ Макбетъ.)

Ну что, мой другъ? зачѣмъ ты все одинъ,

Все въ мысляхъ, коимъ вслѣдъ за ихъ предметомъ

Давно пора въ могилу! не воротишь

Прошедшаго, такъ что жь объ немъ и думать?

МАКБЕТЪ.

Мы ранили змѣю, а не убили;

Оживши, снова станетъ намъ повсюду

Грозить она своимъ смертельнымъ жаломъ.

Но прежде пусть смятутся оба міра,

Чѣмъ станемъ въ страхѣ ѣсть мы хлѣбъ свой, спать

Въ волненьи грезъ и призраковъ грозящихъ

Погибелью. О, легче бы быть съ тѣми,

Кого послали на покой мы вѣчный,

Чѣмъ подъ душевной изнывать здѣсь пыткой,

Средь непрерывныхъ мукъ! Дунканъ во гробѣ;

Онъ спитъ спокойно послѣ бурной жизни,

Все претерпѣвъ: теперь онъ не боится

Ни яда, ни кинжала, ни враговъ

Жестокихъ, ни друзей коварныхъ!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Полно,

Мой другъ! Осклабь свой одичалый взоръ,

Будь живъ и веселъ вечеромъ съ гостями.

МАКБЕТЪ.

Да, другъ мой, буду; будь и ты такою жь;

Особенно занять старайся Банко,

Будь ласкова съ нимъ взоромъ и словами!

О время тяжкое, что мы должны

Струями лести поливать свой санъ,

Для собственныхъ себѣ сердецъ изъ лицъ

Личины дѣлать!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О, оставимъ это!

МАКБЕТЪ.

Оставимъ? нѣтъ, мой другъ! въ моей душѣ

Гнѣздятся скорпіоны! Банко живъ,

Живъ и Флеансъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Да, но не вѣчно жь жить имъ.

МАКБЕТЪ.

Не вѣчно, нѣтъ! и въ этомъ-то большая

Для насъ отрада! Веселись же: прежде

Чѣмъ утомятся отъ полета крылья

Летучей мыши, прежде чѣмъ послушный

Гекаты зову хрущъ черепокожный

Ночную пѣсню дожужжитъ надъ полемъ,

Свершится дѣло страшное.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Какое?

МАКБЕТЪ.

Не знай его, не знай, мой другъ, покуда

Свершенное восхвалишь. Ночь, закрой

Дневнаго свѣта жалостливый взоръ!

Невидимо, кровавою рукою

Разбей, въ куски расторгни цѣпь, подъ коей

Блѣднѣю я и трепещу!-- Темнѣетъ;

Въ лѣсъ улѣтаютъ вороны; на отдыхъ

Все доброе спѣшитъ, труды окончивъ,

И жертвы ждутъ уже клевреты мрака!

Тебѣ слова такія дивны? жди!

Кто зло посѣялъ, зломъ и поливай!

Пойдемъ.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 3.

(Паркъ; вблизи вороты.)

ТРИ УБІЙЦЫ.

1-й УБІЙЦА.

А кто тебя прислалъ сюда?

3-й УБІЙЦА.

Макбетъ.

2-й УБІЙЦА.

Напрасно онъ намъ поручивши дѣло,

Не довѣряетъ.

1-й УБІЙЦА.

Такъ и быть, останься.

Еще заря на западѣ не стухла;

Теперь спѣшитъ къ ночлегу запоздалый

Въ дорогѣ путникъ -- долженъ быть и онъ

Недалеко.

3-й УБІЙЦА.

Я слышу конскій шопотъ.

БАНКО (за сценою).

Эй, факелъ!

3-й УБІЙЦА.

Это онъ: другіе всѣ,

Которыхъ ждутъ, ужь собрались давно.

1-й УБIЙЦА.

Знать лошади кругомъ пошли, большою

Дорогой.

3-й УБIЙЦА.

Да, но самъ онъ, какъ и всѣ,

Для близости, чрезъ паркъ идетъ, прямѣе

До замка.

(Входятъ Банко, Флеансъ и служитель съ факеломъ.)

3-й УБІЙЦА.

Факелъ, факелъ!

2-й УБІЙЦА.

Это онъ!

1-й УБІЙЦА.

Смотрите жь!

БАНКО.

Ночью будетъ дожжикъ.

1-й УБІЙЦА.

Будетъ!

(Нападаетъ на Банко.)

БАНКО.

Измѣна! о, бѣги, Флеансъ, спасайся!

Ты отомстишь -- злодѣй!...

(Падаетъ; Флеансъ и служитель убѣгаютъ.)

3-й УБІЙЦА.

Кто потушилъ огонь?

1-й УБІЙЦА.

А развѣ было

Ненадобно?

3-й УБІЙЦА.

Убитъ одинъ отецъ,

А сынъ ушелъ.

2-й УБІЙЦА.

Да, половина дѣла

Пропала.

1-й УБІЙЦА.

Жаль, но такъ и быть! пойдемъ

Къ Макбету.

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 4.

(Зала въ замкѣ; накрытый столъ.)

ВХОДЯТЪ МАКБЕТЪ, ЛЕДИ МАКБЕТЪ, РОССЕ, ЛЕНОКСЪ, ПРИДВОРНЫЕ И СЛУЖИТЕЛИ.

МАКБЕТЪ.

Вы знаете мѣста, садитесь: первымъ

Равно мы ради и послѣднимъ.

ПРИДВОРНЫЕ.

Ваше

Величество, благодаримъ нижайше.

МАКБЕТЪ.

Сегодня мы и сами здѣсь, какъ гость;

Хозяйка -- Королева; отъ нея

Мы всѣ "добро пожаловать" услышимъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Услышите, и ото всей души:

Я каждаго привѣтствую, какъ друга.

МАКБЕТЪ.

И всѣ тебѣ душевно благодарны.

Ну, столъ наполненъ; я сажусь вотъ здѣсь,

Въ срединѣ. Будьте жь веселы; нальемъ

Заздравный кубокъ.

(Входитъ 1 убійца.)

МАКБЕТЪ. (къ убійцѣ тихо).

На твоемъ лицѣ

Кровь.

УБІЙЦА.

Стало быть кровь Банко.

МАКБЕТЪ.

Наконецъ

Пришлось изъ жилъ на волю ей! онъ мертвъ:

УБIЙЦА.

Зарѣзанъ, въ томъ я головой ручаюсь.

МАКБЕТЪ.

Лихой головорѣзъ! но лихъ и тотъ,

Кто ротъ зажалъ Флеансу; если ты --

Ты чудо изъ чудесъ.

УБІЙЦА.

Ахъ, Государь,

Флеансъ ушелъ!

МАКБЕТЪ,

Ушелъ? опять я болѣнъ!

А будь онъ въ гробѣ, какъ бы я здоровъ былъ!

Твердъ какъ гранитъ, недвиженъ какъ скала,

Какъ вѣтръ свободенъ, невредимъ какъ воздухъ!

Теперь же вновь опутанъ, связанъ, скованъ

Сомнѣніемъ и страхомъ! но убитъ ли

Хоть Банко?

УБІЙЦА

Банко, Государь, зарытъ

Въ оврагѣ; двадцать ранъ на головѣ,

И каждая смертельна,

МАКБЕТЪ.

И за это

Благодарю.-- Ну, взрослый змій задавленъ;

А въ дѣтищъ найдется ядъ и жало

Со временемъ -- теперь оно не страшно.

До завтра, другъ, прощай!

(Убійца уходитъ.)

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Вы, Государь,

Гостей забыли. Безъ привѣта пиръ

На купленный похожъ обѣдъ -- какая

Въ немъ радость? Ѣсть и дома каждый можетъ;

Въ гостяхъ должно радушіе хозяевъ

Живить бесѣду.

МАКБЕТЪ.

Дѣльно, милый другъ!

Во здравіе друзья, и безъ чиновъ,

Прошу васъ.

ЛЕНОКСЪ.

Сядьте жь сами, Государь!

(Тѣнь Банко является на Макбетовомъ мѣстѣ.)

МАКБЕТЪ.

Будь Банко здѣсь, нашъ столъ вмѣщалъ бы всё,

Чѣмъ крѣпокъ тронъ нашъ; но мы лучше ради

Журить его за нерадѣнье, чѣмъ,

Избави Богъ, жалѣть въ несчастьи.

РОССЕ.

Жаль,

Что онъ нарушилъ слово. Но почтите

Насъ, Государь, своей бесѣдой.

МАКБЕТЪ.

Мнѣ

Нѣтъ мѣста.

ЛЕНОКСЪ.

Мѣсто здѣсь осталось.

МАКБЕТЪ.

Гдѣ?

ЛЕНОКСЪ.

Вотъ здѣсь. Но что вы, Государь?

МАКБЕТЪ.

Который

Изъ васъ мнѣ это сдѣлалъ? (1)

ПРИДВОРНЫЕ.

Что такое?

Мы, Государь, не знаемъ.

МАКБЕТЪ.

Ты не можешь

Сказать, что это я былъ; что ты мнѣ

Кровавою киваешь головою?

РОССЕ.

Друзья, вставайте, Государю дурно!

(Встаетъ Леди Макбетъ.)

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О, нѣтъ, друзья, съ нимъ такъ бываетъ часто,

Бывало съ дѣтства! не вставайте, это

Его припадокъ; онъ пойдетъ въ минуту,

Не надо только замѣчать, чтобъ хуже

Не стало. Кушайте, друзья, и будьте

Спокойны.

(Къ Макбету.)

Человѣкъ ли ты, опомнись!

МАКБЕТЪ.

О, да, и смѣлый человѣкъ, когда

Гляжу на то, что испугало бъ чорта!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О, какъ же нѣтъ! Опять отъ страха грезы,

Какъ тотъ кинжалъ на воздухѣ, что велъ

Тебя къ Дункану! право, всѣ причуды

И вымыслы такіе хороши

На сказки зимней ночью у камина

Старухамъ и кормилицамъ! стыдись!

Что за кривлянья? Дѣла и слѣдовъ нѣтъ,

А ты вперилъ глаза въ -- порожній стулъ!

МАКБЕТЪ.

Гляди сюда, сюда! У! видишь!-- что же,

Когда кивать ты можешь головой,

То говори ужь!-- Ежели земля

Не принимаетъ мертвыхъ, мы найдемъ имъ

Могилу въ чревѣ вороновъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Нѣтъ средства!

(Тѣнь исчезаетъ.)

МАКБЕТЪ.

Клянусь, что онъ сидѣлъ здѣсь!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О, стыдись!

МАКБЕТЪ.

И прежде кровь лилась, какъ въ древній вѣкъ,

Когда людей не охранялъ законъ,

Такъ и потомъ; всегда убійства были

Такія, что и слушать страхъ; но прежде

Бывало черепъ надвое, и духъ вонъ,

И все съ концомъ; теперь же, двадцать разъ

Убитые, они встаютъ опять

И насъ со стульевъ нашихъ гонятъ. Это

Страннѣе всѣхъ убійствъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Но, Государь,

Вы насъ совсѣмъ забыли.

МАКБЕТЪ.

Виноватъ,

Друзья! Я напугалъ васъ. Я подверженъ

Болѣзни странной, хоть и не опасной --

Домашніе привыкли къ ней. Я сяду;

Налейте мнѣ покалъ.-- Желаю счастья

И радости и здравія вамъ всѣмъ,

(Тѣнь Банко является опять на стулѣ.)

И другу Банко,-- сожалѣя тутъ же,

Что онъ не съ нами! за здоровье всѣхъ.

ПРИДВОРНЫЕ.

И мы пьемъ ваше, Государь, здоровье!

МАКБЕТЪ.

Прочь съ глазъ моихъ! Твой домъ -- земныя нѣдра;

Въ тебѣ изсохли кости, кровь застыла,

Въ глазахъ нѣтъ силы зрѣнія -- вперяй ихъ

Въ меня, какъ хочешь!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Почитайте это,

Друзья, за вещь обычную, не больше;

Мнѣ только жаль, что вечеръ нашъ разстроенъ.

МАКБЕТЪ.

Я все могу, что можетъ человѣкъ!

Прими Сибирскаго медвѣдя образъ,

Единорога, тигра, чей угодно,

Не этотъ только -- твердые во мнѣ

Не дрогнутъ нервы! или оживи,

Иди на смертный бой со мной, и если

Я устрашусь и поблѣднѣю, куклой

Зови меня!-- Исчезни, ложный призракъ!

Згинь, говорю!

(Тѣнь исчезаетъ.)

Вотъ такъ! Его не видя,

Я человѣкъ опять. Друзья, сидите,

Прошу васъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Вы смутили, Государь,

Насъ всѣхъ своею странностью.

МАКБЕТЪ.

Но можно-ль

Такія вещи видѣть равнодушно,

Какъ облачко на небесахъ? Не знаю,

Что въ васъ за души, если и на это

Видѣнье вы глядите не блѣднѣя,

Тогда, какъ страхъ мнѣ всю до капли кровь

Прогналъ съ лица!

РОССЕ.

Видѣнье, Государь?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Друзья, не говорите; отъ вопросовъ

Съ нимъ будетъ хуже. Доброй ночи всѣмъ вамъ.

Прошу васъ, просто, безъ чиновъ. Прощайте!

ЛЕНОКСЪ.

Желаемъ доброй ночи, а Его

Величеству -- здоровья.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Доброй ночи!

(Гости уходятъ.)

МАКБЕТЪ.

Онъ хочетъ крови. Да, кровь хочетъ крови.

Случалось же, что подвигались камни,

Деревья голосъ издавали вѣщій,

И вороны наружу выводили

Сокрытѣйшихъ убійцъ. Который часъ?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Уже на небѣ споритъ съ ночью утро.

МАКБЕТЪ.

Какъ ты находишь, что Макдуфъ не хочетъ

Пріѣхать къ намъ?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Ты посылалъ за нимъ?

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, слышалъ стороной; но я пошлю.

У каждаго изъ нихъ въ дому держу я

Донощика.-- Я завтра рано къ вѣщимъ

Пойду сестрамъ, заставлю говорить ихъ,

Узнаю все, во что бы то ни стало,

Чтобъ ни было, и всемъ для нашихъ выгодъ

Пожертвую: зашедши въ путь кровавый

Такъ далеко, не стоитъ возвращаться

И все равно брести ужь до конца.

Я замыслы имѣю; ихъ иль бросить,

Или исполнить надобно не думавъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Но ты совсѣмъ не спишь, ты ослабѣешь.

МАКБЕТЪ.

Пойдемъ -- я лягу. Этотъ глупый страхъ --

Съ нимъ свыкнуться никакъ я не могу:

Въ такихъ дѣлахъ еще мы, видно, дѣти.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 5.

(Дикое мѣсто; громъ.)

ТРИ ВѢДЬМЫ И ГЕКАТА (встрѣчаются.)

1-я ВѢДЬМА.

Геката, что? ты, кажется, сердита?

ГЕКАТА.

Да, я сержусь, и есть за что сердиться.

Какъ смѣли въ дерзости слѣпой

Играть Макбета вы судьбой

Безъ помощи моей? Глава

Нечистыхъ силъ и колдовства,

Его бы вѣрнымъ я путемъ

Вела на гибель съ торжествомъ;

Теперь же за заботы вамъ

Остался только стыдъ и срамъ,

И все, что сдѣлано, ему

На честь и пользу одному!

Поправте жь дѣло: на совѣтъ

Придетъ съ разсвѣтомъ къ вамъ Макбетъ;

Въ пещерѣ нашей для него

Устройте чары-колдовство;

И я тамъ буду; но до дня

Великій подвигъ ждетъ меня:

Какъ пѣна отъ морской волны

Сгустившись, на рогу луны

Бѣлѣетъ капелька паровъ; (2)

Ее до первыхъ пѣтуховъ

Рукой должно искусной мнѣ

Собрать и перегнать въ огнѣ;

Любыхъ мы призраковъ потомъ

Изъ ней составимъ надъ котломъ:

Прельстится рѣчью ихъ Макбетъ,

И станетъ презирать весь свѣтъ;

Забывши совѣсть, смерть и стыдъ,

Къ концу безпечно поспѣшитъ,

А смертному во всѣхъ дѣлахъ

Безпечность самый лютый врагъ.

(Пѣніе за сценой.)

Царица, Царица!

Пора настаетъ:

Тебя колесница

Воздушная ждетъ.

ГЕКАТА.

Пора! малютка вѣрный мой

На тучкѣ прилетѣлъ за мной.

(Улетаетъ.)

1-я ВѢДЬМА.

Летимъ; она воротится не медля.

(Улетаютъ.)

ЯВЛЕНІЕ 6.

(Форсъ, комната въ замкѣ.)

ЛЕНОКСЪ И ПРИДВОРНЫЙ.

ЛЕНОКСЪ.

Я только намекнулъ слегка, а дальше

Разгадывайте сами. Повторяю,

Что подозрительно: Макбетъ Дункана

Оплакивалъ -- конечно, онъ былъ мертвъ;

И добрый Банко ѣхалъ слишкомъ поздно,

А поздно ѣздить не должно; въ убійствѣ жь

Винить Флеанса можно -- онъ бѣжалъ!

А какъ черно, чудовищно злодѣйство

Дункановыхъ сыновъ: устроить гибель

Столь добраго отца! И какъ Макбетъ былъ

Ожесточенъ, какъ въ ярости похвальной

Казнить убійцъ онъ торопился сонныхъ

И опьянѣлыхъ!-- очень благородно,

Притомъ же и расчетливо: кому бъ

Пріятно было слышать, какъ, примѣрно,

Они бы стали запираться! Словомъ,

Все ведено искусно, и имѣй онъ

Дункановыхъ сыновъ въ рукахъ -- чего

Не дай Господь -- они бъ узнали вѣрно,

Что значитъ убивать отца! и тоже

Флеансъ. Но полно: за такія рѣчи,

И за отказъ быть на пиру, я слышу,

Уже Макдуфъ въ немилости. Извѣстно-ль

Куда онъ скрылся?

ПРИДВОРНЫЙ.

Старшій сынъ Дункана,

У коего Макбетъ наслѣдство отнялъ,

При Англійскомъ Дворѣ теперь; почетно

Его Эдуардъ благочестивый принялъ,

На непріязнь Фортуны не взирая.

Туда уѣхалъ и Макдуфъ, замысливъ

Черезъ посредство Короля на помощь

Нортомберланда къ намъ уговорить

И Сиварда, чтобъ съ ними (если Богъ

Поможетъ) хлѣбъ могли мы возвратить

Трапезамъ нашимъ и ночамъ покой,

Освободить бесѣды отъ кинжаловъ,

Жить снова въ мирѣ подъ законной властью

И въ чести по заслугамъ. Эта вѣсть

Макбета такъ смутила, что къ войнѣ онъ

Готовится.

ЛЕНОКСЪ.

Онъ посылалъ къ Макдуфу?

ПРИДВОРНЫЙ.

Да, и посолъ съ рѣшительнымъ "не ѣду!"

Отправился обратно, и прощаясь,

Закашлялъ, будто говоря: заплатишь

Ты за отказъ не дешево!

ЛЕНОКСЪ.

О, дай Богъ,

Чтобы его угроза научила

Быть осторожнымъ! Ангелъ-покровитель

Ему да будетъ въ Англію предтечей,

И тамъ ходатаемъ; да благоденство

Въ страдающей подъ тяжкимъ игомъ нашей

Отчизнѣ снова водворится!

ПРИДВОРНЫЙ.

Дай Богъ!

КОНЕЦЪ ТРЕТЬЯГО ДѢЙСТВІЯ.

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ЯВЛЕНІЕ 1.

(Пещера. На огнѣ кипящій котелъ.)

ТРИ ВѢДЬМЫ.

1-я ВѢДЬМА.

Трижды пестрый котъ мяукнулъ.

2-я ВѢДЬМА.

Трижды кабаненокъ хрюкнулъ.

3-я ВѢДЬМА.

Поданъ голосъ, часъ пришелъ.

1-я ВѢДЬМА.

Станемъ съ пляскою въ котелъ

Класть въ отраву

Ядъ - приправу!

Жаба, ты, что тридцать дней

Подъ холоднымъ камнемъ спала

И смертельный ядъ сбирала,

Ты сперва варись и прѣй!

ВСѢ ТРИ ВѢДЬМЫ.

Живо, дружно, пѣнь мѣшай!

Жгись огонь! котелъ вскипай!

2-я ВѢДЬМА.

Пѣнь, мѣшай, направо, лѣво!

Пусть змѣи болотной чрево,

Мозгъ ехидны, псовъ языкъ,

Совьи крылья, волчій клыкъ,

Жало красной мѣдяницы,

Лѣвый глазъ веретеницы

И концы лягушьихъ ногъ

Погрузятся въ кипятокъ!

Хоръ: Живо, дружно и проч.

3-я ВѢДЬМА.

Пѣнь, мѣшай! пусть хвостъ ужа,

Печень вѣдьмы, жиръ ежа,

Кожа мыши окриленной,

Сокъ осины, источенный

Въ часъ затмѣнія луны,

Рогъ козы, цвѣтъ бѣлены,

Перстъ малютки, при рожденьи

Удушенной въ изступленьи

Материнскаго стыда, (1)

Зѣвъ акулы, желчь Жида,

Турка носъ, Татарки губы

Въ ядъ смѣшаются сугубый!

Сердце тигра сверхъ того

Довершитъ пусть колдовство!

Хоръ: Живо, дружно и проч.

2-я ВѢДЬМА.

Довершайся колдовство:

Охладимъ составъ вспѣненный

Кровью бѣшеной гіены!

(Прилетаютъ Геката другія три Вѣдьмы.)

ГЕКАТА.

Вотъ такъ, вотъ такъ! на прокъ и спѣхъ,

На пользу каждой, въ славу всѣхъ!

Теперь съ послѣдней ворожбой,

Вокругъ котла рука съ рукой,

Кружись, пляши, пляши и пой!

Пѣсня хоромъ.

Духи и други всѣхъ видовъ и мѣръ!

Красенъ ли, черенъ кто, бѣлъ или сѣръ!

Какъ кому можно, сюда прилетай,

Чѣмъ кому можно, мѣшай!

2-я ВѢДЬМА.

Чу, мизиньчикъ мой зудитъ,

Что-то злое къ намъ спѣшитъ!

Кто бы ни былъ -- настежь дверь:

Впору всякій намъ теперь!

МАКБЕТЪ (входитъ).

Вы здѣсь, таинственныя силы, ночи

Клевреты? Что вы здѣсь творите?

ВѢДЬМЫ.

Дѣло

Безъ имени.

МАКБЕТЪ.

Я вопрошать пришелъ васъ,

И заклинаю, дайте мнѣ отвѣтъ!

Хотя бъ отъ вашихъ словъ возсталъ и храмы

Разрушилъ вихрь; хотя бъ вскипѣло море

И потопило цѣлый сонмъ судовъ;

Хотя бы въ прахъ втоптала буря жатву;

Хотя бъ на рать свою въ обломкахъ пали

Твердыни, зданій гордые верхи

Склонились долу, и природы жизнь,

Пресѣклась бы растительность, (1) на мигъ

Всеобщаго смятенья -- отвѣчайте!

1-я ВѢДЬМА.

Спроси.

2-я ВѢДЬМА.

Проси.

3-я ВѢДЬМА.

Мы будемъ отвѣчать.

1-Я ВѢДЬМА.

Отъ насъ ли слышать хочешь ты отвѣтъ,

Или отъ старшихъ?

МАКБЕТЪ.

Воззовите старшихъ.

Я видѣть ихъ хочу, и ихъ спрошу.

1-я ВѢДЬМА.

Кровь свиньи, своихъ пожравшей

Девять дѣтищъ; потъ, сбѣжавшій

Съ тлѣла висельника въ мигъ,

Какъ на теплѣ онъ затихъ,

Лей въ огонь!

ВСѢ ВѢДЬМЫ.

Востань, явись!

Въ образъ зримый облекись!

(Появляется вооруженная голова,)

МАКБЕТЪ.

Скажи, невѣдомая сила...

1-я ВѢДЬМА.

Онъ

Читаетъ въ мысляхъ: слушай и молчи.

ГОЛОВА.

Макбетъ, Макбетъ, Макбетъ! страшись Макдуфа!

Страшись его!-- пусти меня -- довольно!

(Исчезаетъ.)

МАКБЕТЪ.

Кто бъ ни былъ ты, благодарю! ты страхъ мой

Настроилъ вѣрно, но еще скажи...

1-я ВѢДЬМА.

Его нельзя заставить; вотъ другой

Сильнѣй его.

(Появляется окровавленное дитя.)

ДИТЯ.

Макбетъ, Макбетъ, Макбетъ!

МАКБЕТЪ.

Я слухъ напрягъ всей силой -- (2) говори!

ДИТЯ.

Лей кровь; будь смѣлъ, рѣшителенъ, и смѣйся

Надъ мощію людей: никто рожденный

Отъ женщины не повредитъ Макбету.

(Исчезаетъ.)

МАКБЕТЪ.

И такъ живи, Макдуфъ! ты мнѣ не страшенъ.

Но лучше же увѣренность удвоить,

И клятву взять съ судьбы! Да, ты умрешь,

Чтобъ блѣдный страхъ я могъ назвать лжецомъ,

И спать спокойно подъ громами неба.

(Появляется коронованный отрокъ съ древесною вѣтвію въ рукѣ.)

Но что за отрокъ царственный встаетъ,

И на челѣ его сіяетъ дѣтскомъ

Корона.

ВѢДЬМЫ.

Слушай, но не говори.

ОТРОКЪ.

Будь гордъ, отваженъ; не страшись ни козней,

Ни замысловъ ни чьихъ, ни заговоровъ:

Макбетъ не будетъ побѣжденъ, пока

Прошивъ него не двинется Бирнамскій

Лѣсъ къ Дунсинану.

(Исчезаетъ.)

МАКБЕТЪ.

Лѣсъ идти не можетъ!

Кто изъ земли его исторгнетъ корни

Вѣтвистые! о, радостная вѣсть!

Не поднимай же, бунтъ, главы, покуда

Бирнамскій лѣсъ не двинется, и долго

Макбету жить, во славѣ жить до меты,

Назначенной природою! еще я

Горю желаньемъ знать одно: скажите

Ужель здѣсь будетъ царствовать когда

Потомство Банко?

ВѢДЬМЫ.

Не желай знать больше!

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, я хочу знать! отвѣчайте, или

На вѣки будьте прокляты! скажите --

(Котелъ исчезаетъ; музыка.)

Куда исчезъ котелъ? какіе звуки!

1, 2 и 3-я ВѢДЬМЫ.

Явитесь, явитесь, явитесь!

ВСѢ ВѢДЬМЫ.

Предстаньте и душу его возмутите,

И въ области призраковъ вновь улетите!

(Появляются, одинъ за другимъ, восемь человѣкъ; у каждаго на головѣ корона, у послѣдняго въ рукѣ зеркало; за ними Банка.)

МАКБЕТЪ.

Прочь, ты похожъ на Банко! твой вѣнецъ

Глаза мнѣ жжетъ! исчезни!-- И второй

Подобенъ первому, и онъ въ коронѣ!--

И третій тожь!-- Презрѣнныя! зачѣмъ вы

Послали ихъ!-- Четвертый -- я ослѣпну!--

Ужель числу ихъ нѣтъ конца?-- Еще!--

Седьмой!-- нѣтъ, больше не хочу смотрѣть.

Но вотъ восьмой, онъ съ зеркаломъ въ рукѣ,

И въ зеркалѣ другіе, и съ двойными

Коронами, со скипетрами тройными!

Ужасно, и нельзя не вѣрить; Банко

Показываетъ тѣней, осклабляетъ

Кровавый ликъ! ужели суждено такъ?

1-я ВѢДЬМА.

Что судьбою суждено,

То исполниться должно!

Что жь ты пріунылъ, Макбетъ?

Веселѣй гляди на свѣтъ!

Сестры, вновь рука съ рукой

Свейтесь въ пляскѣ круговой!

Воздухъ, на лице земли

Звуки сладкіе пошли!

Забавляйся жь, другъ-Макбетъ!

Веселѣй гляди на свѣтъ!

(Музыка; Вѣдьмы пляшутъ и исчезаютъ.)

МАКБЕТЪ.

Исчезло все! да будетъ этотъ часъ

Проклятьемъ въ книгѣ вѣчности отмѣченъ!

Эй, вы! сюда!

ЛЕНОКСЪ (входитъ).

Что, Государь, угодно?

МАКБЕТЪ.

Ты видѣлъ Вѣдьмъ?

ЛЕНОКСЪ.

Нѣтъ, Государь.

МАКБЕТЪ.

Онѣ

Не проходили тамъ?

ЛЕНОКСЪ.

Не проходили.

МАКБЕТЪ.

Будь проклятъ воздухъ, гдѣ онѣ витаютъ!

Будь проклятъ всякъ, кто вѣритъ имъ!-- Я слышалъ,

Казалось, конскій топотъ -- кто пріѣхалъ?

ЛЕНОКСЪ.

Два посланныхъ съ извѣстьемъ, Государь,

Что въ Англію бѣжалъ Макдуфъ.

МАКБЕТЪ.

Бѣжалъ

Онъ въ Англію?

ЛЕНОКСЪ.

Такъ точно, Государь.

МАКБЕТЪ.

О, ты меня предупреждаешь, время!

Я вижу, замыслъ лишь тогда надеженъ,

Какъ станетъ дѣломъ -- и отнынѣ каждый

Зародышъ мысли мой плодомъ созрѣетъ

Въ одну минуту. Вотъ начальный опытъ --

Задумано, и сдѣлано: на замокъ

Я нападу Макдуфа; овладѣвъ

Удѣломъ Фейфскимъ, острію мѣча

Предамъ жену, дѣтей его невинныхъ,

И все семейство. Но не хвастать глупо,

А дѣйствовать, пока не поздо, станемъ.

Однако полно здѣсь мнѣ грезить! Гдѣ

Пріѣзжіе съ извѣстіемъ? пойдемъ къ нимъ!

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 2.

(Фейфъ; комната въ замкѣ Макдуфа.)

ЛЕДИ МАКДУФЪ, СЫНЪ ЕЯ И РОССЕ.

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Въ чемъ виноватъ онъ? что ему бѣжать?

РОССЕ

Терпѣнье, Леди!

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Въ немъ нѣтъ ни терпѣнья,

Ни разума! отъ страха онъ безъ всякой

Измѣны сталъ измѣнникомъ.

РОССЕ.

Богъ знаетъ,

Отъ страха, или вѣрнаго расчета.

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Расчетъ! Жену оставить и дѣтей,

Семью и цѣлый домъ свой безъ защиты,

А самому бѣжать! Таковъ онъ! нѣтъ

Ни капли прежней къ намъ любви! И пташка,

Малѣйшая изъ пташекъ, отъ совы

Птенцовъ своихъ, какъ можетъ, защищаетъ.

Все страхъ! но гдѣ жь привязанность? Расчетъ,

Предусмотрительность -- а что на дѣлѣ?

Одно безумство!

РОССЕ.

Успокойтесь, Леди!

Умѣрьте гнѣвъ. Супругъ вашъ благороденъ,

Уменъ, и любитъ васъ: онъ знаетъ лучше,

Что дѣлать. Много говорить не смѣю;

Но тяжкія то времена, когда

Измѣнникъ всякъ, но думавъ объ измѣнѣ;

Когда боится всякъ, не зная самъ,

Него бояться долженъ, и въ сомнѣньи,

Какъ въ морѣ бурномъ зыблется. Прощайте.

Я порочусь къ вамъ скоро: такъ остаться

Дѣла но могутъ -- иль самъ Адъ на землю

Сойдетъ, иль снова возвратится миръ къ намъ,

(Къ сыну Лэди Макдуфъ.)

Прощай, дружокъ мой.

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Отецъ живетъ, а онъ ужь сирота!

РОССЕ.

Я безразсудно дѣлаю; здѣсь медлить

Себѣ и вамъ я на бѣду, не долженъ.

Прощайте!

(Уходитъ.)

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Слушай ты: отецъ твой умеръ;

Теперь что дѣлать? какъ ты будешь жить?

СЫНЪ.

Какъ птичка.

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Да, питаться червячками?

СЫНЪ.

Нѣтъ, я хотѣлъ сказать: такъ, какъ случится.

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Бѣдняжка птичка! сколько ждутъ тебя

Силковъ, сѣтей и западней! (3)

СЫНЪ.

За что же?

Что дѣлаетъ кому худаго птичка?

Но мой отецъ не умеръ, я не вѣрю.

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Нѣтъ, умеръ; гдѣ же сыщешь ты другаго?

СЫНЪ.

А гдѣ другаго сыщете вы мужа?

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Куплю на рынкѣ: тамъ ихъ продаютъ.

СЫНЪ.

А, такъ онъ будетъ продажный!

ЛЕДИ МАКДУФЪ (ветерану).

Онъ отвѣчаетъ, какъ умѣетъ, и право,

По лѣтамъ не глупо.

СЫНЪ.

Правда ли, что отецъ мой измѣнникъ?

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Правда.

СЫНЪ.

А что такое измѣнникъ?

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Измѣнниками называютъ тѣхъ, которые клянутся и нарушаютъ клятву.

СЫНЪ.

И всѣ такіе бываютъ измѣнниками?

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Всѣ, и всѣ стоютъ того, чтобъ ихъ повѣсить.

СЫНЪ.

Всѣ, которые нарушаютъ клятву?

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Да, всѣ.

СЫНЪ.

А кто же станетъ ихъ вѣшать?

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Люди честные.

СЫНЪ.

Но тѣхъ, которые нарушаютъ клятву, такъ много, что имъ не трудно переловить всѣхъ честныхъ людей, и самихъ ихъ перевѣшать.

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Едва ли не правду говоритъ онъ!-- Но скажи мнѣ, гдѣ найдешь ты другаго отца?

СЫНЪ.

Зачѣмъ мнѣ искать? Если бы отецъ мой вправду умеръ, то вы бы плакали; а если бы не плакали, я бы напередъ уже зналъ, что скоро и другой найдется на его мѣсто.

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Какіе вздоры ты болтаешь!

ПОСЛАННЫЙ (входитъ).

Я не знакомъ вамъ, Леди; но издавна

Васъ знаю и душевно уважаю.

Вамъ угрожаетъ близкая опасность:

Послушайтесь полезнаго совѣта,

Не оставайтесь здѣсь, ни вы, ни дѣти!

Я васъ пугаю, вамъ кажуся страненъ;

Но промолчавъ, я былъ бы хуже тѣхъ,

Что гибель вамъ готовятъ. Богъ спаси васъ!

Я здѣсь не смѣю медлить.

(Уходитъ.)

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Какъ бѣжать мнѣ?

Что сдѣлала кому я злаго? Правда,

Что въ этомъ свѣтѣ часто правъ бываетъ

Злодѣй, а тотъ, Кто дѣлаетъ добро,

Считается глупцомъ! къ чему жь, увы,

Мнѣ оправданье женское, что зла

Я ни кому не сдѣлала?

(Входятъ убійцы.)

Какое

Лице?

УБІЙЦА.

Гдѣ мужъ твой?

ЛЕДИ МАКДУФЪ.

Вѣрно не въ такомъ

Нечистомъ мѣстѣ, гдѣ подобныхъ тварей

Встрѣчаютъ.

УБІЙЦА.

Онъ измѣнникъ.

СЫНЪ.

Лжешь ты, тварь!

УБІЙЦА.

Ахъ ты, птенецъ ехидны!

(Закалываетъ его.)

СЫНЪ.

Онъ меня

Убилъ -- бѣгите, онъ убьетъ и васъ.

(Умираетъ; Леди Макдуфъ убѣгаетъ, преслѣдуемая убійцами.)

ЯВЛЕНІЕ 2.

(Англія. Комната во дворцѣ Короля.)

МАЛЬКОЛЬМЪ И МАКДУФЪ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Найдемъ себѣ какой либо пріютъ,

И выплачемъ свое тамъ горе.

МАКДУФЪ.

Лучше

Вооружимся и отважно станемъ

За павшую отчизну: съ каждымъ утромъ

Рыданья новыхъ въ ней сиротъ и вдовъ,

Жертвъ новыхъ вопли въ сводъ звучатъ небесный,

И жалостно онъ вторитъ звукамъ скорби.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Скорбѣть причинъ довольно; но я вѣрю

Тому лишь, что мнѣ ясно, а на дѣло

Рѣшусь не прежде, какъ при вѣрныхъ средствахъ. (4)

Ты можетъ быть и искрененъ; но тотъ,

Чье стало имя самое позоромъ,

Считался добрымъ; ты его любилъ,

Еще имъ не обиженъ: я хоть молодъ,

Но знаю, что предавъ меня, ты милость

Его заслужишь, что благоразумно

Принесть птенца на жертву богу гнѣва.

МАКДУФЪ.

Нѣтъ, я измѣны не терплю!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Но любитъ е? Красные носы, сонъ и урину. А вотъ развратъ оно и производитъ и не производитъ. Оно возбуждаетъ желаніе и отнимаетъ возможность его удовлетворить, а потому большое пьянство, сэръ,-- двуличный обманщикъ для любовной страсти: оно родитъ и убиваетъ ее, напускаетъ и отталкиваетъ, и ободряетъ и обезкураживаетъ, поднимаетъ и заставляетъ падать и, наконецъ, надувши такимъ образомъ человѣка, совсѣмъ покидаетъ его.

Мэкдофъ.

Какъ видно, и тебя оно надуло,

Такъ крѣпко этой ночью усыпивъ.

Привратникъ.

А и надувало же оно меня, вливаясь прямо въ горло. Ну да и отплатилъ я ему за это знатно! Не подъ силу значитъ пришелся ему: сколько разъ подкашивало оно мнѣ ноги, да я изловчился и... сразу его вонъ!

Мэкдофъ.

А господинъ твой всталъ?-- Да вотъ и онъ.

Его мы нашимъ стукомъ разбудили.

Входитъ Макбетъ.

Ленокъ.

Вамъ утра добраго желаю, сэръ.

Макбетъ.

Желаю утра добраго обоимъ.

Мэкдофъ.

А что, достойный танъ, не замѣчали:

Король не просыпался?

Макбетъ.

Нѣтъ еще.

Мэкдофъ.

Онъ мнѣ велѣлъ пораньше разбудить

Себя, а я почти проспалъ часъ срочный.

Макбетъ.

Васъ провожу къ нему.

Мэкдофъ.

Я знаю, сэръ,

Пріятенъ вамъ, конечно, этотъ трудъ,

Но все же трудъ.

Макбетъ.

По сердцу трудъ -- не трудъ.

Вотъ дверь.

Мэкдофъ.

Я самъ осмѣлюсь разбудить.

Да это и обязанность моя.

(Уходитъ).

Леноксъ.

Король сегодня васъ оставитъ?

Макбетъ.

Да.

Онъ такъ назначилъ самъ.

Леноксъ.

А эта ночь

Пребезпокойная была! Тамъ, гдѣ

Мы спали, вихрь всѣ трубы съ кровель снесъ

И, говорятъ, что въ воздухѣ кругомъ

Все слышались отчаянные вопли;

И стоны смерти страшные звучали,

Ужасныя намъ смуты предвѣщая,

Событья грозныя, что на* бѣду людей

Высиживаетъ время. Птица мрака

Всю эту ночь, ночь, длившуюся долго.

Какъ жизнь, кричала дико. Говорятъ,

Сама земля, какъ будто въ лихорадкѣ.

Тряслася.

Макбетъ.

Да, ночь бурная была.

Леноксъ.

Другую ночь подобную припомнить

Не можетъ память юная моя.

Вбѣгаемъ Мэкдофъ.

Мэкдофъ.

О, ужасъ, ужасъ!... Нѣтъ, не могутъ

Ни сердце, ни языкъ назвать, постичь

Весь ужасъ....

Леноксъ и Макбетъ.

Что такое?...

Мэкдофъ.

Бунтъ злодѣйскій

Исполнилъ дѣло мастерское тамъ:

Кощунной, святотатственной рукой

Разрушилъ Богу посвященный храмъ,

И зданья этого всю жизнь укралъ

Проклятый воръ!

Макбетъ.

Что говорите?.. Жизнь?..

Леноксъ.

Его величества?

Мэкдофъ.

Туда взгляните!...

Ослѣпните отъ новой тамъ Горгоны!...

О, нѣтъ!... Разсказывать не*заставляйте....

Смотрите,-- сами говорите!... О!...

Проснитесь же скорѣй, проснитесь!... Бейте

Въ набатъ!... Измѣна и убійство!... Банко

И Дональбенъ!... Мэлькольмъ!... Проснитесь всѣ!...

Стряхните подлый сонъ, поддѣлку смерти;

На самую вы смерть теперь взгляните!...

Скорѣй!-- Вскочите быстро и взгляните

На образъ страшнаго суда! О Банко!...

Мэлькольмъ!... Какъ изъ могилъ своихъ возстаньте.

Какъ духи принеситеся, чтобъ видѣть

Весь этотъ ужасъ!... Ахъ, скорѣй звоните!...

Да бейте-жь громче въ колоколъ набатный!..

Входить Лэди Макбетъ.

Лэди Макбетъ.

Что здѣсь случилося?... Зачѣмъ насъ будятъ

Такимъ ужаснымъ, дикимъ ревомъ трубъ?

О чемъ тутъ совѣщанье? Въ чемъ тутъ дѣло?

Ахъ, говорите, говорите!...

Мэкдофъ.

О,

Любезнѣйшая лэди!... Нѣтъ, не вамъ

Услышать то, что разсказать теперь

Могу для уха женскаго разсказъ

Такой -- убійство злое! (Входитъ Банки). Банко, Банко!...

Зарѣзанъ царственный властитель нашъ!...

Лэди Макбетъ.

О, горе, горе!... Какъ?!... И въ нашемъ домѣ?...

Банко.

Гдѣ-бъ ни было -- равно ужасно!... О,

Мэкдофъ мой дорогой, прошу тебя,

Возьми скорѣй назадъ твои слова,

Скажи, что не было того совсѣмъ!...

Входитъ Макбетъ и Леноксъ.

Макбетъ.

Когда-бъ за часъ предъ этимъ умеръ я,

Сказалъ бы: прожилъ счастливо я жизнь!...

Съ минуты этой въ нашей смертной долѣ

Невѣрно ничего, игрушка все!...

Все умерло: и красота, и слава,

И милость!... Пролито вино до капли,

Подонки лишь осталися одни

Въ подвалѣ темномъ этой жизни! Здѣсь

Подонками лишь тѣшиться мы будемъ!

Входятъ Мэлькольмъ и Дональбенъ.

Дональбенъ.

Съ кѣмъ здѣсь случилося несчастье?

Макбетъ.

Съ вами.--

Не знаете лишь вы о томъ. Потокъ,

Родникъ всей вашей крови истощенъ,

И даже самый ключъ его изсякъ.

Мэкдофъ.

Вашъ царственный отецъ убитъ!

Мэлькольмъ.

О!... Кѣмъ?

Леноксъ.

Должно быть, стражами, что спали съ нимъ:

Ихъ руки, лица всѣ покрыты кровью

И даже, не обтертые отъ крови,

Кинжалы ихъ лежатъ на ихъ подушкахъ!

На насъ они смотрѣли дико такъ.

Испуганно, безумно. Имъ никто

Своей не поручилъ бы жизни!

Макбетъ.

О!

Проклятье! Какъ жестоко каюсь я

Въ чрезмѣрномъ бѣшенствѣ моемъ!-- Я ихъ

Убилъ.

Мэкдофъ.

Зачѣмъ же сдѣлали вы это?

Макбетъ.

Кто-жь можетъ быть въ одно и тожь мгновенье

И обезумленъ и спокойно мудръ,

Взбѣшенъ и хладнокровенъ! вѣренъ долгу

И равнодушенъ? Кто? Никто, конечно....

И взрывъ любви неудержимо быстрый

Опередилъ медлительность разсудка!...

Вотъ тутъ лежалъ Дунканъ весь блѣдный, бѣлый.

Покрытый кровію своей, какъ ткань

Сребристая, оправленная въ злато 35)

На немъ зіяли раны, какъ проломы

Въ стѣнахъ природы, въ нихъ же разрушенье

Ворвалося легко: а тутъ убійцы,

Покрытые кровавою одеждой

Ихъ ремесла, и ихъ кинжалы тутъ же

Въ вмѣстилищахъ, позорнѣйшихъ для нихъ

Изъ ссѣвшейся ужь крови!.... Кто бы могъ,

Въ комъ только сердце есть, а въ сердцѣ томъ

Любовь и мужество, чтобъ доказать

Ее, кто-бъ удержаться могъ....

Лэди Макбетъ.

О, Боже!...

Охъ помогите!... Дурно, дурно мнѣ?...

Мэкдофъ.

Смотрите!... Лэди!... Помогите ей!...

Мэлькольмъ. (Тихо Дональбену).

Что-жь мы молчимъ, когда все дѣло

Касается насъ болѣй, чѣмъ ихъ всѣхъ?

Дональбенъ. (Тихо ему).

А что же здѣсь мы будемъ говорить,

Когда подстерегаетъ гибель насъ

Тутъ въ каждой просверленной дыркѣ, можетъ

Вдругъ броситься на насъ и уничтожить?...

Уѣдемъ мы отсюда. Наши слезы

Еще сперлись въ груди и не готовы!

Мэлькольмъ.

Жестоко и ужасно наше горе!...

Окаменѣвъ, оно еще недвижно.

Банко.

Да помогите лэди! (Лэди Макбетъ уноситъ). Мы, однакожъ,

Скорѣй прикроемъ нашу наготу,--

Вѣдь тѣло бренное страдаетъ здѣсь

Безъ должнаго покрова.-- а потомъ

Сойдемся, дѣло страшное мы вмѣстѣ

Изслѣдуемъ въ подробностяхъ, какъ должно,

И взвѣсимъ, что откроется намъ дальше.--

И ужасомъ и опасеньемъ мы

Потрясены: но знаю твердо я,--

Десница Божья надо мной всегда

И не боюсь возстать на замыслъ тайный

Злодѣйства.

Макбетъ.

Также я.

Всѣ.

Мы всѣ, мы всѣ!

Макбетъ.

Такъ облечемся-жь въ мужества готовность

И соберемся въ залѣ всѣ.

Всѣ.

Прекрасно.

(Уходятъ всѣ. кромѣ Мэлькольма и Дональбена).

Мэлькольмъ.

Что думаешь ты дѣлать? А? Не будемъ

Товарищами ихъ!-- Лжецу всегда

Легко показывать такое горе,

Какого онъ не чувствуетъ совсѣмъ.

Я въ Англію уѣду.

Дональбенъ.

Я отправлюсь

Въ Ирландію. Судьбами раздѣлившись,

Надежнѣе себя мы охранимъ.

Намъ здѣсь въ улыбкѣ каждаго кинжалъ.

Кто ближе всѣхъ по крови намъ, тотъ всѣхъ

И кровожаднѣй.

Мэлькольмъ.

Пущена стрѣла,

Да не попала въ цѣль еще, и лучше

Удара избѣжать. Такъ на коней!

Не нужно намъ особенныхъ прощаній...

И ускользнемъ. Когда пощады нѣтъ,

Украсть себя у нихъ мы въ правѣ полномъ.

(Уходятъ).

СЦЕНА IV.

Внѣ замка Макбета.

Входятъ: Старикъ и Россъ.

Старикъ.

Лѣтъ семьдесятъ я помню хорошо.

За это время много видѣлъ я

Чудесъ и много страховъ пережилъ;

Но эта ночь ужасная все, все,

Что испыталъ я на вѣку моемъ,

Въ игрушку обратила.

Россъ.

Ахъ, старикъ!

Ты видишь ли разгнѣвано все небо

Ужаснымъ зрѣлищемъ людскихъ дѣяній;

Грозитъ оно кровавой ихъ аренѣ.

Теперь по времени ужъ день, но ночь

Плывущій въ небѣ свѣточъ міра тушитъ.

Иль ночь осилила, иль день стыдится,

Что ночь могильнымъ мракомъ закрываетъ

Лице земли въ тотъ часъ, какъ ясный свѣтъ,

Несущій жизнь, лобзать ее желаетъ.

Старикъ.

И неестественно все это также,

Какъ то, что вотъ случилося недавно:

Въ послѣдній вторникъ соколъ, гордо, смѣло

Парившій въ небѣ, пойманъ былъ совой,

Совой, способной лишь ловить мышей,

И тутъ же, тотчасъ былъ заклеванъ ею

Россъ.

А лошади Дункана 36)? Тутъ еще

Чудеснѣе, но также точно вѣрно.

Красавцы быстроногіе и гордость

Природы лошадиной вдругъ взбѣсились,

Разбили стойла, вырвалися вонъ

И противъ всякой власти надъ собой

Неукротимо взбунтовались. Точно

На родъ людской они, возставъ, пошли

Войной.

Старикъ.

Пожрали, говорятъ, другъ друга.

Россъ.

Такъ, такъ, моимъ глазамъ на удивленье!...

Я видѣлъ самъ. Вотъ добрый нашъ Мэкдофъ.

(Входитъ Мэкдофъ). Что? Какъ дѣла?

Мэкдофъ.

Не видите вы сами?

Россъ.

Узнали-ль, наконецъ, кто совершилъ --

О, болѣй, чѣмъ кровавое!-- убійство?

Мэкдофъ.

Тѣ самые, кого убилъ Макбетъ.

Россъ.

Проклятье!.. Да на что же имъ?

Мэкдофъ.

Они --

Не отъ себя. Мэлькольмъ и Дональбенъ,

Родные сыновья Дункана, скрылись,

Украдкою бѣжали, и на нихъ

Поэтому упало подозрѣнье.

Россъ.

Противъ-естественно все это очень!--

Какой ты расточитель, честолюбье:

Само все пожираешь у себя.,

Чѣмъ можешь жить!-- Ну, вотъ, теперь Макбетъ

Навѣрно будетъ королемъ.

Мэкдофъ.

Ужь онъ

Провозглашенъ, уѣхалъ даже въ Скону 37)

Короноваться.

Россъ.

Гдѣ-жь Дункана тѣло?

Мэкдофъ.

Отправили въ Кольмкиля 38) кладовую

Священную предмѣстниковъ его.

Въ которой кости ихъ всегда хранятся.

Россъ.

Поѣдете вы въ Скону?

Мэкдофъ.

Нѣтъ. Я ѣду

Въ мой Файфъ.

Россъ.

А я туда.

Мэкдофъ.

Желаю очень,

Чтобъ вы нашли, что въ Сконѣ все прекрасно.

Прощайте.-- Ну, какъ старое-то платье

Окажется намъ новаго удобнѣй!...

Россъ.

Прощай, старикъ.

Старикъ.

Благословенье Бога

Надъ вами и надъ всѣми, кто творитъ

Изъ зла добро, а изъ враговъ друзей.

(Всѣ уходятъ).

Дѣйствіе третье.

СЦЕНА I.

Форесъ. Комната во дворцѣ.

Банко.

Ну вотъ теперь ты все: король, Кавдоръ

И Гламисъ, все, что вѣщія тебѣ

Ни обѣщали!-- Только я боюсь,

Въ дурную ты игру играешь!-- Да.--

Но все, чѣмъ ты теперь обогащенъ,

Не за твоимъ останется потомствомъ;

Я -- многихъ королей отецъ и корень!

И если правда ихъ слова,-- а ты,

Макбетъ, уже въ сіяньи этой правды --

Такъ почему-жь, потомъ, и надо мной

Не сбыться также прорицанью ихъ

И почему-жь не жить надеждой мнѣ?

Но тише, тише и ни слова болѣ.

Входятъ: Макбетъ и Лэди Макбетъ, Леноксъ, Россъ, лорды, лэди и свита.

Макбетъ.

А вотъ нашъ самый главный, первый гость.

Лэди Макбетъ.

На нашемъ праздникѣ и на пиру

Забыть его не малый былъ бы пропускъ

И было-бъ даже преступленьемъ.

Макбетъ.

Нынче

Даемъ торжественный мы ужинъ. Васъ

Усердно просимъ принять участье въ немъ

Банко.

Располагайте мною, государь.

Мой долгъ меня на вѣкъ соединяетъ

Союзомъ крѣпкимъ, неразрывнымъ съ вами.

Макбетъ.

Вы ѣдете сегодня по полудни?

Банко.

Такъ точно.

Макбетъ.

Иначе сегодня

Желали-бъ мы совѣтъ услышать вашъ,

Всегда намъ дорогой, всегда намъ нужный,

Несущій счастье намъ всегда. Коль такъ,

До завтра совѣщанье отлагаемъ. -

Вы ѣдете далеко?

Банко.

Такъ, что я

Вернуться къ ужину едва успѣю.

Придется часъ иль два занять у ночи.

Макбетъ.

Прошу васъ, къ ужину не опоздайте.

Банко.

Никакъ не опоздаю, государь.

Макбетъ.

Мы слышали, что братья наши, кровью

Напившись здѣсь, изволятъ проживать

Въ Ирландіи и Англіи. Они,

Не признаваясь въ зломъ отцеубійствѣ,

Переполняютъ слушателей уши

Предикихъ вымысловъ разсказомъ! Но

Объ этомъ завтра, какъ сберемся всѣ

Для государства дѣлъ, чтобъ ихъ намъ дружно,

Полнѣе, лучше обсудить... И такъ,

Спѣшите на коня скорѣй! Прощайте

До вечера! А сынъ вашъ, съ вами ѣдетъ?

Банко.

Да, государь. Онъ мнѣ необходимъ.

Макбетъ.

Да будетъ бѣгъ коней подъ вами быстръ

И вѣренъ, а затѣмъ передаю

Васъ спинамъ ихъ. Прощайте!--

(Лордамъ). Пусть каждый будетъ до семи часовъ

Властителемъ досуга своего.

Чтобъ обществомъ намъ болѣй насладиться,

Останемся до вечера одни.

Прощайте, и Господь да будетъ съ вами.

(Всѣ уходятъ, исключая Макбета и одного изъ свиты).

(Одному изъ свиты). На пару словъ. Что-жь, ждутъ насъ тѣ, за кѣмъ

Мы посылали?

Одинъ изъ свиты.

У воротъ.

Макбетъ.

Зови.

(Одинъ изъ свиты уходитъ).

Быть этимъ ничего не значить: но

Быть тѣмъ надежно, прочно -- въ этомъ все!--

Мнѣ Банко страшенъ!-- Этотъ страхъ гнѣздится

Въ душѣ глубоко. Да. Въ его природѣ

Владычной царствуетъ всесильно то,

Предъ чѣмъ нельзя не трепетать:-омъ смѣлъ.

На многое дерзаетъ.... При безстрашьи

Всегда спокоенъ духомъ онъ, умѣренъ

И мудростью высокой одаренъ.

Управленъ силою ея, идетъ

Онъ къ цѣли вѣрно, неуклонно, твердо,--

И въ цѣломъ мірѣ Божьемъ одного

Страшусь -- его. Мой геній имъ подавленъ,

Какъ Цезаремъ подавленъ былъ Антоній!--

Съ какимъ упрекомъ обратился онъ

Къ старухамъ вѣщимъ въ часъ, когда онѣ

Меня провозгласили королемъ,

И ихъ заставилъ прорицать себѣ!--

Тогда онѣ, какъ бы одушевясь

Пророчества далеко зрящимъ духомъ,

Его чудесно нарѣкли отцемъ

Грядущихъ поколѣній королей,

А на мою главу властителя вѣнецъ

Ничтожный и безплодный возложили

И въ руку всунули такой же скипетръ,--

И только для того, чтобы не мой

Прямой наслѣдникъ и не сынъ родной,--

Чужой ихъ вырвалъ нагло у меня!--

Такъ значить для потомковъ Банко я

Грѣхомъ всю душу отравилъ мою,

Для нихъ зарѣзалъ кроткаго Дункана,-

Для нихъ, для нихъ однихъ отраву зла

Я влилъ въ сосудъ покоя моего?...

И вѣчное сокровище мое

Я отдалъ человѣчества врагу

Лишь только для того, чтобъ сдѣлать ихъ,

Отродьевъ Банко, королями?-- Нѣтъ.--

Ужь если такъ, ты лучше выходи,

Судьба, на бой со мной.-- на жизнь и смерть!

Кто тамъ?

(Входитъ слуга съ двумя убійцами).

Уйди отсюда, позову.

Ступай! (Убійцамъ).

Не говорилъ вчера я съ вами?

1-й убiйца.

Такъ точно, государь. У васъ мы были.

Макбетъ.

Обдумали-ль, что вамъ я говорилъ?--

Вотъ видите-ль: не я васъ погубилъ,

Какъ думали вы прежде, на меня

Невиннаго вину слагая,-- онъ --

Во всѣхъ подробностяхъ я разсказалъ,

Всѣ доказательства представилъ,

Какъ проводили васъ, какъ обманули,

Кто былъ орудіемъ, кто самъ работалъ!--

Я такъ вамъ разсказалъ, что даже

И тотъ, въ комъ умъ на половину цѣлъ

И разумъ плохъ, навѣрно скажетъ: "да,

"Все это сдѣлалъ Банко".

1-й убійца.

Вы глаза

Открыли намъ.

Макбетъ.

Ну, да, открылъ.-- Но я

Иду и дальше.-- Вотъ за этимъ самымъ

Вы во второй здѣсь разъ.-- Ну, что-жь?-- Иль васъ

Господь такимъ терпѣньемъ наградилъ,

Что все простите навсегда, иль вы

Такъ набожны, что станете молиться

За добраго такого человѣка

Съ его потомствомъ, словомъ, за того,

Чья сильная рука пригнула васъ

Къ могилѣ, нищими на вѣкъ пустила?

1-й убійца.

Не женщины, мужчины мы, нашъ лордъ.

Макбетъ.

Да что,-- не женщины!-- Конечно такъ,

Мужчинами записаны вы въ спискахъ.--

Вотъ какъ и всѣ собаки: пуделя,

Болонки, гончія, борзыя, шавки,

Испанки, всѣ собаками зовутся.--

Но списокъ и другой ведется имъ:

Одну проворной отмѣчаютъ, ловкой,

Лѣнивою другую, ту горячей,

Ту сильной, сторожемъ хорошимъ дома,

Охотничьей собакой съ нюхомъ добрымъ.--

По тѣмъ способностямъ собачьимъ,

Какими ихъ природа одарила,

И разныя прозванья имъ даютъ,

Чтобъ отличать ихъ сразу отъ другихъ.--

Вотъ также точно и мужчины всѣ

Отличны другъ отъ друга. Если вы

По качествамъ въ мужчинъ разрядномъ спискѣ

Считаетесь не на послѣднемъ мѣстѣ.

Скажите, вамъ тогда довѣримъ дѣло,

Которое врага съ лица земли

Снесетъ и крѣпко васъ соединитъ

Съ любовью сердца нашего на вѣкъ.--

И это потому, что болѣнъ я,

Пока онъ живъ,-- воскресну, какъ умретъ.

2-й убійца.

Я тотъ, кого подлѣйшіе толчки,

Удары, колотушки въ этомъ мірѣ

Такъ разожгли, что беззаботно я

Готовъ, чѣмъ можно, міру насолить!--

1-й убійца.

А я такъ, такъ судьбой моей измыканъ,

Истрепанъ весь и истомленъ бѣдами

И безпрерывной всюду неудачей,

Что жизнь мою готовъ рискнуть на все,

Хоть выскочить, хоть провалиться сразу!

Макбетъ.

Ну вотъ, обоимъ вамъ вполнѣ извѣстно,

Что Банко врагъ вашъ главный.

Оба убійцы.

Вѣрно, лордъ.

Макбетъ.

И мой:-- Врагъ этотъ здѣсь, со мной,

Въ такомъ смертельно близкомъ разстояньи,

Что чувствую ежеминутно я:

Его удара остріе -- ужь тутъ,

Близъ мѣста, гдѣ вся жизнь моя.-- Я-бъ могъ

Безъ совѣсти зазрѣнья съ глазъ моихъ

Его смахнуть, и послѣ утвердить

Такое дѣло волею моей

Высокой; но такъ дѣлать я не долженъ

По милости друзей обоихъ насъ,

Его, а также и моихъ.-- Мнѣ ихъ любви

Нельзя лишиться. Вынужденъ я буду

Оплакивать паденіе того,

Кого я самъ же поразилъ.-- Вотъ.

Теперь уже вполнѣ извѣстно вамъ

Затѣмъ я, но причинамъ очень важнымъ,

Съ любовью вашу помощь принимаю,

Дѣлая дѣло самое сокрыть

Отъ глазъ толпы.

2-й убійца.

Исполнимъ, государь,

Что приказали вы.

1-й убійца.

Хоть наша жизнь...

Макбетъ.

Вашъ духъ въ очахъ сіяетъ вашихъ, вижу!--

Я черезъ часъ не болѣе назначу,

Гдѣ вамъ засѣсть и сторожить его.--

Узнаете и времени разсчетъ,

И самую минуту дѣла. Все

Сегодня ночью должно кончить, все,

И въ нѣсколько далекомъ разстояньи

Отъ нашего дворца.-- Не забывайте,

Я требую, чтобъ тѣни подозрѣнья

Не пало на меня! Поѣдетъ съ нимъ

И сынъ его Фліансъ. Мнѣ смерть его

Не менѣе существенно нужна,--

И чернаго мгновенія судьбу

Съ отцемъ онъ долженъ раздѣлить! Смотрите,

Чтобъ чисто было все и недодѣлокъ

Чтобъ никакихъ!-- Наединѣ вы все

Обдумайте другъ съ другомъ и рѣшитесь.

Я ворочусь тотчасъ.

Оба убійцы.

Рѣшились мы.

Макбетъ.

Я позову васъ скоро. Ждите тамъ.

(Убійцы уходятъ).

Все рѣшено!-- Ну, Банко, если въ небо

Твой духъ паритъ, сегодня будешь тамъ. (Уходитъ).

СЦЕНА II.

Другая комната во дворцѣ Макбета.

Входятъ лэди Макбетъ и слуга.

Лэди Макбетъ.

Уѣхалъ Банко?

Слуга.

Точно такъ; но къ ночи

Онъ возвратится.

Лэди Макбетъ.

Королю скажи.

Я жду его на пару словъ.

Слуга.

Исполню. (Уходитъ).

Лэди Макбетъ.

Все -- прахъ, ничто, и все пропало даромъ,

Коль то, чего достигли мы съ трудомъ,

Желаньямъ нашимъ не дало довольства!

И лучше-бъ было оставаться тѣмъ,

Что уничтожили мы сами смѣло,

Чѣмъ радостью сомнительною жить!

(Входитъ Макбетъ).

Ну что, мой добрый лордъ? Ты все одинъ,

Съ печальными бесѣдуешь мечтами?--

Такія думы умереть должны бы,

Какъ умеръ тотъ, кого все въ мысляхъ

Чего никакъ ужь воротить нельзя,

О томъ совсѣмъ и вспоминать не должно!

Что сдѣлано, то сдѣлано -- всему

Конецъ.

Макбетъ.

Змѣю мы не убили,-- только

Лишь ранили ее.... а рана та

Закроется и ядовитый гадъ

Вдругъ оживетъ и прежнимъ острымъ зубомъ

Грозить безсильной нашей злобѣ будетъ!--

Скорѣй разрушится составъ природы

Скорѣй погибнутъ въ-мукахъ оба міра,

Чѣмъ соглашуся ѣсть мой хлѣбъ я въ страхѣ

И спать въ томленьи тяжкомъ сновъ ужасныхъ.

Что въ трепетъ насъ приводятъ по ночамъ!

Гораздо лучше съ мертвымъ тѣмъ лежать.

Котораго мы на покой послали.

Чтобъ мѣсто для себя его очистить,

Чѣмъ корчиться, въ душевной пыткѣ лежа,

Въ безсонномъ бредѣ, ночью, средь видѣній!--

Дунканъ въ могилѣ. Послѣ лихорадки

Тревожной жизни онъ тамъ спитъ спокойно:

Все худшее, что сдѣлать лишь могла

Измѣна,-- совершила, и ни сталь,

Ни ядъ, ни близкихъ ковы, ни угрозы

Враговъ его не потревожатъ болѣ!...

Лэди Макбетъ.

Ну полно, милый другъ!-- А ты разгладь

Свое суровое лице, все въ складкахъ.--

Будь веселъ, ясенъ съ нашими гостями

Сегодня ночью...

Макбетъ.

Буду веселъ, буду.--

Будь весела и ты и больше

Кажи вниманья Банко. Языкомъ,

Глазами чаще говори, какъ цѣнимъ

Его высоко... Не надежно мы

Стоимъ, пока должны мы омывать

Достоинство свое словами лести

И наши лица въ маски обращать

Чтобъ скрыть что на душѣ!--

Лэди Макбетъ.

Оставь все это.

Макбетъ.

О скорпіонами душа

Полна, другъ милый!-- Банко съ сыномъ живы

Лэди Макбетъ.

Не вѣченъ же ихъ съ жизнью договоръ.

Макбетъ.

Вотъ только въ томъ и утѣшенье! Да,

Не заколдованы-жь на самомъ дѣлѣ!...

Такъ радуйся: и не успѣетъ жукъ

Своими жесткими крылами въ тьмѣ

На зовъ Гекаты черной прожужжать

Свой стонъ лѣнивый и дремотный, мышь

Летучая не сможетъ быстро такъ

Монастыря ограду облетѣть

Кругомъ, какъ дѣло страшное свершится!

Лэди Макбетъ.

Какое-жь это дѣло?

Макбетъ.

Будь невинной

Своимъ незнаніемъ, моя голубка,

До самаго мгновенья, какъ узнавъ,

Похвалишь это дѣло!-- Ночь, ты, всѣхъ

Слѣпящая, приди и завяжи

Глаза дню скорому на жалость!-- О!

Рукой кровавой и во тмѣ незримой

Ты разорви въ клочки и уничтожь

До тла то обязательство мое.

Что гонитъ краску съ моего лица!...

Мутится свѣтъ и меркнетъ; воронъ черный

Поднялся, мчится къ лѣсу роковому:

Все доброе, дневное къ сну отходитъ,

А черное, ночное поднялось

И на добычу движется свою!...

Дивишься ты моимъ рѣчамъ?--

Зломъ начато упрочится лишь зломъ!...

Пойдемъ, прошу, пойдемъ мы дружно вмѣстѣ!--

(Уходитъ).

СЦЕНА III.

Паркъ близь дворца.

Входитъ трое убійцъ.

1-й убійца.

А кто прислалъ тебя сюда?

3-й убійца.

Макбетъ

2-й убійца.

Да что тутъ сомнѣваться!-- Знаетъ все,

И что и какъ намъ дѣлать. Знаетъ вѣрно.

1-й убійца.

Ну если такъ, останься съ нами -- Вонъ,

Тамъ на закатѣ дня -- еще полоска.--

Подумаешь, какъ шпоритъ, чай,-- теперь

Коня ѣздокъ, порядкомъ запоздалый,

Чтобъ во время добраться до ночлега!--

Ужь близится и тотъ, кого мы ждемъ.--

3-й убійца.

Чу! топотъ слышится коней.

Банко (за сценой).

Ей, вы!

Свѣтите намъ сюда.

2-й убійца.

Конечно, онъ!--

Другіе же, кого ждутъ къ королю,

Давно ужь тамъ.

1-й убійца.

Въ объѣздъ, я слышу, ѣдутъ.

3-й убійца.

Объѣздъ почти на милю. Онъ, какъ всѣ,

Пѣшкомъ пойдетъ отсюда до дворца.

2-й убійца

Вонъ, факелъ, факелъ!

3-й убійца.

Это онъ!

1-й убійца.

Держитесь.

(Входятъ Банко и Фліансъ съ факеломъ),

Банко.

А ночью быть дождю.

1-й убійца (нападаетъ на Банко).

И пусть онъ будетъ.

Банко.

Предательство! Бѣги, Фліансъ, мой милый!

Бѣги, бѣги! Отмстить ты можешь! О!

(Падаетъ и умираетъ. Фліансъ убѣгаетъ 39).

3-й убійца.

Кто факелъ потушилъ?

1-й убійца.

Аль нуженъ былъ?

3-й убійца.

Вотъ тутъ -- одинъ; сынъ видно убѣжалъ.

2-й убійца.

Ну вотъ оно! И лучшее полдѣла

Пропало.

1-й убійца.

Что объ этомъ толковать!

Пойдемъ, разскажемъ, что успѣли сдѣлать.

(Уходятъ).

СЦЕНА IV.

Приготовленъ пиръ. Входитъ: Макбетъ, Лэди Макбетъ, Россъ, лорды и свита.

Лэди Макбетъ.

Извѣстно каждому, какое мѣсто

По сану долженъ онъ занять,-- а мы

Послѣдняго, какъ перваго равно

Привѣтствуемъ сердечно. Сядьте!

Лорды.

Ваше

Величество благодаримъ.

Макбетъ.

Мы сами

Желаемъ вмѣстѣ съ вами сѣсть и роль

Смиреннаго хозяина исполнить.--

Хозяйка-жь добрая пускай займетъ

Почетное, готовое ей мѣсто;

Но въ самый свѣтлый, лучшій пира часъ.

Попросимъ у нея для насъ привѣта.

Лэди Макбетъ.

Скажите жь нашимъ всѣмъ друзьямъ, мой сэръ,

Что отъ души привѣтствую ихъ всѣхъ.

Макбетъ.

Смотри, какъ съ благодарностью встрѣчаютъ

Привѣтъ твой ихъ сердца.-- Но съ двухъ сторонъ

Ужь полонъ столъ: я сяду посрединѣ.

(1-й убійца показывается въ дверяхъ).

За пиръ, друзья! Широкое веселье!

Вина! Пусть вольно ходитъ кубокъ полный

И быстро вкругъ стола.

(Подходитъ къ дверямъ).

Тутъ у тебя

Кровь на лицѣ!

Убійца.

То Банко кровь.

Макбетъ.

Ей лучше

Быть на тебѣ, чѣмъ въ жилахъ у него.--

Отправили?

Убійца.

Перехватили горло.

Я этимъ угостилъ его.

Макбетъ.

Такъ лучшій

Изъ горлорѣзовъ ты! Хорошъ и тотъ,

Кто тѣмъ же самымъ подарилъ Фліанса

И, если ты,-- нѣтъ равнаго тебѣ.

Убійца.

Ахъ, царственный мой лордъ, Фліансъ бѣжалъ!

Макбетъ.

Ну вотъ, и воротилась вся опять

Болѣзнь моя!-- Умри теперь Фліансъ,

Мнѣ ничего-бъ не доставало болѣй;

Я-бъ былъ здоровъ какъ мраморъ, какъ скала

Неколебимо твердъ, какъ воздухъ вольный,

Объемлющій собою всю природу,

Распространялся-бъ я надъ всѣмъ свободно,

Все-бъ охватилъ!-- А вотъ теперь я снова

Въ тюрьму засаженъ, запертъ, сдавленъ

Сомнѣньями и страхомъ. Что-жь, хоть Банко!...

Покончили-ль вы съ нимъ?

Убійца.

О, да, мой лордъ.

Уложенъ онъ во рву надежно, прочно

И двадцатью разрубами такими

На головѣ, что каждый -- смерть навѣрно!

Макбетъ.

Спасибо и за это!-- Змѣй большой

Раздавленъ, а червякъ, что скрылся ловко,

Хотя со временемъ накопитъ яда.

Теперь еще безъ зубъ! Ступай. Мы завтра

Опять послушаемъ тебя.

Лэди Макбетъ.

Мой лордъ,

Не веселитесь вы совсѣмъ. Вѣдь, пиръ,

Когда веселіемъ своимъ хозяинъ

Не говоритъ гостямъ, что радъ имъ всѣмъ,

Какъ будто продается. Дома лучше

Обѣдать.-- Кушанью всегда приправой

Любезность быть должна, а безъ нея

Безцѣленъ, пустъ весь пиръ.

Макбетъ.

Благодарю

За доброе напоминанье.-- Пусть

Здоровое пищеваренье быстро

Здоровый вызываетъ аппетитъ!--

Обоимъ имъ здоровыхъ силъ!

Леноксъ.

Быть можетъ,

Угодно будетъ сѣсть вамъ, государь?

(Духъ Банко поднимается и садится на мѣсто, оставленное для Макбета).

Макбетъ.

О, если-бъ Банко дорогой былъ съ нами,

Собрались бы подъ этой кровлей всѣ,

Кѣмъ славится страна родная!-- Вѣрьте,

Намъ легче полагать, что не любезенъ

Онъ къ намъ, чѣмъ думать съ горемъ, что нежданно

Бѣда, его постигла, можетъ быть

И насъ его присутствія лишила.

Леноксъ.

Ему упрекомъ несомнѣннымъ служитъ

Его же обѣщанье. Государь,

Порадуйте насъ царственнымъ участьемъ

Въ бесѣдѣ нашей общей за столомъ!

Макбетъ.

Всѣ заняты мѣста!

Леноксъ.

Но вотъ для васъ

Оставлено здѣсь мѣсто.

Макбетъ.

Гдѣ?

Леноксъ.

Вотъ здѣсь,

Мой добрый лордъ... Что поражаетъ васъ,

Король?

Макбетъ.

Изъ васъ кто это сдѣлалъ?

Лорды.

Что,

Нашъ добрый лордъ?

Макбетъ.

Не можешь ты сказать,

Что это сдѣлалъ я!-- Ты не кивай

Такъ на меня кровавой головой

Твоей!...

Россъ.

Скорѣе, лорды, встаньте всѣ;

Его величеству нехорошо!

Лэди Макбетъ.

Останьтеся, достойные друзья!

Съ нимъ часто, очень часто такъ бываетъ....

И съ самой юности такъ было.-- Сядьте,

Прошу.-- Припадокъ -- на мгновенье... быстро

Какъ мысль пройдетъ, и онъ опять здоровъ!...

Чѣмъ болѣй примѣчаете за нимъ,

Тѣмъ болѣй оскорбляете его

И длите самое его страданье.--

Мужчина-ль ты?

Макбетъ.

Да, и безстрашный самый,

Когда смотрѣть дерзаю вонъ на то,

Чего-бъ самъ дьяволъ испугался! Да.

Лэди Макбетъ.

И что за вздоръ! Твой страхъ въ твоихъ глазахъ

Рисуетъ этотъ образъ. Онъ не тоже-ль,

Что въ воздухѣ создавшійся кинжалъ,

Который велъ тебя къ Дункану въ спальню,

Какъ мнѣ ты говорилъ.-- Охъ эти мнѣ

Всѣ вспышки потрясенныхъ нервъ, испуги!

Лгуны на страхъ дѣйствительный они,--

Пригодны только для разсказовъ зимнихъ

Старухъ у комелька. Стыдися ихъ!

Ну, чѣмъ искажено твое лице?!

Тамъ просто напросто лишь стулъ пустой.

Макбетъ.

Нѣтъ, посмотри туда!-- Прошу смотри,

Вглядись!-- Вонъ, вонъ!-- Что скажешь ты?--

Но что-жь?... Чего-жь боюсь я?-- Если можешь

Кивать, такъ говори!... Нѣтъ, если такъ...

Нѣтъ, если гробы будутъ къ намъ назадъ

Всѣхъ мертвыхъ высылать, такъ лучше пусть

Желудки коршуновъ гробами будутъ!

(Духъ исчезаетъ).

Лэди Макбетъ.

Ты отъ безумья трусомъ сталъ совсѣмъ.

Макбетъ.

Его я видѣлъ также точно вѣрно,

Какъ то, что здѣсь теперь стою!

Лэди Макбетъ.

Фи, фи!

Стыдися!

Макбетъ.

Кровь лилась и прежде насъ,

И въ древнія вѣка, когда законъ

Людскія общества не очищалъ

Отъ зла, да и позднѣе совершались

Убійства, страшныя для слуха даже!--

Бывало: мозгъ изъ головы, и -- мертвъ;

А съ этимъ и всему конецъ, всему!

А вотъ теперь -- встаютъ; и двадцать ранъ

На головѣ смертельныхъ,-- все встаютъ,

И съ мѣста гонятъ насъ!-- А это, вѣдь,

Страшнѣе всякаго убійства!

Лэди Макбетъ.

Лордъ.

Достойный лордъ, васъ ожидаютъ здѣсь

Всѣ наши благородные друзья.

Макбетъ.

Да, я забылъ... Въ раздумьи обо мнѣ

Не оставайтесь, мои друзья!

Странна моя болѣзнь; но, кто меня

Лишь знаетъ, не заботится о ней.--

Любви, веселья пожелаемъ прежде,

Потомъ и сядемъ мы.-- Вина давайте!

Полнѣе наливай! Мы пьемъ за всѣхъ,

Кто здѣсь пируетъ съ нами и за друга

Намъ милаго и дорогаго Банко,

Котораго теперь мы лишены!--

За васъ и за него мы жаждемъ пить,

За всѣхъ, за всѣхъ!

Лорды.

Въ отвѣть благодаримъ

Съ почтеньемъ полнымъ.

(Является духъ).

Макбетъ.

Прочь!.. Прочь съ глазъ моихъ!

Сквозь землю провались и скройся! Прочь!--

Нѣтъ мозга у тебя въ костяхъ и кровь

Какъ льдина холодна! Въ глазахъ пѣть зрѣнья

И блеска нѣтъ, чтобъ ими яростно

Сверкать!

Лэди Макбетъ.

О перы добрые, смотрите

На это все, какъ на простое дѣло,

Какъ на припадокъ лишь привычный! Тутъ

Нѣтъ больше ничего. Вотъ только время

У насъ онъ похищаетъ, не даетъ

Намъ пировать.

Макбетъ.

Рѣшусь на все, на все,

На что рѣшиться въ силахъ человѣкъ:

Явись медвѣдемъ онъ свирѣпымъ, русскимъ,

Явися носорогомъ броненоснымъ,

Явись гирканскимъ тигромъ и чѣмъ хочетъ; --

И нервы крѣпкіе мои не дрогнуть!

Иль оживи и вылови меня

На бой, смертельный бой, въ пустынѣ дикой

И, если задрожу,-- зови меня

Хоть куклою въ рукахъ дѣвчонки жалкой!...

Тѣнь страшная, изчезни! Призракъ лживый,

Смѣющійся надъ разумомъ моимъ,

Прочь, прочь! (Духъ изчезаетъ) Ну, что?... Пропалъ... Я сына мужъ!

Прошу я, лорды, васъ, садитесь.

Лэди Макбетъ.

Вотъ,

Веселье ты прогналъ, разстроилъ пиръ

Твоимъ, для всѣхъ столѣ дивнымъ иступленьемъ.

Макбетъ.

Да можно ли такимъ вещамъ бывать

И тучей темною на насъ идти

И въ то же время насъ не поражать

Особымъ изумленьемъ? Странно мнѣ,

Что-жь о себѣ я долженъ думать,

О силѣ духа моего, теперь?

Когда могли спокойно вы смотрѣть

На страшное явленіе такое

И краска не сбѣжала съ вашихъ щекъ:

Мои-жъ совсѣмъ отъ страха побѣлѣли!

Россъ.

Какое же явленье, государь?

Лэди Макбетъ.

Я васъ молю, не говорите съ нимъ!--

Ему становится все хуже, хуже!

Вопросы изъ себя его выводятъ...

Я всѣмъ равно желаю доброй ночи!...

Оставьте церемоніи, прощанья

Всѣ въ сторонѣ и уходите образъ.

Лэноксъ.

Покойной ночи, лучшаго здоровья

Его величеству желаемъ мы.

Лэди Макбетъ.

Всѣмъ, всѣмъ желаю я покойной ночи.

(Лорды и свита уходятъ)

Макбетъ.

А это крови требуетъ еще!--

Издавна говорятъ: кровь жаждетъ крови!--

Извѣстно: камни двигались чудесно,

Деревья говорили и авгуры

Таинственнымъ путемъ черезъ грачей,

Сорокъ и галокъ ясно открывали

Убійцу, скрытаго отъ всѣхъ!... Какъ поздно!

Лэди Макбетъ.

Мракъ ночи уже споритъ съ свѣтомъ дни --

Кто побѣдитъ?

Макбетъ.

Мэкдофъ лишаетъ насъ

Своей особы! Это -- намъ въ отвѣтъ

На наше приглашенье!-- Что ты скажешь

Лэди Макбетъ.

Къ нему ты посылалъ особо?

Макбетъ.

Нѣтъ,

А слышалъ стороной объ этомъ вѣрно.--

Но я пошлю за нимъ.-- Нѣтъ никого,

Въ чьемъ домѣ не было-бъ слугъ вѣрныхъ мнѣ,

Которымъ я плачу.-- А завтра утромъ

Нѣмъ свѣтъ пойду къ таинственнымъ я сестрамъ!..-

Онѣ мнѣ скажутъ больше. Знать хочу

Хоть худшее и въ самомъ худшемъ смыслѣ!--

Мнѣ всѣ пути и средства хороши!--

И ужь зашелъ въ такую глубину

Потока крови,-- бродомъ ужь идти

Совсѣмъ нельзя, а воротиться вспять

Мнѣ также тяжко, какъ пройти опять

Чрезъ весь потокъ!-- Престранный, дивный замыслъ

Въ моемъ мозгу!... Онъ просится ужь въ дѣло!

Свершить его скорѣе надо, прежде,

Чѣмъ мысль его обдумать сможетъ!

Лэди Макбетъ.

Сна

Тебѣ не достаетъ, приправы жизни.

Макбетъ.

Ну, такъ пойдемъ же спать!-- Видѣнье-жь то

Порождено лишь страхомъ новичка,

Который не набилъ себѣ привычки.--

А дѣти мы еще въ такихъ дѣлахъ!--

(Уходятъ).

СЦЕНА V.

Пустыня, покрытая верескомъ. Гроза.

Геката 40), съ нею слѣтаютъ 3 вѣдьмы.

1-Я вѣдьма.

Скажи, Геката, что съ тобой: на насъ

Бросаешь взгляды злобные, косые?

Геката.

Да можно-ль не сердиться мнѣ на насъ!--

Ахъ, дерзкія вы вѣдьмы, озорныя,

Затѣяли съ Макбетомъ торгъ проклятый,

Загадками, убійствами богатый,

А я, владычица всѣхъ вашихъ чаръ,

Когда всѣ силы зла -- мой тайный даръ,

Не позвана ни съ вами потрудиться,

Ни торжествомъ хоть вашимъ насладиться!

А хуже: все на пользу лишь тому

Пойдетъ, кто непокоренъ никому,

Не любитъ васъ и страшно своенравенъ,

Честолюбивъ и мнитъ, что всѣмъ неравенъ,

Готовъ на зло, чтобъ тѣшить лишь себя,

А не для зла!-- Но все исправлю я!

Покайтесь и въ пещеру Ахерона 41)

Сберитесь до начала къ утру склона.

Тамъ буду тайно я. Туда Макбетъ

Придетъ узнать судьбы своей отвѣтъ.

Готовьте снадобья, сосуды, чары,

Чтобъ мѣтки были волшебства удары.

Я-жь въ воздухѣ займусь всю эту ночь

Противныя мнѣ силы перемочь,

Что вы напутали скорѣй исправить,

Макбета къ страшной гибели направить!--

Но прежде чѣмъ исполнится полдня.

Великое свершится чрезъ меня: --

На рогѣ мѣсяца уже сгустилась

Изъ пара капля 42), къ кончику скатилась,

Нависла, упадетъ; но на лету

Перехвачу я ловко каплю ту!

Очистись силою волшебныхъ словъ,

Она намъ дастъ искусственныхъ духовъ.

Они его мечтами обовьютъ

И на погибель быстро повлекутъ.

Въ немъ вѣры въ счастье вспыхнетъ жаръ напрасный,

Онъ презритъ мудрость, страхъ и разумъ ясный.

Надъ смертію смѣясь, на страшный бой

Надмѣнно выйдетъ онъ съ самой судьбой!

Всегда увѣренность въ судьбѣ своей --

Извѣстно вамъ -- первѣйшій врагъ людей.

Поютъ за сценой

Иди-жь сюда, или скорѣй,

Геката, да лети-жь быстрѣй!

Геката.

Чу, тамъ духъ маленькій меня зоветъ.

На облачкѣ туманномъ сидя, ждетъ.--

(Уносится).

1-я вѣдьма.

Спѣшимъ, спѣшимъ; она какъ разъ вернется.

(Уносятся).

СЦЕНА VI.

Форесъ. Дворецъ.

Леноксъ и другой лордъ.

Леноксъ.

А тѣмъ, что вамъ я прежде говорилъ,

Я только въ вашу мысль попалъ! За тѣмъ

Вы можете и дальше объяснять,

А я одно лишь только говорю:

Престранныя дѣла у насъ творятся!...

О добромъ королѣ Макбетъ нашъ плакалъ!--

Еще-бъ не сожалѣть: вѣдь, умеръ онъ,--

А Банко доблестный?-- Онъ поздно ѣхалъ.--

Когда угодно можете сказать:

Убилъ его Фліансъ. И какъ же нѣтъ:--

Фліансъ бѣжалъ.-- Нельзя такъ поздно ѣздить!--

Кто-жь не пойметъ, какъ невозможно дико

Со стороны Мэлькольма съ Дональбеномъ

Убить отца, и добраго отца?

Проклятое, вѣдь, дѣло!-- Развѣ сразу

Въ святомъ негодованьи не убилъ,

Не растерзалъ Макбетѣ убійцъ въ крови.

Рабовъ въ винѣ утопшихъ, сна холопей,

И не было-ль то честно, благородно?

Прибавимъ: это было и умно;

Они-бъ, конечно, стали отпираться,

А, вѣдь, кого-бъ не разбѣсило это?

Я утверждаю: хорошо онъ сдѣлалъ.--

Ну, въ руки попадись ему Мэлькольмъ

И Дональбенъ;-- ихъ сохранить Господь --

Узнали бы, что значитъ убивать

Отца, а также и Фліансъ, конечно!--

Но тише -- за свободныя слова

И за отказъ прибыть на пиръ тирана

Въ немилости Мэкдофъ.-- Такъ слышалъ я.--

Не знаете ли, сэръ, гдѣ онъ теперь?

Лордъ.

Дункана сынъ, котораго правами

Теперь такъ нагло завлѣдѣлъ тиранъ,--

При англійскомъ дворѣ. И Эдуардъ

Благочестивый принялъ такъ его

Любезно, хорошо, что какъ судьба

Ни придавила принца, не могла

Ослабить должнаго къ нему почтенья,

Туда-же путь направилъ свой Мэкдофъ.

Просить святаго короля онъ хочетъ

Призвать къ оружію Норсомберденда

Съ воинственнымъ Сивардомъ за одно,

Чтобъ съ помощію ихъ, и въ небѣ Бога.

Успѣхомъ полнымъ дѣло увѣнчать,

Трапезамъ нашимъ пищу возвратить,

Покой ночамъ; пиры и съѣзды наши

Избавить отъ ножей кровавыхъ, тайныхъ;

Чтобъ честно службу мы могли нести

И почести правдиво получать.--

Объ этомъ всемъ тоскуемъ мы теперь.--

Слухъ обо всемъ достигъ до Эдуарда

Ужь прежде. Имъ онъ возмущенъ такъ сильно

Что сталъ и самъ готовиться къ войнѣ.

Леноксъ.

Мэкдофа звалъ къ себѣ Макбетъ?

Лордъ.

О, да,

Но мрачный посланный въ отвѣтъ услышалъ:

"О, нѣтъ, мой сэръ, къ вамъ не пойду" и тутъ же,

Спиной оборотяся, проворчалъ:

"Покаешься, да будетъ поздно,

Что отослалъ меня съ такимъ отвѣтомъ".

Леноксъ.

А это осторожности Мэкдофа

Пускай научитъ: далѣе держаться

Отъ злобнаго, коварнаго тирана.

А какъ? Ужь разумъ собственный научитъ!

О, если бы святый, пресвѣтлый ангелъ,

Спустяся въ Англію, предупредилъ

Моленіе Мэкдофа и ускорилъ

Спасенье родины несчастной нашей,

Терзаемой мучительно жестоко

Рукой проклятой!

Лордъ.

Я молю о томъ же.

(Уходитъ).

Дѣйствіе четвертое.

СЦЕНА I 43).

Темная пещера. Посрединѣ кипитъ котелъ. Громъ. Являются три вѣдьмы.

1-я вѣдьма.

Трижды промяукалъ пестрый котъ.

2-я вѣдьма.

Трижды. Разъ и ежикъ пропищалъ 44).

3-я вѣдьма.

Гарпія кричитъ: пора, пора! 45)

1-я вѣдьма.

Вкругъ котла волшебный ходъ свершайте;

Всѣ въ котелъ отравы собирайте!--

Жаба, что недвижно пролежала

Тридцать сутокъ день и ночь подрядъ,--

Въ снѣ подъ хладнымъ камнемъ накопляла

Свой смертельно-жгучій, тонкій ядъ,

Въ кипяткѣ теперь здѣсь размягчись,

Въ заколдованномъ котлѣ варись!

Всѣ.

Удвояйте, удвояйте трудъ и силы чаръ!

Клокочи котелъ, пылай огонь, взвивайся паръ!

2-я вѣдьма.

Мясо нечистое гадовъ, варися,

Въ пѣнѣ и парѣ котла распустися!--

Мыши летучей съ спины волоса,

Ящера кость, языкъ лютаго пса,

Лапки лягушки и крылья совиныя,

Глазъ саламандры и жала змѣиныя!--

Чтобъ умножить силу чаръ,

Кипятися адскій взваръ!

Всѣ.

Удвояйте, удвояйте трудъ и силы чаръ!

Клокочи котелъ, пылай огонь ет в рай или же в ад твой дух.

(Уходит)

<2 ЯВЛЕНИЕ. СЦЕНА ТА ЖЕ>.

ВХОДИТ ЛЕДИ МАКБ<ЕТ>

Я смелость в том нашла, чем стали пьяны,

Что утопило их, меня зажгло. Тсс! тише!

То филин простонал; ужасное

Прости! гласит зловещий этот сторож.

Он там, он занят... Настежь дверь... Храпят,

Смеяся долгу, грузные холопи:

Их так употчивала я, что спорит

Смерть с жизнью: живы ль, мертвы ли они?

Макбет (за сценой)

Что? кто тут? а?

Леди Макб<ет>

Ах! не проснулись ли, боюсь, и дело

Не сделано; нас сгубит не оно,

Попытка! -- Чу! Кинжалы наготове:

Нельзя их не найти. -- Он сонный схож

С отцем моим; не то сама бы я... Муж!

Макб<ет>

Кончено! Ты слышала ли шум?

Леди Макб<ет>

Сова стонала, да сверчок кричал.

Ты говорил?

Maкб<ет>

Когда?

Леди Макб<ет>

Теперь.

Maкб<ет>

Сошедши?

Леди Maкб<ет>

Да.

Макб<ет>

Кто в другом покое?

Леди Maкб<ет>

Дональбэн.

Макб<ет>

Какой плачевный вид!

Леди Maкб<ет>

Плачевный вид?

Вот глупости!

Maкб<ет>

Хохочет тот со сна:

Тот закричал: "ой! режут!" -- разбудили

Друг друга. Я стою, их слышу, но --

Прочли молитву и опять легли

И вновь заснули.

Леди Макб<ет>

Тут их двое вместе.

Макб<ет>

"Помилуй, Господи!" один вскричал,

Другой: "аминь!" -- вот будто видят, как я

С руками палача подстерегаю

Их ужас! Я не мог сказать "аминь!",

Когда сказали: "Господи, помилуй!"

Леди Maкб<ет>

Не углубляйся в это!

Maкб<ет>

Как же я

"Аминь" не мог промолвить? -- Уж не мне ли

Помилуй нужно было? да аминь

Стал в горле!

<Леди> Maкб<ет>

Этих дел не разбирают

Так тщательно: не то сведут с ума!

Maкб<ет>

Сдавалось, слышу голос: "полно спать!

Макбет зарезал сон, невинный сон,

Сон, разрешающий узлы заботы,

Грань ежедневного житья, купель

Трудов лихих, больных сердец цельбу,

Второй великий оборот Природы,

Кормильца главного в пиру житейском!"

Леди Макб<ет>

Что значат эти речи?

Maкб<ет>

Во всем доме

Вопило да вопило: "полно спать!

Глэмс сон зарезал, потому и спать

Макбету полно, Кадору не спать!"

Леди Maкб<ет>

Кто ж это вопил? В благородных силах

До бреда ли ослаб ты, храбрый Тан?

Ступай: воды! и грязную улпку

Смой с рук своих. -- А почему сюда

Кинжалы ты принес? им место там:

Назад их отнеси н кровью вымажь

Холопей сонных.

Maкб<ет>

Мне идти? И вспомнить

Мне страшно, что я сделал; вновь увидеть --

Нет, ни за что!

Леди Макб<ет>

Какой же ты не твердый!

Кинжалы дай: на писанного беса

Взглянуть боятся дети; сонный, мертвый --

Не те же ли картины? Лишь бы кровь

Текла из ран, -- я слуг сама обмажу:

Им отвечать за все.

(Уходит)

Макб<ет>

Стук! Это что?

Я ль от малейшего бледнею шуму?

А руки? Руки вырвут мне глаза!

С них весь великий океан Нептуна

Кровь смоет ли? Не сами ли скорей

В багрец закрасят изумруд морей

Бесчисленных?

(Входит)

Леди Maкб<ет>

Вот руки и мои

Такие же. Стыжусь, что сердце бело.

Стук слышен у Полуденных ворот.. .

Уйдем в покой свой: несколько воды.

И смоет с рук все дело, -- стало быть,

Не тяжкое ж. -- Ты бодрости совсем

Лишился! -- Чу! опять стучат... Халат!

Не хорошо: застанут на ногах,

Как станут звать; -- проворней!.. Что так жалко

Теряешься в мечтаньях.

Макб<ет>

Помню я,

Что сделал! лучше б и себя не помнить!

Проснись от стуку, Донкэн! о! проснись!

(Жена его уводит)

3 ЯВЛЕНИЕ. СЦЕНА ТА ЖЕ.

ВХОДИТ ПРИВРАТНИК

Уж стукотня же, признаюсь! В аду быть привратником: и там верти ключом не хуже здешнего. (Стучат). Стук! стук! стук! А кто же тут, во имя Вельзевула? Мызник, повесился, -- не дождавшись богатой жатвы? Кстати же! -- А запасся ли бельем? Здесь, брат, попотеть тебе за это! (Стучат). Стук! стук! стук! -- Кто там? во имя другого любого беса? А! А! Стряпчий! Клянется, бывало, и за истца, и за ответчика, и против обоих; проказ Бога ради понастряпал не мало, только дорожки в рай не мог себе состряпать! Пожалуйте ж, г-н Стряпчий!9* (Стучат). Стук! стук! стук! Ты кто? Неужто? Портной-с из Англичан! а за что? украл сукопце-с от французских штанов! Войди, портной: здесь, небось, гуся своего зажаришь. Стук! стук! Кто там? Покоя нет, да и слишком здесь для ада холодно. Полно быть чертовым привратником; а впустим же, кажись, особ всех званий, всех, кто бы ни странствовал по цветистому пути к потешному огню вечному. (Стучат). Тотчас, тотчас! да подождите же хоть привратника! (Отворяет, входят Макдуф и Ленокс).

Макд<уф>

Ты, верно, поздно лег, приятель, что и по сю пору спишь.

Прив<ратник>

Вот Бог вам, до второго, сударь, петуха мы кумекали; а пьянство, сударь, так и возбуждает три вещи.

Макд<уф>

А именно?

Привр<атник>

А именно: красноносие, сон и мочу. Похоть, сударь, оно и возбуждает, да и не возбуждает: желанье-то будит, да средства отнимает. Итак, пьянство можно бы назвать стряпчим похоти; оно ее и производит и портит; манит и обманывает, подстрекает и проводит, поднимает и роняет; напоследок наводит на нее сон и, состряпав беду за бедой, сшибает ее с ног.

Макд<уф>

Да и тебя чуть ли не сшибло же с ног в прошлую ночь?

Прив<ратник>

Сразило, сударь, срезало; но и я отплатил же ему: пусть и хватило меня за ноги, а все ж я ему не под силу; как принялся за него порядком, выскочило, мои батюшки, чем ни попало!

Макд<уф>

Твой барин встал ли?10*

На стук наш он проснулся: вот идет!

(Входит Макбет)

Ленокс

День добрый, Тан!

Макб<ет>

День добрый вам обоим.

Макд<уф>

Король, сударь, поднялся?

Maкб<ет>

Нет еще.

Макд<уф>

Пораньше приказали разбудить:

Я чуть не опоздал.

Макб<ет>

Пойдемте вместе.

Макд<уф>

Конечно, это труд для вас приятный,

Но все же труд.

Макб<ет>

В труде любезном нам

Услада и труду. Вот, сударь, двери!

Макд<уф>

Будить осмелюсь: сами приказали

(Уходит)

Ленокс

Отъезд сегодня?

Макб<ет>

Так назначил он.

Ленокс

Ночь шумная была. Где спали мы,

Там трубы сорвало; и, говорят,

Стон полнил воздух, дикий, смертный вопль

И страшные пророческие гласы

Об яростных палах и мятежах,

Вновь порожденных для времен плачевных;

Сыч выл всю ночь, а ночь-то без конца,

И землю, сказывают, лихорадка

Трясла.

Maкб<ет>

Да, бурна ночь была.

Ленокс

Нет ей

Подобной в юной памяти моей.

Макдуф (вбегает)

О ужас! ужас! ужас! языку

Не высказать! нет, сердцу не понять!

Mакб<ет> и Ленок<с>

Что? что такое?

Макд<уф>

Все дела свои

Погибель самым страшным увенчала:

Убийство святотатственное вторглось

В номазанный Господень храм и жизнь

Исхитило!

Макб<ет>

Что говорите? Жизнь?

Лен<окс>

О Государе ли вы говорите?

Макд<уф>

Ступайте сами: от Горгоны новой

Ослепните! Не мне сказать:к взгляните,

И сами скажете.

(Уходят Макбет и Ленокс)

Вставать! вставать!

В набат! предательство! убийство! -- встаньте,

Проснитесь, Дональбэн и Банко! --

Мальком !

Отбрось личину смерти, сон пуховый:

Вот Смерть сама! -- Вставайте, Мальком, Банко!

Последняя година: близок суд!

Как призраки, явитесь, как из гроба!

Всмотритесь в ужас!

(Слышен набат)

Леди Макбет (входит)

Это что? будить,

Сзывать всех в доме страшною трубой?

Скажите...

Макд<уф>

Говорить не мне, не вам,

Миледи, слышать; весть моя убьет,

Чуть в уши нежной женщины падет.

(Входит Банко)

Ах! Банко! Банко! -- Государь Король наш

Убит!

Леди Макб<ет>

О горе! и у нас в дому!

Банко

Где б ни было, ужасно. -- Друг Макдуф!

Себе противоречь же, ради Бога!

Скажи, что нет!

(Входят Макбет и Ленокс)

Макб<ет>

За час бы до того

Мне умереть и жил бы я счастливо!

Все вздор с сего мгновенья в мире смертных:

И честь и благость мертвы, и всей жизни

Исцежено вино, и только дрожди

В подвале дуются.

(Дональбэн и Мальком входят)

Дональб<эн>

С кем здесь беда?

Макб<ет>

Не знаешь? с вами! Вашей крови ключ,

Исток, начало и родник засох.

Ленокс

Убит Король, отец ваш.

Мальк<ом>

Кем? о кем?

Ленокс

Постельничими, кажется; их лица,

Их руки были все в крови, в крови

Нашли мы и нестертые кинжалы

На их подушках; сами же тряслись

И дико озирались; жизни им

Нельзя было ничьей доверить.

Макб<ет>

Так,

А все жалею, что я, бешеный,

Убил их.

Макд<уф>

Почему ж вы их убили?

Maкб<ет>

Кто ж вместе мудр, испуган, тих, взбешен,

Смирен и ревностен? Никто, надеюсь.

Полет моей любви мой ум ленивый

Опередил: здесь Донкэн предо мной,

Сребро его кудрей в крови златой;

Зияют раны, как пролом в Природе

Для входа жадной гибели; а тут:

В крови кинжалы, -- в цвете дел своих

Убийцы наглые... и удержись,

Когда есть сердце и любовь, и смелость,

Чтоб доказать любовь!

Леди Макб<ет>

Ах! дайте выйти!

Макд<уф>

Смотри... хозяйка...

Дональбэн (в сторону брату)

Мы же что молчим?

Не нам ли говорить его словами?

Мальк<ом>

Что говорить в вертепе людоеда?

Здесь нападет из-за засады Рок

И схватит. Прочь! Свариться наши слезы

Успеют; наша скорбь сильна, но ей

Не срок поднятися.

Банко

Хозяйка... взгляньте!

(Ее уводят)

Чуть не наги мы: страшно и смотреть;

Оденемся, сойдемся вновь, разыщем,

Исследуем ужаснейшее дело...

Сомнения и страх колеблют нас:

Под дланью Бога сил стою; под нею

Сражусь со всяким тайным обвиненьем

В предательстве!

Макб<ет>

Равно и я.

Все

Мы все.

Макб<ет>

Вооружимся в мужество и спех

И в тереме сойдемся.

Все

Мы согласны.

(Уходят все, кроме Малькома и Доналъбэна)

Мальк<ом>

Как думаешь? К ним, братец, не пристанешь:

Легко являть притворную печаль

Сердцам коварным: в Англию я еду.

Дональб<эн>

К Ирландцам я: судьба скорее розно

Нас сохранит. Здесь и в людской улыбке

Грозят ножи; здесь кто по крови ближе,

И к крови ближе.

Мальк<ом>

Пущен дрот смертельный

И все еще летит; нам, друг, верней

Подале от мишени: на коней!

Не нежась, мы проворнее спасемся;

Тут скрадется, пожалуй, и не вор,

Где без пощады падает топор.

4 ЯВЛЕНИЕ. ВНЕ ЗАМКА. РОС И СТАРИК

Стар<ик>

Лет шестьдесят с десятком живо помню л

Не без лихих часов и чудных дел;

Да перед этой страшной ночью вздор

Все, что я видел.

Рос

Дедушка, беды!

Людей грехами небо возмутилось

И их кровавому жилью грозит.

С часами справься -- день; но ночь глухая

Тьмит путничий фонарь: сильней ли стала,м

Иль совестно ему,н -- хоронит морок

Лице земли, а свет живой бы должен

Лобзать наш мир.

Стар<ик>

Чудовищно, как дело,

Что ныне совершилось. В прошлый вторник

Сокол надменным ширился полетом, --

Вдруг схвачен и убит слепым сычом.

Рос

А кони Донкэна? (Кто бы поверил?)

Красивы, быстры, честь своей породы...

Как взбесятся, из стойла вон, и бьются,

Ну словно воевать с людьми хотят.

Стар<ик>

Болтают, что друг друга съели.

Рос

Съели;

Да! это к ужасу своих очей

Я видел сам.

(Входит Макдуф)

Вот добрый Тан Макдуф...

Что? время как идет?

Макд<уф>

Не видишь разве?

Рос

Известно ли, кто винен в страшном деле?

Макд<уф>

Убитые Макбетом.

Рос

Боже мой!

К чему им было.

Макд<уф>

Подкупили их;

И Дональбэн и Мальком оба скрылись:

Вот что князей подвергло подозренью.

Рос

Все, все против Природы! Жадность, ты

Безумная! себя ж лишаешь средств

Существованья. Вероятно, власть

Державная достанется Макбету?

Макд<уф>

Уж он провозглашен и отбыл в Скон

К венчанию.

Рос

Где ж тело Короля?

Макд<уф>

Отправлено в Кольмс-Гилль, в священное

Хранилище предместников его,

В стражбицу их костей.

Рос

Поедешь в Скон?

Макд<уф>

Нет, брат; я еду в Фейф.

Рос

Я в Скон отправлюсь.

Макд<уф>

Желаю счастья: нов ваш балахон,

Да только старого теплей ли он?

Рос

Прощай, старик.

Стар<ик>

Господь благослови вас

И всякого, кто сотворить готов

Из зла добро и братьев из врагов!

III ДЕЙСТВИЕ

1 ЯВЛЕНИЕ. ФОРИС. ЧЕРТОГ ВО ДВОРЦЕ

Банко (один)

Вот ты Король и Кадор, Глэмс и всё,

Что обещали вещие; и чуть ли

Ты не играл в злодейскую игру!

Но в роде не останется твоем;

Я многих Королей отец и корень,

Так сказано; а вещие не лгут:

Сбылись слова их на тебе, Макбет...

За эту правду что же в самом деле

Оракулом не быть им и моим?

Надеяться и мне бы? Тсс! довольно!

(Входят Макбет в королевском облачении, Королева, Рос, Ленокс и другие вельможи и дамы)

Макб<ет>

Вот наш главнейший гость.

Королева

Да! без него

Не в праздник был бы наш великий праздник.

Все было бы нескладно.

Макб<ет>

Званый ужин

У нас сегодня. Просим вас, сударь,

Быть непременно.

Банко

Государь, не выду

Из вашей воли; с вашей волей я

Навеки связан долгом неразрывным.

Макб<ет>

После обеда едешь?

Банко

Точно так.

Макб<ет>

Жаль; мне бы было нужно ваше мненье

В сегодняшнем совете, а оно

Всегда полезно, важно; но успею

Спросить и завтра. -- Дальный ли твой путь?

Банко

Он, Государь, наполнит промежуток

До ужина; не отличись мой конь,

Так час-другой у ночи приведется

Мне позанять.

Maкб<ет>

Явися только к пиру.

Банко

Явлюсь, державный.

Макб<ет>

В Ирской стороне

Злодеи наши сродники, как слышно,

Да в Англии; в отцеубийстве зверском

Не сознаются, полнят баснями

Народный слух... Но -- завтра! завтра нас

И без того сведут дела отчизны. --

Так на коня ж: до ночи Бог с тобой!

А сына, братец, не берешь с собой?

Банко

Беру, властитель... Каждый миг нам дорог.

Maкб<ет>

Коням твоим и быстроту и верность!

Вас поручаю их хребтам. Прощай.

(Уходит Банко)

Всяк до семи часов располагай,

Как хочет, временем. Чтоб слаще нам

Казалось общество, до ужина

Уединимся: так с Богом же дотоле!

(Уходят Королева и свита)

Макб<ет> (Слуге)

Эй, слушай, малый: люди те готовы?

Слуга

Готовы: у ворот дворцовых ждут.

Макб<ет>

Впусти их.

(Слуга уходит)

Быть-то ничего: но быть, --

И не бояться; Банко в глуби сердца

Боюсь: есть вызов на боязнь в владычной

Его природе; к многому способен;о

И при душе бестрепетной в нем ум,

Который правит смелостью его.

Ничье, -- его лишь бытие мне страшно;

Лишь перед ним мой гений унывает,

Как перед Цесарем, слыхал я, ныл

Антониев. -- Он вещих побранил,

Что первому мне царство обещали,

И слов их требовал; и вот, пророча,

Воскликнули: "ты предок венценосцев!"

Моей же голове венец бесплодный,

И в длань мою иссохший только жезл,

И будет вырван жезл рукой чужою!

Не сын наследит мне! -- И так для них,

Для чад его я душу осквернил?

Для них зарезал Донкэна благого,

Яд в чашу мира своего излил

Для них одних? -- Я, вечный свой алмаз

Отдав всеобщему врагу людей,

Их, Банково потомство, воцарил?

Нет! прежде выступи сам Рок на бой:

Сражуся до последних сил. -- Идут!

(Входят Слуга и двое убийц)

(Слуге)

Жди у дверей, пока не позовут.

(Слуга уходит)

Мы не вчера ли с вами говорили?

Первый

Так, Государь.

Maкб<ет>

И вы мои слова

Размыслили? Уверились, что вас

В былое время он теснил, хотя

Вы и меня безвинного винили?

Не так ли? Вам в последнем разговоре

Пространно, ясно доказал я, как-то

Водили вас, давили? Как и кто

Вас угнетал? Увидит и слепой,

И скажет даже полоумный: Банко!

Первый

Изволили вы это объяснять.

Макб<ет>

Да? -- Я ж коснулся и того, что ныне

Нас вновь свело. Вы так ли терпеливы,

Что все вам нипочем? Вы так ли святы,

Что станете молиться за него,

За доброго и за его потомство?

Вас он в гроб гнул тяжелою рукой,

Сгубил вас на век.

Первый

Государь, мы люди.

Макб<ет>

Так! так! и вы считаетесь людьми:

Борзых, лягавых, гончих, мосек, шафок,

Дворняшек, выжлят, пуделей, -- их всех

Зовут собаками; да в их числе

От вялых отличают хитрых, быстрых

И ловчих от домашних, по дарам,

Какие получили от щедрот Природы,

И придают сверьх общего названья

Особые разрядам имена.

То ж и с людьми. -- Но буде в людях вы

Не из последних, буде место в них

Не худшее вы заняли, -- скажите,

И вам вложу такой я подвиг в грудь,

Который, от врага избавив, вас

К моей любви, к моей душе прицепит:

И я же болен жизнию его;

Умри он, -- я здоров.

Второй

Меня, властитель,

Щелчки и подлые удары света

Так разожгли, что я на все готов,

Лишь отплатить бы свету.

Первый

Я же так

Устал от бед, судьбою так истерзан,

Что против всякой ставки жизнь поставлю,

Лишь улучшить бы или бросить.

Макб<ет>

Оба

Вы знаете: он враг ваш.

Оба

Точно так.

Макб<ет>

И мой, и до того кровавый, близкий,

Что нож мне прямо в сердце каждый миг

Его дыханья. Мог бы я, конечно,

Открытой силой с глаз его смести

И не скрываться; но друзья у нас

С ним общие: мне их любовь нужна, --

И вот над ним я должен буду плакать,

А сам его сражу. -- Затем-то я

К усердью вашему и прибегаю

И утаюсь от взоров для причин

Различных, тяжких.

2 убийца

Государь, велите,

И все исполним.

1 уб<ийца>

Если бы и жизнь...

Макб<ет>

Из вас сверкает смелость. Через час,

Не боле, вам скажу, куда засесть,

Когда и как удобнее и лучше;

А сделать должно от дворца поотдаль

В сию же ночь, и не забудьте, так,

Чтоб не подозрели меня. С ним вместе

(Ведь дело ж недоделанным не кинуть)

Флинс, сын его и спутник, чья погибель

Не менее отцовой мне важна,

Пусть этим роковым и мрачным часом

Постигнут будет. Без меня решайтесь;

Я скоро.

2 убийц<а>

Государь, уж мы решились.

Maкб<ет>

Так по рукам же! Подождите там:

Вас позовут.

(Уходят убийцы)

Коли назначен раю,

Сегодня ж в рай я Банко отправляю!

2 ЯВЛЕНИЕ. ДРУГОЙ ЧЕРТОГ ВО ДВОРЦЕ.

КОРОЛЕВА И СЛУГА

Королева

Уехал Банко!

Слуга

Государыня,

Уехал; только к ночи ко двору

Обратно будет.

Королева

Королю словечко

Сказать желаю; доложи, что жду.

Слуга

Тотчас.

(Уходит)

Королева (одна)

Не счастье, а беда успех,

Который не приносит нам утех;

Нет! часть сгубленных лучше нашей части,

Когда, сгубив их, вечно ждем напасти.

(Входит Макбет)

Вы все одни: мрачнейшие мечты --

Подруги вам, их холите, -- а им бы

Давно с тем умереть, о ком мечтают.

Что без цельбы, о том напрасны думы,

Не переделать сделанного раз.

Макб<ет>

Змею мы разрубили, не убили:

Сростется, -- той же будет, тем же жалом

Ничтожной нашей злобе загрозит.

Но связь веществ

Расстройся и терзайтесь оба мира

Скорей, чем так, дрожа, свой хлеб нам есть

И ночью так во сне от грез ужасных

Трястись!.. Да, лучше быть нам с тем, кого,

Чтоб взять свой сан, мы на покой послали,

Чем пытку в беспрерывном исступленьи

Душевную терпеть! В могиле Донкэн;

Спит тихо: бурной жизни бред минул;

Измена истощилась; -- яд, кинжал,

Вражда своих, брань от чужих его

Уже не тронут.

Королева

Дорогой супруг!

Угрюмый взгляд свой проясни; будь ночью

Блестящ и весел средь своих гостей.

Макб<ет>

Так; и прошу: и ты будь весела;

Без устали ухаживай за Банко,

Речьми и взором отличай его...

Предательское время! В токах лести

Пришлось купать свой сан, и нашим лицам

Личинами для наших быть сердец!

Королева

Забудь! оставь!

Макб<ет>

О друг! мне душу полнят скорпионы!

Ты ведаешь: жив Банко, жив и Флинс!

Королева

Их уговор с Природой разве вечный?

Maкб<ет>

Спасибо: уязвимы! -- Радуйся ж:

Ограды монастырской нетопырь

Не облетит, на зов Гекаты черной,

Жужжа сонливо, не ударит жук

В ночной, унылый колокол; а дело

Тяжелое свершится!

Королева

Что? скажи!

Макб<ет>

Невинна будь незнаньем; как удастся,

Похвалишь. -- Ослепительница ночь,

Ты жалостному дню накинь повязку

На нежные глаза! Рукой кровавой,

Незримой, -- бледности моей вину,

Великий лист из книги жизни вырви!

Темнеет: ворон в черный бор летит;

Все блага дня падут и засыпают;

На ловлю силы мрака излетают...

Дивишься? -- Но чему началом зло,

То вечно злом крепилось и росло!

Пойдем со мной; пожалуй, дорогая.

3 ЯВЛЕНИЕ. ПОЛЯНА В ЗВЕРИНЦЕ, ВДАЛИ ВОРОТА ПО ДОРОГЕ КО ДВОРЦУ. -- НОЧЬ

ВХОДЯТ ТРОЕ УБИЙЦ

Первый

Тебе пристать к нам кто велел?

Третий

Макбет.

Второй

Что сомневаться? у него наказ,

Когда и как и что исполнить нам, --

Все в точности.

Первый

Останься же ты с нами.

Закат еще горит струями дня;

Коня торопя, запоздалый путник

Спешит в корчму, -- и близок, близок тот,

Кого мы стережем.

Третий

Чу, конский топот!

Банко (за сценой)

Эй, посветите!

Второй

Он! другие все,

На ужин званные, уж во дворце.

Первый

Кругом обходят кони?

Третий

С милю, братец;

Но он, да вообще и все, отсель

До замковых ворот обыкновенно

Пешком доходят.

Второй

Свет!

Третий

Так точно, он!

Первый

Вперед!

(Входят с факелами Банко, Флинс и слуги)

Банко

Дождь к ночи будет.

Первый (нападая на него)

Пусть пойдет!

Банко

Измена! режут! о! беги, мой сын,

Беги! быть может, отомстишь... о изверг!

(Падает мертвый, -- Флинс бежит)

Третий убийца

Кто свет задул?

Первый

Али не должно было?

Третий

Один отец лежит, а сын бежал?

Второй

Мы в деле лучшего не досмотрели!

Первый

Быть так; пойдем и скажем, в чем успели.

4 ЯВЛЕНИЕ. ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ЗАЛ ВО ДВОРЦЕ.

ПИРШЕСТВО. МАКБЕТ, КОРОЛЕВА, РОС, ЛЕНОКС И ДРУГИЕ

Макб<ет>

Свои места вы знаете: садитесь;

Последнему, как первому, я рад

Сердечно.

Лорды

Государь, благодарим.

Maкб<ет>

Мы ж то к тому пристанем, то к другому;

Хозяином смиренным быть хотим. --

Хозяйке честь и место; а привета.

Попросим и ее по временам.

Королева

Всех за меня своих друзей приветствуй:

Я всею их приветствую душой.

Макб<ет>

И всей душой они благодарят.

Здесь то ж число, что там: в середку сяду.

Шутите, смейтесь... тотчас... круговую

Нам обнесут.

(Входит убийца; подходя к нему)

Кровь на твоем лице?

Убийц<а>

Так Банкова же.

Maкб<ет>

Лучше на тебе,

Чем в нем. Отправлен он?

Убийц<а>

Я сослужил

Ему ту службу: горло перерезал.

Макб<ет>

Ты первый в горлорезах; да не плох

И тот, кто Флинса... Беспримерный ты,

Коль и его зарезал!

Убийц<а>

Спасся Флинс,

Властитель.

Макб<ет>

Воротился мой припадок;

А стал, было, здоров, как мрамор, крепок,

Тверд, как утес, и, как окрестный воздух,

Просторен и волен; но вновь я взят

Сомненьем дерзким; пойман, заперт, скован

Боязнию. Спокоен ли хоть Банко?

Убийц <а>

Покоится во рву; прорублен череп

Мест в двадцати: смерть всякому созданью

И меньший шрам.

Макб<ет>

Спасибо и за то:

Раздавлен старый змей; ушел змееныш:

С природы-то, конечно, ядовит;

Да нет еще зубов. Ступай же: завтра

Пространнее расспросим.

(Убийца уходит)

Королева

Государь,

Просите ж: продаем мы пир, когда

Не подтверждаем, как гостям мы рады!

Насытиться всего удобней дома;

В гостях радушье лучшая приправа:

Гол пир без ласки.

Maкб<ет>

Милый проповедник!

Так кушайте ж в охотку, на здоровье!

Лен<окс>

Сесть не угодно ль, Государь, и вам!

Макб<ет>

Вся честь родного края на лице...

Нет только нашего драгого Банко!

(Тень Банко поднимается и садится на место Макбета)

Надеюсь, впрочем, пожурить его,

А не скорбеть над ним.

Рос

Он виноват,

Что слова не сдержал. Нас осчастливьте,

Державный! к нам присядьте!

Макб<ет> (увидев тень)

Места нет!

Лен<окс>

Вот кресла Вашего Величества.

Maкб<ет>

А где?

Лен<окс>

Вот здесь, наш ласковый властитель.

Maкб<ет>

Из вас кто это сделал?

Лорды

Что такое?

Макб<ет>

Небось, не скажешь, я; так не тряси ж

Кровавыхп кудрей, глядя на меня!

Рос

Мы встанем, Таны: не здоров Король.

Королева

Друзья, сидите; это часто с ним;

И с самой юности. Прошу: останьтесь;

Минутный недуг; миг один, и он

Оправится. Вниманьем вы его

Лишь раздражите, лишь болезнь продлите:

Вы не смотрите, -- кушайте!

(Шепотом Макбету)

Ты муж ли?

Maкб<ет>

И смелый! -- перед чем и бес бледнел бы,

На то гляжу.

Королева

Вздор! призраки боязни!

Как раз воздушный тот кинжал, который...

Припомнишь ли? -- вел к Донкэну тебя!

Когда бы так ты только корчил ужас,

Чудесны были б эти взгляды, эта дрожь

Зимою у печи, при сказкер пряхи,

А бабушка порука! -- Стыд и срам!

К чему такие лица? Коли разобрать,

На стул глядишь, не боле.

Макб<ет>

Вон! взгляни!

Всмотрись! что? видишь ли? теперь что скажешь?

Кивать умеешь? -- говори ж! а мне что?

Вот новость! гробы, лабцы шлют назад

Зарытых нами... Пусть же гроб наш будет

Под сердцем коршунов!

Королева

Весь в страхе обезумел!

(Дух исчезает)

Макб<ет>

Я ль здесь стою? -- Итак, его я видел.

Королева

Стыдись!

Макб<ет>

И в старину лилась же кровь,

До укрощения людей законом;

Убийства совершались и потом,

И слуху невтерпеж, -- какие; но, бывало,

Мозг вышибешь,-- и умер, тут и все!

Но вот на голове их двадцать ран

Смертельных, а встают и нас толкают

С мест наших! Это и таких убийств

Чудеснее...

Королева

Светлейший мой супруг!

Без вас скучают гости.

Макб<ет>

Позабыл...

Почтенные друзья, не удивляйтесь:

Престранная болезнь! Но к ней привыкли

Мне близкие. Всем вам любовь и здравье!

Вот сяду же... Подайте полный кубок:

Пью за веселие всего стола,

За нашего драгого Банко... Жаль,

Что нет его; за вас и за него,

За всех и всё!

Лорды

Благодарим, властитель!с

(Тень опять является)

Макб<ет>

Исчезни! прочь! сокрой тебя земля!

В костях нет мозга, -- кровь твоя студена,

В глазах нет зренья... Что ж ты на меня

Их так уставил?

Королева

Доблестные Перы!

С ним это часто... пустяки! поверьте...

Жаль только, наш веселый вечер тьмит.

Макб<ет>

На что другой дерзнет, дерзну и я.

Явись косматым Русским мне медведем,

Гирканским тигром, бранным носорогом,

Как хочешь,-- да не так! Состав мой тверд:

Увидишь: не дрогнет. -- Не то воскресни

И в степь зови меня под свой булат,

А откажусь, трепеща, -- ты скажи,

Что я девичья кукла. Тень пустая!

Ужасный призрак! скройся прочь!

(Исчезает тень)

Ушел:

Я снова муж! -- Прошу, друзья, -- сидите!

Королева

Ты испугал веселье, пир расстроил

Неслыханной причудой.

Макб<ет>

Не изумляться

Такому диву?! словно вас на миг

Накрыла тучка летняя, -- не боле!

Я сам не свой при мысли, что ты смотришь,

Ланит природной краски не лишась,

На призрак, между тем как я, взглянув,

Стал бел от страха.

Рос

Призрак, Государь?

Королева

Прошу, оставьте: с часу на час хуже!

Его расспросы взбесят. -- Доброй ночи!

Не ждите приказанья: по домам!

Лорды

Здоровья лучшего и доброй ночи

Желаем...

Королева

С Богом! доброй ночи вам!

(Гости расходятся)

Макбет

То крови хочет... "Кровь за кровь!" -- Не так ли?

Ходили ж камни, молвили ж деревья,

Авгуры узнавали ж по приметам

И самых тайных кровопийц от сов,

Сорок и воронов. -- А поздно?

Королева

Поздно,

Уж день борьбу о власти с ночью начал.

Макб<ет>

Ты говорила: пренебрег Макдуф

Владычным нашим зовом?

Королева

Был он зван?

Макб<ет>

Нет, стороной я слышал; но пошлю.

Меж них нет Тана, в чьем бы доме не был

Мне преданный холоп. Отправлюсь завтра --

Пораньше -- к вещим сестрам: боле пусть

Мне скажут! Худшее путем же худшим

Для выгоды своей я должен знать

И всем воспользуюсь... Шагать! шагать!

Так я загряз в крови, что воротиться

Не легче, чем на берег тот пробиться;

Стремится в руку то, чем полон дух:

Без дальной думы -- прямо под обух.

Королева

Ты сна лишен, отрады всех созданий.

Maкб<ет>

Да! спать пора: мои мечты, мой страх

Дрожь новичка, несмелого в делах;

Мы юны на пути таких деяний.

5 ЯВЛЕНИЕ, СТЕПЬ. ГРОМ.
ВЕДЬМЫ ВСТРЕЧАЮТСЯ С ГЕКАТОЙ

Первая

Что ты на нас так косишься, Геката?

Геката

Уж не напрасно ль, шлюхи? -- Каковы!

Аль не собою сами смели вы

Загадкой темного привета

В убийства заманить Макбета?

А я, царица ваших чар,

Источник тайный зол и кар,

Я вами лишена забавы,

Не показала нашей славы? --

И для кого ж трудились вы?

Для гордой, буйной головы!

Одних себя такие любят;

В свою, не в нашу пользу губят.

Поправьте дело: жду я вас

У входа в ад в рассветный час;

Он к вам придет и знать захочет,

Что Рок ему сулит и прочит...

Пора! умчуся среди мглы:

Готовьте чары и котлы...

Чтоб грозных дел поспел начаток,

Мне нужен ночи весь остаток;

В заботе встретить утро мне:

Повисла капля на луне...

Ту каплю на лету схвачу я,

Волшебством каплю распущу я,

Из капли вызову духов, --

И духи силою своею,

Обманом двуязычных слов,

Ему, безумцу, сломят шею.

Слеп, буен, дерзостен, жесток,

Он презрит Смерть, он презрит Рок,

Беспечен будет; нам же прибыль;

Беспечность первый вождь в погибель.

Вон, взгляньте, -- там на туче громовой

Сидит и ждет меня бесенок мой!

(Поют: Приди ко мне, приди скорее! Геката исчезает)

Первая ведьма

Как раз воротится! пойдем, живее!

(Исчезают)

6 ЯВЛЕНИЕ. ЧЕРТОГ В ЗАМКЕ.
ЛЕНОКС И ДРУГОЙ ЛОРД

Ленокс

Что я сказал, на вашу мысль попало.

Раздумайте же сами... Я ж замечу,

Как странно все случилось! Добрый

Донкэн

Оплакан был Макбетом, -- правда, мертвый!

А храбрый Банко выехал не в пору; --

Флинс, так положим, заколол его:

Ведь спасся же! не должно ездить поздно!

И кто ж не скажет: изверг Дональбэн

И Мальком изверг, что отца благого

Известь решились? -- Адское злодейство!

Уж и скорбел Макбет! Убийц обоих,

Сна узников, невольников вина,

В миг, доблестно неистов, растерзал.

Не благородно ли? да и умно:

Отперлись бы; тут чье б не вспыхло сердце?

Скажу ж: Макбет, как должно, все устроил.

А вот когда б еще имел детей

Покойниковых под замком (чего

Не дай Бог!) -- каково убить отца,

Небось, узнали бы; и Флинс узнал бы.

Молчу: за речи смелые, как слышно,

И что не прибыл на тиранов пир,

Макдуф в опале. Не известно вам:

Где он теперь?

Лорд

Чье право родовое

Схватил тиран, -- при Английском дворе;

И так обласкан кротким Эдуардом

Сын Донкэна, что и при злобе счастья

Та ж честь ему. Туда-то и Макдуф

Ушел просить святого Короля,

Чтоб приказал поднять Нортюмберленд

И Сейарда героя. Их помогой,

С содейством Вышнего, авось воротим

Своим трапезам снедь, ночам же сон,

Да от ножей избавим кровожадных

Пиры и праздники и присягнем

Законной власти честно и свободно;

А тошно жить без этого всего...

Узнал Макбет и до того взбесился,

Что резаться готов.

Лен<окс>

Он звал Макдуфа?

Лорд

Звал; но с решительным "нейду" гонец

Тыл обратить был должен; сам же что-то

Пробормотал угрюмый, словно молвил:

"Припомнишь свой ответ".

Ленок<с>

Вот что Макдуфа

И повлекло в такую даль, какую

Придумать только мог. Лети ж пред нимт

К Британскому двору Господень Ангел

И до прибытия его поведай,

Зачем идет, чтоб спешно возвратилось

В наш край, измученный рукой проклятой,

Благословенье!

Лорд

С ним мои мольбы!

ЗАМЕЧАНИЯ

1* "Padocke calls" мы перевели "квакнуло". Padocke, paddock в северных областях Англии "жаба, лягушка".

2* В изданном Тибальдом Шекспире (The Works of Shakespeare in Eight volumes by Mr. Theobald) местом этого явления назначен дворец в Форисе; у Бенды стан: мы предпочли сего последнего, ибо королю гораздо сообразнее встретиться с раненым воином в стане, нежели во дворце.

3* Кадорский U -- U; между тем Кадор, Cawdor -- U; здесь мы производному дали ударение на втором слоге по примеру некоторых производных общепринятых, напр.: немец -- U, а производное немецкий U -- U,Италия U -- UU, и итальянец UU -- U так далее.

4* Тигром -- Тигр, название корабля.

5* Сейнель, Sinei -- отец Макбета.

6* "as thick as hail". Бенда читает: "as tale" и переводит:

Wie ein Mährchen schnell

Kam Kund' auf Kund и пр.

Чтение же "as hail", принятое Руе, a потом и Тибальдом, он отвергает: "Rowe's Lesart hat nichts für sich und giebt ein gemeines Bild", т. е. ни на чем не основано и представляет пошлое уподобление. Тибальд, всегдашний почти противник Руе, однако же принял оное и, должно думать, не без причины; со второю же половиною сего мнения мы также не согласны по внутреннему чувству, а посему удержали: "as hail". Заметим впрочем, что Бенда основывается на Джонсоне.36

7* Пословица латинская: "catus amat pisces, sed non vult tingere plantas", т. е. любит рыбу, а лап мочить не хочет.

8* весль, wassal или wassail, напиток из печеных яблок, сахару и английского пива.

9* equivocator. -- Привратник слово: advocate исказил по привычке простолюдимов и потом играет случайным значением небывалого: equivocator. Бенда перевел: Zweizungler, двуязычный. Русский переводчик предпочел воспользоваться двояким значением слова: стряпчий.

10* <Из предисловия Кюхельбекера к первой редакции переводам "К чему,-- так думали мы, -- после предшествовавших ужасов сии шутки грубого, пьяного привратника, шутки ничуть не остроумные? Не охолодят ли они читателя?" -- Читателя? Но драматическое творение создается более для зрителей, нежели читателей. Вообразим, что мы в театре: Макбет и жена его поспешно вышли, послышав стук; последние слова Макбета были: "Проснись от стуку, Дункан, о! проснись!"

Сцена не переменяется: она та же, свидетельница величайших ужасов, мелькнувших перед очами нашими; стук, пробудитель страха в душе убийцы и злодейки жены его, -- продолжается. Между тем является привратник, ничего не знающий, ничего не подозревающий, вполовину еще одержимый сном и винными парами; он хладнокровно острится, шутит, говорит нелепости. Зритель невольно вздрагивает: шутки привратника рассмешат разве того, кто не видал, не слыхал ничего из всего, что мы видели, что мы слышали, при чем мы присутствовали. Нас, напротив, они приведут в больший еще трепет: тленность, ничтожество всего, и величайшего земного стеснит сердца наши. Привратник предстанет нам представителем вообще черни, не знающей, не постигающей хода таинственного Рока, слепой и готовой упиться низкими наслаждениями даже под ударами судеб, которые грозят всему миру превращением.

Следующий за сим разговор придворных представляет подобную картину. Все в этом разговоре гладко, вежливо, пошло и ежедневно: между тем стена, одна стена отделяет их от неслыханного, чудовищного! 37

1 Кюхельбекер умер в Тобольске 11 августа 1846 г.

2 Имеется в виду "Ричард III".

3 Цит. по: В. К. Кюхельбекер. Лирика и поэмы, т. I. Л., 1939, с. LXXVII--LXXVIII.

4 Подробнее об этом см. соответствующий раздел в кв.: Шекспир и русская культура. Под ред. акад. М. П. Алексеева. М.--Л., 1965, с. 129--162.

5 Мнемозина, 1824, ч. II, с. 41; ч. III, с. 173.

6 Подробнее об этом см. в нашей статье "В. К. Кюхельбекер -- переводчик Шекспира" (Шекспировский сборник. 1967. М., 1968, с. 44--59).

7 См.: В. К. Кюхельбекер. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979, с. 162 (дневниковая запись от 24 июля 1832 г.).

8 Лит. наследство, т. 59, 1954, с 433 (письмо к Ю. К. Глинке от 29 июля 1834 г.).

9 См. там же, с. 402 (письмо к Ю. К. Кюхельбекер от 2 октября 1829 г.).

10 Декабристы и их время. Материалы и сообщения. М.--Л., 1951, с. 34. В этой публикации год, не указанный Кюхельбекером в письме, ошибочно определен как 1829.

11 Большая часть "шекспировских" рукописей Кюхельбекера сохранилась и находится в Отделе рукописей ГБЛ, ф. 449 (архив В. К. и М. К. Кюхельбекеров), карт. 2, ед. хр. NoNo 1--11. В числе этих рукописей: "Макбет" -- беловой автограф 1-й редакции с предисловием и примечаниями (No 1), черновой автограф 1-й редакции IV и V действий с позднейшей правкой (No 2), беловой автограф 2-й редакции I--III действий (No 3); "Король Генрих IV", ч. I -- черновой автограф (No 4), синеок с этого автографа (No 5); "Король Генрих IV", ч. II -- черновой автограф I действия и 1--4 сцен II действия (No 6); "Ричард II" -- черновой автограф (No 7); "Ричард III" -- беловой автограф с позднейшей правкой (No 8), список начала этого автографа (No 9); "Венецианский купец" -- черновой автограф 1-й редакции I действия и 1--5 сцен II действия (ЛЛ" 10), червовой автограф начала 2-й редакции (No И). См.: Е. П. Мстиславская. Творческие рукописи В. К. Кюхельбекера. -- Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина, вып. 36. М., 1975, с. 5--37.

12 См. публикацию "Рассуждения": Международные связи русской литературы. Сборник статей. М.--Л., 1963, с. 286--320. Под "восьмью историческими драмами Шекспира" Кюхельбекер подразумевая: "Ричарда II", 2 части "Генриха IV", "Генриха V", 3 части "Генриха VI" и "Ричарда III".

13 См. дневниковую запись от 16 мая 1832 г.: В. К. Кюхельбекер. Путешествие. Дневник. Статьи, с. 126--127.

14 См. дневниковые записи с 1 по 10 августа 1834 г.: там же, с. 327--328.

15 Русская старина, 1902, т. СХ, апрель, с. 178.

16 Русский архив, 1881, No 1, с. 140.

17 Литературная газета, 1830, т. I, No 7, 31 января, с. 52--53. въ: здѣсь ты за это пропотѣешь (стукъ). Тукъ! тукъ! тукъ! Да кто тутъ, во имя дьявола!-- Ну, право, это знать дву язычникъ, который могъ побожиться за всякаго противъ всякаго, который много плутовалъ.....{for God's sake...}, да лишь двуязычіемъ не умѣлъ обмануть неба... О, войди, двуязычникъ!.(Стукъ). Тукъ! тукъ! тукъ! Да кто тугъ? Ну, право слово, сюда пришелъ Англійскій портной, за то что онъ укралъ отъ кройки штановъ у какого-то Француза: войди сюда, портной: здѣсь тебѣ можно нагрѣть утюгъ (опятъ стукъ). Тукъ! Тукъ! Ни на минуту покою! Да кто ты такой?-- Ну, да это мѣсто слишкомъ холодно для ада. Нѣтъ, ужъ не хочу больше быть чертовымъ привратникомъ: я думалъ, что впустилъ нѣсколько человѣкъ изо всѣхъ цеховъ, которые идутъ по дорожкѣ, усыпанной скороспѣлками къ безпрерывнымъ потѣшнымъ огнямъ (стукъ).-- Сейчасъ! сейчасъ!-- Прошу васъ, поминайте привратника!--

Входятъ Макдуфъ и Леноксъ.

МАКДУФЪ.

Или было ужъ поздно, другъ, какъ ты легъ, что долго такъ заспался?

ПРИВРАТНИКЪ.

И правду, такъ, сударь, мы гуляли до вторыхъ пѣтуховъ,.-- а вѣдь вино-то, сударь, великій проводникъ къ тремъ вещамъ.

МАКДУФЪ.

Ну, что же это за три вещи, къ которымъ больше всего побуждаетъ вино?

ПРИВРАТНИКЪ.

Вотъ онѣ, право слово, сударь: красно-фіолетовый носъ, сонъ, и ................... ну, да притомъ оно возбуждаетъ, и не возбуждаетъ къ кое-какимъ желаніямъ -- лишая возможности удовлетворить имъ {.....urine. Lechery, sir, it provokes und unprovokes: it provokes the disire, bul it takes away tlie performance....0}. И потому, пьянство играетъ роль двуязычника въ отношеніи къ нечистымъ мыслямъ: оно я производитъ ихъ, да и уничтожаетъ, и приманиваетъ ихъ, да и отманиваетъ, уговариваетъ на нихъ, да и лишаетъ бодрости духа, настаиваетъ на нихъ, да не устаиваетъ,-- короче сказать: двуязычничаетъ съ ними во снѣ, и ободравъ и оболгавъ, покидаетъ ихъ.

МАКБЕТЪ.

Я полагаю, что въ прошлую ночь тебя оно и провело и ободрало?.(13)

ПРИВРАТНИКЪ.

И такъ-таки, сударь, вотъ самую-то глотку,.-- да ужъ я и поквитался съ нимъ за это: думаю, что я ему не подъ силу,-- правда, что оно меня иногда дѣлало безъ ногъ, да и я старался самъ ему подставить ножку.

МАКДУФЪ.

А что проснулся ль господинъ твои?-- Стукъ

Его, чай, разбудилъ? Вотъ и идетъ онъ.

(Входитъ Макбетъ).

ЛЕНОКСЪ.

Позвольте Васъ поздравить съ добрымъ утромъ.

МАКБЕТЪ.

И Васъ обоихъ съ тѣмъ же поздравляю.

МАКДУФЪ.

Что, всталъ Король, танъ Кавдоръ?

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ еще.

МАКДУФЪ.

Онъ мнѣ велѣлъ къ себѣ придти пораньше,

А я почти ужь часомъ опоздалъ.

МАКБЕТЪ.

Я Васъ къ нему сведу.

МАКДУФЪ.

Я очень знаю,

Что это Вамъ веселый самый трудъ,.--

Но все же трудъ.

МАКБЕТЪ.

Что въ наслажденье намъ,

То исцѣляетъ отъ труда.-- Вотъ двери.

МАКДУФЪ.

Приму я смѣлость разбудить его,--

То личная обязанность моя.

(Уходитъ).

ЛЕНОКСЪ.

Король отсюда нынче-жъ вѣдь уѣдетъ?

МАКБЕТЪ.

Да, долженъ бы: вѣдь самъ онъ такъ назначилъ.

ЛЕНОКСЪ.

А что за буря ночью-то была!

Гдѣ мы легли, снесло всѣ трубы вѣтромъ,

И говорятъ, что въ воздухѣ и вопли,

И смерти стоны страшные носились:

Все предрекало въ грозныхъ голосахъ

О горькихъ распряхъ, мятежахъ и смутахъ,

Что народятся въ наше злое время;

А птица мрака на пролетъ всю ночь

Кричала; даже говорятъ иные,

Что вся земля была какъ въ лихорадкѣ,

И вся тряслась!

МАКБЕТЪ.

Да, ночь была ненастна.

ЛЕНОКСЪ.

И сколько я, по молодости лѣтъ,

Могу припомнить -- сверстницы, ей равной,

Еще не знаю.

МАКДУФЪ (входитъ снова).

О, ужасъ! ужасъ! Ни языкъ, ни сердце

Тебя не только что назвать, но даже

Постичь безсильны!

МАКБЕТЪ И ЛЕНОКСЪ.

Ну, да въ чемъ же дѣло?

МАКДУФЪ.

Раздоръ здѣсь сдѣлалъ образцовый Фокусъ:

Онъ святотатнымъ разломалъ убійствомъ

Господняго помазанника храмъ,

И изъ него жизнь зданія похитилъ!

МАКБЕТЪ.

Что говоришь ты? Жизнь?

ЛЕНОКСЪ.

Ужъ не Его ли

Величества?

МАКДУФЪ.

Такъ подойдите-жъ къ спальнѣ,

Чтобъ зрѣнье погубить Горгоной новой;

Но не просите, чтобы разсказалъ я,.--

Взгляните, и потомъ самимъ себѣ

Разскажете.-- Проспитесь! О, проснитесь!

(Макбетъ и Леноксъ уходятъ).

Ударь въ набатъ! убійство и измѣна!

Вы, Банко, Дональбэнъ, Малькольмъ, проснитесь,

И отряхните свой пуховый сонъ --

Подобье смерти -- и на смерть взгляните,

Судьбы на грозный образъ полюбуйтесь!--

Скорѣй, скорѣе! эй, Малькольмъ! эй, Банко!

Вставайте будто изъ могилъ своихъ,

И словно духи, всѣ туда спѣшите,

Чтобъ въ этомъ ужасѣ намъ быть опорой!...

(Бьютъ въ набатъ).

Входить лэди Макбетъ.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Что сдѣлалось, что грозный трубный гласъ

На совѣщанье спящихъ всѣхъ сзываетъ?

О! говорите! говорите!

МАКДУФЪ.

Леди,

Не Вамъ то слышать, что могу сказать я:

Едва слухъ женскій будетъ пораженъ

Тѣмъ, что скажу -- то будетъ ужъ убійствомъ!...

О, Банко! Банко!

БАНКО.

(Входя).

Царственный властитель

Нашъ умерщвленъ!

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Увы! о, горе! какъ?

У насъ въ дому?

БАНКО.

Гдѣ-бъ ни было ужасно!--

Любезный Дуфъ (14), прошу тебя, скажи

Себѣ на перекоръ,-- скажи, что это все

Не такъ!

МАКБЕТЪ.

(Входя снова).

МАКБЕТЪ.

За часъ умри я передъ этимъ

И жилъ бы я въ блаженнѣйшее время:

А съ этого мгновенья въ жизни смертныхъ

Не можетъ ничего уже быть важнымъ:

Все лишь игрушки! Знаменитость, слала,

Краса величія -- все съ нимъ мертво,--

Напитокъ жизни выпущенъ -- и дрожжи

Лишь въ хвастовство у погреба остались!

Входятъ Малькольмъ и Дональбэнъ.

ДОНАЛЬБЭНЪ.

Что съ кѣмъ случилось?

МАКБЕТЪ.

Да съ самимъ тобою,

А самъ ты и не знаешь! Засоренъ

Родникъ, глава, источникъ вашей крови,--

Да, самый ключъ ея остановленъ...

Убитъ твой царственный родитель!

ДОНАЛЬБЭНЪ.

Кѣмъ?

ЛЕНОКСЪ.

Какъ кажется, то дѣло слугъ его:

На ихъ подушкахъ мы нашли мечи ихъ,

И не обтертые; они смутились,

И были внѣ себя,.-- и никому

Нельзя бы было имъ довѣрить жизни!

МАКБЕТЪ.

О, какъ же каюсь я въ своемъ порывѣ:

Я ихъ убилъ!

МАКДУФЪ.

Зачѣмъ ты это сдѣлалъ?

МАКБЕТЪ.

Кто-жъ можетъ быть разсудливъ -- и испуганъ,

Умѣренъ быть -- и быть въ порывѣ страсти,

Быть честенъ -- и неутраленъ въ то же время?

Никто! И вотъ, порывъ любви столь пылкой

Перескакалъ спокойный ной разсудокъ...

Лежалъ Дунканъ тутъ съ среброцвѣтнымъ ликомъ,

Струями крови золотой обвитый,

И раны пасть его зіяла словно

Какъ брешь въ природѣ, какъ обширный входъ

Въ развалины,.-- а тутъ же и убійцы,

Въ ливреѣ ало-ржавой ремесла,

Съ мечами ихъ -- не какъ мужамъ прилично --

Покрытыми запекшеюся кровью,

Кто-жъ, у кого есть сердце для любви,

И въ этомъ сердцѣ мужества на столько,

Чтобъ выразить ее -- кто-жъ воздержался-бъ?

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Ахъ, помогите мнѣ!

МАКДУФЪ,

На помощь къ лэди!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Къ чему-жь бы намъ удерживать языкъ,

Когда намъ ближе всѣхъ событье это!

ДОНАЛЬБЭНЪ.

Что говорить, когда за насъ судьба,

Сокрытая въ пещерѣ огра, можетъ

Напасть и ухватить?-- Оставимъ это:

Еще не забрались вѣдь наши слезы.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Ни наша скорбь еще не на ходу!

БАНКО.

На помощь къ лэди!

(Лэди Макбетъ уносятъ).

Но когда прикроемъ

Мы слабодушіи нашихъ наготу,

Которыя страдаютъ безъ покрова.

То вновь сойдемся, чтобъ переслѣдить

Кровавой этой драмы содержанье.

Страхъ и сомнѣнья насъ теперь колеблютъ,

Теперь въ высокой Божьей я рукѣ,

И подъ Ея покровомъ я вступаю

Еще съ неоглашеннымъ притязаньемъ,

Въ борьбу противъ измѣннической злобы,

МАКБЕТЪ.

О, такъ и я!

ВСѢ.

О, такъ и всѣ мы!

МАКБЕТЪ.

Такъ вскорѣ-жъ мы, какъ мужи,."рѣшимся,

И въ залѣ вновь сойдемся.

ВСѢ.

Всѣ мы рады!--

(Всѣ уходятъ, кромѣ Малькольма и Дональбэоа).

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Что ты предпримешь? Нечего же намъ

Брататься съ ними: очень вѣдь легко,

Ту скорбь, которой не бывало въ сердцѣ,

Выказывать коварному столь мужу.--

Я ѣду въ Англію.

ДОНАЛЬБЭНЪ.

А я намѣренъ

Въ Ирландію: чѣмъ болѣе несходны

Мы будемъ по судьбѣ, тѣмъ безопаснѣй.

Гдѣ мы теперь -- тамъ и въ улыбкѣ мужа

Блеститъ кинжалъ: чѣмъ ближе кто по крови,

Тѣмъ ближе къ крови.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Вѣдь не опустѣлъ

Еще его убійственный колчанъ,

И потому всего благонадежнѣй

Намъ уклониться, чтобъ онъ въ насъ не мѣтилъ,

Такъ на коней же, и не станемъ мы

Разнѣживать взаимно чувствъ прощаньемъ.

Все въ сторону,.-- ручательствомъ то будь,

Что мы не ждемъ добра, коль тайно ѣдемъ въ путь!

(Уходятъ)

СЦЕНА IV.

Внѣ замка. Входятъ Россъ и Старикъ.

СТАРИКЪ.

За шестьдесятъ съ десяткомъ лѣтъ назадъ,

Припомню живо я; и злыя дни

И странныя событія видалъ я,

Но эдакой невзгодной ночи я

И отродясь не помню.

РОССЪ.

Дѣдушка,

Вишь, небеса за дѣйствія людскія

Прогнѣвались: съ высотъ своихъ кровавыхъ

Грозятъ землѣ: вотъ, по часамъ-го день,

А между тѣмъ, ночь мракомъ подавляетъ

По небесамъ вращающійся свѣточъ;

Не есть ли это превосходство ночи,

Иль дня позоръ, что въ сумракѣ зарыто

Лице земли, тогда какъ должно было,

Чтобъ животворный свѣтъ ее лобзалъ?

СТАРИКЪ.

Да, не естественно; какъ и то дѣло,

Что сдѣлано. Въ прошедшій вторникъ, соколъ,

Въ выси гордясь полетомъ, былъ настигнутъ

Совою-мышеловкой, и заклеванъ!

РОССЪ,

А кони-то Дункана (хоть и странно,

А было такъ) красивые такіе

И быстрые, красавцы {Minions.} въ ихъ породѣ.

Вдругъ стали дики, разломали стойла

И понеслись, враждуя съ послушаньемъ,

Какъ бы желая въ бой вступить съ людьми.

СТАРИКЪ.

Вишь, молвятъ, что они другъ друга съѣли.

РОССЪ

И было такъ, глазамъ моимъ на диво:

Самъ видѣлъ я,.-- А вотъ и добрый Макдуфъ.

Входитъ Макдуфъ.

Ну, что творится въ мірѣ?

МАКДУФЪ.

Развѣ Вы

Не видите?

РОССЪ.

Узнали-ль, кто виновникъ

Въ злодѣйствѣ этомъ, больше, чѣмъ кровавомъ?

МАКДУФЪ.

Да тѣ, которыхъ умертвилъ Макбетъ.

РОССЪ.

О страшный день! Чего-жъ имъ было ждать

Тутъ добраго?

МАКДУФЪ.

Подкуплены, знать, были:

--Малькольмъ и Дональбанъ, Дункана дѣти,

Уѣхали украдкой; ихъ теперь

Онъ оподозрилъ въ этомъ преступленьѣ.--

РОССЪ.

Но честолюбіе неистовое это,

Которое подкапываетъ само

Свои всѣ средства къ жизни, не противно-ль

Самой природѣ?-- Очень вѣроятно,

Что Королемъ назначенъ будетъ Макбетъ?

МАКДУФЪ

Онъ и провозглашенъ, и уже въ Скову

Отправился, чтобы надѣть корону.

РОССЪ.

А гдѣ Дункановъ трусъ?

МАКДУФЪ.

Уже отправленъ

Въ Кольмъ-Килль (15), священный склепъ его всѣхъ предковъ --

Хранилище костей ихъ.

РОССЪ.

Ну, а въ Скону

Поѣдешь ты?

МАКДУФЪ.

Нѣтъ, братъ, я поѣду въ Файфъ,

РОССЪ.

Ну хорошо, и я туда.

МАКДУФЪ.

Прекрасно.

О! дай-то Богъ, чтобы хоть тамъ у васъ

Все было по добру, да по здорову.

Прощай.-- А старыя одежды, что носили,

Едва ль не лучше новыхъ насъ рядили!...

РОССЪ.

Прощай, старикъ!

СТАРИКЪ.

Благослови васъ Богъ,

И тѣхъ, кому Онъ далъ по благости своей,

Изъ зла творить добро, а изъ враговъ -- друзей!--

ДѢЙCТВІЕ III.

СЦЕНА I.

Форесъ. Комната во дворецъ.

Входитъ Банко.

БАНКО (одинъ).

Вотъ ты и все: Король, Кавдоръ и Гламасъ,

Все, что вѣщуньи-сестры обѣщали.--

Но я боюсь, что ты затѣялъ очень

Коварную игру.... А вѣдь онѣ сказали,

И то, что Царскій санъ въ твоемъ потомствѣ

Не устоитъ, что самъ я буду корнемъ

Родоначалія, отцемъ оныхъ Царей....

И если истина отъ нихъ приходитъ

(Что на тебѣ, Макбетъ, кажись, сбылося),

То, если вѣрно все съ тобой случилось;

Зачѣмъ бы ихъ предвѣстье и на мнѣ

Не оправдалось, и не поселило

Во мнѣ надежды?... Тсъ! пока, ни слова!--

Раздается звукъ трубъ, и входитъ Макбетъ въ царской одеждѣ; Леди Макбетъ, въ санѣ королевы; Леноксъ, Россъ, Лорды, Лэди и свита.

МАКБЕТЪ.

Здѣсь главный гость нашъ.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Если-бъ онъ забыть былъ;

То пустота была-бъ на нашемъ пирѣ,

И не было-бъ приличія ни въ чемъ.

МАКБЕТЪ.

Серъ, въ эту ночь у васъ почетный ужинъ;

И Васъ прошу пожаловать.

БАНКО.

О, Ваше

Высочество мнѣ можетъ приказать:

Съ Его особой долгъ мой неразрывнымъ

Узломъ на вѣки связанъ.

МАКБЕТЪ.

По-полудни

Сего-дня Вы намѣрены вѣдь ѣхать?

БАНКО.

Да, Государь.

МАКБЕТЪ.

А мы-было желали,

Чтобъ подали Вы нынче, въ засѣданьѣ,

Намъ добрый свой совѣтъ (а онъ всегда

Бывалъ значителенъ и счастливъ), но --

Мы ужъ его до завтра хоть отложимъ.--

А что, далекъ Вашъ путь?

БАНКО.

Далекъ на столько,

Что время онъ займетъ отъ сей норы

До ужина,-- и будь не борзъ мой конь,

То нужно-бъ было прихватить у ночи

Часокъ-другой и тьмы.

МАКБЕТЪ.

Не опоздайте-жъ

Вы къ пиру нашему.

БАНКО,

Нѣтъ, Государъ,

Не опоздаю.

МАКБЕТЪ.

Слухъ до насъ дошелъ,

Что наши кровные имѣютъ лены --

Въ Ирландіи и Англіи помѣстья.

И что они, въ своемъ отцеубійствѣ

Не сознаваясь, слушателей всѣхъ

Молвою странныхъ выдумокъ проводятъ....

Но ужъ объ этомъ завтра, какъ всѣ вмѣстѣ

Сойдемся мы, чтобъ о дѣлахъ правленья

Поговорить,.-- скорѣй спѣшите на конь.

Прощайте же -- до возвращенья -- ночью,--

А съ Вами ѣдетъ Флинсъ?--

БАНКО.

Да, государь:

Насъ обстоятельства зовутъ обоихъ.

МАКБЕТЪ.

Желаю я, чтобъ кони были быстры

И чтобъ надежна поступь ихъ была.--

Такъ до возврата Вашего. Слуга покорный.

Прощайте.--

(Банко уходить).

Располагай всякъ временемъ своимъ.

Кому какъ нужно, до семи часовъ^

И чтобъ пріятнѣй было вновь сойдтись,-- t

То мы и сами до стола желаемъ

Одни остаться, ну, и такъ, покуда,

Господь будь съ вами.

(Лэди Макбетъ, Лорды, лэди всѣ уходить).

Эй, послушай, другъ,

Что, ждутъ тамъ люди нашихъ приказаній?

СЛУГА.

Ждутъ, Государь, за воротами замка.

МАКБЕТЪ.

Такъ проведи ихъ къ намъ.

(Слуга уходитъ).

Быть тѣмъ,

Что я, еще не важно: но быть тѣмъ

Безъ опасеній -- что-нибудь да значитъ!--

А страхъ нашъ къ Банко глубоко внѣдренъ въ насъ,--

Й въ царственномъ характерѣ -жъ его

Есть мощь, которой намъ страшиться можно,.--

И онъ дерзнетъ на многое, притомъ,

Съ неукротимымъ свойствомъ его духа,

Для руководства мужества его,

Въ немъ есть и мудрость дѣйствовать надежно....

Но больше некого мнѣ и страшиться,

При немъ, мой геній не безъ укоризны,

Какъ Маркъ-Антоніевъ, какъ слышно, былъ

Предъ Цезарскимъ, Онъ укорялъ волшебницъ,

Какъ имя Короля онѣ мнѣ дали,

Прося себѣ сказать хоть что-нибудь;

И какъ провидицы, онѣ его тогда

Отцемъ династіи царей провозгласили --

Мнѣ-жъ на главу вѣнецъ безплодный возложили

И скиптръ засохшій дали мнѣ схватить,

Чтобъ, въ безпотомствеиной рукѣ вращаясь,

Не могъ онъ быть въ наслѣдье отданъ сыну --

А если такъ, то неужель для Банки

Б голову ломалъ, и для него ли

Я простодушнаго убилъ Дункана,

Въ сосудѣ мира поселилъ раздоръ,--

Лишь для него и вѣчный мой клейнодъ (16)

Людей врагу всеобщему я предалъ,

Чтобъ только Королями сдѣлать ихъ,

Чтобъ сѣмя Банко сдѣлать Королями?...

Такъ лучше-жъ выдь, судьба, ты на арену,

И вызови меня на смертный бой!--

Кто тамъ?

Входитъ слуга съ двумя убійцами.

Иди къ дверямъ, и жди,

Покуда позову.

(Слуга уходитъ).

Вчера вѣдь съ вами

Мы говорили?

1 УБІЙЦА.

Точно такъ, какъ было

То вашему Высочеству угодно.

МАКБЕТЪ.

Ну, чтожъ, размыслили-ль о томъ,

Что вамъ вчера сказалъ я? Знайте-жъ,

Что лишь одинъ онъ, въ прежнее-то время,

Все васъ судьбы подъ гнетомъ и держалъ,

А вы-то думали, что онъ сама невинность.

Вамъ это я въ послѣднемъ разговорѣ

Все изложилъ, и показалъ: какъ были

Уличены; какъ подъ рукой своей

Онъ васъ держалъ; и какъ вы были взяты,

Орудія, и дѣйствовалъ кто ими,.--

Короче, все, ну такъ, что полу-скоть,

Или помѣшанный, сказалъ бы: "это

Все сдѣлалъ Банко!".--

1 УБІЙЦА,

Да, объ этомъ насъ

Вы извѣстили.

МАКБЕТЪ.

А потомъ, и дальше

Я продолжалъ -- и нынче это главный

Пунктъ нашего свиданья. Неужель

Терпѣнье въ васъ преобладаетъ такъ,

Что этилъ можете вы пренебречь?

Ужель вы добродѣтельны на столько,

Чтобы объ этомъ добромъ человѣкѣ

Молиться, и желать тому успѣха,

Чья тяжкая рука, склонивъ васъ къ гробу,

На вѣкъ пустила нищими?

1 УБІЙЦА.

Властитель,

Мы мужи!

МАКБЕТЪ.

Да, вы числитесь по спискамъ

Всѣ за мужей, какъ идутъ за собакъ

Лягавыя, борзыя и дворняшки,

И пудели и водолазы, помѣсь

Отъ волка и собаки -- всѣ онѣ

Слывутъ подъ обидамъ прозвищемъ собакъ,

А въ росписяхъ бываютъ иногда

Отмѣчены словами: быстрый, тихій,

Поджарый несъ, сторожевой, ищейный --

Смотря но дару, коимъ ихъ благая

Природа надѣлила -- и лишь этой

Особой кличкой каждая изъ нихъ

Отличена въ ихъ поголовномъ спискѣ.

Такъ и съ людьми,-- и если вы попали

Въ тотъ списокъ кличекъ, а не въ худшій,

И общій всѣмъ разрядъ мужчинъ, скажите --

И я вложу вамъ въ сердцѣ мысль одну:

Ее исполнивъ, вы освободитесь

Отъ вашего врага, и васъ прицѣпимъ

Какъ дрегомъ къ сердцу и къ любви мы нашей...

Межъ тѣмъ какъ мы, иска еще онъ живъ,

Здоровьемъ хворы,.-- съ смертію-жъ его,

Оно вполнѣ окрѣпнетъ...

2 УБІЙЦА.

Государь,

Вотъ первый я, котораго пинки

И подлые судьбы удары такъ

Взбѣсили, что ужъ я и не забочусь

О томъ, что дѣлаю -- на зло же свѣту.

1 УБІЙЦА.

А я второй, который такъ усталъ

Отъ всѣхъ невзгодъ, такъ судьбой измыканъ,

Что жизнь свою готовъ поставить на конъ,

Чтобы ее улучшить, или вовсе

Ужъ отъ нея избавиться.

МАКБЕТЪ.

Вы оба

Вѣдь знаете, что Банко былъ вашъ врагъ.

2 УБІЙЦА.

Такъ точно. Государь

МАКБЕТЪ.

Онъ врагъ и мнѣ,

И на такой дистанціи кровавой,

Что каждая его минута жизни,

На то, что есть въ глуби души моей,

Насильственно вторгаясь, наступаетъ.

Хотя бы мнѣ, съ лицомъ открытымъ власти,

Его и можно было съ глазъ смести,

И оправдать мою на это волю,--

Но дѣлать этого за тѣмъ не долженъ,

Что есть у насъ съ нимъ общіе друзья,

Любви которыхъ не хочу лишиться,--

Но сожалѣть о смерти лишь того,

Котораго я самъ бы Поразилъ.--

Вотъ почему я такъ и озабоченъ

О вашемъ мнѣ содѣйствіи: оно

Мнѣ въ этомъ дѣлѣ, по причинамъ разнымъ,

И очень важнымъ, можетъ послужить

Отъ взоровъ чуждыхъ маской.

2 УБІЙЦА.

Мы исполнимъ,

Что приказалъ ты намъ.

1 УБІЙЦА.

Хотя-бъ и жизнь....

МАКБЕТЪ.

Вашъ образъ мыслей такъ сквозь васъ и свѣтитъ!--

Ужъ много-много, что чрезъ часъ я вамъ

Скажу, гдѣ дожидаться: ознакомьтесь

Вполнѣ съ искусствомъ высмотрѣть то время,

Во времени-жъ ту самую минуту,

За тѣмъ, что это должно сдѣлать ночью,

И отъ дворца не много такъ по-одаль,

А между тѣмъ, чтобъ мнѣ-то было ясно....

Но пусть съ нимъ вмѣстѣ же, Флинсъ, сынъ его,

Его сопутникъ -- а его погибель

Мнѣ столько же важна, какъ и отцова,

(Чтобъ ни прорѣхи, ни заштопки въ дѣлѣ

Томъ не было!).-- столь роковаго часа

Судьбу раздѣлитъ.-- Такъ между собой

Вы порѣшитесь, удалясь въ сторонку,.--

А я сей-часъ вернусь.

2 УБІЙЦА.

Мы, Государь,

Ужъ порѣшили.

МАКБЕТЪ.

Хорошо-жъ, васъ прямо

Я и спрошу. Такъ ждите-жъ тамъ, внѣ замка.--

Все кончено.-- О Банко, если духъ твой

На небеса направитъ свой полетъ,

То въ эту-жъ ночь крылами онъ взмахнетъ!

(Всѣ уходятъ).

СЦЕНА II.

Другая комната. Входятъ Лэди Макбетъ и слуга.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Уѣхалъ Банко отъ Двора?

СЛУГА.

Да, Государыня, но къ ночи онъ

Воротятся.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Скажи же Королю,

Что жду его: такъ не угодно-ль будетъ

Его Величеству пожаловать ко мнѣ

На пару словъ.

СЛУГА.

Сей-часъ же доложу.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Нѣтъ ничего, все брошено безъ нужды,

Когда желанья наслажденій чужды:

Что рушимъ мы -- тѣмъ безопаснѣй быть,

Чѣмъ руша все, въ сомнѣньѣ счастья жить!...

(Входитъ Макбетъ).

Чтожъ, государь, за чѣмъ ты все одинъ

И съ мрачными сопутницами мыслей?

Къ чему всѣ думы? Имъ бы вмѣстѣ съ тѣми,

Кто имъ предметомъ служитъ, должно

И умереть? О томъ, чему нельзя

Намъ пособить, что пользы размышлять?

Что сдѣлано -- то сдѣлано.

МАКБЕТЪ.

Змѣю

Мы разрубили, но не умертвила:

Она, сростясь, сама собой вновь будетъ,.--

И нашей злобѣ жалкой вновь опасно,

Чтобъ отъ ея зубовъ не пострадать!...

Пусть лучше связь вещей всѣхъ разорвется,

И будутъ съ ними всѣ міры страдать,

Чѣмъ мы свой хлѣбъ снѣдать въ боязни будемъ,

И засыпать подъ гнетомъ сновъ ужасныхъ,

Насъ приводящихъ въ трепетъ еженочно,

Пусть лучше будемъ мы среди умершихъ,

Которыхъ мы, чтобы занять ихъ мѣсто,

Послали на покой, чѣмъ намъ лежать

Въ сей пыткѣ умственной, горячкѣ вѣчной'....

Дунканъ теперь въ могилѣ: онъ,

Перенеся сей жизни лихорадку,

Спокойно спитъ: что худшаго ни есть

Въ измѣнѣ, все исполнено ужъ ею:

Ни мечъ, ни ядъ, ни зло заботъ домашнихъ,

Ни самые угрозы чужеземцевъ,--

Ничто его ужъ болѣе не тронетъ!

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Ну полно же, о милый мой Властитель,

И проясни нахмуренные взоры,

И ночью, средь толпы гостей своихъ,

И веселъ будь, и ласковъ, и привѣтливъ!

МАКБЕТЪ.

Таковъ и буду я, мой милый другъ,

Такъ будь, прошу, и ты, и чаще

Припоминай о Банко, и о томъ,

Какъ всѣхъ онъ выше: это повторяй

И языкомъ, и взорами своими:

И такъ какъ мы еще не утвердились,

То и должны всѣ почести свои

Въ струяхъ похвалъ и лести омывать,

Изъ лицъ своихъ сердцамъ личины дѣлать,

Чтобы прикрыть ихъ: каковы они!

На самомъ дѣлѣ.--

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Лишь бы эту-то

Личину снялъ ты!

МАКБЕТЪ.

Милая жена,

Вѣдь скорпіонами душа моя полна!...

Ты знаешь Банко, Флинсъ еще вѣдь живы!

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Но въ нихъ съ природы очеркъ вѣдь не вѣченъ

МАКБЕТЪ.

Хоть ужъ и то отрадно, что на нихъ

Напасть намъ можно.... Будь же ты любезна:

И прежде нежели полётъ келейной

Летучей мыши сдѣлается слышенъ,

И прежде чѣмъ на зовъ Гекаты мрачной

Чешуе-крылаго жука средь зѣва ночи

Послышится сонливое жужжанье,.--

Ужасное событіе свершится.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Что-жъ будетъ сдѣлано?

МАКБЕТЪ.

О, будь дотолѣ

Въ невѣдѣньѣ невинна, милый другъ,

Пока съ восторгомъ дѣла не одобришь!--

Приди-жъ скорѣй, слѣпящая ты ночь,

Состраждущаго дня смежить взоръ нѣжный,

И кровожадною рукой незримой

Негоднымъ сдѣлай, разорвавъ въ куски,

Тотъ договоръ, отъ коего я блѣденъ...

Густѣетъ свѣтъ, крыломъ махнувъ ворона,

Летитъ въ коварный лѣсъ -- за тѣмъ, что все

Благое дня склоняется къ дремотѣ:.

А ночи силы темныя въ своемъ полетѣ

Добычи ищутъ... Но словамъ моимъ

Дивишься ты,-- о, подожди не много:

Все то, что зло отцомъ своимъ считаетъ,

Лишь зломъ однимъ и крѣпнетъ и мужаетъ!--

И такъ, прошу со мной.

СЦЕНА III.

Паркъ или перелѣсокъ, смежный съ воротами, ведущими къ дворцу.
Входятъ трое убійцъ.

1 УБІЙЦА.

А кто тебѣ

Велѣлъ пристать къ намъ?

3 УБІЙЦА.

Макбетъ.

2 УБІЙЦА.

Но ему

Намъ нечего не довѣрятъ, коль скоро

Онъ намъ сказалъ, что дѣлать мы должны,

И въ чемъ наказъ, и вѣрно съ порученьемъ.

1 УБІЙЦА.

Ну, что-жъ, останься съ нами.-- Западъ

Лучами дня еще чуть-чуть блистаетъ,

И путникъ запоздавъ, коня пришпорилъ,

Чтобъ за-свѣтло въ гостинницу поспѣть,--

А чай и тотъ, кого мы ждемъ, ужъ близко?

3 УБІЙЦА.

Я слышу конскій топотъ? Чу!

БАНКО (вдали).

Эй! эй!

Скорѣе факелы сюда несите!

2 УБІЙЦА.

Вѣдь это онъ, а прочіе, которыхъ

Наказу нѣтъ намъ ждать, ужъ во дворцѣ.

1 УБІЙЦА.

А кони-то въ объѣздъ?

3 УБІЙЦА.

Почти на милю!

Онъ поступаетъ по примѣру прочихъ,

Которые отсюда и до самыхъ

Воротъ дворца, идутъ всегда пѣшкомъ,

(Входятъ Банко и Флинсъ, а впереди ихъ слуга съ факеломъ).

2 УБІЙЦА.

Огни! Огни!

3 УБІЙЦА.

Онъ это.

1 УБІЙЦА.

Подступайте-жъ!

БАНКО (смотря на небо).

Дождь будетъ ночью.

1 УБІЙЦА.

Пусть его идетъ!

(Нападаетъ на Банко).

БАНКО.

Измѣна! О, бѣги, мой добрый Флинсъ,

Бѣги! бѣги! ты за меня отмстишь!

О, рабъ!

(Умираетъ, но Флинсъ и слуги спасаются бѣгствомъ).

3 УБІЙЦА.

Кто вышибъ факелъ?

1 УБІЙЦА.

Развѣ то не дѣло?

3 УБІЙЦА.

Вотъ, здѣсь одинъ лежитъ; а сынъ ушелъ.

2 УБІЙЦА.

Что! вѣдь мы лучшей половины дѣла

Не сдѣлали?

1 УБІЙЦА.

Ну, это къ сторонѣ:

Скорѣй скажи: что удалось намъ сдѣлать!

СЦЕНА IV.

Пріемная зала во дворцѣ. Приготовленъ пиршественный столъ: Входятъ: Макбетъ, Лэди Макбетъ, Россъ, Леноксъ, Лорды и свита.

МАКБЕТЪ.

Вамъ по чинамъ мѣста извѣстны ваши,

И такъ, садитесь. Въ первый и послѣдній,

Сердечное -- покорнѣйше прошу.

ЛОРДЫ.

Нижайше всѣ благодаримъ мы Ваше

Величество.

МАКБЕТЪ.

А самъ среди гостей

Ходить я буду, какъ хозяинъ скромный;

Хозяйка лишь на мѣсто свое сядетъ;

Но и ее со временемъ попросимъ

Радушнымъ васъ привѣтствіемъ почтить.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Я за себя прошу Васъ, Государь,

Сказать привѣтъ мой всѣмъ моимъ гостямъ,

За тѣмъ, что сердце говоритъ мое:

" Всѣхъ милости прошу".--

(Подходитъ къ двери 4-й убійца).

МАКБЕТЪ.

Всѣ они къ тебѣ

Летятъ на встрѣчу съ благодарнымъ сердцемъ.--

Мѣста равны -- я по срединѣ сяду.

Такъ будьте-жъ веселы, теперь вина

Мы обнесемъ кругомъ стола по стопкѣ....

(Обращаясь къ убійцѣ).

Кровь на лицѣ твоемъ!

УБІЙЦА.

То Банко кровь.

МАКБЕТЪ.

Тебѣ-бъ быть лучше за дверьми, чѣмъ здѣсь.--

Ну что, угомоненъ?

УБІЙЦА.

Да, Государь,

Съ разрѣзанною глоткой: я ему

Такъ удружилъ.--

МАКБЕТЪ.

О, горлорѣзъ ты славный!

Хорошъ и тотъ, кто сдѣлалъ тоже съ Флинсомъ,.--

И если это все твое же дѣло,

Тебѣ нѣтъ равнаго!

УБIЙЦА.

Государь, а Флинсъ-то --

Вѣдь убѣжалъ!

МАКБЕТЪ.

Вотъ, снова захилѣлъ я,

А былъ вполнѣ здоровъ, какъ мраморъ твердъ,

Укоренился какъ скала; я былъ

Широкъ, всецѣлъ какъ всеобъявшій воздухъ:

Теперь же сжатъ, стѣсненъ и заключенъ

И связанъ дерзкой мнительностью, страхомъ.....

Но Банко уложенъ?...

УБІЙЦА.

О! Государь,

У мѣста: онъ во рву тамъ уложенъ --

На головѣ глубокихъ двадцать ранъ,

Изъ нихъ слабѣйшая смертельна.

МАКБЕТЪ.

Благодаренъ.--

Такъ взрослая змѣя лежитъ ужъ тамъ,

А червь уползъ, уползъ тотъ страшный гадъ --

А въ немъ природа породитъ намъ ядъ --

Со временемъ,.-- теперь же безъ зубовъ онъ...

(Къ убійцѣ).

Иди, а завтра вновь Мы васъ разспросимъ.

(Убійца уходитъ)

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Мой царственный властитель, Вы не пиръ

Даете: праздникъ, безъ привѣтствій ласки,

Не данъ, а заплаченъ: но пиръ давать --

Привѣтствія лишь значитъ расточатъ:

Накушаться-жъ всякъ лучше можетъ дома,

Приправой кушаньямъ -- привѣтъ приличный:

Нашъ пиръ, чрезъ нихъ!

МАКБЕТЪ.

Напоминатель милый!--

Такъ будь же вмѣстѣ съ аппетитомъ вашимъ

Прекрасное вареніе желудка!--

Да здравствуютъ же оба!

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Государь,

Вамъ не угодно ли присѣсть?

(Появляется духъ Банко, и садится на мѣстѣ Макбета).

МАКБЕТЪ.

Конечно,

Честь края нашего была-бъ со сводомъ --

Присутствуй съ нами нашъ любезный Банко:

Но все же лучше мнѣ его винить

Въ холодности, чѣмъ о какомъ несчастьѣ

Его жалѣть.

РОССЪ.

Да, Государь, его

Отсутствіе кладетъ печать позора

На обѣщанье.... Не угодно-ль будетъ

И Вашему Высочеству почтить насъ

Своею царственной бесѣдой?

МАКБЕТЪ.

Весь полонъ....

Но ужъ столъ

ЛЕНОКСЪ.

Вотъ, есть мѣсто, Государь:

Оно для Васъ оставлено.

МАКБЕТЪ,

Да гдѣ же?

ЛЕНОКСЪ.

Здѣсь, Государь.... Но что-жъ такое, Ваше

Высочество, могло вдругъ такъ смутить Р

МАКБЕТЪ.

А кто изъ васъ, скажите, это сдѣлалъ?

ЛОРДЫ.

Что, Государь?

МАКБЕТЪ.

Но ты сказать не можешь,

Что это сдѣлалъ я!... не потрясай

Передо мной кровавыми кудрями!

РОССЪ.

Вставайте, лорды, поскорѣй: Его

Высочество вдругъ что-то занемогъ!

Л. МАКБЕТЪ.

О сэръ, и вы, достойные друзья,

Съ моимъ супругомъ часто такъ бываетъ:

Такъ съ нимъ бывало съ юности... прошу васъ

Садиться: минутный лишь припадокъ --

Какъ мысль мелькнувшая -- пройдетъ онъ скоро,

И вы за нимъ не слишкомъ замѣчайте:

Его вы этимъ можете обидѣть --

И тѣмъ его недугъ лишь увеличить....

Такъ кушайте-жъ, и на него вниманья

Не обращайте, (къ Макбету) Мужъ ли ты?...

МАКБЕТЪ.

Конечно,

И очень храбрый, потому что смѣю

Смотрѣть на то, что испугало-бъ чорта!

Л. МАКБЕТЪ.

И подлинно, ужъ есть чего бояться!

Да это лишь портретъ твоей боязни:

То воздухомъ начертанный кинжалъ,

Которымъ ты, какъ говорилъ, къ Дункану

Былъ приведенъ!... А крики, содроганья

(Обманщики предъ настоящимъ страхомъ)

Годились бы, при зимнемъ огонькѣ,

Для женской сказки, одобренной бабкой!--

Да постыдись! Къ чему кривлянья эти?...

И что-жъ, вѣдь, наконецъ, ты стулъ лишь видишь!

МАКБЕТЪ.

Взгляни, прошу тебя -- вотъ, вотъ, гляди...

Ну что ты скажешь?-- Да, чѣмъ я разстроенъ?...

Но если можешь головой кивать мнѣ,

То говори.... И если ужъ могилы

И склепы шлютъ назадъ намъ тѣхъ, кого

Хоронимъ мы,-- то Коршуновы зобы

Служить намъ могутъ вмѣсто монументовъ!

(Духъ исчезаетъ).

Л. МАКБЕТЪ.

Иль ты въ безумьѣ пересталъ быть мужемъ?

МАКБЕТЪ.

Вотъ какъ стою я -- такъ его я видѣлъ!

Л. МАКБЕТЪ.

Стыдись!

МАКБЕТЪ.

И въ древности лилася кровь,

Доколь права, состраждущія людямъ,

Ее съ смиреннаго не смыли блага;

Съ тѣхъ поръ еще, ужасныя для слуха,

Свершалися убійства: но то были

Такія времена, что если мозгъ

Изъ головы былъ вышибенъ ударомъ,

То человѣкъ тогда-жъ и умиралъ,

И этимъ всё кончалось,.-- а теперь --

Хотя бы было двадцать ранъ смертельныхъ

На головахъ ихъ, люди вновь встаютъ,

И насъ еще сгоняютъ съ вашихъ мѣстъ!...

Страннѣе это, чѣмъ само убійство!

Л. МАКБЕТЪ.

Достойный мой супругъ, тебя вѣдь ждутъ

Твои вельможные друзья.

МАКБЕТЪ.

А я-было

И позабылъ Не очень-то заботьтесь

Вы обо мнѣ, достойнѣйшіе гости:

Недугъ мой страненъ, но вполнѣ ничтоженъ

Для тѣхъ, которые со мной короче,--

Такъ въ знакъ пріязни, за здоровье всѣхъ!--

Теперь я сяду -- дайте-ка вина,

Да пополнѣе лейте -- вотъ мой тостъ --

На общей радости за всѣхъ моихъ гостей!

(Снова является духъ).

И за любезнаго намъ друга, Банко,

Котораго здѣсь нѣтъ.-- О, будь онъ съ нами

Желанный нашъ -- за перваго-бъ его,

Потомъ, за всѣхъ, желая всѣмъ всего!

ЛОРДЫ.

Всеподданнѣйше Вамъ того-жъ желаемъ!

МАКБЕТЪ.

Прочь! прочь! О, удались отъ глазъ моихъ!

И пусть земля тебя сокроетъ! кости

Твои безъ мозга, кровь твоя хладна,

Въ очахъ твоихъ, которыми блестишь ты,

Нѣтъ мысли!

Л. МАКБЕТЪ.

Вы, о добрые вельможи,

Считайте это всё обыкновеннымъ,

А не инымъ чѣмъ: этимъ лишены мы

Лишь радости минуты настоящей.

МАКБЕТЪ.

На что посмѣетъ мужъ, и я посмѣю:

Явись свирѣпымъ Русскимъ ты медвѣдемъ

Иль носорогомъ, иль Гирканскимъ тигромъ --

Во всякомъ видѣ: только лишь не въ этомъ --

И нервы крѣпкіе мои не содрогнутся;

Иль снова оживи, и пусть я буду

Мечемъ твоимъ тобой въ пустыню вызванъ,

И если я, дрогнувъ, въ томъ воспротивлюсь,

То куклою дѣвчонки назови....

Прочь тѣнь ужасная!

(Духъ исчезаетъ).

О, прочь отсюда

Ты, невещественный насмѣшки образъ...

Но, что-жъ, едва исчезъ онъ -- вновь я мужъ....

Прошу васъ я, сидите!

Л. МАКБЕТЪ.

Государь,

Отсюда Вы веселье удалили,

И изумительнымъ своимъ недугомъ

Нарушили гостепріимный пиръ.

МАКБЕТЪ.

Но могутъ ли такого рода вещи,

Что прикрываютъ насъ какъ лѣтней тучей,

Не изумлять?... Вамъ странно, что такому

Я настроенью духа предался:

Мнѣ-жъ кажется, явись такой вамъ призракъ,--

Едва-ли бы естественный румянецъ

Тогда остался на ланитахъ вашихъ,

Когда мои отъ страха поблѣднѣли!

РОССЪ.

Какой же призракъ, Государь?

Л. МАКБЕТЪ.

Прошу Васъ,

Не говорите съ нимъ: ему все хуже:

Его вопросъ вашъ въ бѣшенство привелъ.--

Такъ доброй ночи!-- Уходя отсюда,

Порядка по чинамъ не соблюдайте,

А выдьте вмѣстѣ всѣ.

ЛЕНОКСЪ.

Такъ доброй ночи

И лучшаго здоровья мы желаемъ

Его Величеству.

Л. МАКБЕТЪ.

Равно и всѣмъ вамъ,

Отъ сердца, доброй ночи!--

(Уходятъ Лорды и свита).

МАКБЕТЪ.

Кровь за кровь;

Кровь крови требуетъ, какъ говорятъ:

Извѣстно всѣмъ, что двигалися скалы,

И дерева вѣщали, какъ авгуры,

И узнавалася подробность дѣла;

Сороки, галки, камни выдавали

Глубокія всѣ тайны мужа крови....

А что, который-то часъ ночи?

Л. МАКБЕТЪ.

Да почти

Часъ, когда утро съ тьмой въ борьбу вступаетъ.

МАКБЕТЪ.

Что скажешь ты на это, что Макдуфъ

Къ намъ не хотѣлъ явиться, хоть его мы

Объ этомъ такъ усердно умоляли (17).

Л. МАКБЕТЪ.

А развѣ Вы за нимъ ужъ посылали?

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, слышалъ стороной, но я пошлю:

Изъ нихъ здѣсь нѣтъ ни одного, а въ домѣ

Есть у меня подкупленный слуга....

И завтра-жъ утромъ (непремѣнно рано)

Иду къ сестрамъ-вѣщуньямъ: мнѣ онѣ

Должны сказать побольше, потому

Что принужденъ чрезъ худшія орудья

Узнать, что худшаго ни есть, за тѣмъ.

Что передъ благомъ собственнымъ моимъ

Всё мнѣ должно дорогу очищать:

Я уже въ кровь такъ далеко зашелъ,

Что если въ бродъ ее не перейдти,

То возвратиться съ своего пути

Мнѣ столь же трудно, какъ идти впередъ....

Престранный бредъ мнѣ въ голову идетъ,--

Но пусть! Такъ дѣло лучше затѣвать,

Чѣмъ намъ объ немъ всё только разсуждать!--

Л. МАКБЕТЪ.

Ты пропускаешь часъ, когда въ природѣ

Всё предано покою -- время сна.

МАКБЕТЪ.

Пойдемъ же спать и мы.--

Пускай себѣ я странно измѣнилъ;

Виновникомъ вѣдь въ этомъ дѣлѣ былъ

Лишь страхъ одинъ: онъ все лишь новичекъ:.--

А нашей юности еще не минулъ срокъ!--

СЦЕНА V.

Степь. Грохочетъ громъ и является Геката на встрѣчу тремъ вѣдьмамъ.

1 ВѢДЬМА.

Ну что, Геката? Ты глядишь сурово?

ГЕКАТА.

Не въ правѣ ль я, карги, и быть такою,

Когда вы дерзки, наглы предо мною?

Какъ было съ Макбетомъ дерзать

Вамъ шашни весть и хлопотать,

Прельщать его игрою чаръ,

Чтобъ смертный онъ нанесъ ударъ;

Меня-жъ, властительницу ихъ,

Источницу всѣхъ дѣйствій злыхъ,

Къ участью въ нихъ и не позвать,

Чтобъ славой ихъ мнѣ увѣнчать?

И все то сдѣлали кому-жъ?

Кто духомъ слабъ, унылъ, не мужъ,

Золъ, гнѣвенъ, цѣлію-жъ всѣхъ дѣлъ,

Въ виду не васъ, себя имѣлъ?

За это поплатился мнѣ:

Странъ Ахеронскихъ въ глубинѣ,

Съ блеснувшей первою зарей

Должны вы встрѣтиться со мной:

Туда судьбу свою узнать,

Макбетъ къ намъ явится опять.--

Чтобъ былъ весь хламъ вашъ, чары словъ,

Весь адскій аппаратъ готовъ:

А я въ эѳиръ, и мракъ ночной

Для пагубъ, чаръ назначенъ мной.

И не наступитъ полдня часъ,

Чтобъ все вскипѣло здѣсь у васъ....

Но вотъ уже рога луны

Росою мглистою полны (18):

Ихъ выжавъ, я рукой словлю,

Потомъ, на землю вновь ступлю:

Роса, перегнанная мной

Чаръ дивныхъ опытной рукой,

Въ эѳирный газъ претворена,

Своею силою она

Всѣ отуманитъ чувства въ немъ,

И въ гибель повлечетъ потомъ;--

Тогда судьбу и смерти страхъ

Презрѣвъ, низринетъ онъ во прахъ,

И ложной мудростью прельщенъ,

Среди надеждъ задремлетъ онъ;

Любовь забудетъ, страхъ молвы:

Безпечность же -- слыхали вы --

Смертельный врагъ для всѣхъ людей!

(За сценой раздается пѣнье).

"Отсюда прочь! спѣши скорѣй".(19)

Чу! Чу! зовутъ! То эльфикъ мой:

Повитый мглистой пеленой,

Онъ тамъ на облачкѣ сидитъ;

Меня онъ ждетъ, къ себѣ манитъ!--

(Улетаетъ).

1 ВѢДЬМА.

Такъ поспѣшимъ же: скоро, вѣдь, вернется.--

СЦЕНА VI.

Форесъ. Комната во дворцѣ.
Входитъ Леноксъ и другой придворный

ЛЕНОКСЪ.

Мой первый разговоръ былъ лишь намёкъ

На ваше мнѣнье: но оно ужъ дальше

Все можетъ пояснить, одно скажу я,

Все это что-то странно было: Макбетъ

О благодушномъ сожалѣлъ Дунканѣ,--

Но онъ, тогда, конечно, былъ мертвецъ,--

А доблестный нашъ Банко ѣхалъ поздно --

Его, Вы можете сказать, когда угодно,

Флинсъ умертвилъ, затѣмъ что Флинсъ бѣжалъ....

Впередъ не должно ѣздить слишкомъ поздно....

Да и кому же не придетъ на умъ:

Что за чудовища такія были

Малькольмъ и Дональбэнъ, когда они

Столь нѣжнаго душой отца убили?

Проклятое то дѣло!-- Но за то,

Какъ и страдалъ душою нашъ Макбетъ!

Не кануло-ль въ благочестивомъ гнѣвѣ

Двухъ у него предательскихъ слезинокъ --

Рабынь лишь пьянства и невольницъ сна?

Ну, что-жъ, не благородно-ль поступилъ онъ?

Конечно, а притомъ и какъ разумно!

Зачѣмъ, что слухъ одинъ, что мертвецу

И въ этомъ даже отказали -- былъ бы

Обиденъ всякому, въ комъ есть лишь сердце-.--

Онъ такъ-то все, какъ я сказалъ, уладилъ;

И смѣю думать, что сыновъ Дункана

Имѣй онъ подъ ключемъ (чего однако,

По волѣ неба, сбыться не могло),

То ужъ узнали бы они, что значитъ

Убить отца; и съ Флинсомъ было-бъ то же....

Ни слова-жъ больше!-- Слышалъ я, что будто

За кой-какія крупныя слова,

Да и за то, что преминулъ явиться

На пиръ Макбетовъ, Макдуфъ впалъ въ немилость (20).--

Сэръ, знаете-ль, гдѣ поселился онъ?

ПРИДВОРНЫЙ.

Дункана сынъ, котораго тиранъ

Лишаетъ должнаго по праву сана,

Живетъ теперь при Англійскомъ Дворѣ,

И Эдуардомъ набожнымъ онъ такъ

Обласканъ былъ и милостиво принятъ,

Что даже непріязнь къ нему судьбы

Благоговѣнія къ его лицу

Не уменьшила; а Макдуфъ поѣхалъ

Благочестиваго монарха умолять,

Чтобы ему въ защиту возбудилъ онъ

Нортумберланда и на полѣ брани

Отважнаго Сиварда, для того,

Чтобъ, при пособіи сихъ двухъ мужей,

(И свыше помощь призовя на дѣло),

Могли мы снова пиршествамъ своимъ"

Доставить яства, а ночамъ -- сонъ мирный;

А отъ празднествъ и радостныхъ попоекъ

Рабовъ до крови алчныхъ удалить;

Дать въ добровольной вѣрности присягу,

И почести безъ лести принимать --

О чемъ теперь мы такъ скорбимъ душой!--

Король, узнавъ объ этомъ, прогнѣвился,

И кажется, готовъ напасть войною.--

ЛЕНОКСЪ.

А посылалъ къ Макдуфу?

ПРИДВОРНЫЙ.

Посылалъ,

Но на его рѣшительный отвѣтъ:

"Не ѣду, сэръ", нахмурившійся вѣстникъ,

Спиною обратясь ко мнѣ, ворчалъ,

Какъ словно говоря:."когда-нибудь

"Вспокается же тотъ, кто навязалъ мнѣ

йшихъ подробностей разработала она. Холодная и искусная притворщица, она ловко завлекаетъ въ злодѣйскую западню добряка Дункана, расточая ему ложныя ласки, и искусно одурачиваетъ затѣмъ толпу придворныхъ, притворяясь пораженной его смертью. Едва злодѣйство свершилось, она является королевой, вполнѣ удовлетворенной въ своихъ желаньяхъ, и, какъ видно по всему, утопаетъ въ счастьѣ, доcтигнувъ своей цѣли; между тѣмъ какъ Макбетъ, наоборотъ, дѣлается именно съ этой минуты мученикомъ, способнымъ внушить къ себѣ сожалѣніе. Казалось, трудно было бы даже вообразить себѣ присутствіе сердечности въ этомъ твердомъ и холодномъ какъ камень существѣ, поправшемъ въ себѣ всякое человѣческое чувство, а между тѣмъ, вникнувъ глубже въ душу лэди Макбетъ, мы увидимъ, что и въ ней, рядомъ съ ея адскими пороками, уживается иное чувство, и чувство въ высшей степени похвальное и симпатичное. Чувство это -- безусловная любовь ея къ мужу, о чемъ не разъ уже упоминалось на предыдущихъ страницахъ. Если взглянуть на Макбета и его жену съ этой точки зрѣнія, забывъ ихъ преступность, то окажется, что они не только нѣжно любили другъ друга, но, можетъ-быть, имѣли даже минуты счастья, какимъ позавидовали бы Ромео и Джульетта. Любовь ихъ сквозить во всемъ, что они дѣлаютъ и говорятъ между собою. Въ письмѣ съ извѣстіемъ о пророчествѣ вѣдьмъ Макбетъ говоритъ, что спѣшить увѣдомить ее объ этомъ, какъ вѣрную подругу своего счастья. Лэди Макбетъ съ восторгомъ ждетъ его пріѣзда, чтобъ вдохнуть въ него рѣшимость. Въ минуты, когда Макбетъ мучится своимъ душевнымъ недугомъ, она ухаживаетъ за нимъ и старается всячески его успокоить. Даже въ тѣхъ сценахъ, когда она, повидимому, съ нимъ сурова и строга (сцена предъ убійствомъ и затѣмъ обращеніе ея къ нему на пирѣ) -- даже въ этихъ сценахъ суровость ея оправдывается необходимостью прибодрить его и поддержать, когда онъ готовъ пасть духомъ, какъ малый ребенокъ. Изъ всѣхъ ея поступковъ видно, что если она хочетъ быть королевой, то не иначе, чтобъ вмѣстѣ съ тѣмъ королемъ былъ и ея мужъ. У ней нѣтъ и мысли отдѣлить свое счастье отъ его счастья и свою славу отъ его славы, и если она о чемъ-нибудь хлопочетъ и чего-нибудь добивается, то непремѣнно съ тѣмъ, чтобъ плоды трудовъ пожали они оба. Объ обратныхъ отношеніяхъ Макбета къ ней нечего и говорить. Онъ инстинктивно чувствуетъ, что связанъ съ этой женщиной, какъ говорится, for better for worse, и потому не допускаетъ даже мысли, чтобъ она не раздѣлила съ нимъ всего, что судьба пошлетъ имъ и хорошаго и дурного. Какъ ни смотрѣть на эти отношенія -- результатомъ будетъ непремѣнно выводъ, что людей этихъ связывала любовь, и любовь искренняя, всѣ признаки которой мы узнаёмъ съ перваго взгляда, несмотря на то, что она неразрывно связана съ преступленіемъ.

Выше, при разборѣ характера Макбета, было замѣчено, что всѣ положенія, въ которыхъ онъ является въ драмѣ, представляютъ замѣчательную послѣдовательность и стройно вытекаютъ одно изъ другого. Но, прослѣживая такимъ же образомъ роль лэди Макбетъ, нельзя не замѣтить, что во второй части драмы обнаруживается въ развитіи ея характера, повидимому, значительный пробѣлъ. Являясь въ сценѣ пира наверху славы и счастья, какъ женщина, во всемъ достигшая своихъ задушевныхъ желаній, она является затѣмъ предъ нами только въ страшной сценѣ сомнамбулизма, послѣ чего мы уже изъ словъ постороннихъ лицъ узнаёмъ о ея смерти, при чемъ авторъ заставляетъ подозрѣвать, что причиной ея смерти было самоубійство. Положительно однако про это въ драмѣ не говорится. Невольно рождается вопросъ, почему Шекспиръ, проведя Макбета чрезъ всѣ фазисы различныхъ душевныхъ положеній, какія онъ переживалъ, не сдѣлалъ того же самаго и относительно его жены, предоставивъ читателю догадываться, какимъ путемъ спустилась лэди Макбетъ съ вершины счастья до страшной, постигшей ее кары? Вглядываясь глубже въ характеръ лэди Макбетъ, мы увидимъ, что подобнаго рода сценарій для изображенія этой женщины былъ не только умѣстенъ, но даже необходимъ. Если Макбетъ выказывалъ предъ глазами читателя малѣйшіе изгибы своей души и сердечныхъ движеній, то потому лишь, что онъ не могъ скрывать ихъ по самой своей природѣ, будучи человѣкомъ нерѣшительнымъ и склоннымъ къ жалобамъ на свои нравственныя страданья. Вслѣдствіе этого было вполнѣ естественно и возможно изобразить его паденіе и постигшую его кару въ видимой цѣпи непрерывныхъ психическихъ переходовъ и положеній. Но совершенно иное съ лэди Макбетъ. Она не только не показала бы ни передъ кѣмъ, не исключая самой себя, своихъ душевныхъ и сердечныхъ мукъ, но и не могла ихъ показать по той простой причинѣ, что въ ней ихъ не было. Если злодѣйство оставляло мучительный слѣдъ въ душѣ Макбета, то въ душѣ его жены оно производило развѣ только довольное чувство удовлетвореннаго желанія, а потому и привести ее къ справедливому возмездію тѣмъ путемъ, какой авторъ употребилъ относительно Макбета, было бы неестественно и ложно. Всякій читатель, вдумывавшійся серьезно въ значеніе этого характера, понялъ бы хорошо, что изобразить лэди Макбетъ мучащейся, по собственной иниціативѣ, страхомъ или угрызеніями совѣсти, значило бы исказить этотъ характеръ до самаго основанія, противъ того, какъ онъ былъ задуманъ. Однако выходъ изъ такого положенія надо было найти во что бы то ни стало, и вотъ тутъ, въ разрѣшеніи этой задачи, мы видимъ, что Шекспиръ является не только великимъ поэтомъ и психологомъ, но еще и великимъ психіатромъ, умѣвшимъ, помощью своего вѣщаго инстинкта, подмѣтить такіе факты, которые едва ли были извѣстны даже современной ему, находившейся еще въ младенчествѣ, наукѣ. Явленія сомнамбулизма были извѣстны, правда, давно, но едва ли кто-нибудь считалъ ихъ въ средніе вѣка чѣмъ-либо отличнымъ отъ обыкновеннаго сумасшествія или даже колдовства. Загадочный фактъ, что сомнамбулисты противъ воли высказываютъ такія мысли и признанія, которыя тяготятъ ихъ душу или тѣсно связаны со всею ихъ жизнью, былъ извѣстенъ развѣ только очень небольшому числу людей, какъ, напримѣръ, врачамъ, но великій поэтъ, чуткій ко всякимъ явленіямъ жизни, которыя могли послужить подходящимъ штрихомъ для его поэтическихъ картинъ, понялъ, что этотъ фактъ какъ бы самъ собой вызывался для разрѣшенія вопроса, чѣмъ должна была кончить лэди Макбетъ. Если эта женщина могла своей демонической твердой волей попрать въ себѣ законы природы до такой степени, что ни словомъ ни движеніемъ не выдавала такихъ злодѣйскихъ тайнъ души, которыя разрушили бы всякаго иного человѣка, то природа, не оставляющая никогда безъ страшной мести отступленія отъ своихъ уставовъ, отмстила ей инымъ путемъ, заставивъ ее въ ужасныхъ припадкахъ лунатизма выдать эти тайны помимо собственной воли, и такимъ образомъ всетаки разбила сосудъ, возмечтавшій быть крѣпче создавшей его силы. При такомъ взглядѣ на катастрофу, постигшую лэди Макбетъ, тотъ кажущійся пробѣлъ въ изображеніи ея характера, о которомъ сказано выше, оказывается не только понятнымъ, но и вполнѣ умѣстнымъ. Страшный, сломившій ее недугъ былъ такого рода, что подкрадывался къ ней незамѣтно для нея самой, подтачивая ея силы въ то время, когда она считала себя, напротивъ, наверху счастья и довольства, а потому и внезапное его обнаруженіе предъ глазами зрителя звучитъ въ тонъ съ этимъ положеніемъ необыкновенно правдиво и легко. До какой степени характеръ лэди Макбетъ поражалъ тѣхъ, которые глубоко въ него вдумывались, можно видѣть изъ записокъ извѣстной актрисы, мистриссъ Сидонсъ. Принявшись за изученіе этой роли, она разсказываетъ, что, при прохожденіи первыхъ же сценъ, непреодолимый страхъ до того овладѣлъ всѣмъ ея существомъ, что, дойдя до сцены убійства, она не могла продолжать и въ ужасѣ убѣжала въ свою спальню, гдѣ, бросившись едва дыша на постель, долго не была въ состояніи оправиться отъ произведеннаго на нее впечатлѣнія. Послѣ-жъ перваго представленія запахъ крови чудился ей, по ея словамъ, цѣлую ночь.

Макбетъ и его жена являются единственными, разработанными вполнѣ характерами трагедіи. Остальныя лица или слабо очерчены двумя-тремя штрихами, какъ, напримѣръ, добрякъ-старикъ Дунканъ и честный прямодушный Банко, или введены почти исключительно для репликъ. Между ними есть такія, къ обрисовкѣ которыхъ Шекспиръ неприложилъ никакого труда, ограничась изображеніемъ (иногда даже не совсѣмъ удачнымъ) лишь тѣхъ чертъ, какія нашелъ въ Голлиншедовой хроникѣ. Таковъ, напримѣръ, принцъ Малькольмъ. Вся его роль заключается въ разговорѣ съ Макдуфомъ, взятомъ изъ этой хроники до того цѣликомъ, что наивный, легендарный характеръ этого разговора отразился даже въ драмѣ. Довольно интереснымъ, хотя также недодѣланнымъ характеромъ представляется Макдуфъ. Моментъ, когда онъ, узнавъ о погибели своей семьи, произноситъ свою знаменитую фразу, что у Макбета нѣтъ дѣтей -- и потому онъ не можетъ ему отмстить, принадлежитъ, конечно, къ одному изъ тѣхъ поэтическихъ перловъ, какіе даже въ Шекспирѣ встрѣчаются не часто, но во всемъ остальномъ характеръ Макдуфа или блѣденъ, или поражаетъ даже положительно загадочными, необъяснимыми чертами. Таковъ, напримѣръ, его странный и въ высшей степени несимпатичный поступокъ, когда онъ, испугавшись угрозъ Макбета, обращается въ бѣгство, оставивъ во власти тирана жену и дѣтей. Фактъ этотъ, правда, взятъ Шекспиромъ изъ Голлиншедовой хроники, но все-таки поступокъ Макдуфа остался въ драмѣ психологически немотивированнымъ, что у Шекспира большая рѣдкость. Была ли эта небрежность въ обрисовкѣ второстепенныхъ характеровъ допущена Шекспиромъ безъ умысла, или онъ, напротивъ, нарочно оставилъ этотъ задній планъ картины въ эскизномъ видѣ, чтобъ тѣмъ яснѣе выдѣлить двѣ главныхъ личности, -- рѣшить трудно; но если принять во вниманіе то, что было сказано въ началѣ этюда о значеніи драмы вообще, то послѣднее предположеніе окажется болѣе вѣроятнымъ. Если, кромѣ Макбета и его жены, въ трагедіи играетъ почти равную съ ними роль общій трагическій фонъ и мрачная обстановка, то понятнымъ станетъ, что всякая фигура, слишкомъ подробно вырисованная на этомъ фонѣ, отвлекла бы напрасно вниманіе зрителя отъ главныхъ лицъ, а слѣдовательно и въ разработкѣ этихъ фигуръ не представлялось надобности.

Въ заключеніе о "Макбетѣ" нельзя не сказать нѣсколькихъ словъ о значеніи, какое имѣютъ въ драмѣ личности вѣдьмъ. Были глубокомысленные комментаторы, которымъ казалось почему-то несоотвѣтственнымъ съ глубиной и серьезностью произведенія, какъ "Макбетъ", чтобъ въ немъ выводились балаганныя личноcти, какими являются, съ современной точки зрѣнія, вѣдьмы. И вотъ, чтобъ разрѣшить этотъ вопросъ, не задѣвъ въ то же время Шекспира, была придумана теорія, по которой объяснялось, что Макбетовы вѣдьмы совсѣмъ не вѣдьмы, а что въ нихъ Шекспиръ хотѣлъ аллегорически олицетворить дурныя страсти, гнѣздившіяся въ сердцѣ Макбета. Не говоря уже о томъ, что подобное навязываніе Шекспиру намѣреній, существованіе которыхъ нельзя ничѣмъ доказать, по меньшей мѣрѣ безполезно, -- мнѣніе это можетъ быть опровергнуто простымъ разсужденіемъ, что если-бъ вѣдьмы по мысли автора дѣйствительно аллегорически изображали Макбетовы дурныя страсти, то, само собой разумѣется, явленіе ихъ на сценѣ было бы неразлучно съ выходами самого Макбета, котораго онѣ преслѣдовали бы, какъ, напримѣръ, фуріи преслѣдуютъ Ореста; но между тѣмъ въ трагедіи вѣдьмы не только являются въ отдѣльныхъ сценахъ, но даже ведутъ между собой разговоры о своихъ собственныхъ дѣлахъ, совсѣмъ до Макбета не касающихся. Такимъ образомъ, принимая толкованіе помянутыхъ комментаторовъ, надо допустить, что наши дурныя качества могутъ существовать не только внѣ насъ, но даже совѣщаться между собой о такихъ предметахъ, о какихъ мы и слыхомъ не слыхали. Нелѣпость такого не въ мѣру усерднаго толкованія обнаруживается сама собой. Сверхъ того, Шекспиръ былъ слишкомъ великимъ поэтомъ для того, чтобы прибѣгать для выраженія своихъ мыслей къ аллегоріямъ, производящимъ въ поэтическихъ произведеніяхъ всегда крайне непріятное, расхолаживающее впечатлѣніе. Значеніе вѣдьмъ можетъ быть объяснено гораздо проще и легче. Шекспиръ, какъ великій поэтъ, говорилъ образами даже въ тѣхъ случаяхъ, когда надо было воспроизвесть самыя тонкія психологическія, сердечныя движенія. Такъ и въ настоящемъ случаѣ: Макбетъ былъ суевѣренъ, а потому и предстояло изобразить вліяніе на него суевѣрія въ наиболѣе яркой и поразительной формѣ. Вѣра въ вѣдьмъ, злыхъ духовъ и тому подобныя сверхъестественныя силы, имѣвшія дурное вліяніе на людей, была такъ распространена въ Шекспирово время, что нѣтъ никакой причины предполагать, чтобъ онъ, какъ дитя своего вѣка, не вѣрилъ во все это самъ. Потому заподозрѣвать Шекспира, что, изображая вѣдьмъ, онъ имѣлъ въ виду какую-нибудь иную мысль, кромѣ желанія изобразить то, во что онъ искренно вѣрилъ, нѣтъ никакихъ данныхъ. Если-бъ Шекспиръ жилъ въ наше время и воображеніемъ его овладѣла мысль, положенная въ основу Макбета, т.-е. изобразить, какъ несчастная, злая обстановка можетъ иногда довести до погибели людей вовсе не дурныхъ по природѣ, и если-бъ, въ числѣ дурныхъ вліяній, онъ счелъ нужнымъ включить и пагубное вліяніе на людей суевѣрія, то, конечно, онъ не воплотилъ бы этого вліянія въ лицѣ вѣдьмъ, но обратился бы къ той его формѣ, въ которой подобнаго рода несчастныя вліянія дѣйствуютъ въ наше время. Такъ, напримѣръ, можетъ-быть, онъ умѣстно воспользовался бы для своей цѣли хоть бы нынѣшнимъ моднымъ вопросомъ о гипнотическихъ внушеніяхъ. Форма была бы иная, но суть дѣла осталась бы та же самая. Что вѣдьмы Макбета играютъ дѣйствительно роль посторонней злой силы, толкнувшей его въ бездну, видно изъ текста самой драмы, а именно изъ 5-й сцены 3-го дѣйствія, когда Геката сговаривается съ тремя вѣдьмами о средствахъ погубить Макбета, при чемъ высказываетъ именно ту мысль, что слѣдуетъ помощью вліянія внѣшнихъ чаръ довести Макбета до потери разсудка и тѣмъ заставить бросить презрительный вызовъ судьбѣ. Такимъ образомъ сцена эта подтверждаетъ не только изложенный взглядъ на значеніе вѣдьмъ, но и общую основную идею всей трагедіи.

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

Дунканъ, король Шотландіи.

Малькольмъ, Дональбенъ, его сыновья.

Макбетъ, Банко, полководцы короля.

Макдуфъ, Леноксъ, Россе, Ментесъ, Ангусъ, Кэтнессъ, шотландскіе вельможи.

Флинсъ, сынъ Банко.

Сивардъ, графъ Нортумберландскій, начальникъ: англійскихъ войскъ.

Молодой Сивардъ, его сынъ.

Сейтонъ, офицеръ изъ свиты Макбета.

Сынъ Макдуфа, ребенокъ.

Англійскій врачъ.

Шотландскій врачъ.

Солдатъ.

Привратникъ.

Старикъ.

Лэди Макбетъ.

Лэди Макдуфъ.

Дама изъ свиты лэди Макбетъ.

Геката.

Три вѣдьмы.

Лорды, офицеры, солдаты, убійцы, придворные, вѣстники, свита, призракъ Банко и привидѣнія.

Мѣсто дѣйствія въ Шотландіи; конецъ четвертаго дѣйствія въ Англіи.

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА І-я.

Дикая степь. Буря, громъ и молнія.

(Являются три вѣдьмы).

1-я вѣдьма. Вѣщимъ сестрамъ встрѣча гдѣ?

Въ бурѣ, въ громѣ иль въ дождѣ?

2-я вѣдьма. Въ часъ, когда рѣшится бой

И грозы затихнетъ вой!

3-я вѣдьма. Будетъ къ ночи встрѣча эта!

1-я вѣдьма. Мѣсто гдѣ?

2-я вѣдьма. Степная дебрь.

3-я вѣдьма. Встрѣтятъ сестры тамъ Макбета!

1-я вѣдьма. Котъ мяукнулъ!

2-я вѣдьма. Хрюкнулъ вепрь!

Всѣ три. Ложь и зло добромъ зовите,

Сквозь туманъ и мглу летите 1). (Исчезаютъ).

СЦЕНА 2-я.

Лагерь близъ Форреса. За сценой шумъ битвы.

(Входятъ: король Дунканъ, Малькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ и свита. Навстрѣчу имъ идетъ раненый солдатъ).

Дунканъ. Вонъ кто-то намъ идетъ сюда навстрѣчу,

Весь окровавленный 2). Судя по виду,

Онъ можетъ намъ подробно сообщить

Извѣстія о ходѣ возмущенья.

Малькольмъ. Его я знаю: это тотъ смѣльчакъ,

Кѣмъ былъ спасенъ геройски я отъ плѣна.

Сюда, храбрецъ! король желаетъ знать,

Въ какомъ ты положеніи оставилъ

Кровавый бой?

Солдатъ. Въ плохомъ сперва: враги

Сошлись на полѣ битвы и сцѣпились

Какъ два пловца, когда рѣшились оба

Они топить другъ друга.-- Макдональдъ

(Мятежникъ до костей, затѣмъ, что въ немъ,

Какъ кажется, слилось, что только есть

Дурного въ людяхъ) встрѣтилъ шайку керновъ

И дикихъ галлогласовъ 3), поспѣшившихъ

Къ нему на помощь съ ближнихъ острововъ.

И въ первый мигъ подумать было можно,

Что счастье дало слово стать ему

Любовницей!-- Но не плохихъ онъ встрѣтилъ

Противниковъ!-- Макбетъ (вотъ звать кого

Должны героемъ мы!) -- схвативши въ руки

Сверкающій свой мечъ, еще облитый

Кипящей кровью, бросился стремглавъ онъ,

Какъ сынъ примѣрной доблести, навстрѣчу

Измѣннику -- конечно, ужъ не съ тѣмъ,

Чтобъ съ нимъ поцѣловаться иль пожать

Ему любезно руку -- и оставилъ

Врага лишь въ мигъ, когда своимъ мечомъ.

Его разсѣкъ отъ маковки до шеи,

И голову злодѣя водрузилъ

На верхъ копья.

Дунканъ. О, храбрый, вѣрный воинъ!

Солдатъ. Но, какъ порой бываетъ, что гроза

И бурный вихрь внезапно набѣгаютъ

Изъ мѣста, гдѣ сіяло въ небѣ солнце --

Такъ точно здѣсь, за этой доброй вѣстью,

Примчалась вслѣдъ нежданная бѣда.

Узнай, король, что было съ нами дальше: --

Едва успѣла правда одолѣть

И керны вспять пустились безъ оглядки --

Нежданно выросъ передъ нами свѣжій

Отрядъ норвежскихъ войскъ. Повелъ на насъ

Ихъ самъ король 4) въ блистающихъ доспѣхахъ,

И закипѣлъ жестокій бой опять,

Дунканъ. Ужель Макбетъ и Банко испугались

Нежданнаго врага?

Солдатъ. Да!-- испугались,

Какъ воробья пугается орелъ

Иль зайца левъ!-- а если говорить

Сравненьями и дальше -- оба были,

Похожи на двѣ пушки, не съ простымъ

Зарядомъ, а съ двойнымъ! -- Ихъ бурный натискъ

Косилъ враговъ сильнѣй и безпощаднѣй,

Чѣмъ страшная картечь.-- Я не берусь

Вамъ даже передать, чего хотѣли

Они достичь: омыться ли въ крови,

Иль повторить всѣ ужасы Голгоѳы!

Но я усталъ, и раны просятъ громко

О помощи...

Дунканъ. Онѣ къ тебѣ идутъ,

Какъ твой разсказъ.-- Велите отвести

Его къ врачу. (Солдата уводятъ).

Кто тамъ идетъ еще?

Малькольмъ. Тамъ Россе.

Леноксъ. Взглядъ его горитъ тревогой,

И, кажется, намѣренъ сообщить

Онъ важныя дѣла. (Входитъ Россе).

Россе. Привѣтъ монарху!

Дунканъ. Откуда ты, достойный танъ?

Россе. Изъ Феіфа,

Гдѣ было все почти покорено

Норвежцами. Побѣдныя знамена

Ихъ гордо развѣвались, устрашая

Пылъ нашихъ войскъ. Самъ ихъ король въ главѣ

Огромной сильной рати, подкрѣпленной

Измѣннически сдавшимся ему

Кавдорскимъ таномъ, началъ битву самъ

Съ удвоенной отвагой, но любимецъ

Богинь войны, Макбетъ, сверкая броней,

Ему навстрѣчу ринулся, какъ левъ,

И въ битвѣ съ грудью грудь смирилъ кичливца.

Дунканъ. Счастливый день!

Россе. Свенонъ, король норвежцевъ,

Просить рѣшился мира; но ему

Дозволили мы схоронить убитыхъ

Лишь подъ условьемъ выплатить въ Сен-Кольмѣ 5)

Пять тысячъ долларовъ, для нашихъ общихъ

Потребностей.

Дунканъ. Кавдорскій танъ не будетъ

Намъ болѣе вредить; -- пускай его

Немедленно казнятъ, а съ званьемъ тана

Поздравятъ пусть Макбета.

Россе. Все исполню,

Дунканъ. Должны ему по праву мы отдать

То, что пришлось Кавдору потерять. (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Степь. Громъ и молнія.

(Входятъ вѣдьмы).

1-я вѣдьма. Откуда сестра прибрела?

2-я вѣдьма. Свиней изводила въ хлѣвахъ 6).

3-я вѣдьма. А ты далеко ли была?

1-я вѣдьма. Бродила въ дремучихъ лѣсахъ;

Попалась матроса жена,

Сидитъ да каштаны грызетъ;

"Дай мнѣ", -- говорю, а она:

-- "Пусть дьяволъ тебя унесетъ!

Съ глазъ, вѣдьма, долой!" -- Насолю-жъ

Путемъ я красоткѣ за то:

Въ Алеппо уплылъ ея мужъ.

А я снаряжу рѣшето

Да крысой вдогонку пущусь.

3-я вѣдьма. Вотъ вѣтеръ тебѣ.

2-я вѣдьма. Вотъ другой.

1-я вѣдьма. Съ другими сама сговорюсь.

Знакома я съ каждой норой,

Откуда вѣдь дуютъ они.

Забудетъ онъ красные дни!

Соломинки тоньше ржаной

Его изсосу, изсушу!

Измается день онъ денской,

А ночью тоску припущу

Къ нему подколодной змѣей:

Родныхъ не узнаетъ онъ лицъ,

Промучится девять седьмицъ,

А буря, въ грозу и во тьму,

Истреплетъ суденко ему.

Смотрите: новинка!

2-я вѣдьма. Что?.. гдѣ?..

1-я вѣдьма. Матроса мизинецъ; -- въ водъ

Сыскала -- дѣтинка же самъ

Въ добычу достался волнамъ 7).

(За сценой звукъ барабановъ).

3-я вѣдьма. Чу! шумъ и громъ! Макбетъ идетъ:

Сходитесь сестры въ хороводъ. (Пляшутъ и поютъ).

Пусть каждой изъ сѣдыхъ подругъ

Три раза выйдетъ полный кругъ!

И въ оба каждая смотри,

Чтобъ вышло ровно трижды три.

(Входятъ Макбетъ и Банко).

Макбетъ. Мнѣ не случалось видѣть дня ужаснѣй

И вмѣстѣ съ тѣмъ славнѣй 8).

Банко. Какъ далеко

Теперь мы отъ Форреса 9)? (Увидя вѣдьмъ) Защити

Насъ, Господи! Какія это твари?

Въ лохмотьяхъ! дикій взглядъ!-- въ нихъ нѣтъ людского

Ни вида ни обличья, и однако

Онѣ стоятъ и ходятъ на землѣ.--

Что вы за существа?.. Возможно-ль людямъ

Васъ спрашивать? Вы поняли-ль, скажите,

Меня иль нѣтъ? -- Вонъ, вонъ они кладутъ

На высохшіе рты кривые пальцы.

Сбираясь говорить! Хотя по виду

Вы женщины, но волосы, какими

Покрытъ вашъ подбородокъ 10), заставляютъ

Судить о васъ иначе.

Макбетъ. Отвѣчайте,

Когда лишь дать вы можете отвѣтъ?..

1-я вѣдьма. Виватъ Макбетъ! -- великій танъ Гламиса!..

2-я вѣдьма. Виватъ Макбетъ! -- великій танъ Кавдора!..

3-я вѣдьма. Виватъ Макбетъ! -- виватъ король въ грядущемъ.

Банко. Ты изумленъ, товарищъ дорогой,

И, кажется, внимаешь лишь съ испугомъ

Такой счастливой вѣсти. (Вѣдьмамъ) Отвѣчайте

Во имя правды мнѣ: вы существа

Иль призраки? Вы посулили славу,

Корону, тронъ и счастье моему

Товарищу и привели его

Почти-что въ ужасъ. Почему-жъ молчите

Вы обо мнѣ? -- Когда вамъ прозрѣвать

Дано во мракѣ времени и видѣть,

Какое сѣмя можетъ дать ростокъ,

Какое нѣтъ -- займитесь же и мной:

Я не хочу выпрашивать у васъ

Себѣ даровъ, но ваши предвѣщанья

Не страшны мнѣ.

1-я вѣдьма. Виватъ!

2-я вѣдьма. Виватъ!

3-я вѣдьма. Виватъ!

1-я вѣдьма. Макбета меньшій, и съ тѣмъ вмѣстѣ большій!

2-я вѣдьма. Счастливѣйшій, хотя не столь счастливый!

3-я вѣдьма. Не самъ король, но предокъ королей!

Всѣ три. Виватъ, Макбетъ и Банко!..

Макбетъ. Стойте! ваши

Слова темны и странны. Вы должны

Сказать яснѣй. Синель, отецъ мой, умеръ,

И потому я знаю самъ что сталъ:

Съ тѣхъ поръ Гламисскимъ таномъ; но Кавдоръ

Здоровъ и живъ 11)! А что до предвѣщанья

Быть королемъ -- то вѣдь оно чуднѣй,

Чѣмъ даже вѣсть, что буду я Кавдоромъ!

Скажите-жъ, какъ и почему извѣстны

Такія вамъ дѣла? Зачѣмъ явились

Въ пустынной этой дебри вы, чтобъ намъ

Смутить и умъ и душу этимъ страннымъ

И вѣщимъ предсказаньемъ? Говорите!

Я требую!.. (Вѣдьмы исчезаютъ).

Банко. Какъ кажется, бываютъ

И на землѣ такіе-жъ пузыри,

Какъ на водѣ: вдругъ явятся и лопнутъ,

Исчезнувъ безъ слѣда, какъ эти твари.

Куда онѣ дѣвались?

Макбетъ. Испарились,

Исчезли въ воздухѣ!-- что было тѣломъ --

Вдругъ сдѣлалось ничѣмъ!-- О, если-бъ можно

Намъ было ихъ вернуть!

Банко. Я сомнѣваюсь,

Дѣйствительно ли видѣли мы даже

Ихъ предъ собой. Быть-можетъ, окормили

Дурманомъ насъ 12) и мы лишь только бредимъ.

Макбетъ. Монаршій тронъ твоимъ обѣщанъ дѣтямъ.

Банко. Но ты зато монархомъ будешь самъ.

Макбетъ. И сверхъ того Кавдорскимъ таномъ. Такъ ли

Мы слышали?

Банко. Отъ слова и до слова;

Но кто идетъ? (Входятъ Россе и Ангусъ).

Россе. Достойный вождь, Макбетъ!

Король съ великой радостью услышалъ

О доблести, съ какою ты смирилъ

Бунтовщиковъ. Читая описанье

Твоихъ всѣхъ дѣлъ, не зналъ онъ, какъ почтить

Достойно ихъ хвалою; но, услышавъ,

Что въ тотъ же самый день успѣлъ смирить

Равно ты и норвежцевъ, презирая

Всѣ ужасы и смерть, безстрашно сѣя

Ихъ самъ вокругъ себя, -- онъ въ изумленьи!

Не кончилъ даже словъ своихъ. Гонцы

Одинъ другому вслѣдъ неслись съ вѣстями,

И всѣ они, какъ будто сговорясь,

Твердили лишь о томъ, какой себя

Покрылъ ты славой въ битвѣ, на защиту

Отечества, и вмѣстѣ съ тѣмъ слагали

Плоды твоихъ побѣдъ къ столамъ монарха.

Ангусъ. Мы присланы затѣмъ, чтобъ передать

Тебѣ привѣтъ монарха. О наградахъ .

Покамѣстъ рѣчи нѣтъ. Онъ поручилъ лишь

Просить тебя, чтобъ ты явился самъ

Немедленно къ нему.

Россе. Но вмѣстѣ съ этимъ

Чтобы почтить тебя хоть чѣмъ-нибудь,

Онъ приказалъ, въ знакъ радости, поздравить

Тебя Кавдорскимъ таномъ. Званье это

Теперь твое: носи его во славу

И честь свою!

Банко. Какъ! что? ужели дьяволъ

Порой не лжетъ?..

Макбетъ. Но танъ Кавдора живъ 13)!..

Зачѣмъ же облекаете меня

Въ чужую вы одежду?

Ангусъ. Живъ лишь тотъ,

Кто былъ Кавдорскимъ таномъ, но и жизнь

Его ужъ сочтена. Ея достойно

Лишится онъ по слову правосудья.

Не знаю я навѣрно, помогалъ ли

Норвежцамъ онъ, иль обѣщалъ лишь помощь,

Но былъ во всякомъ случаѣ онъ съ ними

Въ преступномъ заговорѣ противъ блага

И выгодъ родины. Его измѣна

Доказана вполнѣ; -- себя онъ этимъ

Самъ погубилъ.

Макбетъ (въ сторону). Гламисъ! Кавдоръ!.. и ждетъ

Гораздо больше въ будущемъ!.. (Громко) Примите

Привѣтъ сердечный, лорды! (Банко) Что на это

Ты возразишь? Не можешь ли и ты.

Надѣяться увидѣть на престолѣ

Своихъ дѣтей? Вѣдь тѣ, кѣмъ чудно такъ

Я былъ провозглашенъ Кавдорскимъ таномъ,

Сулили имъ не меньшее!..

Банко (Макбету). Коль скоро

Дать ходъ такой надеждѣ, то и ты,

Кавдоромъ ставъ, потребовать вѣдь можешь

Себѣ вѣнца. Все это очень странно!

Слыхалъ нерѣдко, впрочемъ, я, что если

Насъ хочетъ погубить всесвѣтный врагъ --

То насъ съ намѣреньемъ онъ усыпляетъ

Сперва какъ будтобъ правдой съ тѣмъ, чтобъ мы,

Довѣрившись ему, спустились сами,

Ступенька за ступенькой, въ пасть грѣха. (Россе и Ангусу)

Словечко вамъ, друзья! (Отходятъ).

Макбетъ (въ сторону). Сбылись двѣ правды!

Прологъ счастливый будущей развязки

Великихъ дѣлъ!.. (Россе и Ангусу) Благодарю васъ, лорды.

(Въ сторону.) Въ пророчествѣ, которое сегодня

Услышалъ я, должны быть ложь иль правда,

Когда въ немъ ложь -- то для чего-жъ судьба

Задумала польстить мнѣ исполненьемъ

Того, что слышалъ я:-- я танъ Кавдора!.

Когда же правда въ немъ -- то почему

Я поддаюсь наплыву страшныхъ мыслей

Отъ вѣянья которыхъ волоса

Встаютъ на головѣ и сердце громко

Стучитъ въ груди, наперекоръ природѣ?..

Мы созданы природой, впрочемъ, такъ,

Что страшныя дѣла страшнѣй вдвое

Намъ въ мысляхъ, чѣмъ на дѣлѣ. Такъ и я,

Обвѣянный пока еще туманной

Мечтой о страшномъ дѣлѣ, такъ подавленъ

Ея ужаснымъ гнетомъ, что во мнѣ

Почти исчезъ разсудокъ!.. Вижу то,

Чего, быть-можетъ, нѣтъ!..

Банко (указывая на Макбета). Смотрите, онъ

Стоитъ совсѣмъ взволнованный.

Макбетъ (въ сторону). Когда

Мнѣ случаемъ назначена корона --

То пусть онъ самъ на голову надѣнетъ

Корону мнѣ:-- я не ударю пальцемъ

О палецъ для того!

Банко (лордамъ). Тотъ новый санъ,

Который такъ негаданно, нежданно

Пришлось ему принять -- его стѣсняетъ

Какъ новое, неношенное платье.

Освоиться съ подобнымъ положеньемъ

Поможетъ только время.

Макбетъ (въ сторону). Будь, что будетъ!..

Придетъ само -- что намъ судьба присудитъ!

Банко. Мы ждемъ тебя, Макбетъ.

Макбетъ. Простите мнѣ,

Достойные друзья! Разсудокъ мой

Стѣсненъ былъ гнетомъ самыхъ странныхъ мыслей;

Но я ужъ ихъ забылъ. Услуги ваши

Я записалъ въ душѣ своей навѣкъ

И буду каждодневно, вѣрьте мнѣ,

Ихъ перечитывать. Теперь должны

Пойти мы къ королю. (Банко) Не забывай

Того, что здѣсь случилось;-- на свободѣ

Подробно мы съ тобой поговоримъ

О томъ, что оба видѣли.

Банко. Охотно.

Макбетъ. А до того -- ни слова никому-

(Громко) Друзья мои -- я весь къ услугамъ вашимъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Форресъ. Комната во дворѣ.

(Входятъ Дунканъ, Малькольмъ, Дональбенъ, Леноксъ и свита).

Дунканъ. Казненъ ли тамъ Кавдора? Неужели

До сей поры еще не возвратился

Нашъ посланный?

Малькольмъ. Онъ не успѣлъ вернуться;

Но казнь ужъ свершена. Мнѣ передалъ

Объ этомъ очевидецъ.-- Танъ Кавдора

Раскаялся предъ смертью; онъ сознался

Въ своей винѣ и искренно молилъ,

Чтобъ вы его простили. Мигъ кончины

Былъ лучшею минутою во всей

Его прошедшей жизни. Смерть была

Имъ встрѣчена спокойно, точно онъ

Давно былъ къ ней готовъ 14) и жизни даръ

Считалъ пустой бездѣлицей.

Дунканъ. Твердите-жъ,

Что по лицу мы можемъ узнавать

Людскія мысли! Я ему ввѣрялся,

Какъ никому, и былъ готовъ считать

Его честнѣе всѣхъ.-- А! вотъ герой нашъ 15).

(Входятъ Макбетъ, Банко, Россе и Ангусъ).

Винюсь, винюсь, что былъ неблагодаренъ

Къ тебѣ до сей поры; но ты въ заслугахъ

Ушелъ такъ далеко, что не подъ силу

За ними мнѣ угнаться. Если-бъ были

Твои заслуги меньше, то, пожалуй,

Я могъ бы ихъ достойно наградить;

Ну, а теперь приходится сказать,

Что превзошелъ ты подвигами вдвое

Все, чѣмъ почтить мы можемъ лишь героя!

Макбетъ. Труды и вѣрность долгу заключаютъ

Въ самихъ себѣ награду. Долгъ монарха --

Умѣть извлечь какъ можно больше выгодъ

Изъ подвиговъ вассаловъ; нашъ же долгъ --

Быть вѣрными слугами и дѣтьми

Престолу и монарху! Что бы мы

Ни сдѣлали -- все будетъ только долгомъ

Для славы вамъ!

Дунканъ. Такъ будь же дорогимъ,

Желаннымъ нашимъ гостемъ. Буду я

Съ тобою обращаться, какъ садовникъ

Съ его любимымъ деревцомъ: заставлю

Тебя расти все вверхъ 16). (Обращаясь къ Банко)

Прими привѣтъ

И ты, достойный Банко! Ты не меньше

Свершилъ похвальныхъ подвиговъ! Приди

На грудь мою! Тебя хочу я также

Обнять отъ всей души. (Обнимаетъ Банко).

Банко. Такая милость

Должна принесть плоды; они всѣ будутъ

Расти на пользу вамъ 17).

Дунканъ. Вѣдь вотъ всегда

Расплачусь я, чуть только заведется

О чувствахъ рѣчь 18)! Друзья, вассалы, дѣти!

И вы, что здѣсь стоите всѣ кругомъ!

Должны вы знать, что отческій престолъ

Отказываю сыну я Малькольму,

А потому даруется ему

Санъ принца Кумберландскаго 19). Не должно

Вамъ, впрочемъ, заключать, что онъ одинъ

Мной будетъ такъ почтенъ:-- нѣтъ! всѣхъ васъ буду

Достойно награждать я по заслугамъ

И доблестямъ! Всѣ будете, какъ звѣзды

Сіять вы близъ престола! (Макбету) А теперь

Сбираюсь посѣтитъ я Инвернесъ,

Гдѣ сблизимся навѣрно мы съ тобою

Еще тѣснѣй.

Макбетъ. Считаю я потерей

Напрасной времени, когда его

Я трачу не для васъ. Гонцомъ отправлюсь

Немедля я домой, чтобъ сообщить

Моей женѣ счастливое извѣстье

О вашемъ посѣщеньи. До того же,

Прощайте, государь!

Дунканъ. Кавдоръ мой вѣрный!..

Макбетъ (въ сторону). Принцъ Кумберландъ! -- вотъ дѣлу кто помѣха!..

Пока онъ живъ, не будетъ мнѣ успѣха!

Все горе въ немъ!-- Померкни, звѣздный свѣтъ,

Чтобъ скрыть въ душѣ ужасныхъ мыслей слѣдъ!

Поступковъ злыхъ невольно глазъ боится...

Но если-бъ могъ поступокъ самъ свершиться!..

(Уходитъ Макбетъ).

Дунканъ. Ты, Банко, правъ: не сыщешь человѣка

Храбрѣй его. Мнѣ любоваться имъ

Пріятнѣе, чѣмъ услаждать себя

На пиршествѣ 20). Идемте же за нимъ.

Онъ такъ спѣшитъ предупредить всѣ наши

Желанія и приготовить встрѣчу

Достойно намъ! Безцѣнный человѣкъ!

(Уходятъ при звукахъ трубъ).

СЦЕНА 5-я.

Инвернесъ. Комната въ замкѣ Макбета.

(Входитъ лэди Макбетъ, читая письмо).

Лэди Макбетъ. "Онѣ встрѣтились мнѣ въ день побѣды, и, сколько я могъ убѣдиться изъ самыхъ вѣрныхъ данныхъ, природа дѣйствительно одарила ихъ сверхъестественнымъ знаніемъ. Когда я, сгорая желаніемъ узнать больше, сдѣлалъ имъ вопросъ, онѣ сгинули безъ слѣда, какъ будто превратясь въ воздухъ, въ которомъ исчезли. Прежде чѣмъ я успѣлъ оправиться отъ волненія, явились посланные короля и поздравили меня таномъ Кавдора, то-есть тѣмъ самымъ званіемъ, которое предсказали мнѣ вѣщія сестры, съ прибавкою словъ, что я буду королемъ. Все это я счелъ первымъ долгомъ сообщить тебѣ, вѣрной подругѣ моего счастія, чтобъ и ты порадовалась вмѣстѣ со мной тому заманчивому будущему, которое сулитъ намъ судьба, и не осталась на этотъ счетъ въ невѣдѣніи. Храни въ своемъ сердцѣ эту тайну и затѣмъ прощай".

Успѣлъ ты стать Гламисомъ и Кавдоромъ

И будешь королемъ!.. Страшитъ меня

Лишь только твой характеръ! Слишкомъ полонъ

Ты молокомъ сердечной доброты.

Боишься стать ты твердою ногой

На путь, ведущій къ счастью. Быть великимъ

Способенъ ты; не обдѣленъ равно

Ты жаждой властолюбья, -- но въ тебѣ

Нѣтъ твердости, чья помощь такъ нужна,

Когда стремимся къ власти мы! Ты хочешь

Достичь всего безъ горя и грѣха!

Безчестный путь къ мечтѣ твоей и цѣли

Страшитъ тебя, и потому-то цѣль

Тебѣ не дастся въ руки!-- Если-бъ громко

Судьба тебѣ воскликнула: "дерзай,

Чтобъ взять меня!" -- какъ ни было бы сильно

Твое желанье взять -- твой страхъ тебя бы

Остановилъ.-- Ко мнѣ, другъ дорогой!..

Въ тебя вдохнуть сумѣю я рѣшимость!,

Отвагой словъ помѣхи устраню

И прямо приведу къ завѣтной цѣли,

Указанной волшебнымъ предсказаньемъ

Обоимъ намъ!.. (Входитъ служитель).

Съ какой пришелъ ты вѣстью?

Служитель. Сегодня въ ночь прибудетъ къ вамъ король.

Лэди Макбетъ. Иль ты сошелъ съ ума?.. Твой господинъ

Былъ съ королемъ. Когда-бъ хотѣлъ онъ точно

Насъ посѣтить -- я получила-бъ раньше

Приказъ все приготовить!

Служитель. Такъ иль нѣтъ,

Но я сказалъ вамъ правду.-- Танъ прибудетъ

Немедля самъ. Его опередилъ

Одинъ изъ слугъ и до того усталъ

Отъ бѣшеной гоньбы, что могъ съ трудомъ лишь,

Едва дыша, мнѣ передать извѣстье,

Съ какимъ сюда былъ посланъ.

Леди Макбетъ. Пусть ему

Сейчасъ окажутъ помощь;-- онъ привезъ

Великую намъ вѣсть! (Служитель уходитъ),

Охрипнулъ воронъ,

Накаркавшій зловѣщій для тебя

Пріѣздъ сюда, Дунканъ 21)! Ко мнѣ, ко мнѣ,

Рой демоновъ, царящихъ надъ убійствомъ!..

Нещадно уничтожьте, что во мнѣ

Есть женскаго!.. Одѣньте съ головы

До ногъ меня въ свирѣпость!.. Пусть сгустится

Вся кровь моя, чтобъ не могла проникнуть

Мнѣ въ сердце искра совѣсти!.. Пусть смолкнетъ

Во мнѣ природы голосъ, чтобъ не стать

На полпути межъ замысломъ и дѣломъ!

Пусть духи зла, готовые всегда

Помочь идти наперекоръ природѣ,

Свернутъ въ груди мнѣ желчью молоко!--

Приди, о, ночь!-- обволоки себя

Чернѣйшей адской мглой, чтобъ острый ножъ

Мой не видалъ готоваго удара,

И чтобъ прорвать завѣсу тьмы не могъ

Небесный сводъ внезапнымъ громкимъ крикомъ:

"Остановись!.." (Входитъ Макбетъ).

Гламисъ мой! мой Кавдоръ!

И вдвое большій въ будущемъ! Ты вѣстью

Своей вскружилъ мнѣ голову; заставилъ

Забыть все, что прошло, и я живу

Мечтою лишь о будущемъ!..

Макбетъ. Другъ милый,

Дунканъ пріѣдетъ нынче.

Лэди Макбетъ. А когда

Уѣдетъ онъ?..

Макбетъ. Онъ хочетъ ѣхать утромъ.

Лэди Макбетъ. Не озарится солнечнымъ лучомъ

Вовѣки это утро!-- Другъ мой милый!

Въ твоемъ лицѣ прочесть вѣдь можно все,

О чемъ ты думаешь. Когда хотимъ мы

Обманывать людей, то и вести

Должны себя, какъ люди. Будь же ласковъ

Во взорѣ и въ рѣчахъ. Кажись цвѣткомъ;

На дѣлѣ-жъ будь змѣей, подъ нимъ сокрытой.

Намъ надобно умно покончить дѣло

Съ тѣмъ, кто пріѣдетъ нынче.-- Поручи

Все дѣло мнѣ, и я его рѣшу

Сегодня же; а тамъ!.. а тамъ займется

Намъ славы лучъ, и время понесется

Среди утѣхъ!..

Макбетъ. Съ тобой объ этомъ я

Еще поговорю.

Лэди Макбетъ. Умѣй себя

Лишь сдерживать: мѣнять лицо опасно;

А въ остальномъ -- все дѣло полновластно

Устрою я! (Уходятъ).

СЦЕНА 6-я.

Тамъ же. Дворъ замка.

(При звукахъ трубъ входятъ, предшествуемые Макбетомъ и служителями, Дунканъ, Малькольмъ, Дональбенъ, Банко, Леноксъ, Макдуфъ, Россе, Ангусъ и свита).

Дунканъ. Прекраснѣйшая мѣстность; воздухъ мягокъ

И льется въ грудь какъ будто самъ собой.

Банко. Въ томъ нѣтъ мудренаго: взгляните, сколько

Здѣсь ласточекъ; ихъ гнѣзда -- вѣрный признакъ,

Что воздухъ здѣсь живителенъ и сладокъ.

Нѣтъ ни столба, ни фриза, ни бойницъ,

Куда-бъ ни пріютили эти птички

Своихъ жилищъ. Я замѣчалъ всегда,

Что ихъ птенцы плодятся и живутъ

Лишь только тамъ, гдѣ воздухъ чистъ и мягокъ.

(Входитъ лэди Макбетъ).

Дунканъ. А! вотъ и наша милая хозяйка!

Надѣлали мы много вамъ хлопотъ.

Что дѣлать! не взыщите:-- посѣщенье

Вѣдь вызвано любовью къ вамъ, любовь же

Подчасъ хоть и бываетъ тяжела,

Но все-жъ она любовь.-- Такъ не сердитесь

И вы на насъ, а лучше вознесите

Мольбу къ Творцу, чтобъ оказалъ Онъ милость

Намъ даже и за то, что мы пріѣздомъ

Тревожимъ васъ 22).

Лэди Макбетъ. Повѣрьте, повелитель,

Что если-бъ въ десять разъ пришлось намъ больше

Понесть заботъ -- все это не могло бы

Сравниться съ градомъ милостей, какими

Осыпали вы насъ!-- Когда бы счесть,

Что сдѣлали какъ прежде, такъ и нынче

Для насъ вы, государь, то намъ обоимъ

Осталось бы одно: молиться вѣчно

За васъ Творцу 23).

Дунканъ. Но гдѣ же танъ Кавдора?

Хотѣли непремѣнно мы поспѣть

Сюда въ одно съ нимъ время; но вѣдь онъ

Лихой и ловкій всадникъ; торопился

Изъ всѣхъ онъ силъ радушно приготовить

Намъ здѣсь пріемъ и насъ предупредить.

Мы гости ваши на ночь.

Лэди Макбетъ. Въ добрый часъ!

Мы слуги вамъ во всемъ. Всегда считали

Мы весь нашъ домъ принадлежащимъ вамъ,

И потому должны мы быть готовы

Вамъ возвратить, по первому приказу,

Обратно все.

Дунканъ. Ну нѣтъ, зачѣмъ?-- вы дайте

Мнѣ только вашу ручку (беретъ ее подъ руку) и сведите

Меня къ супругу вашему. Ужасно

Его я полюбилъ и, вѣрьте слову,

Любить не перестану никогда.

Идемте же, прекрасная хозяйка. (Уходятъ).

СЦЕНА 7-я.

Сѣни въ замкѣ. Вдали видна освѣщенная столовая.

(За сценой звуки гобоевъ. Слуги съ кушаньями и винами безпрестанно проходятъ взадъ и впередъ. Входитъ Макбетъ).

Макбетъ. Будь кончено однимъ ударомъ все --

Я не задумался-бъ!.. Когда-бъ злодѣйство

Мгновенно посылало намъ успѣхъ

На зыбкой почвѣ жизни и могли мы

Достигнуть съ нимъ того, чего хотимъ,

Здѣсь на землѣ (о жизни въ мірѣ томъ

Ужъ я не говорю) -- безъ разговоровъ

Презрѣлъ бы я грядущее; но страшно

Меня тревожитъ мысль, что вѣдь и здѣсь

Судьба не оставляетъ безъ возмездья

Подобныхъ дѣлъ!.. Кровавые уроки,

Какіе мы даемъ, всегда находятъ

Себѣ отзывный откликъ, поражая

И насъ самихъ. Отравленная чаша,

По вѣчному закону, возвратится

Къ губамъ того, кто налилъ въ чашу ядъ!

Дункана жизнь здѣсь подъ двойной охраной:

Я родственникъ ему и вмѣстѣ съ тѣмъ

Его вассалъ. Не можетъ тверже быть

Брони ему въ защиту. Сверхъ того,

Дунканъ мой гость. Собой закрыть я долженъ

Его отъ рукъ убійства, а не самъ

Точить убійства ножъ ему на гибель.

Когда же вспомню я, какъ справедливо,

Какъ кротко велъ дѣла правленья онъ

Въ своемъ высокомъ санѣ! -- Смерть его

Должна наполнить громкимъ звукомъ трубы

Архангеловъ, чтобы проклясть навѣкъ

Презрѣннаго убійцу! Состраданье

На крыльяхъ урагана, какъ младенецъ,

Вскочившій на ретиваго коня,

Иль херувимъ, несущійся по вихрю,

Поступокъ броситъ страшный мой въ глаза

Вселенной всей и сдѣлаетъ, что слезы,

Пролившись хлябью волнъ, въ себѣ потопятъ

Тотъ вихрь и ураганъ!.. И что же мнѣ

Пришпориваетъ волю въ этомъ дѣлѣ?

Одно лишь властолюбье! имъ увлекшись,

Перескочить рискую я, какъ всадникъ

Черезъ коня. (Входитъ лэди Макбетъ).

Ну что? съ какой ты вѣстью?

Лэди Макбетъ. Онъ кончилъ ужинъ.-- Ну скажи, съ чего ты

Ушелъ оттуда прочь?

Макбетъ. Ты не слыхала,

Онъ звалъ меня?..

Лэди Макбетъ. Вѣдь знаешь самъ, что звалъ.

Макбетъ. Послушай! надо бросить это дѣло!

Я такъ обласканъ имъ, а сверхъ того

Припомни, какъ высоко я поставленъ

Въ глазахъ всего народа. Такъ не лучше-ль

Пощеголять сперва въ такой одеждѣ,

Чѣмъ рисковать утратить разомъ все?

Лэди Макбетъ. Что-жъ ты твердилъ мнѣ о твоихъ надеждахъ?

Иль весь ихъ жаръ фальшивый былъ похожъ

На пылъ вина? -- Проспался ты и всталъ

Весь блѣдный, испитой, глядя со страхомъ

На то, чего желалъ такъ горячо!..

Ну хорошо-жъ! впередъ считать такой же

Я буду и любовь твою 24). Ты, вижу,

Не въ силахъ быть однимъ и тѣмъ же въ дѣлѣ

И въ замыслѣ. Хотѣлъ бы ты достать

Безцѣнный перлъ -- мечту всей нашей жизни --

И ужъ какъ трусъ бормочешь ты: -- "не смѣю",

Послѣдъ -- "хочу".-- Похожимъ хочешь быть

На кошечку: поѣсть бы рада рыбки,

Да стало страшно лапки замочить 25)!

Макбетъ. Ахъ, замолчи!.. Рѣшиться я готовъ

На все, что лишь во власти человѣка;

Задаться большимъ -- значитъ перестать

Вѣдь быть и имъ.

Лэди Макбетъ. Что-жъ, былъ скотомъ ты, что ли 26),

Когда открылъ затѣю мнѣ свою?

Нѣтъ, ты мужчиной твердымъ былъ тогда

И могъ бы стать еще славнѣй и выше!

Теперь же нѣтъ намъ никакой нужды

И въ твердости. Тогда съ тобой не знали

Ни часа мы ни мѣста; -- ты хотѣлъ

Найти ихъ самъ, во что бы то ни стало;

И вотъ теперь, когда счастливый случай

Ихъ намъ послалъ -- ты пятиться назадъ!

Раскисъ какъ дрянь! -- Я женщина и знаю,

Какъ дорогъ намъ ребенокъ нашъ, когда

Его мы кормимъ грудью; но коль скоро-бъ

На что нибудь рѣшилась я и клятву

Дала не пощадить ребенка даже,

Лишь только бы достичь, чего хочу, --

Его оторвала бы я отъ груди

И голову разбила бы ему

Своей рукой, когда-бъ какъ ты клялась я!

Макбетъ. А если не удастся?..

Лэди Макбетъ. Не удастся!..

Умѣй нанесть ударъ въ удобный мигъ,

И все должно удаться! -- Сонъ Дункана

Съ дороги будетъ крѣпокъ; онъ усталъ

И ослабѣлъ; его-жъ обоихъ стражей

Я угощу такимъ виномъ, что память,

Разсудка стражъ, исчезнетъ въ нихъ, какъ паръ

Надъ жаркою плитой; -- а чуть заснутъ

Тяжелымъ, скотскимъ сномъ, они и будутъ

Скорѣй мертвы, чѣмъ живы, -- что тогда

Намъ можетъ помѣшать покончить разомъ

Со старикомъ? Онъ будетъ беззащитенъ.

А тамъ во всемъ сумѣемъ обвинить мы

Его же часовыхъ: пускай всосутъ

Они какъ губка тяжесть преступленья.

Макбетъ. Нѣтъ, ты должна рѣшительно рождать

Лишь мальчиковъ!.. Въ твоей душѣ кипитъ

Одна мужская сила!.. Если мы

Дѣйствительно покончимъ съ нимъ оружьемъ

Его же часовыхъ и руки имъ

Испачкаемъ въ крови -- ихъ заподозрятъ

Однихъ во всемъ...

Лэди Макбетъ. Посмѣетъ ли хоть кто

Подумать иначе, когда увидитъ,

Какой поднимемъ сами плачъ и вой

Мы завтра надъ убитымъ?

Макбетъ. Рѣшено!..

Всѣ силы напряглись во мнѣ желаньемъ

Нанесть ударъ!.. Идемъ теперь, и пусть

Улыбка на лицѣ прикроетъ наше

Намѣренье! Лицо умѣть должно

Собой скрывать, что сердцемъ рѣшено! (Уходятъ).

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Инвернесъ. Дворъ замка Макбета. Ночь.

(Входятъ Банко и Флинсъ. Служитель несетъ факелъ).

Банко. Какъ поздно, милый мальчикъ?

Флинсъ. Бой на башнѣ

Я не слыхалъ; но мѣсяцъ ужъ зашелъ.

Банко. Зайти онъ долженъ въ полночь.

Флинсъ. Мнѣ казалось,

Что ужъ позднѣй.

Банко (служителю). Сними мнѣ мечъ. Какъ вижу,

Сегодня небо вздумаю скупиться

На яркій свѣтъ: ни мѣсяца ни звѣздъ

Не видно въ черной тьмѣ. (Снимая плащъ) Возьми и это.

Невольно сонъ, тяжелый какъ свинецъ,

Гнететъ меня; но спать идти покамѣстъ

Я не хочу.-- Святыя силы неба,

Пошлите намъ покой отъ черныхъ думъ,

Волнующихъ насъ ночью! -- Дай мнѣ мечъ.

(Входятъ Макбетъ и служитель съ факеломъ).

Кто тутъ?

Макбетъ. Свои.

Банко. Какъ! ты еще не спишь?

Король ужъ легъ. Онъ чрезвычайно веселъ

И щедро одарилъ твоихъ людей 27).

А вотъ брильянтъ, который приказалъ

Отдать твоей женѣ, какъ самой милой

И лучшей изъ хозяекъ. Вообще

Доволенъ онъ вполнѣ.

Макбетъ. Намъ было мало

Лишь времени, чтобъ приготовить все

Какъ слѣдуетъ къ пріему. Будь иначе,

Мы лучше показали бы себя.

Банко. Все хорошо и такъ.-- Во снѣ сегодня,

Представь себѣ, я бредилъ все о вѣщихъ

Невѣдомыхъ сестрахъ. Вѣдь для тебя

Пророчество сбылось.

Макбетъ. Я позабылъ

О томъ уже и думать. Впрочемъ, если

Найдется у тебя свободный мигъ,

То я потолковать не прочь съ тобой

О странномъ этомъ дѣлѣ.

Банко. Очень радъ.

Макбетъ. Быть-можетъ, мы придемъ съ тобой къ согласью

Во взглядахъ на него; -- вѣдь и тебѣ

Обѣщано немало?

Банко. Мнѣ бы только

Не потерять того, что я имѣю,

Особенно же чести -- въ остальномъ же

Доволенъ я и такъ.

Макбетъ. Покойной ночи.

Банко. Того же и тебѣ. (Уходитъ Банко).

Макбетъ (служителю). Поди сказать

Моей женѣ, чтобы не позабыла

Она ударить въ колоколъ, когда

Нальетъ вина мнѣ къ ночи 28).-- Ну, ступай.

(Служитель уходитъ. Макбетъ вперяетъ глаза въ пространство предъ собою).

Что вижу я?.. Кинжалъ! и рукоятка

Плыветъ ко мнѣ!.. Хочу его схватить

И не могу!-- но вижу, вижу ясно!..

Иль то одно видѣнье? Осязать

Его нельзя... Быть-можетъ, онъ лишь призракъ,

Созданье жаркихъ думъ, горячка мозга!..

Но все-жъ онъ предо мной!.. Его я вижу,

Какъ вижу тотъ кинжалъ. который самъ

Держу въ рукахъ!.. Явился указать

Онъ путь къ убійству мнѣ! Свершить убійство

Его я долженъ помощью!.. Что-жъ это?..

Глаза ли лгутъ мой, иль я, напротивъ,

Всѣхъ прочихъ чувствъ лишился кромѣ глазъ?..

Онъ тутъ, онъ тутъ!.. и капли крови видны

Теперь на лезвеѣ его! Ихъ прежде

Тамъ не было... Но, впрочемъ, нѣтъ! -- Мнѣ это

Почудилось 29)! видѣній не бываетъ!..

Иль воплотился въ немъ, быть-можетъ, мой

Кровавый замыселъ? -- Теперь полміра

Объято сномъ, какъ смертью; злыя грезы

Тревожатъ сонъ людей; Гекатѣ жертвы

Приноситъ колдовство, и блѣдный призракъ

Убійства тихо крадется по слѣду.

Волковъ, своихъ клевретовъ, пробужденный

Ихъ алчнымъ, злобнымъ воемъ, какъ Тарквиній,

Когда, подобный призраку, спѣшилъ онъ

На дѣло зла 30)!.. Не выдай же, земля,

Моихъ шаговъ, куда бы ихъ направить

Ни вздумалъ я!.. Не возопите, камни,

Отъ ужаса, чтобъ не смутить глухой

И мертвой тишины, такъ подходящей

Къ задуманному дѣлу!-- Но довольно!..

Словами я грожу, а онъ живетъ!

Въ словахъ простыть способно само дѣло...

(Раздается звонъ колокола).

Иду, иду!-- гудитъ призывный голосъ!..

Будь глухъ, Дунканъ! не слушай этотъ звонъ,

Въ рай или въ адъ тебя отправитъ онъ!..

(Вбѣгаетъ по лѣстницѣ въ комнату Дункана. Изъ противоположной двери крадется лэди Макбетъ).

Лэди Макбетъ. Виномъ я опьянила ихъ, въ себя-жъ

Виномъ вселила бодрость. Чу!.. пронесся

Крикъ филина -- зловѣщій крикъ! добра

Онъ не сулитъ!.. Макбетъ быть долженъ тамъ.

Дверь отперта; отъ стражи, кромѣ храпа,

Не слышно ничего: я налила имъ

Въ питье такого зелья, что природа

Со смертью споритъ въ нихъ, мертвы иль живы

Они теперь.

Макбетъ (показываясь у окна 31). А!.. есть тутъ кто-нибудь? (Скрывается).

Лэди Макбетъ. Они не спятъ!.. Онъ кончить не успѣлъ!..

Попытка насъ погубитъ хуже дѣла!..

Чу! -- стихло все!.. Кинжалы долженъ онъ

Найти сейчасъ: я положила ихъ

На самомъ видномъ мѣстѣ!.. Если-бъ не былъ

Во снѣ онъ схожъ съ отцомъ моимъ, взялась бы

Сама я кончить дѣло все 32)!..

(Макбетъ сбѣгаетъ съ лѣстницы. Вся сцена вполголоса).

Вотъ онъ!..

Макбетъ. Я кончилъ!.. было тихо?..

Лэди Макбетъ. Гукалъ филинъ

Да пѣлъ сверчокъ... Ты говорилъ?..

Макбетъ. Когда?..

Лэди Макбетъ. Теперь.

Макбетъ. Какъ я спускался?..

Лэди Макбетъ. Да!

Макбетъ. Тсс! тише!..

Кто спитъ за ближней дверью?

Лэди Макбетъ. Дональбенъ!

Макбетъ (смотря на окровавленныя руки 33).

Печальный видъ!

Лэди Макбетъ. Нашелъ о чемъ болтать!..

Макбетъ. Одинъ изъ нихъ спросонковъ засмѣялся,

Другой вдругъ крикнулъ: "рѣжутъ!" -- Оба разомъ

Съ своихъ вскочили мѣстъ!-- Я притаился

И слушалъ ихъ; -- перекрестясь, заснули

Они опять...

Лэди Макбетъ. Ихъ двое было тамъ?

Макбетъ. Одинъ пробормоталъ: "Спаси насъ Богъ!"

Другой: -- "аминь" -- какъ будто-бъ увидали

Они меня съ ножомъ!.. но я не могъ

Промолвить самъ "аминь" на ихъ молитву:

--"Спаси насъ Богъ!"

Лэди Макбетъ. Не раздражай себя...

Макбетъ. Нѣтъ, нѣтъ, скажи причину, почему я

Сказать не могъ "аминь"? -- Молитва мнѣ

Была нужна!.. слова-жъ ея давили

Какъ петлей горло мнѣ!..

Лэди Макбетъ. Брось эти мысли,

А то сойдешь, что добраго, съ ума.

Макбетъ. Мнѣ чудилось, что кто-то закричалъ:

"Не спи, не спи! Макбетъ зарѣзалъ сонъ!..

Невинный сонъ! тотъ сонъ, что разсѣваетъ

Бѣды и горе жизни! сонъ, что намъ

Покой даетъ въ трудахъ, смѣняя жизнь

Наружнымъ видомъ смерти! сонъ -- отраду

И радость нашей жизни! благодать

Природныхъ силъ!"

Лэди Макбетъ. Что, что городишь ты?..

Макбетъ. И громко раздавался въ залахъ замка

Тотъ страшный крикъ: "не спи, не спи!-- Гламисъ

Зарѣзалъ сонъ! не спать Кавдору больше!

Макбетъ не будетъ спать!" --

Лэди Макбетъ. Ну, разсуди:

Кто могъ кричать? Ты просто обезумѣлъ,

Настроивши себя на этотъ ладъ.

Возьми скорѣй воды да вымой руки,

Чтобъ стерся слѣдъ улики роковой.

Зачѣмъ принесъ кинжалы ты?-- Имъ надо

Быть тамъ, гдѣ ты ихъ взялъ.-- Ступай, вложи

Ихъ соннымъ стражамъ въ руки и испачкай

Имъ кровью лица!

Макбетъ. Мнѣ пойти туда?..

И не проси! Подумать страшно мнѣ

О томъ, что тамъ -- не только что увидѣть!..

Лэди Макбетъ. Гдѣ твердость у тебя? Дай мнѣ кинжалы.

Смерть -- сонъ -- не все-ль равно? Одни ребята

Боятся намалеванныхъ чертей.

Я кровью распишу ихъ такъ, что всякій,

Что сдѣлано -- припишетъ только имъ 34).

(Лэди Макбетъ уходитъ въ комнату Дункана. Въ ворота стучатъ).

Макбетъ. А!.. Кто стучитъ?.. Я вздрогнулъ весь!.. Ужели

Малѣйшій стукъ такъ будетъ приводить

Меня въ смертельный страхъ!.. (Смотря на руки)

О! эти руки!

Онѣ мнѣ жгутъ глаза! Возможно-ль смыть

Водами океана этотъ страшный

Пурпурный цвѣтъ? Нѣтъ, нѣтъ: скорѣй окрасятъ

Онѣ пучину волнъ и превратятъ

Зеленый цвѣтъ ихъ въ красный!.

(Возвращается лэди Макбетъ).

Лэди Макбетъ. Ну, смотри:

Мои теперь такого-жъ цвѣта руки,

Какъ и твои; однако трусить я

Не думаю 35). (Стучатъ). Стучатъ у южной двери!

Скорѣй къ себѣ!-- Сплеснемся разъ иль два

Водой, и все пройдетъ! Вотъ какъ легко

Обдѣлалось все дѣло! Просто ты

Къ нему не приготовился.-- Стучатъ!

Надѣнь скорѣй свое ночное платье,

Чтобы придти какъ будто невзначай,

Едва поднимутъ шумъ.-- Да перестань же

Такъ глупо унывать!..

Макбетъ. Подумать только,

Что сдѣлалъ я!.. Гораздо лучше было-бъ,

Чтобъ потерялъ навѣки я способность

И думать и судить!.. Опять стучатъ!

Да! разбуди Дункана этимъ стукомъ!

О, если бы ты сдѣлать это могъ!..

(Уходятъ. Входитъ сторожъ 36).

Сторожъ. Вонъ какъ стучатъ! А вѣдь если-бъ я былъ сторожемъ у адскихъ дверей, то, пожалуй, пришлось бы шевелить ключами еще чаще, чѣмъ теперь. Многихъ бы гостей пришлось тогда допрашивать! (Стучатъ). Стукъ, стукъ!-- Кто тамъ, во имя самого чорта? -- Фермеръ, что съ горя повѣсился, не зная куда сбыть пшеницу въ урожайный годъ.-- Милости просимъ! Сними только съ шеи полотенце, на которомъ удавился, чтобъ было чѣмъ утереть здѣсь потъ. (Стучатъ). Стукъ, стукъ! -- кто тамъ еще, ради всѣхъ чертей вмѣстѣ? -- Законникъ, что клялся за каждую изъ сторонъ и надѣлалъ именемъ Бога много гадостей, да только не успѣлъ предъ смертью съ Нимъ помириться.-- Просимъ, просимъ: мѣсто готово! (Стучатъ). Стукъ, стукъ!-- Ну, а теперь кто?-- Англійскій портной, что умудрился украсть кусокъ матеріи даже отъ французскихъ штановъ 37).-- Входи, портной! Здѣсь будетъ тебѣ чѣмъ нагрѣть твой утюгъ. (Стучатъ). Стукъ, стукъ!-- Ни минуты покоя! Кто тамъ? -- Но однако здѣсь становится такъ холодно, что адскимъ сторожемъ вообразить себя трудно... Не хочу быть имъ больше. Лучше отворять двери людямъ, которымъ живется хорошо на свѣтѣ и что бѣгутъ къ вѣчному огню по цвѣточкамъ! (Стучатъ). Сейчасъ, сейчасъ! (Отворяетъ). Просимъ покорно! Не забудьте сторожа! (Входятъ Макдуфъ и Леноксъ).

Макдуфъ. Ты, вѣрно, поздно легъ, что валялся такъ долго въ постели.

Сторожъ. Извините, сударь. Оно точно, что мы гуляли до вторыхъ пѣтуховъ; а вино, извѣстно, производитъ три вещи.

Макдуфъ. Что же это за вещи?

Сторожъ. Красные носы, сонъ и мочу. Производитъ оно, правда, еще похоть, да только жаль, отнимаетъ силу употребить ее на дѣло. Потому можно сказать, что пьянство для похоти самый скверный двуязычникъ. Сначала поманитъ, а потомъ оставитъ съ носомъ; набѣдокуритъ и струситъ; наобѣщаетъ много, а выйдетъ вранье.

Макдуфъ. Я думаю, ты въ эту ночь насчетъ вранья былъ гораздъ самъ 38).

Сторожъ. Это вы изволили вѣрно сказать. Жаль только, что подъ конецъ языкъ сталъ плохо вязать, а ужъ, кажется, я смазывалъ глотку виномъ, не жалѣя. Впрочемъ, мнѣ удалось одолѣть и похоть и языкъ.

Макдуфъ. Всталъ ли твой господинъ? (Входитъ Макбетъ). Да вотъ и онъ. Значитъ, нашъ стукъ его разбудилъ.

Леноксъ. Пріятнаго утра!

Макбетъ. Желаю, лорды,

Того же вамъ.

Макдуфъ. Проснулся ли король?

Макбетъ. Нѣтъ... кажется...

Макдуфъ. Онъ разбудить себя

Велѣлъ сегодня рано; я боюсь,

Что часъ пропущенъ мною.

Макбетъ. Я готовъ

Къ нему васъ проводить.

Макдуфъ. О, нѣтъ, зачѣмъ

Вамъ безпокоиться? Подобный трудъ

Вамъ будетъ, безъ сомнѣнія, пріятенъ;

Но все же это трудъ.

Макбетъ. То, что пріятно,

Не можетъ быть трудомъ. Вотъ дверь къ нему.

Макдуфъ. Рѣшусь войти; тѣмъ болѣе, что сдѣлать

Я это былъ обязанъ. (Уходитъ въ комнату Дункана).

Леноксъ. Собирался-ль

Онъ нынче въ путь?

Макбетъ. Да... Такъ, по крайней мѣрѣ,

Онъ говорилъ...

Леноксъ. Ночь выдалась дурная.

Надъ комнатой, гдѣ спали мы, снесло

Трубу порывомъ вѣтра. Ходятъ слухи,

Что въ воздухѣ гудѣлъ унылый стонъ

И слышался какой-то скорбный голосъ,

Сулившій смерть, убійства, грабежи,

Пожары -- словомъ, все, что намъ приноситъ

Година страшныхъ бѣдъ. На крышѣ выла

Всю ночь сова, и даже говорятъ,

Что будто бы земля вокругъ дрожала.

Макбетъ. Да, ночь была ужасна.

Леноксъ. Я не видѣлъ

Подобной страшной ночи съ той поры,

Какъ помнить сталъ себя, хоть, правда, лѣтъ

Еще немного мнѣ. (Макдуфъ возвращается).

Макдуфъ. О, ужасъ! ужасъ!..

Не въ силахъ мысль и слово передать

Подобныхъ дѣлъ!..

Леноксъ и Макбетъ. Въ чемъ дѣло? что?..

Макдуфъ. Измѣна

Взяла свое! злодѣйство ворвалось

Въ священный храмъ! святая кровь пролита

Предательской рукой!..

Макбетъ. Сказалъ ты: кровь?

Леноксъ. Чья кровь? ужель монарха?..

Макдуфъ. О, войдите

Туда, туда!-- васъ поразитъ тотъ видъ,

Какъ новая Горгона 39)! Говорить

Не въ силахъ я!.. Слова ищите сами!

(Макбетъ и Леноксъ уходятъ въ комнату Дункана).

Въ набатъ, въ набатъ! проснитесь всѣ!.. Измѣна!..

Часъ страшныхъ дѣлъ!.. Эй, Банко! Дональбенъ!

Малькольмъ! Вставайте всѣ! стряхните вашъ

На смерть похожій сонъ:-- здѣсь передъ вами

Сонъ смерти настоящей! образъ вѣрный

Послѣдняго суда!-- Малькольмъ и Банко!

Зову я васъ, какъ мертвыхъ изъ могилъ,

Чтобъ съ лицами, страшнѣйшими, чѣмъ лица

У мертвецовъ, явились вы сюда

Смотрѣть на этотъ ужасъ!.. Бейте, бейте

Скорѣй въ набатъ!..

(Раздается набатный колоколъ. Входитъ лэди Макбетъ).

Лэди Макбетъ. Что тутъ за шумъ? къ чему

Зловѣщій этотъ звонъ? Перебудили

Имъ замокъ весь.-- Скажите, ради Бога,

Что сдѣлалось?..

Макдуфъ. О, дорогая лэди!

Не женщинѣ внимать такимъ вѣстямъ.

Скорѣй: пусть силу убѣжденья въ ухо

Тебѣ волью я, и языкъ мой смѣлый

Отгонитъ все, что только заслоняетъ

Тебя отъ той короны золотой,

Которой сверхъестественная власть

И силы вышнія тебя вѣнчали!

Входитъ слуга.

Что новаго?

СЛУГА.

Къ намъ вечеромъ король

Пріѣдетъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Ты съ ума сошелъ, должно быть,

Такъ говоря. Твой господинъ не съ нимъ ли?

Когда бы это было, онъ меня

Предупредилъ бы для его пріема.

СЛУГА.

Такъ точно, доложить осмѣлюсь вамъ.

Нашъ тэнъ недалеко; товарищъ мой,

Имъ посланный заранѣе, пріѣхалъ

Почти что замертво и безъ дыханья;

Едва онъ въ состояньи былъ исполнить

Что сказано.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Пусть отдохнетъ съ дороги.

Онъ очень важную принесъ намъ новость.

Слуга уходитъ.

Охрипъ самъ воронъ, каркая на башнѣ

И чуя роковой пріѣздъ Дункана!

О духи! спутники всѣхъ мыслей смерти!

Ко мнѣ придите! измѣните полъ мой,

Наполните всю съ головы до ногъ

Меня вы самымъ жесточайшимъ звѣрствомъ,

Сгустите кровь мою и заградите

Во мнѣ входъ и дорогу угрызеньямъ,

Чтобъ сострадательный возвратъ природы

Не колебалъ моей суровой воли,

Не примирилъ бы съ нею исполненья!

Придите къ женской груди вы моей,

Все молоко въ ней превратите въ желчь,

Вы, исполнители убійствъ кровавыхъ,

Вы, существа незримыя, повсюду

Сопутники природы злодѣяній!

Приди, ночь темная, и окружись

Чернѣйшимъ дымомъ ада: ножъ мой острый

Пусть не увидитъ нанесенной раны

И небо, сквозь завѣсу темноты

Взглянувши на меня, да не воскликнетъ:

"Остановись! остановись!"

Входитъ Макбетъ.

Достойный

Кавдоръ, великій Глемисъ! быть тебѣ

По предвѣщанію гораздо выше!

Твое письмо перенесло меня

За настоящее, пустое время,

И я лишь въ будущемъ одномъ живу.

МАКБЕТЪ.

Любовь безцѣнная моя! Дунканъ

Пріѣдетъ вечеромъ къ намъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

А когда жъ

Отсюда онъ уѣдетъ?

МАКБЕТЪ.

Завтра. Онъ

Такъ думаетъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О никогда то завтра

Не узритъ солнце! на лицѣ твоемъ,

Мой тэнъ, какъ въ книгѣ, могутъ люди много

Прочесть вещей престранныхъ. Обмануть

Чтобъ свѣтъ, кажись какъ онъ: имѣй радушье

Во взглядѣ, жестѣ, голосѣ; похожимъ

Будь на цвѣтокъ невинный и змѣю,

Въ немъ скрытую. Къ его пріему должно

Намъ приготовиться; препоручи же

Мнѣ совершить все дѣло этой ночи,

Которая намъ безгранично власть

И полное могущество въ грядущемъ

На дни всѣ и всѣ ночи предоставитъ.

МАКБЕТЪ.

Объ этомъ мы поговоримъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Храни

Всегда лишь только ясное чело:

Бояться надобно мѣнять лицо.

А остальное предоставь все мнѣ.

Уходятъ.

СЦЕНА VI.

Передъ замкомъ. Трубные звуки.

Слуги Макбета въ глубинѣ. Входятъ Дунканъ, Малькольмъ, Дональбайнъ, Банко, Леноксъ, Макдуффъ, Россъ, Ангусъ и свита.

ДУНКАНЪ.

Прелестный видъ имѣетъ этотъ замокъ!

Пріятно и легко въ насъ воздухъ чувства

Всѣ тонкія ласкаетъ.

БАНКО.

Гостья лѣта,

Косатка (20), обитательница храмовъ,

Своимъ присутствіемъ любезнымъ

Доказываетъ, что дыханье неба

Съ любовью здѣсь вкругъ насъ благоухаетъ.

Нѣтъ выступа, карниза или свода,

Иль уголка удобнаго, иль ниши,

Гдѣ не устроила бы эта птичка

Висячую постель и колыбельку

Плодящую свою. Замѣтилъ я, _

Что тамъ, гдѣ множится она и вьется,

Чистъ очень воздухъ.

ДУНКАНЪ.

Посмотрите, вотъ

Идетъ любезная хозяйка наша.

Не разъ любовь, слѣдящая за нами,

Смущаетъ насъ, но тѣмъ не менѣй часто

Ее благодаримъ мы какъ любовь.

Поэтому должны просить вы Бога,

Чтобъ насъ благословилъ за трудъ онъ вашъ,

И насъ благодарить за безпокойство (21).

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О! будь услуги наши вдвое больше

И въ четверо,-- убогимъ долгомъ были бъ

Сравненныя съ той почестью, которой

Изволите вы домъ нашъ отличать.

Всѣ прежнія благодѣянья ваши

И нынѣ къ нимъ прибавленныя вновь

Отшельниками (22) сдѣлать насъ должны,

За васъ молящимися.

ДУНКАНЪ.

Гдѣ же тэнъ

Кавдора? мы за нимъ спѣшили, съ цѣлью

Его поставщикомъ (23) быть, но такъ скоро

Онъ мчался и любовь въ немъ такъ сильна,

Что подстрекая вмѣсто шпоръ, домой

Его скорѣе насъ къ вамъ привела.

Прекрасная, достойная хозяйка,

Мы вашимъ гостемъ будемъ на ночь.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Всѣ мы

Лишь слуги ваши. Жизнь свою, себя,

Имѣніе считаемъ мы залогомъ,

Въ которомъ вамъ обязаны отчетомъ,

Всегда готовые его отдать.

ДУНКАНЪ.

Прошу у васъ руки; скорѣй ведите

Меня къ хозяину. Его мы любимъ

И будемъ продолжать благоволенье.

Вамъ не угодно ли?..

Уходятъ.

ЦЕНА VII.

Комната въ замкѣ. Трубные звуки и факелы.

Кравчій и слуги съ кушаньемъ входятъ и проходятъ черезъ сцену. Потомъ входитъ Макбетъ.

МАКБЕТЪ.

Когда бъ однажды сдѣланное было

Окончено, то было бъ хорошо,

Чтобъ разомъ все окончилось. Когда бъ

Убійство, совершенное однажды,

Послѣдствія могло остановить

И весь успѣхъ упрочить за собой,

Когда бъ ударъ былъ все, конецъ всему,

Здѣсь, только здѣсь, на отмели песчаной (24),

На островѣ томъ, гдѣ живемъ мы нынѣ,

Тогда я бросился бъ стремглавъ впередъ

Въ жизнь будущую. Но поступки эти

Здѣсь наказанье за собой влекутъ.

Кровавые уроки, что мы сами

Преподаемъ, лишь узнанные только,

Къ наставнику жъ вернутся отомстить.

Рукою безпристрастной справедливость

Ядъ въ чашѣ, отравленной прежде нами,

Подноситъ снова къ нашимъ же устамъ;

Онъ здѣсь остался подъ двойной защитой:

Во первыхъ, я сродни ему, къ тому жъ,

И подданный его, -- вотъ двѣ причины

Бездѣйствія; затѣмъ, гостепріимство

Доставивъ, долженъ былъ бы я скорѣй

Его жъ убійцѣ двери затворить,

Чѣмъ самому ножъ заносить надъ нимъ.

При томъ, Дунканъ такъ правилъ милосердно,

Такъ кротокъ былъ, такъ чистъ въ высокомъ санѣ

Своемъ, что добродѣтели его,

Какъ ангелы съ трубою говорящей,

Открыли бъ то проклятое злодѣйство,

Которое сгубило бы его;

И жалость, какъ нагой новорожденный

Младенецъ, скачущій на ураганѣ,

Иль херувимъ небесный на коняхъ

Незримыхъ воздуха, въ очахъ предъ всѣми,

Кровавое злодѣйство потопила бъ

Въ слезахъ тѣхъ, что и самый вѣтеръ могутъ

Собою потопить. Я не имѣю

Шпоръ, чтобъ колоть бока моихъ желаній,

Но у меня есть только честолюбье,

Которое, отъ сильнаго разбѣга,

Не можетъ на сѣдлѣ усѣсться съ разу

И падаетъ на сторону другую (2S).

Входить леди Макбетъ.

Что новаго?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Почти онъ кончилъ ужинъ.

Зачѣмъ же ты оставилъ залу?

МАКБЕТЪ.

Развѣ

Меня онъ спрашивалъ?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

А ты не знаешь?

МАКБЕТЪ.

Мы въ этомъ дѣлѣ дальше не пойдемъ.

Еще недавно онъ меня возвысилъ,

Я золотое мнѣніе купилъ

Всѣхъ классовъ общества, и надлежитъ

Мнѣ въ блескѣ чистоты его хранить,

А не бросать прочь отъ себя такъ скоро.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Такъ, значитъ, опьяненіе -- источникъ

Надежды той, въ которую себя

Ты облекалъ? такъ вновь она заснула.

И нынѣ лишь проснулась для того,

Чтобъ, съ блѣднымъ и позеленѣвшимъ ликомъ,

Стоять предъ тѣмъ, на что съ такой охотой

Глядѣла прежде? Съ этого же дня,

Такъ точно и твою любовь цѣнить

Я буду. Неужли боишься ты,

Въ рѣшимости и всѣхъ дѣлахъ своихъ,

Быть тѣмъ же самымъ, какъ въ своихъ желаньяхъ

Неужели хотѣлъ бы ты имѣть

То, что считаешь украшеньемъ жизни,

И въ собственномъ сознаніи жить трусомъ,

Какъ бѣдный котъ въ пословицѣ, который

"Хотѣлъ бы я" смѣнилъ на "я не смѣю". (26)

МАКБЕТЪ.

Молчи, молчи! я все свершить посмѣю,

Что можно человѣку; кто же больше

Посмѣетъ, тотъ не человѣкъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Какое

Животное тому причиной было,

Что это предпріятіе ты въ мысль

Мою забросилъ? Да, когда была

Въ тебѣ отвага, человѣкъ ты былъ;

Теперь ты долженъ больше быть, чѣмъ прежде,

Тѣмъ болѣе ты будешь человѣкомъ.

Тогда ни время, ни удобный случай

Тебѣ не представлялись, между тѣмъ,;

Стремился ты обоихъ ихъ создать,

А нынѣ сами создались они,

И помощь ихъ тебя лишаетъ силы!

Кормила я ребенка своего

И знаю, какъ его люблю я нѣжно;

Но если бъ поклялася такъ, какъ ты

Въ томъ поклялся, то, въ тотъ же мигъ, когда

Въ лицо онъ улыбался бъ мнѣ, изъ десенъ

Безкостныхъ вырвала бъ я грудь свою

И черепъ размозжила бы ему.

МАКБЕТЪ.

А что, какъ не удастся?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Не удастся?

Лишь храбрость хорошенько ты свою

Ввинти въ той точкѣ, гдѣ сопротивленье: -- (27)

И дѣло все обдѣлаемъ успѣшно.

Когда Дунканъ уснетъ (тяжелый путь,

Сегодня совершенный имъ, ко сну

Его преклонитъ скоро) -- приближенныхъ

Его обоихъ такъ я угощу (28)

Виномъ и элемъ, что вся память ихъ,

Ума хранительница, дымомъ станетъ,

Преемникъ же разсудка лишь ретортой (29).

Когда пресыщенныя ихъ тѣла

Лежать, какъ мертвыя, въ снѣ скотскомъ, будутъ,

Чего нельзя намъ будетъ совершить

Съ неохраняемымъ никѣмъ Дунканомъ!

Что помѣшаетъ намъ тогда всю тяжесть

Того убійства страшнаго взвалить

На пьяныхъ стражей?

МАКБЕТЪ.

Сыновей рождать

Тебѣ: безстрашная твоя природа

Должна производить однихъ мужей!

Когда жъ отмѣтимъ кровью мы обоихъ,

Заснувшихъ въ комнатѣ его, и ихъ

Мечи возьмемъ,-- то будутъ ли тогда

Всѣ полагать, что это преступленье

Они исполнили?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Дерзнетъ ли кто

Въ противномъ увѣрять, когда всю горесть

И сожалѣнья о его кончинѣ

Мы въ вопляхъ изольемъ?

МАКБЕТЪ.

Рѣшился я!

Всѣ слабыя пружины существа

Къ ужасному дѣянію тому

Я напрягу. Пойдемъ, обманемъ всѣхъ

Спокойнымъ нашимъ видомъ; а лицо

Фальшивое должно скрывать все то,

Что вѣдомо фальшивому же сердцу!

Уходятъ.

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Внутренній дворъ въ замкѣ.

Входятъ Банко и Флинсъ, предшествуемые слугою съ факеломъ.

БАНКО.

Ночь далеко ль ушла впередъ, дитя?

ФЛИНСЪ.

Луна зашла ужъ; боя же часовъ

Я не слыхалъ.

БАНКО.

Она заходитъ въ полночь.

ФЛИНСЪ.

Я думаю, что позже, сэръ.

БАНКО.

Послушай,

Возьми-ка мечь мой. Небо такъ скупится,

Что свѣчи всѣ свои ужъ погасило.

Возьми и это прочь. Тяжелый сонъ

Свинцомъ надъ мною тяготитъ. Но спать

Мнѣ не хотѣлось бы. Благія силы!

Предотвратите отъ меня тѣ мысли

Проклятыя, какія допускаетъ

Къ себѣ въ спокойствіи природа наша!

Дай мечъ мнѣ.

Входятъ Макбетъ и слуга съ факеломъ.

Кто здѣсь?

МАКБЕТЪ.

Другъ.

БАНКО.

Какъ! вы не спите?

Король ужъ легъ. Въ расположеньи рѣдкомъ

Онъ былъ, и очень щедрымъ оказался

Къ прислугѣ вашей. Этотъ брилліантъ

Онъ леди подарилъ, назвавъ ее

Радушнѣйшей хозяйкой, и къ себѣ,

Безмѣрно всѣмъ довольный, удалился.

МАКБЕТЪ.

Непредваренное радушье наше

Внезапнымъ недостаткомъ средствъ стѣснялось;

Не то, оно гостепріимнѣй было бъ.

БАНКО.

Все хорошо... Въ ночь прошлую приснились

Мнѣ три сестры-колдуньи. А вѣдь вамъ

Онѣ довольно вѣрно предсказали.

МАКБЕТЪ.

О нихъ я ужъ и думать пересталъ.

А, впрочемъ, было бы не дурно намъ

Въ свободный часъ поговорить объ этомъ,

Коль вамъ угодно.

БАНКО.

Къ вашимъ я услугамъ.

МАКБЕТЪ.

И если мы согласны съ вами въ мысляхъ,

То время дѣйствовать... вамъ много чести

Все это принесетъ.

БАНКО.

Лишь только бъ мнѣ

Ея самой не потерять нежданно

Съ желаніемъ умножить. Я готовъ

Совѣту слѣдовать, но сохраняя

Въ душѣ и честь, и совѣсть безъ упрека.

МАКБЕТЪ.

Желаю доброй ночи вамъ пока.

БАНКО.

Благодарю васъ, сэръ. И вамъ того жъ

Желаю.

Банко уходить.

МАКБЕТЪ.

Эй! иди и госпожѣ

Твоей скажи, какъ скоро для меня

Питье готово будетъ, пусть она

Ударитъ въ колоколъ. Ступай, ложися

Спать.

Слуга уходить.

Не кинжалъ ли предъ собой я вижу,

Къ моей рукѣ лежащій рукоятью?

Сюда! дай мнѣ схватить тебя скорѣй!

Я не держу тебя въ рукѣ, но вижу,

Ты здѣсь еще... Видѣнье роковое,

Доступно ль осязанью ты и зрѣнью,

Иль ты ни что иное, какъ кинжалъ

Воображенья, ложное созданье,

Рожденное разгоряченнымъ мозгомъ?

Тебя еще я вижу, между тѣмъ,

Какъ будто осязаемую форму,

Какъ будто самый тотъ кинжалъ, который

Я вынимаю изъ ноженъ теперь.

Ты мнѣ показываешь ту дорогу,

Куда иду я, и орудье то,

Которое, употребить я долженъ.

Иль у меня глаза игрушка чувствъ

Всѣхъ остальныхъ, иль ихъ они одни

Всѣхъ стоютъ вмѣстѣ: но тебя я вижу,

Все вижу, и на лезвіѣ твоемъ,

На рукояткѣ капли крови... Тамъ

Ихъ прежде не было. Нѣтъ ничего!

Одинъ лишь замыселъ кровавый мой

Тѣ призраки въ глазахъ моихъ рождаетъ!

Теперь ужъ вся природа для полъ-міра

Какъ будто умерла, и злыя грезы

Тревожатъ сонъ подъ покрываломъ. Чары

Гекатѣ блѣдной жертвы воздаютъ

И исхудалое убійство, въ мракѣ,

Своимъ испуганное стражемъ-волкомъ,

(Чей вой -- тревоги знакъ), идетъ украдкой,

Какъ привидѣнье, что стремится къ цѣли,

По той тропѣ окольной, гдѣ Тарквиній

Съ добычей, имъ похищенною, шелъ...

Ты, твердая, надежная земля!

Не слышь шаговъ моихъ, куда бъ они

Ни шли, изъ страха, чтобы даже камни

О шествіи моемъ не разсказали,

Не отняли бы у ночнаго часа

Благопріятной, но ужасной силы!

Пока я угрожаю -- онъ живетъ,

Дыханье словъ лишь холодъ придаетъ

Дѣламъ огня.

Звонитъ колоколъ.

Все кончено! иду!

Вотъ колоколъ зоветъ меня! Дунканъ,

Не слышь его! то погребальный звонъ;

Тебя зоветъ въ адъ иль на небо онъ!

Уходитъ.

СЦЕНА II.

Входитъ леди Макбетъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Что опьянило ихъ, то бодрость мнѣ

Внушило, и что охладило ихъ,

То придало огня мнѣ. Кто тамъ? Нѣтъ,

Все тихо здѣсь. Завыла лишь сова,

Угрюмый вѣстникъ грустной доброй ночи.

Онъ тамъ,-- открыты двери, и лакеи,

Виномъ пресыщенные всѣ по горло,

Храпятъ, какъ будто бы смѣясь надъ службой.

Я порошку въ питье ихъ подмѣшала, (31)

Такъ что теперь смерть и природа въ нихъ

Другъ съ другомъ спорятъ, будутъ ли они

Въ живыхъ, умрутъ ли...

МАКБЕТЪ (показываясь въ глубинѣ сцены).

Кто тамъ?.. Эй! (32)

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Увы!

Боюсь я, не проснулись ли они?

Пожалуй, не окончено все дѣло...

Попытка безъ успѣха губитъ насъ...

Чу! тише... Я расположила такъ

Мечи ихъ, что онъ долженъ непремѣнно

Увидѣть... Еслибъ онъ похожимъ не былъ

Во снѣ своемъ на моего отца,

Все дѣло я устроила бъ сама.

Мой мужъ!...

МАКБЕТЪ.

Совершено! Ты не слыхала ль

Здѣсь шума?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Слышала я вой совы,

Да крикъ сверчка. А ты не говорилъ ли?

МАКБЕТЪ.

Когда?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Сейчасъ.

МАКБЕТЪ.

Какъ я спускался?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Да.

МАКБЕТЪ.

Послушай, кто спитъ во второмъ покоѣ?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Тамъ Дональбайнъ.

МАКБЕТЪ (глядя на руки).

Какой печальный видъ!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Безумно говорить: "печальный видъ!"

МАКБЕТЪ.

Одинъ въ просонкахъ вдругъ смѣяться началъ;

Другой вскричалъ: "убійца! рѣжутъ"!

Такъ что одинъ другаго разбудили.

Остановился я, внимая имъ,

Но Богу помолилися они

И обратилися ко сну опять.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Они помѣщены тамъ оба вмѣстѣ.

МАКБЕТЪ.

Одинъ вскричалъ: "Господь, помилуй насъ"!

Другой "аминь"! какъ будто бы меня

Они съ руками палача узнали.

Но, видя трепетъ ихъ, сказать не смѣлъ я:

"Аминь", когда тѣ молвили: "Господь,

Помилуй насъ"!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Объ этомъ не тревожься!

МАКБЕТЪ.

Но отчего жъ я вымолвить не могъ

"Аминь"? Въ благословеньи я нуждался,

А слово то: "амины -- остановилось

Въ моей гортани.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Думать не должно

Намъ такъ объ этомъ дѣлѣ, а иначе

Придется намъ сойти съ ума.

МАКБЕТЪ.

Казалось,

Мнѣ голосъ такъ и слышался, кричавшій:

"Не спи ужъ болѣе... Макбетъ убилъ

"Сонъ, сонъ невинный, тотъ сонъ, что мотокъ

"Печали спутанный распутать можетъ,

"Смерть ежедневной нашей жизни, ванну

"Труда усильнаго, бальзамъ душъ скорбныхъ,

"Второй приборъ великой всей природы,

"Питателя на жизненномъ пиру!"

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Что хочешь ты сказать?

МАКБЕТЪ.

Что на весь домъ

Такъ и раздался крикъ: "не спи ужъ больше;

"Убилъ сонъ Глемисъ и Кавдоръ теперь

"Ужъ больше спать не будетъ, и Макбетъ

"Спать болѣе не будетъ!"

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Кто жъ кричалъ такъ?

О, тэнъ достойный мой! зачѣмъ же ты

Всю бодрость благородную свою

Такъ распустилъ, что мыслишь, какъ безумный,

Объ этомъ дѣлѣ всемъ? Поди, возьми

Воды и смой нечистую улику

Съ своей руки.-- Зачѣмъ кинжалы эти

Ты не оставилъ тамъ, гдѣ были прежде?

Пусть тамъ они останутся. Поди,

Обратно отнеси на мѣсто ихъ

И кровью замарай придворныхъ спящихъ.

МАКБЕТЪ.

Я снова не могу идти; мнѣ страшно

Подумать, что я сдѣлалъ! я не смѣю

Все это вновь увидѣть...

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Слабый духомъ!

Дай мнѣ кинжалы: спящій и мертвецъ

Ничто иное, какъ однѣ картины.

Дитяти взоръ лишь можетъ ужаснуться

При видѣ нарисованнаго чорта.

Коль кровь сочится изъ него, я кровью

Позолочу лицо обоихъ слугъ;

Они должны виновными казаться.

Уходитъ. Вблизи слышенъ стукъ.

МАКБЕТЪ.

Откуда этотъ стукъ? Но что со мной,

Когда малѣйшій шумъ меня пугаетъ?

Глядя на руки.

Чьи это руки? такъ они и рвутъ

Глаза мои! Весь океанъ Нептуна

Не смылъ бы этой крови съ рукъ моихъ!

Нѣтъ! кровью той рука моя скорѣй

Моря безчисленныя обагрила бъ,

Зеленыя ихъ воды превративъ

Въ багровый цвѣтъ!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ (возвращаясь).

Теперь цвѣтъ рукъ моихъ

Одинъ съ твоими. Но мнѣ стыдно сердцемъ,

Столь робкимъ, такъ себя тревожить много!

Стукъ.

Я слышу, у дверей стучатся южныхъ.

Уйдемъ же въ комнату къ себѣ. Немного

Воды съ насъ смоетъ это дѣло. Видишь,

Какъ просто это все! А хладнокровье

Тебя совсѣмъ покинуло!

Стукъ.

Послушай,

Стучатъ сильнѣй! Надѣнь ночное платье

И, если вызоветъ насъ что нибудь

Сюда, пусть не подумаютъ, что мы

Не спали. Не теряйся жъ такъ ничтожно

Въ умѣ своемъ!

МАКБЕТЪ.

Знать, что я сдѣлалъ! лучше

Мнѣ было бъ самого себя не знать!

Стучатъ.

О, разбуди Дункана этимъ шумомъ!

Хотѣлъ бы я, чтобъ могъ ты это сдѣлать!

Уходитъ.

СЦЕНА III.

Входитъ Привратникъ. (За сценой стукъ.)

ПРИВРАТНИКЪ.

Вотъ что называется стучать, такъ стучать! Будь хоть въ аду, и тамъ научишься вертѣть ключемъ! (Стукъ) Стучи, стучи, стучи! Кто тамъ, во имя Вельзевула? Вѣрно, фермеръ который повѣсился, ожидая хорошаго урожая. Надо было приходить во время; а теперь возьми-ка побольше полотенцевъ,-- пропотѣешь ты у меня за дверьми! (Стукъ) Стучи, стучи! Кто здѣсь, во имя другаго чорта? Вѣрно, подъячій, который готовъ былъ божиться за всѣхъ и противъ всѣхъ. Надѣлалъ ты довольно подлостей во славу Божію, да не успѣлъ надуть неба... Иди, иди, сюда, подъячій! (Стукъ) Стучи, стучи, стучи! Кто тамъ? Пожалуй, англичанинъ-портной, который укралъ выкройку для штановъ у француза. Иди сюда, портной! тебѣ можно будетъ нагрѣть утюгъ! (Стукъ) Стучи, стучи! Ни минуты не оставятъ въ покоѣ! Да кто вы такіе? Нѣтъ, здѣсь черезъ чуръ холодно для преисподней. Не хочу быть больше привратникомъ у дьявола, а то придется впускать всякаго сорта людей, которые идутъ къ безпрерывнымъ потѣшнымъ огнямъ, по дорогѣ, усѣянной цвѣтами-скороспѣлками. (Стукъ) Сейчасъ! сейчасъ! Пожалуйста, не забудьте привратника!

Отворяетъ калитку.
Входятъ Макдуффъ и Леноксъ.

МАКДУФФЪ.

Вѣрно, ты поздно легъ спать, другъ, что встаешь такъ поздно?

ПРИВРАТНИКЪ.

По правдѣ, сэръ, мы до вторыхъ пѣтуховъ опорожняли косушки, а вино, сэръ, великій проводникъ къ тремъ вещамъ.

МАКДУФФЪ.

Какія же это три вещи, которыя вино особенно возбуждаетъ?

ПРИВРАТНИКЪ.

А вотъ какія, сэръ: красный носъ, сонъ и необходимость часто просыпаться. Что же касается до извѣстныхъ желаній, сэръ, то вино ихъ и возбуждаетъ, и уничтожаетъ; возбуждаетъ желаніе и мѣшаетъ его исполненію. Пьянство не въ мѣру ведетъ себя очень предательски съ такими желаніями; оно ихъ производитъ и уничтожаетъ, подстрекаетъ и обезкураживаетъ, усиливаетъ и ослабляетъ; потомъ, наводитъ двусмысленный сонъ и оставляетъ ихъ, превративъ въ чистый вздоръ.

МАКДУФФЪ.

Видно, вино многое и въ тебѣ сдѣлало вздоромъ прошлою ночью?

ПРИВРАТНИКЪ.

Да, сэръ, много вздора вышло у меня изо рта. Ну да мы квиты: хоть часто я и не подъ силу вину и часто оставляло оно меня безъ ногъ, однако я ухитрился его одолѣть (33).

МАКДУФФЪ.

Твой господинъ проснулся ли? Нашъ стукъ

Его ужъ вѣрно разбудилъ... Вотъ онъ.

Входитъ Макбетъ.

ЛЕНОКСЪ.

Желаю добраго вамъ утра, сэръ.

МАКБЕТЪ.

И вамъ того жъ желаю я обоимъ.

МАКДУФФЪ.

Король нашъ всталъ ужъ, благородный тэнъ?

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, спитъ.

МАКДУФФЪ.

Онъ мнѣ велѣлъ придти пораньше,

И я едва не опоздалъ къ нему.

МАКБЕТЪ.

Я васъ къ нему сведу.

МАКДУФФЪ.

Увѣренъ я,

Что этотъ трудъ для васъ пріятенъ будетъ,

Но все же трудъ онъ.

МАКБЕТЪ.

Что всегда пріятно,

То избавляетъ отъ труда.-- Вотъ дверь.

МАКДУФФЪ.

Осмѣлюсь разбудить его; долгъ службы

Повелѣваетъ мнѣ.

Уходитъ.

ЛЕНОКСЪ.

Король отсюда

Сегодня же уѣдетъ?

МАКБЕТЪ.

Да; онъ такъ

Рѣшилъ.

ЛЕНОКСЪ.

Какъ ночь прошедшая была

Тревожна! Тамъ, гдѣ ночевали мы,

Вихрь трубы всѣ разнесъ, и были слышны,

Какъ увѣряютъ, въ воздухѣ и вопли,

И роковыя завыванья смерти,

Какъ будто бы вѣщавшія всѣмъ грозно

О бѣдственныхъ возстаніяхъ и смутахъ,

Возникшихъ въ это горестное время.

Ночная птица выла на пролетъ,

И говорятъ иные, что земля

Была какъ въ лихорадкѣ и тряслась.

МАКБЕТЪ.

Да; ночь была тревожна

ЛЕНОКСЪ.

Не запомнитъ

Подобной ночи память молодая

Моя.

Входитъ Макдуффъ.

МАКДУФФЪ.

О ужасъ! ужасъ! ужасъ! Нѣтъ,

Ни сердце, ни языкъ того назвать,

Ни выдумать не могутъ!

МАКБЕТЪ и ЛЕНОКСЪ.

Что случилось?

МАКДУФФЪ.

Хаосъ свершилъ свой величайшій подвигъ!

Убійство святотатственно раскрыло

Господень храмъ священный и оттуда

Похитило въ немъ созданную жизнь!

МАКБЕТЪ.

Что говоришь ты! Жизнь?

ЛЕНОКСЪ.

Чью? неужли

Его величества?

МАКДУФФЪ.

Войдите сами

Къ нему въ покой и ослѣпите взоры

Себѣ предъ новою Горгоной! Нѣтъ,

Не требуйте, чтобъ говорилъ я, -- сами

Смотрите и тогда ужъ говорите.

Уходятъ Макбетъ и Леноксъ.

Проснитесь! встаньте! въ колоколъ ударьте!

Убійство и измѣна! О проснитесь,

Проснитесь, Банко, Дональбайнъ, Малькольмъ!

Отбросьте отъ себя пуховый сонъ,

Подобье смерти, и на смерть взгляните!

Скорѣй! смотрите на великій образъ

Послѣдняго суда! Малькольмъ и Банко!

Вставайте словно изъ могилъ своихъ...

Подобные видѣніямъ, приблизьтесь,

Чтобъ эти ужасы еще усилить!..

Въ набатъ ударьте!

Бьютъ въ набатъ.
Входитъ леди Макбетъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Что случилось здѣсь?

Зачѣмъ неистово такъ трубный голосъ

Зоветъ на совѣщанье спящихъ въ домѣ?

Чтожъ? говорите, говорите!

МАКДУФФЪ.

Нѣтъ,

Нѣтъ, леди благородная, не вамъ

То слышать, что могу я разсказать!

И если бъ ухо женское тѣмъ было

Поражено,-- еще одно убійство

Свершилось бы.

Входитъ Банко.

О Банко! Банко! нашъ

Властитель царственный убитъ!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О Боже!

Увы! и въ нашемъ домѣ!

БАНКО.

Все равно,

Гдѣ бъ ни было,-- несчастіе ужасно!

Любезный Дуффъ! скажи, что ты ошибся;

Прошу тебя, увѣрь, что это ложно!

МАКБЕТЪ.

О если бы я часомъ умеръ раньше,

Чѣмъ то случилось, жизнь моя была бъ

Благословенна! Нынѣ жъ для меня

Нѣтъ ничего завѣтнаго на свѣтѣ!

Все пустяки! Погибли кротость, слава...

Вино всей жизни пролито, и погребъ

Одни остатки лишь въ себѣ вмѣщаетъ.

Входятъ Малькольмъ и Дональбайнъ.

ДОНАЛЬБАЙНЪ.

Что здѣсь случилось?

МАКБЕТЪ.

Съ вами же случилось,

А вы не знаете! ужъ больше нѣтъ

Весны, главы, начала вашей крови!

Изсякъ ея дѣйствительный родникъ!

МАКДУФФЪ.

Вашъ дарственный отецъ убитъ!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

О! кѣмъ?

ЛЕНОКСЪ.

Мнѣ кажется, что это дѣло тѣхъ,

Которые при немъ остались на ночь.

Ихъ руки, лица были всѣ въ крови,

Какъ и кинжалы тѣ, что мы съ Макбетомъ

Нашли у изголовья. Ихъ глаза

Недвижны были, видъ казался страненъ...

Я жизни бъ не повѣрилъ имъ ничьей.

МАКБЕТЪ.

О! какъ теперь раскаяньемъ я мучусь,

Что въ ослѣпленьи гнѣва ихъ убилъ!

МАКДУФФЪ.

Къ чему жъ вы это сдѣлали?

МАКБЕТЪ.

Кто можетъ

Быть мудрымъ и растеряннымъ, спокойнымъ

И гнѣвнымъ, честнымъ и великодушнымъ

Въ одинъ и тотъ же мигъ? А пылкость

Любви моей къ нему опередила

Разсудокъ кроткій мой. Лежалъ Дунканъ

Тутъ съ сребровиднымъ тѣломъ, обагреннымъ

Его же золотистой кровью; раны

Огверзгыя его зіяли, словно

Проломъ, природѣ сдѣланный для входа

Опустошительному разрушенью.

Тамъ и убійцы, краской ремесла ихъ

Окрашенные и съ мечами, кровью

Запекшейся покрытыми, лежали.

Они на честныхъ слугъ не походили.

Кто жъ, у кого есть сердце для любви

И храбрость въ этомъ сердцѣ, чтобъ любовь

Свою на дѣлѣ выказать,-- съумѣлъ бы

Остановиться?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Дурно! помогите!

МАКДУФФЪ.

На помощь къ леди!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Что жъ словамъ своимъ

Мы воли не даемъ? Событье это

Всего къ намъ ближе!

ДОНАЛЬБАЙНЪ.

Намъ ли говорить,

Когда судьба, какъ будто бы сокрывшись

Въ винтовой скважинѣ, напасть на насъ

И раздавить всѣхъ можетъ вдругъ! Бѣжимъ!

А наши слезы высохнутъ не скоро!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Отчаянью же нашему теперь

Нельзя еще вступить въ свои права.

БАНКО.

На помощь къ леди!

Леди Макбетъ уносятъ.

Но когда прикроемъ

Мы наготу безсильную свою,

Которой воздухъ такъ опасенъ,-- вновь

Сойдемся, съ цѣлью разузнать подробнѣй

Кровавой этой драмы содержанье.

Сомнѣнье и боязнь волнуютъ насъ.

Вручаю въ руки Бога я себя

И даже послѣ смерти я готовъ

Бороться противъ притязаній тайныхъ

Измѣннической злобы!

МАКДУФФЪ.

И я также!

ВСѢ.

Мы всѣ!

МАКБЕТЪ.

Теперь одеждою мужей

Себя вы облеките, и сберемтесь

Всѣ вмѣстѣ въ тронной залѣ.

ВСѢ.

Мы готовы.

Всѣ уходятъ, кромѣ Малькольма и Дональбайна.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

На что рѣшился ты? Не будемъ съ ними.

Лжецу легко выказывать другимъ

Притворное страданіе. Отправлюсь

Я въ Англію.

ДОНАЛЬБАЙНЪ.

Въ Ирландію я ѣду.

Судьба различная насъ ожидаетъ.

Пусть лучше въ безопасности мы будемъ;

Таятся здѣсь кинжалы подъ улыбкой,

Чѣмъ ближе къ крови кто, тѣмъ кровожаднѣй.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Смертельная стрѣла еще не пала

Въ своемъ полетѣ; и всего вѣрнѣй,

Укрыться намъ, чтобъ не служить имъ цѣлью.

Скорѣе на коня! не будемъ тратить

Минуты на прощаніе. Бѣжимъ!

Позволена та кража, гдѣ себя жъ

Спасаешь, и особенно тогда,

Когда пощады ожидать нельзя!

Уходятъ.

СЦЕНА IV.

Внѣ замка.

Входятъ Россъ и Старикъ.

СТАРИКЪ.

Вотъ семьдесятъ я лѣтъ могу припомнить,

И много ужасовъ и страшныхъ дѣлъ

Видалъ я, но предъ этой страшной ночью

Они ничто.

РОССЪ.

Да, мой отецъ, ты видишь,

Смущенное дѣлами человѣка,

Все небо, въ гнѣвѣ, на его злодѣйства

Ужасныя взираетъ грозно. День

Насталъ ужъ по часамъ, а между тѣмъ,

Побѣда ль ночи или дня стыдливость,

Взамѣнъ животворящаго лобзанья

Лучей, наводятъ покрывало тьмы

На ликъ земли.

СТАРИКЪ.

Ненатурально это,

Такъ точно, какъ то дѣло, что свершилось.

Въ прошедшій вторникъ, соколъ, въ высоту

Небесную стремившись горделиво,

Настигнутъ и заклеванъ былъ совою.

РОССЪ.

Дункана жъ кони (хоть и странно это,

Но было такъ), красивые такіе

И быстрые, любимцы въ ихъ породѣ,

Вдругъ одичали, выбились изъ стойла

И понеслись стрѣлой, какъ бы на зло

Повиновенію и на борьбу

Съ людьми.

СТАРИКЪ.

И говорятъ, что перегрызли

Они другъ друга.

РОССЪ.

Да, я самъ то видѣлъ,

Глазамъ своимъ на диво. А! вотъ добрый

Макдуффъ.

Входитъ Макдуффъ.

Что новаго на свѣтѣ, сэръ?

МАКДУФФЪ.

Какъ, развѣ вы не знаете?

РОССЪ.

Узнали ль,

Кто былъ виновникъ настоящій дѣла

Кроваваго?

МАКДУФФЪ.

Тѣ самые, кого

Макбетъ убилъ.

РОССЪ.

Увы! какіе дни!

Но въ чемъ же можно было пользу имъ

Себѣ предвидѣть?

МАКДУФФЪ.

Вѣрно, кто нибудь

Ихъ подъучилъ. Малькольмъ и Дональбайнъ,

Дункана сыновья, внезапно скрылись,

Бѣжали; а на нихъ поступокъ этотъ

Бросаетъ подозрѣнье.

РОССЪ.

Снова дѣло,

Противное природѣ! И какъ то

Безсмысленно бываетъ честолюбье,

Которое такъ жадно пожираетъ

Свои же средства всѣ къ существованью!

Такъ можно думать, что санъ королевскій

Достанется Макбету?

МАКДУФФЪ.

Королемъ

Провозглашенъ онъ, и ужъ ѣдетъ въ Скону (34),

Гдѣ на престолъ возсядетъ.

Дункана?

РОССЪ.

Гдѣ же тѣло

МАКДУФФЪ.

Перенесено оно

Въ Кольмскиль,-- священный склепъ, гдѣ кости предковъ

Его хранятся.

РОССЪ.

Ѣдете ль вы въ Скону?

МАКДУФФЪ.

Нѣтъ, братъ мой, я поѣду въ Файвъ.

РОССЪ.

Прекрасно!

И я туда жъ.

МАКДУФФЪ.

Да будетъ такъ! пусть тамъ

У васъ свершится все какъ можно лучше!

Прощай! боюсь я, старыя одежды

Гораздо лучше нынѣшнихъ къ намъ шли.

РОССЪ (старику).

Прощай, отецъ мой!

СТАРИКЪ.

Да благословитъ

Богъ васъ и тѣхъ, которые хотятъ

Повсюду зло въ добро перемѣнить

И недруговъ въ друзей вамъ обратить.

Уходятъ,

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТІЕ.

СЦЕНА I.

Форсъ. Комната во дворцѣ.

Входитъ Банко.

БАНКО.

Король, Кавдоръ и Глемисъ! ты имѣешь

Теперь все то, что вѣщія колдуньи

Въ грядущемъ обѣщали. Но страшусь я:

Играешь ты въ зловѣщую игру,

Желая цѣль свою осуществить.

Однако же, онѣ тогда жъ сказали,

Что не наслѣдуетъ тебѣ потомство,

Но что я буду самъ отцомъ, началомъ

Династіи обширной королей;

И если намъ онѣ вѣщали правду

(Чему, Макбетъ, ты служишь подтвержденьемъ),

То отчего жъ, правдивыя къ тебѣ,

Онѣ меня обманутъ въ предсказаньи,

Надеждъ моихъ не оправдаютъ?.. Тише!

Ни слова!

Трубные звуки. Входятъ: Макбетъ, въ одеждѣ короля, леди Макбетъ, въ одеждѣ королевы, Леноксъ, Россъ, лорды, леди и свита,

МАКБЕТЪ.

Вотъ нашъ главный собесѣдникъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Когда бъ онъ былъ забытъ, нашъ пиръ великій

Совсѣмъ бы опустѣлъ, и все веселье

Разстроилось бы.

МАКБЕТЪ.

Вечеромъ сегодня

Парадный ужинъ мы желаемъ дать

И просимъ васъ присутствовать на немъ.

БАНКО.

Повелѣвайте, государь: къ вамъ долгомъ,

Какъ цѣпью неразрывной, я прикованъ.

МАКБЕТЪ.

Вы ѣдете верхомъ сегодня, послѣ

Обѣда?

БАНКО.

Да, милордъ.

МАКБЕТЪ.

Совѣтъ вашъ добрый

Сегодня слышать я хотѣлъ въ собраньи

(Намъ дорогъ онъ всегда и счастливъ),

Но лучше отложить его до завтра.

А далеко ль вы ѣдете?

БАНКО.

Я ѣду

Довольно далеко, милордъ, и время

До ужина займетъ моя поѣздка;

Коль не удвоитъ скорости мой конь,

У ночи часъ -- другой занять придется.

МАКБЕТЪ.

Не опоздайте къ намъ на пиръ.

БАНКО.

Надѣюсь,

Милордъ, не опоздать.

МАКБЕТЪ.

Къ намъ вѣсть дошла,

Что кровожадные родные наши,

Въ отцеубійствѣ страшномъ не сознавшись,

Въ Ирландію и Англію бѣжали.

Своихъ приверженцевъ они морочатъ

Престранной выдумкой... Объ этомъ завтра

Мы потолкуемъ, какъ о дѣлѣ важномъ,

Касающемся нашего престола

И требующемъ общаго собранья.

И такъ, скорѣе на коня! прощайте!

До вечера, до скораго свиданья!

Флинсъ также съ вами ѣдетъ?

БАНКО.

Да, милордъ.

Намъ ѣхать ужъ пора.

МАКБЕТЪ.

Желаю вамъ

Коней, надежныхъ поступью и быстрыхъ,

И крѣпости ихъ спинъ васъ поручаю.

Прощайте.

Банко уходить.

Каждый, какъ кому угодно,

Пусть временемъ своимъ располагаетъ

До вечера семи часовъ. Чтобъ вашъ

Приходъ еще намъ радостнѣй казался,

До ужина останемся одни.

До тѣхъ же поръ, Господь да будетъ съ вами.

Уходятъ леди Макбетъ, лорды, леди и проч.

Эй ты, послушай! Ждутъ ли насъ тѣ люди?

СЛУГА.

Они у входа во дворецъ, милордъ.

МАКБЕТЪ.

Зови сюда.

Слуга уходитъ.

Быть тѣмъ, что я теперь --

Ничто, но быть навѣрно -- вотъ что важно.

Глубоко вкоренился въ насъ страхъ къ Банко,

И все, что угрожать намъ въ состояньи,

Господствуетъ въ его природѣ царской.

Онъ многое посмѣетъ совершить.

Съ неукротимостью души свой

Соединяетъ онъ благоразумье,

Которое все мужество его

Къ успѣху несомнѣнному ведетъ.

Его лишь одного существованье

Боязнь въ меня вселяетъ, и мой геній

Такъ точно геніемъ его низверженъ,

Какъ, по преданью, Маркъ Антоній палъ

Предъ Цесаремъ. Онъ гнѣвался на вѣдьмъ,

Когда онѣ меня царемъ вѣнчали,

И имъ велѣлъ сказать себѣ всю правду;

Тогда онѣ пророчествомъ своимъ

Привѣтствовали въ немъ начало, корень

Династіи грядущихъ королей,

Мнѣ жъ возложили на главу вѣнецъ

Безлюдный и изсохшій скиптръ вручили,

Ихъ вырвутъ у меня чужія руки!

Никто изъ сыновей моихъ не будетъ

Наслѣдникомъ моимъ. О! если такъ,

Для рода Банко осквернилъ я душу,

Дункана милосерднаго убилъ,

Сосудъ спокойствія враждой наполнилъ --

Для нихъ однихъ! сокровище мое

Я предалъ злѣйшему врагу людей,

Чтобъ послѣ ихъ же сдѣлать королями!

Чтобъ Банко сыновьямъ владѣть престоломъ!

Скорѣй, приди, судьба, на поле битвы

И вызови меня на смертный бой!

Кто здѣсь?

Входитъ слуга съ двумя убійцами.

Теперь иди къ дверямъ и жди,

Пока не позову!

Слуга уходитъ.

Вчера мы съ вами

О всемъ ужъ говорили?

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

Да, милордъ.

МАКБЕТЪ.

И такъ, теперь подумали ли вы

О томъ, что говорилъ я вамъ? Узнайте:

Онъ васъ одинъ въ былыя времена

Держалъ подъ гнетомъ роковой судьбы;

А вы насъ, въ томъ невинныхъ, обвиняли.

Я передъ вами ужъ разоблачилъ

Все это въ нашемъ прежнемъ разговорѣ;

Я доказалъ, кто ложною надеждой

Васъ обольщалъ, кто вамъ противорѣчилъ,

Какія средства онъ употреблялъ

Для этого, и множество другихъ

Вещей, которыя могли бъ заставить

Послѣдняго глупца и сумасброда

Сказать: вотъ, что исполнилъ Банко!

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

Да;

Отъ васъ узнали мы, кто это сдѣлалъ.

МАКБЕТЪ.

И такъ, дошелъ я до того, что цѣлью

Второму нашему свиданью служитъ.

Не думаете ль вы, что терпѣливость

Въ природѣ вашей такъ преобладаетъ,

Что можете вы это допустить?

И неужли вы набожны на столько,

Чтобъ о такомъ добрѣйшемъ человѣкѣ

И о его потомствѣ помолиться, --

О немъ, чья тяжкая рука склонила

Васъ къ гробу, сдѣлавъ нищими на вѣкъ?

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

Мы люди всѣ, властитель мой.

МАКБЕТЪ.

Да, правда!

Вы за людей слывете въ каталогѣ,

Такъ точно, какъ лягавыя собаки,

Борзыя, шавки, пудели, дворняшки

И помѣсь всякая извѣстны намъ

Подъ именемъ собакъ. Но въ высшемъ спискѣ

Онѣ зовутся: гончею собакой,

Лѣнивою, разумною, тупой,

Охотничьей, сторожевой, -- смотря

По качествамъ ихъ всѣхъ, какія каждой

Природа всеблагая даровала,

И той особой кличкѣ въ общемъ спискѣ,

Который ихъ соединяетъ всѣхъ.

Такъ и съ людьми всегда бываетъ. Если

У васъ есть мѣсто въ этомъ высшемъ спискѣ,

Внѣ ряда низшаго всѣхъ прочихъ смертныхъ,

Скажите, -- и душѣ я вашей ввѣрю

Тотъ планъ, который, будучи исполненъ,

Избавитъ васъ отъ общаго врага

И, якорю подобно, въ наше сердце

Къ вамъ вѣчную любовь внѣдритъ глубоко.

Пока онъ живъ, -- здоровье наше вянетъ;

Умретъ онъ -- мы поправимся вполнѣ.

ВТОРОЙ УБІЙЦА.

Властитель мой, я къ тѣмъ принадлежу,

Которыхъ подлые удары свѣта

И притѣсненья такъ ожесточили,

Что я готовъ все сдѣлать, что угодно,

Лишь только бъ мнѣ надъ свѣтомъ посмѣяться!

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

А я несчастьемъ такъ испытанъ страшно

И такъ судьбой измученъ, что готовъ

Поставить жизнь свою за разъ на карту,

Чтобъ все поправить иль всего лишиться!

МАКБЕТЪ.

Вы знаете, вамъ Банко врагъ обоимъ...

ВТОРОЙ УБІЙЦА.

Вы правду говорите, Государь.

МАКБЕТЪ.

Онъ врагъ и мнѣ, и такъ онъ кровожаденъ,

Что каждый мигъ его существованья

Ударомъ смертнымъ угрожаетъ мнѣ.

Изъ вида моего стереть долой

Его я могъ бы силою открытой

И оправдать все волею своей;

Но я не долженъ оскорблять тѣхъ лицъ,

Въ которыхъ онъ и я друзей имѣемъ.

Любовь ихъ я съумѣю сохранить:

Оплакивать лишь стоитъ смерть того,

Кого я самъ же уничтожу нынѣ.

Вотъ почему я помощи отъ васъ

Такъ сильно домогаюсь; мнѣ она

Послужитъ маской для прикрытья дѣла;

На это много я причинъ имѣю.

ВТОРОЙ УБІЙЦА.

Мы все исполнимъ, Государь, что намъ,

Теперь прикажете.

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

Пусть наша жизнь...

МАКБЕТЪ.

Сверкаетъ смѣлость въ васъ. Чрезъ часъ, не позже,

Я укажу, гдѣ спрятаться вамъ должно,

Для западни удобнѣйшее время

Назначу -- и минуту для свершенья дѣла.

Сегодня ночью пусть оно свершится,

Въ извѣстномъ разстояньи отъ дворца.

Но помните, что я во всемъ остаться

Невиннымъ долженъ, и (чтобъ въ этомъ дѣлѣ

Не встрѣтить ни прорѣхи, ни заплаты)

Флинсъ, сынъ его, который съ нимъ поѣде тѣ

И чье отсутствіе необходимо

Какъ и отсутствіе его отца,

Всю участь роковаго часа долженъ

Самъ также испытать. Поговорите

Объ этомъ вы другъ съ другомъ и рѣшитесь;

А я сейчасъ сюда къ вамъ возвращусь.

ВТОРОЙ УБІЙЦА.

Мы ужъ рѣшились, Государь.

МАКБЕТЪ.

Я скоро

Увижу васъ; останьтесь во дворцѣ.

Все рѣшено: и если суждено

Твоей душѣ, въ ея полетѣ, Банко,

Попасть на небо -- вечеромъ она

Сегодня жъ улетѣть туда должна.

Уходятъ.

СЦЕНА II.

Другая комната во дворцѣ.

Входятъ леди Макбетъ и слуга.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Оставилъ ли дворъ Банко?

СЛУГА.

Да, миледи.

Но онъ сегодня жъ вечеромъ вернется.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Иди и королю скажи, что я

Его на пару словъ здѣсь ожидаю;

Не будетъ ли пожаловать сюда

Ему угодно.

СЛУГА.

Слушаю, миледи.

Уходитъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Свершились недовольныя желанья,

Истрачены безъ пользы всѣ старанья!

Но лучше разрушенья жертвой быть,

Чѣмъ отъ него въ сомнѣньи вѣчномъ жить!

Входитъ Макбетъ.

Что новаго, милордъ? Вы все одни.

З й Скиптрь одинъ въ моихъ рукахъ --

А на главѣ безплодная корона!...

И близокъ часъ, пришлецъ ихъ свергнетъ въ прахъ!

Такъ для него я кровью обагрился!

Дункана я низвергнулъ для него --

Врагу людей готовилъ торжество --

И съ чашею покоя разпростился!...

О, если такъ, зову мой рокъ на бой!

Я жду тебя -- да будетъ смертный бои!

(Входитъ слуга съ двумя убійцами).

Иди къ дверямъ и жди доколь не кликну.

(Слуга уходитъ).

СЦЕНА IV.

МАКБЕТЪ и двое убійцъ.

Макбетъ.

Я говорилъ вчера о дѣлѣ съ вами!

Убійцы.

Такъ, Государь!

Макбетъ.

Обдумали ль вы дѣло?

Повѣрьте мнѣ, васъ Банко угнѣталъ --

Невиненъ я; въ послѣднемъ разговорѣ

Я показалъ вамъ ясно кѣмъ вы были

Обмануты, кому игрушкой были.

1. Убійца.

Мы видѣли.

Макбетъ.

Теперь пойдемте далѣ.

Скажите мнѣ: какое въ васъ терпѣнье,

Что сносите такъ долго утѣшенье...

И за него и за дѣтей его,

Не вамъ молить пристойно божество!

Когда онъ васъ повергнулъ въ нищету --

Когда одинъ приблизилъ васъ ко гробу!...

1. Убійца.

О Государь! мы люди...

Макбетъ.

Знаю я

Вы носите названіе людей,

Какъ стая псовъ, и гончихъ и борзыхъ,

Зовутся всѣ собаками равно!...

Но опытный охотникъ различаетъ

Ихъ хитрость, ихъ движеній быстроту.

Такъ и съ людьми: коль чувствуете силу,

Чтобъ надъ толпой возвыситься ничтожной --

Мой замыселъ примите; онъ на вѣкъ

Избавитъ насъ отъ общаго врага!

1. Убійца.

О, міру въ дань успѣлъ я все принесть;

Мнѣ сладкая одна осталась месть!

2. Убійца.

Игра судьбы такъ сердце утомила!

Равно: что жизнь, что темная могила.

Макбетъ.

Увѣрены что Банко былъ вашъ врагъ?

Убійцы.

Такъ, Государь!

Макбетъ.

Мой врагъ смертельный онъ!

И каждая минута жизни Банко --

Какъ будто мнѣ холодной смертью вѣетъ!

Его легко могла бы власть моя

На вѣкъ изгнать отъ глазъ моихъ далеко;

Но не хочу; есть у него друзья --

Они мои: я ихъ цѣню высоко!

Вотъ для чего нужна мнѣ помощь ваша.--

1. Убійца.

Мы, Государь, исполнимъ повелѣнье!

2. Убійца.

Хотя бъ и жизнь...

Макбетъ.

Такъ, вижу вы готовы!

Онъ вечеромъ сегодня возвратиться:

Въ лѣсу свое исполните вы дѣло;

Но далѣе отъ замка, понимайте....

Чтобъ на меня не пало подозрѣнье;

Но слушайте! окончите вполнѣ!

Чтобъ сынъ его Флеансъ, который съ нимъ,

Флеанса смерть не менѣе нужна,--

Не избѣжалъ ужаснаго мгновенья!

Вы поняли...

Убійцы.

Рѣшились, Государь!

Макбетъ.

Останьтесь же вы въ замкѣ, я васъ кликну.

(убійцы уходитъ)

Когда тебѣ быть въ небѣ суждено --

То нынѣ же свершиться все должно!

СЦЕНА V.

ЛАДИ МАКБЕТЪ и МАКБЕТЪ.

Лади Макбетъ.

Ты здѣсь, Макбетъ, за чѣмъ ты все одинъ?

Ты съ мрачными видѣньями въ бесѣдѣ

И въ думы духъ ты погрузилъ о томъ,

Что жертвою могилы темной стало!..

Чему нельзя помочь, ничтожно то;

Что свершено -- то свершено на вѣкъ!

Макбетъ.

Мы нанесли змѣе не смерть, а раны:

Излѣчиться и прежній образъ приметъ --

И уязвитъ безсильную въ насъ злобу!

Нѣтъ! пусть сперва вселенная падетъ --

Разрушаться два міра -- а дотолѣ

Я не хочу вкушать во страхѣ пищу;

Я не хочу, чтобъ мрачныя видѣнья

Тревожили меня во мракѣ ночи!..

Не лучше ли сойти въ могилу съ нимъ --

Гдѣ вѣчный міръ, чѣмъ полну быть мученья!

Чѣмъ зрѣть всегда, что яростная пытка,

Терзаетъ духъ!.. Теперь Дунканъ въ могилѣ;

Онъ мирно спитъ, далекій отъ волненья!

Измѣна все надъ нимъ ужь истощила --

И ни кинжалъ, ни сокровенный ядъ,--

Ни мечъ врага -- къ нему не долетятъ!

Лади Макбетъ.

Макбетъ! Макбетъ! любезный мой супругъ!

Спокойся: ты на торжествѣ быть долженъ.

Макбетъ.

Я буду; ты будь также! Не жалѣй

Ни кротости, ни ласковыхъ рѣчей:

Дотолѣ мы не тверды на престолѣ,

Доколѣ льстить и лицемѣрить должно!

Лади Макбетъ.

О брось же мысль объ этомъ!

Макбетъ.

Ахъ! жена!

Я чувствую, что грудь отравлена:

Ты знаешь, живъ и Банко и Флеансъ!..

Лади Макбетъ.

Но развѣ имъ безсмертіе дано?

Макбетъ.

Все мыслью сей во мнѣ оживлено!

Узнай: доколь летучій мыши лётъ

Некончится, доколь на зовъ Гекаты

Сова крыломъ широкимъ не взмахнетъ:

Спокойствіемъ мы будемъ вновь богаты!

Лади Макбетъ.

Что хочешь ты свершить?

Макбетъ.

Не узнавай,

Доколѣ, другъ, не все еще готово!

О ночь! скорѣй на землю низлетай:

Подъ тѣнію великаго покрова

Сомкни глаза чувствительнаго дня!

Невидимой кровавою рукою

Ты отжени сей трепетъ отъ меня --

И разорви тѣ строки обвиненья,

Которыя такъ страшны надъ главой!..

Темнѣетъ: въ боръ помчался черный вранъ;

Работы дня слабѣе и слабѣе!

Посланникъ тьмы за жертвою своей

Съ отвагою помчался сквозь туманъ!

Дивишься ты? измѣною и зломъ --

И вѣруй въ то -- мы твердость злу даемъ!

(Уходятъ).

СЦЕНА VI.

(Паркъ, ведущій въ ворота Замка.) Трое убійцъ входятъ.

1. Убійца къ 3.

А кто тебѣ велѣлъ придти сюда?

3. Убійца.

Макбетъ прислалъ!

1. Убійца къ 2.

А развѣ мало насъ?

Ужь вѣрить ли словамъ его товарищъ?

2. Убійца.

Да намъ онъ говорилъ объ немъ; ты можешь

Намъ помогать.

1. Убійца.

Ну, такъ останься ты.

Ужь вечерѣть на небѣ стало; путникъ

Что силы есть спѣшитъ теперь къ ночлегу:

И тотъ, кого мы ждемъ, ужь недалеко.--

2. Убійца.

Постой, постой! я слышу конской топъ!

Банко, (за сценой).

Сюда огня!

1. Убійца.

Ужь это вѣрно онъ;

Другіе всѣ проѣхали въ дворецъ.

2. Убійца.

Да онъ пѣшкомъ.

1. Убійца.

Всегда дорогой этой

До самаго дворца идутъ пѣшкомъ.

СЦЕНА VII.

Прежніе, БАНКО и ФЛЕАІІСЪ (съ факеломъ).

2. Убійца.

Огонь! огонь!

3. Убійца.

Вотъ онъ!

1. Убійца.

Готовы будьте!

Банко, (входя).

А быть грозѣ.

2. Убійца.

Ужь надъ тобой она!

(Нападаетъ на него).

Банко.

Измѣна! сынъ! бѣги! отмсти за смерть!

(Падаетъ. Флеансъ бросаетъ факелъ; первой убійца гаситъ его ногою).

3. Убійца.

За чѣмъ гасилъ огонь?

1. Убійца.

А развѣ худо?

2. Убійца.

Одинъ лежитъ на мѣстѣ, сынъ ушелъ!

1. Убійца.

Проклятый онъ! мы сдѣлали пол-дѣла!

3. Убійца.

Нѣтъ нужды: мы теперь пойдемъ къ Макбету.

(Уходятъ).

СЦЕНА VIII.

(Освѣщенная зала.-- Нѣсколько приготовленныхъ столовъ).

МАКБЕТЪ, ЛАДИ МАКБЕТЪ, РОССЕ, ЛЕНОКСЪ, АНГУСЪ, и шесть Лордовъ.

Макбетъ.

Свои мѣста займите! всѣмъ привѣтъ!

Россе, Ангусъ, Леноксъ.

Благодаримъ властитель!

Макбетъ.

Будто гость

Намѣренъ я въ собраньи находишься;

Всѣ почести предоставляю Лади!

(Всѣ садятся, кромѣ Макбета.)

Лади Макбетъ.

Всѣмъ вамъ привѣть желаю отъ души!

(Первой убійца входитъ).

Макбетъ.

Какъ ихъ сердца благодарятъ тебя!

Число гостей по сторонамъ равно;

Хочу занять въ срединѣ мѣсто! время!

Пускай кругомъ обходитъ чаша! (къ убійцѣ тихо) что?

Кровь на лицѣ!...

1. Убійца

Кровь Банко!

Макбетъ.

Онъ убитъ

1. Убійца.

Зарѣзанъ онъ: я услужилъ ему!

Макбетъ.

Ты мастеръ! но не дуренъ тотъ,

Кто оказалъ Флеансу тужъ услугу!

1. Убійца.

Мой Государь! Флеансъ успѣлъ сокрыться

Макбетъ.

Ушелъ! ушелъ! приди жъ назадъ мой страхъ!

Я былъ единъ какъ мрамора громада;

Твердъ какъ скала, свободенъ былъ въ мечтахъ;

Какъ воздуху мнѣ не было преграды!

Теперь опять закованъ, и опять

Мученія мнѣ станутъ грудь терзать!

Но Банко гдѣ?

1. Убійца.

Онъ брошенъ мною въ ровъ;

Я двадцать ранъ ему нанесъ кинжаломъ --

И каждая смертельна!

Макбетъ.

Благодарю!

Раздавлена огромная змѣя!--

И этотъ червь въ груди взлелѣетъ ядъ;

Но онъ теперь не страшенъ для меня!

До завтра! (убійца уходитъ).

Лади Макбетъ.

Васъ не занимаютъ гости!

Огромный пиръ и пустъ и скученъ -- если

Онъ не почтенъ хозяина вниманьемъ!

(Тѣнь Банко появляется, и садится между Россе и Леноксомъ, на мѣстѣ, которое за столомъ было оставлено Макбету.)

Макбетъ, (къ Лордамъ.)

Здѣсь собрался бъ цвѣтъ родины моей,

Когда бы насъ почтилъ прибытьемъ Банко;

Я лучше бы желалъ въ укоръ поставить,

Что дружествомъ его не обладаю,

Чѣмъ сожалѣть о бѣдствіи возможномъ.

Россе.

Онъ не сдержалъ свое честное слово;

Почтите насъ присудствіемъ споимъ!

Макбетъ, (увидя тѣнъ).

Всё занято! нѣтъ мѣста!...

Леноксъ.

Государь!

Вотъ вамъ оно?

Макбетъ.

Какъ? гдѣ?

Россе.

Здѣсь, Государь!

По что могло встревожить васъ?

Макбетъ, (раздраженный,)

А кто

Осмѣлился?...

Лорды.

О Государь! что съ вами?..

Макбетъ (къ тѣни.)

Нѣтъ, нѣтъ, то свершено не мной;

Ты не махай кровавою главой!

Россе.

Мы встать должны; Король нашъ занемогъ!

Лади Макбетъ.

Останьтеся! съ нимъ это часто, съ дѣтства;

Останьтесь на мѣстахъ; пройдетъ припадокъ:

Минуты черезъ двѣ онъ вновь здоровъ --

Вниманіемъ болѣзнь не уменьшите.--

Такъ кушайте и не глядите! (Тихо Макбету.) Слушай!

Ты мужемъ будь!

Макбетъ.

О! я владѣю силой;

Гляжу на то, что адъ бы устрашило!

Лади Макбетъ.

Прекрасно! вотъ опять твои видѣнья,

Какъ тоть кинжалъ, который велъ къ Дункану!

Ужь подлинно! весь этотъ трепетъ, ужасъ,

Присталъ старухѣ глупой -- у огня,

Которая разсказываетъ сказки!

Стыдись, стыдись! зачѣмъ лицо такое?...

Что видишь ты!.. Ты видишь стулъ пустой!...

Макбетъ.

Нѣтъ, подойди сюда, сюда смотри! (Къ тѣни.)

Качаешь ты главой, такъ говори! (Духъ изчезаетъ).

Лади Макбетъ.

Макбетъ! тобой безумье овладѣло!

Макбетъ.

Какъ я стою, его сей часъ я видѣлъ!

Лади Макбетъ.

Стыдись, Макбетъ!

Макбетъ.

Какъ будто въ первый разъ

Кровь пролита! въ былые времяна

Какъ не было законовъ -- кровь лилась!

И ужасомъ была душа полна,

Когда о томъ такъ грозно шла молва!

О, въ дребезги разбитая глава,

Я помню то -- изъ гроба не вставала!

А нынѣ, вотъ чего не доставало!

И двадцать ранъ уже ничтожны ей;

Она пришла -- и гонитъ съ мѣста смѣло!

Не правда ли, вѣдь это всё страннѣй,

Кроваваго, свершившагося дѣла?...

Лади Макбетъ.

Макбетъ! тебя ждутъ гости!

Макбетъ.

Я забылъ...

Вы не смотрите на меня друзья;

Я не здоровъ престранною болѣзнью,

Но знаетъ кто меня, тому легко

Привыкнутъ къ ней: теперь я съ вами сяду.

Подайте мнѣ вина, полнѣе лейте!

Я пью за всё собранье и за Банко --

О какъ бы я желалъ, чтобъ онъ здѣсь былъ!

(Тѣнь появляется.)

И за его здоровье и за ваше!

Лорды.

Благодаримъ!

Макбетъ (къ тѣни).

Прочь съ глазъ моихъ скорѣй!

Скорѣе въ гробъ! ужь высохъ мозгъ въ костяхъ --

Застыла кровь, и нѣтъ огня въ глазахъ!

Зачѣмъ не сводишь ихъ съ моихъ очей.

Лади Макбетъ.

Я васъ прошу, здѣсь не ищите чуда!

Досадно то, что онъ прерветъ веселье!

Макбетъ.

Всё смѣю я, что только смертный смѣетъ!

Ко мнѣ! ты какъ медвѣдь меня найди,

Иль тигромъ изъ Гирканіи приди,

Или прими единорога видъ!

Чѣмъ хочешь будь -- оставь лишь образъ свой --

Во мнѣ тогда ничто не задрожитъ!

Или явись какъ былъ передо мной,

На смертную борьбу меня зови --

И если я затрепещу -- тогда

Дѣвчонкою меня ты назови!

Прочь призракъ, прочь! ты лжешь! прочь навсегда!

(Тѣнь изчезастъ.)

А, хорошо! когда изчезнетъ онъ,

Я силою какъ будто возрождёнъ!

Я васъ прошу, останьтесь!

Лади Макбетъ.

Ты веселье

Отъ насъ прогналъ, и ужасомъ сердца наполнилъ!

Макбетъ.

Ты мнѣ повѣрь, на случаи такіе

Нельзя смотрѣть какъ бы на облака,

Летящіе надъ нами въ лѣтній день;

Меня опять выводишь изъ себя,

Какъ вздумаю, что ты на всё глядишь,

И сохранять въ лицѣ умѣешь краску,

Когда мое чело дрожитъ отъ страха!

Россе.

Что видѣли?

Лади Макбетъ.

Не говорите съ нимъ

Болѣзнь его сильнѣй онъ раздраженъ!

Вамъ добру ночь желаю! Безъ чиновъ

Вы можете всѣ вмѣстѣ выходить!

Россе, Ангусъ, Леноксъ.

Мы добру ночь желаемъ Государю,

И лучшаго здоровья!

Лади Макбетъ.

Добра ночь!

(Лорды уходятъ въ сопровожденіи Лади Макбетъ.)

СЦЕНА IX.

МАКБЕТЪ, и потомъ ЛАДИ МАКБЕТЪ.

Макбетъ.

Такъ, кровь за кровь -- сказалъ какой-то гласъ!

Видали какъ сходили съ мѣстъ каменья --

Какъ изъ древесъ живая рѣчь лилась;

Колдунъ легко узнаетъ преступленье:

По ворону, сорокѣ, иль совѣ!...

Который часъ?

Лади Макбетъ, (возвращается.)

Ужь споритъ съ ночью день.

Макбетъ.

Сюда никакъ Макдуфъ предстать не хочетъ?

Лади Макбетъ.

Ты посылалъ за нимъ?

Макбетъ.

Не посылалъ,

Но слышалъ я: пошли за нимъ теперь;

Во всѣхъ домахъ имѣю я шпіоновъ.

Я на зарѣ пойду въ долину -- тамъ

Я вопрошу тѣхъ роковыхъ сестеръ;

Онѣ должны мнѣ многое открыть;

Злымъ средствомъ я узнаю злое; я

Такъ далеко въ злодѣйства углубился,

Что легче мнѣ идти впередъ, чѣмъ вспять!

Мудреныя мнѣ въ грудь запали мысли;

Нужна рука: онѣ должны быть дѣломъ --

Потомъ уже словами быть должны!

Лади Макбетъ.

Макбетъ! тебѣ всего нужнѣе сонъ!

Макбетъ.

Такъ, такъ! пойдемъ, я страху предался --

За тѣмъ, что не привыкъ къ такому чувству!

Жена! въ такихъ дѣлахъ мы только дѣти!

(Уходятъ.)

КОНЕЦЪ ТРЕТЬЯГО ДѢЙСТВІЯ.

ДѢЙСТВІЕ IV.

(Открытое мѣсто.}

СЦЕНА I

РОССЕ и ЛЕНОКСЪ

Россе.

Мои слова заставили васъ думать!

Не правда ли, дѣла случились странно;

Макбетъ жалѣлъ о гибели Дункана --

И стоитъ: онъ вѣдь умеръ! Храбрый Банко

Пустился въ путь, и опоздалъ; конечно

Легко сказать: "его убилъ Флеансъ:

Флеансъ ушелъ! не должно ѣздить поздно!"

Кто бъ думать могъ, что Дональбанъ съ Малькольмомъ

На страшное пустились дѣло! грѣхъ!...

Какъ сожалѣлъ Макбетъ!... въ порывѣ гнѣва

Сразилъ убійцъ упившихся виномъ;

Онъ поступилъ прекрасно! Да и кто бы

Не разорвалъ на части сихъ злодѣевъ --

Когда бъ они не признавались въ томъ?...

И если бъ онъ поймалъ сыновъ Дункана;

(Ихъ сохрани Господь!) они узнали бъ

Какъ убивать отца!... и та жь судьба

Готовилась Флеансу... Но потише!

За нѣсколько свободныхъ словъ, за то,

Что не пришелъ на пиръ тираномъ данный,

Макдуфъ попалъ въ немилость вамъ извѣстно

Куда успѣлъ онъ скрыться!--

Леноксъ.

Сынъ Дункана

Нашелъ пріютъ подъ кровомъ Эдуарда;

Онъ принятъ былъ, какъ будто властелинъ.

За нимъ Макдуфъ, отправился просить,

Чтобъ Эдуардъ вооружилъ Сиварда.

И съ помощью великаго Творца

Намъ возвратилъ нашъ санъ и наши кровы!

И отслонилъ висящіе кинжалы!...

Такая вѣсть Макбета раздражила --

Готовъ открыть кровавую войну.

Россе.

Онъ посылалъ къ Макдуфу?

леноксъ.

Посылалъ --

И получилъ отвѣтъ: "нѣтъ, Государь,

"Я не пойду!" какъ вѣстникъ уходилъ,

Я слышать мнилъ: "жалѣть вамъ о мгновеньи,

Въ которое отвѣтъ сей принесли!"

Россе.

Теперь Макдуфъ сокройся далеко!

Пускай надъ нимъ летитъ хранитель-Ангелъ!

Онъ Англіи провозвѣститъ о немъ --

И отъ бѣды онъ родину спасетъ,--

Которую тирана длань гнѣтетъ!

Леноксъ.

Куда же вы?

Россе.

Я въ Ѳифу утѣшать

Его жену, и защищать её!... (Уходятъ.)

СЦЕНА II.

(Мѣсто поросшее дикимъ кустарникомъ; въ срединѣ на огнѣ стоитъ кострюля. Громъ.)

ГЕКАТА и три ВѢДЬМЫ.

1 Вѣдьма.

Геката! сердишься на насъ?

2. Вѣдьма.

За что же твой сердитый глазъ?

Геката.

За то, что не спросясь совѣта,

Вы вѣдьмы дерзкія сошлись

За то, что безъ меня клялись,

Опутать чарами Макбета!

Источникъ бѣдъ, и корень зла...

Царица ваша -- всё не я ли?

Зачѣмъ же вы меня не звали?

И я бы славно помогла .

Но вотъ что худо, что строптивый,

Кого взвели вы на престолъ,

Въ душѣ и гордый и сварливый

Своей дорогою пошелъ!...

Поправьте жъ всё!.. изчезну я,

Но вамъ поможетъ власть моя!

Макбетъ, когда заря взойдетъ

Васъ вопрошать сюда придетъ;

Я вамъ пришлю духовъ толпой,

Примчатъ всѣ чары за собой!...

Скорѣй, скорѣй! а я спѣшу,

Я много въ эту ночь свершу!

Въ туманѣ капля на лунѣ

Уже повисла: должно мнѣ

Доколь виситъ -- махнуть перстомъ

И силой чаръ и колдовствомъ

Она разсѣяться должна;

Родишь видѣнія она:

И увлеченъ за нимъ во слѣдъ

На гибель поспѣшитъ Макбетъ!

Онъ предъ судьбой не задрожитъ --

Забудетъ страхъ, забудетъ стыдъ!

А вы всѣ знаете давно

Что тотъ, кому всё знать дано,

Изъ нашихъ рукъ не ускользнетъ! (Голосъ.)

"Пора! скорѣй! пора, скорѣй!

"Геката! мчись ко мнѣ быстрѣй!"

Ага! меня мой духъ зовешь!

Узнала я тебя изъ далека;

Зоветъ меня въ туманы, въ облака!

(Изчезаетъ за котломъ.)

СЦЕНА III.

Три ВѢДЬМЫ, (пляшутъ вокругъ огня.)

1. Вѣдьма.

Ну, дружнѣй! вокругъ котла!

Вы бросайте жабу сёстры!

День и ночь она спала

Подъ каменьемъ,-- ядъ въ ней острый!

Собранъ онъ въ сырой землѣ --

Пусть кипитъ она въ котлѣ!...

Всѣ вмѣстѣ.

Дружно! дружно! пламень ярче!

Пусть кипитъ котелъ нашъ жарче!

1. Вѣдьма.

Пусть болотная змѣя

Въ немъ клокочетъ по немногу;

Влажный пухъ нетопыря

И туда жъ лягушки ногу!

Изъ эхидны брось языкъ;

Брось туда собачій клыкъ.

Дружно, дружно! пламень ярче!

Пусть кипитъ котелъ нашъ жарче.

Всѣ.

Дружно, дружно!... и проч.

3. Вѣдьма.

Остовъ вѣдьмы; рысій глазъ;

Волчій зубъ и пасть сивучи;

Корень тотъ, что въ темный часъ,

Въ полѣ рветъ колдунъ летучій!

Вырви печень изъ жида;

Сучьевъ ивы брось туда.

Въ часъ затмѣнія лупы

Ихъ всегда ломать должны!

Ротъ татарина, бросай,

И младенца мнѣ подай,

Что задавленъ былъ во рву,

Пальцы съ рукъ его сорву!

Крови тигровой подлей

И мѣшайте все скорѣй!

Дружно, дружно! пламень ярче!

Пусть кипитъ котелъ нашъ жарче.

Всѣ.

Дружно, дружно!... и проч.

1. Вѣдьма.

Лей кабанью кровь въ него --

И свершится колдовство!

Геката.

О, хорошо у васъ идутъ дѣла,

Хочу, чтобъ вы добычу раздѣлили!

Пляшите же дружнѣй вокругъ котла;

Чтобъ пляска ваша помогла

Околдовать всё, что въ него вы положили!

2. Вѣдьма.

Всѣхъ духовъ суда зову:

Синій, черный, красный, бѣлый!

Помогайте колдовству,

Чтобъ въ котлѣ скорѣй кипѣло!

3. Вѣдьма.

Что мизинецъ мой зудитъ?

Точно: будетъ онъ здѣсь скоро!

Отопритесь всѣ затворы --

Посмотрите кто стучитъ!

СЦЕНА IV.

МАКБЕТЪ и три вѣдьмы. (Разныя фантасмагорическія видѣнія.)

Макбетъ.

Ну, мрачныя, таинственныя сестры --

Въ полночный часъ что дѣлаете здѣсь?

Три вѣдьмы.

Безъ имени оканчиваемъ дѣло!

Макбетъ.

Отвѣтствуйте, я заклинаю васъ

Всей силой чаръ таинственныхъ и мрачныхъ!

Хотя бы вихрь, послышавъ грозный гласъ

На храмы всталъ -- ихъ снесъ съ лица земли?

Хотя бъ валы покрыли корабли --

Хотя бы палъ созрѣлый въ полѣ класъ --

И домы на главы стрегущихъ пали;

И на корняхъ, шатнувшись пирамиды --

Хотя бъ главы къ подошвѣ приклонили!

Сокровища, сокрытыя землей

Хотя бъ въ клубокъ свернулись, чтобъ бѣда

Свирѣпствовать устала -- и тогда

Хочу внимать отвѣть на вызовъ мой!

1. Вѣдьма.

Такъ говори!

2. Вѣдьма.

Спроси!

3. Вѣдьма.

Дадимъ отвѣтъ

1. Вѣдьма.

Но отъ кого отвѣтъ желаешь слышать,

Отъ насъ или, отъ тѣхъ кто выше насъ!

Макбетъ.

Зовите ихъ, я видѣть ихъ хочу!

1. Вѣдьма.

Крови изъ свиньи скорѣй,

Что дѣтей своихъ заѣла;

Жиръ изъ шеи той подлей

Что на площади висѣла!

Дружно, дружно! пламень ярче!

Пусть кипитъ котелъ нашъ жарче! (Громъ).

(Голоса въ шлемѣ появляется).

Макбетъ.

Скажи же мнѣ невѣдомая сила...

1. Вѣдьма.

Что задумалъ: ей не ново.

Слушай же, и самъ ни слова!...

Видѣніе.

Макбетъ! Макбетъ! Макдуфа трепещи!

Пусти меня, тебѣ того довольно!

Макбетъ.

Ктобъ ни былъ ты, тебя благодарю;

Коснулся ты струны моей боязни,

Но отвѣчай....

1. Вѣдьма.

Ему, велѣть нельзя...

Но вотъ другой, найдешь въ немъ больше силъ!

(Громъ; появляется окровавленный младенецъ).

Младенецъ.

Макбетъ! Макбетъ!

Макбетъ.

Тебѣ я жадно внемлю.

Младенецъ.

Лей всюду кровь! будь твердъ и смѣлъ!

Вся смертныхъ власть ничтожна надъ тобою:

Не повредитъ тебѣ, рожденный въ свѣтъ женою.

Таковъ тебѣ судьбой положенный удѣлъ!

(Исчезаетъ).

Макбетъ.

Такъ пусть живетъ Макдуфъ; не страшенъ онъ.

Но я хочу спокойнѣй быть; хочу

Взять отъ судьбы залогъ: умретъ Макдуфъ!

Чтобы я могъ въ лжецы поставить страхъ,--

Чтобъ вопреки громамъ я могъ заснуть!

(Громъ; вѣнчанный младенецъ съ вѣтвію въ рукѣ).

А это кто, какъ сынъ царя восходитъ?

И на челѣ младенческомъ корона!

Вѣдьмы.

Мысль твоя ему не нова!

Слушай ты, а самъ ни слова!

Видѣніе.

Будь ты львомъ! спокоенъ будь,

Заговоры и измѣны

Вѣрь не могутъ досягнуть;

Но дотоль, пока подъ стѣны

Замка, гдѣ Макбетъ живетъ,

Лѣсъ Бирнамскій не пойдетъ! (Духъ исчезаетъ).

Макбетъ.

Тому не быть! кто можетъ двинуть лѣсъ?

Кто повѣлитъ съ мѣстовъ сойти кореньямъ!

Счастливое сказанье!.. Бунтъ неможетъ

Взрости такъ высоко, чтобы я видѣлъ

Какъ лѣсъ пойдетъ! такъ, такъ! и на престолѣ

Мнѣ суждено спокойно жить дотолѣ --

Доколѣ часъ природы не пробьетъ!--

Но вотъ еще, что я хочу узнать:

Скажи, на тронъ взойдетъ ли Банковъ родъ?

Вѣдьмы.

Ты болѣе не долженъ вопрошать!

Макбетъ.

Отвѣтствуйте! иль проклинаю васъ!

Что это! что! котелъ чрезъ край клокочетъ!..

Отвѣтствуйте!.. Вотъ буря понеслась...

Что значитъ вопль, къ чему сей громъ грохочетъ?

(Громъ трубы).

1. Вѣдьма.

Явись!...

2. Вѣдьма.

Явись!...

3. Вѣдьма.

Явись сюда, явись.

Всѣ три вмѣстѣ.

Покажитеся всѣ вдругъ;

Въ немъ убейте смѣлый духъ!

(Появляются восемь королей,, они идутъ одинъ за другимъ тихо; послѣдній Банко, онъ держитъ зеркало).

Макбетъ, (между тѣмъ какъ видѣнія проходитъ).

Твое лицо на Банково похоже!

Прочь! твой вѣнецъ мнѣ очи ослѣпилъ!

И вотъ другой въ коронѣ! О! прочь тоже!

И третій! отъ главы все тотъ же пылъ!

Проклятыя! зачѣмъ призвали ихъ?

Четвертый! прочь! такъ до окончанія свѣта

Сія черта должна страшить Макбета!..

Еще седьмой!.. такъ сгиньте съ глазъ моихъ!

Но вотъ осьмой!.. онъ съ зеркаломъ стоитъ --

Ихъ множество въ томъ зеркалѣ дрожитъ! .

А у иныхъ три скиптра, двѣ державы...

Ахъ! узнаю, кто призракъ сей кровавый

То Банко! Такъ! то не обманъ очей --

Смѣется онъ! и кажетъ мнѣ дѣтей!

Вѣдьмы.

Точно такъ все: а зачѣмъ

Ты трепещешь, сталъ ты нѣмъ!..

Но веселье будетъ въ немъ...

Воздухъ! ты звени быстрѣй!

Вы же сестры -- всѣ дружнѣй

И пляшите всѣ кругомъ...

Чтобъ сказалъ въ душѣ своей --

Былъ я принятъ съ торжествомъ!

(Невидимая музыка. Вѣдьмы пляшутъ и исчезаютъ).

Макбетъ.

Гдѣ вы! ихъ нѣтъ! будь проклятъ этотъ часъ!

Кто здѣсь? кто здѣсь? войди сюда скорѣй!

СЦЕНА V.

МАКБЕТЪ, ЛЕНОКСЪ.

Леноксъ.

Что повелишь властитель?

Макбетъ.

Видѣлъ ихъ --

Трехъ роковыхъ сестеръ?

Леноксъ.

Нѣтъ, Государь!

Макбетъ.

Не мимо ли тебя они прошли?

Леноксъ,

Ихъ невидалъ.

Макбетъ.

Будь воздухъ тотъ заразой,

Которой ихъ несетъ!-- Будь проклятъ тотъ --

Кто вѣритъ имъ! я слышалъ конской топъ;

Кто прискакалъ?--

Леноксъ,

Два, три гонца съ извѣстьемъ,

Что въ Англію Макдуфъ успѣлъ бѣжать!

Макбетъ.

Какъ, въ Англію?

Леноксъ,

Такъ точно Государь!

Макбетъ.

О время! ты предупредило все,

Что на душѣ моей запало! Дѣло

Должно летѣть намѣренью во слѣдъ!

Какая бъ мысль въ душѣ не закипѣла --

За мыслію рука помчится въ слѣдъ!

Такъ! такъ! гдѣ мысль -- тамъ быть должна рука!

Я захвачу Макдуфовъ замокъ -- Фифы

Предъ мной падутъ! и дѣти и жена --

Умрутъ? всему погибель суждена!

То не слова! нѣтъ, не теряю словъ!

Пока горитъ намѣренье въ груди --

Свершится все, безъ помощи духовъ!

Скорѣй меня, скорѣй туда веди! (Уходитъ).

СЦЕНА VI.

(Садъ. Дѣйствіе въ Англіи).

МАЛЬКОЛЬМЪ и МАКДУФЪ.

Малькольмъ.

Иди сюда! въ уединеньѣ мрачномъ

О бѣдствіяхъ мы станемъ слезы лить!

Макдуфъ.

Нѣтъ! острый мечъ намъ возвратитъ права!

Вотъ, съ каждымъ днемъ и скорбная вдова,

И сирота свой вопль на небо шлютъ!..

Услышавъ ихъ и небеса бушуютъ...

Какъ будто бы въ Шотландіи тоскуютъ!--

Малькольмъ.

Что думаю -- о томъ рыдать готовъ!

Я то узналъ, чему я вѣрить долженъ!

Что измѣнить могу, то измѣню --

Когда найду друзей и часъ удобной!

Давноль того, кого назвать позоръ

Ты такъ любилъ! Я молодъ, знаю я,

Но я готовъ, пускай паду я жертвой!

А въ жертву нестъ разгнѣванному Богу,

Повѣрь, умно и слабаго ягненка!...

Макдуфъ.

Что ты сказалъ -- нѣтъ! не измѣнникъ я!

Малькольмъ.

А кто жъ Макбетъ? Прости мое сомнѣнье

Ты будешь все таковъ, какъ былъ! И развѣ

Жильцы небесъ въ сіяніи не блещутъ,

Хотя изъ нихъ блестящіе упали!

Когдабъ добро совсѣмъ покрыло зло --

Все таже бы осталась добродѣтель!

Макдуфъ.

Я потерялъ надежды!

Малькольмъ.

Можетъ быть тогда,

Какъ для меня они родились? Какъ?

Оставилъ ты супругу и дѣтей --

Такъ быстро! о прости меня, молю,

Я не хочу тебя унизить -- нѣтъ!

Я утвердить хочу мои надежды!

Макдуфъ.

О если такъ -- погибни край родной!

А ты тиранъ стань твердою ногой!

Я удалюсь! за золото востока --

За все чѣмъ овладѣлъ тиранъ жестокой...

Я не снесу такое подозрѣнье!

Малькольмъ.

О, нѣтъ! Макдуфъ не долженъ оскорбляться!

Я вѣрю, что страдаетъ край родной!

Что кровь течетъ, что горьки слезы льются!

Я знаю, за меня возстать готовъ!

Но будь все такъ: когда тирана свергну --

Когда мой мечъ главу его подыметъ:

Мой край родной порокамъ будетъ въ жертву

Сильнѣйшимъ! Такъ! наслѣдника Макбета

Не стерпитъ онъ!--

Макдуфъ.

Но кто же сей наслѣдникъ

Малькольмъ.

Наслѣдникъ я! во мнѣ кипятъ пороки!

Когда вы ихъ увидите: Макбетъ

Покажется бѣлѣе снѣга вамъ!

А зло сравнивъ, ягненкомъ будетъ онъ!

Макдуфъ.

Другова нѣтъ Макбета даже въ адѣ!

Малькольмъ.

Коваренъ онъ, обманчивъ! любитъ роскошь,

Онъ золь и скупъ и кровожаденъ онъ!

Въ его груди названій всѣхъ пороки!

Но и моимъ желаньямъ нѣтъ предѣловъ:

Не пощажу ни женъ, ни дочерей --

Святаго я незнаю!-- Нѣтъ преграды!

Нѣтъ, нѣтъ! не я! пусть царствуетъ Макбетъ!

Макдуфъ.

И алчность есть тиранство! часто, часто

Она вопрахъ властителей свергала!

Но не страшись надѣть вѣнецъ отцевъ?

Передъ тобой лежитъ большое поле:

Оно легко твою насытитъ алчность!

Тебѣ легко быть смертнымъ во дворцѣ --

И божествомъ блистать въ очахъ народа!

Малькольмъ.

Я скупъ; когда взойду на тронъ, я стану

Губить дворянъ, чтобъ земли ихъ имѣть!

Исторгну я то замокъ -- то имѣнье!

Я честнаго губилъ бы человѣка

За тѣмъ, чтобы имѣть его богатство!

Макдуфъ.

Вотъ сей порокъ ужаснѣй сладострастья!

Пускаетъ онъ, не такъ, какъ лѣтній плодъ --

Свой корень! онъ есть острый мечъ, съ престола

Властителей свергающій,-- но ты

Покоенъ будь! Шотландія богата!

А сносно все, когда въ груди твоей,

Сильнѣе всѣхъ пороковъ добродѣтель!

Малькольмъ.

Въ моей душѣ ее не ощущаю!

Все что блеститъ во властелинѣ: кротость,

Терпѣніе, умѣренность и храбрость --

Ничто въ моихъ очахъ; я обладаю

Пороками! будь власть въ моихъ рукахъ --

Раздоромъ бы наполнилъ я всю землю!

Макдуфъ.

Шотландія! Шотландія!

Малькольмъ.

Когда

Ты думаешь, что трона я достоинъ,

Такъ говори; а я таковъ какъ слышалъ!

Макдуфъ.

Не трона -- нѣтъ! ты жизни недостоинъ!

О родина! ты скипетромъ кровавымъ

Угнетена! Когда же дни блаженства

Ты обрѣтешь?-- Законный твой властитель

Самъ произнесъ хулу на кровь свою!

Родитель твой, какъ свято нами правилъ!

А мать тебя носившая во чревѣ --

Всегда жила въ молитвѣ; каждый день

Смиреніемъ въ себѣ все умерщвляла!--

О Государь! прощай! твои пороки

Изъ родины меня далеко гонятъ!

О сердце! здѣсь разбита вся надежда!

Малькольмъ.

Макдуфъ! Макдуфъ! порывъ души твоей

Всѣ мрачныя разсѣялъ подозрѣнья!

Онъ разбудилъ довѣренность мою!

Повѣришь ли! всей хитростью своей!

Макбетъ не разъ меня завлечь старался!

Но я стою на стражѣ!-- Будь отнынѣ

Посредникомъ межъ нами Богъ единый!

Я слѣдую тебѣ, зову назадъ

Все, чѣмъ себя я обвинилъ такъ страшно!..

Моя душа порокамъ недоступна;

Я чистъ еще, невинность мнѣ священна!

Не исторгалъ имущества чужаго!

Священно мнѣ мной сказанное слово:

А истина мнѣ драгоцѣннѣй жизни!

О родина! тебѣ принадлежу!

Въ Шотландію готовъ идти Сивардъ;

Имъ набрано ужь десять тысячь войска!

Мы съ нимъ! и будь за праваго побѣда!

Что ты молчишь?--

Макдуфъ.

Мнѣ не легко -- и горесть

И радость -- все въ душѣ соединишь!

Малькольмъ.

Кто тамъ идетъ: окончимъ нашу рѣчь!

СЦЕНА VII.

Прежніе и Россе.

Макдуфъ.

Шотландецъ, но его незнаю я.

Россе.

Привѣтъ тебѣ мой братъ.

Макдуфъ.

Узналъ его!

Ахъ, отдали отъ насъ хранитель Ангелъ

Все -- почему другъ другу стали чужды!

Россе.

Да будетъ такъ!

Макдуфъ.

О родинѣ, что скажешь?

Россе.

Увы! чей взоръ Шотландію узнаетъ?

Не родина -- она могила наша!

Тамъ не цвѣтетъ улыбка! воздухъ тамъ

Стенаньями и воплями наполненъ!

И имъ никто въ Шотландіи не внемлетъ!

Тамъ -- колоколъ ударитъ погребальный:

Вопроса нѣтъ -- кто эту землю бросилъ?

Быстрѣй цвѣтка, носимаго на шляпѣ,

Тамъ жизнь людей теряетъ запахъ свой!

Такъ! тамъ она не разцвѣтая вянетъ!..

Макдуфъ.

Ужасенъ твой разсказъ -- но справедливъ!

Малькольмъ.

Скажи теперь, что сдѣлалося тамъ?

Россе.

Кто говоритъ о пролетѣвшемъ горѣ --

Тотъ говоритъ о старинѣ! мгновенье

Родитъ его!

Макдуфъ.

Что сдѣлалось съ женой?

Россе.

О ничего!

.Макдуфъ

Съ дѣтьми?

Россе.

Всѣмъ хорошо!

Макдуфъ.

И мира ихъ не возмутилъ злодѣй?

Россе.

Оставивъ ихъ -- они спокойны были?

Макдуфъ.

Но скупъ не будь ты на свои слова!

Россе.

Когда сюда я шелъ, чтобы сказать,

Что на душѣ лежитъ, слухъ несся,

Что многіе оружіе берутъ!

И этому я вѣрю, видя войско:

Готовое идти во слѣдъ тирану!

Ужъ близокъ часъ! Шотландія возстанетъ,

Вашъ взоръ одинъ возпламенитъ народъ!

И слабая жена на битву грянетъ --

Несносенъ сталъ руки железный гнётъ!

Малькольмъ.

И мы пойдемъ! ужъ десять тысячъ войска

Намъ Англія на помощь подаетъ!

Сивардъ ихъ вождь, онъ лучшій въ свѣтѣ воинъ!

Россе.

О какъ бы я желалъ за эту вѣсть --

Въ награду вамъ подобную принесли!

Но долженъ я ужасное сказать --

И слово то сказалъ бы... я въ пустынѣ

Охотнѣе, чтобъ люди не внимали!...

Макдуфъ.

О чемъ оно! не о бѣдѣль всеобщей!

Иль о бѣдѣ ужасной одному?

Россе.

Ужасно всѣмъ -- но ближе всѣхъ тебѣ!

Макдуфъ.

Всѣхъ ближе мнѣ! проговорижъ его;

Дай обладать...

Россе.

Да слуху твоему

Не будь на вѣкъ противенъ голосъ мой --

Онъ поразитъ тебя ужаснымъ словомъ!

Макдуфъ.

Ахъ, узнаю!

Россе.

Низвергнутъ замокъ твой --

Зарѣзаны и дѣти и жена!

А если все скажу, какъ это было;

Не вынесешь и ты сойдешь въ могилу!

Малькольмъ (Макдуфу).

Великій Богъ! не надвигай же шляпу!

Печали дай слова! задавитъ сердце --

И разорветъ безмолвная печаль!

Макдуфъ.

Какъ! и дѣтей!

Россе.

Твою жену -- дѣтей!

Все погубилъ, что могъ найти злодѣй!

Макдуфъ.

А я не тамъ? погибла и жена!

Россе.

Я все сказалъ!

Малькольмъ.

Мой другъ! приди въ себя --

Ужасное ему готово мщенье!

Отрадою оно смертельнымъ ранамъ!

Макдуфъ.

Нѣтъ у него дѣтей!.. всѣхъ умертвилъ!

Всѣхъ Ангеловъ! и мать погибла тоже!

Ударъ единый тигровыхъ когтей --

Унесъ и мать и всѣхъ моихъ дѣтей!

Малькольмъ.

Терпи какъ мужъ!

Макдуфъ.

Стерплю! но прежде долженъ

Какъ мужъ бѣду почувствовать вполнѣ!

Все милое хоть разъ дай вспомнить мнѣ!

Какъ! небеса имъ не были защитой!

Макдуфъ! они все за тебя убиты!

Такъ, за меня на нихъ убійство пало!

Молю, чтобъ миръ имъ вѣчной небо дало!

Мллькольмъ.

Да камень сей твой изощряетъ мечъ!--

Твоя печаль преображайся въ ярость!

Макдуфъ.

Ахъ! я могу какъ женщина рыдать

И погреметь устами! Богъ великій!

Веди меня! поставь прошивъ злодѣя

Чело съ челомъ на долготу меча!..

И еслибъ онъ остался невредимъ --

Оставь его! накрой щитомъ своимъ!

Малькольмъ.

Вотъ мужа рѣчь! пойдемъ же къ Королю!

Готово все! мы съ нимъ должны проститься!

Макбетъ созрѣлъ для жатвы сей богатой --

Небесная коса уже подъята!

Надѣждою свой укрѣпите духъ --

Та ночь долга, въ которой нѣтъ разсвѣта!...

(Уходятъ.)

КОНЕЦЪ ЧЕТВЕРТАГО ДѢЙСТВІЯ.

ДѢЙСТВІЕ V.

(Комната. Ночь.)

СЦЕНА 1.

Врачь и Фрейлина, потомъ Лади МАКБЕТЪ,

Врачь.

Двѣ ночи я не сплю; но я не вижу,

Что подтвердить мнѣ можетъ донесенье:

Когда она въ послѣдній разъ вставала?

Фрейлина,

Какъ Государь въ сраженіе пошелъ --

Я видѣла: она съ постели встала,

Накинула свое ночное платье,

Открыла столъ, взяла перо, бумагу,

Писала, и печатью укрѣпивъ

Опять легла; и все въ глубокомъ снѣ.

Врачь.

Ужасное волненье быть должно,

Коль бодрствуетъ она во время сна!

Она при васъ ни слова не сказала?

Фрейлина.

Чтобъ повторить я вамъ могла, ни слова!

Врачь.

Мнѣ можете сказать, я долженъ знать.

Фрейлина.

Ни одному живому существу

Я не скажу, что знаю; долженъ быть

Для словъ моихъ свидѣтель! Вотъ она!...

Ахъ, Боже мой! такъ точно, какъ тогда!

И жизнію клянусь, она во снѣ!

Смотрите на нее; но тише, тише!

(Лади Макбетъ съ факеломъ.}

  Врачь.

Но гдѣ она взяла огня?

Фрейлина.

У ней

Всегда огонь горитъ, таковъ приказъ!

Врачь.

Вы видите, глаза ея открыты.

Фрейлина.

Но зрѣніе сомкнуто.

Врачь.

Это что?

Смотрите, все стираетъ что-то съ рукъ!

Фрейлина.

Не въ первый разъ, все будто руки моетъ:

По четверти часа, видала я,

Всё руки трётъ!

Лади Макбетъ.

Вотъ здѣсь еще пятно!...

Врачь.

Чу! говоритъ! я запишу слова,

Чтобы они изъ головы не вышли.

Лади Макбетъ.

Прочь съ глазъ моихъ проклятое пятно!--

Чась, два, пора окончить дѣло!...

Не адъ ли здѣсь?.. Не въ адѣ ль такъ темно?

Какъ! Воинъ ты,-- а сердце оробѣло?...

Стыдись, милордъ, тебѣ ли трепетать!...

Спокойся же, мы, вѣрь, довольно сильны,

Чтобъ никому отчета не отдать!...

Кто бъ могъ, что крови въ немъ обильно?..

Врачь.

Вы слышали?

Лади Макбетъ.

Макдуфа гдѣ жена?

Какъ! не уже ль я не сотру пятна?

Милордъ! Милордъ! ни слова, замолчимъ --

Погубишь все ты трепетомъ своимъ!

Врачь.

Подите прочь! то слухъ вашъ поразило --

Что никогда вамъ знать не должно было.

Фрейлина.

Такъ, знаю я: сказала то она,

О чемъ молчать всегда была должна!

О, знаетъ Богъ, все, что она узнала!

Лади Макбетъ.

Все отъ руки какъ будто крови смрадъ!

Куреній всей Аравіи мнѣ мало;

Гакъ, смрада всѣ они не заглушатъ!

О! о!

Врачъ.

Какъ вздохъ тяжелъ!... ей тяжело!...

Фрейлина.

За все ея величье -- не хочу,

Что бы во мнѣ такъ сердце застонало!

Врачъ.

Да!

Фрейлина.

Дай Господь, чтобъ кончилось счастливо!

Врачь.

Безсиленъ я надъ сей болѣзнью; но

Я знавалъ людей во снѣ встававшихъ:

Всѣ умерли спокойной, тихой смертью!

Лади Макбетъ.

Возьми воды, и смой съ руки пятно;

Гдѣ плащъ! да бѣлъ не будь какъ полотно!

Я говорю, вѣдь Банко погребенъ --

Изъ гроба не возстанетъ болѣ онъ!

Врачь.

Какъ! это что?

Лади Макбетъ.

Въ постель, въ постель скорѣй!

Дай руку мнѣ! стучатся у дверей!

Что было, не воротимъ -- руку дай!

Иди за мной! въ постель! ступай! ступай!

(Уходитъ.)

Врачь.

Она пошла на ложе?

Фрейлина.

Прямо въ спальню!

Врачь.

Ужасное нашъ поразило слухъ!

Вотъ, сей раздоръ отъ дѣлъ противъ природы!..

Ужасно то; нѣмое изголовье

Признаніе души нечистой приметъ!

Ей болѣе не врачъ -- а пастырь нуженъ!

Творецъ!, прости насъ всѣхъ! за ней идите,

И не спускайте глазъ!-- Вамъ добра ночь!

Отъ зрѣлища такаго леденѣю --

Я думаю, а говорить не смѣю!

(Уходятъ.)

СЦЕНА II.

шишь топотъ?

Банко (за сценой). Огня сюда.

2-й Убійца. Да, это онъ, другіе

Всѣ приглашенные ужь во дворцѣ,

Всѣ собрались.

1-й Убійца. А лошади въ объѣздъ.

3-й Убійца. Почти на милю; но обыкновенно

Онъ, какъ и всѣ, отсюда до воротъ

Идетъ пѣшкомъ.

(Входятъ Банко и Флинсъ съ факеломъ).

2-й Убійца. Огонь, огонь.

3-й Убійца. Да, это онъ.

1-й Убійца. Теперь держись.

Банко. А быть дождю сегодня.

1-й Убійца. Такъ пусть идетъ. (Нападаютъ на Банко).

Банко. Измѣна! Флинсъ, бѣги! Бѣги, бѣги!

Ты можешь отомстить. Предатель!

(Умираетъ. Флинсъ убѣгаетъ)

3-й Убійца. Кто погасилъ огонь?

1-й Убійца. А что, напрасно?

3-й Убійца. Одинъ убитъ. А сынъ успѣлъ бѣжать.

2-й Убійца. Мы половину дѣла потеряли.

1-й Убійца. Идемъ, про то что сдѣлано разкажемъ.

(Уходитъ)

Сцена 4-я.

Парадная зала во дворцѣ.

(Приготовленъ ужинъ. Входятъ Макбетъ, леди Макбетъ, Россъ, Леноксъ, лорды и свита).

Макбетъ. Мѣста свои вы знаете; всѣмъ шлю

Сердечный мой привѣтъ.

Лорды. Благодаримъ.

Макбетъ. Мы сами съ обществомъ хотимъ смѣшаться

И угощать васъ какъ хозяинъ скромный.

Хозяйка наша, какъ прилично сану,

Привѣтствовать сама всѣхъ будетъ лично.

Леди Макбетъ. Скажите за меня что всѣмъ друзьямъ

Сюда прибывшимъ я сердечно рада.

(1-й Убійца показывается въ дверяхъ).

Макбетъ. Смотри какъ всѣ благодарятъ глубоко,

Такъ хорошо; я сяду посрединѣ,

И не стѣсняйтесь; я сейчасъ вернусь,

Мы выпьемъ круговую. Ты въ крови.

Убійца. Кровь Банко.

Макбетъ. Лучше на тебѣ, пожалуй,

Чѣмъ въ жилахъ у него; но онъ спроваженъ?

Убійца. Милордъ, ему я горло перерѣзалъ.

Макбетъ. Ты, значитъ, лучшій изъ головорѣзовъ;

Хорошъ и тотъ кто то же сдѣлалъ съ Флинсомъ,

А если ты, тогда тебѣ нѣтъ равныхъ.

Убійца. Великій государь, Флинсъ убѣжать успѣлъ.

Макбетъ. Опять тревога, еслибы не это,

Я былъ бы твердъ какъ мраморъ, какъ скала,

Ничѣмъ не связанъ, какъ надъ нами воздухъ.

Теперь же я стѣсненъ, закованъ, загнанъ

Въ сомнѣнія и страхъ. Но Банко конченъ?

Убійца. Да, государь, поконченъ и во рву лежитъ;

На головѣ зіяютъ двадцать ранъ.

Смертельна меньшая изъ нихъ.

Макбетъ. Спасибо.

Змѣя раздавлена; бѣжалъ ея дѣтенышъ,

Со временемъ онъ тоже будетъ ядовитъ,

Покуда нѣтъ зубовъ. Ступай, а завтра

Опять поговоримъ. (1-й Убійца уходитъ).

Леди Макбетъ. О, государь,

Веселья вы не придаете пиру,

А гдѣ хозяинъ дома непривѣтливъ,

Къ чему ѣда и вина? Лучше дома

Поужинать, чѣмъ тамъ гдѣ нѣтъ приправы

Любезной рѣчи.

Макбетъ. Милая, спасибо,

Что мнѣ напомнила. Пора садиться.

Всѣмъ добрый аппетитъ.

Леноксъ. Угодно ль сѣсть?

(Входитъ призракъ Банко и садится на мѣсто Макбета).

Макбетъ. Все доблестное въ краѣ было бъ здѣсь

У насъ, когда бы тутъ былъ славный Банко;

Но лучше пусть онъ будетъ не любезенъ,

Чѣмъ что-нибудь съ нимъ приключится.

Россъ. Онъ, не явившись, слово нарушаетъ.

Но, государь, вы съ нами не садитесь?

Макбетъ. Все занято.

Россъ. Тамъ приготовлено вамъ мѣсто.

Макбетъ. Но гдѣ?

Леноксъ. Здѣсь, государь. Что васъ тревожитъ?

Макбетъ. Кто сдѣлалъ это?

Лорды. Что, нашъ повелитель?

Макбетъ. Не можешь ты сказать что я. Не смѣй

Глядѣть такъ на меня кровавымъ взоромъ.

Россъ. Король, какъ будто нездоровъ, уйдемте.

Леди Макбетъ. Сидите, господа, бываетъ это,

Онъ съ юности такой, прошу останьтесь,

Припадокъ мимолетный. Лишь мгновенье,

И онъ придетъ въ себя. Но не смотрите:

Отъ этого онъ хуже раздражится;

Прошу васъ, кушайте. Мущина вы?

Макбетъ. И смѣлый, если я гляжу

На то, предъ чѣмъ и черти поблѣднѣютъ.

Леди Макбетъ. Все пустяки. Лишь страха отраженье,

Кинжалъ воздушный что когда-то велъ васъ

Къ Дункану. Глупый, лживый ужасъ,

Подобье страха. Женщинѣ пристало

Пугаться вымысловъ и сидя у камина

Дрожать подъ старческія сказки.

Стыдитесь, вы блѣдны. Лишь мигъ пройдетъ,

Вы стулъ увидите.

Макбетъ. Нѣтъ, посмотри сюда. Сюда. Ну, что?

Я не боюсь. Киваешь ты, такъ говори.

Но если намъ могилы и гробницы

Назадъ шлютъ тѣхъ, кого похоронили,

Такъ будетъ воронъ лучшею могилой. (Призракъ исчезаетъ).

Леди Макбетъ. О, малодушный.

Макбетъ. Онъ былъ здѣсь, какъ я.

Леди Макбетъ. Стыдись.

Макбетъ. И прежде кровь лилась, давно,

Когда законовъ люди не знавали,

И позже были страшныя убійства,

Но человѣкъ, когда разбитъ былъ черепъ,

Самъ умиралъ, и былъ всему конецъ;

Теперь не то, и двадцать ранъ смертельныхъ

Имъ не мѣшаютъ вставъ столкнуть насъ съ мѣста.

Страннѣй убійства это.

Леди Макбетъ. Посмотрите,

Друзья васъ ожидаютъ.

Макбетъ. Я забылъ,

Но не дивитесь мнѣ, друзья мои,

Есть странный у меня недугъ. Не важный

Для тѣхъ, кто знаетъ это; но идемъ.

Любовь и счастье всѣмъ. Сейчасъ я сяду.

Вина налейте мнѣ полнѣй. За здравье

Всѣхъ тѣхъ кто здѣсь -и дорогаго Банко.

О, еслибъ тутъ онъ былъ! Я пью за всѣхъ

И за него во-первыхъ.

Лорды. Всѣ пьемъ. (Призракъ возвращается).

Макбетъ. Исчезни! Сгинь! И подъ землею скройся!

Безсильны члены; кровь твоя застыла,

Глаза твои не видятъ ничего,

Хоть и сверкаютъ грозно.

Леди Макбетъ. Но тревожьтесь;

Не рѣдкость это съ нимъ, оно пройдетъ,

Хотя и портитъ намъ веселье наше.

Макбетъ. Что люди смѣютъ, все посмѣю.

Свирѣпымъ русскимъ ты приди медвѣдемъ,

Единорогомъ, иль гирканскимъ тигромъ,

Въ какомъ угодно видѣ, лишь не въ этомъ,

Я не вздрогну. Иль оживи опять,

Сразиться вызови меня въ пустыню,

И если не пойду, зови меня

Дѣвченки куклою. Исчезни, тѣнь!

Насмѣшка, призракъ, прочь! (Призракъ исчезаетъ).

Такъ. Онъ ушелъ.

Опять я мужъ. Прошу, садитесь.

Леди Макбетъ. Спугнувъ веселье дружескаго пира

Вы удивили всѣхъ.

Макбетъ. Непостижимо.

Оно какъ туча лѣтомъ набѣгаетъ

На насъ и самому мнѣ непонятно,

Что въ этотъ мигъ становится со мной.

А я на васъ гляжу, и не пугаетъ

Васъ этотъ видъ, и на щекахъ румянецъ.

Во мнѣ же стынетъ кровь.

Лорды. Чей видъ, милордъ?

Леди Макбетъ. Не говорите съ нимъ, ему все хуже,

Его вопросы сердятъ. До свиданья!

И очередь прошу не соблюдать.

Идите разомъ всѣ.

Леноксъ. Покойной ночи,

Его величеству здоровья.

Леди Макбетъ. Всѣмъ того же.

(Лорды и свита уходятъ)

Макбетъ. Тутъ кровь нужна. Кровь вопіетъ о крови.

Да камни и деревья говорили,

Когда-то и авгуры въ старину

По птичьему полету узнавали

Убійства тайныя. Который часъ?

Леди Макбетъ. Проходитъ ночь, свѣтать ужь начинаетъ.

Макбетъ. Что скажешь ты? Вѣдь не явился Макдуфъ

На приглашенье.

Леди Макбетъ. Вы къ нему послали?

Макбетъ. Нѣтъ, слышалъ стороной; но я пошлю.

Такого дома нѣтъ, гдѣ бъ не держалъ

И я наемниковъ своихъ. Но завтра

Чѣмъ свѣтъ я отправляюсь къ вѣщимъ сестрамъ,

Онѣ должны сказать мнѣ больше; надо

Мнѣ худшее узнать во что бъ ни стало.

Не разбирая средствъ, я защищаться долженъ.

Я въ кровь вошелъ, нельзя остановиться,

Труднѣй вернуться чѣмъ дойти до цѣли.

Рѣшенья странныя въ душѣ роятся,

Но думать некогда, пора рѣшаться.

Леди Макбетъ. Вамъ нуженъ сонъ, нужно отдохновенье.

Макбетъ. Идемъ же спать, а привидѣнье

Плодъ страха моего и непривычки:

Мы только новички въ такихъ дѣлахъ. (Уходятъ).

Сцена 5-я.

Пустынная мѣстность.

(Громъ. Входятъ три вѣдьмы встрѣчая Гекату.)

1-я Вѣдьма. Геката, что ты смотришь такъ сердито?

Геката. Еще бъ, негодныя старухи!

Вы такъ дерзки, какъ будто глухи.

Макбета смѣли соблазнять

Загадками, къ убійству звать,

А я, царица заклинаній,

Источникъ бѣдъ и всѣхъ страданій,

Совсѣмъ не вѣдала о томъ,

Не приняла участья въ немъ.

Но все, что вы наколдовали,

Для васъ пошло бы впрокъ едва ли;

Онъ гордъ, гнѣвливъ, свирѣпъ подчасъ;

Но любитъ онъ себя, не васъ.

Спѣшите же поправить дѣло

И чтобъ сегодня все поспѣло.

Летите къ Ахерону ждать,

Туда придетъ онъ вопрошать:

Свою судьбу узнать у ада.

Съ собой берите все что надо.

Скорѣй. Спѣшите мнѣ помочь,

Я жь на верху пробуду ночь.

Великое и роковое дѣло

Сегодня подготовить я успѣла,

Сегодня на краю луны пристала

Росинка; прежде чѣмъ упала

На землю, надо подобрать,

Къ волшебнымъ сокамъ примѣшать,

Поможетъ ихъ очарованье

Намъ вызвать лживыя созданья,

Въ немъ силу духа ослѣпить

И тѣмъ вѣрнѣе погубить.

Онъ будетъ торопить рѣшенье

Судьбы, прогонитъ страхъ, сомнѣнья,

А кто не видитъ гдѣ бѣда,

Навстрѣчу ей идетъ всегда.

(Пѣніе за сценой: "Приходи, приходи" и т. д.)

Чу! Тамъ зоветъ мой миленькій дружокъ.

Онъ тамъ на облакѣ свился въ клубокъ. (Уходитъ).

1-я Вѣдьма. Спѣшимъ, спѣшимъ: она вернется скоро. (Уходятъ).

Сцена 6-я.

Форесъ. Покой во дворцѣ.

(Входятъ Леноксъ и другой лордъ.)

Леноксъ. Васъ навести на мысль хотѣлъ, я только,

Я говорю, то странно вышло все;

О добромъ Дунканѣ скорбѣлъ Макбетъ

Когда тотъ умеръ, Банко ѣхалъ поздно,

И можно думать Флинсъ его зарѣзалъ,

Вѣдь онъ бѣжалъ. Не надо ѣздить поздно.

А все-таки чудовищная мысль

Что сыновья Малькольмъ и Дональбенъ

Отца убили. Страшное злодѣйство!

И какъ Макбетъ былъ пораженъ. Тотчасъ

Охваченный благочестивымъ гнѣвомъ

Онъ слугъ убилъ. Они лежали пьяны,

Подавлены преступнымъ, крѣпкимъ сномъ.

Онъ благородно сдѣлалъ и умно,

Неправда ль, каждый былъ бы возмущенъ,

Когда бъ они вдругъ стали отпираться?

Итакъ онъ поступилъ прекрасно. Полагаю

Что еслибы Дункана сыновей

Онъ могъ схватить (чего избави Боже),

Они бы поплатились за убійство;

Флинсъ также. Но довольно. Макдуфъ

Попалъ уже въ немилость, какъ я слышалъ,

За то что онъ на ужинъ не явился

И слишкомъ вольно говорилъ. А вы

Не знаете гдѣ онъ?

Лордъ. Дункана сынъ,

Чье достоянье тиранъ похитилъ,

При англійскомъ дворѣ теперь живетъ;

Благочестивымъ Эдуардомъ принятъ

Такъ благосклонно что судьбы удары

Его почета не уменьшили. Макдуфъ

Туда отправился чтобъ короля

Просить о помощи, поднять Нотумберланда,

Чтобъ вмѣстѣ всѣ, на небо уповая,

Могли мы подвигъ совершить и снова

Обѣдать у себя и мирно спать

Безъ тѣхъ пировъ, гдѣ близокъ ножъ кровавый;

И службу вѣрную безъ рабской лести

Могли нести. Король узналъ объ этомъ,

И вотъ пришелъ теперь въ такую ярость

Что на войну готовъ.

Леноксъ. Онъ звалъ Макдуфа?

Лордъ. Да, звалъ; но тотъ отвѣтилъ: "никогда".

И посланный угрюмо отвернулся,

Какъ будто проворчавъ: "ты пожалѣешь

Что далъ такой отвѣтъ".

Леноксъ. Что жь, это вѣрно.

Заставитъ Макдуфа быть осторожнѣй,

Спѣшить подальше. Еслибъ ангелъ свѣтлый

Скорѣе въ Англіи предупредилъ

О немъ и намъ послалъ бы избавленье,

Освободивъ несчастный этотъ край

Изъ рукъ проклятыхъ!

Лордъ. Я молюсь объ этомъ. [Уходятъ).

Дѣйствіе IV.

Сцена 1-я.

Темная пещера, посрединѣ кипящій котелъ.

(Громъ. Входятъ три Вѣдьмы.)

Первая. Трижды пестрый котъ мяукалъ.

Вторая. Ежъ четыре раза плакалъ.

Третья. Стонетъ гарпія, пора намъ.

Первая. Вы кружитесь надъ котломъ,

Размѣшайте яды въ немъ.

Дни и ночи подъ землею

Ядовитою стезею

И потѣлъ и рылся кротъ,

Первый онъ въ котелъ пойдетъ.

Всѣ. Больше, больше бѣдъ и золъ,

Пламя, жги, кипи, котелъ.

Вторая. Заклубился бѣлый паръ,

Крѣпокъ будетъ нашъ наваръ,

Много ящерицъ и змѣй

И летучихъ въ немъ мышей,

Крылья совъ, ехидны жало,

Все заразъ въ него попало.

Отъ его волшебной силы

Тѣни встанутъ изъ могилы.

Всѣ. Больше, больше бѣдъ и золъ,

Пламя, жги, кипи, котелъ.

Третья. Кровь дракона и кита,

Чешуя съ его хвоста,

Зубы острые волковъ,

Тамъ кипятъ и когти совъ,

Печень брошена туда

Богохульнаго Жида;

Побѣлѣвшія въ затменья

Ядовитыя растенья;

Турка носъ еще прибавь

И Татариномъ приправь;

Отъ задушенныхъ дѣтей

И проклятыхъ матерей

Брось туда еще костей.

Вторая. Въ кровь поставите его,

Будетъ крѣпко колдовство.

Всѣ. Больше, больше бѣдъ и золъ,

Пламя, жги, кипи, котелъ. (Входитъ Геката).

Геката. Такъ, хорошо. И въ дѣлѣ будетъ прокъ.

Теперь же становитесь всѣ въ кружокъ:

Пѣсню пойте надъ котломъ,

Заклиная все что въ немъ

Неразрывнымъ волшебствомъ.

(Музыка и пѣніе: " Черные духи" и т. д.)

Вторая. Въ пальцахъ колетъ и зудитъ:

Злое что-то къ намъ спѣшитъ. (Стучатъ).

Отпирайся, замокъ,

Чтобъ войти къ намъ онъ могъ. (Входитъ Макбетъ).

Макбетъ. Что вы творите тутъ впотьмахъ и въ тайнѣ,

Колдуньи старыя?

Вѣдьмы. Такое дѣло

Которому названья нѣтъ.

Макбетъ. Такъ я

Васъ заклинаю тѣмъ, кто вашъ владыка,

Узнайте все и отвѣчайте мнѣ.

Пусть бури разразятся надъ церквами,

Пусть волны поглощаютъ корабли,

Поля пустѣютъ и трещатъ деревья,

Пусть своды старыхъ замковъ упадутъ,

Разсыпятся дворцы и пирамиды

До основанія. Пусть вся природа

Но давъ ему созрѣть посѣвъ свой губитъ,

Пока сама не утомится; вы

Отвѣтьте мнѣ.

Первая. На что?

Вторая. Скажи.

Третья. Отвѣтимъ.

Первая. Отъ насъ ли хочешь ты отвѣтъ услышать,

Отъ тѣхъ ли кто повелѣваютъ нами?

Макбетъ. Зовите ихъ, я видѣть ихъ хочу.

Первая. Кровь свиньи свой сносъ пожравшей,

Жиръ убійцы долго ждавшій,

Въ нашъ котелъ скорѣй вались,

Кто бъ ты ни былъ появись.

Всѣ. Кто бъ ты ни былъ появись.

(Громъ. Появляется первый призракъ. Голова въ шлемѣ)

Макбетъ. Скажи, невѣдомая сила.

Первая. Знаетъ

Онъ мысль твою. Молчи и слушай только.

Призракъ. Макбетъ, Макбетъ! Макдуфа берегись.

Страшись его. Теперь пусти, довольно.

Макбетъ. Кто бъ ни былъ ты, за твой отвѣтъ спасибо.

Ты правъ, остерегусь. Одно лишь слово...

Первая. Не слышитъ онъ; но вотъ другой сильнѣйшій.

Призракъ (въ образѣ окровавленнаго ребенка). Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ!

Макбетъ. Чтобъ слушать, я бы радъ имѣть три уха.

2-й Призракъ. Будь гордъ и смѣлъ, тѣсни весь родъ людской.

Никто изъ тѣхъ кто былъ рожденъ женой

Не повредитъ тебѣ, Макбетъ. (Исчезаетъ).

Макбетъ. Живи жь, Макдуфъ. Къ чему тебя бояться?

Иль нѣтъ, чтобъ стало вѣрное вѣрнѣй,

Я отъ судьбы возьму залогъ, и ты умрешь

Чтобъ могъ сказать я страху: "Нѣтъ ты лжешь!"

А самъ бы спать могъ подъ раскаты грома.

(Громъ. Третій призракъ, младенецъ въ коронѣ и съ древомъ въ рукѣ).

Кто это? Онъ потомокъ королевскій

И на челѣ младенческомъ корона,

Величья знакъ?

Всѣ. Не говори и слушай.

Призракъ. Будь смѣлъ и гордъ, какъ левъ, и тѣхъ не бойся,

Кто полонъ злобы строитъ заговори.

Макбетъ до той поры непобѣдимъ,

Пока Бирнамскій лѣсъ на Дунсинанъ

Войной не встанетъ.

Макбетъ. Значитъ никогда.

Кто можетъ лѣсъ тотъ въ войско превратить,

Сорвавъ съ корней? Предвѣстникъ добрый ты.

Мятежники, сидите лучше смирно,

Пока не всталъ Бирнамъ, пока Макбетъ

Не прожилъ срокъ ему природой данный

И духъ не отдалъ времени и смерти.

Но я хотѣлъ бы знать еще. Скажите,

Коль видите. Потомство Банко будетъ

Здѣсь царствовать?

Всѣ. Не спрашивай, довольно.

Макбетъ. Нѣтъ, я отвѣта требую. Не то,

Будь вѣчное проклятіе надъ вами!

Что тамъ за шумъ? Куда котелъ дѣвался? (Гобои).

Первая. Смотри!

Вторая. Смотри!

Третья. Смотри!

Всѣ. Тѣнью передъ нимъ пройдите,

Сердце въ немъ насквозь пронзите.

(Шествіе восьми королей Послѣдній изъ нихъ держитъ въ рукѣ зеркало. Банко слѣдуетъ за ними).

Макбетъ. Ты черезчуръ похожъ на Банко. Сгинь!

Твоя корона жжетъ мои глаза.

Второй въ коронѣ такъ же, какъ и первый,

И третій. Какъ похожи всѣ. Зачѣмъ

Вы звали ихъ? Четвертый, хоть ослѣпни!

Какъ, тамъ еще? До страшнаго суда

Идетъ ихъ линія? Седьмой, довольно.

Нѣтъ, зеркало несетъ уже восьмой

И тамъ еще другихъ есть отраженье;

Въ рукѣ своей онъ держитъ три державы.

Ужасный видъ. Я вижу, это правда,

Самъ Банко тамъ въ крови идетъ за ними,

Смѣется надо мной. Такъ это вѣрно?

Первая. Да, государь, все вѣрно; но зачѣмъ

Макбетъ стоитъ такъ мрачно удивленный?

Давайте, сестры, духъ его ободримъ

И чары всѣ теперь ему покажемъ.

Я пѣсней воздухъ околдую,

Л вы составьте круговую,

Пускай печаль его пройдетъ:

Онъ долженъ встрѣтить здѣсь почетъ.

(Музыка. Вѣдьмы пляшутъ и исчезаютъ.)

Макбетъ. Но гдѣ жь онѣ? Ихъ нѣтъ. Будь этотъ часъ

Навѣки проклятъ. Эй, кто тамъ? Войдите.

Леноксъ (входя). Что вамъ угодно, государь?

Макбетъ. Колдуньи

Не проходили тутъ?

Леноксъ. Нѣтъ, государь.

Макбетъ. Будь проклятъ воздухъ, гдѣ онѣ несутся,

И тотъ кто вѣритъ имъ. Я слышалъ,

Скакали тутъ. Скажите, кто пріѣхалъ?

Леноксъ. Гонцы, милордъ, сказать примчались

Что Макдуфъ въ Англію бѣжалъ.

Макбетъ. Какъ, въ Англію, Макдуфъ?

Леноксъ. Да, государь.

Макбетъ. Ты предвосхитило дѣянье, время,

Ужь поздно, мысли дѣла не догонятъ

Когда они не ходятъ вмѣстѣ съ нимъ. Отнынѣ

Мысль едва лишь въ сердцѣ зародится,

И выполнитъ ее моя рука.

И такъ скорѣй пусть мысли станутъ дѣломъ!

На замокъ Макдуфа я нападу

И графство Файфа взявъ, мечу предамъ

Его жену, дѣтей и всѣхъ несчастныхъ

Его родныхъ. Къ чему грозить? Впередъ,

Впередъ! Пока рѣшенье не остыло.

Не надо призраковъ. Скажите,

Гдѣ вѣстники, я видѣть ихъ хочу. (Уходятъ.)

Сцена 2-я.

Файфъ. Покой въ замкѣ Макдуфа.

(Входятъ Леди Мандуфъ, сынъ ея и Россъ.)

Леди Макдуфъ. Что сдѣлалъ онъ? Зачѣмъ бѣжалъ отсюда?

Россъ. Терпѣніе.

Леди Макдуфъ. А онъ былъ терпѣливъ?

Безумьемъ было бѣгство. Не дѣла,

А страхъ намъ будутъ вмѣнены въ измѣну.

Россъ. Какъ знать? Благоразуміе не страхъ.

Леди Макдуфъ. Благоразуміе. Жену, дѣтей,

Свои права оставить, бросить все

И самому бѣжать? Не любитъ онъ,

Въ немъ чувства нѣтъ; вѣдь птицы малыя

И тѣ готовы въ бой вступить съ врагомъ,

Птенцовъ обороняя отъ совы.

Въ немъ страхъ одинъ, любви же нѣтъ ни капли.

И какъ безсмысленно такое бѣгство,

Когда причины нѣтъ!

Россъ. Возьмите въ руки

Себя, кузина милая, повѣрьте,

Вашъ мужъ такъ разсудителенъ что знаетъ

Какъ быть по этимъ временамъ;

Теперь въ измѣнники мы попадаемъ,

А какъ? Того понять не можемъ сами.

Опасность чуя, гдѣ она, не знаемъ,

По бурному взволнованному морю

Безъ цѣли носимся. Пора, прощайте.

Но не надолго, скоро я вернусь.

Такъ плохо все что хуже быть не можетъ,

Ни продолжаться тоже. Богъ съ тобой,

Дружокъ мой.

Леди Макдуфъ. Есть отецъ, а сирота.

Россъ. Но мнѣ пора теперь оставить васъ,

Не то я поврежу себѣ и вамъ.

Прощайте жь. (Уходитъ).

Леди Макдуфъ. Умеръ твой отецъ, бѣдняжка.

Что будешь дѣлать ты, какъ будешь жить?

Сынъ. Какъ птичка.

Леди Макдуфъ. Мухами и червячками.

Сынъ. Всѣмъ чѣмъ попало, такъ же какъ онѣ.

Леди Макдуфъ. Ахъ, птичка бѣдная. Ты не боишься

Сѣтей, силковъ или приманокъ разныхъ?

Сынъ. Зачѣмъ? И кто жь охотится на птичекъ?

Отецъ мой живъ, что вы ни говорите.

Леди Макдуфъ. Нѣтъ, умеръ онъ; гдѣ взять тебѣ другаго?

Сынъ. А вамъ откуда взять другаго мужа?

Леди Макдуфъ. Куплю хоть дюжину ихъ на базарѣ.

Сынъ. Такъ значитъ продадите ихъ опять.

Леди Макдуфъ. Ты говоришь умно насколько можешь,

И такъ умно что даже не по лѣтамъ.

Сынъ. Мама, скажи, отецъ мой былъ измѣнникъ?

Леди Макдуфъ. Да, былъ.

Сынъ. Измѣнникъ что такое?

Леди Макдуфъ. Да всякій кто клянется ложно.

Сынъ. И каждый кто такъ сдѣлалъ, тотъ измѣнникъ?

Леди Макдуфъ. Каждый кто это сдѣлалъ измѣнникъ и долженъ быть повѣшенъ.

Сынъ. Всѣ тѣ кто ложно клялись должны быть повѣшены?

Леди Макдуфъ. Да, всѣ.

Сынъ. Такъ значитъ лгуны и измѣнники глупы. Потому что лгуновъ и измѣнниковъ такъ много что они могли бы поколотить и повѣсить честныхъ людей.

Леди Макдуфъ. Господь съ тобой, бѣдная мартышка. Но какъ же ты добудешь себѣ другаго отца?

Сынъ. Еслибы онъ умеръ, вы бы о немъ плакали, а еслибы не плакали, это было бы вѣрнымъ знакомъ что у меня скоро будетъ новый отецъ.

Леди Макдуфъ. Каковъ? Ахъ, ты мой бѣдный болтунишка.

(Входитъ Вѣстникъ.)

Вѣстникъ. Богъ помощь вамъ, прекрасная хозяйка.

Хоть я вамъ неизвѣстенъ, я васъ знаю.

Боюсь что близится для васъ бѣда.

Я человѣкъ простой, но дать совѣтъ осмѣлюсь:

Не оставайтесь здѣсь ни вы, ни дѣти;

Я испугалъ васъ, знаю это, грубо;

Но не сказать вамъ было бы жестоко.

Опасность такъ близка. Спаси васъ, Богъ.

Нельзя мнѣ ждать. (Уходитъ).

Леди Макдуфъ. Куда я убѣгу?

Я зла не дѣлала, хотя и знаю

Что на землѣ порою дѣлать зло

Считается похвальнымъ, а добро

Опаснымъ бредомъ кажется, увы!

Къ чему же эта женская защита:

Я зла не дѣлала? Что тамъ за лица? (Входятъ убійцы,1.

1-й убійца. Гдѣ мужъ вашъ?

Леди Макдуфъ. Я надѣюсь тамъ, гдѣ вы

И вамъ подобные его не сыщутъ.

1-й убійца. Измѣнникъ онъ.

Сынъ. Ты лжешь, косматый негодяй!

1-й убійца. Ахъ, ты щенокъ! Измѣнничья порода.

(Закалываетъ его).

Сынъ. Убилъ меня. Бѣгите же, бѣгите! (Умираетъ).

Леди Макдуфъ (убѣгаетъ съ крикомъ, убійцы ее преслѣдуютъ).

Сцена 3-я.

Англія. Покой въ королевскомъ дворцѣ.

(Входятъ Малькольмъ и МакдуфъА

Малькольмъ. Уединенное отыщемъ мѣсто

И выплачемъ печаль.

Макдуфъ. Нѣтъ, лучше смѣло

Поднявши мечъ, какъ слѣдуетъ мужамъ,

Въ защиту бѣдной родины мы станемъ.

Тамъ что ни утро плачъ дѣтей и вдовъ,

Все громче къ небу вопіютъ обиды,

Оно жь какъ будто плачемъ отвѣчаетъ

На плачъ Шотландіи.

Малькольмъ. Объ этой скорби

И я скорблю и что могу исправлю.

Все что сказали вы быть можетъ такъ,

Но тотъ, кого теперь назвать намъ больно,

Былъ прежде честнымъ, вы его любили,

Онъ васъ пока не тронулъ. Я жь хоть молодъ,

Но чрезъ меня могли бы вы ему

Полезны быть, а вѣдь благоразумно

Пожертвовать невинною овцой

Чтобъ гнѣвнаго умилостивить Бога.

Макдуфъ. Я не предатель.

Малькольмъ. Нѣтъ, не вы, но Макбетъ.

И добродѣтель можетъ преклониться

Предъ властнымъ повелѣніемъ, простите,

Я въ душу къ вамъ проникнуть не могу.

Вѣдь ангелы, хоть самый свѣтлый палъ,

Свѣтлы, пусть станетъ злое все прекраснымъ,

Прекрасное не перестанетъ быть имъ.

Макдуфъ. Надежды я лишился.

Малькольмъ. Тамъ, быть-можетъ,

Гдѣ я сомнѣнія нашелъ; но отчего

Вы разомъ бросили жену, дѣтей

(Всей жизни цѣль, цѣпь милую любви)

И не простившись даже? Я прошу васъ

Не счесть сомнѣнья эти за обиду,

Я остороженъ, вы, быть-можетъ, правы,

Что бъ ни подумалъ я.

Мандуфъ. Плачь, плачь, страна.

Ложись прочнѣй, тяжеле, иго:

Стряхнуть тебя не смѣетъ добродѣтель

И страхъ тебя узаконилъ; прощайте.

Предателемъ, какъ ты меня считаешь,

Не стану я за всѣ его владѣнья,

Хоть весь Востокъ онъ предложи въ придачу.

Малькольмъ. Не оскорбляйтесь; я бы радъ вамъ вѣрить,

Я знаю, край нашъ давитъ это иго,

Страна въ слезахъ, въ крови и каждый день

Ей новыя наноситъ раны. Знаю

И то что многіе ко мнѣ пристанутъ,

И здѣсь король мнѣ предложилъ поддержку

Своихъ полковъ; и несмотря на это,

Хотя бы я на голову тирана

Ступилъ иль поднялъ на мечѣ, мой край

Томился бы опять подъ злѣйшимъ гнетомъ

И хуже прежняго его терзалъ бы

Его преемникъ.

Макдуфъ. Какъ? Но кто же онъ?

Малькольмъ. Себя я разумѣлъ, въ груди моей

Гнѣздятся всѣ пороки, стоитъ только

Имъ дать свободу, и самъ черный Макбетъ

Бѣлѣе снѣга станетъ. Бѣдный край

Увидитъ въ немъ овцу въ сравненьѣ съ тѣмъ,

Что отъ меня перенесетъ.

Макдуфъ. Въ полкахъ

Нечистыхъ духовъ чорта нѣтъ такого

Чтобъ могъ Макбета превзойти.

Малькольмъ. Да, онъ жестокъ.

Сластолюбивъ, коваренъ, скупъ и гнѣвенъ,

И нѣтъ грѣха въ которомъ онъ не грѣшенъ.

Но моему разврату нѣтъ предѣла, грани нѣтъ,

И ваши жены, дочери, матроны

И дѣвушки цистерны этой страсти

Наполнить не могли бъ. Мои желанья

Преградъ уже не знали бы тогда,

Все на пути моемъ сметая. Лучше Макбетъ

Пусть царствуетъ, а не такой король.

Мандуфъ. Такая страсть безмѣрная опасна,

Она не разъ уже роняла троны,

Свергая королей. Но все жь не бойтесь

Взять то что вамъ принадлежитъ: вы втайнѣ

Свободны волю дать своимъ желаньямъ,

Являясь свѣту сдержанно холоднымъ.

Довольно дамъ у насъ есть благосклонныхъ,

И самый жадный ястребъ въ васъ не могъ бы

Пожрать всѣхъ тѣхъ что сами бы хотѣли

Отдаться королю.

Малькольмъ. Но я при этой

Разнузданной неудержимой страсти

Такъ скупъ что если королемъ я былъ бы,

Изъ-за земли губить бы сталъ владѣльцевъ,

Захватывать сокровища, ихъ домы,

А ихъ богатства были бы приправой

Чтобъ голодъ раздражать. Искалъ бы ссоръ я,

Все доброе и честное тѣсня

Чтобъ обобрать.

Макдуфъ. Да, скупость хуже,

Она пускаетъ злые корни глубже,

Чѣмъ лѣтній пылъ любовной страсти. Много

Ея мечомъ убито королей,

Но все-жь не бойтесь, хватитъ урожаевъ

Шотландіи для алчнаго владыки,

А все добромъ уравновѣсить можно.

Малькольмъ. Но нѣтъ во мнѣ добра, что такъ пристало

Царямъ: правдивость, честность, справедливость,

Настойчивость, любовь, терпѣнье, милость

И набожность, и мужество, и смѣлость,

Во мнѣ слѣдовъ ихъ нѣтъ, за то полна

Душа моя всѣхъ отраслей порока,

И еслибъ только власть досталась мнѣ,

Согласіе навѣки бъ я разрушилъ

И въ адъ прогнавъ, весь міръ наполнилъ смутой.

Макдуфъ. Увы, Шотландія, Шотландія!

Малькольмъ. Не знаю, можетъ ли такой король

Царить, но я таковъ.

Макдуфъ. Нѣтъ, ни царить,

Ни даже жить. Народъ несчастный,

Подъ скипетромъ кроваваго тирана

Когда же ты дождешься лучшихъ дней?

Наслѣдникъ королей твоихъ законныхъ

Отрекся самъ и опозорилъ родъ свой,

Себя проклявъ. А доблестный отецъ твой

Святымъ былъ королемъ., и королева,

Родившая тебя, всѣ дни въ молитвѣ

Стояла на колѣнахъ; но, прощай,

Все то, что самъ ты о себѣ сказалъ,

Разбило всѣ мои надежды, такъ прощай,

Шотландія, прощай.

Малькольмъ. Макдуфъ, постой.

Твой честный гнѣвъ въ душѣ моей разсѣялъ

Сомнѣнья черныя, заставилъ вѣрить

И въ честь твою, и въ честность; злобный Макбетъ

Не разъ посредствомъ хитрости пытался

Мной овладѣть, и только осторожность

Меня спасла отъ роковыхъ ошибокъ.

А насъ съ тобой пускай разсудитъ Богъ.

Отнынѣ можешь мной руководить.

Беру назадъ все то что я сказалъ,

Все зло въ которомъ обвинялъ себя я,

Оно моей природѣ было чуждо.

Не зналъ я женщинъ, никогда не лгалъ,

Мнѣ своего казалось слишкомъ много,

Я слову вѣренъ былъ всегда; предать

Не захотѣлъ бы даже чорта чорту;

Мнѣ правда жизнь и въ первый разъ неправду

Теперь я о себѣ сказалъ. Итакъ,

Мой край и ты, рѣшайте что мнѣ дѣлать?

До нашего свиданья старый Сивардъ

И десять тысячъ избраннаго войска

Уже готовы были. Такъ идемъ,

Пусть будетъ только счастье такъ же вѣрно,

Какъ наша правота. Но вы молчите?

Макдуфъ. Такъ много радости и столько горя

Что трудно совмѣстить. (Входитъ Докторъ.)

Малькольмъ. Поговоримъ потомъ. Король ужь вышелъ?

Докторъ. Да, государь, и тамъ несчастныхъ куча

Давно его леченья ожидаетъ.

Недугъ наукѣ нашей недоступенъ,

Но святость есть въ рукѣ его такая

Что исцѣляетъ онъ прикосновеньемъ.

Малькольмъ. Благодарю. (Докторъ уходитъ.)

Макдуфъ. Какой недугъ?

Малькольмъ. Недугъ

Покорный лишь его леченью; часто

Съ тѣхъ поръ какъ здѣсь живу, я видѣлъ самъ

Такое чудо. Какъ онъ небо молитъ,

Не знаю, только страждущихъ людей,

Покрытыхъ язвами, что видѣть больно,

Онъ исцѣляетъ вдругъ, повѣсивъ цѣпь

На шею ихъ съ молитвой; говорятъ,

Онъ и наслѣдникамъ своимъ оставитъ

Небесный этотъ даръ. Имѣетъ онъ

Къ тому же и провидѣнье пророка

И многими небесными дарами

Для всѣхъ насъ сталъ еще дороже. (Входитъ Россъ.)

Макдуфъ. Кто тамъ?

Малькольмъ. Землякъ; но кто еще, не вижу.

Макдуфъ. Привѣтъ тебѣ, мой братецъ дорогой.

Малькольмъ Его узналъ и я; но сдилай, Боже,

Чтобъ рѣже намъ встрѣчаться на чужбинѣ.

Россъ. Аминь.

Макдуфъ. А что у насъ?

Россъ. Несчастный край.

Страна которую нельзя назвать

Намъ матерью, она для насъ могила.

Тамъ не увидишь больше ты улыбки:

Тамъ стонъ и вопли воздухъ раздираютъ

Безъ отклика. Тамъ смертная тоска

Печалью легкою казаться стала,

И звонъ устали слушать погребальный.

Все честное внезапной смертью гибнетъ

Скорѣй, чѣмъ вянутъ вешніе цвѣты.

Макдуфъ. Увы, разказъ изысканный, но вѣрный.

Малькольмъ. Послѣдняя печаль?

Россъ. Что ни минута,

То новая, едва назвать успѣешь

Одну, какъ ужь готовится другая.

Макдуфъ. Жена моя здорова?

Россъ. Да.

Макдуфъ. А дѣти?

Россъ. Тоже.

Макдуфъ. И ихъ тиранъ еще не потревожилъ?

Россъ. Я, уѣзжая, ихъ оставилъ въ мирѣ.

Макдуфъ. Не будьте скупы на слова, въ чемъ дѣло?

Россъ. Пока подъ гнетомъ тягостныхъ извѣстій

Я къ вамъ сюда спѣшилъ, пронесся слухъ

Что многіе ужь выступили въ поле.

И это кажется тѣмъ вѣроятнѣй

Что я войска тирана видѣлъ самъ.

Пора помочь друзьямъ. Одинъ вашъ видъ

Создастъ намъ воиновъ и женщинъ даже

Заставитъ въ горѣ взяться за оружье.

Малькольмъ. Утѣшь ихъ. Мы идемъ. Намъ Англія

Даетъ на помощь десять тысячъ войска

И Сиварда, а не сыскать другаго

Бойца такого въ цѣломъ мірѣ.

Россъ. Еслибъ

Такой же радостью я могъ отвѣтить;

Но лучше бъ вѣсть мою сказать пустынѣ

Чтобъ никогда никто ея не слышалъ.

Макдуфъ. Кого жь она касается, страны?

Иль одного кого-нибудь?

Россъ. Для всѣхъ

Кто честенъ горе. Но для васъ тѣмъ больше,

Она, конечно, ваша.

Макдуфъ. Если такъ,

Не прячь ее, скорѣе мнѣ отдай.

Россъ. Пусть ваше сердце не возненавидитъ

Меня за тѣ ужасныя слова,

Что поразятъ вашъ слухъ.

Макдуфъ. Скорѣй, я жду.

Россъ. Вашъ замокъ взятъ, жена и дѣти

Зарѣзаны. Разказывать вамъ какъ,

То значило бъ прибавить къ этой бойнѣ

И вашу смерть.

Малькольмъ. О, Боже, Боже!

Но не молчите такъ, нахмуря брови,

Пусть горе выльется въ словахъ, не то

Оно заставитъ сердце разорваться.

Макдуфъ. Такъ и дѣтей?

Россъ. Жену, дѣтей и слугъ,

Все что нашлось.

Макдуфъ. И не было меня!

Жена убита?

Россъ. Я сказалъ.

Малькольмъ. Приди въ себя.

Изъ нашей мести сдѣлаемъ лекарство

Страшнѣй ужасной скорби.

Макдуфъ. Нѣтъ у него дѣтей. Ужели всѣхъ?

Сказалъ ты всѣхъ? О, коршунъ адскій.

Ты всѣхъ моихъ цыплятъ похитилъ бѣдныхъ

И съ ними мать.

Малькольмъ. Отмсти за нихъ, какъ мужъ.

Макдуфъ. И отомщу.

Но долженъ такъ же чувствовать, какъ мужъ,

Я не могу объ этомъ вспоминать

И только думать что когда-то было

Все то, что для меня всего дороже.

Ты, грѣшный Макдуфъ, виноватъ во всемъ.

Не за свои вины они погибли,

А за твои. Прими же ихъ, о, небо.

Малькольмъ. Пусть эта скорбь вашъ мечъ острѣй отточитъ,

И не тоску, а гнѣвъ вашъ раздуваетъ.

Макдуфъ. Да, какъ я могъ грустить такъ малодушно

И волю дать словамъ. Дай только, Боже,

Съ врагомъ Шотландіи столкнуться мнѣ

Лицомъ къ лицу, и если онъ тогда

Уйдетъ живой, такъ пусть и небо тоже

Ему проститъ.

Малькольмъ. Вотъ настоящій тонъ.

Идемъ же къ королю, войска готовы

И намъ теперь проститься только надо.

Созрѣла жатва дѣлъ и силы неба

Серпы уже готовятъ для Макбета,

А ночи нѣтъ чтобъ не было разсвѣта. (Уходятъ.)

Дѣйствіе V.

Сцена 1-я.

Дунсинанъ. Покой въ замкѣ.

(Входитъ Докторъ медицины и дежурная Фрейлина).

Докторъ. Я двѣ ночи просидѣлъ вмѣстѣ съ вами; но до сихъ поръ не видалъ подтвержденія вашихъ словъ. Когда же она ходила такъ въ послѣдній разъ?

Фрейлина. Когда его величество отправился въ походъ; я видѣла какъ она встала съ постели, одѣлась, отперла ящикъ, вынула бумагу, развернула, ее, написала, перечла и запечатала и потомъ опять вернулась въ постель; но все это въ глубокомъ снѣ.

Докторъ. Одновременно пользоваться сномъ и дѣйствовать какъ на яву, это великое разстройство природы. А во время этихъ вставаній во снѣ, кромѣ того что вы разказали и тому подобныхъ дѣйствій, слыхали вы когда-нибудь что она говорила?

Фрейлина. Да, она говорила; но то, чего я не повторю за ней.

Докторъ. Мнѣ то вы могли бы сказать и хорошо сдѣлали бы.

Фрейлина. Ни вамъ, ни кому другому, у меня нѣтъ свидѣтелей чтобъ подтвердить мои слова.

(Входитъ леди Макбетъ со свѣчей).

Смотрите, вотъ она. И такъ всегда. Но головой клянусь, она крѣпко спитъ; наблюдайте за ней, притаитесь.

Докторъ. Откуда у ней эта свѣча?

Фрейлина. Она стояла рядомъ съ ней; у ней постоянно горитъ огонь, она такъ приказала.

Докторъ. Смотрите, глаза у ней открыты.

Фрейлина. Да, но закрыты всѣ чувства.

Докторъ. Что она теперь дѣлаетъ? Видите какъ она третъ себѣ руки.

Фрейлина. Это у нея привычное движеніе, какъ будто руки моетъ. Мнѣ случалось видѣть какъ это продолжалось цѣлую четверть часа.

Леди Макбетъ. Тутъ есть еще пятно.

Докторъ. Тише, она говоритъ, я запишу ея слова чтобъ вѣрнѣе чето-нибудь не позабыть.

Леди Макбетъ. Прочь, проклятое пятно. Прочь, говорю я. Разъ, два. Ну, чтожь, но теперь пора за дѣло. Темно въ аду. Фуй, государь. Фуй, вы боитесь, а еще войнъ. Зачѣмъ намъ бояться того, кто это знаетъ, когда никто не можетъ потребовать власть нашу къ отвѣту? Однако, кто бы могъ подумать что у этого старика въ жилахъ было столько крови?

Докторъ. Вы это замѣтили?

Леди Макбетъ. У тана Файфскаго была жена. Гдѣ она теперь? Какъ, эти руки никогда не будутъ чисты? Государь, ни слова больше объ этомъ. Вы все портите этимъ испугомъ.

Докторъ. Дальше, дальше. Вы знали то чего не хотѣли бы знать.

Фрейлина. Она сказала то чего не хотѣла бы сказать; въ этомъ я увѣрена. Одно небо знаетъ про то что она знаетъ.

Леди Макбетъ. Нѣтъ, тутъ все еще есть запахѣ крови. Всѣ ароматы Аравіи не заглушатъ его на этой маленькой ручкѣ. О! о! о!

Докторъ. Вотъ это вздохъ. Какъ тяжело у ней на сердцѣ.

Фрейлина. Я не желала бы имѣть такого сердца въ моей груди, несмотря ни на какой почетъ всего тѣла.

Докторъ. Хорошо, хорошо, хорошо.

Фрейлина. Молите Бога чтобъ это было хорошо, докторъ.

Докторъ. Эта болѣзнь внѣ сферы моего искусства. Я зналъ, однако, людей которые холили во снѣ и свято умирали въ своихъ постеляхъ.

Леди Макбетъ. Умойте руки, переодѣньтесь на ночь; не будьте такъ блѣдны, я опять говорю вамъ: Банко похороненъ, онъ не можетъ выйти изъ могилы.

Докторъ. Какъ, даже это?

Леди Макбетъ. Въ постель, въ постель. У воротъ стучатъ. Идемъ, идемъ, идемъ, идемъ. Дайте мнѣ вашу руку. То что сдѣлано, того не раздѣлаешь. Въ постель, въ постель, въ постель. (Уходитъ).

Докторъ. Она пойдетъ теперь въ постель?

Фрейлина. Прямо.

Докторъ. Дурные слухи есть. Ужасныя

Дѣла ужасные родятъ недуги.

Больной глухимъ подушкамъ шепчетъ тайны.

Ей нуженъ бы не врачъ, а духовникъ.

Прости насъ, Боже! Вы за ней смотрите

И удаляйте всякія тревоги;

Но не спускайте съ глазъ. Теперь прощайте;

Она и взоръ и умъ во мнѣ смутила,

Я думаю, но говорить не смѣю.

Фрейлина. Покойной ночи, добрый докторъ. (Уходятъ).

Сцена 2-я-

Мѣстность близь Дунсинана.

(Входятъ съ трубами и знаменами: Ментетъ, Кэтнесъ, Ангусъ, Леноксъ и солдаты).

Ментетъ. Не далеко ужь англійское войско.

Малькольмъ, Сивардъ и Макдуфъ ихъ ведутъ

Огнемъ сгорая мести. Ихъ обида

Такъ велика что и въ отшельникѣ зажгла бы

Жестокій гнѣвъ.

Ангусъ. У лѣса подъ Бирнамомъ

Мы встрѣтимъ ихъ, они сюда идутъ.

Кэтнесъ. Кто знаетъ, Доналбенъ пришелъ ли съ братомъ?

Ангусъ. Нѣтъ, не пришелъ, есть списокъ у меня

Дворянъ пришедшихъ; въ немъ Сиварда сынъ

И много юношей чтобъ доказать

Что выросли они.

Ментетъ. А что тиранъ?

Кэтнесъ. Онъ сильно укрѣпляетъ Дунсинанъ.

Помѣшанъ, говорятъ одни, другіе

Отважнымъ гнѣвомъ это называютъ.

Но вѣрно что расшатаннаго царства

Онъ вновь не соберетъ.

Ангусъ. Теперь онъ видитъ

Какъ крѣпко кровь къ рукамъ его прилипла.

Твердятъ возстанья про его измѣну,

Покорны слуги только приказаньямъ,

А не любви. Теперь онъ видитъ

Что почести висятъ на немъ какъ еслибъ

Укралъ одежду великана карликъ.

Ментетъ. Такъ чтожь мудренаго что чувства всѣ

Смѣшались въ немъ, когда и совѣсть

Все осуждаетъ тамъ.

Кэтнесъ. Пора, идемъ

Служить тому кому должны но праву,

Найдемъ врача больнаго государства

И вмѣстѣ съ нимъ для исцѣленья края

Прольемъ всю нашу кровь.

Леноксъ. Иль оросимъ

Цвѣтокъ нашъ царственный чтобъ онъ разцвѣлъ

Надъ порубомъ лѣснымъ. Идемъ, идемъ, въ Бирнамъ.

(Уходятъ).

Сцена 3-я-

Дунсинанъ, покой въ замкѣ.

(Входятъ: Макбетъ, донторъ и свита).

Макбетъ. Не надо донесеній. Пусть бѣгутъ.

Пока Бирнамскій лѣсъ на Дунсинанъ

Не двинется, я не боюсь. Малькольмъ?

Но этотъ мальчикъ женщиной рожденъ,

А духи вѣщіе мнѣ говорили:

Не бойся: тотъ кто женщиной рожденъ,

Тотъ никогда не побѣдитъ Макбета.

Измѣнники, бѣгите жь къ Англичанамъ

Изнѣженнымъ. Моя рука въ бою

Не дрогнетъ, въ сердце не проникнетъ страхъ.

(Входитъ слуга).

Пусть чортъ тебя намажетъ, трусъ.

Что поблѣднѣлъ? Чего ты смотришь гусемъ?

Слуга. Тамъ десять тысячъ ихъ.

Макбетъ. Гусей, дуракъ.

Слуга. Солдатъ.

Макбетъ. Намажь лицо скорѣе кровью

Чтобъ зарумянить страхъ, мальчишка.

Съ испугу напугать другихъ ты можешь.

Какихъ солдатъ? Трусишка блѣднолицый.

Слуга. Тамъ англійское войско, государь.

Макбетъ. Такъ убирайся. (Слуга уходитъ). Сейтонъ, эй, теперь

Сейчасъ судьба моя должна рѣшиться.

Довольно пожилъ я и жизни путь

Уже усыпанъ желтою листвою,

А то что было бъ старости прилично:

Вездѣ почетъ, любовь, толпа друзей,

Того мнѣ не видать. Одни проклятія

Въ сердцахъ. А лицемѣрныя хвалы

Къ чему онѣ? Но бросить ихъ не смѣю.

Сейтонъ!

(Входитъ Сейтонъ).

Сейтонъ. Чего прикажете?

Макбетъ. Что новаго?

Сейтонъ. Всѣ вѣсти подтвердились, государь.

Макбетъ. Пока есть мясо на костяхъ, я буду

Сражаться. Дайте латы.

Сейтонъ. Еще рано.

Макбетъ. Я ихъ надѣть хочу.

Пошлите всадниковъ страну очистить.

Пусть трусовъ вѣшаютъ. Подайте латы.

Ну, что больная ваша, докторъ?

Врачъ. Она

Не такъ больна; но ей тяжелый бредъ

Покоя не даетъ.

Макбетъ. Не можешь развѣ духу ты помочь?

Стереть изъ памяти глубокую печать,

Въ мозгу загладить всѣ слѣды тревоги

И сладкимъ усыпительнымъ лекарствомъ

Снять гнетъ опасный съ утомленной груди?

Врачъ. Лишь самъ больной себя лечить тутъ можетъ.

Макбетъ. Такъ брось же псамъ свои лекарства, что въ нихъ?

Надѣньте латы мнѣ, подайте жезлъ,

Сейтонъ, пошли... Бѣжали таны, докторъ.

Скорѣй, скорѣй. Когда бы, докторъ, могъ ты

Опредѣлить болѣзнь страны моей

И ей леченьемъ вновь вернуть здоровье,

Тебя хвалилъ бы я тогда такъ громко,

Что эхо стало бы хвалить. Да ну же,

Какой ревень или другое зелье

Отъ Англичанъ очистить можетъ край?

Слыхалъ про нихъ?

Врачъ. Да, государь, кой-что

Слыхалъ я здѣсь.

Макбетъ. За мной несите.

Ни ядъ, ни смерть не страшны намъ,

Пока съ корней не сдвинулся Бирнамъ. (Уходитъ).

Врачъ (въ сторону). Когда бы я отсюда вышелъ цѣлъ,

Вернуться ни за что бы не хотѣлъ. (Уходитъ.)

Сцена 4-я.

Мѣстность близь Дунсинана. Въ отдаленіи лѣсъ.

(Входятъ съ трубами и знаменами: Малькольмъ, Старый Сивардъ и его сынъ, Макдуфъ, Ментетъ, Кэтнесъ, Ангусъ, Леноксъ, Россъ и солдаты. Они проходятъ маршемъ.)

Малькольмъ. Друзья, теперь надѣюсь недалеко

Дни отдыха для насъ.

Ментетъ. Да, безъ сомнѣнья.

Сивардъ. А что за лѣсъ тамъ виденъ?

Леноксъ. Лѣсъ Бирнамскій.

Малькольмъ. Пусть срубятъ въ немъ по вѣтви всѣ солдаты

И предъ собой несутъ; подъ этой тѣнью

Мы войско скроемъ и врага замѣтимъ

Скорѣе чѣмъ онъ насъ.

Солдаты. Исполнимъ все.

Сивардъ. Доходятъ вѣсти что тиранъ намѣренъ,

Въ себя лишь вѣря, ждать осады нашей

Подъ Дунсинаномъ.

Малькольмъ. Въ немъ его надежда.

И старъ, и малъ, гдѣ было только можно,

Всѣ поднялись возстаньемъ на него;

Ему же служатъ только поневолѣ

И то лишь тѣ, въ комъ сердца нѣтъ.

Макдуфъ. Судить ихъ лучше послѣ битвы будемъ,

Готовиться пора намъ.

Сивардъ. Близко время,

Когда придется намъ самимъ узнать:

Что взяли мы и что осталось взять.

Мечты рисуютъ впереди видѣнья,

Но только мечъ одинъ даетъ рѣшенье

Того, что суждено судьбой.

Сцена 5-я.

Дунсинанъ. Внутри замка.

(Входятъ съ трубами и знаменами: Макбетъ, Сейтонъ и солдаты.)

Макбетъ. На стѣнахъ выставить знамена! Кличъ нашъ:

"Пускай идутъ!" Но этотъ крѣпкій замокъ

Надъ ихъ осадой посмѣется, пусть

Здѣсь мрутъ отъ голода и лихорадокъ.

Когда бы наши намъ не измѣнили,

Мы вышли-бъ встрѣтить ихъ лицомъ къ лицу

И вновь домой прогнать. Что тамъ за шумъ?

(Крики женщинъ за сценой.)

Сейтонъ. Тамъ слышны крики женщинъ, государь.

Макбетъ. Вкусъ страха я совсѣмъ забылъ,

А было время, сердце холодилъ

Нежданный крикъ и волосы вставали

Отъ страшной сказки, будто оживая;

Но я по горло ужасами сытъ,

Къ кровавымъ мыслямъ такъ давно привыкъ

Что удивить меня нельзя. (Возвращается Сейтонъ.)

Что тамъ?

Сейтонъ. Скончалась королева, государь.

Макбетъ. Она могла бы позже умереть,

Тогда бъ для словъ такихъ осталось время;

А эти завтра, завтра другъ за другомъ,

Всѣ изо дня переползаютъ въ день,

Пока прочтенъ послѣдній слогъ временъ.

А всѣ "вчера" безумцамъ освѣщаютъ

Къ могилѣ путь. Такъ догорай, свѣтильникъ,

Жизнь только тѣнь и какъ актеръ ничтожный

Кичась свой часъ, ломается на сценѣ

И исчезаетъ безъ слѣда; разказъ

Глупцомъ разказанный въ порывѣ бреда,

Въ которомъ смысла нѣтъ. (Входитъ Вѣстникъ.)

Ты говорить пришелъ, такъ поскорѣе.

Вѣстникъ. Мой славный повелитель,

Хотѣлъ бы я сказать что видѣлъ самъ,

Но какъ, не знаю.

Макбетъ. Ладно, говори же.

Вѣстникъ. Стоялъ я на часахъ и на Бирнамъ

Глядѣлъ, какъ вдругъ, мнѣ показалось, лѣсъ

Оттуда двинулся.

Макбетъ. Мерзавецъ! Лжецъ!

Вѣстникъ. Казните, если я сказалъ неправду.

Тамъ на три мили ясно можно видѣть,

Какъ роща движется.

Макбетъ. Коль ты солгалъ, живой висѣть ты будешь,

Пока не сдохнешь съ голоду. Коль нѣтъ,

Пускай со мной тогда случится то же.

Но духъ во мнѣ колеблется, слабѣетъ,

Двусмысленность пророчествъ замѣчаю.

Да, лгутъ сквозь правду: "Не страшись, пока

Бирнамскій лѣсъ на Дунсинанъ не встанетъ".

И лѣсъ идетъ. Къ оружію скорѣй!

Коль близокъ тотъ, кого онъ предвѣщаетъ,

Ни оборона здѣсь, ни бѣгство не спасаетъ.

Пора. Мнѣ солнца свѣтъ невыносимъ,

Хотѣлъ бы я чтобъ все погибло вмѣстѣ съ нимъ.

Ударь въ набатъ! Дуй, вихрь, клубися, прахъ!

Коль умирать, такъ съ броней на плечахъ! (Уходитъ.)

Сцена. 6-я.

Тамъ же. Равнина передъ замкомъ.

(Входятъ съ трубами и знаменами: Малькольмъ, Старый Сивардъ, Макдуфъ и другіе, и ихъ войско.)

Малькольмъ. Теперь довольно, бросьте эти вѣтки,

Явитесь какъ вы есть. Вы, славный дядя,

Съ моимъ кузеномъ, васъ достойнымъ сыномъ,

Руководите первой нашей битвой.

Макдуфъ и я исполнимъ остальное.

Такъ было рѣшено.

Сивардъ. Теперь, прощайте.

Еще до ночи встрѣтить ихъ успѣемъ

И пусть насъ бьютъ, коль драться не сумѣемъ.

Пусть голосъ трубный громче раздается

И какъ предвѣстникъ смерти пронесется.

Сцена 7-я.

Тамъ же. Другая часть равнины.

(Входитъ Макбетъ.)

Макбетъ. Я какъ медвѣдь къ столбу прикованъ ими.

Бѣжать нельзя. Я долженъ драться. Кто онъ,

Кто не отъ женщины рожденъ? Лишь онъ

Опасенъ мнѣ, никто другой. (Входитъ молодой Сивардъ.)

Сивардъ. Кто ты?

Макбетъ. Ты испугаешься услыша.

Сивардъ. Нѣтъ, не боюсь, хотя бы даже имя

Страшнѣйшее въ аду назвалъ.

Макбетъ. Я Макбетъ.

Сивардъ. Да, чортъ и самъ не могъ назвать бы имя

Мнѣ ненавистнѣе.

Макбетъ. Или страшнѣе.

Сивардъ. Ты лжешь, тиранъ, мой мечъ сейчасъ докажетъ

Что ты солгалъ! (Они сражаются. Молодой Сивардъ убитъ.)

Макбетъ. Ты женщиной рожденъ.

Безсиленъ предо мной рожденный ею,

Шутя удары отразить сумѣю.

(Уходитъ. Трубы. Входитъ Макдуфъ.)

Макдуфъ. Тутъ шумъ былъ слышенъ. Покажись, тиранъ,

Коль не моей рукой убитъ ты будешь,

Жена и дѣти мнѣ являться станутъ.

Я не могу разить несчастныхъ Керновъ,

Когда все ихъ оружіе топоръ.

На лезвіи меча не будетъ крови

Другой какъ Макбета. Онъ тамъ должно быть,

Тамъ громче шумъ оружья раздается.

Судьба, лишь объ одномъ тебя молю я:

Его найти мнѣ помоги.

(Уходитъ. Звукъ трубъ. Входятъ Ма/іькольмъ и старый Сивардъ).

Сивардъ. Сюда, пожалуйте. Сдается замокъ,

А ихъ войска схватились межь собой.

Въ сраженьѣ этомъ славно бились таны;

День оказался вашимъ и немного

Осталось сдѣлать.

Малькольмъ. Мы враговъ нашли

Которые за насъ.

Сивардъ. Войдите въ замокъ. (Уходятъ).

(Возвращается Макбетъ).

Макбетъ. Зачѣмъ безумна римскаго играть

И убивать себя? Пока живыхъ я d> Ее Макбетъ, (5) и добродѣтель можетъ

Споткнуться въ важныхъ случаяхъ. Прости мнѣ

Сомнѣнье -- злымъ ты отъ него не станешь:

Есть много въ небѣ Ангеловъ, хотя ихъ

И пало много; лицемѣра ликъ

Благочестивъ -- и добраго таковъ же.

МАКДУФЪ.

Потеряна надежда!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Да? не тамъ ли,

Гдѣ я нашелъ сомнѣнье? Объясни мнѣ,

Зачѣмъ ты такъ оставилъ безразсудно

Жену, дѣтей? Но не сердись, тебя

Я не безчещу, только за себя

Боюсь -- быть можетъ ты и не измѣнникъ,

Какъ я ни думай.

МАКДУФЪ.

О, страдай отчизна!

Крѣпись, тиранство: правота не смѣетъ

Противустать тебѣ! Злодѣйствуй смѣло --

Ты безопасно!-- Богъ съ тобой, Малькольмъ,

Прости! За всѣ сокровища востока,

За царства всѣ земли я тѣмъ не буду,

Чѣмъ ты меня считаешь.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Не сердись;

Я говорилъ затѣмъ, что выборъ труденъ.

Отчизна наша, правда, подъ тяжелымъ

Страдаетъ игомъ; каждый день сугубитъ

Ея болѣзнь и раны; правда, мнѣ

Защитники найдутся въ правомъ дѣлѣ,

Самъ Англійскій Король послать согласенъ

На помощь войско; но увы! положимъ,

Что голову тирана подниму

Я на копье -- что жъ? Бѣдная отчизна

Тѣмъ болѣе пороковъ будетъ видѣть,

Тѣмъ болѣе терпѣть черезъ того,

Кто замѣститъ Макбета.

МАКДУФЪ.

Кто жь такой онъ?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Кто? я! Въ себѣ я нахожу такіе

Сокрытые пороки, такъ ихъ много,

Что дай имъ волю -- и бѣлѣе снѣга

Покажется душа Макбета: агнцемъ

Его почтутъ смиреннымъ предъ моею

Свирѣпостью.

МАКДУФЪ.

Нѣтъ -- въ самой безднѣ Ада

Нѣтъ демона, который бы сравнился

Съ Макбетомъ въ злобѣ!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Да, онъ кровожаденъ,

Сластолюбивъ, двуличенъ, бѣшенъ, скупъ,

Обманчивъ, золъ, причастенъ всѣмъ грѣхамъ,

Какіе есть на свѣтѣ; но мое

Бездонно сластолюбіе: его

Всѣ ваши жены не могли бъ насытить,

Всѣ дочери; мои желанья всякой

Оплотъ разрушатъ. Лучше ужь Макбетъ,

Чѣмъ звѣрь такой.

МАКДУФЪ.

Конечно, невоздержность

Большое зло; отъ ней не разъ внезапно

Пустѣли троны, падали владыки;

Но не страшись свое взять достоянье:

Ты можешь много наслаждаться втайнѣ,

И цѣломудренъ быть передъ другими. (6)

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Къ тому же обитаетъ

Въ душѣ моей такая жажда злата,

Что Королемъ ставъ, я бы истреблять

Рѣшился знатныхъ, чтобы брать ихъ земли,

Сокровища и домы; къ новой жаждѣ

Вело бъ стяжанье новое -- богатыхъ

Ни добродѣтель не спасла бъ, ни вѣрность

Отъ гибели.

МАКДУФЪ.

Да, жажда злата глубже

Пускаетъ корни въ сердце, чѣмъ распутство;

Она опаснѣй: ею изощренъ былъ

И на Дункана мечъ! Но все не бойся!

Шотландія богата -- одного

Она насытить можетъ жадность. Это

Все ничего при доблестяхъ важнѣйшихъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Но я ихъ не имѣю. Храбрость, твердость,

Терпѣнье, милосердье, справедливость,

Умъ прозорливый, кротость, доброта

И вѣра въ Бога -- все, что украшаетъ

Монарховъ, все мнѣ чуждо; все же злое

Желательно и близко. Еслибъ могъ,

Въ геену бъ я согласіе низринулъ,

Расторгнулъ бы повсюду миръ и свѣта

Единство!

МАКДУФЪ.

Бѣдная отчизна!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Если

Такой достоинъ Царства, говори:

Теперь меня ты знаешь.

МАКДУФЪ.

Царства? нѣтъ,

Такой и жизни не достоинъ!-- Бѣдный

Мой край! Тобой владѣетъ злобный хищникъ,

И лучшихъ дней тебѣ не видѣть впредь,

Когда твоя надежда, отпрыскъ Царскій,

Проклятій стоитъ и такимъ сознаньемъ

Порочитъ родъ свой! Но отецъ твой былъ

Примѣръ Монарховъ; мать -- примѣръ терпѣнья;

Тебя носивъ, она страдала много, (7)

Всечасно умирала! О, прости!

На вѣкъ меня изгналъ ты изъ отчизны

Признаньемъ страшнымъ. Всѣмъ теперь надеждамъ

Конецъ!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Макдуфъ! твой благородный жаръ,

Сынъ вѣрности, отвѣялъ отъ души мнѣ

Всѣ черныя сомнѣнья, поселилъ въ ней

Довѣріе. Не разъ Макбетъ лукавый

Меня старался уловить обманомъ,

И наученный опытомъ, боюсь я

Быть легковѣрнымъ. Но да судитъ Богъ

Между тобой и мной! я предаюсь

Тебѣ теперь же, объявляю ложнымъ

Свое сознанье, отрицаю всѣ

Мнѣ чуждые пороки и проступки,

Въ которыхъ самъ винился: я еще

Не знаю женщинъ, клятвы никогда

Не нарушалъ и злата не былъ жаденъ,

Не измѣнялъ и измѣнять не стану,

Ни демону, не только человѣку,

Но истину люблю и добродѣтель.

Таковъ, какъ есмь, принадлежу я весь

Тебѣ и нашей страждущей отчизнѣ.

Узнай же: прежде, чѣмъ сюда ты прибылъ,

Ужь приготовилъ десять тысячъ войска

Къ походу старый Сивардъ. Онъ идетъ,

И мы идемъ съ нимъ -- дѣла правота

Намъ за успѣхъ порукой. Ты молчишь?

МАКДУФЪ.

Я изумленъ; какъ согласить такія

Печальныя и радостныя вѣсти?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Объ этомъ послѣ.

(Входитъ Докторъ.)

Выйдетъ ли Король?

ДОКТОРЪ.

Сейчасъ, Принцъ, выйдетъ. Помощи его

Ждетъ цѣлая толпа больныхъ: болѣзнь ихъ

Неисцѣлима для искусства -- только

Прикосновеньемъ Короля она

Врачуется.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Благодарю васъ, Докторъ!

(Докторъ уходитъ.)

МАКДУФЪ.

Какая же болѣзнь здѣсь?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Просто "немощь" (8)

Ей дали имя. Чудеса творишь

Эдуардъ -- тому я самъ не разъ былъ личнымъ

Свидѣтелемъ; какъ небеса онъ молитъ,

Ему знать лучше; но людей, согнившихъ

Отъ язвъ, по долгихъ опытахъ врачами

Оставленныхъ на смерть, онъ исцѣляетъ,

Съ молитвой имъ монету золотую (9)

Повѣсивши на шею. Говорятъ,

Что эту силу чудную, при смерти,

Онъ передастъ наслѣднику. Къ тому жь

И даромъ онъ пророчества владѣетъ;

Да и во всемъ надъ нимъ благословенье

Небесное замѣтно.

МАКДУФЪ.

Кто идетъ тамъ?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Землякъ; (10) но я его не узнаю.

(Входитъ Россе.)

МАКДУФЪ.

А, здравствуй другъ любезный нашъ и братъ!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Ахъ, это ты? Будь проклято, что насъ

Такъ отчуждило другъ отъ друга!

РОССЕ.

Принцъ мой!

МАКДУФЪ.

Ну, что Шотландія, все такъ же?

РОССЕ.

Такъ же!

Она себя не узнаетъ; она

Не наша мать, но чумное кладбище,

Гдѣ неумѣстна и постыдна радость,

Гдѣ плачу, воплямъ щету нѣтъ: раздастся

Звонъ погребальный, и никто не спроситъ,

По комъ онъ -- люди безъ болѣзней мрутъ,

Скорѣй, чѣмъ вянетъ сорванный цвѣтокъ. (11)

МАКДУФЪ.

Печальная, но вѣрная картина!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Но что всего новѣе? Кто погибъ

Послѣдній?

РОССЕ.

То, что сдѣлалось за часъ,

Уже не ново.

МАКДУФЪ.

Что моя жена?

РОССЕ.

Ей хорошо теперь. (12)

МАКДУФЪ.

А дѣти?

РОССЕ.

Тоже

И имъ.

МАКДУФЪ.

Тиранъ оставилъ ихъ въ покоѣ?

РОССЕ.

Да, всѣ они въ покоѣ.

МАКДУФЪ.

Не скупись

Такъ на слова: что сдѣлалось?

РОССЕ.

Когда

Я уѣзжалъ съ недобрыми сюда

Вѣстями, слухи разнеслись о новыхъ

Жестокостяхъ и объ убійствахъ новыхъ,

И я имъ вѣрю, бывши самъ какихъ-то

Свидѣтелемъ движеній. Поспѣшите,

Пора на помощь. Васъ завидя, вся

Шотландія возстанетъ, за мечи

Возьмутся женщины.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Да, мы идемъ,

Несемъ вамъ радость: десять тысячъ войска

Далъ Англійскій Король; ведетъ ихъ Сивардъ,

Искусный и отважный воинъ.

РОССЕ.

Радъ бы

Я отплатить вамъ радостью за радость;

Но у меня есть вѣсти -- ихъ приличнѣй

Провозгласить пустынѣ, а не людямъ.

МАКДУФЪ.

Какія вѣсти? общее ли горе,

Иль одному удѣльное несчастье?

РОССЕ.

Почувствовать его никто не можетъ,

Но главная часть скорби -- для тебя.

МАКДУФЪ.

О, не скрывай же, если для меня!

Нѣтъ, говори!

РОССЕ.

Ты будешь ненавидѣть

Языкъ мой: онъ такое скажетъ слово,

Какое слухъ твой никогда донынѣ

Не потрясало.

МАКДУФЪ.

О, я понимаю...

РОССЕ.

Твой замокъ раззоренъ; жена и дѣти

Зарѣзаны -- не разскажу, съ какою

Жестокостью, боюсь, что и тебя мы

Оплачемъ вмѣстѣ съ ними.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Боже!-- нѣтъ,

Не надвигай такъ шляпу на глаза,

Дай скорби голосъ: скрытая, растетъ

Она въ груди и разрываетъ сердце.

МАКДУФЪ.

И дѣти?

РОССЕ.

Дѣти и жена, и слуги,

Всѣ, всѣ!

МАКДУФЪ.

И я тамъ не былъ! и жена

Зарѣзана?

РОССЕ.

Ты слышалъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Ободрись,

И мщеніе да будетъ намъ врачемъ

Кровавой язвы сердца!

МАКДУФЪ.

Онъ бездѣтенъ!

Какъ, всѣ мои малютки? всѣ, сказалъ ты?

О, извергъ! всѣ невинные птенцы

Однимъ ударомъ съ матерью!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Скрѣпись;

Снеси ударъ какъ мужъ, какъ человѣкъ.

МАКДУФЪ.

Снесу; но я его, какъ человѣкъ,

И чувствую: я не могу такъ скоро

Забыть все то, что мнѣ было такъ мило

И видѣли ихъ гибель небеса,

И не спасли ихъ! Ахъ, и за меня,

Да, за меня безумнаго, безвинно

Они погибли! Упокой ихъ Боже!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Остри свои мечъ, Макдуфъ, на этомъ камнѣ

И въ сердцѣ горесть гнѣвомъ замѣни

И мщеніемъ.

МАКДУФЪ.

И плакать не хочу,

Какъ женщина, и не люблю угрозъ.

О небо! дай мнѣ на длину меча,

Лицемъ къ лицу дай адское исчадье,

И если уцѣлѣетъ онъ -- пусть также

Онъ и отъ казни уцѣлѣетъ Божьей.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Вотъ такъ! мужайся, другъ!-- Готово все,

Откланяемся Королю. Макбетъ

Созрѣлъ для жатвы, серпъ небесный поднятъ:

Пусть доживаетъ извергъ день свой -- онъ

Дождется скоро безразсвѣтной ночи!

(Уходятъ.)

КОНЕЦЪ ЧЕТВЕРТАГО ДѢЙСТВІЯ.

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

ЯВЛЕНІЕ 1.

(Дунсинанъ. Комната въ замкѣ.

ДОКТОРЪ И ПРИДВОРНАЯ.

ДОКТОРЪ.

Двѣ ночи уже не спимъ мы, а еще не оправдалось то, что вы говорили. Давно ли она такъ ходитъ?

ПРИДВОРНАЯ.

Съ самаго начала войны. (1) Обыкновенно она встаетъ, накидываетъ спальное платье, отпираетъ столъ, достаетъ листъ бумаги, пишетъ, читаетъ написанное и потомъ запечатываетъ, и потомъ опять ложится въ постелю -- и все это въ глубокомъ снѣ.

ДОКТОРЪ.

Большая несообразность въ природѣ -- вкушать пріятность сна, и въ то же время заниматься дѣлами, какъ на яву! Можетъ быть въ такомъ сонномъ бдѣніи она не только ходитъ и пишетъ, но и говоритъ: не слыхали-ль вы чего?

ПРИДВОРНАЯ.

Слышала, но пересказывать не стану.

ДОКТОРЪ.

Со мною вы можете, и даже должны быть откровенны.

ПРИДВОРНАЯ.

Ни съ вами и ни съ кѣмъ другимъ не буду, затѣмъ, что нѣтъ свидѣтелей, которые бы подтвердили слова мои.

(Входитъ Леди Макбетъ со свѣчою.)

Но вотъ, смотрите, она идетъ: точно также, какъ и прежде, и божусь, что сонная. Будьте примѣчательны.

ДОКТОРЪ.

Откуда она взяла свѣчу?

ПРИДВОРНАЯ.

Въ спальнѣ, на столѣ. Свѣча должна тамъ горѣть всю ночь -- такъ она приказываетъ.

ДОКТОРЪ.

Глаза ея открыты.

ПРИДВОРНАЯ.

Да, но зрѣніе закрыто въ нихъ.

ДОКТОРЪ.

Что это она дѣлаетъ? Смотрите, какъ третъ руки!

ПРИДВОРНАЯ.

Это ея обыкновенное занятіе -- все, кажется, будто умываетъ руки: иногда такъ проходитъ четверть часа и болѣе.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Здѣсь опять пятно.

ДОКТОРЪ.

Она говорить. Я стану для памяти записывать все, что мы ни услышимъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Прочь, проклятое пятно! прочь, говорю я! одно, два!-- Ну что же, теперь пора!-- Адъ страшенъ? Право? Стыдись, другъ мой: боишься, а еще воинъ!-- что нужды если и узнаютъ: на судъ никто не позоветъ насъ.-- Однако кто жь могъ думать, что въ старикѣ такъ много крови!

ДОКТОРЪ.

Слышите?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

У Фейфскаго Тана была жена; гдѣ она теперь?-- Ужели никогда не будутъ чисты мои руки? Но полно, другъ мой, ты испортишь все подобными причудами.

ДОКТОРЪ.

Довольно, довольно! Вы услышали то, чего не должны были слышать.

ПРИДВОРНАЯ.

Покрайней мѣрѣ она сказала то, чего говорить не должна была. Богу только извѣстно, что на душѣ у ней.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

А здѣсь все пахнетъ кровью! Всѣ благовонія Аравіи не очистятъ рукъ моихъ! Ахъ, ахъ!

ДОКТОРЪ.

Какіе вздохи! Видно тяжело ея сердцу!

ПРИДВОРНАЯ.

Я не хотѣла бы имѣть въ груди такое сердце за все Царское величіе!

ДОКТОРЪ,

Да, да; хорошо.

ПРИДВОРНАЯ.

Дай Богъ, чтобы все хорошо было!

ДОКТОРЪ.

Отъ такой болѣзни у меня нѣтъ лѣкарства.-- Бывали однако люди, которые ходили во снѣ, и потомъ умерли мирно, Христіанскою смертію.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Вымой руки и надѣнь халатъ; но не будь такъ блѣденъ. Еще разъ говорю тебѣ, что Банко зарытъ въ землю и не можетъ выйти изъ могилы.

ДОКТОРЪ.

Да? такъ-то?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Пойдемъ, ляжемъ въ постель: кто-то стучится въ вороты. Пойдемъ; дай мнѣ руку. Что сдѣлано, того не перемѣнить. Пойдемъ, пойдемъ.

(Уходить.)

ДОКТОРЪ.

Теперь она ляжетъ въ постель?

ПРИДВОРНАЯ.

Непремѣнно.

ДОКТОРЪ.

Недаромъ слухи носятся въ народѣ!

Зло зломъ и отдается! Духъ недужный

Нѣмымъ стѣнамъ всю ввѣряетъ тайну.

Ей духовникъ, не докторъ нуженъ. Боже,

Помилуй всѣхъ насъ!-- Приберите дальше

Все, чѣмъ себѣ она вредить могла бы,

И не спускайте глазъ съ ней. Доброй ночи!

Я изумленъ, испуганъ: мыслю много,

Но говорить не смѣю.

ПРИДВОРНАЯ.

Доброй ночи!

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 2.

(Поле близъ Дунсипана.)

ВХОДЯТЪ МЕНТЕТЪ, КАТНЕСЪ, АНГОСЪ, ЛЕНОКСЪ И ВОЙСКО СЪ РАСПУЩЕННЫМИ ЗНАМЕНАМИ.

МЕНТЕТЪ.

Ужь недалеко Англійское войско;

Малькольмъ идешь съ нимъ, Сивардъ н Макдуфъ,

Всѣ полны мщенія -- и есть за что,

Есть отъ чего отшельнику святому

Стать кровожаднымъ.

АНГОСЪ.

Кажется, они

Пойдутъ Бирнамскимъ лѣсомъ: встрѣтимъ тамъ ихъ.

КАТНЕСЪ.

Кто знаетъ, съ братомъ Дональбенъ, иль нѣтъ?

ЛЕНОКСЪ.

Нѣтъ, съ братомъ нѣтъ его; я знаю всѣхъ,

Кто при полкахъ: сынъ Сиварда и много

Другихъ, впервые взявшихъ въ руки мечъ,

Воителей.

МЕНТЕТЪ.

А что Макбетъ?

КАТНЕСЪ.

Все замокъ

Свой укрѣпляетъ. Слухи есть, что онъ

Помѣшанъ; тѣ, которые дружнѣй

Съ нимъ, говорятъ, что только внѣ себя

Отъ ярости и нетерпѣнья. Вѣрно

Одно -- онъ въ страшномъ безпокойствѣ.

АНГОСЪ.

Видно

Терзаютъ душу тайныя убійства,

И совѣсти упреки слышны въ бунтахъ

Вседневныхъ: кто остался съ нимъ, тѣхъ держитъ

Страхъ, не любовь. Теперь онъ видитъ самъ,

Что Царскій санъ присталъ ему, какъ карлѣ

Одежда исполина.

МЕНТЕТЪ.

Да, разсудокъ

Конечно можетъ помѣшаться, видя

Въ душѣ такіе ужасы, и самъ

Ихъ осуждая.

КАТНЕСЪ.

Поспѣшимъ покорность

Законному принесть владыкѣ; встрѣтимъ

Врача отчизны и прольемъ на раны

Ея всю нашу кровь.

ЛЕНОКСЪ.

Да возрастетъ

Цвѣтъ царственный, и да погибнутъ терны.

Пора, идемъ къ Бирнаму!

(Уходятъ съ войскомъ.)

ЯВЛЕНІЕ 3.

(Дунсинанъ. Комната въ замкѣ.)

МАКБЕТЪ, ДОКТОРЪ И СЛУЖИТЕЛИ.

МАКБЕТЪ.

Впередъ мнѣ не докладывать! Пусть всѣ

Передаются, лишь бы къ Дунсинану

Не двинулся Бирнамскій лѣсъ. И что мнѣ

Малькольмъ? онъ тоже женщиной рожденъ,

А вѣщія сказали такъ: не бойся,

Никто, рожденный женщиной не властенъ

Вредишь тебѣ. Бѣгите жь, приставайте

Къ измѣнникамъ и къ Англичанамъ, Таны!

Я не погрязну твердою душою

Въ сомнѣніи, не содрогнусь отъ страха!

(Вбѣгаетъ испуганный служитель.)

Чтобъ почернѣть тебѣ въ когтяхъ у чорта,

Бумажная личина! что за гусій

Взглядъ!

СЛУЖИТЕЛЬ.

Десять тысячъ...

МАКБЕТЪ.

Право? не такихъ ли,

Какъ ты, гусей безперыхъ?

СЛУЖИТЕЛЬ.

Войска...

МАКБЕТЪ.

Войска!

Поди ты, тварь! и до-красна натри

Лице себѣ! Какого войска?-- немощь

Твоей душѣ, какъ полотно весь, только

Другихъ пугать! Какое войско, трусъ ты!

Ну!

СЛУЖИТЕЛЬ.

Англичане, Государь!

МАКБЕТЪ.

Вонъ съ этимъ

Лицомъ!-- Сейтонъ!-- смотрѣть такъ сердцу тошно!

Сейтонъ!-- Тѣмъ лучше: или на всю жизнь

Спокойствіе, или конецъ теперь же!

Я отжилъ вѣкъ свой: вкругъ меня желтѣютъ

И сохнутъ листья; наступаетъ осень, (2)

И все, что служитъ въ старости отрадой,

Любовь друзей, честь, уваженье -- все

Не для меня! За все, открыто -- лесть,

А шопотомъ -- проклятья, коимъ сердце

Хотѣло бы не вѣрить, но не смѣетъ.--

Сейтонъ!

СЕЙТОНЪ (входитъ).

Велите, Государь.

МАКБЕТЪ.

Что слышно?

СЕЙТОНЪ.

Слухъ подтвердился.

МАКБЕТЪ.

Я намѣренъ биться,

Покуда плоть съ костей мнѣ не обрубятъ!

Подай броню!

СЕЙТОНЪ.

Еще не время, Государь.

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, я одѣнусь. Вышли конныхъ въ поле,

Все осмотри -- тому на шею петлю,

Кто станетъ трусить. Надѣвай мнѣ латы!

Ну, что больная, Докторъ!

ДОКТОРЪ.

Государь,

Не такъ больна, какъ страждетъ отъ видѣній

И тяжкихъ грезъ.

МАКБЕТЪ.

Лѣчи ее -- уже-ль ты

Не властенъ душу исцѣлить больную,

Освободить отъ думъ тревожныхъ разумъ,

Изъ памяти исторгнуть корень скорби,

Забвенія какимъ-либо питьемъ

Очистить грудь отъ ядовитыхъ соковъ,

Грызущихъ сердце?

ДОКТОРЪ.

Отъ такихъ недуговъ

Больной лѣчиться долженъ самъ.

МАКБЕТЪ.

Давай же

Скотамъ свои лѣкарства, а не мнѣ!--

Сейтонъ, надѣнь мнѣ шлемъ, подай копье --

Не нужно!-- Докторъ, Таны отложились!--

Снимай живѣе!-- Если бъ могъ ты, Докторъ,

Узнать, чѣмъ боленъ мнѣ подвластный край,

И возвратить ему здоровье, звучно

Но всей землѣ твоей бы славы громъ

Промчало эхо!-- Торопись, Сейтонъ!--

Послушай! нѣтъ ли порошка, питья,

Чего-нибудь, чтобъ выжить Англичанъ!

Объ нихъ ты слышалъ?

ДОКТОРЪ.

Слышалъ, Государь,

Такъ, мало.

МАКБЕТЪ.

Это отнести за мной.--

Покуда лѣсъ Бирнамскій не придетъ

Къ намъ въ Дунсинанъ, мнѣ нѣчего бояться.

(Уходитъ.)

ДОКТОРЪ.

Лишь бы на волю вырваться -- корысть

Сюда меня въ другой разъ не заманитъ.

(Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 4.

(Поле близъ Дунсинана; въ сторонѣ лѣсъ.)

ВХОДЯТЪ МАЛЬКОЛЬМЪ, СИВАРДЪ И СЫНЪ ЕГО; МАКДУФЪ, МЕНТЕТЪ, КАТНЕСЪ, АНГОСЪ, ЛЕНОКСЪ, РОССЕ И ВОЙСКО СЪ РАСПУЩЕННЫМИ ЗНАМЕНАМИ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Друзья, надѣюсь, что свободы часъ

Ужь недалекъ.

МЕНТЕТЪ.

Надѣемся и всѣ мы.

СИВАРДЪ.

Какой предъ нами это лѣсъ?

МЕНТЕТЪ.

Бирнамскій.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Пусть всякъ изъ войска отрубивши вѣтку,

Несетъ передъ собой. Мы этимъ скроемъ

Свое число и ошибиться въ счетѣ

Враговъ заставимъ.

СОЛДАТЫ.

Слушаемъ.

СИВАРДЪ.

Тиранъ

Надѣется на крѣпость Дунсинана,

И кажется намѣренъ, запершись,

Ждать приступа.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Конечно; все, что могъ онъ

Противпоставить съ выгодой намъ въ полѣ,

По большей части, измѣнивъ, бѣжало:

И тѣ, что въ замкѣ, служатъ принужденно,

Безъ бодрости.

МАКДУФЪ.

Быть можетъ; но вѣрнѣе

Покажетъ дѣло. Станемъ въ строй и разомъ

Впередъ.

СИВАРДЪ.

Да, время настаетъ, развязка

Недалека: тогда яснѣе будетъ,

Какія силы у кого и средства.

Себѣ успѣхъ пророчить любитъ каждый;

Но кто былъ правъ, рѣшатъ удары битвы.

И такъ на битву! стройтесь и впередъ!

(Войска строятся и уходятъ при звукахъ трубъ и барабановъ.)

ЯВЛЕНІЕ 5.

(Дворъ въ замкѣ Дунсинанѣ.)

МАКБЕТЪ, СЕЙТОНЪ И ВОЙСКО.

МАКБЕТЪ.

Сейтонъ! разставить по стѣнамъ знамена!

Всѣ говорятъ: идутъ! но пусть идутъ;

О! замокъ крѣпокъ: пусть ведутъ осаду,

Пока пожрутъ болѣзни ихъ и голодъ!

Не будь такъ много нашихъ съ ними, въ полѣ

Мы стали бы лицемъ къ лицу, задали бъ

Гостямъ нежданнымъ славный пиръ! Какой тамъ

Крикъ?

СЕЙТОНЪ.

Женщины рыдаютъ, Государь!

(Уходитъ. )

МАКБЕТЪ.

Почти забылъ, что значитъ страхъ. Бывало

Услышу вой совы -- и въ жилахъ кровь

Застынетъ, встанутъ дыбомъ, какъ живые

Зашевелившись, волосы; теперь

Я ужасомъ насытился вполнѣ --

Души съ злодѣйствомъ свыкшейся ни что ужь

Не потрясаетъ.-- Что тамъ?

(Сейтонъ входитъ.)

Королева

Скончалась.

МАКБЕТЪ.

Да? она бы умереть

Могла и позже -- и для этой вѣсти

Насталъ бы часъ приличный! Завтра, завтра,

И снова завтра -- день за днемъ, до утра

Послѣдняго, идетъ неслышнымъ шагомъ,

И каждое вчера, какъ поразсудишь,

Намъ освѣщало только путь ко гробу!

Потухни жь, факелъ! Что есть жизнь?-- мечта;

Актеръ, поющій, плачущій на сценѣ

Въ урочный часъ, и чрезъ мигъ забытый;

Разсказъ, сложенный дурачкомъ -- задорный

И многословный, но безъ всякой мысли!

(Входитъ солдатъ.)

Ну, ты пришелъ затѣмъ, чтобъ говоришь --

Рѣшайся жь.

СОЛДАТЪ.

Я обязанъ, Государь,

Вамъ донести о томъ, что видѣлъ; но

Не знаю, какъ и разсказать.

МАКБЕТЪ.

Попробуй.

СОЛДАТЪ.

На стражѣ стоя, я съ холма смотрѣлъ

Къ Бирнаму; вдругъ мнѣ показалось, лѣсъ

Подвинулся....

МАКБЕТЪ (хватаетъ его за горло ).

Проклятый лжецъ!

СОЛДАТЪ.

Пусть будетъ

На мнѣ весь гнѣвъ вашъ, ежели не правда!

Взгляните сами -- лѣсъ идетъ и близко

Ужь къ замку.

МАКБЕТЪ.

Слушай: если ты солгалъ,

Висѣть тебѣ живому, и издохнуть

Голодной смертью; если жь это правда --

Мнѣ все равно, хоть тоже и со мной будь.

Моя рѣшимость зыблется, слабѣетъ

Довѣріе къ обманчивому слову

Нечистыхъ силъ: покуда къ Дунсинану

Не двинется Бирнамскій лѣсъ, не бойся --

И лѣсъ идетъ.-- Къ оружію и въ поле!

Напрасно, буде говоритъ онъ правду,

Бѣжать, напрасно защищаться въ замкѣ!

Мнѣ начинаетъ ужь противѣть самый

Свѣтъ солнца: лучше бъ все погибло! Бейте

Тревогу! Въ поле, въ вихрь и бурю битвы!

Смерть, такъ ужь смерть средь тысячи смертей.

(Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 6.

(Поле предъ замкомъ.)

ВХОДЯТЪ МАЛЬКОЛЬМЪ, СИВАРДЪ И МАКДУФЪ; ЗА НИМИ ВОЙСКО СЪ ВѢТВЯМИ ВЪ РУКАХЪ.

МАЛЬКОЛЬМЪ

Теперь довольно близко; бросьте вѣтви

И стройтесь. Вы, достойный Сивардъ, прямо

Переднюю часть войска поведете,

И съ вами сынъ вашъ, а Макдуфъ и я

На подкрѣпленье будемъ вамъ готовы,

Гдѣ надобность потребуетъ,

СИВАРДЪ.

Прощайте!

Лишь бы съ тираномъ намъ сойтись, а тамъ

Не долго будетъ нерѣшеннымъ жребій.

МАКДУФЪ.

Велите грянуть въ трубы; пусть ихъ звукъ

Провозгласитъ войскамъ начало битвы.

(Уходятъ при, звукѣ трубъ.)

ЯВЛЕНІЕ 7.

(Другое мѣсто передъ замкомъ.)

МАКБЕТЪ (входитъ.)

Я окруженъ, на мѣстѣ долженъ биться,

Какъ звѣрь, къ столбу привязанный на травлѣ.

Кто не рожденъ отъ женщины? Мнѣ страшенъ

Онъ лишь одинъ изъ всѣхъ живущихъ --

МОЛОДОЙ СИВАРДЪ (входитъ.)

Кто ты?

МАКБЕТЪ.

Не спрашивай -- скажу, такъ струсишь.

МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.

Нѣтъ,

Хотя бъ тебя ужаснѣйшею звали

Изъ адскихъ кличекъ.

МАКБЕТЪ.

Я Макбетъ.

МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.

Самъ бѣсъ

Не могъ бы выбрать имя ненавистнѣй!

МАКБЕТЪ.

О, да, и сверхъ того страшнѣе.

МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.

Ложь,

Тиранъ презрѣнный! докажу мечемъ,

Что ложь!

(Сражаются; молодой Сивардъ убитъ.)

МАКБЕТЪ.

Ты былъ отъ женщины рожденъ!

Я всѣхъ тебѣ подобныхъ презираю

Безвредное оружіе и храбрость.

(Уходитъ.)

МАКДУФЪ (входитъ).

Здѣсь наибольшій шумъ. Когда тиранъ

Не отъ моей руки падетъ, не будетъ

Женѣ моей и дѣтямъ мира въ гробѣ.

Я не могу рѣшиться убивать

Наемныхъ Керновъ; или ты, Макбетъ,

Или мой мечъ войдетъ въ ножны обратно

Необагренный кровью. Вѣрно тамъ онъ,

По ярости судя и треску битвы.

Дай мнѣ найти его, Фортуна -- больше

Я ничего не требую.

(Уходитъ; входятъ Малькольмъ и Сивардъ.)

СИВАРДЪ.

Сюда,

Принцъ! Замокъ взятъ; тирановы войска

И противъ насъ сражаются и съ нами;

Отлично бьются Таны и почти

Ужь рѣшена побѣда -- остается

Немногое.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Не трудно одолѣть

Такихъ противниковъ.

СИВАРДЪ.

Идемъ, Принцъ, въ замокъ!

(Уходятъ.)

МАКБЕТЪ (входитъ).

Нѣтъ, по примѣру Римскаго глупца

Не брошусь я на мечъ свой -- лучше рѣзать

Другихъ.

МАКДУФЪ (вбѣгаетъ ).

Стой, извергъ!

МАКБЕТЪ.

Изо всѣхъ живущихъ

Тебя мнѣ только не желалось встрѣтишь;

Бѣги -- и то ужь у меня довольно

Тебѣ родныя крови на душѣ.

МАКДУФЪ.

Въ мечѣ отвѣтъ мой! Словъ напрасно тратить

Съ такимъ, какъ ты, чудовищемъ не нужно.

(Сражаются.)

МАКБЕТЪ.

Напрасный трудъ! скорѣе невредимый

Ты ранишь воздухъ, чѣмъ меня! Ищи

Такихъ въ бою, кому опасенъ мечъ;

Я заколдованъ: мнѣ не повредитъ

Никто рожденный женщиной!

МАКДУФЪ.

Погибни жь

На зло всѣмъ чарамъ! Бѣсъ твой знаетъ, что

Макдуфъ изъ чрева матери былъ вынутъ

До времени.

МАКБЕТЪ.

Будь проклятъ твой языкъ --

Во мнѣ мгновенно всю убилъ онъ бодрость!

Будь проклята и злоба адскихъ силъ,

Двусмысленной прельщающихъ насъ рѣчью,

По слуху вѣрныхъ слову, а на дѣлѣ --

Измѣнниковъ! Съ тобой я не хочу

Сражаться.

МАКДУФЪ.

Сдайся жь трусъ! живи и будь

Посмѣшищемъ народа. Мы посадимъ

Тебя, какъ звѣря, въ клѣтку, нарисуемъ

На вывѣскѣ твой образъ и надпишемъ:

Здѣсь на показъ тиранъ!

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, я не сдамся,

Чтобъ подъ ногами у Малькольма землю

Лобзать и видѣть поруганье черни.

Хотя пришелъ сюда Бирнамскій лѣсъ

И не рожденъ ты женщиной, я бьюсь,

Пока въ груди есть жизнь. Лежи во прахѣ,

Ненужный щитъ! Теперь на жизнь и смерть!

И проклятъ будь, кто скажетъ: стой, довольно.

(Уходятъ сражаясь. Входятъ Малькольмъ, Сивардъ, Россе, Леноксъ, Ангосъ, Катнесъ, Метнетъ и войско.)

МАЛЬКОЛЬМЪ.

О, дай Богъ, чтобы возвратились всѣ,

Кого мы ищемъ!

СИВАРДЪ.

Безъ потерь нельзя же;

Но все намъ день не дорого достался.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Макдуфа нѣтъ и вашего нѣтъ сына.

РОССЕ.

Достойный Сивардъ! сынъ вашъ заплатилъ

Долгъ воина. Онъ жилъ, пока былъ отрокъ;

И чуть сталъ мужемъ, чуть то доказалъ

Безстрашіемъ и мужествомъ въ бою,

Какъ мужемъ кончилъ жизнь.

СИВАРДЪ.

И такъ убитъ?

РОССЕ.

Убитъ! Забудьте о его высокихъ

Достоинствахъ, или не будетъ мѣры

Для вашей горести.

СИВАРДЪ.

Какія раны

На немъ?

РОССЕ.

Чело разрублено надвое.

СИВАРДЪ.

Да будетъ же онъ воиномъ небеснымъ!

И сколько бы я не имѣлъ сыновъ,

Имъ лучшей смерти не желаю.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Большей

Онъ стоитъ скорби, и ее вполнѣ

Я чувствую.

СИВАРДЪ.

О чемъ скорбѣть? онъ палъ,

Какъ добрый воинъ. Миръ его душѣ

И праху! Вотъ намъ новая отрада!

(Входитъ Макдуфъ; за нимъ несутъ на копьѣ голову Макбета.)

МАКДУФЪ.

Да здравствуетъ Король! Теперь Король ты!

Тиранъ погибъ, свободы часъ насталъ!

Здѣсь собраны твоей короны перлы;

Ихъ души вторятъ искренне привѣтъ мой,

Да возгласятъ же и уста ихъ то же.

Да здравствуетъ Малькольмъ, Король Шотландскій!

ВСѢ.

Да здравствуетъ Малькольмъ, Король Шотландскій.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Мы времени терять не станемъ -- скоро

Сочтемся съ каждымъ за его пріязнь,

Всѣхъ за услуги наградимъ. Вы, Таны,

Отнынѣ будьте Графами. Васъ первыхъ

Въ Шотландіи мы чтимъ подобнымъ саномъ.

О томъ, что дальше предпринять полезно,

Какъ возвратить блуждающихъ друзей,

Бѣжавшихъ въ страхѣ изъ роднаго края,

Какъ уличить сотрудниковъ лукавыхъ

Тирана и жены его, пресѣкшей,

Какъ говорятъ, свою насильно жизнь

Самоубійствомъ -- обо всемъ, что долгъ

Повелѣваетъ, мы помыслимъ; все,

Когда поможетъ Богъ, свершимъ. Теперь же

Благодаримъ и просимъ всѣхъ васъ въ Скону:

Мы тамъ воспримемъ отчую корону. (3)

(Уходятъ.)

КОНЕЦЪ.

ПРИМѢЧАНІЕ.

ДѢЙСТВІЕ 1.

(1) Шекспировы вѣдьмы, the weird sisters, posters of the sea and land, суть три Валкиріи (прислужницы Одипа) сѣверныхъ народовъ, преобразованныя поэтомъ въ Англійскихъ вѣдьмъ, бородатыхъ старухъ, съ лягушками, котами и другими ихъ спутниками, подчиненныхъ сверхъ того Греческой Гекатѣ.

(2) Керны и Галлогласы -- легкая и тяжелая пѣхота.

(3) Where the Norveyan banners Bout the sky and fan our people cold, т. e. гдѣ Норвежскія знамена посмѣваются небу и вѣютъ на наше войско холодомъ, Коментаторы думаютъ, что "взятыя у непріятеля знамена, развѣваясь, прохлаждаютъ наше войско, разгоряченное битвою;" по знаменамъ, уже взятымъ у непріятеля, не кстати "посмѣваться небу" -- слѣдственно толкованіе не годится. Не отъѣло ли время у глаголовъ flout и fan кончиковъ? не было ли у Шекспира flouled fann'd (посмѣвались, вѣяли)? Я почелъ за лучшее допустить такое предположеніе, если не вѣрное, то очень вѣроятное, нежели видимую несообразность.

(4) Въ подлинникѣ insane root; какой именно, коментаторы не объясняютъ.

(5) "Хотѣлъ бы слышать голосъ п пр. до: желанной."

Коментаторы оставляютъ это мѣсто подлинника безъ примѣчаній, какъ будто его понимая, въ чемъ я весьма не увѣренъ. Слово въ слово: ты хотѣлъ бы имѣть, великій Гламисъ, то, что вопіетъ: такъ ты долженъ поступить, если бы ты имѣлъ это, и то, что ты больше боишься исполнить, нежели желаешь видѣть неисполненнымъ. Я соображался съ предыдущими и послѣдующими мыслями болѣе, нежели съ смысломъ переводимаго мѣста, темнаго и видимо искаженнаго.

(6) The raven himself is hoarse, that croaks tlie fatal entrance of Duncan under my battlements, т. e. хрипло карканье самаго ворона, который возвѣщаетъ роковой пріѣздъ Дункана въ мой замокъ. Объясняя это мѣсто, коментаторы мудрствуютъ зѣло лукаво: говорятъ, что воронъ охрипъ отъ долгаго карканья, какъ посланный съ извѣстіемъ усталъ отъ скорой ѣзды, ихъ искушаетъ сильно частица himself (самый). Изъ подлинника не явствуетъ, что Леди Макбетъ слышитъ ворона; она просто могла разумѣть: "самый воронъ, птица, никогда не предвѣщающая добра, каркнулъ бы не своимъ (хриплымъ) голосомъ, если бъ онъ долженъ былъ возвѣстить эту роковую для Дункана поѣздку." Въ словосочетаніи подлинника ничто не противится такому смыслу рѣчи; желая сохранить въ переводѣ краткость ея и силу, я не усумнился сказать; Зловѣщь Дункану воронъ и проч.

Ближе, по темнѣе было бы такъ: Неистово бы каркнулъ самый воронъ, накликивая въ замокъ мой Дункана!...

(7) Мѣсто это въ подлинникѣ очень темно; толкованіе Стивенса не яснѣе текста, хотя гораздо длиннѣе его. Я перевелъ текстъ почти наудачу.

(8) Мнѣ показался смыслъ этаго монолога очень яснымъ; Джонсонъ говоритъ, что каждый понимаетъ его по-своему, и прилагаетъ собственное мнѣніе, съ которымъ я почти согласенъ.

(9) Честолюбіе, возросшее горою, не передаетъ вполнѣ Шекспирова vaulting ambition, which oe'rleaps itself; это пойметъ всякъ, читающій по-Англійски, но что дѣлать?

(10) Пословица: Catus amat pisces, sed non vult tingere plantas. Въ подлинникѣ она, какъ поговорка, всякому извѣстная, только упомянута.

(11) Въ подлинникѣ: "только придави смѣлостію задвижку,"... т. е. задвижку, напримѣръ, въ сваебойной машинѣ, удерживающую отъ паденія гирю, иначе: смѣло дай дѣлу ходъ. Фигура такъ странна, что я рѣшился замѣнить ее самою мыслію, выраженною прямо.

(12) Эта и многія другія сцены оканчиваются въ подлинникѣ парою рифмованныхъ стиховъ, обыкновенно плохихъ и натянутыхъ. Сохраненіе рифмы не показалось мнѣ дѣломъ существенной важности: въ замѣну ее старался я выразить мысль, сколько возможно, короче и сильнѣе.

ДѢЙСТВІЕ 2.

(1) Слово въ слово: "да не отнимутъ у настоящаго часа ужасности, ему приличной," т. е. тишины, говоритъ Дарбуртонъ: кажется онъ правъ.

(2) Слово въ слово: "пока я грожусь, онъ живетъ; слова на жаръ дѣлъ дышатъ слишкомъ холодно." Тутъ для рифмы допущена и натяжка и грамматическая ошибка.

(3) Иначе, сохраняя странную фигуру подлинника:

На весь домъ кричалъ онъ:

"Не спите! Гламисъ сонъ зарѣзалъ; впредь

Не спать ужь Кавдору, не спать Макбету..."

Это слово въ слово.

(4) Въ подлинникѣ игра словъ обращена, по сходству звуковъ, на hose и goose.

(5) Подробности о четвертой вегщи производимой виномъ, не переведены. Любопытные найдутъ ихъ въ подлинникѣ: Lechery, sir, it proroges and unprorokes: it provokes the desire, but takes away the performance etc.

(6) Очень натянуто, но довольно естественно въ устахъ лицемѣра, пріискивающаго выраженія для приторной горести.

(7) Colmes-kill, извѣстный Iona (Айона), одинъ изъ западныхъ острововъ; теперь онъ называется Icolm-kill; kill значитъ кладбище.

ДѢЙСТВІЕ III.

(1) Дальше отъ подлинника по словамъ, но едвали не ближе къ нему по смыслу и духу было бы такъ:

Который

Изъ васъ съигралъ такую шутку?

ПРИДВОРНЫЕ:

Шутку?

Но, Государь, какую?

(2) Вѣроятно то же, что Virus lunare древнихъ, пѣна, которую заклятія заставляли луну опускать на травы или другіе предметы.

ДѢЙСТВІЕ IV.

(1) Всѣ заклинанія переведены вольно.

(1) Природы жизнь, пресѣклась бы растительность... такъ понялъ я слова: Though the treasure of nature's germins tumble all logeliier even tili destruction sicken.

(2) Слово въ слово: "если бъ имѣлъ я три уха, я бы слушалъ тебя" разумѣется: всѣми тремя.

(3) Въ подлинникѣ: "бѣдная птичка! ты никогда не будешь бояться ни сѣтей, ни силковъ, ни западней." Сынъ отвѣчаетъ: "зачѣмъ бояться мнѣ? они не для бѣдныхъ птичекъ ставятся." Замѣчаніе матери вовсе не согласно съ ея же словами: "бѣдная птичка!" Отвѣтъ сына ложенъ начисто. Полагаю, что текстъ искаженъ; можетъ быть Леди говоритъ: Poor bird! 'would ihou'dst ne'er fear the net nor lime и пр., т. е. желала бы я, чтобы ты не боялся и пр.; а сынъ отвѣчаетъ: "Why should I, mother? Poor birds are tliey set for? т. е. зачѣмъ бояться? развѣ они для бѣдныхъ птичекъ ставятся?-- Такъ читаю я вмѣсто печатаемаго нынѣ: Poor bird! thou'dst never fear the net nor lime etc.-- Why should I, mother? Poor birds they are not set for. Въ послѣднемъ стихѣ нѣтъ и мѣры. Какъ бы то ни было, для избѣжанія безсмыслицы, я рѣшился въ переводѣ сказать совершенно противное мысли подлинника.

(4) Въ чемъ я увѣренъ, о томъ погорюю; увѣренъ въ томъ только, что знаю, а что могу поправить, поправлю, когда поблагопріятствуетъ время. Здѣсь, чтобы вѣрно и ясно выразить мысль, надлежало отступить отъ подлинника въ словахъ. Подобные случаи при переводахъ встрѣчаются не рѣдко.

(5) Слово въ слово, хотя не по-Русски: я не "есмь измѣнникъ" -- "но Макбетъ есть."

(6) Здѣсь пропущены слѣдующія слова подлинники: We have willing dames enough; there cannot be That vullure in you to devour so many As will to greatness dedicate themselves Finding it so inclined.

(7) Слово въ слово: тебя носила она болѣе на колѣнахъ, нежели на ногахъ, и умирала ежедневно.

(8) Evil, kings' evil.

(9) Такая монета называлась Ангелъ; она была цѣною въ 10 шиллинговъ.

(10) Малькольмъ узнаетъ въ немъ еще издали земляка по Шотландскому платью, которое значительно отличалось отъ Англійскаго.

(11) Грѣшенъ: чтобы согласить названіе, придаваемое краю, съ слѣдующимъ за тѣмъ его описаніемъ, я поставилъ: чумное кладбище; въ подлинникѣ просто: our grave -- могила наша.

(12) How does my wife!-- Why, well.-- And all my children? Well too.-- потомъ: at peace. Я старался, сколько возможно, сохранить двусмысленность отвѣтовъ.

ДѢЙСТВІЕ V.

(1) "Съ тѣхъ поръ, какъ Король отправился въ походъ," сказано въ подлинникѣ; но Макбетъ никуда не отправился, а заперся въ замкѣ: это одинъ изъ Шекспировскихъ недосмотровъ.

(2) Мѣсто это не совсѣмъ ясно въ подлинникѣ; мысль однако понятна: по всѣмъ толкованіямъ она выходитъ въ сущности все одна и та же.

(3) Кромѣ мѣстъ, означенныхъ въ предыдущихъ примѣчаніяхъ, въ переводѣ, разумѣется, есть и другія, не соотвѣтствующія подлиннику въ строгой точности; въ самомъ началѣ піесы, напримѣръ, стихъ "предвечерней порой" должна бы говорить не вторая вѣдьма, а третья; два же стиха "какъ одинъ побѣдитъ, какъ другой убѣжитъ" -- вторая. Сверхъ того кое-гдѣ, по неясности текста, надлежало переводить не самыя выраженія, но, вмѣсто ихъ, толкованія коментаторовъ; индѣ же, оставляя по необходимости самыхъ толкователей, руководствоваться однимъ здравымъ смысломъ. Впрочемъ въ подобныхъ случаяхъ дѣло шло обыкновенно о мелочахъ, о выраженіи болѣе или менѣе умѣстномъ, а не о самой мысли.

Въ заключеніе всего замѣчу, что нѣкоторая напыщенность слога въ разныхъ мѣстахъ піесы, особенно же во 2-мъ явленіи І-го дѣйствія, не есть дѣло моего произвола: въ подлинникѣ та же самое.

Переводчикъ.

-----

"Московскій Телеграфъ", ч. 51, No 11, 1833

ПРИМѢЧАНІЯ.

Переводъ сей присланъ къ Издателю Телеграфа (уже довольно давно) при слѣдующемъ письмѣ Г-на Переводчика:

"Посылаю вамъ первое дѣйствіе Макбета. Вы тотчасъ замѣтите, что переводя его я не въ точности слѣдовалъ тому плану, по которому переводилъ Гамлета: тутъ больше заботливости о гладкости стиховъ, слѣдственно меньше вѣрности въ подробностяхъ изложенія. Говоря: слѣдственно, я тѣмъ самымъ уже сознаюсь въ неспособности моей, соединить въ переводѣ оба сіи достоинства въ высокой степени. Сколько однимъ изъ нихъ должно жертвовать другому, чтобы доставить переводу наибольшее сходство (въ цѣломъ) съ подлинникомъ; въ рѣшеніи этого вопроса я еще не согласенъ самъ съ собою; не согласенъ и во многомъ. Я очень желалъ-бы знать ваше мнѣніе о семъ предметѣ. Не льзя-ли вамъ удѣлить одинъ изъ часовъ досуга на подробное разсмотрѣніе его, теоретически, если вамъ угодно, или практически -- что было-бы еще поучительнѣе и сообразнѣе съ объемомъ понятій большей части нашихъ читателей (и писателей также). Первыя дѣйствія Лира и Макбета передъ вами. Разборъ ихъ, строгій, безпристрастный, истинно критическій, былъ-бы полезенъ всей переводящей братіи, и въ особенности мнѣ. Я вижу, вникнувъ поглубже въ дѣло, что Гамлетъ мой далекъ отъ того, чѣмъ сдѣлать его есть возможность, но еще не ясно вижу путь, по которому надлежитъ идти, чтобы ея достигнуть. Сомнительность эта отразилась на переводѣ Лира и Макбета, и я рѣшительно не перевожу болѣе Шекспира, пока не буду въ состояніи дать себѣ вѣрный отчетъ въ томъ что хочу и какъ я долженъ дѣлать. Что за охота срисовывать хорошую картину тушью, зная что можно, при помощи кое-чего, списать ее красками?

"Признаюсь вамъ, что я съ нетерпѣніемъ буду ожидать въ Телеграфѣ статьи, о которой прошу васъ (оставаясь въ надеждѣ, что вы не откажетесь заняться ею для общей пользы). Чѣмъ строже и многостороннѣй будетъ разборъ, тѣмъ больше я вамъ за него буду благодаренъ: правое осужденіе горько только тому, кто находитъ сладкими похвалы не заслуженныя. Я съ моей стороны считаю обязанностью пользоваться замѣчаніями всякаго -- разумѣется дѣльными.

"По возвращеніи моемъ въ Россію, я намѣренъ напечатать Байронова Вернера -- но это будущее."

-----

Душевно благодаря Г-на Переводчика за украшеніе нашего Журнала прекрасными его преложеніями Шекспира, не меньше благодаримъ его за честь, которую дѣлаетъ онъ намъ, предлагая на разрѣшеніе трудный и важный вопросъ.-- Въ одной изъ слѣдующихъ книжекъ Телеграфа постараемся мы изложишь наше мнѣніе: о переводахъ великихъ поэтовъ вообще, и о переводахъ Г-на Вронченко изъ Шекспира въ особенности. Исполнимъ это съ тѣмъ живымъ участіемъ, которое вполнѣ заслуживаетъ столь великій предметъ.

Изд. Тел.

, взвивайся паръ!

3-я вѣдьма.

Съ болотъ глубокихъ гниль и испаренья,

Ковыль, добытый въ часъ луны затмѣнья

Дракона кожи жесткой чешуя,

Козлиной желчи ѣдкая струя,

Печенка богохульнаго еврея,

Носъ турка и болотнаго ядъ змѣя,

Болиголова корень, въ тмѣ ночной

Добытый, кожа съ дряхлой вѣдьмы злой,

Татарина, степей отродья, губы,

Кишки и пасть акулы, волчьи зубы!--

Чтобы сильнѣй сгустить нашъ адскій взваръ,

Чтобы усилить ядовитость чаръ --

Малютки палецъ!-- Подлая родила

Его во рву и тутъ же задушила!--

Теперь ужь тигра требуху бросайте

И этимъ завершайте, завершайте!

Всѣ.

Удвояйте, удвояйте трудъ и силы чаръ!

Клокочи котелъ, пылай огонь, взвивайся паръ!

Является Геката.

Геката.

Все сдѣлано на славу.-- Я довольна вами!--

Добычу межъ собой раздѣлите вы сами.--

Теперь вокругъ котла носитеся и нойте!

Круги волшебные, какъ Эльфы-феи, стройте

И силу взвара силой новою удвойте!

(Музыка и слѣдующая пѣсня).

Пѣсня вѣдьмъ.

Духи черные и бѣлые, 46),

Духи красные и сѣрые,

Вы мѣшайте и мѣшайте,

Въ силахъ вы мѣшать, мѣшайте...

2-и вѣдьма.

Мой палецъ большой ужь зудитъ 47).-- Возвѣщается вамъ

Злодѣйство великое близится, близится къ намъ!...

Засовы прочь, ктобъ ни стучался тамъ!-

Входитъ Макбетъ.

Макбетъ.

Что вы? Что здѣсь творите въ тайнѣ мрачной,

Вы, черныя, полуночныя вѣдьмы?--

Всѣ.

Мы дѣло безымянное свершаемъ!

Макбетъ.

Васъ заклинаю вашимъ волшебствомъ,

Откуда-бъ вы его ни подучили,

Отвѣтъ на мой вопросъ вѣщайте!-- О!

Хотя-бъ отвѣтомъ вашимъ разнуздались

Всѣ вѣтры буйные и, разъярясь,

На храмы Божіи напали злобно;

Хотя-бы въ морѣ вспѣненныя волны

Разбили, поглотили всѣ суда;

Хотя бы буря грозная въ ноляхъ

Весь хлѣбъ еще незрѣлый истребила

И съ корнемъ вырвала деревья всѣ;

Хотя бы рухнули всѣ замки съ громомъ

На головы защитниковъ своихъ

И съ трескомъ всѣ дворцы и пирамиды

Сломившись, пали головами ницъ

Къ подножіямъ своимъ; хотя бы даже

Разрушилось сокровище само

Зародышей, творящихъ жизнь въ природѣ,

И гибло все до истощенья силъ

Губящихъ, отвѣчайте!-Жду, хочу

Отъ васъ отвѣта!

1-я вѣдьма.

Говори.

2-я вѣдьма

Спроси.

3-я вѣдьма.

Отвѣтимъ.

1-я вѣдьма.

Ты отъ насъ услышать хочешь

Или отъ старшихъ?...

Макбетъ.

Старшихъ подавайте!

Я старшихъ вашихъ видѣть самъ хочу!

1-я вѣдьма.

Вотъ кровь свиньи, что девять поросятъ

Пожрала, потъ, что съ висѣльника взятъ!--

Въ огонь все это лейте, лейте, лейте.

Труда, усилій чаръ вы не жалѣйте!

Всѣ.

Явись, явись, герой иль негодяй,

Съ стараньемъ должностнымъ дѣло выполняй!

(Громъ. Первое явленіе: Голова въ шлемѣ).

Макбетъ.

Скажи мнѣ ты, невѣдомая сила....

1-я вѣдьма.

Все знаетъ самъ. Предъ нимъ обнажено

Что въ мысляхъ у тебя затаено.--

Ты молча стой, смотри

И слухъ твой навостри!

Голова въ шлемѣ.

Макбетъ, Макбетъ, Макбетъ, ты тана Файфа берегись,

Мэкдофа берегись!-- Пусти! Довольно!-- Отступись!

Макбетъ.

Кто-бъ ни былъ ты, благодарю за твой

Совѣтъ; ты страха моего струны

Чувствительной коснулся. Слово лишь...

1-я вѣдьма.

Нѣтъ, имъ повелѣвать нельзя!-- Вотъ здѣсь

Сильнѣй его.

Громъ. Второе явленіе: окровавленный Ребенокъ.

Окровавленный ребенокъ.

Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ!

Макбетъ.

Хотя-бъ три уха было у меня,

И всѣми бы тремя сталъ слушать жадно!

Окровавленный ребенокъ.

Смѣло, дерзко кровь, всѣхъ ставя ни во что.

И смѣйся надъ врагомъ, какъ ни былъ бы силенъ!

Не можетъ зла тебѣ нанесть никто

Изъ всѣхъ людей, кто женщиной рожденъ!

Макбетъ.

Ну, такъ -- живи Мэкдофъ! Чего бояться?--

Иль нѣтъ!-- Себя вдвойнѣ я обезпечу:

Саму судьбу себѣ закабалю.

Хочу я страху блѣдному сказать:

"Ты лжешь", и спать спокойно, какъ-бы громы

Тамъ ни гремѣли! Нѣтъ, не жить тебѣ,

Мэкдофъ.--

Громъ. Третье явленіе: Мальчикъ увѣнчанный съ деревомъ въ рукѣ.

Макбетъ.

Кто этотъ отпрыскъ королей?

Вѣнецъ блеститъ вкругъ дѣтскаго чела!

Всѣ вѣдьмы.

Ни слова съ нимъ не говори и слушай.

Мальчикъ въ коронѣ.

Будь смѣлъ и гордъ, какъ левъ, пренебрегай борьбой

Враговъ противъ тебя; безсильны предъ тобой

Вражда ихъ, ропотъ, злоба, тайный заговоръ!--

Макбетъ непобѣдимъ, пока Бирнамскій лѣсъ

Не двинется къ вершинамъ Донзинанскихъ горъ

И не пойдетъ на замокъ Макбета -- Форесъ!

Макбетъ.

А этого не будетъ никогда!--

Кто-жь завербуетъ лѣсъ, его заставить

Землею крѣпко стиснутые корни

Изъ нѣдръ ея извлечь на вольный свѣтъ?--

О сладкое пророчество!-- Какъ ты

Прекрасно!-- Бунтъ, смотри-жь, не поднимай

Своей главы, себѣ-жь на гибель злую,

Пока не забунтуетъ лѣсъ Бирнамскій!--

Макбетъ на высотѣ своей великой

Весь срокъ тотъ долгій проживетъ покойно,

Какой отмѣрила ему природа,

И смерти духъ отдастъ, лишь повинуясь

Закону общему для смертныхъ всѣхъ!--

Теперь горитъ желаньемъ сердце знать

Еще одно: скажите-жь мнѣ немедля --

Когда то въ силахъ вашихъ чудныхъ чаръ --

Потомство Банко будетъ ли царить

Надъ этимъ королевствомъ?

Всѣ вѣдьмы.

Не старайся

Знать болѣе того, что знаешь.

Макбетъ.

Нѣтъ,

Я требую отвѣта!-За отказъ

Проклятье вѣчное на васъ!-- Отвѣтъ!--

Котелъ вашъ провалился!... (Гобои). Что за звуки?

1-я вѣдьма.

Явитеся!

2-я вѣдьма

Явитеся!

3-я вѣдьма.

Явитесь!

Всѣ вѣдьмы.

Явитеся ему и сердце растерзайте!

Пройдите молча, а потомъ и исчезайте!

(Являются восемь королей 49) и проходятъ одинъ за другимъ. Послѣдній держитъ зеркало и за нимъ духъ Банко).

Макбетъ.

На Банко слишкомъ ты похожъ!-- Исчезни!--

Твоя корона жжетъ мои глаза!--

Увѣнчанный короной золотой,

Какъ и у перваго твой волосъ!-- Ты

Вторыя -- какъ первый!-- Гнусныя вы вѣдьмы!

Затѣмъ все это мнѣ казать?-- Четвертый!--

Ослѣпните глаза!-- Иль этотъ рядъ

До грома страшнаго суда продлится?--

Еще? Седьмой?-- Я больше не смотрю.--

Еще восьмой... и зеркало въ рукахъ!--

Въ томъ зеркалѣ я многихъ, многихъ вижу;

У нихъ державы по двѣ, скиптра по три!--

Ужасный видъ! Теперь мнѣ ясно все!--

Испачканный весь кровью Банко смотритъ

Въ глаза мнѣ съ наглымъ смѣхомъ надо мной!...

(Видѣнья исчезаютъ).

И это такъ и будетъ?!

1-я вѣдьма.

Такъ и будетъ.--

Зачѣмъ король смущенъ, ошеломленъ?--

Давайте, сестры, духъ его развеселимъ

И нашею забавой лучшей угостимъ!

Велю волшебной пѣснью воздухъ огласить,

А мы начнемъ круги старинные водить,

Чтобъ могъ король великій видѣть и сказать,

Какъ можемъ мы его достойно величать!

(Музыка. Вѣдьмы пляшутъ и исчезаютъ).

Макбетъ.

Но гдѣ-жь онѣ? Исчезли!-- Пусть этотъ день

Отмѣтится во всѣхъ календаряхъ

Проклятьемъ!-- Гей!-- Войди сюда скорѣй!

(Входитъ Леноксъ).

Леноксъ.

Что вашему величеству угодно?

Макбетъ.

Сестеръ ты вѣщихъ видѣлъ?

Леноксъ.

Нѣтъ, мой лордъ.

Макбетъ.

А тамъ, мимо тебя не проходили?

Леноксъ.

По истинѣ, не проходили, лордъ.

Макбетъ.

Да заразится же и воздухъ самый,

Который ихъ умчалъ теперь отсюда!

Да будетъ проклятъ тотъ, кто вѣритъ имъ!--

Я слышалъ топотъ лошадей; кто тамъ?

Леноксъ.

Тамъ прискакали два иль три гонца.

Съ извѣстьемъ: въ Англію бѣжалъ Мэкдофъ!

Макбетъ.

Какъ?-- Въ Англію бѣжалъ Мэкдофъ?!

Леноксъ.

Да, сэръ.

Макбетъ.

Ты, время, грознымъ подвигамъ моимъ

Идешь на перерѣзъ!-- Нѣтъ, мимолетенъ

Тотъ замыслъ, и догнать его нельзя,

Съ которымъ дѣло дружно вразъ нейдетъ!--

Отнынѣ будутъ сердца первенцы

И первенцами дѣла у меня!--

И вотъ, теперь же увѣнчаю мысль

Мою быстрѣйшимъ полнымъ исполненьемъ!--

Надумано и сдѣлано тотчасъ!

На замокъ я Мэкдофа нападу

Нежданно, захвачу весь Файфъ себѣ

И острію меча предамъ тамъ всѣхъ:

Его жену, дѣтей, весь родъ его

Несчастный. Нѣтъ, не хвастовство глупца --

Мои слова!-- Не охладѣетъ мысль,

Какъ будетъ все совершено!-- Теперь

Уже не нужны духи мнѣ.-- А гдѣ

Гонцы? Веди меня скорѣе къ нимъ.

(Уходитъ).

СЦЕНА II.

Файфъ. Замокъ Мэкдофа.

Входятъ лэди Мэкдофъ, ея Сынъ и Россъ

Лэди Мэкдофъ.

Кто сдѣлалъ онъ, чтобъ такъ бѣжать отсюда?

Россъ.

Терпѣнья....

Лэди Мэкдофъ.

Нѣтъ терпѣнья у меня!--

Бѣжать?!-- Вѣдь, это сумасбродство!-- Вотъ.

Когда не сердце, не дѣла, такъ страхъ

Измѣнниковъ изъ насъ творитъ!

Россъ.

Милэди,

Не знаете, вѣдь, сами: что его

Заставило бѣжать, благоразумье

Иль страхъ?

Лэди Мэкдофъ.

Благоразумье?!... Бросить все:

Жену, дѣтей, имущество и домъ

И бросить тамъ, откуда самъ спасался!--

Нѣтъ, онъ не любитъ насъ!-- Лишенъ онъ этихъ

Естественнѣйшихъ чувствъ!-- Крапивникъ бѣдный,

Малѣйшая изъ птичекъ, защищаетъ

Свое гнѣздо, птенцевъ отъ хищныхъ совъ!--

Все страху отдано и ничего

Любви!-- Какое-жь тутъ благоразумье,

Когда безсмысленно такъ это бѣгство.

Россъ.

Ну, полно, милая сестрица, ты

Спокойся и пошколь сама себя:

Твой мужъ и разсудителенъ и честенъ;

Уменъ онъ, понимаетъ наше время,--

Не смѣю больше говорить ни слова,--

По истинѣ, жестоко наше время,

Когда винятъ всѣхъ насъ въ измѣнѣ тяжкой,

А мы не знаемъ: въ чемъ, кому

Мы измѣнили? Слухъ наводитъ страхъ,

А мы незнаемъ: что и почему...

И носимся туда, сюда, по волѣ

Какого-то взволнованнаго моря!

Прощайте. Скоро буду здѣсь опять.

Когда дурное положенье дѣлъ

Послѣдняго предѣла достигаетъ,

Тогда или конецъ всему, иль все

На прежнее пойдетъ. Племянникъ милый,

Прощай! Благослови тебя Господь!

Лэди Мэкдофъ.

Отецъ вотъ живъ, а онъ ужь сирота.

Россъ.

Мнѣ было-бъ глупо оставаться здѣсь:

Себѣ и вамъ бы повредилъ. Прощайте.

(Уходитъ).

Лэди Мэкдофъ.

О, бѣдное дитя, отецъ твой умеръ!

Чѣмъ будешь? Какъ ты будешь жить теперь?

Сынъ.

Какъ птички.

Лэди Мэкдофъ.

Мушками и червячками?

Сынъ.

Да, всѣмъ, что я найду. Такъ и онѣ.

Лэди Мэкдофъ.

О птичка бѣдная! Ты не боишься

Силковъ, сѣтей и западней и клея?

Сынъ.

Чего-жь бояться, мама? Это все,

Вѣдь, не для птичекъ маленькихъ, ничтожныхъ!--

А чтобъ ни говорила ты, отецъ

Мой живъ.

Лэди Мэкдофъ.

Нѣтъ, умеръ. Гдѣ-жь себѣ отца

Добудешь?

Сынъ.

Ты же гдѣ добудешь мужа?

Лэди Мэкдофъ.

Купить могу, вонъ на торгу, дитя,

Мужей хоть двадцать.

Сынъ.

Что-жь? Накупишь ихъ,

Чтобъ послѣ продавать?

Лэди Мэкдофъ.

Ты говоришь

Какъ смыслишь; все-жь неглупо по лѣтамъ.

Сынъ.

Мама, мой отецъ измѣнникъ!

Лэди Мэкдофъ.

Да, измѣнникъ.

Сынъ.

Что такое измѣнникъ?

Лэди Мэкдофъ.

А тотъ измѣнникъ, кто клянется и лжетъ.

Сынъ.

И всякій кто дѣлаетъ такъ -- измѣнникъ?

Лэди Мэкдофъ.

Всякій, и долженъ быть повѣшенъ.

Сынъ.

И всѣ, которые клянутся и лгутъ, должны быть повѣшены?

Лэди Мэкдофъ.

Всѣ.

Сынъ.

Кто-жь будетъ ихъ вѣшать?

Лэди Мэкдофъ.

Честные люди.

Сынъ.

Такъ глупы же тѣ, которые клянутся и лгутъ; ихъ такъ много, что они могли бы перебить и перевѣшать всѣхъ честныхъ людей.

Лэди Мэкдофъ.

Ахъ, Господь тебѣ помоги, милая обезьянка! Ну, какъ же ты себѣ отца добудешь?

Сынъ.

Если бы умеръ отецъ, ты бы плакала, а нѣтъ, значило бы, что скоро будетъ у меня новый отецъ.

Лэди Мэкдофъ.

Что ты болтаешь, говорунчикъ мой!

(Входить вѣстникъ).

Вѣстникъ.

Благословитъ васъ самъ Господь, милэди!

Хоть вы совсѣмъ не знаете меня;

Но я высокій санъ вашъ понимаю.--

Подозрѣваю:-- къ вамъ близка бѣда.--

И если вы совѣтъ принять хотите

Простого человѣка,-- васъ молю:

Не оставайтесь ни минуты здѣсь,

Бѣгите и съ малютками отсюда.--

Боюсь, жестоко васъ пугаю я;

Но допустить то худшее до васъ,

Что ожидаетъ, было бы совсѣмъ

Безчеловѣчно!-- А злодѣйство близко

И очень близко къ вамъ! Храни васъ Богъ!--

Не смѣю больше оставаться здѣсь.

Лэди Мэкдофъ.

Куда бѣжать?-- Не сдѣлала дурнаго

Я ничего.-- Но я, вѣдь, на землѣ,

А здѣсь и зло прославлено бываетъ,

И доброе отвергнуто съ презрѣніемъ,

Какъ вредное безумье.-- Да за что-жь,

О Боже!-- Что-жь я сдѣлала такое?!--

Я положусь на женское оружье

И закричу: не сдѣлала я зла.

(Входятъ убійцы).

Кто это?-- Что за лица!

1-й убійца.

Гдѣ твой мужъ?

Лэди Мэкдофъ.

Надѣюсь, не въ такомъ поганомъ мѣстѣ,

Гдѣ-бъ ты или подобные тебѣ

Могли его найти!

1-й убійца.

Измѣнникъ онъ.

Сынъ.

Ты лжешь, лохмотникъ мерзкій!

1-й убійца.

Ты, мозглякъ,

Яйце съ зародышемъ измѣны! (Закидываетъ сына Мэкдофа)

Сынъ.

Мама!

Онъ... онъ убилъ меня! Бѣги... прошу! (Умираетъ).

(Лэди Мэкдофъ бѣжитъ вонъ съ крикомъ "рѣжутъ"; за ней убійцы).

СЦЕНА III.

Англіи. Передъ дворцомъ короля.

Входятъ: Мэлькольмъ и Мэкдофъ.

Мэлькольмъ.

Поищемъ уголокъ уединенный

Подъ тѣнію густой деревъ вѣтвистыхъ

И выплачемъ все горе наше...

Мэкдофъ.

Нѣтъ,

Скорѣй, какъ люди чести защитимъ

Мы грудью нашей, сталью смертоносной

Отчизну и права намъ дорогія!--

Вѣдь съ каждымъ утромъ новыя рыданья

Несчастныхъ вдовъ и новый крикъ

И новый вопль дѣтей и горе бьютъ

Въ лице небесъ, и сводъ ихъ ясный стонетъ

Стенаніямъ Шотландіи созвучно,

Сочувствуя ея страданьямъ тяжкимъ!

Мэлькольмъ.

Я плачу лишь о томъ, въ чемъ я увѣренъ,

Увѣренъ же лишь въ томъ, что знаю точно;

А что могу исправить, если время

Способствовать мнѣ будетъ, то исправлю!--

Быть можетъ, правда--все, что вы сказали...

Тирана этого -- чье имя вамъ,

Теперь, какъ бы нарывъ на языкѣ --

Считали честнымъ вы, его любили;

Онъ васъ ничѣмъ пока не оскорбилъ;

Я молодъ, но собой даю вамъ случай

Услугу оказать ему.-- Умно

Невиннаго и слабаго ягненка

Принесть на жертву искупленья всѣхъ

Отъ ярости разгнѣваннаго бога!

Мэкдофъ.

Я не предатель!

Мэлькольмъ.

Но Макбетъ таковъ,

А добродѣтель можетъ отступить

Передъ велѣньемъ мощнаго владыки...

Прошу, простите мнѣ великодушно!--

Конечно, чтобъ ни думалъ я о васъ,

Останетесь вы тѣмъ же, что вы есть.

Вѣдь ангелы сіять не перестанутъ,

Хоть лучезарнѣйшій изъ нихъ и палъ.--

И еслибъ маскою добра прикрылось

Все зло,-- добро останется добромъ!

Мэкдофъ.

Теперь погибли всѣ мои надежды!

Мэлькльомъ.

Сгубило, можетъ, то, что возбудило

Сомнѣнія во мнѣ.-- А почему

Оставили поспѣшно вы жену,

Дѣтей, безцѣнныя сокровища

И крѣпкія узлы любови вашей

И -- даже не простилися вы съ ними? -

Молю васъ, недовѣрчивость мою

Себѣ въ безчестье не примите! Нѣтъ,

Одинъ источникъ ей -- самохраненье.--

По истинѣ вы можете быть честнымъ,

Чтобъ думать я ни сталъ о васъ впередъ.

Мэкдофъ.

Такъ обливайся-жь кровью, обливайся,

Несчастная страна!-- Тиранство злое

Незыблемо и прочно утвердись;

Сдержать тебя не смѣетъ человѣчность!--

Рядися въ ложь свою теперь открыто;

Права твои законно скрѣплены!...

Прощайте, лордъ.-- Такимъ мерзавцемъ стать,

Какимъ считаете меня теперь,

Не согласился-бъ я за всѣ тѣ земли,

Что въ когти захватилъ свои тиранъ,

За весь востокъ, за всѣ его богатства!

Мэлькольмъ.

Не оскорбляйтесь. Такъ я говорю

Не потому, чтобъ я не вѣрилъ вамъ

Вполнѣ и безусловно -- Да, я вѣрю.

Что родина раздавлена ярмомъ,

Что кровью и слезами залита,

Что къ ранамъ прежнимъ каждый новый день

Все раны новыя приноситъ ей!

И вѣрю я, что за мои права

Тамъ много рукъ мечи свои поднимутъ,

А здѣсь и Англія великодушно

Мнѣ тысячи испытанныхъ въ бою

Даетъ; но что же изъ того?-- Когда

На голову тирана наступлю

Или на мечъ мой подниму ее,

Ждутъ родину несчастную тиски

Сильнѣе тѣхъ, что вынесла она.--

Страданій болѣй разнородныхъ тяжкихъ,

Ей вытерпѣть придется отъ того,

Кто власть наслѣдуетъ надъ нею.--

Мэкдофъ.

Кто-жь

Наслѣдникъ этотъ?

Мэлькольмъ.

Я.-- Я о себѣ

Вамъ говорю. Мнѣ,-- знаю это я,--

Привиты всѣ пороковъ разныхъ виды.

Раскроются они; Макбетъ вашъ черный

Представится бѣлѣй и чище снѣга!--

И государство бѣдное, сравнивъ

Его дѣла со зломъ тѣмъ безконечнымъ,

Какое принесу въ моемъ лицѣ,

Почтетъ его за кроткаго ягненка.

Мэкдофъ.

Во всѣхъ ужасныхъ легіонахъ ада

Нѣтъ дьявола проклятѣй и ужаснѣй

Макбета!

Мэлькольмъ.

Да, онъ кровожаденъ, лживъ,

Коваренъ, бѣшенъ, золъ и сладострастенъ,

Ненасытимо жаденъ; всякій грѣхъ,

Которому названье, только есть,

Ему любезенъ. Я согласенъ; но

Неизмѣримо глубока, бездонна

Пучина сладострастья моего!

Ее всѣ ваши дочери и жены,

Всѣ женщины, дѣвицы не наполнятъ;

А страстныя желанія мои

Сломаютъ всѣ преграды безпощадно,

Какія вздумаютъ противу стать

Ихъ волѣ... Нѣтъ, пусть царствуетъ Макбетъ;--

Онъ лучше, чѣмъ такой, какъ я!

Мэкдофъ.

Да, точно:

И сладострастье безъ узды -- тиранство.

Оно причиной было опустѣнья

Счастливыхъ троновъ, многихъ королей

Паденья; но, не бойтеся принять

Что вамъ давно принадлежитъ по праву.--

Со всей широкой полнотою тѣшьтесь!--

Холодности наружнымъ видомъ можно

Глаза всѣмъ завязать; у насъ же дамъ

Податливыхъ найдется въ изобильи!--

И какъ бы ни былъ этотъ коршунъ въ васъ.

Прожорливъ, не сожрать ему всѣхъ тѣхъ,

Которые величеству отдать

Себя готовы; только бы оно

Ихъ удостоило своимъ вниманьемъ!

Мэлькольмъ.

Но вмѣстѣ съ тѣмъ живетъ въ моей душѣ,

Уродливо сложенной, страсть къ стяжанью,

Столь ненасытная, что будь лишь я

Король;-- я перерѣжу Тановъ всѣхъ,

Чтобъ захватить себѣ ихъ деньги, замки

И всѣми ихъ землями завладѣть!--

Богатство-жь, накопляясь у меня,

Какъ острая приправа, разжигала-бъ

Лишь алчность ненасытную мою.

Кто добръ и честенъ, съ тѣми-бъ распри, тяжбы

Я безпрерывно затѣвалъ и ихъ

Губилъ, губилъ, чтобъ только грабить!

Мэкдофъ.

Да,

Къ стяжанью страсть внѣдряется легко.

И корни вредоносные пускаетъ

Гораздо глубже страсти сластолюбья,

Которое цвѣтку весеннему

Подобно,-- отцвѣтаетъ очень скоро.

Да. Страсть къ стяжанію была мечемъ,

Который срѣзалъ королей у насъ

Не мало!... Но,-- вамъ нечего бояться:

Къ Шотландіи достаточно всего,

И съ тѣмъ, что вамъ принадлежитъ давно,

Насытитъ вашу страсть къ стяжанью.--

Все это перенесть еще возможно,

Лишь только-бъ добродѣтели другія

Вознаграждали зло.

Мэлькольмъ.

Но у меня

Нѣтъ никакихъ. Я доблестей лишенъ,

Какими долженъ обладать король.

Нѣтъ и слѣда во мнѣ ни стойкости, ни правды..

Ни справедливости, ни милосердья,

Ни благости святой, ни благочестья,

Ни мѣры должной въ жизни, ни смиренья.

Ни той настойчивости твердой въ дѣлѣ,

Которая порукой за успѣхъ,

Ни мужества, ни мудраго терпѣнья.

И будь во власти я, я въ адъ бы вылилъ

До капли сладкое млеко согласья,

Я возмутилъ бы миръ вселенной цѣлой,

Единство-бъ всякое разрушилъ!

Мэкдофъ.

О,

Шотландія, Шотландія!

Мэлькольмъ.

Ну, вотъ:

Я точно то, что я сказалъ. Такой

Достоинъ ли, скажите, царства?

Мэкдофъ.

Царства?!--

Онъ жизни недостоинъ!-- О, народъ

Несчастный, ты, подъ скипетромъ кровавымъ

Тирана безымяннаго стенящій,

Увидишь ли ты вновь тѣ времена,

Какъ жизнь твоя здоровьемъ вся дышала;

Когда и отпрыскъ истинный и юный

Твоихъ властителей законныхъ самъ

Отрекся отъ тебя и проклялъ тѣмъ

Себя, свой родъ!-- Отецъ вѣнчанный твой

Святымъ былъ королемъ, а мать, тебя

Носившая подъ сердцемъ королева,

Сгибала чаще ноги, стоя долго

Въ молитвѣ къ небу теплой на колѣнахъ.

Чѣмъ выпрямляла ихъ въ весельи шумномъ,

И въ мысляхъ покаянныхъ ежедневно,

Часъ смертный вспоминая, умирала!--

Прощай! Тѣ демоны, которыхъ ты

Вокругъ себя со всѣхъ сторонъ сзываешь,

Меня изъ родины моей изгнали!...

О, грудь моя!-- Твоимъ надеждамъ всѣмъ --

Конецъ!...

Мэлькольмъ.

Мэкдофъ, твой благородный гнѣвъ --

Дитя великой честности твоей!--

Съ души моей всѣ черныя сомнѣнья

Онъ снялъ и духъ мой примирилъ съ тобой

И правдою твоей!-- Макбетъ проклятый

Не разъ пытался хитростью лукавой

Меня въ тенета заманить свои;

Но разумъ осторожный спасъ меня

Отъ промаха довѣрчивости спѣшной.--

Пусть судитъ насъ съ тобой Господь!-- Но я

Отнынѣ въ руки отдаюсь твои.

Беру назадъ слова и клеветы,

Какія произнесъ я на себя,

Отъ грязи и пороковъ отрекаюсь,

Какими я себя чернилъ!-- Они

Моей природѣ чистой чужды. Женщинъ

Еще не знаю, клятвъ не нарушалъ

И что мое -- едва тѣмъ дорожилъ!

Я никому ни въ чемъ не измѣнялъ,

И дьявола-бъ я дьяволу не предалъ! -

Была, какъ жизнь, мнѣ правда дорога,

И на себя -- ложь первая моя!

Такимъ, каковъ на самомъ дѣлѣ я,

Теперь всецѣло отдаю себя

Тебѣ и бѣдной родинѣ моей!--

Повелѣвайте! Родинѣ на помощь,--

Еще за долго до тебя,-- готовы

Ужь десять тысячъ воиновъ надежныхъ,

Въ оружьи полномъ съ ногъ до головы.--

Ведетъ Сивардъ ихъ старый!-- Ну, теперь

Идемъ же вмѣстѣ съ нимъ и пусть успѣхъ

Даруетъ то, на что намъ полномочье

Даетъ святое право нашихъ битвъ!--

Но что же?-- Ты молчишь!

Мэкдофъ.

Такую радость

И столько горя въ разъ соединить

И согласить не въ силахъ я!

Мэлькольмъ. (Входитъ докторъ).

Пусть такъ.

Поговоримъ мы послѣ. (Доктору) Что, скажите,

Король къ намъ выдетъ?

Докторъ.

Да, сэръ, конечно, выдетъ.

Тамъ цѣлая толпа больныхъ несчастныхъ

Ждетъ помощи его! 59). А ихъ болѣзни

Не въ силахъ одолѣть искусство наше.

Къ какимъ бы мы усильямъ ни прибѣгли;

Его-жь прикосновеніе одно

Мгновенно исцѣляетъ ихъ. Такую

Святую силу даровалъ Господь

Его рукѣ!

Мэлькольмъ.

Благодарю васъ докторъ. (Докторъ уходитъ)'

Мэкдофъ.

Онъ про какую говорилъ болѣзнь?

Мэлькольмъ.

Ее всѣ просто называютъ "зломъ".

Король нашъ добрый чудеса творитъ.

Съ тѣхъ поръ, какъ въ Англію пріѣхалъ я,

Ихъ очень, очень часто видѣлъ самъ.

Какъ молится онъ небу, то извѣстно

Ему лишь одному; но исцѣляетъ

Мгновенно странно страждущій народъ,

Опухшій, язвами покрытый такъ,

Что жалостно смотрѣть.-- Ужь всѣ врачи

Отчаялись въ возможности лѣчить,

А онъ лишь вѣшаетъ на шею имъ,

Съ молитвами святыми на устахъ,

Какую-то изъ золота медаль!--

И дивную цѣлительную силу,

Какъ говорятъ, онъ передастъ потомкамъ,

Прямымъ наслѣдникамъ его престола.

А сверхъ того, еще онъ одаренъ

Пророчества необычайнымъ даромъ.--

И множество другихъ благословеній

Небесъ на немъ и на его державѣ

Покоится и громко говоритъ,

Что благодатью преисполненъ онъ!

Мэкдофъ.

Смотри: кто къ намъ идетъ?

(Входитъ Россъ).

Мэлькольмъ.

Землякъ; но я

Его не знаю.

Мэкдофъ.

Здравствуй, милый братъ!

Мэлькольмъ.

О Боже правый, устрани все то,

Что сдѣлало чужими насъ другъ другу!

Россъ.

Аминь.

Мэкдофъ.

Ну, что Шотландія? Что съ ней?

Россъ.

Несчастная отъ ужаса себя

Не узнаетъ! Не матерью ее

Должны мы называть, а гробомъ нашимъ.

Тамъ можетъ улыбаться только тотъ,

Кто ничего не знаетъ: вздохи, слезы

И вопли воздухъ раздираютъ тамъ;

Но ихъ уже никто не замѣчаетъ!--

Тамъ горя изступленье -- ужь обычно!--

Тамъ раздается-ль погребальный звонъ,

Никто почти не спроситъ у другаго:

По комъ? Тамъ блекнетъ жизнь людей хорошихъ

Скорѣе, чѣмъ цвѣты на шляпахъ ихъ:--

Мрутъ ранѣй, чѣмъ успѣютъ захворать!

Мэкдофъ.

Разсказъ необычайно рѣзокъ, остръ;

Но поразительно и вѣренъ онъ!

Мэлькольмъ.

Послѣднее, новѣйшее тамъ горе?

Россъ.

На часъ одинъ состарѣвшися, время,

Разскащика насмѣшниками освищетъ!--

Тамъ каждая минута порождаетъ

И новое несчастье...

Мэкдофъ.

Что жена?

Россъ.

Жена твоя?.. Какъ надо.

Мэкдофъ.

Дѣти?

Россъ.

Также.

Мэкдофъ.

Тиранъ покой не потревожилъ ихъ?

Россъ.

Покоилися мирно!-- Такъ оставилъ...

Мэкдофъ.

Не будь же скупъ ты на слова!-- Что съ ними?

Россъ.

Какъ я отправился сюда съ вѣстями,

Съ тяжелой этой ношею для сердца,

Ходили слухи: выступило много

Мужей достойныхъ въ поле на тирана,

И это подтвердилось для меня

Вполнѣ всѣмъ тѣмъ, что видѣлъ самъ.-- Злодѣй

Вооружилъ и двинулъ рать свою.--

Теперь -- минута самая помочь!--

Въ Шотландіи единымъ вашимъ взглядомъ

Вы разомъ войско создадите.-- Тамъ

И женщины всѣ ринутся на битву,

Чтобъ съ сердца муки злыя всѣ сорвать!

Мэлькольмъ.

Утѣшьтесь, мы идемъ туда немедля.--

Добрѣйшій Англіи король Сиварда

И десять тысячъ воиновъ намъ далъ!

Сиварду старому въ войнѣ не равенъ

Никто во всѣхъ владѣньяхъ христіанства!

Россъ.

Хотѣлось бы и мнѣ отвѣтить вамъ

Такимъ же утѣшеньемъ; но могу

Слова я только произесть такія,

Что лучше ихъ провыть въ пустынѣ дикой

И въ воздухѣ пустомъ, чтобъ не могло

Ихъ ухо человѣка уловить.

Мэкдофъ.

О чемъ ты говоришь?-- Объ горѣ-ль общемъ?.

Иль въ грудь ударить хочешь одному?

Россъ.

Нѣтъ честнаго, кто-бъ горе то не счелъ

Своимъ; но доля большая -- твоя.

Мэкдофъ.

Моя?... Такъ не скрывай, такъ выдавай

Скорѣе мнѣ!--

Россъ.

О пусть тебѣ не будетъ

На вѣкъ мой голосъ ненавистенъ! Онъ

Такимъ тяжелымъ звукомъ прозвучитъ,

Какого не слыхалъ никто на свѣтѣ....

Мэкдофъ.

А!-- Понимаю....

Россъ.

Замокъ взятъ, жена

И дѣти всѣ зарѣзаны, убиты

Свирѣпою рукой, безчеловѣчно....

Разсказывать подробно смерть ихъ -- значитъ

Прибавить къ жертвамъ дорогимъ злодѣйства

Еще твой трупъ!

Мэлькольмъ.

О, милосердый Боже!

Нѣтъ, нѣтъ, Мэкдофъ, не надвигай глубоко

Ты шляпы на глаза! Дай горю слово.--

Отчаянье безъ словъ все о себѣ

Лишь сердцу тихо говоритъ и сердце,

И такъ ужь переполненное горемъ,

Не вынесетъ и разорвется сразу!

Мэкдофъ.

И дѣти всѣ мои?!

Россъ.

Жена и дѣти

И слуги, всѣ кто въ замкѣ лишь нашелся.

Мэкдофъ.

И я тамъ не былъ!... И жена убита?!

Россъ.

Сказалъ ужь я.

Мэлькольмъ.

Мужайся! Страшнымъ мщеньемъ

Смертельное мы горе уврачуемъ!--

Крѣпись!

Мэкдофъ.

Дѣтей нѣтъ у него!-- И 53) всѣ,

Всѣ милые мои малютки!. Всѣ,

Вѣдь, ты сказалъ?-- О коршунъ адскій -- всѣхъ!...

Всѣхъ птенчиковъ моихъ и съ маткой милой

Однимъ налетомъ лютымъ!...

Мэлькольмъ.

Будь же мужемъ!

Мэкдофъ.

Да, буду.-- Все перенесу!-- Но какъ

Не чувствовать? Вѣдь, я же человѣкъ!

Все это дорогое было, было

Вѣдь, у меня!... И какъ того не помнить?!...

Ты Боже зналъ, ты видѣлъ это все;

Такъ какъ же ты не защитилъ?-- Мэкдофъ,

Они погибли за твои грѣхи,

Не за свои, а за твои убиты!--

О, Боже правый, успокой ихъ души!--

Мэлькольмъ.

Пусть это будетъ для тебя оселкомъ;

На немъ ты мечъ свой наточи острѣй:

Ты горе въ пламень гнѣва обрати

И мщеньемъ яростнымъ наполни сердце!

Мэкдофъ.

Слезами я на женщину похожъ,

А языкомъ на хвастуна!... О Боже!

Скорѣе всѣ отсрочки ты обрѣжь

И предо мною на длину меча

Поставь Шотландіи врага, и если

Онъ ускользнетъ--прости ему ты все!--

Малькольмъ.

Теперь ты говоришь какъ мужъ! Идемъ

Скорѣе къ королю. Проститься съ нимъ

Осталось только намъ. Готово все.

Макбетъ созрѣлъ, чтобъ пасть и на него

Сѣкиру силы неба посылаютъ.

Печаль твою, какъ только можешь ты

Утѣшь; ночь безразсвѣтная длинна!--

(Уходятъ).

Дѣйствіе пятое.

СЦЕНА I.

Донзинанъ. Комната въ замкѣ.

Входятъ: Докторъ и дежурная придворная.

Докторъ.

Вотъ ужь двѣ ночи я провожу съ вами безъ сна, а не подтверждается, что вы разсказывали. Когда ходила она въ послѣдній разъ?

Придворная.

Съ тѣхъ поръ, какъ его величество уѣхалъ на войну, я видѣла, какъ она вставала, надѣвала на себѣ ночное платье, отпирала свой письменный столъ, вынимала бумагу, складывала ее, писала что-то на ней, читала написанное, потомъ запечатывала и опять ложилась въ постель. И все это въ глубокомъ снѣ.

Докторъ.

Большое разстройство въ природѣ: пользоваться благодѣяніями сна и, въ то же время, дѣлать все какъ не во снѣ, а въ полномъ бдѣніи. Но въ этой сонной возбужденности, кромѣ хожденія и другихъ ея дѣйствій, не слыхали ли вы, не говорила ли она чего?

Придворная.

Какъ же, сэръ; но такое, чего я не хочу повторять.

Докторъ.

Мнѣ-то можете сказать; и лучше будетъ, если рѣшитесь на это.

Придворная.

Ни вамъ и никому другому! У меня свидѣтелей нѣтъ и некому подтвердить мои слова. Смотрите: вонъ идетъ она!--

(Лэди Макбетъ входитъ со свѣчей).

Такъ она всегда... и, клянуся жизнью, спитъ глубоко. Наблюдайте! Встаньте ближе.

Докторъ.

Гдѣ взяла она свѣчу?

Придворная.

Въ спальнѣ у себя. У нея въ спальнѣ постоянно огонь. Такъ сама велитъ.

Докторъ.

Видите: глаза у ней открыты.

Придворная.

Но зрѣніе закрыто.

Докторъ.

Что это дѣлаетъ она? Видите: третъ свои руки.

Придворная.

Какъ и всегда. Точно она моетъ ихъ. Я видѣла, она такъ дѣлала цѣлую четверть часа.

Лэди Макбктъ.

А тутъ еще пятно.

Докторъ.

Чу, говоритъ. Я запишу ея слова, чтобы точнѣе все запомнить.

Лэди Макбетъ.

Прочь, проклятое пятно, прочь, я говорю. Разъ, два; ну, такъ пора, пора за дѣло!-- Адъ мраченъ!-- Фи, мой лордъ, фи! Воинъ и труситъ! Чего бояться? что за важность, что кто-нибудь прознаетъ? Кто можетъ призвать къ допросу нашу власть?-- Кто бы подумалъ, что въ старикѣ было такъ много крови!

Докторъ.

Вы слышали?

Лэди Макбетъ.

У тана Файвскаго была жена -- гдѣ теперь она? Неужели эти руки не будутъ чисты никогда? Ни слова болѣе объ этомъ, мой лордъ, ни слова: испугомъ этимъ портишь все.

Докторъ.

Уйдите вы, уйдите! Вы узнали то, чего не должны были знать.

Придворная.

Она сказала то, чего не должна была говорить. Богъ знаетъ -- что извѣстно ей.

Лэди Макбетъ.

Все еще пахнетъ кровью! Всѣ ароматы Аравіи не надушатъ этой маленькой ручки! О! о! о!

Докторъ.

Какъ стонетъ! Тяжело у нея на сердцѣ!--

Придворная.

Такого сердца не захотѣла бы я имѣть за все ея величье.

Докторъ.

Хорошо, хорошо...

Придворная

Ахъ, дай-то Господи, чтобы все было хорошо, сэръ!

Докторъ.

Нѣтъ, эта болѣзнь выше моего искусства! Впрочемъ, я зналъ такихъ, которые ходили во снѣ, но умерли святыми на постелѣ.

Лэди Макбетъ.

Вымой руки, надѣнь спальное платье, да не будь такъ блѣденъ: я повторяю, Банко зарытъ, не можетъ выдти изъ могилы.

Докторъ.

Въ самомъ дѣлѣ?!

Лэди Макбетъ.

Въ постель, въ постель; стучатся въ ворота. Идемъ, идемъ; дай твою руку. Что сдѣлано, то сдѣлано. Въ постель, въ постель, въ постель....

(Уходитъ).

Докторъ.

И теперь въ постель пойдетъ?

Придворная.

Прямехонько.

Докторъ.

Не даромъ въ робкомъ шепотѣ кругомъ

Идутъ зловѣщіе, дурные слухи:

Дѣла противъ природы порождаютъ

И смуту неестественную въ духѣ.--

Нужна здѣсь Божья помощь, а не наша!--

О Господи, мой Богъ, прости насъ всѣхъ!--

Смотрите вы за ней! Все удалите,

Чѣмъ можетъ повредить она себѣ,

И не спускайте глазъ съ нея.-- Прощайте.--

Она мнѣ поразила умъ и зрѣнье.

Что думаю, я высказать, того

Не смѣю.

Придворная.

Доброй ночи, добрый докторъ.

(Уходятъ).

СЦЕНА II.

Мѣстность близъ Донзинана.

Входятъ: Ментесъ, Кетнесъ, Энгосъ, Леноксъ съ войскомъ, барабаннымъ боемъ и распущенными знаменами.

Ментесъ.

Ужь силы англійскія близко. Ихъ

Ведутъ Мэлькольмъ, Сивардъ, Мэлькольма дядя 54)

И добрый нашъ Мэкдофъ. Они горятъ

Отмщенія огнемъ. Ихъ цѣль святая

Подвигла-бъ, въ самомъ дѣлѣ, и того

На грозное, кровавое возстанье,

Кто плоть свою давно ужь умертвилъ

Молитвой непрестанной и постомъ.

Энгосъ.

Мы подъ Бирнамскимъ лѣсомъ встрѣтимъ нашихъ.

Ихъ путь лежитъ черезъ него.

Кетнесъ.

Кто знаетъ:

Съ Мэлькольмомъ Дональбенъ иль нѣтъ?

Леноксъ.

О нѣтъ.

Я вѣрно знаю. У меня есть списокъ

Всѣмъ джентельменамъ, къ нимъ примкнувшимъ. Тамъ

Сиварда сынъ и много молодцовъ

Все безбородыхъ.-- Доказать хотятъ

Впервые мужество свое на дѣлѣ.

Ментесъ.

А что тиранъ?

Кетнесъ.

Свой грозный Донзинанъ

Онъ укрѣпляетъ сильно. Говорятъ

Иные, онъ съ ума сошелъ, другіе-жъ,--

Кто менѣе его ужь ненавидитъ,--

Передаютъ, что мужество его

До бѣшенства дошло. Одно лишь вѣрно,

Что поясу порядка не подъ силу

Связать его разбитаго, совсѣмъ

Больнаго, дѣла.

Энгосъ.

Чувствуетъ теперь,

Какъ на рукахъ его налипли густо

Всѣ тайныя его убійства, какъ

Казнятъ ежеминутныя возстанья

Его предательства и вѣроломства!--

Изъ страха повинуются ему

Не изъ любви. Онъ чувствуетъ теперь,

Что все величье короля на немъ

Болтается какъ платье великана

На низенькомъ, на крошечномъ воришкѣ!

Ментесъ.

Что-жь намъ теперь дивиться, что его

Измученныя чувства всѣ, въ испугѣ

Поднявшися, мятутся и трепещутъ;

Когда все въ немъ само себя клянетъ

За то, что въ немъ оно?--

Кетнесъ.

Ну, хорошо.

Теперь къ тому съ покорностью пойдемъ,

Кому принадлежитъ она по праву,

Къ цѣлителю больной отчизны нашей,

Чтобъ вмѣстѣ съ нимъ за родину пролить

Всю нашу кровь.

Леноксъ.

По крайнѣй мѣрѣ, столько,

Чтобъ ею царственный цвѣтокъ полить

Ц затопить негодныя растенья.--

Скорѣй къ Бирнамскому идемте лѣсу!

(Уходятъ).

СЦЕНА III.

Донзинанъ. Комната въ замкѣ.

(Входятъ): Макбетъ, докторъ и свита.

Макбетъ.

Не доносить мнѣ больше ни о чемъ!

Пусть всѣ бѣгутъ! Пока на Донзинанъ

Не двинется Бирнамскій лѣсъ, меня

Не запятнаетъ страхъ!-- И что такое

Мэлькольмъ мальчишка? Иль не женщина

Его родила? Такъ сказали духи:--

А вѣдомы имъ смертныхъ всѣ судьбы: --

"Макбетъ, не бойся! Женщиной рожденный

Тобой не овладѣетъ!) Что-жь? Бѣгите

Вы таны лживые и исчезайте

Въ рядахъ гулякъ распутныхъ, англичанъ!

Сомнѣньемъ не смутится духъ мой властный

И сердце страхомъ не забьется!

(Вбѣгаетъ слуга).

Дьяволъ

Чтобъ вычернилъ тебя, проклятый! Олухъ,

Молочная ты харя! Гдѣ ты добылъ

Гусиный этотъ видъ?

Слуга.

Тамъ десять тысячъ....

Макбетъ.

Гусей, мерзавецъ!

Слуга.

Воиновъ, мой сэръ.

Макбетъ

Ступай и расцарапай рожу въ кровь,

И нарумянь ее, подлѣйшій трусъ!

Щеками полотняными другихъ

Пугаешь... Воиновъ? какихъ еще?--

Болванъ, творожная ты харя!

Слуга.

Войско

Изъ Англіи.-- Простите!...

Макбетъ.

Съ глазъ долой!--

Сэйтонъ!-- На сердцѣ тяжко, лишь взгляну...

Сэйтонъ! Оглохъ ты, что ли?-- Этотъ натискъ

Меня или надежно всадитъ въ мѣсто,

Иль прочь отброситъ!-- Пожилъ я довольно!...

Я дожилъ до засухи, пожелтѣлъ

И листъ, а старости друзей обычныхъ:

Любви и послушанія изъ чести,

Толпы друзей, почета это всѣхъ,

Мнѣ нечего и ждать! Илъ замѣнять

Проклятія, не громкія, конечно,

Но страшныя, да вѣжливость пустая,

Да лесть; и въ томъ навѣрно-бъ отказали

Голубчики, да не посмѣютъ только!--

Сэйтонъ!

(Входитъ Сэйтонъ).

Какія новости еще?

Сэйтонъ.

Что донесли вамъ, подтвердилось все.--

Макбетъ.

Я биться буду до тѣхъ поръ, пока

Съ костей моихъ все мясо не обрубятъ!--

Подай доспѣхи мнѣ!

Сэйтонъ.

Въ нихъ нѣтъ пока

Еще нужды.

Макбетъ.

Надѣну!-- Конныхъ выслать,

Объѣхать всю страну и вдоль и вкось,

И кто посмѣетъ только заикнуться

О страхѣ,-- тутъ же и повѣсить!-- Дай

Доспѣхи!-- Что твоя больная, докторъ?

Докторъ.

Не такъ больна она, мой лордъ, какъ сильно

Встревожена тяжелыми мечтами.

Онѣ спокойнаго лишили сна

Ее.

Макбетъ.

Такъ вылечи отъ нихъ. Иль ты

Не можешь вылечить больной души,

Изъ памяти глубокій корень вырвать

Печали тяжкой, съ мозга соскоблить

Мучительныхъ письменъ и грудь больную,

Какимъ-нибудь противоядьемъ сладкимъ,

Въ забвенье погрузивъ, освободить

Отъ этой дряни всей, что давитъ сердце?

Докторъ.

Ну, тутъ ужь долженъ самъ больной помочь

Себѣ.

Макбетъ.

Собакамъ кинь твои лекарства,

А мнѣ они не нужны!-- (Слугѣ). Надѣвай

Доспѣхи! Жезлъ подай!-- Ну что-жь, Сейтонъ?

Да вышли-жь конныхъ!-- Докторъ, таны всѣ

Бѣгутъ!-- (Слугъ). Скорѣе-же ты, скорѣй!-- Да, докторъ,

Вотъ если-бъ могъ ты разсмотрѣть всѣ соки

Моей страны, найти ея болѣзнь

И такъ ее очистить, чтобъ она

Была по прежнему крѣпка, здорова,

Тогда-бъ я славу возгласилъ тебѣ

Такую... эхо даже-бъ поразилось,--

И загремѣло бы оно!-- (Слугѣ). Ну, рви!-- (Доктору).

Хоть бы ревень, иль листъ александрійскій,

Иль что другое далъ ты намъ сожрать

Что-бъ пронесло, и вынесло отсюда

Всѣхъ этихъ англичанъ проклятыхъ!.. Слышалъ?

Докторъ.

Какъ же, слышалъ, государь, къ войнѣ

Приготовленья ваши, все сказали.

Макбетъ (Сэйтону, отдавая щитъ).

Неси за мной!-- Пока не подойдетъ

Бирнамскій къ Донзинану лѣсъ, не страшны

Ни гибель мнѣ, ни смерть.

(Всѣ уходятъ, кромѣ доктора).

Докторъ.

Скорѣй отсюда

Мнѣ вырваться-бъ теперь на волю только,

Не заманитъ ужь выгода сюда!

СЦЕНА IV.

Поле близъ Донзинана. Въ виду лѣсъ.

Входятъ съ барабаннымъ боемъ и съ распущенными знаменами: Мэлькольмъ, старый Сивардъ съ сыномъ, Мэкдофъ, Мэнтесъ, Кэтнесъ, Леноксъ, Энгосъ, Россъ и войско.

Мэлькольмъ.

Увѣренъ, братья, я,-- ужь близко время,

Что домы наши безопасны будутъ.

Мэнтесъ.

Сомнѣнья нѣтъ.

Сивардъ.

А что за лѣсъ предъ нами?

Мэнтесъ.

Бирнамскій.

Мэлькольмъ.

Пусть же каждый срубитъ сукъ

И понесетъ его передъ собой.--

Такъ скроемъ нашихъ воиновъ число

И всѣхъ лазутчиковъ врага обманемъ.

Воины.

Исполнимъ.

Сивардъ.

Мы узнали: въ Донзинанѣ

Засѣлъ самонадѣянный тиранъ

И ждетъ, что мы пойдемъ на приступъ замка.

Мэлькольмъ.

На Донзинанъ одна его надежда!--

Какъ только случай представлялся, всѣ,

Большой и малый, отъ него бѣжали;

И служатъ всѣ ему недобровольно,--

По одному лишь только -- принужденью.

Мэкдофъ.

Вы правы, но оставимъ рѣчь объ этомъ

До окончанья дѣла. Мы въ одномъ

Залогъ успѣха видимъ: въ дѣлѣ ратномъ,

Старательно и ревностно веденномъ.

Сивардъ.

Ужь скоро счеты всѣ сведемъ, какъ надо!--

Узнаемъ, что должны и что имѣемъ!--

Ума-жь предположенья и гаданья

Невѣрныя надежды лишь рождаютъ,

А дѣло острый мечъ одинъ рѣшаетъ;

И потому, друзья, на бой, впередъ!--

СЦЕНА V.

Донзинанъ. Внутри замка.

Входятъ съ знаменами и барабаннымъ боемъ: Макбетъ, Сэйтонъ и войско.

Макбетъ.

Знамена ставить на стѣнахъ наружныхъ!--

Пароль еще: "идутъ". Нашъ замокъ крѣпкій

Съ презрѣньемъ посмѣется надъ осадой!--

И пусть стоятъ, пока ихъ всѣхъ тутъ голодъ

И лихорадка не сожрутъ!-- Когда-бъ

Имъ не дала, измѣна нашихъ силъ

Лицемъ къ лицу ихъ встрѣтили-бъ мы знатно;

По ихъ спинамъ сюда-бъ ихъ вбили? (слышны крики женщинъ). Что

За шумъ?

Сэйтонъ.

То вопли женщинъ, государь.

(Уходить).

Макбетъ.

Почти забылъ я, что такое страхъ!--

А было время: крикъ ночной морозомъ

По тѣлу пробѣгалъ, разсказъ ужасный

Вздымалъ всѣ волосы на головѣ:

Они какъ-бы живые шевелились!...

Я ужасомъ насытился вполнѣ...

Поужиналъ... Все страшное -- обычно

Для духа переполненнаго кровью

Невинныхъ жертвъ, злодѣйски пролитой,

И испугать меня ничто не въ силахъ...

(Крики женщинъ за сценой. Сэйтонъ входитъ).

Что-жь тамъ за крикъ?

Сэйтонъ.

Скончалась королева.

Макбетъ.

Могла-бы умереть и позже! Время

Своей чредой успѣло бы настать

И для такого слова!-- Завтра, завтра

И завтра! Медленно ползетъ день за днемъ

И до послѣдней буквы въ книгѣ жизни;

И наши всѣ вчера лишь освѣщали

Гл

18 См.: Русская литература, 1961, No 4, с. 191--

19 Московский вестник, 1827, ч. I, No 3, с. 217.

20 Подробнее об этом см. в нашей статье "Об исторической эволюции принципов перевода" (Международные связи русской литературы, с. 26--31).

21 Ранее, в 1815 г., П. А. Корсаков вольно переложил на русский язык французскую переделку Ж.-Ф. Дюсиса. Однако и этот "Макбет" полностью не был издан и сохранился в рукописи (см.: Шекспир и русская культура, с. 95--97).

22 Приводим основные правила, сформулированные Вронченко: "1) Переводить стихи стихами, прозу прозою, сколько возможно ближе к подлиннику (не изменяя ни мыслей, ни порядка их) даже на счет гладкости русских стихов <...> 2) В выражениях быть верным, не оскорбляя однако ж благопристойности и приличия <...> 3) Игру слов передавать даже на счет верности в изложении заключающейся в ней мысли, если мысль сия сама по себе незначительна" (Гамлет. Трагедия в пяти действиях. Сочинение В. Шекспира. Перевел с английского М. В. СПб., 1828, с. XII--XIII).

23 ГБЛ, ф. 449, карт. 2, ед. хр. 1, л. <2 об.>.

24 Издание Тиболда, где было исправлено большое число ошибок, допущенных в ранних изданиях шекспировского текста, впервые вышло в свет в 1733 г. и затем неоднократно переиздавалось в XVIII в.

25 Лит. наследство, т. 59, с. 440 (письмо к Ю. К. Глинке от 27 августа 1834 г.).

26 Немецкий перевод шекспировских пьес И. В. О. Бенды (Benda, 1775--1832) был издан в 1825--1826 гг.

27 ГБЛ, ф. 449, карт. 2, ед. хр. 1, л. <2 об.>.

28 Здесь и ниже оригинальный текст трагедии цитируется с указанием действия (римская цифра), сцены и строки (арабские цифры) по изданию: The Complète Works of William Shakespeare. Ed. W. J. Craig. Oxford University Press, London--New York--Toronto, 1959.

23 A. В. Дружинин еще в 1856 г. считал это выражение невозможным для русского языка (см. его "Вступление" к переводу "Короля Лира": А. В. Дружинин. Собр. соч., т. III. СПб., 1865, с. 5-6).

30 А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 10 т.. т. VII. М.--Л., 1949, с. 165. "Аргивяне" (1822--1825) -- трагедия Кюхельбекера.

31 В. К. Кюхельбекер. Путешествие. Дневник. Статьи, с. 155 (запись от 7 июля 1832 г.).

32 Там же, с. 222 (запись от 17 января 1833 г.).

33 Там же, с. 306 (запись от 17 апреля 1834 г.).

34 Имеется в виду кн.: John Walker. Critical Pro-nouncing Dictionary and Expository of English Language. London, 1791 (Кюхельбекер, вероятно, располагал одним из позднейших переизданий) .

35 В. К. Кюхельбекер. Путешествие. Дневник. Статьи, с. 127 (запись от 18 мая 1832 г.).

36 Руе (вернее Роу) Никлас (1674--1718) -- английский поэт и драматург, подготовивший первое критическое издание Шекспира (1709). Джонсон Сэмюэл (1709--1784) -- английский поэт, критик, лексикограф, издатель Шекспира (1765).

37 Литературная газета, 1830, т. I, No 7, 31 января, с. 52--53.

а Под строкой вписано: Вариант: Кто этот, весь в крови? -- А вид его

б Над строкой вписано: Вариант: Усилен был

в Под строкой вписано: Вариант: Это прямо счастье!

г Строка восстановлена по 1-й редакции перевода; здесь, видимо, пропуск.

д Под строкой вписано: Вариант:

Что, Сударь, с вами? -- Светлых ли предвестий

Пугаетесь? -- Я заклинаю вас;

Последнее предложение исправлено: А вас я заклинаю

е Под строкой вписано: Вариант: Пойдешь ли?

В естестве твоем излишек .

ж Под строкой вписано: Вариант: На это дело только спесь бодет

3 Под строкой вписано: Вариант: А барыню вот жалует алмазом.

и Под строкой вписано: Вар<иант>: С приветом: "ласковой хозяйке нашей!"

к Над строкой вписано: Вариант: Что сказывать?

л Под строкой вписано: Вариант: Пять дюжин лет с десятком живо помню

м Под строкой вписано: Вариант: ее ли взяла, она ль сильней,

н Над строкой вписано: Вар<иант:> Дню ль совестно взглянуть. Над словом совестно вписано: мерзостно

о Между строками вписано: Вар<иант:> в владычных

Его очах; на многое дерзнет

Над словом очах вписано: (чертах)

п В автографе описка: Кудрявых. Восстановлено по первой редакции.

р Над строкой вписано: Вар<иавт:> За сказкой

с Под строкой вписано: Вар<иант:>

Мы пьем за вас, властитель!

Или: Державнейший, за вас!

т Под строкой вписано: Вариант:

Вот что должно бы

Увлечь его в такую даль, какую

Придумать только может. Мчись перед ним

"Отвѣтъ столь трудный!".--

ЛЕНОКСЪ.

Это все, конечно,

Его должно бы сдѣлать осторожнымъ,

И положить такое разстоянье

Межъ нимъ и Макбетомъ, какое только

Ему возможно будетъ по разсудку.--

О, если-бъ кто изъ Ангеловъ святыхъ

Къ Двору Едварда прилетѣвъ, принесъ

Извѣстье это, прежде чѣмъ онъ будетъ!

Чтобъ благодатное вновь возвратилось время

Къ отчизнѣ нашей, страждущей подъ этой

Проклятою рукой!

ПРИДВОРНЫЙ.

Да понесутся-жъ

Ему во слѣдъ моленья и мои!

(Уходятъ).

ДѢЙCТВІЕ IV.

СЦЕНА I.

Темное подземелье, по срединѣ котораго кипитъ котелъ. Громъ. Входятъ три вѣдьмы.

1 ВѢДЬМА.

Трижды бурый котъ мяукнулъ.

2 ВѢДЬМА.

Ежъ иглистый разъ лишь крикнулъ.

3 ВѢДЬМА.

Гарпій крикъ: "пора! пора!"

1 ВѢДЬМА.

Вкругъ котла столпись, живѣй

Въ зѣвъ его бросай скорѣй

Жабу, что подъ камнемъ спитъ.

Мѣсяцъ со днемъ тамъ струитъ

Жгучій ядъ: въ котлѣ она

Прежде всѣхъ будь сварена.

ВСѢ.

Хлопочи-жъ и трудъ удвой,

Огнь гори, котелъ запой!

2 ВѢДЬМА.

Пусть болотный змѣй, потомъ,

Кипятиться будетъ въ немъ;

Тамъ и ящерицы глазъ

Кинемъ мы въ него какъ разъ;

Лапъ лягушечьихъ бросай,

Шерсть съ летучей мыши дай,

И языкъ собаки злой,

Да ехидны зубъ двойной,

Жало пестрыхъ мѣдяницъ,

Крылья филина, изъ птицъ;

Ты-жъ, котелъ, тьмой адскихъ чаръ

Кипяти, вари, пей паръ.

ВСѢ.

Хлопочи-жъ и трудъ удвой,

Огнь гори, котелъ запой!

3 ВѢДЬМА.

Чешую дракона дай,

Волчій зубъ за тѣмъ бросай,

Вѣдьмы мумію; за ней,

Злой акулы поскорѣй

Глотку и кишки туда-жъ;

Скрытый въ мракѣ мнѣ подашь

Корень омега потомъ,

И съ кощунскимъ языкомъ,

Печень черную жида;

Овчій выкидышь туда

(При затмѣніи луны

Его рѣзать мы должны),

Турки носъ, а отъ Татаръ

Будутъ губы чорту въ даръ;

Перстъ малютки (если онъ

При рожденьѣ задушенъ).--

Изъ могилы его намъ

Пусть злодѣй достанетъ самъ....

Ну, напитокъ нашъ сваренъ:

Густъ, тягучъ же будетъ онъ!

Котелокъ же подсластимте --

Потрохъ тигра покрошимте!--

Входитъ Геката съ тремя другими вѣдьмами.

ГЕКАТА.

Спасибо за трудъ -- и моя вамъ хвала,

Чтобъ каждой изъ васъ здѣсь и прибыль была!

Такъ вкругъ котла весь хоръ запой,

Сплетяся, какъ эльфы, рука съ рукой,

Да все въ немъ смѣсится волшебной игрой!

ПѢСНЯ.

Черные духи и бѣлые,

Краснымъ и сѣрымъ духамъ,

Вамъ говорю я: мѣшайте:

Можно-жъ смѣшать это вамъ!

2 ВѢДЬМА.

Что-то пальцы засвербѣли:

Кто-то къ злой спѣшитъ, знать, цѣли!--

Кто-бъ то ни былъ -- настежъ двери!

Входитъ Макбетъ.

МАКБЕТЪ.

Ну, адскихъ тайнъ полуночныя вѣдьмы,

Что вы тутъ дѣлали?

ВСѢ.

Да такъ, кое-что,

Чему нѣтъ имени.

МАКБЕТЪ.

Я заклинаю васъ

Тѣмъ ремесломъ, въ которомъ упражнялись

(А въ немъ вѣдь вы, конечно, искусились),

Отвѣтъ мнѣ дать, хотя бы даже вѣтры

Всѣ распустивъ, летѣть имъ дали волю

На бой съ шпилями храмовъ; и хотя бы

Валы, взбугрясь, суда всѣ потопили;

И стройные колосья полегли;

Хотя-бъ деревья всѣ свалило бурей

И пали замки на головы стражей,

Хотя бы всѣ дворцы и пирамиды

До основаній главы преклонили,

Хотя-бъ сокровища сѣмянъ природы

Всѣ вмѣстѣ сгибли; пусть хотя бы даже

И разрушенье само захилѣло --

Отвѣтъ мнѣ дайте вы на то, о чемъ

Я васъ спрошу.

1 ВѢДЬМА.

Ну, говори.

2 ВѢДЬМА.

Спроси!

3 ВѢДЬМА.

Отвѣтъ получишь.

1 ВѢДЬМА.

Напередъ скажи лишь,

Изъ нашихъ устъ отвѣтъ желаешь слышать,

Или отъ набольшихъ?

МАКБЕТЪ.

Ихъ созовите,

Хочу я видѣть ихъ.

1 ВѢДЬМА.

Въ кровь свиньи, что девять съѣла

Поросятъ, налей живѣй

Жира съ висѣльниковъ тѣла,--

И въ огонь все поскорѣй!

ВСѢ.

Большіе, меньшіе, слетайтесь живѣе,

И намъ порадѣйте въ работѣ дружнѣе!

Гремитъ громъ и появляется голова въ шлемѣ (21)

МАКБЕТЪ.

Скажи мнѣ ты, невѣдомая сила...

1 ВѢДЬМА.

Ему твои всѣ мысли ясны --

Его лишь слушай: рѣчи же опасны.

ВИДѢНІЕ.

Макбетъ, Макбетъ, ты берегись Макдуфа,

О, берегися Файфскаго ты тана!--

Пусти-жъ меня -- довольно.

(Опускается въ землю).

МАКБЕТЪ.

Кто-бъ ты ни былъ,

Благодарю за добрый твой намекъ:

Имъ ты во мнѣ, какъ звукомъ струнъ, боязнь

Вновь пробудилъ,-- хоть слово бы еще...

1 ВѢДЬМА.

Не любитъ онъ, чтобъ имъ повелѣвали,

Но вотъ другой, и перваго сильнѣйшій.

Громъ и является Видѣніе вы видѣ окровавленнаго младенца (22).

ВИДѢНІЕ.

Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ!

МАКБЕТЪ.

Будь у меня

Три уха, всѣми бы тебя я слышалъ.

ВИДѢНІЕ.

Будь кровожаденъ, смѣлъ, имѣй рѣшимость,

И силу мужа презирай съ улыбкой:

Никто, рожденный женщиной, не можетъ

Вредить Макбету.

(Опускается вы землю).

МАКБЕТЪ.

Такъ живи-жъ Макдуфъ!

Чего же мнѣ теперь тебя бояться?

Но все-жъ себя вдвойнѣ обезопасить,

И взять съ судьбы расписку я намѣренъ:

Ты жить не долженъ, чтобъ имѣлъ я право

Сказать боязни блѣдносердой: "ты

Сказала ложъ!".-- и спать на зло громамъ!--

А это что?

(Громъ и видѣніе коронованнаго съ деревомъ въ рукѣ дитяти).

Оно передо мной

Встаетъ подобьемъ отпрыска царей;

На дѣтской головѣ его и ободъ

И верхъ властительскаго сана?

ВСѢ.

Слушай,

Но самъ не говори.

ВИДѢНІЕ.

Будь духомъ -- левъ

И гордъ, и вовсе отложи заботу

О томъ, кто, злобствуя, приходитъ въ ярость,

Ила о тѣхъ, кто въ заговоръ вступаетъ:

Макбетъ не будетъ побѣжденъ дотолѣ,

Пока большой Бирнамскій лѣсъ, приблизясь

Къ высокому пригорку Дунсинана,

Не выступитъ къ нему, идя навстрѣчу....

(Опускается въ землю).

МАКБЕТЪ,

А этому во вѣки не бывать!

И кто же можетъ лѣсъ завербовать,

Велѣть деревьямъ, чтобъ они исторгли

Изъ нѣдръ земли съ ней сросшіеся корни'....

Прекрасное предвѣстье! хорошо-жъ!

Мятежная глава, не возставай же,

Пока Бирнамскій не возстанетъ лѣсъ!

И нашъ Макбетъ высоко-вознесенный

Природы лишь вассаломъ будетъ жить --

И времени да смертности уплатитъ

Свой жизни долгъ.-- Теперь лишь отъ желанья

Узнать одно, мое забилось сердце:

Скажите мнѣ (когда сказать на столько

Достанетъ вашихъ чаръ), потомки Банко

Здѣсь будетъ ли когда владѣть короной?

ВСѢ.

Знать больше не желай!

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, я хочу,

Чтобъ мнѣ сказали: получи-жъ отказъ я --

И вѣчное на васъ падетъ проклятье!

Скажите.... Что-жъ котелъ сталъ опускаться,

И что это въ немъ словно что звучитъ?

1 ВѢДЬМА.

Явитесь!

2 ВѢДЬМА.

Явитесь!

3 ВѢДЬМА.

Явитесь!

ВСѢ.

Явитесь очамъ его, сердце смутите....

Слетѣвшись тѣнями, какъ тѣнь улетите!

Появляются восемь Королей, и проходятъ по порядку; послѣдній съ зеркаломъ въ рукѣ, за ними слѣдуетъ Банко.

МАКБЕТЪ.

Ты съ тѣнью Банко очень схожъ -- исчезни!

Твоя корона мнѣ бѣлки мозолитъ",--

А волосы другаго, его брови

Золото-русые -- такъ сходны съ первымъ,

И третій также на него похожъ....

Ахъ, грязныя карги! Зачѣмъ вамъ было

Показывать мнѣ это?-- И четвертый?

О! отклонитесь взоры! Иль сей рядъ

Протянется до преставленья свѣта?

Какъ, и еще? Вотъ и седьмой,.-- но больше

Я не смотрю Но вотъ восьмой явился:

Несетъ онъ зеркало, въ которомъ мнѣ

И многіе другіе показались:

Изъ нихъ иные, какъ я замѣчаю,

Несутъ въ рукахъ державы ужъ двойныя,

А скипетры тройные (23).-- грозный видъ!--

Да, и притомъ, что вижу я, все правда,

За тѣмъ, что кровью запятненный Банко,

На нихъ, какъ на своихъ, мнѣ улыбаясь,

Указываетъ.... Что же, не ужели

Все это такъ?

1 ВѢДЬМА.

Да, сэръ, все это такъ!

Но что-жъ Макбетъ-то нашъ отъ изумленья

Стоитъ какъ вкопанный! Такъ нуте-жъ, сестры,

Чтобъ гость нашъ просвѣтлѣлъ душой,

Его потѣшимъ чаръ игрой:

Предъ нимъ я воздуха струю

Гармоньей звуковъ оживлю,

Вы подъ напѣвомъ неземнымъ,

Носитесь въ пляскахъ передъ нимъ,

Пусть скажетъ царь великій нашъ,

Что посѣтилъ онъ вѣдьмъ шабашъ

Не даромъ, по что нами онъ

По долгу сердца угощенъ.

(Слышна музыка; Вѣдьмы пляшутъ и исчезаютъ).

МАКБЕТЪ.

Куда жъ онѣ дѣвалися? Исчезли?

О, пусть же этотъ часъ зловредный будетъ

Въ календарѣ отмѣченъ, какъ проклятый!--

Эй, вы, кто тамъ, войдите!

(Входитъ Леноксъ).

Что угодно

Вамъ, Государь?

МАКБЕТЪ.

Сестеръ -- вѣщуней видѣлъ?

ЛЕНОКСЪ.

Нѣтъ, Государь, я не видалъ.

МАКБЕТЪ.

Не мимо-ль

Тебя онѣ прошли!

ЛЕНОКСЪ.

Нѣтъ, Государь, клянусь!

МАКБЕТЪ.

Будь воздухъ ядъ -- служащій имъ конемъ!

И проклятъ тотъ, кто вѣритъ имъ во всемъ!--

Послышался мнѣ лошадиный топотъ:

Кто проскакалъ?

ЛЕНОКСЪ.

Ихъ двое, или трое:

То, Государь, принесшіе отвѣтъ Вамъ,

Что Макдуфъ въ Англію бѣжалъ!

МАКБЕТЪ.

Ужели?

Онъ въ Англію бѣжалъ?

ЛЕНОКСЪ,

Да, Государь.

МАКБЕТЪ.

Мой страшный подвигъ время упредило:

Намъ быстрой цѣли не настичь иначе,

Какъ развѣ дѣло полетитъ съ ней вмѣстѣ.

Такъ съ этого-жъ мгновенія, пусть будутъ

Ввѣкъ первенцами сердца моего

Лишь первенцы моей руки: впередъ

Вѣнчать я стану замыслы дѣлами,

И что замыслилъ -- тотъ-часъ исполнять!

Такъ нападу жена Макдуфовъ замокъ --

Взявъ Файфъ, предамъ на острее меча

Его жену, дѣтей, и всѣхъ злосчастныхъ,

Кто только можетъ родъ его продлить,--

Но впредь не стану, какъ глупецъ, хвалиться,

А дѣло сдѣлаю, пока не охладится

Предположенья этого порывъ,--

Лишь прочь видѣнья!-- Кто это такія!--

Но кто бы ни были, меня веди къ нимъ.--

СЦЕНА II.

Файфъ. Комната въ Макдуфовомъ замкѣ.
Входятъ лэди Макдуфъ, сынъ ея и Россъ.

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Что сдѣлалъ онъ, что-бы могло заставить

Его бѣжать изъ родины?

РОССЪ.

Терпѣнье,

Сударыня, терпѣнье!

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

У него-то

Нѣтъ никакого! Бѣгство же его --

Безумство: если не на самомъ дѣлѣ,

То по боязни, мы уже преступны!

РОССЪ.

О, Вы не знаете: то было-ль по разсудку,

Иль по боязни сдѣлано!

ЛЭДИ МАКДУФЪ

Хорошъ же

Разсудокъ! бросить и жену свою,

Покинуть и дѣтей, и домъ и постъ свой,

И гдѣ же? Тамъ, откуда самъ бѣжалъ!

Онъ насъ не любитъ, чувствъ природныхъ нѣтъ въ немъ

Самомалѣйшая изъ птичекъ, королёкъ --

И та своихъ малютокъ на гнѣздѣ

Отъ филина готова защищать....

А въ немъ все страхъ, любви же нѣтъ ни мало....

Какъ та ничтожна мудрость, гдѣ побѣгъ

Стремится противъ нашего разсудка!

РОССЪ.

Любезная сестра, тебя прошу я,

Себя учи: а мужъ твой, вѣрь мнѣ,

Такъ благороденъ, мудръ и такъ уменъ,

Что лучше знаетъ и пору и время,.--

Но больше я не смѣю говорить;.--

О, злыя времена, когда и мы

Измѣнники, того не зная сами,

11 вѣримъ слухамъ, и боимся ихъ,

Не зная сами лишь: чего боимся,

И носимся на бурномъ грозномъ морѣ,

Колеблемы на влажномъ семъ пути....

Теперь съ тобой прощусь, но не надолго,

Й скоро я опять сюда вернуся....

Вѣдь все, дошедъ до низшей зла ступени,

Минуется, иль снова наконецъ

Пойдетъ вновь вверхъ, къ тому, чѣмъ прежде было!--

Ну такъ Господь съ тобой, дружокъ-сестрица!

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Вотъ у него и есть, кажись, отецъ,

А нѣтъ отца!

РОССЪ.

О что-же за глупецъ я!

Останься я здѣсь дольше -- я въ опалѣ,

И Вамъ не хорошо,.-- ну такъ прощайте-жъ.--

(Уходитъ).

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Малютка, вѣдь отецъ твой умеръ!

Что-жъ будешь дѣлать ты? чѣмъ будешь жить-то?

СЫНЪ.

Какъ птичка, маменька.

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Какъ? червячками

Да мушками?

СЫНЪ.

Я думаю, что тѣмъ,

Что гдѣ достану, такъ какъ и онѣ.

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

О птичка бѣдная! Такъ и не будешь

Бояться ты ни сѣти, ни силковъ,

Ни западней?

СЫНЪ.

Что-жъ, маменька, ихъ мнѣ

Бояться? Ихъ для бѣдненькихъ-то птичекъ

Вѣдь и не ставятъ!... Что ни говори ты,

А папенька не умеръ.

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Нѣтъ, онъ умеръ.--

Ну, гдѣ-жъ ты папеньку достанешь?

СЫНЪ.

Гдѣ мнѣ!--

А гдѣ же ты себѣ достанешь мужа?

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Гдѣ? А развѣ я не куплю ихъ на рынкѣ хоть двадцать

СЫНЪ.

Такъ покупать ихъ будешь для того,

Чтобъ продавать?

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Хоть это ты сказалъ,

Какъ разумѣлъ, но, право, для тебя,

Не глупо очень!

СЫНЪ.

Что, маменька, мои папенька измѣнникъ?

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Да, сталъ измѣнникомъ.

СЫНЪ.

А кто-жъ измѣнникъ Р

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Да тотъ, кто клятву далъ, да и солгалъ.

СЫНЪ.

Такъ всѣ, которые такъ поступаютъ,

Измѣнники?

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Да, каждый, кто бы такъ ни поступилъ, измѣнникъ, и его должно повѣсить.

СЫНЪ.

Стало должно вѣшать

Всѣхъ тѣхъ, которые, давая клятву,

Солгали?

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Вѣшать всѣхъ!

СЫНЪ.

А кто же долженъ

Ихъ вѣшать!

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Какъ кто? Люди честные.

СЫНЪ.

Ну такъ и тѣ, которые лгутъ, и тѣ, которые даютъ клятву, глупцы, потому что такъ много лжецовъ и тѣхъ, которые даютъ клятву, что они могли бъ перебить, да и перевѣшать людей честныхъ.

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Ахъ, обезьянка бѣдная моя,

Да сохранитъ тебя Господь!-- Ну гдѣ же

Отца-то ты добудешь?

СЫНЪ.

Если бы онъ умеръ, то ты бы объ немъ плакала; а если ты не плачешь, то это добрый знакъ, что у меня будетъ скоро новый папенька.

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

О бѣдненькій болтунъ, какъ онъ лепечетъ!

Входитъ Вѣстникъ.

ВѢСТНИКЪ.

Богъ въ помощь Вамъ, достойнѣйшая лэди,

Я неизвѣстенъ Вамъ, хотя вполнѣ

Съ высокимъ саномъ Вашимъ я знакомъ.

Я думаю, что къ Вамъ близка опасность;

И еслибъ Вы принять совѣтъ хотѣла

Простаго человѣка, я сказалъ бы:

"Не будьте здѣсь, куда ни есть, бѣгите,

И съ Вашими малютками". Дикарь я,

Что этимъ, кажется, Васъ напугалъ,--

А сдѣлать хуже -- дикая жестокость --

Которая и такъ ужъ къ Вамъ близка....

0 такъ, да сохранитъ Васъ само небо!

Но долѣе я не могу здѣсь медлить.

(Вѣстникъ уходитъ)

ЛЭДИ МАКДУФЪ.

Куда-жъ бѣжать мнѣ? Никому я зла

Не сдѣлала.... Но вспомнила теперь лишь.

Что въ мірѣ я земномъ, гдѣ дѣлать зло

Не рѣдко только-что хвалы не стоитъ.

Добро же дѣлать, иногда, напротивъ,

Считается безуміемъ опаснымъ!

И что же, наконецъ, усы! должна-ль я,

Прибѣгнувши къ защитѣ чисто женской,

Сказать:."Не сдѣлала я никакого зла!".--

Но что это за люди?

(Входятъ убійцы).

УБІЙЦА.

Гдѣ супругъ Вашъ?

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Надѣюсь я, въ такомъ священномъ мѣстѣ,

Гдѣ на тебя похожіе, его

Найти не могутъ.

УБІЙЦЫ.

Но вѣдь онъ измѣнникъ,

СЫНЪ.

Ты лжешь, косматоухой негодяй!

УБІЙЦЫ.

А! высидышь!.(Закалываетъ его) измѣнничье отродье!

СЫНЪ.

Убилъ меня онъ, маменька!... Прошу Васъ,

Спасайтеся!

(Умираетъ).
(Лэди Макдуфъ бѣжитъ съ крикомъ:."рѣжутъ", преслѣдуемая убійцами).

СЦЕНА III.

Англія. Комната въ королевскомъ дворцѣ.
Входитъ Малькольмъ и Млкдуфъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Поищемъ же мы гдѣ-нибудь съ тобой

Уединеннаго пріюта, гдѣ бы

Могли сердца мы выплакать свои.

МАКДУФЪ.

Скорѣй схватить бы намъ мечъ смертоносный;

И какъ прилично всѣмъ благорожденнымъ,

Переступить чрезъ падшій край родной,

За тѣмъ, что съ каждымъ новымъ утромъ,

Все новыхъ вдовъ стенанья раздаются,

Все новые лишь плачутъ сироты,

И скорби новыя все ударяютъ въ небо,

Такъ что оно имъ откликаясь звукомъ,

Шотландіи какъ будто бы состраждетъ,

И эхомъ слоги скорби повторяетъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Чему я вѣрю -- жалуюсь на то,

И что я знаю, то тому и вѣрю;

И что могу возстановить -- возставлю,

Когда лишь время залучу къ пріязни;

Какъ ты сказалъ, быть можетъ, такъ и будетъ.

Тиранъ, отъ имени котораго у насъ

Языкъ опрыщивѣлъ, слылъ прежде честнымъ,

Его любилъ ты -- онъ тебя не трогалъ.

Я молодъ; но черезъ меня ему

Ты подслужиться можешь: и разумно-жъ

Невиннаго, безпомощнаго агнца

Принесть на жертву примиренья богу,

Который раздраженъ....

МАКДУФЪ.

Я не предатель.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Но Макбеть-то предатель: а характеръ

И доблестный, и добрый можетъ очень

И уступить для пользы царской власти....

Но я прошу прощенья у тебя:

То, чѣмъ ты сталъ, я въ мысляхъ переставить

Никакъ не въ силахъ: Ангелы хоть свѣтлы,

Но самые же свѣтлые изъ нихъ

И пали; но хотя все, что растлѣнно,

И носитъ образъ красоты, однако

И красота имѣетъ тотъ же образъ --

МАКДУФЪ.

Лишился я моихъ надеждъ!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Быть можетъ,

Тамъ именно, гдѣ я обрѣлъ сомнѣнья.

За чѣмъ внезапно ты жену покинулъ,

И сына (эти два условья связи

И крѣпкіе узлы любви), имъ не сказавъ:

"Прощайте." О, прошу, да не вмѣнишь ты

Мою ревнивость для себя въ безчестье,

А въ безопасность собственно мою.--

Но что-бъ ни думалъ я, ты правъ, быть можетъ!

МАКДУФЪ.

Такъ обливайся, обливайся-жъ кровью,

Несчастный край! великое тиранство,

Поставь себѣ надежный ты фундаментъ,

За тѣмъ, что благость срыть тебя но смѣетъ,

Носи свою неправедную власть,

По утвержденному за нею праву!--

Прощайте-жъ, сэръ, я не хочу прослыть

Такимъ, какъ Вы сочли меня, мерзавцемъ,

Хотя-бъ въ добычу дали мнѣ всю землю,

Которая въ рукахъ Макбета, или

Востокъ богатый!

МАЛЬКОЛЬМЪ,

О, не оскорбляйтесь:

Я это говорилъ не потому,

Чтобы вполнѣ я опасался Васъ:

Я думаю, что край нашъ. . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (*)

(*). . . . . . . . . . sinks beneath the yoke;

It weeps, it bleeds...

И каждый день всё свѣжія лишь язвы

Къ своимъ стариннымъ язвамъ прибавляетъ.

Я думаю, что поднялись бы руки

Для защищенья права моего:

Здѣсь Англія привѣтно предлагаетъ

Мнѣ храбрыхъ тысячи на вспоможенье:

Но и со всѣмъ тѣмъ, если-бъ наступилъ я

Тирану на главу, иль несъ ее

Я на мечѣ моемъ,.-- все бѣдный край мой

Невзгодій больше бы имѣлъ, чѣмъ прежде,

Страдалъ бы больше и совсѣмъ иными

Путями шелъ, чѣмъ прежде -- чрезъ того,

Кто одолѣлъ бы.

МАКДУФЪ.

Кто-жь бы это былъ?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Я самъ: ко мнѣ, я знаю, такъ привиты

Всѣ отрасли пороковъ, что когда бы

Раскрылъ я ихъ, то гнусный самъ Макбетъ

Казался бы столь чистъ и бѣдъ, какъ снѣгъ;

И эта бѣдная страна, его сравнивъ

Съ тѣмъ, что во мнѣ есть безпредѣльно злаго,

Его сочла бы агнцемъ.

МАКДУФЪ.

Страшный адъ,

Средь легіоновъ аггеловъ, не можетъ

Представить духа болѣ проклятаго

Въ дѣяньяхъ злыхъ, который превзошелъ бы

Макбета!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Я готовъ его признать

За кровожаднаго и сластолюбца,

Скупца, обманщика и хитреца,

И злаго, лакомку на всякій грѣхъ,

Какой по имени назвать лишь можно:

За то моя ужъ сладострастность -- бездна!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (*)

(*). . . . . . . . . . . your wives, your daughters,

Your matrons and your inaids, could not fill up

The cistern of my lust....

Мои желанья пересилятъ всѣ

Воздержныя препятствія, которымъ

Пришло-бъ на мысль моей перечить волѣ;.--

Такъ лучше властвуй Макбетъ, чѣмъ такой,

Какъ я!

МАКДУФЪ.

Конечно, эта чуждая границъ

Ненасытимость организма, то же

Тиранство, и оно не рѣдко было

Причиною безвременныхъ паденій

Счастливыхъ царствъ и многихъ государей:

Но не страшитесь на себя вы брать

Свои пороки -- вамъ возможно будетъ

желаньямъ вашимъ полный дать разгулъ,

И по наружности лишь быть холоднымъ,

И оморочить время . . . . . . . . .

Я знаю, Вы ужъ не такой же коршунъ,

Чтобъ заклевать могли всѣхъ тѣхъ, которымъ

Желалось бы принесть себя на жертву

Величію: на это падкихъ много!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Но съ этимъ вмѣстѣ возрасло въ моихъ

Наклонностяхъ, настроенныхъ на зло,

Столь ненасытное любостяжанье.

Что будь Король я --. . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . .(*) пожелалъ бы

(*) I should cut off the nobles for their lands....

То драгоцѣнныхъ камней одного,

То домъ другаго; и чѣмъ больше-бъ было,

Тѣмъ больше, какъ какой приправой,

Все раздражалась бы моя лишь жадность;

Несправедливыя я заводилъ бы ссоры

И съ честными людьми и даже съ тѣми,

Кто преданъ мнѣ, за тѣмъ чтобъ изъ богатства

Ихъ погубить!

МАКДУФЪ.

Ну, эта жадность глубже

Внѣдряется, и разростясь, въ землѣ

Пускаетъ больше гибельныхъ корней,

Чѣмъ однолѣтокъ-сѣмя -- сладострастье:

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (*)

(*) . . . . . . . . . . . . . . and it bas beeu

The sword of our slain kings...

Но этого Вамъ нечего бояться:

Въ Шотландіи на всё есть урожай:

Имъ ваши всѣ исполнятся желанья

Изъ вашего лишь личнаго стяжанья;

И съ прочими достоинствами взвѣсивъ,

Еще довольно сносными найдемъ ихъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Но у меня нѣтъ вовсе никакихъ!

Къ такимъ достоинствамъ, которыя приличны

Монарху, какъ то: правосудье, правда,

Умѣренность, неколебимость, благость,

Настойчивость, смиренье, милосердье,

Религіозность, мужество, терпѣнье

И сила духа -- у меня нѣтъ вкуса:

За то ужъ каждый изъ моихъ пороковъ

Подраздѣленьями богатъ, и я

Разнообразенъ въ дѣйствіяхъ своихъ.--

О, нѣтъ! имѣй я власть -- я превратилъ бы

И сладкое млеко согласья въ ядъ,

И возмутивъ всеобщій миръ, сгубилъ бы

Единомысліе на всей землѣ!

МАКДУФЪ.

О бѣдная Шотландія моя!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Скажи-жъ, ну можно-ль управлять такому?

А я таковъ, какимъ себя представилъ!

МАКДУФЪ.

Не управлять: онъ даже жить не долженъ!

О нація несчастная моя,

Когда-жъ ты вновь златые дни увидишь?

Ужъ не тогда-ль, какъ твоего престола

Законнѣйшая отрасль сомъ себѣ

Путь заградилъ и проклятымъ явился,

Позоря самъ свое происхожденье?--

Твой царственный отецъ -- святой Король былъ;

А Королева, что тебя носила,

Была гораздо чаще на колѣнахъ,

Чѣмъ на ногахъ, въ теченьи цѣлой жизни,

И не жила, скорѣй все умирала!--

Прощайте же! Все то, что повторили

Вы злое о себѣ, меня изгнало

Изъ родины.-- О сердце, здѣсь конецъ

Твоихъ надеждъ!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Макдуфъ, твой благородный пылъ,

Сынъ доблести, вполнѣ съ души моей

Смелъ черныя мои предубѣжденья,

И съ вѣрностью и честію твоей

Мои всѣ мысли снова примирилъ!--

Меня старался также демонъ-Макбетъ,

Такими же почти завлечь сѣтями

Во власть свою: но скромныя мой разсудокъ

Довѣрчивой поспѣшности меня

Избавилъ но пусть самъ Всевышній будетъ

Посредникомъ межъ мною и тобой!--

И съ этихъ поръ -- будь мнѣ руководитель:

Тебѣ вполнѣ себя я поручаю,

И отвергаю личный мой позоръ,

И отклинаюсь я отъ всѣхъ пороковъ

И склонностей позорныхъ и постыдныхъ,

Которые самъ на себя я взвелъ --

Они всѣ чужды для души моей:

Еще досель я женщины не зналъ;

И никогда не нарушалъ я клятвы;

Едва-ль до своего когда былъ жаденъ;

И что бы ни было, назадъ не бралъ я слова;

Не видамъ сатанѣ его собрата;

И столько правдой радуюсь, какъ жизнью,--

И если, прежде, ложь я утверждалъ,

То о самомъ себѣ; а то, что я

На самомъ дѣлѣ, состоитъ къ услугамъ

Твоей, какъ и моей страны несчастной.--

Но прежде, чѣмъ сюда явился ты,

Старикъ нашъ Сивардъ уже десять тысячь

Воелюбивыхъ ратниковъ отправилъ,

Вполнѣ вооруженныхъ: съ ними вмѣстѣ

И мы съ тобою выступимъ теперь.--

И будь попытка доброй намъ удачи

Сходна съ правдивою размолвкой нашей:.--

Но что-жъ молчишь ты?

МАКДУФЪ.

Столько тутъ всего,

И добраго, и вмѣстѣ съ тѣмъ худаго,

Что межъ собой ихъ трудно примирить мнѣ.

(Входитъ Докторъ).

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Ну хорошо, поговоримъ мы послѣ.

(Обращаясь къ медику).

Прошу скажите: выйдетъ ли король?

ДОКТОРЪ.

О, какъ же, сэръ, здѣсь множество несчастныхъ,

Которые ждутъ отъ него цѣленья:

Попыткамъ же великаго искуства

Противится болѣзнь ихъ,-- но едва

Онъ прикоснется къ нимъ (его рукамъ

Дана уже такая благодать).--

Она ихъ покидаетъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Очень Вамъ

Я благодаренъ, докторъ.

(Докторъ уходитъ).

МАКДУФЪ.

Но какую-жъ

Онъ разумѣлъ болѣзнь?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Ее зовутъ

Лишь немочью; то подлинно чудесный

Даръ въ этомъ добромъ королѣ: его,

Съ тѣхъ поръ какъ здѣсь я въ Англіи живу,

Видалъ я самъ, употреблялъ онъ часто.--

Но какъ онъ это вымолилъ у неба --

Ему лишь одному извѣстно,.-- только

Какъ на народъ, недугомъ этимъ страннымъ

Караемый (а человѣкъ тогда

Покрытъ бываетъ опухолью, гноемъ),

Едва посмотришь, то и жалко станетъ,

(А лѣкарямъ бѣда съ нимъ да и только!).--

Онъ золотыя на спину привѣсивъ

Чеканныя пластинки (24) имъ съ молитвой,

Вылѣчиваетъ ихъ, и говорятъ,

Что благодать цѣленія такого,

Передаетъ онъ и своимъ потомкамъ.--

Но вмѣстѣ съ этимъ чуднымъ даромъ, онъ

Небесный даръ предвѣдѣнья имѣетъ;.--

И многія, подобныя сему,

Благословенья неба опочіютъ

Надъ трономъ этимъ, и за то о немъ

Гласятъ, что онъ исполненъ благодати!

(Входитъ Россъ).

МАКДУФЪ.

Взгляните: кто идетъ сюда?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Землякъ мой;

Но кто -- еще не знаю.

МАКДУФЪ.

Милый братъ.

Добро пожаловать!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Теперь узналъ я.--

О, милосердый Боже, дай, чтобъ время,

Какъ чужеземцами всѣ стали мы,

Скорѣй прошло!

РОССЪ.

Воистнину такъ, сэръ!

МАКДУФЪ.

Ну, всё-ль въ Шотландіи, какъ прежде было?

РОССЪ.

Ахъ бѣдная страна! Она почти

Сама себя боится узнавать:

Ее нельзя и матерью назвать,

Скорѣй могилой нашей: тамъ лишь тотъ,

Кто ничего, и вовсе ничего,

Не знаетъ -- будто какъ знакомъ съ улыбкой;

Тамъ вздохи, плачь и стоны, разсѣкая

Одинъ лишь воздухъ, только-что и слышны,

Но ихъ никто уже не замѣчаетъ;

Тамъ тяжкія страданія такъ сильны,

Что видъ имѣютъ новыхъ провоззрѣній (25);

Тамъ по умершемъ благовѣстъ услышавъ,

Едва-ль кто спроситъ:."благовѣстъ по комъ?"

Тамъ люди добрые живутъ и умираютъ

Скорѣе чѣмъ на шляпахъ ихъ цвѣты,--

И умираютъ, прежде чѣмъ хворали!

МАКДУФЪ

О, что-за вѣсти! хоть онѣ и странны;

Но ужъ, конечно, очень справедливы!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

А нѣтъ ли новаго несчастья?

РОССЪ.

Какъ же,

Разсказчика о томъ, что совершилось

Въ часъ времени, освищутъ: тамъ чревата

Минутой новой каждая минута!

МАКДУФЪ.

Ну, что жена?

РОССЪ.

Да ничего, здорова.

МАКДУФЪ.

И дѣти всѣ?

РОССЪ.

Здоровы.

МЛКДУФЪ.

И тиранъ

Еще не разгромилъ ихъ мирной жизни?

РОССЪ.

Нѣтъ, всѣ они еще спокойны были,

Какъ ихъ покинулъ.

МАКДУФЪ.

Ну, да на слова

Не будь же скупъ: скажи же: какъ все тамъ

РОССЪ.

Когда сюда я поспѣшалъ съ вѣстями,

Которыя нести мнѣ было тяжко,

Носился слухъ, что многіе изъ честныхъ

И добрыхъ гражданъ выбыли оттуда,.--

Что достовѣрнѣй мнѣ, тогда казалось

За тѣмъ, что зналъ я, что тирана войска

Готовы къ бою.-- Помощи пора

Теперь приспѣла: бросьте взглядъ одинъ

Въ Шотландію -- и создано ужъ войско,

И вы заставите сражаться женщинъ,

Чтобъ отклонить столь тяжкія бѣды.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Пусть ихъ утѣшатся, туда идемъ мы:

Привѣтной Англіей съ Сивардомъ добрымъ

Намъ десять тысячь воиновъ дано,

А полководца опытнѣй и лучше

У христіанъ еще и не бывало!

РОССЪ.

О, если-бъ я на это утѣшенье

Могъ тѣмъ же отвѣчать! Но у меня

Въ запасѣ есть извѣстія такія,

Что ихъ провылъ бы въ воздухѣ пустынномъ,

Чтобъ слуха вратъ отъ нихъ не запирать!

МАКДУФЪ.

Кого-жъ они касаются? До всѣхъ ли?

Иль то скорбь частная кого изъ насъ,

И близкая одной чьей-либо груди?

РОССЪ.

Конечно, всякій честный человѣкъ

Раздѣлитъ эту скорбь: но больше всѣхъ --

До Васъ она касается...

МАКДУФЪ.

Коль скоро

Она моя, ее не отнимайте

Вы у меня, но дайте же скорѣе!

РОССЪ.

Пусть мой языкъ не будетъ пораженъ

Презрѣньемъ слуха Вашего, который

Вмѣстятъ въ себя прискорбнѣйшіе звуки,

Какимъ когда-либо онъ былъ причастенъ!

МАКДУФЪ.

Догадываюсь я!

РОССЪ.

Вашъ замокъ взятъ;

Жена и дѣти варварски убиты;

Разсказывать: какъ это было -- значитъ

Вступать въ натраву лани умерщвленной --

Вамъ смерти прибавлять.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

О Боже мой!--

(Обращаясь къ Россу).

За чѣмъ на брови ты надвинулъ шляпу?

Дай скорби словъ! Когда въ словахъ не выльешь

Страданіи, то они нашепчутъ столько,

Подъ грузомъ бѣдъ сгнетаемому сердцу,

Что разорвутъ его.

МАКДУФЪ.

И дѣти также?...

РОССЪ.

И дѣти, и жена, и слуги,-- словомъ,

Всѣ, кто тутъ были.

МАКДУФЪ.

И я не былъ тамъ!--

Такъ и жена убита?

РОССЪ.

Я сказалъ.--

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Но ободрись! Пусть лучше намъ въ цѣленье

Мы обратимъ ужасное отмщенье:

Оно излѣчатъ сей ударъ смертельный.

МАКДУФЪ.

Нѣтъ у него дѣтей!-- Такъ всѣхъ милашекъ!

Всѣхъ, вѣдь сказалъ ты?-- Ахъ онъ адскій коршунъ!

Такъ всѣхъ? Какъ, всѣхъ-таки моихъ цыплятъ,

И съ ними матку, вдругъ однимъ налетомъ?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Борись же съ скорбью, какъ прилично мужу.

МАКДУФЪ.

Такъ я и сдѣлаю: за то и долженъ

Я это чувствовать, какъ человѣкъ; нельзя же

Не вспомнить мнѣ о томъ, что для меня

Всего дороже было.... Что-жъ, и Небо,

Все видя это, имъ не поборало?

О многогрѣшный Макдуфъ, за тебя вѣдь

Они убиты! Какъ я ни ничтоженъ,

Лишь за мои, не ихъ же прегрѣшенья,

На души ихъ ниспало умерщвленье!--

Господь ихъ упокой!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Такъ будь же это

Для твоего меча точильнымъ камнемъ!

Пустъ грусть твоя преобратится въ гнѣвъ!

Не разслабляй же сердца, но скорѣе

Ожесточай.

МАКДУФЪ.

О! я бы могъ глазами

Сыграть роль женщины, и хвастуна -- словами....

Но, милосердый Боже, уничтожь

Пространство всякое межъ нимъ и мною,

И приведи Шотландіи врага

Лицомъ къ лицу со мной; поставьте.

Передо мною на длину меча,--

И если онъ избѣгнетъ отъ меня --

То да проститъ ему и само Небо!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Вотъ въ этой рѣчи отозвался мужъ!--

Идемъ же къ королю,-- войска готовы,

И намъ осталось только съ нимъ проститься...

Макбетъ созрѣлъ уже для низверженья,

И Силы вышнія орудія готовятъ.--

Ты, другъ, себя какъ можешь, ободри:

О! дологъ ночи нутъ, не ждущей дня зари!

(Уходятъ).

ДѢЙCТВІЕ V.

СЦЕНА I.

Дунсинанъ. Комната въ замкѣ.
Входитъ Докторъ и Каммерфрау.

ДОКТОРЪ.

Я двѣ ночи дежурилъ съ Вами, во не могъ замѣтить правды въ томъ, что Вы сказали.-- Съ котораго же времени она стала ходить?

КАММЕРФРАУ.

Съ тѣхъ поръ, какъ Его Величество выступилъ съ походъ. Я сама видала, какъ она вставала съ постели, надѣвала на себя спальное платье, отпирала свой письменный столъ, брала бумагу, складывала ее, писала на ней, читала, послѣ чего, запечатывала, и снова ложилась въ постель, но все это она дѣлала въ самомъ глубокомъ снѣ.

ДОКТОРЪ.

Большое разстройство въ организмѣ! Въ одно и то же время пользоваться благодѣтельнымъ сномъ, и всё дѣлать какъ бы на яву!-- Но въ этой сонной раздражительности, кромѣ ея ходьбы и другихъ дѣлъ, приличныхъ бодрственному состоянію, не слыхали ли Вы иногда, чтобы она что-нибудь говорила?

КАММЕРФРАУ.

Какъ же, сэръ: но я Вамъ не повторю ея словъ.

ДОКТОРЪ.

Ну, мнѣ-то можете, и даже очень необходимо, чтобы сказали.

КАММЕРФРАУ.

Ни Вамъ, и никому на свѣтѣ, потому что нѣтъ свидѣтеля, который бы подтвердилъ слова мои.

(Входитъ Лэди Макбетъ со свѣчой).

Смотрите, вотъ идетъ она! Такъ она и всегда дѣлаетъ, и клянусь жизнію, будучи погружена въ глубокій сонъ. Наблюдайте же за нею. Стойте же тише.

ДОКТОРЪ.

Да откуда-же она взяла свѣчу?

КАММЕРФРАУ.

Она подлѣ нея и стояла: у нея всегда огонь,.-- такъ она всегда приказываетъ.

ДОКТОРЪ.

Взгляните-ка, глаза-то у нея открыты.

КАММЕРФРАУ.

Да, но само-сознаніе-то закрыто.

ДОКТОРЪ.

Что это она дѣлаетъ? Посмотрите, какъ она третъ руки.

КАММЕРФРАУ.

Это ея обычное дѣйствіе: ей все кажется, что будто она ихъ моетъ, я видала, что она это дѣлала по четверти часа.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Но вотъ, здѣсь пятно!

ДОКТОРЪ.

Тсъ! она говоритъ, я буду вслушиваться: что-то она скажетъ, и постараюсь, какъ можно тверже удержать всё въ памяти.

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Да смойся же ты, проклятое пятно! Смойся, говорю я.-- Одно, два.... Да ужъ пора приниматься за дѣло.... Адъ-то мраченъ!-- Фи! сэръ, фи! и еще воинъ, а боишься!-- Ну чего намъ бояться, чтобы кто не узналъ объ этомъ, когда никто на свѣтѣ не можетъ вынудить у насъ признанія?-- Но кто бы подумалъ, чтобы у старика-то было столько крови Р

ДОКТОРЪ.

Слышите ли?

Л. МЛКБЕТЪ.

Вѣдь у тана Файфскаго есть жена: гдѣ-то она теперь?... Что, или ужъ этихъ рукъ никогда не отмоешь?... О, ни слова же объ этомъ, сэръ, ни слова же болѣе! Ты всё портишь этими содроганіями!

ДОКТОРЪ.

Ну вотъ, Вы узнали то, чего-бы не должны были знать!

КАММЕРФРАУ.

Я увѣрена, что она высказала то, чего бы не должна была высказывать: Господу одному извѣстно: что она такое узнала!

Л. МАКБЕТЪ.

Всё здѣсь только запахъ крови: всѣ благовонія Аравіи не сообщатъ пріятнаго запаха этой маленькой ручкѣ! охъ! охъ! охъ!

ДОКТОРЪ.

Что-за вздохъ! у нея, вѣрно, очень тяжело на сердцѣ.

КАММЕРФРАУ.

Я не хотѣла бы носить въ груди такого сердца -- ни за какія совершенства всего тѣла!

ДОКТОРЪ.

Хорошо, хорошо, хорошо...

КАММЕРФРАУ.

Дай Богъ, сэръ, чтобъ все такъ и было.

ДОКТОРЪ.

Эта болѣзнь внѣ моего искусства. Впрочемъ я знавалъ людей, которые ходили во снѣ -- и непостыдно и мирно умирали на своихъ постеляхъ.

Л. МАКБЕТЪ.

Вымой свои руки, надѣнь свое спальное платье и не блѣднѣй такъ:-- опять я говорю тебѣ: Банко зарытъ -- ему нельзя выйдти изъ могилы.

ДОКТОРЪ.

Такъ-то?

ЛЭДИ МАКБЕТЪ.

Въ постель, въ постель! Кто-то стучится у воротъ.... Такъ пойдемъ же, пойдемъ же, пойдемъ же, дай мнѣ свою руку: что сдѣлано, того ужъ не передѣлаешь.... Въ постель, въ постель, въ постель!

(Уходитъ).

ДОКТОРЪ.

Такъ она теперь и на постель?

КАММЕРФРАУ.

Прямо.

ДОКТОРЪ.

Ужасные тайкомъ все ходятъ слухи:

Дѣла противныя природѣ вѣчно

Родятъ смущенья, чуждыя природѣ;

И души смрадныя глухимъ подушкамъ

Свои желаютъ тайны передать.

Служитель Церкви ей нужнѣй, чѣмъ медикъ....

О, Господи, прости всѣхъ грѣшныхъ насъ!...

Смотрите же за ней, и отстраняйте

Вы отъ нея лишь всякую досаду,--

Такъ не спускайте-жъ глазъ съ нея,.-- И такъ,

Спокойной ночи!-- Душу всю смутила

Она во мнѣ и взоры изумила!--

Лишь мыслю я -- а говорить не смѣю!

КАММЕРФРАУ.

Такъ доброй ночи, докторъ, вамъ желаю.

(Уходятъ).

СЦЕНА II.

Поле вблизи Дунсинана. Съ барабаннымъ боемъ и знаменами входятъ Ментесъ, Кэтнесъ, Ангусъ, Леноксъ и воины.

МЕНТЕСЪ.

Рать Англичанъ, ведомая Малькольмомъ,

Сивардомъ, дядею его, и добрымъ

Макдуфомъ, близко. Жажда мести жжетъ ихъ,

А поводъ къ брани, ихъ сердцамъ столь близкій,

Къ кровопролитію и злой тревогѣ

Подвигъ бы даже самаго аскета.

АНГУСЪ.

Мы встрѣтимъ ихъ вблизи Бирнамской рощи:

Тутъ имъ идти.

КЭТНЕСЪ.

Кто знаетъ: вмѣстѣ ль съ братомъ

И Дональбэнъ?

ЛЕНОКСЪ.

Навѣрное, не съ нимъ:

Есть списокъ у меня мужей всей рати.

Тутъ сынъ Сиварда, много безбородыхъ

Тамъ юношей, которымъ этотъ случай

Способствовалъ къ тому, чтобъ показать,

Что ужъ они мужаютъ....

МЕНТЕСЪ.

Что Макбетъ?

КЭТНЕСЪ.

Обширный Дунсинанъ онъ укрѣпляетъ,

Иные говорятъ, что онъ помѣшенъ,

А тѣ, кѣмъ меньше ненавидимъ онъ,

Безумьемъ доблести зовутъ все это.

Но вѣрно то, что къ поясу порядка

Онъ своего разстроеннаго дѣла

Никакъ не можетъ пряжкой прикрѣпить.

АНГУСЪ.

Теперь онъ, вѣрно, чувствуетъ, что липнетъ

Къ его рукамъ кровь тайно пролитая;

А мятежи -- его ежеминутно

Лишь въ вѣроломномъ дѣлѣ упрекаютъ;

И тѣ, кѣмъ онъ повелѣваетъ, служатъ

По приказанью, а не изъ любви;

Теперь онъ чувствуетъ, что санъ его

Виситъ на немъ, какъ платье великана

На малоросломъ ворѣ.

МЕНТЕСЪ.

Кто же станетъ

Въ немъ порицать, что чувствъ своихъ въ заразѣ

Во что-то онъ вперяя взоръ, трепещетъ;

Когда всё то, что въ немъ, себя винитъ

За то, что тутъ оно?

КЭТНЕСЪ.

И такъ, идемъ же,

Чтобы отдать свой долгъ повиновенья,

Кому мы имъ обязаны по праву;

Несть врачевство болѣзненному царству,

Чтобъ вмѣстѣ съ нимъ для очищенья края;

Въ него излить до капли нашу кровь --

ЛЕНОКСЪ.

Иль сколько нужно, чтобы ей полить

Цвѣтъ царственный, а куколь -- потопить --

Такъ будемте-жъ держать свой путь къ Бирнаму.--

(Уходитъ маршемъ).

СЦЕНАВ III.

Дунсинанъ. Комната въ замкѣ.
Входятъ Макбетъ, Докторъ и свита.

МАКБЕТЪ.

Не дѣлайте мнѣ больше донесеній:

Пусть всѣ они бѣгутъ, но до тѣхъ поръ,

Пока не двинется Бирнамскій лѣсъ,

Меня боязнь не можетъ запятнать.

И кто-жъ такой мальчишка Малькольмъ? Развѣ

Онъ не рожденъ былъ женщиной? А духи,

Которымъ смертныхъ всѣ дѣда извѣстны,

Мнѣ провѣщали такъ: "Макбетъ, не бойся:

Никто женой рожденный никогда

Не можетъ власти надъ тобой имѣть:"

Такъ вѣроломные бѣгите-жъ, таны,

И съ Англами, сынами Эпикура,

Мѣшайтеся: такой я вѣренъ мысли,

И сердце я въ груди ношу такое,

Что ни сомнѣнья не гнетутъ меня,

Ни страхомъ вовсе не колеблюсь я.

Входитъ слуга.

Да будешь чортомъ-муриномъ ты проклятъ

Съ твоей творожной харей, негодяй!--

Гдѣ добылъ ты такой гусиный взглядъ?

СЛУГА.

Здѣсь десять тысячъ....

МАКБЕТЪ.

Какъ? гусей, подлецъ?

СЛУГА.

Нѣтъ, государь, а воиновъ.

МАКБЕТЪ.

Поди и надери себѣ лицо,

И красной краской замалюй свой страхъ,

Лилейно-кровный малый!-- Что-за войско,

Трусишко?. . . . . . . . . . . . . . . . .

Вѣдь щеки блѣдныя твои какъ полотно,

Совѣтники боязни.... Что-за войско?

Ну говори же, сыворотно-рожій....

СЛУГА.

Сэръ, войско Англичанъ -- когда осмѣлюсь

Вамъ доложить.

МАКБЕТЪ.

Ну, прочь же съ мерзкой рожей'.--

Эй! Сейтонъ!... Духомъ я упалъ, увидѣвъ...

Эй, Сейтонъ! эй!-- Ну, толчокъ таковъ,

Что иль придастъ мнѣ духа, иль ужъ сломитъ....

Я жилъ довольно: жизненный мой путь

Засухой пораженъ: то листъ лишь желтый....

На то, чему-бъ сопровождать меня

Въ лѣтахъ преклонныхъ, какъ-то: честь, любовь,

Покорность, общество друзей -- на это

Мнѣ нѣтъ надежды; а на мѣсто ихъ --

Проклятья: ихъ хоть вслухъ и не твердятъ,

Но про себя глубоко ихъ таятъ;

Да уваженье на устахъ -- лить звукъ...

Хоть сердце бѣдное и въ этомъ мнѣ

Готово отказать, да лишь не смѣетъ....

Эй, Сейтонъ!

Входитъ Сейтонъ.

СЕЙТОНЪ.

Что, Монархъ вашъ милосердый,

Угодно Вамъ?

МАКБЕТЪ.

Еще какія вѣсти?

СЕЙТОНЪ.

Все тѣ-жъ, которыя Вамъ донесли: онѣ

Вполнѣ оправданы.

МАКБЕТЪ.

Сражаться-жъ стану,

Пока съ костей мнѣ мяса не склюютъ!--

Давай же панцырь.

СЕЙТОНЪ.

Въ немъ еще нѣтъ нужды.

МАКБЕТЪ.

Но всё его надѣну я.-- Пошлите-жъ

Побольше всадниковъ, чтобы страну

Всю окружить; а кто твердитъ о страхѣ --

Повѣсить всѣхъ!-- Давай же панцырь!-- Докторъ,

Что паціентка Ваша?

ДОКТОРЪ.

Государь,

Она не такъ больна, какъ смущена

Густой толпой своихъ мечтаній лживыхъ,

Которыя ей не даютъ покоя.

МАКБЕТЪ.

Что-жъ, вылечи отъ этого ее;

Иль совладать съ больной душой не можешь?

Я васъ убью, исполнивъ вашу просьбу,

Сказавши, что случилось!-- Банко! Банко! (Входитъ Банко).

Злодѣйски умерщвленъ нашъ государь!

Лэди Макбетъ. Нашъ государь? возможно-ль! здѣсь!.. у насъ?..

Банко. Гдѣ-бъ ни было!-- Макдуфъ! Макдуфъ! другъ добрый!

Скажи, что ты ошибся! Бога ради

Скажи, что это ложь!.. (Возвращаются Макбетъ и Леноксъ).

Макбетъ. О, если-бъумеръ

За часъ я передъ этимъ -- встрѣтилъ я

Тогда бы смерть съ восторгомъ!.. Что же вѣрно,

Что свято послѣ этого? Весь міръ

Одинъ обманъ! И жизнь и честь погибли!

Разбитъ сосудъ! священное вино

Пролито навсегда, и намъ остались

Однѣ лишь дрожжи. (Входятъ Малькольмъ и Дональбенъ).

Дональбенъ. Что случилось здѣсь?

Макбетъ. Вы живы и не знаете?-- Изсякъ

Источникъ вашей жизни! не забьетъ

Ключомъ онъ вновь.

Макдуфъ. Злодѣйски умерщвленъ

Вашъ царственный отецъ.

Малькольмъ. О, Боже!.. Кѣмъ?..

Леноксъ. По признакамъ злодѣйство свершено

Стоявшими на стражѣ. Лица ихъ

Покрыты были кровью; на кинжалахъ

Струилась также кровь; мы ихъ нашли

У спящихъ въ изголовьѣ. Кровь свѣжа

До сей поры. Они, вскочивъ, глядѣли

Такъ дико и ужасно, что никто бы

Довѣрить не рѣшился имъ себя.

Макбетъ. Какъ я теперь жалѣю, что, увлекшись,

Убилъ обоихъ ихъ.

Макдуфъ. Зачѣмъ же это

Вы сдѣлали?

Макбетъ. Кто-жъ могъ бы разомъ быть

Безумнымъ и спокойнымъ? равнодушнымъ

И преданнымъ?-- никто!-- Мою любовь

Смирить не могъ разсудокъ. Предо мною

Лежалъ Дунканъ!.. На серебрѣ сѣдинъ

Червонѣла, какъ золото, струя

Его горячей крови 40)!.. Рядъ кровавыхъ,

Ужасныхъ ранъ зіялъ, какъ рядъ проломовъ,

Которыми проникло разрушенье

Въ чертогъ святой природы!-- и на это

Глядѣли два убійцы!.. Оба были

Съ кинжалами въ крови! Скажите, кто,

Въ груди имѣя вѣрность и отвагу,

Не выказалъ на дѣлѣ-бъ ихъ тотчасъ

При этомъ всемъ?

Лэди Макбетъ. Мнѣ дурно!.. уведите

Меня отсюда...

(Женщины изъ свиты окружаютъ лэди Макбетъ).

Макдуфъ. Помогите лэди.

Малькольмъ (Дональбену). Что-жъ мы молчимъ? вѣдь намъ всего скорѣе

Поднять бы должно голосъ?

Дональбенъ. Что-жъ сказать

И дѣлать намъ, когда злодѣйство здѣсь

Глядитъ изъ всѣхъ щелей!-- Не время литься

Теперь слезамъ.

Малькольмъ. И, кажется, не мѣсто

Отчаянью.

Банко. Подайте-жъ помощь лэди.

(Лэди Макбетъ уносятъ 41).

Пойдемте привести себя въ порядокъ;

Мы всѣ полуодѣты; здѣсь свѣжо

И холодно;-- а тамъ собраться снова

Намъ надобно, чтобъ разъяснить точнѣй

Кровавое злодѣйство. Страхъ и ужасъ

Пока еще мѣшаютъ мыслить намъ,

Какъ слѣдуетъ. Я предаю себя

Всего Господней волѣ и клянусь

Служить Ему усерднѣйшимъ орудьемъ

Во всемъ, что только можетъ повести

Къ открытью преступленья.

Макдуфъ. Въ томъ же самомъ

Клянусь и я.

Всѣ. И всѣ мы точно также.

Макбетъ. Придемте же въ себя и соберемтесь

Немедля въ главной залѣ.

Всѣ. Рѣшено.

(Уходятъ всѣ, кромѣ Малькольма и Дональбена).

Малькольмъ. Что дѣлать намъ теперь? Избави Богъ

Вступить въ согласье съ ними. Притвориться

Съ печалью на лицѣ не трудно людямъ

Фальшивымъ по природѣ.-- Я хочу

Уѣхать тотчасъ въ Англію.

Дональбенъ. А я

Въ Ирландію. Разъединиться намъ

Покамѣстъ безопаснѣй. Здѣсь глядятъ

Кинжалы сквозь улыбки. Чѣмъ роднѣе

По крови люди намъ, тѣмъ вѣроятнѣй

Опасность видѣть нашу кровь пролитой

Руками ихъ.

Малькольмъ. Да, это такъ! убійства,

Увѣренъ я, не кончены:-- стрѣла

Еще летитъ, и мы благоразумно

Должны посторониться. Удалимся-жъ,

И на коней! Не нужно ни прощаній

Ни проводовъ;-- лишь вынесъ бы Господь

Отсюда прочь. Скрываться нѣтъ стыда,

Когда виситъ надъ головой бѣда. (Уходятъ)

СЦЕНА 3-я.

Передъ замкомъ.

(Входятъ Россе и старикъ).

Старикъ. Какъ на ладони помню я, что было

За восемьдесятъ лѣтъ. Видалъ немало

Я ужасовъ и страховъ; но пустыя

Все это были шутки передъ тѣмъ,

Что привелось увидѣть въ эту ночь.

Россе. Да, старина! взгляни на небо: злоба,

Какъ кажется, закрыла и его

Покровомъ чернымъ траура. Ужъ день,

А свѣта не видать. Не отъ стыда ли

Онъ прячется, когда давно пора бы

Настать ужъ дню?

Старикъ. Недоброе творится

И тамъ, какъ на землѣ. Въ прошедшій вторникъ

Былъ пущенъ нами соколъ:-- любо было

Смотрѣть, какъ полетѣлъ -- и что-жъ? заклеванъ

Онъ былъ совой! совой, какой подъ силу

Клевать однѣхъ мышей.

Россе. Я слышалъ также

(Чему повѣрилъ, признаюсь, съ трудомъ),

Что лошади Дункана, эта пара

Ретивыхъ, несравненныхъ скакуновъ,

Вдругъ вырвались, сломавъ свою конюшню,

Избили конюховъ и отказались

Совсѣмъ повиноваться, точно въ людяхъ

Увидѣли враговъ!

Старикъ. Перекусали

Онѣ другъ друга, слышалъ я 42).

Россе. Представь,

Что это было такъ, какъ ни дивился

Я этому. Но вотъ идетъ Макдуфъ. (Входитъ Макдуфъ).

Ну, какъ дѣла?

Макдуфъ. Не знаешь развѣ самъ?

Россе. Узнали ли, по крайней мѣрѣ, кто

Виновенъ въ страшномъ дѣлѣ?

Макдуфъ. Тѣ, которыхъ

Убилъ Макбетъ.

Россе. Какая же была

Имъ въ этомъ выгода?

Макдуфъ. Ихъ подкупили

Малькольмъ и Дональбенъ. Они вѣдь скрылись

И этимъ дали сильную улику,

Чтобъ обвинить себя.

Россе. Еще поступокъ,

Во всемъ противный голосу природы

И совѣсти!-- О, честолюбье! такъ-то

Способно разрушать ты даже то,

Что дало жизнь тебѣ!-- Теперь мы можемъ,

Пожалуй, ожидать, что царскій тронъ

Достанется Макбету.

Макдуфъ. Онъ ужъ избранъ

И въ этотъ мигъ уѣхалъ даже въ Сконъ 43)

Для коронаціи.

Россе. А гдѣ схороненъ

Дункана прахъ?

Макдуфъ. Онъ въ Кольмескилѣ 44), тамъ,

Гдѣ почіютъ святыя кости предковъ

Почившаго.

Россе. Поѣдешь въ Сконъ и ты?

Макдуфъ. Нѣтъ, я отправлюсь въ Фейфъ.

Россе. Ну, если такъ,

То я поѣду въ Сконъ.

Макдуфъ. Счастливый дуть!

Желаю отъ души, чтобъ обошлось

Все тамъ благополучно. Я пугаюсь

Лишь одного, чтобъ хуже не пришлось

Себя намъ въ новой чувствовать одеждѣ.

Россе. Прощай, старикъ.

Старикъ. Пошли вамъ милосердый

Творецъ благословенье! Вамъ и всѣмъ,

Что трудятся на свѣтѣ, чтобы сдѣлать

Изъ зла добро и изъ враговъ друзей. (Уходятъ).

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

СЦЕНА 1-я.

Форресъ. Комната во дворцѣ.

(Входитъ Банко).

Банко. Гламисъ -- Кавдоръ -- король!-- успѣлъ всего

Достигнуть ты, согласно съ вѣщимъ словомъ

Невѣдомыхъ сестеръ. Боюсь я только,

Не самъ ли ты игралъ при этомъ всемъ

Сомнительную роль?-- Припоминая,

Что сказано, и я могу вѣдь думать,

Что твой вѣнецъ дарованъ на короткій

Тебѣ лишь срокъ, и что твои потомки

Носить его не будутъ!-- мнѣ-жъ, напротивъ,

Обѣщано, что буду я отцомъ

И корнемъ поколѣнья государей.

Когда не лгали сестры для тебя

(Событья-жъ доказали ихъ правдивость)--

То отчего-жъ не сбыться обѣщаньямъ,

Какія даны мнѣ? Не въ правѣ-ль также

Надѣяться и я?-- Но тсс... довольно!

(Трубы. Входятъ въ королевскомъ облаченіи Макбетъ и лэди Макбетъ, Леноксъ, Россе, лорды, лэди и придворные).

Макбетъ. А! вотъ нашъ главный гость!

Лэди Макбетъ. Когда-бъ его

Здѣсь не было -- нашъ царскій пиръ остался-бъ

Неполнымъ и унылымъ.

Макбетъ. Нынче ночью

Хотимъ задать друзьямъ мы добрый пиръ.

Надѣюсь, сэръ, что вы его почтите

Своимъ присутствіемъ.

Банко. Все, что мнѣ ваше

Величество прикажете, исполню

Я съ радостью. Мое повиновенье

Приковано навѣки крѣпкой цѣпью

Ко всѣмъ желаньямъ вашимъ.

Макбетъ. Вы, я слышалъ,

Куда-то собирались?

Банко. Да, я долженъ

На время отлучиться.

Макбетъ. Если такъ,

То мы распорядимся, чтобъ совѣтъ

Отложенъ былъ до завтра. Ваше въ немъ

Присутствіе считаемъ слишкомъ важнымъ

И нужнымъ мы.-- Какъ дологъ путь, въ который

Вы собрались?

Банко. Настолько дологъ онъ,

Что развѣ лишь успѣю возвратиться

Я къ ужину; а если попадетъ

Къ тому плохая лошадь, то, пожалуй,

Придется часъ иль два проѣхать ночью.

Макбетъ. Лишь только бы успѣли вы поспѣть

На праздникъ нашъ.

Банко. Поспѣю непремѣнно.

Макбетъ. Злодѣи дѣти, слышалъ я, бѣжали

Въ Ирландію и въ Англію. Они,

Какъ тоже мнѣ сказали, прикрываютъ

Ужасный свой поступокъ рядомъ самыхъ

Нелѣпыхъ выдумокъ, чтобъ отклонить

Улику отъ себя;-- но рѣчь объ этомъ

Вести мы будемъ завтра вмѣстѣ съ дѣломъ,

Поставленнымъ на очередь въ совѣтѣ.

Прощайте же пока! Ждемъ непремѣнно

Васъ къ ужину.-- Берете ли съ собой

Вы также сына?

Банко. Да, мы ѣдемъ вмѣстѣ.

Пора намъ въ путь.

Макбетъ. Желаю вамъ ретивыхъ

И вѣрныхъ лошадей, чтобъ довезли

Онѣ благополучно васъ 45). Прощайте! (Банко уходитъ).

Прошу я всѣхъ располагаться здѣсь

До вечера, какъ дома. Въ семь часовъ

Сберемся мы для пира 46); до того же

Прошу меня оставить одного.

Молю Творца, да осѣнитъ Онъ васъ

Своей святою милостью!-- Прощайте.

(Всѣ уходятъ, кромѣ Макбета и одного изъ служителей).

Макбетъ (служителю). Поди сюда: ты, кажется, сказалъ,

Что люди тѣ пришли?

Служитель. Пришли и ждутъ

У замка за воротами.

Макбетъ. Вели имъ

Войти сюда. (Служитель уходитъ).

Нѣтъ, жить, какъ я живу,

Не значитъ жить! Жизнь дорога для насъ

Лишь въ безопасности!-- Видъ Банко мнѣ

Мучителенъ и страшенъ!.. Есть въ его

Натурѣ что-то царское, и этимъ

Мнѣ именно ужасенъ онъ! Рѣшиться

Способенъ онъ на все. Его характеръ

Такъ стойко твердъ, что, при его умѣ,

Достигнетъ онъ во что бы то ни стало

Всего, чего захочетъ!-- Онъ одинъ

Мнѣ страшенъ въ цѣломъ мірѣ! Онъ гнететъ

Мнѣ душу точно такъ же, какъ когда-то

Духъ Цезаря казался нестерпимъ

Антонію 47). Я помню, какъ надменно

Потребовалъ отъ вѣщихъ онъ сестеръ

Сказать ему судьбу его, услышавъ,

Что былъ почтенъ я званьемъ короля.

И что-жъ ему предсказано?-- онъ будетъ

Отцомъ и предкомъ многихъ государей,

Тогда какъ мнѣ предречено носить

Одинъ безплодный скипетръ и вѣнецъ,

Которыхъ передать не въ состояньи

Моимъ я буду дѣтямъ! -- если такъ,

То неужели погубилъ я душу

Для Банко и дѣтей его?.. Для нихъ ли

Зарѣзалъ я Дункана? отравилъ

Навѣки свой покой? безсмертный духъ --

Безцѣннѣйшій изъ всѣхъ даровъ, какими

Владѣютъ только люди,-- предалъ въ руки

Всесвѣтнаго врага?.. И это все,

Чтобъ имъ доставить тронъ!.. Имъ -- дѣтямъ Банко!..

Ха!-- нѣтъ! Пускай судьба со мной выходитъ

Ужъ лучше въ бой! въ открытый, безпощадный,

Ужасный бой!.. Кто тутъ?

(Входитъ служитель съ двумя убіицами 48).

А! хорошо.

Ступай и стой за дверью. (Служитель выходитъ).

Съ вами я

Вчера ужъ говорилъ.

1-й убійца. Да, рѣчи были.

Макбетъ. Ну что-жъ? успѣлъ ли васъ я вразумить,

Что онъ одинъ виновенъ былъ во всемъ,

Что вытерпѣли вы въ былое время,

И что меня напрасно обвиняли

Вы въ прежнихъ вашихъ горестяхъ?-- Я вамъ

Представилъ это ясно. Сами вы

Теперь убѣждены, какъ онъ хитро

И ловко грабилъ васъ, съ какимъ умѣньемъ

Васъ обходилъ.-- Все это такъ понятно,

Что и глупцы могли-бъ, не затруднясь,

Сказать самимъ себѣ: "въ несчастьяхъ нашихъ

Виновенъ только Банко".

1-й убійца. Это намъ

Вы точно вразумили.

Макбетъ. И понятно,

Какъ кажется.-- Теперь же поведу

Я дальше съ вами рѣчь. Ужель настолько

Незлобны вы натурой, что хотите

Терпѣть бѣду и впредь? Ужель хотите

Молиться за такого человѣка,

И вмѣстѣ за дѣтей его, чья злая,

Тяжелая рука успѣла сдѣлать

Васъ нищими? успѣла уложить

Почти что въ гробъ?

1-й убійца. Мы, сэръ, вѣдь тоже люди.

Макбетъ. Да, люди вы; но вѣдь людьми зовутъ

Огульно всѣхъ. Такъ точно и собаки

Бываютъ пуделя, овчарки, шавки,

Болонки, мопсы, гончія;-- но вѣрный,

Умѣлый взглядъ въ нихъ тотчасъ отличитъ

Борзыхъ -- отъ ловчихъ, гончихъ -- отъ лягавыхъ,

Способныхъ для охоты -- отъ пригодныхъ

Стеречь лишь домъ. Благой природы даръ

У всѣхъ иной, хотя собачья кличка

По списку всѣмъ имъ общая. Съ людьми

Бываетъ точно то же. Если вамъ

Въ людскомъ разрядѣ хочется стоять

Не вмѣстѣ съ мелкой дрянью -- то шепните

Лишь слово мнѣ, и я васъ научу,

Что дѣлать вамъ, чтобъ навсегда покончить

Съ своимъ врагомъ и вмѣстѣ заслужить

Мою любовь и милость. Врагъ вашъ Банко

Испортилъ жизнь и мнѣ!-- я самъ найду

Покой въ его лишь смерти.

2-й убійца. Про себя

Скажу лишь то, что надоѣло мнѣ

Ужъ до того переносить удары

И пакости судьбы, что радъ я выйти

На драку съ цѣлымъ свѣтомъ!

1-й убійца. Я усталъ

Терпѣть бѣды не меньше и готовъ

Хоть тотчасъ же поставить жизнь на ставку,

Чтобъ выиграть, иль заодно пропасть.

Макбетъ. Вамъ Банко врагъ -- вы поняли ли это?

2-й убійца. Какъ не понять!

Макбетъ. И вмѣстѣ съ этимъ врагъ

Онъ также мнѣ!-- врагъ кровный до того,

Что каждая минута, каждый мигъ,

Пока онъ живъ, грозятъ мнѣ страшной смертью!

Я могъ бы самъ открытой силой кончитъ

Навѣки съ нимъ; но есть, на горе мнѣ,

Тому помѣха:-- у обоихъ насъ

Одни друзья, и я сберечь могу

Привязанность и дружбу ихъ лишь, только

Оплакавъ, хоть притворно, смерть того,

Кто будетъ мной убитъ.-- Вотъ почему

Рѣшился поручить я это дѣло

Обоимъ вамъ, чтобъ этимъ было скрыто

Мое участье въ немъ, на что имѣю

Немало я причинъ.

2-й убійца. Исполнимъ все.

1-й убійца. Хотя-бъ пришлось для этого намъ даже

Пропасть самимъ.

Макбетъ. Рѣшимость говоритъ

Въ твоихъ глазахъ.-- Такъ слушайте: сегодня-жъ

Я укажу и мѣсто вамъ и часъ,

Какъ лучше кончить съ нимъ. Всего вѣрнѣе

Исполнить это въ ночь; но непремѣнно

Внѣ замка, -- тамъ -- подальше. Это нужно,

Чтобъ чистъ остался я. Не позабудьте

Еще того, что вмѣстѣ съ Банко ѣдетъ

И сынъ его:-- ужъ ежели кончать --

Такъ разомъ все! чтобъ не осталось въ дѣлѣ

Запинки иль сучка. Мальчишки смерть

Нужна мнѣ точно также: долженъ сгинуть

И онъ съ отцомъ въ потемкахъ.-- Васъ теперь

Оставлю я;-- стакнитесь хорошенько,

Какъ дѣйствовать, а я вернусь сейчасъ.

2-й убійца. Къ чему тутъ стачка?-- мы давно готовы!

Макбетъ. Ну, если такъ -- то оставайтесь здѣсь.

Все, значитъ, рѣшено. Какъ будетъ нужно,

Я кликну васъ.-- Ну, Банко! если быть

Тебѣ въ раю судила власть Господня --

Въ него пойдетъ душа твоя сегодня!

(Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Тамъ же. Другая комната во дворцѣ.

(Входятъ лэди Макбетъ и служитель).

Лэди Макбетъ. Отправился ли Банко?

Служитель. Да, милэди,

Но онъ вернется въ ночь.

Лэди Макбетъ. Скажи его

Величеству, что я желаю видѣть

Его сейчасъ же.

Служитель. Слушаю. (Уходитъ).

Лэди Макбетъ. Нѣтъ, глупо

Потратить много такъ и хоть добиться,

Къ чему мы шли, но все же не вкусить,

Какъ слѣдуетъ, плодовъ желанной цѣли!

Погибнуть лучше съ тѣмъ, кого хотѣли

Мы погубить, чѣмъ чувствовать, что врагъ

И мертвый въ насъ вселяетъ вѣчный страхъ 49).

(Входитъ Макбетъ).

Ну что, король мой милый! Вѣчно грустенъ

И мраченъ ты!-- Не время ли замкнуть

Тревоги въ гробъ навѣки, вмѣстѣ съ тѣломъ

Того, кто вызываетъ ихъ? Что пользы

Крушить себя весь день изъ-за того,

Чего нельзя поправить? Прошлыхъ дѣлъ

Намъ не вернуть!

Макбетъ. Змѣю мы разрубили,

Но не совсѣмъ:-- куски срастутся вновь,

И жало станетъ снова ядовитымъ...

Къ чему-жъ тогда служили наши всѣ

Заботы и старанья? Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!..

Пусть лучше гибнетъ все, что суждено

Намъ здѣсь и въ мірѣ будущемъ -- лишь только-бъ.

Найти покой! лишь только-бъ спать и ѣсть

Безъ вѣчныхъ грезъ! лишь только-бъ не смущалъ

Насъ ночью рой видѣній!.. Лучше было-бъ

Зарытымъ быть въ могилѣ съ тѣмъ, кого

Навѣкъ мы успокоили, чтобъ этимъ

Найти себѣ покой -- чѣмъ выносить

Такую пытку вѣчнаго сомнѣнья,

Способнаго, пожалуй, довести

До сумасшествія!.. Дунканъ привольно

Лежитъ въ своей могилѣ! муки жизни

Ему не страшны больше:-- ножъ измѣны

Съ нимъ кончилъ все! -- ни ядъ, ни бунтъ, ни смерть

Его уже не тронутъ...

Лэди Макбетъ. Полно, полно!

Расправь свои морщины: долженъ ты

Быть бодрымъ и веселымъ, чтобъ принять,

Какъ слѣдуетъ, гостей сегодня ночью.

Макбетъ. Да, да! самъ знаю я, что это надо!

Пожалуйста, любезной будь и ты;

Особенно же съ Банко.-- Льсти ему

И взглядами и рѣчью. Привелось

Дожить намъ до того, что власть и санъ

Сберечь мы можемъ только униженьемъ!--

Лицо свое должны мы сдѣлать маской

Сердечныхъ, тайныхъ думъ, чтобы никто

Не могъ увидѣть ихъ!

Лэди Макбетъ. Ну, полно, полно!

Къ чему такъ волноваться?

Макбетъ. О, другъ добрый!

Я чувствую, какъ будто сердце мнѣ

Сосетъ рой скорпіоновъ! Флинсъ и Банко --

Ты это знаешь -- живы!..

Лэди Макбетъ. Да; но жизнь

Ихъ можетъ и прерваться 50).

Макбетъ. Этой мыслью

Я только и живу! Покончить можно

Съ обоими! Такъ будь же весела

Поэтому и ты. Бытъ-можетъ, прежде,

Чѣмъ нетопырь успѣетъ облетѣть

Вокругъ старинной башни и раздастся

Въ ночной тиши жужжанье жесткихъ крылъ

Ночныхъ жуковъ, посланниковъ Гекаты --

Свершится страшный подвигъ!

Лэди Макбетъ. Что за подвигь?

Макбетъ. А! этого тебѣ я не скажу,

Затѣмъ, чтобы обрадовать извѣстьемъ

О радостномъ исходѣ!-- Наступай же,

Ночь темная, и выколи глаза

Разборчивому дню! Разбей въ куски

Своей рукой кровавой чувство страха,

Сгоняющаго краску мнѣ съ лица!--

Ужъ свѣтъ померкъ; зловѣщій воронъ съ крикомъ:

Несется въ чащу лѣса; все, что свято,

Спѣшитъ ко сну.-- Подъ кровомъ темноты

Поднялся призракъ зла!-- Дивишься ты

Моимъ словамъ?-- такъ знай же, что дурное

Упрочимъ мы лишь только худшимъ вдвое!

Теперь идемъ 51)! (Уходять).

СЦЕНА 3-я.

Паркъ вблизи воротъ замка. Ночь.

(Входятъ трое убійцъ).

1-й убійца. Скажи ты толкомъ: кто тебя прислалъ

На помощь намъ?

3-й убійца. Макбетъ.

2-й убійца. Пожалуй, вѣрить

Ему должны мы точно: онъ подробно

Намъ разсказалъ, и что и какъ должны

Исполнить мы.

1-й убійца. Ну, если такъ, то будемъ

Тогда работать вмѣстѣ.-- На закатѣ

Еще чуть брезжитъ свѣтъ. Кто запоздалъ

Теперь въ пути, спѣшитъ, чтобъ по-здорову

Добраться до ночлега;-- скоро будетъ

И нашъ желанный гость.

3-й убійца. Чу! слышишь? топотъ!..

Банко (за сценой). Эй! кто-нибудь! огня!

2-й убійца. Онъ, онъ! другіе

Теперь давно ужъ въ замкѣ; больше ждать

Здѣсь некого.

1-й убійца. Что это значитъ?-- кони

Пошли въ обходъ?

3-й убійца. Ну да; вѣдь тугъ объѣздъ

Кругомъ почти-что съ милю;-- всѣ-жъ проходятъ

Пѣшкомъ тропинкой къ замку.

(Входятъ Банко и Флинсъ съ факеломъ).

2-й убійца. Тшш! вотъ факелъ.

3-й убійца. Онъ, онъ!..

1-й убійца. Тшш! стой!..

Банко. А ночью быть дождю.

1-й убійца (нападая). Пускай идетъ!..

Банко. Измѣна! Флинсъ! бѣги,

Бѣги! бѣги! ты отомстишь!.. Бездѣльникъ!..

(Падаетъ раненый, Флинсъ убѣгаетъ 52).

3-й убійца. Зачѣмъ задулъ ты факелъ?

1-й убійца. А на что

Ему горѣть?..

3-й убійца. Да ты вглядись: вѣдь тутъ

Лежитъ одинъ; мальчишка улизнулъ.

2-й убійца. Ужли?-- и впрямь!-- успѣли, значитъ, сдѣлать

Полъ-дѣла мы.

1-й убійца. О чемъ тутъ толковать?

Разскажемъ то, что удалось докончить. (Уходятъ).

СЦЕНА 4-я.

Зала во дворцѣ. Накрытый столъ для пира.

(Входятъ Макбетъ, лэди Макбетъ, Россе, Леноксъ, лорды и придворные).

Макбетъ. Мѣста извѣстны всѣмъ. Пусть каждый сядетъ

По званью и по сану. Всѣмъ гостямъ

Радушный нашъ привѣтъ!

Гости. Благодаримъ,

Достойный государь!

Макбетъ. Мы сами сядемъ

Среди гостей и буденъ исполнять

Обязанность хозяина; хозяйка-жъ

Пусть сядетъ нынче на почетномъ мѣстѣ

И вмѣсто насъ привѣтствуетъ гостей.

Лэди Макбетъ. Я, государь, прошу и васъ помочь

Мнѣ въ этомъ лестномъ дѣлѣ. Передайте

Своимъ друзьямъ, какъ рада. я ихъ видѣть.

(Одинъ изъ убійцъ Банко показывается въ боковыхъ дверяхъ, такъ что его видитъ только Макбетъ).

Макбетъ. Смотри, они тебя благодарятъ

За добрый твой привѣтъ.-- Я сяду здѣсь,

Среди гостей... Все, кажется, готово!

Пришелъ веселья мигъ;-- мы круговую

Сейчасъ осушимъ чашу. (Подходитъ къ убійцѣ). На лицѣ

Твоемъ я вижу кровь.

Убійца (отираясь). Пускай!-- вѣдь это

Кровь Банко.

Макбетъ. Если такъ -- пріятнѣй видѣть

Ее мнѣ на лицѣ твоемъ, чѣмъ въ жилахъ

Покойнаго.-- Надѣюсь, онъ покоенъ?

Убійца. Ручаюсь въ томъ, что перерѣзалъ горло

Ему я самъ.

Макбетъ. Ты лучшій горлорѣзъ

Изъ всѣхъ, какихъ я зналъ; но, впрочемъ, такъ же

Хорошъ и тотъ, кто обработалъ Флинса;

И если это сдѣлалъ также ты --

То нѣтъ тебѣ сравненья.

Убійца. Ну, мальчишка,

Къ несчастью, убѣжалъ.

Макбетъ. А!.. снова въ сердцѣ

Встаетъ мой страхъ!.. Счастливъ и твердъ за мигъ

Я былъ, чистый мраморъ! былъ свободенъ,

Какъ воздухъ въ небесахъ -- и вотъ охваченъ,

Окованъ, связанъ, сжатъ со всѣхъ сторонъ

Я вновь тоской и страхомъ!-- Вѣрно-ль то,

Что кончено хоть съ Банко?

Убійца. Это вѣрно:

Лежитъ во рву;-- на головѣ штукъ двадцать

Такихъ здоровыхъ ранъ, что дѣло было-бъ

Покончено навѣрно и одной.

Макбетъ. Спасибо хоть за то!-- Со старымъ гадомъ

Свели мы, значитъ, счетъ, а тотъ змѣенышъ,

Что убѣжалъ -- грозитъ набраться яду

Лишь въ будущемъ -- покамѣстъ же беззубъ.--

Ступай теперь: поговорю съ тобой

Въ свободный часъ я завтра. (Убійца уходитъ).

Лэди Макбетъ (идя навстрѣчу Макбету). Что же это,

Хозяинъ дорогой? Ты позабылъ

Совсѣмъ гостей! Не быть любезнымъ съ ними --

Вѣдь значитъ прировнять веселый пиръ

Съ продажному обѣду. Сытымъ быть

Нетрудно у себя -- въ гостяхъ же лучшей

Приправой служитъ кушаньямъ радушье

Хозяина:-- иначе пиръ не въ пиръ.

Макбетъ. Брани, брани, заводчица веселья!

Прошу, друзья, не церемоньтесь! Добрый

Вамъ аппетитъ 53).

Леноксъ. Угодно-ль, повелитель,

Занять вамъ ваше мѣсто за столомъ?

(На мѣстѣ Макбета за столомъ является окровавленный призракъ Банко 54).

Макбетъ. Здѣсь собраны бы были цвѣтъ и слава

Всей родины, когда-бъ среди гостей

Сидѣлъ достойный Банко.-- Мнѣ винить

Его пріятнѣй, впрочемъ, за небрежность,

Чѣмъ думать, что задержанъ былъ въ пути онъ

Какой-нибудь бѣдой.

Россе. Онъ не сдержалъ того,

Что обѣщалъ, и этимъ уронилъ

Себя въ глазахъ гостей. Мы просимъ васъ

Почтить насъ всѣхъ, занявши ваше мѣсто.

Макбетъ. Тутъ все полно!..

Леноксъ. Вотъ ваше мѣсто.

Макбетъ (увидя призракъ). Гдѣ?..

Леноксъ. Здѣсь, государь.-- Что съ вами? что такъ вдругъ

Смутило васъ?

Макбетъ. Кто сдѣлалъ это?..

Гости. Что?..

Макбетъ (къ призраку). Зачѣмъ своей кровавой головой

Киваешь ты?.. Ты доказать не можешь,

Что это сдѣлалъ я!..

Россе. Король разстроенъ;

Прервать намъ лучше пиръ.

Лэди Макбетъ. О, нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!..

Прошу; останьтесь, лорды! Государь

Подвергнутъ съ юныхъ лѣтъ такимъ припадкамъ.

Останьтесь, не тревожьтесь!-- легкій недугъ

Сейчасъ пройдетъ; пройдетъ чрезъ двѣ минуты.

Не думайте объ этомъ, -- Обращая

Вниманье на болѣзнь, вы этимъ только

Ее усилите и, вмѣстѣ съ тѣмъ,

Его введете въ гнѣвъ.-- Прошу васъ кушать

Попрежнему. (Тихо Макбету, схвативъ его за руку)

Скажи, мужчина-ль ты?..

Макбетъ. И храбрый, если такъ могу смотрѣть

Въ упоръ на то, предъ чѣмъ вздрогнулъ бы дьяволъ...

Лэди Макбетъ. Въ умѣ ли ты?.. Понесъ ты прежній вздоръ!..

Иль чудится тебѣ опять кинжалъ,

Что велъ тебя къ Дункану? -- да пойми же

Ты наконецъ, что въ этихъ бредняхъ нѣтъ

Ни разума ни смысла! что пугаютъ

Онѣ лишь бабъ за зимнимъ комелькомъ,

При розсказняхъ старухъ!.. Стыдись! взгляни,

На что ты сталъ похожъ!.. Куда глядишь ты?

На стулъ пустой!

Макбетъ. Да ты взгляни: вонъ, вонъ!..

Что скажешь?.. А?.. (Къ призраку) А ты, когда умѣешь

Ты лишь кивать -- такъ для чего пришелъ ты?.

Попробуй молвить слово!.. Если станутъ

Такъ гробы высылать назадъ своихъ

Покойниковъ -- такъ лучше пусть клюютъ

Ихъ коршуны съ орлами!-- монументомъ 55).

Пусть служатъ имъ. (Призракъ исчезаетъ).

Лэди Макбетъ. Гдѣ умъ твой? иль совсѣмъ

Ты трусомъ сталъ?

Макбетъ. Я видѣлъ... это вѣрно,

Какъ то, что я стою!

Лэди Макбетъ. Позоръ! стыдись!

Макбетъ. Людей на свѣтѣ рѣзали и прежде,

Задолго до того, когда законъ

Сталъ стражемъ государствъ.-- Равно свершались

Ужасныя убійства и потомъ;

Но все-жъ тогда тѣ люди, у которыхъ

Былъ выбитъ мозгъ изъ черепа -- навѣрно

И точно были мертвы!.. А теперь!..

Они встаютъ изъ гроба съ двадцатью!

Проломами во лбу! За столъ садятся

На наше мѣсто!-- О! вотъ что ужаснѣй;

Чѣмъ самое убійство!..

Лэди Макбетъ (громко). Государь!

Васъ ждутъ друзья.

Макбетъ (очнувшись). А, да!-- я позабылъ!

Не удивляйтесь, дорогіе гости!

Я одержимъ бываю иногда

Престраннымъ недугомъ; но онъ не страшенъ

Тому, кто съ нимъ знакомъ. Прошу, пируйте

Попрежнему! Эй, кубокъ мнѣ!-- Полнѣй!

Здоровье пью я дорогихъ гостей!

Сейчасъ я сяду съ вами.

(Призракъ является снова 56).

За здоровье

Пью доблестнаго Банко! Какъ прискорбно,

Что нѣтъ его здѣсь съ нами.-- Наливайте!--

Мой тостъ за всѣхъ!

Гости. Мы отвѣчаемъ тѣмъ же

Вамъ, государь.

Макбетъ (увидя вновь призракъ).

Прочь съ глазъ!.. исчезни!.. сгинь!..

Засыпься вновь землей! Кровь охладѣла

Въ твоихъ изсохшихъ жилахъ;-- мозга нѣтъ

Въ твоихъ костяхъ; твои глаза сверкаютъ,

Не видя ничего!..

Лэди Макбетъ. Я умоляю

Васъ, лорды, не пугайтесь: случай самый

Пустой и неопасный. Жаль одно,

Что онъ испортилъ нашъ веселый праздникъ.

Макбетъ (попрежнему глядя на призракъ).

Я сдѣлать все готовъ, на.что способенъ

Лишь человѣкъ.-- Явись гирканскимъ тигромъ!

Медвѣдемъ русскимъ! львомъ! будь носорогомъ,

Покрытымъ сплошь броней! Прими сейчасъ

Какой захочешь образъ -- лишь не этотъ --

Я глазомъ не моргну передъ тобой!

Стань вновь живымъ!-- зови меня сразиться

Съ тобой мечомъ глазъ на глазъ!-- Если дрогну

Я хоть на мигъ -- зови меня тогда

Пустой, ребячьей куклой!-- Сгинь, мертвецъ!..

Сгинь, жалкая насмѣшка надъ живущимъ!..

(Призракъ исчезаетъ).

А!.. онъ исчезъ! я снова становлюсь

Самимъ собой!-- Прошу, друзья, садитесь

Попрежнему.

Лэди Макбетъ. Разстроить ты успѣлъ

Теперь ужъ всѣхъ! Кому пойдетъ веселье

На умъ, когда ты боленъ?

Макбетъ. Развѣ могутъ

Подобныя видѣнья исчезать

Какъ марево, не потрясая страхомъ

Намъ душу до основъ ея?-- Я, видя

Какъ вы спокойны всѣ, и какъ румянецъ

Играетъ на щекахъ у васъ въ то время,

Какъ я блѣднѣе смерти -- усомниться

Готовъ почти въ себѣ! готовъ подумать,

Что мужества исчезъ во мнѣ и слѣдъ.

Россе. Но что-жъ васъ такъ страшитъ?

Лэди Макбетъ. Нѣтъ, нѣтъ, прошу,

Не дѣлайте вопросовъ!.. Онъ отъ нихъ

Приходитъ въ бѣшенство!-- Ему, я вижу,

Становится все хуже!-- Время кончить

Нашъ поздній пиръ. Я васъ прошу уйти

Безъ дальнихъ церемоній и обрядовъ.

Намъ не до нихъ.

Леноксъ. Желаемъ, государь,

Вамъ лучшаго здоровья.

Лэди Макбетъ. Доброй ночи.

(Гости уходятъ).

Макбетъ. Нѣтъ, вижу я, что кровь нужна и дальше!

Вѣдь сказано, что крови хочетъ кровь!

Мнѣ рѣчь теперь ясна камней, деревьевъ!

Крикъ ворона, зловѣщій голосъ совъ --

Пророческій во всемъ я слышу голосъ,

Мнѣ громко вопіющій, чья теперь

Нужна мнѣ кровь!-- Который часъ?

Лэди Макбетъ. Ужъ скоро

Должно заняться утро.

Макбетъ. Какъ находишь

Ты, что Макдуфъ, на мой приказъ пріѣхать,

Отвѣтилъ ослушаньемъ?

Лэди Макбетъ. Посылалъ

За нимъ ты развѣ?

Макбетъ. Нѣтъ; но я объ этомъ

Узналъ изъ вѣрныхъ рукъ: вѣдь я вездѣ

Держу своихъ шпіоновъ.-- Завтра я

Отправлюсь къ вѣщимъ сестрамъ. Мнѣ онѣ

Разскажутъ все. До средствъ мнѣ дѣла нѣтъ!

Пусть худшее узнаю худшимъ средствомъ!

Съ дороги прочь теперь я сброшу всѣхъ,

Кто встанетъ предо мной!-- Я такъ глубоко

Погрязъ въ крови, что выбора мнѣ нѣтъ

Идти назадъ, иль дальше. Бездна странныхъ

Во мнѣ роится мыслей!-- чѣмъ скорѣй

Исполнить ихъ -- тѣмъ лучше и вѣрнѣй!

Лэди Макбетъ. Тебѣ теперь всего нужнѣе сонъ;

Ты такъ давно не зналъ его отрады.

Макбетъ. Идемъ же спать. А что до той причины,

Которая смутила такъ меня --

Мы видѣть въ ней должны лишь непривычный

Страхъ новичка: имъ воля наша сжата,

Мы въ дѣлѣ зла съ тобой еще ребята. (Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Степь. Громъ и молнія.

(Являются Геката и три вѣдьмы 57).

1-я вѣдьма. Ты смотришь, Геката, такъ злобно и хмуро.

Геката. На васъ ли не злиться? Три старыя дуры,

Затѣяли въ руки Макбета вы взять

И смѣли при этомъ меня не позвать,

Владычицу вашу, царицу злодѣйства,

Матъ черныхъ и злобныхъ таинственныхъ чаръ,

Чтобъ въ дѣло, какъ должно, путемъ чародѣйства,

Вложила и я свой губительный даръ!

И что-жъ безъ меня вы надѣлать успѣли?

Попался-ль навѣки вамъ въ руки Макбетъ?

Въ немъ гордость и зависть однѣ лишь кипѣли;

Быть нашимъ влеченья и воли въ немъ нѣтъ!

Поправьте же дѣло: онъ въ гротъ Ахерона 58)

Къ вамъ явится ночью;-- сберитесь туда,

Чтобъ чарами всѣми подземнаго трона

Сгубить ему душу могли мы тогда.

Мнѣ вдаль надо мчаться:-- великое дѣло

Свершится сегодня: на рогѣ луны

Росы ядовитой частица созрѣла 59)

И кануть въ пространство готова;-- должны

Достать ее нынче мы ночью, чтобъ рядомъ

Волшебныхъ заклятій въ пары обратить

И этимъ проклятымъ, убійственнымъ чадомъ

Макбету и волю и мысль одурить.

Лишившись разсудка средь черныхъ видѣній,

Презрительный вызовъ онъ броситъ судьбѣ,

Добра отречется въ порывѣ сомнѣній

И сгибнетъ навѣки въ тяжелой борьбѣ 60).

Голосъ въ воздухѣ (напѣвая). Ахъ, взвейся, ахъ, взвейся!..

Геката. Тсс, тише, смотрите:

На облачкѣ духъ мой малютка сидитъ.

Лечу я! прощайте!.. (Геката улетаетъ).

Вѣдьмы. Спѣшите и ждите;

Къ намъ съ вѣстью хорошей она прилетитъ.

(Исчезаютъ).

СЦЕНА 6-я.

Форресъ. Комната во дворцѣ.

(Входятъ Леноксъ и другой лордъ 61).

Леноксъ. Нашъ разговоръ, какъ кажется, запалъ

Глубоко въ душу вамъ; но я могу

Развить его и дальше. Посмотрите,

Какъ чудно совершились всѣ дѣла:

Макбетъ рыдалъ такъ горько о Дунканѣ!--

Немудрено:-- старикъ вѣдь былъ убитъ!

Затѣмъ мы видимъ, что и храбрый Банко,

Имѣвъ неосторожность выйти въ лѣсъ,

Въ глубокопоздній часъ, наткнулся тоже

На ножъ убійцъ. Не въ правѣ-ль мы и здѣсь

Предположить, что онъ зарѣзанъ Флинсомъ?

Вѣдь Флинсъ бѣжалъ! А сверхъ того, къ чему

Такъ поздно выходить?-- Что до Дункана,

То можно-ль усомниться хоть на мигъ,

Что страшное злодѣйство совершили

Малькольмъ и Дональбенъ? Какъ горевалъ

О томъ Макбетъ! Вѣдь онъ, въ порывѣ скорби,

Убилъ обоихъ стражей въ часъ, когда

Они не въ состояньи были слова

Промолвить съ перепоя. Не похвально-ль

Онъ поступилъ и не вполнѣ-ль умно

Себя держалъ? Кому пріятно было-бъ,

Судите сами, если бы убійцы,

Проснувшись, стали громко отрицать

Свою вину?-- Все, словомъ, что Макбетъ

Ни дѣлалъ -- было крайне осторожно

И сдержанно.-- Я твердо убѣжденъ,

Что если-бъ сыновья Дункана были

Теперь въ его рукахъ (чего Господь,

Надѣюсь, не допуститъ) -- онъ умѣлъ бы

Имъ показать, что значитъ такъ злодѣйски

Убить отца! Почувствовалъ бы это

Равно и Флинсъ.-- Но, тсс!-- мы говорить

Должны съ оглядкой сами. Мнѣ сказали,

Что тамъ Макдуфъ успѣлъ уже навлечь

Тирана гнѣвъ за то, что отказался

Присутствовать на пирѣ. Не слыхали-ль

Вы что-нибудь о немъ иль о Малькольмѣ?

Лордъ. Дункана сынъ, чьи царскія права

Похищены тираномъ, удалился

Покамѣстъ въ Англію и такъ радушно

Былъ принятъ тамъ Эдвардомъ, что гоненье

Фортуны злой теперь уже не можетъ

Лишить его тѣхъ почестей, какія

Его приличны сану. Вслѣдъ за нимъ

Уѣхалъ и Макдуфъ. Просить онъ хочетъ

Святого короля послать на помощь .

Нортумберланду съ Сивардомъ 62) отрядъ

Бриманскихъ войскъ, при помощи которыхъ

(Когда поможетъ небо) мы могли бы

Обрѣсть покой и миръ, освободивъ

Нашъ столъ и домъ отъ стерегущихъ насъ

Кругомъ злодѣйствъ, и вновь завоевать

Тѣ должныя намъ почести, которыхъ

Теперь мы лишены. Извѣстьемъ этимъ

Макбетъ сраженъ такъ сильно, что велѣлъ

Немедленно готовиться къ походу.

Леноксъ. Онъ посылалъ, я слышалъ, за Макдуфомъ.

Лордъ. Дѣйствительно; но посланный, услышавъ

Отвѣтъ Макдуфа твердый, что къ тирану

Онъ не пойдетъ -- ушелъ назадъ, съ угрозой

Пробормотавъ: "раскаешься ты скоро

За эту рѣчь".

Леноксъ. Макдуфъ спѣшитъ, конечно,

Себя обезопасить разстояньемъ

И всѣмъ, что только могутъ подсказать

Намъ умъ и осторожность.-- О, когда бы

Онъ былъ опереженъ въ своемъ пути

Святымъ и чистымъ ангеломъ, который

Успѣлъ бы подготовить короля

Склонить свой слухъ къ словамъ его и этимъ.

Намъ вновь обезопасилъ миръ и счастье

Родной страны!

Лордъ. Молюсь и я объ этомъ! (Уходятъ).

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ

СЦЕНА 1-я.

Мрачная пещера. Въ серединѣ кипящій котелъ. Громъ и молнія.

(На сценѣ три вѣдьмы).

1-я вѣдьма. Котъ полосатый мяукаетъ 63).

2-я вѣдьма. Жмется ежонокъ и хрюкаетъ.

3-я вѣдьма. Гарпіи кличутъ: "пора!".

1-я вѣдьма. Каждая къ дѣлу сестра!

Жабу, что, ядомъ облитая,

Тридцать ночей, какъ убитая,

Сномъ непробуднымъ спала,

Въ пламя бросайте котла!

Всѣ три. Сестры, за дѣло!

Пламя, шипи!

Корчитесь, сучья,

Зелье, кипи!

2-я вѣдьма. Злую змѣю подколодную,

Волосы черныхъ мышей,

Кожу лягушки холодную,

Кости гадюкъ и ужей,

Желчь и печенку змѣиную,

Кровь проклятую совиную

Лейте, чтобъ куревомъ чадъ

Взвился чернѣе, чѣмъ адъ!

Всѣ три. Сестры, за дѣло!

Пламя, шипи!

Корчитесь, сучья,

Зелье, кипи!

3-я вѣдьма. Крылья вампира зеленаго,

Плѣсень болотнаго мха,

Печень жида некрещенаго,

Жадныхъ акулъ потроха,

Губы татарина лютаго,

Черную печень козла,

Желчью и злостью раздутаго,

Въ пламя валите котла!

Пальцы дѣтей недоношенныхъ,

Въ ровъ злою матерью брошенныхъ,

Тигрова сердца кусокъ

Въ адскій бросайте горшокъ;

Всѣ три. Сестры, за дѣло!

Пламя, шипи!

Корчитесь, сучья,

Зелье, кипи!

2-я вѣдьма. Кровью мартышки пахучею

Зелье студите зыбучее! (Является Геката 64).

Геката. Дѣло налажено, будетъ въ немъ прокъ!

Каждой достанется добрый кусокъ!

Пляской скрѣпите теперь круговой

Чаръ заколдованныхъ кругъ роковой.

(Пляска вѣдьмъ и пѣсня: "Духи красные, черные, сѣрые!" 65) и пр".)

1-я вѣдьма. Чешется палецъ большой у меня;

Чую недоброе въ воздухѣ я.

Кто бы у двери ни стукнулъ теперь,

Всякому гостю откроемъ мы дверь. (Входитъ Макбетъ).

Макбетъ. Что скажете, полуночныя твари?

Чѣмъ заняты?

Вѣдьмы. Названья дѣлу нѣтъ.

Макбетъ. Я этимъ страшнымъ дѣломъ заклинаю,

Отвѣтьте мнѣ -- откуда-бъ ни достался

Вамъ знанья даръ!-- Пусть злобный ураганъ

Сорветъ и сроетъ церкви! пусть въ волнахъ

Исчезнутъ корабли! пускай погибнутъ

Плоды земныхъ трудовъ! пусть башни замковъ

Сравняются съ землей и погребутъ

Весь міръ въ своихъ развалинахъ! пусть все

Сотрется въ прахъ!-- пусть наконецъ исчезнетъ

И сила разрушенья -- все-жъ отвѣтьте

На мой вопросъ!

1-я вѣдьма. Спроси.

2-я вѣдьма. Скажи.

3-я вѣдьма. Отвѣтимъ.

1-я вѣдьма. Отъ насъ ли хочешь слышать ты отвѣтъ,

Иль вызвать мы должны тебѣ своихъ

Владыкъ и старшихъ?

Макбетъ. Пусть:-- хочу ихъ видѣть!

Вѣдьмы (у котла). Кровь свиньи, что своихъ

Поросятъ сожрала 66).

Жиръ убійцъ проклятыхъ.

Лейте въ пламя котла!

Высшій, низшій, явись,

Передъ нимъ покажись!

(Громъ. Является призракъ головы въ шлемѣ 67).

Макбетъ. Скажи мнѣ, злая сила...

1-я вѣдьма. Тсс... молчи!

Онъ знаетъ безъ тебя, чего ты хочешь.

Призракъ. Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ! страшись Макдуфа

На страхъ тебѣ родился Фейфскій тамъ!

Пусти меня! довольно 68)!.. (Исчезаетъ).

Макбетъ. Кто-бъ ты ни былъ --

Спасибо за совѣтъ! ты задрожать

Заставилъ сердце мнѣ;-- скажи еще...

1-я вѣдьма. Его нельзя принудить;-- вотъ другой,

Сильнѣй его.

(Громъ. Является призракъ окровавленнаго ребенка)

Призракъ. Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ!

Макбетъ. Когда-бъ дала природа мнѣ три уха --

Тебя я слушалъ всѣми бы тремя.

Призракъ. Будь твердъ и настойчивъ! противься судьбѣ!

Рожденный женою не страшенъ тебѣ!

(Исчезаетъ).

Макбетъ. Ну, если такъ -- тогда живи, Макдуфъ!

А впрочемъ, нѣтъ: вѣрнѣй обезопасить

Себя вдвойнѣ. Съ самой судьбы возьму я

Двойной залогъ!-- Такъ рѣшено: пускай

Умретъ Макдуфъ!-- Тогда скажу лишь прямо

Въ лицо я страху блѣдному: "ты лжешь!" --

И буду спать безъ ужаса въ постели!

(Громъ. Является призракъ дитяти, съ короной на головѣ и зеленой вѣткой въ рукахъ).

Еще одинъ! Кто это?-- Съ царскимъ видомъ

Возникъ изъ бездны онъ, съ вѣнцомъ державнымъ

На юной головѣ...

Вѣдьмы. Молчи и слушай!..

Призракъ. Какъ левъ, не тревожься

За власть и за санъ!

Незыблемо будетъ

Стоять Донзинанъ,

Покуда на замокъ,

Съ толпою враговъ,

Не двинутся сосны

Бирнамскихъ холмовъ 69)! (Исчезаетъ).

Макбетъ. О! вотъ чего не будетъ никогда!

Кто дерево заставитъ вырвать корни

Изъ нѣдръ земли?-- Отрадное предвѣстье!

Безсиленъ бунтъ, пока Бирнамскій лѣсъ

Не двинется на замокъ! Будетъ счастливъ

И цѣлъ Макбетъ, пока законнымъ ходомъ

Не выплатитъ онъ общій смертныхъ долгъ,

Спокойно умеревъ въ своей постели!..

Но все-жъ моя душа горитъ желаньемъ

Узнать, что будетъ дальше!-- Говорите,

Когда вы это знаете:-- ужели

Потомству Банко точно суждено

Здѣсь царствовать?

Вѣдьмы. Не спрашивай!

Макбетъ. Хочу я

Объ этомъ знать! Проклятье вамъ навѣкъ,

Когда вы промолчите!-- Это что?

Котелъ исчезъ;-- откуда эти звуки?

(Котелъ проваливается. Въ воздухѣ раздается звукъ гобоевъ).

1-я вѣдьма. Явитесь!

2-я вѣдьма. Явитесь!

3-я вѣдьма. Явитесь.

Какъ марево въ черномъ дыму;

Тѣнями предъ нимъ пронеситесь

И сердце сразите ему!

(Въ глубинѣ сцены проходятъ восемь призраковъ въ королевскомъ облаченіи. Послѣдній держитъ въ рукахъ зеркало 70). За нимъ слѣдуетъ призракъ Банко).

Макбетъ. Похожъ на Банко ты;-- прочь съ глазъ!.. Корона

Твоя мигъ жжетъ глаза!.. На головѣ

Твоей такіе-жъ волосы!.. Другой!..

Повитъ онъ также обручемъ державнымъ!..

Еще одинъ!.. Проклятье вамъ!-- зачѣмъ

Вы это показали мнѣ?.. Четвертый!..

Я вырву прочь глаза себѣ.-- Ужели

Продлится этотъ рядъ тѣней проклятыхъ

До страшнаго суда?-- Еще! -- седьмой!..

Смотрѣть я не хочу.-- Но вотъ явился

Восьмой -- послѣдній!-- и въ его рукахъ

Я вижу зеркало! въ немъ блѣдный рой

Такихъ же точно призраковъ!-- иные

Несутъ тройные скипетры 71), двойные

Державы и вѣнцы;-- ужасный видъ!

Теперь я вижу самъ, что это правда!

Вотъ Банко, весь въ крови! глядитъ со смѣхомъ

Онъ на меня! На длинный рядъ тѣней

Указываетъ мнѣ съ довольнымъ видомъ,

Какъ на родныхъ -- какъ на своихъ потомковъ!..

Ужель все будетъ такъ?..

1-я вѣдьма. Все, все такъ будетъ!

(Макбетъ въ изнеможеніи опускается на землю. Вѣдьмы становятся вокругъ).

Вѣдьмы. Ужели Макбета безстрашнаго духъ

Такъ могъ быть сраженнымъ?-- Сбирайтесь вокругъ!

Пусть въ воздухѣ звучно раздастся нашъ хоръ!

Мы пляской веселой зловѣщихъ сестеръ

Державнаго гостя сегодня почтимъ,

Не будемъ вовѣки забыты мы имъ!

(Музыка. Вѣдьмы пляшутъ и исчезаютъ).

Макбетъ (очнувшись). Гдѣ эти твари?-- сгинули! -- пускай же

Помѣтится дурнымъ въ календаряхъ

Тотъ день, когда я встрѣтилъ ихъ 72)! -- Эй, кто тамъ?

Пускай войдутъ. (Входитъ Леноксъ).

Леноксъ. Что приказать угодно

Вамъ, государь?

Макбетъ. Вы видѣли старухъ?

Леноксъ. Нѣтъ, государь.

Макбетъ. Такъ будь же проклятъ вѣтеръ,

Который ихъ унесъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ

Будь проклятъ тотъ, кто вздумалъ имъ повѣрить!

Я слышалъ конскій топотъ.-- Кто пріѣхалъ?

Леноксъ. Тамъ два иль три гонца. Привезено

Сейчасъ извѣстье ими, что Макдуфъ

Бѣжалъ и скрылся въ Англіи.

Макбетъ. Бѣжалъ?..

Онъ скрылся въ Англіи?..

Леноксъ. Да, государь.

Макбетъ. О, время!-- предваряешь такъ всегда

Мои ты замыслы!.. Нѣтъ, нѣтъ, не стоитъ,

Я вижу, замышлять, когда рука

Разитъ не вслѣдъ за мыслью! Съ этихъ поръ

Малѣйшее возникшее желанье

Я буду исполнять желанью вслѣдъ 73)!..

А чтобъ начать и показать, что даромъ

Я словъ терять не стану -- нападу

Я тотчасъ же на Фейфъ -- Макдуфа замокъ;

Тамъ перебью жену его, дѣтей,

Всѣхъ, словомъ, кто лишь встрѣтится изъ чадъ

Его и домочадцевъ!.. Шутки -- время,

Я вижу, бросить въ сторону!.. Исполню

Я это все, покамѣстъ не остылъ

Мой первый жаръ!.. Съ видѣньями пора

Покончить, вижу, также.-- Ты проводишь

Меня сейчасъ къ пріѣхавшимъ гонцамъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Фейфъ. Комната въ замкѣ Макдуфа.

(Входятъ лэди Макдуфъ, ея сынъ и Россе).

Лэди Макдуфъ. Скажите, что могло его заставить

Вдругъ убѣжать?

Россе. Прошу васъ, не сердитесь

И будьте терпѣливы.

Лэди Макдуфъ. Онъ ни въ чемъ

Не виноватъ;-- вѣдь это-жъ наконецъ

Безуміе: не сдѣлать ничего

И вдругъ вообразить себя преступнымъ!

Россе. Какъ можете вы знать, что побудило

Его къ тому?-- пустой ли страхъ, иль голосъ

Разсудка и ума?

Лэди Макдуфъ. Прекрасный выводѣ!

Такъ бросить домъ, жену, дѣтей -- все, словомъ,

Что дорого ему, и бросить въ домѣ,

Откуда счелъ благоразумнѣй самъ

Онъ убѣжать!-- Онъ просто насъ не любитъ!

Въ немъ нѣтъ природы голоса, который

И воробью ничтожному даетъ

Довольно силъ, чтобъ храбро защищаться

Отъ злой совы, грозящей заклеватъ

Его птенцовъ. Въ немъ страхъ убилъ всѣ чувства!

Онъ потерялъ свой даже умъ, какъ это

Мы можемъ видѣть ясно изъ того,

Что онъ бѣжалъ наперекоръ разсудку.

Россе. Сестрица дорогая! успокойтесь!

Вашъ мужъ уменъ, находчивъ, благороденъ

И знаетъ хорошо, въ какое время

Пришлось намъ жить. Объ этомъ, впрочемъ, лучше

Мы промолчимъ. Пріятнаго немного --

Ждать каждый мигъ, что обвинятъ внезапно

Въ злодѣйской насъ измѣнѣ. Осторожность

Нужна теперь во всемъ. Пришлось бояться

Намъ безъ причинъ, не зная даже, гдѣ

Насъ можетъ ждать опасность. Мы несемся

Теперь по бурнымъ волнамъ и зависимъ

Отъ ихъ безумной ярости. Я долженъ

Теперь оставить васъ, но постараюсь,

При первой же возможности, вернуться:

Сюда опять;-- а вы пока лелѣйте

Себя пріятной мыслью, что когда

Дѣла дошли до худшаго, то, значитъ,

Приблизился счастливый поворотъ

Вновь къ счастью и добру. (Мальчику) Прощай, шалунъ;

Господь съ тобой!

Лэди Макдуфъ. Несчастное дитя!

Имѣть отца и быть его лишеннымъ!

Россе. Мнѣ оставаться дольше безразсудно;

Я этимъ повредить бы только могъ

Себѣ и вамъ. Прощайте! (Россе уходитъ).

Лэди Макдуфъ. Ну, мой мальчикъ --

Что дѣлать намъ? отецъ твой умеръ! чѣмъ

И какъ мы будемъ жить?

Сынъ. Какъ птички, мама.

Лэди Макдуфъ. Что-жъ, будешь ты искать червей и мошекъ?

Сынъ. Нѣтъ, -- что найду: вѣдь ищутъ же онѣ.

Лэди Макдуфъ. Самъ птичка ты! Ужель ты не боишься

Силковъ, сѣтей и стрѣлъ?

Сынъ. Зачѣмъ бояться?

Они не для такихъ пичугъ, какъ я.

А сверхъ того, я хорошо вѣдь знаю,

Что ты меня лишь дразнишь:-- папа живъ.

Лэди Макдуфъ. Нѣтъ, умеръ онъ. Гдѣ сыщешь ты теперь

Себѣ другого папу?

Сынъ. Ну а ты

Себѣ гдѣ сыщешь мужа?

Лэди Макдуфъ. Ихъ могу

Купить себѣ хоть двадцать я на рынкѣ.

Сынъ. Такихъ мужей ты купишь, а потомъ

Продашь опять.

Лэди Макдуфъ. Уменъ ты, вижу я,

Не по лѣтамъ.

Сынъ. Скажи мнѣ, мама, правда-ль,

Что папа былъ измѣнникъ 74)?

Лэди Макдуфъ. Правда.

Сынъ. Кто же

Зовется такъ?

Лэди Макдуфъ. Такъ называютъ тѣхъ,

Кто клялся и солгалъ.

Сынъ. Такъ, значитъ, каждый,

Лгунъ вмѣстѣ съ тѣмъ измѣнникъ?

Лэди Макдуфъ. Да, и ихъ

Всѣхъ надо вѣшать.

Сынъ. Кто-жъ ихъ долженъ вѣшать?

Лэди Макдуфъ. Кто честенъ и не лжетъ.

Сынъ. Ну, если такъ,

Скажу тебѣ я, мама, что лгуны

Всѣ дураки, -- затѣмъ, что если-бъ только

Имъ вздумалось -- могли бы перевѣшать

Они всѣхъ честныхъ сами.

Лэди Макдуфъ. Защити

Тебя Господь, цыпленокъ мой!-- Кто будетъ

Тебѣ отцомъ?

Сынъ. Когда бы папа умеръ --

Ты плакала-бъ; а если ты не плачешь,

То, значитъ, скоро будетъ у меня

Другой отецъ.

Лэди Макдуфъ. Ты глупенькій болтунъ. (Входитъ гонецъ).

Гонецъ. Храни васъ Богъ, достойная милэди!

Хоть вамъ я незнакомъ, но мнѣ извѣстны

И санъ и ваше званье. Есть причина

Предполагать, что вамъ грозитъ бѣда;

А потому, когда вы захотите

Принять совѣтъ, который вамъ даетъ

Тотъ, кто васъ любитъ искренно, -- бѣгите

Отсюда прочь! бѣгите, не теряя

Минуты здѣсь, со всей своей семьей!

Простите, что моей нежданной вѣстью

Смутилъ я вашъ покой; но если вы

Останетесь, повѣрьте, будетъ хуже.

Храни васъ Богъ, -- я-жъ оставаться здѣсь

Не смѣю ни минуты. (Гонецъ уходитъ).

Лэди Макдуфъ. Для чего я

Должна бѣжать? Что сдѣлала на свѣтѣ

Дурного я? Иль вспомнитъ должно мнѣ,

Что въ мірѣ мы живемъ, гдѣ преступленье

Считается добромъ -- добро-жъ, напротивъ,

Нерѣдко губитъ насъ?-- О, если такъ,

Тогда, конечно, глупо защищаться

Невинностью. (Входятъ убійцы).

Что это за народъ?

Убійца. Гдѣ мужъ твой? говори!

Лэди Макдуфъ. Онъ скрылся тамъ,

Гдѣ не найдутъ такіе негодяи

Его, какъ ты.

Убійца. Онъ первый негодяй.

Сынъ. Ты лжешь, лохматый несъ!

Убійца (закалывая его). Ого, вотъ какъ!

Ахъ, ты, цыпленокъ! выкидышъ измѣны!

Сынъ. Меня убилъ онъ!.. Мама, мама, спрячься!

Бѣги скорѣй!

(Умираетъ. Злодѣи преслѣдуютъ лэди Макдуфъ).

СЦЕНА 3-я.

Англія. Комната въ королевскомъ дворцѣ.

(Входятъ Малькольмъ и Макдуфъ).

Малькольмъ. Отыщемъ гдѣ-нибудь глухой пріютъ

И скроемъ тамъ свои бѣды и горе.

Макдуфъ. За мечъ схватиться надо намъ, напротивъ,

И собственною грудью защищать

Разбитыя права!-- Что день, то новыхъ

Мы видимъ вдовъ! Сиротъ рыданья стономъ

Стоятъ вокругъ! отчизны горе громко

Подъемлетъ голосъ къ небу, и въ отвѣтъ

Самъ сводъ небесъ ему какъ будто вторитъ

Отзывнымъ, громкимъ откликомъ, стеная

О бѣдной нашей родинѣ!

Малькольмъ. Я плакать

Готовъ о томъ, что знаю; вѣрю въ то,

Что вижу самъ, и былъ бы радъ душевно

Помочь бѣдѣ, когда нашлись бы только

Удобный мигъ и средства. То, что вы

Сказали мнѣ -- быть-можетъ, справедливо

Во всемъ вполнѣ; но вспомните: вѣдь тотъ

Тиранъ, чье имя самое противно

Теперь вамъ произнесть -- когда-то былъ

Любимъ душевно вами! почитался

Достойнымъ вами всѣми.-- Злость его,

Быть-можетъ, напускная. Вотъ вамъ средство

Его смирить: я молодъ, -- такъ предайте

Меня ему: заслужите вы этимъ

Опять его любовь. Что значитъ жизнь

Несчастнаго ягненка, если ею

Разгнѣванный смириться можетъ богъ?

Такъ поступить велитъ вамъ даже разумъ.

Макдуфъ. Предателемъ я не былъ.

Малькольмъ. Но таковъ

Зато Макбетъ,-- а приказанья высшихъ

Способны совратить порой и честныхъ

Съ пути добра. Я васъ прошу, простите

Мои слова! Какое бы въ душѣ

Я мнѣнье ни имѣлъ о человѣкѣ --

Я хуже тѣмъ не сдѣлалъ бы его.

Чистѣйшій ангелъ палъ, но все же съ виду

Остался ангеломъ:-- такъ и порокъ

Нерѣдко прикрывается личиной

Чистѣйшаго добра.

Макдуфъ. Мои надежды,

Я вижу, рушатся.

Малькольмъ. А если я

Скажу въ отвѣтъ, что, можетъ-быть, онѣ-то

Мнѣ именно и кажутся чрезчуръ

Загадочны?-- Зачѣмъ вы въ самомъ дѣлѣ

Такъ бросили свой домъ, жену, дѣтей,

Все, словомъ, что вамъ дорого и мило,

Внезапно, не простясь?-- Не оскорбляйтесь:

Мое сомнѣнье вызвано отнюдь

Не мыслью, что безчестны вы, но просто

Желаньемъ безопасности:-- такъ будьте

Со мною откровенны, чѣмъ бы я

Васъ ни считалъ.

Макдуфъ. Такъ истекай же кровью,

Родимый край! Власть тираніи можетъ

Въ тебѣ внѣдриться твердо! -- если честь

Не хочетъ защищать тебя -- то что же

Помѣхой будетъ злу? Его права

Признаются вездѣ!-- Прощайте, принцъ!

Предателемъ, какимъ меня сочли вы,

Не буду я, хотя-бъ за это мнѣ

Судьба дала все, чѣмъ теперь владѣетъ

Тиранъ Макбетъ, съ придачею богатствъ

Далекаго Востока.

Малькольмъ. Стойте! васъ

Не думалъ оскорблять я. То, что я

Вамъ говорилъ -- диктовано не столько

Боязнью передъ вами, сколько мыслью

О благѣ нашей родины. Я знаю,

Какимъ ярмомъ страданій и несчастій

Она опутана, я знаю также,

Что каждый новый день ей прибавляетъ

Къ стариннымъ ранамъ новыя; извѣстно

Равно мнѣ хорошо, что много рукъ

Подняться рады тотчасъ на защиту

Моихъ законныхъ правъ. Самъ государь

Британіи охотно предлагаетъ

Мнѣ лучшія войска;-- но дѣло въ томъ,

Что если-бъ удалось мнѣ даже свергнуть

Жестокаго тирана, если-бъ могъ

На мечъ кровавый водрузить его

Я голову, -- то все-жъ меня пугаетъ

Невольно мысль:-- не смѣнится-ль дурное

На худшее?-- не будетъ ли родной,

Несчастный край постигнутъ худшимъ горемъ,

Гораздо больше тяжкимъ и дурнымъ

При новомъ королѣ?

Макдуфъ. Кто-жъ можетъ быть

Подобнымъ королемъ?

Малькольмъ. Я самъ! -- во мнѣ

Сокрытъ такой непочатой зародышъ

Порочнаго, что если разъ ему

Дать волю разрастись -- то даже черный

И злой Макбетъ покажется въ сравненьи

Со мной бѣлѣе снѣга!-- Вся страна

Сочтетъ его ягненкомъ, если рядомъ

Поставятъ съ нимъ меня, со всѣмъ, что есть

Во мнѣ дурного.

Макдуфъ. Если перечесть

Всѣхъ дьяволовъ въ аду -- и тамъ не сыщешь

Ни одного чернѣе, чѣмъ Макбетъ!

Малькольмъ. Конечно, знаю я, онъ кровожаденъ,

Фальшивъ, коваренъ, скупъ, душою золъ.

Нѣтъ столь дурного качества, которымъ

Онъ не былъ бы запятнанъ; но они

Ничто въ сравненьи, напримѣръ, съ моей

Хоть склонностью къ разврату. Ваши всѣ

И женщины и дѣвушки не будутъ

Защищены отъ безграничной страсти,

Какой, къ несчастью, полонъ я! Она

Во мнѣ такъ велика, что чѣмъ бы честность

Ни стала защищать себя -- я тѣмъ

Подвигнутъ буду только злѣй и хуже

На грѣхъ и преступленье. Въ этомъ я

Преступнѣй и Макбета,

Макдуфъ. Страсть къ разврату,

Конечно, злая страсть: она сродни,

Пожалуй, тираніи. Много было

Въ исторіи примѣровъ, что развратомъ

Теряли государи ихъ вѣнцы;

Но все-жъ я въ томъ причинъ еще не вижу

Отказываться вамъ отъ вашихъ правъ.

Вы можете свою лелѣять страсть

Безъ всякихъ затрудненій и при томъ

Казаться даже сдержаннымъ. Вѣдь людямъ

Легко отвесть глаза. У насъ въ странѣ

Любезныхъ дамъ довольно. Наконецъ

Не ястребъ вы, чтобъ все клевать, клевать

Безъ устали. Желанья ваши будутъ

Легко усмирены тѣмъ роемъ женщинъ,

Что добровольно отдадутся вамъ,

Хоть для того, чтобы потомъ похвастать

Вниманьемъ короля

Малькольмъ. Съ развратомъ вмѣстѣ

Во мнѣ, къ несчастью, развился другой

Большой порокъ: я ненасытно скупъ.

Ставъ королемъ, я буду радъ зарѣзать

Всѣхъ тановъ поголовно, лишь бы только

Достались мнѣ ихъ земли.-- Тотъ возбудитъ

Мою вражду землями, тотъ -- добромъ,

Тотъ -- золотомъ. Во мнѣ наживы страсть

Растетъ съ ней вмѣстѣ точно такъ, какъ жажда

Растетъ отъ пряностей. Искать я буду

Умышленно пустыхъ предлоговъ ссоръ

И распрей даже съ лучшими изъ лордовъ,

Лишь только бы отнять у нихъ добро.

Макдуфъ. Наживы страсть опаснѣй. Злые корни

Ея сидятъ прочнѣе, чѣмъ пустой

И вѣтреный развратъ 75). Немало знаемъ

Примѣровъ мы, что находили гибель

Въ ней короли; но собственно для васъ

Бѣды не нахожу я даже въ этомъ.

Страна у насъ богата. То добро,

Какимъ владѣть вы будете по праву,

Пресытить васъ вполнѣ, а потому

Скажу я вамъ, что ваши недостатки

Возможно будетъ вынесть, если рядомъ

Поставятся съ дурнымъ дѣла добра.

Малькольмъ. Дѣла добра?-- Но вѣдь в ачѣмъ вы въ спутницы себѣ избрали

Такія мысли мрачныя, что имъ

Съ своимъ предметомъ стоило бъ давно

Исчезнуть вовсе. Стоитъ ли такъ думать

О томъ, чего нельзя ни чѣмъ поправить?

Что сдѣлано, то сдѣлано.

МАКБЕТЪ.

Змѣю

Мы, ранивъ, не убили; и она,

Сростясь, вновь тою жъ будетъ, что и прежде.

И ненависть безплодная вся наша

Подвергнется ея же укушенью.

Но пусть вся связь вещей скорѣе рухнетъ,

Пусть оба міра вдругъ смятутся разомъ,

Чѣмъ постоянно ѣсть намъ хлѣбъ свой въ страхѣ,

Подъ гнетомъ страшныхъ грезъ спать въ мракѣ ночи!

Ужъ легче быть въ могилѣ вмѣстѣ съ мертвымъ,

Кого мы сами осудили на покой,

Желая тѣмъ себѣ покой доставить,

Чѣмъ быть подвержену душевнымъ пыткамъ

Неутолимыхъ мукъ! Дунканъ въ гробу.

Онъ спитъ спокойно послѣ лихорадки

И всякихъ треволненій здѣшней жизни.

Ужъ все исчерпала измѣна съ нимъ:

Ни ножъ, ни ядъ, ни ненависть семейства,

Ни козни чужеземцевъ -- ужъ ничто

Теперь его не можетъ возмутить.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

О перестань, другъ милый мой! Разгладь

Съ чела морщины; будь спокоенъ, веселъ

Въ кругу гостей вечернихъ нашихъ.

МАКБЕТЪ.

Буду

Такимъ, любовь моя; прошу тебя,

И ты такою жъ будь. Пусть все вниманье

Твое сосредоточится на Банко;

Словами, взглядамъ отличи его.

О время тяжкое, гдѣ мы должны

Честь нашу омывать потокомъ лести,

И, скрыть желая все, изъ нашихъ лицъ

Личину дѣлать нашему же сердцу!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Оставь все это!

МАКБЕТЪ.

Милая жена!

Въ моей душѣ гнѣздятся скорпіоны!

Ты знаешь ли, что Банко съ Флинсомъ живы?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Подобіе природы въ нихъ не вѣчно.

МАКБЕТЪ.

Хоть въ этомъ намъ осталось утѣшенье!

Они не невредимы. Будь спокойна!

Летучая мышь не успѣетъ круга

Всего въ своемъ полетѣ очертить,

Чешуекрылый жукъ глухимъ жужжаньемъ

Еще не отзовется средь сна ночи

На зовъ Гекаты черной, какъ ужъ будетъ

Совершено ужасное все дѣло.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Какое жъ дѣло?

МАКБЕТЪ.

Другъ безцѣнный мой,

Будь непричастна въ этомъ разговорѣ,

Пока сама ты дѣла не похвалишь.

Приближься, ослѣпляющая ночь!

Дня сострадательнаго взоръ смѣжи!

Кровавою, невидимой рукой

Исторгни, разорви въ клочки ту связь

Огромную, которая меня

Столь блѣднымъ дѣлаетъ... Уже темнѣетъ!

И воронъ въ лѣсъ любимый свой летитъ,

А благотворныя созданья дня

Отъ утомленья клонятся въ дремотѣ;

Орудія, сокрытыя въ тьмѣ ночи,

Къ своей добычѣ устремляютъ очи.

Ты удивляешься моимъ словамъ,

Но не тревожься духомъ: тѣмъ вещамъ,

Которымъ зло началомъ быть могло,

Тѣмъ зломъ и утвердиться суждено.

И такъ пойдемъ со мной, прошу тебя.

Уходятъ.

СЦЕНА III.

Аллея въ паркѣ, ведущая ко входу во дворецъ.

Входятъ трое убійцъ.

ПЕВЫЙ УБІЙЦА.

Но кто велѣлъ тебѣ быть съ нами вмѣстѣ?

ТРЕТІЙ УБІЙЦА.

Макбетъ.

ВТОРОЙ УБІЙЦА.

Намъ нечего его бояться;

Онъ разсказалъ намъ все, что должно дѣлать.

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

Такъ можешь ты остаться вмѣстѣ съ нами.

Еще сверкаетъ западъ дня лучами;

Теперь ужъ поздно; путникъ запоздалый

Коня торопитъ, чтобъ поспѣть къ ночлегу.

Но вотъ не далеко и тотъ, кого

Мы стережемъ.

ТРЕТІЙ УБІЙЦА.

Я слышу конскій топотъ.

БАНКО (за сценой).

Эй! дайте намъ огня!

ВТОРОЙ УБІЙЦА.

Да, это онъ!

Всѣ приглашенные, которыхъ ждали,

Ужъ во дворцѣ.

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

А кони ихъ идутъ

Другой дорогой.

ТРЕТІЙ УБІЙЦА.

За милю отсюда.

Привычку онъ имѣетъ, какъ и всѣ,

Идти пѣшкомъ до входа во дворецъ.

Входятъ Банко и Флинсъ; предъ ними слуга съ факеломъ.

ВТОРОЙ УБІЙЦА.

Свѣтъ видѣнъ, свѣтъ!

ТРЕТІЙ УБІЙЦА.

Вотъ онъ!

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА;

Смѣлѣе!

БАНКО.

Ночью

Дождь будетъ.

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

Пусть идетъ теперь!

Нападаетъ на Банко.

БАНКО.

Измѣна!

О милый Флинсъ! бѣги, бѣги, бѣги!

Ты отомстишь имъ за меня! О рабъ!

Умираетъ; Флинсъ и слуга убѣгаютъ.

ТРЕТІЙ УБІЙЦА.

Кто факелъ погасилъ?

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

Для насъ же лучше.

ТРЕТІЙ УБІЙЦА.

Одинъ изъ нихъ упалъ. Сынъ спасся бѣгствомъ!

ВТОРОЙ УБІЙЦА.

Намъ лучшей половины дѣла сдѣлать

Не удалось.

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

Не все ль равно? пойдемъ,

Разскажемъ то, что сдѣлать мы успѣли.

Уходятъ.

СЦЕНА IV.

Большая зала во дворцѣ. Приготовленъ столъ для пира.

Входятъ Макбетъ, леди Макбетъ, Россъ, Леноксъ, придворные и свита.

МАКБЕТЪ.

Вы знаете мѣста свои; садитесь.

Привѣтъ мой словомъ первымъ и послѣднимъ

Всѣмъ будетъ.

ПРИДВОРНЫЕ.

Государь, благодаримъ васъ.

МАКБЕТЪ.

А мы теперь смѣшаемся съ гостями,

Чтобъ быть хозяиномъ вполнѣ радушнымъ.

Хозяйка жъ наша на почетномъ мѣстѣ

Пусть сядетъ и, при случаѣ удобномъ,

Она всѣхъ насъ привѣтствіемъ почтитъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Скажите нашимъ всѣмъ друзьямъ, милордъ,

То самое, что говорю я сердцемъ:

Добро пожаловать къ намъ, господа!

Первый убійца показывается въ дверяхъ залы.

МАКБЕТЪ.

Ты видишь, всѣ тебя благодарятъ.

По обѣ стороны ужъ занятъ столъ.

Посерединѣ здѣсь я помѣщусь.

На лицахъ всѣхъ пусть радость засіяетъ,

Пусть обойдетъ насъ чаша круговая.

Тихо убійцѣ.

Кровь на лицѣ твоемъ!

УБІЙЦА (тихо Макбету).

То Банко кровь.

МАКБЕТЪ.

Ей на лицѣ твоемъ гораздо лучше,

Чѣмъ въ жилахъ у него. Ну, что же онъ?

На томъ ли свѣтѣ?

УБІЙЦА.

Да, милордъ, онъ съ горломъ

Разрѣзаннымъ лежитъ, и это я

Ему такъ порадѣлъ.

МАКБЕТЪ.

Ты горлорѣзъ

Отличный! Но хорошъ и тотъ, кто съ Флинсомъ

Не меньше сдѣлалъ! если это ты,

Нѣтъ равнаго тебѣ!

УБІЙЦА.

Вѣдь Флинсъ бѣжалъ,

Властитель мой (33).

МАКБЕТЪ.

Вотъ мой припадокъ снова

Ко мнѣ вернулся; безъ него я былъ бы

Здоровъ, какъ только можно, твердъ, какъ мраморъ,

Недвиженъ, какъ скала, легокъ, свободенъ,

Какъ воздухъ необъятный; а теперь

Я запертъ, заключенъ, опутанъ, скованъ

Средь дерзкихъ страховъ и тревогъ! Но Банко

Вѣдь внѣ опасности?

УБІЙЦА.

Да, государь.

Лежитъ ужъ онъ во рву, своемъ жилищѣ.

На головѣ глубокихъ двадцать ранъ;

Изъ нихъ малѣйшая была бъ смертельна

Для всякаго.

МАКБЕТЪ.

Благодарю за это.

Мы раздавили старую змѣю;

Червякъ, который спасся, можетъ ядъ

Со временемъ имѣть, за то покуда

Нѣтъ жала у него. Теперь ступай,

А завтра, какъ придемъ къ себѣ, ты намъ

О всемъ разскажешь.

Убійца уходитъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Государь! гостей

Вы позабыли: вѣдь тотъ пиръ не въ пиръ,

Гдѣ нѣтъ привѣтствія гостямъ любезнымъ,

Чтобъ ѣсть -- остаться лучше было бъ дома;

Въ гостяхъ приправой настоящей служитъ

Привѣтъ радушный; безъ него собранье

Останется неоживленнымъ.

МАКБЕТЪ.

Правда,

О, спорщица моя (36)! пищеваренье

Пускай послѣдуетъ за аппетитомъ,

За ними вслѣдъ здоровье!

ЛЕНОКСЪ.

Государь,

Вамъ не угодно ль подлѣ насъ присѣсть?

Входитъ тѣнь Банко и садится на мѣстѣ Макбета.

МАКБЕТЪ.

Была бъ страны всей слава въ блескѣ полномъ,

Когда бъ любезный Банко вмѣстѣ съ нами

Присутствовалъ. Хотѣлъ бы лучше я

Въ невѣжливости обвинить его,

Чѣмъ сожалѣть о немъ въ несчастьи!

РОССЪ.

Сэръ,

Его отсутствіе бросаетъ тѣнь

На данное имъ прежде обѣщанье...

Но не почтите ли теперь вы насъ

Своей бесѣдою?

МАКБЕТЪ.

Столъ полонъ.

ЛЕНОКСЪ.

Здѣсь,

Милордъ, для васъ осталось мѣсто

МАКБЕТЪ.

Гдѣ?

ЛЕНОКСЪ.

Вотъ здѣсь. Но что внезапно такъ смутило

Васъ, Государь?

МАКБЕТЪ.

Изъ васъ кто это сдѣлалъ?

ПРИДВОРНЫЕ.

Что, Государь?

МАКБЕТЪ.

Сказать не можешь ты,

Что это сдѣлалъ я! не потрясай

Надъ мной кровавыми кудрями!

РОССЪ.

Лорды!

Вставайте, Государю дурно.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Нѣтъ,

Достойные друзья. Съ моимъ супругомъ

Бываетъ часто такъ; бывало даже

И въ дѣтствѣ съ нимъ не разъ; прошу васъ, сядьте.

Минутный лишь припадокъ съ нимъ случился.

Онъ скоро кончится безъ дальнихъ словъ,

И снова будетъ онъ здоровъ, какъ прежде.

Вниманья на него не обращайте,

Вы можете его обидѣть этимъ

И только увеличить зло. Пируйте;

Не думайте о немъ.

Макбету.

Ты человѣкъ ли?

МАКБЕТЪ.

Да, человѣкъ! и я смотрѣть посмѣлъ бы

На то, что ужаснуло бъ даже чорта!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Какай жалость! Это просто призракъ,

Твоею же боязнью порожденный,

Какъ и кинжалъ воздушный тотъ, который,

Какъ говорилъ ты, велъ тебя къ Дункану,

Всѣ эти ужасы и содроганья

Предъ страхомъ настоящимъ лишь лжецы.

Они приличны бабушкиной сказкѣ,

Разсказанной у камелька старушкой...

Вѣдь это просто стыдъ! Къ чему гримасы

Всѣ эти? И къ тому же предъ собой

Ты видишь стулъ и больше ничего.

МАКБЕТЪ.

Прошу тебя, взгляни, смотри, замѣть...

Вотъ тамъ... Что скажешь ты? Все ни почемъ

Мнѣ это? Если головой качать

Ты можешь -- говори! О, если къ намъ

Кладбища и гробы вновь отсылать

Назадъ покойниковъ зарытыхъ будутъ,

То пусть же лучше, вмѣсто монументовъ,

Послужатъ зобы коршуновъ для насъ!

Тѣнь изчезаеть.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Иль пересталъ ты мужемъ быть въ безумьи?

МАКБЕТЪ.

Какъ здѣсь стою я -- такъ его я видѣлъ.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Фи! стыдъ какой!

МАКБЕТЪ.

Лилася кровь и прежде,

До насъ еще, и въ древніе вѣка,

Когда законъ еще не измѣнилъ

Людей къ добру, -- да! и съ тѣхъ поръ свершались

Злодѣйства, слишкомъ страшныя для слуха.

Бывало прежде -- черепъ размозженъ,

И человѣкъ былъ мертвъ -- конецъ всему;

А нынѣ -- будетъ двадцать ранъ смертельныхъ

На головѣ -- и встанетъ вдругъ изъ гроба,

И самъ насъ съ занятаго мѣста сгонитъ!

Вотъ что непостижимѣе убійства!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Мой добрый лордъ! достойные друзья

Желаютъ съ вами быть.

МАКБЕТЪ.

Я позабылъ.

Не удивляйтесь мнѣ, друзья мои.

Я странною болѣзнью одержимъ,

Которая тревожить не должна

Всѣхъ тѣхъ, кому я коротко извѣстенъ.

И такъ, за дружбу и здоровье всѣхъ!

Я сяду. Дайте мнѣ вина. Полнѣй!

Налейте черезъ край!

Входитъ привидѣніе.

Я пью за радость

Присутствующихъ за столомъ гостей,

А также и за дорогаго Банко.

Его лишь одного не достаетъ!

О, еслибъ былъ онъ здѣсь! пью за него,

За всѣхъ гостей! за всѣхъ, всѣ пьемъ!

ЛОРДЫ.

Мы также

Отъ искренняго сердца вамъ желаемъ

Здоровья, Государь.

МАКБЕТЪ.

Назадъ! прочь съ глазъ

Моихъ! Пусть поглотитъ тебя земля!

Твои безъ мозга кости! холодна

Вся кровь въ тебѣ! твои глаза безъ взгляда,

Но какъ они горятъ!...

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Друзья мой,

Считайте это легкимъ нездоровьемъ,

Ни чѣмъ другимъ. Лишь можетъ повредить

Оно всеобщему веселью пира.

МАКБЕТЪ.

Я смѣю все, что смѣетъ человѣкъ!

Приближься въ видѣ русскаго медвѣдя

Съ мохнатой шерстью, въ видѣ носорога

Вооруженнаго, явись ко мнѣ

Гирканскимъ тигромъ, -- словомъ, чѣмъ ты хочешь,

Прими ты всякій образъ, лишь не этотъ,

И нервы крѣпкіе мои не дрогнутъ.

Иль снова сдѣлайся живымъ, какъ прежде,

И вызови меня съ мечемъ на бой въ пустынѣ,

И если я тогда въ испугѣ спрячусь,

То куклой дѣвочки зови меня!

Прочь! прочь отсюда, роковая тѣнь!

Привидѣніе исчезаетъ.

Насмѣшливое привидѣнье, прочь!

Да! это такъ... Лишь только онъ исчезнетъ,

Какъ снова становлюсь я человѣкомъ.

Прошу васъ, не вставайте.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Вы смутили

Такимъ поступкомъ страннымъ все веселье;

Разстроенъ нашъ гостепріимный пиръ.

МАЕБЕТЪ.

Но могутъ ли такія вещи съ нами

Случаться вдругъ и находить на насъ,

Какъ облако средъ лѣта, безъ того,

Чтобъ имъ не изумляться? Вы меня

Заставите забыть мое смятенье,

Когда я вижу, какъ вы хладнокровно

Глядите на подобныя видѣнья

И сохраняете румянецъ щекъ,

Когда мои отъ страха побѣлѣли.

РОССЪ.

Какія же видѣнья, Государь?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Не разговаривайте съ нимъ, прошу васъ.

Ему все хуже, а вопросы могутъ

Его ожесточить опять. Прощайте!

Не ждите очереди, но идите

Всѣ вмѣстѣ.

ЛЕНОКСЪ.

Доброй ночи, а его

Величеству -- здоровій побольше.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Желаю отъ души вамъ доброй ночи.

Лорды и свита уходятъ.

МАКБЕТЪ.

Кровь будетъ; говорятъ, кровь хочетъ крови.

Случалось видѣть, двигалися камни,

Деревья говорили; а волхвы

И откровенья ясныя могли,

Чрезъ галокъ, чрезъ воронъ, сорокъ, открыть

Убійцу сокровеннаго... Который

Теперь часъ ночи?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Съ утренней зарей

Еще не прекратила ночь борьбы.

МАКБЕТЪ.

Что скажешь о Макдуффѣ? не явился

Онъ лично къ намъ на зовъ нашъ благосклонный.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

А вы съ нему, сэръ, посылали?

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ;

Объ этомъ стороною я узналъ.

Но я пошлю; нѣтъ человѣка здѣсь,

Въ чьемъ домѣ не имѣлъ бы я шпіона.

А завтра утромъ (думаю и раньше)

Пойду къ колдуньямъ; мнѣ онѣ должны

Все разсказать подробнѣе, что будетъ.

Узнать хочу я самое дурное,

Хотя бъ при помощи всѣхъ худшихъ средствъ.

Предъ интересомъ собственнымъ моимъ,

Все мнѣ должно дорогу уступить.

Такъ далеко зашелъ ужъ я въ крови,

Что если въ бродъ не перейду -- назадъ

Мнѣ также трудно будетъ возвратиться,

Какъ продолжать свой путь. Въ умѣ моемъ

Есть вещи странныя; онѣ стремятся

До рукъ скорѣй достигнуть; между тѣмъ,

Исполнить ихъ необходимо прежде,

Чѣмъ буду въ состояньи разсуждать.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Всего нужнѣе вамъ бальзамъ цѣлебный

Природы -- сонъ.

МАКБЕТЪ.

Да; будемъ спать. Причиной

Безумья страннаго былъ страхъ незнанья,

Который долженъ съ опытомъ окрѣпнуть.

Какъ молоды еще мы оба въ дѣлѣ!

Уходятъ

СЦЕНА V.

Опушка лѣса.-- Громъ.

Входитъ Геката: три вѣдьмы идутъ ей на встречу.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Что новаго, Геката? ты сердита?

ГЕКАТА.

Не въ правѣ ль я, мегеры, быть такой,

Когда такъ дерзки и безстыдны вы со мной!

Какъ смѣли вы Макбета обольщать,

Съ нимъ о дѣяньяхъ смерти толковать?

А я, орудье тайное страстей,

Глава всѣхъ чаръ для гибели людей,

На помощь призвана къ вамъ не была

И доказать на дѣлѣ не могла

Ни власти, ни искуства моего.

И это сдѣлали ни для кого?

Онъ вѣроломенъ, наглъ, упрямъ и смѣлъ,

Онъ пользы, не любви отъ васъ хотѣлъ.

Теперь поправить дѣло вашъ чередъ:

Лишь только солнца первый лучъ блеснетъ,

Какъ въ мрачной Ахерона глубинѣ

Должны явиться завтра вы ко мнѣ,

Макбетъ къ намъ снова будетъ привлеченъ,

Свою судьбу узнать захочетъ онъ;

И такъ снаряды, пляски, колдовство, --

Готовьте все, что нужно для него.

Я въ воздухѣ умчусь, чтобъ подвигъ зла

До утра совершить вполнѣ могла.

Вотъ капля отъ густыхъ паровъ земли

На кончикѣ луны дрожитъ вдали,

И прежде, нежели падетъ она,

Я на руку ее поймать должна;

Потомъ, при помощи волшебныхъ чаръ,

Я превращу ее въ прозрачный паръ,

И роковые призраки толпой

Возстанутъ породъ нимъ изъ капли той:

Они его прельстятъ и обовьютъ

И къ гибели незримо увлекутъ.

Свою судьбу онъ станетъ презирать,

Въ надеждѣ безмятежной сладко спать,

Надъ смертью насмѣхаться, вѣру, страхъ.

Благоразуміе низвергнетъ въ прахъ.

А знаете вы сами -- для людей

Безпечность врагъ, какого нѣтъ страшнѣй.

За сценой поютъ;
Сюда, сюда и проч.

Меня зовутъ: пора. Чертенокъ мой

На облакѣ сидитъ и ждетъ надъ мглой.

Уходитъ.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Спѣшимъ, спѣшимъ: она вернется скоро.

Уходятъ.

СЦЕНА VI.

Форсъ.-- Комната во дворцѣ.

Входятъ: Леноксъ и другой Придворный.

ЛЕНОКСЪ.

Мой прежній разговоръ вамъ далъ намекъ,

А заключенье дѣлайте вы сами.

Я только то одно могу сказать,

Что это все случилось очень странно:

Макбетъ жалѣлъ о миломъ намъ Дунканѣ;

Еще бы! тотъ вѣдь умеръ! Банко жъ храбрый

Прогуливался слишкомъ поздно ночью;

Вы можете сказать, когда угодно,

Что, вѣрно, Флинсъ его убилъ, а Флинсъ

Самъ спасся бѣгствомъ... Да! никто не долженъ

Гулять такъ поздно.-- Какъ при томъ не видѣть

Чудовищъ въ Дональбайнѣ и Малькольмѣ,

Убившихъ царственнаго ихъ отца.

Какое отвратительное дѣло!

Какъ опечалило оно Макбета!

Не изрубилъ ли онъ въ тотъ мигъ на части,

Пылая яростью благочестивой.

Тѣхъ двухъ виновныхъ, что вина рабами

И плѣнниками сна въ то время били?

Не благородно ли онъ поступилъ?

Да, -- и при томъ весьма благоразумно.

Вѣдь было бъ очень непріятно слышать

Для всякаго, въ комъ есть живое сердце,

Какъ эти люди стали бъ запираться

Въ томъ дѣлѣ! Словомъ, онъ уладилъ все

Прекрасно; и я думаю, что если бъ

Въ рукахъ имѣлъ онъ сыновей Дункана

(Чего, надѣюсь, небо не дозволитъ),

Они увидѣли бъ тогда, что значитъ

Убить отца; увидѣлъ бы и Флинсъ.

Но тише! я узналъ, что впалъ Макдуффъ

Въ немилость лишь за то, что говорилъ

Онъ слишкомъ громко и не показался

На праздникѣ тирана.-- Сэръ, скажите,

Гдѣ онъ нашелъ пріютъ?

ПРИДВОРНЫЙ.

Дункана, сынъ,

Кого лишилъ наслѣдства нашъ тиранъ,

Живетъ теперь при англійскомъ дворѣ.

Гдѣ онъ благочестивымъ Эдуардомъ

Такъ милостиво принятъ и обласканъ.

Что непріязнь судьбы лишить его

Достойныхъ почестей не въ состояньи.

Туда же и Макдуффъ пріѣхалъ съ тѣмъ,

Чтобъ упросить святаго короля

Послать, въ защиту принца, къ намъ на помощь,

Нортумберланда съ Сивардомъ отважнымъ,

Чтобъ, съ помощію Бога и людей,

Могли мы снова ѣсть свой хлѣбъ спокойно,

Всѣ ночи спать, пиры, бесѣды наши

Избавить отъ ножей, покрытыхъ кровью;

Оказывать, какъ подданные, почесть

И принимать свободно уваженье.

Вотъ все, чего такъ страстно мы желаемъ!

А эта новость короля такъ сильно

Прогнѣвала, что онъ идетъ войной,

ЛЕНОКСЪ.

Что жъ, требовалъ Макдуффа онъ къ себѣ?

ПРИДВОРНЫЙ.

Да, но Макдуффъ отвѣтилъ смѣло: нѣтъ.

Съ сердитымъ видомъ вѣстникъ обернулся

Спиной къ нему, какъ будто говоря:

Раскайтесь вы въ томъ, что навязали

Мнѣ вашъ отвѣтъ.

ЛЕНОКСЪ.

Вотъ, что должно внушить

Макдуффу осторожность и заставить

Его то разстоянье соблюдать,

Какое намъ предписано разсудкомъ.

О если бъ кто изъ ангеловъ святыхъ

Могъ прилетѣть къ двору Эдварда

И принести объ этомъ извѣщенье,

Пока еще онъ въ Англію не прибылъ!

О, если бы благословенье неба

Могло на крыльяхъ ангела того

Скорѣй отчизну нашу осѣнить,

Терзаемую той рукой проклятой!

ПРИДВОРНЫЙ.

Пусть вслѣдъ за нимъ летятъ мои мольбы!

Уходятъ.

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА I.

Темная пещера. По срединѣ кипящій котелъ. Громъ.

Входятъ три вѣдьмы,

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Трижды пестрый котъ мяукнулъ.

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Трижды; ежъ разъ только хрюкнулъ.

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Гарпія кричитъ: пора..

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Вкругъ котла идемъ, идемъ!

До краевъ его нальемъ!

Ядъ ужъ въ немъ кипитъ давно,

Будетъ все отравлено.

Подъ холоднымъ камнемъ спитъ

Жаба тридцать дней -- ночей,

Жгучій адъ въ себѣ таитъ,

Такъ въ котелъ ее скорѣй!

ВСѢ.

Вдвое, вдвое! вспѣнь, взмути!

Жги, огонь! котелъ, кипи!

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Часть болотнаго ужа

Кипятиться въ немъ должна;

Вотъ и саламандры глазъ,

Бросимъ мы въ него сейчасъ.

Мыши шерсть и пса языкъ

И ехидны острый клыкъ,

Жало гадины слѣпой,

Лапы ящерицы злой,

Крылья совъ -- все власти чаръ

Разомъ принесемъ мы въ даръ!

Пусть все съ пѣной кипятится,

Пища адская варится!

ВСѢ.

Вдвое, вдвое! вспѣнь, взмути!

Жги, огонь! котелъ, кипи!

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Чешую дракона въ-злости,

Волка бѣшенаго кости,

Остовъ вѣдьмы изсушенный,

Пасть акулы истомленной,

Что всѣхъ на морѣ страшитъ,

Пусть въ котлѣ все закипитъ!

Цвѣтъ цикуты брось туда,

Печенъ грѣшнаго жида,

Желчь козла и вѣтвь сосны,

Павшей съ скрытіемъ луны.

Турка носъ подброшенъ нами

Здѣсь съ татарина губами;

Перстъ малютки, если онъ

Злою дѣвкой задушенъ

И положенъ ею въ ровъ.

Нашъ котелъ почти готовъ!

Тигра внутренность подбавимъ,

Этимъ все въ конецъ приправимъ!

ВСѢ.

Вдвое, вдвое! вспѣнь, взмути!

Жги, огонь! котелъ, кипи!

Входятъ: Геката, и три другія вѣдьма.

ГЕКАТА.

Хорошо! за всѣ труды!

Вы пожнете здѣсь плоды!

Вкругъ котла теперь скорѣй

Пляску дьяволовъ и фей

Начинайте же за разъ,

Чтобъ на ладъ нее шло у насъ

И чтобъ наше колдовство

Тѣмъ закончиться могло!

Слышны музыка и пѣсня:

Духи черные и проч.

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Зачесался палецъ мой,

Знать спѣшитъ къ намъ кто то злой!

Дверь тому пусть отворится,

Кто такъ смѣло къ намъ стучится (38)!

Входитъ Макбетъ.

МАКБЕТЪ.

Таинственныя, черныя колдуньи,

Полночи дочери, что вы творите?

ВѢДЬМЫ.

Работу безъ названья.

МАКБЕТЪ.

Заклинаю

Я васъ тѣмъ самымъ, въ немъ вы такъ искусны,

Какимъ бы средствомъ вы ни обладали, --

Отвѣтьте мнѣ. Пускай отъ вашихъ словъ

Возстанетъ вихрь и полетитъ на приступъ

Церквей; пускай клубящіяся волны

Суда всѣ опрокинутъ и зальютъ,

Пускай колосья хлѣба всѣ поникнутъ

И будутъ переломлены деревья;

Пусть замки рухнутъ на своихъ же стражей;

Дворцы и пирамиды пусть преклонятъ

Свои вершины къ самимъ основаньямъ;

Пусть сѣмена сокровищницъ природы

Погибнутъ не взойдя и разрушенье

Насытится пусть этимъ черезъ мѣру, --

Отвѣтьте на вопросъ мой.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Говори.

ВТОРАЯ ВѢДЬМА.

Спроси.

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Мы будемъ отвѣчать.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Какъ лучше

Желаешь ты узнать: изъ нашихъ устъ,

Иль отъ владыкъ?

МАКБЕТЪ.

Зовите ихъ сюда!

Хочу я ихъ самихъ здѣсь видѣть.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Кровь свиньи скорѣй нальемъ,

Девять поросятъ сожравшей,

Жиръ убійцы соберемъ,

Съ висѣлицы къ намъ упавшій.

Все въ огнѣ кипи, варись!

ВСѢ.

Сверху ль, снизу ль, къ намъ явись,

Сильнымъ въ дѣлѣ покажись!

Громъ. Изъ подъ земли показывается голова въ шлемѣ.

МАКБЕТЪ.

Скажи, невѣдомая сила...

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Знаетъ

Онъ мысль твою. Его слова ты слушай,

Но самъ съ нимъ ничего не говори.

ВИДѢНІЕ.

Макбетъ! Макбетъ! Макбетъ! страшись Макдуффа!

Страшися тана файвскаго! Пустите

Меня. Довольно.

Опускается въ землю.

МАКБЕТЪ.

О! кто бъ ни былъ ты,

Благодарю за доброе вѣщанье!

Затронулъ ты струну моей боязни.

Но слово лишь одно...

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Нельзя заставить

Его повиноваться: вотъ другой,

Могучѣй прежняго.

Громъ. Является видѣніе въ образѣ окровавленнаго младенца.

ВИДѢНІЕ.

Макбетъ! Макбетъ!

Макбетъ!

МАКБЕТЪ.

О если бъ я имѣлъ три уха,

Я всѣми слушалъ бы тебя!

ВИДѢНІЕ.

Будь смѣлъ,

Рѣшителенъ и кровожаденъ; смѣйся

Съ презрѣніемъ надъ властью человѣка;

Никто, рожденный женщиной, не можетъ

Вредить Макбету.

МАКБЕТЪ.

Такъ живи, Макдуффъ!

Мнѣ нечего теперь тебя страшиться!

Но я хочу увѣренность удвоить,

И отъ судьбы имѣть залогъ: ты жить

Не будешь! А боязни съ сердцемъ блѣднымъ

Могу сказать я, что она солгала,

И спать на зло громамъ. Но это кто?

Онъ, кажется, потомокъ королей,

И на его младенческомъ челѣ

Надѣтъ вѣнецъ верховной власти.

ТРИ ВѢДЬМЫ

Слушай,

Но самъ не говори.

ВИДѢНІЕ.

Будь нравомъ левъ

И гордъ, но въ сердцѣ не тревожься тѣми,

Которые вступаютъ въ заговоры*

Волнуются и въ бѣшенство приходятъ.

Макбетъ не будетъ побѣжденъ, пока

Большой Бэрнамскій лѣсъ ему на встрѣчу

Не двинется къ вершинамъ Донсинана.

Опускается въ землю.

МАКБЕТЪ.

Но это не случится никогда.

Кто можетъ лѣсъ къ чему нибудь принудить

И дереву исторгнуть повелитъ

Внѣдренные глубоко въ землю корни?

Отрадное пророчество! о счастье!

Возстаніе, не поднимай главы,

Пока не двинется Бэрнамскій, лѣсъ!

Макбетъ нашъ на престолѣ проживетъ

Весь срокъ, природой данный, и свой долгъ

Послѣдняго дыханія заплатитъ

Лишь въ часъ обычный смерти... Впрочемъ, сердце

Мое трепещетъ отъ желанья знать

Еще одно: скажите, если только

Искуство ваше то предвидѣть въ силахъ,

Потомки Банко въ этомъ королевствѣ

Достигнутъ ли верховной власти?

ТРИ ВѢДЬМЫ.

Больше

Знать не желай.

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, я узнаю все!

И если вы откажете мнѣ въ этомъ,

То будете мной прокляты на вѣкъ!

Скажите все, что будетъ... Отчего

Сталъ въ землю опускаться вдругъ котелъ?

И что за звуки!

Музыка гобоевъ.

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА,

Явитесь!

ВТОРАЯ ВѢДЬМА,

Явитесь!

ТРЕТЬЯ ВѢДЬМА.

Явитесь!

ТРИ ВѢДЬМЫ.

Явитесь очамъ его, душу смутите!

Придите, какъ призраки, и улетите!

Показывали ея восемь королей и проходятъ потіеатру одинъ за. другимъ послѣдній съ зеркаломъ въ рукахъ, За ними слѣдуетъ Банко.

МАКБЕТЪ

На Банко тѣнь похожъ ты слишкомъ! прочь!

Вѣнецъ твой жжетъ мнѣ очи! Вотъ другой!

Его чело повязкой золотой

Обвито... Онъ походитъ волосами

На перваго. И третій на, него

Похожъ! Къ чему, презрѣнныя колдунья,

Вы ихъ ко мнѣ послали! Вотъ четвертый...

Пусть отвратится взоръ мой!.. Неужли

Весь рядъ продлится до скончанья свѣта!

Еще одинъ!.. Седьмой! я не хочу

Ихъ больше видѣть. Вотъ восьмой явился!

Онъ держитъ зеркало, и въ немъ толпу

Другихъ царей показываетъ мнѣ.

Иные, вижу я, несутъ державы

Двойныя и тройные скиптры. Видъ

Ужасный! Но теперь я понимаю:

Вотъ здѣсь и Банко, запятнанный кровью,

Съ улыбкой мнѣ показываетъ рядъ

Своихъ потомковъ... И все это правда?

ПЕРВАЯ ВѢДЬМА.

Все правда. Отчего жъ Макбета

Смутило такъ видѣнье это?

Мы духъ его развеселимъ;

Покажемъ, сестры, передъ нимъ

Искуство наше, чтобъ оно

Его очаровать могло.

Я воздуха струю живую

Межъ тѣмъ скорѣе заколдую,

Чтобъ звуки изъ нея извлечь

И васъ къ забавамъ тѣмъ привлечь.

Вы въ древней пляскѣ круговой

Неситесь всѣ рука съ рукой.

Пусть нашъ король великій знаетъ,

Какой почетъ его встрѣчаетъ.

Музыка. Вѣдьмы пляшутъ и исчезаютъ.

МАКБЕТЪ.

Куда онѣ исчезли? Этотъ часъ

Проклятьемъ пусть въ календарѣ отмѣченъ

Навѣки будетъ! Эй! кто тамъ? идите

Сюда!

Входитъ Леноксъ.

ЛЕНОКСЪ.

Что вамъ угодно, Государь?

МАКБЕТЪ.

Вы видѣли сестеръ-колдуній?

ЛЕНОКСЪ.

Нѣтъ,

Милордъ.

МАКБЕТЪ.

Вѣдь мимо васъ онѣ прошли?

ЛЕНОКСЪ.

Нѣтъ, увѣряю васъ, милордъ.

МАКБЕТЪ.

Пусть будетъ

Тотъ воздухъ проклятъ, гдѣ онѣ витали!

Пусть будетъ проклятъ тотъ, кто имъ повѣритъ!

Я слышу конскій топотъ. Кто пріѣхалъ?

ЛЕНОКСЪ.

То два -- три всадника, милордъ, съ извѣстьемъ,

Что въ Англію бѣжалъ Макдуффъ.

МАКБЕТЪ.

Бѣжалъ

Онъ въ Англію?

ЛЕНОКСЪ.

Да, сэръ.

МАКБЕТЪ.

Мой страшный подвигъ,

О время, ты предупреждаешь! Дѣло

Настичь не въ силахъ быстролетной цѣли,

Пока оно съ ней вмѣстѣ не свершится.

Впередъ пусть первыя движенья сердца

Руки моей движеньемъ первымъ будутъ!

Теперь, чтобъ мысль мою осуществить,

Подумаемъ и дѣйствовать рѣшимся.

Хочу напасть я на Макдуффа замокъ

И Файвомъ овладѣть, -- казнить жену,

Дѣтей и весь его несчастный родъ.

Но не зачѣмъ мнѣ хвастать, какъ безумцу!

Я это совершу гораздо прежде,

Чѣмъ мысль моя успѣетъ охладѣть.

Но прочь, видѣнья!.. Гдѣ же эти люди?

Идемъ! ведите къ нимъ меня!

Уходятъ.

СЦЕНА II.

Файвъ. Комната въ замкѣ Макдуффа.

Входятъ леди Макдуффъ, ея сынъ и Роосъ.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Но что заставило его бѣжать

Изъ родины?

РОССЪ.

Имѣйте лишь терпѣнье,

Миледи.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Онъ терпѣнья не имѣлъ!

Бѣжалъ безумно! Если не на дѣлѣ,

То въ страхѣ мы измѣнники бываемъ.

РОССЪ.

Но вы не знаете: быть можетъ, онъ

То сдѣлалъ изъ боязни иль расчета.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Расчетъ! Жену оставить и дѣтей,

Родныхъ и званіе покинуть тамъ,

Откуда самъ бѣжалъ!.. То не любовь.

Въ немъ даже нѣтъ природнаго инстинкта.

Малѣйшая изъ птичекъ -- вѣдь и та

Летитъ птенцовъ своихъ оборонять

На гнѣздышкѣ отъ филина. Все страхъ

Одинъ, -- привязанности нѣтъ нисколько!

Нѣтъ и благоразумія въ томъ бѣгствѣ,

Свершившемся на перекоръ разсудку.

РОССЪ.

Сестрица милая моя, прошу васъ,

Собой владѣйте; мужъ вашъ благороденъ,

Уменъ и справедливъ. Онъ лучше знаетъ

Всѣ кризисы случайные эпохи.

Подробнѣй я не смѣю говорить.

Но какъ ужасно время то, когда

Измѣнникомъ невольно самъ бываешь,

Когда внимаешь голосу боязни,

Не вѣдая того, чего боишься,

И носишься на бурномъ, грозномъ морѣ,

Колеблемый повсюду на пути!

Но съ вами я теперь проститься долженъ;

Я скоро къ вамъ вернусь. Когда дѣла

Бываютъ слишкомъ дурны, -- имъ должно

Иль вдругъ окончиться, иль лучше быть.

Господь съ тобой, мой дорогой малютка!

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Отца имѣетъ онъ, но безъ отца!

РОССЪ.

Безумно было бъ дольше оставаться!

Немилость на себя навлечь могу я

И васъ въ бѣду ввести. И такъ, прощайте.

Уходитъ.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Малютка милый, умеръ твой отецъ!

Что будешь дѣлать ты, какъ станешь жить?

МАЛЬЧИКЪ.

Какъ птички, маменька.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Какъ! червяками

И мошками?

МАЛЬЧИКЪ.

Хочу сказать я тѣмъ,

Что Богъ пошлетъ мнѣ: такъ, какъ имъ.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Бѣдняжка! тебѣ нечего бояться ни сѣтей, ни западни, ни силковъ, ни ловушекъ.

МАЛЬЧИКЪ.

Зачѣмъ же мнѣ бояться, маменька? Они не для бѣдныхъ птичекъ. Мой отецъ не умеръ, что вы ни говорите.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Нѣтъ, умеръ. Кѣмъ ты замѣнишь отца?

МАЛЬЧИКЪ.

А кѣмъ вы замѣните мужа?

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Кѣмъ? двадцатью такими же, которыхъ куплю на рынкѣ.

МАЛЬЧИКЪ.

Вы купите только для того, чтобъ потомъ опять продать.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Правда! Для твоихъ лѣтъ это довольно умно.

МАЛЬЧИКЪ.

Развѣ мой отецъ былъ измѣнникъ, маменька?

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Да, измѣнникъ.

МАЛЬЧИКЪ.

А что значитъ измѣнникъ?

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Измѣнникъ тотъ, кто нарушаетъ клятву.

МАЛЬЧИКЪ.

И всѣ тѣ измѣнники, которые это дѣлаютъ?

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Кто это сдѣлалъ, тотъ измѣнникъ, и стоитъ чтобъ его повѣсили.

МАЛЬЧИКЪ.

А тѣ, которые нарушаютъ клятву, стоютъ, чтобъ ихъ повѣсили?

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Стоютъ всѣ.

МАЛЬЧИКЪ.

Кто же долженъ ихъ вѣшать?

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Кто? честные люди.

МАЛЬЧИКЪ,

Какъ глупы тѣ, которые нарушаютъ клятву! ихъ такъ много, что они могутъ прибить честныхъ людей и ихъ же перевѣшать.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Богъ съ тобой, дурачекъ! Кто тебѣ замѣнитъ отца?

МАЛЬЧИКЪ.

Если бы мой отецъ умеръ, вы плакали бы о немъ; а если вы не плачете, значитъ у меня скоро будетъ другой.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Болтушка! Богъ знаетъ что говоритъ!

Входитъ вѣстникъ.

ВѢСТНИКЪ.

Пустъ небо васъ благословитъ, миледи!

Хотя и незнакомъ я вамъ, однако

Я знаю хорошо вашъ санъ высокій.

Мнѣ кажется, что вамъ грозитъ бѣда,

И если вы принять совѣтъ хотите

Отъ человѣка, съ сердцемъ откровеннымъ,

Не оставайтесь здѣсь; съ дѣтьми бѣгите.

Я чувствую, что дико такъ пугать васъ;

Но звѣрство страшное вамъ угрожаетъ,

И хуже, если бы оно свершилось.

Да сохранитъ васъ Богъ! здѣсь оставаться

Не смѣю дольше я.

Уходитъ.

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Куда бѣжать?

Я зла не дѣлала. Но я забыла,

Что здѣсь, на этомъ свѣтѣ, дѣло злое

Зовется часто дѣломъ благороднымъ,

Добро же дѣлать иногда считаютъ

Безуміемъ опаснымъ; и за чѣмъ,

Увы! мнѣ прибѣгать къ защитѣ женской

И говорить, что зла я не свершала?

Какіе это люди?

Входятъ убійцы.

ПЕРВЫЙ УБІЙЦА.

Гдѣ вашъ мужъ?

ЛЕДИ МАКДУФФЪ.

Надѣюсь, не въ такомъ проклятомъ мѣстѣ,

Гдѣ на тебя похожіе могли бы

Его найти.

УБІЙЦА,

Вашъ мужъ измѣнникъ.

МАЛЬЧИКЪ,

Лжешь,

Злодѣй косматый!

УБІЙЦА.

Скверное яйцо!

Измѣнничье отродье!

Зарѣзываетъ его.

МАЛЬЧИКЪ,

Я убитъ!

Спасайтесь, маменька, прошу васъ!

Умираетъ.
Леди Макдуффъ бѣжитъ съ крикомъ "рѣжутъ!" преслѣдуемая убійцами.

СЦЕНА III.

Въ Англіи. Комната во дворцѣ короля,

Входятъ Малькольмъ и Макдуффъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Поищемъ гдѣ нибудь печальной тѣни.

Гдѣ сердца огорченнаго всѣ слезы

Мы выплакать могли бъ.

МАКДУФФЪ.

Скорѣе схватимъ

Мечь смертоносный и, подобно людямъ

Отважнымъ, смѣло вступимся за право,

Утраченное нами. Съ каждымъ утромъ

Стенанья вдовъ недавнихъ раздаются,

Рыдаютъ горько новыя сироты,

Страданья новыя гремятъ подъ небомъ,

Которое Шотландіи состраждетъ

И съ каждымъ эхомъ словно повторяетъ

Всѣ слоги скорби.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Я готовъ грустить

О томъ, чему я вѣрю; вѣрить въ то,

Что вижу, и поправить то, что въ силахъ,

Лишь только бъ мнѣ найти удобный случай.

Что вы сказали, можетъ быть, и правда;

Но тотъ тиранъ, чье имя жжетъ языкъ,

Былъ прежде благороденъ, говорятъ.

Его любили вы, и васъ еще

Не тронулъ онъ. Я молодъ; чрезъ меня

Вы въ милость можете попасть къ нему,

И даже было бы весьма искусно

Невиннаго и бѣднаго ягненка,

Покинутаго всѣми, дать на жертву,

Чтобъ усмирить разгнѣваннаго бога.

МАКДУФФЪ.

Я не измѣнникъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Но Макбетъ измѣнникъ.

Хорошая и добрая природа

Не подчинится ль волѣ короля?

Прощенья долженъ я у васъ просить,

Но мнѣніе мое не можетъ измѣниться

О томъ, чѣмъ вы на самомъ дѣлѣ стали.

Вѣдь ангелы сіяютъ же на небѣ,

Хотя и палъ прекраснѣйшій изъ нихъ;

Когда бы все безчестное на свѣтѣ

Имѣло добродѣтели чело,

То тѣмъ не менѣе та добродѣтель,

Какъ прежде, добродѣтелью бъ осталась.

МАКДУФФЪ.

Я потерялъ надежду...

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Можетъ быть,

Въ томъ именно, гдѣ я нашелъ сомнѣнье.

Зачѣмъ вы бросили жену, дѣтей,

Столь драгоцѣнные для васъ залоги,

Связь крѣпкую любви, и такъ внезапно,

И даже съ ними вовсе не простились?

Я васъ прошу, всѣ эти подозрѣнья

Себѣ безчестьемъ не считать нисколько.

Они лишь служатъ для меня защитой.

Чтобъ я ни думалъ, -- можете со мной

Вы откровеннымъ быть.

МАКДУФФЪ.

Облейся кровью!

Облейся кровью, бѣдная отчизна!

Великая воздвигнись тираннія

На основаніи своемъ надежномъ!

Остановить тебя не въ силахъ доблесть;

Владычествомъ ты можешь наслаждаться, --

Оно тебѣ уступлено по праву!

Прощайте же, милордъ! я не желалъ бы

Безчестнымъ въ вашемъ мнѣніи прослыть,

Когда бъ сулили даже мнѣ тѣ земли,

Которыя теперь въ когтяхъ тирана,

Хотя бъ востокъ богатый шелъ въ придачу!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Не обижайтесь.-- Такъ я говорю

Не потому, чтобъ сомнѣвался въ васъ;

Я думаю, что родина моя

Подъ тягостнымъ ярмомъ въ слезахъ страдаетъ

Своею обливаясь кровью; каждый день

Ей рану къ прежнимъ ранамъ прибавляетъ.

Я также думаю, что много рукъ

Поднялось бы въ защиту правъ моихъ

И благодушный Англіи король

Мнѣ тысячи храбрѣйшихъ предложилъ бы;

Но если я тирана низложу

И на конецъ меча главу его

Воткну, -- то бѣдная моя отчизна

Пороковъ болѣе еще увидитъ,

Чѣмъ прежде, будетъ болѣе страдать

И болѣе терпѣть подъ скипетромъ того,

Кому достанется санъ королевскій.

МАКДУФФЪ.

Но кто же будетъ онъ?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Я самъ. Я знаю,

Во мнѣ гнѣздятся страшные пороки,

И только лишь они увидятъ свѣтъ,

Какъ даже самъ Макбетъ съ душою черной,

Покажется бѣлѣй и чище снѣга.

Сравнивъ всѣ преступленія его

Съ несмѣтными злодѣйствами моими,

Шотландія несчастная сочтетъ

Тогда его ягненкомъ безобиднымъ.

МАКДУФФЪ.

Нѣтъ! даже въ страшныхъ легіонахъ ада

Нельзя такого демона найти,

Который болѣе Макбета былъ бы

За вѣроломство проклятъ!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Я согласенъ,

Что онъ безстыденъ, кровожаденъ, скупъ,

Обманчивъ, вѣроломенъ, хитръ и золъ,

И всякими пороками наполненъ,

Которымъ имя трудно пріискать;

Но нѣтъ предѣловъ, именно предѣловъ

Моимъ желаніямъ сластолюбивымъ:

Всѣ ваши жены, дочери, матроны

И дѣвы не могли бъ вполнѣ насытить

Всю бездну сластолюбья моего!

Та страсть нарушила бы всѣ преграды,

Которыя стояли бъ мнѣ на зло.

Нѣтъ! лучше ужъ Макбетъ, чѣмъ царь такой.

Какъ я!

МАКДУФФЪ.

Да; невоздержность безъ границъ --

Природы деспотизмъ; она и прежде

Была причиною опустошенья

Счастливыхъ царствъ, царей паденья многихъ.

Но не страшитесь то имѣть, что ваше;

Вы можете желаньямъ дать просторъ

На поприщѣ обширномъ и казаться

Лишь только по наружности холоднымъ,

Плащемъ прикрывшись. Есть у насъ довольно

Дамъ сострадательныхъ. Вѣдь вы не коршунъ

И вамъ не истребить всего того,

Что вашему величью попадется,

Какъ скоро ваша страсть извѣстна станетъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

При томъ же, къ довершенью зла,

Будь я король -- вельможей всѣхъ съ размаха

Скосилъ бы я, чтобъ получить ихъ земли;

Хотѣлъ бы я имѣть домъ одного

И камни драгоцѣнные другаго,

И каждое такое обладанье

Считалъ бы лишь приправой безполезной,

Могущей только голодъ раздражить.

Я съ лучшими, честнѣйшими людьми

Вступалъ бы въ нескончаемые споры,

Желалъ бы погубить ихъ навсегда,

Чтобъ завладѣть затѣмъ ихъ достояньемъ.

МАКДУФФЪ.

Любостяжанье это внедрено

Гораздо глубже и пускаетъ корни

Вреднѣе сластолюбья, -- порожденья

Мгновеннаго лишь юношескихъ лѣтъ.

Оно, какъ мечь, царей разило нашихъ.

Но впрочемъ не страшитесь ничего:

Шотландія довольно средствъ имѣетъ,

Чтобъ ваши всѣ желанія пресытитъ

Тѣмъ именно, что вамъ принадлежитъ.

Все это было бъ можно допустить

При качествахъ хорошихъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Но во мнѣ

Нѣтъ качествъ никакихъ; царямъ приличны

Умѣренность, смиренье, справедливость,

Настойчивость, добросердечье, благость,

Великодушье, непоколебимость,

Религіозность, искренность, терпѣнье,

Геройство, твердость, -- а о нихъ понятья

Я даже не имѣю. Но за то какъ много

Во мнѣ пороковъ гнусныхъ и преступныхъ!

И я имъ удовлетворяю всѣмъ,

Чѣмъ можно. Если бы я власть имѣлъ --

Согласья сладостное молоко

Низринулъ бы я въ адъ, смутилъ бы миръ

Тревогою всеобщей и расторгъ бы

Я всякое единство на землѣ!

МАКДУФФЪ.

Шотландія! Шотландія!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Когда

Такой, какъ я, достоинъ править царствомъ,

Скажи мнѣ: я таковъ, какъ говорю.

МАКДУФФЪ.

Достоинъ править царствомъ! нѣтъ! онъ жить

Не долженъ! о, народъ несчастный мой,

Подъ властью хищника съ кровавымъ скиптромъ!

Когда жъ ты дни счастливые увидишь?

Законнѣйшій наслѣдникъ государства

Подъ собственнымъ пр p> (Открытое мѣсто. Лѣсъ въ проспектѣ.)

АНГУСЪ, ЛЕНОКСЪ, Лорды и Солдаты.

Ангусъ.

Друзья! сюда подходятъ Англичане,

Макдуфъ, Малькольмъ съ Сивардомъ ихъ предводятъ;

Святая месть пылаетъ въ ихъ сердцахъ!...

Такъ быть должно! смертельная обида

Воспламенитъ сердца умершихъ къ брани!

Леноксъ.

Бирнамскій лѣсъ отсюда не далеко:

Они пойдутъ черезъ него, и намъ

Не мудрено соединиться съ ними.

А Дональбанъ не съ братомъ?

Ангусъ.

Нѣтъ его!

Я знаю всѣхъ, кто сталъ подъ ихъ знамена!

Сиварда сынъ и многіе другіе

Не зрѣвшіе войны, на битву идутъ!

Леноксъ.

Они идутъ на правую защиту!

Пойдемте же: тирана знамена,

Котораго проклялъ Господь -- не наше!

Туда пойдемъ, гдѣ вѣрная побѣда --

Гдѣ право и гдѣ родина святая!...

Ангусъ.

Въ Бирнамскій лѣсъ! (Слышны труби въ далекѣ.)

Леноксъ.

Чу! загремѣли трубы!

Подходятъ къ намъ Британцы! имъ привѣтъ!

(Трубы.)

СЦЕНА III.

Прежніе, МАЛЬКОЛЬМЪ, СИВАРДЫ (Отецъ и сынъ), МАКДУФЪ, РОССЕ, Солдаты съ знаменами.

Малькольмъ.

Надѣюсь я друзья, что близокъ день,

Въ которой мы права всѣ возвратимъ"

Ужь близокъ день!

Сивардъ.

Смотри кто къ намъ подходитъ!

Малькольмъ.

Всѣ стойте!

Макдуфъ.

Стой!

Россе.

Кто вы?

Леноксъ.

Враги тирана,

Шотландіи друзья!

Россе.

О Государь!

Я знаю ихъ: вотъ Ангусъ и Леноксъ!

Малькольмъ.

Привѣтъ вамъ! что вы принесли?

Леноксъ.

Мечи

На смертный бой, и вѣрныя сердца!

Ангусъ.

Подъ знамена Британіи стеклись -- *

Чтобы найти Шотландію!

Малькольмъ.

Друзья,

Въ объятія ко мнѣ придите! Такъ!

Кто свято чтитъ отечества права,

Тотъ къ намъ идетъ! побѣда будетъ наша!

Сивардъ.

Что дѣлаетъ тиранъ? Онъ, говорятъ,

Ужъ укрѣпилъ высокій Дунзинанъ!

Ангусъ.

Есть слухъ, что имъ безумье овладѣло,

Что онъ готовъ къ отчаянной защитѣ!

Но вѣрно то, что потерялъ себя,

Въ сей битвѣ зла и темнаго сомнѣнья!

Кровавыя восходятъ семена!

Все отъ него такъ быстро отпадаетъ;

А всѣ, за нимъ идущіе на битву

Не преданы, трепещутъ лишь тирана!

И только гдѣ возможность есть сокрыться --

И старъ и младъ бѣгутъ его далеко!

Россе.

Онъ чувствуетъ, что пурпуръ властелина

На немъ лежитъ, какъ платье великана

На карликѣ!--

Макдуфъ.

Да замолчитъ хула!

Отважно мы пойдемъ на грозный бой!

Сивардъ.

Какъ этотъ лѣсъ зовутъ?

Россе.

То лѣсъ Бирнамскій!

Сивардъ.

Вы всѣ друзья, возьмите въ руки вѣтви;

Мы силы такъ сокроемъ отъ врага

И посланныхъ обманемъ!

Всѣ.

Будь же такъ!

(Солдаты ломаютъ вѣтви. )

СЦЕНА IV.

(Комната. )

МАКБЕТЪ, ВРАЧЬ, Воины.

Макбетъ.

Не приносить вѣстей, пусть всѣ бѣгутъ!

Бирнамскій лѣсъ на Дунзинанъ нейдетъ --

И грудь моя спокойна! Что Малькольмъ?

Ребенокъ онъ! онъ женщиной рожденъ!

Не духи ли всесильные рекли,

Которые провидятъ все земное:

"Не трепещи рожденнаго женою!"

Бѣгите жъ всѣ къ Британскимъ знаменамъ!

Сей судъ со мной, я чту его велѣнья!

Не знаю я ни страха, ни сомнѣнья!

(Къ входящему вѣстнику.)

Сгорѣть тебѣ! что бѣлъ какъ молоко?

Вѣстникъ, (испуганный.)

Подходятъ къ намъ ихъ десять тысячъ!

Макбетъ.

Что?

Гусей идетъ къ намъ десять тысячъ!

Вѣстникъ.

Войска!

Макбетъ.

Какъ, воины! гдѣ жъ дѣлись ваши лица?

Будь проклятъ ты! все бѣлъ какъ полотно --

И въ страхъ другихъ привелъ! Какое войско!

Вѣстникъ.

О Государь! Британцы!

Макбетъ.

Съ глазъ долой!

Сейтонъ! Сейтонъ! не въ силахъ мысли снесть!...

Ударомъ симъ я буду низложенъ,

Иль высоко меня подыметъ онъ!

Я жилъ, и жизнь какъ пожелтѣлый листъ,

Ужь осени внимаетъ грозный свистъ!

Все что бъ могло украсить древность лѣтъ --

И почести и дружества объятья,

Не для тебя! не для тебя, Макбетъ!...

Тебѣ однѣ осталися проклятья...

Не громкія -- но отъ души онѣ!...

И слушать лесть дано удѣломъ мнѣ...

Сейтонъ! Сейтонъ!

СЦЕНА V.

МАКБЕТЪ, ВРАЧЬ и СЕЙТОНЪ.

Сейтонъ.

Что повелишь властитель.

Макбетъ.

Что новаго?

Сейтонъ.

Извѣстья подтвердились!

Макбетъ.

Я бьюсь, пока есть мясо на костяхъ!

Дай броню мнѣ!

Сейтонъ.

Ее еще не нужно!

Макбетъ.

Хочу надѣть ее!... послать еще Рейтаровъ!

И казнь тому, кто говоритъ про гибель!

Дай броню мнѣ! Врачъ! что больная? что съ ней?

Врачь.

Тяжелыя владѣютъ грезы ею!

Макбетъ.

Такъ изцѣли жь ее: тебѣ легко

Изторгнуть изъ главы печали память!

Изгладить слѣдъ разстройства -- и забвеньемъ

Покрыть на вѣкъ страдальческія раны!

Врачь.

Болѣзнь сію больной врачуетъ самъ!

Макбетъ.

Что ты сказалъ? такъ брось искуство псамъ!

Не изцѣлишь!... Дай броню мнѣ скорѣй!

Подай копье! ты всадниковъ пошли!...

О, добрый врачъ! меня ты изцѣли --

И я клянусь, что славою твоею,

Я утомлю молву!... Какое зелье

Британскія толпы отъ насъ отклонитъ?

Ты слышалъ ли о нихъ?

Врачъ.

О Государь?

Мы слышали, что все на брань готово!

Макбетъ, (отдавая броню Сейтону.)

Пусть кто нибудь за мной ее несетъ!

Я не страшусь, Бирнамскій лѣсъ найдетъ!

Надъ замкомъ симъ осада не сильна!...

Пускай они сгноятъ, пока умрутъ

Отъ голода и отъ болѣзней! Если бъ

Не бросили измѣнники знамена --

Мы грудью въ грудь пошли бъ врагамъ навстрѣчу!

(За сценой, крикъ.)

Что значитъ шумъ?

Сейтонъ.

То женщины рыдаютъ!

(Уходитъ со Врачемъ.)

Макбетъ.

Я позабылъ, что существуетъ страхъ!

Гдѣ время то, какъ трепеталъ совы?

Гдѣ время, какъ власы моей главы

Вздымалися -- все то въ протекшихъ дняхъ!...

Такъ! ужасомъ насытился мой взоръ --

Не я ли зрѣлъ бесѣду трехъ сестёръ!...

Что сдѣлалось?

(Сейтонъ возвращается.)

СЦЕНА VI.

МАКБЕТЪ и СЕЙТОНЪ.

Сейтонъ.

Скончалась Королева!

Макбетъ, (послѣ долгаго молчанія.)

Ей должно бы позднѣе умереть!...

Насталъ бы часъ и для подобной вѣсти!

(Безпокойно ходитъ взадъ и впередъ.)

Какъ завтра и все завтра -- въ вѣчность тонетъ

Какъ тихо все въ послѣдній кругъ идетъ!...

Вчера! вчера! все въ гробъ быстрѣе гонитъ!

О! пусть огонь свѣтильникъ сей сожжетъ!...

Что жизнь, то тѣнь! она летитъ какъ сонь!

То скоморохъ, который въ должный часъ

Терзается, увеселяетъ насъ,

Но кончитъ,-- и какъ будто не жилъ

Такъ, жизнь глупцомъ разсказанная сказка,

Гдѣ глупо все, завязка и развязка!...

СЦЕНА VII.

Прежніе и ВѢСТНИКЪ.

Макбетъ.

Вѣдь ты пришелъ, чтобъ говоришь! скорѣй!

Вѣстникъ.

О Государь! хотѣлъ сказать, что видѣлъ,

Но силы нѣтъ!

Макбетъ.

Все смѣло говори!

Вѣстникъ.

Какъ я стоялъ на стражѣ на холмѣ --

Вдругъ посмотрѣлъ къ Бирнаму и увидѣлъ,

Что темный лѣсъ Бирнамскій къ намъ подходитъ!

Макбетъ, (схватываетъ его съ бѣшенствомъ.)

Ты лжецъ!

Вѣстникъ.

Пусть гнѣвъ вашъ на меня падетъ,

Когда то ложь!... Увидите вы сами --

Онъ не далёкъ! весь темный лѣсъ идетъ!...

Макбетъ.

Коль ложь принесъ, на дерево повѣшенъ --

Виси, пока отъ голода не высохъ!...

Коль истину -- она ничтожна мнѣ --

Довольно, я не вѣрю прорицаньямъ!...

"Заговоры и измѣны,

"Вѣрь, не могутъ досягнуть;

"Но дотоль, пока подъ стѣны

"Замка, гдѣ Макбетъ живетъ,

"Лѣсъ Бирнамскій не пойдетъ!"

А онъ идетъ!... къ оружію скорѣй!...

Коль правда то, что видѣлъ, поздно бѣгство --

Такъ! все во мнѣ отъ солнца ужь устало!

Хочу, что бъ вся вселенная упала!...

Тревогу бей!.... бушуй же разрушенье!

Коль пасть; такъ будь съ мечемъ въ рукахъ паденье!

СЦЕНА VIII.

(Площадь предъ крѣпостью -- вдали ландшафтъ. Вся глубина театра наполнена войскомъ.)

МАЛЬКОЛЬМЪ, СИВАРДЪ, сынъ СИВАРДА, МАКДУФЪ, РОССЕ, АНГУСЪ, ЛЕНОКСЪ.

(Воины подходятъ съ вѣтвями въ рукахъ.)

Малькольмъ.

Ужь близко мы! бросайте ваши вѣтви;

Сивардъ! вы въ бой отрядъ ведите первой!

Межъ тѣмъ какъ я и сей герой --

(Показываетъ на Макдуфа.)

Мы будемъ,--

Повсюду, гдѣ нужна лишь будетъ помощь.

Сивардъ.

О, если мы сойдемся со врагомъ --

Такъ на зарѣ его мы разобьёмъ!

Макдуфъ.

Пускай гремятъ въ рядахъ повсюду трубы --

Предвѣстники и крови и убійства! (Трубятъ.)

(Въ глубинѣ сражаются. Всѣ уходятъ.)

СЦЕНА IX.

МАКБЕТЪ и сынъ СИВАРДА.

Макбетъ.

Къ позорному столбу привязанъ я!

Бѣжать нельзя!... Я бьюсь, какъ лютый звѣрь!...

А гдѣ же онъ, рожденный не женою?--

Здѣсь нѣтъ его, безсильны надо мною!...

Сивардъ, (входитъ.)

Какъ имя?

Макбетъ.

Ты узнай и трепещи!

Сивардъ.

Не трепещу, хотя бъ носилъ названье;

Какаго нѣтъ въ жилищѣ преисподнемъ!

Макбетъ.

Такъ знай: Макбетъ!...

Сивардъ.

Не могъ самъ Сатана

Произнести мнѣ ненавистнѣй имя!...

Макбетъ.

Оно тебѣ ужасно!...

Сивардъ.

Лжешь, тиранъ!

Съ мечемъ въ рукахъ, я докажу, что лжешь!

(Сражаются. Сивардъ падаетъ.)

Макбетъ.

Женою ты рожденъ: твой мечъ ничтоженъ!

(Уходитъ. Битва продолжается.)

СЦЕНА X.

МАКДУФЪ.

Тревога тамъ!... иди сюда злодѣй!

Когда падешь, не мною пораженный,

То образъ и жены, и всѣхъ дѣтей,

Предстанетъ предъ меня окровавленный!..

Я не могу сражаться противъ Кернцевъ,

Они идутъ невольно въ бой кровавый!

Я жду тебя, Макбетъ! или мой мечъ

Взойдетъ въ ножны не совершивъ удара!...

Онъ вѣрно тамъ! гдѣ стукъ мечей сильнѣе,

Тамъ вѣрно вождь!... О счастіе! скорѣе!

Мнѣ покажи его челомъ къ челу!

(Уходитъ.)

СЦЕНА XI.

СИВАРДЪ и МАЛЬКОЛЬМЪ.

СИВАРДЪ.

О Государь, сюда! ужь замокъ намъ здался!

И воины его къ намъ переходятъ!

Сражаются отважно наши Таны!

Успѣхъ весь нашъ -- немногое осталось!

Малькольмъ.

Дрались съ врагомъ, котораго удары

Насъ не могли достигнуть!

Сивардъ.

Въ крѣпость! въ крѣпость!

(Уходитъ.)

СЦЕНА XII.

МАКБЕТЪ, за нимъ МАКДУФЪ.

Макбетъ.

За чѣмъ играть мнѣ Римскаго Героя?

На собственный не брошусь мечъ!.. О нѣтъ!

Но лучше ли живущихъ изтреблять?

Макдуфъ (его останавливаетъ.)

Остановись!...

Макбетъ.

Изъ смертныхъ ты одинъ,

Котораго щажу: твоею кровью

Обрызганъ я довольно?

Макдуфъ.

Всѣ слова

Въ моемъ мечѣ! злодѣй! ты долженъ биться!

Макбетъ, (сражаются долго и успѣхъ ровенъ,)

Напрасенъ трудъ; твой мечъ сѣчетъ лишь воздухъ

Падетъ не на меня!.. моей главы

Не досягнетъ рожденный въ свѣтъ женою!

Макдуфъ.

Такъ посели въ груди твоей сомнѣнье

И пусть тебѣ нечистый скажетъ духъ!--

Что вырванъ я изъ чрева до рожденья!...

Макбетъ.

Будь проклятъ твой языкъ, онъ отнялъ силы!

Будь продлятъ тотъ, кто вѣритъ заклинаньямъ!

Они въ обманъ приводятъ слухъ!

Макдуфъ.

Такъ сдайся же -- и будь живъ для позора!..

Будь у столба позорнаго твой ликъ --

И будь на немъ слова: "вотъ онъ тиранъ! "

Макбетъ.

Не мнѣ лобзать у ногъ Малькольма прахъ!

Не мнѣ служить народу посмѣяньемъ!..

Хотя пошелъ Бирнамскій лѣсъ, и тотъ

Кто не рожденъ женою предо мною!

Я испытать послѣднее хочу!

Покрылся я воинственнымъ щитомъ!

Макдуфъ, ко мнѣ! проклятіе тому,

Кто первый возгласитъ: довольно! стой!..

(Уходятъ сражаясь).

СЦЕНА XIII.

(Трубы).

МАЛЬКОЛЬМЪ, СИВАРДЪ, РОССЕ, АНГУСЪ, ЛЕНОКСЪ, Воины.

Малькольмъ.

Я бы желалъ, чтобъ всѣ здѣсь собрались!

Сивардъ.

О Государь! иные пали въ битвѣ!

Но этотъ день не дорого намъ стоилъ.

Малькольмъ.

А гдѣ Макдуфъ, и гдѣ Сиварда сынъ?

Россе.

Онъ палъ, но долгъ свой отдалъ какъ Герой.

Сивардъ.

Такъ онъ убитъ!..

Россе.

И съ поля отнесенъ!

Когда о немъ рыдать достойно хочешь,

Такъ, не найдешь страданіямъ ты словъ!

Сивардъ.

А язвы гдѣ?

Россе.

Всѣ язвы на груди!..

Такъ миръ ему! будь столько же сыновъ,

Какъ на главѣ власовъ: я лучшей смерти

Имъ не хочу! Вотъ новая намъ радость!..

СЦЕНА XIV и послѣдняя.

Тѣ же и МАКДУФЪ съ короной и одѣяніемъ Макбета.

Макдуфъ.

Привѣтствую тебя властитель! Мертвъ тиранъ!

Свободны мы!.. готовъ тебѣ привѣтъ!

Пускай со мной сольется гласъ всеобщій;

Привѣтъ тебѣ Шотландіи властитель!

Всѣ.

Привѣтъ тебѣ Шотландіи властитель!

Малькольмъ. (Трубы.)

Мнѣ дороги мгновенья!.. я хочу

Вознаградить всеобщее усердье!...

О Таны! вамъ даю названье Графовъ!

Употребимъ старанье, чтобъ призвать

Всѣхъ изгнанныхъ -- и уготовишь месть

Клевретамъ сей четы окровавленной:

Его жена -- самоубійцей стала,

Какъ говорятъ! Такъ! съ помощью Творца

Мы многое исполнимъ. Вы всѣ въ Скону

Отправьтеся -- тамъ я взойду на Тронъ.

KОНЕЦЪ.

вижу,

Я буду рубить ихъ.

Макдуфъ. Эй, адскій песъ!

Макбетъ. Изъ всѣхъ людей я избѣгалъ тебя,

Уйди. И такъ ужь на моей душѣ

Твоей не мало крови.

Макдуфъ. Голосъ мой

Въ моемъ мечѣ, тебя назвать, злодѣя,

Нельзя: не сыщешь словъ. (Они дерутся).

Макбетъ. Напрасный трудъ:

Ты могъ бы легче этотъ воздухъ ранить,

Чѣмъ кровь мою пролить своимъ мечомъ.

Руби же тамъ, гдѣ можешь раны наносить:

Я заколдованъ, я неуязвимъ

Для тѣхъ, кто женщиной рожденъ.

Мандуфъ. Дрожи!

И пусть тотъ духъ которому служилъ ты

Тебѣ повѣдаетъ что не рожденъ я,

А вырѣзанъ изъ чрева.

Макбетъ. Будь проклятъ твой языкъ, меня лишилъ онъ

Того что мнѣ отвагу придавало,

Я вѣрить пересталъ врагамъ лукавымъ:

Они двусмысленно играютъ словомъ,

Его для уха только исполняютъ,

Нарушивъ смыслъ, не стану драться.

Мандуфъ. Тогда сдавайся, трусъ.

Живи чтобъ быть посмѣшищемъ временъ

И пусть тебя на вывѣскѣ звѣринца

Изображаютъ и поставятъ надпись:

Здѣсь выставленъ тиранъ.

Макбетъ. Нѣтъ, я не сдамся.

Не поцѣлую прахъ предъ Малькольмомъ.

Нѣтъ, я забавою толпы не стану.

Пускай на Дунсинанъ Бирнамскій лѣсъ

Пошелъ. Пусть женщиной рожденъ ты не былъ;

Но я готовъ вступить въ послѣдній бой.

Держись, Макдуфъ! Пусть будетъ проклятъ тотъ

Кто первый закричитъ: "довольно, стой." (Угонятъ, сражаясь).

(Отбой. Тушъ. Возвращаются съ трубами и знаменами: Малькольмъ, старый Сивардь, Россъ, таны и солдаты).

Малькольмъ. О, еслибъ всѣ друзья вернулись цѣлы!

Сивардъ. Иныхъ не хватитъ; но теперь ужь вижу

Что этотъ день намъ дешево достался.

Малькольмъ. Не возвращались Макдуфъ и вашъ сынъ.

Россъ. Вашъ сынъ исполнилъ честно долгъ солдата

И прожилъ лишь до дня когда сталъ мужемъ.

Едва успѣлъ онъ показать себя

Иродъ врагомъ, не отступивъ ни шагу,

Какъ умеръ храбрецомъ.

Сивардъ. Такъ умеръ онъ?

Россъ. И съ поля унесенъ; но ваша скорбь

Съ его достоинствомъ пусть не сравнится,

Она границъ бы не имѣла.

Сивардъ. Какъ

Онъ раненъ?

Россъ. Въ лобъ.

Сивардъ. Да будетъ добрый воинъ

У Господа. Когда бы сыновей

Имѣлъ я столько жь какъ волосъ, другаго

Конца я не желалъ бы имъ. Аминь.

Малькольмъ. Не такъ его мы всѣ должны оплакать.

Сивардъ. И такъ довольно: говорятъ, онъ умеръ

Какъ слѣдуетъ и этимъ долгъ исполнилъ,

Такъ миръ ему. Тамъ радостная новость.

(Возвращается Макдуфъ съ головою Макбета).

Макдуфъ. Да здравствуетъ король! Отнынѣ ты

Король. Вотъ голова измѣнника!

Я вижу здѣсь жемчужины страны

Въ душѣ уже привѣтствуютъ тебя

И крикнуть бы со мной они готовы:

Да здравствуетъ Шотландіи король!

Всѣ. Да здравствуетъ король Шотландіи! (Трубы).

Малькольмъ. Мы поспѣшимъ вамъ на любовь отвѣтить,

Сравнявшись съ вами. Таны и друзья,

Отнынѣ графы первые въ Шотландіи

Въ такомъ достоинствѣ; но чѣмъ еще

Должны мы этотъ славный день отмѣтить,

Какъ не возвратомъ изгнанныхъ друзей

Успѣвшихъ избѣжать сѣтей тирана?

Мы устранимъ служителей жестокихъ

Злодѣя или адской королевы,

Которая, какъ говорятъ, сама

Себя лишила жизни. Вотъ что надо

Намъ съ Божьей милостью потомъ исполнить,

Когда и гдѣ тому наступитъ время.

Теперь же всѣхъ, друзья, благодаримъ

И въ Сконъ скорѣй принять вѣнецъ спѣшимъ. (Трубы уходятъ).

Кн. Д. Цертелевъ.

"Русскій Вѣстникъ", No 5, 7, 8, 1901.

> упцамъ путь незамѣтный къ праху смерти!--

Такъ гасни-жь, гасни, крохотный огарокъ!--

Жизнь -- тѣнь лишь мимолетная!-- актеръ

Прежалкій на подмосткахъ: часъ одинъ

Урочный, величаясь, пошумитъ

Иль въ гнѣвѣ грозномъ покричитъ, а тамъ

Пропалъ -- его уже не слышно!-- сказка

Глупца, неистовствъ полная и грома,

А содержанья никакого!...

(Входитъ вѣстникъ).

Ты

Сказать намъ что-то хочешь? Говори

Проворнѣй.

Вѣстникъ.

Милостивый лордъ, я...55)

Вамъ долженъ донести, что видѣлъ самъ!...

Но какъ мнѣ говорить, не знаю...

Макбетъ.

Да говори же какъ-нибудь!

Вѣстникъ.

Л... лордъ,

Стоялъ я на часахъ, тамъ на холмѣ...

Смотрѣлъ я на Бирманскій лѣсъ, и вдругъ...

Мнѣ показалось: лѣсъ зашевелился,

Пришелъ въ движенье...

Макбетъ (Бьетъ вѣстника).

Лжешь, холопъ!

Вѣстникъ.

Весь гнѣвъ

Обрушьте на меня, когда не такъ.--

Увидите вы за три мили сами!

Я говорю вамъ вѣрно: лѣсъ идетъ!...

Макбетъ.

А если ты сказалъ неправду... знай,

На первомъ деревѣ повѣшенъ будешь,--

Живымъ, чтобы отъ голода ты въ корчахъ

Издохъ, а если правъ -- повѣсь тогда

Меня, пожалуй!-- Стала колебаться

Увѣренность моя!-- Нечистыхъ силъ

Двусмысленность я видѣть начинаю!...

Они и ложь, какъ правду, говорятъ:

"Не бойся до тѣхъ поръ пока нейдетъ

Бирнамскій лѣсъ на Донзинанъ", и вотъ

Бирнамскій лѣсъ идетъ!-- Идетъ!-- къ мечамъ,

Къ оружью, въ поле!-- Если же увижу

И то, что утверждаетъ онъ,-- нельзя,

Бѣжать, нельзя и оставаться здѣсь!--

Какъ сталь надоѣдать мнѣ солнца свѣтъ!--

Ахъ, если бы погибъ весь этотъ міръ!--

На бой, въ набатъ звоните! Вихрь бушуй!

Несися, гибель, къ намъ! Въ оружьи съ ногъ

До головы умремъ съ мечемъ въ рукахъ!

(Уходятъ).

СЦЕНА VI.

Донзинанъ. Равнина передъ замкомъ.

Входятъ: Мэлькольмъ, Старый Сивардъ, Мэкдофъ и проч. и ихъ войско съ сучьями деревьевъ въ рукахъ, съ барабаннымъ боемъ и распущенными знаменами.

Мэлькольмъ.

Теперь уже довольно близко. Бросьте

Щиты изъ листьевъ, покажитесь сами

Въ томъ видѣ, какъ на самомъ дѣлѣ вы,--

Вы дядя мой и сынъ вашъ благородный,

Нашъ братъ, начнете первое сраженье,

А мы и доблестный Мэкдофъ, исполнимъ

Все остальное, что вы указали.

Сивардъ.

Прощайте! Только-бъ до заката солнца

Съ тирана войскомъ намъ сойтись! Пусть всѣ

Погибнемъ, если не съумѣемъ драться.

Мэкдофъ.

Пусть трубы говорить я во всю мочь

Ревутъ предвѣстники кровавой смерти!

СЦЕНА VII.

Другая часть той же равнины.

Входитъ Макбетъ.

Макбетъ.

Къ столбу привязанъ я!-- Бѣжать нельзя!--

Всю травлю, какъ медвѣдь, я вынесть долженъ!--

Гдѣ тотъ, кого не женщина родила?

Такого только лишь могу бояться,

Такой мнѣ только страшенъ,-- онъ одинъ --

Ничто иное!--

(Молодой Сивардъ входитъ).

Молодой Сивардъ.

Имя?

Макбетъ.

Задрожишь,

Когда узнаешь!

Мэлькольмъ.

Нѣтъ, хотя-бъ назвался

Ты именемъ изъ ада взятымъ!

Макбетъ.

Я --

Макбетъ!

Молодой Сивардъ.

Не могъ самъ дьяволъ произнесть

Мнѣ ненавистнѣй слова!

Макбетъ.

И страшнѣй!

Молодой Сивардъ.

Ты лжешь, тиранъ проклятый! Ложь твою

Докажетъ мечъ.--

(Сражаются и молодой Сивардъ убитъ).

Макбетъ.

Ты женщиной рожденъ!--

Смѣюсь мечамъ и съ хохотомъ ругаюсь

Надъ всякаго оружія угрозой

Въ рукахъ того, кто женщиной рожденъ!

(Уходитъ).

(Шумъ битвы. Мэкдофъ входитъ).

Мэкдофъ.

Сюда! Шумъ въ этой сторонѣ сильнѣй!--

Тиранъ проклятый, покажись! Когда

Падешь не отъ моей руки, такъ души

Жены, дѣтей казнить меня начнутъ

И не дадутъ покоя мнѣ нигдѣ!--

Несчастныхъ Керновъ бить я не могу; --

Они лишь наняты носить оружье.--

Тебя, Макбетъ, мнѣ нужно, иль въ ножны,

И не зазубривъ въ дѣлѣ острія,

Воротится мой мечъ!-- Ты тамъ навѣрно:

Тамъ страшный стукъ мечей; тамъ кто-нибудь

Могучій силами дерется! Дай,

Судьба, ты мнѣ его найти, и больше

Тебя я ни о чемъ ужь не прошу!

(Уходитъ. Шумъ битвы).

(Входитъ: Мэлькольмъ и СИвардъ).

Сивардъ.

Сюда, мой лордъ!-- Безъ боя замокъ сдался?--

Тирана воины дерутся съ той

И съ этой стороны; но наши таны.

Какъ люди чести, молодецки бьются!

День этотъ признаетъ себя ужь вашимъ.--

Еще немного и -- конецъ.

Мэлькольмъ.

Враги

За насъ дрались: такихъ я видѣлъ самъ!

Сивардъ.

Займите замокъ, принцъ.

(Уходятъ).

(Шумъ битвы усиливается; входитъ Макбетъ).

Макбетъ.

Зачѣмъ же мнѣ

Розыгрывать роль римскаго глупца:

На мечъ бросаться мой и умирать?

Пока я живъ, пусть лучше ихъ язвятъ

Такія раны...

(Входитъ Мэкдофъ).

Мэкдофъ.

Обратись сюда,

Ты, адская собака, обратись!

Макбетъ.

Изъ всѣхъ людей тебя я избѣгалъ!--

Уйди!-- И безъ того ужь много крови

Твоей мнѣ душу давитъ!

Мэкдофъ.

Я -- безъ словъ!

На этомъ вотъ мечѣ -- мой громкій голосъ!--

Мерзавецъ кровожадный, слова нѣтъ,

Чтобъ гнусность выразить твою, какъ надо!

Макбетъ.

Напрасенъ трудъ! Твоимъ мечемъ скорѣй

Ты даже воздухъ невредимый ранишь,

Чѣмъ каплю изъ моей крови добудешь!--

Пусть мечь твой надаетъ на шлемы тѣ,

Которые возможно разсѣкать:--

И зачарованъ весь, и не добыть

Меня тому, кто женщиной рожденъ!...

Мэкдофъ.

Кляни-жь въ отчаяньи твои всѣ чары!--

Пусть дьяволъ тотъ, которому ты служишь,

И скажетъ, что до времени рожденья

Мэкдофъ изъ чрева матери былъ вырванъ!

Макбетъ.

А!... Проклятъ твой языкъ за это слово!

Оно часть лучшую моей души

Лишило силъ!-- Никто теперь не вѣрь

Фиглярамъ адскимъ; насъ они дурачатъ

Двойнымъ рѣчей ихъ смысломъ, дуютъ въ уши

Намъ обѣщанья,-- тутъ же обрываютъ

Надежды всѣ! Съ тобой я не дерусь.--

Мэкдофъ.

Такъ сдайся-жь, трусъ и, на позоръ себѣ,

Какъ чудище, на диво всѣмъ живи!--

Теперь ты не уйдешь,-- ты мой!-- Какъ рѣдкость

Чудовищный твой образъ намалюемъ

И, вздѣвъ на шестъ высокій, понесемъ

Для всѣхъ на поглядѣнье, а подъ нимъ

Подпишемъ: "Вотъ, смотрите, здѣсь тиранъ"!

Макбетъ.

Не сдамся я, чтобъ прахъ у ногъ Мэлькольма,

Молокососа, подло цѣловать,

Чтобъ быть приманкой для проклятій черни!

Хотя Бирнамскій къ Донзинану лѣсъ

И подошелъ, хоть женщина тебя

И не родила; но въ рукахъ съ мечемъ

Надежнымъ я... Послѣднее пытаю!--

Бросаю щитъ мой вѣрный!-- Защищайся,

Мэкдофъ! Пусть будетъ проклятъ тотъ на вѣки.

Кто первый закричитъ: довольно, стой!--

(Уходитъ сражаясь).

Трубятъ отступленіе. Входятъ съ барабаннымъ боемъ и распущенными знаменами Мэлькольмъ, Старый Сивардъ, другіе таны и войско.

Мэлькольмъ.

Желалъ бы я, чтобъ наши всѣ друзья,

Кого не достаетъ здѣсь, возвратились

Здоровы, невредимы.

Сивардъ

Нѣтъ, инымъ

Не возвратиться!-- Все-жь столь славный день

Не дорого намъ стоилъ!

Мэлькольмъ.

Нѣтъ Мэкдофа!--

А гдѣ-жь вашъ благородный сынъ?

Россъ.

Вашъ сынъ

Долгъ воина, какъ надо, уплатилъ.--

Онъ жилъ до той поры, какъ мужемъ сталъ

И доказать успѣлъ на дѣлѣ то:

Не отступалъ онъ въ битвѣ ни на шагъ,

И -- смертью мужа умеръ!

Сивардъ.

Умеръ онъ?

Россъ.

Онъ вынесенъ изъ боя мертвымъ. Лордъ,

Не мѣряйте потерю вашимъ горемъ,

Иначе будетъ безъ границъ оно!

Сивардъ.

А раны спереди на немъ?

Россъ.

На лбу.

Сивардъ.

Ну, хорошо:-- былъ воиномъ онъ Божьимъ!--

И если-бъ сыновей имѣлъ я больше,

Чѣмъ всѣхъ волосъ на головѣ моей,

Я-бъ лучшей смерти не желалъ для нихъ!--

Пусть это будетъ погребальнымъ звономъ

По немъ!

Мэлькольмъ.

Онъ большей почести достоинъ,

И этотъ долгъ уплатимъ мы ему.

Сивардъ.

Съ него того, что ужь сбылось, довольно!

Вотъ, говорятъ -- онъ умеръ хорошо,

И заплатилъ долгъ воина сполна,--

И Богъ съ нимъ!-- Вотъ и новая вамъ радость!

(Входитъ Мэкдофъ съ головой Макбета).

Мэкдофъ.

Да здравствуетъ король! Теперь ужъ ты --

Король на самомъ дѣлѣ: вотъ, смотри,

Здѣсь хищника престола голова!--

Шотландія свободна!-- Вкругъ тебя

Всѣ перлы королевства! Всѣ тебя

Въ душѣ своей со мною поздравляютъ;

И пусть со мной теперь воскликнутъ громко:

Да здравствуетъ Шотландіи король!

Всѣ.

Да здравствуетъ Шотландіи король!

Мэлькольмъ.

Не будемъ расточительны на время,

Пока вамъ не заплатимъ за любовь

И долгъ вполнѣ нашъ не очистимъ -- Таны

И братья! Графами отнынѣ будьте!

Вы первые, кого такимъ почетомъ

Привѣтствуетъ Шотландская страна!

За тѣмъ, что слѣдуетъ исполнить намъ,

Что насадить для будущихъ временъ:

И первое, призвать друзей бѣжавшихъ

Въ страны чужія отъ сѣтей злодѣя;

Затѣмъ помощниковъ и мясника

Издохшаго сыскать и сатану

Во образѣ жены, ихъ королеву,

Которая, однако-жь, полагаютъ,

Сама, своею дьявольской рукой

Себя лишила жизни,-- это все

Въ свое свершимъ мы время, постепенно!--

Еще мы разъ благодаримъ васъ всѣхъ

И каждаго по одиночкѣ! Въ Скону

Прибыть немедля приглашаемъ. Тамъ

При всѣхъ корону на себя возложимъ!

Занавѣсъ падаетъ.

Изъ памяти ея вынь корень грусти,

Изъ мозга вырви съ корнемъ всѣ смущенья,

Которыя на немъ напечатлѣлись,

И сладостнымъ забвенья антидотомъ

Ей запертую грудь освободи

Отъ вещества опаснаго, которымъ

Она наполнена, и что у ней на сердцѣ

Легло такъ тяжко!

ДОКТОРЪ.

Въ этомъ паціентъ

Самъ для себя врачомъ быть долженъ.

МАКБЕТЪ.

Брось же

Свои лекарства всѣ собакамъ: мнѣ

Вы одного изъ нихъ не надо.-- Ну же,

Надѣньте панцырь на меня, и дайте

Мнѣ посохъ мой,-- такъ вышлите-жъ ихъ, Сейтонъ.--

Всѣ таны отъ меня бѣжали, докторъ!--

Такъ поспѣшайте-жъ, сэръ!-- А если, докторъ,

Ты можешь, разсмотрѣвъ мочу страны,

Узнать ея недугъ (26), и возвратить

Ее къ прямому прежнему здоровью,

То восхвалю тебя предъ самымъ эхомъ,

Которое Тебя восхвалитъ вновь.--

Ну отправляйся-жъ.-- Ревенемъ ли,

Александрійскимъ листомъ, иль другимъ

Какимъ чистительнымъ, нельзя ль отсюда

Тебѣ спровадить этихъ Англичанъ?...

Слыхалъ ли что объ нихъ?

ДОКТОРЪ.

Да, Государь,

И Ваши царскія приготовленья

Даютъ ужъ намъ возможность кое-что

О томъ прослышать.

МАКБЕТЪ.

Все за мной нести.--

Ни смерть, ни ядъ меня не ужаснетъ,

Пока Бирнамскій лѣсъ сюда не подойдетъ!

(Уходите).

ДОКТОРЪ.

Будь лишь далёкъ отъ Дунсинана я --

Сюда впередъ барышъ не завлечетъ меня!

(Уходить).

СЦЕНА IV.

Поле близь Дунсинана. Въ виду лѣсъ.-- Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Малькольмъ, старикъ Сивардъ си сыномъ, Макдуфъ, Ментесъ, Кэтнесъ, Ангусъ, Леноксъ, Россъ, и за ними солдаты.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Надѣюсь я, о други, близка дни,

Что наши домы будутъ всѣ свободны!

МЕНТЕСЪ.

Въ томъ нѣтъ сомнѣнья!

СИВАРДЪ.

Что-за лѣсъ предъ нами?

МЕНТЕСЪ.

Бирнамскій.-- Пусть же каждый воинъ срубитъ

Себѣ по вѣткѣ, и несетъ ее

Передъ собою: этимъ мы прикроемъ

Число солдатъ отъ нашего врага,

И вмѣстѣ съ тѣмъ лазутчиковъ заставимъ

Впасть въ заблужденье въ отношеньи къ намъ.

СОЛДАТЪ.

Все будетъ сдѣлано.

СИВАРДЪ.

А сами мы

Другихъ вѣстей не свѣдаемъ, какъ тѣ,

Что самъ къ себѣ довѣрчивый Макбетъ,

Укрывшись въ замкѣ Дунсинанскомъ, ждетъ,

Чтобъ обложили мы его блокадой.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Въ немъ вся его надежда, потому

Что тамъ, гдѣ есть лишь выигрышъ какой,

Большой и малой мятежи ему

Все замышляютъ: служатъ вѣдь ему

Изъ одного лишь только принужденья,

Сердца же всѣхъ далеки отъ него'.

МАКДУФЪ.

И такъ, пусть правый судъ нашъ выжидаетъ

Событья вѣрнаго, а мы межъ тѣмъ

Употребимъ все ратное искусство.

СИВАРДЪ.

Ужъ близокъ срокъ, который намъ своимъ

Рѣшеньемъ вѣрнымъ дастъ узнать о томъ,

Что есть у насъ, и то, чего мы ждемъ:

Надежды въ насъ родятъ лишь рой мечтаній,

Успѣхъ же вѣрный -- часто внѣ гаданій,--

Къ нему-то встрѣчу полетимъ войною!--

СЦЕНА V.

Дунсинанъ. Дѣйствіе за стѣнами замка. Входятъ въ барабаннымъ боемъ и знаменами Макбетъ, Сейтонъ и солдаты.

МАКБЕТЪ.

Скорѣй на внѣшней сторонѣ стѣнъ замка

Знамена вѣшайте; пусть лозунгъ будетъ:

"Они, идутъ." А замокъ нашъ такъ крѣпокъ,

Что ихъ осаду осмѣетъ съ презрѣньемъ;

Пускай ихъ тутъ стоятъ, покуда голодъ

И лихорадка всѣхъ ихъ не изгложетъ;

И еслибъ ихъ не подкрѣпляли наши,

То смѣло-бъ мы ихъ встрѣтили грудь съ грудью,

И отразивъ, прогнали-бъ ихъ домой.--

Но что за шумъ?

(Въ замкѣ послышался женскій крикъ).

СЕЙТОНЪ.

Да это, Государь,

Крикъ женщинъ.

МАКБЕТЪ.

Я почти и позабылъ

Боязни вкусъ. А было, впрочемъ, время,

Когда мои всѣ чувства холодѣли,

Услышавъ ночью крикъ; разсказъ ужасный

Мнѣ волосы на головѣ вздымалъ,

Какъ словно въ нихъ была какая жизнь:

Но ужасами я вполнѣ пресыщенъ,

И помысламъ убійственнымъ моимъ

Столь сродный страхъ, меня уже теперь

Безсиленъ привести въ оцѣпенѣнье!--

Да отъ чего же эти крики?

СЕЙТОНЪ.

Государь,

Скончалась Королева.

МАКБЕТЪ.

Лучше-бъ послѣ

Ей умереть: тогда-бы было время

Объ этомъ рѣчь вести.-- А это завтра,

Все завтра, завтра тащится шажкомъ,

И со дня на день до послѣдней буквы,

Пока назначенный не минетъ срокъ,--

А эти послѣ завтра освѣщали

Лишь къ праху смерти путь однимъ глупцамъ...

Такъ догорай же, догорай ты, малый свѣточъ!...

Жизнь -- тѣнь ходячая, актеръ лишь бѣдный,

Что гордо ходитъ но помосту сцены,

И убиваетъ часъ-другой,-- потомъ,

О немъ и не слыхать! О! то лишь сказка,

Что идіотъ разсказываетъ вамъ

Въ неистовствѣ и съ крикомъ,-- а межъ тѣмъ,

Ничтожная!--

Входитъ Вѣстникъ.

Ты, вѣдь, пришелъ за тѣмъ,

Чтобъ почесать языкъ -- скорѣй же къ дѣлу.--

ВѢСТНИКЪ.

О, милосердый Государь, осмѣлюсь

Я донести, что видѣлъ, говорю я,

Но какъ сказать, не знаю --

МАКБЕТЪ.

Говори же.

ВѢСТНИКЪ.

Я, стоя на часахъ на томъ холмѣ,

Взглянулъ къ Бирнаму невзначай -- и вотъ,

Мнѣ показалось, что какъ будто лѣсъ

Пришелъ въ движеніе.

МАКБЕТЪ.

Ты лжецъ и рабъ!

(Даетъ ему пощечину).

ВѢСТНИКЪ.

Пусть понесу я гнѣвъ Вашъ, если это

Не такъ: на разстояніи трехъ миль,

Вы разглядите сами: какъ идетъ онъ --

То есть, какъ движется тотъ лѣсъ.

МАКБЕТЪ.

А если

Ты ложь сказалъ, то я тебя живаго

На первомъ деревѣ велю повѣсить,

Гдѣ ты отъ голода изсохнешь; если-жъ

Твоя рѣчь правая, то мнѣ нѣтъ нужды,

Хотя-бъ со мной ты сдѣлалъ точно то же:

Я облаченъ въ рѣшимость... Начинаю

Подозрѣвать двоякій смыслъ въ врагѣ,

Который лжетъ, но очень сходно съ правдой.

Не бойся ничего дотоль, пока

Бирнамскій лѣсъ не выйдетъ къ Дунсинану --

Лѣсъ и идетъ на встрѣчу къ Дунсинану....

Оружіе! Оружіе!-- и въ поле!

И если то, что сказано, случится,

Куда-жь бѣжать отсюда? гдѣ укрыться?

Мнѣ солнца свѣтъ наскучилъ! Пусть со мной

И образъ міра рушится земной!--

Такъ бей тревогу, вѣтръ реви, низринь насъ въ прахъ,.--

Пусть хоть умремъ -- но съ броней на плечахъ!

(Уходятъ).

СЦЕНА VI.

Равнина, предъ замкомъ. Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Малькольмъ, старикъ Сивардъ, Макдуфъ и проч. съ воинами, несущими вѣтви.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Теперь ужъ близко; такъ отбросьте-жъ прочь

Листвяные щитки, и въ видѣ томъ,

Въ какомъ вы есть, явитеся предъ ними.

Вы, мой достойный дядя, съ моимъ братомъ,

По праву благороднымъ сыномъ Вашимъ,

Намъ въ первой рати будете вождемъ,

А прочее исполнимъ мы съ Макдуфомъ,

Согласно съ нашей должностью.

СИВАРДЪ.

Прощайте-жъ,

Лишь повстрѣчать бы намъ Макбета въ ночь --

Пусть насъ побьютъ, коль драться намъ не въ мочь!

МАКДУФЪ.

Гремите-жъ трубы,-- жизнь вдохните имъ --

Смертей а крови зычнымъ вѣстовымъ!

(Уходятъ. Продолжсаютъ бить тревогу).

СЦЕНА VII

Тѣ же самые. Другая сторона равнины.
Входитъ Макбетъ.

МАКБЕТЪ.

Я словно какъ къ столбу прикованъ ими;

Бѣжать нельзя, и какъ медвѣдь на травлѣ,

Я долженъ отгрызаться.-- Кто же тотъ,

Который не былъ женщиной рожденъ?...

Онъ лишь одинъ и можетъ быть мнѣ страшенъ,

Но ужъ никто другой.

Входитъ молод. Сивардъ.

МОЛОД. СИВАРДЪ.

Какъ твое имя?

МАКБЕТЪ.

Ты ужаснешься, какъ его услышишь.

МОЛОД. СИВАРДЪ.

Нѣтъ, хоть назвалcя-бъ именемъ такимъ,

Какого жгучѣе нѣтъ въ самомъ адѣ!

МАКБЕТЪ.

Такъ имя-жъ мнѣ -- Макбетъ!

МОЛОД. СИВАРДЪ.

О и самъ дьяволъ

Не высказалъ бы слуху моему

Столь ненавистнаго прозванья!

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ,

Но столь ужаснаго.--

МОЛОД. СИВАРДЪ.

Злодѣй презрѣнный,

Ты лжешь, и собственнымъ своимъ мечемъ

Я докажу тебѣ, что ложь сказалъ ты.

(Они сражаются, и молодой Сивардъ убитъ).

МАКБЕТЪ.

Ты женщиной рожденъ,-- мужей оружья

Такъ жалки мнѣ, смѣюсь надъ ихъ мечами:

Не страшны мнѣ рожденные женами!--

Барабанный бой. Входитъ Макдуфъ.

МАКДУФЪ.

Шумъ слышенъ съ этой стороны: Макбетъ,

Да покажи-жъ лицо свое; и если

Тебя убьютъ, но не моя рука

Тебя сразитъ, то призраки жены,

Дѣтей моихъ ко мнѣ являться будутъ...

Нельзя мнѣ съ кернами вступать въ сраженье:

Ихъ руки подняли свое оружье

Изъ подкупа,-- и такъ, съ тобой, Макбетъ,--

Иль съ лезвеемъ, которымъ не сражался,

Мой долженъ мечь, не тронутый, въ ножны

Вложенъ быть снова.-- Здѣсь ты долженъ быть:

Мнѣ звонъ мечей, своей звучнѣйшей нотой,

О толъ, казалось, возвѣстилъ.-- Судьба,

Его найдти мнѣ помоги -- и больше

Тебя я ни о чемъ просить не буду!

(Уходитъ. Снова барабанный бой).

Входятъ Малькольмъ и старикъ Сивардъ.

СИВАРДЪ.

Сюда, сэръ;-- замокъ добровольно сдался;

Но только лишь съ обѣихъ тамъ сторонъ

Макбета шайка борется. Въ бою

Сражались бодро доблестные таны,

И этотъ день почти вполнѣ мы можемъ

Назвать своимъ. О намъ уже не много

Осталось сдѣлать.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Встрѣтились здѣсь мы

Съ врагомъ, который подлѣ насъ сражался!

СИВАРДЪ.

Войдите же, сэръ, въ замокъ.

(Снова входитъ Макбетъ).

МАКБЕТЪ.

Для чего-жъ мнѣ

Разыгрывать роль Римскаго шута,

И умирать на собственномъ мечѣ?

Пока живыхъ я вижу, то не лучшель

Его удары устремить на нихъ....

(Снова входитъ Макдуфъ).

МАКДУФЪ.

Стой, адская собака, стой!

МАКБЕТЪ.

Тебя

Я болѣе, чѣмъ прочихъ избѣгалъ;

Такъ воротись же: на душѣ моей

И такъ ужъ много бремени лежитъ

Отъ крови, пролитой въ твоемъ семействѣ.

МАКДУФЪ.

Словъ не найду я: голосъ мой -- въ мечѣ...

О кровожаднѣйшій изъ негодяевъ,

Нѣтъ выраженій высказать: кто ты!

(Они сражаются).

МАКБЕТЪ.

Напрасенъ весь твой трудъ, ты легче можешь

Своимъ мечемъ отважнымъ врѣзать слѣдъ

Въ неуязвимомъ воздухѣ, чѣмъ мнѣ

Нанесть ударъ смертельный, и клинокъ твой

Пусть на удобо ранимые главы

Скорѣй падётъ: я заколдованъ въ жизни,

И одолѣть ее безсиленъ всякій,

Кто женщиной рожденъ.

МАКДУФЪ.

Такъ разувѣрься-жъ

Въ своихъ ты чарахъ; пусть же возвѣститъ

Служившій нѣкогда тебѣ твой Геній,

Что былъ изъ чрева матери своей

Макдуфъ безвременно изъ бока вынутъ!

МАКБЕТЪ.

Будь проклятъ тотъ языкъ, который мнѣ

Сказалъ о томъ, затѣмъ, что въ человѣкѣ

Что лучшаго ни есть, во мнѣ -- дрогнуло;

И да никто врагамъ симъ ухищреннымъ,

Что нами такъ двусмысленно играютъ,

И взявъ отъ слуха нашего назадъ

Слова обѣта, о надежду нашу

Ихъ разбиваютъ -- впредь никто не вѣритъ!--

Съ тобой, я не дерусь!

МАКДУФЪ.

Такъ сдайся, трусъ,

И жизнь влачи въ позоръ и въ притчу вѣка:

И какъ у насъ чудовищъ самыхъ рѣдкихъ,

На вывѣскахъ малюютъ живописцы,

И съ подписью внизу: здѣсь можно видѣть

Злодѣя -- такъ тебя держать мы будемъ.

МАКБЕТЪ.

Нѣтъ, я не сдамся: не хочу у ногъ

Я юнаго Малькольма прахъ лобзать,

И быть приманкой для проклятій черни.--

Хоть къ Дунсинану лѣсъ пришелъ Бирнамскій,

Хоть съ нерожденнымъ женщиной, съ тобою,

Сражаться долженъ,-- все однако-жъ я

Послѣднюю хочу попытку сдѣлать:

Передъ своею грудью я поставлю

Воинственный свой щитъ: ну, бей въ него,

Макдуфъ, и проклятъ пусть да будетъ тотъ,

Кто закричитъ: "остановись, довольно!"

(Они удаляются, сражаясь).
(Отступленіе. Тутъ снова входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Малькольмъ, стар. Сивардъ, Россъ, Леноксъ, Ангусъ, Кэтнесъ, Ментесъ и воины).

МАЛЬКОЛЬМЪ.

О если бы друзья, которыхъ нѣтъ здѣсь,

Явились невредимы!

СИВАРДЪ.

Вѣроятно *

Изъ нихъ иные пали; но однако,

Судя по тѣмъ, которыхъ еще вижу,

День этотъ славный за-дешево купленъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Макдуфа нѣтъ, и доблестный вашъ сынъ

Не знаю, гдѣ.

РОССЪ.

Сэръ, сынъ Вашъ заплатилъ

Долгъ воина: доколь былъ мужъ -- онъ жилъ:

Явилъ онъ это храбростью своей,

Не уступивъ ни шагу на сраженьѣ,--

И палъ, какъ мужъ.--

СИВАРДЪ.

Такъ онъ убитъ?

РОССЪ.

Увы!

И унесенъ уже и съ поля битвы;

Вину страданій Вашихъ не возможно

Намъ никакой цѣною оцѣнить:

Ей нѣтъ оцѣнки!

СИВАРДЪ.

Былъ онъ прежде раненъ?

РОССЪ.

О, какъ же: въ лобъ.

СИВАРДЪ.

Что жъ, Божій воинъ былъ онъ!

Имѣй еще я столько сыновей,

Какъ на главѣ волосъ,-- не пожелалъ бы имъ

Я лучшей смерти! Часъ его пробилъ!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Онъ большаго, чѣмъ состраданья, стоитъ --

И это-то ему я сохраню.

СИВАРДЪ.

Онъ большаго никакъ не заслужилъ --

Но славно палъ -- и долгъ свой уплатилъ.

Господь же съ нимъ!-- Но вотъ ужъ къ намъ спѣшатъ

Съ отрадой новой!

(Снова входитъ Макдуфъ, съ головой Макбета на пикѣ).

МАКДУФЪ.

Да здравствуетъ Король!

Вѣдь ты нашъ Царь! Взгляни-ка, гдѣ торчитъ

Проклятая-то хищника глава!

Свободенъ вѣкъ: тебя уже я вижу

Увитаго вѣнцомъ жемчужнымъ царства,

Которое тебѣ душой, со мною вмѣстѣ

Несетъ привѣты; а съ его-то кликомъ

желалъ бы громко слить и свой я голосъ:

Да здравствуетъ Шотландіи Король!

ВСѢ.

Будь здравъ Король Шотландіи!

МАЛЬКОЛЬМЪ,

Не много

Мы времени употребимъ на то,

Чтобъ отплатить за вашу всю любовь,

И подѣлиться тою же любовью.

Вы, таны, всѣ родные мнѣ, съ сихъ поръ

Зовитесь графами -- первѣйшимъ титломъ

Въ Шотландіи, въ знакъ почести вамъ даннымъ;

А прочее, что намъ осталось сдѣлать,

И что со временемъ насадитъ вновь --

Какъ-то: возвратъ на родину изъ ссылки

Друзей всѣхъ нашихъ, скрывшихся отъ сѣти,

Имъ разставляемой злодѣйствомъ зоркимъ;

Изобличеніе министровъ звѣрскихъ

Умершаго недавно мясника

И демону подобной Королевы

Которая, какъ мыслятъ, посягнула

На жизнь свою насильственной рукою,--

Все это, и все то, что мы признаемъ

Полезнымъ, впредь, при помощи небесной

Исполнимъ во-время и своемѣстно;

Такъ всѣхъ благодаря, васъ просимъ въ Скону

Намъ на главу надѣть царей корону!

КОНЕЦЪ.

(1) Это, вѣроятно, прозвище домоваго, изъ коихъ одинъ мяучитъ кошкой (Gray-malkin), а другой (Paddock) кричитъ какъ жаба.

(2) Галлоглэссовъ и Керновъ.

(3) Это небольшой островокъ, лежащій въ Единбургской губѣ; на немъ построено аббатство во имя св. Колумба; -- Камденъ называетъ его Личъ Кольмонъ, или островомъ св. Колумба. Ныне онъ извѣстенъ подъ именемъ Инчъ-кома (Inchcomb),

(4) По объясненію комментаторовъ, это три Валкиріи, посылаемыя Одиномъ, на битву; Гуана, Рота и Скульда -- вѣстницы смерти и побѣды.

(5) Отецъ Макбета.

(6) Первое изъ нихъ (собственно говоря, не предсказаніе) есть то, что еще при жизни своего отца Макбетъ былъ таномъ Гламисскимъ, исполненіе же второго предсказанія мы видѣли.

(7) Въ подлинникѣ: "Высочества (Highness).

(8) Это очень темное мѣсто: объясненіе комментатора показалось намъ не довольно вразумительно, и мы перевели не столько по его указанію, сколько по смыслу подлинника.

(9) Здѣсь намёкъ на пословицу о кошкѣ, которая любитъ рыбу, но боится замочить лапки: "catus amat pisces, sed nou vult tingere plantas."

(10) Въ подлинникъ сказано: Sticking place -- это выраженіе заимствовано изъ устройства какой-то машины (engine), которая останавливаетъ свое дѣйствіе, пока не направитъ своего удара на извѣстный предметъ.

(11) Въ подлинникѣ: wassel, отъ извѣстнаго привѣтствія: was-haile и drink heil, при англ, попойкахъ, а оттуда и названіе напитка, состоящаго изъ яблоковъ, сахара и эля.

(12) Posset -- смѣсь молока съ виномъ, или съ какой-либо кислотой; также пиво съ сывороткой.

(13) Здѣсь непереводимая игра словъ на слово lie, которое значитъ и ложь, обманъ, и въ то же время всякое вещество, которое пропитано чѣмъ-либо, какъ-то: щелочью, мыломъ и т. д.; я тутъ принялъ его и въ значеніи алькоголя, тѣмъ болѣе, что слово throat (глотка) на это намекало.

(14) Duff -- уменьшительное имя отъ Macduff.

(15) Или Кольмсъ-Киль -- какъ у Шекспира: это знаменитый Іона, одинъ изъ западныхъ острововъ, который посѣтилъ докторъ Джонсонъ. Теперь онъ называется Икольмъ-Киль: --Килль на Ирскомъ языкѣ значитъ мѣсто погребенія.

(16) т.-е душу.

(17) Изъ исторіи извѣстно, что Макбетъ посылалъ за Макдуфомъ, прося его, чтобы онъ присмотрѣлъ за постройкой Дунсинанскаго замка; но онъ прислалъ лишь мастеровыхъ, а самъ не явился.

(18) Подъ выраженіемъ: мглистая роса, кажется, должно разумѣть virus lunare (лунный токъ) древнихъ, или пѣну, которая, какъ предполагали они, сообщаетъ, при содѣйствіи чаръ, травамъ извѣстныя свойства.

(19) Пѣсня эта, какъ замѣчаетъ Тикъ, та же самая, которая находится въ Мидльтоновой драмѣ "Колдунья".

(20) Это, или новое обстоятельство, или противоречитъ замѣчанію Малона, которое мы привели выше (см. 17).

(21) Здѣсь въ прознаменовательномъ видѣніи, намекается на Макбетову голову, которую отсѣчетъ Макдуфъ.

(22) Здѣсь символически прознаменуется убитый впослѣдствіи малолѣтный сынъ Макдуфа.

(23) Этимъ поэтъ намекаетъ на короля Іакова I, который первый соединилъ подъ своею державою два острова и три королевства; и на то, что родоначальникомъ его дома былъ Банко.

(24) То была монета, называемая Ангелъ, и самая болѣзнь, именуемая Королевскою немочью (King's evil).-- зобы (écrouelles, goitre), которые и французскіе короли излѣчали прикосновеніемъ правой руки съ крестообразно-сложенными пальцами -- говоря: "le Roi le louche, Dieu le guérisse.".(См. Кернеровъ Магиконъ, ч. II. тетр. 4).

(25) Здѣсь подъ словомъ extacy (экстазъ, восторгъ), авторъ разумѣетъ провоззрѣнія, т. е., что тогда каждый Шотландецъ, почти на вѣрное предрекалъ смерть свою.

(26) Выраженіе: разсмотрѣть мочу -- намекаетъ на медицинское мнѣніе того времени, что по уринѣ можно узнать всякую болѣзнь.

о мнѣ ни искры

Нѣтъ честнаго! Тѣхъ добрыхъ свойствъ, какія

Имѣть обязанъ каждый государь --

Во мнѣ ихъ нѣтъ!-- Воздержность, справедливость,

Терпѣнье, храбрость, милость, твердый умъ,

Правдивость, благочестье, человѣчность --

Все это мнѣ невѣдомо;-- дурного-жъ

Во мнѣ не перечесть, и нѣтъ такихъ

Преступныхъ средствъ, какими пренебрегъ бы

Я ради злыхъ желаній. Если-бъ мнѣ

Досталась въ руки власть, -- повѣрьте -- адомъ

Я сдѣлалъ бы страну 78), смутилъ навѣки-бъ

Спокойный миръ, разбилъ бы все, что въ ней

Есть добраго.

Макдуфъ. О, край, родимый край!..

Малькольмъ. Вотъ я каковъ!-- Скажите же теперь:

Достоинъ ли назваться государемъ

Подобный человѣкъ?

Макдуфъ. Быть государемъ?

Онъ жить не стоитъ!-- Бѣдная страна!

Возможно ли подъ скиптромъ тираніи

Вернуть тебѣ и счастье и покой

Минувшихъ дней, когда наслѣдникъ трона

Самъ наложилъ преступно на себя

Подобное проклятье! опозорилъ

Свой славный родъ! -- припомни, принцъ: отецъ твой

Былъ честнымъ королемъ; что-жъ до твоей

Святой и чистой матери -- то больше

Ночей и дней въ молитвѣ провела

Она, чѣмъ въ свѣтскихъ радостяхъ, готовясь

Предстать передъ Творцомъ 77)! Прощай навѣки!

Вѣдь именно пороки тѣ, какими

Себя ты запятналъ, и насъ подвигли

Покинуть нашу родину!-- Разбились

Надежды наши въ прахъ...

Малькольмъ. Макдуфъ! я вижу

Въ твоемъ лицѣ, что скорбь твоя правдива

И искренна! изъ сердца моего

Ты вырвалъ съ корнемъ призракъ подозрѣнья,

И потому ввѣряюсь я теперь

Тебѣ вполнѣ. Ты осуждать не долженъ

Меня за осторожность: много разъ

Макбетъ уже пытался хитрой сѣтью

Меня поймать, и я привыкъ невольно

Не быть чрезчуръ поспѣшнымъ; но теперь

Посредникомъ межъ мною и тобой

Пусть будетъ Богъ! Я отдаюсь всецѣло

Въ твое распоряженье! То, что я

Приписывалъ себѣ сейчасъ дурного --

Все было только выдумкой, и я

Беру назадъ слова мои. Я дѣвственъ

И тѣломъ и душой; обманъ и ложь

Противны мнѣ и чужды; что-жъ до страсти

Съ корысти и наживѣ -- то скажу,

Что я не знаю даже, чѣмъ владѣю.

Обманомъ не рѣшился бы предать

Я даже дьявола, затѣмъ, что правда

Дороже мнѣ, чѣмъ жизнь, и въ жизни въ первый

Я разъ солгалъ теперь, когда нарочно

Себя оклеветалъ. Я отдаю

Себя всего на пользу и добро

Родной страны и былъ готовъ ужъ прежде,

Чѣмъ ты сюда явился, выйти въ поле

Съ отрядомъ въ десять тысячъ человѣкъ,

Съ Сивардомъ во главѣ.-- Теперь, конечно,

Пойдешь ты вмѣстѣ съ нами. Богъ пошлетъ,

Надѣюсь, намъ удачу и успѣхъ

За правду дѣла нашего!-- Но что же?

Я вижу, ты молчишь.

Макдуфъ. Нельзя-жъ такъ скоро

Придти въ себя, внезапно ощутивъ

Восторгъ за тяжкимъ горемъ. (Входитъ врачъ).

Малькольмъ. Мы еще

Съ тобой поговоримъ. (Врачу) Скажите, будетъ

Сюда король?

Врачъ. Да, принцъ. Его ужъ ждетъ

Толпа больныхъ калѣкъ, напрасно ждавшихъ

Спасенья отъ врачей. Ихъ вся надежда

Теперь на то, что онъ излѣчитъ ихъ

Своимъ прикосновеньемъ. Воля неба

Дѣйствительно дала его рукамъ

Такую благодать 78).

Мальколымъ. Благодарю

За вашу обязательность. (Врачъ уходитъ).

Макдуфъ. Въ чемъ дѣло?

О чемъ онъ говорилъ, и что за недугъ

Здѣсь лѣчатъ такъ?

Малькольмъ. Простой народъ зоветъ

Тотъ недугъ просто немочью 79). Я самъ

Не разъ бывалъ свидѣтелемъ, съ тѣхъ поръ,

Какъ здѣсь живу, что нашъ благочестивый,

Святой король поистинѣ свершалъ

Чудесныя дѣла. Какимъ путемъ

Онъ это дѣлаетъ -- извѣстно только

Ему и небесамъ. Людей, покрытыхъ

Отъ ногъ до головы корою струпьевъ

И страшныхъ язвъ, столь вредныхъ, что врачи

Не знаютъ, какъ лѣчить ихъ -- исцѣляетъ

Онъ только тѣмъ, что вѣшаетъ на шею

Больнымъ кружокъ изъ золота 80). Молва

Гласитъ вездѣ, что передастъ онъ этотъ

Чудесный даръ потомству. Сверхъ того

Онъ обладаетъ даромъ предвѣщанья,

И потому дивиться нѣтъ причинъ,

Что тысячи молитвъ несутся къ небу

За тронъ его, и самъ ужъ онъ давно

Считается святымъ. (Входитъ Россе).

Макдуфъ. Взгляните, кто

Идетъ сюда.

Малькольмъ. Когда судить по виду,

Онъ нашъ землякъ; но кто -- сказать навѣрно

Я не могу.

Макдуфъ. Здорово, другъ и братъ!

Малькольмъ. Теперь и я узналъ его. О, если-бъ

Скорѣй Господь, по благости Своей,

Помогъ намъ устранить причины злыя,

Которыми мы всѣ превращены

Въ изгнанниковъ!

Россе. Аминь, отъ всей души!

Макдуфъ. Попрежнему-ль идутъ у насъ дѣла

Въ Шотландіи?

Россе. Увы! отчизна наша

Едва ли бы могла теперь узнать

Сама, себя! Не матерью должны

Ее мы звать, но нашею могилой!

Улыбку можно встрѣтить на лицѣ

Лишь у того, кто ни о чемъ не знаетъ.

Рыданья, вздохи, слезы ужъ давно

Стоятъ, какъ тучи, въ воздухѣ; но къ нимъ

Привыкли до того, что ужъ никто

Не слышитъ ихъ! Отчаянье сразило

Огульно всѣхъ, какъ яростный и злой

Припадокъ бѣшенства. Когда гудитъ

Печальный звонъ -- знакъ чьей-нибудь кончины, --

Никто не хочетъ даже и справляться,

Кого постигла смерть. Людская жизнь

Скорѣй и раньше вянетъ, чѣмъ цвѣты,

Приколотые къ шляпѣ. Смерть разитъ

Огуломъ всѣхъ безъ недуга.

Макдуфъ. Печальны

Слова твой, но вѣрны!

Малькольмъ. Что послѣднимъ

Считаете вы горемъ?

Россе. О, когда-бъ

Разсказывать я сталъ о томъ, что было

Лишь часъ назадъ, то былъ бы ужъ освистанъ,

Какъ старый вѣстовщикъ.-- Бѣды родятся

Что день, то вновь.

Макдуфъ. Скажи мнѣ, что жена?

Россе. Теперь... ей хорошо...

Макдуфъ. А дѣтямъ?

Россе. Тоже...

Макдуфъ. Такъ, значитъ, злой тиранъ еще не вздумалъ

Нарушить ихъ покой?

Россе. О, нѣтъ... они

Въ тотъ часъ, когда покинулъ я ихъ, были

Спокойны всѣ...

Макдуфъ. Мнѣ кажется, что ты

Скупишься на слова:-- скажи яснѣе.

Россе. Въ тотъ мигъ, когда сбирался я поѣхать

Сюда съ моею вѣстью, такъ жестоко

Томившей душу мнѣ, разнесся слухъ,

Что много честныхъ жителей страны

Рѣшились выйти въ поле, съ цѣлью свергнуть

Оковы злого рабства. Правда слуха

Всего вѣрнѣй поддерживалась тѣмъ,

Что отданъ былъ приказъ войскамъ тирана

Готовиться въ походъ. Вамъ, значитъ, ясно,

Что часъ пришелъ: Шотландія возстать

Готова вся, и если вы туда

Появитесь -- пойдутъ за вами слѣдомъ

Сражаться даже женщины, лишь только-бъ

Покончить съ моремъ бѣдствій.

Малькольмъ. Пусть онѣ

Утѣшатся: мы двинемся туда

Немедленно. Британскій государь

Ссудилъ намъ въ помощь десять тысячъ войска.

Съ Сивардомъ во главѣ. Извѣстно всѣмъ,

Что доблестнѣй воителя не сыщешь

Во всемъ крещеномъ мірѣ

Россе. Былъ бы радъ

Отвѣтить я на эту радость вѣстью

Счастливой, какъ она; но, къ сожалѣнью,

Пріѣхалъ я съ такой, что было-бъ лучше

Раздаться ей въ безмолвіи пустынь,

Гдѣ нѣтъ людского слуха!

Макдуфъ. Что случилось?

Касается-ль несчастье это всѣхъ,

Иль суждено упасть ему на плечи

Кому-нибудь отдѣльно 81)?

Россе. Горько будетъ

Его услышать всѣмъ, кто добръ и честенъ;

Но вынесть злое горе долженъ будешь

Лишь ты одинъ!..

Макдуфъ. Такъ не томи меня

И выскажись скорѣй.

Россе. Боюсь -- мой голосъ

Останется для слуха твоего

Ужаснымъ навсегда! То, что придется

Мнѣ разсказать, далеко превзойдетъ

Всѣ горести, какія приходилось

Тебѣ терпѣть.

Макдуфъ. Ужель я понялъ!..

Россе. Знай же:

Твой замокъ взятъ! жена съ дѣтьми убиты!..

Я лишній разъ не стану повторять

Подробностей злодѣйства: этимъ я

Убилъ бы и тебя.

Малькольмъ. Всесильный Боже!..

Макдуфъ, приди въ себя! очнись! дай горю

Свободно вылиться! -- не надвигай

Такъ шапку на глаза:-- когда въ себѣ

Мы молча душимъ слезы -- могутъ сердце

Онѣ разрушить намъ.

Макдуфъ. И дѣти тоже?..

Россе. Жена, прислуга, дѣти -- все, что только

Живого было въ замкѣ.

Макдуфъ. И меня

Тамъ не было!.. Сказалъ ты:-- и жена?..

Россе. Да, я сказалъ.

Малькольмъ. Приди въ себя!-- найдешь

Лѣкарство ты и вмѣстѣ съ тѣмъ утѣху,

Отмстивъ врагу.

Макдуфъ. Чѣмъ мстить ему?-- дѣтей

Нѣтъ у него 82)!.. О, повтори!-- сказалъ ты:

Убиты всѣ?.. Проклятый коршунъ!.. Всѣ?..

Птенцы и мать?.. всѣ, всѣ! однимъ ударомъ!..

Малькольмъ. Снеси, какъ мужъ, несчастье.

Макдуфъ. Да! но все же

Я чувствую его, какъ человѣкъ!

О, Боже, Боже! какъ сознать, какъ вспомнить,

Что существа, какихъ дороже въ жизни

Намъ не было -- что ихъ ужъ нѣтъ! что только

Они когда-то были!.. Какъ могло

Смотрѣть на это небо, не пославъ

Имъ помощи!.. Макдуфъ презрѣнный! ты

Всему виною самъ!.. Они погибли

Изъ-за тебя! въ нихъ покаралъ Господь

Твои грѣхи!.. Да ниспошлетъ же Онъ

Покой и миръ ихъ душамъ!..

Малькольмъ. Пусть несчастье

Тебѣ послужитъ твердымъ оселкомъ,

Чтобъ наточить кровавый ножъ для мщенья.

Смѣни печаль на гнѣвъ; не размягчай

Излишней скорбью сердце; пусть, напротивъ,

Оно ожесточится.

Макдуфъ. О, конечно,

Я женщиной не буду:-- не словами-жъ

Мнѣ мстить врагу!-- Прочь слезы и печаль!..

Лицомъ къ лицу я встрѣчусь съ этимъ чернымъ

Чудовищемъ отчизны! Пусть со мною

Сойдется онъ, чтобъ мы могли другъ друга

Достать мечомъ! и ежели тогда

Онъ будетъ цѣлъ -- я соглашусь, чтобъ небо

Простило и его!

Малькольмъ. Вотъ голосъ чести

И мужества!-- Идемъ же къ королю.

Войска давно готовы; намъ осталось

Проститься только съ нимъ. Макбета гибель

Предрѣшена, и власть судьбы готова

Сразить врага. Самъ долженъ Богъ помочь,

Чтобъ счастья день разсѣялъ злую ночь! (Уходятъ).

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА 1-я.

Донзинанъ. Комната въ замкѣ.

(Входятъ врачъ и придворная дама).

Врачъ. Вотъ двѣ ночи, какъ я не сплю, такъ же, какъ и вы, и все-таки не могу дождаться случая провѣрить ваши слова. Когда вставала и ходила она въ послѣдній разъ?

Дама. Въ тотъ день, когда его величество отправился въ походъ. Я видѣла сама, какъ она встала съ постели, набросила ночное платье, отворила кабинетъ, взяла бумагу съ перомъ и начала писать. Кончивъ письмо, она перечла его, запечатала, снова легла въ постель -- и все это въ глубочайшемъ снѣ,

Врачъ. Страшное извращеніе природы:-- пользоваться по-наружѣ успокоительной благодатью сна и въ то же время дѣйствовать какъ во время бодрствованія! -- Скажите, говорила она что-нибудь въ то время, когда вставала и ходила въ этомъ возбужденномъ состояніи?

Дама. Говорила такія вещи, что я не рѣшаюсь ихъ повторить.

Врачъ. Мнѣ, какъ врачу, вы должны довѣриться непремѣнно.

Дама. Ни вамъ и никому въ мірѣ. У меня нѣтъ свидѣтелей, которые могли бы подтвердить правду моихъ словъ. (Входитъ лэди Макбетъ въ припадкѣ лунатизма, со свѣчой въ рукѣ). Смотрите: вотъ она! Тотъ же видъ, та же осанка, но я могу васъ увѣрить, что она спитъ глубокимъ сномъ.

Врачъ. Откуда она взяла свѣчу?

Дама. Свѣча постоянно горитъ у ней на столѣ по ея приказанію.

Врачъ. Глаза ея открыты.

Дама. Да, но она ничего ими не видитъ.

Врачъ. Чѣмъ она занята? Смотрите: она третъ свои руки.

Дама. Она дѣлаетъ это постоянно, точно хочетъ съ нихъ что-то смыть. Я видѣла, какъ однажды она провела въ этомъ занятіи цѣлую четверть часа.

Лэди Макбетъ. Пятно!.. все еще пятно 83)!..

Врачъ. Тш!.. она говоритъ! -- Я запишу ея слова, чтобъ легче сообразить мое изслѣдованіе.

Лэди Макбетъ. Проклятое пятно!.. Прочь съ рукъ!.. Говорю тебѣ: -- время пришло. Ночь темна какъ адъ! -- Стыдись! ты воинъ и дрожишь! Чего бояться, когда никто въ мірѣ не посмѣетъ требовать у насъ отчета!-- Кто бы могъ подумать, что въ этомъ старикѣ такъ много крови!

Врачъ. Вы слышите?

Лэди Макбетъ. У Фейфскаго тана были жена и дѣти! Гдѣ они теперь?.. Неужели эти руки никогда не будутъ чисты?.. Молчи, молчи! Ни слова объ этомъ!.. Ты испортишь своимъ страхомъ все дѣло.

Врачъ. Вотъ оно что! Теперь я вижу самъ, что вы узнали больше, чѣмъ слѣдовало.

Дама. Конечно, она высказала больше, чѣмъ хотѣла; но во всякомъ случаѣ одно небо знаетъ, что у ней на душѣ.

Лэди Макбетъ. О, этотъ запахъ крови!.. Всѣхъ аравійскихъ ароматовъ мало, чтобъ уничтожить его слѣдъ на этой маленькой рукѣ!.. (Глубоко вздыхаетъ).

Врачъ. Какъ она тяжело дышитъ. По всему видно, что сердце ея переполнено.

Дама. Я не согласилась бы имѣть такую тяжесть на душѣ за все величіе ея сана.

Врачъ. Тсс, тсс!.. Молчите 84).

Дама. Даруй Богъ счастливый исходъ всему этому.

Врачъ. Ея болѣзнь выше моего искусства. Тѣмъ не менѣе мнѣ случалось видѣть больныхъ этою болѣзнью, которые умирали, какъ праведники, въ своихъ постеляхъ.

Лэди Макбетъ. Умой руки! Надѣнь ночное платье, да, главное, не будь такъ блѣденъ!..-- Я тебѣ говорю: Банко похоронемъ и не можетъ встать изъ могилы...

Врачъ. Неужели...

Лэди Макбетъ. Въ постель, въ постель!.. Чу! слышишь? Стучатъ у воротъ!.. Идемъ, идемъ!.. дай мнѣ руку.-- Что сдѣлано, того не воротишь.-- Въ постель, въ постель!..

(Уходитъ лэди Макбетъ).

Врачъ. И теперь она ляжетъ опять?

Дама. Непремѣнно.

Врачъ. Намекъ ужасный вырвался невольно

Изъ устъ ея85)! Тутъ, впрочемъ, чуда нѣтъ:

Насилуя въ себѣ свою природу,

Мы этимъ заставляемъ и ее

Въ насъ дѣйствовать наперекоръ обычнымъ

Явленьямъ и дѣламъ. Когда мы силой

Заставимъ смолкнуть совѣсть -- насъ она

Во снѣ невольно выдастъ, разгласитъ

Подушкѣ наши тайны!-- Королевѣ

Теперь нужнѣй священникъ, а не врачъ.

Спаси Господь насъ всѣхъ.-- Смотрите зорко,

Прошу, за ней и удаляйте все,

Чѣмъ повредить она могла-бъ невольно

Сама себѣ. А главное: глядите

Во всѣ глаза!-- Прощайте; мнѣ она

Совсѣмъ смутила мысли; много можно

Предположить, о чемъ и думать страшно.

Прощайте же!

Дама. Покойной ночи вамъ. (Уходятъ).

СЦЕНА 2-я.

Окрестность Донзинана.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Ментейсъ Кэтнессъ, Ангусъ, Леноксъ и войско)

Ментейсъ. Малькольмъ ведетъ британскія войска,

При немъ Сивардъ съ Макдуфомъ. Жажда мести

Пылаетъ въ нихъ -- чему легко повѣрить:

Такой предлогъ воспламенилъ бы даже

Отшельниковъ.

Ангусъ. Мы встрѣтить ихъ должны

Навѣрно близъ Бирнама; ихъ дорога

Проходитъ въ этой мѣстности.

Кэтнессъ. Кто знаетъ,

Идетъ ли вмѣстѣ съ братомъ Дональбенъ?

Леноксъ. Навѣрно нѣтъ: вотъ списокъ всѣхъ дворянъ.

Я знаю, что при войскѣ сынъ Сиварда

И много пылкихъ юношей, спѣшащихъ

Испробовать себя на полѣ битвы

Здѣсь въ первый разъ.

Ментейсъ. А гдѣ теперь тиранъ?

Кэтнессъ. Онъ занятъ укрѣпленьемъ Донзинана.

Пронесся слухъ, что будто онъ совсѣмъ

Сошелъ съ ума; другіе-жъ, въ комъ не столько

Къ нему горячей злобы, называютъ

Его поступки бѣшенымъ геройствомъ.

Но, такъ иль нѣтъ, безспорно только то,

Что нѣтъ во всѣхъ его приготовленьяхъ

Порядка и слѣда.

Ангусъ. Теперь онъ видитъ,

Какъ на рукахъ его отяжелѣлъ

Рядъ прошлыхъ преступленій! Что ни часъ,

То новая измѣна въ наказанье

Его же вѣроломствъ. Вѣдь даже тѣ

Изъ прежнихъ слугъ, которые остались

Еще при немъ, послушны лишь изъ страха --

Никакъ не изъ любви. Величье сана

Такъ съежилось на немъ, что онъ похожъ

На карлика въ одеждѣ исполина.

Ментейсъ. Немудрено, что чувства всѣ и мысли

Трепещутъ въ немъ, когда готовъ проклясть

Онъ чувства тѣ и самъ, за то, что ими

Полна его душа!

Кэтнессъ. Идемте-жъ бодро

Сложить свою любовь къ ногамъ того,

Кому принадлежитъ она. Пусть будетъ

Врачомъ онъ нашей родины, для счастья

Которой мы пролить свою готовы

До капли кровь.

Леноксъ. Прольемъ, насколько будетъ

Она нужна, чтобъ вновь величья цвѣтъ

Расцвѣлъ для насъ и плевелъ скрылся слѣдъ!

Идемъ, друзья, прямымъ путемъ къ Бирнаму. (Уходятъ).

СЦЕНА 3-я.

Донзинанъ. Комната въ замкѣ.

(Входятъ Макбетъ, врачъ и придворные).

Макбетъ. Довольно мнѣ вѣстей объ этихъ трусахъ!

Пускай бѣгутъ хоть всѣ! Пока нейдетъ

Бирнамскій лѣсъ на стѣны Донзинана --

Спокоенъ я!..-- Что мнѣ щенокъ Малькольмъ?

Рожденъ онъ женщиной!.. Мнѣ вѣщій голосъ

Духовъ сказалъ: "оставь напрасный страхъ!

Никто не можетъ, женщиной рожденный,

Тебя сразить!"... Бѣгите-жъ прочь хоть всѣ,

Измѣнники!.. бѣгите прочь къ развратной

Британской сволочи 86)! Тотъ духъ, которымъ

Былъ крѣпокъ я, останется такимъ же

Равно и впредъ! Исчезни-жъ страха слѣдъ

Тамъ, гдѣ причинъ рождаться страху нѣтъ!

(Вбѣгаетъ вѣстникъ).

Пусть вычернитъ своимъ проклятьемъ дьяволъ

Тебѣ лицо! Откуда добылъ ты

Гусиный этотъ видъ?..

Вѣстникъ. Ихъ десять тысячъ!..

Макбетъ. Кого? Гусей?..

Вѣстникъ. Нѣтъ, государь, солдатъ!

Макбетъ. Поди и надавай себѣ пощечинъ!

Вотри румянецъ въ рожу! Вмѣсто крови

Вода въ тебѣ! Какихъ солдатъ, бездѣльникъ?..

Будь проклятъ ты! Здѣсь страхомъ заразишь

Ты и другихъ! Какихъ солдатъ увидѣлъ,

Кувшинъ ты съ молокомъ?..

Вѣстникъ. Солдатъ британскихъ.

Макбетъ. Вонъ, негодяй!.. (Вѣстникъ уходитъ).

Эй! гдѣ Сейтонъ? Во мнѣ

Готово лопнуть сердце... Чуть взгляну я...

Сюда, Сейтонъ!.. Я чувствую, что время

Теперь достичь всего мнѣ иль погибнуть!--

Довольно пожилъ я!.. Прошла весна

Дней юности; настала осень; сохнутъ

Подъ желтымъ цвѣтомъ листья!.. Все твердитъ,

Что сталъ я старъ! А гдѣ же знаки чести,

Къ какимъ привыкла старость?.. гдѣ любовь?

Гдѣ преданность друзей? гдѣ уваженье?..

Ихъ нѣтъ, ихъ нѣтъ!.. Висятъ надъ головой

Моей однѣ проклятья! тайный шопотъ

Мнѣ шлетъ ихъ отовсюду! дрянь одна

Мнѣ льститъ еще притворными словами!

Эй! гдѣ Сейтонъ?

(Входитъ Сейтонъ).

Сейтонъ. Что, государь, угодно?

Макбетъ. Что тамъ еще?

Сейтонъ. Извѣстья подтвердились.

Макбетъ. Рубиться буду я, пока клочокъ

Есть мяса на костяхъ моихъ!-- Подай

Оружье мнѣ!

Сейтонъ. Оно пока не нужно.

Макбетъ. Подай, я говорю!-- Пусть вышлютъ тотчасъ

Кругомъ отряды конницы;-- вели

Рубить имъ все, что встрѣтятъ!.. Въ петлю тѣхъ,

Кто пикнетъ лишь о страхѣ! Дай оружье!

(Врачу) Ну, что твоя больная?

Врачъ. Ей вредитъ

Не столько страшный недугъ, сколько мучитъ

Она сама себя подъ гнетомъ черныхъ,

Мучительныхъ видѣній.

Макбетъ. Такъ лѣчи

Ее отъ нихъ!.. Иль ты помочь безсиленъ

Взволнованной душѣ? не можешь вырвать

Изъ памяти внѣдрившуюся скорбь?..

Стереть въ мозгу не можешь буквы страха?

Иль нѣтъ такого зелья, что давало-бъ.

Покой забвенья сердцу? Облегчало-бъ

Его отъ груза тяжкихъ, черныхъ думъ?

Врачъ. Увы! въ подобныхъ случаяхъ больной

Быть долженъ самъ врачомъ своимъ.

Макбетъ. Такъ къ чорту

Тогда твою науку!.. Брось собакамъ

Твои всѣ снадобья!-- Мнѣ ихъ не надо!--

Эй! броню мнѣ! гдѣ жезлъ?.. Вели, Сейтонъ,

Идти на вылазку!-- Эй, врачъ! ты знаешь:

Мнѣ таны измѣнили!.. (Свитѣ) Ну! что встали?..

(Врачу) А ты возьмись лѣчить мнѣ государство!

Сунь носъ въ его мочу 87). Добейся, что

Случилось съ нимъ! Когда успѣешь ты

Опять возстановить его здоровье --

Я громы всѣ заставлю повторять

Хвалу тебѣ!.. Снимите прочь броню!

Мнѣ душно въ ней!.. Ужели нѣтъ такихъ

Лѣкарствъ, иль тайныхъ снадобій, какими

Могли бы прочь мы выгнать англичанъ?..

(Врачу) О нихъ ты слышалъ?

Врачъ. Да, мой повелитель.

Та быстрота, съ которою спѣшите

На битву вы, намъ громко говоритъ,

Что близокъ врагъ.

Макбетъ. Пускай несутъ оружье

За мною вслѣдъ. Я смерти не боюсь!..

Себѣ твердить о страхѣ я не стану,

Пока Бирнамъ не близокъ къ Донзинану!..

(Макбетъ уходитъ со свитой).

Врачъ. Не заманить меня бы въ эту дверь,

Когда бы былъ не въ замкѣ я теперь! (Уходитъ).

СЦЕНА 4-я.

Окрестность Донзинана. Вдали виденъ Бирнамскій лѣсъ.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Малькольмъ, старый Сивардъ, его сынъ, Макдуфъ, Ментейсъ, Кэтнессъ, Ангусъ, Леноксъ, Россе и войско).

Малькольмъ. День недалекъ, какъ кажется, друзья,

Когда себѣ мы снова обезпечимъ

Покой и миръ въ домахъ своихъ.

Ментейсъ. Мы твердо

Надѣемся на это.

Сивардъ. Что за лѣсъ

Виднѣется вдали?

Ментейсъ. Бирнамъ.

Малькольмъ. Пусть каждый

Изъ воиновъ возьметъ густую вѣтвь

И скроется за ней 88). Мы этимъ средствомъ

Лишимъ враговъ возможности увидѣть,

Какъ много насъ, и тѣмъ введемъ въ обманъ

Лазутчиковъ.

Солдаты. Исполнимъ все.

Сивардъ. Покамѣстъ

Судить мы можемъ только, что тиранъ

Рѣшился запереться въ Донзизанѣ

И ждать осады тамъ.

Малькольмъ. Его рѣшенье

Намъ выгодно: дворяне и народъ

Вездѣ передаются намъ толпами.

Такимъ путемъ останется онъ скоро

Лишь съ кучкой небольшой своихъ друзей;

Да и изъ нихъ, какъ слышно, половина

Удержана лишь страхомъ.

Макдуфъ. Ждать событій

Безспорно хорошо, но надо также

Разсчитывать на храбрость и умѣнье

Вести борьбу оружьемъ...

Сивардъ. О, конечно!

Судя, рядя, мы можемъ лишь узнать,

Какъ силенъ врагъ и что намъ должно ждать;

Но все-жъ и я держусь такого мнѣнья,

Что споръ въ концѣ рѣшить должно сраженье.

А потому, чтобъ вышелъ въ дѣлѣ толкъ,

Готовымъ быть къ борьбѣ нашъ первый долгъ! (Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Донзинанъ. Дворъ замка.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Макбетъ, Сейтонъ и войско).

Макбетъ. Пусть выкинутъ на главной башнѣ флагъ!..

Кричатъ намъ всѣ, что дерзкій врагъ у двери!

Пускай кричатъ!-- нашъ замокъ твердъ; ему

Осада ни почемъ. Мы одолѣемъ

Враговъ чумой и голодомъ!-- Когда бы

Имъ не сдались измѣннически тѣ,

Которымъ мѣсто здѣсь -- могли-бъ мы смѣло

Пойти на нихъ, сцѣпиться бородами

И прочь прогнать ихъ всѣхъ!-- Что тамъ за крикъ?..

(За сценой слышенъ плачъ женщинъ).

Сейтонъ. Тамъ слышенъ женскій плачъ. (Уходитъ Сейтонъ)

Макбетъ. Я ужъ забылъ,

Что значитъ безпокойство. Было время,

Когда и крикъ совы, раздавшись ночью

Вгонялъ меня въ ознобъ!.. Пустой разсказъ

На головѣ мнѣ заставлялъ подняться

Щетиной волосы, какъ будто-бъ были

Въ нихъ жизнь и смыслъ! Теперь не то: я страхомъ

Пресыщенъ до костей! На свѣтѣ нѣтъ

Такого пугала, съ какимъ бы не былъ

Сроднившись я! Нѣтъ силы, предъ которой

Я могъ бы задрожать!.. (Возвращается Сейтонъ).

Ну, что такое

Еще случилось тамъ?

Сейтонъ. Супруга ваша

Скончалась, государь.

Макбетъ. Позднѣй бы должно

Ей умереть! Для этакихъ извѣстій

Всегда найдется время! -- завтра, завтра!..

Все завтра безъ конца, и такъ плетется,

Чуть виднымъ шагомъ, время до минуты,

Когда сказать придется намъ: "прощай"

Всему, что было! -- и глупцы не видятъ,

Что все, чѣмъ занимались мы вчера,

Служило только факеломъ, свѣтившимъ

Въ пути къ могилѣ намъ!.. Прочь, глупый факелъ!..

Довольно ты горѣлъ! Вся наша жизнь --

Пустая тѣнь! актеръ, что корчитъ рожи

На гаерскихъ подмосткахъ!.. Минетъ часъ,

И нѣтъ его! Жизнь -- сказка, что бормочетъ

Глупецъ другимъ глупцамъ!.. Изъ всѣхъ онъ силъ

Старается занять ихъ, иль встревожить,

И ничего въ концѣ не выйдетъ, кромѣ

Глупѣйшихъ пустяковъ!..

(Вбѣгаетъ вѣстникъ).

Ну, что еще?

Ты съ языкомъ -- такъ говори, въ чемъ дѣло?

Вѣстникъ. Я... я... своими видѣлъ я глазами,

Что говорю!.. но какъ сказать... не знаю...

Не смѣю я!..

Макбетъ. Ну, ну! безъ вздоровъ!

Вѣстникъ. Былъ

На стражѣ я, на томъ холмѣ... смотрѣлъ

Я на Бирнамъ, и вдругъ... быть-можетъ, это

Мнѣ лишь почудилось... но лѣсъ внезапно

Сталъ двигаться!..

Макбетъ (бьетъ его). Ты лжешь, бездѣльникъ!..

Вѣстникъ. Пусть

Меня караетъ гнѣвъ вашъ; но въ словахъ

Моихъ одна лишь правда. За три мили

Отсюда видѣть можете и вы,

Какъ онъ идетъ -- идетъ всей темной чащей!..

Макбетъ. Когда ты лжешь -- велю тебя повѣсить

На первой я осинѣ, гдѣ издохнешь

Ты съ голода!-- когда-жъ ты молвилъ правду --

Повѣсь тогда, пожалуй, хоть меня!..

Во мнѣ дрожитъ увѣренность!.. Сомнѣнье

Встаетъ при страшной мысли, не поймалъ ли

Меня лукавый бѣсъ!.. Но какъ поймать?

Вѣдь сказано: пока Бирнамскій лѣсъ

Нейдетъ на Донзинанъ... Илъ дьяволъ можетъ

Лгать правдою? (Вбѣгаетъ на стѣну). Лѣсъ движется! идетъ!..

Онъ близко ужъ!.. Къ оружью всѣ! къ оружью!..

Изъ замка вонъ!.. Когда сказалъ онъ правду --

Нѣтъ пользы здѣсь сидѣть -- равно нѣтъ пользы

Противиться! Я чувствую, что свѣтъ

Мнѣ надоѣлъ! Пусть сгинетъ въ морѣ бѣдъ

Все, что живетъ!.. Эй! бить въ набатъ!.. Въ сраженьи

Погибнемъ мы, когда ужъ нѣтъ спасенья!.. (Уходятъ).

СЦЕНА 5-я.

Донзинанъ. Дворъ замка.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Макбетъ, Сейтонъ и войско).

Макбетъ. Пусть выкинутъ на главной башнѣ флагъ!..

Кричатъ намъ всѣ, что дерзкій врагъ у двери!

Пускай кричатъ!-- нашъ замокъ твердъ; ему

Осада ни почемъ. Мы одолѣемъ

Враговъ чумой и голодомъ!-- Когда бы

Имъ не сдались измѣннически тѣ,

Которымъ мѣсто здѣсь -- могли-бъ мы смѣло

Пойти на нихъ, сцѣпиться бородами

И прочь прогнать ихъ всѣхъ!-- Что тамъ за крикъ?..

(За сценой слышенъ плачъ женщинъ).

Сейтонъ. Тамъ слышенъ женскій плачъ. (Уходитъ Сейтонъ)

Макбетъ. Я ужъ забылъ,

Что значитъ безпокойство. Было время,

Когда и крикъ совы, раздавшись ночью

Вгонялъ меня въ ознобъ!.. Пустой разсказъ

На головѣ мнѣ заставлялъ подняться

Щетиной волосы, какъ будто-бъ были

Въ нихъ жизнь и смыслъ! Теперь не то: я страхомъ

Пресыщенъ до костей! На свѣтѣ нѣтъ

Такого пугала, съ какимъ бы не былъ

Сроднившись я! Нѣтъ силы, предъ которой

Я могъ бы задрожать!.. (Возвращается Сейтонъ).

Ну, что такое

Еще случилось тамъ?

Сейтонъ. Супруга ваша

Скончалась, государь.

Макбетъ. Позднѣй бы должно

Ей умереть! Для этакихъ извѣстій

Всегда найдется время! -- завтра, завтра!..

Все завтра безъ конца, и такъ плетется,

Чуть виднымъ шагомъ, время до минуты,

Когда сказать придется намъ: "прощай"

Всему, что было! -- и глупцы не видятъ,

Что все, чѣмъ занимались мы вчера,

Служило только факеломъ, свѣтившимъ

Въ пути къ могилѣ намъ!.. Прочь, глупый факелъ!..

Довольно ты горѣлъ! Вся наша жизнь --

Пустая тѣнь! актеръ, что корчитъ рожи

На гаерскихъ подмосткахъ!.. Минетъ часъ,

И нѣтъ его! Жизнь -- сказка, что бормочетъ

Глупецъ другимъ глупцамъ!.. Изъ всѣхъ онъ силъ

Старается занять ихъ, иль встревожить,

И ничего въ концѣ не выйдетъ, кромѣ

Глупѣйшихъ пустяковъ!..

(Вбѣгаетъ вѣстникъ).

Ну, что еще?

Ты съ языкомъ -- такъ говори, въ чемъ дѣло?

Вѣстникъ. Я... я... своими видѣлъ я глазами,

Что говорю!.. но какъ сказать... не знаю...

Не смѣю я!..

Макбетъ. Ну, ну! безъ вздоровъ!

Вѣстникъ. Былъ

На стражѣ я, на томъ холмѣ... смотрѣлъ

Я на Бирнамъ, и вдругъ... быть-можетъ, это

Мнѣ лишь почудилось... но лѣсъ внезапно

Сталъ двигаться!..

Макбетъ (бьетъ его). Ты лжешь, бездѣльникъ!..

Вѣстникъ. Пусть

Меня караетъ гнѣвъ вашъ; но въ словахъ

Моихъ одна лишь правда. За три мили

Отсюда видѣть можете и вы,

Какъ онъ идетъ -- идетъ всей темной чащей!..

Макбетъ. Когда ты лжешь -- велю тебя повѣсить

На первой я осинѣ, гдѣ издохнешь

Ты съ голода!-- когда-жъ ты молвилъ правду --

Повѣсь тогда, пожалуй, хоть меня!..

Во мнѣ дрожитъ увѣренность!.. Сомнѣнье

Встаетъ при страшной мысли, не поймалъ ли

Меня лукавый бѣсъ!.. Но какъ поймать?

Вѣдь сказано: пока Бирнамскій лѣсъ

Нейдетъ на Донзинанъ... Илъ дьяволъ можетъ

Лгать правдою? (Вбѣгаетъ на стѣну). Лѣсъ движется! идетъ!..

Онъ близко ужъ!.. Къ оружью всѣ! къ оружью!..

Изъ замка вонъ!.. Когда сказалъ онъ правду --

Нѣтъ пользы здѣсь сидѣть -- равно нѣтъ пользы

Противиться! Я чувствую, что свѣтъ

Мнѣ надоѣлъ! Пусть сгинетъ въ морѣ бѣдъ

Все, что живетъ!.. Эй! бить въ набатъ!.. Въ сраженьи

Погибнемъ мы, когда ужъ нѣтъ спасенья!.. (Уходятъ).

СЦЕНА 6-я.

Равнина передъ замкомъ.

(Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Малькольмъ, Сивардъ, Макдуфъ и войско. Солдаты съ зелеными вѣтвями въ рукахъ).

Малькольмъ. Теперь мы близко къ замку. Бросьте ваши

Щиты густыхъ вѣтвей и покажитесь

Такими, какъ вы есть. (Сиварду) Вы, добрый дядя.

Начнете съ вашимъ сыномъ первый битву.

Макдуфъ и я васъ подкрѣпимъ, согласно

Задуманному плану, и увидимъ,

Что надо дѣлать дальше.

Сивардъ. До свиданья.

Лишь встрѣтить бы врага намъ въ эту ночь --

Скорѣй умремъ, но не отступимъ прочь!

Малькольмъ. Пускай теперь звучитъ, какъ вихрь громовый,

Труба войны -- глашатай битвъ суровый!

(Уходятъ при звукахъ трубъ. За сценой раздается шумъ битвы).

СЦЕНА 7-я.

Тамъ же. Другая часть поля.

(Вбѣгаетъ Макбетъ).

Макбетъ. Я окруженъ!.. Бѣжать нельзя! Посаженъ

Я на цѣпь, какъ медвѣдь! но все-жъ я буду

Сражаться до конца!.. Узнать мнѣ только-бъ,

Рожденъ кто не былъ женщиной? Одинъ

Онъ страшенъ мнѣ изъ всѣхъ! (Входитъ молодой Сивардъ).

Молодой Сивардъ. Кто ты такой?

Макбетъ. Узнавъ, кто я -- ты струсишь.

Молодой Сивардъ. Лжешь!-- не струшу,

Хотя бы ты назвался самымъ злѣйшимъ

Изъ дьяволовъ!

Макбетъ. Такъ знай же: я -- Макбетъ!

Молодой Сивардъ. Не выдумалъ бы имени самъ дьяволъ

Противнѣй для меня.

Макбетъ. Скажи: "страшнѣе"!

Молодой Сивардъ. Лжешь, злой тиранъ! Мечомъ я докажу,

Что ты солгалъ!

(Сражаются. Молодой Сивардъ убитъ).

Макбетъ. Ты женщиной рожденъ!

Смѣшонъ мнѣ взмахъ кинжаловъ, занесенныхъ

Рукой людей, въ свѣтъ женщиной рожденныхъ!..

(Уходитъ Макбетъ. Шумъ битвы. Входитъ Макдуфъ).

Макдуфъ. Шумъ слышенъ здѣсь. Сюда, тиранъ! одинъ

Ты нуженъ мнѣ!.. Когда не мною будешь

Убитъ сегодня ты -- всю жизнь укоромъ

Промучатъ совѣсть мнѣ святыя души

Малютокъ и жены!-- Иль въ бой идти

Съ толпою глупыхъ керновъ мнѣ 89), что держатъ

Въ рукахъ, какъ палки, копья?-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!

Макбетъ одинъ врагомъ мнѣ нынче будетъ!

Когда его не встрѣчу въ битвѣ я --

Вложу я мечъ, не обагренный кровью,

Опять въ ножны!-- Чу! шумъ въ той сторонѣ!

Судя по пылу битвы, долженъ драться

Тамъ кто-нибудь изъ высшихъ! О, когда бы

Его я встрѣтилъ тамъ!-- Вотъ все, что нужно

Мнѣ отъ судьбы!

(Уходитъ Макдуфъ. Входятъ Малькольмъ и старый Сивардъ).

Старый Сивардъ. Сюда, достойный принцъ!

Намъ замокъ сдался безъ сопротивленья.

Немало войскъ изъ вражескихъ рядовъ

Пристали съ намъ. Предавшіеся таны

Стоятъ, какъ храбрецы. Побѣду можно

Считать почти ужъ нашей. Драться больше

Намъ не зачѣмъ.

Малькольмъ. Нашли мы здѣсь враговъ,

Дерущихся за насъ.

Старый Сивардъ. Войдемте въ замокъ.

(Уходятъ. Шумъ битвы продолжается).

СЦЕНА 8-я.

Тамъ же. Другая часть поля.

(Входитъ Макбетъ).

Макбетъ. Такъ нѣтъ же: не намѣренъ разыграть

Я римскаго глупца 90)! Не брошусь самъ

На собственный свой мечъ!.. Пускай разитъ онъ

Моихъ враговъ, пока еще я вижу

Живыхъ передъ собой!.. (Входитъ Макдуфъ).

Макдуфъ. Стой, адскій песъ!..

Макбетъ. Съ тобой однимъ я не хочу сражаться!

Прочь отъ меня! И такъ довольно крови

Твоей гнететъ мнѣ душу!..

Макдуфъ. Словъ съ тобой

Терять не стану я! Въ мечѣ мой голосъ!

Сюда, злодѣй кровавый, чьимъ дѣдамъ

Нѣтъ имени!

(Сражаются).

Макбетъ. Напрасно будешь ты

Терять труды и время! Легче ранить

Тебѣ незримый воздухъ, чѣмъ пролить

Моей хоть каплю крови! Пробуй силы

Надъ тѣмъ, кто можетъ пасть! Я зачарованъ!

Никто, рожденный женщиной, не можетъ

Сразитъ меня въ бою!

Макдуфъ. Разочаруйся-жъ

Въ твоихъ проклятыхъ чарахъ! Дьяволъ самъ,

Которому всю жизнь ты былъ такъ преданъ,

Пускай тебѣ объявитъ, что Макдуфъ

Былъ не рожденъ, а вырѣзанъ изъ чрева 91)!

Макбетъ. Будь проклятъ твой языкъ, сказавшій это!

Сразилъ мое ты мужество въ конецъ!..

Не вѣрь никто лукавымъ больше силамъ!

Всѣ лгутъ онѣ!-- намъ счастьемъ манятъ слухъ

И въ то же время губятъ насъ!.. Двойной

Въ словахъ ихъ смыслъ!.. Я не дерусь съ тобою!..

Макдуфъ. Такъ сдайся и живи!.. живи въ позоръ

И стыдъ себѣ!.. Тебя мы намалюемъ

На вывѣскѣ, какъ звѣря, и подпишемъ:

"Здѣсь для показа выставленъ тиранъ!.."

Макбетъ. Не сдамся я! не стану цѣловать

Прахъ ногъ щепка Малькольма! Не позволю

Презрѣнной, подлой черни опозорить

Меня своимъ проклятьемъ!..-- Пусть грозитъ

Бирнамскій лѣсъ твердынямъ Донзинана!..

Пусть встрѣтился въ лицѣ твоемъ мнѣ врагъ,

Не женщиной рожденный -- все же буду

Я биться до конца! Щитомъ прикрою

Себя своимъ! Теперь готовъ я въ бой!

И проклятъ будь, кто первый крикнетъ: "стой!" 92)

(Уходятъ, сражаясь. Трубы отступленія. Входятъ съ барабаннымъ боемъ и знаменами Малькольмъ, старый Сивардъ, Россе, Леноксъ, Ангусъ, Кэтнессъ, Ментейсъ и войско).

Малькольмъ. О, если бы вернулись всѣ друзья

Изъ битвы невредимо!

Старый Сивардъ. Безъ потери

Успѣха нѣтъ. Когда-жъ судить мы будемъ

По тѣмъ, кто уцѣлѣлъ -- великій день

Достался намъ не дорого.

Малькольмъ. Здѣсь нѣтъ

Макдуфа съ вашимъ сыномъ.

Россе. Сынъ вашъ палъ

Геройской смертью воина. Чуть выйдя

Изъ отроческихъ лѣтъ и ставши мужемъ --

Онъ доблестно погибъ, не отступя

Ни пяди, какъ герой.

Старый Сивардъ. И онъ ужъ умеръ?..

Россе. Да, храбрый сэръ! мы съ честью унесли

Изъ свалки трупъ. Желаю вамъ, чтобъ ваши

Печаль и скорбь не оказались выше

Его угасшей доблести:-- вы стали-бъ

Тогда рыдать и плакать безъ конца.

Старый Сивардъ. Какъ раненъ онъ?

Россе. Въ лицо.

Старый Сивардъ. Пускай же будетъ

Онъ воиномъ Творца! Когда-бъ судьба

Мнѣ столько же дѣтей послала, сколько

Волосъ на головѣ моей -- не могъ бы

Я пожелать имъ лучшей смерти всѣмъ!

Его ударилъ часъ 93)!

Малькольмъ. Онъ стоитъ скорби,

И скорбью я воздамъ ему отъ всей

Моей души!

Старый Сивардъ. Тутъ нѣтъ причины скорби:

Онъ выполнилъ свой долгъ! Господь за это

Пошлетъ ему покой! -- Но вотъ явился

И вѣстникъ радости!

(Входитъ Макдуфъ съ головой Макбета).

Макдуфъ. Виватъ, король! теперь

Король ты, точно! -- Голова тирана

Передъ тобой! Завоевать успѣли

Свободу мы. Краса и цвѣтъ отчизны: --

Тѣ доблестные пэры, что стоятъ

Вокругъ тебя, съ восторгомъ повторяютъ

Привѣтъ мой въ сердцѣ! -- такъ пускай же громко

Воскликнутъ всѣ: "виватъ, король Шотландскій".

Всѣ. Виватъ, король Шотландскій! (Трубы)

Малькольмъ. Вѣрьте мнѣ,

Мои друзья, что не придется долго

Вамъ ожидать, чтобъ васъ почтилъ я всѣхъ

Какъ слѣдуетъ, за ваши всѣ заслуги

И тѣмъ еще сильнѣе утвердилъ

Любовь и вашу преданность! -- Вы, таны,

Почтитесь званьемъ графовъ! -- первыхъ васъ

Такъ будетъ звать Шотландія 94)! -- Надѣюсь"

Успѣемъ мы исполнить все, что ждетъ

Отъ насъ страна: вернемъ изъ ссылки тѣхъ,

Кто изгнанъ былъ по прихоти тирана;

Равно раскроемъ тайныя злодѣйства,

Свершенныя кровавымъ палачомъ

И гнусною женой его (я слышалъ,

Что будто бы себя лишила жизни

Она сама 95) -- все, словомъ, что лишь здѣсь

Терпѣли вы, такъ громко негодуя --

Исправимъ мы! -- Теперь же васъ прошу я

Прибыть ко дню коронованья въ Сконъ,

Гдѣ мы взойдемъ на отческій нашъ тронъ! (Трубы)

ПРИМѢЧАНІЯ.

1. Вступительная сцена явленія трехъ вѣдьмъ, по своей необыкновенной картинности и сжатости, можетъ быть сравнена съ внезапно сверкнувшей молніей, озарившей на мгновеніе мрачную страшную пропасть, какой представляется вся трагедія. Потому, при ея поэтическомъ переводѣ, необходимо было сохранить это впечатлѣніе, хотя бы даже съ пожертвованіемъ буквы подлинника. Исполнить же это возможно было, только сохранивъ какъ число стиховъ (для сжатости), такъ и ихъ размѣръ. И то и другое въ переводѣ исполнено; что же касается до близости къ подлиннику, то я позволилъ себѣ отступленіе лишь въ словѣ: "вепрь", которымъ замѣнилъ выраженіе текста: "paddock" -- жаба. Сдѣлано это для риѳмы съ выраженіемъ: "степная дебрь", которое надо было ввести непремѣнно, потому что только имъ передается совершенно точно слово подлинника: "heath", буквально: "степь". Въ Шотландіи степей нѣтъ, но есть огромныя пустыя пространства, заросшія кустарникомъ, а потому и выраженіе: "степь" было бы здѣсь неумѣстно и не передавало бы понятія какъ слѣдуетъ. Что же до слова: "paddock" -- жаба, то оно въ русскомъ языкѣ негармонично въ короткомъ сжатомъ стихѣ. Эта замѣна, по моему мнѣнію, отнюдь не ослабляетъ впечатлѣнія подлинника и даже не искажаетъ его смысла, въ виду того, что, по распространенному въ то время повѣрью, къ числу подчиненныхъ колдунамъ и вѣдьмамъ существъ принадлежали всѣ гады и нечистыя животныя, какъ-то: свиньи, козлы, кошки и пр. Имена ихъ подробно перечисляются въ дальнѣйшей сценѣ колдовства (д. IV, сц. 1-я); слѣдовательно и замѣна одного имени другимъ отнюдь не можетъ считаться ошибкой противъ поэтической и логической вѣрности перевода. Въ подлинникѣ сверхъ того котъ названъ "graymalkin", что буквально значитъ: "сѣрый Малкинъ" (кличка кошки). Имя это тоже звучало бы крайне неловко въ русскомъ переводѣ. Наконецъ въ послѣднемъ двустишіи употреблено выраженіе: "fair is foul and foul is fair", т.-е. буквально: прекрасное -- дурно, а дурное -- прекрасно, чѣмъ выражается извращенная натура вѣдьмъ. Хотя нѣкоторые комментаторы увѣряютъ, будто выраженіе это относится къ происходящей во время этой сцены бурѣ, и что вѣдьмы хотятъ сказать этими словами, будто хорошая погода для нихъ дурная, а дурная хорошая, но я не вижу никакой надобности дѣлать такое распространенное объясненіе тамъ, гдѣ можетъ быть прекрасно принять буквальный смыслъ. Объ этомъ выраженіи будетъ еще рѣчь въ примѣч. 8.

2. Боденштедтъ, характеризуя настоящую трагедію, замѣчаетъ, что слово "bloody" -- кровавый -- встрѣчается въ ней почти на каждой страницѣ.

3. Керны и галлогласы были грубыя ирландскія племена, всегда готовыя на бунты и грабежи. Набѣги ихъ на Англію случались безпрестанно. Знатные англійскіе вельможи, возстававшіе противъ королей, обыкновенно вербовали солдатъ среди этихъ племенъ.

4. Король норвежцевъ Свенонъ.

5. Сен-Кольмъ былъ маленькій островокъ въ Эдинбургскомъ заливѣ.

6. Обвиненіе въ порчѣ скота и въ особенности свиней вѣдьмами было въ то время однимъ изъ распространеннѣйшихъ противъ нихъ обвиненій.

7. Сцена эта написана въ подлинникѣ короткими, риѳмованными стихами, за исключеніемъ монолога первой вѣдьмы, который, хотя и напечатанъ въ формѣ стиховъ, но безъ всякаго размѣра. Въ русскомъ переводѣ такая неупотребительная форма была бы крайне неловка и неумѣстна, а потому я предпочелъ передать этотъ монологъ такимъ же размѣромъ, какъ и всю сцену. Сохраненіе буквальности было совершенно невозможно въ стихотворномъ переводѣ, а потому, для сличенія, насколько переданъ общій духъ подлинника, я прилагаю буквальный прозаическій переводъ этой сцены. "1-я вѣдьма. Гдѣ ты была, сестра? 2-я вѣдьма. Душила свиней. 3-я вѣдьма. Сестра, откуда ты? 1-я вѣдьма. У жены моряка были каштаны въ передникѣ, она чавкала (moinch'd), чавкала, чавкала.-- "Дай мнѣ", сказала я.-- "Убирайся, вѣдьма", крикнула туша, откормленная огузкомъ (rump fed ronyon). Мужъ ея отплылъ въ Алеппо капитаномъ Тигра, а я поплыву безхвостой крысой на нимъ въ рѣшетѣ. Поплыву, поплыву, поплыву! 2-я вѣдьма. Я дамъ тебѣ вѣтеръ. 1-я вѣдьма. Ты добра. 3-я вѣдьма. Я другой. 1-я вѣдьма. Остальные въ моей власти. Я знаю всѣ гавани, гдѣ они дуютъ; всѣ страны, куда они заносятъ по картамъ корабельщиковъ. Я изсушу его, какъ былинку; сонъ не отяготитъ его вѣкъ ни днемъ ни ночью. Будетъ онъ жить проклятымъ человѣкомъ. Девятью девять недѣль будетъ онъ чахнуть, хирѣть и томиться, и хотя корабль его потонуть не можетъ, но будетъ весь разбитъ бурями. Смотрите, что у меня! 2-я вѣдьма. Покажи мнѣ, покажи мнѣ. 1-я вѣдьма. Большой палецъ матроса, утонувшаго, когда юнъ возвращался домой. 3-я вѣдьма. Барабанъ, барабанъ! идетъ Макбетъ! Всѣ три. Рука въ руку, роковыя сестры, что разносятъ гибель по землѣ и по морю. Кружитесь, кружитесь! Трижды тебѣ и трижды мнѣ и трижды еще, чтобъ вышло девять. Тише! Чары готовы".

8. Въ подлинникѣ Макбетъ, входя, говоритъ: "So foul and fair а day I nave not seen", т.-е. буквально: такого дурного и прекраснаго дня я никогда не видалъ. Большинство комментаторовъ понимаютъ, что эти слова относятся къ бывшей битвѣ, которая была "foul", въ смыслѣ: ужасна, и вмѣстѣ "fair", въ смыслѣ: славна. Это вполнѣ подходящее и: простое объясненіе подверглось однако большой критикѣ со стороны другихъ толкователей. Нѣкоторые, замѣчая, что Макбетъ произноситъ тѣ же самыя слова (foul and fair), которыя говорятъ въ первой сценѣ трагедіи вѣдьмы (см. пр. 1), находятъ какую-то таинственную, намѣренную связь между этими выраженіями и вслѣдствіе того объясняютъ, что какъ вѣдьмы, такъ и Макбетъ относятъ эти слова къ бурной погодѣ, бывшей въ этотъ день. Нельзя однако не признать, что объясненіе это нѣсколько натянуто. Оно, во-первыхъ, совершенно произвольно, потому что въ текстѣ нѣтъ на него ни малѣйшаго намека, а во-вторыхъ, трудно себѣ объяснить, что же это за таинственная связь? Если-бъ Макбетъ, при своемъ входѣ, повторялъ цѣлую фразу, имѣющую опредѣленный "мысль, то такой пріемъ для охарактеризованія лица можно бы еще было допустить, подобно тому, какъ это, напримѣръ, допускается въ оперѣ помощью повторенія мотива; но Макбетъ повторяетъ только два слова, которыя, сами по себѣ, не имѣютъ никакого смысла. Гдѣ же тутъ данныя для подобнаго толкованія? Въ виду этого я держался мнѣнія комментаторовъ, относящихъ эти слова Макбета къ выигранной битвѣ, и перевелъ его входную фразу въ этомъ смыслѣ. Желаніе держаться второго смысла можетъ повести въ переводѣ даже къ совершенной безсмыслицѣ. Такъ, я никакъ не могу понять, что хотѣлъ выразить въ своемъ переводѣ "Макбета" Кронебергъ, переводя входныя слова Макбета такъ: "какъ ясенъ день! гроза безъ тучъ, на небесахъ играетъ лучъ".

9. Въ подлинномъ первомъ изданіи in-folio, вмѣсто имени Форреса, стоитъ слово "Soris". Но такъ какъ такого мѣста въ Шотландіи нѣтъ, то была сдѣлана поправка по лѣтописи Голлиншеда, которою пользовался Шекспиръ, когда писалъ эту трагедію, и гдѣ прямо сказано, что Макбетъ и Банко были на пути къ Форресу.

10. Было повѣрье, что вѣдьмы имѣли бороды. Объ этомъ повѣрьѣ упоминается въ Шекспировой же комедіи "Виндзорскія проказницы", когда одно изъ дѣйствующихъ лицъ замѣчаетъ бороду у Фальстафа, переодѣвшагося старухой.

11. Джонсонъ замѣчаетъ въ этихъ словахъ недосмотръ со стороны Шекспира, задавая вопросъ, какимъ образомъ Макбетъ считаетъ Кавдорскаго тана спокойно пользующимся своей властью, когда онъ самъ взялъ его въ плѣнъ, какъ бунтовщика.

12. Въ подлинникѣ употреблено выраженіе: "insane root", т.-е. нездоровый корень. Растеніе это называлось mirilitium и по повѣрью лишало разсудка того, кто съѣлъ его корень.

13. См. прим. 11.

14 Въ подлинникѣ Малькольмъ говоритъ: "as one that has been studied in his death", т.-е. буквально: какъ человѣкъ, который изучилъ смерть. Деліусъ видитъ въ этомъ сравненіе съ ролью, изученной актеромъ, но, кажется, такое распространенное толкованіе совершенно излишне, когда смыслъ передается гораздо проще и ближе выраженіемъ, что Кавдоръ встрѣтилъ смерть, какъ человѣкъ, къ ней приготовившійся.

15. Въ подлинникѣ Дунканъ привѣтствуетъ Макбета словами: "worthiest cousin", т.-е. буквально: достойный двоюродный братъ. Но слово "cousin" въ англійскомъ языкѣ имѣетъ гораздо болѣе широкое значеніе и часто употребляется въ смыслѣ: родственникъ. Въ настоящемъ случаѣ Дунканъ хочетъ просто выразить этимъ словомъ Макбету свое расположеніе; сверхъ того, слово: "братъ" имѣетъ въ русскомъ языкѣ опредѣленное значеніе, а потому я позволилъ себѣ замѣнить привѣтствіе Дункана выраженіемъ: "А! вотъ герой нашъ", что совершенно подходитъ для выраженія сердечныхъ чувствъ добродушнаго, престарѣлаго Дункана къ своему прославившемуся полководцу.

16. Эти слова Дункана необходимо было нѣсколько разъяснить въ переводѣ, такъ какъ иначе они были бы неясны. Буквально онъ говоритъ: "я началъ тебя садить и буду работать, чтобъ ты пополнѣлъ отъ роста".

17. Здѣсь текстъ подлинника нѣсколько неясенъ по своей сжатости. Буквально Банко, отвѣчая на объятіе Дункана, говоритъ: "если я вырасту здѣсь (на груди Дункана), то жатва будетъ ваша".

18. Уже Кольриджъ, разбирая "Макбета", замѣтилъ удивительное мастерство, съ какимъ проведена чрезъ всю роль Дункана черта старческаго добродушія и незлобивости. Сохранить это въ переводѣ было возможно, только придавъ самой манерѣ его выражаться оттѣнокъ мягкости и доброты, что совершенно потерялось бы при буквальной. передачѣ подлинника. Примѣромъ можетъ служить хотя бы та самая фраза, по поводу которой дѣлается эта замѣтка. Въ подстрочномъ переводѣ Дунканъ говоритъ: "моя полная радость, своевольничая отъ избытка, хочетъ скрыться подъ каплями печали". Само собой разумѣется, что такая высокопарная на русскомъ языкѣ фраза не прибавила бы къ роли Дункана ни малѣйшей пояснительной черты, а между тѣмъ смыслъ этихъ словъ совершенно понятенъ. Добрый старикъ сталъ отъ лѣтъ слезливымъ и готовъ расплакаться, подобно всѣмъ людямъ своего покроя, при всякомъ удобномъ случаѣ.

19. Назначеніе принца Малькольма наслѣдникомъ престола Стивенсъ объясняетъ тѣмъ, что въ то время шотландская корона не была наслѣдственной. Король избиралъ и назначалъ при жизни себѣ преемника, при чемъ этотъ послѣдній получалъ титулъ принца Кумберландскаго. О назначеніи Малькольма наслѣдникомъ Дункана говоритъ въ своей лѣтописи Голлиншедъ.

20. Въ подлинникѣ Дунканъ говоритъ: "in his commendation I am fed. It is а banquet to me", т.-е. буквально: "хваля его -- я питаюсь; это для меня пиръ".

21. Деліусъ полагаетъ, что лэди Макбетъ называетъ ворономъ служителя, принесшаго вѣсть и охрипшаго отъ усталости. Но не гораздо ли проще предположить, что лэди Макбетъ хочетъ выразить этими словами такую твердую вѣру въ исполненіе своего замысла -- убить Дункана, что даже зловѣщій воронъ усталъ каркать, пророча это неизбѣжное событіе. Такое объясненіе подчеркиваетъ еще лишней чертой характеръ лэди Макбетъ.

22. Эта рѣчь Дункана составляла всегда камень преткновенія для комментаторовъ и переводчиковъ по своей темнотѣ. Вотъ подлинный текстъ: "The love, that follows us sometime is our trouble, which still we thank, as love. Herein I teach you, how you shall bid God yield us for your pains, and thank us for your trouble". Буквальный переводъ будетъ: "Любовь, слѣдующая за нами, иногда причиняетъ намъ безпокойство, за которое мы все-таки благодаримъ, какъ за любовь. Этимъ я учу васъ, какъ вы должны желать, чтобъ Богъ благословилъ насъ за ваши непріятности, и чтобъ вы благодарили насъ за ваше безпокойство".-- Мэлоне сознавался, что смыслъ этой рѣчи для него теменъ. Стивенсъ придумалъ очень распространенное объясненіе, превосходящее величиной въ нѣсколько разъ самый текстъ. Ближе и проще другихъ объясненіе Колльера и Нейта. Вотъ что говоритъ Колльеръ: Дунканъ выражаетъ мысль, что хотя излишняя любовь причиняетъ иногда безпокойство, но что онъ тѣмъ не менѣе бываетъ за то благодаренъ судьбѣ, потому что это все-таки любовь. Такъ и въ настоящемъ случаѣ лэди Макбетъ должна молить Бога, чтобъ Онъ наградилъ и благословилъ ея гостей, несмотря на причиненное ихъ пріѣздомъ безпокойство, такъ какъ пріѣздъ ихъ вызванъ любовью къ хозяевамъ.-- Я старался передать въ переводѣ именно этотъ смыслъ.

23. Въ подлинникѣ лэди Макбетъ заключаетъ свой монологъ словами: "we rest your hermits", т.-е. "мы остаемся вашими пустынниками".-- Смыслъ тотъ, что и она и мужъ ея должны благодарить Дуякана, какъ пустынники благодарятъ Бога молитвами за ниспосылаемыя имъ благодѣянія.

24. Въ подлинникѣ здѣсь стоитъ слово "love" -- любовь. Но Бэйлей полагаетъ, что вмѣсто "love" должно стоять: "liver" -- желчь, и что этимъ словомъ лэди Макбетъ хочетъ упрекнуть Макбета за его мягкій, нерѣшительный характеръ. Трудно сказать, которое мнѣніе вѣрнѣе. Въ большинствѣ изданій печатается: "love".

25. Здѣсь лэди Макбетъ намекаетъ на старинную латинскую пословицу: "catus amat pisces, sed non vult tingere plantas", т.-е. кошка любитъ рыбу, но не хочетъ замочить лапъ. Въ подлинникѣ приведена только первая половина этой пословицы; но я перевелъ ее всю, такъ какъ иначе остался бы непонятнымъ смыслъ.

26. Въ подлинникѣ лэди Макбетъ, отвѣчая на послѣднія слова Макбета, что "задаться большимъ значитъ перестать быть человѣкомъ", употребляетъ слово "beast", т.-е. звѣрь или скотъ, въ смыслѣ неразумнаго существа или не человѣка. Но въ русскомъ языкѣ слово "звѣрь" имѣетъ не совсѣмъ тотъ смыслъ, и потому точный, буквальный переводъ этого выраженія невозможенъ. Ближе къ смыслу и характеру этой фразы можно было бы, пожалуй, перевести такъ: "что жъ, былъ осломъ ты, что ли, когда открылъ затѣю мнѣ свою?" Но такая редакція показалась мнѣ уже слишкомъ смѣлой, при всей точности, съ какою она передаетъ смыслъ, и потому я не рѣшился ее употребить. По поводу слова "beast" слѣдуетъ еще замѣтить, что Колльеръ въ своемъ изданіи замѣняетъ его словомъ "boast" -- хвастовство, вслѣдствіе чего вся фраза получаетъ иной смыслъ, а именно: "для чего же ты хвасталъ, открывшись мнѣ въ своей затѣѣ?" Правъ или нѣтъ Колльеръ -- сказать трудно. Нельзя однако не сознаться, что первая редакція гораздо энергичнѣй.

27. Въ подлинникѣ Банко говоритъ, что Дунканъ "sent forth, great largess to your offices", т.-е. "послалъ богатые подарки въ твою людскую". Такъ объясняетъ эту фразу Стивенсъ; но Мэлоне вмѣсто "offices" читаетъ: "to your officers", т.-е. "твоимъ служителямъ". Смыслъ въ обоихъ случаяхъ одинъ и тотъ же.

28. Требованіе Макбета, чтобы жена его ударила въ колоколъ, когда все будетъ готово къ убійству, можетъ быть объяснено желаніемъ автора придать сценѣ болѣе эффекта. Нѣкоторые комментаторы видятъ въ этомъ болѣе тонкую психологическую черту: безхарактерный Макбетъ инстинктивно хочетъ, чтобы даже послѣдній сигналъ къ убійству подала ему болѣе энергическая, чѣмъ онъ, жена.

29. По дальнѣйшему смыслу монолога надо полагать, что при этихъ словахъ призракъ-кинжалъ, мерещившійся разстроенному воображенію Макбета, исчезаетъ. Актеръ, играющій его роль, долженъ особенно обратить вниманіе на это обстоятельство.

30. Здѣсь намекается на извѣстное событіе римской исторіи, когда Тарквиній, обезчестивъ Лукрецію, супругу Коллатина, вызвалъ тѣмъ народное возстаніе.

31. Это въ высшей степени эффектное появленіе Макбета разсчитано на сценарій старинныхъ англійскихъ театровъ, гдѣ, въ глубинѣ сцены, была ниша съ занавѣской, а надъ нею -- родъ балкона или хоровъ. Макбетъ, скрываясь за занавѣской, вдругъ потомъ появляется на одно мгновеніе, испуганный шумомъ на балконѣ, гдѣ предполагается комната Дункана. При современныхъ декораціяхъ, изображающихъ обыкновенно въ этой сценѣ дворъ замка, онъ можетъ явиться въ окнѣ башни, куда уходитъ черезъ дверь.

32. Нѣкоторые комментаторы видятъ въ этихъ словахъ лэди Макбетъ невыдержку ея характера, находя, что такая женщина не могла быть удержана отъ преступленія какимъ-либо сердечнымъ движеніемъ. Но дѣло въ томъ, что лэди Макбетъ не могла сама убить спящаго Дункана по той простой причинѣ, что она посѣтила его комнату только для того, чтобъ напоить стражей, которые въ это время еще не спали. Такимъ образомъ и слова ея не имѣютъ того значенія, какое можно приписать имъ на первый взглядъ.

33. Указаніе, что Макбетъ говоритъ эти слова, смотря на окровавленныя руки, прибавлено позднѣйшими издателями, вслѣдствіе чего нѣкоторые относятъ его фразу: "печальный видъ!" къ мертвому Дункану. Нечего однако говорить, что сдѣланное разъясненіе, съ намекомъ на руки, придаетъ всей сценѣ гораздо болѣе силы и энергіи.

34. Въ подлинникѣ здѣсь непереводимая игра словъ: "gild" -- золотить и "guilt" -- вина. Лэди Макбетъ говоритъ: "I'll gild their faces", т.-е. "я вызолочу ихъ лица" (кровью), и далѣе: "for it must seem their guilt", т.-е. "чтобы это показалось ихъ виною".

35. Въ подлинникѣ лэди Макбетъ, говоря о своихъ окровавленныхъ рукахъ, прибавляетъ: "но мнѣ было бы стыдно имѣть такое бѣлое сердце, какъ у тебя". Смыслъ здѣсь, конечно, тотъ, что подъ бѣлымъ сердцемъ она подразумѣваетъ Макбетову трусость предъ свершеннымъ убійствомъ. Выраженіе "бѣлая" (или свѣтлая) кровь употреблялось Шекспиромъ нерѣдко для опредѣленія нерѣшительнаго характера.

36. Нѣкоторые комментаторы думаютъ, что послѣдующій монологъ сторожа написанъ не Шекспиромъ, въ виду того, что грубыя и плоскія шутки этого монолога представляютъ слишкомъ большой контрастъ съ трагическимъ содержаніемъ предыдущей сцены. Мы однако не имѣемъ никакихъ данныхъ для провѣрки справедливости этого мнѣнія. Чередованіе трагическихъ сценъ съ комическими встрѣчается у Шекспира довольно часто. Такъ, напримѣръ, въ "Ромео и Джульеттѣ", послѣ мнимой смерти Джульетты, въ комнату ея являются музыканты и ведутъ въ присутствіи тѣла умершей самый шуточный, точно также неподходящій къ предыдущей сценѣ, разговоръ. Всего вѣрнѣе предположить, что, уступая вкусу тогдашней публики, Шекспиръ долженъ былъ поневолѣ поступать такимъ образомъ; но, вмѣстѣ съ тѣмъ, очень вѣроятно, что невѣжественные актеры старались по-своему украшать подобныя вставочныя сцены собственными грубыми шутками, а затѣмъ эти прибавки вошли и въ печатныя изданія пьесъ. Относительно сцены появленія сторожа можно прибавить, что это -- единственная комическая сцена во всей трагедіи.

37. По тогдашнимъ модамъ, французское нижнее платье дѣлалось уже англійскаго, и потому отъ него портнымъ труднѣе было воровать матеріалъ.

38. Въ подлинникѣ здѣсь непереводимая игра словъ: "lie" -- лгать и "lie" -- лежать.

39. Горгона -- миѳологическое чудовище, чей видъ превращалъ въ камень того, кто на нее смотрѣлъ.

40. Въ подлинникѣ Макбетъ говоритъ, что "серебряное тѣло Дункана лежало повитое золотой кровью, какъ позументомъ". Назвать цвѣтъ тѣла серебрянымъ, а крови -- золотымъ, казалось мнѣ слишкомъ вычурно для русскаго языка. Да и въ самомъ подлинникѣ сравненіе это, какъ объясняетъ Стивенсъ, употреблено потому только, что въ то время была мода украшать серебряныя платья золотыми нашивками, и что потому слова эти относятся не къ тѣлу Дункана собственно. Чтобы сгладить неловкость буквальнаго перевода безъ нарушенія смысла и. вмѣстѣ съ тѣмъ, сохранить главныя выраженія, я пріурочилъ эпитетъ "серебряный" къ сѣдымъ волосамъ Дункана, а выраженіе: "золотая кровь" распространилъ помощью слова: "червонѣть", которое совмѣщаетъ смыслъ золотого цвѣта и краснаго.

41. Это указаніе прибавлено къ подлиннику въ первый разъ въ изданіи Роу.

42. Фактъ взбѣсившихся лошадей Дункана и сокола, заклеваннаго совой, заимствованъ Шекспиромъ изъ Голлиншедовой хроники.

43. Мѣстечко Сконъ, гдѣ короновались шотландскіе короли, находилось близъ Перта. Камень, на которомъ они при этомъ садились, увезенъ въ Англію и вдѣланъ въ коронаціонный тронъ Вестммистерскаго аббатгтва. Легенда разсказываетъ, что камень этотъ привезенъ изъ Палестины и былъ тотъ самый, на которомъ спалъ патріархъ Іаковь, когда видѣлъ во снѣ лѣстницу.

44. Монастырь Кольмескиль, гдѣ погребались шотландскіе короли, былъ на Іонѣ, одномъ изъ Гебридскихъ острововъ.

45. Въ подлинникѣ Макбеть говоритъ: "I do commend you to their backs", т.-е. "поручаю васъ ихъ спинамъ", т.-е. спинамъ лошадей.

46. Приглашая гостей въ предыдущемъ разговорѣ на ужинъ, Макбетъ не ошибается, назначая пиръ въ семь часовъ. Въ то время былъ обычай обѣдать въ 11 часовъ утра, а ужинать отъ 5 до 7 (Нэрсъ).

47. Антонію передъ началомъ его борьбы съ Октавіемъ Цезаремъ было предсказано, что онъ погибнетъ въ этой борьбѣ, потому что духъ (или демонъ) Цезаря сильнѣе, чѣмъ его. Антоній отвѣтилъ, что онъ чувствуетъ это самъ. Этотъ историческій фактъ выведенъ Шекспиромъ въ трагедіи "Антоній и Клеопатра".

48. Кларендонъ замѣчаетъ, что, несмотря на прямое названіе въ текстѣ драмы лицъ, которымъ Макбетъ поручаетъ умертвить Банко, убійцами, на нихъ нельзя смотрѣть, какъ на тѣхъ безличныхъ наемныхъ злодѣевъ, которые были непремѣнной принадлежностью старинныхъ драмъ и рѣзали кого угодно по первому приказу только потому, что такъ желалъ авторъ. Длинный разговоръ Макбета съ убійцами, при чемъ онъ мало-по-малу разжигаетъ ихъ ненависть къ Банко, носитъ несомнѣнный характеръ шекспировской манеры не оставлять въ своихъ произведеніяхъ ни одного факта безъ психологической его мотивировки. Изъ этого разговора можно догадываться, что убійцы эти были отставные солдаты, съ которыми Банко строго обращался во время службы. Макбетъ въ своихъ рѣчахъ играетъ на этой стрункѣ и легко увлекаетъ озлобленныхъ людей на убійство.

49. По мнѣнію нѣкоторыхъ комментаторовъ (Сеймуръ, Струттъ и другіе), этотъ монологъ произноситъ не лэди Макбетъ, оклятьемъ остается

И богохульствуетъ на весь свои родъ!

Твой царственный отецъ святой былъ царь,.

Твоя родительница-королева

Тебя носила чаще на колѣнахъ,

Чѣмъ стоя (39), умирала каждый день

Она въ теченье жизни всей... Прости!

Пороки тѣ, въ которыхъ ты сознался,

Изгнали изъ Шотландіи меня,

О сердце! здѣсь конецъ твоимъ надеждамъ!

МАЛКОЛЬМЪ,

Макдуффъ, твой благородный пылъ -- дитя

Прямаго сердца; онъ съ моей души

Изгладилъ черныя предубѣжденья

И мысли всѣ мои вновь примирилъ

Съ твоею вѣрностью и благородствомъ.

Посредствомъ многихъ хитростей подобныхъ,

Не разъ ужъ дьявольскій Макбетъ старался

Меня къ себѣ во власть привлечь; однако,

Разсудокъ осторожный отвратилъ

Отъ легкости довѣрчивой меня.

Но пусть Всевышній межъ тобой и мною

Посредникомъ одинъ лишь будетъ нынѣ;

Я съ этихъ поръ весь отдаюсь тебѣ

И отрекаюсь самъ отъ клеветы

Своей: я отрекаюсь отъ пороковъ

И склонностей, постыдныхъ и преступныхъ,

Какія возводилъ самъ на себя.

Они моей природѣ незнакомы;

Не знаю женщинъ я; ни разу клятвы

Я не нарушилъ и едва желалъ

Того, что мнѣ вполнѣ принадлежитъ,

Я слову никогда не измѣнялъ,

Не предалъ бы я демона другому;

Не меньше жизни, правду я люблю.

Ложь первую теперь сказалъ я

На самого жъ себя. Каковъ на дѣлѣ,

Такимъ я предаюся и тебѣ,

И бѣдной родинѣ моей. Ужъ прежде,

Чѣмъ ты явился къ намъ, старикъ Сивардъ,

Съ десяткомъ тысячъ храбрыхъ, былъ готовъ

Идти въ Шотландію. Они всѣ вмѣстѣ.

Теперь отправимся туда мы оба.

Пусть счастье намъ благопріятно будетъ

Такъ точно, какъ и дѣло наше право!

Что жъ ты молчишь?

МАКДУФФЪ.

Какъ трудно согласитъ

Одну съ другой такія вещи разомъ,

Которыя и дурны, и пріятны!

Входитъ докторъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Объ этомъ послѣ мы поговоримъ.

Скажите, докторъ, выйдетъ ли король?

ДОКТОРЪ.

Да, сэръ. У насъ есть множество несчастныхъ,

Что ждутъ здѣсь исцѣленья отъ него.

Усиліямъ великаго искуетва

Противится болѣзнь ихъ, но лишь только

Онъ прикоснется къ нимъ (и благодать

Рукѣ его дана такая небомъ),

Какъ въ тотъ же мигъ они здоровы станутъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Благодарю васъ, докторъ.

Докторъ уходитъ.

МАКДУФФЪ.

О какой

Болѣзни говорилъ онъ?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Та болѣзнь

Зовется царской немочью; чудесный

Даръ въ этомъ добромъ королѣ, и часто

Съ тѣхъ поръ, какъ въ Англіи живу, я видѣлъ,

Что онъ имъ пользовался. Но какъ молитъ

Онъ небо, -- знаетъ то лишь онъ одинъ.

Поражены болѣзнью странной люди:

Всѣ язвами покрыты, вздуты раны,

Ихъ видъ во всѣхъ рождаетъ сожалѣнье.

Но медицинскому на зло искуству,

Бываютъ имъ они исцѣлены.

На шею имъ монету золотую

Онъ надѣваетъ съ набожной молитвой,

И, говорятъ, наслѣдникамъ своимъ

Святую власть цѣленія оставитъ.

Но, вмѣстѣ съ этимъ страннымъ даромъ, онъ

Предвѣдѣнья имѣетъ даръ небесный,

И множество благословеній неба,

Вокругъ его престола нисходящихъ,

Гласятъ, что вдохновленъ онъ благодатью (40).

Входитъ Россъ.

МАКДУФФЪ.

Взгляните, кто идетъ сюда.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Одинъ

Изъ земляковъ моихъ, но я его

Еще не узнаю.

МАКДУФФЪ.

Мой милый братъ!

Добро пожаловать!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Теперь я вижу.

О Боже милосердый! отстрани

Причину чуждыми намъ быть другъ другу!

РОССЪ.

Аминь.

МАКДУФФЪ.

Ну что въ Шотландіи?

РОССЪ.

Увы!

Отчизна бѣдная! она боится

Узнать себя же въ образѣ своемъ!

Ее нельзя намъ матерью назвать,

Скорѣе намъ она могилой служитъ.

Никто тамъ, кромѣ совѣсти лишенныхъ,

Почти не улыбается: лишь вздохи,

Стенанья, крики, раздирая воздухъ,

Въ ней слышатся, хотя и не замѣтны;

Безумное отчаянье тамъ нынѣ

Похоже на обыкновенный бредъ.

По мертвымъ все звонятъ въ колокола,

Никто не вздумаетъ спросить: по комъ?

Людей достойныхъ жизнь скорѣй проходитъ,

Чѣмъ жизнь цвѣтка на шляпѣ ихъ; и прежде,

Чѣмъ онъ увянетъ, -- жизнь ихъ прекратилась.

МАКДУФФЪ.

Разсказъ подробный, но вполнѣ правдивый!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Какое же новѣйшее несчастье?

РОССЪ.

Лишь часъ назадъ несчастіе свершится,

Какъ надъ разсказчикомъ ужъ всѣ смѣются,

И каждый мигъ все новое рождаетъ!

МАКДУФФЪ.

Здорова ли жена моя?

РОССЪ.

Здорова.

МАКДУФФЪ.

А дѣти?

РОССЪ.

Какъ она, здоровы также.

МАКДУФФЪ.

Тиранъ спокойствія ихъ не нарушилъ?

РОССЪ.

Нѣтъ, я оставилъ въ мирѣ ихъ.

МАКДУФФЪ.

Не будьте

Такъ скупы на слова: что тамъ случилось?

РОССЪ.

Когда я уѣзжалъ сюда съ вѣстями,

Такъ страшно поразившими меня,

Разнесся слухъ, что много честныхъ гражданъ

Рѣшились смѣло на войну идти,

И этому я тѣмъ охотнѣй вѣрю,

Что всѣ войска тирана ужъ готовы.

Насталъ часъ нашего освобожденья!

Одинъ вашъ взглядъ въ Шотландіи создастъ

Войска и на борьбу воздвигнетъ женщинъ,

Чтобъ положить конецъ страданьямъ тяжкимъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Пускай утѣшатся онѣ! мы ѣдемъ

Въ Шотландію, и Англійскій король

Намъ десять тысячъ воиновъ на помощь,

Съ Сивардомъ храбрымъ, далъ; хотя и старъ онъ,

Но лучше нѣтъ вождя у христіанъ.

РОССЪ.

На это утѣшенье я хотѣлъ бы

Отвѣтить вамъ такимъ же утѣшеньемъ;

Но лучше мнѣ провыть свои слова

Въ пустынномъ воздухѣ, чтобъ невозможно

Имъ было слуха вашего коснуться.

МАКДУФФЪ.

Къ кому жъ относятся они? иль къ дѣлу

Всеобщему? иль это дань страданій

Лишь сердцу одному?

РОССЪ.

Души нѣтъ честной,

Которой не смутила бъ эта вѣсть.

Но болѣе всего до васъ однихъ

Она касается.

МАКДУФФЪ.

Коль мнѣ на долю

Она досталась, -- не къ нему скрывать!

Скажите все скорѣй.

РОССЪ.

Отъ словъ моихъ

Пускай твой слухъ навѣкъ не ужаснется,

Когда тѣ звуки до него дойдутъ,

Которыхъ смертный никогда не слышалъ!.

МАКДУФФЪ.

О! я отгадываю!

РОССЪ.

Замокъ твой

Подвергся нападенію, жена

И дѣти всѣ убиты вѣроломно.

Подробностей разсказывать не стану,

Чтобъ къ кровожадному тому убійству

Не присоединилась смерть твоя.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

О Боже милосердый! Другъ, не надвигай

На брови шляпу! дай страданьямъ голосъ

Тоска, которая не говоритъ,

Лишь шепнетъ переполненному сердцу,

Чтобъ въ дребезги оно скорѣй разбилось.

МАКДУФФЪ.

И дѣти всѣ мои?

РОССЪ.

Жена и дѣти,

И слуги, все, что подъ руку попалось!

МАКДУФФЪ.

И я тамъ не былъ! И жена убита?

РОССЪ.

Я ужъ сказалъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Другъ! духомъ ободрись!

Да будетъ месть великая лекарствомъ

Убійственному горю твоему!

МАКДУФФЪ.

Нѣтъ у него дѣтей! И такъ, малютки

Всѣ милые мои! Всѣ, ты сказалъ?

О адскій коршунъ!... Всѣ? какъ всѣхъ птенцовъ

Моихъ и съ ними мать однимъ ударомъ?

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Какъ мужъ, объ этомъ дѣлѣ разсуждай!

МАКДУФФЪ.

Да; но какъ мужъ и чувствовать я долженъ!

Я не могу забыть, что существа,

Мнѣ дорогія, были на землѣ;

И небо, видя то, ихъ не спасло!

Макдуффъ виновный! вѣдь изъ за тебя

Они убиты! О несчастный! если

На души ихъ низринулось убійство,

Не ихъ вина въ томъ, но моя. Пусть въ мирѣ

Они почіютъ!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Пусть на этомъ камнѣ

Твой изострится мечь! пусть превратится

Твое страданье въ гнѣвъ! Не разслабляй

Души своей -- ожесточи ее.

МАКДУФФЪ.

О нѣтъ! роль женщины играть глазами

И хвастуна словами я не въ силахъ!

Нѣтъ, Боже милосердый, уничтожь

Скорѣе всякую отсрочку мести

И съ демономъ Шотландіи несчастной

Дай встрѣтиться теперь лицомъ къ лицу!

Пусть предъ собою на длину меча

Поставлю я его, и если онъ

Избѣгнетъ смерти, то прости его,

О небо!

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Мужу рѣчь идетъ такая!

Идемте къ королю. Готово войско,

И намъ проститься съ нимъ лишь" остается.

Макбетъ ужъ для паденія созрѣлъ

И высшее могущество готовитъ

Орудія свои. Примите все,

Что можетъ васъ утѣшить. Какъ длинна

Та ночь, которая не узритъ дня!

Уходятъ.

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Донсинанъ. Комната въ замкѣ.

Входятъ докторъ и придворная дама.

ДОКТОРЪ.

Вотъ уже двѣ ночи мы провели оба безъ сна; но я еще не могъ замѣтить, чтобъ ваши слова подтвердились на дѣлѣ. Когда она такъ гуляла въ послѣдній разъ?

ДАМА.

Съ тѣхъ поръ, какъ нашъ король отправился въ походъ, я видѣла, какъ она вставала съ постели, набрасывала на себя ночную одежду, отпирала свой кабинетъ, брала бумагу, складывала ее, писала, прочитывала, потомъ запечатывала и снова ложилась въ постель, и все это дѣлала въ глубочайшемъ снѣ.

ДОКТОРЪ.

Великое разстройство организма! Пользоваться благодѣяніями сна и въ тоже время дѣйствовать какъ на яву. Но кромѣ ея прогулокъ и другихъ странныхъ дѣйствій, не слыхали ль вы, чтобы она что нибудь говорила, будучи въ этомъ безпокойномъ усыпленіи?

ДАМА.

Она говоритъ то, чего я не хочу повторять.

ДОКТОРЪ.

Вы можете и даже должны мнѣ это сказать.

ДАМА.

Ни вамъ и никому на свѣтѣ. У меня нѣтъ доказательствъ для подтвержденія моихъ словъ.

Входитъ леди Макбетъ со свѣчою въ рукѣ.

Вотъ и она! въ томъ же видѣ, какъ и прежде, и, клянусь жизнью, въ глубокомъ снѣ! Смотрите; подойдите ближе.

ДОКТОРЪ.

Какъ достала она свѣчу?

ДАМА.

Взяла подлѣ себя, тамъ гдѣ свѣча стоитъ постоянно... Она такъ велѣла.

ДОКТОРЪ.

Вы видите, глаза ея открыты.

ДАМА.

Да, но они недоступны чувству.

ДОКТОРЪ.

Что она дѣлаетъ? посмотрите, какъ она третъ себѣ руки.

ДАМА.

Это ея обыкновенное движеніе; она какъ бы моетъ ихъ. Я видѣла, какъ она это дѣлала цѣлые четверть часа.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Все здѣсь пятно.

ДОКТОРЪ.

Тише! она говоритъ: я буду замѣчать все, что она скажетъ, чтобъ все осталось у меня въ памяти.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Прочь, проклятое пятно! прочь, говорю тебѣ!.. Разъ! два! Время дѣйствовать!... Адъ мраченъ!... Фи, милордъ, фи! бояться воину!... Къ чему тревожиться о томъ, что это узнаютъ, когда никто не посмѣетъ требовать отъ насъ отчета въ нашемъ могуществѣ? Однако, кто бы подумалъ, что у старика будетъ столько крови!

ДОКТОРЪ.

Слышите?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

У тэна файвскаго была жена. Гдѣ она теперь? Какъ! эти руки никогда не будутъ чисты? Довольно, милордъ, довольно! вы все портите этими содроганіями!

ДОКТОРЪ.

Идите, идите; вы узнали больше, чѣмъ надо.

ДАМА.

Я увѣрена, что она сказала больше, чѣмъ должно. Одному небу извѣстно, что она знаетъ!

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Все запахъ крови! Всѣ благоуханія Аравіи не сдѣлали бы чистою эту маленькую ручку! Охъ! охъ! охъ!

ДОКТОРЪ.

Какой вздохъ! у ней на сердцѣ страшная тяжесть!

ДАМА.

Ни за какія почести, оказываемыя ея особѣ, я не хотѣла бы имѣть въ груди подобное сердце!

ДОКТОРЪ.

Хорошо, хорошо, хорошо.

ДАМА.

Молитесь Богу, сэръ, чтобъ все такъ было.

ДОКТОРЪ.

Эта болѣзнь не подлежитъ моему искуству; впрочемъ, я зналъ людей, которые гуляли во время сна, но умерли, какъ святые, въ своей постели.

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Умой руки, надѣнь ночное платье, не будь такъ блѣденъ... Повторяю тебѣ, Банко зарытъ въ землю, онъ не можетъ встать изъ гроба.

ДОКТОРЪ.

Неужли?

ЛЕДИ МАКБЕТЪ.

Въ постель! въ постель! Стучатся у калитки! Идемъ, идемъ, идемъ, идемъ! дай мнѣ руку; что сдѣлано, то сдѣлано. Въ постель, въ постель, въ постель.

Уходитъ.

ДОКТОРЪ.

Она теперь ляжетъ въ постель?

ДАМА;

Да, сейчасъ.

ДОКТОРЪ.

Разнесся шопотъ о вещахъ ужасныхъ

Вкругъ насъ; природѣ чуждыя дѣянья

Родятъ смятенья, чуждыя природѣ,

И совѣсть зараженная всѣ тайны

Глухому изголовью повѣряетъ.

Священникъ нуженъ ей скорѣй, чѣмъ врачь.

О Боже! Боже! пощади всѣхъ насъ!

Слѣдите же за ней, вредъ отстраняя;

Съ нея глазъ не сводите ни на мигъ.

Спокойной ночи! душу всю мою

Она смутила, изумила очи...

Я думаю, но говорить не смѣю.

ДАМА.

Спокойной ночи, добрый докторъ!

Уходятъ.

СЦЕНА II.

Окрестности Донсинана.

Входятъ, съ барабаннымъ боемъ и распущенными знаменами, Ментетъ, Кетнесъ, Ангусъ, Леноксъ и солдаты.

МЕНТЕТЪ.

Отъ насъ ужъ близко англійское войско.

Его ведетъ Малькольмъ съ Сивардомъ, дядей

Своимъ, и нашимъ доблестнымъ Макдуффомъ;

Они пылаютъ мщеньемъ справедливымъ.

Столь драгоцѣнный поводъ за собой

Увлечь къ кровопролитной могъ бы сѣчѣ

Того, кто даже умеръ для страстей.

АНГУСЪ.

Мы встрѣтимъ ихъ навѣрное близъ лѣса

Бэрнамскаго: имъ путь туда лежитъ.

КЕТНЕСЪ.

Кто знаетъ, вмѣстѣ ль съ братомъ Дональбайнъ

ЛЕНОКСЪ.

Могу ручаться я, что онъ не съ нимъ.

Есть списокъ у меня вельможей нашихъ;

Въ числѣ ихъ сынъ Сиварда; также много

Тамъ безбородыхъ юношей, которымъ

Сегодня предстоитъ явить впервые

Ихъ мужество.

МЕНТЕТЪ.

Что дѣлаетъ тиранъ?

КЕТНЕСЪ.

Великій Донсинанъ онъ укрѣпляетъ.

Иные говорятъ, что онъ помѣшанъ,

А тѣ, которые къ нему поближе,

Зовутъ тотъ трудъ безуміемъ геройскимъ.

Лишь вѣрно то, что къ поясу порядка

Разстроеннаго дѣла своего

Никакъ не можетъ прикрѣпить онъ пряжкой.

АНГУСЪ.

Онъ чувствуетъ, что тайныя убійства

Теперь къ его десницѣ прилипаютъ;

Ежеминутно мятежи ему

Въ лицо разрушенную честь бросаютъ.

Кому повелѣваетъ онъ,-- приказу

Тѣ повинуются, но не любви.

Онъ чувствуетъ, что власть его

Ползетъ за нимъ, какъ платье исполина

За карломъ-воромъ.

МЕНТЕТЪ.

Можно ль осуждать

Его въ порывахъ страсти, въ изступленьи,

Когда все въ немъ себя въ томъ упрекаетъ!

КЕТНЕСЪ.

Идемъ же въ путь! и долгъ повиновенья

Окажемъ всѣ тому, кому должны.

Идемъ отыскивать того, кто въ силахъ

Больному обществу здоровье дать.

Соединимся съ нимъ! для очищенья

Страны, прольемъ до капли нашу кровь!

ЛЕНОКСЪ.

По крайней мѣрѣ, столько, сколько должно,

Чтобъ царственный цвѣтокъ полить и травы

Зловредныя залить. Впередъ, къ Бэрнаму!

Уходятъ съ музыкой.

СЦЕНА III.

Донсинанъ. Комната въ замкѣ.

Входятъ Макбетъ, докторъ и свита.

МАКБЕТЪ.

Не надо больше вашихъ донесеній.

Пусть всѣ они бѣгутъ! но къ Донсинану

Пока не двинется Бэрнамскій лѣсъ,

До той поры, я страху недоступенъ.

Что мнѣ Малькольмъ-мальчишка! Не рожденъ ли

Онъ женщиной? А духи тѣ, что знаютъ

Дѣянья смертныхъ, мнѣ сказали такъ:

"Макбетъ, не бойся, никогда никто,

Рожденный женщиною, надъ тобой

Не въ силахъ власть имѣть". И такъ бѣгите,

Вы, тэны вѣроломные! пристаньте

Теперь къ эпикурейцамъ-англичанамъ.

Такою мыслью я повелѣваю,

Такое сердце я въ груди имѣю,

Что не подвержены онѣ сомнѣнью

И никогда ихъ страхъ не поколеблетъ.

Входитъ слуга.

Пусть дьяволомъ навѣкъ ты будешь проклятъ,

Съ душою чорною и блѣдной харей!

Что у тебя такой гусиный видъ?

СЛУГА.

Тамъ десять тысячъ...

МАКБЕТЪ.

Не гусей ли, трусъ?

СЛУГА.

Солдатъ, сэръ.

МАКБЕТЪ.

Такъ поди и исколи

Себѣ лицо и наложи румянъ.

Чего боишься, блѣдный дурень? тряпка!

Какіе тамъ солдаты? я клянусь

Душой, что щеки блѣдныя твои,

Какъ полотно, совѣтницы лишь страха!

Какіе же солдаты?

СЛУГА.

Англичане...

МАКБЕТЪ.

Долой отсюда! убирайся вонъ!

Сейтонъ! Меня тошнитъ, когда я вижу...

Сейтонъ, идемъ же! Это нападенье

Меня освободитъ навѣкъ, иль разомъ

Низвергнетъ. Я довольно жилъ: путь жизни

Моей -- добыча засухи и листьевъ,

Ужъ пожелтѣвшихъ; то же, что должно,

Всегда сопутствовать преклоннымъ лѣтамъ,--

Любовь, повиновенье, уваженье,

Толпа друзей -- не мой удѣлъ; въ замѣнъ ихъ,

Нѣмыя, но глубокія проклятья,

Почетъ лишь на словахъ и звукъ пустой,

Котораго охотно ихъ сердца

Не выражали бы, когда бы смѣли...

Сейтонъ!..

Входитъ Сейтонъ.

СЕЙТОНЪ.

Что вамъ угодно, государь?

МАКБЕТЪ.

Какія новости?

СЕЙТОНЪ.

Подтверждено

Все то, что вамъ доложено, милордъ.

МАКБЕТЪ.

Бороться буду я до той поры,

Пока въ клочки все тѣло у меня

Изрублено не будетъ на костяхъ.

Дай латы мнѣ.

СЕЙТОНЪ.

Пока еще не нужно.

МАКБЕТЪ.

Я ихъ надѣть хочу. Пускай пошлютъ

Вновь всадниковъ въ объѣздъ: пускай вкругъ насъ

Они очистятъ мѣстность и повѣсятъ

Всѣхъ, кто лишь будетъ говорить о страхѣ.

Дай латы мнѣ... Ну что больная, докторъ?

ДОКТОРЪ.

Она не такъ больна, милордъ; скорѣй

Взволнована толпой ужасныхъ грезъ,

Которыя ей не даютъ покоя.

МАКБЕТЪ.

Такъ вылечи отъ этого ее.

Ты развѣ не способенъ исцѣлить

Больную душу, вырвать съ корнемъ горе

Изъ памяти, въ умѣ разсѣять скуку,

Противоядьемъ сладостнымъ забвенья

Освободить грудь отъ вещей опасныхъ,

Которыя гнетутъ такъ тяжко сердце?

ДОКТОРЪ.

Отъ этого больному самому

Лечиться должно.

МАКБЕТЪ.

Брось свои лекарства

Собакамъ: мнѣ не надо ихъ!.. Идемъ!

Надѣнь мнѣ латы! дай мнѣ жезлъ вождя!

Сейтонъ, пошли На вылазку. О, докторъ!

Всѣ тэны отъ меня бѣгутъ!.. Скорѣй,

Мой другъ, скорѣй! Когда бъ ты, докторъ, и ич.

Всю воду государства моего

Изслѣдовать, узнать его болѣзнь

И возвратить ему, чрезъ очищенье,

По прежнему прекрасное здоровье,

Я бъ расхвалилъ тебя предъ самымъ эхомъ,

Чтобъ разнеслася о тебѣ хвала!

Сними съ меня, оружье, говорю!

Какой ревень, иль корень, иль лекарство

Чистительное были бъ въ состояньи

Отсюда выжить этихъ англичанъ?

Ты слышалъ ли о нихъ?

ДОКТОРЪ.

Да, государь.

Всѣ ваши царскія приготовленья

Распространили слухъ о нихъ межъ нами.

МАКБЕТЪ.

Неси за мной оружье. Я не буду

Страшиться смерти или пораженья,

Пока не двинется Бэрнамскій лѣсъ

На встрѣчу къ Донсинану.

Уходитъ.

ДОКТОРЪ.

Если бъ я

Когда нибудь могъ Донсинанъ оставить,

То никакія выгоды заставить

Меня сюда вернуться не могли бъ.

Уходить.

СЦЕНА IV.

Окрестности Доисинана. Вдали лѣсъ.

Входятъ, съ знаменами и барабаннымъ боемъ, Малькольмъ, старый Сивардъ и его сынъ, Макдуффъ, Ментетъ, Кетнесъ, Ангусъ, Ленокъ, Россъ и за ними солдаты.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Друзья, надѣюсь, недалекъ тотъ день,

Когда намъ будетъ нечего бояться

Близъ очага роднаго.

МЕНТЕТЪ.

Безъ сомнѣнья.

СИВАРДЪ.

Но что за лѣсъ предъ нами?

МЕНТЕТЪ.

Лѣсъ Бэрнамскій.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Пусть каждый воинъ, отрубивъ по вѣткѣ,

Несетъ ее передъ собою; этимъ

Мы тѣнь набросимъ на число солдатъ

И всѣхъ лазутчиковъ введемъ въ обманъ.

СОЛДАТЫ.

Все будетъ сдѣлано сейчасъ.

СИВАРДЪ.

Мы знаемъ

Навѣрное лишь то одно пока,

Что въ Донсинанѣ держится тиранъ

И ждетъ осады нашей безъ боязни.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Ему послѣдняя надежда въ этомъ.

Гдѣ лишь представится удобный случай,

Большой и малый отъ него бѣгутъ.

На службѣ у него лишь тотъ остался,

Кто принужденъ, но чье далеко сердце.

МАКДУФФЪ.

Пусть судъ нашъ, чтобъ быть правымъ, подождетъ

Рѣшенья дѣла; намъ же предстоитъ

Искуснѣйшую храбрость оказать.

СИВАРДЪ.

Ужъ близко время праваго рѣшенья,

И чрезъ него теперь узнаемъ мы,

Что есть у насъ, и то, что мы должны.

Всѣ наши умозаключенья -- эхо

Несбыточныхъ надеждъ. Одинъ ударъ,--

Конецъ всему, -- все дѣло порѣшитъ...

Такъ ускоримъ же окончаньемъ брани.

Идутъ въ походъ.

СЦЕНА V.

Донсинанъ. Внутренность замка.

Входятъ, съ знаменами и барабаннымъ боемъ, Макбетъ, Сейтонъ и солдаты.

МАКБЕТЪ.

Пусть на стѣнахъ наружныхъ вѣетъ знамя

И будетъ общій лозунгъ нашъ: "идутъ!"

Нашъ замокъ укрѣпленъ уже на столько,

Чтобъ на осаду отвѣчать насмѣшкой.

Пусть тамъ они стоятъ, пока ихъ голодъ

И лихорадки не погубятъ. Если бъ

Они не получили въ подкрѣпленье

Всѣхъ тѣхъ, что вмѣстѣ съ нами быть должны,

Могли бы мы лицомъ къ лицу ихъ встрѣтить

И въ бѣгство обратить... Но что за шумъ?

Вблизи слышенъ женскій крикъ.

СЕЙТОНЪ.

То женскій крикъ, милордъ.

МАКБЕТЪ.

Я потерялъ

Почти вкусъ страха. Прежде было время,

Когда во мнѣ всѣ чувства охладѣли бъ,

Заслышавъ хоть малѣйшій крикъ ночной,

И волосы мои возстали бъ дыбомъ

И всколебались бы при страшной вѣсти,

Какъ будто бы они живые были...

Но ужасами я вполнѣ пресыщенъ,

И страхъ, сопутникъ кровожадныхъ мыслей,

Не въ силахъ ужъ меня заставить вздрогнуть.

Какіе жъ это крики?

СЕЙТОНЪ.

Королева

Скончалась, государь!

МАКБЕТЪ.

Ей умереть

Должно бы позже; но всегда придетъ

Минута слово то произнести;

А завтра, завтра и все снова завтра

Ползетъ съ дня на день малыми шагами

Къ слогамъ послѣднимъ списка нашихъ дней.

Вчера -- безумнымъ освѣщаетъ намъ

Лишь пыльный путь ко смерти. Гасни, гасни,

Недолгій свѣточъ! Жизнь, какъ тѣнь, проходитъ.

Бѣднякъ-актеръ такъ точно щеголяетъ

И мечется по сценѣ въ данной роли;

Потомъ о немъ никто ужъ и не слышитъ.

Жизнь -- сказка, что разсказываетъ намъ

Съ неистовствомъ и крикомъ идіотъ,

Безъ всякаго значенья.

Входитъ вѣстникъ.

Ты пришелъ

Сюда затѣмъ, чтобъ языку дать волю;

Такъ говори жъ скорѣй.

ВѢСТНИКЪ.

Я донести,

Милордъ, явился къ вамъ о томъ, что видѣлъ;

Но какъ сказать, не знаю...

МАКБЕТЪ.

Говори.

ВѢСТНИКЪ.

Когда я былъ на стражѣ на холмѣ,

Смотрѣлъ я въ сторону, гдѣ лѣсъ Бэрнамскій,

И вдругъ мнѣ показалось, что въ движенье

Пришелъ онъ...

МАКБЕТЪ (ударивъ его).

Лжецъ и рабъ!

ВѢСТНИКЪ.

Пусть потерплю

Я гнѣвъ вашъ, если доношу неправду!

Вы за три мили можете увидѣть

Какъ онъ сюда идетъ. Я повторяю,

Что это движущійся лѣсъ.

МАКБЕТЪ.

Коль ты

Солгалъ,-- живаго я тебя заставлю

На первомъ деревѣ висѣть, пока

Отъ голода ты не изсохнешь! Если жъ

Ты правду мнѣ сказалъ, то нѣтъ мнѣ нужды,

Когда бъ со мной самимъ случилось тоже.

Я покидаю всякую рѣшимость

И начинаю самъ подозрѣвать

Двоякій смыслъ въ врагѣ, который лжетъ

Правдоподобно: "Ничего не бойся,

Пока Бэрнамскій лѣсъ не подойдетъ

Къ вершинамъ Донсинана..." И теперь

На встрѣчу къ Донсинану лѣсъ идетъ!

Къ оружію! къ оружію! всѣ въ поле!

Когда то правда, что онъ мнѣ сказалъ,

То все равно, бѣжать ли мнѣ отсюда,

Иль здѣсь остаться! Я ужъ начинаю

Усталымъ быть отъ солнца, и хотѣлъ бы,

Чтобъ царство свѣта рухнуло въ конецъ.

Пусть бьютъ въ набатъ! Пусть вѣтеръ воетъ

И разрушеніе придетъ! Умремъ

По крайней мѣрѣ, съ сбруей на спинѣ!...

Уходятъ.

СЦЕНА VI.

Равнина передъ замкомъ.

Входятъ, съ знаменами и барабаннымъ боемъ, Малькольмъ, старый Сивардъ и проч. и солдаты, несущіе вѣтви.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Ужъ близко мы! Долой щиты изъ листьевъ!

Явитесь тѣмъ, чѣмъ вы на самомъ дѣлѣ.

Вы, дядя добрый, съ сыномъ благороднымъ,

Введите войско въ первое сраженье;

А мы, съ Макдуффомъ доблестнымъ, возьмемъ

Все остальное на себя, согласно

Распоряженьямъ нашимъ предъидущимъ.

СИВАРДЪ.

Прощайте! Вечеромъ придется намъ,

Быть можетъ, встрѣтиться съ тирана войскомъ.

Пусть буду я разбитъ, коль на него

Не нападемъ.

МАКДУФФЪ.

Отдайте приказанье,

Чтобъ наши трубы воздухъ огласили:

Герольдамъ громогласнымъ грозной смерти

Придайте звучное дыханье.

Уходятъ. Продолжительные звуки тревоги.

СЦЕНА VII.

Донсинанъ. Другая часть равнины.

Входитъ Макбетъ.

МАКБЕТЪ.

Я ими словно какъ къ столбу привязанъ

И не могу бѣжать; но, какъ медвѣдю,

Мнѣ предстоитъ бороться до конца.

Гдѣ жъ тотъ, кто женщиною не рожденъ?

Его я долженъ одного страшиться,

Иль никого ужъ больше.

Входитъ молодой Сивардъ.

МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.

Какъ зовутъ

Тебя?

МАКБЕТЪ.

Ты ужаснешься, коль услышишь.

МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.

Нѣтъ, если бъ даже было у тебя

Страшнѣйшее изъ адскихъ всѣхъ именъ.

МАКБЕТЪ.

Меня зовутъ Макбетомъ.

МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.

Дьяволъ самъ

Не могъ бъ ненавистнѣе названья

Для слуха моего произнести!

МАКБЕТЪ.

Да, и ужаснѣе!

МОЛОДОЙ СИВАРДЪ.

Ты лжешь, тиранъ

Презрѣнный! и мечемъ я докажу

Тебѣ всю ложь твоихъ же словъ!

Сражаются и молодой Сивардъ убитъ.

МАКБЕТЪ.

Ты женщиною былъ рожденъ!.. Смѣюсь

Я надъ мечами и смѣюсь съ презрѣньемъ

Надъ тѣмъ оружьемъ, что подъемлетъ всякій,

Кто женщиной рожденъ!

Уходитъ.
Звуки тревоги. Входитъ Макдуффъ.

МАКДУФФЪ.

Шумъ слышенъ съ этой стороны. Тиранъ,

Лицомъ ко мнѣ ты обернись, и если

Моей рукой не будетъ ты убитъ,

То станутъ мнѣ теперь являться тѣни

Жены моей и дорогихъ дѣтей.

Я не хочу разить презрѣнныхъ керновъ,

Чьи руки наняты носить лишь палки.

Тебя, Макбетъ, мнѣ нужно! иль вложу я

Въ ножны свой мечъ, незапятнанный кровью,

Съ неиступленнымъ лезвіемъ. Ты долженъ

Быть тамъ. Оружья звонъ мнѣ возвѣщаетъ

Славнѣйшаго борца. Его мнѣ встрѣтить,

Судьба, дозволь,-- и больше ничего

Не буду требовать я отъ тебя!

Уходитъ. Тревога.
Входятъ Малькольмъ и старый Сивардъ.

СИВАРДЪ.

Сюда, милордъ... Ужъ безъ сопротивленья

Намъ сдался замокъ, и войска

Сражаются съ обѣихъ тамъ сторонъ.

Дерутся храбро доблестные тэны,

И этотъ день считать своимъ мы можемъ;

Немного намъ осталось совершить.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Мы встрѣтили враговъ, разившихъ воздухъ!

СИВАРДЪ.

Войдемте въ замокъ, сэръ.

Уходитъ. Тревога.
Возвращается Макбетъ.

МАКБЕТЪ.

Къ чему я стану

Безумцу-Римлянину подражать

И умирать отъ своего меча?

Пока живыхъ я буду видѣть, лучше

Пусть онъ имъ будетъ наносить удары.

Возвращается Макдуффъ.

МАКДУФФЪ.

Вернись, собака адская, вернись!

МАКБЕТЪ.

Тебя лишь одного я избѣгалъ;

Но удались изъ вида моего!

И такъ ужъ душу тяготитъ мнѣ кровь

Твоихъ родныхъ.

МАКДУФФЪ.

Я не имѣю словъ!

Въ мечѣ мой голосъ, кровожадный звѣрь,

Которому нельзя найти названья!

Сражаются.

МАКБЕТЪ.

Напрасенъ трудъ твой! Ты скорѣе могъ бы

Мечемъ остроконечнымъ рѣдкій воздухъ

Избороздить, чѣмъ кровь мою увидѣть.

Пусть лезвіе его падетъ на главы,

Подверженныя ранамъ! Жизнь моя

Вѣдь очарована и не уступитъ

Она тому, кто женщиной рожденъ!

МАКДУФФЪ.

На эти чары больше не надѣйся!

Пусть демонъ тотъ, предъ кѣмъ ты преклонялся,

Повѣдаетъ тебѣ, что былъ Макдуффъ

Изъ чрева матери исторгнутъ прежде,

Чѣмъ время наступило.

МАКБЕТЪ.

Проклятъ будь

Языкъ того, кто это мнѣ сказалъ!

Онъ лучшее смутилъ во мнѣ, что было!

Не стоитъ вѣрить демонамъ-шутамъ,

Которые играютъ нами злобно

И держатъ обѣщанье лишь для слуха,

А нарушаютъ для надежды нашей!

Я болѣе съ тобой не стану драться!

МАКДУФФЪ.

Такъ сдайся, подлый трусъ! Живи, чтобъ быть

Посмѣшищемъ и удивленьемъ свѣту!

Мы на столбѣ портретъ повѣсимъ твой,

Какъ одного изъ рѣдкостныхъ чудовищъ,

И начертимъ внизу: "тирана можно

Здѣсь видѣть".

МАКБЕТЪ.

Не хочу я лобызать

Прахъ изъ подъ ногъ Малькольма молодаго!

Иль слышать какъ вся сволочь изрыгнетъ

Свои проклятья на меня. Хоть лѣсъ

Бэрнамскій къ Донсинану подошелъ

И ты, мой врагъ, женою не рожденъ,

Но попытаюсь я въ послѣдній разъ!

Мнѣ щитъ воинственный прикроетъ тѣло...

Рази, Макдуффъ! и проклятъ тотъ пусть будетъ,

Кто первый закричитъ: довольно, стой!

Уходятъ, сражаясь.
Отступленіе. Трубные звуки. Возвращается Малькольмъ, старый Сивардъ, Россъ, Леноксъ, Ангусъ, Кетнесъ, Ментетъ и солдаты.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Какъ я желалъ бы, чтобъ друзья, которыхъ

Здѣсь нѣтъ, явились снова невредимы!

СИВАРДЪ.

Нельзя же безъ потерь. Но между тѣмъ

Я, глядя на оставшихся средь насъ,

Надѣюсь, что столь радостный всѣмъ день

Не слишкомъ дорогой цѣною купленъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Макдуффъ еще не съ нами, также сынъ

Достойный вашъ.

РОССЪ.

Вашъ сынъ ужъ заплатилъ

Свой долгъ, какъ честный воинъ. Онъ былъ живъ

До той поры, пока не сталъ самъ мужемъ;

Но лишь дало ему то званье храбрость,

Какъ онъ, подобно мужу, палъ въ сраженьи,

Ни шагу предъ врагомъ не уступивъ.

СИВАРДЪ.

Онъ умеръ?

РОССЪ.

Да, и взятъ ужъ съ поля битвы.

Но поводъ вашей горести не можетъ

Съ его отвагою идти въ сравненье;

Иначе горе было бъ безконечно.

СИВАРДЪ.

Онъ спереди былъ раненъ?

РОССЪ.

Да, въ чело.

СИВАРДЪ.

Такъ пусть онъ будетъ воиномъ предъ Богомъ!

Хотя бъ имѣлъ я столько сыновей,

Какъ на главѣ волосъ, я и тогда бы

Кончины лучшей имъ не пожелалъ!

Его часъ пробилъ.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Больше сожалѣній

Заслуживаетъ онъ, и отъ меня

Получитъ ихъ теперь.

СИВАРДЪ.

Не заслужилъ

Онъ большаго. Сказали, что онъ умеръ

Какъ слѣдуетъ солдату, заплативъ

Свой долгъ. Довольно! Богъ да будетъ съ нимъ!

Вотъ новая отрада къ намъ спѣшитъ.

Возвращается Макдуффъ съ головою Макбета.

МАКДУФФЪ.

Да здравствуетъ король! Ты королемъ

Теперь назваться можешь. Посмотри,

Что сдѣлаюсь съ проклятой головой

Злодѣя! Мы свободны! Всѣ, кого

Я зрю, жемчужины твоей короны,

Всѣ повторяютъ мысленно за мной

Мое привѣтствіе, и всѣхъ прошу

Теперь со мной воскликнуть громогласно:,

Да здравствуетъ Шотландіи король!

ВСѢ.

Да здравствуетъ Шотландіи король!

Трубные звуки.

МАЛЬКОЛЬМЪ.

Не будемъ тратить понапрасну время,

Пока со всѣми мы не разочтемся

За ихъ любовь, и долгъ свой не уплатимъ.

Вы, тэны всѣ и родственники наши,

Отнынѣ графами зовитесь. Первыхъ

Шотландія почтитъ васъ этимъ званьемъ.

Все, что осталось сдѣлать, чтобъ дать силу

Любезнымъ подданнымъ: призвать друзей,

Изгнанниковъ, бѣжавшихъ за границу

Отъ козней злыхъ, тиранства подозрѣній,

Изобличить сподвижниковъ жестокихъ

Погибшаго недавно мясника

И демону подобной королевы,

Которая, какъ говорятъ, сама

Себя насильственно лишила жизни,

И словомъ все, что такъ необходимо,

Что требуетъ отъ насъ вполнѣ вниманья,

То съ помощію Бога, мы исполнимъ

Въ желанномъ мѣстѣ, времени и видѣ.

Благодаримъ васъ каждаго и всѣхъ,

И приглашаемъ ѣхать съ нами въ Скону,

Гдѣ мы возложимъ на себя корону.

Трубные звуки. Всѣ уходятъ.

КОНЕЦЪ.

ПРИМѢЧАНІЯ ПЕРЕВОДЧИКА.

(1) Въ первоначальномъ текстѣ не существуетъ указаній на мѣстность, гдѣ происходитъ дѣйствіе; точно также въ изданіяхъ пьесъ Шекспира, вышедшихъ при его жизни, не находится раздѣленій на сцены и акты. Только послѣ смерти Шекспира, были сдѣланы тѣ прибавленія къ оригиналу, которыя существуютъ въ новѣйшихъ изданіяхъ. Именно чрезъ семь лѣтъ послѣ смерти великаго поэта, въ 1623 году, актеры Гемингъ и Конделль, издавшіе in-folio творенія Шекспира, первые ввели въ большую часть его пьесъ классическое раздѣленіе на пять актовъ. Но не довольствуясь этимъ нововведеніемъ, они даже измѣнили нѣкоторыя рѣчи дѣйствующихъ лицъ, сократили разсужденія, казавшіяся имъ слишкомъ длинными, и такимъ образомъ во многомъ исказили первоначальный текстъ. Франсуа Гюго, въ примѣчаніяхъ къ переводу Макбета (t. III), говоритъ, что для большей ясности, онъ принялъ раздѣленіе на сцены, введенное Гемингомъ и Конделлемъ, но уничтожилъ дѣленіе на акты, которое, по его мнѣнію, только прерываетъ смыслъ пьесы и поэтому совершенно безполезно. Мы, напротивъ, примѣняясь къ современнымъ понятіямъ объ искуствѣ и драматическихъ произведеніяхъ, полагаемъ, что дѣленіе на акты даетъ читателю возможность отдохнуть отъ того напряженнаго вниманія, съ какимъ онъ слѣдитъ за ходомъ пьесы; самое впечатлѣніе какъ то сильнѣе и живѣе остается въ умѣ его: сцены не смѣшиваются одна съ другою, но идутъ плавно и послѣдовательно. Вотъ почему, въ нашемъ переводѣ этой трагедіи, мы также раздѣлили ее на дѣйствія.

(2) Граймалкинъ -- котъ, Паддокъ -- жаба.

(3) Означеніе мѣстности не находится въ первоначальномъ изданіи; оно основано позднѣйшими комментаторами на вопросѣ Банко: "какъ близко Форсъ?" Форсъ -- небольшой городокъ на сѣверѣ Шотландіи, на самомъ берегу моря, недалеко отъ маленькой рѣчки Финдгорпъ. Войско Дункана было расположено на югъ отъ этого города, съ цѣлью остановить мятежниковъ, направлявшихся съ сѣвера.

(4) Такъ назывались небольшіе отряды ирландцевъ. Керны -- пѣхота; они носили кольчуги и были вооружены сѣкирами. Галлоглесами назывались тяжело-вооруженныя резервныя войска.

(5) "Compell'd these skipping kemes fo trust their beeis". Вмѣсто "быстрыхъ", вѣрнѣе перевести "прыгающихъ".

6) Дѣйствіе происходитъ въ XI вѣкѣ, слѣдовательно тогда не было ни пушекъ, ни картечи; но у Шекспира нерѣдко встрѣчаются подобныя несообразности.

7) Тэнъ (thane) тоже, что баронъ.

(8) "Where the Norweyan banners floгt the sky,

"And fan our people cold".

(9) T. e. Макбетъ.

(10) Островъ Св. Коломбана (по шотландски, Сентъ-Кольмсъ-Инчъ) находится близъ Кайна, къ сѣверу отъ Эдимбургскаго залива.

(11) Вся эта сцена и въ оригиналѣ отличается нѣкоторою напыщенностью и искуственностью слога. Стараясь какъ можно ближе нередать подлинникъ, мы должны были выразить и эту особенность языка.

(12) Народное преданіе указываетъ на опушку лѣса Гармуирскаго, на границахъ графствъ Эльджинъ и Нернъ, какъ на то мѣсто, гдѣ вѣдьмы въ первый разъ явились Макбету. Во всей Шотландіи трудно найдти пустыннѣе и печальнѣе этого мѣста; растительность едва прозябаетъ, повсюду болота, тростникъ, мелкій сухой кустарникъ. Оно какъ нельзя лучше соотвѣтствуетъ тому значенію, какое далъ ему Шекспиръ въ своей пьесѣ.

(13) Не совсѣмъ точное соблюденіе цезуры и риѳмъ находится и въ подлинникѣ.

(14) Иные говорятъ, что Глемисъ-кестль, находящійся въ пяти миляхъ отъ Форфара, былъ мѣстомъ убійства Дункана; но пять или шесть другихъ замковъ, въ народномъ преданіи, оспариваютъ у него эту печальную извѣстность. Недалеко отъ него находятся вершины Донсинана, а съ другой стороны видѣнъ Бэрнамскій лѣсъ. Въ этой крѣпостцѣ долгое время сохранялась кровать, на которой, какъ разсказываютъ, былъ убитъ Дунканъ.

(15) Кавдорскій замокъ расположенъ на сѣверѣ Шотландіи, въ шести миляхъ отъ Нерна, на возвышенности, съ которой онъ господствуетъ надъ рѣчкой Кальдеръ. Его также считаютъ мѣстомъ убійства Дункана. Тамъ даже показывали въ прежнее время обломокъ кольчуги, которую носилъ этотъ король; комнату, въ которой онъ былъ убитъ, и убѣжище, гдѣ скрывался его слуга, пока совершалось убійство.

(16) Синель -- отецъ Макбета. Онъ умеръ еще до того времени, какъ Макбетъ встрѣтился съ вѣдьмами; слѣдовательно Макбетъ уже получилъ, по наслѣдству, санъ Глемисскаго тена. Что же касается до званія Кавдорскаго тэна, то Макбетъ имѣлъ право получить его только въ такомъ случаѣ, если бы настоящій тэнъ Кавдора былъ лишенъ этого званія королемъ, который наградилъ бы имъ Макбета. Этимъ объясняется изумленіе Макбета при неожиданномъ предсказаніи второй вѣдьмы.

(17) "His wonders and bis praises do contend".

Неизвѣстно, почему Франсуа Гюго перевелъ эту фразу: "partagé entre la surprise et Venthousiasme".

(18) "Corne what corne roay

"Time and the hour runs through the roughest day";

T. e., другими словами, удобный случай для достиженія цѣли представляется совершенно неожиданно даже и тогда, когда все этому, повидимому, противодѣйствуетъ.

(19) Корона Шотландіи первоначально не была наслѣдственной. Когда наслѣдникъ назначался еще при жизни короля (что случалось нерѣдко), ему давали тотчасъ титло принца Кумберландскаго. Кумберландъ принадлежалъ Англіи; имъ владѣла Шотландія въ видѣ лена (Прим. Кетчера).

(20) "Martlet" -- стрижъ.

(21) Это мѣсто кажется, съ перваго взгляда, однимъ изъ самыхъ темныхъ и почти совершенно непонятныхъ. Вотъ какъ переводитъ его г. Кетчеръ: "Любовь, которую мы внушаемъ, бываетъ иногда причиной безпокойствъ; но мы должны быть благодарны и за эти безпокойства, какъ за любовь. Я хочу сказать этимъ, что вы должны благодарить Бога и насъ за то, что мы утруждаемъ васъ собою". Мы совершенно согласны съ этимъ истолкованіемъ.

(22) "Hermits" -- аскеты, пустынники.

(23) "То be his purveyor" -- быть его провіантмейстеромъ, самому извѣстить леди Макбетъ о скоромъ прибытіи ея мужа.

(24) "But here, upon this bank and shoal of time,

"We'd jump the life to corne". Въ нѣкоторыхъ изданіяхъ Макбета находится "schoole". По объясненію Стивенса, это слово означаетъ отмель, гдѣ мы живемъ, -- shallow, ford.

(25) Шекспиръ сравниваетъ желанія Макбета съ скачущимъ конемъ, а честолюбіе съ всадникомъ; -- сравненіе, одному ему доступное.

(26) Это выраженіе находится въ пословицахъ Рейву да: "The cat would eat fish and would not wet her feet",-- кошка хотѣла бы ѣсть рыбку, да боится замочить лапки. Это переводъ латинскаго стиха: "Саtus amat pisces, sed non vult tingere plantas".

(27) Смѣлая метафора: "But screw your courage to the sticking place".

(28) "Convince" -- overpower.

(29) The warder -- пріемникъ, холодильникъ, сгущающій пары; а limbeck -- alembick,-- аламбикъ, реторта, сосудъ, изъ котораго что либо испаряется.

(30) "When in swinish sleep" и т. д. Swin -- поросенокъ; swinish, также значитъ грубый, скотскій.

(31) "I have drugged their possets." Posset -- напитокъ изъ молока и вина.

(32) Это восклицаніе Макбета подало поводъ ко множеству объясненій. Вѣроятно, Макбетъ, идя въ комнату, гдѣ спитъ Дунканъ, и проходя чрезъ сцену, напуганный и раздраженный мыслью о готовящемся преступленіи, воображаетъ, что ему кто то повстрѣчался, и спрашиваетъ: "Эй! кто тамъ?" но видя, что никого нѣтъ, идетъ далѣе.

(33) Какъ всѣ вообще сцены Шекспира въ шутливомъ родѣ, и эта сцена привратника очень трудна для перевода и очень неприлична.

(34) Полагаютъ, что въ древнѣйшія времена Скона была столицею королевства Никтовъ. Она находится въ двухъ миляхъ отъ Перта.

(35) Флинсъ бѣжалъ въ княжество Валлійское. У него родился сынъ, Вальтеръ, достигшій званія великаго маршала при дворѣ короля Шотландскаго, который далъ ему санъ лорда steward'а -- оберъ-церемоніймейстера (отсюда имя Стюартовъ). Онъ имѣлъ многочисленное потомство. Одинъ изъ его правнуковъ женился на дочери Роберта Брюса и имѣлъ сына, который сдѣлался королемъ Шотландіи, подъ именемъ Роберта II. Такъ исполнилось предсказаніе вѣдьмъ.

(36) "Sweet remembrancer".

(37) Въ 1778 году, въ первый разъ, появилась въ печати пьеса Миддльтона "Колдунья", гдѣ находится вполнѣ та сцена, которой въ "Макбетѣ" приведены только первыя два слова. Въ пьесѣ Миддльтона, какъ и въ "Макбетѣ", эти стихи поются вѣдьмами, которыя пляшутъ вокругъ котла.

(38) Въ переводѣ риѳмованныхъ стиховъ намъ было гораздо труднѣе строго придерживаться подлинника, но и здѣсь мы прибѣгали къ измѣненіямъ только въ самыхъ крайнихъ случаяхъ.

(39) Т. е. была чрезвычайно набожна.

(40) Весь этотъ монологъ, кажется, заимствованъ изъ хроники Голинсгеда, который говоритъ, что Эдуардъ Исповѣдникъ обладалъ даромъ пророчества и исцѣлялъ многія болѣзни. Онъ имѣлъ обыкновеніе облегчать страданія тѣхъ, которые были одержимы особенною болѣзнью, названною королевскою немочью, и оставилъ этотъ чудесный даръ своимъ наслѣдникамъ.

но онъ самъ. Нельзя не сознаться, что предположеніе это довольно правдоподобно, такъ какъ, по духу монолога, онъ гораздо болѣе подходитъ къ тому угнетенному, мрачному настроенію, какое обнаруживаетъ Макбетъ въ этой сценѣ и чего совсѣмъ не замѣчается во всей роли лэди Макбетъ, если не считать сцены сомнамбулизма; но въ этой послѣдней сценѣ она дѣйствуетъ и говоритъ уже не по собственному произволу, а подъ вліяніемъ посторонней, болѣзненной силы.

50. Въ подлинникѣ лэди Макбетъ говоритъ: "but in them natures copy is not eterne", т.-е. буквально: "но копія природы въ нихъ не вѣчна". "Копія природы" -- сказано въ смыслѣ: "живое тѣло".

51. Въ подлинникѣ Макбетъ заключаетъ свой монологъ словами: "so prithee go with me", т.-е. "прошу, идемъ со мною", что можно понять въ томъ смыслѣ, что, уходя въ свои комнаты, онъ зоветъ жену послѣдовать за нимъ. Деліусъ видитъ однако въ этихъ словахъ другой смыслъ, объясняя, что Макбетъ проситъ жену быть съ нимъ заодно въ его замыслахъ. Хотя смыслъ фразы можетъ быть дѣйствительно понятъ и такимъ образомъ, но едва ли такое толкованіе правильно въ данномъ случаѣ, такъ какъ Макбетъ и безъ того слишкомъ хорошо знаетъ, что жена его дѣйствуетъ съ нимъ заодно всегда и во всемъ.

52. Спасшійся отъ убійцъ Флинсъ нашелъ пріютъ въ Уэльсѣ, гдѣ такъ понравился дочери тамошняго короля, что она, какъ выражается хроника Голлиншеда, "согласилась изъ любезности имѣть отъ него ребенка". Этотъ ребенокъ, названный Вальтеромъ, былъ впослѣдствіи великимъ сенешалемъ Шотландій (lord Stewart) и удержалъ этотъ титулъ въ своемъ имени. Такимъ образомъ возникъ извѣстный домъ Стюартовъ, получившій престолъ Шотландіи, а затѣмъ, при Іаковѣ I, и Англіи. Трагедія "Макбетъ" написана для этого короля, и въ этомъ можно видѣть причину, почему Шекспиръ представилъ въ такомъ благородномъ свѣтѣ его предка -- Банко, тогда какъ по хроникамъ извѣстно, напротивъ, что Банко вмѣстѣ съ Макбетомъ участвовалъ въ заговорѣ на жизнь Дункана.

53. Въ подлинникѣ Макбетъ, съ пожеланіемъ гостямъ аппетита, желаетъ имъ также хорошаго пищеваренія (good digestion wait on appetit).

54. По поводу явленія призрака было много споровъ и объясненій между комментаторами. Призракъ въ этой сценѣ является два раза, что подало поводъ къ предположенію, будто во второй разъ является призракъ не Банко, но Дункана. Сторонники этого мнѣнія доказываютъ его тѣмъ, что въ старомъ изданіи in-folio имя Банко, ясно означенное при первомъ явленіи призрака (The ghost of Banquo enter and sits in Macbethis place), опущено при второмъ, гдѣ просто сказано: "enter ghost", т.-е. "входитъ призракъ", при чемъ Макбетъ, обращаясь къ нему, говоритъ: "засыпься вновь землей! мозга .нѣтъ въ твоихъ костяхъ!" Такія слова, по толкованію защитниковъ этого мнѣнія, можно было сказать только Дункану, давно похороненному и истлѣвшему, а не Банко, убитому въ этотъ самый день и брошенному въ ровъ. Не входя въ разборъ этихъ, доведенныхъ до излишней тонкости, объясненій, я замѣчу, что явленіе призрака совпадаетъ каждый разъ съ лицемѣрными словами Макбета, которыми онъ выражаетъ сожалѣніе, что Банко нѣтъ въ числѣ гостей, а это одно, мнѣ кажется, уже доказываетъ вполнѣ, что оба раза долженъ являться призракъ именно Банко.

55. Эта, довольно натянутая, метафора едва ли можетъ быть выражена болѣе ясно. Смыслъ тотъ, что Макбетъ, во избѣжаніе возстанія мертвецовъ изъ могилъ, желаетъ имъ быть исклеванными коршунами и орлами, которые, скрывъ въ себѣ ихъ тѣла, сдѣлаются такимъ образомъ для нихъ какъ бы надгробными монументами.

56. См. прим. 54.

57. Стивенсъ ставитъ въ упрекъ Шекспиру, что онъ древне-миѳологическую Гекату вывелъ вмѣстѣ съ сѣверными вѣдьмами; но такихъ промаховъ множество не только у Шекспира, но и вообще у писателей того вѣка, когда, подъ вліяніемъ идей эпохи Возрожденія, миѳологическій міръ сдѣлался излюбленной темой поэтическихъ произведеній.

58. Имя рѣки Ахерона -- взятое тоже изъ греческой миѳологіи -- звучитъ не меньшимъ анахронизмомъ, чѣмъ имя Гекаты.

59. Было повѣрье, что луна окропляла нѣкоторыя растенія ядовитой росой, которую вѣдьмы собирали для своихъ чаръ.

60. Въ подлинникѣ монологъ Гекаты написанъ короткими, риѳмовавными стихами, которые, при желаніи соблюсти внѣшнюю форму, слѣдовало передать по-русски четырехстопными ямбами. Но размѣръ этотъ имѣетъ въ русскомъ языкѣ характеръ легкости и граціи, не подходящихъ къ мрачному тому всего монолога. Поэтому для перевода употребленъ четырехстопный амфибрахій.

61. Сцена эта, происходящая между Леноксомъ и "другимъ лордомъ" ("another lord"), какъ сказано въ первомъ изданіи, подала поводъ къ замѣчанію, почему Шекспиръ ввелъ здѣсь совершенно новое лицо, когда въ драмѣ есть и безъ того много придворныхъ, какъ-то: Россе, Антусъ, Кэтнессъ и другіе, изъ которыхъ каждый принадлежалъ къ партіи не довольныхъ Макбетомъ и потому могъ быть совершенно умѣстно выведенъ въ этой сценѣ. Джонсонъ выражаетъ мнѣніе, что "another lord" напечатано вслѣдствіе типографской ошибки, и что въ рукописи вмѣсто этихъ словъ было написано сокращенно: "An.", т.-е. "Angus", а изъ этого "An." при печатаніи произошло: "another lord". Вѣрно ли это мнѣніе, сказать трудно.

62. По Голлиншедовой хроникѣ, Нортумберландъ и Сивардъ -- одно и то же лицо -- Сивардъ графъ Нортумберландскій,

63. Начало этой сцены, занятое длиннымъ перечисленіемъ адскихъ снадобьевъ, которыя вѣдьмы бросаютъ въ котелъ, могло, конечно, имѣть значеніе только для того времени, когда вѣра въ колдовство и вѣдьмъ была распространена повсемѣстно. Вполнѣ точнаго перевода этой части подлинника не было никакой возможности сдѣлать по той причинѣ, что названія многихъ звѣрей и веществъ, упоминаемыхъ вѣдьмами, никакъ не укладывались въ стихъ, который, для сохраненія духа подлинника, непремѣнно долженъ былъ остаться короткимъ и тяжеловѣснымъ (для чего и выбранъ трехстопный дактиль). Для сравненія съ подлинникомъ прилагается подстрочный прозаическій переводъ: "1-я вѣдьма. Трижды промяукалъ пестрый котъ. 2-я вѣдьма. Трижды и еще одинъ разъ пропищалъ ежёнокъ. 3-я вѣдьма. Гарпіи кричатъ: пора, пора! 1-я вѣдьма. Ходите вокругъ котла и бросайте въ него ядовитыя снадобья: жабу, которая подъ холоднымъ камнемъ проспала тридцать одинъ день и копила ядъ. Пусть она первая сварится въ заколдованномъ котлѣ. Всѣ три. Удвояйте трудъ и чары! гори огонь и кипи котелъ. 2-я вѣдьма. Пусть варятся и кипятъ въ котлѣ мясо болотной змѣи, глазъ ящерицы, лапа лягушки, шерсть летучей мыши, языкъ собаки, раздвоенный языкъ ехидны, жало мѣдяницы, нога ящерицы и крыло совы. Пусть все кипитъ и клокочетъ адскимъ взваромъ, чтобъ усилить вредоносность чаръ. Всѣ три. Удвояйте трудъ и чары; гори огонь и кипи котелъ. 3-я вѣдьма. Чешуя дракона, зубъ волка, кожа вѣдьмы, внутренности и вѣкъ прожорливой акулы, живущей въ соленомъ морѣ; вырванный ночью корень дурмана, печень богохульнаго жида, желчь козла, листья тисса, набранные въ часъ затменія луны; носъ турка, губы татарина, палецъ ребенка, задушеннаго при рожденіи непотребною матерью и брошеннаго въ ровъ, -- все это усилитъ и сгуститъ нашъ взваръ. Прибавьте къ его мѣсиву внутренности тигра. Всѣ три. Удвояйте трудъ и чары! гори огонь и кипи котелъ. 2-я вѣдьма. Охладите все кровью павіана, чтобъ чары вышли хороши и крѣпки".

64. Въ изданіи in-folio сказано, что Геката является съ другими тремя вѣдьмами. Большинство издателей отбросило это введеніе трехъ новыхъ нѣмыхъ лицъ.

65. Въ подлинникѣ приведены только начальныя слова заклинательной пѣсни вѣдьмъ (духи красные и т. д.). Впослѣдствіи пѣсня эта была найдена вся въ драмѣ Миддлетона: "Вѣдьма". Вотъ подстрочный ея переводъ: "Духи черные, бѣлые! духи красные, сѣрые! Мѣшайте, мѣшайте всѣ, кто можетъ мѣшать! Титти и Тиффинъ, сгущайте варево! Файдрэкъ и Пукей, сдѣлайте его годнымъ! Ліардъ и Робинъ, копошитесь также! Вокругъ, вокругъ! все злое сюда! все доброе прочь!" Имена злыхъ духовъ взяты изъ тогдашнихъ демонологическихъ бредней, какими шарлатаны морочили публику.

66. По поводу этой фразы Стивенсъ дѣлаетъ замѣчаніе, что, вѣроятно, Шекспиръ заимствовалъ ее изъ старинныхъ шотландскихъ законовъ, гдѣ, между прочимъ, было постановлено, что если свинья пожирала своихъ поросятъ, то ее слѣдовало убить и сжечь.

67. Макбету являются въ этой сценѣ три видѣнія: голова въ шлемѣ, окровавленный ребенокъ и коронованное дитя съ вѣтвью въ рукахъ. Нѣкоторые комментаторы (Стивенсъ, Уптонъ) хотятъ видѣть въ этомъ аллегорическій намекъ на дальнѣйшую судьбу Макбета и объясняютъ, что голова означаетъ отрѣзанную голову самого Макбета, окровавленный ребенокъ -- Макдуфа, вырѣзаннаго изъ чрева матери, а дитя съ вѣтвью -- Малькольма, велѣвшаго своимъ войскамъ двинуться на замокъ Макбета съ вѣтвями въ рукахъ, чѣмъ и исполнилось предсказанье, что Макбетъ погибнетъ, когда Бирнамскій лѣсъ осадитъ его замокъ. Хотя трудно предположить, чтобъ Шекспиръ, вообще не склонный къ аллегоріямъ, имѣлъ такую мысль, но нельзя не сознаться, что въ настоящемъ случаѣ толкованіе комментаторовъ довольно остроумно и не можетъ назваться натянутымъ, подобно многимъ другимъ.

68. По толкованію тогдашней демонологіи, духи являлись и отвѣчали на вопросы людей крайне неохотно. Этимъ и объясняется требованіе призрака его отпустить.

69. Настоящее мѣстоположеніе Донзинанскаго замка, гдѣ погибъ Макбетъ, неизвѣстно. Легенда соединила это имя съ остатками старинной развалины, находящейся близъ Перта. Бирнамскій холмъ, на которомъ росъ лѣсъ, двинувшійся на замокъ, расположенъ въ разстояніи нѣсколькихъ миль отъ этой мѣстности.

70. Въ первомъ изданіи напечатано, что зеркало держитъ Банко; но это, очевидно, ошибка, такъ какъ изъ дальнѣйшихъ словъ Макбета видно, что зеркало держитъ въ рукахъ послѣдній король-призракъ. Смыслъ зеркала тотъ, что, по тогдашнему повѣрью, колдуны показывали людямъ ихъ судьбу въ волшебныхъ зеркалахъ.

71. Въ тройномъ скипетрѣ, который Макбетъ видитъ въ рукахъ потомковъ Банко, намекъ на соединеніе Англіи, Шотландіи и Ирландіи въ тріединое королевство. Событіе это послѣдовало лишь по воцареніи Іакова, т.-е. послѣ 1603 года, а потому изъ этого можно основательно заключить, что Макбетъ написанъ не ранѣе этого года.

72. Въ Шекспирово время былъ обычай отмѣчать въ календаряхъ особымъ знакомъ дни, когда случилось какое-нибудь несчастье

73. Въ подлинникѣ Макбетъ говоритъ: "the very rirstlngs of my heart shall be the firstlings of my hand", т.-е. буквально: "отнынѣ первенцы моего сердца (въ смыслѣ: первыя побужденія) будутъ также первенцами моей руки".

74. Начиная съ этого мѣста, дальнѣйшій разговоръ лэди Макдуфъ съ сыномъ обыкновенно печатается въ подлинникѣ прозой; но въ немъ, особенно въ рѣчахъ лэди Макдуфъ, часто слышится совершенно стихотворный размѣръ, вслѣдствіе чего я рѣшился перенести этотъ разговоръ стихами, чтобъ не нарушать плавнаго теченія сцены.

75. Въ подлинникѣ сказано: "summer seeminglust", т.-е. буквально: "схожій съ лѣтомъ развратъ". Теобальдъ понимаетъ это въ томъ смыслѣ, что развратъ, въ противоположность скупости, скоропреходящъ, какъ лѣто, и потому менѣе вреденъ, чѣмъ скупость. Гэтъ, соглашаясь съ этимъ объясненіемъ, полагаетъ даже, что вмѣсто "seeming" должно стоять слово: "seeding", т.-е. сидящій, въ смыслѣ легко сидящихъ корней летнихъ растеній, которыя недолговѣчны. Редакція перевода: "вѣтреный развратъ" имѣетъ тотъ же смыслъ.

76. Въ подлинникѣ Малькольмъ говоритъ: "I should pour tlie sweet milk of concord into helb, т.-е. "я вылилъ бы въ адъ сладкое молоко мира".

77. Въ подлинникѣ Макдуфъ, говоря о благочестіи матери Малькольма, выражается: "she died every day she lived", т.-е. буквально, что она умирала каждый день, пока жила. Деліусъ понимаетъ это въ смыслѣ, что она изнуряла себя постомъ и молитвами, но не проще ли и поэтичнѣе объяснить этотъ оборотъ готовностью умереть каждую минуту. Въ переводѣ удержанъ этотъ смыслъ.

78. О томъ, что король Эдвардъ былъ одаренъ способностью исцѣлять больныхъ, говорить Голлиншедъ въ своей хроникѣ. Исполнялъ онъ это такъ же, какъ сказано и въ драмѣ, т.-е. вѣшалъ на шею больныхъ золотыя монеты.

79. Въ подлинникѣ болѣзнь эта названа "evil", т.-е. зло.

80. Кружокъ этотъ былъ тогдашняя золотая монета, называвшаяся "ангеломъ".

81. Въ подлинникѣ Макдуфъ, спрашивая, касается ли это горе вообще всѣхъ или одного лица, употребляетъ выраженіе: "is it а fee-grief?" Слово "fee" значитъ ленъ, т.-е. вассальное поземельное владѣніе. Смыслъ тотъ, что левы считались частными владѣніями, въ противоположность землямъ, принадлежавшимъ всему государству. Потому выраженіе: вассальное горе (fee-grief) значитъ частное горе.

82. До чего доходитъ иногда желаніе рьяныхъ толкователей Шекспира доискиваться въ его произведеніяхъ такого смысла, какой трудно даже заподозрѣть, всего лучше можетъ показать горячая полемика по поводу знаменитаго восклицанія Макдуфа, что у Макбета нѣтъ дѣтей, и что онъ не можетъ поэтому отомстить ему местью, равносильною съ тѣмъ зломъ, какое понесъ самъ. Въ подлинникѣ Макдуфъ говоритъ: "he lias not children" (т.-е. у него нѣтъ дѣтей), не называя Макбета по имени.-- Кто бы могъ подумать, что ясный и прямой смыслъ этого восклицанія, въ которомъ такъ поразительно выражена задушевная скорбь растерзаннаго сердца отца, возбудитъ сомнѣніе между многими, даже серьезными критиками (какъ, напр., Ритсонъ и Мэлоне), рѣшившимися утверждать, будто помянутыя слова Макдуфа относятся совсѣмъ не къ Макбету! Но на какомъ же, спрашивается, основаніи строятъ эти критики свой выводъ? А вотъ на какомъ: въ сценѣ 1-го дѣйствія, когда Макбетъ съ женою рѣшаются убить Дункана, лэди Макбетъ, упрекая мужа въ нерѣшительности, говоритъ, между прочимъ, что она кормила ребенка грудью и знаетъ, какъ онъ дорогъ своей матери (дѣйств. 1-е, сцена 7-я). Отсюда заключеніе, что у Макбета и его жены были дѣти, и потому восклицаніе Макдуфа не можетъ относиться къ нему! Но къ кому же въ такомъ случаѣ? Отвѣтъ готовъ: къ Малькольму. Вѣдь онъ утѣшаетъ Макдуфа мыслью о мести, а тотъ на это отвѣчаетъ, что у этого юноши нѣтъ дѣтей, и потому онъ не можетъ понять, что въ подобномъ горѣ не можетъ утѣшить никакая месть. Разсматривая правдоподобность того и другого мнѣнія со стороны эстетики, нельзя не сознаться, что развѣ только лишенный всякаго поэтическаго чутья предпочтетъ второй, холодный и натянутый, смыслъ первому, въ которомъ сила и сердечная правда способны заставить вздрогнуть всякаго, даже при простомъ чтеніи этой сцены, не говоря уже объ эффектѣ, какой можетъ произвести этими словами хорошій актеръ на сценѣ. Обращаясь затѣмъ къ догматической сторонѣ вопроса, на которой вышеупомянутые критики главнѣйше строятъ свое мнѣніе, я повторяю то, что уже неоднократно было высказываемо мною прежде, а именно: Шекспиръ, будучи недосягаемо великъ въ изображеніи правды психологической, очень часто грѣшилъ въ правдѣ фактической, если назвать этимъ именемъ правдоподобность изображаемыхъ имъ событій и послѣдовательную между ними связь. Этой правдой онъ пренебрегалъ, хорошо понимая, что поэзія не въ ней. Потому въ сценѣ заговора на смерть Дункана, когда надо было вывести энергическій характеръ женщины, не останавливающейся ни передъ чѣмъ, Шекспиръ, не задумываясь, заставилъ лэди Макбетъ сказать, что она, зная чувство матери, принесла бы въ жертву рѣшимости даже своего ребенка. Эффектъ вышелъ полный и поразительный. Если женщина способна ради честолюбія отказаться даже отъ чувствъ матери, то доказывать ея энергію и рѣшимость болѣе нечѣмъ и не зачѣмъ. Когда же явилась надобность изобразить неизмѣримую скорбь отца, потерявшаго дѣтей, Шекспиръ нарисовалъ ее помощью другой психологической черты, не менѣе глубокой и потрясающей, заставивъ этого отца въ отчаяніи опустить руки даже предъ утѣхой мести, которая для него невозможна. Но, какъ въ томъ, такъ и въ другомъ случаѣ, Шекспиръ творилъ совершенно самостоятельно, подъ диктовку души и сердца, нимало не заботясь о томъ, что мелкіе реальные факты могли оказаться въ противорѣчіи съ великими истинами, которыя онъ изображалъ.-- Чтобы показать, до какого комизма доходили усилія толкователей этой сцены, стоитъ упомянуть, что въ печати серьезно было высказываемо предположеніе, не былъ ли Макбетъ женать на вдовѣ, и не о дѣтяхъ ли отъ своего перваго брака говоритъ лэди Макбетъ въ первой сценѣ? Вотъ что ужъ подлинно называется хватить въ страсти къ объясненіямъ черезъ край!

83. Лэди Макбетъ мерещатся на рукахъ пятна крови Дункана.

84. Въ подлинникѣ докторъ говоритъ: "well, well, well!", т.-е. "хорошо, хорошо", но понятно, что этими словами онъ хочетъ заставить замолчать даму, чтобы она не мѣшала слушать признанія лэди Макбетъ.

85. Въ подлинникѣ врачъ говоритъ: "foul whisperings are abroad", т.-е. буквально: "безумныя шептанья вырвались наружу" -- что нѣкоторыми понимается въ томъ смыслѣ, что слухи о злодѣйствѣ Макбета и его жены разнеслись молвою въ народѣ. Но при такомъ толкованіи этихъ словъ врача нарушается ихъ связь съ дальнѣйшей его рѣчью, гдѣ онъ объясняетъ причину болѣзни лэди Макбетъ, а потому вѣрнѣе понять, что слова эти относятся именно къ тому признанью, которое она сдѣлала въ эту минуту.

86. Англичане считались развратной націей въ глазахъ простыхъ и грубыхъ нравами шотландцевъ (Джонсонъ).

87. Въ тогдашней медицинѣ придавали особенное значеніе изслѣдованію мочи больного.

88. Разсказъ о томъ, что войско Малькольма дѣйствительно употребило эту хитрость, Шекспиръ заимствовалъ изъ Голлиншедовой хроники.

89. См. прим. 3.

90. По мнѣнію Стивенса, Макбетъ намекаетъ этими словами на самоубійство Катона Утическаго.

91. Эта легенда о Макдуфѣ заимствована Шекспиромъ также у Голлиншеда.

92. При исполненіи роли Макбета Гаррикомъ Макдуфъ сражалъ его послѣ этихъ словъ, при чемъ раненый Макбетъ произносилъ предсмертный монологъ, написанный гораздо позднѣе Шекспира.

93. Слова, которыя произноситъ старый Сивардъ по поводу смерти сына, заимствованы Шекспиромъ также изъ хроники Голлиншеда, но смерть этого юноши отнесена въ этой хроникѣ къ другому походу англичанъ противъ шотландцевъ.

94. О томъ, что Малькольмъ по воцареніи сдѣлалъ многихъ "тановъ графами, упоминается въ Голлиншедовой лѣтописи, гдѣ приведены и ихъ имена: Фейфъ, Ментесъ, Атоль, Левеноксъ, Мёррей, Кэтнессъ, Росее и Ангусъ. Но въ лѣтописи не сказано, чтобы этимъ титуломъ былъ замѣненъ прежній титулъ тановъ вообще.

95. Кромѣ этихъ словъ Малькольма, передающаго какъ слухъ, что лэди Макбетъ кончила жизнь самоубійствомъ, иного указанія на этотъ фактъ въ драмѣ нѣтъ.